Книга: Любовь и опасность



Бертрис Смолл

Любовь и опасность

Глава 1

– Адэр! Адэр! Что снова натворил этот ребенок? – пожаловалась няня вслух. Хоть бы не удрала из дома опять! Только не сейчас! Не сегодня, когда Ланкастеры рыщут по округе, грабя и убивая всех подряд. Не случайно девочке строго-настрого приказали носа не показывать из дома в эти дни. Впрочем, Адэр Радклифф слушается только одного человека: себя. И ничего с ней не поделать: упряма, как маленький ослик! – Адэр! – нетерпеливо крикнула няня и тут же с воплем подскочила, когда подопечная неожиданно появилась из-за стула с высокой спинкой и бросилась ей на шею. – Господи Боже! Да что же это?!

– Бу! – протрубила Адэр Радклифф, коварно улыбаясь няне.

– Ах ты, негодница! – вскричала няня. – Перепугала меня до полусмерти! Немедленно идем со мной. Родители желают видеть тебя в парадном зале. Пойдем, солнышко. Не хочешь же ты ослушаться маму и папу?..

– Они сожгли деревню, – пробормотала шестилетняя малышка. – Я поднялась на западную башню и все видела. Поля тоже сгорели.

– Жестокие времена, – вздохнула няня и, схватив ребенка за руку, повела по коридору в парадный зал Стентон-Холла. В дальнем конце, перед большим очагом стояли хозяин и хозяйка, погруженные в тихую беседу.

– Вот она, милорд, миледи, – няня, низко приседая перед графом и графиней Стентон.

Она хотела тут же уйти, но Джейн Радклифф попросила ее остаться.

– Дело касается и тебя, няня, – устало произнесла чем-то расстроенная графиня. – Пойдем сядем у огня.

Адэр проворно взобралась на колени к отцу и с нетерпением стала ждать, что скажет мать.

– Ты должна спасти нашу девочку, няня, – начала Джейн Радклифф. – На дом идут войска Ланкастеров. Всем известно, что мы с мужем сторонники Йорков. Враги сожгли деревню и уничтожили всех, кого смогли поймать, не щадя ни старых ни молодых. Об этом нам рассказали те немногие, которым удалось уцелеть и спрятаться в замке. Добравшись сюда, Ланкастеры тоже уничтожат всех. Ты должна отвезти Адэр к настоящему отцу. К королю Эдуарду. Он признал в ней свою плоть и кровь. И когда ты расскажешь ему, что случилось здесь, король примет девочку в свой дворец. Королева вряд ли будет довольна, ибо она женщина холодная и бесчувственная, но когда я покидала ее двор, она поклялась, Что не станет держать на меня зла и сохранит самые благожелательные воспоминания. Попроси королеву, ради успокоения моей души, распространить ее благожелательность на мое дитя. Скажи ей: таково мое последнее желание.

– Миледи! – вскричала няня, бледнея.

Граф Стентон осторожно снял девочку с колен.

– Иди утешь свою мать, дитя, – велел он, после чего обратился к няне: – Ты уже немолода, Элсбет, но мы с Джейн должны доверить тебе самое драгоценное сокровище. Нашу дочь. Войска Ланкастеров почти закончили разорять деревню и поля. До заката осталось несколько часов, так что у врагов еще есть время напасть. Они убьют всех нас, но не должны найти Адэр.

– Но как мы сумеем скрыться, милорд? – дрожащим голосом пробормотала няня. Конечно, она немолода, но и не настолько стара, чтобы умереть с легкой душой.

– Под замком есть потайной ход, в конце которого стоят оседланные лошади. В седельных сумках – запас еды и воды на несколько дней. Завтра, к этому времени, Ланкастеры уйдут, и вы сможете выйти наружу. Поезжай на юг, Элсбет, по лондонской дороге. Расспроси людей: кто-то наверняка знает, где найти короля. Отвези к нему Адэр. Когда доберешься до двора, говори всякому, кто попытается тебя задержать, что Адэр – графиня Стентон и дочь его величества, которая приехала искать защиты у отца. Не позволяй никому препятствовать тебе. Поняла? Няня кивнула.

– Пойду соберу кое-какие вещи, свои и маленькой госпожи, – объявила она, вставая. – С вашего разрешения, милорд.

– Иди, – кивнул граф. Няня бесшумно вышла из зала.

– Благодарение Господу и его Святой Матери, она верна нам, – облегченно вздохнула Джейн Радклифф.

– Последняя из бастардов моего деда, – пояснил граф. – Мы родились в одном году. Никогда не забуду, как возмущалась моя мать. Столько лет прошло, а она никак не могла успокоиться. Не пойму, почему она была так твердо уверена, будто он настолько стар, что давно забыл о радостях плоти. Мне было пять, когда отец умер, но я прекрасно помню, как он гонялся по коридорам за служанкой. Прижал девчонку к стене и, судя по ее крикам, подарил немало удовольствия.

– Джон, – пробормотала графиня, – подобные истории не для ушей Адэр. Нам нужно обсудить куда более важные дела.

– Ты права, – согласился граф Стентон и, усевшись на диванчик рядом с женой, поднял Адэр и поставил перед собой. – Адэр, я прошу тебя внимательно выслушать все, что мы сейчас скажем. Твой настоящий отец – король Эдуард Четвертый. Я не смог подарить твоей матери ребенка, а король желал ее. Но твоя мать – благородная женщина, она отказала ему. Однако король продолжал настаивать и пришел за разрешением ко мне. Я дал им свое позволение лечь друг с другом, при условии, что он даст мне титул графа Стентона, признает свое дитя, а если это будет дочь – выделит ей приданое. Я же дам ребенку свое имя. Пусть не я зачал тебя, Адэр, ты, тем не менее, моя дочь, и я всегда тебя любил. Однако теперь ты должна воспользоваться родством с королем, чтобы выжить. И всегда помни, что ты Радклифф.

– А если бы родился мальчик? – неожиданно спросила малышка.

– Король не признал бы тебя. Только я один считался бы твоим отцом. Однако после моей смерти ты станешь графиней Стентон. А к завтрашнему утру я буду мертв.

– Папа! – потрясенно ахнула девочка. Глаза на побелевшем личике казались огромными, влажными от росы фиалками. – Нет!

– Адэр, я не могу бежать и скрываться от вторжения ланкастерцев. Стентон веками считался домом моей семьи. Когда-то мы боролись только с шотландцами. Теперь же англичане убивают друг друга, и это разрывает мне сердце, дитя мое. Троны и власть мало, что значат для простого народа. Но свой дом я буду защищать до последнего вздоха, а твоя мать решила остаться со мной, хотя я умолял ее уехать, – пояснил граф.

– Мама! Ты покинешь меня? – душераздирающе воскликнула девочка.

– Не по своей воле, Адэр, поверь мне. Но я не брошу твоего отца. Не позволю ему в одиночестве терпеть бесплодную ярость ланкастерцев. Мы будем защищать Стентон вместе. Знай, дочь моя: идя под венец, я не любила твоего отца. Но это вполне обычное дело для знатных людей вроде нас. Аристократы редко женятся по любви. Я принесла твоему отцу землю и деньги. Но со временем полюбила его. Теперь я не представляю жизни без Джона и поэтому умру вместе с ним. А ты сильна и поэтому выживешь и будешь помнить, что я всегда тебя любила, – сказала Джейн Радклифф своему единственному ребенку.

– Я всего лишь маленькая девочка, – заплакала Адэр. – Как я буду без мамы?

– Немедленно прекрати нытье! – приказала Джейн. – Скорбь в такое время – слишком большая роскошь для тебя, особенно если хочешь пережить сегодняшний день и дотянуть до старости. Я не позволю, чтобы тебя разорвала стая бешеных собак! Ты должна смотреть в будущее, дочь моя. Когда-нибудь ты снова выстроишь Стентон. Король, твой родитель, позаботится найти тебе мужа, который по его велению возьмет наше имя и титул. Рано или поздно Радклиффы вернутся в Стентон. Псы Ланкастеров могут убить нас, но ты всей своей жизнью нанесешь им сокрушительное поражение.

Слезы Адэр мигом высохли. Девочка выпрямилась и расправила узкие плечики.

– Ненавижу ланкастерцев, – мрачно объявила она.

– Ненависть, – заметил граф, – бесплодное чувство, дитя мое. Не трать свои страсти на ненависть, Адэр. Беги из Стентона и живи ради нашей семьи. А теперь подойди и поцелуй меня, дитя.

Граф протянул ей руки, и Адэр бросилась в его объятия, честно стараясь не выказать своего отчаяния. Граф нежно погладил девочку по черным волосам и, расцеловав в обе щеки, подтолкнул к матери.

Джейн Радклифф храбро боролась с мучительной сердечной болью, не собираясь ей поддаваться. Она обняла дочь, крепко прижала к себе и тоже поцеловала.

– Будь храброй, дитя мое, – тихо велела она. – Джон Радклифф добровольно дал нам свое имя» и ты его дочь, хотя другой излил в меня свое семя. Всегда помни это и не навлеки позора на Радклиффов.

Адэр, отступив, оглядела родителей. В свои шесть лет она вдруг ощутила себя почти старухой.

– Я запомню все, и особенно свое имя!

– Больше нам не о чем тебя просить, – кивнул граф Стентон.

В зал вошла няня с маленьким узелком.

– Мы готовы, – сообщила она.

– Надеюсь, моя камеристка дала тебе кошель с деньгами и ты хорошо его спрятала? – спросила Джейн. – Там внутри две золотые монеты и немало серебряных. Она также должна была дать тебе юбку Адэр из гранатового бархата. В подол зашито пять золотых монет.

– Все это уже у меня, миледи, – заверила няня.

– Поезжайте на юг, – сказал граф. – Восток – это там, где восходит солнце. На севере находится граница с Шотландией. Юг – в противоположной стороне. Держитесь подальше от дорог. Лучше пробираться полями, и будьте очень осторожны. Никому не доверяй, Элсбет. Ты должна благополучно доставить Адэр к королю. Это ее единственный шанс выжить. И твой тоже.

– Милорд! – крикнул вбежавший в зал управитель. – Ланкастеры приближаются к дому. Мы заперли двери на засовы и закрыли ставнями окна, но это вряд ли поможет; они скоро ворвутся сюда.

– Собери всех, кого можешь, – спокойно велел граф, и управитель поспешно выбежал из зала.

Няня сняла факел с кольца, ввернутого в стену.

– Идем, – приказал Джон Радклифф и вывел жену, дочь и няню из зала, предварительно захватив с собой маленький фонарь и несколько свечей из небольшого шкафа. Все вместе они направились к подвалу, а когда проходили мимо лежавшего у огня большого волкодава, тот встал и потрусил за Адэр.

– Бейст хочет пойти со мной, – сказала малышка, на ходу погладив собаку.

– Неплохая идея, – заметил граф. – Он умен, послушен и всегда защитит хозяйку. Да, Бейст пойдет с вами, дитя мое.

Из зала они вышли в узкий темный коридор, заканчивавшийся тупиком. Граф пошарил по стене, нажал потайную пружину, и внезапно маленькая низкая дверь стала приоткрываться с громким скрипом.

– Здесь начало подземного хода, – сказал граф, отдавая няне свечи и зажигая фонарь от ее факела. – Выход хорошо замаскирован и находится в доброй миле от дома, в лесу, у речки Стентон-Уотер. Не выходи, пока не убедишься, что ланкастерцы ушли. Когда выйдете на свет, поверните вправо, на юг. С Богом, Элсбет.

Няня почтительно поцеловала руку графа.

– Благослови вас Бог, милорд. Клянусь собственной жизнью защищать девочку.

Граф подхватил Адэр на руки и поцеловал в губы.

– Будь отважной, дочка, и помни, что ты – Радклифф.

– Обещаю, папочка, – поклялась девочка, и граф поставил дочь на ноги.

– И помни, моя дорогая, как сильно любила тебя о твоя мать, – добавила Джейн Радклифф. В ее фиалковых глазах стояли слезы, но она не позволила себе заплакать. – Обязательно расскажи своему родному отцу, что Радклиффы до конца жизни стояли за него. – И потом она крепко обняла Адэр, после чего толкнула ее в узкий темный ход. – Прощай, Адэр! Бог да благословит и хранит тебя! – крикнула она вслед дочери.

Граф тут же закрыл потайную дверь и поставил перед ней ветхий шкафчик, чтобы никто не догадался о существовании потайного хода.

– Мама! – дрожащим голосом позвала Адэр, когда тьма окружила ее. Но тут чья-то рука коснулась ее рукава, и девочка подскочила.

– Это я, моя драгоценная, – успокоила няня. – Пойдем. Нам нужно как можно скорее добраться до выхода.

Элсбет, или нянюшка, как называла ее Адэр, знала, что даже сюда донесутся звуки битвы, и не хотела, чтобы последним воспоминанием о родителях и Стентон-Холле остались вопли умирающих. Она чуть не силой погнала ребенка по ходу, освещенному одним лишь мерцающим огоньком факела. Воздух был холодным и застоявшимся. Элсбет мельком отметила, что ход был вырыт в земле, выложен камнями и укреплен деревянными подпорками. Элсбет всю свою жизнь прожила в этом доме, но не знала о существовании подземного хода.

Волкодав шел впереди, настороженно принюхиваясь. Когда они достигли конца хода, перед ними открылась маленькая пещера с тесной щелью вместо выхода. Здесь, к облегчению няни, обнаружились три стойла, в которых стояли две оседланные и стреноженные лошадки, мирно жующие сено и овес из привешенных к мордам торб. Бейст немедленно подлетел к лошадям и принялся их обнюхивать, тычась носом в ноги. Лошади нервно вздрагивали.

– Послушай, Адэр, – прошептала няня, – нам ни в коем случае нельзя шуметь. Ты ведь не хочешь, чтобы эти подлые ланкастерцы нашли нас здесь! Они сразу убьют и тебя и меня. Понятно?

Добрые серые глаза смотрели в бездонные фиолетовые озера, сиявшие на лице девочки.

Адэр кивнула. До ее ушей доносились приглушенные крики. Девочке показалось, что в воздухе запахло дымом но она ничего не сказала.

Няня подошла к лошадям, вынула из седельных сумок два одеяла и, войдя в пустое стойло, расстелила их на земле.

– Иди сюда, детка. Ты должна поспать.

– А ты? Ты тоже заснешь? – спросила Адэр.

– Не сейчас, дорогая. Чуть позже, – пообещала няня, и когда Адэр легла, укрыла ее своим плащом. – Как приятно спать на чудесной постели из сладко пахнущего сена, – приговаривала она, баюкая Адэр.

– Ланкастерцы убьют моих родителей? – выпалила девочка.

– Убьют, детка.

– Почему?

Веки Адэр отяжелели, но она все же требовала ответа.

– Потому что твои папа и мама верны доброму королю Эдуарду, а ланкастерцы преданы своему старому рехнувшемуся королю Генриху Ланкастеру, – пояснила няня. – Теперь, когда король Эдуард вернулся в Англию, простой народ приветствовал его и прогнал безумца Генриха. Ланкастерцы очень разозлились, вот и нападают на сторонников Йорка где и когда могут. Но тебя они не получат! Я дала слово твоим отцу и матери, миледи. Нянюшка убережет тебя! А теперь спи, милая. Впереди у нас долгое, трудное путешествие.

– Спокойной ночи, няня, – зевнула Адэр и мгновенно заснула. Волкодав растянулся рядом, положив на лапы огромную голову.

Элсбет уселась на сено, спиной к стойлам, и прислушалась. Совсем близко промчался большой конный отряд. Запах дыма становился сильнее. Но тут загрохотал гром и полил сильный дождь, хотя в пещеру не проникло ни единой капли. Лошади нервно переминались, но не ржали, и Элсбет, убедившись, что здесь им ничто не грозит, позволила себе улечься и заснуть.

Разбудил ее робкий лучик, проникший сквозь густые заросли ежевики, скрывавшие вход в пещеру. Она снова услышала конский топот, но на этот раз всадники остановились у речки Стентон-Уотер. Бейст мгновенно вскинул лохматую голову и прислушался. Элсбет испуганно сжалась, но тут же поняла, что незнакомцы просто решили напоить лошадей и облегчиться. Вскоре они снова пустились в путь. Пес успокоился, но Элсбет подождала, пока топот стихнет вдали, и только потом осторожно тронула девочку за плечо.

– Я должна ненадолго уйти дорогая. Жди моего возвращения. Бейст будет тебя охранять.

– Не задерживайся, – сонно попросила Адэр, снова закрывая глаза. Волкодав прижался к боку малышки.

Элсбет встала, стряхнула с юбки приставшее сено и, подойдя к выходу из пещеры, долго прислушивалась, прежде чем отодвинуть ветки и выскользнуть наружу. День выдался облачным. Дождь сменился мелкой моросью. Вокруг стояла тишина, и даже птицы словно разучились петь.

Элсбет бесшумно пересекла лес, а потом и открытый луг перед Стентон-Холлом. На месте прекрасного дома остались дымящиеся руины. В воздухе стоял тяжелый запах мокрого обгоревшего дерева. Повсюду валялись трупы, и Элсбет со сжавшимся сердцем узнавала друзей и знакомых. Наконец она набрела на графа Стентона, погибшего с мечом в руке, как подобает истинному воину. Леди Джейн не было рядом. Она нашлась совсем в другом месте. Судя по тому, что нежная кожа была покрыта синяками, а руки и ноги были непристойно раскинуты, ее насиловали, прежде чем перерезать горло. Элсбет горько заплакала при виде такого унижения ее прелестной госпожи. Нужно похоронить их! Нельзя оставлять несчастных на милость хищного зверья и стервятников!

Элсбет огляделась в поисках того, что могло бы сойти за лопату, но, ничего не обнаружив, заплакала еще громче. Что теперь делать?

И тут она поняла, в чем состоит истинный долг, хотя осознание этого больно ее ранило.

Повернувшись, она покинула место скорби и направилась через луг и лес в пещеру, где Адэр Радклифф, графиня Стентон, ждала свою нянюшку. Сейчас главное – любой ценой спасти Адэр. Мертвые уже мертвы. Вся боль и муки закончились, и Господь ждет их в раю. Но вот Адэр грозит гибель. Ее необходимо отвести к настоящему отцу. Пусть девочка растет, становится взрослой и однажды вернется в Стентон с добрым умным мужем, который заново отстроит дом.

– Я уже начала бояться, – сказала Адэр, завидев няню. – Где ты была? Почему так долго?



Она давно проснулась и расхаживала по пещере взад-вперед.

– Я ходила к дому, – честно призналась Элсбет. – Все погибли, миледи. Теперь нам нужно покинуть это место. Вся округа превратилась в кладбище. Ни одной живой души.

– Я вытряхнула и свернула одеяла, – сообщила Адэр, – но не могу дотянуться до сумок.

– Я сама все сделаю. Ты голодна?

– Очень. Неплохо бы поесть овсянки с ветчиной.

– Могу дать тебе хлеб, кусок сыра и яблоко, – спокойно ответила Элсбет. – Адэр недовольно поджала губы. – У нас нет ни огня, ни котелка, ни овса, ни жира, – продолжала нянюшка, – и многие позавидовали бы тому, что у нас есть.

– В таком случае дай что можешь, няня, – вздохнула девочка.

Элсбет решила, что в их случае расточительность неуместна. Кто знает, сколько придется протянуть на припасах, выделенных графом, и когда они сумеют что-то купить? Если повезет, они наткнутся на монастырь или аббатство и попросят ночлега, а заодно и вымолят пару бесплатных обедов. Но Элсбет подозревала, что дорога будет трудной и долгой, а немногих придорожных гостиниц следует избегать: там полно воров и мошенников, которые сочтут ее и девочку легкой добычей. Нет, им предстоят тяжелые дни.

Упрямо тряхнув головой, Элсбет стала кормить подопечную. После завтрака она вывела лошадь из стойла, подтянула стремена, уложила одеяло в сумку и взглянула на Адэр.

– Ты облегчилась перед дорогой, дитя? Адэр серьезно кивнула.

Элсбет посадила ее в седло, привязала к луке маленький узелок и второе одеяло, взгромоздилась на свою лошадь и, позвав волкодава, велела отправляться в путь. Помня наставления графа, они сразу свернули вправо и некоторое время ехали вдоль реки, которая в этих местах текла по прямому руслу. Когда же река повернула на восток, путники оставили ее позади. Местность вокруг была пустынной. Стада скота, принадлежащего Стентонам, куда-то подевались: очевидно, негодяи украли все, что не смогли уничтожить. Но Элсбет знала: кто похитрее, сумели укрыться и избежать мести сторонников Ланкастера. Только через несколько дней они увидели первые признаки жизни, но те немногие прохожие, которых они встречали в полях или в лесу, проходили мимо, отводя глаза. Один, правда, с завистью уставился на их лошадей. Но рука Элсбет тут же легла на рукоять кинжала, а Бейст грозно зарычал. Незнакомец тут же опустил голову и прошел мимо.

Через две недели им повезло набрести на женский монастырь, как раз когда солнце уже клонилось к западу. Монахини приняли путешественниц, а когда услышали историю, поведанную Элсбет, у которой, однако, хватило ума не рассказывать о настоящем отце Адэр, – пригласили путницу отдохнуть несколько дней. Они искупали Адэр, принесли на ужин овощное рагу и хлеб с маслом и уложили девочку в мягкую постель. Элсбет со слезами благодарила сестер за доброту.

На третьи сутки они уехали. Элсбет выудила из своих запасов два серебряных пенни и оставила на церковном алтаре, как того требовал обычай.

Представив, как удивятся сестры, обнаружив деньги, она улыбнулась про себя.

Чем дольше они ехали, тем труднее становилось избегать дорог, да и деревни встречались на каждом шагу. Элсбет никогда не удалялась от Стентона дальше чем на пять миль и только сейчас увидела, как отличается эта часть Англии от дикой Нортумбрии, находившейся почти на границе с Шотландией. И хотя в душе Элсбет побаивалась, все же она старалась не выказывать страха перед подопечной.

Адэр, в свою очередь, была очарована и заинтригована развертывавшимся перед ней зрелищем, особенно городами. Но Элсбет отказывалась в них заезжать. Завидев их на расстоянии, она делала круг, чтобы потом вновь устремиться в прежнем направлении.

Время шло, и оказалось, что осень уже не за горами. Дни становились короче, и приходилось раньше укладываться на ночлег. Адэр простудилась, и Элсбет опасалась, что, если они в ближайшее время не доберутся до короля, девочка погибнет. Адэр всегда была здоровым ребенком, но сказались тяготы пути, скудная еда и сырая земля. Обе отчаянно нуждались в тепле и уюте.

Однажды, когда им пришлось пересекать широкую дорогу, Элсбет увидела знак. Как многие женщины своего класса, она умела читать. Ее престарелый отец забавлялся, обучая дочь чтению и письму за несколько месяцев до своей кончины. Табличка, указывавшая на одну из четырех дорог, гласила «Лондон».

Элсбет задумалась. Возможно, они зашли так далеко, что теперь будет безопаснее путешествовать по дороге, особенно если учесть все ухудшавшееся состояние Адэр?

Она повернула лошадей в ту сторону, куда указывала дорога. Здесь тоже было совсем мало людей, и никто не обращал на них особого внимания. Элсбет уже начинала надеяться, что приняла верное решение, но в этот момент сзади послышался конский топот. Элсбет попыталась схватить поводья лошади Адэр и убраться с дороги, однако не успела и оказалась в окружении вооруженных всадников. Элсбет остановила лошадей, чтобы дать им проехать, но, к ее изумлению, мужчины тоже остановились.

Предводитель отряда – судя по одежде, человек знатный – подъехал ближе к путницам.

– Женщина, – резко бросил он, – что делаешь ты на дороге в эти страшные времена? Да еще тащишь за собой маленькую девочку! Откуда ты и куда едешь?

Элсбет открыла рот, но обнаружила, что от страха потеряла дар речи. Что она наделала? Зачем поехала по этой дороге? Почему не послушалась приказа графа? Что, если по ее глупости их обеих убьют?

Но джентльмен, обращавшийся к ней, был хоть и красив и имел властные манеры, все же не казался опасным.

Элсбет сглотнула комок в горле и снова попыталась t. что-то сказать, но, к ее удивлению, вмешалась Адэр.

– Я леди Адэр Радклифф, графиня Стентон, сэр, и ищу защиты его величества, ибо мои родители были убиты за верность и преданность своему королю.

Джентльмен протянул руку и, игнорируя рычание пса, сбросил капюшон с головы девочки.

– Вы похожи на мать, – кивнул он. – Я помню ее.

– Простите, сэр, а вы кто? – осведомилась Адэр, и джентльмен слегка улыбнулся, очевидно, забавляясь такой храбростью.

– Я ваш дядя Ричард, герцог Глостер, графиня. Какое счастье, что именно я, а не кто-то другой набрел на вас. Скажите, Адэр Радклифф, ваша служанка нема?

– Нет, думаю, вы просто перепугали ее, милорд. Эти несколько недель она храбро держалась, и я обязана ей жизнью. Ее имя Элсбет, но я зову ее нянюшкой. А это моя собака Бейст.

Ричард Глостер кивнул и обратился к женщине:

– Вам нечего бояться меня, мистрис Элсбет. Я брат короля Эдуарда и отвезу вас в безопасное место. Сегодня вам не добраться до Лондона. Да и короля там сейчас нет. Завтра я пошлю с вами двух доверенных воинов, чтобы показывать дорогу и оберегать вас. Вам лучше ехать ко двору королевы. Она по-прежнему в Вестминстере, вместе с детьми.

– Спасибо, милорд, – удалось выдавить Элсбет.

– Девочка выглядит нездоровой, – заметил герцог.

– Боюсь, всему причиной тяготы пути, – устало пояснила Элсбет. – У нас почти не было еды, и ночевать в основном приходилось под открытым небом. Моей маленькой госпоже пришлось нелегко. Только верная собака согревала ее по ночам.

– Да, понимаю, – вздохнул герцог и, сняв испуганную девочку с седла, усадил перед собой. – Поедете со мной, Адэр Радклифф, – объявил Ричард Глостер, закутывая ее в свой подбитый мехом плащ, после чего обратился к собаке, хищно ощерившей клыки. – За мной, Бейст, – скомандовал он, и пес, распознав господина, немедленно подчинился.

Адэр инстинктивно прижалась к груди герцога, и глаза сами собой закрылись. Мерная поступь коня убаюкала ее.

Ричард Глостер долго смотрел на спящего ребенка. Да, он действительно помнил Джейн Радклифф. Она считалась едва ли не первой красавицей двора, хотя при этом оставалась скромной и милой, не сознающей собственной красоты женщиной. Ее волосы цвета воронова крыла, необычайного фиалкового цвета глаза и безмятежное лицо привлекли внимание его брата: у Эдуарда никогда не хватало сил противиться искушению. Тогда Ричард был совсем мальчишкой, но помнил все. И даже то, как зачарованно наблюдал за старшим братом, беззастенчиво преследовавшим прелестную Джейн Радклифф. Но она, фрейлина королевы и замужняя женщина, всячески старалась избегать назойливого поклонника. Однако Эдуард не сдавался. Он призвал к себе мужа, получил разрешение овладеть Джейн, и барон Стентон стал графом.

Забеременев, Джейн немедленно покинула двор и больше не вернулась. Позже, от Эдуарда, он узнал, что Джейн родила девочку. Свое отцовство король признал, а также выделил новорожденной приданое.

Ричард Глостер, теперь уже молодой человек, покачал головой. Девочка – точная копия матери. Слава Богу, она ничего не унаследовала от настоящего отца, но манера держать себя – в точности как у его матери, Сисели Невилл. Его невестке-королеве, конечно, не понравится такое вторжение, но брат убережет ребенка. В крайнем случае Ричард сам возьмет ее к себе. Интересно послушать историю Адэр. Почему и как ее родители встретили безвременную гибель от рук сторонников Ланкастеров?

Вскоре они добрались до монастыря Святого Вульфстана, где намеревались остановиться на ночь. Как и ожидалось, при виде отряда герцога ворота широко распахнулись. Настоятель был дальним родственником короля, и в его гостеприимстве сомневаться не приходилось.

Молодой монах поспешил взять под уздцы жеребца герцога и очень удивился тому обстоятельству, что в отряде вдруг оказались женщина, ребенок и большой волкодав.

Элсбет быстро спешилась, протянула руки герцогу, и тот отдал ей Адэр, прежде чем спрыгнуть на землю. Бейст if немедленно оказался рядом и последовал за ними.

– Идите за мной, мистрис, – велел герцог. Держа на руках девочку, Элсбет направилась к большому зданию. Глостер открыл перед ней дубовые двери.

– Дикон! – воскликнул дородный моложавый мужчина, поднимаясь с кресла у очага. – И кого это, кузен, ты привел с собой?

Он вгляделся в Элсбет, потом в Адэр, которую та поставила на пол, и отступил, когда рядом немедленно появился огромный пес.

– Питер, я привез леди Адэр Радклифф, графиню Стентон, и ее служанку. Нашел их на дороге. Отец ребенка – Эдуард, и теперь девочка ищет у него защиты.

– Ты уверен, что она та, за кого себя выдает? – осведомился настоятель Питер Невилл. – Какое доказательство она может предъявить в знак правдивости своих слов? Королева будет недовольна, Дикон. Сам знаешь, как ревнует она короля, даже к собственным детям. Страшно подумать, как туго бы им пришлось, не будь при них леди Маргариты.

– Дитя как две капли воды похоже на мать, а я хорошо помню леди Джейн, Питер. Взгляни на нее. Хрупкий ангел с тонкими чертами лица.

Он протянул руку Адэр.

– Подойди, малышка, и сделай реверанс перед настоятелем Питером.

Адэр молча присела.

– Откуда ты, дитя мое? – спросил настоятель.

– Из Стентон-Холла. Но сейчас его сожгли.

– Где же этот Стентон-Холл? – допытывался настоятель.

– В Нортумбрии, на границе с Шотландией. Из окна моей спальни можно увидеть горы Чевиот-Хиллз, сэр, – ответила Адэр.

– У нее действительно северный акцент, – признал настоятель.

– Питер, девочка, ее няня и собака пробыли в дороге несколько недель. Они устали, умирают с голода и промерзли до костей. Им нужны сухие кровати и горячая еда. И то и другое в изобилии имеется в твоем монастыре. Я прошу тебя приютить их сегодня. Завтра я отошлю их в Вестминстер, к королеве, – пообещал герцог.

– И собаку тоже? Королева будет недовольна, – покачал головой настоятель.

– И все же ей придется принять Адэр и ее сопровождающих, чтобы угодить моему брату, а Элизабет Вудвилл всегда рада угодить Эдуарду, – тихо пробормотал герцог Глостер.

– А что, если она откажет? – не унимался настоятель.

– В таком случае я возьму племянницу к себе в дом, – заверил Ричард. – Что ни говори, а она моя племянница и кровная родственница. Скоро я женюсь, а моя невеста любит детей не меньше меня самого.

– Я не нуждаюсь в милостях королевы, – неожиданно объявила Адэр. – Если король, мой родитель, найдет мне богатого мужа, я смогу вновь отстроить Стентон и больше ничего ни от кого не попрошу.

Настоятель Питер был поражен столь откровенными речами девочки, но герцог рассмеялся.

– Когда-нибудь, Адэр, ты получишь мужа, но сейчас еще не время. Ты слишком драгоценный приз, куколка, приз, который нельзя отдать в спешке или растратить попусту.

– Я? Драгоценный приз? Но уверяю, милорд, у меня ничего нет. Все мои богатства у нянюшки. Немного денег, две лошади и волкодав.

– Ты графиня Стентон, куколка, – напомнил герцог, – и принесешь мужу титул и поместье. В этом твоя ценность, миледи Адэр. К тому же не следует забывать, что твой отец – сам король. Кроме того, у тебя неплохое приданое, обещанное еще до рождения. Король ничего не забывает.

– Совершенно верно, дитя мое, ты можешь считаться богатой невестой, – подтвердил настоятель. Смелость и дерзость девочки сначала удивили его, но потом он решил, что она ему нравится.

Дотянувшись до маленького, стоявшего на столе колокольчика, он позвонил, и на пороге немедленно возник молодой монах.

– Отведи графиню Стентон, ее собаку и служанку в странноприимный дом для женщин. Позаботься, чтобы их сытно покормили и устроили на ночлег.

– Будет сделано, преподобный отец, – с поклоном ответил монах.

Ричард Глостер наклонился и взял маленькую ладошку Адэр.

– Я навещу тебя перед сном. Хотелось бы узнать, почему ты решилась искать защиты у его величества. А сейчас иди со своей нянюшкой, куколка.

– Вы правда мой дядя? – тихо спросила Адэр.

– Совершенно верно, – герцог. Малышка уже успела затронуть струны его сердца.

Адэр обхватила ручонками его шею и крепко обняла.

– Я так рада! – выпалила она и, выпустив Ричарда, дернула няню за подол и послушно последовала за молодым монахом. Волкодав устремился за ними.

– Расскажи, как Эдуард умудрился стать отцом столь прелестного ребенка? – попросил настоятель. – Налей нам вина, Дикон, и садись рядом.

Герцог немедленно повиновался и рассказал историю обольщения Джейн Радклифф.

– Она увлекла его, но это длилось недолго, ибо графиня была порядочной женщиной и вовсе не желала становиться наложницей, пусть даже и короля.

– Я удивлен, но не шокирован поведением ее мужа, который в отличие от жены, похоже, не знал, что такое честь и благородство, – покачал головой отец Питер.

– Видишь ли, у него не было детей от предыдущих трех браков. Очевидно, бедняга понял, что в этом виноват именно он. Тогда ему было сорок лет, а Джейн – шестнадцать. Репутация моего старшего брата была слишком хорошо известна. Джон Радклифф желал наследника. Эдуард упоминал, что он просил титул графа в обмен на добродетель жены. Если бы от этой связи родился мальчик, граф сделал бы его своим сыном и наследником. Но король обещал признать дочь, хотя Радклиффу пришлось бы дать ей свое имя и признать наследницей в отсутствие других детей, которых, разумеется, не было и быть не могло.

Настоятель покачал головой.

– Поведение кузена Эдуарда всегда поражало меня. Он, словно дикий кабан, вечно ищет самку. Не понимаю, как королева это терпит?

– Элизабет Вудвилл глотает оскорбления, потому что носит корону. Продолжая рожать ему детей и закрывая глаза на измены, она будет оставаться королевой. Честолюбие Элизабет поистине безгранично. Она всеми силами старается возвысить свою семью, хотя из всех Вудвиллов только старший брат, лорд Риверс, может именоваться джентльменом.

– Ты никогда не любил ее, верно? – спросил настоятель.

– Верно, – признался собеседник. – Уорвик[1] договорился о выгодном браке для Эдуарда с французской принцессой Боной Савойской, свояченицей Людовика. Нам был необходим этот союз, который, кроме денег, стал бы огромной честью для Йорков. Но Эдуард всегда руководствовался не государственными соображениями, а похотью, и поэтому позволил Элизабет Вудвилл завлечь его в тайный брак. До того как соблазнить и жениться на ней, он также умудрился дать слово леди Элинор Батлер. До сих пор не пойму, какая разница между этими двумя. А из-за этого мы потеряли дружбу Уорвика. Еще одно несчастье, и все из-за женщин.

– Я слышал, что Генрих Ланкастер и его сын, принц Эдуард, мертвы, – заметил настоятель.

– И Уорвик тоже, подлый ублюдок! Обещал мне свою дочь Анну, но после разрыва с моим братом отдал ее принцу Эдуарду Ланкастеру. Теперь она вдова, и мы поженимся, как только окончится срок ее траура по отцу и мужу. Мы любили друг друга с детства!

– Мне передали, что твой брат Джордж, муж Изабелл, старшей дочери Уорвика, противится твоему браку с леди Анной, – пробормотал настоятель.

– Не стоит принимать чью-то сторону в этом споре, – предупредил герцог кузена. – Хотя Джордж вновь объединился с Эдуардом и умолил простить свое предательство, я, как всем известно, всегда был верен брату. Так что мне удастся настоять на своем. Джордж жаден. Он жаждет получить все наследство Уорвика и не хочет делиться. Ему абсолютно все равно, на ком я женюсь. Он просто боится, что я получу часть земель или богатства Уорвика. Поверь мне, при первой же возможности он снова предаст Эдуарда, если посчитает это выгодным. Такова его натура.



Священник допил вино и поднялся.

– Пора обедать, Дикон; я успел проголодаться. Надеюсь, и ты тоже?

Ричард Глостер, слегка усмехнувшись, встал.

– Разумеется. И у тебя всегда прекрасный стол, кузен Питер, несмотря на обет бедности.

Питер, ухмыльнувшись, повел гостя в трапезную. Они заняли места за высоким столом, и священник, благословив угощения, знаком повелел гостю и монахам садиться. Их бокалы немедленно наполнились ароматным вином. Правда, герцог сомневался, что это вино попадет к рядовой монашеской братии. Подобные деликатесы предназначались для настоятеля и полудюжины его верных помощников.

Служки стали подавать блюда: вареного лосося, мидии в соусе из дижонской горчицы и треску в сливках. За ними последовали утка, ветчина и говядина с артишоками, тушенными в белом вине. И хлеб, который только что вынули из печей монастырской пекарни. На десерт были поданы несколько сортов сыра и яблоки, запеченные с медом и корицей.

Ричард Глостер заметил, что на остальные столы подавались треска в сливках, кроличье рагу, хлеб, сыр и свежие яблоки. В деревянных кубках пенилось пиво.

После обеда герцог поднялся, поблагодарил кузена и отправился в женский странноприимный дом – небольшое здание рядом с монастырскими воротами. Там он нашел Элсбет, мывшую Адэр в маленькой деревянной лохани у очага.

– Вы поели? – спросил он. – Всего было вдоволь?

– Да, милорд. Монах принес нам горячее кроличье рагу, хлеб, сыр и вино. Никогда не ела ничего вкуснее!

– Скорее всего ты ошибаешься, – покачал головой герцог. – Просто вы провели несколько недель в дороге и так изголодались, что любая горячая еда кажется нектаром. Я слишком часто бывал на войне, чтобы понимать такие вещи.

Он взял чистую простыню, висевшую на крючке у огня, и, завернув в нее Адэр, вынул из лохани.

– А ты, куколка, больше не голодна?

Он осторожно вытер маленькое тельце и, взяв у Элсбет камизу, надел на девочку.

– Позвольте мне расчесать ей волосы, милорд, – попросила Элсбет, искренне тронутая добротой, которую проявлял столь знатный человек по отношению к ее госпоже.

Она расчесывала длинные черные волосы Адэр до тех пор, пока в них не заиграли красноватые отблески, после чего заплела их в длинную косу.

– А теперь, дорогая, расскажи герцогу, что привело нас на юг в поисках покровительства короля.

Пока Элсбет прибирала комнату, Ричард уселся у огня и посадил девочку себе на колени.

– Ты согрелась, Адэр? – заботливо спросил он.

– Да, милорд, – прошептала девочка. Наконец-то она чувствовала себя в безопасности, впервые с той ночи, когда отец и мать привели ее к подземному ходу.

– Надо говорить «дядя Дикон», – мягко поправил Ричард. – Все мои племянницы называют меня только так; и пусть ты не принцесса, Адэр, все равно остаешься моей племянницей. А теперь расскажи, что случилось в Стентоне и почему тебе пришлось бежать.

– На нас напали ланкастерцы, – начала Адэр. – Пришли утром, еще до рассвета, и сожгли деревню, поля и амбары. Зарезали или угнали скот. Многие жители деревни были убиты, но кое-кому удалось сбежать. Мама и папа отвели в подземный ход меня, Элсбет и Бейста. Нас уже ждали лошади. Мама и папа велели нам бежать.

– Кто сказал тебе, что король – твой отец? – с любопытством спросил Ричард.

– Мама. Но папа добавил, что я все равно Радклифф и должна этим гордиться. Еще мама обещала, что король меня защитит. А когда они покидали двор, королева сказала, что навсегда останется ее другом. Я должна попросить королеву, чтобы она точно так же отнеслась и ко мне, ибо это было последним желанием мамочки.

Герцог кивнул и обратился к Элсбет:

– Уверена, что граф с женой погибли?

– Да, милорд, – вздохнула служанка. – Я сама ходила к дому на следующий день, до того как мы отправились в Лондон, и видела их истерзанные тела во дворе дома. Пришлось оставить их непогребенными, и с той самой минуты меня мучит совесть. Но у меня не было даже лопаты, чтобы выкопать могилы. Да и одна я бы не справилась, а помочь было некому. Кроме того, граф строго-настрого приказал доставить девочку к отцу, и это стало моей главной обязанностью.

Говоря это, Элсбет вытирала слезы, неудержимо льющиеся из глаз.

– Ты прекрасно выполнила свой долг, – утешил герцог. – Тебе не в чем упрекнуть себя. Но почему напали именно на Стенторов?

– Когда пришло известие о победах короля Эдуарда и окончательном поражении Ланкастеров, один из семейства Перси решил истребить всех йоркистов в округе, желая отомстить за короля Генриха, а заодно, как мне кажется, прибрать к рукам их земли. Семья Радклифф была богаче и знатнее остальных, а граф хоть и не занимался политикой, все же не скрывал своих симпатий к королю Эдуарду.

– Почему же Стентон-Холл был так плохо защищен? – продолжал расспрашивать Глостер.

– Стентон-Холл не замок, милорд, – пояснила Элсбет. – Просто большой каменный дом у самых болот. В прошлом его, бывало, разрушали, но всегда отстраивали вновь. Я однажды слышала, как жаловался мой отец, что Радклиффы так и не смогли получить разрешение укрепить дом или выстроить замок. Дом воздвигли на холме, вокруг которого вырыли ров. Шотландцы, приходившие из-за границы, обычно довольствовались украденным скотом или хорошенькими девушками.

– Значит, вы живете не рядом с Бервиком? – уточнил герцог.

– Господи, нет! – воскликнула Элсбет. – Мы ближе к Камбрии, что на границе с Шотландией. Унылое уединенное место. Те, кто напал на нас, не были нашими ближайшими соседями, но теперь не погнушаются прибрать к рукам землю Радклиффов.

Ричард кивнул и улыбнулся, глядя на спящую девочку.

– Бедная маленькая мышка, – вздохнул он, гладя ее темные волосы. – А ты, мистрис, внимательно выслушай все, что я скажу. Мой брат признает свой долг по отношению к дочери. Да и королева не выступит против ребенка, помня данное Джейн Радклифф обещание. Но умоляю, не доверяй королеве. Это холодная жестокая женщина, чьи хитрые уловки привели моего похотливого брата к алтарю. Даже собственные дети ее боятся. Ее первый муж был рыцарем короля Генриха Ланкастера. Взрослые сыновья от этого брака – порочные жадные твари, как, впрочем, и большинство ее родственников, если не считать старшего брата. Хозяин дал тебе денег для ребенка?

– Да, милорд. Я ношу кошель под юбками. А в подол платья маленькой госпожи вшиты золотые монеты.

– Оставь немного на расходы, а остальные отдай мне. Я помещу их под проценты у еврея Аврама на Голдсмит-лейн, – пообещал герцог.

– Еврей? В Англии? Я думала, их изгнали, – удивилась Элсбет.

– Для каждого правила есть свои исключения, мистрис. Лондон – большой торговый город, а евреи открыли банки по всему миру. Поэтому Аврам ведет свои дела на Голдсмит-лейн, хотя английские законы запрещают евреям жить в столице. Я отдам ему небольшое состояние Адэр, и каждый раз, когда потребуются деньги на расходы, можешь обращаться к моему казначею. Таким образом, никто при дворе королевы не сможет обокрасть девочку. А если тебе понадобится помощь Ричарда, герцога Глостера, только попроси.

Я был совсем мальчишкой, когда король Эдуард сделал Джейн Радклифф своей любовницей. Однажды, когда мой брат Джордж издевался надо мной, она вступилась и защитила меня от побоев. Как видишь, я непохож на своих высоких крепких братьев и от природы невысок ростом и хил. Но хотя Джордж в то время был почти мужчиной, хрупкая Джейн Радклифф встала между нами и сказала своим нежным голоском: «Стыдно, очень стыдно человеку вашего положения, милорд Кларенс, терзать младшего брата, который не сделал вам ничего дурного. Подумайте о своей репутации!» Я до сих пор помню выражение лица Джорджа. Он пришел в ярость из-за того, что такая красавица не побоялась прочитать ему наставление… Как ты сама поймешь, мой брат Джордж чрезмерно горд. Но леди Джейн была любовницей Эдуарда и, следовательно, пользовалась почти безграничной властью, гораздо большей, чем Джордж. Когда Джордж молча повернулся и ушел, леди Джейн вынула из рукава шелковый платочек и вытерла кровь с моей щеки, в том месте, где ее рассек перстень Джорджа. «Вам нужно обратиться к лекарю, милорд», – сказала она перед уходом. А в другой раз, когда Джордж стащил с блюда все засахаренные фиалки, не оставив мне ни одной, леди Джейн угостила меня фиалками со своей тарелки. Она всегда была безмерно добра, мистрис. Думаю, я даже влюбился в нее… ненадолго, и ревновал к королю. А потом она удалилась от двора.

Глаза Элсбет вновь наполнились слезами.

– Она была очень хорошей женщиной и прекрасной женой милорду графу, упокой Господь их бедные души. – Она перекрестилась. Глостер последовал ее примеру. – Но и вы хороший человек, милорд. Позвольте поблагодарить вас, хотя мне не подобает говорить в таком тоне с важным господином. – Элсбет поймала руку герцога и поцеловала.

– И тебе спасибо, – кивнул тот. – Я признаю Адэр своей родственницей и всегда помогу ей, как и сыновьям моего брата Эдуарда. Принцессы Элизабет и Мэри станут ее подругами. Маленькой Сисели нет еще трех, а принцу Эдуарду исполнится год в следующем месяце.

– Значит, в детской королевы полно народу? Но я сама буду заботиться об Адэр, так что она никому не доставит хлопот.

– Королева почти не видит своих детей, – покачал головой герцог. – В детской царит леди Маргарита Бофор, чей сын Генрих Тюдор считается новым наследником Ланкастеров. Это сильная, умная и честолюбивая женщина, готовая на все ради сына. Но, кроме того, она еще справедлива и благочестива. Под ее покровительством Адэр будет в безопасности, да и тебе ничто не грозит.

Герцог встал и поднял спящую Адэр.

– Покажи, где кровать девочки, и я сам ее уложу, а завтра, до того как вы уедете, еще раз приду повидать ее. К полудню вы доберетесь до Вестминстера. Я прикажу двоим своим людям сопровождать вас.

Ричард пошел за Элсбет в другую комнату. Верный Бейст мигом оказался рядом.

Укрыв девочку одеялом, он поцеловал ее в лоб.

– Спокойной ночи, миледи графиня Стентон, – прошептал он и, кивнув на прощание, вышел.

Элсбет присела на соседний топчан и погладила волкодава, наслаждаясь теплом и покоем. Господь, несомненно, заботится о них, как показал сегодняшний день. Недаром их спас сам брат короля и дядя девочки. Просто чудо, что он с нежностью вспоминает о Джейн Радклифф и готов публично признать Адэр своей родственницей. Маленькая леди согрелась, хорошо поела и мирно спит, впервые после бегства из Стентона.

Элсбет прошептала благодарственную молитву Богу и его Святой Матери, помолилась задуши графа и его жены и тоже заснула, уверенная, что отныне все будет хорошо.

Глава 2

Элсбет и Адэр разбудили зовущие к заутрене колокола. Женщина неохотно поднялась и окликнула ребенка:

– Пора вставать, мое сокровище. Сегодня мы едем в Вестминстер, к королеве. Ты должна выглядеть как можно лучше.

Подойдя к двери домика, она выпустила собаку, развязала узелок, захваченный из Стентона, и, вынув платье из мягкого алого джерси, расстелила его на топчане и стала разглаживать складки. Затем налила немного воды в медный тазик и велела подопечной вставать и умываться.

Когда Адэр вымыла лицо и руки и почистила зубы тряпочкой, Элсбет натянула платье поверх камизы с рукавами, в которой спала девочка. Платье было самое простое, прямого покроя, без всякого намека на талию, с квадратным вырезом и узкими рукавами. Небольшой шлейф и подол были отделаны темно-красной шелковой лентой. Усадив малышку на топчан, Элсбет стала расчесывать ей волосы, пока они не заблестели, а потом надела на маленькие ножки туфли из темной кожи, перехватила лоб узкой, расшитой драгоценными камнями лентой и повесила на шею тонкую золотую цепочку с маленьким распятием.

– Ну вот! – воскликнула она, отступая и оглядывая девочку – Ты готова предстать перед королевой! А теперь посиди, пока я оденусь. Герцог обещал навестить нас перед отъездом.

Элсбет поспешно умылась, надела темно-синее платье, приблизительно такого же покроя, как у девочки, причесалась, заплела и уложила косу, надела мягкий белый чепец с накрахмаленными, загнутыми назад полями и сунула ноги в поношенные, но все еще крепкие кожаные туфли с закругленными мысками. Услышав поскуливание, Элсбет впустила пса. Тот благодарно ткнулся влажным носом ей в руку.

Вскоре появился молодой монах с подносом, на котором стояли две тарелки, наполненные горячей овсянкой, кубок с сидром и лежали два куска хлеба.

– Герцог велел передать, что обязательно навестит вас, миледи, – обратился монах к Адэр, вынимая из-под сутаны большую кость с остатками мяса. – Для животного, – пояснил он, протягивая кость Бейсту, который не только взял угощение, но и позволил себя погладить.

Поклонившись, монах молча вышел.

– Не запачкай платье, – предупредила Элсбет, когда они уселись за стол.

Вскоре от еды осталось лишь воспоминание. Они съели все до последней крошки и разделили сидр.

– Кто знает, когда нам еще удастся сегодня поесть? – вздохнула Элсбет, наскоро собирая те немногие вещи, которые распаковала вчера вечером.

Пришел Ричард. Он был доволен тем, что Элсбет и Адэр уже собрались.

– Какая ты хорошенькая, куколка, – похвалил он Адэр. – Тебе, как и твоей матери, идет алый цвет.

Он присел на корточки, так что лицо его оказалось совсем близко.

– Помните, миледи, о чести своего имени. Ведите себя прилично и с достоинством, как бы худо ни приходилось. При дворе найдется немало высокомерных и надменных людей, готовых тебя оскорбить. Но твоя мать никогда и ни на кого не повышала голоса, и я буду гордиться тобой, если последуешь ее примеру.

С этими словами герцог взял руку Адэр и надел ей на средний палец маленькое золотое колечко с крохотным зеленым камушком. Кольцо пришлось впору.

– Подарок от меня, графиня Стентон. Скоро опять увидимся. – Ричард встал и заговорил с Элсбет: – Королева и ее двор останутся в Вестминстере еще на несколько недель, пока все не уладится. Так безопаснее. Постарайся, чтобы Адэр публично напомнила ее величеству об обещании, данном Джейн Радклифф. Элизабет Вудвилл из тех людей, что весьма заботятся о своем добром имени и репутации, а поэтому всегда держат слово. Мой же брат, король, не отвергнет Адэр. Он благородный человек. Вы вряд ли увидите его в ближайшее время. Поскольку нам нужно погасить очаги сопротивления союзников Ланкастера, я приказал двум солдатам сопровождать вас в Вестминстер. Вы доберетесь туда сегодня.

– Спасибо, милорд, – кивнула Элсбет. – Не знаю, что бы мы делали без вашей помощи. – Она почтительно присела и, выпрямившись, протянула ему кошель с деньгами. – Это все, что есть у моей госпожи. Вы хотели поместить деньги у еврея, на Голдсмит-лейн.

– Ты и сама прекрасно справлялась, мистрис, – вернул комплимент Глостер. – Поразительно, что вам удалось проделать столь длинный путь, не попав в лапы разбойников. Ты храбрая женщина. – Он взял кошель и взвесил на ладони. – Ты пересчитала их?

Элсбет кивнула.

– Я отдам кошель банкиру, – пообещал Ричард, подхватывая девочку на руки. – Мне нужно ехать, Адэр. Будь хорошей девочкой, и я скоро приеду. Надеюсь, ты подаришь дяде Дикону поцелуй, куколка?

Адэр с готовностью обняла его и расцеловала в румяные щеки.

– Я подарила тебе два поцелуя. Один на сейчас, один – на будущее, чтобы ты меня помнил.

– Ах ты, плутовка! – хмыкнул Ричард. – Никому не раздавай свои поцелуи так свободно. Кроме меня, разумеется.

– Так ты придешь ко мне? – взволнованно спросила Адэр.

– Каждый раз, когда буду появляться при дворе, – пообещал он. – А теперь иди попрощайся с настоятелем Питером и поблагодари его за гостеприимство.

Ричард накинул плащ на плечи Адэр и прикрыл капюшоном темные волосы.

Адэр сделала реверанс, взяла Элсбет за руку, и они поспешили на поиски священника. Бейст, как обычно, шел рядом с Адэр, сжимая в зубах большую кость.

Настоятель уже завтракал, но согласился принять гостий. Адэр любезно поблагодарила его за еду и кров.

– И Бейст тоже благодарит вас за чудесную кость, – мило добавила девочка.

Настоятель оглядел пса. Ничего не скажешь, прекрасное животное, хоть и несколько исхудало.

– Собаку не мешало бы подкормить, – заметил он.

– Во время нашего путешествия ему пришлось добывать еду охотой, – пояснила Адэр.

– Ничего не попишешь, – кивнул Питер Невилл. – А теперь, дитя мое, опустись на колени. И ты, женщина, тоже. Я дам вам свое благословение. Вам обеим понадобятся мои молитвы.

И когда они встали на колени, он прочитал молитву и благословил от всей души.

– Спасибо, милорд настоятель, – поблагодарила Адэр, поднимаясь, и целуя протянутую руку настоятеля. – Надеюсь, вы помянете в своих молитвах моих родителей и добрых жителей Стентона, так жестоко убитых. Они были хорошими людьми.

– Я помолюсь за них, дитя мое, – пообещал Питер.

В монастырском дворе их уже ожидали солдаты и оседланные лошади. Мужчины помогли Адэр и Элсбет сесть в седло. Маленький отряд выехал из ворот и направился по дороге в Вестминстер.

Часа через четыре они остановились на отдых. Повар настоятеля дал им в дорогу корзину с изысканной едой для женщин. Солдаты довольствовались овсяными Лепешками и вяленым мясом. Еще через час они снова отправились в путь и к трем увидели вдали башни Вестминстера. Люди герцога хорошо знали дорогу и еще до темноты привели Адэр и ее няню прямо к покоям королевы.

Их встретил мажордом ее величества. Зная, что его госпожа любит деверя не больше, чем тот – ее, мажордом надменно оглядел вновь прибывших.

– Что вам нужно? – процедил он.

– Наш господин, герцог Глостер, приказал поручить графиню Стентон заботам ее величества. Он нашел ее вчера на дороге. Она и ее служанка искали короля, настоящего отца миледи. Ее родителей убили ланкастерцы, и графиня осталась одна на целом свете.

Мажордом скептически вскинул брови, но мужчины не дрогнули.

– Кто ее мать? – соизволил спросить он наконец. – Я служил у королевы еще до ее брака с королем Эдуардом.

– Моей матерью была Джейн Радклифф, – тихо пояснила Адэр.

И тут мажордом, как по волшебству, мгновенно смягчился.

– Леди Джейн Радклифф? Да, я хорошо ее помню. В отличие от других она всегда уважала и почитала мою госпожу. И то сказать, вы копия матери, миледи. Входите! Входите! – Он небрежно махнул рукой солдатам: – А вы можете идти. Вы выполнили приказ, и я позабочусь о том, чтобы представить королеве графиню Стентон. А на обратном пути отведите собаку на псарню.

– Нет! Бейст останется со мной, – повелительно объявила Адэр. – Он хорошо обучен, сэр, и не причинит хлопот.

– Пусть будет так, – пожал плечами мажордом. – Пойдемте со мной, миледи.

Но прежде чем идти, Адэр повернулась и поблагодарила солдат за верную службу.

Мажордом повел гостей в дом, а оттуда – в парадный зал, где Элизабет Вудвилл вместе с фрейлинами и двумя старшими дочерьми слушала песни менестреля. В большом каменном очаге горел огонь. Высокий стол был уставлен блюдами с холодным мясом, хлебом и сыром, а также мисками с яблоками и грушами.

Услышав шаги, Элизабет подняла голову.

– Что это, Роджер? – удивилась она при виде пожилой женщины, девочки и волкодава.

– Ваше величество, могу я представить вам леди Адэр Радклифф, графиню Стентон? Мне не подобает рассказывать ее историю, так что она сама все вам поведает.

Мажордом отступил, а его место заняла Адэр. Почтительно присев, она во всеуслышание объявила:

– Ваше величество, умоляю подарить мне дружбу, которую вы когда-то обещали моей покойной матери, Джейн Радклифф, вашей бывшей фрейлине. Мои родители зверски убиты сторонниками Ланкастеров, и я была вынуждена бежать, спасая свою жизнь. Меня защищали только няня и верный пес. Но прежде чем отослать меня из дома, родители рассказали правду о моем рождении.

– Рассказали? – мягко переспросила Элизабет Вудвилл. Будь девочка похожа на отца, королева возненавидела бы ее с первого взгляда. Но Адэр Радклифф была живым портретом матери. Впрочем, может быть, Элизабет все равно возненавидит ее… Однако она не нашла в своем сердце столь сильного чувства. Джейн Радклифф делала все, чтобы избежать участи королевской любовницы. Во всем виноват муж, продавший жену за титул графа! К.тому же это не стоило Эдуарду и полпенни, ибо муж любовницы был богат.

– Я хорошо помню твою мать, Адэр Радклифф. Король решит, что делать с тобой, ну а пока – добро пожаловать в мой дом. Приглашаю также твою служанку и собаку, – улыбнулась Элизабет. – Сколько тебе лет?

– Шесть, ваше величество. Исполнилось в августе.

– Элизабет, Мэри, подойдите! – окликнула королева старших дочерей. – Познакомьтесь с ее сиятельством графиней Стентон, которая теперь будет жить в детской вместе с вами. Знакомься, Адэр: это принцесса Элизабет, которой в феврале исполнится семь, и принцесса Мэри, которой шестого августа исполнилось пять лет.

– О, – разволновалась Адэр, – значит, мы с вами делим один день рождения!

Но Мэри Йорк чванливо наморщила носик.

– Я ни с кем не делю свой день рождения, – жестко отрезала она. – Я королевская дочь!

– Я тоже! – вырвалось у Адэр, но она тут же в испуге прикрыла ладонью рот.

Элизабет Вудвилл тихо рассмеялась.

– Ты не похожа на отца, зато унаследовала его гордость. Что же, шила в мешке не утаишь, и ничего тут не поделать. Девочки, у вас на троих один отец, поэтому Адэр находится под моим покровительством, как ваша кровная родственница. Где Мэгс?

– Я здесь, ваше величество, – откликнулась Маргарита Бофор, выступая вперед. Она оказалась высокой женщиной лет тридцати, с каштановыми волосами и красивыми темно-синими глазами. Хотя ее сын считался наследником дома Ланкастеров, она тем не менее была доверенным членом двора королевы и гувернанткой девочек. Окружающие дружно восхищались ее умом и неизменным спокойствием.

– Это Адэр Радклифф, графиня Стентон. Одна из бастардов Эдуарда. Ее родные убиты, но перед смертью послали ее к нам. Она немного моложе Бесси, так что я отсылаю ее в детскую, к девочкам. Позаботься о ней, – приказала королева. – У нее своя собственная служанка.

– Прекрасно, ваше величество, – кивнула леди Маргарита. – Адэр, это твоя собака?

– Да, миледи, – ответила Адэр, гладя Бейста.

– Он отправится на псарню. Я не позволяю собакам жить в детской! – отрезала леди Маргарита.

– Тогда я отправлюсь на псарню вместе с ним, – упрямо ответила Адэр. – Никто не разлучит меня с Бейстом. Он мой лучший друг и все, что осталось у меня от Стентона.

– Тебе не понравится на псарне, – сухо заметила леди Маргарита.

– Возможно, – согласилась Адэр, – но я не отошлю Бейста. Это было бы жестоко, и кроме того, я – единственное, что у него осталось от Стентона.

Маргарита пригляделась к девочке, неизменно вежливой, но умевшей настоять на своем. Было в ней что-то такое, отчего сердце непривычно сжалось.

– Но в детской живут кошки, – возразила она.

– Бейст обожает кошек, – поспешно заверила Адэр. – Одна даже спала с ним в зале. И он не гадит в доме, а просится выпустить его. И потом, он прекрасная сторожевая собака.

Королева рассмеялась.

– Похоже, Мэгс, девочка горой стоит за своих друзей, не так ли?

Маргарита позволила себе легкую улыбку.

– Полагаю, хорошая сторожевая собака нам не помешает. Так и быть, дитя мое. Пес может пойти с нами. Бесси, Мэри, нам пора, – позвала она и, взглянув на няню Адэр, спросила: – Как тебя зовут?

– Элсбет, миледи, хотя госпожа называет меня нянюшкой.

– Можешь по-прежнему заботиться о своей госпоже, но иногда придется выполнять мои приказы. Ты поняла?

– Да, миледи, – кивнула Элсбет. Похоже, с этой дамой шутки плохи. Хоть совсем молода, но, можно сказать, крепкий орешек.

Адэр присела перед королевой, поблагодарила за теплый прием и вместе с Элсбет последовала за Маргаритой в покои, отведенные для детей. Бейст послушно семенил следом.

Детская делилась на несколько помещений. Младенец, принц Эдуард, жил в собственных комнатах вместе с няньками и кормилицами. Адэр отвели деревянный топчан с тюфяком в комнате принцесс, которые втроем спали на большой дубовой кровати. Сисели, самой младшей, было два с половиной года, и ее еще не считали достаточно взрослой для посещения матери. Иногда королева приходила сама, чтобы поворковать с Сисели и ее маленьким братцем. Камеристка принцесс спала в маленькой смежной комнатушке.

Элсбет немедленно приказала лакею найти небольшой сундучок для графини Стентон, бежавшей из горящего дома с одним маленьким узелком.

– Проклятые ланкастерцы, – пробормотала Элсбет.

Лакей, сочувственно кивнув, отправился на поиски и вскоре принес требуемое. Элсбет поблагодарила его со слезами на глазах.

Леди Маргарита, скрывая улыбку, наблюдала за спектаклем, устроенном Элсбет. Ничего не скажешь, эта женщина может оказаться полезной! Умна, преданна госпоже, хотя следует отучить ее от слишком частого упоминания о сторонниках Ланкастеров. Впрочем, Элсбет вряд ли знает о том, что единственное дитя леди Маргариты – наследник семьи Ланкастер. Рано или поздно кто-нибудь скажет ей правду, и Элсбет научится придерживать язык за зубами.

Но пока что ни о чем не подозревавшая Элсбет развернула шаль с пожитками Адэр и старательно уложила в сундук.

Жизнь Адэр вскоре снова стала монотонной и упорядоченной. Каждое утро малышек будили до заутрени. Наскоро умывшись и одевшись, они шли к первой мессе, после чего завтракали горячей овсянкой, хлебом и сыром. Иногда, в праздничные дни, подавали мясо. После завтрака девочки шли на занятия. Леди Маргарита Бофор питала глубокую страсть к наукам. Ее подопечные учились читать, писать и считать. Леди Маргарита утверждала, что леди должна знать арифметику, чтобы слуги не вздумали ее обокрасть.

За свою короткую жизнь Адэр ни разу не слышала иностранного слова, а теперь училась говорить на родном языке без акцента. Кроме того, ей преподавали французский, поскольку, по мнению леди Маргариты, каждая знатная леди обязана говорить по-французски.

Были и другие занятия. Девочек учили домоводству, чтобы они умели правильно вести хозяйство и руководить слугами. Адэр также изучала травы, искусство составления лекарств и ухода за больными, умение варить мыло и лить свечи, солить мясо и рыбу, сбивать масло, делать сыр, пресервы, цукаты, варить джемы и даже делать фиалки и розовые лепестки в сахаре. Леди Маргарита говорила, что обычно такие вещи поручаются слугам, но хозяйка должна понимать, все ли делается как следует или челядь отлынивает от своих обязанностей.

Адэр и Элизабет Йорк в отличие от принцессы Мэри оказались прилежными ученицами. Их учили шить, прясть и вышивать шпалеры. Три года ушло у Адэр на шпалеру с изображением Стентон-Холла, каким она его помнила. Леди Маргарита очень хвалила ее работу, и Адэр была на седьмом небе, потому что крайне редко приходилось слышать похвалу из уст гувернантки.

И наконец, через месяц после ее прибытия в Вестминстер, приехал король, настоящий отец Адэр, высокий, красивый, синеглазый и золотоволосый. Эдуард Йорк был само очарование и обладал способностью запоминать имя каждого человека, с которым когда-либо встречался. Поэтому людям было свойственно считать его добрым и заботливым монархом.

Стоило ему взглянуть на Адэр, как он вспомнил прекрасную Джейн Радклифф. Тогда, семь лет назад, он сумел преодолеть ее природную скромность и заставил кричать от страсти, чего она ужасно стыдилась.

– Дитя мое! – воскликнул король, подхватив Адэр на руки. – Ты знаешь, кто я, Адэр Радклифф? Я твой отец.

– Нет, – покачала головой девочка. – Вы тот мужчина, кто заронил свое семя в чрево моей матери, но моим настоящим отцом был Джон Радклифф, граф Стентон.

Король удивленно уставился на Адэр, однако тут же рассмеялся.

– Похоже, ты права, Адэр Радклифф, и все же у меня имеются обязательства перед тобой. Обязательства, от которых я не собираюсь отказываться.

– Я благодарна вам и ее величеству за доброту, – вымолвила Адэр.

– Ты пробыла с нами всего месяц, но уже усвоила придворные манеры, – с ухмылкой заметил король. – Вижу, что когда-нибудь ты будешь очень полезна мне, Адэр Радклифф. Скажи, что бы ты хотела в подарок? Какое удовольствие я могу тебе доставить?

– Если я не введу в слишком большие расходы ваше величество, – мило улыбнулась Адэр, – то хотелось бы получить ткани на новые платья для меня и моей нянюшки. Мы смотримся белыми воронами в обществе ваших придворных, и они невольно подсмеиваются над нашими деревенскими нарядами. Дело в том, что мы пустились в дорогу с одним маленьким узелком, без одежды и обуви. Боюсь, наши туфли совсем износились. Не хотелось бы показаться жадной, сир, но леди Маргарита подтвердит, что я не прошу лишнего.

– Совершенно верно, ваше величество. Адэр, как всегда, честна и правдива, – кивнула леди Маргарита.

– Вы можете получить все необходимое для нужд и благополучия моей внебрачной дочери, – объявил король гувернантке. – И больше ни к чему просить. Пока Адэр Радклифф находится под моим покровительством, она не будет ни в чем знать нужды, и я повелеваю ничем не отличать ее от детей королевы.

Маргарита Бофор почтительно присела.

– Благодарю вас, ваше величество, – ответила она и позже отвела Адэр в кладовую, где хранились рулоны тканей. Вместе они выбрали материю на три платья.

Леди Маргарита была довольна, поняв, что Адэр обладает природным чувством меры и точно сознает, какие цвета подобают девочке ее положения. Весьма редкий талант, особенно в столь юном возрасте. Она выбрала фиолетовый, темно-зеленый и красно-оранжевый оттенки и попросила что-нибудь для нянюшки.

– У нее всего одно платье, – пояснила девочка, – и очень трудно сохранить его чистым.

Леди Маргарита отрезала ткань от серо-голубого и коричневого рулонов.

– Думаю, это вполне подойдет. И еще нужно мягкое полотно для камиз, а также батист и креп для вуалей.

– А наша обувь? – вспомнила Адэр, опасаясь дать понять леди Маргарите, что король обещал им новые туфли.

– Пойдете к королевскому сапожнику, – коротко ответила леди Маргарита.

Сапожник снял с них мерки и обещал не задерживать заказ. Следующие несколько недель Элсбет трудилась над новыми платьями. Адэр, как могла, помогала ей, подшивая подолы и сметывая раскроенные куски. Не желая затмить единокровных сестер, Адэр попросила нянюшку выбрать самые скромные фасоны.

В Англии наконец воцарился мир. Триумфальное возвращение короля Эдуарда после короткого вынужденного отсутствия, погасило все очаги сопротивления Ланкастеров. Генриха VI заточили в лондонский Тауэр, где он вскоре и умер при невыясненных обстоятельствах. Его жена, королева Маргарита Анжуйская, была захвачена в плен и тоже заключена в Тауэр в день смерти Генриха. Ходили слухи, что ее вынудили наблюдать, как выносят из камеры тело супруга. Их сын погиб в битве при Тьюксбери. Уорвик, делатель королей, отвернувшийся от Йорков, когда Эдуард женился на Элизабет Вудвилл, погиб в сражении при Барнете, предшествовавшем событиям при Тьюксбери. Средний брат короля Джордж, герцог Кларенс, умолял его о прощении, и прощение было получено. Но Кларенс был чересчур честолюбив, а поэтому становился постоянным источником неприятностей. Наконец в 1478 году Эдуард и его бросил в Тауэр, где, по слухам, он утонул в бочке с мальвазией.

Тем временем Ричард Глостер поддерживал порядок на границе с Шотландией. Адэр всегда с нетерпением ждала его визитов ко двору. И хотя Ричард, казалось, обожал всех своих племянников и племянниц, но почти все свободное время уделял Адэр. Дети королевы немного сторонились дядюшки, поскольку Элизабет Вудвилл больше не трудилась скрывать неприязнь к деверю. Однако Адэр, не слишком любившая королеву, обожала Ричарда, или дядюшку Дикона, как называли его дети.

Герцог женился на своей давней возлюбленной Анне Невилл, вдове сына Генриха VI, Эдуарда, принца Уэльского. В декабре 1473 года, в их йоркширском замке Миддлем, у них родился сын Эдуард, хрупкий болезненный ребенок, совсем как его мать, и герцог постоянно тревожился за них обоих.

Адэр редко видела короля. Мирная обстановка в стране позволила ему пуститься во все тяжкие и развлекаться с бесчисленными любовницами, из которых фавориткой считалась Джейн Шор, жена ювелира. И все же он по-своему любил и королеву. Их семья все увеличивалась, и количество детей разрослось до десяти. Правда, большинство были дочерьми. Из трех сыновей выжили двое.

Адэр пробыла при дворе четыре года, когда король повел во Францию армию из десяти тысяч человек на соединение с зятем Карлом Смелым, герцогом Бургундским, и еще одним союзником, герцогом Бретонским. В компании с ними Эдуард вознамерился завоевать Францию.

Но ни Карл, ни герцог Бретонский не появились в условленном месте. К счастью, король Людовик XI был человеком проницательным и скуповатым и не имел ни малейшего желания тратить свою казну на войну с Англией. А Эдуард, не имея союзников, смог лишь немного пощипать французские провинции. Поэтому, когда Людовик предложил ему возмещение, Эдуард согласился и снова вернулся домой, к пирам и женщинам.

Три года спустя, когда назревала война между Англией и Шотландией, король снова собрал большое войско, но, казалось, растерял всю свою силу и был не в состоянии повести людей в бой. Власть перешла к Ричарду Глостеру, который сумел удержать шотландцев от нападения.

Навестив двор впервые за несколько лет, Ричард поразился тому, как выросла и расцвела Адэр.

Ричард был глубоко благочестивым человеком, подобно своей матери, истово преданным церкви. В отличие от старшего брата Джорджа он также был безоговорочно верен королю. Недаром его девизом было: «Верность – узы мои». Он обожал жену и сына, ненавидел пьянство и разврат и если даже и имел любовницу, никто не знал ни ее имени, ни где она живет.

Теперь он смотрел на маленькую девочку, которую спас десять лет назад, и вспоминал, как много времени прошло с того унылого дня, когда он встретил на дороге Адэр Радклифф в сопровождении Элсбет и Бейста.

– Сколько тебе лет? Господи, да ты совсем взрослая, настоящая женщина! – восхищенно разглядывал ее Ричард.

– Мне будет шестнадцать, как раз после первого августа, – сообщила Адэр. – Я вправду выгляжу взрослой, дядюшка Дикон? Я хорошенькая? Правда, мне никто этого не говорил. Леди Маргарита твердит, что женщине не к лицу гордиться, если Господь сделал ее красавицей.

– Ты прекрасна, – заверил ее Ричард. – Подумать только, в последнюю нашу встречу ты была такой нескладной: сплошные руки и ноги. А вот теперь пришла пора искать тебе подходящего жениха. Ты принесешь своему мужу графство, так что можешь считаться завидной невестой.

– Я пока что не хочу замуж, – возразила Адэр. – Мы с Бесси решили пойти к алтарю в один и тот же год. Да и леди Маргарита нас поддерживает. А вот королеве и королю совершенно все равно. У них своя жизнь, у нас – своя. А теперь скажи, как поживают леди Анна и маленький Недди?

– Оба здоровы, слава Богу и его Святой Матери, – ответил герцог.

– Прекрасно! А теперь иди поздоровайся с остальными племянниками и племянницами, дядюшка Дикон. Они ревнуют меня к тебе, поскольку очевидно, что я твоя любимица, – с некоторым самодовольством заметила Адэр.

Герцог громко рассмеялся.

– Именно это я всегда в тебе любил. У тебя что на уме, то и на языке, куколка.

– О, не всегда. Только тебе я открываю душу, потому что ты меня понимаешь.

– Верно, миледи, – усмехнулся герцог. – И все равно ты настоящая плутовка.

Адэр сжала его руку.

– Пойдем. Остальные ждут тебя.

– А где же королева?

– О, королева тебя не ждет, – хихикнула Адэр. – Вы оба не слишком друг друга любите, мой драгоценный дядюшка.

– Интересно, ты так же откровенна с другими, как со мной? – осведомился герцог.

– Разумеется, нет! Если верить леди Маргарите, я образец хорошего воспитания и манер. Она очень расстроится, узнав, что весь ее тяжкий труд пропал зря. Нет, дядюшка, я идеальная придворная дама.

– Но когда-нибудь тебе придется выказать свою истинную суть, – предупредил герцог.

– Я этого не боюсь, – покачала головой Адэр.

Они вошли в ту часть замка, где жили королевские дети. Старшая, шестнадцатилетняя Элизабет, вышла вперед, чтобы приветствовать герцога. Остальные выстроились по возрасту: пятнадцатилетняя Мэри, казавшаяся совсем изможденной, тринадцатилетняя Сисели, названная в честь матери короля, девятилетний принц Эдуард, шестилетний Ричард, четырехлетняя Анна, тезка жены герцога, годовалая Кэтрин, все еще на руках у кормилицы. Двое детей, Джордж и Маргарита, умерли в младенчестве, но королева была снова беременна.

Герцог поздоровался с каждым и вытащил из кармана мантии гору цукатов и игрушек, которые и роздал младшим племянникам и племянницам. Мэри он подарил четки из маленьких янтарных бусин с изящным серебряным распятием. Та улыбнулась, довольная подарком. Для Элизабет и Адэр нашлись красивые золотые цепочки.

Дети дружно поблагодарили его, и герцог улыбнулся:

– Я светский человек и знаю, как любят дамы драгоценные безделушки. А тебе, Эдуард, и твоему брату я привел шотландских пони. Они хорошо объезжены, и у моего сына есть такой же. Думаю, они и вам понравятся. Пони ждут вас во дворе.

– Бегите поскорее, – велела леди Маргарита. – Милорд, вы слишком их балуете. Впрочем, кроме вас, больше некому. Не так-то легко быть сыном короля.

– Мне трудно сказать, тем более что я не был сыном короля, но знаю, как одиноко бывает мальчику, когда он редко видит отца. Лошади, которых я привел, очень-смирные, Мэгс, и нет причин волноваться.

Услышав данное королевой прозвище, леди Маргарита покраснела.

– Вы так добры к детям, милорд, и они вас за это любят. Как ваш сын?

– Постоянно болеет, и, боюсь, Анна не настолько сильна, чтобы выносить еще одного ребенка, – вздохнул герцог.

– Пойдемте, я угощу вас вином с бисквитами, – предложила королевская гувернантка.

Дети, если не считать Элизабет и Адэр, уже убежали. Девушки, повинуясь легкому кивку леди Маргариты, присоединились к ней и герцогу. Все четверо долго разговаривали, и, наконец, Адэр, сгорая от любопытства, поинтересовалась:

– Скажите, дядюшка, во время своих странствий вдоль границы вы никогда не оказывались поблизости от Стентона?

– Оказывался. Твои родители похоронены на склоне холма. На их могилах лежат надгробные плиты. Те, кому посчастливилось уцелеть во время набега, отстроили деревню и расчистили дом от мусора. Увидев, как они трудятся, я послал им денег и людей на помощь. Ты говорила, что, когда дом подожгли, пошел дождь. Этот дождь и спас твой дом, Адэр. Кроме того, он был сложен из камня. Правда, крыша провалилась, но я велел заменить ее сланцевыми плитами. Больше она не сгорит. Мебель, конечно, разграбили, но дом по-прежнему цел. Я сообщил людям Стентона, что вам с Элсбет удалось скрыться и добраться до королевского дворца. Они были рады слышать это.

– Я так хочу вернуться в Стентон! – вздохнула Адэр.

– Вернешься, когда выйдешь замуж, – заверила леди Маргарита. – Ты давно уже получила бы мужа, но Элизабет не желает расставаться с тобой, пока сама не выйдет замуж.

– Почему мне нельзя вернуться сейчас? – расстроилась Адэр. – Король может назначить мне управителя из доверенных слуг. Стентон должен снова обрести госпожу, и я уже достаточно взрослая, чтобы управлять домом. Леди Маргарита, разве не вы сами обучили меня всему, что должна знать хозяйка поместья?

– Ты девушка из хорошей семьи и воспитана в строгости, – покачала головой леди Маргарита. – Не годится тебе жить одной в Стентоне, Адэр. Король никогда этого не допустит.

– Я хочу домой! – воскликнула Адэр. Теперь, зная, что Стентон по-прежнему цел, она страстно желала оказаться в Нортумбрии, своем доме, на своей земле.

Адэр повернулась к Элизабет:

– Бесси, ведь я не так-то уж и нужна тебе! Попроси отца отпустить меня!

– Разве тебе плохо с нами? – удивилась Элизабет Йорк.

– И да и нет, – ответила Адэр, немного подумав. – Я люблю вас и благодарна за все, что вы для меня сделали за десять последних лет. Но при этом знаю, что Стентон-Холл ждет меня, и чувствую потребность вернуться.

– Я тоже тебя люблю, – вздохнула Элизабет, – и если Стентон так много значит для тебя, дорогая Адэр, поговорю с отцом.

– И я тоже замолвлю за тебя словечко, – предложил герцог. – А ты, моя милая Элизабет, согласишься со мной, что Адэр давно пора вернуться на север.

– Вряд ли это мудрое решение, – покачала головой леди Маргарита. – Когда станет известно о возвращении графини Стентон, кто знает, что может случиться! Молодая беззащитная девушка одна в доме! Мы с вами, милорд герцог, лучше других знаем, как опасны честолюбивые мужчины. Я боюсь отпускать Адэр.

– Но я не останусь одна, – запротестовала Адэр. – Со мной будут мои люди, а в случае опасности я всегда ускользну подземным ходом и доберусь в Миддлем, к дядюшке Дикону.

– Решать должен король, – вмешалась леди Маргарита, – однако я обязательно дам ему знать, что не одобряю этой мысли. Твой план не только поспешный, но и глупый.

– Король послушается дядюшку Дикона, – заверила Адэр, радостно сверкая глазами. – Кроме того, Бейст стареет и должен найти свой конец дома!

– Пес все еще жив? – удивился герцог. Леди Маргарита кивнула.

– Помните, каким он был тощим, когда пришел сюда? А вот теперь стал настоящим гигантом, и, должна признать, дети обожают его, как и он – их. Я никогда не хотела, чтобы собака жила в детской, но все эти годы он был мне настоящим помощником. И Адэр права. Он стареет и едва передвигает ноги.

– Ему следует лежать перед очагом в своем доме, – твердо заключила Адэр.

Собеседники дружно рассмеялись.

– Похоже, мне нельзя откладывать разговор с братом, – заметил герцог.

– Сегодня! – вставила Адэр.

– Ладно, упрямая плутовка. Сегодня, – сдался герцог. Адэр задорно улыбнулась дяде.

– Спасибо, дядя Дикон. Герцог встал.

– Пойду поищу Эдуарда, – сообщил он с поклоном, прекрасно зная, где находится брат. С Джейн Шор, разумеется.

Он действительно обнаружил любовников в королевских покоях, где те играли в шахматы.

– Ричард!

Король встал и обнял брата.

– Джейн, беги домой. Увидимся позднее.

Джейн послушно поднялась и, сделав реверанс, ушла.

– Спасибо, – кивнул герцог.

– Знаю-знаю, ты терпеть не можешь мое распутное поведение, как говорит матушка, – хмыкнул король. Годы разгульной жизни сказались на нем: он сильно растолстел и обрюзг. – Не хочешь вина? – Он сделал знак пажу, стоявшему поблизости, и взмахнул большим кубком. Мальчик поспешил наполнить его и подал второй кубок герцогу. – Садись, садись, – пригласил король брата. – Анна и Недди здоровы? На севере все спокойно?

– Шотландцы держатся своей стороны границы, – заверил герцог. – Я пришел поговорить с тобой об Адэр Радклифф. Она хочет вернуться домой, в Стентон.

– Разве дом не разрушен? – удивился король.

– Нет. Стены были сложены из камня. Крыша провалилась, но я велел ее починить, так что дом по-прежнему стоит. Крестьяне тоже вернулись и отстроили деревню. Леди Маргарита обучила девочку всему, что должна знать хозяйка дома. Пора настала.

– Но ей понадобится муж, – возразил король.

– Она не нуждается в муже. По крайней мере не сейчас. Ей нужно время, чтобы возобновить знакомство со Стентоном без мужа, который будет следить за каждым ее шагом. Она просит у тебя достойного управителя из твоих слуг.

Герцог глотнул вина и глянул в глаза брату.

– По-моему, вполне разумное требование.

– У Джаспера Тюдора есть побочный сын, которого он очень любит. Тюдор давно намекал на брак между его сыном и одной из моих дочерей, любой, кроме Элизабет, разумеется. Не хотелось бы отдавать ему кого-то из детей королевы, но Адэр вполне подойдет. Даже если Тюдор и будет разочарован, все затмит то обстоятельство, что его сын получит графство вместе с рукой моей дочери.

– Адэр на это не согласится, – тихо заметил герцог.

– Я ее родитель, и она сделает все, что я ей прикажу, – заупрямился король. – Если ей так уж приспичило вернуться домой, пусть выходит за сына Джаспера Тюдора. Это решение всех наших проблем, Ричард. Мэгс настаивает на браке между своим сыном, наследником Ланкастеров, и моей Бесси. Но я подумываю выдать старшую дочь за юного дофина Карла, сына Людовика. Она станет королевой Франции, Ричард. И, согласись, это куда лучше, чем быть графиней Ричмонд.

– Ты прав, – кивнул герцог. – Но при чем тут Адэр и зачем отдавать ее Тюдорам?!

– Потому что Джаспер просил руки одной из моих дочерей, а Мэгс горой стоит за своего сына. Я откажу Мэгс, отдам Тюдору Адэр и этим обрету верного союзника. Возможно, со временем, я выдам за Генри младшенькую, Сисели. Но моя Бесси будет королевой.

– Думаю, Адэр не согласится с тобой, Эдуард, – предупредил герцог.

– Правда, я не слишком хорошо ее знаю, но при встречах она казалась мне милой и послушной. Она покорится отцу.

Герцог громко рассмеялся.

– Значит, ты совсем ее не знаешь, Эдуард. Пусть она похожа на свою мать, Джейн Радклифф, но обладает упорным характером и старается настоять на своем. Ты, к своему огорчению, поймешь это, когда попытаешься силой потащить ее к алтарю.

– Если она такова, как ты говоришь, самое время дать ей мужа, чтобы держать в узде. Видать, общество Мэгс и моих дочерей не идет ей на пользу, – решил король. – Она выйдет за Ллуэллина Фицтюдора, как только я подпишу контракт. И если бастард Джаспера сумеет сразу же обрюхатить ее, тем лучше.

Ричард Глостер покачал головой. Адэр все это не понравится!

Поразмыслив, он посчитал, что будет лучше, если любимая племянница узнает об ожидающей ее участи. Может, она сумеет убедить короля в неразумности попытки выдать ее замуж против воли.

Поэтому герцог распрощался, снова пошел на поиски Адэр и, отведя ее в сторону, предупредил:

– У меня неприятные новости, куколка.

– Король не разрешил мне ехать домой? – тяжело вздохнула Адэр.

– О нет, куколка, совсем напротив, но цена твоего возвращения слишком высока. Тебе придется выйти замуж по его выбору. А он выбрал любимого бастарда Джаспера Тюдора, – сообщил герцог.

– Я не выйду за него, – тихо ответила Адэр.

– Никто не смеет противиться воле короля! Лучше попытайся уговорить его. Только ты одна способна на такое, – посоветовал герцог.

– Я знаю, что Тюдоры пытаются пролезть в королевскую семью, – медленно выговорила Адэр. – Но что им я? Я всего лишь побочная дочь.

– Вот именно, дочь, причем признана таковой. Значит, Тюдоры получат не только одну из дочерей короля, но и графство. А Бесси ждет судьба более высокая, – заметил Ричард.

– Да. Дофин Карл, – кивнула Адэр. – Я знаю, что переговоры в полном разгаре. Но зачем тащить меня к алтарю силой?!

– Мэгс тоже хочет породниться с королем. Конечно, учитывая обстоятельства твоего рождения, ты не подойдешь ее сыну Генри, а вот одна из младших дочерей Эдуарда может стать ему верной женой. Мэгс будет рада. А ее деверь Тюдор тоже будет доволен, ибо его побочный сын станет графом и получит прекрасное приданое.

– Я помню, как однажды ты сказал мне, что я завидная невеста, – вздохнула Адэр, – Но, дядя, я не хочу выходить за Тюдора. За человека, которого совсем не знаю. Почему этого парня держали вдали от двора? И как его зовут?

– Ллуэллин Фицтюдор. Но больше мне ничего о нем не известно, куколка. Потолкуй с королем. Это твой единственный шанс. Помни, ты обязана ему за все те годы, что он заботился о тебе. Ты должна исполнить свой долг.

Решив последовать совету дяди, Адэр пошла к королю. За те десять лет, что она прожила в королевской детской, они почти не встречались, разве что несколько раз обменивались двумя-тремя словами. Но сейчас девушка осмелилась попросить его об аудиенции. Слуга ввел ее в кабинет.

– Заходи, заходи, – пригласил король. – Дай мне посмотреть на тебя, дитя мое. Ты стала настоящей красавицей. Твоей матери было столько же, когда я впервые ее увидел.

Адэр склонилась перед отцом в реверансе. Он не предложил ей сесть.

– Ваше величество, дядя утверждает, что вы собираетесь выдать меня замуж и только потом позволите мне вернуться в Стентон. Я пока еще не хотела бы идти к алтарю и умоляю вас не заставлять меня.

Взгляд синих глаза короля вдруг стал жестким.

– Мне это не нравится, мистрис. Не вам, графиня Стентон, решать, когда и за кого выходить замуж! Джаспер Тюдор хочет получить руку моей дочери для одного из своих сыновей.

– Одного из своих бастардов, – резко поправила Адэр.

– Ничего страшного в том, что одна из моих бастардов выйдет замуж за побочного сына Тюдора, – холодно усмехнулся король. – Помни, я не только твой отец, но еще и король.

– Да, ваше величество, вы были с моей матерью в одной постели, но моим истинным отцом являлся Джон Радклифф, упокой Господь его светлую душу. Я ношу его имя. Он признал меня своим ребенком. И вам не пристало называть меня незаконной, если всему виной ваша необузданная похоть. – Адэр гневно уставилась на короля, отказываясь опустить перед ним глаза.

– Раны Христовы, в тебе все равно течет моя кровь! – рассерженно вскричал Эдуард Йорк. – Я дал тебе крышу над головой и велел обращаться с тобой как с принцессой! Я твой законный опекун, и ты обязана выполнить свой дочерний долг, Адэр Радклифф. Ты выйдешь за того, кого я тебе выбрал. А я выбрал Ллуэллина Фицтюдора! И больше я ничего не желаю слышать! Вы меня поняли, графиня Стентон?! Давно пора, чтобы муж показал вам ваше место! Вы выйдете за Ллуэллина Фицтюдора, и чем скорее, тем лучше.

– Ни за что! – выпалила Адэр и выбежала из комнаты. Эдуард, слегка улыбаясь, смотрел ей вслед. Ах, если бы только у ее матери был такой же неукротимый характер и столько огня! Он никогда бы не отпустил ее от себя!

– Немедленно приведи мне графа Пемброка! – крикнул он пажу.

Тот поспешил выполнить приказ и час спустя вернулся с Джаспером Тюдором.

– Налей ему вина, – скомандовал король и, повернувшись к графу Пемброку, без особых предисловий заявил: – Я отдаю свою побочную дочь Адэр Радклифф, графиню Стентон, твоему бастарду Ллуэллину.

Лицо графа осталось бесстрастным.

– Я надеялся на одну из дочерей королевы, – спокойно заметил он.

– У Адэр прекрасное приданое. И твой сын станет графом Стентоном, ибо она носит титул графини. Мне нужен в тех местах человек, кому можно довериться. Тот, кто не спустит глаз с Невиллов и Перси. Я не отдам Адэр первому попавшемуся дворянину.

– В таком случае скажите мне, сколько она стоит, – деловито предложил Пемброк.

– Большой каменный дом в хорошем состоянии. Много пастбищ. Деревня, которая была отстроена десять лет назад, с церковью, мельницей и кузницей. От меня Адэр получит сто золотых монет, как я и обещал Радклиффам, когда она родилась. Кроме денег, ей полагаются драгоценности, наряды, постельное белье, другие мелочи, слишком многочисленные, чтобы перечислять их, а также служанка. Адэр – богатая наследница и порядочная девушка.

– А скот? – резко спросил Пемброк.

– Угнан шотландцами и соседями Радклиффов, – признался король. – Но и твой парень должен принести что-то в семью, помимо собственного скелета. Не находишь?

Джаспер холодно рассмеялся, но все же кивнул.

– Я заплачу за новое стадо, – согласился он.

– Включая молодого быка, – стал торговаться король.

– Милорд! – запротестовал граф Пемброк. – Это дорого мне обойдется.

– Я отдаю за твоего бастарда королевскую дочь! – напомнил Эдуард. – Не важно, как она была зачата: в ее жилах течет моя кровь! Я растил ее вместе с законными дочерьми, как принцессу! Что такое стадо коров без быка? Да и голов в стаде должно быть не меньше сотни молодых телок. Я сам проверю!

– Хотите разорить меня, ваше величество? – запротестовал Пемброк. – Больше пятидесяти мне не осилить, ибо телки сейчас на вес золота!

– Семьдесят, или я поищу другого зятя, – неумолимо заявил король. – Это хорошая партия, Джаспер, и тебе это известно не хуже меня.

С этими словами Эдуард протянул руку графу. Тот не колеблясь пожал королевскую длань.

– Договорились, – усмехнулся он. – Вы правы, это хорошая партия. Когда назначим свадьбу, ваше величество?

– Как только составим контракт, – улыбнулся в ответ король.

Глава 3

Адэр бежала по замку, заглядывая во все уголки в поисках Элсбет. Оказалось, что служанка сидит у огня в детском зале. У ее ног, как всегда, лежал Бейст.

– Мы немедленно уезжаем отсюда, – бросила девушка. – И никому ничего не скажем. Даже дяде Дикону.

– Что случилось, мое сокровище? – всполошилась Элсбет. – Посиди со мной. Ты белее простыни.

Но Адэр не села.

– Меня хотят выдать замуж!

– Ну разумеется, рано или поздно это должно было произойти, – мягко заметила нянюшка.

– Нет! Меня хотят выдать замуж сейчас! За одного из бастардов Джаспера Тюдора! На моих единокровных сестер у короля другие планы! Бесси когда-нибудь станет королевой Франции. Сисели отдадут Генри Тюдору, сыну Мэгс, поскольку Мэри недостаточно крепка для супружеской жизни. А мне достанется побочный сын Джаспера Тюдора! Я не хочу, Элсбет! Мы едем домой, в Стентон! Дядюшка Дикон говорит, что дом не разрушен! Его люди покрыли дом сланцевыми плитами, а те крестьяне, которым удалось выжить, заново отстроили деревню. Если я исчезну, король найдет сыну Тюдора другую жену. Он не возьмет на себя труд посылать за мной в Нортумбрию. Не такая уж я важная персона! Вставай, нянюшка! Я исчезну сейчас, пока меня не остановили. Скорее! – Она дернула Элсбет за руку.

– Убегай! – спокойно сказала та, вставая. – Но учти, никто не ожидает подобного поведения от графини Стентон. Вспомни, что путь туда долог, а у тебя много вещей, которые ты не захочешь оставить во дворце. Мне нужно время собраться.

– Нет! Оставь все! Мне ничего не нужно! – вскричала Адэр. – У меня достаточно денег, чтобы уехать на север. Кроме того, не забывай про деньги, которые лежат у еврея на Голдсмит-лейн! Я в любую минуту могу взять оттуда достаточную сумму.

– Но полдня уже прошло, – возразила Элсбет. – Уедем завтра.

– Сейчас июнь, и солнце еще долго не сядет. Мы едем немедленно, нянюшка. Немедленно!

– Хорошо, – смирилась Элсбет. – Скажи, что мне делать.

– Иди на конюшню и вели оседлать лошадей. Я пойду к себе и захвачу плащи и спрятанные в тайнике монеты, – бросила на ходу Адэр.

Элсбет вздохнула. Втайне она считала, что Адэр совершает огромную глупость. Но она всем обязана Стентонам, и Адэр – их дочь.

Однако тут она подумала, что завтра же их схватят люди короля.

– Пойдем, Бейст, – позвала онасобаку. – Мы возвращаемся домой.

Адэр направилась в маленькую комнату, которую делила с Элсбет, подошла к очагу и вынула камень из основания. В открывшемся углублении лежал кошель с деньгами. Девушка подняла юбки, обвязала тесемки кошеля вокруг пояса, поставила камень на место и выбежала из комнаты.

Элизабет и Бейст уже ждали на конюшне, рядом с оседланными лошадьми.

– Нам, наверное, понадобится конюх для охраны, – с невинным видом предложила Элсбет.

– Нет, мы просто прогуляемся по городу, – сообщила Адэр конюху, который помог женщинам сесть в седло.

– В Виндзоре сегодня будет ярмарка, миледи. Берегитесь цыган, – посоветовал тот.

– Спасибо, мы поостережемся, – ответила Адэр.

Женщины выехали из Виндзорского замка и вскоре, свернув на северную дорогу, послали лошадей в галоп. Адэр ни разу не оглянулась и впервые за десять лет вдруг ощутила, что по-настоящему счастлива. Счастлива и свободна от королевского двора. Свободна от плохо скрываемого пренебрежения некоторых придворных. Не то чтобы кто-то обижал ее, нет, на такое никто бы не осмелился. Она редко видела короля. Королева с радостью вынашивала его детей, но потом почти не обращала на них внимания.

