Глава 1

«Денег нет и не будет». Эта фраза, произнесенная служащим банка, отказавшего «Антираспаду» в очередном кредите, представлялась Норберту эпиграфом ко всей его жизни. Денег нет и не будет, и в желудке пусто. Он посмотрел в окно: там громоздились сугробы, со вчерашнего дня заметно подтаявшие, дальше перекрывала обзор глухая оранжевая стена соседнего здания. Потом взглянул на свой стол и обнаружил, что кое-чего не хватает.

– Где фото моей сестры? Вот здесь лежало.

– В сканере, – оторвавшись от компьютера, бросил через плечо Олег. – Ты говорил, у нее скоро день рождения, хочу сделать подарок.

– Ладно, тебе можно.

– Вот, я уже.

Норберт осторожно просунул объемный снимок под стекло. Слева от него лежал календарь, справа – рекламный проспект.

«Визитные карточки!!! Погрузочно-разгрузочные работы!!! Оформление витрин!!! Оригинальные сценарии презентаций и семейных торжеств!!! Компетентное посредничество при сделках и переговорах!!! Составление букетов!!! Грамотное консультирование по вопросам дешевого ремонта жилых квартир и другой недвижимости!!! Выгуливание собак!!! И прочее!!! Обращайтесь в „Антираспад“, господа!!!» – призывал проспект.

Взгляд задержался на «Оформлении витрин!!!», и Норберт шепотом выругался. Три недели назад к ним в офис пришел владелец продуктового магазина как раз по этому вопросу. Его угораздило спьяну заключить сделку с недобросовестным партнером, и тот вместо первосортного балыка подсунул ему тонну рыбьих хвостов. «Антираспад» получил заказ: оформить витрину позавлекательней, чтобы народ валом повалил за хвостами. Расплатиться заказчик обещал с выручки.

Аманда Мерриато, директор «Антираспада», согласилась (что-то все же лучше, чем ничего), и Олег сделал три компьютерных эскиза: озаренное таинственным зеленоватым светом морское дно, выставка великолепных рыбных блюд, пирующая кошачья компания – на выбор. Заказчик долго рассматривал их, неопределенно хмыкал, чесал в затылке и наконец объяснил: ему бы что-нибудь попроще, без зауми, например – выложить в витрине сердечки из рыбьих хвостов, домохозяйкам это понравится.

В тот день, когда Норберт и Олег оформляли витрину, начался затяжной снегопад, потом резко похолодало. Оба закоченели и насквозь пропахли рыбой, но работу выполнили. Теперь заказчик тянул с оплатой: несмотря на сердечки в витрине, рыбьи хвосты не расходились, а на дворе весна, температура поднялась выше нуля, и та часть товара, которая не поместилась в холодильниках, как пить дать сгниет; «Антираспад» должен войти в его положение, тем более что во всем виноваты бездарные оформители – не сумели сделать витрину достаточно броской. Норберт предлагал нанять для него киллера, но Аманда не на шутку рассердилась: во-первых, у фирмы нет денег на зарплату сотрудникам, не то что на киллера, а во-вторых, нехорошо решать проблемы таким способом.

Хлопнула дверь. В офис, обставленный стильной, но разношерстной мебелью (вся она досталась «Антираспаду» по бартеру, из разных источников), влетела Аманда. Ее черные кучерявые волосы, тронутые еле заметной проседью, походили на грозовую тучу, высокие белые сапоги были измазаны лиловой глиной. Поглядев на своих подчиненных, она присела на край стола и устало вздохнула:

– Ребятки, надо как-то спасать «Антираспад»! Не представляю, что делать...

– А кредит? – спросил Олег.

– Никто не даст нам кредита. Нас уже все знают.

– Нужно как следует прижать того типа с хвостами, – буркнул Норберт.

– Он согласен расплатиться, только не наличными, а товаром.

– Рыбьими хвостами, да?

Аманда хмуро кивнула.

– Из них можно сварить уху, – заметил Олег. – И поесть...

Норберт удивленно посмотрел на друга – такая мысль ему в голову не приходила – и поддержал:

– А что, идея... По крайней мере, будет чем питаться. Бизнесмены не должны голодать.

– Надо заплатить налоги, – печально напомнила Аманда. – И еще от нас бухгалтер ушел.

– Здорово! – обрадовался Норберт. – Вам все-таки удалось его вытурить?

Последний бухгалтер «Антираспада», сварливый нудный старик, донимал Норберта с Олегом постоянными придирками и вдобавок считал, что денег сотрудникам лучше вообще не платить – «тем больше средств у нас останется на развитие бизнеса». Аманда хотела его уволить, но он пригрозил ей судом.

– Я его не вытурила, сам ушел. Что мы теперь будем делать без бухгалтера? Ребятки, нас всего трое осталось...

– Аманда, вы же не в первый раз на грани банкротства, – рассудительно напомнил Олег. – Что вы раньше делали в таких случаях?

– Находила кредит... – Голос директора прозвучал жалобно. – Выплачивала налоги, зарплату и долги по старым кредитам... Больше это не сработает – нам никто ничего не даст. Нор, ты не мог бы поговорить со своим папой?

– Бесполезно, – поморщился Норберт. – Извините, Аманда, это правда бесполезно. Ему на всех наплевать.

– Нельзя так говорить про своего отца!

Он пожал плечами. Аманда принадлежала к старшему поколению – при том, что у нее в голове то и дело рождались рискованные бизнес-проекты, а ее словно выточенное из черного дерева лицо до сих пор оставалось привлекательным, ей было далеко за пятьдесят. Подобно большинству своих ровесников, она порой проявляла качество, которое Норберт, еще будучи подростком, определил для себя как «круговую поруку взрослых».

– Выход наверняка есть, – хмыкнул Олег. – Вопрос в том, чтоб его найти.

– Если перерегистрировать «Антираспад»... – наморщив лоб, начала Аманда. – Перерегистрировать на другой профиль, понимаете... Надо узнать, предприятия какого профиля имеют сейчас максимальную льготу по налогообложению, это ведь через каждые полгода меняется... У меня есть один старый знакомый, он поможет и с информацией, и с быстрым переоформлением... – Она медленно, как сомнамбула, поднялась и надела белый плащ, который перед этим бросила на директорское кресло, внезапно ее глаза заблестели: – Если мы получим льготу по налогообложению, мы выкарабкаемся!

Норберт ощутил неясную тревогу.

– Погодите, Аманда! На какой профиль вы хотите нас перерегистрировать?

– На такой, чтоб была льгота! Я сама еще ничего не знаю.

– Но это должно быть что-то такое, с чем мы справимся!

– Да, разумеется! – Директор энергично закивала. – Конечно, я имею это в виду... Мы не будем банкротами, пускай сейчас неудачное для бизнеса время.

– Что делать, мы живем в эпоху заката Империи, – философски заметил Норберт.

– Не заката, а развала, – поправила Аманда. – Закат уже кончился. Я пошла, ребятки, пожелайте мне удачи!

Она стремительно, как черно-белый вихрь, пересекла комнату, в коридоре застучали, удаляясь, каблучки.

– Думаешь, у нее получится?

Норберт уныло пожал плечами. Потом подумал, поглядев на затылок друга, опять отвернувшегося к монитору: если «Антираспад» обанкротится, Олег среди них будет единственным, кто найдет новую работу без проблем. Потому что он больше чем первоклассный компьютерщик – возможно, гениальный. Норберт подозревал, что он сумеет заставить работать любую вычислительную технику, которая в принципе способна работать. Компьютер «Антираспада», доставшийся Аманде по бартеру, в течение долгих лет лежал у нее дома мертвым грузом – это была древняя машина, времен расцвета Империи. Олег разобрался с ним за четыре дня. Из «Антираспада» он не уходил, не желая расставаться с такой великолепной игрушкой и садиться за «современную рухлядь». В остальном запросы у него были скромные, небольшая зарплата его вполне устраивала, лишь бы хватало на жилье и еду.

– Я пойду проветрюсь, – бросил Норберт. – Все равно делать нечего.

– Ага.

На улице было тепло. Вдоль тротуара громоздились снежные руины, под ногами хлюпало, а за углом, где еще в прошлом году непонятно зачем выкопали канаву, обнажилось месиво лиловой глины. «Спасибо, папа», – поскользнувшись на глине и с трудом сохранив равновесие, процедил сквозь зубы Норберт. Уйдя из дома, он продолжал поддерживать отношения с отцом и теткой – из-за Илси – и однажды спросил у отца, кому нужна эта чертова канава. Тот, как всегда, ушел от прямого ответа, зато произнес целую речь о том, что «город нужно благоустраивать», словно давал очередное интервью.

Спустившись в подземку, Норберт доехал до северо-восточной окраины Венеды. Там, неподалеку от Гипортала, находилось кафе, принадлежавшее его двоюродному дяде по материнской линии. Там его, как хронического неудачника, кормили бесплатно.

Получив три пирожка с мясом и чашку бульона, он после недолгой внутренней борьбы завернул один пирожок в салфетку и спрятал в карман – для Олега. Поев, вышел на улицу и еле успел увернуться от громадной сосульки, свалившейся с карниза. По счастью, он был неудачником с хорошей реакцией. Сосулька разлетелась у его ног на множество бугристых прозрачных кусков. Поглядев вверх – там еще много таких висело, – Норберт отошел к краю тротуара.

Мокрая, забитая расползшимися сугробами улица сверкала на солнце, электромобили поднимали тучи брызг, пешеходы осторожно обходили полные снежной каши лужи. Только один парень шагал напрямую, не разбирая дороги. Он широко улыбался всем встречным, а его одежда, несмотря на прохладную погоду, состояла из брюк, заправленных в сапоги, и безрукавки. Норберт сразу понял, в чем дело. Поравнявшись с парнем, взглянул на его левую руку, и догадка подтвердилась: чуть выше локтя на загорелой коже серебрилась татуировка – эмблема Чантеомского Тренажера. Наверное, только что оттуда, еще не опомнился.

– Жизнь – отличная штука! – заметив взгляд Норберта, ухмыльнулся парень.

– Ага, – без особого энтузиазма согласился Норберт.

Для него жизнь была непролазным нагромождением проблем, малоинтересных и трудноразрешимых.

Еще один поворот, и улица кончилась, впереди открылась равнина, вымощенная серыми квадратными плитами. Снега тут не было – стоило ему появиться, как его сразу убирали специальные автоматы. Вдали виднелась группа зданий. С массивными, геометрически правильными постройками времен поздней Империи соседствовали современные, более вычурные и легкие. Там находились вокзал, таможня, ангары, гаражи. Дальше поднималась темная стена пятидесятиметровой высоты – первый противоударный барьер, определил, прищурившись, Норберт. Служащие Гипортала готовились к прибытию очередного транспорта. Засунув руки в карманы, он повернул обратно.

«Валена, планета земного типа, вторая в системе желтого карлика Тай-5011. Колонизирована в 423 году от основания Империи. С 426 года находилась в личной собственности императоров. С 5262 года является самостоятельной государственной единицей.

Социальное устройство: бюрократическая олигархия. После распада Империи верховная власть на Валене автоматически перешла к местным имперским чиновникам.

Экономическое устройство: государственный капитализм. Сельскохозяйственную продукцию производят фермеры-арендаторы. Все земельные угодья принадлежат государству (монополия). Частный капитал существует на уровне мелкого предпринимательства.

Административное устройство: одиннадцать административно-территориальных областей под управлением губернаторов. Назначает губернаторов Премьер-Губернатор (должность псевдовыборная), которому принадлежит верховная власть на планете.

Самая крупная из областей – Руада. Ее столица, Соледад, является одновременно официальной столицей Валены. Там находятся правительство планеты и резиденция Премьер-Губернатора.

Вторая по величине и значимости область после Руады – Чантеома. Там находятся Гиперпространственный Портал Валены, а также Чантеомский Тренажер. Столица – Венеда».

Зеруат отложил электронный блокнот и печально посмотрел в окно: небо и пустыня. Тонированное стекло приглушало буйство красок, и все равно у него зарябило в глазах. Янда – ненормальный мир, слишком горячий и пестрый. Но именно здесь находится один из узловых Гипорталов, а земляне еще не закончили ремонтировать генератор Кружавина. Через час после того, как Зеруат прибыл на Янду, в работе генератора были замечены сбои, такое изредка случалось. Ремонт затянулся почти на неделю, в течение которой Гипортал Янды не функционировал: опасаясь аварии, земляне решили подстраховаться. Древняя техника нуждается в тщательном уходе, иначе недалеко до беды. Зеруат был очень старым человеком и вдобавок – Ответственным по Безопасности Теневого Сената Раглоссы. Только из ряда вон выходящие обстоятельства могли заставить его пуститься в такое путешествие. Например, легендарный императорский Нуль-Излучатель, следы которого как будто обнаружились на Валене.

Если верить сохранившимся с древних времен секретным документам, Нуль-Излучатель мог превращать в пыль целые планеты. Состоял он из трех частей: непосредственно излучателя (установки размером с гиперкорабль), пульта-чемоданчика (воспользоваться им мог только император, и его постоянно носил за властителем доверенный офицер), а также миниатюрного зонда. С помощью пульта зонд отправляли через гиперпространство в нужное место; оказавшись там, он давал сигнал-наводку – и тогда излучатель посылал через гиперпространство разрушительный импульс, а зонд за долю секунды до этого возвращался обратно.

Если верить все тем же документам, Нуль-Излучатель пускали в ход всего два раза. Никто не знал, куда он делся после распада Империи. По данным Теневого Сената, ни одна из трех составляющих супероружия до сих пор не всплы– вала... до недавнего времени. Но вдруг Сенат получил информацию о том, что зонд находится на Валене. Ответственный по Безопасности отправился за ним лично – жизнь давно уже научила его, что полностью доверять нельзя никому.

Нуль-Излучатель – слишком опасная вещь, чтобы полагаться на подчиненных. Если он попадет в руки врагов Раглоссы, родной мир Зеруата попросту исчезнет. Зато, если им завладеет Теневой Сенат, враги Раглоссы в кратчайший срок уйдут в небытие. Все враги, как нынешние, так и потенциальные, включая тех, кто пока еще бегает с дубинками и каменными топорами, но уже проявляет агрессивные наклонности. Вселенная должна принадлежать мудрым и кротким. Когда миролюбивая Раглосса останется в космосе в полном одиночестве, Зеруат наконец-то сможет сказать, что его миссия выполнена.

Харо Костангериос, губернатор Чантеомы, смотрел сверху на парк, заваленный раскисшими сугробами. Весна в этом году была ранняя и бурная. Губернатор надеялся, что к тому времени, как на Валену прибудет «Таран», снег полностью растает. Пробил его час! Улыбнувшись приятным мыслям, он неторопливо побрел по галерее.

Обычно прилетавшие на гиперлайнерах инопланетные туристы в Венеде надолго не задерживались. Те, кого интересовал Чантеомский Тренажер, выкладывали деньги и исчезали в Тренажере. Остальные посещали Исторический музей, а после отправлялись в Руаду, где находились Большая Императорская Резиденция, Мемориал Трех Принцесс, Звездные Пляжи и прочие достопримечательности. Отныне все будет иначе! Прошлым летом группа археологов-энтузиастов обнаружила в Бесканских горах на юге Чантеомы заброшенный городок. Вскоре выяснилось, что это не просто городок, а Малая Императорская Резиденция! На протяжении веков никто не подозревал о ее существовании: древнее поселение раскинулось на дне котлована, сверху затянутого маскировочной пленкой, имитирующей безжизненный скалистый ландшафт.

В рекордные сроки было построено шоссе, соединившее находку с обитаемым миром, на южной окраине Венеды вырос новый шикарный отель. Пока он пустовал, но скоро в нем поселятся туристы, об этом губернатор позаботился: рекламные проспекты с красочными иллюстрациями разошлись с гиперпочтой по всей бывшей Империи. Начиная с этой весны Чантеома станет, наряду с Руадой, крупнейшим центром межзвездного туризма.

Миновав поворот, губернатор опять поглядел в окно: вдали, на юге, виднелся над крышами еле заметный туманный контур – Бесканские горы. Находку еще не успели как следует отреставрировать, но даже в сыром виде она произведет впечатление на туристов. Вот что значит быть предприимчивым человеком! Вдруг он заметил внизу, возле крыльца своей собственной резиденции, группку людей с плакатами, и настроение упало. Пикетчики. Очередная акция протеста на тему «Когда в нашем доме починят канализацию?!» или «Руки прочь от музейных экспонатов!» (случалось, что губернатор одалживал, для торжеств в узком кругу, императорские сервизы и столовые приборы из Исторического музея, а кое-кому это не нравилось). Сверху невозможно было разобрать, что на этот раз написано на плакатах.

– Дерьмо, – процедил Харо Костангериос.

Как бы ему хотелось вызвать отряд спецназа и показать этим одуревшим бездельникам, кто в Чантеоме хозяин... Но нельзя. Чертова инопланетная общественность будет шокирована, на Премьера обрушатся ноты протеста, а ублюдки-земляне, чего доброго, повысят плату за Гипортал – в качестве штрафной санкции, предусмотренной международными соглашениями. На самом-то деле землян интересует только прибыль, ущемление прав человека для них всего лишь повод побольше урвать. Они уже проделывали этот трюк на Ите, на Хальцеоле, на Гинайре и т. п. Губернатор фыркнул. Интересно, что, когда пресловутые права попираются на Деноре (вот уж где никакой демократии нет и в помине!) или на Алзоне, о санкциях никто не вспоминает – ведь это влиятельнейшие миры с мощным военным и техническим потенциалом, миры первой десятки. Точно так же земляне предпочитают игнорировать разгул варварства на Тигоне: пусть Тигона – не шибко развитый мир, зато, если ее обитатели почувствуют себя задетыми, они пошлют по твою душу целую армию фанатичных террористов-мстителей, и не один, так другой доберется до цели... Увы, в первую десятку Валена не входила и вдобавок была миром цивилизованным, высококультурным – а это значит, на скидки рассчитывать нечего, лучше дерьмовых пикетчиков не трогать. Брезгливо поморщившись, Харо Костангериос направился к лестнице. На площадке между вторым и третьим этажами стояла дочь – вялое, нежизнеспособное создание, она тоже смотрела на людей с плакатами.

– Тебе давно пора взяться за ум! – раздраженно бросил губернатор.

Девчонка вздрогнула. Она всегда вздрагивала, услыхав его голос.

– Посмотри, на кого ты похожа! – Он еще больше разозлился. – Тебе скоро стукнет пятнадцать, а ты не можешь без посторонней помощи через дорогу перейти, как столетняя старуха! Дохлятина неполноценная, кому ты нужна? Никому! На таких, как ты, не женятся, с тобой на людях показаться стыдно!

Губернатор уже не в первый раз беседовал с ней на эту тему, но девчонка все равно не хотела меняться в лучшую сторону. Вот и сейчас она молча пошла прочь, опустив голову.

– Илси, деточка, ты не должна обижаться на папу – он так говорит, потому что любит тебя и желает тебе добра! – услыхал губернатор кудахчущий голос Лионеллы, когда дочь спустилась вниз. – Мы все хотим тебе добра...

Харо Костангериос со вздохом двинулся дальше. Лионелла права: он хороший отец, пусть его неудавшиеся детки и не спешат это признавать.

Надев темные очки и широкополую шляпу, Зеруат вышел в лоджию. Воздух был горячий и сухой, громадное белое солнце стояло в зените. Желтые, розовые, алые, пурпурные, коричневые, оранжевые барханы простирались до горизонта. Местами их оживляли бледно-зеленые кустики или отталкивающего вида клубки длинных синих иголок. Боже, на Янде еще способно что-то расти... Он перевел взгляд на сверкающие сахарной белизной здания – отели, ангары, офисы. Янда была перевалочным пунктом для гиперкораблей, постоянно здесь жили только служащие Гипортала. Раз в шесть месяцев персонал менялся.

Зеруат подозревал, что на Янде собралось немало его конкурентов и все ожидают рейса на Валену. Самые опасные – денорцы и тигонцы. Эти две расы друг друга стоили. Эмиссара Тигоны Зеруат вычислил без труда: мрачный смуглый парень с исступленным блеском в глазах принципиально не ел некоторые сорта мяса, презрительно кривил губы всякий раз, когда ему приходилось уступать дорогу дамам, и был подчеркнуто вежлив с пожилыми людьми (можно не сомневаться: если он сообразит, кто такой Зеруат, он перережет горло эмиссару Раглоссы очень вежливо и почтительно). Однако денорца Зеруат до сих пор не обнаружил, и это его весьма тревожило. Олигархи Денора наверняка узнали о зонде, кто-то из них наверняка находится здесь... Зеруат очень хотел бы выяснить, кто это. Денорцы и тигонцы внушали ему ужас в гораздо большей степени, чем представители всех остальных миров. И те и другие исповедуют культ силы, сверхагрессивны, жестоки, в любой момент готовы к насилию. Когда Раглосса завладеет Нуль-Излучателем, Денор и Тигона исчезнут в первую очередь. А пока стоит отправить в небытие их эмиссаров. Ответственный по Безопасности постоянно носил с собой похожий на игрушку пистолетик, заряженный миниатюрными капсулами с ядом. Надо прервать жизненный путь денорца и тигонца до прибытия на Валену... самое лучшее – на борту корабля; их смерть будет выглядеть как результат внезапного сердечного приступа. Он это сделает ради блага Раглоссы.

Есть один признак, по которому можно безошибочно отличить денорского олигарха: серебристая татуировка на левой руке чуть выше локтя, эмблема Денорского Тренажера. Таких древних Тренажеров всего четыре: Императорский на Алзоне, Австралийский на Земле, Чантеомский на Валене и Денорский на Деноре. Эмблема у каждого своя. Денорец не станет олигархом, если он не прошел через Тренажер; за зондом, безусловно, отправился кто-то из олигархов, а не простой гражданин Денора. Татуировку можно заклеить кусочком искусственной кожи, но это будет заметно... Зеруат каждый день ходил в душ и ко всем внима-тельно присматривался – кончилось это тем, что его превратно поняли. Словечко «извращенец», несколько раз произнесенное шепотом у него за спиной, заставило Ответственного по Безопасности горько вздохнуть: он ведь глубокий старик, у него одышка и геморрой. До чего нездоровое у людей воображение! А денорского эмиссара он так и не вычислил. Может, ради конспирации тот вообще не моется? Из-за недостатка воды на Янде только один общественный душ, с замкнутым циклом. А жара такая, что без купания тяжело... Но денорские олигархи недаром гордятся своей сверхчеловеческой выносливостью.

Зеруат вернулся в комнату, закрыл жалюзи. Как бы там ни было, он выполнит свою миссию. Теневой Сенат Раглоссы потому и назывался Теневым, что его члены умели добиваться своего, оставаясь в тени. Но без помощников не обойтись, придется кого-нибудь нанять для грязной работы. Да, ему нужен молодой помощник с мозгами и мускулами... Он найдет его на Валене, когда прибудет на место.

Забрав из кабинета портфель с документами, губернатор связался с секретарем и велел подавать машину. В холле третьего этажа остановился перед зеркалом. Он был представительным мужчиной с благородным и мужественным лицом – недаром у него такой высокий рейтинг среди слабого пола! Глядя на свое отражение, сурово нахмурился, потом обольстительно улыбнулся.

– Харо, тебе давно пора взяться за ум!

Губернатор чуть не выронил портфель. Он и не заметил, как появилась Лионелла. Блеклая и сухая, аккуратно причесанная, она пристально смотрела на младшего брата, склонив голову набок.

– Я знаю, о чем ты думаешь, когда корчишь такие рожи! Ты такой же развратник, как все, а еще губернатор!

– Отстань! – в нем опять начало закипать раздражение. – У меня через час совещание!

– Харо, твоя беда в том, что ты падок на женщин. Тебе давно пора угомониться. – Она ехидно прищурилась. – Какая-нибудь тебя поманит – и ты сразу начнешь за ней бегать, высунув наружу язык и еще кое-что!

– Лионелла, да ты соображаешь, что говоришь?! – прошипел губернатор. – Дочь ведь услышит...

Похожая на поникший цветок Илси вышла из арки, которая вела к лестнице, губернатор видел ее в зеркале.

– Ох, и правда... – сокрушенно пробормотала Лионелла и, сладко улыбнувшись, повернулась к девочке: – Илси, ты лучше иди к себе, мы с папой тут о взрослых делах разговариваем. Только за перила, деточка, держись – ты ведь у нас слабенькая, неловкая, тебе надо осторожненько по лесенке спускаться! Держись покрепче, а то ножку подвернешь!

Дочь исчезла, и тогда Лионелла, согнав с лица улыбку, злобно процедила:

– Тебя так и тянет под каждую юбку! Не губернатор, а позорище, и всегда таким был...

Скрипнув зубами, губернатор устремился к лестнице. Обогнал Илси (та спускалась медленно, глядя под ноги), в вестибюле на секунду задержался перед зеркалом – строгое, озабоченное лицо, все как надо. Охранник распахнул перед ним массивную дверь.

– Почему Мехтобия Гусла выпустили на свободу? – скороговоркой выпалил парень с видеокамерой на плече, едва губернатор вышел на крыльцо.

Пикетчики тоже зашевелились. Теперь он видел, что написано на плакатах: «Смерть убийце!», «Приговорить Мехтобия Гусла к смертной казни!», «Наши дети не должны погибать от рук психопатов!» К четвертому приклеена фотография ребенка в траурной рамке.

Мехтобий Гусл, умственно отсталый двадцатипятилетний парень, в прошлом году вышел на улицу с топором и зарубил десятилетнего мальчика. Потом бросил топор и начал мыть руки в луже, тут-то его и взял подъехавший по вызову полицейский наряд. Суда не было. Гусла поместили в психиатрическую клинику, откуда он был выписан две недели назад. Губернатор уже получил несколько посланий от родителей убитого мальчика и их единомышленников.

– Его выпустили, потому что он больше не опасен. Можете посмотреть заключение профессора Улервака, психиатра. Еще вопросы есть?

– Есть! – Репортер опять выдвинулся вперед, губернатор заметил на отвороте его куртки значок телеканала ЧТВ. – Почему вы, господин губернатор, так упорно защищаете убийцу?

– Потому что мы живем в цивилизованном правовом государстве! – отчеканил губернатор. – Мы не дикари! Мехтобий Гусл – больной человек, и он будет жить среди нас как свидетельство гуманности нашей социальной системы!

Повинуясь его знаку, секретарь оттеснил репортера, распахнул дверцу машины.

– Тогда мы сами с ним разберемся! – крикнул кто-то из пикетчиков.

– И ответите по закону, – холодно бросил, полуобернувшись, губернатор.

Кажется, отец мальчика... В прошлом году, когда произошла трагедия, Харо Костангериос выразил родителям официальные соболезнования – так чего им еще надо?!

– Вот что... – Машина тронулась, он искоса взглянул на секретаря. – ЧТВ потеряло чувство меры... Распорядись-ка, чтоб у них отключили отопление.

– Будет исполнено, – понимающе улыбнулся секретарь.

– И воду на сутки, – вспомнив, что отопительный сезон и так заканчивается, добавил губернатор. – В качестве первого предупреждения.

Мартин Паад, эмиссар Лидоны, прятался за пурпурным барханом. На шее у него висел мощный бинокль, в кармане лежал миниатюрный лучевой пистолет. Мартин был опытным бойцом, прошел через Австралийский Тренажер на Земле, владел всеми видами известного оружия и умел убивать голыми руками. Другое дело, что он не любил убивать без крайней необходимости. Он привык относиться к жизни с уважением, однако сейчас ситуация была та самая – крайняя. Императорский Нуль-Излучатель ни в коем случае не должен попасть к раглоссианам, тигонцам или слакианам. С остальными можно договориться, но эти три сообщества были достаточно сумасшедшими для того, чтобы начать истреблять всех подряд.

Раглосса, тихий замкнутый мирок, придерживалась концепции, что агрессивность есть зло – а потому разумные расы и неразумные живые виды, которые проявляют эту самую агрессивность, должны быть уничтожены (у себя на планете раглоссиане уже извели всех хищных животных, что вызвало экологический дисбаланс). Тигона была миром довольно-таки суровым, там царили патриархальные нравы и культ мужской доблести. Всех прочих тигонцы считали «нечистыми»; убийство «нечистого» у них расценивалось как подвиг. Нетрудно догадаться, что они сделают, если дорвутся до Нуль-Излучателя. Слак после распада Империи скатился на уровень рабовладельческого общества. На инопланетян там смотрели как на потенциальных невольников, и в придачу слакиане были ярыми ксенофобами. Эмиссаров Слака, Тигоны и Раглоссы придется ликвидировать. Чем скорее, тем лучше.

Сейчас Мартин собирался вывести из игры слакианина. Тот с утра посетил душ, а потом отправился бродить по окрестностям Гипортала. Слак был жаркой планетой, и убийственный климат Янды его эмиссар переносил лучше, чем большинство других транзитных пассажиров (а инопланетные рабы умирали на раскаленном Слаке за два-три месяца – Мартин знал об этом, так как дважды участвовал в спасательных рейдах и вытаскивал оттуда угодивших в плен граждан Лидоны). Тощий слакианин в просторных шароварах, белой рубашке, желтом берете и сверкающих на солнце зеркальных очках рассматривал колючее синее растение, остановившись в ложбине между двумя барханами. Еще раз оглядевшись, Мартин вытащил пистолет, прицелился, нажал на спуск. Слакианин упал. Приблизившись к нему короткими перебежками, Мартин забросал тело песком. Свидетелей не было – они забрели достаточно далеко, постройки Гипортала еле виднелись у горизонта.

Теперь надо убрать тигонца. А вот эмиссара Раглоссы Мартин Паад до сих пор не вычислил.

Лимузин губернатора мчался по середине широкого проспекта. Здесь, в древней части города, все улицы были очень широкие, а высотные здания сверкали псевдостеклом и мрамором. Напоминание об Империи... Потом машина вылетела на мост через Чант – новый мост, надежный. Старый обвалился девять лет назад. Тогда погибло много народу, в том числе Петра.

Он сделал все, что мог. Он ее предупреждал. Он достаточно ясно дал ей понять, что мост еле держится, лучше им не пользоваться.

Внизу ярко белел снег, кое-где сверкала открывшаяся вода, на металлическом ограждении плясали блики, выше блестело весеннее небо. Губернатор прикрыл глаза – он не мог на это смотреть. Надо напомнить дураку-шоферу, чтобы в следующий раз выбирал другую дорогу.

Петру Ларре он встретил двадцать три года назад, еще когда был вице-губернатором. Высокая и статная, с царственной осанкой, она торговала овощами с лотка на Фермерском рынке. Харо Костангериос посетил рынок с инспекцией перед визитом в Чантеому тогдашнего Премьер-Губернатора. Красивая продавщица произвела на него сильное впечатление; он потребовал у нее, якобы для проверки, документы и лицензию, запомнил адрес и несколько дней спустя наведался к ней домой. Конечно, у него были и другие женщины, но связь с Петрой на протяжении четырнадцати лет оставалась прочной и постоянной. Случалось, что он не мог с ней сладить (например, так и не заставил ее сделать аборт), однако это его только еще больше возбуждало. Он давал ей деньги, купил для нее хорошую квартиру, устроил их сына в престижную школу. По его протекции ее взяли на работу в один из крупных муниципальных универмагов в центре Венеды. Когда ему пришлось жениться на Наоми, племяннице Премьер-Губернатора, Петра отнеслась к этому шагу с пониманием и не закатывала истерик.

А с женитьбой он просчитался... Здорово просчитался. Он надеялся упрочить таким образом свое положение, но через две недели после свадьбы верховный правитель Валены скоропостижно скончался, а Харо остался один на один с бесполезной теперь Наоми. Как женщина она ему не нравилась. Вначале он терпел, потом сорвался и высказал наболевшее:

– Ты неполноценная, ты отмечена печатью вырождения! Твой чертов дядя меня обманул!

Наоми сидела на полу (ну да, в сердцах он ее толкнул, и она притворялась, что не может встать без посторонней помощи), смотрела на него снизу вверх, в синих глазах блестели слезы.

– Харо, я не понимаю, в чем дело... Почему ты не можешь относиться ко мне по-человечески?

Он брезгливо поморщился: тонкая, бледная, с выпирающим животом, Наоми выглядела отвратительно (а Петра даже беременная оставалась красивой).

– У тебя совсем нет гордости! Ты мне противна!

– Харо, ты хочешь, чтобы я умерла?

– Да, я хочу, чтобы ты умерла! – огрызнулся он – его распирало бешенство – и повернулся к двери.

– Харо, помоги мне, я не могу сама! – испуганно попросила Наоми.

– Ты ничего не можешь сама! – бросил он через плечо. – Ты законченное ничтожество!

С тех пор он больше не старался изображать идеального мужа. Через девять месяцев после свадьбы Наоми умерла, родив дочь. А еще через полгода умер предшественник Харо Костангериоса, и он все-таки стал губернатором Чантеомы.

Илси унаследовала от матери хрупкую изысканную красоту и дурной характер. Последний проявлялся в том, что девчонка редко улыбалась, часто плакала, а отца боялась и не любила. Ее воспитанием занималась Лионелла, у губернатора просто не было сил с ней возиться. В особенности после того, как он однажды спросил у пятилетней Илси, почему она дуется и не хочет идти за ручку с папой. Та печально посмотрела на него и пролепетала: «Ты хочешь, чтобы я умерла». Губернатора словно обожгло – ведь он уже слыхал эту фразу от Наоми, а теперь то же самое повторяет ее отродье! Он ударил девчонку по лицу так, что она отлетела на несколько шагов. К счастью, дело было в парке около губернаторской резиденции, и никто этой сцены не видел. Несмотря на противное поведение Илси, он был образцовым родителем и давал ей все, что следует: дорогие игрушки, нарядные платьица, лакомства. Только вот благодарности никак не мог дождаться.

С кем ему было по-настоящему хорошо, так это с Петрой. Теперь, когда вся власть в Чантеоме принадлежала ему, никто им не мешал. Иногда губернатор брал в Историческом музее императорскую посуду, и они ужинали вдвоем при свечах. В теплом полумраке искрились драгоценные камни на черенках столовых приборов, хрустальные бокалы отбрасывали на скатерть длинные дрожащие тени, тускло поблескивали тяжелые золотые тарелки с острыми, как бритва, краями (по древней легенде, они символизировали богатство и несокрушимость Империи). Чудесные были вечера... И так продолжалось, пока Петра не погибла.

Она ехала с работы в автобусе, маршрут которого пролегал через мост. Ее тело достали потом из Чанта, вместе с другими телами. Он ее предупреждал. Он весьма прозрачно намекнул: «Петра, журналисты про этот мост всякое говорят... Бьют тревогу, как это у них называется. Закрывать его на ремонт нам сейчас не с руки, не вовремя, но есть ведь и другие мосты... Тебе совсем не обязательно ездить в свой универмаг коротким путем». Петра была умной женщиной, так неужели она не поняла?..

Губернатор несколько дней пребывал в шоке, он никак не мог смириться с тем, что Петры больше нет. Потом немного отошел – и совершил поразивший всех безрассудный поступок: официально усыновил Норберта.

Дверь женского душа была не только закрыта на задвижку, но еще и приперта изнутри чем-то тяжелым. Ксакан Смирл, эмиссар Ючана, в конце концов отступила, угрюмо вздохнула и уселась на диванчик в небольшом холле с зеркалами, декоративными растениями и автоматическим баром с прохладительными напитками. Тут уже сидело несколько пассажирок, тоже не попавших в душ. Сытые, ухоженные индивидуалистки в дорогих купальных халатах.

В бывшей Империи царило неравенство: на одних планетах – высокий уровень благосостояния, на других – низкий. Получалось, что первые жируют за счет вторых. Конечно, если доходило до полемики, жители таких процветающих миров, как Алзона, Лидона, Земля, Денор, Белт и т. п., нагло заявляли, что они никого не грабят, а то, что им удается поддерживать у себя достойный человека жизненный уровень, – их собственная заслуга. Но суть-то от этого не менялась! Золотое меньшинство потребляло за десятерых, остальные все больше и больше нищали. Ксакан знала: если она выполнит свою миссию, с несправедливостью будет покончено. Завладев Нуль-Излучателем, Ючан вынудит зажравшихся обитателей благополучных планет отказаться от безудержного потребления и переключиться на правильный образ жизни.

В холл вошла еще одна пассажирка.

– Разве душ закрыт?

– Там кто-то заперся, – пожала плечами пожилая дама с крупным черным бриллиантом, вживленным между бровей.

– Ну, если там занимаются любовью – это надолго, придется подождать. – Вошедшая повернулась к стойке бара. – Шойту с персиковым сиропом и ромом, только не тепленькую.

Ксакан передернуло от омерзения. Потом она напомнила себе, что золотое меньшинство доживает свои последние дни, скоро все изменится. Граждане всех планет объединятся в Общины, откажутся от нездоровых потребностей, избавятся от индивидуализма и эгоизма. И все будут жить одинаково, как на Ючане. Нуль-Излучатель – аргумент более веский, чем любые философские выкладки!

Прошло еще пять минут. Ксакан хотелось вскочить, забарабанить по двери и крикнуть: «А ну, выходите оттуда! Общественный душ – это не ваша собственность!» На Ючане ни частной, ни личной собственности не было, там все вещи, техника, постройки и т. п. принадлежали Общинам. Тех, кто проявлял индивидуализм и пытался что-то присвоить, наказывали. Ничего, скоро и здесь так будет, и во всех обитаемых мирах... Плеск воды стих. Через некоторое время раздался скребущий звук, словно передвигали что-то массивное, лязгнула задвижка, дверь распахнулась. В холл вышла высокая женщина в длинном пушистом халате с капюшоном – типичная холеная индивидуалистка-собственница из тех, что потребляют за десятерых. Оглядев ожидающих, томно произнесла:

– Ах, извините, пожалуйста! Дело в том, что я очень застенчивая и ужасно смущаюсь, когда на меня смотрят...

Ксакан еле сдержалась, чтобы не плюнуть ей вслед. Сердито сдвинув брови, подхватила свой пакет с купальными принадлежностями и вместе со всеми устремилась к двери. Вообще-то купальные принадлежности были не ее: Совет Общин временно снабдил ее некоторым количеством дорогостоящих инопланетных предметов личного пользования, чтоб она могла выполнить задание, не засветившись. Сбросив выданное Советом кружевное белье, Ксакан все с тем же хмурым выражением на лице захлопнула дверцу шкафчика, набрала код, и тут ее взгляд упал на квадратную металлическую тумбу в углу – очевидно, как раз этой штукой и была приперта дверь. Она толкнула ее, потом толкнула еще раз, посильнее, но тумба не поддавалась. Ксакан покачала головой: до чего же раскормленной стервой надо быть, чтобы сдвинуть с места такую махину! Ничего, скоро разгулу сытости придет конец... Подумав об этом, эмиссар Ючана успокоилась и, пряча мстительную усмешку, направилась к свободной душевой кабине.

Норберт знал, что губернатор – его родной отец, Петра ему сказала. Но подавляющее большинство жителей Чантеомы об этом не знали, и необдуманный, импульсивный поступок губернатора неожиданно обернулся ему на пользу: многих тронул тот факт, что правитель области усыновил осиротевшего в результате трагедии мальчика. Несмотря на неприятность с мостом, рейтинг Харо Костангериоса повысился.

Поначалу губернатор опасался, что тринадцатилетний Норберт и шестилетняя Илси будут шумно ссориться и ябедничать друг на друга, усложняя жизнь своему отцу (у него с Лионеллой были в детстве именно такие отношения – и нельзя сказать, чтоб они улучшились, когда оба повзрослели). Но дети быстро подружились. Губернатор с изумлением обнаружил, что Илси умеет смеяться (прежде он считал, что девчонка на это неспособна из-за какой-то врожденной психической деформации, унаследованной от матери, и даже собирался, по настоянию Лионеллы, показать ее психиатрам). Правда, смеялась Илси только в компании брата, никто другой не мог ее развеселить.

Сперва губернатор не видел в их взаимной привязанности ничего плохого и не обращал внимания на жалобы Лионеллы, которая Норберта невзлюбила («Харо, ну куда ты смотришь! Сделай что-нибудь с этим вредным мальчишкой, чтобы он не влиял на Илси. Вчера он заставил ее перелезть через забор, и она поцарапала коленку – аж вот такая царапина, для девочки это некрасиво. Из-за него она становится непослушной. И еще он обещал, что научит ее кататься на велосипеде – ты слышишь, Харо? Илси ведь слабенькая, она с велосипеда обязательно упадет. Нельзя им это разрешать!»). Потом забеспокоился: если дети слишком дружны, они вполне могут объединиться против взрослых, а этого допускать нельзя. Губернатор перевел сына в закрытую школу, теперь тот появлялся дома только по выходным. Хотел бы он то же самое и с дочерью проделать, чтобы пореже видеть ее вечно печальное бледное личико, но тут Лионелла взбунтовалась: воспитывать Илси будет она и никто другой, пусть девочка ходит в обычную школу.

В первое время, когда брат отсутствовал, Илси подолгу плакала и отказывалась от пищи, однако губернатор не собирался идти на попятную: старшие всегда правы, и его стервозные детки должны с этим смириться! Дурные наклонности проявлялись у них по-разному. Норберт был дерзок и упрям; Илси, замкнутая, внешне послушная, подчинялась указаниям старших без радости и никого не пускала в свой внутренний мир. В конце концов губернатор сделал страшное открытие: его дети – не такие, как у всех. Ненормальные. Выродки. И чем больше он к ним присматривался, тем больше убеждался в правильности этого вывода.

О том, что такое застенчивость, Айма Хирт Тимано, эмиссар Денора, знала только понаслышке. Она гордилась своим великолепным сильным телом, а также серебристой татуировкой на левой руке – эмблемой Денорского Тренажера, отличительным знаком олигархов. Но сейчас, ради сохранения инкогнито, татуировку приходилось заклеивать кусочком искусственной кожи, которая имела обыкновение не вовремя отклеиваться. Особенно если намокала. Айма надеялась, что ей удалось убедительно изобразить застенчивость. Приборчик величиной с вишневую косточку, спрятанный в кармане халата, создавал помехи для любых видеозаписывающих устройств в радиусе десяти метров, поэтому она могла позволить себе душ.

Поднявшись в номер, Айма сбросила халат, надела шорты, алый жакет с длинными рукавами (чтобы скрыть хорошо накачанные мускулы), положила в карман пистолет и темные очки. Она собиралась убить эмиссара Тигоны. Денор и Тигона издавна враждовали, а кроме того, этот парень несколько раз поглядел на нее с высокомерной усмешкой. Тот, кому дорога его шкура, остережется так смотреть на денорского олигарха.

Большинство застрявших на Янде пассажиров сидели или прогуливались во внутреннем дворе отеля, среди пальм и фонтанов. Там же торчал и тигонец. Увидав денорского эмиссара, он дернул кадыком и надменно поморщился. Айма вызывающе улыбнулась в ответ, смерила его долгим насмешливым взглядом и направилась к выходу. В вестибюле, чуть повернув голову, заметила отражение в стеклянной двери – тигонец шел за ней. Отлично.

Снаружи сверкал на солнце разноцветный песок. Айма надела темные очки и опять улыбнулась. Наконец-то дошло до драки – ей давно уже хотелось размяться. К тому времени как она обогнула здание и миновала арку в стене, отделяющей территорию Гипортала от пустыни, ее коротко остриженные волосы успели высохнуть.

Мартин Паад вышел из отеля следом за ними. Неосторожная девчонка, не соображает, с кем связалась. Тигонцев лучше не дразнить, они легко заводятся. Этот парень ее изнасилует и убьет... Впрочем, Мартин решил, что не допустит ни первого, ни второго. А заодно ликвидирует эмиссара Тигоны.

Пока сын и дочь были маленькими, губернатор мечтал о семейном клане: Норберт пойдет по стопам отца и сделает карьеру, Илси найдет себе мужа среди преуспевающих столичных чиновников, наладив таким образом полезную для семьи связь. Как он в них обманулся... Девчонка училась на «отлично», много читала, но не обладала ни живостью, ни кокетством – этакий серьезный заморыш женского пола. С парнем дело обстояло еще хуже. Когда Норберту исполнилось семнадцать, он вдруг начал проявлять повышенный интерес к файлам, печатным изданиям, архивным документам четырехлетней давности. Вначале губернатор не заподозрил неладного, а потом, когда сын пришел к нему в кабинет для разговора, было уже поздно.

– Папа, ты ведь знал, что мост обвалится? Знал, да? Тебе много раз об этом сообщали и просили, чтобы ты принял меры, – вот, я нашел... – Голос Норберта дрожал и ломался.

Он бросил на стол пачку бумаг.

– Что ты хочешь этим сказать? – стараясь подавить зашевелившееся на дне души неприятное беспокойство, нахмурился губернатор.

– Если бы ты вовремя закрыл мост на ремонт, мама осталась бы жива.

Губернатор был потрясен: сопляк обвиняет его в смерти Петры! После всего, что он для него сделал... Вначале он не позволил гневу прорваться наружу, ответил спокойно:

– Сынок, я предупреждал твою маму о том, что мост в плохом состоянии. Это для меня тяжелая потеря...

– Но ведь там были и другие люди, кроме мамы! Получается, что все они погибли из-за тебя. Почему ты не закрыл мост?

Губернатор дал мальчишке пощечину и вышвырнул вон из кабинета. А Норберт спустя несколько дней заявил, что никогда не станет государственным чиновником – «потому что не хочу быть подлецом». Ну ладно, посмотрим, как ты проживешь без папиных денег, усмехнулся про себя губернатор. Парень уехал в столицу, поступил на исторический факультет Соледадского университета. Чтобы прокормиться, подрабатывал грузчиком в космопорту. После третьего курса его отчислили за неуспеваемость, и он вернулся в Венеду. С тех пор вот уже два года валял дурака в частной коммерческой фирме с нелепым названием «Антираспад», которая постоянно балансировала на грани банкротства. Губернатор ждал, когда он сломается. Денег не давал, только платил за квартиру в престижном районе Венеды (в память о Петре – когда-то он подарил ей эту квартиру). Бывало, что сын появлялся в резиденции. Если его спрашивали, не одумался ли, молча пожимал плечами. В глубине души губернатор подозревал, что Норберт никогда не сломается – он упрямый, весь в мать.

Принц Разибех, эмиссар Тигоны, бежал по яркому горячему песку, пытаясь догнать удалявшуюся женщину. Эта шлюха вела себя вызывающе и нагло. У нее высокая грудь, неприлично короткие волосы и длинные стройные ноги, бесстыдно оголенные по обычаю нечистых миров. Он должен ее догнать!

Разибеху выпала честь отправиться на поиски Нуль-Излучателя, поскольку среди тигонской знати он слыл одним из наиболее осмотрительных и благоразумных, недаром ему дали прозвище «Фаран Шилкусаан Харизут» («муж, умеющий усмирять свою ярость и прочие страсти»). Принц и сейчас оставался на высоте: помнил о том, что находится в стане врагов, которые хотят присвоить Нуль-Излучатель; они могли подослать эту суку нарочно, чтобы заманить его в западню. Но у него есть нож и пистолет, а также опыт всех прежних схваток. Он одолеет врагов и проучит нахальную тварь. Его ноздри раздувались, пот заливал глаза. Наконец женщина остановилась, повернулась к нему. Улыбнулась. Настороженный Разибех не улавливал среди розовых, пурпурных и оранжевых барханов никакого движения и не слышал иных звуков, кроме собственного дыхания.

– Где они?

– Кто – они?

– Твои друзья. – Он смотрел на нее с ненавистью и вожделением.

– Здесь нет никого, кроме нас двоих. – Жесткая улыбка стала шире. – И сейчас я прикончу тебя, тигонец.

Удар в лицо. Разибех успел отклониться, но по подбородку ему все же досталось.

Лимузин затормозил перед зданием правительства Чантеомы – архитектурным ансамблем из пяти белых цилиндров, накрытых общим куполом и соединенных между собой стеклянными галереями. Лифт с мягкими диванчиками и искусственными тропическими растениями в изящных вазах поднял губернатора на десятый этаж. Оказавшись в своем кабинете, Харо Костангериос с наслаждением развалился в кресле. Здесь он чувствовал себя лучше, чем в резиденции, – можно было не опасаться вторжения Лионеллы.

В левом углу стола лежала, как обычно, утренняя почта. Губернатор начал просматривать бумаги, насвистывая под нос модный мотивчик. Отчеты, жалобы, доклады, ходатайства... Очередное ходатайство заставило его раздраженно поджать губы, от досады он даже насвистывать перестал: ну сколько можно бомбардировать его посланиями насчет аварийного состояния Паркуанской дамбы! Коллективное письмо от двухсот тридцати шести жителей поселка Паркуан, которому якобы угрожает затопление; «компетентное» заключение некоего независимого инженера, который на добровольных началах побывал там и пришел к выводу, что дамбу прорвет не сегодня-завтра; какие-то маловразумительные научные выкладки насчет рекордной толщины снежного покрова и скорости таяния снега в этом году, опять же сделанные кем-то на добровольных началах... Неужели они полагают, что губернатор бросит все остальные дела и начнет заниматься ерундой? Паркуан – это где-то на юге, в районе Бесканских гор. Малонаселенная местность. Секунду-другую поразмышляв, губернатор сгреб все бумаги, в которых муссировался вопрос о дамбе, скомкал и отправил в корзину. Он ценит свое время, и другие тоже должны ценить его время. Проблем у него хватает. Например, до прибытия «Тарана» надо согласовать и утвердить сценарий официальных мероприятий, приуроченных к началу туристического сезона: приветственная речь, банкет для инопланетных туристов, торжественное открытие Малой Императорской Резиденции как музейного комплекса, с перерезанием ленточки и оркестром... Дел много.

Дверь бесшумно распахнулась, секретарь принес кофе с коньяком и нарезанный ломтиками шоколадный кекс.

– Ну, что у нас там? – спросил губернатор.

– Отключили. И воду, и отопление. Они уже занервничали, скоро угомонятся!

– Ага, пусть учатся. – Губернатор благосклонно кивнул и взял ломтик кекса.

Поклонившись, секретарь удалился. Сообразительный малый... Если бы Норберт был на него похож! Перекусив, губернатор подошел к окну: внизу расстилалась озаренная весенним солнцем Венеда, его город, которому через месяц-другой суждено стать знаменитым на всю бывшую Империю центром туристического бизнеса.

Тигонец оказался сильным противником. Вероятно, тоже прошел через один из древних Тренажеров. Солнце сдвинулось к горизонту, тени разноцветных барханов удлинились, а схватка до сих пор не закончилась. Айма знала, что тигонец вооружен, и была готова, если он попытается вытащить пистолет, сделать то же самое. Убивать голыми руками приятней – вот едва ли не единственный пункт, по которому мнения жителей Денора и Тигоны совпадали. Блокировав очередной удар, она сделала обманный финт, достала его прямым в корпус и вновь улыбнулась. Тигонец оскалил зубы – его бесила ее улыбка. Выдыхаться он начал первым, Айма все еще не чувствовала усталости. Один из денорских законов гласил: «Управлять должны сильнейшие» (последнее понятие включало в себя, помимо физической силы и выносливости, высокий уровень интеллектуальных способностей). Айма Хирт Тимано, пять лет назад доказавшая свое право быть олигархом, принадлежала к числу сильнейших.

Вдруг тигонец отскочил в сторону и извлек из-за пазухи сверкнувший на солнце нож. Поймав руку с ножом, Айма одновременно ударила пальцами в локтевой сгиб его левой руки – та бессильно повисла, из разорванной вены брызнула кровь. Противник подсек ее ногу, оба упали на песок. Лицо тигонца блестело от пота, черные глаза смотрели на денорского эмиссара с невыразимой ненавистью. Скрипнув зубами от напряжения, Айма вывернула его кисть, нож вонзился в сердце. Тело в последний раз дернулось и замерло. Готовая в любую секунду откатиться, распластаться, вскочить на ноги, денорка оглядела неподвижные барханы. Она не могла понять, следят за ней или нет, но на всякий случай достала пистолет и двинулась к Гипорталу непредсказуемыми зигзагами.

Арест ей не грозил: она убила тигонца в пустыне, а здешний персонал интересуется только тем, что происходит на территории Гипортала. Если пассажиры надумали устроить разборку за стеной, на ничейной земле – это их личное дело. Земляне постоянно подчеркивали, что они инженеры и техники гиперпространственной системы, а не полицейские, чтобы следить за порядком в окрестностях; не хочешь неприятностей – не покидай охраняемую территорию (в то же время выходить за пределы Гипортала никому не возбранялось). Айма подумала, что по возвращении стоит принять душ... или нет, лучше позже, ночью, чтобы за дверью не собралась очередь.

Мартин Паад опустил бинокль, дождался, когда женщина отойдет достаточно далеко, и тоже пошел к Гипорталу. Исход схватки удовлетворил его: эмиссар Тигоны ликвидирован, что и требовалось. Скорее всего женщина принадлежит к числу охотников за зондом, но из какого мира она прилетела, Мартин не знал. Не раглоссианка, это ясно. Можно найти ее в списке пассажиров, однако там наверняка стоит вымышленное имя и планета указана не та. Посланцев заинтересованных миров собралось на Янде не меньше дюжины, поди разберись, кто есть кто!

Нуль-Излучатель может оказаться очень полезной штукой, если возникнет необходимость дать отпор хорошо вооруженному агрессору. Поэтому Лидона должна его захватить... или в крайнем случае уничтожить, чтобы до него не добрался кто-нибудь вроде тигонцев, раглоссиан или слакиан. Мартину Пааду, эмиссару Лидоны, предстояло осуществить один из этих двух вариантов – по обстоятельствам.

Подготовка к прибытию «Тарана» шла полным ходом: Малую Императорскую Резиденцию очистили от снега, на въезде поставили два столба, между которыми будет натянута символическая шелковая ленточка. Оркестр Венедской Оперы провел репетицию на месте. Губернатор набросал тезисы приветственной речи, утвердил меню банкета и окончательную сумму выделенных на него из областного бюджета ассигнований (сумма показалась ему завышенной, и он, подписывая бумагу, покачал головой: воруют, мерзавцы, – ну, да что с ними сделаешь, зато на них можно рассчитывать). Распорядился изгнать с центральных улиц Венеды лоточников и нищих, а Мехтобия Гусла водворить в психушку (пусть он больной человек и живое свидетельство гуманности валенийской социальной системы – но если он зарубит кого-нибудь из инопланетян, пострадают и престиж губернатора, и едва зародившийся туристический бизнес). Заодно и пикетчики уймутся – вроде как их требование выполнено.

Все шло отменно, если не считать двух досадных мелочей. Во-первых, губернатора донимала Лионелла: мол, весна в разгаре, и скоро Харо, по своему обыкновению, начнет орать дурным голосом и носиться по городу в поисках плотских утех, как облезлый кот с помойки. Она говорила таинственным шепотом, чтобы Илси случайно не услыхала «взрослый разговор», и смотрела на брата с ехидным ожиданием, склонив голову набок. В такие минуты губернатору хотелось ее задушить. Во-вторых, его завалили посланиями насчет аварийного состояния Паркуанской дамбы. В том числе подсунули несколько фотоснимков: горстка домиков в окруженной горами долине – поселок Паркуан; рассеченная трещинами и обросшая сосульками корявая поверхность; устрашающее нагромождение талых сугробов... Губернатор бросил фотографии в нижний ящик стола. Дамба старая. Рано или поздно ее прорвет. Надо относиться к таким вещам философски. Для процветания Чантеомы сейчас главное – завлечь туристов, и ради этого он трудится не покладая рук. Он вправе рассчитывать на благодарность.

Зеруат лежал на койке в своей каюте, прикрыв глаза и расслабившись. Гиперлайнер приближался к Валене. Последний бросок. На Янде двое пассажиров бесследно исчезли – тигонец и слакианин. В отличие от них, Зеруат был осторожным человеком, он не то что территорию Гипортала не покидал – даже из отеля не выходил, пока не объявили посадку на корабль. Борьба за Нуль-Излучатель будет жестокой, но Раглосса должна победить. Тогда все агрессивные сообщества канут в небытие и Галактика станет воистину мирным и безмятежным местом.

Сухие губы Зеруата тронула скупая улыбка. Пусть его противники упорны и безжалостны – зато у него есть одно маленькое преимущество. Неприметная такая вещица, императорский брелок-индикатор, с помощью которого можно определить местонахождение зонда и пульта, если ты находишься не более чем в километре от нужного предмета. Зеруат, Ответственный по Безопасности Теневого Сената Раглоссы, собирался воспользоваться своим преимуществом – и выиграть ради счастливого для всей Галактики будущего.

В течение нескольких дней Аманда в офисе не появлялась. Только один раз позвонила и сказала, что «все идет чудесно», а также распорядилась, чтобы Норберт с Олегом съездили в магазин и забрали пятьдесят кило рыбьих хвостов – раз денег не выбить, пусть хозяин расплатится за оформление витрины хотя бы товаром. Сейчас замороженные хвосты лежали в большом холодильнике в коридоре, еле удалось их туда затолкать. Норберт и Олег ежедневно варили уху в микроволновой печи – голодная смерть сотрудникам «Антираспада» в ближайшее время не грозила.

– Нор, посмотри, – позвал Олег. – Как по-твоему, ей понравится?

Повернувшись к монитору, Норберт увидал на экране портрет Илси на фоне заполненного сияющими звездами голубого пространства. Ее треугольное лицо, темно-синие глаза и пушистые светлые волосы словно светились изнутри, а на заднем плане медленно скользили не то вихри, не то сотканные из тумана цветы.

– Класс, – одобрил Норберт.

– Твоя сестра – эстетически совершенное существо, – с восторгом глядя на свою работу, вздохнул Олег.

Норберт промолчал. Он давно уже заподозрил, что отношение Олега к Илси выходит за рамки эстетического, но демонстрировать свою проницательность из деликатности не хотел. Пожалуй, многие были бы шокированы: взрослый парень влюблен в четырнадцатилетнюю девочку (особенно если учесть, что влюбился Олег не вчера, а год назад). Норберт сочувствовал другу и жалел, что Илси для него недоступна. Кроме того, что Олег – первоклассный компьютерщик, он хороший и умный парень; быть может, он сумел бы вытащить ее из того малопонятного состояния, в котором она находится. Если не считать хронической слабости и подавленного настроения, Илси была здорова, однако Норберт видел, что с ней творится что-то неладное – словно сама жизнь вытекает из нее, капля за каплей. И его бесило то, что отец с теткой этого не замечают (или делают вид, что не замечают). Будь у него такая возможность, он забрал бы сестру к себе домой, да только никто не позволит ему это сделать.

Хлопнула входная дверь, через несколько секунд в офис ворвалась Аманда. Ее глаза азартно блестели.

– Ребятки, на соседней улице канаву закопали! – объявила она. – Но это еще не главная хорошая новость!

– А какая главная?

– Я перерегистрировала «Антираспад» в охранно-сыскное агентство!

– Что?.. – потрясенно прошептал Норберт.

– Мы теперь профессиональные сыщики и телохранители! – Аманда с торжеством смотрела на своих подчиненных. – У нас тридцатипроцентная льгота по налогообложению, мы имеем право носить огнестрельное и лучевое лицензионное оружие третьей категории, владеть легкобронированным космическим истребителем с одной плазменной или двумя лучевыми пушками и заниматься коммерцией в качестве побочной деятельности! В два счета распродадим все рыбьи хвосты!

Норберт оперся локтями о стол и сжал ладонями виски. Олег сидел неподвижно, хлопая глазами, на его полном круглом лице застыло оторопелое выражение.

– Нам дадут кредит! – с воодушевлением продолжила Аманда. – Я все рассчитала!

– Аманда, только один вопрос: что мы будем делать, если кто-нибудь потребует от нас охранно-сыскных услуг? – тихо спросил Норберт.

– Я это учла, – снисходительно улыбнулась директор. – К нам никто не придет, потому что все нас знают. Мы возьмем кредит на закупку легкобронированного космического истребителя, приобретем на эти деньги предметы народного промысла и продадим их инопланетным туристам – за пять минут все уйдет со свистом! Не беспокойтесь ни о чем, ребятки.

– Но если к нам все же кто-нибудь обратится? – поддержал друга Олег. – Наши действия? Мы ведь не профессионалы.

– Гм... – Аманда озабоченно нахмурилась, потом опять просияла: – Мы сделаем профессионала из Норберта! У меня много хороших старых знакомых, и я добьюсь, чтобы Нора пустили в Чантеомский Тренажер бесплатно, потому что денег у нас нет. Через месяц он выйдет оттуда с татуировкой.

– Через месяц? – переспросил Норберт. – Вы сказали – через месяц? Аманда, я согласен пройти через Тренажер, только дурак откажется, но месяца не хватит.

– Ну, через полтора... – неохотно уступила директор. – Ты нужен «Антираспаду» здесь, отпустить тебя надолго я не могу.

– Если человек входит в Чантеомский Тренажер, он не знает заранее, когда Тренажер его выпустит, – вмешался Олег. – Может, через полгода, а может, через год. Эта штука запрограммирована таким образом, что нельзя прервать обучение на середине.

Так оно и было. Чантеомский Тренажер, как и три его аналога на Алзоне, Земле и Деноре, появился в эпоху расцвета Империи. Любой получал в нем первоклассную физическую подготовку, обрастал мускулами, овладевал приемами рукопашного боя и навыками выживания в экстремальных условиях. Помимо обычных тренировок, там применялись электростимуляция мышц, специальные медицинские процедуры, укрепляющие костяк, прямое внедрение в мозг и нервную систему боевых рефлексов. При этом компьютер Тренажера учитывал индивидуальные особенности каждого: возраст, пол, весовую категорию, состояние здоровья и т. п. Однажды на Валену прилетел человек на костылях, с протезом вместо ампутированной правой ноги. Заплатил положенную сумму и исчез в Тренажере. Спустя два года (о нем уже все забыли) он оттуда вышел. Несмотря на свое увечье, он двигался ловко и уверенно, без костылей и выглядел по-настоящему счастливым. Компьютер Тренажера для каждого разрабатывал индивидуальную программу; открытые в древности методы позволяли сделать обучение сверхинтенсивным без риска, что человек не выдержит. Те, кто находился внутри, получали еду, медицинскую помощь и все необходимое. Недостаток у этой системы имелся только один: никто не мог покинуть Тренажер, не выполнив свою программу до конца (сохранившиеся с давних времен документы свидетельствовали, что когда-то в прошлом дело обстояло иначе, но в ту пору были специалисты, которые могли вмешиваться извне в его работу).

– Нор, а если я, как директор «Антираспада», прикажу тебе пройти Тренажер за полтора месяца – ты это сделаешь?

Норберт молча развел руками.

– Значит, отпадает... – вздохнула Аманда. – Ничего, ты и так выглядишь достаточно крутым. Только надо купить тебе черную кожаную куртку.

– У меня нет денег.

– Я одолжила некоторую сумму, как раз хватит на куртку и пистолет, он будет у нас один на троих. Чтобы получить кредит, мы должны пустить им пыль в глаза. Сейчас же поедем за курткой... – Аманда заметила портрет на экране. – А это кто?

– Моя сестра.

– Совсем большая стала... Как у нее дела?

Неожиданно для самого себя Норберт обрисовал ситуацию как есть – состояние Илси его тревожило, и хотелось перед кем-нибудь выговориться. Олег насторожился и нахмурился, Аманда тоже слушала внимательно, с озабоченным выражением на лице.

– Нор, ты правильно сделал, что рассказал мне об этом, – заявила она, когда он умолк. – Я знаю, в чем дело, и могу дать совет.

– Какой?

– Сначала скажи: с кем живет твоя сестра?

– С отцом и теткой.

– И все?

– Ну, еще там охрана, прислуга...

– Ясно, – кивнула Аманда. – Среди них есть энергетический вампир, и он высасывает из нее жизненную силу.

Норберт разочарованно хмыкнул: он-то ждал дельного совета, а не мистических откровений. В вампиров он не верил – ни в энергетических, ни в обыкновенных, с клыками.

– Ты должен объяснить это своему папе, – убежденно добавила Аманда. – Наверное, вампир к ней с самого рождения присосался, вот бедняжка!

– Папа решит, что я совсем спятил, – буркнул Норберт.

– Можешь думать, что я болтаю глупости, – директор «Антираспада» слегка обиделась, – но я права! Для того чтобы твоя сестра поправилась, ей надо поскорее сменить обстановку и окружение.

С этим Норберт был согласен.

– Да, вы правы. Но не могу же я украсть ее из дома, а отцу с теткой ничего не втолкуешь.

– Твой папа делает кое-что хорошее. Канаву засыпали...

– Канаву! – фыркнул Норберт. – Думаете, это ради нас? Если в канаву свалится инопланетный турист, он потом вернется домой и расскажет остальным, а это может подорвать туристический бизнес. Вот что для него главное!

– Нельзя относиться плохо к своему отцу, – укоризненно сказала Аманда. – Поживешь с мое – поймешь. Ладно, поехали, пока магазины не закрылись.

Они купили модную дорогую куртку и самый дешевый лучевой пистолет в кобуре, которая подвешивалась под мышкой. Когда вернулись в офис, Аманда объявила:

– Сейчас будем делать рекламный проспект! Олег, устанавливай камеру, а ты, Нор, надень кобуру и куртку. Надо сфотографироваться.

– Не стоит, – возразил компьютерщик. – Нам лучше не привлекать к себе внимания, чтобы клиенты на голову не посыпались.

– Мы должны привлечь к себе внимание, чтобы получить кредит. Нужно убедить служащих банка в том, что мы профессионалы. Давайте, ребятки, пока что я здесь директор! Ты, Олег, сядешь около компьютера – ты наш мозговой центр, а ты, Нор, встань на переднем плане, ты у нас будешь за самого крутого. Расстегни куртку, чтобы пистолет был на виду. А лицо сделай хладнокровное и решительное, понял? Как у того главного шпиона в «Виртуальном лабиринте». О, вот так!

Они сфотографировались втроем, потом Аманда велела Олегу включить подсоединенный к компьютеру микрофон и начала диктовать текст рекламного проспекта. Норберт и Олег слушали ее с нарастающим ужасом. Время от времени то один, то другой пытался осторожно урезонить директора:

– Может, вот этого не надо, а?.. Лучше не преувеличивать... Это слишком... А то все решат, что мы самые крутые на всю Галкатику...

Но Аманда только отмахивалась:

– Не мешайте, ребятки! Реклама должна разить наповал, иначе это не реклама. Я на этом деле собаку съела. Нам всего-то и нужно получить небольшой кредит – и мы этого добьемся, если сумеем произвести впечатление. Ничего лишнего здесь нет, – и продолжала гнуть свое.

Наконец текст был готов. Перечитав его, Норберт невольно зажмурился.

– Отличный проспект! – удовлетворенно кивнула Аманда. – И снимок вышел эффектный. То, что надо! Олег, у нас осталось немножко денег – завтра утром купишь глянцевую бумагу и распечатаешь полторы тысячи экземпляров. А на обороте... да, на обороте шлепни ту картинку с кошками, которую ты сделал для витрины. Заодно разрекламируем свой товар.

– Какой товар? – не понял Олег.

– Рыбьи хвосты. Мы их все-таки распродадим!

Глава 2

Паркуанскую дамбу прорвало под утро. Разметав камни, землю, глыбы льда и обломки бетона, вода хлынула в долину, спустя час поселок был затоплен. Кое-кто не успел спастись; остальные, кутаясь во что попало, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться, сидели на крышах и на склоне ближайшей горы, ожидая помощи. А вода устремилась дальше – по длинному, узкому, непроходимому каньону, соединявшему Паркуанскую долину с другой, которая находилась значительно ниже над уровнем моря и представляла собой естественный котлован, окруженный скалами. К тому времени как над Чантеомой взошло солнце, котлован превратился в озеро, лишь кое-где торчали из темной воды шпили и антенны древних построек.

Губернатор проснулся в превосходном настроении. Позавтракал у себя в спальне, закрывшись на задвижку от Лионеллы, потом велел подавать машину. Секретарь ждал в вестибюле – встревоженный, до синевы бледный.

– Что такое? – смерив взглядом своего молодого помощника, спросил губернатор.

– Дамбу прорвало. Мы не хотели вас будить...

– И правильно, что не хотели, – кивнул губернатор. – Н-да, не вовремя... Но стихия – это стихия. Жертвы есть?

– Четырнадцать человек. Одинокие старики и алкоголики, не успели выбраться. Остальных сейчас магнитопланы снимают. – Секретарь почему-то мямлил и отводил глаза. – Никто ведь не знал заранее, что получится...

– Стихия – вещь непредсказуемая. Надо их куда-нибудь пристроить, чем-нибудь обеспечить... Только не в Венеде, а в Кьядаре или в Орсе, ты меня понял? Скажи, что выделим материальную помощь из губернаторского фонда... Чтоб журналисты не цеплялись.

– Это не все... – еле слышно, с мукой в голосе, произнес секретарь.

– Что еще?

– Затопило не только Паркуан... Там было ущелье, и вода по нему вниз потекла... Прямо туда...

– Куда – туда? – Губернатор понемногу начинал терять терпение.

Несколько секунд секретарь мялся, кривил губы, а потом выдавил:

– Туда, где Малая Резиденция...

– Музейный комплекс не сильно пострадал? – Губернатор нахмурился.

– Ну... Кое-что виднеется... Все остальное осталось ниже уровня паводка.

– Что?.. – рявкнул он, не желая верить. – Да вы все соображаете, что натворили?!

Секретарь открывал и закрывал рот, но сказать ничего не мог. Губернатор стремительно пересек вестибюль, чуть не вышиб дверь, которую охранник недостаточно проворно распахнул перед ним; оттолкнув шофера, со злобой дернул дверцу лимузина. Запыхавшийся секретарь догнал его, втиснулся следом и сжался в углу.

– Южное шоссе, – отрывисто приказал губернатор. – Гони побыстрее!

Выехав из города и свернув с Южного шоссе на новую дорогу, которая вела к Малой Императорской Резиденции, машина на тридцать четвертом километре затормозила: впереди была вода. Серое зеркало, в котором исчезала дорога и отражались округлые бурые горы, безмятежное весеннее небо, птицы, облака. Сзади подъезжали еще машины, из них выходили люди. Губернатор угрюмо оглядел своих подчиненных: лица у всех были похоронные.

– Почему мне не доложили?

– Мы пересылали вам бумаги относительно дамбы, – робко заикнулся кто-то. – И фотографии...

– Я спрашиваю, почему мне не доложили?! – повысил голос губернатор. – Надо все делать вовремя! Никаких ваших бумаг и фотографий я не помню, я не могу один работать за всех некомпетентных идиотов! Все отвыкли работать и разжирели! Никто из вас не выполняет своих обязанностей! – Он замолчал, переводя дыхание, вскоре и горное эхо затихло. – Вызывай магнитоплан, – бросил он секретарю.

На месте Малой Резиденции остался котлован, доверху заполненный грязной водой, – там плавали щепки, куски пенопласта, всякий мелкий мусор. Как верно заметил секретарь, «кое-что виднелось». Пришибленный несчастьем губернатор машинально сосчитал: четыре антенны, три шпиля – они весело сверкали на солнце, оживляя безотрадную картину. Вот она – катастрофа... Теперь инопланетных туристов в Венеде не удержишь, все планы рухнули.

К вечеру губернатор взял себя в руки.

– Итак, завтра мы встречаем «Таран», – произнес он, строго глядя на членов правительства Чантеомы, своих советников и представителей городской администрации, заполнивших небольшой конференц-зал. – Мы должны любой ценой удержать туристов в Венеде! Запомните: любой ценой! – Он сжал кулак. – Сейчас или никогда! У кого есть дельное предложение – я готов выслушать.

– Не выпускать их отсюда, и все! – предложил экспансивный, с вечно мятым галстуком, советник по вопросам животноводства. – Хотят не хотят, а пусть тут у нас развлекаются!

– Господа, хоть немного думайте! – поморщился губернатор (с такой политикой Чантеомы не смирятся ни инопланетяне, ни Премьер-Губернатор). – Я имею в виду не насилие, а искусные дипломатические меры! Раз мы временно потеряли Малую Резиденцию, мы должны заинтересовать их чем-то другим, чтоб они оценили по достоинству наш прекрасный гостеприимный город.

– Устроим весенний карнавал!

– Вот это уже хорошо. – Губернатор одобрительно кивнул советнику по вопросам культуры. – Вас и назначаю ответственным. Мы должны разработать для них такую программу, чтоб им не захотелось отсюда уезжать, – а там и наводнение кончится, тогда мы быстренько подремонтируем Малую Резиденцию, и все пойдет по плану. Вы же знаете, господа, – он перешел на доверительный тон, – во сколько нам обошлась постройка «Бескана»! Если мы не хотим дыры в бюджете, отель с завтрашнего дня должен быть заполнен гостями, которые платят. И пусть каждый из вас внесет свою лепту в общее дело!

– А траур по жертвам наводнения? – нерешительно спросил кто-то. – Его полагается объявить...

Губернатор тяжело вздохнул и посмотрел на говорившего долгим значительным взглядом.

– Траур сейчас не ко времени... Туристам это не понравится. Отпугнет. Мы потихоньку поможем пострадавшим, но чтоб никакого обсасывания стихийных бедствий в СМИ. Пришла весна, вся Венеда веселится и радушно встречает гостей – вот в каком русле мы должны действовать.

Когда совещание закончилось, он подозвал к себе комиссара полиции.

– Улицы в порядке?

– Да, господин Костангериос. Провели облаву, погрузили в фургоны, вывезли...

– Куда вывезли?

– В северные районы.

– Хорошо. Мехтобий Гусл в клинике?

