на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



В ПРЕДДВЕРИИ СМУТЫ

Незадолго до своей смерти Иван Грозный назначил при своем сыне Федоре регентский совет, который, по мысли царя, должен был помочь его наследнику в управлении страной. Вероятнее всего, в его состав входили самые влиятельные из бояр — глава Боярской думы князь Иван Федорович Мстиславский, герой обороны Пскова во время Ливонской войны князь Иван Петрович Шуйский, дядя царя Федора по линии матери, уважаемый народом, Никита Романович Юрьев, шурин царя Федора, брат его супруги Ирины, Борис Федорович Годунов, любимец Грозного, оружничий Богдан Яковлевич Вельский. У историков нет прямых данных об этом совете, и его существование, как и его состав, установлены на основании донесений иностранных дипломатов о делах в Московии.

Сразу же после смерти царя Ивана 18 марта 1584 г. среди членов регентского совета и Боярской думы началась борьба за власть и влияние на нового государя. К 1587 г. первенствующее положение при дворе занял боярин Борис Федорович Годунов, самый молодой из регентов. Годунов сумел одолеть своих политических противников, и в том числе влиятельную боярскую партию князей Шуйских, и постепенно забрал в свои руки все рычаги управления государством. Противники Годунова были отправлены в ссылки и дальние монастыри, некоторых из них тайно умертвили. Власть Бориса Годунова при царе Федоре была огромной. Англичане именовали его в своих грамотах «лордом-протектором», а королева Елизавета называла «любимым кузеном».

Не менее красноречивы в описаниях могущества Бориса Годунова и русские источники, в том числе и официальные. Так, русский посол в Персии князь Звенигородский описывал характер власти Годунова следующими словами: «У великого государя нашего многие цари, и царевичи, и королевичи, и го-сударски с дети служат[1], а у Бориса Федоровича всякий царь, и царевичи, и королевичи любви и исчалованья к государю просят, а Бориса Федорович всеми ими но их челобитью у государя об них печалустся и промышляет ими всеми». Таким образом, ранг Годунова был вознесен послом куда выше боярского — над вассалами царя, непосредственно после государя. Другой посол, Новосильцев, еще в 1585 г., отвечал гнезднинскому архиепископу, сравнившему Годунова с Адашевым: «Алексей был разумен, а тот не Алексеева верста: то великий человек, боярин и конюший, а се государю нашему шурин, а государыне брат родной, а разумом его Бог исполнил и о земле великий печальник». К копну правления царя Федора Борис приобрел титул «царский шурин и правитель, слуга и конюший боярин и дворовый воевода и содержатель великих государств — царства Казанского и Астраханского».

Годунов принимал иноземных послов и вел дипломатическую переписку, во время церемоний стоял рядом с царем с державным яблоком в руках, за его здоровье пилась особая заздравная чаша на пирах. Таким образом, имя истинного правителя государства вовсе не скрывалось, а, напротив того, демонстрировалось как русским, так и иноземцам.

Прежде чем перейти к государственной деятельности Годунова, рассмотрим биографию этого необыкновенного для русского Средневековья человека. В популярную литературу достаточно прочно вошли слова Л.С. Пушкина о Борисе: «Вчерашний раб, татарин, зять Малюты…» Еще летописные повести XVII в. присвоили Годунову имя «лукавого раба», а вслед за ними и позднейшая историография отказывала ему в знатности происхождения. Подчеркивалось и «татарское» происхождение правителя — согласно родословной легенде, предком Годуновых, Сабуровых и Вельяминовых был ордынский мурза Чет. Исследования академика С.Б. Веселовского доказали недостоверность этого предания. Тем не менее для феодалов XVI в. наличие предка — выходца из дальних земель было вопросом генеалогического престижа. Родство Годунова с опричным палачом Малютой Скуратовым (Григорием Лукьяновичем Вельским) — факт достоверный. Вместе с Годуновым эту честь разделяли князь И.М. Глинский (двоюродный брат Ивана Грозного но матери) и князь Д.И. Шуйский, женатые на других дочерях Малюты. Поэтому вряд ли кто-либо в конце XVI столетия стал бы упрекать Годунова тем, что он происходит от татар и состоит в родстве с Малютой.

