Война на море

Карл V был человеком, умеющим учиться на опыте — как на собственном, так и на опыте отца. С одной стороны, он понял, что набеги бессмысленны и что нужно занимать территорию пядь за пядью. С другой стороны, убедился, что на союзные флоты можно рассчитывать только как на вспомогательные. А ведь надо было контролировать Ла-Манш.

Галерный двор возобновил деятельность с первых лет войны. Жан де Вьенн, сделанный адмиралом Франции в декабре 1373 г. вместо неспособного и, может быть, недобросовестного Эмери де Нарбонна, в одночасье сменил весь персонал и реорганизовал все службы, деятельность которых обеспечивала королевские эскадры надежной тыловой базой. В обязанности «смотрителя Галерного двора» входили покупка, постройка и содержание кораблей во всех портах королевства. Ускорили темп работы на верфях: в 1377 г. королевский флот насчитывал уже сто двадцать военных кораблей, в том числе тридцать пять судов с высокой посадкой, способных выходить далеко в море и нести тяжелую артиллерию.

Отныне король Франции мог защищать свои купеческие караваны, не допускать неожиданных нападений на нормандское побережье и даже посылать корабли к английским берегам. С 1377 по 1380 г. для острастки сожгли десяток портов, в том числе Портсмут и Ярмут. Не раз в свою очередь объявляли тревогу и лондонцы.

В 1372 г. англичане попытались реализовать масштабный замысел. Тогда им предстояло сразиться с кастильской эскадрой, наконец вышедшей в море в соответствии с обязательствами короля Энрике Трастамарского. Зная, насколько важна была связь по морю для Аквитании, снова зависевшей от Англии, можно понять политическое значение такого сражения, как бой при Ла-Рошели.

Английская эскадра была большой: тридцать шесть военных нефов, четырнадцать купеческих барок с людьми и деньгами. Ей командовал Джон Гастингс, граф Пембрюк, носивший титул королевского наместника в княжестве Аквитания, значение которого можно понять, если знаешь, что Черный принц, сильно страдая от болезни, в прошлом году вернулся в Англию, а у его братьев Ланкастера и Кембриджа хватало дел помимо того, чтобы спасать государство старшего брата. Весной 1372 г. именно графу Пемброку Эдуард III поручил организовать оборону Аквитании.

Морские союзы Карла V не слишком волновали Англию. Валуа в море всегда находился в одиночестве. Однако с 1369 г. ситуация изменилась, а Эдуард III это осознал слишком поздно. Кастильский король был наконец в состоянии оплатить старый долг признательности и, узнав, что английская эскадра держит курс на Они, вывел в море два десятка галер под командованием адмирала Кастилии, превосходного генуэзского мореплавателя Амброджо Бокканегра, родного племянника первого из дожей — Симоне Бокканегра. Эта эскадра устроила у Ла-Рошели засаду, дожидаясь подхода англичан.

Карл V тоже не остался в долгу. Он послал в Атлантику маленький флот, каким уже мог располагать, — восемь галер, кое-как обеспечивавших французское присутствие в Ла-Манше. Их командиром был другой генуэзец. Репье Гримальди. Его галеры прикрывали двенадцать барок, где находилось две-три сотни воинов под началом Оуэна Уэльского. Но если галеры Гримальди пришли вовремя, то они значительно опередили тяжелые барки, оставшиеся в личном распоряжении Оуэна. Тот не устоял перед искушением навредить англичанам: он устроил высадку на Гернси, не сулившую ничего в будущем. Потом он направился прямо в Кастилию, где стал добиваться организации десанта в Уэльс, но не убедил Энрике Трастамарского. Оуэн был еще в Сантандере, когда туда пришли вести из Ла-Рошели.

В районе Они и произошло столкновение 22 июня 1372 г. На стороне Бокканегры было численное преимущество. Он был также и намного более опытным моряком, чем Пемброк, которому он сразу перекрыл доступ в порт. Частой стрельбе английских лучников Бокканегра мог противопоставить не только арбалетчиков: он погрузил на борт огнестрельную артиллерию. Стрелы и болты были бесполезны, когда просто застревали в обшивке. А ядра ломали шпангоуты.

Столкновение 22 июня быстро приняло неблагоприятный для англичан оборот. Кастильцы захватили четыре торговых барки, с воодушевлением сбросив в море побежденные экипажи. Некоторые с удовольствием отправились бы в погоню и за остатком английской эскадры. Бокканегра сдержал свои войска и приказал отступить.

Англичане решили, что возьмут реванш на следующий день. Они недооценили хитрость генуэзца: Бокканегра просто-напросто рассчитывал воспользоваться отливом. Он сказал своим помощникам:

Пемброк не имел задачи уничтожать вражескую эскадру: будь это так, он искал бы боя при высокой воде. Пемброк пытался войти в Ла-Рошель. Если бы английская эскадра в бою при приливе одержала победу, но потеряла половину кораблей, от нее было бы мало толку осажденным крепостям на гиенской границе. К утру 23 июня английское командование все еще думало, как обойти кастильцев.

Тогда-то Бокканегра и атаковал. Едва вода начала подниматься, он сразу бросил в бой свои галеры, и каждая направила к английскому кораблю брандер с жиром и маслом. Англичане думали, что сражение начнется позже, в час прилива. Они не успели ничего сделать, кроме как открыть бесполезную стрельбу из луков.

Три английских корабля, соприкоснувшись с брандерами, загорелись. Ветер раздувал пожар. В это время бриз дул с берега. Генуэзцы атаковали под ветром.

В трюмах английских кораблей находились кони для армии подкрепления. Почувствовав запах дыма, несчастные животные стали крушить переборки, метаться по пылающим кораблям, ломая деревянный набор. Матросы и солдаты, спасаясь от огня и копыт, бросались в море.

Адмиральский корабль смог вырваться из боя. Его взяли на абордаж; кастильцы захватили на нем несколько человек, за которых собирались взять хороший выкуп. Пленников доставили в Кастилию, приковав попарно к днищу трюма. Одного только графа Пемброка оценили в сто тридцать тысяч франков. Как раз тогда Бертран Дюгеклен, вернувшийся во Францию, уже толком не знал, что делать со своим испанским герцогством Молина; он решил совершить выгодную сделку — уступить это герцогство королю Энрике, который дал ему герцогство, а король Кастилии взамен передаст ему наместника Эдуарда III. Но Пемброк был беден, как церковная крыса: он не смог найти денег даже для первого взноса в десять тысяч франков. Можно было полагать, что король Англии проявит щедрость ради своего злополучного вассала; ничуть не бывало. Пемброк умер в 1375 г. пленником в одном замке в Пикардии, а Дюгеклен так и не получил ни су выкупа.

Карл V не был заинтересован, чтобы его коннетабль сожалел о том, что больше никогда не вернется в Кастилию. Он дал ему пятьдесят тысяч франков. Дело обернулось к выгоде для Энрике Трастамарского.