в которой робокот спас незадачливых котективов

Ровно в шесть, как и договаривались, я была возле института биохимии крови. Ричи даже не пришел проводить, наверняка уже смылся со своим двуногим. Это не могло меня не задеть, хотя что взять с невоспитанного котяры!

Быстро темнело. Погода была отвратительная, мелкий дождь моросил как заведенный. От долгого сидения на одном месте у меня замерзли подушечки лапок, холодный асфальт жег их ледяными иголками. Все это начинало меня бесить.

Наконец-то из-за угла выпорхнула Кошарель и томно промурчала:

– А вот и я.

Эти богемные вертихвостки вечно выделываются по любому поводу, лишь бы привлечь к себе внимание.

Мы добрались до забора лаборатории, преодолели его, спрятались в кустах и пару часов наблюдали за входом. Дверей в здании было несколько, но все они оберегались электронной системой. Двуногие попадали внутрь только по пропускам.

Вот почему лабораторным котам так сложно было сбежать отсюда, даже если им очень этого хотелось. Многие бедняги попадали в эту мясорубку случайно, их просто ловили на улице.

Мы могли выбрать такой путь и лечь в сачок живодеров, но сразу решили, что не готовы к самопожертвованию. Ведь если нас поймают, то сразу же потащат в эти проклятые лабораторные комнаты, а вывозить оттуда будут уже в клетках, хорошо, если не по частям.

– Наверное, нам надо попасть во двор лаборатории, – прошептала я. – Тут мы никого не найдем. Все коты сидят в клетках.

Вдруг из-за угла проходной вышел рыжий поджарый кот, который изумленно уставился на нас.

– Вы кто такие?

– Тихо! – зашипела на него Пэгги. – Не поднимай шума, ладно? Иди сюда.

Кот насторожился, но не нашел повода отказать нам, таким симпатичным незнакомкам. Ему было жутко любопытно, что могло привести двух хорошеньких кошек в это ужасное место, куда добровольно заявляются только совсем отчаявшиеся бродяги.

– Так что вы тут делаете? – уже тише спросил он, укрывшись в тех же кустах, что и мы.

– Погоди! – с места в карьер начала Кошарель. – Скажи-ка, что ты сам тут делаешь? Мы думали, что все лабораторные коты сидят в клетках, взаперти.

– Ерунда, – заявил кот. – Да, мы живем в клетках, но за нами не очень сильно следят. Если громко помяукать, могут даже выпустить погулять во двор. У двуногих нет дефицита кошек. Если кто-то сбежит, они легко наловят новых. Полна улица голодранцев, которым есть нечего.

Мы переглянулись.

– Я сам таким был, пока не приблудился сюда, – сказал рыжий и цинично усмехнулся.

Все, что он говорил, звучало поразительно.

– Ты знаешь Франкенштейна? – спросила я.

– Он существует? – добавила Кошарель.

– Франки? – Рыжий вздрогнул. – Еще как существует. Это один из самых старых лабораторных котов. Он живет на особых правах. Любимчик доктора Генеровича. Ему и молочко со сливками, и кошечки молоденькие!

Последняя фраза совсем нас огорчила.

– А часто ему приносят молодых кошек?

– Часто. Мы, простая босота из клеток, все завидуем, но что там с ними происходит – уже не знаем. Говорю же, он в отдельном кабинете живет, со всеми удобствами. На втором этаже, рядом с доктором.

В этот момент сверху, с ветки развесистой березы, рухнул черный кот. Он еле успел перевернуться в воздухе, чтобы упасть на четыре лапы.

– Ричи? – Я застыла в полном недоумении. – Что ты здесь делаешь? Ты же собирался уехать!..

Котектив неторопливо отряхнулся и с достоинством ответил:

– Я не мог оставить тебя одну, притворился, что заболел, и двуногий оставил меня дома. Остальное было делом техники. – Он глянул на Кошарель и рыжего кота. – Надо признаться, я не особенно верил в существование Франкенштейна, но услышал ваш разговор. Теперь становится ясно – это не фейк. Мурчелла может быть в плену у этого мутанта. Наша задача – попасть внутрь и освободить ее. Пока все выглядит довольно просто. Нам достаточно будет прошмыгнуть в одну из открытых дверей, и вуаля!

