2.1. Личностные детерминанты успешности инновационного процесса

Успешность инновационных процессов в значительной степени детерминирована теми психологическими свойствами субъекта, которые отражают его компетентность во взаимодействии с новыми идеями и технологиями. Эта компетентность имеет две стороны: способность продуцировать такие идеи (креативность) и способность их принимать, дорабатывать, распространять и внедрять (инновационность).

В настоящее время в научной литературе ведётся дискуссия о том, как соотносятся между собой понятия «креативность» и «инновации». Креативность наиболее ярко проявляется в процессе творчества, генерирования новых, потенциально полезных идей [Shalley et al., 2004]. Этими идеями можно обмениваться с другими, но они становятся инновациями только тогда, когда они уже применены на практике [Amabile, 1996; Mumford, Gustafson, 1988]. Поэтому можно считать креативность «первым шагом» в последующих инновациях [West, Farr, 1990].

Если в научной психологической литературе последних десятилетий в достаточно широком объёме представлены теоретические и эмпирические исследования креативности и творческого мышления, то исследований психологических закономерностей процессов рождения, функционирования, трансформации и внедрения новых идей и решений – инноваций – значительно меньше. Основных причин такого положения дел, на наш взгляд, две. Первая из них связана с тем, что до последнего времени общество не испытывало такой ярко выраженной потребности в методах и технологиях реализации оригинальных идей и решений, как в последние десятилетия. А поэтому и в области исследования инноваций не ощущалось значительного прогресса. Вторая причина обусловлена тем, что многие уже ставшие классическими исследования креативности и творческого мышления не предусматривали анализа дальнейшей судьбы оригинальных и творческих идей, а также процессов их восприятия, доработки и реализации. Эта проблематика считалась второстепенной во многих теориях творчества, и ей не уделялось должного внимания. Тенденция к включению в анализ инновационной составляющей либо выделение её в отдельный предмет смежного (или дополнительного) психологического исследования начала проявляться во многих теориях и моделях, появившихся во второй половине XX в. В наибольшей степени эта тенденция проявилась в использовании мультидисциплинарного и системного подходов к изучению творчества. Для иллюстрации описанной тенденции ниже мы проведём краткий обзор и классификацию основных направлений в исследованиях этого феномена человеческой жизнедеятельности.

2.1.1. Психологические исследования креативности

Несмотря на то что сегодня в научной психологической литературе изучению творчества и креативности уделяется довольно большое внимание, в ней прослеживается отсутствие согласованности в понимании различными исследователями смысла этих психологических категорий.

В определении творческих способностей, так же как и в понимании природы творчества, существует тенденция к сведению их сущности лишь к обеспечению новизны и уникальности получаемых в результате творческой деятельности продуктов. Так, в Большом толковом психологическом словаре А. Ребера дано такое определение креативности: «Креативность – термин, используемый…для обозначения умственных процессов, которые ведут к решениям, идеям, осмыслению, созданию художественных форм, теорий или любых продуктов, которые являются уникальными и новыми» [Ребер, 2003, с. 388].

Е. Торренс приравнивает креативность к творческому мышлению, считая, что она присуща главным образом процессу решения проблем и включает следующие составляющие [Torrance, 1974; 1993; Torrance, Ball, 1984]: чувствительность к проблемным ситуациям; поиск, выделение и формулирование проблемы; генерирование гипотез, касающихся способов решения проблемы; проверку этих гипотез; нахождение и формулирование решений; интерпретацию и популяризацию результатов.

Представления о природе творческих способностей носят дискуссионный характер. В.Н. Дружинин указывает на наличие, по крайней мере, трёх подходов к пониманию креативности [Дружинин, 1999а]. Согласно первому из них, ставится под сомнение само существование творческих способностей, поскольку предполагается, что главную роль в детерминации творчества играют ценности, мотивация, личностные черты и т. д. В рамках второго подхода креативность рассматривается как самостоятельная способность, в значительной степени не зависящая от интеллекта. В смягченном варианте эта позиция отражена в «теории интеллектуального порога», согласно которой творчество и интеллект взаимозависимы только до определенного «порога». За пределами этого порога они становятся независимыми [Plucker, Renzulli, 1999]. Сторонники третьего из выделенных подходов, по сути, отождествляют креативность с высоким уровнем развития интеллекта.

Проведённый нами анализ научной литературы по исследованиям креативности и творчества показал многообразие исследовательских позиций и точек зрения относительно того, как их изучать. Многие исследователи ориентируются лишь на анализ какого-либо одного аспекта этих феноменов. Творческая деятельность субъекта в них зачастую изучается вне контекста его взаимосвязей с окружающей социальной, культурной и экономической действительностью. В этих случаях упускается сама сущность данной психологической категории. В настоящее время растёт объём исследований креативности и творчества с учётом их многоуровневой детерминации, когда в анализ включаются не только интраиндивидуальные составляющие творческой активности субъекта, но и социально-экономические, культурные и другие факторы. Однако сегодня конкретные закономерности влияния указанных факторов на креативность исследованы ещё недостаточно.

Разнообразие подходов к исследованию креативности обусловило необходимость в их классификации. Чаще всего в литературе упоминается классификация подходов к изучению творчества и творческого мышления, основанная на историческом принципе. Так, согласно O.K. Тихомирову, можно выделить: ассоцианистский, психоаналитический, когнитивный и другие подходы [Тихомиров, 1984].

Р. Мэйер выделяет шесть подходов к изучению креативности: психометрический, экспериментальный, биографический, биологический, компьютерный, контекстуальный [Mayer, 1999].

В зарубежной научной психологической литературе исследования креативности ведутся главным образом в направлении анализа её психофизиологических предпосылок, когнитивных аспектов, особенностей творческой личности, а также изучения социально-экономических детерминант творческой деятельности. Кроме этого, следует отметить, что практически во всех подходах к изучению креативности и творческого мышления широко используются психометрические методы. Ниже мы дадим краткую характеристику этим зарубежным исследованиям.

Одной из наиболее важных детерминант творческой деятельности субъекта являются его врождённые и генетически наследуемые характеристики. Необходимость их исследования обусловило появление психофизиологического ( биометрического ) подхода в изучении креативности. Этот подход нацелен на выявление и изучение биологических и психофизиологических оснований творческих процессов, черт творческой личности, креативности, взаимосвязи между функционированием мозга человека и различными когнитивными (познавательными) функциями, а также особыми эмоциональными состояниями, сопровождающими его творческую активность.

Многочисленные экспериментальные исследования психофизиологических особенностей творческих людей выявили, что среди них довольно много левшей. Из этого был сделан вывод о том, что левши более креативны по сравнению с правшами [Csikszentmihalyi, 1999]. Согласно результатам исследований Г. Айзенка, люди, обладающие высоким уровнем креативности, имеют более высокие показатели по шкалам психотизма [Eysenck, 1994]. По его мнению, высокую креативность и склонность к шизофрении определяет один и тот же наследственный фактор.

Одной из важнейших сторон креативности человека являются когнитивные процессы, в той или иной форме представленные в его творческой деятельности. В связи с этим широкое распространение в исследованиях творчества в настоящее время получил когнитивный подход, развитие которого во многом определяется результатами исследований познавательных процессов субъекта. Наиболее важным из них является мышление. Во многих работах представителей когнитивного подхода проблематика творческого мышления исследуется как активность субъекта на метапознавательном уровне, когда человек сознательно и произвольно определяет и направляет ход своего мыслительного процесса. Креативность также связывается со способностью человека мыслить диалектически, рассматривая объект или проблемную ситуацию с разных сторон с учётом их внутренних противоречий и конфликтов.

Многие исследователи полагают, что креативность главным образом включает обычные когнитивные процессы, которые приводят к рождению необычных продуктов. В современной научной литературе используется термин «knowledge creation» – «рождение знаний» [McAdam, 2004]. В своей творческой активности человек, используя эти процессы, обращается к уже накопленным им знаниям. Проблематика влияния прошлого опыта и памяти на творчество субъекта – ещё одна из наиболее обсуждаемых проблем в психологии творчества. Предполагается, что это влияние может носить как позитивный, так и негативный характер [Stein, 1989].

Одной из наиболее важных характеристик креативности является способность человека отыскивать новые проблемные области [Csikszentmihalyi, 1999]. По мнению Дж. Гилфорда, психологам необходимо изучать «… способность видеть проблему; общую чувствительность к проблемам» [Guilford, 1959, р. 145]. Таким образом, изучение процессов поиска, постановки и формулирования проблем многими исследователями творчества рассматривается как приоритетное направление.

Некоторые авторы связывают творчество с вниманием. В соответствии с концепцией Г. Мендельсона для творческих людей характерно расширенное поле внимания (расфокусированное внимание). А расфокусированное внимание соответствует такому состоянию сознания, когда в нём активируется лишь небольшое число представлений [Mendelsohn, 1976; Валуева, 2007; Friedman et al., 2003; Howard-Jones, Murray, 2003; Kasof, 1997].

