10
Далси столкнулась с Элвином почти у самой калитки, но он, естественно, не узнал ее в темноте и торопливо прошмыгнул мимо. «Вот и чудненько», — подумала Далси, ни капельки не расстроившись, что столь желанная встреча не состоялась. Ей вполне хватило впечатлений от встречи с женой Форбса и его тещей. Пожалуй, троих за один вечер она бы уже не вынесла.
В последующие дни Далси была вынуждена часами выслушивать медитации Виолы на тему «Цветы от Элвина»: нескончаемые монологи о том, как все это важно и какое судьбоносное значение имеет этот куртуазный жест с его стороны для дальнейшего развития их отношений. Постепенно Далси начала ощущать себя самой настоящей наперсницей из какой-нибудь классической пьесы. Таких замшелых старух полным- полно в трагедиях Корнеля или Расина. Правда, она с трудом вспоминает сюжеты сих пьес, читанных ею еще в школе. Но общий рисунок роли полностью совпадал с тем, что предлагалось ей. Разумеется, она старалась не думать о собственных чувствах и о той волне ревности, которая поднялась в ее душе при мысли о том, что, вполне возможно, Элвин Форбс видит в Виоле не только компетентного специалиста-библиографа. В самом деле! Разве расплачиваются за библиографические изыскания столь роскошными цветами, которые наверняка стоят кучу денег? Нет, такие букеты дарят своим возлюбленным пылкие любовники, но уж никак не коллеги по работе, желающие выразить свою дежурную благодарность.
Впрочем, никакого решающего поворота в отношениях этих двоих так и не случилось. Несмотря на цветы, а, быть может, именно из-за них Элвин не сделал ни малейшей попытки увидеться с Виолой. А та безвылазно сидела все вечера в своей комнате, занимаясь корректурой очередного научного опуса. Более того, насколько Далси могла судить, Форбс даже ни разу не позвонил ее постоялице. В свою очередь, она тоже не стала рассказывать приятельнице о своей встрече с Марджори Форбс. Наверняка Виолу шокировали бы подробности того, как она очутилась в доме бывшей жены Элвина, воспользовавшись в качестве предлога проводимым там благотворительным базаром.
Так прошло две недели. Однажды утром Далси сидела на кухне в ожидании мисс Лорд, которая как раз заканчивала убираться в комнате Виолы, чтобы потом угостить ее чашечкой свежего кофе.
Вскоре появилась и сама мисс Лорд: она тащила перед собой вазу с уже изрядно пожухшими хризантемами.
— Думаю, их пора уже выбросить вон. Как считаете, мисс Манаринг?
Далси замялась в нерешительности. С одной стороны, букет уже давно потерял свой товарный вид, но, с другой, кое-какие из хризантем еще не совсем увяли. Просто нужно обобрать пожелтевшие листья и по-иному скомпоновать цветы.
— Боюсь, мисс Дейс не поймет нас, если мы выбросим цветы без ее разрешения. Оставьте их здесь. Я сама поменяю воду и отнесу вазу наверх.
— Я вообще считаю вредным для здоровья держать цветы в комнате, где ты спишь, — не сдавалась прислуга. — И вообще, доложу я вам, мисс Дейс — такая неряха! Вечно у нее кавардак. Разумеется, я не обязана собирать за ней вещи, которые она разбрасывает повсюду. Но скажите мне, как в таком случае навести в комнате порядок, а?
— Обязательно поговорю с ней! — клятвенно пообещала служанке Далси и тут же дипломатично перевела разговор на другое.
Ближе к полудню доставили утреннюю почту. На коврике перед входной дверью лежали два конверта лицевой поверхностью вниз, словно застыв в ожидании, когда же их поднимут и прочитают адреса, чтобы узнать, откуда они и от кого. Как всегда в доме, где уже давно отучились получать любовные послания, при виде писем Далси испытала легкое чувство тревоги. Что в них? Но, подняв конверты с пола, она перевела облегченный вздох. В одном находился каталог известной торговой фирмы, занимающейся продажей товаров по почте. В другом — приглашение на вернисаж в одну из частных галерей, где планировалась экспозиция художника, чье имя ни о чем не говорило Далси. Разве что адрес самой галереи: респектабельная Бонд-стрит, славящаяся обилием частных галерей и выставочных залов. Да ведь это же та самая галерея, в которой трудится ее бывший жених Морис. Судя по всему, он и позаботился о том, чтобы пригласить ее на открытие. «Неужели ему кажется, — подумала она с негодованием, что после всего, что произошло между ними, она воспользуется его любезностью и отправится на выставку?» В первую минуту она даже вознамерилась разорвать приглашение на мелкие части, но потом остудила свой пыл. Вполне возможно, Морис даже не в курсе того, что устроители выставки отправили ей приглашение. Скорее всего, он и работу уже успел сменить. Просто ее имя и фамилия значатся в списке постоянных посетителей. Вот ее и включили автоматически в число приглашенных на вернисаж гостей.
