Ордынск, день четвертый

Андриан Серафимович лежал на больничной койке, похожий на мумию египетского фараона: голова полностью забинтована, повязка сходилась под подбородком. Холодные лучи утреннего солнца щекотали его расцарапанную щеку. Мария Кирилловна пустила слезу, глядя на своего несчастного мужа. Будкевич взял стул, усадил ее рядом с кроватью и сказал:

– Пойду за врачом, надо с ним поговорить.

Дежурный доктор – моложавый подтянутый мужчина лет сорока – производил приятное впечатление.

– Мы, знаете ли, в милицию обратились. Характер ранения спорный. Может быть, ваш коллега ударился, когда упал. А может быть, его ударили. По крайней мере, алкоголем от него не пахло, с сердцем все в порядке. Ботинки не скользкие, а вполне даже устойчивые, с хорошей прорезиненной подошвой. Так что пусть следствие разбирается. Все же это не пьяница какой-нибудь, а артист из Москвы. На нас на всех большая ответственность.

– У него серьезные повреждения? – спросил Будкевич.

Маркиза сидела молча и на доктора смотрела исподлобья. Это был один из ее личных методов воздействия на людей.

– Вы не волнуйтесь, все, что нужно, мы сделали, жизни его сейчас ничто не угрожает.

– Понимаете, доктор, – проникновенно начал Алик, – мы к вам на гастроли приехали. Скажите, когда он сможет выйти на сцену? Приблизительно.

– На сцену? – прищурился доктор. – Откуда же я знаю? Если бы он палец сломал, тогда я бы сказал вам точно. А так… На мой взгляд, ему бы давно пора очнуться. А он, видите, все еще без сознания.

– А почему тогда он не в реанимации? – допытывался Алик.

– Его незачем там держать. Все системы функционируют нормально…

– Вы говорите про моего мужа, как про космический корабль, – вскинулась Маркиза. – Что нам теперь делать?

– Ждать. Надеяться. Ему сейчас полный покой нужен, хороший уход.

– Уход-то мы ему организуем, не вопрос. – Что касалось организации чего-либо, тут Алику не было равных. – Ладно, спасибо вам, доктор. Кстати, приглашаю вас на наш сегодняшний спектакль.

– А как же… – начал было врач, но Будкевич решительно прервал его.

– Мы же профессионалы, так что всегда найдем выход. Приходите, приходите. С семьей или с друзьями. Билеты для вас будут у администратора.

Алик развил бурную деятельность, нашел для Курочкина сиделку и велел ей постоянно быть на связи. Лично довез Маркизу до гостиницы, смотался в театр, а потом явился к Тане.

– Так, – сказал он. – Ты просила реквизировать туфли Брагиной и сдать их в милицию, правильно я понял?

Таня, которая только что встала и еще даже не успела почистить зубы, молча кивнула головой, понимая, что ничего хорошего от Будкевича сейчас не услышит. Зная, что после спектакля актеры обычно ложатся поздно, он никогда не тревожил своих подопечных до полудня – пусть творческая личность спит сколько влезет. И раз сегодня Алик заявился с утра, значит, дело плохо.

– Туфли, знаешь ли, мы не нашли. То есть Регина уверена, что сдала их Белинде. Белинда это подтверждает. Однако пары на месте нет. Получается, что мне надо звонить в милицию, выходить на следователей, то есть самому совать наши головы в петлю. А мне страсть как этого не хочется. Сама можешь догадаться, какое у меня отношение к следователям. После того как я сидел за какого-то дядю… И вот я подумал – может, ты все-таки позвонишь своему другу Дворецкому?

Он шагнул к Тане, взял ее за плечи и легонько встряхнул, пытаясь убедить в своей правоте:

– Понимаешь, нам нужен кто-то свой! Тот, кому нет резона задницу перед начальством рвать. Это ведь как знакомый врач – может, и не больно хороший специалист, зато отнесется внимательно. А нам сейчас страховка нужна как воздух. Тань, а Тань? Ну, будь человеком. Я понимаю, у тебя принципы. А у нас чрезвычайная ситуация. Я тебе по гроб жизни благодарен буду.

