на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Дочь Миде-вивин

Когда Маква позволяла себе подумать об этом, она вспоминала то время, когда очень немногие носили одежду белых, потому что все носили оленью кожу, просушенную, обработанную и мягкую, или меха животных. Когда она была ребенком в Саук-и-нук, ее звали Нишври Кекави, Два Неба. Сначала белых людей — моокамонов — было слишком мало, чтобы они могли хоть как-то повлиять на их жизнь. На острове расположился армейский гарнизон — он появился здесь после того, как чиновники в Сент-Луисе напоили нескольких мескуоки и сауков и принудили их подписать бумагу, содержание которой они не смогли бы прочитать даже в трезвом состоянии. Отца Два Неба звали Аштибугва-гупичи, Зеленый Бизон. Он сказал Два Неба и ее старшей сестре, Меси-иквава, Высокой Женщине, что, когда сюда пришли военные, Длинные Ножи уничтожили лучшие ягодные кустарники Народа. Зеленый Бизон был из рода Медведя — прекрасное происхождение для лидера, — но совершенно не желал становиться вождем или знахарем. Несмотря на свое священное имя (его назвали в честь маниту), он был простым человеком, уважаемым, потому что получал хороший урожай со своего поля. Когда он был молод, то сражался с племенем айова и одержал победу. В отличие от многих хвастать он не любил, но, когда ее дядя Виннава, Короткий Рог, умер, Два Неба узнала о своем отце. Короткий Рог был первым знакомым ей сауком, который умер оттого, что пил слишком много яда, который моокамоны называли огайским виски, а Народ — перечной водой. Сауки предавали своих мертвых земле, в отличие от некоторых племен, которые просто поднимали тело на вилку дерева. Когда они опускали в землю Короткий Рог, ее отец ударил о край могилы своим пукка-мо и яростно взмахнул булавой. «Я убил трех мужчин в битве, и я отдаю их дух своему брату, который лежит здесь, чтобы они служили ему как рабы в другом мире», — провозгласил он, и именно так Два Неба узнала, что ее отец был воином.

Ее отец был мягким и трудолюбивым человеком. Сначала он и ее мать, Матапья, Союз Рек, обрабатывали два поля маиса, тыквы и кабачков, а когда Совет увидел, что он хороший земледелец, то дал ему еще два поля. Неприятности начались на десятом году жизни Два Неба, когда появился моокамон по имени Хокинс и построил хижину на поле рядом с тем, где ее отец выращивал маис. Поле, на котором обосновался Хокинс, было заброшено после смерти индейца, который его обрабатывал — Вегу-ва, Танцующего Шони, — а Совет не перераспределил его участок. Хокинс завел лошадей и коров. Поля отделялись друг от друга живыми изгородями, и лошади зашли на поле Зеленого Бизона и съели весь маис. Зеленый Бизон поймал лошадей и отвел их Хокинсу, но уже на следующее утро животные вернулись на его поле. Он пожаловался, однако Совет не знал, что делать, потому что на Рок-Айленд приехали пять других белых семей и поселились на земле, которую сауки обрабатывали больше ста лет.

Зеленый Бизон стал удерживать домашний скот Хокинса на собственной земле, вместо того чтобы возвращать его, но к нему сразу же наведался местный торговец, белый, по имени Джордж Давенпорт. Давенпорт был первым белым, поселившимся среди них, и Народ доверял ему. Он посоветовал Зеленому Бизону отдать лошадей Хокинсу, или Длинные Ножи бросят его в тюрьму, и Зеленый Бизон поступил так, как советовал его друг Давенпорт.

Осенью 1831 года, как всегда с наступлением холодов, сауки отправились на зимнюю стоянку в Миссури. Когда же весной они вернулись к Саук-и-нук, то увидели, что туда приехали новые белые семьи и выпасают скот на полях сауков, выкорчевывают живые изгороди и сжигают лонгхаусы. В данной ситуации Совет больше не мог оставаться в бездействии и обратился за консультацией к Давенпорту и Феликсу Сен-Врену, представителю федерального правительства США среди индейских племён, а также к майору Джону Блиссу, начальнику военного форта. Консультации затянулись, и тем временем Совет предоставил другие поля членам племени, чья земля была захвачена.