Род Годуновых восходит к старомосковскому боярству. Их предки служили московским князьям с XIV в. Годуновы владели вотчинами в Костромском уезде и при введении опричнины вошли в состав новых государевых слуг. В опричнине сделал свою карьеру Дмитрий Иванович Годунов, который получил придворную должность постельничьего. По-видимому, он совмещал с ней пост руководителя тайного сыска. В число опричников попал и племянник Д.И. Годунова — Борис Федорович, сын Федора Ивановича Кривого. Борис быстро продвигался по служебной лестнице. В различных походах он был оруженосцем царевичей Ивана и Федора Ивановичей, а на царских свадьбах 1573 и 1580 гг. был «дружкой» царя.

После отмены опричнины Годунов был включен в число дворовых, пришедших на смену прежним любимцам царя — опричникам. В списке «двора» он помечен с окладом в 50 рублей в год, что представляло пятнадцатую статью из 31 статьи дворянских денежных окладов. Удача сопутствовала Годунову и в местнических делах, но вершиной успеха его рода при Иване Грозном стала женитьба в 1575 г. царевича Федора Ивановича на Ирине Федоровне Годуновой, сестре Бориса. В 1580 г. Борис Федорович получает боярство и входит в ближнее окружение царя Ивана Грозного. В научной литературе существует версия о том, что Борис Годунов и оружничий Б.Я. Вельский, любимец Грозного и свояк Годунова по жене, опасаясь опалы, умертвили царя Ивана. Однако, подкрепленная лишь косвенными доказательствами, она остается не более чем гипотезой.

В этот период в управлении государством Борису Годунову удалось добиться больших успехов — как во внутренней, так и во внешней политике. При Годунове были приняты законы, направленные на улучшение материального положения дворян и тяглых (плативших налоги — «тягло») городских жителей. В результате частично восстановилась экономика городов, увеличились торговые обороты, что было связано и с мирными временами. Как уже говорилось выше, правительство Годунова было вынуждено упразднить крестьянский «выход» от одного землевладельца к другому, который традиционно осуществлялся «за неделю до Юрьева дни осеннего и неделю после Юрьева дни осеннего» (т.е. в период с 19 ноября по 3 декабря). По-видимому, это важнейшее для судеб русского крестьянства и России в целом решение не было оформлено специальным указом. Закрепощение крестьян стало результатом ряда законодательных и иных мер правительства, начатых в 1581 г. Окончательно оно утвердилось только в 1649 г., хотя главное событие — отмена права крестьянского «выхода» — произошло при царе Федоре и правителе Борисе Годунове. Закрепощение крестьян отвечало интересам служилого сословия, дворянства, составлявшего основу вооруженных сил страны и главную опору трона. По-видимому, у правительства Годунова не было иных средств спасти от разорения дворянство, существовавшее за счет крестьянского труда.

Правитель придавал большое значение каменному строительству. В 80—90-е гг. XVI в. были основаны и заселены многочисленные крепости в Поволжье, на южной окраине России и в Сибири. В старых городах возводились новые крепостные стены, расширявшие территорию посада. Известно о строительстве новых стен в Смоленске, Казани, Астрахани, Москве. Ряд проводимых Годуновым мер — борьба со взяточничеством, благотворительные акции — был направлен на то, чтобы снискать популярность в широких слоях населения, чего и удалось достичь правителю. В отличие от Ивана Грозного, Годунов заботился о благосостоянии народа, возрождении экономики страны и укреплении се обороноспособности. Впервые за долгие годы население могло вздохнуть свободно. Но глубина кризисных явлений была столь велика, что самые разумные меры правительства Бориса Годунова так и не смогли достичь их преодоления. Социальная напряженность не покидала общество. Так, в 1594 г. энергичные хозяйственные меры старца Иосифо-Волоколамского монастыря Мисаила (в миру Михаила Бсзнина, бывшего видного опричника), который перевел монастырских крестьян с денежного оброка на барщину, вызвали неповиновение крестьян. Крестьяне перестали давать «дани» и работать на монастырь, рубили монастырский лес, били и изгоняли приказчиков. И все же такие события были редкостью. В большинстве областей России царствование «благочестивого» Федора Ивановича стало временем спокойствия и возрождения. К сожалению, этот период оказался недолгим.

