Глава 10

Следующие несколько дней Тара провела, разбираясь с новой кухней в гостинице.

Они собирались добавить услугу «проживание и завтрак».

Мэдди разбиралась с бумагами, Хлоя разрабатывала специальные предложения для гостей, если вдруг они захотят взять еду навынос, Тара работала над составлением меню и рецептов.

Тара едва могла поверить в то, что согласилась на эту затею, но она нравилась ей с каждым днем все больше. Это было здорово — делать наконец то, чего она так хотела: готовить на своей собственной кухне.

И одновременно это было ужасно, потому что более подходящей возможности для грандиозного провала ей еще не представлялось.

Но все когда-то происходит в первый раз. И это успокаивало Тару. И давало ей надежду. Когда телефон стал разрываться от заказов, а у Хлои и Мэдди от всего этого начался сумбур в голове, они решили нанять еще одного сотрудника на неполный рабочий день и даже провели собеседование с парочкой старшеклассников в надежде на то, что кто-то из них справится с работой за относительно недорогую плату.

К ним заглянули почти все любопытные жители Ла-ки-Харбора: Люси принесла рецепты, Ланс и Такер предложили поставлять по выходным мороженое из их магазинчика, Сойер выклянчивал кофе — гостиница была по пути на его работу, а он всему другому предпочитал кофе Тары.

На самом деле голова ее кипела от мыслей, и на пустячные мысли просто не оставалось ни сил ни времени. Ей некогда было думать о других проблемах.

Таких, например, как проблемы с ее мужчинами.

Сама фраза была одинаково удивительна и смешна. Потому что таких проблем у нее никогда не было. Потому что и мужчин-то никогда не было!

Для нее оказалось сюрпризом то, что Логан всерьез решил остаться в городе. Он снял маленький домик на пляже в нескольких милях от нее и наведывался каждый день. Тара понятия не имела, что со всем этим делать. Всю замужнюю жизнь она бегала за ним. И было очень странно и непривычно, что все изменилось.

А что касается Форда, он всегда был где-то рядом. Он обслужил ее в «Любовном гнездышке», когда она зашла туда с Мэдди и Хлоей. А прошлую ночь он провел на пристани, работая на своей лодке.

Впрочем, у них так и не случилось разговора с глазу на глаз. Но, зная, что он в курсе того, что Логан остался, Тара все прекрасно понимала и без слов.

Он не давил на нее, не заставлял принимать решение и не собирался драться за нее. Он никогда не делал этого: не давил, не заставлял и ни за кого не бился. Все либо само прилетало ему в руки, как мотылек на огонь, или не прилетало вовсе.

Но Тара не была мотыльком, поэтому делала все как ей нравилось. Проблема заключалась в том, что иногда она и сама не знала, чего хочет.

Ну хорошо, это ложь, наглая и неприкрытая ложь. Она все прекрасно знала, и хотела она именно Форда Уокера. Но черт побери, если она снова наступит на те же грабли…

Неделю спустя после памятного неловкого утра Тара направилась отдать ему блинную сковородку, которую любила и часто ею пользовалась. Она хотела купить себе такую же, как только у нее появится лишняя пара сотен баксов.

Десять минут она добиралась до его дома на машине, еще десять — собиралась с мыслями. Надо было отдать ему сковородку прямо на пристани: это было бы логично и благоразумно, — вот только когда дело касалось Форда, логика и благоразумие покидали Тару.

В конце концов его дом был открыт для всех. Здание стояло на крутом склоне над гостиницей. И когда из-за гор показывалось солнце, заливая все розоватым светом, она смотрела на его стены. И какая-то часть ее очень хотела бы увидеть его в постели. Очень маленькая ее часть.

А большая ее часть хотела бы увидеть его в душе.

Она оглянулась и поняла, что не видит его машины. Где или с кем он мог быть столь ранним утром? Ее шаги замедлились.

«Не твоего ума дело», — приказала она себе. Вздохнув, открыла мобильник и позвонила ему.

