ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Дента похоронили душным туманным ноябрьским утром. Казалось, все ненавидели и презирали его, но на похороны пришли по крайней мере двести человек. Их было так много, что толпа терялась в белесом тумане.

— Они пришли оплакать великого режиссера, а не человека, — прошептал Гэри.

Лиза ласково сжала его руку. После смерти Дента Гэри стал для нее надеждой и опорой. Впрочем, нельзя сказать, чтобы она сильно нуждалась в утешении. Дент вихрем ворвался в ее жизнь, задержался ненадолго, а потом ушел, причем по собственной воле — но об этом никто не знал, кроме нее. Время от времени на Лизу наваливалась грусть, но потом и это прошло: она знала, что Дент презирал бы ее за сентиментальность. Так что по-настоящему о Джозефе Денте не скорбел никто.

За исключением Сабины. Лишенная общества отца в первые годы своей жизни, девочка обожала его. После смерти Дента она была безутешна и спала в кровати Лизы, жалобно всхлипывая во сне.

— Со временем она привыкнет, — говорила Милли. — Время лечит все.

Сабина нуждается в любви, думала Лиза, и никто так не стремился дать ее девочке, как она. Самым главным наследием Дента стала его дочь. Он оставил Лизе свой дом и состояние, два миллиона долларов, но более всего она дорожила Сабиной, своим долгожданным ребенком.

На похоронах Дента не было цветов и молитв. В маленькой часовне звучал Вагнер, а Гэри и еще двое старых друзей произнесли короткие прощальные речи. Но и только. Лиза изо всех сил старалась не допустить ничего такого, над чем посмеялся бы ее покойный супруг.

Когда все кончилось, Гэри сказал:

— Кое-кто хотел бы вернуться обратно в дом. Мы посмотрим пару его фильмов, если ты не возражаешь.

— Нет, конечно. Я попросила Милли приготовить напитки и легкую закуску.

В бледно-голубом небе появилось яркое солнце, когда процессия из дюжины машин направилась в «Тимперлиз». В первом автомобиле ехали Лиза и Гэри.

— Я буду рада, когда этот день закончится, — со вздохом призналась Лиза, когда кортеж свернул на подъездную аллею. — Нет ничего хуже похорон.

Тем же вечером ей предстояло вспомнить эти слова.

Стоило Лизе войти в холл, как она сразу поняла — что-то стряслось. Посреди комнаты стояла Милли с чайным полотенцем в руках. На ее лице были написаны ужас и скорбь.

— Что случилось?! — воскликнула Лиза, а потом, охваченная паникой, требовательно спросила: — Где Сабина?

— Она уехала, — тусклым, невыразительным голосом ответила Милли.

— Уехала!

К ним подошел Гэри и взял Милли за руку.

— Куда? — спросил он.

— За ней приехала мать и забрала ее.

Снаружи захлопали дверцы автомобилей, и на дорожке, посыпанной гравием, заскрипели шаги.

— Вы двое ступайте в кухню, — напряженным голосом распорядился Гэри. — Я займусь гостями.

— В столовой уже накрыт стол, — все тем же тусклым голосом сказала Милли.

— Как это случилось?! — вскричала Лиза, когда обе женщины остались одни.

Милли заплакала.

— Я накрывала на стол, когда услышала голоса в холле, — всхлипывая, начала рассказывать она. — Поначалу я не обратила на них особого внимания. Передняя дверь была открыта нараспашку, и люди входили и выходили, словно в «Вулвортсе». A когда наконец я решила посмотреть, то увидела на диване Коко с Сабиной. «Я приехала забрать ее с собой», — говорит она мне. Во дворе стояла большая машина с включенным мотором.

— Ох, Милли, и ты позволила ей это сделать!

Милли с упреком воззрилась на Лизу.

— За кого ты меня принимаешь? Разумеется, я стала возражать. Я заявила, что она не может просто забрать девочку и уехать. Сказала, что ты вернешься через час и что она должна дождаться тебя, но Коко ответила: «Сабина — моя дочь, и я хочу забрать ее». Она прочла о смерти Дента в какой-то газете в Канаде.

— В Канаде!

