ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

Лиза пыталась выучить свои реплики в новой пьесе, «Лидер», репетиции которой должны были начаться в конце недели, но получалось у нее плохо. Диалоги были банальные и избитые, слова ничего не значили. «Мэттью Дженкс был прав», — думала она. Пьесу написал известный драматург, прославившийся легкими, искрометными комедиями, но его последний опус оказался откровенно пустой, бессодержательной мешаниной косвенных намеков и дурного вкуса. Лиза не сомневалась, что где-то ждут своего часа тысячи неизмеримо более достойных произведений, но в Уэст-Энде ставилась именно эта пьеса, причем только потому, что ее автор пользовался определенной популярностью. К счастью, роль у Лизы была маленькая, поскольку в труппе и так было предостаточно звезд — восемь актеров и актрис первой величины — и, насколько она слышала, билеты были раскуплены на несколько месяцев вперед.

Когда Лиза пришла на первую репетицию, остальные актеры уже знали свои реплики назубок. Они уселись полукругом, и Лиза, единственная из всех, держала на коленях сценарий. Она то и дело мысленно уносилась далеко за пределы сцены. Лиза волновалась о том, удалось ли Фергюсу выкупить договоры для «Спринг инжиниринг». Думала о фабричных рабочих, источник существования которых попал в зависимость от нечистоплотных приятелей Тони. А ведь их карманы и так уже раздулись от денег! Но жадность толкала их на новые подлости, и для достижения своих целей они готовы были растоптать соотечественников с такой легкостью, словно те были бессловесными насекомыми или пылью под ногами.

И за одного из этих мужчин она вышла замуж! По иронии судьбы они познакомились на этой самой сцене два с половиной года тому назад. Лиза вдруг с беспощадной ясностью осознала, что, хотя она давно подозревала, что Тони женился на ней исключительно ради денег, она все-таки не до конца отдавала себе отчет в том, к каким нечистоплотным способам он готов был прибегнуть ради этого.

Лиза вспомнила, как Барбара Хини сказала ей: «Он мне до смерти надоел, требуя, чтобы я вас познакомила», а позже подтвердила, что заранее предупредила Тони о том, что в тот день у Лизы был день рождения, но он сделал вид, будто ничего не знал. Тогда обе они сочли это невинным обманом, поводом, чтобы польстить ей и понравиться. «Вы самая красивая пятидесятилетняя женщина из всех, кого я знал», — сказал он. И Лиза с самого начала пала жертвой его лести.

Тони выбрал ее совсем не случайно. С тех пор как Лиза вернулась в Англию, в газетах появилось множество статей о ней. В них перечислялись ее самые успешные и кассовые фильмы. Не ускользнул от внимания репортеров и тот факт, что она была вдовой Джозефа Дента и совладелицей многообещающей продюсерской компании «О’Брайен продакшнз». Тони целенаправленно и хладнокровно обхаживал ее, осыпая цветами и знаками внимания, устраивая ей маленькие приятные сюрпризы — наподобие пикника в Гайд-парке и ужина в дорогом ресторане. И он очаровал ее своим обаянием, чтобы она оплачивала его счета, в то время как он просаживал свое наследство и заработок парламентария за карточным столом или вкладывал деньги в сомнительные предприятия.

Внезапно Лиза поняла, что взгляды собравшихся устремлены на нее.

— Я понимаю, что пьеса — редкостное дерьмо, Лиза, но давай все-таки постараемся вытащить ее, а? — устало сказал режиссер-постановщик. — Для начала от тебя требуется совсем немного — выучить свои реплики.

— Прошу прощения, — растерянно ответила она. — Я задумалась. — Лиза взяла в руки сценарий. — На чем мы остановились?

Когда на следующие выходные она приехала в Броксли, Тони был уже дома. Едва Лиза переступила порог, как он вышел из гостиной и неприязненно взглянул на нее.

— Что ты затеяла? — требовательно спросил Тони, и его тон был таким же холодным, как и выражение лица.