Приземистый и коренастый голландец из Пенсильвании по имени Джошуа Вандруфф присвоил поле саука по имени Макатайме-шекиакиак, Черный Ястреб. Вандруфф начал продавать виски индейцам из гедоносо-те, которое Черный Ястреб с сыновьями построили собственными руками. Черный Ястреб не был вождем, но большую часть из своих шестидесяти трех лет он сражался против осаге, чероки, чиппева и каскаския. В 1812 году, когда вспыхнула война между белыми, он собрал настоящую армию из воинов-сауков и предложил свои услуги американцам, но ему ответили отказом. Оскорбленный в лучших чувствах, он сделал то же самое предложение англичанам, и они отнеслись к нему с уважением и пользовались его услугами на протяжении всей войны, предоставив ему оружие, боеприпасы, медали и красный мундир английского солдата.

Теперь, когда старость была уже не за горами, Черный Ястреб наблюдал, как в его доме торгуют виски. Что еще хуже, он стал свидетелем того, как алкоголь развращает его племя. Вандруфф и его друг Б. Ф. Пайк, напоив индейцев, обманом забирали у них меха, лошадей, оружие и силки. Черный Ястреб пошел к Вандруффу и Пайку и попросил их прекратить продавать виски саукам. Когда его просьбу проигнорировали, он вернулся с группой воинов, которые выкатили все бочки из лонгхауса, пробили их и вылили виски в землю.

Вандруфф сразу уложил в седельные сумки все необходимое для долгого путешествия и отправился в Белвилл, резиденцию Джона Рейнолдса, губернатора Иллинойса. Он поклялся губернатору под присягой, что индейцы сауки взбунтовались, нанесли большой урон фермам белых и нападают на мирных поселенцев. Он вручил губернатору Рейнолдсу вторую петицию, подписанную Б. Ф. Пайком, где говорилось, что «индейцы пасут лошадей на наших полях с пшеницей, отстреливают наших коров и другой скот и угрожают сжечь наши дома вместе с нами, если мы не уедем».

Рейнолдс был недавно избран на должность, и он заверил избирателей, что Иллинойс безопасен для поселенцев. Губернатор, сумевший победить индейцев, мог бы даже стать президентом. «Богом клянусь! — взволнованно заявил он Вандруффу. — Вы обратились за справедливостью к правильному человеку».


Семьсот кавалеристов расположились лагерем недалеко от Саук-и-нука, и их присутствие вызвало тревогу и беспокойство. В то же самое время по реке Рокки, пыхтя и извергая дым из трубы, пришел пароход. Судно село на скалы, давшие реке название, но моокамоны освободили его, и скоро оно стало на якорь, направив дуло единственного орудия прямо на деревню. Военный вождь белых, генерал Эдмунд П. Гейнс, вызвал сауков на переговоры. За круглый стол сели генерал, представитель федерального правительства США среди индейских племён Сен-Врен и торговец Давенпорт, выступавший в роли переводчика. Со стороны сауков присутствовали десятка два выдающихся индейцев.

Генерал Гейнс заявил о том, что соглашение, подписанное в 1803 году, согласно которому на Рок-Айленде был построен форт, также передало Великому Отцу в Вашингтоне все земли сауков к востоку от Миссисипи — пятьдесят миллионов акров. Он сообщил ошеломленным и озадаченным индейцам, что они получили землю в аренду, а сейчас Великий Отец в Вашингтоне хочет, чтобы его дети оставили Саук-и-нук и перешли жить на другой берег Масесибови, большой реки. Их Отец в Вашингтоне подарит им достаточно зерна, чтобы пережить зиму.

