Михаил Огарев

Сентиментальные разведчики

По следам Святогора (книга 1)

(авантюрное танго)

Во всей Вселенной, в самых дальних уголках Космоса - нигде нет планеты, лучше и прекраснее, чем эта. Но она управляется безумной расой, которая постепенно уничтожает наше сокровище, нашу волшебную звездочку, имя которой - .......... И посреди этого хаоса, зла и варварства стою я, "Серебряный Офицер" - последняя и никому не нужная надежда.

К. Карсон, Д. МакБрайд. "На последнем дыхании"

За пурпурным островом заката, за страной забвения - глубины аида. Под аидом - тартар. Под тартаром - Великая Бездна, где корни земли и морской пучины, и звездного неба, все концы и начала Вселенной. Там бушуют и мечутся свирепые Вихри в вечной свалке друг с другом. Там жилище сумрачной ночи в черном тумане. Там ужасом веет. Даже боги трепещут перед Великой Бездной Вихрей.

Меж корней, свисающих в Великую Бездну, живет Эрида-Распря.

Я. Голосовкер. Сказания о титанах

Однажды, в далекой-далекой Галактике...

Д. Лукас. "Звездные войны"

ПРЕЛЮДИЯ: Приглашение к танцам - капризные партнеры...

Эта массивная дверь в самом конце коридора выглядела просто шикарно. Обитая дорогим материалом из блестящего кожзаменителя и украшенная по краям золотой вышивкой, она сразу привлекала к себе внимание любого посетителя. А стоило приблизиться к ней на расстояние в один метр, как в самом центре готическими зелеными буквами вспыхивала внушительная надпись:

Никомед-Иероним Коревич

Заместитель начальника Разведки

Второго Сектора Галактики "Союза-Содружества Звездных Систем"

Казалось, что после такого уведомления требовалось почтительным голосом доложить через переговорную панель о своем прибытии или даже, как в старину, осторожненько постучать, однако рослая девица, вразвалочку появившаяся из бокового перехода, распахнула дверь небрежным толчком ноги. Пыльный след от сапожка отпечатался на черном весьма отчетливо.

- Со свиданьицем, Никки! - развязным тоном сообщила гостья и бесцеремонно плюхнулась в хозяйское кресло. - Налил бы рюмочку ликера, что ли! Желательно "Дикорастущая Слива", то бишь, "Мэйхуа"...

Хозяин кабинета - подвижный низкорослый мужчина субтильного телосложения лет тридцати пяти - укоризненно покачал головой, но послушно направился к бару. Выполняя нахальную просьбу, он все же заметил:

- Ах, как мы любим безобразничать! А еще аристократка!

- А это чтобы ты много о себе не вообража-а-ал, - протянули с иронией. - А то очень уж выпендриваешься! У всех-прочих дверочки, как и положено, в стенки вдвигаются, а твоя, видите ли, нараспашку!

- Зато стильно! В "Элите", например, высшее начальство только такого дизайна и требует.

- Ого! Да мы, никак, себя на самую верхотуру поместили? И подзабыли, что пока являемся всего лишь восьмым замом у моего папочки?

- Зато самым необходимым! - (передавая рюмку с ликером, Коревич угодливо хихикнул). - И ведь ценят! Сплошные благодарности в приказах...

- ...и матерные разносы при личных контактах! - с усмешкой дополнили из кресла, принимая золотистый напиток. - А уж слава-то какая про тебя идет! Дурная и напрочь отвратная!

- Послушайте, фройляйн, а вы в курсе реформаторских взглядов на роль отцов-основателей религии "Космического Крестианства"? - игриво спросил Коревич, присаживаясь на краешек своего стола. - Сейчас очень модна точка зрения, что принесенная жертва Второго Пророка Иуды Отверженного вполне сопоставима с жертвой Высшего Пророка Джошуа-Искупителя! Ведь согласиться отдать свое имя на тысячелетнее поругание - это, знаете ли, поступок не для всякого!

- Ах, ах! Какие смелые параллели!

- Напротив, всего лишь логичные. Твой батюшка ежемесячно красуется на конференциях и не слишком задумывается над тем, кто и как именно пачкается, чтобы его отчеты выглядели чистейшими и свежайшими... Однако ты дегустируй, дегустируй!

Девица с презрительным хмыканьем отхлебнула из рюмки, и на ее лице вдруг проступило выражение безмерного удивления:

- Ого! Да это, и вправду, призовой крем-ликер! А я-то думала, что предел твоих возможностей - угощение тривиальным "Анянясным"! Как же ты решился выбросить чуть ли не треть энергозарплаты на безделицу? Сам-то ведь предпочитаешь греться дешевыми наливками!

- Справедливое замечание. Однако чего не сделаешь ради экстравагантной женщины! А кроме того, таким образом я ненавязчиво подчеркиваю свои эгоистические интересы...

При этих словах гостья столь заливисто расхохоталась, что не оставалось сомнений: она уже была основательно пьяна.

- Стало быть, все-таки разнюхал о нашем тайном отъезде? И зазвал меня в надежде выведать подробности? А вот фигушки! Впрочем, если решишься поцеловать мою обувку...

Она не успела закончить, как мужчина немедленно повалился рядом с ней на пол и буквально-таки впился губами в запыленный сапожок. На его тощем лице появилось выражение неземного блаженства.

- Да с превеликим удовольствием! - радостно возопил он. - Больше того, готов продолжить! С одновременным продвижением и выше, и... о-ох!

Завершить рассказ о своих фривольных планах ему не удалось: пораженный резкой прострельной болью в области висков, он не смог удержаться от мучительного стона под очередной снисходительный смешок.

- Это чтобы не слишком-то увлекался, - небрежно поведали сверху. - И не путал меня со своими податливыми секретаршами. Или со сверхподатливой Нинет из диспетчерской...

- Ах ты, моя пепельноволосая хулиганочка! Проказница, шалунья... выдохнул Коревич, блаженный вид которого, однако, сменился на самый восторженный. Приняв сидячую позу и пригладив волосы, он продолжил: Демонстрируешь свои сенсорные способности направо и налево! Надеешься только на них! А напрасно. В далеком-далеком созвездии, куда ваше семейство собирается втихую отбыть, могут возникнуть такие ситуации, когда потребуется конкретная поддержка волевого и - заметь! - преданного лично вам профессионала! Командир же десантников Гуннар Озолс на такового и близко не тянет. Может быть, есть смысл его заменить мною?

- Ну ты и проныра! Столько сумел выведать... А не боишься ненароком угодить в транспортную катастрофу?

- Не особенно. Хотя бы потому, что "катастрофы" и прочие кошмарики это моя специальность. Квалифицированно убирать неугодных вы не умеете. Как говаривал один очень умный человек: "Техника - удел техников, а не политиков"!

- Да ты еще и льстец к тому же! Догадался, что мой па спит и видит себя Председателем Совета Систем, но...

- ...но пока его и в рядовые члены Совета не избирают, - хладнокровно докончил Коревич. - Какая фантастическая несправедливость! Какая политическая близорукость!

- Ладно, не разливайся соловьем, тут не та публика, не оценят... А что еще тебе известно?

- Так, по мелочам... Например, сколько наших людей погибло в "Фонде Истины". Или какую активность начали параллельно проявлять разведбосс "Элиты" Ференц Луве и глава одной из Ассистенций "Святого Ордена Езуитов" преподобный отец Флавий. Кстати, говорят, что это одно и то же лицо...

Девица в кресле выразительно покачала головой и весьма откровенно выругалась. Затем встала и не совсем твердой походкой направилась к выходу. Не оборачиваясь, сказала:

- Я свяжусь с тобою, жди. А пока что умерь свою страсть к подслушиванию - отец сильно нервничает. Ясно?

- Да мы завсегда готовы подчиниться! - с энтузиазмом воскликнули за спиной. - Не сомневайся! Кстати, как продвигается по инстанциям мое прошение насчет дворянского звания - в качестве награды за заслуги перед Отечеством? Я уже и герб придумал! С подписью готической вязью: "Никомед-Иероним фон Коревич"! Ась?

Звучный лязг захлопнувшейся двери, похожий на щелканье челюстей, был ему ответом. Пожав плечами, разведчик встал, отряхнул дорогой, с искрой костюм, довольно потянулся и нажал кнопку селектора.

- Дежурный, не спи! - изрек он неожиданно густым баритоном. - Передай: пусть готовят на допрос заключенного No 12. Нет, я сегодня в настроении, так что начнем с пристрастием, но без устрашающих штучек. А там посмотрим...

ТУР ПЕРВЫЙ: Планета "Д-312/ХХ" из "Созвездия Швали"

Блок событий No 1

1. Неожиданный визит

Когда один из сотрудников, работавший в этот вечер в охране, вошел в гостиную, Иоганн Ладвин - начальник базовой Станции - стоял у окна и быстро постукивал пальцами по стеклу. Выслушав сообщение, он коротко вздохнул и с неохотой обернулся.

- Значит, у них все нормально, - повторил он. - А вот у нас, кажется, появились проблемы.

- Да неужели? Я так испуган! - с иронией протянул охранник и поинтересовался: - Стало быть, вечеринки не будет?

- Интересно, Дэвид, а какой ответ ты ожидаешь услышать? прищурившись, осведомился Ладвин. - Или насмехаешься, что ли? Прекрасно ведь сам понимаешь, что теперь нас ожидает довольно скучное время!

- А я лично не собираюсь печалиться по поводу этого визита да и тебе не советую, - спокойно ответил Дэвид. - Кто сказал, что мы здесь работали спустя рукава? Где этот презренный клеветник? Не вижу! И они не увидят... Поэтому если ты все-таки надумаешь прийти - потом, попозже - то скажи мне, а я предупрежу остальных, чтобы без начальства не начинали. Благополучие коллектива должно быть на первом месте, а?

- Заботишься о товарищах, значит...

- А как же! Довольно им надираться в одиночку в своих каютах на сон грядущий - давно уже пора надираться всем вместе. Да и тебе после первого разговора с этими господами не помешает смыть осадочек, верно?

Ладвин снова вздохнул и некоторое время молчал. Потом сказал:

- Ладно, иди, встречай... гостей. Там видно будет...

Дэвид Сач понимающе кивнул и, обернувшись на пороге, с одобрением оглядел мощную, коренастую фигуру своего шефа, затянутую в строгий комбинезон; чуть задержал взгляд на его загорелом, рубленом лице, обрамленном аккуратной седой бородкой, пригладил свою более пышную бороду и вышел. Подождав, пока за ним закроется дверь, Ладвин достал передатчик и набрал код. Услышав четкое, металлического тембра: "Я слушаю, говорите", сказал:

- Станислав, сынок, свяжись-ка с четвертым "цветком", запроси Злату, все ли у нее хорошо, ну и вообще... Нет-нет, ничего особенного, просто так, на всякий случай. Пусть наведет небольшой порядок - идеальный не обязательно, даже не нужно. И пусть будет постоянно на связи. Эти? Да, на подходе...

Резкий щелчок замочка отодвигавшейся двери заставил Ладвина прервать разговор, однако он сделал это весьма неторопливо. Бросив холодный взгляд на вошедших, Иоганн аккуратно пристегнул передатчик к поясу, поправил ремень и только потом обернулся. Перед ним на пороге стояли треугольником двое мужчин и одна женщина, одетые в одинаковые камуфлированные костюмы военного покроя. Находившийся чуть впереди босс улыбался широкой улыбкой. Был он примерно одного возраста с Ладвиным, то есть, около пятидесяти лет, но казался явно моложе из-за идеально выбритого лица и полного отсутствия седины в коротких, тщательно причесанных волосах. Его холеная, без единой морщинки кожа говорила о постоянном уходе, а ровные, словно выточенные кисти рук - о высоком профессиональном мастерстве личного косметолога. А два искусственных пальца на левой руке мог распознать лишь очень внимательный взгляд. Ладвин на секунду заострил на них свое внимание, потом перевел взор на высокого парня, стоявшего справа, и невольно залюбовался им. Как и его Станислав, это был настоящий атлет, явно из кадровых военных - подтянутый, с отличной выправкой. Классические пропорции: широченные плечи, тонкая талия, узкие крепкие бедра... Вот только лицо у него слишком ухоженное и спокойное, словно у командира с многолетним стажем, а это странно, он еще очень молод. И еще - он сильно похож на этого... с искусственными пальцами, и девушка, вроде бы, похожа... Но девушку Иоганн рассмотреть как следует не успел, потому что старший из мужчин улыбнулся еще более широко и заговорил:

- Я вас приветствую, господин Ладвин! Вы получили расшифровку данных на мою персону? - последнее слово он произнес шутливо, с легким прононсом. Иоганн насупился и мрачно кивнул:

- Да, персона у вас значительная...

- Вот-вот, именно: на этой станции она соответствует только вашей и ничьей другой, поэтому мою фамилию никто, кроме вас, не должен здесь знать. Ну а звать-величать извольте Командором - в общем-то, так меня называют везде, даже там, - Командор ткнул пальцем в потолок и снова улыбнулся, но на этот раз едва заметно, одними губами. - Прозвище, конечно, служебное, но довольно точное. Я ведь когда-то плавал, - пояснил он.

Несколько секунд Ладвин пристально глядел на говорившего, чуть прикусив губу. Затем он медленно ответил, что принимает сказанное к сведению и хотел бы уточнить планы гостей на сегодняшний вечер...

- ...и если вы не намечали его исключительно деловым, то можно было бы отметить ваш приезд хорошим ужином, - небрежно добавил он. Командор проявил полное понимание.

- Именно так! Сначала ужин - настоящий, основательный ужин, а потом все остальное! - с энтузиазмом подхватил он. - Вот мы сейчас только переоденемся...

- Вам показали ваши комнаты? - спросил Ладвин и на всякий случай потянулся за передатчиком. Командор остановил его жестом руки:

- Да, разумеется - второй этаж, угловые... Кстати, багаж должен быть уже там. А вот столовая... ага, по коридору и налево. Спасибо, Иоганн, мы скоро будем.

На второй этаж вела прозрачная стеклопластиковая лестница. Она выглядела не настоящей, а приставной и плохо сочеталась с капитальной прочностью стен и массивными дверями комнат. В остальном Станция оказалась стандартным трехэтажным сооружением с кольцевыми коридорами и отсек-каютами. Три зала - прихожая на первом этаже, столовая на втором и рабочий зал на третьем - были самыми большими помещениями, а вокруг них лепились лаборатории и жилые комнаты. Две угловые оставались, очевидно, в резерве - в них никто не жил, и содержались они в полном порядке. Обстановка была такой же стандартной: по два мягких дивана возле больших окон-иллюминаторов и по два рабочих стола. Все остальное - от библиотеки до гардероба - удобно размещалось во встроенных стенных шкафах.

- Ну что же, дети мои, - сказал Командор, окинув обстановку беглым взглядом, - делить комнаты, я думаю, мы не станем, поскольку долго засиживаться в них не придется. Боюсь, что и спать предстоит попоходному, не раздеваясь... Да, хлопот, чувствую, будет много и, между прочим, твоя работа, Эльза, уже началась!

Высокая эффектная девица, которой предназначались последние слова, состроила легкую гримаску.

- Ну, разумеется! - передразнила она, точно скопировав чужую интонацию. - А мой очаровательный братец, как всегда, будет востребован лишь в самые ответственные моменты! Или в самые торжественные... Роман, обратилась она к атлету, возившемуся с оконным механизмом, - оставь, пожалуйста, окно в покое. Пора бы уже знать, что стекла в угловых комнатах открываются только автоматически и только в аварийных ситуациях.

Роман оторвался от своего занятия, посмотрел в потолок и развел руками с выражением привычно разочарованного человека.

- Хотел бы я знать, - сказал он, - кто и зачем все это придумал? Отчего в любых зданиях я могу свободно открывать любые окна, а на станциях только центральные? В чем тут логика, а? И отчего лишь во время глобальной аварии мне предоставляется возможность выглянуть наружу и подышать свежим воздухом? Так сказать, напоследок, что ли?

- Дружок, ты можешь задать еще массу подобных риторических вопросов, проговорил Командор, быстро и ловко распаковывая свои вещи. - Ну, скажем, почему я не был награжден соответственно пять, семь и двенадцать лет назад? Или из-за чьих происков (уж не "Ордена" ли?) нашу организацию официально не допускают в большую политику, вследствие чего моя кандидатура на выборах...

- Па, а если отвлечься на секунду от твоей незаурядной личности и...

- Но ты признаешь, что она по-настоящему незаурядная? - немедленно уточнил Командор, резко вскинув вверх палец. Роман энергично покивал головой в знак полного согласия:

- Разумеется, не сомневаюсь, так оно и есть! Но все же хотелось бы услышать более отвлеченный и, честно говоря, менее приевшийся пример...

- Да сколько угодно! Эльза, девочка моя, ау-у! Не выпадай из совещания!

- Я тут, я тут и готова прийти к тебе на помощь, - отозвалась Эльза (она уже разложила свои наряды на диване и напряженно их оценивала). Значит, вам нужен пример... Вот, пожалуйста: по какой причине наше правительство не проявило в свое время к этой планете ни малейшего интереса? Или почему мне уставом запрещено носить в походах форменную юбку - нет, не обязательно "мини", но я бы в юбке смотрелась куда лучше, чем в комбинезончике, правда?

- Иногда мне кажется, - ехидно заметил Роман, - что твоя слава одного из лучших аналитиков разведки Сектора распространилась исключительно из-за высоких родственных связей! Твои мысли скачут абсолютно бессистемно!

- Нет-нет, послушай: если к парадной или форменной юбке добавить еще походный ремень - знаешь, с такой толстой пряжкой... Ой, да в этой комнате, похоже, нет зеркала!

Роман выразительно посмотрел на сестру и, безнадежно махнув рукою, повернулся к Командору:

- Давай все-таки послушаем тебя, ибо это теперь надолго... Так что ты хотел нам сказать? Мы тут заболтались, прости, пожалуйста.

Командор глянул на сына, и его лицо стало серьезным и неожиданно жестким, вся мягкость и добродушие исчезли.

- Если о деле и если иметь ввиду последние данные, - значительно начал он, - то мне совершенно не понятно, почему Станиславу Ладвину было категорически отказано в праве получить образование в метрополии. Я не говорю, конечно, о Столице или даже о нашей планетной системе, но гденибудь в развитом Секторе, где идет нормальная жизнь!

- А... а тебе это кажется важным? - осторожно спросила Эльза, подходя ближе к отцу. Тот некоторое время молчал, потом точно так же, как Роман, выразительно развел руками:

- Не знаю, право, не знаю... Но такая чрезмерная жестокость уже не по отношению к самому Иоганну Ладвину, а к члену его семьи не может не удивить. Что-то тут не так! Кстати, что ты о нем скажешь? Смогла его "прочитать"?

Эльза медленно провела рукой по лбу, потом плавно ее опустила. Прошлась по комнате. Мужчины внимательно смотрели на нее. Когда девушка заговорила, то имела такое выражение на лице, словно всматривалась в чьето отражение на воде и при этом старалась угадать его прошлое.

- Начальник Станции сильно обеспокоен, - сказала она, - и еле-еле держит себя в руках, хотя ему кажется, что он контролирует ситуацию. В таком состоянии можно сорваться в любую минуту... Кстати, если бы я не видела его внешности и не знала о его прошлом всю правду, то вполне могла предположить, что передо мною истеричка... истерик. Наш приезд для него даже не просто неприятность, а серьезная угроза!

- Угроза чему? - откровенно изумился Роман. - Нет, ты подумай: чем еще здесь можно испугать? Что еще можно отнять, куда отправить еще дальше? Это же фактически край Галактики!

- Ну, мой дорогой, как говаривали древние, не бывает ничего настолько плохого, что нельзя было бы сделать еще хуже, - возразил Командор. - Итак, чисто интуитивная затея с ужином приобретает вполне определенный подтекст!

- А что, вначале ты хотел просто перекусить с ним и все? - с любопытством спросила Эльза. Отец воззрился на нее с удивлением:

- Конечно! За недели перелета мне до чертиков надоело это ваше спецпитание, эти таблетки от ускорения... то есть, для снятия побочных эффектов... Я желаю, наконец, поесть в спокойной обстановке, за правильно сервированным столом, в компании толковых собеседников. И хорошая кухня, а не походное меню! Я хочу и вина выпить! Да и вам, ребятки, лишь по молодости лет кажется, что все нипочем. Поверьте мне - небольшой отдых иногда бывает необходим даже в самый разгар сражения! А ведь в нечто похожее мы и ввязались. Хотя я еще толком не представляю, во что именно по степени риска. Тем более, что точной информации у нас, действительно, "кот наплакал".

- Все понятно, - кивнул Роман. - Кстати, насчет "деток" - ты собираешься открыть им наше родство или будем держаться строго официально?

Командор встал, подошел к окну и несколько минут стоял, постукивая пальцами по толстому стеклу почти так же, как это делал полчаса назад Ладвин. Затем резко обернулся.

- Посмотрим по обстановке, - ответил он. - Расшифровку данных они получили только обо мне - да это и естественно, иначе бы нас сюда и не пустили! Хотя, вообще-то, и тогда могли не пустить... Однако, почему бы и не сказать? Тоже есть свои плюсы! Одним словом, проверим, как будет протекать процесс пищеварения, и если хорошо, то...

- ...то ты забудешь обо всем на свете, - кольнула Эльза и на всякий случай резво отодвинулась в сторонку. Командор осклабился.

- У всех свои недостатки, - отпарировал он, - и моя любовь к жареной ветчине не страшнее твоего помешательства на юбках с пряжками и рюмках с фляжками.

- Этот выпад не совсем удачен, - быстро вставил Роман, - и к тому же ниже пояса.

- Ничего-ничего, - успокоил его Командор, - для женщины сие не так страшно, как для мужчины... Кстати, я могу перейти сейчас к твоей ну просто ужасающей привычке постоянно опаздывать! Давно пора идти, а ты еще и не думал разбираться с личными вещами и...

- ...и так далее, и тому подобное! - почти хором произнесли брат и сестра, иронично переглянувшись. Командор рассмеялся и сделал очередной широкий жест руками, словно закрывая представление.

- Будем считать нашу пикировку небольшой запланированной разрядкой, заключил он. - А теперь за дело. Эльза, бегом в соседнюю комнату переодеваться... не знаю, во что хочешь - сама сообрази. Роман, помоги перетащить ее наряды да не помни! Сам же оставайся в комбинезоне. Он военного образца, может, пригодится...

2. За встречу!

Столовая встретила их ярким холодным светом, струившимся с потолка, и неуютной пустотой - лишь в уголке, возле кухни, стояли несколько легких столиков. Увидев их, Командор недовольно поморщился, но ничего не сказал. Кресел не было совсем, отсутствовало и привычное для прибывших цветовое меню, зато все стены оказались расписанными всевозможной мерцающей рекламой. Наиболее выразительной выглядела фигура огромной огненнокрасной лисицы, вокруг которой медленно кружились и посверкивали разноцветными искорками очень заманчивые вещи - от миниатюрных дамских украшений и до многоместных яхт-планетолетов. Вверху гигантские электронно-неоновые буквы последовательно повторяли на девяти основных языках довольно расплывчатую информацию: "Крупнейший государственный энергетический банк - к вашим услугам!" Маленький кубик здания самого банка вращался у лисы между передних лап. При виде знакомой панорамы Роман криво усмехнулся.

- Приятно знать, - саркастически произнес он, - что рыжая особа, - (он потыкал пальцем в нос лисе), - "к моим услугам"! А что мне, скажите, делать, если энергометры никто, кроме этой лавочки, не выпускает? А стоят они, между прочим, довольно дорого, а выходят они из строя, между прочим, стабильно каждые два года, и у меня...

- ..."между прочим"? - влезла Эльза и хихикнула. Ей погрозили пальцем:

- Не перебивай умного! Так вот, у меня есть предположение, что такими непрочными их делают специально, что можно и должно рассматривать как хитро замаскированный дополнительный налог на жалованье!

- Нет, сынок, ты не прав, - заметил Командор, с некоторым разочарованием рассматривая кухонный агрегат, - энергометры большего запаса прочности можно создать лишь за счет увеличения размеров и веса, а это, сам понимаешь, нежелательно. Вспомни, что импортные ничуть не долговечнее.

- Ну, них хоть три модификации!

- А толку? То, что тебя волнует, а именно - надежность - примерно, та же, как и у нас. А если говорить о форме, то здесь тот случай, когда главный интерес представляет содержание!

- Главный интерес, - раздельно произнесла Эльза, - сейчас заключается в продолжительном и обильном ужине! Я это очень быстро начинаю понимать...

- Согласен, но мое настроение заметно ухудшилось после знакомства с вот этим, - Командор брезгливо толкнул ногою ближайший столик, и тот с противным скрежетом отодвинулся к стене. - Где я нахожусь, в конце концов? В наспех собранной временной харчевне трехсотлетней давности или все-таки в стационарной столовой, на правительственной Станции Защиты и Контроля?

- А на ссыльных поселениях вам не приходилось бывать? - послышался язвительный вопрос.

Гости обернулись. Иоганн Ладвин только что вошел и теперь направлялся к ним, тяжело ступая по упругому полу. В одной руке он нес несколько небольших, почти невесомых стульев. Одет он был в форменный костюм со всеми офицерскими знаками различий, только на боку, кроме передатчика, находилась и стандартная армейская кобура.

- Таких поселений не существует, - осторожно произнес Роман. - К вашему сведению, закон пока не изменился, и реальными мерами наказания остаются "болевая камера" и смертная казнь.

- В самом деле? А вот я, прожив здесь долгие годы, пришел к выводу, что перечисленное вами есть лишь юридически утвержденные меры, а что касается действительно реальных... - Ладвин подошел к гостям почти вплотную и посмотрел на них насмешливо, но в то же время и с какой-то печалью. Одним словом, перед вами именно то, что я упомянул вначале.

- А я уверен, что вы излишне драматизируете обстановку, - Командор небрежно отодвинул Романа плечом и встал на его место, медленно раскачиваясь на носках, словно пытаясь этим компенсировать разницу в росте; надменный взгляд из-под полуприкрытых век равномерно, в такт движениям, скользил с лица начальника Станции до его груди и обратно. Руки он сцепил за спиной.

- Неужели?

- Ну да. Пока что я вижу обыкновенную станцию, которая, если судить по состоянию столовой, содержится... э-э... не в лучшем созерцательном виде, скажем так. Заранее приношу свои извинения, если во всем остальном у вас полный порядок, хотя, честно говоря, не уверен.

- Мужчины, а может быть, вы отложите стандартные наскоки двух раздраженных руководителей на потом? - громко сказала Эльза, с тревогой наблюдая, как стремительно мрачнеет загорелое лицо Ладвина. - А еще будет лучше, если вы вообще перестанете налетать друг на друга, как... как боевые петухи, и перейдете к обсуждению деталей давно обещанного ужина. Между прочим, я действительно голодна, - закончила она уже тоном пониже, но с заметной ноткой обиды в голосе.

Командор и Ладвин одновременно посмотрели на Эльзу, после чего первый из них неопределенно пожал плечами и отвернулся, а Иоганн задержал свой взгляд на лице девушки. Сначала у него возникло впечатление, что перед ним - мраморная овальная маска в обрамлении длинных, спадающих на плечи волос то ли белого, то ли грязно-пепельного цвета. Потом он понял, что появлению этого театрализованного образа способствовала постоянная неподвижность лицевых мускулов Эльзы. Абсолютная неестественная белизна кожи, говорившая о серьезной пластической операции, придавала лицу не очень приятную статичность выражения - например, последние слова сопровождались недовольной гримаской, которая выглядела так, как если бы скокетничала кукла. Но зато фигурка была у девочки... Затянутая в донельзя узкое, короткое, тончайшей фиолетовой ткани платье, которое не имело ни выреза вверху, ни шлицы внизу и поэтому грозило лопнуть при первом же резком движении (особенно бедер), - Эльза, несомненно, не должна была жаловаться на равнодушие со стороны мужчин. Ладвин поспешил перевести свой взгляд на Командора, что сразу помогло собраться, однако Командор был уже снова прежним - улыбчивым и незлым, как и при первом знакомстве.

- Прошу меня извинить, - вздохнул он, - сказывается некоторая моя избалованность постоянным комфортом. Я уже свыше двадцати лет существую как чисто кабинетный деятель! Подобные экспедиции для меня - большая редкость, и это вынужденное путешествие по делам службы неожиданно подействовало мне на нервы. Так без обид?

Ладвин хотел было ответить ледяной бесстрастностью взгляда, но передумал и махнул рукою.

- Вас почему-то задела моя реплика о ссыльных, - проворчал он, подходя к столикам и составляя их вместе, - словно вы ревнивый чиновник из Управления Эксплуатации и Обслуживания, а не глава разведки Сектора... А ведь она соответствуют истине, вы сами убедитесь! Кстати, столовой, как таковой, у нас давно не пользуются, предпочитая завтракать, обедать и ужинать отдельно, каждый в своей комнате.

- Но ведь это запре... нежелательно! - удивленно воскликнул Роман. Хотя бы один раз в день... общение за едой... По-моему, коммуникативные трудности вам обеспечены!

- Это важно для больших коллективов, - отмахнулся Ладвин, - а у нас, к вашему сведению, всего двенадцать человек.

Услышав такое, гости не смогли сдержать изумленных возгласов. Со словами: "Не может быть!", "Это втрое меньше минимального комплекта!" и снова: "Не может быть...", Роман и Эльза пристали к начальнику Станции, требуя объяснений, но, услышав в ответ, что "и этим порой делать нечего...", потеряли дар речи. Между тем, Ладвин застелил столы толстым куском плотной материи и заметил Командору:

- Обычно хозяин потчует гостя, а не наоборот, но на сей раз я охотно уступаю инициативу вам, а сам лучше подожду - и ваших угощений, и разъяснений, - (он устало опустился на стул). - Однако, господин Командор, у ваших подчиненных, на мой взгляд, весьма странное представление о дисциплине и субординации!

- А у меня демократия, - живо отозвался Командор, не переставая набирать кодовые данные блюд. - Я, знаете, отношусь к ним как к своим детям... Что, у тебя насморк? - обратился он к Эльзе, которая тихонько фыркнула. - Ничего, сейчас подлечишься - ведь мы будем пить целебную настойку на горных травах нашей планеты! Это одно из лучших вин на свете, и его номер известен весьма немногим...

С этими словами он закончил набор, достал энергометр - небольшой сверхпрочный цилиндр, конечная часть которого была выполнена в форме лисьей морды, соединил его со счетчиком оплаты кухонного синтезатора и включил подачу энергии. На несколько секунд голова "лисы" стала такой же ярко-красной, как на рекламе напротив, послышалось легкое жужжание, а затем свечение погасло, и все стихло. Почти бесшумно панель пищевого агрегата отошла в сторону, и из отверстия стали появляться всевозможные яства на прозрачных пластмассовых тарелочках. Командор передавал их Эльзе, а она быстро и ловко расставляла на столе. Роман немного подумал, а затем переставил свой стул и сел рядом с Ладвиным - оставшиеся места оказались как раз перед ними. Вместо расстановки "один против трех" стало "два на два". Ладвин царапнул своего самостоятельного соседа быстрым настороженным взглядом, неопределенно покачал головой и принялся рассматривать появлявшиеся перед ним закуски. Там были толстые сочные ломти ветчины, свежая зелень не известных ему растений, остро пахнущие соленья и маринады из хорошо знакомых томатов и огурцов, а также основное блюдо - жареные золотистые грибы его родной планеты с картофельным гарниром. Точно такая же еда была и у остальных. Напоследок на столе важно разместился объемистый графин с темным вином, которое Командор тотчас разлил по высоким стеклянным бокалам.

- Итак, - сказал он, занимая свое место рядом с Эльзой, - давайте-ка начнем с этого, утолим немножко голод и жажду, ну а потом закажем десерт и побеседуем спокойно на сытый желудок. Но сначала... - он поднял свой бокал привычным изящным движением: - За встречу!

- С приездом, - хмуро ответил Ладвин, снова пытаясь найти второй смысл, который мог скрываться за многозначительным "спокойно". Свой бокал он опорожнил в два глотка. Брат и сестра изумленно посмотрели на него, переглянулись и попытались сделать то же самое. Это получилось плохо; правда, им удалось не закашляться, что Роман расценил как достижение, вспомнив о крепости напитка. Затем он энергично набросился на закуску. Некоторое время все ели молча, почти не отвлекаясь, и лишь Командор не сводил с присутствующих за столом живых, внимательных глаз. Разумеется, из гостей никто не верил, что удастся дождаться десерта в полном молчании, но Иоганн тоже ничем не выдавал своей заинтересованности в предстоящей беседе. Он посерьезнел и не подливал себе спиртного, а лишь украдкой следил, чтобы на его собственной тарелке и на тарелке Командора еды оставалось примерно одинаково. Разведчик это все-таки заметил и улыбнулся. Затем он наклонился вперед и сделал рукою изысканный жест. Ладвин незамедлительно ответил отдаленно похожим движением ладони и понимающе крякнул, после чего мужчины выпили очередную порцию вина почти одновременно. Правда, начальник Станции вновь остался непроницаем, словно пил простую воду; Командор же прилично побагровел и опять несколько раз прижал платок к губам.

- Интересно, такая... такая винная выдержка - это результат природного здоровья или продолжительной практики? - с ехидцей в голосе осведомился он, обращаясь к Ладвину. - Ведь моя настоечка лишь немного уступает в крепости столичным коньякам!

- Все, что слабее, идет легче привычного, - невозмутимо отозвался Иоганн и привстал, собирая грязную посуду для отправки ее в распылитель кухонного агрегата. - Но я бы не рискнул угощать вас тем, что мы собирались пить сегодня с моими ребятами. Вещь совершенно убойной силы, хотя и довольно скверного качества.

- Да? Я и не знал, что этот старенький синтезатор способен на такое! Предположить, будто со временем он начал увеличивать крепость за счет ухудшения вкуса, я не могу - ужин был вполне хорош, - лениво заметил Командор, доставая зубочистку.

Ладвин прищурился и, впервые открыто улыбнувшись, объявил:

- Синтезатор к нашему напитку не имеет никакого отношения. Он изготовляется из натуральных продуктов здешней флоры.

- Вы что - делаете вино из плодов местных растений? - Роман удивленно округлил глаза. - Во имя чего такой риск?

- Не только вино, - небрежно бросил Ладвин, - плоды мы тоже употребляем в пищу, да и не только их...

- Но зачем?! - уже откровенно изумился молодой человек. - Вы ведь не узнаете, действительно ли приспособился ваш организм к такому переходу! Здоровьем же рискуете! Сейчас даже в экстремальных ситуациях так не поступают - абсолютно все предпочитают держаться исключительно на биостимуляторах-браслетах... Вы, что же, личную энергию экономите?

Вздрогнув от бестактного вопроса, Эльза попыталась туфелькой незаметно стукнуть брата по ноге, но промахнулась и лишь неловко дернулась на стуле. Командор шумно вздохнул и деликатно отвернулся. Однако Ладвин не стал развивать эту немую сцену в своих интересах.

- Не всегда, - ответил он и, словно в доказательство этих слов, неторопливо набрал коды десертных блюд, а затем достал из кармана энергометр - точно такой же, как и у Командора, - и расплатился за заказанные угощения. - Как видите, экономим не всегда. Чаю хотите?

- Хочу... - немного смешавшись, сказал Роман, а затем махнул рукой и торопливо закончил: - Но я не понимаю! База обеспечена хорошим питанием не самым современным, но, безусловно, полноценным. И тем не менее... Почему?

- Все понимать отнюдь не обязательно, - вполне корректно заметил Командор, - В данном случае одно понимание будет, если отказ от синтезированной пищи - временный, и совсем другое - если постоянный.

- Конечно же, временный, - усмехнулся Ладвин, обводя рукою разнообразные сладости, - разве можно от такого отказаться навсегда! А что касается опасений моего юного соседа, то они понятны, но беспочвенны. От естественных продуктов нет никакого вреда, нужно только привыкнуть.

- Очень любопытно! А нельзя ли рассказать нам об этом подробнее?

- Думаете, пригодится в жизни? - насмешливо протянул Ладвин и отпил глоток холодного ароматного чая. - Вряд ли...

- Ну почему же? - Командор поднял на собеседника задумчивые глаза. Очень даже вероятно, что за время посещения планеты могут возникнуть такие ситуации, когда мы будем лишены возможности пользоваться не только любимой кухней, но и походной - скажем, в вездеходах...

- О-о-о, - понимающе протянул Ладвин, - если вы всерьез намерены здесь погулять, тогда, действительно, ваши предположения оправдаются на сто процентов!

- Правда? - несколько отстраненный взгляд Командора сразу же превратился в заинтересованный. - А вы не могли бы расшифровать свой намек?

Иоганн нахмурился и откинулся на спинку стула, чтобы иметь возможность видеть всех гостей одновременно. Стул нервно скрипнул ножками по полу и отодвинулся чуть назад.

- Послушайте, господа, - процедил начальник Станции, - вот что я вам скажу. Собирать информацию понемногу и вслепую - это, конечно, очень интересно, все мои сотрудники к вашим услугам. Однако я - и только один раз! - предлагаю вам приватно, лично мне сообщить цель вашего прибытия. Можете ставить любой гриф секретности... Вы не дали с корабля ни одного из условных сигналов, разрешающих здесь посадку, и, тем не менее, ее получили. Причина этому, как вы понимаете, одна - ваша должность, - (Ладвин тяжело двинул пальцем в сторону Командора), - поэтому мое недоумение было слишком велико. Итак? только не убеждайте меня, что прибыли сюда по чисто профессиональному интересу!

- Видите ли, господин Ладвин, - негромко заметил Роман, - мы отлично понимаем, что любое появление здесь лиц, не имеющих отношения к нуждам Базы, сильно вас раздражает - тем более, если серьезно отнестись к вашим недавним словам о "ссыльных". Однако, если вы хотите настоящей определенности, то, пожалуйста, примите как факт чисто рабочую необходимость нашего визита! Согласитесь с этим - и все объяснения будут исчерпывающими, а иначе...

- ...а иначе и разговора никакого не получится, - докончил Командор. Мы станем с пеной у рта что-то доказывать, а вы с каждой новой фразой будете все больше и больше подозревать нас в изворотливости и лукавстве! Прошу для начала принять абсолютность следующего утверждения: я - кадровый разведчик, а ваша планета отнюдь не курорт. Знаете, наверное, как это созвездие неофициально называют? Да-да, именно так - пренебрежительно, но верно! Какая глушь, какая невероятная даль! Какие затраты энергии, и для чего? Чтобы просто путаться под ногами? Мы не чиновнички в отпуске, и пусть вас не вводит в заблуждение внешний вид моего корабля!

- Кстати, и к проверяющим инстанциям мы никакого отношения не имеем, быстро вставила Эльза.

- Спасибо и на этом, - хмыкнул Ладвин. - Чудеса да и только! Годами никого не было - и вдруг зачастили! То неизвестный грузовой корабль пронесся мимо, как ошалелый; то шикарная прогулочная "бригантина" соизволила пролететь, а теперь один из столпов разведки нашего государства появляется здесь, на окраине Галактики, в комфортабельной "яхте" (ведь это очень дорогая "яхта", не так ли?), и с ним двое молодых людей, похожих на... И все это совершенно неофициально, без предварительного согласования, а у нас здесь, и в самом деле, настолько не курорт... А уж после этого ужина я, того и гляди, могу услышать просьбу или приказ выделить вам экскурсовода!

Зацепившись за неловкое упоминание о приказе, Эльза в секунду просчитала ситуацию и нашла отличный ответ, однако едва заметным жестом отец предупредил, что сейчас его очередь.

- Послушайте, Иоганн, ну зачем вы так? - проникновенно начал он. - В конце концов, не наша вина, что вы проводите свою жизнь здесь, верно? А что касается моего корабля, то и тут раздражение помешало вам заметить куда более интересную деталь, нежели его внешняя и внутренняя отделка - я имею ввиду экипаж. Занимательно получается - роскошная, почти увеселительная "яхта", а команда состоит из одних десантников!

- Возможно, вам полагается по чину, - проворчал Ладвин.

- Все дело в том, Иоганн, что это мой личный корабль, и энергия, которую я затратил, чтобы оказаться здесь, это моя личная энергия. И вся экспедиция, обошедшаяся уже в состояние, это тоже исключительно моя затея, о которой никто из начальства не поставлен в известность!

- Да о каком начальстве идет речь?! Вы же сами из крупнейших боссов и обладаете бо-о-льшой свободой выбора в своих действиях!

- Разумеется, - спокойно подтвердил Командор, - чем мы и воспользовались, хотя о своем отсутствии я обязан был поставить в известность некоторых лиц. Однако, - (он глянул Ладвину прямо в глаза, многозначительно улыбнувшись), - даже если вы мне не верите, я все же попросил бы воздержаться от связи типа "Ахтунг" с вашим непосредственным руководством, чтобы запросить совета, как поступить. В этом случае не только будут абсолютно впустую потрачены государственные средства, но и серьезно нарушатся мои тайные планы. Как вы, наверное, уже догадались, мне совершенно безразлично первое, но я никак не могу согласиться со вторым...

Выслушав сей пассаж, Ладвин покачал головой и коротко выругался - как ему показалось, про себя. Затем он недовольно пробурчал, что если сказано все...

- Нет, не все, господин офицер, - сделав ответный знак отцу, в разговор вступила Эльза. - Нам без вашей помощи не справиться!

Мысленно похвалив себя за выдержку, Ладвин категорически возразил:

- Нет-нет, извините, но в дела разведки я не вмешиваюсь.

- И не надо, - Эльза мягко улыбнулась, обозвав про себя начальника Станции растяпой. - Уговаривать не будем. От вас требуется лишь самая общая информация о планете: климат, животный и растительный мир, сведения о населении... Ну и некоторые конкретные детали. Короче говоря, нам нужен весь ваш опыт - надеюсь, понимаете?

- Я понимаю, - автоматически повторил Ладвин, - однако тогда я невольно оказываюсь причастным к выполнению вами не известного мне задания, на что не имею ни малейшего желания, ни законного права!

- От-лич-но! - чеканно произнесла Эльза. - Тогда побеседуем иначе. Будьте так любезны, сообщите мне: при каких обстоятельствах здесь появлялся галактический звездолет типа, как вы изволили выразиться, "прогулочная бригантина"?

Несколько минут Ладвин озадаченно смотрел на девушку, а затем, вполне реально махнув на все рукой, решил детально информировать.

- Звездолет-"бригантина" появился здесь за неделю до вашего прибытия, - скучным голосом доложил он. - Шел по обычному галактическому каналу, прыжок был один, точно рассчитанный заранее. Точка выхода почти идентична вашей. Затем подход на приличной скорости к планете, после чего наша Станция приняла их запрос или сообщение, или черт знает что, ибо текст не читался ни по одному из принятых кодов. Сплошная абракадабра! Мы им ответили на наших позывных, потом на всех известных нам позывных планетных систем "Элиты" - ни малейшего понимания... Дали три варианта сигналов бедствия, запросили подтверждение - и получили в подарок новую порцию непонятных знаков. Ничего не оставалось, как прервать связь и выдать стандартное предупреждение космического маяка. Вот, в общем-то, и все.

- А что это за предупреждение? - с любопытством спросил Роман.

- Обычное, я же говорю, - Ладвин пожал плечами. - Ах, ну да... Вот: "Впереди неисследованные области пространства, поселения отсутствуют, информацию предоставить не можем". И добавочное: "Движение по курсам "004-Х" и "017-Х-2" опасно, большие области высокой и сверхвысокой гравитации; возможно, полный коллапс звезд". Текст был передан универсальным слэнгом, так что не понять его они не могли - кто бы ни были.

- Ну и как же они поступили? - нетерпеливо спросила Эльза.

- Рванули прямым ходом по курсу "017-Х-2", - сообщил Ладвин. - Как раз точнехонько в район предполагаемой "черной дыры".

Командор и Роман обменялись напряженными, но не совсем понимающими взглядами. Эльза же, напротив, казалась совершенно удовлетворенной.

- Рискну предположить, - вкрадчиво заметила она, еще ближе наклоняясь к Ладвину, - что именно в этом направлении исчез так же упоминавшийся вами беспилотный звездолет-"грузовик"?

- Почему "беспилотный"?

- Потому, что догадаться нетрудно.

- Но мы не определили его тип... - озадаченно пробормотал Ладвин. Хотя это вполне возможно - ни один капитан не включит такую огромную скорость сразу после выхода из галактического канала и без какого бы то ни было сообщения. Не знаю, не знаю... Но маршрут вы угадали. И о чем это говорит?

Девушка встала и подошла к Иоганну вплотную.

- Все говорит о том, - сказала она, пристально глядя ему в глаза, что на вашей Базе находится наш враг. Разъяснить?

- Рискните...

- Да запросто! - Эльза решительно наставила на Ладвина указательный палец. - Совершенно очевидно, что любой администратор правительственной Станции после происшедших бестолковых событий должен сделать вывод, что второй корабль - в нашем случае "бригантина" - просто догоняет, допустим, потерявший верный курс космотанкер. А якобы не удавшиеся попытки связи вполне можно объяснить поломкой трансляторов - не правда ли?

- Ничем это объяснить нельзя! - хмуро бросил Ладвин. - И даже самому далекому от техники человеку надо бы помнить, что выход из строя приемо-передающих устройств означает полную аварию всего корабля. И ни о каком продолжении полета не может идти и речи!

- Да поймите вы, что это неважно! - горячо возразила Эльза. - Им нужно было предоставить для вас хоть какое-то толкование своих загадочных действий - пусть и самое нелепое, если ничего другого нет! Тут одна чистая психология на примитивном, а, значит, действенном уровне! Был подсказан даже не ответ, а лишь некий намек на ответ - и все для того, чтобы неизвестный руководитель не предпринял ряд опасных для них шагов!

- Каких? - осведомился Ладвин и, наконец, сел. - Конечно, если бы моя Станция находилась не в "Созвездии Швали", а на любой планете в центре Галактики - ну, тогда, действительно, я мог бы послать сигнал "Ахтунг" или даже "Бумеранг" и вызвать корабли Охраны, а что я могу сделать здесь?

Эльза быстро перетащила свой стул к стулу Ладвина и села так, чтобы их колени соприкоснулись.

- А вдруг в вашем распоряжении имеются "звездные энергометы"? прищурившись, спросила она.

- "ЗВЭНЕРы"... - Ладвин горько усмехнулся и покачал головою, стараясь не отвлекаться. - Да, находясь на таком удалении от всех родных поселений, нам не мешало бы иметь подобное оружие! А на самом деле, я и мои люди полностью беззащитны!

- Но ведь те, кто на орбите, находятся в неведении на этот счет! (ответ последовал моментально). - И они решили на всякий случай охладить возможные воинственные наклонности поселенцев, запустив "дурочку"! Вдруг у командира гарнизона есть полномочия вступать в боевые действия в экстремальных ситуациях - спросить-то, и правда, не у кого! Вот вам и дали понять, что они - вполне мирные люди и ужасно торопятся перехватить свой грузовой корабль, терпящий аварию...

- ...а на самом деле, удалившись за пределы досягаемости лучей нашего маяка, коварные "они" готовят нападение на эту восхитительную, богатую планету, - с издевкой произнес нараспев Ладвин. - В таком уж случае естественней просто запросить якобы нужную им информацию по официальному коду, а не гнать в течение получаса откровенную галиматью, не находите?

- Нет, не нахожу, - так же нараспев и с торжеством в голосе заявила Эльза, - ибо то, что вы сейчас назвали "галиматьей", на самом деле было зашифрованным посланием для кого-то, кто на этой планете представляет их интересы!

Начальник Станции был озадачен.

- "Их интересы"? - тупо повторил он и к большой радости присутствующих начал сам подбирать всевозможные версии. - Чьи? Военных? Разведки? Корпораций? "Синдиката" или даже "Ордена"? Да помилуйте, чем же здесь можно интересоваться?! Планета старая, много раз расселявшаяся, полностью использованная, зараженная и загаженная более чем на две трети своей поверхности, включая океаны! Полезных ископаемых нет, населения практически тоже нет, ценности не представляет никакой, как и ее звезда, порядком истощенная и не годная даже для производства третьесортной энергии... О ней-то и вспомнили почти случайно только в этом столетии, а Станцию поставили самую что ни на есть примитивнейшую - как опознавательный знак для правителей систем "Элита", что это место занято. Нам ни к чему, но и не ваше... А мы, несущие службу, получили многолетние контракты без прав их пересмотра! И никто не сидит здесь ради заработка - он обычный, без особых льгот. Поверьте, почти все мои работники - это люди с подпорченным в той или иной степени прошлым. Можете судить по мне, вы ведь наверняка в курсе, как я получил столь заманчивое назначение...

- Да, конечно, - серьезно, но с сочувствием сказал Командор. - Это нам известно. За совершенный девять лет назад служебный... э-э... проступок трибунал приговорил вас к тюремному заключению, которое через полгода заменили отправкой сюда на не выездную службу до выхода в отставку по возрасту. Вам было поручено доставить и смонтировать Станцию Контроля с Маяком и принять командование ими. Однако я также знаю, что остальные сотрудники подписали свои контракты добровольно, а оплата их труда (не такая уж и маленькая, стоит заметить), вынуждено сэкономленная за долгие годы, позволит покинуть службу вполне обеспеченными людьми задолго до официальной пенсии!

- И вы полагаете, что этой сомнительной компенсации достаточно для добровольного вычеркивания лучших лет жизни? - Ладвин презрительно усмехнулся. - Нет, господа! Когда вы окажетесь у себя дома, то возьмите досье на моих людей (и на живых, и на сгинувших здесь, в этих проклятых местах), - и у каждого найдется некое темное пятно, заставившее их приехать сюда и жить тупой растительной жизнью тихо, не высовываясь и лишний раз не напоминая о себе. Нечего было скрывать, наверное, лишь моей жене и сыну, который попал сюда подростком. Об их добропорядочности в Службе Безопасности знали отлично, но там же мыслят глобально, оперируют созвездиями и туманностями и плюют на конкретную живую единицу... И моему Станиславу не позволили покинуть эту планету хотя бы для учебы и точного определения сенсорного коэффициента. А он, если верить нашим грубым подсчетам, выше ста!

- И если бы по окончании трехмесячных спецкурсов стало ясно, что его "эС-Ка" достигает 101-105 условных единиц, - подхватил Роман, - то, значит, ваш сын является официальным "сверхсотником" и ему по закону должно быть предоставлено полное всестороннее образование за государственный счет плюс частично оплачиваемая специализация! И в случае успехов - привилегированная работа в любом Секторе контролируемой нами Галактики...

- ...а в дальнейшем - право на служебный звездолет-катер с последующей возможностью его выкупа за полцены, - с горечью закончил Ладвин. - Но что теперь говорить!

- Но ведь насчет коэффициента - это еще не точно, - осторожно заметил Командор, - хотя, когда мы познакомимся со Станиславом поближе, ваши предположения, думаю, можно будет подтвердить. У Эльзы "эС-Ка" равен ста двадцати одному и, разумеется, она почувствует ровню себе.

Девушка вспыхнула и неодобрительно посмотрела на отца, ибо такие вещи было не принято рассказывать посторонним. Однако начальник Станции думал лишь о своем.

- А! Это ничего не изменит! - он яростно махнул ладонью. - Все равно моему сыну еще много лет придется находиться возле меня, а кто знает, что может случиться за долгие годы? Здесь не лучшее место для службы, господа, и уж совсем плохое для развития и совершенствования интеллекта!

Командор оценил эту невольно вырвавшуюся жалобу, и у него от волнения заблестели глаза - более удобного момента предложить сделку за весь вечер еще не было.

- Послушайте, Иоганн, - сказал он, вставая и подходя к нему, - давайте сделаем так: вы помогаете нам в упоминавшихся уже пределах, а я гарантирую обеспечение отличного образования вашему Станиславу. Причем вне зависимости от того, добьемся мы успеха или нет.

Ладвин слегка отодвинулся от разведчика и смерил его долгим настороженным взглядом.

- Поразительно! - произнес он наконец. - Значит, моя помощь, действительно, столь необходима, что вы готовы так хорошо ее оплатить?

- А разве я похож на человека, занимающегося благотворительностью? весело спросил Командор, предчувствуя удачу. - Поверьте, взаимные услуги уравновешены! Ведь нам кое-что известно о неприятных аномалиях на планете, наслышаны... Своих людей терять по-глупому я не хочу, поэтому ваш восьмилетний опыт работы исключительно важен. Понимаете, мы намерены совершить небольшое - или как получится - путешествие, - закончил он.

- Ах, вот оно что! - Ладвин пригладил бородку с видом человека, узнавшего, наконец, свою истинную цену. - Тогда, и правда, вам без меня не обойтись!

Это было сказано просто и весомо. Роман забеспокоился, не собирается ли начальник Станции диктовать условия, однако Командор так же просто кивнул:

- Разумеется, не обойтись. Во имя чего же мы обхаживаем вас со всех сторон? И еще запомните: та плата за содействие, которую я обещал - это всего лишь минимум, задаток, если хотите. В случае хотя бы частичного успеха я приоткрою для вас куда более значительные перспективы!

- Но мой сын... ведь отрицательный ответ уже был, а вы намерены...

- Меня сие не касается, - голос Командора стал барственным и надменным. - Я всяким мелким управлениям не подотчетен. Ваш сын нормален, анкетно чист и не состоит на государственной службе?

- Откуда...

- А, стало быть, я могу его взять в свое ведомство без каких бы то ни было консультаций. Разностороннего образования Станиславу не обещаю, но специальное, дающее право на офицерские звезды, устрою. И вдобавок интересную работу в моем Секторе с быстрым продвижением по службе. Вы были армейским офицером, ваш сын станет офицером разведки, что, на мой взгляд, не хуже. Ну, а все остальное зависит только от его способностей и трудолюбия. Насчет же наших дел... Суть в том, дорогой Иоганн, - (на мгновение Командор по-приятельски положил руку ему на плечо), - что не так давно ко мне почти случайно попала информация, из которой следовало: вашу планету сильно недооценили! Подтверждение этих данных стоило нам превеликих трудов и большой крови - была полностью провалена целая разведсеть. Почти кощунственно так говорить, но материалы котировались еще дороже. Противник забеспокоился и стал предпринимать ответные ходы - вот почему здесь стали появляться "случайные" и "заблудившиеся" корабли. Кое-кому (а, скорее всего, Ференцу Луве из разведки "Элиты") захотелось форсировать события, и теперь на планете "Д-312/ХХ" из "Созвездия Швали" завязывается целый узел проблем, которыми я и хотел бы заняться.

- Я понимаю... Но отчего в таком таинственном оформлении?

- Я отвечу. Но давайте сначала все-таки договоримся принципиально. Мои гарантии: я могу прямо сейчас отправить вашего сына вместе с моим кораблем в свою планетную систему и за свой счет. Хотя, честно говоря, будет опрометчиво лишаться прикрытия с орбиты - как-никак, а у меня "энергометы" имеются!

- Гарантий не требуется, я вам верю, - решительно сказал Ладвин и осторожно пожал мгновенно протянутую ему руку.

- Прекрасно! - Командор снова улыбнулся, что называется, "от души". Все идет просто прекрасно! Ну а теперь настала пора отбросить прочь главное препятствие, так раздражавшее вас. Видите ли, задачка, которую мы вознамерились решить, может оказаться столь сложна, что ни мне лично, ни моей группе, ни даже всем спецслужбам моего Сектора с ней справиться не удастся и потребуется помощь Столицы и Центра...

Командор сделал эффектную паузу.

- ...а возможно, что и мы втроем отлично с ней разберемся!

- Вы хотите сказать...

- Совершенно верно! Если проходит второй вариант, то на кой черт тогда делить с кем-то успех? Это дело начал я, ну так именно я и попробую его закончить. Получится - великолепно, все сливки от победы достанутся нам! А не выйдет - что ж, пускай работают более мощные структуры. Как видите, все просто, и в основе большинства наших действий лежат чисто карьерные и исключительно шкурные интересы.

- Сильно сказано... Значит, возможные выгоды от этого предприятия могут быть настолько велики, что покроют расходы на перелет? Ну вот, теперь мне все ясно!

- И на перелет, и на самовольное оставление мною служебного поста (я не в отпуске), и на многое другое. Вы совершенно правильно разобрались в ситуации, уважаемый Иоганн. Вот почему это предприятие еще и семейное. Позвольте, наконец, представить главных его участников: Роман, мой сын, офицер Отдела Информации, две звезды... и Эльза, моя старшая дочь, боевой офицер разведки, три звезды, профиль универсальный. Почти "прима"!

- Я догадывался о вашем родстве, - вздохнул Ладвин, когда лаконичная церемония представления закончилась, - вы здорово похожи... все трое.

- Есть такой грех, - рассмеялся Командор. - Ну что же, друзья мои, очевидно, в эту ночь никому из нас спать не придется. Как, Иоганн, не возражаете? Не предстоит ли вам завтра трудный день? Если да, то...

- Не предстоит, - небрежно ответил Ладвин. - Я же говорил: работы сейчас, как таковой, нет. Конечно, люди сидят у приборов, несут вахты, но это не служба. Так что не перенапрягусь, не беспокойтесь...

3. Первые сложности

...Время перевалило далеко за полночь, когда в ответ на просьбу выйти на свежий воздух, Иоганн предложил подняться на крышу Станции. Ее пять огромных генераторов-"лепестков" находились в полуоткрытом положении готовности, а между ними, на одном из небольших выступов, стояли пять шезлонгов. Неказистые на вид, они оказались очень удобными в действии и мягко пружинили, позволяя принимать классические расслабленные позы отдыха. Командор первым устроился в одном из них, и его примеру последовали остальные. Прохладительные напитки и сухое вино были поставлены тут же рядом на удивительно чистый пол, после чего гости стали с интересом обозревать окрестности. Небольшой желтый спутник планеты был на ущербе, но в такую ясную ночь давал достаточно света для получения самых характерных представлений о здешних местах - тем более, наблюдая с высоты последнего этажа Базы.