Во взаимоотношениях с другими странами Годунов стремился к укреплению мира и торговых связей. Боевые действия велись только со Швецией, но попытка отвоевать русские земли на Балтийском море окончилась неудачей. По договору 1595 г. Швеция возвратила России Корелу и города, взятые «с боя» (Ям, Ивангород, Копорье и другие), но выход русским судам в Балтийское море был по-прежнему закрыт блокадой шведов. Зато успешно продолжалось наступление русских в Сибири. В 1586 г. отряд Ивана Мясного и Василия Сукина основал старейший русский город в Сибири — Тюменский острог. В 1587 г. был возведен Тобольск, в 1593 г. построили Пелым и Березов, в 1594 г. — Сургут, в 1595 г. — Нарым и Обдорск, в 1596 г. — Кеть. В 1598 г. воевода Андрей Матвеевич Воейков окончательно разгромил бывшего сибирского хана Кучума, который вскоре был убит ногаями. К началу XVII в. русским принадлежала почти вся Западная Сибирь — от Обской губы на севере до Тары и Кузнецка на юг.

Именно в правление Годунова в Москве было учреждено патриаршество (в 1589 г.). До этого главой Русской церкви был митрополит Московский. Значение этого события трудно переоценить: отныне Русская церковь обретала самостоятельность (автокефалию) наряду со старейшими православными церквами, и право рукополагать в митрополиты самостоятельно, без санкции вселенского патриарха. Учреждение патриаршества в России стало результатом длительной работы русских дипломатов с патриархами Православного Востока, среди которых далеко не все готовы были согласиться с тем, что далеко на Севере появится еще одна, могущественная патриаршая кафедра. Первым русским патриархом стал митрополит Иов, верный союзник Годунова, обязанный ему своим возвышением.

При всей сложности взаимоотношений между восточными патриархами и русской кафедрой, учреждение патриаршества и официальная автокефалия Русской церкви стали событиями всемирно-исторического значения. Для России это ознаменовало окончательную победу имперской теории «Москва — Третий Рим», утверждение за Российском царством значения «православного» и «богохранимого». В дальнейших событиях Смуты восприятие России как мировой православной империи имело важнейшее значение для консолидации общества в противостоянии разрушительным процессам.

Выдающиеся качества Годунова-правителя отмечались не только официальными источниками того периода, но и более поздними авторами — несмотря на их зачастую отрицательное отношение к Борису. «Царь же Борис о всяком благочестии и о исправлении всех нужных царству вещей зело печашеся (много заботился. — С.Ш.)… о бедных и о нищих крепце промышляше, и милость от него к таковым велика бываше; злых же людей люте изгубляше. И таковых ради строений всенародных всем любезен бысть», — писал келарь Авраамий Палицын. Хотя эти слова относятся к деятельности Годунова в бытность его уже царем, различия между деятельностью Бориса на троне и у трона царя Федора весьма незначительны.

Зловещей страницей правления Годунова, бросающей тень на его имя, является таинственная кончина в Угличе восьмилетнего царевича Дмитрия, младшего сына Ивана Грозного. 15 июня 1591 г. царевич был найден мертвым на дворе, где играл со своими сверстниками. Горло ребенка пересекала ножевая рана. Мать царевича, царица Мария Федоровна, и ее родственники бояре Нагие объявили, что Дмитрий был убит присланными от Годунова убийцами. Загудел набат, сбежавшиеся угличане бросились на людей, которых обвиняли Нагие, и убили их. Среди убитых был государев дьяк Михаил Битяговский, враждовавший с Нагими, его родственники и слуги. Досталось «мамке» (воспитательнице) царевича Василисе Волоховой, которую сама царица жестоко избила поленом, обвиняя в том, что се сын Осип зарезал царевича. Осип Волхов также был убит.

