О кризисе
Отток денег из банковской системы начался еще в сентябре. Этот процесс не был односторонним: часть клиентов забирала деньги, а часть — приносила. Но в целом по системе упал показатель прироста остатков на депозитах. Грубо говоря, мы привыкли в месяц привлекать у населения по 150 млн. грн., а в сентябре цифра упала до 30 млн. С октября прирост стал отрицательным. Особенно критичной была ситуация в последнюю неделю ноября, когда деньги просто выметались из банков. В масштабах страны отток составлял миллиарды гривен, в Укр-соцбанке — примерно 50 млн. грн. ежедневно.
В среднем по банковской системе ликвидная часть активов поддерживается на уровне 15 % баланса. Буквально за неделю банки потеряли половину этой суммы, и запас ликвидности перешел в район 5–8%. Можно было говорить о неминуемом кризисе. Если бы так продолжалось еще неделю, ликвидность упала бы до нуля. Это означало бы банкротство всей системы.
В подобных ситуациях жизненно важна поддержка собственников. В последние пять лет банки гибли исключительно из-за некорректного отношения акционеров. В 1990-е годы, напротив, банкротства были вызваны ошибками и злоупотреблениями менеджеров.
Укрсоцбанк осенью 2004 года чувствовал себя сравнительно неплохо. Предприятия группы «Ин-терпайп» увеличили остатки на своих счетах с обычных 100–200 млн. грн. примерно до 700 млн. Благодаря деньгам акционеров, Укрсоцбанк до введения постановления № 576 не стал ограничивать выдачу вкладов. Мы повысили ставки по депозитам, а персонал активно убеждал людей оставить деньги в банке. Бывали ситуации, когда человек снимал вклад и переносил его в персональную ячейку. Потом, через месяц-полтора, деньги оттуда возвращались на депозит. Другим клиентам был важен сам факт, что вклады выдают. Они снимали деньги и тут же их вкладывали.
Безусловно, политические события добавляли негатива. Укрсоцбанк работал на всей территории Украины, и среди наших сотрудников было много сторонников как «оранжевых», так и «бело-синих». Однажды даже возникла ситуация, когда на уровне персонала саботировалось перечисление денег из одного региона страны в другой. Однако это и другие проявления политического противостояния мы жестко пресекали. Приходилось доказывать сотрудникам, что мы инфраструктурная часть экономики и в рабочее время не имеем права на политическую позицию. Так же, как не может врач спрашивать у больного, из какой он партии. В итоге банк работал как часы. Конечно же, персонал наслушался от клиентов всякого, но в целом люди вели себя достойно.
Акционеры не могли решить все наши проблемы, но их помощь придавала уверенности. На совещаниях в Нацбанке я чувствовал себя намного спокойнее, чем большинство коллег. Наверное, спокоен был также Александр Дубилет, руководитель Приватбанка.
Напротив, в особенно тяжелом положении оказались банки, ориентированные на розницу и не входящие в состав финансово-промышленных групп. В ситуации, когда население досрочно изымало депозиты, банки было некому поддержать деньгами. Показательна история «Аваля». Его владельцы — на тот момент они же и менеджеры — люди не бедные. Однако они не могли найти сотни миллионов гривен, чтобы заткнуть дыру в пассивах. Это пример того, как сильная сторона прекрасного банка буквально в течение трех недель стала его главным недостатком. Через огромную филиальную сеть и банкоматы деньги утекали, словно через сито. Трудно представить, сколько нервов это стоило менеджерам. Думаю, кризис 2004 года укрепил их готовность продать банк в 2005-м. Стало очевидно, что дело всей жизни может быть потеряно в течение месяца.
Нацбанк в кризисной ситуации проявил себя с наилучшей стороны. Он выполнял главную функцию — гаранта стабильности. Руководители НБУ очень много выступали, обещая людям удержать курс гривны. Безусловно, заявления политиков сильно ударили по финансовой системе. Это была основная причина кризиса осени 2004 года. Нацбанк невольно попал в центр политического розыгрыша, но сумел с достоинством из него выйти.
С практической точки зрения, одна из главных причин кризиса — это великая несправедливость закона. Нормы Гражданского кодекса позволяют досрочно изымать депозиты. Получается, что небольшая группа людей — несколько процентов от общего числа вкладчиков — ставит под угрозу благосостояние всех остальных.
В среднем примерно 40 % пассивов банка — это депозиты физических лиц. Если половина этих денег уйдет в короткий срок, банк станет банкротом. Владельцы больших депозитов во все времена были нервными. При малейшем намеке на опасность они мгновенно забирают свои сбережения, а это огромные суммы. В проигрыше остается большая часть клиентов-физлиц, а также юрлица, которые не имеют права обналичить свои счета без обоснования. Банки же не могут досрочно вернуть кредиты, чтобы поддержать свою ликвидность. Получается, вся легальная часть экономики страны является заложницей группы нервных людей, на стороне которых закон.