– Ричи, это кажется мне слишком опасным! – сказала я. – Было бы разумнее…

– Что? – Он усмехнулся. – Увы, пришло время храбрости, а не разума.

– Подружку мы тут не бросим! Слышь, рыжий, а ты не можешь провести нас через проходную? – Кошарель обворожительно улыбнулась, и туземец растаял. – Нам всегда было любопытно посмотреть, что же это за страшная лаборатория. Мы поэтому сюда и пришли. – Подружка подмигнула мне, чтобы я ненароком не выдала настоящей цели нашего визита в эту обитель ужаса.

Рыжий раздулся от важности и ответил:

– Надо подумать. Смотрите, нас, лабораторных котов, по территории гуляет голов двадцать. Вечером, часиков в семь, начинается кормежка. Тогда-то все и сбегаются к двери, ведущей в кошачий блок. Это мы его так называем. Вообще-то там кого только нет – мыши, крысы, даже собаки!..

– Собаки?! – Мы с Кошарель вздрогнули.

– Нет, не бойтесь. Лабораторные – они смирные, кошек не трогают, привыкли. Нам неприятно, конечно, но что только не сделаешь ради ежедневной порции корма с индейкой. Да, с едой тут и в самом деле неплохо. Вы устроиться к нам хотите? С виду сытые, особенно ты, черный.

Судя по его возмущенному виду, Ричард, конечно, поспорил бы с этим, но надо было поторопиться. До семи часов, судя по электронному табло, установленному на фасаде исследовательского центра, оставалось пять минут.

– Уже почти семь. – Кошарель указала рыжему на часы. – Может, пора?

– Да, пойдемте.

– Эй, погоди! – забеспокоилась я. – А как нам потом выбраться?

– Сюда я вас проведу, а дальше уж сами. Вы же как-то пролезли на территорию, значит, и выберетесь обратно. Но это надо сделать до наступления ночи. Нас запирают, и лишние кошки сразу попадут в новые клетки. За это я вам ручаюсь.

– Поняли. Ну что, подруга, ты готова к самому познавательному походу в своей жизни? – Кошарель ткнула меня хвостом. – Не боишься?

– Готова! – Я твердо посмотрела на нее.

Вон как она перед Ричи хорохорится. Ладно, раз такое дело, мы еще посмотрим, кто из нас окажется храбрее!

Мы шустро побежали к двери, куда уже начали подходить здешние коты.

«Видок у этой серой массы, конечно, очень потрепанный, – подумала я. – Мы с Кошарель, ухоженные городские кошечки, явно выделяемся на общем фоне. Но, хвала богам, котов тут очень много, можно затеряться. Да и двуногие не так внимательны. Они вообще постоянно путают нас».

Мои размышления прервал скрип двери, которая открылась чуть позже семи. Все хлынули туда, и мы вынуждены были думать лишь о том, как бы нас не растоптали в общей давке. Серые, рыжие и пятнистые коты и кошки со всех лап бросились пожирать халявный ужин. Из-за пакетика еды они готовы были продать душу и тело жестоким двуногим. Эх, как права была моя бабушка, когда говорила, что голод не тетка, съешь и дохлого мышонка.

Я пришла в себя после давки и огляделась по сторонам. На полу во множестве стояли плошки с кормом. Наши разномастные братья и сестры кусали и царапали друг друга, прокладывали себе путь к вкусняшкам. В нашей жизни сильному всегда достается самый лакомый кусок.

Пара двуногих в белых халатах с мерзкой улыбкой на лицах с высоты своего роста наблюдала за безобразием, происходящим здесь. У меня язык не повернулся бы назвать это как-то иначе.

Ричард брезгливо отталкивал лапой ополоумевших котов. А вот моя подруга куда-то делась.

– Ричи, а где же Кошарель? – Мы огляделись.