Вечером она показала приглашение Виоле.
— Можете воспользоваться, если хотите, — предложила она подруге. — У меня что-то нет особого настроения ходить по выставкам.
— А я, пожалуй, схожу. Обожаю закрытые просмотры в частных галереях. Там всегда можно увидеть что-то забавное. Давайте все же сходим вместе.
— Ну, разве что за компанию, — неохотно согласилась Далси, представив себе бесцельное шатание по полупустым залам. И потом, перспектива столкнуться с Морисом, даже случайно, все еще пугала ее. Но, наверное, такая встреча, случись она на вернисаже или в любом другом месте, пошла бы ей только на пользу, придала бы уверенности и, в конце концов, быть может, даже прояснила ответ на столь мучительный для нее вопрос: «И как я только могла полюбить такого человека?»
За столиком у входа в просмотровые залы сидела молодая женщина, чем-то похожая на саму Далси. Такая же светловолосая, высокая, но гораздо более ухоженная. Она словно спорхнула с обложки глянцевого журнала: безукоризненный макияж, красивая прическа, голубые тени, умело подчеркивающие синеву глаз, нежно розовый лак ногтей. «Вот что бывает с людьми, которые постоянно следят за собой», — огорченно вздохнула Далси. На столике лежала стопка свежих каталогов, а рядом — книга записей. Далси машинально пролистала несколько страниц, обнаружив несколько знакомых имен. Критики, искусствоведы, вот только имени Элвина Форбса она среди них не нашла. Да и с какой стати ему здесь быть? Насколько ей известно, проблемы современного искусства не слишком занимают ученого филолога.
— Ну, что? Приступаем к осмотру экспозиции? — бодро предложила ей Виола.
— О, господи! — снова не удержалась от вздоха Далси, увидев стены, снизу доверху увешанные полотнами, испещренными самыми разнообразными геометрическими конструкциями, преимущественно, в грязновато-серых тонах.
— Ага! — сверилась Виола с каталогом. — В этом зале представлены последние работы художника. Может, начнем осмотр с его ранних полотен? Соблюдем, так сказать, хронологическую последовательность, как считаете?
— Пожалуй, вы правы, — согласилась Далси, тоже глянув в каталог. — В ранних картинах есть хоть какое-то подобие сюжета. Вот, например, черно-белая кошка, держащая лимон в лапах. Или этот натюрморт: лук, перец, батарея винных бутылок на фоне окна, за которым виднеется кромка воды и лодки на берегу. Наверное, он все же хороший художник, как думаете? Вот только что заставило его отказаться от привычных сюжетов и переметнуться на абстракции?
— Просто мастер уже устал от цветовой палитры в привычном понимании этого слова, — с видом знатока обронила дама, стоявшая неподалеку. — Вот он и решил поэкспериментировать с новыми формами и непривычной для всех гаммой.
— А сам художник присутствует на вернисаже? — поинтересовалась у нее Далси.
— Да! Вон стоит молодой человек в пестрой тенниске. Это он и есть.
Далси бросила мимолетный взгляд в ту сторону. «Боже, как надоели все эти молодые гении, начинающие писатели и художники, — подумала она с некоторым раздражением, — которые появляются на публике именно в том образе, которого от них и ждут». Впрочем, покажись он среди своих геометрических закорючек в строгом деловом костюме или в смокинге, и вид у него был бы еще более забавный.
— Надеюсь, экспозиция имеет успех, — проговорила она задумчиво. — И молодому человеку удалось продать хоть что-то из того, что здесь выставлено.
Она машинально скользнула взглядом по полотнам, отыскивая глазами красную звездочку в углу рамы — знак того, что картина уже продана. Ужасно, если таковых нет. Тогда придется поддержать беднягу морально и материально и купить, хотя бы из чувства жалости, ту черно-белую кошку. А что? Она совсем не дурна!
— Да! В этом зале я уже нашла три проданные картины, — тут же сообщила ей Виола. — Думаю, абстрактных полотен куплено еще больше. Взгляните вон туда! С вами явно хотят поговорить!
Встреча, которой так боялась Далси, случилась столь неожиданно, что она не успела даже испугаться.