Лиза выругала себя за проявленную слабость; несмотря ни на что, она настолько привыкла к пылкому приему, который муж неизменно ей оказывал, что его холодность расстроила ее. Неужели он был таким хорошим актером, что все это время лишь притворялся, причем успешно? Лиза с неохотой призналась себе, что в глубине души по-прежнему испытывает к нему теплые чувства.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — откликнулась она, молясь про себя, чтобы Фергюс не нарушил данного им слова и не раскрыл ее участия в этом деле.

— Я имею в виду договоры аренды «Спринг инжиниринг». Кому ты разболтала о них?

Лиза с негодованием взглянула на него.

— Я никому ничего не «разболтала», как ты выражаешься. — И это было правдой. В окружении Тони был «крот», но она здесь ни при чем. — Что-то случилось? — с самым невинным видом спросила Лиза.

— Случилось. — Тони явно не знал, верить ей или нет. — Мне только что звонил Соверби, сегодня он приедет к ужину. — Соверби, если она не ошибалась, был одним из дельцов, которые гостили у них несколько недель назад, тот самый, который назначил себя председательствующим. — Когда он связался с держателями акций, те ответили, что уже продали их. Кто-то опередил нас.

— Мне очень жаль, — произнесла Лиза, — но я не имею к этому никакого отношения. Это мог сделать кто-то другой, например один из твоих компаньонов, который решил снять сливки сам.

— А что, может быть, ты и права, — проронил Тони после некоторого раздумья. — Полагаю, это вполне мог сделать Крис. Прощальный жест, чтобы досадить мне.

— А ты спрашивал у него, или, точнее, уже обвинил его? — многозначительно поинтересовалась Лиза.

Тони покраснел.

— Крис уехал. Он перебрался в Корнуолл, в другой избирательный округ. — Он подошел к ней, взял ее за руки и поднес их к своим губам. — Прости меня, дорогая. Я был уверен, что это ты предала меня, но мне следовало бы знать, что ты никогда не сделаешь ничего подобного.

Лиза ничего не ответила. В глубине души она радовалась тому, что Фергюс Ломакс успел вовремя. Она заглянет к нему на выходные и передаст чек.

За ужином Тони и Колин Соверби пребывали не в лучшем расположении духа. Разговор не клеился. Несмотря на усилия, которые прилагала Лиза, чтобы с блеском сыграть роль хозяйки, пересказывая им смешные сплетни и новости театральной жизни, Тони отвечал ей вымученными улыбками, а равнодушие Соверби было почти оскорбительным. Лиза была рада, когда ужин подошел к концу и миссис Мэйсон убрала тарелки со стола. Теперь они могут перейти к делу.

Однако после целого часа бессвязных разговоров ни о чем Лиза поняла, что мужчины не собираются обсуждать в ее присутствии то, что их действительно беспокоило.

— Думаю, сегодня я пораньше лягу спать. Неделя выдалась просто сумасшедшей и крайне утомительной, — сказала Лиза и едва не рассмеялась, когда оба вздохнули с облегчением.

Выйдя из комнаты, она остановилась у дверей и прислушалась, но до нее долетали лишь неразборчивые приглушенные голоса. Тогда Лиза спустилась в кухню, чтобы выпить стакан молока, и с удивлением обнаружила, что грязные тарелки по-прежнему лежат в раковине. Миссис Мэйсон, стоя спиной к двери, прижимала к уху резиновую трубку, служившую частью старомодной системы связи, которая использовалась для переговоров со слугами двести лет назад, когда особняк был только построен. Лиза полагала, что эта система давно вышла из строя.

— Ради всего святого, что вы делаете?

Миссис Мэйсон подпрыгнула как ужаленная. Она выронила трубку и повернулась к Лизе, зардевшись от смущения.

— Я думала, что вы уже легли спать, — пролепетала кухарка.

Лиза подошла к ней, взяла трубку и приложила ее к уху. Теперь она отчетливо слышала каждое слово, произнесенное в столовой наверху!

— А они могут нас услышать? — прошептала Лиза.

Миссис Мэйсон покачала головой:

— Только если станут специально прислушиваться у каминной решетки.

— Значит, вы и есть тот информатор, о котором говорил мне Фергюс Ломакс?