Нате вам! Милая моя подруженька шипела и сражалась с каким-то безухим бродягой за розовую миску с едой.

В один прыжок я подлетела к ней, шлепнула лапой по пушистому заду и заявила:

– Моя дорогая, тебя что, дома не кормили? Или ты забыла, что мы тут делаем?

– Ой, прости. Это моя тайная слабость. Я как розовое увижу, ничего не могу с собой поделать, – извиняющимся тоном промямлила Кошарель с набитым ртом.

За спинами двуногих виднелась приоткрытая дверь.

Ричи указал на нее взглядом.

– Вход в лабораторию, судя по всему, там.

Воспользовавшись общей суетой, мы словно тени юркнули между ногами человеческого самца в белом халате. Огромный сапог чуть не придавил мой чудный хвостик. Только природная ловкость уберегла меня от этой напасти.

За дверью мы увидели длинный коридор с зарешеченными светильниками по стенам. Мерзкий тяжелый запах лекарств ударил мне в нос.

– Да уж, аромат не для моего утонченного нюха, – вслух заметила я. – Но на какие только жертвы не пойдешь, чтобы выручить свою лучшую подругу из беды.

– Жутковатая обстановочка. У меня аж шерсть дыбом встала, – прошептала Кошарель. – Последний раз мне было так страшно, когда я со своими двуногими какой-то фильм по телевизору смотрела. «Бетховен», кажется. Мне потом неделю, наверное, всякие кошмарные псы по углам виделись.

– Ты можешь помолчать! – вспылила я.

Дал же мне кошачий бог такую трусиху в компаньонки! Кошарель обиженно надулась и примолкла, но это и к лучшему. Нечего панику разводить, у самой лапы от страха сводит.

– Спокойно! – заявил Ричи, но я-то видела, что его хвост дрожал.

В коридоре было тихо. Нам то и дело попадались двери с какими-то табличками, но все они были закрыты.

У меня разыгралось воображение. Мне казалось, что вот-вот какая-нибудь из них откроется. Оттуда с ужасными криками выскочит окровавленный двуногий, чтобы поймать нас и потом ставить свои дьявольские опыты.

Я попыталась отвлечься и вспомнить что-то приятное. Можно было подумать о романтике. Я ведь так и не смогла забыть поджарого красавца Цепеша, первого иностранца, знакомого мне. Его двуногий работал в посольстве Румынии военным атташе.

Этот кот был великолепен – изысканный франт с обходительными манерами, знающий, как угодить утонченной даме. Какой контраст был между ним и окружением, в котором я тогда росла! Да и как можно сравнивать аристократа до мозга костей с подзаборными нищебродами, снующими по помойкам в поисках куска протухлой колбасы. Собственно, даже Ричи проигрывал ему в разы.

Какая это была всепоглощающая страсть!

Помню, он нежно мурлыкал мне на ушко вечером на крыше: «Посмотри вокруг. Я дарю тебе этот город! Я сорву с неба луну и брошу ее к твоим прелестным лапкам вместо коврика!»

Какой же наивной дурочкой я тогда была! Как переживала, когда он не пришел на очередное свидание, места себе не находила, рисовала в воображении картины одна страшнее другой. Но все оказалось куда проще.

Через неделю я случайным образом встретила его с сиамкой, этой шерстяной поганкой, на вечернем променаде. Ох и драка тогда была! Шерсть летела во все стороны. Вот тебе луна и город! Беспринципный подлец! лицемерный изменник! Да уж, морды я им обоим знатно расцарапала.

Сколько раз я потом зарекалась не верить самцам! Нанесут красивой чепухи с три короба, прямо сметаной накормят, а потом ищи-свищи их как ветра в поле. Вот Ричи, например, наверняка так и сделает… И вообще, лезет же в самый неподходящий момент в голову всякая ерунда!..

– Слышишь?.. Впереди кто-то есть! – Этот испуганный возглас Кошарель вернул меня в реальность.

Мы замерли и прислушались. Где-то вдалеке раздавался звук шагов и что-то еще. Кошкин бог, то ли повизгивание, то ли скулеж!