— Алло, — сказал он своим сексуальным голосом. — Соскучилась по мне?

Она проигнорировала и голос, и слова. И еще то, что внутри ее что-то сжалось.

— Хочу вернуть тебе сковородку. Я на твоем крыльце. — Она помедлила, надеясь, что он сообщит, где находится.

— Заходи, — сказал он и продиктовал код от двери.

— Где можно ее оставить, на кухне?

— На постели, — ответил он.

— Ты хочешь ее… в постель? — спросила она недоверчиво.

— Нет. Я хочу тебя в постель. Что на тебе надето?

Она отняла телефон от уха и уставилась на него.

— Ты задаешь какие-то странные вопросы.

— Не важно, — ответил он. — Просто я воображаю, как все это произойдет.

— И как? — вырвалось у нее до того, как она подумала, что не стоило бы этого говорить.

— Х-м-м, — промурлыкал он елейно. — Может, женская униформа?

— Это… — Она помедлила секунду, чтобы прийти в себя. — Старомодно и не укладывается в концепцию феминизма, — произнесла она наконец ослабевшим голосом. — И это зависимое положение…

— А что, мне нравится, — продолжал он. — Несколько «есть, сэр» было бы в самый раз.

— У тебя серьезное психическое расстройство.

— Без сомнения. — Его голос был низким и сексуальным, он заставил ее забыть саму себя.

— Я буду там через двадцать минут, — сказал он с улыбкой в голосе.

— Нет. Даже не думай. — Тара постаралась не обращать внимания на дрожь в теле. Но она ничего не могла с собой поделать. Даже притворяясь неандертальцем, он был неотразим. Разумеется, она мечтала увидеть его в душе, но ведь это только мечты. Ее жизнь должна быть реальной, а не выдуманной. — Мы покончили с этим.

— Держу пари, я изменю твое решение.

— Не сомневаюсь, — сказала Тара. Боже, помоги. — Ты хороший парень, так что лучше не стоит.

— Не такой уж я и хороший.

Великолепно. Просто великолепно…

— Раньше ты не был таким настырным.

Форд помолчал несколько секунд, затем сказал:

— Не хотел усложнять тебе жизнь.

Как будто это не усложнит воссоединение с Логаном.

Тара перевела дыхание.

— Ты не думаешь, что иногда стоит все усложнить?

— Нет.

Быстро, просто, брутально и честно. В духе Форда.

Она подумает об этом позже. А прямо сейчас она набрала код и прислушалась к щелчку замка.

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я оставила сковородку на ступенях? — спросила она. — Это безопасно. — В Лаки-Харборе все было безопасно.

— Ты боишься заглядывать в мою берлогу? — поддразнил он ее.

— Вот еще. Нет, конечно. Я оставлю ее на столе.

— Отлично. — Он помедлил. — Ты собираешься осмотреться там, раз уж зашла?

— Нет. — Почему бы и нет? — А на что я должна смотреть?

— Ну не знаю. Мой комод с нижним бельем?

В последний раз, когда она трогала его нижнее белье, оно было на нем. Но одна мысль об этом заставила ее вздрогнуть.

— Нет, — быстро ответила она.

Слишком быстро, потому что он мягко засмеялся.

— Загляни, если хочешь, — сказал он, понижая голос. — Ты можешь делать все, что захочешь, Тара. Пролистать мое порно, съесть мою энчиладу, которую я сделал прошлой ночью по фамильному рецепту Карлоса…

— Подожди-ка. — Она сразу забыла о его порно и нижнем белье. — Карлос дал тебе свой фамильный рецепт? Я выпрашивала его целую вечность.

— Да, а ты катала его на лодке каждую неделю и учила управлять парусом? Учила цеплять девчонок и успевать к базе раньше противника?

— К какой еще базе?

— Ну знаешь, первая база, вторая база… это бейсбол, детка.

— Боже мой! Ты такой… такой…

— Виновен по всем пунктам, — засмеялся он.