Вождем сауков был Киокак, и он знал, что американцев слишком много. Когда Давенпорт перевел ему слова белого военного вождя, сердце Киокака словно сжали огромные пальцы. Хотя другие смотрели на него, ожидая ответа, он молчал. Но тут встал воин, достаточно хорошо изучивший язык, сражаясь на стороне британцев, и выразил свое мнение: «Мы никогда не продавали свою страну. Мы никогда не брали землю в аренду у нашего американского Отца. Мы не отдадим свою деревню».

Генерал Гейнс видел перед собой индейца, почти старика, без головного убора вождя. В запачканной одежде из оленьих шкур. С запавшими щеками и высоким выступающим лбом. Со скорее седым, чем черным вздыбленным «ирокезом» посреди бритого черепа. С крупным, гордо выступающим носом и широко посаженными глазами. С упрямо сжатыми губами над подбородком с ямочкой, которая больше подошла бы герою-любовнику и казалась совершенно неуместной на этом словно вырубленном топором лице.

Гейнс вздохнул и вопросительно посмотрел на Давенпорта.

— Его имя Черный Ястреб.

— Кто он? — спросил генерал у Давенпорта, но ответил ему Черный Ястреб.

— Я саук. Мои предки были сауками, великими людьми. Я хочу остаться там, где лежат их кости, и быть похороненным с ними. С чего бы мне покидать эти места?

Они с генералом схлестнулись взглядами — камень против стали.

— Я приехал сюда не для того, чтобы умолять вас, и не для того, чтобы купить ваш уход из деревни. Моя задача — сделать так, чтобы вы ушли, — мягко произнес Гейнс. — Если получится, то мирным путем. Если надо, то силой. Я даю вам два дня на переезд. Если к тому времени вы не переправитесь через Миссисипи, то я заставлю вас уйти отсюда.

Представители Народа заговорили разом, не сводя глаз с орудия на судне, повернутого в их сторону. Проезжавшие мимо них маленькими группами кавалеристы, горланившие песни, были сытыми и хорошо вооруженными, и боеприпасов у них хватало. У сауков винтовки были старые, пуль мало, запасов пищи — вообще никаких.

Киокак послал гонца за Вабокишиком, Белым Облаком — знахарем, жившим в племени виннебаго. Отец Белого Облака был из племени виннебаго, мать — из сауков. Он был высоким, толстым и седовласым, а еще — редкость среди индейцев — носил всклокоченные черные усы. Он был великим шаманом, заботившимся о духовных и медицинских потребностях виннебаго, сауков и мескуоки. Все три племени знали его как Пророка, но Белое Облако не мог предложить утешительное пророчество Киокаку. Он сказал, что силы военных превосходят силы индейцев и Гейнс не станет прислушиваться к голосу разума. Их друг Давенпорт, торговец, встретился с вождем и шаманом и посоветовал им делать то, что от них требуют, и покинуть свои земли прежде, чем спор перерастет в кровопролитную стычку.

Итак, на второй вечер из полученных двух дней индейцы покинули Саук-и-нук, словно гонимое прочь стадо, перешли через Масесибови на землю своих врагов, айова.

В ту зиму Два Неба потеряла веру в то, что в мире есть безопасные места. Зерно, поставляемое представителем федерального правительства США в новую индейскую деревню к западу от Масесибови, было плохого качества, и его едва хватало для того, чтобы не умереть от голода. Народ не мог ни подстрелить, ни поймать в силки достаточно мяса, поскольку многие из них обменяли свое оружие и ловушки на виски Вандруффа. Они оплакивали потерю на своих полях маиса, рассыпчатой кукурузы, спелых тыкв и кабачков. Однажды ночью пять женщин перешли реку в обратном направлении и вступили на свою старую землю, чтобы собрать немного замерзших початков кукурузы, которые они посадили прошлой весной. Белые поселенцы заметили их и жестоко избили.