– Мы решаем этот вопрос.

Губернатор нахмурился («мы решаем этот вопрос» на языке посвященных означало: «извините, но ни черта мы до сих пор не сделали»).

– Где он?

– Никак не можем его найти. – Комиссар виновато развел руками. – Его мать сказала, что после того, как Мехтобия выписали, он всего два раза ночевал дома. Где-то бродит...

– Ну так найдите его немедленно! – невнятно ругнувшись, приказал губернатор. – Вы соображаете, какой шум поднимется, если он убьет инопланетянина? Мобилизуйте людей, и чтоб завтра он сидел в психушке, о выполнении доложите мне лично.

– Мы решим вопрос, – уклончиво пообещал комиссар.

Губернатор поглядел в окно на крыши Венеды, розоватые в лучах вечернего солнца. Еще можно спасти положение, и он это сделает.

У Норберта был пропуск в Гипортал – вообще-то просроченный, но охранники знали, что он сын губернатора, и осложнений не возникло. Он поднялся на второй этаж вокзала. Здесь, в громадном зале, отделанном цветным мрамором и светящимся белтийским псевдостеклом, собрались встречающие – официальные лица Чантеомы с супругами и родственниками, а также несколько журналистов. Скоро (точное время заранее не известно) пассажирский лайнер «Таран» появится посреди поля Гипортала, огороженного двумя противоударными барьерами.

Оглядевшись, Норберт заметил отца в окружении других высших чиновников, потом нашел Илси. Нарядная и грустная, девочка стояла у стены.

– Привет!

– Привет, Нор! – Она слабо улыбнулась. – У тебя новая куртка?

– Ага. Знаешь, кто я теперь?

– Кто?

– Сыщик и телохранитель. «Антираспад» стал охранно-сыскным агентством. У меня и пистолет есть, смотри! – Он распахнул куртку, показал кобуру и снова застегнулся, не желая нервировать служащих Гипортала. – Как дела?

– Нормально, – тихо ответила Илси.

– Явился, в кои-то веки, – раздался за спиной голос тетки Лионеллы. – Обрадовал! Ты все еще работаешь у этой самой вашей, безумной... смешной дамочки... как ее там?..

– Лучшее лекарство от склероза – мнемонозол, советую попробовать.

Норберт и тетка были давними врагами. В прежнюю пору, когда Норберт жил в доме отца, оба даже не пытались скрывать своей ненависти друг к другу. Однажды Лионелла хотела его побить, но он наставил ей синяков и вышел победителем (правда, потом его жестоко избил возмущенный таким финалом отец).

– Курточку-то модную небось на подаяние купил? – на лице у тетки появилась сладкая, полная затаенной неприязни улыбка. – Ты, Нор, всегда будешь нищим, это тебе на роду написано. Против судьбы, милый мой, не попрешь, и не пытайся!

– Тетя, у вас помада около губ размазалась, – буркнул Норберт.

Это была откровенная ложь, но Лионелла, с подозрением поглядев на него, направилась к зеркалу, а Норберт взял сестру за руку и потянул за собой. Они спрятались в углу, за кадкой с инопланетным декоративным растением, похожим на охапку розовых перьев. Норберт заметил, что Илси плачет.

– В чем дело?

– Нор, почему тетя так не любит и тебя, и всех моих подруг? Если я в школе с кем-нибудь подружусь... – девочка шмыгнула носом, – она про них говорит, как про твоего директора... издевается, передразнивает голос, нарочно коверкает имя... Она видит, что мне неприятно, и все равно так себя ведет! Почему?

– Потому что тетка – дура. – Норберт обнял сестру, растерянно провел рукой по светлым пушистым волосам – он не умел утешать плачущих девочек. – Ну, успокойся...

Илси прижалась к нему и вдруг приглушенно пробормотала:

– Жизнь – ужасная вещь.

– Успокойся, – повторил Норберт. – Тебе скоро пятнадцать, ты станешь взрослой и уйдешь от них.

– Я не смогу, Нор. Я ничего не могу сама.

Отстранившись, она еще раз всхлипнула и дрожащим голосом произнесла:

– Извини, что я испортила тебе настроение. У вас хорошо идут дела?

– Ага. Мы опять чуть не обанкротились, но Аманда спасла положение.

Илси вытерла слезы. Скосив глаза, Норберт обнаружил на черной коже куртки мокрое пятно.

– Внимание! – прогремел усиленный динамиками голос диспетчера. – Гиперпространственный канал раскрывается!

Розовые перья в кадке закачались, Норберт ощутил всем телом пронизывающую мелкую вибрацию. Он знал, что в домах на окраине Венеды сейчас дребезжат оконные стекла и покачиваются люстры, а собаки и кошки ведут себя беспокойно.

– Пассажирский лайнер «Таран» прибыл! – торжественно объявил диспетчер. – Канал закрывается!

Вибрация исчезла.

– Идем! – позвал Норберт.

Вместе со всеми они устремились к противоположной прозрачной стене и едва успели занять место с хорошим обзором. Противоударные барьеры медленно опускались. Вот показалось нечто округлое, металлическое – по мере того как барьеры уходили в землю, оно увеличивалось в размерах: длинное сигарообразное тело высотой с трехэтажный дом, тусклое, изъеденное коррозией.

– Здорово, – прошептала Илси, в ее темно-синих глазах светилось восхищение.

– Видишь, есть в жизни и хорошие вещи, – заметил Норберт (и тут же подумал, что это прозвучало слишком нравоучительно).

Встречающие ахали, восклицали, переговаривались. Норберт увидел тетку, которая пробивалась к ним через толпу, обиженно поджав губы. Илси тоже посмотрела в ту сторону, и блеск в ее глазах погас.

– Держись, сестренка! – Норберт похлопал ее по плечу.

– А ты поедешь в отель, на банкет для туристов? Я там буду вместе с папой... Пожалуйста, Нор!

С минуту он колебался: нет тусовки хуже, чем официальное мероприятие, но, с другой стороны, надо поддержать Илси, да и кормить там будут не ухой из рыбьих хвостов...

– Поеду.

Битва за туристов обещала быть нелегкой, но губернатор настроился на победу. Сейчас или никогда! Он смотрел на заходивших в зал инопланетян, как охотник на дичь: эти самоуверенные, более или менее экзотически одетые бездельники должны остаться здесь, даже если ради этого придется поставить с ног на голову всю Венеду. Туристы – это деньги, а денег в бюджете Чантеомы хронически не хватает. Губернатор поднялся на подиум с микрофонами и оттуда радушно улыбался гостям, одновременно прокручивая в уме и шлифуя свою приветственную речь. К нему протиснулся секретарь с электронным блокнотом под мышкой – портативным компьютером размером с книгу.

– Сколько? – не поворачивая головы, спросил губернатор.

– Три тысячи пятнадцать. Шестьсот двадцать восемь – транзитники, остальные наши. Итого две тысячи триста восемьдесят семь.

– Лакомый кусок... Мы не уступим их Руаде. Все здесь?

– Сейчас последние проходят через таможню.

– Подождем.

– Харо, про тебя говорят, что ты нарочно приказал затопить Паркуан, – вполголоса сообщила Лионелла – она протиснулась к нему с другой стороны, чуть не опрокинув стойку с микрофоном. – Чтобы не платить старикам пенсию.

– Кто говорит? – Губернатор ощутил смутную тревогу.

– Все подряд. Люди. Ох, доиграешься когда-нибудь...

– Иди лучше за Илси присмотри, – проворчал губернатор – Лионелла умела испортить ему настроение.

– Да с ней там этот твой, незаконнорожденный... Ты их столько понаплодил, что сам теперь не сосчитаешь!

– У меня двое детей, – прошипел он (вокруг стояли подчиненные и охрана – не дай бог услышат). – Заткнись!

– Двое... Ты ведь за всякой готов бегать!

Когда-нибудь его терпение лопнет: он прикажет охранникам вывести Лионеллу и с удовольствием посмотрит, как ее, взбешенную и визжащую, поволокут к двери... Спохватившись, губернатор вернул на лицо доброжелательную улыбку. Эта мегера сама не понимает, что несет. Ему нравятся не «всякие» – только высокие и красивые. Такие, как покойная Петра... или вон та стройная туристка в черном свитере, облегающих брюках из металлизированной ткани и подобранных в тон к ним сапогах. Чтобы получше рассмотреть ее, губернатор поднес к глазам позолоченный бинокль: гладкая загорелая кожа, широко расставленные темно-серые глаза, короткие волосы, темные с рыжеватым отливом...

– Харо, я не знаю, на кого ты пялишься, – прошептала Лионелла, – но это просто позор! Ты губернатор или кобель? Нельзя же на людях так плотоядно улыбаться!

Мысленно выругавшись, он постарался придать своему лицу официальное выражение.

– Того и гляди мозги из штанов выскочат... – добавила Лионелла.

– У меня там не мозги, – огрызнулся губернатор.

– Оно и заметно! – Она только обрадовалась возражению. – Стыдно, Харо!

– Сойди с подиума! – властно потребовал губернатор. – Здесь место для представителей власти!

Лионелла хмыкнула, смерила его ехидным понимающим взглядом и удалилась. Переведя дух, губернатор повернулся к секретарю, который стоял рядом, делая вид, что он глух и нем, как рыба.

– Мне нужна информация об одной из пассажирок. Вон та, видишь? Ага, она... Кто такая?

Опустившись на одно колено, секретарь раскрыл электронный блокнот – откинулся небольшой экранчик, на нем замелькали лица. Наконец появилось лицо туристки в черном свитере.

– Да, – кивнул губернатор и, вновь повернувшись к публике, тихо спросил: – Кто это?

– Карен Мьян с Шелконы, ассистент кафедры археологии Замервейского университета.

– Не транзитная?

– Нет.

Археолог, это хорошо... Наверняка ее заинтересует Малая Императорская Резиденция, и она останется в Венеде.

– Археологов среди них довольно много, – после паузы сообщил секретарь. Потом что-то переключил, поглядел на экран и добавил: – Все собрались, господин Костангериос.

– Дорогие гости Валены! – заговорил губернатор, одарив зал теплой улыбкой. – Хотелось бы сказать, дорогие гости Чантеомы! Я рад приветствовать вас на нашей планете! – Минут пять он рассказывал о чудесных ландшафтах, первоклассных отелях и уникальных памятниках старины, которыми славится Валена, потом перешел к щекотливому вопросу: – Увы, вчера нас постигло небольшое несчастье... Произошло стихийное бедствие, которого никто не ждал, – весеннее наводнение, и сейчас Малая Императорская Резиденция затоплена, как прекрасное подводное царство. Увы, природа непредсказуема...

По залу прошел ропот. Большинство туристов восприняло печальное известие равнодушно, но иные уставились на губернатора, как на мишень. Он заметил, что на скулах у Карен Мьян напряглись желваки. Ну да, ученые, примчавшиеся сюда из дальних миров, разочарованы... На секунду губернатора охватил страх: вдруг показалось, что разъяренные археологи того и гляди на него набросятся; он даже сделал правой рукой особый, еле заметный жест, означающий: телохранителям – готовность номер один. Потом овладел собой и продолжил:

– Не спешите расстраиваться, дамы и господа! Если вы хотите полюбоваться Малой Императорской Резиденцией, вам придется около недели подождать! За неделю вода спадет, – он вовсе не был в этом уверен, – и Малая Резиденция предстанет перед вами во всей своей красе, умытая и блистающая! А пока вас ждут другие развлечения. Например, традиционный весенний карнавал. – Если в СМИ проскочит хотя бы намек на то, что до идеи «традиционного» карнавала власти додумались только вчера, – пусть журналисты пеняют на себя. – Венеда умеет принимать гостей, и я уверен, что вам у нас понравится! Сейчас я приглашаю всех присутствующих на праздничный банкет, который правительство Чантеомы устраивает в честь наших дорогих гостей в новом отеле «Бескан». Это отель на три тысячи мест, красивый и современный, вас отвезут туда автобусы класса «люкс». Прошу вас, дамы и господа!

Часть туристов воодушевленно зааплодировала, другие, с пресыщенными гримасами, переглядывались и громко переговаривались. Ассистент кафедры археологии Карен Мьян прищурилась. Лишь бы она не оказалась стервой, с некоторым беспокойством подумал губернатор.

– Ваша речь произвела на них большое впечатление! – почтительно заметил секретарь.

– Пошли, – махнул рукой губернатор.

Похоже, первый раунд он выиграл.

Зеруат не поехал вместе со всеми в «Бескан». Взяв такси, он велел шоферу найти скромную приличную гостиницу, желательно рядом с полицейским участком. Пока машина мчалась наперегонки с другими машинами (да у них тут настоящее столпотворение, не сравнить с тихими городами Раглоссы!), он обдумывал услышанное. Малая Резиденция затоплена, плюс это или минус? Для него – плюс, для остальных – минус. С помощью брелка-индикатора он отыщет зонд даже под водой. Потом сядет на грузовой раглоссианский корабль и отправится домой... Тут Зеруат нахмурился: он успел выяснить, что валенийский Гипортал должен принять в ближайшее время подозрительно много грузовых кораблей из разных миров. И еще есть земляне, хозяева Гипорталов. Впрочем... Зеруат сухо рассмеялся: он допускал, что землянам все равно, кому достанется зонд. Их в любом случае не тронут, поскольку гиперпространственная связь нужна всем. Якобы всем... Они заблуждаются. Мудрые и кроткие жители Раглоссы смогут спать спокойно, лишь когда исчезнут и гиперпространственные каналы, и Земля, и другие агрессивные цивилизации.

Такси затормозило перед шестиэтажным грязновато-белым зданием с узкими, шоколадного цвета контрфорсами. Ответственный по Безопасности снял одноместный номер. Уютно, чисто, и – что его приятно удивило – никаких мышей и крыс (на Раглоссе эти грызуны по непонятной причине расплодились, никакого спасения от них нет). Выпив чаю, Зеруат отправился на прогулку. Его положение опасно, очень опасно... У него много конкурентов, в том числе денорский эмиссар, сумевший остаться незримым. Надо найти помощника, надежного и достаточно сильного. К несчастью, он слишком мало знает о Валене – незначительном, никак не влияющем на межзвездные события мире, здесь у него не было агентов. Придется изучать обстановку на месте.

Зеруат шел по улице, стараясь держаться поближе к стене: мчавшиеся на большой скорости машины действовали ему на нервы, на лицах прохожих лежала печать агрессивности (на Раглоссе таких людей отправляют в небытие безболезненным способом – здесь же они свободно разгуливают, с вызовом смотрят друг на друга, толкаются). Головокружительно высокие здания, издали красивые и величественные, вблизи поражали взгляд своей неухоженностью. На тротуарах валялся мусор. Варварский город... Зеруат содрогнулся, увидев, как прямо посреди улицы ссорятся двое пьяных, и укрылся в ближайшем магазине. На столике у дверей лежал целый ворох ярких рекламных проспектов. Дантист, охранно-сыскное агентство, похоронная контора, фирма «Живые цветы на дом», опять охранно-сыскное агентство... Вот то, что ему нужно! Он набрал пачку листовок, рекламирующих охранно-сыскные агентства, сунул в карман и вышел наружу. Здесь его ждал новый шок. Возле двери сидел на привязи громадный черный зверь с торчащими из пасти клыками и длинным красным языком. Увидав Зеруата, он издал несколько пугающих резких звуков, потом начал энергично размахивать хвостом. Охваченный дрожью, Зеруат протиснулся мимо и поспешно направился к гостинице. Он понял, кто это: собака. На Раглоссе нет ни собак, ни кошек, там еще шестьсот лет назад уничтожили всех хищных агрессивных тварей, как диких, так и домашних.

Добравшись до своего номера, Зеруат почувствовал себя больным и оглушенным. Устало опустился в кресло, выложил на стол рекламные проспекты, начал рассеянно перебирать. Один из них приковал его внимание.

«Если Ваша жизнь в опасности,

Если против Вас ополчилась вся Галактика,

Если Вам кажется, что никто не в силах Вам помочь

– ОБРАЩАЙТЕСЬ К НАМ!

«АНТИРАСПАД» ЗАЩИТИТ ВАС ОТ ЛЮБОГО ВРАГА!

Ддя нас не существует невозможного!

Мы спасем Вас от чего угодно, и Вы сможете

спать спокойно!

Кроме охранно-сыскной деятельности, мы планируем

заняться в ближайшем будущем коммерческими

операциями с движимым и недвижимым имуществом,

озеленением Венеды, поиском древних свалок ценных промышленных отходов на других планетах, а также

высокохудожественным оформлением интерьеров

государственных и частных учреждений. Если Вы хотите стать спонсором наших проектов – ждем Вас!

У нас в продаже имеются полезные и вкусные пищевые продукты (см. на обороте).

«АНТИРАСПАД» ЗНАЮТ ВСЕ!»

Под текстом – цветная фотография: рослый темноволосый парень в кожаной куртке, с кобурой под мышкой смотрел на Зеруата твердо и решительно; справа от него, на заднем плане, сидел за компьютером другой парень; слева стояла чернокожая женщина, немолодая, но с приятным интеллигентным лицом. Во всех троих чувствовалось нечто, внушающее доверие.

Перевернув листок, Зеруат в первый момент ощутил оторопь: на обороте были изображены кошки с горящими глазами, они толпились вокруг серебрящейся кучи рыбьих хвостов и облизывались.

«Порадуйте своего котика свежей рыбкой!» – призывала надпись.

В этой аллегории было нечто завораживающе-жестокое: как хищники расправляются с более мелкими животными – так и «Антираспад» расправится с теми, кто посягнет на безопасность его клиентов. Впечатляет. Зеруат отложил проспект, взял другой, третий... Потом отодвинул их на середину стола, вызвал по видеофону горничную и попросил принести в номер чай с печеньем. Он уже сделал выбор.

На первом этаже «Бескана» находилась анфилада соединенных арочными проемами залов с декоративными растениями, удобной мягкой мебелью, миниатюрными бассейнами и накрытыми столами. За стеклянной стеной виднелись бурые Бесканские горы. Тут было просторно, солнечно и немноголюдно: пока туристы устраивались в номерах на верхних этажах, официальные лица и их близкие бесцельно слонялись внизу. Норберт, засунув руки в карманы, стоял у колонны и то косился на соблазнительные закуски, то начинал прикидывать, как бы увести Илси от тетки. В толпе с этим запросто, а укромных уголков здесь полно. Сбросив с хвоста Лионеллу, он постарается поднять сестре настроение. Одновременно он наблюдал за своим отражением в зеркале напротив и учился контролировать мимику. «Нор, не забывай об имидже! – наставляла его Аманда. – Ты теперь крутой. Ты должен смотреть на людей жестко и проницательно, с циничным многоопытным прищуром. А когда говоришь – будь немногословен, цеди слова сквозь зубы. Все сразу поймут, что ты профессионал!»

– Появился, отпрыск?

Повернув голову, Норберт увидал отца.

– Здравствуй, папа.

Губернатор выглядел недовольным и озабоченным. Вдруг он нахмурился:

– Это еще что такое? Почему тебя пустили сюда с пистолетом?

– Наверное, потому, что я – твой сын, – многоопытно прищурившись, процедил Норберт.

– Где ты взял оружие? – резко спросил отец.

– Это лицензионный пистолет. Я теперь работаю в охранно-сыскном агентстве.

– Ушел из «Антираспада»?

– Нет, просто мы сменили профиль.

– Из тебя никогда не выйдет ничего толкового. – Губернатор насмешливо хмыкнул. – Герой в мокрых штанах! Ну, посмотрю я, как вы там будете барахтаться...

Повернувшись, он направился к группе туристов, которые только что вышли из лифта, оживленно озираясь. Норберт проводил его угрюмым взглядом: отец давно уже утратил последние остатки его уважения, но все равно бывало неприятно, когда тот начинал издеваться. А ведь Илси живет с ним и с теткой с самого рождения... Да тут никаких энергетических вампиров не надо, что бы там ни говорила Аманда. Есть люди, которым нравится разрушать других; отец и тетка – из этой породы. Если бы у Норберта было много денег, он забрал бы сестру и куда-нибудь увез... Но денег у него нет. И надо полагать, не будет.

Туристы все прибывали и прибывали. Заиграл оркестр Венедской Оперы, расположившийся на подиуме в соседнем зале. Протиснувшись к столу между полным инопланетянином с золотыми кольцами в ушах и в носу и инопланетянкой в блестящем вечернем платье, с буйной оранжево-синей копной волос, Норберт основательно перекусил, потом отправился разыскивать Илси. Заметив их с теткой, подошел сзади и остановился, выжидая. Лионелла беседовала с флегматичным туристом в пятнистом свитере и лиловых шортах до колен, украшенных металлическими заклепками, – выговаривала ему резким, безапелляционным тоном: «Мы у себя на планете никакого крупного бизнеса не потерпим! Такими делами должно заниматься государство, а не люди! Потому что люди не доросли!» Илси, опустив голову, сидела рядом. Норберт дотронулся до ее плеча, а когда она обернулась, приложил палец к губам и подмигнул. Девочка осторожно встала. Через минуту они укрылись в соседнем зале, за растением с толстым стволом и большими пурпурными листьями.

– Мы весь день сможем прятаться от тетки, в такой толпе она не найдет нас. Посмотри, это наш новый рекламный проспект.

Прочитав текст, Илси не улыбнулась, как рассчитывал Норберт, а глубоко задумалась. Потом подняла на него взгляд и неуверенно спросила:

– Нор... А меня возьмут на работу в «Антираспад»?

– Зачем? – удивился он.

– Мне нужны деньги.

– Разве папа не дает тебе на расходы?

– Мне нужна очень большая сумма. Полтора миллиона алзонских империалов. Я не знаю, сколько это в валедорах...

Норбер присвистнул: это гораздо больше, чем годовой оборот «Антираспада»!

– Зачем? – повторил он в недоумении.

– Столько стоит входной жетон Тренажера.

– Ты хочешь пройти через Тренажер?

Девочка молча кивнула, ее глаза наполнились слезами.

– Илси, в «Антираспаде» таких денег не заработаешь. У нас сейчас нет ни гроша, только полный холодильник рыбьих хвостов.

– Я думала, у вас такой размах... – Она все-таки сумела не расплакаться. – Тут ведь написано...

– Это все блеф, – вздохнул Норберт. – Чтобы запудрить мозги банкирам и выбить кредит, иначе мы не сможем заплатить налоги. Короче, это сплошная игра, не по-настоящему. Лучше пошли, раздобудем мороженого? И смотри по сторонам – тетка будет на нас охотиться.

Губернатор отыскал Карен Мьян в ближайшем к выходу зале. Она не переоделась в вечернее платье, как большинство туристок: на ней были все те же облегающие брюки и высокие сапоги, только свитер сменила на свободного покроя куртку из металлизированной ткани. Оглядевшись, губернатор заметил, что остальные здесь тоже одеты по-походному. И атмосфера... пожалуй, что напряженная. Из соседних залов доносилась музыка и нестройный гул голосов, а тут стояла тишина. Нехорошая тишина, предгрозовая.

– Всем надо угощаться, дамы и господа! – весело объявил губернатор.

Потом подошел к Карен, интимно оперся о спинку ее кресла и доверительным тоном осведомился:

– Итак, вы у нас археолог, из Замервейского университета? Как же, слыхал... Будем знакомы: Харо Костангериос, губернатор Чантеомы, – наклонившись к ней, он тихо добавил: – А для вас – просто Харо.

Отстранившись, Карен безразличным тоном произнесла:

– Очень приятно.

Поддержать беседу губернатор не успел – с ним заговорил другой турист, крупный пожилой мужчина с растрепанной седой гривой и глазами навыкате:

– Господин Костангериос, я – профессор Чейдем с Алзоны, я заведую кафедрой археологии в Имперском университете. И все здесь, насколько я понимаю, мои коллеги... – Он как-то неуверенно оглядел своих коллег и продолжил: – Мы хотели бы поскорее увидеть Малую Резиденцию, узнать, в каком она состоянии. Когда это можно устроить?

Прокрутив в уме возможные варианты, губернатор предложил:

– Да хоть сейчас... Она... гм... немножко затоплена, но кое-что над водой виднеется. – Антенны и шпили подогреют их интерес, а он постарается во время экскурсии быть поближе к Карен. – Сейчас организуем транспорт!

Связавшись с секретарем, велел ему в два счета обеспечить магнитоплан. Тем временем археологи высыпали на залитую солнцем площадку перед отелем, вымощенную белыми плитами и окруженную по периметру черными треугольниками пока еще не засеяннных клумб. Большинство ожидали молча, засунув руки в карманы и обмениваясь непонятными взглядами. Несколько человек сбились в кучку вокруг Чейдема – эти, наоборот, оживленно переговаривались; до губернатора долетел голос профессора: «Надо же, до чего странный народ здесь подобрался... И главное, я никого не знаю! А вы кого-нибудь из них знаете?..» Карен Мьян принадлежала к первой категории. Губернатор наблюдал за ней, пытаясь интуитивно угадать ее слабые места. Через четверть часа на площадку опустился магнитоплан.

– Прошу, дамы и господа! – улыбаясь, пригласил губернатор.

Археологи друг за другом забирались в салон.

– Погодите! – Крепко сбитый светловолосый мужчина с широким загорелым лицом заступил дорогу профессору Чейдему и его компании. – Господа, вам не надо с нами лететь! Пожалуйста, оставайтесь в отеле, вы посмотрите на Малую Резиденцию завтра.

– Это почему – завтра? – возмутился профессор. – Что вы себе позволяете, господин Паад? Вы даже не ученый – вы беллетрист и дилетант! Пропустите нас!

– Для вас так будет лучше, – спокойно предупредил тот, кого назвали Паадом.

– Лучше? – Чейдем гневно тряхнул седой гривой. – С дороги!

Явно разосадованный, Паад пожал плечами и полез в салон, остальные последовали за ним. Две враждующие научные группировки?.. Гм, не дошло бы до ссоры... Губернатор сделал знак телохранителям – стоит взять их с собой. Три десятка археологов, и все какие-то взвинченные...

Когда на лесенку ступила Карен Мьян, он обхватил ее сзади за талию, чтобы галантно подсадить, но в следующую секунду почему-то потерял равновесие и растянулся на плитах, больно стукнувшись головой. Телохранители бросились его поднимать. Обругав их злым шепотом, губернатор постарался непринужденно улыбнуться. Карен поглядела на него сверху – равнодушно, с долей недоумения – и скрылась в салоне. Черт, надо же, чтоб такое случилось... Он ведь стоял вполне устойчиво! Забравшись в салон, объявил:

– Иногда ступеньки скользят... Будьте осторожны, дамы и господа, для нас главное – чтобы вы остались довольны! – и уселся в кресло, потирая шишку.

Магнитоплан бесшумно поднялся в воздух. Мягкий толчок – включились ионные двигатели, и аппарат помчался к Бесканским горам. В иллюминаторы било солнце, по светло-зеленому ворсистому полу скользили блики. Губернатору не удалось занять кресло рядом с Карен, да и к лучшему, пожалуй: ему не нравилось жесткое выражение ее лица. Сердится, что он так неловко упал? Археологи молчали; казалось, непонятное напряжение того и гляди достигнет критической точки. Наконец аппарат завис над затопленным котлованом. Этакая грубо вытесанная каменная чаша с неровными краями... Губернатор с тревогой отметил, что теперь из грязной воды торчат только два шпиля и одна антенна – значит, уровень паводка за истекшие сутки поднялся, а не опустился!

– Ну вот, все в порядке! – объявил он бодрым голосом. – Вода уходит, и через денек-другой вы сможете прогуляться по Малой Императорской Резиденции! Там, внизу, все в полной сохранности!

Археологи прильнули к иллюминаторам. Профессор Чейдем потрясенно пробормотал:

– Боже, какими надо быть варварами, чтоб такое допустить!

«Сам дурак», – про себя обругал его губернатор.

На обратном пути обстановка разрядилась. Археологи больше не выглядели такими собранными и настороженными, как раньше. Непринужденно развалившись в креслах, они рассматривали друг друга, кое-кто усмехался. Губернатор ощутил, что некая смутная угроза миновала. Все идет по плану. По крайней мере, эти двадцать восемь человек останутся здесь как миленькие – вон как заинтересовала их Малая Резиденция!

Итак, перемирие – до тех пор, пока не спадет вода. Мартин Паад понимал, что сейчас до зонда не доберешься: тот находится в одном из затопленных зданий (причем неизвестно, в каком именно), а вода грязная и мутная; если нырять с элангом, ни черта не найдешь. Понимали это и его противники. Они настроились на большую драку – каждый против всех, – но, увидав злополучный котлован, расслабились и даже развеселились. Драка откладывается.

– Если я правильно понял, – проворчал профессор Чейдем, – глубина здесь около двадцати метров... Учитывая, что самые высокие здания – четырехэтажные, помните снимки? Вандализм! – потом с неприязнью поглядел на Мартина и снова повторил: – Вандализм!

Профессор Чейдем и еще десять человек были настоящими археологами. Мартин пытался отговорить их от участия в экскурсии из лучших побуждений. Ученые так и не поняли, в какую переделку чуть не влипли: если бы началась битва за зонд, никому бы не поздоровилось. К счастью, все обошлось, пострадавших не было (кроме губернатора – тот время от времени потирал свою шишку и делал вид, что ничего не случилось).

Теперь Мартин точно знал, кто его конкуренты: десять мужчин и шесть женщин. Еще бы угадать среди них раглоссианского эмиссара... Пять лет назад Мартин побывал на Раглоссе. Ее обитатели не любили пускать к себе чужаков, и он добился разрешения с большим трудом. Этот унылый, апатичный мир, управляемый Теневым Сенатом (насчет последнего все знали, что он есть, но в то же время принято было считать, что его как бы и нет на самом деле), производил тягостное впечатление. На Раглоссе практически не было дикой природы – результат экологической катастрофы, которая произошла после того, как раглоссиане истребили хищных животных. Только поля, сады, огороды и парки, ухоженные и заботливо оберегаемые, либо оживленные скудной порослью пустоши. Раглосса унаследовала от Империи высокоразвитые технологии, за счет которых она сможет просуществовать долго, очень долго. Ее кроткое, миролюбивое население, питающее глубокое отвращение к любым проявлениям агрессивности, вроде бы ни с кем не враждовало, но в иных вопросах проявляло завидную непреклонность. Мартин знал: если Нуль-Излучатель попадет в руки к раглоссианам, всем остальным цивилизациям будет подписан смертный приговор.

Вернувшись в «Бескан», археологи набросились на деликатесы. Губернатор устроился рядом с Карен Мьян и долго рассказывал ей о своей нелегкой самоотверженной деятельности, перемежая драматические истории (например, о том, как горела больница в центре Венеды и он лично руководил спасательными работами) с забавными анекдотами из жизни своих подчиненных. Потом, решив, что пора, спросил:

– Карен, как вы отнесетесь к идее совместного ужина сегодня вечером? В домашнем кругу, с моей сестрой и дочерью... Вы не смогли увидеть воочию Малую Императорскую Резиденцию, но Большая Губернаторская Резиденция вам понравится, я уверен. – Он усмехнулся своей шутке и уставился сбоку на ее точеный профиль, ожидая ответа.

– Меня эта идея не привлекает, – равнодушно бросила Карен.

– Ну, быть может, до вечера вы успеете передумать. – Он постарался подавить злость (эта самоуверенная дура хоть понимает, что ее пригласил не кто-нибудь, а губернатор?!). – Времени много, все веселятся...

Чтобы скрыть бешенство, встал и прошелся по залу. Похоже, что угощение всем понравилось. Профессор Чейдем и его группа до сих пор ворчали по поводу «безответственности местных властей», но налегали на яства и напитки наравне с остальными. Секретарь с электронным блокнотом на коленях скромно сидел у края стола. В углу, на диванчике под голубой алзонской пальмой, расположилась девушка-археолог с бокалом темно-красной ликилы. Она то смотрела с сомнением и опаской на вино, то оглядывала зал; на ее скуластом лице с тонкими губами, острым носом и возбужденно блестящими темными глазами застыло настороженно-хмурое выражение.

– Это прекрасная ликила столетней выдержки, – присев рядом, мягко сказал губернатор. – Обязательно попробуйте!

Девушка еще больше нахмурилась, стиснула свой бокал так, что костяшки пальцев побелели, – и залпом выпила. «Ого! – подумал губернатор. – Археологи – крепкий народ...» Он впервые видел, чтобы ликилу пили таким образом!

– Странное ощущение... – помотала головой девушка. – Значит, вот что с тобой бывает, когда попробуешь алкогольный напиток... – Ее язык слегка заплетался. – Я столько всего потребила за один обед...

– Как вас зовут? – добродушно поинтересовался губернатор (по крайней мере, эта девчонка не строит из себя надменную недотрогу, как Карен Мьян).

– Ксакан Смирл... Тьфу ты, Бригитта Набиани! Какая разница, Ксакан или Бригитта...

Ну вот – ликила ударила в голову, и теперь она не может вспомнить, как ее зовут. Губернатор жестом подозвал секретаря и шепотом приказал:

– Посмотри у себя, кто это?

Пока секретарь колдовал с электронным блокнотом, он спросил:

– Как вам понравился ваш номер в «Бескане»?

– Р-роскошь... Много роскоши... – Она говорила с такой интонацией, словно была недовольна. – За десятерых... А с душем тут будет порядок? Есть эгоистичные стервы... Вон та, посмотрите! – Ксакан-Бригитта показала пальцем на Карен, и губернатор искренне согласился с ее оценкой. – Они запираются в общественном душе, как будто он – их собственность! За этим надо следить! Чтоб не ущемлялись равные права всех...

– Ну что вы, какой общественный душ? – рассмеялся губернатор. – Видимо, вы еще не осмотрели хорошенько свой номер. В каждом номере есть ванная с душем и отдельный туалет. Мы постарались ради наших дорогих гостей!

– Бригитта Набиани с Цимлы, археолог, – шепнул сбоку секретарь.

– Ванная?.. В каждом номере?.. – Девушка глядела на губернатора в упор и потрясенно моргала.

– Конечно. И все краны позолоченные, вам понравится, дорогая Бригитта! Все-таки вас зовут Бригитта, а не Ксакан.

– Позолоченные краны?.. – Бригитта состроила пьяную гримасу. – Тьфу, как можно докатиться...

Ну и придира! Очевидно, у нее дома водопроводные краны делают из благородных металлов. Если и у остальных туристов такие же запросы...

– Вы все тут ужасно живете... Потребляете... Странно, что у вас еда такая разная! А душ должен быть общим, и туалет тоже... Я не-на-ви-жу позолоченные краны, я с ними не смирюсь!

– У нас просто нет возможности делать сантехнику из чистого золота, – попытался утихомирить ее губернатор. – Но качество соответствует лучшим межзвездным стандартам, можете не сомневаться!

Бригитта угрюмо поглядела на него, икнула и отвернулась. Несколько растерянный, губернатор поднялся и обнаружил, что его место рядом с Карен успел занять Паад.

– ...На Слаке я побывала с экспедицией. – Карен улыбалась ему, в то время как при разговоре с губернатором с ее лица не сходило выражение скуки. – Три года назад.

– С научной экспедицией? – уточнил почему-то Паад.

– Разумеется.

– Вы видели Оклорогел?

– Только на снимках. Мы работали в другом районе.

– А я там был дважды. С научной экспедицией, как и вы, – тут он почему-то ухмыльнулся. – Один раз – в самом пекле, в тропиках. Оклорогел, эта пурпурная пирамида на фоне оранжевого неба, производит гнетущее впечатление. Ее надо увидеть своими глазами, снимки полного представления не дают. На Слаке я в первый же день обгорел.

– А я во второй.

– Ну, я еще на Янде заметил, что вы хорошо переносите жару, – подмигнул Паад.

Губернатор скрипнул зубами: черт знает что! Карен Мьян – его женщина, он положил на нее глаз, и вдруг к ней лезет какой-то развязный тип... Надо его осадить.

– Кто такой этот Паад? – проворчал он, обращаясь к секретарю.

– Мартин Паад с Лидоны, – раскрыв электронный блокнот, отозвался тот. – Известный авантюрист.

– Авантюрист?.. Жулик, значит? – Губернатор обрадовался: он прикажет арестовать мерзавца, лишь бы нашелся повод.

Ответ секретаря перечеркнул его планы:

– Путешественник и писатель. Иногда выполняет особые секретные задания правительства Лидоны, считается высококлассным агентом, но не хочет связывать себе штатной работой. Богатый человек, имеет почетные награды. Это вся информация о нем, какой мы располагаем.

Н-да, скользкий тип... Наконец Мартин Паад заговорил с соседом напротив, а Карен взяла свой бокал, пригубила ликилу, отставила. Губернатор про себя выругался: в его душе затеплилась было надежда, что она сейчас напьется до бесчувствия, как Бригитта Набиани, и тогда он сможет о ней позаботиться... Но Карен напиваться не собиралась. Поднявшись из-за стола, она рассеянно огляделась и направилась к арке, за которой виднелся соседний зал. Губернатор догнал ее.

– Ну, как вам наше торжество?

– Неплохо. Все блюда отлично приготовлены, и вино хорошее.

– Для туристов нам ничего не жалко! Особенно – для красивых туристок... – Он попытался обнять ее за талию.

Карен отступила:

– Не надо, Харо. А то опять упадете.

– Я упал случайно. – Губернатор принужденно рассмеялся. – Там была скользкая ступенька. Вообще-то падения, если можно так выразиться, для меня несвойственны, иначе я не находился бы так высоко. Вся Чантеома на моем попечении, но иногда хочется чего-нибудь приятного, будоражащего кровь! Вы меня понимаете?.. Кстати, этот ваш приятель, Мартин Паад, – крайне самовлюбленный тип. Вы заметили, какая у него тупая физиономия?

– Это умный и мужественный человек. Видимо, вы здесь, на Валене, о нем не слыхали.

– В том, что касается мужественности, я могу состязаться с кем угодно, – глядя на Карен с многозначительной улыбкой, заверил губернатор.

Эта стерва сделала вид, что не поняла намека.

– Не хотите посмотреть на горы из лоджии на втором этаже? – спросил он, про себя решив: «Я с тобой рассчитаюсь!»

Карен согласилась:

– Пошли.

На втором этаже не было ни души. Стены и пол блестели – натуральный мрамор, облагороженный нежными пастельными разводами, этой технологией владел только Белт, и стоил такой материал неимоверно дорого. «Бескан» и правда влетел Чантеоме в копеечку... Прозрачные створки двери, за которой находилась лоджия, были раздвинуты, по коридору гулял ветер, растрепавший короткие волосы Карен. Жадный взгляд губернатора ощупывал ее совершенный профиль, красивую стройную шею, грудь. «Возьму ее прямо в лоджии, – сглотнув, решил Харо Костангериос. – И пусть кто-нибудь вякнет! Снаружи не увидят...» А тыл прикроет секретарь – он вышколенный парень, знает, что делать, если босс хочет уединиться с дамой. Не в первый раз. Галантно пропустив Карен вперед, губернатор мельком обернулся: знакомая фигура маячила на лестничной площадке.

– Я не мальчишка... – хрипло произнес он, вновь поглядев на Карен.

Та насмешливо изогнула бровь. Харо Костангериос грубо привлек ее к себе, но вдруг ее руки непонятно каким образом вывернулись из его рук, сжали запястья... От адской боли он взвыл. Карен рассмеялась.

– Больно? Извините, Харо. Я ведь археолог, привыкла работать лопатой. Скажите, из Малой Резиденции успели вывезти найденные предметы?

– Какие предметы? – Харо Костангериос чуть не всхлипнул. – Дура!

Глаза Карен сузились. У губернатора возникло предчувствие, что его сейчас ударят. Или случится еще что-нибудь нехорошее.

– Харо, я повторяю вопрос: до того, как Малую Резиденцию затопило, оттуда что-либо вывозили?

– Нет, к сожалению. Не успели, никто не ждал наводнения... Но скоро вода уйдет, и все будет лежать, где лежало.

– Кто курировал исследования?

– Я, лично я. – Он сумел выдавить улыбку. – В воде ничего не может испортиться. Особенно в нашей, валенийской воде, вы напрасно разволновались... Вода – нейтральная жидкость, она ничего не растворяет.

На лице Карен появилось веселое выражение.

– Тогда пойдем вниз? Вы правы, отсюда открывается прекрасный вид на горы. Я получила большое удовольствие.

Губернатор с облегчением вздохнул: наконец-то она вспомнила, кто перед ней! Археологи – неотесанный народ. Возьмет он ее в другой раз, когда будет в форме. Сейчас колени дрожат – видимо, оттого, что пил ликилу.

Ожидавший на площадке секретарь почтительно подмигнул. Харо Костангериос ответил ему угрюмым взглядом: похоже, этот идиот решил, что его босс орал, испытывая оргазм! Все подчиненные – идиоты, а ему приходится терпеть их около себя и одному за всех думать... Запястья до сих пор ныли, он чертыхнулся.

Банкет продолжался. Небо за стеклянной стеной стало розовато-сиреневым, Бесканские горы потемнели. В залах вспыхнули бра, гости оживленно переговаривались, около подиума с оркестром начались танцы. Губернатор не отставал от Карен: она должна понять, что столкнулась с человеком, который привык любой ценой брать свое. Что она о себе возомнила? В конце концов, она всего лишь простой археолог с Шелконы, даже не профессор! Любая жительница Чантеомы на ее месте была бы рада отдаться губернатору... Ничего, он с ней расквитается. Так затрахает, что она ни сидеть, ни стоять не сможет. Он преследовал ее упорно, с мрачным азартом, а она притворялась, будто ей скучно. Секретарь с электронным блокнотом ходил за ними по пятам, держась на дистанции. Снаружи сгустились сумерки, в залах «Бескана» воцарился волшебный, полный разноцветных отблесков полумрак на славу удавшейся вечеринки. Карен остановилась у колонны, около серебрящегося в свете бра бассейна с маленьким фонтанчиком.

– Этот отель был спроектирован и построен под моим личным руководством, – сообщил ей губернатор. – Я хорошо разбираюсь в архитектуре, хотя специального образования не получил. Очень современное здание! И охрана здесь надежная – можете не бояться ни краж, ни других превратностей... Я сам курировал подготовку охранников, я научил их делать свое дело профессионально и ненавязчиво. Они присутствуют незримо, вы их даже не увидите.

– Вон стоит один из них.

Проследив за ее взглядом, губернатор снисходительно усмехнулся:

– А... Милая моя Карен, не угадали! Это не охранник, это мой сын Норберт. Воображает себя героем, вот и пришел на банкет с пистолетом.

– Симпатичный парень, – оглядев Норберта, с одобрением заметила Карен.

– На редкость безмозглый оболтус, ни черта не смыслит. Я устроил его в лучшую школу, а он там валял дурака. Сейчас ему двадцать два – и ни денег, ни профессии, ни работы! Я в его возрасте служил в департаменте градоустройства и трудился, не покладая...

– По крайней мере, вкус у него есть.

– Хотел бы я знать, где он раздобыл эту куртку! Наверняка с чужого плеча.

– Я имею в виду не куртку, а его девушку. – Она шагнула вбок, чтобы получше рассмотреть спутницу Норберта. – Какая прелесть!

– Это не прелесть, а моя дочь Илси. Дуреха-отличница, в чем только душа держится... – Губернатор насмешливо фыркнул: в полутьме и на некотором расстоянии еще можно счесть, что Норберт – «симпатичный парень», а Илси – «прелесть», но если узнаешь его деток получше, эта иллюзия развеется, как дым. – Идемте, Карен!

Карен, которая до этого бесцельно слонялась по залам, не соглашаясь даже на минутку присесть, не двинулась с места. Ее взгляд словно прилип к парочке за кадкой с пышным темным растением. А Норберт и Илси, не замечая отца, подошли ближе и остановились. Губернатора охватила тревога: вот сейчас они начнут болтать в своем обычном стиле – и тогда Карен увидит, что чада у него ненормальные... О чем любит поговорить молодежь их возраста? О современной музыке, о марках машин, о модной одежде... Так и должно быть, но ведь Норберт и Илси, стоит им сойтись вместе, начинают обсуждать совсем другие темы – дурацкие, немолодежные... Наградил его рок детками!

– Нор, в жизни человека должен быть какой-то смысл, правда? – услыхал губернатор тонкий голосок Илси – и подумал, холодея: «Ну вот, началось...»

– По-моему, сама жизнь – это и есть смысл, – отозвался Норберт.

– Не всегда. Если жизнь такая, как у меня, в ней смысла нет.

– Илси, ты лучше не унывай... Тебе трудно, я понимаю. Но ты, например, учишься в школе – тебе ведь нравится учиться?

– Да... Когда я учусь или читаю, я чувствую себя полноценным человеком. Но я уже знаю всю школьную программу, хоть завтра могу сдать выпускные экзамены. Ничего нового...

– Послушай, ты полноценная! И красивая. С чего ты взяла, что с тобой что-то не в порядке?

– Папа говорит, у меня налицо все признаки вырождения.

– Он врет. Он вообще неспособен говорить правду.

Итак, эти паршивцы будут критиковать родного отца! Губернатор не смел взглянуть на Карен, его душили ярость и стыд.

– Но я действительно слабая и ничего не могу. Если б я где-нибудь достала полтора миллиона империалов, я бы прошла через Тренажер – для меня это единственный шанс. Я пробовала поговорить с папой и тетей, а они начали издеваться...

– Илси, если б у меня были такие деньги, я бы тебе их дал. У меня ни черта нет. Постарайся найти около себя что-нибудь хорошее.

– Нор, хорошее есть, но я как будто не могу до него дотянуться, – ее голос задрожал. – Лучше бы я не родилась, а умерла вместе с мамой. Я не хочу так жить...

– Не плачь, Илси, перестань! Пойдем, выпьешь газировки...

Норберт обнял сестру за вздрагивающие плечики и увлек к арке. По-прежнему не глядя на Карен, губернатор натянуто рассмеялся. Его детки только на то и годятся, чтобы позорить отца... Но Харо Костангериос не был бы губернатором Чантеомы, если бы не умел спасать положение!

– Как вам понравились мои лоботрясы? Я дал им все, что мог, – и вот, полюбуйтесь результатом! Лупил я их мало... Все занимался работой, государственными делами, а теперь поздно перевоспитывать. Они у меня вообще-то малость того... – Надо показать Карен, что сам он, в отличие от своих детей, вполне здравомыслящий человек. – Вы прислушивались к их болтовне? Парню двадцать два, девке скоро пятнадцать, а они рассуждают, видите ли, о смысле жизни, как пятилетние питомцы заведения для слабоумных!

Губернатор поздравил себя: хорошо сказано – по-народному грубовато, остроумно и метко. Потом все-таки осмелился взглянуть на Карен, и тут его словно обожгло. Карен, в которую он был влюблен и которую уже успел возненавидеть, смотрела на него без всякого участия, с насмешливым презрением.

– Проблема поколений всегда стояла... – Он попытался через силу улыбнуться. – И во времена Империи, и сейчас... Я тут пройдусь, проверю, все ли в порядке...

Оказавшись в соседнем зале, губернатор перевел дух: умеет же эта стерва смотреть! А детей лучше не заводить, от них одни неприятности... Сейчас его все раздражало: помпезные интерьеры «Бескана», шумные и прожорливые туристы, нерасторопные подчиненные. Заметив около стола с закусками полицейского комиссара, он сдвинул брови и направился к нему.

– Добрый вечер, господин Костангериос! – Комиссар был навеселе. – Ваше здоровье!

– Где Мехтобий Гусл? – свистящим шепотом спросил губернатор.

– Еще не установили... – Улыбка сползла с лица комиссара. – Его местонахождение неизвестно, принимаем меры...

– Ясно, – наконец-то губернатор смог дать волю бешенству. – Вы полиция или кто?! Столько времени не можете поймать одного дебила!

– Не стоило выпускать его на свободу, – проворчал комиссар.

– Молчать!.. – спохватившись, губернатор понизил голос: – Рапорт об отставке завтра положите ко мне на стол, и я его подпишу. Мне дармоеды не нужны!

Возле арки оглянулся на расстроенного комиссара: пустяк, а приятно... Он строгий, но справедливый руководитель. Настроение понемногу поднималось. Выпив бокал шампанского, губернатор пригласил на танец туристку с локонами всех цветов радуги, потом другую, с бритой головой, усыпанной мелкими имплантированными бриллиантами. Да, он нравится женщинам, и его гости довольны... Несмотря на эту мысль, в душе остался скверный осадок. Собрав своих приближенных, губернатор прошелся напоследок по залам – в каждом ненадолго задерживался и произносил кортенькую прощальную речь, потом велел секретарю разыскать Лионеллу и Илси и вышел вместе со свитой на площадку перед отелем. Стояла теплая весенняя ночь, в небе светились три иссиня-белые луны, а нижний этаж «Бескана» призывно мерцал разноцветными огоньками, за стеклянными стенами звучала бравурная музыка, шевелились тени.

– Марш в машину, – брезгливо приказал губернатор, увидав Лионеллу и дочь в сопровождении Норберта. Сына он не удостоил вниманием, и тот молча отступил в тень. Недотепа с пистолетом... Секретарь, услужливый и незаметный, ждал в сторонке – он умел безошибочно угадывать настроение своего босса и выбирать правильную линию поведения. Из распахнутых дверей долетел взрыв хохота: вечеринка продолжалась. Официальные лица рассаживались по машинам. Вздохнув, губернатор повернулся к своему лимузину; секретарь, отстранив шофера, тут же распахнул перед ним дверцу, ссутулившись в поклоне.

– Харо!

Губернатор вначале подумал, что ослышался, но это была Карен Мьян. В свете фар ее лицо казалось бледным, одежда слабо серебрилась.

– Харо, вы пригласили меня поужинать в семейном кругу, не так ли?

Лионелла в машине пробурчала что-то ехидное.

– Все-таки надумали? – овладев собой, галантно улыбнулся губернатор. – А я ведь так и знал, я тут специально поджидал вас! Прошу...

Итак, он одержал над ней верх. Вот что значит быть хозяином положения!

Глава 3

Офис «Антираспада» находился на первом этаже горчично-желтого здания с крутыми арками и пузатыми зеркальными эркерами, нависающими над улицей. Вокруг стояли такие же дома, на стенах переливались вывески и рекламные щиты. Престижный район. Не сегодня-завтра «Антираспад» отсюда вышвырнут: пора платить за аренду, а денег нет. У Норберта побаливала голова, вдобавок он не выспался. Вчера, после того как Илси увезли домой, он пил ликилу, шампанское, пиво и карсовейн, а остаток ночи провел в номере у сексапильной черноволосой туристки с Алзоны. И впервые с начала зимы досыта поел. Если б не тревога за сестру, он мог бы сказать, что вечер прошел отлично. Его беспокоила мысль об Илси: та как будто замкнулась в коконе печали, и он не мог ей помочь. Рано или поздно отец с теткой ее прикончат... Норберт выругался и скривился: голова заболела сильнее. Толкнув дверь, свернул в белый коридорчик. На диване для посетителей сидел Олег, вид у него был угнетенный.

– Туда не ходи! – прошептал он, заметив друга.

– Налоговые?

– Хуже. Клиент. Увидал нашу рекламу и поверил, что мы профессионалы. Ищет телохранителя.

– Только этого нам сейчас не хватало... – сквозь зубы, как и полагается крутому, процедил Норберт.

– Вот и я о том же подумал.

Он облокотился о холодильник, массируя виски. Рассчитывал отоспаться в офисе, пока Аманда будет бегать по банкам в поисках кредита... Прошло полчаса.

– Настырный, не уходит... – покосившись на дверь, вздохнул Олег.

Запоздало сообразив, что сидеть лучше, чем стоять, Норберт тоже плюхнулся на диван. Здесь не так сильно пахло рыбой, как в непосредственной близости от холодильника. Раздался стук каблучков.

– Привет, ребятки! – Аманда выглядела бодрой, но не слишком веселой. – Пока нам кредита не дают, но я еще не всех обошла...

– Там клиент, – сообщил Олег. – Ему нужен телохранитель. Что будем делать?

– Клиент? Так это же чудесно!

Просияв, Аманда распахнула дверь офиса, Норберт с Олегом не успели ее остановить. Следом за директором оба вошли в приемную «Антираспада». Клиент, сухонький старичок в темном костюме необычного покроя – на Валене таких не шьют, – сидел в кресле около журнального столика.

– Здравствуйте! – ослепительно улыбнулась ему Аманда. – Мы – «Антираспад», чем можем помочь?

– Здравствуйте, – вежливо ответил гость. – Меня зовут Сиголд Гестен, я турист с Цимлы. Мне нужен телохранитель, честный и надежный, я уже объяснял молодому человеку...

– Вы не ошиблись, выбрав нас! – заверила Аманда.

– Наши услуги стоят дорого. – Норберт решил, что не даст ей сделать глупость. – Пятьсот валедоров в день, не считая дополнительных расходов. Предоплата за неделю, наличными.

– Нор!.. – сдавленно ахнула директор.

Сейчас Сиголд Гестен поглядит на них с недоумением, пожмет плечами и хлопнет дверью. И «Антираспад» с честью выйдет из затруднительного положения, не связав себя невыполнимыми обязательствами.

– Конечно, я понимаю, что услуги профессионалов вашего класса стоят недешево, – не выказав ни малейшего удивления по поводу диких расценок, согласился Гестен. – Итого три тысячи пятьсот валедоров за неделю... Дело в том, что мне нужен очень хороший телохранитель. Я тихий пожилой путешественник, на Валену меня привели сентиментальные воспоминания. Я не хочу никаких неожиданностей, я для них слишком стар. Венеда – большой город, тут на каждом шагу криминальные происшествия. Много хулиганов, пьяных. Сталкиваются машины. По улицам бегают собаки, кошки... Мне нужна охрана.

– Кого бы вы хотели видеть своим телохранителем, господин Гестен? – ласково спросила Аманда.

– Вот его. – Гестен указал на Норберта. – Он подойдет. Как вас зовут, молодой человек?

– Норберт Ларре. – Он носил фамилию матери. – Только извините, нам надо посовещаться. Аманда, Олег, пошли!

Они уединились в маленьком кабинете с сейфом и компьютером для бухгалтерских расчетов.

– Кто из нас директор? – уставившись на Норберта, прошипела Аманда.

– Вы. Но мы не должны его обманывать, мы же не профессионалы.

– Нор прав, – поддержал Олег.

– Три тысячи пятьсот валедоров! – Аманда молитвенно сложила руки. – Мы заплатим налоги и аренду, отдадим долги, а потом накопим капитал и сможем заняться серьезным бизнесом! Нельзя отворачиваться от своей удачи!

– Но я не телохранитель!

– Тише, клиент услышит... С этого дня ты телохранитель. Или я тебя своими руками задушу, а потом уволю. Вы что, ребятки, не поняли? Это же тихий одинокий старичок, и ему нужно, чтобы кто-то за ним присматривал. Беспокоиться не о чем, поверьте моей женской интуиции! Ты, Нор, будешь его охранять. Если нападут – стреляй из пистолета. Главное, что теперь мы не обанкротимся!

Норберт сдался. Пусть у него нет специальной подготовки – он достаточно крепкий парень, чтобы сыграть роль телохранителя. Работа денежная, и он, поднакопив наличных, все-таки заберет Илси из отцовского дома, даже если потом придется ее прятать.

– Ладно, я согласен. По крайней мере, тут не придется выкладывать сердечки и задницы из рыбьих хвостов...

– Никаких задниц не было, только сердечки! – бросив на него строгий взгляд, напомнила Аманда. – Идемте, ребятки, надо составить контракт, пока клиент не сбежал.

Когда они вернулись в приемную, Гестен сразу же вытащил из внутреннего кармана пухлый бумажник. Норберт отошел к окну. Головная боль ослабла, и сейчас, повнимательней присмотревшись к посетителю, он решил, что Аманда права: тихий вежливый старичок; никаких приключений или, тем паче, неприятностей такая работа не сулит, а фирма еще некоторое время продержится на плаву. «Антираспаду» фантастически повезло.

– Нор! – окликнула Аманда. – Ты ведь умеешь водить машину?

– Да.

– Мы арендуем автомобиль. Это дополнительные расходы, господин Гестен! Сейчас я свяжусь, и его подгонят прямо сюда.

– Мне еще нужно охраняемое жилье, – извиняющимся тоном произнес клиент. – В отелях всякое случается, я там никак не могу уснуть.

– Моя квартира, – предложил Норберт – в нем наконец проснулось желание включиться в игру. – Поскольку там буду я, она охраняемая.

Гестена такой вариант устраивал.

Договор был оформлен, Аманда пересчитала деньги, и Норберт с клиентом вышли на улицу. У подъезда стоял небольшой темно-серый электромобильчик марки «Хезнар» – из тех, что на всех планетах, населенных людьми, испокон веков называют «малолитражками». Что означает это слово, никто не знал. Во время учебы в университете Норберт вычитал в одной старинной монографии, что здесь, по всей вероятности, имеется в виду количество воды в литрах, вытесняемое автомобилем при погружении, но это была всего лишь гипотеза.

– Только, пожалуйста, Норберт, не столкнитесь с другой машиной! – мягко попросил Гестен. – Сегодня утром я видел аварию на перекрестке. Ужасное зрелище!

Они забрали из гостиницы его скромный багаж и поехали к Норберту домой. Гестен деликатно откашлялся.

– Норберт, вы когда-нибудь ныряли с элангом?

– Не приходилось.

– Сегодня ночью вам придется кое-куда нырнуть... Это необходимая часть вашей работы. Вы должны купить себе эланг и водолазный костюм, деньги я выдам. – Сейчас Гестен говорил повелительно, жестко. – Вечером я вас подробней проинструктирую.

Кое-куда нырнуть?.. Норберт с сомнением поглядел на клиента.

– Господин Гестен, я не стану заниматься шпионажем в пользу другой планеты. Это чревато тюрьмой.

– Да каким шпионажем, что вы... – Лицо Гестена смягчилось, приобрело почти испуганное выражение. – Речь идет о дорогом для меня предмете, о семейной реликвии. С годами становишься сентиментальным и приучаешься ценить вещи, с которыми связаны волнующие воспоминания. Я хочу, чтобы этот сувенир вернулся ко мне, вот и все. У вас найдется карта Чантеомы?

– Дома найдется.

– Значит, посмотрим карту и ночью съездим. Этот предмет для меня – все равно что засушенный цветок, который навевает воспоминания о прошлом. Или трогательный подарок возлюбленной. У вас, наверное, есть возлюбленная?

– У меня их много.

Клиент удрученно покачал головой, но оставил это заявление без комментариев. Потом добавил, словно поставив точку в споре:

– Я щедро заплачу вам за помощь.

Губернатор сидел в своем кабинете на десятом этаже. Опущенные жалюзи скрывали от него панораму Венеды. Видеофоны и телефоны молчали, в кабинет никто не заглядывал: все уже знали, что властитель Чантеомы сегодня в дурном настроении. Утром он обругал охранников, пнул корзину для мусора около лифта, выгнал уборщицу и подписал приказ об отставке комиссара полиции. Несмотря на это, не полегчало.

– Шлюха... – пробормотал он, опершись локтями о стол и сжав ладонями голову. – Грязная дешевая шлюха...

У него и раньше бывали неудачи с женщинами, но вчерашнее не лезло ни в какие рамки! Вначале все складывалось хорошо: Карен сидела рядом с ним на заднем сиденье лимузина и слушала его с загадочной непроницаемой улыбкой, даже не пыталась сбросить его руку со своего колена. Когда приехали в резиденцию, сонная горничная сервировала стол на четыре персоны в маленькой гостиной – легкое вино, фрукты, сладости. Губернатор рассчитывал через четверть часа выгнать Лионеллу с Илси (он нуждался в их присутствии ради соблюдения приличий, чтоб не поползли сплетни) и остаться с Карен наедине... А дальше все пошло наперекосяк.

Она перехватила инициативу и начала рассказывать об экспедициях, в которых принимала участие, о стычках с тигонцами, слакианами, адикайцами, бекрами и кем-то там еще (получалось, что мирные шелконские археологи на чужих планетах только и делали, что дрались со всеми подряд), о памятниках древнего зодчества. Лионелла глядела на гостью, склонив голову набок, с ехидной гримасой. Если к мужчинам она относилась по-разному, в зависимости от того, оказывали они ей знаки внимания или нет, то женщин ненавидела – за исключением болезненно робких, непривлекательных и в придачу страдающих тяжелыми недугами (такие могли рассчитывать на жалостливо-покровительственное участие с ее стороны). Особенно Лионелле не нравились красивые молодые женщины. Сталкиваясь с ними, она стремилась лишить их душевного равновесия и всегда преуспевала – ее ужимки, взгляды, ядовитые замечания неизменно достигали цели. Ни одна служанка не продержалась в резиденции больше месяца, Наоми в присутствии золовки едва ли не теряла сознание, даже Петра ее побаивалась. А Карен Мьян ее попросту игнорировала! Губернатора, привыкшего к непобедимости Лионеллы, это поразило: он не улавливал в поведении Карен ни скрытых усилий, ни рисовки – видно было, что на Лионеллу ей наплевать. В конце концов та занервничала и насупилась, а потом, улучив момент, шепнула ему на ухо:

– Харо, ты привез к нам в дом чудовище!

Губернатор раздраженно отмахнулся – он с нетерпением ждал, когда Карен закроет рот и можно будет действовать по обычному, не раз опробованному алгоритму. Но Карен не умолкала, и они продолжали внимать ее рассказам: Лионелла – непривычно присмиревшая, почти испуганная, губернатор – распираемый бешенством. Единственным благодарным слушателем была Илси. На ее лице отражался жадный интерес, глаза восторженно сияли, несколько раз она даже рассмеялась (чтобы кто-то, кроме Норберта, заставил ее смеяться – из ряда вон выходящее событие!). Она до того осмелела, что время от времени задавала вопросы – о других планетах, о межзвездных перелетах, об археологических находках, и Карен (вот проклятье!) принималась обстоятельно отвечать. Наконец терпение губернатора лопнуло.

– Довольно! – Он стукнул кулаком по столу, как на совещаниях, когда надо было утихомирить потерявших чувство меры членов правительства Чантеомы. – Уже поздно! Поздно, я говорю! – Ему пришлось повысить голос. – Илси – школьница, ей пора спать! И Лионелла утомилась, она ведь уже в летах...

Встретив злобный взгляд сестры, губернатор понял, что ляпнул не то и месть не заставит себя ждать. Но сейчас ему было все равно.

– Илси, деточка, пойдем отсюда, – проворковала Лионелла. – Твой папочка занят... Хотя кое-чем ему лучше бы никогда не заниматься! А ты у нас девочка нездоровая, слабенькая, тебе надо соблюдать режим...

Когда они удалились, губернатор повернулся к гостье:

– Уф! Итак, мы одни... Час поздний, всем пора в постель... И нам с тобой тоже, моя милая!

– Ты прав, Харо. Я, пожалуй, пойду. Спасибо за ужин.

– Куда пойдешь?!

– В отель.

Прежде чем он успел переварить услышанное, Карен пересекла гостиную и открыла дверь. Губернатор догнал ее на лестнице.

– В какой еще отель? Я тебя пригласил, и ты согласилась! Ты ночуешь здесь.

– Харо, я согласилась поужинать, а не переночевать.

Не будь Карен Мьян инопланетной туристкой, он применил бы силу, но с туристами, хочешь – не хочешь, надо считаться. Он шел за ней, стискивая кулаки в бессильной ярости, и пытался воззвать к ее здравому смыслу:

– Карен, шофера я отпустил, а с такси не получится... Никто сейчас не повезет тебя в отель!

– Прогуляюсь пешком.

– По Венеде нельзя ходить ночью пешком! К тебе пристанут! По улицам шатаются банды хулиганов, – тут он вспомнил про Мехтобия Гусла, – и еще один клинический псих с топором!

– О! – В глазах у Карен появился странный блеск. – Значит, на меня могут напасть, причем без всякой провокации с моей стороны?

– Вот именно! У них ножи и кастеты! Тебя ограбят, изнасилуют и убьют!

– Твоя Венеда – чудесный город. – Карен улыбнулась, словно в предвкушении чего-то приятного. – До свидания, Харо!

Она легко распахнула массивную дверь и исчезла в ночи, а губернатор смотрел ей вслед, изумленно приоткрыв рот: значит, ей хочется, чтобы на нее напали на улице! Он даже подумать не мог, что его Карен окажется такой низкопробной шлюхой...

– Черт-те что творится... – внезапно ощутив усталось после бурного дня, пробормотал губернатор.

– Да, господин Костангериос? – встрепенулся дежуривший около двери охранник.

– Ты набитый тупица! – прикрикнул на него губернатор. – Сидишь тут и глазами хлопаешь, чтоб я больше тебя не видел! Разгильдяи...

Сегодня утром он велел секретарю позвонить в «Бескан» и справиться насчет Карен Мьян. Оказалось, та вернулась в отель далеко за полночь, невредимая и вполне довольная жизнью, если верить словам портье.

– Черт-те что... – повторил губернатор.

Несмотря на роскошный банкет, большая часть туристов уже приобрела билеты на завтрашние рейсы до Соледада (вчера им скормили немыслимое количество деликатесов, не говоря уж о дорогих винах, – и вот она, плата за гостеприимство!). Мехтобия Гусла до сих пор не выловили. Кроме того, на столе у губернатора лежала датированная сегодняшним числом бумага, в которой сообщалось о катастрофе: обмелело Северобесканское водохранилище. Еще раз перечитав, губернатор в недоумении свел брови: какая-то ерунда! Сейчас ведь не засуха... Как может водохранилище обмелеть весной, когда тает снег?.. Не переставая хмуриться, он включил видеофон и связался с советником по вопросам водоснабжения и мелиорации.

– Никакой ошибки нет, – объяснил советник. – Водохранилище обмелело после того, как прорвало Паркуанскую дамбу.

А, вот в чем дело... То-то губернатор удивлялся, что в этом дрянном котловане так много воды! Она, значит, перетекла из одного места в другое...

– Ну так перекачайте воду обратно и почините свою трахнутую дамбу!

– Как вы это себе представляете, господин Костангериос? – спросил советник.

– Это вы должны представлять, а не я! Вы инженер! Почему вы раньше бездействовали?!

– Я пытался с вами связаться, но у вас не нашлось для меня времени. На ремонт нужны деньги, их нельзя получить без вашего распоряжения.

– Молчать! Вы меня держите за дурака?! Вы некомпетентны, вы больше не занимаете свой пост! Дамбу прорвало по вашей вине, это ваше преступление, и вы за него ответите!

Нажав на кнопку, губернатор откинулся на спинку кресла, тяжело дыша. Его окружают бестолковые, никчемные, коррумпированные люди, ни на кого нельзя положиться.

Ксакан Смирл грызла совесть. Вчера она вела себя, как последняя индивидуалистка-собственница! Все началось с того, что она выпила бокал сладкого жгучего вина и у нее закружилась голова. На Ючане давно уже действует сухой закон, спиртного там вообще не производят. Если дома кто-нибудь узнает о том, что Ксакан, поддавшись праздному любопытству, пила ликилу, ее ждет наказание: вызовут на Большой Суд и будут хором стыдить, потом отправят на тяжелые работы; в течение месяца ей придется носить на шее табличку с описанием совершенного преступления. Съежившись, Ксакан натянула на голову одеяло. Она ведь не только пила ликилу... Она еще пробовала все подряд диковинные блюда (несмотря на то что не была голодна!), танцевала бесстыдные танцы вместе с другими разряженными туристами, а после, отыскав с помощью прислуги свой номер, набрала полную ванну воды и плескалась в ней, бессовестно любуясь цветной мозаикой на стенах и позолоченными кранами!

Она не оправдала доверия Совета Общин. Ее избрали для этой миссии, потому что она и раньше бывала на чужих планетах в составе торговых делегаций (Ючану приходилось кое-что импортировать в обмен на свою продукцию), а кроме того, неплохо знала историю Империи и в свободное от общественных работ время читала лекции в университете. Именно Ксакан, полистав рекламную брошюру с фотографиями Малой Императорской Резиденции, узнала в неприметной серой коробке, валявшейся на полу, среди россыпи других предметов, описанный в древней книге футляр с зондом Нуль-Излучателя. И раньше она никогда, никогда, никогда не проявляла моральной неустойчивости, не поддавалась потребительским соблазнам! Ксакан с глухим стоном уткнулась лицом в подушку. Быть может, ей присудят носить позорную табличку до конца жизни, в назидание остальным... Вдруг в памяти всплыла еще одна роковая деталь: выбравшись из ванны, она вспомнила, что так и не попробовала облитого кофейным ликером мороженого – тогда позвонила горничной и попросила принести мороженое в номер, что и было немедленно исполнено! До чего она испорченная... Ее преступления слишком ужасны, чтобы рассчитывать на снисхождение.

Айма Хирт Тимано лежала на постели, закинув руки за голову и жмурясь от бьющих в лицо солнечных лучей. Этой ночью она убила семь человек. Трое заступили ей дорогу, вывалившись из грязной подворотни на одной из центральных улиц. Еще четверо приставали к испуганной парочке около спуска в подземку. «Эй, оставьте их в покое! – некоторое время понаблюдав, окликнула Айма. – Как насчет меня?» Конечно, местные хулиганы значительно уступали тигонским или слакианским бойцам, равно как и специально запрограммированным боевым роботам в тренажерах на Деноре. В обоих случаях Айма одержала легкую победу, и ей было досадно, что противники попались не слишком стоящие. Но город как поле битвы – это интересно... В денорских городах на развлечения такого рода рассчитывать не приходится: если где-нибудь заведутся бандиты, контролирующий данную территорию олигарх расправится с ними раньше, чем те успеют более-менее себя проявить. А Венеда – настоящий подарок. Стоит рассказать о ней дома... Айма усмехнулась: губернатору нужны туристы – что ж, по крайней мере, туристов с Денора он в обозримом будущем получит.

Сплошная муть, нет смысла туда лезть... Мартин Паад вернулся к машине; остальные коллеги-конкуренты, обменявшись взглядами – не то чтобы враждебными, но профессионально-настороженными, – последовали его примеру. За сутки ничего не изменилось. Придется ждать, пока власти Чантеомы не найдут способ осушить котлован.

Зеруат поплотнее прикрыл стеклянную дверь лоджии. Рев автомобилей, доносившийся снизу, действовал ему на нервы, на улице бурлила суматошная, агрессивная толпа. Ужасный город, ужасная планета... Зато теперь у него есть телохранитель – достаточно крутой, чтобы достать зонд и защитить своего нанимателя от других эмиссаров, в том числе от денорца. Все идет по плану.

Когда он вернулся домой, над серым парком, окружавшим резиденцию, пылал янтарно-желтый весенний закат. Теплый сырой ветер тормошил деревья и морщил воду в громадных лужах, кое-где из луж высовывались остатки сугробов. Поглядев на свой затопленный парк, губернатор вспомнил о котловане в Бесканских горах и выругался: император, который распорядился построить Малую Резиденцию, наверняка был жертвой инбридинга. Выбрал место, ничего не скажешь! Правитель должен быть дальновидным человеком. А этот царственный недоумок с куриными мозгами даже не подумал о том, что котлован рано или поздно зальет. Недаром чертова Империя развалилась... Войдя в вестибюль, губернатор услыхал торопливые шаги на лестнице и поморщился: Лионелла.

– Харо, я не пустила ее к нам домой! – остановившись на нижней ступеньке, с торжеством сообщила сестра. На ее блеклых щеках цвели красные пятна, мутно-серые глаза возбужденно сверкали. – Вот так встала в дверях и не пустила! Какая наглость – чтобы наша Илси ей город показывала! Совсем обнаглела! Я сказала – только через мой труп, а она сказала – это, мол, не проблема, но ей не надо неприятностей с полицией! Ты понял, какая наглость?! Мне аж нехорошо рядом с ней становится! А ты, Харо, кобелем родился – кобелем и помрешь, сначала сам за шлюхами гоняешься, потом шлюхи за тобой бегать начинают!

– Лионелла, какого черта? – устало спросил губернатор.

– Твоя эта самая сюда приезжала, вот какого черта! – выкрикнула Лионелла так пронзительно, что у него зазвенело в ушах. – А я ее не пустила и никогда не пущу!

Мало-помалу губернатору удалось вытянуть полезную информацию: примерно полтора часа тому назад в резиденцию приезжала Карен Мьян и спрашивала, не согласится ли Илси прокатиться с ней по городу в качестве гида, а Лионелла «поставила ее на место и захлопнула дверь у нее перед носом». Не везет, с тоской подумал губернатор. Если б он отправился домой на полтора часа раньше, он бы ее застал... Ясно ведь, что ей нужна не Илси – в штате «Бескана» числится два десятка гидов, а в городе зарегистрирована целая куча экскурсионных бюро, только загляни в справочник и набери номер. Милая наивная ложь влюбленной женщины! Она хотела увидеть Харо, а Лионелла ее обидела и прогнала... Губернатор повернулся к двери.

– Куда опять потащился на ночь глядя? – крикнула вслед сестра.

Он велел шоферу ехать в «Бескан», но Карен там не оказалось. Испытывая нарастающее отчаяние (ведь она раскаялась в своей вчерашней дерзости и сама пришла к нему, виноватая, покорная, готовая отдаться!), губернатор кружил по вечернему городу, внимательно оглядывая пешеходов на тротуарах – нет ли среди них Карен? Полицейские узнавали его машину и вытягивались в струнку, лоточники и нищие кидались наутек. Губернатор так и не нашел ее. Приехал домой спустя три часа, неудовлетворенный и злой. Позвонил в отель – Карен все еще не вернулась.

– Что, нагулял аппетит? – насмешливо спросила Лионелла за ужином.