Когнитивные аспекты креативности и творческого мышления интенсивно исследуются также и в рамках изучения возможностей компьютерного моделирования этих феноменов. Основное внимание уделяется поиску возможностей для того, чтобы компьютерная модель могла генерировать такие же творческие и оригинальные идеи, как и человек. В связи с этим встаёт вопрос о таком описании креативности и творческого процесса, которое могло бы послужить основной для их дальнейшего моделирования. Основные успехи в компьютерном моделировании творческой деятельности связаны с процессом решения уже поставленных задач. Однако в настоящее время возрастает важность разработки методов, позволяющих моделировать также и процессы корректной постановки и формулирования самих этих задач.

Наибольшее число исследований креативности и творческого мышления связано с изучением личностных характеристик, обусловливающих стилистику и содержание творчества человека. Личностный подход ориентирован на изучение особенностей и черт творческой личности, её мотивации и жизненного пути. Основатель психоанализа 3. Фрейд предположил, что творчество есть результат смещения (сублимации) полового влечения на другую (социально одобряемую) сферу деятельности [Фрейд, 1995]. Воззрения Фрейда на природу творческих способностей являлись строго детерминистскими. Он считал, что истоки творческой активности человека находятся в его раннем детстве. И сам он по мере своего развития практически не в состоянии каким-либо образом влиять как на свои творческие способности, так и на содержание и стилистику их проявлений.

По мнению другого классика психоанализа, А. Адлера [Адлер, 2002], творчество – это особый способ компенсации комплекса неполноценности. Возникновение этого комплекса связано во многом с первичным отчуждением человека от мира. Эффект отчуждения проявляется и фиксируется в человеке в самый ранний период его жизни. А далее в течение всей своей дальнейшей жизни он старается скомпенсировать возникший в связи с этим комплекс неполноценности. Активность человека в этом направлении может носить творческий характер. Одним из основных достижений Адлера в сфере исследования творчества и творческой личности можно считать его концепцию творческого «Я». По его мнению, вся структура личности человека и стиль его жизни формируются под влиянием его творческих способностей. Они способствуют развитию у него социального интереса. Оптимальным, по мнению Адлера, является такой стиль жизни человека, когда процесс компенсации комплекса неполноценности, реализация его творческого «Я» и социальный интерес совпадают в одном виде деятельности.

К. Юнг видит в творческом акте реализацию принципов коллективного бессознательного в форме архетипов, заполненных в некоторой степени индивидуальным содержанием, вытекающим из опыта творца и наличной ситуации. Он называет творческий продукт в стадии своего возникновения «творческим автономным комплексом» [Юнг, 2003, с. 70]. Юнг указывает на то, что хотя творческий автономный комплекс может осознаваться, но им нельзя управлять или сдерживать его. Фактически речь идёт о вторжении в реальную психическую жизнь человека бессознательных импульсов и содержаний, требующих своего проявления в виде творчества. По мнению Юнга, в творческом человеке имеются две основные составляющие: «человеческое личное» и «внеличностный творческий процесс». Эти составляющие могут конфликтовать друг с другом, но практически всегда творческое начало одерживает верх.

Многие авторы связывают творчество с вторжением в сознание человека неконтролируемых мыслей. Эти неконтролируемые мысли активизируются в процессе его активной деятельности. Но чаще они появляются во время сна, наркотической интоксикации, в процессе фантазирования и проч. [Криппнер, Диллард, 1997].

Другим направлением внутриличностного подхода к изучению креативности стало исследование индивидуальности, личностных черт и мотивационных особенностей творческой личности Эти исследования показали, что творческих людей отличают: независимость суждений, самоуверенность, влечение к новизне, сложным задачам и риску, способность к дивергентному мышлению, открытость внутреннему опыту, системность мышления, личностная энергия, высокая чувствительность, толерантность к неопределённости, безусловное принятие себя, других людей и природы, непосредственность, центрированность на проблеме, потребность в уединении, независимость от культуры и от окружения, пиковые или мистические переживания, глубокие межличностные отношения, способность разграничивать средства и цели, наличие чувства юмора и др.

В традициях ориентации на личностные факторы прослеживается связь между креативностью и самоактуализацией личности, проявляющейся в стремлении к максимальной реализации своего творческого и личностного потенциала. В контексте вышесказанного к дифференциальному направлению в исследовании креативности условно могут быть отнесены некоторые положения теории А. Маслоу [Маслоу, 1997; 1999].

Многие авторы указывают на важность в творческой деятельности внутренней мотивации, описывая креативность как сочетание внутренней мотивации и соответствующих знаний, способностей и умений. Однако результаты ряда экспериментальных исследований свидетельствуют о том, что в творчестве существенную роль играет не только внутренняя мотивация, но и внешняя [Amabile, 2000; Collins, Amabile, 1999].

Отдельным вопросом в исследованиях личностных аспектов креативности стоит вопрос о роли эмоций в творческой деятельности, а также о взаимоотношениях эмоциональных и интеллектуальных её детерминант. Современная тенденция в решении этого вопроса проявилась в выделении особого вида интеллекта – «эмоционального». Его основной функцией является регуляция эмоционального состояния человека. По мнению Дж. Майера и П. Саловея, эмоциональный интеллект связан со способностью субъекта контролировать свои и чужие чувства и эмоции, способность различать их, а также способность использовать имеющуюся у нас информацию для того, чтобы владеть своими мыслями и действиями [Mayer, Salovey, 1993]. А Г. Гарднер предполагает существование «личностного интеллекта», который может быть использован для эффективного решения задач самоуправления и достижения поставленных целей [Gardner, 1983; Бабаева и др., 2000].

Как эффективное управление своей жизнью, так и решение различных творческих задач невозможны без использования одной из наименее изученных форм творческой активности человека, в которой наиболее ярко выражена эмоциональная составляющая, – интуиции. Интуитивное мышление динамично, так как оно основано на несколько размытом и неявном восприятии и представлении о проблеме [Криппнер, Диллард, 1997; Bruner, 1960]. Более глубокое исследование этого феномена возможно лишь при целостном, холистическом подходе, когда объектом исследования становится «не элемент, а единица».

Особую роль эмоциональная составляющая приобретает в контексте одарённости. Исследования одарённых детей показали неоднозначность этой проблематики. Так, многие авторы считают важным свойством одарённости эмоциональную чувствительность ребёнка. В то же время отмечается, что у одарённых детей часто наблюдается недоразвитие эмоциональной сферы. По результатам исследований Ф. Хоровитца и О. Байера, одарённые дети очень часто испытывают серьёзные проблемы в эмоциональной области и сфере взаимоотношений со сверстниками [Хоровитц, Байер, 1988]. Диссинхрония (нарушение баланса) интеллектуального и эмоционального развития может оказывать негативное влияние на личность не только одарённого ребёнка, но и взрослого человека. Многие творческие люди являются невротиками: им свойственны эмоциональные нарушения, благодаря которым у этих людей искажается «нормальное» видение мира, что позволяет им быть оригинальными и продуцировать нестандартные идеи, решения и образы.

Довольно интересным, но, к сожалению, мало изученным феноменом является «страх перед творчеством». По мнению А. Маслоу, самоактуализации многих людей мешает «комплекс Ионы», заключающийся в страхе перед успехом [Маслоу, 1999]. В одних случаях человек сомневается в своих способностях, а в других – опасается за непредсказуемые результаты своей творческой деятельности.

Исследование творческой личности зачастую производится с использованием (авто) биографических данных. Г. Грубер и Д. Уоллас выделяют три условия, при которых использование биографического метода может оказаться эффективным. Во-первых, творческая личность должна рассматриваться как уникальная. Во-вторых, предполагается, что развитие этой личности происходит в различных направлениях. В-третьих, творческая личность рассматривается как постоянно развивающаяся система [Gruber, Wallace, 1999].

Биографический метод используется в исследованиях креативности в различных вариациях. Примером может служить историометрическое направление в её изучении, предложенное Д. Саймонтоном, в рамках которого общая гипотеза относительно поведения человека проверяется с использованием количественных методов обработки данных из его жизни [Simonton, 1999; 2001]: порядка его рождения, раннего интеллектуального развития, детской травмы, обстановки в семье, образования, развития специальных навыков, влияния учителей и наставников.

В связи со всё возрастающей заинтересованностью общества в получении и внедрении новых идей и технологий в последние десятилетия достаточно интенсивно развивается экономический подход к изучению креативности, который делает основной акцент на социально-экономических, прагматических, технологических и прикладных сторонах творчества.

Одной из наиболее известных теорий в рамках этого направления является теория инвестирования Р. Стернберга и Т. Любарта [Sternberg, Lubart, 1999]. В соответствии с ней творческим считается тот человек, который хочет «купить» идеи дешевле и «продать» их дороже. «Покупка» идеи означает поиск таких решений и предложений, которые были до сих пор неизвестны или непопулярны, но обладают большим потенциалом. В теории инвестирования креативность предполагает сочетание шести различных, но внутренне связанных факторов: интеллектуальных способностей, знаний, стиля мышления, личности, мотивации, среды.

Но она не является простой суммой этих составных частей; связи между её составляющими значительно сложнее.