Несколько ночей спустя Черный Ястреб с товарищами прискакали обратно в Рок-Айленд. Они набили мешки зерном с полей и ворвались на склад, чтобы забрать тыквы и кабачки. В течение ужасной зимы бушевали дебаты. Киокак, вождь, утверждал, что действия Черного Ястреба спровоцируют приход белых армий. Новая деревня, конечно, это не Саук-и-нук, но здесь тоже можно жить, настаивал он, а присутствие моокамонов на другом берегу реки означало рынок сбыта меха для охотников-сауков.

Черный Ястреб же отвечал, что бледнокожие вытеснят сауков как можно дальше, а затем уничтожат их. Единственным выходом было сражаться. Единственной надеждой для всех краснокожих людей было забвение межплеменных распрь и объединение всех, от Канады до Мексики, с помощью английского Отца, против более страшного врага — американцев.

Сауки спорили долго. К весне большая часть Народа решила остаться с Киокаком на западе от широкой реки. И только триста шестьдесят восемь мужчин вместе с семьями доверили свою судьбу Черному Ястребу. Среди них был и Зеленый Бизон.


Каноэ нагрузили. Черный Ястреб, Пророк и Неошо, знахарь сауков, отправились в первом каноэ, а потом и остальные отчалили от берега, отчаянно работая веслами против сильного течения Масесибови. Черный Ястреб не хотел ни разрушать, ни совершать убийства до тех пор, пока на его силы не нападут. Плывя вниз по течению, они достигли поселения моокамонов, и тогда он отдал приказ своим людям бить в барабаны и петь. Если считать женщин, детей и стариков, у него было около тысячи трехсот голосов, и поселенцы сбежали от этих ужасных звуков. В нескольких поселениях они собрали еду, но у них было много голодных ртов и совсем не было времени на охоту или ловлю рыбы.

Чтобы попросить британцев о помощи, Черный Ястреб послал гонцов в Канаду, а также к десяткам племен. Гонцы принесли плохие известия. Неудивительно, что старые враги, такие как сиу, чиппева и осаге, не хотели объединяться с сауками против бледнокожих, но им отказали в помощи даже братские племена мескуоки и другие дружеские народы. Что гораздо хуже, их британский Отец отправил им лишь слова поддержки и пожелал удачи на войне.

Помня о пушке на корабле, Черный Ястреб увел своих людей от реки, вытянув каноэ на восточный берег, с которого их выгнали. Поскольку каждая крошка еды была на вес золота, груз несли все, даже скво, ожидающие детей, такие как Союз Рек. Они обогнули Рок-Айленд и пошли вверх по Рокки-ривер, чтобы встретиться с потаватоми, от которых они надеялись получить в аренду землю и вырастить на ней маис. Черный Ястреб узнал от Потаватоми, что Отец в Вашингтоне продал территорию сауков белым инвесторам. Городок Саук-и-нук и почти все их земли были куплены Джорджем Давенпортом, торговцем, который притворялся другом индейцев и убеждал их покинуть землю.

Черный Ястреб дал приказ принести собак в жертву духам, прекрасно понимая, как его Народу необходима сейчас помощь маниту. Пророк руководил удушением собак и очисткой мяса. Пока мясо тушилось, Черный Ястреб поставил перед своими людьми мешочки с лекарствами. «Воины и храбрецы! — воззвал он. — Саук-и-нука уже нет. Наши земли украдены. Бледнокожие солдаты сожгли наши гедоносо-те. Снесли ограды с наших полей. Вспахали наше Место мертвых и посадили маис среди наших священных костей. Эти мешочки с лекарствами принадлежат нашему отцу, Мук-атакету, давшему начало народу сауков. Они были переданы великому военному вождю нашего народа, На-намакии, который сражался с народами озер и равнин и ни разу не знал позора. Я хочу, чтобы вы все защитили их».

Воины отведали священной плоти, придавшей им храбрости и силы. Это было необходимо, поскольку Черный Ястреб знал: Длинные Ножи выступят против них. Возможно, именно маниту позволили Союзу Рек родить ребенка в этом лагере, а не где-то по пути. Ребенок оказался мальчиком, и этот факт укрепил дух воинов не меньше, чем это сделал «собачий пир»: ведь не случайно Зеленый Бизон назвал своего сына Вато-кимита — Тот-Кто-Владеет-Землей.