Аппетита у губернатора не было, и он взорвался:

– Я не потерплю, чтобы ты лезла в мои дела! Собирай чемоданы!

– Харо, ты выгоняешь меня из собственного дома? – ахнула Лионелла.

– Это не твой дом, а моя резиденция, она принадлежит государству!

– Я имею право здесь жить! Не меня, а тебя, развратника, надо отсюда гнать! Никуда я не поеду, хоть лопни!

Губернатор спохватился, что стоило бы выдворить из комнаты Илси, но девчонка сама встала и вышла, прикрыв за собой дверь. Ему хотелось ударить сестру, и та, словно угадав, о чем он думает, добавила:

– Только посмей – я завтра же устрою пресс-конференцию! Губернатор психованный, какой ты пример людям подаешь! Зато меня все уважают, потому что я умею себя вести, даже голоса никогда не повышала, а ты меня за это растерзать готов!

– Я на ней женюсь, – процедил губернатор. – Не смей больше выгонять на улицу мою невесту!

– Женишься? На этой?.. – Глаза Лионеллы округлились от внезапного страха.

– Да!

Именно так он и сделает. Обломает Карен, приструнит Лионеллу... Харо Костангериос – единственный и полновластный хозяин Чантеомы, его слово – закон. Если кто-то думает иначе, пусть пеняет на себя.

Бросив сумку с элангом и водолазным костюмом на заднее сиденье, Норберт сел за руль, захлопнул дверцу. Закат догорел, в небе висели три серебряные луны – одна низко, над крышами, две повыше.

– Нам нельзя проезжать мимо «Бескана», – напомнил Гестен.

– Понял.

На улицах мигали разноцветные вывески, вдоль тротуаров стояли фонарные столбы, снизу доверху облепленные слепяще-белыми шарами. Многоэтажные здания в их свете казались таинственными и лишенными объема – плоские подобия домов, за которыми скрывается темный мир, нисколько не похожий на дневную Венеду. Норберт был неопытным водителем, а потому соблюдал все правила и не лихачил. Несмотря на это, его пассажир нервничал.

– Проверьте, нет ли за нами слежки.

Как это делается, Норберт не знал. Попетляв по улицам, наугад заявил:

– Нету.

– Хорошо... – Гестен немного расслабился.

– А кто может за нами следить?

– Другие туристы. Среди них есть коллекционеры... Или те, кто работает на коллекционеров, собирающих предметы старины. Моя семейная реликвия – как раз такой предмет. Чтобы ее заполучить, они ни перед чем не остановятся. Видите ли, один из моих далеких предков служил императору... Я узнал принадлежавшую ему коробку на фотографии в рекламном проспекте и специально прилетел за ней на Валену. В действительности она ни для кого, кроме меня, никакой ценности не представляет – так, пустяковая вещица... Но для меня это память о предках, понимаете? Коллекционеры тоже могут заинтересоваться, и меня это очень беспокоит.

– Я не гарантирую, что найду ее под водой.

– Найдете.

Сделав крюк, чтобы миновать «Бескан», Норберт заехал в тупик, из которого пришлось выбираться задним ходом, на малой скорости.

– Хорошо, что вы так осторожно водите машину, – с одобрением заметил Гестен. До сих пор не понял, что имеет дело с непрофессионалом...

Наконец автомобиль выехал на пустынное под ночным небом Южное шоссе, потом свернул на новую дорогу и вскоре затормозил перед блеснувшим в свете фар зеркалом воды.

– Вон туда, к большому камню, – распорядился Гестен.

Машину затрясло на ухабах.

– Погасите фары, – потребовал клиент, когда автомобиль остановился.

Норберт подчинился. Вокруг было темно и тихо, валуны отбрасывали в лунном свете бледные тройные тени.

– Дальше вы пойдете без меня. Прожектором пользуйтесь только под водой, ясно?

– Не представляю, как я буду искать вашу коробку. Я ведь не знаю, где она. Мы не управимся за одну ночь.

– Возьмите вот это. – Гестен протянул ему браслет из светлого металла, на котором болтался шарик-брелок. – Это индикатор. Как только вы окажетесь в километре от моей коробки, он начнет светиться. Чем ближе, тем ярче. Коробка металлическая, серая, плоская, прямоугольной формы, размером с вашу ладонь. На крышке оттиснуто нечто вроде круглой печати с рельефным узором сложной формы. Вот она, видите? – Он раскрыл рекламный проспект с фотографиями Малой Резиденции и показал на один из снимков: куча предметов, хаотично сваленных в углу.

– Ага. – Норберт кивнул. – Это в каком здании?

– Тут не указано. Ориентируйтесь по индикатору.

Норберт вылез из машины, натянул водолазный костюм, застегнул на запястье браслет с брелком, надел пояс с ножом и сумкой. Взял под мышку шлем с элангом. К шлему, кроме баллончиков, был прикреплен миниатюрный прожектор.

– Я буду ждать здесь, – поежившись от ночной прохлады, сказал Гестен и захлопнул дверцу машины.

Затопленная дорога вела прямо к Малой Резиденции, так что заблудиться Норберт не мог. Он брел по колено в блестящей воде, справа и слева громоздились залитые лунным светом горы. Некстати подумалось: до чего, наверное, темно по ночам на планетах, где луна только одна... Мир был тих и неподвижен – никаких коварных коллекционеров, притаившихся в засаде среди скал (Норберт все больше склонялся к мысли, что они существуют только в воспаленном воображении его клиента).

Наконец дорога пошла под уклон, вода поднялась до пояса, потом до подмышек. Он надел шлем, проверил герметизацию. Маска эланга плотно охватывала нижнюю часть лица – с непривычки было неудобно. Нырнув, он поплыл вперед среди непроглядной темноты. Так прошло два или три часа. Вдруг Норберт заметил, что шарик-брелок слабо мерцает. Значит, он почти у цели! Погрузившись глубже, включил прожектор, однако светлее не стало: узкий конус света пронизывал густую муть, но не мог сделать окружающие предметы видимыми. Норберт чуть не налетел на нечто черное, раскинувшее во все стороны ветвящиеся отростки – дерево, как он понял в следующую секунду, хотя сперва мелькнула мысль о киношных тварях со щупальцами. Потом впереди выросла стена, в луче прожектора блеснуло стекло. Судя по показаниям индикатора, это было не то здание, в котором находилась коробка Гестена. То Норберт отыскал спустя полчаса. Разбив рукояткой ножа окно (без опоры это удалось сделать только с третьей попытки), проник внутрь. Вокруг был все тот же серый кисель; луч света выхватывал то небольшой фрагмент настенной мозаики, то ножку стула, повисшего под потолком, то позолоченную дверную ручку. Пузырьки воздуха стаями поднимались вверх и звонко булькали. Коробку Норберт нашел на одном из верхних этажей: сообразив, что металлический предмет всплыть не может, он методично обшаривал почти незримый пол в каждой комнате, пядь за пядью, не сводя глаз с индикатора. Вот она. В точности такая, как на фотографии. Норберт спрятал ее в сумку, выбил, приноровившись, ближайшее окно и вынырнул на поверхность.

Светало. Небо на востоке, над неровной скальной стеной, стало нежно-розовым. Он только сейчас почувствовал, что смертельно устал, но сюда примешивалось еще и удовлетворение: усилия затрачены не напрасно, работа выполнена. Брелок-индикатор рядом с коробкой сверкал, как маленький зеленый фонарик. Норберт опять нырнул и поплыл на восток; потом, нащупав дно на мелководье, выпрямился, снял шлем, с наслаждением вдохнул холодный свежий воздух. К тому времени как он добрался до границы воды и суши, солнце высоко поднялось над горной цепью.

– Наконец-то! – глядя на Норберта воспаленными красными глазами, вздохнул Гестен. – Вы нашли ее?

– Да.

– Дайте сюда. И брелок тоже!

Коробка вместе с индикатором мгновенно исчезла в его внутреннем кармане.

– Наконец-то она у меня... – прошептал клиент, словно не веря своему счастью, и тут же стал беспокойным, озабоченным: – Норберт, не мешкайте, поехали! Коллекционеры...

Норберту хотелось спать, и, желая поскорей очутиться дома, он гнал машину по пустынному шоссе на предельной скорости. Гестен не протестовал – наоборот, удовлетворенно пробормотал:

– Я не ошибся, что нанял вас. Когда надо, вы ездите медленно, а когда надо – быстро.

Вновь пришлось сделать солидный крюк, чтобы объехать «Бескан». В черте города Норберт сбросил скорость и, несмотря на недосып, из последних сил старался сохранять контроль над машиной и окружающей обстановкой. Наконец он запарковал «Хезнар» на площадке перед восьмиэтажным красным домом с белыми лоджиями и подъездами в виде белых треугольников.

– Идемте! – поторопил Гестен.

Квартира Норберта находилась на втором этаже. На лестничной площадке дремал под батареей здоровенный рыжий кот с порванным ухом – услыхав шаги, вскочил и потянулся. Норберт погладил его по загривку.

– Молодец, хищный котяра! Он всех мышей и крыс в нашем подвале переловил!

Гестен издал странный горловой звук. Оглянувшись, Норберт увидел, что клиент прижался к перилам и шокированно смотрит на кота. Между тем кот потерся о ногу Норберта, потом начал обнюхивать ботинок Гестена. Тот пролепетал:

– Да уберите же его наконец! За что я вам деньги плачу?!

– Он не кусается! – Норберт растерялся. – Дергать его за хвост не рекомендуется, а так он дружелюбный котяра, приходит ко мне в гости...

– Вы хотите сказать... – губы клиента дрожали, – хотите сказать, что пускаете к себе в гости агрессивного хищного зверя?

– Ну да...

– Оттесните его в угол, чтобы я мог пройти! – несколько секунд поморгав, окрепшим голосом потребовал Гестен. – Я заплатил вам за охрану, и пока я здесь – никаких опасных животных, понятно?

Пожав плечами, Норберт подхватил кота на руки. Гестен осторожно протиснулся мимо и с неожиданной для его возраста прытью взбежал по лестнице. Норберт отпустил кота и последовал за ним.

– Открывайте скорее! – торопил клиент. – Господи, он идет сюда!

– Извини, приятель, – шепнул Норберт, прежде чем захлопнуть дверь у кота перед носом.

Из-за двери донеслось требовательное мяуканье.

– По-моему, он настроен агрессивно, – расстегивая дрожащими пальцами теплый плащ, заметил Гестен. – Агрессивные существа непредсказуемы, они в любой момент готовы проявить свою жестокую натуру. Вы здесь ведете удивительно неупорядоченную жизнь, просто варварство какое-то...

– Ага, – сонно согласился Норберт.

Съев большой кусок хлеба и четыре вареных рыбьих хвоста, он отправился спать.

– Если на квартиру нападут, я вас разбужу, – бросил вслед ему Гестен.

Глава 4

Дела обстояли хуже некуда: жители затопленного поселка Паркуан назойливо требовали материальной помощи, большинство туристов отбыли в Руаду (в «Бескане» осталось около двух сотен человек – бюджетные деньги, потраченные на банкет, можно считать, пропали даром), известие о «традиционном весеннем карнавале», вместо того чтобы вызвать всеобщий энтузиазм, повергло венедийцев в недоумение. И Мехтобий Гусл до сих пор гулял на свободе, представляя собой потенциальную угрозу для оставшихся в Венеде туристов. Если, конечно, его не прикончили потихоньку родственники убитого ребенка... Подумав об этом, губернатор помрачнел: он заставит их пожалеть о содеянном! В свое время именно он взял Мехтобия под защиту, доказав таким образом, что он гуманный и современный правитель. Самосуд над Мехтобием – это не просто уголовное преступление, а прямой вызов властям! Он нажал на кнопку. Через несколько секунд дверь распахнулась, на пороге возник секретарь.

– Что по Гуслу?

– Новый комиссар доложил, что вчера его видели около дома, но взять не успели, господин Костангериос.

– Если в ближайшее время не возьмут, новый комиссар скоро станет бывшим, – проворчал губернатор, сдержанно усмехнувшись собственной шутке.

Секретарь тоже почтительно улыбнулся.

– Как идет подготовка к карнавалу?

Тот замялся, потом развел руками:

– Люди удивляются... Никак не поймут, что это праздничное мероприятие.

– Удивляются! – фыркнул губернатор. – Чертов банкет с этими... деликатесами, натуральными и синтезированными, обошелся Чантеоме в шестизначную сумму, а они удивляются! Карнавал – единственный способ вернуть сюда туристов. Все сотрудники государственных учреждений обязаны принять в нем участие. А паркуанцам пообещай, что материальная помощь будет через неделю. Обещай им что угодно, лишь бы сидели тихо!

Оставшись в одиночестве, губернатор прошелся по кабинету, остановился перед объемной картой Чантеомы на западной стене. Вот она – Малая Императорская Резиденция среди пластмассовых бурых холмиков. А вот здесь находилась злополучная дамба... Если бы его то и дело не отвлекали по пустякам, он взглянул бы на карту и своевременно принял меры, чтобы спасти уникальный исторический комплекс. Плохо иметь бестолковых подчиненных... Губернатор отвернулся к окну и переключился на более приятные мысли: сегодня утром он съездил в «Бескан», застал там Карен Мьян, которая отсыпалась после ночной прогулки, и сообщил ей о том, что она выходит за него замуж. Судя по выражению ее лица, негаданно свалившееся счастье ошеломило скромного археолога с Шелконы. Вот так, он женится, на ком захочет, и Лионелла у него даже пикнуть не посмеет! А чтобы закрепить победу над Карен, надо сделать что-нибудь такое, что произведет на нее неизгладимое впечатление... Внезапно губернатор довольно рассмеялся – у него блеснула идея.

Норберт проснулся под вечер. Перед тем как отправиться на прогулку, позвонил Аманде – клиент наотрез отказался оставаться в квартире без охраны. Директор «Антираспада» подъехала спустя полчаса. Норберт передал ей пистолет, а Гестен тем временем мягким голосом объяснял:

– Поймите, для меня слишком велик риск, если я отпущу вас без замены. Сюда могут нагрянуть коллекционеры... Или кот через окно заберется. Он уже пытался это сделать, пока вы спали. Залез на дерево и хотел прыгнуть, но я захлопнул форточку. Тогда он посмотрел на меня специфическим взглядом хищника – очень пристально, желтые глаза светятся... Не понимаю, зачем вы разводите таких опасных животных!

– Что он имеет против кота? – шепотом спросила Аманда.

– Не знаю.

– Наверное, аллергия. – Аманда приладила под мышкой кобуру и глянула в зеркало. – Как у моей снохи.

Норберт поехал на арендованном автомобиле в «Бескан» – он надеялся застать там черноволосую туристку с Алзоны, с которой познакомился на банкете, но та еще утром улетела в Соледад. Отель выглядел почти вымершим. В пустынных залах первого этажа тихо плескались фонтанчики, блестел паркет, покачивались от дуновения вентиляторов листья декоративных растений разнообразных форм и расцветок. Людей Норберт обнаружил только в баре. Присев у свободного столика, украдкой пересчитал мелочь и не стал ничего заказывать. Несмотря на щедрость Гестена, Аманда до сих пор не смогла выдать им с Олегом зарплату: все деньги ушли на налоги и долги по кредитам. Зато чуть погодя за тот же столик подсел турист, заказавший за свой счет пиво и закуску на двоих. Голодный Норберт не возражал.

– Вы из чантеомской администрации? Вроде бы я видел вас на банкете.

– Я работаю в частной фирме, телохранитель, – поколебавшись, он добавил: – Я родственник губернатора, вот и попал на банкет. Меня зовут Норберт Ларре.

– Мартин Паад, – представился турист. – Я с Лидоны. Вы не в курсе, когда осушат Малую Резиденцию?

Скорее всего никогда. Норберт слишком хорошо знал своего отца. А существуют ли в принципе способные и порядочные руководители? Может, где-нибудь и существуют – но не на Валене с ее сверхмощной бюрократической системой.

– Есть риск, что с этим затянется. Хотя изредка бывает, что наши власти реагируют быстро.

У Мартина было такое выражение лица, словно он про себя выругался. Расставшись с новым знакомым, Норберт подумал, что этот крепкий загорелый человек выглядит по-настоящему крутым – в отличие от него, липового телохранителя... Домой вернулся на закате. Дверь открыла Аманда – растрепанная, взбудораженная, кобура с пистолетом съехала за спину.

– Ты с ними разминулся минут на десять. – Она тяжело дышала. – Ох, мы его еле поймали!

– Кого – клиента? – удивился Норберт.

– Кота.

– А зачем вы ловили кота?

– До сих пор не могу отдышаться... – Аманда рухнула на пуфик в углу прихожей. – Гонялись по всей квартире, втроем... Тут приезжала твоя сестра с подругой – я ее сразу узнала, совсем как на том снимке. Знаешь, Нор, она, по-моему, не в таком плохом состоянии, как ты говорил. А подруга постарше, лет так двадцать пять – двадцать восемь. Пока я объясняла, что тебя нет дома, кот прошмыгнул между ног – и в гостиную, а там Гестен пил чай. Кот прямо к нему на колени прыгнул. Он как закричит: «Помогите!» Потом закрылся в комнате и кричал из-за двери, что мы, мол, не выполняем условия контракта. Я попросила девочек помочь, а кот носится, как ураган, и на всех шипит – Гестен его испугал и облил чаем. В конце концов подруга твоей сестры его схватила. Я дала им два рыбьих хвоста из холодильника, чтоб они унесли его в соседний двор и там покормили. Ты сходи туда – может, еще застанешь их...

Извечная дурная привычка Аманды – о самом важном сообщать напоследок! Норберт сбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и обошел все соседние дворы, респектабельные и пустынные под розовато-лиловым вечерним небом, но Илси нигде не было. Рыжий кот в одиночестве сидел около качелей с витыми столбиками и сосредоточенно вылизывал лапку. Поглядев на него, Норберт засунул руки в карманы и не спеша побрел к своему дому. Чтоб Илси гуляла вечером, пусть даже в компании подруги постарше, – это нечто беспрецедентное! Возможно, тетка уехала из Венеды. Хорошо, если так...

– Встретил их? – спросила Аманда.

– Нет.

– А Гестен теперь как услышит звонок – сразу же запирается в комнате, на всякий случай. Наверное, у него аллергия на кошачью шерсть в тяжелой форме... Нор, он хочет, чтобы мы узнали, какие корабли находятся сейчас на Валене в ангарах Гипортала. Тут нужен Олег с его компьютерными штучками.

В глубине квартиры скрипнула дверь.

– Норберт? – В коридор осторожно выглянул клиент. – Хищного животного здесь нет?

– Нет, – заверил Норберт.

– Тогда собирайтесь. Когда стемнеет, мы с вами поедем в то же самое место, и вам придется еще раз нырнуть.

– Зачем? Я ведь уже достал вашу реликвию.

– Видите ли, у моих предков их было две, – печально моргая, объяснил Гестен. – Вторая выглядит, как портативный компьютер, такой, знаете, металлический чемоданчик... Собственно, это и есть компьютер, только совсем простенький, для домашнего пользования. Но для меня это дорогая память! На снимках в рекламном проспекте его не было, однако я подумал, вдруг мне повезет на старости лет. – Он беспомощно улыбнулся, глядя на Норберта. – Если он там – брелок-индикатор приведет вас к нему, если нет – я, по крайней мере, буду знать, что он где-то в другом месте.

Норберт не стал возражать, ему хотелось честно отработать свой гонорар. На этот раз поиски успехом не увенчались. Он провел под водой около трех часов, плавая по затопленному котловану вдоль и поперек, в условиях почти нулевой видимости. Напоролся на раскоряченное дерево (костюм не подвел, зато на плече остался синяк), другой раз чуть не врезался в стену здания. Брелок-индикатор не подавал признаков жизни, даже слабого свечения не было.

– Жаль... Ну что ж... Буду искать дальше, – пробормотал Гестен, когда усталый Норберт вернулся с пустыми руками. – Поехали домой.

Новый комиссар полиции был неумен, зато лоялен – этим он губернатору и нравился.

– Ну, что у нас творится с общественным порядком?

– Тревожная статистика ночных происшествий. – Комиссар говорил отрывисто, его грубовато вылепленное опухшее лицо напряглось. – Убийства на улицах.

Губернатор почесал авторучкой в золотом корпусе левую бровь.

– Мехтобий накуролесил?

– Не он. Неизвестный убийца нападает на хулиганов. За три ночи – девятнадцать трупов, в том числе Морис Бучани.

– Какой Морис Бучани? – Губернатор поморщился – его бесило, когда подчиненные называли имена, которых он не помнил, не давая дополнительных пояснений.

– Грабитель. Тот, что зарезал зимой двух женщин и старика. Убийца его заколол его же рукой, в смысле, его же рукой с ножом... – запутавшись, комиссар умолк, но потом закончил: – Эксперты заключили, что это человек очень сильный и тренированный. Не Мехтобий Гусл, однозначно.

Вот тоже напасть на наши головы, подумал губернатор, как будто мало проклятого потопа!

– Вы должны немедленно арестовать его. Немедленно, слышите? Бросьте по его следу всех людей, устройте облаву. У нас криминогенная обстановка та еще, никуда не денешься... Но если кто-то нападает на хулиганов, он по-настоящему опасен! Попробуйте взять его на приманку... И главное, соблюдайте секретность – вдруг он из ваших. – Комиссар протестующе открыл рот, но губернатор не позволил ему возразить: – Допустим, не удовлетворенный работой горе-полицейский, надо учесть такой вариант. Все, идите.

Комиссар удалился, а губернатор тяжело оперся локтями о стол и сцепил пальцы – доклад испортил ему настроение. Сейчас он испытывал нарастающее раздражение, разбавленное смутной тревогой. Так называемые порядочные люди должны оставаться смирными и законопослушными. Разбираться с бандитами – задача государства. А если этим займутся простые граждане, кто знает, каким будет их следующий шаг: вдруг они захотят разогнать коррумпированных чиновников... или даже отстранить от власти его, Харо Костангериоса?.. Плохо, очень плохо... Какой-то паршивый молокосос (губернатору хотелось думать, что это молокосос) насмотрелся фильмов о благородных героях-одиночках – и пошел совершать подвиги. Ничего, за решеткой ему вправят мозги... Губернатор заранее злорадно усмехнулся.

Остальные новости делились на посредственные (уровень воды в затопленном котловане не понижается, но и не повышается) и сносные (венедийцы наконец-то начали проявлять интерес к грядущему карнавалу – после того как было объявлено, что государственные служащие, которые будут отлынивать от участия в празднике, не получат зарплату за текущий месяц). На карнавал туристы слетятся, как бабочки на огонь. А если этого не произойдет, в бюджете Чантеомы останется такая дыра, что от одной мысли о ней волосы на голове шевелятся...

У ворот губернаторской резиденции стоял длинный серебристо-синий автомобиль, арендованный Карен. Значит, она здесь. Хорошо. В глубине души губернатор не был уверен, что ему так уж хочется на ней жениться... но, во-первых, Карен возбуждала его сильнее, чем любая другая женщина, а во-вторых, надо показать Лионелле, кто здесь главный.

Лионелла встретила его в вестибюле – от нее пахло лекарствами, взгляд был тусклый и беспокойный.

– Харо, ты отец или не отец? – спросила она трагическим шепотом. – Кому ты доверил свою дочь?

– Ну, чего еще? – хмуро буркнул губернатор.

– Твоя эта самая плохо влияет на Илси! Она сегодня опять катала девочку по городу, а меня с собой не взяла – просто не пустила в машину, и все! Я из-за этой твари заболела, видишь? А ты заметил, какие у них царапины на руках после вчерашней прогулки? Ты никогда ничего не замечаешь! Илси сказала, их кот поцарапал. Да какой такой кот, откуда он взялся? Харо, она чего-то недоговаривает! За девочкой в ее возрасте нужен глаз да глаз...

Губернатор небрежно махнул рукой и направился к лестнице.

– Харо, они от меня закрылись! – жалобно простонала позади Лионелла. – Я дверь дергала-дергала, стучала-стучала, а они все равно не открывают! Я даже присматривать за Илси не могу! Сделай что-нибудь... – Она всхлипнула.

Пожалуй, и правда стоит жениться, решил губернатор. Карен – великолепное оружие против Лионеллы. Если раньше сестра наседала на него, то теперь просит о помощи, это весьма отрадно... Как говорили древние земляне, разделяй и властвуй.

Поднявшись на второй этаж, губернатор свернул в галерею, которая вела к комнатам дочери, остановился перед дверью и громко постучал. Ни звука.

– Это я! – ощутив некоторое раздражение, крикнул губернатор.

– Харо? – Голос Карен. – Я зайду к тебе позже.

– Жду в кабинете, есть важный разговор.

Губернатору не хотелось препираться с ней: вдруг она не подчинится, и тогда Лионелла, маячившая в конце галереи, станет свидетельницей его поражения.

– Харо, я придумала, – следуя за ним по пятам, прошептала сестра, когда губернатор направился к себе на третий этаж. – Надо снять с петель все двери у Илси – я вызову мастера завтра утром, пока она будет в школе. Тогда они закрываться не смогут. Девочка подрастает, за ней нужно следить!

– Снимай, – разрешил губернатор – идея ему понравилась. Детей надо держать в строгости.

Карен поднялась к нему через час. На ней был облегающий спортивный костюм, серебристо-синий, под цвет машины.

– Опять ночью гуляла? – пристально глядя на нее, спросил губернатор. И, не дождавшись ответа, сообщил: – Я звонил в отель, знаю. Здесь, в Чантеоме, все у меня под контролем! Запомни это.

– Харо, что ты имеешь против моих невинных прогулок? – Карен присела на край стола.

– Невинных! Разве ты не отдаешься уличной шпане в грязных подворотнях около помоек? – с затаенным сарказмом осведомился губернатор.

– Ни в коем случае, – сделав преувеличенно серьезную мину, возразила Карен.

– Можешь врать, если хочешь, все равно я тебе не верю. Все вы такие! Ты рискуешь, гуляя по ночам. Это служебная информация, и я надеюсь, у тебя хватит ума ничего не выболтать. – Он сделал паузу. – В городе завелся идейный убийца, назовем его так... Он нападает на хулиганов и ночных грабителей, убил девятнадцать человек. Сегодня ночью его поймают, полиция готовит облаву. Организуем ловушку – и сцапаем, как миленького. Учти, это строго секретная информация. Во время операции могут пострадать случайные прохожие, имей в виду. Лучше бы ты ночевала в отеле... или не обязательно в отеле, – он игриво подмигнул, – можно и здесь...

– Спасибо, что предупредил, – выражение ее лица не изменилось – ни интереса, ни испуга.

– Это еще не все. У нас тут есть свой убийца-психопат. Двухметровый дебильный верзила, такую, как ты, двумя пальцами раздавит. Наша местная достопримечательность. – Губернатор усмехнулся и ощутил оттенок обиды оттого, что Карен не улыбнулась его шутке. – Его недавно выпустили из психушки и не успели упечь обратно. Тоже болтается по Венеде. В прошлом году он зарубил топором ребенка.

– Тогда почему он до сих пор жив?

– Потому что дебил. У него интеллект на уровне тупого двенадцатилетнего мальчишки, установлено экспертизой. У нас гуманная социальная система, и мы не казним тех, кто не может отвечать за свои действия.

– В моем мире законы другие, – заметила Карен, – но нет смысла спорить на эту тему. Ты считаешь хорошими свои правила игры, я – свои. Харо, если вы не убиваете таких людей, их надо держать в изоляции. Почему его выпустили на свободу?

На мгновение губернатору стало не по себе под ее холодным, изучающим взглядом. Овладев собой, он принужденно рассмеялся:

– Потому, моя милая, что мы тут верховная власть. Захотели – посадили, захотели – отпустили, поняла? – губернатор знал, что некоторая доля цинизма усиливает его обаяние, на женщин это действует безотказно.

– Покажи мне его фотографию.

Он выдвинул ящик стола, нашел там фото Мехтобия Гусла, протянул ей и только потом сообразил, что последняя фраза прозвучала, как приказ, а он, не подумавши, подчинился... Ладно, Карен можно извинить: наверняка она перепугана, нервничает, оттого и заговорила таким тоном.

Она внимательно изучила снимок и бросила на стол:

– Я его запомнила.

– Хорош герой? Его зовут Мехтобий Гусл. Если встретишь, убегай со всех ног. У тебя такие длинные ножки, просто восторг, – причмокнув, он убрал снимок обратно в ящик. – Карен, я заметил, что ты успела подружиться с моим юным, но преждевременно засохшим чадом. – Так, побольше юмора, это поможет разрядить обстановку. Она опять не улыбнулась, и губернатор сделал вывод, что Карен попросту неспособна оценить остроумную шутку. – Так вот, я приглашаю тебя к ней на день рождения, по случаю пятнадцатилетия. Понимаешь, в узком кругу... Ты когда-нибудь ела с золотой императорской посуды?

– Не приходилось.

– А вот теперь придется. – Он поднялся и обнял ее за плечи, вдохнув тонкий аромат ее волос. – Все будет императорское – и столовые приборы, и сервизы, и бокалы... Из музея позаимствуем.

Карен молча высвободилась, губернатор про себя выругался. Ничего, древняя золотая посуда произведет на нее впечатление, тогда она станет податливей... Победа за ним.

– Я пошла, Харо.

Когда дверь за ней закрылась, он выругался вслух.

Бледные сухие пальцы Гестена слегка дрожали. Даже не пытаясь это скрыть, он нервно перебирал валявшиеся на директорском столе разноцветные скрепки, авторучки, визитные карточки кредиторов (теперь уже бывших), календарики. Аманде это не нравилось, но она терпела. Выдержка изменила ей, лишь когда клиент начал рассеянно теребить пустой бланк бухгалтерского отчета. Аманда выразительно повела плечом и вздохнула сквозь зубы, однако Гестен этого не заметил. Его взгляд был прикован к широкой спине Олега, сидевшего перед монитором. Олег сделал то, что под силу только ему: вторгся через сеть в компьютерную систему Гипортала и теперь искал нужную информацию. Наконец не глядя протянул руку, включил принтер. Через секунду из щели бесшумно выполз листок с текстом.

– Вот, – он протянул листок клиенту, – все корабли, которые находятся на Валене.

Гестен впился взглядом в строчки, потом его плечи безвольно опустились.

– Мой корабль еще не прибыл, – произнес он слабым голосом. – Не знаю, в чем дело...

Улучив момент, Аманда схватила помятый бланк и спрятала под стопку рекламных каталогов на соседнем столе. Она не выносила, когда кто-нибудь портил чистые бланки.

– Мне нужна очень хорошая охрана, – беспомощно оглядев всех троих, продолжил Гестен. – Коробка принадлежит мне, а коллекционеры охотятся за ней, не имея на то никаких оснований. Они даже перед убийством не остановятся! Перед тем как покинуть Валену, я вам очень хорошо заплачу. Если на меня нападут, вы должны повести себя... вы должны поступить... – он вдруг начал мямлить и запинаться, – ради спасения коробки вы должны действовать, как агрессивные... извините за это слово, я понимаю, что оно нехорошо звучит... вы должны сделать то, что всегда делают в таких случаях профессионалы. Как на вашей рекламе, чтоб от моих врагов одни рыбьи хвосты остались!

– Замочить их, что ли? – Норберт вовремя вспомнил, что ему полагается играть роль крутого.

– Если вы считаете, что обливание водой эффективно... – Клиент непонимающе заморгал.

– В смысле, перестрелять, – уточнил Норберт.

На лице у Гестена появилась гримаса отвращения, тем не менее он подтвердил:

– Вот именно, я имею в виду крайние меры. Моя коробка не должна попасть в нехорошие руки. Только не надо произносить вслух такие слова, мы же не дикари.

– Господин Гестен, вам абсолютно ничего не угрожает! – заверила Аманда (теперь, когда клиент мусолил не канцелярский инвентарь «Антираспада», а бумажку со списком гиперкораблей, к ней вернулось приподнятое расположение духа). – Все будет хорошо, сейчас я заварю для вас чай. Мы никому не позволим добраться до вашей коробки!

– Выйдем на минутку? – отодвинув стул, шепнул Норберту Олег.

Они вышли в пустой белый коридорчик.

– Вот, передай Илси. – Олег вытащил из кармана плоскую кожанную папку размером с небольшую книгу. – Здесь портрет.

– Хорошо, передам.

– Поздравь ее от меня, – буркнул он, глядя в сторону. – Со всеми пожеланиями, чтобы школу без проблем закончила...

Всякий раз, когда заходила речь об Илси, его одолевала скованность.

– Хорошо, – повторил Норберт.

Оба замолчали. В углу тихо гудел пропахший рыбой холодильник, из-за приоткрытой двери доносился воодушевленный голос Аманды:

– ...Господин Гестен, у нашей фирмы не случайно такое название! Мы – «Антираспад», потому что мы созидательная сила! Мы за добро против зла. Это я придумала символическое название...

– Я вижу, что вам можно доверять, – грустно отозвался Гестен. – Нельзя, чтобы моя коробка попала в руки агрессивных людей, это чревато ужасными последствиями!

– Скажи еще, что, если ее интересуют компьютеры, я могу все объяснить и показать, – совсем уже нерешительно добавил Олег.

– Скажу. Странный тип наш клиент, – шепнул Норберт, чтобы сменить тему.

– Я заметил.

То, что раглоссианский корабль до сих пор не прибыл на Валену, расстроило Зеруата, но не удивило. Его соотечественники осторожны. Если есть опасность, они будут сидеть тихо и выжидать – столько, сколько понадобится, а на рожон не полезут. Это единственно возможная тактика для тех, кто живет в окружении грубых агрессивных существ и не хочет стать их добычей.

Скоро Галактика изменится, и это будет заслуга Зеруата, Ответственного по Безопасности Теневого Сената Раглоссы. Он отыскал футляр с зондом, в футляре также лежит листок с некой схемой... Шифровка, но, похоже, она содержит информацию о том, где находится пульт Нуль-Излучателя. Не пройдет и года, как несовершенные миры исчезнут. О, это нельзя назвать агрессивным действием, вовсе нет... В истории бывали прецеденты: Империя эпохи становления уничтожала колонии, не желавшие покориться. Не говоря уж о богах древних религий – случалось, те устраивали геноцид, одним махом истребляя все человечество, за исключением горстки праведников. Раглосса всего лишь идет по их стопам. Истинно мудрые не могут спокойно жить бок о бок с порочными и неразумными.

Мимо проносились машины, на тротуарах царило обычное для Венеды вечернее столпотворение, вспыхивали и гасли причудливые вывески. Зеруат знал, что дни этого мира сочтены. Равно как и дни множества других агрессивных миров. Наглый желтоглазый кот с порванным ухом, который ему досаждает, тоже исчезнет... Зеруат испытывал умеренную жалость к сотрудникам «Антираспада», но в то же время сознавал, что спасти их нельзя: они плоть от плоти этого обреченного мира, они слишком опасны, чтобы пустить их на Раглоссу. Они уйдут в небытие вместе с остальными, такова их судьба. Покосившись с невольной грустью на своего телохранителя, сидевшего за рулем, Зеруат попросил:

– Домой пока не надо, я хочу посмотреть ваш город. Только выбирайте, пожалуйста, улицы с тихим движением.

Теперь, когда участь Валены и всех ей подобных миров была предрешена, ему стало легче выносить здешнюю сутолоку. Возник даже некоторый интерес: ведь он – последний очевидец. После того как Раглосса останется одна в обновленной Галактике, лишь в его памяти сохранятся уникальные фрагменты прежней жизни, многоликой и дисгармоничной.

Норберт свернул на проспект, надвое рассеченный аллеей с изящными арками, скамьями, абстрактными скульптурами – все из мрамора, смутно белеющего в сумерках; голые деревья вырисовывались на фоне приглушенной белизны с графической четкостью. По обе стороны проспекта стояли древние высотные здания, покрытые потеками, обшарпанные, не оживленные даже рекламными щитами (закон возбранял вешать последние на государственные учреждения).

– Памятник Империи? – спросил Гестен.

– Да. Этой аллее больше тысячи лет.

Клиент смотрел в окно с непонятной грустью. Потом еле слышно пробормотал:

– Совершенная работа. Жалко все это утратить...

– За Белой аллеей следят реставраторы, – успокоил его Норберт. – Все-таки достопримечательность. Вот дома – другое дело. У нас так: пока что-то не развалилось, его чинить не станут.

– Вы проверяли, нет ли «хвоста»? – отвернувшись от окна, спросил Гестен уже другим тоном – строгим и деловитым.

– Ага. Нет. А почему должен быть «хвост»?

– Потому что все они хотят присвоить мою коробку, – прошептал клиент.

– Кто – они?

– Коллекционеры, я же вам объяснял, – по его лицу прошла не то судорога, не то гримаса. – После распада Империи образовалось много агрессивных сообществ. Вы слыхали, например, про Слак?

– Рабовладельцы. – Это все, что Норберт знал о Слаке.

– Чудовищный, негуманный мир, – кивнул Гестен. – Во многих регионах Слака природные условия исключительно тяжелые, в то время как технологию производства роботов слакиане утратили. Но, к сожалению, у них сохранились древние боевые звездолеты, что позволяет им заниматься пиратством. Им нужны рабы – для сельскохозяйственных работ, для добычи полезных ископаемых и так далее. Рабы на Слаке быстро умирают, и все равно похищать людей дешевле, чем импортировать роботов. О, я даже во сне вижу, как они тянут руки к моей коробке, но слакианский коллекционер до Валены не долетел. Впрочем, всякое возможно... – добавил он после недолгой тревожной паузы. – Космические путешествия в обычном пространстве занимают гораздо больше времени, чем броски по гиперканалам, но почему бы и нет... Норберт, слакиане – исключительно жестокие существа, вы должны об этом помнить. Хотя я не могу сказать, кто хуже, слакиане или тигонцы.

– А что тигонцы? – Норберт свернул на соседнюю улицу с блекло-желтыми ступенчатыми пирамидами (судя по белью на обнесенных перилами террасах, это были жилые дома) и стеклянными торговыми павильончиками у их подножия.

– Самые настоящие примитивные варвары. – Гестен не сдержал гримасы отвращения. – Патриархальные феодалы. Человеческая жизнь для них – ничто. На беду своим соседям, они тоже сохранили боевые звездолеты. Вы понимаете, что это значит? Тигонские коллекционеры хладнокровно прирежут нас, чтобы забрать мою коробку. Правда, по моим данным, пассажир с Тигоны на Янде отстал от корабля. Но есть еще денорский коллекционер, и я не знаю, кто это... – Он подавленно вздохнул.

– С Денора? – переспросил Норберт.

Несмотря на нервную манеру повествования, клиент рассказывал много любопытного, и он жадно ловил каждое слово.

– В отличие от Слака или Тигоны, Денор сберег многое. Он входит в первую десятку планет с наиболее высоким жизненным уровнем. Там до сих пор производят многофункциональных роботов и синтезируют ценные материалы. Ужасный мир...

– Почему?

– Денорская олигархия не похожа ни на традиционную аристократию, где социальный статус передается по наследству, ни на вашу бюрократию. Чтобы стать олигархом, надо подвергнуться особым испытаниям, пройти тестирование, проявив высокий уровень интеллекта, а также засвидетельствовать свою агрессивность. Их олигархи – это люди-хищники. Они создают специальных боевых роботов, чтобы драться с ними, и терроризируют инопланетян. Преимущественно слакиан и тигонцев – больше всего их интересуют противники, равные им по агрессивности. Хорошо, что они относительно немногочисленны.

– А что мешает им размножаться? – удивился Норберт.

– Олигархи немногочисленны, – уточнил клиент. – Простые граждане Денора не более агрессивны, чем среднестатистический житель Алзоны или вашей Валены. Благодаря высокому уровню благосостояния социальной напряженности на Деноре нет. У олигархов хватает ума не притеснять население своей планеты. Кроме того, они умело воз-действуют на общественное мнение и обладают громадным престижем. Возможно, многие рядовые денорцы даже не догадываются, под властью каких монстров живут. Агрессивность – это очень большое зло!

Гестен ссутулился, застегнул верхнюю пуговицу теплого плаща и с подозрением поглядел в зеркальце заднего обзора – в десяти метрах за автомобилем ехал двухэтажный автобус, только что вывернувший из-за угла. Потом продолжил рассказ:

– Около сотни лет назад Коралион, один из ближайших к Денору миров, предложил опасному соседу договор о дружбе и сотрудничестве. Видимо, у коралионского правительства сдали нервы. Потом то же самое сделали Шелкона и Гайан. Не берусь судить, мудрый это был шаг или опрометчивый... Сейчас под протекторатом Денора находятся три мира из числа среднеразвитых. В экономическом плане Денору ничего от них не надо, несколько раз он даже предоставлял им гуманитарную помощь. Кстати, заметьте, Норберт: Денор экспортирует готовую продукцию, но ревностно оберегает свою монополию на древние технологии. – Автобус свернул, и Гестен испустил вздох облегчения. – И все-таки денорские олигархи от этого союза выиграли. Они получили то, что ценят превыше всего: новый повод для агрессии, и теперь нападают на всех, кто якобы угрожает их сателлитам. Но если бы они вдруг завладели оружием, которое способно уничтожать целые планеты, они бы вряд ли пустили его в ход – потому что им нужны живые противники. – Последнюю фразу Гестен произнес шепотом. – Извращенная психология агрессивных существ...

– Я думаю, такого оружия нет, – глубокомысленно заметил Норберт. – И хорошо, что нет. А то дорвался бы кто-нибудь...

Клиент промолчал. Потом убежденно сказал:

– Денорский олигарх прилетел на «Таране», я это чувствую. Интуиция, понимаете... Ради моей коробки он нас голыми руками убьет!

– Гм... – Норберт счел, что ему, как профессионалу, полагается проявить заинтересованность. – Как он выглядит?

– Если б я знал... Представителей некоторых рас угадать нетрудно, их выдают характерные моменты поведения. Слакиане, например, ко всем инопланетянам питают глубокое отвращение, и оно так или иначе проявится. Тигонцы всех не-тигонцев презирают, причем демонстрируют свое презрение даже тогда, когда выгодней его скрыть. Но денорский олигарх... – Гестен призадумался. – Трудный случай. Он незыблемо убежден в своем превосходстве над вами, а потому даже высокомерия проявлять не станет. Если вы не враждуете с ним и безусловно признаете его лидерство, он вполне способен отнестись к вам по-дружески... Пожалуй, он должен выглядеть, как человек из развитого мира, современный, образованный, раскованный в поведении... Норберт, я так много говорю о денорцах, потому что их коллекционеры – самый безжалостный народ. Вы не должны терять бдительность!

– У меня есть одно предположение. – Не то чтобы Норберт всерьез верил в свое предположение, но ему захотелось блеснуть проницательностью перед перетрусившим клиентом. – Некий Мартин Паад, я видел его в «Бескане». Он вполне отвечает вашему описанию.

– Нет, вы заблуждаетесь. Мартин Паад – это Мартин Паад с Лидоны. Слишком известное лицо, чтобы выдавать себя за кого-то другого. Разумеется, мы должны держаться от него подальше: он тоже интересуется старинными вещами и хочет присвоить мою коробку.

– Ясно... – сквозь зубы пробормотал Норберт. Наконец-то он понял, с кем столкнула его судьба: с параноиком, непоколебимо уверенным в том, что вся Вселенная охотится за дорогой для него коробкой! Расслабившись и повеселев, откинулся на спинку сиденья. Он должен изображать крутого, которому море по колено, – тогда клиент перестанет волноваться и будет доволен. – Все в порядке, – бросил он небрежно. – Вы заплатили за охрану, я вас охраняю. Мне плевать, кто там тигонец, кто слакианин, а кто денорский олигарх, – я прихлопну любого, кто протянет лапу к вашей драгоценной коробке.

– Она не драгоценная, она просто моя, – слабым голосом возразил клиент.

– Ваша и останется, – заверил Норберт.

– Мартин Паад, которого вы упомянули, исключительно агрессивная личность, – вернулся к прежней теме клиент. – На Лидоне, как и на Земле, республика. А на Алзоне и Белте – конституционная монархия, знаете, да? Это все миры из первой десятки высокоразвитых. Но Мартин Паад много путешествует по другим планетам – жестоким, неблагоустроенным. Якобы собирает материал для своих книг, однако это всего лишь предлог. На самом деле ему нравится проявлять агрессивность. Люди не хотят сознаваться в том, что они похожи на диких зверей, и это вынуждает их придумывать оправдания. Слакианские работорговцы нападают на инопланетян для того, чтобы выжили их женщины и дети. Денорские олигархи защищают от врагов свой народ и население планет-сателлитов. Мартин Паад лезет во все дыры, чтобы их исследовать. На словах все красиво, убедительно. А на деле – жестокость, кровь... Почти во всех мирах жизнь развивается неправильно.

– Вы сказали – почти? – Норберт свернул во двор своего дома.

– Я считаю, что возможна цивилизация мудрая и гармоничная... Но в агрессивном окружении она будет постоянно находиться под угрозой.

Они выбрались из машины, и тут тишину прорезало протяжное завывание. Под стеной дома стояли друг против друга два кота – рыжий с порванным ухом и черно-белый из соседнего двора, оба застыли неподвижно, только хвосты раздраженно шевелились.

– Эти животные ведут себя отвратительно! – пробормотал Гестен.

– Кошки, – пожал плечами Норберт.

– Достаньте пистолет! И прикройте меня, они могут напасть...

Вспомнив, какую сумму клиент выложил за охрану, Норберт покорно выполнил требование несчастного психа. Гестен шмыгнул в подъезд, тогда он сунул оружие в кобуру, оглянулся на конфликтующих котов и последовал за своим нанимателем.

– Печально то, что разумное человечество им уподобляется, – сокрушенно вздохнул Гестен. – Этому должен наступить конец!

– А что, на вашей планете разве нет кошек? – Норберт вставил ключ в замочную скважину.

– Нет.

Вечерний город был полон ловушек и соблазнов. На каждой улице что-нибудь продавалось – от булочек с повидлом до электромобилей. Карманы Ксакан оттопыривались: не удержавшись, она опять приобрела целую кучу ненужных, но привлекательных вещей. Таких, как подарочный набор массажных щеток, украшенный поддельными драгоценностями дешевый хронометр, игрушечный магнитоплан, ярко-розовые таблетки для желудка в очень красивой упаковке. И все это теперь – ее собственность! Ксакан знала, что не сможет забрать эти вещи с собой на Ючан, однако мысль о том, что она, пускай даже временно, обладает собственностью, наполняла ее томительным волнением. Она сделала страшный шаг – завладела вещами. Нельзя иметь ничего своего, все принадлежит Общине. На Ючане это правило знает каждый ребенок. «Да, я преступница, – виновато подумала Ксакан, – но я постараюсь исправиться... Только не сейчас, а завтра».

Ее алчный взгляд подолгу задерживался на роскошно убранных витринах, на лотках с мороженым, на запаркованных у края тротуара чужих машинах. Потом сиреневое небо потемнело, воздух стал студеным, и Ксакан повернула обратно: наступает ночь, надо возвращаться в отель. В этом огромном городе даже днем недолго заблудиться. И все здесь не общее, а чье-то собственное... Вначале Ксакан не могла с этим смириться, потом привыкла. Кто ее удивлял, так это остальные обитатели «Бескана»: они вели себя так, словно весь мир принадлежит им, хотя на самом деле вокруг полно чужого. Ксакан уже поняла, что среди них есть ее конкуренты, которые тоже прилетели на Валену за зондом. Оказавшись вдали от Общины, она нередко чувствовала себя заброшенной, испытывала мучительную неуверенность, но эти агенты-одиночки из разных миров, казалось, не знали подобных состояний. Ее пугала их независимость. Типичные индивидуалисты! Ну конечно, они отнимут у нее зонд, она проиграет... Заранее настроившись на поражение, Ксакан шмыгнула носом и свернула на улицу, которая вела к туманно-белой громаде «Бескана». Издали доносилась музыка, на стенах домов то вспыхивали, то гасли абстрактные узоры, отбрасывая цветные блики на мокрый тротуар, – Венеда готовилась к карнавалу, о котором столько говорил здешний губернатор. Если Валена – среднеразвитый мир, то как же выглядят города на планетах золотого меньшинства?.. Сколько Ксакан ни напрягала воображение, она не могла себе это представить.

Уже подходя к отелю, она твердо решила, что упаковку от розовых таблеток обязательно сохранит и возьмет с собой на Ючан, какую бы цену ни пришлось заплатить. Это будет ее преступление, ее тайна, однако она все равно это сделает. Ей давно уже хотелось иметь что-нибудь красивое.

– Восемьдесят два туриста приобрели входные жетоны Тренажера, господин Костангериос, – доложил секретарь. – Итого сто двадцать три миллиона империалов.

– Недурно.

– Двадцать девять человек уже вошли в Тренажер, остальные пятьдесят три по-прежнему живут в «Бескане». Видимо, хотят дождаться карнавала.

– Мы позаботимся о том, чтоб они с пользой для нас потратили оставшиеся денежки! – Губернатор удовлетворенно хохотнул.

Секретарь понимающе улыбнулся. Толковый парень – знает, когда надо смеяться. Потом, посерьезнев, добавил:

– Возможно, одно имя из этого списка вас заинтересует, господин Костангериос. Вот, посмотрите, в числе прочих жетон купила Карен Мьян с Шелконы.

– Безмозглая потаскушка, – проворчал губернатор.

Он был зол на Карен: та до сих пор не согласилась переспать с ним. Зато вчера ему все-таки удалось ее припугнуть, и ночь она провела в отеле, хоть это хорошо. Секретарь деликатно перебирал свои бумаги, ожидая приказаний.

– Свяжись с комиссаром полиции. – Губернатор устало потер колено, ушибленное при падении, когда он поскользнулся на лесенке магнитоплана. – Пусть проверит досье всех, кто участвовал во вчерашней операции или просто знал о ней. И доложит о результатах.

Ночная операция провалилась. Переодетые полицейские орали в подворотнях, цеплялись к прохожим, опрокидывали урны, били витрины частных магазинов (список был согласован с губернатором), подожгли электромобиль директора коммерческого предприятия «Интелтрон», которого Харо Костангериос не любил за изворотливость и прижимистость, но серийного убийцу так и не взяли. Последний в эту ночь не выходил на охоту – как будто знал, что ему самому суждено стать дичью. Предательство, подумал губернатор, в сердцах переломив надвое дорогой коллекционный карандаш из натурального дерева. Либо чья-то глупость.

Вечером, когда Карен привезла с прогулки Илси, он излил перед ней душу.

– ...Усилия затрачены зря, время пропало – и все потому, что какой-то дурак распустил свой длинный язык, а убийца услыхал и учел! Чертовы болтуны...

– Интересно, кто же этот болтун? – задумчиво улыбнулась Карен.

Она не проявила даже показного сочувствия к его проблемам, и губернатора это больно задело – Петра была не такая.

– Это я выясню! Он пойдет под суд за разглашение служебной тайны, мы устроим показательный процесс! Сегодня ночью облавы не будет, и завтра, пожалуй, тоже... А потом я дам команду – и накроем подонка. Понимаешь, нужна гарантия, что никто не успеет проболтаться. Или не понимаешь, эти дела не для твоей легкомысленной головки. Управлять людьми – это, моя милая, занятие серьезное, не то что играть в археологические игрушки. Ну, иди сюда!

– Мне пора. – Карен встала.

– Можно подумать, что ты нанялась в няньки! – Он смерил ее насмешливым взглядом. – Возишься с моей соплячкой, а для меня у тебя времени не остается! И за каким чертом ты купила жетон Тренажера? Наверное, хочешь доказать, что ты самостоятельная, знаю я вас!

– Валена – поразительный мир. – Карен полуобернулась, распахнув дверь в коридор. – Здесь можно быть никудышным, бездарным руководителем, и все равно тебя не скинут с должности. Пока, Харо!

Дверь за ней закрылась, а губернатор нахмурился: что она хотела этим сказать?.. Сломав еще один карандаш, подошел к окну, проводил взглядом синий автомобиль, скрывшийся за углом. К золотисто-желтому закату двумя рядами уходили нарядные белые дворцы в стиле поздней Империи, старинные, но тщательно отреставрированные, – резиденции членов правительства Чантеомы. Вдруг он понял, что Карен имела в виду, и усмехнулся: она неловко намекнула на то, что, по ее мнению, проинформировавший убийцу болтун – один из членов правительства. Вообще-то не исключено...

– Ты недальновидна, моя милая, – прошептал губернатор.

С бездарными руководителями меньше хлопот: невелика вероятность, что кто-нибудь из них попытается занять твое место... а если даже и попытается – ума не хватит. Вот уже без малого десять лет, как Харо Костангериос был единственным умным человеком среди высших чиновников Чантеомы. От других умных он еще в начале своего правления избавился. Но это слишком мудрено, чтобы Карен сумела понять... Он резко рассмеялся, закрыл жалюзи и вернулся к столу. Кое-что его озадачивало. Входной жетон Тренажера стоит полтора миллиона алзонских империалов – откуда такие деньги у скромного археолога? Да еще с Шелконы? Шелкона, как и Валена, принадлежит к числу среднеразвитых миров, а по некоторым показателям даже уступает Валене. Значит, Карен Мьян – дочка богатых родителей. Или ее содержит кто-то очень богатый. Или ей повезло откопать некий ценный артефакт, который она толкнула за большие деньги на черном рынке. Он узнает, в чем дело, и припрет ее к стенке.

В вестибюле губернаторской резиденции аккуратной стопкой лежали снятые с петель двери. Четыре штуки.

– Ремонт? – поздоровавшись со знакомым охранником, спросил Норберт.

– Распоряжение госпожи Костангериос, – равнодушно ответил тот.

Норберт направился к лестнице. После того как он растолковал Аманде с Олегом, кто такой на самом деле Гестен, все трое самозабвенно изображали крутых, которые шутя заткнут за пояс хоть тигонцев, хоть денорских олигархов, хоть легендарных боевых роботов древней Империи. Удостоверившись в том, что его коробка под надежной охраной, умалишенный турист как будто успокоился, хотя персональный корабль за ним до сих пор не прибыл. Последнее обстоятельство сотрудников «Антираспада» не огорчало: чем дольше щедрый клиент просидит на Валене, тем выгодней для фирмы.

Обшитый панелями светлого дерева коридор привел Норберта к прямоугольному проему, за которым виднелась затопленная золотистым вечерним светом комната с голубым ковром на полу, мягкой серой мебелью и пламенеющим на восточной стене зеркалом. От неожиданности он остановился: раньше здесь была дверь. Постучав по панели, крикнул:

– Илси, ты дома?

Сестра вышла из другого проема – из крохотного кабинета, где находились стеллажи с книгами и письменный стол. Третий проем вел в спальню, четвертый – в ванную. Без дверей жилище Илси походило на собранный из пластмассовых деталей игрушечный домик.

– Привет, Нор!

Ее треугольное лицо в первый момент показалось Норберту новым, почти незнакомым. Вначале он решил, что дело в освещении, в косых лучах солнца, падавших сбоку, однако потом понял, что солнце тут ни при чем. Странно, но факт: сейчас Илси не выглядела поникшей и подавленной, как обычно.

– Привет. Это твои двери лежат внизу?

– Мои. Тетя велела их снять. Я пришла из школы, а дверей нет. Теперь ванной невозможно пользоваться.

– Значит, тетка окончательно спятила, – подвел итог Норберт. – Сочувствую. Послушай, может, отец, раз такая ситуация, отпустит тебя жить ко мне? Я с ним поговорю.

– Он с ней заодно, – вздохнула Илси. – А у тебя дома такая киска хорошая!

– Это не мой кот. Он сам по себе, приходящий. Да, я тебе подарок принес. – Он вытащил из кармана папку с портретом.

– Это я? – удивилась Илси. – Как необычно...

– Это сделал мой друг, его зовут Олег. Мы вместе работаем в «Антираспаде».

– Передай ему, что мне очень понравилось. А ту картинку с кошками на вашей рекламе тоже он сделал?

– Ага.

– Не дашь мне одну такую?

Пошарив в карманах, Норберт достал помятый рекламный проспект.

– Вот, держи. С кем ты приезжала ко мне домой?

– С Карен. Ты с ней познакомишься, если придешь послезавтра ко мне на день рождения. Она такая добрая и замечательная! Ты придешь?

– Во сколько?

– В семь вечера. Только не здесь, а в Императорском Павильоне в Сокьянском парке.

Норберт присвистнул:

– Там ведь музей!

– Мне тоже не нравится эта идея, но так решил папа, – на мгновение девочка прикусила губу. – Я бы лучше пригласила только тебя и Карен. Знаешь, она сказала, что, если ты чего-то хочешь или, наоборот, не хочешь, никто не может тебя сломать, пока сам не сдашься. Я много думала об этом...

– Так я и знала, что она будет учить тебя всяким гадостям!

Патетическое восклицание тетки обоих заставило вздрогнуть. Та стояла в проеме, щурясь от солнца, ее губы выделялись пунцовой полоской на бледном, иссеченном мелкими морщинками лице, под глазами набрякли мешки.

– Тетя, мне нужны двери. – Илси подняла на Лионеллу сумрачный взгляд.

– Илси, ты у нас девочка слабенькая, часто болеешь, тебе не двери нужны, а свежий воздух. – Тетка говорила преувеличенно ласковым голосом. – Надо, чтобы воздух в помещении свободно циркулировал, так врачи советуют. Без дверей твои комнатки лучше смотрятся!

– Если б тут был сортир, он бы тоже без дверей лучше смотрелся, – буркнул Норберт.

– А тебе лишь бы надерзить! – уже другим тоном прошипела Лионелла. – Когда тебе было тринадцать лет, ты поднял на меня руку и до сих пор ума не набрался. Ну-ка, что это? – Она схватила лежавший на диване рекламный проспект «Антираспада», пробежала глазами по строчкам и скорчила многозначительно-ехидную гримасу. – Боже мой, боже мой, какие планы! Значит, ты у нас будешь зарабатывать большие деньги?

– Я их уже зарабатываю, – поглядев на нее сверху вниз, небрежно бросил Норберт. Несколько дней спустя ему пришлось пожалеть об этой фразе, но сейчас он хотел только одного – достойно отшить тетку.

– У тебя в кармане деньги не задержатся, не судьба, – расстроенно проворчала Лионелла.

Папку с портретом Илси успела спрятать. Она стояла посреди комнаты, скрестив на груди тонкие, не тронутые загаром руки, и Норберт опять подумал, что сестра изменилась. В ней определенно появилось что-то новое – и в жестах, и в звучании голоса, и во взгляде, но он не мог уловить, в чем дело.

В коридоре послышались шаги, потом в комнату заглянул отец. Норберт поздоровался. Не ответив на приветствие, губернатор утомленно поморщился:

– Лионелла, куда ты засунула коробку с моими коллекционными карандашами?

– Ты их ломаешь, когда психуешь! – сразу воспрянула духом тетка.

– Не смей больше прикасаться к моим вещам, тебе понятно?

Для Норберта лишенные приязни отношения между отцом и теткой были не в новинку. Удивляло его другое: почему они столько лет живут под одной крышей, в то время как у Лионеллы есть собственная вилла в пригороде Венеды и она вполне могла бы перебраться туда? Стоит ли жить вместе для того, чтобы мучить друг друга? Ему такое положение вещей представлялось более чем дурацким.

– Папа, я пригласила Нора на день рождения, – сообщила Илси.

– Ладно... – хмуро поглядев на сына, разрешил губернатор. – Только не позорь меня перед людьми, приходи без пистолета, понял, отпрыск?

– Понял, – угрюмо ответил Норберт.

Пистолет в любом случае придется оставить Аманде, иначе сумасшедший клиент начнет упрекать «Антираспад» в невыполнении условий контракта.

– Лионелла, принесешь карандаши ко мне в кабинет, – властно распорядился губернатор и двинулся прочь, пока та не успела огрызнуться.

Вечернее солнце переместилось, в комнате стало темнее. Зеркало прохладно поблескивало на восточной стене.

– Нор, езжай домой, твоей сестренке надо делать уроки, – потребовала Лионелла. – Не забывай, что у Илси очень плохое здоровье, после разговоров с тобой она нехорошо себя чувствует и плачет. Иди, иди...

Сестра кивнула ему на прощание. Уже на улице Норберт понял, что изменилось: в ней появилась некоторая доля уверенности в себе. Хотя давно пора, ведь послезавтра ей исполнится пятнадцать. На банкете наверняка будет много вкусного... Норберт собирался на день рождения к Илси не ради еды, но не думать о еде не мог: вареные рыбьи хвосты ему осточертели, а на другие продукты не хватало денег. «Вы избрали очень рациональную диету! – похвалил его сегодня утром Гестен. – Рыба содержит фосфор, необходимый для мозга, и другие полезные вещества, а мой телохранитель должен быть одновременно и бойцом, и интеллектуалом. Да, я в вас не обманулся...» «Знал бы ты, почему я питаюсь рыбой!» – вздохнул про себя Норберт.

Работы по осушению затопленного котлована в Бесканских горах до сих пор не начались, и чантеомские власти эту тему не затрагивали. Было много разговоров о грядущем карнавале, а о Малой Императорской Резиденции – ни слова. Мартин Паад расплатился и вышел из кафе на проспект. Последние остатки снега растаяли, щедрое весеннее солнце быстро высушило Венеду, и пыльные улицы блаженно грелись в его лучах под ослепительно голубым небом. Мартин расстегнул куртку. Впервые за сорок шесть лет своей бурной, полной рискованных приключений жизни он попал в столь дурацкую ситуацию: до объекта на доберешься из-за халатности местных чиновников, и теперь придется в течение неопределенного времени торчать на Валене, бездействуя.

Нырять в котлован с металлоискателем нет смысла: там слишком много других металлических предметов, кроме зонда, не говоря уж о конструктивных элементах древних построек. Чтобы начать широкомасштабные поиски, необходимо специальное оборудование, водолазы либо роботы для подводных работ, плюс отсутствие конкурентов. Лидоне для этого пришлось бы организовать вооруженное вторжение на Валену, однако земляне не пропустят военный флот через гиперканалы, да еще и растрезвонят о таком предложении на всю бывшую Империю. Земляне были принципиальными противниками больших войн, поскольку те наносили удар по их бизнесу. А путешествие от Лидоны к Валене через обычное пространство займет около ста восьмидесяти эталонных земных суток. Остается одно – ждать. Мартин с чувством выругался себе под нос. И надо же так вляпаться из-за недалеких и безалаберных, но зато никому не подконтрольных валенийских бюрократов!

Глава 5

– Негуманоидные расы для людей во многом остались загадкой. Мы истолковываем на свой лад их поступки и обычаи, но что в действительности за этим стоит – не понимаем. Они, со своей стороны, находятся по отношению к нам в аналогичном положении. Иные из них достигли высокого уровня развития – бекры, например, или лайколимы. Опасные существа...

– И они тоже интересуются вашей коробкой? – подсказал Норберт.

– Не исключено, – печально подтвердил Гестен.

Сделав героическое усилие, Норберт подавил ухмылку: он не хотел обижать бедного старика. До тех пор, пока речь не заходила о пресловутой коробке, Гестен оставался нормальным собеседником, неглупым и вдобавок хорошо осведомленным о том, как обстоят дела на многих планетах бывшей Империи. Его помешательство вылезало наружу, если ему начинало казаться, что коробке угрожает опасность... либо в присутствии собак и кошек.

– Давайте подъедем вон к той интересной постройке! – попросил Гестен. – Вон, видите?

Норберт свернул на набережную Чантского канала и затормозил у подножия Золотого Конуса – памятника поздней Империи. Здание, облицованное плитами из тускло-золотистого металла, представляло собой правильной формы конус с заостренной верхушкой. Сейчас на верхушке возились рабочие – укрепляли надувной шар в виде размалеванной физиономии клоуна. Конус был не сплошной, его рассекали поперечные разрезы: каждый этаж – просторная открытая терраса, а в глубине находились магазины, косметические салоны, ресторанчики, всевозможные ателье. Аманда давно мечтала арендовать здесь помещение под офис, но «Антираспаду» это было не по карману.

Норберт и Гестен поднялись на предпоследний этаж (последний был закрыт по случаю монтажных работ). Клиент смотрел на панораму города, задумчиво прищурившись; Норберт отметил, что его руки на перилах мелко дрожат.

– Вам нехорошо?

– Да нет-нет, хорошо... – на лице Гестена появилась виноватая, ускользающая улыбка. – Столько живых существ внизу, и все поражены вирусом агрессивности, вот о чем я думал...

– Нор!

Не узнав в первый момент знакомый голос, Норберт оглянулся и увидел Илси. Девочка стояла в нескольких шагах от них, возле ограждения. Ветер растрепал и спутал ее светлые волосы, превратив их в пышно взбитое облако, темно-синие глаза смотрели с испуганным любопытством.

– Привет, что ты здесь делаешь?

Илси выходила из дома только в сопровождении старших, на этом категорически настаивала тетка. Норберт никак не рассчитывал встретить ее в городе одну: с куда большей вероятностью наткнешься на венедийской улице на бекра или лайколима.

– Жду Карен, она скоро придет. Здравствуйте, – вежливо добавила девочка, заметив, что Гестен – спутник Норберта.

– Кто такая Карен? – Он вспомнил, что так и не выяснил это в прошлый раз.

– Она очень добрая... Папа хочет на ней жениться.

– Сочувствую. Тетка ее с потрохами заглотит.

– Тетя Лионелла ее боится, – возразила Илси. – Она скоро придет, и ты с ней познакомишься. Знаешь, так странно быть тут одной! Я вначале жутко струсила, а теперь уже ничего...

– Могу составить тебе компанию. – Норберт вопросительно взглянул на своего нанимателя, но тот запротестовал:

– Я замерз, идемте отсюда! Согреемся в каком-нибудь ресторане, заодно пообедаем.

Норберт растерянно повернулся к сестре. Та храбро улыбнулась:

– Ничего, мне уже почти не страшно, а Карен скоро вернется. Главное, приезжай сегодня вечером ко мне на день рождения!

– Ну, пока!

На лестнице Гестен спросил:

– Кто это?

– Илси, моя сестра.

– Хорошая девочка, неагрессивная. – Вдруг он вздохнул и расстроенно прошептал: – Знаете, Норберт, это ужасно, когда мирные, кроткие существа должны расплачиваться за вину жестоких и агрессивных... Но так устроена жизнь, никуда от этого не денешься. Принимать важные решения – великое бремя, поверьте.

– Ну, допустим... – пожал плечами Норберт.

У него остался после этого разговора неприятный осадок, и он долго не мог сообразить, в чем дело, но потом решил: настроение испортилось оттого, что клиент не дал ему подольше поболтать с сестрой.

Пообедать в ресторанчике на третьем этаже им так и не довелось. Они остановились перед прозрачной дверью, и вдруг лицо Гестена залила смертельная бледность.

– Боже мой... – тихо произнес он. – Норберт, это они!

Дверь распахнулась, из ресторанчика высыпала компания: уже знакомый Норберту Мартин Паад и с ним еще четверо туристов из «Бескана». Уловив, что клиента надо побыстрей успокоить, Норберт хладнокровно прищурился, сунул руку за пазуху и взял Гестена за дрожащий локоть:

– Пошли!

– Это же коллекционеры... Если они поймут... Они захотят ее отнять...

– Вот и не дергайтесь, – небрежно процедил Норберт. И добавил, чтобы закрепить эффект: – Я держу вашу ситуацию под контролем. Включая коробку.

Он провел своего подопечного мимо туристов, не забыв дружески кивнуть Пааду. Приятно чувствовать себя крутым! Уже внизу, когда подошли к автомобилю, Гестен робко заметил:

– Норберт, вы отчаянный человек! Ведь их было пятеро, и это очень опасные люди. Они перегрызут друг другу горло из-за моей коробки, но сейчас думают, что она под водой, – тут он нервно хихикнул, – и вместе сидят в ресторане. У агрессивных существ загадочная психология... Наша жизнь, возможно, висела на волоске, а вы были так спокойны!

– Рутина, – скупо усмехнулся Норберт.

Перед тем как сесть в машину, он запрокинул голову: ага, на предпоследней террасе Золотого Конуса стояли, обнявшись, две девушки. Помахал рукой, Илси помахала в ответ. Вторая тоже помахала, тогда Норберт послал воздушный поцелуй.

– Да поехали же! – теряя терпение, позвал из машины Гестен. – Пока нас не атаковали!

Лишь убедившись, что «хвоста» нет, клиент расслабился, его хриплое дыхание выровнялось.

– Сколько этажей было в этом позолоченном строении? Я так и не сосчитал...

– Семь, – отозвался Норберт. – А негуманоиды, о которых вы говорили, часто бывают в человеческих мирах?

– Редко. Для этого им нужны дыхательные маски. Так же, как и нам, если мы захотим посетить их планеты. У них другой метаболизм. Вот что, едем домой. Рестораны – это зона риска, лучше покушаем ваш фирменный суп из рыбы.

Норберт скис, но потом вспомнил про день рождения и снова повеселел. Сегодня вечером он хорошо поест, лишь бы Аманда вовремя его сменила.

На площадке перед подъездом расположилась группка пьяных парней лет восемнадцати-двадцати. Увидав Норберта с Гестеном, они зашевелились, кто-то крикнул:

– Эй, господа богатые, денег дадите?

– Дадим, – недолго думая, Норберт вытащил из-за пазухи пистолет. – Кому первому?

Через минуту площадка опустела.

– Спасли коробку, – подмигнул Норберт старику.

– Да нет, этих моя коробка не интересовала. – Клиент проявил неожиданное самообладание. – Хорошо, что вы их прогнали, но это были обыкновенные хулиганы. Я бы с ними справился. Видите ли, у меня тоже есть оружие, хоть и неприятно постоянно носить с собой предмет для убийства.

Норберт с удивлением отметил, что Гестен, выходит, не всегда сумасшедший, бывают у него изредка проблески здравомыслия.

– Другое дело – коллекционеры, – добавил клиент уже на лестнице. – Тут я целиком полагаюсь на вас: настоящий профессионал по зубам только другому профессионалу. Слишком много цепких рук тянется к моей коробке... Смотрите внимательно, нет ли где-нибудь кота!

«Ну вот, опять принялся за свое», – усмехнулся про себя Норберт.

Хоть он и беспокоился, Аманда не подвела – примчалась в половине седьмого, запыхавшаяся и злая.

– Черт знает что, Нор! Во-первых, отменили льготы по налогообложению для целой кучи предприятий, в том числе для охранно-сыскных, во-вторых, налог с оборота повысили с семидесяти процентов до восьмидесяти пяти! Я-то думала, что мы выкрутились, а теперь еще доплачивать придется... Это сделал твой папа, сегодня, особым указом. А людям, которые пострадали от наводнения, до сих пор не выдали компенсацию, только все обещают и обещают... Ох, что творится... – Нахмурившись, она надела кобуру и добавила, почти со слезами в голосе: – Мы хотим заниматься честным бизнесом, а нам не дают! Ладно, Нор, езжай. Ты купил ей подарок?

На подарок у него не было денег, пришлось ограничиться шоколадкой. Он оставил машину у ворот Сокьянского парка и по вымощенной розовой плиткой аллее направился к Императорскому Павильону, белевшему на холме за деревьями. И стены павильона, и купол, и колонны – все было сплошь покрыто прихотливыми рельефными узорами. Нерукотворная работа – мраморную поверхность превратили в кружево специально запрограммированные автоматы. Окна ярко светились. У входа дежурил музейный работник. Норберт поздоровался с ним, тот хмуро кивнул в ответ. Для сотрудников чантеомских музеев каждое нашествие губернатора с гостями равнялось стихийному бедствию.

Накрытые столы стояли в Круглом зале, обманчиво просторном из-за стрельчатых окон, соединявших его с соседними помещениями. Сверкала драгоценная старинная посуда, переливались инкрустации на спинках знаменитых императорских кресел, на потолке пульсировали в свете скрытых лазеров серебряные арабески. Народу собралось много – одни взрослые, приближенные отца. Ровесников Илси не было. Пожилой мужчина в музейной униформе, примостившийся на стуле в дальнем углу, смотрел на это столпотворение с выражением тихого ужаса. Илси бродила среди гостей с непривычно независимым видом. Когда вошел Норберт, ее миниатюрное треугольное личико озарилось радостной улыбкой.

– Нор, как здорово, что ты приехал! Карен тоже здесь.

– Это тебе. – Он протянул шоколадку.

– Спасибо.

– Потратился на подарок для сестры, ничего не скажешь, молодец! – криво усмехнулась Лионелла, выглянув из ближайшего стрельчатого окошка. – Раскошелился!

«Когда-нибудь я тетку пришибу», – подумал Норберт. Он знал, что ему вряд ли представится случай это сделать, но помечтать было так приятно! Тетка с детства была для него ходячим воплощением зла – не абстрактного, а вполне реального, того самого, которое исподволь делает людей больными и несчастными, порождает ссоры, нервные срывы и самоубийства. Лионеллу и ей подобных надо держать за решеткой, наравне с уголовниками. Норберт был твердо в этом убежден, хоть и сознавал, что, попробуй он отстоять эту идею в споре, его сочтут чокнутым.

– Карен, иди сюда! – повернувшись в сторону, позвала Илси. – Это мой брат!

Лионелла исчезла из поля зрения, а за секунду до этого ее лицо стало испуганным и кислым – как мгновенно свернувшееся молоко.

– Вы – Норберт? Очень приятно. – Голос у Карен был низкий, мелодичный.

– Взаимно.

Он с любопытством ее рассматривал: правильный овал лица, немодно короткие рыжевато-каштановые волосы, крепкая загорелая шея, красивая грудь. На ней было облегающее черное платье с вырезом почти до пояса и длинными пышными рукавами – на Валене таких не носят.