Мир Адэр состоял из леди Маргариты Бофор, Элсбет и единокровных братьев и сестер. Они жили спокойной, упорядоченной жизнью. Мальчиков готовили к правлению государством, девочек – к замужеству. Но Адэр считала, что для замужества еще не настало время. Почему она должна выходить замуж раньше Элизабет, которая на полгода ее старше? Да еще за человека, имя которого услышала только сегодня? Нет! Она не выйдет за Ллуэллина Фицтюдора! А когда они обнаружат, что Адэр исчезла, со всеми планами короля будет покончено. Пока ей везло. Леди Маргарита слегла с сильной простудой и металась в жару. Принцессы Элизабет, Мэри и Сисели навещали бабушку со стороны отца, Сисели Невилл, известную как Гордячка Сие. И поскольку у Адэр была собственная служанка, никто не заметит, что графиня Стентон внезапно пропала.

Так и вышло. Только через несколько дней кто-то рассказал леди Маргарите о странном отсутствии Адэр.

Леди Маргарита с трудом поднялась с постели и отправилась к королеве.

– Ваше величество, Адэр Радклифф пропала. Элизабет раздраженно нахмурилась.

– Что значит «пропала»? – процедила она.

– Вот уже почти неделя как никто не видел ни ее, ни служанки Элсбет. Я велела обыскать весь замок. Их нигде нет, – ответила леди Маргарита.

Королева еще больше разозлилась. Она так хорошо проводила время! Три старшие дочери убрались к бабке, сняв с ее плеч обычное бремя необходимости развлекать старуху, не скрывавшую неприязни кЭлизабет Вудвилл. Ей вовсе не хотелось заниматься проблемой исчезновения Адэр, которая, вне всякого сомнения, сбежала с каким-то красавчиком.

– Я немедленно сообщу королю, – объявила она. – Он должен обо всем знать, и ему решать, что делать.

Она сделала знак своему личному пажу.

– Иди и приведи господина, мальчик. Передай, что дело срочное.

Паж немедленно убежал выполнять поручение. Женщины молча ждали. Прошло не меньше часа, прежде чем прибыл король в компании своего брата Ричарда. Королева еще больше насупилась при виде ненавистного герцога Глостера.

– Какая срочность побудила вас оторвать меня от государственных дел? Я был вынужден распустить совет раньше времени!

– Адэр Радклифф пропала, и ее служанка – тоже, – вымолвила королева. – Мэгс может рассказать вам больше. Я сама ничего не знаю.

В голубых глазах светилась откровенная скука. Король взглянул на леди Бофор.

– Мадам?

– Я была больна, повелитель, и только сегодня мне доложили, что Адэр и ее служанка Элсбет исчезли. Ее единокровные сестры гостят у вашей матушки, и этим утром одна из горничных заметила, что постель Адэр пуста. Мы обыскали замок, и хотя все ее вещи на месте, девушки нигде нет.

– А ее огромная собака? – осведомился Ричард. Немного подумав, леди Маргарита взволнованно выпалила:

– Вы правы, милорд! Собаки тоже нет!

– Адэр сбежала! – провозгласил Ричард Глостер.

– Какого черта? Что вы имеете в виду? – рассердился король.

– Ты сказал ей о свадьбе с бастардом Тюдора? – спросил герцог.

– Сказал. И добавил, что со свадьбой нечего медлить.

– А что она ответила, узнав такие новости? – допытывался герцог.

– Ответила, что пока не хочет идти замуж. Что собирается вернуться в Стентон-Холл и править своими владениями.

– Вполне разумное решение, но, зная тебя, Эдуард, можно сразу сказать, что ты попытался навязать Адэр свою волю. К сожалению, она унаследовала твой темперамент. Вы оба стремитесь настоять на своем.

– Адэр – моя незаконная дочь и должна быть благодарна, что мы взяли ее к себе, когда убили родителей! – отрезал король. – Ей почти шестнадцать, и она давно созрела для постели. Ее пора выдать замуж Ричард. Самое время отдать мне долг, приняв мужа, которого я ей выбрал. Помочь мне раз и навсегда объединить Ланкастеров и Йорков.

– Я вполне согласен с тобой, Эдуард, но немного больше дипломатии еще никогда и никому не мешало. И сослужило бы лучшую службу, чем твоя железная решимость добиться повиновения. Ты знаешь об Адэр Радклифф совсем немного, если не считать того, что в приступе похоти зачал ее с Джейн Радклифф. Девушка умна и предана дому Йорков. Вспомни, это Ланкастеры убили ее мать и отчима и выгнали из дома шестилетней девочкой. И все же ты выбрал ей в мужья бастарда одного из самых знатных Ланкастеров. В отличие от меня Адэр не понимает хода твоих мыслей. А ты, Эдуард, не сделал ничего, чтобы подготовить ее к этому событию. Объяснить ту малую роль, которую она сыграет в объединении двух враждующих домов. Она очень любит леди Маргариту, восхищается ею. Поговори ты с Мэгс и расскажи о своем плане, она могла бы помочь подготовить Адэр к замужеству. Ты обращался с дочерью без всякого уважения, полагающегося ей по праву рождения, и теперь она сбежала. Тот факт, что девочка не взяла ничего из вещей, кроме собаки, которая принадлежала лично ей, означает, что она умыла руки, отказалась от тебя и считает, что больше ничем не обязана своему истинному отцу. Итак, хочешь, чтобы я поехал за ней?

– Нет! – рявкнул король. Слова брата глубоко его ранили. Адэр не имела права диктовать королю свои желания. – Она выйдет за Фицтюдора, и для этого мне не требуется ее присутствие. Я законный опекун Адэр. Я согласился на брак, который может быть заключен по доверенности. Одна из моих дочерей заменит у алтаря невесту.

Ричард покачал головой:

– Эдуард, не делай этого! Ты сможешь достичь цели, если немного подождешь и позволишь мне поговорить с Адэр. Почему ты так торопишься?

– Хочу убедить Тюдора, что Ланкастеры и Йорки сумеют жить в мире. И этого можно добиться только брачным союзом между нашими домами. Я принял решение!

Он повернулся и быстро удалился из покоев королевы.

– Разве я не прав? – обратился Глостер к леди Маргарите.

– Правы. Но и король тоже, по-своему, прав. Мой зять Тюдор нетерпелив. Он желает, чтобы свадьба состоялась как можно раньше. И ему не понравится идея свадьбы по доверенности. Пожалуй, скажу ему, что ее светлость графиня Стентон отправилась на север, чтобы приготовить давно заброшенный дом к прибытию жениха, – объявила леди Маргарита, весело блестя синими глазами.

Герцог невольно рассмеялся.

– А вот из вас, мадам, вышел бы великий дипломат! – заметил он. – Что же до меня, пожалуй, лучше тоже отправиться на север, чтобы известить невесту об ожидающей ее участи. Кстати, сколько лет жениху?

– Четырнадцать, – тихо ответила леди Маргарита.

– Кости Христовы, – выругался герцог. – Да она съест его заживо! Ни один мальчишка, даже сын Джаспера Тюдора, не сможет укротить Адэр. Ей нужен взрослый мужчина. Нет, я не посмею открыть ей, что он просто сопливый мальчишка. Пусть узнает сама. – Он тяжко вздохнул.

– Я согласна с вашим решением, милорд, – кивнула леди Маргарита.

– Не могли бы вы убедить своего зятя отложить свадьбу?

– Он так же упрям, как король. И привык, чтобы его желания исполнялись.

– У меня от вас голова болит! – объявила королева. – Все будет так, как желает мой муж, а вы станете во всем ему помогать. Теперь идите! – Она повелительным жестом выслала их из комнаты.

Ричард и леди Маргарита отправились в один из маленьких садиков замка, где долго и негромко беседовали между собой.

– Я сделаю все, что смогу, лишь бы оттянуть свадьбу, – пообещала леди Маргарита. – Кроме того, король и мой зять должны обсудить величину приданого Адэр. И конечно, ее вещи нужно переправить на север, в Стентон, и следует срочно сшить несколько платьев и камиз.

– И хотя этот брак неизбежен, все же настанет зима, прежде чем юный Фицтюдор сможет отправиться на север. Вряд ли ему удастся добраться до Стентона раньше весны, когда растает снег, – вторил герцог.

– Вполне вероятно, – с легкой улыбкой согласилась леди Маргарита.

– Итак, мы с вами договорились, мадам. И сделаем все, чтобы уговорить графиню Стентон исполнить желание отца.

– Разумеется, договорились, милорд, – ответила леди Маргарита.

Итак, время шло, и вопреки стремлениям короля как можно скорее выдать замуж дочь лето сменилось осенью. Наконец был составлен брачный контракт. Король отдавал свою побочную дочь, Адэр Радклифф, в жены Ллуэллину Фицтюдору, сыну Джаспера Тюдора. Фицтюдор возьмет фамилию Радклифф, как обещал король покойному Джону Радклиффу. Именно против этого больше всего возражали и Джаспер Тюдор, и его сын, но в конце концов все же согласились.

Невеста получала в приданое сотню золотых монет, полновесных и необрезанных, две серебряные чаши, дюжину серебряных ложек, сундук с постельным и столовым бельем, три новых платья, три рулона ткани, золотую цепь, два золотых кольца, одно с жемчугом, второе – с рубином, пару серебряных подсвечников – свадебный подарок королевы. И дар короля – кобылку для невесты и жеребца для жениха.

А пока решалась судьба Адэр, девушка всего за две недели добралась до Стентона. Обратная поездка заняла гораздо меньше времени, учитывая, что теперь они могли ехать по снова ставшим безопасными дорогам. Все же казалось чудом, что две женщины, всего с одной собакой в качестве охранника, благополучно добрались до Стентона.

Они въехали в деревню, жители которой, узнав Элсбет, высыпали из домов. При взгляде на девушку, скакавшую рядом, люди дружно повалились на колени. Женщины громко всхлипывали.

– Кто это, мама? – спросил какой-то малыш. – Кого вы встречаете?

– Молодая госпожа вернулась к нам, сынок, – объяснила мать, вытирая глаза. – Наконец-то этой землей снова будет управлять Радклифф. Слава нашему Господу Иисусу и его благословенной Матери!

Из коленопреклоненной толпы поднялся седой старик и низко склонился перед Адэр.

– Добро пожаловать домой, миледи. Я Альберт. Мой отец был мажордомом вашего отца. Я счастлив сказать, что в доме вполне можно жить. Добрый герцог Ричард приезжал несколько лет назад и рассказал о вашем чудесном спасении. Его люди сделали новую крышу, и мы старались поддерживать чистоту в зале и комнатах.

– Спасибо, Альберт, – кивнула Адэр. – Спасибо за твое приветствие. Скажи, твой отец все еще жив и сможет ли выполнять свои обязанности?

– Увы, миледи, отец погиб, сражаясь рядом с графом.

– Упокой Господь их добрые души, – негромко ответила Адэр. – Но может, ты займешь место своего отца в моем доме?

– Это большая честь для меня, и я с радостью стану служить вам, – широко улыбнулся Альберт, но тут же, тяжело вздохнув, добавил: – Только… Почти вся мебель сгорела. С вашего разрешения я прикажу плотникам приниматься за работу и найду подходящих слуг. Хотя многие в тот день погибли, были и те, кто спаслись. А к зиме здесь соберется немало людей, которые помогут пережить стужу и подготовиться к пахоте и севу.

– Пойдем со мной в дом, – предложила Адэр. – У нас есть какой-то скот, или все было потеряно в тот день?

– Часть угнали ланкастерцы, часть – наши соседи, шотландцы и англичане.

Адэр кивнула.

– Весной мы купим новый. Сейчас нет смысла покупать скот и кормить его всю зиму, – рассудила она.

– Миледи, простите мою дерзость, но как вам с Элсбет удалось избежать бойни? Я бы не узнал вас, не будь вы так похожи на матушку. А это бедное измученное создание – одна из собак вашего батюшки?

– Под домом есть подземный ход. Родители увели меня туда вместе с Элсбет и Бейстом. На другом конце нас ждали оседланные лошади. Мы переждали, пока не уйдут разбойники. Меня отослали к королю Эдуарду, у которого был долг перед моим отцом. Герцог Ричард Глостер встретил нас на лондонской дороге и отвез к королеве, которая в то время нашла убежище в Вестминстере. Последние десять лет мы прожили при дворе, – объяснила Адэр, не вдаваясь в подробности. Никому, кроме Элсбет, не обязательно знать правду о ее рождении. Она не опозорит Джона Радклиффа, который всегда был так добр к ней.

– Когда добрый герцог приезжал к нам и рассказал о вашем спасении, мы посчитали это чудом. Он обещал, что когда-нибудь вы вернетесь к нам, миледи, – всхлипнул Альберт. – И вы вернулись.

– Нужно как-то устраиваться, – заметила Адэр. – Ты должен рассказать, кто выжил, что осталось, и потом решим, что делать дальше.

Они вошли во двор, старательно подметенный, но совершенно голый. Розы и другие цветы, за которыми любовно ухаживала мать, давно погибли, а может, были уничтожены пожаром. Какая жалость! Весной она все посадит заново, но сейчас уже слишком поздно: по ночам выпадает иней.

Альберт вынул из кармана ключ и вставил в скважину. Дверь распахнулась.

Внутри оказалось темно и сыро. Тусклые осенние лучи едва пробивались сквозь несколько не закрытых ставнями окон.

Адэр пошла по коридору, ведущему в большой зал, ее любимое место для игр, где было так легко спрятаться от нянюшки. Здесь было все по-прежнему… и одновременно совсем по-другому. Тихо. Так неестественно тихо… никаких признаков жизни. Но не чувствовалось и присутствия духов невинно убиенных в тот ужасный день.

– Не могут ли жители деревни принести немного дров? Нам нужно до вечера согреть дом, – попросила Адэр оглядываясь. Зал был пуст, если не считать двух стульев с высокими спинками, стоявших у шаткого столика, сменившего прежний господский стол, и низкого диванчика, рядом с очагом, в котором не было ни единого полена.

– Крыша провалилась, и все внутри сгорело. Остались одни стены, – пояснил Альберт. – Только это и позволило сохранить дом.

– Значит, вся мебель сгорела или была украдена?

– Да. Целыми остались только кухни, что расположены под парадным залом. Верхние этажи и зал подожгли разбойники, а мебель растащили. Но на кухни никто не обратил внимания. Выжившие женщины разобрали все по домам в ожидании возвращения новых хозяев. Мы знали, что вы приедете домой, к нам.

Элсбет, все это время молчавшая, наконец оправилась от шока. Как страшно видеть когда-то красивый, величественный дом в таком состоянии!

– Принеси дров! – велела она Альберту. – И постарайся найти нам пару тюфяков, если возможно, без блох. Ее светлость будет временно спать в зале, пока не изготовят мебель. И нам необходимы слуги. Нужно немедленно починить все, что поломано, поскольку от зимы не жди добра.

– Тут вы правы, мистрис Элсбет, – согласился Альберт. – Приятно видеть вас снова. Уверен, у вас найдется, что нам порассказать.

– Я не любительница сплетен! – отрезала Элсбет.

– О, нянюшка, – обратилась к ней Адэр, совсем как в детстве, – думаю, что и Альберт, и другие жители Стентона будут рады услышать рассказы о короле и дворе. Не вижу в этом ничего плохого.

– Если вы так считаете, ваша светлость, может, я и смогу припомнить несколько интересных случаев, – медленно выговорила Элсбет. – Но, повторяю, я не сплетница!

Алберт широко улыбнулся, и Элсбет впервые внимательно присмотрелась к нему. Коренастый плотный мужчина с добрыми голубыми глазами и венчиком каштановых волос вокруг розовой лысины неожиданно показался ей довольно симпатичным.

– Не терпится услышать эти рассказы, – подмигнул он.

– Веди себя прилично, – упрекнула Элсбет, но, тут же смягчившись, добавила: – Как твоя мать? Я хорошо ее помню.

– Она уцелела в тот день. Кому нужна старуха?! Она будет счастлива видеть тебя, Элсбет.

– А твоя жена? Ты, конечно, женился?

– Нет. Времени не было. Сначала после набега остались только несколько стариков и женщин с детьми. Я был ранен, и меня посчитали мертвым. В следующие несколько месяцев вернулись женщины помоложе, их было немного, и почти все – с огромными животами. И наконец, появились мужчины, и молодые, и средних лет. Как оказалось, они смотрели на меня как на старшего. Мы сумели отстроить деревню, уберечь дом и даже засеять поля. Урожая хватало, чтобы прожить от осени до осени. Но мне пришлось выполнять обязанности шерифа и судьи, миледи. О нас совсем забыли, пока не появился герцог Глостер. Если я превысил свои полномочия, миледи, надеюсь, вы меня простите.

– О нет, Альберт, ты поступил благородно, и моя благодарность за преданность Стентону будет безмерной. Если бы не герцог, о нас действительно бы забыли. Но теперь, пожалуйста, позаботься о тюфяках и дровах, А я тем временем заново познакомлюсь со своим домом. – Кивнув Альберту, она вышла из зала.

– До чего похожа на мать! – вздохнул Альберт.

– Вот именно, – кивнула Элсбет. – Но она упряма. Сбежала от короля, и тебе лучше узнать это сразу. Воображает, будто он оставит ее в покое, но это не так. Она имеет определенную ценность для короля.

– Сбежала? Но почему? – удивился Альберт. Элсбет показала ему на стул.

– Присядем ненадолго, и я все расскажу.

– Сначала я принесу дров и разведу огонь. Потом выслушаю все, что ты мне поведаешь.

– Иди и поскорее возвращайся, – согласилась Элсбет. Альберт вышел, а она уселась и стала ждать. Не прошло и получаса, как он вернулся с мужчинами и женщинами, нагруженными самыми различными предметами. У большого очага был сложен запас дров на несколько дней. Вместо шаткого столика снова появился прежний высокий стол.

– А это еще откуда? – поразилась Элсбет.

– Прежний стол, – пояснил Альберт. – Он сильно обгорел, когда обвалилась крыша, но тут пошел дождь. Мы вытащили его и починили. Он стоял в сарае. Я совсем забыл о нем, пока старый Уот не напомнил.

Элсбет подошла к столу, медленно провела рукой по столешнице и обернулась к собравшимся.

– Я знаю, она отблагодарит вас за это. Для нее большое утешение сидеть за родительским высоким столом.

Женщины, окружившие ее, улыбались и кивали. Не успела Элсбет оглянуться, как они уставили стол едой. Одна вытащила из-под юбки серебряный кубок, украшенный овальными зелеными камнями, и осторожно поставила на стол.

– Мы спасли вещи, которые не были украдены, – тихо пояснил Альберт.

Исполнив свой долг, жители деревни ушли. Элсбет заметила у очага два толстых тюфяка, покрытых овечьими шкурами и небольшими одеялами. Женщина довольно улыбнулась. Пусть это невеликая роскошь, но им будет тепло, сухо и удобно, впервые со дня побега из Виндзора.

– Пойдем, Элсбет, расскажешь все, что мне следует знать, – предложил Альберт.

Та со вздохом села.

– Король желает выдать ее замуж. А она не хочет. И не одобряет его выбор – побочного сына Тюдора, который, как известно, принадлежит к дому Ланкастеров. Король пытается заключить мир между обеими семьями. У него много законных дочерей, но старшая, возможно, станет королевой Франции, вторая – слишком болезненна для брака, а третья предназначена Генриху Тюдору, наследнику Ланкастеров. Остальные еще слишком малы. И чтобы доказать свои добрые намерения, король решил сначала выдать замуж Адэр. Она его подопечная, и ее мужу перейдет титул графа Стентона, а король обещал ей щедрое приданое. Но миледи не желает выходить за одного из Ланкастеров. Они убили ее родителей и на многие годы лишили дома. Кроме того, Адэр еще не хочет выходить замуж, тем более что принцесса Элизабет старше ее и все еще не имеет жениха. Адэр хотела вернуться домой. И вернулась. Надеется, что король забудет о ней и найдет бастарду Тюдоров другую невесту. Но этого не случится. Король – человек упрямый и правит железным кулаком в бархатной перчатке. Слуги всегда знают больше своих господ, как ты прекрасно понимаешь. Последние десять лет моя госпожа провела в стенах королевской детской, вместе с отпрысками короля, и очень мало ведает о том, что творится в окружающем мире. Король Эдуард – человек неплохой, и подданные его любят. Но он также требует от них повиновения. И если пожелал выдать замуж миледи, значит, так оно и будет. Я очень удивлена, что он не послал за нами погоню.

– А я удивлен, что вам удалось добраться сюда без вооруженного эскорта, – покачал головой Альберт.

– Вот поездка на юг была нелегкой, – призналась Элсбет, – и заняла больше месяца, но я следовала приказу графа и держалась вдали от больших дорог. Впрочем, все встречные были так напуганы, что старались поскорее проехать мимо. Однако тогда пес был совсем молод и все боялись с ним связываться. А вот возвращение домой было совсем другим. Мы скакали во весь опор, и миледи иногда брала собаку в седло, потому что Бейст не успевал за нами. Она очень привязана к волкодаву, но он стар и, боюсь, долго не проживет.

– Но откуда миледи узнала, что Стентон еще существует? – удивился Альберт. – Многие семьи, которые владели землей и домами в приграничье, давно погибли.

– Ей сказал герцог Глостер. Это он нашел нас на дороге к Лондону. Миледи называет его дядюшкой Диконом, как все королевские дети. Она обожает его, а он всегда выделял ее из остальных. Он вообще любит детей.

– Да, я сам видел это, когда он приезжал в Стентон, – согласился Альберт. – Герцог всегда привозил засахаренные фрукты для ребятишек.

– Наверху абсолютно ничего нет, – объявила Адэр, входя в зал, – ни мебели, ни ковров, ни шпалер.

Альберт поспешно встал.

– Горящая крыша все уничтожила. Каменные полы уберегли то, что было внизу. А мы спасли и спрятали вещи, которые не успели разграбить. Потом напали шотландцы и угнали весь скот за горы Чевиот-Хиллз. А теперь, – закончил он с поклоном, – с разрешения вашей светлости я пойду. Женщины принесли вам ужин, а я поставил людей сторожить дом. Они защитят вас от беды. Утром мы принесем все, что уберегли, и вы сможете определить, что сгодится для дома.

– Главное – кровати, – сухо усмехнулась Адэр. Альберт тоже ухмыльнулся:

– Доброй ночи, миледи, Элсбет.

– Иди поешь, сокровище мое, – потребовала Элсбет, потянув Адэр к столу. – Еда все еще горячая.

Она усадила Адэр на стул, поставила перед ней кроличье рагу и налила в серебряный кубок немного сидра из глиняного кувшина.

– Садись и ты, – велела Адэр, усаживая Элсбет на соседний стул.

– Не подобает служанке сидеть за высоким столом.

– Но нас здесь только двое, – запротестовала Адэр.

– Тем не менее будем соблюдать приличия, миледи.

Вы – графиня Стентон, и это ваше место. Я поем позже.

– Это кубок моей матери, – заметила Адэр. – Откуда он взялся?

– Наши люди спасли все, что не было украдено и сожжено, и спрятали, до того дня когда Радклиффы вновь вернутся в Стентон, – пояснила Элсбет.

Слезы подступили к глазам девушки.

– Как хорошо вновь оказаться дома! – выдохнула она.

Постепенно Стентон-Холл стал оживать. Местные плотники стали сколачивать новые кровати, столы, сундуки и стулья для помещений верхнего этажа, Элсбет обнаружила, что подвальная кладовая, где Джейн Радклифф хранила ткани в кедровых сундуках, не была разграблена. Теперь из запасов покойной графини шились занавеси на окна и покрывала на кровати: кедровое дерево защитило рулоны материи от моли и плесени.

Кухни тоже оказались почти не тронутыми. Для зала была сколочена новая мебель, заменены все разбитые оконные ставни. Джейн Радклифф не любила устилать полы тростником, и частью ее приданого были сотканные в Аравии ковры. Они, впрочем, как и стенные шпалеры, исчезли. Адэр попросила Альберта найти ткацкий станок матери, если, конечно, он уцелел, а если ничего не выйдет, сколотить ей новый. Она отыскала подходящие шерсть и нитки в одном из кедровых сундуков.

Каждый день в доме появлялись новые предметы, ранее принадлежавшие Стентонам. Адэр предлагала всем желающим места слуг в доме. Альберт отобрал тех молодых людей, из которых могли выйти неплохие солдаты, и отдал их под команду кузена, известного как Темный Уолтер. Ходили слухи, что в его жилах текла кровь мавров, но как это случилось, не знал никто, в том числе и Темный Уолтер. Элсбет правила хозяйством вместе с Альбертом. Вместе они наняли кухарку и судомоек, а также несколько служанок для уборки дома. Поскольку Рождество было уже на носу, парадный зал украсился зелеными ветками можжевельника и омелой, так что Стентон все больше приобретал обычный вид.

Адэр устроила две охоты, с которых жители деревни привезли три оленя и молодого кабана. Туши были разделаны и повешены в холодной кладовой. Адэр отдала одного оленя в деревню и позволила один день в месяц охотиться на зайцев и птицу, а также дважды в месяц рыбачить. Собранное зерно хранилось в единственном уцелевшем амбаре. Каждая семья получала две мерки зерна в месяц, а мельник молол муку на хлеб. Яблоки и груши, а также лук и морковь, тоже были собраны и заложены на хранение. Элсбет, удобрив навозом огород Джейн Радклифф, разбитый под кухонной стеной, сумела возродить его к жизни. Теперь там росли розмарин, петрушка, шалфей, тимьян, лук-шалот и лук-порей.

Всю позднюю осень Адэр трудилась: отливала свечи, варила мыло; кроме того, послала за бондарем из соседней деревни с просьбой приехать и сделать ей лохань из твердого дуба. Вернувшись домой, бондарь сообщил всем, что молодая графиня вернулась домой и Стентон снова ожил. Господин бондаря, старый лорд Хамфри Линбридж, весьма заинтересовался известием. Он давно поглядывал на земли Стентона в надежде рано или поздно захватить их для своей семьи.

– Она замужем? – спросил лорд Хамфри.

– Не знаю, милорд, но в доме всем командует ее мажордом Альфред. И я не слышал, чтобы служанки сплетничали о каком-то хозяине, – сообщил бондарь, нервно переминаясь с ноги на ногу.

– Можешь идти, – велел хозяин, жестом отпуская бондаря.

– О чем ты думаешь, дедушка? – спросил Роберт Линбридж, наследник лорда Хамфри: сын старика давно умер.

– Если девушка не замужем, мы можем выдать ее за твоего брата. Будь ты не женат, я мог бы предложить ей тебя и земли Радклиффов были бы нашими. Но если их получит твой брат, это почти ничем не хуже.

– Сколько лет может быть девушке? Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать? Не пойму, как это ее опекуны отпустили ее в Стентон одну? Должно быть, она все же замужем, – поразмыслив, заметил Роберт Линбридж. – Кроме того, Эндрю не хочет жениться. Да и зачем?

– Потому что я так сказал! – отрезал старик, впиваясь во внука яростным взглядом. – Я намереваюсь получить земли Радклиффов. Или желаешь, чтобы они попали в руки чужаков?! – Голубые глаза раздраженно сверкнули.

– Если так, ты непременно добьешься своего, – мягко согласился Роберт, не любивший спорить с дедом. Этот седовласый старик был неукротимым воином. – Но сначала нужно точно узнать, замужем ли девушка или, может быть, помолвлена.

– Не важно! – отмахнулся старый лорд. – С мужем всегда может случиться беда. Если же она не замужем, не вижу ничего плохого в старинном обычае красть невест.

Роберт Линбридж громко рассмеялся. Его хорошенькая жена Эллис, сидевшая рядом с мужем, устало покачала головой.

– Давайте начнем все по порядку, милорд, – предложил Роб. – Единственное преимущество, которое он имел над стариком, была тяжкая болезнь, почти лишившая лорда Хамфри возможности передвигаться. Нет, ходить он мог, но только по дому. – Я сам поеду в Стентон-Холл, пока не установилась зима, и возьму с собой Эндрю. Посмотрим на девушку и узнаем все, что можно, о ней и ее окружении.

– Прекрасно! – решил дед. – Слава Богу, Роб, ты у меня здравомыслящий парень! Не такой упрямец, как твой брат.

– Твоя копия, – хмыкнул Роберт Линбридж. – Просто твоя копия, по правде говоря.

– Черта с два! Он ничуть на меня не похож.

– Кто это ничуть на тебя не похож? – осведомился Эндрю Линбридж, входя в зал. В отличие от субтильного старшего брата с его светло-голубыми глазами и русыми волосами Эндрю был высоким брюнетом с угольно-черными волосами и серыми глазами, в которых переливались золотистые искорки. Он пошел в свою мать – шотландку, тогда как Роб походил на отца.

– Ты! – ответил дед.

– Это верно, – согласился Эндрю. – Между нами нет ни одной общей черты.

– По характеру! – пояснил Роб. – Ты и дед совершенно одинаковы.

Эндрю Линбридж коварно ухмыльнулся. Как и старший брат, он прекрасно знал, когда следует уклониться от спора с дедом.

– Дед решил тебя женить, – лукаво сообщил Роб.

– Черта с два у него что-то выйдет! Когда я решу жениться, сам выберу себе невесту! – воскликнул Эндрю.

– Девчонка Радклифф неожиданно вернулась из тех мест, где пряталась все это время, после того как на дом напали. Этот проклятый глупец Джон Радклифф додумался размахивать флагом Йорков перед самым носом Ланкастеров!

– И все же Йорк правит Англией, – тихо напомнил Эндрю.

– Об этом я наслышан, парень. И о том, что в Англии наконец воцарился мир. Я всегда зарился на земли Радклиффов. У них лучшие пастбища в округе, хотя скота теперь уже нет. До него добрались шотландцы.

– А я вроде бы припоминаю, что парочка коров забрела в наши края, – поддел Эндрю.

Старик ехидно закудахтал.

– Сдается, ты прав, – признался он. – Но, так или иначе, девчонка Радклиффов вернулась. И ей понадобится муж. Роб уже женат, и, должен сказать, Эллис совсем неплохая партия. Сначала близнецы, а теперь ее чрево снова растет как на дрожжах. Конечно, можно подождать и посмотреть, не умрет ли она в родах, но, думаю, этого не произойдет. Эллис всегда была сильной здоровой девчонкой.

– Дедушка! – возмутился Роберт Линбридж.

– Благодарю покорно, милорд, – сухо бросила Эллис Линбридж со своего места у камина, где шила приданое будущему ребенку.

Однако лорд Хамфри проигнорировал обоих, продолжая размышлять вслух:

– Значит, Эндрю, твоя задача улестить и повести к алтарю девчонку. И тогда ее земли станут нашими.

– Соберись я жениться, да еще на этой девушке, ее земли стали бы моими, – спокойно возразил Эндрю. – Но мне совершенно не улыбается ухаживать за какой-то богатой наследницей с лошадиным лицом. И, повторяю, я сам выберу себе невесту.

– Вздор, парень! В темноте все кошки серы, – отмахнулся лорд Хамфри. – Да и кто сказал, что она уродина? Ты ее видел? Ее мать была редкой красавицей. Кроме того, тебе давно пора остепениться. Под тридцать уже!

– Нет, я не видел девушку. И мне двадцать восемь, – отрезал Эндрю.

– В таком случае что мешает тебе вместе с братом завтра же поехать в Стентон-Холл и засвидетельствовать хозяйке свое почтение? Всего полдня езды! Скоро ляжет снег, и до весны вам не представится возможности туда попасть. Как только по округе разнесется весть, что девица снова дома, все Невиллы и Перси живо примчатся туда, пытаясь завоевать ее и захапать земли. И почему все здешние богатства должны принадлежать именно им? – раздраженно проворчал старик. – Ланкастерские жабы… по крайней мере большинство из них.

– Так и быть, старик, – рассмеялся Эндрю Линбридж, – если тебе хочется, мы поедем в Стентон-Холл.

Наутро братья выехали на дорогу, ведущую в Стентон. Был последний день ноября, и они посетили заутреню, чтобы отметить именины Эндрю. Холода уже наступили, но ветра не было. Блеклое осеннее солнце слабо освещало голые холмы.

– Полагаю, ты тоже считаешь, что я должен жениться? – сказал Эндрю.

– Сам знаешь, братец, в Хиллвью-Корте для тебя всегда найдется кров и стол, – покачал головой Роберт. – Но неужели не хочется иметь собственный дом и женщину, которая принадлежит только тебе? Ты никогда не чувствовал себя обязанным ни одному человеку, даже своим родным. Когда-то ты сражался под знаменами герцога Глостера, и я думал, что, вернувшись домой, ты успокоишься и осядешь на земле, но этого не произошло. А вдруг леди Радклифф – именно то, что тебе нужно? Мы будем жить рядом, и ты получишь собственные земли. Да, я надеюсь, что ты все-таки женишься. Рано или поздно какой-нибудь рассерженный отец явится в Хиллвью и потребует, чтобы ты женился на его брюхатой дочери и исполнил свой долг!

– О нет, я стараюсь ограничить свои похождения другой стороной границы, – хмыкнул Эндрю. – И там никто не знает мою фамилию.

– Я слышал, тебя прозвали Влюбчивым Эндрю, – в свою очередь, ухмыльнулся Роб, но тут же серьезно добавил: – Смотри, чтобы какой-нибудь фермер не сцапал тебя и силой не потащил к алтарю! Если уж жениться, так хотя бы на благо, свое и семьи!

– Не по любви? – поддел Эндрю.

– Любовь может прийти позже. Как это было со мной и Эллис. Она знатного происхождения. И хотя была младшей из четырнадцати детей, все же принесла неплохое приданое: стадо из двадцати пяти телок и молодого бычка. Но, должен сказать, Эллис понравилась мне с самого начала, а она, в свою очередь, сразу же выказала мне подобающее уважение как послушная, сознающая свои обязанности жена.

– Да, милая женщина, но, намой вкус, немного пресная, – заметил Эндрю.

– Милая и пресная – то есть истинное утешение для человека, когда его ежедневно ждут важные дела, – парировал Роберт. – Дед сидит в парадном зале и отдает приказы, хотя вот уже почти десять лет управляю поместьем я.

– Тем не менее я хотел бы иметь жену с огнем в крови и более пикантную, чем твоя добрая Эллис. Хочу такую женщину, чей взгляд зажег бы во мне пламя страсти.

– Ты думаешь своим «петушком», а не головой, – хмыкнул Роберт.

Эндрю снова рассмеялся.

– Что же, возможно, так и есть. Смотри, это не Стентон-Холл?

– Точно. И не похоже, чтобы тут когда-то был пожар.

Братья спустились с холма в уединенную долину, где стоял Стентон-Холл. Роберт отметил, что залежи были заботливо вспаханы, деревня выглядела ухоженной и аккуратной, черепичные крыши домов – нарядными, а стены – только что побеленными. На одном конце стояла маленькая церковь, на другом – мельница, выглядевшая заброшенной.

Вскоре братья оказались во дворе большого каменного дома. Прибежавшие конюхи взяли коней под уздцы. Парадные двери распахнулись, и на пороге, загораживая вход, возник приземистый квадратный человек.

– Добро пожаловать в Стентон, господа. Я Альберт, мажордом миледи, – представился он. – У вас к ней дело?

Мажордом ничем не погрешил против вежливости, но с места по-прежнему не сдвинулся.

– Я Роберт Линбридж, наследник лорда Хамфри, а это мой брат Эндрю. Мы приехали выразить свое почтение госпоже этого дома.

Только сейчас Альберт позволил себе улыбнуться и отступил.

– Если соизволите подождать, добрые господа, я доложу миледи о вашем приезде.

С этими словами он поспешил прочь.

– Похоже, дом вполне выдержал набег, – отметил Эндрю.

– О нет, просто люди герцога Глостера помогли с ремонтом, – сообщил Роберт.

– Странно, какое отношение герцог имеет к этой девушке? – начал Эндрю, но тут вернулся Альберт.

– Прошу вас следовать за мной. Миледи спустилась вниз. Повернувшись, он повел их в парадный холл Стентона, где Адэр уже ожидала гостей.

Мужчины были сражены красотой девушки. Оба поклонились, и Роберт галантно поцеловал ей руку.

– Миледи, я Роберт Линбридж из Хиллвью и привез вам привет от моего деда, лорда Хамфри. Он знал ваших родителей.

– Я помню вашего деда, сэр. Однажды, когда я была совсем маленькой, он приезжал в Стентон.

– Позвольте представить моего младшего брата, Эндрю Линбриджа, – объявил Роберт.

Эндрю устремил дерзкий взгляд на Адэр, и, к его удивлению, она не отвела глаз.

– Миледи, – с поклоном сказал он, целуя ей руку. Адэр поспешно отстранилась.

– Прошу вас, садитесь у огня. Альберт, вина для наших гостей. Лорд Роберт, как поживает ваш дед?

– Сварлив, как всегда, – усмехнулся Роберт. – Но еще держится. Он будет в восторге, узнав, что вы его помните.

– Я и вас помню! – неожиданно выпалила Адэр. – Но тогда вы были слишком взрослым, чтобы обращать внимание на пятилетнюю девочку. Мы встречались на ярмарке, в канун Иванова дня, за год до того, как беды обрушились на нас. А вот вашего брата я никогда не видела.

– В шестнадцать лет я покинул Хиллвью, чтобы присоединиться к войску герцога Ричарда, – пояснил Эндрю.

– Вот как! – обрадовалась Адэр. – Вы сражались под знаменами дяди Дикона?

– И даже отправился с ним во Францию. Не будет слишком смелым с моей стороны спросить, почему вы называете герцога дядей Диконом?

– После гибели родителей я воспитывалась в королевской детской. Все мы очень любим герцога Глостера. Именно он нашел меня с няней на лондонской дороге и велел доставить к королеве. И разрешил называть себя дядей.

– Так вот где вы скрывались все эти годы! – воскликнул Роберт. – В королевском дворце! А мы все гадали, что с вами сталось.

– Да, я жила у короля, – подтвердила Адэр. Вошедший Альберт предложил гостям вино и бисквиты.

– Но почему вы решили вернуться? – продолжал допытываться Роберт.

– Посчитала, что сейчас самое время. Десять лет – слишком долгое отсутствие, а дядюшка Дикон сказал, что в доме вполне можно жить. Мои люди хорошо потрудились, чтобы помочь восстановить его. Мы обнаружили сундуки с тканями, не попавшиеся на глаза грабителям, и это позволило нам сшить занавеси и покрывала. И плотники сколотили для меня ткацкий станок. Я начала ткать шпалеру, первую из нескольких, которыми заменю украденные.

– А когда приедет ваш муж? – учтиво осведомился Роберт. – Он, вне всякого сомнения, будет доволен вашими усилиями. Вы немало сделали для этого дома. Весной мы ожидаем вас обоих в гости. Дед будет очень рад вас видеть.

Адэр покраснела и, с трудом переведя дух, пролепетала:

– У меня нет мужа, сэр.

– Не думал, что король позволит столь юной девушке вернуться домой самостоятельно, – мягко вставил Эндрю, по-прежнему не сводивший взгляда с девушки. Похоже, при упоминании о муже вся безмятежность хозяйки куда-то подевалась.

– Мне шестнадцать, и я вполне способна управлять собственным домом. Альберт приглядывает за порядком, и я назначила Темного Уолтера командиром своего гарнизона. Сейчас, когда в Англии царит мир, набеги шотландцев случаются не так часто. Но даже в случае нападения мы сможем защитить Стентон. Во времена моего отца считалось, что дом стоит в таком уединенном месте, что враги просто не доберутся сюда. Но я считаю нужным держаться настороже. И уже с утра знала о вашем приезде. В холмах засели часовые, – пояснила Адэр.

– Мудрая предосторожность, – согласился Роберт. – Совершенно с вами согласен.

– Вы должны остаться на ночь, – решила Адэр. – Дни стали короче, и солнце уже садится. Даже луна не осветит вам дорогу домой.

Она повернулась к Альберту, стоявшему в глубине зала.

– Передай кухарке, что у нас гости.

– Да, миледи, – кивнул он, спеша исполнить приказ.

– Благодарю за гостеприимство, – поклонился Роберт.

– Скажите, за все те годы, что меня здесь не было, вы, наверное, успели жениться и завести детей? Ваш дед, несомненно, рад внукам.

– Я женат, – ответил Роберт, – и жена родила мне мальчиков-близнецов, а в конце зимы на свет появится еще один ребенок. И дед действительно доволен.

– А вы, сэр? – спросила Адэр Эндрю. – Вы женаты?

– Нет. Еще не нашел женщины, которая пришлась бы мне по сердцу. Пока.

– Альберт сказал, что у нас гости! – воскликнула Элсбет, хлопотливо вбегая в зал.

– Роберт и Эндрю Линбриджи, внуки старого лорда Хамфри из Хиллвью, – пояснила Адэр. – Господа, это моя нянюшка и дражайшая компаньонка Элсбет. Именно она отвезла меня к королю.

– Мистрис Элсбет, – поприветствовали нянюшку мужчины.

– Я просила их переночевать у нас. Прикажи приготовить комнату для гостей, – попросила Адэр.

– Думаю, что в зале им будет удобнее и теплее, – возразила Элсбет, с подозрением оглядывая молодых людей. – А что, Бренна до сих пор спит с вашим дедом?

– Больше для того, чтобы согревать его по ночам, – ухмыльнулся Эндрю Линбридж. – Вы знаете Бренну, мистрис Элсбет?

– Мы в родстве, – язвительно подчеркнула Элсбет, – хотя я редко в этом признаюсь, поскольку репутация Бренны хорошо известна.

Эндрю громко рассмеялся.

– Она большая грешница, – согласился он, – но сердце у нее доброе и она по-своему любит старика. Заботится о нем как о собственном ребенке и даже ухитряется иногда рассмешить. Он очень болен, так что она редко от него отходит. Поэтому в Хиллвью для нее всегда найдется место.

– Согласен, – кивнул Роберт.

Бесцеремонно удостоверившись, что гости – именно те, за кого себя выдают, Элсбет отправилась за спальными принадлежностями. Роберт показался ей порядочным молодым человеком, а вот Эндрю – настоящим сорвиголовой и буяном. Сразу видно, что ни одной женщине не удалось его покорить. Но сегодня никто из них не поднимется на второй этаж! Адэр следует оберегать свою репутацию. Она молода, красива и добродетельна. И в доме нет другой знатной женщины, которая могла бы засвидетельствовать, что ее невинность осталась нетронутой. Слову служанки вряд ли поверят. Поэтому гостям придется сегодня переночевать в зале. И она прикажет Темному Уолтеру незаметно расставить солдат наверху.

А тем временем Адэр развлекала гостей историями о королевском дворе, совершенно не подозревая, что Эндрю не перестает изучать ее взглядом опытного ловеласа. Да, девушка настоящая красавица. Пусть, по мнению деда, в темноте все кошки серы, но при свете дня это настоящая радость для глаз. Может, ему действительно пора остепениться?!

Роберт, в свою очередь, наблюдал за братом. На губах его играла легкая понимающая улыбка. На такой девушке брату не стыдно жениться. Не только красива, но и умна и обладает твердым характером. Слабая покорная особа вряд ли привлечет Эндрю. Должно быть, дед будет весьма доволен успехом их визита!

И тут Альберт объявил, что ужин готов. Роберт сделал знак брату проводить Адэр к столу. Они сели рядом, и девушка повернула к Эндрю улыбающееся лицо. Вот и прекрасно!

Решив, что все в порядке. Роберт позволил себе наслаждаться прекрасно приготовленной едой. Повезет же Эндрю, если тот сумеет получить руку прелестной Адэр Радклифф!

После ужина они уселись у огня, и Адэр сыграла на лютне несколько баллад, а потом братья рассказали, что произошло в округе за время ее отсутствия.

– Что вы будете делать со скотом? – спросил Роберт. – Я не видел на пастбищах ни одной коровы.

– Шотландцы угнали весь скот, – вздохнула Адэр. – Но весной я куплю новый. Не думаю, что стоит делать это сейчас. У нас просто не хватит корма на всю зиму. Родители оставили мне небольшое наследство и, думаю, хотели бы, чтобы я полностью восстановила Стентон на эти деньги. – Она поднялась и кивнула: – Думаю, пора пожелать вам спокойной ночи. Мой день начинается рано. Элсбетуже постелила вам по обе стороны от очага, так что не замерзнете, – произнесла Адэр и, вежливо присев, вышла из зала в сопровождении престарелого волкодава.

– У нее не лошадиное лицо, – шепнул Роберт брату.

– Ни в коем случае, – согласился Эндрю.

– Приедешь весной, чтобы ухаживать за ней по всем правилам?

– Не весной, а зимой, – поправил Эндрю. – Она не достанется никому, кроме меня.

– Дед будет доволен, – хмыкнул Роберт.

– Еще бы не доволен, старый дьявол! – засмеялся Эндрю. – Но земли Стентонов будут моими, Роб. Я не стану делиться с дедом. Мы с тобой понимаем друг друга, зато старик чересчур жаден.

– Согласен, – кивнул Роберт. – Но сначала ты должен завоевать девушку.

– О, Роберт, пойми меня правильно: я намерен ее получить. Если она откажет, я сумею убедить ее, даже если для этого придется силой тащить ее к алтарю. Главное – хорошо любить женщину и правильно с ней обращаться, тогда она быстро берется за ум.

– Ты безжалостен, братец, – вздохнул Роберт.

– Возможно, – медленно протянул Эндрю. – Но, кровь Христова, как же она прелестна! Я просто не могу никому позволить притронуться к ней. И в самом деле, почему все земли в округе должны принадлежать только Невиллам и Перси?

– Она женщина пылкая и с твердым характером, – предупредил Роберт. – Обращайся с ней мягко и, может, завоюешь ее сердце. Но если будешь грубым и бесчувственным, она станет сопротивляться.

– Обожаю хорошие поединки! – ухмыльнулся брат.

– Полагаю, ты нашел достойного противника, – предрек Роберт.

Глава 4

Утро выдалось ясным, но налетевший с северо-запада ветер пахнул снегом. Как примерная хозяйка замка, Адэр встала намного раньше гостей. Приказала принести им воду для умывания, после чего немедленно подали завтрак. Адэр присоединилась к братьям, как только перед каждым поставили корки каравая, наполненные горячей овсянкой. На разделочной доске лежали ломти свежего хлеба и половина головки твердого желтого сыра. Чашки были наполнены свежим сидром.

– У вас хороший стол, мистрис Адэр, – похвалил Роберт Линбридж. – Весной я надеюсь снова посетить вас и, может, привезу жену, если она к тому времени оправится от родов.

– Буду рада принять вас обоих, – гостеприимно пригласила Адэр.

– А я приеду еще до весны, – пообещал Эндрю Линбридж.

– Почему? – осведомилась Адэр, к его удивлению.

– Хочу попросить разрешения ухаживать за вами, – прямо ответил Эндрю.

– Мне не до ухаживаний, – откровенно ответила Адэр. – Я только что вернулась домой после десятилетнего отсутствия. Думаете, я не знаю себе цену? Всякий, кто стремится ухаживать за мной, на самом деле просто желает заполучить мои земли. Я еще не готова расстаться со вновь обретенной свободой ради брачной постели и постоянных родов.

– Тем не менее, я намерен за вами ухаживать, хотите вы этого или нет, Адэр Радклифф. И вряд ли буду единственным мужчиной, вознамерившимся получить вашу руку. Но я – единственный, кто вас достоин!

– Вижу, сэр, вы чересчур высокого мнения о себе, – язвительно парировала Адэр. – Интересно, что говорят о вас окружающие? Но не волнуйтесь, я обязательно спрошу.

– Наши семьи много лет были соседями, – спокойно вставил Роберт Линбридж. – Мы с дедом будем очень рады, если вы примете предложение брата.

Адэр учтиво улыбнулась старшему Линбриджу.

– Сэр, я польщена вниманием, которое оказывает мне ваша семья, но мне необходимо немного опомниться и прийти в себя, прежде чем думать о замужестве. И мне понадобится совет и благословение дядюшки Дикона по поводу любого союза, который я сочту приемлемым.

Роберт кивнул и поднялся.

– Я понимаю, и вы, конечно, правы. Уверен, что мой брат примет любое решение герцога по этому вопросу. Что же, – добавил он, вставая, – погода сегодня необычайно теплая, и нам нужно воспользоваться возможностью вернуться домой до заката.

Он повернулся к младшему брату, который тоже встал. Адэр последовала их примеру.

– Элсбет, принеси горшочек со сливовым джемом, который я сварила в сентябре. Это для вашего деда, господа. Насколько я помню, он очень любил джем моей матери, а я воспользовалась ее рецептом.

– Он так и остался сластеной, милая, и я скажу, что вы послали ему джем вместе с поцелуем, – улыбнулся Эндрю.

Адэр рассмеялась.

– Как могут братья быть такими разными? Вы порочны до мозга костей, сэр.

– Вот и джем, – объявила Элсбет и, подойдя к ним, сунула горшочек в руки Эндрю. – Постарайтесь не разбить его, мой ладный паренек, прежде чем старик успеет попробовать.

Адэр проводила гостей во двор, где стояли оседланные лошади. Именно в этот момент раздались звуки труб и конский топот, и во двор влетел большой отряд во главе с герцогом. Ричардом.

Лицо Адэр озарилось радостью. Едва герцог спешился, она подбежала к нему и поцеловала унизанную кольцами руку.

– Дядюшка Дикон! Добро пожаловать в Стентон! Герцог расцеловал племянницу в обе щеки и, отстранив, покачал головой.

– Ты оказалась непослушной девочкой, куколка. Король очень расстроился, когда ты так внезапно покинула двор. Это было крайне неосмотрительно с твоей стороны.

– Ты знаешь, почему я уехала, – прошептала Адэр. Герцог кивнул, хотел что-то сказать, но тут его взгляд упал на молодых людей.

– Эндрю Линбридж! – воскликнул он. – А это, должно быть, твой старший брат?

– Милорд герцог! – Эндрю низко поклонился. – Счастлив вновь увидеть вас! И да, это мой брат Роберт, наследник нашего деда.

– Ваш брат был одним из моих лучших офицеров, сэр, – обратился герцог к Роберту. – Что привело вас в Стентон-Холл?

– Мы соседи, и наш дед потребовал, чтобы мы засвидетельствовали мистрис Адэр свое почтение, – пояснил Роберт.

– Добрые соседи – благословение Божье, – согласился герцог.

– Вы ночевали здесь? – неожиданно спросил богато одетый молодой человек, стоявший рядом с герцогом.

– Да, сэр, и что тут такого? – удивился Роберт. Незнакомец повернулся к герцогу.

– Это недопустимо, милорд. Чтобы моя жена оставалась наедине с мужчинами без всякой охраны?! Мой отец ни на минуту не поверил сочиненной леди Маргаритой сказке о невесте, срочно уехавшей на север, чтобы подготовить поместье к приезду жениха!

– Жена? – тихо повторил Эндрю, поворачиваясь к ошеломленной Адэр. Та молча таращилась на разряженного, как павлин, щеголя.

– Да, моя жена, леди Адэр Радклифф, – подтвердил тот. – Я Ллуэллин, урожденный Фицтюдор, а ныне Радклифф, граф Стентон.

– Нет у меня мужа! – яростно вскричала Адэр, прижимая руку к бешено бьющемуся сердцу. – Как вы смеете так нагло лгать?

– Может, куколка, нам стоит войти в дом, и я расскажу все, что тебе необходимо знать, – вмешался герцог. – Уверен, что лорду Хамфри будет интересно узнать о твоем замужестве.

– Я не замужем! – закричала Адэр.

– Боюсь, это не так, куколка, – с сожалением вздохнул герцог и, спешившись, взял ее за руку и повел в дом. Остальные молча шли следом.

– Я не замужем, – рассерженно запротестовала Адэр, вырываясь и с ненавистью глядя на молодого человека. Да он почти ребенок и явно моложе ее самой!

– Ты уже обвенчана, куколка. Как того и желал король. Обвенчана с сыном графа Пемброка, – твердо заявил герцог.

– Бастардом графа Пемброка! – отрезала Адэр.

– Вполне подходящая партия для королевского отродья! – злобно ощерился Ллуэллин.

Адэр продолжала рассматривать жениха. Ниже ее ростом на добрый дюйм и разряжен так, что смотреть противно: камзол из бархата цвета сливы и серебряной парчи, короткие черные сапоги с отворотами, шляпа из бобрового меха, украшенная лентами таких же цветов, как камзол. На шее – толстая золотая цепь с медальоном.

Братья Линбридж, поняв смысл выпада Ллуэллина, изумленно переглянулись.

– Я не соглашалась ни на какое замужество, дядюшка Дикон. И не присутствовала на церемонии, – жестко бросила Адэр, хотя сердце колотилось от страха. Она чувствовала себя крысой, загнанной в ловушку.

– Твоего согласия и не требовалось. Решение принимал король, – напомнил герцог. – Свадьба была по доверенности. Принцесса Мэри стояла вместо тебя у алтаря. Ллуэллин Фицтюдор взял твое имя, как и обещал король Джону Радклиффу много лет назад. Мой брат всегда держит слово. Я уже давно объяснил тебе, что твоя ценность заключается в земле и титуле. Король и граф Пемброк довольны союзом. И этого достаточно.

– А теперь, мадам, вы должны приветствовать меня в новом доме, как и подобает жене, – вставил Ллуэллин. – Я прощу вам ваше поведение, списав его на незнание обстоятельств, ибо вы всего лишь слабая женщина.

Он протянул руку, ожидая, что Адэр ее поцелует. Но та уставилась на Ллуэллина как на безумца и ударила по протянутой руке, после чего, повернувшись, выбежала из зала. Они не увидят ее слез. А ей нужно время, чтобы понять, как выпутаться из внезапно свалившегося на голову кошмара.

Но Элсбет не пошла за ней. Ей нужно было узнать все. Она дождалась, пока братья Линбридж распрощаются с герцогом и его людьми.

Выходя из зала, Эндрю успел шепнуть Элсбет:

– Позовите, если мы ей понадобимся, мистрис. Этот парень недолго продержится здесь.

Элсбет слегка кивнула, и их взгляды встретились.

Эндрю ушел, а она по-прежнему оставалась в тени, слушая, как герцог пытается утихомирить разгневанного жениха.

– Мне говорили, что она будет покорна и радушно примет меня, – жаловался Ллуэллин, принимая от Элсбет кубок с вином. – Правда, отец посчитал странной свадьбу по доверенности, но король заверил его, что все в порядке. А теперь, после столь изнурительного путешествия, меня встречают воплями, гневом и дурными манерами! Эта невеста настоящая фурия! Вижу, что придется побоями заставить ее повиноваться.

– Думаю, милорд, вам лучше завоевать ее нежностью и мягким обхождением, – посоветовал герцог. – Адэр сказали о замужестве, но она не думала, что все случится так скоро. Разумеется, она поражена вашим прибытием, ибо мы не позаботились выслать гонца с известием о состоявшейся церемонии. После десятилетнего отсутствия она хотела вернуться в родной дом и немного побыть одна. Когда ее родители были убиты, ей едва удалось бежать. Она хорошая девушка, и если вы проявите немного терпения, образумится и смирится. Я останусь на ночь и попытаюсь примирить вас.

Ллуэллин протянул Элсбет кубок и потребовал наполнить его снова.

– Думаю, вы правы, милорд, – хмуро бросил он. Однако его настроение отнюдь не улучшилось, когда Адэр отказалась спуститься в зал этим вечером. Мажордом, представившийся Альбертом, показал новому хозяину спальню в дальнем конце коридора. При этом он учтиво обращался к Ллуэллину «милорд граф», что несколько успокоило задетое самолюбие последнего. Но брачная ночь не удалась. Вместо предвкушаемого наслаждения пришлось лечь в холодную постель.

Наутро герцог спустился вниз и, застав Адэр за повседневными занятиями, попытался ее урезонить. Он вдруг понял, как она прелестна и как повзрослела за те несколько месяцев, что отсутствовала при дворе. На ней было простое широкое домашнее платье из фиолетовой шерсти в тон глаз, а длинная черная коса свисала едва не до пят. Они уселись у огня, и герцог мягко пожурил ее:

– Останься ты при дворе, мы могли бы избежать этого брака, уговорив короля. И отложили бы свадьбу, покаты не привыкла бы к мысли о замужестве.

– Сколько ему лет? – осведомилась Адэр вместо ответа.

– Четырнадцать, – не стал скрывать герцог.

– На два года младше меня. Все лицо изрыто оспой. Самоуверен и самонадеян, и я подозреваю, он ничего не знает об управлении таким большим поместьем. И все же не настолько умен, чтобы передоверить это мне, а следовательно, в два счета разорит Стентон.

– Ты скорее всего права, – вздохнул герцог, – и значит, должна обвести его вокруг пальца, чтобы Стентон по-прежнему процветал.

Теперь настала очередь Адэр вздохнуть.

– Знаю, – кивнула она. – Скоро выпадет снег, и мне придется коротать зиму с напыщенным глупцом, но весной я отошлю его к отцу и добьюсь аннулирования брака.

– Адэр, ты отказываешься понять. Сам король желает этого брака. Недаром он фактически дал бастарду Тюдора графский титул. Этот союз связывает Тюдоров с домом Йорков, – пояснил герцог.

– Тюдоры никогда не будут воистину верны дому Йорков! – воскликнула Адэр. – Как мог король так поступить со мной?! Отдать меня людям, которые убили моих родителей! Чудом будет, если я сама не прикончу этого злосчастного мальчишку!

Герцог невольно рассмеялся.

– Умоляю, куколка, удержись от поспешных поступков! Может, юный Ллуэллин еще тебе понравится!

Адэр брезгливо усмехнулась:

– Скорее всего нет. Почему никто меня не понимает? Я хочу пожить одна!

– Знатные люди не позволяют себе такой роскоши. У нас есть обязанности перед нашими землями, нашими людьми и нашими правителями. Мой брат зачал тебя и признал свое отцовство. Когда твоих родителей убили, он позаботился о тебе и твоем благополучии. Не отказался от тебя, а приказал растить вместе с законными детьми. И никогда не выделял никого из своих детей, равно относясь к законным и побочным. Но он также твой король и ты обязана быть верной ему. Верной и преданной, куколка, хотя бы за его доброту к тебе в течение стольких лет.

– Но будь вы королем, не понуждали бы меня к такому браку, верно? – выпалила Адэр.

– Верно. Просто потому, что лучше знаю тебя. Будь я королем и вознамерься устроить твой брак, я бы позаботился о том, чтобы вы с юным Фицтюдором получше узнали друг друга. Убедил бы тебя в преимуществах такого союза для дома Йорка, – кивнул герцог, погладив ее по щеке. – Но я не твой король. Я брат короля, и его интересы для меня важнее всего. Я никогда его не предавал и не предам. Еще раз повторю: король желает этого брака, и, следовательно, ты обязана склониться перед его желаниями, даже если не согласна с ними. Преданность и верность: вот чем ты должна руководствоваться в отношениях с королем. Как и я, разумеется. Боюсь, Адэр, выбор у бастардов короля весьма невелик.

По щеке Адэр покатилась слеза.

– Я хочу последовать вашему совету, дядюшка Дикон, но не могу стать женой этого мальчишки. Он высокомерен и невежествен одновременно. Видели, как он пытался командовать здесь прошлой ночью? Да еще и пообещал простить меня! Это невыносимо! Я в отличие от вас сегодня же отправила бы его домой! – Адэр нетерпеливо смахнула слезу с бледного лица.

– Значит, я ничем не могу тебя урезонить? – вздохнул герцог.

– Думаю, вам лучше отправиться домой, в Миддлем, причем сегодня же, – посоветовала Адэр. – После столь неожиданно теплого и ясного дня, как вчерашний, погода наверняка должна перемениться, и боюсь, снегопад не за горами. Я сама справлюсь с мальчишкой и считаю, что вам лучше при этом не присутствовать.

– Но ты не можешь убить его, – встревожился герцог.

– И не убью, – заверила Адэр – Но и женой не буду. И не позволю править своими поместьями. Кстати, кем была его мать и как он рос?

– Говорят, что она происходила из рода великого Ллуэллина. Бедная сиротка, дальняя родственница, камеристка одной из жен Джаспера. Девушка, как и многие до нее, привлекла внимание хозяина и родила ему сына. Но Тюдор по-своему человек порядочный, и мальчик рос в доме отца, где с ним хорошо обращались. Не пойму, по какой причине, но парень стал любимцем Джаспера, – поведал Ричард.

– Но он не достоин меня, дядюшка! Я родилась у дочери барона, и мой отец – король! Тот, кто называл себя моим отцом, носил титул графа. Мое происхождение выше, чем у мальчишки! – гордо объявила Адэр. – И я без колебаний готова ему это объяснить. Ну что же, дядюшка, передайте мою искреннюю любовь леди Анне и малышу Недди. Если вы все до весны никуда не уедете, я постараюсь вас навестить.

Герцог не мог не удивиться ловкости, с которой она попыталась от него отделаться, но все же, весело улыбнувшись, встал.

– Пойдем, куколка, попрощаемся во дворе, – пригласил он, и они вместе вышли из зала.

Герцог отдал приказ, и вскоре все его люди уже сноп дели в седлах.

– Прощай, куколка, – сказал Ричард Глостер и, поцеловав Адэр в щеку, вскочил на коня.

– Прощайте, дражайший дядюшка, – ответила Адэр, приседая, и долго смотрела вслед отряду, выехавшему из двора на дорогу, ведущую на юг, в Миддлем. Когда всадники исчезли из виду, Адэр вернулась к своим ежедневным обязанностям.

Она как раз подсчитывала расходы, когда Альберт нерешительно подступил к столу. Бедняга несколько секунд переминался с ноги на ногу, ожидая разрешения заговорить, и Адэр милостиво кивнула, ничуть не удивленная его появлением.

– Миледи, – медленно, осторожно начал он, – что нам делать с молодым графом?

– С кем? – недоуменно переспросила Адэр, на миг забыв о новоявленном муже.

– С вашим супругом, миледи, – пояснил Альберт.

– А, с этим? Да ничего! Обращайтесь с ним почтительно, и слуги могут исполнять его незначительные приказы вроде требований принести еду или вино. Но если он пожелает чего-то еще, вы должны прежде спросить меня. Ни ты, ни другие слуги не должны повиноваться ему. Но и спорить при этом не следует. Отвечайте только: «Очень хорошо, милорд», – и немедленно идите ко мне. Весной я намереваюсь вернуть его королю.

– Простите меня, миледи, но прошлой ночью я услышал то, чего, вероятно, не должен был слышать, а слуги задают вопросы, на которые я не в силах ответить.

Альберт нервно сжимал руки и отводил взгляд, что случалось с ним крайне редко.

Адэр вспыхнула и, глубоко вздохнув, ответила:

– Я не хотела бы обсуждать свое происхождение, Альберт. Но герцог и этот мальчик, который называет себя моим мужем, были чересчур несдержанны в присутствии посторонних. Но правда заключается в том, что мой отец не Джон Радклифф, а король Эдуард. Он возжелал мою мать и предложил тому, кого я называла отцом, титул графа в обмен на добродетель его жены. Именно он заронил в лоно матери свое семя.

– Миледи! – воскликнул красный как рак Альберт.

– Король признал меня своей дочерью, своей кровью и согласился со временем выделить мне приданое. К тому же он объявил, что, если у моих родителей так и не будет сына, я получу отцовский титул после смерти Джона Радклиффа, титул, который перейдет к моему будущему мужу. Вот и вся правда. Расскажи другим, чтобы больше не шушукались и не сплетничали. Но прежде всего объясни им, как вести себя с молодым Фицтюдором. Он высокомерен и спесив, но, думаю, если гладить его по шерстке, им можно легко управлять.

– Хорошо, миледи, – согласился Альберт, но, повернувшись, едва не столкнулся с Элсбет. – Прошу прощения, – пробормотал он и поспешил к выходу.

– Слуги сплетничали. Я рассказала Альберту правду и велела поделиться с ними, – пояснила Адэр.

– Так даже лучше, – кивнула Элсбет. – Все равно шила в мешке не утаить. Но что еще? Я хорошо знаю тебя, девочка. Ты сама не своя.

– Ты и в самом деле слишком хорошо меня знаешь, – рассмеялась Адэр, прежде чем поведать Элсбет, как намеревается обойтись с Фицтюдором.

– Ты считаешь, что это мудро? – медленно спросила Элсбет. – Но рано или поздно он пожелает предъявить на тебя супружеские права.

– От меня он ничего не добьется, – твердо ответила Адэр. – Я не лягу в постель к этому мальчишке, нянюшка. Его лицо изрыто оспой, и, несмотря на дорогую одежду, от него несет вонью. Нет. Весной он вернется к отцу. Скажи, он привез с собой слуг? Я видела только людей герцога.

– Только одного. Смуглого коротышку валлийца, который называет себя Анфри. Прошлой ночью он пытался выведать у слуг, как мы тут живем.

– Предупреди Альберта, и пусть передаст другим: не нужно ссориться с этим человеком, но и не делитесь с ним важным сведениями. Если он хороший слуга, наверняка попытается вынюхать что-то такое, что позволит его хозяину взять над нами верх. Этого не должно случиться.

– Когда я поднималась наверх, он только спускался на кухню, – сообщила Адэр.

– А мальчишка уже встал?

– Нет, я его не видела.

– Значит, он к тому же лентяй и соня, – решила Адэр. – Что же, это к лучшему. По крайней мере не будет мешать.

Ллуэллин появился в зале только после полудня и подошел к Адэр, старательно ткавшей уже наполовину готовую шпалеру, на которой она изобразила Стентон-Холл – серый каменный дом на фоне голубого неба, окруженный зеленой травой. Сейчас Адэр старалась добавить к сюжету пасущихся на лугу коров.

– Рад видеть, что женское рукоделие вам не чуждо, – объявил Ллуэллин. Сегодня на нем был красивый камзол из бархата горчичного цвета и золотой парчи, с длинными, расширявшимися книзу рукавами. Костюм дополнялся горчичного же цвета шоссами и туфлями из золотой парчи. На груди висела вчерашняя тяжелая золотая цепь. Тусклые, не доходившие до плеч каштановые волосы были старательно уложены. Уродом он не казался, но и красавцем его тоже нельзя было назвать.

– Садитесь, милорд, – пригласила Адэр, игнорируя его фразу насчет рукоделия. – Вы уже позавтракали? – Она не потрудилась взглянуть на него и сосредоточилась на своей работе.

– Да, мой слуга Анфри принес мне еду, мадам. Но мы должны обсудить наш брак, – потребовал Фицтюдор.

– Нам нечего обсуждать, милорд! – отрезала Адэр. – Король и ваш отец устроили этот брак без моего согласия. Оставайся я при дворе, никогда бы не согласилась на него, и святая мать-церковь не вынудила бы меня идти к алтарю. Весной я отошлю вас домой. Только из уважения к королю я позволю вам прожить эту зиму под моей крышей, ибо вы не успеете возвратиться на юг до начала снегопадов, которые начались сегодня утром, пока вы бездельничали в постели.

– Хотите вы того или нет, мадам, – парировал Ллуэллин, – теперь вы моя жена и я предъявляю на вас свои права. Такова воля короля и моего отца. Наш брак заключен ради объединения Ланкастеров и Йорков.

– Самонадеянный мальчишка! – воскликнула Адэр. – Неужели ты действительно веришь, что союз двух бастардов вроде нас сможет осуществить столь высокую цель? Вздор! Возможно, брак Генриха Ланкастера и одной из моих единокровных сестер скрепит надежный союз между Ланкастерами и Йорками, но при чем тут мы, незначительные, ничем не примечательные персоны! Мы скорее всего – первый шаг к достижению цели. К тому времени как я верну тебя домой, все мыслимые браки уже будут заключены, твой отец найдет для тебя богатую наследницу, а я когда-нибудь выйду замуж за кого пожелаю.

– Сомневаюсь, что мой отец сумеет найти для меня другую графиню, – саркастически бросил мальчишка. – Поверь, именно из-за твоего титула и происхождения ты и получила такого мужа, как я. Чего тебе еще желать?!

Адэр втайне поразилась. Похоже, он не так глуп, как она считала.

– Ты на два года меня младше, ниже ростом и совсем мне не нравишься, – перечисляла она, наконец подняв голову от шпалеры. – Что вы знаете об управлении поместьями, милорд?

– Ничего, – откровенно сознался Ллуэллин. – Не дело господ управлять поместьями. Для этого есть слуги, мадам.

– Слуги, милорд, даже самые лучшие, имеют привычку красть, если оставить их без присмотра. Слишком большой соблазн. А знаете ли вы, как покупать скот?

– Это еще зачем? – хмыкнул он.

– Весь скот этих поместий был украден, когда убили моих родителей. Весной придется приобрести новый.

– Вы пробыли дома несколько месяцев, почему же не сделали этого? – насмешливо осведомился Ллуэллин.

– Потому что в деревне мало народу, и мы не смогли запасти достаточно корма на зиму. И зачем нам зря его кормить? Пусть это делает кто-то другой. Весна – лучшее время для покупки скота.

– Вот как? Но мой отец посылает нам стадо коров и молодого бычка. Только я не спросил, когда они прибудут.

– Думаю, люди твоего отца достаточно сообразительны, чтобы оставить скот до весны. К тому времени ты вернешься, и им не придется перегонять стадо. Мне чужого не надо, – ответила Адэр.

– Ты моя жена! – обозлился мальчишка.

– Временно и только на бумаге, – спокойно ответила Адэр, опасаясь, что он начнет топать ногами.

Ллуэллин Фицтюдор подскочил как ошпаренный, рывком поднял Адэр со стула и, обняв, попытался поцеловать. Но несмотря на все отчаянные старания, она ловко увертывалась.

– Ты моя жена! – яростно завопил он. У него к тому же дурно пахло изо рта! Адэр вырвалась и оттолкнула мальчишку.

– Больше не смей набрасываться на меня таким манером! Вы противны мне, милорд!

Но Фицтюдор снова поднялся и кинулся на жену. Только вместо нее очутился перед огромным волкодавом, грозно щерившим пожелтевшие, но все еще острые клыки. Мальчишка в страхе закричал и попятился.

Адэр подождала, пока ее так называемый муж, всхлипывая, плюхнется на диванчик, а потом отозвала пса:

– Довольно, Бейст. А вы, милорд, учтите: у меня есть защитник на случай таких вот атак, как сейчас. Коснитесь меня еще раз, и я прикажу собаке перегрызть вам горло. Мы поняли друг друга?

– Стерва! – в гневе бросил Фицтюдор.

– Мальчишка! – насмешливо парировала она.

За окнами медленно падал снег. Погода становилась все холоднее. К Рождеству земля скрылась под толстым белым покрывалом. Адэр раздала подарки слугам и жителям деревни, одарив всех, кроме Ллуэллина. Впрочем, и он ничего ей не приготовил.

Настала и прошла двенадцатая ночь. Муж и жена почти не разговаривали, разве что изредка перебрасывались словом за завтраком или ужином.

Закончился январь. Февраль ознаменовал свое прибытие ужасной вьюгой, и снег на окраине деревни доходил до свесов крыш. Крестьянам то и дело приходилось расчищать дороги. Слуги не выходили из дома. К удивлению и радости Адэр, Бейст стал папашей целого выводка щенят, родившихся в начале месяца. Пес, почти улыбаясь, сидел рядом со своей подругой и охранял ее, пока она кормила своих отпрысков. Но он также продолжал зорко следить, не обидел ли кто Адэр: шерсть на холке вставала дыбом при одном приближении Фицтюдора.

Последнему совсем не нравилось положение вещей, и он горько жаловался своему слуге Анфри.

– Я по праву стал здешним господином, но никто со мной не считается.

– Но каждое ваше желание исполняется, милорд, разве нет?

– Да, но только потому, что она приказала повиноваться мне. Здешние люди не видят во мне хозяина и ведут себя так, словно я гость, который слишком долго задержался в чужом доме. А она хуже всех, – ворчал Фицтюдор. – Она моя жена по закону Божьему, но совершенно не обращает на меня внимания. А я не могу подступиться к ней из-за проклятой собаки. Жалкая старая скотина! Ненавижу чертову тварь!

– А что бы вы сделали, останься наедине с женой? – нагло спросил Анфри.

– Бросил бы ее на спину и брал раз за разом, пока не обрюхатил! В этом случае она не смогла бы отослать меня. Но пока она остается девственной, всегда есть основания аннулировать брак. Я стану посмешищем в доме отца. Она красотка, верно, Анфри? Мой «петушок» твердеет и поднимается при одной мысли о ней. В доме моего отца по крайней мере есть женщины, с которыми я могу унять зуд сластолюбия. Вот уже несколько месяцев у меня никого не было!

– Значит, теперь ваше семя накопило силу, милорд. Вам следует захватить леди врасплох, пока ее пес охраняет свою подругу. Тогда она будет беззащитной. Думаю, она, как все девственницы, боится лечь в постель с мужчиной. Если вы сумеете успокоить ее страхи, она смирится, милорд, – советовал Анфри, сверкая черными глазами.

– И как, по-твоему, я должен это сделать?

– Вонзив вашу мужскую плоть в ее любовные ножны, милорд. Это самый лучший способ излечить ее опасения, – ответил Анфри.

– Ты дал мне пищу для размышлений, – задумчиво протянул Фицтюдор и после этого разговора стал пристальнее следить за Адэр. Однажды, после ужина, он заметил, что жена поднялась в свою спальню одна. Опрокинув несколько бокалов густого темного вина, Ллуэллин последовал за Адэр. Она вошла в комнату, но не позаботилась запереть за собой дверь: во всяком случае, он не слышал скрежета ключа в замке.

Ллуэллин медленно прокрался по скудно освещенному коридору, повернул ручку, и дверь приоткрылась. Он поспешно переступил порог и бесшумно повернул ключ в замке.

Но Адэр услышала, как открылась дверь, и, предположив, что это Элсбет, окликнула:

– Что там, нянюшка? Нельзя подождать, пока боль в моей злосчастной голове немного утихнет?!

– Думаю, я слишком долго ждал, мадам, чтобы осуществить свои права! – объявил Ллуэллин, почти визжа от возбуждения и чувствуя на губах вкус победы. Однако Адэр мгновенно спрыгнула с кровати и, как была босая, отбежала подальше.

– Как ты смеешь входить в мою спальню без разрешения, мальчишка! Что тебе нужно?

– Вам давно пора стать моей женой во всех смыслах, мадам! – продолжал Ллуэллин, принимаясь развязывать шоссы и камзол.

– Убирайся, – холодно бросила Адэр.

– Нет! Я лишу вас невинности, мадам, и никто не скажет, что я недостаточно силен для столь заманчивого дела! – упрямо твердил он, отбрасывая камзол.

– Ничего ты не получишь! – разозлилась Адэр. – Ни деньги, ни титул, ни мою добродетель, милорд. Как только стает снег, ты уедешь! А теперь проваливай из моей спальни, иначе я позову на помощь.

– Дверь заперта, и я вправе овладеть тобой, – объявил Фицтюдор, пытаясь загнать ее в угол.

– Прочь! Собери свою одежду и вон отсюда! Иначе мне придется защищаться!

– Жалкая девчонка! – засмеялся Ллуэллин. – Слабое создание!

Адэр, не отвечая, схватила глиняный кувшин и огрела мальчишку по голове. Ноги его подогнулись, и он медленно опустился на землю. Адэр обошла его, отперла дверь и крикнула:

– Бейст! Ко мне! Ко мне!

Пес с глухим рычанием ворвался в комнату.

– Убери его! – приказала Адэр.

Бейст подошел к неподвижно лежавшему Ллуэллину и принюхался, как раз в тот момент, когда тот начал приходить в себя. Узрев стоявшее над ним чудовище, бедняга сдавленно пискнул. Бейст снова зарычал и, раскрыв пасть, осторожно сомкнул зубы на все еще одетой в сапожок ноге мальчишки. Глаза Фицтюдора закатились, и несчастный лишился сознания. Бейст выволок его в коридор и там оставил.

– Хорошая собачка! – похвалила Адэр. – Теперь можешь вернуться к Энис и щенятам.

Пес стал спускаться вниз, а Адэр закрыла дверь и заперла ее. Скорее бы пришла весна! Что, во имя Господа, нашло на мальчишку? Придется стелить ему на ночь в зале и ставить у двери спальни часового! Элсбет отныне будет ночевать на раскладной кровати, рядом с Адэр, пока Ллуэллина не отошлют назад, к семье.

Сама она на коленях постарается умолить дядюшку Дикона убедить короля аннулировать этот брак, а если граф Пемброк станет возражать, пригрозит, что расскажет всему королевству о том, как его бастард не смог овладеть собственной женой и исполнить супружеский долг. Можно побиться об заклад, что Джаспер Тюдор не захочет навлечь позор на семью.

Адэр улыбнулась, довольная собой и своим планом.

Февраль растаял в снежных вихрях, сменившись мартом. Фицтюдор жаловался на необходимость спать в большом зале и ежедневно проклинал Анфри за дурной совет. Как-то ранним апрельским утром приехал Эндрю Линбридж и, найдя Адэр в зале, низко поклонился.

– Сегодня в Броктоне устраивается весенняя ярмарка, на которой будут продавать скот. Не хотите поехать? Правда, коровы будут немного отощавшими – фермеры, продержавшие их всю зиму, больше не могут тратить корм, которого и без того почти не осталось, – сообщил он.

– Альберт, а у нас есть корм? И сколько голов мы можем купить? – спросила Адэр мажордома. – Когда появится первая травка?

– Придется ждать еще несколько недель, но корма у нас достаточно. Люди Стентона будут счастливы снова увидеть скот на полях. Мы вполне можем прокормить две дюжины.

Адэр кивнула.

– В таком случае я хотела бы поехать с вами, Эндрю Линбридж.

– Куда поехать? – взвился Фицтюдор, поднимаясь со своего тюфяка.

– В Броктон, – нетерпеливо бросила Адэр.

– Я не позволю своей жене путешествовать в компании чужого джентльмена!

– Я не твоя жена, – устало обронила Адэр. – Почему ты упорствуешь в своих глупых фантазиях? Снег уже растаял, и на этой неделе я отошлю тебя и твоего злосчастного слугу на юг.

– Ты не покинешь Стентон-Холл без меня! – настаивал Фицтюдор.

– В таком случае поезжайте тоже, милорд, – приветливо пригласил Эндрю. – Нам понадобится много рук, чтобы гнать скот из Броктона.

– Хорошо, поехали, если уж так настаиваешь, – сдалась Адэр. – Но, во имя неба, не надевай свой роскошный наряд. Этим никого не удивишь, а торговцы попытаются содрать с меня за скот куда больше, чем он в действительности стоит. Сэр Эндрю, не хотите ли перед отъездом выпить сидра и закусить хлебом с сыром?

Они отправились в Броктон в обществе Темного Уолтера и дюжины его людей: помощь в перегоне действительно понадобится. Фицтюдор последовал совету Адэр и надел кожаный камзол вместо бархатных и шелковых одеяний.

С помощью Эндрю, шепотом дававшего советы, Адэр приобрела тридцать голов худых, но здоровых коров, которые должны были стать основой нового стада. Уже после полудня они погнали скотину обратно: до Стентона было семь миль. Все шло как по маслу, но уже почти около дома на вершинах холмов появились всадники.

– Иисусе! – коротко ахнул Эндрю. – Шотландцы!

– Что им нужно? – осведомился Фицтюдор.

– Скот, конечно, глупец ты этакий! – не выдержала Адэр. – Наш скот.

– Наши силы равны, миледи, – вмешался Темный Уолтер.

– Да еще неизвестно, решатся ли они вступить в драку, – согласилась Адэр. – У скотины ребра торчат. Зачем им эти скелеты?

Но сердце ее испуганно сжалось, когда шотландцы стали медленно спускаться с холмов.

– Идем дальше, парни.

– Главное – уберечь госпожу, – приказал Эндрю Темному Уолтеру. – Скот можно заменить, но с ее головы волоска не должно упасть.

– Я сам способен защитить свою жену! – раздраженно заметил Ллуэллин.

Адэр изумленно уставилась на него, но тут же рассмеялась.

– Ты, мальчик? Я так не считаю, но не бойся. С Темным Уолтером мы в безопасности.

Два отряда постепенно сблизились, перегородив дорогу. Скот рассыпался по краям дороги.

– Неплохие у вас коровки, – осторожно начал предводитель шотландцев.

– Эта бедная изголодавшаяся скотинка едва на ногах держится, – отмахнулся Эндрю.

– Да, упитанными их не назовешь, – согласился шотландец, – но из них получится вкусный обед для моих людей, причем не один. Глядишь, и будем сыты следующие несколько недель. Впрочем, можно и подкормить их на доброй шотландской травке. – Он улыбнулся, показав несколько сломанных зубов.

– Вам лучше подождать, пока они не подкормятся на доброй травке Стентона, – заметила Адэр. – Говорят, сэр, вам не впервой воровать мой скот.

– Это верно, миледи. Но с тех пор прошло много времени. А теперь прошу вас по доброй воле отдать нам несколько голов. Будьте уверены, через несколько недель мы придем за остальными.

– Не могу, добрый сэр, – покачала головой Адэр, лукаво улыбаясь. – Мне нужно восстановить стадо, и эти коровы – только начало. Если дадите мне год-другой, обещаю, что не прогадаете.

– До чего храбрая девчушка! – удивился шотландец. – Думаю, ты стоишь целой сотни таких коров! Может, лучше забрать тебя и оставить стадо?

– Да как ты смеешь, грязный шотландский разбойник! – не выдержал Фицтюдор, угрожающе надвигаясь на противника – Как смеешь разговаривать с моей женой в подобном тоне?!

– Господи! – пробормотал Темный Уолтер.

– Я граф Стентон, – продолжал мальчишка, – и если немедленно не дашь нам проехать, я натравлю на тебя людей герцога и заставлю арестовать за наглость и дерзость! – Глаза его гневно сверкнули.

Шотландцы разразились смехом.

– Этот бентамский петушок и есть ваш муж, миледи?

– Вовсе нет. Его прислал король. Но я не пожелала принять его как мужа, – объяснила Адэр.

– Король? С чего бы это он так внимателен к ничтожной приграничной девчонке вроде тебя? – выпалил шотландец.

Не успела Адэр раскрыть рот, как Фицтюдор надменно объявил:

– Почему? Да потому что графиня Стентон – его побочная дочь! А теперь отступите и дайте нам проехать.

– Похоже, миледи, вы стоите куда дороже всего этого скота, – медленно выговорил шотландец.

– Нет, сэр, вовсе нет. Боюсь, я в немилости у короля, и он рассердится еще больше, когда я отошлю назад этого напыщенного павлина и потребую аннулировать брак, – беспечно усмехнулась Адэр. – Он абсолютно бесполезен.

Шотландцы снова засмеялись.

– Быть ни к чему не пригодным рядом с вами – величайшее несчастье, миледи, – объявил предводитель. – Так и быть, мы заберем шесть голов сейчас, а за остальными явимся к концу лета.

Он кивнул своим людям, и те стали отсекать нескольких коров от стада.

Темный Уолтер глянул на Эндрю. Тот молча кивнул. По сигналу Уолтера люди Стентона выхватили оружие, и началась короткая битва между шотландцами и англичанами, пока скот мирно щипал первую травку на лугу. В воздухе стоял оглушительный звон стали, лошади испуганно ржали, выбивая копытами пыль и комья грязи с узкой дороги. Сообразив, что перевес не на его стороне, предводитель шотландцев замыслил недоброе и попытался схватить лошадь Адэр под уздцы. Адэр полоснула его кинжалом по руке, отчаянно стараясь не свалиться под копыта коня. Однако тут, к ее полнейшему изумлению, на помощь пришел Ллуэллин. Выхватив шпагу, он вступил в поединок. Но к сожалению, мальчик совсем не умел драться и шотландец легко парировал его удары. И все же Фицтюдор умудрился отвлечь внимание противника и ранил его в плечо. Шотландец злобно выругался и быстрым движением воткнул шпагу в грудь мальчишки. На юном лице проступило неподдельное удивление, и бедняга медленно повалился лицом вперед на шею коня. Шотландец что-то прокричал своим сообщникам, повернул коня и ускакал. За ним последовали те, кто еще держался в седле. Больше никто из людей Стентона не был убит, но на земле валялось несколько трупов налетчиков.

Тело Ллуэллина соскользнуло вниз. Адэр немедленно очутилась рядом и положила его голову себе на колени.

– Ах, мальчик, до чего же глупо. Благородно, но глупо, – мягко пожурила она, ощущая, как слезы обжигают веки. Все напрасно, все ни к чему… ведь она видела, что рана смертельна и жить ему осталось несколько секунд.

– Я… мог… бы… полюбить… тебя, – едва слышно выговорил Ллуэллин и вздохнул в последний раз. Голубые глаза подернулись пеленой.

Адэр потрясенно смотрела на беднягу. Она не любила мужа, навязанного ей королем, и собиралась отослать его назад. И никогда не была добра к нему… впрочем, как и он – к ней. Он даже пытался изнасиловать ее. И все же, видя, что она в опасности, отдал за нее жизнь.

– Он умер как герой, – тихо сказала она. – Я передам его отцу, что он погиб, защищая меня. Но если бы не настоял на том, чтобы поехать с нами, был бы жив и здоров. Как странно, что минутный порыв привел к смерти. Останься он в Стентоне, ничего не случилось бы!

– Да, он поступил благородно, – согласился Темный Уолтер. – Прошу прощения, миледи, за дерзкие слова. Но такого от него я не ожидал.

Он соскользнул с коня и нагнулся.

– Позвольте мне взять его тело, миледи.

– Да, – кивнула Адэр, не скрывая слез. – Мы похороним его с честью на склоне холма, рядом с моими родителями.

Темный Уолтер поднял Ллуэллина и осторожно положил поперек седла лошади. Эндрю спрыгнул вниз и помог Адэр подняться. Она на секунду прислонилась к нему, и он чуть крепче обнял ее за талию, прежде чем усадить в седло.

– Вы сможете ехать? – спросил он. – Нет ничего постыдного в том, что я посажу вас перед собой.

– Если я сдамся сейчас, не смогу выполнить то, что необходимо сделать. Пусть я не хотела его, пусть наш брак был только на бумаге, все же он мой законный муж. При его жизни мы презирали друг друга. Но после смерти он получит все почести, подобающие графу Стентону. Я поеду одна, Эндрю.

Сердце Эндрю болезненно сжалось, потому что она впервые назвала его по имени. Кровь забилась в висках, бросилась ему в лицо. Отвернувшись, он отошел и вскочил на коня. Люди Адэр тем временем ловили в поле разбежавшихся в страхе коров и сбивали в стадо. Вскоре все снова тронулись в путь и добрались до дома.

Навстречу им выбежали слуги и, увидев мертвое тело Ллуэллина, перекинутое поперек седла, с ужасом уставились на Адэр.

– На обратном пути на нас напали шотландцы, – пояснила она, – и убили молодого графа, пытавшегося меня защитить. Отнесите тело в парадный зал. Где его слуга Анфри?

Смуглый валлиец, проворно растолкав толпу, вышел вперед.

– Значит, вы все-таки убили его? – завыл он. – Я все расскажу графу Пемброку! Расскажу, как вы хитростью и обманом выманили его из дома и убили!

– Придержи язык! – мрачно посоветовал Темный Уолтер, спрыгивая с лошади. – Миледи пальцем его не тронула. Говорят тебе, шотландец вонзил ему шпагу в сердце, когда граф защищал жену. Они пришли угнать скот и вознамерились похитить госпожу. – Он отвернулся и осторожно снял тело с седла. – Пойдем, коротышка. Поможешь женщинам приготовить графа к похоронам.

Анфри, царапнув Адэр злобным взглядом, поспешил за Темным Уолтером.

– Вам лучше послать гонца к герцогу Ричарду, иначе негодяй в самом деле оговорит вас, – шепнул Эндрю. – Нужно как-то защититься от его клеветы. Напишите письмо, и я сам доставлю его в Миддлем. Надеюсь, вы умеете писать?

– Разумеется, – раздраженно бросила Адэр. – И читать тоже, и еще много чего. Но уже поздно. Останьтесь до утра.

– Хорошо, – кивнул он.

– Спасибо, – едва слышно поблагодарила Адэр, прежде чем войти в дом.

Эндрю отдал поводья конюху и последовал за ней.

– Да, ничего не скажешь, красивый мужчина. И сильный, – заметила Элсбет стоявшему рядом Альберту. – Вот из него выйдет настоящий граф, не считаешь?

– Ты права, – согласился Альберт.

– Вот только окончится траур, – продолжала Элсбет.

– Будем надеяться, что король не пришлет ей другого жениха, – сказал Альберт.

– Думаю, на этот раз герцог позволит ей избежать ловушки. Кроме того, теперь она королю не нужна. У него полно куда более важных дел, чем устройство судьбы побочной дочери. Миледи сослужила свою службу. Хорошо, что она вовремя удалилась от двора. Королю нужно как-то справляться с Тюдорами, а их нелегко ублажить. Поверь, я многому научилась при дворе. И знаю, что хотя мир – это хорошо и прекрасно, но для знатных людей самое главное – власть.

Глава 5

Замок Миддлем был построен в северном Йоркшире в 1170 году и считался одной из самых больших крепостей в Англии. Он возвышался на южных холмах, и гигантские серые каменные башни и стены укрывали в своей тени маленькую деревушку Уэнслидейл и ближайший город Лейберн. Столетие спустя к замку добавили еще одно кольцо стен, кордегардию и ров.

Подъехав ближе, Эндрю разглядел флаг с белым вепрем – гербом герцога, развевавшийся на прохладном весеннем ветерке. И поскольку солнце уже клонилось к закату, пришпорил коня, спеша поскорее оказаться в безопасности толстых стен замка. Он устал и проголодался, но надеялся найти в замке Миддлем гостеприимный прием и старых друзей.

Эндрю добрался до подвесного мостика через ров, и, очевидно, его узнали, потому что на стены высыпали улыбающиеся и машущие руками солдаты.

Мостик опустили, и вскоре Эндрю остановил коня во дворе замка, препоручил его заботам конюха, а сам отправился в парадный зал, где, по его расчетам, должен был находиться герцог. По пути он остановил слугу:

– Не передашь господину, что приехал Эндрю Линбридж с посланием от графини Стентон?

Слуга кивнул и поспешил прочь. Эндрю увидел, как он остановился у кресла герцога и что-то прошептал ему на ухо. Ричард Глостер поднял голову и огляделся. Эндрю выступил из тени, и герцог поманил его к себе. Эндрю немедленно повиновался и, встав на колени, поцеловал протянутую руку, после чего поднялся, вытащил из-за пазухи пергаментный свиток и отдал герцогу.

– Ты знаешь, что тут написано? – спросил герцог, принимая свиток.

– Да, милорд, – кивнул Эндрю.

Ричард сломал печать на пергаменте и, развернув, быстро пробежал глазами текст. Покачал головой, отложил свиток и спросил:

– Скажи честно, это действительно несчастный случай, или она его убила?

Растерянное выражение красивого лица Эндрю послужило ему ответом.

– Мы возвращались с ярмарки скота в Броктоне, что в семи милях от Стентона, – начал он. – Отряд шотландских грабителей напал на нас, пытаясь увести животных. А когда предводитель решил увезти миледи, Фицтюдор вступился за нее. Откровенно говоря, не думал, что у него хватит смелости, милорд, но уж так вышло. Увы, он совсем не владел оружием. Странно, неужели отцу не пришло в голову хотя бы чему-то обучить сына! Шотландец легко насадил его на шпагу.

– И спасти его было нельзя? – допытывался герцог.

– Милорд, рана была смертельна. Шотландец пронзил его сердце. Леди спрыгнула с лошади и обняла мужа, но он умер на ее руках, – поклялся Эндрю Линбридж.

– Значит, моя племянница смирилась с замужеством? – встрепенулся герцог.

– Нет, милорд. Она по-прежнему презирала его, а он, похоже, относился к ней ничуть не лучше. Но мальчик очень гордился титулом графа Стентона и старался овладеть графиней, чтобы иметь право называться настоящим хозяином поместья. Но она этого не допускала.

– Как по-твоему, от этого союза Мог появиться ребенок? – не унимался герцог.

– Вам лучше задать этот вопрос миледи. Но, готов побиться об заклад, он никогда не лежал в ее постели.

Герцог Глостер кивнул и с тяжким вздохом признался:

– Я не боюсь сообщить своему брату печальные новости, но граф Пемброк – дело другое. Джаспер обожал мальчишку, хотя, честно сказать, не понимаю, в чем причина. Парень вырос невежественным, невоспитанным и чванливым. Хорошего в нем было не много. Я пытался уговорить короля изменить решение, но брат и слушать ничего не захотел.

– Возможно, граф Пемброк очень любил мать мальчика, – предположил Эндрю.

– Скорее всего вы правы, – согласился герцог. – Она умерла, рожая ему сына, а об умерших любовницах, как я слышал, мужчины хранят куда более теплые воспоминания, чем о брошенных. Что же, мальчик мертв, и теперь ничего не поделаешь. Но, по-моему, лучше я немного подожду, прежде чем уведомлю короля об этом несчастье.

– Я бы на вашем месте этого не делал, милорд, – посоветовал Эндрю. – Слуга молодого графа, проныра валлиец по имени Анфри, уверен, что графиня каким то образом убила мужа. Он так и сказал в то утро, когда погиб мальчишка, а после этого исчез из дома. Подозреваю, что он сбежал к Джасперу Тюдору с намерением оболгать графиню. У него нет никаких доказательств, кроме подозрений и ненависти к графине, однако у последней могут быть неприятности.

– А тебе это не понравится? – сухо заметил герцог. Эндрю широко улыбнулся:

– Признаюсь, еще до того как узнал, что передо мной графиня Стентон, а не просто хозяйка дома, я подумал было поухаживать за ней. Мой дед был крайне раздражен, узнав, что король прислал ей мужа. Он всегда мечтал заполучить знаменитые пастбища Стентона.

– Как по-твоему, леди согласилась бы принять твои ухаживания? – неожиданно спросил герцог.

– Понятия не имею, милорд, – честно сознался Эндрю. – Узнав, что она замужем, я сразу отступился.

– Ты сын барона, – заметил герцог. – И твоя кровь ничем не хуже крови Радклиффов. Джон Радклифф тоже был бароном и получил титул графа только потому, что позволил моему брату переспать с его женой. Джейн была фрейлиной королевы, и хотя Эдуард преследовал ее, не желала иметь с ним ничего общего. Мой брат договорился с Радклиффом, а тот велел своей жене ублажить Эдуарда, так что особенно знатным семейством Радклиффы не были.

– Но в жилах леди течет королевская кровь, – напомнил Эндрю.

– Если ты к ней неравнодушен, постарайся улестить девушку, прежде чем мой брат снова решит отдать ее очередному приспешнику, чтобы добиться своей цели, – вздохнул герцог. – Буду рад видеть преданного союзника хозяином Стентон-Холла. У Адэр слишком сильный для женщины характер, но вряд ли она сумеет уберечь свой дом от шотландцев. Последнее время их набеги участились. Теперь, когда известно, что хозяйка вернулась, одинокая молодая хорошенькая вдова станет легкой добычей для шотландских разбойников. Боюсь, она в опасности. Взять хотя бы родственников моей жены, Невиллов, или Перси. Они похитят девушку. Я дядя Адэр и своей властью одобряю союз между вами, – слегка улыбнулся Глостер. – И со своей стороны заверю брата в твоей безусловной преданности.

– Но она захочет выдержать срок траура по Фицтюдору, хотя бы ради приличий, – возразил Эндрю Линбридж. – Леди гордится своим именем, милорд. Кроме того, всякий, кто женится на ней, должен принять ее фамилию, ведь именно это обещал король Джону Радклиффу!