Тара вздохнула.

— Так у вас там мужской сговор? Ты это хотел сказать?

— М-м-м, пожалуй, да, и присоединиться к нам у тебя никак не получится.

— Мне нужен этот рецепт, Форд.

— Им может владеть только мужчина. И передавать из поколения в поколение.

— Ты не можешь так поступить.

Он ничего не ответил, но она практически слышала, как он улыбается.

— Пожалуйста, — попросила она.

— О, как мне нравится, как ты произносишь это слово.

— Форд.

— Еще, Тара. — Он все еще использовал свой сексуальный голос, от которого она глупела просто на глазах. — Что ты готова сделать для того, чтобы получить его?

Она покачала головой.

— Я сейчас повешу трубку.

— Хорошо, но если передумаешь и захочешь поиграть с моим нижним бельем, напиши мне, и я мигом примчусь. Можешь поиграть с каждой деталью моего интимного гардероба.

Она почувствовала, что ее бросило в пот, и торопливо отключилась. Не будет она писать ему. Она никогда не позволит себе такое. Слишком рискованно для нее, потому что он не рисковал абсолютно ничем.

Она зашла в его холостяцкое логово. Ее каблуки стучали по деревянному полу. У Форда был большой диван и огромный телевизор с плоским экраном. Одну из стен, почти всю, занимали большие окна, которые выходили на залив и «Лаки-Харбора-Бич инн».

Наверняка он стоял у этих окон и смотрел на нее. Напомнив себе, что пришла сюда, чтобы вернуть сковородку и тут же уйти, она отказала себе в соблазне посмотреть на что-нибудь еще и направилась прямиком на кухню.

Но глаза ее блуждали по фотографиям на стене гостиной. На одной из них был изображен Джекс, Сойер и Форд на своем паруснике. Трое огромных мужчин, загорелых и мокрых, гримасничали перед объективом. Интересно, кто их фотографировал. С краю фото она увидела кусочек женского купальника.

Здесь была и другая фотография Форда с парнями, стоявшими плечом к плечу, в спортивной форме с эмблемой Соединенных Штатов и с медалями в руках. Олимпийская сборная по парусному спорту.

На последней фотографии была пожилая женщина с двумя молодыми девушками, у которых были такие же, как у Форда, широкие озорные улыбки и ярко-зеленые глаза.

Его мама и сестры.

Тара прошла в арку, миновала прачечную, оказалась на кухне, где с завистью заметила современное кухонное оборудование и инвентарь. Зависть у нее вызвала столешница и… о Боже, какой набор ножей! Увидев такое богатство, она чуть не завизжала от удовольствия. Положив сковородку на стол, она заставила себя развернуться и снова пройти через арку. Она заметила корзину с чистым бельем и просто застыла посреди прачечной, вдыхая его свежий аромат.

Так трогательно.

Сверху лежала футболка с надписью «Чемпион регаты “Лаки-Харбор”». Когда-то она была серой, но годы и стирка сделали ее практически белой. Таких футболок у него было две. Она знала это, потому что в своем первом соревновании он участвовал в то самое далекое лето.

Вторая футболка была у нее. Он отдал ей ее много лет назад, и она спала в ней. Она хранила ее как одно из своих немногих сокровищ. К несчастью, она была надета на ней, когда шесть месяцев назад в гостинице случился пожар, так что пришла в негодность. Не в силах остановить себя, Тара трогала футболку, рассматривала ее, гладила. Черт, он предлагал ей поиграть с его нижним бельем, а футболка как раз к нему относится. Она прижала мягкую ткань к лицу и почувствовал слабость в коленях, хотя пахла футболка кондиционером для белья, а вовсе не мужчиной.

Она хотела эту футболку.

Не надо, остановись.

Но она не устояла. Она практически украла ее.

Направившись в гостиницу с футболкой в дамской сумочке, она прошла вдоль пристани и обратно.

Ей нужно было подумать.