– Карен – археолог с Шелконы, – представила Илси.

Ну, тогда ясно: она причесана и одета по моде своего мира. Подошел отец, его губы кривила ироническая усмешка.

– Надеюсь, отпрыск, в этот раз ты не притащил с собой ничего смертоубийственного?

– Не притащил. – Норберт с трудом отвел взгляд от выреза.

– Хоть иногда меня слушаешься, – с наигранным терпением вздохнул губернатор.

– Папа, есть разговор.

– Только быстренько, мне с тобой возиться некогда.

Они отошли в сторону.

– Илси уже пятнадцать, разреши ей жить у меня, – торопливо заговорил Норберт. – У тети Лионеллы проблемы с головой... Сегодня она двери с петель сняла, завтра потолок проломит. Я обещаю, что смогу позаботиться о сестре.

– И на какие гроши ты будешь ее содержать? – вклинилась в разговор тетка. – Это у тебя проблемы с головой, сопливый неудачник! А двери мы убрали для блага Илси, не понял, так помалкивай!

– Тихо! – Губернатор нахмурился. – Вокруг люди! Нор, я хотел бы знать, у тебя деньги есть?

– Ну... сейчас пока нету. Но если ты будешь давать Илси на расходы, а поселится она у меня...

– Надо же, какой ловкий! – Тетка всплеснула руками. – Еще бы, ты ведь у нас бизнесмен! На родной сестре готов наживаться, чтоб побольше денежек загрести, все вы, торгаши, такие! И не стыдно?

Норберт открыл рот, но губернатор не дал ему произнести ни слова:

– Не валяй дурака, отпрыск. Девчонка должна жить дома. А ты сначала зарабатывать научись, потом вылазь.

Его захлестнула злость:

– Папа, ты поднял налог на прибыль до восьмидесяти пяти процентов – какого черта можно заработать при таких условиях?

– Ну, вот это уже меня не касается. – Губернатор развел руками и ухмыльнулся, потом добавил наставительным тоном: – Дыру в бюджете надо латать! Ладно, отпрыск, не путайся под ногами, я занят.

Он отошел к группе гостей. Молча обогнув сияющую, как трехъярусная люстра, Лионеллу, Норберт пересек зал, остановился у проема, за которым находился зал поменьше, отделанный полированным дымчатым камнем с хрустальными прожилками. Во втором зале окна были настоящие, за ними сгущались прохладные мутно-сиреневые сумерки. Двое гостей, устроившись на древнем диванчике, вполголоса беседовали, при этом один из них рассеянно скреб подлокотник, а похожий на изваяние служащий музея наблюдал за его действиями с мученической гримасой. Понемногу Норберту удалось унять злость: он должен найти выход, не поддаваясь эмоциям.

– Дамы и господа, прошу всех к столу! – позвал губернатор.

Гости встали, служащий испустил вздох облегчения.

Норберту удалось занять место рядом с сестрой. Слева от него уселся отец, дальше – Карен, справа от Илси – тетка. Гостей было десятка три. Иные из них сдержанно ахали, разглядывая и осторожно трогая тяжелые тарелки из чистого золота или усыпанные драгоценными камнями столовые приборы, но для Норберта императорская посуда была не в новинку.

– С тарелками поосторожней! – весело предупредил губернатор. – Обратите внимание на их края – острейшие, как бритва! Они символизируют непобедимость Империи. Этот сервиз был изготовлен две тысячи лет назад, по личному заказу императора Тердольта Второго, в честь победы над бекрами. А мы с вами – законные наследники древних императоров, хе-хе, вот и пользуемся!

Он рассмеялся, гости тоже засмеялись. Пронзительный голос Лионеллы перекрыл общий гомон:

– Прислуга! Замените тарелку для Илси – дайте девочке обыкновенную посуду, фарфоровую! Да вы о чем думали?! Она ведь у нас неловкая и слабенькая, обязательно порежется!

– Тетя, пожалуйста, не надо! – шепнула Илси.

– Молчи, я знаю, что для тебя лучше, – отмахнулась Лионелла. – Прислуга, шевелитесь побыстрее! Совсем о девочке не позаботились!

Илси опустила лицо, ее щеки горели, на глазах блеснули слезы. Норберт сочувственно пожал ей руку под столом.

– И не плачь, как маленькая, ведь я о тебе же пекусь! – все так же громко выкрикнула Лионелла.

Золотую тарелку перед Илси заменили на белую, с цветочками по бордюру. Гости приступили к еде.

– А почему вон того человека не угостили? – тихо спросила сестра у Норберта.

– Это музейный работник. Присматривает, чтобы кто-нибудь не спер ценный экспонат.

– Все равно, стоило пригласить его за стол, раз он здесь...

– Ну вы посмотрите, какая она у нас наивная! – умильным шепотом обратилась Лионелла к соседу справа. – Не то что всякие там современные девицы... Глупенькая, зато не знает, чего не надо!

Илси ссутулилась, глядя в тарелку.

«Тетку мало убить», – опять подумал Норберт. Его угнетало тошнотворное сознание собственного бессилия.

День рождения почти взрослой дочери – это отличный повод собрать в неофициальной обстановке своих приближенных, повнимательней присмотреться к ним и попытаться вычислить: кто же против тебя работает? А в том, что кто-то метит на его место, губернатор больше не сомневался. Он разгадал план неизвестного конкурента: специально нанятый профессиональный убийца, прошедший обучение в Тренажере, должен совершить в столице Чантеомы серию преступлений, что, во-первых, скомпрометирует Харо Костангериоса в глазах Премьер-Губернатора (показав, что он якобы не контролирует обстановку в своей области), а во-вторых, снизит его рейтинг (в народе уже начали циркулировать слухи: мол, у простых венедийцев появился неуловимый защитник, который расправляется с бандитами, в то время как губернатор для этого палец о палец не ударит). Безусловно, убийцу кто-то информирует. В ночь полицейской операции тот затаился, позапрошлой ночью прикончил шесть человек, прошлой – еще одиннадцать, но не в центре города, наводненном усиленными патрулями, а на окраине. Жертвы – хулиганы со стажем, завсегдатаи полицейских участков. Складывалось впечатление, что убийца попросту издевается над губернатором! Кто-то его информирует, в этом сомневаться не приходилось. Вопрос – кто?

Играя роль радушного хозяина, губернатор исподтишка наблюдал за гостями. Иногда тайный враг может выдать себя взглядом, жестом, случайной обмолвкой... Он собрал здесь тех, кто с наибольшей вероятностью мог претендовать на пост правителя Чантеомы (при условии, что Харо Костангериос окажется в слабой позиции). Все они не слишком умны, рано или поздно враг себя обнаружит. Кое-кто начинал нервничать под пристальным взглядом губернатора, но это еще не показатель... В таком деле лучше знать наверняка – чтобы раздавить именно того, кого надо.

– Как тебе нравятся императорские покои? – повернулся он к Карен.

– Типичная для императорских покоев обстановка.

М-да, он-то рассчитывал поразить ее воображение... Не прекращая зорко следить за физиономиями гостей (иные чувствовали себя стесненно – хороший признак), объявил:

– А сейчас будет жаркое!

Жаркое не несли, и он нахмурился: не любил, когда прислуга проявляла нерасторопность. Гости с фальшивым оживлением переговаривались. Из соседнего помещения донесся резкий звук, словно что-то уронили, топот, вскрик... Да что там происходит?.. Дверь распахнулась, и через несколько секунд все голоса смолкли, а губернатор ощутил внезапную дурноту – потому что вместо лакея в проеме стоял Мехтобий Гусл. С топором.

Психопат был грязен и небрит, его большое, младенчески-розовое лицо лоснилось в свете кристаллообразных плафонов, на вывернутых губах темнели болячки. Он тупо огляделся и наморщил лоб. Новый министр финансов, сидевший к нему ближе всех, выронил одиноко звякнувшую вилку.

– Порублю... – гнусаво произнес Мехтобий, качнувшись вперед. – Порублю кого-то...

– Нор, пистолет есть? – тихо спросил губернатор.

– Нет, – так же тихо отозвался сын.

На этого оболтуса ни в чем нельзя положиться: когда не надо, таскает оружие с собой, а когда надо – забывает дома. И куда смотрит охрана?! Он всех разгильдяев повышибает с работы... если останется жив. Мехтобий морщил лоб и озирался – выбирал, с кого начать. «Он не должен меня убивать, – все еще противясь парализующему страху, подумал губернатор, – ведь это же я спас его от суда... Он меня не убьет... Нет, не убьет...»

– Посмотрите на эту тарелку! – услыхал он рядом голос Карен. – Из чистого золота, хотите такую?

Мехтобий медленно повернулся в ее сторону.

– Нет-нет, что вы делаете? – в отчаянии крикнул из своего угла сотрудник музея. – Это же уникальный бесценный экспонат, не смейте отдавать!

Теперь Мехтобий уставился на него, задумчиво взвешивая в руке топор.

– Вот именно, бесценный экспонат! – подхватила Карен, вставая; скрипнуло отодвигаемое кресло. – Видите, как блестит! Возьмите ее, а нас не трогайте!

Тарелка со свистом рассекла воздух, срезала голову Мехтобия Гусла и завершила свой путь в соседнем зале, ударившись о колонну. Тело с глухим стуком свалилось на пол. Забрызганный кровью министр финансов склонился над столом: его рвало. Большинство гостей дружно последовало его примеру.

– Харо, меня не посадят в тюрьму? – опустившись в кресло, спросила Карен. – Я так испугалась...

– Нет, – выдохнул губернатор.

Пусть он чувствовал себя неважно – это не мешало думать и просчитывать варианты. Если наружу просочится информация о том, что Мехтобий пробрался на банкет и охрана оплошала, а потом его случайно убила перепуганная инопланетная туристка, Харо Костангериос окажется в дурацком положении. Это будет на руку его врагам, да и туристы занервничают... Решат, что Чантеома – неподходящее для отдыха место.

– Охрана! – рявкнул он.

Прошла минута, другая, третья, наконец в дверях появился офицер. Глянув вниз, замер на месте. За его спиной столпились охранники.

– Я не спрашиваю, чем вы занимались, – губернатор зловеще свел брови к переносице, – это вы мне потом объясните! Главное, что вы все-таки среагировали и уничтожили злоумышленника. Убрать его отсюда, живо!

После недолгой заминки охранники подхватили тело Мехтобия и поволокли прочь. Из обрубка шеи капала кровь. Губернатор скрипнул зубами: чертов дебил, нашел как отплатить своему благодетелю!

– А где голова? – спросил молодой охранник.

Офицер молча указал под столик, сделанный из цельного куска ишарванского янтаря. Кое-кого из гостей опять начало рвать.

– Не бойся, я все уладил, – взглянув сбоку на Карен, шепнул губернатор (пусть думает, что он сделал это ради нее). И громко добавил: – Все закончилось благополучно, дамы и господа! Я надеюсь, никто не сомневается в том, что я контролирую ситуацию?

В последней фразе содержалась скрытая угроза, и гости это поняли. Среди них нет никого, кто мог бы тягаться с Харо Костангериосом! Завтра утром его пресс-секретарь сообщит журналистам, что на семейное торжество к губернатору проник убийца, остановленный телохранителями; завязалась драка, в ходе которой один из последних убил преступника его же топором. Заодно успокоятся те, кто требовал расправы над Мехтобием Гуслом... При такой трактовке репутация губернатора не пострадает.

Бледные гости вставали со своих мест, потерянно озираясь. В соседних помещениях маячили угрюмые охранники. Заблеванный стол выглядел омерзительно, и губернатор отошел в сторону, брезгливо кривя губы, потом, позеленев, кинулся к выходу. По крайней мере, на людях его не вырвало – он лишний раз продемонстрировал подчиненным свое превосходство.

Тщательно вытерев губы перед зеркалом, вернулся в зал.

– Какое варварство! – сокрушенно пробормотал старик в униформе, мимо которого он прошел. – Тут ведь музей!

– Что делать, – снисходительно обронил губернатор, – у моих изнеженных подчиненных желудки не очень-то...

Карен стояла рядом с Норбертом и Илси, обнимая за талию вредную девчонку.

– Ты успокоилась, моя милая? – Губернатор властно взял ее под руку. – С этими тарелками надо поосторожней... В прошлом году у нас был такой же несчастный случай – мой советник по вопросам животноводства порезал палец. – Он расмеялся, но никто его не поддержал.

– Харо, по твоему городу шатается чересчур много субъектов вроде этого, а ты до сих пор ни черта не сделал.

Боже, до чего глупо она рассуждает!

– Милая Карен, управление государством – это дело, в котором ты ничегошеньки не смыслишь. – Губернатор усмехнулся. – Всегда есть некоторый процент правонарушителей... А Мехтобий Гусл – часть этого процента. Живое свидетельство... – Он чуть не добавил по привычке: «гуманности нашей социальной системы», но вовремя спохватился. – Живое свидетельство того, к чему приводит пьяное зачатие, его родители – хронические алкоголики в третьем поколении. Вот так-то! Не хочешь выпить ликилы? Бутылки целы, и бокалы тоже. Пойдем!

Ему не нравилось выражение ее лица – слишком уж смахивает на иронию... Скорее всего это от нервов. Чтобы так швырнуть тяжелую тарелку, надо не просто испугаться, а впасть в панику! Он, Харо Костангериос, единственный из всех не утратил самообладания, и Карен должна это оценить. Не обращая внимания на остальных, он налил ей и себе ликилы. Сделал несколько глотков, смакуя вино, оглядел пребывающих в замешательстве гостей. Не исключено, что Мехтобий появился здесь не случайно; это вполне мог подстроить тот, кто играет против губернатора... Он завтра же проведет служебное расследование и накроет мерзавца.

– Нор, я законченное ничтожество, – не глядя на брата, прошептала Илси.

– Да ничего подобного, – буркнул Норберт. – Успокойся.

– Я просто оцепенела, хотя передо мной лежал нож, а я о нем даже не подумала... Так противно быть беззащитной!

– Илси, деточка, ты и должна быть беззащитной! – проворковала тетка – она стояла в нескольких шагах от них, бледная, в испачканном платье, и механически обмахивалась салфеткой. – Ты ведь девушка, а не парень. Очень хорошо, что ты беззащитная!

– Нор, пойдем отсюда? – слабым голосом попросила сестра.

– Пошли.

Они обогнули стол, и тут Илси замерла, увидав возле двери громадную алую лужу, перекрывающую выход. Ее глаза расширились.

– Я не могу на это наступить...

Норберт молча подхватил ее на руки, прошел по луже, пересек зал, мельком оглянувшись на цепочку своих кровавых следов – тут его опять затошнило, и он ускорил шаги. Подошвы липли к полу. Никто из понурых охранников не пытался остановить детей губернатора. Снаружи совсем стемнело, вдоль аллеи сияли фонари – грозди шаров на тонких стержнях, которые тоже слабо светились.

– Отвезти тебя домой?

– Да... У тебя есть машина?

– Арендованная.

До выхода из парка он донес ее на руках – сестра весила даже меньше, чем он думал. У ворот стояли два фургона с включенными мигалками и «Скорая помощь», в небе висел полицейский магнитоплан. Кто-то направил на Норберта с Илси слепящий белый луч, но, узнав, не стал задавать вопросов. Отыскав среди скопища автомобилей свой «Хезнар», Норберт распахнул дверцу.

– Забирайся.

– Спасибо. – Она попыталась улыбнуться.

Когда парк и пульсирующие огни исчезли за поворотом, Норберт посоветовал:

– Расслабься. Отец в одном прав – все обошлось. Я вот не переживаю, хотя потерял больше всех.

– Почему? – удивилась Илси.

– Рассчитывал, что наемся на сутки вперед, а теперь ни черта в желудке не осталось.

– Тебе нечего есть? Я не знала... Зря ты раньше не сказал. Я могу давать тебе продукты из нашего холодильника.

– Влетит.

– Не влетит. Скажу, что я сама все это съела.

Сокьянский парк находился неподалеку от губернаторской резиденции, на дорогу ушло около пяти минут.

– Подожди здесь, – шепнула Илси в вестибюле.

На серовато-зеленом, с разводами, полированном камне блестели неподвижные блики; залитый ярким светом плафонов вестибюль походил на внутренность тщательно сработанной нефритовой шкатулки. Засунув руки в карманы, Норберт прислонился к прохладной круглой колонне.

– Что, праздник кончился? – спросил охранник.

– Ага.

Подумав о «празднике», Норберт криво усмехнулся. Потом его мысли вновь вернулись к сравнению дома, где живет сестра, с декоративной шкатулкой. Обеспеченное, но невеселое существование Илси имело еще один минус: невозможность наблюдать реальную жизнь, сопоставлять, анализировать – и, как следствие, отсутствие жизненного опыта. Кое-какие вещи, очевидные для Норберта, от нее ускользали. Например, Карен, чьей добротой Илси так восхищалась, вовсе не была доброй. Норберт отметил и уверенно-властное выражение, мелькавшее порой на ее лице, и насмешливые интонации (когда Карен разговаривала с губернатором), и то, что ее, одну из немногих, не вырвало. Она отлично владела собой. У Норберта возникло подозрение, что ей и раньше случалось убивать людей.

Послышались легкие шаги.

– Вот. – Сестра протянула пластиковый пакет – там много чего лежало, включая палку копченой колбасы с чесноком, которую Норберт очень любил. – Еле дотащила... Спрячь, а то тетя нас наругает.

– Спасибо. Я мигом.

Убрав пакет в багажник «Хезнара», он вернулся в дом. Илси ждала около лестницы.

– А охранники тетке не скажут? – спросил Норберт, когда поднялись на второй этаж.

– Нет. Она кричит на них. Говори мне, когда у тебя кончается еда, – для меня это нетрудно, честное слово.

Они устроились в маленьком кабинете с письменным столом и стеллажами, Илси включила бра. Пустой проем без двери неуютно чернел; девочка уселась к нему спиной, передвинув кресло.

– Не грусти, – подмигнул Норберт.

– Нор, я не знаю, что мне делать. Я ничего не могу сама... У меня совсем нет гордости, я неполноценная.

– Да кто тебе все это сказал?

– Харо. – Секунду спустя на ее лице появилось недоуменное выражение. – То есть папа. Не знаю, почему я вдруг назвала его по имени.

– Илси, они с теткой тебе внушают, что ты не такая, как на самом деле. Есть сам человек – и то, каким представляют его окружающие, понимаешь? Пожалуйста, будь собой! Не кем-то другим, внушенным, а собой.

Илси внимательно смотрела на брата, словно мысленно взвешивала его слова, и вдруг ее бледное миниатюрное личико сморщилось.

– Нор, извини... У меня голова заболела, и еще плечо... Так сильно, как будто ударили. Наверное, это потому, что я на банкете испугалась. Сейчас... – не переставая морщиться, она выдвинула ящик стола, достала флакон с таблетками, проглотила сразу две штуки. Взяв с подоконника пластиковую бутылку с водой, запила, судорожно глотая.

– Сильная хреновина, – заметил Норберт, взглянув на этикетку.

– Это тетя принесла, она все время дает мне лекарства. Скоро подействует.

– Лекарства – отрава, с ними лучше не связываться.

– Я тоже такое читала. Если бы я смогла попасть в Тренажер... Там есть специальные процедуры, чтоб из тела человека вышли все яды. Здорово, правда?

– Илси, у нас нет денег на Тренажер. Пожалуйста, не принимай лекарства без необходимости – особенно те, которые дает тебе тетка. Ты ведь не больная.

Илси кивнула.

– Проходит...

Он взглянул на часы.

– Какой сегодня день?

– Сто тридцать шестой.

– Что?.. – Норберт озадаченно заморгал.

– Ой, не знаю, почему я это ляпнула... Какая-то глупость. Сегодня пятница, восемнадцатое.

– Пятница всегда считалась паршивым днем. По-твоему, Карен – добрая?

– Очень добрая!

– А в чем проявляется ее доброта?

– Ну... во всем. – Илси вдруг смутилась, даже уши покраснели. – Нор, она ведет себя со мной так, как будто я не неполноценная... И она всех спасла от того типа с топором.

– Да уж, удачно испугалась.

– Она совсем не испугалась. Нор, у меня «отлично» по физике. Для того чтобы так получилось, бросок должен быть очень сильным и точным.

– Думаешь, она его сознательно убила?

– Чтобы всех спасти. Только никому не говори, ладно? А то ее арестуют.

– Илси, с такими людьми надо поосторожней. Я никому не скажу о твоей догадке... но не забывай, что высоковольтный провод может шарахнуть насмерть кого угодно, в том числе тебя. Между прочим, это тоже из физики.

– Нор, она хорошая! – убежденно возразила девочка.

Домой Норберт вернулся в мрачноватом настроении. Гестен уже спал, директор «Антираспада» смотрела стереовизор в гостиной. Норберт предложил ей переночевать здесь – было поздно, в такое время по венедийским улицам лучше не ходить.

– Аманда, помните, вы говорили, что кто-то из ваших старых друзей мог бы по знакомству пустить меня в Тренажер?

– Говорила, – та устало посмотрела на него, – и что?

– Это надо устроить не для меня, для другого человека. Это очень важно.

– Нор, он трепался. – Аманда вздохнула. – Он там бухгалтером работает, это от него не зависит. В Тренажер не войдешь, если не заплатишь полтора миллиона империалов, за этим специально следят, а то бы все пользовались. Я расспросила подробней, и он объяснил. Славный человек, хотя любит прихвастнуть. Мы с ним в школе вместе учились.

Ясно... Итак, этот вариант отпадает. Норберт поднял пакет с продуктами и поплелся на кухную. Он чувствовал, что сестра в опасности, но не знал, как ее вытащить.

Зеруат запер дверь своей комнаты, проверил, заперта ли дверь в лоджию, нажал на кнопку. С потолка опустились жалюзи с абстрактным рисунком – во всю стену, от пола до потолка. Он прислушался: тихо. Расстегнув куртку, извлек из внутреннего кармана металлическую коробку с зондом Нуль-Излучателя. Зеруат ни на секунду не расставался с ней, даже спал, не снимая верхней одежды, – несмотря на то что от граней коробки на боку появились кровоподтеки. Святая цель того стоила. Скоро в этой Галактике не останется ни одного агрессивного существа, и мирные раглоссиане смогут вздохнуть спокойно. Открыв коробку, вынул листок – тончайший пластик, схема нанесена специальными несмываемыми чернилами. Зеруат колебался: не стоит ли скопировать этот документ? Некогда он обладал неплохой зрительной памятью, но теперь, когда его жизнь близится к закату... Схема исключительно важна, так как содержит скорее всего информацию о местонахождении пульта. Без него зонд бесполезен. Однако если копия попадет в чужие руки... Зеруат невольно напрягся, положил листок обратно, со щелчком захлопнул крышку. Мудрая раглоссианская пословица гласит: «Никогда не усугубляйте риск». Пусть схема останется в единственном экземпляре.

В ходе расследования было установлено, что Мехтобий Гусл проник в Императорский Павильон через черный ход; охранники в это время находились в зале, где стоял древний музейный компьютер. Играли, мерзавцы! А если бы кто-нибудь организовал покушение на губернатора?! Харо Костангериос лишний раз убедился в том, что его подчиненные – те еще бестолочи.

Илси, которую он утром по настоянию Лионеллы подвез до школы, всю дорогу хмурилась, забившись в угол на заднем сиденье. Губернатор был взбешен. Он такой день рождения ей устроил: в императорских покоях, с высокопоставленными гостями, драгоценной посудой и редкими изысканными блюдами (между прочим, общая стоимость последних равнялась годовой зарплате директора школы, где эта мерзавка учится) – а она недовольна! Даже «спасибо» не сказала. На нее не угодишь, все дело в дрянном характере.

Были и другие неприятности. Два десятка стариков из затопленного Паркуана добрались до Венеды и теперь торчали перед зданием правительства Чантеомы с плакатами: «Мы потеряли все, что имели!», «Мы по горло сыты обещаниями!», «Где материальная помощь?» и т. п. Неужели сами не понимают, что губернатору сейчас не до них? И разогнать нельзя, пикеты уже привлекли внимание любопытных инопланетян. Завтра утром – официальное открытие весеннего карнавала, публичные репрессивные меры могут спугнуть туристов. Скрепя сердце (у правительства нет денег на незапланированные расходы!), губернатор велел секретарю сунуть каждому паркуанцу по пятьдесят валедоров и уговорить их убраться восвояси, а сам поехал домой. Он настроился решительно объясниться с Карен – и сломать ее. Давно пора.

Предчувствуя, что объяснение будет бурным, губернатор приказал охране и прислуге не реагировать на шум и вообще не подниматься на третий этаж. Устроился на диванчике в небольшом холле с громадной золотисто-коричневой шкурой тигонского кахарына на полу, взглянул на часы: половина седьмого. Когда Карен привезет Илси с прогулки, ей скажут, что Харо Костангериос ждет ее, чтоб обсудить один важный вопрос. Она придет сюда и окажется в западне: дверь в этом холле непростая – электронный замок реагирует только на команды пульта, спрятанного у губернатора в кармане.

Ждать пришлось долго, Карен появилась около восьми. Губернатор к этому времени успел до предела разозлиться.

– Пожаловала! – произнес он, постаравшись вложить в интонацию как можно больше угрозы, и одновременно нажал на кнопку пульта. – Нам пора поговорить начистоту! Ты сегодня же станешь моей, поняла?! Никто сюда не прибежит, я отослал охрану!

– Далеко отослал? – с проблеском интереса спросила Карен.

– Далеко. Нам никто не помешает! – Губернатор поднялся с диванчика, с раздражением отметив, что она ведет себя не по задуманному сценарию: должна была испугаться, а вместо этого, наоборот, оживилась, в глазах вспыхнули насмешливые искры. Ничего, сейчас он поставит ее на место. – Ты что о себе возомнила? Ты просто шлюха с дипломом археолога, я знаю, как ты заработала свой диплом! В постели у профессора! Ты законченное ничтожество...

Мир взорвался и погрузился во тьму. Потом губернатор обнаружил, что лежит на спине и смотрит на подернутый туманом потолок. Тупая боль в затылке, во рту солоноватый привкус крови. Значит, резиденцию заминировали, но он остался жив... Надо позвать на помощь. С трудом приподняв голову, увидел, что помещение не пострадало, а в кресле напротив удобно расположилась Карен.

– Что случилось? – прохрипел он.

– Ты только что получил по морде.

Это утверждение показалось ему абсурдным: губернаторы по морде не получают.

– Каким образом?..

– От меня.

Он сел, опершись о скользкий волнистый мех, потрогал левую скулу – странное ощущение.

– Ты... ты хочешь сказать, что ты посмела меня ударить?..

– Я мечтала об этом еще с того вечера в «Бескане».

– Да кто ты такая? – Губернатор с трудом встал на ноги. – Ты всего лишь ассистент... У себя дома ты бы даже не пикнула!

Поднявшись, Карен толкнула его пальцами в грудь, и он тяжело ударился задом об пол.

– Харо, у себя дома я бы тебя по стенке размазала. Скажи спасибо, что мы на Валене.

– Сейчас придет охрана, – глядя на нее снизу вверх, предупредил губернатор. – Знаешь, что я с тобой сделаю?

– Ты отослал охрану, – спокойно напомнила Карен. – Ничего ты мне не сделаешь. Вот, послушай. – Она достала из кармана небольшую коробочку, щелкнула кнопкой.

«Премьер – смирный старикан, он в мои дела не суется, – услыхал губернатор подозрительно знакомый голос. – Между нами, он выжил из ума, потому я его и терплю... Он хронический импотент, поняла? (Смех.) Не езди в Соледад, там красивым женщинам делать нечего».

– Разумеется, это не единственный экземпляр, – выключив звук, безжалостно улыбнулась Карен. – Есть еще. Если со мной что-нибудь случится, Премьер-Губернатор в два счета получит копию.

– Это была просто шутка... – Его бросило в жар.

– А ваш Премьер понимает такие шутки?

Шуток старик не понимал. И очень не любил, когда кто-нибудь говорил вслух о его слабостях.

– Это шантаж!

– Ты угадал. Харо, я проведу в Чантеоме столько времени, сколько захочу. И ты не будешь лезть в мои дела, а также не будешь мешать мне встречаться с Илси. Сейчас я ухожу, ты малоинтересный собеседник.

Она пересекла холл, дернула дверь. Губернатор с ненавистью смотрел на ее затылок.

– Ты отопрешь дверь или я должна ее выломать? – осведомилась Карен, полуобернувшись.

– Посмотрю я, как ты ее выломаешь! – процедил губернатор – несмотря на поражение, ему хотелось сохранить лицо.

– Посмотри.

К изумлению губернатора, она вышибла дверь умело, с первой попытки. Быстрые шаги затихли в коридоре. «Хорошо, что ушла...» – с облегчением вздохнул Харо Костангериос. Потом его охватила ярость: где охрана?! Неужели никто не слышал шума? Он добрался, пошатываясь, до лестницы, спустился на первый этаж. Охранники завороженно уставились на него, словно увидали привидение.

– Господин Костангериос, что с вами? – робко спросил кто-то.

Проклятые олухи! Их босса чуть не убили, а им хоть бы что!

– Всех вас гнать надо, сукины дети! – прошипел губернатор. – У вас форма грязная! Мне такие телохранители не нужны! Я устрою, что вас теперь никто на работу не возьмет! Я вам устрою...

Он пошел обратно и на лестничной площадке наткнулся на Илси. Девчонка замерла, широко раскрыв глаза.

– Ты дрянь, – брезгливо бросил губернатор. – Шляешься с кем попало по всяким притонам! Марш в комнату!

Илси исчезла, зато из коридора вынырнула Лионелла. Когда она взглянула на брата, ее рот приоткрылся, а выщипанные брови поползли вверх.

– Ну, что за невидаль увидела? – грубо осведомился губернатор.

– Харо, тебя избили?

– С чего ты взяла? – Он с недоумением покачал головой и коротко рассмеялся, желая показать, что ее предположение неуместно. – Что ты несешь, кто бы осмелился меня избить? Думать надо!

Сверхъестественная проницательность Лионеллы его испугала, даже ярости поубавилось. Ни одна живая душа не должна узнать о том, что произошло в холле на третьем этаже! Поднявшись к себе, он связался с прислугой и велел подавать ужин в кабинет. Лакей, вкативший сервированный столик, тоже посмотрел на него странно. Неужели кто-то из домочадцев шпионил за ним, невзирая на запрет? Ладно, он с ними разберется... Без аппетита глотая пищу, губернатор размышлял о том, что теперь делать. Карен опасна. У нее в руках компромат, и, кроме того, она может его убить – так же, как убила несчастного Мехтобия. На охрану полагаться нельзя. Обратиться к спецам из Валенийской Службы Безопасности? Гм, если сказать им, что был анонимный телефонный звонок и его предупредили о возможном покушении... Харо Костангериос не любил связываться с ВСБ – та подчинялась непосредственно Премьер-Губернатору; именно благодаря этой организации Премьер контролировал всю планету, а губернаторы областей находились у власти лишь до тех пор, пока были для него удобны. Надо действовать с умом, чтобы старик не усомнился в лояльности губернатора Чантеомы. Ни слова про Карен... Некто ему угрожает, его жизнь в опасности, и все.

Кончив есть, губернатор раздраженно оттолкнул столик, отъехавший на середину кабинета. Рассеянно взглянул в зеркало: лицо около левого глаза испачкано чем-то темным. Подойдя ближе, застыл на месте. Только этого не хватало... Ведь ему завтра выступать на церемонии открытия карнавала при громадном стечении народа! «Мерзавка, – прошептал он в отчаянии. – Паршивая шлюха, стерва, шантажистка...»

Губернатор с фингалом – это нонсенс. Придется теперь всем объяснять, что он упал с лестницы.

Глава 6

Издалека доносилась бравурная музыка, по улице то парами, то небольшими группками проходили люди в масках, с нашитыми на одежду разноцветными лентами. Карнавал. Раглосса не знает таких варварски красочных праздников. Зеруат колебался: с одной стороны, лучше бы остаться дома, но с другой – скоро этот мир исчезнет, и тогда он будет единственным выжившим очевидцем. Его тянуло в город. Хотелось лишний раз убедиться в том, что Валена – агрессивная планета, население которой заслуживает кары. Собственно, Зеруат в этом не сомневался, но в последнее время его все чаще одолевало навязчивое желание получить как можно больше доказательств своей правоты. Поэтому он позволил сотрудникам «Антираспада» уговорить себя. Остальные эмиссары ни о чем не подозревают, это будет безопасная прогулка. Норберт сел за руль, плотный круглолицый компьютерщик занял место рядом с ним. Зеруат и чернокожая женщина-директор устроились на заднем сиденье. Зеруат отметил, что кобуру надела женщина – значит, сегодня охранять его будет она. Ничего, она тоже выглядит энергичной и решительной... Когда машина выехала на улицу, он увидал на тротуаре слева двух плохо одетых краснолицых мужчин – те стояли друг против друга и, похоже, ссорились. Губы Зеруата тронула грустная мудрая усмешка: да, это безнадежно испорченный мир. Приговор отмене не подлежит.

Норберт затормозил у ворот Омунсонского парка на набережной Чанта. Машин тут стояло много, он с трудом отыскал свободное место для «Хезнара». Не будь арендованный «Антираспадом» электромобиль малолитражным (что бы это древнее слово ни означало), нипочем не удалось бы втиснуть его между эллипсовидным четырехместным магнитопланом и престижным паровым лимузином с позолоченными ручками на дверцах.

Омунсонскому парку было больше тысячи лет. Причудливые полупрозрачные строения, видневшиеся за серыми, лишенными листвы деревьями, помнили целый сонм императоров. Казалось, они изваяны изо льда – голубоватого, красного, молочно-белого. Сейчас там располагались игровые автоматы, выставки и недорогие кафе – последнее обстоятельство и привело сюда сотрудников «Антираспада». По случаю праздника Аманда выдала Норберту с Олегом по десять валедоров, сама тоже взяла некоторую сумму, и вся компания отправилась развлекаться. Гестен, увидав сквозь решетку, сколько народу толпится в аллеях парка, непроизвольно попятился к машине, однако Аманда подхватила его под руку и обворожительно улыбнулась:

– Господин Гестен, с вами ничего не случится, я вас охраняю. Пойдемте туда!

– Но со мной коробка... Никто не должен к ней прикасаться! Толпа опасна, я предпочел бы Норберта...

– Господин Гестен, я тоже телохранитель с большим опытом и справлюсь не хуже Нора. – Голос Аманды звучал ласково и убедительно. – Идемте!

Вскоре они исчезли за чужими спинами.

– А ты понял, почему она сама взялась стеречь клиента? – тихо спросил Олег.

– Ага. Чтобы перекусить за его счет. В нашем положении это простительно...

Они поднялись на второй этаж красного павильона и взяли по банке шипучей «алмазной росы». Мир за толстой стеклянной стеной был окрашен в багровые тона; Норберт рассеянно глядел на толпу, на деревья, на парящие в воздухе гирлянды блестящих шариков и вдруг прищурился.

– Слушай, подожди меня здесь, посторожи мою банку.

Сбежав вниз по спиральной лестнице и свернув в боковую аллею, он понял, что не ошибся: так и есть – Илси и Карен.

– Привет!

– Привет, Нор.

Сестра обрадовалась, ее спутница поздоровалась, приветливо улыбнувшись. Норберт смотрел на Карен оценивающе, с долей настороженности – и, похоже, та уловила его отношение.

– Как дела дома?

– Папа вчера упал с лестницы и разбил лицо, – озабоченно сообщила Илси. – Утром он вызывал гримера из театра, чтобы все замаскировать. А в холле со шкурой сломался замок, и папе пришлось выломать дверь, он из-за этого на всех рассердился.

– Как обычно... У меня тоже все по-прежнему, с клиентом работаем.

– У вас дела наладились?

– Да не сказать... Он собирается улетать с Валены, ждет свой корабль. Тогда опять зависнем.

– А у тебя были драки или перестрелки? – с любопытством спросила сестра. – Ты ведь телохранитель...

– Ну, пока что я охраняю его от кошек и собак. – Норберт ухмыльнулся.

– На него нападают кошки и собаки? – удивилась девочка.

– Он их боится, как не знаю кого. На его родной планете их нет.

– А с какой он планеты? – поинтересовалась Карен.

– С Цимлы.

– Что ж, фобии бывают всякие. – Карен лениво пожала плечами. – Наверное, сегодня он остался дома, а вас отпустил на карнавал?

– Да нет, он где-то здесь, с Амандой. Мы вместе приехали.

Внезапно он спохватился: не стоит болтать с кем попало о клиенте. Больше ни слова.

– А ваш папа все-таки собирается показать нам Малую Резиденцию, – улыбнулась Карен. – Он хочет спустить туда подводный бот, который доставят на место грузовым магнитопланом. Заманчивая идея... Там на расстоянии вытянутой руки что-нибудь видно?

– Ни черта не видно! – Не желая посвящать посторонних в тайны Гестена, Норберт добавил: – Скорее всего не видно. Это же паводок, сплошная муть.

– Я все-таки надеюсь, что экскурсию не отменят. – Карен взглянула на часы. – Илси, прости, я совсем забыла, что в половине четвертого у меня еще одна встреча. Ничего, если я оставлю тебя с Норбертом?

Девочка молча кивнула.

– Пока!

Лавируя между гуляющими, Карен свернула в сторону главной аллеи.

– Значит, на самом деле со мной никому не интересно, – грустно подытожила Илси, глядя ей вслед.

– С чего ты взяла?

– Ну... она говорила, что мы весь день будем вместе, а теперь ушла.

– Зато я остался. Хочешь, познакомлю тебя с Олегом? Это мой друг, который сделал твой портрет. Он ждет в кафе, пойдем!

– Нет, – возразила Илси, – в другой раз. Мне уже пятнадцать, и я хочу научиться гулять одна. Раз Карен все равно ушла...

– Плевать на Карен. Ты же раньше никогда не гуляла одна.

– Мне пора научиться. Я пойду вон туда. – Упрямо нахмурившись, Илси показала пальчиком на длинное голубое сооружение в конце аллеи.

– Ладно, иди, – после недолгого раздумья согласился Норберт. – Возьми вот, – он выудил из кармана и протянул ей монету в два валедора, – там продают классное мороженое, купишь себе...

– Спасибо, Нор, – на мгновение грустное личико сестры осветила улыбка.

Убедившись, что она пошла именно туда, куда собиралась, Норберт бегом вернулся в кафе. Сейчас он позовет Олега, они догонят Илси и дальше будут гулять втроем. Отличный план.

– Твоя «алмазная роса» выдохлась, – встряхнув наполовину пустую банку, сообщил Олег.

– Ага, ничего... Я только что видел Илси, пошли к ней!

– Она здесь? – Компьютерщик встрепенулся и одновременно смутился.

– О чем я и толкую...

– А это Нор Ларре! Нор, привет!

Обернувшись на голос, Норберт увидал двух девушек. Одну, зеленоглазую блондинку плотного сложения, он знал – Рэйчелана из Соледада, они вместе учились в университете на историческом. В отличие от него, Рэйчелана завершила учебу успешно. Вторая, более хрупкая, с интересом глядела на Норберта с Олегом из-под густой темной челки.

– Это Линда, моя кузина, – представила Рэйчелана. – Я у нее в гостях. А как зовут твоего друга?

– Мы не опоздаем? – озабоченно шепнул Олег. – Она не уйдет?

Илси заслоняла для него всех остальных девчонок – тем более сейчас, когда находилась в пределах досягаемости. Норберт понял это и тихо проинструктировал:

– Она в «Лазурном айсберге». Наверное, ест мороженое. На ней синяя куртка с капюшоном и светлые брюки.

На полпути к выходу Олег поставил на столик пустую банку из-под «алмазной росы», которую чуть не прихватил с собой. Норберт был уверен, что поступил правильно: его друг не такой парень, чтобы обидеть Илси. Он присмотрит за ней, проводит домой... Может, она перестанет считать себя «неполноценной», если пообщается с парнем, который в нее влюблен.

– Твой приятель смылся, – заметила Рэйчелана. – Жалко... Помнишь, как мы проводили время в Соледаде?

– Еще бы...

Он колебался: если пригласить ее к себе домой – куда денется кузина?

– Ну, раз мы втроем... – словно угадав, о чем он думает, протянула Рэйчелана. – Мы не будем друг к другу ревновать – правда, Линда? Нор, не покажешь нам свою квартиру?

Не принять такое предложение Норберт просто не мог.

Ксакан казалось, что вся Венеда сошла с ума. Она и раньше видела, что это громадный город и людей тут много – гораздо больше, чем в любом из общинных поселений Ючана, однако теперь, когда все они вышли на улицы, Ксакан была ошеломлена. По данным путеводителя, в Венеде живет около шести с половиной миллионов. И каждый – индивидуалист, каждый – сам по себе. Они внушали Ксакан страх: если вокруг много народу и все вместе составляют единый организм – это понятно и хорошо, но если каждый сам принимает решения, думает о своем, смотрит на мир со своей (не общей для всех) точки зрения... Это самый настоящий хаос! Ее охватила острая тоска по Ючану. Надо поскорей отыскать зонд и вернуться домой.

Валенийский карнавал не шел ни в какое сравнение с карнавалами на Алзоне или Белте. И дело не только в примитивном дизайне праздничного убранства. Мартин Паад, с утра бродивший по городу, отметил одну странность: ряженых много, но почти все они выглядят невеселыми и смущенными, как будто чувствуют себя не в своей тарелке. Поболтав с одним, другим, третьим, Мартин выяснил причину: ряженые – это служащие госучреждений, которых чантеомские власти в приказном порядке обязали смастерить маскарадные костюмы и принять участие в мероприятии. Теперь бедные чиновники потерянно слонялись по улицам, весенний ветерок трепал их пестрые клоунские плащи и нашитые на одежду цветные ленточки. Узнал Мартин и о том, что карнавал – вовсе не «традиционный», ничего похожего в Венеде прежде не бывало. Все это укрепило его во мнении, что здешний губернатор – гений по части неоптимальных решений.

А чуть погодя Мартин сделал другой вывод: даже если бы валенийские власти узнали про зонд Нуль-Излучателя и захотели помешать инопланетным эмиссарам до него добраться, они и то не смогли бы додуматься до более эффективных мер, чем дурацкие действия Харо Костангериоса!

Гример потрудился на славу: с трехметровой дистанции фингал под глазом у губернатора невозможно было заметить. Вот вблизи – другое дело... Поднимаясь на трибуну, чтобы обратиться к жителям и гостям Венеды с приветственной речью, Харо Костангериос уловил у себя за спиной шепот: «Значит, Лионелла его еще и бьет?» Эту фразу произнес кто-то из членов правительства Чантеомы! К сожалению, губернатор не разобрал, кто именно. Ничего, скоро он всех своих недругов выведет на чистую воду... К вечеру потребовал у секретаря сводку: на карнавал прилетело триста четырнадцать инопланетых туристов плюс двести восемьдесят иногородних валенийцев. Н-да, маловато... Неутешительная статистика.

Небо за окнами окрасилось в розовый цвет, когда Рэйчелана и Линда ушли. Закрыв за ними дверь, Норберт начал пересчитывать оставшуюся в карманах мелочь – на банку кофе наберется, – и тут раздался звонок. Он решил, что девчонки вернулись, но это была Аманда.

– От тебя вышли сразу две девушки? – сердито поинтересовалась она.

– Ага, – не стал отрицать Норберт.

– И это один из моих сотрудников, которому я плачу зарплату! Ваше чертово поколение никаких моральных устоев знать не хочет! – Ее белые зубы злобно сверкнули на темном лице в полумраке коридора. – Ну, у меня просто нет слов... Как будто всех вас вообще не воспитывали!

Норберт сообразил, что она в ярости. Надо признать, Аманда впадала в такое состояние не чаще одного раза в месяц (обычно после того, как в офис «Антираспада» наведывалась налоговая инспекция с очередной проверкой).

– Что случилось? – Он постарался, чтобы голос прозвучал участливо.

– Некоторым подросткам надо пообрывать уши!

– Аманда, в чем дело?

– Меня заперли в общественном туалете. Нор, я просидела там сорок минут! Ох, своими руками бы убила...

– Может, по ошибке? – предположил Норберт.

– Как же, по ошибке! Эти шалопаи поставили на дверь магнитную пломбу – дорогая импортная штучка, просто так не сорвешь. Все двери в этом дрянном сортире металлические – я уж не знаю, о чем думал твой папа, когда утверждал проект! Проклятые подростки... Надеюсь, их родители надерут им уши, когда хватятся пломбы!

– Почему вы решили, что это сделали подростки?

Аманда подбоченилась:

– А по-твоему, запереть меня в сортире мог здравомыслящий взрослый человек?

– Ну, конечно, не здравомыслящий... – сдался Норберт.

– Вот именно, – тряхнув копной черных волос, директор направилась в гостиную.

Он пошел следом и вдруг спохватился:

– А где клиент?

– Мы разминулись. Когда мне понадобилась... отойти, мы сидели в кафе. Я попросила его подождать, а когда выбралась из треклятого сортира, его там уже не было. Уборщица сразу прибежала на мой крик, но никак не могла снять дрянную пломбу. – Аманда со вздохом опустилась в кресло. – Провозилась сорок минут, потом ей полицейский помог. Гестен – взрослый человек, не потеряется.

– Конечно, – согласился Норберт.

Оба замолчали. На стене громко тикали механические часы в корпусе из полированного металла – стилизация под корабельный прибор; радужно сиял, преломляя солнечные лучи, стеклянный столик возле дивана; на винно-красном ковре лежали светящиеся косые четырехугольники. Аманда вдруг проворчала: «Ну вот, опять...» Вскочила и стремительно вышла. Зазвонил телефон.

– Да? – подняв трубку, сказал Норберт.

– Где Илси?!

Услыхав пронзительный теткин голос, он внутренне подобрался: Илси гуляет с Олегом, но Лионелле об этом знать не следует.

– Думаю, что с ней все в порядке.

– Она ушла из дома сегодня утром, не отпросившись! – истерически выкрикнула тетка. – Не отпросившись, ты понял? Куда она делась?!

– Я ее видел в компании школьных подруг, – соврал Норберт. – Не беспокойтесь о ней.

– У меня за нее сердце болит! Я места себе не нахожу!

Он положил трубку, радуясь, что дома стоит дешевый телефонный аппарат, а не видеофон, как в офисе, и не приходится во время таких разговоров любоваться на теткину рожу. Вернулась Аманда.

– Нор, со мной что-то не то творится, – призналась она уже не сердито, а жалобно. – Чувствую себя так, как будто съела арбуз! Это началось еще там, в парке, а ведь я не пила много жидкости, только маленькую чашечку кофе. Когда кончится карнавал, пройду обследование. Почки не должны работать в таком режиме. У меня даже отеки на щиколотках исчезли!

– Так это же хорошо, – заметил Норберт.

– Но я все время бегаю... сам знаешь куда. Это ненормально. Я искала в парке Гестена, и через каждые полчаса приходилось отвлекаться. Со мной никогда еще такого не было! А по дороге сюда мне пришлось притормозить около нашего офиса, чтобы воспользоваться удобствами. Я соблюдаю диету и пью умеренное количество жидкости...

Звонок в дверь прервал ее увлеченное повествование. Открыв, Норберт увидал соседа с первого этажа.

– Вам надо спуститься во двор. Там вашего дедушку привезли.

– Дедушку?.. – Норберт не сразу понял, что речь идет о Гестене. – Так почему он сам не поднимется?

– Его избили хулиганы.

Мысленно выругавшись, Норберт бросился вниз, Аманда последовала за ним. У подъезда стоял магнитоплан «Скорой помощи».

– Вы Норберт Ларре? – спросил флегматичный санитар.

– Я.

– Пострадавший хочет что-то сказать вам. Он в машине, поторопитесь.

Гестен лежал на носилках, его осунувшееся лицо с заостренным подбородком выделялось на плоской темной подушке бледным пятном.

– Норберт... – прохрипел он. – Они узнали, но я успел... Потом отдадите коробку мне... Я заплатил врачам, чтоб сюда завернули... Аманда пусть со мной, охранять... А пистолет у вас, понадобится... Будьте осторожны, сберегите коробку и брелок...

– Но у меня нет вашей коробки, – напомнил Норберт.

– Отдадите коробку мне... когда скажу... – словно не услышав, повторил Гестен и прикрыл глаза.

– Все? – заглянул в салон санитар. – Давайте побыстрее!

– Все. – Норберт выбрался наружу. – Аманда, он хочет, чтобы вы полетели с ним, а пистолет оставили мне.

– На. – Аманда отдала кобуру. – В больнице есть куда зайти, и пусть заодно мои почки проверят, у меня страховой полис всегда с собой...

– Садитесь! – поторопил санитар.

Дверцы захлопнулись. Магнитоплан бесшумно поднялся вверх, на секунду завис, потом рванул по прямой и исчез за крышами. Надев кобуру, Норберт пошел домой. На душе было муторно.

Утром в столицу Чантеомы прилетел из Соледада Джафар Нилсак, один из доверенных людей Премьер-Губернатора. Секретарь сообщил об этом, когда Харо Костангериос завтракал у себя в кабинете, поставив у дверей двух телохранителей, чтобы те не пускали Лионеллу. Аппетит мгновенно улетучился: ясно, что Нилсак появился не случайно; якобы на карнавал, а на самом деле – разнюхать, какова ситуация. Быть может, его визит связан с происками интриганов, которые наняли терроризирующего Венеду ночного убийцу... Губернатор велел подавать лимузин (он собирался предложить Джафару прокатиться по городу и за время прогулки прощупать почву), поглядел в зеркало: грим, наложенный час назад, искусно прятал безобразный кровоподтек; привычно выругавшись в адрес Карен, распахнул дверь. В коридоре стояли телохранители, здесь же ожидал секретарь – как всегда, деловитый и почтительный, а на лестничной площадке торчала Лионелла. Поравнявшись с ней, губернатор мимоходом отметил страдальческое выражение на ее изжелта-бледном лице.

– Харо... – сипло окликнула Лионелла. – Ты ничего не замечаешь?

– Что я должен замечать? – Он приостановился, раздраженный задержкой.

– Твоя родная дочь не ночевала дома!

А, Илси... Ну и черт с ней. Джафар Нилсак – вот на кого надо обратить пристальное внимание.

– Я занят. У меня государственные дела.

– Хорош губернатор – не знает, где его дочь ночует!

Он поморщился и начал спускаться, но потом опять приостановился: правитель должен быть примерным семьянином, это необходимая часть имиджа. А то старый проныра Нилсак возьмет на заметку, что у него дома не все в порядке.

– Слушай... – окликнул он секретаря. – Разузнай, где эта паршивая соплячка, и привези ее сюда. Но чтоб никаких там скандалов с оглаской, понял? Давай, пооперативней...

И устремился вниз, не обращая внимания на причитания Лионеллы. Лучше не заставлять Нилсака ждать.

Олег приехал в офис через десять минут после Норберта.

– Ну что, доставил ее домой?

– Кого – ее? – опешил Олег.

– Илси.

– Я ее не видел. Вчера я долго ее искал, но не нашел, ее не было в «Лазурном айсберге».

Норберт словно бултыхнулся в холодную воду: утром тетка снова звонила и спрашивала про Илси, а он морочил ей голову.

– Я думал, она с тобой...

– Я ее не нашел, – повторил Олег, слегка побледнев. – Она что, потерялась?

– Да... То есть ясно, где она переночевала, – догадавшись, в чем дело, Норберт ощутил облегчение и одновременно досаду. – Сейчас я съезжу за ней. Жаль, что вы разминулись.

– Аманда с клиентом?

– А ты еще не слыхал?

Норберт рассказал о вчерашнем происшествии. Олег призадумался и помрачнел.

– У него совсем крыша поехала – он теперь считает, что коробка у меня, хотя не отдавал ее мне, – добавил Норберт.

– Нор... – Компьютерщик потер подбородок. – Может, клиент у нас и псих, но избили-то его по-настоящему! Мне это не нравится.

– Мне тоже. Получается, мы подвели... Ладно, я поехал за Илси.

День был пасмурный, в туманном сером небе парили пухлые блестящие шары, висели темные эллипсы прогулочных магнитопланов. По улицам бродили ряженые, иногда Норберт улавливал обрывки музыки. Затормозив на площадке перед «Бесканом», он бегом поднялся по ступенькам, посторонился, пропуская группу туристов в карнавальных костюмах, и наконец остановился перед стойкой дежурного администратора.

– Мне нужна Карен Мьян. Она здесь?

Тот на минуту отвернулся к экрану монитора и сообщил:

– Ее нет в номере.

– Где она?

Администратор пожал плечами.

– Когда вы ее видели в последний раз?

– Вчера вечером.

– С ней была светловолосая девушка лет пятнадцати, ростом примерно мне по плечо?

– Нет, вчера она здесь не появлялась. Госпожа Мьян приезжала одна. Послушайте, мы не выдаем конфиденциальную информацию о клиентах... – Он выразительно посмотрел на собеседника – видимо, ожидал мзды, – но денег у Норберта не было.

– Я работаю по поручению губернатора, – веско произнес Норберт. – У вас есть ключ от ее номера?

– В ее номере нет ни одной живой души со вчерашнего вечера. – Администратор постучал согнутым пальцем по громоздкому прибору рядом с монитором. – Вот это – терминал биосканера.

– Хм... А вы не боитесь, что Карен смылась, не оплатив счет?

– Может, и смылась... Вчера она ушла из отеля с дорожной сумкой. Но заплатила она за месяц вперед, так что мы придержим за ней номер. Наверное, в Соледад улетела.

Норберт вторично за сегодняшний день испытал шок: он-то решил, что Илси провела ночь в «Бескане», в номере Карен. Где же теперь ее искать? Думать о моргах и больницах не хотелось. Машинально засунув руки в карманы, отошел от стойки.

– Привет, Норберт! Похмелье?

Оглянувшись, он увидал Мартина Паада.

– Да нет... У меня сестра потерялась. Я думал, она в гостях у Карен Мьян, но Карен исчезла.

– Куда исчезла? – Мартин почему-то насторожился.

– Не знаю.

– Пошли, отойдем. – Тот кивнул на диванчик в стороне от стойки. – Можете рассказать по порядку?

Охваченный парализующей разум тревогой, Норберт подчинился без возражений. Мартин начал задавать вопросы, он отвечал, стараясь припомнить все подробности.

– Что вы сказали им? Точно?

– Ну, про клиента... Сказал, что он панически боится кошек и собак, потому что на Цимле их нет, сестру это рассмешило.

– На Цимле есть кошки и собаки.

– А он говорил, нету, он прилетел оттуда.

– Я был на Цимле... – Мартин умолк – и вдруг яростно выругался.

Норберт смотрел на него, не понимая, в чем дело.

– Не с Цимлы ваш клиент! – процедил Мартин сквозь зубы. – Вот ...! Скажите, вы держали в руках вот такой предмет?

Вытащив из кармана рекламный проспект Малой Императорской Резиденции, он ткнул пальцем в одну из фотографий. Норберт замялся.

– Значит, держали, – утвердительно произнес собеседник. – Каким образом вы достали эту... хреновину из котлована?

– Гестен дал мне брелок-индикатор. Это его коробка. Разве она действительно такая ценная?

– Ценная, но не его. Норберт, предлагаю вам соглашение: я помогу разыскать вашу сестру, если она еще жива, – а вы честно выложите все, что знаете про коробку и Гестена. Согласны?

– Вы сказали – «если еще жива»...

– Надеюсь, что жива, – буркнул Мартин. – Ну, как?

– Да. Только дайте слово, что не убьете Гестена. Я его телохранитель.

– Хорошо, даю. Я готов был его убить, но теперь это не имеет значения.

– Как мы будем искать Илси?

– Нужен мощный компьютер. В отеле такого нет.

– Есть у нас в офисе.

– Тогда поехали. По дороге расскажете остальное.

Джафар Нилсак был смуглым худощавым человеком с отвислыми щеками, длинным хрящеватым носом и тонкими, исчезающе-бледными губами. Его умные, по-птичьи выпуклые глаза с сетью красных прожилок смотрели на собеседника задумчиво, почти с меланхолией. Ходили слухи, что Премьер-Губернатор доверяет ему больше, чем кому-либо другому. Катая его по городу, Харо Костангериос излучал радушие и обходительность, одновременно подмечая каждый жест, каждый взгляд, каждую реплику высокого гостя. Ему удалось представить ситуацию в нужном свете: некто хочет скомпрометировать его перед Соледадом и для этого нанял убийцу, истребляющего ночных хулиганов; у злоумышленника есть в полиции свои люди, через которых идет утечка информации; в остальном же, если не считать незначительной накладки с Паркуанской дамбой и обмелевшим Северобесканским водохранилищем (а это проблемы местного значения, правительство области справится с ними своими силами), дела в Чантеоме обстоят хорошо. К концу прогулки губернатор понял, что старался не зря: опасный Джафар Нилсак готов принять его сторону.

Приехав в офис, Норберт с Мартином застали там Аманду и Гестена. Последний был в медицинском сервокостюме, похожем на космический скафандр. Едва Норберт распахнул дверь, он слабым, но требовательным голосом спросил:

– Вы нашли свою сестру? – и осекся, увидав входящего следом Паада.

– Это Мартин Паад с Лидоны, – представил Норберт. – Он обещал, что поможет мне разыскать Илси. Мартин, это наш директор Аманда Мерриато и Олег Осокин, компьютерщик. Это господин Сиголд Гестен – турист, как и вы.

– Норберт, нам надо поговорить! – нажав дрожащим пальцем на клавишу миниатюрного пульта, укрепленного на манжете, Гестен плавным движением поднялся с кресла. – Идем!

Норберт вышел в коридор, клиент последовал за ним. Его тяжелое дыхание заглушало еле слышное гудение моторчиков сервокостюма.

– Зачем здесь Паад? – прохрипел он, с упреком глядя на Норберта.

– Он предложил мне помощь. Я должен найти сестру.

– Вашу сестру надо немедленно разыскать! Но без Паада... У нее моя коробка и брелок, понимаете? Я отдал их ей, когда заметил слежку, а она должна была передать вам. – Его рот болезненно дернулся. – Значит, не успела...

– Вы сунули коробку Илси?!

– Не кричите так, – прошипел Гестен. – Паад услышит!

Паад уже услышал – распахнув дверь, он недружелюбно уставился на Гестена.

– Норберт, вы подвергаете меня опасности, – занервничал клиент. – Вы мой телохранитель, я вас нанял!

– А вы подвергли опасности мою сестру! Если с ней что-нибудь случится, я из вас душу вытрясу.

Гестен пошатнулся, судорожным движением нащупал пульт на манжете и мелкими шажками попятился. Совсем некстати Норберт подумал, что импортный сервокостюм – валенийская промышленность таких не выпускала – обошелся ему в тридцать-сорок тысяч империалов, не меньше.

– Гестен, зонд был у вас, но вы его упустили, – заговорил Паад. – Кто вас избил?

– Женщина, – с минуту подумав, стоит ли отвечать, вздохнул Гестен. – Она прилетела вместе с нами на «Таране». Высокая, короткие темные волосы.

– Сходится, – кивнул Мартин Норберту и снова повернулся к старику: – Вы сказали ей, что отдали зонд и брелок девочке?

Поежившись, Гестен пробормотал:

– На моем месте вы бы тоже сказали... Надо узнать, покинула она планету или нет.

– Как раз этим сейчас занимается Олег. – Мартин прислонился к стене.

– Вы думаете, Илси жива? – Норберту пришлось сделать над собой усилие, чтобы выговорить этот вопрос.

– Не знаю, – взглянув на него с сочувствием, буркнул Мартин.

– Наверное, нет, – тихо произнес Гестен.

Норберт с трудом подавил желание вцепиться в его тощую жилистую шею.

– Идите сюда! – позвала, выглянув из приемной, Аманда. – Что-то есть!

Когда они вошли и Мартин плотно прикрыл дверь, Олег, развернувшись вместе с креслом, сообщил:

– Карен Мьян не покупала билета ни в одном из транспортных агентств. Это первое. А вот второе: сегодня ночью с Валены ушел через Гипортал коралионский грузовик малого тоннажа. Взял ли он кого-нибудь на борт – неизвестно.

– Ну, ясно... – сказал Мартин. – Карен Мьян – археолог с Шелконы, ее забрал коралионский корабль. Шелкона и Коралион – сателлиты Денора. Вывод...

– Денорский олигарх! – почти простонал Гестен. – О господи, я и подумать не мог, что они пошлют женщину! Денор – отвратительный агрессивный мир, настоящая кровоточащая рана... Что они сделают с зондом!

– По крайней мере, они распорядятся им не так, как распорядились бы вы, – непонятно усмехнулся Мартин.

Гестен опустился в кресло и прикрыл глаза, он выглядел сейчас очень старым и усталым. В тишине прозвучала простенькая негромкая мелодия. Повернувшись к видеофону, Аманда нажала на кнопку, через секунду окликнула:

– Нор, это, кажется, тебя!

Норберт увидал на экране тетку. Та ничего не говорила, только смотрела на него многозначительно и пристально, склонив голову набок. Ее губы были плотно сжаты, правое веко подергивалось.

– Тетя, в чем дело?

– И кого только на груди отогрели... – жалобно и с нотками ненависти протянула наконец Лионелла.

– Кого? – не понял Норберт.

– Змею!

Экран видеофона погас.

– Судя по ее гримасе, змея – это ты, – подсказал Олег. – Нор, ты узнал что-нибудь про Илси?

– Вчера в парке Гестен отдал коробку ей. – Норберт сам удивился тому, как спокойно прозвучал его голос.

Круглое лицо Олега вытянулось.

– Запросите информацию по всем больницам, – посоветовал Мартин Паад. – Маловероятно, чтобы Карен, если она действительно денорский олигарх, убила девочку. По их меркам, это грязное убийство, непрестижное. Есть шансы, что Илси жива.

Олег повернулся к компьютеру, а Норберт, кое-что сообразив, шагнул к видеофону.

– Сейчас, – объяснил он остальным, – может, дома в курсе. Придется с теткой связаться.

Лионелла ответила, хоть и не сразу.

– Ты еще смеешь сюда звонить? – прошипела она. – Я-то считала, ты просто дурак, а ты у нас богатенький подонок!

– Тетя, вы знаете, где Илси? – терпеливо спросил Норберт.

– Знаю! – со слезами выкрикнула Лионелла. – Теперь уже знаю! Подонок! Ты все-таки дал своей сестренке денег на эту гадость!

Денег?.. А, те два валедора на мороженое...

– Тетя, что с ней? Она не отравилась мороженым?

– Она отравится, когда начнет кушать дохлых кошек и гнилую картошку! – злобно посулила тетка. – Родную сестру ему не жалко!

– Зачем Илси будет есть дохлых кошек?.. – ошарашенно пробормотал Норберт.

– А затем, что ничего другого ей, бедняжечке, там не дадут. – Тетка всхлипнула. – Я вот сейчас туда поеду и буду головой о стенку биться, пока ее не выпустят. Все из-за тебя! Не смей больше сюда звонить!

Экран вновь погас.

– Значит, Илси жива, но твоя тетя не хочет сказать, что с ней. – Аманда вздохнула. – Кто-нибудь, кроме меня, хочет кофе?

– Мне, пожалуйста, чаю, – тихо попросил Гестен.

Остальные согласились на кофе. Аманда включила водонагреватель из дымчатого огнеупорного стекла, расставила чашки. Тут опять просигналил видеофон. На этот раз на экране появилось мрачное лицо губернатора.

– Отпрыск, я тебя недооценивал! Итак, вы у себя в «Антираспаде» прикидываетесь нищими, а на самом деле ворочаете миллионами? Хороший у вас бизнес... Ничего, я положу ему конец! Я вашу... фирму раздавлю! И тебя тоже. После того, что ты сделал с сестрой, не рассчитывай на мое снисхождение!

– Папа, что с ней?

– А ты думал, я об этом не узнаю? В бюджете нет денег из-за того, что проходимцы вроде вас укрывают свои капиталы от налогообложения! Ничего, теперь мне все известно. Сумма, которую ты дал сестренке на расходы, для тебя мелочь, а?

– Ну да. – Норберт растерянно кивнул.

– Просто восхитительно! – Губернатор зло рассмеялся, потом, посерьезнев, приказал: – Сегодня вечером явишься домой, на семейный суд. Понял?

– Папа, где Илси? – в отчаянии спросил Норберт.

– Я знаю, где она, не сомневайся! – Губернатор многозначительно посмотрел на него и отключил связь.

– Нор, сколько денег ты дал своей сестре? – жалобно спросила Аманда.

– Два валедора. Чтоб мороженого купила...

– Значит, нас обвиняют в том, что мы укрыли от налогообложения два валедора?! – Она потрясенно поглядела на Мартина Паада, на Гестена, на своих подчиненных. – Такого еще не было... Да что же вообще творится?

В наступившей тишине стало слышно, как бурлит закипевшая жидкость в водонагревателе.

– Норберт, по-моему, вам стоит сходить туда сегодня вечером, – заметил Мартин. – Постарайтесь выяснить, где ваша сестра.

– Я так и сделаю, – пришибленно согласился Норберт.

Зеруат принял у Аманды большую стеклянную кружку, поблагодарил вежливым кивком. Он только сейчас узнал, что его телохранитель – сын губернатора. Осторожно отхлебнув, бросил взгляд на полноватое, твердо очерченное лицо Паада. Когда лидонец следом за Норбертом вошел в офис, Зеруата охватил страх, однако в следующее мгновение его старый искушенный мозг лихорадочно заработал. Быть может, этого авантюриста удастся использовать... Если женщина-эмиссар все еще на Валене, пусть Паад отнимет у нее зонд и брелок – он молод и полон сил, сумеет с ней справиться. А после в игру вступит Ответственный по Безопасности Теневого Сената Раглоссы... Хорошо, что он захватил с собой сервокостюм, – будто предчувствовал, что это нелишний груз. Встроенный инъектор через равные промежутки времени впрыскивал в кровь строго отмеренную дозу анестезирующего лекарства, и он не ощущал боли в избитом теле.

Зеруат вспомнил, как произошла катастрофа: Аманда оставила его одного в кафе под открытым небом, на площадке, обнесенной ажурной белой решеткой. Вокруг бурлила толпа, и он сидел, словно в клетке. Вдруг возникло интуитивное ощущение опасности. Он встал из-за столика, стараясь не торопиться, расплатился и, преодолевая ужас, шагнул в людской водоворот. Чувство опасности не исчезало. Озираясь в поисках Аманды – или Норберта – или местных блюстителей порядка, он заметил около древней постройки из льдисто-голубого псевдостекла светловолосую девочку, сестру своего телохранителя.

– Пойдем со мной, – поравнявшись с ней, хрипло позвал Зеруат. – От этого зависит жизнь Норберта!

Та взглянула на него, испуганно раскрыв темно-синие глаза, а Зеруат с горькой иронией подумал, что в его словах нет обмана: жизнь Норберта, равно как и жизни других обитателей агрессивных миров, будет длиться либо прервется в зависимости то того, завладеет ли Раглосса Нуль-Излучателем. Они быстро пошли рядом по аллее; Зеруат надеялся, что преследователь отстал и не видит их в толпе.

– Возьми. – Он сунул девочке зонд и брелок. – Спрячь в надежном месте, потом отдашь своему брату. Это не должно попасть в чужие руки! Теперь беги отсюда.

Толпа вынесла его на набережную Чанта, и он уже начал думать, что спасся, но тут голова закружилась, ноги обмякли. «Парализующая капсула...» – успел догадаться Зеруат. Очнулся он в комнатушке без окон, освещенной единственным тусклым плафоном (как позже выяснилось, это было служебное помещение павильона игровых автоматов). Над ним склонилась женщина, одна из пассажирок «Тарана». Зеруат молчал, пока мог, но инъекция веритола, боль и угрозы сделали свое дело. Не помогла даже гипноблокировка, которая должна была защитить его мозг от воздействия веритола. После того как он в четвертый раз беспомощно повторил, что зонд у Илси, губы женщины раздвинулись в хищной удовлетворенной усмешке. Ответственный по Безопасности понял, что сейчас его убьют, и воспользовался суспаном.

Он не посмел бы, если б не чувствовал, что его секунды сочтены. Суспан – это малая смерть. Кратковременный визит в небытие. Раглоссианские химики создали его по заказу Зеруата, аналогов цивилизованный мир не знал. Приняв дозу суспана, человек на час-полтора превращался в труп – даже опытный врач не заподозрил бы подвоха, – а потом снова оживал. Капсула с препаратом была спрятана в одном из фальшивых зубов, и когда Зеруат вспоминал о ней, по спине начинали ползать мурашки. Можно ведь раскусить ее случайно... Однако она спасла ему жизнь: видимо, женщина-эмиссар решила, что он умер от инфаркта, и не стала добивать мертвеца.

Очнувшись, Зеруат увидал над собой людей в полицейской форме, еще кого-то в штатском.

– Не покойник, – констатировал один из полицейских. – Шевелится.

И потянулся за передатчиком, чтобы вызвать «Скорую помощь».

Больше всего Зеруат сожалел о том, что оставил в футляре листок со схемой. Если бы он хранил его в другом месте! Отвечая на вопросы денорского эмиссара, он сказал, что зонд удалось отыскать с помощью брелка-индикатора, упоминание о котором имеется лишь в одном из древних источников – в личном письме императора Юнатана II к престолонаследнику, похищенном агентами Теневого Сената несколько столетий назад из архивов Империоведческого музея на Алзоне вместе с другими документами (в ту пору некоторые из раглоссиан все еще были способны на отчаянные действия). А сам брелок был куплен с аукциона при жизни Зеруата. Его выставили на продажу как бесполезную дорогую безделушку, и о его истинном назначении никто, кроме Ответственного по Безопасности, не догадывался. Сказал, что пульта в затопленном котловане нет, Норберт искал, но не нашел. Однако о схеме он так и не упомянул, поскольку денорка о ней не спрашивала. Схема и для него была сюрпризом... Если бы он своевременно выложил ее из футляра! Теперь остается только сожалеть, сгибаясь под тяжким гнетом ответственности.

Зеруат краем глаза покосился на Паада и опять поднес к губам свою чашку. Ему сейчас очень нужны сильные чужие руки. Пусть посланцы агрессивных миров сцепятся друг с другом из-за Нуль-Излучателя – эмиссар мудрой Раглоссы дождется, когда эти двуногие звери забудут об осторожности, и уйдет с добычей.

На второй день карнавала жители Венеды вошли во вкус: на центральных улицах гремела музыка, шумно веселились люди в масках, слонялось много пьяных. Норберт вел машину, почти не обращая внимания на праздничную суету. Тревога за Илси не исчезла; он и хотел, и боялся узнать, что случилось с сестрой, только потому и поехал на «семейный суд». Он один во всем виноват. Карен спросила: «Там на расстоянии вытянутой руки что-нибудь видно?» И он ответил: «Ни черта не видно». Каким образом Карен догадалась, что он нырял в затопленный котлован? Перед этим он сказал, что его клиент собирается покинуть Валену, насчет собак и кошек – вроде бы ерунда... Это он, хреновый телохранитель, подставил Гестена и сестру, и обвинять больше некого!

Он свернул в аллею, где выстроились нарядные дворцы членов правительства. Его отец, губернатор Чантеомы, пользовался обещаниями, как разменной монетой, и выполнял свои обязательства в порядке исключения, один раз из двадцати. Получается, что Норберт унаследовал его качества... Затормозил у ограды, отлитой из блестящего темно-красного металла, поглядел на трехэтажное белое здание – резиденцию отца и медленно, словно преодолевая сопротивление неощутимой, но вязкой среды, побрел к подъезду. «Я согласен стерпеть что угодно, только пусть она будет жива и невредима».

Охранник сказал, что ему велено подождать в вестибюле, и Норберт ждал полтора часа, то меряя шагами тускло-зеленый каменный зал, то замирая неподвижно у колонны. Наконец его позвали наверх. В холле на третьем этаже сидели отец (величественный и суровый), тетка (откровенно страдающая) и невзрачная дальняя родственница из Соледада (Норберт ее знал, но не помнил, как зовут).

– Явился... – измученно произнесла тетка.

Вслед за этим повисло томительное молчание.

– Вы знаете, где Илси? – Норберт обвел их взглядом.

Все трое продолжали молчать. Его тревога дошла до критической точки.

– Где моя сестра?

– Там, куда ты ее загнал. – Лионелла подперла голову кулаком, отчего ее поза стала преувеличенно выразительной: воплощенное горе. – В преисподней!

– В какой еще преисподней?

Тетка повернулась к отцу:

– Харо, этот проклятый Тренажер надо взорвать и сровнять с землей, чтобы наша бедная девочка вышла оттуда живая и невредимая! Ты ведь губернатор!

Губернатор не ответил – он грозно смотрел на сына.

– Так Илси в Чантеомском Тренажере? – обдумав услышанное, спросил Норберт. – Как это получилось?

– Мы знаем, кто дал ей денег! – всхлипнула тетка. – Мы все знаем!

– Кто?

– Ты!

У Норберта голова шла кругом. Главное, что сестра жива... Но ведь он дал ей всего лишь два валедора, а входной жетон Тренажера стоит полтора миллиона империалов!

– Илси не могла купить жетон за два валедора, – тупо пробормотал он. – Ей бы просто не продали... Вы точно знаете, она там?

– Мы получили сведения от компьютера Тренажера, он регистрирует всех новоприбывших. – Тон губернатора не сулил ничего хорошего. – Илси Костангериос, возраст – пятнадцать лет, вошла в Тренажер вчера вечером. Жетон был приобретен несколько дней назад, через третье лицо. Ты думал, сопливый интриган, что сумеешь все это от нас утаить?! – Он постепенно, от фразы к фразе, повышал голос и наконец перешел на крик: – Я разорю ваш... «Антираспад»! Все вы будете сидеть в тюрьме! Ты отправил сестру в Тренажер нарочно, чтоб устроить скандал и нагадить своему отцу!