– Это собака! – шепнул Ричард.

Вот вам самое худшее, что может поджидать в темном коридоре трех котов, прибывших из благополучного мира! С человеком явно был враг номер один всех кошек в мире.

– Бежим. Прячемся!

– Но куда?

– Стойте на месте!

Несмотря на этот тихий приказ Ричи, мы с Кошарель заметались по коридору.

– Это кто там? Пупсик, ату их! – заревел двуногий.

Чудовище в собачьем обличье зарычало басом. Судя по скрежету когтей по полу, псина на всех парах рванула в нашу сторону. С каждой секундой мы приближались к верной погибели.

– Пропали! – проверещала Кошарель.

Я поняла, что еще чуть-чуть, и она грохнется в обморок.

– Скорей сюда! Поторопитесь, если вам дороги ваши жизни! – внезапно раздался приглушенный голос.

В эту же секунду в стене, прямо возле пола, открылась неприметная дверка, и кто-то поманил нас лапой. Не дожидаясь повторного приглашения, Кошарель мышью юркнула в эту маленькую щелку. Ричи бросил на меня горящий взгляд и последовал за ней. Как только я проскочила в темный лаз и уткнулась носом в пушистый зад Кошарель, дверка захлопнулась.

За ней было темно, а за стеной раздался вой Пупсика, от которого шерсть вставала дыбом.

– Не пугайтесь, ему сюда нипочем не добраться, – произнес во мраке наш спаситель. – Идите за мной.

Нам ничего не оставалось делать, как двинуться вперед по узкому лазу. Мне казалось, что мы ползли целую вечность. Я мысленно прокляла себя за то, что ввязалась в эту авантюру. Свернулась бы клубком на теплых коленях хозяйки и в ус не дула, а Ричи с Кошарель пусть бы себе геройствовали.

Мои мрачные размышления прервало окончание путешествия после очередного поворота, бог его знает какого по счету. Мне в глаза ударил яркий свет. Мы спрыгнули на пол довольно просторной комнаты.

Из мебели здесь была только пара столов, во множестве заставленных колбочками, трубочками и пробирками, в которых что-то сердито булькало, кипело и шипело. Окон я не заметила. Дверь, обитая блестящим железом, была, судя по всему, закрыта снаружи.

– Не нравится мне это место. Пропадем мы тут, останутся от нас только косточки. Никто о нас не вспомнит, ни слезинки не проронит, – с новыми силами продолжила сеять панику Кошарель.

Ричи цыкнул на нее, заставил замолчать. Что самое странное, кроме нас троих в комнате никого не было. Куда же делся спаситель, благодаря которому мы еле-еле избежали встречи с этим дьяволом в собачьем обличье?

– Простите, я не знаю, как вас зовут. Но мы очень благодарны вам за наше спасение, – громко и медленно проговорил Ричи.

– Спасибо! – обратилась я к незримому собеседнику и легонько ткнула лапкой в пузо Кошарель.

– Да, благодарны, даже очень, прямо не знаю, до какой степени, – поддакнула та.

– Я рад бы вам показаться, да боюсь, вы испугаетесь моего вида, – донесся непонятно откуда знакомый голос. – Меня зовут Франкенштейн. А под ником Франки я известен в соцсетях. Вы новенькие?

Мы в ужасе вздрогнули.

– Не совсем, – ответил Ричи. – Мы сюда не по лабораторным делам, ищем пропавшую кошку. Вы же все тут знаете. Расскажите нам о себе. – Он решил успокоить нашего невидимого собеседника.