Когда за Аликом захлопнулась дверь, Таня подошла к зеркалу и посмотрела на свое взлохмаченное отражение. Конечно, она позвонит Дворецкому. В конце концов, он же не монстр, чтобы требовать любви в обмен на профессиональную услугу. Больше того, по сути своей он рыцарь. А рыцари помогают дамам бескорыстно.

А помощь им, судя по всему, просто необходима. В последнее время все так невероятно запуталось! Создается такое впечатление, что кто-то упорно пытается сорвать их гастроли. И похоже, этот кто-то – участник их труппы. Ведь только человек, имеющий доступ за кулисы, мог бы похитить туфли и портсигары. Но зачем и почему – совершенно непонятно! Однако туфли и портсигары – это все ерунда. Другое дело – покушение на Курочкина и убийства! Тем не менее соотнести убийства с кем-либо из участников антрепризы Таня была не в состоянии. Тогда ей в голову пришла мысль о соучастнике. А что, это уже звучит более правдоподобно. Может быть за всеми этими ужасными событиями стоит какая-то неведомая никому личность? Эта личность, преследуя свои гнусные интересы, строит козни их антрепризе, а помогает ей в этом кто-то из актеров? Конечно, думать так тоже не слишком приятно, но найти какое-то другое объяснение Тане никак не удавалось.

Да, теперь уже совершенно понятно, что без вмешательства Дворецкого им никак не обойтись.

Вздохнув, Таня скорчила себе рожу и пошла за телефоном.

Тем временем Регина отправилась в поход по окрестным обувным магазинам, дабы подыскать замену пропавшему реквизиту. После этого похода она влетела в гостиницу, как фурия. Будкевич, который после разговора с Таней только что спустился в фойе, имел неосторожность попасться Регине под горячую руку и получил от нее по полной программе. После схватки понурый Алик поплелся в ресторан.

– Это не женщина, а огнедышащий дракон, – поделился он своими эмоциями с мужской половиной человечества, представленной в данный момент Веленко и Тарановым. – Она меня едва не проглотила только из-за того, что ни одни приличные башмаки ей не подходят. У нее, видите ли, широкая ступня и высокий подъем.

– И размер небось великанский, – вполголоса заметил Веленко. – Она мне однажды на ногу наступила – у меня глаза на лоб полезли.

– Да ладно тебе, – хмыкнул Будкевич. – Всего лишь тридцать девятый. По нынешним временам она просто Золушка.

– У Анжелы тоже нога не маленькая, – вставил Таранов. – Ну, Маркизе сам Бог велел. На маленьких ножках такое тело не устоит… Одна Прияткина у нас удалась во всех отношениях.

– Кстати, насчет Прияткиной, – сказал Будкевич, двинув бровью. – Не знаю точно, что там между вами происходит, но ты, Леша, по-моему, сильно рискуешь.

– Это в каком же смысле? – с вызовом спросил тот.

– А в таком, что ты напрасно думаешь, будто она вечно в девках сидеть будет. К ней скоро друг приедет, Дворецкий. Да ты его уже видел на собрании перед гастролями. Он парень не промах. Может, не такой талантливый, как ты, но умный и весьма настойчивый. Уведет Татьяну – и не перед кем тебе будет выпендриваться.

– Если девицу так легко увести, то стоит ли о ней печалиться? – с напускной небрежностью заявил Таранов.

– Болван ты, батенька, вот что я тебя скажу! – воскликнул в сердцах Алик. – Думаешь, мы все идиоты и ничего не видим? Вы оба ходите кругами, как два тетерева на току, вместо того что взять и выяснить отношения. Хотя оба прекрасно знаете, что никуда вам друг от друга не деться.

– А вот Белинде Дворецкий ужасно не нравится, – неожиданно встрял Веленко, отодвигая пустую тарелку. – Она говорит, что он приторно правильный и занудный.

– Еще бы, он же кто по профессии? Следователь! А Белинда у нас страдает хроническим стремлением нарушать все писаные и неписаные законы. Естественно, общение с ментом никак не может ее вдохновить. Зато этот Дворецкий наверняка напористый и страстный. А девушки именно об этом и мечтают, Леша, – о напористости. И еще девушки не выносят длительного одиночества.