Через несколько дней в Углич прибыла следственная комиссия под началом митрополита Сарского и Подонского Геласия и боярина князя Василия Ивановича Шуйского. Опрашивая свидетелей, комиссия выявила две версии — версию Нагих об убийстве царевича и версию о несчастном случае. Очевидцы рассказывали, что царевич был подвержен недугам «падучей болезни» — эпилепсии, во время которых бился так, что его приходилось держать. Однажды во время приступа он «поколол сваею» мать, царицу Марию; в другой раз «объел руки Ондреевой дочке Нагово», и «как на него болезнь придет и царевича как станут держать, и он в те поры ест в нецывенье за что понадетца». Такой же приступ случился с царевичем и 15 мая — «и пришла на него болезнь черной недуг, и его бросило о землю, а у него был ножик в руках, и он тем ножиком сам покололся». Наиболее убедительны показания, которые дала Арина Тучкова, кормилица царевича: «Ходил царевич Дмитрий в субботу по двору, играл с жильцы[2]ножиком, и она того не уберегла, как пришла на царевича болезнь черная, а у него в те поры был нож в руках, и он ножом покололся, и она царевича взяла к себе на руки, и у нее царевича на руках не стало».

Опираясь на показания подавляющего большинства свидетелей, комиссия пришла к выводу, что царевичу «смерть прилучилась Божиим судом», и во время падучей он «самозаклался». Нагих обвинили в подстрекательстве к бунту и убийствам; угличан выслали в Сибирь, где населили ими целый город — Пелым. Однако официальное заключение следственной комиссии не успокоило взбудораженные умы. Обвинение Годунова в организации убийства широко распространилось в народе, и уже никакие меры правителя спасти свою репутацию не имели успеха. И руководство войсками, собранными для отражения нашествия крымского хана, и щедрая раздача милостыни пострадавшим во время московских пожаров — все это трактовалось в худшую для Годунова сторону: говорили, что он сам и призвал на Русь крымского хана, он же поджег Москву с тем, «чтобы одна беда перебила другую, и каждый больше скорбел бы о собственном несчастье, нежели о смерти царевича».

Историки детально обсуждали причастность Годунова к смерти царевича, и разделились на сторонников вины и невиновности правителя[3]. Важной вехой в этих исследованиях стало тщательное палеографическое изучение «обыскного» (следственного) дела о смерти царевича Дмитрия и мятеже в Угличе, проведенное в 1970-е гг. под руководством Л.П. Богданова. Список этого документа дошел до нас в неполном виде, часть листов были утрачены, другие поменяли местами архивисты XVII—XVIII вв. Восстановить первоначальный вид документа, установить порядок и особенности делопроизводства, время и место его создания были главными задачами исследования. В результате А.П. Богданов пришел к выводу о фальсификации результатов следствия; главной целью комиссии было доказать версию о несчастном случае и об измене Нагих. Этот вывод был сделан на основании как внешней, так и внутренней критики источника. Богданов установил, что список дела, представленный на рассмотрение Освященного собора, отличался от первоначального черновика. Окончательный документ переписывали в Москве. При этом, уже в Угличе, как считает исследователь, комиссия применяла к свидетелям сильное давление, навязывая им свою версию случившегося, о чем свидетельствуют трафаретные, повторяющиеся формулировки описания смерти царевича. Так же комиссия навязала допрашиваемым свою версию мятежа в Угличе, обвинив в нем Нагих. Спорить с аргументацией специалиста-палеографа трудно. Однако представляется, что и Богданов в данном случае пристрастен. Ведь в деле есть показания прямых очевидцев смерти царевича (в том числе и кормилицы Тучковой, о которой говорилось выше). Получается, что они солгали перед владыкой Геласием, присутствие которого должно было напомнить им о Божием суде?

Трудно сказать, чем отличался черновик дела от итогового варианта, составленного в Москве, поскольку самого черновика не сохранилось. Однако сама перебелка документа не может быть доказательством того, что итоги следствия подделаны. То, что показания угличан относительно смерти царевича следуют определенному словесному формуляру, скорее является особенностью делопроизводства того времени. Много ли можно было добавить к фразе «и ево о землю бросило и он накололся ножом сам»? Нельзя отрицать и вины Нагих в убийстве дьяка, бывшего в Угличе агентом Годунова. Автору этих строк представляется маловероятной мистификация итогов следствия, а вместе с этим и версия об убийстве царевича агентами Годунова. Получается, что за пей ничего не стоит, кроме убеждения, что Борису была выгодна смерть царевича, запутанного делопроизводства «обыскного» дела и слухов, распространявшихся современниками. Известно, что «рабоцаря» обвиняли в убийстве чуть ли не всех венценосных особ — Грозного, царя Федора, царицы Ирины, своей сестры, и даже жениха дочери Ксении, королевича Иоганна. Таким образом, слухи являются не более чем слухами. Тем не менее версию о причастности Годунова к смерти потенциального конкурента не следует сбрасывать со счета.