– Я живу здесь, в этой лаборатории, – продолжал глухой голос. – Попал сюда маленьким котенком. Уличные мальчишки закидали меня камнями, потом долго мучили, решили, что мне конец, и бросили умирать. Всего израненного, с переломанным позвоночником и выбитым глазом, меня подобрал мой теперешний двуногий профессор Генерович. Он как раз попался вам в коридоре вместе с Пупсиком. – Кот шумно вздохнул. – Этот в сущности неплохой человек – немножко… сумасшедший. Он помешан на экспериментах и технобиологии. Считает, что механизм совершеннее организма и будущее за искусственным разумом. – Кот снова глубоко вздохнул, а мы слушали его как завороженные. – Генерович принес меня сюда и спас от неминуемой гибели. Вместо раздробленных костей он поставил титановые имплантаты, заменил выбитый глаз электронным окуляром. Теперь я наполовину живой, а наполовину – машина. – Тут вдруг раздался какой-то странный звук, похожий не то на хрип, не то на всхлипывание. – Вы знаете, мне часто приходят странные мысли. Может, лучше было бы, чтобы я умер, чем влачить такое жалкое существование? Кошки, да и коты в лаборатории страшатся моего вида, сторонятся меня, завидуют моему привилегированному положению. Они распространяют про меня всякие гадкие сплетни. Поэтому единственное развлечение, которое я могу себе позволить, – это Интернет, куда я выхожу с лабораторного компьютера. Виртуальные друзья скрашивают мою одинокую жизнь. Они не видят меня, а изъясняюсь я вполне интеллигентно. Вы, видимо, это заметили.

– Как мне вас жаль! – сокрушенно произнесла Кошарель, и из ее глаз покатились крупные слезы. – Но неужели вы никогда не пытались выйти на улицу, хотя бы раз вдохнуть полной грудью воздух свободы?

– Мне бы так хотелось это сделать! К несчастью, после того как меня избили хулиганы, я ни секунды не могу находиться на открытом пространстве, сразу начинает трясти вплоть до потери сознания. В Интернете пишут, что это какое-то расстройство, связанное с душевной травмой. К сожалению, мне может помочь только опытный кошачий психолог, но откуда тут ему взяться? Здесь занимаются только кровью. Поэтому я никогда не выхожу наружу, вообще ни с кем не общаюсь, кроме профессора.

– А кошки?.. – несколько грубовато спросил Ричи. – Разве вам их не приносят для физиологии?.. – Тут он сам смутился.

Слишком уж невежливо все это прозвучало.

Франкенштейн в ответ вздохнул так грустно, что у меня чуть сердце не разорвалось от сочувствия.

– Это сплетни подопытных котов. После ряда операций, которые я перенес, кошки мне интересны только как собеседницы.

– Похоже, эта версия привела нас в тупик, – прошептал Ричи.

– Франки… можно я буду вас так называть, даже если мы с вами совсем не знакомы? – задала Кошарель вопрос нашему невидимому хозяину.

– Да, конечно. Если вам так будет удобно, – печально ответил тот.

– Я хотела еще раз вас поблагодарить за участие в нашей судьбе. Понимаете, я со своими друзьями Кошарель и Ричи совсем не случайно здесь оказалась. Дело в том, что наша лучшая подруга Мурчелла бесследно пропала при загадочных обстоятельствах. Нам удалось получить доступ к ее страничке в соцсетях. Так вот, одним из последних друзей, с кем она общалась неделю назад, был кот с ником Франки. Как я понимаю, это вы. Может, вы вспомните хоть что-нибудь, что прольет свет на ее таинственное исчезновение?

– Это очень важно для нас! – добавил Ричи.

– Только ради этого мы решились на столь отчаянный поступок, – подытожила я.

– Мурчелла?.. – задумчиво произнес Франки. – У меня масса друзей во всех соцсетях. Есть даже этот устаревший ЖЖ. Я пятитысячник. Со многими из них я даже никогда не общался в личке. Хотя Мурчеллу, кажется, припоминаю. Да, она была у меня во френдах. Я общался с ней пару раз, рассказывал про свою жизнь. Она меня очень жалела и старалась развеселить всякими забавными историями. Но если честно, ничего такого, чем я мог бы помочь вам, что-то не приходит мне на ум.

– А вы можете поднять переписку с Мурчеллой? – Ричи завилял хвостом от возбуждения. – Может, там найдется хоть какая-то маленькая зацепочка? Просто в ее планшете многие сообщения были удалены.