Подстрекаемый всеобщей истерией, вызванной слухами о том, что Черный Ястреб и его сауки вышли на тропу войны, губернатор Иллинойса Рейнольдс призвал к оружию тысячу всадников-добровольцев. На призыв откликнулось вдвое больше будущих истребителей индейцев, и на военную службу призвали тысячу девятьсот тридцать пять неподготовленных мужчин. Их собрали в Беардстауне, объединили с тремястами сорока двумя регулярными ополченцами и быстро сформировали из них четыре полка и два батальона разведчиков. Сэмюэль Вайтсайд из округа Сент-Клер был назначен бригадным генералом и возглавил эту маленькую армию.

Из сообщений поселенцев Вайтсайду стало известно, где находится Черный Ястреб, и генерал вывел войско. Той весной прошло необычно много дождей, и им приходилось переплывать даже маленькие ручейки, в то время как обычные топи становились рукавами рек или озерами, где запросто можно было утонуть. Пять дней они, преодолевая трудности, двигались по бездорожью к Оквоке, где их должны были ждать продовольственные запасы. Но войско сбилось с пути; запасов все не было, а воины уже давно съели всю провизию из седельных сумок. Недисциплинированные и сварливые, они ругали своих начальников, словно гражданские лица, которыми они, собственно, и являлись, требуя, чтобы их накормили. Вайтсайд послал телеграмму генералу Генри Аткинсону в форт Армстронг, и Аткинсон сразу же отправил вниз по течению пароход «Вождь» с провизией. Вайтсайд послал вперед два батальона регулярного ополчения, в то время как основная часть добровольцев почти целую неделю набивала животы и отдыхала.

Они ни на секунду не забывали, что находятся на чужой и вражеской земле. Однажды теплым майским утром большая часть армии — тысяча шестьсот всадников — сожгли Профет-стаун, опустевшую деревню Белого Облака. Совершив это, они по непонятной причине разнервничались. Они были уверены, что за каждым холмом скрываются пылающие жаждой мести индейцы. Вскоре нервозность сменилась страхом, затем — ужасом, после чего они пустились в бегство. Побросав технику, оружие, запасы еды и боеприпасы, они спасали свои шкуры от несуществующего врага, неслись через поля, кустарник и лес, не останавливаясь до тех пор, пока — поодиночке или небольшими группами — не прекратили свой постыдный бег в поселении Диксон, которое находилось в десяти милях от места, откуда они начали свое отступление.

Первое настоящее столкновение произошло вскоре после этого события. Черный Ястреб и около сорока воинов двигались на встречу с потаватоми, у которых они хотели взять в аренду землю под кукурузу. Они разбили лагерь на берегу Рокки-ривер, когда внезапно гонец сообщил им, что в их направлении движется большое войско Длинных Ножей. Черный Ястреб тут же прикрепил к шесту белый флаг и послал трех безоружных сауков к бледнокожим с просьбой о встрече Черного Ястреба с их главнокомандующим. Вслед за ними он послал пятерых верховых в качестве наблюдателей.


У новоиспеченных солдат опыт войны с индейцами отсутствовал, и от одного вида сауков их охватила паника. Они, недолго думая, захватили трех парламентеров в плен, а затем кинулись за пятью наблюдателями: двоих нагнали и убили. Трое выживших вернулись в свой лагерь, преследуемые ополченцами. Когда белые солдаты появились в лагере, их тут же атаковали тридцать пять воинов под предводительством охваченного холодной яростью Черного Ястреба: он был готов умереть, лишь бы отомстить за предательство бледнокожих. Солдаты в авангарде конницы понятия не имели, что в арьергарде индейцев нет огромного войска. Им хватило одного взгляда на несущихся в атаку сауков, чтобы развернуть лошадей и броситься наутек.