— Да, она теперь живет там. Господь свидетель, я бы остановила ее, Лиза, я крупнее и сильнее ее, но… — Кухарка умолкла, и скорбь на ее лице сменилась растерянностью.

— Но что?

— В общем, Сабина захотела уехать. Она сказала: «Я хочу быть со своей мамочкой». Она моментально привязалась к Коко, как будто знала ее всю жизнь. Мне не хотелось говорить тебе об этом, Лиза, но девочка выглядела по-настоящему счастливой.

По словам адвоката Дента, даже если Сабину удастся отыскать и дело попадет в суд, у Лизы не было ни малейшего шанса выиграть его.

— Предпочтение всегда отдается матери, — сказал он. — Всегда.

— Но ведь она исчезла сразу же после рождения Сабины!

— Не исключено, что она сможет назвать уважительную причину, которая заставила ее так поступить. Как бы там ни было, ребенок остался с отцом. Теперь же, когда отец скончался… — Адвокат пожал плечами. — Насколько я понимаю, когда девочку увезли, вы вызвали полицию, но они отказались предпринять какие-либо действия?

— Они сказали, что мать нельзя обвинить в похищении собственного ребенка, — устало ответила Лиза.

— Правильно. Ведь вашему супругу не было предоставлено право опеки. В документах о разводе Сабина даже не упоминалась.

Будь ты проклят, Дент! Скорее всего, он попросту забыл о существовании Сабины.

Адвокат продолжал:

— Все могло бы быть по-другому, если бы вы воспитывали ее с самого рождения, но вы ведь знали ее всего восемь месяцев.

— Да, но я привязалась к ней так, словно она была моим собственным ребенком.

— Должно быть, вы очень расстроены, — с сочувствием заметил адвокат.

— Это еще мягко сказано, — с горечью отозвалась Лиза.

Она больше никогда не видела Сабину, хоть и наняла частного детектива, чтобы найти девочку и убедиться, что с ней все в порядке.

Лиза поставила кассету с записями Вагнера, и целый час дом содрогался от ревущих аккордов. Но когда музыка смолкла, он еще больше стал походить на морг.

Почти сразу Лизу разыскала Милли.

— Хочешь, я поставлю еще какую-нибудь кассету, душечка?

— Перестань обращаться со мной, как с ребенком, — отрезала Лиза.

Пожилая женщина с тревогой взглянула на нее.

— Коко — славная женщина. Она будет хорошо заботиться о Сабине.

— Ты твердишь мне об этом вот уже два месяца.

— Я всего лишь пытаюсь помочь тебе перестать сходить с ума, вот что я делаю. Коко наверняка не ушла бы, если бы Дент с самого первого дня не изводил ее придирками и насмешками. Уж ты-то знаешь, какой свиньей он мог быть.

— Даже слишком хорошо, — сухо ответила Лиза.

— Этот частный шпик, которого ты наняла, уже разнюхал что-нибудь?

— Нет.

— Хочешь чаю?

— Да, пожалуйста. Что угодно, лишь бы ты оставила меня в покое.

— Принесу через пару минут, — заботливо пообещала Милли.

После ее ухода Лиза слабо улыбнулась. Милли, как и все остальные, старалась поддержать ее и успокоить. Однажды утром, спустившись вниз, Лиза обнаружила, что все напоминания о маленькой девочке исчезли из их дома.

Лиза откинулась на спинку кресла и закурила. Иногда ей казалось, что Сабина просто приснилась ей, что ее не существовало на самом деле. И теперь этот чудесный сон закончился, но воспоминания время от времени прорывались наружу, как всегда бывает со снами.

В подвале хлопнула дверь. Наверное, это Гэри поднимается наверх после просмотра очередного фильма Дента. Только вчера Лиза отдала ему запасной ключ.

— Это избавит меня от необходимости каждые пять минут впускать и выпускать тебя, — сказала она, хотя в действительности была рада его присутствию. Кроме того, у нее появился повод не выслушивать причитания Басби, когда тот звонил, — а после смерти Дента он буквально обрывал телефон.

— Как твои дела? — Гэри вошел в комнату и с размаху плюхнулся в кресло.