Основными чертами, определяющими креативность, в рамках этого подхода считаются:

• способность увидеть проблему по-новому и преодолеть стереотипы обыденного сознания ( синтетическая способность);

• способность выявлять и выделять «перспективные» для дальнейшей разработки идеи ( аналитическая способность);

• способность убедить других в правильности, перспективности и ценности выбранной идеи ( контекстуально-практическая способность).

Основное отличие этой теории от остальных заключается в признании важности правильного использования или «продажи» новых идей [Sternberg, Lubart, 1999].

Другим примером исследований экономических детерминант креативности является предложенная Д. Рабенсоном и М. Ранко психоэкономическая модель. В ней креативность представляет собой результат экономических решений относительно того, сколько экономических и временных ресурсов общество считает необходимым потратить на развитие своего творческого потенциала [Rubenson, Runco, 1992]. Качество и своевременность принятия обществом таких решений зависит от уровня развития самого общества. В соответствии с этой теорией креативность рассматривается с позиций соотношения инвестиций, риска и получаемой выгоды.

Большинство направлений в изучении креативности и творчества ориентированы на исследование определённых сторон этих психологических категорий. Но эффективность практически всех узкодисциплинарных подходов оказалась весьма ограниченной в связи с тем, что ориентация на выделение и анализ какой-либо одной составляющей креативности или творчества приводит к потере всего комплекса содержащихся в этих феноменах взаимосвязей. В конечном счёте при использовании узко дисциплинарного исследовательского подхода одна сторона креативности оказывается вырванной из всего контекста творческой активности человека. Всё это указывает на необходимость использования мультидисцитинарного подхода. Реализация данного подхода подразумевает учёт социальных, культурных, экономических и прочих факторов, влияющих на творчество человека.

Одним из сторонников системного подхода к изучению творчества является Д. Саймонтон. В своих исследованиях он делает основной акцент на изучении взаимодействия различных факторов, определяющих творческие способности, а также роли социального и культурного окружения человека в проявлении и развитии креативности [Simonton, 1995; 1999; 2001].

К числу активных сторонников мультидисциплинарного подхода относится и М. Чиксентмихайи. Он уделяет особое внимание изучению взаимодействия между человеком, предметной областью и окружением [Csikszentmihalyi, 1996; 1999]. По его мнению, основой системной модели креативности является представление о том, что окружение творца состоит из двух основных составляющих: культурной и социальной. В процессе творчества он взаимодействует с этим окружением, внося в него изменения. Предполагается также наличие некоторого сообщества людей, которые обладают сходными стилями мышления, учатся друг у друга и (или) подражают друг другу [Csikszentmihalyi, 1999]. Помимо выдвижения оригинальных идей человек должен найти способ убедить своих коллег в их правильности. По мнению Чиксентмихайи, умение убедить своё окружение в важности принятия и внедрения оригинальных идей и инноваций является важным аспектом реализации творческого потенциала.

М. Чиксентмихайи указывает также, что на проявление креативности оказывает существенное влияние уровень экономического развития общества. То, насколько много творческих сил «направлено» на ту либо иную область, зависит не только от количества людей, вовлечённых в активность в этой области, и уровня их креативности, но и от того, насколько их творческие свершения востребованы обществом. Поэтому зачастую для повышения уровня креативности в той либо иной сфере достаточно повысить степень восприимчивости к инновациям внутри неё. Это касается как стиля управления этой сферой деятельности, так и технологической структуры её функционирования. Например, в крупной компании недостаточно лишь повышать уровень креативности отдельных специалистов. Необходимо также обеспечить условия, позволяющие выявить новые оригинальные идеи, возникающие у служащих этой компании. При этом должны существовать отработанные способы и технологии включения этих оригинальных идей в уже существующую систему [Csikszentmihalyi, 1999; Willams, Yang, 1999].

Предоставляя возможность для анализа процессов взаимодействия между творческой личностью и её окружением, системный подход позволяет выявить и изучить также и внешние факторы, оказывающие влияние на креативность человека. Для этого необходимы разработка и использование методов оценки такого влияния. Одним из наиболее популярных в связи с этим в настоящее время является психометрический метод.

Благодаря использованию этого метода во многом сформировалось современное понимание сущности креативности [Plucker, Renzulli, 1999; Sternberg, Lubart, 1999; Mayer, 1999]. С помощью психометрических методов изучаются творческие процессы, личностные особенности творческих людей, а также условия, в которых осуществляется творческая деятельность [Eysenck, 1994].

Создание многих тестов, предназначенных для оценки креативности, опирается на идеи Дж. Гилфорда, который предложил дифференцировать способности к дивергентному (вширь) и конвергентному (вглубь) мышлению [Guilford, 1950; 1959; Razik, 1970]. В значительном числе работ «креативность» и «способность к дивергентному мышлению» рассматриваются как синонимы. Вместе с тем, по мнению ряда авторов, дивергентное мышление далеко не всегда является творческим [Богоявленская, 2002].

Психометрические методы интенсивно используются в изучении взаимосвязей между интеллектом и креативностью. В этой области различными исследователями были получены во многом противоречивые данные. Так, опираясь на результаты своих исследований, М. Уоллах и Н. Коган пришли к выводу, что «…корреляции между показателями креативности и интеллекта оказались чрезвычайно малы» [Wallach, Kogan, 1970, с. 242]. Ещё одна точка зрения связана с представлением, в рамках которого отношения между креативностью и интеллектом описываются уже упомянутым выше «эффектом порога». В соответствии с ним для проявления креативности человеку необходим определённый минимум интеллекта. Каждая новая волна экспериментов в этой области приводит к пониманию того, что взаимосвязь между этими характеристиками сложнее, чем это считалось раньше. В настоящее время, как уже указывалось выше, проявляется тенденция к «сближению» креативности и интеллекта, проявляющаяся в разработке общих моделей, а также использовании единых исследовательских методов и подходов к их изучению.

Противоречивость результатов исследований, которая имеет место не только в вопросах соотношения интеллекта и креативности, но и по другим составляющим творчества, привела к острым дискуссиям относительно эффективности самих психометрических методов [Богоявленская, 2000; 2003; Дружинин, 1999 а ; Стернберг, Григоренко, 1997; Холодная, 2001; Щебланова, 2004; Gardner, 1994; Plucker, Renzulli, 1999; Sternberg, Lubart, 1999]. Среди их основных недостатков чаще всего называют: а) чрезмерную ориентированность на статистический принцип оценки; б) использование зачастую неопределённых и явно дискуссионных определений креативности; в) ориентацию на дивергентность как на один из основных индикаторов креативности; г) недостаточно чёткие определения набора диагностируемых характеристик.

Основные критические замечания связаны с тем, что эти методы чрезмерно ориентированы на статистические критерии в оценке креативности. При этом практически упускается из рассмотрения психологическая сущность самого творческого процесса. Тогда как необходимо изучение природы творчества и креативности, их содержательных особенностей, причин и источников творческой активности. Следствием этого является возникновение новых направлений в их изучении.

Выше мы вкратце описали основные зарубежные научные разработки в области исследования креативности. Однако кроме описанных подходов к исследованию креативности и творчества существует довольно много других направлений в их изучении. Многие из них ярко и глубоко представлены в отечественных исследованиях креативности и творчества, которые опираются на теоретический фундамент культурно-исторической концепции Л.С. Выготского, а также деятельностного подхода А.Н. Леонтьева.

Так, Выготский указывал на необходимость различения творческой деятельности человека, благодаря которой создается нечто новое, от воспроизводящей, основанной на использовании чего-либо уже имеющегося. При этом отмечалось: «все равно, будет ли это созданное творческой деятельностью какой-нибудь вещью внешнего мира или известным построением ума или чувства, живущим и обнаруживающимся только в самом человеке» [Выготский, 2003, с. 235]. Выготский выделяет четыре составляющих творческого процесса во временной последовательности:

• внешние и внутренние восприятия, составляющие основу нашего опыта;

• диссоциация воспринятых впечатлений;

• ассоциация воспринятых ранее впечатлений;

• комбинация отдельных образов, приведение их в систему.

Существенное влияние на развитие отечественной психологии творчества оказали базовые положения Выготского о единстве аффекта и интеллекта, выводящие психологию творчества за пределы узкокогнитивного подхода, а также предположения о социокультурной обусловленности творческой деятельности человека.

Отечественные исследователи уделяли большое внимание поиску адекватного определения понятия «творчество», выявлению психологических механизмов творческого процесса, изучению личностной детерминации творческой деятельности, а также бессознательных процессов, включенных в творческий акт.

Я.А. Пономарёв выдвинул предположение о неоднородности результата действий человека, т. е. существовании не только их прямого (осознаваемого), но и побочного (неосознаваемого) продукта. Особый интерес у Пономарёва вызывает побочный продукт. Он указывает на его неосознаваемость: «… отражение побочного продукта не осознаётся и не может быть сознательно использовано в решении последующей задачи» [Пономарёв, 1958, с. 7–8]. Довольно существенным для исследований творчества является также тезис Пономарёва о том, что важность для человека побочного продукта зависит от уровня привлекательности для него прямого продукта деятельности. Он указывает на значимость включения субъекта в условия более широкой задачи, дающего ему возможность эффективно абстрагировать основой принцип решения и в дальнейшем использовать его как способ действия или операцию при решении более сложной проблемы. Это выводит анализ творческого процесса при решении задачи на более высокий уровень при исследовании мышления и творческих способностей.