– Ты мог бы стать графом Стентоном, – соблазнял герцог. – Шести месяцев траура по мальчишке, которого она почти не знала и который прожил в ее доме гораздо меньше полугода, по-моему, вполне достаточно. Нам нужно защищать границу, и я буду спокоен, зная, что один из моих лучших офицеров живет в Стентоне.

– Но я даже не уверен, что нравлюсь ей, – медленно произнес Эндрю.

– Она терпеть не могла Фицтюдора, но будь ее муж мужчиной, он давно лежал бы у нее между ног и, возможно, ее отношение к нему изменилось бы! Я знаю Адэр с детства. Ей требуется мужчина, которого она могла бы почитать. Завоюешь ее уважение – значит, получишь и сердце, – спокойно возразил Ричард.

– Возможно, – протянул Эндрю. – Сэр, я вернусь в Стентон-Холл и передам ваши соболезнования, но вы могли бы заодно написать письмо, в котором посоветовали бы ей оставить меня в доме, поскольку ей необходим защитник от шотландцев, которые в последнее время совсем распоясались. У нее хороший, но недостаточно опытный начальник гарнизона. Я знаю, как она любит вас, милорд, и если объявите, что мое пребывание в Стентоне угодно вам, уверен, что она согласится.

– Что же, вполне достойный план, Эндрю, – хмыкнул герцог. – А теперь иди и засвидетельствуй почтение моей жене. Завтра, перед твоим отъездом, поговорим снова.

Эндрю вежливо поклонился и отошел. Леди Анну и ее дам он нашел в соляре. Герцогиня Глостер приветливо улыбнулась при виде Эндрю.

– Эндрю, как я рада видеть вас! Что привело вас в Миддлем?

Анна была хорошенькой молодой женщиной со светло-голубыми глазами и длинными золотистыми волосами, заплетенными в косы и уложенными вокруг маленькой головки. И хотя она казалась хрупкой и болезненной, Ричард Глостер обожал жену.

Эндрю поцеловал маленькую, прошитую голубыми венами ручку и, повинуясь знаку, сел, чтобы рассказать Анне свою историю.

Герцогиня Глостер с неподдельным интересом прислушивалась к каждому слову, и когда Эндрю закончил, покачала головой:

– Бедная маленькая Адэр! Конечно, никакой муж был ей не нужен, а тем более этот мальчишка, но потерять его таким жестоким образом! Вряд ли Джаспер Тюдор будет обрадован таким поворотом событий.

– Мальчик оказался храбрецом, – заметил Эндрю.

– Она любила его, хотя бы немного? – задумчиво произнесла герцогиня.

– Очень сомневаюсь, миледи.

– Но теперь она останется совсем одна! Может, пригласить ее в Миддлем немного погостить? Малыш Недди обожает ее.

– Герцог просил меня вернуться в Стентон и взять на себя оборону дома, – сообщил Эндрю.

– Что же, это мудрая мысль, – согласилась леди Анна. – Моя кузина Ровена Невилл замужем за бароном Грейфейром. Их поместье, почти такое же, как у Адэр, находится на границе. Последнее время кузина пишет, что они едва успевают отбиваться от нападений шотландцев. Любой из приграничных баронов сочтет одинокую девушку лакомым кусочком.

– Я сделаю все, чтобы уберечь Стентон, – галантно пообещал Эндрю, и герцогиня улыбнулась.

– Мой муж скучает по вас, – призналась она.

– Мне тоже не хватает общества моего доброго хозяина, а я, похоже, годен только для сражений. Слава Богу и его Святой Матери Марии, в Англии сейчас царит мир. Мой брат – наследник нашего деда, и у него уже есть сыновья. Я благодарен милорду герцогу за желание укрепить Стентон и за его веру в меня. Надеюсь, что и миледи будет благодарна дяде за заботу.

– Адэр немного вспыльчива, – вздохнула герцогиня, – но уж ты, с твоим обаянием, сможешь легко ее завоевать.

Эндрю Линбридж вспомнил о словах герцогини несколько дней спустя, когда вернулся в Стентон-Холл и рассказал Адэр о требовании герцога Глостера. Правда, сначала он завернул в Хиллвью, чтобы сообщить решение герцога брату и деду.

Дед довольно кивнул:

– Значит, теперь ты снова будешь на службе герцога? Надеюсь, он заплатил тебе за труды? Давай сюда денежки, парень. Нам очень их не хватает.

– Он дал мне свое благословение жениться на леди, если она того захочет. Думаю, этого более чем достаточно, – возразил Эндрю.

– Мог бы и золота немного прибавить, – проворчал старик.

– Я не могу долго оставаться, – сообщил Эндрю, – нужно поскорее добраться до Стентона. Прощай, дедушка.

– Он дал тебе деньги, – проницательно заметил Роберт, провожая брата во двор, где ожидала оседланная лошадь.

– Дал, – кивнул тот, – но они понадобятся мне самому.

– Разумеется. Старику они ни к чему. Просто его жадность одолевает, – хмыкнул Роберт. – Как по-твоему, девушка согласится выйти за тебя?

– Моя главная обязанность – укрепить оборону Стентона. Я почти не знаю девушку, да и она меня тоже не знает. Думаю, что крепкие браки заключаются между друзьями. Взять хотя бы тебя и Эллис!

– Но, женившись на ней, ты станешь графом, – напомнил брат.

– Да, и к тому же Радклиффом, как требовал ее отец. Любой, кто женится на Адэр, должен взять ее фамилию. Вряд ли это понравится дедушке, – заметил Эндрю, вскочив на коня. – Прощай, Роберт.

– Прощайте, милорд, – поддел Роб.

К вечеру того же дня Эндрю передал Адэр Радклифф послание герцога Глостера.

– Вы знаете, что здесь написано? – спросила она, подняв глаза.

– Да, миледи, – вежливо ответил Эндрю.

– Мне это не нравится, – заявила Адэр, глядя ему в глаза.

– Полагаю, что так, – любезно согласился Эндрю. – Тем не менее герцог желает, чтобы Стентон был укреплен, поскольку шотландцы совершенно обнаглели. Будь дом лучше готов к обороне десять лет назад, ваши родители остались бы живы. Герцог считает, что все большие дома в округе необходимо как следует защищать. Больше всего он заботится о вашей безопасности, миледи.

– Как он? – смягчилась Адэр.

– Здоров, и леди Анна тоже. Герцог правит на севере от имени брата и сейчас со всем дворов находится в Миддлеме.

– Вы ужинали? – спросила Адэр, и когда Эндрю отрицательно покачал головой, приказала принести еду.

Подойдя к высокому столу, Адэр усадила Эндрю и налила в кубок вина.

– Мой дядя Дикон терпеть не может королеву и ее семью. Считает их алчными выскочками. Поэтому и не любит бывать при дворе. А с тех пор как их брат Джордж четыре года назад был убит, почти туда не приезжает. И винит королеву в его смерти. Говорят, герцог Кларенс утонул в бочке с мальвазией, но в то время он находился в Тауэре, куда попал за восстание против короля. Вряд ли в Тауэре нашлась бы целая бочка мальвазии, – размышляла Адэр. – Но несмотря на все недостатки, дядя Дикон любил брата и всегда пытался внушить, что верность повелителю – важнее всего на свете. Только Джордж ничего не хотел слушать. Подумать только, братья, а такие разные. Король – человек, подверженный греху сладострастия, любит роскошь и делает все по-своему, вплоть до того, что обвенчался с совершенно неподходящей женщиной. И все же монарх он милостивый и подданные его любят. А вот герцог Кларенс завидовал успехам брата и его владениям, если не считать королевы, конечно. Вечно затевал всякие заговоры, чтобы свергнуть короля и самому сесть на трон. И наконец, дядюшка Дикон, абсолютно преданный старшему брату. Человек огромной воли, сильной веры, высоких моральных принципов. Он никогда не предаст короля, да и всякого, кого любит. Знаете, что, когда леди Анна овдовела, лишившись первого мужа, принца Эдуарда Ланкастера, Джордж, женатый на ее старшей сестре Изабелл, попытался помешать дядюшке Д и кону жениться наледи Анне. И только потому, что не желал делить с братом наследство Уорвика, которое досталось обеим сестрам. Но дядюшка Дикон и леди Анна любили друг друга с самого детства. Их разлучили, когда ее отец силой выдал Анну замуж за сына Генриха Шестого. Поэтому я не жалею о смерти Джорджа. Да и почти никто не жалеет, кроме дядюшки Дикона. Он всегда верил, что сумеет помочь старшему брату увидеть неразумность такого поведения, хотя вряд ли ему это удалось бы. Но после гибели Джорджа он предпочитает оставаться на севере. И винит королеву и ее приспешников в смерти Кларенса. Королева с радостью отомстила бы ему, но не может. Король знает, что Ричард сделает все ради его благоденствия. Ричард не мятежник подобно Кларенсу.

– Да, по этому поводу мы всегда будем едины, – спокойно заметил Эндрю. – Герцог – человек благородный.

– Вы долго были у него на службе?

– Много лет, и теперь, кажется, все повторяется, – кивнул Эндрю.

– Темный Уолтер хорошо вышколил своих людей, – сообщила Адэр. – Мы сами сможем защититься от шотландцев. Вы не сказали этого герцогу?

– Прошу вас позвать Темного Уолтера и Альберта, миледи. И позвольте точно объяснить вам, чего желает герцог. Потом посмотрим, что он скажет.

– Что же, вполне справедливо, – согласилась Адэр и позвала своих людей.

Тем временем Эндрю вонзил ложку в заячье рагу, которое поставили перед ним в корке от каравая. Привыкнув есть на бегу, к тому времени как прибыли Темный Уолтер и Альберт, он уже прикончил блюдо. Адэр негромко объяснила причину приезда Линбриджа.

– Герцог считает, что мы должны укрепить дом, иначе шотландцы разграбят его…

– Совершенно верно! – перебил ее Темный Уолтер. – Надеюсь, он прислал необходимые для этого средства?

– Прислал, – вмешался Эндрю. – Он хочет, чтобы мы выстроили стены. Дом, конечно, не замок, но шестифутовые стены помогут отразить нападение.

– Уж это точно, – в два голоса объявили Темный Уолтер и Альберт.

– Я думала, что решение остается за мной, – многозначительно заметила Адэр.

– Герцог полагает, что вы увидите мудрость его плана, как только я все объясню, – вкрадчиво заметил Эндрю. – Он не хочет, чтобы вы лежали мертвой во дворе, как ваша бедная мать, миледи. И беспокоится только о вашей безопасности.

– Но откуда мы возьмем камень? – возразила она.

– Фургоны прибудут через день-другой, – ответил Эндрю.

– Он желает также, чтобы его человек остался и проследил за строительством? Неужели ты сам не можешь сделать это, Темный Уолтер? Так уж необходимо, чтобы Эндрю Линбридж остался? – допытывалась Адэр.

– Необходимо, миледи, – уверил Темный Уолтер. – Я был простым солдатом, а капитан Линбридж – человек опытный, и герцог ему доверяет. Для нас это большая честь, капитан. – Он низко поклонился Эндрю. – Я провел с герцогом много лет и знаю, как он мудр. Понимаю, мы не выдержим никакой осады. Я рад его помощи и готов во всем ему подчиняться.

– Спасибо, – поблагодарил Эндрю. – Но капитан здесь – вы. Я не собираюсь смещать тебя с должности, Темный Уолтер. И приехал только чтобы помочь, наставить и обучить тебя и твоих людей.

Уолтер снова поклонился, и мужчины понимающе переглянулись.

– Но если Темный Уолтер остается моим капитаном, – раздраженно бросила Адэр, – как нам называть вас, сэр?

Они оба слишком уж раскомандовались, забыв, что она здесь госпожа!

– Эндрю, – предложил Линбридж, блестя глазами. – Так меня зовут.

Альберт и Темный Уолтер засмеялись, и Адэр была вынуждена последовать их примеру.

– Хорошо, – согласилась она, – пусть будет «Эндрю».

Элсбет велела Эндрю спать в зале.

– Не годится вам встречаться наверху, – твердо заявила она. – Адэр – одинокая невинная девушка и должна беречь свою репутацию.

– Я знаю, мистрис Элсбет, вы сумеете устроить меня поудобнее, – заверил Эндрю, – и вы правы: нельзя допустить, чтобы доброе имя графини было опозорено.

– В таком случае у вас куда больше здравого смысла, чем у многих мужчин! – резко бросила Элсбет.

– Со временем вы это поймете, – серьезно подтвердил Эндрю.

Элсбет пристально глянула на него, словно заподозрив насмешку, но красивое лицо оставалось бесстрастным.

Несколько дней спустя в Стентон прибыли телеги с камнем, а заодно и каменщик, который быстро обучил нескольких жителей основам своего ремесла. Каждые несколько дней, по мере того как пустели телеги, прибывали новые горы камня. Адэр так и не поняла, каким образом рабочие узнали, сколько материала потребуется, но в один прекрасный день телеги не появились, а несколько дней спустя шестифутовые стены вокруг дома были окончательно возведены. Старый ров углубили и заодно провели канал от реки Стентон-Уотер, чтобы воды всегда было довольно. Кузнец выковал решетку, а мужчины навесили тяжелые двойные ворота из цельных дубовых стволов. Через ров перекинули деревянный мостик.

– Но почему не каменный? – удивилась Адэр.

– Его куда труднее уничтожить, – пояснил Эндрю. – Если стены возьмут приступом, мы сожжем мост и сумеем еще некоторое время сдерживать нападающих. Кроме того, ров не даст врагу применить осадные лестницы.

– Теперь дом больше похож на замок, – заметила Адэр.

– Не совсем, – поправил Эндрю. – Здесь нет парапетных стен с бойницами, и необходимо разрешение короля, чтобы построить замок, чего не требуется, если вы хотите просто укрепить дом.

На возведение новых оборонительных сооружений ушли весна и половина лета. Адэр решила построить внутри стен новые загоны. Теперь она убережет скот и от набегов, и от непогоды.

Время от времени обитатели Стентона видели небольшие отряды шотландцев, но очевидная готовность хозяев обороняться, казалось, расхолаживала пыл разбойников.

Скот, купленный зимой, разжирел на густой траве пастбищ, и несколько телок ходили стельными, чему Адэр была очень рада. Она больше не собиралась покупать скот до следующего года. Ее люди и без того тяжко трудились, чтобы вырастить достаточно зерна на корм. Они собрали и обмолотили урожай и сложили его в новой каменной житнице внутри стен, окруживших дом. Два толстых кота, славившиеся своей свирепостью, день и ночь охраняли зерно от мышей.

В конце августа Адэр получила от герцогини Анны приглашение погостить в замке Миддлем. Адэр не хотела ехать, отговариваясь делами, но Элсбет и Альберт настояли.

– Год выдался трудным, цыпленочек мой, – уговаривала Элсбет. – Сначала пришлось терпеть нежеланного мужа, потом он умер, а все последние месяцы ты командовала работниками, строившими загоны. Совсем забыла, что ты леди. Визит к герцогине напомнит тебе о твоем положении. И кроме того, повидаешься с дядюшкой. Герцог будет рад видеть тебя.

– А я провожу вас, – пообещал Эндрю. – Заодно отчитаюсь перед герцогом.

– Возможно, вам больше не придется возвращаться сюда, – беспечно бросила Адэр. Выросшая среди женщин, под присмотром леди Маргариты, она с трудом выносила вмешательство Линбриджа в свою жизнь. Ее учили управлять большим поместьем, но Эндрю держался как истинный хозяин, и слуги, даже Альберт, беспрекословно ему подчинялись, а Темный Уолтер – преклонялся с рабской преданностью, крайне раздражавшей Адэр.

– Возможно, – любезно согласился Эндрю.

Все это время он пытался стать ближе к леди Стентон, завоевать ее расположение и дружбу. Беда в том, что он был так занят, что для ухаживаний почти не оставалось времени. Адэр, в свою очередь, трудилась не поднимая головы: на ее ответственности лежали сев и жатва, огород, варка мыла и литье свечей, засолка мяса и рыбы и приготовление всяческих запасов на зиму. К концу дня оба так уставали, что языки не ворочались, хотя иногда Адэр и Эндрю все же играли в шахматы.

Теперь они ехали на юг, в Йоркшир, и утром ясного сентябрьского дня добрались до Миддлема. Погода была сухой, как обычно в это время года.

Герцогиня тепло встретила Адэр.

– Как же я хотела тебя увидеть! – воскликнула она, беря девушку под руку. – И какая ты хорошенькая! Коричнево-оранжевый цвет идет тебе. Я, кажется, видела, что ты скачешь верхом, по-мужски?

– Мне так удобнее, – призналась Адэр. – Боюсь, не зря леди Маргарита называла меня сорванцом. Вы тоже прекрасно выглядите, ваше сиятельство.

– У меня выдался хороший год. Северный воздух полезен для меня, вот только зимой приходится сидеть дома. Все же я люблю спокойную размеренную жизнь. А ты, Адэр? Мы не виделись уже больше года.

Женщины вошли в зал и уселись на широкий диван у одного из огромных очагов.

– Я никогда еще не была так занята, – вздохнула Адэр. – Судьба Стентона и его людей теперь зависит от меня. Никогда не представляла, какое это тяжкое бремя, и все же я безоглядно счастлива.

– Несмотря на случившуюся беду? Жаль, что твоего мужа убили, – заметила герцогиня.

– Фицтюдора? Но он только назывался моим мужем, – отмахнулась Адэр. – И, при своей гордости, был для меня скорее обузой, чем помощью. В жизни не видела столь невежественного мальчишку! Едва умел нацарапать свое имя, а читать так и совсем не мог. И искренне верил, что пришел в этот мир лишь для того, чтобы ему угождали.

Ничему не учился, не знал, как управлять поместьем. Я хотела отправить его к королю, но тут он погиб. Поразительно, но он едва держал в руке шпагу!

– И все же это был благородный поступок, – напомнила герцогиня.

– Благородный? Да, но глупый. Бедняга так легко дал себя убить! Зато после смерти он добился того, чего не добился при жизни. Я похоронила его рядом с моими родителями, и на каменной плите высечено, что здесь лежит граф Стентон.

– Но, Адэр, тебе пора замуж! – воскликнула герцогиня. – Сколько тебе лет? Уже семнадцать! И все еще девственна!

– Мне исполнилось семнадцать в прошлом месяце, – оправдывалась Адэр, краснея.

– Меня выдали за принца Эдуарда в четырнадцать лет, – заметила герцогиня. – В шестнадцать я вышла за своего Дикона, а в семнадцать – родила нашего Недди. Ты, как и я, трагически потеряла мужа и теперь должна найти другого.

– Но мне вовсе не надо замуж. Зачем? – нехотя возразила Адэр. Ну почему ее не оставят в покое?

– Ради Стентона, дорогая. Стентон должен иметь наследника.

– Ах, кто захочет жениться на мне? Я удалилась от двора и не выйду замуж за человека, которого не знаю, не люблю и, что важнее всего, не уважаю! Король прислал мне беднягу Фицтюдора, которого я искренне презирала. Только случайность спасла меня от тяжкой участи! Второй раз пройти через то же самое? Не могу, миледи Анна.

– Но ты знаешь Эндрю Линбриджа, – улыбнулась герцогиня. – Самый подходящий для тебя жених. Не знаю, нравится ли он тебе, но уважение ты наверняка к нему питаешь.

– Эндрю? Именно поэтому дядюшка Дикон послал его в Стентон? Чтобы мы поближе познакомились? – рассмеялась Адэр. – О, до чего же мудро с его стороны.

– Именно так и было, – кивнула леди Анна. – Как ты знаешь, Эндрю – внук старого сэра Хамфри. Их род такой же древний, как и Радклиффы. Конечно, ты выше происхождением благодаря своему истинному отцу, но во всем остальном Линбриджи равны Радклиффам. Я знаю Эндрю много лет, поскольку он служил у моего мужа. Он хороший человек, Адэр, и будет тебе достойным мужем. И не станет жестоко обращаться с тобой.

– Эндрю, похоже, знает и понимает землю, – согласилась Адэр. – И люди Стентона действительно его любят, так что я почти ревную.

– Им нужен хозяин, Адэр. Да, ты графиня, признанная дочь Джона, но боюсь, они признают господином только мужчину. Таковы все крестьяне. Их взгляды просты и незатейливы.

– Полагаю, вы правы, – вздохнула Адэр. – Мне просто не хочется передавать кому-то свои обязанности. Леди Маргарита всегда учила, что женщина вполне способна сама управлять поместьем.

– Леди Маргарита – сильная женщина, что подтвердят все ее мужья и сын, но ее положение в мире куда выше твоего.

– Но я графиня Стентон, – гордо объявила Адэр.

– А леди Маргарита – потомок короля Эдуарда Третьего и мать наследника дома Ланкастеров. Она в большой милости у короля и королевы, поэтому может думать и говорить то, на что другие женщины просто не отважатся, и при этом никто не подумает про нее плохо. Леди Маргарита – женщина необыкновенная и на редкость здравомыслящая.

– Я всегда ею восхищалась, – кивнула Адэр.

– Но ты не можешь быть такой, как она, – возразила герцогиня. – Ты действительно графиня Стентон, но и графиня должна иметь мужа. Все лето Дикон ограждал твой дом от нашествия Невиллов и Перси под тем предлогом, что ты скорбишь по мужу. Но долго сдерживать их не удастся. В Стентоне очень богатые земли, и ты не сумеешь защитить их в одиночку. А у твоих соседей имеются сыновья и другие родичи мужского пола, которым нужно заключить выгодный брак. Есть ли такой мужчина, к которому ты неравнодушна? Если он достоин тебя, Дикон наверняка разрешит вам пожениться. Когда твой несчастный муж погиб, мой муж попросил у короля разрешения стать твоим опекуном, и Эдуард был более чем счастлив передать ему заботу о тебе. Граф Пемброк весьма опечален смертью сына, но благодарен тебе за возданные мальчику почести.

– Он даже не послал мне свои соболезнования, – бросила Адэр. – Может, Анфри, слуга молодого Фицтюдора, влил яд ему в уши?

– Если Анфри отправился на юг, значит, не добрался до графа. Я точно это знаю, потому что Дикон справлялся о нем.

– Как странно, – покачала головой Адэр. – Он исчез в тот день, когда его хозяина убили. С тех пор его никто не видел.

– Ноты не ответила мне, – напомнила герцогиня. – Есть ли человек, за которого ты хотела бы выйти замуж?

– Нет, – покачала головой Адэр.

– В таком случае ты исполнишь волю герцога и выйдешь за Эндрю?

– Полагаю, лучше иметь дело со знакомым дьяволом, чем с незнакомым, – с трудом выдавила Адэр. – Но он должен взять имя Радклифф. Таково было желание графа Джона, и король на это согласился. Понравится ли это его семье? Его дед всегда зарился на мои земли, но это невозможно. И мне нужно немного времени, чтобы свыкнуться с решением дяди Дикона. Интересно, кто-нибудь позаботился сообщить обо всем Эндрю? Он может не согласиться.

– Он согласится, – заверила герцогиня. – Эндрю никогда не подводил герцога.

Адэр тихо рассмеялась.

– Можно подумать, это военная кампания, которую дядя Дикон планирует предпринять, а Эндрю – осуществить.

Леди Анна тоже засмеялась. Добрые голубые глаза лукаво блеснули.

– В какой-то мере именно так оно и есть, – согласилась она. – Я знаю, что Дикон будет очень доволен твоим согласием и разумным поведением. Большинство знатных людей не могут себе позволить заключать браки по любви.

– А вы? Вы поженились по любви, – выдохнула Адэр.

– Да. Но для меня это второй брак. Мой отец был не из тех, кого можно ослушаться. Он рассорился с королем Эдуардом, решил поддержать бедного старого Генриха Шестого и его сына и задумал сделать меня королевой английской! Избави Бог! Я едва знала Эдуарда Ланкастера, но все равно пошла за него. И поскольку мой отец никому не доверял, нас прилюдно уложили в постель, и принц был вынужден овладеть мной, чтобы ни у кого не было оснований аннулировать брак. Несчастный принц вовсе не хотел жениться на мне, тем более что у него была любовница, которую он страстно любил. Однако из политических соображений нас поженили и заставили жить в браке. О, как я была несчастлива! Но у тебя передо мной есть преимущество! Ты по крайней мере знакома с будущим мужем. Он хорош собой и кажется добрым человеком.

Адэр, немного поразмыслив, согласилась:

– Да, тут вы правы, и я ни разу не видела его в гневе. Но каким он будет, став графом Стентоном?

– Любая женщина рискует, выходя замуж. И баран может оказаться волком в овечьей шкуре. Но как только женщина немного разберется в характере мужа, она вполне способна справиться даже с волком.

– Недаром говорят: муж голова, а жена – шея, – лукаво улыбнулась Адэр.

– Значит, я могу сказать своему мужу, что ты согласна выйти за Эндрю Линбриджа? – обрадовалась герцогиня.

– Если согласен Эндрю. Ради Стентона и его будущего. Пока герцогиня беседовала с Адэр, ее муж толковал с Эндрю о том же деле.

– Жениться на графине? – ошеломленно пробормотал Эндрю, пораженный таким неслыханным предложением.

– Теперь она моя подопечная, – пояснил герцог. – Ей необходим муж, чтобы оборонять Стентон. Я предпочитаю человека, на чью преданность могу рассчитывать. Мне не нужен еще один Фицтюдор. И я не доверяю Ланкастерам, несмотря на смерть Генриха Шестого и его сына. У них есть еще один наследник, а Маргарита Бофор – женщина честолюбивая, и готова на многое ради сына.

– Мой дед будет доволен, – протянул Эндрю.

– Но у меня есть одно условие. Еще до того как Джейн Радклифф родила, король объявил, что, если ребенок будет девочкой и других законных наследников не появится, Адэр Стентон станет графиней. Это ты уже знал, но, возможно, тебе неизвестно, что по велению короля ее муж должен принять имя Радклифф вместе с графским титулом. Конечно, лорд Хамфри вряд ли будет доволен, да и ты тоже, но придется принять это условие.

– Но я стану графом, не так ли? – уточнил Эндрю. Герцог кивнул.

– И получу все права мужа над собственностью жены? Герцог снова кивнул.

Эндрю смешливо фыркнул.

– Когда мой дед стал кидать завистливые взгляды на Стентон, я сказал, что, даже если женюсь на Адэр, земли будут только моими. Вот мое пророчество и сбылось. Я стану Радклиффом, и дед не получит ни клочка земли!

Поняв юмор всей ситуации, герцог невольно рассмеялся.

– И тут ты прав, Эндрю, – заметил он.

– В таком случае я это сделаю.

– Но ты должен быть добр и почтителен к Адэр, – предупредил герцог. – Я полюбил ее с первой встречи. В шесть лет эта маленькая храбрая малышка успела столько пережить! И выросла прелестной, хоть и несколько упрямой молодой женщиной. Она похожа на необъезженную, хотя и породистую кобылку. Ты укротишь ее, только нежностью, и никогда об этом не пожалеешь. Адэр понимает, что такое верность.

– Но мы должны пожениться до зимы, – озабоченно заметил Эндрю.

– Верно. Я немедленно велю составить брачный контракт, и если моя племянница согласится, мы отпразднуем свадьбу до вашего возвращения в Стентон. А теперь иди поищи ее и постарайся уговорить.

Эндрю вышел из комнаты герцога и отправился в парадный зал, где увидел сидевшую у огня Адэр. Она словно ждала именно его: вокруг не было ни души.

– Можно мне сесть рядом? – спросил Эндрю. – Я говорил с герцогом. Он желает, чтобы мы поженились. Согласны ли вы выйти за меня?

Адэр знаком велела ему садиться.

– Герцогиня уговаривала меня согласиться на этот брак, и я решила последовать ее совету. Еще год назад я не намеревалась идти к алтарю, потому что хотела спокойно пожить в своем доме и на своей земле. И вовсе не собиралась становиться женой незнакомого человека, особенно из рода Ланкастеров. Я никогда не смогу простить им убийство родителей. Жаль, что король не учел этого, когда решил обвенчать меня с сыном Пемброка, да еще и устроил свадьбу по доверенности. Все было сделано по его желанию. Не по моему. Я соглашаюсь на брак с вами, зная, что, хотя способна на многое, все же не смогу защитить Стентон и удерживать его ради спокойствия короля. Для этого мне нужен муж. Я знаю вас, Эндрю Линбридж, и вы кажетесь мне хорошим человеком.

– Я хороший человек, – серьезно подтвердил он. – И стану заботиться о вас и защищать Стентон. – С этими словами Эндрю взял тонкую маленькую ручку Адэр, поднес к губам и поцеловал. – Я не подведу графа, Стентон и вас. Даю вам слово.

– И примете имя Радклифф? – продолжала допытываться Адэр.

– Приму, – кивнул Эндрю. – Но вы должны понять, что этот брак будет настоящим и истинным, а не только на бумаге. Вы взрослая девушка, а я – мужчина. Мне нужна не только жена-помощница, но и жена-любовница. А Стентону необходим наследник.

Адэр ощутила, как стало жарко щекам. Она идет замуж ради Стентона. Но, как мягко указала герцогиня Анна, Стентону действительно необходимы наследники, а для этого одного желания Адэр маловато.

– Понимаю, – вздохнула она.

– Вы девственница? – спросил Эндрю, пристально глядя Адэр в глаза. Особого значения для него это не имело, но он хотел знать правду.

Белая кожа Адэр покрылась неровными красными пятнами.

– Конечно! – сердито взвизгнула она. – Или вы считаете меня распутным, падшим созданием?

– Но у вас был муж, – напомнил Эндрю. Значит, она не тронута. Он считал, что это не важно, а оказалось наоборот…

– И вы действительно верите, что я позволила бы прыщавому мальчишке прикоснуться ко мне? Да я бы предпочла удалиться в монастырь, сэр Линбридж!

– Эндрю, – тихо поправил он. – Меня зовут Эндрю, Адэр, и я хотел бы, чтобы наедине вы называли меня по имени и говорили «ты».

– Так вот, Эндрю, чтобы между нами не было недомолвок, я девушка, – повторила Адэр.

Или он воображает, что она не способна управлять своими эмоциями подобно тому мужчине, что стал ее отцом?! Эндрю приподнял подбородок Адэр и поцеловал в губы.

– Хорошо, – выдохнул он. Какие у нее сладкие губы! Адэр чуть приоткрыла рот и, хотя тихонько охнула от удивления, все же не отстранилась.

Эндрю ощутил мягкость ее груди, прижимавшейся к нему, и неожиданно осознал, как сильно хотел поцеловать ее все последние месяцы.

Сердце Адэр заколотилось от возбуждения. Она еще ни с кем не целовалась, если не считать того момента, когда влажные губы Фицтюдора прижались к ее рту. Но тут было совершенно иное. И поцелуй показался ей волнующим и нежным. Она ответила лаской на ласку и почувствовала, как напряглись ее соски, когда восхитительная дрожь прошла по спине, а в животе что-то судорожно сжалось.

Эндрю поднял голову, продолжая обнимать Адэр. Серые глаза улыбались фиалковым.

– Если будешь продолжать и дальше целовать меня с таким пылом, боюсь, я захочу и потребую от тебя гораздо большего.

– Наверное… и я тоже, – откровенно призналась Адэр.

– В таком случае следует ли сказать герцогу, что мы решили последовать его совету и поженимся, как только будут закончены приготовления к свадьбе? – уточнил Эндрю.

– Думаю, так будет лучше, – кивнула Адэр. – Нам нужно вернуться в Стентон до начала непогоды.

– Ты предпочла бы обвенчаться в Стентоне? – заботливо осведомился Эндрю.

Улыбка озарила прелестное лицо Адэр.

– О да! Думаешь, это дозволительно, Эндрю? Как по-твоему, дядюшка Дикон нам разрешит?

– Если брачный контракт подписан обеими сторонами, герцогом и его священником и засвидетельствован герцогиней и еще одним человеком, не вижу, почему бы и нет? – пожал плечами Эндрю.

– Жители Стентона будут так рады! Все это время они были неизменно мне верны и будут верны тебе, Эндрю.

– В таком случае я немедленно поговорю с герцогом, дорогая, – пообещал Эндрю и сдержал слово.

Герцог согласился, что само венчание в Стентоне – превосходная мысль, тем более что Адэр будут окружать преданные ей люди. Подобная церемония только скрепит узы дружбы.

Он велел составить документы. И Эндрю и Адэр прочитали соединявшее их соглашение. Священник прочитал и одобрил контракт, после чего ранним утром в конце октября, в личной часовне герцогини новобрачные подписали необходимые бумаги. Их примеру последовал герцог, законный опекун невесты.

Солнце еще не поднялось, но ясное голубое небо расцветилось великолепными оранжевыми полосами. Священник благословил Адэр и Эндрю, и хотя им еще предстояла брачная церемония в Стентоне, все же в глазах закона они уже были мужем и женой.

После мессы всех пригласили на торжественный завтрак. Слуги подали яйца «бенедикт» в сливочном соусе, тонкие ломтики деревенской ветчины, овсяную кашу в хлебных корках и только что вынутый из печи хлеб. На столе был также сливочный соус с перцем, горшочек со сливочным маслом и несколько блюд с летними заготовками. Кубки то и дело наполнялись сладким свежим сидром или октябрьским элем, в зависимости от положения обедающего. Ричард выделил большой отряд солдат для сопровождения новобрачных, не желая рисковать безопасностью любимой племянницы.

Адэр встала перед герцогом на колени, прося благословения, которое тот с радостью дал ей. Она залилась слезами, но Ричард, подняв ее, поцеловал в щеки и лоб.

– Уверен, что твой муж сделает тебя счастливой, – слегка улыбнулся он.

– О, дядя Дикон, спасибо, что растолковали, как я была слепа. Молю, берегите себя, ибо вы слишком тревожитесь за окружающих.

Герцог кивнул и подвел Адэр к жене. Дамы обнялись.

– Передайте Недди, мне очень жаль, что ему пришлось сегодня остаться в постели, и поцелуйте его за меня, – попросила Адэр.

– Обязательно, – пообещала герцогиня. – У бедняжки слабая грудь, а он готов скакать верхом каждое утро, несмотря на холодную погоду. Скоро ты узнаешь, дорогая Адэр, что мать зачастую имеет весьма слабую власть над своими сыновьями. Будь счастлива с Эндрю, как я – со своим Диконом.

Герцогиня поцеловала Адэр и, прослезившись, обняла Эндрю.

– Благослови Боже вас обоих, – прошептала она на прощание.

Адэр и Эндрю вскочили на коней и, в окружении людей герцога покинув замок Миддлем, направились на север, а потом – на запад, к Стентону.

Путешествие заняло несколько дней. По ночам они останавливались в монастырях, мужских и женских: герцог заранее выслал вперед гонца, чтобы договориться о ночлеге.

Наконец впереди показался Стентон, и Адэр, не в силах сдержаться и к удивлению Эндрю и эскорта, пустила коня в галоп и помчалась к дому. Мужчины, переглянувшись, последовали за ней.

Трудившиеся на полях люди, завидев госпожу, радостно махали руками. Адэр знаками велела им следовать к дому; остановившись во дворе и дождавшись Эндрю, она заговорила:

– Мои славные друзья, я вернулась от нашего доброго герцога и повелителя и привезла нового графа. Эндрю, урожденный Линбридж, принял имя Радклифф, как желали мой отец, граф Джон, и король Эдуард. Завтра мы обвенчаемся в парадном зале, и все вы приглашены. Приветствуйте Эндрю Радклиффа, графа Стентона!

Тут же раздались громкие радостные крики. Все знали и уважали Эндрю, а также понимали, что госпоже давно пора иметь мужа. Наконец-то в Стентоне появился настоящий хозяин!

Глава 6

– Мое дитя выходит замуж, – взволнованно повторяла Элсбет. – Что же, самое время! Да твоя матушка в семнадцать лет уже успела родить тебя! Он чудесный человек! Не самый красивый мужчина из тех, кто встречался мне на долгом пути, но достаточно приятный. Тебе очень повезло!

– Я выхожу замуж ради Стентона, нянюшка, – вздохнула Адэр, – иначе, кто знает, вдруг король пошлет мне кого-то вроде бедняги Фицтюдора. А может, и похуже!

– Ты права. И кроме того, поместью нужен наследник. Но уж если приходится выходить замуж, заметь, совсем неплохо иметь в постели привлекательного мужчину. Я слышала, женщины от него без ума, – сообщила Элсбет, лукаво подмигнув.

– Слышала? Интересно, от кого? – встрепенулась Адэр. – Я не потерплю никаких любовниц!

– Сплетни разлетаются по округе быстрее ветра, – заметила Элсбет. – Но у твоего мужа не было постоянных любовниц, ни по ту, ни по эту сторону границы, хотя при упоминании его имени девушки улыбаются и кивают.

– По обе стороны границы? – повторила Адэр, вскинув черную бровь.

– Видишь ли, никто не провел черту на земле, обозначая границу Англии и Шотландии. И мужчина едет куда ему вздумается. Если он видит хорошенькую девушку и хочет ее, не важно, где она живет: по ту сторону границы или по эту. Все здешние мужчины таковы, и новый граф от них не отличается.

– Вижу, мне следует поговорить с Эндрю, – мрачно заключила Адэр. – Мне ни к чему встречи с другими женщинами или его бастардами, разбросанными по здешним местам.

– Ну-ну, дорогая, – предупредила Элсбет, – я не верю, что граф опозорит или обидит тебя. Не унижай его, предъявляя ненужные требования.

– Мне не нужен муж, который вечно спит в чужих кроватях, – сухо бросила Адэр.

– В таком случае постарайся, чтобы он был счастий лив в собственной, – мудро посоветовала Элсбет.

Адэр стыдливо вспыхнула.

– Тебе лучше других известно, что я никогда не была с мужчиной.

– Но сегодня будешь, и он, зная, что ты девственна, всему тебя обучит. Поверь, страсть – это великолепно и может дать тебе много наслаждения… с мужчиной, который тебе предназначен.

– А если он предназначается другой? – выпалила Адэр.

– В таком случае ничего не поделать. Но даже обычная похоть весьма приятная вещь, что бы там ни твердила церковь, – хмыкнула Элсбет. – А теперь пойдем, дорогая. Ванна уже готова и ждет тебя. Ничто не будит желания мужчины так, как женщина, благоухающая цветочным ароматом. Я брошу в воду немного сухих духов, которые подарила тебе леди Маргарита в двенадцатую ночь, два года назад.

Они вошли в маленькую комнатку рядом со спальней, где стояла дубовая лохань. Мать Адэр пожелала иметь отдельную комнату для купания, и любящий муж был счастлив угодить жене. Котлы с горячей водой подавались из кухни на деревянной платформе, поднимавшейся наверх по каменному колодцу. Две крепкие служанки вытаскивали платформу и выливали воду в лохань, после чего пустые котлы возвращались на кухню. Таким образом, не было нужды выстраивать слуг в цепочку и заставлять передавать ведра из рук в руки и лохань наполнялась куда быстрее.

К тому времени как Адэр села в лохань, служанки уже успели уйти. Она вымыла темные волосы, наслаждаясь теплом и ароматом левкоя, исходящими от воды, неторопливо намылилась и смыла пену. Небо за окном все еще не посветлело, но было решено, что священник благословит их после заутрени. И Адэр объявила этот день праздничным. Все жители Стентона были приглашены на пиршество. Она даже не знала, какой сегодня день недели. Месяц – ноябрь, до Дня святого Мартина осталось совсем недолго, а остальное значения не имело. У нее теперь есть муж, и скоро они целиком посвятят жизнь заботам о поместье. А потом на свет появятся дети. Эта мысль немного пугала Адэр, но ведь именно поэтому люди женятся. Не так ли? Чтобы иметь наследников. А она хотела наследников для Стентона.

Адэр вышла из лохани, и Элсбет набросила на нее большое полотно. Адэр уселась у огня и стала вытирать и расчесывать волосы, пока они не стали мягкими и шелковистыми.

– Я оставлю их распушенными, – решила она. – Брак с Фицтюдором был не настоящим, и я все еще девушка.

– Я принесла фиолетовое платье из дамасского шелка, которое ты выбрала прошлой ночью, – объявила Элсбет, показывая на лежавшее на кровати платье с узкими рукавами, задрапированным вырезом и расширявшееся от шеи до отделанного лентами подола. Платье было цельнокроеным, хотя герцогиня Анна рассказана, что при дворе сейчас в моде раздельные юбки, корсажи и рукава, что позволяет дамам менять различные детали и таким образом разнообразить гардероб. Однако здесь, в деревне, у Адэр не было времени для таких мод. Ее подвенечное платье было лучшим из имевшихся, и Адэр носила его более двух лет. Ткань подарил ей король на двенадцатую ночь. Он всегда дарил дочерям рулоны ткани в подарок, а она и Бесси делились с Сисели, чтобы сшить побольше платьев.

Адэр провела ладонью по фиолетовому шелку.

– Лучшей ткани он мне не дарил, – тихо выговорила она, надевая чистую камизу и натягивая поверх платье.

– Скучаешь по двору? – неожиданно спросила Элсбет.

– Вовсе нет. Я предпочитаю Стентон и свое общество. Интересно, думают ли обо мне сестры? Сегодня я должна написать Бесси. Возможно, я смогу доставить письмо на юг до начала снегопадов. Я пошлю его в Миддлем, а дядя Дикон отправит его вместе со своей корреспонденцией, – говорила Адэр, поправляя вырез платья. – Дай мне головную повязку, расшитую драгоценными камнями.

Элсбет немедленно принесла повязку, и Адэр повязала голову.

– Ты настоящая красавица! – восхитилась Элсбет. – Твои родители наверняка гордились бы, видя свою дочь у алтаря, и я знаю, что им понравился бы лорд Эндрю. Он будет нам хорошим графом.

– Будет ли? – Адэр едва знала мужчину, ставшего ее мужем, если верить контрактам, подписанным ими в Миддлеме всего несколько дней назад. Адэр и священника едва знала. Отец Гилберт не так давно перебрался в Стентон, и по его акценту было трудно судить, англичанин он или шотландец. Все же Адэр обрадовалась его появлению, хотя он был уже немолод и глуховат. Зато он исправно служил мессы, венчал, крестил и хоронил местных жителей.

– Пора идти вниз, – сказала Элсбет, выводя госпожу из задумчивости.

– Не могла бы ты хоть немного рассказать мне о брачной ночи? – попросила Адэр.

– Мне не подобает учить вас, миледи. Придется сделать это вашему мужу. Конечно, останься жива ваша матушка, упокой Господь ее душу, все было бы по-другому, но сейчас ничего нельзя поделать. Я поведала что могла, и теперь мои уста сомкнуты.

– А если появятся дети, ты поможешь? – сухо осведомилась Адэр.

– Разумеется, – слегка улыбнулась Элсбет. – Но теперь вас ждет жених, миледи. Не хотите же, чтобы он подумал, будто вы колеблетесь. Вы согласились на брак перед Господом, герцогом Ричардом и его доброй герцогиней.

– Да, – подтвердила Адэр. – Идем вниз.

Но тут раздался громкий стук, и она испуганно вздрогнула. Элсбет поспешила открыть дверь. На пороге стоял новый граф.

– Могу я зайти на минуту? – вежливо осведомился он. – Элсбет может остаться.

Адэр сделала ему знак приблизиться.

– Вы так волнуетесь, милорд, или просто боитесь, что я в последний момент сбегу от алтаря? – улыбнулась Адэр.

– Ты не можешь сбежать, – возразил он. – По закону мы уже женаты, и я не боюсь, что ты удерешь от меня, как в свое время – от его величества. Но прежде чем уехать из Миддлема, я послал гонца к деду и брату с сообщением, что герцог устроил наш брак. Они оба только что прибыли в Стентон. Хочу, чтобы ты знала: я их не приглашал и намеревался выждать, чтобы мы привыкли друг к другу, прежде чем знакомить тебя с дедом. Он человек суровый и, вне всякого сомнения, не одобряет моего отказа от родового имени. Понятия не имею, как дед умудрился добраться сюда: он очень стар, искалечен и почти не ходит. Прошу, будь с ним терпеливой.

– А ты? Тоже будешь терпелив?

– Возможно, нет, – признался Эндрю. – А моего старшего брата Роба ты знаешь.

– Если они уже здесь, ничего не поделаешь, нужно принять их как родственников, – решила Адэр. – Скажи, какова твоя невестка?

– Эллис добра и мудра. Она старается не возражать деду.

– Этого я обещать не могу, и не знаю, мудра я или нет, но постараюсь не перечить твоему деду, пока он гостит у нас. Только потому, что в тебе течет его кровь, Эндрю. Пока ты жил в Стентоне, я поняла, что ты достоин моего уважения.

Эндрю взял руки Адэр и поцеловал.

– Спасибо, – мягко поблагодарил он.

Адэр залилась смущенным румянцем и поспешно отняла руку.

– Если лорд Хамфри и ваш брат уже здесь, милорд, нам лучше спуститься вниз и приветствовать их вместе.

Эндрю кивнул, и все трое сошли в большой зал. Лорд Хамфри уже развалился в кресле у огня, сжимая в кулаке кубок с элем: очевидно, утренняя поездка сильно его измучила. Роберт стоял рядом с дедом. При виде Адэр и Эндрю его добрые голубые глаза радостно блеснули, а на губах заиграла теплая улыбка.

Заметив, в каком состоянии находится ее гость, Адэр поспешно подошла к очагу.

– Милорд, что заставило вас предпринять такое утомительное путешествие? Мне дали понять, что вы больше не можете ездить верхом.

– День, в который меня не сумеют усадить в седло, станет моим последним на земле, – проворчал лорд Хамфри. – Ну, девочка, подойди ближе и дай посмотреть на тебя. Ничего не скажешь, копия матери, а она в свое время была не последней красавицей, В тебе нет ничего от Радклиффов. Что это за глупость насчет моего внука, взявшего твою фамилию?

– Таково было желание отца, когда он стал графом Стентона. Король согласился. В этом нет ничего необычного, милорд, – тихо сказала Адэр.

– Он Линбридж! – отрезал старик.

– Он граф Стентон, милорд, а графы Стентоны носят имя Радклифф, по собственному выбору или по праву рождения, – парировала Адэр.

– Какого дьявола король Эдуард согласился на такое безумие? – взорвался лорд Линбридж.

– Согласился. Потому что он и есть мой настоящий отец. Граф Стентон был всего лишь отчимом. Не то чтобы Эдуард Йорк питал ко мне отцовские чувства. Именно Джон Радклифф любил меня как собственную плоть и кровь.

– Значит, ты отродье короля? – взвился старик. – Ах я, глупец! Всегда гадал, за какую великую услугу, оказанную Джоном Радклиффом королю, тот дал ему графский титул! Но дело не в Джоне, а в твоей милой матушке. Это она обслуживала короля! – И Хамфри Линбридж, хлопнув себя по колену, от души рассмеялся. – Давно ты знала правду, девочка?

– Советую обращаться со мной повежливее, милорд, – холодно бросила Адэр. – Я вам не «девочка», а «ваша светлость графиня Стентон». Можете обращаться ко мне именно так. Или, поскольку я жена вашего внука, разрешаю звать меня по имени. А на будущее знайте: со мной нельзя вести себя как с какой-нибудь служанкой.

От удивления старик разинул рот, а Роберт, едва сдерживая угрожавший вырваться наружу хохот, устремил взгляд на брата, который тоже подавился смешком.

– Ну и ну… – выдавил наконец лорд Линбридж и, немного опомнившись, надулся как индюк. – Очень уж вы много о себе думаете, миледи! – прошипел он.

– Совершенно верно, милорд, – любезно согласилась Адэр.

– Итак, мой Эндрю отныне стал Радклиффом. Больше он не Линбридж, – вымолвил лорд Хамфри.

– Да, но при этом он приобрел титул, что вполне стоит потери прежнего имени. Не так ли? – осведомилась Адэр, глядя в глаза старику.

– Возможно, – медленно протянул лорд Линбридж. – Члены наших семей не раз заключали между собой подобные союзы. Вы не знали этого? Бабушкой Джона Радклиффа была Линбридж. И если Эндрю сменил имя, еще не значит, что от этого вы родите ему меньше сыновей. По крайней мере ваш первый муж не дал вам ребенка.

– Фицтюдор не был удостоен чести лечь в мою постель, – спокойно пояснила Адэр.

– Зато мой внук удостоится, – уверенно заявил старик.

– Да, – согласилась Адэр. – Мы с Эндрю успели узнать друг друга. А Фицтюдора я не знала, и, кроме того, он был дураком. Ваш же внук отнюдь не глуп.

– Ваш первый муж очень вовремя умер, – хитро улыбнулся старик.

– Он погиб, глупо и трагически! – отрезала Адэр. – Я не приказывала убивать его. Всего лишь намеревалась отослать к отцу и потребовать у церкви аннулировать брак. Король не имел права посылать мне мужа, если я сразу сказала «нет».

– Королю необходимо охранять границу, – покачал головой лорд Линбридж.

– Фицтюдор не был на это способен. И потом, сейчас у нас мир.

– На границе никогда не бывает настоящего мира, – пробормотал старик.

– Его светлость граф Стентон сумеет нас защитить.

– Тут вы правы, миледи. Если мой внук что-то и умеет делать хорошо, так это драться. В битвах нет никого отважнее Эндрю Линбриджа.

– Эндрю Радклиффа, – мягко поправила Адэр.

– Да, конечно, – кивнул старик, глядя на нее. – Кстати, Роберт утверждает, миледи, что у вас прекрасная кухарка. Я проголодался. Долго мне ждать завтрака?!

– Столы будут накрыты после заутрени, милорд. Пока мы разговаривали, отец Гилберт и двое причетников устанавливали алтарь на высоком столе. Хотя в Миддлеме мы подписали брачный контракт, священник еще должен благословить наш союз, как раз сегодня утром, в присутствии жителей Стентона. Вы оказались здесь по счастливому совпадению. Я рада, что родные Эндрю смогут стать свидетелями нашей свадьбы. – Сделав знак Альберту, Адэр тихо добавила: – Прикажи двум слугам из тех, кто покрепче, установить кресло перед алтарем, чтобы старик смог наблюдать всю церемонию.

– Сейчас, миледи, все будет сделано, – заверил Альберт.

– Приятно снова видеть вас, миледи, – с поклоном заметил Роберт.

– Прошу, Роб, зовите меня по имени. Теперь вы мой брат, а я всегда хотела иметь старшего брата.

Роберт почтительно поцеловал ей руку.

– Ты прекрасно справилась со стариком, – пробормотал Эндрю, властно обнимая ее за талию. – Если ему не сопротивляться, он сломит любого.

– Я никогда не позволяла мужчине запугать меня, будь это даже король, – сладко улыбнулась Адэр.

Роберт все-таки не выдержал и засмеялся.

– Что, братец, нашла коса на камень? Встретил наконец ту, что ни в чем не уступит тебе?

– Почему именно я? Может, это Адэр встретила ровню себе? – хмыкнул Эндрю.

– А вот это еще посмотрим, – парировала Адэр.

К этому времени алтарь уже был установлен. Старого лорда Линбриджа поднесли поближе, чтобы он тоже мог все видеть. Парадный зал наполнился народом, и священник начал мессу. Огоньки свечей мерцали и колебались от дыхания. После окончания службы Адэр и Эндрю встали на колени перед алтарем. Отец Гилберт благословил союз, формально заключенный почти две недели назад, после чего дал знак жениху и невесте подняться и повернуться лицом к собравшимся. Все от души приветствовали новобрачных.

Свечи на алтаре загасили, и слуги поспешили убрать алтарь с высокого стола. Остальные тем временем расставляли раскладные столы и скамейки, до этого времени прислоненные к стенам зала. Вскоре стали разносить еду, корки караваев, полные горячей овсяной каши, подслащенной медом и кусочками яблок и груш, блюда с ветчиной и крутыми яйцами, свежеиспеченный хлеб, горшочки с маслом и медом. Деревянные чаши были наполнены октябрьским элем. На высокий стол подали яйца бенедикт в сливках и марсале, а также печеные яблоки с медом и сливками.

Лорда Линбриджа отнесли к высокому столу и посадили слева от невесты. Говорил он мало, но, судя по бормотанию и громкому чавканью, завтрак ему нравился, Альберт следил, чтобы его кубок не пустел, и Адэр, заметив это, довольно кивнула.

После завтрака лорд Линбридж объявил, что вместе с Робертом сегодня же вернется домой, но Адэр уговорила его немного посидеть у огня. Вскоре Хамфри Линбридж мирно заснул.

– Он очень устал, – покачала головой Адэр. – Вы и ваш дед должны провести ночь в Стентоне, если, разумеется, у вас нет срочных дел. Думаю, вам лучше уехать утром. Далеко ли до вашего дома?

– Несколько часов езды верхом, – ответил Роберт.

– Боже мой, когда же вы поднялись сегодня? – ахнула она, зная, что они приехали еще до рассвета. – Хорошо еще, что ночь была лунной, хотя погода нынче сырая и холодная! Сколько лет вашему деду?

– Говорит, семьдесят три. И мы тронулись в путь в начале третьего ночи.

– Почему он так настаивал на приезде? – выпалила Адэр.

– Посчитал, что вы уже дома. И очень расстроился, что Эндрю отказался от родового имени.

– Так даже лучше, – вмешался граф. – Теперь у деда не останется никаких иллюзий относительно того, что земли Радклиффов можно присоединить к Хиллвью. А ты знаешь, что он всегда зарился на пастбища, принадлежащие Стентону. Теперь он может выбросить эти мысли из головы.

– Я должна сказать кухарке, что наши гости останутся до завтрашнего утра, – объявила Адэр поднимаясь.

– Она прелестна, – заявил Роберт после ее ухода. – Решительна, умна и горда. Видел, как она поставила деда на место? И он ничуть на нее не обижен.

– Я понятия не имел, что это такое – быть женатым, – вдруг сказал Эндрю.

– Ни один мужчина этого не понимает. Сначала, – ухмыльнулся Роберт. – И даже через несколько лет ты все еще сталкиваешься с неожиданными ситуациями. Брак – это игра, в которой правила устанавливает твоя жена. Эти правила постоянно меняются, и все же от тебя ожидают, что ты заранее знаешь каждое. Главное помни, что дом и слуги – в ее власти. И дети тоже, когда они появятся. Остальное – твои владения.

– Думаю, Адэр захочет править и остальным, – вздохнул Эндрю. – Она любит Стентон и предана землям и людям.

– В таком случае будь рядом, пока она не позволит тебе править в одиночку, – мудро посоветовал Роб. – Рано или поздно это обязательно произойдет. Иисусе, Эндрю! Ты граф! Ричард женил тебя на наследнице, которая принесла в приданое титул. Мой брат – граф Стентон! Как легко я это выговариваю! Ты уже овладел ею? Она…

– До прошлой ночи мы были в пути, – перебил его Эндрю. – Возвращались из Миддлема. И я не хотел настаивать, пока церковь не благословила наш союз.

– Значит, сегодня твоя брачная ночь? – заключил Роберт.

– Адэр еще невинна. Я подожду, пока вы с дедом уедете.

– Должно быть, ты неравнодушен к малышке, – заметил Роберт. – Не знал, что ты можешь быть так внимателен к женским чувствам.

– Мне придется жить с ней, Роб, и я предпочитаю мир в доме. Довольно я знал войн на своем веку! – отрезал Эндрю.

Но к его удивлению, сразу же после обеда Адэр извинилась, встала и шепнула ему на ухо:

– Если усну к вашему возвращению, милорд, разбудите меня. Нам еще нужно исполнить наш главный долг перед Стентоном.

Эндрю, скрывая изумление, кивнул. Она зовет его в постель сегодня? Что ж, хороший признак, не так ли? Он воздержался от улыбки.

– Уверена?

– Милорд! – только и сказала Адэр, прежде чем обратиться к деду: – Элсбет сама приготовила вам постель в зале, рядом с очагом. Ночью там будет дежурить слуга – на случай если вам что-то понадобится. Спокойной вам ночи.

Адэр вежливо присела и, повернувшись, покинула зал. Лорд Линбридж проводил ее одобрительным взглядом.

– Пусть она похожа на Джейн, но воли и мужества ей не занимать. Ее матушка была мягкой и послушной девушкой. Будь у нее характер дочери, Джону Радклиффу не так-то просто удалось бы уложить жену в постель короля Эдуарда. Вижу, Эндрю, твоя жена хорошо понимает, что такое долг. Жить с ней вряд ли будет легко, но она станет тебе хорошей женой и хорошей матерью твоим детям. Иди к ней, внук мой. Я горжусь тобой. Твоя служба герцогу принесла тебе хорошую прибыль. – Старик допил вино из кубка и постучал им по дубовому столу, требуя еще эля. – У твоей жены не только хороший стол, но и хорошие погреба, – довольно заметил он.

– Вам будет теплее у огня, милорд, – пробормотал Альберт, и прежде чем лорд Линбридж успел ответить, его кресло снова подняли и отнесли к огромному очагу, в котором пылали целые бревна. При этом старик судорожно сжимал кубок.

– Ее слуги хорошо вышколены, – заметил Роберт. – Тебе повезло, братец, порядок здесь идеальный. Думаешь, Адэр действительно девственна? Молодой Фицтюдор был весьма решительно настроен.

– Он был не пара такой женщине, как Адэр, – с улыбкой пояснил Эндрю. – Она утверждает, что невинна, и я должен ей верить, если будет не доказано обратное. Сегодня я стану обращаться с ней как с девственницей, и меня весьма обрадует, если она окажется таковой. В противном случае ее ложь будет мне крайне неприятна. Придется поразмыслить, в каких еще случаях она говорила неправду.

– Мне Адэр вовсе не кажется хитрой и расчетливой, – заметил Роберт. – Скорее уж прямой и откровенной. У тебя есть причины для подозрений, братец?

Эндрю отрицательно покачал головой.

– Нет, – признался он, вставая. – Доброй ночи, Роб. Увидимся завтра, перед вашим отъездом.

С этими словами он вышел из зала и поднялся на второй этаж, где должна была ждать невеста. Однако перед дверью ее спальни почему-то стояла Элсбет!

– Адэр готова принять меня? – спросил Эндрю.

– Когда вы в последний раз мылись? – неожиданно осведомилась Элсбет.

– Мылся? – удивленно повторил Эндрю. – А в чем дело?

– У моей хозяйки весьма деликатное обоняние, милорд. Она регулярно моется. И велела вам вымыться, прежде чем ляжете в ее постель. Между хозяйскими спальнями есть маленькая комнатка, выгороженная по желанию матушки миледи. Она предназначена специально для купания. Пойдемте, я помогу вам. У вас нет своего слуги, но Альберт подыщет подходящего паренька. Сегодня, однако, я заменю вам слугу и сделаю все, что потребуется, – пообещала Элсбет.

– Но я и сам вполне способен вымыться, – запротестовал Эндрю.

– Миледи приказала, чтобы я вам помогла, – парировала Элсбет тоном, не обещавшим ничего хорошего в случае, если он вздумает с ней спорить. – Идемте, милорд.

Элсбет привела его в маленькую комнату, где стояла огромная дубовая лохань. Эндрю так заинтересовался подающим воду устройством, что не сразу заметил, как Элсбет принялась его раздевать. Он сел, чтобы позволить ей снять с него сапоги, но покраснел, когда она осуждающе прищелкнула языком.

– Вам давно пора иметь новые, милорд. Скажу Альберту, чтобы прислал сапожника. Пусть снимет с вас мерки.

– А как вы опорожняете лохань? – спросил Эндрю, забираясь в воду, но тут же охнул от неожиданности: – Иисусе, женщина! Собралась сварить меня заживо?

– На дне лохани проделана дырка с затычкой, и у нас есть небольшой кожаный рукав, который вставляется в каменный сток у окна, – пояснила Элсбет, после чего поднялась на две ступеньки, приставленные к лохани, и, взяв маленький кувшин, опрокинула содержимое на голову Эндрю. Тот едва не взвыл, но Элсбет не обратила на него внимания и, зачерпнув из горшочка пригоршню мягкого мыла, принялась намыливать темные волосы Эндрю. Сильные пальцы так впивались в кожу, что он едва сдерживал крики боли. Струи воды снова обрушились на его голову, после чего процедура повторилась.

– Вроде бы гнид нету, – довольно пробормотала Элсбет, вручая ему отрез грубой ткани. – Вытирайте, а я вас домою.

– Ты и Фицтюдора купала? – поинтересовался Эндрю.

– У мальчишки был собственный слуга, которого он привез с юга. Я не желала иметь с ними ничего общего. Он просто обливался духами, а вот мылся, наверное, не чаще раза в год. Да они и сами старались держаться в сторонке, когда поняли, что к чему, – хмыкнула Элсбет, принимаясь тереть его спину и плечи.

– И каким же образом они это поняли? – спросил Эндрю.

– Как-то вечером Фицтюдор пробрался в спальню Адэр и попытался взять ее силой. Она огрела его по голове глиняным кувшином. Бедняга свалился как подкошенный, а она позвала Бейста, который вцепился в его обутую в бархатный сапожок ногу и выволок мальчишку за дверь. – Элсбет злорадно засмеялся. – После того случая он обходил ее стороной. Моя госпожа – девственница, если вы именно к этому клоните своими расспросами. Так что обращайтесь с ней помягче.

– Ты уже объяснила ей, что происходит в постели между женщиной и мужчиной?

– Я не имею на это никаких прав. У нее нет матери, и, следовательно, вы, как муж, обязаны вести ее по дороге любви. Ну, вы уже вымыли те части тела, которые неприлично упоминать вслух? Если да, то предоставляю вам вытираться самому. Эта дверь ведет в спальню госпожи, – объяснила она и, присев, пожелала Эндрю спокойной ночи.

Он еще немного посидел в лохани, наслаждаясь теплом, пока не ощутил, что вода стала остывать. Значит, молодой Фицтюдор пытался овладеть Адэр и получил наглядный урок. Что же, мальчишку трудно винить. Адэр – лакомый кусочек. Она утверждает, что девственна. Ее служанка клянется в том же.

Эндрю вздохнул. Девственница. Как, черт возьми, к ней подойти?! Особенно к такой прозаичной особе, как его молодая жена? Он считал, что овладеть ею удастся лишь через несколько дней, в течение которых собирался ублажать ее ласками и поцелуями, все более дерзкими, пока Адэр не будет готова принять его. Но она покинула зал, предварительно прошептав, что им необходимо исполнить долг, и оставив его в полнейшем изумлении. Да, наследник очень нужен Стентону, но Эндрю хотел иметь в постели женщину, которая будет наслаждаться их взаимными ласками не меньше, чем он сам.

Осознав, что окончательно замерз, Эндрю встал, снял с колышка полотенце и принялся вытираться. Потом, как был голый, вошел в спальню жены и захлопнул за собой дверь. В очаге горел огонь, занавеси на окнах были задернуты. Эндрю подошел к кровати, отдернул полог и увидел, что Адэр сидит, подложив под голову подушки. При виде нагого мужа глаза ее широко раскрылись, но она ничего не сказала. Эндрю понял, что и на ней нет одежды: плечи и руки были обнажены, а сама она судорожно прижимала покрывало к груди.

– Нам не обязательно делать это сегодня, – спокойно заметил он. Адэр явно боялась: в фиалковых глазах стоял ужас.

– Обязательно, – прошептала Адэр. – Наутро твой дед непременно потребует предъявить окровавленную простыню, и если мы откажемся, предположит, что я не девственна. А если ты пояснишь, что не овладел мной, назовет трусом перед всеми, кто будет в зале. Я не позволю ему опозорить нас перед жителями Стентона. Над нами будут смеяться. Ложитесь в постель, милорд, пока не простудились.

Адэр откинула покрывало. Эндрю лег рядом и укрыл ее и себя.

– Дай мне руку, – попросил он, и она доверчиво протянула ему руку. – Как ни жаль, Адэр, но ты права. Мой дед привык стоять на своем и запугивать тех, кто послабее. Сегодня твоя решимость и стойкость заслужили невольное уважение деда. И ты прекрасно продумала нашу ситуацию. Не появись сегодня дед, у нас было бы время привыкнуть друг к другу. Но ничего не получилось. Однако позволь мне кое-что предложить: давай просто полежим вместе, пока ты не осмелеешь настолько, чтобы мы смогли стать настоящими мужем и женой. До рассвета у нас полно времени. Нам совсем не обязательно спешить. – Он крепко обнял ее. – Ну вот, моя маленькая женушка. Разве так не лучше?

Его губы скользнули по ее лбу, и аромат левкоя ударил в ноздри.

– Я и сам не ожидал, что женюсь, – признался он. – Мне нечего предложить жене.

Ощущение ее гибкого молодого тела пьянило, но Эндрю отчаянно цеплялся за остатки самообладания. Нельзя позволить похоти взять верх над здравым смыслом. Адэр – его жена, и они будут вместе до конца дней своих.

– Судя по тому, что я только что видела, милорд, у вас есть что предложить, – лукаво хихикнула Адэр. Очевидно, она успела хорошо рассмотреть его, пока он шел к кровати. До него она не видела обнаженных мужчин. И вовсе не требовался большой опыт, чтобы понять, как он хорошо сложен!

– Не знал, что ты так отлично видишь в полумраке! – усмехнулся Эндрю.

– Света было достаточно, чтобы рассмотреть все ваши достоинства, милорд, – заверила Адэр. – Правда, мне не с кем сравнивать. Но, подозреваю, дамы, которых вы удостоили чести, считают их более чем удовлетворительными. Думаю, можно смело сказать, что сегодня в вашей постели девственница. – При последних словах щеки Адэр залились яркой краской.

– Это верно, – согласился Эндрю. – Я потерял девственность в четырнадцать лет и с тех пор знал немало женщин. Но я не так-то легко раздаю свои ласки. Интересно, Адэр, ты всегда так чистосердечна? Я еще не знал женщины, столь прямой и откровенной, как ты.

– Леди Маргарита всегда советовала мне вести себя осторожнее. Говорила, что те, кто меня не знает, могут посчитать наглой и, что еще хуже, распутной. Но я всегда говорю что думаю и никогда не умела играть в принятые при дворе игры. Полагаю, я слишком честна для этого.

Какое неожиданное утешение – прижиматься к этому мускулистому телу. Впервые, с самого детства, Адэр чувствовала себя в безопасности. Кожа у Эндрю была гладкой и хорошо пахла. Интересно, что Элсбет положила в его ванну? Нужно потом не забыть спросить у нее.

– В таком случае почему ты так долго оставалась при дворе? – не задумываясь поинтересовался он.

– Милорд, мне было только шесть лет, когда сторонники Ланкастеров зверски убили моих родителей, и, кроме короля, у меня не было защитников. Мой отец, как ты наверняка слышал, – человек обаятельный, и окружающие обычно бывают очарованы им. Его манеры безупречны, а память на лица и имена – невероятная. Даже незнакомые люди и первые встречные чувствуют себя его близкими друзьями. И он свято выполняет свой долг монарха. Но я так и не смогла полюбить ни его, ни королеву. Оба совершенно поглощены собой и своими желаниями. Король бесстыдно развлекается с женщинами и живет в свое удовольствие. Королева заботится только о благополучии своих родственников. Они плодят детей, а потом забывают о них, считая, что на этом родительские обязанности выполнены. Не будь с нами леди Маргариты Бофор, мы просто пропали бы. Это она учила нас хорошим манерам, вере в Господа и внушала моральные принципы. Она заботилась, чтобы нас обучали, как пристало нашему положению детей короля. И никогда не обижала нас и не делала каких-то различий между мной и моими единокровными братьями и сестрами. Она хорошая женщина, Эндрю.

– И все же ты сбежала. Почему?

– Я всегда считала, что прежде всего обязана королю, а глотом уж Стентону. Но не могла допустить, чтобы со мной обращались как с вещью. А именно так поступил король. Я пыталась урезонить его, но он ничего не желал слушать. Ланкастеры задумали получить королевскую дочь для одного из своих бастардов, любимого сына графа Пемброка. И поскольку я приносила мужу титул и хорошее приданое, графу ничего не оставалось, как смириться. Никто и не подумал, что я почувствую, когда мне навяжут мужа, которого я до сих пор в глаза не видела.

– Но ведь именно так и заключаются браки между людьми нашего круга. Главное для обеих сторон – богатство и знатность. Мы тоже поженились по желанию герцога. Почему же ты согласилась?

– Согласилась, зная, что должна выйти замуж хотя бы потому, что не смогу в одиночку оборонять Стентон от шотландцев, – честно ответила Адэр. – И, как указал твой дед, наши семьи и раньше вступали в брачные союзы, ведь что ни говори, а мы соседи. И я знаю тебя, Эндрю, а ты знаешь меня. Ты ведь не противился нашему браку, верно? И не только потому, что тебя просил дядюшка Дикон.

Эндрю задумчиво улыбнулся.

– Знаешь, Адэр, я собирался за тобой ухаживать, – тихо признался он, целуя ее в лоб. – Тогда я еще не знал, что ты графиня Стентон и твой муж станет графом. Но я никогда не встречал девушки красивее и захотел тебя с первого взгляда. И сейчас хочу. Однако я так предан герцогу, что и без этого выполнил бы его повеления. Пойми, я человек долга и предан своему господину.

Адэр промолчала.

Огонь потрескивал в очаге, за занавесками слышалось слабое посвистывание ветра. Эндрю осторожно уложил Адэр на спину и, приподнявшись на локте, откинул покрывало. Какие круглые упругие груди с вишенками сосков! Лишь при взгляде на них он ощутил, как напряглись его чресла.

Эндрю сглотнул и позволил глазам скользнуть по ее телу. Тонкая талия, крутые бедра, венерин холмик, пухлый, розовый и гладкий, ибо придворные леди удаляли волосы, как того требовала мода. Изящные ножки, узкие стопы с высоким подъемом. Тело было так же прелестно, как лицо, и Эндрю не сразу смог отвести взгляд.

– Я нравлюсь тебе? – тихо спросила Адэр.

– Да, очень, – кивнул Эндрю.

– Я слышала, что мужчины любят ласкать женскую грудь, – прошептала Адэр. – Ты захочешь меня коснуться?

– Да, – кивнул Эндрю, захватывая теплую плоть. Грудь угнездилась в его ладони, как маленькая голубка. Подушечка большого пальца потерла сосок, и глаза Адэр широко распахнулись. – Мои ласки доставят тебе удовольствие, – пообещал Эндрю и, нагнув темноволосую голову, припал к соску.

– О да, – выдохнула Адэр, когда его губы сомкнулись на соске и потянули. – Да!

Чуть отстранившись, Эндрю тихо сказал:

– Я очень хочу целовать тебя, Адэр.

И не успела она опомниться, как он завладел ее губами, медовыми и такими неопытными. Постепенно он безмолвно уговорил ее приоткрыть рот, проник внутрь и стал ласкать языком ее язык. Адэр смущенно краснела и вздрагивала, но Эндрю все крепче обнимал ее.

– Почему ты просто не овладеешь мной? – неожиданно спросила Адэр.

– Разве тебе не нравятся мои поцелуи? – удивился Эндрю.

– Нравятся, но ты не ответил на мой вопрос.

– Только животные совокупляются без ласк и поцелуев. Самцу достаточно взгромоздиться на самку. Они ничего не испытывают друг к другу. Это простая необходимость. Чистый инстинкт, – пояснил он. – Но мы не животные, Адэр. Я хочу наслаждаться, владея тобой, и дарить тебе наслаждение. Именно к этому мы готовим друг друга.

– Это правда? Значит, я тоже могу тебя коснуться?

– Конечно. Мне этого очень бы хотелось. Он, в свою очередь, перекатился на спину.

Адэр тоже приподнялась и провела рукой по его груди.

– Ты гладкий. Я видела в поле мужчин с обнаженными волосатыми торсами. Но твое тело мне нравится больше.

Ее пальцы коснулись его мускулистого бедра.

– Что это? – ахнула она, проводя по бугристому шраму.

– Старая боевая рана. Я получил ее в первом сражении, – пояснил Эндрю.

– А вот здесь ты очень волосатый, – пробормотала Адэр, запутавшись пальцами в черных завитках, из которых поднималась мужская плоть. – Почему ты их не убираешь?

Эндрю скрипнул зубами.

– Мужчины этого не делают, – выдавил он. Иисусе! Неужели она ничего не знает о мужском теле?

Эндрю пытался взять себя в руки, но не мог, а когда ладошка Адэр сомкнулась вокруг упругого древка, застонал. Она немедленно разжала руку.

– Тебе больно? Я не хотела! Это и есть мужское достоинство, верно? Раньше оно казалось не слишком большим, но теперь растет с каждой секундой.

– Сожми еще раз, – выдохнул Эндрю. Адэр послушно обвила пальцами восставшую плоть, теплую и гладкую, и почувствовала легкую пульсацию. – О нет, любимая, ты даришь мне наслаждение, – заверил Эндрю.

– Я слышала, что этот стержень входит в женское тело. Это правда? Ты так и сделаешь?

– Ложись на спину, – попросил Эндрю, и когда она послушалась, провел ладонью по ее животу, на миг сжал венерин холмик и ощутил жар, исходивший от набухшей плоти. Адэр была слишком невинна, чтобы понять смысл происходящего, но он продолжал возбуждать ее, готовя к взаимным восторгам плоти. Он скользнул пальцем по сомкнутым створкам, осторожно раскрыл их и улыбнулся, ощутив влагу.

– Ч-что ты делаешь? – Голос Адэр дрогнул.

– Даю тебе ответы, которых ты ищешь, – пояснил Эндрю, обнаружив крохотный бугорок, известный как источник желания. Потер его, и Адэр ахнула от удивления, когда внезапное желание, подобного которому она еще не испытывало, пронзило ее насквозь. Но Эндрю продолжал ласкать ее, пока она не заплакала, терзаемая желанием. Желанием чего?

Она не знала и не понимала. Но стремилась любой ценой достичь цели.

Все тело покалывало сотнями крошечных иголочек, и неожиданно Адэр ощутила, что взрывается. Огромная волна облегчения накрыла ее.

Эндрю тихо рассмеялся.

– Тебе понравилось? – спросил он.

– Д-да, – ахнула Адэр. – Но ты так и не ответил на мой вопрос.

Не говоря ни слова, Эндрю стал медленно проникать пальцем в ее лоно.

– Сюда, – прошептал он в ее душистые темные волосы. – Мужская плоть входит сюда, Адэр.

Он просунул палец чуть глубже и обрадовался, наткнувшись на препятствие. Значит, его жена действительно девственна!

– Но ты слишком велик для меня, – едва слышно ответила Адэр, закрывая глаза, потому что голова сильно кружилась.

Эндрю поцеловал ее губы.

– О нет, дорогая, это не так. И скоро ты все увидишь сама. А теперь откройся мне.

Он не стал ждать, а вместо этого мягко, но решительно раздвинул ее бедра и устроился между ними. Его мужское достоинство было тверже железа, громкий стук сердца отдавался в ушах. Эндрю стал медленно входить в нее.

Адэр не хотела бояться, но испугалась, почувствовав, как толстое древко разрывает ее. Как может это дать ей наслаждение? Он вторгся в ее тело, чтобы удовлетворить свою похоть!

Эндрю проникал все глубже. И Адэр, к своему удивлению, поняла, что открывается все шире, чтобы впустить его. Но тут же закричала от боли, когда Эндрю уперся в какую-то перегородку.

– Пожалуйста, остановись, – молила Адэр. – Остановись! Мне больно!!!

К ее облегчению, Эндрю отстранился, но тут же сделал резкий выпад, и Адэр громко вскрикнула, когда его плоть наполнила ее.

– Боль сейчас пройдет. Обязательно пройдет, – заверил Эндрю. – Я просто взял твою невинность, любимая. В первый раз всегда больно. Клянусь, больше этого не будет.

И он снова стал двигаться.

Адэр тихо всхлипывала. Но ей становилось все легче. Боль унималась так же быстро, как и появилась. Муж с тихими стонами трудился над ней, но неожиданно громко произнес ее имя, и она ощутила, как его соки изливаются в нее. Когда Эндрю обмяк на ней, Адэр инстинктивно обняла его, словно желая утешить. Несколько минут он лежал неподвижно, но потом отодвинулся, тяжело дыша.

– Почему ты ничего не сказал о боли? – пожаловалась она.

– Тогда ты еще больше испугалась бы.

– Я не боялась, – солгала Адэр.

– Боялась. И еще как! Но нам нужно было покончить с этим, и теперь мой дед покинет Стентон, довольный нами обоими.

– Но я не испытала наслаждения! Ты обещал мне наслаждение, – не унималась Адэр.

– Все будет в следующий раз. Ты нервничала, и когда я взял тебя, кричала от боли, потому что воистину оказалась невинной. Женщины редко получают наслаждение в первый раз.

– А когда мы сделаем это снова? – полюбопытствовала Адэр.

– Значит, ты достаточно храбрая, чтобы попробовать еще? – усмехнулся Эндрю, убирая с ее лба прядь черных волос.

– Достаточно, – подтвердила Адэр.

– Только не сегодня. У тебя там все саднит, но утром Элсбет сумеет позаботиться о тебе. А когда ты будешь готова, мы снова соединимся. В следующий раз я сделаю все, чтобы ты получила наслаждение. А теперь спи, любимая. Завтра нам еще предстоит разговор со стариком.

– Кажется, я буду счастлива с вами, милорд, – решила Адэр, и Эндрю нежно поцеловал ее в губы.

– Да, думаю, ты права и мы будем счастливы друг с другом, – согласился он и закрыл глаза.

Рано утром их разбудила Элсбет. Эндрю вышел в свою спальню, где увидел невысокого лысеющего кареглазого мужчину средних лет.

– Доброе утро, милорд. Я Чилтон, и моей обязанностью будет прислуживать вам.

– Мне нужно одеться. Мои дед и брат скоро уезжают, так что мы с женой должны с ними попрощаться.

– Вода уже готова, милорд, – ответил Чилтон.

Молодой граф сразу понял, что выбор Альберта хорош.

А тем временем за Адэр ухаживала верная Элсбет. Женщины вместе сняли с кровати простыню. Адэр была шокирована при виде огромного пятна крови, но Элсбет гордо улыбалась:

– Что ж, это наверняка удовлетворит старого дракона. Его сын прекрасно потрудился, и теперь твоя невинность ясна всем.

– Боюсь, я не смогу ходить, – пожаловалась Адэр. – Между ног все саднит.

– Вздор! – отмахнулась Элсбет. В смежную дверь постучали.

– Если ее светлость готова, – объявил Чилтон, просовывая голову в комнату, – его светлость желает спуститься вниз.

– Она готова, – заверила Элсбет и, сложив простыню, вручила Адэр.

– Тебе придется нести ее. И немедленно покажи старому лорду.

Адэр и Эндрю встретились в коридоре и вместе спустились вниз. Войдя в зал, Адэр сразу же подошла к Хамфри Линбриджу, стоявшему у большого очага, и развернула перед ним простыню.

– Смотрите, милорд! – вызывающе бросила она. – Это должно прийтись вам по душе.

Старик уставился на большое коричневатое пятно подсохшей крови, покачал головой и обратился к младшему внуку:

– Должно быть, у тебя могучее копье! Совсем как у меня. Пятно на простыне Эллис и Роберта было вполовину меньше. Она громко кричала?

– Да, – сухо бросил граф.

– Прекрасно! Теперь она не забудет, кто хозяин в этом доме! – заметил лорд Линбридж и повернулся к Адэр. – Вижу, вы еле ходите, миледи графиня. Счастлив, что мой внук выполнил свой долг, как и вы – свой. Благослови Господь вас обоих!

От возмущения Адэр потеряла дар речи. Немного опомнившись, она знаком велела Альберту подавать завтрак. Когда все поели, они с Эндрю проводили гостей.

Так началась их супружеская жизнь. Эндрю отправился в коровники, а Адэр попросила принести коробку с письменными принадлежностями. Ей столько нужно рассказать Бесси! Стоит ли быть полностью откровенной? Ведь Бесси тоже скоро ждет брачная ночь! Вряд ли королева объяснит ей все, что необходимо знать невесте!

Но Адэр тут же сообразила, что леди Маргарита никогда не позволит подопечной лечь в брачную постель неподготовленной.

Взяв в руки перо, она сообщила единокровной сестре о своем замужестве и о том, что, кажется, наконец обрела счастье.

Глава 7

Отныне жизнь новобрачных была целиком поглощена Стентоном и его нуждами. Зима была самым спокойным временем для поместья. Наступило Рождество. За ним последовала двенадцатая ночь. Снега выпало столько, что дороги окончательно замело, а это означало, что набеги с той и другой стороны прекратились. Скот все больше жирел в своих коровниках, по мере того как житницы медленно пустели, пока наконец с приходом весны не настала пора вернуться на пастбища.

Эндрю был поражен способностями Адэр к управлению хозяйством. Но к его удивлению, она охотно делила с ним свои обязанности и учила всему, что знала сама. Эндрю сознавал, что она бесконечно ему доверяет, и это безмерно радовало его. Когда он упомянул об этом, Адэр скромно потупила глаза и ответила, что поместье – дело мужское. Ее забота – дом, слуги и дети.

– Я управляла поместьем, потому что другого выхода не было, – пояснила она, – и теперь счастлива переложить этот груз на твои плечи. Очевидно, ты полюбил Стентон и будешь о нем заботиться.

От короля известий не было. Он даже не послал дочери подарка на свадьбу! Адэр одновременно и злилась, и испытывала облегчение. Может, даже к лучшему, что отец забыл о ней!

Зато герцог еще до начала снегопадов прислал своего человека справиться, как идут дела, и передал в подарок красивую, серебряную с позолотой, солонку на ножках, а для Адэр – тонкую золотую цепочку, с которой свисало рубиновое сердечко.

Адэр со слезами прочитала короткое послание на пергаменте:

«Мое дорогое дитя, я так тобой доволен. Пусть Иисус и его благословенная Мать Мария всегда хранят тебя!

Дядюшка Дикон».

– Он всегда был таким заботливым, – всхлипнула она, уткнувшись в плечо Эндрю.

– И самым благородным человеком, которого я когда-либо знал, – добавил Эндрю.

В длинные зимние месяцы близость супругов росла с каждым днем. Эндрю был нежным и терпеливым любовником для своей молодой жены, Адэр же становилась все смелее в любовных играх. Слуги, заметив, как рано они удаляются в спальню, многозначительно кивали и улыбались друг другу, и Элсбет предсказывала скорое появление наследника Стентона. Однако беременность все не наступала, и это беспокоило Адэр, поскольку ее главным долгом перед Стентоном было рождение нового наследника. Адэр считала, что виновата в этом только она одна.

Любви к мужу она не питала. Только искреннюю симпатию и неподдельное уважение. И после первой трудной ночи все больше наслаждалась его ласками. Наслаждалась? Нет. Смаковала каждый момент сладострастия, который они делили. Задыхалась от удовольствия, когда он глубоко входил в нее. Знала, что при этом он слабеет от желания. Но она не испытывала к нему таких же чувств, как Анна Невилл – к своему герцогу. Когда они были вместе, это видел и чувствовал каждый. Воздух буквально потрескивал от страсти, которую эти двое питали друг к другу.

Адэр вздохнула. Наверное, такая любовь между мужем и женой встречается крайне редко. Любит ли ее Эндрю? Он никогда не говорил об этом, но ей очень хотелось знать.

Они поженились по нескольким причинам, но любовь в их число не входила. Ей еще повезло узнать своего мужа до свадьбы! Кроме того, в постели они любили друг друга со всем пылом молодых, изголодавшихся по наслаждению сердец.

Что же, по крайней мере это не прыщавый Фицтюдор! Даже теперь, поняв, что такое близость с мужчиной, Адэр вздрагивала при мысли о том, что такой, как он, мог владеть ее телом. Вряд ли первая ночь прошла бы для нее бесследно!

– Сегодня ты чем-то озабочена, – заметил Эндрю, возвращая Адэр к действительности. Они лежали в постели.

– Во всем виноваты ветер, завывающий в дымоходах, и дождь, неустанно бьющий в окна. Весна идет, – вздохнула Адэр.

– Должно быть, – согласился Эндрю – Я ощущаю, как похоть вскипает во мне словно сок в деревьях.

– Ты хочешь меня? – засмеялась Адэр.

– Хочу, – признался Эндрю. Его рука скользнула под подол ее ночной сорочки и медленно двинулась вверх. Когда Адэр развела для него ноги, его пальцы стали ласкать внутреннюю сторону ее бедра, прежде чем лечь на пухлый холмик.

– Ты так нежен со мной, – прошептала она.

– Я хочу быть нежным с тобой, Адэр!

– Но почему? – робко спросила она.

– Потому что ты мне небезразлична, – признался он, лаская ее живот.

– Подожди, – попросила она и, сев, стащила сорочку, сжала его лицо ладонями и притянула к своей груди. – Разве не этого ты хочешь?

– Кроме всего прочего, любимая, – отозвался Эндрю, лизнув ее сосок. – Я хочу всего, что ты можешь дать мне, Адэр. Всего!

– Почему? – настаивала она.

– Кажется, я влюбляюсь в тебя, – ответил он. – Или тебе это не понравится?

Она ощутила, как от столь поразительного признания кровь бросилась в лицо.

– Почему же, Эндрю? Понравится, и очень! Я хотела бы знать, что твое сердце принадлежит мне.

– А твое? Твое сердце принадлежит мне? – неожиданно спросил он.

– Да, – выдохнула она и вдруг осознала, что это правда. Любовь пришла далеко не сразу, но все же пришла, если счастье и спокойствие, которые она испытывает в его объятиях, можно назвать любовью. Чего ей еще желать! И какой маленькой дурочкой она была!

Их губы встретились в сладостном поцелуе.

– Я люблю тебя, – пробормотал он, и Адэр повторила эти слова в тот момент, когда он вошел в ее лоно.

– О, Эндрю, – вздохнула она, с наслаждением ощущая, как его твердая плоть наполняет ее.

– Ах, любимая, – простонал он.

Они любят друг друга! Значит, от их союза скоро появится малыш!

Но она так и не забеременела. Однако Эндрю не осуждал ее за это. И ни разу не упрекнул.

Весной из дворца прибыл посланец с письмом I4Q для Адэр от единокровной сестры Элизабет. Король простудился и девятого апреля внезапно скончался. Их брат Эдуард станет королем, а прежний король на смертном одре поименовал протектором герцога Глостера, к полной ярости королевы. Но священники слышали слова умирающего короля и провозгласили герцога протектором маленького Эдуарда. Элизабет писала:

«Мама в бешенстве.

Ты знаешь, что она и дядюшка Дикон всегда терпеть не могли друг друга. Она собирает Вудвиллов и своих сторонников, а те послали за братом, который воспитывался у моего дяди, графа Риверса. Кроме того, они опечатали сокровищницу. Не знаю, чем все это кончится, но мама собирается отвезти нашего младшего брата Дики, моих сестер и меня в Вестминстерское аббатство. Молись за нас. Переговоры о моей помолвке с дофином прервались. Мама и леди Маргарита обсуждают возможность брака между мной и ее сыном, Генрихом Ланкастером. Думаю, я предпочла бы мужа-англичанина, потому что хочу остаться в Англии. Но конечно, я выйду замуж за кого прикажут. Дядюшка Дикон приезжал к папе в начале декабря. Он сказал, что нашел тебе хорошего мужа и ты довольна и счастлива. Я очень рада за тебя. Напиши, когда сможешь, дорогая. Остаюсь твоей преданной и любящей сестрой. Бесс».

Адэр показала письмо Эндрю.

– Мы должны послать человека в Миддлем и спросить, нельзя ли чем помочь дядюшке Дикону. Королева вечно стремится настоять на своем! Она и ее мерзкие родичи будут править именем моего брата!

– Я сам поеду в Миддлем, – решил Эндрю. – Но герцог уже знает, что его брат мертв. И наверняка отправился на юг, чтобы защитить свои интересы, так же как и юного короля.

– Последуй за ним, – посоветовала Адэр. – Ему понадобятся отважные офицеры. Я справлюсь одна. – Ее прелестное лицо омрачила тревога. – Королева не задумываясь развяжет гражданскую войну, если это понадобится для достижения ее целей.

Граф кивнул:

– Да, ты права. Я поеду, зная, что в мое отсутствие ты сумеешь сохранить Стентон. Но мне будет недоставать тебя.

Эндрю Радклифф отправился в путь на следующее утро, взяв с собой шестерых сопровождающих. В Миддлеме ему сообщили, что герцог, узнав о внезапной смерти брата, действительно уехал на юг со всей возможной поспешностью. Граф, как и просила жена, последовал за ним и догнал на полпути. Герцог был рад видеть Эндрю, несмотря на мало обнадеживающие новости.

Он получил от камергера короля письмо с изложением всех деяний королевы. Принц Эдуард был провозглашен королем Эдуардом V уже через два дня после кончины отца. Приготовления к коронации, назначенной на май, шли полным ходом. Королева отправила гонцов к своему брату, графу Риверсу, с требованием как можно скорее привезти юного Эдуарда.

– Да, принцесса Элизабет тоже писала об этом Адэр, – сообщил Эндрю.

Ричард Глостер улыбнулся:

– Бесс – умная девочка. Она понимает опасность, которой подвергает страну королева, и сделает все, чтобы разрушить планы этой стервы. Моя племянница сознает и всегда будет сознавать свой долг. Не находишь интересным, что в разгар всей этой суматохи в Стентон прибыл посланник с письмом? Прости, Эндрю, но ни ты, ни Адэр не играете особенно важной роли в создавшемся положении.

Граф рассмеялся.

– Вы совершенно правы, милорд. И, поверьте, мы с женой вполне довольны тем, что имеем, и не гонимся за большим. Но знайте: я всегда был верен вам, и Адэр считает, что вместе с другими вашими друзьями я должен быть рядом, пока все не уладится.

– Друзья? – покачал головой герцог. – По правде говоря, людей, которых я мог бы считать своими друзьями, очень немного. Исключая тебя. В отличие от брата я не столь обаятелен или общителен и не умею завоевывать симпатии окружающих. И ты знаешь, что я никогда не одобрял его распутного поведения, но все же любил Эдуарда. Он знал это, иначе не назначил бы меня протектором своего наследника. И сейчас самое главное – увезти юного Эдуарда в безопасное место, прежде чем его мать своими махинациями не наделает бед. Нужно скакать во весь опор, чтобы догнать лорда Риверса, прежде чем тот доберется до королевы.

В послании лорда Гастингса сообщались и другие новости. Были заперты и опечатаны не только сокровищница, но и лондонский Тауэр. Город готовился к возможной осаде, и Эдуард Вудвилл, брат королевы, повел флот в море, чтобы защитить побережье от вероятной атаки. Никто не сомневался в том, что королева вознамерилась взять власть и попытается уничтожить деверя любыми способами.

Герцог поступил мудро, публично принеся клятву верности племяннику в присутствии полудюжины священников и своего войска, насчитывавшего триста человек, а также послал к королеве гонца с письмом, уверяя, что все будет в порядке. После этого он, соединив силы со своим союзником, герцогом Бекингемом, перехватил лорда Риверса и его отряд, спешивший к Лондону. Графа арестовали, а его людей распустили. Планы королевы провалились, и очаг сопротивления был подавлен. Сэр Эдуард Вудвилл отплыл в ссылку, а его брат, лорд Энтони Риверс, был арестован.

Армия герцога прибыла в Лондон в первую неделю мая. Королевский совет, парламент и жители столицы приняли и подтвердили его должность протектора при молодом короле. Королева вместе с детьми все еще оставалась в убежище: очевидно, она пока не была готова сдаться.

Месяц спустя был обнаружен заговор с целью заменить герцога на посту опекуна племянника. Из Йорка, по требованию Ричарда, прибыло подкрепление, чтобы помочь исправить ситуацию– Заговорщики были арестованы, и среди них, к огромной печали герцога, оказался лорд Гастингс, тот, кто первым сообщил ему о происходящем. Он, лорд Риверс и еще несколько человек – как по необходимости, так и в назидание другим – были преданы смерти.

Юный Эдуард молил прислать к нему брата, и королева была вынуждена согласиться. Ричард тайно вывез их из Лондона и отослал в Миддлем, к своему кузену. Сильные мира сего наконец-то поняли опасность пребывания на троне ребенка, имеющего к тому же амбициозную мать.

Они искали способ сместить Эдуарда и легко нашли его, при пособничестве церкви.

Оказалось, что покойный король подписал брачный контракт с леди Элинор Батлер. Контракт, однако, не был выполнен, и леди все еще была жива, когда Эдуард IV сбежал и тайно обвенчался с Элизабет Вудвилл. Следовательно, по всем каноническим правилам брак короля считался незаконным, а следовательно, его дети признавались побочными и не имели права наследовать трон.

В конце июня парламент обратился с петицией к герцогу Глостеру, умоляя короноваться. И хотя Элизабет Вудвилл сходила с ума от ярости, ее власть пришла к концу. Герцог, обосновавшийся в замке Бейнард, принял петицию и тщательно ее обдумал, зная, что, если согласится на требование парламента, его станут чернить на всех углах, а клеветники будут обвинять в несуществующих преступлениях. Но кто еще может править страной? Наследник Ланкастеров? Никогда!

И шестого июля герцог был коронован под именем Ричарда III, в присутствии всех знатных людей королевства, включая леди Маргариту Бофор.

Эндрю наблюдал за процессией, стоя у церкви, среди людей герцога. Он очень хотел не упустить ни одной подробности, а потом рассказать обо всем Адэр. Новый король великодушно отпустил его со службы, и когда коронация завершилась, граф Стентон оседлал коня и отправился домой. Прибыв в Стентон, он увидел тщательно вспаханные, зеленеющие поля и пастбища, на котором пасся жирный скот. Заготовка сена была в самом разгаре. Нежное приветствие жены не оставляло сомнений в том, что по нему скучали. Они страстно поцеловались на глазах восхищенных слуг.

Коня графа отвели в стойло, и Адэр повела мужа в зал, отдавая на ходу приказы принести еду и вино. Эндрю уселся за высокий стол и принялся с жадностью поглощать кроличье рагу и свежий хлеб, запивая все элем. Адэр тем временем терпеливо ждала известий.

Доев все до последней крошки, Эндрю откинулся на спинку стула и вздохнул от удовольствия.

– Я не ел так хорошо с тех пор, как в апреле покинул Стентон, любимая моя. Полагаю, ты хочешь узнать все, что случилось за это время?

– Не дразни меня! – взмолилась Адэр. Его глаза потеплели.

– Но я просто обожаю тебя дразнить!

– В таком случае, милорд, не лежать вам в моей постели, пока я не услышу последние новости! – коварно пригрозила Адэр. Кончик язычка кокетливо прошелся по верхней губке.

– Иисусе, ты настоящая колдунья, – выдохнул Эндрю, ощущая, как напряглись чресла.

– Говорите, милорд! – скомандовала Адэр. – И погромче, чтобы все услышали о ваших приключениях. Подходите поближе, люди Стентона, и послушайте, что поведает ваш граф.

Слуги и те крестьяне, что были в зале, окружили господ.

– Ричард, бывший герцог Глостер, стал нашим королем, Ричардом Третьим! – объявил граф, и присутствующие дружно ахнули.

Эндрю подробно объяснил, как все вышло. Люди были слегка сконфужены услышанным, особенно каноническим законом, по которому дети короля считались бастардами и лишались наследства.

– Но почему же о предыдущем контракте не упоминалось, когда король Эдуард венчался с Элизабет Вудвилл и до того, как она рожала детей? – удивилась Адэр.

Граф пожал плечами.

– Не мне вмешиваться в установления церкви. Насколько я понимаю, могущественные лорды решили, что от малолетнего короля – одни неприятности, особенно если учитывать его мать и ее семью. Им был необходим предлог свергнуть мальчика и предложить корону герцогу. Они его нашли.