Ничто так не заразительно, как паника во время битвы, и спустя считаные минуты войска белых охватил хаос. В суматохе двое из трех захваченных в плен сауков бежали. Третьего застрелили. Двести семьдесят пять вооруженных кавалеристов, охваченные ужасом, бежали так же быстро, как и большинство добровольцев, но на сей раз опасность была реальной. Несколько десятков воинов Черного Ястреба бросились в погоню, догнали отставших и вернулись с одиннадцатью скальпами. Кое-кто из двухсот шестидесяти четырех отступающих бледнокожих не останавливался, пока не доскакал до своего дома, но большинство солдат все же добрело до городка Диксон.


Всю свою оставшуюся жизнь девочка, которую когда-то звали Два Неба, будет помнить радость, охватившую всех после битвы. Ребенок очень хорошо чувствует состояние взрослых. У сауков появилась надежда. Новости о победе разнеслись по всему миру краснокожих, и сразу же к ним присоединились девяносто два воина племени виннебаго. Черный Ястреб ходил повсюду в белой кружевной рубашке и со сборником законов в кожаном переплете под мышкой — и то и другое он нашел в седельной сумке, брошенной офицером во время бегства. Его красноречие не знало границ. Как показал бой, моокамонов можно победить, заявлял он, и теперь другие племена отправят к ним воинов, чтобы создать союз, о котором он так мечтал.

Шли дни, а воины не приходили. Продукты заканчивались, охота не удавалась. Наконец, Черный Ястреб отправил виннебаго в одном направлении, а Народ повел в другом. Виннебаго нарушили его приказ и стали нападать на беззащитные поселения белых, снимая скальпы, в том числе скальп Сент-Врейна, представителя федерального правительства. Два дня подряд небо было черно-зеленого оттенка, и маниту Шагва сотрясал землю и воздух. Вабокишик предупредил Черного Ястреба, что всегда во время перехода далеко вперед следует высылать разведчиков, а отец Два Неба мрачно пробормотал, что не обязательно быть пророком, чтобы предвидеть: их ждут неприятности.


Губернатор Рейнольдс был в ярости. Его стыд за то, что произошло с ополчением, разделяло население всех пограничных штатов. Грабежи, учиненные виннебаго, были преувеличены и вменены в вину Черному Ястребу. Пришли новые добровольцы, привлеченные слухами о том, что награда, установленная законодательством Иллинойса в 1814 году, все еще в силе: пятьдесят долларов будет выплачено за каждого убитого индейца, каждую плененную скво или краснокожего ребенка. Рейнольдс легко привел к присяге еще три тысячи человек. Две тысячи напуганных солдат уже расположились в фортах вдоль Миссисипи, под командованием генерала Генри Аткинсона и его заместителя, полковника Закари Тейлора. Две роты пехоты перевели в Иллинойс из Батон-Ружа, штат Луизиана, а с восточных рубежей сюда была переброшена тысяча солдат срочной службы под командованием генерала Винфилда Скотта. Когда пароходы перевозили их через Великие Озера, в этих войсках вспыхнула холера, но и без них силы, которые были задействованы в операции, жаждущие отомстить инородцам и восстановить свою честь, были огромными.

Для девочки Два Неба границы ее мира сжались. Он всегда казался ей огромным во время путешествия из зимнего лагеря сауков на Миссури в летнюю деревню на Рокки-ривер. Но теперь, где бы ни оказывался ее народ, рядом появлялись белые разведчики, и не успевали индейцы уйти, как начиналась стрельба и звучали крики. Они сняли несколько скальпов, но потеряли несколько воинов. Им повезло: с основной массой войск белых они не столкнулись. Черный Ястреб наносил отвлекающие удары и путал следы, прокладывал ложные тропы, пытаясь ускользнуть от солдат, но большинство ушедших с ним составляли женщины и дети, и скрыть передвижение такого количества людей было очень трудно.