– Я бы с радостью вам помог, да вот беда, у меня украли аккаунт. Кто-то прислал мне ссылку на какую-то игру, кажется «Кошачья ферма». Я зашел, а там оказался вирус, который стащил пароль. Теперь мне придется регистрироваться заново и опять искать всех своих друзей.

После этих слов в воздухе ненадолго повисло молчание. Каждый задумался о своем.

– Более того, – добавил потом Франкенштейн. – В лаборатории, как я и говорил, меня ненавидят. Даже если бы я у кого-то водички попросил – никто ради меня лапой о лапу не ударил бы. Чего уж говорить о похищении кошки.

Очень жаль. Франки, судя по всему, был весьма приятный и воспитанный кот. Печально, что судьба так несправедливо с ним обошлась. К сожалению, он явно ничего не знал о судьбе Мурчеллы. Единственный плюс – круг подозреваемых сузился, хотя ответов на вопросы не прибавилось.

– Что ж, мы весьма благодарны вам за помощь… – начал было Ричи.

Вдруг со стороны двери что-то пискнуло, и она открылась с ужасным скрипом. Из темного коридора в комнату ввалилась псина, этакий мордатый увалень в строгом ошейнике с шипами. Следом появился тщедушный человечек с козлиной бородкой, в белом халате.

– Прекрасно, Франки! – пробормотал он. – Просто замечательно.

От такого неожиданного поворота событий мы с Кошарель опешили и застыли на месте. Ричард прыгнул в сторону и притаился в углу. Псина зарычала и бросилась на нас.

– Фу, Пупсик, – крикнул старикашка противным каркающим голосом.

Мерзкий пес послушно застыл на месте, всем своим видом показывая, что если мы сделаем хоть одно движение, то он сразу перекусит нас пополам.

– Какая приятная неожиданность! Ты погляди, какие гости к нам пожаловали!.. – Генерович, а это, скорее всего, был именно он, склонился над нами. – Ребята как раз сегодня собирались найти парочку подопытных, а они сами к нам пришли! Какие прекрасные экземпляры. Видно, что домашние! Особенно вон тот черный. Жирный как свинья! – При этих словах Ричи оскорбленно взвизгнул, а старикашка продолжал: – А то наше отребье лабораторное – кожа да кости. Как с таким дохлым материалом работать? Одного эксперимента пустячного выдержать не могут. Этих, я думаю, надолго хватит. Молодец, Франки!

– Предатель!.. – прошипел Ричи.

– Сейчас мы вас, милашки, в квартирку комфортабельную погостить пустим. – Доктор поднял свой сачок и умело накрыл нас огромной прочной сеткой. Потом он перенес нас через комнату и вывалил в стеклянный аквариум с опилками на дне, стоявший на столе.

– Непонятно, как они тут оказались. Хотя это теперь и не важно. Сослужат службу науке!.. – нервно хохотнув, произнес профессор и накрыл стеклянный аквариум тяжелой крышкой. – Сидите смирно, голубки. Я испытаю на вас все свои последние гениальные изобретения! – Он звонко щелкнул по аквариуму. – Пупсик, останешься за главного! Проследишь, чтобы наши пташки не выскользнули из клетки, пока я делаю последние приготовления. – Генерович похлопал псину по толстому загривку, вышел и громко хлопнул дверью.

– Ну вот, теперь мы точно пропали, – Кошарель горько заплакала. – Все-таки я была права!

На этот раз мне нечего было ей ответить. Хуже и впрямь не придумаешь.

Ричи попробовал поднять стеклянную крышку лапами, но она была слишком тяжелая. Даже если это у него и получилось бы, то нам все равно не удалось бы убежать. Свирепый сторож неспешно нарезал круги вокруг стеклянной тюрьмы. Он то и дело бросал в нашу сторону злобные взгляды и оскаливал пасть, зубастую, как у акулы.

Я забилась в угол клетки и чуть прикрыла глаза. Кошарель тоже успокоилась, перестала плакать и вроде бы смирилась с незавидной участью, ожидающей нас. Ричи свернулся клубком и, видимо, думал, барабаня хвостом по стеклу. Но мне даже не хотелось на него смотреть. Ведь причиной нашей неизбежной гибели был именно он.