– А где маленькие Эдуард и Дики? – осведомилась Адэр.

– Король Ричард отослал их в Миддлем, хотя об этом знают далеко не все. Он посчитал, что они будут в большей безопасности вдали от столицы. Королеве удалось перетянуть на свою сторону нескольких влиятельных людей. Но все были пойманы и арестованы. Никто не желает гражданской войны, но Элизабет и ее сообщники никак не поймут, что война обязательно разразится, если она будет стремиться завладеть браздами правления и станет отдавать приказы устами своих сыновей. Они считают, что лучше удерживать королеву в Вестминстере, где она не сможет плести заговоры и интриги. Но, бьюсь об заклад, она не успокоится.

– Все же дядюшка Дикон – сильный и благородный человек. Он не позволит отнять у себя власть. И нам это только на пользу. Продолжайте, милорд, – попросила Адэр.

Граф Стентон продолжил свой рассказ. Описал коронацию и добавил, что почти все знатные английские семьи сочли своим долгом присутствовать. Даже леди Маргарита Бофор, мать Генриха Ланкастера, тоже там была.

– Я оставался до того момента, когда было совершено помазание. На его голову возложили корону и объявили законным королем Англии, а потом он созвал своих людей, сел на коня и вернулся домой. Так что да здравствует король Ричард Третий! – воскликнул Эндрю. Ему вторили голоса собравшихся. Не было никакого сомнения, что народ Стентона горой стоит за нового короля.

Фиалковые глаза Адэр сияли.

– Дядя Дикон будет великим королем! – объявила она.

– Боюсь, ему еще многое нужно преодолеть, – вздохнул Эндрю. – Элизабет Вудвилл ненавидит короля всей душой. Она будет мутить воду и не успокоится, пока не увидит его мертвым. А он слишком благороден, чтобы приказать уничтожить суку!

– Я бы отравила ее! – выпалила Адэр. – Но скажи, новая королева тоже в Лондоне? И как насчет малыша Недди?

– Она была коронована одновременно с ним, – сообщил граф. – Однако маленький принц остался в Миддлеме. Ты сама знаешь, как он слаб здоровьем, бедный мальчик!

Глаза Адэр наполнились слезами.

– Уж не представляю, долго ли он еще проживет. А несчастная леди Анна больше не беременела. Дядюшке Дикону придется объявить наследником либо Генриха Ланкастера, либо одного из моих единокровных братьев, ибо у него нет иного выхода. Хотя Бекингем считает, что у него равные, или даже большие, права на трон.

– Любимая, довольно говорить о вещах, которые нас не касаются, – покачал головой граф. – После столь долгого отсутствия я бы предпочел уложить тебя в постель.

– Но сначала ванна, милорд, – напомнила Адэр. – Вы не мылись ни разу со дня отъезда. Позвольте мне искупать вас. А потом мы ляжем в постель.

– Только если искупаешь меня сама, своими маленькими ручками, – прошептал Эндрю, сладострастно оглядывая жену. – Элсбет слишком грубо обращается со мной!

– Мой долг супруги – всячески заботиться о вас, милорд, – засмеялась Адэр, поднимаясь из-за стола. – Сейчас прикажу, чтобы поскорее нагрели воду.

Она присела и с манящей улыбкой поспешила прочь.

Эндрю с жадностью посмотрел на соблазнительно покачивающиеся бедра и подумал, какой он счастливчик, как ему повезло с такой женой! Он женился бы на Адэр, даже без всяких титулов!

Эндрю протянул кубок стоявшему рядом слуге, и тот наполнил его элем. Граф пил медленно, ожидая возвращения жены, но вместо нее появилась Элсбет и прошептала ему на ухо:

– Моя госпожа уже в купальне, милорд.

Эндрю молча поднялся и, выйдя из зала, стал взбираться наверх. Стоило открыть дверь купальни, как оттуда вырвалось облако душистого пара. Языки пламени в очаге вспыхнули от сквозняка, и Эндрю поскорее захлопнул дверь.

– Адэр! – окликнул он.

– Я здесь, – засмеялась она. – В лохани! Раздевайтесь поскорее, милорд, иначе вода остынет. Вряд ли я смогу вымыть вас своими маленькими ручками, если не окажусь в лохани вместе с вами! Вы об этом не подумали?

Не нуждаясь в дальнейших поощрениях, Эндрю сорвал с себя одежду и сапоги, небрежно отбросил все на пол, поднялся на ступеньки и ступил в горячую воду, оказавшись лицом к лицу с женой.

– Ну вот, – промурлыкала она. – Разве не приятно, милорд?

Взяв намыленную губку, Адэр стала мыть мужа. Когда ее рука коснулась его чресл, Адэр коварно улыбнулась, ибо его любовное копье уже поднялось и затвердело.

– Еще минуту, милорд. Нужно заняться вашими волосами.

Адэр принялась скрести его голову, и Эндрю проворчал, что она еще хуже Элсбет. Но Адэр, хохоча, промыла его волосы двумя кувшинами чистой воды, стоявшими на широком бортике лохани. Пока Эндрю стряхивал воду с лица, Адэр проворно выбралась из лохани.

– Скорее, милорд, хватит бездельничать! Проморгавшись, Эндрю огляделся.

– Где ты, любимая? – позвал он.

– Я здесь и жду, чтобы вытереть тебя, – зазывно пробормотала Адэр.

Эндрю встал, выставляя напоказ свою неудержимую похоть.

– Еще рано! – заявил он, прижимая жену к высокой деревянной стенке лохани.

– Сначала я утолю первое желание. Обними меня покрепче, – приказал он. Адэр повиновалась, и большие ладони Эндрю тут же сжали ее ягодицы.

Адэр взвизгнула от удивления, но инстинктивно раздвинула ноги, обвила ими талию мужа и ощутила, как он вонзается в нее. Он был таким твердым, что Адэр охнула от наслаждения, пока он продолжал входить в нее яростными быстрыми выпадами.

– О Боже, Эндрю! – выкрикивала Адэр, задыхаясь от страсти. – Только не останавливайся, иначе я тебя убью!

Эндрю тихо засмеялся.

– Это всего лишь начало, Адэр! Я тосковал по тебе больше, чем был готов признаться даже себе самому! – Их чресла яростно бились друг о друга. – Я намерен брать тебя всю ночь напролет, – пообещал он.

Их губы встретились в жгучем поцелуе. Языки вели любовную битву, пока голова Адэр не закружилась, а тело словно обрело собственную волю. Из груди Адэр вырвался стон. Больше она не могла сдерживать свои желания и, изогнув спину, пронзительно закричала, захваченная экстазом. Эндрю громко вторил ей. Вместе они опустились на каменный пол комнаты, тяжело дыша, и долго не могли успокоиться.

– Теперь я сыт… на несколько минут, – обрел голос Эндрю.

Адэр слабо рассмеялась.

– Но теперь-то можно тебя вытереть? Если, конечно, я сумею подняться.

Он нашел в себе силы встать и помог жене.

– А теперь бери полотенце, – приказал он. Несколько секунд она льнула к нему, а когда обрела силы, взяла влажную ткань и вытерла мужское достоинство супруга, после чего принялась орудовать большим полотенцем.

– Ложись в постель, Эндрю. Не хочу, чтобы ты простудился. Сейчас я приведу себя в порядок и тоже приду.

Она быстро поцеловала Эндрю в губы, подтолкнула к двери своей спальни, наскоро сполоснулась и вытерлась, а потом поспешила к мужу.

Эндрю лежал на постели. Обмякшая мужская плоть покоилась на его мускулистом бедре. Когда он протянул руки, Адэр бросилась в его объятия. Оба почти не разговаривали: в словах не было нужды. Они лежали вместе, лениво лаская друг друга. Адэр поняла, что его отсутствие что-то изменило между ними. Их брак, заключенный несколько месяцев назад по практическим соображениям, расцвел в союз по любви. Пусть это не та безумная страсть, что связывает короля и королеву, но все же любовь. Особенная. Необычная.

Адэр провела пальцем по груди мужа и, наклонившись, поцеловала его.

– Готова честно сознаться, что тоже тосковала по тебе, муженек.

– А я разве говорил, что скучал по тебе? – поддразнил он. – Минута слабости, любимая.

– Злодей! – прошипела Адэр, дернув его за волосы.

– Ведьма!

Он снова схватил ее в объятия и крепко поцеловал. И с каждым моментом их желание все усиливалось. Эндрю зарылся лицом в ее душистые волосы.

– Помоги мне Боже, Адэр, но я никогда не хотел женщину так, как хочу тебя!

Он подмял ее под себя, осыпая поцелуями нежную плоть. Губы сомкнулись на ее соске. Он лизал, сосал, покусывал зубами розовые бутоны, спустился ниже и проник языком в ее пупок.

Руки Адэр отчаянно мяли его плечи и шею. Его ласки воспламеняли желание, и страсть угрожала поглотить ее. Когда он наконец скользнул в ее влажное тесное лоно, Адэр глубоко вздохнула и зажмурилась от удовольствия. Наконец они взлетели на немыслимые вершины, и напряжение взорвалось, рассыпавшись на миллионы осколков. Они долго лежали, сжимая друг друга в объятиях и ловя губами воздух. Верный своему слову, Эндрю этой ночью брал Адэр несколько раз, пока она не предупредила, что, если они не выспятся, завтра не смогут подняться. И заснула сама, довольная своей жизнью, уверенная в будущем. Конечно, у них обязательно будет ребенок! И как он может не появиться, если между ними расцвела такая любовь!

Осенью Адэр получила письмо от Элизабет, все еще пребывавшей в Вестминстерском аббатстве. Она писала, что в Дорсете, Девоне и Кенте вспыхнули восстания против Ричарда.

«…Но из этого ничего не вышло, и мама очень разочарована. Она непрерывно плетет интриги и почти договорилась о моем браке с Генрихом Ланкастером, сыном леди Маргариты, хотя я не знаю, что хорошего из этого выйдет, ибо, стоит мне покинуть Вестминстер, дядюшка Дикон непременно схватит меня и, разумеется, не позволит выйти замуж за наследника Ланкастеров».

– Бедняжка Бесс, – вздохнула Адэр, откладывая письмо. – Конечно, если на то будет воля дяди, ей не позволят выйти за Генри Тюдора. Наследница Йорков замужем за наследником Ланкастеров? Прямая угроза власти дядюшки. Именно этого и добивается Элизабет Вудвилл!

– Но у короля только один наследник, – заметил Эндрю, – и по правде говоря, и королева, и малыш Недди очень слабы.

– Знаю, – вздохнула Адэр. – Если, не дай Господь, они умрут, тогда дядя Ричард должен снова жениться, хотя бы ради Англии. Но он так глубоко любит королеву, что не представляю, сумеет ли решиться на второй брак.

В это время в Стентоне разразилось нечто вроде эпидемии. Несколько детей и трое взрослых слегли с лихорадкой и жаром, щеки и горло сильно распухли, однако никто не умер. Адэр раньше не видела такой болезни, но Эндрю заверил, что ничего страшного не произойдет.

– Я сам болел свинкой в детстве, и, как видишь, жив и здоров.

Но Элсбет, услышав слова графа, побледнела и потихоньку отвела Адэр в сторону.

– Говорят, что мужчины, переболевшие свинкой, теряют способность иметь детей. Скорее всего именно поэтому ты так и не забеременела, дитя мое, – всхлипнула она.

– Не говори так! – вскрикнула Адэр и тут же заплакала сама. – Мы должны родить ребенка для Стентона! Вина лежит на мне, нянюшка! Я не любила Эндрю, когда мы поженились, но люблю сейчас. Детей создает любовь!

Элсбет обняла молодую женщину и стала как могла утешать. Она не посмела напомнить, что бабушка Адэр по матери произвела на свет одиннадцать детей, как и обе сестры ее матери. Сама Джейн Радклифф нарожала бы полный дом детей, не окажись ее муж бесплодным. А учитывая, сколько времени Адэр и Эндрю проводили в постели, она давно уже успела бы забеременеть. Но этого снова не произошло и ее живот оставался плоским.

В конце апреля пришла ужасная весть о смерти принца Эдуарда, маленького сына короля Ричарда. Одновременно поднялся шум и суматоха из-за двух племянников короля, которых вот уже несколько месяцев как никто не видел. Очень немногие знали, что мальчики живут в Миддлеме, и злые языки твердили, что король убил их еще прошлым летом. Одна Адэр знала, что глубоко религиозный и высокопорядочный Ричард обожал всех детей брата. Посланец, привезший последние новости, вручил Адэр очередное письмо Элизабет. Та писала, что помолвлена.

«Переговоры между мамой и Мэгс завершились в конце осени. На Рождество мой Генри во главе целой процессии вошел в Реннский собор и поклялся перед Богом и людьми, что возьмет меня в жены. Многие не верят, что это случится, но я знаю: именно так и будет. Врак со мной укрепит права Тюдоров на английский трон.

Только сейчас пришло известие, что наш кузен Недди умер в Миддлеме. Королева Анна скорбит, а весь двор пребывает в трауре. Ходят слухи, что король назначит своим преемником Джона де ла Пола, графа Линкольна, сына своей сестры Элизабет. Вряд ли королева родит ему второго ребенка. Боюсь, о моих братьях все забыли».

Настала весна, и жизнь цвела повсюду, только чрево Адэр оставалось бесплодным. Неужели Элизабет сказала правду и семя Эндрю навеки повреждено детской болезнью?

Все больные давно оправились, но Адэр заметила, что жена одного из особенно тяжело перенесших свинку мужчин, которая ранее рожала каждый год, больше не беременела.

Этим летом в Англии еще продолжался мир. Адэр ждала новостей от Элизабет, и сестра ее не разочаровала. Ее письма в основном содержали описания повседневной жизни, но иногда она писала о каком-то событии, которое могло и не дойти до далекой Нортумбрии. В конце лета пришло очередное послание, на этот раз гневное:

«Мой Генри нашел убежище в Бретани, но король договорился с герцогом Бретонским о его выдаче. Говорят, он намеревается обвинить Генри в государственной измене. К счастью, моего Генри вовремя предупредили и он сбежал во Францию, где король Карл VIII великодушно предложил ему убежище».

Читая это место Эндрю, Адэр смеялась.

– Еще бы французы не дали убежище Генриху Тюдору! Им лишь бы сделать назло Англии!

В ноябре исполнилось два года со дня их свадьбы. Ни она, ни Эндрю не затрагивали темы своей бездетности.

Прошла зима, и в начале апреля дороги вновь открылись. Адэр получила первое, за несколько месяцев, письмо от сестры «Королева мертва. Она скончалась шестнадцатого марта, в Вестминстерском дворце. Король погружен в скорбь и мучительно страдает. Меньше чем за год он потерял сына и жену. Королева так и не оправилась после смерти Недди. Анна просто таяла на глазах с каждым днем, упокой Господь ее добрую душу. А теперь кто-то распространяет грязные сплетни, что король якобы сам решил жениться на мне. Он пришел в такой ужас, что предстал перед мамой и поклялся, что это неправда. Они даже вроде как помирились. Но в результате этих омерзительных слухов наш дядя не смеет повидаться со мной или с моими сестрами, чтобы не вызвать новой волны злословия. Гордячка Сие, наша бабушка, в бешенстве, узнав, что о ее любимом сыне говорят подобные вещи».

Адэр покачала головой. Как смеют люди распускать столь омерзительные сплетни о короле?!

Пятнадцатого августа, когда началась жатва, пришло еще одно короткое письмо от Бесс.

«Мой Генри высадился в Милфорд-Хейвен. Сторонники Ланкастеров собираются под его знамена, и я не знаю, что теперь будет. Молись за Англию».

– На письме есть дата? – спросил Эндрю.

– Да. Десятое августа. И ты должен ехать к королю.

– Знаю, – вздохнул граф. – Я возьму с собой тридцать человек и оставлю тебе двадцать. Сейчас же найду Темного Уолтера. Мы уедем завтра, еще до рассвета.

Адэр кивнула и неожиданно страшно испугалась, впервые за очень долгое время, но тут же упрекнула себя в трусости. Стентон снова будет в ее руках, и она готова к худшему. Что, если шотландцы снова решат украсть скот? Последнее время эта часть границы была относительно спокойной, но как только известие о гражданской войне достигнет Шотландии, приграничные бароны немедленно воспользуются возможностью начать набеги. Знают, что, когда в Англии идет борьба за трон, местным властям будет не до них. А ведь многие небольшие замки и дома плохо защищены!

– Черт! – выругалась Адэр. Наконец-то они добились процветания Стентона, а Ланкастеры снова мутят воду!

Адэр про себя пожелала им провалиться в ад. Но не напиши ей Бесс, они даже не знали бы, что король нуждается в помощи. Адэр надеялась, что дядя раз и навсегда изгонит проклятых изменников!

Эндрю пришел в спальню поздно, но Адэр ждала его. Однако он слишком устал и желал одного: немного отдохнуть.

– В следующие несколько недель мне вряд ли придется выспаться как следует, – заметил он. – Когда я вернусь, мы сделаем чудесного сына, любимая.

Он поцеловал ее, повернулся на другой бок и скоро захрапел.

Адэр долго ворочалась с боку на бок и заснула лишь за час до рассвета. Но стоило мужу встать, она проснулась. Они вместе оделись и спустились в зал, где мужчины уже завтракали овсянкой. Эндрю быстро поел и вышел во двор вслед за остальными. Там уже ждали оседланные лошади. Эндрю вскочил в седло, но тут же наклонился, подтянул Адэр к себе и стал жадно целовать.

– Будь хорошей девочкой, любимая, и сохрани Стентон к моему возвращению, – велел он, ставя жену на землю и делая знак отряду отправляться в путь. Темный Уолтер скакал рядом с господином.

Адэр смотрела им вслед, пока на дороге не растаяло облачко пыли, поднятое копытами, и только потом повернулась и медленно побрела в дом. Как долго они пробудут в разлуке? Она уже тоскует по мужу. Но на ее плечах лежит тяжкий долг, и она его исполнит. Она в жизни не подводила Стентон-Холл и его людей. И сейчас не подведет.

Прошло две недели, и как-то днем к воротам Стентона подъехал молодой парнишка на загнанной лошади. Его немедленно провели к госпоже. Адэр сразу узнала в нем пажа бывшего герцога Глостера, нынешнего короля. При виде Адэр он опустился на колени.

– Леди, я прошу у вас убежища и защиты.

– Я знаю тебя, – кивнула Адэр. – Только не помню имени.

– Я Энтони Толливер, – ответил мальчик.

– Ты ведь был в Миддлеме, верно? – допытывалась Адэр.

– Да, миледи. Став королем, мой господин велел мне прислуживать его племянникам, принцу Эдуарду и принцу Ричарду. Поэтому я и остался в Миддлеме.

– Значит, мои братья живы и здоровы! – воскликнула Адэр.

– Уже нет, миледи, – последовал жестокий ответ, и мальчик заплакал. – Что я мог сделать? Я был один и очень боялся.

Адэр подозвала Альберта, велела принести вина и усадила Энтони у огня.

– Садись и рассказывай все, до мельчайших подробностей.

Мальчик жадно осушил поданный кубок и с глубоким вздохом начал:

– Несколько дней назад в замок вернулся один из людей короля и сообщил, что король Ричард и его армия потерпели поражение у Босуорта. Король мог бы скрыться. Но не захотел. «Я шагу не сделаю назад и умру королем Англии», – сказал он. В конце концов его выбили из седла и пронзили шпагой. А потом сняли доспехи и отнесли тело в Лестер, где и похоронили во францисканском аббатстве. Говорят, что когда с его шлема упала корона, лорд Стэнли подобрал ее и водрузил на голову Генриха Тюдора, которого уже провозгласили королем Англии.

– Лорд Стэнли – муж леди Маргариты Бофор, – пояснила Адэр слугам, собравшимся, чтобы послушать рассказ пажа. – Генрих Тюдор – его пасынок. Продолжай, Энтони.

– Битва длилась всего два часа. Но многие погибли, а те, кто остался в живых, были казнены на месте, – продолжал Энтони, Ледяной озноб охватил Адэр. По залу пробежал тихий шепоток, ибо все поняли, что среди мертвых был и граф.

– Король Генрих немедленно приказал арестовать главного соперника, сына герцога Кларенса, графа Уорвика. Сейчас он направляется в Лондон, где будет помазан и коронован. Когда до Миддлема дошли страшные вести, почти все слуги сбежали. Но кое-кто остался. Несколько ночей назад я спал в комнате своих господ, когда услышал, как кто-то открывает дверь. Убийц было двое, и на рукавах у них были гербы графа Пемброка. Я ясно видел их, потому что из коридора падал свет. Они безжалостно задушили принцев прямо в постелях и забрали тела.

– Почему же они не увидели и не убили тебя, чтобы не оставлять свидетелей? – удивилась Адэр.

– Принцы боялись спать одни, но были слишком горды, чтобы признать это. Однако король Ричард знал, поэтому и распорядился, чтобы я ложился в самом темном углу, где никто меня не заметит. Убедившись, что негодяи ушли, я прокрался во двор, добрался до конюшни, оседлал коня и удрал через боковые ворота. Не знаю, остались ли убийцы в замке, но я не мог рисковать из страха, что кто-нибудь проговорится о моем присутствии в комнате принцев. Потом я вспомнил о том, что вы племянница короля и живете в нескольких днях пути от Миддлема. Воти подумал, что вы захотите знать о случившемся и, может быть, дадите мне местечко в вашем доме, миледи. Я сирота, и больше мне некуда идти.

Адэр кивнула.

– Ты можешь остаться. Альберт, отведи Энтони на кухню и проследи, чтобы его хорошенько накормили. Судя по виду, он не ел несколько дней.

Мальчик вскочил так поспешно, что едва не расплескал вино, схватил ее руку и принялся истово целовать.

– Спасибо вам, миледи. Спасибо!

Адэр слегка улыбнулась и велела Альберту:

– Придешь, когда устроишь мальчика.

– Будет исполнено, миледи, – кивнул Альберт.

Значит, она снова овдовела. Дядя Дикон мертв и похоронен. Но что кошмарнее всего, сторонники Ланкастеров расправились с ее братьями! Впрочем, нетрудно догадаться почему. И Эдуард, и Ричард становились прямой угрозой амбициям Генриха Тюдора. Их права на трон были вполне законными, а он мог претендовать на корону только потому, что его мать была потомком Джона Гонта, сына короля Эдуарда III. Правда, Екатерина Валуа, бабушка со стороны матери, была вдовой Генриха V, но второй раз вышла по любви, за валлийского рыцаря Оуэна Тюдора, который вовсе не имел никакого отношения к королевскому семейству. Следовательно, притязания Йорков на трон Англии были гораздо более обоснованными и лишь поэтому принцев, живших в безвестности в Миддлеме, потребовалось устранить.

Адэр горько усмехнулась. Знала ли Бесс? А если знала, с такой же готовностью вышла бы за своего Генри?

Но Адэр тут же презрительно усмехнулась. Какая же она дура! Ну разумеется, Бесс, послушно склонив голову, отправится к алтарю, тем более что иного выхода у нее все равно нет. Зато она будет королевой Англии!

И тут скорбь и отчаяние, с которыми все это время боролась Адэр, вырвались на волю, и она зарыдала. Эндрю мертв, и возможно, все, кто ушел с ним, – тоже. Дошли ли вести до Роберта Линбриджа и его деда? Она много месяцев не видела родных мужа, но завтра обязательно пошлет к ним гонца.

Плечи Адэр судорожно затряслись. Дядя Дикон погиб, а на трон вскоре взойдут ненавистные Ланкастеры. Это невозможно допустить! Она совсем одна. Ни мужа, ни ребенка.

Адэр почти выла от душевной боли.

Вбежавшая Элсбет подвинула стул, уселась рядом с Адэр и погладила по руке.

– Ну-ну, ягненочек мой. Мы переживали и худшие времена, и горшие беды, и все же, несмотря ни на что, выпутывались. И это преодолеем, ягненочек.

– Он не овладел мной перед отъездом, – всхлипывала Адэр. – Сказал, что мы сделаем чудесного сына, когда он вернется. А теперь – ни сына, ни мужа.

– Вздор! – отмахнулась Элсбет. – Когда срок траура закончится, найдешь другого и снова пойдешь к алтарю!

– Я даже не смогла похоронить его, – плакала Адэр.

– Мы установим надгробие рядом с могилами твоих родителей и молодого Фицтюдора, – пообещала Элсбет. – Многих воинов, погибших на поле брани, там же и хоронят, и в этом нет ничего необычного. Конечно, вдове такое трудно слышать, но такова жизнь и ничего тут не поделать.

– Я не могу начинать все сначала, – выдавила Адэр. – Я так устала, нянюшка. И просто не вынесу новых трагедий.

– Пойдем, – попросила Элсбет, вставая и поднимая хозяйку. – Я уложу тебя в постель, а утром все будет казаться иным.

Она увела Адэр из зала.

– Ничего уже не будет как прежде! Ничего! Я проснусь утром, и Эндрю по-прежнему не будет, а у меня так и нет наследника для Стентона. Говорю тебе, больше я этого не вынесу!

Глава 8

Стентон снова остался без хозяина. Никто из сражавшихся вместе с Эндрю при Босуорте не вернулся домой, поэтому их посчитали погибшими. Не только Адэр пришлось надеть траур. Однако она не имела права давать волю отчаянию, по крайней мере на людях. Если им предстоит пережить зиму, значит, нельзя упускать из виду ни одной мелочи, касавшейся хозяйства. Пастухи с помощью собак пригнали скот с горных пастбищ, плотники подправляли все, что нуждалось в ремонте. Урожай собрали, обмолотили и засыпали в каменные амбары. Адэр разрешила жителям Стентона подобрать все, что осталось на полях. В маленьком саду зрели и наливались яблоки, которых в этом году оказалось на удивление много. В День святого Мартина Адэр разделила фрукты между жителями деревни и оставила немного себе. Как только настанет зима, в Стентоне не будет посетителей, а следовательно, нет нужды в гостеприимстве.

Пока не наступили холода, Адэр отправилась в Хиллвью-Корт, зная, что деверь и лорд Хамфри, возможно, еще не слышали о кончине короля и Эндрю.

В доме ее встретил Роберт Линбридж. Старого лорда Хамфри нигде не было.

Увидев ее лицо, Роб со страхом спросил:

– Что случилось?!

– Где твой дед? Я должна немедленно поговорить с ним.

– Боюсь, он умирает, – признался Роберт.

– О, так даже лучше. Значит, он не узнает. Король Ричард убит, и отныне Англией правит Генрих Тюдор.

Эндрю, Темный Уолтер и тридцать людей из Стентона убиты в сражении при Босуорте, – тихо сказала Адэр.

– Кровь Христова! – выругался Роб. – Да, старику лучше этого не знать. Господи, Адэр, ты опять одна. Что будешь делать? – Он обнял ее и погладил по щеке, как маленькую. Адэр грустно улыбнулась.

– То же, что и всегда, Роб. Выживать, – вздохнула она и поспешно отстранилась, чтобы снова не заплакать. – Мне нужно заботиться о жителях Стентона.

– Темный Уолтер и тридцать человек погибли?! Как же ты будешь обороняться, если нападут шотландцы?! Последнее время ходили слухи о нескольких отрядах разбойников, появлявшихся в округе.

– Благодаря Эндрю и Темному Уолтеру Стентон достаточно хорошо укреплен. Будем надеяться, что шотландцы не сразу узнают о нашей беззащитности. К весне у меня будет достаточно хорошо обученных солдат, чтобы заменить тех, которых мы потеряли. Сейчас у нас только двадцать человек.

Роб понимающе кивнул, но вид у него по-прежнему был встревоженный. Один большой отряд шотландцев может стереть с лица земли их оборонительные сооружения. Но Адэр ничего не остается, кроме как защищаться до конца. Стентон – ее наследство, и она обязана заботиться о благополучии людей.

– Переночуешь у нас? – спросил Роб. – Элис наверняка захочет тебя увидеть.

– А что, старый брюзга действительно умирает? – спросила Адэр, принимая кубок вина от стоявшего поблизости слуги.

– К сожалению.

– В таком случае лучше я к нему не пойду. Пусть отойдет с миром, – вздохнула она. – Он скоро узнает, что Эндрю ушел еще до него.

Роберт Линбридж кивнул.

– Да, – сдержанно ответил он. – Да.

Эллис Линбридж вошла в зал, и когда все уселись за стол, Адэр подробно поведала обо всем, что узнала от молодого Энтони Толливера. Однако она ни словом не упомянула о гибели юных принцев. Такие вещи просто слишком опасны. Что, если именно новый король приказал убить сыновей Эдуарда IV? Правда, Адэр сильно в этом сомневалась, ибо мать имела на него сильнейшее влияние, а она никогда не допустила бы преступления. А вот Джаспер Тюдор или лорд Стенли – иное дело. Но так или иначе, а рисковать она права не имела.

Адэр объяснила приезд Энтони приказом покойного короля, личным гонцом которого тот был весь прошлый год. Когда весть о гибели короля достигла Миддлема, Энтони поспешил сообщить ей грустные новости, а она предложила ему остаться, потому что мальчику больше некуда было идти.

Адэр выехала из Хиллвью как раз когда над горизонтом поднялось осеннее солнце и в сопровождении двух солдат своего гарнизона вернулась домой. Погода становилась все холоднее, и через несколько дней землю припорошил легкий снежок.

Выглянув в окно спальни, Адэр увидела, как полная луна ярко озаряет прекрасный ночной пейзаж. Но было бы еще прекраснее, будь рядом Эндрю… сумей он разделить с ней это очарование. Теперь, когда он мертв, она любила его еще больше…

Прошел декабрь, но в Стентоне почти не праздновали ни Новый год, ни Рождество: весь дом и вся деревня были в глубоком трауре. Вот уже много месяцев, с той самой битвы, в которой погиб Ричард Глостер и после которой Генрих Ланкастер и Элизабет Йорк взошли на английский трон, Адэр не получала писем от Бесси. Но одним ясным весенним утром в Стентон-Холл прибыл конный отряд.

– У меня послание для вашей госпожи от миледи королевы Элизабет, – сообщил капитан вышедшему навстречу Альберту.

– Моя госпожа на ближних пастбищах, считает телят. Я немедленно пошлю за ней, – пообещал мажордом и приказал слуге найти Адэр.

Когда она вошла в зал, капитан вскочил с кресла у огня, где сидел, наслаждаясь элем, и поклонился хозяйке.

– Я графиня Стентон, – сказала Адэр капитану, – протягивая руку. – У вас письмо от миледи королевы?

– Это устное послание. Мне приказано немедленно проводить вас в Виндзор, к королеве, – объявил капитан.

– Моей служанке нужно несколько дней, чтобы собраться, – предупредила Адэр.

– Не стоит, мадам, – неловко пробормотал капитан. – Мы должны отправляться завтра, и вам запрещено брать кого-либо с собой. Одна из камеристок королевы приехала с нами и будет служить вам в дороге.

– Королева здорова? – обеспокоилась Адэр.

– Да, мадам, абсолютно. Если верить слухам, ее величество ждет ребенка.

– Благодарение Богу и его Святой Матери за столь чудесную новость! – воскликнула Адэр. – Альберт позаботится о ваших людях, капитан. Я буду готова выехать с рассветом. Не пошлете ко мне новую служанку?

Элсбет ужасно расстроилась, узнав, что ей не разрешили ехать в Адэр.

– Хотя я терпеть не могу путешествий, все же не хотелось бы оставлять тебя одну с незнакомыми людьми, – проворчала она. – Почему это, спрашивается, ты должна ехать без меня?

– Королева желает видеть ее светлость как можно скорее, – пояснила Клара, довольно неприятная на вид женщина, которую прислали проводить Адэр в Виндзор. – Ее величество не сочла нужным объяснить мне причину.

– Ну так вот: попробуй только плохо приглядывать за моей госпожой, – пригрозила Элсбет. – Я ухаживала за ней с самого рождения.

Клару накормили и дали постель на ночь.

– Не нравится мне она, – не унималась Элсбет. – Не пойму, почему миледи Элизабет не пожелала, чтобы с тобой путешествовала твоя собственная служанка.

– Возможно, она вспомнила, как ты не любишь постоянных поездок от дворца к замку и обратно, – предположила Адэр. – Элизабет всегда умела подметить любые мелочи и привыкла думать о других.

– Пфф! – фыркнула Элсбет. – Я собрала тебе сундук с вещами.

Адэр покачала головой.

– Мы будем путешествовать налегке, верхом, и для сундука места не хватит. Станем довольствоваться тем, что удастся уложить в седельные сумки. Поеду в мужском костюме. Дай мне две чистые камизы, два простых платья, головную повязку с красным рубином и черные туфли. Поверх шоссов, рубашки и безрукавки я накину плащ с капюшоном.

– Вряд ли графине Стентон следует появляться в таком виде в Виндзоре, – пробормотала Элсбет. – О чем вы только думаете, госпожа?

– Если Бесс желает меня видеть, нужно поторопиться, – возразила Адэр. – Будь это официальный визит, королева прислала бы мне письмо и дала бы время подготовиться. Тут что-то другое, хотя я понятия не имею, чего она от меня хочет. Все же теперь она королева и к тому же моя родственница. Я буду скакать во весь опор, но сомневаюсь, что меня пригласят погостить надолго. Однако если я ошибаюсь, Бесс увидит меня прилично одетой.

Поездка на юг действительно оказалась короткой. Капитан был счастлив, что Адэр умеет скакать по-мужски, поскольку это позволяло им передвигаться с большей скоростью. Клара тоже ехала верхом, задрав юбки и взгромоздившись в седло. Когда они добрались до Виндзора, она привела Адэр в помещения для слуг, где та никогда не бывала раньше. Она попросила у Клары тазик с теплой водой, тряпочку и, как могла, смыла дорожную пыль с лица, шеи и рук. Как ей не хватало ванны!

Открыв одну из седельных сумок, Адэр вынула платье оранжево-красного бархата и осторожно развернула. На нем не было ни морщинки, поскольку у Элсбет был свой способ складывать вещи. Адэр тщательно расправила все складки, натянула чистую камизу и надела поверх платье с длинными узкими рукавами и небольшим квадратным вырезом. Элсбет догадалась положить в сумку кушак из золотой парчи, расшитый жемчугом и прозрачными сверкающими камнями. Адэр опоясала кушаком бедра.

Волосы насквозь пропылились, так что пришлось поработать гребнем. Когда волосы вновь заблестели, Адэр перехватила их головной повязкой с рубином в центре. Жаль только, что здесь не нашлось зеркала!

Под конец она сунула ноги в туфли. Наступил полдень, а она еще ничего не ела с самого завтрака, состоявшего из овсянки и черствого хлеба, которыми их угостили в женском монастыре, где они провели ночь. Но Клара настояла, чтобы они отправились в малую приемную, напротив королевского зала для аудиенций.

– Разве тебе не велели привести меня к ее величеству? – спросила Адэр.

– Мне было приказано доставить вас именно сюда, – упрямилась Клара.

Едва они оказались в приемной, Клара сразу же исчезла, оставив Адэр среди незнакомых людей, жаждавших получить аудиенцию и выпросить милости у короля. Адэр, понимая, что придется ждать, пока ее не позовут, все же обратилась к мажордому, охранявшему дверь:

– Я графиня Стентон. Королева послала за мной.

Мажордом кивнул, и Адэр, отойдя, нашла укромный уголок, села на скамью и стала ждать. Окружающие оживленно сплетничали. Адэр, как ни старалась, не увидела ни одного знакомого лица.

– Можете не верить, – заметил стоявший рядом с ней мужчина. – Я знаю из самых надежных источников, что он собственноручно их убил.

– Не может быть! Кто вам сказал? – оживился другой.

– Это тайна, ибо я не могу предать чужое доверие, милорд. Он лично задушил бедных невинных принцев.

– Чудовище! Где это случилось?

– В Тауэре. До того как он надел корону.

– Но я слышал, что он перевез их в Миддлем! – возразил собеседник.

– Разве? А вот мой источник утверждает иное.

– Слыхали? Он пытался затащить в постель свою племянницу, нынешнюю королеву, в попытке спасти трон! И еще до меня дошло, что он практиковал всяческие похотливые извращения со своим собственным сыном, отчего тот умер, – вмешался третий.

– Что ж, большое счастье, что мы избавились от Ричарда, этого гнусного узурпатора. Он был порочен и зол, и наверняка жарится в аду за все свои грехи. Кстати, ходят слухи, что новая королева уже беременна!

Адэр тяжело вздохнула, шокированная подслушанным разговором. Ей так хотелось обличить негодяев, ливших грязь на Ричарда Глостера, объявить их лжецами перед лицом всех, кто собрался вокруг и жадно ловил каждое слово.

Но вместо этого она прикусила язык и продолжала молчать. Слишком долго она прожила при дворе, чтобы знать, когда следует броситься в битву, а когда – отступить. И не важно, что думают эти ничтожества! Адэр Радклифф знала, каким человеком был ее дядя Дикон! Благородным, порядочным, добрым и глубоко верующим. Кто бы ни послал в Миддлем тех мерзавцев, убивших невинных детей, это был не Ричард Глостер, ибо он уже погиб к тому времени, когда задушили принцев.

День клонился к закату, и мажордом наконец объявил:

– Его величества сегодня больше не принимают. Приходите завтра.

Помещение быстро опустело, и только Адэр осталась на месте. Бесс наверняка скоро за ней придет!

Но свечи в комнате уже были потушены, и мажордом заявил, что Адэр не может здесь оставаться. Адэр поднялась и медленно вышла из комнаты. Она понятия не имела, куда идти. В тех случаях, когда они приезжали в Виндзор, она оставалась в детских комнатах, где ей была отведена своя спальня с маленьким садиком. Теперь же Адэр просто не знала, где находится.

Адэр устала, очень проголодалась и была совершенно сбита с толку. Ведь Бесс послала за ней, а сама не желает видеть?

– Миледи!

Обернувшись, она увидела служанку.

– Вы графиня Стентон? По-моему, я помню вас, – продолжала девушка.

– Я действительно графиня Стентон. Не можешь мне помочь? Я не знаю, где нахожусь и где буду ночевать. Королева послала за мной в Стентон.

– Разумеется, миледи. Пойдемте со мной, и мы найдем кого-нибудь, кто все знает. Королева всегда заботится о гостях.

Но никто не знал, где поселить Адэр. Ей не отвели покоев!

– Я оставила вещи в помещениях для слуг. Отведи меня туда, и не будешь так добра передать леди Маргарите Бофор, что я здесь. Спроси, куда мне идти.

– Разумеется, миледи.

Девушка показала дорогу в помещения для слуг и поспешила прочь, а вернувшись, постаралась не встречаться с Адэр взглядом.

– Служанка леди Маргариты велела вам переночевать здесь, миледи, – краснея, выдавила она.

Адэр на мгновение лишилась дара речи. Что случилось? За ней послали! Она не явилась без приглашения!

Она глубоко вздохнула. Возможно, королева не ожидала ее так скоро и у нее не было времени приготовить комнату для единокровной сестры. Что же, так тому и быть. Она останется здесь, если именно этого хотела Мэгс.

Адэр взглянула на сконфуженную девушку.

– Я не ела весь день. Не могла бы ты принести мне поесть?

– О да, миледи, конечно, – пообещала девушка, явно стараясь поскорее отделаться от собеседницы.

Повернувшись, она убежала.

Адэр села на узкий топчан. Такое бесчувствие не в привычках Бесс. Что-то неладно, очень неладно, но она не узнает правды, пока не встретится с сестрой.

Служанка вернулась с небольшой коркой от каравая с овощным рагу. Адэр, поблагодарив ее, съела все, включая корку.

– Ты принесешь мне что-нибудь утром? – спросила она. – Мне нужно вернуться в приемную и ждать, пока королева не согласится принять меня.

– Я помогу вам завтра, – пообещала девушка перед уходом. Адэр сняла платье, легла и укрылась плащом. Спала она плохо, потому что слуги непрерывно сновали взад-вперед. Девушка-служанка легла на соседний топчан. Адэр притворилась, будто спит. Она хорошо понимала, как, должно быть, недоумевает девушка, видя такое обращение королевы со своей сестрой. Она и сама была в полнейшей растерянности.

Наконец, когда в окна заглянул серенький рассвет, Адэр встала и снова оделась. Служанка принесла ей овсянки, и Адэр опять съела все, зная, что вряд ли ей удастся пообедать до аудиенции с королевой.

– Я провожу вас в приемную, – предложила служанка и повела Адэр по коридорам замка.

Когда они пришли на место, Адэр порылась в кошельке и дала девушке полпенни.

– Ты была более чем добра ко мне, а я даже не знаю твоего имени.

– Я Мэри, миледи, и вы слишком великодушны. Я была счастлива помочь, ибо помню вас с тех пор, как стала здесь служить. Вы всегда были учтивы и благодарили за любую услугу. Очень немногие вообще замечают таких, как мы. – Мэри присела, а потом упорхнула.

Адэр вошла в приемную, где уже было немало людей, и снова подошла к мажордому.

– Я графиня Стентон. Королева послала за мной.

– Да, миледи, я помню. Но вы должны подождать. Вас не было в списке ни вчера, ни сегодня. Но я пошлю пажа сказать о вас королю.

– Спасибо, – поблагодарила Адэр и снова уселась на скамью в углу, наблюдая за теми, кого вызывали в зал. Большинство, судя по осанке, были знатными людьми, но присутствовали также и богатые торговцы. Наконец, к ее большому облегчению, мажордом произнес имя графини Стентон.

Адэр встала, пересекла комнату, и мажордом распахнул перед ней двери. Она медленно направилась к трону. Элизабет сидела слева от короля; правда, ее стул был пониже. Адэр широко улыбнулась, но сестра даже не взглянула на нее. Как странно!

Но тут она заметила рядом с королевой мать короля, свою бывшую гувернантку. Теперь она выглядела так элегантно!

Подойдя к трону, Адэр низко присела в ожидании, что ей прикажут подняться.

– На колени передо мной, миледи Стентон! – приказал король. – На колени, и молите моего прощения за измену!

Несмотря на страх и растерянность, Адэр немедленно исполнила приказание.

– Но, мой повелитель, я никогда не изменяла вам. Вы мой король, и я вам предана. И немедленно принесу клятву верности.

– Но разве не ваш муж, граф Стентон, отправился на помощь узурпатору Ричарду с отрядом людей из поместья? – холодно осведомился король.

– Стентон всегда был на стороне английского правителя, мой повелитель, а в то время правил король Ричард, – пояснила Адэр. – Мой муж и его люди погибли при Босуорте.

– Защищая узурпатора, мадам, – парировал король. – Я должен дать урок всем, кто предает свою страну, и Стентон дорого заплатит за проступок своего господина. Поскольку ваш муж погиб, сражаясь на стороне Ричарда Глостера, я не могу наказать его. Пусть Господь судит предателя. Но остались вы, и я лишаю вас земель и титула, мадам. Больше графства Стентон не существует. А земли я отдам тому, кто будет верно служить мне и Англии.

– Повелитель, но Стентон не принадлежал моему мужу! – отчаянно вскрикнула Адэр. – Это мое наследство, поскольку я побочная дочь короля Эдуарда. Пожалуйста, молю вас, не отбирайте у меня Стентон! Бесс, ты моя сестра! Мы дружили с того дня, как я появилась в Вестминстере! Заклинаю тебя, заступись за меня перед королем.

Но Элизабет Йорк молчала, отказываясь встретиться взглядом с сестрой.

Слезы заструились по лицу Адэр.

– Леди Маргарита, помогите мне, прошу, – обратилась она к матери короля. Но та молча отвернулась.

– Пусть эта женщина станет примером для всех, кто предает своего короля, – изрек Генрих Тюдор. – Я правитель Англии и останусь им до самой смерти. Вражда между Ланкастерами и Йорками исчерпала себя и больше никогда не возобновится.

– Я не предавала вас, ваше величество, – повторила Адэр. – И мой народ тоже. Несправедливо наказывать нас за то, чего мы не совершали. Разве Англия и без того не пострадала за те годы, что длилась война Алой и Белой розы? Да, вы новый король Англии. Но это еще не означает, что те, кто последовал за прежним королем, изменили вам. Брак между моей единокровной сестрой и вашим величеством уладил старые распри и принес наконец мир Англии.

Король холодно уставился на Адэр, и она поняла, что позволила гневу взять верх над здравым смыслом. И все же знала, что больше ей не вынести. Слишком много ударов судьбы обрушилось на нее. Муж погиб, а теперь отбирают и Стентон.

Адэр медленно поднялась.

– Вчера, мой повелитель, я сидела в вашей приемной, ожидая аудиенции, и слушала омерзительные сплетни о короле Ричарде. Слушала и молчала. Почему вы позволяете распространяться столь злобным измышлениям о вашем предшественнике, любимом дяде вашей жены?! Это недостойно вас, ибо я знаю, кто вырастил и воспитал ваше величество. Та же самая женщина вырастила и меня.

– Значит, вы защищаете убийцу детей, мадам? – рассердился король.

– Наш дядя обожал детей! Бесс, как ты можешь верить такому о дяде Диконе?! Ты знаешь, он и пальцем не тронул бы ребенка. И мои братья жили в Миддлеме в полной безопасности. Только после его смерти…

Но грозный взгляд короля не дал ей договорить.

– Вы забываетесь, мадам, – сдержанно выговорил Генрих Тюдор. – Поэтому вы немедленно удалитесь и больше не смейте показываться мне на глаза. Вы удалены от двора и больше не станете искать аудиенции под страхом сурового наказания. Вы незаконная дочь, мадам, и в этот день показали свою истинную преступную сущность, несмотря на многие преимущества, коими наградил вас Господь.

С этими словами король кивнул двум стражникам.

– Уберите эту женщину из замка. Она может взять с собой только то, что привезла.

– Но, повелитель, куда я пойду? Что я буду делать, если у меня отберут Стентон? – растерялась Адэр.

– Нам совершенно все равно, что с вами будет. А насчет того, чем вам заняться… можете, подобно своей матери, продавать себя на улицах, – грубо бросил король.

Стражники немедленно встали по обе стороны от Адэр. Та, не желая, чтобы люди судачили о ее манерах, опустилась в элегантном реверансе, прежде чем покинуть зал.

– Мои вещи в спальне для слуг, а лошадь – на конюшне, – объяснила она стражником.

Они позволили ей собрать вещи и подождали, пока Адэр переоденется. Мало ли что сказал король! Она вернется домой, в Стентон, и пусть у нее отобрали титул, там ее единственное убежище! Королю абсолютно безразлично, куда она поедет. Ее земли отдадут очередному фавориту Генриха Тюдора, а тот скорее всего даже не приедет на них посмотреть.

Подхватив сумки, Адэр вышла из спальни, но не увидела стражников. Вместо них за дверью ждала незнакомая служанка.

– Идите за мной, миледи, – потребовала она.

Адэр не споря последовала за девушкой по тускло освещенным коридорам. Наконец они добрались до небольшой комнаты, где Адэр увидела леди Маргариту.

– Мэгс! – вырвалось у Адэр, но она тут же опомнилась и присела. – Простите, мадам, я просто очень рада видеть вас.

– Входи, Адэр. Мне очень жаль, что все так вышло, – ответила леди Маргарита.

– О, миледи, если бы вы только попросили за меня! Дело вовсе не в титуле! Просто Стентон так много для меня значит! Вы ведь знаете, я не изменница!

– Садись, – пригласила леди Маргарита, вручая Адэр небольшой кубок. – Выпей. Тебе нужно успокоиться.

Пока Адэр пила вино, леди Маргарита приказала служанке:

– Подожди за дверью, а потом проводишь мистрис Радклифф на конюшню.

Дождавшись ухода женщины, мать короля обернулась к Адэр.

– А теперь, дорогая, объясни, что ты имела в виду, утверждая, будто принцы были живы и после гибели Ричарда. Откуда тебе это известно?

– Дядя Дикон отправил братьев в Миддлем сразу после своей коронации. Он боялся за жизнь мальчиков. Я сама видела их в Миддлеме, хотя мы так и не поговорили. Но прошлой осенью ко мне приехал молодой паж, который спал в их комнате. Он сказал, что до Миддлема дошли известия о гибели дяди Дикона и восшествии на престол Генриха. В ту же ночь в спальню братьев прокрались убийцы. Мальчик спал на тюфяке в темном углу, и они его не заметили. Он проснулся от легкого шума и увидел, как двое мужчин душат принцев. Бедняга не мог прийти им на помощь, он боялся за свою жизнь. После того как убийцы ушли, забрав с собой тела, он сбежал из замка, явился ко мне и попросил убежища.

– А он видел какие-то гербы на плащах убийц? – продолжала допрашивать леди Маргарита.

Адэр покачала головой.

– Если и видел, то ничего мне не сказал, и, возможно, просто не узнал, чьи именно эти гербы, – солгала она. Лучше промолчать, ради собственной безопасности.

– Жаль, – медленно протянула леди Маргарита, бесшумно барабаня по ручке кресла длинными изящными пальцами. – Я никогда не верила, что Ричард убил мальчиков или хотя бы приказал это сделать. Но теперь мы никогда не узнаем имя преступника. Что же, Адэр, тебе пора. Спасибо, что поговорила со мной.

Адэр поспешно встала.

– Не могли бы вы заступиться за меня? Пусть мне оставят Стентон. Какая польза от него королю? И кто из придворных захочет иметь собственность в богом забытом углу Нортумбрии, миледи?

– Мой сын очень сердит и считает, что должен упрочить свое положение, дав наглядный урок придворным. Почему ты говорила с ним в таком тоне? Ты, умная, осмотрительная девушка, одна из моих лучших учениц? Но Генри от природы не жесток и не безрассуден. Поезжай домой. Я постараюсь урезонить его, а пока сделаю все, чтобы Стентон не отдали никому другому. Однако титул к тебе не вернется. Печально, конечно, но ничего не поделаешь.

– Титул мало значит для меня, миледи. Я с радостью пожертвую им, если смогу сохранить Стентон. Мне дадут эскорт для сопровождения? Я женщина и не могу путешествовать одна.

– Признаю, это настоящее варварство, но я не смею дать тебе эскорт, бросив тем самым вызов приказу моего сына. Боюсь, тебе придется добираться одной. Господь да поможет тебе, дитя мое.

Адэр почтительно присела.

– Спасибо, леди Маргарита. Скажите моей сестре Элизабет: я молюсь, чтобы она родила сына. Мне сказали, что она носит ребенка.

– Так оно и есть. И я передам ей твои добрые пожелания. Не думай о Бесс плохо. Ей с детства внушали необходимость исполнять свой долг. И для нее на первом месте всегда будет муж. Мне даже кажется, что они искренне привязались друг к другу. Вряд ли ты когда-нибудь получишь от нее весточку.

– Да, я понимаю, – кивнула Адэр и, снова присев, вышла из комнатки. За дверью уже ждала служанка.

– Я отведу вас в конюшню, мистрис, – пообещала она. Адэр проследовала за ней очередным лабиринтом коридоров и наконец оказалась на конном дворе.

– Ты оседлал лошадь мистрис Радклифф? – крикнула служанка, и конюх тут же вывел под уздцы лошадь.

Женщина подступила к Адэр и прошептала:

– Моя госпожа советовала вам спрятать волосы под шляпу, и тогда издали вы сойдете за паренька. Просите на ночь убежища в монастырях. Вот вам на дорогу.

Она сунула в ладонь Адэр маленький замшевый мешочек и мгновенно исчезла.

– Спасибо! – крикнула ей вслед Адэр, засунула мешочек за пазуху и, сняв шляпу, запихнула под нее косу, после чего привязала к луке седельные сумки и выехала на дорогу. Была еще только середина дня, и если пустить коня в галоп, к вечеру можно будет доехать до монастыря, где она останавливалась на пути в Виндзор.

Наутро Адэр смогла примкнуть к компании паломников, направлявшихся в Йорк: так было куда безопаснее, чем ехать в одиночестве. Она дала старшему паломнику серебряное пенни за позволение путешествовать вместе с ними, вполне понимая, что ей очень повезло. Когда они добрались до Йорка, Адэр нашла небольшой торговый обоз, следующий в Ньюкасл, и отправилась с ним, стараясь, однако, ни с кем не откровенничать, и оставила торговцев еще до того, как они подъехали к воротам города. Следующие несколько дней она галопом мчалась по пустошам Нортумбрии. По ночам Адэр зачастую удавалось останавливаться в монастырях, но два раза пришлось искать приют в сараях и загонах, а одну ночь она провела в болотах, прижавшись спиной к большому камню и сжимая в руках поводья кобылы. Время от времени ей удавалось вздремнуть. Но спала она недолго, боясь нападения бандитов и диких животных. Наконец, к ее огромному облегчению, Адэр пересекла границу своих земель, только чтобы обнаружить, что Стентон-Холл снесен до основания. Не осталось камня на камне. Даже стены, выстроенные под руководством Эндрю, исчезли. Правда, деревня осталась, и именно там она нашла Альберта, Элсбет и остальных домашних слуг.

Элсбет пришла в ярость, узнав, что ее госпожу отослали домой таким манером.

– Тебя могли изнасиловать, ограбить или убить! – воскликнула она. – Что это за король такой?! Посылает беспомощную молодую женщину одну через всю Англию!

– Боюсь, я в немилости у короля, – сухо пояснила Адэр. – У меня отняли титул и земли, хотя Мэгс пообещала уговорить короля отдать земли обратно. Но что случилось с домом?!

– Сторонники Ланкастеров закончили то, что начали, когда убили твоих родителей, – горько всхлипнула Элсбет. – Вскоре после твоего отъезда сюда прибыл большой отряд с приказом уничтожить дом. Альберт едва упросил их дать нам немного времени, чтобы собрать вещи. И нам удалось спасти кое-какую мебель, прежде чем они стали разбирать дом. Они даже увезли камни, чтобы мы не начали стройку заново. И разграбили все, что не смогли взять. А остальное сожгли.

– А деревню, поля и скот оставили в неприкосновенности, – добавил Альберт. – Сказали, что король не причинит зла своим добрым подданным, но накажет хозяев, которые поддерживали тирана. Что они хотели этим сказать, миледи? – Альберт казался уставшим и измученным. Адэр до боли стало жалко этого порядочного человека.

– Новый король наказал Стентон за поддержку короля Ричарда, – пояснила Адэр.

– Что нам теперь делать, миледи? – со страхом спросил Альберт.

– Будем жить как жили.

– Но дома уже нет!

– Где живет Элсбет? Я поселюсь вместе с ней, но если там уже живет другая семья, вы успеете до зимы построить мне новый домик. Теперь я просто мистрис Радклифф и могу довольствоваться малым.

– Ты госпожа Стентона и не забывай об этом! – отрезала Элсбет. Альберт согласно кивнул.

– Мы все живем с нашими семьями, – сообщил он, – а теперь, миледи, когда вы вернулись, выстроим вам хороший дом.

– Хватит с меня и небольшого коттеджа, – покачала головой Адэр. – Не стоит снова привлекать внимание тех, кто разрушил Стентон-Холл!

– А пока поживете со мной и моей сестрой. Теперь она вдова, а дочери вышли замуж и уехали. Места всем хватит, миледи, – объявила Элсбет.

– В таком случае все улажено, – жизнерадостно улыбнулась Адэр. – А пока я немного прогуляюсь, поставьте в стойло мою бедную кобылку.

Адэр пошла по улицам деревни, то и дело здороваясь с жителями. Довольно много времени прошло, прежде чем она очутилась в лугах. До чего хорошо вновь оказаться дома! Сейчас самое главное – помочь людям выдержать последний удар. Пусть дом уничтожен, но все остальное осталось целым. И у нее есть крыша над головой.

Она присела на плоский валун, чтобы немного отдохнуть. К ее руке неожиданно прижался чей-то холодный нос.

– Бейст! – воскликнула Адэр, нежно гладя престарелого волкодава. – Бедный мальчик! Ты потерял свой чудесный теплый очаг? Но к тому времени как начнутся морозы, у тебя будет новый! О, Бейст, мне так грустно! Эндрю погиб. Дома больше нет. И я так устала все начинать заново только для того, чтобы у меня в очередной раз все отняли! – Она тихо заплакала, и пес положил большую голову ей на колени, глядя на нее темными печальными глазами. Адэр почесала его за ушами и смахнула слезы, падавшие на густую шерсть.

– Сам знаешь, я должна быть храброй ради них. Они не знают, что делать без меня. Но я и сама растерялась. Надеюсь, никто не предъявит прав на землю и я вполне могу здесь остаться. Кто-то должен приглядеть за здешними жителями.

Пес тихо зарычал, словно соглашаясь с хозяйкой. Адэр улыбнулась сквозь слезы.

– Ты всегда знаешь, как меня утешить, – сказала она собаке, вставая. – Пойдем назад, пока не стемнело. Поживем у Марджери, сестры Элсбет. Правда, она такая неприветливая, что в детстве я ее боялась.

– Значит, вы с собакой обо всем договорились? – спросила Элсбет, когда Адэр переступила порог.

– Откуда ты знаешь, что я говорила с Бейстом? – удивилась Адэр.

– Когда ты была совсем малышкой, – хмыкнула Элсбет, – ты обсуждала дела с Бейстом, особенно когда расстраивалась или огорчалась. Думаешь, я ничего не замечала?

Адэр невольно рассмеялась.

– Ты видишь меня насквозь, верно, нянюшка?

– Уж это точно, – согласилась Элсбет. – Итак, что ты решила?

Адэр уселась у камина.

– Будем продолжать прежнюю жизнь. Не знаю, что еще делать. Король не может помешать нам. Сейчас почти середина лета. Поля зеленеют, скот пасется на пастбищах. Следовательно, приступим к тому, что всегда делаем в это время года: заготовки на зиму и мыло. Ты, надеюсь, спасла мою аптечку? Нужно посмотреть, чего не хватает, и собрать необходимые травы для мазей, бальзамов и лекарств.

– Вы благоразумная женщина, миледи, – резко бросила Марджери, сестра Элсбет, некоторое время прислушивавшаяся к разговору. – Здешние люди должны знать, что для них ничего не изменилось. В конце концов, мы простые люди и нам не важно, графиня вы или нет. Вы наша госпожа. А теперь скажите – вы голодны? У меня почти готово кроличье рагу.

К своему удивлению, Адэр обнаружила, что довольна простым существованием деревенской жительницы. Лето шло, и стены нового коттеджа медленно росли. Он был немного больше других домов, но Адэр не возражала, понимая, что всегда будет считаться выше по положению, чем остальные жители деревни. Все же она не успокоится, пока не будет знать наверняка, что никто не сможет отнять у нее земли.

Однако от леди Маргариты так и не пришло весточки.

Зерно наливалось спелостью. Пришла пора жатвы. Правда, лето выдалось довольно дождливым и житницы, были не так полны, как хотелось бы Адэр. Все же по опыту она знала, что зиму они протянут.

Наступил день ее рождения. Адэр исполнился двадцать один год. Из Хиллвью приехал Роберт Линбридж и сообщил, что королева родила крепкого сынишку, получившего при крещении имя Артур. Хотя Адэр написала ему о своих несчастьях, он все же расстроился при виде места, где когда-то стоял дом. И ему не понравилось, что Адэр живет в коттедже.

– Поедем со мной в Хиллвью, – молил он. – Эллис будет рада тебе. Ты женщина благородная, хорошего воспитания, и не пристало тебе жить как простая крестьянка. Дед умер, и теперь в доме воцарилось спокойствие.

– Спасибо за предложение, Роб, но мне здесь хорошо. Мой новый домик почти закончен, и, как видишь, он вдвое больше любого коттеджа. Это мои люди. Я их госпожа независимо от того, осталась ли графиней Стентон или нет. Мое место здесь.

– Но шотландцы наверняка уже узнали, что ты беззащитна, – предупредил Роберт.

– Что еще они могут мне сделать, Роб? Украсть скот? Пусть… но я больше никогда не покину Стентон, – заупрямилась Адэр.

– Пообещай, что передумаешь, – уговаривал он. – И если тебе будет грозить опасность, немедленно посылай за мной! Я приеду со своими людьми и сумею тебя защитить.

После его отъезда Элсбет заметила:

– Тебе все же следовало бы поехать на зиму в Хиллвью. Никто не подумает ничего дурного.

– Говорю же, что больше не покину Стентон. Именно дом и его сокровища приманивали шотландцев. Вряд ли им нужна маленькая деревушка.

Но Адэр недооценила своих соседей. Прохладным сентябрьским утром большой отряд приграничных шотландцев спустился с холмов в деревню Стентон. Здесь в основном оставались старики и женщины. Большинство мужчин либо собирали яблоки в садах, либо пасли скот. Жителей согнали на площадь, и шотландцы быстро отделили калек и стариков, приказав им вернуться в дома и взять с собой маленьких детей.

Адэр отважно выступила вперед.

– Кто здесь главный? – повелительно спросила она.

– А кто хочет это знать, красавица? – спросил высокий мужчина, плотоядно ухмыляясь.

– Госпожа Стентона, вот кто, приграничная шваль! – рявкнула Элсбет.

– Да ты горячая штучка! – хмыкнул шотландец. – Пожалуй, сумеешь согреть мужчину в холодную зимнюю ночь!

Он пощекотал Элсбет под подбородком, но тут же с воплем отдернул окровавленную руку: женщина успела полоснуть его ножом.

– Сука! – проревел он. – Ты за это заплатишь!

– Джок! – одернул его пожилой мужчина среднего роста, с седыми волосами и властным видом. – Не покалечь пленников! Я не потерплю насилия!

– Значит, сэр, вы здесь главный? – спросила Адэр.

– Совершенно верно. Я Уильям Дуглас. А кто ты?

– Адэр Радклифф, госпожа Стентона. Полагаю, вы пришли за скотом? Берите его и оставьте нас с миром.

– Ваш скот, ваше зерно, которое вы так заботливо собрали, и пленников, миледи, – любезно ответил Дуглас. – Конечно, скот стоит дороже. Но на границе существует прекрасный невольничий рынок. На ярмарке в Михайлов день можно продать и купить кого угодно. Я, разумеется, буду счастлив получить за вас выкуп, если сообщите, к кому мне обратиться. Где ваш муж?

– Недавно погиб.

– А дети?

– Мы прожили совсем немного.

– Ваши родители?

– Лежат на склоне холма, сэр.

– Но хотя бы родственники!

– Увы, в живых никого не осталось.

– Может, у вас где-то спрятано золото? – вежливо осведомился он.

– Будь у меня золото, сэр, какие гарантии, что вы возьмете его и уйдете?

– Я человек слова, – с абсолютной серьезностью объявил Дуглас, – но если у вас нет золота, мне ничего не остается, кроме как забрать вас и продать на ярмарке в Михайлов день. Я бедный приграничный житель и зарабатываю на хлеб чем могу.

– Сэр, умоляю, отпустите нас, – тихо попросила Адэр. Уильям Дуглас мягко улыбнулся. Его лицо, по контрасту с седыми волосами, казалось совсем молодым. Приподняв подбородок Адэр, он посмотрел ей прямо в глаза.

– Мадам, сожалею, что должен отказать такой красавице, но приходится.

Его голубые глаза были холоднее льда. Отвернувшись, он бросил Джоку:

– Ну что, все готово?

– Да, милорд, я велел привести телеги. Здесь много сильных женщин и ребятишек. Вас ждет хорошая прибыль.

Слыша наглые речи, Адэр вдруг подумала: «Почему я стою и позволяю свершиться несправедливости?»

Оторвавшись от толпы, она помчалась по деревенской улице.

– Бегите! – кричала она. – Бегите!

Послышался топот: очевидно, остальные последовали ее примеру. Шотландцы сыпали проклятиями, женщины визжали. Но где же мужчины?! Почему никто не подумал прийти к ним на помощь?

Адэр едва успела добраться до коттеджа Марджери, как Дуглас подхватил ее и бросил поперек седла.

И тут, к ее ужасу, из коттеджа со свирепым рычанием вырвался Бейст и попытался вцепиться в горло коня. Но старый пес промахнулся. Все же преданность Адэр побуждала его спасти хозяйку. Но когда он снова набросился на лошадь, Уильям Дуглас выхватил саблю и одним ударом снес Бейсту голову. Адэр еще успела увидеть тело верного пса, пока Уильям догонял фургоны, с воющими женщинами и детьми обоих полов. Он бесцеремонно толкнул ее в первый же фургон, и тут, к полному изумлению остальных, Адэр разрыдалась. Женщины, раскрыв рты, уставились на госпожу, не понимая столь внезапного взрыва скорби.

Им было невдомек, что Адэр плакала не потому, что весь их мирок перевернулся. Она скорбела по всему, что случилось с ней за последние пятнадцать лет. По матери и отцу, так жестоко убитым, по так резко оборвавшемуся детству. По Ричарду Глостеру, любимому дяде Дикону, так заботливо опекавшему ее. По Эндрю, мужу, которого она полюбила. Даже по бедному Фицтюдору, прожившему так недолго по вине тех же проклятых шотландцев. И по Бейсту, верному другу, умершему не рядом с теплым очагом, как он того заслуживал, но в благородной попытке спасти госпожу.

Загрохотали телеги, удаляясь от Стентона, в огромном облаке пыли, поднятой угоняемым скотом. За скотом катились телеги с награбленным зерном. Набег был хорошо продуман и спланирован. Когда они проезжали мимо сада, женщины подняли отчаянный крик: среди деревьев валялись тела убитых мужчин.

Элсбет сунула в рот кулак, чтобы не завизжать при виде трупа Альберта, лежавшего рядом с корзиной яблок. Она не должна сдаваться! Ей нужно быть сильной ради Адэр, которая плакала по тем, кого любила.

Служанка обняла госпожу за плечи и прижала к себе.

– Плачь, девочка, плачь, – вздохнула она. – Одному Богу известно, что с нами теперь будет.

Глава 9

Конал Брюс, лэрд Клайта, с подозрением уставился на содержимое корки каравая, стоявшей на высоком столе.

– Что это, черт возьми? – угрюмо поинтересовался он, ворочая ложкой в серой слизистой массе.

– Думаю, это овсянка, – сообщил его старший и единокровный брат Дункан Армстронг.

– Да, и к тому же подгоревшая, – вставил младший брат Мердок.

– Кто сегодня готовит? – буркнул Конал.

– По-моему, Сим, – пробормотал Мердок.

– Конал, нам нужна кухарка, – заявил Дункан. – Это больше не может продолжаться только потому, что ты отказываешься видеть женщин на кухне!

– Каждый раз, когда я привожу в замок женщину, один из мужчин награждает ее ребенком, после чего она уходит, а отец ребенка чаще всего следует за ними. Я больше не могу терять обученных солдат, черт побери! – прогремел Конал.

– О, есть простое решение! Найди женщину постарше! – посоветовал Дункан. – Спокойную, здравомыслящую, из тех, кому мужчины ни к чему. Кстати, Уилли Дуглас пригнал английских рабов. Завтра в Михайлов день он выставит на ярмарке всех до одного на продажу. Если приехать пораньше, у нас будет неплохой выбор. Уилли – человек добросовестный. Он выбирает только сильных и здоровых.

– Что же, по крайней мере можно взглянуть, – вздохнул лэрд. – Я устал вечно ходить голодным, а если еще раз приду на обед к Агнесс Карр, она снова попытается склонить меня к помолвке.

– Красивая и сговорчивая женщина наша Агнесс, – вставил Дункан.

– Да, пожалуй, даже слишком сговорчивая, – согласился лэрд. – Если я и женюсь, то лишь на женщине, в верности которой не смогу усомниться, – женщине, которая будет только моей. Интересно, остался хоть один приграничный житель, который бы не лежал между прелестными пухлыми бедрами Агнесс?

Собеседники понимающе рассмеялись и дружно кивнули.

– Может, если подбавить сливок, овсянка станет более съедобной? – предложил Мердок. – Тогда хоть наедимся. И это все, что Сим сготовил на ужин? По-моему, мужчины пытаются что-то сказать тебе, Конал.

– В таком случае пусть перестанут набивать кухаркам чрево, – кисло пробормотал граф.

– У нас есть хлеб и масло. И немного джема! – жизнерадостно воскликнул Дункан. – Да и эль тоже.

– Ешьте скорей, пока овсянка не закаменела, а потом ложитесь спать, если хотите пораньше поспеть на ярмарку, – проговорил Конал Брюс, выливая на овсянку густые сливки. Сунув ложку в рот, он немного пожевал, а потом мрачно объявил: – Не помогло, но ничего не поделаешь. Дункан, намажь мне маслом хлеб. Если повезет, мы найдем рабыню уродливее болотной жабы, которая при этом готовит как ангел. И не забудьте помолиться перед сном, братья, и тогда Господь удостоит нас этим чудом.

Дункан и Мердок засмеялись.

На рассвете все трое отправились в путь. Ярмарка обычно устраивалась на солнечной поляне, рядом с деревней Грейсмур. Стоял конец сентября, и солнце грело уже не так сильно, но день все же выдался светлым и теплым. Самое время встретиться с соседями, купить и продать скот и другие товары, поесть и выпить, а может, даже заключить с девушкой брачный договор на год. Шатры уже были раскинуты, и в воздухе весело развевались флажки. Собравшиеся радостно приветствовали хорошо известных всей округе братьев. У всех троих была одна мать. Дункан Армстронг был ее младшим сыном от первого брака и приехал вместе с ней в Клайт, когда та вышла замуж за Джеймса Брюса, его отчима. Он был всего на два года старше единокровного брата Конала, лэрда Клайта, и на семь лет старше Мердока Брюса, самого младшего. Джеймс Брюс был убит во время одного из набегов. Мать умерла в прошлом году.

Братья привязали коней и отправились на поиски Уильяма Дугласа. Оказалось, он согнал рабов в центр поляны, под большой навес.

– Конал Брюс, рад тебя видеть! – почтительно приветствовал он лэрда. – Хотите что-то купить? У меня есть товар на любой вкус. Только что пригнал из-за границы. В два счета уйдет!

– Мне нужна кухарка, Уилли, – пояснил лэрд. – Благоразумная пожилая женщина, которая не станет раздвигать ноги для обитателей моего замка, чтобы потом оказаться с раздутым чревом!

– У меня есть как раз то, что тебе нужно! – заверил Дуглас. – И не одна женщина, а две. Одну продам по дешевке, другую приберег для жены. Захватил их с собой, потому что они сильны и здоровы. Элсбет, встань и дай лэрду хорошенько на тебя взглянуть.

Конал Брюс подошел к явно чем-то рассерженной женщине.

– Можешь приготовить овсянку так, чтобы не подгорела?

– Могу, – сухо обронила Элсбет.

– Откуда тебя увели?

– Из Стентона. Я всю свою жизнь прислуживала графине.

– У тебя есть мужчина?

– Мертв, благодаря заботам этого проходимца и его людей.

– А ты можешь готовить еще что-нибудь, кроме овсянки? – не унимался лэрд.

– Все, что угодно, сэр. – Этот шотландец на вид – человек порядочный. Хоть бы так оно и было на самом деле, подумала Элсбет.

– В моем замке нет других женщин, – продолжал Конал. – Наша мать умерла, а с тех пор каждая кухарка умудрялась наработать себе огромное брюхо. Ты способна держаться подальше от мужчин?

– Мне не нужен ни один мужчина, кроме моего Альберта! – отрезала Элсбет. – И я убью всякого, кто попытается мной овладеть!

– Я возьму ее, – решил Конал. – Что ты за нее хочешь, Уилли? Похоже, она добрая женщина, которая умеет повиноваться и честно исполнять свои обязанности.

– Серебряного пенни вполне достаточно, – отозвался Уилли.

– Полпенни, и это вдвое больше, чем следовало бы. Господь один знает, сколько еще проживет эта женщина. Согласись, она совсем не молода. Так что я делаю тебе одолжение. По закону срок ее службы продлится ровно год. После этого она может меня покинуть.

Уильям закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Будь по-твоему, – согласился он. – Полпенни.

– Я не могу идти с вами, – возразила Элсбет. – О, сэр, вы кажетесь человеком справедливым и, уверена, будете хорошим хозяином. Но я никуда не пойду без моей госпожи. Я была рядом с самого ее рождения и сейчас не оставлю!

Гордо подбоченившись, она глянула ему в глаза.

– Прошу вас, сэр, купите мою госпожу.

– Но зачем мне вторая женщина в замке? – удивился лэрд.

– Видите ли, сэр, – схитрила Элсбет, – нужно же кому-то следить за порядком. Кто убирает в замке? Кто стирает вашу одежду? Судя по цвету вашей рубашки, ее уже давно не стирали как следует. Кто льет свечи, варит мыло, делает заготовки на зиму, а также сиропы, бальзамы, мази и лекарства, необходимые, чтобы лечить ваших же людей? Еще одна женщина составит мне компанию. Поверьте, одиночество часто ведет к искушению, и вдруг я ему поддамся?!

Лэрд и его братья рассмеялись над недвусмысленной угрозой.

– И все же она права, Конал, – вмешался Дункан. – Замок мало чем отличается от свинарника, а если Элсбет будет постоянно возиться на кухне, за стряпней, у нее не останется времени на все остальное.

– Так и быть, – решил лэрд. – Куплю еще одну женщину. Уилли, сколько ты за нее хочешь? Только не говори «три серебряных пенни», потому что я откажусь. И если Элсбет не захочет пойти без нее, поищу кухарку в другом месте.

Прежде чем ответить, Дуглас долго размышлял. Наконец он, решившись, вытащил из толпы рабынь невысокую женщину. Такую же грязную, как и остальные, со спутанными черными волосами. Вот только лицо ее распухло и было покрыто синяками, а ноги оказались скованными. Она тут же отпрянула как ошпаренная кошка, осыпая Дугласа непристойностями.

– Ее зовут Адэр, и я проклинаю тот день, когда схватил ее. С того самого момента я не видел от этой ведьмы ничего, кроме неприятностей. Если ты купишь ее, то уж точно меня не поблагодаришь!

– Шотландская шваль! – взвизгнула Адэр. – Чуматебя побери! Погоди, я еще прикончу тебя!

– И прикончит, если сумеет, – вздохнул Дуглас. – Трижды пыталась бежать, поэтому пришлось сковать ее.

– Но что с ней случилось? – удивился лэрд. – Бедняга с головы до ног покрыта синяками. – Очевидно, с ней плохо обращались, и все же она не сломлена.

– Пришлось ее побить, – неохотно признался Дуглас. – Иначе с ней не сладишь. В жизни не видел такой фурии, как эта!

– Он посмел непочтительно отнестись к миледи, – заговорила Элсбет. – Да еще пытался затащить ее в постель! Представить только! Всякий мерзавец воображает, будто может получить мое драгоценное дитя, с ее благородной кровью! Но ничего не вышло! Его жалкий «петушок» увял как сухой лист! И за это он избил ее, сэр. Да подвернись мне случай, я и сама бы убила его!

Дункан и Мердок переглянулись и засмеялись.

– Старая сука лжет! – разозлился Уильям. – Дай мне полтора серебряных пенни, Конал Брюс, и можешь получить эту парочку. Скатертью им дорога!

– Я не рабыня, сэр, – вмешалась Адэр, выпрямившись и расправив плечи. – Я графиня Стентон, единокровная сестра королевы английской, и желаю, чтобы меня как можно скорее вернули в Стентон.

Конал протянул руку и, намотав на кулак длинные волосы Адэр, резко рванул на себя.

– Молчите, мадам, – пробормотал он, – иначе Дуглас продаст вас в бордель, где вы не протянете и недели.

Обернувшись, он вытащил из кошеля требуемую сумму и отдал Дугласу.

– Сними с нее кандалы, Уилли. Я беру обеих, хоть и считаю, что здорово переплатил. Но мне нужна чертова кухарка, и если без девчонки она не соглашается идти со мной, значит, пусть будет девчонка.

Уильям попробовал на зуб каждую монетку, взвесил на руке и, улыбнувшись, объявил:

– Ты сделал выгодную покупку, Конал. И мы оба это знаем. Девушка станет согревать тебе постель этой зимой, а старуха закормит до отвала.

Прибрав деньги, он сплюнул в ладонь и протянул руку:

– Заметано!

Конал повторил жест и сжал руку Дугласа.

– Заметано. А теперь освободи мою собственность, Уилли, и мы отправимся в путь. Я хочу сегодня же получить приличный обед, а кухню еще нужно вычистить.

Уильям вынул из-за пояса ключ и открыл кольцо кандалов. Не успели они упасть на землю, как Дуглас проворно отскочил, вовремя уклонившись от пинка Адэр.

– Иди к новому хозяину, стерва! – прорычал он. Чьи-то пальцы сомкнулись на ее плече. Растерявшись от неожиданности, она уставилась на Конала Брюса.

– Я не убегу, сэр, – пообещала она. – Моя Элсбет не поспеет за мной, да и куда нам бежать? Я и дороги не знаю.

Лэрд слегка ослабил хватку.

– Учитывая все, что сказал о тебе Дуглас, я не собираюсь рисковать. Идем, Элсбет.

Элсбет обняла на прощание свою сестру Марджери и последовала за Коналом и его братьями. Проходя мимо навеса, под которым были разложены тушки уток, гусей и кур, Элсбет дернула лэрда за куртку.

– Купите гуся, сэр, и я приготовлю его на ужин.

Лэрд не ответил, но все же остановился, купил большого, уже ощипанного и готового к жарке гуся и отдал новой кухарке.

– Что-нибудь еще? – спросил он.

– Сначала нужно проверить, что имеется на кухне, сэр, но если у вас нет хлеба, неплохо бы купить несколько караваев, а также яблоки и груши.

Конал кивнул и купил требуемое, нагрузив заодно и Адэр. Наконец они подошли к тому месту, где оставили лошадей.

– Дункан, посади Элсбет позади себя, – велел Конал. – Мердок, ты повезешь припасы.

Он прыгнул в седло и усадил Адэр за спиной.

– Поездка не очень долгая, – сообщил он. – Два часа, не больше.

Адэр промолчала. Она уже обдумывала побег, намереваясь, разумеется, захватить с собой и Элсбет. Если уж она сумела скрыться от короля Англии и добралась из Виндзора до Стентона в одиночку, то от этого шотландца она непременно сбежит. Но сначала следует побыстрее узнать, где они находятся. Сегодня двадцать девятое сентября. Если не поторопиться, через месяц установится холодная погода, а потом начнутся снегопады. Нужно также выяснить, насколько далеко от Англии увез их Уилли Дуглас и как добраться до Стентона. Не всех же захватил шотландец, и наверняка кто-то остался жив. Одно стадо еще не успели пригнать с высокогорных пастбищ. Она может все начать снова.

Адэр, погруженная в размышления, не замечала, как бежит время, и едва обратила внимание на зубчатые горы по обеим сторонам дороги и малочисленные поселения на их склонах.

– Вот и Клайт, – объявил Конал.

Адэр присмотрелась. На ближайшем холме высился замок из серого камня, не такой большой, как Миддлем или Виндзор, но все же достаточно грозный и не слишком приветливый на вид.

– Чем вы живете? – неожиданно спросила она.

– У меня есть немного скота и овец, мы совершаем набеги и иногда идем в наемники.

– И других женщин в замке нет?

– Ни одной.

– Но почему?

– Они нам не нужны. Кроме кухарки, разумеется.

– Но мужчины не могут вести дом, – возразила Адэр.

– Да, я это понял, но мои парни уж очень похотливы. Каждая кухарка, которую я нанимал после смерти матери, ухитрялась нажить большой живот.

– Но что в таком случае будет со мной? Я не собираюсь становиться добычей для ваших людей, сэр, – твердо объявила Адэр. – Я вам не шлюха, а женщина порядочная.

– Ты действительно графиня? – усомнился он. – Графиня Стентон?

– Была. Пока король Генрих не отнял у меня титул.

– Генрих? Я думал, ваш король – Ричард!

– Король Ричард был убит в битве при Босуорте, и теперь трон Англии занял Генрих Тюдор. Эндрю, мой муж, сражался на стороне короля Ричарда и тоже погиб, а меня за это наказали. Теперь я обыкновенная мистрис Радклифф, – пояснила Адэр. Она не добавила, что у нее отобрали земли, поскольку отказывалась смириться с такой несправедливостью.

– Значит, ты не девушка, – заметил Конал. Адэр покачала головой.

– Вот и прекрасно!

– Я не шлюха, сэр, – повторила Адэр.

– Милорд, – поправил он. – Я Конал Брюс, лэрд Клайта. Женщины годятся только на то, чтобы готовить, стирать, убирать… ну, еще для постели. Больше ни для чего. Я купил тебя не для того, чтобы беречь и лелеять, Адэр Радклифф. Ты должна отработать свое содержание.

– Я буду вести ваш дом, милорд, – заверила Адэр, – но не собираюсь ложиться к вам в постель. Стану убирать, скрести, чистить и мыть. Меня с детства воспитывали как хозяйку дома, и я умею управлять любым, даже самым большим, поместьем. Моим отцом был король Эдуард.

– Подозреваю, твоя мать была не королевой английской, а просто его потаскухой! Вот и ты станешь моей. Я уже вижу, как ты красива, несмотря на грязь, пыль и синяки, которыми наградил тебя Уилли Дуглас. У меня острый глаз, Адэр. Отныне ты принадлежишь мне, и я стану пользоваться тобой, как посчитаю нужным. Однако тебе необходимо время, чтобы оправиться от невзгод, и я готов подождать, пока ты не придешь в себя. Если похоть окончательно меня одолеет, я, пожалуй, навещу коттедж Агнесс Карр, как все остальные мужчины.

– Как приятно обнаружить такое благородство в мужчине, милорд, – саркастически бросила Адэр. – Надеюсь, вы пока что позволите мне быть вашей экономкой. Я сделаю все возможное, чтобы привести дом в порядок.

Они пересекли узкий подъемный мостик и, проехав под решеткой, оказались во дворе.

– Я и ожидаю от тебя всего возможного, Адэр, – рассмеялся Конал и, соскользнув с седла, повернулся, чтобы снять ее. – Добро пожаловать в Клайт, Адэр Радклифф.

«Да, это не Стентон», – думала Адэр, оглядывая пыльный захламленный двор. Конюшня, казалось, вот-вот развалится, а тощие, рывшиеся в грязи куры выглядели голодными и неухоженными. Такое место нетрудно возненавидеть!

– Мердок! – позвал лэрд брата, старавшегося не уронить купленные на ярмарке продукты. – Покажи Адэр и Элсбет, где у нас кухня. И учти, Элсбет, я ожидаю получить на ужин гуся!

Мердок сделал женщинам знак следовать за ним.

– Конал не так суров, как кажется, – утешил он. – Служите ему верно и увидите, что он справедливый господин. И не бьет своих слуг.

Они спустились по каменной лестнице и оказались на кухне. В очаге не горел огонь, большая часть утвари оказалась закопченной и была горой свалена в углу. Женщины в отчаянии оглядывали запущенное помещение.

– Тебе понадобятся дрова, – заметил Мердок, видя, как они расстроены.

– И вода, – добавила Элсбет. – Где колодец, парень?

– Прямо в кухне. Наша мать была умной женщиной и велела вырыть колодец прямо здесь, чтобы не тратить время на беготню во двор и обратно, особенно в плохую погоду. Кроме того, девушки вечно останавливаются поболтать с мужчинами, а это чаще всего приводит к неприятностям. И она, как всегда, была права. – Парень приветливо улыбнулся. – Пойду за дровами и разведу огонь.

– Как только я узнаю, что к чему, – прошептала Адэр после его ухода, – обдумаю наш побег. Нужно успеть добраться до Стентона, пока не начался снегопад.

– Я больше не увижу Стентон, – вздохнула Элсбет.

– Нянюшка! – испуганно вскрикнула Адэр.

– О, не терзай себя, дитя мое! Я не собираюсь умирать в ближайшее время, но сердцем чую, что больше не увижу Стентон. Так же как и ты. Нам просто некуда возвращаться, Адэр. Дома больше нет. Не осталось ни камня. И то место, где он стоял, поросло травой. Те из жителей, кого отпустили разбойники, – либо старики, либо калеки, либо малые дети, которые ничем не сумеют тебе помочь. Чудо будет, если они переживут зиму. Большинство мужчин прирезали как скот. Король так и не смягчил наказание. Земли эти больше не твои. Титул отнят. Стентон прекратил существование.

– Но что же мне делать?! – вскричала Адэр, ощущая, как слезы жгут глаза.

– Прежде всего – вместе со мной вычистить кухню и приготовить лэрду жареного гуся. Я слишком устала, чтобы строить планы на будущее, и, думаю, ты тоже. Пойдем посмотрим, с чего начать.

Они обнаружили кладовую, где можно было хранить посуду и еду. Но никаких припасов не было. Элсбет покачала головой, однако ничего не сказала. Был здесь и ледник, где полагалось бы висеть тушам животных и диких птиц, но в нем ничего не оказалось. Элсбет пробормотала себе под нос нечто неразборчивое. К этому времени как раз вернулся Мер-док с дровами и стал разводить огонь. В ящике уже лежал порядочный запас дров.

– Спасибо, парень, – кивнула Элсбет и обратилась к Адэр: – Найди котел. Нужно нагреть воды и отдраить хотя бы часть этой грязи. За один день этого не сделаешь, но мне требуется хотя бы утварь, чтобы сготовить ужин. Где вертел?

– Давайте помогу, – вызвался Мердок. – Сейчас принесу воды.

Адэр порылась в груде утвари и, наконец, нашла котел. Он оказался слишком тяжелым, и она едва смогла поднять его даже вместе с Элсбет. Женщины повесили котел над огнем, а Мердок наполнил его водой. После он притащил еще ведро воды и поставил на кухонный стол, где уже лежали продукты, а потом ушел.

– Ничего не скажешь, хорошо воспитанный парнишка, – отметила Элсбет.

Они освободили стол и отскребли его, поливая кипятком. У них не было ни песка, ни мыла, и Элсбет объявила, что кухня плохо оборудована и ситуацию следует изменить как можно скорее.

Когда стол наконец был приведен в порядок, Элсбет велела Адэр покрошить один из двух караваев, а сама тем временем резала яблоки и груши. Вернувшийся Мердок передал, что брат хотел знать, есть ли у них все необходимое.

– Нет, парень, разумеется, нет! – воскликнула Элсбет. – Прежде всего мне необходимы масло и сливки! И в кладовой нет ни крошки еды. Даже луковицы!

– Я могу сходить в ту деревню, что за холмом, и принести вам масла и сливок, мистрис Элсбет, – вызвался парень. – И по-моему, лук-репка, порей и шалот растут в старом матушкином огороде. Вы можете выйти в него через дверь ледника.

– Я пойду, – кивнула Адэр.

Маленький огород зарос сорняками, но среди них обнаружилось сокровище в виде трав и корнеплодов. Адэр решила поскорее прополоть огород и, обнаружив грядку с репчатым луком, вытянула несколько перьев.

– Огород имеется, и я завтра же начну приводить его в порядок, – сообщила она Элсбет. – Соберем все, что сможем, и подготовим огород к будущей весне.

– Вот и хорошо! А сейчас убери весь этот мусор, и я начну готовить гуся, – велела Элсбет, втайне обрадованная тем, что Адэр перестала толковать о возвращении в Стентон. Это, разумеется, не значит, что она не собирается обдумывать планы побега, но теперь по крайней мере не станет действовать глупо или поспешно. От Стентона ничего не осталось, и хотя Адэр была рождена не для жизни служанки и рабыни, зато хотя бы на время оказалась в безопасности. Элсбет видела, как смотрит на девушку лэрд. Чем все это кончится? Но по крайней мере это начало нового пути, а все старые до сих пор никуда не приводили.

Адэр собрала грязную кухонную утварь и отнесла в кладовую, поскольку там все равно ничего не было. Во всем этом развале она отыскала три оловянные тарелки, кружки и ложки. Все это она сложила в каменную раковину и, зачерпнув горячей воды из котла, оставила отмокать.

– Сколько человек соберется на ужин в зале? – спросила она. – Нельзя же накормить всех одним гусем.

– Придется пойти и спросить лэрда, – решила Элсбет.

– Мне? – ахнула Адэр.

– Кому же еще? Я пытаюсь готовить в этом логове. Беги, детка. Мужчины тебя не съедят, учитывая, как ты выглядишь и пахнешь, – хмыкнула Элсбет. – Вряд ли тебя можно посчитать привлекательной.

– Знаю, – вздохнула Адэр. – Как по-твоему, я смогу искупаться, когда все будут накормлены? И где нам приклонить головы, нянюшка?

– Иди и спроси господина, сколько людей будет ужинать, а потом снова оглядимся. Обычно для слуг всегда находятся тюфяки. Можно лечь в зале.

От похода в зал Адэр в этот раз была спасена появлением юного Мердока Брюса, которого сопровождали двое мальчишек.

– Я принес сливки, масло и головку сыра, – объявил он, очень довольный собой, и велел спутникам сложить припасы на кухонный стол.

– Благослови тебя Господь, парень, – обрадовалась Элсбет. – А теперь скажи, скольких я должна сегодня накормить? Этого несчастного маленького гуся едва хватит на тебя и твоих братьев.

– О Господи, мистрис Элсбет, кроме нас, в замке живут еще человек двадцать. Что нам делать? – охнул Мердок.

– Вы умеете ловить рыбу, сэр? – неожиданно спросила Адэр.

– Конечно, – ухмыльнулся Мердок. – Полдень только что миновал. Пойду наловлю форели. Сумеете приготовить рыбу, мистрис Элсбет?

– Сумею, – отмахнулась она, и Мердок, помахав рукой, исчез. Мальчишки побежали за ним.

– Иди в огород и посмотри, что можно положить в котел, – приказала Элсбет. – Заодно нужно найти нечто вроде блюд. Нужно же на чем-то подавать еду, а хлебных корок у нас нет.

Адэр взяла корзинку и принялась обшаривать огород. Она нашла морковь и несколько маленьких вилков капусты, а заодно надергала еще лука. Кроме того, ей повезло отыскать петрушку и укроп, а также шпинат и салат-латук. Она отнесла находки на кухню и порезала, следуя указаниям Элсбет. В общем, Адэр немного умела готовить, поскольку частенько захаживала на кухню Стентона.

Разделавшись с овощами, она вытерла стопку деревянных блюд, которые нашла на высокой полке в кладовой, и тут заявился Мердок с хорошим уловом, который он торжественно предъявил Элсбет. И пока он чистил рыбу, Адэр захватила тряпку и ведерко и прокралась в зал, к счастью, оказавшийся пустым. Там она долго оттирала высокий стол.

В этот вечер лэрд Клайта, усевшись за чистый стол, к своему огромному удивлению, обнаружил, что перед ним уже стоит ужин: жареный гусь, фаршированный хлебом, яблоками и грушами, вареная, посыпанная укропом форель, овощное рагу, хлеб, масло, сыр и печеные яблоки с густыми золотистыми сливками. Его люди, рассевшиеся за раскладными столами, как-то странно молчали. Интересно почему?

– Что они едят? – спросил лэрд Мердока.

– Элсбет сделала им вкусное рыбное рагу с овощами, подала хлеб, сыр и тушеные яблоки. Она просит разрешения поговорить с тобой на кухне, после ужина.

– А ты что там делал? – рассердился лэрд. – Нечего отираться возле женщин! Я этого не потерплю!

– Можешь не волноваться, брат! – расхохотался Мердок. – Элсбет относится ко мне как мать. Что же до ее подружки… я видел, как ты на нее посматриваешь, хотя понять не могу, что ты нашел в ней такого привлекательного. Злая, вспыльчивая, острая на язык и воняет, как сточная канава! Но часть твоего ужина добыта мной! Я наловил рыбы, принес дров и воды и разжег костер в очаге!

– Вот как! – усмехнулся Конал.

– Думаю, эта Элсбет – настоящее сокровище, – хмыкнул Дункан, доедая печеные яблоки со сливками.

– Ты прав, – согласился лэрд. – Возможно, она стоила денег, заплаченных Уилли, хотя я никогда не признаюсь ему в этом.

Адэр и Элсбет поужинали на кухне овощным супом и хлебом с сыром. Последние несколько дней их очень утомили. Адэр долго плакала после отъезда из Стентона, но потом успокоилась и приготовилась ко всему, что ждало ее впереди.

Наконец Элсбет встала.

– Пойду соберу посуду. А ты налей воды в эту раковину.

Через несколько минут она вернулась со стопкой блюд и в сопровождении Мердока, несшего кубки и ложки.

– Спасибо, дорогой, – кивнула Элсбет. – А теперь беги наверх, к остальным мужчинам. И спасибо за все, что ты сегодня сделал для нас.

– Лучшего ужина мы еще не ели! – с энтузиазмом объявил Мердок, покидая кухню.

Элсбет довольно хмыкнула.

– Вода уже нагрелась, – сообщила Адэр.

– Я буду мыть посуду, а ты вытирай. Не хочу, чтобы у тебя ручки загрубели. Такое не подобает леди.

– Ну, сейчас меня трудно назвать леди, – напомнила Адэр.

– Ты рождена и воспитывалась как леди и ею навсегда останешься! – резко возразила Элсбет. – Пусть сейчас тебе нелегко приходится, цыпленочек мой, но времена меняются.

– Я узнала, где мы будем спать, – сообщила Адэр. – Рядом с кладовой есть каменная ниша с двумя спальными местами. Тюфяки, похоже, чистые, и в них нет ни блох, ни клопов. Но я все-таки вынесла их во двор и хорошенько встряхнула, а нишу вымыла. Только вот одеял нет. Придется укрыться плащами.

– Ты хотела меня видеть, Элсбет?

Обернувшись, женщины заметили стоявшего в дверях лэрда.

– Да, милорд, – кивнула Элсбет. – Не соизволите ли присесть за стол? Я тоже сяду: старые кости уже ноют от усталости.

– Разумеется. Ты прекрасно готовишь.

– Это было нелегко, милорд. В кухне – настоящая свалка, и придется немало потрудиться, чтобы навести в ней порядок. Нам многое потребуется. Прежде всего нужен сильный парнишка, чтобы рубить дрова, складывать их у очага, таскать воду, точить ножи, – словом, выполнять мои поручения. В кладовой нет припасов. Ни муки, ни соли, ни сахарной головы. Никаких пряностей. Когда мы приехали, я видела во дворе кур. Где их держат? Необходима ежедневная доставка яиц, молока, масла и сливок. Нам также понадобится женщина из той деревни, куда ходил Мердок, чтобы каждый день печь хлеб. Просто чудо, что я смогла накормить всех ваших людей! Где дичь для ледника? Ни оленя, ни кролика, ни единой утки!

Элсбет немного передохнула, прежде чем продолжить свою тираду:

– Нам не обойтись без мыла и песка для стирки; да, и еще нужна метла. Нельзя держать зал в чистоте без метлы. И пчелиный воск, чтобы натереть мебель. Да и одеял для нас тоже нет!

Пока Элсбет перечисляла все необходимое, Адэр исподтишка изучала лэрда. Очень, очень высок, гораздо выше шести футов. Волосы такие же черные, как у нее, прямые словно палки и не слишком длинные, доходят до воротничка рубашки. Темно-серые глаза опушены необыкновенно густыми ресницами. Лоб высокий, нос – длинный, а вот губы – полные, но не толстые. Особенно завораживали его ладони: большие, квадратные, с длинными, на удивление чистыми пальцами.

– И еще хорошо бы получить лохань для мытья. Моя госпожа привыкла часто мыться. И нам позарез необходима еще одна служанка, чтобы помогать со стиркой. Если мне придется готовить на весь замок, а мистрис Адэр – следить за чистотой, стирать мы просто не успеем. Наверняка ваша добрая матушка, упокой Господь ее душу, держала служанок.

– Они ушли вскоре после ее смерти, ибо мои люди иногда бывают грубоваты, – сознался Конал. – Конечно, присутствие матери держало их в узде, но после ее смерти мужчины окончательно распоясались. Я думал обойтись без служанок, но, очевидно, ошибался. Завтра я пошлю брата Дункана в деревню. Будут у тебя помощники.