Ее куполообразная громада, увенчанная рабочим органом в виде колоссального "цветка", была построена на невысоком обширном холме и занимала половину его поверхности. На оставшейся площади ровными спиралевидными рядами размещались базовые локаторы маяка-автомата, корпус которого находился на орбите. Других творений человеческих рук не было видно. По всему периметру холма росли лиственные деревья, местами собиравшиеся в редкие рощицы, а за ними на все стороны света кусками лежала равнина вперемежку с крупными каменистыми образованиями, ложбинами и озерками. Бинокли ночного видения легко позволяли различить на севере и на юго-востоке неровную кромку лесов - их царство простиралось далее на многие десятки миль. К такому пейзажу можно было относиться по-разному: считать его угрюмым (особенно в темное время суток) или вполне нормальным растительным миром - однако все это даже отдаленно не напоминало последствия исторических катаклизмов, о чем говорил мимоходом Ладвин.

- А вы хотите катаклизмы лицезреть в натуре? Для удовлетворения чистого любопытства? - не без ехидства отмахнулся он в ответ на естественный вопрос Романа. - Прошу поверить: отвратных мест на планетке хватает! Вы, небось, даже и не облетели ее, а сразу устремились на сигналы маяка и благополучно десантировались на планетолете; я же в свое время перед тем, как сесть, не один виток сделал, прежде чем обнаружил вот этот болееменее приличный участок суши. Внешне приличный, - уточнил он. - С первого взгляда казалось, что перед нами восхитительный оазис, особенно, если ранее совершить вынужденную посадку на полностью выжженное черное пятно диаметром в день перелета... И климат здесь удивительный! Вроде бы обычный четырехвременной цикл, но если дальше, на севере, все идет по накатанному кругу - жара, дожди, снег, слякоть - то у нас в течение года имеется лишь ясное лето и пасмурное лето плюс небольшие погодные нюансы. А расстояние между упоминавшейся северной точкой и нашим местонахождением не более четырехсот миль, что никак не вяжется с такой резкой контрастностью. Да и вообще на данной широте одинаково стабильной погоды просто не должно быть!

- Стало быть, вы хотите сказать, - забеспокоился Командор, - что эта планета высшей категории опасности со всеми вытекающими отсюда последствиями?

- Разумеется. Но кого это интересует?

- Понятно... - пробормотала Эльза. - Только не наших чиновников...

- Еще на подходе капитан звездолета почувствовал, что здесь не все хорошо, - внушительно начал Ладвин. - Постоянно прерывалась связь с грузовым кораблем, приборы вели себя по-странному... На сравнительно небольшом расстоянии от земли на всех четырех лайнерах начали вспыхивать сигналы: "Тревога!", а механизмы стали давать почти непрерывные сбои. Ну, тем, кто руководил экспедицией, вникать в дополнительные проблемы особо не хотелось, да и мало ли какие странности встречаются в незнакомых звездных системах? Поэтому решение приняли самое что ни на есть дурацкое, зато простое: выполнили стандартные расчеты, дали задание автоматам, и они, руководствуясь голой теорией, швырнули грузовик с блоками Базы и все пять малых станций ("цветки", как мы их называем) почти наугад - лишь бы не в воду... Короче говоря, смонтировали наши специалисты вот эту Станцию (а "цветки" выпускаются уже в собранном виде, включаются автоматически - чего о них беспокоиться!) врубили - ага, работает! Баста, остальное не их дело. Дали мне планетолет, пять вездеходов и благополучно отбыли, а я и двадцать пять человек, подписавшие контракты, остались.

- Значит, вас просто бросили в неизвестность? Не может быть!

- Может, папа, - тихо сказал Роман. - просто лет десять назад кто-то на этом мирке хорошо нажился. Представь себе, что обнаруживается древняя незарегистрированная планета - пусть на краю Галактики, но в районе, который официально принадлежит нам, согласно последнему договору о ненападении. На самом деле, разумеется, этот район никому не принадлежит, ибо с таким же успехом можно предъявлять права на соседнюю галактику "Магеллановы Облака"... Однако, хотя глобальные межзвездные столкновения закончились 600 лет назад, картографическая дележка все еще продолжается. И уж если на местных экспедициях умные люди сколачивают целые энергетические состояния, то про дальние маршруты и говорить не приходится! Можно лепить любую смету, списывать все направо и налево - не забывай только делиться с нужными ребятами...

- Очень похоже, - процедил Ладвин, - тем более, если учесть, что со мною, как с осужденным, вообще не считались. Я в качестве говорящего приложения к транспортным и специальным механизмам был просто поставлен перед фактами здешней действительности с полным правом самостоятельно во всем разобраться. Ведь после сообщения об успешном создании самой дальней планетной системы Защиты и Контроля ни сама эта система, ни планета вообще больше не представляла для правительственных функционеров интереса. И уже первое мое экстренное сообщение о многочисленных "технических мертвых зонах" было кем-то препарировано до скромного упоминания о неких аномалиях, которые встречаются на каждом шагу при работах во внешнем Космосе. Никакой реакции не последовало, и мне самому пришлось решать веселый вопрос, как жить и работать, если почти на семидесяти процентах здешней территории полностью перестает действовать любая мало-мальски сложная техника.

Здесь рассказ пришлось прервать и после короткой мертвой паузы выслушать от ошеломленных гостей кучу вопросов. Командор в первую очередь старался выяснить расположение самих "зон"; Эльзу интересовали все подробности того, как это происходит, а Роман просто теребил начальника Базы за рукав: "А суперсвязь? А лучеметы? А гравитаторы? А защита, энергозащита тоже не работает?"

- Не работает, - подтвердил Ладвин и, помедлив, добавил: - Как и вся юго-западная линия системы Контроля и Защиты. Две из пяти малых станций угодили в такие вот зоны-провалы сразу при десантировании.

- То есть, как это? - очень тихо, но явственно произнес Командор, и лицо его неприятно заострилось. - Объяснитесь, пожалуйста...

- Извольте! Вон там, - Ладвин махнул рукой влево, - на расстоянии примерно ста миль отсюда находится "цветок" No 1, а еще на сто двадцать миль дальше - "цветок" No 2. Ни один из них на сигналы не отвечал и, естественно, в работе не участвовал. В свое время мы с большим трудом добрались до первого "цветка" - на лошадях и пешком - чтобы формально подтвердить причину его молчания (которая была и так ясна). Убедившись, что он надежно врос в эту самую "техническую мертвую зону", мы вернулись назад, ибо ко второй малой станции вообще не было подхода - перед ней оказалась так называемая "Паутина"...

- "Паутина"? - недоуменно переспросил Роман. Ладвин проникновенно кивнул:

- Да-да. Что это такое, я, к сожалению, не знаю, но пройти совершенно невозможно.

- Очень мило...

- Ну да куда уж там! Кстати, она тут не в единственном числе, и если маршрут вашей прогулки случайно ляжет через любую из "паутинок", то можете оставить свою затею раз и навсегда.

- Чудесно... - вякнул Роман и кисло посмотрел на отца. Тот задумчиво прикусил губу, а затем достал автоматическую карту и некоторое время изучал ее.

- А что с восточной линией? - спросил он наконец.

- Немногим лучше, - (Иоганн попытался краем глаза заглянуть в карту). - Третий, четвертый и пятый "цветки" на восточном направлении попали в относительно нормальные места - во всяком случае, они могут работать не только в аварийном режиме. Но малая станция No 3 (ближайшая от нас, всего восемьдесят миль) вот уже как три года не действует по особым причинам, а к пятому номеру, как и ко второму, добраться нельзя, правда, не из-за "Паутины"... Таким образом, все это время нормально функционируют лишь сама Станция-База и "цветок" No 4 - вахты постоянно несутся только на них. Пять лет шли дежурства и на малой станции No 3 - вплоть до катастрофы...

- Прекрасно, - подытожил Командор. - А вывод из сказанного мне сделать или сами попробуете?

- Давайте, я уж вас послушаю...

- "Извольте!" - передразнил Командор. - Это означает, что ваша База не выполняет своего прямого назначения! Как вам, может быть, известно, она главным образом должна служить защитой от десанта кораблей противника! А так как большинство малых станций-"цветков" не работает, то мощности дестабилизирующих волновых полей у вас явно недостаточно, чтобы контролировать все околопланетное пространство. Эх, Иоганн, Иоганн! Да если бы я захотел, то мог сесть и без вашего разрешения... И наши враги тоже!

- Прямо здесь не смогли бы, - Ладвин откинулся в шезлонге и забросил руки за голову, - а где-нибудь еще, скажем, на "черном пятне", посадка получится, это верно... Ну и что?

- Ваше спокойствие поразительно! - всплеснула руками Эльза. - А вы хоть понимаете, что все восемь лет не служили, а фактически совершали новое преступление? Это... это просто цинично!

- Ни в коей мере, - Иоганн слегка зевнул. - Грустные итоги, подводившиеся вами в таких повышенных тонах, давно известны в Управлении, которому я подчинен. В первый же год я, видите ли, поставил его в известность - по наивности, что ли... И, как вы, наверное, догадываетесь, на мое сообщение там спокойно наплевали! Я не удосужился даже получить ответ, не говоря уже о ремонтной бригаде, если вы это имели в виду.

- Оправдание не принимается! Вы могли подать сигнал бедствия, объявить чрезвычайное положение, предпринять самые крайние шаги...

- Да зачем, милая барышня? - (спокойствие начальника Станции постепенно переходило в нагловатую фамильярность). - Я что - вечно обязан с хрипом и храпом выказывать служебное рвение? В сокрытии фактов меня обвинить нельзя, а вот почему мне должно быть больше всех надо, не подскажете? Или я обречен на сто лет вперед благодарить родное правительство за то, как оно со мною поступило?

- Ну, знаете! - настал черед возмутиться и Романа. - Да вы вообще помните, что натворили? Да, в те дни очередного локального конфликта из-за кучки астероидов, гори они синим пламенем! Самонадеянно решили справиться с противником по собственному плану, ошиблись и погубили и корабль прикрытия, и людей! Скажите спасибо, что военный трибунал не усмотрел в ваших действиях амбициозных или карьерных интересов, а не то вместо перевода сюда вы получили бы "болевую камеру" в тюрьме! Хоть этото понятно?

- Догадывался, - по-прежнему лениво произнес Ладвин. - Господин Командор, мне кажется, ваши дети несколько эмоциональны для разведдеятельности, им в самый раз будет по судейской части... Может, мы лучше поймем друг друга?

- А мы уже поняли, Иоганн, - Командор перегнулся через подлокотник и похлопал начальника Базы по плечу. - Все наши договоренности остаются в силе. Однако вы тоже не судите моих сотрудников чересчур строго! Им ведь почти не известна стратегия и тактика боя в открытом пространстве, но...

- Так негоже и рассуждать об этом! - фыркнул Ладвин. - Да будет вам известно, что успеху моей атаки помешало...

- ...но они очень явственно представили себя на месте тех младших офицеров, которые погибли в результате чужой неудачи, - невозмутимо закончил свою мысль Командор. - Закроем тему - все равно истинную степень вашей вины знает, как говорят в "Элите", только Всевышний... Кстати, о птичках: вы убеждены, что залетная "бригантинка" лишь передала на планету свой загадочный текст? Или же нечто подобное ей послали и в ответ?

- Исключено, - Ладвин рывком выправил корпус, принимая нормальную позу. - Никакие неведомые сообщения отсюда в Космос не уходили. Если хотите - можете проверить, архивные записи всех переговоров к вашим услугам.

- Ну, это потом, - Командор небрежно отмахнулся, - а сейчас, Иоганн, сделаем так... Вы помните примерное расположение "технических мертвых зон", обнаруженных вашим сыном? Да? Тогда вот вам моя карта, добавьте все, что на ней не указано.

Ладвин разложил карту на коленях, с интересом всмотрелся, увеличил яркость подсветки и медленно взялся за регулятор индексации. Его колебания Роман истолковал по-своему и поспешил с разъяснениями:

- Да, модель новая, однако не сложнее старых. На ней отражены ваши же данные из первых донесений. Большой "ромб" - это сама Станция, где мы сейчас и находимся. Так, юго-запад нас не интересует... а вот этими звездочками обозначены "цветки" на восточной линии. Вот четвертый "цветок", за ним неизвестная река; здесь она впадает в океан, а...

- ...а зеленая точка прямо за рекою, надо полагать, и является целью намеченной экспедиции?

- Именно! Все-таки нет худа без добра: место, куда мы стремимся попасть, находится совсем неподалеку от малой станции No 4, которая, как вы сказали, в полном порядке и работает. С вашей помощью мы туда доберемся, ну а там до цели рукой подать! Дотащимся и пешком, если нельзя будет подругому, так?

- Так! - бодро подтвердил Ладвин и, вздохнув, добавил уже совсем другим тоном: - А иного объекта для посещения у вас, случайно, не намечено?

Весь энтузиазм Романа как рукой сняло, Воцарилось тяжелое молчание. Командор несколько раз открывал рот, собираясь задать вопрос, но впервые не решался этого сделать. Наконец, не выдержала Эльза.

- "Паутина"? - почти безнадежно спросила она и, увидев отрицательный жест начальника Станции, встрепенулась: - Тогда, значит... Но сами же говорили, что "мертвую зону" можно преодолеть!

- Вы еще недостаточно хорошо знакомы с унылым однообразием нашей отрицательной терминологии, - с неподдельной горечью ответил Ладвин. - Да, "техническую мертвую зону" удается пересечь своим ходом или на ручных животных, однако "зону ночной смерти" таким способом миновать уже затруднительно, ну а "многогранники смерти" пройти вообще невозможно. Понимаете, здесь имеются и такие места, где человек живет только днем, а после захода солнца он неминуемо погибает. Почему - толком не установлено. Я не стану забивать вам головы местными мифами и страшными сказками - все равно никакого научного или любого доказательного объяснения у меня не найдется. В "зоне ночной смерти" после полуночи можно уцелеть лишь запершись в боевом вездеходе или в убежище с непрерывно генерируемой энергозащитой. Наконец, попадаются участки, где человеку нельзя находиться ни секунды в любое время суток! Из-за строгой ограниченности идеально прямыми линиями и наличия только тупых углов их и прозвали "многогранниками". Достаточно одному волоску с вашей головы оказаться хоть в сантиметре за роковой чертой - и вас уже не спасти. К счастью, этих "многогранников" немного, а к несчастью - на них всегда дублируются еще и неведомые физические законы "технической мертвой зоны". Вот почему там не воспользуешься защитой и на своих-двоих не погуляешь. Вдобавок ко всему эта смертельная геометрия собственные вкусы имеет: в одних случаях уничтожаются только люди, в других - существа с высшей нервной деятельностью, а в третьих - вообще все живое, включая и насекомых. Но - парадокс! растительный мир везде сохраняется, что фактически сводит на "нет" любые серьезные попытки разобраться.

- Бред какой-то... - растерянно произнес Роман и потер ладонями щеки, его лицо покрылось мелкими морщинками. Эльза с уродливо прикушенной нижней губой и бегающими по сторонам глазами находилась не в лучшем состоянии. Определенное самообладание сохранял лишь глава семейства, но и в полутьме было заметно, как нелегко это ему дается.

- Значит, насколько я понимаю, в нашей ситуации имеется полный букет... - он не договорил и закашлялся. Ладвин фатальным жестом подтверждения уронил голову.

- Увы! - его пальцы легли на регулятор, и на карте вспыхнула голубая извилистая линия. - Вот здесь, примерно, в двух милях от четвертого "цветка", начинается очередная "техническая мертвая зона"; вот отсюда, (зазмеилась вторая тонкая линия, но красного цвета), - отсюда и до самой Сафат-реки идет "зона ночной смерти", а дальше, - (черный пунктир отсек почти целый край карты), - дальше начинается невидимая платформа "многогранника смерти". Как видите, его границы идут четко вдоль линии берега вплоть до океана, ну а насколько далеко они уходят на восток - кто знает? Мы не имеем данных, из каких краев течет эта река, и какова ее протяженность. Есть предположение, что она естественным природным барьером отрезает от материка огромный участок суши, замыкая его между собой и водами залива. Там нет ничего особенного - сплошное хаотичное нагромождение невысоких скал и ущелий - но именно туда вам почему-то и требуется попасть... А пересечь Сафат-реку, я повторяю, невозможно. Даже по воздуху, например, на спортивных дельтапланах.

Несколько минут Командор тупо смотрел на собственную карту. Потом начал энергично выражаться:

- ........! И вы говорите, что знаний, накопленных военными за тысячелетия, не хватит, чтобы форсировать одну-единственную водную преграду?! Не верю! Я от своего плана не откажусь! Я прибуду на четвертый "цветок", и тогда посмотрим! В крайнем случае, будет использована вся мощь моего корабля! - с пафосом закончил он.

- Радикальное средство... - безразлично протянул Ладвин. - Скорее всего, получится еще одно "черное пятно" чуть поменьше уже имеющегося...

- Я имел ввиду не лучевой удар...

- Ну? Так-таки и не его? Неужели хотите посадить свою "яхту" на поверхность земли, как простой планетолет? Ага, вижу, что такая мыслишка мелькала... Ну что же, имеется здесь одно "окошко" неподалеку от Сафатреки - там один раз в полгода "техническая мертвая зона" почему-то перестает действовать, и на целых два часа восстанавливаются нормальные природные законы. Но и только! По истечении этого срока ваш красавец корабль превратится в сплошную глыбу металла, и вы даже люки открыть-закрыть больше не сможете! Не верите - извольте попробовать, такой день наступит через несколько недель.

Этот справедливый выпад оказался весьма болезненным - Командор скрипнул зубами и отвернулся. Роман все еще пребывал в состоянии некоторого оцепенения, зато его сестра уже достаточно овладела собой.

- Неужели так и ничего нельзя предпринять? - невыразительным голосом спросила она, стараясь не глядеть на начальника Станции. Тот понимающе прикрыл веки.

- Технические средства нашей эпохи здесь, и правда, бессильны, - почти извиняюще произнес он. - Единственное, что я могу сделать - это связаться кое с кем из местных, кто достаточно хорошо к нам относится, скажем так. Например, с рыцарем Сержем де Пери. Но понимаете... Тут ситуация тоже настолько щекотливая, что надо быть очень осторожными. Видите ли, обычного населения здесь, как такового, нет. Имеются две немногочисленные группировки, ведущие между собой упорнейшую войну, корни которой уходят в далекое прошлое этой планеты. Одни называют себя витязями, другие богатырями. Но дело в том... как бы это сказать...

Замявшись, Ладвин оборвал себя, словно никак не мог подобрать нужных слов, и молчал так долго, что Эльза не выдержала и произнесла ободряющее восклицание: "Да продолжайте же!" Иоганн криво усмехнулся.

- Ну, если вы относительно спокойно перенесли мое сообщение о здешних природный странностях... Хорошо, попробую. Однако, с чего же начать?

- Наверное, с самого первого знакомства, - сказал Командор.

Блок событий No 2

1. Расстановка фигур

...и скорость, с которой он вел вездеходный катер в этих незнакомых дурных местах, и высота, на которой находился - все таило в себе серьезный риск, но выбора не было. Слишком внезапно и резко заработал на приборной панели "датчик личности" пропавшего Андриса, и эта яркая пульсирующая полоска лишь до половины была жизненно-зеленой. Вторая ее часть терялась в тревожных багровых переливах, что означало, скорее всего, тяжелое ранение. Более точного диагноза аппаратура не давала, но теперь появилась хоть слабая надежда после двух суток бесплодных поисков, когда Иоганн, отчаявшись, отдал приказ остальным группам возвращаться, а сам все никак не мог этого сделать, продолжая бросать машину то вправо, то влево, словно надеясь на чудо. И когда в момент облета двух толстых сросшихся деревьев это чудо произошло, он сначала не поверил своим глазам, но пронзительное верещание зуммера, подтвердившего точность светового сигнала, развеяло его сомнения. Ладвин рывком поднял вездеход до уровня древесных крон, зафиксировал направление импульсов бедствия, продублировал автоматическое управление ручным и ринулся вперед. Почти сразу же аппарат вздрогнул и затрясся, индикаторы погасли, а механизмы отключились, но затем все пришло в норму. Это продолжалось лишь несколько мгновений и даже не отразилось на высоте полета, но Иоганн понял, что он на полном ходу по инерции пересек какой-то маленький участок, где господствовала совсем иная физика. Ему приходилось сталкиваться с этим невероятным явлением и в дни строительства Станции, и при вынужденной частичной разведке близлежащих территорий. Привыкнуть к такому парадоксу еще не позволяла кратковременность пребывания на планете, но опыта уже накопилось достаточно, чтобы не впадать в преждевременную панику. Правда, сейчас он находился (если судить по продолжительности полета) слишком далеко от Базы и в полном одиночестве, но...

Отступать было нельзя.

Прошла всего одна неделя, как пропал без вести один из двух врачей группы - исчез, растворился в воздухе, словно и не было никогда такого человека в их коллективе - и вот в непонятной беде оказался Андрис Лайко, его непосредственный заместитель. Не поддавалось объяснению, как он, лично издавший приказ, запрещающий покидать Станцию без специального разрешения, сам оказался на таком расстоянии от нее - безо всяких средств передвижения и связи, с одним хронометром-датчиком, вживленным в кожу запястья левой руки. Это являлось обязательным для всех межпланетников - точно такой же прибор украшал руку и самого Ладвина, только его "полоска жизни" была сплошь изумрудного колера и светила ровно. Узкое окошко электронных часов показывало полдень по местному времени.

...Вездеход снова слегка вздрогнул, но спасительная инерция помогла ему и на сей раз преодолеть еще один "мертвый" участок. Пейзаж, менявшийся за прозрачным колпаком кабины пилота, был угрюм и спокоен. Небо было затянуто сплошной тонкой облачностью молочного цвета, сквозь которую изредка и тускло, как сквозь мутное стекло, просвечивало солнце. Внизу шло редколесье по холмистой, исключительно неровной местности, раздробленной на части глубокими оврагами, в заросших провалах которых чернела гнилая вода. Порой автопилот прокладывал свой курс над ними, и тогда вездеход, снижаясь, совершал стремительный нырок и некоторое время мчался в непосредственной близости от крутых осыпающихся берегов настолько резких изгибов, что успешное лавирование между ними было нелегким делом и для человека с отличной врожденной реакцией. А Ладвин к таковым не принадлежал - в эти минуты он судорожно стискивал в руках штурвал, более всего страшась очередной "технической мертвой зоны", внезапное появление которой могло закончить его рискованный полет полной катастрофой. Один раз он не выдержал и снизил скорость, когда на пути катера в недрах особенно извилистой балки стали внушительно вырастать рослые колючие кустарники, а потом стеной пошли деревья. Но автоматы не подвели, и машина, ловко обогнув корявые стволы, вновь прыгнула на приличную высоту.

Волнение Ладвина немного улеглось. Он снова вернулся к первоначально заданному темпу движения, потому что зловещий красный наплыв начал уже заметно теснить ломкие зеленые тона датчика Андриса. Помощь явно запаздывала... Очень беспокоило полное отсутствие данных на указателе расстояния до запеленгованного сигнала - не было даже самых приблизительных мигающих цифр, а вместо них шли сплошные молниеобразные зигзаги, как при сильных наведенных помехах. Иоганн рискнул чуть отвлечься, потребовал от "расчетчика" показать полностью проделанный путь - и через секунду тихо охнул, увидев, что около получаса летел, как пьяный, по совершенно немыслимой слоистой траектории, словно преследовал постоянно петляющего невидимого зверя на какой-то фантастической охоте. Он попытался поразмыслить над этим, но сосредоточиться было трудно, особенно при частых волновых колебаниях вездехода, то и дело самостоятельно регулировавшего высоту и огибавшего препятствия. Слева проплыл очередной холм, величиной с добрую гору; затем внизу возник и быстро удалился неизвестно как оказавшийся здесь клочок выжженной пустыни с песчаными барханами; снова замелькали невзрачные, растрепанные деревья... и вдруг в который уже раз отказала вся электроника, автоматика и механика машины, но потом больше не включилась - ни через десять секунд, ни через сто.

Аварийное питание не срабатывало, и Ладвин медленно потянул на себя упругий рычаг установки сжатого воздуха, впервые порадовавшись, что в его распоряжении оказался вездеход далеко не новой конструкции. На современных аппаратах это почти мускульное защитное приспособление не предусматривалось, что гарантировало бы начальнику Станции немедленное падение на весьма неприятные камни и верную гибель. Сейчас же корпус катера охватили легкие прочные крылья особой конфигурации, позволявшие уверенно планировать и даже сохранять нужную дистанцию от земли. Но это было единственным утешением в возникшей критической ситуации - всей остальной сложной техники вездехода словно бы и не существовало.

Пришлось поработать штурвалом, и Ладвин сразу убедился, каким неуклюжим и неудобным в управлении стал его гравилет. При еще сохранившейся приличной скорости требовался максимум сосредоточенности, чтобы вовремя уклоняться, менять направления и делать вынужденные повороты. Никакого приемлемого места для посадки не находилось, и оставалось продолжать опасный полет в никуда, лихорадочно выискивая глазами хоть какую-нибудь площадку. Однако под ногами, на расстоянии в несколько десятков метров, однообразно чередовались мощные кустарники и скалоподобные валуны с такими устрашающими гранями, один вид которых заставлял отбрасывать всякую мысль о приземлении. Несколько раз боковой порыв ветра перекашивал машину, приближая ее неминуемую агонию, и Ладвину приходилось все ближе и ближе подтягивать к себе спасительный рычаг. В один из таких моментов он не успел среагировать и уйти от столкновения с тяжелой ветвью; катер от удара развернуло и бросило куда-то в сторону и вниз... Все вокруг закувыркалось, заплясало, пошло ходуном - и вдруг сильнейший рывок вдавил Иоганна в кресло. Одновременно перед его глазами вспыхнула радужным многоцветием гирлянда приборных огней, и едва слышно запел гравитационный двигатель. Снова каким-то образом попавший в нормальное пространство, вездеход резко восстановил все первоначальные функции и условия полета.

Сейчас этот полет необходимо было срочно прервать: зависнуть в воздухе и, переведя все управление на ручное, сделать классическую вертикальную посадку. Однако Иоганн ощутимо растерялся, тем более, что сразу увидел отчаянно пищавший датчик Андриса, где среди сплошного алого поля бессильно трепетали последние всплески зелени. Сердце резко кольнуло, как тогда, давно, во время той злосчастной самовольной атаки; потребовались минуты, чтобы прийти в себя, и удобнейший момент для остановки был упущен. Потом рука Ладвина сама собою потянулась к кнопке проверки режима запасного блока питания, и новым потрясением стал тот факт, что аккумуляторы оказались в полной исправности, только вместо положенных двадцати часов непрерывной работы в аварийных условиях они почему-то разрядились в мгновение ока. Иоганн машинально поставил их на подзарядку и потратил еще несколько драгоценных секунд на совершенно излишний осмотр остального оборудования. А после этого принимать какие-либо решения было уже поздно: кабина вездехода вновь утратила свою миниатюрную иллюминацию, и отличный шанс избежать катастрофы исчез вместе с легким световым бликом...

Ладвин до упора выжал на себя рычаг пневмоустановки, бросая в помятые крылья ничтожный запас сжатого воздуха, что помогло продлить отчаянный полет. Но долго так продолжаться не могло, а земля внизу по-прежнему была неприветлива. Несколько скоротечных мгновений прошли в мучительной борьбе со штурвалом, но отвернуть вправо не удалось из-за ветра, а впереди и слева полукругом приближался уже настоящий густой лес, не оставлявший никаких шансов на продолжение неверной игры.

Спасение пришло внезапно в виде невзрачного водоема: полуболотаполуозерка с дальним пологим песчаным берегом. Здесь уже Иоганн не зевал и решительно направил гравикатер вниз, изо всех сил стараясь его держать в относительном равновесии. Прикидывать шансы было некогда грязная рябь воды неотвратимо приближалась, и лишь самое обыкновенное везение помогло бы более-менее удачно приводниться. Мощным нажимом руля Ладвин сумел приподнять заостренный нос вездехода как раз в тот момент, когда его пирамидальный корпус прочертил по колышущейся поверхности глубокую брызжущую борозду. И спасительного инерционного запаса еле-еле хватило: когда все закончилось, и катер, вздрогнув в последний раз, зарылся правым бортом в песок, обломки его хвостового псевдокрыла были полностью покрыты водой...

Ладвин очухался не сразу, хотя и не получил серьезных повреждений, за исключением сильно ушибленного плеча. Оставалось воздать должное еще одному анахронизму машины - крепкому пристяжному ремню, полезность которого только что подтвердилась, и выбраться наружу. Сделать это, однако, было очень непросто, так как открыть замок защитной полусферы над кабиной пилота не представлялось возможным. Во всяком случае, нормальным образом, посредством нажатия кнопки.

Иоганн понял, что придется еще немного попотеть, однако прошло не менее полутора часов, прежде чем с помощью ножа и других мало приспособленных для этого дела инструментов ему удалось буквально разворотить внутреннюю бортовую обшивку и выломать части запора. После этого он обессилено расплылся в кресле, тяжело пытаясь сообразить, что же делать дальше.

Думалось плохо. Легкий теплый ветерок приятно обдувал разгоряченное лицо начальника Станции, его стало клонить ко сну. С большим усилием он оторвался от этого опасного сейчас занятия и решительно защелкнул на правой руке браслет-биостимулятор. Очень скоро всю усталость словно рукой сняло. Теперь больше суток о питании и отдыхе не стоило беспокоиться, а до Базы, наверное, было недалеко. Вся загвоздка только в направлении...

Похоже, что в здешних местах господствовал своеобразный полный штиль. Ничего не действовало - на руке у Иоганна погасли даже часы и собственный индикатор личности, а ведь и у мертвых он продолжал источать свой красный, постепенно темнеющий свет в течение пяти часов после биологической гибели организма! Ладвин поежился и перевел взгляд на "абсолютный компас", который при любых условиях обязан был показывать местонахождение Станции или север, юг и так далее. Увы - он не показывал ни того, ни другого. Но наибольшей неприятностью стал выход из строя бластера. Ладвин проверил обойму, пару раз поменял в ней энергетические заряды, долго щелкал затвором, но безуспешно. Вместо грозного оружия в его руках покоился холодный бездействующий предмет из сложного сплава "г"-образной формы, который пришлось со вздохом спрятать обратно в кобуру. Теперь единственным средством защиты оставался короткий широкий нож. Иоганн прицепил его к поясу, поднялся и вышел наружу - больше в вездеходе делать было нечего.

На пригорке он остановился и в замешательстве огляделся по сторонам. Ничто не указывало нужное направление, и База могла находиться, где угодно, в том числе, и за тем самым мрачным бором, который преградил ему путь. Но туда идти инстинктивно не хотелось, а три остальные неустановленные части света выглядели в бинокль совершенно равноценно в качестве возможной дороги домой. Вдобавок, сложная оптика тоже потеряла все свои уникальные спецэффекты и теперь давала лишь простое увеличение. Однако и без ее помощи удалось разглядеть слева от бора мрачные черные скалы и на некотором удалении от них - две высокие сосны, словно бы вросшие в скользкие зеленые валуны. Представлялось вполне логичным дойти до этих деревьев и, взобравшись на одно из них, определить собственную диспозицию. Во всяком случае, воображаемая дорога хорошо просматривалась и выглядела вроде бы нормальной, за исключением многочисленных подъемов и спусков.

С сожалением посмотрев в последний раз на брошенный вездеход, Иоганн быстро двинулся вперед. Очень скоро тоскливая безжизненность окружающего мира стала все сильнее портить и без того скверное настроение. Вокруг не было ни птиц, ни насекомых, не встречались цветы и ягодные растения, а невысокая пожелтевшая трава и почти безлистные кустарники, напоминавшие отвратительный пустынный саксаул, угнетали своим примитивным однообразием. Потом стали попадаться и такие места, где почва рассыпалась в прах под подошвой сапога, как будто здесь месяцами не выпадали осадки. Совсем рядом воды хватало, а тут сам воздух был суше и горчил, словно состоял из одних пылевых частичек. Дальше пошло еще хуже, ибо те самые подъемы и спуски, которые с легкостью преодолевались в начале пути, неожиданно принялись удлиняться, превращаясь из обычных равнинных неровностей в глубокие котловины. С немалым трудом преодолев две из них, Ладвин замер на краю третьей, внезапно сообразив, что отсюда, сверху, его глаза не фиксируют никакой особенной крутизны! Он обернулся назад и был потрясен, увидев небольшую ложбинку, хотя только что полчаса вылезал именно из нее - из пыльной огромной ямы...

Иоганн встал, как вкопанный, пытаясь справиться с резким приступом необъяснимого страха, от которого длинной медленной судорогой сводило живот, и начали подрагивать колени. Немного совладав с собою, начальник Станции бросил долгий взгляд в сторону оставленного гравикатера - да, он был далеко; потом посмотрел вперед - ага, деревья оказались значительно ближе! Это же подтвердила и бесстрастная оптика, едва он поднес бинокль к лицу. Но ожидаемое облегчение не наступило. Ладвин вдруг понял, что не может и приблизительно определить, сколько времени прошло с того момента, когда он покинул место своей аварии. Часы не работали, солнца не было видно, а дневной свет, вроде бы, не стал ни ярче, ни слабее. Его же собственная усталость вполне могла быть и куда большей, не воспользуйся он биостимулятором. Очевидно, в этом физически не постоянном мире человеческие органы чувств не успевали схватывать часть происходящего или, наоборот, воспринимали слишком много в единицу времени, заставляя аналитический отдел мозга давать сбои...

С большим усилием удалось взять себя в руки и снова двинуться вперед, на сей раз избегая новых спусков в странные впадины. При этом путь заметно удлинялся, зато на душе стало спокойнее. Словно войдя в положение заблудившегося человека, местность пошла значительно ровнее. Так Иоганн прошел без приключений еще примерно милю, однако все время испытывая странный дискомфорт. Пытаясь уловить его суть, он рискнул отвлечься от слишком педантичного ритма движения, что сразу улучшило восприятие окружающего мира. Боковым зрением Ладвин внезапно зафиксировал слева от себя какой-то плывущий темный силуэт. По мере того, как он медленно поворачивал голову, силуэт становился четче, обретал размеры и форму и, наконец, принял облик всадника на крепком черном коне. Бросив на него быстрый взгляд, Ладвин тут же отвел глаза, заботясь, в первую очередь, о сохранении собственного невозмутимого вида. Трудно сказать, как долго неизвестный ехал невдалеке от начальника Станции, но не вызывало сомнения, что возник он здесь не из небытия, а, скорее, из-за соседних кустистых деревьев, которые служили весьма посредственной маскировкой.

Иоганн шепотом выругал себя за неосторожность и постарался не сбавлять темпа, надеясь, что его растерянность не слишком заметна. Поручиться за это он не мог, хотя незнакомец не проявлял к нему интереса и даже не смотрел в его сторону. Подобное поведение выглядело очень подозрительным, тем более, что хищный профиль всадника отнюдь не внушал доверия. Тонкий заостренный нос, курчавая борода и длинные густые волосы придавали ему большое сходство с мрачными фанатиками одной дальней планетной системы, чье сверхмистическое видение мира было не по душе даже правящим функционерам "Элиты". Вооружен он был стандартно, имея при себе саблю, короткую булаву с массивными шипами и стальные дротики; у колена висел небольшой треугольный щит и остроконечный шлем - как и у большинства из тех конников, что частенько появлялись и кружили около Базы. Порой они подъезжали к самому краю силового защитного поля, которое всегда включалось в такие минуты; долго всматривались в сверкающую громаду здания, а потом безмолвно удалялись, исчезая в соседних рощах и за холмами. Они не проявляли ни малейшего желания вступать в какие-либо контакты, как, впрочем, и работники самой Станции, ибо местные обитатели никому не нравились. От них исходили даже не враждебность или некая абстрактная угроза, а просто что-то "атавистически неприемлемое" - так или очень похоже выразилась однажды технолог Элен Сач. Дистанционно-антропологический анализ тогда подтвердил, что перед ними обыкновенные люди; скорее всего, потомки колонистов, работавших некогда на этой планете, или древних упрямцев, отказавшихся ее покинуть. Такие дикие личности встречались во множестве звездных систем Галактики, заселявшихся на протяжении тысячелетий хаотично и бестолково. Правда, их оружие и способ передвижения поначалу показались безобразно анахроничными, но объяснение этому скоро нашлось, когда кто-то из сотрудников Станции (кажется, Кирилл Инфантьев из обслуги волнового генератора) вляпался на вездеходе в обширное грязное болотце, где у него все перестало работать. Хорошо еще, что это случилось при ясной видимости и в двух шагах от Базы - помощь была оказана немедленно, хотя и пришлось изрядно повозиться. Здесь по-настоящему и состоялось знакомство с феноменом, который назвали "технической мертвой зоной"...

Конечно, никто не сомневался, что рано или поздно встреча с аборигенами состоится, и это, как всегда, породит целый комплекс проблем. Главным образом беспокоился сам начальник Станции, так как по инструкции сделать первый шаг в данном направлении предстояло именно ему. А заниматься этим делом очень не хотелось, учитывая немалый риск - неизбежный спутник любого контакта. Ладвин помнил, что в отчетах экспедиций, с которыми он познакомился при гипнообучении, прямо или косвенно обязательно ставился вопрос: а не лучше ли, высадившись на планету и немного обустроившись, вообще не совать нос в местные дела и выполнять одну свою работу? Однако ответ приходил только отрицательный, ибо почти всегда, за редкими и даже редчайшими исключениями, созданий Станций Защиты и Контроля было лишь пробным шагом, за которыми рано или поздно следовали другие хорошо рассчитанные шаги, конечная цель которых легко угадывалась. Факторов, влиявших на сей процесс возвращения заблудшей галактической овцы в объятия той или иной цивилизации, было множество; порой события принимали драматический оборот, особенно при столкновении глобальных интересов разных космополитических конгломератов.

Ладвин, однако, считал, что подобная беда ему не грозит. Удаленность пресловутой "Д-312/ХХ" практически от всех систем и поселений оказалась, и в самом деле, столь невообразимо огромной, что стала своеобразной гарантией от взрыва политических страстей в честь очередного ее открытия. Из всех "точек" это была самая захолустная "точка", невесть когда впервые обнаруженная и освоенная - одинокий и никому не нужный форпост человечества посреди пустого и мертвого Космоса. И спокойная служба явилась бы для новой команды весьма существенной компенсацией за все неудобства, так или иначе связанные с этим назначением. Оставалось только поладить с местными, но...

Иоганн вновь покосился на своего спутника и поморщился: действительно, на редкость противный тип, а почему - и самому непонятно. Пахнет, что ли, он плохо... или движения делает какие-то очень уж развязные: ерзает в седле то вправо, то влево, словно под хмельком, а плечами так подергивает, будто хочет почесаться, но руку поднять ему лень... Однако этот раздраженный ход мыслей не получил дальнейшего развития и моментально сник, потому что из-за пригорка вдруг появилась группа новых всадников, загородивших собою дорогу.

Профессиональная реакция бывшего армейского офицера опередила все - и самообладание, и элементарную осторожность, и даже простой здравый смысл. Ладвин и моргнуть не успел, как уже стоял на полусогнутых ногах, выдвинув левую немного вперед, и держал прямо перед собой обеими руками бластер. Мощный, большой разрушительной силы излучатель с полной энергетической обоймой и спущенным предохранителем. Вот только...

На появившихся людей его молниеносные движения не произвели никакого впечатления, словно стоять под прицелом чужого оружия было для них делом привычным. Их оказалось четверо - трое мужчин, одетых с головы до ног в костюмы, изготовленные из вполне современного защитного кожзаменителя, и совсем еще юная девушка с ясным и спокойным не по возрасту лицом. Цвет ее глаз разобрать не удавалось, но, видимо, они были такими же светлыми, как и ее короткие прямые волосы, которых редко касалась расческа. Впрочем, небольшая лохматость отнюдь не портила впечатления, а симпатичная челочка на лбу придавала девушке вполне домашний вид, если бы не маленькая резная корона на голове, очень искусно сделанная из золотистого металла с точечными алмазными вкраплениями. Ладвин довольно быстро вспомнил, что это - символ и знак власти, распространенный в далеком прошлом и почти не встречающийся сейчас. Он внимательно вгляделся в загадочную всадницу и с некоторым чисто мужским разочарованием обнаружил, что красивой назвать ее трудно. Черты лица были хоть и пропорциональны, но несколько маловыразительны, а слегка вздернутый носик и глубокая ямочка на подбородке позволяла их хозяйке претендовать лишь на миловидность. Она уставилась на Ладвина и вдруг лучисто заулыбалась. Улыбка сразу добавила ей привлекательности, и начальник Станции поспешил отвести раструб бластера немного в сторону. Ему удалось заметить несколько любопытных мелочей - в частности, брюки и сапожки девушки были изготовлены из мягкого коричневого материала, очень похожего на тот, что идет на спецкостюмы. В отличии от мужчин на ней не было куртки, а ее пушистый свитер, отложной круговой воротник которого полностью закрывал шею, казался весьма поношенным. Из оружия у незнакомки были только дротики, тогда как у ее кавалеров всего хватало - полный боевой комплект плюс массивные цепи, свисавшие с седельных крюков черными маслянистыми кольцами.

Попутчик Ладвина явно был из этой же компании, ибо немедленно подъехал к ней и занял крайнюю позицию. Анфас он выглядел так же угрюмо, как и в профиль. Примерно с минуту бородач лениво разглядывал человека, стоявшего перед ним в напряженной позе, а затем столь же лениво задал вопрос.

Красивый выразительный язык показался Ладвину знакомым. Правда, поначалу он не понял ни слова, однако таинственные механизмы памяти уже включились в работу, очень скоро выдав ответ, который оказался неожиданным. И хотя мозг уже владел достаточной информацией, начиная с фонетики и кончая акцентом, Иоганн все еще не мог как следует оценить возникшую ситуацию и затянул молчание настолько, что тот же самый вопрос был задан ему вторично. Звучал он так:

- И что это у вас в руках, любезный?

Нагловатой интонации вполне хватило, чтобы привести начальника Станции в чувство. Повеяло чем-то очень знакомым - возникло то обычное положение, когда отвечать стоило не по сути, а на манеру. Ладвин медленно поднял ствол бластера вверх, к плечу, и прищурился.

- Надеюсь, вы угадаете, - ответил он, немного растягивая непривычные слова. - Если принять во внимание, что один выстрел из этой штуки способен устроить здесь хороший пожар...

- Понятно, портативный огнемет, - всадник скучающе зевнул и добавил: Так вы его спрячьте, он ведь все равно не действует...

"Однако!"

Намек не слишком скрывал пока еще расплывчатые контуры приказа, но Ладвин вовсе не собирался безропотно капитулировать. Поэтому он с минутку постоял, глядя в небо и как бы размышляя, а затем неопределенно пожал плечами и, не спеша, убрал оружие в кобуру.

- Прекрасно! - донеслось до Иоганна. - Перед нами вполне разумный человек. Мне кажется, с ним можно иметь дело!

Воин, давший столь лестную оценку Ладвину, находился ближе всех к девушке и если и походил на нее, то лишь своей молодостью да еще некоей общей властностью лица, когда одного взгляда достаточно, чтобы понять, как важно считаться с этим человеком. Он был среднего роста, строен и вообще хорош собою - белозубый ухоженный шатен с красивым четким пробором справа. Единственный из всех мужчин чисто выбритый и без усов.

- Надеюсь, что можно, - меланхолически отозвался угрюмый всадник и, повернувшись снова к Ладвину, заметил:

- Судя по нашивкам на вашем костюме, вы, вроде бы, из начальства...

- Именно так. Если говорить официально, то я - глава временной администрации Станции и Маяка, построенного здесь по распоряжению нашего правительства. Зовут меня Иоганн Ладвин, в прошлом кадровый офицер.

- Понятненько... Я - Герберт, а он, - (кивок в сторону франтоватого молодого человека), - Мстислав. Мы витязи.

- Очень приятно...

- Насчет приятности пока погодим. Начнем с того, что вы слишком уж беспечно разгуливаете в этих не очень веселых местах!

- Не разгуливаю, а ищу! - возразил Иоганн. - Мой заместитель попал в беду; я же летел на выручку, не разбирая дороги, и вот... потерпел аварию. Хотел воспользоваться вон теми деревьями, чтобы...

- Нет, к ним как раз идти не стоит, - в разговор неожиданно вступила девушка. - Там опасно, а вы совсем не защищены.

- И вы, и ваши подчиненные, и вообще вся Станция, - спокойно подтвердил Герберт.

- Ну, это как сказать, - Ладвин упер руки в бедра и решил улыбнуться. - Ведь на Станции да и на планетолетах установлены не карманные огнеметики, а солидные боевые комплексы "Лаура-4", которые в пятисекундном круговом ударе накроют любые цели в радиусе до двух миль! Так что подобраться к Базе против нашей воли абсолютно невозможно - и практически, и теоретически.

- Ну, это как посмотреть, - (похоже, Герберт долго не спал, ибо его очередной зевок получился откровенным до неприличия). - Вы здесь, говоря с юмором, без году неделя, а мы - без недели год! Кроме того, мне отчего-то кажется, что девушка по имени "Лаура", да всего лишь четвертая по счету, дальше одной мили не заглянет...

- Это весьма распространенное заблуждение! - нагло отпарировал Ладвин, внутренне, однако, похолодев, так как он не только врал в частностях, но и блефовал в целом. - Хотя какая разница? Хватит и сотни метров...

- Скажите, а нет ли у вас аннигиляторов? - невыразительным голосом поинтересовался Мстислав.

- Чего-чего-чего?

- Значит, нет... жаль! Ну, хорошо, оставим военные темы и перейдем к нашему делу.

- У нас есть общие дела? - удивился Ладвин.

- Есть, - Мстислав значительно кивнул, - и сейчас появился удобный случай, чтобы с ними определиться.

- Для начала хотелось бы знать, в чьем подчинении вы состоите и против кого построили ваш оборонительный комплекс, - заметил Герберт. - Объясните кратко, а лекций по истории человечества можете нам не читать.

- Пожалуйста, здесь нет секретов, - Ладвин снова пожал плечами. - Я подчиняюсь правительству "Союза-Содружества Звездных Систем", куда входит более половины всех заселенных планет Галактики, в том числе, и эта. Остальные объединены в так называемую "Элиту", с которой у нас были и остаются серьезные разногласия по ряду ключевых вопросов космических масштабов. Поскольку вы не спрашиваете подробностей, я их опускаю... Скажу лишь, что дело доходило до многочисленных столкновений, которые едва не переросли во всеобщую галактическую войну без правил. Но все это в прошлом. Сейчас у нас вооруженное до зубов перемирие, и Станция - очередное звено нашей обороны, правда, очень маленькое.

- Следовательно, запущена программа, - задумчиво произнес Мстислав и обменялся с остальными быстрыми взглядами. - И она предусматривает дальнейшую колонизацию?

- Честно говоря, не думаю, - сказал Ладвин и решил немножко нажать: Разве что военные могут вмешаться, если появится какой-нибудь повод, на это они мастера... А так вряд ли. Вы слишком далеко!

- Ах, военные... - процедил Герберт, поднимаясь на стременах. Его рука тряхнула уздой, на мгновение осветившись странным внутренним сиянием темного оттенка; конь дернулся вперед таким рывком, словно получил пронзительный электрический удар, - и тотчас замер, почти не стронувшись с места, лишь все четыре копыта бешено взрыли землю. Послышался гул, почва под ногами у Ладвина содрогнулась. Он не удержался и повалился на бок, не понимая, что происходит. Сразу подняться ему не удалось, а пришлось сначала встать на оба колена и уж потом выпрямиться. Сделав это, Иоганн быстро окинул взглядом всадников, ожидая увидеть презрительные усмешки на их лицах, однако ошибся - они были по-прежнему невозмутимы. Лишь девушка недовольно поморщилась, но и это относилось явно не к нему. Приободрившись, Ладвин повернулся к Герберту и открыл в изумлении рот, увидев растерзанную свежую землю под его конем, словно там дико буксовали строительные машины. И кругом - осколки раздробленных камней. И глубокую трещину на вывороченном и отброшенном далеко вперед продолговатом валуне... Гранитный излом отчетливо пестрел сквозь напластования перегноя и мха.

- Как это понимать? - тихо спросил Иоганн. Герберт слегка усмехнулся, неприятно перекосив рот:

- А мелкие эмоции... нервы, знаете ли. Или намек на возможность так встряхнуть вашу Базу, что там все полетит вверх тормашками!

- Не уверен, что в подобном развлечении будет необходимость, - изрек Мстислав столь степенно, словно они обсуждали нечто обыденное. - А пока попробуем договориться, иначе жизненный путь бывшего офицера и нынешнего главы временной администрации здесь и закончится. Не обессудьте, Иоганн, но так уж получилось, что вы забрели туда, куда не следовало, и времени у вас осталось лишь до захода солнца! Выбраться пешком не успеете, а у нас, к сожалению, намечены очень срочные дела...

- Постойте, - Ладвин тыльной стороной ладони вытер внезапно выступивший пот, поняв, что с ним не шутят. - Что мне грозит?

- Смерть, - спокойно произнес Мстислав, - и еще хорошо, если легкая и быстрая. Здесь ночью не живут.

Ладвин недоверчиво посмотрел на него и тут вспомнил, как во время его полета болезненно дергался "индикатор жизни" Андриса, словно пытался передать тяжелую агонию своего хозяина. Он вздохнул, обтер лоб другой рукой и все же заметил:

- Поступайте, как знаете... Хотя совсем недавно вы считали меня достаточно разумным для решения известных вам проблем.

- А нечего было хорохориться! - Герберт презрительно сплюнул. - И зарубите себе на носу раз и навсегда: какую и сколь угодно сильную организацию вы бы не представляли, хозяева здесь мы!

- Именно так, - подтвердил Мстислав, выезжая вперед и становясь рядом с Гербертом, - и нам глубоко плевать на смехотворные права на эту планету всяких там политических объединений. Вы удобно расположились во Внешнем Космосе - ну и ладненько, а сюда лезть не советуем!

- А знаете, - осторожно начал Ладвин, - сколько подобных заявлений было сделано в аналогичных ситуациях за последнюю тысячу лет? И каковы были итоги?

- Любезный Иоганн, - (на этот раз рот Герберта скривился в другую сторону), - решающим аргументом в любом споре является Сила. Так вот, в данном случае она на нашей стороне, и мы готовы это доказать!

- Кто-то из нас сошел с ума, - вздохнул Ладвин. - О чем говорите? Вы хоть представляете, что останется от этой несчастной планеты, если по ней ударят с орбиты боевые энергометы? Все равно, что уронить сюда кусочек Солнца! Или поставят "вибраторы пространства" - это же вообще будет полный кошмар...

- О! Допустить подобный финал - значит, расписаться в собственном бессилии!

- Вы правы, но прецедент такого рода, к сожалению, имеется. По-моему, пару раз местных упрямцев так и не смогли убедить подчиниться, - заявил Ладвин. - Разумеется, карательные действия никто не санкционировал; в отчете сослались на провокацию со стороны аборигенов - пришлось, мол, нанести ответный удар... Официальная же версия расследования гласила: "Планета за номером таким-то пришла в негодность из-за столкновения с ядром кометы..." Выводы делаете сами!

- "Пришла в негодность"... какое шикарное словосочетание! - усмехнулся Мстислав. - Значит, ничто не изменилось, и миром опять правят амбиции? Что ж, ваше сообщение достаточно эффектно, но не сенсационно. Если это и есть ваша главная карта, то у нас нет причины отказываться от игры, ставкой в которой оказалась наша независимость. Я еще раз повторяю, если вы не поверили своим ушам: у вас нет козырей, мы сильнее!

- Да за счет чего?! - не сдержался Ладвин и несколько раз ткнул пальцем в саблю, цепь и коня говорившего. - За счет этого? Нет, вы слишком долго жили обособленно и не представляете всех возможностей современной военной техники... - (он хотел было разъяснить, что представляет собой космическое сражение, но остановился, уже отчетливо заметив наступавшие сумерки). - Короче, что вы хотите лично от меня? Я простой работник Шестого Управления - не друг вам и не враг.

Ответа Ладвин сразу не получил. Эта легкая заминка побудила его проследить за взглядами обоих витязей и убедиться, что они устремлены на девушку. Ладонь ее правой руки поднялась и резко опустилась, что везде и во все времена означало для говоривших требование замолчать и обратиться в слух. Ладвин увидел, как кони мужчин отступили попарно вправо и влево, образуя короткий коридор, в конце которого и оказалась всадница. Сама же она не тронулась с места и лишь немного наклонила голову.

- Знаете, Иоганн, нас полностью устроил бы ваш нейтралитет, - (ее голос звучал вполне доброжелательно для такой непростой ситуации и наверное поэтому казался очень приятным и чистым), - однако дело в том, что земля, на которой вы без спроса обустроились, является собственностью Королевской Династии No 3. Она сейчас самая древняя в Галактике (во всяком случае, никого из представителей Династий No 1 и No 2 мы не знаем) и владеет этими землями очень давно, не менее двадцати тысяч лет. Конечно, были и такие времена, когда власть узурпировали всякого рода самозванцы, однако подлинные права всегда имелись только у нас. Они неоспоримы и защищены основными правилами хранения документации Особой Важности. В том числе, памятью "Архивного Расчетчика" и даже "Фондом Истины", который, как я слышала, уважают и у вас.

- Уважают, да, в основном, в "Элите", - с досадой пробормотал Ладвин, чувствуя, что никакой ясности не наступает, а все, напротив, запутывается самым нелепым образом. - "Архивные Расчетчики" имеются и в наших системах. Правда, официально называются они "Архивы Сектора" и обладают большой самостоятельностью.

- Это мне известно, - девушка удовлетворенно улыбнулась, - а поскольку единого Космического Закона для населенных миров так и не было создано... верно, Мстислав?

- Верно, Королевна, хотя твой Серж рассказывал, что столько раз пытались объять необъятное...

- А коли так, то внутренние законы, зафиксированные последней моделью "Архивного Расчетчика" любой отдельно взятой планеты, являются обязательными для всех!

- Ловко! - невесело усмехнулся Ладвин. - Вы очень изобретательно хотите доказать, что права вашей семьи абсолютны и для "Элиты", и для нас!

- Нашей семьи, к сожалению, нет, - медленно возразила девушка, - и поэтому мои слова о Династии были, наверное, не слишком скромными. Из-за трагической гибели родителей, последовавшей через пять лет после моего рождения, род Рэчери сохраняется только по женской линии, и его возглавляет моя старшая сестра. Она-то есть настоящая Королевна, а я всего лишь маленькая самозванка с фамильной короной на голове... - (последние слова сопровождались немного кокетливой, но печальной улыбкой).

- Однако, поскольку вы сестры...

- Нет-нет-нет! Я лишь по ее просьбе представляю в этих краях ее же интересы... интересы фамилии, что бы там ни говорил Серж... И я обычная подданная, как и эти молодые люди, а потому не нужно никаких титулов. Зовут меня Малинка. Вообще-то, здесь ягода такая растет, очень сладкая...

- Справедливое замечание... - с иронией изрек Мстислав. - Как видите, мы не сумасшедшие и не самодуры, а всего лишь слуги Короны и об ее благе единственно и заботимся. Глава Династии Старшая Королевна живет на севере в своем родовом замке и не любит путешествовать, но дала нам право принимать от ее имени очень ответственные решения!

- В частности, как быть со мною, - (Ладвин решил пока не расширять эту тему).

- В том числе, как быть и с вами... Ну, поскольку сгонять ваших людей с насиженного места равнозначно объявлению войны - а мы уже ведем одну, и на два фронта действовать не хотелось бы - то можно оставить все, как есть, если вы примите наши условия.

- Однако, ежели любезный Иоганн начнет сейчас разливаться соловьем, что ему нужно подумать в тишине и одиночестве или поставить в известность вышестоящее руководство, - подал голос Герберт, - то переговоры не состоятся вообще.

- Ребята, а вы точно уроженцы этой планеты? - выразительно поинтересовался Ладвин. - Может быть, передо мною тайные посланцы "Синдиката"? В таком случае мы сговорились бы скорее!

- Очень любопытно, что государственный служащий так высоко ценит "куклу Синди", - многозначительно заметил Мстислав. - Нет, господин Ладвин, с такой игрушкой мы не играемся, хотя кое-что про нее слышали.

- Охотно верю, только хватка у вас больно жесткая - вполне на профессиональном уровне!

- Ну вот, а вы говорили о нашей ограниченности!

- Да, я уже вижу, что ошибся...

- ...и продолжаете ошибаться, считая ироническую линию поведения наиболее выгодной для себя, - осклабившись, сообщил Герберт. - А поскольку вам угодно балаганить, то и серьезных разъяснений не ждите.

- Ладно, это тоже ответ, - промолвил Иоганн, с трудом уговаривая себя не реагировать. - Итак, я полностью сосредоточен и ожидаю условий.

- Да вы не пугайтесь так! Их всего два, и они вполне разумны, ободряюще улыбнулась Малинка. - Давайте считать, что вы арендуете у нас землю, где построили Станцию, за определенную плату. Это справедливо и взаимовыгодно - весть о нашем договоре быстро распространится, и богатыри не будут к вам приставать.

- Богатыри?