Она вдыхала влажный соленый воздух. Сидеть на берегу в узкой юбке было бы вызовом, так что она опустилась на колени, позволив набегавшим волнам лизать ее ноги и подставив лицо солнцу. Она рисковала заработать веснушки и уронить сумку в воду, но было что-то в плеске волн, ударявшихся о доски, и в проплывавших мимо лодках.

Это было даже лучше, чем темный шоколад, дарящий ей эндорфины и помогающий расслабиться.

Лучше, чем оргазм.

Впрочем, нет. Нет ничего лучше оргазма, это все-таки на втором месте.

Она украла его футболку. Боже мой, она просто украла ее.

Боковым зрением она заметила какое-то движение. Длинные ноги, темно голубые шорты и белая рубашка. И улыбка, от которой останавливается сердце.

— Так ты не забралась в мою постель, — сказал Форд, сев возле нее.

— Откуда ты знаешь? Может я просто устала ждать, пока ты изволишь явиться?

Он быстро повел бровью.

— Хочешь сказать, я упустил свой шанс?

— Милый, его у тебя никогда не было.

Форд усмехнулся и положил руку ей на плечо. От него великолепно пахло. Соленым воздухом океана и деревом.

И мужчиной.

— Лгунья, — нежно сказал он.

И это было правдой.

— Ты вторгся в мое пространство, — заметила Тара.

— Ты кое-что другое говорила мне, когда мы… ух! — Он отпустил ее, получив удар локтем в бок, невозмутимо улыбнулся. — Не стоит стесняться того, что ты напала на меня на своей кухне.

— Что? Все, что произошло той ночью, — твоя вина, — сказала она. — Ты стоял там, трогал мои специи, жарил цыпленка и был таким… — Сексуальным. Сексуальным до невозможности. — Я имею в виду, что ты хитростью заставил меня съесть того цыпленка.

— Хитростью, — повторил он, смакуя это слово. — Я вовсе не хитрый.

— Точно. Ты слишком убедительный, чтобы быть хитрым.

Он поднял голову.

— И ты всерьез считаешь, что все, что произошло, только моя вина?

Ее щеки, как и другие части тела, стали горячими.

— Я только сказала, что ты соблазнил меня с помощью своей…

— Скажи еще раз «хитрый», — предупредил он. — И я раздену тебя прямо здесь и буду долго и нудно убеждать в том, что я не хитрый, самым примитивным образом, до тех пор пока ты не начнешь кричать в голос мое имя.

— Постой-постой. Неужели все кричат во время оргазма? То есть я имею в виду, что об этом пишут во всех книгах, но…

Он засмеялся.

— Ну да, ты не кричала мне. — Он придвинулся ближе. — Но твое неровное дыхание… мне так это нравится, кстати, ты очень сексуально мурчала.

Она снова ткнула его локтем.

— Скажи, что я не хитрый, — попросил он, потирая ребро.

Ее так и подмывало сказать это слово еще раз, чтобы проверить, приведет ли он в исполнение свою угрозу. На всякий случай она оглянулась посмотреть, нет ли кого поблизости.

Он снова засмеялся, затем прикоснулся губами к ее уху.

— Снова хочешь поведать мне свою версию, Тара?

— Ты все-таки соблазнил меня! — Она дрожала.

— Мы одно целое, и ты знаешь это. — Форд захватил мочку ее уха зубами, отчего она задрожала еще сильнее. — С тех самых пор как я встретил тебя и ты меня соблазнила. — Он поцеловал в висок, а она изо всех сил старалась не растаять.

— Что… что ты делаешь?

— Проверяю, как далеко ты позволишь мне зайти.

«Держись», — приказала она себе, когда он прикоснулся к уголку ее губ, и тут же обхватила его руками и крепко прижалась к нему.

— Мы не будем снова заниматься этим, — сказала она. — И ты знаешь.

Он зажал ее нижнюю губу зубами и легонько потянул.

— Знаю, только не помню почему.