Женщина с вызовом кивнула.

— Мой сын работает в «Спринг инжиниринг». И я не собиралась сидеть сложа руки и ждать, когда они закроют фабрику. Я знала, что Фергюс нам поможет.

— И часто вы подслушиваете?

— Только когда в гости приходят такие люди, как сегодня, — пробормотала миссис Мэйсон. — Вот откуда мы узнали, что он берет взятки.

— Кто, Тони?

Что за дурацкие вопросы она задает? А кто же еще это мог быть?

— Совершенно верно. — Миссис Мэйсон с гордостью добавила: — Это мой сын сообщил обо всем в редакцию журнала. — Кивнув на трубку, она продолжила: — Как только вы ушли, они заговорили о «Спринг инжиниринг». Что-то насчет того, что надо взяться за решение проблемы с другой стороны. Кажется, они намерены скупить акции.

Лиза поднесла трубку к уху и стала внимательно слушать.

— Я начала получать удовольствие от того, что мы делаем, — заявила Лиза на следующее утро Фергюсу Ломаксу. — Как мы обыграем их на этот раз?

Он посмотрел на нее смеющимися глазами.

— Слава богу, что вы не типичная супруга консерватора, — сказал он.

— Если бы не эта история, я бы уже подала на развод, — с грустью призналась Лиза. — Они намерены приобрести пятьдесят один процент акций. Что это значит?

— Это значит, что они получат полный контроль над компанией и смогут закрыть ее в тот же день. Не успеете вы и глазом моргнуть, как в конце Хай-стрит появится отель, а ваш супруг станет богатым человеком. Хотя если он действительно таков, как о нем говорят, то ненадолго.

— Но этого не случится, если я выкуплю акции первой?

— В самую точку. Вот только действовать придется чертовски быстро. — Фергюс хлопнул себя по колену. — Знаете, а я ведь тоже получаю удовольствие.

— В акциях я разбираюсь немногим лучше, чем в договорах аренды. Вы сможете сделать это для меня?

— Завтра утром я первым делом свяжусь со своим биржевым маклером, — пообещал Фергюс. — В данный момент акции упали, но все равно это обойдется вам недешево. Вот почему Тони со своими дружками не стали прибегать к этому способу с самого начала.

— И сколько это будет стоить?

— По крайней мере полмиллиона фунтов.

— Ничего, — небрежно отозвалась Лиза.

Похоже, легкость, с которой она изъявила готовность расстаться со столь внушительной суммой, произвела на Фергюса впечатление.

— Кажется, я неправильно выбрал для себя род занятий. Мне нужно было податься в актеры.

— Эрролу Флинну^[112] было бы нелегко удержать пальму первенства, — рассмеялась Лиза.

— Вы по-прежнему хотите сохранить инкогнито?

Она кивнула.

— Ну не странно ли это? — заметила Лиза. — Кто бы мог подумать, что когда-нибудь я стану владелицей промышленного предприятия? Я даже не знаю, что они выпускают.

— Двигатели внутреннего сгорания, — ответил Фергюс.

Лиза застонала:

— Не надо было спрашивать. Ради всего святого, для чего они нужны?

Критики сочли «Лидера» худшей пьесой, когда-либо поставленной в Уэст-Энде. Один из них писал: «….Этот побитый молью монстр выполз на сцену уже полумертвым. К концу первого акта из его заплесневелого тела ушли остатки жизни, и весь второй акт мы вынуждены были наблюдать за предсмертными судорогами трупа».

Актеры заключили контракты на полгода, и поскольку билеты были благополучно распроданы на несколько месяцев вперед — ведь в пьесе играли сразу восемь звезд, — им ничего не оставалось, как продолжить выступления и постараться сыграть как можно лучше. Лиза отдавала себе отчет в том, что еще никогда за всю свою карьеру не играла так плохо. Правда, пьеса оказалась настолько никудышной, что этого, вероятно, никто не заметил. Она так и не смогла вжиться в роль, и хотя спектакль шел уже несколько недель, по-прежнему забывала свои реплики. Но вскоре стало ясно, что дело не только в пьесе. Собственно говоря, в последнее время Лиза стала забывать массу самых разных вещей — назначенные встречи, номера телефонов и, что было хуже всего, имена и фамилии. Более того, иногда ее охватывала такая рассеянность и отстраненность, что она начала беспокоиться о своем психическом здоровье.