В.Б. Кобрин, рассмотрев все возможные варианты развития событий угличской трагедии 15 мая 1591 г., выдвинул свою, весьма интересную версию событий. Историк пишет, что «если мальчику-эпилептику дать в руки нож или свайку, да еще в период учащения припадков, то ждать конца пришлось бы недолго. Именно такой путь — наиболее безопасный для правителя, не оставляющий следов, — соответствовал психологии Бориса Годунова, человека, всегда стремившегося покончить со своими врагами тихо, без шума и театральных эффектов». Не была ли исполнительницей этого замысла мамка Василиса Волохова? Обратим внимание, что царевич умер на руках у Арины Тучковой, а царица Мария принялась избивать Василису Волохову. Затем царица обвинила в смерти Дмитрия сына Волоховой, Осипа, и тот сразу же был убит. Свидетели указывают, что Осипа «привели к царице вверх к церкве к Спасу, и тут ево перед царицею убили до смерти», а затем издевались над трупом. Не сработал ли тут древний принцип «око за око, зуб за зуб»? Да и сама Волохова едва осталась жива после побоев, нанесенных ей царицей, а потом и се братом, Григорием Федоровичем Нагим.

Наконец, недавно историк Л.В. Столярова и медик П.В. Белоусов пришли к иной, пожалуй, наиболее естественной, но для нас неожиданной версии событий. Исследовав показания свидетелей в следственном деле, а также другие свидетельства источников, авторы этой гипотезы пришли к выводу о том, что царевич умер во время тяжелого припадка эпилепсии. Его болезнь постепенно прогрессировала, что и привело к такому концу. Была ли в предсмертных конвульсиях им нанесена самим себе ножевая рана, или это лишь показалось современникам, в таком случае уже неважно. Она не могла стать причиной летального исхода. Эта версия освобождает Бориса Годунова от обвинений в убийстве, но и она не дает ответа на все возможные вопросы. Какова была роль ножевого ранения на шее царевича и как оно появилось? С чем связаны загадки следственного дела? Почему следственная комиссия так упорно держалась диагноза «самозаклание», не указав на истинную причину гибели царевича — «падучую болезнь»?

Обстоятельства смерти царевича Дмитрия Углицкого по-прежнему загадочны, но она расчистила Годунову путь к престолу. Правда, в 1592 г. у царя Федора и царицы Ирины родилась дочка Феодосия, но ей был сужден недолгий век — спустя два года девочка умерла. После этого, по-видимому, царственные супруги отчаялись иметь наследство. Неслучайно после смерти царевны Борис Годунов во время собственных дипломатических приемов начал представлять рядом с собой и сына Федора, как бы намекая на наследственность своей власти.

6 января 1598 г. скончался царь Федор Иванович, не оставивший после себя ни наследников, ни завещания. Бразды правления перешли к вдове царя Ирине Федоровне, но она вскоре приняла монашество и удалилась в Новодевичий монастырь. Впрочем, на первых порах царица-инокиня Александра продолжала считаться правительницей государства: от ее имени издавались указы, посылались грамоты, к ней шли воеводские отписки. Надо полагать, что за сестру-царицу распоряжался Годунов.

Между тем на пути Бориса Годунова к трону стояли весьма серьезные соперники — семья Романовых, сыновья Н.Р. Юрьева, умершего 23 апреля 1586 г., двоюродные братья царя Федора, представители знатнейшего старомосковского боярского рода. О том, что царь Федор, умирая, якобы завещал престол старшему из Романовых — Федору Никитичу, сообщает ряд источников, как русских, так и иностранных. Братья Никитичи — Федор, Александр, Михаил, Иван и Василий — только вступили на политическую арену при царе Федоре Ивановиче. Первоначально их поддерживал Борис Годунов, которому вверил попечение о сыновьях Н.Р. Юрьев. Но к концу правления царя Федора пути Романовых и Годунова разошлись. Федор Никитич получил боярство в 1586 г. Это был первый красавец и щеголь в Москве, любитель соколиной и псовой охоты. Голландец И. Масса дает выразительное описание этого вельможи: «Красивый мужчина, очень ласковый ко всем и такой статный, что в Москве вошло в пословицу у портных говорить, когда платье сидело на ком-нибудь хорошо: “Второй Федор Никитич”; он так ловко сидел на коне, что всяк, видевший его, приходил в удивление».