- Да, это наши старые враги, и Династия постоянно воюет с ними из-за "Спорных Территорий" - воюет давно, века... Не беспокойтесь, столкновения происходят значительно южнее вашей Базы, и в конфликт вас не втянут. Но принимать у себя любых гостей, кроме меня и витязей, запрещается.

- Это условие легко выполнимо, - сказал Ладвин. - Можете оповестить, кого сочтете нужным, что по королевскому приказу Станция для посещений закрыта. А вот что касается платы...

- А она большой не будет, - успокоил Мстислав. - Ну, скажем, две тысячи в год.

- Две тысячи... чего? - переспросил Ладвин.

Мстислав сказал.

- Ну... однако, это мно-о-го! - озабоченно протянул Ладвин, испытывая почему-то желание как следует поторговаться. - Эдак вы нас всего запаса лишите!

- Послушайте, Иоганн, не надо прибедняться, - недовольно поморщился Мстислав. - Наверное, вы уже поняли, что Династия в курсе современной жизни!

- Да... и это очень подозрительно!

- Напротив, вполне объяснимо, в чем вы и сами убедитесь, когда... когда мы немного подружимся, - пообещала Малинка. - Вот, для примера... Звено первое: у витязей имеются "расчетчики", значит, вторым звеном будет...

- Допустим, - Ладвин сделал значительно лицо, - допустим, в это можно поверить. Однако никаких доказательств всему сказанному я не вижу, за исключением весьма странных эмоций одного бородатого парня. А судя по вашей, прямо скажу, мастерской манере вести переговоры, интригуя и угрожая неизвестно чем, вполне можно предположить, что вам знакомо и такое понятие, как "блеф"!

Реакция на это заявление была весьма разнообразной. Малинка поглядела на Ладвина как-то странно, а затем обернулась к Мстиславу, словно за советом. Тот равнодушно зевнул и известил окружающих, что "...у этого отставного вояки неплохая выдержка!" - было трудно понять, доволен он или сожалеет по данному поводу. Однако повторные эмоции "бородатого парня" оказались самыми сильными.

Очень громко и не стесняясь в выражениях, в которых преобладала совершенно отвратительная для этого языка сексуальная нецензурщина, Герберт заявил, что все недочеловеки, сбежавшие, как трусливые зайцы, во Внешний Космос, давно уже вырождаются; что оценка умственных способностей наглого командира самозванной станции была недопустимо завышена, и что он, потомственный витязь, оставаться в компании такого олуха больше не намерен.

- ...и хоть в лепешку разбейся, а убогому ничего не втолкуешь! яростно чеканил он. - Подумать только - в самые дебри окостеневшей "Паутины" залез, теперь жить ему осталось всего ничего, а без доказательств ни шагу! Ну подохнешь ты через три четверти часа, дурак старый, тогда убедишься? Тогда будешь доволен? Да и мы, если срочно отсюда не смоемся, лишь минут на пятнадцать-двадцать больше тебя протянем, а потом "истинная сила" даст сбой - и рядышком костьми ляжем... Или есть желающие? - Герберт гаркнул так громко, что все невольно вздрогнули, и решительно начал поворачивать коня. - Непостижимая же вещь - переть через "Паутину" к "зоне смерти" и рассуждать с умной рожей на отвлеченные темы!

Все это и утомляло, и озадачивало, однако Ладвин стоял спокойно и слушал раздраженную брань вполуха, больше следя за реакцией Младшей Королевны. С удовлетворением он отметил, что и на нее откровенная похабщина произвела самое худшее впечатление - ее лицо постоянно искажала брезгливая гримаса, и она еле сдерживалась, чтобы не зажать уши. Тем не менее, пересилив себя, девушка вздохнула и обратилась к Герберту с просьбой вести себя приличнее.

Тот резко обернулся, даже не потрудившись убрать с лица злобный вид и явно собираясь ответить очередной грубостью, однако Ладвин решил, что пора вмешаться. Его командирский, хорошо поставленный голос оказался очень звучным.

- Предлагаю полторы тысячи, - безмятежно заявил он. - Дело в том, господа волки, что визит следующего корабля к вашей планете намечен по графику лишь через четыре года, и у меня все строго рассчитано на этот срок. Впрочем, если вы будете настаивать на своем, то мне ничего не останется, как сейчас согласиться на любые требования, а по возвращении на Базу всетаки связаться с Управлением и в деталях обрисовать ситуацию. Сомневаюсь, что это в интересах Династии... Одним словом, полторы тысячи в год я вам гарантирую - для собственных нужд у меня останется лишь минимальный "НЗ". А если хотите больше... что ж, о жадности в вашем языке есть много поговорок!

- Хорошо, договорились, - быстро сказала Малинка и, тронув коня, протянула Ладвину руку. Столь же быстро ее рука была перехвачена Мстиславом.

- Хочу напомнить, Младшая Королевна, что, к сожалению, ты не можешь принимать решения подобного уровня, - вкрадчиво заметил он. - Это прерогатива моя и Герберта.

- Надо было напомнить раньше. А сейчас - до-го-во-ри-лись!

- Не сходи с ума, Малинка! Наша правительница и благодетельница торопливость не одобряет! Что с тобой? На тебя это не похоже. С чего бы такой нажим?

- А я настаиваю! - решительно заявила Малинка, задорно тряхнув головой. - Довольно спорить и выгадывать... ведем себя, как нищие! А перед сестрой я отчитаюсь сама!

Мстислав развел руками с видом человека, использовавшего в трудном положении все мыслимые и немыслимые средства. Затем он плавно запрокинул голову и, глядя в небо, позвал:

- Гербе-э-эрт, дорогой друг, она настаивает!

- Ну и черт с ней, - последовал ответ.

Ладвин кашлянул и деликатно отвел взгляд в сторону, успев заметить, как на щеках девушки вспыхнул яркий румянец, а рука, сжимавшая поводья, заметно задрожала. По ее телу вдруг судорогой пробежала волна темного света - и в ту же секунду Мстислав оказался между Королевной и Гербертом. Ладвин увидел, как обоих витязей качнуло в седле, будто мощным порывом ветра; затем что-то неуловимо изменилось, и уже в сторону отпрянул, громко фыркнув, конь Малинки. Она гневно глянула на Мстислава, который, как ни в чем не бывало, ответил ей очаровательной улыбкой.

- Вот видишь, и Герберт согласился, - невинным голосом сообщил он. - В таком случае, и мне возражать не пристало. Что ж, устроим господина Ладвина в седле у меня за спиной и поспешим вернуться к так неосторожно брошенной им машине. Там относительно безопасно и можно даже заночевать, хотя лучше обойтись без этого...

2. Ответный выпад

...Уже через полчаса Ладвин отдыхал в кабине вездехода на привычном кресле пилота, но прийти в себя никак не мог. То, что происходило сейчас, поражало куда больше, чем пережитое им за последнее время. В который раз помимо своей воли он выглядывал в боковое окно, хотя ехавшего впереди Мстислава было хорошо видно через стекло переднего обзора, а Герберт исправно следовал сзади и тоже находился на месте. Но Ладвину все еще не удавалось поверить, что один из этих парней двумя пальцами держит на весу его катер за остроконечный нос, а второй одной рукой за хвостовое псевдокрыло! Сам же представитель всемогущей Цивилизации находился внутри с очень глупым видом - увы, как еще можно было выглядеть человеку, которого вместе с полуторатонной машиной несли двое других людей с легкостью картонной коробки? Остальные воины, так и не проронившие ни единого слова, двигались слева и справа от процессии, а Малинка - немного впереди. Должно быть, она здорово обиделась, ибо первой покинула место встречи, объехав Герберта по дуге, как зачумленного. Ладвина, который к этому моменту удачно расположился позади Мстислава в двухсекционном седле, удивила его современная конструкция со сложной системой амортизаторов, обеспечивавших удобную поездку при самом быстром движении. Впрочем, ехали они без суетливой спешки, тщательно огибая те впадины, через которые бравый начальник Базы так храбро лез напрямик. Возле вездехода Малинка не задержалась и берегом водоема проследовала дальше, а Ладвину без лишних слов было предложено вернуться в кабину катера и особо не беспокоиться. Ничего не понимая, он выполнил это требование - ну а дальше наступило состояние легкой прострации, которое на время вообще отключило Иоганна от реальной действительности. Лишь с большим опозданием он сделал то, что обязан был сделать в первую очередь, а именно: полностью обесточил все механизмы вездехода во избежание неприятных случайностей. Выполнив это и немного оклемавшись, Ладвин уже привычным жестом сунул руку в кобуру, намереваясь проверить предохранитель бластера, и, обнаружив пустое место, лишь с досадой скрипнул зубами.

...Когда перед самой посадкой в вездеход Герберт бесцеремонно тронул Ладвина за плечо и известил, что в качестве аванса к торговому договору желает получить "во временное пользование" еще и бластер, то у Иоганна не оказалось ни сил, ни желания затевать новый спор или уточнять детали этой подозрительной сдачи в аренду боевого излучателя. Он молча передал его, сунув, не глядя, в чужие руки, и тут же двинулся к машине. За его спиной Мстислав с очень естественной ленцой в голосе поинтересовался, для чего Герберту понадобилась "штука", хотя сразу же добавил: "Впрочем, я догадываюсь..." Герберт энергично рассмеялся: "Еще бы не догадаться! Вы тут с девочкой совсем расквакались: "Серж, Серж..." - "Действительно, имя этого лесного бродяги мы упоминали", - охотно согласился Мстислав. - "Ну вот, а по мне даже подумать лишний раз о такой сволочи будет много! Теперь не уйдет..." - "Да, после твоего вызова сей одушевленный предмет поклонения нашей Младшей Королевны очень уж старательно избегает встреч с нами..." "Ага, скользкий гад!" На этом обмен мнениями закончился, не дав Ладвину никакой особой информации. Он просто услышал - и все.

Очень скоро окончательно стемнело, но, как по заказу, тяжелая облачность расползлась в разные стороны, обнажив островки чистого звездного неба. Золотистый спутник планеты хорошо освещал путь; правда, витязи и так двигались уверенно, почти не замедляя хода. Они ехали только по относительно ровной местности, по-прежнему избегая спускаться в скольконибудь значительные лощины и овраги. Лишь однажды державшаяся впереди Малинка начала внезапно перемещаться вниз и скоро пропала среди густой растительности глубокого ущелья, но больше никто за ней не последовал. Напротив, Мстислав взял так круто в сторону, что, обойдя препятствие, сильно отстал от одинокой всадницы. Теперь Малинка была еле видна, да и то лишь потому, что изредка тускло посверкивали в лунном свете стальные дротики за ее спиной. Так носила это метательное оружие одна Младшая Королевна, а у витязей оно размещалось в специальных колчанах с правой стороны седла. Только сейчас Ладвин стал задумываться, как много весило полное снаряжение всадников и какую силу нужно иметь, чтобы таскать такую тяжесть. А ведь ни один из них не был и отдаленно похож на атлета...

Сигнальные лампы вездехода вдруг вспыхнули привычным зеленым светом. Негромко заверещали ожившие датчики, и вскоре контрольная панель выдала надпись: "Все системы, за исключением блока аварийного питания, в полном порядке". Тотчас ярко ожил "индикатор жизни" на руке у самого Ладвина и на долю секунды зажглись цифры, показавшие время остановки хронометра: "12-31". Затем они слились в неразборчивое пятно и оформились в "23-25" именно столько сейчас и было. Почти полночь.

Движение сразу прекратилось, и вездеход опустили на землю, словно витязи не хуже начальника Станции знали, что уже находятся в зоне действия нормальных физических законов. Это подтвердило и появление в кабине Мстислава, который бесцеремонно плюхнулся на второе свободное кресло. Выглядел он уставшим и осунувшимся - особенно резко в неоновом освещении кабины выделялись темные круги возле глаз. Их взгляд, однако, выражал полное удовлетворение. Витязь протянул руку и ободряюще потрепал Ладвина по плечу.

- Вуаля - ваши проблемы решены, - (голос Мстислава тоже выдавал сильное утомление), - отсюда вы легко доберетесь до Базы. Тут по прямой не более пяти минут лета.

- А вы, стало быть, со мною?

- Могу и с вами. Хотя действуйте на свое усмотрение, мы вам доверяем.

- Очень тронут...

- Рад это слышать. Так вот, Иоганн, обычно аванс в торговых операциях составляет двадцать пять процентов, однако поскольку вам была еще и оказана определенная услуга - я имею ввиду спасение жизни - то мы увеличили эту цифру до пятидесяти. Итак, половину сейчас, остальное через полгода. Кстати, если ваш ум продолжает терзать законное, в общем-то, недоверие, то я могу хоть завтра наглядно продемонстрировать, в каких жутких муках кончает свои дни любое живое существо, оказавшись неподалеку от тех деревьев, к которым вы так бодро топали. Хотите кошку там привяжем или лесную мелкую зверюгу, а хотите дождемся, когда Герберт изловит своего очередного недруга. Он любит разделываться с ними именно так...

- Да, похоже, что шутками не пахнет, - задумчиво произнес Ладвин и глянул собеседнику прямо в глаза. - Кто вы, Мстислав? Сколько вам лет, где получили такое воспитание?

Витязь довольно рассмеялся, показав прекрасные ровные зубы. Затем наклонился вперед.

- Я понимаю, что вы поражены и желаете спросить совсем о другом, сказал он. - Но у нас еще будет для этого время! Правда, в северный Дворец Рэчери вас не пригласят, поэтому придется беседовать на Станции - если, конечно, не будет возражений. Надеюсь, не будет? Тогда мы надлежащим образом оформим наш договор, и кто знает - возможно, станем по-настоящему полезны друг другу! А пока готов подтвердить, что я действительно родился и вырос на этой планете. Мне чуть больше восемнадцати лет, что, как вы правильно думаете, не так уж и много.

- Одно удивление сменяется другим, - вздохнул Ладвин. - Никогда не думал, что буду чувствовать себя очень неуверенно рядом с таким молодым человеком!

- Сразу видно, что вы не привыкли быть в обороне! - улыбнулся Мстислав. - Но что делать, дорогой Иоганн, пока придется! Вы ведь совершенно не знакомы со здешней обстановкой. А посему дружеский совет: воздержитесь пока от дальних прогулок да и от ближних тоже. Тут так просто не полетаешь и не постреляешь. Не беспокойтесь, помощь окажем. Через недельку я и Младшая Королевна официально прибудем к вам в гости и предоставим определенную информацию, которая застрахует вас от опрометчивых шагов.

- Хорошо, это очень подходящее предложение, - произнес Ладвин и медленно добавил: - Именно такой состав делегации нас и устроит.

- А иного и быть не могло, - невозмутимо заверил Мстислав. - И, разумеется, строго официальным все это будет только для нас, для наших внутренних дел. А дипломатической стороны вопроса - в плане хитросплетений космополитики - касаться пока не будем. Нет смысла окончательно запутывать ситуацию и заставлять вас брать на себя лишнюю ответственность.

Ладвин снова вздохнул и посмотрел на витязя с большим уважением. Затем он решил больше не лукавить и подтвердил, что не рискнул бы подписать договор в качестве полномочного представителя "Союза-Содружества Звездных Систем".

- Ну вот, кажется, мы полностью поняли друг друга, - заключил Мстислав. Он от души зевнул, завел было руки за голову, намереваясь как следует потянуться, но тут же раздумал и опустил их, тщательно одернув рукава.

Иоганн в деловом темпе включил передатчик, дал свои позывные и почти сразу же услышал встревоженные голоса дежурных Инги и Кирилла Инфантьевых. Успокоив их и заверив, что с ним все в порядке, Ладвин передал распоряжение и нарочито барственным тоном потребовал скорейшего его выполнения.

- Вызываете отсчитанный товар сюда? - поинтересовался витязь, опять сладко зевнув. Похоже, он не возражал против этого, ибо прикрыл глаза и покойно сложил руки на животе.

- Не мне же грузчиком быть! - надменно бросил Ладвин. - К тому же не стоит устраивать переполох посреди ночи...

Мстислав понимающе качнул головой и в течение получаса не произнес больше ни слова. Тем временем Ладвин запустил локатор и включил на всякий случай внешнее освещение. Широкий луч света принялся описывать правильные концентрические круги, снимая покровы темноты с привала витязей, которые отдыхали, развалившись в густой траве. Не сразу удалось обнаружить Малинку - она расхаживала взад и вперед прямо за кормой вездехода.

Внезапно в голову Иоганну пришла одна дерзкая мысль. Он глянул на неподвижную фигуру Мстислава, чье дыхание казалось очень спокойным и ровным, осторожно покинул машину и направился к Младшей Королевне.

Как раз в эту минуту справа, вверху, над кронами скромных березок, появились мерно вспыхивавшие и гаснувшие сигнальные огни. Такой уже устаревший боевой планетолет кольцеобразной формы был на Станции в единственном числе, и он мог не просто генерировать вокруг себя силовое гравитационное поле, но и наносить им мощные круговые удары. Ладвин понял, почему взяли именно эту громоздкую машину, и кто на этом настоял. И точно: едва планетолет приземлился, как из него выскочила растрепанная Нина и бегом бросилась навстречу мужу. Не обращая внимания на посторонних, она прижалась к Иоганну, перевела дыхание и, привстав на цыпочки, чмокнула его в щеку. Ладвин наклонился, нежно погладил жену по лицу и услышал ее торопливый шепот: "Если опасно, то мы можем удрать..."

Он немного скосил глаза и подивился тому, как мастерски, несмотря на явное волнение, Нина осуществила "ложную посадку". Создавалась полная иллюзия, что машина прочно лежит на грунте - не было слышно никакого шума, огни погасли - и, тем не менее, двигатель работал, поддерживая корпус планетолета на один-два дюйма над поверхностью земли. Едва заметное крохотное пятнышко света пристроилось на траве совсем рядом; стоило на него встать и нажать кнопку дистанционного управления, как силовой конус моментально прикрыл бы их, оградив от любых внешних воздействий. Ладвин помнил, что защита "бублика" способна была отразить прямой удар пресловутой "Лауры-4", и впервые почувствовал себя очень уверенно, хотя как раз сейчас ему ничто не угрожало.

Заверив Нину в безопасности их положения и с трудом удерживаясь от соблазна как-нибудь продемонстрировать самоуверенным витязям-нахалам мощь современной техники, Иоганн в двух словах обрисовал ситуацию и сказал, что нужно сделать. Нина все внимательно выслушала, не сводя с мужа радостных глаз, потом кивнула и направилась обратно к гравилету. Ладвин обернулся и хотел было позвать Мстислава, однако тот уже стоял рядом. Подтянутый, бодрый и свежий.

- Забирайте обещанное, - сказал ему Иоганн. - Сорок упаковок по двадцать штук в каждой. Стандартная расфасовка для разведотряда.

Он кивнул в сторону машины, из грузового люка которой начали спускаться по гравитранспортеру аккуратного вида чемоданчики из прочной термостойкой пластмассы. Мстислав добродушно улыбнулся, подмигнул начальнику Базы и неспешно двинулся к "товару", издав на ходу короткий сильный свист. Поднявшиеся витязи гуськом потянулись за ним. Последним шел Герберт. Проходя мимо Ладвина, он в последнюю секунду задержался.

- Счастливо оставаться, приятель, - (голос у него был таким же ленивым, как и в начале знакомства, а следов усталости на лице не отмечалось). - По мне так век бы вас не видеть, но кое у кого тут другое мнение...

- А ты, красавчик, наверное, думаешь, что я всю жизнь мечтал лицезреть твою миловидную небритую рожу? - громко поинтересовался Ладвин.

Сейчас он не боялся ничего. Контрольное пятно света уже трепетало возле его ног, в ладони удобно лежал пультик дистанционного управления, незаметно переданный Ниной, а палец ласково поглаживал круглую кнопку. Иоганн полагал, что как бы скоро бородач не нанес свой удар, его собственное движение окажется быстрее, и тогда точно рассчитанный силовой выпад отбросит этого наглеца на хорошее расстояние. Ну что же, впредь ему будет наука...

В ответ витязь смачно плюнул прямо под ноги начальника Станции, а затем впервые улыбнулся, исказив свое лицо хорошим волчьим оскалом.

- Неудачный у тебя выдался денек, любезный! - сквозь зубы процедил он. - А возиться-то и не стоило: твоего глупого дружка, я думаю, давно уже не было в живых!

Ах, вот как...

Прошли минуты. Герберт уже находился у планетолета и снисходительно слушал Мстислава ("...это, приятель, новая модель и, похоже, лучше наших!"), а Иоганн все стоял неподвижно, сжимая в потной ладони бесполезную коробочку "ДУ". Только сейчас он понял, что измучен окончательно. Внезапно в груди появилась вяжущая тупая боль. Пришлось присесть и сделать несколько осторожных массирующих движений, что немного помогло. Ладвин передохнул и вознамерился повторить массаж, но его остановило деликатное прикосновение к плечу.

- Вам плохо?

Двигаясь всем корпусом, Иоганн обернулся. Прямо перед ним на корточках сидела Малинка, которая одна из всех не проявила к "товару" интереса. Сейчас на ее лице было если и не сострадание, то, во всяком случае, готовность к нему. Светло-голубые глаза смотрели серьезно и сочувственно.

- Нездоровится немного... - пробормотал Ладвин и медленно попытался привстать. При этом он пошатнулся и был тотчас подхвачен под локоть. Едва ему удалось выпрямиться, как Малинка отстранилась естественным движением человека, чьей поддержки больше не требовалась. В уголках ее губ снова наметились признаки улыбки, которая моментально вспыхнула, едва Ладвин неловко попытался улыбнуться сам. Он протянул руку, которая тут же встретилась с маленькой ладонью Малинки, и поразился ее крепчайшему, как сталь, короткому рукопожатию. Словно зная, как нужно себя вести в подобной ситуации, девушка высказала просьбу, тем самым отвлекая начальника Станции от его боли.

- Я очень хотела бы посетить Базу и познакомиться со всеми ее обитателями, - объявила она. - Это возможно?

- Мстислав пообещал прибыть к нам вместе с вами через несколько дней... - осторожно начал Ладвин. Малинка покачала головой:

- Нет, я намерена погостить у вас чуть раньше и... и без него. Правда, это будет сделать непросто, потому что меня постоянно охраняют.

- Неудивительно! - согласился Ладвин. Его спазм уже полностью прошел, и возвратилось нормальное самочувствие. - Вы же самая настоящая Королевна и по внешности, и по сути! Я чужой здесь, но понял это сразу. Простите за откровенность, но вы заслуживаете и охраны, и уважения, и поклонения!

Иоганн очень надеялся на действенность этого простого мужского комплимента и с удовлетворением заметил, как щеки у Малинки заметно порозовели. Она собралась что-то ответить, но тут раздался раскатистый хриплый хохот Герберта, которому Мстислав рассказывал, очевидно, что-то очень смешное. Витязи направлялись к коням, неся в руках стопкой сложенные чемоданчики, и не обращали на Ладвина и его собеседницу никакого внимания. Это полное безразличие дьявольски взбесило начальника Станции, подтолкнув его к решению сделать свой рискованный ход. Он пододвинулся к девушке почти вплотную.

- Разумеется, я буду ждать вас, Младшая Королевна, в любое время, когда пожелаете, - понизив голос и тщательно выбирая слова, начал Ладвин, однако позвольте задать вам один несколько неожиданный вопрос... Скажите, кто такой Серж?

- О, Серж! - оживилась Малинка. - Это очень интересный человек! Можно сказать, он мой учитель. Я была бы просто рада, если вы встретитесь и с ним. Ему тоже разрешается быть вашим гостем. Я полностью за него ручаюсь, хотя он не витязь.

- Кто же он? - переспросил Ладвин. - И с кем?

- Сам с собой, - улыбнулась Малинка, - и... и со мною, если я ему не слишком надоедаю. Серж один постоянно живет в заброшенных городах, хотя ночами там хозяйничает смерть. Но он ее не боится да и вообще ничего не боится - не так, как Герберт, а по-другому... с достоинством. Все, что мне известно о здешнем мире и об иных мирах - это его заслуга. Серж очень много знает, наверное, больше всех на этой планете. Сам он себя называет "рыцарем", но, как мне кажется, только для того, чтобы подчеркнуть свою личность, потому что из одного разговора с ним я поняла - звания "витязь" и "рыцарь" тождественны. А вот "богатыри" - это совсем другое...

- Ясно... - задумчиво проговорил Ладвин. - Очевидно, ваш учитель ярко выраженный индивидуалист, что не всем нравится, а?

- Да-да, - с готовностью подтвердила девушка, полностью раскрываясь на провокационный характер последнего вопросительного звука. - Вот Герберт его прямо-таки ненавидит... хотя, по-моему, он всех ненавидит.

- Угу, это очень прискорбно, - поддакнул Ладвин и быстро оглянулся. Разумеется, я очень хотел бы увидеть рыцаря Сержа и побеседовать с ним. Будет просто чудесно, если вы приедете вместе! Я приготовлю для вас отличные подарки... Вот, например, вы не отказались бы от нашего индивидуального оружия - мы его называем "бластер", а?

- Ну, я не знаю... - Малинка очень мило пожала плечами. - Вы же сами видите, Иоганн, что от технически сложных вещей пользы в наших условиях немного.

- Да? - удивился Ладвин. - Странно! А вот Герберт буквально-таки выпросил у меня мой собственный излучатель! Для охоты на кого-то, как он сказал Мстиславу... Уж вы, при случае, узнайте, скоро ли он собирается его вернуть...

Тут Иоганн осекся. Девушка, стоявшая перед ним, была уже другой, она стремительно и болезненно менялась. Начальник Станции увидел, как застыло ее лицо. Замерли и погасли, сделавшись пустыми, глаза. Тонкие губы побелели и сжались в бесцветную полоску... Закаменела, а потом, словно по частям, пропала ее лучистая улыбка... Очень медленно, как завороженная, Младшая Королевна повернула голову и долго смотрела в сторону Герберта, который заканчивал погрузку ящичков на лошадей. Затем она вновь перевела невидящий взгляд на Ладвина, и тому стало очень не по себе. Он пожалел, что впутался в это дело, но отступать было поздно, а язык никак не поворачивался произнести фальшивое: "Что с вами?", хотя такой вопрос удачно подводил итог проведенной комбинации. Приказав себе в очередной раз собраться, Ладвин улучил момент, когда лицо Малинки стало понемногу приобретать некоторые оттенки живых красок, и открыл рот, чтобы добавить заключительные слова, однако вместо них почему-то невнятно пробормотал совсем другое.

- "Извинить"... за что? - не сразу переспросила девушка, все еще смотря как бы сквозь него. Ладвин откашлялся.

- Я... мне кажется... вы огорчены, - совсем растерялся он. Малинка прикусила губу и резко повела подбородком справа налево и обратно.

- Это не так, это - другое, - тихо промолвила она, а затем, помолчав, добавила: - Извините, Иоганн, но в ближайшие дни я не смогу посетить вас, как хотела. Наверное, теперь мы увидимся только на официальной встрече, если... если она вообще состоится. А пока прощайте, и всего вам хорошего.

С этими словами Младшая Королевна отошла в сторонку, постояла несколько минут неподвижно, вздохнула глубоко и побежала к своему коню, оставив расстроенного начальника Станции в весьма скверном расположении духа, хотя ему и удалось сделать то, что хотелось...

3. Из прошлого в настоящее

- Прекрасно! - воскликнул Роман и даже захлопал в ладоши, когда Ладвин в очередной раз прервал свое повествование, чтобы передохнуть и выпить глоток вина. - Замечательно, господин офицер! Это в нашем стиле: и в самом трудном положении воспользоваться первой же возможностью и залепить противнику хорошую оплеуху! А вот резкая смена настроения в отрицательную сторону мне не совсем понятна...

- Вы, стало быть, не колебались бы, - вяло уточнил Ладвин. - Значит, изложив факты, я не смог передать всю необычность психологического фона, который сильно влиял на события. Жаль, я так старался!

- Да нет, Иоганн, - поспешил успокоить его Командор, - рассказ удался на славу! Конечно же, вы расстроились, решив, что удар пришелся совсем не по тому, кому надо!

- Вот именно, - последовало усталое подтверждение. - Я чувствовал, что толкнул с горы снежный ком, не зная, в какую сторону он покатится...

- Да-аа... - протянула молчавшая все это время Эльза, - поскольку вы поручились за точность картины, то у меня просто нет слов! Так все непривычно... Значит, здешние жители неимоверно сильны?

- Не все, - сказал Ладвин, - а только те, кто входит в обе враждующие группировки. Воины, одним словом. Так вот, и витязи, и богатыри - это люди... ну, как бы получше выразиться... двойного темперамента, что ли. Внешне ничем не отличающиеся от нас, они в моменты наибольшей эмоциональной концентрации увеличивают свою физическую силу в сотни раз. Но счет тут идет на минуты - слишком долго без расслабления поддерживать в себе эдакую мощь никто из них не в состоянии.

- А как же тогда они вас тащили?

- Я догадываюсь, - перебил сына Командор. - Выходит, что "товар", который они запросили, был им по-настоящему нужен!

- Точно, - подтвердил Ладвин. - Без двойных биостимуляторов на обеих руках Герберт с Мстиславом полностью выдохлись бы максимум через треть часа, и это при том, что их природная "сверхсила" невероятно велика! Четырех "би-браслетов" мне хватило бы для ежедневной физической работы в течение недели - без еды и практически без сна. А они их полностью истощили за пару часов!

- "Старая модель"? - прищурился Роман.

- Да, у них имелись кое-какие запасы. Хотя что новая модель, что старая - особой разницы нет. Защелкиваешь на руке и прижимаешь так, чтобы присосался к коже - всего-то и делов! Как посветлеет до полной белизны, значит, пора менять. Стоит заметить, что здешние воины редко надевают эти браслетики в минуты активных действий, а предпочитают восстанавливаться ими. Что-то вроде нашего усиленного питания...

- Таким образом, - довольно заулыбался Командор, - вы стали представлять для этой братии значительный интерес. Неплохо, господин начальник Станции, совсем неплохо! Интересно, откуда у них взялись эти самые "запасы"? По инструкции, как истечет срок годности, полагается все списать и...

- Ну, особой загадки нет, - сказал Иоганн. - Поскольку кустарного производства биостимуляторов на планете точно не существует, не говоря уже о промышленном, остается одно: тут как раз инструкцию и нарушали. Не уничтожали "би-браслеты", как положено, а прятали на секретных складах. Или к чему-то готовились, или просто воровали, коль была возможность. Серж говорил, что эта планетишка в прошлом била все рекорды по индивидуально-массовому жлобству - жители боялись расстаться с распоследним барахлом... Биостимуляторы изготовляются так давно, что и не вспомнить, кто и когда их изобрел. Так что до нас здесь пользовались запасами прошлых лет. Они главным образом были сосредоточены в руках главы Династии Рэчери Старшей Королевны или ее распорядителей. Только прошу: не делайте из данной информации скоропалительных выводов.

- Не буду, хотя, честно говоря, выводы напрашиваются сами собой, заметил Командор. - А эти... "богатыри"? Как обстоят дела у них?

- Очень даже неплохо, - усмехнулся Ладвин, - так как они в биостимуляторах не нуждаются вообще. Но этими скудными сведениями я и вынужден, к сожалению, ограничиться. За все годы у нас с богатырями не было ни одного серьезного контакта! Они ведь обитают южнее нашей Станции, возле "Спорных Территорий", куда упорно не допускают витязей, хотя и сами туда доступа не имеют. А кроме того, у меня сложилось впечатление, что их группировка нас немного презирает - это отражается в некоторых хулиганских поступках.

- Неужели мы для них тоже неполноценные, "недочеловеки", как выразился этот... Герберт? - осведомилась Эльза, брезгливо поджав губы. Ладвин помахал рукой.

- Ничего подобного! - энергично запротестовал он. - Я вас прошу не придавать большого значения мнению обычного двуногого животного! Остальные витязи все время относили к нам вполне корректно. А что касается богатырей... Понимаете, уступая своим противникам в численности, они несколько превосходят их в своей "сверхсиле" (будем называть ее так). Почему - лично мне непонятно, как непонятно и то, чем богатыри восстанавливаются. Говорят, им хватает обычной еды... Мутация? Мутация здесь, безусловно, одного типа. Теперь что получается: если у витязей такой силач, как Мстислав, - большая редкость, то у богатырей это норма. Встречаются парни и покруче! И вот, представьте, выезжает эдакий красавец во чисто поле, где-нибудь за полкилометра до нашей Базы, чтобы удаль свою показать молодецкую; хватает какой-нибудь камушек весом под центнер, подкидывает его в голубое небушко несколько раз, ловит одной рукой, а потом швыряет в сторону Станции. Точнее сказать, в саму Станцию, так как пятьсот метров для этого сокола ясного - ерунда, пустяк... Скажу вам, господа, это очень неприятное зрелище: ты стоишь на пороге, наслаждаешься вечерней прохладой и вдруг видишь, что прямо на тебя летит весьма приличный валун! И хотя знаешь, что датчики безопасности вовремя его засекут, а силовая защита примет на себя, погасит инерцию и отбросит назад - все равно неуютно... И подобная, с позволения сказать, забава по плечу многим богатырям, а для витязей (предположи я, что они стали бы этим заниматься) требовался бы и груз полегче, и расстояние поменьше.

- Постойте! - запротестовал Роман. - Ведь при таком соотношении "сверхсил" в рукопашной схватке да еще холодным оружием богатыри просто обязаны одерживать победы! Если, конечно...

- Вот именно, "если", - отмечая эту немаловажную тонкость, Ладвин назидательно поднял палец. - Чтобы вызвать в себе "сверхсилу", нужно какое-то минимальное, но время. Так вот, витязи эмоционально концентрируются чуть быстрее богатырей. Во время упорного продолжительного боя и тем, и другим приходится пару-тройку раз расслабляться (что происходит мгновенно) и вновь собирать "сверхсилу". И здесь лишняя секунда уже играет колоссальную роль! Представляете: ваш враг, скажем, взрослый мужчина, а вы еще какие-то мгновения остаетесь с возможностями десятилетнего ребенка! Тут один удачный удар может все решить - его ведь не отбить да и увернуться удается не всегда. Поэтому так велико значение лидеров обеих групп, чьи способности являются уникальными и для их сверхуровня. Как можно было пренебрегать Гербертом с его, прямо скажем, мерзким характером, если он концентрировал невероятную силу за две секунды и при этом в те годы был одним из самых могучих воинов? Сейчас подобную мощь имеет и Мстислав, но ему для ее вызова требуется сосчитать уже до четырех. Как и Вахтангу - самому быстрому атаману у богатырей...

- Скажите, Иоганн, а ваша Малинка - тоже мутант? - вмешалась Эльза. И вообще, что вы нам скажете о здешних красавицах?

- Знаете, этот вопрос и меня очень занимал, - немного смущенно признался Ладвин. - Но все воины берегут своих девушек и стараются не подвергать их опасностям. Говорят, женщины богатырей находятся в большой зависимости от мужчин, как в "Элите". Унизительное неравенство полов, когда главой семейного клана и хозяином бывает только мужчина - независимо от его физических и умственных способностей! А у витязей - естественное равноправие, подобное тому, которое существует в нашем обществе. Но, повторюсь, и те, и другие бережно заботятся о своих подругах и не позволяют им принимать участие в сражениях. Такое внимание легко объяснимо, а не то вскоре и воевать будет некому... Что же касается Малинки, то она несомненный мутант, причем способная "усиливаться" в мгновение ока. Ее "сверхсила" вполне подходящая, чтобы поразить наше с вами воображение, но, очевидно, недостаточна для противостояния серьезному противнику. Поэтому Младшую Королевну стараются не оставлять без присмотра, хотя это и хлопотное дело... Понимаете, она воспитывалась в строгих семейных традициях, интересы старшей сестры, а стало быть, Династии для нее превыше всего. С другой стороны, у девушки от природы откровенный, независимый характер, и любая опека всегда ее тяготила. А тут еще в четырнадцать лет встреча с Сержем, странным одиноким воином с энциклопедическими знаниями кабинетного ученого и готовностью подробно ответить на все вопросы юного симпатичного существа противоположного пола. Да все витязи, я думаю, прокляли тот день, когда это знакомство состоялось! Начались частые отлучки Младшей Королевны в неизвестных направлениях, длительные прогулки вечерами и среди ночи, и вот результат: послушная кукла с куском золота на голове стала превращаться в Личность, впитывая, как губка, самостоятельность и, в определенной мере, индивидуализм своего наставника. Кое у кого эти встречи вызвали особое неудовольствие еще и потому, что таили в себе зародыш возможной чувственной близости. Наш брат, мужчина, знаете ли, всегда преувеличивает подобную опасность... Вряд ли молоденькая девчонка смогла бы увлечься всерьез толстым воином, годным ей в отцы, да отнюдь не красавцем к тому же!

- Напрасно вы так считаете, - бесстрастно проронила Эльза, - это вполне возможно. И наличие рядом хорошеньких мальчиков для такой любви не помеха.

Несколько секунд Ладвин удивленно смотрел на дочь Командора, словно услышал от нее нечто совершенно новое о женской психологии. Затем он покрутил головой:

- Нет-нет, я уверен, что между ними ничего не было! Иначе Сержа непременно уничтожили бы любой ценой. В Замке Рэчери слишком сильна кастовая спесь! Ни мимолетную связь, ни тем более такой брак Династия не допустила бы, даже если этот так называемый рыцарь однозначно перешел бы на ее сторону. Он для них, как и для всех остальных, чужой.

- Вот мы и дошли до еще одного персонажа здешней драмы, - промолвил Командор. - В которой вы, Иоганн, приняли определенное участие.

- Да, это правда, - тяжело вздохнул Ладвин и двинулся всем корпусом так, что шезлонг под ним затрещал. - Действительно, к моменту встречи, о которой я вам поведал, антипатия между верхушкой витязей и Сержем достигла предела. Герберт неоднократно вызывал его на поединок и не получал ответа. Бородача это страшно бесило - он же знал, что противник не трус! А Серж вообще прекратил все контакты с представителями Династии и даже неизвестно, встречался ли он с Малинкой в то время. Вот тут-то я и подвернулся со своим бластером. Испепеляющий луч - это вам, извините, не сабельки. И события закрутились...

Прошла назначенная Мстиславом неделя, но обещанная делегация к нам так и не прибыла. На Станции по этому поводу особо не беспокоились. Всех вполне удовлетворило мое сообщение, что контакт с местной управленческой структурой в общем и целом установлен, и что нас тревожить не будут. Как говорится, и на том спасибо, ведь в те дни важной работы было много, не то, что сейчас.

Почти незаметно пробежал месяц. Острота впечатлений от случившегося только-только начала сглаживаться, как вдруг однажды рано утром на территорию Базы вступил целый отряд из двадцати витязей во главе с озабоченным Мстиславом. Самой последней тащилась Малинка. Время от времени она низко опускала голову и прятала нос под круговой воротник своего свитера, выглядя при этом бледной и нездоровой.

Стало ясно, что произошли неприятные события и потребовалась срочная встреча с нами. И правда - обменявшись короткими приветствиями и даже не взглянув на мою охрану, Мстислав сразу приступил к делу. Он поинтересовался, нет ли у нас каких-нибудь "умных" приборов, умеющих расшифровывать прошлое.

Конечно, у меня имелся сканирующий разведкомплект, который, увы, не помог нам в поисках Андриса. Я так и сказал витязю, добавив, что для успешной работы нужны хоть какие-то оставленные следы. На это он ответил, что следы есть, следов сколько угодно, и предложил мне в порядке дружеской помощи принять участие в некоем расследовании, обеспечив его техническую сторону. Немного подумав для приличия, я, разумеется, согласился и вскоре уже плавно покачивался в знакомом двойном седле у Мстислава за спиной. Точно так же путешествовал и Эрик Шедуэлл - мой специалист, обслуживавший поисковую аппаратуру.

На сей раз она действовала отменно - материала, и впрямь, было достаточно. События развернулись на довольно большой территории, поэтому пришлось проработать без отдыха около трех дней. Как и предполагалось, мы расхлебывали ту самую кашу, которую ваш покорный слуга если и не заварил, то уж маслица точно добавил. Правда, об этом никто не знал, кроме Младшей Королевны, но она все время молчала и ни во что не вмешивалась. Встречаясь случайным взглядом со мной, девушка ни разу не улыбнулась.

По мере расследования мне становилось ясно: Малинка успела-таки предупредить Сержа о том, что с ним готовится разборка на несколько ином уровне цивилизации. Когда Герберт, наконец, нашел своего врага, то плотно "сел ему на хвост", но сблизиться никак не мог. Пользуясь своим преимуществом в знании местности, Серж долго таскал за собой злобного силача по лесным завалам и оврагам, изматывая его и заставляя постоянно опасаться возможной засады. В самом деле, рыцарь легко мог затаиться в густой чаще, и тогда один мощный бросок копья с убийственно короткой дистанции в спину был столь же смертелен, как и лучевой удар бластера, который Герберт все время держал наготове. Никогда не знавший страха (да и теперь всего лишь раздраженный осторожной тактикой соперника), он, я думаю, здорово удивился, когда, преодолев очередной бурелом, встретился с ним лицом к лицу. Это произошло там, на северо-востоке от Базы, рядом с третьим "цветком", - (Ладвин вытянул в указанном направлении правую руку). Конечно, мою характеристику их встречи нельзя понимать буквально, - добавил он. - На самом деле противников разделяло не меньше полусотни метров, причем Серж занимал очень выгодную позицию среди огромных полукамней-полускал. Несомненно, он знал, чем вооружен его недруг, и все же рискнул так себя обнаружить.

Перемолвились ли они хоть словом, прокричали нечто оскорбительное или молча смотрели друг на друга пустыми глазами? Я не знаю. Просто через очень короткий промежуток времени после встречи Герберт открыл из бластера прямой огонь на поражение. Я был там и видел эти оплавленные валуны и выжженную полосу черной земли...

Ладвин замолчал и несколько минут сидел неподвижно, слегка наклонившись вперед и всматриваясь в темноту, словно пытался как можно отчетливее вспомнить подробности событий восьмилетней давности. Разведчики тоже сидели тихо и не отвлекали его. Каждый из них по-своему видел оттенки нарисованной воображением картины, но главное угадали все.

- Стрельба из нашего оружия - дело несложное, но сноровка требуется везде, - подтвердил начальник Станции. - Если бы сей хам поставил регулятор в положение "конус", то эта история, скорее всего, там бы и закончилась, однако Герберт бил узким лучом. Отклонение от цели было совсем незначительным, но Серж уцелел.

Он продолжил отступление, а витязь упорно гнался за ним, стреляя еще несколько раз и промахиваясь вновь и вновь. Так прошли сутки, а на следующий день погода начала основательно портиться. Небо зловеще потемнело, заметно усилился ветер, тревожное предгрозовое состояние передалось и земной природе. Лес пришел в движение и стал сильно затруднять дальнейшие перемещения всадников, однако озлобленный бородач и не думал прекращать преследования. Не знаю, нарушился ли из-за применения чужого оружия их воинский кодекс чести или просто дело зашло слишком далеко - его решение раз и навсегда покончить с рыцарем было окончательным. Герберт еще не догадывался, что сам уже стал объектом очень серьезной игры. Задумайся он хоть на мгновение, почему Серж непрерывно дразнит его, а не уходит в отрыв, и все могло пойти по-другому. Но витязем к этому времени полностью овладел азарт игрока в кошки-мышки, считавшего кошкой, естественно, себя. Он дважды поменял мои биостимуляторы на руках (мы нашли их прозрачными, полностью истощенными) и беспрестанно направлял больше половины своей "сверхсилы" в коня. Конечно, то же самое делал и Серж, но у него от природы конь был гораздо более мощного сложения. Повинуясь приказам хозяина, легко преодолевая препятствия, здоровый и полный энергии, он точно шел хитрым, продуманным маршрутом, заводя преследователя в глубь опасных восточных лесов. Скорее всего, Герберт не обращал на это внимания и считал отступление своего врага хаотичным и бестолковым. Когда же Серж внезапно вынырнул прямо перед ним из чащи, оказавшись на двадцати метрах, и с такого расстояния, фактически в упор, что было силы метнул дротик, то витязь принял эту контратаку за жест отчаяния. Успев вскинуть левой рукою щит, он отбил стальное жало, а указательным пальцем правой торжествующе нажал на курок. Нажал, очевидно, раз и другой, и третий, но тщетно - лучевое оружие не действовало.

- "Техническая мертвая зона"? - выдохнул Роман, следивший с неослабевающим интересом за рассказом начальника Станции. Тот выразительно прищелкнул пальцами:

- Разумеется! Это был очень неприятный сюрприз и наверняка заготовленный заранее. Теперь витязю требовалось остановиться и дать себе хоть минутку отдыха, чтобы сориентироваться в качественно новой ситуации. Быстро вечерело, а ведь границы "технической мертвой зоны" и "зоны ночной смерти" в этих лесах могли и совпадать! Но... нам сейчас рассуждать легко. А тогда, в горячке утомительной погони, да еще заметив, что рыцарь упорно не желает идти на прямое столкновение и снова поворачивает коня... Короче, действия Герберта понять можно.

Убедившись в бесполезности бластера, он выхватил свой меч и ринулся вперед длинным могучим прыжком - то же самое сделал и Серж. Он снова опередил витязя, но на этот раз его собственное положение стало тревожным Герберт буквально дышал ему в затылок. С треском и грохотом, ломая и круша все на своем пути, всадники неслись по лесу дальше. Решающим оказались минуты, когда деревья внезапно расступились, обозначив впереди длинную ровную лощину с пологим спуском. Здесь оба коня понеслись диким аллюром, и все козыри сразу оказались у догоняющего. Серж один раз рискнул оглянуться и понял, что переиграл, и что смерть подступила совсем близко. Это был воистину роковой поступок, так как даже мимолетный поворот корпуса при такой гонке всегда ломает ритм движения. Герберт выиграл еще немного, и теперь у него была короткая, но стопроцентная возможность блестяще закончить партию. Я до сих пор не понимаю, почему он не решился метнуть меч в незащищенную спину рыцаря, куда попасть мог и плевком... А уже в следующую секунду Серж совершил отчаянный рывок и на полном скаку стал вольтижировать с удивительной легкостью для своего грузного тела. Поняв цену промедления, Герберт дважды бросал неловко выхваченные дротики - и оба раза не попал. При этом он тоже сбился с хода и потерял важную часть своего преимущества. Серж вновь увеличил разрыв, а затем рискнул внезапно направить коня вверх по очень крутому склону. Это ему успешно удалось, и вскоре противники опять оказались в густом лесу.

Тем временем началась самая настоящая гроза, типичная для здешнего климата, - почти без дождя, но при сильном порывистом ветре, который дул, казалось, со всех сторон. Под тяжелый громовой раскат извилистая молния рассекла на несколько частей низкое иссиня-черное небо, и сразу похолодало. Страшные тучи понеслись вскачь, сталкиваясь, соединяясь и разрываясь одновременно; иногда они приходили в веретенообразное движение, как при зарождающемся смерче. Свирепая хаотичность их перемещений угрожала превратить бурную непогоду в стихийное бедствие, вполне под стать тому, что творилось на земле. Конечно, такое нужно было видеть, воображение тут слишком ограничено! Два самовлюбленный маньяка лезли друг за другом напролом, валя, как тростинки, вековые деревья, выдирая и разбрасывая в разные стороны гибкий молодняк. Многослойный хруст и скрежет рушащегося леса жутко аккомпанировал атмосферному урагану. И очень трудно было поверить, что весь этот дьявольский шабаш организован парой копошащихся фигурок, чьи физические возможности слишком уж превосходили их реальные размеры...

- Карлики, возомнившие себя гигантами, и поэтому... - начала Эльза. Ладвин немного замялся, подыскивая ответ, который наиболее удачно выражал бы его чувства.

- Не совсем так, - наконец, проговорил он. - Понимаете, тогда мне было столь же трудно осмыслить происшедшее, как и вам сейчас. Разум настойчиво требовал приемлемых объяснений, обнаруживая, кстати сказать, удивительную уступчивость в отношении их качества и такое архаичное восприятие мира, что оставалось только поражаться, из каких глубин и закоулков подсознания оно вылезло. Смешно сказать, но, глядя на длинную гладкую сосну, разрубленную почти посередине, мне было гораздо легче согласиться с тем, что это дело рук, скажем, мифического великана Святогора, чем представить истинную картину: на одной из полян крепыш Серж, не покидая седла, сломал громадное дерево, затем легко поднял на вытянутой ладони и бросил в Герберта - а тот, не сбавляя хода, поднялся на стременах и на лету рассек узловатый ствол одним ударом клинка! Кстати, после этого эпизода окончательно выявилось превосходство коня рыцаря. Незаметно, шаг за шагом наращивая темп, он все дальше уносил от неприятеля своего хозяина и скоро полностью растворился в непроглядной чащобе. Теперь Герберт мог двигаться только по следу, который становился все менее отчетливым; витязь лихорадочно спешил, не обращая внимания на сгустившуюся темноту, словно его и впрямь не пугали призраки, таившиеся в ней и готовые пробудиться с наступлением настоящей ночи. В конце концов, он потерял все ориентиры и полностью запутался, а кругом сплошной стеной стоял бесконечный лес.

Тогда Герберт стал просто направлять своего коня в более-менее значительные просветы между стволами, наверное, думая, что подобный путь должен был выбрать и Серж. Какое-то время в этом беспорядочном движении ничего не менялось, и вдруг корявые объятия кустарников и деревьев точно по приказу разжались, открывая впереди короткий крутой обрыв. Это произошло столь неожиданно, что витязь еле успел осадить коня буквально на самом краю и в отблеске двух косых молний с ужасом увидел в нескольких метрах от себя страшные тяжелые воды Сафат-реки. Здесь начинался "многогранник смерти", здесь в своем глубоком логове и жила сама смерть - быстрая, беспощадная, неизвестной природы и способа действия. Этот комплекс необъяснимой угрозы, возникшей из иного, отвратительного мира, подействовал даже на толстокожего Герберта - он оцепенел и непроизвольно расслабился, чего делать как раз и не следовало. Витязь тупо глядел на совершенно спокойную поверхность реки, на которой резкие порывы ветра не вызывали ни волнения, ни даже обычной ряби; на ровную линию противоположного берега, закованного в мрачные скалы, - и внезапно понял всю неизбежность своего появления здесь, в этих гибельных местах, куда его с коварной смелостью заманили, чтобы расправиться с ним чужими, нечеловеческими руками. Медленно, словно еще на что-то надеясь, Герберт обернулся, и в этот миг весь край неба над лесом за его спиной полыхнул мертвенным белым огнем, высветив, как на ладони, хищную фигуру конника с обнаженной саблей.

Теперь у витязя оставались лишь считанные секунды, чтобы вновь сконцентрироваться и попытаться хоть как-то улучшить свою позицию. Ему удалось сделать первое, но не второе: едва он начал разворачивать коня, как тут же был стремительно атакован Сержем. Бой длился очень недолго. Очевидно, полная невозможность даже малейшего отступления назад сыграла свою роковую роль, и не помогли Герберту ни его превосходство в "сверхсиле", ни коронный, почти без замаха, удар мечом справа...

Он был тяжело ранен в грудь и в руку, причем именно в такой очередности - укол в предплечье последовал во время мучительного падения на землю. Я до мельчайших подробностей восстановил всю картину схватки, однако не стал воспроизводить ее ход с помощью светового экрана сканера и силуэт-фигурок перед Мстиславом. Дело было вот в чем: при сползании раненого Герберта с лошади, положение его тела оказалось таковым, что Серж мог элементарно нанести второй и смертельный выпад в голову - и никаких вопросов к нему не последовало бы. Действительно, в горячке сражения всякое бывает, и доказать, что такой-то удар был фактически добивающим, просто невозможно! Но рыцарь сделал нечто совсем другое, а для этого ему пришлось перебросить клинок из правой руки в левую. Мстислав же с товарищами, не зная упомянутой мною детали, сочли двойное ранение Герберта естественным следствием бешеного поединка.

Однако хладнокровно приканчивать выведенного из строя бойца - дело совсем уж позорное, а к чести Сержа стоит заметить, что он сохраняет свое достоинство и тогда, когда его никто не видит. Итак, рыцарь просто покинул поле боя, не оказав врагу помощи и предоставив его судьбу воле случая такое отнюдь не возбраняется! О том, что это было сделано намерено, я решил витязям пока не сообщать...

- Ну, знаете! - Командор ухмыльнулся и звучно ударил ладонью о ладонь, высоко оценив профессиональную двусмысленность поступка начальника Станции. - Ей-ей, вы не в то ведомство пошли служить, дружище! Вы же прирожденный контрразведчик, Иоганн! Как жаль, что я не познакомился с вами раньше!

- В самом деле, - признался и Роман, - в подобной нервной обстановке я, честно говоря, проморгал бы такую возможность. А ведь порой аккуратный шантаж - весьма действенный способ давления!

- Да, именно так я предполагал поступить, - (все-таки от почти искренней лести Командора на лице Ладвина отразилось явное удовольствие, хотя он и пытался его скрыть). - Однако наш герой сумел довольно-таки изящно нейтрализовать мою сильную карту. При знакомстве первое, что он сделал, - это небрежно возвратил тот самый злополучный бластер, вынудив меня рассыпаться в благодарностях, а затем в разговоре за пять минут четко и лаконично выдал важную информацию, которую я из Мстислава вытягивал неделями по ниточке. На мои же акцентированные намеки рыцарь просто не реагировал, давая понять, что привык беседовать открыто и не любит ломать голову над разными загадками, даже если они касаются его лично. Под конец я не выдержал и задал прямой вопрос - не помню, в какой форме - и получил исчерпывающий ответ. "Видите ли, господин Ладвин, - со своей обычной полуулыбкой сказал Серж, - я придерживаюсь мнения, что любой мерзавец по убеждению (да и по рождению тоже) должен хоть раз в жизни вдоволь наглотаться того самого дерьма, которое он так щедро вываливал на других. А чтобы это потом не привело к еще более худшим последствиям, то после такого "обеда" данная особь должна быстро скончаться". - "А как вы думаете, резонно заметил я, - неужели Герберт перед смертью и в самом деле что-то осознал? Мне кажется, он полз по лесу к заветной опушке с единственной мыслью о выживании! Как раз от рождения он и был начисто лишен определенных эмоций, и вы напрасно продлили его агонию, рискуя, - добавил я, - своей репутацией!" - "Ну что же, - охотно согласился рыцарь, - может быть, вы и не ошибаетесь. Тогда мои действия нужно расценивать как чистой воды месть, на которую я имел законное право".

Что и говорить, этот сомнительный закон он реализовал безукоризненно! Для начала Серж оставил поверженному врагу оружие, но забрал коня, а затем любезно сообщил, что границы "зоны ночной смерти" кончаются через пару миль - там-то и там-то. При этом он забыл сказать раненому, сколько времени осталось до захода солнца. Да, стоит заметить, что тот самый второй удар по какой-то случайности продырявил Герберту не только предплечье, но и рассек механические часы на запястье...

Теперь обреченному витязю почти не на что было надеяться, однако мужество его не покинуло. До самого последнего вздоха он тяжело тащился по черному растрепанному лесу, зажимая ладонью кровоточащую рану и опираясь на меч, который то и дело глубоко проваливался во влажную землю. Скоро он мог уже только ползти, судорожно отталкиваясь ногами и лишь изредка пуская в ход здоровую руку. Ему удалось сделать невозможное и почти достичь цели; Герберт уже видел при очередных вспышках атмосферного электричества густые заросли шиповника, добравшись до которых он получал хороший шанс уцелеть, но... но ему не хватило буквально каких-то минут. Мы нашли его бездыханное тело возле опушки, указанной Сержем, и смерть витязя была очень мучительной: все черты лица оказались искажены и смяты гримасой непереносимых страданий. Отчасти это подтвердило и вскрытие, которое с разрешения Мстислава сделал наш врач. Причиной гибели стала остановка сердца - скорее всего, от болевого шока. Правда, и потеря крови была велика, но никаких иных ран, кроме полученных в поединке, да многочисленных неопасных царапин на теле Герберта не оказалось. Я обратил на это внимание Мстислава. Он хмуро кивнул и негромко бросил: "Трупыри...", а потом добавил: "Так здесь убивают только они. И чем ближе к этой проклятой реке, тем страшнее их лютость..."

- Ну вот и познакомились... Хорошенькое словечко! - воскликнул Командор. - "Трупыри, мертвяки, покойники, утопленники и удавленники"... надо же, какой гибкий язык! Комментариев, как я догадываюсь, не будет?

- Почти никаких, - подтвердил Ладвин. - Они действительно невидимы, или что-то в этом роде... Темнота здесь абсолютно ни при чем, ведь самая завернутая оптика не в состоянии что-либо прояснить. Конечно, такая пугающая неизвестность меня тяготила, и, в конце концов, взяв грех на душу, я воспользовался предложением Мстислава и провел эксперимент с животным. Получилась очень качественная запись "пляски смерти". Я вам потом ее продемонстрирую, но сомневаюсь, что зрелище жуткой длительной агонии поможет вашим специалистам сделать открытие...

