Едва из волн Океана выступила Эос в одеяниях цвета шафрана, чтобы пробудить от сна и богов и смертных, к стану ахейцев с дарами Гефеста примчалась Фетида.

Застав Ахилла склоненным над телом любимого друга, богиня сказала:

– Сын мой, взгляни, какие дары посылает тебе Гефест с пожеланием победы.

И сложила на землю щит, и поножи, и шлем, и панцирь. Медь загремела, как голос утробный, и разбежались в испуге мирмидоняне, даже взглянуть не решившись на великое чудо.

Словно два факела, грозно сверкнули из-под ресниц глаза Ахилла. Сердце его исполнилось ратным рвением. Подняв с земли оружие и насытив душу зрелищем божественного искусства, он попросил мать проследить, чтобы не осквернили останки друга мухи и черви.

– Я сделаю все, чтобы стал прекрасней живого умерший Патрокл, – успокоила сына Фетида. – Ты же отправляйся в лагерь и зови на сходку воинов, чтобы перед ними отречься от великого гнева.

И зашагал Ахилл вдоль берега моря, зычным голосом сзывая все войско к шатру Агамемнона. Все собирались на зов. И когда воцарилась тишина, Ахилл, положив ладонь на сердце, обратился к Агамемнону:

– Было бы лучше, Атрид, чтобы не было дня, когда мы вскипели враждой из-за девы. Пусть Артемида сразила бы ее своей не знающей промаха стрелой. Многие бы живыми стояли сейчас среди нас. Но о былом вспоминать я не буду. Ныне гнев свой слагаю я перед вами.

С места, не выходя в середину собрания, отозвался Агамемнон, понуро стоявший близ своего шатра:

– Прошу мне поверить, ахейцы: в том, что случилось, вины моей нет. Это Зевс и Судьба и с ними презренная Ата меня ослепили. Дева любая не стоит вражды между мужами. И ее возвращаю тебе, Ахилл благородный, вместе с обещанными дарами.

– Не о дарах теперь забота, богоравный Агамемнон, – ответил Ахилл. – Сердце к бою зовет, чтобы мстить за павших!

И, покинув собрание, поспешил Ахилл к палатке, чтобы облечься в доспехи. Затянув на груди сверкающий панцирь, защитив поножами ноги, взял он в руки выпуклый щит и поднял его высоко над головой, так что блеск исходил от щита, словно огонь маяка, пылающего на горной вершине над морем. Надев шлем, герой грозно тряхнул головой и пронзительно свистнул.

Тотчас же подвел к нему Автомедон легконогих коней и поспешно занял свое место на колеснице. Ахилл поместился с ним рядом и обратился к коням:

– Балий и Ксанф! На вас возлагаю надежду. Не оставьте меня бездыханным в бою, как Патрокла!

– Знай, Ахилл, – ответил Ксанф, тряхнув пышной гривой, – невредимым вынесем мы тебя сегодня из боя.

Но гибель твоя недалеко. И не наша это вина, а судьбы всемогущей.

– Скучное ты существо! – усмехнулся Ахилл. – Давно мне известно, что живым из-под Трои мне не вернуться. Но стоит ли думать о том, что предрешила судьба, нас не спросив? Вперед, легконогие кони!