Их ряды быстро редели. Старики умирали, и не все дети могли выжить в таких условиях. У младшего брата Два Неба лицо осунулось, а глаза стали большими, как блюдца. Молоко у их матери не пропало, но его становилось все меньше, и оно уже не было достаточно жирным, чтобы накормить ребенка. Два Неба почти всю дорогу несла брата на руках.

Черный Ястреб больше не призывал к тому, чтобы прогнать бледнокожих. Теперь он говорил о побеге в северные края, откуда и пришли сауки сотни лет назад. Прошло несколько лун, и многие его последователи потеряли веру и оставили его. Все больше и больше людей покидали сауков в одиночку. Маленьким отрядам выжить гораздо сложнее, но многие считали, что маниту отвернулись от Черного Ястреба.

Зеленый Бизон оставался верен вождю, несмотря на то, что через четыре луны после того, как они покинули сауков Кио-кака, количество людей Черного Ястреба сократилось до нескольких сотен. Они пытались выжить, питаясь корешками и корой деревьев, и вернулись к Масесибови — Великая река всегда дарила им утешение. Пароход «Воин» обнаружил большую часть сауков в устье реки Висконсин, где они пытались ловить рыбу на отмели. Когда судно приблизилось к ним, Черный Ястреб увидел шестифунтовую пушку на носу и понял, что они больше не могут сражаться. Его люди размахивали белым флагом, но корабль не останавливался. С палубы наемник виннебаго закричал на их языке: «Бегите и прячьтесь, белые будут стрелять!»

Разбрызгивая воду, индейцы бросились к берегу. Но было слишком поздно — пушка открыла огонь картечью в упор, поддерживаемый шквальным огнем из мушкетов. Двадцать три саука погибли на месте, остальные, вытаскивая на себе многочисленных раненых, скрылись в лесу.

Той ночью они держали совет. Черный Ястреб и Пророк решили пойти на территорию племени чиппева и посмотреть, смогут ли они там жить. Три семьи согласились идти с ними, но другие, включая Зеленого Бизона, не верили, что чиппева, в отличие от других племен, дадут саукам поля под маис, и они решили присоединиться к саукам Киокака. Утром они попрощались с теми немногими, кто пошел к чиппева, и направились на юг, в сторону дома.

Пароход «Воин» гнался по пятам индейцев, следуя вниз по течению за стаями ворон и коршунов. На берегах разлагались трупы сауков: мертвые старики, дети и раненые в предыдущей битве. Судно останавливалось, чтобы обыскать тела. У мертвецов отрезали уши и снимали скальпы. И не имело значения, что пучок темных волос принадлежал ребенку, а красное ухо — женщине: их с гордостью демонстрировали в провинциальных городках как доказательство того, что сражались с индейцами.

Выжившие сауки покинули Масесибови и двинулись дальше, но натолкнулись на наемников виннебаго. За виннебаго стояли ряды солдат и прилаживали к оружию штыки, из-за которых индейцы и называли их Длинными Ножами. Белые зарядили ружья, из их глоток вырвался хриплый животный крик — менее пронзительный, чем боевой клич индейцев, но такой же дикий. Их было очень много, и они были настроены убивать, чтобы вернуть себе то, что они считали утерянным. Саукам ничего не оставалось делать, как отступать, отстреливаясь. Когда они снова дошли до Масесибови, то пытались вступить в бой, но их быстро загнали в реку. Два Неба стояла рядом с мамой, по пояс в воде, когда свинцовый шар разорвал нижнюю челюсть Союза Рек и она упала лицом в воду. Два Неба попыталась перевернуть мать на спину, держа на руках младенца Того-Кто-Владеет-Землей. С большим трудом ей удалось это сделать, и тогда она поняла, что Союз Рек мертва. Девочка потеряла из виду отца и сестру. Вокруг царил ад: смертоносный огонь, крики, стоны раненых. Сауки двинулись по воде к заросшему ивняком островку, она пошла с ними.