– Подожди, папа, – перебил Норберт. – Я не покупал ей жетон, у меня никогда не было таких денег!

– Есть у тебя деньги! – злобно взвизгнула тетка. – Сам хвастал, что много зарабатываешь! Не ври!

Норберт вздохнул: врал он, когда хвастал. Вот влип... Но главное, что Илси жива. Все остальное не так важно.

– Если вы кончили, я пойду. – Он повернулся к двери. Теперь надо проветриться и подумать.

– Стой! – рявкнул губернатор. – Ты уйдешь, когда выслушаешь то, что мы тебе скажем!

Они с теткой кричали на него то в унисон, то незаметно для себя начиная полемизировать (например, отец грозился «раздавить всех, кто не платит налоги, и в первую очередь – ваш сукин „Антираспад“, а Лионелла возражала, что „раздавить надо Тренажер, чтобы там живых людей не мордовали“). Родственница из Соледада с осуждением смотрела на Норберта, время от времени покачивая головой. Наконец они выдохлись, и губернатор зловещим тоном произнес:

– Можешь считать, отпрыск, что я дал тебе пинка под зад! Иди!

Норберт повернулся и вышел. Он был до такой степени ошеломлен, что не реагировал ни на угрозы, ни на оскорбления. Все-таки Илси добилась своего – попала в Чантеомский Тренажер! Но где, черт возьми, она раздобыла деньги? Этот вопрос мучил его всю дорогу до офиса. В офисе ждали Аманда, Олег, Гестен и Мартин. Когда Норберт изложил им суть разговора, Гестен тут же выдал отгадку:

– Ваша сестра продала зонд денорскому эмиссару за полтора миллиона империалов. Все вы – испорченные существа... Боже, что она натворила, глупая девчонка!

– Вы сами подставили мою сестру, – не остался в долгу Норберт.

– Вы просто не понимаете, о чем идет речь! Этот зонд гораздо важнее, чем ваша жизнь, или моя, или жизнь вашей сестры. От него зависит судьба всего человечества!

– Ну-ну... – пробормотал Паад с непонятной иронией.

– Для чего нужен ваш зонд? – спросил Олег.

– Это исключительно ценный древний артефакт, – ответил Мартин (ничего, если вдуматься, не прояснив).

– Для будущего, – прошептал Гестен.

Компьютерщик собирался продолжить расспросы, но тут Аманда простонала:

– Ребятки, «Антираспад» пропал! Если губернатор сказал, что разорит нас, – он так и сделает! На Валене просто невозможно заниматься бизнесом. – Она прислонилась к шкафу с деловой документацией, бессильно опустив руки. – Нам конец...

– В Тренажере есть компьютер, – нарушил паузу Олег. – Если удастся извлечь информацию о том, одна или нет пришла Илси, о чем они разговаривали... Может, что-нибудь узнаем.

– Это вполне реально, – кивнул Мартин. – Я поеду с вами.

– И я тоже, – устало, но твердо заявил Гестен.

Утреннее солнце золотило крыши соседних дворцов и ограду парка. Губернатор завтракал вдвоем с Джафаром Нилсаком. Отпрыска он вчера проучил, а теперь надо спасать положение. Илси в Тренажере – некрасивое обстоятельство... Однако Харо Костангериос сумеет все, что угодно, обратить себе на пользу.

– У моей дочери паршивая нервная система и слабое здоровье, – доверительно объяснил он Джафару. – Но я нашел радикальное средство! Отправил ее в Тренажер. Надеюсь, она выйдет оттуда закаленной... Для своих детей мне денег не жалко, хотя ради этого пришлось много на чем сэкономить.

– Разумное решение, – согласился гость. – Тренажер лучше, чем больница или курорт, человек там буквально рождается заново.

– Вот и я об этом подумал, господин Нилсак, – улыбнулся губернатор. – Ведь молодежь – залог нашего процветания. Ликилу, коньяк, минеральную воду?.. И я то же самое! Я хотел бы у вас проконсультироваться по одному деликатному вопросу... Тот, кто против меня интригует, играет с размахом. Он нанял серийного убийцу, он же помешал мне своевременно получить информацию об аварийном состоянии Паркуанской дамбы. Он – виновник трагедии! И у него есть свои люди в полиции, в других госучреждениях, даже в областном правительстве. Необходима чистка. Вы не откажете мне в совете?

Наступил самый ответственный момент: губернатор хотел не совет получить (он не нуждался в чужих мозгах – свои есть), а прощупать почву насчет того, как отнесется доверенный человек Премьера к идее чистки. Пряча напряжение за обаятельной улыбкой, за полным внимания взглядом, он ожидал, что скажет Нилсак. Вдруг дверь приоткрылась, заглянул секретарь. Сделал условный знак: происходит нечто неординарное, достойное вашего внимания.

– Сейчас я вернусь, господин Нилсак, извините.

Губернатор вышел в коридор. Сообщение секретаря заставило его раздосадованно скривиться: очередная дурь Норберта. Его отпрыск вместе с другими чокнутыми сотрудниками «Антираспада» и двумя инопланетными туристами приехал в Чантеомский Тренажер, сунул взятку исполнительному директору, и сейчас эта компания пытается вытянуть некую информацию из компьютера Тренажера. Чепуха.

Когда он вернулся в холл, Джафар отставил бокал с недопитой минеральной водой и заметил:

– Компьютер Тренажера – это интересно. Я бы хотел посмотреть, что у них получится. Прокатимся за город, господин Костангериос?

Воспользовался белтийским звукоуловителем, кисло подумал губернатор. У него такого звукоуловителя не было. Ну, ничего страшного... Хотя, если б знал заранее, непременно отпустил бы в разговоре с секретарем пару почтительных комплиментов в адрес Джафара Нилсака.

– Желание гостя – закон, – открыто улыбнулся Харо Костангериос.

Тренажер находился в тридцати километрах к западу от Венеды. Окруженный эскортом губернаторский лимузин, миновав пригороды, помчался по идеально ровному древнему шоссе. На юге, за холмами, виднелись подернутые дымкой Бесканские горы, на севере расстилались пустые черные поля с редкими островками снега. Потом впереди выросла глухая многокилометровая стена, металлически поблескивающая в лучах низкого солнца, – здесь начиналась территория Чантеомского Тренажера.

На стенах зала серебрилось несколько десятков слепых экранов. Когда-то в далеком прошлом люди знали, как их включать, но компьютер Тренажера давно уже работал автономно, подчиняясь только своим программам.

– Ничего не выйдет, – скептически заметил исполнительный директор, покосившись на Олега, который сидел перед терминалом и пытался поладить с компьютером. – Много раз пробовали.

Несмотря на громкое название должности – «исполнительный директор Чантеомского Тренажера», – этот сухощавый интеллигентный человек с наметившейся лысиной был не более чем администратором по хозяйственной части. Он ведал продажей жетонов, закупкой продовольствия, бухгалтерскими отчетами и уборкой нескольких помещений, куда имели доступ люди из внешнего мира. В остальном Тренажер функционировал сам по себе. Норберт невольно задался вопросом: «Интересно, каково это – быть директором заведения, которое существует независимо от тебя и ни в чем тебе не подконтрольно?» Они сидели тут уже второй час, так что скептицизм директора был понятен.

– Губернатор! – предупредил кто-то, просунув голову в дверь. – Идет сюда!

Директор встревоженно повернулся, Аманда пробормотала: «Вот нелегкая принесла...» Мартин Паад и Гестен не отреагировали. Хорошо быть инопланетным туристом, с завистью усмехнулся Норберт. В коридоре послышались шаги, створки скользящих дверей раздвинулись во всю ширину. Появился смуглый пожилой мужчина, лицо которого изредка мелькало в видеохрониках, в окружении Премьер-Губернатора, следом за ним – отец, как всегда властный, подтянутый и представительный, секретарь отца с электронным блокнотом. Директор поздоровался, рассыпаясь в любезностях. Не удостоив его ответом, отец обратился к своему спутнику:

– Вот видите, господин Нилсак, это и есть хозяйство знаменитого Тренажера!

– Я бывал здесь еще при вашем предшественнике, – отозвался смуглый. – Удалось что-нибудь вытянуть из компьютера? – вопрос был обращен к директору.

– Пока ничего, – развел руками тот.

Нилсак прошелся вдоль стены, оглядывая пустые экраны.

– Папа, мы хотим узнать, как Илси попала в Тренажер, – объяснил Норберт. – У «Антираспада» нет денег, я не давал ей денег, и мы надеемся это доказать. Хорошо, что ты приехал.

– Заткнись! – бросив быстрый взгляд на Нилсака, прошипел губернатор. И уже более спокойным тоном добавил: – На взятку деньги нашлись, а?

– Профинансировали это мероприятие мы с коллегой, – вмешался Паад. – Нам любопытно, можно ли наладить контакт с древним автономным компьютером.

– Не вижу здесь ничего любопытного, – суховато, с ноткой превосходства возразил губернатор. – Господин Нилсак, не хотите ли осмотреть другие помещения?

Нилсак, в этот момент трогавший пальцем плоский блестящий экран, обернулся, и тут из угла, где находился терминал, раздался голос Олега:

– Он ответил! Сейчас выдаст запись!

– Как вы к нему обращаетесь? – живо заинтересовался Нилсак.

– На древнем машинном коде. Он реагирует не на все команды, но кое-что до него дошло... Пусть мне никто не мешает!

– Молодой человек! – повысил голос губернатор. – Вы соображаете, кто перед вами?

– Господин Костангериос, не будем мешать специалисту, – заступился Нилсак.

Вдруг один из экранов перестал блестеть, по нему пошла синеватая рябь.

– Есть! – крикнул Олег.

Аманда вскочила и подняла видеокамеру. Оживший экран находился во втором ряду сверху, так что все присутствующие могли следить за развитием событий, не заслоняя друг другу обзор.

– Вот они! – прошептал Гестен.

Илси и Карен вошли в пустое помещение и остановились. Изображение было не очень четким.

– Хорошо видно? – спросил из угла Олег.

– Сносно, – отозвалась Аманда. – Звука нет.

– Сейчас разберусь.

Кадр замер. Нилсак удобно развалился в кресле; губернатор, стоявший позади, выглядел озабоченным.

– Не желаете ли объехать вокруг Тренажера, господин Нилсак? – услыхал Норберт его голос. – Эти энтузиасты получили картинку, но больше ничего интересного не будет, а здесь душновато.

– Да нет, я хотел бы досмотреть, – возразил гость из столицы.

У дверей, где столпились бухгалтеры, хозяйственники и уборщицы – штатный персонал Тренажера, – возникло движение, и через секунду появилась Лионелла. Норберт заметил, как напряглось лицо отца.

– Вы скоро выпустите Илси из Тренажера? – оглядев собравшихся, резко спросила тетка. – Я каждый день буду сюда приезжать! Если вы напрашиваетесь на скандал, вы получите скандал! Пускать детей в Тренажер – это жертвоприношение, и я ваше заведение прикрою!

– Что это значит? – посмотрев в некотором замешательстве на губернатора, осведомился Нилсак.

– Это моя сестра, Лионелла Костангериос. Видите ли, она нервничает...

– Пусть нервничает потише.

– И нечего на меня орать! – крикнула Лионелла, повернувшись к ним – их негромкий диалог не ускользнул от ее внимания.

Нилсак поджал губы и с преувеличенно заинтересованным видом уставился на экран, а губернатор вскочил и, оттеснив тетку к стене, начал что-то ей шепотом втолковывать.

– А мне плевать, кто чей приближенный, я хочу нашу бедную девочку из душегубки спасти! – громко огрызалась тетка.

– Я уладил насчет звука, внимание! – предупредил Олег. – Аманда, вы готовы к съемке?

– Да.

Изображение на экране вновь ожило. Илси некоторое время молча озиралась, потом спросила:

– Зачем мы сюда приехали?

Она говорила подавленно и тихо, но, по крайней мере, не выглядела избитой, как Гестен.

– Это Чантеомский Тренажер, – отозвалась Карен. – Ты ведь хотела сюда попасть?

Илси не ответила.

– Я купила для тебя входной жетон и собиралась отдать его перед тем, как улечу домой. Я улетаю сегодня ночью. – Карен что-то вытащила из кармана куртки. – Вот он.

– Мне ничего от тебя не надо. – Голос девочки задрожал. – Я думала, что я тебе нужна... А тебе нужны только эти штуки, которые ты у меня забрала!

Карен сунула жетон в прорезь. Бесшумно разошлись створки бронированной двери. Дальше находился не то лифт, не то тамбур. Карен повернулась к Илси:

– Ты ведь этого хотела? Мне в любом случае нужно где-то тебя спрятать до отлета с Валены. Надеюсь, ты будешь довольна. Если не сейчас, то в будущем.

Стоя за креслом Джафара Нилсака – чтобы высокий гость не мог видеть его лица, – губернатор в бессильном бешенстве стискивал кулаки. Этот... «Антираспад» все испортил. Его объяснение насчет исчезновения дочери, такое солидное и убедительное, пошло псу под хвост!

– Ты меня обманывала. – Девочка на экране говорила еле слышно, словно в оцепенении. – Ты такая же, как все взрослые.

– Илси, это самое лучшее, что я могу для тебя сделать. Жетон я купила несколько дней назад. («Могла бы не повторять, мерзавка, – подумал губернатор, – Нилсак это уже слышал!») Я должна срочно вернуться домой. Может, когда-нибудь еще встретимся. Венеда мне понравилась. Знаешь, чем я занималась по ночам?

Девчонка не выказала интереса, но губернатор насторожился: ага, наконец-то проклятая шлюха сознается в своих похождениях!

– У вас тут слишком много подонков, – на ее лице появилась знакомая самоуверенная улыбка. – Я убивала их голыми руками. Захватывающий спорт!

Что?.. Убийца – его Карен?.. По спине у губернатора пробежал холодок.

– Твой отец любезно предупреждал меня обо всех полицейских операциях. А с лестницы он не падал, это я поставила ему фингал. Ты не сердишься?

Нет, Илси не сердилась, зато губернатор задыхался от гнева. Не будь здесь Джафара Нилсака, он приказал бы остановить трансляцию и устроил хорошую выволочку всем этим раздолбаям. Это ведь особая информация, связанная с его личными интересами, ее нельзя разглашать...

– Тренажер тебя ждет. – Карен взяла девочку за плечи.

– Мне ничего от тебя не надо! – вырвавшись и отступив, прошептала Илси.

Карен втолкнула ее в тамбур, створки сразу же закрылись. Изображение исчезло.

– Господа, прошу всех быть свидетелями: Илси не приобретала жетон на свои деньги! – раздался в тишине мальчишески-возбужденный голос Норберта. – Наша фирма не давала ей денег! Вы видели – жетон для нее купила Карен Мьян.

Ну вот, карьера отца висит на волоске, а этот оболтус думает только о своих ничтожных проблемах! Все они были противны губернатору: и Норберт, и серьезный круглолицый компьютерщик, и экстравагантно одетая чернокожая женщина с видеокамерой... и остальные свидетели его позора.

Джафар Нилсак сдержанно рассмеялся:

– Любопытная сценка. А вы говорили – интересного не будет!

Харо Костангериос не мог ничего сказать, язык примерз к небу. Не переставая посмеиваться, Джафар поднялся и вышел из зала.

– Папа, ты должен признать, что я не давал Илси полтора миллиона империалов, – опять принялся за свое Норберт.

Губернатор медленно повернулся в его сторону. Перед глазами висела кровавая пелена.

– Папа, ты сам видел, как все было...

Сделав несколько шагов, губернатор остановился перед Норбертом.

– Ну, спасибо, сынок, – произнес он свистящим шепотом. – Удружил!

– Папа, я не понимаю...

Кулак губернатора врезался в челюсть сына прежде, чем тот успел договорить. Пошатнувшись, Норберт рухнул в кресло. Этот недоумок никогда ничего не понимает... Переполненный ненавистью, губернатор направился к выходу, и персонал Тренажера поспешно расступился, освобождая дорогу.

– Если он выбил тебе зубы, «Антираспад» оплатит протезирование!

Эта фраза Аманды вырвала Норберта из забытья. Приоткрыв глаза, он увидал, словно в тумане, столпившихся вокруг людей.

– Порядок, парень приходит в себя, – объявил Мартин Паад. – Норберт, вы меня слышите?

– Слышу... – Он выпрямился в кресле, потрогал челюсть.

– А зубы как? – обеспокоенно спросила Аманда.

Он ощупал их кончиком языка.

– На месте.

– Тогда поехали, – предложил Паад. – Обсудим наши дела по дороге.

– Нечего больше обсуждать, – тихо вымолвил Гестен.– Мы проиграли: и я, и вы, и остальные... Все, кроме денорцев!

Прикоснувшись к пульту на манжете, он механически зашагал к выходу. Норберт тоже поднялся, стараясь не делать резких движений, чтобы голова не кружилась. В углу причитала тетка – то горько оплакивала «загубленную девочку, такую слабенькую и беззащитную», то принималась ругать персонал Тренажера («растаскивают продукты по домам и жрут втихомолку, а людей внутри одной гадостью кормят»), изредка вставляя: «Вы напросились на скандал – вот вам скандал! Я умею становиться в позу!» Исполнительный директор с угнетенным видом отошел в сторону, а две женщины из персонала, бухгалтер и уборщица, втянулись в перепалку, но сравняться с Лионеллой не могли, им не хватало азарта. Миновав длинный коридор с бело-голубой мозаикой на стенах и очутившись на свежем воздухе, Норберт вздохнул с облегчением. Челюсть слева тупо побаливала, других неприятных ощущений не было.

– Нор, я хочу тебе кое-что сказать, – поманив его за собой с таинственным видом, шепнула Аманда.

Они задержались, пропустив остальных вперед.

– Ты не обидишься? Энергетический вампир – твоя тетя Лионелла, я в таких делах разбираюсь. Один мудрый человек научил меня определять вампиров по биополю. Сейчас она не может дотянуться до Илси и поэтому плохо себя чувствует. У Тренажера, кроме всякой там брони, наверняка есть энергетическая защита, древние люди знали в этом толк.

– Ну да, может быть... – пожал плечами Норберт.

Представить тетку в роли вампира он никак не мог, несмотря на ее стервозный характер.

Мартин, Гестен и Олег ждали около спортивного белого автомобиля, арендованного Паадом. В последний раз оглянувшись на монументальную громадину Тренажера, Норберт направился к ним. Аманда пошла рядом, укоризненно вздохнув – видимо, угадала, что он не принял ее слова всерьез. Солнце уже успело подняться высоко, губернаторский лимузин с эскортом исчез. Вокруг расстилалось под пронзительно-голубым небом пустое пространство. Он подумал об Илси: можно ли считать, что для нее эта история закончилась хорошо? Да, она хотела попасть в Тренажер... но не таким образом. Будущее покажет, решил Норберт.

– Не беспокойтесь за свою сестру, с ней все будет в порядке, – взглянув на него, сказал Мартин. – В древних Тренажерах еще никто не погиб, не зафиксировано ни одного случая. Думаю, это пойдет ей на пользу.

– Надеюсь.

Хлопнула дверь, вслед за этим появилась Лионелла. Громко бормоча что-то насчет «отогретой змеи» и «всякой гадости, которую бедняжечке придется кушать», она двинулась к своей машине. Шофер поспешно выскочил навстречу хозяйке, распахнул заднюю дверцу.

– Разве там плохо кормят? – удивился Олег.

– Да нет, – рассмеялся Мартин, – кормят-то хорошо... Компьютер следит за рационом своих подопечных, если чего-то не хватает – синтезирует недостающие элементы, у него громадные ресурсы. Может, здешний персонал и ворует, но не в ущерб гостям Тренажера. Дело в том, что в программу входит одна не особо приятная тренировка... Чтобы выжить в любых условиях, человек должен научиться есть все, что угодно, лишь бы твой желудок мог это переварить. Ну и некоторое время питаешься неаппетитной дрянью... Не страшно.

– Какой кошмар, бедная Илси... – расстроенно вздохнула Аманда.

Они сели в машину, подождали, пока Гестен устроится поудобней – в своем сервокостюме тот занимал слишком много места, двигаясь неуклюже и скованно, – и помчались к подернутой солнечным маревом Венеде.

– Значит, зонд отправился на Денор, – заговорил Мартин Паад. – Карен – до мозга костей денорский олигарх, и как я сразу не сообразил... Я же видел, как она убила тигонца на Янде.

– А я кое-что вспомнила... – задумчиво произнесла Аманда. – Сейчас, когда увидела ее на экране в этой блестящей куртке! В кафе в Омунсонском парке она подходила к нашему столику, еще задела меня плечом, потом извинилась. Я ее не узнала, хотя однажды они с Илси приезжали к Нору. В парке на ней был патлатый белый парик с длинной челкой. Выходит, она заранее следила за Гестеном и воспользовалась, когда я отошла...

Мартин вдруг расхохотался, автомобиль вильнул к обочине.

– В чем дело? – сердито спросила Аманда.

– Гениально... – задыхаясь от смеха, Паад выровнял машину. – Вот это способ устранить телохранителя!

– Да что такое?

– Я понял, – уныло отозвался Гестен. – Она бросила вам в кофе таблетку мочегонного, а потом поставила пломбу на дверь вашей кабинки. Чем больше в людях агрессивного начала, тем извращенней они мыслят.

– Что?.. – прошептала директор «Антираспада». – Мочегонное? Мне в кофе?.. Ну, когда-нибудь она об этом пожалеет!

– Вот видите, Аманда, подростки тут ни при чем, – осторожно массируя челюсть, заметил Норберт. – Это сделал взрослый человек. На свой лад здравомыслящий.

– Нор, мы ей отомстим! – черные глаза Аманды сверкали, ноздри раздувались. – Ты – за свою сестру, а я – за мочегонное! Она еще хуже налоговых, даже те не позволяют себе таких выходок! Мы с тобой до нее доберемся!

– Карен, несомненно, прошла через Денорский Тренажер, – предупредил Паад.

– А на нашей стороне справедливость! Правда, ребятки?

За два года работы в «Антираспаде» Норберт достаточно хорошо изучил характер своего директора: Аманде сейчас необходимо спустить пар. В адрес налоговых инспекторов она еще и не так ругалась. Конечно же, никакой мести не будет: до Денора сначала нужно добраться, а межзвездные путешествия – удовольствие для богатых.

Мартин высадил их около дома и уехал, жизнерадостно попрощавшись. Они поднялись в квартиру; Аманда и Гестен сразу прошли в гостиную, сопровождаемые мягким гудением моторчиков сервокостюма.

– Как ты думаешь, ей там не одиноко? – тихо спросил Олег, повернувшись к Норберту в полутемной прихожей.

– Не знаю.

Его тоже беспокоил этот вопрос.

– Идите сюда! – позвала Аманда.

– Вы не выполнили условия нашего договора, – обвиняющим тоном произнес Гестен, когда оба вошли в комнату.

– Наш договор не предусматривал никаких неприятностей для моей сестры! – впившись взглядом в бледное морщинистое лицо Гестена, отчеканил Норберт. – Илси могла погибнуть из-за вашего чертова зонда, неужели до вас не дошло?!

– Вы не знаете, что такое мой зонд! – Гестен впервые за время их знакомства повысил голос. – Перед человечеством раскрывалась перспектива благословенного гармоничного будущего, и мы ее утратили! Вы этого не поймете, но речь шла о благе, которое перевешивает все остальное! Жизнь без агрессивных проявлений – что может быть прекрасней! Но вы – дети испорченного мира, вы неспособны это оценить...

Ткнув пальцем в кнопку на манжете, он вышел, ни на кого не взглянув. Хлопнула дверь. Сотрудники «Антираспада» молча стояли и смотрели друг на друга.

– Хотел бы я знать, что представляет из себя этот зонд и зачем он нужен, – сказал наконец Олег.

А Аманда убежденно прошептала:

– Наверное, это что-то очень хорошее!

Слух о том, что зонд Нуль-Излучателя захвачен денорским эмиссаром, распространился по «Бескану». Узнала об этом и Ксакан Смирл. Теперь она сидела в фойе на первом этаже, около слепленного из глянцевых фиолетовых шариков бекрийского растения, и ломала голову над тем, как бы отчитаться перед Советом Общин за потраченные деньги (а растратила она почти две трети суммы, выделенной на операцию). Если она не сумеет убедить Совет в целесообразности своих расходов, ее всенародно объявят индивидуалисткой-собственницей и сурово накажут. Мимо прошел один из чужих агентов, Ксакан проводила его завистливым взглядом: интересно, как эти непонятные самоуверенные люди ухитрились не спустить все свои наличные, очутившись на полной соблазнов Валене?.. Потом мысли опять вернулись к отчету. Ей придется совершить еще одно тяжкое преступление: утаить от Совета правду о своем порочном времяпрепровождении на Валене. Пока она здесь жила, она ела и пила все, что захочется, и покупала все подряд понравившиеся вещи – другие ючанийцы не должны об этом узнать! Подумав о возможном наказании, Ксакан содрогнулась.

Треснувшие ребра начали побаливать, Зеруат нажал на кнопку инъектора. Укол в предплечье, легкое жжение... и все, он вновь перестал ощущать свое измученное тело. Зато на манжете вспыхнула рубиновая точка: передозировка. При других обстоятельствах он не стал бы игнорировать сигнал, но сейчас надо принять решение, а боль отвлекает. Денорка сломала ему ребра, несильно ударив пальцами в грудную клетку, – вспоминая об этом, Зеруат испытывал чувство, подозрительно похожее на гнев.

«Агрессивность – великое зло, – пробормотал Ответственный по Безопасности заученную в раннем детстве ритуальную формулу. – Нужно отделить от своей души зло и послать его в небытие. Тот, кто на это неспособен, сам уходит в небытие – таков священный закон Раглоссы». Он начал медленно погружаться в темную печаль, отталкивая гнев и одновременно повторяя про себя, что прощает денорского эмиссара... Наконец в голове прояснилось, а в душе воцарилось безрадостное спокойствие. Тренированный мозг Зеруата, как это не раз бывало и раньше, справился с опасным состоянием. Теперь можно подумать.

Зонд и брелок у денорцев, но Зеруат запомнил... да, он почти уверен, что запомнил правильно схему с того листка. А ее вначале надо расшифровать... Самая важная часть Нуль-Излучателя – пульт – достанется тому, кто успеет первым. Получается, что ему все еще нужен «Антираспад»... Компьютерщик у них весьма одаренный, пусть он и займется расшифровкой. Аманда и Норберт – люди на свой лад надежные. По крайней мере, они не делали попыток ограбить своего нанимателя. Зеруату категорически не хотелось искать новых телохранителей: в агрессивных мирах всегда есть риск нарваться на преступников. Кроме того, Аманда охвачена жаждой мести... да и Норберт, наверное, тоже. Типичная для агрессивных существ реакция, грех этим не воспользоваться.

Итак, решение принято. Зеруат прикоснулся к пульту – сработала автоматика сервокостюма, его тело выпрямилось, – распахнул дверь своей комнаты и позвал Аманду.

Глава 7

– Такого я уж точно не ждал... – справившись с замешательством, произнес Олег. – Я-то думал, что он потребует неустойку.

Норберт молчал, его тоже огорошило новое предложение Гестена.

– Надо соглашаться, ребятки, – умоляюще глядя на своих подчиненных, сказала Аманда. – Мы побываем в чужих мирах, накопим капитал и займемся серьезным бизнесом! Гестен обещает хорошо заплатить, а если мы на какой-нибудь необитаемой планете найдем древнюю свалку промышленных отходов, мы разбогатеем! Ну неужели вы совсем не авантюристы?

Все трое сидели на кухне, а клиент пил чай в гостиной.

– Губернатор нам все равно житья не даст, – добавила Аманда. – Мы его так осрамили, даже вспоминать страшно... Как ты считаешь, Нор, он останется губернатором?

– Девять из десяти, что останется, – криво усмехнулся Норберт. – Я его знаю.

– Ну вот... И кроме того, мы просто обязаны помочь Гестену. – Она понизила голос. – Вы слыхали, что он говорил про зонд? Насчет гармоничного будущего, прекрасной жизни для человечества... Мы ведь «Антираспад», и раз у Гестена такая хорошая цель – мы должны быть на его стороне! Мы просто не имеем права его бросать.

– Аманда, вы идеалистка, – заметил Олег.

– Да, я идеалистка! – Она с вызовом вскинула голову. – И отрицать этого не собираюсь.

– Один раз мы уже подвели Гестена, – напомнил Норберт. – И еще подведем, мы ведь на самом деле не крутые... А у меня тут сестра. Кого я в первую очередь не должен бросать, так это ее.

– Во-первых, мы его больше не подведем! – сердито возразила Аманда. – Мы станем крутыми, я завтра же куплю тренировочный пистолет с мишенью и какой-нибудь дешевый самоучитель по рукопашному бою. («Черт, как у нее все просто», – подумал Норберт.) Во-вторых, твоя сестра выйдет из Тренажера не раньше чем через год, и за это время тебе надо побольше заработать, чтобы забрать ее к себе. Гестен предлагает нам такую возможность! Если вы струсили, я одна с ним полечу и потом вернусь на Валену с чемоданом империалов. Ребятки, у «Антираспада» еще не было такого шанса! Решайте, а то Гестен кого-нибудь другого наймет...

– Пожалуй, я согласен, – уступил Олег. – Он говорил о какой-то сложной компьютерной задаче... Интересно попробовать.

– Я тоже, – кивнул Норберт.

Аманда права: если у него будут деньги, он сможет позаботиться об Илси. Да и чужие миры стоят того, чтобы на них посмотреть.

– Тогда пошли, – позвала Аманда.

Распахнув дверь в гостиную, она громко объявила:

– Господин Гестен, мы согласны!

– Я рад, – со стуком поставив чашку на стеклянный столик, отозвался Гестен. – Отправляемся завтра вечером, будьте готовы.

– У нас так мало времени? – Аманда озабоченно взглянула на Норберта с Олегом. – Нам надо зарегистрировать отбытие, сдать на хранение компьютер, законсервировать наши квартиры, решить вопрос насчет офиса, и все это стоит денег...

– Деньги я выдам. – Клиент дотронулся до манжеты и устало откинулся на спинку дивана. – Просто назовите цифру, и все. В крайнем случае отложим вылет до послезавтра, хоть это и нежелательно. Время для нас драгоценно, постарайтесь успеть.

– Мы должны указать в документах, на какую планету улетаем...

– Укажите Цимлу.

– Мы полетим туда? – вмешался Норберт.

– Я сказал – укажите Цимлу. – Гестен прикрыл глаза, помолчал, потом добавил: – Я вам хорошо плачу, но вы должны беспрекословно выполнять все мои требования.

Олег выступил вперед:

– Чтобы расшифровать ваш документ, мне понадобится компьютер.

– Когда прилетим на место, вы получите компьютер. Это древняя машина, более мощная, чем та, в вашем офисе... Идите! – Норберт заметил, что голос клиента слегка дрожит. – Вы должны поторопиться – ради будущего, ради всего на свете...

Закончив напутствие на такой патетической ноте, Гестен беспомощно дернулся в своем громоздком сервокостюме, но потом, вспомнив, прикоснулся к пульту и сменил позу.

– У вас тут отсталая медицина... – пробормотал он себе под нос. – Ничего, дома меня подлечат... Не тяните со своими делами, крайний срок – послезавтра.

– А что будем делать с рыбьими хвостами? – спросил Норберт уже в коридоре. – Покупателей нет.

– Выкинем на помойку, пусть их кошки съедят. – Аманда глубоко вздохнула. – Ребятки, я всю жизнь ждала этого дня!

Сотрудники «Антираспада» попросили на расходы пятнадцать тысяч валедоров, и Зеруат выдал им деньги, не торгуясь. Очень возможно, что его надули, но Ответственный по Безопасности не собирался требовать отчета. Несколько столетий назад Теневой Сенат Раглоссы открыл счета почти во всех инопланетных банках, на всякий случай. Мудрое и дальновидное решение, как и все решения Теневого Сената. Сейчас накопившиеся капиталы находились в распоряжении Зеруата. Главное – успех миссии, экономить незачем. После того как Раглосса останется одна в обновленной Галактике, эти вклады никому не понадобятся, да и сами банки исчезнут вместе с агрессивными цивилизациями. Зеруат с невеселой усмешкой подумал, до чего наивны его телохранители: им суждено уничтожить свой собственный мир, но они об этом не подозревают.

Харо Костангериос все-таки сумел оправиться от шока и сделать вид, что ничего особенного не произошло. На то он и губернатор. Любой другой на его месте сломался бы, а он как ни в чем не бывало катал Нилсака по городу, угощал роскошными обедами, остроумно шутил, сетовал на тугодумие и нерасторопность своих подчиненных – короче, оставался на высоте. Карнавал продолжался, обстановка в городе была на удивление спокойная: после того как Карен Мьян улетела, серийные убийства прекратились, и вдобавок заметно уменьшилось число обычных для Венеды ночных происшествий криминального толка – обитатели дна, которых никто не проинформировал о том, что убийца покинула Валену, старались лишний раз не высовываться. Губернатору это было на руку: он заверил Нилсака, что успешно борется с преступностью, особенно в последнее время, вот и статистика налицо... На высокого гостя цифры произвели должное впечатление. Были и досадные факты: вслед за Карен отправилось восвояси еще два десятка инопланетных туристов, а те, кто остался, понемногу перебирались из «Бескана» в более дешевые отели. «Бескан» себя не окупил, карнавал тоже... Расстроенный губернатор вовремя вспомнил о том, что совсем недавно повысил налог с оборота для частных предприятий с семидесяти процентов до восьмидесяти пяти: эта мера должна спасти положение. Он надеялся, что Нилсак проявит объективность и оценит его незаурядные административные способности.

Норберт не давал о себе знать, и в конце концов Харо Костангериос велел секретарю выяснить, чем этот сукин сын занимается. Каково же было изумление губернатора, когда ему доложили, что его отпрыск вместе с другими «антираспадовцами» отбыл на Цимлу!

Путь до Цимлы включал в себя три пересадки: на Янде, на Алзоне и на Руве.

Янда была раскаленным безводным миром; ее алые, розовые, шоколадные, золотисто-желтые пески ослепительно сверкали под безоблачным небом. Пока Аманда восхищалась красотой пейзажа, а Норберт, щурясь, прикидывал, сколько времени тут можно продержаться без темных очков, Олег задал одному из сотрудников Гипортала вопрос: если на Янде нет лесов, откуда в атмосфере кислород? Оказалось, леса есть в северных и южных широтах; их посадили около трех тысячелетий назад по распоряжению императора – после того как установленные на полюсах планеты мощные преобразователи насытили атмосферу достаточным количеством кислорода, – а до этого работавшим здесь людям приходилось носить дыхательные маски. «Для Гипортала в зоне насаждений не те условия», – уклончиво ответил сотрудник на второй вопрос и отошел.

– Нет смысла спрашивать землян о Гиперпространственной Системе, – скорбно заметил Гестен. – Ведь это их монополия! Пошли.

Сняли один номер на четверых: клиент хотел, чтобы телохранители безотлучно находились при нем (после того, что ему пришлось пережить в Омунсонском парке, Норберта это не удивляло).

На Алзоне повторилась та же история. Здешний Гипортал находился неподалеку от Риашата – города, чьи хрустальные контуры вырисовывались на горизонте; туда уходила автострада, очерченная двумя каемками желтого с лиловыми вкраплениями кустарника (в этом полушарии Алзоны была осень). По автостраде мчались бесшумные скоростные автомобили, в небе висело множество магнитопланов, а порой стремительно скользили аппараты, каких на Валене Норберт ни разу не видел. В отеле Гипортала почти никого не осталось – транзитные пассажиры отправились в Риашат. Гестен от экскурсии наотрез отказался и телохранителей не пустил.

– Мы подождем рейса здесь. Не будем рисковать.

– Да какой тут риск? – начал спорить Норберт. – Это ведь Алзона, сердце бывшей Империи! Она входит в первую десятку высокоразвитых миров...

– Я все это знаю, Норберт. – Гестен попытался махнуть рукой, но забыл, что на нем сервокостюм, и сумел только вяло пошевелить кистью. – Высокоразвитый – еще не значит высокоцивилизованный. Денор тоже входит в пресловутую первую десятку, и вот вам результат... – Он скосил глаза на свой костюм и устало вздохнул. – Никаких прогулок! На территории Гипортала нам ничего не угрожает, земляне следят за порядком. А дальше начинается хищный мир, вроде вашей Валены, населенный двуногими... – он запнулся, подыскивая достаточно впечатляющее сравнение, – ...двуногими котами!

Прикрыв ладонью рот, Норберт сделал вид, что кашляет. Аманда отступила за спину клиента, ее черное лицо расплылось в улыбке.

– Может, меня отпустите? – спросил Олег, сумевший остаться серьезным. – Я ведь не телохранитель, а компьютерщик.

– Вот именно, и я не хочу потерять компьютерщика. Я нанял вас не для этого!

Норберт, Олег и Аманда по очереди смотрели на далекий Риашат в бинокль из лоджии своего номера: блестящие шпили, небоскребы, пилоны монорельса, здания-призмы... Гестен сидел в комнате и пил лекарственный чай – его чужие города не интересовали.

На Руве, планете, колонизованной лайколимами, пассажирам выдали кислородные маски. Пока шла посадка в автобус, который должен был доставить людей к мерцавшему вдали прозрачному пузырю – защитному куполу, накрывающему постройки Гипортала, – Норберт успел заметить, что воздух здесь ощутимо едкий, сырой, а видимость на редкость плохая. Отдаленные предметы выглядели деформированными, размытыми, с неба свешивались туманные белесовато-серые полотнища – они искажали перспективу и не имели ничего общего ни с одним из известных Норберту атмосферных явлений. Сила тяжести определенно была меньше, чем на Валене, Янде или Алзоне.

После того как автобус миновал шлюзовую камеру, он по примеру других пассажиров стянул маску и повесил на грудь. Под куполом воздух был сухой, немного спертый, но кожу не раздражал. Легкий ветерок взъерошил волосы Норберта и взметнул черную гриву Аманды – работали кондиционеры. Женщина в униформе Гипортала объявила в микрофон, что всем новоприбывшим рекомендуется тщательно вымыть открытые участки кожи и воспользоваться антиаллергенным кремом.

– Вам придется мне помочь, – требовательно напомнил Гестен.

Здания землян были облицованы глазированной плиткой теплых тонов – солнечно-желтой, голубой, вишневой; вокруг зеленели небольшие аккуратные газоны, пестрели клумбы. Этот островок привычных для человеческого глаза ярких красок занимал около трех квадратных километров, а снаружи, за куполом, колыхалась белесая хмарь.

Выполнив гигиенические процедуры и перекусив, сотрудники «Антираспада» объявили, что идут гулять; Гестен пытался протестовать, но потом понял, что не сможет подавить бунт, и потащился вместе с ними. После столкновения с денорским эмиссаром он боялся оставаться в одиночестве, и Норберта порой мучила совесть: клиент пока еще не знает, что это он сдуру проболтался... В конце концов он решил, что теперь будет отстаивать интересы Гестена, как свои собственные, и таким образом исправит сделанную ошибку. Вчетвером дошли до прозрачной стены – вот и вся прогулка. Довольно много народу бродило по кольцевой дорожке, вглядываясь в туманный мир за куполом.

– Люди излишне любопытны, – с осуждением, как показалось Норберту, вздохнул Гестен.

– Но ведь всем хочется увидеть Руву! – заступилась Аманда.

– Увидеть Руву! – Клиент суховато рассмеялся. – Мы – представители человеческой расы, мы ничего здесь не увидим. Рува от нас ускользает. Для того чтобы видеть ее такой, как есть, надо родиться лайколимом. У них иные органы восприятия.

Вдали вырисовывалось нечто темное – постройки? растения? скалы? Из-за странных атмосферных фокусов Норберт не мог определить, движется оно или стоит на месте. Он не заметил в низком водянистом небе ни одной птицы, зато из рыхлой, покрытой игольчатыми серыми кристалликами почвы то и дело вылезали небольшие бледно-зеленые шарики и тут же лопались, как мыльные пузыри.

– Что это, вы не знаете? – спросил он у Гестена.

– Что-то местное, – отозвался тот равнодушно. – Все еще не насмотрелись?

– Вон лайколим! – воскликнула вдруг Аманда.

Существо, возникшее по ту сторону стены, походило на белесого многоногого паука двухметровой высоты – или на изящную ажурную беседку с подвешенным к потолку мешком. Из «мешка» торчали тонкие суставчатые конечности, не достававшие до земли, также на нем имелись покрытые свалявшимся пухом выросты сложной формы и блестели симметрично расположенные черные бусинки (глаза? ювелирные украшения?). Раньше Норберт видел лайколимов только на рисунках и фотографиях, однако рисунки были упрощенно-схематичными, а фотографии не давали полного представления. Несколько секунд лайколим пританцовывал на месте, потом исчез – словно растаял в изменчивой туманной дали.

– У меня от этого ландшафта кружится голова, – жалобно призналась Аманда.

– Тогда пойдемте в отель, – с явным облегчением предложил Гестен.

Цимла производила впечатление захолустной планеты – какой она и была на самом деле. В эпоху Империи она специализировалась на сельскохозяйственной продукции, и традиции сохранились до сих пор, несмотря на то что на Цимле давно уже возникли и своя промышленность, и крупные города (правда, ни один из них не мог сравняться даже с Венедой, не говоря уж о Соледаде). Цимлианским городам не хватало хаотичности и размаха. Лишенные архитектурных изысков, добротно построенные здания, широкие, обсаженные деревьями улицы, не очень оживленное движение транспорта – все несло на себе отпечаток фермерского здравомыслия. Таким был Трив, столица планеты. Гипортал располагался поблизости от Трива. Выполнив все необходимые формальности, Гестен и его спутники поехали в город. Гестен велел таксисту остановиться около аэроагентства и взял четыре билета на магнитоплан до Хизелы.

– Что мы будем делать в Хизеле? – поинтересовалась Аманда.

– Ваша задача – охранять меня, а не задавать вопросы, – одернул ее клиент.

После Рувы Цимла радовала глаз темно-голубым небом, ярким солнцем, пышной растительностью лиловатого оттенка и великолепными овощами и фруктами по баснословно низким ценам.

– На обратном пути купим здесь побольше фруктов, – решила Аманда. – Столько, сколько сможем забрать. Это не рыбьи хвосты, а верная прибыль!

Неподалеку от Хизелы находился космопорт. Вначале Норберту показалось маловероятным, чтобы Гестен, при его-то осторожности и боязливости, предпочел путешествие на звездолете броску через гиперканал (если учесть, что последние безопасней, дешевле и дают громадный выигрыш во времени), но когда вся компания оказалась на борту корабля, сомнения рассеялись.

– Куда мы полетим? – задал он вопрос, вертевшийся у всех на языке.

– На мою планету, – лаконично ответил Гестен. – Это все, что вам следует знать.

Путешествие от Цимлы до Раглоссы заняло около двух месяцев. Зеруата донимали плохое самочувствие и боль в избитом теле, а также постоянная тревога: вдруг двигатели откажут, или выйдет из строя навигационный компьютер, или разгерметизация... Космос – не для человека. Но Теневой Сенат давно уже закрыл Гипортал и выдворил с Раглоссы всех земных специалистов – это не мешало раглоссианам пользоваться малым почтовым гиперканалом (за что корыстные земляне драли втридорога) и одновременно обеспечивало изоляцию. Правда, кое-какие минусы были. Если бы не двухмесячная задержка, Зеруат прибыл бы на Валену первым, значительно опередив других эмиссаров, и тогда Раглосса не потеряла бы зонд... Подумав об этом, он горько вздохнул: за все приходится платить.

Сотрудники «Антираспада» превратили один из пустующих грузовых отсеков в зал для тренировок и ежедневно предавались агрессивным занятиям: стреляли из пистолета по мишени, метали ножи, отрабатывали отвратительные приемы рукопашного боя, а иногда били друг друга или подвешенную к потолку грушу с песком. Все это действовало на нервы и самому Зеруату, и членам команды.

– Они как дикие звери! – заметил однажды помощник капитана. – Злые, потные, возбужденные... Зачем мы везем их на Раглоссу, господин? Их место – в небытии.

– Они мне нужны, – устало вздохнул Зеруат. – Для того чтобы выжить и сделать свое дело в агрессивных мирах, надо иметь защитников – именно таких, злобных. После того как они мне помогут, они уйдут в небытие... но не раньше.

На всякий случай он запретил членам команды смотреть на тренировки своих телохранителей, и те подчинились. Раглоссиане умели беспрекословно повиноваться.

Зеруат с нарастающим беспокойством думал о том, что еще два месяца потеряно. Вдруг денорцы за это время успеют расшифровать схему и доберутся до пульта? Тогда все пропало. Он просыпался с этой мыслью по ночам в холодном поту. От переживаний начинали ныть переломы и ушибы, которыми он был обязан денорскому эмиссару. Больше всего Зеруата страшила перспектива прилететь на Раглоссу – и узнать, что он проиграл.

Здание с толстыми стенами и зарешеченными окошками больше походило на тюрьму, чем на «отель», как упорно именовал его Гестен. Когда Олег сказал об этом вслух, Норберт и Аманда согласились.

– Влипли, – процедил Норберт. – Попробуем сбежать?

– Да я пошутил насчет тюрьмы, – произнеся эту фразу громким, нарочито веселым голосом, компьютерщик скроил многозначительную мину и приложил палец к губам, потом продолжил: – Постройка такая капитальная... Нам ведь объяснили, что мы должны пройти карантин. Вдруг мы инфекцию с собой привезли? Нехорошо будет, если кого-нибудь заразим.

Подозревает, что нас подслушивают, сообразил Норберт и кивнул. Аманда тоже поняла, но раздраженно проворчала:

– Я думаю, у них тут своих инфекций хватает! Кругом столько мышей и крыс, что наступить некуда. Сегодня утром эти твари сожрали мой завтрак, пока я массировала лицо перед зеркалом. Просто напасть какая-то!

– Это логично, раз на планете нет собак и кошек, – заметил Норберт. – Пользуйтесь колпаком, он специально для этого.

Еда к ним приезжала по конвейеру через оконце в стене, на подносах, накрытых прозрачными колпаками.

– Я не привыкла! – Аманда тряхнула копной черных с проседью волос. – Да, я не привыкла к тому, что мою пищу кто-нибудь слопает, стоит мне на секунду отвернуться! И привыкать не хочу! Не понимаю: что им мешает завести кошек?

– Котофобия, – усмехнулся Олег. – Если тут все такие же, как наш босс...

– Ох, и влипли... – тяжело вздохнула Аманда.

– Да все нормально, – попытался утешить ее Норберт. – Как только Гестен закончит лечение, а Олег расшифрует схему, мы улетим. Здесь мы временные гости, можно потерпеть.

– Ребятки, здесь нехорошее биополе, я это чувствую! Я знаю, вы несерьезно к этому относитесь, но есть не только видимый мир. Может, кошки тут просто не могут жить... Между прочим, это плохой признак! У вас нет ощущения... ну, смутного такого ощущения, будто что-то не так?

– Если не считать изоляции, не знаю. – Олег пожал плечами. – Кормят досыта, помещение приличное... Учтите, я все время вожусь с этой головоломкой, ни одна программа ее не берет – могу чего-нибудь не заметить.

– А у меня есть, – сказал Норберт.

Аманда взглянула на него недоверчиво: она привыкла к его скептицизму и на поддержку не рассчитывала.

– Что именно? – заинтересовался Олег, тоже слегка удивленный.

– Посмотрите туда. – Норберт указал на окно, забранное нарядной решеткой из блестящего белого металла.

За окном расстилался ухоженный светло-зеленый газон, на нем играла стайка ребятишек лет десяти-двенадцати. Дальше росли яблони с округлыми кронами – возможно, они скрывали шоссе, – а еще дальше поднимались голые рыжевато-бурые холмы, безжизненные, похожие друг на друга.

– Ну и что? – Олег хмыкнул. – Ясно, что наш отель находится на окраине поселения и окна выходят туда, где нет ничего примечательного. Изоляция.

– Такие места есть и на Валене, – пробормотала Аманда.

– Я не об этом. – Норберт ощутил слабое нетерпение оттого, что оба не улавливают очевидного. – Вы не присматривались к детям?

– Дети как дети, – поглядев на них некоторое время, высказался компьютерщик.

– Не совсем. Я наблюдал за ними в бинокль: все до одного тихие, грустные, вялые. Именно такой была моя сестра, мне с трудом удавалось ее растормошить. Я говорю «была», потому что не знаю, какой она станет теперь, после Тренажера. Но если дети здесь – вроде Илси, взрослые у меня доверия не вызывают.

Олег смотрел задумчиво (такое выражение у него появлялось, когда он начинал анализировать поступившую информацию), Аманда – испуганно.

– Может, я взял неверные данные, – добавил Норберт. – Может, они перенесли какую-то тяжелую потерю и поэтому находятся в подавленном состоянии. Трудно судить о целом мире по виду из окошка.

– Ребятки, мы даже не знаем, где мы! – прошептала Аманда.

Гестен так и не сказал, как называется его планета, и эта таинственность угнетала всех троих не меньше, чем заключение в «отеле».

– Пойду работать, – нарушил паузу Олег. – Чем раньше я разберусь с шифровкой, тем скорее отсюда уберемся.

– Потренируемся? – предложил Норберт.

Аманда не стала возражать, и они прошли в зал для тренировок. Условия тут и правда были неплохие (если сбросить со счета мышей и крыс) – «Антираспад» занимал целый блок на втором этаже «отеля»: три комнаты, каждая с отдельным туалетом и душевой, просторный коридор, рабочий кабинет с компьютером (для Олега), спортзал и общий холл. В конце коридора находились двойные металлические двери, с неким подобием шлюзовой камеры между первой и второй парой створок. В холле – оконце, через которое доставлялась еда, опять же защищенное массивными бронированными створками. В остальном обстановка была отнюдь не тюремная: кремовые стены, изящные стеклянные плафоны, салатного цвета жалюзи с золотистыми цепочками, удобная пластиковая мебель неброской, но приятной расцветки. Правда, тот факт, что привезли их сюда из космопорта ночью, в закрытом фургоне без окон, наводил сотрудников «Антираспада» на невеселые размышления.

– Все-таки мы нужны Гестену, – вздохнула Аманда перед тем, как встать в стойку. – Вон сколько денег он выложил... И цель у него хорошая – помнишь, как он говорил про счастливое будущее для человечества?

– Под счастливым будущим каждый понимает свое.

– Узнаем, когда найдем для него то, что он ищет.

Начали отрабатывать приемы. Норберт подозревал, что какой-нибудь мастер рукопашного боя, поглядев на них, от души расхохотался бы либо семиэтажно выругался – в зависимости от своего настроения на данный момент. На их счастье, мастеров поблизости не было. Аманда атаковала воодушевленно и неумело, Норберт старался выполнять все движения в точности по учебнику, однако ни на секунду не забывал о том, что его партнер – немолодая женщина: опасаясь сделать ей больно, он не доводил приемы до конца. С Олегом получалось лучше, но Олег сейчас с утра до вечера сидел за компьютером. Зато в стрельбе по мишени и в метании ножа Норберт и Аманда заметно преуспели.

– Вот видишь, Нор, мы настоящие профессионалы! – замахиваясь на него и сразу отскакивая назад, радостно констатировала Аманда. – Вон как быстро научились! Гестен будет доволен. Поставь блок, сейчас я тебя стукну!

Норберт поставил блок, внимательно следя за своей рукой – он хотел добиться, чтобы все выходило, как на картинках в пособии. Кажется, уже близко... Лишь бы тут не оказалось замаскированной видеоаппаратуры – ведь тогда Гестен поймет, что они не те, за кого себя выдают, и вышвырнет их, да еще деньги назад потребует.

После того как экран погас, члены Теневого Сената некоторое время молчали.

– Тонкая игра! – вымолвил наконец Ответственный за Финансовое Благополучие. – Весьма тонкая... Они догадались, что мы за ними наблюдаем, и стремятся ввести нас в заблуждение, притворяются неопасными. Чего они хотят?

– Покинуть отель, – отозвался Зеруат. – Жители агрессивных миров патологически любопытны. Я принял меры, они оттуда не выйдут. Мои телохранители по-своему хитроумны... Обратите особое внимание на их тренировки: во-первых, они поддерживают себя в хорошей физической форме, во-вторых, тщательно утаивают свою истинную боевую технику – можно подумать, что кто-то из раглоссиан способен этим заинтересоваться! – Он не сдержал слабого смешка, другие сенаторы тоже заулыбались. – В-третьих, пытаются убедить нас в том, что они плохие бойцы, а значит, не обязательно держать их взаперти. Они похожи на испорченных лживых детей.

Заседание Теневого Сената проходило в сером зале без окон, залитом неярким светом овальных матовых плафонов. Мягкие кресла располагались полукругом перед огромным, в полстены, экраном; возле каждого находились индивидуальный дистанционный компьютер-диагност и аптечка – сенаторы были людьми пожилыми, нередко с подорванным здоровьем, а простые смертные, включая медиков, по давней традиции в этот зал не допускались. Пол, потолок и стены покрывал толстый слой специального звукопоглощающего материала. Полулежа в своем кресле, Зеруат зорко наблюдал за лицами коллег, такими же морщинистыми, усталыми и непроницаемыми, как его собственное лицо. Пока все шло неплохо. Раглоссианские врачи привели в порядок его многострадальное тело, и он смог снять сервокостюм. Активность денорцев не выходит за рамки обычного – следовательно, есть надежда, что те до сих пор не завладели пультом Нуль-Излучателя. Лишь бы компьютерщик «Антирас-пада» не подвел... Порой Зеруата начинали одолевать сомнения: а что, если память сыграла с ним злую шутку и он воспроизвел схему-шифровку неправильно? Тогда Олег может возиться с ней хоть целую вечность – результата не будет. От этой мысли между лопаток начинали ползать мурашки.

– Им не нравится Раглосса, – исчезающе-глухим голосом заговорил Ответственный по Воспитанию (он сидел далеко от Зеруата, а в этом зале все звуки словно гасли). – Их высказывания в адрес нашего мира негативны. Хотя к вам, коллега, они проявляют определенную лояльность. Что мы будем делать с ними потом, после достижения цели?

– Их примет небытие, – печально ответил Зеруат. – Не забывайте, коллеги, наша цель – исчезновение всех агрессивных миров.

– А вдруг мы упустим Нуль-Излучатель? Стоит предусмотреть и такую возможность... – сенатор умолк и обвел остальных многозначительным взглядом.

– Мои телохранители в любом случае уйдут в небытие. Во имя всеобщего покоя, – пробормотав ритуальную фразу, Зеруат скорбно наклонил голову, остальные последовали его примеру.

После небольшой паузы Теневой Сенат перешел к другим вопросам: поддержка экологического равновесия в парках (без постоянной заботы деревья чахли и погибали); плановое истребление мышей, крыс и бытовых насекомых в тех регионах, где они расплодились сверх допустимой нормы; утверждение нового секретного циркуляра о добавлении в питьевую воду препаратов класса «Х»; объявление персоной нон грата земного посла, который, воспользовавшись дипломатическим иммунитетом, тайком привез на Раглоссу кота (хорошо еще, что не пару) – хищник сбежал из посольства и до сих пор прячется в окрестных подвалах, а сотрудники районной Службы Безопасности никак не могут его выловить (Зеруат содрогнулся, но потом вспомнил, что его вилла находится далеко от земного посольства; видно было, что его коллегам тоже не по себе, да оно и понятно – прямо готовый сюжет для фильма ужасов, вроде тех, что он смотрел на Валене!); разработка более эффективной программы перевоспитания детей, чьи тесты указывают на присутствие латентных агрессивных наклонностей... Прения проходили тихо и вежливо, неизменно заканчиваясь всеобщим согласием. В конце заседания слово взял Ответственный по Здравоохранению:

– Я бы все-таки предложил вам, коллеги, проявить больше беспокойства по поводу инопланетян. Они слишком изощренно и последовательно лгут, изображая неумелых бойцов, а мы не знаем, что у них на уме. Если некто затеял такую игру, он наверняка заранее разработал план... Вы понимаете, куда я клоню?

– Я уверен, что смогу их контролировать, коллега. – Зеруата охватили неприятные предчувствия, однако он постарался, чтобы голос прозвучал твердо. – Они алчны, и я обещал им, что хорошо заплачу, – таким образом, я остаюсь хозяином положения.

– И все-таки они опасны. Непредсказуемо опасны. Нам стоило бы регулярно добавлять в их рацион препараты класса «Х», как вы полагаете?

– Нельзя, коллега, – терпеливо возразил Зеруат. – Ведь тогда они не смогут выполнить свое предназначение. Мне нужны агрессивные телохранители, способные дать отпор другим агрессивным существам!

– Вы избрали рискованный путь.

– Быть может, вы хотели бы меня заменить? – начиная сердиться, спросил Зеруат.

– Безопасность – ваша сфера, коллега, – сразу пошел на попятную оппонент.

– Вот именно. Мои телохранители не должны получать никаких препаратов класса «Х», ни единой крупицы! Если их агрессивность понизится, они могут проявить нерешительность в экстремальной ситуации – и тогда мы потеряем Нуль-Излучатель.

Больше никто не пытался спорить. Сенаторы начали по очереди произносить ритуальные фразы прощания, и тут на подлокотнике кресла Зеруата вспыхнул голубой глазок. Он нажал на кнопку, стараясь не поддаваться тревоге: раз кто-то из подчиненных беспокоит его здесь, в святая святых, – сообщение экстренное.

– Информация для Ответственного по Безопасности, – произнес молодой голос. – Инопланетянин закончил расшифровку схемы, его машина только что передала результат. Объект находится на Рчеаде.

Те, кто сидел близко к Зеруату, молча переглядывались, остальные ждали, стараясь не проявлять явных признаков нетерпения.

– Пульт на Рчеаде! – объявил Зеруат – громко, чтоб услыхали все. – Никаких препаратов класса «Х» моим телохранителям! – и прошептал, уже ни к кому не обращаясь: – Значит, придется лететь на Рчеад...

Рчеад, планета-гигант с малой плотностью, четвертая по счету в системе желтого карлика Инез-2931, была отвоевана у бекров в эпоху поздней Империи. Мир из числа отсталых, слаборазвитых – там нет даже единого всепланетного правительства. Агрессивные существа вроде слакиан, денорцев, тигонцев или тех же бекров использовали Рчеад как источник полезных ископаемых, а заодно как арену для стычек. Гипортал там не удалось построить из-за неких неблагоприятных условий (земляне, по своему обыкновению, не вдавались в подробности). Сколько Зеруат ни размышлял, у него не возникало никаких догадок насчет того, каким образом туда занесло пульт Нуль-Излучателя. Два последних императора были недееспособны, их приближенные разделились на несколько десятков группировок и фракций, которые вели между собой непрерывную тихую войну. Конечно, от той поры сохранилось множество документов, но все они, помимо правдивой информации, содержали больший или меньший процент лжи, не говоря уж о сфальсифицированных материалах.

Чтоб отвлечься от тревожных мыслей, Зеруат стал смотреть в окно. Его бронированный автомобиль с поляризованными стеклами на малой скорости миновал ворота Заповедного парка, в глубине которого пряталось за деревьями несколько идиллических белых павильончиков – там находились лифты, связывающие подземные правительственные здания с внешним миром; дисциплинированные раглоссиане знали, что простым гражданам заходить в Заповедный парк нельзя, и никто из них не нарушал запрета. Выехал на одетую в темный камень набережную канала. Неподвижная вода ослепительно блестела, на другой стороне виднелись здания инопланетных посольств. К сожалению, Раглосса не может позволить себе полную изоляцию, кое-кого приходится терпеть.

Подумав о преступлении земного посла (а также о том, что ему, Ответственному по Безопасности, своевременно не доложили об этом факте: он узнал о нем сегодня, из доклада Куратора Общественного Спокойствия), Зеруат нахмурился и пожевал губами: надо устроить заместителям головомойку. Во-первых, каким бы ни было состояние его здоровья, они обязаны держать его в курсе всех мало-мальски значимых событий; во-вторых, что-то слишком долго возятся... Кот в городе – это опасно. Он ловит и пожирает надоедливых грызунов, и люди, глядя на него, начнут думать, что агрессивность – не всегда плохое качество. А это самая настоящая идеологическая инфекция... Хорошо бы он взбесился и кого-нибудь покусал – тогда раглоссиане лишний раз убедятся в том, что полезных хищников не бывает. Зеруат достал из кармана электронный блокнот, сделал пометку: надо, чтобы кот взбесился. Конечно, будут пострадавшие, но иногда приходится кем-то пожертвовать ради общего блага. Святая ложь – это совсем не то, что ложь для собственной выгоды. Он тяжело вздохнул, ссутулился, почти физически ощущая на своих старых плечах груз неимоверной ответственности.

Отель находился на окраине Кивона, в конце аккуратной длинной улицы, припорошенной рыжеватой пылью, которую ветер приносил с холмов. Выслушав отчет начальника охраны, Зеруат поднялся на второй этаж. Внутренние створки раздвинулись перед ним лишь после того, как внешние с лязгом захлопнулись за спиной.

– Здравствуйте! Нас еще долго здесь продержат? – спросила Аманда, когда он вошел в холл – телохранители слышали лязг, не удалось застать их врасплох.

– Через день-другой отправляемся. Олег, вы определили только планету или есть координаты конкретного места? – Он уже знал, что есть координаты, но не хотел демонстрировать свою осведомленность. – Покажите мне расчеты!

Компьютерщик охотно показал последовательность вычислений и карту поверхности Рчеада с пульсирующей точкой там, где должен находиться пульт.

– Хорошо. Вы долго возились, но все-таки сделали работу. Готовьтесь к экспедиции.

– Нельзя ли нам перед отлетом посмотреть город, господин Гестен? – опять принялась за свое Аманда. – Разве мы не заслужили?

Нет, про себя отрезал Зеруат. А вслух сказал:

– Карантин еще не закончился. Велика вероятность инфекции.

– Мы обещаем не выходить из машины. И наденем антисептические маски! Разве не видно, что мы ничем не больны?

Вы больны агрессивностью, подумал Зеруат. Вы слишком энергичны, уверены в себе, любопытны. От раглоссиан вы отличаетесь так же, как сверхновая – от красного карлика. Вы произведете нежелательное впечатление на молодых людей с неустойчивой психикой; среди них найдутся такие, кто захочет подражать вам... Эта зараза опасней, чем любые болезнетворные микробы!

– Нельзя. – Он мягко улыбнулся. – Завтра получите аванс – как договорились, сто пятьдесят тысяч алзонских империалов.

Услыхав о деньгах, сотрудники «Антираспада» оживились, в их глазах появился удовлетворенный блеск. Бедные дикари, они еще не знают, что деньги им не пригодятся – после завершения операции их примет Великое Небытие. На мгновение в душе у Зеруата шевельнулась жалость – вполне приличное для раглоссианина чувство – и тут же угасла. Впрочем, жалость никогда не мешала ему правильно действовать, потому-то он и стал Ответственным по Безопасности.

– Как называется ваша планета? – в лоб спросил Норберт.

– Узнаете потом, – мысленно Зеруат добавил: «Потом для вас не будет ничего». – Я надеюсь, вы регулярно тренируетесь, форму не потеряли?

Они ответили утвердительно. Зеруат не позволил себе даже уголком рта усмехнуться: он знал все об их нарочито театральных «тренировках», но пусть считают, что слежки не было, это их успокоит.

– На корабле тоже будете тренироваться. Рчеад – суровый мир, там можно наткнуться на денорцев... Хотите отомстить им?

Как и всякому раглоссианину, Зеруату была глубоко противна мысль о мести; он произнес эту фразу, чтобы разбудить воинственный дух в своих телохранителях. И кое-чего добился: Аманда расправила плечи и прищурилась. Зато Норберт не оправдал его ожиданий. Несколько секунд он пристально смотрел на Зеруата, потом произнес:

– Честно говоря, я не знаю, есть ли у меня повод для мести.

– Да что ты, Нор! – ахнула директор «Антираспада». – С твоей сестрой вон что случилось...

– Действительно, – поддержал Зеруат, – разве вы не должны отомстить Карен Мьян?

– Я пока не знаю, мстить я должен или сказать ей «спасибо». Разберусь, когда поговорю с Илси.

Зеруат остался недоволен: этот парень не так прост, как ему казалось вначале. Слишком много думает. Именно он подметил разницу между валенийскими и раглоссианскими детьми... Надо с ним поосторожней. Формальный лидер «Антираспада» – Аманда, но самый опасный из этой тройки, безусловно, Норберт. Аманда импульсивна и не склонна к анализу, урановешенный интеллектуал Олег не так агрессивен, как телохранители. А вот Норберт совмещает в себе человека действия и аналитика, его потенциальные способности нельзя игнорировать. К счастью, он молод и наивен... Но после того как дело будет сделано, он уйдет в небытие первым.

Как и в прошлый раз, в космопорт их перевезли ночью, в бронированном фургоне без окон. Два месяца корабль летел к Цимле. Сотрудники «Антираспада» тренировались в спортзале и разбирались с оружием – Гестен захватил с собой целый арсенал имперских бластеров, веерных пулеметов, импульсных пистолетов и ручных гранатометов. Сам он питал к этим предметам глубочайшее отвращение, даже говорил о них не иначе, как с гадливой гримасой, но потребовал, чтобы его телохранители навыки обращения с ними усвоили в совершенстве. От разговоров Гестен уклонялся, члены команды также избегали общаться с пассажирами.

– Они относятся к нам, как к преступникам! – обиженно заметила однажды Аманда. – Не понимаю, в чем дело!

Норберт и Олег тоже не понимали. Они по-прежнему не знали, как называется родная планета их нанимателя и что надо будет искать на Рчеаде; у Норберта зародилось подозрение, что Гестен прячется от них, опасаясь, что они начнут задавать вопросы.

На Цимле задержались ненадолго. После посадки в космопорту Гестен велел всем оставаться на корабле, а спустя несколько часов приказал стартовать и лететь к Триву. Когда звездолет поднялся в стратосферу, сотрудники «Антираспада» прильнули к иллюминаторам: внизу простиралась холодная облачная равнина, изредка в разрывах проглядывала лиловато-голубая, подернутая туманной дымкой, поверхность планеты. Олег первый сообразил, в чем дело.

– Поняли, куда мы летим?

– Куда?

– К Гипорталу. Дальше нас будет транспортировать гипергрузовик, дома я ни разу их не видел!

Корабль приземлился неподалеку от поля Гипортала. После того как двигатели и все бортовые приборы были выключены, а люди вышли наружу, над ним завис древний гравитягач – белый конусовидный аппарат, развернутый основанием вниз. Несколько секунд он висел неподвижно, потом медленно поплыл к подземным ангарам, и громадный корабль, оторвавшись от земли, поплыл вместе с ним, словно подвешенный на незримых канатах. Крыша ангара раздвинулась, звездолет опустили в недра гипергрузовика, но этого Норберт уже не видел – он следом за остальными забрался в автобус для пассажиров. Двое суток спустя, после броска через гиперканал, корабль Гестена тем же способом выгрузили на Сойре. Норберт в последний раз оглянулся на махину гипергрузовика, застывшую посреди расчерченного на квадраты поля, а Аманда заметила:

– Наш клиент – невероятно богатый человек! Это очень дорогая транспортировка.

Система Виолы-0934, вокруг которой вращалась Сойра, находилась на окраине бывшей Империи, дальше лежали малоисследованные и неосвоенные области Галактики. Среднеразвитый мир с большим оживленным космопортом – Гестен объяснил, что Сойру используют в качестве перевалочного пункта все те, кого интересует Рчеад, а потом заторопился:

– Ладно-ладно, пошли... Нам тут задерживаться не стоит.

Члены команды – десять человек, все как на подбор тихие, молчаливые, аккуратные – уже заняли места в автобусе, современном, но пыльном и обшарпанном, в отличие от сверкающего белизной гравитягача, пережившего Империю. Аманда и Олег оглядывались на Норберта с Гестеном, стоя возле подножки.

– Теперь мы куда – в космопорт?

– Пошли, – властно повторил Гестен. – У нас мало времени.

Когда корабль стартовал, до Норберта не сразу дошло, что они не огибают планету, как сделали на Цимле, а уходят в открытый космос. Путь от Сойры до Рчеада занял три месяца. Опять они ежедневно тренировались – кое-что удалось наработать, и Норберт был уверен, что в драке с непрофессионалами любой из них выстоит (другое дело, если доведется встретить настоящих бойцов). И еще его мучил вопрос: неужели Гестен, наверняка наблюдавший за тренировками, до сих пор не понял, что они вовсе не те, за кого себя выдают? Гестен по-прежнему избегал отвлеченных разговоров, в то же время Норберт иногда ловил на себе его взгляд – внимательный, изучающий.

«Подозревает, что это я подставил его в Омунсонском парке? – это объяснение казалось Норберту наиболее вероятным. – Проболтался, как последний дурак, но ведь я не хотел...» Раздосадованный своей оплошностью, он начинал отрабатывать приемы или раз за разом выхватывать из кобуры тяжелый бластер с удвоенным рвением. Больше он не подставит никого.

На экране висел гигантский туманный шар – Рчеад. Наконец-то... Зеруат приказал капитану прощупать эфир – чтобы определиться, на чьей территории безопасней будет совершить посадку. Три месяца – долгий срок. Он видел, как в Норберте день ото дня зреет агрессивность, и порой колебался: не отправить ли его в небытие сейчас, пока не поздно? Однако благоразумие неизменно брало верх над страхом. Лучше повременить, на Рчеаде ему понадобится сильный телохранитель.

Вскоре капитан принес распечатку. Внимательно просмотрев ее, Зеруат приказал садиться в космопорту Кодорела – в этой стране наиболее стабильная обстановка.

Глава 8

– Хорошо, когда отель соответствует своему названию... – обронил Норберт, остановившись перед большим окном в виде выпуклого стеклянного фонаря.

Фраза предназначалась для ушей Гестена, но тот никак не отреагировал. Норберт распахнул створки, в комнату ворвался вечерний городской гомон. Отель находился на одной из центральных улиц Шоиссы, столицы Кодорела. Несмотря на то что город вот уже больше тысячи лет принадлежал людям, он носил бекрийское название, да и древние бекрийские постройки кое-где сохранились – приземистые и округлые, облицованные идеально отполированной мраморной плиткой (тончайший слой специального покрытия предохранял ее от загрязнения и царапин), они разбивали строй вытянутых к небу зданий-параллелепипедов, возведенных людьми, и походили на подиумы для гигантских исчезнувших статуй. Один такой подиум, бледно-голубой, с цепочкой крохотных окошек и шестиугольной дверью, стоял на противоположной стороне улицы. Возле двери висел рекламный щит:

«Мелкооптовый магазин „Бекрийская фантазия“.

Импортные отделочные материалы.

Цены приятно удивят вас!»

Ветер приносил волнующие пряные запахи; над крышами, в розовато-оранжевом вечернем небе, скользили темные пятнышки магнитопланов. Внизу фланировали пешеходы, и Норберт, высматривая в толпе симпатичных рчеадианок, провожал их взглядом, жалея, что под рукой нет бинокля. Замысловато причесанные девушки в длинных полупрозрачных юбках, то облепляющих ноги, то раздувающихся, как колокола, сверху походили на цветы – белоснежные, красные, золотистые, сиреневые.

– Закройте! – потребовал Гестен. – Пыли напустите...

Норберт подчинился и отошел от окна. Рассохшиеся лимонно-желтые половицы поскрипывали под ногами – на Рчеаде натуральное дерево все еще было дешевым материалом.

Они совершили посадку сегодня утром, уплатили пошлину и сняли номер в отеле; местным властям Гестен отрекомандовался профессором Бегориусом, археологом с Валены. Норберт и Олег стали ассистентами, Аманда – секретаршей. Сейчас Аманда отсутствовала: когда Гестен озабоченно упомянул, что для экспедиции надо бы нанять магнитоплан (звездолет уйдет на орбиту, ведь без него им отсюда не выбраться), она тут же вызвалась все организовать, заверив клиента:

– Всякие коммерческие сделки – по моей части, я на этом деле собаку съела!

Гестен вздрогнул и судорожно сглотнул.

– Что значит – «собаку съели»?

Когда ему растолковали смысл идиомы, он укоризненно заметил:

– Одни хищники пожирают других – вот основной закон вашего мира, даже в языке отражается... – и после добавил с явным облегчением: – Возьмите эту задачу на себя, вы лучше найдете общий язык с местным населением.

– Безусловно, – прилаживая под мышкой кобуру с импульсным пистолетом, отозвалась Аманда. – Я занимаюсь бизнесом почти сорок лет, это моя родная стихия! Если б не паршивые валенийские законы, я бы давно уже сколотила состояние... – Надев белую куртку с золотым зигзагом на спине, она привычным движением взбила свои пышные черные кудри и глянула в зеркало. – В два счета все устрою!

Ушла она после обеда и до сих пор не вернулась. Норберт и Олег хотели отправиться на поиски, но Гестен их не отпускал.

– Я не совсем понял, что значит – «разные страны»? – нарушил молчание Олег. Сидя на деревянном диванчике в углу, он просматривал местные журналы.

– Разные страны – это самостоятельные, независимо управляемые территории на поверхности Рчеада, – терпеливо, как ребенку, объяснил Гестен. – В каждой свое правительство, свои законы, своя армия. Это примерно как разные миры после распада Империи.