– Какое одиночество, Алик? – парировал Таранов. – У нее поклонников мильон. Ей цветы корзинами дарят!

Когда речь заходила о Прияткиной, он становился таким тупым, что Будкевичу хотелось его чем-нибудь треснуть. Вот хотя бы увесистой солонкой со стола. Он с жалостью посмотрел на Таранова, потом вздохнул и закончил:

– В общем, я тебя, Леха, предупредил, а там, как знаешь… Ладно, ребятки, мне пора. Поеду в театр, там у меня встреча назначена с одним бизнесменом. Хочет фестиваль искусств в Ордынске организовать. Помощи просит.

– И когда ты успеваешь еще и с бизнесменами знакомиться? – удивился Таранов.

– Здесь я величина, – ухмыльнулся Алик. – Бизнесмены сами со мной встреч ищут. Нынешний, например, вчера после спектакля подошел. Мне он показался серьезным парнем. И фамилия у него боевая – Барабанов. С таким фестиваль замутить – одно удовольствие.

А какие горизонты здесь, в Ордынске! Впрочем, что это я разболтался? Не говорить, а делать – вот мой девиз. Короче, всем привет и до вечера.

Насвистывая, Алик удалился. Регина, которая заскочила в ресторан, чтобы охладить свой гнев стаканчиком лимонада, злобно посмотрела ему вслед. На стуле рядом с ней стояла обувная коробка, распространявшая слабый, но отчетливый запах дешевой кожи. Даже по выражению Регининого лица можно было догадаться, что новые туфли ей категорически не нравятся, поэтому она злится на весь мир.

– А вот и наши с тобой девушки! – воскликнул Веленко, заметив через окно, что на улицу вышли Белинда и Таня.

Таранов повернул голову и проводил подруг саркастическим взглядом. Оживленно беседуя, те быстро удалялись от гостиницы, синхронно покачивая попами.

– Почему это они наши? – ехидно спросил он. – Женщина – не орден, чтобы ее присваивать.

– А мне Белинда очень нравится, – признался Веленко с некоторым смущением. – И я очень надеюсь найти путь к ее сердцу.

– Белинда сама не знает, где у нее сердце.

– Она сказала, что ей нравятся мужчины с харизмой. Правда, я не очень понимаю, что она имела в виду…

– Харизмой обладает великий ум, великий талант и человек с солидным банковским счетом, – важно заявил Таранов и уже другим тоном добавил: – А Белинда твоя – просто дура.

Вместо того чтобы обидеться за даму своего сердца, Веленко ухмыльнулся. Да уж, Таранов прекрасно раскладывает по полочкам чужие чувства, а как дело доходит до его собственных, ведет себя, как полный кретин.

Белинда с Таней тем временем направлялись в салон красоты, решив обновить маникюр и освежить лицо масками. Белинда хоть и делала вид, что ухаживания Вадима ее не особенно трогают, тем не менее с самого начала гастролей следила за собой с утроенной силой. Когда Таня уличила ее в этом, она стала оправдываться:

– Понимаешь, он меня так любовно разглядывает, как будто я картина Айвазовского, выигранная на аукционе. Поневоле начинаешь переживать, что вовремя брови не выщипала.

– Мужчины не обращают внимания на брови, – заверила ее Таня. – Не тешь себя иллюзиями.

Белинда цинично хмыкнула и заявила, что у нее вообще нет иллюзий относительно мужчин.

Салон, который подруги заприметили еще накануне, выглядел роскошно, однако жаждущие стать красивыми в очереди не толпились.

– Вот видишь, а ты говорила, без записи не примут! – обрадовалась Таня. Мы у них, может, первые клиенты за день.

Потянув на себя стеклянные двери, девушки одна за другой впорхнули внутрь. За конторкой администратора сидела рыжая особа в короткой эластичной кофточке, выгодно обрисовывавшей ее фигуру. Она жевала резинку и разговаривала по телефону, то и дело употребляя выражения, которые наверняка возмутили бы Антона Павловича Чехова. Увидев посетительниц, рыжая быстро положила трубку и растянула губы в улыбке. Уже через несколько минут Белинду пригласили в кабинет косметолога, а Таня взяла со стола журнальчик и, закинув ногу на ногу, устроилась на диване ждать, пока ее позовут делать маникюр.