— О, привет, Морис! — с удивлением услышала она свой непривычно жизнерадостный голос. — Рада видеть тебя!
Далее последовала короткая процедура представления Мориса и Виолы друг другу, и последняя мгновенно просияла при виде столь импозантного молодого человека.
— Вы знаете, мы просто теряемся в догадках, пытаясь определить ценность этих живописных полотен, — кокетливо сообщила она Морису, и тот немедленно принялся с присущей ему обстоятельностью объяснять ей, в чем именно состоит непреходящее значение последних работ молодого мастера.
Далси специально отстала, давая возможность этим двоим в полной мере насладиться разговором о проблемах высокого искусства. «Поразительно, — размышляла она, плетясь следом, — как я могла влюбиться в Мориса. Что я в нем нашла?» Впрочем, чему же удивляться? Ее бывший жених — из той породы красавчиков, которые нравятся всем. Стройный шатен среднего роста, с мелкими, но безукоризненно правильными чертами лица, на котором застыло всегдашнее выражение мягкости и покорности. Только в глубине серых глаз кроется нечто такое, что заставляет подумать о том, что ты имеешь дело с жестким, а быть может, даже и с жестоким человеком. На пальце Мориса она разглядела массивный перстень-печатку. «Ба! Неужели мы снова обручены?»
— Не ожидал встретить тебя здесь — повернул он голову в ее сторону, пока Виола занялась созерцанием очередного шедевра с рассеянным видом женщины, которую ведет по залам столь притягательно красивый экскурсовод, который к тому же еще предусмотрительно указывает, на что следует обратить внимание в первую очередь.
— Вот как? — с деланным удивлением спросила Далси. — А мне, между прочим, прислали специальное приглашение на вернисаж. Я даже, было, подумала, что это ты позаботился.
— Я? Нет, что ты! Разве я мог? В сложившихся обстоятельствах…
Он оборвал себя на полуслове и принялся внимательно изучать свои ногти.
— Неужели ты вообразил, что мне все еще очень больно будет видеть тебя? Напротив! Я всегда знала, что такая неожиданная встреча пойдет нам только на пользу. Так оно и вышло.
— Эта дама… твоя приятельница, она живет у тебя сейчас?
— Да! Славная женщина, и мы с ней хорошо ладим.
«Интересно, — подумала она про себя, — можно ли рассматривать
такой вариант общежития как равноценную замену законному браку. Например, супружескому союзу с Морисом». Чувство одиночества нахлынуло на нее с новой силой. Она рассеянно вслушивалась в бравурные речи Мориса, который уже на полном серьезе предлагал в ближайшем будущем пообедать вместе. Удивил энтузиазм Виолы (чудесная мысль! обязательно!), моментально оценившую всю перспективность такого предложения.
— Не заглянуть ли нам в буфет? — предложила она Виоле, когда они, наконец, распрощались с Морисом. — Как вы думаете, у них подают чай?
— Чай — да, а вот никаких аперитивов не видно, — ответила Виола, озираясь по сторонам.
— Здесь не видно не только аперитивов, — вяло пошутила Далси. — Здесь, по-моему, вообще ничего не видно. Ой! — непроизвольно схватила она за локоть свою спутницу. — Взгляните вон на того священника! Поразительно похож на Элвина Форбса. Наверное, это его старший брат.
Виола посмотрела в указанном направлении. Священник внимательно рассматривал полотно, на котором были изображены какие-то прямоугольные загогулины, судя по замыслу, цветы, которые были помещены в такой же прямоугольный обрубок, являющий собой вазу.
— Знаешь, Уилкинз, — проговорил он с добродушным смешком, обращаясь к художнику. — Вот этот свой шедевр ты точно сотворил, встав по утру не с той ноги.
Дружный смех сопровождающих подтвердил верность его догадки, и художнику не оставалось ничего иного, как присоединиться к общему смеху.
Завершив осмотр экспозиции, священник направил свои стопы в сторону буфета.
— Идемте же за ним! — неожиданно проявила прыть Виола. — Я тоже уже хочу чая.
По счастью, в буфете сыскался свободный столик совсем недалеко от того, за которым расположился дородный священнослужитель. Он действительно был очень похож на Элвина. Удивило, что вместо традиционного чая священник заказал кофе и несколько пирожных, обильно украшенных взбитым кремом.
— Вы только посмотрите на него! — не преминула съязвить Виола. — Вместо того чтобы предаваться благочестивым мыслям о вере или коротать время на заседании какого-нибудь теологического общества, он шляется по всяким вернисажам и ублажает себя невероятным количеством пирожных. Хорошенький пример подает он своей пастве! Ничего не скажешь!