– Так было на древней Земле, – вмешался Норберт. – В дозвездную эпоху.

– Откуда вы знаете? – зорко глянул на него Гестен.

– Я три года проучился в университете на историческом.

– Тем лучше. Значит, вы сможете изобразить ассистента. – Взгляд Гестена, острый и встревоженный, противоречил сказанному: словно в глубине души он вовсе не обрадовался тому, что его телохранитель оказался человеком более образованным, чем предполагалось вначале. Через несколько секунд беспокойство в глазах клиента угасло, он добавил: – Рчеад – неустроенный мир. Не судите о нем по Кодорелу – это всего лишь маленькое светлое пятнышко на его поверхности, которую сотрясает жестокая лихорадка.

– Тут много сейсмически активных зон? – снова встрепенулся Олег.

– Нет, я говорю о человекотрясении! – Поскольку голос клиента звучал печально, Норберт решил, что это скорее всего не шутка, а патетический образ. – Рчеад болен, его колотит лихорадка агрессивности...

Дверь номера с треском распахнулась, появилась сияющая Аманда.

– Все готово! Господин Гестен, ребятки, я все устроила!

– Я – профессор Бегориус! – испуганно подсказал клиент.

– Да-да, профессор, я оговорилась, – она по-девчоночьи крутанулась на каблуке. – Я давно не заключала таких грандиозных сделок! У нас теперь есть вместительный магнитоплан с командой из трех человек, они много путешествовали по Рчеаду и знают каждый уголок. Замечательные люди, я в них просто влюбилась! Когда мы отправляемся?

– Завтра, – задумчиво пожевав губами, сказал Гестен.– Сначала надо взять с корабля груз – поисковое оборудование, оружие, – тут его рот брезгливо дернулся, – снаряжение... Вы сумеете это проконтролировать?

– Конечно, – заверила Аманда.

Спустя час, когда клиент заперся в ванной, она поманила к себе Норберта с Олегом и таинственно прошептала:

– Ребятки, сейчас расскажу... Я организовала что-то невероятное, вы должны это оценить!

– Что именно вы организовали? – Норберт инстинктивно подобрался.

– Потрясающую сделку! Я сэкономила половину суммы, которую Гестен мне выдал, – эти деньги пойдут в фонд «Антираспада». Мы с капитаном так договорились: сегодня ночью он закупает товар на мои деньги, по прибытии на место продаем его, и я получаю десять процентов от выручки. И еще нас перевозят, куда скажем. Ну, как?

– А что вам помешало просто купить или арендовать транспорт и нанять пилота? Это было бы проще. Гестен ведь не скупится на расходы.

Скрестив на груди руки, она выразительно вздохнула.

– Нор, иногда мне кажется, что в тебе совсем нет авантюрной жилки! Все будет чудесно, вот увидишь. Только учти, я сказала капитану, что главный у нас ты и я действую от твоего имени, а то он женщинам не доверяет. Я предупреждаю, чтобы для тебя это не было неожиданностью.

– Спасибо, что предупредили. Главный вообще-то он. – Норберт кивнул на плотно закрытую дверь ванной.

– Его не обязательно посвящать во все детали. Мы наняли транспорт, все как он хотел, а наш бизнес – это наш бизнес.

– Аманда, где вы нашли этих людей? – поинтересовался Олег.

– Около ангара для магнитопланов. Они там стояли и громко ругались, мне это сразу понравилось...

– Вам понравилось, как они ругались? – удивился Норберт – это было не в стиле Аманды.

– Ну да! Ребятки, они ругались не просто так, а материли налоговых! Я и поняла: то, что надо. Вот увидите, это хорошие люди. Между прочим, они очень обрадовались, когда узнали, что повезут научную экспедицию.

– Что ж, посмотрим... – с сомнением пробормотал Норберт.

– Нехорошо в твоем возрасте быть скептиком, – покачала головой Аманда.

Из ванной вышел Гестен в длинном махровом халате с капюшоном.

– Ложимся спать! – распорядился он, строго оглядев сотрудников «Антираспада». – И вот что... Составьте график, ночью будете по очереди дежурить. Мои противники могли засечь нас.

Что-то новенькое, подумал Норберт. А вслух спросил:

– Кто они, ваши противники?

– Все те, кто хочет, чтобы люди друг для друга были хищниками, – тихо и значительно произнес Гестен. – Если я выполню свою миссию, их планы сойдут на нет, и они об этом знают.

Норберт готов был поспорить, что нанятые Амандой торговцы за ночь испарятся вместе с деньгами, – и проиграл бы. Трое загорелых мужчин в потрепанной одежде ждали возле озаренных утренним солнцем ангаров.

– Вот видишь, пессимист! – шепнула Аманда, когда выбрались из такси. – Это они.

Гестен с подозрением оглядывался, однако окружающая обстановка не давала поводов для тревоги. В этот ранний час около ангаров царила будничная деловая суета: подъезжали и отъезжали грузовики, мимо проходили механики в испачканных машинным маслом комбинезонах, за углом ругались. Бледное, пурпурного оттенка небо выглядело странно взбаламученным, неоднородным, а большое солнце заливало мир ощутимо горячим светом – день обещал быть жарким. Здания Шоиссы – ангары находились за чертой города, на окраине – сливались в неровную ступенчатую стену, окрашенную в белый, бежевый, терракотовый, кремовый. Норберт понял, что за истекшие сутки не успел полностью адаптироваться к Рчеаду, все его органы чувств до сих пор пребывали в замешательстве.

– Это господин Ларре, наш начальник, – показав на него, официальным тоном произнесла Аманда. – А это капитан Клекнас, владелец торгового магнитоплана, и его помощники – Вевегер, Зео.

Обменялись приветствиями. Клекнас смерил «начальника» настороженным взглядом, словно прикидывал, не безопасней ли будет пойти на попятную. Норберт и сам сознавал, что человек слабонервный вряд ли захочет с ним связываться: в черной куртке, украшенной блестящими заклепками в виде черепов, с шипастыми браслетами на запястьях, он производил устрашающее впечатление – в соответствии с пожеланиями клиента. На бедре висела кобура с бластером, под мышкой – кобура с импульсным пистолетом. Минуты две капитан Клекнас откровенно колебался, потом все-таки принял решение:

– Магнитоплан готов к вылету, можете подняться на борт. По мне, так тянуть нечего. А ученый, что ли, вон тот старикан?

– Это наш научный руководитель. – Аманда понизила голос. – Профессор Бегориус – оторванный от жизни исследователь, непрактичный такой, вы же понимаете, ему лишь бы что-нибудь древнее раскопать... Ему незачем вникать в подробности нашей сделки.

– Понимаю, – хитровато подмигнул Клекнас.

Непрактичный профессор Бегориус, он же Гестен, стоял в сторонке вместе с Олегом и глядел, щурясь, на город. Несмотря на то что было тепло, он то и дело зябко ежился.

– Норберт! – позвал он вдруг, нетерпеливо и раздраженно. – Идите сюда, пусть Аманда сама все устраивает! Не отходите от меня далеко.

Когда телохранитель встал у него за спиной, он немного успокоился, хоть и продолжал озабоченно озираться. Аманда вместе с Клекнасом и его помощниками исчезла в ангаре.

– Я надеюсь, они недолго провозятся, – ворчливо заметил Гестен. – Когда я о чем-то говорю, что оно важно, – оно действительно важно, и я хочу, чтобы меня понимали с первого раза. Ни в коем случае нельзя задерживаться... Боже, смотрите! – Его строгий, непреклонно-настойчивый голос вдруг сломался, и последние слова прозвучали хрипло, с дрожью.

Норберт повернулся: на площадку перед ангарами только что опустился большой магнитоплан, из него высыпало шесть-семь человек в одинаковых шлемах и прикрывающих лица ажурных серебристых масках – все вооружены, все выглядят сильными и тренированными.

– Не делайте резких движений, но будьте готовы, – еле слышно приказал Гестен.

– Понял.

Норберт не сомневался, что сумеет мгновенно выхватить бластер и попасть в цель, – не зря ведь упражнялся пять месяцев! Он уже не тот, каким был на Валене.

– Полиция? – тихо спросил Олег.

– Денорцы, – отозвался Гестен. На лбу у него выступила испарина.

Денорцы не обратили на них внимания. Один властным окриком подозвал механика, что-то объяснил, указав на свой магнитоплан, после чего оба забрались в машину, и та гигантской темной улиткой вползла в ангар. Остальные направились к двухэтажному стеклянному ресторану на отшибе. Встречные уступали им дорогу.

– Властители Вселенной! – иронически усмехнулся Гестен, в его голосе странным образом смешались облегчение и пренебрежение. – Они про нас не знают... Наше главное оружие – осторожность и предусмотрительность, поэтому вы должны принимать к сведению мои советы!

– Зачем у них эти штуки на лицах?

– Боевые маски. Генерируют защитное поле – это удобнее, чем обычный щиток. Иногда денорцы носят их просто так, потому что любят внешние эффекты. – Из его горла вырвался сухой язвительный смешок. – Это не простые граждане Денора – это олигархи, элита! Правители! Для них самое большое удовольствие – с кем-нибудь подраться, для того они и летают на Рчеад. Еще за полезными ископаемыми, но я подозреваю, что это второстепенная цель. Цивилизованные дикари! Настоящий правитель не пускает пыль в глаза, а манипулирует людьми тихонько, исподволь. Он должен быть человеком незаметным, мудрым, осторожным...

– Вроде вас? – ляпнул Норберт.

Гестен дернулся, будто ему за шиворот бросили льдинку, поджал губы и сухо произнес:

– Ребяческое остроумие... Лучше бы вы от него воздержались. И смотрите по сторонам, вы – мой телохранитель, а не турист!

– Каким образом маска генерирует защитное поле? – примирительным тоном спросил Олег.

– Маска – часть шлема, ее можно включать или выключать, – помолчав, вздохнул Гестен. – Все вместе – весьма сложный прибор. Когда он включен, голова становится практически неуязвимой. Денорцы сохранили многое из древних знаний и кое-что разработали сами. Заметьте, все это не мешает им быть агрессивными варварами!

Вскоре из ангара выполз неказистый, кое-где помятый магнитоплан Клекнаса. Открылась дверца, Аманда пригласила всех внутрь. Разместились в общем салоне. Впереди находилась кабина пилота, сейчас там сидел перед приборной панелью Зео. За салоном – коридорчик, по обе его стороны располагались четыре крохотные каюты (одну занимал капитан, другую – помощники, еще две – для пассажиров), душевая, туалет и кухня. Коридорчик упирался в дверь, которая вела в грузовой отсек.

– В космопорт? – спросил Клекнас.

– Да, и побыстрее, – нервно потребовал Гестен.

Капитан вопросительно взглянул на Норберта. Сообразив, что указаний ждут от него, тот кивнул. Включились ионные двигатели; вибрируя, как в агонии, магнитоплан поплыл наперерез восходящему солнцу и влился в поток летательных аппаратов, которые двигались над крышами кодорелской столицы по направлению к космопорту. Небо, испачканное хаотичными мазками темного пурпура, казалось задымленным (утром Гестен объяснил, что так и должно быть – здесь более сложный состав атмосферы, чем на Валене, что влияет на преломление света). Горизонт находился чересчур далеко, мир внизу выглядел удручающе-необъятным, но вскоре зрение Норберта смирилось с этим фактом. Вот с тряской смириться было труднее: валенийские магнитопланы (или, точнее, лидонские и алзонские – их импортировали оттуда) летали ровно, с еле ощутимой вибрацией.

– Аманда... – лязгая зубами, выдавил изжелта-бледный Гестен. – Эта машина, которую вы наняли... далека от совершенства...

– Зато сэкономили! – пихнув Норберта локтем в бок, подмигнула Аманда. И громко добавила: – Это техника местного производства, профессор, ничего не поделаешь.

– А местная промышленность не выпускает чего-нибудь покомфортабельней?

– Это очень хороший магнитоплан! – вмешался капитан Клекнас. – Обычно они тридцать лет служат, потом идут вразнос, а мой уже полвека протянул!

– Полвека? – насторожился Норберт. – Рекордный срок для магнитоплана... Почему вы не купите новый?

– Этот – счастливый, он приносит удачу. Нас ни разу не сцапали.

– Кто вас ни разу не сцапал? – Встрепенувшись, Гестен впился проницательным взглядом в невыразительное, покрытое пигментными пятнами лицо Клекнаса.

– А никто... Ни тигонцы, ни денорцы, ни бекры. Ни слакиане, которые к нам за рабами прилетают, хотя до ихней трахнутой планеты отсюда целый год лету. Я везде торгую – то там, то тут... Ежели страна вроде Кодорела, можешь не бояться, что тебе инопланетяне дадут по башке, здесь они из рамок не вылазят. А в южных широтах, куда вы собираетесь, от них никакого спасу нет. Там они, считай, хозяева.

Некоторое время Гестен молча трясся в своем кресле и наконец тусклым голосом вымолвил:

– Что ж, хорошо, что у вас счастливая машина... Удача – это именно то, что нам понадобится.

Приземлились на стоянке около космопорта. Погрузка прошла довольно-таки суматошно – как и любое дело, которым руководила Аманда, – но до обеда управились. Дождавшись, когда корабль стартует (Гестен хотел лично удостовериться, что все в порядке), взлетели и взяли курс на юг. Клиент больше не жаловался на неудобства – полулежа в мягком кресле с протертой до дыр обивкой, он сосредоточенно думал о чем-то своем, прикрыв глаза. По его утомленному лицу скользили солнечные блики, но он не обращал на них внимания.

Сейчас Зеруат был рад, что во время полета к Рчеаду устоял перед искушением избавиться от Норберта. Как ни опасен этот неглупый молодой дикарь, он сумеет защитить своего нанимателя от местных агрессоров. Без него миссию не выполнить. Пусть он внушал Зеруату страх – Ответственный по Безопасности умел отвлекаться от своих эмоций, в том числе от страха. Редкое для раглоссианина качество. Он и в Омунсонском парке, когда на него напала денорка, заговорил не сразу, некоторое время держался. Зеруат не знал среди своих соплеменников никого, кто превосходил бы его силой воли. Кроткие раглоссиане ненастойчивы и легко пугаются. Не без тревоги Зеруат думал: кто же займет его место в Теневом Сенате, когда он уйдет в небытие? До сих пор не нашлось ни одной достойной кандидатуры. Достижения раглоссианской медицины позволяли продлить жизнь на долгий срок, но радикального лекарства от старости пока еще никто не изобрел. Рано или поздно Зеруата примет небытие... И до того, как это произойдет, агрессивные миры должны исчезнуть! Он единственный способен решить эту задачу, у его преемников попросту не хватит воли и мужества.

Сменив позу (привинченное к полу кресло оказалось очень удобным, хотя его заскорузлая обивка неприятно пахла чесночным соусом), он оглядел салон: остальная мебель под стать креслу; стены, пол и потолок покрыты выцветшим, исцарапанным пластиком; кое-где прилеплены глянцевые наклейки с нагими женщинами. Салон полон солнца, где-то что-то дребезжит, сам воздух вибрирует. Капитан Клекнас и его помощник Вевегер, не обращая внимания на столь незначительные неудобства, режутся в карты, сотрудники «Антираспада» прильнули к иллюминаторам. Взгляд Зеруата задержался на затылке Норберта: после окончания миссии этот уйдет первым. Аманда – следом за ним. Недавно Зеруат узнал, что ей пятьдесят восемь лет, на Валене у нее осталось двое взрослых детей и трое внуков. Сумасшедшая дикарка! Раглоссианки ее возраста апатичны и медлительны, с утра до вечера возятся по хозяйству, нянчат внуков, сплетничают, беспокоятся о своем здоровье... Так и должно быть – это нормально и пристойно, даже трогательно. Однако Аманда, с ее неуемной жаждой жизни и патологической энергичностью, твердо уверена в том, что ей еще далеко до финала, и рассеять ее заблуждения невозможно. Как бы там ни было, скоро она уйдет в небытие. А вот Олега хорошо бы на всякий случай сохранить – ценный специалист, на Раглоссе таких давно уже нет. Конечно, придется держать его в строжайшей изоляции... и надо будет как-то объяснить ему исчезновение его друзей (не говоря уж об исчезновении всех остальных миров, кроме Раглоссы). Но это детали.

Магнитоплан капитана Клекнаса значительно уступал алзонским и лидонским машинам в скорости. До границы Кодорела добрались только на закате. Граница оказалась очень наглядной – горный хребет, протянувшийся с запада на восток. Белесые, словно обесцвеченные горы хаотично громоздились под оранжево-розовым вечерним небом, над этим столпотворением торчали высоченные пики, покрытые сероватой скорлупой ледников.

– Ночью не полетим, – сказал Клекнас. – Можно долбануться.

Гестен объявил, что его соседом по каюте будет Олег; другая досталась Норберту и Аманде. Кроме того, клиент потребовал, чтобы сотрудники «Антираспада», как и в прошлый раз, по очереди охраняли его покой. Норберт дежурил вторым. Хребет растворился во тьме, в небе висели рчеадианские луны: две полные, одна на ущербе и последняя – хрупкий зеленоватый серпик. На севере, на юге и на востоке серебрились звезды, а на западе Норберт насчитал всего три штуки, да и те еле мерцали – там находилась пылевая туманность. Даже ночью разница между Рчеадом и Валеной бросалась в глаза... не говоря уж о том, что здешние сутки на пять часов длиннее валенийских. Наконец его сменил Олег, и до утра Норберт успел более-менее отоспаться. После того как магнитоплан поднялся в воздух, Аманда поманила его в каюту и там с довольным видом шепнула:

– Нор, наши деньги крутятся! Я заключила еще одну перспективную сделку.

– Какую сделку? – Когда у директора «Антираспада» так блестели глаза, Норберт начинал испытывать подспудное беспокойство.

– Я же говорю, перспективную! Половину тех денег, что мы сэкономили, я отдала Клекнасу, на взятку таможенникам. За это мы получим уже не десять процентов от прибыли, а двадцать!

– А взятка зачем?

– Чтобы не было досмотра. Иначе могли конфисковать наше оружие, а капитану пришлось бы платить пошлину за вывоз товара.

Норберт хмыкнул:

– Гестен сказал, что оружие не подлежит конфискации – он еще в космопорту оформил декларацию на провоз и уплатил пошлину.

– Ну так с капитана взяли бы. А так он их надул, понимаешь?

– Значит, Клекнас вывозит свой товар из Кодорела в обход местных законов? И скорее всего ввезти его в другую страну тоже собирается нелегально?

– Ну да, он постоянно так делает, – подтвердила Аманда. – Здесь, на Рчеаде, странные законы.

– Знаете, кого вы наняли?

– Кого?

– Контрабандистов.

Аманда несколько раз моргнула, потом запротестовала:

– Нор, не говори глупостей! Контрабанда – это незаконная переброска товара с одной планеты на другую.

– Из одного государства в другое, – уточнил Норберт. – На Рчеаде три с лишним десятка самостоятельных государств, вроде как на древней Земле.

– На Земле давно уже не так... Ну и болваны тут живут! – Она фыркнула. – Додумались – установить границы прямо на планете! Нор, с этим надо бороться, и капитан Клекнас борется, как может, он хороший человек. Без него многие люди не получали бы то, в чем нуждаются. Или получали бы, но за грабительские цены. Контрабанда в рамках одной планеты – не преступление!

– Не спорю. Но нам-то неприятности с законом ни к чему. Не лучше ли нанять другую машину?

– Теперь уже поздно. – Аманда глянула в иллюминатор, Норберт машинально последовал ее примеру: магнитоплан плыл над старым растрескавшимся ледником, отбрасывая на его поверхность синеватую тень, со всех сторон высились горы. – И вообще, я же сэ-ко-но-ми-ла! Бизнеса без риска не бывает.

– Мы сейчас не бизнесмены, а телохранители.

– Нор, ну не будь занудой! – вздохнула директор. – У меня интуиция, и я чувствую, что все в порядке. Вот, я выхожу в астрал. – Она опустила чуть подрагивающие ресницы. – Каждой клеточкой я ощущаю в настоящем и в будущем покой, успех, гармонию... Ой, и еще что-то неприятное, как будто по лицу ползает муха, – открыв глаза, она озабоченно добавила: – Нор, я совершенно отчетливо уловила – на нас надвигается издалека чья-то злоба. Что ты об этом думаешь?

Норберт пожал плечами.

– Думаю, что вы подсознательно сомневаетесь в целесообразности своей сделки с капитаном Клекнасом. Я бы на вашем месте тоже сомневался.

– Нет, капитану я верю. – Аманда энергично помотала головой. – Я же тебе сказала – оно идет издалека, нам навстречу. Иногда у меня бывают такие прорывы! Однажды, когда мне было четырнадцать лет, я не села в магнитоплан, который потом разбился, – что это, по-твоему?

– Счастливое совпадение.

– Не совпадение, а интуиция! Надо предупредить капитана.

Норберт вышел в салон следом за ней. Стоя в дверях, он наблюдал, как Аманда что-то горячо втолковывает Клекнасу, а тот отмахивается, не желая отрываться от своих карт. Наконец она оставила его в покое и вернулась к Норберту.

– Не доходит, и все! Он говорит, что Мраморные горы – нейтральная территория между Кодорелом и Гаорой и мы должны пройти над ними, как алкаш по одной половице, потому что в Кодореле мы уже были, а в Гаоре таможенники хуже зверей. А у меня, мол, климакс и нервы! – Она сердито фыркнула. – Так бы и треснула по темени за климакс... Нор, потолкуй с ним ты, объясни насчет предчувствия!

– У меня нет никаких предчувствий. Капитану виднее, он знает свою планету.

– Ну, ладно... – вздохнула сквозь сжатые зубы Аманда. – Все вы еще пожалеете, что не захотели меня выслушать! Самая мощная штука из нашего оружия – это веерный пулемет с бронебойными разрывными пулями, да?

– Ага. – Норберт зевнул – хотелось спать.

– Тогда пошли, принесем его в салон. На всякий случай.

– Гестен не обрадуется.

– Потерпит. Идем, Нор!

– Я лучше отдохну, не выспался.

– Ладно, я сама!

Обогнув его, Аманда с грохотом раздвинула створки двери, ведущей в грузовой отсек. Норберт вошел в каюту, сбросил ботинки, забрался, цеплясь за привинченные к стене скобы, в верхний гамак. Сквозь дрему он слышал шум в коридоре (видимо, Аманда волоком тащила по полу контейнер с тяжелым пулеметом), а после истерично-высокий, негодующий голос Гестена (так и есть, угадал). Потом отключился.

Омерзительное орудие убийства, варварское изобретение инженеров канувшей в небытие агрессивной Империи, лежало на полу посреди салона. Зеруат старался на него не смотреть. Кроткого, не склонного к насилию раглоссианина пулемет оскорблял одним своим видом, но объяснять это дикарям бесполезно. Невзирая на его настойчивые требования, директор «Антираспада» отказалась убрать с глаз долой эту гадость, заявив, что магнитоплан скоро подвергнется атаке – у нее, мол, интуиция. Глядя в иллюминатор на белые, тронутые слабой желтизной горы (иные из них были увенчаны яркими снежными шапкми, внизу темнели ущелья), Зеруат тихонько фыркнул: ну какая там у Аманды интуиция! В Омунсонском парке она в двух шагах не заметила денорского эмиссара и как ни в чем не бывало выпила кофе с мочегонным; более того, она до сих пор не подозревает, что после выполнения миссии ее примет небытие. Вот у него, Ответственного по Безопасности, интуиция настоящая, а у Аманды – одна игра воображения.

Вздохнув, Зеруат поудобней устроился в кресле. У него побаливала голова, ныли старые ушибы и переломы, плохо работал желудок. Когда экспедиция доберется до цели, все-таки придется надеть сервокостюм... Рассеянно потрогав левое предплечье, он вновь вздохнул: под сухой дряблой кожей прощупывался твердый шарик размером с горошину. Передатчик. В карманной аптечке Зеруата лежал стерильный скальпель, ампула с антисептиком и ампула с обезболивающим препаратом – он воспользуется этим набором, если обычный передатчик, спрятанный за подкладкой куртки, потеряется либо выйдет из строя. Он все предусмотрел.

Пусть раглоссиане избегали посещать агрессивные миры – Теневой Сенат регулярно получал информацию обо всем, что творилось на планетах бывшей Империи. Сотни специально нанятых осведомителей (эти люди сами не знали, на кого работают и кто им платит) присылали отчеты. Зеруат создал и отладил эту систему еще полвека назад, он был тогда относительно молод – едва перевалило за восемьдесят. Система приносила свои плоды: Ответственный по Безопасности знал, как обстоят дела в чужих мирах. В том числе на Рчеаде.

Не могло быть и речи о том, чтобы раглоссианский звездолет совершил посадку в южных широтах, на нейтральной территории, – это наверняка заинтригует воинственных инопланетян. Поэтому Зеруат высадился в кодорелском космопорту и отправил корабль на орбиту: когда пульт Нуль-Излучателя попадет к нему в руки (а он, вопреки всему, надеялся на успех), он пошлет сигнал. Корабль приземлится, примет на борт экспедицию и стартует раньше, чем агрессоры успеют опомниться. Главное – не привлекать к себе ненужного внимания.

К нему подошел компьютерщик.

– Профессор, у меня один вопрос, можно?

– Можно, – благосклонно кивнул Зеруат.

Ценного специалиста надо приручить. Помня об этом, он разговаривал с Олегом приветливей, чем с Норбертом или Амандой. Улыбался, раза два вскользь упомянул о древних мощных компьютерах, которые сохранились на его родной планете, с готовностью отвечал на вопросы (хоть и не всегда говорил правду).

– Вы сказали, что Рчеад принадлежал раньше бекрам, но ведь у них другой обмен веществ – значит, пока они тут жили, им все время приходилось носить дыхательные маски?

– Они и сейчас тут живут, молодой человек. – Зеруат сцепил пальцы, снизу вверх глядя на Олега. – К сожалению, никуда не делись. А насчет их дыхания... гм... Вероятно, Рчеад – единственная освоенная планета, на которой и люди, и бекры могут обходиться без дыхательных масок. Нам нужен кислород. Бекрам он тоже нужен, но в связанном состоянии – этот газ называется реварбиут, если не ошибаюсь. Бекрийское слово. Для нас он не ядовит. Вы обратили внимание на легкий пряный запах?

– Да.

– Это и есть реварбиут, он здесь присутствует повсюду. Без него бекры будут испытывать состояние, аналогичное нашему кислородному голоданию. Кстати, когда мы вернемся на мою планету, я смогу вам продемонстрировать бекрийский компьютер – странное устройство, если взглянуть на него с человеческой точкой зрения...

Итак, мальчишка на крючке, вон как внимательно слушает. И глаза блеснули при упоминании о бекрийском компьютере. Надо бы выяснить, что его еще интересует, кроме вычислительной техники.

Со стуком открылась дверь кабины, в салон вышел Зео, пилот.

– Кэп, локатор засек какую-то сволочь. Идет встречным курсом, прямо на нас.

– Кто? – Клекнас отложил карты, поднялся.

– Пока не понял.

Капитан скрылся в кабине, Вевегер последовал за ним.

– Вот он! – донесся возбужденный голос. – Теперь видно...

– Я вас предупреждала! – уперев руку в бедро, с торжеством заявила Аманда.

Зеруат ждал, пытаясь подавить тревогу. В кабине переговаривались, тихо и невнятно, потом в салон выглянул Вевегер:

– Нас ...!

– Вы не могли бы перевести эту фразу на общеупотребительный язык? – в придачу к вибрации магнитоплана Зеруата охватила неприятная внутренняя дрожь, но он старался говорить спокойно.

– Боевой десантный бот. Слакианский.

Ответственный по Безопасности сунул непослушную руку в карман – за флаконом с сердечными таблетками.

Проснулся Норберт оттого, что гамак трясли. Открыв глаза, увидал перед собой встревоженное лицо Олега.

– Вставай! На нас напали.

Норберт попытался сесть, но гамак качнулся, и он потерял равновесие.

– Кто?

– Слакиане.

Ухватившись за скобу, он выбрался, спрыгнул на пол. В каюте пахло нагретым пластиком, сиял в лучах солнца металлический ободок откидного столика. За иллюминатором все так же громоздились голые светлые горы.

– Пошли! – поторопил Олег. – Капитан сказал, они тут охотятся за рабами. Бот у них скоростной, но у нас есть оружие.

Капитан был в кабине. Посреди салона стоял Вевегер с двумя бластерами и мутно озирался – словно ждал, что слакиане того и гляди материализуются прямо здесь. Гестен с посеревшим лицом лежал в кресле, Аманда смотрела в иллюминатор.

– Нор? – слабо позвала она, оглянувшись. – Это черт знает что! О чем только думает местное правительство?!

– Здесь нет единого всепланетного правительства. – Гестен пошевелился и выпрямился (значит, не в обмороке, как Норберт решил вначале). – Мы сейчас находимся над территорией, которая никому не принадлежит. Мраморные горы необитаемы и простираются на тысячи квадратных километров. Рчеад слишком велик, чтобы здешние население, относительно немногочисленное, могло контролировать всю поверхность планеты. – Его голос чуть заметно подрагивал, но он продолжал говорить назидательным лекторским тоном – возможно, это помогало ему сохранять самообладание. – Нам не на кого рассчитывать. Кроме вас, Норберт! Вы же специалист по таким ситуациям...

Норберт вовсе не был специалистом по «таким ситуациям», но сказать это вслух у него язык не повернулся – в глазах клиента тлела отчаянная надежда.

– Спасите нас, – тихо добавил Гестен. – Речь идет не только о наших с вами ничтожных жизнях. Если я не доведу свое дело до конца, человечество никогда не излечится от жестокости и агрессивности... Это исключительно важно, Норберт!

«Может, зря я о нем плохо думал? – мелькнула у Норберта мимолетная мысль. – Вдруг у них на планете и правда карантин... Он ведь беспокоится не о себе, обо всем человечестве».

– Не хочется умирать, ребятки! – Аманда повернулась от иллюминатора, глотая слезы. – Никогда больше внучат не увижу, а они еще такие маленькие...

– А нас не убьют, ...! – буркнул Вевегер. – Заберут в рабы. Эти ... всегда так делают. Как наберут побольше народу – отправляют к себе на Слак грузовым кораблем. Говорят, половина в пути дохнет, а им все ...! Если б эти дерьмецы за те же деньги роботов делали...

– На Слаке не производят роботов, утрачена технология, – с тоской сообщил Гестен.

– Тогда я лучше прыгну вниз! – Аманда обхватила руками плечи. – Вевегер, можно открыть иллюминатор?

Иллюминатор?.. Несколько секунд поразмышляв, Норберт повернулся к помощнику капитана:

– Сколько аппаратов нас атакует?

– Один ... бот. Пристыкуются и потащат к ... кораблю.

– Ясно. Мне нужны кислородная маска и отдельное помещение с иллюминатором... Сойдет туалет или душевая. Задраите меня там вместе с этой штукой. – Норберт приподнял пулемет.

– Две маски, – поправил Олег. – Лучше вдвоем.

Вевегер исчез в кабине, через минуту вернулся с масками и передатчиком.

– Идем! В душевую, туалет всем нужен...

Напоследок Норберт оглянулся: Аманда опустилась в кресло и уткнулась лицом в ладони, Гестен вытряхивал из флакона на ладонь таблетку. На мгновение он отвлекся от своего занятия, поднял голову и пробормотал:

– Норберт, от вас зависит будущее человечества!

Облицованная коричневой плиткой душевая представляла собой помещение два на два метра, разделенное прозрачной скользящей перегородкой. По одну сторону перегородки находились душ и сушилка, по другую торчали из стены крючки для одежды.

– Я вас загерметизирую, – предупредил Вевегер перед тем, как выйти. – Он уже близко, держите связь. Мы к нему вашим боком развернемся.

Дверь захлопнулась. Оба надели кислородные маски. Достав из кобуры бластер, Норберт выстрелил в иллюминатор – толстое стекло треснуло, осколки тут же утянуло наружу. Порыв ветра взъерошил волосы. Иллюминатор со свистом всасывал воздух; голову словно сдавило обручем, до боли заложило уши – хуже, чем при спуске с элангом в затопленный котлован. Норберт несколько раз сглотнул. Вдвоем установили пулемет – его можно было поднимать и опускать на массивном телескопическом штативе с распорками. Ледяной воздух обжигал лицо и руки, пальцы прилипали к металлу. Норберт выругал себя за то, что не догадался попросить перчатки, но сейчас не до того. Он припал к прицелу: подернутое пурпурной дымкой пустое небо, увеличенные верхушки далеких гор, белесые и растрескавшиеся...

– Капитан, мы готовы! – включив передатчик, сообщил Олег.

– Разворачиваюсь!

Изображение сместилось, Норберт стукнулся маской о корпус пулемета. В окуляре появился черный сигарообразный предмет, он быстро увеличивался и вдруг выпустил три пары суставчатых манипуляторов – они придавали ему сходство с гигантским насекомым.

– Стреляй или меня пусти! – не вытерпел Олег.

Вибрация мешала, но наконец удалось поймать черное насекомое в перекрестье прицела, Норберт нажал на спуск. Наглядного результата не было. Со стороны бота что-то сверкнуло – ответный огонь?..

– Фиксируй цель, – подсказал Олег.

Ага, чуть не забыл... Вновь совместив перекрестье прицела с ботом, Норберт ткнул пальцем в кнопку «Фиксация» – таким образом компьютер пулемета получил команду стрелять именно по этому объекту, а не куда попало. Теперь стало легче: ствол автоматически поворачивался, следуя за целью, и выпускал короткие очереди; насекомое закувыркалось в воздухе.

– Кончай, ты его сбил, – услыхал Норберт голос Олега. – Падает.

Оторвавшись от прицела, Норберт обнаружил, что выставленный в иллюминатор ствол пулемета смотрит вниз, а вражеский бот пропал из поля зрения.

– Парни, вы молодцы! – ожил передатчик. – С меня бутылка!

Болезненное давление в области глаз, леденящий холод – во время боя он отключился от этих ощущений, но теперь они вернулись. У Олега заиндевели ресницы. Для того чтоб открыть дверь, надо сначала закрыть иллюминатор... Норберт огляделся: ничего подходящего.

– Капитан, мы замерзаем!

– Иду на снижение, – отозвался Клекнас. – Нырнем в ущелье. Когда давление сравняется, мы вас выпустим. Держитесь!

У Норберта зуб на зуб не попадал, Олега тоже колотил озноб. Магнитоплан начал медленно опускаться по вертикали.

– Побыстрее нельзя?

– Если побыстрее, вас ...! – жизнерадостно объяснил капитан.

– Ну зачем по каждому поводу ругаться? – долетел приглушенный голос Аманды – видимо, она тоже находилась в кабине.

Туманное пурпурное небо исчезло, перед иллюминатором выросла иссеченная трещинами изжелта-белая стена. Душевую затопила тень, и стало еще холоднее. Скорее всего ощущения врали: чем ниже – тем плотнее воздух – тем теплее, но пока сияло солнце, переносить холод было легче. Норберт уже не чувствовал собственных пальцев. Один раз магнитоплан шоркнулся боком о скалу; против ожиданий, пострадала не машина, а скала – посыпалось крошево, на пол упало несколько сухих пористых кусочков. «Так, значит, это не камень?» – удивился Норберт.

Наконец движение прекратилось, а чуть погодя в коридоре послышалась возня, дверь распахнулась. Он запоздало сообразил, что кислородную маску можно снять. Впрочем, сейчас при всем желании не смог бы это сделать – окоченевшие пальцы не слушались. Маску с него снял Клекнас. Их с Олегом довели до салона, усадили в кресла, Аманда поднесла к его губам чашку горячего кофе с ликилой. Вевегер взял на себя заботу о компьютерщике. Руки и ноги понемногу отходили и при этом болели, будто обваренные кипятком.

– Взлетаем! – объявил капитан. – Тут задерживаться нельзя, вдруг эти ... успели передать SOS. Летим в Гаору, чтоб ее ...!

Аманда выразительно вздохнула и закатила глаза.

– А хорошо вы их ..., ребята, – ухмыльнулся Вевегер.

– Ну, как получилось, – невнятно ответил Норберт, отхлебнув кофе.

Никакого ликования, как положено после победы, он не испытывал: он не хотел убивать людей (да и вообще кого бы то ни было) и предпочел бы, будь такая возможность, обойтись без жертв. Правда, совесть его тоже не мучила – слакиане сами напросились. Если выбор ограниченный, лучше убить, чем стать рабом. Он пошевелил распухшими красными пальцами и потянулся к чашке.

– Не трогай, я подержу, – остановила Аманда. – Вот вернемся домой, и я вам обоим премию выплачу за героизм!

– У меня в аптечке есть мазь, – подал голос из своего кресла Гестен. – Для обмороженной кожи, очень эффективная. Смажете руки, а то вдруг опять придется стрелять. Что ж, вы оправдали свою репутацию...

Осознав, что это происшествие еще больше укрепило клиента во мнении, что «Антираспад» – самое настоящее охранно-сыскное агентство, а Нор Ларре – крутой профессионал, каких поискать, Норберт криво усмехнулся.

– А странные тут скалы, – заговорил Олег. – Крошатся, как пенопласт или что-то вроде того...

– Это не скалы, а ..., – кратко пояснил Вевегер.

Аманда со стуком поставила на столик пустую чашку.

– По химическому составу это камень, – сказал Гестен, – но камень пористый и сверхлегкий. Застывшая пена, вы совершенно правы. Недаром Рчеад, при своих размерах, обладает нормальным для нас притяжением – тут много веществ с низкой плотностью. Уникальные полезные ископаемые, поэтому Рчеад постоянно подвергается нашествию агрессивных инопланетян. Не знаю, почему эти горы назвали Мраморными. Наверное, из-за цвета... На самом деле это не мрамор, а довольно-таки хрупкое вещество.

– Тут никакие альпинисты не лазают, даже под человеком все обламывается, – добавил помощник капитана. – И посадку совершить нельзя – сразу ..., выбирайся потом!

– Кажется, скоро я тоже начну материться, – сквозь зубы бросила Аманда.

– Давно пора, – согласился Вевегер. – А то все вы как-то не по-человечески выражаетесь, даже оторопь берет.

Аманда скрестила на груди руки и отвернулась к иллюминатору. Из кабины вышел Клекнас.

– Жмем на юг, пока слакиане не спохватились, – объявил он, оглядев пассажиров. – Гаора – это задница, но лучше уж туда, чем на Слак. А как доберемся до Мутмакана, иллюминаторы поменяем на новые, чтоб открывались и закрывались. Господин Ларре, вы умный парень!

Вибрация усилилась – ионные двигатели работали в форсированном режиме, магнитоплан наращивал скорость.

Зеруат принес из каюты тюбик с мазью и отдал Аманде, коротко распорядившись:

– Окажите им первую помощь.

Приближаться к Норберту ему не хотелось: этот хладнокровный убийца внушал раглоссианину естественное отвращение. Компьютерщик – тоже, но, помня о его ценности для Раглоссы, Зеруат старался не давать воли чувствам. Когда миссия будет завершена, препараты группы «Х» сделают Олега неагрессивным и покладистым; тогда Теневой Сенат сможет пользоваться его способностями без риска, что инопланетянин впадет в неуправляемое состояние. Вот с Амандой надо поосторожней: у нее действительно есть интуиция! Которая срабатывает не всегда, от случая к случаю, но уж если сработает... Зеруат ссутулился в кресле. Его донимала вибрация, и вдобавок он нервничал. Не допустил ли он ошибку, обратившись в «Антираспад»? Его телохранители слишком хороши... и в этом «слишком» таится угроза: вдруг они поймут, что наниматель задумал от них избавиться?

Нахмурившись, Зеруат глянул в иллюминатор – ландшафт не изменился – и подпер кулаком свой выступающий подбородок. Как-никак, он тоже профессионал. Его специальность – управлять из тени, пользуясь тайными пружинками, которые есть у каждого. С «Антираспадом» он сладит. Главное – не упустить пульт Нуль-Излучателя.

Гаора оказалась вполне цивилизованной страной, и Норберт поначалу не мог понять, чем она не нравится капитану Клекнасу. Наконец Аманда объяснила: тут чересчур высокие пошлины не только на импорт, но и на транзитный провоз любых товаров через гаорянскую территорию. Она договорилась с капитаном (опять же от имени господина Ларре) и отдала ему остальную часть суммы, сэкономленной при найме магнитоплана: Клекнас платит пошлину за транзит, а доля «Антираспада» в прибыли увеличивается до тридцати процентов.

– Короче, ни черта мы не сэкономили, – подытожил Норберт. – Нам стоило за те же деньги нанять другой транспорт, не связываясь с контрабандой.

– А процент от выручки? – возмутилась директор.

– Его еще надо получить.

– Пессимист, – вздохнула Аманда. – Почему ты всегда ждешь худшего?

Норберт едва не ответил, что за три неполных года работы в «Антираспаде» он изучил ее манеру вести дела и не может припомнить ни одной удачной сделки, но сдержался. Вылететь из фирмы он не хотел. И обидеть Аманду не хотел: как бы там ни было, на Валене она в течение двух лет, несмотря на плачевное состояние своих финансов, платила ему зарплату. Его так и тянуло объяснить ей, что бизнес можно организовать и получше, однако Аманда болезненно воспринимала критику. По крайней мере, сейчас она спускала свою долю плюс те наличные, которые клиент выдавал на текущие расходы; вкладывать в ее малопонятные операции то, что причиталось лично ему, Норберт не собирался. С некоторым удивлением он подумал, что, сбив слакианский бот, отработал, пожалуй, Гестеновы деньги.

– Нор, я знаю, что делаю. Ты сам видел, какая у меня интуиция! Я раньше всех засекла опасность.

«Насчет опасности – согласен, но не в бизнесе». Не дождавшись произнесенного вслух ответа, Аманда хмыкнула и ушла в комнату, он остался в лоджии один. Отель, где они сняли номер на то время, пока Клекнас уладит дела с таможней, находился рядом с ангарами для магнитопланов – куполообразными сооружениями, обшитыми металлическими листами, до рези в глазах сверкавшими на солнце. На севере величественной грядой поднимались к небесам Мраморные горы, издали они выглядели массивными и солидными. Гаорянский город терялся на их фоне – длинные дома с плоскими крышами по большей части были построены из белого и желтоватого камня. Посаженные вдоль тротуаров растения походили на лук-порей, вымахавший до размеров приличного дерева: разветвляющиеся гладкие сочно-зеленые стволы, увенчанные пушистыми белыми кустиками. Было до одури тепло – быть может, поэтому и пешеходов, и паровых автомобилей (самое ходовое средство передвижения на Рчеаде) раз, два и обчелся. Норберт потрогал стальную решетку, отделявшую лоджию от остального мира, – горячая – и тоже вернулся в комнату.

– Как ваши руки? – озабоченно спросил Гестен.

– В порядке.

Норберт мельком взглянул на свои красные, шероховатые кисти.

– Стрелять сможете?

– Ага.

Клиент посмотрел на него с немым укором и молча отвернулся. После стычки со слакианским ботом Норберт заметил, что Гестен как будто недоволен им, но не мог понять, в чем дело. В конце концов, со своей задачей он справился... Слегка раздраженный, присел на край заскрипевшего стола и обронил:

– Наверное, вы здесь чувствуете себя как дома, профессор Бегориус?

– Почему, молодой человек? – Гестен испуганно заморгал.

– Отель как на вашей родной планете. – Норберт кивнул на решетку.

– Нет, – после недолгой паузы возразил клиент, его голос звучал ровно и строго. – На моей родной планете карантин, потому что почти половина населения очень восприимчива к инопланетным инфекциям и не имеет иммунитета. Увы, наша медицина до сих пор не решила эту проблему. Именно этим обусловлена изоляция. Помните, вы видели группку детей из окна отеля?

– Да, видел.

– Вероятно, вы обратили внимание, в каком подавленном состоянии они находились. Это дети-сироты, их родители погибли от болезни, завезенной извне. Там, поблизости, есть приют. Вот так-то...

Вспомнив о своих подозрениях по поводу детей, Норберт ощутил досаду. Хорошо еще, если не покраснел. Никогда не стоит спешить с выводами.

– А вы сами разве не рискуете заразиться? – спросил Олег.

– Я принадлежу к другой половине, у меня есть иммунитет. – Сцепив узловатые пальцы, Гестен продолжил: – В Гаоре нередко крадут людей, поэтому здесь везде решетки и бронированные двери.

– Кто крадет?

– Местные преступники, они продают похищенных слакианам. Гаорянские власти пытаются бороться с этим подпольным бизнесом, но пока не преуспели. А на моей планете жизнь течет тихо и мирно, ничего общего со здешними ужасами... – Он умолк, печально глядя на распахнутую дверь лоджии.

– Извините, – смущенно буркнул Норберт.

Клиент не ответил.

– Профессор, вы не в курсе, из чего здесь строят дома? – нарушил неловкую паузу Олег. – Из псевдокамня?

– Да, из псевдокамня, – подтвердил Гестен. – Его подвергают специальной обработке, прессуют, и он приобретает нормальную для камня плотность. Неплохой строительный материал.

Норберт снова вышел в лоджию. На душе было муторно. Возможно, кое в чем Аманда права: он недоверчивый, склонный к пессимизму тип... Вспомнив полный грусти и мягкого упрека взгляд Гестена, он мысленно выругал себя за бестактность.

Сохраняя на лице скорбное выражение, Зеруат внутренне улыбнулся: ему удалось вызвать у телохранителя чувство вины. Да, этими дикарями можно управлять... Заодно он свел на нет их подозрения относительно необычного (с точки зрения инопланетян) поведения раглоссианских детей: инфекция, потеря родителей, приют – вполне правдоподобная версия. Он не может соперничать с этими людьми в силе, зато без труда одолеет их с помощью хитрости.

– Профессор, вы не против, если я включу стереовизор? – спросила Аманда.

Ответственный по Безопасности сухо кивнул. Стереоэкран выступал из стены точно в центре, вокруг прихотливо сплетались малиновые, синие, золотистые рельефные узоры, выведенные на белом фоне застывшей пеной. Местная мода, китч. Зеруату не нравилась агрессивная пестрота красок, но это был единственный на весь отель свободный четырехместный номер. Норберт вернулся в комнату, присел на диванчик из гладко отполированного прессованного псевдокамня и уставился на экран. Зеруат украдкой наблюдал за ним: хмурое лицо, рассеянный, недовольный взгляд. Хорошо, если он недоволен собой – тем проще будет держать его в узде.

Передавали последние новости: затяжная склока в гаорянском парламенте; засуха на кургировых плантациях; участившиеся случаи похищения людей; нота протеста, направленная в связи с этим руководству слакианской базы на нейтральной территории; официальный ответ слакиан, которые якобы не имеют к похищениям никакого отношения и вообще в рабах не нуждаются, а на Рчеад прилетают исключительно за полезными ископаемыми; предложение о заключении военно-политического союза, полученное от руководства денорской базы; решительное «нет», сказанное денорцам гаорянским правительством (денорские друзья, может, и прижмут работорговцев, но после этого начнут бесцеремонно вмешиваться во внутренние дела Гаоры – кто ж их не знает!); непатриотичный поступок министра культуры, который приобрел для своей загородной виллы три кондиционера кодорелского производства; подготовка к праздничным массовым шествиям по случаю начала школьных каникул... Стереовизор барахлил – порой изображение на две-три секунды теряло объем, становилось плоским.

– Давайте что-нибудь поинтересней, – пробормотала Аманда, нажав на кнопку пульта.

По другому каналу шел художественный фильм: имперская научная экспедиция встречает в космосе звездолет, явившийся из соседней галактики. Первый контакт. Составив более-менее полное представление о людях, посланцы древней сверхцивилизации (мудрые, тихие, прекрасные, облаченные в длинные белые тоги) делают вывод, что человечество, в силу своей агрессивности и безнравственности, представляет для них потенциальную угрозу и потому должно быть немедленно уничтожено. Пришельцы решают взорвать населенную людьми галактику, но люди успевают доказать им, что в человеческой жизни есть кое-что хорошее. Тогда судьи на неопределнный срок откладывают исполнение приговора: человечество получает последний шанс. Торжественная музыка, титры.

«Напрасно отложили, – подумал невольно увлекшийся Зеруат. – Агрессивные существа неисправимы».

– Компьютерные эффекты нормальные, а сюжет паршивый, – фыркнул Норберт.

– Почему? – удивилась Аманда.

– Грохнуть целую галактику – или планету – или страну – или город – просто так, на всякий случай, может только последний мудак. Тот, кто боится всего живого и хочет устроить геноцид, прикрываясь убедительной болтовней. Значит, этих субъектов в белых одеждах и надо было показать такими! А то неправдоподобно.

– Нор, ты хочешь правдоподобия от сказки? – Аманда улыбнулась.

– Я говорю о психологическом правдоподобии. Ну не может некто умный и порядочный принять такое решение! Это может сделать псих, который прикинулся умным и порядочным.

– Любопытно, что сюжет очень древний, – вмешался Олег. – А компьютерные эффекты у них слабенькие, я сделаю лучше. И накладок полно. Разве удобно ходить по звездолету в таких развевающихся хламидах? В два счета за что-нибудь зацепишься.

– Ага, точно, – поддержал Норберт. – Знаешь, почему он древний? Во все времена существовали типы, которые мечтали о геноциде. Им очень хотелось всех убедить в своей правоте, вот так эта идея и вошла в искусство.

– Искусство создают хорошие люди! – убежденно сказала Аманда.

– Не обязательно, – не согласился Норберт.

– Хм, интересно... – машинально разминая свои опухшие пальцы, заметил Олег. – А если автор взял готовый сюжет, не особо задумываясь над смыслом?

– Бывает и такое... Но изначально это придумал кто-то с вывихнутыми мозгами. Хотел оправдать свое паскудное желание.

Зеруат еле унимал дрожь, слушая эти варварские рассуждения. Норберт хуже дикого зверя... Они все трое хуже зверей! Вот какова их реакция на доброе и светлое! От волнения Ответственный по Безопасности плохо себя чувствовал, но не смел вытащить из кармана флакон с сердечными таблетками: вдруг телохранители поймут, что выбило его из равновесия? Осторожность, осторожность и еще раз осторожность... Надо взять их под контроль; он уже нащупал верный способ, теперь главное – не давать им повода для подозрений.

На закате вернулся Клекнас, чем-то раздраженный; вызвал Аманду в коридор, и там они долго шептались. Потом пригласил пассажиров на борт магнитоплана. Зеруат слышал, как он объяснял Норберту:

– Тут не горы, господин Ларре, врезаться не во что, а нам лучше уматывать, пока не поздно. Слакиане скоро зашевелятся.

Магнитоплан шел на малой высоте, внизу расстилались кургировые плантации – рыжие грядки, усеянные черными бочкообразными плодами. Даже с такого расстояния почва выглядела пересохшей. Иногда попадались рощи похожих на лук-порей деревьев, поселки людей или полуразрушенные бекрийские строения. Машин в воздухе было много, и на Зеруата это действовало успокаивающе: у всех на глазах слакиане не нападут. Клекнас проворчал, что они «либо знают, кто сбил ихний бот, либо хрен знают – пятьдесят на пятьдесят». Не сказать, чтобы Ответственного по Безопасности это утверждение утешило.

Закат угас, взошли четыре луны (в иллюминаторах были видны только две). Зеруат поднялся с кресла и попросил, полуобернувшись к Олегу:

– Пожалуйста, не ходите пока в каюту. Я очень утомлен, плохо себя чувствую и должен сделать специальную дыхательную гимнастику, для этого мне необходимо уединение.

– Хорошо, профессор.

Оказавшись в каюте, Ответственный по Безопасности запер дверь на задвижку и приступил к обыску. Багаж у Олега небольшой: одежда, предметы гигиены, несколько древних брошюр по программированию. Полистав их, Зеруат покачал головой: высший пилотаж. Уж если компьютерщик «Антираспада» понимает все то, что здесь изложено, его стоит сохранить, невзирая на риск. Из одной брошюры выскользнула фотография. Портрет сестры Норберта, Илси. Подобрав его, Зеруат призадумался, потом усмехнулся: вот она, зацепка! Если Олега привлекает Илси – нежная, кроткая, пугливая (по крайней мере, она была такой, пока денорское чудовище не запихнуло ее в Тренажер), юные раглоссианки должны ему понравиться. «Прекрасно, прекрасно», – пробормотал Зеруат, аккуратно укладывая вещи обратно в багажную сумку.

На рассвете магнитоплан пересек границу Гаоры (перед этим пришлось совершить посадку и предъявить таможенникам документы, подтверждающие, что все пошлины уплачены) и полетел над неровной лесистой местностью, с высоты похожей на пестрый зеленый луг.

– Здесь нет человеческих поселений, – объяснил Зеруат своим спутникам. – Климат нездоровый. Зато добывают ценную древесину, которую транспортируют в другие районы для переработки.

Его осведомленность вызывала уважение у сотрудников «Антираспада» – он давно это отметил и старался пользоваться. Воздушное движение оставалось оживленным: поглядев в иллюминатор, можно было увидеть в пурпурном небе как минимум один гигантский грузовик-лесовоз в сопровождении крохотной в таком соседстве машины эскорта. Зеруат сумел немного расслабиться – сейчас слакиане не нападут. После полудня впереди по курсу, у горизонта, заблестела вода, и вскоре магнитоплан сел в небольшом приморском городе. Впрочем, это поселение называли «городом» лишь за отсутствием в языке более подходящего термина. Жаймонат официально никем не управлялся, а неофициально был поделен на сферы влияния между бандитскими группировками. Его почти десятитысячное население составляли субъекты, которые либо находились в розыске, либо нигде больше не могли ужиться. Лучше тут по улицам не гулять и вообще не высовывать нос наружу. Клекнас доходчиво объяснил это пассажирам в типичных для него выражениях, а Зеруат сухо подтвердил:

– Совершенно верно, Жаймонат – настоящая социальная язва на многострадальном теле этой планеты. Здесь исключительно агрессивные люди, даже по сравнению с другими агрессорами. Норберт, я хочу, чтобы вы безотлучно находились рядом со мной и не теряли бдительности!

– Ясно, – кивнул Норберт. – Капитан, какого черта нам тут понадобилось?

– Дела, – сохраняя на лице непроницаемое выражение, коротко бросил Клекнас. – Загрузим партию товара. Вевегер, давай со мной! Мы часа через два вернемся, а вы, главное, никуда не вылазьте.

Они ушли. Ответственный по Безопасности выглянул в иллюминатор: Жаймонат (когда-то в прошлом он носил другое название) был типичным бекрийским городом. Снаружи стояли овальные здания с маленькими окошками и плоскими крышами – белые, голубые, кремовые, песочные. Они выглядели обветшалыми, кое-где на стенах ветвились трещины, однако люди, поселившиеся в брошенном городе бекров, не придавали этому значения. Под стенами домов валялся мусор, местами образовались плотно слежавшиеся многолетние кучи. Моря отсюда не было видно. Зеруат тяжело вздохнул и опустился в кресло. У него еще вчера зародилось подозрение, что капитан Клекнас ведет странную игру. Уж не наняла ли Аманда не того человека?.. С этим стоило разобраться. Норберт развалился в соседнем кресле – куртка расстегнута, обе кобуры на виду. Никогда бы раньше Зеруат не подумал, что созерцание оружия может подействовать на него успокаивающе. Зео учил Аманду рчеадианской карточной игре, изредка поглядывая на часы; Олег листал одну из своих компьютерных книжек, время от времени надолго задумываясь.

Спустя два с половиной часа снаружи послышался шум, возбужденные голоса. Зеруат встал и подошел к иллюминатору: около магнитоплана, заслоняя бекрийские здания, остановился автофургон; рядом топталось несколько человек – он узнал среди них Клекнаса и Вевегера. Чуть погодя к ним присоединился Зео. Все держали в руках бластеры, у всех на лицах было отталкивающе-агрессивное выражение. Зеруат беспомощно повернулся к Норберту:

– Что-то случилось, посмотрите...

Телохранитель прильнул к соседнему иллюминатору, потом пожал плечами:

– Не понимаю, в чем дело. Подождем.

Наконец в салон вошел Вевегер, оглядел пассажиров и грязно выругался.

– Что такое? – осведомился Норберт.

– Вляпались. Этот ... Жаймонат поделен местными кланами на четырнадцать сфер влияния – соображаете, да? Мы всегда платили дань Рухеру, и неприятностей не было. А теперь Квадамил кокнул Рухера и еще троих боссов, прибрал, значит, к рукам ихние территории и бизнес. Мы про то не знали. Это парни Квадамила на нас насели, требуют дани. Капитан за вами послал, господин Ларре. Вы парень крутой – может, вы с ними потолкуете?

Несколько секунд Норберт раздумывал и наконец с выражением досады на лице направился к двери. Компьютерщик бросил книжку на стол, вытащил из кобуры пистолет и пошел за ним.

– Они ребята молодые, что-нибудь напортачат, – озабоченно вздохнула Аманда. – Вдруг выдержки не хватит... Тут нужна дипломатия, женская мягкость... – И тоже бросилась к выходу.

Вевегер покинул салон следом за ней, Ответственный по Безопасности остался в одиночестве. Залитое послеполуденным солнцем помещение с привинченной к полу неказистой мебелью, пропитанное застоявшимся кислым запахом, казалось ему ловушкой, из которой нет выхода. Да, он знал, что рано или поздно умрет, но хотел, чтобы это произошло на Раглоссе, тихо и мирно... Бросив в рот сердечную таблетку, подошел к баку с питьевой водой, нажал на кнопку – заело, но наконец тонкая струйка брызнула в потемневший от долгого использования пластиковый стаканчик. «Какое здесь все несовершенное!» – с горечью подумал Зеруат. Он должен выжить любой ценой – иначе некому будет отправить в небытие агрессивные миры, – но он не знал, что надо предпринять, чтобы выжить. Какова ирония судьбы... Оставалось только ждать развязки и надеяться на Норберта.

Снаружи было сухо и горячо, белое солнце било в глаза, на зубах похрустывала мельчайшая пыль.

– Чего они хотят? – тихо спросил Норберт у капитана. – Мы можем от них откупиться?

– Нет, – буркнул Клекнас. – У Квадамила на меня зуб, за старые дела. Они хотят, чтоб мы сдавались – тогда нас не убьют, а всего лишь продадут слакианам. А ежели нет, то убьют, ...!

Норберт оглядел бандитов: человек тридцать, все в шляпах и темных очках. Двое держали гранатометы – это значит, что сбежать не получится. Магнитоплан собьют раньше, чем он успеет набрать высоту.

– Давайте обсудим ситуацию спокойно, как цивилизованные люди! – Норберт старался говорить решительно и уверенно. – Мы – научная экспедиция, археологи с Валены. Если у вас есть какие-то претензии к капитану Клекнасу, все можно уладить с помощью денег. Вы представляете местную власть?

– Да, мы представляем местную власть! – нагло оскалился тип с гранатометом.

– Очень хорошо...

– Нор, лучше я, – перебила Аманда. – Деловые переговоры – это по моей части, у меня большой опыт. Господа, все спорные вопросы надо решать культурным способом!

Бандиты засмеялись.

– Мы бы хотели встретиться с вашим главным руководителем и все обсудить! – продолжила она. – Компромисс наверняка возможен!

Кто-то грязно выругался. Аманда умолкла, растерянно оглядываясь. Люди Квадамила не сомневались, что добыча никуда не денется, и потому тянули время, забавляясь.

– Нападать вот так – незаконно! – жалобно произнесла Аманда.

– Все законно! – хохотнул один из бандитов. – Мы эти, как их... Во, налоговые инспектора! Мы возьмем с вас налог товаром, барахлишком и теми деньгами, которые слакиане за вас выложат! Налоги надо платить!

– Ну-ну... – прищурившись, процедила директор «Антираспада», резко повернулась и исчезла в люке магнитоплана.

Вслед ей загоготали.

– Клекнас, что еще можешь предложить? – издевательски ухмыляясь, спросил парень с гранатометом.

Клекнас сплюнул в пыль и выругался, в ответ ему бандиты тоже выругались.

– Пригласите сюда ваше руководство! – сделал новую попытку Норберт, когда шум стих. – Как я уже сказал, мы – научная экспедиция, мы прибыли на Рчеад ради важных исследований. Почему бы нам не договориться?

– Ну, валяй дальше! – крикнули в ответ.

Бесполезно, подумал Норберт. И стрелять бесполезно, на их стороне бесспорное численное превосходство.

– Нор, помоги мне! – донесся из недр магнитоплана сдавленный возглас Аманды.

– Нор, помоги ей! – подхватил кто-то. – Дамочке нужна помощь!

Решив, что здесь от него все равно толку никакого, Норберт нырнул в люк. Стрелять в спину не стали – бандиты были уверены в своей победе и не хотели уничтожать живой товар, который можно выгодно сбыть слакианам. Его мозг лихорадочно работал, но решения по-прежнему не было. Увидав Аманду, он замер: та держала ручной гранатомет – не такой, как у боевиков Квадамила, а древний, имперский, из арсенала Гестена; на плече у нее болталась сумка с обоймами.

– Посмотри... – выдохнула она. – Никак не могу зарядить...

– Аманда, что вы хотите сделать?

– Перестрелять всех налоговых, – неловко ударив ладонью, она загнала обойму с мини-гранатами в зарядную прорезь. – Уф, получилось...

– Нам лучше не начинать перестрелку. Их много, у них бластеры и два гранатомета. Нескольких мы убьем, но остальные нас прикончат.

– Ну и черт с ними! – Аманда оттолкнула его с дороги. – Я сорок лет об этом мечтала!

Он не успел ее остановить – она выскочила в проем люка, и через секунду относительную тишину жаймонатского полдня разорвал грохот. Значит, имперский гранатомет бьет очередями?.. Вот этого Норберт раньше не знал. На ходу выхватив бластер из кобуры, он бросился следом за Амандой – теперь отступать некуда, сражение так сражение!

С десяток противников выбыло из игры – их останки выглядели хуже, чем обезглавленное тело Мехтобия Гусла на банкете в Императорском Павильоне. Остальные попрятались за бекрийскими зданиями, растрескавшимися и покосившимися. В воздухе висели облака пыли. Имперский гранатомет почти не давал отдачи, и Аманда, стоя у подножия лесенки, посылала очередь за очередью. Норберт понятия не имел, что за начинка у этих гранат: не обычная взрывчатка, это ясно. Тем временем капитан с помощниками вытаскивали из фургона и бросали в грузовой люк какие-то грязные коробки. Один из бандитов, высунувшись из-за угла, прицелился в Аманду. Норберт и Олег выстрелили почти одновременно, бандит упал. Новая очередь – и ближайшее здание рухнуло.

– Да что вы делаете? – крикнул, приподнявшись на локте, раненый парень. – Люди вы или бекры? Это же не по-человечески!

– А восемьдесят пять процентов с оборота – это по-человечески?! – Аманда отшвырнула пустую обойму, выхватила из сумки запасную и вставила в прорезь – лихим движением, не глядя, как космический пехотинец на показательных выступлениях. – Я хочу заниматься серьезным бизнесом, а мне не дают заниматься бизнесом! Вот вам, получайте!

Второе здание осело на один бок, словно раздумывая, падать или не падать.

– Уходим! – заорал Клекнас. – Все на борт!

Аманда будто и не услышала – она продолжала расстреливать все живое и неживое в пределах досягаемости.

– Прикрой нас! – бросил Норберт Олегу, подбежал к директору и схватил за локоть: – Пошли! Взлетаем!

– Сначала я с налоговиками разберусь! – вырвавшись, Аманда нажала на спуск. – Ага, не нравится?! Когда они к нам с проверкой приходят, так и норовят стянуть накладные, чтоб потом меня же оштрафовать – помнишь, Нор, в прошлом году?! Это по-человечески?!

– Аманда, это же совсем другие налоговики! Не наши!

– Они все одинаковые!

– Давайте сюда! – поторопил Клекнас.

– Я еще не со всеми тут разобралась! – возразила директор «Антираспада».

Норберт схватил ее поперек туловища и поволок к магнитоплану. Даже из такого положения она продолжала стрелять. Наконец оба ввалились внутрь, Вевегер захлопнул и задраил люк. Привалившись спиной к стене, Аманда сползла на пол. На ее черном лице блестел пот, ноздри раздувались.

– Вы и правда крутая команда! – с уважением заметил капитан, выглянувший в коридорчик. – Каждый из вас стоит целой роты спецназа! Я уж думал, нам конец, а тут вы их всех положили!

– У нас на Валене, – Аманда тяжело дышала, ее грудная клетка ходила ходуном, – любой директор частного коммерческого предприятия сделал бы на моем месте то же самое! Эти налоговые никому житья не дают, душат бизнес в зародыше... Зато теперь я с ними посчиталась...

Набрав высоту, магнитоплан на секунду завис, корпус пронизала надоевшая до чертиков вибрация – включились ионные двигатели, и вскоре Жаймонат остался позади.

Глава 9

Внизу расстилалось бескрайнее жемчужно-серое водное пространство, испещренное красными, ржаво-коричневыми, пурпурными, лиловыми пятнами. Гестен сказал, что пятна – это колонии микроорганизмов. Пена на гребешках волн была чуть светлее воды. Совсем не похоже на валенийские моря... Солнце только что взошло над далеко отодвинутым горизонтом, на воде дрожала слепящая дорожка.

Норберт отвернулся от иллюминатора. Клиента в салоне не было, Аманды – тоже. Вчера, после стычки с жаймонатскими бандитами, Гестен потребовал, чтобы впредь Норберт и Аманда, без особого на то разрешения, не смели подходить к нему ближе чем на полтора метра. Выглядел он при этом рассерженным и шокированным, но так и не объяснил, в чем дело, только бросил: «Вы сами должны это понять!» Что ж, Норберт не мог не признать, что у нанимателя есть повод для недовольства: видимо, до Гестена с солидной задержкой дошло, что телохранители ему достались хреновые, но хорошее воспитание не позволяло сказать об этом напрямую. Конечно, они дали маху, связавшись с контрабандистами... Кисло поморщившись, Норберт рухнул в кресло и подумал: по крайней мере, неприятности здесь не такие, как на Валене. Более стоящие.

– Ребятки, доброе утро! – жалобно поздоровалась, войдя в салон, Аманда.

Клекнас и Зео, оторвавшись от игры в карты, приветствовали ее почти восторженно, однако директор «Антираспада» не обратила на это внимания. Заняв кресло, в котором обычно сидел Гестен – самое мягкое и удобное, – она вполголоса призналась:

– Ребятки, я всю ночь не спала. Как вы думаете, кто-нибудь из тех налоговых инспекторов остался жив?

– Вряд ли, – честно ответил Норберт.

Олег, когда она вопросительно посмотрела на него, молча помотал головой.

– Ох, ужас-то какой... – с тоской вздохнула Аманда. – Господи, что я натворила...

– Вы спасли всех нас от рабства либо от смерти, – сказал Норберт. – Без вас мы бы пропали.

На пороге появился Гестен – некоторое время он пристально глядел на Аманду, потом, не проронив ни слова, исчез.

– Чего это он? – удивился Олег.

– Нервничает, – пожал плечами Норберт. – Из-за пережитых волнений. Аманда, возьмите себя в руки! Вы вчера отлично решили проблему, все в порядке.

– Вы так думаете, ребятки?

– Ага, – поддержал Олег.

Аманда подперла кулаком подбородок и уставилась в одну точку – словно взвешивала, соглашаться или нет. Тут над ними навис капитан Клекнас:

– Господа, через три часа мы сядем на Рувирских островах. Там можно кое-что закупить, но деньжата нужны. Вы как?

– Я не участвую, – без заминки отказался Норберт.

– Я тоже, – присоединился Олег.

– А это выгодно? – Аманда подняла голову.

– Выгодней некуда. Закупим сушеный малакус – это моллюски такие, они только там и водятся, а потом, в Мутмакане, продадим. Ценный товар, из них лекарства делают.

– Напополам? – Ее лицо просветлело.

– Ежели вкладываем напополам, то и прибыль напополам, – подтвердил Клекнас.

Мгновенно расставшись с депрессией, Аманда принялась увлеченно обсуждать детали очередной «перспективной сделки». Она неисправима, про себя усмехнулся Норберт.

Ответственный по Безопасности отсиживался в каюте: он не мог без содрогания смотреть на своих телохранителей. В Жаймонате они учинили форменную бойню, а сегодня – и эта последняя капля переполнила чашу его терпения – Аманда заняла его кресло! Типичный поступок хищника (о том, как ведут себя дикие звери, он знал из научных трудов, сохранившихся в закрытой библиотеке Теневого Сената): борьба за лучшее место – одна из распространенных форм соперничества в животном мире. Наконец-то «Антираспад» показал свой истинный звериный лик! Чем бы ни завершилась экспедиция, успехом или провалом, а от Норберта с Амандой надо избавиться еще здесь, на Рчеаде. Вчера он попытался дать понять, что после кровавой мясорубки в Жаймонате его оскорбляет само их присутствие, но неразвитые инопланетяне вряд ли уловили намек.

Когда магнитоплан совершил посадку на Рувирских островах, Зеруат, поколебавшись, все-таки вышел наружу вместе со всеми: хотелось подышать свежим воздухом. Правда, для этого ему пришлось подозвать к себе Норберта.

– Ну как, вы поняли, что я имел в виду, когда не велел вам ко мне приближаться? – спросил Зеруат наставительным тоном. – Вы сумели осознать, что меня вчера огорчило?

– Наша неоперативность, – отведя взгляд, угрюмо буркнул Норберт. – Надо было сразу вспомнить про имперское оружие, как тогда, над Мраморными горами. Учтем ошибку, не беспокойтесь.

Боже, да он все понял наоборот! Раглоссианина ужаснули его выводы, и, желая скрыть оторопь, Ответственный по Безопасности отвернулся к морю. Жемчужно-серые волны лизали коричневый песок пляжа, усеянный белыми обломками ракушек. Колыхались на ветру перистые листья громадных деревьев. С другой стороны от стоянки магнитопланов вырисовывались на фоне пурпурного неба высотные бледно-желтые здания. Воздух был густой и влажный. Покосившись на Норберта, Зеруат подумал: «Скоро тебя примет небытие, и это – твоя собственная вина!» А он, эмиссар гуманной и мудрой Раглоссы, доведет святое дело до конца; благодаря звериной жестокости своих телохранителей он выжил, чтобы продолжить поиски Нуль-Излучателя, это главное.

После Рувирских островов магнитоплан взял курс на Мутмакан, лежавший по другую сторону Прелайского моря. Белое солнце стояло почти в зените, на серебристой воде темнели рыболовные траулеры – казалось, они застыли неподвижно, настолько велика была разница в скоростях. За Мутмаканом начинается нейтральная территория, и там, в развалинах древнего бекрийского города, спрятан пульт Нуль-Излучателя... Зеруат допускал возможность ошибки, и одна только мысль о ней заставляла его изношенное сердце болезненно сжиматься.

В Мутмакан прилетели ночью. Как и в Гаоре, сняли номер в отеле рядом с ангарами для магнитопланов. Клекнас заверил пассажиров, что оружие и товар вполне можно оставить на борту, ангары хорошо охраняются. Утром он зашел за Амандой, и они вместе поехали на оптовый рынок сбывать сушеных моллюсков. День выдался пасмурный, это придавало Черраху, мутмаканскому городу, сходство с городами Валены: самые обыкновенные многоэтажные здания, автомобили, пешеходы под серым облачным небом, ничего специфически инопланетного... разве что деревья, посаженные вдоль тротуаров, немного странные – с зеленой корой и сильно перекрученными ветвями, да еще слабо ощутимый пряный запах и слишком далекий горизонт (впрочем, Норберт обнаружил, что его зрение уже освоилось с масштабами Рчеада и упорно цепляется за иллюзию, будто горизонт находится где положено, «на старом месте», – интересный фокус восприятия). Клиент пребывал в сносном настроении и никаких многозначительных намеков не делал.

– Остался последний бросок, так у вас говорят? – спросил он после завтрака, отставив пустую чашку. – Лишь бы нас не опередили денорцы... Когда мы найдем то, что ищем, человечество наконец-то обретет покой.

– А что мы ищем? – осторожно поинтересовался Олег. – Вы так ни разу и не сказали...

– Древний артефакт. Он избавит людей от войн и насилия. – Гестен говорил тихо, прикрыв глаза. – Вы не поймете, даже если я вам объясню, но вы должны помнить о том, что все мы служим великой цели, по сравнению с которой наши жизни – ничто.

– Моя жизнь – не ничто. – Норберт сам не знал, почему у него вдруг возникло острое желание возразить. – В любом случае.

Гестен неодобрительно поглядел на него, пожевал губами и продолжил, обращаясь к Олегу:

– Бывают вещи настолько великие, что их не каждый поймет. Эгоистичные, примитивно организованные натуры просто не смогут подняться до понимания.

Норберт отошел к окну – не хотелось затевать спор и раздражать клиента, который хорошо платит. Снаружи накрапывал дождь, живописно трепетали цветные плащи прохожих. Номер находился на пятом этаже, обзор отсюда открывался отличный, поэтому Клекнаса, который выбрался из подъехавшего такси, Норберт заметил сразу. Аманды с ним не было.

– Сейчас вернусь, – бросил он и раньше, чем Гестен успел что-либо сказать, закрыл за собой дверь номера.

Капитана удалось догнать около ангаров. Тот был очень зол и тащил под мышкой громоздкий контейнер для сушеного малакуса.

– Привет! – окликнул его Норберт. – Где Аманда?

– ...!

– Не понял?

– Эта проклятая баба все испортила, сорвала верную сделку! Ни хрена мы не продали, все из-за ее дури! Идите вы все ...!