Братья Никитичи не могли равняться с Годуновым по опыту государственной деятельности, зато по московским меркам Борис был выскочкой — первым из рода получил боярство его дядя, а предки Романовых имели боярский чин, начиная с Андрея Кобылы, служившего Ивану Калите и Семену Гордому. Потомки Кобылы (Кошкины, Захарьины, Юрьевы) всегда занимали первые места в Боярской думе. Романовы пользовались большой популярностью также благодаря своему родству с почитаемой в народе царицей Анастасией, первой женой Ивана Грозного, да и отец их Никита Романович был любим москвичами. В Думе Романовых поддерживали их родичи-аристократы — князья Черкасские, князья Сицкие, князья Шестуновы, князья Троекуровы, Карповы.

В то же время на стороне Бориса был богатый опыт управления страной, своя «партия» в Боярской думе, состоявшая в основном из родственников, и значительное количество сторонников в различных слоях общества. Современники понимали, что экономическое возрождение страны и мирные отношения с соседями были связаны с мудрой политикой правителя. Усердно ратовал за Годунова патриарх Иов.

В феврале 1598 г. в Москве открылся Земский собор[4]. На одном из его заседаний — 17 февраля — Борис Годунов был избран царем. Историки неоднократно воспринимали Земский собор 1598 г. как видимость представительства, ширму, за которой действовали сторонники Годунова. Однако изучение документов собора, проделанное В.О. Ключевским, убеждает, что он был вполне правомочным, а его решение отвечало истинным настроениям участников и не являлось подтасовкой. Конечно, в ход были пущены, и демагогия, и обещания, и, возможно, подкуп, но, по-видимому, был прав немец Конрад Буссов, писавший, что члены Собора склонились на сторону Годунова потому, что он «до сего времени… вершил государственные дела так, как не вершил их никто с тех пор, как стоит их монархия…»

Пока шли прения, Годунов удалился в Новодевичий монастырь, притворно демонстрируя отказ от борьбы за трон. Неверно было бы видеть в этом цинизм правителя — таковы были своеобразные «правила игры», состоявшей из символических действий и символических жестов[5]. По инициативе патриарха к Новодевичьему монастырю собрались толпы народа с иконами и святыми мощами и умоляли правителя согласиться занять трон. После решительных отказов (Борис даже изображал жестами, что готов скорее удавиться, чем сесть на царство) Годунов согласился принять царский венец.

Но избрание собором еще надо было закрепить, и Борис Федорович начал свое правление со щедрых милостей. Летом 1598 г. нареченный царь возглавил поход «по крымским вестям» к Серпухову, во время которого подавал «ратным людям и всяким в Серпухове жалование и милость великую. Они же все видяше от него милость, возрадовались, чаяху (ожидая. — С.Ш.) и впредь себе от него такова жалования». Еще более щедрые раздачи сопровождали коронацию Годунова (она состоялась 3 сентября 1598 г., в первое воскресенье нового, 7106 года[6]).

«Целых 12 дней великий князь кормил обедами все звания от высшего до низшего. Всем служивым людям он пожаловал каждому годовое жалование, сколько кто получал по должности за свою службу», — сообщает австрийский посланник М. Шиль. Вторят ему и другие современники событий. «Новый летописец» сообщает: «Царь же Борис три дня пировал и жаловал многих великих людей… и даяше им жалование велие, объявляясь всем добр». Вскоре после вступления на престол Борис щедро пожаловал чинами московских аристократов. При нем Дума разрослась до рекордного числа в 52 человека. Одним из первых получил боярство представитель враждебного Борису клана — Александр Никитич Романов.