Индейцы пытались оказать сопротивление на острове, прячась за скалами и упавшими бревнами. Но на реке, выплывая из тумана, словно большое привидение, появился пароход, и вскоре островок оказался под убийственным огнем его пушки. Кое-кто из женщин прыгал в воду и пытался уплыть из-под обстрела. Они не знали, что армия наняла сиу: наемники стояли на дальнем берегу и убивали всех, кому удавалось переплыть реку, и в конце концов Два Неба прыгнула в воду, сжимая в зубах мягкую кожу на шее младенца, чтобы освободить руки. Ее зубы впились в тельце брата, и она почувствовала вкус его крови. Два Неба, пытаясь удержать головку ребенка над водой, быстро устала, от сильного напряжения мучительно болели мышцы шеи и плеч. Течение уносило их вниз по реке, прочь от звуков стрельбы. Девочка поняла, что у нее нет сил плыть дальше и они утонут вместе с младенцем, поэтому повернула к берегу, перебирая руками, как лиса или белка. Добравшись до суши, изнуренная Два Неба легла рядом с ребенком, стараясь не смотреть на его израненную шейку.

Вскоре Два Неба подняла малыша и понесла его подальше от поля боя. На берегу реки сидела какая-то женщина. Они подошли ближе. В женщине Два Неба едва узнала свою сестру — Высокая Женщина была вся в крови. Она рассказала Два Неба, что это не ее кровь, а того солдата, который насиловал ее, но получил пулю в бок. Ей удалось вылезти из-под его окровавленного тела. Он протянул к ней руку и попросил помощи на своем языке, но она подняла камень и убила его.

Она сумела рассказать сестре свою историю, но так и не хотела верить словам Два Неба о том, что их матери нет в живых. Звуки стрельбы, крики, похоже, приближались. Два Неба подхватила брата на руки, и они втроем укрылись в кустах на берегу реки. Высокая Женщина молчала, но Тот-Кто-Владеет-Землей не переставал пронзительно кричать. Два Неба боялась, что солдаты услышат его плач и обнаружат их. Она расстегнула платье и приложила его ротик к своей неразвитой груди. Маленький сосок набух под его сухими губами, и она еще крепче прижала младенца к себе.

Час шел за часом, выстрелы звучали все реже, и шум постепенно стихал. Тени уже стали длинными, когда она услышала шаги приближающегося патруля, а младенец снова заплакал. Она подумала, что, наверное, стоит удушить его, и тогда они с сестрой выживут. Но она ничего не предприняла, а просто сидела и ждала. Через несколько минут тощий белый мальчишка сунул дуло мушкета в кусты и вытащил их оттуда.

На пути к пароходу, куда бы они ни посмотрели, их взгляд натыкался на мертвые тела друзей и знакомых, лишенные ушей или скальпов. Длинные Ножи собрали на палубе тридцать девять женщин и детей. Все остальные были убиты. Младенец плакал не переставая, пока один из виннебаго не обратил внимание на изможденного ребенка с разорванной шеей. «Крысеныш», — презрительно прошипел он. Но рыжеволосый солдат с двумя желтыми нашивками на голубых рукавах размешал в бутылке из-под виски сахар с водой и вставил в нее тряпку. Он забрал ребенка у Два Неба, сунул ему в рот импровизированную соску и, довольно улыбаясь, унес ее братца. Два Неба попыталась последовать за ними, но к ней подошел один из виннебаго и так ударил по голове, что у нее зазвенело в ушах. Судно отплыло от устья реки Бэд-Экс, расталкивая носом покачивающиеся на воде мертвые тела сауков. Их отвезли на сорок миль вниз по реке. В Прери-дю-Шьен ее, Высокую Женщину и трех других девушек-сауков — Женщину Дыма, Луну и Желтую Птицу, — сняли с судна и посадили в фургон. Луна была младше Два Неба, две другие девушки были старше ее, но моложе Высокой Женщины. Два Неба не знала, что случилось с остальными пленными сауками, и больше никогда не видела Того-Кто-Владеет-Землей.


Охотники за самочками | Шаман | * * *