Однажды вечером, посреди второго акта, Лизу вдруг бросило в жар, а тело покрылось п'oтом. Это повторилось несколько дней спустя, когда она была дома и смотрелась в зеркало; Лиза вдруг увидела, что ее лицо вспыхнуло уродливым темно-красным румянцем.

После того как это случилось в третий раз, она пошла к врачу. Как только Лиза описала ему симптомы, он буркнул:

— Это климакс.

— Климакс? — тупо повторила Лиза.

— Это случается со всеми женщинами, — нетерпеливо бросил он. — Не волнуйтесь, от этого не умирают.

— Есть ли какие-нибудь лекарства от этого внезапного жара и прилива крови?

Врач покачал головой:

— Это пройдет само, хотя и не сразу. А пока что вам придется стиснуть зубы и терпеть.

— Интересно, проявили бы вы подобное легкомыслие, если бы речь шла о мужчинах, — с горечью произнесла она.

Но, по крайней мере, теперь Лиза знала, что не сходит с ума. Она взяла себя в руки, намереваясь отыскать в происходящем положительные стороны, хоть и злилась на себя, когда тело упрямо отказывалось ей повиноваться и ее бросало в жар в самый неподходящий момент — на сцене, в магазине, а однажды даже в поезде, идущем в Броксли.

Позвонил Фергюс Ломакс и сообщил, что она стала владелицей компании «Спринг инжиниринг», но Лиза почему-то не испытала особого восторга по этому поводу. Он прислал ей вырезки из городской газеты: «Таинственный покупатель приобретает контрольный пакет акций местной компании».

К Лизе приехала Нелли и тут же преисполнилась сочувствия:

— Бедняжка ты моя! А ты не пробовала ГЗТ?

— А это что такое?

— Гормонозаместительная терапия. С некоторыми женщинами она творит чудеса.

— Но мой врач сказал, что ничего принимать не нужно, — запротестовала Лиза. — Он утверждает, что я должна терпеть и улыбаться.

— Тогда найди себе другого врача, — решительно заявила Нелли. — Желательно женщину.

ГЗТ не сотворила с Лизой особых чудес, но все-таки помогла. Через несколько недель она вновь стала собой и позвонила Нелли, чтобы поблагодарить ее.

— Знаешь, я ведь уже начала беспокоиться, — призналась она. — Если я не могу справиться с климаксом, то что будет, если я заболею чем-то действительно серьезным?

В ответ Нелли рассмеялась.

— Ты несгибаемый борец, Лиз, и ты себя недооцениваешь. Как бы там ни было, у тебя нет ни малейшего шанса заболеть чем-то серьезным. Ты одна из самых здоровых женщин, каких я только знаю.

Это было за четыре дня до того, как Лиза обнаружила шишку у себя на груди.

Она как раз принимала душ и поначалу подумала, что ей попросту попалось бракованное мыло с посторонним предметом внутри. Ничего подобного — оно было гладким и ровным, как шелк. Тогда Лиза потрогала грудь, левую, с внешней стороны, почти под мышкой. Шишка была не больше горошины, но она определенно прощупывалась там и была такой же твердой, как сухие горошины, которые покупала мама, а потом замачивала на ночь в кастрюле. Лиза туго натянула кожу. Больно ей не было, но шишка никуда не делась.

Рак!

— Господи Иисусе! — простонала Лиза и заплакала.

Она вновь взглянула на себя в зеркало.

Она по-прежнему оставалась очень красивой, даже в возрасте пятидесяти трех лет. Лиза по праву гордилась своей фигурой, с изгибами и выпуклостями в нужных местах. И хотя ее кожа лишилась атласного блеска молодости, у нее не было ни унции лишнего жира. Лиза представила, как ей отрезают грудь, а на ее месте остается жуткая рваная рана, и заплакала еще сильнее.