– Вы очень великодушны, милорд, – кивнула Элсбет. Лэрд встал, подошел к леднику и, открыв широкий шкаф, выкатил оттуда маленькую деревянную лохань.

– Где ее поставить? – спросил он Элсбет.

– У огня, милорд. И спасибо вам. Он слегка поклонился и ушел.

– Нет, ты просто изумительна, нянюшка! – рассмеялась Адэр. – Никогда не видела тебя такой. И не знала, что ты и готовить умеешь!

– Я всю свою жизнь провела с тобой, но мы с Марджери учились готовить у моей матушки, а потом я часто помогала кухарке в Стентоне, когда та уж очень уставала. Помнишь, она была очень стара? Но пойдем наполним лохань, и ты искупаешься первой, а уж потом – я. Посмотрю в том шкафу, где стояла лохань. Там наверняка найдется пара полотенец.

– Мое платье испачкалось, пропахло потом и порвалось, – пожаловалась Адэр. – Как я надену его на чистое тело?!

– Я постираю твою камизу, и к утру она высохнет. А платье повесим в леднике, проветриться. Я его починю. Перебьемся, пока лэрд не разрешит нам взять ткань на платья, – решила Элсбет.

Женщины вдвоем наполнили лохань. Элсбет нашла пару больших полотенец и, забрав одежду Адэр, вышла во двор и хорошенько вытряхнула ее платье, после чего повесила его в леднике.

Случайно оглянувшись, Адэр ахнула от изумления при виде Конала Брюса и поспешно сжалась, чтобы прикрыться. Но сердце нервно забилось. Его глаза на миг широко раскрылись, но он тут же взял себя в руки и протянул ей горшочек с мылом.

– Я нашел его в комнате матушки и подумал, что тебе пригодится, – пробормотал он и поспешно вышел.

– Спасибо, – выдавила Адэр ему в спину и, понюхав мыло, блаженно зажмурилось. Оно пахло жимолостью. Зачерпнув пригоршню, она намылилась и стала отскребать грязь маленькой тряпочкой, которую дала Элсбет. На душе сразу стало легче. Она наклонилась, окунула голову в воду и начала мыть волосы.

– Где ты взяла мыло? – удивилась вошедшая Элсбет.

– Лэрд принес, – коротко пояснила Адэр.

– И узрел тебя в таком виде? В чем мать родила? – ахнула Элсбет.

– Он ничего не видел и минуты лишней не задержался на кухне. Сказал только, что мыло принадлежало его матери, и ушел. Господи, как же хорошо! Я так долго не мылась! Ты промоешь мне волосы?

Элсбет вылила кувшин с теплой водой на голову девушки. Адэр еще раз намылила длинные пряди, и Элсбет снова их промыла.

– Нужно опорожнить лохань и налить воды для тебя, – заметила Адэр, энергично растираясь.

Но Элсбет покачала головой.

– Твоя вода еще достаточно теплая, а мыло поможет отскрести большую часть грязи, – отмахнулась она, снимая камизу и садясь в лохань. – Лучше возьми мою камизу.

Адэр, завернутая в полотенце, подошла к каменной раковине и положила туда камизу Элсбет вместе со своей. Дождавшись, когда освободится мыло, она намылила обе камизы и прополоскала.

Потом женщины уселись у огня и стали сушить волосы.

– Можно войти? – окликнули из-за двери.

– Это еще кто? – неприветливо буркнула Элсбет, – Это я, Мердок Брюс. Принес вам одеяла.

– Оставь их на лестнице, и спасибо тебе, парень. Мы не одеты для приема визитеров.

– Так и быть, положу на ступеньку, – ухмыльнулся Мердок, и вскоре дверь, ведущая в зал, захлопнулась.

Элсбет выжала камизы и повесила на специальную сушилку, которую нашла рядом со шкафом, где хранилась лохань. Грязную воду было решено вылить завтра. Элсбет выглянула на лестницу и, поднявшись на несколько ступенек, взяла одеяла, принесенные Мердоком. Адэр, сидя в тепле у огня, уже клевала носом.

– Пойдем, цыпленочек, – позвала Элсбет, поднимая хозяйку. – Ложись спать.

Не успела она укрыть девушку, как та заснула. Элсбет вернулась на кухню, поставила сушилку перед огнем, в который подкинула несколько поленьев. Они долго еще будут гореть. Завтра их ждет нелегкий день. Она пошлет Адэр выбрать в деревне слуг, а сама станет приводить кухню в порядок. И лэрду с людьми давно пора отправиться на охоту. Скоро наступит зима, а кладовые пусты! Нужно еще раз напомнить ему об этом, иначе будет нечем кормить этакую ораву!

Элсбет взяла второе одеяло и тоже прилегла.

Проснулась она еще до рассвета, когда небо едва посветлело, и тяжко вздохнула. Она ужасно устала, но придется вставать. Скоро замок проснется, и мужчины потребуют завтрак.

Лэрд снова удивился при виде поданной еды: яйца бенедикт в сливках, посыпанные петрушкой, теплый хлеб, сыр и эль. Адэр ходила между столами, раздавая хлеб, крутые яйца и сыр. Она не заговаривала и не встречалась глазами с мужчинами. Когда один из них поймал ее за подол, она без колебаний ударила его по руке и окинула взглядом, от которого тот буквально примерз к месту.

– Держи свои лапы при себе, приграничная шваль! – прорычала она, унося кувшин с элем.

По залу прокатился смешок. Задетый ухажер выкинул вперед руку и притянул девушку к себе на колени. Адэр не задумываясь вылила эль ему на голову, огрела кувшином и, воспользовавшись моментом, удрала на кухню. Разъяренный парень вскочил и с ревом устремился следом.

– Сядь, Фергюс, – холодно приказал лэрд. – Хочу, чтобы все было ясно с самого начала: эта девушка – моя. И никому не позволено с ней заигрывать, а тем более запугивать или угрожать. Я понятно выражаюсь? Те же правила касаются и ее подруги. Я вовсе не желаю снова есть подгорелую овсянку три раза в день только потому, что вы не можете держать в узде своих оголтелых «петушков». А теперь вам придется обойтись и без эля, потому что девушка вряд ли снова появится в зале.

С этими словами Конал спокойно уселся.

– Задорная девчонка, – пробормотал Дункан.

– Ничего, приручим. Всех женщин рано или поздно можно приручить, – пообещал лэрд.

– С этой тебе понадобится много терпения, братец, – предсказал Дункан.

– Думаю, тебе известно, что я человек нетерпеливый.

– Она настоящая красотка, – продолжал Дункан, – особенно когда вымоется. Роскошные волосы и прекрасное лицо. Только вот я не подобрался ближе, чтобы разглядеть цвет глаз. А ты видел?

– Они похожи на большие фиалки, – тихо сообщил лэрд. – Теперь я вижу, что Элсбет не солгала. Адэр – настоящая леди.

– Как быть с ее одеждой? То платье, что на ней, явно видало лучшие дни. Думаю, и кухарке не мешало бы приодеться. У матушки был чулан, где она держала ткани. Я это точно помню.

– Он в ее спальне, – вмешался Мердок.

– Точно, – согласился Дункан.

– Я скажу женщинам, чтобы они взяли оттуда все, что понадобится, – кивнул лэрд. – А теперь, братья, задело. Берите тележку и привезите припасы для кухни. Элсбет говорит, что кладовые пусты. Ей нужна мука, соль, сахарная голова, пряности, ежедневная доставка молока, сливок и масла. Несколько головок сыра, метла, пчелиный воск, мыло и песок.

– Длинный список, ничего не скажешь! – хмыкнул Дункан. – Что еще она хотела от тебя, братец?

– Пекаря, мальчишку-поваренка, чтобы рубить дрова и таскать воду, и служанку в помощь Адэр. Дункан, постарайся найти здравомыслящих немолодых женщин, которые не обращали бы внимания на приставания мужчин, и паренька покрепче.

– А что вы будете делать, милорд, пока мы выполняем ваши приказы? – лукаво ухмыльнулся Дункан.

– Беру остальных и еду на охоту. Мистрис Элсбет считает, что такой ледник, как у нас, просто позорит хозяина замка и она не сможет прокормить всех обитателей, если не будет мяса.

Дункан и Мердок, переглянувшись, засмеялись.

– Похоже, что новая кухарка правит всем замком, – поддел Дункан.

– До тех пор пока обеды подаются вовремя и так же вкусны, как два последних, эта женщина может делать со мной все, что пожелает, – объявил лэрд под громовой хохот братьев.

– Пойду на кухню, спрошу, не нуждается ли в чем мистрис Элсбет, – вызвался Мердок.

– А я запрягу лошадь в телегу, – решил Дункан. Элсбет заверила Мердока, что пока ей ничего не нужно, и поблагодарила парня. После его ухода она обратилась к Адэр:

– Прости, цыпленочек, что не даю тебе покоя, но сама видишь, сколько здесь работы.

Женщины принялись убирать и приводить в порядок кухню. К тому времени как Дункан и Мердок привезли припасы и слуг, Элсбет уже управилась с делами. Первой вошли Флора, почтенная вдова с сыном-подростком Джеком. Флоре предстояло заниматься хлебопечением. Вторая женщина, Гризел, должна была помогать Адэр с уборкой замка. Прибыли они довольно рано. Мердок и Джек внесли и повесили в ледник половину бычьей туши.

– Ну и молодцы! – восхитилась Элсбет. – Теперь у нас есть что готовить на ужин!

– Если я тебе больше не нужна, нянюшка, пойду вместе с Гризел в зал и приберу его к приезду лэрда, – негромко сказала Адэр и, обратившись к Гризел, добавила: – Захвати пчелиный воск и метлу. Будешь подметать, а я пока натру мебель.

Гризел энергично орудовала метлой, и вскоре пол был чисто выметен.

– Разбросать тростник? – спросила она Адэр.

– Не стоит. Я не очень его люблю. В нем вечно заводятся блохи и клопы, да и собаки привыкают на него мочиться. Одна только вонь, ничего больше. Лучше спускайся на кухню и спроси Элсбет, не нужно ли ей помочь. Я сама натру стол. Уже почти закончила.

Адэр перешла на дальний конец стола и стала растирать воск тряпочкой. Завершив работу, она отступила и полюбовалась делом рук своих. Стол был старым и повидал много обедов на своем веку, но заметно было, что раньше за ним ухаживали.

– Я не видел его таким красивым со дня смерти матушки, – заметил подошедший лэрд. – Если ты леди, почему знаешь, как полировать мебель?

– Даже английская королева умеет готовить и полировать мебель, – заверила Адэр.

– Откуда тебе это известно? – спросил он, подступив ближе.

– Потому что она моя единокровная сестра. А я десять лет провела в королевской детской вместе с ней, милорд, прежде чем вернуться в Стентон. Он подошел еще ближе.

– Ты говоришь правду, Адэр, или сочиняешь сказки? Адэр гордо выпрямилась и взглянула ему в глаза.

– Я не привыкла сочинять, милорд. Шесть первых лет моей жизни я знала только одного отца: Джона Радклиффа, графа Стентона. Когда на дом напали сторонники Ланкастеров, моих родителей убили. Мне и моей нянюшке Элсбет удалось бежать. Только тогда я узнала, что мой настоящий отец – король Эдуард. Графский титул перешел ко мне. Я была графиней Стентон в своем собственном праве. Оба моих мужа благодаря мне получили этот титул. Эндрю, мой второй муж, как я уже говорила, был убит вместе с королем Ричардом. Я вовсе не думаю лгать – это не в моем характере, милорд. – На глазах ее выступили слезы, но она не отвела взгляда, даже когда прозрачная капелька покатилась по щеке.

Конал снял слезу кончиком пальца.

– У тебя глаза как мокрые фиалки, – хрипло выговорил он, отчетливо сознавая, что впервые в жизни встретил такую необыкновенную женщину. Такую отважную и гордую, что сердце ноет при виде ее тоски. Но он просто не может отвернуться первым.

Адэр сглотнула застрявший в горле колючий комок.

– Пойду скажу Элсбет, что вы вернулись, милорд, – голосом вымолвила она. Нет, не станет она плакать перед ним. Никогда. Ни за что! – Она повернулась, чтобы уйти, но Конал положил руку ей на плечо. Адэр застыла. – Прошу вас, милорд, я должна вернуться на кухню, – пробормотала она не оборачиваясь.

– Ты знаешь, что я тебя хочу, – твердо сказал он. Адэр безмолвно покачала головой.

– Увидев тебя среди пленников, я поразился. Ты не была похожа на этих забитых бедняг. Твой мятежный взгляд выделял тебя из толпы. Словно свет во тьме, он манил меня, и я последовал за ним. Наверное, я последний глупец, потому что поддался твоим чарам. Твоя красота и сила духа не принесут ничего, кроме неприятностей, а я человек, больше всего на свете любящий мир и покой.

Адэр круто развернулась.

– Тогда отпусти меня! Помоги мне и Элсбет вернуться в Стентон!

– Нет! – яростно прошипел Конал, схватив ее в объятия. – Я никогда не отпущу тебя, Адэр! Ты моя, и рано или поздно я возьму тебя!

И он завладел ее губами в страстном поцелуе. Его губы обжигали. Завораживали. Требовали. Ее сердце. Ее душу. Ее тело.

На какое-то кратчайшее мгновение Адэр уже была готова отдаться поцелую. Он возбуждал ее, искушал обещанием чего-то чудесного. Губы ее смягчились под его губами, но некий внутренний голос тут же окликнул ее. Остерег. Этот человек опасен. Она потеряет себя, если ляжет с ним в постель.

Пришлось едва ли не с силой отстраниться от него.

– Вы слишком дерзки, милорд! – вскричала она, метнулась к выходу и буквально слетела по лестнице на кухню, где ей ничто не грозило.

А Конал Брюс долго стоял не шевелясь, ощущая, как наливается и пульсирует его плоть. Он целовал немало женщин, но ни одна не действовала на него так, как эта. Адэр ошибалась, хотя еще не знала этого. Он возьмет ее. И скоро.

Глава 10

Шотландия, в которую привезли Адэр, считалась одной из самых неспокойных стран мира. Ее король, Яков III Стюарт, не пользовался любовью своих неотесанных баронов. Он унаследовал трон в восемь лет от роду. Его мать, Мария де Гуэлдрес, была племянницей герцога Бургундского, росла при цивилизованном утонченном дворе и постаралась распространить свои взгляды в Шотландии, когда вышла замуж за Якова II, которому за одиннадцать лет брака подарила четверых сыновей и двух дочерей. Старший сын, Яков, пошел в нее – смуглой кожей, темными волосами и большими черными глазами. К величайшей скорби сына, мать умерла, когда ему было одиннадцать лет, а двумя годами позже скончался епископ Кеннеди, еще один человек, оказавший огромное и благоприятное влияние на Якова.

Именно в то время Бойды сделали точно выверенный политический ход – схватили мальчика-короля в Линлитгоу и увезли в Эдинбург. Там лорд Бойд разделался со своими пособниками, вынудил молодого короля потворствовать ему и следующие четыре года фактически правил страной. Именно Бойд устроил брак короля с Маргаритой Датской, дочерью короля Кристиана. Этот союз позволил официально присоединить к Шотландии острова, которые и без того принадлежали этой стране, а именно Шетландские и Оркнейские. Свадьба состоялась в 1469 году, и только после этого события Яков III сумел взять в руки бразды правления, хотя уже четыре года назад парламент объявил короля способным править государством. Одним из первых своих указов он изгнал семейство Бойд из Эдинбурга.

Но король был далек от грубых забав своих подданных и не увлекался боевыми искусствами. Унаследовав от матери артистический темперамент, он просто не годился для правления суровой северной землей, на трон которой взошел по праву наследования. А настоящим правителем Шотландии стало беззаконие, усугубленное к тому же всеобщей нищетой. Аристократы постоянно затевали распри с королем и друг с другом, европейские и английские политики пытались влиять на правительство Шотландии и подстрекали знать к дальнейшим беспорядкам.

Король же питал страсть к искусству, а государственные дела его почти не интересовали. Он окружал себя художниками, поэтами, писателями, архитекторами, просто образованными людьми и талантливыми ремесленниками и даже исключил аристократов из своего совета. Те немногие, кто понимал характер Якова, тем не менее презирали его за столь откровенное пренебрежение обязанностями монарха. Менее чувствительные аристократы открыто ненавидели его и завидовали тем, кто считался его другом. Все же они не стеснялись пользоваться его слабостями, когда речь шла о бессовестных нарушениях закона. Яков всегда был готов простить виновного за солидную сумму в звонкой монете, что помогало оплачивать его расточительные пристрастия.

Шотландию одолевали голод и нищета, но король ничего не хотел видеть. Он собирал изысканные драгоценности и древние манускрипты. Приобрел чудесный алтарь, написанный художником Гуго ван дер Гесом, изображавший молящихся Якова и Маргариту. Король поддерживал деньгами группу поэтов и приказывал чеканить новые монеты со своим изображением. Его любимый архитектор Роберт Кокрейн выстроил парадный зал в замке Стерлинг. И поскольку Яков очень заботился о королевском престиже, столь грандиозное добавление к замку весьма его порадовало. Когда работы были закончены, он часто принимал там гостей.

Но для шотландской знати все это значило очень мало. Король, увлекавшийся модной одеждой и украшениями, монарх, прекрасно говоривший по-французски, но не знавший гэльского, был для них хуже сатаны. И все же сильной стороной Якова была дипломатия. Он много сделал для того, чтобы в 1478 году устроить брак между своей сестрой, принцессой Маргаритой, и шурином английского короля Эдуарда IV, лордом Риверсом. К сожалению, союз так и не был заключен, поскольку принцесса, увлекшаяся лордом Крайтоном, ухитрилась забеременеть. После этого страна начала медленно сползать в хаос.

Убежденный, что младшие братья плетут против него заговоры, король приказал их арестовать. Старший, герцог Олбани, сумел сбежать в отличие от младшего, графа Мара, умершего при подозрительных обстоятельствах. Их сторонники, естественно, были весьма разгневаны. Олбани отправился в Англию, где нашел поддержку у Эдуарда IV, который объявил его королем Александром IV. Стычки на границе, обычно весьма нерегулярные, сейчас превратились в настоящую войну, когда Ричард, герцог Глостер, вместе с Олбани ввел войска в Шотландию. Яков попытался дать отпор брату, но его же бароны восстали против своего короля, убили его фаворитов и отвезли в Эдинбург как пленника. Но тут, к полному недоумению Глостера, Александр, герцог Олбани, превратился в лучшего советника и друга старшего брата. Глостер вернулся в Англию, присоединив к владениям английского короля город Бервик.

Однако любовь Олбани к брату длилась недолго. Он всегда считал, что будет куда лучшим королем, чем Яков, и поэтому в последний раз восстал против брата, объединив силы с Дугласами, прежде чем бежать во Францию. В следующем году его убили на турнире. Теперь знать обратила внимание на старшего сына короля, тоже Якова, высокого обаятельного парнишку с длинными рыжими волосами. Джейми, как называл его отец, был своим везде – как в каменном шотландском доме, так и в парадном зале отца. А дамы обожали его. Он был истинным шотландцем, и его признавали все. Высокообразованный, как подобает принцу времен Возрождения, он говорил на нескольких языках, включая гэльский, был сильным, мужественным, ловким и готовым взять власть в свои руки. Вот только не решался открыто восстать против отца: это расстроило бы мать, а мальчик просто обожал ее. Молодому принцу оставалось выжидать.

Большая часть стычек между англичанами и шотландцами случалась на востоке страны, около Бервика, тогда как Стентон, находившийся далеко на северо-западном углу Нортумбрии, никто не тревожил. Адэр было мало известно об этих войнах, поскольку они никогда ее не задевали. Теперь она узнала, что Клайт стоит на границе, ближе к востоку и довольно далеко от Стентона. Окружающая местность была дикой и пустынной. Стало ясно, что возвращение домой будет куда более трудным, чем предполагалось ранее. Может, лучше сразу ехать в Хиллвью и просить помощи у Роберта Линбриджа? И к сожалению, придется оставить Элсбет здесь. Ее любимая нянюшка просто не выдержит тягот пути. Позже она выкупит Элсбет у лэрда. А Марджери – у подлого Уилли Дугласа. Конал Брюс без труда найдет другую немолодую кухарку!

Поскольку слуг в замке прибавилось, потребовались новые спальные принадлежности. Для мальчика нашли тюфяк и уложили у кухонного очага. Элсбет улеглась вместе с Адэр, а Флора – с Гризел. Узнав об этом, лэрд решил переселить всех на чердак, но Адэр не согласилась.

– Пусть Флора, Джек и Гризел спят на чердаке, а мне и здесь хорошо.

Если придется в ближайшее время бежать, легче будет выскользнуть из кухни, чем пробираться с самого верха замка.

– Вижу, ее светлость любит покой и простор, – заметил Дункан, весело играя голубыми глазами. – А я уж думал, что тебе не терпится затащить ее в постель, братец.

– Не стоит ее торопить. Для подобных дел требуется терпение, – пояснил лэрд.

– Вот уж не думал, что ты обладаешь этим качеством, – вставил Мердок, подмигнув Дункану. – Адэр – женщина с характером. Уверен, что не боишься ее? У Фергуса до сих пор шишка на голове от удара кувшином.

Издевки братьев ужасно раздражали, но Конал хотел, чтобы Адэр сама пришла к нему. Он инстинктивно чувствовал, что в этом случае они дадут друг другу больше наслаждения. Он никогда не принуждал женщин: в этом просто не было необходимости. Но с Адэр было нелегко, и она всячески старалась избегать его с того дня, как он застал ее за полировкой стола. После этого он пришел на кухню и велел ей обслуживать только высокий стол. Остальные столы достались на долю Гризел.

Сегодня, когда Адэр разливала по кубкам эль, Конал как бы невзначай коснулся ее руки. Огромные фиалковые глаза растерянно распахнулись, щеки порозовели, но Адэр ничего не сказала и ушла за миской с кроличьим рагу. Конал приказал ей отрезать ему хлеба и сыра, и когда брал у нее ломти, их пальцы соприкоснулись. Адэр закусила губу, и, видя это, Конал улыбнулся. Адэр не ответила улыбкой, но почтительно отступила, ожидая его повелений, и встала за стулом, как ей было сказано.

Адэр твердила себе, что не будет его шлюхой. Он не может ее заставить! Но разумеется, он ее хотел, и она это видела. Сколько еще времени пройдет, прежде чем его терпение истощится? Он красив, а она давно не девственна. Так что какая разница, если она отдастся ему? Мужчины и женщины часто спят вместе просто ради наслаждения. Кроме того, мужчины обычно доверяют своим любовницам. Она может даже добиться у него разрешения иногда выезжать из замка якобы на прогулку. И разумеется, легче вернуться в Стентон верхом, чем пешком. Но сначала пусть помучится! Пусть поверит, что сломил ее сопротивление и одержал победу. Мужчины жаждут побед – как на войне, так и в любви.

Конал Брюс не спускал глаз с Адэр, убиравшей со стола. Она очень красива! Сегодня на ней было новое платье, простое, широкое, с квадратным вырезом и длинными узкими рукавами. И все же наряд больше подходил леди, чем служанке: очевидно, был скроен по образцу прежнего. И цвет был неярким, темно-красным. Джек помогал Адэр уносить кубки и блюда. Она наклонилась, чтобы смести со стола крошки, и Конал увидел очертания ее груди под тонкой тканью. Не в силах противиться искушению, он втиснул палец в ложбинку на груди.

– Смотри на меня! – приказал он. Палец был стиснут теплой плотью. Их глаза встретились. – Сколько еще ты заставишь меня ждать, Адэр? – тихо спросил он.

– Милорд, – выдавила она дрожащим голосом, – как уже было сказано, я не шлюха.

– Ты женщина, уже познавшая мужчину, – напомнил он. – Сколько ты уже вдовеешь? Год? Неужели не истосковалась по страсти? Или твой добрый господин не дарил тебе наслаждения? Может, он только брал?

– Эндрю был хорошим человеком, – вступилась Адэр за мертвого мужа.

– Я тоже буду добр к тебе, – пообещал Конал и, отстранившись, сжал ее маленькую ладошку. – Такая маленькая ручка… и такая холодная. Сейчас я ее согрею.

На несколько минут Адэр позволила себе насладиться робкой лаской. Иногда так приятно, когда тебя соблазняют… Но она тут же опомнилась.

– Повезло вам, что нашли меня, милорд. Я такая же леди, как ваша матушка, упокой Господь ее добрую душу.

Адэр благочестиво перекрестилась.

– Я привела ваше хозяйство в некое подобие порядка, и так будет впредь. Вы не зря потратили ваше серебро на меня и Элсбет.

– Но теперь я потребую возместить мне убытки, – заявил Конал, усмехнувшись ее отчаянной попытке отвратить его от цели. – Покупая тебя, я приобретал не домоправительницу, и ты не можешь быть настолько глупа, чтобы в это поверить. И никто не поверит. – Неужели вы так нуждаетесь в женщинах, что должны покупать их для себя?! – возмутилась Адэр. – В сотый раз повторяю: я не шлюха.

– Не шлюха, – согласился он. – Но будешь моей любовницей, моя медовая сладость. Я видел, как ты вздрогнула, когда я взял твою руку.

– Не понимаю, о чем вы, – упорствовала Адэр.

– Еще как понимаешь, – шепнул он, усаживая ее себе на колени.

Адэр попыталась вскочить.

– Пожалуйста, милорд, не позорьте меня перед остальными. Умоляю.

Глаза ее наполнились слезами, которые угрожали хлынуть бурным потоком.

Она не готова. Еще нет! Не сегодня.

– Не волнуйся, моя медовая любовь. Никто не посмеет приставать к тебе. Все знают, что ты только моя.

Конал погладил ее по темным волосам.

– Положи голову на мое плечо, Адэр, и позволь любить тебя.

Она вдруг обмякла, и его хватка мигом ослабла. Ощутив это, Адэр вырвалась и удрала на кухню.

Дуглас и Мердок разразились смехом, но разом утихли, когда лэрд поднялся и последовал за Адэр. Взгляд его был мрачен, лицо – исполнено решимости.

– Кровь Христова, – пробормотал Мердок. – Он намерен взять ее сегодня.

– Ты не понимаешь, – мягко ответил Дункан. – Он влюблен в нее. Наш брат влюбился в английскую рабыню. Только любовь может довести человека до такого безумия.

Адэр услышала шаги Конала и буквально упала на руки Элсбет, стоявшей у подножия лестницы.

– Нянюшка! – задыхаясь, вымолвила она. И тут на них наткнулся лэрд.

Элсбет мгновенно поняла, в чем дело.

– Ну же, милорд, возможно, вы выбрали не лучшее время для исполнения своих желаний, – пожурила она, покрепче обняв Адэр. – Не плачь, мой цыпленочек. Все будет хорошо. Нянюшка не даст тебя в обиду.

Коналу ничего не оставалось, кроме как с тихим проклятием убраться в зал.

Удостоверившись в его уходе, Элсбет живо отстранила Адэр.

– Ах ты, негодница! – воскликнула она. – И что все это значит? Как ни печально мне говорить это, рано или поздно ты окажешься в его постели.

– Знаю, – пробормотала Адэр. – Только не сегодня. Я еще не готова. Пусть его желание ко мне разгорится жарче и ярче.

– Что это еще за разговоры? – потрясение пробормотала Элсбет. – Ты выражаешься как… как… просто не знаю, как именно, но мне это не нравится. Что за проказы ты затеваешь? И не ври мне, я сразу пойму. По глазам увижу. Ты что-то задумала!

– Я хочу пробудить в нем столь безумную похоть, что, когда отдамся ему, он исполнит любые мои желания, – призналась Адэр.

– Чего же ты хочешь?

– Всего лишь лошадь, чтобы добраться до Стентона.

– Без меня, – твердо ответила Элсбет. – Стентона больше нет, дитя. Ни для тебя, ни для кого другого. Нам нужен теплый, надежный дом, и здесь мы его обрели. Поддразнивай лэрда. Завлекай. Заставь его влюбиться в тебя. А потом и жениться. Леди нуждается в хорошем муже, а этот лэрд холост. Со смертью герцога Ричарда ты впала в немилость к королю. Англия закрыта для тебя. Пойми, у тебя больше нет ни титула, ни дома, ни земель.

– У меня есть Стентон! – упрямо воскликнула Адэр.

– Стентона нет, – устало повторила Элсбет. – У тебя ничего нет, кроме одного платья и спального места в приграничном замке. Нет ничего постыдного в том, чтобы все начать сначала, цыпленочек мой. Пусть этот приграничный лорд женится на тебе, и будь счастлива, – посоветовала Элсбет.

– Ты не понимаешь, – печально вздохнула Адэр.

– Нет, цыпленочек, это ты отказываешься смириться со случившимся. Пусть даже удастся вернуться туда, где стоял Стентон; там у тебя не будет ни дома, ни земли, ни скота, ни людей. А рано или поздно король Генрих непременно отдаст эту землю кому-то, в чьей преданности будет уверен. После возвращения от двора ты не получала весточки ни от леди Маргариты, ни от своей сестры королевы. Леди необходимо иметь влиятельных друзей. А у тебя их нет. С прежней жизнью покончено навсегда, дитя мое. Придется начинать новую.

– Я устала, – буркнула Адэр, – и хочу спать.

Она и в самом деле улеглась в постель и закрыла глаза.

Элсбет в отчаянии покачала седой головой. Она никогда не думала, что может предать Адэр, но теперь собиралась предупредить лэрда о глупом и бесплодном желании госпожи вернуться туда, где когда-то стоял Стентон. Но она пойдет к нему не сразу: вдруг Адэр одумается и поймет, что напрасно рвется в Англию? Только если она увидит, что Адэр потеряла голову, придется все рассказать лэрду: недаром она клялась Джону и Джейн Радклифф, что будет защищать их дочь всегда. И так оно и будет. Она убережет Адэр даже от нее самой.

Женщина медленно легла рядом с подопечной. Адэр притворялась, будто спит, хотя Элсбет прекрасно понимала, что это не так. Обе заснули только под утро.

В последующие дни Адэр, казалось, успокоилась, и Элсбет уже посчитала, что госпожа вняла ее советам. Для Элсбет это было большим облегчением, однако она знала, что придется пристально наблюдать за Адэр, ибо, однажды приняв решение, та никогда не отступала.

Как-то вечером Конал сидел наверху, у огня, с небольшой чашей крепкого виски в руках. Он был один, так как пригрозил братьям покалечить их, если они не уберутся. Ему надоели их шуточки и подковырки. Его плоть ныла от неудовлетворенного желания, но будь он проклят, если отправится в коттедж Агнесс Карр! Ему было противно думать о пухлых прелестях Агнесс. Он хотел Адэр. Ее губы, мягкие и податливые, ее тело, теплое и нежное. Каждый раз, проходя мимо, он ощущаллегкий аромат жимолости, от которого кружилась голова. Адэр пробыла в его замке уже месяц. Дни становились короче, ночи – длиннее. И Конала терзало одиночество.

Да что, черт возьми, с ним происходит? Она его рабыня. Принадлежит ему. Он заплатил за нее серебряное пенни. Не черное медное пенни короля Якова, а настоящее, серебряное, полновесное пенни! Он мог приказать ей лечь в его постель. Ему следовало приказать ей лечь в его постель! Она принадлежит ему.

Но он неизменно слышал голос Адэр: «Я не шлюха!»

Нет, она не шлюха. Она леди, а за леди полагается ухаживать, даже если ее постигли тяжелые времена и теперь она стала его служанкой. Беда в том, что для ухаживаний у него не хватает терпения: слишком велико желание. И каждый раз, когда Адэр проходила мимо, вожделение пришпоривало его как обезумевшую лошадь.

Конал застонал и залпом осушил виски. Больше эта игра продолжаться не может.

Утром Адэр поставила перед братьями небольшие хлебные корки с овсянкой.

– Элсбет положила туда нарезанные яблоки и корицу. Она надеется, что вам понравится.

– Хорошо, когда на кухне управляется женщина, – улыбнулся Дункан Армстронг. – И еще когда тебе по первому требованию выдают чистую рубашку.

Адэр улыбнулась в ответ.

– Лучше всего, когда хозяйство ведется по правилам, – согласилась она.

– Мы заново построили для Элсбет курятник во дворе, – сообщил Мердок.

– Я видела, когда сегодня утром ходила собирать яйца, – кивнула Адэр. – Прекрасная работа, Мердок. Надежно и крепко. Милорд Брюс, как по-вашему, нельзя ли нам получить пару молочных коров? Так выйдет дешевле, чем покупать молоко, а если снега выпадет много, до деревни будет трудно добраться.

– Раньше у нас были молочные коровы, – кивнул лэрд, – но после смерти матушки мы их съели, ибо больше нуждались в мясе, чем в молоке.

– Все потому, что вы слишком ленитесь ездить на охоту, – покачала головой Адэр. – Хочу напомнить, милорд, что ледник до сих пор наполовину пуст. Необходимо наполнить его до прихода зимы, иначе будете ходить голодным. Элсбет еще не научилась готовить из ничего.

– Она права, – согласился Дункан. – Мы можем поехать на охоту прямо сегодня.

– Элсбет будет очень довольна, – заметила Адэр и, присев, поспешила прочь. Она нашла небольшую комнату рядом с кухней, где у хозяйки дома когда-то была аптека. Там еще сохранился небольшой горшочек с камфорной смолой, а также различные баночки, содержимое которых она пока не проверяла. Последние несколько дней она собирала травы, корни и кору для изготовления мазей, бальзамов и эликсиров. Сегодня пора пустить их в дело.

– Они уезжают охотиться, – сообщила Адэр, вернувшись на кухню. – А я буду готовить лекарства. Флора, убери со стола, а Гризел подметет в зале. Джек, принеси мне гусиный жир из кладовой и положи на столе в аптечной комнате.

– Поешь сначала, – уговаривала Элсбет. – У тебя еще крошки во рту не было.

Шум шагов заставил их обернуться. На пороге появился лэрд.

– Элсбет, заверни нам с собой хлеба, мяса и сыра. Адэр, мне нужно поговорить с тобой без свидетелей.

Элсбет отошла.

– Я не хочу видеть в своей постели женщину, которую придется брать силой, – начал он. – Но и терпения моего надолго не хватит.

Адэр вспыхнула от такой откровенности и не успела опомниться, как он прижал ее к высокому шкафу. Теперь она не могла пошевелиться.

Конал намотал на руку ее толстую косу, привлек к себе, провел пальцем по губам, легким нажимом раздвинув их. Адэр едва удержалась, чтобы не лизнуть его палец, и, невольно прикрыв глаза, едва слышно вздохнула.

Конал нежно улыбнулся.

– Ты жаждешь любви, милая, – прошептал он, чуть касаясь губами изящной раковинки ее уха. – Нет, ты не шлюха, ты просто женщина.

Он отнял палец, и их уста встретились в яростном поцелуе.

– Ты вянешь без любви. Скажи, что я лгу, Адэр. Что у тебя не хватает любопытства узнать, каково это: быть любимой мной, лежать нагой в моих объятиях и познать наслаждение.

– Вы жестоки, милорд, – прошептала она в ответ.

– Ты терзаешь меня, моя сладостная любовь. Я хочу лежать с тобой в одной постели.

– Разве в деревне нет женщины, которая могла бы удовлетворить вашу похоть? – бросила Адэр.

– Я не хочу никого, кроме тебя, – простонал он, и его рука нашла холмик ее груди под платьем. Пальцы стали мять упругую плоть.

Адэр тихо охнула, когда молния возбуждения пронзила ее. Ничье прикосновение не волновало ее так, как это, хотя Конал вовсе не был груб. Она не могла отказать ему… не могла, и все же ее руки бессильно висели по бокам.

– Такие маленькие сладкие грудки… я еще увижу их обнаженными… какими создал Господь, моя сладостная любовь.

– Пожалуйста, – взмолилась она, – в кухне полно народу, милорд.

– Сегодня вечером ты будешь сидеть у меня на коленях, перед огнем, и я стану целовать и ласкать тебя, Адэр. И ты не испугаешься меня, верно, любимая?

Он отпустил ее и отступил.

– Меня вы не одурачите, милорд, – заявила Адэр, немного осмелев. – Вы уложите меня в постель, потому что владеете мной и больше не в силах сдержать свое вожделение. Но прежде чем получить меня, вы должны выполнить одно условие. Я не лягу с грязнулей. Когда вы вернетесь домой с охоты и поужинаете, я сама вымою вас с головы до ног, и постель, на которую мы ляжем, будет свежей и чистой. И будет пахнуть так же сладко, как вы, ибо я об этом позабочусь.

– Но я купался два месяца назад! – возразил Конал. – В ручье у подножия замка.

– И мылись с мылом? – допытывалась Адэр, отталкивая его.

– С мылом? Мы плавали! – воскликнул он.

– Значит, это не настоящая ванна, – неумолимо продолжала Адэр. – Сегодня я вымою вас горячей водой с мылом. И щеткой тоже.

– Конал, где ты? – крикнул Дункан, просунув голову в дверь и насмешливо поглядывая на брата. – Мы готовы ехать.

– Итак, мы договорились, милорд? – не унималась Адэр, глядя в его лицо. У него серые глаза. Глаза цвета штормового моря.

– А мыло обязательно? – вздохнул Конал.

– Разумеется.

– Так и быть. Я не из тех, кто отступает. И всегда принимаю брошенный вызов, – кивнул он, прежде чем уйти с братом.

– Что все это значит? – спросила подошедшая Элсбет.

– Больше его удерживать нельзя, нянюшка, но перед тем как лечь с ним в постель, я его вымою, – сообщила Адэр.

– Ты еще сделаешь из него джентльмена, мой цыпленочек, – рассмеялась Элсбет.

– Нет, – покачала головой Адэр. – Он никогда не будет джентльменом. Но если уж ему предстоит стать моим любовником, пусть по крайней мере отмоет грязь! И через несколько дней у меня будет лошадь! Зима вот-вот начнется, нянюшка. И мне нужно добраться до Стентона, пока не выпал снег. Завтра – Хэллоуин. Ко Дню святого Мартина меня здесь не будет.

Элсбет не спорила, зная, что это бесполезно. Но она не позволит госпоже сознательно подвергнуть себя опасности.

– Я велю Гризел прибрать в спальне лэрда, – пробормотала она.

– Мы проветрим матрац и перину, – ответила Адэр. – И нужно постелить чистые простыни. А потом Джек принесет лохань в спальню милорда.

Уже на закате Конал, его братья и их люди вернулись домой. Они убили большого оленя, множество уток, мелкой дичи и кроликов, а также трех гусей и фазана. Элсбет рассыпалась в похвалах и подала на ужин жареную говядину, вареную форель и крепкий октябрьский эль. Когда она принесла блюдо груш, вымоченных в вине, и сахарные вафли, 2|2 братья были на седьмом небе.

– Ах, мистрис Элсбет, не согласитесь стать моей женой? – спросил Дункан с лукавой улыбкой, обнимая ее за широкую талию.

– Такая, как я, не по силам вам, мастер Дункан. Вы со мной не совладаете, – засмеялась она, шлепнув его по руке. – Я однолюбка, а мой мужчина мертв. – Она поспешила на кухню, где уже сидели женщины и Джек. – Они почти поужинали, – объявила Элсбет. – Иди в зал, мой цыпленочек.

Адэр молча встала и вышла.

– Значит, они договорились? – полюбопытствовала Гризел.

– Многие женщины были бы счастливы оказаться в постели лэрда, – заметила Флора. – Говорят, Агнесс Карр пыталась женить его на себе.

– Агнесс – потаскуха! – прямо отрезала Гризел. – Добрая девушка, врать не буду, но шлюха первостатейная. На двадцать миль в округе не найдется мужчины, который не проторил бы дорожку между ее бедер.

– Лэрду нужна жена, – вставила Элсбет.

– Уж это точно, – согласилась Гризел. – Если твоя леди сумеет его поймать, удачи ей. Она была раньше замужем?

– Дважды, – кивнула Элсбет.

– А детей нет?

Элсбет покачала головой.

– Первым был четырнадцатилетний мальчишка. Брак состоялся по доверенности, и однажды он появился в нашем доме со своим дядей. Они так и не легли в постель, а вскоре его убили в глупой драке.

Элсбет сочла за лучшее не говорить, что беднягу прикончили в стычке с шотландцами.

– А второй? – допрашивала Гризел.

– Сын соседа. Они жили дружно и хорошо, но он был убит вместе с королем Ричардом в битве при Босуорте. Она оплакивала мужа и жалела, что так и не родила ему ребенка, но, может, это даже к лучшему, учитывая все, что с ней случилось потом.

– Да, ничего не скажешь, ты права, – согласилась Гризел. – Те, кто взял ее в плен, могли бы убить ребенка, поскольку малые дети им ни к чему. И это было бы куда милосерднее, чем похитить мать и оставить малыша умирать медленной смертью. Это Уилли Дуглас вас захватил?

– Он, – вздохнула Элсбет.

– У него черное сердце!

– Он взял мою сестру в служанки к своей жене.

– Его жена – несчастная серая мышка, бледное создание. Но, говорят, он ее любит. Если твоя сестра сильна, ей ничто не грозит.

– Да подвернись возможность, Марджери перережет ему горло, – заверила Элсбет.

– И окажет нам большую услугу, – засмеялась Гризел. – Он снасильничал твою госпожу? Вечно пристает к хорошеньким девушкам.

– Пытался. Но она сопротивлялась и осыпала его такими проклятиями, что его плоть съежилась и почти засохла. Он был так взбешен, что избил ее.

– Бедная девочка, – посочувствовала Гризел. – А его плоть в самом деле съежилась?

– До такой степени, что ее и видно-то не было. Он бы убил мою крошку, но кто-то из людей напомнил ему, что она принесет больше денег, если останется невредимой. Он так жаден, что оставил ее в покое. А теперь уберите со стола. Джек, принеси побольше дров на ночь. Завтра порубишь остальные.

Служанки отправились убрать в зале и унести оставшуюся посуду. Оглядевшись, они увидели, как лэрд, его братья и Адэр о чем-то тихо беседовали у огня. Завидев Гризел и Флору, она попросила их нагреть воды для ванны лэрда. Когда Дункан и Мердок засмеялись, она с милой улыбкой объявила, что им придется таскать воду наверх, и поскольку часть воды уже нагрета, можно начинать прямо сейчас.

Теперь настала очередь Конала смеяться при виде изумленных лиц братьев.

– Бегите, парни. Я жду не дождусь, когда прекрасная дева начнет меня мыть. Мы подождем здесь, у огня, пока все не будет готово.

– Вижу, вы за словом в карман не полезете, – усмехнулась Адэр.

– Да. И ты тоже, – хмыкнул он.

– Сегодня вы хорошо поохотились! Ледник почти полон. Еще пара оленей, побольше гусей и уток, и мы готовы к зиме. Элсбет пойдет в деревню и узнает, нельзя ли купить ветчины. Сейчас самое время резать свиней, милорд.

– В деревне их почти не осталось, но пусть идет. Может, что-то и отыщет. Шотландия беднеет с каждым днем.

– Но почему? – удивилась Адэр. – Англия не бедна.

– Торговля приносит богатство, а нам нечем торговать с остальным миром. И король тратит огромные деньги из казны на драгоценные украшения и произведения искусства. Но ими не насытишься. Он слабый король, наш Яков. Шотландия нуждается в сильном монархе.

– И давно он правит?

– Едва ли не с пеленок, – пояснил лэрд. – Лучшее, что у нас есть, – это королева. Она чудесная, добрая и благочестивая женщина и подарила Шотландии четверых здоровых принцев и двух принцесс. Эта женщина в отличие от мужа понимает, что такое долг, Я не влиятельный и не могущественный человек, но даже здесь, на границе, до нас доходят слухи, что графы недовольны.

– Неужели начнется война?! – ахнула Адэр. Она ненавидела войны. Всю ее жизнь исковеркала война. Неужели на земле нет места, где царит мир?

– Возможно, но она долго не продлится. Победит либо король, либо его противники. Конечно, обе стороны могут достигнуть компромисса. Когда-нибудь молодой принц станет прекрасным королем. Но почему тебя интересуют подобные вещи, моя сладкая любовь? Ты создана для ласк, а не для столь серьезных вещей.

– Милорд, я провела десять лет при дворе короля Эдуарда и привыкла к серьезным разговорам окружающих, особенно на политические темы. Я слушала и наблюдала, и это считалось вполне естественным, поскольку, рано или поздно, я могла войти в знатную семью и мои знания считались бы весьма ценными. Для того чтобы возвыситься при дворе, необходимы влиятельные друзья и связи. Как побочная дочь короля и к тому же титулованная особа, я имела некоторую ценность в глазах отца. К сожалению, он не слишком мудро этим воспользовался. Впрочем, всему виной его алчность. Я еще не встречала человека, столь жадно наслаждавшегося радостями жизни.

Конал был поражен ее мудрыми не по годам суждениями, а возможно, даже немного растерялся. Но сейчас было не время размышлять о тонкостях придворного этикета. Ему сияли огромные фиолетовые звезды, и все остальное для Конала Брюса просто померкло.

Пока они разговаривали, братья и служанки бегали из кухни наверх, таская горячую воду. Наконец Гризел подошла к ним.

– Лохань полна, – сообщила она.

– А вы принесли еще два ведра воды для ополаскивания? – напомнила Адэр.

– Да, нам Элсбет сказала. Адэр поднялась.

– Настало время вашей ванны, милорд, – объявила она. Дункан и Мердок ехидно засмеялись.

Конал Брюс окинул их грозным взглядом.

– Гризел, – велела Адэр, – пойдем со мной, заберешь одежду лэрда. Отдашь ее Элсбет. Найдется ночная рубашка для лэрда?

– Я не сплю в чертовой рубашке! – взорвался лэрд с таким видом, что Гризел и Флора нервно подскочили.

– Я тоже, – спокойно заметила Адэр, беря его за руку. – Пойдемте, милорд.

И они в сопровождении Гризел вышли из зала. Оказавшись в спальне, Адэр первым делом сняла поношенные сапоги лэрда.

– Посмотри, нельзя ли привести их в божеский вид, – сказала она Гризел и брезгливо сдернула портянки. – А это сожги. Они почти сгнили и ужасно воняют. Вставайте, милорд.

Конал был поражен ее деловитостью. Адэр быстро раздела его, вручая каждый предмет Гризель с соответствующим приказанием.

– Это можно вычистить. Это – постирать. Это – сжечь. А это еще можно заштопать. Если у него нет другой рубашки, нельзя ли к утру сшить новую? Если же рубашка есть, позаботься о том, чтобы она была чистая и без дыр. Вижу, нам придется браться за шитье. Садитесь в лохань, милорд. Не хотите же вы, чтобы вода остыла.

Лэрд кое-как уместился в лохани. Колени неуклюже высовывались наружу.

Гризел собрала одежду и вышла из комнаты.

Встав на колени, Адэр взяла небольшую тряпочку, окунула в горячую воду, хорошенько намылила и принялась оттирать Конала.

– Жаль, что я не смогла найти жесткую щетку, – приговаривала она, растирая мыло по его широким плечам и спине и стараясь изо всех сил. – У тебя ужасно грязная шея!

Она так энергично орудовала тряпкой, что Конал протестующе завопил:

– Женщина, ты, никак, пытаешься содрать с меня шкуру?!

– Я не терла бы так сильно, не будь вы чумазым, как уличный мальчишка, и раздобудь я щетку, – пояснила Адэр, атакуя его уши. – Не помните, когда в последний раз пользовались мылом? Вероятно, со смерти своей доброй матушки. Какой позор! А она так старалась хорошо вас воспитать! С вашими братьями по крайней мере ей это больше удалось.

Его грудь была покрыта легкой порослью темных волос. Грудь Эндрю была гладкой. Адэр молча вымыла Коналу грудь и руки. Он высунул ногу, и Адэр снова принялась за дело, продергивая тряпочку между пальцами. У него были очень большие ступни, что неудивительно для такого высокого мужчины. Она вымыла вторую ногу. Ногти на ногах и руках давно следовало бы подстричь, и она позаботится об этом, прежде чем они лягут в постель.

Наконец Адэр атаковала его темные волосы, безжалостно впиваясь пальцами в кожу головы, чтобы избавиться от гнид, которые наверняка угнездились там. Конал снова запротестовал, но Адэр в ответ вылила ему на голову полведра теплой воды. Потом намылила волосы во второй раз и промыла.

– От меня пахнет как от чертова цветка, – пожаловался Конал и попытался было схватить ее, но Адэр шлепнула его порукам.

– Вы пахнете куда приятнее, чем до того, как влезли в эту лохань. Вставайте, милорд. Я еще не закончила.

Конал повиновался, и она вымыла его круглые тугие ягодицы и мускулистые ноги.

– Повернитесь! – резко бросила она и принялась мыть его живот и скрести колени. Ей хотелось отвести взгляд от мужской плоти, но это оказалось невозможно. Сжав зубы, Адэр наскоро обтерла Конала.

– Ну вот и все. Теперь можете выйти.

Он ступил на клочок ткани, который она расстелила на полу, взял протянутое полотенце и стал медленно, тщательно вытираться. Обвязав полотенцем чресла, он подошел к двери спальни, открыл и позвал:

– Дункан! Мердок! Ко мне! Братья дружно взлетели наверх.

– Уберите чертову лохань, но сначала вылейте воду в окно. И не зыркайте по сторонам! – предупредил он, заметив, как они украдкой бросают взгляды на Адэр, оставшуюся в одной камизе.

Дункан и Мердок подняли лохань за веревочные ручки и, открыв окно, опрокинули ее вверх дном. Вода с шумом выплеснулась вниз. Братья быстро закрыли ставни и так же поспешно вышли из спальни. Обернувшись, Адэр увидела, как лэрд поворачивает ключ в скважине. Ее сердце тревожно забилось.

Конал положил ключ на столик у кровати.

– Ну вот. Я сдержал свое обещание. Ты вымыла меня и теперь должна сдержать слово. Сними камизу и позволь посмотреть на тебя.

Адэр молча стянула промокшую одежду, повесила на спинку стула у пылающего огня и только потом вскинула голову. В лице ее не было страха. Она стояла неподвижно, пока его взгляд скользил по ее телу, и прежде чем Конал шагнул к ней, расплела свою длинную косу и тряхнула головой, так что волосы рассыпались по плечам.

– Хорошо, что Уилли Дуглас не видел тебя такой. Ты стоишь куда дороже серебряного пенни, моя медовая любовь, – улыбнулся Конал и протянул руку. – Иди ко мне, Адэр.

Ноги Адэр словно налились свинцом. Удивительно, что она вообще могла двигаться!

Но все же она пересекла комнату и, когда Конал привлек ее к себе, слегка вздрогнула. Его ладонь гладила ее волосы, скользя по длинным прядям до самой поясницы. Прикосновение его тела было подобно удару молнии. Давно уже Адэр не испытывала подобных ощущений, и мягкие завитки на его груди щекотали ее. Конал сжал ее ягодицы. Адэр охнула от неожиданности.

– Если не сейчас, то когда? – потребовал он, глядя ей в глаза.

– Я… не… знаю, – прошептала она, не в состоянии отвести от него взгляда.

– Тогда сейчас, моя медовая любовь, – сказал он за мгновение до того, как их губы встретились.

К своему удивлению, Адэр почти лишилась чувств, когда сильные руки подхватили ее. Эти полузабытые ощущения обрушились на нее приливной волной. Ее губы чуть приоткрылись, впустив язык Конала. Эндрю никогда не целовал ее так… В поцелуях лэрда чувствовалась яростная решимость. Эндрю же всегда был с ней нежен, словно иначе она просто рассыплется в его руках. Но Конал хотя и не был груб, все же, казалось, забыл о нежности. Он требовал, и Адэр, как ни странно, уступала этим невысказанным требованиям.

Он сжал ее лицо ладонями и поцеловал сомкнутые веки, лоб, щеки.

– С тобой все по-другому, – изумленно пробормотал он. – Не как с Агнесс Карр. С ней я спешу получить наслаждение. С тобой, моя медовая любовь, я боюсь торопиться, потому что не желаю, чтобы это кончалось.

Он поймал ее руку, прижался горячим поцелуем к ладони и повел Адэр к постели.

Адэр была вынуждена признать, что несколько сбита с толку. Почему с Эндрю она никогда не испытывала тех эмоций, которые сейчас копились в ее душе?

– Разве для мужчин не все женщины одинаковы? – тихо спросила она, когда Конал уложил ее на перину.

– Вовсе нет, – улыбнулся он, слегка прикасаясь губами к ее губам. – И для женщин все мужчины различны. По крайней мере так утверждает Агнесс Карр, которая знала в своей жизни немало парней.

– Вот как?

Значит, не все мужчины одинаковы. Эндрю обещал ей наслаждение после брачной ночи, но Адэр ничего особенного не почувствовала. О, конечно, она лгала ему и говорила, что испытывает неземное блаженство, потому что вина, разумеется, лежала на ней, а не на нем. Наверное, сумей она дать ему ребенка, все было бы иначе. Она не находила его ласки неприятными, но не испытывала того, что ощущал он, когда овладевал ею ночь за ночью. И каждый раз, излившись в ее лоно, он целовал Адэр, отодвигался и мгновенно засыпал, пока та лежала в темноте.

Но теперь грубый шотландец касался ее тела большими ладонями, и Адэр обуревали чувства, которых она не знала прежде. Его губы прижались к ложбинке у основания ее горла, и у него вырвалось нечто вроде медвежьего рыка. Он лизал стройную колонну ее шеи горячим языком, и Адэр ощущала зародившуюся где-то внутри дрожь. Жадный рот сомкнулся на соске, сильно потянул, пока пальцы мяли другую грудь. Адэр тихо заплакала, терзаемая потребностью, которой не понимала. Обжигающий язык скользнул по ее животу, и Адэр тяжело задышала, когда Конал проник в ямку пупка.

Гладкость ее кожи, слабый аромат, поднимавшийся от ее теплого тела, кружили голову. Ее пухлый венерин холмик был розовым и безволосым, как у ребенка. Сомкнутые створки розовой раковины возбуждали его. Конал провел языком по узкой щелке, наслаждаясь вкусом ее любовных соков, разделил створки, увидел между ними крохотный влажный бутон и осторожно лизнул.

Адэр вскрикнула от удовольствия. Эндрю никогда не делал ничего подобного, и все же она не хотела, чтобы Конал останавливался, потому что изнемогала от удовольствия.

– О да! – выпалила она и тут же залилась краской. Конал поднял темную голову.

– Тебе это нравится, моя медовая любовь?

– Д-да, – выдохнула Адэр, закрывая глаза.

Несколько минут он ласкал языком чувствительный бугорок и, охваченный желанием, отстранился. Поцеловал ее в губы, чтобы заглушить протесты, подмял под себя и вонзился в горячую влагу ее лона. Сначала она была слишком тугой, но постепенно ее тело расслабилось и Адэр приняла его вторжение. Он был больше, чем Эндрю, и Адэр поразилась, до чего же легко вобрала его в себя.

Войдя в нее, Конал замер и взглянул ей в лицо.

– Открой глаза, Адэр, – велел он. – Я хочу видеть наслаждение, сверкающее в твоих прекрасных фиолетовых глазах, моя медовая любовь.

– Нет, – прошептала она. – Я никогда не знала того наслаждения, о котором вы толкуете, милорд. Если я разочарую вас, вы отошлете меня обратно к Дугласу, но раньше я покончу с собой.

Из головы неожиданно вылетели все мысли о Стентоне.

– Твой муж не дарил тебе наслаждения? Он был жесток? – удивился лэрд.

– Нет, никогда! Эндрю был мягким и добрым. Я притворялась, что мне хорошо с ним, потому что не хотела огорчать, – призналась она.

– Ах, моя медовая любовь, я уже дал тебе немного наслаждения, лаская твой крохотный бутон. Ты истекала соками, что облегчило вхождение в твое лоно. Доверься мне, и я подарю тебе истинное блаженство, – пообещал Конал.

– Я боюсь, – призналась Адэр.

– О нет, только не ты, – рассмеялся он. – Ты – девушка, не знающая страха, Адэр Радклифф. Может, ты волнуешься, но бояться? Нет! Открой глаза и доверься мне.

Она медленно подняла ресницы, и их взгляды встретились. Конал стал двигаться, сначала медленно, а потом все быстрее. Адэр самозабвенно обвила ногами его торс. Ей вдруг показалось, что они созданы друг для друга. Она остро ощущала длину и толщину его плоти, наслаждалась тяжестью двойного мешочка, шлепавшего ее по ягодицам. И тут вдруг с ней что-то случилось – Адэр показалось, что она сейчас взорвется фонтаном огненных искр, потому что их тела налились яростным жаром. Голова пошла кругом, но тут ее накрыло девятым валом страсти. Адэр пронзительно вскрикнула, когда невыносимое наслаждение овладело ее телом и душой. С уст сорвался мучительный стон. Тело Конала напряглось, и сквозь сладостный туман она ощутила, как он изливается в ее лоно. На пике экстаза ее глаза снова закрылись.

Несколько минут тишину нарушало только их тяжелое дыхание. Конал давил на Адэр тяжестью своего тела, но она была так измучена, что не могла пошевелиться. Наконец он откатился от нее, но тут же сгреб в объятия, так что теперь она лежала на нем. Ее лицо вжалось в изгиб между его плечом и шеей.

Спрашивать не было нужды. Он знал, что она испытала свое первое истинное наслаждение в объятиях мужчины. И Конал должен был признать, что в жизни не испытывал ничего подобного в объятиях других женщин.

– Я не отошлю тебя к Дугласу, – мягко пообещал он. – С этого дня я – единственный, в чьей постели ты будешь лежать, моя сладостная медовая любовь. И больше ты не станешь спать на кухне. Твое место здесь. Потому что ты принадлежишь мне.

– Вы сделали со мной все, что хотели, милорд, – ответила Адэр дрожащим голосом. – А теперь отпустите меня.

– Нет. Ты моя.

– Ошибаетесь. Ваше серебро не может купить моего сердца. Только я могу вам его подарить.

– Мне ни к чему твое сердце! – безжалостно отрезал он. – Все, что мне нужно, – твое тело, Адэр, а его я уже купил. Ты моя, и я никогда тебя не отпущу!

– Значит, я для вас только тело? – охнула она. Господи, да чего же она ожидала? – спросила себя Адэр.

Любви? За всю свою жизнь она почти не видела любви между мужчиной и женщиной. Только Ричард Глостер питал глубокую и истинную страсть к своей жене Анне. Как она глупа, что заговорила о любви! Она всего лишь новая любовница лэрда, и ничего больше. Он сделал ее своей шлюхой, хотя она клялась, что этому не бывать!

– Да, – согласился он. – Зато это тело ублажает меня так, как ни одно другое. И ты не можешь отрицать, что в моих объятиях ты испытала то, чего доселе не знала с другим мужчиной. А теперь спи, моя медовая любовь. Когда я немного отдохну и восстановлю силы, мне захочется снова испить твоей сладости. Ночь еще не кончилась.

И Конал заботливо накрыл ее одеялом.

Адэр больно прикусила губу. Она не заплачет! Не заплачет!

Глава 11

Проснувшись утром, Адэр обнаружила, что лежит на животе, а рука лэрда обнимает ее. Адэр медленно перевернулась. Сквозь узкую щель в ставнях пробивался слабый свет. Пора вставать и спускаться на кухню. Элсбет уже готовит завтрак. Адэр попыталась осторожно встать, но рука, лежащая на ней, неожиданно напряглась.

– Куда ты? – проворчал Конал.

– Уже светает. Нужно спуститься на кухню, помочь Элсбет.

– Не сейчас! Я хочу еще! – воскликнул он, придавив Адэр к кровати.

– Неужели твоя похоть не утолена? – рассердилась Адэр. – В эту ночь ты брал меня трижды! Я почти не спала, удовлетворяя твои желания! А теперь мне нужно на кухню! Или воображаешь, будто Элсбет оправится в одиночку?

Господи Боже! Она уже чувствует, как твердеет его плоть!

– У Элсбет есть другие. У меня – только ты, – возразил Конал, раздвигая коленом ее бедра. – Лучше я позавтракаю тобой, чем овсянкой, моя медовая любовь.

– Я должна идти, – настаивала Адэр. – У меня полно работы.

– О нет, твоя главная обязанность – ублажать меня, а ты уже готова, – пробормотал Конал в ее спутанные волосы, касаясь кончиком распаленной плоти входа в ее лоно. – Ты жаркая и влажная, и хочешь меня не меньше, чем я – тебя, как бы ты это ни отрицала. – Он глубоко скользнул в нее. – Ведь правда, моя медовая любовь?

– Нет! – упрямо бросила Адэр. Откуда он знает? Почему так раздражающе уверен?! – Она ощущала, как он пульсирует в ней, и уже была готова сдаться… – Нет!

– Да, маленькая лгунья, – усмехнулся Конал, медленно выходя из нее и слыша протестующий стон. – Скажи, что хочешь меня, Адэр!

– Нет, – настаивала она, но втайне хотела его. Хотела, чтобы он вонзился в нее как можно глубже. Заставил взорваться, затрепетать в восхитительных конвульсиях, которые она уже пережила трижды за эту ночь. – Отпусти меня, шотландский дикарь!

Ее кулачки выбивали гневный ритм на его груди.

– Довольно, женщина! – рявкнул Конал и стал двигаться в ней, входя все глубже с каждым выпадом, медленно отстраняясь и снова делая выпад, пока Адэр, придавленная им, не заплакала от наслаждения, которое они оба испытывали.

Нет, она все-таки дурочка! Он хочет ее. Она хочет его. Почему она ведет себя как глупая девчонка? Яростное пламя обожгло ее.

– Да, будь ты проклят, я хочу тебя! – вскрикнула Адэр, забившись в судорогах экстаза. Ее капитуляция заставила Конала исторгнуться в нее раньше, чем ему хотелось бы. Она измотала его. Ее жадное лоно выпило его до дна. До нее ни одной женщине не удавалось лишить его сил до такой степени.

Конал застонал и, все еще не удовлетворенный, откатился от Адэр. Глаза его закрылись сами собой, и он мгновенно уснул.

Услышав легкое похрапывание, Адэр осторожно сползла с измятой постели. У очага стояло ведро уже остывшей воды. Она взяла тряпочку, смыла с себя его семя и взялась за висевшую у огня камизу. Она была теплой и сухой. Адэр оделась и натянула поверх камизы зеленое платье. Обувь осталась у прежнего спального места.

Добавив в огонь два поленца, Адэр вышла из комнаты и спустилась вниз. Гризел была уже в зале: зажигала свечи и подбрасывала дрова в очаг. Она кивнула пробегавшей мимо Адэр.

Джек таскал дрова, Элсбет помешивала овсянку, а Флора торопливо завтракала. Адэр заглянула в маленькую нишу, где раньше спала, нашла туфли и, сунув в них ноги, пригладила волосы и заплела их в длинную косу.

– Иди поешь, – позвала Элсбет, когда Адэр вошла в кухню, и поставила перед ней горячую овсянку с хлебом. – Вижу, он мужчина крепкий: совсем тебя измотал.

Адэр злобно уставилась на ухмыляющуюся нянюшку, но, ничего не сказав, потянулась к кувшину со сливками и плеснула немного в кашу. Только сейчас она ощутила, как ноет все тело. Ничего не скажешь, лэрд использовал свою рабыню как хотел и сколько хотел, и, если быть честной, Адэр и сама преодолела свою застенчивость и вовсю наслаждалась его ласками. Но все же странно, что в постели с мужем она не испытывала ничего подобного.

Адэр вздохнула. Пожалуй, стоит признать, что ее жизнь с мужем была довольно унылой. Она ничего не имела против Эндрю и даже убедила себя, что любит его. Он был красив, добр и заботлив, но за все время их брака не вознес ее ощущений до той ослепительной вершины, как Конал Брюс прошлой ночью. Не раз. Не два. Целых четыре! Адэр и не подозревала, что в мужчине может быть столько страсти. Что он может брать и брать женщину в продолжение целой ночи!

Адэр положила в рот ложку и удивилась, поняв, что она пуста. Оказывается, она съела все. До последней крошки.

Видя ее удивление, Элсбет положила перед ней толстый ломоть теплого хлеба с маслом и медом.

– По-моему, ты едва на ногах держишься, – заметила она.

– Я почти не спала, – сухо бросила Адэр, жуя хлеб, но тут же, вскочив, воскликнула: – О Господи! У лэрда не осталось одежды!

– Сядь! – велела Элсбет. – Флора уже понесла ему одежду. А тебе лучше приниматься за работу. Сшей ему несколько рубашек. У него всего две. Гризел и Флора подадут завтрак.

Когда лэрд пришел в зал, Адэр нигде не было видно. Обе служанки хлопотливо разносили завтрак. Братья уже сидели за высоким столом. Конал присоединился к ним.

– Интересно, откуда этот цветочный аромат? – спросил Дункан, громко принюхиваясь.

Лэрд отвесил ему подзатыльник, но братьев это не смутило – оба громко рассмеялись.

– У тебя вид человека, всю ночь забавлявшегося с хорошенькой девушкой, – продолжал Дуглас. – Интересно, стоила ли она серебряного пенни, которое ты отдал за нее Уилли Дугласу?

– Еще бы! – ухмыльнулся Конал. – За нее и двух не жаль.

– Сколько раз? – нагло поинтересовался Мердок.

– Четыре, но мне и этого было мало – я был готов к новым подвигам, но когда проснулся, ее уже не было. Кто-нибудь из вас видел Адэр сегодня утром?

Братья покачали головами.

– Агнесс Карр будет ревновать, – заметил Дункан. – Сомневаюсь, что ты вспахивал ее поле по четыре раза за ночь. Да и я вряд ли на такое способен.

– Смотря какая женщина тебе подвернется. Если настоящая – и ты сможешь, – заверил лэрд.

– Четыре раза, – с завистью протянул молодой Мердок. – Не знаю, кто еще сможет проделать такое за ночь!

Мердоку было шестнадцать.

Братья посмеялись над такой наивностью.

– Когда-нибудь и у тебя получится, малыш, – пообещал лэрд. – Гризел, где Адэр?

– В кухне, милорд.

– Скажи, что я хочу ее видеть.

Дункан и Мердок понимающе переглянулись.

– Да, милорд.

Гризел присела и, выйдя из зала, вскоре вернулась.

– Мистрис Адэр просит извинить ее. Она кроит новые рубашки для вас и не хочет бросать работу, поскольку будет трудно все начать заново.

– Вернись к Адэр и скажи, что лэрд приказал прийти как можно скорее, – повторил Конал.

Гризель снова присела и покинула зал.

– Послушай, девушка шьет тебе новую одежду, – вмешался Дункан. – Ты что, не можешь потерпеть? Она заботится о тебе. Увидела, что у тебя нет рубашек, и старается пополнить твой гардероб.

– Да, Конал, – согласился Мердок. – Хотел бы я получить пару новых рубашек.

– Ей придется усвоить, что я ее хозяин, – упрямо бросил лэрд. – Помните, я заплатил за нее серебряное пении.

– Знаешь, Конал, по-моему, она более чем возместила тебе расходы, приняв твоего могучего «петушка» четыре раза за ночь. И она тяжко трудилась, чтобы вернуть порядок в этот дом. С тех пор как умерла матушка, здесь еще ни разу не было так уютно и чисто, – парировал Дункан.

– Она моя! – настаивал лэрд.

– Никто этого не отрицает. Но она леди, Конал, несмотря на все ее несчастья. Леди, а не обычная шлюха!

– Нет, сэр, я не обычная шлюха. Я шлюха Брюса, – раздался голос Адэр. Она подошла ближе и устремила свирепый взгляд на лэрда. Чего вы желаете от меня, милорд?

– Чтобы ты приходила, когда тебя зовут, – сухо процедил он.

– У меня есть и другие обязанности, кроме необходимости лежать в вашей постели, милорд, – резко ответила Адэр. – Одежда, ваша и ваших братьев, нуждается в обновлении. И в леднике еще довольно места для дичи! Не стоит забывать, что зима все ближе! Сегодня я буду шить для вас. А вы поедете на охоту, если, конечно, вам угодно, милорд.

Она сделала издевательский реверанс, вызывающе сверкая глазами.

– Сядь ко мне на колени, – велел лэрд.

Дункан и Мердок настороженно уставились на Адэр, но, к их удивлению, она, чуть поколебавшись, повиновалась.

– Прекрасно, – промурлыкал Конал. – Ты становишься все послушнее.

Адэр проглотила ехидный ответ. Чем скорее он уверится, что взял над ней власть, тем скорее она вернется к повседневной работе.

– А теперь поцелуй меня.

Она быстро чмокнула его в губы.

– Нет, так не годится, – покачал он головой. – Еще раз, моя медовая любовь.

Взгляд, который она послала ему, мог бы уничтожить другого мужчину, но все же крепкий, долгий поцелуй, которым она прижалась к его губам, заслужил одобрительный свист Дункана.

– Уже лучше, но все же недостаточно хорошо. Еще раз, Адэр.

На этот раз Адэр обвила руками его шею и прижалась чуть теснее. Их губы встретились в медленном сладостном поцелуе.

– Ммм, – пробормотала она, зазывно потершись грудью о его торс и кокетливо обводя язычком губы. Глубоко вздохнув, она поцеловала его еще раз, медленно, нежно, почти лениво. – Так лучше, милорд? – спросила Адэр, отстранившись.

– Да, – протянул он и кивнул.

– В таком случае, – объявила она, спрыгнув на пол, – я возвращаюсь к своему шитью. Доброй вам охоты, милорд.

Адэр присела и, повернувшись, немедленно исчезла.

Дункан и Мердок, открыв рты, с некоторой завистью наблюдали за коварными проделками Адэр. Брат долго молчал. О его ощущениях говорил огромный бугор, оттопыривший перед штанов. Но сам Конал, похоже, потерял дар речи. Молчание прервал Дункан.

– Что за девушка! – восхитился он.

– Мэгги так не целуется, – пожаловался Мердок.

– Ни одна из тех, кого я знаю, не умеет так целоваться, – согласился Дункан.

– Дело, возможно, кончится тем, что я просто прикончу ее, – обрел голос Конал. – Все мы знаем, что женщины годятся только на то, чтобы готовить, стирать, убирать, рожать детей и ублажать мужчин. Адэр околдовала меня. Я не могу ею насытиться и почти стыжусь в этом признаться. Ни одна женщина не действовала на меня таким образом. И она получает от наших совокуплений не меньше удовольствия, чем я. Но каждый раз, овладев ею, я хочу большего. Это безумие, братья. И сейчас меня так и подмывает вытащить ее с кухни и унести в постель на целый день. Однако я знаю, что она права. Чертов ледник нужно наполнить до наступления зимы. Вчера, когда мы охотились, я видел снег на дальних холмах.

Его плоть надсадно ныла, но боль постепенно утихала. Он встал, слегка поморщившись.

– Едем на охоту, парни, – велел он, выходя из зала.

– Тут дело неладно, – пробормотал Дуглас. – Как это я не подумал? В жизни не представлял, что увижу такое.

– Что именно? – полюбопытствовал Мердок.

– Потом расскажу, малыш, – пообещал Дункан, обнимая брата за плечи и уводя к выходу. – Кстати, кто такая Мэгги?

Из тени выскользнула Гризел, ставшая свидетельницей всего происходящего, и поспешила вниз, на кухню.

– Они наконец убрались, – объявила она.

Адэр с облегченным вздохом подняла глаза от стола, на котором лежали раскроенные куски тонкого полотна, обнаруженного в сундуках покойной матери лэрда.

– Слава Богу. Если повезет, я до их возвращения сумею сшить всем по новой рубахе.

– Я помогу тебе, когда закончу работу, – вызвалась Флора.

Охотники вернулись, когда уже стемнело, с двумя оленями и десятком гусей. Они ужасно проголодались и сразу же отправились в зал, но, усевшись за стол, замерли от удивления. Перед каждым лежала аккуратно сложенная рубашка. Мужчины осторожно развернули их и приложили к себе.

– Теперь и у меня есть новая рубашка! – разволновался Мердок. – Давайте примерим!

– Не сейчас! – Адэр, сидевшая у огня. – Вы еще не мылись, мастер Дункан и мастер Мердок. Нельзя надевать чистые рубашки на смердящие потом, грязные тела. Лохань ожидает вас на кухне.

При виде вытянувшихся лиц братьев лэрд разразился смехом.

– И вас тоже, милорд, – сладко улыбнулась Адэр, и лэрд немедленно осекся.

– Я же мылся вчера! – запротестовал он. – И ты, можно сказать, содрала с меня кожу!

– Вы желаете лечь со мной в постель, милорд? – строго спросила Адэр. – Но я не пойду в постель к человеку, провонявшему собственным и конским потом. И если вздумаете принудить меня, будьте уверены, что я убегу от вас. Дошив рубашки, я провела остальное время в прогулках по замку и нашла с полдюжины тайников, где можно скрыться так, что никто не найдет.

– В жизни не предполагал, что английские леди так чувствительны, – проворчал он.

– Сегодня вам не обязательно мыться так тщательно, как вчера. Можно только ополоснуться, – утешила Адэр.

Мужчины последовали за ней на кухню, где уже стояла лохань с горячей водой. Служанки раздели их, и каждый стал мыться под зорким присмотром Адэр. Поскольку в обязанности женщин входила необходимость помогать мужчинам мыться, ни тех ни других не смущала мужская нагота. Мужчины шутили, вспоминая, как мать самолично наблюдала за их мытьем. Когда они вытерлись, женщины подали им чистые камизы и новые рубашки, а также штаны, которые Джек вычистил и хорошенько проветрил.

– Придется вам идти босиком, – решила Адэр. – А Джек пока вычистит ваши сапоги. Теперь можете подняться наверх. Сейчас принесут ужин.

– Она дерзко задирает нос и с каждым днем все больше забирает власть. Скоро окончательно станет хозяйкой замка, а меня никто и слушать не захочет, – проворчал Конал Брюс.

– И слава Богу, что забирает, – возразил Дункан. – С тех пор как умерла матушка, замок превратился в настоящий свинарник. Но Адэр знает, как управлять большим хозяйством, и я этому рад. Да и тебе не мешало бы порадоваться, Конал. Может, тебе и нравится спать с ней, но я счастлив иметь чистый дом, приличную одежду и вкусный обед. Так что довольствуйся Адэр, которую ты желаешь, а я буду доволен той, которая делает все, чтобы навести порядок в этом доме. И, думаю, Мердок согласится со мной, верно, малыш?

– Еще бы! – отозвался Мердок. – Адэр – хорошая женщина. И попробуй только обидеть ее. Будешь иметь дело со мной.

– Иисусе! – с отвращением рявкнул лэрд. – Что за милые у меня родственнички?!

Но Дункан только рассмеялся.

– Хочешь вернуться к подгорелой овсянке и дому, в котором полно клопов и блох? Теперь мы живем как знатные лорды! И заметил, что остальные мужчины перестали постоянно скандалить? Всего за несколько недель Адэр сумела превратить Клайт в образцовый дом, чего никогда не было. Из дикарей мы превратились в джентльменов. Женщины 7дП благотворно влияют на нас.

– Пока у одной из них не начнет расти живот, – проворчал Конал.

– Единственная, у кого начнет расти живот, – это Адэр, особенно если ты будешь трудиться над ней по четыре раза за ночь, – поддел Дункан. – Никто не собирается гоняться за Элсбет и Гризел. А молодой Джек следит за матерью, как пастуший пес за любимой овечкой.

– Признаю, с женщинами стало намного лучше, – кивнул лэрд. – Мне нравится овсянка с молотой корицей и теплая девушка в постели.

– В таком случае будь с Адэр помягче, братец, – посоветовал Дункан.

– Лучше попроси, чтобы она была помягче со мной, – бросил Конал. – С таким-то характером! Я ее хозяин. Я заплатил за нее хорошие деньги. Она моя рабыня и все же ведет себя так, словно этот дом принадлежит ей, а не мне. В жизни не видел более непокорного создания, чем Адэр Радклифф. Поразительно, что Уилли Дугласу вообще удалось ее поймать.

Братья рассмеялись.

Служанки стали разносить ужин. Мужчины рассаживались за раскладные столы, с нетерпением ожидая, когда подадут еду. Теперь трапезы стали желанным временем в Клайте. Даже собак кормили лучше. Конал заметил, что один молодой волкодав привязался к Адэр. Сначала та не обращала внимания на животное, но пес повсюду ходил за ней и девушка сдалась. Он не раз видел, как меняется ее лицо, когда она говорит с собакой, – становится мягче и добрее.

Как-то лэрд отвел Элсбет в сторонку.

– Твоя госпожа подружилась с одним из псов, – тихо начал он.

– С волкодавом, – кивнула та. – Я знаю. У нее была собака в Стентоне, только очень старая и дряхлая. Его звали Бейст, и он охранял ее с тех пор, как она сделала первые шаги. Этот негодяй Дуглас убил Бейста у нее на глазах, когда бедняга попытался защитить хозяйку. Снес саблей его благородную голову. Потом Адэр плакала целыми днями. Бейст – все, что у нее оставалось на тот момент.

– Спасибо, – кивнул Конал.

Зима в этом году пришла чуть раньше обычного. Адэр была захвачена врасплох неожиданным снегопадом и долго ругала себя за упущенную возможность сбежать из Клайта до начала холодов. Но, как ни странно, чувствовала себя счастливой, хотя не собиралась в этом признаваться. И она полюбила Клайт, хотя не была готова смириться с тем, что Элсбет права: Стентона больше нет. И ее жизнь в качестве графини Стентон тоже закончилась. Но если это так, что с ней станется? Все женщины твердили, что она должна заставить лэрда жениться. Хорошо им говорить! Конал Брюс – человек грубый и не питает уважения к женщинам. Как преодолеть его отношение к ней? Все, о чем он думает, – как бы поскорее удовлетворить свое вожделение. Совсем как ее отец, чьи аппетиты были ненасытны. Правда, Эдуард IV обладал редкостным обаянием и умел произвести впечатление на людей независимо от их положения; Конал Брюс же был неотесанным приграничным жителем, и очень сомнительно, что она сумеет привить ему хоть какие-то манеры.

Сама же Адэр – благородная леди. Дочь короля, хотя и незаконная. И все же это не умаляет ее происхождения и воспитания, позволивших ей получить титул. Правда, Генрих Ланкастер отнял у нее этот титул и поносил мать, тщательно избегая, однако, упоминания об отце, что оскорбило бы его жену. И теперь, несмотря на все испытания, Адэр пала ниже низкого. Рабыня, купленная грубым приграничным лэрдом, полагавшим, будто единственная ее ценность в том, что находится у нее между ног.

На секунду Адэр охватило отчаяние, но потом она решила, что, попади в такую ситуацию ее сестра, наверное, через неделю умерла бы от стыда. А вот она не Бесс. Она Адэр Радклифф и куда сильнее любого из королевских отпрысков. Жизнь дала ей овсянку вместо сладкого пирога. Что же, она будет есть овсянку, становиться сильнее и найдет способ снова раздобыть сладкий пирог. О Конале Брюсе заботятся на славу – усилиями Элсбет, Флоры, Гризел и ее самой. Но поскольку Гризел обладала невероятно острым слухом, Адэр узнала, что Коналу придется освободить ее и Элсбет ровно через год и один день, по закону ярмарки в Михайлов день. А если они не захотят оставаться в Клайте, плохо ему придется. Правда, до этого ей необходимо надежно привязать его к себе, так чтобы он решил жениться на ней. В глубине души Адэр сознавала, что не вернется в Стентон, как бы трудно ни было смириться с этой мыслью. Там больше ничего нет. Отныне ее жизнь связана с шотландской границей и Клайтом.

Зима выдалась на редкость суровая. Но и она закончилась, и весной в Клайт заявился гость, Алпин Брюс, кузен лэрда, высокий и очень красивый мужчина с весело играющими янтарными глазами и густыми каштановыми волосами. Он приехал в конце апреля, уже под вечер. Лэрд, как полагалось, приветствовал родича, но Адэр заметила, что не слишком тепло. Дункан и Мердок тоже встретили кузена без особой радости. Однако законы гостеприимства требовали принять гостя за высоким столом. Все три женщины стали разносить еду. Глаза Алпина зажглись при виде Адэр.

– Кто эти девицы? Я слышал, что после смерти вашей матушки все служанки покинули замок, – усмехнулся он.

– Адэр – моя экономка, – сухо пояснил лэрд. – И моя любовница.

– Да неужели?! Интересно, она настолько же умело управляется в постели, как и в доме?

– Я вообще умело управляюсь – всюду и со всем, сэр! – отрезала Адэр.

– Адэр! Иди к Элсбет. Флора и Гризел будут нам прислуживать, – резко приказал лэрд. Он знал своего кузена, и ему не понравилось, как тот смотрит на Адэр.

– Да, милорд, – язвительно бросила Адэр и, картинно присев, удалилась.

Алпин Брюс рассмеялся.

– Вижу, девушка с норовом. Ты уже обработал ремнем ее задницу? Какое, должно быть, удовольствие – укротить такую ведьмочку!

– Адэр вполне разумная женщина, хотя не слишком покорная, – ответил лэрд. – И я не бью своих женщин, как это, по слухам, делаешь ты. Мне нравится ее задорный характер.

Глядя вслед Адэр, Алпин плотоядно причмокнул.

– Завидую тем долгим зимним ночам, которые ты провел с ней, Конал.

– Что ты здесь делаешь? – прямо осведомился тот.

– Как! – притворился оскорбленным Алпин. – Неужели мне нельзя навестить любимого кузена просто так, бескорыстно, без скрытых мотивов?

– Ну почему же?.. – покачал головой Конал. Алпин рассмеялся.

– Собственно говоря, я приехал с поручением. Старый Яков, до сих пор сидящий в Стерлинге, решил, что стяжал недостаточно богатств, пока добрый шотландский народ голодает. Он требует все доходы Колдингемского монастыря.

– Что?! – ахнул лэрд.

– Да, он их потребовал и заявил, что непременно получит, – кивнул Алпин.

– Но эти доходы принадлежат лорду Хоуму, – напомнил лэрд. – Они всегда принадлежали Хоумам.

– Король не желает с этим считаться. Возможно, ему понравился новый музыкант, или понадобились шелковые одежды для одного из фаворитов, или он затеял строить новый замок… нет, не это. Ведь Кокрейн был повешен, не так ли?

– Но какое отношение все это имеет ко мне? Ты ведь приехал не для того, чтобы сообщить мне новости? Чего ты добиваешься, Алпин?

– Лорд Хоум решил защищать свои права на Колдингем и хочет знать, готовы ли друзья встать на его сторону. Он уже договорился с Хепбернами, Красными Дугласами, Кэмпбеллами из Аргайла и епископом Глазго.

– Значит, лорд Хоум собирается затеять войну? – сухо уточнил Конал.

– Смотря по обстоятельствам. Если королю позволят захватить доходы от Колдингема, кто следующий потерпит финансовый крах и разорение от алчных королевских рук? Его нужно остановить сейчас. Ходят слухи, что кое-кто из графов готов убрать короля и посадить на трон его сына. Молодой Джейми – прекрасный парень.

Конал надолго задумался.

– Брюсы из Клайта ни пенни не получили от королевских Стюартов, поэтому ничего и не смогут отобрать, – объявил он наконец. – Восстание против короля, пусть и дурного, – вещь опасная, а особенно для простого лэрда вроде меня. Я знаю одну английскую аристократку, у которой отобрали земли и наследственный титул, потому что ее муж защищал не того человека в династической битве.

– Но здесь не Англия, – возразил Алпин. – Кроме того, король рано или поздно умрет. Его сердце разбито кончиной доброй королевы Маргариты. Он похож на зверя, который ищет укромный уголок, чтобы подохнуть. Заперся в роскошных покоях, который построил для него Кокрейн, часами слушает лютниста и читает пространные ученые трактаты. И считает золото. Но о своем народе он и не думает. В Эдинбурге разразилась чума, но королю абсолютно все равно.

– Я не стану открыто поддерживать короля, – решил Конал, – но и на стороне мятежников тоже не выступлю. Хоумы не знают меня. Если их затея плохо кончится, они скорее всего выложат денежки королю, и тот их помилует. Но простых лэрдов вроде меня неизменно ждет наказание, в назидание будущим мятежникам. Кто послал тебя сюда?

– Хепберн из Хейлза. Я служу у него командиром гарнизона. Не всем быть лэрдами с собственными замками, кузен.

– Повезло родиться наследником. Ты младший сын младшего сына. Я старший сын лэрда Клайта.

– Если Клайту нужен наследник, ты должен поскорее жениться, – посоветовал Алпин. – Тебе уже за тридцать. Но жена не потерпит такой красивой любовницы. Если понадобится, я с радостью избавлю тебя от нее.

– Возможно, я женюсь именно на Адэр; ты прав, мне давно пора иметь жену, – беспечно ответил Конал.

Адэр, прячась в тени, подслушивала разговор родственников. Она не пошла на кухню и вместо этого последовала примеру Гризел. Интересно, шутил ли Конал насчет намерения взять ее в жены? Время покажет. Весьма интересно узнать, что Конал осторожен там, где дело касается Клайта. Оказывается, он достаточно умен, чтобы не ввязываться в такое опасное дело, как мятеж, однако в то же время не отказался поддержать лорда Хоума. И она услышала немало сплетен о шотландском короле. Сама выросшая при королевском дворе, Адэр находила политику Шотландии весьма занимательной.

Беседа коснулась менее важных тем, и Адэр сочла за лучшее уйти.

Когда Флора, Гризель и Джек удалились на чердак, а Элсбет уже мирно спала в своей нише, Адэр вернулась в зал проверить, все ли в порядке. Ее обязанностью экономки лэрда было проследить, чтобы огонь и свечи потушили, а двери заперли. И поскольку в замке был гость, следовало посмотреть, приготовлена ли ему постель.

К ее удивлению, Алпина на месте не оказалось. Он, возможно, пошел облегчиться.

Она улыбнулась. Хорошо еще, что засов не успели задвинуть!

И тут за спиной раздался голос Алпина:

– Пришли уложить меня в постель, мистрис Адэр? Он стоял так близко, что она не могла пошевелиться.

– Или решили предложить мне свое роскошное тело? Большая рука легла на ее шею. Алпин силой притянул Адэр к себе.

– Немедленно отпустите! – жестко приказала она. – Отпустите, и я не расскажу лэрду о ваших выходках, Алпин Брюс!

– А если не отпущу? – тихо засмеялся он. – Что ты сделаешь?

Одним быстрым движением он стянул штаны, обнажив свое мужское достоинство, и задрал ей юбки, пытаясь войти в ее лоно.

На кратчайшее мгновение Адэр замерла от страха, но тут же опомнилась и завопила во всю глотку, стараясь вырваться. Но Алпин прижал ее к кровати, готовясь изнасиловать. Силы были явно неравны, однако тут, к удивлению Адэр, он взвыл от боли и отпустил ее.

Ей удалось встать и даже одернуть юбки. Оказалось, что новый друг Адэр, молодой волкодав, пришел ей на помощь, вонзив клыки в белоснежные ягодицы насильника.

Адэр захотелось рассмеяться, но вместо этого она поспешно отскочила и окликнула: Бейст! Бейст!

Пес немедленно подчинился, но тихо зарычал, чтобы удержать Алпина Брюса на расстоянии.

– Я все расскажу лэрду, – поклялась Адэр.

– А я скажу, что взял тебя, потому что ты об этом молила.

– Он тебе не поверит, – покачала головой Адэр. – И как ты объяснишь укусы на заднице?

– Да, Алпин, как ты их объяснишь? – повторил подошедший лэрд.

– У твоей девки горячая кровь, кузен, – начал Алпин, хищно ухмыляясь.

– Что случилось, Адэр?

– Я обходила замок, чтобы проверить, все ли в порядке. Я даже не видела вашего кузена и подошла ближе посмотреть, готова ли для него постель. А он подкрался сзади и попытался изнасиловать меня, но я закричала и собака на него набросилась, – объяснила Адэр.

– Она лжет! – запротестовал Алпин.

– Нет, кузен. В одном я могу быть совершенно уверен: Адэр никогда не лжет. А вот ты нагло врешь. Я предупреждал, что Адэр принадлежит мне, и все же ты не смог удержать «петушка» в собственных штанах. Нагнись, я посмотрю, что с твоим задом.

Кузен молча повиновался. На его ягодицах были следы от укусов, но собака не слишком сильно покусала насильника, только причинила боль, чтобы освободить Адэр. Крови почти не было.

– Я сам смажу мазью твои раны, Алпин, чтобы не было сплетен. Адэр, пойди и принеси из аптеки все, что понадобится.

Стоило ей уйти, как лэрд схватил кузена за плечи и стал трясти.

– Послушай меня, ублюдок, – прорычал он, – если ты еще когда-нибудь переступишь порог моего дома и посмеешь полезть к той, кто находится под моей защитой, я убью тебя собственными руками! Ясно, Алпин? Убью!

И он принялся избивать негодяя.

– Тебе понятно?

– Понятно, понятно! – простонал Алпин, выплевывая кровь и ощупывая языком шатающиеся зубы.

Адэр, вернувшись с лекарствами, заметила, что под глазом Алпина чернеет огромный фонарь, другую щеку украсил красновато-фиолетовый синяк, а из носа и рта идет кровь. Она не спросила, что случилось.

– Иди в нашу постель, – жестко приказал лэрд. – Я сам о нем позабочусь.

– Да, милорд, – кивнула Адэр и покинула зал.

Лэрд снова нагнул кузена и промыл его раны, после чего смазал заживляющей мазью.

– Можешь выпрямиться, – бросил он, а когда Алпин повиновался, врезал ему кулаком под дых. – Она моя, и тебе лучше это запомнить, – процедил Конал, выходя из зала.

Судорожно ловя губами воздух, корчась и подвывая от боли, Алпин кое-как поковылял к постели. Теперь он не мог повернуться ни на спину, ни на живот. Пришлось лечь на бок. Проклиная про себя Конала Брюса, он попытался заснуть.

А в это время между Коналом и Адэр шел серьезный разговор.

– Я не могу защитить любовницу так же хорошо, как жену, – прямо заявил он. – Мне давно пора жениться.

– Но мне показалось, что вы прекрасно меня защитили. Вы избили его после моего ухода? – тихо спросила Адэр, коснувшись пальцем его щеки.

– Так, поучил немного, – признался Конал. – Ты хочешь выйти за меня?

– Но вы же не любите меня? – выпалила Адэр. Конал растерянно уставился на нее.

– Или любите? – спросила она.

– Не знаю, о чем ты, – откровенно ответил Конал. – Я хочу на тебе жениться.

– Почему? – допытывалась Адэр.

– Почему? – раздраженно бросил Конал – То есть как «почему»?

– Да, почему?

– Чтобы защищать тебя.

– Сегодня вы избили того, кто посмел до меня до тронуться, а я еще не ваша жена. Мой первый брак совершился без моего согласия. Я терпеть не могла своего первого мужа и не пускала его в постель. Второй брак был устроен по той причине, что окружающие были уверены в неспособности одинокой женщины оборонять Стентон от набегов, как позже доказало нападение Уилли Дугласа. Мне нравился Эндрю. Полагаю, я даже по-своему любила его. Он был хорошим человеком. Но в третий раз я выйду только за того, кто полюбит меня. Искренне и по-настоящему. Мой дядя Дикон страстно любил жену. Именно этого я и хочу от мужа. Стану ли я вашей по закону? Нет, милорд, пока вы не научитесь любить меня и не признаетесь мне в этом. Я сразу пойму, если вы солжете.

Конал был поражен ее словами. Каждая женщина, с которой он спал, мечтала выйти за него. Да что это такое с ней творится?

– Ты моя! – прорычал он, схватив ее в объятия и глядя в прекрасные аметистовые глаза.

– Да, милорд, – с едва заметным смешком согласилась Адэр.

– Меня зовут Конал! – почти завопил он. – Ты провела со мной семь месяцев, и ни разу я не слышал своего имени из твоих уст!

– Вы не давали мне на это разрешения, – резонно заметила Адэр. – Помните, милорд, я ваша рабыня. Вы заплатили за меня серебряное пенни!

Теперь в фиалковые глазах плясали лукавые огоньки.

– Назови меня по имени, – потребовал Конал. Она издевается над ним, черт бы ее побрал!

– Конал, – Адэр ему в губы. – Конал, Конал, Конал…

– Когда-нибудь я обязательно тебя убью, – пообещал он, прижавшись к ее губам.

– Почему? Разве я не покорна твоей воле, Конал? Разве не содержу твой дом в порядке, разве не ублажаю тебя в постели?

– Ты выйдешь за меня, – сказал он.

– Не выйду, пока ты меня не полюбишь. После Михайлова дня мы с Элсбет обретем свободу и по английским, и по шотландским законам. Ты сделал меня своей шлюхой, но я не обязана оставаться ею навсегда.

– Да, – кивнулон, – я убью тебя.

Адэр обняла его и прижалась к мускулистому телу.

– Каким образом? Как именно вы убьете меня, милорд Конал?

Кончик ее языка обвел его губы. Упругие груди потерлись о его грудь. Острые соски кололи кожу. Жар ее лона превратил его мужское достоинство в стальной стержень. Не было на свете женщины, которая бы настолько удовлетворяла его, и он твердо знал, что в его жизни не будет никого похожего на Адэр. Он хотел ее. Но о какой любви она твердила? Он не понимал и поэтому стал исступленно целовать ее, пока она не обмякла в его объятиях. Опустив ее на постель, он поспешно разделся. Одежда беспорядочной грудой упала на пол. Когда Конал повернулся к Адэр, она уже сняла камизу и оказалась обнаженной под его пристальным взглядом. Конал долго стоял, глядя на нее. Любовь? Можно ли так назвать тот неутолимый голод, который он испытывал к ней. Нет. Сейчас он не ощущал ничего, кроме чистой, ничем не замутненной похоти.

– О чем ты думаешь? – неожиданно спросила Адэр, заметив его недоумение. Она лежала на боку, опираясь на локоть.

– О том, что, прежде чем убить тебя, я намерен насладиться твоим восхитительным телом, – признался лэрд, ложась рядом и проводя ладонью по изгибу ее бедра. В нем вдруг взыграла ревность. – Тебе понравились ласки Алпина?

– Я уже сказала, что глупец ничего от меня не получил. Хочешь знать точно, что произошло? Он опрокинул меня на тюфяк, лицом вниз, придерживая при этом за затылок. Другой рукой он развязал штаны, и я закричала. Но тут на помощь пришел Бейст, и я смогла освободиться и встать. Тут появился ты. Больше ничего не было. Я просто решила проверить, постелила ли ему Флора. И поскольку его не оказалось рядом, предположила, что он вышел облегчиться или разговаривает с одним из мужчин.

– Он хочет тебя, – настаивал лэрд. – Я видел это по его глазам, даже после того, как избил до полусмерти.

– Он никогда не получит меня, Конал, – спокойно заметила Адэр. – Научись любить меня, и я выйду за тебя замуж. Любить не только телом. Это ты уже постиг.

– Но есть ли другой способ любить женщину? – удивился Конал.

– Есть. Всем своим сердцем.

– Не понимаю, – растерянно признался он.

– Пока не поймешь, я не смогу выйти за тебя. На этот раз я стану женой только того человека, который меня любит. И которого полюблю я.

– Да пойми же, я не знаю и не понимаю той любви, о которой ты толкуешь, – откровенно признался Конал. – Говорят, истинная любовь приносит как счастье, так и несчастье. Разве не лучше будет пожениться по более разумным причинам?