Все, что происходило дальше, напоминало настоящую криминальную историю. Тане подстроили очень простую ловушку, и она попалась в нее, как героиня какого-нибудь третьеразрядного фильма. Таких дамочек зрителям по ходу дела постоянно хочется убить за непроходимую глупость. Конечно, Таня не была глупой. Просто когда ты не ждешь ничего плохого и не ощущаешь опасности, превращаешься в ту самую безмозглую курицу, которая становится легкой добычей всяких проходимцев.

Итак, Таня сидела на диванчике и читала журнал. Через некоторое время в салон вошел молодой человек в кожаных штанах и черной майке. Он был так густо татуирован, что это сразу же наводило на мысль о нечеловеческих пытках. Молодой человек заговорил с рыжей администраторшей и вскоре выманил ее на улицу, угостив сигаретой. Почти в тот же самый миг дверь снова приоткрылась и в нее протиснулась юная девица с сердитым лицом, которая прямиком направилась к Тане. Когда та удивленно вскинула на нее глаза, девица довольно грубо сказала:

– Там, это… За вами режиссер приехал. Какое-то дело срочное. Сказал – он на заднем дворе с машиной. Вроде в больницу нужно.

Таня ничего толком не поняла, но в свете последних событий слово «больница» произвело на нее поистине магическое впечатление. Она вскочила на ноги и растерянно спросила:

– А как же Белинда?

– Про Белинду ничего не говорили, – буркнула девица. – А на задний двор можно попасть через дверь возле туалета, – добавила они и пошла прочь.

Позже Дворецкий говорил, что паршивка наверняка ни при чем, и просто за стольник согласилась произнести заданный текст, вот и все. И даже если ее отыскать, что проблематично, толку все равно не будет. Такие оторвы никогда ничего не помнят, не знают и вообще не задумываются о последствиях своих поступков.

Взволнованная Таня прошла по короткому коридору, вычислила туалет и приоткрыла соседнюю дверь. Едва лишь увидев обшарпанную зеленую машину на фоне мусорных баков, Таня почувствовала подвох. Однако времени на то, чтобы удрать, ей не оставили. Она успела лишь уловить быстрое движение слева, после этого мир поехал куда-то вбок, перевернулся вверх тормашками и стал медленно угасать, постепенно теряя цвет и объем.

Таня тонула в черной полынье, ощущая, что в легких заканчивается воздух. Потом вдруг ей удалось сделать глубокий вдох, и мир неожиданно вернулся, скакнул в лицо, оказавшись дверцей машины, которая беззвучно уехала вперед, открывая выход на волю. Там была зеленая трава, которую причесывал ветер, приминая к земле мелкие головки ромашек. Потом ее кто-то сильно толкнул, и она вывалилась наружу.

Таня лежала на спине, согнув ноги в коленях, и солнце било ей прямо в глаза. Она видела над собой контур человеческого тела – кто-то стоял и молча смотрел на нее сверху. Глаза слезились от солнца, и Таня никак не могла рассмотреть лицо злодея. А потом незнакомец взмахнул рукой, и что-то холодное и вонючее плеснуло Тане в лицо. Она в ужасе закричала и крепко зажмурилась. Почти сразу хлопнула дверца, взревел мотор, и машина, на которой ее везли, ревя, как самолет, понеслась прочь. Рев делался все глуше и глуше и, наконец, затих совсем. Стало слышно, как где-то высоко наверху шумят кроны деревьев и распевают птицы.

Еще некоторое время Таня продолжала лежать на траве. Она так испугалась, что страх вытеснил из нее все другие чувства, а также все до одной мысли. Наконец она начала постепенно приходить в себя, потерла лицо ладонями, разлепила веки и, кряхтя и охая, приняла сидячее положение. Теперь на смену ужасу пришла апатия, и Таня долго еще сидела на земле, тупо глядя в пространство. Ноги и руки казались ватными, голова гудела, слева на лбу налилась солидная шишка. Ко всему прочему вся она пахла какой-то жуткой дрянью. В остальном с ней все было в порядке – ну хоть это слава Богу!