Она провела рукой по его волосам. Они были густыми, шелковистыми и волнистыми и ей так нравились.

— Потому что…

Он страстно поцеловал ее, и скользнув рукой вдоль спины, притянул ее ближе.

— Форд, Форд, подожди.

Он улыбнулся, не отрываясь от ее губ.

— Дай догадаться! — Его губы при каждом слове двигались прямо у ее губ. — Ты хочешь сказать мне кое-что.

— Да. Ты… — Она не могла ни о чем думать. — Проблема. Ты знаешь об этом? Ты моя проблема.

— Может быть. Но лишь иногда, — сказал он своим хриплым голосом, который заставлял ее сделать все, о чем бы он ни попросил.

— А когда ты перестаешь быть проблемой, кто ты? — продолжала она. — Бойскаут?

— Боюсь, что нет. Иногда мои намерения вполне благородны.

— Как, например, сейчас?

— Нет. — Его зеленые глаза встретились с ее. — Прямо сейчас мои намерения определенно не благородны. — Он снова поцеловал ее и отрывался, пока она не вцепилась в него словно утопающий в спасательный круг.

— О! Простите меня…

Они обернулись. На пристани стояла молодая женщина в прелестной коротенькой юбочке и хлопковом топе, защищая глаза от солнца рукой. Ее длинные темные волосы развевались за спиной.

— Я прошу прощения. Меня зовут Миа Хатчинсон.

Это, должно быть, одна из тех самых старшеклассниц из Сиэтла, у которых было собеседование на должность помощника с Тарой.

— Миа, привет! — Тара поднялась, хотя коленки дрожали и ноги с трудом слушались ее. — Ты как раз вовремя.

Форд тоже встал на ноги.

— Я думал, мы договорились на вечер, — сказал он девушке.

Тара посмотрела на него.

— Нет, она пришла ко мне по поводу собеседования на должность в гостинице.

— В самом деле? — сказал Форд. — Она брала у меня интервью для статьи в газете про парусный спорт.

— М-да, — заметила Миа. — Действительно, я разговаривала с вами обоими. Я принесла свое резюме. — Она достала конверт из сумочки. — У меня нет опыта работы, так что это резюме, которое я составила для экзамена по экономике. И, до того как вы спросите, я не работала в компании «Фейсбук» или у Билла Гейтса, — выглядела она явно моложе семнадцати. — Но рекомендательные письма настоящие. — Она повернулась к Форду с виноватым выражением лица. — Мне нужна работа, но про статью я все придумала.

— Почему?

— Потому что хотела встретиться с вами обоими в обстановке, когда вы не будете нервничать. А то, что я встретила вас вместе, это просто удача.

Внешне Тара была спокойна, но сердце в груди у нее екнуло.

— Ты знаешь нас?

Миа, прикусив нижнюю губу, смотрела на них своими зелеными глазами, которые напомнили ей…

Форда.

— Я как бы знаю вас, но это длинная история.

— Тогда изложи нам краткую версию, — мягко предложил Форд.

«Бог мой, — подумала Тара. — Он спокоен, невозмутим и собран». Обычно это была ее роль, но она растеряла свое спокойствие несколько минут назад и стремительно теряла невозмутимость и собранность, приближаясь к состоянию ошеломленности, потому что Миа напоминала ей молодого Форда.

Если бы тот был девочкой.

С гибким телосложением Тары.

— Я так удивилась, когда увидела как вы… целуетесь, — осторожно сказала она. — Не знаю, что я ожидала увидеть, но точно не это.

— Почему бы тебе не просветить нас, что именно ты ожидала увидеть? — спросил Форд.

Миа вскинула голову, ее взгляд стал таким же острым, как у Форда.

— Думаю, вы сами догадались, — ответила она.

— Да, — подтвердил он.

Тара ничего не сказала. Черт побери, она едва могла дышать. Ощущение было такое, будто она теряет опору, но тут ее поддержал Форд.

— Ты наша… — тихо сказал Форд девочке. — Ты наша малышка.