Фактором, обусловившим значение работ Я.А. Пономарёва, явился также его тезис о преобразовании «…этапов развития системы в структурные уровни её организации и ступени дальнейших развивающих взаимодействий (ЭУС – этапы, уровни, ступени)» [Пономарёв, 1999, с. 452]. Он также выделяет различные типы познания, отличающиеся друг от друга глубиной осознания внутренних структур изучаемого предмета. Внимание, уделяемое этим ученым структурной организации творческого процесса, является свидетельством его приверженности комплексному анализу в изучении творчества.

Пономарёвым была предложена четырёхфазовая модель творческого процесса [Пономарёв, 1999]. В этой модели на первой фазе субъект осуществляет логический анализ проблемы, на второй – у него появляется интуитивное решение, на третьей – человек предпринимает вербализацию (словесную формулировку) интуитивного решения, а на четвёртой – происходит формализация вербализованного (словесного) решения или придание ему логически завершённой формы.

Концепция Д.Б. Богоявленской, принадлежащая по духу процессуально-деятельностной парадигме, характеризуется акцентом на личностных детерминантах творчества. Автор отмечает необходимость выявления специальной «единицы анализа творчества», в которой бы материализовался принцип единства интеллекта и аффекта. Основой подхода к изучению творчества, предложенного Богоявленской, являются понятия интеллектуальной активности и интеллектуальной инициативы [Богоявленская, 1983; 2002]. Она разводит понятия мышления и интеллектуальной активности. Так, если мышление – это решение поставленных задач, ориентированное на достижение конечного результата (т. е. на нахождение правильного решения), то интеллектуальная активность – это продолжение мышления, не обусловленное внешней стимуляцией. Такое не стимулированное извне продолжение процесса мышления является результатом и проявлением интеллектуальной инициативы человека. Очевидно, что интеллектуальная инициатива является системным феноменом личности, а не только её когнитивной составляющей. В ситуативно не стимулированной активности человека, в тех условиях, когда она обусловлена не только требованиями поставленной задачи, но и активностью личности субъекта, задействованы практически все её уровни, и в первую очередь мотивационно-ценностные. Интеллектуальная инициатива, по сути, подразумевает системную активность личности человека как сложной и многоуровневой структуры.

В проведённых Д.Б. Богоявленской экспериментах по методу «креативное поле» выявлены три уровня интеллектуальной активности, обозначенные условно как «стимульно-продуктивный», «эвристический», «креативный».

Стимульно-продуктивный уровень характеризуется отсутствием интеллектуальной инициативы и внутреннего познавательного интереса человека.

Эвристический уровень интеллектуальной активности характеризуется элементами интеллектуальной инициативы, которая обусловлена не только внешними требованиями и стимулами, но и интересом человека к самому процессу познавательной активности. Однако здесь интеллектуальная инициатива не представлена в своей предельно выраженной форме, так как по-прежнему направлена на решение поставленных извне задач. Но обнаруженная человеком закономерность выполняет для него в дальнейшем эвристические функции, помогая решать другие подобные задачи.

Креативный, высший, уровень интеллектуальной активности имеет место тогда, когда поиск закономерностей и эвристик в решении поставленных задач является не «прикладной», подчинённой стремлению к успешному решению других задач, а самостоятельной проблемой. Ради такой деятельности человек готов прекратить процесс решения поставленных задач, считая, что решение этой новой проблемы для него важнее и интереснее [Богоявленская, 1983; 2002].

Отечественными авторами исследовался интерес субъекта к творческой деятельности, зачастую оказывающий на её течение самое прямое и интенсивное влияние. Так, A.M. Матюшкин обращает внимание на важность внутренней мотивации субъекта в процессе познавательной и творческой деятельности. Он показал, что для инициации поисково-исследовательской активности субъекта необходима его личностная вовлечённость в проблемную ситуацию [Матюшкин, 1972; 2003].

Свой вклад в исследования креативности внёс и В.Н. Дружинин. Предложенная им «модель интеллектуального диапазона» позволяет проанализировать в комплексе важнейшие факторы творческой и мыслительной деятельности человека:

• уровень интеллекта (измеренного с использованием психометрических методов);

• индивидуальную продуктивность субъекта в различных видах деятельности (творческой, профессиональной, учебной);

• «нижний» и «верхний» пороги индивидуальных интеллектуальных достижений человека.

Автор этой модели выделяет три её следствия [Дружинин, 1998; 1999 б ]:

• успешность вхождения человека в деятельность определяется только уровнем его интеллекта и сложностью этой деятельности;

• конкретные успехи и достижения в какой-либо деятельности зависят от параметров мотивации и компетентности субъекта, связанных с содержанием этой деятельности;

• предельный уровень индивидуальных интеллектуальных достижений человека не зависит от трудности деятельности и её содержания, а зависит только от уровня его индивидуального интеллекта.

В экспериментах под руководством Дружинина были также выявлены [Дружинин, 1999 а ]:

• некоторые особенности динамики креативности (вслед за её «скачком» следует некоторое понижение);

• эффекты невротизации и нарушения равновесия, связанные с её повышением;

• различные пути восстановления равновесия после «скачка» креативности;

• типология субъектов творческой деятельности в зависимости от их эмоциональных реакций на повышение креативности.

Исследования, проведенные под руководством В.Н. Дружинина в лаборатории психологии способностей Института психологии РАН показали, что оптимальными условиями для диагностики креативности являются такие, при которых отсутствует регламентация поведения испытуемого (снят лимит времени на выполнение задания, отсутствуют элементы соревновательности, оценивания и т. п.). Было сделано заключение о том, «…что творческая активность детерминируется творческой (внутренней) мотивацией, проявляется в особых (нерегламентированных) условиях жизнедеятельности, но „верхним“ ограничителем уровня ее проявления служит уровень общего („текущего“, по Р. Кэттелу) интеллекта. Аналогично существует и „нижний“ ограничитель: минимальный уровень интеллекта, до достижения которого творческость не проявляется. Условно отношение между творческой продуктивностью и интеллектом можно свести к неравенству вида: IQ „деятельности“ ? Cr ? IQ „индивида“» [Дружинин, 19996, с. 1 б ].

Проблематика креативности и творчества в отечественной психологии также разрабатывается в исследованиях В.Д. Шадрикова. В последних его работах эта проблематика рассматривается в контексте изучения индвивидуальности и личностных черт человека [Шадриков, 2009].

Им исследуются способности человека, которые он определяет как «…свойства функциональных систем, реализующих отдельные психические функции, которые имеют индивидуальную меру выраженности, проявляющуюся в успешности и качественном своеобразии освоения и реализации деятельности» [Шадриков, 2003, с. 209]. Рассматривая природные (биологические) основы способностей и понимая их как общие сущностные качества психических функций, он также указывает на необходимость при их анализе принимать в расчёт и личностные факторы, оказывающие влияние на интеллектуальную деятельность человека: ценностные ориентации, процессы планирования, программирования, принятия решений, регуляторные аспекты интеллекта и креативности и проч. При этом необходимо включать в анализ способностей и их социокультурные детерминанты, оказывающие влияние также на формирование личности и жизненные выборы человека.

Способности предлагается рассматривать на трёх уровнях. Первый уровень – уровень индивида, на котором способности отражают главным образом биологическую сущность этого индивида и проявляются в качестве свойств функциональных систем. На втором уровне они исследуются как способности субъекта деятельности. Третий уровень предполагает их анализ в масштабе всей личности. При этом способности рассматриваются как факторы, определяющие качественное своеобразие и успешность социального познания человека.

Одной из важных разработок, явившихся результатом исследований Шадрикова, является выделение им «духовных способностей». Проявлением духовных способностей являются духовные состояния, характеризующиеся расширением сознания, активизацией связей между сознательными и бессознательными уровнями личности, что способствует информационному обогащению в контексте понимания человеком проблемной ситуации или задачи. Кроме этого, происходит снятие эмоциональных барьеров, зачастую блокирующих его творческий потенциал и мешающих проявить свои интеллектуальные возможности в полную силу. Такие состояния характеризуются общим энергетическим подъёмом и могут быть тесно связаны с состояниями воодушевления и вдохновения. При этом происходит гармонизация личности человека, оптимизация его взаимоотношений и контактов с окружающим миром, устранение противоречий, усиливается концентрация на решаемой проблеме, устанавливается внутреннее равновесие, активизируется контроль над своим «я», стремление к постижению истины и др. [Шадриков, 2003]. Реализация «духовных» способностей может быть тесным образом связана с процессом творчества и творческой самореализацией человека.