Прошло довольно много времени, прежде чем к Тане вернулась способность соображать. Она с трудом поднялась на ноги и огляделась. Вокруг был лес, густой и темный, а она стояла рядом с колеей, проложенной автомобилями прямо в траве. Возможно, сюда на шашлычок выбирались туристы или же кто-то из местных приезжал по грибы. Таня представления не имела, где она находится и куда ей идти, чтобы выбраться к людям.

Да, веселенькое продолжение опасных гастролей! Тане почему-то всегда казалось, что такие страсти происходят исключительно в боевиках и триллерах. В реальной жизни, конечно, такое тоже встречается – в криминальной хронике, например. То, что весь этот ужас случился именно с ней, с Таней, попросту не укладывалось в сознании. Даже происшествие с Курочкиным не напугало ее настолько, чтобы быть начеку. И вот результат – нападение, похищение, да еще и мерзостью какой-то в физиономию плеснули. Интересно, что это было?

Таня огляделась по сторонам, пошарила в ближайших кустах и вскоре отыскала бутылочку, на которую была наклеена белая этикетка с надписью: «HCl». Таня не могла вспомнить, что это такое, но догадаться было нетрудно – что-то устрашающе-химическое. Почему же тогда эта химия не выжгла ей глаза? Может, протухла? Не зря же она так безбожно воняет. Теперь этот отвратительный запах будет преследовать ее до конца дней.

Господи, какой кошмар с ней случился! Просто бред сумасшедшего! И главное, совершенно непонятно, зачем все это было сделано? Ей ничем не угрожали, ничего не потребовали. Может, припугнуть хотели?

Тут Тане снова стало страшно. Лес и тишина показались ей зловещими, готовыми в любую секунду обрушить на нее новые ужасы. Усилием воли девушка заставила себя успокоиться и сделала несколько дыхательных упражнений, высоко поднимая руки вверх, а потом бросая их вниз на выдохе. Теперь она была готова действовать. Во-первых, она завернула найденную бутылочку в лист лопуха, уверенная, что та может пригодиться для поисков злоумышленника. Потом она подумала о том, что позже сюда, возможно, захочет наведаться милиция, чтобы осмотреть место преступления. Тогда надо это место как-то отметить. Тане быстро удалось найти большую суковатую палку, которую она, поднатужившись, воткнула в землю рядом с колеей. А вот сумочки, с которой она отправилась в салон красоты, нигде не было. Таня с тоской подумала, что там у нее все: и паспорт, и мобильный телефон, и кредитная карточка, и медицинская страховка… Впрочем, не время сейчас горевать о сумочке. Главное, что она сама осталась жива и здорова!

Теперь надо было решить, в какую сторону идти. Однако выбор у нее был небольшой – направо или налево. Доверившись интуиции, Таня пошла направо. Туфельки, которые она выбрала, отправляясь наводить красоту, были абсолютно непригодны для прогулок по лесу, поэтому через десять минут Таня уже начала прихрамывать. Однако снять их она не рискнула. Под ногами что угодно может ползать – улитки, червяки или даже змеи. При мысли о змеях мурашки побежали у Тани по спине, и она невольно прибавила шагу.

Ковыляя по лесу, Таня вспоминала про то, как утром позвонила Дворецкому и сказала, что их труппа находится в сложной ситуации и нуждается в его помощи. Валерий сразу же согласился приехать, не потребовав никаких дополнительных объяснений. Вероятно, теперь он уже в Ордынске. А Белинда давно вышла от косметолога и поставила всех на уши, обнаружив, что подруга исчезла. Она, конечно, расскажет Дворецкому все, что знает. Однако что она знает? Только то, какого цвета лаком Таня собиралась покрыть ногти!

И еще Таня думала о Таранове. Даже оказавшись в смертельной опасности, женщина не преминет представить себе упоительную сцену того, как отвергший ее мужчина убивается на ее могилке. Таня конечно же не была настроена столь мрачно, однако и она, с присущим женщинам и детям кровожадным удовольствием, рисовала себе картину страданий Таранова, который после ее похищения ломает руки, рвет на себе волосы и проклинает себя за свое безобразное к ней отношение.