Первой ее реакцией было позвонить кому-нибудь. Срочно, сию же минуту. Самой подходящей кандидатурой казалась Нелли, но рука Лизы замерла на телефонной трубке, так и не сняв ее.

«Я лишь растревожу ее. Нелли ничем не сможет мне помочь, и вообще никто на свете мне не поможет».

За исключением хирурга, который отрежет ей грудь, изуродует ее тело, и красавица Лиза Анжелис превратится в уродину.

Она побежала в магазин и купила книгу о раке. Выяснилось, что шишка могла оказаться доброкачественной опухолью или вообще безвредной кистой. Лиза вздохнула с облегчением, и ее тревога немного утихла, однако по мере того как день близился к вечеру, она стала думать: «Но у кого-то же бывают злокачественные опухоли. Почему этим “кем-то” не могу оказаться я?»

Придя вечером в театр на представление, Лиза заикнулась о раке груди в разговоре с актрисой, с которой делила гримерную. К ее изумлению, женщина не пожелала ее слушать. Она глядела испуганными глазами на Лизу, словно догадавшись, чем вызвано ее небрежное замечание. По окончании спектакля Лиза забрала свои косметические принадлежности и выскочила из комнаты в неприличной спешке.

«Пожалуй, если я изменю рацион и начну есть здоровую пищу, шишка исчезнет», — подумала Лиза и полностью отказалась от мяса. Отныне она ела лишь овощные салаты и фрукты. Она начала каждый день ходить в спортивный зал, часами истязая себя на тренажерах, мысленно приказывая своему телу восстановить прежнее безупречное здоровье.

Крошечная, размером не больше горошины, опухоль на груди подчинила себе всю ее жизнь. Лиза с удивлением обнаружила, что до Рождества осталось всего несколько дней, и впервые за долгое время наведалась в Феррис-Холл. Тони был столь же экспансивен, как всегда.

— Ты заставила меня изрядно поволноваться, дорогая! Где ты пропадала, скажи на милость?

Лиза взглянула на него. Этот человек был ее мужем, но казался ей совершенным незнакомцем. Узнает ли она когда-нибудь, какой он на самом деле и что скрывается под этой вежливой, улыбчивой маской? Лиза пока еще не предприняла никаких шагов к тому, чтобы развестись с ним, и момент сейчас снова казался ей не самым подходящим. Как только шишка исчезнет и жизнь войдет в нормальную колею, она наведается к адвокату и начнет действовать.

Лиза, конечно, ничего не сказала Тони, но она вернулась в Броксли совсем не ради него. Просто она стала чувствовать себя здесь, как дома. Когда Лиза шла по Хай-стрит, с ней здоровались почти все прохожие, попадавшиеся навстречу. Ей казалось, что она прожила тут всю жизнь. После развода она купит домик где-нибудь поближе к холмам, чтобы бегать там каждое утро.

Мужу Лиза холодно ответила:

— У тебя есть мой лондонский номер, Тони, и ты знаешь, где я живу. Если ты так беспокоился обо мне, то мог хотя бы позвонить.

Он ничего не сказал, но его лицо потемнело от гнева, словно он наконец сообразил, что между ними все кончено.

Рождественским утром Лиза вновь отправилась на пробежку. Поначалу ледяной ветер пробирал ее до костей и она дрожала от холода в своем тренировочном костюме, но через некоторое время привыкла и даже согрелась. Глотая морозный чистый воздух, Лиза думала о том, как он полезен, когда растекается по ее легким. Физические нагрузки оказались не напрасными, и теперь она пробегала вдвое больше, чем раньше, и ничуть не уставала при этом. Лиза сунула руку за пазуху, чтобы проверить, не исчезла ли шишка. «Горошина» была на месте.

Лиза испытывала воздушную легкость во всем теле, без усилий скользя над землей и едва касаясь ногами мерзлой травы. Пожалуй, ей стоит снова приезжать в Феррис-Холл каждую неделю. Пробежки в Лондоне, где она дышала ядовитыми выхлопными газами, были, наверное, опаснее заточения в четырех стенах квартиры.