— Настолько хорошо, насколько это возможно. Я бы предпочла с головой окунуться в работу, но пока что мне не во что окунаться. — Съемки фильма, которым собирался заняться Дент, должны были начаться не раньше весны — если они вообще начнутся. Судьба ленты повисла в воздухе.

— Я вот что подумал, Лиза. Ты же понимаешь, после смерти Дента никто не сможет заставить меня играть на пределе своих возможностей. Я собираюсь заняться режиссурой.

Она взглянула на него. В последнее время Гэри выглядел и вел себя так же, как ее покойный муж. Он отрастил маленькую козлиную бородку и стал начесывать редеющие волосы на лоб. Теперь Гэри неизменно носил черное. Лиза распорядилась починить Бесси и подарила ему мотоцикл на память о Денте, и Гэри повсюду разъезжал на нем. И вот он захотел стать режиссером. Не исключено, что в один прекрасный день он предложит ей выйти за него замуж, чтобы быть еще больше похожим на Дента и жить его жизнью.

— Что ж, ты принял мудрое решение, — сказала Лиза.

— Ты и вправду так думаешь? — Он озабоченно взглянул на нее.

— Да, идея просто замечательная, но кто предложит тебе работу, Гэри?

Кто доверит неопытному новичку снять фильм, бюджет которого исчисляется семизначными цифрами?

Гэри усмехнулся.

— Я сам найму себя. Я намерен создать собственную продюсерскую компанию. Билеты на «Покаяние» разлетаются, как горячие пирожки, так что деньги у меня есть. Я намерен вложить два миллиона долларов в собственную компанию.

«Покаяние» вышло в прокат две недели назад, в самый канун Нового года. Лиза потребовала, чтобы в конце фильма, в титрах, добавили фразу: «Памяти режиссера Джозефа Дента посвящается». Фильм получил еще более восторженные отзывы, чем «Великолепная афера». «Посмертную работу Джозефа Дента можно назвать выдающимся триллером, — написал один из критиков. — Два часа сумасшедшего нервного напряжения плюс блестящая игра двух великолепных звезд».

— Это большой шаг, Гэри, и я восхищаюсь тем, что ты решился сделать его. — Лиза улыбнулась. — Дент гордился бы тобой.

— Я тут подумал, не согласишься ли ты стать моим партнером? — застенчиво предложил он.

— Я?! — изумленно воскликнула Лиза.

— Ты могла бы заняться продюсированием. Для разнообразия. Уверен, у тебя все получится. Ты очень организованная и никогда не теряешь головы.

— Ничего себе! Но все равно, спасибо за предложение. Мне нужно время, чтобы хорошенько все обдумать. Я дам тебе ответ через пару дней, — пообещала она.

Чем больше Лиза размышляла над этим, тем сильнее привлекала ее идея заняться организационной стороной — искать средства, читать сценарии, подбирать места для натурных съемок. Другими словами, она станет продюсером. Многие актеры пошли этим путем. Джон Дерек^[87], который в свое время был кумиром молодежи, подобно Гэри, недавно снял фильм «Детские глупости», получивший благосклонные отзывы критиков. Продюсером и сценаристом картины выступил еще один актер, Дон Мюррей^[88]. Кирк Дуглас^[89] продюсировал съемки «Спартака», получившего четырех «Оскаров», а Мэй Цеттерлинг^[90] начала работать над собственными фильмами уже в качестве режиссера.

— Я согласна, — сообщила Лиза Гэри на следующей неделе. — В нашу компанию я вложу миллион.

Они решили использовать «Тимперлиз» в качестве штаб-квартиры, пока у них не появится собственный офис. Съемки нового фильма, пока не имеющего названия, начнутся в апреле, как и планировал Дент.

В доме вдруг появилась масса людей — художников-постановщиков, сценаристов-консультантов, актеров. Милли была в восторге.

— Как славно для разнообразия видеть вокруг счастливые лица, — заявила она, и впервые за целую вечность кухарка казалась довольной собой и жизнью.

Гэри почти все время, с рассвета до заката, проводил в особняке. Однажды Лиза взяла да и предложила ему переехать к ней. «В конце концов, — убеждала она себя, — он носит прическу и бородку, как у Дента, и постепенно обзаводится его сварливостью и раздражительностью». Гэри одевался, как Дент, и картины намеревался снимать такие же. Так что с его стороны было бы вполне естественно поселиться в доме ее покойного мужа.