Способности субъекта В.Д. Шадриков связывает с одарённостью. «Подобно способностям, одарённость имеет индивидуальную меру выраженности, определяемую как способностями (с их мерой выраженности), входящими в одарённость, так и взаимодействием способностей, их связями» [Шадриков, 2007, с. 226].

Многие отечественные исследователи отмечают, что познавательная деятельность человека – это непрерывное взаимодействие человека с миром. В этом случае возникает важная проблема, связанная с изучением роли творчества в адаптации человека к окружающей среде. По мнению В.А. Петровского, неадаптивная активность «как и созидательная (продуктивная) активность… избыточна относительно интересов „выживания“ и составляет необходимый момент расширенного воспроизводства индивидуального и общественного бытия» [Петровский, 1992, с. 39]. Над-ситуативная активность, по его мнению, связана с развитием человека и его личностным ростом. Особый акцент Петровский делает на способности человека «творить и направленно транслировать инновации собственного опыта другим людям».

Основные разработки в области изучения интеллекта и креативности другого отечественного исследователя, Д.В. Ушакова, осуществляются в контексте структурно-динамической теории. По его мнению, интеллектуальные особенности человека не фиксированы раз и навсегда, а формируются по своим особым законам в процессе развития человека [Ушаков, 2003]. «С точки зрения структурно-динамической теории психологические механизмы интеллектуального поведения являются прижизненно формируемыми, а эмпирически наблюдаемая структура интеллекта зависит от процессов его формирования. Тем самым инвариант структуры помещается на уровень глубже – не на срезе функционирования интеллектуальной системы, а в процессах ее формирования» [Ушаков, 2004 б , с. 86]. Особо обсуждается им проблематика диагностики мыслительных способностей. В частности, по мнению Ушакова, эффективность тестовых методик во многом обусловлена тем, насколько явно в механизмах, необходимых для выполнения этих тестов, проявился интеллектуальный потенциал испытуемого. Тогда отдельной проблемой является выявление не только степени выраженности актуальных мыслительных способностей человека, но и воспроизведение, «реконструкция» всего пути развития его интеллекта.

Структурно-динамический подход при изучении развития интеллекта и креативности в течение жизненного цикла человека предопределяет необходимость более глубокого исследования специфики психического развития одарённых детей [Ушаков, 2000; 2003]. Здесь наблюдаются существенные различия в структуре и интенсивности влияния средовых факторов на развитие интеллекта и креативности. Так, на развитие креативности положительно влияют снижение уровня запретов со стороны взрослых, разрешение эмоционального самовыражения, а также подкрепление положительной самооценки ребёнка [Ушаков, 2003]. В работах Д.В. Ушакова также уделяется внимание проблемам социального интеллекта и социальной одарённости [Ушаков, 2004 а ].

Следует отметить, что в последние десятилетия в исследованиях креативности и творчества наметилась тенденция возрастания интереса к проблематике восприятия, принятия, освоения и использования оригинальных и творческих идей. Это и понятно: зачастую прекрасная научная идея может оказаться нереализованной и невостребованной не потому, что является непрактичной или неинтересной, а потому, что не была должным образом воспринята, оценена и прорекламирована. Зачастую эффективное осуществление этих функций во многом зависит от другой важнейшей характеристики субъекта – его инновационности.

2.1.2. Подходы к определению инновационности субъекта

В связи с важностью исследований инновационности как фактора, во многом обеспечивающего адаптацию субъекта к постоянно изменяющемуся миру, встаёт вопрос научного определения этой психологической категории. В общем случае инновационность субъекта может быть рассмотрена как его способность на когнитивном и, если это необходимо, на поведенческом уровне обеспечить появление, восприятие, а также возможную доработку и реализацию новых и оригинальных идей.

В литературе можно выделить три подхода к определению инновационное™ субъекта в зависимости от степени принятия им инноваций [Gauvin, Sinha, 1993]: 1) как способность субъекта быть первым во взаимодействии с инновациями; 2) как фактор, повышающий вероятность того, что субъект будет инноватором; 3) как фактор, ускоряющий принятие субъектом новых технологий.

По мнению некоторых авторов, инновационность предполагает способность субъекта черпать идеи извне системы и привносить их внутрь её, а также умение эффективно представлять эти идеи [Grewal et al., 2000; Larsen, Wetherbe, 1999]. Выделяется ряд личностных факторов, оказывающих влияние на её основные параметры, среди которых [Agarwal., Prasad, 1998; Goldsmith, 1984; Hirschman, 1980; Leavitt, Walton, 1975; 1965; Manning et al., 1995; Midgley, Dowling, 1978; Robinson et al., 2005; Roehrich, 2004; Schillewaert et al., 2005]:

• потребность в стимуляции;

• стремление к новизне;

• чувствительность к противоречиям, новому опыту и оригинальным, непохожим на другие стимулам;

• склонность к риску;

• креативность;

• готовность к переработке информации;

• независимость суждений;

• открытость опыту;

• осведомлённость и проч.

Инновационность субъекта тесно связана с его предпринимательским потенциалом [Gilad, Levine, 1986; Hisrich, 1990; Kets de Vries, 1977; Krueger, 1993; Mancuso, 1973; Martin, 1984; Moore, 1986; Scheinberg, Mac-Millan, 1988; Shapero, Sokol, 1982].

Практика реализации и внедрения инноваций зачастую выявляет значительные трудности на этом пути. Эти трудности могут быть обусловлены как организационными (ригидность существующей структуры, её невосприимчивость к новым идеям и решениям и др.), так и психологическими (стереотипность мышления членов социальной системы, консервативные установки её руководителей и т. п.) причинами. В контексте совладания с указанными трудностями особую важность может приобретать гибкость мышления участников инновационнного процесса, которая может быть выделена в отдельный вид мышления – «инновационное мышление». Часть авторов уподобляют его «гибкому» и творческому и определяют как способность изменять свои планы в условиях постоянно изменяющихся параметров информационной среды [Harrison, Home, 1999].

В связи с тем, что потребителями инноваций могут быть как отдельные индивиды, так и социальные системы, для более полного и развёрнутого анализа инновационности необходимо осуществлять её изучение на следующих уровнях:

• индивидуальном (личностном);

• организационном;

• групповом;

• социокультурном.

Ниже мы подробно осуществим анализ инновационности на указанных уровнях.

2.1.3. Психологические характеристики субъекта инновационной деятельности

Научный анализ инновационности предполагает её исследование как личностной характеристики субъекта, включающее изучение когнитивной, мотивационной и эмоциональной составляющих. Особенности формирования, функционирования, проявления и развития личностной инновационности во многом определяют стилистику поведенческих проявлений субъекта в условиях постоянно меняющихся экономических, технологических, информационных, социально-политических и других параметров современного мира. Так, Э. Роджерс в рамках уже упомянутой теории диффузии инноваций осуществил типологизацию субъектов инновационной деятельности в зависимости от степени их вовлечённости в процесс внедрения и реализации новых идей, решений и технологий [Rogers, 1995; Rogers, 20046]. Он выделил:

• инноваторов, склонных идти на риск ради инноваций;

• ранних потребителей, в целом принимающих инновации без особых задержек;

• поздних массовых потребителей, представленных в основном скептиками;

• медлительных и «опоздавших», которые являются зачастую консерваторами.

В рамках ещё одной классификации все участники инновационного процесса делятся на:

• инноваторов, наиболее активно принимающих новые идеи и технологии;

• имитаторов, которые придерживаются веяний моды, традиций и мнения большинства

• и «повторителей», которые склонны повторять однажды сделанный выбор несколько раз [Harrison, Home, 1999].

Другой из наиболее известных теорий, позволяющих дифференцировать участников инновационного процесса в зависимости от их отношения к новым идеям, технологиям и предложениям, является «адаптационно-инновационная» теория [Kirton, 1984]. Она объясняет различия в стиле мышления различных индивидов при решении ими преимущественно творческих задач. Эта теория появилась в 1980-х годах в США в период бурного развития там различных форм малого бизнеса. В рамках этой теории основной акцент делается на изучении скорее не уровня инновационности субъекта и его личностных характеристик, связанных с ней, а стилистики мыслительной деятельности субъекта, а также качественного своеобразия процессов мышления и принятия решения в условиях осуществления этой деятельности. В соответствии с этой теорией каждый человек находится в определённой точке шкалы: адаптор – инноватор.

Далее мы рассмотрим, используя целый ряд критериев, в чём конкретно могут состоять на психологическом уровне различия между указанными двумя типами.

1.  Стиль осуществления деятельности. Адаптор. Ему свойственна аккуратность и надёжность. В выполнении возложенных на него обязанностей он деловит и дисциплинирован. На него в большинстве случаев можно положиться, так как всю работу он выполняет качественно. Склонность адаптера к методичности позволяет ему довольно эффективно осуществлять рутинную деятельность, он может аккуратно и обстоятельно выполнять даже однообразную работу. При этом он не склонен идти на риск, иногда даже обоснованный. Во всём адаптор производит впечатление человека ответственного. Выглядит невосприимчивым к скуке. Инноватор. Может показаться недисциплинированным, относящимся к своим обязанностям не очень ответственно. Зачастую производит впечатление человека поверхностного и несерьёзного. Способен к качественному и обстоятельному выполнению рутинной и повседневной работы только в течение кратковременных порывов. Инноватор склонен делегировать рутинные функции другим людям или избегать их вовсе. В процессе достижения поставленных целей не очень охотно использует уже известные средства. Выглядит не очень основательным и практичным, часто шокирует окружающих.