– Где она? – Норберт заступил ему дорогу.

– Сама вернется! Чтоб вас всех ...!

– Норберт! – долетел сверху слабый голос Гестена. – Немедленно поднимитесь в номер! Вы нарушаете условия!

– Ладно. – Решив, что еще будет время разобраться, он пошел обратно.

– Ну, что там? – встретил его вопросом Олег.

– Ничего особенного. – Норберт с досадой усмехнулся. – Похоже, Аманда опять провалила какую-то сделку.

– Ее стиль, – кивнул Олег.

– Норберт! – Гестен, стоявший у окна, встревоженно повернулся к ним. – Уж не наш ли это магнитоплан собирается взлететь?

Норберт тоже бросился к окну.

– Наш. Ничего себе...

Магнитоплан капитана Клекнаса выполз из ангара на стартовую площадку, замер, потом оторвался от земли.

– Неужели они нас бросили? – слабым голосом произнес Гестен.

Невелика потеря, подумал Норберт. Без контрабандистов как-то спокойней... Поскольку предполагалось задержаться здесь для ремонта машины на трое суток, основную часть багажа сотрудники «Антираспада», по настоянию клиента, перенесли в номер: личные вещи, сервокостюм Гестена, компактное поисковое оборудование... Зато оружие, не считая бластеров и импульсных пистолетов, осталось на борту! Сообразив, что это существенная потеря, Норберт выругался. Между тем у подъезда затормозило еще одно такси, из него выскочила Аманда.

– Что все это значит? – продолжал вопрошать Гестен.

– Наш директор сейчас объяснит, – успокоил его Олег.

Аманда вошла в номер, оглядела всех троих и объявила, сверкнув глазами:

– Капитан Клекнас – нечестный тип! Он хотел заработать на этой сделке больше моего, но я ему не позволила!

Так и есть... Норберт с тоской вздохнул, компьютерщик вежливо промолчал.

– Они улетели! – фальцетом выкрикнул Гестен. – С нашим оружием! Что вы собираетесь делать?

– От них и нельзя было ждать ничего другого! – Аманда скрестила на груди руки. – Вы знаете, что выкинул Клекнас на оптовом рынке? Он все границы перешел! Свел меня с покупателем, мы договариваемся, все хорошо... И в это время Клекнас, у меня за спиной, свою долю малакуса пытается продать вдвое дороже! Вы поняли, что он хотел сделать?! – Она надвинулась на Гестена, жестикулируя, тот попятился. – Я вышибла его из игры! Я предложила свой малакус его покупателю по демпинговой цене, пусть знает, как мне голову морочить! Вы скажете, я не права?

– Но какая вам разница, за сколько продает свой товар Клекнас? – спросил Норберт.

– Это же несправедливо, Нор! Если мы вложили поровну, мы и заработать должны поровну. К сожалению, продать малакус не удалось – на шум прибежал налоговый полицейский, и покупатели струсили. Товар у капитана, в следующий раз продадим по-честному!

– Клекнас удрал вместе с малакусом, – сообщил Олег. – Только что.

– И с нашим оружием! – скорбно добавил Гестен.

– Вам же лучше, – не удержался Норберт. – Теперь вид оружия не будет действовать вам на нервы.

– Не болтайте глупостей! – оборвал его клиент, успевший совладать с замешательством. – На нейтральной территории оружие нам понадобится. Из-за ваших безответственных действий за нами будут охотиться и слакианские агрессоры, и бандиты из Жаймоната, об этом вы не забыли?

Норберт усмехнулся: его шкуру дважды спасли – и он называет это «безответственными действиями»?

– Так Клекнас еще и бросил нас? – Аманда широко раскрыла глаза.

– Допустим, охотиться будут за магнитопланом, а не за нами, – заметил Олег. – Не так уж плохо, что мы расстались с Клекнасом. Хотя оружие, конечно, жалко.

– Это он с нами расстался, ренегат несчастный, – хмуро пробормотала Аманда. – Еще заявил напоследок, будто я сорвала сделку, хотя тот налоговый полицейский примчался на его мат!

– Очень нехорошо... – с раздумьем произнес Гестен. – Ведь если слакиане или бандиты схватят Клекнаса, он сразу укажет на нас... Кто-нибудь говорил ему, куда именно мы направляемся?

– Ну, он был в курсе, что мы хотим добраться до нейтральных земель к югу от Мутмакана, – пожал плечами Норберт. – Ничего другого мы сказать ему не могли, поскольку вы не посвятили нас в свои дальнейшие планы.

– И слава богу, что не посвятил, – проворчал клиент.– Собирайте вещи! Нам нельзя тут задерживаться.

Большая часть багажа была нераспакована, управились за четверть часа. Аманда припоминала все новые и новые подробности инцидента на оптовом рынке; сейчас она критиковала капитана Клекнаса так же яростно, как раньше расхваливала. Вдруг она остановилась посреди номера и упавшим голосом спросила:

– Ребятки, вы считаете, что я плохой директор? Что я могу довести «Антираспад» до банкротства? Лучше так и скажите, я и сама это знаю... Я совсем не гожусь в руководители!

В глубине души Норберт с Олегом именно так и считали, но Аманде очень хотелось, чтоб ее начали разубеждать, – и у них не хватило жестокости обмануть ее ожидания. Клиент сидел в кресле в углу и молча наблюдал за всей этой суетой. Норберт подозревал, что он мысленно ругается (если, конечно, Гестен в принципе способен ругаться – никто из сотрудников «Антираспада» ни разу не слыхал от него ни одного мало-мальски грубого выражения) и клянет себя за неосмотрительность. Уж теперь-то он должен понять, что связался не с теми людьми! Наконец вещи были уложены, Аманда начала озираться, потом фыркнула: «Вот захолустье, в номере первого класса даже видеофона нет!» – и по телефону вызвала такси.

– Рчеад – слаборазвитый мир, здесь нет видеосвязи, – думая о чем-то своем, рассеянно сообщил Гестен.

Норберт присел на подоконник. Дождь стих, в разрывах облаков проглядывало пурпурное небо – ложное сходство Черраха с валенийскими городами исчезло, и он начал замечать отличия, которые раньше ускользали: своеобразный дизайн автомобилей, то, что многие дома построены из голубого кирпича, примитивные антенны на крышах, бойкие создания с кожистыми перепончатыми крыльями вместо птиц... Вдруг он осознал, что не помнит, сколько времени прошло с тех пор, как «Антираспад» вместе с Гестеном покинул Валену. Принялся считать, выстраивая в ряд события и сроки. Около восьми месяцев! В Чантеоме сейчас поздняя осень. А Илси, наверное, еще не вышла из Тренажера... Ничего. Он заработал достаточно, чтобы забрать ее к себе, и Гестен обещал еще заплатить. Он вернется домой богатым человеком.

– Наше такси! – объявила Аманда.

Несмотря на потерю арсенала, Зеруат испытывал несказанное облегчение: эти дикари глупы, доверчивы и недальновидны. Они ничего не заподозрят вплоть до того мгновения, когда он отправит их в небытие. Капитан Клекнас обвел их вокруг пальца, а Ответственный по Безопасности намного умней и осторожней Клекнаса. Он воспользуется ими и потом милосердно прервет их далекое от совершенства существование. Глядя из окна автомобиля на влажные после дождя черрахские улицы, Зеруат испустил тихий вздох. Нет повода для волнений... Отправляясь сегодня утром на оптовый рынок, Аманда с ее пресловутой интуицией ни о чем не догадывалась. Все завершится так, как должно завершиться.

Такси довезло их до авторемонтной мастерской на южной окраине города, тут Зеруат расплатился и отпустил водителя. Улочка была пустынная, по обе стороны стояли двухэтажные дома из голубого кирпича, опоясанные балконами; их окружали деревья с зеленой корой и жесткими зазубренными листьями. Под ногами чавкала светло-голубая глина (видимо, та самая, из которой здесь делают кирпичи). Сотрудники «Антираспада» перенесли багаж под дощатый навес автобусной остановки, после чего Зеруат, взяв с собой Норберта, отправился в мастерскую. Та находилась за углом.

Хозяин вышел навстречу, едва звякнул прикрепленный к двери механический колокольчик. Лысый худой старик, он выглядел старше Зеруата, хотя ему вряд ли было больше восьмидесяти. Вот что значит неразвитая медицина... Помогал ему внук, долговязый подросток в очках. Зеруат нашел адрес этой мастерской, просматривая сегодня утром рекламные проспекты и справочники, которые принес по его просьбе коридорный. Он и сам подумывал расстаться с капита-ном Клекнасом: тот постоянно лез куда не надо – сначала полетел над Мраморными горами, потом совершил посадку в Жаймонате. Два раза – это уже много. Стоит нанять другую машину. А когда Олег обмолвился, что три года назад окончил курсы пилотирования магнитопланов, Зеруат принял новое решение: не нанять, а купить. Чем меньше свидетелей, тем лучше. Придется взять подержанный, чтобы не связываться с многоэтапной регистрацией, обязательной по мутмаканским законам, если приобретаешь новую машину. Хозяин мастерской выставил на продажу сразу два магнитоплана, и место здесь неприметное... Удобно.

Осмотрев машины, Зеруат выбрал лучшую, заплатил, не торгуясь, и отправил Норберта за остальными. Хозяин принес документы.

– Сегодня уже поздно к нотариусу. Сходим завтра?

– Завтра, – подтвердил Зеруат.

Нотариус не понадобится, у него есть все необходимое для подделки документов, в том числе электронный справочник с образцами рчеадианских печатей самого разного вида и назначения. Недаром он в течение долгих лет собирал и скрупулезно сортировал информацию о жизни на планетах распавшейся Империи. Владеть информацией – это значит владеть обстоятельствами.

Появились сотрудники «Антираспада» с багажом. Внук хозяина вывел магнитоплан из ангара во двор.

– Так где мы завтра встретимся?

– Я зайду к вам утром, – кивнул Зеруат, – тогда и сходим.

В этом магнитоплане не было отдельных кают, только общий салон с шестью гамаками. Зато салон чистый, все выскоблено, никаких запахов кислятины и пятен неопределенного происхождения.

– Я постарался довести его до кондиции. – Хозяин, заглянув в люк, с гордостью улыбнулся. – Вам нравится? Хоть и старенький, а хорошо послужит!

Сотрудники «Антираспада» дружно выразили одобрение, Зеруат отделался рассеянно-вежливой фразой – он обдумывал свои дальнейшие действия. Чуть погодя надо будет отдать Норберту приказ... гм, не очень приятный приказ, придется сделать над собой усилие. Кроткая натура раглоссианина протестовала против такой необходимости, но святая цель – превыше всего.

Олег уселся в кресло пилота и вскоре крикнул из кабины, что эта система ему понятна, можно стартовать. Норберт задраил входной люк, хозяин мастерской и внук отошли под навес крыльца. Машина оторвалась от земли.

– Куда держать курс, господин Гестен? – спросил Олег.

Зеруат ответил не сразу, он разглядывал план-схему Черраха.

– Давайте на юго-запад, там отель с ангаром на окраине. У нас есть в этом городе еще одно дело.

Из-за вибрации все валилось из рук, однако он отыскал в багаже древний приборчик для подделки документов, поставил на договор о купле-продаже нужную печать и расписался за нотариуса. Телохранители наблюдали за его манипуляциями с любопытством, но без вопросов.

Отель был из недорогих, для фермеров, прилетавших в Черрах торговать; по желанию можно было снять номер либо ограничиться арендой места в ангаре и жить в магнитоплане. Зеруат остановился на втором варианте. Велев Олегу и Аманде никуда не отлучаться, он позвал Норберта во двор для разговора. Когда обогнули штабель ящиков с крупными пахучими плодами, темно-красными в черную крапинку, Ответственный по Безопасности огляделся: рядом никого. Люди толпились около длинного одноэтажного здания – склада для овощей, и на террасе отеля, где продавалось пиво. Солнце садилось, на ярко-розовом небе кляксами темнели облака. Тяжелый приторный аромат плодов раздражал Зеруата, он заметил, что телохранитель тоже слегка морщится.

– В чем дело, господин Гестен?

– Видите ли... – Зеруат покосился на ящики. – Гм, как вам сказать... Надо обеспечить свою безопасность, чтобы никто не мог отследить, что мы купили здесь магнитоплан, и сообщить наши приметы. Вы, агрессивная натура, лучше меня понимаете такие вещи. Сделайте это ночью. И учтите... – по его телу прошла слабая дрожь, – я человек иной культуры, поэтому подробности меня не интересуют. Не вздумайте завтра мне их пересказывать! С меня хватит и того, что я видел в Жаймонате. Вы обязательно получите свои деньги, очень много денег. Идите.

– Ни черта не понял. – На лице Норберта появилось туповатое выражение человека, который силится нечто осмыслить, но никак не может. – Куда вы меня посылаете, господин Гестен?

– В ту мастерскую, где мы купили магнитоплан.

– Зачем?

Зеруат ответил ему долгим печальным взглядом.

– Извините, но я по-прежнему не понимаю. Вы можете просто сказать вслух то, что хотите сказать?

От такой бестактности Ответственного по Безопасности передернуло.

– Вы должны туда проникнуть, – вновь начал он, в душе проклиная этого парня за недогадливость, – так, чтобы вас не заметили... И выполнить некий прискорбный долг... От этого зависит успех нашей экспедиции – и будущее человечества.

Норберт нахмурился, потом заявил:

– Я бы хотел получить точные указания. А то выходит, что я должен пойти в мастерскую и сделать там сам не знаю что. Скажите напрямую.

О, если бы Зеруат мог говорить о таких вещах напрямую, как это принято у дикарей!

– Надо отправить в небытие свидетелей, – неимоверным усилием воли он принудил себя произнести эти слова вслух. – Ради нашей цели... Вы, агрессивный человек, должны это сделать.

– То есть вы предлагаете мне совершить убийство? (Услыхав эту грубую, как удар по лицу, формулировку, Зеруат не сдержал болезненной гримасы.) Я не согласен. Давайте просто заплатим свидетелям за молчание?

Совладав с нервным напряжением, Зеруат прошептал:

– Ерунда, вы просто глупый мальчишка... Хозяин мастерской возьмет деньги и сделает по-своему. Почему вы не подчиняетесь? Вы же сбили слакианский бот, вы вместе с Амандой убивали людей в Жаймонате!

– Там были рабовладельцы и бандиты, господин Гестен. Они нападали, мы защищались.

– Но для вас-то какая разница? – Зеруат пытался понять логику этого дикаря. – Слакиан и тех бандитов было много, а тут – всего два свидетеля! Если сравнить количество жертв, это будет очень мелкое... гм, преступление...

– Мне плевать на количество! – Норберт разозлился. – Рабовладельцы и бандиты – это рабовладельцы и бандиты, а хозяин мастерской и его внук – вполне порядочные люди. Я не убийца.

Зеруат мог бы указать ему на ложность последнего утверждения, но счел за благо промолчать. Он никогда еще не видел своего телохранителя в таком состоянии! Лучше с ним поосторожней... Агрессивные существа в гневе способны на непредсказуемые действия.

– Ну ладно, ладно... – Ответственный по Безопасности все-таки сумел выдавить улыбку. – Я просто хотел испытать вас, Норберт! Я рад, что вы не убийца. Идемте обратно.

Хотелось надеяться, что Норберт ему поверил. Когда вернулись в салон магнитоплана, Зеруат послал Аманду на кухню, заказать ужин. Вскоре принесли чай для него, кофе для сотрудников «Антираспада» и горшочки с мелко нарезанными запеченными овощами.

– Я вот думаю, ребятки, если закупить у фермеров побольше всяких овощей и фруктов по дешевке, а потом, на нейтральной территории, подороже продать, это ведь перспективная сделка? – в глазах у Аманды появилось мечтательное выражение. – Как по-вашему?

Норберт и Олег переглянулись, а после принялись уговаривать ее оставить эту затею. «Да я, ребятки, только свои деньги вложу, раз вы так боитесь риска...» – стояла на своем Аманда. «И вернетесь на Валену без гроша, – возразил Норберт. – Не надо». Пока они спорили, Зеруат бросил в каждую чашку с кофе по крохотной полупрозрачной таблетке – снотворное, сам проглотил красную – стимулятор. Потом громко объявил:

– Давайте ужинать, нам надо хорошо выспаться! Отправляемся завтра на рассвете.

Вскоре их начало клонить в сон, они забрались в гамаки и уснули. На всякий случай Зеруат потряс каждого за плечо, окликнул по имени – никакой реакции. Тогда он сложил посуду в корзину, потушил свет и вышел наружу. Стояла темная субтропическая ночь. Над террасой мерцали гирлянды фонариков – там по-прежнему было многолюдно, звякали кружки, фермеры громко разговаривали и смеялись. Ответственный по Безопасности отнес посуду на кухню, потоптался у всех на виду, несколько раз пожаловался на плохое самочувствие и бессонницу. Ему предложили пива, он отказался, сославшись на больной желудок, и добавил, что теперь, подышав свежим воздухом, все-таки попробует уснуть. Итак, у него есть алиби... Направился он не к ангару, а к арке, которая вела на улицу. Запнулся впотьмах о нечто мягкое... Оно с пронзительным воплем метнулось в сторону, сверкнула пара желтых глаз. Мерзость какая, кот! Содрогнувшись, Зеруат сунул руку в карман, за оружием, но опасное животное не стало его преследовать. Под аркой висел фонарь в виде шара, и в его ровном белом свете Зеруат увидал двух крыс, уплетающих растерзанный плод. Привычное зрелище для раглоссианина... Он немного воспрянул духом, однако потом подумал, что кот, надо полагать, наблюдал за крысами, и ему опять стало не по себе. Отвратительно, когда одни звери убивают других, а люди им это позволяют!

На улице почти не было фонарей. Завернув за угол, Зеруат включил карманный фонарик и заглянул в путеводитель. Автобусная остановка – через три квартала. С небес лился зеленоватый лунный свет, прохожие скользили вдоль стен, как хищные темные рыбы. Зеруат знал, что потенциально каждый из них может его убить, и чутко прислушивался к звукам за спиной, не оставлял без внимания ни одного движения. Стимулятор обострил восприятие и до некоторой степени ускорил реакцию, но главное его оружие – осторожность. Не надо забывать, что он единственный в этом городе кроткий, гуманный, не зараженный злобой человек, все остальные – безжалостные агрессоры.

После двух пересадок Зеруат вышел на нужной остановке. Глина, влажная и вязкая днем, успела подсохнуть, теперь под ногами не чавкало. Позвонил у ворот, пришлось подождать. Хозяин авторемонтной мастерской еще не спал.

– Я хотел бы кое-что уточнить по эксплуатации магнитоплана. – Зеруат избегал смотреть ему в глаза. – Возникли неполадки, а мы завтра улетаем. Если вы меня проконсультируете, я устраню их сам, но мне нужен ваш совет.

Старик забеспокоился:

– Не должно быть никаких неполадок! Я же десять раз все проверил...

– Да там какая-то мелочь. Давайте, я опишу, в чем дело, а вы подскажете. Кстати, внук ваш здесь? Может, он мог бы со мной сходить?

– Над учебниками сидит, у них в школе скоро экзамены. Сейчас позову...

– Я дам ему денег на такси, – заверил Зеруат, нащупывая в кармане легкий, как игрушка, пистолетик, заряженный крохотными капсулами с ядом мгновенного действия. Больше он не испытывал никаких эмоций – ни скорби, ни страха, ни тревоги. Небытие рядом. Оно всегда рядом, но люди этого не замечают.

– Собирается, – сообщил старик, вернувшись в комнату. – Он у меня умный парень...

Зеруат поднял руку с оружием, нажал на спуск. Хозяин мастерской широко раскрыл рот, пошатнулся и упал на пол, опрокинув стул. Мертв.

– Помогите! – позвал Ответственный по Безопасности. – Вашему дедушке плохо!

Быстрые шаги. Резко распахнув дверь, парень в очках склонился над стариком.

– Наверное, сердечный приступ, – озабоченно произнес Зеруат – и во второй раз нажал на спуск.

Яд редкий, синтетический. А рчеадианская медицина оставляет желать лучшего... Экспертиза установит, что оба, и дед и внук, скончались от сердечного приступа.

Зеруат пересек двор, выглянул на улицу. Тут же отступил назад. Дождавшись, когда прохожий отойдет подальше, выскользнул в темноту, прикрыл за собой скрипнувшую створку ворот. Он поступил милосердно, никто не вправе его обвинять! Его действия ничего не изменили, ведь рано или поздно Великое Небытие поглотит всех ныне живущих.

Автобусы ходили плохо, но до отеля Зеруат добрался без происшествий. На террасе по-прежнему пили пиво, зато около ангаров не было ни души. Его возвращения никто не заметил. Сотрудники «Антираспада» крепко спали, Зеруат тоже устроился в гамаке, однако уснуть не мог – из-за стен то и дело доносились тревожные звуки: громкие пьяные выкрики, собачий лай (и как только обитатели агрессивных миров могут жить бок о бок с этими злобными тварями!), шум подъезжающей к отелю машины... Нет, здесь нельзя ложиться спать без надежной охраны. В конце концов Зеруат выбрался из гамака и попытался растормошить Норберта. Без толку. Телохранитель, не открывая глаз, что-то невнятно промычал – вот и весь результат. После того как не удалось разбудить ни Аманду, ни Олега, Зеруат понял, что в его плане все же есть один изъян: раглоссианское снотворное оказалось слишком хорошим, и теперь он беззащитен!

До утра он просидел в кресле, сжимая пистолет с ядовитыми капсулами и чутко прислушиваясь к каждому шороху. Его душил страх. То казалось, будто снаружи скребется кот, то возникало перед глазами красивое жестокое лицо денорского эмиссара (вдруг эта женщина здесь, на Рчеаде? Если они случайно столкнутся, она его сразу узнает!), то появлялось предчувствие, что в ангар того и гляди ворвутся либо слакиане, потерявшие бот, либо жаймонатские бандиты. А временами на задворках сознания начинала шевелиться ужасная мысль: вдруг он все-таки ошибся, вдруг запомнил схему неправильно?.. Он пытался совладать с нервами, но страх был сильнее. Мерное дыхание спящих телохранителей отнюдь не помогало Зеруату успокоиться: если нападут, проку от них никакого, а он слишком стар и слаб, чтобы в одиночку оказать сопротивление кому бы то ни было.

Наконец чернильная тьма за иллюминаторами сменилась водянистым сумраком – взошло солнце, и в ангар сквозь небольшие окна просочился свет. Зеруат понял, что его силы на исходе: бессонная ночь, неизбежное после приема стимулятора нервное истощение, кошмары – все это его доконало. Ему нужен немедленный отдых, иначе дело кончится сердечным приступом. Спрятав пистолет в карман, Ответственный по Безопасности поднялся с кресла, отыскал в одном из своих чемоданов молекулярный нож – древний, имперского производства – и перерезал ремни, на которых висел гамак Норберта. Телохранитель свалился на пол, но не проснулся.

– Вставайте! – топнув ногой, крикнул Зеруат срывающимся голосом. – Сейчас же вставайте! Я вам за это заплатил?!

(Слава богу, что его не видят коллеги и подчиненные – в Теневом Сенате он издавна славился железной выдержкой.)

Норберт разлепил веки и сонно спросил:

– А... Господин Гестен? Что случилось?

– Во-первых, я вам не Гестен, а профессор Бегориус! Во-вторых, вы проспали всю ночь, магнитоплан не охранялся! Приступайте к выполнению своих обязанностей!

Телохранитель поднялся на ноги и широко зевнул, его пошатывало.

– Не вздумайте опять уснуть! – предупредил Зеруат. – Разбудите остальных! Курс на юг. Когда долетим до границы Мутмакана, обязательно меня позовите. Вы все поняли?

– Понял... – Норберт с хрустом потянулся.

Проглотив сердечную таблетку, Зеруат забрался в пустой гамак. Сил почти не осталось, но все же он в течение некоторого времени бодрствовал, наблюдая за Норбертом из-под полуприкрытых век, и лишь когда убедился, что тот готов следовать его инструкциям, позволил себе закрыть глаза.

Если б не клиент, Норберт спал бы до упора. Однако он не хотел еще раз подвести Гестена. Умывшись холодной водой, разбудил Аманду с Олегом.

– Ох, ребятки, что мы вчера пили? – пытаясь выбраться из гамака, слабым голосом спросила Аманда.

– Кофе, – отозвался Норберт. – Я собирался за пивом сходить, но потом отключился.

– Это не кофе, а суррогат, – подал голос Олег. – Иначе бы меня так не развезло!

– Да нас всех развезло, – подвел итог Норберт. – А Гестен обиделся.

– Еще бы не обиделся. – Аманда спустила ноги на пол. – Мы – телохранители, должны были его стеречь... Господи, так я прямо с кобурой спала? Оно же могло случайно выстрелить!

– Один гамак оборвался, – оглядевшись, отметил Олег.

– Ничего, еще пять осталось, – машинально пробормотала Аманда. – Ребятки, больше здесь кофе не берем! Хотела бы я знать, из чего они его делают...

– Гестен велел лететь на юг, – сообщил Норберт. – Я тоже думаю, лучше тут не задерживаться.

Позавтракав тушеными овощами и холодным пивом, они расплатились с администрацией отеля. Аманда вспомнила, что надо бы закупить продовольствие для экспедиции, Олег вызвался пойти с ней – «чтоб не заключила еще одну перспективную сделку», как шепнул он Норберту. Тот остался в салоне магнитоплана около спящего клиента. Сейчас Гестен выглядел очень старым, больным, измученным, на его бледном морщинистом лице застыло выражение горького упрека. Норберт мерил шагами салон и старался на него не смотреть. Из головы не шел вчерашний разговор: действительно клиент его «испытывал» – или все-таки хотел толкнуть на убийство? Взвесив всю информацию о Гестене, какая имелась на данный момент, Норберт счел первый вариант более правдоподобным. Должно быть, после Мраморных гор и Жаймоната клиент видит в них чуть ли не головорезов, вот и надумал проверить, насколько далеко Норберт, к примеру, готов зайти... Да, логично.

Вскоре вернулись Олег и Аманда, нагруженные консервами, батонами в вакуумной упаковке, баночками с кофе и чаем и другими продуктами. Сложив все это в облезлый металлический шкаф, Олег занял кресло пилота. Магнитоплан медленно выполз во двор. Здесь пришлось подождать – на стартовую площадку как раз опускалась другая машина. Наконец место освободилось, они взлетели. Привинченная к полу мебель сразу начала вибрировать, гамак с Гестеном закачался.

– Эта летающая кастрюля еще хуже, чем у Клекнаса, – вздохнула Аманда.

– Зато чище, – возразил Норберт.

День был ясный – пурпурное небо, слепящее белое солнце, подернутые маревом города, рощи и плантации внизу. Олег позвал Норберта в кабину и принялся объяснять, как управлять магнитопланом; Норберт с любопытством смотрел на приборную доску, на экран локатора, заполненный светящимися разноцветными точками. К тому времени, как долетели до границы Мутмакана, солнце приобрело золотистый оттенок и переместилось с востока на запад. Разбудили Гестена. Тот по-прежнему выглядел расстроенным, а когда Аманда вежливо поинтересовалась, как он себя чувствует, тихо вымолвил:

– Странный вопрос... Мое здоровье в критическом состоянии, а на вас, я смотрю, совсем нельзя рассчитывать. Вы даже не представляете, что случится, если древний артефакт попадет не в те руки!

– А что случится?

После долгой паузы Гестен прошептал:

– Да ничего хорошего для человечества...

Выполнив бюрократические формальности, опять поднялись в воздух, миновали границу и полетели строго на юг. Внизу расстилалась нейтральная территория.

– Ох, ребятки, а ведь у нас больше нет имперского пулемета! – сокрушенно вздохнула Аманда. – Что теперь делать, если нападут?

– Как-нибудь управимся, – отозвался Норберт.

Солнце садилось, небо стало полосатым, оранжево-розовым, внизу громоздились, наплывая друг на друга, округлые холмы. Когда Олег, по требованию Гестена, сбавил высоту – чтобы машину не запеленговали инопланетяне, – Норберт разглядел, что холмы похожи на древесные грибы: стопки плоских блинов либо сростки пухлых эллипсоидов, белые, светло-коричневые, желтоватые, сизые. На иных кудрявилась скудная зеленая поросль. Изучив расстеленную на столе карту, которую Аманда приобрела в Черрахе, он присвистнул: если карта не врет, здесь должен находиться лесной массив! Либо они отклонились от курса, либо лес был, да сплыл, даже пеньков не осталось. Когда Норберт сказал об этом вслух, Гестен усталым тоном, словно отмахивался от надоедливого ребенка, возразил:

– Лес под нами, посмотрите в иллюминатор.

– Да там ни одного дерева не видно! – Норберт ошарашенно заморгал: неужели зрение его обманывает?

– То, что вы видите внизу, – это и есть здешние деревья, – все так же устало пояснил Гестен. – Иногда на них поселяются растения-паразиты, похожие на привычную для нас флору. Олег! – Он повысил голос. – Высматривайте поляну, садимся! Если мы полетим в темноте высоко, нас обнаружат, а если низко, это чревато катастрофой.

К тому времени как нашлась подходящая посадочная площадка, солнце почти уползло за горизонт, в лиловом небе появились четыре луны – пока еще бледные, словно вырезанные из папиросной бумаги. Поляну сплошным ковром покрывали плоские мясистые лепешки, они пружинили и похрустывали под ногами. Их цвет в сумерках невозможно было определить. Вокруг теснились холмоподобные деревья, воздух был влажный, насыщенный незнакомыми резкими запахами – не то чтобы неприятными, но слишком уж непривычными.

– Хм, а вдруг тут растения-хищники? – Озираясь, Аманда достала из кобуры бластер. – Ребятки, вдруг они на нас набросятся, что тогда?

– Сдохнут, – успокоил ее Олег. – От несварения. Мы в их пищевых цепочках не предусмотрены.

– Разве они об этом знают?

– А во-вторых, растения-хищники – это банально, – добавил Норберт.

– Не гуляйте там, идите сюда! – позвал Гестен, стоявший в проеме люка, его голос прозвучал в тишине резко и немного нервно.

Когда вернулись на борт магнитоплана, он приказал задраить люк, потом потребовал, чтоб Олег и Аманда ночью дежурили по очереди, а Норберт пусть выспится – завтра ему понадобятся свежие силы.

– Завтра мы доберемся до нашей цели, до руин древнего бекрийского города, – обреченно продолжил Гестен, то сплетая, то расплетая пальцы. – Он на юге, за лесом. На востоке от него, примерно в сотне километров, находится тигонская база, на нее периодически нападают то слакиане, то денорцы, то адикайцы, то бекры. Норберт, вы пойдете в город один, возьмете с собой металлоискатель. Посмотрите, вот что вы должны найти.

Он выложил на стол фотографию: человек в парадном мундире имперского гвардейца, с чемоданчиком в руке; судя по бликам на поверхности, чемоданчик металлический, в углу выгравирована стилизованная корона.

– Это? – Норберт ткнул пальцем и прищурился.

– Да. Возьмете с собой достаточно вместительный рюкзак, чтобы в руках не таскать. И запомните, это очень важная вещь! – Гестен пристально смотрел на него – с недоверием, с опаской, с надеждой. – Если вы преуспеете, жизнь в нашей Галактике будет развиваться так, как надо, гармонично, всякое зло исчезнет...

– А какова связь между жизнью и этим чемоданчиком? – спросил Олег.

Гестен взглянул на него обеспокоенно, беззвучно пошевелил губами и наконец произнес:

– Это великое изобретение, оно не имеет аналогов... Оно способно решить все проблемы человечества! Подробности вы узнаете потом, когда дело будет сделано.

Зеруат лично удостоверился, что люк задраен на совесть, – в таких вопросах он не очень-то полагался на легкомысленных сотрудников «Антираспада», и растения-хищники вовсе не казались ему ерундой. Все обитаемые планеты населены исключительно опасными существами, как разумными, так и неразумными. А Рчеад к тому же мир, не до конца исследованный; не случайно его необъятные нейтральные территории так и остались нейтральными – они не приняли человека. Люди здесь пришельцы, а не хозяева.

Норберт и Олег уже лежали в гамаках, Аманда несла вахту. На столе перед ней стоял купленный в Черрахе портативный телеприемник, и она пыталась поймать какой-нибудь из мутмаканских каналов.

– Немедленно прекратите! – ужаснулся Зеруат. – Что вы делаете, нас ведь запеленгуют!

Аманда испуганно вскинула голову, поглядела на него и выключила прибор. Тяжело вздохнув, Ответственный по Безопасности забрался в гамак. Хорошо, если завтра он сможет обойтись без сервокостюма. Норберт так и не догадался о том, что прошлой ночью его наниматель устранил двух свидетелей... и слава богу, что не догадался! Зеруат подозревал, что его поступок, мудрый, гуманный, оправданный обстоятельствами, вызвал бы вспышку гнева у молодого телохранителя. Обитатели агрессивных миров неспособны отличить необходимость от преступления.

С первыми лучами солнца магнитоплан вновь поднялся в воздух. Сегодня летели еще ниже, порой днище машины почти касалось глянцевых верхушек деревьев. Ответственный по Безопасности не стал надевать сервокостюм, но флакон с ярко-красными таблетками стимулятора переложил в нагрудный карман, чтобы был под рукой. Лично проверил экипировку Норберта: бластер, импульсный пистолет, рюкзак, металлоискатель (редчайший древний прибор – его можно настроить на поиск любого конкретного металла либо сплава; в настоящее время ни одна цивилизация аналогов не выпускает), молекулярный нож, рчеадианский компас, противогаз, сухой паек, аптечка, передатчик. На всякий случай еще раз объяснил, как пользоваться металлоискателем, потом добавил:

– Не вздумайте включать передатчик без крайней необходимости – эфир наверняка прослушивают и тигонцы, и их враги. Заберете артефакт и сразу возвращайтесь к месту посадки. Ни на что не отвлекайтесь! Я вам за эту работу заплачу столько, что вы будете самым богатым человеком на Валене. И все люди будут вам благодарны, если для вас это что-нибудь значит...

«Все люди, которые останутся жить в обновленном мире», – про себя уточнил Зеруат.

– Я сделаю, как надо, – буркнул Норберт.

Ответственный по Безопасности с грустной иронией подумал, что сотрудники «Антираспада» действительно заслуживают благодарности. Пожалуй, стоит поставить им памятник – после того, как агрессивные цивилизации уйдут в небытие. На Раглоссе, в каком-нибудь тихом зеленом парке... В этом будет нечто трогательное и назидательное.

Спустя два часа «лес» кончился, впереди открылась подернутая розовым маревом равнина. Кое-где торчали невысокие рыжевато-красные скалы. Магнитоплан сел на опушке, меж двух влажных сизых громадин. Место выбрал сам Зеруат: есть надежда, что здесь, в тени, машину с воздуха не заметят.

– Идите, – приказал он телохранителю. – До города около десяти километров, сейчас его не видно из-за дымки.

– Удачи, Нор! – встревоженно улыбнулась Аманда. – Я верю, ты найдешь эту штуковину.

Олег молча пожал Норберту руку. Зеруата раздражала заминка, но он терпеливо ждал, унимая нетерпение. Наконец Норберт выпрыгнул из люка и зашагал, не оглядываясь, к горизонту. Ответственный по Безопасности вернулся в прохладный салон, опустился в кресло, утер дрожащей ладонью пот со лба. Дальнейшая судьба человечества решится в ближайшие часы... Пусть только Норберт принесет пульт Нуль-Излучателя.

Глава 10

Солнце поднималось все выше и выше, розовый туман редел, и вскоре Норберт смог разглядеть вдали, на фоне безоблачного пурпурного неба, темный контур – руины бекрийского города. Приободренный, он зашагал быстрее. Привычной для человеческого глаза травы на равнине не было, зато повсюду лежали толстые коричневато-зеленые листья; когда он наступал на них, те хрустели, но не лопались. Самые мелкие размером с человеческий ноготь, самые крупные достигали в поперечнике двадцати-тридцати сантиметров. Из любопытства Норберт выдрал один экземпляр из земли. Нижнюю часть растения покрывали, словно ворс, короткие белые корешки. Он разломил лист: студенистая изумрудно-зеленая мякоть, насыщенная влагой. Слабый звук в небе заставил его забыть об исследованиях и нырнуть в тень ближайшей скалы. Летательный аппарат. Черный, дисковидный. Он двигался на большой высоте и вскоре исчез из поля зрения. А скала, в отличие от Мраморных гор, оказалась вполне настоящей – твердой, не пористой. Натуральный камень. Впрочем, если в этой местности, как утверждает Гестен, регулярно происходят разборки между тигонцами, слакианами, денорцами, бекрами и т. п. «агрессивными существами», скалы здесь и должны быть именно такими, без обмана. Иначе бы от них давно уже ничего не осталось.

Убедившись, что в небе пусто, Норберт двинулся дальше зигзагами, от скалы к скале, чтобы при необходимости сразу найти укрытие. Иногда ему попадались водоемы – не то лужи, не то озерца; в прозрачной, как темное стекло, воде плавали миниатюрные создания, слепленные из трепещущих веерообразных перепонок и щупалец, и еще какая-то живность помельче, слишком верткая, толком не рассмотришь. Скалы стояли поодиночке либо небольшими группами, горячие, пыльные, с заостренными верхушками. В очередной раз добравшись до тени, Норберт отстегнул от пояса флягу с водой, отхлебнул. Пока все шло гладко, агрессоры не давали о себе знать.

Ожидание понемногу становилось невыносимым. У Зеруата то и дело усиливалось сердцебиение, потели ладони. Он взглянул на часы: времени прошло не так уж много, телохранитель еще в пути. Пытаясь разрядить напряжение, Ответственный по Безопасности начал сортировать вещи, откладывая самое необходимое – то, что надо непременно забрать с собой, если придется в экстренном порядке покинуть магнитоплан. Аптечка. Сервокостюм. Сухой паек. Деньги. Аманду он отправил наружу – следить за обстановкой, Олегу велел помогать.

– Вы считаете, на нас нападут? – спросил компьютерщик.

– Здесь это вполне вероятно... Если заметят.

– И что мы тогда делаем? Прячемся в лесу?

– Да. – Зеруат приподнял сумку с сервокостюмом и утомленно поморщился: тяжелая.

– Но ведь мы так останемся без транспорта!

– Не имеет значения. Я вызову корабль, нас заберут. Главное – не разминуться с Норбертом.

– Это само собой, – согласился Олег. – Нельзя же бросать его здесь.

Зеруат беспокоился не о Норберте, а о пульте Нуль-Излучателя, но возражать не стал: пусть компьютерщик думает, будто нанимателя заботит судьба его друга. Норберт уже стоит одной ногой в небытии. Его лишенная гармонии жизнь оборвется раньше, чем истекут сутки.

– На нас могут напасть тигонцы? – задал новый вопрос Олег.

– Не только. Напасть может кто угодно. Тигонцы или слакиане – худший вариант. Жаймонатские бандиты, конечно, тоже, но они вряд ли здесь объявятся. У них не те возможности, чтобы тягаться с хорошо вооруженными инопланетянами.

На круглом лице компьютерщика появилось отстраненно-задумчивое выражение.

– Так... Значит, есть худший вариант и есть лучший?

– Если можно так сказать, – вздохнул Зеруат. – Тигонцы очень не любят чужаков, они сразу убьют нас и будут потом похваляться друг перед другом своим героизмом. Слакианам нужны рабы. А условия на Слаке такие, что рабы долго не живут. Вот если мы встретим денорцев или бекров, у нас будет шанс уцелеть... Мизерный шанс.

– Почему?

– Для денорцев мы неинтересная добыча. Если удастся внушить им, что мы всего лишь безобидная научная экспедиция, они оставят нас в покое. – При одной мысли о денорцах у Зеруата между лопаток пробежал холодок, но сейчас обстоятельства были критические, требовался не страх, а трезвый анализ. – Однако они знают об артефакте и наверняка заподозрят неладное. А допрашивать они умеют, в этом я уже имел несчастье убедиться. – Ответственный по Безопасности тяжело вздохнул. – Вот так-то... Что же касается бекров – те непредсказуемы, как и все негуманоиды. Могут атаковать нас без видимого повода, а могут и вовсе не обратить внимания. Лучше бы нам здесь ни с кем не встречаться.

– Но вы готовитесь к встрече? – Олег кивнул на кучу вещей посреди салона.

– Молодой человек, я всегда готов к неприятностям. Если нападут, нам придется втроем все это тащить...

– Вы еще кое о ком забыли.

– О ком же?

Зеруат встрепенулся: неужели он мог проглядеть какую-то опасность?

– О рчеадианах.

– Эти не в счет. – У Зеруата вырвался снисходительный смешок. – Их территории обширны, плодородны, богаты полезными ископаемыми, и они, как правило, мало интересуются нейтральными землями. В то же время у них относительно невысокий технический потенциал, поэтому никто из них не хочет конфликтов с инопланетянами. Местные правительства действуют в рамках своих границ, это их официальная установка. Разве что отдельные авантюристы могут сюда забраться... – Ответственный по Безопасности пожал плечами. – Но они для нас не угроза.

Холмики, заросшие пучками ярко-желтых перистых листьев, явно представляли собой развалины, погребенные под слоем красноватой почвы. Вперемежку с ними торчали бесформенные огрызки древних построек, куски бурой решетки (Норберт осторожно потрогал – ржавчина), громадный обшарпанный куб, с виду бетонный; лежала наполовину вросшая в землю труба примерно метрового сечения. Дальше стояли бекрийские здания – все те же характерные эллипсы с плоскими крышами, чаще всего одно– или двухэтажные, голубые, серые, бирюзовые. Даже издали было видно, насколько они ветхие. Странно, что до сих пор не развалились.

Отступив в тень ближайшего дома, Норберт снял рюкзак, вытащил металлоискатель. Ему было немного не по себе: все казалось, что шершавая, растрескавшаяся, покрытая бледными пятнами плесени стена того и гляди рухнет, а он получит обломком по темени. Но ничего такого не произошло. Он опять надел рюкзак, повесил на шею металлоискатель. Взглянул на экранчик: пусто. Возможно, он все еще находится слишком далеко от Гестенова артефакта... Опять слабый гул в небе. Норберт дождался, когда аппарат скроется из виду, и пошел по середине улицы, время от времени посматривая на экранчик.

Город не был необитаемым. В недрах уцелевших строений что-то скреблось, шуршало, возилось; один раз прямо под ноги Норберту выкатилось шоколадно-коричневое существо размером с поросенка, с алой полоской вдоль спины и зонтикообразными наростами на голове (должно быть, уши) – еле ухитрившись вовремя затормозить, оно уставилось на человека большими выпуклыми глазами. От неожиданности Норберт рассмеялся. Тогда животное начало пятиться, неодобрительно фырча, и наконец юркнуло в дверной проем оплетенного паутиной трещин многоэтажного светло-серого цилиндра, тень от которого наискось перечеркивала улицу. Спохватившись, Норберт расстегнул обе кобуры. Он ничего не имел против зверей, но если в следующий раз из-за угла выскочит вооруженный тигонец или денорец, ему не поздоровится.

Металлоискатель не подавал признаков жизни. Остановившись, Норберт увеличил радиус поиска до пяти километров... до десяти... до пятнадцати... Ничего. В настоящий момент прибор настроен на платину – по словам Гестена, артефакт сделан именно из этого металла. Однако, если верить показаниям, в радиусе пятнадцати километров нет ни грамма платины. Ни одна стрелка не шевелится, индикаторы не светятся. Гм, а эта штука вообще работает?.. Для проверки Норберт переключил на железо. Ого! Индикаторы вспыхнули, в недрах коробки тоненько запищало. Металлоискатель зашкалило. Значит, железа, хоть и ржавого, здесь полно, а вот платины нет. Он опять поменял настройку. Видимо, клиент ошибся... либо кто-то опередил их и забрал артефакт. Норберт повернул было назад, но потом передумал: сначала он все-таки дойдет до центра бекрийского города. Вероятность что-нибудь найти почти нулевая, но в этот раз у Гестена не будет повода жаловаться на его небрежность.

– Кажется, там чужой аппарат!

Услыхав возбужденный возглас Аманды, Зеруат чуть не уронил флакон с таблетками. Что ж, он так и знал, что добром все это не кончится... Знал, но поступить иначе не мог – для Ответственного по Безопасности долг превыше всего.

– Что значит – «кажется»? – спросил Олег.

– Это значит, я не поняла, заметил он нас или нет. Кружит прямо над нами!

– Заметил, еще бы... – обреченно произнес Зеруат.

– Тогда берем вещи и уходим в лес. – Олег поднял сумку с сервокостюмом и вторую, с аптечкой и едой. – Пошли!

Аманда взяла третью сумку. Зеруат из-за нервного перенапряжения плохо себя чувствовал, но все же сумел встать и добраться до люка.

– Скорее! – оглянулась на него Аманда. – Надо бежать!

В небе описывала широкие круги черная сигарообразная машина с красной эмблемой на брюхе – слакианский десантный бот. Зеруат читал, что именно так ведут себя хищные птицы, когда заметят добычу.

– Идемте, я вам помогу! – Аманда подхватила его под руку. – Вам нехорошо?

Преодолев дурноту, Зеруат вместе с сотрудниками «Антираспада» вступил под сень рчеадианских деревьев. Ноги скользили по мясистым буровато-зеленым листьям; влажный, плотный, насыщенный пахучими испарениями воздух раздражал носоглотку. Тут росли деревья двух разновидностей: высокие белые колонны, сложенные из плоских блинов размером с колесо грузовика, и нагромождения округлых сизых полусфер, формой напоминающие горки мороженого. Их кожица, ноздреватая и глянцевая, на ощупь оказалась неприятно податливой. Кое-где висели вцепившиеся корнями в мякоть деревьев растения-паразиты – пучки длинных стеблей с нежными бледно-зелеными листочками. Несмотря на то что в небе сияло солнце, здесь, внизу, стояла густая тень, не дававшая прохлады.

– Погодите... – выдавил Зеруат, еле поспевая за Олегом и Амандой. – Погодите минутку!

Те остановились.

– Сейчас... – Ответственный по Безопасности достал из внутреннего кармана флакон с ярко-красными таблетками. – Без этого я бегать, как вы, не смогу... В моем-то возрасте...

Пальцы плохо слушались. Аманда взяла у него флакон и отвинтила крышку.

– Стимулятор, – проглотив таблетку, объяснил Зеруат. – Скоро подействует, не уходите без меня...

– Да мы вас ни в коем случае не оставим! – горячо заверила Аманда.

Ответственный по Безопасности с грустью подумал, что у этих чрезмерно энергичных, суматошных людей есть некоторые хорошие качества... Но это ничего не меняет, их судьба предрешена. Между тем слакианский бот начал снижаться и вскоре исчез за массивными тушами деревьев.

– Сели около магнитоплана, – определил Олег.

– Достаньте оружие, – окрепшим голосом приказал Зеруат. – Им нужны люди, а не машина.

Сам он вытащил пистолет, заряженный капсулами с ядом. Зеруат обладал редчайшей для раглоссианина способностью: он мог отправить человека в небытие. Одна из причин, почему именно он занял пост Ответственного по Безопасности Теневого Сената. Вот и сейчас, превозмогая естественное отвращение, он приготовился к бою.

– Ох, а ведь я ни в кого не попаду, руки дрожат... – вынув из кобуры бластер, всхлипнула Аманда.

– Что с вами? – встревоженно покосился на нее Зеруат. – В Жаймонате вы уничтожили не менее тридцати бандитов, и руки у вас не дрожали.

– Так то были бессовестные налоговики! Которые специально воруют накладные, когда приходят с проверкой, а потом на меня же штрафы навешивают!

– Разве бандиты из Жаймоната приходили к вам с проверкой? – оторопело спросил Зеруат.

– Это совсем другие налоговики, но все равно они одни и те же!

Каждое слово в отдельности Зеруат понял, но смысл всей фразы в целом от него почему-то ускользал. До чего парадоксально мыслят агрессивные существа!

– Еще один. – Олег показал вверх.

Новая машина – черная, дисковидная, с серебристой эмблемой.

– Денорский десантный бот, – прошептал Зеруат. – О боже...

Денорский бот стремительно снижался, навстречу ему, из-за деревьев, стрелой вылетел сигарообразный слакианский бот. Аппараты закружились в диком танце, выписывая сложные фигуры, потом сигара разломилась надвое, обломки полетели, кувыркаясь, вниз. Земля содрогнулась, по барабанным перепонкам ударил грохот. Деревья затряслись, как громадные кучи студня. Денорский бот плавно описал круг над местом падения противника и пропал из виду, потом снова взмыл вверх.

– Часть денорцев высадилась, – хриплой скороговоркой объяснил Зеруат, – чтобы разыскать и добить высадившихся слакиан. А наткнутся на нас! Аманда, быстро доставайте бинты из аптечки!

– Зачем? – Та непонимающе заморгала. – Вы хотите помочь раненым слакианам?

– Забинтуете мне голову и лицо!

– Надо уходить, – предложил Олег.

– От них не уйти. Аманда, поторопитесь! Я заплатил за вашу работу!

Это напоминание заставило Аманду действовать – присев на корточки, она расстегнула сумку, нашла бинт, вскрыла стерильную упаковку. Зеруат и компьютерщик тем временем озирались и прислушивались: со стороны опушки доносились выкрики, чавканье пострадавших деревьев, приглушенные звуки выстрелов.

– Олег, спрячьте бластер! – распорядился Зеруат. – Мы – мирная научная экспедиция, такое впечатление надо произвести на денорцев. Когда они появятся, будем разговаривать с ними очень вежливо, поблагодарим за помощь и попросим защиты. Ни одного агрессивного слова или жеста, вы поняли? Аманда, действуйте. – Он тяжело опустился на землю. – Я – профессор Бегориус, археолог, изучаю древние бекрийские города, а вы – мои помощники. Про артефакт не упоминайте, это очень важно! М-м... Тьфу, не бинтуйте мне рот!

– Ой, извините, – смущенно пробормотала директор «Антираспада».

– Вы оба все поняли? Я – руководитель экспедиции, у меня изранено лицо и разбита голова. Насчет своего оружия скажете, что вообще не умеете с ним обращаться, а взяли с собой на всякий случай, потому что мы боимся тигонцев и слакиан. – Белая полоса перекрыла поле зрения, он сердито прикрикнул: – Да что вы делаете, не бинтуйте мне глаза!

– Ой, извините, – повторила Аманда.

– Мы должны всячески демонстрировать свое миролюбие, тогда у этих двуногих хищников не возникнет желания растерзать нас. Не забывайте говорить им «спасибо» и «пожалуйста», и чтобы никаких провокаций! Аманда, поспешите!

– Я заканчиваю... Ну вот. – Аманда хихикнула. – Вы похожи на мумию!

– Дайте зеркальце, – велел Зеруат.

Его лицо исчезло под намотанными в несколько слоев белоснежными бинтами. Тускло поблескивали глаза, торчали два дряблых уха и немного кривой изжелта-бледный нос, чернела щель рта – остального не разглядишь. Карен Мьян на Валене наверняка сфотографировала раглоссианского эмиссара, но теперь денорцы его не узнают. А говорить надо поменьше и невнятно... С помощью Олега Зеруат поднялся на ноги. Звуки боя стихли, из-за деревьев доносился характерный хруст шагов – победители прочесывали лес. Дисковидный бот парил высоко в небе.

– Если хотите выжить, следуйте моим инструкциям! – предупредил Зеруат.

Все сильней припекало. Ремень металлоискателя на поверку оказался неудобным, натирал шею. Ближе к центру города здания стали повыше, по пять-шесть этажей, но по-прежнему сохраняли округлую форму. Похоже, что прямоугольников бекрийские архитекторы вообще не признавали. Покрытие улиц живописно растрескалось, из щелей торчали сростки буровато-зеленых лепешек, пучки желтых перистых листьев, длинные стебли, увенчанные пурпурными, как рчеадианские небеса, бутонами.

В очередной раз свернув за угол, Норберт сделал несколько шагов и остановился. Один из участков стены темно-голубого здания с обвалившимся барельефом на фасаде показался ему странноватым. Вроде все как надо: цвет, потеки и трещины, низко расположенный оконный проем... но, если присмотреться, стена слабо колыхалась. Человек с менее острым зрением вряд ли обратил бы на это внимание. С минуту потоптавшись на приличной дистанции – не хотелось уходить, не разгадав загадку, – Норберт подобрал камень и швырнул в середину подозрительного участка. Поверхность стены тут же свернулась в комок... или нет, стена осталась на месте, а живой комок размером с подушку, побарахтавшись у ее подножия, с отвращением выплюнул камень и проворно скользнул в оконный проем. Ни цвет, ни форму животного Норберт разглядеть не успел – нечто переливчатое, изменчивое. Для человека этот предприимчивый хищник мелковат, но поблизости могут обитать его собратья покрупнее... Норберт вытащил из кобуры бластер.

Еще один поворот. Он забрел в самый центр бекрийского города, пора возвращаться. Жаль, конечно, разочаровывать Гестена... И тут металлоискатель издал еле слышный писк. Норберт остановился, взглянул на шкалу: стрелка наконец-то отклонилась от нуля. Так, направление... Северо-северо-восток. Приблизительное расстояние – около двух километров. Классный прибор. Еще раз проверив все настройки, Норберт двинулся на северо-северо-восток. Хорошо, что не поспешил повернуть назад! Если металлоискатель не врет, некоторое количество платины находится совсем рядом.

– Прячемся! – приказал Зеруат своим спутникам.

Все трое присели за невысоким бледно-сизым холмом (очевидно, молодым деревом). Ответственный по Безопасности надеялся, что здесь, в густой тени, их раньше времени не заметят.

Хруст шагов, все ближе и ближе. На поляну выскочил смуглый бритоголовый человек в бежевой форме, с бластером, следом еще один – этот был ранен, с намокшего рукава капала кровь. Слакиане. Внезапно раненый пошатнулся и упал, за секунду до этого на груди у него расплылось темное пятно. Прошили лучом бластера сзади, определил Зеруат. Несмотря на свое отвращение к насилию, сейчас, в экстремальной ситуации, он сохранял самообладание и оценивал обстановку трезво, не давая воли эмоциям. Его задача – любой ценой выжить и покинуть Рчеад, забрав с собой пульт Нуль-Излучателя. Тогда он сможет положить конец всем кровавым трагедиям.

Уцелевший слакианин не успел уйти – на поляну выбежали еще трое, в пятнистых комбинезонах и шлемах с прикрывающими лица ажурными серебристыми масками. Денорцы. Слакианин отшвырнул бластер и поднял руки.

– Сдаешься? – насмешливо спросил один из денорцев. – Нам рабы не нужны.

Глаза слакианина настороженно бегали, в то время как мускулы лица застыли в напряженной, нарочито-равнодушной гримасе. Должно быть, он понял, что зря сдался.

– Кейд, – первый денорец повернулся к другому, – будешь с ним драться?

– Да.

Кейд убрал оружие в кобуру и шагнул вперед. Дикари, с содроганием подумал Зеруат. Пусть теперь кто-нибудь посмеет сказать, что его решение отправить в небытие агрессивные миры является несправедливым! Впрочем, оппонентов у него нет и не будет: кроткие раглоссиане возражать не станут, а инопланетяне так ни о чем и не узнают, вплоть до последнего момента.

Слакианин повернулся к противнику и встал в боевую стойку. Это был крепкий, жилистый мужчина средних лет, худощавый, как и большинство обитателей раскаленного Слака. А Кейд, вероятно, молод: юный денорец, который хочет стать олигархом и для этого должен пройти испытательный срок. Если выживет и не передумает, денорская элита через какое-то время примет его в свои ряды. Воистину варварский обычай! Зеруат не переставал удивляться причудливым сочетаниям цивилизованности и варварства, которые можно наблюдать в агрессивных мирах.

Противники шагнули навстречу друг другу, началась жестокая схватка. Ответственный по Безопасности брезгливо кривил губы, однако не отворачивался: он видел, что двое других денорцев, наблюдая за поединком, в то же время зорко оглядываются и держат оружие наготове – если заметят что-нибудь подозрительное, сразу откроют огонь. Правая рука Кейда бессильно повисла, но левой он, изловчившись, нанес противнику удар в горло. Слакианин упал.

– Господи, какой ужас... – пробормотала Аманда.

– Тихо! – шикнул Зеруат.

К счастью, денорцы их не услышали. В течение нескольких секунд слакианин дергался в агонии, потом замер. Покосившись на Олега, Зеруат увидал, что тот сжимает бластер, и, нахмурившись, жестом велел убрать оружие.

– Кейд, у тебя сломана рука? – спросил первый денорец.

– Да. – Парень сумел ответить ровным голосом.

– Сейчас посмотрим.

Пока другой денорец оказывал помощь Кейду, первый следил за обстановкой. Наконец они закончили. Пора, решил Зеруат.

– Помогите! – хрипло крикнул он. – Помогите, пожалуйста!

Стволы трех бластеров мгновенно нацелились на дерево, за которым пряталась вся компания.

– Мы – научная экспедиция! – Зеруат ощутил, как по спине сбегает ледяная струйка. – На нас напали слакиане...

– Выходите с поднятыми руками! – приказал один из денорцев.

Ответственный по Безопасности первым выпрямился и шагнул вперед, Олег и Аманда последовали за ним.

– Пожалуйста, примите нашу благодарность, вы спасли наши жизни! Слакиане атаковали, и мы были вынуждены бросить магнитоплан с имуществом экспедиции. Я – профессор Бегориус, археолог, а это моя секретарша и мой ассистент. Видите, оружие у них есть, а стрелять они совсем не умеют... Господа, мы просим у вас защиты!

Зеруат произнес своего рода магическую фразу: для денорских олигархов люди делились на тех, кого можно убивать, и тех, кого следует защищать. Если первое доставляло им удовольствие, то второе льстило их самолюбию. Ответственный по Безопасности в течение долгих лет изучал нравы этих человекоподобных хищников, скрупулезно собирая информацию. Сейчас он играл наверняка: пусть его речь прозвучала сбивчиво – каждое слово было взвешенным и обдуманным. Он сказал именно то, что нужно.

Денорцы обменялись тихими репликами, потом старший бросил:

– Мы берем вас под защиту.

Зеруат испустил слабый вздох облегчения. Сработало. Конечно, если до олигархов дойдет, что перед ними не научная экспедиция, а Ответственный по Безопасности Теневого Сената Раглоссы с телохранителями, этот трюк его не спасет... Но пока до них ничего не дошло. Только бы кто-нибудь из сотрудников «Антираспада» не ляпнул лишнего (Зеруат подозревал, что они вполне на это способны) – среди денорских олигархов дураков нет, интеллект у них ценится не меньше, чем сила и бесстрашие. Исключительно опасное сообщество, поскорей бы отправить его в небытие!

– Нам бы добраться до нашего магнитоплана, господа, я очень плохо себя чувствую, переволновался...

– От вашего магнитоплана ничего не осталось, – сообщил первый денорец. – На него упал обломок слакианского бота. Вас только трое?

– Есть еще второй мой ассистент, – поколебавшись, признался Зеруат. – Слоняется где-то в окрестностях. Одна беда с ним – здоровый парень, но туповатый.

– Ну, не такой уж он и туповатый, – вполголоса заметил компьютерщик.

– А вы не вмешивайтесь, когда старшие разговаривают! – осадил его Зеруат, повернув к нему замотанное бинтами лицо. – Туповатый, потому что вечно лезет, куда не надо. И зачем только я всех вас взял с собой!

– Пошли, – распорядился денорец. – Мы попробуем найти вашего ассистента и доставим вас на территорию Мутмакана.

– Спасибо, господа, мы вам очень признательны, – поблагодарил Зеруат.

– Большое спасибо, – поддержала Аманда.

Что ж, по крайней мере, она сориентировалась, как надо вести себя с денорцами... Вернулись на опушку, по дороге им попалось еще четверо убитых слакиан в бежевой форме. На том месте, где раньше стоял магнитоплан, зияла воронка, вокруг валялись расползшиеся ноздреватые ошметья деревьев и покореженные обломки.

– Вы ранены? – спросил денорец.

– Поверхностные ранения лица и головы, – извиняющимся тоном объяснил Зеруат. – Упал в колючки, у меня плохая координация... В медицинской помощи я не нуждаюсь, но теперь придется ходить в бинтах, пока не заживет.

Он окинул взглядом равнину с красноватыми скалами: ни малейшего движения. Значит, Норберт все еще в городе.

На людей наползла тень, и вскоре на землю опустился черный дисковидный бот.

– Садитесь, – велел денорец.

Внутри машина оказалась очень комфортабельной: выдержанный в серебристо-серых тонах салон, удобные мягкие кресла, продуманно сделанные стойки для оружия. И никакой вибрации во время полета. Зеруат знал, что денорская промышленность выпускает технику высшего класса, так что его это не удивило, зато сотрудники «Антираспада» озирались и выглядели изумленными. Тем лучше, это польстит самолюбию денорцев... Все шло гладко, но Ответственного по Безопасности беспокоили две вещи. Во-первых, как там Норберт, нашел ли он пульт Нуль-Излучателя? И догадается ли припрятать, если нашел? А во-вторых, не покажется ли денорцам подозрительным интерес инопланетных археологов именно к этой местности?

– Что вы здесь изучаете, профессор?

Вот и задан роковой вопрос... Всего на борту находилось пятеро денорцев, не считая пилота в кабине, – маски они убрали, и сейчас взгляды всех пятерых скрестились на Зеруате. Слава богу, что он в бинтах и не может выдать свое беспокойство случайным подергиванием лицевых мускулов.

– Я археолог, меня всегда привлекали древние бекрийские города. Здешний неплохо сохранился.

– Я бы посоветовал вам изучать их в Мутмакане или в Гаоре, профессор. Для людей вроде вас тут неподходящая обстановка. – Олигарх усмехнулся. – Опасно для здоровья.

От Зеруата не укрылась снисходительная интонация, выделившая слова «для людей вроде вас», и он испугался, что сотрудники «Антираспада» запротестуют. К счастью, у них хватило ума промолчать. Но странно вот что: денорцы ведут себя так, словно не знают о том, что в этих развалинах спрятан пульт Нуль-Излучателя! Значит, либо они до сих пор не управились с расшифровкой, либо Карен Мьян со своей добычей не долетела до Денора, либо он, Зеруат, неверно воспроизвел схему. Маловероятно, чтоб Олег ошибся: подчиненные Зеруата трижды проверили расчеты – все логично и последовательно, все сходится. Он обессиленно прикрыл глаза – рано или поздно бремя ответственности его раздавит – и тут же услыхал голос олигарха:

– Выходите, мы в лагере.

Даже не заметил, как бот приземлился. Совершенная техника... И, по иронии обстоятельств, производят ее жестокие варвары! Поддерживаемый под руку Амандой, Зеруат вышел наружу, напомнив Олегу:

– Не забудьте наш багаж, там мой сервокостюм.

Лагерь находился в ложбине среди скал: несколько ботов, несколько палаток, а сверху все это накрывает громадный тент, который скалы пронзают насквозь. Остроумно... Тент наверняка имитирует здешнюю почву, усеянную буро-зелеными листьями, и с воздуха лагерь не заметишь. Нагруженный сумками Олег вдруг притормозил возле входа в одну из палаток и шагнул вперед, как загипнотизированный, чуть ли не голову внутрь просунул.

– В чем дело? – властно окликнул его денорец-сопровождающий.

– Там ваш компьютер, да? – Олег обернулся. – Извините, но нельзя ли мне посмотреть на него поближе?

Это надо немедленно пресечь!

– Что вы себе позволяете? – строго прикрикнул Зеруат. – А ну, идемте! – и добавил, обращаясь уже к денорцу: – Пожалуйста, не сердитесь на моего ассистента. У него ребяческий интерес к компьютерам, этакое хобби. В детстве он мечтал стать программистом, но не проявил никаких способностей. У нас на кафедре он как посидит пять минут за машиной, так машина потом целые сутки в нерабочем состоянии!

– Ясно. – Денорец с любопытством поглядел на Олега. – Парень, я тебе не рекомендую здесь у нас таким же манером развлекаться.

– Да ведь Олег... – возмущенно начала Аманда.

Зеруат с силой наступил ей на ногу.

– Ой!..

– Из-за этих бинтов я плохо вижу под ногами, извините, – произнес Ответственный по Безопасности. – Идемте скорее, мне нехорошо!

– Сюда. – Денорец указал на небольшую палатку под скалой. – Отдохните, скоро вам принесут поесть. Наружу не выходите.

Никакой походной мебели внутри не оказалось – только закрытая кабинка с биотуалетом и бачок с питьевой водой, – но мягкий пол слегка прогибался под весом человеческого тела, так что и сидеть, и лежать было на редкость удобно. Зеруат растянулся на полу, прикрыл глаза, однако отдохнуть ему не дали.

– Спасибо за лестную характеристику, профессор Бегориус! – услыхал он голос Олега. – Итак, у меня нет никаких способностей к программированию, зато есть этакое хобби выводить технику из строя?

– Не говорите глупостей, – устало произнес Зеруат. – Я спас вас от неволи.

– Это каким же образом?

– Олег, если денорцы узнают, что вы талантливый программист, вас увезут на Денор. Неужели вы этого хотите?

– Нет, – после паузы ответил компьютерщик. – У меня кое-кто остался на Валене, и я хотел бы туда вернуться.

Так-так... Зеруат уже знал, что родители Олега несколько лет назад умерли. Тогда кто же остался у него на Валене? Уж не Илси ли Костангериос?

– Если вы продемонстрируете олигархам свои способности, вы никогда кое-кого не увидите. Они считают, что все талантливые люди должны работать на них. Фактически вы станете рабом.

– Я не соглашусь.

– Они не станут спрашивать, согласны вы или нет. Это денорцы. Примите к сведению мое предупреждение.

– Хорошо, учту, – помолчав, сказал Олег.

– Обязательно учтите.

Зеруат кое в чем погрешил против истины: он никогда не слыхал о том, чтобы денорцы насильственно похищали ценных инопланетных специалистов. На самом деле они их попросту покупали, предлагая настолько заманчивые условия, что нужный им человек не мог устоять и в конечном итоге соглашался. Вот только Олегу об этом знать ни к чему... Ответственный по Безопасности усмехнулся под своими бинтами.

А сейчас надо отдохнуть, силы на исходе. Выемки в полу соответствовали очертаниям тела, это гораздо лучше, чем гамак в магнитоплане. Зеруат постарался отогнать тревогу и расслабиться.

Металлоискатель вел себя странно: если верить его показаниям, платина теперь находилась не на северо-северо-востоке, а на северо-северо-западе. Видимо, за истекшие тысячелетия что-то в нем разрегулировалось. Норберт сворачивал из одной улицы в другую, но добраться до цели никак не мог, словно платина тоже перемещалась. Солнце заливало горячим светом пыльные бекрийские здания, под ногами хрупали куски штукатурки. Однажды вдали что-то грохнуло – похоже на звук взрыва, – и вновь воцарилась тишина. Так и тянуло треснуть по неисправному прибору кулаком, но он сдерживался. Взглянув в очередной раз на панель, поднял брови: до платины – метров двадцать. Обрадованный Норберт обогнул серое шестиэтажное здание, огляделся... Стебель с пурпурным бутоном, одиноко торчавший в нескольких шагах впереди, вдруг исчез, будто срезанный.

– Стой!

Окрик явно относился к нему, поскольку больше никого рядом не было. Остановившись, Норберт спросил, обращаясь к пустым проемам:

– А в чем дело?

– Брось оружие!

Голос доносился из-за спины. Если не подчиниться – пристрелят. Он разжал пальцы и выпустил бластер. Четверо в пятнистых комбинезонах и шлемах с серебристыми масками будто выросли из-под земли, один из них бесцеремонно вытащил из кобуры у Норберта пистолет.

– Здесь нейтральная территория. Разве я вам чем-то помешал?

– Зачем ты шел за нами?

– Я шел за вами?.. – Он в недоумении уставился на спросившего, потом понял и процедил сквозь зубы: – Чертов прибор! Господа, это недоразумение. Мой металлоискатель настроен на платину. Видимо, у вас есть что-то платиновое, и он засек. Я из археологической экспедиции, меня интересуют древние бекрийские изделия.

– В этих развалинах нет никакой платины, – заметил один из денорцев (Норберт сообразил, что это именно они, – ведь он уже видел людей в таких шлемах около ангаров на окраине Шоиссы).

– А я думал, есть.

Это обезоруживающе-откровенное заявление несколько озадачило денорцев – пусть на три-четыре секунды, однако Норберт успел собраться с мыслями.

– Господа, я извиняюсь, что помешал вам. Пожалуйста, верните мне оружие, и я продолжу свои научные изыскания.

Он скосил глаза на прибор: левая стрелка суматошно вертелась, указывая то на одного денорца, то на другого. Да уж, нашел платину...

– Если ты не тигонец и не слакианин, мы тебя скорее всего не убьем. Как тебя зовут?

– Норберт Ларре.

– Откуда прилетел?

– Из Кодорела, – вовремя вспомнив, что выговор у него отнюдь не кодорелский, он добавил: – А в Кодорел – с Валены, вместе с профессором Бегориусом. Мы изучаем бекрийские города.

– И к какой же эпохе относится этот город? – осведомился другой денорец, судя по голосу – женщина.

– К раннезолийской, когда у бекров появились первые звездолеты и они начали колонизировать планеты, пригодные для их расы. На Рчеаде они впервые высадились в шестом веке до основания Империи. Город, видимо, был построен немного позже.

Пусть Норберта отчислили из университета за неуспеваемость – кое-какие обрывки знаний у него все же сохранились, и сейчас он постарался выжать из памяти всю осевшую там информацию. Одновременно с интересом поглядывал на женщину: красивая или нет? Лица за ажурной серебристой маской не рассмотришь, но голос довольно приятный.

– Видите, леди, основной строительный материал здесь – бетон. – Он пнул валявшийся на тротуаре обломок. – В то время бекры уже знали полилагон, или, если на их языке, ваобьиит, но для колоний это было слишком дорогое производство. Кроме того, здесь мало барельефов, характерных для бекрийской архитектуры более поздних периодов.

– Похоже, он действительно археолог, – заметил один из денорцев.

– И не тигонец, – добавила женщина.

– А как вы определили второе, леди? – повернулся к ней Норберт. – С первым ясно: вы меня проэкзаменовали – я ответил...

– Вы сейчас повели себя нетипично для тигонца, – объяснил другой денорец (итак, перешли на «вы» – уже прогресс). – Хотя хорошо натасканный тигонец может сойти за цивилизованного человека... Идем!

Делать было нечего, Норберт подчинился. Оружие ему не вернули, но и связывать не стали. Впрочем, если вспомнить все, что Гестен рассказывал о денорцах, физическая подготовка у них вне конкуренции, и в случае чего они с ним справятся... Тем более что их четверо против одного. Вышли на площадь, густо заросшую рчеадианскими сорняками. Посередине стояла черная дисковидная машина.

– Сюда! – Один из денорцев указал на люк.

Норберт устроился в кресле, с любопытством оглядывая уютный салон. Пилот что-то сказал вполголоса остальным, и тогда высокий денорец опять обратился к нему:

– Ларре, сколько человек у вас в экспедиции?

– Трое, не считая меня, – не было смысла врать.

– Значит, все ваши остались живы. Их атаковали слакиане.

– Я должен вернуться к ним!

Норберт вскочил, но денорец толкнул его обратно в кресло:

– Сидите. Они в нашем лагере. Лучше бы вы, ученые, сюда не лезли...

Машина поднялась в воздух. Норберту хотелось взглянуть сверху на бекрийский город, но, не желая раздражать денорцев, он остался на месте. Полет занял немного времени, вскоре бот скользнул в тень и замер. Повинуясь приказу, Норберт выбрался наружу. Запрокинул голову: тень давало громадное полотнище, натянутое среди скал, – причем скалы исчезали в нем, будто срезанные, но, если присмотреться, выше, как бы за слоем тумана, виднелись их островерхие очертания. Непонятная технология... Вокруг расстилалась все та же знакомая равнина.

– Пошли! – окликнул денорец.

Чтоб не вызывать у хозяев лагеря подозрений, он старался не глазеть по сторонам. Остановились около прилепившейся к скале палатки, денорец откинул полог и пропустил его вперед. Внутри сидели Олег, Аманда и некто с забинтованным лицом. В следующую секунду Норберт понял, что это Гестен. Ну вот, стоило отлучиться, как с клиентом опять стряслась беда...

– Что с вами, профессор?

– Я упал головой в колючки, – дребезжащим голосом объяснил Гестен и вдруг перешел на крик: – Где вас носило, хотел бы я знать? Наглый мальчишка! Я никому не велел покидать магнитоплан, а вы не послушались! Еще скажите спасибо, что вас вовремя нашли милосердные и благородные олигархи Денора! Вы шалопай, а не ученый! Где вы были?!

– В городе, – раскусив его игру, ответил Норберт. – Войдите в мое положение, профессор, мне ведь нужен материал для диссертации.

– После таких выходок вы никогда не защитите диссертацию!

– Это мы еще посмотрим.

– Наглец!

Стоявший у входа денорец слушал их перепалку, даже не пытаясь спрятать снисходительную усмешку. Потом повернулся и вышел. Тогда Норберт присел на мягкий пол рядом с Гестеном и шепнул:

– К сожалению, ничего. Там нет ни грамма платины.

Гестен ссутулился и словно оцепенел.

– Нор, он не ранен, – сказала на ухо Норберту Аманда. – Это я его забинтовала, он сам так велел. Магнитоплан пропал, но он может связаться с кораблем.