— С удовольствием, — ответил он и немного помолчал. — У меня есть друг, которого я хотел бы пригласить, — добавил Гэри каким-то незнакомым, напряженным голосом.

— Что ж, дом большой, и места хватит всем, — небрежно ответила Лиза.

Но ночью, лежа в постели, она забеспокоилась. Пожалуй, ей не стоило быть такой опрометчивой. Что будет, если она и подружка Гэри не найдут общего языка?

Но этим другом оказался Ральф! Лиза опешила, в растерянности глядя на него, когда он прибыл вместе с Гэри несколькими днями позже. Их багаж был сложен в кузове просторного фургона, на котором прикатили оба. Так вот для чего Ральф продал свой дом — чтобы финансировать съемки «Покаяния».

— Ты ничего не имеешь против? — робко поинтересовался он. — Я ведь тоже партнер вашей новой компании.

Ральф некрасиво постарел. Сейчас никто уже не предложил бы ему роль героя-любовника. Он расплылся, обзавелся внушительным животиком, волосы у него окончательно поредели, и он носил очки в форме полумесяца, сдвигая их на кончик носа. Ральф походил скорее на дедушку-банкира, чем на актера.

— Против? Если и есть во всем мире человек, с которым я захотела бы жить под одним кровом, так это ты. — Лиза закружилась вокруг Ральфа, осыпая его поцелуями. — Подумать только, спустя столько лет — двадцать, верно? — мы с тобой вновь живем в одном доме!

Ральф повернулся к Гэри.

— Я же говорил тебе, что все будет в порядке.

А тот неловко переминался с ноги на ногу, избегая смотреть Лизе в глаза.

— Не все понимают, — пробормотал он наконец.

— Он до сих пор стесняется, — рассмеялся Ральф. — Всех, кроме тебя и меня. — К этому времени все в Голливуде знали, что Ральф — гомосексуалист. Звезды не давали себе труда скрывать свои предпочтения друг от друга. — Помнишь, как Гэри намеренно вел себя грубо, когда мы встретились в Каннах?

В тот же вечер, когда Лиза и Гэри остались вдвоем, он спросил:

— Как по-твоему, что сказал бы Дент, если бы обо всем узнал?

— Денту было бы решительно наплевать, — отрезала Лиза, и больше они к этому вопросу не возвращались.

После долгих и жарких споров, затянувшихся до самого утра, они решили назвать свою компанию «О’Брайен продакшнз». Было предложено не меньше дюжины названий, слишком помпезных и претенциозных, которые были с негодованием отвергнуты. Новоиспеченные партнеры, взвинченные и усталые, избегали смотреть друг на друга, пока Ральф не предложил:

— А почему бы не взять такое название — «О’Брайен»? Это девичья фамилия Лизы. «О’Брайен продакшнз». Звучит солидно и респектабельно, даже внушает доверие. Подобное название не вызовет у инвесторов сомнений. В отличие от «Титана», например. — Он недовольно взглянул на Гэри, который всю ночь упорно навязывал им это название.

«О’Брайен продакшнз»! Лиза не смогла сдержать эмоций, увидев это название в самом начале фильма. Даже появление собственного имени, Лиза Анжелис, не повергало ее в такой экстаз. Критики не поскупились на похвалы, характеризуя дебют новой компании как «удачный и запоминающийся». Первый шаг был сделан.

Спустя полгода после смерти Дента Лиза получила известия от детектива, которого наняла, чтобы найти Сабину.

«…Девочка живет в многоквартирном доме в Оттаве, — писал он. — Он не то чтобы роскошный, но вполне респектабельный. У Коко Лекустр есть еще двое детей, мальчики, одному из них год, другому — три. Коко замужем за строителем; у него есть постоянный доход, он настоящий трудяга и вообще достойный парень. Я наблюдал за девочкой, когда она шла в школу, и она показалась мне довольной и счастливой».