– Я предпочла бы познать истинную любовь, что бы она ни принесла мне, чем изнывать в одиночестве сердца остаток дней моих, – выдохнула Адэр и, притянув к себе голову Конала, поцеловала его в губы.

– Если я зароню семя в твое чрево, то не позволю, чтобы ребенок родился бастардом! Ты должна поклясться, что выйдешь за меня, если забеременеешь!

– Я родилась бастардом, – упрямо ответила Адэр.

– Ты была королевским отродьем. А это другое дело, и ты сама это понимаешь.

– В таком случае, если хочешь законного ребенка, тебе лучше понять, что такое истинная любовь, – посоветовала Адэр. – А теперь возьмите меня, милорд, ибо вам известно, что я так же похотлива, как вы.

Он подчинился, потерявшись в страсти, горевшей ярким пламенем, но спор о любви остался неразрешенным.

Утром, проследив, чтобы Алпин убрался из замка, лэрд отправился в коттедж Агнесс Карр, стоявший на дальнем краю ближайшей деревни. Дородная рыжеволосая женщина с огромной грудью и полными бедрами восторженно приветствовала его.

– Я слышала, вы взяли любовницу! Какую-то маленькую англичаночку, которую купили у Уилли Дугласа на прошлогодней ярмарке. Неужели так быстро устали от нее?

Она протянула к нему руки и сжала в жарких объятиях. Конал чмокнул женщину в полные губы и, осторожно высвободившись, попросил:

– Дай мне немного своего виски, Агнесс. Нет, я не устал от Адэр. Мало того, готов жениться на ней, но она отказала, – признался Конал, садясь у очага.

– Отказала? Она, наверное, безумна?

Агнесс налила виски в большую оловянную рюмку и уселась напротив, на трехногий табурет.

Конал сделал глоток, и желудок обожгло огнем. На глазах выступили слезы.

– Где, черт возьми, ты добываешь это зелье? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Она говорит, что выйдет за меня, только если я полюблю ее.

Агнесс охнула, сгорая от ревности, но, видно, что-то сообразила, потому что улыбнулась и кивнула:

– Думаю, что она мудрая и рассудительная особа, Конал. По крайней мере он останется ее другом!

– Что это может значить? Я ведь и так люблю ее.

– Ты спишь с ней. Наслаждаешься ею. А это совершенно разные вещи. Она хочет, чтобы ты любил ее всем сердцем.

– Но что я должен для этого делать? – с отчаянием спросил лэрд. – Я даже не понимаю, что это значит, а если я чего-то не понимаю, как я должен поступать?!

– Истинная любовь, милорд, – все равно что блуждающий огонек. Недостижимая цель, – вздохнула Агнесс. – Когда любишь кого-то всем сердцем, сделаешь для этого человека все на свете. Даже отдашь свою жизнь. Один звук его голоса делает тебя счастливым, а встреча наполняет сердце радостью. Твоя жизнь без этого человека – сплошная пытка и цепь несчастий. Наверное, ученые люди могли бы объяснить лучше, но я понимаю истинную любовь именно так.

– И мужчины действительно способны на эти чувства? На такие эмоции? – удивился лэрд, допив оставшееся виски. – Она говорит, что сразу поймет, лгу я ей или нет.

– Умница, проницательная и тверда как скала, – усмехнулась Агнесс. – Интересно, милорд, почему мне кажется, что коса нашла на камень и вы наконец встретили ровню себе? И я подозреваю, хотя вы еще понятия не имеете – или боитесь себе в этом признаться, – что любите эту женщину или по крайней мере начинаете любить. Говорят, что ваш замок вновь стал пригодным для обитания, а еда – вполне съедобной. Гризел – моя тетка. Она клянется, что ваша любовница – редкая красавица и добра со слугами и вашими людьми. Конечно, поскольку ее повсюду сопровождает огромный пес, поневоле начинаешь вести себя уважительно. Полагаю, это означает, что мне больше не развлекать вас в своей постели? – с сожалением заключила Агнесс.

– Боюсь, ты права, Агнесс, – усмехнулся Конал. – Полагаю, что та любовь, которой добивается от меня Адэр, не позволит навестить старую подругу ради постельных игр.

– Так оно и есть, милорд, – кивнула Агнесс. – Все же у меня немало друзей, включая ваших братьев. На прошлой неделе Дункан привел мне на обучение младшего брата. Должна сказать, что юный Мердок – способный ученик. Один из моих лучших. Для меня большая честь лишить его невинности.

– Обращайся с ним хорошо, Агнесс, – попросил лэрд. – А что же до Дункана, пусть попробует тебя обидеть! И пока я – лэрд Клайта, ты никогда не будешь ни в чем нуждаться. Что же, теперь мне пора. Я слышал, что в ближайшее время в стране будет неспокойно. Король Яков требует от лорда Хоума доходы Колдингемского монастыря. Так что будь осторожнее, девочка.

Он встал и направился к двери.

– Кто вам сказал? – спросила Агнесс.

– Вчера приезжал мой кузен, Алпин Брюс. Он состоит на службе у Хепберна из Хейлза. Лорд Хоум собирает союзников.

– Что вы будете делать?

– Пока что – выжидать. Я не могу позволить себе оскорбить ни королевское достоинство, ни достоинство лорда Хоума. Такова судьба простых приграничных лэрдов. – печально признался Конал и, послав Агнесс воздушный поцелуй, вышел.

Агнесс долго смотрела ему вслед, а когда улеглась пыль от копыт его коня, покачала головой и засмеялась. Маленькая англичаночка околдовала Конала Брюса! Он пока еще не знает, что влюблен в девушку по уши, и все же, судя по словам Гризел, нет ни малейшего сомнения в том, что Адэр бросит лэрда, если тот не признается в своих чувствах.

– Бедный парень, – пробормотала Агнесс, – бедный, бедный парень.

Глава 12

Конный отряд, скакавший по дороге к замку Клайт, был невелик: всего десять легковооруженных воинов. И все же лэрд счел нужным сообщить своему гарнизону о незваных гостях. Те въехали во двор и спешились. Конал поспешил приветствовать их. Несмотря на то что он узнал лорда Хоума, Хепберна из Хейлза и своего кузена Алпина, лицо его оставалось бесстрастным.

– Добро пожаловать в Клайт, – приветствовал он лорда Хоума и Хепберна и, окинув кузена яростным взглядом, добавил: – Тебе здесь нет места, Алпин. И ты это знаешь. А вы, милорды, войдите в дом и выпейте по глоточку виски.

Когда гости уселись у очага, с чашами в руках, лэрд наконец осведомился:

– Чем могу служить и какое дело привело вас в Клайт, милорды?

– Мне было неприятно узнать, – начал лорд Хоум, – что ты не поддерживаешь меня, Конал Брюс, в отношении доходов от Колдингемского монастыря.

– Но я не собираюсь поддерживать и короля, – заверил лэрд. – Я вполне ясно дал понять это моему кузену; когда он приезжал в прошлый раз. Именно так я и велел передать милорду Хепберну.

– Но что мешает тебе принять чью-то сторону в столь серьезном деле? – спокойно спросил лорд Хоум, прихлебывая виски.

– Милорд, это дело касается только вас и короля. Я тут ни при чем. Я простой, незначительный человек. Приграничный житель. Небогатый лэрд. Но если король захочет отомстить, он накажет не вас, а ваших сторонников. Людей вроде меня, без влиятельной семьи и связей, без могущественных друзей, которые могли бы его защитить. У меня есть только то, что вы видите, милорд. Небольшой замок, немного скота, клочок земли и деревня. Мои люди надеются, что я обеспечу им безопасность и сытое существование. Я не могу позволить себе принять чью-то сторону – против короля или против вас, милорд. Прошу вас понять и не обижаться.

– А вот твой кузен Алпин дал Патрику Хепберну совершенно иное объяснение, – покачал головой лорд Хоум. – Вроде бы ты напомнил ему, что вы кровные родственники Стюартов и что ты будешь до самой смерти защищать их права.

– Мой кузен – наглый лгун и всегда им был, милорд, – ответил Конал, не повышая голоса.

– Я не лгал! – завопил Алпин Брюс.

– Ты лгун, кузен, жалкий лгун, и на этот раз соврал, желая возвыситься в глазах своего господина и еще потому, что безуспешно пытался изнасиловать мою любовницу, – холодно бросил лэрд. – Лжец, развратник, да еще и дурак. Что, раны на твоем заду уже зажили?

– Я поимел ее! И ей понравилось! – завопил Алпин. Лорд Хоум и Хепберн с любопытством переглянулись.

– Кузен попытался силой взять мою любовницу, – пояснил Конал, – но у него ничего не вышло. Когда Адэр позвала на помощь, ее пес вцепился в жирный зад Алпина. Бьюсь об заклад, кузен, ты не мог сесть недели две. А теперь вон из моего дома! Я рад принять лорда Хоума и Хепберна, но предупреждал, чтобы ты не показывался мне на глаза. Попробуй еще раз переступить порог моего дома, и я убью тебя.

Алпин как ошпаренный выскочил из зала, бормоча проклятия.

– А что, эта женщина стоит опасности, которой подвергал себя Алпин? – поинтересовался Патрик Хепберн.

– Сами увидите, милорды, ибо путешествие было долгим и сегодня вы вряд ли успеете вернуться домой. Проведете ночь в замке. Флора! Пойди передай Элсбет, что гости останутся на ночь. Всего их десять. Двое будут ужинать за высоким столом.

– Сейчас милорд, – кивнула на ходу Флора, спеша выполнить приказ.

– Где же это совершенство, которого так яростно домогался твой кузен? – осведомился лорд Хоум, высокий, представительный, уже немолодой человек со снежно-белыми волосами, бывший шотландский посол в Англии. В голубых глазах сверкало откровенное любопытство.

– Сейчас она трудится в саду. Всю весну восстанавливала сад трав и огород моей покойной матушки. Адэр – английская пленница, которую Уилли Дуглас прошлой осенью привез из-за границы. Я купил ее на ярмарке в Михайлов день и теперь хочу жениться. В моем возрасте давно пристало иметь жену.

– В таком случае почему же не женишься? – вмешался Хепберн.

– Она была замужем дважды и дважды овдовела. И твердит, что если теперь выйдет замуж, то лишь за мужчину, который ее полюбит, – пояснил лэрд. – Не понимаю, что ей нужно: ведь я считаю ее самой подходящей женой. – Он пожал плечами и тяжело вздохнул.

Лорд Хоум рассмеялся.

– Весьма необычная женщина. Она будет ужинать с нами, Конал Брюс?

– Разумеется, – кивнул он. – Но, милорд, мы не завершили наш предыдущий разговор. А мне не хотелось бы оскорблять вас.

– Признаюсь, я не слишком доволен тем, что ты не хочешь поддержать меня в споре с королем, но вполне понимаю твои доводы. Однако ходят слухи, что придворные заставят короля отречься и возведут на трон его сына. Если это произойдет, на чьей стороне ты будешь?

– На стороне короны, – твердо ответил лэрд. Лорд Хоум от души рассмеялся.

– Вижу, ты умен, Конал Брюс. На стороне короны, значит? Но с каким королем?

– С тем, который носит корону, – ухмыльнулся Конал.

– Ничего не скажешь, смиренный приграничный лэрд покачал головой Патрик Хепберн. – А мне кажется, что ты куда умнее и хитрее многих, Конал Брюс. Наш молодой Джейми наверняка тебя полюбит.

Лэрд не спросил, кого имеет в виду Хепберн, но понял, что речь идет о наследном принце. Значит, тут дело не только в Колдингемском монастыре, но Конал вовсе не был уверен, что хочет знать больше. Любой намек на государственную измену уничтожит его. А пока прежний король сидит на троне, предложение заменить его сыном сильно попахивает изменой.

Поэтому он снова перевел беседу на Клайт:

– Вы не затаите обиду на то, что я не стану публично поддерживать вас, милорд Хоум? Учтите, я вполне согласен с вашими претензиями. Король не имеет права забирать доходы, которые вы и ваша семья получали много лет.

– Между нами нет вражды, Конал Брюс, – заверил лорд Хоум.

В этот момент в зал вошла Адэр.

– Мне сказали, что у нас гости, милорд? – спросила она, выступая вперед. На ней было платье из легкой мягкой шерсти, бледно-фиолетового цвета. Оно очень шло ей: кожа Адэр казалась еще белее, особенно в обрамлении черных волос, а глаза – ярче. Адэр присела, сначала перед лордом Хоумом, потом – перед Патриком Хепберном.

– Это моя любовница Адэр Радклифф, – представил ее лэрд. – Адэр, это лорд Хоум и Патрик Хепберн из Хейлза.

– У вас есть чем освежиться? А, я вижу, вам уже подали виски, – кивнула Адэр. – Что привело вас в Клайт? Мы не часто имеем удовольствие принимать гостей, милорды.

– Иисусе! – выпалил Патрик Хепберн. – Теперь я понимаю вашего кузена! Мадам, я в жизни не видел женщины прекраснее! – Он поймал маленькую ручку и поднес к губам.

Адэр очень мило покраснела и поспешно отняла руку.

– Милорд, вы мне льстите, но не стоит этого делать, ибо лэрд очень ревнив, не правда ли, Конал? – Ее глаза лукаво блеснули.

Патрик Хепберн усмехнулся:

– Он утверждает, что вы не хотите выйти за него.

– Обязательно выйду, когда он научится любить меня и признается в этом, – серьезно пояснила Адэр.

– Но если в вас зародится новая жизнь мадам? – не выдержал Хепберн.

– В таком случае он будет рожден на той же стороне одеяла, что и я, – пожала плечами Адэр.

– Не могу поверить, что такая красноречивая и хорошо воспитанная дама может быть незаконнорожденной! Сама ваша внешность противоречит низкому происхождению! – запротестовал Хепберн.

– О нет, милорд, мои родители были не простыми людьми. Мать, упокой Господь ее добрую душу, звали Джейн Радклифф, и была она графиней Стентон, дочерью барона.

– А ваш отец? – вмешался лорд Хоум, которому лицо девушки казалось смутно знакомым.

– Моим отцом был король Эдуард, лорд Хоум. Мы не знакомы, но в детстве я видела вас при дворе и считала довольно красивым джентльменом. Особенно вам шел черный с красным тартан. После убийства моих родителей я воспитывалась в королевской детской.

– Ну конечно! – воскликнул лорд Хоум. – Вы – то дитя, которое называли королевским отродьем! Правда, совсем не похожи на отца, но в осанке и наклоне головы так и проскальзывает Эдуард Йорк! Почему столь высокородная женщина оказалась в Клайте?!

– Посидите со мной у огня, милорд, и я все поведаю вам, – ответила Адэр, наполняя его чашу виски.

Мужчины заворожено слушали историю Адэр, не прерывая ее рассказ ни единым словом.

Конал Брюс втайне поражался такому вниманию. Почему эти грубые приграничные лорды, хоть и куда более могущественные, чем он, с таким интересом внимают каждому ее слову? Женщины весьма полезны в доме и могут подарить наслаждение, но он в жизни не предполагал, что кто-то будет слушать их болтовню. Однако его гости, по всему видно, были потрясены рассказом Адэр. Лэрд уже и не понимал, стоит ли ему ревновать.

Наконец Адэр грациозно поднялась и отошла.

– Я должна позаботиться об ужине, милорды. Прошу извинить меня. Низко присев, она поспешила на кухню.

После ее ухода мужчины еще долго молчали. Наконец лорд Хоум обратился к Патрику.

– Она может быть весьма нам полезна. Какая удача обнаружить здесь настоящее сокровище! Подумать только, в Клайте! Конал, твоя любовница росла при дворе Эдуарда Четвертого, и ее знание тамошних людей и обычаев поможет нам договориться с Англией.

– Милорд, о чем вы? Я вас не понимаю, – пробормотал Конал.

– Адэр Радклифф знает множество интимных деталей о короле и королеве. Деталей, которые обычно бывают известны самым близким людям. Это может нам помочь при дипломатических переговорах с Англией. Нам сейчас война ни к чему.

– Я не отпущу ее! – воскликнул лэрд. – И вы не сможете отнять ее у меня.

– Нет-нет, мы просто хотим потолковать с ней. И не в этот раз, – заверил лорд Хоум.

– А я думал, ты не представляешь, что такое любовь, – хмыкнул Хепберн.

Конал Брюс озадаченно уставился на него. Патрик рассмеялся.

– Ты любишь эту женщину, иначе сама мысль о разлуке с ней не тревожила бы тебя так сильно.

– Ничего подобного! – возразил лэрд. – Просто не хочу, чтобы замок вновь стал таким, каким был год назад! Адэр поддерживает здесь порядок.

Хепберн рассмеялся еще громче.

– Полагаю, ничем нельзя помочь глупцу, не желающему видеть правду, но, милорд, вам лучше признать это, пока не потеряли ее. И, подумайте сами, к чему ей ваша любовь, если она не питает нежных чувств к лэрду Клайта?

– Думаете, она любит меня? – поразился Конал. Что это за любовь, о которой все говорят?! – Он никак не мог взять в толк, что значит это слово. Ему нужна Адэр. Он ее вожделеет. Неужели этого недостаточно?

– Вам придется задать ей этот вопрос, милорд, – улыбнулся Хепберн. – Но леди кажется мне столь же упрямой, как вы. Если она сказала, что не выйдет за вас без уверений в любви, значит, вряд ли откроет свои чувства вам. Любовь, Конал Брюс, – это переплетение эмоций и силы воли.

Адэр вернулась в зал, и служанки стали подавать обед. Гости удивленно переглянулись: на столе стояли большая миска речных моллюсков в горчичном соусе, форель, тушенная в масле и белом вине, на ложе из салата, жареный каплун, фаршированный хлебными крошками, яблоками и луком, в соусе из лимона и вишен, небольшой окорок, кроличий пирог с хрустящей корочкой, говяжье жаркое с красным вином, густой овощной суп, свежий хлеб, масло и два сорта сыра. Чаши постоянно наполнялись добрым вином. На десерт принесли сливовый пирог с густыми золотистыми сливками.

Прикончив последний кусочек пирога, лорд Хоум блаженно вздохнул.

– при жизни вашей матушки, упокой Господь ее душу, нам не подавали таких угощений. Сегодняшний ужин был великолепен. С удовольствием бы похитил вашу кухарку!

– Увы, сэр, это невозможно, – улыбнулась Адэр. – Элсбет – моя старая нянюшка. Она была со мной всю жизнь, и когда Конал купил ее у Уилли Дугласа, отказалась идти с ним без меня. Но теперь я обязательно передам ей, как вы довольны.

– Она жила вместе с вами в королевской детской? – уточнил лорд Хоум.

– Жила все то время, что я пробыла при дворе. Она – все, что у меня осталось от прежней жизни милорд. Я не смогла бы существовать без нее.

– Неужели вы так несчастливы? – вскинулся лорд Хоум.

– В Англии я была ее светлостью графиней Стентон. Здесь, в Клайте, я шлюха лэрда, – прямо ответила Адэр. – Я знаю, Генри Тюдор не отступится от своего решения, и мне никогда не вернут принадлежавший по праву рождения титул, но я желаю добиться большего, чем положение жалкой любовницы лэрда, милорд. Каждой женщине полагается гордиться своим происхождением, а моя честь, как и ваша, имеет свои пределы.

Слова Адэр произвели глубочайшее впечатление на лорда Хоума, как, впрочем, и сама молодая женщина, что 2сл бывало с ним нечасто.

– Я хотел поговорить с вами о важных делах, миледи. Правда, в другой раз. Но если вы заговорили о чести, может, именно сейчас самое время спросить, что вы знаете о новом короле Англии. Он заключил с нашим королем определенный договор, и мне хочется знать, стоит ли доверять его слову, или он намерен держать Шотландию в неопределенности.

– В этой глуши до нас не доходит никаких новостей, милорд. Что же до моей преданности королю Генриху… я ничем ему не обязана, несмотря на то что родилась англичанкой. Король умен. Но на троне сидит еще недостаточно крепко. Европейские монархи считают права Генриха на трон не слишком обоснованными и при первой же возможности постараются уничтожить его. Генриху нужно доказать свою силу. Только тогда он сумеет защитить свой трон. С одной стороны, он и старается казаться сильным, но с другой – боится оскорбить тех богатых и влиятельных людей, которые его не поддерживают. Тех, кто со временем может стать его союзником и помочь удержать власть. Он во всем слушает мать, очень умную женщину. Поэтому позволяет людям, которые только появились при его дворе, чернить и клеветать на предшественника, чтобы утвердить законность своих прав. Генрих спокойно слушает, как они утверждают, что король Ричард, любимый дядя его жены, убил моих единокровных братьев, зная, что это вовсе не так. Однако вслух он в этом не признается. Пока мой дядя был королем, принцам, жившим в Миддлеме, ничто не грозило. Паж, который в ту ночь спал в комнате принцев, рассказал о двух мужчинах, проникших в замок, когда пришло известие о смерти короля и восшествии на престол Генриха Тюдора. Мальчишка спал в темном углу и видел, как бедных беспомощных принцев безжалостно задушили, а тела унесли. Он примчался в Стентон просить у меня убежища, но был убит, когда негодяй Дуглас напал на мой дом. Но я отклонилась от темы… Вы спрашивали о Генрихе Тюдоре. Он не щадит тех, кто не может постоять за себя, так что, вероятно, решил любой ценой сохранить на голове корону. Я стояла перед ним на коленях, а он вел себя как жестокий, бессердечный правитель. Отнял титул, принадлежавший мне, а не моему мужу, а вместе с титулом – и земли. Велел мне продаваться за кусок хлеба и выслал из Виндзора. А моя единокровная сестра, английская королева, все это время молчала. Мне даже не дали сопровождающих. Я в одиночку добиралась до Стентона.

Генрих Тюдор – человек жесткий. Он сделает все, чтобы удержать доставшуюся ему власть. Еще живы те, кто имеет куда более законные права на английский трон. Мать, вырастившая его, была моей гувернанткой и многому меня научила. Она всегда была женщиной амбициозной, и он перенял ее честолюбие. Но она также старалась не показывать своих амбиций и не отталкивать всякого, кто когда-нибудь может ей помочь. Леди Маргарита – женщина образованная, набожная, много знает и весьма опытный политик. Хотя король никогда не признает это публично, именно леди Маргарита – самая влиятельная его советница. Но расскажите о заключенном с королем договоре.

Адэр глотнула вина. Ей не терпелось услышать, что скажет лорд Хоум.

– Наша добрая королева Маргарита умерла в прошлом году, – начал лорд Хоум. – Между нашими странами все еще ведутся переговоры, но я понятия не имею, будет ли подписан договор. Наш король собирается жениться на Элизабет Вудвилл, вдове короля Эдуарда. Принцу Джеймсу прочат в жены одну из младших сестер королевы. Вся загвоздка – в возвращении Бервика. Мы хотим получить его обратно. Король Генрих колеблется.

– Только последний глупец может жениться на Элизабет Вудвилл, – откровенно заявила Адэр. – Признаю, она все еще красива, но зла, как ядовитая змея. К тому же жадная, как ростовщик. Судя по тому, что я слышала о характере короля, он предоставит ей полную свободу действий, если она ответит тем же. Поймите, она прежде всего будет блюсти интересы Генриха Тюдора, а не Якова Стюарта. А в этом случае – помоги Господь несчастной Шотландии.

Я бы также не советовала заключать союз между принцем и одной из моих единокровных сестер. Мэри и Маргарита мертвы. Элизабет – английская королева. Сисели замужем. Осталось еще три сестры. Анне почти тринадцать, Кэтрин – десять. Самой младшей, Бриджет, в этом году будет восемь лет. Анна по годам ближе всех к молодому принцу, но сестер воспитали в строгости, надеясь, что из девочек вырастут домовитые, послушные и, даст Бог, плодовитые жены. И снова английская принцесса, выйдя замуж за шотландского принца, прежде всего будет верна Англии. Неужели Бервик действительно стоит тех бед, которые принесут в Шотландию Элизабет Вудвилл и одна из ее дочерей? Если бы это зависело от меня, ни одна не переступила бы границы Шотландии. Мужчины переглянулись.

– Ваш совет поистине бесценен, мадам, – заверил лорд Хоум. – Женщин следовало бы назначить послами во все зарубежные страны, ибо их считают незначительными, неумными особами и никто не обращает на них особого внимания, а они тем временем слушают, мотают на ус и, в конце концов, узнают куда больше мужчин.

– До чего же вы смелы в своих взглядах, милорд! – сухо заметила Адэр.

– На самом деле он вовсе не таков, – смеясь, уверил Хепберн.

– Вы слишком умны для меня, мадам, – великодушно заметил лорд Хоум. – Вы очень помогли нам, Адэр Радклифф. Жаль, что ваш король так стремится упрочить свое положение, что без жалости отказывается от того, кто мог бы стать ему верным другом, несмотря на отсутствие влияния.

– До единственной встречи с Генрихом Тюдором я видела его только на расстоянии и слышала о нем лишь от его матери. А матери обычно стремятся превозносить своих детей. Больше всего меня задело предательство сестры. Мы подружились с того момента, как я попала ко двору. Играли вместе, делились секретами, спали в одной постели. И все же Элизабет не заступилась за меня. Даже не смотрела в глаза, когда король всячески меня оскорблял. Леди Маргарита вела себя немногим лучше, но я никогда не была ее любимой ученицей, а теперь у меня нет ни денег, ни положения, – горько усмехнулась Адэр.

– А вот я как раз подозреваю, что вы были ее лучшей ученицей, – возразил лорд Хоум. – Возможно, вы не так покорны или домовиты, как единокровные сестры, зато, повторяю, очень умны, Адэр Радклифф.

– Ум не сослужил мне хорошей службы, милорд, – грустно заметила Адэр.

Конал с всевозрастающим изумлением слушал, как Адэр говорит с лордом Хоумом. До этого вечера происхождение и родословная женщины, которую он называл своей рабыней, мало значили для него. И вот он сидит в собственном доме, а эта английская девчонка беседует, так уверенно и властно, с одним из самых могущественных приграничных лордов во всей Шотландии, да еще на темы, о которых он и понятия не имеет.

Наконец Адэр встала.

– Я должна извиниться, милорды, но Клайт очень мал и мы можем предложить вам всего лишь спальные места в зале. Я должна удостовериться, что они готовы. Братья милорда позаботились о ваших людях, и они переночуют в конюшне. – Она присела и удалилась.

– Делай все, что хочешь, парень, но тащи эту девушку к алтарю, – посоветовал лорд Хепберн. – Будешь последним дураком, если она откажется. Дети, которых она даст тебе, возвысятся и станут великими людьми. Но что мне делать с твоим кузеном?

– Он хорошо вам служит? – осведомился Конал.

– Достаточно хорошо, – заверил Хепберн.

– В таком случае не стоит прогонять его, милорд. Но в Клайте пусть не показывается. Мы никогда не ладили, и я не видел от него ничего, кроме неприятностей.

Патрик кивнул.

– Если начнется война, может, я договорюсь, чтобы его прикончили. Ради тебя, – полушутя заметил он.

Лорд Хоум громко рассмеялся.

– До чего же хорошо иметь друзей! – кивнул на это лэрд. Вернувшись, Адэр сообщила, что постели готовы.

– Вы останетесь с гостями, милорд? Я хотела бы лечь пораньше.

– Я скоро присоединюсь к тебе, – кивнул Конал.

– В таком случае доброй ночи, милорды, – пожелала Адэр с реверансом.

Мужчины молча смотрели ей вслед. Слуга наполнил их чаши крепким виски и удалился. Все трое сидели перед огнем и тихо разговаривали, пока лэрд не встал.

– Доброй вам ночи, милорды, – сказал он потягиваясь. Затем он прошел по залу, дабы убедиться, что все свечи и светильники потушены, и, задвинув тяжелый засов на дверях, вернулся в зал, чтобы подбросить дров в очаг. Оба гостя уже легли, лорд Хоум громко храпел.

Конал поднялся наверх, в свою спальню, где его все еще ждала Адэр. Ставни на окнах были открыты, и в комнату лился теплый летний воздух. Над холмами уже поднялась луна.

– Ты не в постели? – заметил Конал.

– Я знаю, как тебе нравится раздевать меня, поэтому и не торопилась, – улыбнулась Адэр.

Конал молча кивнул. Она встала и повернулась к нему спиной. Он стянул платье с ее плеч и подождал, пока оно не соскользнет на пол. Только потом расшнуровал ее камизу, распахнул и тоже уронил на пол.

Адэр выступила из одежды и, нагнувшись, подняла платье и камизу, бережно сложила и поместила на маленький сундук.

– Теперь моя очередь, – тихо объявила она и, как была обнаженная, расстегнула костяные пуговицы на безрукавке, расшнуровала полотняную сорочку и стащила ее с плеч Конала. Пальцы Адэр запутались в темных завитках на его груди. Наклонив голову, Адэр поцеловала его соски. – Садись, и я сниму с тебя сапоги, – предложила она.

Когда сапоги оказались на полу, Адэр расстегнула его штаны и тоже сняла, скользя руками по мускулистым бедрам. У Конала закружилась голова от внезапно нахлынувшего желания, но Адэр отстранилась.

– Сначала ты должен расплести мне косу, – велела она и снова отвернулась так, что ее ягодицы на миг прижались к его чреслам.

Пальцами, вдруг потерявшими всякую ловкость, Конал стал расплетать ее толстую косу и, высвобождая длинные темные пряди, как всегда, восхищался их густотой и блеском. Не выдержав, Конал поднес к носу один локон и стал жадно вдыхать аромат жимолости. Только насладившись благоуханием, он сжал груди Адэр, взвесил на ладонях и легонько потер соски подушечками пальцев.

Адэр прислонилась спиной к нему и, закрыв глаза, наслаждалась ощущениями.

– Мне нужна щетка для волос, – заявила она. – Я месяцами не могу как следует расчесать волосы тем маленьким гребешком, который подарил мне Джек на прошлое Рождество.

– Я куплю тебе щетку на летней ярмарке, – пообещал Конал, прежде чем прижаться губами к ее плечу.

– И несколько иголок. У нас осталось только две. Конал еще сильнее стиснул груди Адэр и прижался к ней всем телом.

– До чего же ты жадна, девушка!

Иисусе! Они вместе почти девять месяцев, и все же она сохранила способность мгновенно пробуждать в нем вожделение!

Он потер своей плотью ложбинку, разделявшую ее ягодицы.

Адэр повернулась в его объятиях, обхватила шею и ощутила, как волосы на его груди щекочут соски.

– Если хочешь, чтобы тебе шили новую одежду, лучше купи эти иглы, – сурово бросила она.

Кончик ее языка несколько раз обвел его губы. Протянув руку, она погладила его плоть.

– Это вы чрезмерно жадны, милорд, – поддразнила она. – Ваш парнишка уже готов к битве.

– Это верно, – согласился лэрд. – Но сегодня я хочу кое-чему тебя научить, моя медовая любовь. Прежде чем он навестит твое сладкое лоно, ему предстоит побывать между твоими губами. Встань на колени, Адэр, – попросил Конал, легонько нажимая ей на плечи.

– Я слышала, что подобные вещи запрещены, – прошептала Адэр, зачарованно уставясь на его вздыбленную плоть. – Святая мать-церковь… что, если я за такие вещи буду гореть в аду?

– Почему? – удивился Конал.

– Это дурно! – вскричала Адэр.

– Неужели? Святая мать-церковь твердит, что дурно содержать любовниц. Священники считают, что мужчина и женщина должны совокупляться только ради того, чтобы зачать ребенка, и что их тела созданы не для взаимного наслаждения, а для продолжения рода. Высохшие старики, не ведавшие женщин и страсти! Или содомиты, которые тешат свою плоть между мужских ягодиц! И все же я знаю, что наши тела созданы для наслаждения. Нет ничего дурного, если мы оба получим удовольствие. Возьми меня ртом, Адэр.

Ее маленькая ручка обхватила его плоть. Медленно, нерешительно Адэр приоткрыла губы и вобрала его. Он был твердым и теплым.

– А теперь пососи меня, моя медовая любовь, – проворковал Конал, положив руку на ее голову. – Вот так! Вот так! Помягче… и не забывай о своих острых зубках, потому что он парнишка нежный.

Адэр, вначале застенчивая, постепенно осмелела и стала сосать… обвела языком головку и слизала соленую каплю его любовного сока. Но вскоре он уже не помещался у нее во рту.

Поняв ее затруднения, Конал поднял Адэр и наградил долгим медленным поцелуем.

– Ты дала мне настоящее блаженство, моя медовая любовь. И я счастлив.

– Но я безумно хочу тебя, – прошептала Адэр.

– В таком случае мы должны удовлетворить твое вожделение, – ухмыльнулся он.

– Нет! Я не готова! На спину, милорд! Сейчас моя очередь!

Пораженный столь внезапной дерзостью, поскольку Адэр всегда предпочитала, чтобы ее вели к страсти, Конал лег на спину и позволил Адэр делать все, что она пожелает. Сначала она принялась лизать его, тянуть зубами за волосы на груди, и при этом тихо постанывала. Своим горячим язычком и легкими поцелуями она зажгла огонь у него в животе. Конал уже хотел схватить ее в объятия, когда Адэр вдруг подтянулась и прижалась лоном к его лицу. На мгновение он задохнулся, но тут же проник языком внутрь и нашел маленькую горошинку, которую и принялся ласкать.

– Ведьма, – простонал он во влажную сладостную плоть, высасывая из нее обильные соки, пока Адэр не застонала от восторга.

– Возьми меня! – услышал он вдруг. – О Иисусе, Конал, я так жажду тебя! Войди в меня поскорее, умоляю!

Она опрокинулась на спину и ощутила, как он одним мощным рывком вошел в нее. Адэр едва не закричала, но вовремя прикусила кулачок, чтобы ее никто не услышал.

Конал быстро довел ее до пика экстаза, но сам еще не получил наслаждения и стал вонзаться в разверстое лоно, входя все глубже и отстраняясь. Медленно. Очень медленно. Адэр снова напряглась, и его движения постепенно становились все быстрее. Теперь Адэр уже не сдерживалась, открываясь ему вся, до конца. И на этот раз не стала заглушать рвущиеся из груди крики незамутненного наслаждения, смешавшиеся с громкими стонами Конала. Семя брызнуло с такой силой, что он решил, что мощный фонтан никогда не угаснет. Оба забились в безумном ритме страсти, оставившем их слабыми, но пресыщенными. Говорить не было сил. Конал обнял Адэр, и они заснули.

Ночью Конал проснулся и увидел, что лунный свет омывает их тела. Адэр лежала на боку, свернувшись калачиком, черные ресницы отливали серебром, роскошные волосы рассыпались по плечами. Конал долго смотрел на нее, прежде чем снова заснуть. Как была пуста его жизнь без нее!

Конал отчетливо понял, что сделает все возможное, лишь бы привести Адэр к алтарю. Он хочет детей от нее. Хочет провести с ней остаток жизни. Любовь ли это? Он не знал и не собирался говорить, что любит ее, пока не уверится, что это действительно любовь. Не хватало еще, чтобы Адэр обвинила его во лжи!

Лорд Хоум и Хепберн уехали утром. Оба поцеловали на прощание Адэр руку и поблагодарили за советы и гостеприимство.

– Принц Джеймс будет благодарен за помощь, мадам. Он еще не намерен жениться: слишком молод и полон сладострастных соков, – заметил лорд Хоум.

– Наш Джейми похотлив, как олень весной, – хмыкнул Патрик Хепберн. – А девушки так и вешаются ему на шею! Когда-нибудь он станет великим королем.

Мужчины вскочили на коней и в сопровождении солдат покинули замок. Среди них был Алпин Брюс. Лэрд заметил очередной синяк под глазом кузена и невольно задался вопросом, где тот его получил. Оказалось, что Алпин зашел за спину Гризел, собиравшей яйца в курятнике, попытался опрокинуть ее на сено и только тогда разглядел лицо предполагаемой любовницы. Пока он приходил в себя, Гризел вскочила и отвесила ему такую оплеуху, что бедняга взвыл. Гризел тем временем подхватила корзинку и умчалась на кухню рассказать товаркам о покушении на свою добродетель. Вспоминая, как орал неудачливый насильник, она издевательски хохотала. Ей вторили Элсбет, Флора и Джек. Адэр тоже искренне веселилась. Зато лэрд был вне себя!

– Какой дурак! Вечно у него зудит в штанах! – ворчал он, но все же улыбнулся, поскольку со спины Гризел казалась молодой женщиной. Вот удивился кузен, когда перед ним оказалась старуха с крючковатым носом и острым подбородком. Недаром незнакомцы пугались ее, впервые столкнувшись с ней лицом к лицу. – Надеюсь, Гризел, ты как следует подбила ему глаз, – усмехнулся лэрд.

– Едва успела, милорд. И я не бегала так быстро со времен своей молодости, но, на беду, разбила несколько яиц, – вздохнула Гризел, и ее подруги рассмеялись еще громче.

Наступило летнее равноденствие, и в деревне лэрда была устроена небольшая ярмарка. В центре расположились жестянщики, и все семьи из замка и ближайших поселений приносили кастрюли на починку. Какая-то старуха за медяк предсказывала будущее. Завидев Адэр, она схватила ее за руку, вгляделась в ладонь и нахмурилась.

– Ты знала жестокую печаль и сердечные обиды, но вернуться не сможешь, – прокашляла она. – Все же ты найдешь счастье, если окажешься настолько мудра, что не выпустишь его из рук. А для этого ты должна отречься от прошлого и послушаться своего сердца, ибо твое сердце говорит правду, миледи графиня.

Адэр ахнула, услышав свой прежний титул.

– Откуда ты знаешь… – начала она, но старая ведьма повелительно подняла руку.

– Я вижу то, что вижу, девушка. А откуда, сама того не понимаю, – сказала она.

Конал сунул ей медяк и протянул свою руку.

– А что ты видишь сейчас, цыганка?

– Вижу огромное счастье, милорд, при условии, если будешь не очень долго раздумывать. Ты уже нашел ответы, которых ищешь. Тебе придется только признаться кое в чем. Это все, что я вижу.

Конал рассмеялся и дал старухе еще медяк.

– Она говорит загадками, – беспечно бросил Конал, хотя прекрасно понял, о чем она говорит. С Адэр он нашел любовь и сознавал это. Ах, если бы он только осмелился признаться!

Они остановились перед лотком, где продавались ленты, и Конал купил Адэр алую, шелковую, самую дорогую.

– И я обещал тебе щетку. Сейчас пойдем и купим.

Сегодня Адэр выглядела такой красивой в легкой шерстяной юбке из пледа цветов Брюсов, доходившей до щиколоток, и полотняной рубашке с расшнурованным воротом. Так как день выдался теплым, талию перехватывал широкий кожаный пояс, на ногах красовались черные туфельки.

Удивленная Адэр улыбнулась Коналу. Лента была первым его подарком.

– Мне действительно нужна щетка, – кивнула она, – и спасибо за ленту.

Но сначала они остановились у лотка кондитера, продававшего маленькие кусочки теста, обжаренного в масле и посыпанного корицей. Вместе они съели целое блюдо чудесных пирожных. Переходя от лотка к лотку, они встретили лорда Хоума и Патрика Хепберна в компании незнакомых мужчин, среди которых выделялся очень высокий и красивый молодей человек с яркими голубыми глазами и рыжими волосами. Конал немедленно сообразил, кто он такой, хотя раньше они никогда не встречались.

– Милорды, – произнес он и поклонился в ожидании, что лорд Хоум его представит.

– Брюс! Рад снова тебя видеть. Мы собирались принять участие в играх, которые состоятся чуть позже. Милорд, это Брюс из Клайта. А это Конал Брюс – надежда Шотландии.

Он не назвал имени молодого человека.

– Большая честь для меня, ваше высочество, – произнес лэрд, низко кланяясь.

– Александр Хоум рассказал о недавнем визите к вам, милорд, – заметил принц. – Рад познакомиться с человеком, верным короне.

Его глаза дружелюбно блеснули.

– Ваше высочество должны понимать, насколько мне необходимо быть осмотрительным, – ответил Конал.

– В такие времена осмотрительность необходима всем, – кивнул принц и с интересом уставился на Адэр. – А кто это прелестное создание?

Прежде чем лэрд успел ответить, Адэр гордо выпрямилась.

– Я Адэр Радклифф, ваше высочество.

– Мне сказали, что вы его любовница, – продолжал принц Джеймс, игнорируя окружающих и с восхищением оглядывая Адэр.

– Так оно и есть, – сдержанно ответила она, отлично понимая, что понравилась принцу.

– Признаюсь, я завидую вашему лэрду! Вы настоящая красавица, – тихо пробормотал принц и, взяв ее руку, припал к ней долгим поцелуем.

– Вы льстите мне, ваше высочество, – запротестовала Адэр, низко приседая.

Принц нагнулся и прошептал ей на ухо:

– Я бы зашел гораздо дальше, если бы вы только позволили, мадам.

На этот раз он поцеловал ее ладонь.

– Опять лесть, – покачала головой Адэр. – Но, уверена, ваше высочество правильно поймет мой отказ. Мне придется отвергнуть ваше великодушное и любезное предложение, ибо я многим обязана Брюсу и предпочту остаться верной ему.

– Ему? Но не своему принцу? – допытывался Джеймс, почти не повышая голоса.

– Ваше высочество забывает, что я англичанка, – ответила Адэр с лукавой улыбкой.

Принц рассмеялся.

– Будь вы даже шотландкой, ваш ум остался бы таким же острым, мадам, – с сожалением вздохнул он. – Как ни грустно, но придется смириться в вашим решением.

Он приподнял ее подбородок и нежно поцеловал в губы, после чего повернулся к лорду Хоуму.

– Когда начинаются игры?

– По-моему, прямо сейчас, – ответил тот. – Пойдемте, ваше высочество. Насколько я помню, вы хотели участвовать в метании стволов[2]*.

Заметив выражение лица Конала, Адэр едва не рассмеялась, но вместо этого положила руку ему на плечо и негромко попросила:

– Держите себя в руках, милорд. Когда-нибудь он станет королем и припомнит, что вы пытались его оскорбить.

– Он не имел права тебя целовать, – проворчал лэрд.

– Это всего лишь поцелуй. Он хотел большего, но я отказалась.

Конал Брюс побагровел.

– Большего?! Как он посмел?! Адэр рассмеялась.

– Почему вы так расстроились, милорд? Я всего лишь ваша рабыня, и, думаю, предложи вы меня принцу, заслужили бы его благосклонность. А теперь давайте купим щетку, которую вы мне обещали. Сегодня вечером я научу вас расчесывать мои волосы.

Однако Конал был готов взорваться. Принц Джеймс пожелал овладеть Адэр, а та даже не оскорбилась! И что за разговоры насчет рабынь и благосклонности принца? Он никогда не обращался с ней как с рабыней, и Господу известно, Адэр не вела себя как рабыня.

– Я куплю тебе щетку, – холодно процедил он, – а потом приму участие в метании стволов.

Да он ревнует! Но почему? Ведь он ее не любит! Или… или она ошибается? Что, если он влюблен, но при этом слишком горд, чтобы признаться?

Адэр плотно сжала губы, чтобы не улыбнуться. Если Конал не признается ей в любви, в последний день сентября, когда срок ее службы закончится, она оставит его. Стентон-Холла, которому она была предана всей душой, больше нет, зато осталась деревня. Она отправится домой, и если Элсбет поедет с ней, тем лучше. Если же нет – она поедет одна. Ей не привыкать путешествовать в одиночку. Границы между Англией и Шотландией не более опасны, чем дороги, ведущие из Лондона на север.

Они нашли торговца гребешками и щетками. Адэр выбрала простую щетку грушевого дерева с кабаньей щетиной. Лэрд долго торговался, но в конце концов стороны пришли к соглашению. Потом парочка направилась к ближайшему полю, где проходили состязания. В одной стороне были установлены мишени для лучников, в другой соревновались бегуны. Несколько здоровенных парней с пращами метали огромные булыжники. Найдя место, где бросали стволы, лэрд сбросил полотняную рубашку, отдал ее Адэр и присоединился к ждавшим своей очереди мужчинам.

Адэр отошла к толпе зевак. И, к своему удивлению, увидела принца.

– Мне казалось, что вы тоже хотели посостязаться? – спросила она.

– Вы опоздали: я уже метнул свой ствол. Пришли полюбоваться на меня?

– О нет, скорее на Брюса, – призналась Адэр.

– Я заставил его ревновать, верно? – шепнул Джеймс, обнимая гибкую талию Адэр. – По глазам было видно.

– И все равно поцеловали меня, – покачала головой Адэр.

– Как я мог устоять перед такой красавицей? – улыбнулся принц, привлекая ее к себе. Другая его рука быстро скользнула в вырез блузы и стала ласкать грудь.

– Немедленно прекратите, – прошипела Адэр.

– Он нас не видит! – беспечно отозвался принц, принимаясь гладить другую грудь. – Иисусе, мадам, у вас сладчайшие титечки!

Он ухитрился украсть у нее другой поцелуй. Возмущенная Адэр с силой наступила принцу на ногу и, выдернув из-за пазухи дерзкую руку, брезгливо отбросила.

– Стыдись, парень! Конечно, Конал Брюс – человек незнатный, но когда-нибудь тебе понадобится его помощь! Он упрямый и гордый! Не позорьте его столь недостойным образом. И не позорьте меня! Скоро я стану его женой.

Принц покаянно потупился.

– Прошу прощения, мадам, но тут есть и ваша вина. Вы невероятно соблазнительны, и устоять просто невозможно!

– Вижу, вы очень избалованы, ваше высочество, – поддела Адэр и, отвернувшись от Джеймса, нашла взглядом Конала Брюса. Его спина блестела от пота, мышцы бугрились от усилий поднять толстое бревно. Пробежав несколько шагов, Конал метнул бревно через все поле. Последовало долгое молчание, после чего собравшиеся разразились приветственными криками.

– Этот бросок лучший! Похоже, победитель уже определен, – заметил стоявший поблизости мужчина. Адэр повернулась к принцу.

– Не хотите ли попытаться, ваше высочество? – коварно осведомилась она, играя фиалковыми глазами.

Принц рассмеялся.

– Нет, мадам, сдаюсь и склоняюсь перед победителем, – объявил он и, подмигнув, отошел к лорду Хоуму.

Адэр направилась туда, где стоял тяжело дышавший лэрд. Она накинула на него рубашку.

– Ты подхватишь простуду, если не поостережешься, – заметила она, – а пациент, как я понимаю, ты довольно капризный. Но пока что ты победил! Все говорят, что твой бросок был лучшим.

– Я сделал это для тебя.

– Но почему?

– Хотел доказать, что я именно тот, кто тебе нужен! – признался Конал.

– Я и так знаю это, Конал, но покаты не полюбишь меня, все останется по-прежнему. Возможно, этого достаточно для тебя, но не для меня.

– Ты принадлежишь мне! – свирепо выкрикнул он, пожирая ее глазами.

– Только до конца сентября, – напомнила Адэр. – Нет! Ты станешь моей навсегда.

– Ни за что. Пока ты не полюбишь меня, – упрямо повторила Адэр.

– Ты невозможная женщина! – взорвался Конал.

– А ты – немыслимый мужчина. Почему ты не можешь любить меня? А если любишь, почему не скажешь прямо?

– Ты выйдешь за меня, Адэр. Я не позволю другому мужчине обращаться с тобой так, как принц сегодня. Будь это кто-то другой, давно уже пал бы мертвым к твоим ногам.

– Значит, ты любишь меня, – спокойно заключила Адэр.

– Не знаю. Да и что такое любовь, черт побери?

– Как только найдете на это ответ, милорд, тогда я и подумаю о замужестве. А теперь мне пора в замок.

– Я пойду с тобой.

– Но я вполне способна найти дорогу сама, – настаивала Адэр.

– Тут собрались члены всех приграничных кланов, – пояснил он. – На тебя могут напасть.

– О, я попрошу нападающих держаться на расстоянии и предупрежу, что они имеют дело с любовницей лэрда Клайта, а он – человек весьма ревнивый, – отрезала Адэр.

Лэрд сжал ее запястье.

– Ты пойдешь рядом со мной, Адэр! – прорычал Конал.

– Да, милорд, но, как ваша рабыня, я должна буду покорно плестись позади, – проворковала она.

– Замолчи, женщина! – взревел он.

– Да, милорд, – пропела Адэр ангельским голоском, а когда он полоснул ее злобным взглядом, ответила милой улыбкой.

Глава 13

На следующий день погода испортилось. Целыми днями лил дождь, воздух был сырой и прохладный, зато скотина жирела на сочной траве. Иногда Адэр поднималась на самый верх замка и долго смотрела в сторону Англии, гадая, кто сумел пережить последний набег на Стентон и отдал ли король ее земли новому хозяину. А что сталось с Робертом Линбриджем и его семьей? Узнали ли они о ее исчезновении?

Лэрд так и не сказал, что любит ее, а лето быстро подходило к концу. Сентябрь был уже на носу, и как только он закончится, они с Элсбет вольны идти на все четыре стороны. Она не обвенчается с Коналом, не уверившись, что он ее любит. И не захочет оставаться его любовницей. Что же ей тогда делать? Беда в том, что в делах любви она так же упряма, как и он.

И все же придется уйти. Если она не будет верна своему слову, Конал посчитает ее слабой. Он сделает ее своей жертвой, а она в жизни не была ничьей жертвой. Когда Генрих Тюдор вышвырнул ее из Виндзора, она сцепила зубы и сумела вернуться в Нортумбрию. Увидев, что ее дом уничтожен, она снова нашла способ выжить. В этот раз она вернется в Стентон, даже если придется всю дорогу идти пешком! Наверняка там уцелело несколько коттеджей. Если ей суждено остаться одной, значит, будет жить одна. Она – Адэр Радклифф, хозяйка Стентон-Холла, и не нуждается ни в чьей помощи.

Адэр попробовала поговорить с Элсбет о своих планах.

– Поезжай одна, цыпленочек мой, – сказала старая нянюшка. – Я люблю тебя больше всего на свете, но не могу уговорить не делать глупостей. Здесь наш дом, и лэрд любит тебя. Он женился бы, согласись ты только пойти к алтарю.

– Он не любит меня. Как я могу остаться, Элсбет? Как могу выйти за человека, которому безразлична и который меня не уважает?

За окнами бушевал дождь, но в очаге горел огонь, изгоняя сырость и холод. Недавно к ним прибился большой жирный рыжий кот, втершийся в милость к Элсбет. Кот, превосходный охотник, быстро избавил кухню, ледник и кладовую от крыс и мышей. Элсбет безбожно баловала его, и теперь он дремал у нее на коленях.

– Конал Брюс не Джон Радклифф или твой дядя Дикон, дитя мое. Он не цивилизованный английский джентльмен вроде Эндрю Линбриджа и его брата Роберта. Конал – грубоват и неотесан, но сердце у него золотое. И он всячески заботится о тебе. Неправда, что ты ему безразлична! Я вижу, как он смотрит на тебя! Но, подобно многим мужчинам, он косноязычен и не умеет высказать всего, что лежит на сердце. Ты должна смириться с этим, Адэр. И к чему тебе стремиться в Стентон? Там для тебя ничего не осталось. Ты любишь Конала Брюса, хотя не хочешь признаваться ему в этом. Не упусти своего шанса на счастье, дитя мое. Малыш имеет право знать своего отца, а ты заслуживаешь хорошего мужа.

Рот Адэр медленно приоткрылся.

– О каком ребенке идет речь?

– У тебя не было месячных с начала лета, дитя мое. Неужели тебя не беспокоило их отсутствие?! Флора и Гризел стирают белье, и они только недавно упомянули об отсутствии окровавленных тряпок! – заметила Элсбет.

– О, Иисусе, какая же я дура! – вскричала Адэр. – Я была так занята, стараясь незаметно помочь Коналу заработать немного денег за скот, что ничего не заметила! Вернее, заметила, но не обратила внимания.

– Малыш скорее всего родится ранней весной. Ты должна сказать лэрду, Адэр, – настаивала Элсбет.

– Но в таком случае он вынудит меня выйти за него, – пробормотала Адэр.

– Если промолчишь, тогда скажу я, – спокойно ответила Элсбет. – Этот ребенок не будет бастардом, тем более что отец хочет его рождения.

Однако Адэр боялась признаться Коналу, а он все ломал голову, как сказать о своей любви. До конца сентября оставалось две недели, и мужчины каждый день ездили на охоту, чтобы наполнить ледник к зиме. Дождливое лето сменилось ясной и солнечной осенью. Только однажды разразилась буря с сильным ливнем, и в тот день Конал вернулся домой сильно простуженным. К утру он лежал в жару, но все же упорно пытался встать.

– Нужно ехать на охоту. В этом году дичи совсем мало, и я почти не вижу оленей, – твердил он.

– Ты не можешь ехать в таком состоянии, – возражала Адэр.

– Но нам нужно что-то есть зимой! – Он снова хотел встать, но упал на подушки. Бледное лицо было покрыто крупными каплями пота.

– Пусть едут ваши братья, – сказала Адэр. – А вы, милорд, лежите смирно!

– Ах, похотливая негодница! Ты просто хочешь взять меня силой, – слабо пошутил Конал, растягивая губы в плотоядной улыбке, но тут же зашелся кашлем.

Адэр улыбнулась.

– Сейчас приготовлю свое колдовское зелье и напою тебя, – пообещала она. – Оставайся на месте. Я сейчас буду.

Выйдя из спальни, Адэр спустилась вниз и нашла Дункана и Мердока.

– Ваш брат заболел, – объявила она. – Всему виной вчерашняя буря. Неужели у вас не хватило здравого смысла вернуться домой, когда начался дождь?! Ешьте быстрей и поезжайте охотиться, да прихватите с собой еще несколько человек! Конал сказал, что дичи в этом году немного.

– Он недостаточно здоров, чтобы охотиться? – удивился Дункан.

– У Конала жар. Он должен оставаться в постели, а я пойду готовить лекарство, чтобы избавить его от дурных соков, отравивших кровь.

– Если уж он согласился остаться в постели, значит, действительно болен, – покачал головой Дункан. – Скажи, чтобы не волновался. Мы с Мердоком возьмем людей и поедем на охоту.

– Мне понадобится ваша помощь, – тихо попросила Адэр. – Коналу нужно оставаться в постели несколько дней. Ему будет легче, если окажется, что охота была успешной. Ледник пуст, но сейчас только сентябрь и еще есть время его наполнить. Однако если вы найдете сегодня оленя, Конал будет очень рад. А теперь мне нужно идти в аптеку и сделать отвар, чтобы унять кашель и лихорадку.

– Конал любит тебя, – вырвалось у Дункана. Адэр покраснела.

– Он этого не сказал.

– Любит! – заверил Мердок.

– В таком случае ему лучше поскорее признаться или мне придется уйти, – вздохнула Адэр и отправилась готово вить лекарство.

– Нельзя, чтобы он ее потерял! Она тоже его любит. Я это вижу! – пробормотал Дункан.

– Элсбет говорит, она носит ребенка! – выпалил Мердок. – Но это секрет.

– Иисусе! Почему секрет?

– Элсбет хочет, чтобы Адэр сама сказала Коналу, – пояснил Мердок.

– Она ничего не скажет и оставит его, если наш болван братец не изольет ей свои чувства, – простонал Дункан.

– Еще есть время, – утешил Мердок. Дункан поднялся из-за стола.

– Пойдем, малыш. Пора охотиться. А тем временем постараемся придумать, как образумить двух самых больших в Шотландии упрямцев. Похоже, никто не желает уступить первым.

Братья провели этот день на охоте. Удача была на их стороне, и когда они вернулись, привезли с собой двух оленей и три связки гусей. Адэр пришла в восторг и весь вечер превозносила братьев. Ее новости, однако, не были так хороши. Лэрду лучше не стало. Мало того, жар усилился.

– Мы целый день клали холодные компрессы ему на лоб, но лихорадка не проходит. Придется сделать смесь из тысячелистника, масла и меда. Это уменьшит жар. Я уже сварила сироп от кашля из лимона, мяты и меда.

– Ты выглядишь усталой, – заметил Дункан. – Нужно подумать и о себе. Ты просто не имеешь права болеть, иначе кто же будет заботиться о нас?

Адэр резко вскинула голову. Что он знает? И кто ему сказал?

– Со мной все будет хорошо, – отмахнулась она.

За ужином мужчины то и дело украдкой поглядывали на Адэр. Она же не знала, сердиться ей или смеяться. Братья все знали. Конечно, знали, иначе не сочувствовали бы так открыто. Наконец Адэр поняла, что нужно как-то ослабить напряжение.

– Если кто-то из вас проговорится брату, – пригрозила она, – я найду способ отплатить. Я женщина терпеливая и выжду подходящего случая.

После ужина Адэр спустилась на кухню, где Элсбет месила тесто для хлеба.

– Кому из них ты рассказала? – процедила Адэр. – Скорее всего Мердоку. Он обожает тебя. И кто еще пронюхал?

Элсбет отряхнула руки от муки и подняла голову.

– Твоя тайна будет очень скоро видна всем, дитя мое. Да, я рассказала юному Мердоку, зная, что он не сможет держать язык за зубами. Таким образом, если кто-то из братьев расскажет лэрду, я буду ни при чем. – Она положила тесто в большую миску и накрыла полотенцем, прежде чем поставить на теплую печь, где оно подойдет к утру. – Так что тебе лучше опередить их и самой рассказать Коналу.

– Ты хитрая старуха, и, учти, я во всем виню тебя! – рассердилась Адэр. – Надеюсь, ваша троица хотя бы подождет, пока лэрд оправится от болезни! – И она в гневе покинула кухню, но остановилась на полдороге, заслышав смешок Элсбет.

Проходя через зал, Адэр попросила Дункана посмотреть, все ли в порядке, и очень обрадовалась, когда он согласился, а сама поспешила в спальню, где лежал лэрд.

Заслышав шаги, Флора, сидевшая у постели, поднялась.

– Он мечется в жару и весь горит. Я меняла компрессы, но это не помогает.

– Побудь с ним еще немного, – попросила Адэр. – Я хотела подождать до утра, прежде чем давать ему новое лекарство, но, пожалуй, сделаю это сейчас.

И она снова отправилась в маленькую комнатку, служившую ей аптекой.

У нее была целая корзинка тысячелистника. Выбрав стебель потолще, Адэр изрубила его и смешала с оливковым маслом и загустевшим медом, а потом добавила измельченные в порошок листья мяты. Добившись однородности массы, Адэр скатала с десяток шариков, которые уложила на железный прямоугольник. В комнате была встроенная в стену печь. Адэр растопила ее, сунула противень в духовку и подождала, пока шарики запекутся.

Когда они были готовы, Адэр вынула их из печи и поставила на столик охлаждаться. Потом сунула несколько штук в карман, задула свечи, потушила огонь и поспешила наверх, в спальню лэрда. Флора клевала носом, сидя на стуле у его постели. Адэр осторожно коснулась ее плеча.

– Иди спать. Ты очень мне помогла.

Конал стонал и метался в жару. Адэр налила немного вина в чашу и попыталась привести Конала в чувство, но он продолжал бредить, повторяя ее имя. Тогда Адэр обняла его за плечи, приподняла, сунула два шарика ему в рот и поднесла чашу к губам. Конал сделал два глотка, но тут же закашлялся. Правда, перед этим успел проглотить шарики. Адэр попыталась снова напоить его, но Конал оттолкнул ее руку.

– А-адэр, – пробормотал он.

– Я здесь, Конал. Ты очень болен. Спи, любимый.

– Не покидай меня, Адэр, – прохрипел он.

– Я здесь, Конал, – заверила она. – И не оставлю тебя.

– Никогда? – прошептал он.

– Спи, Конал, – повторила она, укладывая его на подушки.

Всю ночь она просидела рядом, но Конал продолжал бредить. Утром она послала его братьев и людей из замка к ручью с ледяной водой и велела наполнить лохань. Когда они натаскали воды, Дункан снес брата вниз и усадил в лохань.

Холодная вода немного привела лэрда в чувство, и он попытался встать, но Мердок и Дункан придерживали его за плечи, пока Адэр не велела им отнести его наверх и растереть грубой тканью. Сначала лэрд трясся в мучительном ознобе, потом лихорадка вернулась с новой силой. Конал попытался сбросить одеяла, которые на него навалили, но ему не дали этого сделать. Наконец он стал обильно потеть.

– Это либо убьет его, либо излечит, – мрачно заметил Дункан.

Адэр кивнула. Она была очень бледна, но полна решимости.

И это еще больше уверило Дункана в том, что она любит брата. Любит по-настоящему.

Лэрд хорошенько пропотел, после чего жар ушел. Конал больше не бредил и не метался.

Адэр сменила насквозь промокшее постельное белье и рубашку, натерла грудь Конала смесью камфары и гусиного жира, накрыла сверху фланелевой тканью, дала еще несколько шариков лекарства и заставила выпить вина. Наконец Конал Брюс спокойно заснул. Дыхание его было ровным, а лоб – прохладным.

Выглянув в окно, Адэр увидела, что солнце уже садится.

– Пойди отдохни, – посоветовал ей Дункан. – Ты уже два дня на ногах. Он в безопасности, а теперь тебе нужно позаботиться о себе.

– Сейчас пришлю Гризел. Пусть посидит с ним, – пообещала Адэр. – Ты тоже устал, Дункан. Спасибо за помощь. Без тебя я не справилась бы.

Он кивнул и дружески улыбнулся:

– Упрямая ты девушка, Адэр. Я восхищаюсь твоим мужеством, но не позволяй гордости взять верх над здравым смыслом.

– Скажи это своему брату, – вздохнула Адэр. – Да, Дункан, я люблю его. Но прежде чем выйти за него замуж, я должна быть уверена, что и он любит меня. Я не стану замужней женщиной только ради ребенка, которого ношу. Мне нужна его любовь. Уверенность в том, что он любит меня больше всех остальных женщин на свете. Иначе я просто не смогу быть счастлива и довольна. – С этими словами она вышла.

Дункан смотрел ей вслед и качал головой. Представить страшно, что за ребенок у них родится! Но ничего! Столь серьезная болезнь наверняка приведет Конала в чувство, и он откроет Адэр свое сердце. Так дальше продолжаться не может!

Наутро Конал проснулся слабым, как новорожденный ребенок, зато всякие признаки лихорадки исчезли. Адэр дремала, сидя на стуле у его кровати, и он смутно припомнил, как упорно она пыталась сбить жар, цепко державший его в своих горячих объятиях.

– Я люблю тебя, – тихо прошептал Конал, но, к его величайшему облегчению, Адэр не пошевелилась.

Очевидно, он еще не оправился от болезни. Конал закрыл глаза и снова заснул, а когда проснулся, вместо Адэр рядом сидела Флора.

– Позови Адэр, – бросил он испуганной женщине. Та подскочила от неожиданности.

– Да, милорд, сейчас! – кивнула Флора и выбежала из спальни.

Конал лег на подушки и стал ждать. Адэр внесла миску и ложку.

– Что это? – проворчал он вместо приветствия.

– Я принесла тебе бульон, – спокойно ответила Адэр. – Он поможет восстановить силы. А позже Элсбет сделает вкусный молочный крем.

– Я хочу мяса! – объявил Конал.

– Тебя вырвет, как только проглотишь хотя бы кусок, – возразила Адэр, садясь на край кровати. – А теперь открывай рот.

Конал хотел запротестовать, но она ловко сунула ему в рот полную ложку.

– Ну вот. Разве так уж противно? Пришлось зарезать курицу, чтобы сделать бульон, но она была уже старая и больше не неслась.

– Обращаешься со мной как с ребенком, – пожаловался Конал, однако суп оказался вкусным, и лэрд с удовольствием съел его. Впервые за всю взрослую жизнь кто-то кормил его с ложки.

– Ты был очень болен, Конал, и еще недостаточно оправился. Придется пролежать в постели несколько дней; думаю, только через неделю у тебя будет достаточно сил, чтобы выйти из дома.

– Я не старик! – раздраженно бросил лэрд.

– Нет, но болезнь была тяжелой. И не капризничай. Дункан, Мердок и твои люди уехали на охоту. В леднике уже висят два оленя и дюжина гусей. К октябрю и ты сможешь поехать с ними, – приговаривала Адэр. – Видишь, как хорошо. Ты все съел.

Адэр вынула из кармана шарик, дала Коналу и потребовала запить вином. Он осушил чашу и протянул ей.

– Одно из твоих колдовских зелий? – слабо пошутил он. Адэр, усмехнувшись, кивнула.

– Почему мне нельзя встать?

– Ты все еще нездоров, Конал, хотя жар спал. Твоя грудь по-прежнему забита дурными соками, и ты еще от них не избавился. А теперь ложись. Я разотру тебя целебной мазью.

Сняв крышку с кувшинчика, Адэр подняла подол его ночной рубахи.

– Проклятая гадость воняет, – пробурчал Конал. – Какого дьявола ты туда положила?

Втайне он наслаждался прикосновениями ее рук.

– Мазь поможет тебе выкашлять болезнь из груди, – пояснила Адэр. – А сейчас спи. Я вернусь попозже.

Она закупорила кувшинчик, поставили на столик у кровати и ушла, не слушая протестов Конала. Вернувшись на кухню, Адэр принялась смывать мазь с рук.

– Как он? – спросила Элсбет.

– Ноет, – отмахнулась Адэр.

– Значит, ты победила его болезнь?

– Еще нет, но близка к успеху.

Коналу с каждым днем становилось все лучше, и вскоре Адэр разрешила ему проводить по несколько часов в зале, у огня. К концу месяца он полностью оправился, а первого октября собрался поехать на охоту вместе с братьями. Пока он болел, Адэр не делила с ним постель, и он намеревался объявить, что в эту ночь ей предстоит вернуться в его спальню.

Ясным осенним утром они расселись за высоким столом. Флора и Гризел разносили овсянку, крутые яйца, сливки, горячий хлеб, масло и сыр. В отшлифованных деревянных кубках плескался свежий сидр. Лэрду показалось, что в зале как-то неестественно тихо. Служанки примолкли. И даже братья едва открывали рты. Он прислушался, не гремит ли гром, но ничего не услышал. Буря разразилась, когда он собирался выйти из зала.

– Когда вы вернетесь, милорд, меня здесь не будет, – спокойно сообщила Адэр. – Сегодня первое октября, то есть прошел ровно год и один день, и моя служба у вас закончена. Я отправляюсь в Стентон. Элсбет решила остаться с вами, а Флора и Гризел достаточно опытны, чтобы вести ваше хозяйство. Я благодарю вашу милость за доброту ко мне. – Она присела, выпрямилась и как ни в чем не бывало ушла.

Конал стоял, словно громом пораженный. Немного опомнившись, он принялся кричать:

– Что ты несешь, хитрая ведьма?! Ты не можешь меня оставить! Я не разрешу тебе уйти!

– Вы не разрешите мне уйти?! Повторяю, год и день моей службы закончены, и теперь я свободна. Я преданно служила вам и могу идти куда пожелаю и делать все, что захочу. У тебя больше нет на меня прав, Конал Брюс. Никаких.

– Почему ты хочешь бросить меня? – спросил лэрд, пытаясь не выказать гнева и унять бешено бьющееся сердце.

– Но почему я должна оставаться?

– Я предложил тебе брак. Разве это не честный поступок? – удивился он.

– Тебе просто нужна бесплатная экономка, – холодно ответила Адэр.

– В таком случае я стану платить тебе жалованье! Шесть серебряных монет в год, стол и два платья, – выпалил лэрд. – Монеты будут выдаваться первого октября, за каждый год, что ты проведешь со мной. Платья сошьешь сама, из тканей, что хранятся в кладовых.

– Значит, признаешь, что я нужна тебе только как экономка. Это крайне для меня оскорбительно! Я рождена графиней Стентон-Холла. Не служанкой. Прощайте, милорд, и хорошей вам охоты.

– Но как ты собираешься добираться до Стентона? – не унимался Конал.

– Ногами, – уничтожающе процедила Адэр. – Смогла же я добраться из Лондона в Стентон-Холл без чьей-либо помощи.

– Тебя убьют, изнасилуют. Одинокая женщина, бредущая по холмам в Англию! Или растеряла последние мозги?! Никуда ты не пойдешь!

– Конал, во имя всего святого, скажи Адэр правду! – взмолился Дункан. – Скажи, что любишь ее, потому что всем в замке это очевидно! И она любит тебя, но вы оба упрямее мулов и не хотите этого признать.

– Ты не можешь заставить его признаться в том, чего нет, Дункан, ибо твой брат – человек порядочный, честный и благородный и не будет лгать. Он не любит меня.

У лэрда язык примерз к небу. Он хотел сказать Адэр. Хотел крикнуть на весь мир, что любит ее. Но открыть душу перед всеми обитателями замка? Перед своими людьми?! Слугами, которые пришли с кухни?! Они посчитают его глупцом, а этого он не вынесет. Поэтому Конал молчал. Адэр в упор смотрела на него. Ярость бушевала в ней, глаза невольно наполнились слезами.

– Прощайте, милорд, – процедила она и повернулась, чтобы выйти.

– Конал! Не смей ее отпускать! – завопил Мердок. – Она носит твое дитя!

Лэрд Клайта на мгновение задохнулся, словно от мощного удара в живот. Грудь стеснило до боли. Сердце продолжало свой беспорядочный танец. Вне себя от гнева он бросился к Адэр и схватил за руку.

– Ах так! Ты собиралась бессовестно бросить меня, не сказав, что носишь моего ребенка?! Знай, наше дитя – единственное, что мешает мне удушить тебя на месте!

Но Адэр как ни в чем не бывало размахнулась свободной рукой и отвесила ему пощечину.

– Наше дитя? Нет, милорд! Ваш бастард!

Она ударила его? Он схватил ее руку и стиснул, не рассчитав сил.

– Мне больно! – вскрикнула Адэр.

– Радуйся, что тебя не убили! – прорычал Конал. – Пойми одно, Адэр, ты не сделаешь ни шагу из этого дома! Ты моя! Стала моей с того момента, как мы встретились, и моей останешься. Я просил тебя выйти за меня замуж, и теперь мы поженимся, потому что малыш должен иметь имя.

– Я не выйду за тебя, Конал, и ты меня не заставишь. Не выйду за человека, который меня не любит! В первый раз я вышла замуж по доверенности и ничего не знала об этом, пока не увидела изрытого оспой мальчишку, объявившего себя моим повелителем. Второй раз пришлось идти под венец по расчету, но третий брак будет только по любви, и ни по какой другой причине, потому что мне нечего предложить мужу, кроме любви и верности. Больше я не графиня Стентон и не богатая землевладелица. Я могу отдать мужу только себя и не желаю иметь ничего общего с человеком, которому настолько безразлична, что он даже не может сказать о своей любви. Не может открыть, что у него на сердце.

– Никуда ты не пойдешь, – выдавил Конал и бесцеремонно потащил Адэр из зала наверх, в свою спальню.

Втолкнул ее внутрь, вышел и запер за собой дверь. – Мы все обсудим, когда я вернусь с охоты, – пообещал он перед уходом.

– Нечего нам обсуждать! – кричала Адэр ему вслед, но в ответ услышала только топот подбитых гвоздями сапог.

Вернувшись в зал, Конал обратился к братьям и служанкам:

– Я запер эту непокорную женщину в своей спальне. Элсбет, в мое отсутствие ни ты, ни остальные не должны и близко подходить к двери. Пусть Адэр немного остынет. Надеюсь, к вечеру она придет в себя и послушается голоса разума.

– Скорее уж ее сердце еще больше ожесточится против вас, милорд, – предрекла Элсбет. – Почему бы не сказать о своей любви и не покончить с этим раз и навсегда?

– Почему ты вообразила, будто я ее люблю? – поинтересовался Конал.

В ответ Элсбет презрительно фыркнула. Флора и Гризел понимающе переглянулись. Дуглас и Мердок дружно хмыкнули, а люди Конала заулыбались.

– Она придет в себя, – повторил Конал, – и не захочет видеть своего ребенка незаконнорожденным, как она сама!

– До шести лет она ничего не знала о своем настоящем отце, – напомнила Элсбет. – И не чувствовала себя чужой в семье Радклифф, потому что Джон любил ее как родную дочь. Да она и была его дочерью независимо от того, кто заронил семя в лоно ее матери. А потом она попала прямо к королю, где с ней обращались как с законным ребенком.

– Мое дитя никогда не назовут бастардом, – упорствовал Конал. – Она носит ребенка, я готов жениться на ней. При необходимости священник поженит нас и по доверенности!

Но Адэр не образумилась. И когда Конал вернулся с охоты и выпустил ее из заточения, отказалась с ним говорить. Она спустилась в зал, поужинала и ушла на кухню. Когда остальные слуги удалились на покой, Конал еще долго сидел в зале, ожидая возвращения Адэр. Та пришла, но, не глядя на него, начала свой обычный вечерний обход, после чего направилась к ведущей на кухню лестнице.

– Куда это ты собралась, черт возьми? – выпалил Конал.

– Мои обязанности на сегодняшний день закончены, и я могу лечь в постель, – спокойно ответила она.

– Ты будешь спать со мной, Адэр! – свирепо прорычал Конал.

– Но это не входит в мои обязанности, милорд. Шесть серебряных монет в год – невеликая плата за подобные услуги. Если мне придется регулярно обслуживать тебя в постели, я требую не менее десяти серебряных монет. И ты еще не отдал мне жалованья за будущий год, – напомнила Адэр, протягивая ладонь.

– Значит, ты решила остаться? – спросил Конал, игнорируя требование денег.

– Этим вечером Элсбет убедила меня, что в моем положении вряд ли возможно пройти пешком много миль. А кроме того, мне не терпится увидеть твое лицо, когда рожу тебе бастарда. Особенно если в моем чреве уже живет твой сын. У тебя ведь нет других бастардов, не так ли? – ядовито усмехнулась Адэр.

Конал заскрипел зубами.

– Нет. По крайней мере я о них не знаю.

– Значит, этот будет твоим первым. Как волнующе! Мне говорили, что первый бастард – важное событие в жизни любого мужчины!

– Нет, я убью тебя, даже несмотря на ребенка! – выдохнул он. – Немедленно наверх, в мою спальню!

Адэр послушалась, но когда легла в постель, отодвинулась как можно дальше и свернулась клубочком. Конал не попытался обнять ее, хотя жаждал прижать к себе, сжигаемый желанием.

На следующий день он отправился к священнику из соседней деревни и все ему рассказал. Но священник покачал головой:

– Если она отказывается стать вашей женой, милорд, вряд ли ее можно заставить. Будь у нее опекун – тогда дело другое, поскольку именно он договаривается о браке.

– А кто может быть ее опекуном? – спросил лэрд, немного поразмыслив.

– Леди уже не дитя, но можно найти кровного родственника, и тот заключит брак от ее имени.

Следующие несколько дней лэрд обдумывал сказанное. Но решение нашел его брат, Дункан Армстронг.

– Адэр – дочь короля Эдуарда, – напомнил он. – Король Эдуард Четвертый – потомок короля Эдуарда Третьего. Одна из его родственниц была замужем за королем Яковом Первым. Следовательно, Адэр и принц Джеймс – кровные родственники. Принц уже совершеннолетний. Нельзя ли его назначить опекуном Адэр? А если это произойдет, не может ли он, как законный опекун, устроить брак между тобой и Адэр? Конечно, родство очень отдаленное, но все же оно есть.

– Если я попрошу у принца милости, значит, в свою очередь, буду у него в долгу. Не забывай, между королем и его приближенными назревает распря.

– Да, причем уже много лет, – отмахнулся Дункан. – Король недолго удержится на троне. Он вовсе не похож на своего отца в отличие от принца, который взял лучшее от него и деда. Принц – человек образованный, но, не в пример отцу, знает гэльский диалект и очень силен физически. Он настоящий воин и истинный ценитель женщин. И не чурается общества знати. Словом, именно тот человек, которого мы хотели бы иметь своим королем.

– Но король жив и в добром здравии, – возразил Конал.

– Да, но он так глубоко скорбит по королеве Маргарите, что заперся в Стерлинге и никого не желает видеть. Не принимает никаких решений. Недалек тот час, когда кланы свергнут его и провозгласят правителем принца. Только они ошибаются, если воображают, будто возьмут власть. Принц станет настоящим королем!

– Да, но повторяю: мне не хочется быть в долгу у принца. Что, если графы решат сменить короля, а меня попросят встать на чью-то сторону? Еще, не дай Бог, затеют свои игры в неподходящее время, проиграют, а меня объявят заговорщиком!

– Жизнь – это вообще игра, – сухо заметил Дункан. – Придется решать, чего ты хочешь больше. Чтобы твой сын родился в законном браке? Или предпочтешь трусливо прятаться в Клайте, боясь рискнуть и в полной уверенности, что тебе ничто не грозит?

– Не знаешь, где сейчас принц? – спросил вместо ответа Конал, уязвленный резкими словами Дункана. Последний был вторым сыном его матери первого мужа, Уильяма Армстронга, лэрда Даффдура. Его старший брат Йен стал лэрдом после смерти отца. Когда тот умер, Юфимия Армстронг вышла за лэрда Клайта, имея троих детей. Дочь воспитывалась в семье будущего мужа. Дункан – единственный, кто приехал в Клайт вместе с ней. Но он много путешествовал и не раз оказывался по другую сторону границы. У него было много знакомых, охотно делившихся новостями.

– Да, он в Хейлзе, у Хепберна, – сообщил Дункан. – Хочешь, чтобы я поехал к нему и попросил помощи?

– Поедем вместе, – решил Конал.

– Не боишься оставлять Адэр одну?

– Адэр никуда не сбежит. Мердок станет ее развлекать, а Элсбет приглядит, чтобы она не наделала глупостей. Завтра же отправимся в путь.

Дункан кивнул:

– Да, куй железо, пока горячо. Она просто создана для тебя.

– Эта фурия? У тебя странные идеи, братец, – пожал плечами лэрд. – Я бы отказался от нее, но она носит мое дитя.

– Ты совсем не умеешь лгать, Конал, – хмыкнул Дункан. – Ты любишь ее, а она любит тебя. Не понимаю, почему никто из вас не желает этого признавать? Когда ты болел, она ухаживала за тобой как за ребенком. Почти не спала. Все время была рядом. Лично я буду счастлив, когда вы наконец заключите мир.

Вечером Конал объявил, что утром уезжает на несколько дней.

– Дункан отправится со мной. Мердок остается за хозяина. Адэр, ты снова можешь вести мой дом. Но если попытаешься сбежать, Мердоку приказано запереть тебя в спальне. Тебе понятно?

– Куда я пойду? – гневно взвилась Адэр. – Элсбет твердит, что Стентона больше не существует. Последнее время мне постоянно хочется спать, а при виде еды тошнит. Вряд ли я смогу пройти много миль до Стентона, милорд.

– Ты поняла? – повторил Конал.

– Поняла, поняла, – фыркнула Адэр. – Куда ты едешь?

– У нас с Дунканом дела в Хейлзе, – коротко ответил он. Адэр не стала допытываться, а наутро Конал ушел, когда она еще спала.

Они скакали с рассвета почти до заката. С наступлением осени дни становились все короче. Прибыв в замок Хепберна, они нашли хозяина и принца в парадном зале, где как раз подавали ужин.

Только когда со столов было убрано и мужчины расселись перед очагом, Конал объяснил, что привело его в Хейлз.

– Иисусе, Брюс! – взорвался хозяин, когда Конал замолчал. – Неужели ты так и не сказал девушке, что любишь ее? Признай ты правду, и ничего бы этого не было!

– Не мужское это дело – разливаться в нежностях перед женщиной, – буркнул лэрд, краснея.

– Черт, да Джейми то и дело признается своим женщинам в любви. У него уже есть один бастард, не так ли, дьяволенок? Женщины любят ушами, и признания тешат их сердце. Ничего в этом такого нет. Если так уж боишься, сделай это в порыве страсти.

– Теперь Адэр мне не поверит, – вздохнул лэрд. – Она много месяцев ждала, что я скажу ей о любви, но у меня язык не слушался. Тогда она пригрозила, что уйдет, когда кончится срок ее службы, и наверняка ушла бы, но мой младший брат проболтался, что она носит ребенка. Теперь мы постоянно скандалим, и даже если я скажу Адэр, что люблю ее, она посчитает меня лжецом. Но я не стану ее убеждать. Наш ребенок должен родиться в браке. Поэтому мне и нужна помощь, ваше высочество.

– Но чем я могу помочь, милорд? – удивился Яков Стюарт.

– Священник сказал, что, если кровный родственник Адэр согласится стать ее опекуном и устроит брак, она будет обязана смириться. Адэр – побочная дочь Эдуарда Четвертого. Этот король – потомок Лайонела Антверпенского, третьего сына Эдуарда Третьего. Вы, милорд, тоже произошли от шестого ребенка короля Эдуарда Третьего, его четвертого сына, Джона Гонта, герцога Ланкастера. Его внучка, леди Джоан Бофор, вышла за короля Якова Первого, вашегодеда. Выходит, что вы иАдэр – родичи. Ее настоящий отец мертв. Ричард Глостер тоже мертв. Других родственников мужского пола у нее не осталось. Если вы станете законным опекуном Адэр и официально согласитесь на брак между нами, она будет вынуждена пойти под венец. Хепберн из Хейлза медленно присвистнул.

– В жизни не думал, что ты способен на подобное коварство, Конал Брюс! – восхищенно выпалил он.

– Да, это достойно флорентийских политиков, – согласился принц.

– Собственно говоря, эта мысль принадлежит не мне, ваше высочество. Все придумал мой брат, Дункан Армстронг.

– Это не важно, – отмахнулся принц. – И хотя кровные узы между мной и вашей леди весьма слабы, тем не менее они существуют. Я знаю в Джедборо священника, хорошо разбирающегося в законах. Посмотрим, что он скажет по этому поводу. Завтра же мы отправимся туда. Что вы скажете, милорд Хепберн?

Патрик кивнул.

– В Джедборо живет девица, которую я был бы рад навестить, – лукаво ухмыльнулся он. – Жене об этом знать не обязательно.

Назавтра они, взяв с собой еще двадцать человек, отправились в Джедборо. Пока люди Патрика Хепберна пили в ближайшей таверне, а сам Патрик развлекался с давней подружкой, лэрд, Дункан и принц отправились к священнику, которого отыскали в небольшом монастыре. При виде принца его глаза радостно сверкнули. Священник встал на колени и почтительно поцеловал руку наследнику престола.

– Чем могу служить, ваше высочество? – спросил он, поднимаясь. – Садитесь и выпейте вина.

– Это, отец Уолтер, Конал Брюс, лэрд Клайта и мой друг. Он пришел ко мне с просьбой помочь ему разрешить сложную ситуацию, которая может потребовать знания закона. – Принц объяснил, каким образом Адэр появилась в доме Конала и почему тот хочет жениться на ней. – Но девушка очень упряма, добрый отец. Она не желает выходить замужза лэрда, хотя это необходимо ради блага ребенка. Все ее близкие родственники мертвы, однако мы с леди состоим в отдаленном родстве. Могу я стать законным опекуном Адэр Радклифф и устроить брак между ней и лэрдом, хотя бы ради бессмертной души малыша?

Отец Уолтер долго молчал, прежде чем попросить:

– Объясните, кто были ваши предки?

Принц охотно повиновался, а когда закончил рассказ, священник объявил:

– Весьма отдаленное родство, ваше высочество, но, по моему мнению, даме, как и всем особам ее пола, необходима защита от ее глупых и бессмысленных страстей. Да, ей нужен опекун, чтобы принять за нее разумное решение. Если она не смирится ради собственного благополучия, может, материнские чувства побудят ее выйти замуж, особенно учитывая клеймо незаконного рождения, которое она носит сама. А вы, лэрд, хоть и должны покаяться за свою неудержимую похоть, все же постарайтесь принять на себя ответственность за своего не рожденного ребенка и слабую женщину, его мать. Как только вы поженитесь, без всяких колебаний внушите ей повиновение розгами. Даже Библия рекомендует регулярные наказания жены ради ее же блага. Я составлю бумаги, ваше высочество. Если вы вернетесь через несколько часов, все будет сделано.

Оказавшись на улице, принц весело расхохотался.

– Подозреваю, что, если ты хоть раз поднимешь на нее руку, она при первой же возможности тебя прикончит.

– Уж это точно, – согласился лэрд.

– Я всегда поражался тому, что служители Божьи, никогда не имевшие дела с женщинами, уверены, будто знают, как с ними обращаться, – вставил Дункан.

– Да, они почему-то забывают, что сами появились на свет из материнского чрева, – кивнул принц. – Все же если отец Уолтер считает, что договор вполне законен, так тому и быть.

Мужчины отправились в таверну, где пили и ели, пока не настала пора вернуться в монастырь. На столе перед отцом Уолтером лежали два документа. Первый давал принцу власть над родственницей, Адэр Радклифф из Стентона. К документу, подписанному отцом Уолтером и принцем и скрепленному печатью последнего, прилагалось тщательно составленное генеалогическое древо. Вторым был брачный контракт между Коналом Брюсом и Адэр Радклифф, составленный по велению ее опекуна, принца Джеймса.

Через несколько дней в Клайт вернулся хозяин в компании принца, Патрика Хепберна и Дункана Армстронга. Их встретил Мердок.

– У нас все спокойно, – доложил он. – И Адэр на меня не сердится. Мы очень весело проводили время.

– Зато весь свой гнев она обратит на меня, особенно когда узнает, что я сделал, – вздохнул Конал.

Мердок вопросительно поднял брови, и Конал объяснил, как сумел обойти упорное сопротивление Адэр.

В голубых глазах молодого человека появилась тревога.

– Если ты вынудишь ее силой выйти за тебя, она никогда не простит.

– А что прикажешь делать? Хочешь, чтобы мой сын родился бастардом?

– Нет, конечно, нет, но не мог бы ты немного подождать? А вдруг она образумится? Все, что для этого необходимо, – сказать ей правду. Что ты ее любишь.

– И ты думаешь, она теперь мне поверит? – бросил брат. Мердок сокрушенно покачал головой:

– Я больше не хочу, чтобы Адэр на тебя злилась. Это вредно для ребенка, которого она носит.

И тут предмет их разговора появился в зале. Молодой принц во все глаза смотрел на Адэр, в который раз убеждаясь, что перед ним одна из самых красивых женщин Шотландии. Он завидовал Коналу Брюсу и, честно говоря, не будь она беременна, снова попытался бы украсть ее у лэрда. Уж он не поколебался бы признаться ей в любви. И возможно, при этом ни чуточки бы не солгал.

Когда Адэр подошла поближе, принц ослепительно улыбнулся.

– Добро пожаловать, ваше высочество, – приветствовала она, приседая.

– Спасибо, мадам. Я привез вам интересные новости которые, надеюсь, вам понравятся, – объявил Джеймс Стюарт. Сейчас он все ей скажет. И не позволит Мердоку отговорить Конала от немедленного брака. Принц хорошо знал женщин: Адэр куда сильнее разозлится, если Конал будет тянуть с женитьбой. Уж лучше сказать ей правду сейчас, и ее гнев скоро иссякнет.

– День был пасмурным, а погода – холодной. Садитесь у огня, и я сама принесу вам вина, – предложила Адэр.

Устроив гостей, она подала принцу кубок с вином и холодно осведомилась у стоявшего рядом Конала, не хочет ли и он выпить.

Не дожидаясь ответа, она сходила за кубком и с улыбкой спросила принца:

– Что за новости вы привезли?

– Я узнал, мадам, что мы с вами – кровные родственники. Оба – потомки короля Эдуарда Третьего. Поэтому я вполне могу называть вас кузиной.

– Для меня это большая честь, ваше высочество, – кивнула Адэр, всем своим существом ощущая, что это еще не все. Главное ждет впереди.

– Ваш отец и тот, кого вы называли отцом, оба мертвы, мадам. В Англии у вас не осталось ни братьев, ни других родственников мужского пола. Зато в Шотландии они есть.

– Милорд!

Принц поднял руку, призывая ее к молчанию. Адэр, выросшая при королевском дворе, мгновенно смолкла и почтительно склонила голову.

«Иисусе, – подумала она, – да чем же я лучше Бесс?»

– Итак, как ваш единственный родственник, я объявляю себя вашим опекуном, – продолжал принц. – составлены в Джедборо, несколько дней назад.

– Я слишком стара, чтобы иметь опекуна, – запротестовала Адэр, – а вы слишком молоды, чтобы им быть.

– Одинокая женщина должна иметь опекуна и защитника, – отрезал принц, – особенно такая упрямая, как вы, кузина! Лэрд Клейта благородно предложил вам руку, а вы отказались даже поразмыслить над этим предложением, хотя носите его ребенка. Я не могу позволить, чтобы вы в приступе уязвленного женского самолюбия намеренно поставили на ребенке клеймо незаконного рождения. Вы станете женой Конала Брюса. Контракт составлен и подписан. Остается только предстать перед священником, что и будет сделано завтра. Мы с милордом Хепберном согласны быть свидетелями церемонии.

От удивления и шока Адэр потеряла дар речи. Она никогда не ожидала, что ее мир снова перевернется с ног на голову. Что с ней опять поступят без малейшего сострадания к ее чувствам. Впрочем, с того момента, как ее перевезли через границу, все шло наперекосяк…

– Я не могу выйти за человека, который меня не любит, – слабо запротестовала Адэр.

– Он любит вас, но, похоже, не в силах вымолвить вслух слова любви, – мягко возразил принц. Пусть он был молод, зато знал женское сердце куда лучше, чем некоторые мужчины вдвое старше, вроде Конала Брюса.

– И ты способен на такое? Способен принудить меня? – бросила она Коналу.

– Ты не оставляешь мне иного выхода, моя медовая любовь, – ответил он.

Адэр устало кивнула.

– Три слова, милорд, и я бы с радостью пошла за вас. По своей воле! Но теперь, если вы даже и произнесете их, я никогда не буду уверена в том, что это правда. Вам больше не требуется мое согласие, и я никогда вас за это не прощу!

– Ты обвиняешь меня в жестокосердии и равнодушии, Адэр, но, заметь, хоть я и не сказал этих слов, но и от тебя их не слышал. Ты любишь меня, моя медовая любовь? Любишь?

Адэр глянула ему прямо в глаза, и он задохнулся: по ее лицу катились слезы.

– Да. Я люблю тебя, Конал. Впервые в жизни люблю мужчину беззаветно и всем сердцем. Как грустно, что ты не можешь ответить мне тем же!

Она повернулась и вышла с высоко поднятой головой, оставив пораженных мужчин смотреть ей в след.

– Иисусе, – пробормотал наконец лэрд, – я не могу ее заставить…

– Если завтра же не потащишь ее к священнику, значит, еще сильнее убедишь в своем равнодушии, – предупредил Дункан. Остальные согласно кивнули.

– Потребуется время и много терпения, чтобы она тебя простила.

– Надеюсь, – вздохнул Конал, – потому что я люблю упрямицу каждой частицей своего сердца.

– Ты чертов дурак, братец! – объявил Дункан, и собравшиеся снова закивали.

Глава 14

Несмотря на все утешения Элсбет, Адэр все плакала и плакала и не могла остановиться.

– Ты навредишь мальчику, если немедленно не успокоишься, – предупредила Элсбет. – У него будет законное имя, радуйся, мой цыпленочек.

– Конал не любит меня! – всхлипывала Адэр, колотя кулаками подушку.

Элсбет сжала зубы, чтобы не прикрикнуть на Адэр.

– Конечно, любит, и ты это знаешь! – отрезала она. – Жаль, что этот здоровенный медведь не может выдавить из себя три жалких словечка. Полагаю, у него просто язык не поворачивается. Мужчины вечно разводят много шума из ничего! Лэрд тебя любит, иначе почему бы пошел на такое, чтобы жениться на тебе?!

– На что он пошел? – всхлипнула Адэр.

– Отправился к принцу и напомнил о вашем родстве. Вижу в этом изящную руку Дункана Армстронга. У твоего Конала не хватило бы ума все это придумать. Зато его старший брат – просто мудрец. И все же у лэрда появилась капелька надежды, вот он и отправился к принцу. Если это не любовь, тогда уж и не знаю, что сказать!

– Он просто хочет, чтобы ребенок родился законным, – запротестовала Адэр.

– Он мог легко узаконить ребенка после рождения. Больше всего на свете лэрд желает мамочку, а потом уж дитя. Он любит тебя.

– Не поверю, пока он сам не скажет, – настаивала Адэр. Она очень устала и ужасно ослабла. Всякое желание воевать покинуло ее. Она повернулась на спину и закрыла глаза. – Мне нужно поспать, нянюшка.

Элсбет сидела у ее постели, пока не убедилась, что Адэр крепко спит. Только тогда она поднялась и вернулась в зал, где ужинали разом присмиревшие мужчины.

– Чего-то не хватает? – спросила она. – Или еда невкусная, милорд?

– Все превосходно, Элсбет, – заверил лэрд. – Как Адэр?

– Спит, милорд, и, думаю, до утра не проснется. Я постараюсь приготовить свадебный пир. Когда вы завтра едете в церковь?

– Я пошлю в деревню за священником. Пусть придет сюда. Так будет легче для Адэр, – решил Конал.

Но Элсбет неодобрительно покачала головой:

– Нет, милорд. Вы должны посадить ее на коня и отправиться в церковь, чтобы вас увидели все. Иначе она посчитает, что вы стыдитесь ее и женитесь только из-за ребенка. Встаньте вместе с ней перед алтарем, и пусть каждый, кто войдет в церковь, станет свидетелем свадьбы. Потом вы снова посадите ее на коня и вернетесь в замок, чтобы отпраздновать событие.

– Она права, Конал, – вступился принц. – Женщины придают большое значение подобным мелочам. Пусть она ничего не скажет, но непременно заметит, что ты показал ее всему свету как свою невесту и жену.

– Подумать только, давно ли парень вышел из коротких штанишек, а до чего же верно судит о женской натуре! – хмыкнул Хепберн.

Раздался дружный смех.

– Пойду займусь стряпней, – решила Элсбет.

– В саду Адэр еще остались цветы? – спросил лэрд.

– Кое-какие пока что не замерзли. Те, что у южной стены.

– Попроси кого-нибудь сплести венок для невесты, – велел лэрд.

Мужчины переглянулись, весело подмигивая друг другу.

– Поосторожнее, братец: еще ненароком произнесешь эти ужасные слова! И что тогда будет? – притворно ужаснулся Дункан.

– Все будет сделано, милорд, – улыбнулась Элсбет и поспешила на кухню, где ее ожидали Флора и Гризел. – Завтра свадьба! – объявила она. – Джек, иди сюда.

Сын Флоры вышел из кладовой, где усердно точил ножи.

– Что прикажете, госпожа?

– Завтра с утра пораньше иди в сад Адэр и нарви цветов. Флора, а ты сплети венок для невесты. Мои пальцы уже не годятся для такой работы. Венчаться молодые будут в церкви. Адэр наденет сиреневое платье, так что подбери цветы в тон.

Мальчик кивнул и вернулся к своей работе, а женщины стали готовить свадебный пир. Выглянув из кладовой, мальчик заметил, как они заняты, и отправился в зал убирать со стола, после чего постелил гостям постели. Дункан и Мердок спали на втором этаже замка. Джек заглянул туда и подбросил дров в очаг. Мужчины тем временем пили и играли в кости. Немного понаблюдав за игрой, Джек вернулся на кухню и стал мыть посуду. Его мать и Гризел увлеченно резали овощи и просеивали муку. Элсбет уже месила тесто для хлеба.

Женщины ушли спать, когда все было готово и оставалось только поставить кастрюли и горшки на огонь. Джек согласился присмотреть за готовящимися блюдами, чтобы мать и остальные служанки смогли полюбоваться на стоящую перед алтарем Адэр.