Впрочем, не священнослужитель занимал сейчас мысли Виолы. Ее просто распирало от любопытства по поводу Мориса.
— Какой приятный молодой человек, этот ваш знакомый! И где вы его только прятали все это время?
— Нигде я его не прятала. Скорее, он сам прятался, — Далси сделала еще одну неудачную попытку пошутить. — Дело в том, что мы с ним были помолвлены.
— Вы?! Помолвлены с ним?! — не сумела скрыть своего изумления Виола.
«Пожалуй, такую реакцию можно назвать даже оскорбительной», — подумала Далси и еще ниже опустила голову.
— Да, мы были помолвлены с Морисом, а где-то около года тому назад разорвали помолвку по обоюдному согласию.
— Припоминаю, припоминаю! Вы действительно рассказывали мне в свое время об этой помолвке. Но я и представить себе не могла, что…
— Конечно, не могли! — довольно резко оборвала ее Далси.
— А обручальное кольцо он вам подарил? — проявила несвойственное ей любопытство Виола.
— Да. И очень красивое. Гранат в обрамлении жемчужин.
— И вы его сохранили?
— Сохранила. Видите ли, дело в том… инициатива в нашем разрыве все же принадлежала ему, — впервые за все эти долгие месяцы Далси почувствовала невыразимое облегчение. Наконец-то она решилась произнести эту горькую правду вслух! Признаться постороннему человеку, что именно Морис не захотел жениться на ней. Хотя, надо отдать ему должное, обставил он свой разрыв более чем благородно: она прелесть, умница и все такое, а он просто недостоин ее.
— Понятно! — задумчиво протянула Виола. Кажется, ей понравилось то, что она услышала. — Разумеется, в подобных обстоятельствах вам незачем возвращать ему кольцо. Пусть останется, как память.
— О чем вы говорите? Я бы никогда не смогла носить его. А потому продала.
— Вы продали обручальное кольцо? — уже в который раз удивилась Виола с несвойственным ей пылом. Подобный шаг никак не вяжется с серьезной и добродетельной Далси.
— Продала! Прочитала в одной из газет просьбу о помощи. Какая- то женщина просила помочь ей материально, она попала в затруднительную ситуацию и я подумала, что вот хороший повод сделать доброе дело. И я тут же продала кольцо, а все деньги направила по указанному в газете адресу. Надеюсь, это принесло хоть какое-то облегчение несчастной.
«Боже, что я мелю такое! — в ужасе подумала Далси. — Я сейчас говорю точь-в-точь, как моя служанка мисс Лорд, которая, наслушавшись всяких телевизионных проповедников, просто обожает разглагольствовать о помощи ближним и важности благотворительной деятельности в приходе».
— Взгляните! — Виола снова переключилась на столик, за которым восседал предполагаемый брат Элвина Форбса. — А к нашему священнику подсел какой-то его приятель. Ужас! Он заявился сюда в гамашах! Наверное, какой-нибудь архидиакон, не иначе.
— Ну, как впечатления, Готорн? — зычным голосом выкрикнул предполагаемый архидиакон, поудобнее устраиваясь за столиком.
«Готорн! — разочарованно подумала про себя Далси. — Значит, они обе ошиблись, и этот жизнелюбивый священник отнюдь не брат Элвина Форбса».
— Мне рассказывали, что мальчишка начинал свой путь в искусстве в качестве хориста, — продолжал вопить на весь буфет священник в гетрах. — Пел в церковном хоре. Готов побиться об заклад с кем угодно, через год от его популярности не останется и следа. Голову даю на отсечение!
В этот момент к их столику подошла официантка и поставила перед священнослужителями блюдо с новой порцией пирожных и свежий кофе.
— Пора домой! — поднялась со своего места Далси, несколько удрученная тем, что ее версия насчет Невила Форбса оказалась ложной. И вообще, культпоход в галерею принес больше разочарований, чем положительных эмоций. А тут еще эта встреча с Морисом. Не то, чтобы она все еще любила его. Нет, ее чувства к нему уже давно перегорели. Просто в свое время он причинил ей столько страданий, что даже спустя почти год видеть его было все еще больно. Но ничего, попыталась она обрести прежнее присутствие духа, скоро это должно обязательно пройти. Она найдет в себе силы перевернуть эту страницу в своей жизни, и тогда их отношения с Морисом, наконец, окончательно станут прошлым.