К отчету детектив приложил снимок Сабины. Девочка выглядела странно и непривычно, закутанная в толстую куртку и обутая в меховые сапожки, с шарфом на шее и в шерстяной шапочке. Она улыбалась. В руке у Сабины была коробка для завтраков.

Лиза долго-долго смотрела на фотографию, спрашивая себя, а вспоминает ли Сабина хоть иногда свою приемную мать, с которой она прожила восемь коротких месяцев. Тут в комнату вошла Милли, и Лиза молча протянула ей фотоснимок и отчет.

Прочитав его, пожилая женщина ласково заметила:

— Ей там лучше, душечка, с двумя маленькими братишками, мамой и папой, которые живут с ней постоянно.

— Пожалуй, что так, — печальным голосом ответила Лиза. — Хотя я буду скучать по ней всю жизнь. Как по-твоему, может, послать им денег?

Милли решительно покачала головой.

— Коко знала, что Дент был богатым ублюдком, но она ни разу не попросила у него ни пенни. Мне кажется, она предпочитает и дальше жить так, как ее соседи, ничем не выделяясь среди них.

— Знаешь, Дент ведь отдал Сабину мне. Он принес ее в спальню, положил ко мне на кровать и сказал: «Она твоя!»

— Детей нельзя вручать, как подарки. — Милли легонько сжала руку Лизы. — Ну же, душечка, возьми себя в руки. Господь благословил тебя всем остальным. Дом буквально ожил за последние три месяца!

Лизе нравилось, что Ральф и Гэри живут в ее доме. Они стали одной семьей. Люди полагали, что Гэри — ее любовник, а не Ральфа, и Лиза не разубеждала в этом никого, даже Басби, который по-прежнему регулярно звонил ей. Посторонние могли думать все, что им заблагорассудится. Она полюбила свое необычное семейство.

На Рождество к ним пожаловал совершенно неожиданный гость.

— В этом году у нас будет настоящее, старомодное Рождество, — объявила Лиза. — Наше первое совместное Рождество. — В прошлом году, после смерти Дента и исчезновения Сабины, этот праздник прошел почти незаметно.

Лиза с головой окунулась в праздничные приготовления, целыми часами бродила по магазинам в поисках подарков, остролиста, омелы^[91] и подходящей елки. К негодованию Милли, Лиза регулярно наведывалась в кухню, чтобы испечь сладкие пирожки с начинкой из изюма и миндаля, рождественский торт и пудинг.

— На сколько людей ты все это готовишь? — вопрошала пожилая кухарка. — На всю Калифорнию? Вас же будет всего трое.

— В рождественскую ночь здесь будет много гостей, — отмахнулась Лиза, ловко замешивая тесто.

Милли лишь фыркнула в ответ.

Лиза купила пару кассет с модными записями, так что дом резонировал под звуки «Белого Рождества»^[92], «Катания на санках»^[93]и рождественских гимнов в исполнении церковного хора.

— Тебе не надоело слушать одно и то же? — спросил как-то Гэри. — Денту это не понравилось бы.

— Наверное, ты прав, — согласилась Лиза. — Мне ведь так и не удалось встретить Рождество вместе с ним. Скорее всего, он даже не знал, что оно существует, но я не собираюсь прожить остаток жизни по заветам Джозефа Дента.

На Рождество, когда они пообедали и Милли отправилась в гости к дочери, Лиза, Гэри и Ральф втроем вышли в патио^[94], где вольготно раскинулись в шезлонгах, слишком сытые и расслабленные, чтобы пошевелиться. На столе громоздились грязные тарелки и недопитые бутылки с вином.

— Нужно вымыть посуду, — зевая, сказала Лиза. — Нельзя же оставлять ее до тех пор, пока не вернется Милли.

— Потом, потом, — простонал Гэри. — Попозже.

Лиза закурила и подумала о поразительном несоответствии гирлянд, украшений, елки и рождественского ужина яркому солнцу, под лучами которого они сейчас нежились во дворе. К этой стороне жизни в Калифорнии она так и не смогла привыкнуть. Слева у наполовину выкопанного бассейна замер экскаватор. А вот к этой стороне калифорнийской действительности Лиза привыкла очень быстро — с тех пор как она оставила дом Басби, ей ужасно не хватало бассейна. Рабочие должны были закончить его через пару недель.