Неопределенное молчание, последовавшее сразу за этой фразой, подтвердило правоту начальника Станции. Он не без некоторого злорадства принялся украдкой рассматривать напряженные лица гостей, и отраженная на них усиленная работа мысли что-то не говорила об очень высоком уровне интеллекта. Тогда, сжалившись, он решил их несколько подбодрить. И в самом деле, одного небрежного напоминания о здешней "языковой гибкости" с лихвой хватило, чтобы дать волю накопившимся чувствам. Заговорили сразу все и очень громко. Ладвин морщился, стараясь особо не вслушиваться в перебивающие друг друга баритон, баритон и контральто, давая возможность обладателям этих голосов как следует разрядиться. Ничего толкового из словесной суматохи выудить было нельзя. То, что в память каждого человека с раннего детства закладываются с помощью гипнообучения девять основных языков Цивилизации, являлось столь же естественным, как и необходимость воздуха для дыхания. То, что народы, входившие в "Союз-Содружество Звездных Систем", говорили лишь на трех из них (хотя по численности чуть ли не в пять раз превосходили обитателей "Элиты") тоже имело давно известное научное обоснование. А все прочие говоры, наречия, диалекты и слэнги были скрупулезно зарегистрированы, освоены и открыты для любого изучения, что исключало выпадение даже самой малочисленной общины из поля зрения всего остального человечества. Причем основные языки вполне могли звучать и на отдаленных окраинах, тогда как на редчайшем и сверхэкзотическом цыганском наречии велись беседы чуть ли не в самом центре Галактики. Неожиданным и неприятным было другое: в частности, Командор еще не помнил случая, чтобы планета постоянно говорила на языке одного сообщества, а входила в противоположное.

- Что поделать! - вздохнул Ладвин, когда возгласы удивления по этому поводу начали несколько стихать. - Так уж разложился здесь лингвистический пасьянс! Представители здешней фауны, владеющие членораздельной речью, изъясняются лишь на одном языке. И, к сожалению, это третий основной язык планет "Элиты".

- Так-с... Намечается довольно опасный прецедент, - процедила Эльза, многозначительно взглянув на брата. Тот в свою очередь поинтересовался:

- Исключений не имеется?

- Только три, - уточнил Ладвин. - Если вы захотите, то сможете услышать в этих лесах и нашу родную немецкую речь. Вторым основным языком "Союза-Содружества" здесь владеют Серж и... и обе Королевны. Кстати, как звать-величать Старшую мы и ведать не ведаем. А вот информацию о том, что сей дуэт Королевен находится в сложных отношениях с витязями, опорой своего трона, имеем, а как ее интерпретировать - не знаем...

- Так, пока достаточно! - рявкнул Командор. - Этак мы по уши увязнем в интересных, но второстепенных проблемах. Вернемся к первостепенным - как нам нормально передвигаться и как выжить ночью?

- Ускоренным марш-броском вы доберетесь до четвертого "цветка", где будете в безопасности...

- Покорно благодарю вас, Иоганн! Искренне признателен! Всю жизнь, знаете, мечтал оказаться на вашем "цветке"! Спал и во сне видел! И непременно, чтоб в безопасности!

- Не нервничай так, папа...

- Я не нервничаю, Эльза.

- Да, это, скорее, болезненная самоирония, - вздохнул Ладвин. - Я очень хорошо вас понимаю, у самого было... Рассчитывать здесь не на кого, разве что витязи помогут. Через несколько дней сюда должна прибыть Младшая Королевна собственной персоной...

- Малинка?

- ...а стало быть, и Мстислав. Он все такой же красивый, самоуверенный и любознательный, так что вы, может быть, его чем-нибудь и заинтересуете. Об этом еще будет время подумать. Хотелось бы, конечно, купить красавчика с потрохами, только я пока не представляю, как сие сделать, - Ладвин озабоченно потер виски.

- Его не купишь, папа. Я на вашем месте попробовал бы другой путь...

Эта фраза, вылетевшая откуда-то из-за спин, была произнесена спокойным негромким голосом, однако от неожиданности все, кроме Эльзы, вздрогнули и под треск и скрип шезлонгов быстро обернулись назад. Первым облегченно вздохнул начальник Станции, затем Командор, который негромко выругался и обратился к дочери с возмущенным: "А ты, лапочка, ноль внимания!"

- А чего дергаться-то? - огрызнулась Эльза. - Этот тип стоит тут уже минут десять и никакой агрессивности не проявляет, только подслушивает...

- Ничего себе - "только"! - хмыкнул Роман, тщетно стараясь разглядеть незнакомца, скрытого тенью "лепестка", к основанию которого он прислонялся плечом. - И какой тогда смысл в супертехнологической защите, если все можно разузнать, подойдя поближе, выставив вперед ухо и оттопырив ладонь!

- Не стоит беспокоиться, господа, - быстро проговорил Ладвин, незаметно показывая непрошеному гостю кулак, - это мой сынок - как всегда без приглашения. И, судя по его самоуверенному заявлению, немного под шафе...

"Сынок" несколько церемонно прищелкнул каблуками, представившись при этом: "Станислав Ладвин. Без образования. Без работы. Без перспектив", и подошел ближе вполне твердой походкой. Был он высок и даже долговяз, что подчеркивалось его определенной сухощавостью, которая могла скрывать и болезненность, и выносливость. Вел себя Ладвин-младший очень естественно, без тени смущения - как старый знакомый. Пряча заметную улыбку, он сообщил "папеньке", что его долго и терпеливо ожидала их постоянная компания, надеясь услышать хотя бы начальственный голос в переговорном устройстве с пожеланием всяческих благ, тем более, что он сам, судя по просочившимся слухам, активно выпивал и закусывал - причем исключительно заморскими яствами! Не дождавшись и вконец разобидевшись, расстроенное общество уничтожило путем принятия внутрь помимо всего прочего и ту порцию яблочного самогона, которая предназначалась лично для главы здешней администрации. После чего он, Стас, был послан томно вздыхавшей Кларой Фоген с поручением подробно ознакомиться с состоянием здоровья означенной главы...

- Ну и молодежь пошла, - проворчал Ладвин, бросая яростные взгляды на своего отпрыска. - Не верьте ему, господа, в этой наглой брехне нет и половины правды!

Гости сразу повеселели. Энергично потирая руки, Командор заявил, что, поскольку фантазии старшего поколения исчерпали себя, а весьма кстати объявившееся талантливое юношество открывает перед ними новые горизонты, то ему, стало быть, и вера. Ему и слово...

Сокрушенно качая головой, Ладвин, тем не менее, внимательно выслушал короткое предложение сына и вынужден был согласиться: план, разработанный на его основе, почти наверняка может быть осуществим.

- Плохо лишь то, - добавил он ворчливым тоном, - что чем дальше на юг, тем ближе к зоне здешнего многовекового конфликта. А поскольку понятия "нейтралитет", тут не существует, то вам неизбежно придется либо заручиться поддержкой одной стороны, либо договариваться с другой...

- ...либо опереться на третью силу, - спокойно докончил Станислав. На Сержа.

- Вы хотите сказать, - Командор с напряженным вниманием подался вперед, - что этот парень представляет собой в военном отношении нечто такое, с чем считаются обе враждующие организации? Неужели сей одиночка настолько страшен?

- Видите ли, - очень медленно произнес Станислав, - дело в том, что Сержа, в общем-то, не боятся. С ним просто не хотят связываться.

- Но подобная реакция как раз и основывается...

- Нет, поверьте - витязи и богатыри страха не ведают! По сути, они несложные личности, без комплексов. Их же отношение к рыцарю можно сравнить с крепким коктейлем, в котором главными частями будут безусловное уважение и не менее безусловная неприязнь.

- Но ведь авторитет силы как раз на этом и базируется, - хитро улыбнулась Эльза, - а раз так...

- Да в том-то и изюминка, что "авторитета силы" у Сержа вовсе нет! Настоящие силачи - это Аггей, Иннокентий, Тит... пожалуй, еще Вахтанг и "Малыш" у богатырей, а у витязей - Мстислав и "Ястреб". В демонстрации своей сверхмощи рыцарь никогда тягаться с ними не будет, а вот если придется скрестить меч с мечом, булаву с булавой да на горячих конях, да во чистом поле... Тут любая из местных знаменитостей еще трижды подумает, прежде чем вязаться в такое дело!

- Серж - лучший поединщик, лучший наездник, - подытожил Ладвин, - да вдобавок единственный, кто имел безрассудство устроить свою личную базу прямо в "зоне ночной смерти"! Отсюда, стало быть, и уважение. А в остальном у него с вояками всех мастей какая-то природная несовместимость...

- Очень интересный тип, - осторожно заметила Эльза, решив, что настала пора проверить Станислава и его сенсорные способности. Она сосредоточилась и легко почувствовала чужую "волну"; затем слегка нажала, но сразу же отступила и "закрылась", натолкнувшись на мгновенно поставленный психоблок. Все сразу стало ясно.

Станислав и не подумал хоть на секунду замолкнуть и окинуть собеседников подозрительным взглядом. Продолжая увлеченно рисовать психологический портрет своего протеже, он начисто отмел от Сержа подозрения в двуличии, и вскоре к основным компонентам напитка под названием "рыцарь из ниоткуда" добавились весьма любопытные ингредиенты...

- Да это не коктейль, а самое настоящее пойло! - воскликнул Роман. "Желчен, высокомерен, мстителен...", а если разозлить, то становится жестоким до беспощадности! И вы предлагаете нам поставить на такого человека?!

- Да! - твердо заявил Станислав. - Поверьте, с Сержем вполне реально договориться! Если позволите, это я возьму на себя. Я немного путешествовал с ним, и у нас сложились хорошие отношения. Думаю, что завтра утром... то есть, уже сегодня утром смогу доложить о результатах. Ну и познакомить вас...

- Как познакомить? - начал было Командор, но его тотчас перебил вырвавшийся почти одновременно из уст Романа и Эльзы возглас: "Серж здесь?!"

- Представьте себе, да, - небрежно изрек Иоганн. - Он появился примерно за час до вашего прибытия... можно сказать, даже притащился, так как был до крайности утомлен. Расседлал коня, вывесил свой флаг с родовым гербом и завалился спать в соседней с вами комнате, отказавшись и от ужина. Небось и сейчас дрыхнет без задних ног...

Последовала очередная и, пожалуй, самая эффектная за все время пауза, по завершении которой более многочисленная родственная группа набросилась на другую с шипением и упреками, а та лишь улыбчиво отмалчивалась, наслаждаясь произведенным впечатлением. Со словами: "Я только на него взгляну!" Эльза сорвалась с места, но была вовремя остановлена осторожным папой, успевшим крепко ухватить ее за мизинец левой руки. Одновременно он придавил бедро Романа, который тоже норовил подняться, очевидно, с похожими намерениями. Командору потребовалось не менее пяти минут и даже обращение к официозу, чтобы убедить несколько возбужденных своих "сотрудников" отказаться от немедленного визита.

- Только после Станислава! - подчеркнул он, коротко ударив того по плечу. - Я принимаю предложенный им план и помощь в его осуществлении. Иоганн, изложите вкратце содержание наших бесед сыну, а также передайте мое предложение. И если он согласится, то может приходить на планетолет за формой курсанта. А сейчас я предлагаю всем немного отдохнуть или... или как получится. Кстати, - обратился он к дочери, которая, наконец, высвободила палец и теперь рассматривала его с озабоченным видом, - как ты относишься к тому, чтобы начать говорить исключительно на местном языке? Ведь все равно придется!

- Отрицательно отношусь, - проворчала Эльза, показав отцу сначала надломленный ноготь, а потом кончик языка. - Предстоит привыкать к сложнейшей грамматике, к массе исключений из правил, дикому разнобою в ударениях, а уж что касается словообразования...

- Да будет тебе! Замечательная, разнообразная лексика, можно передать какие угодно оттенки...

- Угу... "И для чего ты мне белу рученьку искалечил, дорогой папуля?" И правда, убедительно звучит! Впрочем, для большего эффекта я сейчас повторю с подвывающими интонациями...

- Уймись, золотко, я приношу извинения, - рассмеялся Командор. - Лучше вспомни, какая народность этим языком владеет. Я-то, признаться, уверен лишь в том, что она относится к так называемой "славянской группе".

- Ну-у-у... светлокожие, как и мы... высокие, красивые... - Эльза неопределенно пожала плечами. - Особенно мужчины...

- Точно, - зевнул Роман, поднимаясь на ноги и крепко потягиваясь, как офицер Отдела Информации могу подтвердить: ты сказала ну самое существенное! От себя хочу добавить, что из всех обитателей "Элиты" они наименее предсказуемы в своих действиях и наименее психически устойчивы. Когда-то очень и очень давно такой тип личности назывался "русским"...

Блок событий No 3

1. Фройляйн Эльза собственной персоной

"...Возможно то, что я делаю сегодня, надиктовывая очередной фрагмент в свой секретный дневник, - необходимая мне разрядка. Возможно - просто глупость, ибо как еще можно назвать столь упорное собирание компромата на саму себя? Уж так получилось, что все мои записи имеют настолько сильный аромат распущенности, что это можно легко почувствовать и без повышенного сенсорного коэффициента, и с пониженным, и даже вообще без оного. Да-с, пространные откровения Эльзы фон Хетцен до безобразия похожи на ее деяния: капризный эгоизм сразу бросается в глаза, а вот добавочка здорового практицизма как-то не улавливается...

Но и милые родственнички тоже хороши! Заболели "куриной слепотой" да еще этим и гордятся! Противно видеть, как их нелепый энтузиазм растет прямо пропорционально количеству новых знакомств, тогда как мною все больше овладевает пессимизм, порой переходящий чуть ли не в страх. Но ведь мужчинам подавай доказательства и, желательно, такие, которые можно пощупать и взвесить, а не женские эмоции, пусть даже научно признанные и давшие в свое время решающую прибавку в тридцать с лишним пунктов к числу моих настоящих и далеко не выдающихся способностей. В последние месяцы мой родитель вспоминает об этом только тогда, когда сочтет нужным. Наверное, он и впрямь потерял голову от обилия свалившихся с неба ого-го-возможностей, а тут возникаю я со своим карканьем: "Мираж, мираж!"

Ладно, прекращаю ныть и перехожу к описанию фактов.

"Дело No 5 - "По следам Святогора". Фрагмент No 3"

Сразу оговорюсь, что это эффектное, в старинном духе название пришло мне в голову совсем недавно и здесь, а дома я надиктовывала информацию под обычными порядковыми номерами. Но и тут я не оригинальна: легендарное имя "Святогор" было упомянуто начальником здешней Станции в одном из своих поразительных рассказов. Я заинтересовалась - пришлось несколько раз подтолкнуть моего лопоухого братца, упустившего такую изюминку. А ведь это его работа, и он обязан их собирать по одной и даже по половиночке для нашего общего информационного пирога! Правда, Ромка поспешил исправить свою оплошность и вскоре явился от Ладвина с загадочным видом. Было ясно, что вся слава от находки должна принадлежать исключительно ему. Ну и на здоровьечко, ибо приволок он всего лишь псевдолегенду, причем словно специально состряпанную для ублажения трех доверчивых дурачков. Мой отказ войти в эту отнюдь не гипотетическую троицу и ехидные намеки были расценены - подумать только! - как обычная женская зависть и чрезмерная придирчивость, после чего мужской дуэт принялся увлеченно делать выводы и проводить параллели. При этом вовсю шло размахивание руками, перебивание друг друга и полное игнорирование моей молчаливой оппозиции. Поэтому мне пришлось показать им нос и усесться в сторонке с презрительно-скучающим видом. На самом же деле я усиленно размышляла: кто же это осмелился с первого дня так откровенно морочить нам головы? Проверить подлинность материалов библиотеки Станции было трудно, но я не сомневалась, что кое-какие из них сварганены наспех! Мне пришло на ум, что мы, почти ни в чем еще реально не разобравшись, уже охотно верим самым невероятным россказням. И такой вот пунктик: наше откровенное любование своим карьеризмом и до бесстыдства наглое пренебрежение к интересам государства могут быть здесь истолкованы иначе, нежели нам представляется. Ведь что, на самом деле, мы знаем - и не о таинственных обитателях планеты, а о наших же соотечественниках, вынужденных прозябать на этой ничтожной Станции? Да ничего! Они могут быть и глупы, и равнодушны, а могут и озлобленно ненавидеть любое постороннее начальство. Уж слишком доверчиво кивал головою в знак согласия Иоганн Ладвин, когда мы путали его всякими хитрыми недомолвками; слишком быстро изложил он концепцию своего жизненного пути, которая заключалась единственно в желании счастья любимому сыну и в надежде на скорую отставку с прилично обеспеченной старостью. Смех да и только! У него было бурное боевое прошлое, честолюбивые планы, несомненно, неуемные амбиции, из-за которых пострадали люди - что бы он сам не думал на этот счет. Он мог бы стать Личностью, а в результате - самая настоящая ссылка, полное отсутствие перспектив, трагическая гибель любимой жены... И неизвестно, кого он считает ответственным за все беды, выпавшие на его долю. Уж точно, что не себя самого.

Альтернативой моей мнительности могло быть частичное доверие к мифологическому рассказу, который изложил нам Роман с любезной подачи начальника Станции. Не удержавшись, я мысленно "толкнула" брата, надеясь прочесть его эмоциональное состояние. "Закрыться" он, конечно, не мог, поэтому вздрогнул и, обиженно покосившись в мою сторону, потребовал прекратить хулиганить. Этим он дополнительно подтвердил то, что я успела почувствовать - его излишнюю убежденность и столь же излишнюю простоватость.

Желая, однако, как-то извиниться за свой нетактичный поступок, я поспешно приняла смиренный вид, благо для этого никакой особой мимики не требовалось, и блеющим голосом послушной овцы попросила еще разок изложить образчик местного фольклора. Меня, чинно сложившую ручки на коленях и ритмично хлопающую ресницами, оглядели с некоторым подозрением, но, услышав поспешное: "...и не забудьте самые малюсенькие подробности!", сменили гнев на милость и бодро погнали рассказ по второму кругу.

Разумеется, ничем новым там и не запахло, однако плохонькое искусство выразительного чтения было старательно сохранено. Роман вещал, как на студенческой вечеринке, а меня, признаться, едва опять не разобрал обидный смех после первой же фразы: "Ровно сто тысяч лет назад на здешней благословенной земле обитало свободное племя мирных землепашцев, скотоводов, охотников..." И дело даже не в том, что полный возраст человеческой Цивилизации безбожно преувеличен; в конце концов, все известные предания полны самого разнообразного вранья, искать в них точные исторические факты - дело абсолютно безнадежное. Однако более лицемерного вступления я никогда еще не слышала! Впрочем, возможно, все дело в литературной традиции, насквозь фальшивой, как и прочее человеческое искусство.

Итак, далее из рассказа выяснилось, что постепенно "мирное и свободное племя" благополучно организовалось в настоящее государство, правда, очень примитивное. Несколько зависимых городов со своими жадными правителями неохотно подчинялись центру, во главе которого стоял типичный древний вождь, органично сочетавший в себе признаки сексуального маньяка, предателя, изобретательного палача и, естественно, мудрого политического деятеля и Отца Народа. Этот, последний, очевидно, в знак благодарности и дал ему прозвище "Ясное Солнышко". Подлинное имя сей достойной личности легенда не называла, сосредоточив основное внимание на его деяниях. Они были довольно заурядными: мелкие набеги на более слабых соседей и посылание щедрых знаков внимания более сильным; карательные экспедиции против городов, вздумавших объявить себя свободными, а также постоянные поиски новых наложниц, общее число которых порой переваливало за триста. Все это сопровождалось многочисленными пирами, длившимися неделями, в течение которых князь и его верная дружина успешно съедали, обгладывали и выпивали плоды трудов именно тех самых земледельцев, охотников и скотоводов, о ком уже упоминалось. Наиболее сильные воины "Ясного Солнышка" называли себя "витязи", что можно было рассматривать, проецируя на сегодняшний день, как удивительное совпадение...

Далее в легенде поспешно отмечалось, что жизнь правящего класса не всегда была сплошным праздником. Головную боль вызывала нестабильность северозападных границ, но особенно беспокоил юг и юго-восток. Там время от времени совершали свои опустошительные набеги страшные существа в человеческом обличье, которых простые люди окрестили "нахвальщиками", вкладывая в это слово прямой, но зловещий смысл. Их невероятная жестокость, сплошь и рядом доходившая до садизма, их самолюбование и упоение своей жуткой разрушительной силой даже тогда не воспринималась как патология. Это были плотоядные двуногие хищники, имевшие вполне современный мозг, который обеспечивал им все преимущества перед хищниками четвероногими. Из природных инстинктов только голод и жажда имели власть над нахвальщиками, а инстинкты самосохранения и продолжения рода почти полностью отсутствовали, заменяясь случайной осторожностью и чисто физиологической тягой к существам противоположного пола, причем не обязательно вида "хомо сапиенс". Это и сыграло с ними злую шутку, приведя к вырождению и постепенному исчезновению с лица земли. Но сначала были годы их полного дикого господства. Нахвальщики практически не знали поражений в рукопашных схватках и легко справлялись даже с лучшими из витязей. Только неорганизованность врагов спасала "Ясное Солнышко" и его семейство от плена и мучительной смерти.

Хуже всего приходилось простому люду, о котором господа заботились постольку-поскольку; между тем, проблема физического выживания в таких условиях постепенно стала главной. И вот тут произошли события, до некоторой степени выровнявшие ситуацию. Самые могучие представители трудящихся масс тоже взялись за оружие и стали профессиональными военными "...не за хлеб-соль и злато-серебро, но за честь и славу защитника родной земли!" Так, оказывается, и появились первые богатыри - нет нужды объяснять, как фальшиво для меня все это прозвучало. А когда Ромка принялся подробно излагать, каким образом лидеры обоих сословий совместными усилиями почти обезопасили свое государство, на моих губах зазмеилась противная ухмылочка. Она была замечена, но оставлена без желанного внимания. И лишь когда, вторично услышав донельзя напыщенную фразу о дальнейших трагических разногласиях витязей и богатырей ("...лучших сынов Отчизны!"), я не выдержала и издала громкое неприличное хихиканье, тогда меня в упор спросили, чем это я, зараза такая, недовольна.

На сей раз овечья шкура мне не помогла бы, и на очереди был очередной небольшой скандальчик. Однако едва я раскрыла рот, как мой па, бывающий иногда жутко проницательным, тихо попросил воздержаться от эмоциональных комментариев - он-де хочет еще раз прослушать финальную часть...

Этот дипломатический ход погасил в самом зародыше семейно-производственную ссору, но липовому желанию папеньки не суждено было осуществиться. Едва прозвучало первое упоминание о Святогоре и его диких горах, твердые камни которых одни и могли выдержать невероятную тяжесть этого великана; едва начался рассказ о некоем богатыре Илье Ивановиче, который странствовал со Святогором (и даже заслужил лестное прозвище "младшего брата"), и который был свидетелем его нелепой, страшной гибели - как в нашу комнату стремительно вошел Станислав Ладвин и с волнением в голосе сообщил, что рыцарь Серж готов с нами встретиться. При этом мимоходом было добавлено несколько слов о благополучном решении нашей проблемы.

Мужчины тотчас сорвались с места, словно им предложили свидание с трепетными девственницами, а не со здоровенным детиной неопределенного возраста и происхождения. Что же касается меня, то я проследовала за ними спокойно и с одним лишь желанием услышать, потому что уже видела означенного рыцаря и при довольно пикантных обстоятельствах

Так получилось, что я проснулась раньше всех, доплелась до центрального окна, включила его частичное освещение и выглянула наружу, сопровождая все свои действия продолжительными зеваниями и потягиваниями. И вот тут внизу, на земле, я увидела Его. Вообще-то, даже сверху он и приблизительно не тянул на парня моей Мечты, но, с другой стороны, я тоже вряд ли была девушкой в его вкусе. Хотя бы из-за более высокого роста.

Тем не менее, я белкой отскочила в сторону и заметалась по комнатке в поисках подходящих нарядов. Конечно, я догадалась, кто там занимается утренней гимнастикой, так как обычный человек не мог делать силовые упражнения в таком темпе с тяжеленной булавой. Я сразу загорелась понятным желанием познакомиться с местной знаменитостью и принялась лихорадочно сочинять мотивацию для этого. Таковая упорно не находилась, и поэтому я решила, что будет достаточно для начала пройтись мимо полуобнаженного атлета этакой вальсирующей походочкой и удалиться в направлении планетолета - а чего мне там понадобилось, я придумаю по дороге. Итак, я "легко проплыву белокрылой лебедушкой" (ух ты, ну и выраженьица в этом языке!), потом медленно обернусь и одарю молодого человека таким взглядом...

Для осуществления подобного плана мне пришлось как-то оттенить эту самую "белокрылость" с помощью голубого купального костюма, который прекрасно подчеркивал все достоинства моей действительно хорошей фигурки и притом удачно смягчал неестественную молочность кожи. Мой любимый черный цвет гораздо больше подходил для вечернего полумрака и искусственного освещения, а для солнечного утра куда выгоднее было задрапироваться в разбавленный синий. Схватив косметичку, я наспех соорудила себе изумрудные глаза, потом передумала и поменяла цвет зрачка на карий с сердоликовым переливом. Перекинув через плечо небольшое полотенце, я выбежала на лестницу, где мой энтузиазм отчего-то угас. В который уже раз пришло в голову, что мужики подобные мелочи вообще не способны заметить (им все едино - что сердоликовый, что янтарный...), и в лучшем случае внимание будет обращено на мои весьма соблазнительные ножки. Пришлось притопнуть пяткой и вспомнить, что я нахожусь здесь не с целью поиска жениха или любовника, а участвую в серьезном семейном бизнесе, и что от моих способностей зависит очень многое. Укротив свою не в меру разошедшуюся физиологию, я уже относительно спокойным шагом продолжала спускаться вниз. У входной двери все-таки потребовалось задержаться и подождать, пока моя грудь не перестала вздыматься подобно океанской волне. Справившись с этим, я ткнула пальцем в кнопку и выскользнула наружу.

К счастью, Серж еще не закончил разминку. Стоя поодаль, он высоко подбрасывал массивную палицу и после трех переворотов ловил ее другой рукой. На нем было еще меньше одежды, чем на мне - лишь короткие матерчатые шорты прикрывали его широченные бедра. Вообще он производил с первого взгляда не очень выгодное впечатление из-за массивного сложения, которое издали казалось обычной толстоватостью. И только подойдя ближе, я убедилась в своей ошибке. Серж был невероятно плотен, практически не имел жира и состоял из сплошных мускулов, правда, они не были так рельефно разработаны, как, скажем, у моего брата. Никакой скульптурности не было и в помине: там, где у Романа возле самого плеча бицепс и трицепс сходились в четком треугольнике, у рыцаря шла литая мышечная масса, плавно переходившая в такое же ровное предплечье. Не стоило упоминать и о талии, неразличимой на мощном округлом торсе, очень похожем на очищенный от коры ствол дерева, зато крупно выделялась грудь двумя выпуклыми мускулистыми плитами. Короткая крепкая шея, круглое, чисто выбритое лицо в обрамлении слегка вьющихся русых волос довершали эту своеобразную гармонию силы.

Меня вновь охватило прежнее волнение, и я с трудом заставила себя двигаться дальше. Кроме того, подумалось, что этот парень может взять да и проигнорировать незнакомую нахальную девицу, которая колыханием пышных бедер отвлекала его от тренировки. Скорее всего, он окинет ее равнодушным взглядом и отойдет в сторонку метров на двести...

Испугавшись, я еще больше замедлила шаг, но тут же споткнулась и выронила полотенце. От досады на собственную неуклюжесть у меня выступили слезы. Неловко выпрямившись, я сделала внутреннее усилие и собралась, надеясь, что мое лицо-маска не подведет. И как же я обрадовалась, когда увидела, что Серж прекратил швырять свою железяку и лишь чертит ею медленные круги вокруг своего корпуса. При этом он внимательно наблюдал за мною с живым, оценивающим интересом. Я приободрилась, храбро шагнула рыцарю навстречу и вдруг почувствовала, что начинаю медленно краснеть...

О, такого события давненько не наблюдалось!

Я не могла уловить причину подобной стыдливости и очень рассчитывала, что легкий румянец не ухудшит впечатления от - увы - не слишком выгодной наружности. Но в любом случае отступать было некуда - нас разделяло всего несколько шагов. Тогда, мысленно послав комплексы к черту, я в упор уставилась на рыцаря своими фальшивыми карими глазами с искусственной лучистой поволокой и принялась его разглядывать с откровенным женским любопытством. При этом я совершенно забыла, что планировала еще и пококетничать - даже не решилась ответить, когда Серж улыбнулся мне первым. Однако, опасаясь выглядеть воображалой и злюкой, я приветливо кивнула ему и наконец-то начала двигаться плавно и снова покачивать бедрами. Еще некоторое время я держала марку, а потом, не выдержав, обернулась и увидела, что рыцарь пристально глядит мне вслед. С трудом удержавшись от прощального взмаха рукой (сей легкомысленный жест был бы явно лишним), я, очень довольная, продолжила свой путь к планетолету. Что поделать, это был мой пунктик, моя самая большая слабость! Некоторым оправданием могло служить лишь то, что, желая постоянно красоваться в свете прожекторов, я никогда не прикладывала усилий для их включения. Вот если это происходило само собой...

Уже поднимаясь по трапу, я сообразила, что и сама не знаю, зачем пришла, вдобавок так и не сочинив никакого предлога для утреннего визита в полуголом виде. При этом я вновь основательно порозовела, как молочный поросеночек, вспомнив о стопроцентно мужском составе экипажа. Пришлось спрыгнуть вниз и бодрым шагом протопать десять-двенадцать минут вокруг шарообразного корпуса планетолета, пока я не вспомнила об одном неблаговидном поступке, который вчера наметила совершить. Отмахиваясь от упреков внезапно проснувшейся нравственности, я быстро поднялась на борт и бочком, бочком, строго по стеночке, проскользнула в радиорубку. Там я, естественно, сразу угодила в жаркие объятия Алика Волкова - весьма противного малого, имевшего, однако, значительное мнение о себе и значительную должность. Разумеется, согласиться можно было лишь с последним. Именно это и заставляло меня терпеливо переносить его пылкий восторг по поводу моей сексапильной внешности, вяло перехватывать волосатые руки, стремившиеся похлопать меня по обнаженным местам, а также отпихиваться от более серьезных приставаний. Для откровенных авансов не располагала обстановка, да и подобные вещи всегда нужно делать постепенно. Кроме того, это был первый случай в моей жизни, когда я собиралась использовать свои прелести для получения вполне определенной выгоды от мужчины. Как это называется на самом деле и какими словами - я хорошо знала, но легко могла бы себя оправдать. Ведь чтобы отправить втайне от отца межпланетное послание, которое не будет зафиксировано в бортовом журнале, нужно иметь ну о-очень близкие отношения с радистом, верно?

Итак, я с большой пользой провела это утро и поэтому шла на встречу с Сержем, лениво позевывая. Па, помнивший мою давешнюю взбудораженность, был прилично удивлен. Сам же он заметно нервничал, и тут мне впервые стало ясно, сколь большие надежды были у него связаны со всей этой затеей. Он даже не подумал приодеться и находился в самом что ни на есть затрапезном виде: в тренировочных брюках, цветной тенниске и тапочках на босу ногу. Примерно так же был одет и Роман, догадавшийся, правда, натянуть рубашку с погонами. Что касается меня, то длинное до пят синие шелковое платье и серебряные браслеты на полностью оголенных руках удачно развивали утреннюю тему, а изящные туфельки на каблучках были хороши при любой погоде. Возможно, не стоило надевать жемчужное ожерелье, однако я не удержалась.

Долгожданное свидание состоялось все в той же столовой, которой в этот момент предстояло стать конференц-залом. Нас давно ждали. За столиком перед стеклянным флаконом с не известным мне вином жуткого зеленого цвета сидели рядышком начальник Станции и рыцарь Серж де Пери, собственной персоной. Он, похоже, прочитал папины мысли, ибо оделся столь же незатейливо - кроме свободной белой рубашки, заправленной в темные брюки, пожалуй, нечего было и упомянуть. Его взгляд сразу же остановился на мне и задержался так надолго, что полностью удовлетворил все мое не слишком мелкое тщеславие. Хотя, возможно, рыцаря заинтересовала пропажа лучистости из моих глаз, которую я намеренно убрала, опасаясь ехидных подколов со стороны дорогих родственников. Теперь я об этом пожалела и поспешила скромно "потупить очи долу".

Наши переговоры начались довольно своеобразно. Па (то есть, уже Командор) выступил с импровизированной многоминутной речью, в которой сумел ловко соединить обычное любование собою с эффектными пассажами в сторону своего визави и с уверениями в совершеннейшем почтении и уважении. Серж воспринимал все это как нечто само собой разумеющееся, сопровождая жеманное многословие столь частыми одобрительными кивками, что у меня зародилась мысль, а не смеется ли он втайне над нами? Крайне осторожно настроившись на "волну" его мозга, я напружинилась и начала впитывать эмоциональное состояние рыцаря, стараясь избежать даже малейших толчков. Я отчего-то была уверена в его очень высоком сенсорном коэффициенте и страшно поразилась, когда он и не попытался "закрыться". Я рискнула чуть-чуть нажать (так, самую малость), желая лишь выявить первичную реакцию, и убедилась в своей ошибке. Передо мною сидел обычный человек, и он не умел защититься от моей психоатаки, а мог только заметить ее да и то, если затрагивались болевые точки. Хорошо помню, какой неприятный шок вызвали в свое время эти факты при моем медицинском обследовании и тестировании в разведцентре! Не будь я дочерью высокопоставленного чиновника секретной службы и не собирайся я на эту службу работать, - могли возникнуть разные нехорошие последствия... Тем более, уже было известно о существовании Медеи Темир, и делом современной "Горгоны" занимались сотни сотрудников всевозможных спецслужб. Меня помучили и оставили в покое, сойдясь не на способностях, а на безобидной патологии. Я и вправду не могла внушать, двигать предметы на расстоянии или читать мысли, а умение чего-то там чувствовать сочли делом неконкретным, типа гадания на картах. А кое-какие другие возможности я постаралась от проверяющих скрыть. Сейчас я применила одну из них и неожиданно легко Сержа "прочитала". Обычно при возникновении пси-контакта сразу ощущаешь сплошной хаос чувств высокой плотности, словно на одной волне работает бесчисленное число радиостанций. Продираться сквозь эти дебри мучительно трудно; приходится частенько отключаться, чтобы не повредить собственную психику, а потом по памяти восстанавливать картину. А вот у рыцаря внутреннее состояние было на удивление стабильным! Я сразу уловила его спокойствие, полную уверенность в своих силах и такую нервную прочность, что еле преодолела соблазн влиться в эту мощную структуру. Жаль, но подобное соединение не осталось бы незамеченным - ведь я появилась бы с диаметрально противоположным миром смятенных чувств, борьбой страстей и страстишек, внося полный дискомфорт. Да плюс еще с мигающей индексацией типа: "Я девочка, я - девушка, я - женщина..."

Раньше мне казалось, что такое соблазнительное растворение в мужском начале при любовной физической близости должно было принести необыкновенно красивое... впрочем, дальше не буду. Букет полевых цветов, поднесенных к лошадиной морде - что она сможет с ним сделать? Я не обольщалась на свой счет, и он, действительно, был очень скромным, этот букетик, но почему же с ним всегда поступали так безобразно одинаково? Нечленораздельные ритмические междометия да заливистое жеребячье ржание - вот и все, что я получала за свои эксперименты по соединению душ. Всегда в такие минуты меня особенно мучила беспощадная, как приговор, мысль о нашем чисто животном происхождении, а бесконечные уверения проповедников "Элиты" в обратном вызывали лишь горький смех...

В этот момент увлекшуюся сестрицу тихонько толкнул локотком братик и быстрым шепотом поинтересовался, что именно ее не устраивает в прекрасном папином спиче и почему она то и дело отрицательно покачивает головой с весьма скептическим видом? Тут я, наконец, спохватилась и отвлеклась от собственных дум, и от Сержа. Признавая справедливость упрека, я, тем не менее, не удержалась и подпустила шпильку в том смысле, что настоящий спич должен быть кратким и содержать поменьше восхвалений в собственный адрес. Боюсь, это прошипелось слишком громко, так как все головы повернулись в мою сторону, а сам оратор замолк на секунду, выразительно шевеля губами. Правда, после легкого замешательства он быстро закруглился. В самом конце небрежным тоном и была высказана просьба, на которую, если верить Станиславу, мы уже имели положительный ответ.

Серж это подтвердил. Мне очень понравился его мягкий, немного ироничный тембр голоса, неторопливая звучная речь, использовавшая все богатства языка. Безусловно, перед нами находился культурный человек именно нашего уровня - без предрассудков, но и без дикости. Рассеялись мои опасения по поводу того, что в разговоре начнут сквозить бесчисленные недомолвки, а из карманов будут попеременно высовываться хитрые несъедобные фиги. Безо всяких предварительных условий рыцарь пообещал вывести нашу экспедицию обходным путем к берегу океана, согласившись, что на данный момент другой возможности проникнуть в желаемый нами район нет.

Я сразу обратила внимание на это мимолетное уточнение. Немного подождав и убедившись, что мои размякшие коллеги вновь прозевали такую немаловажную деталь, я первый раз вступила в разговор с коротким проверяющим вопросом: "Скажите, Серж, а раньше?"

К моему стыду выяснилось, что горе-разведчики и тут не поняли, что имеется ввиду. Роман с забавно приоткрытым ртом уставился на меня, а великолепный Командор укоризненным тоном сделал тихое замечание: "Уважаемый Серж, дорогая Эльза!" Я коротко качнула волосами и растянула губы в насмешливую улыбочку, которую "уважаемый Серж" заметил и, к моей радости, ответил точно такой же своей. Мне очень хотелось, чтобы он сразу понял, кто здесь является настоящим профессионалом, а кто сбоку припека. Я надеялась, что в своем прекрасном платье и со вкусом подобранными украшениями буду выгодно отличаться от неряшливо одетых мужчин нашего клана, а продуманными репликами окончательно завоюю столь нужное мне внимание...

Пока все шло просто замечательно. Во взгляде Сержа, устремленном на меня, уже сквозило нечто гораздо более значительное, чем яркое любопытство при первом знакомстве. А его ответ... Глубоким бархатным голосом, без тени насмешки: "Совершенно верно, леди. Несколько лет назад в строго определенные дни и часы Сафат-реку можно было пересечь вплавь. Сейчас же увы..."

Ах, леди...

Я так разволновалась, что с трудом заставила себя воспринять суть сказанного. Никто еще не величал меня этим красивым старинным титулом, и я даже не предполагала, сколь приятно слышать подобное обращение! Серж, конечно, заметил произведенное им впечатление, однако не подал вида. Обратившись к Командору, он добавил, что никаких гарантий на успешный переход с востока через воды залива он опять же дать не может. "Но попробовать, конечно, стоит, - добавил он. - Я точно знаю, что этот участок берега океана полностью чист. Там нет вредных "зон", и вполне реально добраться на вездеходах - разумеется, не по прямой".

Тотчас перед ним была разложена походная автоматическая карта, и рыцарь уверенно нанес основные вехи предполагаемого маршрута. Вслед за первой светящейся стрелкой, направленной точно на запад, появилась метка с названием "заброшенный город", и от нее, но уже южнее, пошла вторая стрелка - через смешанный лес, холмы и овраги к извилистой береговой линии океана. Последовало пояснение, что перед нами только ориентиры, добираться до которых придется через узкие проходы между хаотично разбросанных островков "технических мертвых зон". "Некоторые коридоры знал и я, - сказал Серж, другие обнаружил Станислав, а остальные придется отыскивать по ходу дела!" - "А если не найдем и наглухо застрянем буквально у самой цели?" недоверчиво спросил Роман. - "Ну, это не страшно, - последовал небрежный ответ. - Десяток-другой миль по не слишком гористой местности я смогу протащить ваш вездеход своими силами. Нужно только снабдить его колесами". - "Чем-чем?" - заинтересовался мой невежественный па и, получив объяснение от своего более образованного сына, громогласно объявил, что это, мол, дело несложное, и что он вот прямо сейчас отдаст все необходимые распоряжения...

Я шумно вздохнула и, обратив на себя внимание, поинтересовалась, куда, собственно, думают устанавливать эти самые колеса, если нижняя часть любого из катеров представляет собою гравитационный двигатель? Однако от меня отмахнулись, как от назойливой осенней мухи, снизойдя, правда, до ответа, что специалисты, мол, свое дело знают да и вообще - это ерундовая инженерная задача! Я не успокоилась и поспешила напомнить, что у нас на корабле нет ни специалистов, ни инженеров, а имеются лишь бестолковые десантники, причем явно в избытке. На меня поглядели так, словно я выдала важную тайну, и демонстративно отвернулись. Нет нужды уточнять, кто именно.

Далее Сержу был устроен настоящий перекрестный допрос, и в течение часа он терпеливо отвечал на теребящие приставания папы и брата, с неизменной вежливостью поворачиваясь то к тому, то к другому. Старший и младший Ладвины, посидев немного, деликатно удалились, сославшись на неотложные дела (интересно, какие?), а я не принимала участия в беседе да и следила за ней не очень внимательно. Тот факт, что от сверхпримитивного приспособления мог зависеть успех сложнейшей операции, навел меня на грустные размышления о ненадежности нашей Цивилизации. Ее гигантская энергетическая конструкция, начиная от грандиозных фабрик в открытом Космосе, возле одиноких звезд, созданных для переработки "сырой" энергии и концентрации в сверхмалых объемах, и кончая сетью энергетических банков и личными энергометрами - все это, как мне стало казаться, таило в себе какой-то органический порок, который мог развиться в неизлечимую болезнь. Может быть, ее симптомы мы и видим сейчас на этой планете, и нет гарантии, что неведомая зараза не пристанет к нам и не начнет пожирать всю технологию Галактики. Человечество ведь никогда не подстраховывалось, а бездумно шло от одного научно-технического витка прогресса к другому, считая, что новая ступенька обязательно будет надежнее старой. А теперь вот извольте ставьте самую современную машину на дурацкие крутящиеся вертушки и тащите волоком...

...Весь остаток этого дня и долгий вечер я основательно проскучала в окружении вычислительных аппаратов Станции, сравнивая некоторые важные для нас данные. Сотрудники были весьма доброжелательны и охотно помогали мне, не догадываясь, что я занимаюсь их проверкой. Ввиду малочисленности персонала легко удалось составить предварительный список подозреваемых. Я не включила в него Уэнди Шедуэлл, постоянно работавшую по ночам в лаборатории слежения за околопланетным пространством, и Злату Йоркову, которая слишком часто в одиночестве несла дежурства на четвертом "цветке" и в свои, в чужие смены. Кроме этого на них больше ничего не было - довольно скучные досье с цветными плоскими фотографиями, послужные списки и никаких криминальных зацепок. Мне объяснили, что Йоркова - единственная незамужняя женщина на Станции, и сразу все вопросы были сняты. Не мешало бы при случае узнать, фригидна она или имеет с кем-нибудь связь, но вряд ли это было для нас столь существенно. Злата увлекалась звездной астрономией, составила несколько отличных небесных карт и сделала множество фотографий созвездий и галактик в них, видимых отсюда совершенно иначе, чем из нашего Сектора. Впоследствии она могла бы неплохо заработать на собранном за годы материале и даже приготовить солидную научную монографию. Кстати, именно этим и занималась Уэнди Шедуэлл, но ввиду закрытости темы, касавшейся некоторых особенностей действия дестабилизирующих волновых полей, ей могло заинтересоваться лишь военное ведомство, которое хоть и хорошо платит, но слишком стремится усложнить частную жизнь человека. Уэнди страдала хронической бессонницей, что подтверждалось и наблюдениями коллег, и личной медицинской картой.

Значительно больший интерес представлял ее муж Эрик Шедуэлл вместе со своим помощником по космической суперсвязи Феликсом Бартальски. Эта парочка была знакома очень давно, чуть ли не с детских лет. Потом их жизненные пути несколько раз пересекались да так уродливо, что приходилось вмешиваться полиции и вносить соответствующие исправления и коррективы. Имелись данные и на еще двоих в моем перечне - работников обслуги волнового генератора Дэвида Сача и Кирилла Инфантьева. Первый из них когда-то был замечен в мимолетных контактах с разведкой "Элиты", а второй владел приемами самообороны в таком совершенстве, что спецслужбы не раз предлагали использовать их для нападения или хотя бы для инструктажа. Всякий раз следовал равнодушный отказ, малообъяснимость которого невероятно злила доблестных мастеров "плаща и кинжала". В конце концов, придравшись к чему-то, они вынудили Инфантьева подписать контракт на эту многолетнюю работенку, что он и сделал с полнейшей невозмутимостью. Его жена Инга настолько соответствовала ему характером, что жизнь этой пары в других условиях казалась бы подозрительной, но здесь скрывать было нечего. Они добросовестно выполняли ежедневную работу, а в свои души старались никого не пускать.

Кирилл Инфантьев стоял в моем списочке под номером пятым, а на самом деле был первым, кем я собиралась заняться всерьез. Три года назад, во время страшной трагедии, разыгравшейся на третьем "цветке", из всей уничтоженной группы, в которой находились и жена Иоганна Ладвина, и два витязя, уцелел лишь он один..."

2. Интригующее знакомство

"Фрагмент No 4"

"...Вот интересно, что делает парень, когда его ужасно испугают? Не знаю, никогда не видела. Возможно, побледнеет, коленки задрожат или за сердце схватится. Но вот девчоночья реакция мне известна и вполне предсказуема: выпученные, как у лягушки, глаза и дикий ультразвуковой визг с последующим судорожным зажиманием рта рукою. Или все то же самое, но проделанное мысленно (если, конечно, выдержки хватит) и готовое в любой момент реализоваться на деле. Именно в таком состоянии я и находилась несколько часов назад. Первопричиной нервного срыва оказалось это отвратительное мероприятие, в которое меня впутали. Да, начав плутать "по следам Святогора", я, кажется, прилично рискую собственным здоровьем...

Нет, я не была слабонервной боякой типа моей младшей сестренки Роксаны, которая начинала пронзительно верещать при виде любого несчастного паука, собирая вокруг себя все мужское население с площади, размером в квадратную милю; не особенно цепенела я и при виде крови - безразлично, своей или чужой - но ничего не могла поделать, когда сталкивалась с невоспитанной особой по прозвищу "Госпожа Неожиданность". Даже от приятного сюрприза я на некоторое время терялась, а перед прочими ее фокусами была попросту беззащитна! Старик Бенедикт, мой личный психоаналитик, чьими услугами я пользовалась втайне от папы, много раз обещал полностью меня вылечить от приступов внезапного страха, однако его излюбленная терапия то есть, длительное поглаживание моего плеча - почему-то не давала положительных результатов... Может, я и сама виновата, так как наотрез отказалась от любых химических препаратов, а пихтовые ванны и прочие укрепляющие средства помогали ничуть не лучше нудных сеансов самовнушения, которые тоже были мне прописаны. Что поделать, я никогда не умела обманывать свой собственный организм - вот поэтому и пришлось восстанавливаться после знакомства с витязями аж до глубокой ночи. Заявились же они на Базу ранним солнечным утром - Мстислав, Младшая Королевна и ее мини-свита, состоявшая из девушки-секретарши и трех мрачных телохранителей-головорезов. Что и говорить, компания оказалась более чем интересной...

...Около одиннадцати вечера я стояла возле комнаты Сержа и, навострив ушки, тщетно старалась хоть что-нибудь услышать. Я знала, что он находится там, но чем занимается - понятия не имела. Возможно, лежит без движения и тупо смотрит в потолок. Или уснул, если созерцание потолка ему надоело... Гордый рыцарь не пожелал и взглянуть на прибывших гостей - то ли от непомерно раздутого самомнения, то ли оттого, что он и глава делегации витязей уже до чертиков надоели друг другу. Подумаешь! Я тоже от этого парня не в восторге, однако же не окопалась спозаранку в своих покоях, как медведица в берлоге! Дело есть дело. Пришлось быть представленной, сделать книксен и даже реверанс, расточать улыбки и любезности, присутствовать на званном завтраке, потом на обеде и не отказаться от ужина. Именно во время завтрака и случилось кое-что, испугавшее меня чуть ли не до обморока. Поэтому все свободное время я уединялась в каком-нибудь укромном уголке и старательно медитировала, стремясь поскорее прийти в норму. Подобные отлучки портили весь разработанный план к явному неудовольствию моего Командора, который не понимал, что со мною происходит, и желал, чтобы я больше внимания уделяла восхитительному Мстиславу. Улучив момент, па поймал меня за юбку в коридоре и без обиняков поинтересовался, не началось ли у его доченьки расстройство желудка вкупе с кишечником от недостаточной акклиматизации. "Ты же видишь, как я лопаю - за ушами трещит!" - возразила я. - "Тогда что?"

Правду сказать я ему не могла, потому как сама еще толком не разобралась в случившемся, а врать напропалую тоже не очень хотелось. Пришлось поднять бунт на корабле и, сделав страшные глаза, заявить, что я передумала и увиваться за этим рыжим витязем не намерена.

Что тут началось! Меня обвинили во всех смертных грехах, начиная от манкирования семейно-служебными обязанностями и до чрезмерной избалованности мужским вниманием. Типичная логика самоуверенным самцов: им и представить трудно, как это стройный улыбчивый симпатяга Мстислав может кому-либо из женщин не нравиться! "Похоже, милочка, - озабоченно сказал мой отец, - месячное пребывание в космосе в обществе бравых десантников и полное отсутствие всякой конкуренции слишком вскружило тебе голову! Раньше, помнится, ты охотно играла с любым новым мужчиной. По крайней мере, в воображении..."

Ну, это был выпад под вздох, который я стоически выдержала. Бесполезно вдаваться в объяснения, как именно себя чувствуешь среди трех десятков здоровенных мужиков уже после недели перелета, и каким образом они на тебя смотрят. В столовой, в переходах, у бассейна и ванных комнат... везде и всюду. А если все же рискнешь рассказать - наверняка получишь ярлык лицемерной жеманницы! Па и сейчас уверен, что на самом деле образ красавца витязя все время стоит перед моими затуманенными от страсти очами, но поскольку, будучи невообразимо вредной, я сразу в этом не призналась, то ни за что не признаюсь и впредь.

Да, любопытно вырисовывается: гораздо более таинственный Серж всего лишь в меру заинтересовал нашу братию, а душка Мстислав сумел буквально очаровать! То ли он слишком уж коммуникабельный, то ли одного поля ягода с моим папашей. Посмотреть только, как они вышагивают, прогуливаясь в обнимку, будто закадычные друзья! Говорят, говорят, говорят - торопясь, чуть ли не скороговоркой, потом остановятся, посмотрят друг на друга, перемигнутся со значением и сочно расхохочутся, как сообщники на сговоре. Вообще порой мне кажется, что я никуда не улетала, а нахожусь на экзотических островах Центрального Архипелага вместе с компанией молодых состоятельных людей моего круга.

В самом деле, почти никакой разницы! Закроешь глаза, оживишь воспоминания и увидишь ту же Роксану, рассуждающую за бокалом шампанского о новых веяниях в современной традиционалистской живописи, или своего бывшего жениха, выбирающего дрессированного хищника для охоты в камышах... А откроешь - перед тобой наяву Малинка с фужером игристого в руке; блестя глазами, она с воодушевлением сообщает, как ей понравилось последнее выступление оркестра под управлением великого Кристофера Эйми, причем электронная обработка его знаменитых медленных вальсов ей кажется представьте себе! - значительно удачнее синтезаторной... Услышав это заявление, я чуть было не свалилась со стула да и Роман, кажется, тоже. И хотя объяснение имелось очень простое, переваривалось оно с большим трудом. Уже вошло в привычку видеть обитателей давно потерянных и вновь обнаруженных планет не слишком толковыми, не говоря уже о культуре и образованности. "Вы, так сказать, прилетели... эта... к нам, н-да? На этой самой штуковине, стало быть? И что... гм... править нами собираетесь? Н-да... Да нет, мы понимаем, что должен быть этот... как там его... ага, порядок! Но у нас и так все хорошо, и этак спокойно, н-да! Вот только саблезубый змей, живущий в озере через дорогу, замучил - не берет его нашенское оружие! Да здешние вши уж больно кусачие, хотя мы кажнюю неделю моем и рожи, и ухи, и руки, а у месяц раз непременно и волосья! Но пуще этого змея и вшей мешают нам соседи из лесного поселка. Может, накостыляем им вместе? Н-да?"

Я не очень-то сгущаю краски. Так получилось, что человечество тысячелетиями развивалось неуклюже и уродливо, тратя почти все силы на Великую Грызню, истоки которой выявить теперь не представлялось возможным. Кроме этого, существовало еще и многое-множество средних и мелких свар, а также мельчайших и микроскопических. Они исправно пожирали свои тысячи и тысячи жизней, но с Главной сравниться не могли - тут число жертв измерялось астрономическими числами...

Смешно и грустно признаваться, но мы до сих пор не знаем, откуда родом! В какой части Галактики зародилась наша многострадальная Цивилизация, на какой именно планете впервые появился этот странный вид "хомо эректус", возвысивший себя впоследствии до "хомо сапиенс" - эта загадка не решена, и в наши дни ей почти уже не занимаются, как перестали когда-то заниматься проектами вечного двигателя, абсолютного отражателя и полетов со сверхсветовыми скоростями в обычном пространстве. Слишком много осталось позади планет и целых звездных систем, дотла выжженных непрекращающимися жуткими войнами, и еще больше имелось миров изувеченных, с жалкими остатками насмерть перепуганного, а порой и полусумасшедшего населения. В истории нашей расы образовались огромные провалы, которые никому и никогда уже заполнить не удастся. Невозможно и представить, сколько было потеряно сокровищ реальных и духовных, сколько народов, как прах, кануло в бездну времени, ничего не оставив о себе и после себя. Планетке, где мы сейчас находились, еще очень и очень повезло - сильно подпорченная, она уцелела, как и ее жалкое солнышко. Конечно, и здесь кипели многочисленные сражения, но, к счастью, не космического масштаба. Тут всласть побаловались с оружием ядерного распада, здорово поработали над этой землей первые модификации лучеметов, не обошлось и без нумерованных "Лаур". Но сей мирок миновала самая зловещая чаша полной безысходности тех эпох, когда был изобретен принцип искусственной вибрации пространства и на его основе создан предельно изуверский способ истребления противника. Если управляемую гравитацию сначала приспособили для движения и лишь потом для войны, то с "вибраторами" вопрос был ясным с самого начала - только для мировой бойни! Она и состоялась, но далеко отсюда, захватив центральные области Галактики, главным образом, созвездие Стрелка. Счет шел не на планеты - уничтожались целые звездные системы, размешивались с космической пылью...

А здесь сохранилось неплохое техническое оборудование и в таком ассортименте, который обеспечивал интересующимся лицам достаточный информационный уровень. Можно было слушать не только концерты Кристофера Эйми...

Все оказалось таким обыденным, что прямо диву даешься! Вон у окна мой куда более настойчивый братик успешно кадрит раскрасневшуюся от удовольствия и шипучего вина Малинку, и королевское достоинство вовсе не мешает ей откровенно кокетничать. Надо признать: она, действительно, очень хорошенькая, особенно, когда смеется. Губы, конечно, слишком уж яркие и пухлые, как две алые подушечки, зато зубки просто блеск! Ровные, тонкого жемчужного оттенка, словно специально выточенные для конкурса красоты. А уж кожа... Не кожа, а мечта! Чистая, нежно-розовая, как у полностью здорового человека, которому постоянное пребывание на свежем воздухе идет только на пользу. А еще ровный аккуратный носик (не чета моей кривуле), соблазнительная ямочка на подбородке - одним словом, симпатичная мордашка! Вот лишь напрасно эта крошка считает, что ежели она подстриглась под мальчишку, то за волосами уход уже не нужен. А ты, золотко, так и поступила, и в результате имеешь какие-то клочки, кустики, чуть ли не колтун вместо эффектной кок-прически, которую и соорудить-то ничего не стоит! Расчет же на очаровательную дикарочку не сработает, ибо золотая корона уже совсем из другой оперы...

Тут сзади снова послышался двойной раскатистый хохот, но совсем уже неприличный, с какими-то переливами и бульканьем, будто существа, издававшие эти звуки, прямо-таки захлебывались от веселья. Я представила, как из-за поворота появляется самодовольный па под ручку со своим новым дружбаном, как, вытаращив глаза и растопырив руки, восклицает: "А вот и дочурка моя, а мы давно тебя ищем!"; как затем он старается улизнуть, оставляя меня один на один с этим прилизанным манекеном - и мне тотчас стало нехорошо. Шаги между тем приближались, и я машинально вжалась в стену, вернее, в то, что по ошибке посчитала стеной. На самом деле это была дверь (причем незапертая) в комнату Сержа, куда я через мгновение и ввалилась.

Мое богатое воображение моментально вогнало меня в краску, показав разобранную постель, полуобнаженного рыцаря, лишь ниже пояса прикрытого летним одеялом, и - крупным планом - себя, всю такую зарумянившуюся, в легком вечернем платьице на ажурных бретельках, весьма похожем на комбинацию... Однако верной оказалась только вторая часть картины, а Серж... Серж просто стоял у окна, разумеется, одетый. Ему удивительно шли мои любимые тона - черные с металлическим отливом брюки и темно-синяя приталенная майка с короткими рукавами намечали очень модный спортивный стиль, допускавший аккуратные вольности в одежде. Пришлось временно позабыть о своем идеале с "античными", как издавна принято говорить, пропорциями и признать, что на меня смотрит настоящий мужчина, образ которого не портил даже заметный двойной подбородок. Складки материи удачно скрывали некоторые незначительные недостатки, и сейчас фигура Сержа казалась мне если и не идеальной, то ого-го! Когда он сделал два мягких шага мне навстречу, скрестив при этом на груди руки, я снова поразилась их невероятной мощи. Поразилась и разволновалась настолько, что у меня пересохли губы и слегка задрожали коленки. Неизвестно откуда (известно!) возникло загадочное желание поднести расслабленным жестом ладошку ко лбу, закатить глаза и, томно пролепетав: "Мне дурно... ах!", начать плавно падать спиной вперед в надежде, что через секунду меня подхватят куда более крепкие ладони. Проклятое воображение тотчас услужливо продолжило эту мело-сентиментальную сцену, показав, как меня несут... и кладут... и расстегивают что-то, стесняющее мое дыхание...