Начало царствования Бориса Федоровича было безоблачным. Царю удалось добиться дипломатических успехов в отношениях с державами Запада и Востока. Годунов строил планы сближения с Западной Европой — для женитьбы на его дочери Ксении в 1602 г. в Москву приехал герцог Иоганн (Иоанн), сын датского короля Фредерика И. Герцог был торжественно встречен в Москве и щедро одарен Годуновым. Жениха и его свиту разместили на дворе думного дьяка Андрея Щелкалова на Ильинском крестце (перекрестке). На пирах, устроенных в честь Иоганна, царь Борис показывал свое искреннее расположение к будущему зятю. Неожиданно, через месяц после приезда, герцог тяжело заболел и вскоре скончался. По велению государя герцога похоронили в кирхе Яузской Иноземной слободы. Эти похороны, впервые представившие перед москвичами пышную западноевропейскую церемонию, запомнились современникам еще и тем, что сам царь сопровождал гроб Иоганна, пройдя по двум улицам, а боярам приказал двигаться вместе с процессией до самой Иноземной слободы. Борис был первым (за сто лет до Петра I) из царей, который послал русских людей учиться за границу.

Как русские, так и иностранные авторы восторженно отзываются о его государственной деятельности. «Хронограф 1617 года» сравнивает благие дела царя Бориса с цветущей финиковой пальмой, покрытой листвой добродетели. «Аще (если. — С.Ш.) бы не терние завистныя злобы цвет добродетели той помрачил», — то царь мог бы уподобиться во всем древним библейским царям.

Обладая слабым здоровьем, царь Борис испытывал опасения за судьбу своей династии. Стремясь укрепить трон, он решил разделаться с вероятными противниками своего наследника — юного Федора. Первый удар был обрушен против наиболее сильной боярской группировки — Романовых. Ночью 26 октября 1600 г. по приказу Годунова был разгромлен двор Романовых на Варварке. Бояр арестовали, обвиняя в том, что они хотели колдовством погубить царя. Старший из братьев Романовых, Федор, был насильно пострижен в монахи с именем Филарета и сослан в Антоньев-Сийский монастырь[7]. Александр Никитич был сослан в Усолье-Луду, где удавлен своим приставом; Василий Никитич приговорен к ссылке в Яренск, но затем переведен в Пелым; Иван Никитич сослан в Пелым; наконец, Михаил был сослан в Ныроб, где вскоре умер от голода, а его цепи в XVII в. стали предметом поклонения. Подверглись опалам и ссылкам многие видные бояре и дворяне, входившие в родственный романовский кружок, — князь Б.К. Черкасский, князь И.В. Сицкий, князь Ф.Д. Шестунов и другие.

Сохранились документы, рисующие ужасные условия ссылки Романовых. Так, пристав при В.Н. Романове сотник Иван Некрасов в расспросе перед окольничим С.Н. Годуновым так рассказывал о переводе опального из Ярснска в Пелым: «А шли они волоком пеши, от Соли Камской до Верхотурья, полтрети (две с половиной. — С.Ш.) недели, только на подводах везли запасишко… а как шли пеши, и он с Василья чепь сымал, шол он прост, а к ночи чепь на него клал, для того чтобы не утек. А как прошли Верхотурье, к Пелыни, и он Василий розболелся, и он Иван (Некрасов. — СШ.) вез его в санях простого; а как ему полегчало, и он на него опять чепь клал». По прибытии в Пелым другой пристав, Смирной Маматов, «посадил Василья Романова с братом, с Иваном, в одной избе начепях по углам». Сам же Маматов доносил: «Взял я, холоп твой, у Ивана, у Некрасова твоего государева изменника Василия Романова… больна, только чють жива, на чепи, опох с ног; и я, холоп твой, для болезни его, чепь с него снял… и преставился февраля 15-е число». Тяжело болел и брат умершего: «А изменник твой государев, Иван Романов, болен старою болезнию, рукою не владеет, на ногу маленко приступает».

Семья Романовых была разгромлена. Подвергся опале и жестокому истязанию и другой видный деятель той эпохи — Б.Я. Вельский. Его обвинили в попытке отравить царя. По приказу Годунова Вельскому выщипали волос за волосом его густую и длинную бороду и отправили в ссылку. «Новый летописец» повествует, что в борьбе с боярами Борис натравливал на них их холопов, поощряя и награждая доносчиков: «Люди же боярские всех дворов… начата умышлять всяк над своими болярином, и зговоряхуся меж себя человек по пяти, и по шести, един идяше доводить, а тех поставляше в свидетелех… И от такова же доводу в царстве бысть велия смута, яко же друг на друга довожяху, и попы, и чернецы, и пономари, и проскурницы (просвирницы. — С.Ш.). Да не токмо сии прежреченные людие, но и жены на мужей своих доводиша, а дети на отцов». Эта вакханалия доносов, явившаяся следствием мнительности царя, стала прелюдией к грядущей распре, охватившей всю страну.