2.  Специфика мышления. Адаптер. Склонен скорее решать поставленную задачу, чем находить новую проблемную область. Ищет решения проблем в апробированных и понятных (ожидаемых) направлениях. Склонен путать цели и средства. Инноватор. Скорее будет отыскивать новые проблемные области и новые решения уже поставленных задач. Решать рутинные задачи ему просто неинтересно. Он интересуется всеми сопутствующими аспектами проблемы, компетентен во взаимодействии с ними. В столкновении с новыми и нестандартными ситуациями чувствует себя «как рыба в воде». Но при необходимости решать задачу или проблему уже известными и апробированными способами словно «скисает».

3.  Стиль работы в группе. Адаптер. Чувствителен к другим людям, способствует сплочению и кооперации в группе. В связи с тем, что он склонен к стабильным и устойчивым отношениям, адаптор не очень любит необычные формы поведения партнёров по общению, а также сам старается не совершать необычных и непонятных другим поступков. Инноватор. Нечувствителен к другим людям, может создавать угрозу сплочённости и кооперации в группе в силу склонности к нестандартному поведению. Кроме этого, зачастую инноватор заинтересован в том, чтобы «расшатать» устойчивую группу с тем, чтобы в ней произошли хоть какие-нибудь перемены.

4.  Степень зависимости/независимости от окружения. Адаптор. Редко бросает вызов существующим правилам. Если и бросает, то только тогда, когда обеспечен сильной поддержкой. Его больше устраивает стабильность в отношениях. Часто он неуверен в себе, реагирует на критику с показным согласием. Однако такая реакция адаптера может сопровождаться глубокими переживаниями. Чувствителен к давлению и власти. Может достаточно долго мириться с ситуацией, которая его не устраивает. Уступчив и покладист. Предпочтёт не ввязываться в конфликт, чем доказывать свою правоту. Конформен. Ему зачастую недостаёт конфликтной компетентности как умения эффективно использовать конфликт для решения встающих перед ним задач. Инноватор. Часто бросает вызов правилам, не проявляет особого уважения к традициям. Его зачастую не волнует, что в результате его действий может возникнуть конфликтная ситуация. Выглядит уверенным в себе и независимым в период продуцирования идей. Однако в период выполнения рутинных функций в течение коротких промежутков времени может терять уверенность в себе и становиться подавленным и подверженным влиянию. Не нуждается в согласии и поддержке для формирования веры во что-либо в условиях критики. Может отстаивать свою точку зрения, если уверен в её правильности, до конца. При этом инноватору может быть совсем не важно, насколько его точка зрения популярна или пользуется поддержкой. Бывает неуважителен к общегрупповому согласованному мнению; может выглядеть несговорчивым, резким, создающим диссонанс в группе.

5.  Отношение к изменениям. Адаптор. К переменам зачастую относится скептически. Но при этом может обеспечивать надёжный фундамент для рискованных предприятий инноватора. Сокращает проблемную область посредством постепенных усовершенствований или более высокой производительности с максимальной преемственностью и стабильностью. Избегает резких и революционных изменений. В совместную с инноватором работу привносит стабильность, порядок и последовательность. Инноватор. К изменениям относится позитивно, зачастую даже нуждается в них. Может выступать катализатором изменений в устойчивой группе или структуре. В совместную с адаптером работу привносит ориентацию на задачу, независимость от прошлого и от уже устоявшихся теорий. Обеспечивает динамику для периодических кардинальных перемен, без которых система или организация закостенеет.

6.  Качества менеджера. Адаптор. Эффективно управляет уже существующими структурами. Но в случае кризиса может оказаться не очень эффективным руководителем. Важен для повседневного функционирования организации. Однако иногда его необходимо «выдёргивать» из привычной обстановки.

Инноватор. Склонен брать на себя управление в непредсказуемых ситуациях. Очень эффективен в периоды непредвиденного кризиса или в процессе профилактики такого кризиса (но только в случае, если инноватор находится под контролем) [Kirton, 1984].

2.1.4. Виды личностной инновационности

Выделяются различные виды инновационности. Ниже мы более подробно опишем некоторые из них.

Когнитивная и сенсорная инновационность. Психологическое исследование инновационности субъекта предполагает прежде всего анализ его способности, с одной стороны, воспринимать новые идеи и технологии, а с другой – их осмысливать и творчески дорабатывать. В связи с этим могут быть выделены соответственно два вида личностной инновационности: сенсорная и когнитивная.

Сенсорная инновационность – это тенденция получать удовлетворение от взаимодействия с вещами из внешнего мира. Сенсорные инноваторы склонны скорее не структурировать и анализировать новую информацию, а использовать её для удовлетворения своей потребности в новизне [Hirunyawipada, Paswan, 2006]. Указанный вид инновационности может активироваться как внутренними (например, фантазиями), так и внешними (например, результатами действий человека) стимулами. Поведенческие проявления сенсорной инновационности могут быть связаны с поиском и принятием риска. Примером может служить устойчивый интерес человека к экстремальным видам спорта [Pearson, 1970; Roehrich, 2004].

Когнитивная инновационность – это тенденция получать удовлетворение от нового опыта, от взаимодействия с чем-либо новым и от изучения закономерностей функционирования этого нового. При этом субъект может получать «вторичное» удовлетворение от результата работы с полученной информацией, её пере структурирования и дополнения. Когнитивная инновационность обусловливается потребностью в новом знании о вещах, фактах, процессах и о том, как они взаимосвязаны. Реализация указанной тенденции стимулирует мыслительную деятельность и развитие когнитивной сферы субъекта [Venkatraman, 1991].

Врождённая и реализованная инновационность. Врождённая инновационность – это способность субъекта принимать инновационные решения вне зависимости от влияния опыта других людей в процессе коммуникации с ними [Midgley, 1977; Vandecasteele, Geuens, 2009]. Такое понимание инновационности, тем не менее, предполагает предварительное взаимодействие с другими для того, чтобы ознакомиться с их опытом. Врождённая инновационность представляет собой целостное психологическое образование наподобие личностной черты [Mudd, 1990].

Реализованная инновационность – это поведенческие проявления субъекта в контексте его участия в инновационном процессе, которые могут быть подвергнуты наблюдению.

Для формирования максимально полного и объёмного представления о том, что же представляет собой личностная инновационность, а также понимания того, какие факторы оказывают влияние на её формирование, развитие и проявление, нам кажется необходимым соотнести эту психологическую категорию с широко распространённым и более изученным понятием «креативность».

2.1.5. Проблематика взаимосвязей между инновационностью и креативностью субъекта

Проблематике взаимосвязей между инновационностью и другими личностными характеристиками субъекта в научной литературе в последнее время уделяется определённое внимание. Прежде всего это касается вопроса о сходстве и различиях между понятиями «инновационность» и «креативность» человека. Зачастую креативность рассматривается как «составная часть» инновационности. Так, М. Уэст считает, что инноватор – это человек с достаточно высоким уровнем как креативности, так и инновационности, который способен не только продуцировать новые оригинальные идеи, но применять их на практике [West, 2004]. Как уже указывалось выше, креативность иногда считают «первым шагом» в последующих инновациях. Дж. Хип даёт оригинальное определение креативности как комплекса идей и концепций с учётом того, что дальнейшие инновации будут являться её конкретной реализацией [Heap, 1989]. П. Титас относится к креативности как к рождению потенциально новых идей пока только в фантазии автора [Titus, 2000]. В этом случае инновационность – это способность человека на когнитивном и, если это необходимо, и поведенческом уровнях обеспечить появление, восприятие и возможную реализацию этих идей.

В проведённом нами эмпирическом исследовании были проанализированы корреляционные связи между параметрами креативности и инновационностью субъекта [Яголковский, 2007]. В исследовании приняли участие 82 испытуемых (50 женщин и 32 мужчины). Для диагностики креативности были выбраны задания, входящие в вербальный тест творческого мышления «необычное использование» Дж. Гилфорда [Аверина, Щебланова, 1996]. Исследовались три параметра креативности:

беглость (продуктивность) – общее количество рекомендованных участниками экспериментов идей, соответствующих требованиям предложенных им заданий;

гибкость – число семантических категорий, к которым относятся предложенные идеи, характеризующее способность генерировать разнообразные идеи, по содержанию значительно отличающиеся друг от друга, способность переходить от одного аспекта задачи к другому, а также использовать различные стратегии решения;

оригинальность – необычность и статистическая редкость предложенных испытуемыми идей, характеризующая способность продуцировать идеи и решения, отличающиеся от стандартных, привычных, банальных и общеизвестных.

Для диагностики уровня инновационности использовался тест М. Кёртона KAI [Kirton, 1984; 1987].

Полученные результаты представлены в табл. 2.1.