Тут я, слава Всевышнему, очухалась и обнаружила, что успела донести свою лапку чуть ли не до уха. Пришлось срочно перестроиться и быстро прижать к губам указательный палец правой руки. На молчаливый вопрос рыцаря я приняла заговорщицкий вид и таинственно прошептала: "Мстислав!", сопроводив все это тыканьем кулака с оттопыренным большим пальцем куда-то за спину.

- Понимаю... - произнес Серж несколько странным тоном, и в уголках его губ мне почудилась ироничная смешинка. - И что же, он пристает, соблазняет, шантажирует?

- А что, это его амплуа? - быстро спросила я и игриво приоткрыла ротик. Рыцарь немного театрально вздохнул:

- Ну... как бы сказать... Не то, чтобы его любимое занятие, но делает он подобные вещи превосходно. И наиболее часто.

Я постаралась звонко рассмеяться, и мне это удалось. Разговор завязывался сам собой, и не было нужды изобретать хитрые словесные конструкции.

- Нет, с подобными способностями Мстислава я еще не сталкивалась, весело сказала я и сделала шаг Сержу навстречу. - К тому же это ведь чисто женские черты характера! Мужчина должен требовать, принуждать и угрожать!

- Это он тоже умеет...

- Значит, мастер "наезжать" по поводу и без повода? - (я вовремя остановилась, так как еще полшажочка - и можно было начинать обниматься). Похоже, интуиция меня не подвела. Не-ет, пусть уж фатер его до конца и обхаживает!

- А что - на завершающий этап были запланированы вы, леди?

О! Резковато, но... но справедливо. Однако, необходимо все же смягчить, а как? Мгновения бежали вприпрыжку, складывались в неуклюжие минуты; многочисленные варианты ответов вспыхивали у меня в голове, тасовались, сминались и гасли, а я все никак не могла выбрать самый удачный и, в конце концов, растерявшись, просто осталась стоять перед рыцарем с округлившимися глазами и вздрагивающими губами. Серж заметил это и сразу изменил тон.

- Кажется, я заслуживаю легкой пощечины, - сказал он, и разделявшее нас крохотное расстояние исчезло. Оказалось, что он уступает мне в росте самую малость и, похоже, это его совершенно не волнует. Я сразу успокоилась. Очень медленным движением моя рука коснулась мужской руки, осторожно сжала ее запястье двумя пальчиками и дружески встряхнула.

- Нет, наказание будет другим, - (я постаралась добавить в голосе самую малость легкого жеманства). - Какое-то время вам предписывается обращаться ко мне исключительно аристократически - мне это нравится, хотя, может быть, я и не заслуживаю... Вас же будем называть просто по имени. Итак, вы - Серж, а я - леди Эльза. Согласны?

Рыцарь заглянул мне в глаза и кивнул столь изысканно, что естественный жест стал чуть ли не произведением пластического искусства.

- Для меня в этом не будет неудобств, - (знакомая смешинка снова тронула его губы), - и я готов подчиниться. Осмелюсь лишь уточнить во избежание недоразумений: вы действительно замужняя женщина или собираетесь играть ее роль? Хотя, если это ваша тайна...

- Но почему... - недоуменно начала я, потом сообразила: - Но ведь ты сам первый сказал: "Леди"! Помнишь, там, в столовой?

- Я надеялся, что меня поправят в случае ошибки...

- Нет-нет, то есть, разумеется, да! Конечно же, я свободна, свободней не бывает! - испуганно протараторила я и с облегчением перевела дух. - А кем я буду в этом случае?

- "Мисс". Мисс Эльза, с вашего позволения... Правда, нынче подобная разница достаточно условна и почти не улавливается. Однако, если мы окажемся в Замке Рэчери, я буду вынужден соблюдать точность.

- Неужели это возможно? - (я, сама не зная чему, так обрадовалась, что едва не захлопала в ладоши). - Было бы просто здорово, ведь там, говорят, никто из посторонних не был?

- Верно, однако вас собирается пригласить лично Младшая Королевна.

- Вы ее видели сегодня вечером? Вы с ней говорили? - настроение мое сразу упало, я закусила губу и отошла к окну. Долго стоять спиной к рыцарю было невежливо, и пришлось заставить себя развернуть правое плечо. Одновременно я постаралась весьма вызывающе выпятить грудь. Должно быть, это подействовало, так как Серж тотчас снова приблизился ко мне и встал с той стороны, с которой нужно. Его ответ, в какой-то мере, не уступал по наглости моему провинциальному эротизму.

- Было бы странно предполагать другое, - надменно усмехнулся он. Только при оформлении вашей догадки нужно поменять местами члены предложения. Она пожелала видеть меня и беседовать со мною в этой вот комнате. Предварительно очень деликатно постучав в дверь. Я не мог отказать в свидании Малинке - она была моей верной и старательной ученицей, хотя оказать решающее влияние на нее мне так и не удалось. Однако видеть ее назойливого опекуна я уже не в состоянии! Кажется, мы в этом солидарны?

- Или просто похожи, - заметила я. - Понимаешь, мне даже трудно объяснить возникшую к вашему Мстиславу неприязнь...

- Зачем объяснять? Пусть этим занимаются мужчины, - невозмутимо изрек Серж. - Вам что-либо доказывать совершенно ни к чему! Поверьте, прекрасная Эльза...

- Не надо, рыцарь, - болезненно поморщилась я. - Любой комплимент, если он хоть немного искренен, должен на чем-нибудь основываться. А здесь...

- Прекрасная Эльза, - упрямо повторил он, сопроводив свои слова резким поднятием ладони, - вот это как раз я и мог бы доказать, но сомневаюсь, что в результате вы получите удовольствие. Я-то уж точно не получу! Любой самый интересный образ порой напрочь уничтожается обычным словесным описанием. Однако, если вы настаиваете, то извольте, кое-что скажу. Мне очень понравились ваши волосы, леди. Честное слово, вы вправе ими гордиться!

Да, это он, безусловно, попал в точку, не зная, правда, подлинной причины моей гордости. Я глубоко вздохнула и внимательно посмотрела на рыцаря - он глядел на меня спокойно и серьезно. Неужели этот парень не лицемерит, и я впрямь его заинтересовала как женщина? Вся штука в том, что по отдельности у меня было все в порядке: есть, на что глянуть, а на ощупь - так хоть в обморок падай! Но вот этот самый проклятый образ, о котором он так красиво упомянул, ну никак не складывался из казалось бы вполне приличных компонентов. Иначе я давно была бы замужем с кучей детей впридачу.

- Нет, Серж, - с сожалением сказала я, - мне, конечно, приятно слышать твои слова, но все-таки прошу тебя: не стоит. Особенно при посторонних.

- А если я все же рискну? И постараюсь убедить несогласных в своей правоте? - интригующе произнес он.

- Неужели... неужели силой?

- Вот именно. Это вообще в традициях планеты, а уж что касается чести дамы... Вы не представляете, какие пышные турниры были в прошлом, сколько отчаянных голов полегло в поединках из-за одного неосторожного слова, и скольким наглецам пришлось горько пожалеть о своем мнении, не подкрепленным ничем, кроме собственного откровенного хамства. Так что если в ответ на мое восторженное обращение к вам я замечу на чьей-либо физиономии скептическую ухмылку, то ее владельцу придется платить по счету!

- Но это же приведет к ссоре с непредсказуемыми последствиями! - с отчаянием воскликнула я. - Между тобою и Мстиславом скорее всего... я же не дура, понимаю! Две девчонки, два парня, все будут стремиться привлечь внимание именно к себе и любой ценой, а в результате... о, мне даже страшно представить, что может произойти!

- Самое страшное будет, если Малинка, воспользовавшись своим королевским правом, эту ссору прекратит, а леди Эльза возьмет да и уступит ей первенство...

При этих словах я мгновенно пришла в себя и сразу же внутренне собралась. Интрига с конечным набором различных комбинаций вырисовывалась столь четко, что пришлось на некоторое время отложить выяснение важного вопроса, где кончается искренность Сержа, а где начинается использование меня в качестве говорящей куклы. Я не обижалась на него за это, потому что в любом случае он отдавал предпочтение мне. Было сомнительно, чтобы он успел рассчитать сложную многоходовку, хотя и совсем отбрасывать такую возможность тоже не стоило. Кто знает, над чем рыцарь размышлял, проведя половину суток в гордом одиночестве? Если над тем, как получше обвести вокруг пальца пепельную блондинку с вот таким задом и фасадом, то его ждет горькое разочарование! Правда, честно говоря, мне не хотелось бы менять к нему отношение.

Я быстро прикинула некоторые варианты (все они сулили отличные игровые возможности) и вдруг почувствовала невероятное отвращение ко всему на свете. Все-таки я выбрала не ту профессию.

- Извини, Серж, - тихо промолвила я, - но предоставь честь ссорить и мирить вас с Мстиславом кому-нибудь другому. Я для этой роли не гожусь.

- Неужели я дал повод подозревать себя в чем-то неприличном? осведомился он, по-прежнему не отводя от меня пытливого взгляда. - Похоже, что вы отыскали в моих словах странный смысл!

- Да нет, рыцарь, это я все о себе, о себе, - улыбнулась я грустно. Ты знаешь, я тоже люблю свои волосы - они настоящие, в отличии от кожи, с которой врачам ничего не удалось поделать. Правда, от природы мой цвет каштановый, а после... после одного случая стали расти вот такие, иногда с грязноватым белесым оттенком. Обесцвечивание и лучшие краски не помогают волосы почему-то растут очень быстро, да и вообще... Но я горжусь тем, что их сохранила! Мои родственники осведомлены в деталях, почему меня никогда нельзя будет назвать действительно красивой, а посторонние лица обычно догадываются, в чем дело, и не заводят разговоры о моей внешности. Так что давай все-таки остановимся на "мисс".

Внимательно дослушав, Серж снова начал выполнять галантный кивок с отводом головы немного назад, но внезапно скомкал всю процедуру, как-то неловко дернув шеей.

- Напрасно мы занялись неуклюжей конкретикой, - вздохнул он, на мгновение смешно надув щеки. - И взаимными подозрениями тоже.

- "Взаимными"?! А что имеется с твоей стороны?

- Слишком много, чтобы можно было высказать при всего лишь второй встрече, мисс...

- Шестой!

- Нет, второй, ибо я имел ввиду свидание тет-а-тет. А вопрос, который вертится у меня на языке, предполагает более длительное знакомство. Иначе я запросто могу получить репутацию любителя сцен с дешевыми спецэффектами.

- Ага! Вот ты и попался! - я торжествующе выстрелила в рыцаря указательным пальцем. - Нарочно же пытаешься раздразнить мое женское любопытство! Хочешь, чтобы я непрерывно приставала к тебе и канючила: "Что за вопрос? Какой вопрос?", да? А кстати, какой?

Серж развел руками и от души расхохотался. Не удержавшись, прыснула было и я, однако постаралась поскорее проглотить смешинку. Мой интересный собеседник ограничивать себя в нахлынувшем веселье не стал.

- Нет, так мы полностью запутаемся, - сказал он, наконец, вытирая глаза маленьким белоснежным платочком с какой-то подозрительной вышивкой, давайте пока прервемся. А то ненароком поссоримся и всю дорогу будем молчать и сердито коситься друг на друга!

- "Всю дорогу"?

- Ну да. Ехать придется и неблизко, и неспешно, так что, пожалуй, и за недельку не обернемся. А что вы так глядите - или перерешили? Смотрите сами... Но в любом случае послезавтра - оптимальный срок, иначе собьемся с графика ночевок и получим дополнительные проблемы. Впрочем, об этом я вашему отцу уже говорил.

Так. Просто великолепно! Замечательно.

- Все остается в силе, мой рыцарь, - устало проговорила я, - просто есть сомнения касательно наших с вами "тет-а-тетов". Наверняка будут приглядывать... охотники найдутся.

- То есть, как? - брови у Сержа сложились в аккуратные "домики", а уголки рта сжались, словно он в изумлении прикусил нижнюю губу. - Но ведь старшей назначены именно вы, и в вашей власти скомплектовать такую группу, которая будет просто рабочем инструментом - без нежелательных лиц!

Ах, так я еще и "старшая"? Спасибо, папа.

В течение следующих десяти минут я постаралась как можно более деликатно объяснить рыцарю, что сама в какой-то мере являюсь одушевленным приспособлением для решения чужих проблем. Это не было явной ложью, но и к чистой правде отношения практически не имело. Просто мне показалось полезным представить дело так, чтобы выглядеть в глазах Сержа особой, почти не заинтересованной в исходе предприятия, и не посвященной в его секреты. Меня слушали с большим вниманием, но, похоже, не очень-то верили. Еще бы, дело же семейное!

Результат вежливого сомнения в моих словах совершенно меня не устраивал, а как поудачнее закруглиться, я не знала. Вешать же новые порции переваренной лапши на такие симпатичные Сережины ушки тем более не хотелось. Да, на этом языке его короткое суровое имя звучит куда мягче и красивее...

В конце концов, я не придумала ничего умнее, чем вздрогнуть, как будто услышала подозрительный шорох за дверью, и откровенно искусственным голосом громко предложила рыцарю пойти прогуляться: "...на улице такой чудесный вечер!"

Какая улица, какой вечер? Душная ночь в подозрительной местности, и романтическая гулянка по прикрытием "Лауры-22"... вон ее антенны вращаются над куполом нашего планетолета. Я сказала об этом Сержу, когда мы выходили из комнаты, и он счел это достаточно забавным для широкой улыбки.

- Излишняя предосторожность, - (самоуверенные нотки вновь зазвучали в его голосе), - сейчас сюда никто не осмелится сунуться - не богатыри, ни... Хотя при встрече Тит припомнит мне проведенные здесь дни! Голосок у него такой слащавый, приторный... "Что же ты, братец, - скажет, - мы ведь договаривались? Когда у чужих ты, то не должно быть гостей, а ежели они приперлись, так сам отвали на время. Аль запамятовал, друг ситный?" Тоже мне друг нашелся...

- Он смеет тебе указывать?! - страшно возмутилась я. - Неужели ты не можешь поставить его на место?

Серж добродушно засмеялся и очень привычным жестом нажал на кнопку. Дверь растворилась в стене, пропуская нас в зыбкую темноту.

- Нет, как раз вот этого мужичка я поставить на место и не могу, - (в его голосе, однако, не слышалось беспокойства по данному поводу). Приходится находить некое подобие общего языка. Кроме того, он ведь атаман и возглавляет неплохую ватагу!

- Он такой сильный?

- Он - самый сильный по моим прикидкам... среди нормальных, конечно. Но Тит еще и сражаться умеет, а не просто махать железом. Я не уверен, что одолею его в единоборстве, но он еще менее уверен в обратном.

О, Всевышний, да минует нас чаша сия! Только встречи с Титом нам и не хватает. А вот насчет погоды я ошиблась - прохлада и густой мрак...

Неизвестно откуда тянуло свежестью - сырой и в то же время ароматной, словно где-то среди лугов, скрытое душистыми цветами и высокими, пряно пахнущими травами, затаилось тихое озеро. Если оно и было, то в его водах должны отражаться странные звезды этого мира. Яркая точка далеко на севере, причудливое созвездие, напоминающее ковш, другие серебряные узоры и своеобразные очертания... Мелковатые и плохо различимые, они не могли сравниться с красотой и блеском пылающего ночного неба в центре Галактики, но именно от них исходила та магия Далекого Космоса, которая извечно тянула в дорогу наше беспокойное племя. Меня снова, как и в первый день, охватило невыразимое волнение, похожее на безотчетный страх того древнего человека, который впервые вышел на берег океана и, оглядывая с высокой скалы безбрежное водное пространство, озаренное последними лучами заходящего солнца, почуял своим звериным чутьем животного и малыми зачатками получеловеческой души всю слабость и незащищенность обжитого им мирка. А сейчас то же самое понимала и я, потому что, и в самом деле, находилась на крайних границах Цивилизации. Я не удержалась и произнесла последние слова вслух, а в ответ на вопросительный взгляд Сержа попыталась передать ему свое впечатление, хотя и понимала, что оно вполне тривиальное и действует лишь на человека с воображением. Серж согласился со мною и, показывая пальцем куда-то в далекую черноту, начал перечислять планеты этой системы с красивыми древними названиями "Меркурий", "Венера", "Марс"... Затем он неожиданно рассмеялся, пояснив, что представил, как будет себя вести богатырь Тит, если окажется на моей гипотетической скале: "Запрокинув голову, он сладко зевнет, а потом почешет пузо и отправится мирно спать... И безо всяких там мыслей о бренности плоти и хрупкости существования - вида большого количества воды или небесных светлячков для этого явно недостаточно. Он же человек без воображения! Вот если бы его уложить в дубовый гроб и заколотить гвоздями - тогда другое дело..."

- Как Святогора? - медленно спросила я и поежилась. - Живого, здорового, полного сил... Какая страшная легенда!

- Вы с ней знакомы? - немного удивленно произнес Серж. - Странно... как, впрочем, и сама легенда. Святогор-то лег в гроб сам, причем с явным удовольствием! Позвольте, как это там... Вот:

Опустился в него да Святогор-великан,

Святогору гроб да понравился,

Да в длину по мере, в ширину как раз.

Говорит Святогор да таковы слова:

- Ай же ты, Илья, да мой меньший брат!

Ты возьми-ка крышечку дубовую,

Ты покрой-ка меня да с головушкой,

Полежу я в гробу, полюбуюся...

Говорит ему Илья да таковы слова:

- Ай же ты, названный да мой старший брат!

Ты игру затеял нехорошую,

Нехорошую игру да небывалую!

Не могу я твово наказу выполнить,

И тебе так шутить не советую!

Святогор Илью да не послушался.

Он поднял ту крышку да с сырой земли,

Опустил ее на гроб ровно-ровненько.

Тут сошлись края и срослись совсем,

Даже щелочки не осталося...

- Я слышала другой вариант, прозаический, - авторитетно заявила я. Там оставшаяся щелочка сыграла большую роль!

- Она упоминается и здесь, - подтвердил рыцарь, - дальше, безо всякого перехода. Расхождения начинаются потом. По одной версии Святогор хотел передать Илье всю свою силу, а по другой - дохнуть на "меньшого брата" мертвым духом. Правда, не по злобе и коварству, а лишь в порыве отчаяния.

- Ну да, знаем мы это порыв, - пробормотала я. - "Жаль, что не получилось, но попробовать стоило..." Вообще-то, бред невероятный - не знаю, что и подумать!

- Толкований эта легенда имела изрядно, - (наконец-то Серж решился взять меня под руку, а я обернула к нему свою мордочку и обратилась в слух). - По одному из них под образом Святогора подразумевались княжеские дружины, которые не могли справиться с неуловимым врагом, однако становились все многочисленнее. Народ уже не мог прокормить это бесполезное воинство и удовлетворить все его немалые прихоти и, в конце концов, выразил во многих своих песнях и былинах недвусмысленное желание "похоронить" своих защитничков навсегда. По другой версии осуждалась как раз излишняя исполинская сила, не имевшая ни цели, ни способа применения - недаром народный любимец богатырь Илья Иванович отказывается принять губительную мощь от "старшего брата". Есть и мнение, что в легенде чуть ли не предсказана трагическая судьба и крах всего человечества, если оно будет безрассудно стремиться к любому Абсолюту и замкнется само на себя - и так далее. Хотя, скорее всего, перед нами просто поэзия, вольная и причудливая фантазия сказителей безо всяких хитростей и подковырок.

- Откуда ты все это знаешь? - поинтересовалась я медовым голоском, раздумывая, не прижать ли мне руку рыцаря к своей талии. Он ответил не сразу:

- Мне посчастливилось найти "компакт-библиотеку" с архивным отделом. Там очень многое сохранилось. Огромный материал, но собранный беспорядочно и совершенно не систематизированный. Если пытаться на его основе выстроить мало-мальски правдоподобную историю развития общества на этой планете ничего не получится. Даже не разберешь, где настоящие факты, а где фактологические вымыслы. Я, например, не разобрался, хотя имею представление о методах исследования.

- Ну, с нашей легендой все вроде бы ясно - чистый фольклор! Одна фразочка чего стоит: "Полежу я в гробу, полюбуюся..." Кошмар да и только, поежилась я.

- Да, здесь спорить не о чем. А как быть в других случаях, когда в литературный переплет вкраплена определенная информация, от которой уже можно отталкиваться историку? Сопоставить не с чем, подтвердить или опровергнуть - тоже...

- Приведи пример, - попросила я и добавила: - Только чего-нибудь повеселее...

Серж искоса глянул на меня, чему-то усмехнулся, словно вспомнил именно такой фрагмент, а затем вытянул вперед правую руку и громко провозгласил: "Никомед Четвертый Филопатор, царь Вифинии. 89-й год до нашей эры!

Не раз царь Вифинии вспоминал о годах, проведенных в Капуе! Туда Никомед Филопатор был послан своим отцом Никомедом Третьим Эвергетом с целью обучения различным наукам, ибо Рим недаром считался самой культурной и просвещенной страной Запада, а Капуя была одним из богатейших городов, уступавшим, может быть, только самому Риму. Она славилась своими школами (в том числе, и гладиаторскими), а также многочисленными лавками, где продавали всевозможные предметы роскоши.

Никомед регулярно писал отцу о своих феноменальных успехах (не уточняя, правда, в какой именно области) и в каждом письме постоянно просил денег, которые он тратил на модные одежды и духи, и которых ему катастрофически не хватало. Царевич завивался у лучшего парикмахера в городе, покупал самые современные, а соответственно, и самые дорогие наряды. Кроме того, он начал писать стихи, подражая, естественно, Гомеру. Самому Никомеду эти стихи очень нравились, но когда он пробовал читать их своим друзьям, то они (невежды, ничего не понимающие в высокой поэзии!) неизменно разражались гомерическим хохотом. Это сильно уязвляло самолюбие будущего царя, однако его утешало то обстоятельство, что великих не сразу оценивают по достоинству.

Да, деньки, незаметно пролетевшие в Капуе, были лучшими в его жизни! Единственно, чего страстно желал тогда Никомед, - это воссесть на вифинский престол. И что же? Сейчас он сидит на этом самом престоле, а его теперешнее положение унизительно, больше того - смешно! Вифинская знать его ненавидит, хотя и прячет свою ненависть под улыбкой. Того и гляди, насыплют яду в бокал, как пергамскому властителю Атталу Филометру, или просто прирежут, как Пруссия! Чтобы обезопасить себя от покушений, пришлось утроить охрану, и теперь священную особу царя охраняют уже свыше пятисот человек. Потом пришлось ввести должность главного отведывателя блюд, а чтобы этого обжору не подкупили, Никомед, недолго думая, назначил ему жалованье в 6000 статеров. Мало кто из придворных получал столько же! Впрочем, деньги выплачивались нерегулярно - царская казна пустовала, а сборщики налогов вместо того, чтобы набивать ее золотом, набивали свою мошну. И звонкую монету приходилось занимать у ростовщиков. А занимал Никомед много и поэтому за короткий срок задолжал проклятым процентщикам огромную сумму пять миллионов статеров! Хорошо еще, что долги выплачивал пока Рим. И за эту услугу, (и еще за многие другие) приходилось рассчитываться, хотя и не статерами. Рим никогда и ничего не делал даром, и царь это прекрасно знал.

Никомед вздохнул и подумал о Мании Аквилии (напыщенный индюк, возомнивший себя новым Сципионом!) Теперь он столь часто наведывается в Никомедию, как будто Вифиния уже является римской провинцией, а он назначен в ней претором! Вот и сегодня Маний Аквилий прибыл с очередной просьбой, больше похожей на приказ. На сей раз "просили" уменьшить пошлины на римские товары, и он, Никомед, великий государственный муж и политик, не посмел отказать этому наглому патрицию, потому как понимал, что удержится на троне только располагая поддержкой Рима (хотя уменьшение пошлин наверняка вызовет новые волнения в народе...) О, эта вечно всем недовольная чернь! А ему придется топить очередной бунт в крови опять же при помощи легионов трижды ненавистного ему Рима, который здесь и олицетворяет Маний Аквилий, этот лощеный боров, это ничтожество! Да поразит его молниями Юпитер-Зевс!

Ну, а может быть, не стоит исходить желчью? В конце концов, какая-то власть в Вифинии у него же осталась! Когда он скромно едете по улицам Никомедии в сопровождении сотни телохранителей, народ кричит: "Да здравствует Никомед Четвертый Филопатор, Великий, Добрый и Справедливый!" Правда, иногда в толпе выкрикивают и еще кое-что, но он, царь, старается не замечать этих грубых и стилистически плохо оформленных выпадов... Стихи, написанные им в редкие минуты отдыха от государственных дел, столь же прекрасны, как "Илиада" божественного Гомера. Во всяком случае, так утверждают придворные. Его двор - самый блестящий и пышный двор Азии (как говорят опять те же самые придворные). Ах, у него положительно нет оснований быть недовольным!"

Серж декламировал отлично. Я с удовольствием слушала, а когда он закончил, то, смеясь, зааплодировала, сразу вспомнив папиного зама Коревича с очень похожим имечком и характером. Однако пришлось указать, что налет литературщины в повествовании более, чем очевиден. Рыцарь сразу же согласился со мной, но заметил, что не пересказывал, а именно цитировал наизусть безупречно оформленный документ - присутствовал и номер, и код, и система тройной защиты от уничтожения. Не было только индекса группы материалов, в которую входил этот маленький кристаллик информации. И таких псевдоисторических откровений, перелицованных в серьезные справки, в найденной библиотеке было гораздо больше, чем простых и точных сведений.

- Это говорит о явной тенденциозности составителя, - подумав, сказала я. - Или даже о намерении приготовить спланированную "дезу" в будущее. Если хорошенько рассчитать перспективу...

- ...простите, что перебиваю: а стоит ли? - едва заметно улыбнулся Серж.

Мне стало неловко - в самом деле, пошла вещать, как на официальном совещании! Не хватает только подчеркнутой жестикуляции да строгого костюма с узеньким галстучком...

Я затормозила и вынудила рыцаря повернуться ко мне лицом - пусть не забывает, что выгляжу я все-таки не как сухарь-плесневая корочка, а как очень даже сдобная булочка, просто выражаюсь несколько интеллигентно, да и то не всегда. Разумеется, отвечая Сержу, я не перешла на уличный лексикон, а лишь разнообразила свои интонации. Кажется, меня все получилось, потому что рыцарь вновь завладел моим локотком. Этого показалось мало, и я решила как следует споткнуться, что и выполнила очень натурально. Сержу пришлось поддержать меня за талию - возражений на это не последовало. Хотя бы потому, что у притворщицы перехватило дыхание.

- Итак, мы пришли к соглашению, что специального обмана не было, подытожил рыцарь, - и в моих руках оказалась лишь часть уцелевших документов.

- Уг-гу, - с готовностью согласилась я и запела другую песню: - А еще в твоих руках в данный момент и "мисс Эльза"! Представляю, что стало бы с бедным платьицем да и вообще со мною, свались я в ту канавку... Вы мой спаситель, Серж!

Это было уже верхом кокетства - оставалось только по-детски разватрулить губки. Я не собиралась переходить к откровенному заигрыванию со своим кавалером, но мне доставляло большое удовольствие слегка его раззадоривать. Небось, он истомился тут без достойного женского общества, бедняга... Ах, да - у него же была "верная ученица"! Надеюсь, что ему успела осточертеть роль наставника королевской особы, и он воспользуется случаем и просто поухаживает за бедной одинокой разведчицей...

Хотя, что я знаю об их настоящих отношениях? Ничего.

Вот уж воистину ночью не следует упоминать ни мифического дьявола, ни вполне реальную возможную соперницу! Едва Серж помог мне обогнуть еще одну обширную лужу, предупредительно завладев и второй моей рукой, как из-за деревьев послышался веселый смех, и навстречу нам - буквально лоб в лоб! вышли Роман и Малинка.

Понятия не имею, что именно усвоила Младшая Королевна из уроков по этикету да и велись ли таковые вообще, однако увиденное мною называлось: "Хоть и Манькой меня кличут, и в деревне я живу, но сойду за городскую - ты получче погляди!" Мне так захотелось выдать вслух этот ехидный образец древнейшего славянского фольклора, что я еле-еле сдержалась. Может быть, потому, что явственно заметила, как у Сержа начала отклеиваться нижняя челюсть. Нельзя, конечно, утверждать, что ихнее Королевское Высочество и мой младший братик так уж откровенно терлись друг о дружку бедрами, однако их ноги были сдвинуты весьма плотно для первого свидания. При этом своей левой рукой Малинка обвивала Романово предплечье, как вьюнок-вредитель, а в правой держала длинный стебелек цветка с белыми лепестками и желтым сердечком, очевидно, полученный в презент. Время от времени она его очень старательно нюхала, а в промежутках между этим занятием обстреливала взглядами Ромку и скалила в улыбочке зубки. Встреча двух пар обещала быть весьма романтической...

Я покосилась на Сержа, но, похоже, он уже пришел в себя, ибо вернул кусалку на место, а затем я вновь ощутила тяжесть его руки на своей талии. Что ж, если позволительно ясновельможным особам, то и мне можно поддержать рыцаря в его начинании. Для этого я очень медленно обхватила себя крест-накрест ладонями за плечи, а потом так же медленно опустила левую вниз до встречи с пальцами Сержа и осторожно их прижала. Не знаю, на что я надеялась, но если позлить Малинку, то ничего не получилось. Или девочка не приняла моего вызова, или вправду была чересчур наивна. Она уставилась глазищами сначала на Сержа, потом на меня и просияла, словно целый вечер мечтала увидеть нас именно в такой позе. А Серж был огорчен, я это чувствовала, и прикосновение к моему телу не очень-то его возбуждало. Оставалось надеяться, что он поймет, как похожа простота поведения Малинки на бесхитростные подскоки щенка при встрече с хозяином, к которому он испытывает чувство обычной привязанности...

Неловко потоптавшись на месте и перекинувшись парой общих фраз, мы как-то незаметно двинулись дальше, образовав небольшую кучку - шеренги не получилось. Мне было не слишком удобно шествовать позади Ромы, сбиваясь с шага и наступая ему на пятки всякий раз, когда он оборачивался, чтобы одарить Малинку очень заинтересованным взглядом и получить в ответ радостное оживление на ее лице. Явное удовольствие, которое он от этого имел, я тут же портила, показывая язык. Избавиться от вида моего длинного розового болтальника он не мог, поскольку с его пассией я шла рядом. Что же касается Сержа, то он сохранял бесстрастный вид, словно игривое настроение молодежи его совершенно не увлекало. А ведь и верно: он старше меня лет на десять и, стало быть, ему под сорок...

Направление в нашей бестолковой прогулке держал Роман, а когда я попыталась выяснить, куда мы все так дружно топаем, то демонстративно не получила ответа. Как и следовало ожидать, общительность проявила Младшая Королевна - оказалось, она давно хотела "посмотреть какую-нибудь летающую машину изнутри", что ей и было обещано. "В половине второго ночи?" зловеще каркнула я обещателю в самое ухо, для чего пришлось вытянуть шею и подпрыгнуть. Осуществив этот рискованный маневр, я тотчас осмотрительно присела и вовремя, ибо от меня отмахнулись. В общем-то, время для экскурсии выбрали правильно: все, кроме охраны, спали, и можно было без помех ознакомиться с планетолетом. Если, конечно, наша гостья собиралась смотреть на него, а не на красивых офицеров...

Уфф! Наконец-то, они удалились, и я снова осталась с Сержем наедине. Мы развернулись и побрели назад к Станции. Рыцарь молчал, сосредоточенно о чем-то размышляя, а я, запрокинув голову и вглядываясь в запыленное звездами небо, просто шла рядом, ни о чем особо не думая. В этом не было вызова или манерности - просто я действительно немного устала.

Серж проснулся почти у самого здания, обратил внимание на мой безмятежный вид и решил, что я встала в позу и обиделась. Он принялся очень искренне извиняться за свое, как он выразился, "временное выпадение из реальности". Извинений мне, в принципе, не требовалось, однако я не преминула поинтересоваться причиной "выпадения". Серж замялся и начал подбирать нужные выражения, путаясь в неопределенных междометиях и вводных словах. Видя его абсолютную неподготовленность, я сжалилась и заявила, что готова не только снять свой неудобный вопрос, но и выслушать таковой от него - и даже, может быть, ответить. Мой намек был понят, хотя и без особой радости.

- Вы имеете ввиду то...

- ...что вертелось у тебя на языке, - торопливо подтвердила я. Помнишь, ты сказал, что меня в чем-то подозреваешь?

- Хорошо, я спрошу, - вздохнул Серж, - хотя ответа, конечно, не получу. Я хотел бы знать, когда вы посещали эту планету в последний раз.

Что-что-что? Может, я ослышалась, и мне повторят?

Серж правильно оценил выражение моего лица и повторил. Слово в слово.

Состояние крайнего изумления у меня отнюдь не перешло в фазу понимания. Одно это должно было служить любителю загадывать загадки достаточным ответом, однако я принялась сбивчиво и многословно объяснять, что мы здесь впервые и что вообще узнали о существовании этой планеты всего лишь несколько месяцев назад... Меня очень вежливо перебили.

- Прошу прощения, - вкрадчиво и с какими-то заговорщицкими интонациями проговорил Серж, - но я не сомневаюсь, что ваши родственники действительно здесь впервые. Меня интересует, когда тут бывали лично вы!

"Лично я"? Так. Ничего не понимаю.

- Откуда такие сведения? - эти слова я процедила по слогам, напряженно глядя перед собой, а затем внезапно повернулась к Сержу лицом: - Извольте объясниться, рыцарь, вопрос слишком странен!

Он не уклонился от моего взгляда; я же попыталась воспользоваться удобным случаем и снова его "прочесть". Сразу уловила уже знакомую "волну", подключилась, смягчила свои эмоции, но - увы - не открыла ничего нового. В основном, то же ровное спокойствие и полный самоконтроль... разве что добавилась не отмеченная ранее настороженность. Ладно, важно и это. Итак, у него, в самом деле, имеются против меня очень странные подозрения. Откуда? Это необходимо выяснить сейчас же!

- Ах, Сережа! - пожаловалась я и вздохнула. - Неужели тебе не надоело весь вечер меня дразнить?

Никакой логики в этом пассаже не было, правды - тоже. В который раз пришлось пожалеть о неумении выразить мимикой любопытство и законное нетерпение, поэтому я просто нервно дернула себя за прядь волос и очень нервно топнула ногой. Не сложнее же этот парень профессионалов "Элиты"!

Оказалось, сложнее.

- Да не дразню я вас вовсе, мисс Эльза! - взволнованно воскликнул Серж и очень взволнованно всплеснул руками. - Я сам в совершенном недоумении и надеялся получить от вас некоторые разъяснения. Но посудите сами! В фамильный Замок-Дворец Рэчери не может войти никто из посторонних - в том числе, и сами витязи, как это ни парадоксально звучит. Да-да, все они верные и бесстрашные охотники Династии, начиная от легендарного Рыжего Харриса и до нынешних Вадима Стэплтона и Авеля Птицелова (больше известного под кличкой "Ястреб"), не были там ни разу! Их, видите ли, не приглашают... Витязи живут рядом с Замком в небольшом городке, с ними общаются немногочисленные придворные и челядь, которые, наоборот, находятся во Дворце постоянно, не имея права его надолго покидать. Разве что в сопровождении какой-нибудь важной особы - для дела...

- Как эта невзрачная девушка, которая была с Малинкой во время торжественного завтрака сегодня утром? - спросила я. Серж многозначительно хмыкнул:

- Девушка? Ну что же, ради приличия можно называть ее и так... "Девушку" зовут - используя дворцовое обращение - мадемуазель Ольда Ласкэ и нынче она играет роль личного секретаря Младшей Королевны. Ума не приложу, для чего Малинке понадобился секретарь... Возможно, на присутствии Ольды настоял Мстислав или кто-нибудь из царедворцев. Она знает семь языков и может быть переводчиком.

(Ах, милый Серж, да за одну эту подробность тебя стоит крепко поцеловать - и отнюдь не в щечку! Что ж, предупрежу наших, пусть будут поосторожнее с этой незаметной серой мышкой).

- Однако ты не очень-то уважительно к ней относишься, - заметила я. К моему удивлению, рыцарь довольно откровенно выругался:

- Кой там черт "уважительно"! Интриганка... столько крови мне в свое время попортила! Вот - наконец-то сподобился лицезреть ее воочию.

Подумав, я решила пока ничего не уточнять и вернулась к оставленной теме, заявив:

- Странное складывается положение! Очень обидное для витязей! Служишьслужишь верой и правдой, а тебя и на порог хозяйского дома не пускают. Если только традиция...

- Вот именно - традиция! - подтвердил Серж, проведя пальцем в воздухе длинную горизонтальную черту. - И мне не известны случаи ее нарушения. А теперь представьте: в мою комнату приходит Малинка, вежливо здоровается да с таким уважением, которого я не видел с того дня, когда обучил ее пользоваться космической связью. Далее, после нескольких ничего не значащих фраз, она осторожно начинает интересоваться вами, говорит, что видела, как мы беседовали после обеда в коридоре...

- Это когда я просвещала тебя насчет современной моды и при том непринужденно размахивала ручкой и шевелила ножкой? - невольно рассмеялась я. - И твоя воспитанница, наверное, решила, что мы давно и очень близко знакомы!

- Очевидно, да, - кивнул Серж. - А потом Малинка просит передать госпоже Эльзе фон Хетцен приглашение посетить Замок Династии в удобное для нее время. "И ты приезжай, конечно", - поспешно добавила она мне. Понимаете? Вас приглашают персонально, а меня - в качестве бесплатного приложения к вам, хотя я знаком с Младшей Королевной больше десяти лет, а вы - один неполный день!

- Понятно. И ты подумал...

- Да ничего я тогда еще не подумал, уважаемая мисс Эльза! Я просто поинтересовался, а чем вызвано столь лестное для нас всех сообщение? И получил немедленный ответ, что, мол, таково желание Старшей Королевны! И это был первый случай за все время, когда Малинка совершенно обдуманно мне солгала. Я даже и не представлял, что она на это способна!

Так... Насчет предупреждения о неприметной серой крыске-секретарше я, кажется, опоздала. Наша фамилия раскрыта, и это неприятно. Но откуда нам было знать, что простоватая с виду девка знает столько языков, в том числе, и третий основной язык "Союза-Содружества Звездных Систем", на котором мы порой переговаривались? Эх, Ладвин, Ладвин! Столько лет прожил здесь, а так толком ни в чем не разобрался...

- Значит, приглашение исходит от самой Малинки? - уточнила я, испытывая большое желание немедленно разыскать и ее, и эту Ольду, и наорать на них как следует. Серж снова кивнул - на сей раз с очень недовольным видом:

- Несомненно. Причем на свой страх и риск, без какой-либо санкции Дворца. Она не приучена к коварству и интригам, и поэтому, попав в неловкое положение и не желая обидеть меня (хотя в результате обидела гораздо больше), присоединила впопыхах мое имя к вашему. Она даже не подумала, что произойдет, если я, так ненавидимый всеми витязями, воспользуюсь ее ошибкой и с помпой прибуду в Замок Рэчери, куда им самим доступа нет! Кстати, мисс Эльза, - спохватился Серж, - то, что я вам сообщил, должно остаться между нами. Я надеюсь на ваш такт и... и все остальное. Если о приглашении узнают, ну, например, богатыри - у меня могут быть неприятности. Ненужные осложнения.

Ишь, ты - "осложнения"! Враг витязей станет и врагом богатырей... нет, это, скорее, похоже на крах независимого авторитета. А о конфиденциальности, вообще-то, предупреждают до, а не после предоставления сведений, и я сейчас могу считать себя свободной от навязываемых мне обязательств! Но это я, конечно, так - просто выпендриваюсь.

- Мог бы и не говорить! - возмущенно фыркнула я. - За кого ты меня принимаешь? Но... но главное мне все-таки непонятно.

- Да, необходимо закончить, - согласился Серж и, очевидно, в знак признательности к моему благородству очень смело обнял меня за плечи. Оставался один вопрос, который необходимо было задать Младшей Королевне, и я его задал...

- Действующие лица находились в том же положении, что и мы сейчас? осведомилась я. - Обстановка тесноты и полного доверия?

- О, нет, - живо возразил Серж, - нюанс был в том, что мы глядели друг другу в глаза... вот так!

С этими словами он лихо меня крутанул - я вошла в вираж и очутилась в его объятиях. Не дав мне опомниться и поразмыслить о приличиях, рыцарь использовал драматический эффект:

- "А почему Ваше Высочество сами не поставят в известность госпожу фон Хетцен о том, что ей выпала невероятная удача?" - спросил я с наибольшим сарказмом. И знаете, что услышал в ответ? После пяти секунд растерянности, после десяти секунд мучительных раздумий об очередном вранье, после двадцати секунд всех прочих колебаний, я услышал отчаянное и совершенно невероятное для Малинки признание: "Я ее боюсь!" Клянусь честью, я ничего более поразительного в жизни не слышал! Вот теперь и настала очередь для слов: "И я подумал..."

- Ох, Сереженька, какой ты, оказывается, интересный и загадочный мужчина! - вздохнула я и, протянув руку, с удовольствием взъерошила его мягкие курчавые волосы. - То ты предстаешь передо мною в обличье конспиратора, то дипломата, а то - опытного, нежного соблазнителя. Я не знаю, кто ты на самом деле, и не всегда понимаю скрытого смысла твоих слов. Поверь, я никогда здесь раньше не была. А что касается подробных объяснений... Они будут, но разреши - немного позже. Мне еще нужно капельку времени, чтобы во всем разобраться. Понимаешь, тебе, наверное, кажется, что ты сконструировал очень сложную, но вполне законченную ситуацию, а для меня она представляется пока в виде известной детской шутки: "Когда под водой начался пожар, горящие льдинки рассказывали полицейским, что видели незнакомого поджигателя - он был у них в гостях, в трауре, в подпитии и в маске..." Самое смешное, что я, кажется, сразу бы все поняла, если только могла сообразить...

- ...какие меры были приняты полицией? - в тон мне отреагировал Серж.

- Нет. Сообразить, кто поджигатель - то бишь, "Незнакомец в маске".

- И это мои слова, значит, полны скрытого смысла?! - возмущенно возопил рыцарь. - Мои, а не ваши? Сдается мне, мисс Эльза, это вы потешаетесь надо мной и с превеликой радостью! Скажите же хоть что-нибудь более-менее понятное для несчастного конспиратора, дипломата и соблазнителя!

- Немного позже, - твердо повторила я и слегка уперлась ладонью в его широченную грудь. - Я тоже клянусь... клянусь честью, что уже в ближайшие часы смогу полностью удовлетворить твое любопытство. А пока... Если помнишь, мы сегодня виделись только во время обеда, который прошел без гостей. Но сначала был званный торжественный завтрак, после которого Младшая Королевна оказалась в шоковом состоянии, хотя этого никто тогда не заметил. Кроме "Незнакомца в маске". А виновницей шока Малинка считает сидевшую напротив некую мисс Эльзу... А мисс Эльза в это время сама вся тряслась от страха и ничего толком не могла - ни соображать, ни делать. А от нее, как ты уже знаешь, требовалось оказывать настойчивое внимание скользкому Мстиславу. Вот так-то, мой дорогой... соблазнитель. А теперь, пожалуйста... прошу тебя...

Серж неопределенно вздохнул, выдержал длинную паузу, а потом, как мне показалось, с неохотой разомкнул свои ручищи. Чуть отступив и украдкой оглядывая себя, где только удавалось, я решила, что попадаться на глаза родителю в таком платье сейчас не стоит, а то еще подумает, что меня всю ночь таскали по кустам. Правда, я могу его обрадовать, сочинив, что это делал разлюбезный Мстислав.

Серж принял мою реакцию на свой счет и счел ее отрицательной.

- Не понравилось? - спросил он нарочито двусмысленным тоном, стараясь перевести все в шутку. Пришлось его подбодрить и одновременно слегка уколоть.

- Сейчас - понравилось, - томно протянула я и грациозно, но не слишком откровенно потянулась. - А вот когда нас было четверо - нет. Тогда твоя рука была и грубой, и слишком тяжелой и, самое главное, - ей вовсе не хотелось находиться там, где она оказалась.

- Но я не собирался вас использовать, чтобы...

- А как это еще называется? - недовольно перебила я.

- Все получилось машинально, - твердо ответил он.

Ну что же, с таким разъяснением можно и согласиться. Однако я сочла полезным еще несколько секунд подержать рыцаря в некотором напряжении, а потом сжалилась и одарила его улыбкой прощения.

- Не делай так больше никогда. Хорошо? - попросила я и, поколебавшись, первая протянула руку. Она сразу исчезла в ладони Сержа, как в рукавице.

- Обещаю, - очень серьезно ответил он. - И... и давай перейдем от нейтралитета к прочному миру без взаимных претензий, границ и таможенных постов!

- И это мужчина предлагает женщине! - рассмеялась я. - Да еще такой капризе!

- А я привык брать ответственность на себя, - живо отпарировал Серж, постараюсь справиться.

- Да уж постарайся - хотя это будет нелегко, предупреждаю честно!

- Догадываюсь...

Еще некоторое время мы гуляли в дружбе и согласии. Ко мне вернулось хорошее настроение, а потом я подверглась внезапному приступу игривости, что редко со мною бывает. Я начала раскачивать своей рукой руку Сержа, вернее, пыталась это сделать, ибо с таким же успехом можно было наклонять упругий ствол дерева. Затем я повисла на его локтевом сгибе и поджала ноги, надеясь рано или поздно сломить гордость могучей десницы с помощью своих природных шестидесяти килограммов. Не получилось ни того, ни другого, хотя я самым бессовестным образом проехала, как говорится, на чужом горбу не менее пяти минут, вспотев и раскрасневшись до самых плечей от физических усилий. Возле ступенек здания я использовала последний шанс скомпрометировать пресловутое мужское превосходство веса и тренированности: выждав, когда рыцарь начал делать свой очередной шаг, на мгновение перенеся тяжесть тела на правую ногу, я выполнила крутой вольт и сделала Сержу классическую переднюю подножку.

Лишь в самый последний момент мне пришло в голову, что в случае успешного выполнения приема мое копытце, скорее всего, будет сломано, как сухая жердочка. Однако я не успела ничего предпринять, потому что в ту же самую секунду была подхвачена под руки и брошена высоко вверх. Я очень громко взвизгнула, так как взлетела чуть ли не до окон второго этажа, и растерялась настолько, что и не попыталась как-то сгруппироваться. Короткой "свечечкой" я пошла вниз, где у самой земли, разумеется, была подхвачена. Однако коварный рыцарь, ответив на мою выходу своей, осуществил еще и маленькую месть: он ловил меня, сделав из рук не "колыбельку", а узкое "кольцо". И в результате прохождения через него моего тела, легкое платье-комбинация задралось на мне чуть ли не до ушей. Сверхпикантность возникшей ситуации состояла в том, что для вечернего туалета подобной конструкции бюстгальтер не был предусмотрен.

В довершении всех сюрпризов я довольно чувствительно стукнулась пятками о грунт, и это последнее, в буквальном смысле, потрясение, наверное, что-то перемешало у меня в голове - я почти блаженно замерла в горячих мужских объятиях, зафиксировав, таким образом, свой полный конфуз. А способный Серж сумел извлечь из этой сцены и удовольствие, и демонстрацию своих хороших манер. Едва я, наконец, встрепенулась и по слишком свободному колыханию своих прелестей сообразила, в каком нахожусь виде, как тотчас была отпущена, причем рыцарь предупредительно отвернулся и принял весьма благочестивую позу, сложив руки на груди и устремив неподвижный взор в небо. Несколько мгновений я довольно тупо смотрела, как он сосредоточенно созерцает медленное движение темных облаков, затем перевела взгляд на свои ноги. Они были стройны, восхитительны и полностью обнажены, как, впрочем, и живот, и кое-что повыше. С нечленораздельным кудахтаньем я стремительно одернула на себе платье - скорость произведенного действия была похвальной, чего нельзя сказать о его силе. В результате моего отчаянного рывка бретельки на плечах лопнули, и я еле успела подхватить то, что уже сваливалось. Вдобавок противный Серж каким-то шестым чувством угадал это новое интересное развитие событий, потому что двинул головой в мою сторону и выдал провокационное: "Уже можно?" - "Нет! Ни в коем случае!!" - завопила я, с немыслимой быстротой пытаясь связать оборванные места (почему-то непременно бантиком...) Это у меня получилось с четвертой или с пятой попытки и по-разному на обеих сторонах, но делать было нечего, так как мне уже сообщали, что у них, значит, немыслимо затекли ноги и оставаться в неподвижной позе они ну просто больше не в состоянии! Я поспешила заметить, что у единственного представителя доблестного рыцарства, очевидно, началось раздвоение личности или даже мания величия, однако обернуться разрешила. Серж сделал это немедленно и очень обстоятельно обсмотрел меня с головы до ног. Его взгляд не был раздевающим (чего там было раздевать!), но довольно ехидным. Я не смогла его выдержать и закрылась руками, не зная, стыдиться мне или смеяться. Победило последнее желание и очень быстро.

- Знаешь, Серж, - сдавленно проговорила я, пряча лицо в ладонях и еле сдерживаясь от хохота, - когда мы договаривались о полном понимании и мире без границ, я не имела ввиду такие резкие контакты... Во всяком случае, пока что.

Серж моментально оказался рядом.

- Но, мисс Эльза, вы же сами в определенной мере спровоцировали меня своим... э-э... слишком смелым поступком, - укоризненно заметил он, осторожно дотрагиваясь до моих волос. - Согласен, вначале я не сдержался. Однако потом, смею надеяться, вел себя по-джентльменски?

- О да, разумеется! - я растопырила пальцы, высунула глаз и уставилась им на новоиспеченного джентльмена с нескрываемым сарказмом. - Особенно, когда боролся с желанием подглядывать!

- Это типично по-женски: переложить с больной головы на здоровую!

- Даже если это и так, галантный кавалер мог бы и не заметить. И вообще - девушка имеет право немного подзадорить мужчину, рассчитывая, что он должен быть в восторге от любых знаков внимания со стороны особы слабого пола! А кавалер вместо этого хватает девушку и швыряет ее метров на пять вверх!

- Ну уж если подобное действие не выражает крайнюю степень восторга, тогда не знаю, что вам нужно...

Опешив от такой наглости, я уронила руки и подбоченилась, всем своим видом выражая законное возмущение:

- Ах, я должна еще быть и благодарна! За демонстративную насмешку! За чуть было не откушенный в испуге язык! За испорченный очень дор-рогой наряд! За многочисленные синяки и ушибы! И за моральный дискомфорт!!

- Последнее-то откуда взялось? - несказанно изумился Серж. - Жаль, что сейчас темно, а не то я предложил бы вам зеркальце, и вы смогли бы убедиться, как удивительно похорошели за время нашего знакомства! Совсем, как молодая норовистая лошадка - грациозна, вся в напряжении и зевать не позволяет... Одно загляденье!

- Так, теперь еще и сравнение с кобылой... Впрочем, давай сюда зеркало немедленно!

Разумеется, столь нужного предмета у него с собой не оказалось - это был чистый светский треп. Однако Серж непринужденно вывернулся, протянув мне взамен широкий короткий клинок. Таким образом, предложив иной стиль, он сразу лишил меня возможности как следует поворчать. Вдобавок заметив, с каким трудом я стараюсь хоть что-нибудь рассмотреть в тусклом замутненном металле, рыцарь, улыбнувшись, произнес:

Да, она была стройна, да, была свежа!

Что же, можно и года бросить на весы!

Стоит только заглянуть в зеркало ножа

И небрежно распрямить длинные усы...

- Очень романтично, хотя и не соответствует действительности, снисходительно промолвила я и, не желая вслух признавать, что комментарий мне понравился, ляпнула: - Красиво зарифмованные строчки!

От этой сакраментальной фразы за версту несло выдержанным ароматом хорошо набитой дуры, и Серж продемонстрировал это всем своим видом.

- Оказывается, у вас с Мстиславом одинаковые вкусы и мнения! - добил он меня. - И в оценке гастрономии, и древнего романса!

(Да, в самом деле, за ужином мы оба закусывали коньяк селедкой...)

- Однако, несмотря на вашу явную духовную близость, которую вы так тщательно скрывали, - продолжал иронизировать рыцарь, - я бы не советовал вам экспериментировать с ним столь же смело, как и со мной. В общении со сла... пардон, с женским полом он, как и все прочие витязи вкупе с богатырями, - слишком увлекающаяся личность...

При этих словах я покраснела, но не удержалась от улыбочки, которая, наверное, вышла двусмысленной, так как Серж сразу изменил тон.

- Я говорю серьезно, - подчеркнул он. - В подробности разрешите не вдаваться.

Что-то в его сообщении меня насторожило, но лишь у дверей моей комнаты, прощаясь на остаток ночи и сопровождая этот процесс осторожным рукопожатием, я вдруг вспомнила:

- Послушай, Сережа, вот ты сам - рыцарь, только что тобой были упомянуты витязи и богатыри. И все... А часом ранее ты обмолвился о каких-то еще "ненормальных" - помнишь, когда говорили про Тита?

Не то, чтобы Серж вздрогнул, услышав мой вопрос, однако его лицо заметно изменилось и изменилось неприятно - в нем появилась какая-то суетливость и настороженность. Зеленые глаза сузились и превратились в мутные бегающие глазки, а оливкового цвета щеки вспухли некрасивыми подушками. Быстро оглянувшись по сторонам, словно пустота короткого коридора вызывала в нем сомнение, он наклонился ко мне и тихо сказал:

- Отвечаю, мисс Эльза... Говоря о "ненормальных", я именно ненормальность и имел ввиду. Их еще называют по-старому "нахвальщиками". Бывали и другие прозвища в зависимости от эпохи и места действия. Все это лишь варианты иного, истинного их имени. Не произносите приведенные слова всуе, а если все-таки произнесли, то убедитесь, что рядом нет незнакомцев и посторонних. Не рискуйте зря - вы их не узнаете, а они вас услышат и запомнят...

Никогда еще я так внимательно не вглядывалась в стоящего передо мной человека, чье психическое здоровье неожиданно начало вызывать тревогу. Подождав, пока Серж успокоится - по крайней мере, внешне - я решилась на следующее замечание:

- Мне трудно оценить всю важность твоего предупреждения, мой рыцарь. Возможно, я за это поплачусь, но... Просто с детства я не любила страшные сказки и никогда не верила в них.

- Как хотите. Я вас за язык не тянул.

Резкость ответа неприятно кольнула меня, тем более, что почти сразу же Серж качнулся в коротком поклоне и пошел прочь, хотя его комната находилась рядом. Получилось все как-то неловко. Я потопталась на месте и все же не выдержала:

- Минуточку, Сережа! А как звучит настоящее имя тех, о ком ты меня предупредил?

Он замедлил шаг, но не остановился и даже не оглянулся. Затем свернул за угол, к лестнице, и лишь оттуда до меня донеслось:

- Не интересовался. Не знаю..."

3. Беседы по-семейному

"Фрагмент No 5"

" - Послушай, Эльза, немедленно перестань на меня орать!

- Я не ору!

- Нет, орешь! Причем весьма противно! С визгливыми интонациями капризной истерички! Как вопила вчера ночью под окнами, словно тебя насиловали...

- Я не ору!!! - что есть мочи крикнула я и шарахнула ладонью по столу. Отец демонстративно зажал пальцами уши. Вскочив, я принялась быстро расхаживать по комнате взад-вперед, бросая при каждом повороте злобные взгляды на Командора. Он отвечал мне тем же. Роман мрачно сидел в углу, даже не пытаясь вмешиваться, и было видно, что он отнюдь не на моей стороне. Через некоторое время папа слишком по-деловому осведомился, не успокоилась ли я, чем вызвал новую вспышку моего негодования:

- А я, к вашему сведению, вовсе и не волнуюсь! Просто выражаю свое отношение к тому, как вы поступили! Разрабатываете планы, какие вздумается, меняете их, когда захочется, а я от совершенно постороннего человека случайно узнаю, какое место мне в них отводится! Пожалуйста, если хотите, я вообще могу молчать в тряпочку, но и исполнять буду все лишь "от" и "до". В самом деле, и зачем я нужна двум столь могучим умам?

Тут уже и Командор не выдержал; правда, не желая походить на меня и не обладая такой здоровой глоткой, он вынужден был почти шипеть:

- А где тебя все это время черти носили, а, дорогуша? Ведь ни днем, ни ночью найти невозможно, только жрать прибегает! Просил поработать с персоналом Станции - "сейчас не могу", предложил продолжить изучение переговоров Базы - "больше не хочу", дал задание заняться Мстиславом - "а я не желаю!" Ни о чем не спросит, ничем не поинтересуется! Приказывать ей нельзя, просить бесполезно... Остается вымаливать согласие на коленях, так что ли?

- Ты сам предложил мне самостоятельность!

- Самостоятельность в подчинении, а не в руководстве! Впрочем, - отец внезапно перешел на спокойный тон, - завтра у тебя будет полная возможность распоряжаться и принимать важные решения. Выступаете утром, не позднее десяти часов, на двух самых мощных вездеходах. Экипаж подберешь сама. А если и это тебя не устраивает, то отправляйся на звездолет и не мозоль мне глаза. Можешь дежурить на орбите, можешь отдыхать или открыть дом свиданий - мне все равно.

- Приятно это слышать, - процедила я, сузив глаза до щелочек. - Я, с твоего позволения, подумаю над предложенным выбором. Кстати, если остановлюсь на идее создания борделя (кажется, каюта No 19 самая большая и пустует?), то после окончания экспедиции заходите, не стесняйтесь! Обслужу по высшему разряду, вплоть до "кругосветочки"... Я ведь девочка без предрассудков, вы знаете!