Несмотря на то что был уже конец октября, день выдался ясный и теплый. Мужчинам подали на завтрак овсянку, посыпанную корицей, бекон, свежий хлеб, масло, яйца со сливками, сыром и черным перцем. Заметив Элсбет, идущую через зал с маленьком подносом, лэрд улыбнулся. Сам он постарался не тревожить Адэр и лег очень поздно, а проснулся пораньше, пока она еще спала. Сегодня следует по мере возможности избегать стычек с ней.

Адэр не проснулась, когда в спальню вошла Элсбет. Она поставила поднос на дубовый стол у окна и осторожно встряхнула воспитанницу за плечо.

– Проснись, дитя мое. Сегодня день твоей свадьбы, и посмотри, какое солнце! Это хороший знак.

Адэр с трудом пришла в себя, но наконец все же умудрилась открыть глаза. Ей все еще нездоровилось.

– День свадьбы, – пробормотала она. – Третий муж. Будем надеяться, он продержится дольше остальных.

– Значит, ты смирилась с мыслью о том, что Конал Брюс станет твоим мужем? Вот и прекрасно. Раз ты образумилась, все пойдет как по маслу, даю тебе слово, дитя мое. А теперь поешь немного. Я покормила мужчин, и сейчас мы готовимся к свадебному пиру.

Адэр ответила слабой улыбкой.

– А что я надену?

– То прелестное сиреневое платье, которое мы сшили летом, – жизнерадостно объявила Элсбет. – Джек нарвал цветов, а Флора сплела тебе венок.

Адэр снова заплакала.

– Что это со мной, нянюшка? Я рыдаю, как глупая девчонка, по каждому поводу, – всхлипывала она.

Элсбет отодвинула поднос и обняла Адэр.

– У беременных женщин слишком часто меняется настроение, цыпленочек мой. Они плачут, смеются, радуются, злятся, причем без всякой причины. Это обязательно пройдет. А теперь ешь поскорее.

– Убери овсянку, – попросила Адэр. – Не выношу ее запаха. – Она щедро намазала маслом ломтик хлеба, положила сверху бекон и жадно съела, запивая вином, разбавленным водой. А доев, тут же потянулась ко второму ломтику.

После завтрака Элсбет помогла Адэр умыться над тазиком и надеть платье из мягкой легкой шерсти, с прилегающим лифом, завышенной талией, маленьким квадратным вырезом и длинными узкими рукавами. Подол и вырез были отделаны шелковой лентой более темного оттенка.

– Оно слишком тесное, – пожаловалась Адэр, дергая за платье.

– Где? – всполошилась Элсбет, но тут же убедилась, что груди Адэр за последнее время сильно пополнели. – Стой смирно, – велела она и осторожно выпустила швы под мышками. – Так лучше, цыпленочек?

Адэр глубоко вдохнула, выдохнула и кивнула.

– Будем надеяться, что платье не разлезется до конца дня, – грустно усмехнулась она. – Лэрд – человек ревнивый.

Дверь спальни отворилась, и вошел Конал Брюс.

– Иди вниз, Элсбет. Я сам приведу невесту, когда настанет срок, – сказал он и, шагнув к Адэр, объявил: – Я принес тебе венчальный венок. Вижу, ты еще не уложила волосы. Садись, и я расчешу тебе косу.

Адэр не знала, что ответить. Все уже было сказано… Она безмолвно уселась и протянула Коналу щетку из грушевого дерева, купленную на ярмарке. Лэрд стал медленно водить щеткой по длинным черным прядям. Адэр немного расслабилась и на мгновение прикрыла глаза.

– Какую прическу ты предпочитаешь? – спросил Конал, отложив щетку.

– Как всегда. Одну косу, – коротко ответила Адэр.

– Позволь, я сам их заплету. Я часто видел, как ты это делаешь, и думаю, что справлюсь, – попросил Конал и стал ловко заплетать волосы в толстую косу, перевивая их шелковой лентой. – Дай мне венок, – велел он и осторожно надвинул ей на лоб венок, сплетенный из поздних розовых розочек, лаванды и белого вереска. От венка исходил едва уловимый аромат. – Ну вот, теперь все в порядке и я готов везти тебя к священнику.

Он встал и, подняв Адэр, привлек к себе. Руки ее были холодны как лед. Только сейчас она поняла, что, когда станет женой Конала, госпожа Стентона исчезнет навсегда. Она еще не была готова простить Коналу самоуправство и неспособность признаться в любви, но ведь и в предыдущих браках ее мнение значило очень мало. Впрочем, немногие женщины выходили замуж по своей воле. Ее могли убить в тот день, когда Уилли Дуглас напал на деревню. Могли продать в бордель, где заставили бы спать с десятками мужчин, пока она не умерла бы от истощения или гадких болезней. И ни один хозяин не отпустил бы свою любовницу после года и дня службы. Судьба была к ней добра.

– Я готова идти, – пробормотала Адэр.

Конал повел ее во двор, где посадил в седло могучего жеребца, и сам сел позади, одной рукой обнимая Адэр за талию, а другой придерживая поводья. Они выехали со двора, сопровождаемые членами клана в красных с черным тартанах, развевавшихся на ветру. Впереди скакали принц Джеймс, Патрик Хепберн и братья лэрда. Позади катилась телега с Элсбет, Гризел и Флорой. Дул легкий ветерок, но солнце светило ярко, а небо над ними было безоблачно-синим.

Адэр решила, что есть нечто волнующее в скачке – под синим небом, в такой прекрасный день и в объятиях возлюбленного. И если Конал устроил свадебную процессию, значит, горд предстоящей женитьбой. Он не стыдится своей невесты-англичанки, бывшей к тому же его рабыней, если публично проявил любовь к ней. Любовь?! Да, именно любовь!

Он вправду любит ее! Иначе не стал бы так пышно праздновать свадьбу в присутствии членов клана и женщин! И все же Адэр хотела услышать от него слова любви.

Ничего, придется научить Конала их произносить!

Адэр улыбнулась.

Они перевалили холм и, оказавшись в деревне, остановились перед маленькой каменной церковью. Лэрд спешился и снял невесту с седла. Священник, ожидавший у дверей, благословил их и повел в церковь, уже битком набитую местными жителями. К досаде Элсбети остальных женщин, мест для них уже не осталось. Они нерешительно стояли на пороге, когда смазливая особа неопределенного возраста повела их вперед, где сидящие потеснились и усадили женщин, так что им все было видно.

– Спасибо, мистрис, – поблагодарила Элсбет.

– Агнесс Карр, – поправила незнакомка.

– Элсбет Радклифф, – кивнула, в свою очередь, Элсбет. Она, как и ее спутницы, была наслышана об Агнесс Карр и ее широкой натуре. Очевидно, ее добродушие простиралось до безграничных пределов, и не только там, где речь шла о парнях.

Элсбет дружески улыбнулась Агнесс, прежде чем повернуться лицом к алтарю, где стояли жених и невеста.

Обязанностью принца Джеймса как опекуна Адэр было играть роль посаженого отца и отдавать новобрачную мужу. Элегантно поклонившись Адэр, он поцеловал ее в щеку, вложил ее руку в ладонь Конала Брюса и отступил.

Церемония была короткой, поскольку священник решил не служить мессу: в положении Адэр было трудно выстоять битый час на ногах. Объявив их мужем и женой по закону Господа и Шотландии, священник отступил, и новобрачные, повернувшись, направились к выходу.

– Ну и из-за чего вся эта суматоха? – хмыкнула Агнесс Карр. – Стоит ли поднимать такой шум из-за нескольких слов, которые пробормотал старик в сутане? Правда, она настоящая красавица. И судя по лицу Конала, он женится не только потому, что наградил ее ребеночком! Лэрд влюбился как мальчишка, а я могу поклясться, что до нее он не любил ни одну женщину.

– Она тоже его любит, – вырвалось у Элсбет. Пусть Агнесс порадуется за новобрачных!

– Агнесс, девочка моя! – воскликнул Дункан, обнимая ее за плечи. – Иди и познакомься с нашим почетным гостем.

– Тебе с твоим братцем лучше поскорее вернуться в дом, на свадебный пир, – строго сказала Элсбет. – И захватите с собой принца. Поедем с нами, мистрис Карр, я приглашаю вас на обед. Познакомитесь с принцем в замке.

Ее вызывающий взгляд так и подначивал Дункана возразить, но он только рассмеялся.

– Мы сейчас поедем, Элсбет. Ты свирепый старый дракон, но готовишь как ангел. Я бы и сам женился на тебе, если бы ты только согласилась, – поддел он.

– Не нужен ты мне, ветреник! – фыркнула она. – Такой красавец в два счета довел бы меня до могилы, хотя подобная смерть была бы весьма завидной. – И Элсбет позволила Дункану подсадить себя на телегу, взвизгнув от изумления, когда он ущипнул ее за ягодицу, а сам, смеясь, убежал к брату и принцу.

– Элсбет не хочет, чтобы мы опоздали на свадебный пир, – пояснил он принцу. – Но, зная о вашей порочной натуре, пригласила к столу Агнесс Карр. В замке полно укромных уголков, где вы можете спокойно забавляться с Агнесс. Она прекрасная девушка с большим сердцем, открытым для всех мужчин.

Принц восторженно ухмыльнулся.

– Вижу, девица она грудастая! – отметил он. – С нетерпением жду встречи, Дункан!

Они вернулись в замок, уже готовый к свадебному приему. Элсбет наняла нескольких деревенских женщин, согласившихся помочь с приготовлениями. Спустившись в кухню, она стала командовать не хуже генерала, ведущего людей в битву. Благодаря принцу и Патрику Хепберну сегодня на столе была лососина. Мужчины успели наловить форели и насобирать пресноводных моллюсков – их подали с горчичным соусом. Элсбет потушила в сливках сушеную треску и поджарила на вертеле кабана, который теперь лежал на огромном блюде, с яблоком в пасти, а также приготовила на медленном огне половину бычьей туши, обвалянной в соли. Были также оленина, гусятина, жареные утки в яблочно-грушевом соусе, несколько каплунов, фаршированных хлебом, шалфеем и луком, тушеные салат и шпинат, хлеб, масло и два сорта сыра: мягкий и твердый. На десерт были приготовлены засахаренные фиалки и розовые лепестки, а также марципан. Густое красное вино текло рекой, а для желающих подавали только что сваренный октябрьский эль.

Сытые и довольные гости затеяли танцы под пронзительный вой волынок. Длинную цепь танцующих вел сам жених. Они исполняли танец мечей, ловко лавируя между острыми лезвиями. Тартаны всех цветов радуги развевались при каждом движении.

Под шумок Дункан и принц Джеймс отыскали Агнесс Карр и вместе улизнули из зала.

– Можем подняться в спальню, которую я делю вместе с Мердоком, – великодушно предложил Дункан.

– Присоединишься к нам? – с улыбкой спросил принц, когда они вошли в комнату.

Агнесс Карр растаяла под взглядом принца.

– Конечно, милорд. Я знаю Дункана Армстронга, и если вы его друг, значит, тоже джентльмен, – просияла она и, обвив руками шею принца, прижалась пышной грудью к его груди.

– Мне говорили, что ты женщина добрая и великодушная, и я счастлив, что люди не солгали, – прошептал принц, развязывая и снимая ее юбки, за которыми последовала блузка. Отступив, принц жадно оглядел ее наготу. – Да, Агги… Ты действительно прекрасна, – протянул он, восхищаясь ее полными бедрами и большой грудью. – Дункан, давай наперегонки! – Принц, смеясь, принялся сбрасывать одежду. Вскоре оба остались голыми и повалились на большую кровать, где уже их ждала Агнесс.

– Всем хватит, – пообещала она, засмеявшись, когда они стали мять ее грудь, и вскоре их тела переплелись в ворохе простынь и одеял.

Молодой принц обладал поистине ненасытным аппетитом к женской плоти и очень большим мужским достоинством, посредством которого этот аппетит ненадолго утолялся. Пока Дункан, сжимая бедра Агнесс ногами, играл с мячиками ее грудей, принц ласкал языком ее лоно.

Агнесс давно поднаторела в искусстве обольщения мужчин и постельных играх, но никогда раньше не развлекала двоих одновременно и не знала такого любовника, как молодой принц. Она только беспомощно стонала, когда его язык довел ее до экстаза. Потом принц оседлал Агнесс, и вскоре она уже кричала в голос, когда его огромное копье довело ее до безумия.

У Агнесс даже не было времени опомниться, ибо едва принц, тяжело дыша, откатился от нее, Дункан занял его место и принялся яростно трудиться над пышным телом.

– Молодец, девочка, – шепнул он ей на ухо, пронзая ее едва не насквозь, и ногти Агнесс прошлись по его спине.

Дуглас высоко поднял ее ноги, положил себе на плечи и вошел еще глубже. Агнесс громко вскрикнула, а принц, наблюдавший эту сцену, ощутил, как его плоть снова наливается силой.

Дункан восторженно взвыл, излившись в Агнесс, и едва успел откатиться, как принц почти сразу овладел ею. Никогда ее еще не брали с таким энтузиазмом, столько раз и за столь короткое время. Принц был неутомим и вспахивал ее лоно длинными медленными выпадами, пока Агнесс не стала стонать от удовольствия.

Наконец принц вышел из Агнесс, осыпая комплиментами. Троица немного отдохнула, после чего принц Джеймс был снова готов наслаждаться прелестями Агнесс Карр.

Пока он развлекался, проникнув в ее задний проход, Дункан тихо встал, оделся, покинул комнату и разыскал в зале младшего брата.

– Сегодня мы спим здесь, – объявил он Мердоку. – Я отдал принцу нашу кровать. С ним Агнесс, и они прекрасно проводят время. Теперь он не скажет, что в Клайте его плохо приняли. Парень хоть и ненасытен, но женщину не обидит. Еще ни один мужчина не овладевал Агнесс так яростно, как юный Джеймс Стюарт, да и никто с ним не сравнится. Эту ночь она запомнит надолго.

– Смотри, Конал и Адэр собираются покинуть зал, – прошептал Мердок. – Похоже, наша невестка уже не так сильно сердится. Знаешь, Дункан, я счастлив. Теперь мы снова семья. У нас есть хозяйка замка, и скоро появится маленький племянник.

– Или племянница, – добавил Дункан. – Мы не жили так хорошо с тех пор, как умерла мама.

– Ей бы понравилась Адэр, – тихо заметил Мердок. Брат кивнул.

Адэр вышла из-за высокого стола, желая убедиться, что вина и эля хватит на всех, а потом, что-то прошептав лэрду, ускользнула. Конал подошел к каждому гостю и поблагодарил за поздравления.

– У нас достаточно вина и эля, так что хватит всем. Желаю хорошенько повеселиться. – С этими словами он тоже покинул зал.

Нанятые слуги давно уже прибрались в зале и разошлись по домам. Флора и ее сын поднялись на чердак. Элсбет закрыла дверь на кухню, где теперь спала вместе с Гризел, чему обе женщины были очень рады. Рыжий кот улегся на подушке и мирно дремал. В замке наступила тишина.

– В спальне твоих братьев кто-то есть, – сообщила Адэр, – и это не Дункан и не Мердок. Какие-то любовники. Проходя мимо, я слышала скрип кровати и стоны наслаждения.

– Подозреваю, это принц и Агнесс Карр, – кивнул Конал.

– Твоя шлюха в моем доме?! – возмутилась Адэр.

– Она не моя шлюха и никогда ею не была. Просто девушка с горячей кровью, которая всегда рада одарить своими прелестями подходящего парня. Дункан знает, что принц хоть и молод, но настоящий мужчина во всех отношениях и очень любит женщин. Агнесс была рада оказать ему гостеприимство. Теперь у принца останется добрая память о Клайте, а нам не повредит его дружба. Когда-нибудь он станет королем.

– Да ты честолюбив, муженек! – пробормотала Адэр.

– Не ради себя, девочка, – сказал он, лаская ее живот, – ради него.

– А вдруг это дочь?

– Нет, моя медовая любовь. Ты родишь мне сына.

– Но я все еще не простила тебя! – воскликнула Адэр.

– Зато больше не сердишься.

– Я забыла о гневе, когда проснулась сегодня утром. Перед лицом реальности моя злость казалось пустой и бесплодной. И я хотела бы иметь мирный и спокойный дом. А кроме того, Конал Брюс, если ты так глуп, что же с этим можно поделать?

– Полагаю, всего лишь смириться, – сухо обронил он.

– Ты прав, иначе мы снова поссоримся. А это вредно малышу, – вздохнула Адэр. Она уже сняла платье, оставшись в камизе, и теперь уселась на постель, расплела косу и принялась расчесывать волосы.

Конал взял у нее щетку и сел рядом.

– Нет, моя медовая любовь, эта обязанность принадлежит только мне. Я обожаю твои волосы. Они такие мягкие и необыкновенного цвета. Сейчас вот черные, а стоит свету их коснуться, как приобретают синеватый оттенок, словно вороново крыло.

Он взял прядь волос и прижал к губам.

– Ты так прекрасна, жена.

Легкий озноб прошел по спине Адэр. Его голос, его слова взволновали ее. Они так давно не были вместе!

Адэр почувствовала, как тает от любви к Коналу… но тут же опомнилась. Он заслужил наказание! И пусть не думает, что может улестить ее сладкими словами, ведь признания в любви она так и не дождалась!

– Нужно позаботиться о ребенке, Конал. Я впервые беременна и не знаю, что нам позволено, а что – нет, – тихо сказала она.

– Завтра я спрошу повитуху, – пообещал Конал, раздеваясь. – Но я не позволю отказать мне. И не позволю себе отказаться от тебя, моя медовая любовь.

Он встал и уложил щетку в сундук Адэр, а когда повернулся, она уже лежала в постели.

Он лег рядом. Оба молчали. Наконец Конал сел, подложив подушки себе под голову, притянул Адэр к себе, так что она оказалась между его длинными расставленными ногами, и, невзирая на протесты, поднял подол ее камизы.

– Я не войду в тебя, пока не узнаю, что это безопасно, но не вижу причины, почему бы нам не наслаждаться друг другом десятками других способов.

Он стал ласкать ее грудь.

– О, пожалуйста, осторожнее – взмолилась Адэр. – Моя грудь стала очень чувствительной.

– Вижу, – пробормотал Конал, когда ее соски на его глазах сморщились и затвердели.

Адэр затрепетала под его прикосновениями, остро ощущая растущее желание.

Некоторое время Конал продолжал играть с ее грудью… потом погладил чуть выдающийся живот…

– Конал, прошу тебя, остановись!

– Почему? – поддразнивал он, перекатывая между пальцами ее соски.

– Потому что я хочу тебя, дьявол ты этакий, – призналась Адэр.

Конал улыбнулся:

– Не знаю, смогу ли я ублажить женщину, которая не желает меня простить.

– В таком случае и я не подарю тебе наслаждения. Пожалуйста, подожди, пока мы не поговорили с повитухой.

– Ты суровая женщина, Адэр Брюс, можно сказать, жесткая. Адэр, не выдержав, засмеялась.

– Да и вы человек не мягкий милорд. Это сразу видно, стоит только на вас взглянуть.

Конал усмехнулся:

– Сегодня наша брачная ночь.

– В моем животе ребенок, Конал. И наша брачная ночь прошла давным-давно. Принеси мою камизу. Мне холодно.

Он встал с постели, и свидетельство его вожделения стало очевидным. Какая жалость, что он не может взять ее!

Конал передал Адэр камизу, налил чашу вина и уселся перед теплым очагом. А когда наконец вернулся в постель, Адэр уже спала. Он нежно коснулся пальцем ее щеки. Она так прекрасна и любит его. Придется набраться храбрости, чтобы сказать эти три слова еще до рождения ребенка.

Конал лег рядом с женой, но пока что ему было не до сна. В соседней комнате будущий король Шотландии развлекался с женщиной. Да, он запомнит гостеприимство Клайта, но этого недостаточно, чтобы заплатить долг принцу за устройство брака с Адэр. Что он попросит? Конал отчетливо понимал, что у него нет иного выхода, кроме как заплатить этот долг, чего бы ни потребовал принц. А если его небольшое имение и семья окажутся в опасности?

Конал долго ворочался с боку на бок, прежде чем заснуть неспокойным сном.

Утром зал очистили от последних гостей, многие из которых, опьянев, заснули прямо за столами. Те из солдат, что охраняли замок, буквально вытолкали последних пьянчуг и сели завтракать в компании лэрда. Адэр уже была на ногах и успевала за всем присмотреть.

В зале появился принц Джеймс. Он был бодр и полон энергии.

– Доброе утро, кузина, – жизнерадостно приветствовал он Адэр. Та повела его к высокому столу.

Патрик Хепберн, Дункан Армстронг и Мердок Брюс ввалились в зал, держась друг за друга и громко охая: почти всю ночь они играли в кости и пили.

– Садитесь и поешьте, – сказала Адэр.

– Наверное, немного собачьей шерсти поможет избавиться от похмелья, – предположил Хепберн, осторожно опускаясь на стул.[3]

– Флора, наполни их кубки, – велела хозяйка замка.

Гризел принесла овсянку и блюда с едой. При виде овсянки Хепберн побелел как полотно, но храбро поднес кубок к губам. Приятели последовали его примеру.

Лэрд поймал взгляд жены и широко улыбнулся. Адэр улыбнулась в ответ.

– Счастлива, милорд, что вам пришлось по душе наше гостеприимство, – произнесла она, обращаясь к Хепберну.

– Постараюсь не помереть в вашем замке, мадам, – простонал Патрик.

– Принц тоже прекрасно провел вечер, – продолжала Адэр. – Верно, ваше высочество? Я слышала, что Агнесс – весьма сговорчивая девушка.

– Настоящая героиня, кузина. Обязательно навещу ее снова, когда буду в этих краях.

– Хочешь сказать, молодой дьявол, что поимел девку? – расстроился Хепберн. – А мне, мадам, вы девицу не предложили. В таком случае я бы не пил так много и голова бы сейчас не болела. Мало того, я проиграл в кости большую серебряную монету и три пенни!

– Увы, милорд, девушка была только одна. У нас маленький замок, – ответила Адэр, но ее глаза при этом коварно блеснули.

– Боюсь, я окончательно измучил бедную Агги, – признался принц. – Отошли ее домой в телеге, Конал. Она хорошо послужила своему принцу.

– Я обо всем позабочусь, – пообещала Адэр и, выйдя из зала, поднялась в спальню, где все еще находилась Агнесс.

Открыв дверь, Адэр увидела, что совершенно голая девушка лежит лицом вниз, а сбившиеся рыжие волосы разметались по подушкам.

«Счастливица», – подумала Адэр, тронув девушку за плечо.

– Агнесс, проснись! Тебе пора домой. Та медленно подняла голову.

– Я все еще среди живых? – простонала она.

– Разумеется, – кивнула Адэр. – И принц поклялся навестить тебя, когда будет поблизости.

Агнесс снова застонала.

– Меня еще никогда так не обрабатывали! Подумать только, у этого парня просто неутолимая жажда и неиссякаемая энергия!

Она повернулась на спину, увидела, кто стоит перед ней, и, ахнув, попыталась натянуть на себя одеяло.

– Миледи!

Бедняга вскочила, но тут же снова упала на постель и покраснела, возможно впервые в жизни.

– Репутация принца хорошо известна, – усмехнулась Адэр. – Говорят, ни одна девушка, которая провела с ним ночь, не имела причин жаловаться.

Агнесс наконец попыталась сесть.

– Могу засвидетельствовать это, миледи.

– Ты сослужила мне и мужу хорошую службу, сумев развлечь молодого принца. Приходи в зал, поешь немного, и Конал отошлет тебя домой в телеге.

– Благодарение Господу! Вряд ли я смогу ходить сегодня. У меня так не саднило между бедер с той поры, когда я лишилась девственности.

Адэр, посмеиваясь, вышла из спальни и вернулась в зал. Люди Хепберна готовились покинуть Клайт, и отправились на конюшню седлать лошадей.

– Милорды, – обратилась Адэр к мужчинам, – что приехали, и желаю вам благополучного путешествия.

– Возможно, мы скоро встретимся вновь, – пообещал Патрик, целуя ей руку. – Значит, мы прощены, мадам?

– Еще нет, милорды. Пока я не найду в себе силы простить Конала, по-прежнему буду держать обиду на его сообщников в этом хитром заговоре.

– Что же, вполне справедливо, – с улыбкой ответил Хепберн, высокий широкоплечий мужчина с рыжеватыми волосами и теплыми карими глазами.

Молодой принц вышел вперед.

– Я еще не поцеловал новобрачную, – объявил он и припал к губам Адэр в поцелуе. Поцелуй длился до тех пор, пока Адэр не задохнулась от изумления и сознания того, что губы принца восхитительно нежны. – Так меня не принимали даже в самых знатных домах, мадам, – отпустил комплимент Джеймс и сунул ей в ладонь монету. – Для Агнесс. Она более чем заслужила награду.

И принц в сопровождении Конала и его братьев и Хепберна вышел во двор. После их ухода Адэр заметила прячущуюся в тени Агнесс.

– Я не могла посмотреть им в глаза, – прошептала она, выступая вперед.

Адэр кивнула.

– Пойдем, позавтракаешь, – пригласила она.

– Может, я лучше на кухне… – пробормотала Агнесс.

– Разумеется, – кивнула Адэр, понимая стыд и смущение Агнесс. Одно дело – утешать местных парней, и совсем другое – провести ночь в объятиях принца. Принца, который скоро станет королем Шотландии.

Адэр повела Агнесс на кухню и попросила Элсбет покормить ее.

– Когда поешь, выходи во двор, там тебя будет ждать телега, – велела Адэр, отдавая девушке монету. – Это от него.

Потом она медленно поднялась по ступенькам в зал, слушая, как женщины принялись бомбардировать вопросами уставшую Агнесс.

– Каков он в постели?

– Действительно такой страстный, как говорят?

– А его «петушок» так же велик, как болтают?

Адэр засмеялась и вошла в зал, где обнаружила, что муж уже вернулся.

– Чему смеешься? – осведомился Конал.

– Женщины допрашивают бедную Агнесс насчет принца, – объяснила она.

Конал тоже улыбнулся:

– Теперь Агнесс Карр стала настоящей знаменитостью! Еще бы, такой знатный любовник! И он снова навестит ее, когда приедет!

– Когда приедет? Что это значит?!

– Каждая милость требует ответного одолжения, – медленно выговорил лэрд. – Принц помог мне получить тебя в жены, став твоим опекуном.

– Нуда, чтобы заманить меня к алтарю, – съязвила Адэр. Но Конал проигнорировал укол.

– Хепберн попросил меня позволить компании джентльменов время от времени встречаться в Клайте. Похоже, незнатное происхождение имеет свои преимущества, – сухо заметил лэрд. – Никто не заподозрит, что здесь плетутся заговоры.

– Какие еще заговоры? – испугалась Адэр.

– Не знаю, – покачал головой лэрд.

– Но можешь предположить, не так ли, Конал?

– Могу. Жизнь в Шотландии ухудшается, а королю абсолютно все равно. Его попытки дипломатических переговоров с Англией ни к чему не привели. Принц не женится на одной из твоих единокровных сестер, и Элизабет Вудвилл не наденет корону Шотландии. Король заперся в Стерлинге, где скорбит по королеве и тешит свои пристрастия. Этим Шотландии не поможешь. Я не одобряю мятежи, но сознаю, что перемены необходимы.

Адэр со вздохом кивнула.

– Твои слова пугают меня, Конал, но ты не можешь отказать принцу, после того как попросил у него одолжения. Однако почему именно Хепберн заговорил об этом? Почему не сам принц?

– Принц не желает, чтобы его обвинили в злых умыслах против отца. Он хороший сын, но король Яков никогда не был способен править страной. Он негодный король, хоть и порядочный человек. Но неистребимое высокомерие в его характере, наследие матери-француженки не помогло ему снискать любовь подданных. Шотландия больше не желает терпеть такого правителя. Лорды отнимут у него власть и поставят принца регентом. Тогда в Шотландии снова появится сильный монарх.

Адэр, немного подумав, заметила:

– Я всегда считала, что если король теряет трон, его обязательно убивают. Если на троне два правителя, всегда есть опасность восстания той партии, что послабее.

– Принц не хочет, чтобы с отцом случилось неладное, – убежденно возразил лэрд. – Я верю ему, Адэр. Он неплохой парень.

– Я тоже ему верю, – кивнула Адэр. – Но знаю также, что для узурпатора главное в таких делах – любым способом упрочить свое положение. Ходили слухи, что мои братья были убиты в Тауэре по приказу герцога Глостера. Но это ложь. Дядя Дикон отослал мальчиков в Миддлем ради их же безопасности. Вскоре после гибели герцога в сражении при Босуорте мальчиков задушили, и мне достоверно известно, что это сделали сторонники Ланкастеров, хотя я не верю, что приказ отдавал король Генрих, несмотря на всю его жестокость ко мне.

– Значит, ты считаешь, что кто-то из сторонников принца непременно расправится с королем? – уточнил лэрд.

– Это вполне вероятно, хотя принц не станет отдавать приказ; мало того, он даже не захочет знать, кто совершил преступление.

– В таком случае мне не слишком хочется укрывать заговорщиков. Я не смогу сделать это – после всего, что ты рассказала мне, моя медовая любовь. Ты понимаешь сильных мира сего и их повадки. В отличие от меня.

– У тебя нет выхода, Конал, – покачала головой Адэр. – Они будут плести заговоры независимо от твоей воли. И бедного старого короля Якова пинком сбросят с трона, а принца коронуют вместо него. Поэтому нам лучше быть на стороне принца.

– Но почему мы вообще должны принимать чью-то сторону? – возмутился Конал.

– Без этого не прожить. Тебе не позволят остаться в стороне, воздевая глаза к небу, когда вокруг разворачиваются такие события. Поверь, выбор придется делать каждому шотландцу.

– Твоя жена права, братец, – поддакнул Дункан, незаметно вошедший в зал и услышавший часть разговора.

– А что будет делать Армстронг из Даффдура? – осведомился Конал, имея в виду старшего брата Дункана, лэрда Даффдура.

– Он тщательно просчитает все ходы и, как человек хитрый и коварный, станет сторонником принца. Йен не воткнет нож нам в спину и постарается выговорить как можно больше милостей для себя и своего клана. Он не дурак. Попроси разрешения у Хепберна позвать его в следующий раз, когда здесь соберутся знатные лорды. Неплохо, если на этом собрании будут представлены как Брюсы, так и Армстронги. Конечно, приедут и куда более знатные и влиятельные люди, но мы будем говорить от имени простых приграничных лэрдов, и принц наверняка запомнит нас. Кто знает, если мы одними из первых проявим преданность новому королю, может быть наши семьи и кланы сумеют что-нибудь выиграть.

– А если Шотландское нагорье пойдет за королем? Тамошние жители были всегда верны Стюартам, – возразил Конал.

– Там обитают такие же люди, как мы, которые знают, при каком правителе им будет лучше, – заверил Дункан. – Да, они придут к королю, если он их позовет, но вот насколько рьяно станут отстаивать его интересы – это дело другое. А когда войска принца начнут выигрывать битву за битвой, они постараются как можно скорее заключить с ним мир.

Адэр зачарованно слушала разговор братьев. Похоже, повсюду царит борьба за власть. То же самое было и в Англии, когда партии Йорков и Ланкастеров сражались за трон. Очевидно, ее муж не так искушен в политических интригах, как Дункан или она сама. Он и вправду простой приграничный лэрд, хотя и хороший человек, несмотря на свою неотесанность. Ей повезло с мужем. Если, конечно, он не ухитрится погибнуть в очередной проклятой войне.

Днем в замок явился молодой Мердок, жалуясь, что Агнесс Карр не пожелала впустить его в свой коттедж, после того как он отвез ее домой.

Братья от души посмеялись над его неудачей и объяснили, что всему виной принц, вытянувший из девушки последние силы. Вряд ли она обрадуется виду вздыбленного «петушка» по крайней мере еще несколько дней.

– Нам нужна еще парочка шлюх, – пожаловался Мердок под неудержимый хохот братьев. – Ну, Конал, тебе это ни к чему, а вот куда ходит Дункан, когда ему требуется женщина?

Но Дункан таинственно улыбнулся и, к искреннему веселью Конала и раздражению Мердока, ничего не ответил. Адэр осведомилась, когда принц и Хепберн приедут снова.

– Не могу же я принимать гостей, не узнав, когда их ожидать? Наши зимние запасы небезграничны.

Но и Конал, и Дункан заверили ее, что так даже лучше. Те, кому нужно будет встретиться здесь, просто появятся в один прекрасный день, и никто не обвинит хозяев в сговоре с мятежниками.

Однако Адэр немедленно послала мужчин на охоту. Ей нравилось снова быть в гуще событий, но нельзя, чтобы гостеприимство Клайта подверглось сомнениям. И силы природы словно услышали ее, потому что в округе в изобилии появилась дичь. Скоро ледник был набит тушами оленей, кабанов и дикой птицей. Пойманная рыба засаливалась и коптилась. Адэр про себя радовалась, что голод теперь им не грозит.

Выпал первый снег, укрыв белым покрывалом ближайшие холмы. В холодные длинные ночи, земля блестела миллионами крошечных бриллиантиков. Супруги посоветовались с деревенской повитухой, которая велела лэрду держать похоть в узде.

– Ваша жена уже не так молода, милорд. Двадцать три года – солидный возраст, и это ее первый малыш. Постарайтесь сдержать свою пылкую натуру, пока не родится младенец. Клайту нужны наследники, а вы достаточно медлили с женитьбой.

Адэр с облегчением выслушала тираду повитухи, поскольку чувствовала себя неважно. Ее постоянно тошнило, а слабость росла. Но, нужно признать, Конал умел ее утешить. Дважды в день расчесывал ей волосы, по ночам нежно ласкал грудь и гладил набухавший живот, тихо разговаривая при этом с ребенком. В конце ноября Адэр почувствовала первые движения малыша и впервые серьезно задумалась, кого она носит: действительно сына или девочку?

В конце декабря они отпраздновали Рождество. Священник отслужил рождественскую мессу в зале: госпоже было тяжело добираться до деревенской церкви. Зал украсили ветвями сосны и можжевельника, а также положили в камин гигантское бревно, которому предстояло гореть все Святки. В каждом углу горели недавно отлитые свечи.

– Ты снова кажешься счастливой, – заметила Элсбет одним холодным утром, когда принесла госпоже свежий хлеб, масло и бекон.

И Адэр поняла, что действительно счастлива. Счастлива впервые за очень долгое время. Она оглядела чистый теплый зал, украшенный к Рождеству. Удобная мебель. Уют и покой. Горящее полено в очаге. Молодой волкодав, названный Бейстом в честь старой собаки, громко храпел у огня. Муж и братья сидели за высоким столом, ели, пили, обменивались шутками. Адэр не знала, что случилось, но неожиданно гнев и горечь покинули сердце и она наконец ощутила полное довольство жизнью.

Глава 15

Дни постепенно становились длиннее, и второго февраля, на Сретение, Адэр подарила священнику годовой запас свечей для церкви. Настал Великий пост, во время которого, однако, дозволялось есть рыбу. В один прекрасный день в Клайт стали съезжаться незнакомые люди, и Адэр сообразила, что, должно быть, настало время для встречи сторонников принца. Она отправилась на кухню предупредить Элсбет и остальных.

– У нас не хватит рыбы, – объявила Элсбет.

– О, вряд ли они постятся! Зажарь кабана, трех гусей, испеки шесть пирогов с крольчатиной и сделай побольше овощного супа. Пошли на рыбалку Мердока и Джека. Если понадобится, пусть пробьют лед, но я не позволю, чтобы нас посчитали скупыми и негостеприимными.

– Как много еды! – удивилась Элсбет. – Сколько же их приехало?

– Понятия не имею. Но лучше приготовить побольше, чем позориться, если еды не хватит.

Однако, к облегчению Адэр, гостей оказалось менее двух – дюжин, включая солдат, сопровождавших господ.

За Йеном Армстронгом тоже послали, и он приехал, поскольку Дункан все ему объяснил заранее. Лэрд Даффдура был не женат и очень походил на Дункана. Между ними было всего несколько лет разницы. Адэр, медленно передвигаясь из-за огромного живота, приветствовала высокородных гостей. Но даже сейчас, на сносях, она была прекрасна. Рядом с ней стояли Конал и Дункан, знавшие всех заговорщиков. Теперь уже было ясно, что в Клайте обсуждается неминуемое свержение короля Якова. Принца с ними не было. Он не приехал из опасения быть замеченным посторонними и обвиненным в заговоре, хотя прекрасно знал, что происходит в Клайте.

В Клайт прибыли его ближайшие друзья: Александр Хоум и Патрик Хепберн, а также графы Ангус и Аргайл, представляющие Красных Дугласов и Кэмпбеллов из Аргайла, и сам епископ Глазго, который, презрев форель, съел огромный ломоть жареного кабана и почти половину гуся. Все они не обращали ни малейшего внимания на Адэр, поэтому та без помех слушала их разговоры.

– Нужно действовать как можно быстрее, – заявил граф Аргайл.

– Совершенно верно, – согласился епископ. – Нам гражданская война ни к чему. Макдональд будет рад воспользоваться ею, чтобы сплотить силы в Шотландском нагорье, а принцу это не нужно.

– Паренек сможет сговориться с Макдональдом, – возразил Патрик Хепберн.

– Макдональд – хитрый лис, – покачан головой епископ.

– А что будет с королем? – спросил граф Ангус. – Нужны гарантии безопасности, как мне, так и моей семье. В конце концов, считается, что именно мой клан похитил юного Джейми, чтобы поднять мятеж.

– Короля посадят под домашний арест в Стерлинге, – объяснил епископ.

– Если с ним раньше не произойдет несчастный случай, – пробормотал Аргайл.

– Принц не допустит убийства, – тихо заметил епископ.

– Два короля в стране – это опасно, – бросил Ангус. – Два короля – это слишком много.

– Принц твердо верит, что это можно сделать без всякого вреда для родителя, – вмешался Патрик.

– Ну разумеется, ему лучше знать, – жизнерадостно ответил Аргайл. – Но Джейми должен понимать, что, если он хочет править Шотландией, отца нельзя оставлять в живых. Найдутся люди, которые непременно затеют мятеж во имя Якова Третьего, лишь для того, чтобы причинить неприятности сыну и заодно добиться собственных целей. Да, и англичане будут рады подлить масла в огонь. Если очень повезет, короля убьют в сражении и его кровь не будет на наших руках.

– Король не создан для битв, – мрачно бросил лорд Хоум. – Что, если он попробует решить вопрос дипломатическим путем?

– Мы не дадим ему на это никаких шансов и вынудим применить оружие, – так же мрачно ответил Ангус. – У нас нет выхода. Если мы затеем восстание, значит, либо принц окажется на троне, либо мы все будем повешены в Эдинбургском замке за государственную измену, милорды. И не только мы, но и немало наших людей. Слишком многое поставлено на карту, и сейчас уже поздно отступать.

– Успокойтесь, милорды, – вкрадчиво начал епископ. – Я лично отпущу вам грехи государственной измены и любого убийства, которое вам придется совершить. Мы все согласны, что короля Якова Третьего, ради блага Шотландии, придется свергнуть с трона, и считаем, что его должен сменить Яков Четвертый, сын нынешнего короля. Я долго молился, прежде чем присоединиться к вам. Но на то Божья воля, в этом я уверен.

– Ангус прав, – кивнул Патрик Хепберн. – Когда мы начнем?

– Думаю, сразу после Пасхи, – оживился епископ.

– Когда настанет время, придется зажечь сигнальные огни по всей границе, – решил Ангус. – Где мы встретимся?

– Почему не в Лаудон-Хилле? – спросил епископ. – Поскольку там почти двести лет назад произошло сражение, думаю, вполне пристойно сосредоточить наши силы именно в этом месте.

Остальные согласились со святым отцом.

– Милорды, – заговорил Йен Армстронг, – присоединятся ли к нам горные кланы?

– Вряд ли, – покачал головой граф Ангус. – Гордоны из Хантли наверняка встанут на сторону короля, а они имеют большое влияние на северные семейства.

– Епископ Абердинский уверял меня, что одна семья поддержит принца, – сообщил епископ Глазго. – Это небольшая ветвь Лесли из Гленкирка. Их лэрд – человек проницательный и свободомыслящий. Но Гордоны, разумеется, могут попытаться остановить лэрда Гленкирка. Они не пожелают, чтобы какое-то другое семейство затмило их собственное.

– У нас достаточно людей, и правда на нашей стороне! – воскликнул Патрик и, встав, поднял кубок: – За Якова Стюарта Четвертого!

Остальные последовали его примеру.

– За Якова Четвертого! – дружно откликнулись они, после чего снова уселись и продолжали есть.

Адэр заметила, что на джентльменах не было пледов, а также знаков их клановой принадлежности, – очевидно для того, чтобы, если их ненароком заметят, никто не смог бы упомянуть об этом публично. Что же, это совсем неплохо, ибо Адэр все еще боялась за Конала, его братьев и ребенка в своем чреве.

Она втайне обрадовалась, когда, выйдя на следующее утро в зал, обнаружила, что все гости разъехались еще до рассвета, когда было меньше вероятности, что их увидят.

На второй день весны у нее отошли воды и начались схватки. Конал немедленно послал в деревню за повитухой, а Элсбет оставила кухню на Гризел и Флору, чтобы находиться рядом с госпожой.

Роды были трудными. Адэр пыталась сохранять присутствие духа, но к вечеру боли стали еще сильнее, а схватки участились. В замке не было ни родильного стола, ни родильного стула, и Адэр поклялась себе, что исправит это упущение при первой же возможности.

Она вышагивала по спальне, которую делила с Коналом, пока не лишилась последних сил и не смогла даже стоять. Боль стала такой невыносимой, что она не выдержала и закричала. На лбу выступили крупные капли пота.

А в зале молча сидели Конал и его братья, ожидая известий. Они пили виски Брюсов и метали кости на камешки.

День перетек в ночь. Гризел дважды подавала на стол. За окнами завывал ветер, а по деревянным ставням бил дождь. В большом очаге потрескивали поленья. И тут Бейст неожиданно вскочил и повернул голову к лестнице, по которой очень медленно спускалась Элсбет с белым свертком в руках. Подойдя к лэрду, она протянула ребенка.

– Ваша дочь, милорд. Благословите ее, ибо, боюсь, она не переживет эту ночь. Мердок, малыш, поезжай за священником, нужно окрестить малышку.

– Адэр! – ахнул Конал, побелев от страха, и братья удивленно переглянулись. Да, они знали, что Конал любит жену, но в конце концов она всего лишь женщина!

– Роды были тяжелыми, милорд, но она выздоровеет, как только справится с горем потери ребенка. Вы ей нужны.

Конал взял девочку, совсем крошечную и бледную. На маленькой головке чернели длинные прядки. Глаза были закрыты, а веки отливали фиолетовым. Нос и ротик были копией материнских. Но малютка едва дышала, и на глазах Конала выступили слезы. Его дочь. Это его дочь. И она умирает!

– Как ее назвали?

– Пока никак, – покачала головой Элсбет. – Адэр ждет вас, милорд. Вы подниметесь к ней?

– Да, – кивнул лэрд и с ребенком на руках стал подниматься по лестнице.

Адэр, слабая и измученная, лежала в постели. Щеки были мокры от слез. Повитуха как раз закончила прибираться. При виде лэрда женщина поклонилась и, пробормотав слова сожаления, вышла. Конал сел на край кровати и осторожно положил ребенка на сгиб материнской руки.

– Мне так жаль, – прошептала Адэр. – Я хотела дать тебе сына, но родила всего лишь дочь, у которой не хватает сил жить.

– Она слишком прекрасна для этой земли, – вздохнул лэрд. – Господь послал нам маленького ангела, но возревновал и хочет вернуть ее себе. Не нам спорить с ним, моя медовая любовь.

Сердце его сжималось от боли и тревоги за жену.

– Как ее зовут?

– Может, Джейн, как мою мать?

– Хорошее имя. Джейн Брюс. Так и будет.

Конал осторожно коснулся щеки ребенка кончиком пальца. Девочка не пошевелилась.

– Я послал за священником, Адэр.

– Ты хорошо сделал… – пробормотала Адэр. – Ее нужно немедленно окрестить. Она прекрасна, верно?

Конал молча сжал холодную как лед руку жены, поднес к губам и поцеловал, продолжая согревать в своей ладони.

– Поистине прекрасна, – согласился Конал, не выпуская руки Адэр и продолжая укачивать дочь.

Прибыл священник со всем необходимым для крещения и святой водой. Элсбет и Мердок вызвались быть крестными родителями. Священник окрестил Джейн Брюс, которая даже не пискнула, когда ее круглую головенку полили святой водой, а на лбу, освященным елеем, начертили крест. Только когда губки помазали солью, малышка обиженно поморщилась. Священник и крестные немедленно удалились, а Конал всю ночь просидел рядом с женой и дочерью. К утру, когда над холмами поднялось весеннее солнце, малютка испустила последний вздох. На склоне холма вырыли могилку. Джейн положили в маленький гробик, наскоро сколоченный плотником, которому повитуха принесла печальную новость, и опустили в могилу.

Адэр глубоко скорбела по своей дочери.

– Лучше бы я оставалась твоей любовницей. Не нужно было жениться на мне. Я не смогла дать тебе сына, в точности как когда-то моя мать, оставившая Стентон без наследника мужского пола.

– Семя графа было негодным! – возмутилась вошедшая Элсбет. – Ни одна из трех жен не родила ему ребенка. Твоя мать не была бесплодна, да и он не был твоим отцом.

– У нас будут другие дети, – попытался утешить ее лэрд. – Сыновья и дочери, моя медовая любовь. Я с радостью дам их тебе.

Адэр тут же зарыдала. За последние дни она часто плакала. Набухшие молоком груди болели, и Флора как могла лечила ее травяными настоями.

Прошло несколько недель, прежде чем скорбь начала понемногу утихать. Погода с каждым днем становилась теплее. Наступила Пасха, и через несколько дней на холмах появились сигнальные огни, призывающие сторонников принца Джеймса собраться в Лаудон-Хилле. Конал с братьями и со своими людьми покинул замок. Адэр не хотела отпускать мужа.

– Тебя убьют, – твердила она. – Когда я в последний раз послала мужа на войну, он так и не вернулся. Что будет с нами, если ты погибнешь в сражении? Умоляю, останься!

– Но у меня долг перед принцем, – напомнил он. – Я человек чести. Клан Брюсов славится своим благородством. Я должен ехать.

– Но ты уже заплатил долг, позволив заговорщикам собраться в Клайте. Заклинаю тебя, Конал, останься!

– Я вернусь к тебе живым и здоровым, – поклялся он.

И вдруг Адэр стало безразлично, что он так и не признался ей в любви. Она с трудом сглотнула, смахнула слезы со щек и вскинула голову:

– С Богом, милорд. Возвращайтесь ко мне невредимыми. Все вы. – Она оглядела обоих деверей. – Но, пожалуйста, будьте осторожны. Ты мне нужен, Конал.

– Чтобы сделать еще одного ребенка, – едва слышно пробормотал он и, перегнувшись, поцеловал ее в губы.

– Да, – кивнула Адэр. – Чтобы сделать еще одного ребенка.

Она долго стояла на вершине холма, глядя вслед небольшому отряду. И была вне себя от изумления, когда, десять дней спустя, они вернулись. Сражения так и не было, поскольку король, не понимая, что его собственный сын и есть вдохновитель восстания, отказался драться и вместо этого попытался вести дипломатические переговоры, к величайшему отвращению графа Ангуса и остальных мятежников. Они не хотели видеть на троне Шотландии Якова III. Им был нужен его сын. Король был абсолютно бессилен, и Шотландия лишилась даже того небольшого престижа, который имела до сих пор. Но Яков III пообещал лордам, что будет чаще советоваться с ними и сыном. Армия восставших отправилась в Ферт-оф-Форт, где предводители попытались привлечь на свою сторону войско короля. Но лорды не распустили своих сторонников, поскольку, судя по прошлому опыту, доверять Якову III было нельзя.

Одной Адэр было безразлично, какой король правит в Шотландии. Она была счастлива, что Конал благополучно вернулся домой. Радость была так велика, что Адэр стала реже вспоминать о дочери. И постепенно начала сознавать, что ее муж просто не умеет красиво говорить. Он не был похож на ее прежних мужчин, умевших плести паутину затейливых речей. Конал – неотесанный приграничный лэрд. Ее муж. И она любит его.

Может, именно потеря малышки Джейн заставила Адэр понять, что ей суждена именно эта судьба и именно такая жизнь. Англия осталась только в воспоминаниях, а Стентона больше нет. Адэр еще повезло оказаться в Клайте, ибо ее участь могла быть намного хуже. Смерть ребенка яснее ясного показала Адэр, что она хочет детей. Детей Конала. Он был терпелив с ней, и Адэр решила отплатить за его безмолвную любовь способом, наиболее приятным для них обоих. Адэр намеревалась соблазнить мужа.

Они не спали вместе со дня рождения Джейн, и лэрду не терпелось отведать прелестей жены. В ночь его возвращения Адэр встала из-за стола и, прежде чем уйти, прошептала ему на ухо приглашение. Дункан, оказавшийся сообразительнее Мердока, тут же поднялся.

– Мы с парнишкой собираемся навестить Агнесс, – сообщил он, хлопнув по плечу брата. – И не вернемся до утра, так что запри дверь, Конал.

– Я слышала, что после принца Агнесс не смог удовлетворить ни один любовник, – заметил лэрд. – Боюсь, кроме Джейми, она теперь никого знать не хочет.

– Поэтому мы и собрались к ней вдвоем, – смеясь, пояснил Дункан. – Теперь требуется не менее двух мужчин, чтобы удовлетворить распутную девицу. Мыс Мердоком не поссоримся из-за ее милостей. Будем развлекать ее всю ночь и к рассвету окончательно измотаем. Она почему-то неравнодушна к нашему младшему брату. Отсутствие опыта он возмещает юным энтузиазмом и энергией. Я сам видел, как он развлекался с ней без устали почти целый час. Лично я просто благоговею перед такой выносливостью.

Конал рассмеялся и, встав, взъерошил темные волосы Мердока.

– Отец, упокой Господь его душу, гордился бы тобой. Ладно, идите. Увидимся утром. Мы должны тренировать наших людей, ибо то дельце с королем еще не закончено.

К лету все, так или иначе, уладится.

– Каким образом? – спросил Мердок.

– Победит король, вопрос только какой, – задумчиво протянул лэрд. – Думаю, теперешний слишком слаб, чтобы выстоять против амбиций сына.

– Но горцы все еще на стороне короля, – отметил Дункан. – Их силы велики в сравнении с войском принца.

– Да, но пойдут ли они в бой за короля? – возразил Конал. – Этот вопрос, братцы, нуждается в точном ответе, а его мы не узнаем до вечера этой самой битвы, в которой мы либо выживем, либо погибнем.

– Доброй ночи, – попрощался Дункан, он был не в настроении спорить сегодня по столь серьезному поводу. Конал же обычно не слишком любил задумываться о делах государства, но последние события его изменили.

Дункан поманил Мердока, и они вместе вышли во двор. Вечер в постели с Агнесс куда приятнее, чем разговоры о будущем.

После их ухода лэрд обошел замок, желая убедиться, что все огни потушены, лампы и свечи погашены, а дверь заперта. И только потом поднялся по лестнице в спальню. Едва открылась дверь, в нос ударил аромат цветов лаванды. И перед огнем стоял большой высокий чан, которого он раньше не видел. Из него поднимался пар, сквозь который едва виднелась макушка Агнесс.

Заслышав шаги, она нежно пригласила:

– Идите ко мне, милорд. После долгого отсутствия вы нуждаетесь в ванне. Раздевайтесь. Сбоку от чана увидите ступеньки.

– Откуда взялась эта чертова штука? – спросил Конал, поспешно сбрасывая одежду.

– Гризел сказала, что в деревне поселился бондарь. Я пошла к нему, объяснила, что мне нужно, и вот! Теперь мы оба сможем поместиться в этом чане! Разве не приятно искупаться вдвоем?

Почти спотыкаясь, спеша оказаться рядом с женой, Конал добежал до маленькой лестнички рядом с чаном и застонал от удовольствия, как только горячая вода согрела его ноющие мышцы.

– Иисусе, женщина, с тех пор как ты появилась здесь, мой дом становится все уютнее, – пробормотал он, схватив Адэр в объятия.

– По-моему, теперь тебе понравится всегда быть чистым, – поддела его Адэр. – Ты скучал по мне?

Конал не знал, что послужило причиной таких перемен, но был вынужден признать, что это ему очень нравится. Он стал ласкать пышную грудь Адэр.

– Бесконечно, – признался он и был вознагражден долгим поцелуем. – А ты? Ты скучала?

– Еще как, – вздохнула Адэр, принимаясь щекотать его яички кончиками пальцев.

Конал судорожно сглотнул.

– Жена, сейчас я войду в тебя. Не знаю, как это удастся в лохани, но я попытаюсь! – прорычал он.

– О, надеюсь, у тебя получится, – промурлыкала Адэр, зазывно улыбаясь мужу.

Конал молча прижал ее к стенке чана, и Адэр ощутила прикосновение его напряженной плоти.

Конал сжал ее ягодицы, приподнял, так что она смогла обвить ногами его талию, и в тот же момент насадил Адэр на свое копье. Она оказалась тугой, горячей и мягкой, и Конал глубоко вздохнул. Потребовалась вся его сила воли, чтобы не излиться в нее в ту же секунду.

Ее соски кололи ему грудь. Адэр чуть вильнула бедрами и еще сильнее сжала ноги. Это послужило безмолвным сигналом, и Конал стал двигаться. Медленно, медленно, медленно, неспешными выпадами, пока за ее прикрытыми веками не взорвались звезды. Адэр тихо застонала. Муж вторил ей, сгорая от вожделения, и все-таки не сдержался. Его соки вырвались фонтаном, наполняя Адэр. Она бессильно обмякла, продолжая обнимать Конала.

Обретя дар речи, он едва слышно пробормотал:

– Ты соблазнила меня, колдунья. Намеренно соблазнила.

– Но тебе понравилось?

– Еще как, – протянул он.

– А мне этого мало. Но сначала я вымою тебя.

Сняв тряпочку с бортика лохани, Адэр зачерпнула жидкого мыла и стала тщательно мыть мужа.

– Сегодня ты не так жестока, как в первый раз, – заметил он, целуя ее в макушку. – Тогда ты содрала с меня кожу.

– Тогда мне пришлось бороться с двухлетней грязью, – напомнила Адэр. – А теперь я имею дело всего лишь с десятидневной.

Конал молча терпел, пока Адэр мыла его волосы, и больше не жаловался, что пахнет как цветок. Мало того, наслаждался терпким ароматом лаванды.

Наконец, по ее команде, он осторожно выбрался из лохани и стал вытираться. Адэр последовала его примеру, после чего, вынув из волос шпильки, вручила ему щетку, а сама уселась на край постели.

Конал не мог отвести глаз от ее обнаженного тела. Казалось, оно еще больше расцвело за последнее время.

Лэрд заставил себя сосредоточиться на своем занятии. Даже волосы Адэр стали еще роскошнее!

– Мм, как хорошо, – пробормотала она. – Я рада, что тебе нравится расчесывать мне волосы.

– Вы снова пытаетесь совратить меня, мадам, но я с радостью принимаю игру, – смеясь, ответил Конал.

Адэр повернула голову и встретилась с ним взглядом.

– Вы сказали, милорд, что вам это нравится. Если же нет, я немедленно одеваюсь и ложусь в постель спиной к вам, – пообещала Адэр.

– В таком случае я буду вынужден тебя побить, – пригрозил лэрд. – Священник, который сделал принца твоим опекуном, советовал колотить тебя регулярно, чтобы ты всегда помнила, кто в доме хозяин.

– Этот священник просто старый дурень! Ты вовсе не хочешь меня бить. Скорее уж уложить на спину!

– А ты? Ты этого хочешь? – спросил Конал, откладывая щетку и наматывая на руку шелковистые пряди. – Скажи, что сгораешь от желания, Адэр. Скажи…

Вместо ответа она встала, раздвинула его бедра и, опустившись на колени, взяла в рот его вздыбленную плоть и стала сосать и обводить языком головку. Наконец она поднялась и забралась ему на колени, чтобы поглотить эту плоть своим горячим влажным лоном.

– Я ответила на твой вопрос, муженек? – прошептала она, глядя в его серые глаза и принимаясь подниматься и опускаться. Вскоре она уже не помнила себя от наслаждения и, тяжело дыша, откинулась назад. Конал стал мять ее груди, покусывать соски. Когда Адэр закричала, он подул на них, посылая озноб удовольствия по ее спине. Его губы прошлись по ее шее и плечу, и Адэр изогнулась, охваченная экстазом, а потом упала в объятия Конала.

Но ему этого было недостаточно. Он держал Адэр, пока та не отдышалась, а потом встал, уложил ее на постель и стал вонзаться в жадное лоно. Почему-то ему вспомнился младший брат, который сейчас, возможно, забавлялся с Агнесс Карр. Мердок может держаться целый час. Сам Конал на такое не способен. Но он сумеет ублажить жену!

– Иисусе, – простонала Адэр. – Опять. Ты сделал это опять! О Боже, только не останавливайся, умоляю!

– Ни за что, – пообещал Конал и продолжал вонзаться в нее, пока оба едва не потеряли сознание от наслаждения. В какой-то момент они достигли блаженного небытия, дарованного только истинным любовникам. Конал взлетел к небесам, и Адэр последовала за ним. Волна за волной омывали их, постепенно замирая.

Потом они лежали в постели, держась за руки, довольные и уставшие. Оба долго молчали.

– Ты знаешь, Адэр, что я тебя люблю, – неожиданно сказал он.

– Знаю, – выдохнула она, изнемогая от ощущения невероятного счастья.

– Прекрасно. В таком случае больше об этом говорить необязательно.

– Только если ты сам захочешь повторить эти слова.

– Ты веришь мне? – встревожился Конал.

– Конечно, верю. И тоже люблю тебя.

И правда, она больше не станет беспокоиться по этому поводу. Даже если Конал никогда больше не признается ей в любви. Но что-то подсказывало Адэр, что, несмотря на свой характер, он еще не раз повторит ей эти три коротких слова.

– А теперь пора спать, милорд, – прошептала она. – Сегодня у меня больше нет сил вас соблазнять.

И, уютно свернувшись в его объятиях, положив голову ему на плечо, Адэр заснула.

Но к Коналу сон не шел. Он признался ей в любви и не солгал. Адэр сказала о своей любви, сказала не в гневе и не в печали. Странно, почему он так боялся излить ей свои чувства? Но теперь это не важно. Отныне между ними нет ничего недосказанного, и от их союза родятся здоровые дети.

Впереди у них было долгое лето, и следующие несколько недель прошли в счастливом забытьи.

Но как-то, в начале июня, на холмах вновь загорелись сигнальные огни. Посланец Хепберна явился в Клайт и объявил, что король нарушил данные им обещания и принц собирает войско, поскольку горцы встали на сторону законного правителя. На этот раз сражение неминуемо, и когда оно закончится, в Шотландии останется всего один король.

Адэр накормила гостя и оставила ночевать. На рассвете парень вернулся в Хейлз. Адэр дала ему на дорогу несколько овсяных лепешек и вяленой говядины. Он поблагодарил хозяйку и на прощание сказал лэрду:

– Мой господин просит вас как можно скорее прибыть в Хейлз, ибо через два дня мы отправляемся походом на север, милорд.

– Мы там будем, – пообещал лэрд, – и мой единокровный брат, лэрд Даффдура, тоже присоединится к нам.

Гонец ускакал, и сразу же вслед за ним Дункан Армстронг поскакал в Даффдур. Адэр стала готовить мужчин к отъезду. Всего в замке было тридцать солдат, кроме Конала и его братьев. Двадцать пять должны были сопровождать лэрда, но Конала очень тревожило то обстоятельство, что в замке остаются всего пятеро вооруженных мужчин. Сумеют ли они защитить Адэр и служанок? Не окажется ли его дом в опасности?

Но жена сумела успокоить его несколькими рассудительными фразами:

– Клайт – замок бедный, не обиталище знатного лорда, и о нем знают только те, кто приезжает сюда с какой-либо целью. Ворота день и ночь будут на замке, и мы не впустим в дом незнакомых людей. Кроме того, замок стоит на холме и с крыши прекрасно видны те, кто пытается подойти ближе. Ты и сам знаешь, что в него невозможно проникнуть, когда ворота закрыты. Да и красть у нас нечего, – добавила Адэр с лукавой улыбкой.

– Я смотрю, ты не слишком боишься, – заметил Конал, сжав ее руку.

– Просто знаю, что ты ко мне вернешься, – уверенно заявила Адэр.

Приехавший днем Дункан сообщил, что лэрд Даффдура вместе с двадцатью членами клана присоединится к ним назавтра у Мелвилл-Кросс, после чего они отправятся к Хепбернам.

Вечером Элсбет и служанки превзошли себя, готовя торжественные проводы лэрду и его людям. Элсбет приготовила лососину в белом вине на ложе из свежего салата, хотя было не совсем ясно, откуда взялось столько красной рыбы. Реками, где она водилась, владела только знать, а лэрд Клайта не принадлежал к аристократам. Элсбет состряпала также оленье рагу с морковью и луком-пореем, кроличий пирог с густой коричневой подливой, зажарила обвалянную в каменной соли половину говяжьей туши, подала каплунов с соусом из имбиря и лимонов. На столе красовалась даже туша небольшого кабанчика, имевшего глупость подойти слишком близ7 ко к замку в поисках обеда и вместо этого попавшего на обед к обитателям замка. Рядом высились горы караваев, кружков масла и головок сыра, рекой текли вино и эль. Завтра мужчинам предстояла бешеная скачка, но сегодня настало время праздника и песен о прошлых боях и подвигах.

Когда мужчины наконец отправились отдохнуть, Адэр медленно обошла замок, проверяя, все ли огни потушены, и только потом отправилась в спальню, где ожидал ее Конал. Он был обнажен и жаждал ее ласк, но Адэр нежно охладила его пыл, не желая торопить события в эту ночь. Он горящими глазами наблюдал, как она медленно раздевается, аккуратно складывая одежду, а потом умывается над тазиком. Вожделение Конала разгоралось все сильнее при виде высоких грудей и соблазнительных изгибов бедер.

– Ты расчешешь мне волосы? – спросила Адэр и, не дожидаясь ответа, вручила ему щетку из грушевого дерева.

Конал молча взял щетку и провел по черным волосам, но уже через несколько минут забыл обо всем и, обняв жену, сжал ее груди и прижался жаркими губами к ее плечу.

– Не хочу оставлять тебя, – прошептал он, играя ее сосками, и лизнул розовую раковинку уха.

– А я не хочу расставаться с тобой, но мужчина должен выполнить свой долг. Конечно, ты никогда не станешь знатным лордом, но от этого я не стану меньше любить тебя. Трусость может обесчестить имя Брюсов! Ты обязан поддержать принца! Я чувствую, что победа будет на его стороне.

Повернувшись в объятиях мужа, Адэр толкнула Конала на постель, наклонилась и стала лизать его тело горячим язычком.

– Я утешу тебя, муж мой, и ты уедешь завтра, зная, что должен вернуться ко мне, – шептала она, покусывая его соски, целуя живот и щекоча языком ямку пупка.

Конал застонал от восторга и, сжав Адэр покрепче, стал целовать, пока у нее не закружилась голова. Она безудержно ласкала его, и он, скользнув между ее мягких бедер, стал играть с ее крохотной любовной драгоценностью зубами и языком, пока из лона не начали изливаться молочно-белые пряные соки. И только потом, взгромоздившись на Адэр, Конал наполнил ее своей плотью и стал ублажать, пока оба не обессилели.

– Теперь нам нужно отдохнуть, – смущенно пробормотал Конал. – Необходимо сохранить силы для завтрашнего путешествия.

Он прижал к себе Адэр, и оба заснули.

Конал проснулся с первыми рассветными лучами. За окнами уже пели птицы. Адэр крепко спала, прижавшись к нему. Несколько долгих минут он наслаждался видом и запахом ее обнаженного тела. Он унесет память о жене в битву, где бы и когда бы она ни случилась.

Наконец он со вздохом сожаления поднялся, облегчился в ночной горшок, умылся и быстро оделся. Но когда натягивал сапоги, Адэр открыла глаза.

– Пора? – спросила она.

– Почти. Я еще не завтракал, – ответил он, наклоняясь и целуя ее.

– Я сейчас спущусь, – пробормотала Адэр.

В зале уже собирались мужчины. Флора и Гризел разносили овсянку. За ними шел Джек, громоздя на раскладные столы масло, сыр и хлеб и наполняя кубки горьким элем. Конал уселся за высокий стол.

– Похоже, ночь была добрая, – хитро улыбнулся Дункан.

– А у тебя, по всему видно, – тяжелая, – парировал Конал.

– Агнесс хотела попрощаться с нами. Мердок все еще с ней. Она клянется, что он как раз успеет к нашему отъезду, – сообщил Дункан. – Вместе с людьми Йена нас пятьдесят человек. Он приведет двадцать солдат во главе с капитаном, бастардом нашего отца. Между ними всего несколько месяцев разницы. Отец обрюхатил служанку, когда матушка носила Иена. Она здорово разозлилась на отца, но и слова не сказала матери Тэма.

– К счастью, у нашего папаши не было бастардов, – заметил лэрд. – Ма была женщиной строгой. Ох и досталось бы мне от нее за такое обращение с Адэр, когда та впервые появилась в Клайте!

– А по-моему, она бы еще больше рассердилась на Адэр, за то, что та отказывалась выйти за тебя, – рассмеялся Дункан. – А вот и эта коварная особа пришла попрощаться с нами. Доброе утро, мадам!

Адэр постаралась хорошенько накормить отъезжающих. Одному Господу известно, когда им доведется сытно поесть!

Зал опустел, и остался лишь один Конал. Адэр сунула ему хлеба и сыра.

– Береги себя, дорогой, и возвращайся ко мне живым и невредимым. Нам еще нужен сын для Клайта!

– У нас будет сын! – пообещал Конал. – Вся эта история не займет много времени. Битва будет яростной, но короткой. И у нас еще будет впереди несколько летних недель.

Они вместе вышли во двор, где мужчины садились на коней. Среди них был и молодой Мердок, уставший и явно невыспавшийся. Адэр поправила красный тартан Конала и почистила рукавом серебряную бляху, родовой знак клана. Конал вскочил в седло, наклонился, поцеловал жену и, – >77 собрав поводья, поднял руку, что послужило знаком к отъезду. Только потом он оглянулся на Адэр, и она в ответ махнула рукой и еще долго стояла в воротах, глядя вслед удалявшемуся отряду.

Когда улеглась пыль, поднятая конскими копытами, Адэр со вздохом приказала закрыть ворота и ушла в зал помогать женщинам убирать остатки завтрака.

Следующие несколько недель Бейст повсюду следовал за ней, не выпуская госпожу из поля зрения. Мало того, устраивался по ночам в ее спальне, словно понимая, что, пока хозяина нет дома, его обязанность – охранять Адэр.

Вся округа неожиданно опустела, словно люди чего-то ожидали. Много дней они не видели ни одной живой души, хотя оставшиеся мужчины день и ночь следили, не появится ли кто, опасаясь, внезапного нападения.

Адэр ела на кухне вместе с Элсбет и остальными и целыми днями возилась в огородах. Травы, лекарственные и кулинарные, теперь росли не по дням, а по часам. Кроме того, она сумела возродить цветник, ранее принадлежавший прежней хозяйке. Время тянулось на удивление медленно, и однажды стражник, стоявший на самом верху, крикнул, что к Клайту приближается всадник.

Когда незнакомец уже был у ворот, во двор вышла Адэр.

– Не открывайте, пока мы не узнаем, кто это, – велела она.

– На нем плед Хепбернов, – возразил страж. Второй, дежуривший у ворот, открыл маленькое смотровое оконце и, выглянув, строго спросил:

– Кто ты и зачем явился?

– Херкьюлез Хепберн, с посланием от моего хозяина к госпоже Клайта.

– Откройте ворота и впустите его, – бросила Адэр.

Стражник открыл половинку ворот ровно настолько, чтобы всадник мог проехать. Он спешился и, немедленно подойдя к Адэр, вежливо поклонился.

– Мой хозяин велел передать, что все хорошо, – торопливо объявил он, видя ее взволнованное лицо.

Адэр даже ослабла от радости.

– Заходи в дом, Херкьюлез Хепберн, и выпей вина, – пригласила она, только сейчас заметив, как он высок и могуч.

Адэр налила ему чашу вина, дождалась, пока он выпьет, и снова наполнив кубок, пригласила сесть у очага. Сама она села напротив, подалась вперед и спросила:

– Что случилось? Говоришь, мой муж жив и здоров?

– Да, и сражение безоговорочно выиграно нами, миледи.

– Сейчас я созову людей в зал, чтобы все могли послушать, как было дело.

В зале собрались служанки, Джек и три стражника. Двое остались охранять замок. Окружив Адэр и гостя, все выжидающе уставились на последнего.

Херкьюлез Хепберн осушил половину кубка и начал:

– Битва завязалась в долине Стерлинга и продолжилась у Баннокберна, в том самом месте, где сражался славный предок вашего мужа, Роберт Брюс. И в том же месяце!

Очевидно, Херкьюлез оказался замечательным рассказчиком и был вознагражден дружным аханьем всей компании.

– Горцы стояли за короля. Графы Хантли и Кроуфорд, члены кланов Гордон и Линдси, а также эдинбургское ополчение, явились поддержать его. Мы оказались лицом к лицу с огромным войском, в несколько раз превышавшим количество наших солдат, но правда была на нашей стороне. Принц Джеймс был великолепен. Под его знаменем собрались силы Ангуса и Аргайла, Дугласов и Кэмпбеллов, Хепбернов, Брюсов, Армстронгов и Хоумов. Даже епископ Глазго прислал своих людей. Но только один лэрд с севера стоял за нас: Лесли из Гленкирка, высокий горец, который дрался как сам дьявол.

– А мой муж? – всполошилась Адэр.

– Жив и здоров, мадам. Счастлив сказать, что на нем нет ни царапинки. Но позвольте мне продолжить. Битва длилась несколько часов, и наши люди, зная, что иного выхода нет, сражались яростно и свирепо. Горцы падали как подкошенная трава от наших копий и мечей. И, говорят, Яков Третий, поняв, что дело плохо, бежал с поля битвы. Свидетели утверждают, что у мельницы Битона конь споткнулся и сбросил его. Две крестьянки, не зная, кто он, но видя, что человек ранен, оттащили короля на мельницу. Там он вроде бы попросил привести священника. Одна из женщин побежала искать служителя Господня. И вскоре вернулась с незнакомцем, объявившим себя священником. Король заклинал оставить их наедине, поскольку пожелал исповедаться. Вскоре священник ушел. Когда крестьянки вернулись на мельницу, чтобы помочь несчастному, оказалось, что тот лежит мертвым, с кинжалом в груди. Они с воплями убежали с мельницы и бросились к возвращавшимся со сражения солдатам.

– Иисусе! – прошептала Адэр. Остальные набожно перекрестились.

– Непонятно, кто убил прежнего короля, но теперь у Шотландии есть новый, имеющий неоспоримые права на трон, – Яков Четвертый, да защитит его Господь.

– Господь да защитит короля! – вторили собравшиеся.

– Благодарю за то, что приехали и сообщили вести о моем муже, – кивнула Адэр. – Не знаете, когда он вернется в Клайт?

– Король просил всех своих сторонников явиться на коронацию в Скон двадцать пятого числа нынешнего месяца. После коронации ваш муж вернется домой, мадам.

Адэр облегченно вздохнула.

– Ты переночуешь у нас?

– Нет, но спасибо за приглашение. Июньские дни длинные. Сейчас только полдень, а по ночам поднимается яркая приграничная луна. Я смогу добраться до Хейлза, а потом вернуться к господину.

– Может, пообедаешь? – с улыбкой искушала Адэр.

– Да, неплохо бы что-нибудь положить в рот.

Элсбет покормила гонца, восхищаясь его аппетитом и приговаривая, что имя Херкьюлез[4] удивительно идет ему.

Пообедав, он уехал, но сначала Адэр попросила сказать Коналу, чтобы тот не медлил и сразу же после коронации мчался домой.

– Напомни, что у нас еще есть незаконченное дельце.

– Обязательно, – пообещал Хепберн и, вскочив на коня, помчался по северной дороге.

Глава 16

Конал вернулся домой в последний день июня, вместе с братьями и двадцатью членами своего клана. Кроме того, с ними приехали семнадцать представителей клана Армстронгов, но среди них не было лэрда. Адэр выбежала во двор, чтобы приветствовать мужа и братьев. Они казались уставшими и измученными. Плечо Мердока было забинтовано, и Адэр увидела, что повязку давно пора сменить, поэтому она первым делом повела его в аптеку. Мердок терпеливо ждал, пока Адэр осторожно снимет грязные тряпки и осмотрит рану. Порез был глубоким, но тот, кто ухаживал за Мердоком, хорошо очистил рану, и она не воспалилась, хотя кровь продолжала сочиться редкими каплями. Адэр смазала рану целебной мазью и снова перевязала плечо полосками чистой ткани.

– Ничего, будешь жить, – пообещала она, и Мердок ответил слабой улыбкой:

– Это был сущий кошмар. Я видел столько крови и мертвецов, что мне хватит до конца жизни. Понимаю, мужчина должен быть сильным, но я рад, что не остался там. Только не проговорись братьям о том, что я сказал. Не хочу, чтобы они стыдились меня. – Глаза Мердока наполнились слезами.

Адэр ласково обняла его за плечи.

– Все в порядке, Мердок. Я никому не скажу.

– Я ровесник короля. Но он так храбр, – вздохнул Мердок.

– Полагаю, он тоже плачет в уединении своей спальни, – заверила Адэр. – Как и все мужчины. Хотя они ни за что не признаются в этом. Я видела, как мой дядя страдал по своей жене и маленькому сыну. Скорбь – это вовсе не порок для сильного мужчины.

Зал быстро наполнялся мужчинами, и женщины принялись разносить еду и напитки, сначала на высокий стол, потом – на все остальные.

Адэр ждала, пока Конал все ей расскажет – где Иен Армстронг и почему Дункан так печален.

– Где лэрд Даффдура? – выпалила она, наконец потеряв терпение.

– Сидит слева от тебя, – коротко ответил Конал. Адэр вопросительно уставилась на Дункана.

– Мой брат убит при Сочиберне, – ответил тот. – И поскольку он был не женат, Даффдур теперь мой и я его лэрд. Завтра я покидаю Клайт.

– Мне очень жаль, что твой брат погиб, и все же эта потеря дала тебе власть и землю, – пробормотала Адэр.

– Мой настоящий дом – Клайт. Я был всего лишь маленьким мальчишкой, когда приехал сюда. И почти не помню Даффдур. Я не слишком часто навещал Йена. Он не любил принимать меня, считая мое присутствие умалением его власти. Он любил Даффдур. А теперь его даже не похоронят там! Как большинство тех, кто пал при Сочиберне, он был погребен на поле брани.

– Мой дядя погиб в сражении при Босуорте, – тихо сказала Адэр. – Вместе с моим вторым мужем, Эндрю Линбриджем, Темным Уолтером, командиром нашего гарнизона, и многими добрыми жителями Стентона. Прости, Дункан, мне очень жаль, и я все понимаю.

– Спасибо, Адэр. Я буду скучать по тебе, – пробормотал Дункан.

– Отныне, милорд, вам следует прекратить свои похождения, – посоветовала она. – Теперь вы лэрд Даффдура и должны взять жену, чтобы продолжить род Армстронгов.

– Но где мне найти столь же здравомыслящую женщину, как ты, Адэр? – поддразнил он. Своей мягкостью и рассудительностью она помогла снять тяжелое бремя с его плеч. И она права: ему необходимо жениться.

– Она где-то рядом и ждет тебя, Дункан, но ты не найдешь ее в коттедже Агнесс Карр, – отшутилась Адэр.

Мужчины, слышавшие их разговор, засмеялись. А когда Конал повторил их разговор всем, кто сидел за раскладными столами, зал взорвался добродушным хохотом, поскольку все члены клана Брюсов и довольно много Армстронгов хорошо знали прелестную Агнесс.

Вкусный обед и шутки в адрес деревенской шлюхи словно рассеяли тьму последних недель. Жизнь снова брала свое.

Адэр и братья уселись на привычные места у очага. За окном стояли сумерки, которым предстояло продлиться почти всю ночь. Собравшиеся в зале разделились на компании и тихо беседовали или бросали кости. Бейст положил большую голову на колени хозяйки и Преданно смотрел ей в глаза, пока та чесала ему за ушами.

– Расскажи о коронации, – попросила Адэр мужа. – Она была очень роскошной?

– Скорее убогой, – вставил Дункан.

– Верно, – кивнул Мердок.

– Конал? – удивилась Адэр.

– Что тебе известно? – спросил лэрд.

– Только то, что убийца зарезал старого короля. По крайней мере так сказал Херкьюлез Хепберн, когда приехал сообщить, что ты жив.

– Да, его зарезали. Известие достигло замка Линлитгоу, где находился принц, нынешний король. Говорят, он был вне себя от горя, ибо считал, что все будет иначе. Никто не знает, кто это сотворил. Убийцу, несомненно, нанял кто-то из знатных лордов. Или он просто надеялся заслужить благоволение своего хозяина.

Адэр кивнула, вспомнив молодого пажа, приехавшего искать защиты в Стентоне и рассказавшего об убийстве ее братьев. Ни один правитель, претендующий на трон, не потерпит соперника.

– Тело старого короля привезли в Стерлинг и поместили в королевскую часовню, где оно лежало под королевским штандартом, пока не сколотили гроб. Король вместе с Хоумом, Ангусом и Патриком Хепберном приехал из Линлитгоу. Яков вошел в часовню один, а выйдя, протянул всем троим руку для поцелуя, после чего покинул их. К нему привели братьев, герцога Росса и принца Джона, опасаясь, что кто-то из противников короля захватит одного из мальчиков и попытается поднять мятеж его именем. Старого короля похоронили в Камбаскеннете, рядом с королевой, которую он любил. После похорон мы вернулись во дворец в Сконе, на коронацию принца. Он приказал всем одеться в черное, но священник упросил его надеть цветной короткий плащ. Яков выбрал алый, а герцог Росс – голубой. Поднялся скандал, потому что кузен короля хотел надеть зеленый, но ко-д7о роль не позволил. Так что плащи, его и герцога Росса, были единственными цветными пятнами в море траура. Ничего не скажешь, король искренне любил своего отца.

К коронации почти ничего не было готово. Северные лорды, те, кто выжил и не принимал участие в сражениях, так и не приехали. Даже не все епископы собрались. Не было установлено… как ты это называешь… порядка, в котором лордам полагалось входить в церковь.

– Первоочередности, – подсказала Адэр.

– Нуда, именно. Потому что парламент еще не назначил чиновников для нового короля. Ангус выступал в роли регента, и решил, что у Хоума дурные манеры. Впрочем, по правде говоря, так оно и есть. Но королю пришлось успокаивать их и просить помириться. Однако Хоум разбушевался всерьез. Поссорился с братом, настоятелем Колдингема. Аргайл и лорд Грей не разговаривают, а какой-то проклятый епископ из захолустья попрекал нас грехами прошлого. Огромную помощь королю оказали герцог Росс, еще совсем молодой парень, и Роберт Блекейдер, добрый епископ Глазго, который поддерживал его с самого начала. Остальные лорды препирались и ссорились как дети.

– Были ли на коронации знатные люди из других стран? – спросила Адэр.

– Если и были, я все равно бы их не узнал, – пожал плечами Конал. – И вся церемония была очень короткой и убогой. Хотя Скон – традиционное место коронации шотландских королей, после битвы прошло всего две недели и подготовиться просто не было времени. С трудом отыскали на чердаке дворца побитый молью балдахин из золотой парчи, который держали над головой короля. Когда настал миг помазания, он допустил в часовню только братьев и священнослужителей. Остальные теснились в дверях, стараясь что-то разглядеть. Я, стоя позади, ничего не видел. Хепберн умудрился пробраться вперед. Хотя он не слишком знатен, всем известно, что король – его близкий друг. Он рассказал, что король во время коронации стоял на коленях, но золотая, усыпанная драгоценными камнями корона то и дело соскальзывала ему на лоб, поскольку так ему не понравилась, что он накануне не пожелал примерить ее, дабы подшить бархатную подкладку. Пришлось измерять его шляпы, и мерку сняли неправильно.

Позже я стоял в парадном зале Скона, в длинной очереди тех, кто приехал на коронацию Якова Четвертого. Стены зала были увешаны знаменами всех кланов, представленных в Сконе в тот день. На почетном месте висел флаг клана Брюсов, ибо наш предок когда-то сидел на троне Шотландии. Хоум сказал, что корона, которую надел Яков, принадлежала Брюсу, и поскольку у него была очень большая голова, остальным королям пришлось вставлять бархатную подкладку, чтобы корона кое-как держалась. Я ждал вместе с остальными, чтобы принести клятву верности от имени Брюсов. А Дункан клялся от имени Армстронгов из Даффдура.

– Король выразил мне свои соболезнования, – вмешался Дункан, – и пообещал молиться за моего брата. Он очень добр.

– А потом? – допытывалась Адэр.

– Накрыли столы, но еда была довольно скудной, – признался Конал. – В моем доме готовят куда вкуснее.

Дункан и Мердок согласно кивнули.

– И никаких танцев? Никаких развлечений? – удивилась Адэр.

– Все было очень плохо устроено, но разве могло быть иначе? – пояснил Конал. – Отца короля убили в сражении, после которого сын занял трон. Двор в трауре, и ни о каких празднествах не может быть и речи. Нам еще повезло, что обошлось без дальнейшего кровопролития. Есть немало недовольных исходом сражения при Сочиберне. Но скоро они поймут, что Яков в отличие от своего отца намерен править страной.

– Король послал тебе привет, Адэр! – взволнованно воскликнул Мердок. – Скажи ей, Конал!

– Он просил, чтобы ты его помнила, – кисло пробормотал Конал.

– И вовсе не так! Он сказал: «Милорд Клайт, пожалуйста, напомните обо мне моей прекрасной английской кузине. И передайте, что мы будем рады видеть ее при дворе».

– Неужели? Как мило со стороны короля! – бесстрастно ответила Адэр, хотя глаза ее заблестели. Конал ревнует! Судя по выражению лица, он просто сгорает от ревности. И если бы не Мердок, наверняка не подумал бы передать ей привет от короля. Значит, она права. Ревнует, и очень.

Адэр поднялась из-за стола, пожелала братьям доброй ночи и протянула руку мужу.

– Вы придете сейчас, милорд, или позже – с улыбкой осведомилась она.

– Позже, – буркнул он.

Адэр сделала реверанс и вышла из зала.

– А я бы пошел с ней, – ухмыльнулся Дункан.

– Посмотрим, как поведешь себя, когда заполучишь жену, которая только и норовит вывести мужа из терпения, – ответил лэрд.

– Что она такого сделала? По-моему, Адэр слова тебе против не сказала! – удивился Мердок.

– Она захочет поехать ко двору, – предсказал Конал. – Видел, как загорелись ее глаза, когда ты передал ей слова короля? Адэр выросла при дворе, и для нее это место как родное. Мне не терпелось покинуть Скон. А Стерлинг, говорят, куда роскошнее! Я не придворный. Я простой приграничный лэрд.

– Не знаю, прав ты или нет, – пожал плечами Дункан. – Раз ты уже дома, награди ее ребенком. Тогда ей будет не до придворных забав и она останется в Клайте.

– Да, – рассеянно кивнул Конал, глядя в огонь.

– Сидя здесь, ребенка не сделаешь, – заметил старший брат. – Иди к жене.

Лэрд поднялся и без лишних слов поспешил наверх, в спальню. Войдя, он захлопнул за собой дверь с такой силой, что петли задребезжали.

– Я ждала тебя, – выдохнула Адэр, сбрасывая камизу и оставаясь обнаженной.

Не успел Конал ответить, как она принялась срывать с него одежду.

– Мне все равно, что от тебя несет лошадиным потом и что ты не мылся две недели! Я хочу тебя, дорогой! И не собираюсь дольше тянуть!

– Иисусе, женщина! – ахнул Конал, чувствуя, как его мужское достоинство натягивает перед штанов. – Я тоже хочу тебя.

Одежда полетела на пол. Конал швырнул Адэр на кровать и без всяких предварительных ласк вонзился в гостеприимное лоно. Адэр была теплой и очень влажной.

– Вижу, у тебя не было любовника в мое отсутствие! – прорычал Конал.

– Ни одного, – поклялась Адэр. – О-о, да, Конал, да! Еще! Я хочу еще! – молила она.

Он входил в нее медленно и глубоко… еще глубже… Адэр обхватила ногами его талию, и Конал скользнул так глубоко, как только мог. Ее волосы пахли цветами, а тело словно было создано для него. Адэр принялась двигаться вместе с ним, постанывая от удовольствия, встречая каждый его выпад, пока голова Конала не закружилась. Но тут, слишком скоро, его семя наполнило ее, и Конал разочарованно застонал.

Адэр продолжала обнимать его. Он по-прежнему оставался в ней, и она вдруг поняла, что его любовное копье не уменьшилось ни в размере, ни в твердости. Он пролил свое семя, но все еще не был удовлетворен.

И тут Конал снова стал входить в нее, но через несколько секунд остановился, подождал и опять начал свою сладостную пытку. Адэр забилась в экстазе, и Конал поймал губами ее восторженные крики, по-прежнему оставаясь в ней, жадный и жаждущий.

– Ты убьешь меня наслаждением, – прошептала она. Конал тихо рассмеялся:

– Я истосковался по тебе, вот и все.

И он снова мощно вошел в нее, и совсем скоро они затерялись в пламени исступленной страсти, поглотившей обоих и оставившей их слишком слабыми, чтобы пошевелиться. Вскоре они крепко заснули, не разжимая объятий.

А лето все тянулось. Пчелы жужжали в вереске, заполонившем склоны холмов. В стране царил мир. Дункан отправился в Даффдур, где члены клана встретили его, провозгласили лэрдом и поклялись в верности. Конал, Адэр и Мердок очень скучали по Дункану. Рана Мердока зажила, но правая рука еще плохо действовала. Несмотря на отвращение к кровавым бойням, Мердок каждый день тренировался во дворе замка, пока не разработал руку. Только когда погода бывала очень уж плохой, парень оставался дома.

– Зачем ты это делаешь, если так ненавидишь войну? – спросила как-то Адэр.

– На границах никогда не бывает долгого мира, и, может, когда-нибудь мне понадобится защищать Клайт. Не забывай, Адэр, я самый младший сын у матушки и должен отрабатывать свое содержание. Ибо у меня нет ни денег, ни земель, и только благодаря доброте брата я имею крышу над головой.

– Станешь постарше – найдем тебе богатую наследницу, – пообещала Адэр, и Мердок рассмеялся.

– В конце июля приехал Херкьюлез Хепберн с новостями о короле.

– Король лишил титула последнего фаворита отца, Рамзи из Балмейна, и отдал титул Патрику. Теперь он граф Босуэлл. И король судит вся тяжбы по самым жестоким преступлениям.

– Каким именно? – полюбопытствовала Адэр.

– Убийство, поджог, грабеж и насилие. Неужели английскому королю нет дела до подобных историй?

– У нас есть суды и судьи. Иногда король рассматривает самые важные дела вроде государственной измены.

– У нас не хватает ученых мужей, – вздохнул Хепберн. – И это хорошо, что король лично судит преступников. Его отец в отличие от сына был чересчур мягок и снисходителен в своих суждениях. А вот новый король велел повесить единственного сына старого лорда Драммонда из Перта, ставшего причиной гибели шестидесяти членов клана Марри. Молодой Драммонд, очаровательный молодой человек и фаворит короля, враждовал с Марри и поэтому поджег церковь, в которой собрались мужчины, женщины и дети. Люди сгорели заживо. В свое оправдание он твердил, что всего лишь хотел напугать их, но выяснилось, что он запер единственную дверь. Король вынес обвинительный приговор и сам присутствовал при казни вместе со старым лордом Драммондом. Его величество заявил, что в подобных случаях не потерпит фаворитизма. И теперь люди стекаются к нему со всей страны. Он шагу не может ступить без того, чтобы его не окружили. Народ очень любит его. Когда он приезжает из Толбута, где правит суд, перед его конем бежит скороход и кричит: «Дорогу! Дорогу!» Но люди стремятся коснуться его одежды, поцеловать руку. Никогда за всю свою жизнь не видел ничего подобного.

– Скажи, все ли лорды помирились с королем? – спросил Конал.

Прежде чем ответить, гость осушил кубок.

– Нет, не все, хотя рано или поздно им придется это сделать. Он призвал их в Эдинбург. Кое-кто из приближенных советовал обвинить их в государственной измене, но другие так не считали. Ангус заявил, что нелепо обвинять в измене человека, сражавшегося за своего короля, и Яков согласился. Но ему еще нужно оправдаться перед правительствами некоторых иностранных держав, называющими его отцеубийцей.

– Англия, – тихо заметила Адэр. – Генрих VII пытается посеять рознь в Шотландии.

– Да, Англия. Рамзи сбежал именно туда и пытается уговорить тамошнего короля ввести войска в Шотландию.

– С какой целью? – допытывалась Адэр. – На троне Шотландии сидит законный наследник. Но расскажи, что случилось, когда лорды приехали в Эдинбург.

– Как я уже говорил, кто-то приехал, а кто-то не захотел. Тут же появился список тех, кого полагалось судить за государственную измену, но из всех великих имен назвали только одно. Граф Бакан, дядя короля по прозвищу Искренний Джеймс, здоровенный жирный парень. Он встал перед королем на колени, коснулся лбом его сапог, и наш Джейми поднял его и простил. И хотя ни Хантли, ни Кроуфорд, ни другие знатные господа так и не показались, в приемной было полно других лордов, рыцарей и джентльменов, ожидавших приговора короля. Но он был милостив: на некоторых наложил пеню, остальных просто пожурил – и сказал, что его величайшее желание – сделать Шотландию единой, сильной и процветающей. И что в его сердце нет места для возмездия.

– Он поистине великодушен! – заметила Адэр.

– Совсем как его родитель, – буркнул лэрд.

– Ничего подобного, – возразил Хепберн. – Он сильный человек и поэтому может позволить себе выказать милосердие к врагам. Недаром его любят и почитают. Но конечно, когда пришло время награждать верных друзей, все члены его совета и друзья высказали желание удостоиться чести. Один Ангус ничего не сказал и только хмурился. Наверное, хотел, что бы король вознаградил его без всяких просьб. Поэтому рассердился на остальных и стал обличать их алчность и корыстолюбие. К сожалению, он в своей тираде упомянул и короля, а потом вылетел из комнаты и хлопнул дверью. Король не мог побежать за ним, хотя наверняка был ранен в самое сердце, поскольку граф, вместе с епископом Глазго, был самым верным его союзником. Поэтому король отдал другим должности и награды, предназначенные Ангусу. Мой бедный кузен Патрик теперь верховный адмирал Шотландии, а он ненавидит море. – Херкьюлез от души рассмеялся. – Слава Богу, что нашим маленьким флотом управляет сэр Эндрю Вудз! Хотя для меня остается тайной, зачем вообще Шотландии флот! – Он подмигнул Адэр, что заставило Конала мгновенно помрачнеть, а его жена едва сдержала смех.

– Как ты добр, Херкьюлез, что приехал и рассказал нам новости! – воскликнула она.

– Я рад передать вам все, что знаю, но кроме того, еще и привез приглашение. Поскольку официально Шотландия находится в трауре по прежнему королю, в Стерлинге не собираются праздновать Рождество, но мой брат, как новый граф Босуэлл, примет у себя короля и пригласил вас к себе на Новый год. Народу соберется мало, только старые друзья.

Конал пожал плечами:

– Не знаю, сможем ли мы принять приглашение графа.

– Король лично просил, чтобы его прелестная английская кузина приехала в Хейлз, – спокойно объявил Херкьюлез. – Замок невелик, но там соберутся не только мужчины, но и дамы тоже.

– Милорд, – осторожно начала Адэр, положив маленькую ручку на плечо мужа, – граф оказывает нам честь. Пожалуйста, не могли бы мы поехать? Мне так хочется немного развлечься.

Хепберн едва сдержал улыбку. Госпожа Клайта славилась своим умом, и муж был совершенно ею очарован. Но говорили также, что англичанка росла при королевском дворе и знает обычаи и привычки сильных мира сего, а следовательно, несмотря на упрямство мужа, настоит на своем и отправится в Хейлз на Новый год. Она не упустит возможности войти в милость к королю и графу Босуэллу ради блага мужа и клана Брюсов.

– А если ты носишь ребенка? – проворчал муж.

– Я не ношу ребенка, – бесстрастно ответила Адэр.

– Но сейчас только конец лета. К декабрю ты вполне успеешь забеременеть, – настаивал лэрд. – Вы уже потеряли одно дитя, мадам. Хотите потерять второе?

– Если я и забеременею, мы всегда сможем передумать и остаться дома, но до Хейлза всего день пути. Мой отказ никого не оскорбит. Однако, конечно, решать должен ты, как лэрд Клайта, а я всего лишь твоя жена. Все же ты порадуешь меня, если передашь с Херкьюлезом, что мы приедем, – нежно улыбнулась Адэр.

Хепберн искренне веселился, наблюдая смену эмоций на лице лэрда. Тот хотел быть хозяином в собственном доме и одновременно сделать жену счастливой. А она, вне всякого сомнения, давала ему всяческую возможность сохранить достоинство. Не говорила от имени мужа, как сделали бы большинство женщин, не упрекала в глупости, не принимала предложение самостоятельно. Не рыдала, не капризничала, не топала ногами, не обвиняла в желании досадить ей, а вместо этого искусно вела его к решению, которое подсказывала сама. Херкьюлез подумал, что госпожа Клайта – женщина поразительная, и найти такую жену – величайшая удача для любого мужчины.

– Передай Патрику, что мы будем счастливы принять его приглашение и будем в Хейлзе к Новому году, – вымолвил наконец Конал.

– Он будет доволен, милорд, и король тоже, – кивнул парень.

В этот раз гость остался на ночь и развлекал собравшихся историями о своем клане. Когда утром Хепберн собрался уезжать, Адэр очень жалела, потому что в Клайте редко бывали гости.

Лето подошло к концу, и как-то в октябре Адэр выехала вместе с Коналом, Мердоком и другими членами клана, чтобы помочь подогнать ближе к замку лохматых коров-шорт-горнов, которых они держали для молока. Они почти подскакали к стаду, когда заметили другой отряд всадников, скачущих им навстречу. Лэрд выругался про себя.

На плащах неизвестных не было блях с гербами кланов. Вероятнее всего, это были разбойники, охотившиеся за скотом. Лэрд велел своим людям остановиться.

– Возвращайся в замок, – сказал он Адэр.

– Если я оторвусь от вас, кто-то из них обязательно погонится за мной. Не желаю, чтобы меня снова продали!

– Нам скорее всего предстоит драка, – пояснил Конал. – Черт возьми, как я смогу защищать себя и скот, если стану волноваться за тебя?

– Я тоже могу драться, – заявила Адэр.

– Иисусе, женщина, делай как тебе велено! Мердок, проводи ее до замка и прикажи запереть ворота.