Расправа с видными боярскими родами произвела большое впечатление на общество. Впоследствии многие современники видели в ней одну из причин несчастий, постигших Годунова и все государство при его правлении. Так считал, например, Авраамий Палицын, который писал, что ужасное народное бедствие — голод — явилось наказанием за грех правителя — ссылку Никитичей, а также за «премногиа» грехи «мира», т.е. всех жителей государства.

В 1601—1603 гг. на Россию обрушился недород и страшный голод. Внезапный мороз, снег и частые дожди три года подряд губили урожай. Установлено, что причиной природных катаклизмов было извержение перуанского вулкана Уайнапутина в 1600 г., которое повлекло за собой так называемую «вулканическую зиму». В эти годы пепел так сильно загрязнял атмосферу, что не давал пробиться к земле солнечным лучам, что привело к сильному похолоданию.

Русский автор, живший где-то в районе Шацка (в Рязанском крае), пишет: «Много людей с голоду мерло, а иные люди мертвечину ели и кошки, и люди людей ели, и много мертвых по путем валялось и по улицам и много сел позапустело, и много иных в разные града разбрелось, и на чюжие страны помроша и без покаяния и даров причастия, и отцы чад своих и матери невзведоша, а чады отец своих и матерей». Вторит ему и К. Буссов, служивший в столице: «… Я собственными глазами видел, как люди лежали на улицах, и подобно скоту пожирали летом траву, а зимой сено. Некоторые были уже мертвы, у них изо рта торчали сено и навоз, а некоторые пожирали человеческий кал и сено. Не сосчитать сколько детей было убито, зарезано, сварено родителями, родителей — детьми, гостей — хозяевами. Человеческое мясо, мелко-мелко нарубленное и запеченное в пирогах, т.е. паштетах, продавалось на рынках за мясо животных и пожиралось… Ежедневно повсюду на улицах по приказу царя подбирали сотни мертвецов и увозили их в таком множестве телег, что смотреть было страшно и жутко».

Смертность достигала огромных размеров. Авраамий Палицын сообщает, что в трех скудельницах (братских могилах) под Москвой было похоронено 127 тысяч человек. Вероятно, эти данные сильно преувеличены, но несомненно, что счет умерших шел на десятки тысяч.

Царь Борис как мог боролся с бедствием. Он повелел раздавать деньги и хлеб нуждающимся, организовал масштабные строительные работы в Москве, с тем чтобы прокормить население. Именно тогда в Кремле началось строительство «Святая Святых» — модели иерусалимского храма Гроба Господня, не завершенное из-за начавшейся войны с Лжедмитрием I. По сообщению Пискаревского летописца, ежедневно из царской казны раздавалось милостыни «по триста и по четыреста рублев и выше». Энергичные меры царя по оказанию помощи страдающему от голода народу не давали своего результата — приток голодающих, устремившийся в столицу, привел к быстрому истощению казенных запасов. В то же время монастыри и бояре предпочитали придерживать свои запасы зерна, наживаясь на бедствии.

Результатом голода стало широкое распространение разбойничьих шаек, в которые собирались боярские холопы из опальных дворов, а также распущенные господами, которые не могли их кормить, и обнищавшие крестьяне. Сражение между отрядом царского воеводы Ивана Федоровича Басманова и целой армией мятежников под началом атамана Хлопка произошло под самой столицей. Басманов был убит, но разбойники потерпели поражение, а их атаман был взят в плен и повешен. Остатки армии Хлопка бежали на русско-литовское пограничье. Воеводы Годунова ловили и вешали мятежников, но волнение улеглось лишь ненадолго. Надвигались грозные события…



РОССИЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО К КОНЦУ XVI в. ПРИЧИНЫ СМУТЫ | Смутное время в Москве | МОСКВА В КОНЦЕ XVI — НАЧАЛЕ XVII вв.