Пропела трель дверного звонка, и Ральф простонал:

— У меня нет сил. Лиза, открой дверь, ты съела меньше всех.

Лиза, ворча, поднялась с шезлонга и, с трудом переставляя ноги, потащилась к входной двери.

На ступеньках стояла крошечная пожилая леди и рылась в своей сумочке. Она подняла голову. В ее чудесных фиалковых глазах заплясали веселые искорки.

— Проклятье! Я опять потеряла свои ключи.

Не успела Лиза открыть рот, чтобы ответить, как маленькая леди прошмыгнула мимо нее, просеменила к креслу и уселась в него.

— Принеси мне выпить, Бобби. Ром с апельсиновым соком, и не переусердствуй с соком.

— Мне кажется, вы ошиблись адресом!

Лиза с трудом сдерживала смех. Старушка была очаровательна. На ней было черное хлопчатобумажное платье с длинными рукавами, маленькая соломенная шляпка с вуалью и туфли на кубинском каблуке^[95] со шнуровкой.

Пожилая леди, похоже, пропустила ее слова мимо ушей. Лиза села напротив.

— Мне кажется, вы ошиблись адресом, — повторила она. В молодости старушка, несомненно, была красавицей, судя по очаровательным глазам, обрамленным длинными пушистыми ресницами, и изящному ротику, свежему, как бутон розы. Из-под дамской шляпки в форме колокола выбивались коротко подстриженные серебристые вьющиеся волосы. — К тому же я никакая не Бобби, — добавила Лиза.

— Не говори глупостей, дорогуша. У тебя опять один из твоих приступов забывчивости. Так что принеси мне выпить, и поскорее, пожалуйста. У меня в горле пересохло, как летом в пустыне.

— Это особняк «Тимперлиз»…

— Разумеется, это «Тимперлиз», идиотка. Ладно, где эта чертова выпивка?

— Одну минутку.

Лиза поспешила в патио, сотрясаясь от приступов хохота. Ральф и Гэри в недоумении уставились на нее.

— В чем дело?

От смеха она едва могла говорить и с трудом выдавила:

— Там, в холле, сидит премиленькая старушка, которая ругается, как пьяный сапожник, и считает, что живет здесь!

Они втроем вернулись в холл, где пожилая леди нетерпеливо притопывала ногой. Лиза налила ей виски со льдом.

— Боюсь, ром у нас закончился, — извинилась она, передавая старушке выпивку.

— Какая досада, — прищелкнула языком пожилая леди и одним глотком опорожнила стакан, а затем протянула его Лизе, очевидно, ожидая повторения.

Ральф присел рядом с гостьей на корточки и мягко произнес:

— Вы ошиблись адресом…

Старушка перебила его.

— Ты что же, думаешь, я не узнаю свой чертов дом, — презрительно фыркнула она, — когда сама по кирпичику перевезла его сюда из Англии?

— Вы Вита Риз! — хором вскричали они.

— А кто же еще, по-вашему? Хотя обычно мне не приходится представляться, когда я прихожу к себе домой. — Она повернулась к Лизе. — Кто эти люди, Бобби?

— Мои друзья, — вновь поперхнулась смехом Лиза. — Кто-нибудь, дайте ей еще выпить, а я пока позвоню Милли.

— Я только-только прилегла вздремнуть после обеда, — пожаловалась Милли. — Что стряслось, ты жить без меня не можешь или как?

Лиза не обратила внимания на ее сарказм.

— Ты когда-нибудь видела Виту Риз?

— Ну и вопросы ты задаешь на Рождество! Нет, не видела. Когда я поселилась в «Тимперлиз», там уже жил этот старый дьявол Дент.

— Значит, ты не знаешь, как она выглядит?

— Нет. Осталась уйма старых фильмов с ее участием — Дент иногда смотрел их. Но ведь она, кажется, давно умерла.

— Я тоже так думала, — сказала Лиза. — Однако сейчас она сидит в холле и утверждает, будто по-прежнему здесь живет.

— Что? Задержите ее, я сейчас приду.