Таня шагала по заросшей колее уже не меньше часа. Солнце начало тихо клевать носом и сползать со своего облачного дивана. Неожиданно впереди показалась прогалина, а еще через некоторое время Таня увидела насыпь и поняла, что колея вывела ее на асфальтовую дорогу. Она так обрадовалась, что несмотря на каблуки, припустилась бежеть. Очутившись на узком шоссе, она приложила ладонь козырьком ко лбу и огляделась. С одной стороны – ничего, только глянцевая шоссейная лента, убегающая вдаль. С другой стороны – крутой поворот. Таня решила пойти именно туда, и не ошиблась. За поворотом лес отступал в сторону, а дорога спускалась к большому дому, окруженному высоченным забором. Возле ворот стоял мужчина в джинсах и рубашке с закатанными рукавами.

Таня, не раздумывая, направилась прямиком к нему. Шла она так быстро, что у нее даже закололо в боку. Мужчина у ворот тоже увидел ее и теперь настороженно ждал, молча разглядывая нежданную гостью.

– Здравствуйте! – крикнула Таня еще издали и широко улыбнулась, показывая, что она здесь с добрыми намерениями. – Вы мне не поможете? Я заблудилась и не знаю, как добраться до города. Можно я от вас позвоню?

– Здравствуйте, – откликнулся мужчина не слишком приветливо. – Позвонить, вы конечно, можете. Только сначала представьтесь, пожалуйста. Как ваша фамилия?

Он был статный, русоволосый и сероглазый. Рубашка натягивалась, обрисовывая гладкую мускулистую грудь. Вопрос же он задал таким официальным тоном, как будто Таня явилась к нему на допрос.

– Прияткина, – нервно ответила девушка. Улыбка сама собой сбежала с ее лица. – Татьяна Викторовна Прияткина. А… вы?

– А я майор Болотов, – все тем же казенным тоном ответил мужчина.

– Почему майор? – глупо спросила Таня, отступая на шаг и окидывая взглядом окрестности в надежде увидеть кого-нибудь более приветливого. Ей неожиданно стало не по себе. Она даже перестала замечать, как гудят ноги и кружится от усталости голова.

– Потому что я майор и есть. Майор милиции. Так что вы здесь делаете, Татьяна Викторовна? – спросил он с каким-то странным сарказмом. – Вы, случайно, не в гости пришли?

– К кому? – удивилась Таня. – Я даже не знаю, кто здесь живет.

– Сейчас уже никто, – ответил Болотов. – А до недавнего времени жил известный писатель Аристарх Заречный. Слышали о таком?

Таня стояла пунцовая и снова прокляла свой предательский румянец, который всегда выдавал ее волнение с головой.

– Меня… Меня похитили, – беспомощно сказала она, и протянула Болотову лопух, в который была завернута бутылка неизвестно из-под чего. – В лицо плеснули вот этой гадостью. И бросили в лесу умирать.

– Ого! – сказал Болотов, выбросив лопух и поднеся бутылку к глазам. – Соляная кислота? Серьезное дело. В лицо плеснули? – Он посмотрел на нее с подозрением. – Если бы этим в лицо плеснули, вы бы, девушка, по лесу, как олень, не бегали.

Он открыл бутылку и издали понюхал.

– Какая же это кислота? Соляная кислота на воздухе дымится. А это тухлая вода, не иначе.

Он поднес бутылку поближе к носу и понюхал еще раз.

– Точно, тухлая вода. Вы утверждаете, что вас похитили, плеснули тухлой водой в лицо и бросили в лесу? На растерзание, так сказать, медведям? Смешно, ей-богу!

На лице Болотова появилось ироническая ухмылка, которая оскорбила Таню до глубины души. Разозлившись на Болотова, она снова обрела почву под ногами.

– Послушайте, вы, майор Пронин! – пошла она в наступление. – Я актриса московского театра «Тема». На меня напали, оглушили и силой посадили в машину. Я прошу, чтобы вы немедленно позвонили моему режиссеру и продюсеру и сообщили о случившемся. А он уже сам примет решение, обращаться в правоохранительные органы или нет.

Болотов посмотрел на нее с недоверием, однако самодовольное выражение с его лица все-таки сползло. Когда он достал из кармана телефон, Таня вздохнула с облегчением.