– Наивные бестолковые люди, вы ничего не понимаете... – с болью в голосе пробормотал Гестен. – У человечества больше нет надежды на счастливое будущее, а для вас ничего не изменилось...

Он снова умолк и больше не проронил ни слова, вплоть до того момента, когда в палатку вошел денорец, а в проеме за его спиной остановился, заслонив свет, шкафоподобный автомат.

– Ваш обед, – сообщил денорец.

В верхней части «шкафа» раскрылись скользящие створки, оттуда выдвинулся манипулятор с подносом. Аманда ахнула:

– Да это же настоящий робот!

– Робот, – подтвердил денорец, не без нотки самодовольства.

На подносе стояли четыре миски с тушеным мясом, тарелка с ломтиками хлеба и четыре чашки кофе.

– Хм, а с этим кофе все в порядке? – с подозрением поглядев на чашки, проворчала директор «Антираспада». – В нем нет чего-нибудь лишнего? Ну, вы знаете, как иногда бывает, особенно у вас...

Норберт готов был побиться об заклад, что она некстати вспомнила о мочегонном, которым угостила ее в Омунсонском парке Карен Мьян, но денорец истолковал слова Аманды по-своему и бросил через плечо:

– Для леди – кофе без сахара.

Другой манипулятор, поменьше, убрал крайнюю чашку в недра «шкафа» и тут же поставил на ее место новую.

– Спасибо, – поблагодарил за всех Норберт.

Денорец ушел. Сотрудники «Антираспада» приступили к еде, только Гестен не шелохнулся.

– Покушайте, профессор. – Аманда поставила перед ним миску.

– Я не хочу есть, – замогильным голосом отозвался Гестен. – Все пропало, а вы, агрессивные плотоядные глупцы, суете мне мясо под острым соусом! Это вредно для желудка. Вы даже правильно питаться неспособны... Человеческая цивилизация больна, теперь уже никто ее не вылечит!

Он брезгливо отодвинул миску и замер в углу. Его не трогали, опасаясь новой вспышки, однако спустя час он поднял голову, тускло поглядел на сотрудников «Антираспада» и потребовал, чтобы ему помогли надеть сервокостюм.

Нуль-Излучатель потерян для Раглоссы, но долг Ответственного по Безопасности – превыше всего, и потому Зеруат заставил себя преодолеть депрессию. Денорцы обещали доставить их, всех четверых, на территорию Мутмакана. Хорошо. Там он отправит в небытие Норберта с Амандой (это надо сделать в любом случае, телохранители слишком много знают), вызовет корабль и вместе с Олегом Осокиным вернется домой. Раз агрессивные миры не исчезнут, Раглоссе тем более нужен одаренный компьютерщик. Зеруат не сомневался в том, что со временем сумеет его приручить. А сейчас стоит вести себя с телохранителями помягче, чтоб они не заподозрили, какая участь им уготована.

– Вот и закончилась наша экспедиция! – приветливо произнес он, повернувшись к ним. – Как вы себя чувствуете?

– Вам уже лучше, профессор? – обрадовалась Аманда.

– Да-да, спасибо. Жаль, что мы ничего не нашли, но вы хорошо себя проявили и заработали свой гонорар. Я выдам вам деньги на борту корабля.

Сотрудники «Антираспада» заметно повеселели.

«На самом деле все будет иначе, – про себя вздохнул Зеруат, – но вам не полагается знать об этом заранее».

В палатку заглянул один из денорских хищников:

– Выходите, сворачиваем лагерь.

Они подчинились. Солнце садилось, маскировочный тент убрали, в розовато-оранжевом небе висели бледные золотистые облака.

– Вам повезло, – ухмыльнулся денорец.

– Почему – повезло? – спросил Норберт.

– Увидите настоящую драку. Скоро тут будут тигонцы. – Ухмылка денорца стала шире. – Они думают, что мы их не ждем.

Смотреть на мерзкое побоище Зеруату совсем не хотелось – как будто мало ему сегодняшних треволнений! Когда денорец отошел, он повернулся к сотрудникам «Антираспада» и хрипло сказал:

– Дело плохо. Очень плохо. У нас есть шанс уцелеть, но нам придется... как вы это называете?.. Да-да, рискнуть, хоть это и глупо. Мы должны ретироваться до того, как начнется эта отвратительная «настоящая драка»! Надо отойти вон за те скалы, корабль нас заберет.

– Заметят, – поглядев на скалы (черный зубчатый силуэт на фоне расплавленного неба), возразил Норберт.

– Скоро стемнеет. В сервокостюме я могу бегать не хуже, чем вы, – покосившись на пульт на манжете, Зеруат озабоченно добавил: – Лишь бы кнопки не перепутать... Вещи можно бросить, за исключением металлоискателя, тут нет ничего ценного.

Аманда раскрыла свою сумку и начала торопливо перекладывать деньги в карманы, Норберт с Олегом последовали ее примеру. Ответственный по Безопасности покачал головой: алчные, суетные существа, если б они только знали, что все это им не понадобится... Пряный теплый ветер обвевал его открытые кисти, в то время как забинтованное лицо не ощущало ни малейшего дуновения. Скалы и дисковидные боты отбрасывали вытянутые тени.

К ним подошел рослый денорец в маске. Судя по тому, что он то и дело отдавал приказы, – командир группы.

– Этот металлоискатель мы у вас покупаем, – сообщил он не терпящим возражений тоном. – Сколько вы за него хотите?

На лбу у Зеруата под слоем бинтов выступил пот: когда металлоискатель попал к раглоссианам, его корпус был поврежден, пришлось изготовить новый, и на нем есть маркировка, микроскопическое клеймо завода. Если денорцы заметят клеймо, обман раскроется. Ответственный по Безопасности нашел в себе силы вымолвить:

– Боюсь, что я не могу его продать. Видите ли, он мне не принадлежит... Моя секретарша где-то раздобыла его и прихватила с собой по своей инициативе. – Он кивнул на Аманду. – Не знаю, зачем она это сделала. Я к нему даже не притрагивался ни разу...

– Это ваш прибор? – Олигарх повернулся к Аманде.

Зеруат ощутил предобморочную слабость и нажал на кнопку, фиксируя сервокостюм в стоячем положении. Кажется, отвел беду... Аманда – профессиональный телохранитель, пусть она примет удар на себя.

– Раз говорят, что мой, – значит, мой, – услыхал он бойкий голос директора «Антираспада».

– Тогда назовите цену.

– Гм... Я бы хотела получить за него триста тысяч валедоров... Это сто тысяч алзонских империалов. Да, будет лучше, если вы заплатите империалами, твердая валюта предпочтительней.

Что?.. Что она делает – продает металлоискатель? Это же уникум, другого такого нет!

– Договорились, – удовлетворенно бросил олигарх. – Ларре, дайте его сюда.

Норберт даже не подумал возражать – снял прибор и протянул денорцу. На шее у него осталась красная полоска от ремня. Пока олигарх разглядывал панель, Зеруат, нажав на кнопку, шагнул к Аманде и шепнул ей на ухо:

– Когда стемнеет – корабль!

Та кивнула и встревоженно обратилась к денорцу:

– Извините, а когда вы сможете заплатить? Раз сделка состоялась и вы забрали прибор, вы должны расплатиться, чтоб никто не остался в убытке! Таковы правила бизнеса...

Зеруат с трудом сдержал стон. Он хотел напомнить Аманде, что в течение ближайших двух часов их отсюда заберут и надо под любым предлогом придержать металлоискатель, – а она сделала вывод, что деньги с денорцев желательно получить немедленно! Обитатели агрессивных миров слишком бестолковы, чтобы правильно понимать намеки... Тем временем олигарх повесил на плечо свое приобретение и вытащил из кармана миниатюрную коробочку. Через несколько секунд к людям подъехал робот вроде того, что доставил в палатку еду, в его корпусе раскрылось оконце. Денорец извлек оттуда, одну за другой, десять толстых пачек и отдал Аманде.

– Ну вот, сделка состоялась! – весело воскликнула та.

Металлоискатель исчез во чреве робота. Расстроенный этим зрелищем, Зеруат прикрыл глаза. Итак, Раглосса потеряла не только Нуль-Излучатель, но еще и уникальный древний прибор, не имеющий аналогов!

– Сейчас вам лучше сесть в машину, – небрежно заметил денорец. – Для таких, как вы, здесь будет слишком горячо. После боя мы отвезем вас в Мутмакан.

– Благодарю вас, у меня по вечерам обостряются приступы клаустрофобии, – тихо произнес Зеруат. – С вашего разрешения, мы еще немного постоим под открытым небом.

– Они нападут, когда стемнеет, – предупредил олигарх и направился к группе своих людей, робот покатил следом.

– Что вы сделали?! – прошептал Ответственный по Безопасности, повернувшись к Аманде. – Этому металлоискателю цены нет!

– Так, значит, я продешевила?.. – Счастливая улыбка сползла с ее лица. – То-то он не стал торговаться...

Никогда еще Зеруат не испытывал такого острого желания отправить ее в небытие! Что ж, за этим дело не станет... Денорцы свернули лагерь и рассредоточились среди скал, растворившись в лиловых сумерках. Солнце почти исчезло за горизонтом. На площадке смутно чернели семь дисковидных аппаратов.

– Идите в машину, – приказал женский голос.

– Извините, но мы хотим посмотреть на бой отсюда, – вежливо запротестовал Зеруат. – Еще никто из валенийцев не был свидетелем такого события, для нас это большая честь!

– Из вас получится отличная мишень для тигонцев, – насмешливо бросила денорка.

– Тогда мы спрячемся. Норберт, Олег, Аманда, прячемся там! – Зеруат указал на группу скал, которую он заранее приметил для этой цели.

Он переключил сервокостюм в режим быстрой ходьбы, и все устремились к укрытию. Денорцы не стали их задерживать. Наверняка они успели просканировать багаж «археологов», не обнаружили там ничего подозрительного и пришли к заключению, что профессор Бегориус и его помощники – именно те, за кого себя выдают. Четыре черных диска, бесшумно взмыв над равниной, растаяли в темном небе, три остались на месте. Несмотря на то что мышцы Зеруата бездействовали – всю работу выполняли механизмы сервокостюма, – к тому времени, как добрались до скал, он начал задыхаться. Остановив размеренно шагающий костюм, нащупал в кармане передатчик, который загодя переложил сюда из куртки. Хорошо, что не придется воспользоваться вторым, имплантированным... Сдвинув большим пальцем крышечку, надавил на кнопку и послал в эфир закодированный приказ: кораблю – готовность к посадке по пеленгу. В другом кармане лежал пистолет с ядовитыми капсулами для Норберта и Аманды.

– Эй, вы, только под ногами не путайтесь!

Услыхав этот тихий голос, Зеруат вздрогнул. Денорцы. Две еле заметные тени. И какая нелегкая их сюда принесла... Он со скорбью подумал, что без крайних мер не обойтись, и сомкнул пальцы на рукоятке пистолета, но денорцы вновь стали невидимками, словно их здесь и не было вовсе. Кажется, это общее для всех хищников свойство – бесшумно подкрадываться и сливаться с окружающей обстановкой, сидя в засаде. Тут передатчик издал тихий писк: корабль принял сигнал, готов к посадке.

– Какого черта? – спросили из темноты.

– Это мой электронный доктор, – извиняющимся тоном объяснил Зеруат. – Видите ли, он напоминает, что мне пора принимать гомеопатические таблетки.

Денорец шепотом выругался. Их местонахождение определить невозможно... Это значит, что нет шансов милосердно отправить их в небытие. Придется ждать появления тигонцев: тогда люди-хищники ринутся в бой, истребят друг друга, а он, Зеруат, пошлет кораблю приказ садиться по пеленгу. Пальцы мелко дрожали.

– Скоро? – спросила стоявшая рядом Аманда.

Ответственный по Безопасности хотел наступить ей на ногу, но от волнения не мог сообразить, в какой последовательности надо нажимать на кнопки на манжете сервокостюма, чтобы добиться желаемого результата. С горечью прошептал:

– Скоро!

Скоро Аманду и Норберта примет небытие. Они угаснут, как две слабые искорки на холодном ветру. Скоро... но не сейчас. Пока рядом денорцы, телохранители Зеруату все еще нужны. Взошли печальные зеленоватые луны, и теперь каждая скала отбрасывала по четыре бледные тени.

Внезапно тишина взорвалась воплями, звуками выстрелов, вспышками света. Зеруата захлестнул ужас: вот он, ад, сотворенный людьми! Овладев собой, Ответственный по Безопасности обнаружил, что стискивает в кармане передатчик, палец на кнопке... Произошло непоправимое: он только что дал кораблю команду идти на посадку! А передатчик устроен так, что ее уже не отменишь. Но ведь сейчас еще рано, битва в самом разгаре, вокруг полно одержимых жаждой крови денорцев и тигонцев... Это верный конец – и для него, и для корабля. Зеруат обреченно прикрыл глаза.

Его резко толкнули, он ударился спиной о скалу, потерял равновесие.

– Извините, – произнес над ухом Норберт. – Стреляют, вам лучше вот здесь, за камнем...

– Сейчас, – прохрипел Зеруат, нащупывая свой пульт.

Механические суставы сервокостюма тихо зажужжали, он смог принять сидячее положение.

– Норберт, я уже вызвал корабль. Сразу бежим к нему, вы меня поняли?

– Да.

На Зеруата посыпалась каменная крошка. Норберт выхватил из кобуры у Аманды бластер (его оружие осталось у денорцев), рывком выпрямился и выстрелил в темноту. Рядом с ним прижался к скале компьютерщик, он тоже стрелял.

– Тигонцы нападают, – объяснила Аманда, которая скорчилась за соседним камнем. – Может, у нас на Валене и полно бюрократов, зато нет войны!

Это не война, а гораздо хуже, подумал Зеруат. Денорцы и тигонцы дерутся ради самой драки. Игры хищников. Ответственный по Безопасности давно уже решил, что надо отнять у них жизнь, раз они не умеют ее ценить, – так взрослый отнимает у ребенка дорогую вещь, чтобы уберечь от поломки. Но теперь он не в силах это сделать, ведь у него больше нет ни императорского брелка-индикатора, ни уникального металлоискателя. Все потеряно, ему никогда не найти Нуль-Излучатель... Звуки выстрелов стихли; подняв голову, Зеруат увидел, что началась рукопашная (вряд ли у них иссякли боеприпасы – просто и тем и другим особенно нравится именно этот вид спорта). На площадке перед скалами метались черные тени, денорцев можно было узнать по серебрящимся в лунном свете маскам. Двое денорцев (те, что сидели в засаде) против шестерых тигонцев. Один тигонец упал. А в ночном небе, на фоне чернильно-черного пятна пылевой туманности, вспыхнула яркая звезда, она мчалась к земле. Корабль идет на посадку!

– Норберт, давайте их... – Зеруат указал на дерущихся и замялся, не в силах выговорить отвратительное слово. – Из бластера, живо... Чтоб они ушли в небытие... Ну, действуйте!

– Зачем? – удивился телохранитель. – Они нас не трогают.

– Что такое? – рассердился Ответственный по Безопасности. – Вы же только что стреляли!

– Это был ответный огонь. Просто так я убивать не буду.

Второй тигонец упал. Один из денорцев в прыжке сбил с ног третьего. Страшные бойцы... Корабль перестал светиться и теперь опускался медленно, темной глыбой – с выключенными дюзами, на гравитонной тяге. Его сопровождали один тигонский бот и два денорских. Стрельбы не было: конфликтующие стороны пока еще не разобрались, кто получил подкрепление. Видимо, и денорцы, и тигонцы исходили из того, что корабль либо свой, либо вражеский – но ни те ни другие не ждали, что им на головы свалится звездолет миролюбивых раглоссиан! Возможно, удастся ускользнуть, пока они в замешательстве... Нажав на кнопку, Зеруат выпрямился и приказал:

– Как только корабль сядет – бегом к люку! Вы должны мне помочь, я вам очень хорошо заплачу...

От телохранителей он избавится позже, на борту. Заставив левую руку согнуться, поднес к губам передатчик (в режиме наземной связи тот работал без сбоев) и произнес:

– Капитан, вы меня слышите?

– Да, господин! Внизу идет чудовищная война.

– Я внизу, и вы обязаны меня забрать! Когда сядете, сразу откройте все люки – не знаю, который будет к нам ближе. Вы меня поняли?

– Понял, господин.

Тем временем на площадке перед скалами денорцы убили еще двух тигонцев. Последний оставшийся в живых, увидав, что численное соотношение теперь не в его пользу, выхватил из кобуры бластер, но невысокий денорец выбил оружие. Тигонец принял защитную стойку и медленно отступал, на лице чернела кровь. А позади этой группы опустилась на землю длинная туша корабля, через секунду вспыхнули желтым светом раскрывшиеся люки.

– Бежим! – скомандовал Зеруат, надавив на кнопку.

Сервокостюм, великолепное гуманное изобретение, и на этот раз не подвел. Загудел под ногами металлический пандус. Норберт, Олег и Аманда ввалились внутрь следом за Зеруатом. Остановив сервокостюм, он поднес к губам коробочку передатчика и, задыхаясь, сказал:

– Люки закрыть, старт! Я на борту!

Три пары створок шлюза с лязгом сомкнулись, пол дрогнул.

– Ну, вот и все... – обессиленно прошептал Зеруат. – Снимите с меня это. Боже, как в нем неудобно...

Рядом уже появились люди из экипажа. Они помогли Ответственному по Безопасности избавиться от сервокостюма и под руки повели его в рубку, где ждал капитан.

– Вы идите к себе в каюты, – велел Зеруат сотрудникам «Антираспада». – Помойтесь, отдохните... Вы заслужили отдых.

Пусть Норберт с Амандой уснут – и тогда он отправит их в небытие. А Олегу скажет, что они подхватили на Рчеаде некую неизвестную инфекцию. Надо взять яд, который обеспечит соответствующие симптомы: красные пятна, отеки... Бекрийский атурхин подойдет.

Капитан встретил Зеруата на пороге рубки. Бледный, с безумным взглядом, на щеках напряглись желваки.

– В чем дело? – удивился Ответственный по Безопасности.

– Господин, я виноват... После посадки, выполняя ваш приказ, открыл все наружные люки, и на корабль проникли агрессоры. Их трое, они где-то здесь!

– Не волнуйтесь, это мои телохранители, – устало напомнил Зеруат. – Сегодня ночью двое из них с миром уйдут в небытие.

– Значит, на нашем корабле шестеро агрессоров? – пробормотал ничуть не успокоившийся капитан.

– Почему – шестеро? – Зеруат ощутил укол тревоги.

– Трое вместе с вами, телохранители, – капитан начал нервно загибать пальцы, – а еще трое заскочили в кормовой люк. Один, раненый, убегал, двое в денорских шлемах его преследовали.

Зеруат недаром был Ответственным по Безопасности Теневого Сената. Вместо того чтобы отдаться парализующему страху, он твердым шепотом приказал:

– Заблокировать все проходы между отсеками, немедленно!

Капитан бросился к пульту. Зеруат следом за ним вошел в рубку и тяжело опустился в кресло. Итак, те два денорца и тигонец где-то рядом, на корабле... Во всем виноват Норберт, бестолковый мальчишка: заупрямился и не захотел отправить их в небытие, как ему было сказано! Для хорошего телохранителя он слишком строптив.

– Сделано, господин!

– Включите биосканер, – велел Зеруат.

Выполнив распоряжение, капитан сообщил:

– Господин, эти трое находятся в кормовой части корабля. Двое в одном грузовом отсеке, третий в соседнем. Да ведь мы теперь их заложники!

– Мы не заложники. Они от нас отрезаны и выйти оттуда не смогут, пока мы их не выпустим. Вы капитан корабля, почему вы не сделали это сами?

– Простите меня, господин, я виноват! Поддался эмоциям...

Зеруат покачал головой: таковы все его соплеменники – тихие, незлобивые, беспомощные перед грубой силой. Именно поэтому агрессивные цивилизации, со всех сторон окружающие Раглоссу, должны исчезнуть.

– Постарайтесь держать себя в руках, – с мягким укором посоветовал Зеруат.

– Я постараюсь, господин. Вы ранены?

– Это маскировка, – тихо рассмеявшись, Ответственный по Безопасности кивнул молодому помощнику капитана: – Идите сюда, снимите с меня бинты.

Когда бинты были сняты, взглянул на экран биосканера: светящиеся контуры корабля, скопление теплых зеленых огоньков в носовой части – и три страшных огонька в кормовой. Они смогут продержаться там очень долго, вплоть до прибытия на Раглоссу, так как в каждом отсеке есть солидный аварийный запас продуктов и питьевой воды.

– Ваш чай, господин, – ему подали чашку с темной дымящейся жидкостью.

Отхлебнув, Зеруат задумался. Слишком рано он поставил крест на Нуль-Излучателе. У него в руках двое денорцев, и есть вероятность, что хотя бы один из них – олигарх. Дело только за тем, чтобы получить информацию... Ну что ж, пока еще не все потеряно.

Глава 11

– Мы вернемся на Валену богатыми преуспевающими дельцами, – Аманда закинула руки за голову, мечтательно зажмурилась. – Ребятки, по такому случаю надо выпить шампанского!

– А где его взять? – хмыкнул Олег. – У Гестена вряд ли найдется – он ничего не пьет, кроме чая.

– У меня есть. Я еще на Валене купила, перед отлетом. Я знала, что все кончится хорошо! Сейчас отпразднуем, а потом ляжем спать.

Она вышла из каюты, вскоре вернулась с бутылкой и тремя пластмассовыми стаканчиками.

– Бокалов нет. Ну ничего, переживем. Давайте, за наш успех, настоящий и будущий!

Когда шампанское было выпито, Норберт заметил:

– Аманда, деньги за металлоискатель надо отдать клиенту. Это был его прибор.

– Так он же сам от него отказался... Ладно, я у него спрошу. Раз я провернула эту сделку, мне причитаются комиссионные, как посреднику! С денорцами можно торговать, но все-таки мы, валенийцы, намного цивилизованней, хоть у нас и нет роботов.

Тихо постучали, скользящая дверь отъехала в сторону. На пороге стоял Гестен – без бинтов, умытый, в сером хлопчатобумажном костюме.

– Добрый вечер! – Он улыбнулся, приветливо и немного заискивающе. – Я принес вам деньги. Вы у меня настоящие герои! Вот, все это ваше. – Он протянул Аманде пакет с толстыми пачками купюр. – В том числе гонорар за новую работу.

Сотрудники «Антираспада» переглянулись.

– За какую – новую?

– Видите ли, надо продлить наш контракт еще на некоторое время. Мы прилетим на мою планету, и там вы примерно с неделю поживете в условиях карантина. Возможно, потребуется, чтобы вы обезвредили группу преступников. Их всего трое, вы справитесь. Если такой необходимости не возникнет, вы все равно получите свой гонорар и после этого вернетесь на Валену. Я доставлю вас оттуда на Цимлу за свой счет. – Он сложил на животе руки и внимательно смотрел то на одного, то на другого.

– А сколько вы предлагаете? – нарушила затянувшееся молчание Аманда.

– По триста тысяч империалов на каждого. Речь идет об исключительно опасных преступниках, которые представляют угрозу для женщин, детей, стариков... Мы снабдим вас имперским оружием. Ваша помощь потребуется, если они вырвутся на свободу – я надеюсь, до этого не дойдет.

– У вас на планете есть преступники? – с раздумьем произнес Норберт. – Помнится, вы утверждали обратное...

– Это пришельцы извне, инопланетяне. Повторяю, вы получите свои деньги в любом случае. Мы просим вас о помощи. – Его голос дрогнул.

– По-моему, надо соглашаться. – Аманда нерешительно посмотрела на Олега с Норбертом: – Вы как, ребятки?

Норберт прикинул: скорее всего Илси надолго застрянет в Тренажере... а подзаработать стоит. Он согласился, а вслед за ним и Олег. Правда, ловить преступников «Антираспаду» еще не доводилось... Но они уже видели, чего стоит древнее имперское оружие. С такой экипировкой можно рискнуть.

– Да, ваша доля за металлоискатель, господин Гестен,– напомнила Аманда, когда клиент повернулся к двери.

– Оставьте себе. Пусть это будет ваша премия.

«После того как вас поглотит небытие, эти деньги вернутся в казну Теневого Сената», – подумал Зеруат, прикрыв за собой дверь. Телохранители попались на приманку, вот и хорошо... Они проживут несколько лишних месяцев, пока он не закончит допрашивать денорцев и не получит информацию о Нуль-Излучателе. А до тех пор они ему нужны, и тигонец нужен – как противовес денорцам, если те вырвутся на свободу.

По настоянию Зеруата сотрудники «Антираспада» возобновили свои ежедневные тренировки (при этом они придерживались все той же странной тактики, демонстрируя нарочитый непрофессионализм). Ответственный по Безопасности старался почаще с ними разговаривать – надо, чтоб они не сомневались в его расположении и не догадывались насчет двойной игры. Общение с ними утомляло его, но в то же время позволяло передохнуть: ведь ему приходилось неусыпно следить за состоянием деморализованных членов экипажа. Наличие страшного живого груза угнетало всех, от стюарда до капитана.

– Мы везем на Раглоссу смерть, – прошептал однажды капитан. – Вшестером они истребят все население нашей мирной планеты!

– Они готовы загрызть друг друга, – устало втолковывал ему Зеруат. – Я все предусмотрел. Это смертельные враги, которые никогда не согласятся на перемирие. И выбраться из кормовых отсеков они не смогут, вы это знаете не хуже меня. Вы же капитан, какой пример вы подаете своим людям?

Вот такие душеспасительные беседы Зеруат вынужден был вести по три-четыре раза в день, как только кто-нибудь из команды оказывался на грани срыва. А сотрудники «Антираспада» в этом не нуждались, и порой он с удивлением ловил себя на том, что с ними поболтать приятней, чем с унылыми перепуганными раглоссианами. Конечно, присутствие на борту опасных пленников его тоже выбивало из колеи, но Ответственный по Безопасности недаром слыл человеком с крепкими нервами.

Корабль шел в форсированном режиме (Зеруат не исключал возможности погони) и через два с половиной условных месяца достиг Сойры. Здесь его, как и в прошлый раз, поместили в трюм гипергрузовика, а перед этим капитану пришлось дать подписку, что на борту не осталось ни одного живого существа. И капитан, и Зеруат изрядно нервничали: во-первых, если земляне обнаружат, что на корабле заперты люди, неприятностей не избежать; во-вторых, пленников выпустят, и трое разъяренных варваров наверняка захотят добраться до своих похитителей. Но все обошлось, обман не раскрылся.

Когда прибыли на Цимлу и звездолет стартовал, взяв курс на Раглоссу, Зеруат велел капитану включить биосканер. Так и есть, все уцелели: два зеленых огонька в последнем отсеке, один в предпоследнем. Зеруат знал, что при гипербросках температура в грузовых трюмах падает ниже нуля по Цельсию (земляне экономят энергию), но денорцы и тигонцы невероятно живучи!

– Господин, не открыть ли нам проход между этими отсеками? – с надеждой спросил капитан. – Тогда агрессоры истребят друг друга, и мы будем в безопасности.

– Мы и так в безопасности! – раздраженно оборвал его Зеруат (ну сколько можно втолковывать одно и то же!). – Они мне нужны, все трое. А ваше дело – выполнять мои приказы.

– Конечно, господин, я виноват, – покорно согласился капитан.

– Форсированный режим, – помолчав, распорядился Зеруат.

– Опять? Это рискованно, господин. К Рчеаду мы летели в обычном режиме.

– Знаю. – Ответственный по Безопасности вздохнул. – Но мы идем на меньший риск, чтоб избежать большего. Это хороший корабль, древний, он выдержит. Хуже будет, если нас перехватят.

– Да, господин.

Капитан отвернулся к пульту, и все же Зеруат успел заметить страх у него в глазах. Вот что делает с людьми постоянное давление враждебного окружения! Агрессивные миры должны исчезнуть, иначе Раглосса не выживет.

Убедившись, что звездолет наращивает скорость, Зеруат пошел к сотрудникам «Антираспада». Те сидели в каюте у Аманды и уплетали фрукты, купленные на Цимле.

– Господин Гестен, – с набитым ртом заговорил Норберт, – эти ваши преступники-инопланетяне – что за люди?

– Их трое. Сейчас они сидят в тюрьме на моей планете, – вовсе не обязательно сообщать вам правду, про себя усмехнулся Зеруат, – и ожидают депортации. Они совершили много тяжких злодеяний. Есть риск, что при пересылке они сбегут, вот тогда и потребуется ваше участие.

– Ясно, – кивнула Аманда. – Что ж, за деньги попробуем... Апельсин хотите?

– Спасибо, не хочу.

Зеруата поражало, до чего беспорядочно они питаются: кофе, пиво, сладкое, острое, жареное... И все это не в определенные часы, а когда попало, по настроению! Если б он следовал их примеру, он бы так долго не прожил.

– А этот артефакт, который должен принести счастье всем людям, мы больше не будем искать?

Ответственный по Безопасности покачал головой.

– Жалко. – Аманда с расстроенным видом подперла кулаком подбородок. – Счастье для всех – это хорошо... Наверное, пока была Империя, люди жили лучше, чем сейчас. Было больше доброго, светлого...

До чего наивное у них представление об Империи! Зеруат скривил губы в иронической усмешке:

– Вы заблуждаетесь. Были завоевательные войны, придворные интриги, нечестные дипломатические игры с негуманоидами... Нельзя судить об Империи по книжкам – там слишком много романтики. Вот так, молодые люди!

– Приятно, когда тебя считают молоденькой, – кокетливо хихикнув, Аманда взяла персик.

– Но ведь именно тогда был создан ваш артефакт? – уточнил Олег.

– Тогда, – подтвердил Зеруат. – Однако его создатели думали не о торжестве добра, а об укреплении мощи Империи. Это были суетные, корыстные, агрессивные люди. Сейчас вошло в моду изображать их благородными героями, но лучше обо всем знать правду.

– Например, правду о вашей планете, – подняв на него взгляд, обронил Норберт.

– Вы знаете правду о моей планете, я же вам говорил. – Зеруат развел руками – жест человека, у которого нет никаких тайн. – Сниженный иммунитет у населения, вынужденная изоляция... Мы живем в условиях постоянного карантина, вот и вся правда.

«Когда тебя поглотит небытие, ты перестанешь задавать рискованные вопросы», – дополнил он мысленно, прикрыв за собой дверь каюты.

Корабль долетел до Раглоссы за полтора условных месяца. Наконец-то Зеруат вновь увидел тихие просторы своей родины: блеклое серое небо, заснеженные холмы, полосы голого чахлого кустарника вдоль шоссе. Незадолго до посадки сотрудникам «Антираспада» подали завтрак, приправленный снотворным, а потому никаких проблем не возникло. Олега отвезли в отель, где вся компания жила в прошлый раз, Норберта с Амандой – в подземную тюрьму Управления Безопасности. Теперь предстояло осуществить самую опасную часть плана: извлечь из кормовых отсеков двух денорцев и тигонца.

Кутаясь в теплый плащ, Ответственный по Безопасности подошел к кораблю. Под ногами поскрипывал снег. Люди в противогазах ждали распоряжений – Зеруат не видел их лиц, но почти физически ощущал их страх. Да что скрывать, он и сам боялся... Тяжело вздохнув, поднес к губам передатчик и приказал:

– Капитан, приоткрыть шестой люк! Зазор между створками – один дециметр! Открыть проход между десятым и одиннадцатым отсеками!

Створки шлюза чуть раздвинулись – черная щель, за которой притаился ужас.

– Давайте газ, живо! – крикнул Зеруат своим подчиненным. – От этого зависит наша безопасность!

В щель просунули суставчатый металлический шланг, послышалось тихое шипение. На всякий случай Зеруат отступил подальше – на нем противогаза не было.

– Капитан, что там? – сказал он в передатчик, выждав полчаса.

– В десятом и одиннадцатом отсеках – высокая концентрация усыпляющего газа. По данным биосканера, люди не перемещаются.

– Открыть шестой люк полностью!

Створки разъехались во всю ширину прохода.

– Заберите их оттуда! – приказал Зеруат. Никто не шелохнулся, и ему пришлось повысить голос: – Живо, или будете наказаны!

Люди в противогазах друг за другом исчезли во чреве корабля. Ответственный по Безопасности машинально бросил в рот сердечную таблетку. Его слегка знобило, то ли от волнения, то ли от холода (за время путешествия отвык от зимы). На лицо падали колючие снежинки.

Наконец появилась первая пара с носилками. На носилках лежал человек, руки и ноги зафиксированы в стальных захватах, привинченных к металлическому каркасу. Он не подавал признаков жизни. Следом вынесли еще двоих. По знаку Зеруата носилки опустили на снег.

– Вы хорошо поработали, – похвалил подчиненных Ответственный по Безопасности. – Успокойтесь, бояться нечего. В таком виде они для нас угрозы не представляют.

Он подошел ближе, с интересом разглядывая пленников. Смуглый молодой тигонец с горбатым носом и сильно выступающим кадыком, судя по эмблеме на куртке – астронавигатор (значит, полез в драку не по обязанности, а ради удовольствия, из-за собственной дури). На лбу – кривой шрам. Рослый мускулистый денорец с квадратным подбородком, этому лет сорок. Скорее всего олигарх. Второй денорец – женщина, немногим старше Карен Мьян. Скуластое лицо, длинные спутанные волосы, выгоревшие почти добела.

– Дайте мне нож, – повернувшись к своим людям, велел Зеруат.

Те начали переглядываться, потом кто-то с дрожью в голосе спросил:

– Вы... Вы хотите пролить кровь агрессоров, господин?

– Не хочу! – теряя терпение, крикнул Ответственный по Безопасности. – Надо хоть немного думать, вы на это способны или нет?! Нож, побыстрее!

Ему подали нож. С кряхтением присев на корточки, Зеруат распорол левый рукав денорца: так и есть, выше локтя серебрится татуировка – эмблема Денорского Тренажера. Он удовлетворенно усмехнулся и разрезал левый рукав женщины: то же самое. Олигархи, оба. Ему исключительно повезло.

Норберт проснулся с головной болью, что с ним редко случалось. Залитая ровным электрическим светом комната три на четыре метра, пластиковая мебель, удобная, но при этом казенно-безликая. На полу лежат его вещи, в том числе пакет с деньгами. Окон нет, только дверь. Он распахнул ее и оказался в холле, обставленном в том же стиле. Еще три двери. За одной Норберт обнаружил душевую, за второй – туалет, за третьей – Аманду в комнате, которая являлась точной копией первой, и ее багаж на полу.

– Нор, где мы? – испуганно озираясь, спросила директор «Антираспада».

– Очередной сюрприз Гестена, – буркнул Норберт. – Сейчас разведаем.

– А Олег куда делся?

– Не знаю.

Ничего разведать не удалось. В холле имелись уже знакомое им оконце с бронированными створками и выключенный экран. Ни одного окна. И самое главное – не было двери, которая вела бы наружу.

– Что будем делать, Нор? – тихо спросила Аманда.

– Ждать.

Спустя час бронированные створки в стене раздвинулись – приехал обед. Безвкусный овощной суп, лапша, чай. После обеда вспыхнул экран, появилось лицо Гестена.

– Дорогие Норберт и Аманда, – приветливо улыбаясь, произнес клиент, – вы пока можете отдохнуть, ваши услуги не требуются. Я должен вас огорчить: Олег Осокин заболел, нам пришлось срочно поместить его в больницу. Думаю, что через месяц-другой он поправится. Вы в карантине, как мы и договаривались. Отдыхайте, вы заслужили отдых! К сожалению, в ближайшее время я постоянно буду занят.

– Погодите! – крикнула Аманда. – Объясните нам...

Экран погас.

– Скорее всего это запись, – заметил Норберт, пядь за пядью ощупывая стену, облицованную прямоугольными панелями из рифленого светло-серого пластика.

– Что ты делаешь?

– Ищу выход.

Девушки стояли перед Зеруатом, выстроившись в ряд. Всего их было девятнадцать, и все более или менее похожи на Илси Костангериос: хрупкие, светловолосые, синеглазые, с тонкими чертами лица. Внимательно оглядев каждую, изучив их досье, Ответственный по Безопасности остановил свой выбор на той, которая показалась ему самой смышленой.

– Подойди ко мне, девочка. Тебя как зовут?

– Ружена Балорт, господин.

– Хорошо. Остальные свободны, – махнув им рукой, Зеруат устало опустился в кресло. – Ружена, ты должна послужить важному делу. Надо, чтобы ты понравилась инопланетянину, выдающемуся программисту. Чтобы он захотел остаться на Раглоссе и работать для нас, понимаешь? Ты похожа на девушку, которую он знал на своей родной планете.

Ружена Балорт испуганно моргала.

– После школы ты окончила курсы медсестер, да? Я представлю тебя ему как медсестру. Сделай вид, что интересуешься компьютерами, это сблизит вас. И запомни, этот человек очень нужен Раглоссе, твоя ответственность велика!

– Да, господин, – прошептала Ружена.

– Умница, – с умилением пробормотал Зеруат. – Пойдем!

Он привез ее в отель на окраине, где поместили Олега. Компьютерщик выглядел встревоженным и с ходу спросил, не поздоровавшись:

– Где мои друзья?

Что ж, у Ответственного по Безопасности был заготовлен ответ: на Рчеаде Олег, Норберт, Аманда и несколько человек из экипажа корабля заразились неизвестной болезнью с длительным инкубационным периодом, которая дала о себе знать буквально перед самой посадкой. Все заболевшие были госпитализированы в бессознательном состоянии. Аманда, Норберт и два члена экипажа скончались, остальные выжили. Сейчас Олег должен пройти карантин, медсестра будет следить за его состоянием. А чтоб он не скучал – вот древний бекрийский компьютер, о котором Гестен однажды говорил. Занятная штучка, ей около тридцати тысяч лет, и никто не способен заставить ее работать! В ту пору, когда ее изготовили, цивилизация бекров достигла пика своего развития; вычислительная техника там была такая, какая людям и не снилась.

– Теперь этот компьютер целиком в вашем распоряжении, молодой человек, – добавил Зеруат. – Я соболезную вашему горю, но тех, кто ушел в небытие, не вернешь.

– А медсестра от меня не заразится? – с беспокойством поглядев на Ружену, спросил Олег.

Ну вот, дело пошло на лад!

– Не заразится. – Ответственный по Безопасности благодушно улыбнулся. – У нее хороший иммунитет.

Хоть Олег и был подавлен известием о смерти своих друзей, в тот же вечер он сел за компьютер. Правда, бекрийская диковинка увлекла его настолько, что он почти не обращал внимания на Ружену... Ничего, со временем молодая кровь возьмет свое. Олег не вызывал у Зеруата опасений. Вот с денорцами дело обстояло плохо: те молчали, не снисходя до ответов на вопросы, но зато оскорбляли кротких раглоссиан и насмехались, когда им полагалось бы молчать. Даже своих имен не назвали. Держали их в одиночных камерах, на цепях, как диких зверей. Несмотря на строгие меры предосторожности, уже была первая жертва: денорка откусила фалангу указательного пальца у одного из помощников Зеруата, который после допроса хотел стереть тампоном кровь с ее лица. Палец пришили, но помощник после этого начал заикаться и прятал руки в карманы всякий раз, когда кто-нибудь к нему приближался. Пришлось предоставить ему внеочередной отпуск. Не обращая внимания на боль, денорцы ежедневно выполняли отжимания от пола, приседания и другие физические упражнения, насколько позволяли цепи. Это было противоестественно и страшно. Неужели они рассчитывают на побег? Здравый смысл нашептывал Зеруату, что их надо поскорей отправить в небытие... но пока сведения не получены, этого делать нельзя!

Опасаясь повредить память пленников (нужна максимально точная информация о Нуль-Излучателе!), Зеруат не применял ни наркотиков, ни электрошоковых методов. Вначале он хотел воспользоваться веритолом, но первая же инъекция привела к странному результату: вместо того чтобы правдиво отвечать на вопросы, денорцы впали в буйное состояние и начали нечленораздельно рычать. Зеруат никогда еще не сталкивался с подобной реакцией на веритол! Позже, на досуге, он внимательно изучит этот феномен (вероятно, следствие некой специальной обработки, которой подвергаются все олигархи Денора), а сейчас важнее получить сведения. Работая с пленниками, Зеруат ограничивался обычным физическим воздействием. Конечно, жестокие процедуры вызывали у него отвращение, однако он занимался этим не из агрессивных побуждений, а ради блага Раглоссы. Раглоссиане его поймут и простят. Тигонца тоже держали в изоляции, но хорошо кормили и неудобств не причиняли. Если вдруг, по какой-либо случайности, денорцы вырвутся на волю, их враг окажется весьма полезной фигурой... Зеруат умел находить изящные решения.

По вечерам он запирался в кабинете, включал монитор и бегло просматривал ежедневные видеозаписи: Норберт постоянно простукивает стены, в то время как Аманда заболела и слегла; тигонец переломал всю мебель и мечется по камере, грубо ругаясь в адрес тех, кто лишил его свободы; Олег, как зачарованный, возится с неожиданно заработавшим бекрийским компьютером (как-то раз он восхищенно пробормотал: «Так ты даже вот что умеешь?.. Ты гениальная машина! У меня никогда еще такой не было!»). «Все равно что ребенок с любимой игрушкой», – подумал, покачав головой, Ответственный по Безопасности. Ну и ладно, пусть себе играет, лишь бы не начал сверх меры интересоваться тем, что происходит вокруг. А Ружене до сих пор не удалось его соблазнить... Не так уж эта девчонка расторопна, стоило выбрать другую.

Вздохнув, он придвинул к себе стопку текущих документов. Отчеты, ходатайства, заявления... Один из младших помощников Зеруата расплакался после того, как денорец плюнул ему в лицо, и подал прошение о переводе на более спокойную работу. Зеруат поставил резолюцию: разрешить перевод. Чувствительный парень... Пленные денорцы вели себя отвратительно, хуже бешеных животных – и это олигархи, элита своего мира! Вот уже пятеро подчиненных Зеруата оставили работу из-за их грубых выходок. Между тем миновал месяц, а результата никакого...

Ответственный по Безопасности тяжело поднялся с кресла, выключил монитор. Хорошо, что у него есть надежная древняя техника – ей незнакомы нервные срывы, она не подведет, как люди. Да, этому имперскому компьютеру он доверял гораздо больше, чем своим слабохарактерным подчиненным. Закрыв кабинет, миновал несколько ярко освещенных коридоров; лифт доставил его в верхнюю, надземную часть здания. На мгновение Зеруат задержался в холле у окна: унылый серый вечер, сугробы, трогательно-одинокие фигурки пешеходов... Бедная Раглосса, он обязан ее спасти!

– Нор, это бесполезно... Тут нет выхода, нас замуровали.

Аманда полулежала на диване в общей комнате. В последнее время у нее часто болела голова и отекали ноги, а делать физические упражнения по совету Норберта директор «Антираспада» наотрез отказывалась.

– Нет смысла, – объясняла она тусклым голосом. – Мы тут заживо похоронены. Ох, не надо было гоняться за большими деньгами, так я и знала, что когда-нибудь это меня убьет!

Иногда в ней ненадолго пробуждалась надежда, и она начинала рассуждать иначе:

– Нас не выпускают, но ведь кормят, тут есть вода и свет, и деньги не отобрали! Правда, Нор?.. Значит, Гестен сейчас очень занят, а потом вспомнит про нас, как ты думаешь?

После первого раза Гестен на связь не выходил. Вместе с грязной посудой, которая исчезала в окошке с бронированными створками, Норберт отправил несколько записок – он требовал объяснений и просил медицинской помощи для Аманды, но ответа не было. Возможно, кухонными делами занимались автоматы, и эти послания просто никто не читал. Между тем истек месяц – Норберт следил за временем, – однако ничего не менялось, даже ежедневное меню оставалось одним и тем же. И выхода он до сих пор не нашел, сколько ни простукивал стены.

Перед Зеруатом смущенно переминался с ноги на ногу один из его молодых помощников. Программист. Судя по виноватому выражению лица, опять допустил какую-то промашку.

– Итак?.. – помолчав, устало спросил Ответственный по Безопасности.

– Я виноват, господин, я плохой специалист. Я не смог обеспечить надежную защиту для наших секретных материалов. Кто-то подключился и считал все файлы... Господин, я не могу установить, кто это сделал!

Зеруат вздохнул: он-то знал, кто за этим стоит. Ответственный за Финансовое Благополучие, у него самый лучший компьютерщик. Он уже не в первый раз проделывает этот номер! Зеруат понимал, что его коллега-сенатор так же, как и он сам, печется о благе Раглоссы, но это его отнюдь не извиняет. Ну, ладно... Скоро у Ответственного по Безопасности будет компьютерщик, которому все остальные в подметки не годятся, тогда он поставит своих обнаглевших коллег на место.

– Ступай, – велел он программисту. – Напиши новую защиту.

Тот поклонился и вышел. Старательный парень, но не слишком способный. На Раглоссе рождалось все меньше и меньше одаренных детей; недавно Теневой Сенат принял закон о плановом формировании семьи, это должно исправить положение. Включив коммутатор, Зеруат приказал подготовить к допросу денорца и поднялся из-за стола. Он все еще не вытянул из пленников никакой информации, и теперь Ответственный за Финансовое Благополучие об этом знает. Вчера допрашивали женщину. Та спустя три часа потеряла сознание от боли (в такие мгновения Зеруат жалел, что это не Карен Мьян), но не заговорила. Вспомнив ее страшный ненавидящий взгляд, он поежился. Помощники ждали в коридоре – подавленные, смущенные, никто не хотел заходить первым в камеру к денорцу.

– Пошли, – позвал Зеруат. Боже, как он устал от всего этого...

Облицованную глазированной плиткой камеру заливал яркий искусственный свет. Денорец стоял у стены, его запястья, щиколотки и шею охватывали массивные стальные кольца, к которым были прикреплены длинные цепи. Сейчас все цепи до предела натянуты, чтобы пленник не мог сделать ни шага. В углу располагался комплект сантехники, у двери кресло для Зеруата – больше никакой мебели. Спали и ели денорцы прямо на полу, как звери в неволе (да они и есть звери, сердито подумал Ответственный по Безопасности, человек на их месте давно уже сдался бы!).

– Вернемся к нашим вопросам, – сухо произнес он, опустившись в кресло. – Вы согласны отвечать? Если вы будете упорствовать, вы в конце концов умрете, как ваша подруга. (Каждому из денорцев он сказал, что другой, не выдержав пыток, умер, – рассчитывал сломить их волю, однако ничего не добился.) Итак, я хочу услышать, как вас зовут. Вы будете говорить? Нет? Ну что ж, начинайте, – кивнул он помощникам.

Прошло два с половиной часа, и ни малейшего сдвига. Зеруат устал и проголодался.

– Заканчиваем, – распорядился он со вздохом. – Окажите ему медицинскую помощь. Мое кресло не забудьте...

– Пока, господа палачи, – прохрипел им вслед пленник.

В коридоре у одного из помощников началась истерика.

– Господин, я больше не могу! – всхлипывая, бормотал парень. – Почему он обозвал нас палачами? Я же не агрессивный, я не делаю зла! Не хочу, чтобы меня так называли... Почему они над нами издеваются?! – Его колотила дрожь. – Простите меня, господин... Сколько еще будет продолжаться этот ужас?

– Наверное, месяца два, – тихо произнес Зеруат (после допроса он чувствовал себя опустошенным).

– За два месяца они все жилы из нас вытянут! Они оба такие злые, даже она, а ведь женщина должна быть доброй, как мать! Господин, я лучше умру, чем останусь тут работать!

Ну вот, еще один, с горечью подумал Зеруат. Пусть денорцы ответят на его вопросы – и он милосердно отправит их в небытие, а следом за ними тигонца и Норберта с Амандой. Молчание не принесет им победы, лучше бы они поскорей это поняли...

Поднявшись в надземную часть здания, Зеруат просмотрел последнюю сводку новостей – все как обычно, никаких происшествий – и велел подавать машину. Засыпанный снегом город жил мирной, размеренной жизнью, как и все раглоссианские города. Двух– и трехэтажные дома, окруженные скромными садиками, радовали глаз своей милой простотой. Машин на улицах было немного – рядовым раглоссианам не полагалось иметь собственный автотранспорт. Тихие приветливые прохожие уступали друг другу дорогу и соблюдали все правила уличного движения. О, как Зеруату хотелось, чтобы этот благословенный мир остался единственным в Галактике! Ради этого он не отступит, пока не выжмет из денорцев информацию о Нуль-Излучателе. Да, именно ради этого, других мотивов у него нет.

Машина остановилась у ворот виллы. Он прошел по тропинке через заснеженный сад; в сумрачной, пропахшей мышами прихожей пожилой слуга снял с него шубу. Зеруату подали питательный малокалорийный обед, потом он устроился в кресле возле своего любимого электрокамина и прикрыл глаза, слушая возню и писк вездесущих мышей в углу. Однако подремать ему не дали.

– Господин! – в холл заглянул слуга. – Экстренное сообщение, для вас лично!

Зеруат поднялся на второй этаж – там, в кабинете, находился домашний терминал его компьютера.

– На связи Бикола, заместитель Ответственного по Безопасности в Рурехане! – Говоривший нервничал, на его бледном лице блестел пот. – Господин, мне необходима ваша срочная помощь! Рурехан подвергся невиданному нашествию свирепых домашних кошек, их тут целые сотни! Они бегают по улицам и кусают прохожих за ноги, требуя ласки, а также проникают через форточки в жилые дома! Они... А-а, они здесь!..

Связь оборвалась. Зеруат смотрел на пустой экран и пытался собраться с мыслями. Как это могло произойти?.. Инопланетная диверсия?.. Тайком привезли, выпустили... За этим наверняка стоит земной посол... или кто-то вроде него... В дверях маячил слуга, Зеруат махнул ему рукой:

– Мое лекарство... От сердца и стимулятор, живо...

– Господин! – Экран опять ожил, и он увидел испуганное лицо Ломга, одного из помощников Биколы. – Мой руководитель в обмороке – о его ногу потерся кот. П-полосатый, господин... Эти агрессивные твари гоняются за крысами! Требуется ваше личное присутствие, господин! В городе паника, люди не знают, где им искать спасения. Вот, посмотрите сами...

Улица Рурехана, вид сверху: люди мечутся в ужасе, налетая друг на друга, а вокруг шныряют мохнатые хищники. Вот один из них вскарабкался, цепляясь за одежду, на плечо к юной девушке – та пронзительно вскрикнула, сбросила его и полезла на дерево. Кот полез следом за ней. Чудовищное зрелище... Зеруат проглотил одну за другой две таблетки, сделал несколько судорожных глотков и отдал стакан слуге. Включив обратную связь, крикнул:

– Ломг, я сейчас буду! Вы меня слышите? Постарайтесь успокоить людей, и никаких сообщений в открытый эфир, иначе паника охватит всю Раглоссу! Вы поняли?

– Понял, господин, – в глазах у Ломга затеплилась надежда. – Вы прилетите?

– Да.

Когда машина домчала его до Управления Безопасности, магнитопланы уже были готовы и люди ждали – Зеруат мобилизовал почти всех своих подчиненных. Раздал пистолеты с отравленными капсулами. Рурехан находится в другом полушарии, но они будут там скоро, очень скоро... Трехэтажное здание Управления внешне отличалось от соседних разве что тем, что его окружала высокая глухая ограда, с улицы невозможно было увидеть, что за ней происходит, – и слава богу, а то бы прохожие перепугались. Бедные руреханцы, они ждут помощи... Десять магнитопланов друг за другом поднялись в воздух и взяли курс на юго-запад. Внизу проплывали громадные заснеженные пустоши, оживленные редкими вкраплениями городов и парков. Вдруг магнитоплан, в котором находился Зеруат, завис на месте. Поглядев в иллюминатор, Ответственный по Безопасности увидел, что с остальными произошло то же самое.

– Господин! – из кабины выглянул помощник пилота. – Бортовой компьютер неисправен!

– А у них? – Зеруат дернул головой вбок, подразумевая другие машины.

– У них тоже. Идем на посадку, оставаться в воздухе опасно!

Сели посреди пустой равнины. Компьютеры всех десяти магнитопланов одновременно вышли из строя. Диверсия, в этом Зеруат больше не сомневался. Но кто мог это сделать?.. Не находя себе места, он выбрался наружу. Морозные сумерки, вокруг нет ничего, кроме режущей глаза однообразной белизны. Он застрял здесь – похоже, что надолго, – и ничем не может помочь несчастным жителям Рурехана!

Норберт простукивал стенную панель в углу, над плинтусом, когда где-то рядом взвыла сирена. На секунду он замер, потом вскочил на ноги: первый посторонний звук, который проник в их тюрьму извне за все это время!

– Нор, что это? – вяло спросила Аманда.

Экран внезапно засветился, но изображения не было.

– Всем покинуть здание! Пожарная тревога! Повторяю, всем сотрудникам покинуть здание Управления Безопасности!

– Ну вот, теперь мы знаем, как эта контора называется, – пробормотал Норберт, озираясь: если начался пожар, выход надо найти немедленно.

Аманда тоже встрепенулась:

– Может быть, хоть теперь нас выпустят?

Выпустить их никто не спешил. Выла сирена, мерцал пустой экран, хорошо поставленный голос призывал сотрудников к срочной эвакуации.

– Про нас забыли, – прошептала Аманда. – Нор, мы же тут сгорим...

– Эй, откройте! – крикнул Норберт, барабаня кулаками по стене. – Мы здесь, откройте!

Сирена смолкла. Тихий звук за спиной. Раздвинулась не та стена, в которую он стучал, а противоположная. В проеме стоял Олег, под мышкой он держал электронный блокнот необычного дизайна – овальный, лазурный в белую крапинку, с рельефным орнаментом.

– Ты выздоровел? – обрадовался Норберт. – Пожар, надо сматываться...

– Нет никакого пожара. – Олег шагнул в комнату. – Это я устроил тревогу. Я контролирую все здешние компьютеры.

– Здешние – то есть во всем здании? – Аманда приподнялась с дивана.

– То есть на всей планете. Одевайтесь потеплее, там зима. Надо уходить. Тут еще двое денорцев и тигонец, Зеруат захватил их на Рчеаде. Я считаю, их мы тоже должны выпустить.

– Какой Зеруат?

– Это настоящее имя Гестена. Давайте побыстрей! У меня переносной терминал, – он взмахнул электронным блокнотом, – но если кто-нибудь вырубит компьютер, я потеряю все преимущества.

– Ох, ребятки, я же болею... – простонала директор «Антираспада».

– Аманда, болеть вы будете потом, – повернулся к ней Норберт. – А сейчас мы отсюда удираем! Давайте, на свежем воздухе вам станет лучше.

– Надо деньги забрать...

– Дельная мысль.

Спустя четверть часа они вышли в безлюдный коридор. Аманда еле волочила ноги, зато на плече у нее висела сумка, набитая деньгами.

Коридор удивил Норберта необычной для казенного учреждения идеальной чистотой и почти домашним уютом. Пробковые стенные панели, светлое, без единого пятнышка, ковровое покрытие на полу, двери из пластика под дерево или даже из натуральной древесины. В нишах по обе стороны стояли вазочки с изящными растениями (скорее всего искусственными), висели стереопейзажи – мирные, расслабляюще-солнечные. Приятная обстановка, в самый раз для снятия стрессов.

– Сюда, – показал Олег. – Прямо и налево... – приостановившись, он поглядел на овальный экранчик своего терминала. – Ага, правильно идем. У меня план здания, я взял его из здешнего компьютера. Теперь сюда! – Он нажал на клавишу, створки боковой двери раздвинулись.

Норберт первым переступил через порог и оказался в комнате, облицованной блестящей плиткой. У стены сидела босая женщина в покрытой бурыми пятнами больничной пижаме. Грязные спутанные волосы падали на лицо. На ней были кандалы и ошейник, длинными цепями соединенные с выступающими из стены металлическими коробками. Аманда позади сдавленно ахнула.

– Мы ваши друзья. – Норберт шагнул вперед, постарался улыбнуться. – Сейчас мы освободим вас.

Женщина попыталась приподняться, но обессиленно растянулась на полу. Присев рядом, Норберт увидел, что ногтей у нее нет – вместо них темнели кровавые раны, затянутые прозрачной пленкой. Его желудок болезненно сжался. Еще он заметил, что на левой лодыжке у денорки не хватает порядочного лоскута кожи, оголенное мясо прикрывала все та же антисептическая пленка. Пижама испачкана засохшей кровью, на открытых участках тела – характерные следы ожогов и незажившие рубцы.

– Вы меня слышите? Потерпите немного, мы заберем вас отсюда. Все будет в поряд...

Звякнули цепи. Его правую руку вывернуло назад, одновременно что-то надавило на горло – так, что глаза чуть не вылезли из орбит. У дверей взвизгнула Аманда.

– Ну что, сломать тебе шею? – спросил хрипловатый голос.

– Не стоит, – сумел произнести Норберт.

– Вы, двое! Не хотите, чтоб я его убила?

– Пожалуйста, отпустите его, – попросила Аманда. – Это мой сотрудник, я вам заплачу! Вот, у меня деньги есть, целая сумка...

– Тогда снимите с меня цепи.

– Как раз для этого мы и пришли, – заверил Норберт. – Полегче... Олег, действуй.

– Надо найти ключи, – озабоченно сообщил компьютерщик. – Я открыл электронные замки, но там еще механические. Сейчас... – Опустившись на одно колено, он уставился на экранчик. – Я сбегаю за ключами, они в кабинете у Зеруата, подождите!

– Только без сюрпризов, – предупредила денорка. – Что бы вы ни задумали, я все равно успею его убить.

Олег исчез.

– Вы ведете себя не по-деловому, – пролепетала Аманда. – Отпустите его, так нельзя!

– Леди, мы здесь такие же заключенные, как вы, – заговорил Норберт. – Зеруат, он же Гестен, он же профессор Бегориус, нанял нас в качестве телохранителей, а потом засадил в тюрьму. Сейчас вот мы сбежали... Черт, не нажимайте так сильно!

Денорка хрипло рассмеялась.

– На Рчеаде мы должны были найти для Гестена какую-то платиновую хреновину, – продолжил он, стоически морщась, – но ее там не оказалось. Когда прилетели сюда, нас усыпили и поместили в камеру. Олег сумел захватить контроль над компьютерами, никакого пожара на самом деле нет, если вы об этом беспокоитесь...

В прежнюю пору, когда «Антираспад» занимался на Валене бизнесом, Норберту приходилось вести переговоры с кредиторами, налоговыми инспекторами или заказчиками, которых Аманда так или иначе подвела, и он кое-чему научился. Правда, в те разы его держали за горло в переносном смысле, а не в буквальном... Сейчас он старался использовать наработанные приемы – убедительную интонацию, доверительно-деловой стиль разговора.

– Олег скоро вернется, и мы вас освободим. Потом освободим вашего товарища...

– Он жив?

– Олег сказал, что жив. И потом еще тигонца, причем вы, все трое, должны гарантировать, что не станете сводить счеты.

– Ты требуешь гарантий, в твоем-то положении? – Голос денорки прозвучал почти весело.

– Да. Потому что выбраться отсюда мы сможем только все вместе, если не будем враждовать. Я не знаю, что это за планета, но это на редкость паршивое место.

Появился Олег с терминалом под мышкой и связкой ключей.

– Нашел. У них в компьютере есть информация о чем угодно, и все разложено по полочкам. Леди, дайте слово, что никого из нас не убьете, когда мы вас освободим!

– Даю. Но если узнаю, что вы ведете двойную игру, мое слово потеряет силу, – предупредила денорка.

– Поскорее! – попросил Норберт. – У меня шея затекла!

Олег сосредоточенно возился с замками; цепи, одна за другой, с лязгом падали на пол. Наконец денорка выпустила Норберта, и он, пошатываясь, поднялся на ноги. Женщина тоже выпрямилась, морщась – видимо, ей было больно. Норберт хотел помочь, но не смел прикоснуться к ее истерзанному телу, опасаясь задеть свежую рану. Заметив его взгляд, денорка ухмыльнулась:

– Не бойся, я не рассыплюсь. У вас есть оружие?

– Да кто же нам его даст? – жалобно вздохнула Аманда.

– Дилетанты... – прошептала денорка. – Пошли!

– Ага, давайте поторопимся, – поддержал Олег. – Все разбежались, когда я объявил пожарную тревогу, но могут вернуться.

Камера денорца находилась в соседнем коридоре, рядом держали тигонца. Тот согласился на перемирие в обмен на свободу.

– Где мы? – спросил он, недружелюбно оглядев своих новых союзников.

– Эта планета называется Раглосса, – сказал Олег. – Никогда о ней не слыхал.

– Я тоже, – буркнул тигонец.

Денорцы быстро переглянулись. Норберт готов был поспорить, что они о Раглоссе слыхали.

– Тут нет Гипортала, но есть несколько инопланетных посольств, – сообщил Олег. – В том числе земное. Можем обратиться туда.

– Нет смысла, – возразил денорец. – Если мы хотим уйти с Раглоссы живыми, надо угнать звездолет. Нам понадобятся оружие, транспорт и навигационные файлы. Олег, у вас есть к ним доступ?

– Да, но переписать некуда... – Олег склонился над терминалом. – В кабинете у Зеруата лежат кристаллы, я перепишу. Кабинет здесь, на втором сверху этаже, зато оружейная – на десятом, внизу. Сейчас выведу план... Вот, смотрите. Надо успеть и туда, и сюда.

– Разделимся на две группы. Вы трое, – денорец указал на Олега, Норберта и тигонца, – перепишете файлы, мы сходим за оружием.

– Я не кто-то! – тигонец гордо вскинул голову. – Я Киреас Зенебех, беспощадный боец и астронавигатор!

– Вот поэтому ты и пойдешь переписывать навигационные файлы, – кивнул денорец. – Олег, сумеете дистанционно открыть оружейную?

– Да.

– Тогда идем. Ждите нас в кабинете Зеруата.

– Пожалуйста, не бросайте Аманду, – заступив ему дорогу, вполголоса попросил Норберт. – Она не такая выносливая, как вы.

– Не бросим.

Вдалеке послышались голоса, шум.

– Хозяева возвращаются, – с досадой заметил Олег. – Сообразили, что здесь не горит.

– Вперед! – окликнул их Киреас Зенебех. – Доблестно прорвемся, как истинные бойцы!

Завернув за угол, наткнулись на группу людей с огнетушителями. Тигонец кинулся на них с диким ревом, и вскоре все новоприбывшие корчились на полу.

– Одолел супостатов, – констатировал Зенебех. Потом подхватил два огнетушителя и протянул один Норберту: – Возьми, друг. Оружие.

– Вот его кабинет, – показал Олег. – Сюда.

Найдя коробку с кристаллами, он уселся перед большим компьютером и начал переписывать файлы. Тигонец, стоя у него за спиной, давал советы. Норберт оглядел кабинет: уютная серая мебель, мягкое освещение, деревянные гравюры на стенах. Обстановка во вкусе Гестена-Зеруата. У него появилось запоздалое подозрение, что денорцы прихватили Аманду с собой как заложницу... Он потер шею, которая все еще побаливала, и выругался. В кабинет заглянул тучный человек в аккуратной белой форме:

– Вы что здесь делаете?!

– Тушим пожар.

Норберт направил на него раструб огнетушителя и нажал на кнопку. Струя пены отбросила раглоссианина в коридор.

– Молодец! Победим нечистых инопланетян! – оторвав взгляд от экрана, крикнул тигонец.

– Зенебех, мы ведь тоже инопланетяне, – напомнил Норберт.

Тигонец с минуту обдумывал эту информацию, наконец произнес:

– Вы – другое дело. Вы не захотели уйти, бросив меня в плену, и теперь вы мне оба как братья, а чернокожая женщина – сестра. А с денорским отродьем я потом посчитаюсь...

– Ты дал слово!

– Я же сказал – потом.

– У меня все. – Олег бережно сложил кристаллы в коробку и спрятал за пазуху.

Из коридора доносились встревоженные голоса; дважды в кабинет заглядывали люди в форме, но Зенебех и Норберт обливали их из огнетушителей.

– Трусы, – тигонец смачно сплюнул на пол, – почему не атакуют?

Послышались вопли, топот; спустя несколько секунд в кабинет ввалились денорцы и Аманда. На денорцах были серо-голубые костюмы и сапоги; на поясе у каждого висело по три кобуры, и в придачу денорец держал имперский гранатомет.

– Файлы есть? – спросил он с порога.

– Да.

– Разбирайте оружие. Олег, надо скопировать записи наших допросов, хотя бы три-четыре эпизода. Сможете это сделать?

– Без проблем.

Аманда рухнула в кресло, прижимая к груди сумку с деньгами.

– Вы в порядке? – наклонился к ней Норберт.

– Сама не знаю... – Она тяжело дышала. – Нор, они меня всю дорогу чуть ли не на руках тащили, но даже не старались быть вежливыми! Обращались, как с мешком. И убивали всех, кто попадался навстречу.

– По крайней мере, теплую одежду они себе раздобыли, – заметил Норберт.

– Сняли с убитых и переоделись. Брр... – Аманда передернула плечами. – Все-таки настоящая цивилизация только у нас, на Валене, а я-то раньше считала...

Что она раньше считала, Норберт так и не узнал – денорка сунула им с Амандой по кобуре и велела:

– Надевайте, уходим отсюда.

– Между прочим, ты мне шею чуть не сломала...

– Еще не все потеряно, – подмигнула денорка.

– Мне бы твое чувство юмора, – буркнул Норберт, застегивая на поясе ремень с кобурой.

– Прорываемся наружу – и в космопорт, – оглядев всех, сказал денорец. – Олег, вызвал магнитоплан? За мной! – Он первым шагнул в коридор.

На полу лежали трупы, живых не было видно. Прорываться с боем не пришлось – раглоссиане сами попрятались. Когда выскочили во двор, лица обжег морозный воздух, от которого все успели отвыкнуть. В черном небе висела одна-единственная желтая луна, крупная, испещренная пятнами, в ее свете алмазно искрился истоптанный снег. Посреди двора стоял магнитоплан, пилота не было видно – успел сбежать.

– Все в машину! – приказал денорец.

– Командует, как будто не я директор «Антираспада»... – еле слышно проворчала Аманда.

– Лучше замнем этот вопрос, – так же тихо ответил Норберт (он поддерживал ее под руку, помогая подняться по лесенке). – Пусть командует, раз умеет.

– Вам нельзя улетать! – с отчаянием крикнул кто-то притаившийся за углом здания. – Вернитесь, вы нехорошо поступаете!

– Выходи! – повернулся тигонец. – Я – астронавигатор Киреас Зенебех, как мужчины сразимся!

– Вы хотите сбежать, потому что боитесь дождаться возвращения господина! – парировали из-за угла дрожащим, но решительным голосом. – Он будет недоволен тем, что вы здесь натворили!

– Я – трус? – Астронавигатор шагнул вперед, раздувая ноздри. – В доблести моей усомнился?

Денорец, развернувшись, нанес ему удар в челюсть и швырнул обмякшее тело в люк. Потом, скинув с плеча гранатомет, дал очередь по зданию.

– Стелла, взлетаем!

Магнитоплан поднялся в воздух. Денорец и Олег прошли в кабину, где сидела денорка, оттуда доносились их голоса:

– Олег, каким образом вы контролируете компьютерную сеть Раглоссы?

– Через бекрийский компьютер, мне его подсунул Зеруат. Вот терминал.

– Мы заберем его с собой. Где он?

– Его забрать невозможно. Перед стартом я дам команду на полное форматирование, чтоб Зеруат не смог воспользоваться. Но если кто-нибудь отключит ему питание, я не успею это сделать. Надо поскорей добраться до космопорта!

– Где находится компьютер?

– Не имеет значения.

Норберт поднялся с кресла. Мотивы Олега были ему понятны: если Денор завладеет бекрийским компьютером, это даст ему громадное преимущество перед остальными. На данный момент таких машин и таких программ нет ни у одной цивилизации, включая современных бекров. Олег прав, пусть лучше компьютер не достанется никому.

– Господа, есть более важные вещи, – сказал Норберт, остановившись в дверях. – Кроме корабля, нам понадобится запас продуктов... и еще медикаменты, для вас и для Аманды.

– На всех раглоссианских кораблях есть большие запасы продовольствия и воды, – повозившись с терминалом, отозвался Олег. – А медикаменты... Сейчас... Тоже есть. Лучше захватить корабль, который принадлежит кому-нибудь из членов Теневого Сената, там самая лучшая медицинская аппаратура.

– Мы сохранили неплохую форму, – бросила через плечо Стелла. – Это была поверхностная обработка. Вот если те, кто меня пытал, попадут ко мне в руки, я смогу показать им кое-что поинтересней!

Норберт едва не сказал, что в таком намерении нет ничего хорошего, но взглянул на ее пальцы на пульте и промолчал: он не мог читать мораль человеку с вырванными ногтями. У Стеллы есть основания относиться к раглоссианам плохо, те сами напросились.

– Да, на кораблях все найдется, – глядя на экран, подтвердил Олег. – Я запустил полное форматирование.

Денорец резко повернулся к нему. Норберт замер, держа руку на рукоятке бластера.

– Ты сейчас сделал большую глупость, – овладев собой, холодно произнес денорец. – Стелла, в космопорт!

Расслабившись, Норберт прислонился к косяку. Олег с несчастным видом смотрел на пустой экранчик терминала, потом вздохнул:

– Эх, какие были программы...

Черноту снаружи прорезал яркий свет прожекторов, магнитоплан опустился около приземистого здания, похожего сверху на черный брусок, забытый среди сугробов.

– Ждите здесь! – распорядился денорец. – Стелла, присмотришь?

И исчез, но вскоре вернулся, таща с собой перепуганного человека в мундире.

– Это администратор космопорта, – представил он своего пленника остальным. – Проводит нас до корабля. Стелла, вон тот, второй слева.

– Я же сказал вам, что это личный корабль господина, который всех нас бережет, оставаясь безымянным! – выдавил администратор. – Вы не должны его забирать!

Денорец не удостоил его ответом, но, когда магнитоплан опустился рядом с кораблем, сунул своему пленнику передатчик:

– Свяжись с дежурным на борту. Пусть откроет люк.

Администратор не посмел ослушаться. Вся команда ворвалась внутрь раньше, чем дежурный опомнился.

– Вышвырнем его наружу! – потребовал Норберт, опасаясь, что денорцы захотят отыграться на космонавте. – Это всего лишь член экипажа, пусть уходит.

К счастью, предложение приняли. Других людей на борту не оказалось. Тигонец занял кресло первого пилота, Олег уселся рядом, перед монитором бортового компьютера. Остальные стояли в дверях рубки. Звездолет стартовал.

– Интересно, что Раглосса есть не во всех навигационных файлах и указателях, – заметил Олег. – Ее в принципе трудно найти...

– Наплевать, – отозвался Норберт. – Главное – унести ноги, лично я возвращаться не собираюсь.

– Зато мы сюда еще вернемся, – нехорошо ухмыльнулся денорец.

Покосившись на них со Стеллой, Норберт подумал: и правда вернутся...

Одинокая луна заливала равнину нежным сиянием. Ходя взад-вперед вдоль магнитоплана, Зеруат протоптал в снегу тропинку. Остальные стояли группками либо сидели в машинах, заговаривать с Ответственным по Безопасности никто не смел.

– Господин! – из люка высунулся пилот. – Бортовой компьютер заработал!

Встрепенувшись, Зеруат услыхал, что пилоты других машин кричат то же самое. Он проворно поднялся по лесенке, вошел в кабину:

– Связь?

– Восстановилась. Теперь все работает.

– Свяжись с Руреханом. Биколу или Ломга, быстро!

Вскоре на экране появилось лицо Биколы, тот выглядел сонным.

– Я слушаю, господин!

– Какова обстановка в городе? – нервно постукивая пальцами по подлокотнику, спросил Зеруат.

– В городе? Все как обычно, господин.

– Как обычно? А что с кошками?

– С кош... – Бикола подавил зевок. – А, это инопланетные животные... А что такое, господин?

– Разве Рурехан не подвергся нашествию кошек? – отрывисто спросил Ответственный по Безопасности. – Вы связались со мной и попросили о помощи, потом о вашу ногу потерся полосатый кот, и вы потеряли сознание... В чем дело, Бикола?!

Заместитель долго моргал и морщил лоб, раздражая Зеруата своим странным молчанием, наконец участливо спросил:

– Что с вами, господин? Вы бредите?

Разговор с Ломгом дал тот же результат. Зеруат трясущимися пальцами засунул в рот таблетку. Либо его разыграли (но кто на Раглоссе посмел бы это сделать?!), либо он в самом деле бредит... Экран погас, он сидел молча, стиснув руки. Неужели кто-то хочет занять его место?.. Ерунда. Раглоссиане, включая всех его подчиненных, неагрессивны, никто не осмелится затеять такую игру... А если осмелится – Зеруат его раздавит. Ради блага Раглоссы.

– Господин, на связи Кивон!

Кивон, теневая столица Раглоссы. Он вновь повернулся к экрану: теперь там появилось полное, с гладко выбритыми отвислыми щеками лицо Ответственного за Общественное Спокойствие.

– Коллега, – опустив положенное приветствие, заговорил тот, – ваши инопланетяне перешли все границы! Двадцать четыре человека убито, еще тринадцать получили травмы! Люди погибли, вы меня поняли?! Раглосса давно уже не знала подобного варварства! Из космопорта угнан звездолет... Кстати, ваш собственный, – губы Ответственного за Общественное Спокойствие тронуло подобие ехидной улыбки. – Предупреждаю, что Теневой Сенат потребует от вас объяснений!

Гм, а вот это сообщение – исти