Мердок молча схватил лошадь Адэр под уздцы и развернул к замку. Когда ворота закрылись за ними, Адэр соскользнула с лошади и ринулась на стены замка, посмотреть, что происходит. Мердок побежал за ней. Вместе они наблюдали встречу Конала и его людей с неизвестными. Адэр сразу поняла, что драки не будет, – оба отряда дружно поскакали к замку.

Когда они подъехали ближе, Адэр узнала всадника, ехавшего рядом с мужем. Она осторожно спустилась со стен в сопровождении Мердока и поспешила в зал. Адэр вошла с одной стороны, а лэрд со спутниками – с противоположной.

Адэр сразу поняла, что не ошиблась.

– Роберт! – воскликнула она. – Роберт Линбридж! – Широко раскинув руки, она бросилась к деверю и крепко обняла. – Что привело тебя в Клайт?

– Ты знаешь его? – хмуро осведомился муж.

– Он старший брат Эндрю, моего покойного мужа, погибшего в битве при Босуорте! Как твоя Эллис и дети?

Адэр велела принести вина для гостя, повела Роберта к очагу, усадила и сама села рядом.

– Не думала, что когда-нибудь увижу тебя снова! – воскликнула она.

– Вот уже много месяцев, как я ищу тебя. Только год спустя, когда к нам явился гонец короля, мы узнали о набеге на Стентон. Сначала он приехал в Стентон, но нашел его опустевшим. Мы вернулись туда вместе и наконец нашли в одном из коттеджей престарелую пару, скрывавшуюся от неизвестных. Они боялись, что мы тоже грабители и приехали, чтобы их убить. Но нам удалось убедить их, что мы всего лишь ищем тебя, и они рассказали, что человек по имени Уилли Дуглас совершил набег на Стентон и увез госпожу и почти всех женщин, а мужчин велел убить. Остались одни старики, которые и похоронили мертвых. Зимой же почти все умерли от голода.

С тех пор мы ищем тебя, Адэр. Немалых трудов стоило нам отыскать этого Дугласа. Сначала он твердил, будто ничего не знает о Стентоне, но в конце концов признался в своем преступлении. Оказалось, что он прекрасно помнит тебя. Назвал настоящей ведьмой и добавил, что ему повезло продать тебя лэрду Клайта, который заодно приобрел и твою Элсбет. По его словам, Элсбет была такой же фурией, как и ты, и отказалась расстаться с тобой, если лэрд откажется от покупки. Поэтому лэрд и заплатил Уилли серебряное пенни за тебя. Много времени ушло на то, чтобы разузнать, где находится Клайт, и черт меня возьми, если это не еще большая глушь, чем твой Стентон!

С этими словами Роберт с энтузиазмом осушил кубок.

– Зачем ты приехал, Роберт? – осведомилась Адэр.

– Как зачем? Спасти тебя, – объяснил он как малому ребенку. – Заплачу твоему хозяину в два раза больше, чем он отдал Уилли Дугласу, и Элсбет тоже выкуплю.

– Неужели все эти годы ты искал меня только для того, чтобы освободить? У тебя наверняка иная цель. И если хочешь знать правду, я не вернусь в Англию. Мой дом теперь здесь.

– Но, Адэр, король вернул тебе земли. Я прочел послание от матери короля, леди Маргариты Бофор, которая убедила сына сжалиться над тобой. Титул к тебе не вернется, и король хочет сам выбрать для тебя мужа, чтобы было кому оборонять Стентон, но земли отныне твои.

У Адэр закружилась голова.

Стентон! Стентон снова принадлежит ей!

Но тут она взглянула в глаза Конала и увидела в них боль. Он любит ее. И она любит его. И никогда не покинет. Даже ради Стентона.

– Я не могу вернуться, Роберт, – вздохнула Адэр.

– Но почему? Я знаю, Стентон значит для тебя больше, чем сама жизнь. И король, конечно, выберет тебе богатого мужа, который вновь выстроит дом. Стентон вернет себе прежнюю славу. Лорд Джон хотел бы этого, я знаю.

– Роб, у меня уже есть муж. Муж-шотландец. Лэрд Клайта. Я не могу вернуться. И не хочу. Отец желал мне счастья, и я счастлива.

– Но шотландский брак – это временный союз[5], а вовсе не настоящее замужество, – пояснил Роберт, очевидно не так ее поняв. – Конечно, ты должна вернуться.

– Нет, Роберт, не могу. И действительно не хочу возвращаться. Мой брак вполне законен. Мы повенчаны священником, в церкви, в присутствии свидетелей: графа Босуэлла и самого короля. Со мной были Элсбет и два брата милорда: лэрд Даффдура и Мердок Брюс. Я счастлива здесь, довольна своим мужем и нашей жизнью.

– Но что же будет со Стентоном? – растерялся Роберт.

– Король Генрих отобрал его, пусть и распоряжается как пожелает! Там почти ничего не осталось, если не считать десятка пустых коттеджей. Я напишу королю ответ, который, надеюсь, ты увезешь в Англию и позаботишься доставить по назначению. Я попрошу короля отдать земли тебе, хотя неизвестно, согласится ли он. Все же Линбриджи и Радклиффы – кровные родственники, и, может, он проявит великодушие. А я буду рада, если ты завладеешь тем, что осталось от Стентона. И твой дед был бы в восторге. Я напишу также леди Маргарите и поблагодарю за ее заступничество.

– Никогда не поверил бы, что ты так легко откажешься от Стентона! – удивился Роберт.

– Легко? О нет, Роберт, ты ошибаешься. Но меня два года не было в Стентоне. Дом разрушен, тамошние жители либо ушли искать лучшей доли, либо убиты. Единственное, что осталось от Стентона, который я так горячо любила, – мои воспоминания. Они пребудут со мной до конца дней.

Роберт покачал головой.

– Ты поразила меня, Адэр. Передо мной совсем не та девочка, которая стала женой Эндрю и преданность которой к Стентону была куда сильнее, чем любовь к моему брату, упокой Господь его добрую душу.

Укол был на редкость болезненным. Какое право имеет Роберт Линбридж осуждать ее? И стал бы он ее искать, не явись в Хиллвью посланец короля? Адэр серьезно сомневалась в этом. Пусть Роберт старший брат ее покойного мужа, но у него полно дел в своем поместье. Да она и не хотела его помощи, особенно в том, что касалось Стентона.

– Да, упокой Господь, добрую душу Эндрю, – кивнула Адэр. – Он погиб с честью, и я гордилась им! Но ты прав, многое изменилось с тех пор, как он отправился защищать моего дядю в его последней битве за английский трон.

– Изменилось? Настолько, что ты обвенчалась с шотландцем? – без обиняков спросил Роберт. – Этот союз можно аннулировать, и ты получишь доброго английского мужа и свои фамильные земли. Когда-то имя Радклифф значило для тебя все, Адэр. Вспомни, даже моему брату пришлось взять эту фамилию, чтобы стать твоим мужем.

– Но при всей любви и заботе лорда Джона я никогда не была настоящей Радклифф, не так ли, Роб? – парирована Адэр. – Я была отродьем короля, его бастардом, и ничем больше. Между мной и Коналом есть то, чего никогда не было между мной и Эндрю. У нас общий ребенок.

– Ребенок? – растерялся Роб. С его братом у Адэр не было детей. – И где же он?

– Похоронен на склоне холма. Наша дочь Джейн родилась в конце прошлой зимы и прожила менее дня, – тихо ответила Адэр. – Как видишь, Роб, мы с милордом связаны на всю жизнь. И, с благословения Господа, у нас будут еще дети.

– Простите мои откровенные речи, милорд, – обратился Роб к лэрду. – Когда у мужчины и женщины есть общий ребенок, все действительно меняется. Я не хотел оскорбить вас и прошу прощения. Просто не желал, чтобы жена моего брата оставалась здесь, если она несчастлива. И искренне удивлен, что она готова променять свои земли на мужа-шотландца.

– Вы не хотели никого оскорбить, – жестко ответил Конал, – однако оскорбляете на каждом шагу. Будь Адэр несчастна и знай я, что отъезд в Стентон подарит ей счастье и довольство, немедленно отпустил бы ее. Птичка, запертая в клетке, умирает, если не дать ей свободу. Неужели моя жена выглядит измученной и страдающей? Разве я мешал ей сказать правду? Или оставить ее наедине с вами, чтобы она честно призналась во всем? Но, думаю, ничего не изменится. Я уверен в одном: Адэр любит меня так же сильно, как я – ее.

Адэр едва не заплакала. Конал публично признался в своей любви к ней!

Она встала рядом с мужем, и тот обнял ее за талию.

– Мы будем рады, если ты проведешь ночь под нашим кровом, Роб. И Элсбет придет в восторг! Я позабочусь, чтобы твои люди были накормлены и пристроены на ночлег. А после ужина расскажешь, как там Эллис и твои дети.

Роберт, поняв, что Адэр больше не желает говорить о возвращении в Стентон, учтиво поклонился.

– Я благодарен за ваше гостеприимство, милорд, Адэр.

Настроение Конала так и не улучшилось. Он считал семьей Адэр себя и своих братьев, и визит Линбриджа глубоко его расстроил. Конал не хотел, чтобы у жены оставались какие-то связи с Англией. Он никогда не придавал особого значения тому обстоятельству, что Адэр сама владела землей. Женщина, которую он знал, была его служанкой, любовницей, но никак не высокородной особой, владевшей землями и титулом. Появление Роберта вынудило его признать тот факт, что его жена действительно была побочной дочерью английского короля и единокровной сестрой нынешней королевы. Ему вдруг стало не по себе. Он и понятия не имел, какая благородная кровь течет в жилах жены.

Он вынудил Адэр выйти за него. Конечно, план был хорош… не его, план, а Дункана, разумеется. И все было сделано по закону.

И тут Конал посетила еще одна тревожная мысль: его жена приходилась также очень дальней родственницей нынешнему королю Шотландии. Каково это – быть женатым на кузине шотландского короля и единокровной сестре королевы английской? А ведь он не кто иной, как простой приграничный лэрд. Действительно ли Адэр счастлива с ним, зная, что могла бы сделать куда более завидную партию? Может, ему действительно стоит отпустить ее и аннулировать брак?

Но как он может пойти на это, если любит ее всем сердцем и жизнь в Клайте без его медовой любви станет невыносимой?

Наутро он с облегчением распрощался с Робертом Линбриджем и отметил, что его жена была любезна, но не слишком страдала от разлуки с англичанином.

– Жалеешь, что не уезжаешь вместе с ним на родину? – шепнул он.

Чудесные фиалковые глаза жены рассерженно блеснули.

– Иногда, Конал, ты бываешь настоящим болваном. Как сейчас, например. Клайт – мой дом, и навсегда им останется. А теперь у меня на уме дела поважнее! Нужно срочно шить туалеты для визита в Хейлз! Жду не дождусь, когда мы туда отправимся. Как приятно будет вновь увидеться с королем и Патриком! И нужно приготовить тебе приличную одежду! – Она повернулась и направилась в замок.

– Не стану я наряжаться как чертова цыганская обезьяна! – пробурчал Конал, следуя за ней. – Я приграничный лэрд, а не какой-то надушенный придворный!

– Да, приграничный лэрд, но это не значит, что ты должен являться в Хейлз в обличье бродяги или разбойника и пахнуть при этом коровьим навозом, – отрезала Адэр. – Я намереваюсь сшить тебе опушенную мехом куртку, и ты наденешь ее, Конал!

Конал поймал руку Адэр, повернул к себе и, сжав ладонями ее лицо, заглянул в глаза.

– Ты действительно счастлива со мной? – спросил он, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Если нет… если хочешь вернуться в Англию и предъявить права на земли, я пошлю за Линбриджем. Если тебе плохо в Клайте, я не вынесу этого. Пойми, моя медовая любовь, я никогда не изменюсь. И навсегда останусь неотесанным шотландским лэрдом. А в твоих жилах течет королевская кровь. Ты была графиней в своем праве и богатой землевладелицей. Что я могу предложить тебе? Убогий замок, немного скота и овец? Мы не будем богатыми и знатными людьми. Ты уверена, что сумеешь остаться довольной и счастливой с человеком, который так мало может предложить тебе?

– Ты любишь меня, Конал? – спросила Адэр, глядя в его грубое лицо и серые глаза цвета штормового моря, с золотистыми искорками, глаза, которые с такой надеждой смотрели на нее.

– Люблю. Люблю так сильно, что понял: если ты будешь счастлива без меня на своей родине, окруженная соотечественниками, я готов отпустить тебя, как бы сильно ни грызла меня тоска. Я так люблю тебя, что готов сказать это вслух. Крикнуть на весь зал, чтобы слышали все. Я люблю тебя! Люблю!

Нагнув голову, он осыпал ее лицо поцелуями, и Адэр тихо заплакала.

– Ну зачем, спрашивается, я должна бросать такого человека, как ты? Ты – все, чего женщина может желать в мужчине! И я счастлива быть женой простого приграничного лэрда. Лишь бы всегда оставаться рядом с тобой, с мужчиной, который никогда не изменится и будет таким, как сейчас: любящим, верным и благородным.

– Но если все хорошо, почему же ты плачешь? – растерялся Конал.

– Плачу, потому что счастлива, – всхлипнув, сказала Адэр и тут же засмеялась.

– Никогда мне не понять женщин! – объявил лэрд.

– Ты и не должен ничего понимать! Твоя обязанность любить и не допытываться до причин моих поступков! А теперь отпусти меня. Иначе нам не в чем будет ехать в Хейлз!

Безмерное облегчение охватило Конала при мысли о том, что Адэр всем довольна и не жалеет о потере Стентона. Следующие несколько недель Конал покорно наблюдал, как Адэр, Элсбет и остальные женщины работали над двумя новыми платьями, которые ей предстояло надеть в Хейлзе. И даже не протестовал, когда они снимали с него мерки, чтобы сшить длинную черную бархатную куртку, подбитую и опушенную мехом: совсем простое одеяние с широкими манжетами. К его удивлению, оказалось, что жаловаться не на что. Даже новый колет нельзя было назвать вызывающим, хотя по вороту шла вышивка. Адэр сшила ему три новые полотняные рубашки и шоссы цветов тартана Брюсов. Увидев это, Конал растрогался.

– Я сделала все, как полагается хорошей жене, – только и сказала Адэр.

Для себя она с помощью женщин сшила два платья с завышенной талией и расширявшихся от выреза. Одно из темно-красного бархата, а другое – темно-фиолетовое, почти черное. Рукава длинные и узкие, вырезы квадратные. Манжеты темно-красного платья опушены мехом, а фиолетового – вышиты и отделаны узкой дорожкой крохотных жемчужных пуговок. Подолы обшиты лентами: на темно-красном красовалась золотая парча, на фиолетовом – вышитая тем же узором, что и манжеты.

– Думаю, мода давно изменилась, но я не знаю, что сейчас носят, – пожаловалась Адэр. – Эти получились немного элегантнее моих обычных платьев, чтобы почтить Патрика и короля, ибо приглашение в Хейлз – большая честь для нас.

– Я бывал в Хейлзе и раньше. Такой же замок, как Клайт, – хмуро сообщил Конал.

– Наверняка больше, – покачала головой Адэр.

– Конечно, больше, – согласился он.

– Ты гостил там, когда Хепберн был простым лэрдом, а король – принцем. Сейчас все будет по-другому, – возразила она.

Конал невольно улыбнулся при виде взволнованной жены. Ему самому вовсе не хотелось мчаться в Хейлз по заметенным снегом холмам. Он надеялся на сильную метель, но его мечты не сбылись – в декабре несколько дней шел дождь. И хотя временами дождь переходил в снег, все же поездка была вполне осуществимой. И Адэр ничего не говорила о беременности. У него не было предлогов для отказа, так что пришлось ехать. К тому же Конал посчитал, что Адэр права: нельзя оскорбить короля и его лучшего друга, Патрика Хепберна, графа Босуэлла.

Новая одежда была тщательно сложена в сундук, который привязали к спине крепкого мула. Конал велел двум солдатам собираться в путь. Они отпраздновали первый из двенадцати дней Рождества мессой в зале, после чего был подан праздничный обед и лэрд подарил каждому мужчине серебряный полупенс, в благодарность за преданность. Зная, что их лэрд – человек небогатый, солдаты были искренне растроганы. Адэр поднесла женщинам по отрезу на платье, а Джеку презентовали его первый кинжал с костяной ручкой, и он был ужасно доволен, хотя Флора твердила, что ее сын слишком молод, чтобы носить оружие.

Мердоку достался один из сыновей Бейста, чему парень очень обрадовался. Младшего брата Конала не пригласили в Хейлз, так что ему пришлось остаться в Клайте и следить за домом. Однако Мердок был весьма горд этим.

Глава 17

Поездка оказалась длинной, и путешественники сильно замерзли. Правда, день выдался хоть и холодным, но ветра почти не было, а в небе неярко светило солнце.

– Видишь, – жизнерадостно заметила Адэр, – даже природа на нашей стороне.

– Ты скоро переменишь мнение, если из-за бурана нам придется задержаться или этот же самый буран застанет нас на полпути в Клайт, – проворчал лэрд.

– Вот и прекрасная возможность для тебя! Король лучше узнает нас, а это хорошо для нашей семьи.

– Не понимаю почему. У меня нет ничего общего с королем, – отпарировал Конал.

– Разве плохо быть другом правителя? – удивилась Адэр. – Тебе необязательно отираться при дворе и заниматься политикой, зато дружба с королем и Хепберном покажет Якову Стюарту, что здесь, на границе, у него есть верный и преданный союзник. С таким человеком, как ты, хорошо охотиться, пить и играть в кости. А кроме того, ты первым ответишь на призыв короля к оружию.

– Откуда ты все это знаешь? – не выдержал Конал.

– Ты забываешь, что я росла при дворе. Там на детей не обращают особого внимания и охотно сплетничают в их присутствии. Слушать, впитывать услышанное, отбрасывать ненужное и запоминать важное, а также держать все это в секрете – немалая часть воспитания и образования королевских детей. Я хорошо усвоила уроки, милорд. Этот визит может быть нам на пользу.

– Ты понимаешь короля с полуслова, и я не возьму в толк, как тебе это удается, – покачал головой Конал.

Адэр рассмеялась.

– В молодом Якове есть нечто напоминающее моего родителя. Он тоже был человеком обаятельным и умел очаровать любого. Вот ты, Конал, можешь сказать, что за время вашего короткого знакомства Яков хотя бы раз обращался с тобой высокомерно, как с человеком ниже себя по положению?

– Нет, ни разу, – признался Конал.

– Кроме того, я много слышала о его репутации непревзойденного любовника. Совсем как мой отец! Но именно те качества, которые я считала отвратительными в короле английском, забавляют меня в короле шотландском. Возможно, все дело в его юности. Кроме того, у него нет жены и кучи детей, поэтому мне и не хочется его осуждать.

– Он смотрит на тебя так, словно хочет съесть, – пробормотал лэрд.

Адэр снова рассмеялась.

– Он так смотрит на всех женщин, особенно хорошеньких. Поверь, король ничего дурного не замышляет, и я не слышала, чтобы он когда-нибудь принудил женщину, отвергшую знаки его внимания.

– Потому что до сих пор ни одна женщина его не отвергла, – заметил лэрд.

– Ревнуете, милорд? – поддела Адэр.

– Еще как! – вырвалось у Конала.

– Но при этом знаете, что ревновать нет нужды, не так ли? – допытывалась Адэр.

Конал кивнул.

– В таком случае наше пребывание в Хейлзе будет приятным и вы не станете расстраиваться, если король вздумает флиртовать со мной, что обязательно случится, я уверена. Он просто ничего не может с собой поделать! Но этот визит может стать удачей для наших детей.

– О чем это ты? – удивился Конал.

– Что станется с Мердоком? – неожиданно спросила она.

– Я тебя не понимаю, – растерялся лэрд.

– У Дункана есть Даффдур. У тебя – Клайт. У Мердока же нет ничего. Что с ним будет? На ком он женится? Может ли он позволить себе жениться? Он всем обязан тебе. Своему брату.

Своему лэрду. А когда у нас родятся сыновья, он лишится последней надежды, и что за участь его ожидает? Я хочу дружбы с королем ради наших детей. У тебя будет наследник, но что, если родятся несколько сыновей? Скажем, трое? Предположим, второй сын станет служителем Божьим, а третий?! А дружба с королем позволит нашему сыну получить место при дворе, в королевской страже. А если он проявит способности к науке, может стать одним из королевских секретарей. Без милости влиятельных и знатных людей наши сыновья проведут свою жизнь в набегах, пьянстве, погоне за юбками. Не такой участи я для них хочу! А если у нас родятся дочери, им нужны богатые, достойные женихи. Если всем будет известно, что их отец – друг короля, их шансы сделать хорошую партию будут куда выше, чем у дочерей простого, ничем не примечательного приграничного лэрда.

– Не знал, что ты настолько амбициозна, – медленно произнес Конал.

– Все женщины амбициозны, когда речь идет о детях, – усмехнулась Адэр. – Мы делаем все возможное, но всегда хотим добра нашим детям. Это заложено в нашей природе.

Теперь настала очередь Конала рассмеяться.

– Оставляю все это в твоих умелых ручках, моя медовая любовь, ибо, по правде говоря, я всего лишь простой шотландец, которому выпало счастье жениться на знатной даме благородного происхождения.

Они остановились только однажды – облегчиться, дать отдых коням и съесть немудреный обед из овсяных лепешек и сыра, запивая его виски из кожаной фляги, чтобы немного согреться. Адэр не чувствовала собственных ног, а руки, державшие поводья, заледенели и не гнулись. Ягодицы немилосердно ныли. Больше всего на свете хотелось принять горячую ванну, а уж это точно было неисполнимым желанием: в доме короля, должно быть, полно гостей и у слуг навряд ли найдется время таскать воду.

Наконец, когда зимнее солнце уже опускалось за западные холмы, они добрались до замка Хейлз. Да, по меркам Адэр, он был небольшим, хотя Клайт еще меньше. Лошади проскакали по бревенчатому подвесному мосту, перекинутому через замерзший ров, и путники оказались во дворе замка. Сам Патрик Хепберн вышел встречать гостей. Конюхи увели лошадей в конюшню.

– Добро пожаловать в Хейлз! – воскликнул Патрик. – Скорее идите в зал. – Он обвел широким жестом вновь прибывших, включив в свое приглашение и солдат. – Вас ждут еда и вино!

И, поцеловав затянутую в перчатку руку Адэр, добавил:

– Простите, что моя жена не встречает вас, но она уже на сносях и неважно себя чувствует. Она ждет вас в зале.

– Не знала, что у вас есть жена, – удивилась Адэр.

– Да, Дженет Дуглас, дочь графа Мортона. Мы поженились в начале года, еще до сражения при Сочиберне, – пояснил граф.

– Она нездорова? Мне очень жаль, – посочувствовала Адэр.

Они вошли в парадный зал Хейлза с двумя большими каминами, в которых ярко горел огонь. Здесь было куда теплее, чем в коридорах замка.

Граф подвел Адэр к одному из очагов, перед которым на стуле с высокой спинкой сидела молодая женщина – у ног примостился ее маленький, черный с коричневым, терьер.

– Мой ангел, – произнес граф, – это Конал Брюс, лэрд Клайта, и его жена Адэр. Они пришли засвидетельствовать тебе свое почтение.

Графиня Босуэлл подняла глаза и приветствовала гостей теплой, но слабой улыбкой. Адэр сразу поняла, почему муж называл ее ангелом. Дженет Дуглас Хепберн была миниатюрной и хрупкой, с золотистыми волосами и светло-голубыми глазами. Судя по огромному животу, она действительно должна вот-вот родить.

– Добро пожаловать в Хейлз, – приветствовала она певучим, почти неземным голосом. – Не завидую вам: должно быть, поездка была кошмарной и вы насквозь промерзли. Даже здесь, в замке, я чувствую зимний холод.

Лэрд поклонился, а Адэр почтительно присела.

– Когда должен появиться ваш ребенок? – спросила она у Дженет, заметив, что Конал и граф уже успели отойти.

– Повитуха говорит, что совсем скоро, – вздохнула Дженет. – Садитесь и составьте мне компанию, если только не хотите побеседовать с другими дамами, столпившимися вокруг короля. – Ее голубые глаза насмешливо блеснули. – Он с нетерпением ждал вашего прибытия, – заметила графиня.

– Пожалуй, я останусь с вами, мадам, – решила Адэр. – Конал очень ревнив – всю дорогу донимал меня, сетуя на излишнее внимание ко мне его величества.

Графиня через силу засмеялась.

– Признаю, Джейми человек обаятельный, но ужасный ветреник. Он пытался заманить меня в постель перед самой свадьбой с Патриком, дьяволенок этакий!

– Рада признаться, что от меня он не хотел ничего подобного, – солгала Адэр.

– Пока, – подчеркнула графиня. – Садитесь, миледи Адэр, и поговорите со мной. У вас есть свои дети?

– Прошлой весной я потеряла дочь, Джейн. Но мы поженились не так давно, и у нас еще есть время родить новых детей. Конал сказал, что, если я забеременею, мы не поедем сюда. Поэтому я и не проговорилась, что ношу ребенка. Полагаю, малыш родится в конце лета.

Дженет тихо рассмеялась.

– Вы сильная женщина. Жаль, что я не могу похвастаться тем же. Для шотландки это весьма необычно, и Патрику не стоило жениться на столь хрупкой особе. Мать не желала этого брака, но я влюбилась в Патрика с первого взгляда, когда он приехал в замок Дуглас. Я ежедневно молю Бога о сыне, ибо, если ребенок не убьет меня, я вряд ли рожу другого.

– О, мадам! – воскликнула Адэр крестясь. – Как вы можете говорить такое! Моя мачеха, королева Элизабет Вудвилл, была такой же маленькой и изящной, как вы. И родила моему отцу десять детей! Это ваш первый ребенок. Естественно, что вы волнуетесь.

Молодая графиня сжала руку Адэр:

– Вы так добры, миледи Клайт, но я наперед знаю, какова будет моя судьба. Вы ведь дочь короля Эдуарда? Расскажите о себе.

Адэр наскоро пересказала Дженет свою историю. Та слушала, широко раскрыв глаза, а позже заявила, что это похоже на одну из романтических баллад, которые поют менестрели. К тому времени как Адэр закончила свой рассказ, наступило время обеда. Граф пришел проводить жену к высокому столу, за который, к удивлению Адэр, усадили ее и Конала. Но, оглядевшись, она увидела, что гостей действительно очень мало.

– Вы кажетесь весенним цветком, кузина, – похвалил король, сидевший по правую руку графа. – Подойдите и подарите мне приветственный поцелуй. Вы еще не удосужились сделать это.

Адэр подошла к стулу его величества и, послушно наклонившись, чмокнула его в румяную щеку, но Яков Стюарт успел вовремя повернуть голову и, к потрясению Адэр, их губы встретились. Ее глаза удивленно распахнулись, и Адэр поспешно отскочила, пока поцелуй не стал более интимным. Украдкой посмотрев в сторону мужа, она удостоверилась, что тот ничего не заметил, и облегченно вздохнула.

– Еще разок, кузина? – лукаво прошептал король.

– Не думаю, ваше величество, – чопорно ответила Адэр и отошла к своему месту.

Граф Хепберн догадался пригласить в гости дальнюю родственницу Юфимию Лодер, привлекательную женщину с темно-рыжими волосами и карими глазами. Она уже успела дважды овдоветь и пришла в восторг, когда родич позвал ее, специально чтобы ублажать короля в постели. Юфимия была женщиной практичной, неболтливой и без особых претензий. Она с готовностью удовлетворит королевскую похоть, пока тот гостит у графа, но не заплачет после отъезда его величества и не будет допытываться, когда тот вернется. С благодарностью примет все подарки и вернется к себе домой. Но, что важнее всего, она была достаточно респектабельна, чтобы предстать перед графиней Босуэлл и Адэр. Хотя Патрик Хепберн прекрасно понимал нужды своего короля, все же никогда не оскорбил бы свою жену и гостью, вынудив их общаться с женщиной сомнительной репутации. Сейчас у короля не было постоянной любовницы, иначе он привез бы ее в Хейлз. Сегодня в зале присутствовали еще два высокородных джентльмена и две дамы: шурин Патрика Джеймс Дуглас с женой и младший брат графа Адам, тоже с женой.

Ужин был хорош, хотя не настолько, как в Клайте, и эта мысль доставила Адэр огромное удовлетворение. Сегодня она скажет Коналу, что ожидает второго ребенка. Они уже здесь, и он ничего не сможет поделать. К счастью, если не считать того, что связь с луной прервалась, других признаков ее состояния не наблюдалось. Мало того, чувствовала Адэр себя прекрасно, совсем не как в первый раз, когда ее с самого начала ужасно тошнило.

После ужина гости встали из-за стола и собрались у очага, возле стула графини. Волынщик графа играл, а мужчины танцевали, для развлечения женщин. Наконец граф и король сели играть в шахматы. Остальные завели оживленный разговор. Адэр тихо радовалась, что они сумели приехать, и, похоже, Конал был тоже доволен. Он весело смеялся и, как ни странно, вполне освоился в этом обществе, хотя раньше Адэр очень сомневалась, что ему это удастся.

Подошедший слуга спросил, не хотят ли дамы посмотреть на отведенные им спальни, из чего Адэр поняла, что вечер закончен. Она поблагодарила с поклоном графиню и последовала за служанкой, которая привела ее на второй этаж замка, в приготовленную им с Коналом спальню.

Комната оказалась совсем невелика. В маленьком очаге ярко горел огонь. Крохотное окно было закрыто толстой деревянной ставней и тяжелой шторой, почти не пропускавшей сквозняк, проникавший через крохотные щели в ставнях. В центре стояла большая кровать. Кроме нее и стула, другой мебели не было: просто не поместилась бы. На кровати лежали их седельные сумки. Адэр вытащила два новых платья, расправила и повесила на спинку стула, после чего накинула ремни сумок на крюк, вбитый в стену у очага. Наскоро раздевшись, Адэр вымыла лицо и руки в тазике, стоявшем у огня, и легла в постель.

Она уже засыпала, когда вошел Конал и, раздевшись, лег рядом с женой и протянул к ней руки.

– Я рад, что ты настояла на приезде сюда, – тихо сказал он, целуя ее полные губы и дразняще обводя их языком. Широкая ладонь легла на ее грудь и принялась мять.

– Мне нравится графиня, – заметила Адэр.

– Патрик боится, что она умрет в родах.

– В первый раз отцы всегда волнуются по пустякам. Не то что люди, у которых уже есть некоторый опыт. У нас снова будет ребенок, Конал. В конце лета.

– Значит, ты солгала мне, – сухо выдавил он.

– Солгала, – призналась ничуть не пристыженная Адэр. – Я очень хотела принять приглашение графа, и пока что мне не опасно ездить верхом. Но ты не поверил бы мне и стал препираться, а мне совсем не хотелось ссориться с тобой. Я уже могу сказать, что сейчас все иначе, чем в тот раз. Я сильна и здорова, и ребенок, который растет во мне, тоже силен и здоров. Не сердись, любимый, – уговаривала она.

– Мне следовало бы побить тебя, – мрачно буркнул Конал. Адэр крепче прижалась к нему.

– О, неужели отшлепаешь? – промурлыкала она и, положив его ладонь себе на ягодицы, кокетливо повела бедрами. – Я была очень дурной девчонкой, милорд, – проговорила Адэр певучим тоненьким голоском, принимаясь тереться о Конала всем телом.

Его мужское достоинство тут же уперлось в ее живот.

– Ты неисправима, – попенял Конал, стараясь не рассмеяться. Иисусе, да он тверже железа! – Что, если ты навредишь себе или ребенку?

– Еще слишком рано, – отмахнулась Адэр. – О, поспеши, поспеши, мой дорогой! Я сгораю от желания! – Она привлекла Конала к себе, обхватила ногами его талию, и он со стоном медленно вошел в ее влажный жар.

Озноб вожделения охватил Конала. Неужели он никогда не устанет от этой женщины? Наверное, нет. Сколько бы он ни обладал ей, для него это всегда было как впервые. И когда чувствовал, что Адэр отдается ему всем своим существом, волновался как зеленый юнец.

Едва мышцы ее лона сжали его плоть, он снова застонал и прошептал в душистые черные волосы:

– Ведьма! Я люблю тебя!

Адэр задохнулась от счастья. Как она любит, когда он медленно, о, так медленно, входит в нее, наполняя своим желанием! Всем своим существом она стремилась к завершению. Жидкий, яростный, медовый жар охватывал ее, пока Адэр не загорелась.

– Конал! – выкрикнула она. – Конал!

Он стал пронзать ее длинными, размеренными выпадами своего любовного копья, и Адэр, словно в припадке безумия, продолжала говорить о своей любви к нему. Голова кружилась от невероятного наслаждения, которое он ей дарил. Не в силах сдержаться, Адэр закричала и взлетела к звездам, а когда уже не могла больше держаться на вершине блаженства, упала в бархатную темноту, которая потянулась и окутала ее теплом и негой.

Конал снова и снова врезался в раскаленное лоно Адэр, но, как ни трудился, сначала не мог найти облегчения. Но потом Адэр сжала его ягодицы. Ногти глубоко впились в плоть, и страсть хлынула бурным потоком. Первобытный рык, исторгшийся из груди, удивил его самого. Они вместе нашли экстаз и потом заснули в объятиях друг друга.

Утром, когда настало время спуститься в зал, лэрд Клайта поцеловал жену долгим неспешным поцелуем.

– Ты непослушная девчонка, Адэр, но я верю тебе.

– Прости, что не сказала тебе о ребенке. Но ты бы решил остаться дома, Конал. Ты и сам это знаешь!

– Что верно, то верно, – с сожалением признал он.

– А я бы уехала без тебя, а ты пустился бы за мной в погоню, – продолжала Адэр.

– Чистая правда, – согласился лэрд.

– Так что лучше было подождать, пока мы не окажемся в Хейлзе, – продолжала она.

Лэрд рассмеялся и чмокнул ее в кончик носа.

– Боюсь, женщина, ты слишком хорошо меня знаешь.

Они вместе спустились в парадный зал, где застали остальных гостей за завтраком. День выдался ясным, снега не ожидалась, и мужчины поехали на охоту, а женщины засели играть в карты. Вечером, в последний день декабря, в замке устроили настоящий пир, главным угощением которого стал хаггис – одно из немногих блюд, которое Адэр не переваривала. Похоже, Дженет Хепберн разделяла ее нелюбовь к бараньему желудку, фаршированному ливером, потому что брезгливо сморщила носик. Но король и остальные гости ели с большим аппетитом.

В эту ночь снова были танцы, на этот раз мужчины и женщины отплясывали рилы и контрдансы под аккомпанемент двух волынок, барабана, флейты и рожка. Король, до сих пор державшийся от Адэр на почтительном расстоянии, пригласил ее на рил. Сегодня Адэр нарядилась в фиолетовое платье. От резких движений темные волосы разметались по плечам, а щеки раскраснелись.

И Яков не смог устоять. Продолжая вести Адэр в танце, он ухитрился завлечь ее в укромный уголок, чего в общем веселье никто не заметил.

– Ты слишком соблазнительна, кузина, – пробормотал он, прижимая ее к стене и лаская грудь.

Не успела Адэр оглянуться, как Яков завладел ее губами в яростном поцелуе.

Однако Адэр поспешно отдернула голову.

– Милорд! – охнула она, внезапно сообразив, что его рука уже проникла в вырез платья и сосок предательски отвердел. – Немедленно прекрати, негодный мальчишка! Ты оскорбляешь меня! Неужели мистрис Лодер тебе недостаточно?!

– Ничего не могу с собой поделать, – признался король и, взяв руку Адэр, положил на свою восставшую плоть. – Я обожаю тебя.

– Не могу не чувствовать себя польщенной тем вниманием, которое оказывает мне ваше величество, – выдавила Адэр и, решительно отдернув руку, отстранилась. – Но я порядочная женщина и люблю своего мужа. Кроме того, в конце лета у меня родится ребенок. Поверьте, ваше величество, я хочу, чтобы мой муж стал вашим самым преданным другом, но он очень ревнив. Верно, Конал Брюс человек не родовитый и небогат, но король никогда не знает, в какой момент ему могут понадобиться незнатные и небогатые друзья.

Осторожно взяв Якова под руку, она повела его в центр зала, где только что закончился очередной танец.

– Вы очень умны, кузина, – заметил король. Адэр таинственно улыбнулась.

– А вы будете прекрасным королем, Яков Стюарт, – предсказала она.

В полночь все дружно зазвенели кастрюлями. Им вторили церковные колокола.

Наутро пошел ледяной дождь, и гостям пришлось оставаться в замке. Все обменялись подарками, и мужчины стали обсуждать будущее, мечтая о том, что Англия перестанет во всем чинить препоны Шотландии, а новый король будет принят другими европейскими правителями.

– Вам следует отправить послов к монархам остальных государств, – неожиданно посоветовала Адэр, к удивлению окружающих.

– Но в Шотландии никогда не было такого обычая, – возразил Джейми Дуглас.

– Это еще не означает, что так будет всегда, милорд, – парировала Адэр.

– Но к чему нам представители при зарубежных дворах? – не отступал Дуглас. – Шотландия прекрасно существует сама по себе, и, кроме того, у нас в союзниках Франция.

– Французы помогают вам во время войны, но в ответ наверняка требуют вашей помощи. Однако, кроме войны, существуют и другие способы уладить распри.

– Старый Яков вечно распространялся насчет дипломатии, – проворчал Дуглас. – Вздор и бессмыслица. Сила – вот с чем считаются во всем мире, мадам, но где такое понять женщине?

– Меня растили при королевском дворе, милорд! – ледяным тоном отрезала Адэр. – Мужчины, будучи по природе глупцами, имеют привычку высказываться в присутствии женщин, словно мы глухие. Могу побиться об заклад, что куда более образованна, чем вы, и знаю, что важно для Шотландии, если она желает, чтобы ее принимали всерьез европейские правители! Конечно, стране необходимы разумные и рассудительные послы.

– Куда бы вы отправили послов, мадам? – осведомился король.

– Прежде всего в Англию. Вы оскорбите короля Генриха, если в первую очередь не пошлете туда своего человека. Король может отказаться принять его, но тогда пусть не обижается, если ваши послы окажутся при дворах Франции, Испании и Священной Римской империи. Я бы отправила людей во все могущественные государства: Данию, Италию, Португалию. Можно отправить людей и в средиземноморские королевства поменьше, чтобы ваши торговые суда всегда могли причалить в их портах, набрать воды и свежих продуктов во время путешествия в восточные королевства и обратно.

– Какие торговые суда? – возмутился Дуглас. – У нас нет торгового флота.

– Как только вы установите дипломатические отношения с европейскими королевствами, обязательно начнете торговать. Торговля очень важна. Она принесет процветание Шотландии. Надеюсь, вы не против этого, милорд?

– Вы снова проповедуете как старый Яков, – упрекнул брат графини.

– Молю вас, ваше величество, разрешить мне говорить откровенно, – обратилась Адэр к королю.

– Конечно, кузина, – кивнул тот.

– Ваш отец, упокой Господь его душу, не был сильным королем. И, боюсь, подданные его не уважали. Но ваша бабушка, Мария Гуэлдрес, была женщиной образованной, утонченной и имела большое влияние на сына. Выросшая при бургундском дворе, она научила его ценить красоту, науки и искусство. К сожалению, потеря отца в столь нежном возрасте лишила короля доброго влияния сильного человека, ибо его лорды и все, кто воспитывал короля, слишком увлеклись, манипулируя им во имя собственных благ. Их интересовали только возможности набить свои карманы и возвыситься при дворе…

Потом, когда ваш отец вырос, его объявили королем, но, увы, он не знал, как править страной. Те же самые лорды, которые воспитали короля таким, теперь презирали его. Неудивительно, что ваш отец отвечал им тем же и обратился за дружбой к людям, имеющим одинаковые с ним интересы.

– Ремесленники и поэты, – поморщился Джеймс Дуглас.

– Да. Люди, похожие на короля, – согласилась Адэр. – Те, кто понимал его и мог беседовать с ним.

– Королю следовало бы искать общества ему подобных, – бросил Дуглас.

Как ни странно, остальные мужчины молчали, словно обдумывая слова Адэр.

– У него не было ничего общего с грубыми лордами, которые пили, волочились за женщинами, играли в кости и находили радость в оленьей или кабаньей охоте. Старый король Яков был тонким, чувствительным человеком, но никто не попытался понять его и ситуация с каждым годом все ухудшалась. Люди, окружавшие короля, были ничем не лучше шотландских лордов: беззастенчиво пользовались своим положением и были столь же высокомерны, как и их противники. Насколько я помню, вы повесили некоторых на Лодер-Бридж, а потом открыли дорогу к Эдинбургу моему дяде, герцогу Глостеру, и герцогу Олбани, младшему брату короля. Это было настоящим предательством, милорд.

И все же, несмотря на свои недостатки, старый король имел весьма неплохие идеи, направленные на благо Шотландии. Жаль только, что их так и не осуществили, поскольку все вы были слишком заняты своими междоусобицами. Теперь он мертв и похоронен, а Шотландией правит король, называющий себя моим кузеном. Он, как и отец, любит науки и искусство, но он также и король шотландцев, способный пить виски в приграничном замке и говорить на абсолютно непроизносимом диалекте этой земли. Он видит, что мир вокруг меняется, и понимает необходимость отправки послов в другие земли, потому что Шотландия больше не может существовать в изоляций. И не стоит надеяться на защиту Франции. Нам следует самим защищать себя, а для этого нет лучшего способа, чем дипломатия. Война – это крайний способ разрешения споров.

Конал был потрясен словами жены. И в который раз осознал, что недостоин ее. Ее мужем должен был стать знатный человек, утонченный и образованный, а не простой шотландец! Что ни говори, а Адэр – дочь короля, хоть и побочная. Мать ее тоже происходила из благородной семьи. А кто он? Ничтожный мелкий землевладелец!

– В словах кузины есть большая доля правды, – заметил король.

– Верно, – согласился граф Босуэлл. – И что плохого, если наши послы отправятся в другие страны?

– А вы подсчитали, во сколько это обойдется? – запротестовал Дуглас. – Нельзя же экономить на посольствах, иначе над Шотландией будут смеяться во всем мире.

– О, роскошь совершенно необязательна, – отмахнулась Адэр. – Мы – маленькая страна. Главное – соблюсти приличия. Пусть ваши доверенные лица приобретут подходящие здания для посольств, обставят простой мебелью и не гонятся за позолотой и бархатными креслами. Но необходимо, чтобы послы сами несли расходы по содержанию посольств: что ни говори, а это большая честь – служить королю Якову Четвертому. Поверьте, вам стоит сказать слово, и богатые люди, ищущие вашего расположения, будут добиваться звания посла. И следует дать им понять, что получившие подобные должности не могут оставаться в стране. Они должны исполнять свои обязанности в Париже, Лондоне и других столицах. Если они захотят ехать с семьями, тем лучше. Дама, принимающая гостей в праздник дня коронации или на Новый год, когда шотландские посольства будут открыты для публики, – зрелище поистине очаровательное.

– Да, кузина, – согласился король, – мне по душе ваши речи. Шотландия может добиться немалого престижа среди других государств, если мы откроем свои посольства.

– Французам это не понравится, – мрачно предрек Дуглас.

– Не французы правят Шотландией, – резко бросил король, – и мне никто не смеет указывать, как поступать, будь это французы или кто другой. Я сам выберу людей на эти посты. Людей, которые будут верны мне одному, а не собственным интересам.

– Но отдайте предпочтение титулованным особам, чтобы польстить странам, которые их принимают, – предложил граф Босуэлл.

– У меня уже есть на примете несколько человек, – объявил король и, взяв руку Адэр, поднес к губам и поцеловал. – Моя дорогая кузина, благодарю вас за столь великолепную идею. Конал, твоя красавица жена – женщина необыкновенная. Надеюсь, ты ценишь ее по достоинству. И вообще – весной я желаю видеть вас в Стерлинге.

Тут вперед выступила Юфимия Лодер, дерзко уселась на колени к королю и что-то прошептала ему на ухо. Он ухмыльнулся, кивнул и, небрежно сунув руку в вырез ее платья, стал ласкать пышную грудь.

– Какая жалость, что вы женщина, мадам, – вздохнул граф Босуэлл. – Из вас вышел бы прекрасный посол.

Адэр рассмеялась.

– Мне гораздо больше нравится быть госпожой Клайта. И мой новогодний подарок мужу – известие о ребенке, который родится в конце лета. Уверена, что на этот раз будет сын.

– Значит, вы все-таки ему сказали! – обрадовалась Дженет Хепберн.

Дамы осыпали Адэр добрыми пожеланиями, а мужчины поздравили Конала. Он объяснил им, как Адэр обманом завлекла его в Хейлз, промолчав о своей беременности. Мужчины весело хмыкали, а король с улыбкой погрозил ей пальцем.

– Значит, вам так не терпелось увидеть меня, кузина, что вы даже обманули своего доброго муженька? – пошутил он.

– Разумеется, так и было, – заверила Адэр, лукаво улыбаясь. – Другой причины просто не могло найтись, кузен.

В зале раздался добродушный смех.

Погода все еще оставалась дождливой. Снег не выпал ни разу. Настал последний день их визита, затем двенадцатая ночь, проведенная в веселье и развлечениях. В замок забрел странствующий жонглер с дрессированными собачками и небольшая актерская труппа, устроившие настоящее представление. Музыканты тоже расстарались на славу. Наутро все гости покинули Хейлз, поблагодарив хозяев за теплый прием.

– Я рада, что мы познакомились, – сказала молодая графиня Босуэлл. – Возможно, в следующем году мы снова встретимся и покажем друг другу детей.

– Буду рада видеть вас в Клайте, – отвечала Адэр. – Замок у нас маленький, но я постаралась навести в нем порядок.

Женщины расцеловались на прощание.

День был пасмурным, и черные тучи нависали все ниже. Сырость и холод пробирали до самых костей. Когда до Клайта оставался еще час езды, начался снегопад. Адэр благодарила Бога, что до дома совсем недалеко: кони уже начинали вязнуть в сугробах. К тому времени как они добрались до Клайта, снег повалил с такой силой, что в нескольких футах ничего нельзя было разглядеть. Когда они спешились во дворе и оглянулись, следы копыт были уже заметены, у входа намело настоящий снежный холм.

Зима наконец вступила в свои права, и снег не прекращался всю ночь. Утром вокруг все было белым-бело, и до самой весны снег ни разу не растаял.

Мердок доложил брату, что жизнь в их отсутствие была смертельно скучна. Ему ужасно хотелось услышать, что происходило в Хейлзе и как праздновался Новый год.

– Наш кузен Алпин тоже был там? – спросил Мердок Конала.

– Если и был, то умудрился ни разу не показаться мне на глаза, – проворчал лэрд.

Элсбет была вне себя от гнева, узнав, что Адэр призналась в своей беременности, только когда приехала в Хейлз.

– Что это с тобой творится?! – бушевала она. – Хочешь потерять и этого младенчика?!

– Я не потеряю своего сына! – отрезала Адэр.

– Сына, вот как? Значит, теперь ты у нас ясновидящая? – съязвила нянюшка.

– Я всем сердцем чувствую, что ношу парня. Он будет сильным и крепким. Не то что моя бедная крошка Джейн, – заверила Адэр.

Зима тянулась медленно, но все же уступила дорогу весне. Холмы снова зазеленели. Живот Адэр стал расти, но сама она была счастлива и довольна жизнью. На этот раз она так не уставала и чувствовала себя отлично.

В конце апреля пришло известие, что Дженет Дуглас Хепберн родила дочь, окрещенную Дженет, в честь матери. Дитя было здоровым и сильным, но мать умерла в начале апреля. Патрик Хепберн, скорбя по жене, привез в Хейлз кормилицу, а сам уехал в Стерлинг. Его дружба с королем крепла, и тот назначил Патрика дворцовым экономом и смотрителем Эдинбургского замка, а также главным шерифом Эдинбурга и Хаддингтона. Его младший брат Адам стал королевским шталмейстером.

Адэр была опечалена смертью Дженет, но потом вспомнила, что молодая графиня Босуэлл практически сама предсказала свой конец во время их разговора в Хейлзе.

Адэр вздрогнула при мысли о том злосчастном разговоре. Ребенок в ее животе нетерпеливо заворочался.

Как-то вечером стражник сообщил о сигнальных огнях, загоревшихся на склонах холмов. На этот раз они оповещали о набеге англичан. Клайт зажег свой огонь, чтобы предупредить соседей. Ворота были накрепко закрыты, заперты, а засовы – задвинуты. К счастью, Клайт был построен на холме, что давало свои преимущества. На склонах были вырублены все деревья и кусты, за которыми мог бы спрятаться враг. Взять Клайт было нелегко, и по этой причине разбойники обычно его не трогали. Однако деревня за холмом оказалась совершенно беззащитной, и лэрд пригласил обитателей спрятаться в замке. Кроме того, он велел своим людям разогнать скот, по тем соображениям, что куда легче украсть стадо, чем гоняться за каждой коровой. Конечно, несколько голов они потеряют, но тут уже ничего не поделать!

На этот раз англичане попытались взять замок приступом. Ворота, однако, выдержали, а лучники Клайта со смертоносной точностью косили нападавших. Через два дня англичане отступили и отправились на поиски более легкой добычи. Однако лэрд и его брат собрали членов клана и пустились в погоню за англичанами, чем спасли деревню от окончательного разграбления. Они преследовали разбойников до самой границы, и только потом вернулись домой. Но всю весну и лето на границах было неспокойно.

Причину столь необычной активности они узнали от Херкьюлеза Хепберна, который приехал в Клайт справиться о благополучии обитателей замка.

– Это все английский король, – сообщил он. Вид у парня был усталый, потому что за последние несколько недель ему пришлось не один раз участвовать в схватках.

– Что случилось? – допрашивала Адэр. – У нас был мир. Худой, правда, но все же лучше доброй ссоры.

– Королю не понравилось, что старого короля свергли да еще и убили, – пояснил Херкьюлез.

– Но какое ему дело до этого? – удивился Конал Брюс.

– Старым королем было легче манипулировать.

– Ну еще бы! – кивнула Адэр. – Он предпочитал войне то, что называл дипломатией. Но молодой король не настолько слабоволен и не поддастся воздействию англичан.

– Уж это верно, – энергично закивал Хепберн. – Говорят, Рамзи из Балмейна сбежал в Англию, а теперь английский король подбивает его на разные пакости. Он обосновался в деревне, называемой Стентон, и оттуда правит отрядами разбойников, совершающих набеги, чтобы грабить, убивать и насиловать. К тому же Рамзи связался с неким сэром Джаспером Кином, настоящим подлым дьяволом.

Адэр побледнела как полотно.

– Стентон?! Ты уверен, что это Стентон?

– Да. Судя по слухам, это место было заброшено, но коттеджи все еще довольно крепкие и в них вполне можно жить.

Адэр задохнулась от гнева.

– Как он мог? – взорвалась она, залившись краской. – Как мог так поступить со мной? Неужели ему мало было отобрать все, чем я владела? Теперь потребовалось превратить Стентон в разбойничий притон?!

– Адэр, умоляю, не расстраивайся, – встревожился Конал.

– А, собственно, в чем дело? – рассмеялся Херкьюлез.

– Я родилась графиней Стентон, – вздохнула Адэр. – Генри Тюдор из рода Ланкастеров, заняв английский трон, первым делом отобрал у меня титул и земли, потому что мой муж сражался на стороне убитого короля, моего дяди Ричарда, и еще потому, что я не позволила распространять о нем гнусные сплетни. Моя единокровная сестра, английская королева, сидела рядом с мужем, когда тот всячески поносил меня и мою мать, и не произнесла ни слова в мою защиту! Вернувшись в Стентон, я обнаружила, что мой дом снесли, хотя деревня осталась невредимой. Мне пришлось жить в деревенском коттедже. Во время набега Уилли Дуглас похитил меня и привез в Шотландию. Несколько месяцев назад брат моего второго мужа приехал сюда. Оказалось, что он ищет меня, желая передать приказ короля о возвращении моих земель. Но я отослала Роберта в Англию с письмом к Генриху, в котором отказывалась от прав на Стентон, объясняла, что стала женой лэрда Клайта, и довольна своей участью. Я просила также отдать земли моему бывшему деверю, Роберту Линбриджу. Ответ короля тебе известен.

– Но почему? – выдавил лэрд.

– Почему? Потому что я не ждала его милостей и великодушия, о которых, уверена, уже трубят при дворе. И я стала женой шотландца, а значит, по мнению короля Генриха, предала Англию. Поэтому он решил очернить доброе имя Стентона, сделав его убежищем для шотландского изменника.

И Адэр разразилась слезами.

– Никогда не прощу этого валлийского узурпатора! – всхлипывала она. – Никогда!

Конал нежно обнял жену и погладил по плечу.

– Ну-ну, девочка, не мучай себя, – просил он, целуя ее макушку.

Но Адэр вырвалась. Глаза ее горели ярче пламени.

– Я не стану терпеть деяний этого валлийца, называющего себя королем Англии! – воскликнула она. – Неужели он воображает, что если отныне я живу в Шотландии, значит, не смогу отплатить ему по достоинству?

– Адэр, – увещевал лэрд, – ты не можешь тягаться с королем. На то он и король.

– А я – госпожа Стентона или была таковой – возразила она. – Послушай, Конал, я не виновата, что родилась незаконной и Джону Радклиффу было известно, что во мне нет ни капли его крови. Но он любил меня как родную и еще до моего рождения сделал все, чтобы я смогла унаследовать титул и Стентон, и заручился клятвой короля Эдуарда Йорка при необходимости позаботиться обо мне. Мужчина, которого я всегда буду считать своим отцом, дал мне это имя. Я, как и отец, горжусь фамилией Радклифф. Радклиффы правили Стентоном более шестисот лет. Это старое и благородное имя. Я не позволю валлийскому выскочке, который сидит на английском троне, чернить имя моего отца. Я отплачу за все!

Херкьюлез слушал и понимающе кивал. Но что он мог сделать? Он не женат на леди, и она носит не его ребенка, так что беспокойство и тревога Конала Брюса вполне обоснованны.

– Но как ты можешь идти против короля Англии? – допытывался лэрд.

– Я уничтожу даже то малое, что осталось от Стентона. Сотру с лица земли. Останутся только пастбища да заброшенные поля. Ни деревни, ни дома, никаких примет, по которым можно было бы опознать и опозорить Радклиффов.

– Но тебе вот-вот родить! – напомнил Конал.

– Наш сын для меня важнее всего на свете. Я ни за что не подвергну его опасности и готова дать тебе слово, что не упомяну о Стентоне до самых родов. Но когда придет осень и над горами Чевиот-Хиллз поднимется яркая приграничная луна, мы отправимся в Стентон и исполним свой долг. Клянусь всемогущим Богом, милорд! Я сделаю все, что обязана сделать! – Теперь ее глаза горели решимостью.

– И Хепберны поедут с вами, мадам, – восхищенно добавил Херкьюлез. – С вашего разрешения, разумеется, милорд.

– Поскольку я достаточно мудр, чтобы знать, что моя жена непременно настоит на своем, – сухо отозвался лэрд, – то счастлив оказаться в компании Хепбернов из Хейлза.

И, снова обняв Адэр, тяжело вздохнул.

– Могу надеяться только, что сын, которого вы скоро родите мне, унаследует вашу отвагу, мадам.

– Обязательно, милорд, – пообещала Адэр. – Обязательно.

Глава 18

Джеймс Роберт Брюс родился дождливым июльским утром. Крупный краснолицый младенец, не успев появиться на свет, завопил на весь замок. При этом он энергично размахивал крепко сжатыми кулачками. Элсбет протерла его теплым оливковым маслом, громко расхваливая необычайно большие конечности и мужское достоинство, после чего туго запеленала и положила в колыбель. Конал не мог оторвать взгляда от своего первого сына, смотревшего на отца большими темно-синими глазами.

Адэр, хоть и устала, была на седьмом небе от счастья. Она потребовала немедленно показать ей малыша и нежно поцеловала мокрую темную головенку. На этот раз все действительно оказалось иначе. Мальчик был силен и крепок. Он обязательно выживет.

После того как вышел послед, она позволила обтереть себя и переменить белье и снова легла в свежезастеленную постель.

– Дайте мне сына, – снова попросила Адэр, и Конал, взяв мальчика из колыбели, положил его на руки матери. Адэр приложила сына к груди, и малыш стал шумно сосать, вцепившись губками в сосок.

Адэр довольно улыбнулась.

– Говорила же тебе, что будет сын! Не забудь показать его Мердоку, Дункану и всем членам клана.

– Хороший парень, – расплылся в улыбке лэрд. – Молодец, Адэр!

– Еще бы не молодец, – гордо согласилась она. – Тебе нужно отдохнуть, – мягко упрекнула Элсбет.

– Пусть малыш поест, нянюшка, – возразила Адэр, и Элсбет улыбнулась, услышав привычное обращение.

– Тебе понадобится няня, – напомнила она.

– Флора мне поможет!

– Да, а мне и Гризел останется вся тяжелая работа, – разворчалась Элсбет. – Я приведу еще одну женщину из деревни.

– Нет, – наотрез отказалась Адэр. – Конал, если ты действительно доволен сыном, которого я тебе родила, непременно должен кое-что мне подарить.

– Что ты хочешь? – удивился он, поскольку никогда не считал Адэр корыстной женщиной.

– Я хочу, чтобы ты поехал к Уилли Дугласу и привез Марджери, сестру Элсбет. Срок ее службы давно окончен, но если она не мертва, значит, осталась с ним, ибо ей больше некуда идти. Прежде чем я приведу из деревни другую женщину, хотелось бы убедиться, что Марджери жива и здорова. Вряд ли Уилли сделал ее своей любовницей – она не из таких женщин.

– Я поеду завтра, – пообещал Конал, и Элсбет расплакалась.

– Спасибо, – выдохнула Адэр. – Прекрати выть, нянюшка, испугаешь ребенка. – Она отняла малыша от груди и протянула отцу. – Отнеси Джеймса Роберта в зал и представь дядям и членам его клана. А я немного посплю.

– Благослови тебя Боже, цыпленочек мой, – шмыгнула носом Элсбет, выходя из спальни.

После их ухода Адэр долго лежала без сна: слишком велико было возбуждение. Она исполнила долг перед Клайтом. Теперь у Конала есть наследник. Остается только восстановить силы, и тогда она поедет в Стентон и исполнит долг перед Джоном Радклиффом и своими предками.

Она узнала, что Рамзи из Балмейна действительно обосновался в деревне Стентон и все лето совершал набеги на Шотландию из своего убежища. Каждый раз при мысли об этом Адэр переполнял гнев. Ничего, она выждет еще немного, прежде чем нанести удар. А когда она покинет те места, Стентон перестанет существовать. Больше никто не посмеет чернить имя Радклифф или Стентон, потому что их просто не останется на земле.

Из зала донеслись приветственные крики: очевидно, клан Брюсов вполне одобрял нового члена семьи.

Веки Адэр отяжелели, глаза закрылись, и она не проснулась даже, когда муж вечером пришел в спальню и лег рядом.

Ночью Флора принесла ребенка матери и приложила к груди. Лэрд пробудился и лег на бок, наблюдая, как сын энергично сосет материнскую грудь. Конал вдруг подумал, что никогда не видел зрелища прекраснее.

Наконец он снова заснул и, проснувшись на рассвете, быстро оделся, вышел из спальни и спустился во двор. Вскоре он в компании старшего брата уже выехал из замка. К его удивлению, Уилли Дуглас оказался дома. Не тратя времени на пустые разговоры, лэрд приступил к делу.

– Марджери по-прежнему с тобой? – спросил он.

– Да. Я оставил у себя старую ведьму даже после смерти жены.

– Я хотел бы поговорить с ней.

– Это еще зачем? – насторожился Дуглас.

– Срок службы Марджери давно кончился, – пояснил лэрд. – Ее сестра хочет провести с ней последние годы жизни. Элсбет – весьма важная персона в моем доме, и я счастлив ей угодить.

– Если она захочет поехать с тобой, я не против, – проворчал Уилли. – Паршивая злая сука надоела мне, а я хочу взять новую молодую жену. Так или иначе, я прогнал бы Марджери, поскольку моя невеста здорова и сильна в отличие от первой жены. Она сама умеет готовить и убирать дом. Мне лишний рот ни к чему. Кухня внизу. Можешь отправляться туда. Кстати, я слышал, что ты взял в любовницы ту девчонку, которую купил у меня. Надеюсь, тебе она доставила больше удовольствия, чем мне.

– А разве ты исцелился? Должно быть, много денег истратил на лечение, – съязвил лэрд. – А леди теперь моя жена, так что советую говорить о ней с уважением.

Оставив негодяя с широко раскрытым от удивления ртом, Конал спустился на кухню.

– Марджери, сестра Элсбет, покажись мне! – позвал он, щурясь в темноту. – Я лэрд Клайта и пришел забрать тебя домой.

Из тени бесшумно вышла Марджери, превратившаяся в истощенную седую старуху: одна кожа да кости, белые волосы невероятно грязны, – но глаза по-прежнему горят неистовым огнем.

– А где этот дом, милорд? – требовательно спросила она.

– Клайт, где твоя сестра правит в моей кухне, а леди Адэр – моя жена, – ухмыльнулся Конал Брюс.

– Вам следовало бы явиться пораньше, милорд, – дерзко заявила Марджери. – Что ж, едем. Я более чем счастлива покинуть это место.

– Собирай вещи, – велел Конал.

– Вещи? – сухо переспросила женщина. – Все, что есть, – на мне, милорд.

– Зубы Господни! – выругался лэрд. – В таком виде тебе нельзя ехать! Если я не ошибаюсь, именно в этих лохмотьях тебя привезли из Стентона.

– Не ошибаетесь, – кивнула Марджери. – Старый скряга не потратит на служанку и медного пенни. Его жена, упокой Господь ее бедную душу, была такого же роста, как я, но после ее смерти он отвез ее платья на рынок и продал. Мог бы оставить мне хоть одну тряпку, тем более что это ничего бы ему не стоило и одежда была старой и поношенной, но Дуглас думает только о выгоде. Я бы поехала в Клайт даже голой, лишь бы подальше убраться от этого человека и его холодного дома.

– Накинешь мой плащ, чтобы соблюсти приличия, – решил лэрд, снимая плащ и набрасывая на плечи женщины. – Пойдем. Нам нет нужды прощаться.

Марджери вышла во двор, где ждал Дункан, уже сидевший в седле и державший под уздцы двух лошадей. Лэрд помог старухе сесть в седло, и сам вскочил на жеребца. Только когда они проскакали несколько миль, Конал рассказал Дункану о случившемся в доме Дугласа. Брат был поражен.

– И ублюдок еще хвастается, что собирается жениться во второй раз! – добавил лэрд. – Марджери, кто эта несчастная девушка?

– Дочь фермера, который задолжал Уилли Дугласу немного денег. Бедняжка однажды уже убегала, но ее отец послал в погоню Дугласа. Тот ее поймал и потащил в постель, с разрешения отца. Сказал, это будет ей уроком, чтобы впредь не убегала и усвоила, что станет его женой, хочет того или нет. Я до сих пор слышу ее рыдания. Бедняжка так убивалась, когда он взял ее девственность! А позже он хвастался, что приволок свою жертву домой и вместе с ее отцом принялся избивать, пока девочка не лишилась сознания. Теперь они ждут, пока заживут раны и синяки, чтобы потащить ее к священнику. Но после насилия и побоев она еще не поднимается с постели и не может ходить.

– Почему же ты осталась? – полюбопытствовал Дункан.

– Когда кончился срок моей службы, его жена была еще жива. Она была доброй женщиной и так радовалась, что в доме есть еще кто-то, чтобы составить компанию и присматривать за ней. Но когда полгода назад она умерла, куда я могла пойти, милорд? Я даже не знала дороги в Стентон. Лучше расскажите мне о моей сестре и миледи Адэр – они здоровы?

– Вполне, – заверил лэрд, – Адэр стала моей женой и недавно родила сына. Она сказала, что если я доволен таким подарком, значит, должен поехать и привезти тебя в Клайт.

– Так вы и сделали, милорд, – закудахтала старая Марджери. – И я благодарю вас. Думаю, я не выдержала бы долго в доме Уилли и в один прекрасный день просто воткнула бы нож ему в сердце, особенно если бы он снова стал издеваться над бедняжкой.

Мужчины усмехнулись. Лэрд покачал головой.

– Тебе нужно время, чтобы восстановить здоровье, мистрис Марджери, – объявил лэрд. – Но я буду рад, если поступишь ко мне на службу. Я незнатен и небогат, и Клайт не роскошный замок, но ты всегда будешь иметь теплый дом, хорошую еду и новые платья, да и сестра будет рядом.

– Я хотела бы вернуться в Стентон, в свой маленький коттедж, если деревня еще не уничтожена, – упрямо ответила Марджери.

– Сначала немного отдохни. А потом решим, – предложил лэрд. Пусть Элсбет или Адэр расскажут ей о Стентоне.

Уже в сумерках они добрались до Клайта. Сестры, впервые увидевшиеся после почти трехлетней разлуки, расплакались.

Они обнялись и дружно всхлипывали от радости. Лэрд нашел жену в зале, где та кормила сына.

– По-моему, ты слишком рано поднялась, – пожурил он. – Не прошло и суток после родов, моя медовая любовь.

– Я попросила Мердока снести меня вниз, – пояснила Адэр. – Я проснулась, тебя не было, а в спальне так одиноко… Где ты был целый день?

– Мы с Дунканом поехали к Уилли Дугласу и привезли Марджери. Сейчас она на кухне, с Элсбет, и обе плачут так, что на полу уже образовалась лужа, – пошутил Конал. – Слава Богу, что ты о ней вспомнила. Дуглас снова женится и собирался вышвырнуть ее на улицу. До чего же подлая скотина! Несчастная женщина все еще носила ту одежду, в которой ее увезли из Стентона. Разумеется, сейчас ее платье превратилось в жалкие лохмотья. Я отдал ей плащ, чтобы она смогла спокойно добраться до Клайта.

Глаза Адэр наполнились слезами.

– Мне следовало бы подумать о ней раньше, – расстроилась она.

– Марджери сказала то же самое, – ухмыльнулся лэрд.

Час спустя сестры пришли в зал. Конал обрадовался, увидев, что за это время Марджери успела искупаться и переодеться в юбку и блузку Элсбет. Она была куда более худой, чем сестра, но при хорошем уходе наверняка скоро поправится и станет крепче.

Марджери подошла к Адэр и присела.

– Спасибо, миледи, за то, что спасли меня и привезли к Элсбет. Не знаю, что сталось бы со мной, если бы не вы. Я понятия не имела, где вы сейчас, да и найти бы вас не смогла. Я благодарна вам за то, что вспомнили обо мне.

– Мне стыдно, что я не привезла тебя в Клайт раньше, – повинилась Адэр.

– Элсбет рассказала мне о Стентоне, – вздохнула Марджери.

– Значит, ты останешься с нами? – спросила Адэр. – Твоей сестре нужна помощь, поскольку я попросила Флору нянчить малыша.

– Останусь и рада, что вы предложили мне крышу над головой, – кивнула Марджери и, присмотревшись к ребенку, добавила: – Большой парнишка. Вырастет настоящим великаном. При таком-то аппетите!

Адэр рассмеялась и пальцем погладила темную головку младенца.

– Да, настоящим великаном, – согласилась она.

Лето сменилось осенью, но люди Конала продолжали день и ночь наблюдать за окружающими холмами. Зато дома все шло гладко, и Адэр давно поправилась и продолжала хлопотать по хозяйству. Конал почти уверился, что она забыла о Стентоне. Но как-то вечером, когда они играли в шахматы у очага, Адэр снова заговорила о бывшем поместье.

– Рамзи по-прежнему совершает набеги. Нам необходимо избавить границы от этой чумы, и мне нужно навеки распрощаться с прошлым. Пошли в Хейлз, за Хепбернами, к лорду Хоуму и своему брату в Даффдур, чтобы решить, как лучше разделаться с Рамзи.

– Почему ты так упорствуешь? – не выдержал Конал. – Я думал, что после рождения Робби ты забыла о Стентоне.

– Не могу, пока не оставлю от него камня на камне, – тихо ответила Адэр. – Неужели ты до сих пор ничего не узнал обо мне, Конал, Кроме того, что я хороша в постели? Я лучше думала о тебе.

Упрек больно уколол Конала.

– Не пойму, почему тебе нужно мчаться в Англию самой? Если уж так необходимо, мы все за тебя сделаем. Зачем ты там? А вдруг придется драться? Я не могу подвергать тебя опасности, моя медовая любовь.

Адэр глубоко вздохнула.

– Прежде чем стать твоей медовой любовью, Конал, я была Адэр Радклифф, графиней Стентон. И поэтому должна ехать с вами. Будь я мужчиной, ты бы понял мои рассуждения.

Конал с сожалением рассмеялся.

– Возможно, все потому, что я не могу увидеть в тебе мужчину.

Теперь рассмеялась Адэр, но, тут же став серьезной, пояснила:

– Моя честь так же важна, как мужская. Валлийский узурпатор, который правит Англией, запятнал эту честь, честь моей семьи, честь Стентона, позволив изменнику найти убежище на моих землях и сеять хаос и разрушение по эту сторону границы. Генрих вытворяет все это скорее для того, чтобы задеть короля Якова, который взял на себя огромную ответственность принести мир в Шотландию и сделать ее процветающей для своего народа страной. Яков не позволяет себе отвлечься всей этой приграничной бессмыслицей, но в то же время не может ее игнорировать и называться при этом справедливым. И если Рамзи из Балмейна так рвется отомстить, значит, замышляет не только набеги. Я готова побиться об заклад, что он сговаривается с другими недовольными политикой короля, которые пока таятся, но обязательно ударят исподтишка, при первой же возможности.

– А наш сын? Не можешь же ты взять его с собой! Но с другой стороны, как же ты оставишь его голодать здесь?! Твое место с Робби, – в отчаянии выпалил лэрд.

– Не стоит указывать мне мое место, – предупредила Адэр суровым тоном. – И если бы ты действительно волновался о сыне, наверняка знал бы, что еще месяц назад я привела из деревни кормилицу, знакомую Гризел. Молодую вдову, недавно потерявшую ребенка и мужа.

– Но разве так уж безопасно кормить сына молоком женщины, младенец которой умер? – взвился Конал.

– Малышу было почти два года. Он убежал от своей мамы на луг, где его затоптала телка, скрывавшаяся от похотливого быка. Когда отец помчался спасать парнишку, бык поддел его на рога и сбросил на землю. Бедняга при падении сломал шею, – сухо объяснила Адэр. – Так что кормилица вполне здорова, как был здоров и ее сын до этой ужасной трагедии. Женщина была вне себя от горя, пока Гризел не придумала привести ее сюда. Наш сын сыт и доволен. А вот у меня почти не осталось молока.

Конал пораженно уставился на жену. Как он мог не заметить таких перемен в хозяйстве? Но он не заметил: слишком полагался на суждения Адэр. Дом и слуги – ее вотчина. В который раз Конал как нельзя яснее понял, что Адэр – женщина упрямая, привыкшая добиваться своего в важных для себя делах. И теперь она не успокоится и не даст покоя ему, пока не сделает то, что задумала.

– Завтра я пошлю гонцов к Хепбернам, Хоумам и Армстронгам, – пообещал он. – Нам понадобятся немалые силы. Король наверняка определит хорошую награду за голову Рамзи.

– Нам следует оказать королю огромную услугу и сэкономить его деньги, позаботившись о том, чтобы Рамзи из Балмейна погиб в сражении, – холодно ответила Адэр.

Конал Брюс резко вскинул голову и уставился на жену.

– Не думал, что ты способна быть такой жестокой, моя медовая любовь.

– А вы? Вы разве не такой, милорд?

Адэр поднялась, подошла к мужу и, усевшись на колени, нежно поцеловала в губы. Ее пальцы расшнуровали ворот его рубашки, а рука скользнула в вырез, чтобы погладить теплую кожу. Она распахнула пошире ворот и, нагнувшись, стала лизать соски.

Конал сунул руку ей под юбку, медленно провел по ноге, до того места, где соединялись бедра, и стал играть с теплой молочно-белой плотью, постепенно проникая пальцем между лепестками ее цветка и теребя чувствительный бугорок.

Он тихо вскрикнул, когда Адэр укусила его.

– Садись на меня, маленькая хитрая ведьма, – пробормотал Конал. Лизнул ее ухо и, обхватив талию, повернул лицом к себе, поднял юбки и застонал, когда она опустилась на его отвердевшее копье.

Адэр оперлась ладонями о его плечи, чтобы сохранить равновесие, и приняла его в свое горящее тело. Она держала его на расстоянии уже три месяца, со дня рождения Робби. И вот теперь была готова разделить его страсть. Конал не помнил, как расшнуровал ее платье; спустив его до самой талии, стал лихорадочно ласкать полные груди. Адэр откинулась назад, когда удовольствие захлестнуло ее. Конал нагнул голову и взял ее сосок в рот. Адэр словно обожгло: соски оказались невероятно чувствительными. Она застонала и стала медленно двигаться, пока Конал не выпустил сосок и не припал с жадностью к ее губам. Их языки сплелись в безмолвной дуэли. Адэр ощущала плоть Конала в себе, набухшую, пульсирующую и такую горячую! И откинулась назад, чтобы впустить его еще глубже. Из горла вырывалось тихое мурлыканье: Адэр уже приближалась к пику наслаждения.

Но тут она ощутила почти неуловимую дрожь, когда плоть Конала напряглась в последний раз, прежде чем взорваться. Оба вскрикнули, охваченные невыразимым блаженством. Потом Адэр упала к нему на грудь, а он, прижавшись головой к ее плечу, крепче сжал руки.

– Ты каждый раз будешь это делать, когда я уступаю тебе, моя медовая любовь? – спросил он наконец.

– Всегда, – со слабым смешком пообещала Адэр. – Кровь Господня, как же мне не хватало твоих ласк! – Она, пошатываясь, встала, но тут же снова упала в его объятия. – Зашнуруй мне платье. Какое счастье, что нас не застали на месте преступления!

– Но еще не поздно вернуться в спальню, моя медовая любовь, – выдохнул Конал, исполнив ее просьбу.

– Желаешь закончить начатое? – усмехнулась она.

– Еще как! – воскликнул Конал.

– Я велю Энни перенести малыша и колыбельку в ее комнату, – решила Адэр.

– Кто эта Энни, черт возьми? – удивился Конал.

– Кормилица, разумеется.

– В таком случае обязательно прикажи Энни отнести ребенка и колыбель в ее комнату. Я даже сам это сделаю. Где она спит?

– В маленькой комнате наверху, в конце коридора. Там прохладно летом и уютно и тепло осенью. Пойдем, – прошептала Адэр, протягивая руку.

Страсть между ними горела еще жарче прежнего. И лэрд, верный слову, наутро послал гонцов к своим союзникам. Через день прибыли Херкьюлез Хепберн, Эндрю Хоум, один из сыновей лорда Хоума, и Дункан Армстронг.

Узнав, что замыслила Адэр, Эндрю кивнул.

– Мой отец говорит, что ходят слухи о заговоре с целью похитить короля и отвезти в Англию, а на его место посадить младшего брата, герцога Росса. От его имени будет править регент, назначенный английским королем. Говорят, что во главе заговора стоит Рамзи из Балмейна, но никто не знает, где он скрывается. Короля в отличие от моего отца и Босуэлла это не тревожит. И то, что вы знаете, где убежище Рамзи, миледи, дает нам несомненное преимущество.

– И еще одну причину отправиться в Стентон, – добавила Адэр.

– Вы тоже едете? – удивился молодой Хоум.

– Я должна, – коротко ответила Адэр.

– Но там наверняка начнется битва. Это может быть опасно! – всполошился Хоум.

– Я останусь на холме и стану наблюдать. Когда все будет кончено и вы убьете изменника, я приду в деревню, и вы, конечно, согласитесь помочь мне спасти доброе имя моей семьи и Стентона. Там не должно остаться ни камня, который указывал бы на то, что в тех местах когда-то жили. Следующей весной вырастет высокая трава и скроет все следы обитания людей. Только могилы моих родителей и их предков будут доказательством того, что этими землями шестьсот лет владели Радклиффы. Но время сровняет и могилы. Зато король Генрих больше не посмеет использовать мои земли в качестве, убежища для изменников!

– Значит, у нас с вами одно дело, – кивнул Эндрю Хоум.

– Нам нужно торопиться, – заметил Херкьюлез, – пока не началась зима.

– Согласен, – объявил Дункан.

Они договорились, где встретиться, чтобы вместе отправиться в Стентон.

– Полнолуние наступит через восемь дней, – сообщила Адэр. – Вы будете готовы к этому времени? Нам лучше ехать по ночам, при лунном свете.

Мужчины снова согласились.

– Вы правы, но мы все успеем, – заверил Хепберн. – Я могу привести пятьдесят человек. Не знаете, сколько людей у Рамзи?

– Я пошлю своего брата Мердока на разведку, – пообещал лэрд.

– Учтите, что Рамзи и его сообщники тоже планируют навестить нас в полнолуние, – вмешалась Адэр. – захватить их в деревне, чем в открытом поле, иначе мы потеряем много людей.

– Мадам, ваша стратегия достойна опытного военачальника, – восхитился Эндрю.

– Если напасть на них в полдень, можно добиться успеха потому что никто не ожидает атаки в такой час, – продолжала она. – Я думаю, этот Рамзи совершенно обленился и полностью уверен в своей безопасности, поскольку до сих пор никто не пытался последовать за ним в его змеиное гнездо.

Конал Брюс уже в который раз поразился тому, что грубые приграничные лэрды так внимательно слушают его прекрасную жену. Но ведь она во всем права!

– Может, какие-то шотландцы уже сговорились с Рамзи? – задумчиво спросила Адэр. – Люди, которых никто не подозревает?

– Мы уже об этом думали, и мой отец считает, что так оно и есть, – кивнул Эндрю.

– Значит, необходимо выведать, кто они, – заключила Адэр. – Предательство и измену нужно уничтожать на корню.

– Одним из этих людей может быть твой кузен Алпин, – смущенно пробормотал Херкьюлез, обращаясь к Коналу. – Несколько месяцев назад граф прогнал его. Он не мог пропустить ни одной юбки, и хотя женщинам обычно удавалось от него отбиться, жалоб было столько, что даже Патрику пришлось обратить на них внимание.

Лицо Брюса потемнело от гнева.

– Если это правда и он связался с Рамзи, я убью его своими руками! Не позволю позорить наш клан!

Собеседники согласно кивнули.

Наутро Мердок отправился в Стентон на разведку. Он был очень горд таким поручением. До Стентона было два дня пути, как позже узнала Адэр. Проскакав две ночи при слабом свете полумесяца, Мердок на третий день добрался до холма, откуда открывался вид на долину Стентон. Въезд в долину был очень узким, а это означало, что ее легко оборонять. Но Мердок не заметил часовых. Да и на склонах холмов не было ни единой души. Очевидно, Адэр была права в своих предположениях и Рамзи чувствовал себя в Стентоне как дома. Мердок спрятал коня в ближайшей рощице, залег в высокой траве и проследил, как люди Рамзи возвращаются из набега. Солнце еще не встало, хотя небо уже заметно посветлело.

Добравшись до деревни, мужчины спешились, отвели коней в стойла и группами по несколько человек разошлись по коттеджам, из труб которых валил дым. Немного позже Мердок заметил женщин, входивших и выходивших из коттеджей. Вероятнее всего, это были пленницы, захваченные в набегах и привезенные в Стентон, чтобы готовить, прибирать и обслуживать Рамзи и его людей. Мужчины же стали появляться только во второй половине дня: очевидно, все это время они отсыпались.

«Значит, и тут Адэр права», – с улыбкой подумал Мердок. Его невестка – женщина умная. Не будь это так, Клайт не стал бы таким уютным и теплым, а брат не гордился бы своей идеальной женой.

Среди людей Рамзи Мердок, даже с такого расстояния, разглядел кузена Алпина. Значит, ублюдок действительно стал изменником!

Но тут, к его невероятному удивлению, к деревне подъехал большой фургон, на козлах которого сидел Уилли Дуглас! Его приветствовал сам Рамзи. Они вместе вошли в один из коттеджей. Мердок жалел, что не может подобраться ближе, но братья предупредили его, что делать этого ни в коем случае не следует, иначе, если его поймают, наверняка прикончат на месте. Ему поручили только наблюдать.

Вскоре Дуглас выбрался из коттеджа, и люди Рамзи стали складывать свою ночную добычу в фургон. Потом все закрыли тряпками, чтобы никто не увидел поклажу Дугласа, и Уилли вернулся в коттедж. Совсем не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Уилли продает награбленное людьми Рамзи. Это помогало предателям существовать безбедно, не затрудняя английского короля. А Дуглас получал доход без всякого риска для себя и необходимости делить деньги со своими сообщниками. Ничего не скажешь, хитер!

Мердок подождал до ночи, когда разбойники снова отправились в набег. Видимо, это будет повторяться, пока снег и холод не помешают им творить подлые делишки!

Они вернулись на рассвете, как раз в тот момент, когда Уилли Дуглас взбирался на фургон, собираясь уезжать.

Увидев все, что ему было нужно, молодой Брюс пробрался в рощу, забрал коня и вернулся в Клайт, где рассказал братьям обо всем, чему стал свидетелем.

Конал просто взбесился, услышав, что Алпин Брюс 376 действительно оказался в числе сообщников Рамзи.

Если об этом станет известно посторонним, клан будет опозорен, а ведь Брюсы из Клайта всегда считались людьми благородными. Но мужчины были поражены предательством Уильяма Дугласа. Все посчитали, что без его помощи в избавлении от наворованной добычи Рамзи пришлось бы туго.

– Я всегда считал, что Уилли Дуглас заслуживает виселицы, – кипятился Херкьюлез Хепберн. – Полагаю, так мы с ним и поступим. Он никогда не пользовался доверием, но теперь осмелился на измену! Покончив с нашим дельцем, мы доберемся до него и свершим приграничное правосудие.

Остальные согласно закивали.

– Выезжаем завтра, перед рассветом, – решил лэрд.

– Мы все готовы, – ответил молодой Эндрю Хоум. – В вашем зале полно народу. Можно сказать, он битком набит. Удивительно, как это ваша кухарка ухитряется всех накормить.

– Думаю, Элсбет и остальные служанки были рады такому случаю, – улыбнулась Адэр.

И, словно в доказательство ее слов, этим же вечером был подан торжественный ужин, с говядиной, бараниной и форелью. Кроме этого, на столе стояли оленина, пироги с крольчатиной, жареные утки, гуси и куры, а также хлеб, масло и сыр. Все это запивалось октябрьским элем.

Примерно за два часа до рассвета, когда мужчины, спавшие в зале, только начали просыпаться, Элсбет, Марджери, Гризел и даже Флора принялись расставлять корки от караваев с горячей овсянкой и раскладывать хлеб и сыр. После завтрака женщины раздали отъезжающим только что испеченные овсяные лепешки и маленькие клинышки твердого сыра на дорогу. Гостеприимство Клайта славилось на всю округу.

Когда Адэр спустилась вниз, муж не сразу узнал ее. Такой он никогда жену не видел. На ней были темно-коричневые шерстяные штаны, очевидно сшитые специально для нее, полотняная сорочка, короткая кожаная безрукавка, подбитая кроличьим мехом и застегивавшаяся на маленькие пуговки из древесины ясеня. Талию обхватывал кожаный ремень, с которого свисали узкие кожаные ножны для кинжала с костяной ручкой. Красный в черную полоску тартан Брюсов был заколот на плече серебряной бляхой клана, с гербом в виде льва с вытянутым хвостом, над которым темнел девиз «Fuimus», что означало на латинском «"Мы были». Черные волосы, как всегда заплетенные в косу, венчала маленькая плоская шапочка с орлиным пером. Судя по восхищенным взглядам мужчин, Адэр выглядела настоящей женой вождя клана. Подойдя к вороному мерину, Адэр без посторонней помощи вскочила в седло.

Они тронулись в путь еще до того, как над холмами взошло солнце. Всякий увидевший отряд просто предположил бы, что люди отправляются в набег.

Когда пришла ночь, всадники устроили привал, не зажигая огней. Коней напоили и отпустили пастись на холмах. Всадники сидели на земле, ужиная лепешками с сыром и изредка запивая скудную еду глоточком виски. Потом все легли спать, выставив часовых.

Только на вторую ночь они добрались до Стентона и, спрятавшись в траве и древесных зарослях, стали ждать. Рамзи и его люди вернулись на рассвете и разошлись по коттеджам. По мере того как разгоралось утро, женщины стали собираться у колодца набрать воды и вволю посплетничать, пока мужчины спят. Шотландцы приготовились к атаке.

– Я хочу пойти с вами, – заявила мужу Адэр.

– Но ты обещала наблюдать с холма, – напомнил он.

– Надеюсь, ты не намереваешься убивать женщин? – со страхом спросила она. – Они ни в чем не виноваты. Большинство, если не все, – несчастные пленницы. Нужно кому-то отвести их в безопасное место, чтобы вы могли без помех расправиться с негодяями.

– Она права, – вмешался Эндрю Хоум. – Нам нужны Рамзи и его люди. Но не женщины. Я никогда не трону женщину и пальцем.

– Но что же делать? – растерялся Конал. – Я не позволю подвергать опасности свою жену.

– Если вы готовы к схватке и собираетесь спуститься вниз с холмов и напасть на мужчин, у вас еще будет достаточно времени, даже если одна из женщин поднимет тревогу. Позволь мне поехать в деревню и попросить женщин идти за мной в укрытие.

– Вздор и глупость! – рассерженно взорвался Конал. – Наверняка кто-то из чертовых девок влюбился в своего похитителя и теперь, узнав обо всем, начнет орать во всю глотку, а остальные последуют ее примеру.

– По-моему, ты ошибаешься, – возразила Адэр. – Эти негодяи насиловали женщин, и не раз. Мало того, делили их с другими, да к тому же еще и избивали. Люди Рамзи требовали, чтобы они готовили, убирали, и как бы сильно бедняжки ни старались угодить в надежде избежать дальнейших издевательств, все равно получали пинки и тычки. Если бы кто-то появился в лагере Уилли Дугласа, когда я была его пленницей, и сказал: «Иди за мной», – я бы скорее всего безоговорочно повиновалась, а ведь пробыла в его обществе всего несколько дней. Многие из этих женщин мучаются тут месяцами. Позвольте мне попробовать, милорды. В случае если ничего не получится, я поскачу к холмам и взберусь наверх, пока вы станете спускаться вниз. Если женщины не захотят последовать за мной, то, увидев вас, разбегутся.

– Иисусе, мадам, да вы женщина отважная, – одобрительно кивнул Херкьюлез. – Но я подозреваю также, что вы к тому же безумны.

– О нет, Херкьюлез, только не это, – рассмеялась Адэр. – Клянусь. Но это Стентон. Мои земли. Я должна отомстить за честь семьи. И если вы настаиваете на том, чтобы я ждала здесь, на вершине холма, так и будет, хотя я предпочла бы более активную роль. – Адэр повернулась к мужу, и все остальные лорды последовали ее примеру. – Пожалуйста, Конал.

– Ей вряд ли что-то грозит, – заметил Дункан Армстронг. – Мужчины спят, в полной уверенности, что женщины запуганы и даже часовые не понадобятся.

Адэр бросила благодарный взгляд на деверя.

– Согласен, – поддакнул Херкьюлез. – И нам будет куда легче действовать, если женщины уберутся с дороги. По крайней мере никто не будет выть и визжать. Не переношу женских воплей.

– А если они разглядят, что единственный всадник, спустившийся с холмов, – женщина, это быстро успокоит их страхи, – с ухмылкой заметил Эндрю Хоум.

– Поезжай, – вздохнул Конал. – Но если позволишь убить себя, я тебе никогда этого не прощу. Мне нужна от тебя еще парочка здоровых сыновей!

– Полагаю, я тоже должна сказать нечто в этом роде, – рассмеялась Адэр. – Через пару минут я окажусь у входа в долину. Следите за мной.

И она, мягко подтолкнув мерина каблуками, отъехала.

Мужчины, затаив дыхание, наблюдали, как Адэр спускается вниз. На миг они потеряли ее из виду, но она тут же появилась на узкой тропе, ведущей в деревню Стентон.

Вокруг все было настолько знакомым, что на Адэр разом нахлынули воспоминания. Сады так и не были вырублены, хотя кое-какие деревья повалило ветром и стволы оставались гнить на месте: не нашлось никого, кто бы взялся их убрать. Рано или поздно сады тоже сгниют. Кто знает, что сталось с телами мужчин, убитых в тот день? Есть еще кладбище, где лежат ее родители и Фицтюдор. Но не Эндрю Линбридж.

Адэр тяжело вздохнула. Может, все было бы куда проще, останься Эндрю жив в тот день, при Босуорте? Она уже никогда этого не узнает. И сейчас не время думать о прошлом.

Адэр тряхнула головой, чтобы изгнать грустные мысли, и сосредоточилась на настоящем. Направив коня к колодцу, она вскоре оказалась среди потрясенных женщин, которые никак не ожидали ее появления.

– Я Адэр Радклифф, графиня Стентон, – спокойно объявила Адэр и дружелюбно улыбнулась. – Идемте со мной, и я сумею освободить вас.

Не дожидаясь ответа, она развернула коня и поехала обратно. Большинство женщин двинулись за ней. Те немногие, кто не последовал их примеру, застыли на месте, словно обратились в камень. Но когда почти все успели скрыться, три самых нерешительных, увидев отряд всадников, галопом спускавшийся с холмов, в ужасе переглянулись, подобрали юбки и бросились следом за ушедшими.

Адэр не остановилась, пока не привела женщин на вершину холма. Там она оглядела собравшихся и громко сказала:

– Девушки, вы свободны вернуться по домам, когда все будет кончено.

– Кто вы? – спросила та, что была посмелее.

– Я уже сказала: Адэр Радклифф, госпожа Стентона.

– Но на вас тартан с бляхой клана. Вы жена вождя? – допытывалась чересчур зоркая особа.

– Я жена Брюса из Клайта.

– Почему вы пришли спасти нас? – вмешалась другая.

– Мы явились не ради вас, а пришли наказать человека, изменившего королю Якову. Рамзи из Балмейнл и его приспешники действовали под эгидой короля Генриха Английского и грабили и убивали ни в чем не повинных людей, затевая беспорядки на границе. Несколько приграничных лэрдов посчитали своей обязанностью уничтожить это гнездо предателей. Король Яков не желает войны между Шотландией и Англией. Он многое сделал, чтобы на границах воцарился мир, а Шотландия процветала. Приграничные лэрды не захотят причинять женщинам зло.

– Что с нами будет теперь? – спросила женщина.

– Мы попытаемся вернуть вас на родину. Женщины разом притихли, опомнившись от потрясения, и стали наблюдать за тем, что творилось в деревне. Шотландцы очищали дом за домом, разделываясь с людьми Рамзи быстро и немилосердно. Адэр заметила, что Конал и Мердок отвели в сторону какого-то человека, которого убили вместе. Ей не нужно было объяснять, что это Алпин Брюс. Но хотя мужчины не знали жалости, она не смогла найти в своем сердце даже капли сострадания. Правда, все же помолилась за упокой его души.

Наконец из коттеджа вывели Рамзи и, надев ему на шею веревку, поволокли к ближайшему дереву и повесили на крепкой ветке. Несколько долгих минут он уродливо дергался в петле, прежде чем по его телу прошла дрожь и оно неестественно вытянулось. Адэр поняла, что злодей мертв. К ее удивлению, женщины встретили его смерть приветственными криками. Некоторые радостно обнимались, другие лили слезы облегчения.

Мердок поднялся на холм и сообщил Адэр, что все кончено. Она оставила женщин, пообещав вернуться, и поскакала к мужу.

– Женщины хотят знать, что с ними будет, – объявила она. – Они все еще напуганы. Я пообещала вернуть их домой.

– Мы узнаем, откуда их привели, – кивнул Дункан. – Наверняка это маленькие деревни и фермы. Да и женщин немного – человек двадцать, не больше.

– Сделайте это сейчас, – посоветовала Адэр. – Заберите их, чтобы они больше ни минуты не провели в месте, где столько страдали и терпели унижения. Те, кто останется с нами, помогут уничтожить Стентон. Сегодня мы можем поджечь коттеджи, а за следующие несколько дней разобрать стены. – Взгляд ее был таким мрачным и гневным, что никто не посмел возразить.

Дункан поднялся на холм, чтобы расспросить женщин. Вернулся он час спустя и выбрал по два человека из каждого клана общим числом восемь. Они под предводительством Дункана взошли на холм, где женщины тем временем тоже разбились на группы. Каждый привел с собой небольшой табунок лошадей для женщин, которым и пообещали оставить животных, дабы возместить все страдания.

Дункан поручил каждому мужчине по нескольку пленниц. Все они уселись на коней и пустились в путь. Дункан и Мер-док вернулись вниз.

Оставшаяся мебель была грудой сложена в центре каждого жилища и подожжена. Вскоре пламя охватило крыши. Адэр припомнила, как наблюдала почти такое же зрелище около трех лет назад.

Коттеджи полыхали всю ночь. Утром оказалось, что сгорели двери, окна, крыши и потолочные балки.

Следующие несколько дней мужчины разбирали остатки стен. Камни относились прочь и складывались на склоне холма. Из этих же камней была сложена небольшая дамба поперек реки Стентон. И наконец ничего не осталось от процветающей деревни, когда-то стоявшей на этой земле. Даже колодец был засыпан теми же камнями. Стентона больше не существовало.

Адэр в одиночестве поднялась на холм, где когда-то стоял Стентон-Холл, и оглядела земли, принадлежавшие Радклиффам на протяжении шести веков. Теперь все кончено. Но земля всегда будет существовать. Однако все остальное, составлявшее гордость Радклиффов, исчезло без следа. Адэр беззвучно глотала слезы, скорбя по матери, отцу, любимому старому Бейсту… и, да, по глупому юнцу Фицтюдору… И когда слезы высохли, а печаль покинула сердце, она обратила взор к северу, в сторону Шотландии. Легкий ветерок принес едва уловимый аромат вереска. Адэр невольно улыбнулась и посмотрела вниз, где муж терпеливо ожидал ее у подножия холма. Адэр пустилась бежать и не останавливалась, пока не оказалась в его крепких объятиях. Подняла полные надежды глаза, и Конал Брюс поцеловал ее со всей любовью, которую хранил в своем сердце.

А когда их губы разомкнулись, Конал повернулся и громко крикнул стоявшим чуть поодаль мужчинам:

– Я люблю ее! Я люблю свою супругу и всегда буду любить!

Отряд шотландцев криками приветствовал его признание. Херкьюлез Хепберн, Эндрю Хоум и братья лэрда, широко улыбаясь, наблюдали, как Конал Брюс усаживает жену в седло. Они погнали коней, и когда достигли вершины холма, Адэр в последний раз оглянулась на покинутую землю. Всего лишь раз. И стала быстро догонять Конала. Они возвращаются домой. Отныне она только Адэр, хозяйка Клайта, жена Конала Брюса, и никто и никогда не отнимет у нее этого. Никто!

Примечания

1

Уорвик Ричард Невилл, граф, английский государственный деятель, прозванный «делателем королей».

2

Национальный вид спорта в Шотландии

3

В те времена жженую собачью шерсть употребляли в качестве рвотного средства

4

Английское произношение имени Геркулес

5

Речь идет о старинном шотландском обычае, когда брак заключался на год, по договоренности, и не освящался церковью.


на главную | моя полка | | Любовь и опасность |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 15
Средний рейтинг 4.1 из 5



Оцените эту книгу