Корреляции между параметрами креативности и инновационностью

Примечание. * р<0,01; ** р<0,05.

Как видно из приведённой таблицы, значимые корреляции между параметрами креативности и инновационностью субъекта отсутствуют. Это может являться основанием для заключения о том, что творческие способности и инновационность представляют собой разные, внутренне не связанные характеристики субъекта. Поэтому можно считать, что успешность процесса продуцирования новых идей обусловлена одними личностными факторами, а эффективность субъекта в восприятии, внедрении и распространении этих идей – другими. Полученные результаты во многом противоречат общепринятым представлениям о связи между креативностью и инновационностью [West, 2004].

В другом проведённом нами исследовании были изучены взаимосвязи между инновационностью субъекта, продиагностированной с использованием теста М. Кёртона, и интеллектом, для диагностики которого использовался краткий отборочный тест (тест В.Н. Бузина, Wonderlic personnel test) [Практическая психодиагностика, 1998]. В исследовании приняли участие 35 испытуемых (30 женщин и 5 мужчин). Полученные результаты показали отсутствие значимых корреляций между интеллектом и инновационностью испытуемых. Это может свидетельствовать о том, что мыслительная деятельность субъекта детерминируется такими характеристиками субъекта, которые практически не связаны с его деятельностью по восприятию, внедрению и распространению инноваций.

2.1.6. Подходы к развитию личностной инновационности

Учитывая то, что инновационность предполагает способность субъекта как воспринимать и осмысливать, так и при необходимости модифицировать и внедрять новые оригинальные идеи, то для её развития могут быть использованы процедуры, направленные на активизацию двух её указанных сторон. С одной стороны, необходимо направить усилия на повышение чувствительности субъекта к новому и нестандартному, а с другой – на развитие способности оперировать этими продуктами творческой деятельности. Речь идёт об их доработке, адаптации, внедрении и распространении.

Таким образом, субъект может быть поставлен в ситуацию выбора из большого числа вариантов идей и решений с разной степенью оригинальности и новизны, а затем – в ситуацию необходимости оперирования выбранными им творческими продуктами. При этом ставится задача, используя принцип, заложенный в выбранных идеях, находить решения проблемных ситуаций и задач в совершенно других областях. Процедура использования метода развития инновационного мышления состоит из следующих этапов:

1) ознакомление со всем перечнем предложенных идей;

2) выбор «базовой» оригинальной идеи;

3) выделение основного принципа, лежащего в её основе;

4) поиск вариантов «приложения» этого принципа;

5) выбор наиболее практичных и интересных приложений.

Ключевым является четвертый этап, так как именно он требует одновременно максимального использования творческого потенциала (поиск невыявленных связей, продуцирование оригинальных комбинаций и проч.) и постоянного учёта требований реализуемости и практичности предлагаемых решений. В этой связи на первый план выходит умение человека не столько выделить основной принцип, заложенный в «базовой» идее (т. е. решить задачу с единственным правильным ответом), сколько оказаться «чувствительным» к конфликтам, противоречиям или потенциальным возможностям, имеющимся в совершенно не связанных на первый взгляд с этой идей областях. В процессе «приложения» основного принципа «базовой» идеи к ситуации в другой сфере рождаются потенциальные инновации, которые в случае их дальнейшей положительной оценки и внедрения могут стать реальными инновационными объектами, моделями или технологиями.

Один из факторов, обеспечивающих эффективность инновационного мышления, – это способность субъекта находить аналогии и мыслить метафорически. Развитию этой способности способствует применение довольно известного метода, предложенного У. Гордоном и названного синектикой [Gordon, 1961]. Он использует активизацию некоторых бессознательных механизмов в процессе продуктивной деятельности. Основной акцент в этом методе делается на эмоциональных аспектах мыслительной активности человека, проявляющихся на внерациональном уровне и приводящих к активизации метафорического мышления. При использовании метода синектики происходит поиск и применение аналогий в процессах, объектах, принципах и проч. Своё применение находят четыре вида аналогий:

• прямая;

• личная (персонифицированная);

• фантастическая;

• символическая.

Прямая аналогия предполагает сравнение аналогов из самых различных сфер жизни. Иначе говоря, принцип функционирования одной системы (чаще биологической) «переносится» в другую область для решения в ней поставленной задачи или проблемной ситуации (например, использование принципа работы сфинктера в живом организме переносится в сферу фармакологической промышленности для создания механизма дозатора медицинских препаратов).

Личная (персонифицированная) аналогия предполагает идентификацию субъекта со всей системой, которую необходимо усовершенствовать, или с элементом этой системы. Чем качественнее и искреннее человек это сделает, тем лучше ему удастся «изнутри» увидеть ситуацию, проблемную область или основное противоречие. Это поможет ему найти оригинальное решение проблемы (например, изобретатель танковых амортизаторов долгое время представлял себя танком, стараясь полностью войти в этот образ).

Фантастическая аналогия позволяет на время забыть об ограничениях, дать волю своему воображению и допустить существование таких элементов системы или проблемной ситуации, которые невозможны в реальной жизни (например, на основе фантастической аналогии, связанной с отменой закона энтропии, была предложена целая группа самовосстанавливающихся покрытий из кораллов, спор лишаев и других растений [Gordon, 1961].

Символическая аналогия предполагает абстракцию, ассоциацию предмета с его наиболее существенным признаком, а также визуализацию ключевых элементов проблемной ситуации (например, Ф. фон Кекуле открыл циклическую структуру молекул бензола благодаря символической аналогии с кольцами извивающейся змеи).

В практике развития способности к инновационному мышлению могут быть использованы и алгоритмические методы, одним из которых является метод «морфологического анализа». Этот метод решения задач и разрешения проблемных ситуаций был предложен в середине XX в. американским астрофизиком швейцарского происхождения Ф. Цвики. Он предлагал использовать этот метод для структурирования и исследования комплекса взаимосвязей внутри многомерных массивов данных, характеризующих сложные проблемные комплексы [Zwicky, 1969; Zwicky, Wilson, 1967]. Цвики применял этот метод в самых разных областях своих исследований: от классификации космических объектов и разработки ракетных ускорителей до правовых аспектов космических полётов и освоения космоса. Он основал Общество морфологических исследований и очень активно продвигал идею «морфологического подхода» к решению самых различных задач и проблемных ситуаций в течение 40 лет начиная с 1930-х годов и до самой смерти в 1974 г. [Ritchey, 1998]. В настоящее время этот метод используется для поиска нестандартных и оригинальных решений задач в самых различных областях науки, техники, экономики, бизнеса, социально-политической сферы.

Общая идея морфологического анализа состоит в следующем. Сначала выделяются наиболее важные параметры проблемной ситуации, задачи или системы. Затем подбирается максимальное число значений этих параметров, после этого осуществляется перебор всех возможных комбинаций этих значений. Среди полученных вариантов встречаются как совсем неприемлемые, так и те, которые несмотря на свою необычность могут оказаться оригинальными и нестандартными решениями поставленных задач. На заключительном этапе осуществляется выбор из полученных комбинаций наиболее оригинальных и практичных.

Сам Ф. Цвики следующим образом описал последовательность шагов морфологического анализа [Zwicky, 1969; Zwicky, Wilson, 1967]. Первый шаг: проблема, требующая решения, должна быть сформулирована в очень краткой форме. Второй шаг: должны быть выделены и проанализированы все наиболее важные параметры проблемной ситуации. Третий шаг: создаётся морфологическая или многомерная матрица, содержащая все возможные решения. Четвёртый шаг: все решения из этой матрицы внимательно изучаются на предмет практичности и соответствия основным целям. Пятый шаг: наилучшие решения выбираются и реализуются на практике (предполагается, что все необходимые ресурсы и возможности для этого имеются).

Кроме описанных существует довольно много иных методов стимуляции творческого и инновационного мышления, в каждом из которых имеются как свои достоинства, так и недостатки. Среди них и широко известный метод «мозгового штурма», который чаще всего используется в условиях групповой работы. Его основные принципы более подробно будут рассмотрены в подразделе 2.3.3.

2.1.7. Диагностика личностной инновационности

В области исследования инновационности достаточно важной проблемой является её диагностика. В настоящее время существует и используется ряд диагностических методик.

В соответствии с основными постулатами уже описанной вкратце «адаптационно-инновационной» теории М. Кёртоном был разработан тест диагностики инновационности субъекта (Kirton Adaption-Innovation Inventory). Он состоит из 32 утверждений, касающихся того, насколько трудно или легко человек сохраняет черты инновационного или адаптивного поведения в течение длительного промежутка времени [Kirton, 1987]. Испытуемому необходимо обозначить степень согласия с каждым из утверждений по 5-балльной шкале (1 балл – категорически не согласен, 5 – абсолютно согласен). После этого все баллы суммируются. Показатели колеблются в интервале от 32 до 160 при среднем значении 96. Чем выше у человека индекс инновационности, тем больше оснований отнести его к инноваторам, и соответственно, чем он ниже – к адаптерам. Так, к примеру, при исследованиях населения США и Италии этот показатель оказался равным примерно 95 баллов [Foxall, Bhate, 1991]. Благодаря относительной простоте этой диагностической методики она является довольно популярной и часто используемой.