Командор вскочил, и я впервые видела его в такой ярости. Чудом увернувшись от сокрушительной затрещины, я обежала стол и спряталась за спиной Романа, который очень вовремя встал между нами.

- Ну, хватит! - рыкнул он неожиданно густым басом. Затем, слегка повернув голову назад, сказал: - Эльза, ты ведешь себя отвратительно, и вообще ты не права! Немедленно извинись или, в самом деле, можешь заниматься, чем хочешь.

- Ах, как ты можешь предлагать своей гордой сестренке такие невозможные вещи? - брезгливо просюсюкал Командор, делая короткие попытки достать меня то справа, то слева, чему Роман так же коротко препятствовал. - Разумеется, она предпочтет оскорбленно удалиться!

- Папа, сядь, пожалуйста, вон в то креслице... нет, не в это, немного подальше, - в голосе брата вновь зазвучал знакомый баритон. Подождав, пока Командор с явной неохотой выполнил его просьбу, он повернулся ко мне. Заметив, что я утратила всю свою воинственность, Рома осторожно взял меня за плечи:

- Что с тобой приключилось, старушка? Какая муха укусила?

Это когда-то столь любимое обращение меня доконало. Тем не менее, с трудом удерживаясь, чтобы не разреветься, я звеняще объявила:

- Я знаю, что заехала не туда. Однако извиняться не буду, хоть убейте!

Роман кивнул головою, повернулся к Командору и сделал кислую мину. Тот пожал плечами, как бы в раздумье, а затем спокойно сказал:

- Неубедительно, конечно, но большего мы все равно не дождемся. Ладно, принимается. Тогда, если нет возражений, продолжим наше последнее совещание. Кажется, Эльза хотела нам доказать, что работала в поте лица.

Начинать по-новой у меня уже не было сил, поэтому, вернувшись к столу, я осторожно присела на краешек свободного кресла и сложила ручки, как первоклассница. Затем я уставилась долгим взглядом в коричневую полировку. Мое молчание не прерывалось минут пять, после чего Командор изрек:

- Очень интересное сообщение. Теперь хотелось бы услышать подробности.

Роман смешливо кашлянул. Я покосилась на него и увидела дразнящий кончик языка. Ну, хорошо.

- Подробности будут таковы. Во-первых, на планете действительно находится агент, скорее всего, разведки "Элиты". Во всяком случае, то бессмысленное, с точки зрения Ладвина, сообщение, переданное с борта неизвестной "бригантины" - чистейшая шифровка. Мне удалось найти отдаленно похожий аналог, связавшись с архивом корабля. Сам принцип кодирования не ясен, и вообще в наших условиях это послание можно разгадывать долгие недели и ничего не добиться.

- В каком деле была задействована аналоговая шифровка? - требовательно спросил Командор. Я помолчала, стараясь убедить себя, что это не допрос, а деловой ритм, затем ответила:

- В операции "Горгона". На финальной стадии.

Отец и брат переглянулись, потом последний сожалеюще вздохнул:

- Там работали десятки спецслужб, сотни специалистов. Бесполезно что-либо прикидывать...

- Сотни первоклассных специалистов, - разяще уточнила я. - Одно это уже говорит о квалификации противника.

Во-вторых, ставлю вас в известность, что гордая фамилия фон Хетцен здесь больше не является ни для кого тайной. К Младшей Королевне приставлена унылого вида девица, якобы, в качестве секретаря-референта. Ее зовут Ольда Ласкэ. На самом же деле она - глаза и уши тех неведомых лиц, которые являются тут подлинными хозяевами. "Династия" - это ширма, стало быть, обе Королевны - тоже. Если вас заинтересуют подробности всех этих хитросплетений, то мне нужно будет посетить Замок Рэчери.

- Так ведь говорят, что это "полюс недоступности"! - воскликнул Командор. Я очень ласково показала ему зубки:

- Я туда приглашена, папочка. Шли добрые люди, видят - сидит тут одна, ничего не делает. Вот и зазвали в гости...

Командор хмыкнул и нехотя выдавил из себя что-то вроде: "Ловка, шельма...", а затем попросил уточнить насчет "добрых людей". Я ответила, но без тех деталей, что сообщил мне Серж. Не дав слушателям опомниться и задать естественный вопрос типа: "А за какие заслуги?" я продолжала нагнетать темп:

- В-третьих, мною совершенно точно установлено, что Станислав Ладвин "сверхсотник", причем в скорости постановки психической защиты он не уступает хорошо обученному профессионалу. Само собой, не мешает выяснить: а кто учитель? Ради решения этой задачи я вообще отложила бы экспедицию на неопределенное время. Принимая во внимание значимость и весомость моего мнения, прошу считать предпоследнюю реплику чистой фантазией...

В-четвертых, дорогие мои, позвольте предложить вам свой взгляд на положение вещей. Обращаю ваше внимание: несмотря на сверхсекретность миссии, нас здесь не то, чтобы ждали, но, безусловно, визиту обрадовались. Все прямо-таки кинулись нам помогать, ровно ничего не требуя взамен! Один Ладвин немного поторговался, возможно, для отвода глаз. Уж слишком развесистую клюкву, то есть, легенду о Святогоре и славных деяниях тех лет он нам предложил... Так мимоходом разложены симпатии-антипатии на витязей и богатырей, что определенно привлекают последние. Затем, как чертик из табакерки, выскакивает сынок, предлагает свои услуги и враз договаривается с местным авторитетом. Пораженный моей лучезарной красотой, авторитет оказывает мне определенные знаки внимания... Дальше на Станции словно по заказу появляется делегация витязей, и выясняется, что они - тоже славные ребята и могут нам ух как пригодиться! С фантастической скоростью мой па находит общий язык с их предводителем: "Поможешь, мил человек?" - "Да как не помочь, дорогой!" Ну хоть стой, хоть падай... Я начинаю удивляться, почему здесь до сих пор нет богатырей! Им давно пора стоять перед нами по стойке "смирно", поедать нас глазами и подобострастно спрашивать: "Чего, господа, изволите?" - (тут я очень некстати закашлялась).

Мои родичи перемигнулись и необидно рассмеялись.

- Не злись так, детка, - посоветовал отец, - будут проблемы с желчью. Я, в общем, с тобою согласен, но причин для паники не вижу. Да, планета больше похожа на серпентарий, чем на парк отдыха, но что делать! Придется работать в более сложных условиях, нежели предполагалось. Нас используют? Безусловно. Но и в этом нет ничего удивительного - у каждого свои цели, своя выгода. Конечно, за услуги нам рано или поздно выставят счет, а вот согласимся ли мы задним числом его оплачивать - это посмотрим.

- Ничего не выйдет, - упрямо заявила я.

- Ну, знаешь!

- Не знаю, а чувствую, мои торопливые оптимисты! Всю эту компанию мы упорно недооцениваем. Они далеко не дурачки, отлично приспосабливаются к изменившейся ситуации, могут гибко варьировать тактику. Общаясь с Сержем, я в том убедилась.

- Постой, постой! - (у Романа был вид человека, которого специально и нудно запутывают лишь для того, чтобы продлить спор на неопределенное время). - По-моему, наступил самый подходящий момент разложить все по полочкам и не громоздить нелепицу на сложность, а домыслы - на чертов бред. Ведь ситуация по сути проста! На заброшенной планете появляются представители могущественной космополитической группировки, которые всего лишь желают посетить один труднодоступный район. Состояние дел у администрации Базы далеко не блестящее, она опасается серьезной проверки и готова оказать нам помощь. Я вообще считаю, что мы напрасно сеньора Ладвина ублажали: он и так выполнит все наши требования за скромное молчание. Соответственно, сюда плюсуем и его сынка. Стремление вырваться отсюда и получить золотые офицерские погоны предельно объясняет проявленную им инициативу с Сержем. А остальные? Не готов поклясться головой, но почти уверен, что, несмотря на разнообразное притворство и причудливое виляние хвостами, они заинтересованы в нашей силовой поддержке - все эти самозванные Королевны, их прихлебатели и прочие темные махинаторы, равно как и противоборствующая сторона. Будь спокойна, сестренка, богатыри тоже придут и предложат и, не стесняясь, попросят! Мы же через их владения проедем! Здешние драчуны только прикидываются, что не хотят впутывать посторонних в свои военные дела, а на самом деле, спят и видят, как бы заручиться поддержкой сильного...

- ...то есть, нашей, - красиво закруглил Командор. - Согласна, великая упрямица?

- Ага...

- Врешь!

- Как можно-с! Даже положу последний мазок на ваше полотно. Он будет таким: "...а разведчик "Элиты" забился в самый дальний угол, дрожит от страха перед неизбежным разоблачением и составляет скорбное завещание..."

- Нет, она неисправима!! - взвыл Командор. - О, как же ты похожа на Агнию! И почему я доверил твое воспитание вздорной женушке?

- Потому, что ты хотел мальчика.

От негодования у Командора перехватило дыхание, и его вернуло к жизни лишь радостное восклицание Романа: "Меня, папочка?"

- "Тебя, сыночек!" - передразнила я. - Ты так и не знаешь, что именно твое появление на свет помогло надолго сохранить нашу семью.

- Да как же ты можешь, Эльза! - голос у отца прорезался в полуфальцетполутенор. - Роксана ведь тоже девочка, но она и твой брат, как цветы, а ты - как колючка!

- Роксана не цветок, а кошечка... пушистая удобная кошечка с розовым бантом на шее. Я тоже из этой породы, только глядя на младшую сестричку, многие думают: "Брысь!", а наблюдая за старшей - "Рысь!"

- Ты даешь! - восхитился Роман. - А я кто?

- Хорошенький умный медвежонок, которого я очень люблю, - сдержанно улыбнулась я. - Поэтому и не хочу больше тебе возражать, тем более, что у меня кроме сложностей, домыслов и нелепиц почти ничего нет.

Продолжительное молчание после этого заявления было явно в мою пользу. Затем Роман заметил, невинно разглядывая пальцы:

- Папа, ты не помнишь, какой из "Расчетчиков Интеллекта" признал Эльзу талантливым аналитиком - внутриведомственный или Центральный?

- Понятно... - проворчал Командор, бросив на сына язвительный взгляд: - "Кукушка хвалит петуха..." Ладно, закончим это. Дочка, тебя прервали, продолжай, пожалуйста.

Маленькая моральная победа сразу вернула мне вполне приличное расположение духа. В приступе великодушия я даже отбросила приготовленную заранее речь с прямо-таки убийственной концовкой, а скромно заметила, что, на мой взгляд, концепция под названием "Кто во что горазд" опасно упрощает действительное положение вещей и...

- ...и нельзя отбрасывать другой вариант: все событий, закрутившиеся вокруг нас с момента высадки, умело организованы одним-единственным лицом, которое я обозначу как "Незнакомец в маске". Почему? Ну-у... "мистер Икс" уже приелось. Действие развивается так гладко и в таком хорошем темпе, что невольно закрадывается мысль: а не являемся ли мы кое для кого чуть ли не новогодним подарком, чудесно свалившимся с небес, неким желанным ключиком к шкатулке его проблем? У меня создалось впечатление, что этот "Незнакомец" до нашего появления находился в состоянии долгой растерянности, а сейчас ожил и начал комбинировать, словно получил важную подсказку. Вы спросите: а в чем разница - игра против нас многих или одного? Так вот...

- ...вот разжевывать как раз и необязательно, - обронил недовольно Командор. - Понятно, что в первом случае мы - солидные тяжелые фигуры, а во втором - кучка пешек во главе с упрямым конем, который ходит и мыслит только загогулиной. Н-да... Подходящая кандидатура на роль зловещего организатора имеется?

- Серж? - выпалил Роман, которого неожиданно увлекла моя идея. Я отрицательно повела подбородком:

- Вначале я тоже так думала, но после... после общения с ним изменила мнение. Он - мобильная самоуверенная ладья, может быть, даже ферзь. Но на "короля" не похож, тем более, на "дипломата".

- "Дипломат" - фигура из нетрадиционных шахмат, - разъяснил Роман отцу. - На своей и вражеской территории она обретает разные свойства.

- Тогда остается только не разгаданный пока агент "Элиты", - твердо сказал Командор. - Если, конечно, Эльза права...

- Ну, так и давайте на опасного неведомого хищника выпустим не менее опасного охотника, - предложил Роман. - Вернее, охотницу!

- Я должна его вычислить?

- А кто же еще? Заодно подтвердишь, что полностью соответствуешь уровню "примы"!

- Спасибо за комплимент, у меня пока только второй класс "бета", - я мечтательно вздохнула. - Высшие разряды может присваивать лишь Столичный Сектор... Погодь-погодь, что это ты достаешь из кармана?

Какой сюрприз! Ах, я скотина неблагодарная...

Дрожащей рукой я приняла протянутый мне братом черный футляр с правительственной монограммой, раскрыла его - и передо мною чистым червонным золотом заблестел вожделенный "Браслет Отличия", означавший, что его владелец является персоной государственной важности. В сфере моей деятельности это указывало на колоссальное повышение.

- Я обратил внимание на два твоих последних дела, - сообщил мой чудесный братишка, - и пришел к выводу, что имеется шанс сильно поднять тебе настроение. Папа помог надлежащим образом все оформить, и мы отослали материалы на суд беспристрастного и неподкупного "Столичного Расчетчика Особых Классов"...

- И вы решились отдать добытые мною документы?! - ужаснулась я. - Мы же по ним собирались здесь работать! И кроме того...

- Ой, не держи меня за простачка, - поморщился отец. - Я второй десяток лет возглавляю разведку Сектора и кое-что отложил на черный день. Твои документы заменены на почти равноценные - они двухгодичной давности, но, как и бриллианты, не стареют. О моральной стороне дела можешь не беспокоиться: тот, кто их раздобыл и пытался доставить, погиб. Даже компенсацию выплачивать не пришлось - ни семьи, ни родственников...

- А за неделю до нашего отлета сюда многоуважаемый "С.Р.О.К." сообщил свое решение, - продолжил Роман. - Как я и предполагал, оно оказалось более чем положительным. Твоя работа потянула на первый из Высших Классов, минуя "второй-гамму"! Кроме того, было специально отмечено, что "...начальную стадию дела No 7000-СА-09 претендующий на повышение сотрудник правительственной разведки второго класса "бета" Эльза фон Хетцен вела по уровню "экстра"(!) К сожалению, через высокие служебные ступеньки прыгать нельзя, поэтому тебе присвоили всего лишь "приму".

Ничего себе, "всего лишь"! "Прима" в двадцать семь с половиной лет такого еще не было! Легендарный "Беглец" из "Элиты" достиг этого к двадцати девяти годам; его коллега (и по совместительству фантастическая негодяйка) Алина Дюнштайн получила ранг "Злой Гений" в тридцать пять, а больше... больше никого не помню. Вообще-то, интересно, надо бы спросить Рому.

Он, как и отец, наблюдал за мною с нескрываемым удовлетворением, а его ответ был для меня чистым бальзамом:

- Похоже, старушка, ты самая молодая из разведработников с "Браслетом Отличия" во всем "Союзе-Содружестве"! Теперь остается заработать "экстру", а там рукой подать и до "Ордена Легендарных". Почему бы и нет? Вот это будет карьера!

Да-а... расписал перспективку! Действительно, выше для нашего брата-оперативника уже ничего не придумано. Имеется еще пара почти равноценных классов исключительной категории - "Мираж" и "Слепые Глаза" (чуть весомее "экстры", однако легче "Ордена Легендарных") - но агентов в них раз-два и обчелся. Вдобавок, все они там с какими-нибудь отклонениями в психике... нет, это не для меня. Я умная, хорошая и нормальная. И "прима"! Тра-ля-ля-ля! Теперь мне бы еще мужа - или просто любящего человека. Надо получше присмотреться к здешним мужчинам...

- Вот это сколько угодно, но лишь в профессиональном плане, хихикнув, заметил Роман, и я покраснела, сообразив, что последнюю фразу сказала вслух. Брат тем временем встал, торжественно меня поздравил и пожелал "большой и успешной работы".

- Ишь, какой хитренький! - почти пропела я. - А ты будешь обниматься с Младшей Королевной?

- Да, - спокойно подтвердил Роман, - приблизительно, это мне и предстоит делать, хотя сама задача трактуется несколько шире... Кстати, тебя ведь тоже планировали для объятий с Мстиславом, но ты, кажется, предпочла другие. Что ж, интуиция не подвела - завтра и в ближайшие дни вам с Сержем предстоит провести много приятных минут, которые в твоей власти довести до уровня незабываемых...

- Минуточку-секундочку! - встревожилась я. - Это что же получается ты не будешь меня сопровождать?

- Господи, ну неужели придется начинать все сначала? - воскликнул брат. - Я понимаю, вспоминать неприятно, но ведь из-за чего ты на нас взъелась? Как раз из-за того, что отец, не поставив тебя в известность, договорился с Мстиславом - а в основе этого договора лежала, кстати, твоя идея, что теплая компания "Иоганн Ладвин, Станислав Ладвин, Серж и богатыри" намеренно стремится увести нас от цели, предложив кружной и заведомо ложный путь. Мы же решили подстраховаться через витязей и, спустя сутки после твоего отъезда с некоторыми из вышеупомянутых господ, выступим сами, как говорится, "дорогой прямоезжей" на третий и далее на четвертый "цветок". А там посмотрим, что к чему... Твоя же группа спокойно выполняет намеченное: выходите к берегу океана, дальше миль десять-пятнадцать вездеходы пойдут над водою, затем резкий поворот - и попытка достичь берега в нужном нам месте, минуя непроходимое устье Сафат-реки. Если все получится - прекрасно: радиосвязь с нами, и нет проблем! А если и залив окажется под воздействием "технической мертвой зоны", тогда возвращаетесь другим путем, выходя как раз к четвертой малой станции. Мы к этому времени будем уже там. Вполне же разумный план, правда? Тебя лишь взбесило, что не ты сама его придумала!

- Вы все же умудрились в бочку меда отличного подарка бухнуть целую поварешку дегтя несправедливо разложенных обязанностей, - уныло заметила я. - Мне и то, и се, и пятое, и десятое... А Ромке - всего лишь заморочить голову глупой Малинке!

Роман что-то хотел возразить, но сдержался и только поджал губы. Тут подал голос Командор.

- Сынок, - очень спокойно предложил он, - сними-ка рубашку...

- О, нет-нет, зачем? - запротестовала я. - К чему такой стриптиз? Я прекрасно представляю, как выглядят следы от девичьих поцелуев-укусов, и сама являюсь в этом неплохой специалисткой...

- Сними рубашку, я тебе говорю! - ледяным тоном повторил Командор сыну. Тот повиновался не очень охотно, сохраняя неопределенное выражение лица.

Я довольно манерно отвернулась, потом-таки не удержалась и метнула любопытный взор. То, что я успела заметить, поразило меня настолько, что удержаться от крика ужаса удалось, лишь сильно прижав пальцы к губам. Вскочив, я подлетела к брату, одновременно и веря, и не веря своим глазам. Вся его правая рука, начиная от кисти и выше, представляла собой вздувшуюся опухшую массу жуткого фиолетового цвета, словно ее садистски мяли в тисках причудливой формы. Кожа на предплечье за локтем была совсем черная, испещренная глубокими извилистыми полосами, а само плечо носили следы серьезной врачебной обработки. Я стояла неподвижно и смотрела на этот кошмар, пока у меня все не поплыло перед глазами.

- Уже после первой прогулки с Младшей Королевной ему пришлось ввести обезболивающее и применить пластическую терапию, - донесся до меня как бы со стороны голос Командора. - Я предложил приостановить игру, но Рома согласия не дал, сказав: "Продержусь". Как видишь, продержался... Ночью ему пришлось вторично делать анестезию, чтобы вправить сустав и заменить разорванные мышечные волокна, используя все возможности походной медицины. Не тревожься, у него все заживет и не до свадьбы, а значительно раньше.

- Я очень боялся за тебя, - признался мне Роман, - особенно, после того истошного визга за окном... Папа кинулся было на помощь, но потом решил не вмешиваться, вспомнив о... о твоем характере. К тому же вскоре ты заявилась собственной персоной и была, вроде, в порядке, только здорово чесалась. Под утро мы тихонько встали, осмотрели тебя и...

- ...и подумали, что обязательно поинтересуемся, сколько и чего ты выпила, чтобы достичь такого состояния нечувствительности, - хладнокровно добавил Командор. - Правую туфельку ты зашвырнула в один угол, скомканное платье - в другой... Правда, туда оно не долетело, ибо по дороге попало мне в голову. Летнее одеяло моя разгоряченная дочь скинула на пол, после чего шумно плюхнулась на диван и мирно отошла ко сну в чем мать родила, если не считать практически невидимый лоскут материи на веревочках, который почему-то называется дамскими трусиками... А в остальном, прекрасная маркиза, все было тип-топ. Когда я склонился над своей старшенькой бэби, она сладко посапывала, положив ноги на подушку и сжимая в решительно откинутой руке вторую туфельку...

Какой позор! О-о-о, до чего я докатилась! Но когда же успела нализатьсято? Последний раз пила крепкое, вроде, за обедом, а за ужином позволила себе разве что пару рюмок ликера... Или пару стаканов? Ах, да была еще стопочка коньяка под селедочный хвост... вкусный такой хвостик, солененький... Но этакой мелочью меня не возьмешь! Значит, добавила у Сержа в комнате? Кажется, нет. Угощалась у себя? На прогулке? По возвращении? Ничего не помню.

- Поклеп, навет, провокация, - бессовестным голосом объявила я. Представьте доказательства! И серьезные, типа фотографий! Косвенным уликам не поверю!

- Сейчас, - спокойно сказал Командор и вышел из комнаты. Я испугалась и, повернувшись к Ромке, начала оправдываться, ссылаясь на временную потерю памяти. Он сочувственно отнесся к моему нытью, однако заметил, что ссылка на амнезию - типичный и затасканный прием всех хронических алкоголиков, начиная со стародавних времен. Горестно вздохнув, я вернулась на свое место и погрузилась в глубокое уныние.

Сжалившись надо мною, Роман подсел рядом и принялся негромко рассказывать про свои амурно-профессиональные делишки, предварительно поинтересовавшись, как мне удалось выскользнуть из объятий Сержа целой и невредимой. Немного поломавшись и обзаведясь очередным румянцем на щеках, я призналась, что чувствовала только очень сильного мужчину и... и ровным счетом ничего неприятного. Потом я вспомнила:

- Наверное, Серж лучше всех умеет контролировать свою мощь - может, этим и объясняется его превосходство над другими. Понимаешь, он сказал мне... как это, постой... Ага, вот: "В общении с женщинами витязи и богатыри - слишком увлекающиеся люди"... или что-то вроде этого. Кажется, и твоя Малинка тоже... увлеклась.

- Похоже, что так оно и есть, - печально согласился Роман. - Она совершенно непредсказуема, импульсивна, как ребенок.

- Да? Я рада, что тебе наконец-то попалась целочка!

- Ну и вредина ты, сестренка!

- Есть немножко... Но Малинка - почти твоя ровесница, ей никак не меньше двадцати трех!

- Примерно, столько, - согласился Роман, - она, в отличии от некоторых, своего возраста не скрывает. А что касается остального... Ее тянет к мужчинам, ей хочется нравиться, быть в центре внимания; она не умеет притворяться и обманывать, а в моменты эмоционального подъема забывает обо всем, как, впрочем, и все девчонки на свете. Ведет себя, как котенок, выпускающий коготки, не думая, что они иногда становятся стальными... Ей казалось, что она просто прогуливалась со мной под ручку, слегка пожимала мне запястье, нежно проводила пальчиками по моему плечу и пару раз осторожно ущипнула за кожу - а что получилось на самом деле, ты видела. Господи, какая же у нее страшная сила! Конечно, я помню, что рассказывал Ладвин, но слушать о невероятном - это одно, а почувствовать на своей шкуре - совсем другое. Поэтому я умоляю - будь с этими мутантами крайне осторожна! А не то сама увлечешься и своего кавалера чересчур распалишь, и после его жаркого поцелуя у тебя губы расплавятся... И вообще, я посоветовал бы дорогой сестричке на время ограничить свой сексуальный аппетит.

- Как ты смеешь! - возмутилась я. - По-твоему, перед тобой нимфоманка? Это... это все чистая тактика...

- ...на службе стратегии, я понимаю, - врезал мне брат. - Беда в том, что рассматривая, скажем, рюмку вина и хороший обед, ты никак не можешь определить, чего по-настоящему желаешь: поесть и перед этим растравить чувство голода с помощью спиртного - или только выпить, а потом основательно зажевать проглоченное...

- Сам-то хоть понял, что сказал? Результат же будет одинаковым - водка в желудке в окружении закуски!

- В моем примере - да, хотя я говорил не о водке, а о вине. Но ведь примерно так же ты строишь свои отношения и с мужчинами! Беспрерывно путаешься, требуя то чистую физиологию, то чистые чувства, а в итоге измученный парень в кровати рядом с разочарованной и неудовлетворенной девицей!

- Милый братец-кролик, во-первых, ты слишком витиевато изъясняешься, а во-вторых, откровенно пытаешься меня уколоть, все время намекая на мои, якобы, тесные отношения с "зеленой змеей"...

- "Зеленым змием" - ты еще плоховато чувствуешь язык.

- Неважно. Подумаешь, придрался к букве! Кстати, папенька что-то не торопится представить обещанный компромат, а отсюда можно сделать вывод, что все было как раз наоборот. Пока я, не жалея сил, проводила с Сержем серьезную подготовку, вы сами тайком топили в вине свои неудачи, а признаться в этом боитесь!

- Ну и наплела! Кстати, моя милая пустозвоночка, не знаю, чем закончилась твоя "подготовка" с рыцарем, а вот моя работа с Младшей Королевной прошла на "отлично". Пришлось, конечно, поступиться мужской гордостью, но надо же было продемонстрировать этой девчушке с автоматическими клещами вместо рук, что она ими натворила! Честно говоря, под конец я уже еле терпел - лазая по планетолету и непрерывно спрашивая: "А как называется это? А для чего вон то?", Малинка всякий раз возбужденно хватала меня, за что придется. Между прочим, у меня вдобавок трещина в одном из ребер... Об этом я ей рассказывать не стал, а вот ручку, выбрав удобный момент при расставании, показал. Пришлось целую пьеску сымпровизировать, чтобы каждый жест был замотивирован - а как же! И ее реакция вознаградила меня сполна. Увидев, что она со мною сделала, Малинка была настолько потрясена, что некоторое время не могла ни пошевелиться, ни слова вымолвить - так и стояла, прижав ладошки к щекам, с раскрытым ртом и расширенными глазами. Потом она протянула ко мне руку, тут же ее отдернула, как от огня, и начался всемирный потоп... Знаешь, никогда не думал, что буду испытывать огромное удовлетворение от того, что передо мною стоит прелестная девушка и ревет в три ручья!

- Садист! - мстительно прошипела я. - Надо было утешать!

- А как, хотелось бы знать? Обычно в таких случаях милую разнервничавшуюся крошку прижимают к груди, сажают на колени, глядят по головке, да? Увы - этого проделать я был не в состоянии, даже если бы и осмелился. Пришлось успокаивать словами и с полчаса объяснять, что она не виновата, что я не сержусь, и все такое...

- Сказал бы, что у нее физиономия от слез распухла - сразу прекратила бы ныть!

- Так это и есть "утешение по-женски"? Тогда не мешало бы еще добавить слово "дура". Эдаким баском: "Перестань скулить, ду-у-ура! Вся рожа уже в волдырях!"

- Ах, граф, вечно вы все опошлите...

Стремительно вошел Командор, и наш содержательный и полезный разговор прервался. Я подметила, что он больше не расположен шутить, и решила свои подковырочки оставить при себе. Сообщение, которое он принес, касалось Романа и подтверждало, что он и впрямь добился небывалых успехов в трудном деле обольщения девушки-мутанта. Возможно, действовал самый обыкновенный комплекс вины и раскаяния, но как бы там ни было, а Младшая Королевна, по словам отца, уже давно стоит неподалеку от нашей комнаты, царапает ногтями стену, и глаза у нее совершенно мученические, как у собаки, сидящей на цепи долгие годы. "Окончательно убита горем! - радостно сказал Командор. - Твое плечо, сынок, полностью окупилось. Иди, поговори с нею, а не то она и вправду умрет, не сходя с места. Давай, давай..."

Проводив Романа до двери, па не удержался, выглянул сам, постоял так несколько секунд и вернулся в комнату в отличном настроении.

- Сразу ожила, дурочка молодая! - сообщил он мне, звучно хлопнув себя по бедру. - Прямо в объятия к нему готова кинуться, но боится... Ай да Ромка!

- На чем строишь расчет? - довольно холодно спросила я. Отец удивленно на меня уставился, а потом сообразил, что не успел рассказать о подробностях изменившегося плана, так как мы начали усердно хамить друг другу. Справедливости ради стоит признать, что весь хай подняла я.

- Нам помогут витязи, и я завоевываю их расположение любыми способами, - коротко ответил он. - Станислав и Серж - под подозрением. Пока.

- А если Мстислав приревнует? - я сделала выпад и тотчас пожалела, ибо мне незамедлительно напомнили, как возомнившая невесть что о себе "прима" чуть было все не испортила, самовольно начав игру на другом поле.

Возразить очень хотелось, однако я смирила амбиции и внимательно выслушала произнесенный с подъемом отрывок из самодельной поэмы про отличного парня Мстислава и про то, как легко удалось с ним найти общий язык. А поэтому...

- Через сутки после тебя выступим и мы, но не следом, как думают ловкачи Ладвины, а на северо-восток, к Сафат-реке. Постоянно будем держать связь, так что неприятных сюрпризов быть не должно. И вообще, как утверждает витязь, в присутствии Младшей Королевны нам нечего бояться. Авторитет Династии!

- Династия - это ширма, - упрямо повторила я.

- Сейчас - возможно, хотя лично я не уверен. Ладно, теперь о тебе. Наметила, кого возьмешь?

- Себя, - сказала я. - Потом два мощных вездехода-гравилета. Сержа и Станислава. Все.

- С ума сошла! А десантники, охрана?

- Больше никого, - отрезала я. - Если не доверяешь - отправляй, и в самом деле, на корабль и поручи какую-нибудь бабью работу. Или посади под домашний арест.

- Может, так и стоит сделать...

- Может, решай сам. У меня ведь тоже был план, и не абы какой, не с бухты-барахты - я многое продумала и просчитала. Ты просто не представляешь, как нужно, чтобы со мною поехал Ромка...

Командор крякнул и обвел глазами углы комнаты. Потом он достал из кармана "вечную" зубочистку, повертел ею между пальцев и, не использовав по назначению, сунул обратно.

- Если бы ты была обычной "примой", а не моей непокорной дочерью... в сердцах бросил он. - Я жалею, что втянул тебя в это дело, извини.

- Ничего со мною не случится, - твердо сказала я. - Справлюсь.

- Ну, будь по-твоему, - вздохнул отец. - Тогда начинай принимать решения прямо сейчас. Рыцарь Серж через Станислава довел до моего сведения (а я довожу до твоего), что ему хотелось бы включить в состав экспедиции одного своего знакомого - работника Станции. Из обслуги волнового генератора, некоего Кирилла Инфантьева... Что скалишься, или имеются возражения? Очень просили!

- Какие могут быть возражения у бездельницы и горькой пьянчужки? ехидно прошелестела я. - Никаких. Принимается.

- Ну и прекрасно, - в тон мне ответствовал Командор и снова полез в карман, с трудом доставая из него большое зеркало. - Кстати, я обещал преподнести конкретное доказательство того, что ты ведешь... э-э... рассеянный образ жизни. Можешь полюбоваться.

Предчувствуя подвох, я протянула руку, не сводя с отца настороженных глаз. Увы, подвоха не было, а вот как я утром приводила себя в порядок ума не приложу. Левый зрачок, уставившийся на меня из зеркала, был черного-пречерного цвета, а правый - нежно-голубого..."

* * *

Куда: К-33464+ХХХ-9

Н-66773+РМХ-8

Кому: "Заместителю"

"Приветик, господин Коревич!

Да-да, несложный код, полное забвение законов конспирации и все такое. Вдобавок это сообщение я нагло посылаю на твой домашний почтовый ящик. Надеюсь, оно никого не заинтересует - обычное послание из пункта "А" в пункт "Б".

Сейчас я нахожусь в буквальном смысле на краю света, в забытом Всевышнем (но не людьми) мирке, из которого, возможно, не так-то легко будет выбраться. Однако это вовсе не значит, что я прошу помощи у твоей милости - не воображай о себе слишком много! Просто захотелось подстраховаться, вот и все...

Если по истечение ближайшего месяца ты получишь сигнал подтверждения с паролем, то можешь сделать следующее.

Приезжай на нашу новую виллу и требуй у охраны мой служебный звездный "катер". Шифры всех кодовых замков и прочие электронные отмычки я прилагаю. Забирайся внутрь и устраивайся поудобнее.

Проблем со стартом не будет - полностью разработанный маршрут находится в бортовом "расчетчике". Тебе нужно лишь совершить прыжок по указанному галактическому каналу и... и набраться терпения.

Обнаружив искомую звезду, ты приблизишься к четвертой планете по имени "Марс" и станешь ее спутником. Виток за витком, по орбите.

В нужный момент я подам сигнал - учти, с планеты No 3! Тогда готовь планетолет и лети на свиданьице, которого ты так жаждал. Не бойся, с отцом я как-нибудь объяснюсь. В крайнем случае, просто поставим его перед фактом.

Ну что еще сказать? Теперь можно и признаться: дело, которым мы занимаемся, похищено у разведки "Элиты". Ты понимаешь, что это означает? Вот и отлично.

А пока не вздумай заниматься самодеятельностью! Уразумел?

Эльза фон Хетцен".

ТУР ВТОРОЙ: Прелесть неразборчивых знакомств

Блок событий No 4

1. На привале

Опушка леса, где была сделана остановка на первый ночлег, оказалась далеко не идеальной с точки зрения даже минимального походного комфорта. Вездеходы только что миновали смешанный лес и замерли перед обширным оврагом, топкое дно которого сплошь было покрыто сочной зеленой травой. Противоположный, более низкий край находился неблизко, а за ним вставал новый лес - сосновый. На всем свободном пространстве между лесами, как раз над оврагом, металось, висело, колыхалось и пищало на разные голоса огромное количество крупных комаров, размером почти с человеческий мизинец. Увидев кровососов такой устрашающей величины, Эльза, до этого предпочитавшая путешествовать на открытом воздухе, немедленно забилась в самый дальний уголок машины и принялась тревожно озираться, опасаясь, что отвратительное насекомое сможет проникнуть и сюда. Затем она встрепенулась, хлопнула себя рукой по лбу, словно ее только что куснули, и принялась лихорадочно законопачивать все вентиляционные щели.

Кирилл Инфантьев, вытянувшийся в кресле пилота, помогать этой работе вовсе не собирался. Он включил передатчик, уменьшил громкость и стал делиться со Станиславом Ладвиным обстоятельными соображениями по поводу предстоящего ужина. Когда же большинство отверстий было кое-как заткнуто, он скосил глаза на изрядно вспотевшую разведчицу и порекомендовал не мучиться, а просто включить защитное поле.

Предложение было дельным, но признаваться в напрасно затраченном труде, разумеется, не хотелось. Поэтому Эльза поспешила прочесть непрошеному советчику краткую лекцию о необходимости экономить драгоценную энергию, а затем, отдышавшись, потребовала как можно скорее убраться отсюда в другое место. Инфантьев невозмутимо заметил, что этот маневр как раз и потребует дополнительных энергетических расходов, после чего на него беззвучно окрысились. Тогда он пожал плечами и принялся внимательно рассматривать в оптику воздушное население оврага. Должно быть, при многократном увеличении летучая нечисть показалась особенно противной, так как и.о. пилота основательно передернуло, и в кабине прозвучало отчетливое: "Бр-рр..." Вслед за этим из переговорного устройства донесся делано-спокойный голос Станислава, известивший, что время для ужина, вообще-то, еще слишком раннее, а во-он там, под соснами, есть чудесное сухое местечко, куда и предлагалось незамедлительно переместиться. После этого наступило непродолжительное молчание, а потом оба вездехода через внешние громкоговорители принялись дружно вызывать Сержа.

Когда он появился из-за деревьев, то попал под нестройный хор женского и мужских голосов, требовавших с разной настойчивостью и темпераментом скорейшего продолжения экспедиции. Реакция рыцаря на это была отрицательной. Повернув коня к левому вездеходу, Серж напомнил, что пообедать им толком не удалось из-за поломки вездеходовых колес, которые вместо того, чтобы сделать как надо, сварганили наспех, присобачили коекак, и они в два счета раздолбали ось и раскурочились сами. Получив в ответ согласный вздох, рыцарь обратил свое внимание на правый вездеход и сообщил, что дальше идет сложное чередование "зон" и нормальных территорий. Намеченный же на сегодня путь пройден полностью, и незачем нарушать пусть и приблизительно составленное расписание.

С ним не согласились. С громким возгласом: "Под сосенки, друзья, под сосенки!" сын начальника Станции включил гравитационный двигатель и резко поднялся на несколько метров в воздух. Несомненно, его примеру последовал бы и второй вездеход, но здесь раздраженный рыцарь неожиданно рявкнул, чтобы "друзья и подруги" немедленно спустились на грешную землю и в переносном смысле, и в прямом. Подождав, пока его требование очень неохотно выполнили, Серж заметил, что, ежели большинство так уж настроено, то для начала надо бы снова запустить на разведку "стрекозу".

Предложение было с восторгом подхвачено, ибо в нем заключался зародыш возможной капитуляции единственного противника переезда. Со словами: "Ах, да! Конечно!" Эльза достала электронного следопыта, посадила на ладонь и осторожно включила - ей нравилось запускать его с руки, а не дистанционно. Раздалось бодрое жужжание, и неспешный полет к мерно колыхавшейся кисее насекомых начался. "Сейчас его съедят", - опасливо пробормотал Станислав.

В самом деле, хорошо было видно, как их механизм беспрерывно подвергается настойчивым атакам. Они не могли ему навредить, но производили очень неприятное впечатление на людей - ребята дружно поежились, а Эльза незаметно втянула назад плечо и принялась на ощупь отыскивать кнопку включения внешней энергозащиты. Один рыцарь продолжал спокойно следить за ходом эксперимента и даже подался вперед, словно ожидая скорую развязку. Внезапно "стрекоза" замедлила ход, и тотчас количество комаров вокруг нее возросло. А затем она резко дернулась, будто почуяла совсем рядом какоето невидимое препятствие, и неподвижно зависла в воздухе, уже полностью облепленная противно ноющими крылатыми хищниками. Произошло это почти на самой середине оврага, к немалому торжеству Сержа. Он мог бы ничего и не говорить, однако не удержался и нарочито бесстрастным тоном (но очень живописно) обрисовал сразу поскучневшему Станиславу, что именно ожидало его, рвани он на своем катере к вожделенным "сосенкам".

Вероломная Эльза тут же переметнулась в стан победителя. Прощебетав невинным голоском: "Сереженька, не стой так близко к краю... иди сюда!" и, проявив таким образом свою заботу о рыцаре, она безапелляционно объявила, что не пустила бы его вытягивать из трясины "этих лихачей". При этом она с неописуемой наглостью небрежно мазнула пальцем сначала в сторону младшего Ладвина, а затем по спине Инфантьева. Опешившие "лихачи" не нашли, что возразить, и только покрутили головами, а потом, придя в себя, решительно выказали молчаливый протест, забравшись в тот вездеход, где нахалки не было. Та, ничуть не смутившись, живо вылезла наружу с крохотным пультом управления в руке и, стараясь ступать как можно увереннее, направилась к Сержу. Великодушный рыцарь снисходительно отнесся к перебежчице, особенно, когда та принялась глядеть на него снизу вверх восторженными глазами. В благодарность мисс фон Хетцен была подхвачена могучей дланью и легко посажена на спину лошади. Удобно устроившись, она принялась короткими нажатиями кнопок возвращать назад забуксовавшего разведчика. Все было предельно ясно: впереди лежала "техническая мертвая зона" в совершенно не изученном районе.

"Стрекоза" тем временем возвращалась очень медленно и в виде рыхлого зудящего комка, который не желал распадаться. Это несколько встревожило Эльзу - она даже приостановила свои действия и намекнула невозмутимому всаднику, что не мешало бы отъехать и подальше. Рыцарь лукаво глянул на нее, а затем сжал коленями бока коня, резко отклонился в сторону и коротко, но с силой дунул в сторону оврага.

Эффект от этого простого действия оказался поразительным. На всем участке от леса до леса пронесся небольшой шквал, как будто гигантская метла веером прошлась по зеленой болотистой массе, выдавив на поверхность мутную воду и откинув ее с шумным плеском далеко вперед. Словно в мгновение ока очистилось и воздушное пространство: стаю зудящей нечисти разметало в разные стороны, а освобожденную "стрекозу" отбросило вправо и чуть было не перенесло за тот рубеж, откуда вернуться она уже не смогла бы. Однако аварийная автоматика не подвела: отлетели предохранители, включилась резервная мощность, предназначенная для экстренного торможения, а затем и обратный ход. Аппарат бешено завертелся, гася инерцию, потом перешел в стадию устойчивого равновесия и начал самостоятельно возвращаться без помощи ошеломленной операторши.

А Эльза и впрямь пребывала в шоковом состоянии после того, как через нее толчком прошла горячая силовая волна, исходившая от напряженного мужского тела. За ничтожно малый временный период она словно успела побывать в роли сверхновой звезды перед роковой вспышкой и благополучно возвратиться к нормальному существованию. Но память сохранила, а теперь воскрешала заново то душевное переживание, тот восторг, который возник от внезапного осознания своей невероятной мощи. Эльза видела, как от ее естественного дыхания, вырвавшегося из груди в такт с направленным дыханием Сержа, его одежда заходила ходуном и забилась в частом трепете; как случайный листок, попавший под этот вздох, взмыл высоко в небо, в его бледнеющую вечернюю синеву; как под ее пальцами сплющился и раскрошился чуть сжатый непроизвольным движением пульт управления, как... Но вдруг все закончилось, сразу оборвавшись без остаточных следов, будто ничего и не происходило. Она ожидала хоть какого-нибудь ничтожного знака, смутного намека на реальность случившегося, но и малейшего подтверждения не последовало - обычная молодая женщина сидела на обычном коне рядом с мужчиной, который небрежным усилием воли вызвал и убрал нечто, чему свидетелем оставалась только память. Образы, сохранившиеся в ней, не тускнели, но с каждой минутой казались все более нереальными и начинали напоминать странный диковинный фокус, которому бесполезно искать объяснение.

...Дочь Командора, наконец, очнулась и, справившись с внезапной дрожью, едва успела перехватить вернувшуюся "стрекозу", которая очень довольно гудела, словно тоже что-то понимала и была в восторге и от своей удачно выполненной миссии, и от случайно захваченного пленника - один из комаров запутался в мельчайших кольчатых усиках антенн. Теперь уже без страха, который улетучился неведомо куда, разведчица отключила питание, удобно уложила умолкнувший механизм на ладони и принялась внимательно рассматривать необычную находку. Гигантский комар отчаянно вырывался, прилагая невероятные усилия для освобождения; он раздувался, увеличиваясь в поперечнике чуть ли не втрое; бился, как в конвульсиях, издавая злобный пронзительный писк, и было удивительно видеть в хрупком существе столько целенаправленной энергии. Кажется, подобное мнение разделял и сам Серж, но одного созерцания ему было мало - словно взрослого мальчишку, его тянуло к экспериментальным исследованиям, которые заключались единственно в желании ткнуть барахтающееся насекомое чем-нибудь в бок и посмотреть, что из этого выйдет. Вскоре на сцене появилась толстая травинка, которая и выполнила намеченное. Неизвестно, чего хотел добиться исследователь, но получил он очередную порцию судорожного метания и нервного писка, правда, уже на новой регистровой тональности. "Отпусти эту зверюгу, - немного брезгливо посоветовала Эльза и поспешно предупредила: - Только чтобы не укусил!" - "А если он осмелится?" - последовал задумчивый вопрос. - "Будешь тогда защищать! И не вздумай его прихлопнуть на мне - получится ситуация услужливого медведя".

Серж ответил очень сложным движением головы, из которого трудно было понять, принял ли он замечание к сведению, или все оставляет на волю случая. Забрав неподвижную "стрекозу", он все же отодвинул левую руку подальше, а пальцами правой ловко согнул для большей прочности травинку вчетверо и приступил к сложной операции извлечения, стараясь причинить спасаемому как можно меньше ущерба. Это удалось блестяще - вскоре маленький вампирчик был освобожден и с помощью все того же травяного пинцета отброшен на некоторое расстояние. Эльза на всякий случай опасливо прикрылась выставленным вперед плечиком и обеими ладонями, однако эта предосторожность оказалась лишней. С большой скоростью, которая свидетельствовала и об отличной форме, и о нежелании оставаться в обществе людей, комар устремился к своему любимому оврагу, уже снова заполнившемуся к этому времени его собратьями. Колыхание и занудливое нытье возобновилось, а Эльза подметила, что пока все это происходило в строго очерченных границах - ни одно насекомое не пыталось их нарушить и совершить естественное для вида "culex pipiens" нападение.

Подобные выводы, как оказалось, сделала не только она. Инфантьев уже выбрался из вездехода наружу и занимался установкой раскладного походного стола - очень широкого, но настолько низкого, что сидеть за ним приходилось на траве. Для этого были предусмотрены удобные подушки из кожзаменителя, которые Станислав выбрасывал по одной из кабины. Делалось это с гораздо меньшим энтузиазмом, и было видно, что своего отрицательного мнения о месте, где предполагалось заночевать, он не изменил. Очевидно, его плохо скрываемое недовольство заметил и Серж, который, ссадив Эльзу на землю, расседлав и пустив погулять коня, первым делом подошел к Ладвину-младшему и сообщил ему, что он далеко не всесилен и не способен, например, пересечь овраг, дно которого вполне могло обернуться топким болотом. Далее Серж объяснил, что одного прыжка коня с хорошего разгона, может быть, и хватило бы, однако здесь разогнаться негде, а кроме того, некуда и приземлиться, ибо пресловутые "сосенки" вставали сплошной стеной прямо за противоположным краем оврага. Искать же проход по сторонам, на ночь глядя, рискованно где-то здесь находятся земли, контролируемые "трупырями". А располагаться на отдых в их обществе даже с включенной на всю катушку защитой означало просто искать на свою задницу рискованных приключений. "А сам? Ты же сам постоянно живешь в "зоне ночной смерти!" - все еще раздраженно бросил Станислав. - "Во-первых, мой стационарный кольцевой гравитатор не чета вашим передвижным, - спокойно возразил Серж, указав на вездеходы, - а во-вторых, нечего и сравнивать городских невидимых убийц с их куда более свирепой лесной разновидностью! У меня ты можешь гулять практически в полной безопасности аж до двенадцати ночи! А в опасных лесах лучше не искушать судьбу. Не то будет с тобой то же, что и с маленькой ланью, которую вам принес живодер Мстислав, и которую вы экспериментально умертвили, чтобы полностью, так сказать, убедиться. Моего слова оказалось мало, потребовались сильные ощущения..."

При этих словах Эльза вздрогнула, так как она только вчера ознакомилась с тем ужасным фильмом. Иоганн Ладвин не зря называл его "Пляска смерти" и несколько раз повторял, сколь искренне он сожалеет, позволив его снять. Вдобавок Эльза допустила ошибку, включив поначалу объемное изображение, и лишь на середине, не выдержав, перещелкнула на простое плоское и вырубила звук. Двадцать шесть минут и двенадцать секунд показа испортили ей настроение надолго. Потом еще не раз вспоминались слова, брошенные вскользь Инфантьевым, разыскавшим для нее эту запись: "Есть вещи, которые человек не имеет права делать ни в коем случае. Лучше не смотрите - прикоснетесь к обреченным".

Конечно, дочь Командора не послушалась Кирилла, однако не поленилась выяснить, что он был ярым противником безжалостного сценария и требовал его запрета в ультимативной форме. Разумеется, Иоганн Ладвин не походил на персонажа, с которым дозволялось разговаривать в подобном тоне. О временном аресте строптивого сотрудника был отдан немедленный приказ, который удалось осуществить лишь с третьей попытки и с помощью его жены Инги, уговорившей мужа подчиниться. Первые два захода были чисто силовыми и закончились ничем, если не считать пары вывихнутых рук и некоторого количества синяков, полученных добровольными исполнителями.

При всех своих недостатках Ладвин самодурством не страдал, поэтому его встревожила явная неадекватность реакции Кирилла поводу, ее вызвавшему. Не найдя подходящего объяснения, он не стал наказывать, а ограничился двумя сутками гауптвахты, в одни из которых и была выполнена съемка.

Жертву привязали к дереву в "зоне ночной смерти", установили аппаратуру и незадолго до захода солнца удалились на безопасное расстояние. Уже очень скоро маленькое животное начало проявлять признаки беспокойства, которое все усиливалось по мере того, как темнело. Лань рвалась с привязи, металась в разные стороны, молотила копытцами по земле. Ее тело начало выгибаться, производить внезапные падения и странные кувырки, словно эти противоестественные действия совершались без участия ее воли. Вдруг тишину прорезал страшный, отчаянный крик боли - лань подскочила в нелепом высоком прыжке, ударилась всем корпусом о землю и забилась в диком припадке. Конечности мелькали с такой быстротой, которая не могла быть обеспечена обычной мускульной работой, затем передние хрустнули и сломались... Обезумевшее животное принялось рвать и грызть собственное тело, а в ее глаза невозможно было глядеть без содрогания. К этому моменту прошло всего двенадцать минут, и Эльза не раз порывалась бросить все и не досматривать растянутую во времени агонию. С трудом она дотерпела до конца. Он был воистину ужасным: лань принялась судорожно дергаться, стремясь разорвать путы, которые только резали еще живое тело. Рывки же продолжались и продолжались, а закончился этот кошмар лужей крови и частями истерзанной плоти. Последний кадр, запечатлевший оторванную голову, казалось, все еще издававшую нескончаемый крик, был просто садистским, хотя никто его, разумеется, специально не делал...

Командор, разыскавший дочь после окончания сеанса в столовой, первым долгом отобрал у нее бутылку коньяка, после чего погнал заниматься делом. В его присутствии Эльзе пришлось еще раз проверить собранное в дорогу снаряжение, провести полную ревизию оборудования, два раза рассказать наизусть предполагаемый маршрут и заработать многочисленные наставления. Работа помогла ей прийти в норму, хотя тягостное впечатление еще долго не проходило. Наверное, именно оно и помешало Эльзе проявить принципиальность и тщательно проверить то, в надежности чего отец не сомневался, ибо конструкцию "колес" разрабатывал лично. Вся эта хитрая механика выглядела очень красиво, однако немедленно развалилась, едва Серж попытался с помощью прочного троса перетащить вездеход, когда в этом возникла необходимость.

Эльза с удовольствием отвлеклась бы от этих неприятных воспоминаний, но оказалось, что последнее замечание рыцаря, касавшееся злополучного фильма, не понравилось Станиславу, ибо напрямую задевало его отца как главного режиссера. Он хорошо понимал всю малочисленность аргументов в свою пользу, поэтому ограничился лишь самым бесспорным. Заснятую сцену видели все сотрудники Станции, и она потрясла их настолько, что установила в сознании надежный барьер любой беспечности - как результат этого, за все время службы никто из людей не сгинул в "мертвых зонах". Эльза еле сдержалась, чтобы не упомянуть о катастрофе на третьем "цветке" и проверить реакцию Инфантьева, но промолчала, потому что как раз там и погибла Нина Ладвина, мать Станислава.

К счастью, Серж тоже промолчал, явно не желая бередить старые раны, и все с удвоенной энергией принялись готовить ужин. Походные пищевые синтезаторы имелись в каждой машине, так что оставалось только использовать карты-меню вместе с энергометрами. Инфантьев, любивший овощные салаты, заполнил огромное блюдо разноцветной смесью из соленых и свежих огурцов, помидоров, лука, чеснока, разных пряных трав и большого количества тертого сыра. Станислав, объединившись с Сержем, наделал невероятное число бутербродов с ветчиной, затем мужчины одновременно, но с разных сторон подступили к начальнице экспедиции, чтобы поинтересоваться, как насчет... Возражения не последовало, и на столе появился кувшин с марочным виноградным вином. Что же касается самой начальницы, то, перебившись в обед пирожками, которые она таскала из синтезатора чаще других, ей захотелось сладких фруктов, из обилия которых были выбраны финики и бананы. Немного поколебавшись, Эльза не выдержала и добавила на свою тарелку здоровенную куриную котлету.

Выбравшись из вездехода последней, она обратила внимание на то, что мужчины уселись рядышком, и намеренно расположилась против них с другой стороны стола. При этом из-под Станислава была безжалостно вытащена сама большая и удобная подушка, несмотря на его многочисленные протесты. Утвердив, таким образом, свой авторитет, Эльза лично наполнила вином стаканы и, бросив проверяющий взгляд в сторону комаров, провозгласила тост, с ними же непосредственно связанный и желавший, чтобы это мерзкое зверье никого и никогда не кусало. "Кроме наших обидчиков", - уточнил Станислав, которому никак не удавалось хорошо устроиться на маленькой думочке. На него строго зыркнули, но замечание делать не стали.

Стаканы были объемистые, граммов на триста, аппетит разыгрался не на шутку, и Эльза моментально расправилась со своей котлетой и большей частью сладостей. Парни заправлялись основательно и не спеша, как и полагается здоровым и крепким мужикам. Утоляя первый голод, они ни на что не обращали внимания, и мисс фон Хетцен воспользовалась этим, чтобы украдкой заглянуть в зеркальце. Помня последний конфуз, она теперь обращала особое внимание на свою внешность.

На сей раз был полный порядок, требовалось лишь промокнуть платочком уголки рта. Сделав это быстрыми элегантными движениями, Эльза столь же быстро на секундочку вытянула руку вперед, чтобы, вместив себя до пояса в зеркальную рамочку, окончательно все проверить и оценить. Волноваться не стоило: бюстгальтер стабильно держал высокую линию груди, на лице не было косметики, а девчоночья прическа "конский хвост" ее здорово молодила. Успокоившись, довольная разведчица плеснула на донышко стакана еще вина, заложила за щеку финик и принялась незаметно разглядывать своих спутников.

Между Инфантьевым и Ладвиным-младшим имелось некоторое внешнее сходство. Оба примерно одного роста, чуть выше шести футов; темно-русые волосы (более темные у Кирилла) они аккуратно зачесывали назад. Зрачки их глаз были черны до блеска, и уж совершенно одинаковыми казались прямые линии носа и красивые изгибы крупных чувственных губ. Станислав носил маленькие рыжеватые усы, а Кирилл всегда был отлично выбрит, однако портретный контраст возникал из-за откровенной разницы подбородков, который у Инфантьева круто выдавался вперед тяжелым треугольным выступом. И сам он выглядел куда крепче сына начальника Станции, а толщиной запястий не уступал и Сержу. Никто и никогда не видел его улыбки, да и разговаривать с ним бывало не слишком интересно. К этим скудным сведениям, почерпнутым у обитателей Базы, Эльза добавила и несколько своих, полученных за время совместного восьмичасового пребывания в кабине вездехода. В частности, ее сосед хорошо владел собою, был постоянно настороже и не был "сверхсотником".

Эльзу этот факт основательно сбивал с толку. Больше проверять не имело смысла, да и некого. К тому же в личных делах каждого работника Станции обязательно указывался индивидуальный сенсорный коэффициент - вероятность ошибки просто-напросто исключалась. И все же она одного за другим "прочитала" всех, надеясь уловить нечто, недоступное любым "расчетчикам", но понятное только ей. Тщетно - особых способностей ни у кого не оказалось, и Станислав Ладвин оставался единственным "сверхсотником". Но кто же тогда научил его так четко закрываться от пси-нажима по "волне"?

Эльза вертела ситуацию и так, и этак, но при любых вариантах все, в конце концов, сводилось к следующему. Вероятность того, что среди силачей планеты (витязей, богатырей или кто там еще был...) мог найтись хотя бы один с сенсорным коэффициентом выше ста практически равнялась нулю. Здесь неизвестная мутация целенаправленно формировала человека, сверхсильного мускулами в энной степени - и как раз за счет мозга, который, в основном, только на эту особенность и работал. Слово "мускулы", конечно, требовалось взять в кавычки - сами по себе даже прекрасные мышцы Сержа могли быть превзойдены любым упорно тренирующимся атлетом, а тот же Мстислав и вовсе не представлял ничего особенного в этом плане. Дочь Командора понимала, что Серж, Мстислав, Малинка и прочие местные уникумы в минуты своей концентрации фактически представляли собой живые гравитаторы с нулевым радиусом направленного силового поля. А при таком положении вещей требовать от мозга еще чего-то особенного, связанного с высшей нервной деятельностью, означало хотеть слишком многого. Сбалансированный таким образом человек, существуй он на свете, давно бы стал властелином мира и уж не пошел бы ввязываться в тупую тысячелетнюю войну, в которой надуманным принципам какой-то там Династии противостояла спесь и пустые амбиции ее противников.

Таким образом, учителя из местных костоломов у Станислава быть не могло. Правда, ничего не известно о людях из таинственного Замка Рэчери, но Эльзу заверили, что ни с кем из них работники Станции в контакт не вступали. Больше того, мадемуазель Ласкэ была первым человеком из Дворца, кто посетил Базу за все восемь лет ее существования.