Не знаю, сколько прошло времени. Мне казалось, что целая вечность. Вся моя не такая уж и длинная жизнь пронеслась передо мной.

Я вспомнила, как маленьким котенком играла в траве со своими братьями и сестрами. Мама вылизывала меня шершавым язычком. Папа учил охотиться на мышек и смеялся, глядя на то, как неуклюже я пыталась их ловить.

Сколько мыслей я передумала, как много глупостей наделала, потратила уйму времени на всякую чепуху. Именно в такие моменты начинаешь понимать, как ценна каждая секунда нашей жизни, насколько важно не разменивать ее впустую, на всякую незначительную ерунду.

Из оцепенения меня вывел какой-то странный звук. Откуда-то сверху, с потолка, на пол вдруг шлепнулся кусок свежего мяса. Пупсик сначала угрожающе зарычал, потом посмотрел на него, видимо, учуял запах крови, рванулся, довольно хмыкнул и в один присест проглотил угощение. После этого он как ни в чем не бывало продолжил ходить вокруг нас.

– Что бы это значило? – удивленно спросила я. – Вы когда-нибудь видели, чтобы мясо с потолка падало?

– Я – нет, – ответил Ричи. – Слушай, это мог сделать только Франки. Но что он задумал?

Вскоре мы поняли, что все это значило. Пупсик начал ходить вокруг нас все медленней. Видно было, что каждый новый шаг дается ему с большим трудом. Пес не понимал, что с ним происходит, не прекращал исполнять свои обязанности, но в какой-то момент слабость взяла свое. Через пять минут лапы у него подкосились, он свалился на пол и захрапел.

С первой же ноткой могучего храпа Пупсика в стене открылся лаз, и оттуда показался робокот, то есть Франкенштейн. Да, тут запросто можно было испугаться. Походка у него была совсем не кошачья, а какая-то механическая. Выпученный электронный глаз пугал своей мертвенностью.

– Я не хотел, чтобы вы меня видели, но все-таки вынужден был вам показаться ради вашего спасения, – грустно сказал Франки.

– Вы наш ангел-хранитель! – радостно заверещала Кошарель. – И ничуть вы не страшный, а стеклянный глаз вам даже идет.

Франки стеснительно опустил большую голову и нажал лапой на какую-то кнопочку под столом. Механические руки спустились с потолка, сняли тяжелую крышку с нашей стеклянной тюрьмы.

– Извините, что я так долго возился, – сказал наш благодетель, когда мы спрыгнули на пол и наперебой начали его благодарить. – Мне пришлось стащить из столовой кусок мяса, а из медпункта – снотворные таблетки. Зная слабость Пупсика к мясу и его беспримерную тупость, я был на сто процентов уверен в том, что мой план сработает, он купится на мою нехитрую уловку. Но нам надо поспешить. Я боюсь, что Генерович вот-вот появится.

После этого он провел нас до самого выхода из лаборатории.

– Дальше я не смогу идти, – грустно сказал Франки. – Мне так приятно было пообщаться с вами! Ведь я почти не разговариваю с живыми кошками и котами.

Мы долго благодарили его за наше спасение, обещали обязательно писать ему и навестить, если представится возможность. Кошарель на прощание даже лизнула его в щечку. Он застеснялся, пожелал нам обязательно отыскать Мурчеллу и удалился восвояси.

Выбравшись за пределы лаборатории, мы холодно распрощались друг с другом и разбежались по домам.

«Ведь мы могли погибнуть из-за самоуверенности этого дурацкого Ричи! – думала я, еле передвигаясь от усталости. – А он, этакий хам, даже не извинился! Правильно его доктор назвал. Он и есть самая настоящая свинья, только мохнатая».

Наконец я без задних лап завалилась спать возле теплой батареи. Ничего удивительного в этом не было. Некоторые и за всю жизнь столько не нервничают, сколько я за один день.