Ниже приведены некоторые из указанных утверждений.

• Мне симпатичны люди, сменившие за свою жизнь несколько профессий.

• Я живо интересуюсь результатами новой деятельности моих коллег.

• Я готов(а) поступиться интересами моей карьеры ради участия в новой интересной деятельности.

• Я готов(а) вложить личные деньги в рисковое мероприятие.

• Многие считают меня нарушителем спокойствия в коллективе.

• Я способен(на) «заразить» своими идеями окружающих.

• Я генерирую много новых идей, некоторые из них впоследствии сам(а) признаю неразумными.

• Часто мои предложения, встречавшие вначале протест, впоследствии признавались большинством связанных с ними людей.

• Я считаю, что наилучшее решение любой проблемы – в радикальной перестройке системы.

• Я готов(а) противостоять большинству окружающих в отстаивании моих идей.

• Совершая прогулки, я предпочитаю ходить разными маршрутами.

• Я готов(а) выступить инициатором создания и руководителем венчурного предприятия.

• Я высоко ценю личную свободу и возможность инициативной деятельности (даже в ущерб собственному комфорту).

Для диагностики личностной инновационности могут быть также использованы блоки из некоторых личностных опросников. Так, например, С. Мюллер и А. Томас в исследовании связей между локусом контроля субъекта и уровнем его инновационности для диагностики последней использовали следующие восемь пунктов из «личностного опросника» Д. Джексона [Jackson, 1974; Mueller, Thomas, 2001].

1. Я часто удивляю людей своими оригинальными идеями.

2. Люди часто просят меня о содействии в делах, требующих творческого подхода.

3. Я получаю больше удовлетворения от приобретения новых навыков, чем от придумывания новых идей.

4. Я предпочитаю такую работу, которая требует нестандартного мышления.

5. Я обычно продолжаю делать новую работу с помощью уже известных мне методов.

6. Мне нравится такая работа, которая требует скорее навыков и опыта, чем изобретательности.

7. Я не очень творческая личность.

8. Я люблю экспериментировать с поиском новых путей решения одной и той же задачи.

Для диагностики личностной инновационности (а также её конкретных видов: когнитивной и сенсорной) также часто используется «опросник переживания новизны» (Novelty Experiencing Scale – NES) [Pearson, 1970]. Этот тест состоит из 80 пунктов, ответы испытуемых на которые позволяют получить количественные оценки уровня их инновационности по четырём субшкалам:

• внутреннее познание;

• внешнее познание;

• внутреннее восприятие;

• внешнее восприятие.

Для диагностики когнитивной инновационности, например, определяется склонность испытуемого к:

• нахождению значений неизвестных слов;

• поиску значения необычных утверждений;

• нахождению различных путей объяснения одного и того же явления;

• вычислению кратчайшего пути от одного пункта до другого;

• анализу собственных чувств и реакций;

• обсуждению необычных идей;

• мыслям о том, почему мир именно такой, какой он есть;

• вычисления количества кирпичей, необходимых для строительства камина.

Для диагностики сенсорной инновационности исследуются его желание или нежелание:

• оказаться на плоту в середине реки Колорадо;

• видеть яркие сны с необычными цветами и звуками;

• «оседлать» волну в стремительно несущемся потоке;

• проснуться утром с необычными чувствами;

• управлять санями, несущимися по крутому склону, поросшему деревьями;

• представлять себя лежащим на пляже, когда волны обдают всё тело;

• прогуляться по шаткому мостику над глубоким каньоном;

• увидеть яркие и необычные образы средь бела дня, прогуливаясь (в оригинале – во время конной прогулки) в одиночестве [Venkatraman, Price, 1990].

Кроме указанных в исследованиях инновационности применяются также и другие тестовые методики. Среди них «опросник поиска ощущений» М. Закермана (The Zuckerman Sensation Seeking Scale – SSS). Этот опросник был создан в 1971 г. и направлен на диагностику устойчивой личностной характеристики, связанной с потребностью получать новые ощущения, варьируя при этом уровень внешней стимуляции.

Описываемая методика создана на теоретическом фундаменте предположений о том, что есть категория испытуемых, которых отличает постоянное желание испытывать что-либо новое, непривычное, переживать ощущения новизны и возбуждения. Такие люди склонны к нестандартному, оригинальному, зачастую выходящему за социальные нормы и правила, поведению. Одним из основных видов активности для них может стать приобретение нового опыта. В некоторых случаях они «коллекционируют» необычные ощущения, нестандартные жизненные ситуации и поэтому тяготеют к ним.

В первой версии опросника «Шкала поиска ощущений» было 72 утверждения. С использованием факторного анализа вместе с общей шкалой были получены четыре других независимых фактора, которые сформировали следующие субшкалы [Зырянова, 2005; Zuckerman, 1979].

Шкала стремления к новым ощущениям ES (Experience Seeking) сформирована из вопросов, направленных на диагностику потребности в поиске ощущений и впечатлений посредством необычных форм поведения. Такие формы поведения могут удивлять окружающих, тем самым доставляя удовлетворение испытуемому в контексте его потребности в новизне.

Шкала стремления к риску и приключениям TAS (Thrill and Adventure Seeking) диагностирует склонность испытуемого к риску, а также получению таких ощущений, которые сопровождают или являются следствиями опасных форм поведения, соседствующих с риском для жизни.

Шкала стремления к развлечениям Dis (Disinhibition) связана с такими формами поведения испытуемого, когда он (она) чувствует себя абсолютно свободным(ой). Это может быть связано с такими щекочущими нервы и одновременно дающими пьянящие ощущения полной свободы поступками, которые зачастую другими воспринимаются как абсолютно «отвязанные». Такое поведение зачастую реализуется в условиях азартной игры, в изменённых состояниях сознания и вредных привычках (алкоголь, наркотики и проч.).

Шкала устойчивости к монотонии BS (Boredom Susceptibility) описывает избегание рутинных форм поведения, монотонных действий, а также потребность в разнообразии.

На русском языке есть также экспресс-методика диагностики потребности в поиске ощущений, состоящая из 16 пар утверждений [Практическая психодиагностика, 1998]. Испытуемый должен выбрать из каждой пары то утверждение, которое ему (ей) наиболее близко. Далее по специальному ключу производится подсчёт полученных баллов. В зависимости от количества полученных баллов испытуемые попадают в одну из трёх категорий.

1. Высокий уровень потребностей в ощущениях (11–16 баллов) свидетельствует о наличии влечения к щекочущим нервы впечатлениям, что может явиться поводом для рискованных поступков.

2. Средний уровень потребностей в ощущениях (6-10 баллов) в целом свидетельствует об умении контролировать свои поступки и поведение. Этот уровень характерен для лиц, которым свойственна умеренность в удовлетворении своих потребностей. Им удаётся совмещать влечение к новому опыту и рассудительность, предохраняющую их от необдуманных и рискованных действий.

3. Низкий уровень потребностей в ощущениях (0–5 баллов) свидетельствует о том, что испытуемому свойственны предусмотрительность и сдержанность, а стремление к новому опыту, ощущениям и острым переживаниям ему (ей) не очень важны.

1. а) Я бы предпочел работу, требующую многочисленных разъездов, путешествий,

б) Я бы предпочел работать на одном месте.

2. а) Мне не хотелось бы попробовать какой-нибудь наркотик, который мог бы оказать на меня незнакомое воздействие,

б) Я бы попробовал какой-нибудь из незнакомых наркотиков, вызывающих галлюцинации.

3. а) Я не люблю спорить с людьми, чьи воззрения резко отличаются от моих, поскольку такие споры всегда неразрешимы,

б) Я считаю, что люди, которые не согласны с моим воззрением, больше стимулируют, чем люди, которые согласны со мной.

4. а) Я бы не хотел оказаться загипнотизированным.

б) Я бы хотел попробовать оказаться загипнотизированным.

5. а) В холодную воду я вхожу постепенно, дав себе время привыкнуть к ней.

б) Я люблю сразу нырнуть или прыгнуть в море или холодный бассейн.

6. а) Худший социальный недостаток – быть грубым, невоспитанным человеком.

б) Худший социальный недостаток – быть скучным человеком, занудой.

7. а) У людей, ездящих на мотоциклах, должно быть есть какая-то неосознаваемая потребность причинить себе боль, вред,

В целом на рынке тестовых психологических методик имеется недостаточное количество инструментов для диагностики инновационности. Это, на наш взгляд, связано прежде всего с тем, что эта психологическая категория начала подвергаться систематическому научному исследованию сравнительно недавно. В определённой степени недостаток методик обусловил отсутствие на сегодняшний день масштабных методологических и методических разработок в описываемой области. В связи с тем, что потребителями инноваций могут являться как отдельные индивиды, так и группы, организации и социальные системы, для более полного и развёрнутого анализа инновационности необходимо осуществлять её изучение не только на индивидуальном, но и на социокультурном, организационном и групповом уровнях.