Оставалось одно: помочь неопытному парню разобраться со своими незаурядными способностями мог только настоящий профессионал - то есть, тот самый разведчик "Элиты", которого мисс фон Хетцен и должна была вычислить. Спросить же напрямую Ладвина-младшего она никак не могла. И не только из-за нарушения собственной конспирации, но и потому, что имела все основания считать Станислава лишь игрушкой в чужих опытных руках или (что еще хуже) оружием. Оружием тем более опасным, так как он и сам, видимо, еще толком не знал, на что способен.

Особый интерес и подозрение вызвало у Эльзы то обстоятельство, что с самого начала пути у них образовалась отличная команда - ребята не ссорились, понимали друг друга с полуслова и без малейшего неудовольствия подчинялись вздорной девице, любящей покомандовать и повоображать. Эта самая девица начинала уже сомневаться в правильности выбранной линии поведения. Не похожа ли она на беспечную мышку, пустившуюся в путь с тремя вежливыми с виду котами? Не наступит ли момент, когда коты остановятся, сядут, деловито повяжут накрахмаленные салфетки, облизнутся и промурлыкают: "Все, крошка, приехали..."? Весь первый день дочь Командора потратила на одни наблюдения, самым любопытным из которых оказался тот факт, что Серж и Кирилл тщательно скрывали свое близкое знакомство.

...Отправив в рот очередной финик, Эльза смягчила его приторную сладость глотком терпкого кисловатого вина и обратила внимание на то, что мальчики начали негромко переговариваться. Станислав поинтересовался у рыцаря, какой маршрут намечен на завтра, причем спрашивающий не сомневался, что таковой имеется. Уточняющий вопрос задал и Кирилл, который так же полагал, что в этих краях Серж бывает не впервые.

Тот не стал ломаться и подтвердил, что встречался с подобными комарами и раньше. Овраг следовало обойти справа, удлинив путь миль на десятьдвенадцать, зато дальше будет чистый участок значительной протяженности, и вездеходы пойдут на хорошей скорости. Эта линия явится гипотенузой в треугольнике, который им предстоит описать. "А если бы с самого начала и прямо?" - спросил Станислав. - "Я так и хотел, но ты же видишь, в каком состоянии колеса! А там такая территориальная мешанина, что "стрекоза" будет останавливаться каждые пять минут". - "Так часто?" - "Да. Впрочем, если желаете, я в состоянии тащить машины и волоком". - "Не желаем - двигатель повредишь". - "Вот видишь..." - "Можно взяться за руки, неожиданно предложил Инфантьев, - а ты направишь силу по цепочке, и тогда мы вчетвером легко перенесем вездеходы, куда нужно". - "Действительно, можно, - равнодушно согласился рыцарь, - только это эффектное решение не будет эффективным. И безвредным для вашего здоровья тоже".

Кирилл пожал плечами, потянулся и откинулся назад, опершись руками о землю. Станислав продолжал выпытывать у Сержа его концепцию пути и получил ответ, что нужно либо потратить любое время, но починить "кругляши" раз и навсегда, либо выбирать дорогу, удобную для транспортного средства. И поменьше обращать внимания, если порой будут попадаться неприятные насекомые или что-нибудь в этом духе...

Эльза встрепенулась, но поскольку она делала вид, что полностью поглощена смакованием деликатесов, то решила подождать уточняющего вопроса от коголибо еще. Однако, к ее удивлению, разъяснений никто не потребовал. Инфантьев спокойно отдыхал, лениво глядя в быстро темнеющее небо, а Станислав вообще удалился к вездеходу. Впрочем, он тотчас вернулся, держа в руке чашку черного кофе. Отведав дымящийся напиток и причмокнув губами, молодой человек громко поинтересовался, действительно ли Серж собирается ночевать на открытом воздухе? Увидев энергичный кивок, Ладвин-младший неодобрительно хмыкнул и занялся рассеянной уборкой стола, которая заключалась в сворачивании скатерти с остатками еды и отправлении ее в люк для переработки отходов. Это несложное дело он закончил одновременно с последним глотком кофе, после чего объявил, что отправляется на покой. "Ты со мной?" - спросил он Инфантьева совершенно будничным тоном, как о давно решенном. - "Да, сейчас", - последовал утвердительный ответ, и Кирилл, снова беззвучно потянувшись, встал и направился к своему гравилету.

Таким образом, мисс фон Хетцен был предложен ночлег в гордом одиночестве, и она терялась в догадках, пытаясь сообразить, что бы это значило. В салоне каждой из машин свободно могли расположиться по три человека на удобных откидных койках, и никто никого не стеснил бы. Поэтому вполне логичным выглядело решение, когда всяк спит там, где едет. И вот, пожалте... Подумав, Эльза постаралась себя убедить, что или ей продемонстрировали подчеркнутое уважение, как Самой Главной, или же к ней ночью обязательно кто-нибудь заберется и попытается соблазнить. Возможно, Серж своим поступком намекнул, что так, мол, и так, у меня на эту девочку виды, и вы, значит, поспособствуйте... "Ух, ты!" - про себя восхитилась Эльза и резво двинулась вслед за Инфантьевым.

Она не ожидала, что тот будет переодеваться, и поэтому влезла в кабину без предупреждения. На молодом человеке уже были тренировочные брюки, но куртка еще валялась на кресле. Налитые силой, широченные плечи Кирилла охватывала легкая майка, не скрывавшая крупные полушария светлокоричневых мускулов и выпуклую красивую грудь без единого волоска. Эльзе всегда нравилась у мужчин чистая загорелая кожа без "доисторической растительности". Однако на этот раз она глянула лишь мельком и со словами: "Ой, извини..." сразу отвернулась и уселась в уголке за пульт дубль-управления. Вполне возможно, Инфантьев вовсе не желал афишировать, что именно он носит на груди на магнитном шнурке, поэтому дочь Командора прибегла к деятельной маскировке своего интереса. Она громко защелкала разными клавишами, проверила связь со второй машиной и, не оборачиваясь, коротко указала Кириллу, чтобы он перед сном не забыл вывести по всем направлениям от вездехода датчики безопасности. Они потребляли ничтожное количество энергии, однако моментально включили бы силовую защиту, если кто-нибудь попытается под покровом темноты забраться внутрь.

За ее спиной молчали и, не выдержав, Эльза обернулась. Инфантьев был уже полностью одет, его взгляд не выражал ничего особенного. На вежливо-недоуменный вопрос: "Что-нибудь не так?" он опять не ответил. И лишь на повторное, слегка встревоженное: "Кир, все в порядке?" последовало замечание, что, по его мнению, такая чрезмерно-датчиковая забота о себе нетактична по отношению к Сержу.

- Об этом ты не беспокойся! - весело засмеялась Эльза. - Я непременно окружу со всех сторон защитой и его! Но спасибо за напоминание.

- Он не согласится, - упрямо возразил Инфантьев, - а мы поставим себя в двусмысленное положение.

Мисс фон Хетцен поняла, однако такая принципиальность в пустяковом вопросе начала ее раздражать.

- А вдруг согласится? - спокойно протянула она и, выдвинув ноги, игриво пошевелила коленками. - Уж я буду его уговаривать с таким старанием...

В глазах Инфантьева мелькнуло что-то, похожее на снисходительное презрение, и он удалился, довольно резко стукнув ладонью по кнопке запора. Эльза насмешливо глянула ему вслед и высунула язык. Тоже мне, "мистер Нравственность" нашелся! Как будто на вашей Станции все так целомудрены и деликатны, что спасу нет...

Голова немножко кружилась от выпитого вина, сытость перешла в приятную расслабленность, начало клонить в сон. Пришлось последовать примеру Станислава и приготовить себе бокал крепчайшего кофе с тонизирующим бальзамом. Сделав хороший глоток и зажмурившись от удовольствия, Эльза быстро завертелась на винтовом кресле, а затем решительно остановилась и занялась делом.

Для начала она подсоединила к мини-"расчетчику" взятый у связистов комплект аппаратуры защиты и тщательнейшим образом проверила все программы и каналы. Очень скоро прозвучал колокольчик сигнала тревоги - под подозрением оказалась одна из запасных частот планетной связи. Эльза возбужденно заерзала на сиденье, но справилась с волнением и, медленно хрустнув костяшками пальцев, приступила к планомерной охоте.

Предосторожность оказалась не излишней: "жучок" действительно был, но такой хитрой конструкции, что при любом неосторожном подходе должен был известить своего хозяина по коду и саморазрушиться. Временно отступившись, Эльза прошлась по линии, ведущей к "хозяину", и убедилась, что перед ней еще один стандартный передаточный блок. Не оставалось уже никакого сомнения в шпионском характере выявленных следов. Таким образом, под контролем неизвестного лица находился мини-"расчетчик" их вездехода и бортовой компьютер, не говоря уже о возможности примитивного подслушивания разговоров. Наверняка подобная техника имеется и на остальных машинах, подумала Эльза. И на Базе, и на "цветках"... Но на Станции их специалисты в первый же день установили надежную защиту, значит, не исключено, что есть дополнительный транслятор, своего рода "сверхстраховка". Это можно было выяснить, ибо в ее распоряжении находилась первоклассная субэлектроника.

Эльза снова подступилась к передаточному блоку, который она вначале ошибочно приняла за самостоятельный, и принялась за работу. Где-то через полчаса удалось засечь и не два, а целых четыре подканала - значит, сверхстраховка была четырехкратной! Подканал No 3, судя по его мощной энергетической пульсации, наверняка вел к Базе-Станции, направление остальных проследить не представлялось возможным. Экранированные трансляторы могли быть расположены в любом укромном уголке и даже в комарином овраге, наберись у противника смелости туда сунуться. Таким образом, самый надежный путь нейтрализации электронных шпионов заключался в установке вокруг "жучка" специальной компьютерной "сонной блокады", которая принимала на себя и полностью гасила все поступающие сигналы. "Жучок" мог трудиться вовсю, болтать и разглагольствовать или посылать строгие лаконичные отчеты - на передаточный блок не будет поступать ничего.

Мисс фон Хетцен прищелкнула языком и хотела было сделать победный жест, но потом ограничилась продолжительным почесыванием кончика носа. Хорошо, вражеская программа будет обезврежена, а как насчет передачи дезинформации? Увы, самостоятельную контрпрограмму ей разработать не под силу. Вот если бы здесь был Ромка! Но у него более важное задание - гладить Малинку по всклокоченной макушке и следить, чтобы упавшим волоском не перебило палец...

Ладно, вздохнула Эльза, удовлетворимся тем, что придумали сами.

Работа пошла, как по маслу, и вскоре важнейшие "нервные узлы" вездехода оказались под контролем. После генеральной проверки Эльза включила "сонную блокаду" и осторожно подсоединилась к мини-"расчетчику" машины Станислава. Он не функционировал, и мог быть без помех исследован тем же способом.

После двадцатиминутных трудов нашелся еще один точно такой же "жучок" и в аналогичном же месте. Теперь дочь Командора разделалась с ним в два счета. Она выполнила подготовительные действия и принялась было насвистывать победный марш, как вдруг сообразила, что если ее машину позаимствовали напрокат у Ладвина-старшего, то вездеход, где сейчас спали Станислав и Кирилл, предоставил сам Командор - лично, из охраняемого ангара собственного планетолета...

Громко и довольно неприлично выругавшись, Эльза протянула руку, открыла шкафчик, не глядя, нашарила бутылку и, удостоверившись, что перед ней коньяк, булькнула в свой бокал порцию, значительно превышающую остаток остывшего кофе. Выпив противный коктейль единым духом, она отшвырнула пустую пластиковую посудину в сторону и принялась медленно вращаться вместе с креслом по часовой стрелке и обратно. Голова, конечно, прояснилась, но предположения в нее лезли самые что ни на есть кретинские. В частности, идея о том, что подозрительный отец решил проследить за своей дочуркой таким вот экзотическим образом, вполне могла занять достойное второе место на конкурсе тихих сумасшедших. Первое место было зарезервировано для мыслишки похлеще: "Да он сам шпион и есть! Или его любимый сынок..."

Несколько минут Эльза сосредоточенно обдумывала, может ли, в принципе, Роман быть завербованным разведкой "Элиты", и какие блага должны ему предложить, чтобы купить с потрохами. Жизненные запросы брата оказались немалыми и, в конце концов, захмелевшая сестрица сбилась со счету, так как пальцы на руках и ногах кончились. Тогда она шумно вздохнула и тихонько обозвала себя идиоткой, потом нежно пропела это слово, а затем гаркнула его во весь голос. Звукоизоляция у вездехода оказалась хорошей, и ее никто не услышал. Эха так же не возникло - стало быть, не последовало ни подтверждения, ни отрицания.

Шутки шутками, а расследование по поводу такой находки необходимо было провести. Заблокировав хитроумную подслушивалку и на второй машине, Эльза села за рацию и принялась вызывать Базу. Там никто не отвечал. Тогда она вызвала дежурного по планетолету, который проявил отменную инициативу, и вскоре в переговорном устройстве послышался немного взволнованный голос Командора. Сообщение дочери буквально его ошеломило, так как он тоже не нашел ничего лучшего, чем пообещать проверить весь экипаж. С ним согласились, что это - неплохая мысль, но в данный момент попросили срочно установить кое-что другое.

Отец предложил созвониться через час и отключился, оставив Эльзу в состоянии задумчивости. Какое-то время она размышляла, рассеянно посматривая в оптику ночного видения, затем перевела взгляд на свое запястье. Индикатор часов показал "23-28". Тогда девушка поднялась, подошла к отделению, где лежали ее вещи, и достала из-под одежды свой бластер. Перещелкнув предохранителем и убедившись, что оружие исправно, мисс фон Хетцен несколько раз взвесила его на руке и, поколебавшись, запихнула обратно. Затем она вернулась к "ночным" экранам, внимательно вгляделась в трансформированную темноту и выразительно покачала головой.

Комаров в овраге больше не было.

Эльза провела рукой по лбу, соображая, затем решила больше не медлить и включила первую ступень защиты с контрольными датчиками. Последовательно зажглись четкие надписи: "ГОТОВНОСТЬ - ПРОВЕРКА - РАБОЧИЙ РЕЖИМ", потом экран монитора залил ровный зеленый свет, и появилось яркое сообщение: "НА ВСЕХ УРОВНЯХ СПОКОЙНО".

Это означало, что к вездеходу не приближался даже муравей.

Дочь Командора выбралась из кабины и осторожным шагом прошлась по опушке. Было на редкость тихо и как-то пустынно, словно с наступлением ночи замерла вся жизнь. Она уже видела, что неизвестно куда пропал и Серж вместе с конем, но не решилась его окликнуть. Захотелось лишь убедиться, что он не свалился в овраго-болото и не был там съеден. Для этого требовалось подойти к самому краю и попытаться что-нибудь заметить во тьме. Или вернуться в машину за специальным биноклем.

Эльза предпочла второй вариант, но, очутившись в тепле и уюте, ей сразу расхотелось вылезать обратно. Тогда она решилась включить моторы и подняться вверх до той точки, откуда можно было все разглядеть, не нарушая собственного комфорта. После выполнения несложного маневра легко удалось убедиться, что овраг действительно опустел. Лишь по-прежнему виднелась растительность теперь уже неопределенного цвета, да воды, казалось, стало больше.

Вернув гравилет на прежнее место, мисс фон Хетцен обесточила все его механизмы, кроме питания датчиков и рации, и пригорюнилась возле единственного освещенного монитора. Тишина и покой... теперь ясно, что никто из мужчин его нарушить не собирается. Мальчики предпочитают дрыхнуть после дневных трудов, уныло подумала Эльза. Какие-то они тут холодные, не чувствуется темперамента и жизненной энергии... Могли хотя бы ночные посиделки устроить или просто зайти, развлечь одинокую девушку разговором видели же, небось, что не спит, бессонница, и луны на небе никакой! И последняя надежда в виде гордого рыцаря умотала невесть куда...

Мисс фон Хетцен издала тягучий полувздох-полустон и положила голову на сложенные руки. Перед самым носом оказался передатчик, с помощью которого она переговаривалась с рыцарем в течение дня. "Сереженька не придет, объяснила передатчику Эльза. - Он узнал, что я плохая девочка, что у меня много-много поклонников. И обиделся. И плюнул в мою сторону жеваной бумажкой. И поехал к другой..."

Внезапно Эльза выпрямилась и шлепнула себя по коленке: а ведь он и вправду мог обидеться! Она так и не выполнила своего обещания, хотя торжественно заверяла, что, мол, в самые ближайшие часы все прояснит и разложит по удобным полочкам... Ничего подобного - взяла и обманула парня самым бессовестным образом, а он оказался таким деликатным, что дважды не напоминает... то есть, вообще не напоминает. А с другой стороны, не раскрываться же перед ним, рассказывая о своих способностях! А не сделав этого, ничего не растолкуешь. Ведь что произошло за тем самым злополучным завтраком-то? Да ничего особенного, просто против нее применили ее же собственный излюбленный прием - сенсорное сканирование с внезапным нажимом по "волне".

Эльза опять хрустнула пальцами, а потом нервно забарабанила ими по панели "расчетчика". Все случилось так быстро и неожиданно, что чуть было не привело ее к психическому срыву. Торжественная кормежка началась, как положено: угощения, речи, негромкое чавканье... Тут ей и пришло в голову, что более удобного момента для проверки новых гостей просто не придумаешь все их "волны" как на ладони! И она приступила - осторожненько, строго по порядочку, начиная с правого фланга. Там аппетитно жевали телохранители Младшей Королевны, не представлявшие никакого интереса: обыкновенные "чайники", надутые, блестящие и пустые. Сплошные рефлексы а ля "косолапый с пчелами" - только и способны, что намахиваться и отмахиваться... Далее располагался кушающий, пьющий и приятно улыбающийся Мстислав. Он тоже на гения не тянул и представлял из себя обычный мужской стандарт с очень устойчивой психикой. Почти как Серж, только еще более самоуверенный и высоченного о себе мнения. Эльза преодолела большой соблазн "ткнуть" его покрепче, чтобы хоть на миг переделать его самодовольную физиономию в удивленную, и с большим интересом принялась знакомиться с Младшей Королевной. Легко взяла ее "волну", удобно настроилась - и вот тут-то все и произошло...

Даже вспоминая об этом сейчас, дочь Командора покрылась "гусиной кожей", а тогда только невероятное усилие воли спасло ее от публичного позора. Почувствовав чудовищную головную боль, словно там вспыхнуло адское пламя, она вцепилась обеими руками в край стола, чтобы под него не рухнуть, и еле-еле смогла закрыть рот, иначе еда вывалилась бы обратно. Ей не удалось даже сделать простой глоток! Боль не проходила, а наоборот, принялась пульсировать мощными нарастающими всплесками. Тут перед глазами Эльзы возникло лицо Малинки, и было видно, что с ней происходит то же самое. Младшая Королевна держалась из последних сил, побелевшая, как мел, или, как сама Эльза.

Сколько прошло времени, прежде чем уже не важная мисс фон Хетцен, а жалкая полураздавленная козявка в ее мраморно-холодном обличье пришла в себя и отчаянным усилием прервала все мысленные контакты, сказать было трудно. Наверное, не так уж и много, потому что Командор еще не закончил очередную речевую импровизацию, благодаря которой никто ничего не заметил. С большим трудом Эльза перевела дух и медленно, буквально подкрадываясь, потянулась за бокалом с газированным напитком. Сделав несколько маленьких глотков и проглотив, наконец, злосчастный кусок сыра, она снова встретилась глазами с Малинкой и увидела в них изумление, боль и страх.

Значит, в тот момент, когда обе девушки находились в односторонней сенсорной связи друг с другом, кто-то настроился на "волну" Эльзы и даже не просто "ткнул", а надавил - очень мощно и совершенно безжалостно. А через Эльзу досталось и Младшей Королевне. И она, бедняжка, решила, что это сделала пепельная блондинка, сидевшая как раз напротив. Вот и разгадка фразы: "Я ее боюсь...", так удивившей Сержа...

Но кто это был на самом деле? Кто решился так вызывающе продемонстрировать свои сверхспособности? И самое главное - как у него это получилось?

Эльза расстроено застучала каблучками и очень недовольно поморщилась: она так привыкла считать свои возможности уникальными! Кроме Медеи Темир больше не было известно ни одного человека, который умел бы вступать с себе подобными в псевдотелепатический контакт или сканировать чужой мозг. Кстати, сама Эльза терпеть не могла этого термина и называла себя только "экстрасенсом" и "повелительницей мира чувств". Она всегда стремилась к лидерству, компенсируя недостаток природной красоты дерзкой экспансивностью, которая базировалась на точном расчете. В зрелом возрасте дочь Командора много тренировалась, используя свой талант исключительно на отбивание парней у гораздо более привлекательных подружек. Подружки недоумевали, каким образом этой "породистой уродине" удавалось заинтересовывать их собственных, еще вчера таких влюбленных кавалеров и уводить за собой, как загипнотизированных крыс? Были истерические слезы, и многочисленные угрозы, и даже пара разборок, причем проблему одной из них Эльза решила довольно уверенно, так как закончила два спецкурса по самообороне под руководством профессионалов из папиного ведомства. Тогда на вторую разборку помимо четырех девок, потрепанных в первой, пришли еще четверо обиженных див, которые в свою очередь прихватили двух молодчиков полууголовного типа, давно готовых для "болевой камеры". Вдобавок за этой дикой компанией увязались и двое благовоспитанных мальчиков, которых Эльза, как следует раздразнив, оставила с носом. Теперь они жаждали насладиться ее публичным унижением, для чего и помогли заманить в безлюдный уголок городского парка. Там дочь Командора позволила схватить себя за руки и даже разорвать хорошее платье, лишь бы к ней приблизилась на контактное расстояние одна особа, все это и организовавшая. Та по своей глупости рискнула - и грохнулась в пыль, получив каблучком сапожка по зубам. Сама же Эльза успешно увернулась от двух оплеух справа и слева, хотя ее крепко держали. Особа тем временем кое-как поднялась - с расквашенной мордой, но спокойная, словно не желая тратить нервы на пустяки, когда впереди ждала долгая сладостная месть. Начало этой мести было обычным: уголовнички с пакостными ухмылочками двинулись вперед, а фройляйн фон Хетцен попытались поставить на колени. Она поупиралась немного, а затем серией взрывных ударов локтями вернула себе свободу и нехорошо заулыбалась - дюжина глупых мозгов была полностью открыта для пси-удара, а их "волны" воспринимались с предельной четкостью. Однако все зашло уже слишком далеко, чтобы просто закончиться - даже пришедшие тихо посмотреть мальчики имели вполне серый и взъерошенный вид. Со всех сторон грязным потоком хлынул густой и совершенно не отборный мат, причем визгливые женские голоса изощрялись больше других. Круг неотвратимо сужался и, понимая, что больше медлить нельзя, дочь Командора подключилась ко всем мечущимся "волнам" сразу. Ей хватило времени, чтобы максимально сконцентрироваться, а затем стая с визгом ринулась вперед, и Эльза ударила нерастраченной внутренней энергией одновременно по двенадцати направлениям.

До того кошмарного завтрака на Станции она и не представляла, какую именно боль могла причинить своей эмоциональной пси-атакой! Видно лишь было, что весьма существенную, так как злобная компания дружно рухнула на землю, едва не сбив ее с ног. Торжествующий вой оборвался, перейдя в сдавленные мучительные стоны. Однако для пущей безопасности (ну и чтобы покрепче запомнили) необходимо было добавить. Девушка и добавила - весьма добросовестно, с мстительным удовольствием, почти полностью опустошив свой мозг. Когда она уходила, ее враги могли только слабо шевелиться и дергаться, наподобие раздавленных земляных червяков...

События того вечера доставили фройляйн Эльзе неподдельное удовлетворение. Теперь весь город узнал, как опасно связываться с крутой дочерью Густава фон Хетцена, которая оказалась способной постоять за себя и без помощи папы - могущественного главы разведки Сектора Галактики...

Эльза после этого случая вообще заважничала и некоторое время считала себя гением всех времен и народов. Однако вскоре поступило первое сообщение о феномене Медеи Темир - недоверчивое; затем второе - паническое, ну а третье обеспечило разведку Сектора напряженной работой на годы вперед.

Трудно было предположить, что мрачное дело "Горгоны" позволит дочери Командора заглянуть в такое гигантское зеркало, что для отражения всех ее способностей хватило бы крошечного уголка...

Но даже Медея-"Горгона" не могла настраиваться на сенсорную "волну" чужого мозга - правда, этого ей и не требовалось...

Хронику событий тех лет Эльза представляла смутно. В финальной партии непосредственно участвовал следователь разведки Никомед Коревич, а она заканчивала свое образование и получала навыки работы, которую нисколько не любила. Кроме того, первое же самостоятельное дело закончилось несчастным случаем, и только блестящий конечный результат помог неопытной разведчице избежать серьезного нервного срыва. Самолюбие и тщеславие всегда стояли у нее на первом месте, и терзания по поводу испорченной внешности были до определенной степени смягчены (еще бы - раскрыла в одиночку целую преступную группу во главе со "Злым Гением" из "Элиты"!) Эльза утешила себя тем, что из "колдуньи" каштановой она стала пепельной "колдуньей". И взяла это слово в качестве своего профессионального псевдонима...

И вот пожалуйста - в каком-то ничтожном "Созвездии Швали", на затюканной вконец планетке нашелся еще некто, умевший, как и она, "читать длину волны" и непосредственно воздействовать на мозг. Это было тем более странно, что вне сложнейшей технологической цивилизации особые способности у человека не развивались. Все общественные формации, ориентированные на Природу-матушку и сделавшие из нее фетиш, славились стабильной усредненностью. Исключений не имелось.

...Эльза почувствовала, как затекла ее рука, и нехотя переменила позу. В сущности, гадать особенно не приходилось, только вот плохо, что она сама о себе толком ничего не знает. Ей твердо были известны два проверенных пункта: если в ответ на ее пси-воздействие человек отвечает психоблоком, "закрывается" или хотя бы неуклюже пытается на подсознательном уровне это сделать - перед нею "сверхсотник". А если он не может сопротивляться психовторжению или на первой стадии даже не чувствует его - это обыкновенная личность с сенсорным уровнем до ста единиц. Цифра "сто" была в определенной мере абстрактной (с таким же успехом можно было взять любое круглое число), но методика расчета - безупречной. В этом сомневаться не приходилось, но после всего случившегося у дочери Командора закралось подозрение: а не может ли специально подготовленный "сверхсотник", почувствовав контакт на сенсорном уровне, притвориться и выдать себя за простачка? Он "открывает" передо мною свой мозг, думала Эльза, а сам усилием воли удерживается от естественного противодействия... Да нет, ерунда, это невозможно, ведь когда неожиданно колют иголкой отрицательная реакция неизбежна! Хочешь не хочешь, а либо заорешь, либо зрачки расширятся - я же не предупреждаю, когда ловлю чужую "волну"! А вдруг именно этим и предупреждаю? Вдруг существуют такие люди? То, что она до сих пор их не встречала, ничего не значит - теория вероятности никем еще не отменена. Но все равно в это было трудно поверить. Да и не хотелось...

Гораздо больше Эльзе нравился другой вариант, почти полностью прояснявший ситуацию. Так как она не успела проверить одну только девушку-секретаршу Ольду Ласкэ, сидевшую как раз за Малинкой, то можно было предположить, что ответная пси-атака - дело ее ума. Она вполне могла оказаться "сверхсотницей" - знание такого числа языков указывало на феноменальную память. О гипнообучении здесь речи идти не могло: требовалась очень сложная техника и опытные специалисты, иначе легко было не научить, а искалечить. Эльза кляла себя за самоуспокоенность и за расхлябанное состояние - ведь она растерялась настолько, что не смогла определить даже направление полученного пси-удара, а уж "волны"-то привыкла ловить чуть ли не автоматически!

И наконец, ее двойником мог быть и Станислав Ладвин - единственный пока твердо установленный "сверхсотник" на планете.

Но для чего это ему могло понадобиться? Демонстрация силы? Глупо. Вот мотив мадемуазели Ласкэ вполне понятен: не смей трогать наших, не суйся к Королевской Особе! Хотя что-то уж слишком много функций эта девка выполняет - и секретарь, и переводчик, и тайный соглядатай, а теперь еще и телохранитель...

Но самое важное - в этом случае уже не остается сомнений, что за Династией стоит кто-то чужой, вернее, чужие, не являющиеся уроженцами планеты.

...Сигнал вызова на связь вернул Эльзу из оцепенения. Она потянулась к автоматическому передатчику и охнула, ощутив ужасные покалывания во всем теле. Черт, просидела больше часа, сменяя одну неудобную неподвижность на другую...

Сообщение, переданное Командором, улучшить настроение никак не могло. Упавшим голосом он известил, что такие или похожие "жучки" сидят в мини-"расчетчиках" его личных вездеходов, хорошо живут в Главном Расчетчике Станции и с удобством разместились в аналитических устройствах опять-таки его персонального планетолета, в котором он и спустился на эту проклятую землю. Единственным утешением стало то обстоятельство, что на самом звездолете подобной дряни не нашлось - это избавило от неприятной проверки весь личный состав. И дураку было ясно, что на Базе орудует враг. Роман попробовал определить, кто из работников Станции приходил в гости на планетолет - оказалось, что все. "Нет лишь уверенности относительно Кирилла Инфантьева, так как одни его видели, а другие в этом сомневаются. Передающий тебе горячий привет радист Алик утверждал, что точно не заходил, а жена Инфантьева говорит, что собирался! Но ведь он сейчас с тобою, верно? Так уж разберись с ним сама..."

Эльза опять выругалась, но без злобы, даже чуть насмешливо: ей понравилась быстрота и сообразительность неведомого противника, его дерзкие упреждающие действия. Но ничего, подумала она, никуда ему от меня не деться! С вами, дружок, будет танцевать такая "прима-балерина", которая не стушуется перед вашим более высоким положением в табели о рангах наверняка "экстра", как минимум...

А Роман тоже хорош со своими советами! Напомнить бы ему, как он сам ночью прогуливал по планетолету Малинку - "а что вон то, а для чего это?" А вот сюда, милочка, "жучка" для подслушивания можно поставить, если он у тебя есть! Нет, детка, блохи из волос не подойдут, и таракан из твоего кармана тоже не годится...

Приятно было заметить, что апломба у ее папочки заметно поубавилось. Он уже не распоряжался, а советовался с дочерью, как с равной и, что самое главное, к этим советам собирался прислушаться. Он пообещал, что прикажет Роману уделить большое внимание мадемуазели Ласкэ и даже не стал допытываться, почему; он согласился не поднимать шума из-за случившегося; наконец, ему пришлось признать правоту "старшенькой бэби" относительно того, кто является главным их врагом. Не ожидавшая такой безоговорочной капитуляции, Эльза расчувствовалась и наказала отцу беречься и приглядывать за увлекающимся братом. Сама же она заверила, что непременно выполнит возложенную на нее задачу и разоблачит разведчика "Элиты". Эльза не сомневалась, что это ей удастся, хотя не взялась бы назвать источник такой уверенности.

Договорившись о главном и пожелав друг другу спокойной ночи, они отключили связь, и мисс фон Хетцен сразу устало опустилась на койку. Уже далеко за полночь, а завтра нужно быть свежей, зевнула она и принялась было раздеваться, но потом передумала. Можно ограничиться простым разуванием и содрать с себя надоевший за день бюстгальтер. Как это было там, на Станции: один сапожок в угол, а другой - кому-нибудь в голову... Эльза брыкнула ногой и с мелким злорадством убедилась, что сброшенная обувка упала точно на подушку койки Инфантьева. Затем она приняла горизонтальную позу, до хруста потянулась и застонала от наслаждения. Сон прилетел сразу, но перед тем, как окончательно забыться, Эльза приподнялась на локте и бросила последний взгляд на сверкающую надпись: "НА ВСЕХ УРОВНЯХ СПОКОЙНО". Вот и хорошо, подумала она, вот и славно, чудесно, замечательно... Это значит, что ко мне не заползет ни муравей, ни комар, ни любая злая твар... Нет, так сказать нельзя, не позволяет грамматика - стало быть, не укусит ни комарь, ни другая, в общем, тварь... Да, так будет лучше, лучше и правильней. Законченная мысль, законченный день, законченная ду... ду... ду-у-урочка... Спокойного сна, моя дорогая, спокойного сна, и пусть тебе приснится мужчина, который это сказал...

2. Первые сюрпризы

...К полудню надоедливая облачность наконец разошлась, и выглянуло долгожданное солнышко. Посверкивая лучами сквозь деревья, оно сразу рассеяло однообразную скукоту разреженного соснового леса. Почва кругом была неровная, растрескавшаяся; то и дело попадались многочисленные холмики, ямы, иногда - земляные нагромождения, поросшие мелким бурым мхом. Но для гравикатеров все эти неудобства значения не имели, и полет их в метре от земли был ровен и стабилен. Немного впереди энергично двигался Серж. Поводья он бросил, управляя конем одними коленями, и животное слушалось малейшего их нажатия. Указанные препятствия оно даже не замечало, и лишь фонтаны сухой земли, бившие с резкой, стремительной силой из-под копыт, объясняли секрет этой легкости. Характерного темного свечения вокруг фигуры рыцаря в такие минуты почти не наблюдалось, и ни Эльза, ни Кирилл не могли уловить начало его эмоциональной концентрации. Они постоянно запаздывали со своими догадками и, в конце концов, отказались от этого развлечения. К удивлению Эльзы ее спутник остался заметно огорченным. Желая выяснить, в чем тут дело, она немедленно пристала к нему, как пиявка. После некоторого молчания Инфантьев довольно сухо сообщил, что ему крайне редко приходится не доверять своей реакции. Кроме того, здешняя мутация дает "сверхсилу", но не увеличивает прямо пропорционально скорость ее использования... С осторожным предположением Эльзы, что у Сержа все обстоит иначе, и что именно его уравновешенность и придает ему качества идеального бойца, Кирилл нехотя согласился, оформив это едва заметным кивком. "Серж, конечно, собирает свою "сверхсилу" в секунду, - добавил он, - но это еще не значит, что ему удастся превзойти меня в ловкости и быстроте".

Эльза решила не спорить с подобным сомнительным заявлением и только поинтересовалась, имеется ли здесь кто-нибудь еще, столь же проворный в боевых движениях. "Только Младшая Королевна, - последовал ответ, - но, говорят, что и этому ее научил именно Серж. Остальные здешние мордовороты, по моим меркам, неуклюжи. Они владеют колоссальной мощью и довольны ею вполне - как гиппопотамы, мокнущие в теплой воде. Вся их значимость держится на примитивном антитехничеком шантаже, поэтому им и в голову не приходит, что можно совершенствоваться. А рыцарь догадался, и вот результат: авторитет, личность..." После этого Инфантьев замолчал и переключил свое внимание на дорогу.

На дороге, между тем, все было спокойно: чуть впереди двигался вездеход Станислава, далее - Серж, и на небольшом расстоянии от него мерно гудела "стрекоза". За утро она еще ни разу не зависла, что подтверждало правильность решения рыцаря выбрать именно этот путь. Правда, им пришлось отклониться не на десять, как было обещано, а на двадцать одну милю к западу, но задержка прошла без приключений. Путешествовали они все время по берегу мелководной речушки, которая не то вытекала из того самого оврага, не то вливалась в него. Определить более точно не удавалось из-за мутной, стоячей воды, словно это был какой-то нелепый канал с извилистыми берегами.

Такое беззаботное многочасовое существование позволило Эльзе полностью сосредоточиться на своей главной проблеме. После легкого завтрака (сладкий творог, булочки и холодный кофе) она засела за компьютер и работала с ним, пока у нее не заломило шею. Удалось составить подробный план, уточнить сомнительные детали. Настроение было отличным, потому что уже ранним утром полностью исчезло то небольшое напряжение, которое она ощущала весь предыдущий день.

Наверное, все началось с того, что она проспала, а когда ее попытались разбудить с помощью радиосигнала, то услышали в ответ не вполне внятное, но довольно неприличное выражение. Почти сразу же после этого Эльза окончательно проснулась и сообразила, что именно она ляпнула - в переговорном устройстве был отчетливо слышен мужской смех. То ли ей снился тяжелый сон, то ли просто побудка получилась излишне громкой, но первые свои действия мисс фон Хетцен совершила в некоем неопределенно-безразличном состоянии: она сначала отключила защиту, а уж потом невпопад принялась одеваться. Пришедший пожелать ей доброго утра Инфантьев застал дочь Командора в измятых брюках, полупрозрачной маечке, в бюстгальтере поверх нее и полностью разлохмаченной. По тому, как он поспешно отвернулся, Эльза догадалась о своем малопривлекательном виде, а неловко схваченное зеркальце эту догадку подтвердило. Пользоваться хитрой косметичкой было уже некогда, и пришлось спешно наводить лоск-блеск и марафет с помощью расчески и питательной момент-маски. Чтобы как-то реабилитировать себя, дочь Командора в темпе позвала всех завтракать и за столом с радостью обнаружила, что ее перестали воспринимать только как навязанную вредную командиршу. Над нею беззлобно подшучивали и посмеивались над ответными запальчивыми возражениями; отвечали, когда она встревала в их междусобойные разговоры, просили передать то или иное кушанье - одним словом, царила непринужденная обстановка давно знакомых людей. В знак благодарности Эльза наготовила много острых изысканных закусок, воспользовавшись для этого личной пищевой картой (хотя и не была уверена, что столько съедят). Однако мужчины показали чисто мужской аппетит, истребив все подчистую.

Очень важным было и то, что Инфантьев если и не оттаял до конца, то значительно "потеплел". Когда путешествие возобновилось, и они остались в вездеходе вдвоем, Кирилл бросил замыкаться в себе и достаточно охотно поддерживал беседу, хотя сам разговора не начинал. Эльза краем глаза следила за ним безо всякой задней мысли - просто продолжала знакомиться с новым человеком, желая побыстрее к нему привыкнуть. Она терпеть не могла натянутой атмосферы, предпочитая правилам хорошего тона легкую бесцеремонность. Поэтому, занимаясь своими делами, дочь Командора время от времени начинала тарахтеть на отвлеченные темы или напевать разные легкомысленные мелодии. Точно так же она вела себя и дома, что подтвердили бы ее отец и брат, окажись они тут.

Вспомнив о Романе, Эльза с досадой куснула себя за губу: он как раз и нужен был позарез! Приступив к анализу имеющейся информации, она обнаружила, что одного вычислителя ей мало. Вопросы, то и дело возникавшие по ходу проводимого следствия, требовали консультаций такого характера, который возникал лишь при живом общении...

Метнув быстрый взгляд на спину Инфантьева и определив по ее напряженному положению, что "Кир" полностью занят своими водительскими обязанностями, Эльза вновь включила аппаратуру и сосредоточилась, решив больше не отвлекаться.

Итак, давным-давно тому назад начальник здешней Станции Иоганн Ладвин проявил несвойственное ему любопытство, послав за государственный счет в "Фонд Истины" запрос относительно Династии No 3, и этим стронул с места тот самый роковой камешек, с которого и началась наша лавина. Причем до крупных камней дело еще не дошло, даже средние только-только начинают трогаться... А поэтому очевидно следующее: до того, как группой Ладвинас-таршего и Андриса Лайко была построена здешняя База-Станция Космической Защиты, этим мирком никто не интересовался - ни наши, ни ваши. Стало быть, неприятельского разведчика в первоначальном составе команды Ладвина не имелось, потому что ему нечего было здесь делать. Отсюда вопрос: когда появилась причина, как он умудрился на этой планетке оказать? Ведь нультранспортировка по-прежнему остается любимым детищем фантастов и, похоже, останется таковым навсегда!

Ну что же, достопочтенная Эльза, дабы прояснить сей исключительно важный момент, тебе придется прикинуть на глазок, где конкретно ловкий разведчик "Элиты" может находиться. Два предположения на выбор: либо он среди персонала Станции, либо как-то устроился в загадочном Замке Династии Рэчери и занимает там далеко не хилое положение. Так... последний вариант придется отбросить. И не только из-за сплошного тумана, но и потому, что 99 процентов имеющихся фактов указывает как раз на идею под номером один. Кроме того, представляется маловероятным, чтобы шпион был заброшен сюда на крошечном корабле-катере, а для посадки использовал аварийную капсулу. Не мог же он, в самом деле, знать, что ряд "цветков" не работает, и что единого поля защиты не существует! Самоубийц нынче у нас мало, тем более в "Элите".

Значит, все это время разведчик находился здесь, на Базе, при официальном статусе и... и при фальшивой личности! А попасть сюда легально он мог единственным способом - во время "пересменки", около четырех лет назад, завербовавшись работать по контракту. Как раз тогда по графику пришел первый и пока что последний грузовой корабль, который перезарядил энергетические емкости Станции и сменил группу сотрудников, не пожелавших продлевать договора с правительством. Так, посмотрим, сколько прилетело, сколько осталось... По инструкции на таких Базах должно быть, как минимум, сорок человек; здесь инструкцию послали подальше, и первоначально высадилось всего двадцать пять, не считая самого Иоганна Ладвина. За три с половиной года службы пятеро работников погибли и еще десятерым надоело тут до чертиков. А Управление сумело прислать на замену лишь восьмерых - итого имеем уже восемнадцать. Далее, буквально через год после "пересменки", еще пять человек находят свой конец ночью на третьем "цветке" - вот и остались те тринадцать, с которыми мне и предстоит работать. Ага... А сколько из них составляют явившиеся во вторую смену... как, все восемь в полном составе? Ну и сюрпризец! Тогда из первой партии продолжают служить старший и младший Ладвины, уже привлекавший мое внимание Дэвид Сач и... и супружеская чета Инфантьевых - блаженный Кирилл и кроткая Инга! Вот те раз - кто же будет у меня главным подозреваемым, если Кир так неожиданно срывается с крючка?

Ладно, прицепимся с другой стороны - попробуем разобраться с этой великолепной восьмеркой через их сенсорные коэффициенты. Жаль, что проверку провести нельзя - сравнивать не с чем - но вот "лесенку" из претендентов в резиденты полезно будет составить, пригодится. Значит... секундочку-минуточку... щелк-щелк-щелк... в скобочках укажем основную специальность... Вот и общая картинка, можно полюбоваться:

1. Эрик Шедуэлл (главный связист) - 94 единицы

2. Феликс Бартальски (связист) - 92 единицы

3-4. Лина Гар-Гекоева (врач) - 90 единиц

3-4. Злата Йоркова (обслуга волнового генератора) - 90 единиц

5. Уэнди Шедуэлл (обслуга маяка) - 87 единиц

6. Курт Фоген (техник) - 84 единицы

7. Клара Фоген (техник) - 83 единицы

8. Леонид Гар-Гекоев (обслуга маяка) - 82 единицы

Из оставшейся компании, напротив, складывается исключительно ровная "полочка":

9. Кирилл Инфантьев (обслуга волнового генератора) - 89 единиц

10. Инга Инфантьева (обслуга волнового генератора) - 89 единиц

11. Дэвид Сач (обслуга волнового генератора) - 89 единиц

12. Иоганн Ладвин (в частности, начальник генератора) - 89 единиц.

И наконец No 13 - Станислав Ладвин ("сынок"!) - где-то 105-110 единиц.

Итак, о логически мыслящая Эльза, у тебя имеется восемь полновесных подозреваемых. Казалось бы, можно приступать к раскрутке, если бы не свирепо грызущий душу червь сомнения: ну не верится мне, что на такое важное задание руководители разведки "Элиты" послали агента, не дотягивающего до уровня "сверхсотника" от 6 до 18 единиц!

Нельзя забывать, что самая полная информация по этому делу есть только у значительных персон Сектора No 6 Провинции No 6 "Элиты", а нам досталась минимальная часть сведений, отчего мы и движемся полуслепым манером. Но противник-то на подготовку имел, как минимум, три года, что прошли от неосторожного запроса Иоганна Ладвина о Династии и до визита грузового корабля! И что в результате - не нашли "сверхсотника"? Не верю!

Эх, не в меру разволновавшаяся Эльза, на самом деле, ты все понимаешь, просто тебе не хочется признаваться, что существующий ответ будет очень и очень неприятным. Если посланный сюда агент является опытным профессионалом (а это видно из его действий), и при этом его "эС-Ка" меньше ста - значит, против клана фон Хетцен действует разведчик с нездоровой психикой. Таких тяжелых личностей относительно немного, но все они представляют исключительную опасность в силу непредсказуемого поведения. Раньше подобных людей величали "злыми гениями" - теперь так называют класс разведчиков "Элиты" очень крутой котировки: на порядок выше престижной "экстры"! Сюда же относятся международные галактические классы "Мираж" и "Слепые Глаза" в них имеются агенты как и в "Элите", так и у нас. Еще выше только "Орден Легендарных", но туда с "эС-Ка" меньше 120 нечего и соваться. А у меня 121, так что, возможно... Однако, хватит, о хвастливая Эльза, мечтать будешь потом.

Ладушки, попробуем для начала вспомнить кого-нибудь с того берега. Во-первых, сразу же определимся насчет моего сегодняшнего уровня и чуть постарше. Хотя чего здесь выяснять? Известны всего лишь три "примы" с сенсорным коэффициентом меньше ста: Габриэл Ленди ("Элита"), Маленький Виктор и Ласло Чер-Чер (оба работают под прикрытием "Элиты", но на самом деле являются людьми "Синдиката", двойные агенты). Потом Кэрол-Кэролайн (не помню ни фамилии, ни хозяев) - единственная "экстра" с "эС-Ка" - 87, но она уже далеко не молода.

А с кем приходилось сталкиваться лично? О-хо-хо... Алина Дюнштайн, мое первое дело! Она гонялась за мною с фантастическим упорством и догнала, кстати, но тут я извернулась и подложила ей такую свинью... Вот был фокус "третьеклашка" Эльза переиграла "злого гения" и всю его команду! Хотя Дюнштайн весьма подло отреваншировалась - это после удара из ее бластера мою внешность пришлось рисовать заново. Коэффициент Алины... м-м... кажется, в пределах 87-92, а реакция - на все двести.

"Госпожа"... "госпожа"... ах, да - "Госпожа Метелица"! Невзрачная такая женщина, низкорослая и безволосо-белобрысая, стрижка даже под мальчика не тянула. Имя... имя не помню, что-то вроде Ганны или Герды. Фамилия... фамилия, вроде бы, Гансвид. Виделись мельком в годы моей бурной молодости. Ее мне представил папин заместитель Никомед Коревич, сообщив, что какое-то время они будут работать вместе. (Впрочем, тогда он ходил у моего Командора в обыкновенных "шестерочках"...) Ни личного "эС-Ка", ни хозяев не знаю, очень плохо, а вот класс у нее был не по возрасту серьезный... Так, а какой? Забыла! То ли "Злой Гений", то ли "Слепые Глаза"... Черт, это же Ромкина работа, его хлеб! Он же штаны просиживает в Отделе Информации! А я знаю слишком мало - не моя епархия да и не особо интересовалась. Во всяком случае, меньше, чем мальчиками...

Пойдем, о забывчивая Эльза, дальше. Теперь придется поступиться гордостью и назвать того, кому ты проиграла по всем статьям - Симона "Игрока". Вообще-то, парень просто чудо, жаль, что из "Элиты"! Какую провел классную разработку: и в постельку меня уложил, и кое-что важное выудил и вообще чуть было не пристукнул: он же с приветом... Но работал так изящно, с таким обалденным шармом! Да, если бы не помощь страховочной группы, мне пришлось бы плохо. Класс "Мираж", "эС-Ка" - 94.

Спасибо папиной проницательности - боюсь, что мои пси-способности не пригодились бы. До самого последнего момента я не догадывалась, кто этот Симон на самом деле, а вовсе не заботливый гид по незнакомому городу...

И наконец, "Светлячок". Вот уж с кем мне не хочется больше встречаться! Видите ли, в свое время молоденькой практикантке Эльзе фон Хетцен было рекомендовано присутствовать на его допросах - должна же она наглядно представлять, какие типы могут оказаться нашими противниками! Несмотря на все меры предосторожности, я не чувствовала себя в безопасности. Будь моя воля, я бы засадила эту первобытную субстанцию в "болевую камеру" на веки вечные, однако наше мудрое руководство сочло возможным обменять "дьявола на черта", то бишь, на кого-то из провалившихся своих. "Светлячок" имел "эС-Ка" - 89, класс "Мираж" и маленькие безволосые руки, непрерывно подергивавшиеся в опущенном положении или шевелившиеся отвратительными черными пауками, если он держал их на коленях. Как только у кого-нибудь здесь я замечу подобные верхние конечности, то задам такого стрекача, что за мною ни на каком техническом средстве не угонятся...

А кого излишне нервная Эльза знает хотя бы понаслышке? Увы, очень немногих. Ахмеда Сахмаджарова, например, черненького, с тоненькими усиками стрелочкой... Макса Шустерса, любящего бархатное пиво и классическую живопись планеты К-1066 нашего Сектора... Ивана-"Ижицу", полного и неуклюжего, как кошка на последней стадии беременности... Эти мальчики, потешные в мирной обстановке и очень опасные в боевой, - надежные "злые гении "Элиты", равно как и молодящаяся Антуанетта Аввакумова ("А-А"), и некая Фулова, и некий Гидеон... Так, кто еще? Фарид, "Старый Фарид", единственный приятный противник, по слухам, погиб; у исчезнувшего знаменитого "Беглеца" коэффициент 99, а это ни туда и ни сюда... Интересно, что у нашего бездарного Ника Коревича индекс точно такой же - ничего себе, природа подшутила!

Вот, кажется, и все "злюки". Из представителей класса "Мираж" вспоминаются лишь Близорукий Клемент и Олечка "Колибри" - кстати, люди "куклы Синди" и, разумеется, двойники.

Ладно, у кого же имеются "слепые глазки"? Тут вообще полный туман. Слышала когда-то о Лии Слободяник, черноокой красавице, и о Питере Слободкине, черноволосом уродце... Они не родственники, а о внешнем сходстве и говорить не приходится. Потом был, вроде бы, Жилет-Жильбер... или Жакет-Жаклин, то ли кличка, то ли фамилия... А может, Скелет-Сомбреро, черт его знает - не помню! Что-то, когда-то видела краем глаза и слышала куском уха, но когда и чего - не соображу, хоть убей. Даже пол не помню, что для меня совсем уж удивительно.

О, теряющая драгоценное время Эльза, а ведь ты изволишь заниматься бесполезным делом! Точного "эС-Ка" этих кое-как и через пень-колоду припомненных молодцов и молодиц ты все равно не знаешь, а о каком грамотном поиске тогда может идти речь? Ну решишься ты отбросить "Светлячка", потому что, как ни крути, а с черной кожей здесь никого не имеется; не замечено и похожих на заплывшего жиром Ваню-"Ижицу" или на тощую, как антенна, старую деву Дюнштайн - и что с того? Надобно заняться вплотную как раз восьмеркой станционников и только восьмеркой! Чтобы отыскать замаскированного негодяя, необходимо выяснить, как они провели все эти годы, чем занимались в свободное время, какие имели привычки - вдруг и отыщется необходимая для раскрутки зацепка? Стоит заметить, что на фотографиях из личных дел работников Базы я никого не опознала. Не припомнил и Рома.

Итак, поехали! А с кого начнем? В общем-то, все равно - проверять придется всех, включая и отброшенных ранее женщин с именами Злата и Уэнди. Может, за них и приняться... или все-таки лучше за Кирилла? Тьфу ты, бестолковка, он же в их компанию не входит, а из головы вот не выходит! Это явно неспроста...

Закинув ногу за ногу, Эльза то так, то этак старательно разглядывала мощную, расширявшуюся к основанию шею Инфантьева. Шея понравилась, захотелось повиснуть на ней, поджав ножки. Идея была вполне привычная, но увы - неосуществимая, как и большинство таких идей. Это всегда вызывало у мисс фон Хетцен определенную злость: им, мужикам, значит, можно подойти, ущипнуть, шлепнуть и даже пощупать, а нам, девицам, нельзя хотя бы привстать на цыпочки и обвить руками? Однако в данном случае "нельзя" было тройным. И если правила хорошего тона и какая-то там жена Эльзу не остановили бы, то вот две металлические планочки, висевшие на тонкой цепочке, являлись непреодолимым препятствием.

Задумчиво катая между ладоней пустой стакан из-под коктейля, дочь Командора пыталась догадаться, отчего у ее спутника все в жизни пошло наперекосяк. Ему тридцать четыре года, а позади нет ничего примечательного. Нет солидного положения, необходимого для серьезного специалиста и семейного человека, нет и признаков состояния и частной собственности. Нет и не будет никаких радужных перспектив, если, разумеется, он не завербован, но такого жизненного плана пожелать трудно.

А ведь до восемнадцати лет все шло просто замечательно! Кирилл был единственным мальчиком на девять старших сестер, и отец души в нем не чаял. В прошлом кадровый офицер полиции, влюбленный в свою работу, в мундир и дисциплину, организатор парадов и торжественных церемоний, он мечтал увидеть дорогого наследника на своем, а в дальнейшем на более высоком посту. Возражений против этого поначалу не имелось, и привычным занятием папы было многословное размышление вслух после обязательного семейного ужина на тему, в какой именно офицерский корпус сыну лучше поступить. Сам он колебался между авторитетным Университетом Полиции и привилегированными частями специального назначения "Янтарные Береты"; девочки высказывали свои соображения, исходя, главным образом, из красоты и оригинальности оформления повседневной и парадной формы. Никто не замечал, что Кирилл все меньше и меньше принимал участия в этих посиделках, а если и присутствовал, то большей частью помалкивал, явно не стремясь в центр внимания. И вот однажды, вскоре после окончания колледжа, он заявился под ручку с худосочной девицей и спокойно объявил, что изменил свои взгляды на жизнь и поэтому выбирает мирную гражданскую специальность. Да, еще он собирается жениться, и вот его суженая. Зовут ее Инга Шорн, из очень хорошей семьи. Правда, они беженцы из "Элиты", но имеют надежный вид на жительство, включая и право быть избранными в местные органы власти после получения полноценного гражданства. Кстати, он не совсем понимает, почему на лицах его родственников ужас, и отчего не слышно поздравлений...

Седой и величественный Бруно Инфантьев был почти убит на месте и лишь минут через пятнадцать смог кое-как прийти в себя. Однако он даже и не попытался переубедить сына - то ли понимал, что молодости свойственно тупое и великое упрямство, то ли слишком хорошо представлял, с какого рода характером ему придется иметь дело и откуда такой характер взялся. Он еще надеялся, что как-нибудь все образуется... Однако время шло, а Кирилл последовательно отказывался работать на "СБ", разведку, в спецназе и десанте. Словно в насмешку над всеми, он при этом уверенно победил в семи подряд чемпионатах Сектора по рукопашному бою вольного стиля, причем и в своей полутяжелой категории, и в абсолютной весовой. Тем временем на него вырос большой зуб кое у кого в силовых ведомствах. Прицепиться было к чему, вернее, к кому, так что "полноценное гражданство" не помогло. Перед Инфантьевым-младшим встал жесткий выбор: или - или. Безо всякого колебания он подтвердил свое решение не применять боевые способности в реальном деле и... и оказался в "Созвездии Швали", в системе не лучшей звезды и на далеко не лучшей планете вместе со своей верной и бездетной женой. Да-а, как это там, у классиков? "Хоть это и безумие, но в нем система есть..."

...Размышления дочери Командора прервал резкий сигнал на ее новом пультике дистанционного управления "стрекозой". Почувствовав торможение, она вынуждено наклонилась вперед, уронила стакан и с досадой отшвырнула его носком сапожка в сторону. Все, хороший беззаботный путь кончился.

Дорогу замершим вездеходам преградил очередной овраг - на сей раз без подозрительной живности и относительно узкий, но глубокий, с каменистым неровным дном. "Стрекоза" колыхалась у самого его края, делая едва заметные попытки двинуться вперед, но тотчас прекращала их, извещая всех басистым пением об очередной "технической мертвой зоне". Вылезшая по обыкновению самой последней, Эльза неохотно приблизилась к остальным, собираясь открыть совещание по всей форме, с кворумом и председательствующим. Однако Кирилл и Станислав опередили ее инициативу, обратившись почти одновременно к Сержу с вопросом: "И что дальше?"

Вместо словесного ответа тот ловко выключил "стрекозу", подхватил ее ладонью, затем медленно отъехал в сторону на высокое обрывистое место, с силой ткнул коня каблуками и одним могучим прыжком легко преодолел препятствие. Вновь грянули в разные направления комья земли, а от тяжелого удара вполне реально содрогнулась почва. Мужчины восторженно покачали головами, а Эльза с крайне неодобрительным видом принялась отряхивать свою одежду от грязевых крошек, словно специально попавших именно в нее. От этого занятия ее не отвлекло и сообщение Инфантьева, что на другом берегу включенная Сержем "стрекоза" ожила и немедленно изъявила желание продолжать дальнейший полет. Напротив, дочь Командора демонстративно отвернулась и, плюнув на испачканный сапожок, пошла его усиленно тереть пучком травы. Кирилл удивленно пожал плечами и заспорил со Станиславом, который азартно предлагал как следует разогнаться... ну а все остальное легко сделает инерция! Ему возражали, что это слишком рискованно, ибо ходили слухи о "мертвых зонах" с сюрпризами. Итог дискуссии подвела, естественно, мисс фон Хетцен, проквакавшая тембром Бабы-Яги: "Я не разрешаю!" Станислав возвысил было голос, но тотчас вернулся к нормальным интонациям и спокойно поинтересовался, у кого имеются лучшие идеи.