Лиза добежала почти до самого Броксли. По другую сторону этого холма стоял дом Фергюса Ломакса. «Уместно ли будет заглянуть к нему на Рождество?» — подумала Лиза. Ведь нет ничего плохого в том, чтобы заскочить к нему на минутку и пожелать счастливого Рождества — в том, разумеется, случае, если Герти пустит ее на порог!

К удивлению Лизы, Герти была рада ее видеть, причем настолько, что даже запечатлела у нее на щеке дружеский поцелуй.

— Все эти шпионские игры с выкупом договоров аренды, а потом и приобретением акций пошли Фергюсу на пользу. Он вновь ощутил себя нужным. Хотите чего-нибудь выпить?

Лиза уже давно отказалась от спиртного.

— Воды, если можно, — сказала она.

Когда Герти проводила ее в комнату, где перед пылающим камином сидел хозяин дома, Лиза обнаружила, что у него уже есть гости. Поначалу она не узнала мужчину, который при ее появлении поднялся на ноги, — рослый, широкоплечий здоровяк со светло-карими глазами и исполненными сдержанного достоинства манерами, одетый в темные брюки и неброский свитер, который выглядел так, словно был получен в подарок только сегодня утром. И тут Фергюс весело произнес:

— Полагаю, вы уже знакомы с Джимом Харрисоном.

Снова этот тип — начальник цеха «Спринг инжиниринг»! Ах да, Фергюс же как-то обмолвился, что они — друзья. Лиза выдавила улыбку, хотя это и стоило ей некоторых усилий.

— Рада видеть вас вновь, — пробормотала она, когда Джим подошел к ней и пожал руку. «Лучше поздно, чем никогда», — подумала Лиза. В первую их встречу он не снизошел до рукопожатия.

— Я только что поздравил Джима, — сообщил Фергюс. — Его назначили директором «Спринг инжиниринг». — Его глаза лукаво блеснули. — Помните, Лиза? Вы еще приходили туда с визитом, чтобы осмотреться, так сказать. И фабрика вам не слишком приглянулась, если я правильно помню.

— Сотрудники вели себя не очень-то дружелюбно, — ответила Лиза. Она было решила, что Джим Харрисон смутится, но у того хватило наглости заулыбаться во весь рот, словно она рассказала ужасно смешную историю. — Как дела у вашей компании? — с самым невинным видом поинтересовалась она. — Насколько я понимаю, ее собирались закрыть и построить на ее месте отель. И что же, ничего не получилось?

— Случилось нечто странное, — с таким же невинным видом ответствовал Фергюс. — Объявился таинственный благодетель, который выкупил договоры аренды и увел большую часть акций прямо из-под носа у несостоявшихся застройщиков!

— Мы еще не знаем, благодетель ли он на самом деле, — остудил их пыл Джим. — Нам неизвестны его планы. Пока он не начнет вкладывать средства в новое оборудование, я не перестану думать, что он держит козырного туза в рукаве.

«Проклятье! — подумала Лиза. — Теперь, похоже, мне предстоит заняться покупкой токарных станков и прочего».

Спустя некоторое время она сказала:

— Ну, мне пора. Миссис Мэйсон расстроится, если я не вернусь домой к обеду. — Не то чтобы Лиза была голодна, но она намеревалась составить Тони компанию за обеденным столом.

— Пожалуй, я тоже пойду, Фергюс. Анни осталась дома, она готовит свой первый рождественский ужин. Я предложил ей свою помощь, но она посоветовала мне не путаться под ногами. — Джим Харрисон встал и направился к двери вместе с Лизой.

Когда они вышли на улицу, он спросил:

— А где ваша машина?

— Я пришла сюда пешком, точнее прибежала, — ответила Лиза.

— Но вы же не можете проделать весь обратный путь бегом! — Джим явно был шокирован. — Вам повезет, если вы доберетесь домой к чаю, не говоря уже об обеде. Позвольте, я подвезу вас.

— Нет уж, спасибо, — запротестовала Лиза. — Лучше я побегу.