Пожилая леди допивала уже четвертый стакан виски, когда на пороге с суровым выражением лица появилась Милли, явно намереваясь выставить непрошеную гостью за дверь.

— Делия! — Фиалковые глаза старушки засверкали. — Как я рада тебя видеть! Здесь произошло какое-то недоразумение. Скажи этим людям, кто я такая.

Милли моментально смягчилась. Она опустила крупную черную руку на хрупкое птичье плечико.

— Вы — Вита Риз, — утешила она старушку. — Кто же вас не знает?

— Понятия не имею, кто она такая, — призналась Милли немного погодя. Допив очередной стакан, гостья заснула прямо в кресле. — Мне просто жаль ее, вот и все. Что вы намерены с ней делать? — резко поинтересовалась она.

— Не знаю, — беспомощно ответила Лиза.

Все, кому они ни звонили по поводу Виты Риз, в один голос уверяли, что та давно умерла, но при этом никто не знал, где и когда это случилось. Ральф нашел упоминание о ней в одной из антологий Дента: там говорилось, что родилась Рита в 1894 году; поскольку на дворе стоял 1967 год, старушке стукнуло семьдесят три.

— Полагаю, все просто решили, что ее нет в живых, — заключил он.

Гэри зарядил в проектор один из немых фильмов с участием Виты Риз, и они спустились вниз, чтобы посмотреть его. Женщина на экране ничуть не походила на старушку в холле, но с тех пор минуло более сорока лет…

— Она очень красива, — заметил Ральф.

В этом не было никаких сомнений. Они смотрели, как Вита Риз опустилась на колени перед алтарем, и солнечные лучи ласково перебирали ее светлые волнистые волосы. Ротик Купидона трагически изогнулся, в бездонных темных глазах отражалось отчаяние. Музыкальное сопровождение было потрясающим, и скрипки заплакали на самой высокой ноте, когда Вита безутешно простерлась на каменных ступенях.

— Таких фильмов больше не делают, — заявила Милли. — Думаю, это она.

— А что говорит полиция? — осведомился Ральф.

Гэри уже забыл о том, для чего они собрались, и с головой окунулся в созерцание картины.

— У них нет сообщений о пропаже семидесятитрехлетней леди ростом в пять футов, — ответила Лиза. — Полицейские намерены проверить все дома престарелых и обещали перезвонить. А еще они спросили, хочу ли я, чтобы ее забрали.

— И что ты ответила? — поинтересовалась Милли.

— Я сказала, что еще не думала об этом. Полагаю, не будет особого вреда, если эта старушка останется здесь на пару дней, разве что у нас скоро закончится спиртное.

Три года спустя Вита Риз все еще жила в «Тимперлиз». Никто так и не сумел выяснить, где она провела двадцать лет, после того как продала свой дом Джозефу Денту. Сама же Вита считала, что никуда и не уходила. Лиза подозревала, что старушка не настолько слабоумна, как старается показать, и что она просто играет роль пожилой безобидной леди. Но даже если так, то притворялась она превосходно, и Лиза была единственной, кого терзали смутные сомнения. Остальные же принимали поведение Виты за чистую монету и жадно выслушивали ее рассказы и сплетни 20-х годов. Она много времени проводила в подвале вместе с Гэри, наслаждаясь своими старыми фильмами.

Откровенно говоря, Виту любили все. Она не причиняла никакого беспокойства — если не считать того, что счета за спиртное выросли вдвое.

Лизу не покидала тревога. Ей казалось, что все идет слишком гладко. Она вспомнила, как жила на Куинз-Гейт, и жизнь была прекрасна, но потом люди стали умирать или уезжать и она осталась одна. Сейчас ее жизнь вновь была почти безоблачной и она была не одна — у нее появилась пусть и не настоящая, но семья.

Лиза сказала себе, что не стоит спешить и загадывать наперед. Приближалось Рождество 1971 года. Как обычно, они все будут вместе. Б'oльшую часть подарков Лиза уже купила и даже заказала елку. В этом году после праздничного обеда они отправлялись в гости к Басби.

Но, по иронии судьбы, вышло так, что в самый канун Рождества именно Лизе пришлось покинуть «Тимперлиз» и его необычных обитателей…