Хотя, откровенно говоря, перспектива доехать домой в машине внезапно показалась ей очень заманчивой. Пока она была в гостях, поднялся сильный пронизывающий ветер. Лиза вздрогнула, и Джим Харрисон взял ее под руку и подвел к своему автомобилю. Она все-таки позволила ему чуть ли не силой усадить ее на место пассажира.

Первую милю или около того оба молчали. Время от времени Лиза украдкой поглядывала на Джима, а он смотрел прямо перед собой, сосредоточившись на управлении автомобилем. Езда по таким узким дорогам требовала особого внимания, ведь из-за поворота в любую минуту могла выскочить встречная машина. У Джима был твердый, решительный подбородок, уже потемневший от намека на щетину, и крупный нос с широкими раздувающимися ноздрями. Ресницы у него были длинные и прямые, чуточку темнее глаз. На лбу пролегли ровные морщинки, похожие на складки гофрированной бумаги. Лиза с неохотой вынуждена была признать, что он привлекателен неброской, какой-то спокойной и надежной красотой. Джим Харрисон был из тех людей, которым можно доверять без оглядки. Рядом с ним Лиза чувствовала себя в полной безопасности. «Он совсем не такой, как Тони», — прозвучал ехидный голос у нее в голове.

Джим повернулся, увидел, что Лиза смотрит на него, и она почувствовала, что краснеет. Если у нее сейчас случится прилив крови, она покончит с собой. И, кстати, какое дело женщине в самый разгар климакса до сексуальной привлекательности представителя противоположного пола?

— Кто такая Анни? — внезапно поинтересовалась Лиза, чтобы скрыть замешательство.

— Моя дочь. Она приехала на каникулы из Калифорнийского университета.

Лизе ужасно хотелось спросить, а где его жена, и она вдруг поняла, что отчаянно надеется, что он вдовец или разведен. Проклятье, опять она взялась за свое! Ее снова влекло к мужчине, которого она совсем не знала и который, скорее всего, ненавидел ее.

— Отвечая на ваш невысказанный вопрос, скажу, что мы с женой развелись пятнадцать лет назад, — неожиданно произнес Джим. — Сейчас она живет в Канаде с новым мужем.

— Я не собиралась расспрашивать вас об этом, — солгала Лиза и обрадовалась и смутилась одновременно, когда он поморщился.

— Послушайте, — быстро сказал Джим. — Я хочу извиниться за свое поведение в тот день, когда вы приходили на фабрику. Я вел себя по-хамски, и мне очень стыдно.

— К чему извинения? Что заставляет вас полагать, будто цель моего появления была не той, о которой вы подумали с самого начала, — то есть осмотреться и оценить ваше предприятие по просьбе моего супруга?

— Потому что теперь я это знаю.

Поначалу Лиза решила, что Фергюс проболтался, но потом Джим добавил:

— Поль сказал мне, что вы на нашей стороне.

— Поль?

— Поль Мэйсон. Его родители работают в Феррис-Холле. — Он улыбнулся. — Я получил прощение?

— Не могу же я отказать в прощении на Рождество, — сухо ответила Лиза. — Это было бы не по-христиански.

— Итак, я прощен?

— Полагаю, да.

— Отлично! — Джим широко улыбнулся. — День прожит не зря.

— Не радуйтесь заранее, — разозлилась Лиза.

Она знала, что грубит ему намеренно, потому что он все сильнее нравился ей. А ведь она поклялась, что после Криса больше никогда не будет иметь дела с мужчинами.

Лиза даже не заметила, как они доехали до Феррис-Холла. Когда они подкатили к входу, она увидела на площадке перед домом своего мужа. Он и Мэйсон стояли рядом с «мерседесом», и Тони размахивал руками, как избалованный ребенок.

Джим Харрисон посмотрел на него, потом перевел взгляд на Лизу, и на его мужественном и добром лице появилось недоумение. Казалось, он спрашивал: «Почему, ради всего святого, вы вышли за него замуж?» Этот вопрос Лиза все чаще задавала себе сама. И не находила на него ответа.