Вопрос был уместным, ибо овраг-расщелина тянулся и вправо, и влево насколько хватало глаз. Не желая, однако, отказываться от своего непродуманного запрета, Эльза задрала нос и повернула его в противоположную от остального общества сторону, показывая всем своим видом, что она намерена лишь принимать предложения других и ставить на них свою визу или вето. Возражений из-за спины не последовало, но и дельных советов тоже. Тогда Эльза подбоченилась, заплела узелком ручки и принялась обстоятельно рассматривать листья деревца, возле которого стояла. Время шло, сзади прочно воцарилось продолжительное молчание; наконец, не выдержав, она обернулась. Ее глазам открылась типичная картина тихого бунта: Кирилл и Станислав сидели на травке, поджав под себя ноги, сложив ладони "чашечкой" и разместив на них подбородки. Их взгляды, устремленные на упомянутое деревце, выражали кротость и созерцание. В некоторой надежде Эльза по-гусиному вытянула шею и уставилась на рыцаря, но и тот не желал брать на себя инициативу ("...хотя сам же сюда и завел, чучело гороховое!") и лишь бесстрастно подбрасывал рукою вибрирующее тело "стрекозы".

Мысленно пообещав припомнить впоследствии нерешительным мужикам их демарш, разгневанная начальница экспедиции встала в позу завоевателя, набрала в грудь побольше воздуха и воинственно прокричала: "Внимание на меня! Серж поедет туда! - (взмах рукой налево от себя). - Я и Инфантьев сюда! - (рука отлетает направо, задевает ветку, слышится злобное болезненное шипение). - Станислав остается с машинами..." - (сдавленным голосом, потирая запястье).

"Нерешительные мужики" поднялись и, переглянувшись, вразнобой заявили, что это, значит, другое дело, так бы, мол, и давно, после чего сразу же приступили к выполнению грозного наказа. Возражать не стал и Серж; он зевнул, тряхнул мощными плечами, а затем переключил крылатого разведчика на "полный назад-поиск" и неспешно двинулся на север. В ожидании выбранного товарища по разведке, Эльза принялась было старательно обсасывать ушибленный палец, но прервала свое лечебное занятие, вспомнив, что неплохо бы вооружиться. Однако не успела она сделать по направлению к вездеходу и пары шагов, как из него ловко выбрался Инфантьев, и стало ясно, что он обо всем позаботился. Помимо прочных курток на двоих он нес бинокли, аварийные пояса-аптечки и свой бластер. Его он сразу же протянул Эльзе, и это говорило о многом.

Облачившись в походное обмундирование, они включили запасную "стрекозу" в режим "вперед-поиск" и бодро двинулись вслед за ней. Местность несколько понижалась, идти было удобно. Дочь Командора семенила по самому краешку крутого берега, то и дело заглядывая вниз. Там ничего интересного не наблюдалось. Мелкие камни самых разнообразных форм и очертаний; куски горных пород, покрытые грязью и заплесневелым мхом, и никакой растительности. Потом стали появляться груды черного угля, словно насыпанные конусом, причем сам уголь был влажным и тускло отсвечивал. На аварийном пояске у Эльзы внезапно коротко затрещал счетчик радиации и стих - то же самое случилось и у шедшего сзади Инфантьева. Обменявшись недоуменными взглядами, молодые люди продолжили свой путь, однако Кирилл вежливо, но решительно оттеснил Эльзу немного в сторону, указав на сильно растрескавшуюся землю. Та подчинилась, но не слишком охотно и не прекратила свои заглядывания в глубины расщелины, словно там вот-вот должно было появиться нечто особенное. Но внизу черный уголь сменился бурым, потом пошли кучи крупной красной соли и снова камни, но на сей раз гладкие, чуть ли не отшлифованные, очень похожие на морскую гальку. Подобное многообразие известных минералов наверняка утомило бы и геолога, но Эльза почему-то делала вид, что ей страшно любопытно...

Так прошло около получаса. Вездехода уже не было видно, "стрекоза" по-прежнему старательно атаковала невидимую границу, но не продвигалась вперед ни на миллиметр и лишь бочком-бочком удалялась все дальше на юг. Станислав дважды выходил на связь, сообщая, что Серж продолжает свой поход в сторону севера. Успехи у него не лучше ихних, и если непредсказуемая начальница решила разделить личный состав... и так далее, с весьма ехидными подковырками. В самом конце было заявлено, что лично им, Станиславом, означенная проблема давно решена; что такую сверхэлементарную задачку с детской математикой он запросто щелкает в уме... и тому подобное. Посоветовав поскорее возвращаться, он с треском отключился. Эльза возмущенно фыркнула и гордо возобновила свое движение. Инфантьев невозмутимо последовал за ней.

Конечно, пора было признать, что поспешная разведка не удалась, и самое время поворачивать назад. Мисс фон Хетцен потихоньку начала прикидывать, как бы получше об этом объявить, не уронив собственного престижа. Хорошим предлогом явилась бы ссылка на непомерно возросшие трудности пути, но, как назло, ничего такого не замечалось. Другое дело, что сама природа была какой-то диковатой: невзрачные деревца стояли с полуобломанными верхушками и редкими ветвями, словно им не хватало жизненного пространства. Эльзе начинало казаться, что когда-то здесь был густой лес, но все здоровые деревья уничтожила некая злобная сила, специально оставив лишь кучку обезображенных уродцев. "Не иначе, это дело рук того самого Святогора, причем явно подвыпившего, - проворчала дочь Командора себе под нос. - Взял и покидал выкорчеванный лес на другую сторону..."

Действительно, за оврагом валялось много хаотично разбросанных стволов - некоторые из них давно сгнили, а другие выглядели вполне свежими. Вообще там флора была совершенно иной: в изобилии росла густая, очень высокая трава, коричневыми островками колыхались на ветру камышовые заросли, немало встречалось взлохмаченных плакучих ив. Эльза посмотрела себе под ноги и с отвращением оттолкнула сапожком осклизлый булыжник - он коряво покатился, оставляя неровный след в серо-желтой пыли. Настроение начало уверенно портиться, захотелось прогуляться по зеленой травке...

Поднеся к глазам ладонь козырьком, Эльза еще раз оглядела противоположный берег, все-таки жалея, что она не путешествует именно там. Внезапно вдали, на небольшом холме, ей почудилась быстрая мелкая возня. Тогда она сменила ладошку на походный бинокль и включила экранный спецэффект. Перед глазами сразу возникла четкая картинка, как на экране сверхплоского монитора. Дочь Командора пригляделась и, удивленно присвистнув, толкнула бедром Инфантьева.

- Смотри туда! - радостно заговорила она. - Во-он, справа... ага, там... Видишь? Это же олешка, честное слово! Ах, какой хорошенький!

В самом деле, на указанном холмике находился маленький олененок гладкий, весь в светлых пятнышках, с крошечными тупыми рожками и огромными-преогромными карими глазами. Он усердно трудился над чахлым кустиком, стараясь оторвать единственную ветку с сочными крупными листьями. Ветка не поддавалась, но и олененок не уступал - изогнувшись и упираясь копытцами в грунт, он неровными рывками тянул ее на себя, поводя из стороны в сторону своей красивой головкой. Он был очень увлечен своим занятием, которому отдавался, как и все дети, с большой серьезностью.

- Смотри, смотри, Кир! - Эльза едва не приплясывала от восторга. Какая прелесть, правда? Наконец-то, нормальное живое существо, а не эти зю-зю-зю... Что значит "очень похоже"? Увеличь-ка резкость, и ты сразу убедишься, что это действительно олененок, а не комар размером с олененка... Чего ты пихаешься? Что? Да не хочу я туда смотреть, я еще не налюбовалась! Ну, что там такое? Так... трава колышется... постой-постой... Ой-ой-ой, мамочка моя родная!

Последний свой возглас Эльза сопроводила каким-то безнадежным подвыванием, а затем мгновенно выхватила из кобуры бластер и, сдернув предохранитель, большим пальцем загнала регулятор в положение "луч-игла". Однако не менее быстро ее запястье оказалось в зажиме руки Инфантьева, который яростно проговорил: "Через "мертвую зону" из энергетического оружия стрелять очень опасно!"

- Ну и черт с ней, с опасностью! - не менее яростно шипела Эльза, безнадежно пытаясь освободиться. - Он же один... заступиться некому! Да что же это такое - ведь его сейчас на твоих глазах убьют, загрызут, растерзают! Пусти немедленно... урод бесчувственный!!

Ничего не помогало, и, в конце концов, бластер из онемевшей кисти выпал на землю. Пресекая новую попытку им овладеть, Инфантьев был вынужден оттолкнуть молодую женщину - вернее, попытался это сделать, так как в ответ неожиданно нарвался на резкий бросок через бедро. Только сила и отличная реакция помогли ему избежать немедленного падения. Пошатнувшись, Кирилл устоял, но лишь на секунду, ибо столь же быстрая подсечка все-таки опрокинула его на бок. Только тут он вспомнил, с кем имеет дело, и ему пришлось приложить все усилия, дабы выйти из затруднительного положения. Эльза успела схватить оружие, но не воспользоваться им. Почти неуловимое для глаза круговое движение ноги вновь выбило излучатель, а второй точный удар под колено свалил потерявшую над собой контроль разведчицу на песок. Там она и осталась сидеть, низко опустив голову и обхватив ее руками.

Инфантьев, не глядя на нее и стараясь тяжело не дышать, подобрал и спрятал бластер, после чего снова взялся за бинокль. За это время картина почти не изменилась: олененок по-прежнему возился с неподатливым кустом, а поодаль из травы в минуты несильных порывов ветра показывались три крупных серых туловища с приоткрытыми зубастыми пастями. Это были волки, стоявшие в готовой к нападению позе. Кирилл негромко выругался и скрипнул зубами.

Тупо глядя перед собой, Эльза тщетно пыталась успокоиться. Ей было и стыдно за свою дикую невыдержанность, и до слез жалко беззащитного зверька, которому она помочь оказалась не в состоянии. В конце концов, она кое-как поднялась и, даже не отряхнувшись, поплелась назад, развозя по щекам выступившую в уголках глаз влагу. Когда ее окликнули, то вначале она не отреагировала. И лишь повторное: "Да посмотри же, куда глядят волки... дурочка!" вернуло дочь Командора к действительности. Больно уж неожиданным оказалось само обращение...

Нехотя Эльза возвратилась к Инфантьеву, горестно думая, что вполне заслуживает брошенного им обидного слова. С тоскою она снова взяла в руки бинокль, повертела, борясь с желанием зашвырнуть подальше, но пересилилатаки себя и со страдальческим выражением поднесла его к глазам. Кирилл указал, куда нужно смотреть, а поскольку Эльза не шевельнулась, то он развернул ее, взяв, как куклу, за плечо. Она устало вгляделась и почти машинально настроила изображение. То, что ей пришлось увидеть, не способствовало поднятию настроения. Как раз напротив холма, на небольшом расстоянии, сквозь мерно покачивавшуюся растительность виднелось полосатое тело нового хищника. Его усатая морда была низко опущена, на спине двумя лопастями выделяли широкие лопатки. Вся фигура казалась окаменевшей, и лишь беспрестанно подрагивал от возбуждения белый кончик длинного хвоста. Внезапно он быстро завернулся крючком вправо и влево, и зверь с необыкновенной грацией бесшумно двинулся вперед. Он пригибался почти до земли, таясь до последнего, решающего появления, и не сводил с жертвы своих желтых глаз. На его пути встретился свободный от травы участок, и тут дочь Командора рассмотрела, кто был перед ней. Столь могучего представителя семейства кошачьих она видела впервые, так как тигры на планетах ее родного Сектора не водились. Ей приходилось встречаться лишь с черным барсом, но он сильно уступал в размерах и мощи здешнему хищнику - молодому, еще не заматеревшему до конца, но полному сил и энергии.

- Вместо трех диких убийц мой малыш достанется на обед одному, - со злостью бросила Эльза, не глядя на Инфантьева. - Ты за этим меня позвал... умник?

Кирилл не успел ничего возразить, так как в следующую секунду олененок заметил смертельную опасность. Уже почти отломанная веточка выпала у него изо рта, жалобный крик отчаяния огласил воздух. Зверек со всех ног бросился бежать, куда глаза глядят, но тут же запутался и упал. В ответ раздался жуткий хриплый рев - тигр ринулся к холмику частыми короткими прыжками. Эльза попыталась было отвернуться, не желая видеть тяжелое зрелище, но боль в плече, крепко стиснутом Инфантьевым, заставила ее бросить еще один взгляд через овраг. После этого она смотрела, не отрываясь и едва дыша.

В тот самый момент, когда тигр был уже рядом с местом, где продолжал барахтаться олененок, высокая трава справа и слева от него вдруг словно вспенилась, и как из-под земли возникли двенадцать здоровенных волков. В одном точно рассчитанном прыжке они достали полосатого зверя, и тот оказался в капкане из оскаленных пастей - по шесть с каждой стороны. По два волка повисли на передних и задних лапах, девятый вцепился тигру в хвост, а остальные - мертвой хваткой в загривок. И тут же ошеломленная Эльза увидела, как те три волка, что были замечены ею в первый раз, выскочили из своего укрытия и на огромной скорости понеслись к месту схватки. Теперь хорошо была видна их неестественная величина в росте и необыкновенно крупная грудь. По строению фигур они больше походили на откормленных догов, и лишь серые шкуры, узкие морды с черными шишками носов и мохнатые хвосты говорили, что это все-таки не собаки. Они были совсем близко, выходя в страшную молчаливую атаку.

- Гляди! - вдруг вскрикнул Кирилл, опять рывком разворачивая Эльзу, и ей не пришлось спрашивать, куда. В увеличитель точно попала последняя картинка разворачивающейся драмы - с тыла изо всех сил спешили на помощь своим собратьям еще пятеро волков точно таких же устрашающих размеров.

В группе, первой атаковавшей из засады, были менее крупные особи, что компенсировалось их большой гибкостью и выносливостью. Тигр с яростным ревом метался, подпрыгивал, катался на месте, но ни одного из нападавших сбросить ему не удалось. Полосато-серый клубок ненормальными скачками двигался по земле, и гробовое молчание было ответом тигру на все устрашающие звуки, которые вырывались из его пасти.

То ли он заметил появление новых врагов, то ли понял, что если сейчас ему не удастся решительно освободиться, то дело примет совсем худой оборот, но все его лапы и корпус внезапно заработали, как шатуны у древней технической машины. Словно палочки, подброшенные с переворотом, в воздух взлетел один волк, потом другой, третий... оставляя за собой кровавый след, с трудом отполз в сторону четвертый, который терзал тигриный хвост. Казалось, еще немного - и природное качество силы восторжествует над мелким количеством, но тут подоспели три серых гиганта. Перед заключительным прыжком крайние чуть отклонились, словно лепестки короткого веера, и одновременно с двух сторон вцепились огромной кошке прямо в область глаз. Это оказалось и очень болезненным, и эффективным, так как дало возможность третьему, который чуть помедлил, делая удивительно разумную паузу, ухватиться за незащищенное горло.

Тотчас налетела и последняя пятерка, и Эльза вновь поразилась тому, что они не кинулись в гущу схватки, как попало. Волки быстро и очень внимательно обследовали всю кучу-малу, а затем каждый из них без суеты и с хирургической точностью вгрызся в самые уязвимые места жертвы. Теперь из кровавого месива доносились неприятные харкающие звуки и тяжелые хрипы близкой агонии.

Совершенно случайно Эльза сдвинула корпус бинокля немного вбок, и тут ее глазам предстало такое, отчего самый настоящий холод пробежал по коже. Ноги молодой женщины сильно задрожали, и поддержка Инфантьева оказалась как раз кстати, хотя и она была сделана не вполне уверенной рукой.

Совсем рядом, буквально в нескольких шагах от места схватки, спокойно стоял их олененок и с интересом наблюдал за ее финалом. Он был все такой же хорошенький и казался очень уравновешенным. Несколько раз он поскреб копытцами землю перед собой, делая это даже с какой-то небрежностью. Почти, как солидный, уверенный в себе человек, который расположился в удобном кресле и рассеянно покачивает ногой, созерцая не лишенное занимательности зрелище...

Какое-то время Кирилл и Эльза, словно загипнотизированные, с ужасом смотрели на него, а когда, спохватившись, переключили оптику на общий план, то все уже было кончено.

Серые хищники вышли победителями в этом странном сражении, но победа обошлась им недешево. Четверо их них были мертвы, еще трое сильно изранены, в разной мере досталось и остальным. Пара волков безуспешно пыталась вернуть к жизни погибших: они облизывали их окровавленные морды, дышали на них, упорно толкали носами и пытались как-то приподнять неподвижные тела. Убедившись в тщетности своих попыток, они жалобно заскулили и в сильном волнении принялись метаться взад и вперед. Другие возились с тяжелоранеными с большим успехом. Волку с разодранным боком тщательно вылизали рану, удивительным образом остановив кровотечение, затем натаскали больших мясистых листьев какого-то растения и осторожно прикрыли пострадавшее место. Потом два крупных самца легли впритирку рядом с ним, и его тело не без помощи других взгромоздилось на их спины. Совершенно синхронно, как идеально запрограммированные автоматы, волки медленно поднялись и, ступая нога в ногу, плавно побежали прочь, словно санитары, несущие больного в какой-то невиданный госпиталь...

Значительно труднее было оказать помощь великану, схватившему тигра за горло. У него оказались перебиты передние лапы и что-то неладное с шеей он не мог держать голову прямо, а то и дело ронял ее на грудь. Другие "живые носилки" уже расположились перед ним, а рядом суетились звери помельче: кто подталкивал, кто зачем-то быстро рыл яму, а кто пытался тащить зубами за шкуру. Ничего не выходило, волки стали нервничать, что проявлялось в их излишне резких движениях и раздраженном отрывистом ворчании. Потом вдруг они все вместе склонились над раненым, низко опустив морды. "Сейчас прикончат", - хрипло прошептал Кирилл, и Эльза ответила ему мрачным кивком. Однако, когда серая куча распалась, то оказалось, что искалеченный зверь уже полностью лежит на подставленных спинах. Его развернули к ним хвостом и, пятясь задом, он как-то сумел вскарабкаться. Не выдержав, Эльза всплеснула руками и отчаянно замотала головой:

- Нет-нет-нет, этого не может быть! Животные так не поступают! Что же это такое, Кирилл?

Даже, если у Инфантьева и имелось, что сказать, он не успел произнести ни слова, потому что увидел, как в гущу волков, пританцовывая, вбежал олененок и бодро заскакал вокруг импровизированной "скорой помощи", готовой к отправке. Один из хищников, небольшой, с разорванным ухом, бросился к нему, широко распялив пасть, и зарычал, но олененка это не сильно взволновало. Свои прыжки он прекратил, но не отступил ни на шаг, а принялся спокойно и деловито рассматривать страшные клыки, способные враз перегрызть ему горло. Тотчас вмешался волк-гигант: боковым ударом корпуса он отбросил в сторону своего озлобленного собрата, а олененка... олененка мягко толкнул носом в грудь. После этого вся стая тронулась с места и неспешно побежала прочь, даже не отведав мяса поверженного врага. Впереди всех уверенно бежал красивый олешка, смешно шевеля треугольным хвостиком-листиком...

...Обратная дорога к вездеходам показалась Эльзе вечностью. Навалилась невероятная усталость, будто визуальное напряжение сразу перешло в физическое. Она даже не захотела отвечать на тревожные вызовы Станислава, начисто позабыв о придуманной для себя командирской роли, так что поддерживать связь пришлось Инфантьеву. Судя по раздраженному голосу, он чувствовал себя не лучше и ограничился кратким сообщением, что все в порядке: "...мы возвращаемся - то же самое следует сделать и Сержу..." Затем Кирилл молча возвратил бластер дочери Командора, и та, не глядя, схватила его и пихнула в карман куртки. До самого конца пути они не перемолвились ни словом. Только очутившись возле машины и побросав внутрь кабины свое снаряжение, им удалось, наконец, преодолеть неловкость и почти одновременно попросить друг у друга прощения за свое поведение. Легче им от этого не стало.

Второго вездехода рядом не было - он уже находился по другую сторону оврага, а возле него, облокотившись на защитный колпак, стоял улыбающийся Станислав. Небрежно помахав вернувшимся рукою и не заметив их угрюмых лиц, он торжествующим голосом прокричал, до какой скорости и откуда именно следует разгоняться, чтобы совершить удачный прыжок. При этом было замечено, что разница в весе между их машинами, конечно же, учитывалась...

3. Обмен любезностями

- Послушай, Серж, мы точно успеем? А то ты совсем не торопишься! Прием.

- Не извольте тревожиться, мисс! Все идет по графику, только вместо трех с половиной часов резервного времени у нас останется полтора - запас вполне достаточный. Так что для беспокойства нет причин! При...

- При... приятно это слышать. Конец связи, друг любезный.

Эльза отключила селектор и деловито застрекотала многочисленными кнопками "расчетчика". Сидевший за рулями управления, Станислав понаблюдал за нею несколько секунд с плохо скрываемой усмешкой.

- Вы общаетесь друг с другом так, словно вас разделяют бесконечные пространства, - с иронией заметил он. - Забавное зрелище!

- Было бы еще забавнее, если бы я всякий раз, как возникнет необходимость, высовывала голову наружу и голосила на всю округу, беззлобно отпарировала Эльза. - К твоему сведению, для этого техника и придумана.

- Да я не о том. Я имел ввиду исключительно манеру разговора...

- А чего не так-то? - Эльза драматически приподняла брови. - Да, я волнуюсь, это вполне понятно: я не такая толстокожая, как некоторые... Даже краткого двухдневного знакомства с вашим миром с лихвой хватило, чтобы почувствовать к нему устойчивую антипатию. А что сейчас? Движемся, как полусонные, прямо на "зону ночной смерти"; до захода солнца осталось всего ничего, а ты хочешь, чтобы я беззаботно насвистывала "Чижик-пыжик"?

- Не слыхал о такой песенке, - покачал головою Станислав, - должно быть, что-то легкомысленное? Лучше напевать успокаивающие мелодии... например, "Вальс над волнами" будет в самый раз. Ля, ля-ля-ля...

- Какой вальс, какие волны... - Эльза со вздохом прильнула к экранам ночного видения. - Вон лес по-прежнему тянется, бурелома полно. Похоже, гроза надвигается, все небо тучами обложило... Наверное, из-за такой угрюмой темноты мне и неуютно - кажется, что времени больше, чем есть на самом деле.

- Понимаю, - согласился Станислав и, не удержавшись, сверил свои часы с точнейшим хронометром компьютера. - Но волноваться, право, не стоит. Местность мне определенно знакома, и заброшенный город должен вот-вот появиться. А что касается пресловутого "после захода солнца", то это всего лишь зловеще-красивое выражение. На самом деле, убийственные функции "зон ночной смерти" привязаны к вполне выверенному времени с небольшими отклонениями в ту или другую сторону. Как правило, дело обстоит так: в 22-00 желательно подумать о безопасном ночлеге; с 22-30 до 23-00 пора запирать входы и выходы и включать силовую защиту, а уж после одиннадцати и до утра лучше всего сидеть тихо, как мыши, и не искушать судьбу. Мы и не будем - в хорошем темпе минуем зачарованный городок самое позднее в половине десятого. Потом еще пару миль отмахаем для надежности, и можно спокойно располагаться на отдых хоть под открытым небом!

- Ну уж нет - ни за какие коврижки! - Эльза выставила ладони вперед и опасливо втянула голову в плечи. - Пусть свою храбрость в очередной раз демонстрирует наш бесстрашный рыцарь или его атлетический дружок с манерами незаурядного костолома...

- Почему "дружок"? - прищурился Станислав. - Я особой близости между ними вроде бы не замечал.

- Ну не любовник же! Сам ведь знаешь, что Инфантьев находится здесь по личной просьбе Сержа. Я-то намечала путешествие втроем и на одной машине.

- Кстати, а что у вас произошло с Кириллом? - после некоторой заминки полюбопытствовал Станислав. - Если, конечно...

- Этот коварный мужчина покусился на мою честь! - торжественно объявила Эльза и для наглядности описала указательными пальцами обеих рук полукруги возле своих бедер, обтянутых эластичными брючками. - Однако, получив решительный отпор, он удалился на неопределенное время - зализывать раны и приводить в порядок уязвленное самолюбие!

- Я так и подумал! - рассмеялся Станислав. - В самом деле, он выглядел очень мрачным, когда явился с вещами и попросил поменяться машинами. Кроме того, вы так долго отсутствовали и не отвечали на вызовы...

- Поди, ответь, когда вокруг тебя такая образина увивается... протянула Эльза. - Нет, все-таки нужно было настоять, чтобы возле меня находился Роман. А то вокруг столько молодых горячих мужчин на одну беззащитную девушку!

- Да, а почему наша компания хоть и теплая, но слишком малочисленная? Сначала, вроде, собирались всей семьей, а потом вдруг ограничились...

- ..."одной свиньей"! - со злостью бросила Эльза. - Ничего, не извиняйся, с этой поговорочкой ты вряд ли знаком. А потому так сложилось, что меня не послушались! Большая часть семьи, видите ли, захотела побыстрее оказаться рядом с вожделенным местом, куда... ну, в общем, где у нас есть дела. А тут, как по заказу, появился Мстислав и обещал без помех довести желающих аж до Сафат-реки, к четвертому "цветку".

- Но для чего? - неподдельно изумился Станислав. - Проводить вас туда - дело нехитрое, и я бы смог да и любой сотрудник Станции! Можно добраться на лошадях, а можно и на вездеходах, правда, по очень запутанному маршруту - сначала придется выписать такой зигзаг, а потом во-от такой... Только что там делать? На берегу стоять и смотреть?

- По-моему, как раз именно за этим. Есть люди, которые на слово не верят, что каменную стенку нельзя прошибить голой... э-э... голым телом. Им надо толкнуть ее рукой, лягнуть ногой и обязательно напоследок долбануть лбом - а вдруг-таки рухнет? Мой па из таких.

- Ну что же, если он захочет проводить эксперименты с Сафат-рекой, то может - до полного истребления собственного экипажа, - спокойно заметил Ладвин-младший. - Надеюсь, что Мстислав не поглупел и подобного не допустит. Ладно, хоть бедную Йоркову сменят - сидит на "цветке" уже пятый месяц!

- А почему так долго-то? И в одиночку? - спросила Эльза, воспользовавшись удобным моментом. - Обычная смена - не свыше сорока пяти рабочих дней.

- А никто больше не соглашается, - разъяснил Станислав, - особенно после событий на третьем... Конечно, отец может и приказать, но для чего из-под палки гонять, когда имеется доброволец?

- Ну и что за резоны у "добровольца" подвергаться пытке одиночеством, если, конечно, он не страдает тайным комплексом нарциссизма? Кстати, ведь и мужеством надо обладать незаурядным, чтобы годами вести такую жизнь - я права?

- Да, Злата Йоркова уже через месяц после своего прибытия к нам начала постоянно нести вахты на четвертой малой станции - сначала с Дэвидом Сачем и со мною, а потом и одна. Дэвид явно не горел желанием торчать столько времени вдали от остальных... хорошо хоть он согласился помочь мне освоить работу оператора. Да, мисс, перед вами - очень способный оператор Станции Контроля и Защиты, к сожалению, не дипломированный... Ну так вот, по три-четыре месяца Злата там "загорает", запертая в четырех стенах, но чего это ей стоит - знает лишь она сама. Ее просьбы о временной подмене зачастую напоминают сигналы бедствия: все, больше невмоготу! Конечно, ей тотчас предоставляют отпуск на две-три недели и привозят на Базу, где она и отдыхает на полную катушку, что выражается в многочисленных застольях, разговорах, пересудах и... - тут Станислав несколько замялся.

- Понятно, - покивала Эльза, - разумеется, у нее есть поклонник или поклонники...

- Конечно, есть - она же нормальная здоровая женщина!

- А...

- Нет, мисс фон Хетцен, подробностей не знаю, прошу понять меня правильно.

- Да я всего лишь хотела спросить, нравится ли она тебе...

- "Всего лишь"? Вот эта подробность мне, представьте, известна, но и ее сообщать, извините, я не намерен, - и Станислав решительно поджал губы.

Эльза одобрительно усмехнулась и впервые посмотрела на молодого человека с действительным интересом.

- Ну хорошо, а кто ее подменяет на время подобных длительных уик-эндов?

- Честно говоря, чаще всего - никто...

- Мне следовало догадаться. Конечно же, "цветок" постоит и так, не завянет!

- ...а иногда - Эрик Шедуэлл.

- Тоже по собственной инициативе?

- Не совсем, - после некоторой паузы неохотно ответил Станислав. - В основном, по настоянию его жены Уэнди.

- Да? Как интересно! - у Эльзы сразу загорелись глаза, она вскочила и пристроилась рядышком с собеседником. - Стало быть, Злата...

- Послушайте, мисс, - взмолился Ладвин-младший, вытирая ладонью лоб, давайте оставим эту тему? Если говорить откровенно, то Йоркова единственный человек, кто с самого первого дня ответственно относился к своим обязанностям, а не между гулянок и не по настроению. Ее малая станция э 4 всегда в норме, техника исправна и в постоянной готовности к немедленным действиям, что не всякий день бывает и на самой Базе... Когда одному оператору приходится по утрам пудрить нос, чтобы скрыть хорошо и со знанием дела нагулянную красноту, а его руки с трудом отвинчивают колпачок термоса с жидкостью, цветом похожем на чай, но с совершенно иным запахом и вкусом; когда его коллега варганит собственную диссертацию на казенной аппаратуре и за счет государственных средств (которые потом ловко списываются), - тут, знаете ли, не до организованности и порядка. Йоркова тоже любит работать на себя, но субэлектронный мини-телескоп она привезла с собою и не изощряется в остроумии, как некоторые, выдающие приватные исследования за общественно-необходимые, чтобы выклянчить у администрации толику дармовой энергии...

- Ох, ох, ох! Человек без недостатков, прямо герой труда!

- Нет, мисс, - хмыкнул Станислав, - здесь героев нет, и Злата не исключение. Если вас так уж интересует хоть какой-нибудь компромат, то извольте: она - несусветная жадина. Примеров приводить не буду, но... Если бы вы видели, какое сияние разлилось на ее рожице, когда она узнала, что за свои муки одиночества будет получать больше всех - почти столько же, как и мой отец! Полторы ставки и премиальные. Плюс еще бесплатная страховка от всего на свете...

Ну что же, подумала Эльза, если всякий раз, желая "оставить неприятную тему", этот парень будет выдавать такие шикарные монологи, то дело у меня продвинется. Однако пока все, что удалось выяснить, относится к сфере личных взаимоотношений между членами коллектива и вполне заурядным и неизбежным сварам. Итак, эта Йоркова "голодает" в тупой изолированности на своем "цветке" до тех пор, пока у нее не сдают нервы - тогда она срывается с места и требует немедленного отдыха на Базе, где готова обслужить всех мужчин подряд, включая и обоих Ладвиных. Уэнди Шедуэлл ревнует к ней своего мужа, но сама, кажется, активно посматривает на чужих... хотя это может относиться и к жене Инфантьева - Инге... И что мне с того? А уж знать, кто и за чей именно счет обтяпывает личные делишки, и подавно не интересно. Самое любопытное в другом: для чего передо мною вывалили сразу столько грязного белья? Причем показано неглупо, не в открытую, а через полупрозрачную занавесочку. Нет, дружок, на любителя подглядывать в замочную скважину ты не похож, а если успел оценить мои слабости, то, стало быть, и сам далеко не так прост, как хочешь казаться...

Очень громко запищал дискант сигнала вызова связи. Станислав вопросительно глянул на Эльзу и после ее кивка снова включил селектор. Кабину наполнил голос Сержа, который выразил надежду, что обитатели данного вездехода не совсем еще заснули, а если так, то пусть скорее подадут какой-нибудь знак, свидетельствующий, что они в достаточной мере бодрствуют и видят то же, что и он сам - огни искомого города.

Заболтавшиеся молодые люди поспешили с уверенным нагловатым напором гаркнуть: "Угу, видим! Ага, и давно!" после чего, наконец, обратили внимание на то, что свечение, появившееся впереди, - слишком яркое и многокрасочное для бортовых огней головной машины. Вначале выплывшее откуда-то снизу, оно по мере дальнейшего продвижения вперед поднималось выше, увеличивалось в размерах и расширялось по сторонам. Лес рассеивался, деревья расступались и, когда последние из них остались позади, мягкий неоновый свет полностью вступил в свои права, отогнав надвигавшуюся ночь и открыв перед затаившей дыхание дочерью Командора сверкающий всеми разноцветными огнями городок. Машины замедлили ход, а потом и вовсе остановились, зависнув в воздухе.

- Ну как? - раздался голос Сержа. - Имеются какие-либо отличия от поселений на ваших планетах?

Рыцарь находился далеко впереди у крайнего двухэтажного здания, формой напоминавшего прекрасный парусный корабль. Сходство было тем более полным еще и потому, что сам дом едва заметно покачивался, словно и вправду находился на волнах, а не среди растительного моря цветов восхитительных тонов и расцветок. Все они имели очень толстые длинные стебли, что давало им возможность достигать окон первого этажа, выполненных под большие иллюминаторы. Взгляд из них должен был создавать иллюзию плавного движения, а при некотором ветерке эффект обещал быть и вовсе поразительным. Цветы-гиганты были точно одного размера, словно выведенные по заказу. Такая величина, вполне характерная для пышных величавых пионов и желтых, глянцево отсвечивающих шапок хризантем, казалась не очень естественной для маленьких скромных головок синих фиалок. Особенно красивые крупные венчики васильков были сочного голубого цвета, хранившего в сгустившихся сумерках всю чистоту и нежность утреннего летнего неба. Ярко-зеленый плющ и темно-зеленый вьюнок завладели окнами второго этажа, создавая своими гирляндами странные, необычные узоры, похожие на старинные абстракции, когда два-три колера да искусственная подсветка от стен пробуждали фантазию у зрителя, вызывая только ему одному понятные образы под настроение. Эльзе показалось, что изумрудные побеги тихонько шевелятся, незаметно превращаясь в щупальца неведомого хищника, который спрятался где-то на палубе и сейчас собирается схватить беспечного Сержа. Пришлось энергично помотать головой, чтобы отогнать странное видение...

- Серж, - прошептала в микрофон дочь Командора, - я просто не верю своим глазам! Точно такие же городки у нас имеются почти на каждой планете!

- Представьте себе, я знаю, - последовал немного насмешливый ответ, приходилось видеть по каналам суперсвязи. Конечно, подобные городишки существуют для тех, кто победнее - вы-то владеете куда более роскошными особняками!

- Не-ет, так говорить нельзя... несправедливо! Неправильно! - обиженно отозвалась Эльза. - Что значит "победнее"? Это чудесные, уютные домики, оснащенные всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами, дизайн вот только слишком экстравагантный. Конечно, те, кто живут в таких коттеджах, не обладают значительным энергетическим состоянием, но ведь это означает, что им недоступно разве что самое дорогое - индивидуальные космические путешествия! Все остальное у них есть: самые современные модели всевозможных синтезаторов, гравилетов...

- ...и прекрасные морские яхты, и прогулочные подводные лодки, и недвижимость на островах Центрального Архипелага, - (голос Сержа и не собирался терять свою насмешливость). - А также крупная земельная собственность и возможность жить, не заботясь о завтрашнем дне и после-после-послезавтрашней пенсии...

- Не передергивай! - Эльза начинала злиться, жалея, что это приходится делать на расстоянии. - Всего этого нет и у нашей семьи!

- Ах, "всего"? Какое деликатное уточнение!

- Ну, знаешь! С таким мировоззрением тебе самое место в миссионерских центрах "Элиты"! Будешь с пеной на губах проповедовать всеобщее мифическое равенство да покорность перед волей Всевышнего! Кстати, не забудь особенно напирать на ихнюю необыкновенную духовность и громить наш меркантильный материализм! Впрочем, последнее ты уже умеешь делать.

- Очень прошу прощения, - вмешался натянутый, как струна, баритон Инфантьева, - но не пора ли двинуться дальше? К сведению спорящих, сейчас без шестнадцати десять.

- Разумеется, Кир, разумеется! - так же звеняще проговорила Эльза и, выждав пару секунд, оглушительно крикнула: - Так вот, к сведению незнающих: этот хваленый-перехваленый внутренний мир самого благочестивого обитателя "Элиты" не лучше моего внутреннего мира ни на хрен с редькой!

Станислав выразительно крякнул и тихо пробормотал: "Это, знаете ли, вы напрасно...", после чего повернулся к Эльзе спиной. Не обращая на него внимания, та уставилась воинственным взором в микрофон, ожидая ответа. Вскоре она его получила и почувствовала, как у нее загорелись уши, ибо селектор небрежно и с сожалением выдохнул уже знакомое: "Дура..." и затем с пониманием: "Иногда что-то есть..." Определить, кому из мужчин какая реплика принадлежала, не представлялось возможным.

Выручил Станислав, весьма кстати включивший двигатель и медленно направивший машину по направлению к дому-кораблю. Тотчас же тронулся и вездеход Инфантьева.

- Между прочим, считаю своим долгом поставить вас в известность, после недолгого молчания значительно выдал Ладвин-младший, - что границу "зоны ночной смерти" мы давно пересекли. И если у здешних "трупырей" изменился режим работы - нам крышка.

- Специально ведь пугаешь, да? - подозрительно спросила Эльза и, обрадовавшись возможности отвлечься от невыгодной для нее ситуации, набросилась на стращателя со всевозможными упреками и с требованием немедленно включить и побыстрее проскочить. Силовую защиту Станислав ей обеспечил, тронув кнопку плавным неторопливым движением, но увеличивать скорость явно не собирался, а просто ограничился сообщением, что "мертвая зона" по своим размерам превосходит площадь всех видимых строений примерно вдвое. При этом получилось так, что несколько восточных домов не попали в это мрачное пятно. Однажды путешествуя с Сержем, они заночевали во-он в той фигурной башенке - и ничего, все обошлось. А вот ручная крыса, которую он тайком от рыцаря привязал к грушевому дереву у дома напротив, наутро сдохла. Точнее, она загрызла сама себя насмерть, словно у нее случился приступ какого-то сверхконцентрированного бешенства...

Сообщив столь интересные сведения и надеясь, что размышления над ними отвлекут раздосадованную молодую женщину от недавних ее промахов, Ладвинмладший с удовлетворением вздохнул и стал все внимание уделять дороге. Правда, он вел машину весьма небрежно, иногда огибая здания с другой стороны в отличии от Инфантьева, который точно следовал за Сержем. Бравировки в этом не было - просто здесь ничего не изменилось ни в лучшую, ни в худшую сторону. Поразительная чистота возле каждого жилища постоянно навевала мысли о том, что в них все-таки есть жизнь, и что хозяева вот-вот вернутся. Однако во всех домах было темно, их безжизненно-пустые окна создавали какой-то болезненный контраст праздничной иллюминации улиц. Станислав знал, что внутри царит такой же безукоризненный порядок, все нужное для нормальной жизни находится на своих привычных местах - чистых, без единой пылинки - вот только рука человека к ним не притрагивалась долгие тысячи лет. В это особенно трудно было поверить, находясь среди яркого и вместе с тем щадящего глаза света улиц и уютных площадей с действующими разноцветными фонтанами, а также проезжая мимо бассейнов с прозрачной голубоватой водой, на поверхности которой не было и следов мусора, словно лепестки цветов и листья, облетавшие с фруктовых деревьев, всегда замирали на самом краю искусственных водоемов...

Вообще-то, большинство домов располагалось довольно хаотично, так что говорить об "улицах" можно было с большой натяжкой. Лишь несколько раз попадались короткие прямые участки из 10-15 зданий, построенных, как и следовало, по обеими сторонам широких, поросших мелкой травою дорог. Повторов в архитектуре и дизайне не замечалось - даже очень популярные башенки удивляли количеством своих модификаций. Были среди них и толстенькие, точно скопированные с шахматных ладей и сложенные из одинаковых камней красного цвета, но разительно непохожие в деталях, словно взятые из разных комплектов; были и тонкие, вытянутые вверх, опоясанные внешними винтовыми лесенкам, каждодневный подъем и спуск по которым подходил не для каждого человека; были и такие, что напоминали собой крупную виноградную кисть. Наконец, имелась и совсем уж удивительная башенка, которая наклонилась так, будто вот-вот собиралась рухнуть подобная прихоть создателя объяснялась, пожалуй, только стремлением к избыточной оригинальности. Но что тогда можно было сказать про дом-веер? Дом-туфельку? Дом-кувшин и дом-лампу? Казалось, что кем-то под хмельком было дано строжайшее указание проявить как можно больше фантазии, а так как фантазия обитателей оказалась довольно примитивной, то снисходительно дозволили копировать предметы окружающего мира. Странно, что при этом не нашлось человека, который, как исключение, построил бы обыкновенный дом - с полом, потолком и стенами на своих привычных местах.

Скосив глаза на молчавшую мисс фон Хетцен, Станислав с разочарованием вздохнул. Боевой офицер... три звезды... "эС-Ка" в 121 пункт... а по сути неумная, взбалмошная девчонка. Еще и обидчива не в меру! Ведь впервые здесь, смотреть бы и смотреть, затаив дыхание, а она вон насупилась, как капризный ребенок, и глаза пустые, неподвижные...

...Глядя на экраны мониторов и, действительно, мало что замечая, Эльза усиленно размышляла над результатом только что закончившегося чемпионата по хамству и пришла к неутешительным для себя выводам. Вообще-то, если судить по тривиальной тупости взаимных реплик, следовало объявить ничью, однако она понимала, что вот уже который раз за последние дни срывается самым недопустимым образом. Обычно ей удавалось контролировать всплески истеричной желчности, но на сей раз что-то ничего не получалось. Единственным утешением мог служить тот факт, что теперь-то уж мальчики окончательно признают так некстати свалившуюся им на голову начальницу разбитной, неуравновешенной бабенкой. Это могло служить неплохой маскировкой, но Эльза вовсе не желала оставлять о себе столь невыгодное впечатление. Конечно, было бы очень приятно заморочить всем головы своими бесконечными выходками, а потом скинуть маску и, превратившись в настоящую леди, бесстрастным тоном предъявить кому-нибудь из этих парней грозное обвинение, выложив на стол железные улики. Но и это был еще вопрос вопросов. Пока же ничего не оставалось, как попробовать превратить свое невыгодное поведение в умело сымпровизированную роль.

И все же - как они осмелились обозвать ее словом, которым кокетливо поругивать себя имела право только она сама?!

- Невежи! - громко объявила Эльза прямо в спину Станиславу. Тот слегка вздрогнул и, не оборачиваясь, уточнил:

- Мы с вами?

- Еще чего! Этот... на жеребце, и тот - с крестом на груди...

Блок событий No 5

1. Не все спокойно в королевстве

Было около пяти часов пополудни, когда на единственный в этой местности высокий холм неспешным шагом поднялись двое всадников. Девушка с небольшой короной набекрень достигла вершины первой, и тут невозмутимость ее покинула: конь под ней загорячился, заплясал, внутреннее волнение хозяйки сразу передалось и ему, заставляя делать движения невероятной мощи. Заметив это, молодой витязь постарался подчеркнуть свое умение всегда сохранять присутствие духа, для чего согнал с лица и саму тень серьезного раздумья. Свой бесстрастный взгляд он, как бы нехотя, послал вперед, а потом вправо и влево, манерно прикрываясь то одной, то другой рукой, хотя солнце ему совершенно не мешало, ибо светило как раз в спину. Его лучи заливали пустое безводное пространство до самого горизонта и лишь на севере исчезали за вершиной далекого леса. Витязь задержал на нем свое внимание и лишь потом повернул голову к своей спутнице. Мимоходом он заглянул в круглый, отполированный до блеска щит, как бы лишний раз желая убедиться в правильности выбранной маски. Металл блекло и размыто отразил то, что от него требовалось, явственно выделив идеальную прическу, прочная укладка которой напоминала, скорее, парик, нежели естественные рыжие волосы. Треть их сбоку была отделена ровной белой линией, и в каждом отделе все волоски лежали рядышком аккуратнейшим образом. Изредка ветерок слегка нарушал этот продуманный порядок, но затем прическа словно сама собой вновь принимала вид коллекционной штучной работы...

Такое пристальное внимание витязя к своей и так великолепной внешности не было новым для девушки. По ее лицу скользнула легкая улыбка и исчезла, сменившись выжидательным выражением.

- Я полностью готова, - сказала она, обращаясь к витязю. - Можешь приступать.

- К чему? - осведомился он и нарисовал пальцем в воздухе большой знак вопроса. Смешливые искорки промелькнули в глазах его спутницы, но она сдержалась.

- К очередной порции упреков и нравоучений, - (ответным жестом было изготовление жирного воздушного двоеточия). - Обещаю все выслушать до конца и принять к сведению!

- Моя дорогая Младшая Королевна, - рассмеялся витязь, - подобное вступление означает, что почти все мои слова будут бодро пропущены мимо твоих розовых ушек!

- Мой заботливый Мстислав, - последовал язвительный ответ, - я, и в самом деле, могу зажать уши пальцами или залепить воском, а потом воспроизвести весьма близко к тексту все то, что ты мне будешь выговаривать в течение минут этак тридцати-сорока. Хочешь, проверим?

Мстислав патетически воздел руки к небу и громко произнес донельзя трагическим тоном: "Как же они тебя испортили!" Младшая Королевна минутку помолчала, а затем не удержалась и с любопытством попросила уточнить, кто именно.

- Да все, с кем ты встречалась на стороне! - витязь откровенно удивился, как можно было такой очевидной вещи не заметить. - А твое последнее увлечение осмыслить и вообще не в состоянии.

Последовала долгая пауза, за время которой к Малинке вернулась вся ее серьезность, на которую только она была способна. Задумавшись, девушка немного рассеянными движениями привела себя в порядок, а затем подняла на Мстислава взгляд, подернутый болью и грустью.

- Я же изуродовала его, - проговорила она, наконец, сжав ладони так, что хрустнули пальцы. - Изувечила, понимаешь? Какая же я легкомысленная, бездумная дрянь!

- Вот это, девочка, ты зря, - невозмутимо возразил витязь и, подъехав вплотную, дружески потрепал Малинку по плечу. - Немножко помяла, да и случайно к тому же. При возможностях их медицины такая травма неопасна. Он выглядит очень даже ничего!

- Он - настоящий мужчина!

- Ой, да не смеши меня, Королевна! Ты сама прекрасно знаешь, что твой очередной заскок под именем "Роман" к мужчинам в нашем понимании не имеет никакого отношения! Для тебя это просто новая игрушка в человеческий рост, которой ты чуть было не оторвала лапу... Чтобы серьезно претендовать на королевское внимание, нужно быть хотя бы таким харизматическим мордоворотом, как Серж.

- Как сказано! Однако, ты так и не перестал его ненавидеть. За что?

- Ненавижу? Я?! - изумился Мстислав и снова быстро глянул на свое отражение в щите. - За наглость, в первую очередь. За тщательно скрываемую неполноценность, вследствие чего ему приходится, как заведенному, качать свои животные мускулы, так как своей истинной "сверхсиле" он не доверяет. За провинциальную самоуверенность, с которой он, стопроцентный чужак, лезет в проблему галактического масштаба, о чем и не подозревает. Где уж там! А? Умен, говоришь? Так это еще хуже! Дурака, по крайней мере, можно усадить рядом с собою и с течением времени (по предложению в месяц) растолковать хоть самую малость. А этот щеголь, не дослушав и десятой части текста, уже с ироничным видом перебивает и дает понять, что это все - лажа и бред, причем одновременно и собачий, и сивой кобылы... "Милок, - говорю я ему как-то, - и где ты шлялся лет, этак, с тысячу, совершенствуя себя и без устали познавая окружающий мир? Или в каких-таких заоблачных высотах и какие сверхъестественные существа в пять минут растрезвонили тебе все тайны бытия, суть которых ты, однако, изложить не в состоянии, а лишь непрерывно гундосишь, что мы обречены, что вся наша концепция порочна изначально, что подобное было уже много раз - и так далее? Откуда ты выскочил такой ловкий и что у тебя за душой, кроме нахватанных знаний из твоей, якобы, уникальной библиотеки?"

- Ах, оставь, пожалуйста! - Малинка сердито затрясла головой и притопнула в воздухе сапожком. - Все, что угодно, можно переврать до неузнаваемости! Тем более, что язык у тебя без костей!

- Это у меня-то? - улыбнулся Мстислав и с откровенным сожалением вздохнул. - Да будь так, разве я позволил бы Сержу заморочить твою пушистую головку? Ты бы тогда и подойти к нему брезговала, а не сидела бы у него на коленях.

- Откуда ты знаешь? - Малинка покраснела и опустила глаза. - Это... это все сплетни, и вам, мужчинам, не к лицу...

- Да ладно, забудем, - (было видно, что и самому витязю подобная тема не доставляет удовольствия). - Я просто машинально ответил на твой выпад в мою сторону. "Без костей"... В том-то и дело, что вы, девочки, всегда отдаете предпочтение говорунам и задавакам! А уж когда эти восхитительные мужские качества соединяются в одном лице...

- Ты ошибаешься! - решительно возразила Малинка. - Серж открыл мне много такого, о чем я не догадывалась... даже не могла вообразить. Кроме того, у меня возникли подозрения...

- ...что в твоем официальном образовании допущены сознательные пробелы? И по молодости лет тебе, конечно, не пришло на ум, что всему должно быть свое время... иногда и неблизкое. Все-таки ты не оценила, какие надежды возлагались именно на младшую из сестер!

- Дело в том, - медленно произнесла девушка, подняв на Мстислава серьезные глаза, - что Серж предложил несколько иное объяснение. Вначале я с негодованием отвергла его выводы...

- ...на правильности которых он и не настаивал, надеясь, что в памяти ты машинально завяжешь узелочек, к которому позже добавятся и другие! Да-а, жаль, что тогда не послушались Герберта...

- Ну, знаешь! Это уже похоже на признание!

- Нет-нет, речь шла всего лишь о твоей изоляции... черт, какое неудачное слово! Ладно, скажем так: о некотором ограничении свободы твоего передвижения сроком на год.

- Мне почему-то кажется, что этот унылый набор слов и короткие "изоляция", "карантин" - суть одно и тоже, - спокойно возразила Малинка. Наверное, Серж был все-таки прав, когда заметил, что растянутое на многие годы и строго дозированное вранье, в конце концов, может стать почти полноценным заменителем правды!

- А вот это как раз и похоже на признание, но уже с твоей стороны!

- Видишь ли, Мстислав, нельзя было одновременно, чуть ли не с пеленок, воспитывать меня как особое существо, как личность, которой суждено выполнить некую грандиозную миссию (а этим мне все уши прожужжали) и при том хладнокровно и расчетливо утаивать важную объективную информацию. Кто это, интересно, посмел определить, когда и что мне будет положено знать?! Или Филипп-Ученый, а может, и твой патрон граф Франц Усталый лишь к семнадцати годам убедились, что я не дура и не слабоумная, решив, наконец, сообщить ошеломляющую для бедной девочки новость, что в будущем ей предстоит стать матерью "резервного", как они выразились, наследника Династии? Да еще с бесконечными запинаниями пустились в подробные рассуждения о различиях в мужской и женской физиологиях! Они, наверное, считали, что я буду глядеть на них круглыми с тарелку глазами, всплескивать ручками и щебетать: "Ой, как интересно-о! Да никогда бы не подумала!" А я взяла и выдала графу, что уже в семь лет в деталях представляла, чем он ниже талии отличается от меня. Надо было бы еще использовать и лексику твоего любимого Герберта, но с них и так хватило - удалились с разинутыми ртами...

- Ты очень хорошеешь, когда злишься, - деликатно кашлянув, заметил Мстислав. - Именно так мой патрон и сказал после той, действительно, глупой беседы с тобою. Правда, ее содержание он утаил, и вот только сейчас стало ясно, отчего милейший граф находился в некотором смущении и все время поправлял ремень на брюках... А вот насчет такой ранней осведомленности, так Серж тут, конечно, ни при чем, ибо в твои семь лет его и духу здесь не было.

- Опять Серж! Нет, у тебя с ним явная несовместимость! А жаль. Поверь, он мог бы принести вам большую пользу.

- "Вам"? Прелестное уточнение! Знаешь, я впервые слышу об аккуратном разделении интересов...

- Ох, прости, я не так выразилась!

- Ой ли? Ты - очень хороший человек, Малинка, но, к сожалению, только "хорошести" для жизни всегда было недостаточно. Ты, и в самом деле, думала, что мы заехали далеко вперед от основной группы для чтения и выслушивания нотаций? Ни в коей мере, моя давняя подружка, ни в коей мере! Я собирался поставить перед тобою ряд важных вопросов.

- Честное слово, мне не хотелось бы...

- Мне тоже. Итак, скажи - зачем здесь Ольда?

Малинка плотно сжала губы. Потом, как можно бесстрастнее, сказала:

- Таково было желание Старшей Королевны.

- Ага, это я понял, представь себе, - Мстислав печально двинул головой. - Я так же осознал, что Их Высочество Старшая Королевна мне уже не доверяет. Меня перестали приглашать на приемы в Малый Замок!

- Помню. Ты терпел-терпел и как-то заявился без приглашения. Знаешь, это было великолепно!

- Да? Возможно... только потом Хельга перестала со мною разговаривать вообще.

- А ты чего ждал? - рассмеялась Малинка. - Нарушил высочайшее повеление, прервал танцы, чуть ли не насильно поцеловал сестре ручку!

- Говорят, были времена, когда подобные дерзости воспринимались королевнами благосклонно и даже поощрялись...

- А-а, значит, не зря болтали! - оживилась Малинка. - И не смей возражать: мы, женщины, имеем полное право сплетничать, это для вас должны быть ограничения!

- Ах, женщины... - с намеком протянул Мстислав. - Ну, если и впрямь "женщины", тогда, конечно... Но от просто подруги детства я был вправе ожидать хотя бы дружеского предупреждения.

- Возможно, ты не знаешь, но когда-то я была немножко влюблена в тебя... до тех пор, пока не поняла, что совершенно тебе не интересна и только надоедаю своей приставучестью... Впрочем, дальше продолжать не буду.

- Так вот в чем дело! Стало быть, давняя обида и помешала...

- Никакой обиды, - раздельно отчеканила Малинка. - Наоборот, я трезво поразмыслила и решила не портить твои честолюбивые планы.

Мстислав отвернулся и принялся разглядывать край видимого горизонта. Малинка, склонив голову, выжидающе наблюдала за ним. Потом вздохнула и примирительно сказала:

- Напрасно ты ищешь в моих словах какой-нибудь скрытый упрек. Напротив, я хочу сказать, что понимаю тебя, а поскольку то давнее увлечение было не слишком серьезным, то и наши отношения не испортились. Дело тут в другом. Поверь, я почти на твоей стороне, но и моему другу детства не мешало бы определиться.

- Подумай, на что ты намекаешь, - не оборачиваясь, быстро проговорил Мстислав. - Века мы были единым целым, о каких-то трениях и речи не возникало! И вдруг сегодня выясняется, что Династия имеет претензии - и к кому? К нам, Боевому Корпусу, своей верной и единственной опоре! А так как мой авторитет среди военных непререкаем...

- Одну минуточку, дружок! - неожиданно очень жестко перебила Малинка, резко поведя перед собою ладонью в мягкой замше. - Мне бы хотелось сразу кое-что уточнить. Для начала: какое отношение имеет к витязям граф Франц 126-й Усталый, и почему вас, как неразумное стадо, надо постоянно держать в некоей идеологической узде?

Мстислав медленно повернулся к девушке, в облике и повадках которой не осталось и следа от недавней взбалмошности, и мгновенно оценил вздернутый подбородок с углубившейся ямочкой, недобрый прищур глаз, расправленные плечи и правую руку, выразительно помахивающую охотничьей перчаткой. Он вздохнул и делано-небрежно произнес:

- Никак не ожидал тебя увидеть в состоянии полной боевой готовности да еще по отношению к моей скромной персоне...

- Могу подтвердить, что ты много чего еще не ожидаешь, - спокойно констатировала Малинка. - Например, что нам стало известно, как надоело некоему Мстиславу подчиняться бесцеремонным указаниям некоторых лиц, считающих себя более компетентными в вопросах общего руководства. Лично Старшей Королевне неприятно видеть странную зависимость самого сильного витязя от персон, тайно и важно именующих себя "политиками". Не вздрагивай, пожалуйста, это, как выражается Серж, давно уже "секрет Полишинеля". Не знаю, правда, что это точно означает, но, думаю, так говорят люди, не желающие считаться дурачками в глазах окружающих. Хочу предупредить - какие бы выводы из случившегося ты ни сделал... ИЗВОЛЬ НЕ ПЕРЕБИВАТЬ МЕНЯ, Я ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧИЛА!

Последняя фраза, хотя и не была выкрикнута, а просто сказана, тем не менее, грянула, словно гром - создалось такое впечатление, что девушка произнесла ее через невидимые мощнейшие громкоговорители. Невероятная сила голоса растревожила всю равнину, и массовый взлет ворон и галок с обезвоженной земли был ему ответом. Птиц оказалось очень много; взбудораженные, они еще некоторое время с резкими однообразными криками носились в воздухе, перечеркивая небо своими темными телами. Мстислав остро глянул на разгневанную Младшую Королевну и благоразумно решил не возникать. Покорно склонив голову, он стал рассматривать почву под копытами коня, а Малинка еще с минуту широко раздувала ноздри, стараясь успокоиться. Наконец, ее грудь перестала высоко вздыматься, а голос вернул себе интонации и звук обычного человека.

- И последнее, - деловито сказала она. - От лица моей сестры и по ее настоятельной просьбе я вторично предлагаю вам, витязь, официально определиться. Понимаю, ты не ожидал такого поворота и, поверь, я его специально не готовила. Все говорят, что я плохая актриса и не умею врать, как будто подобное умение является для Королевен совершенно необходимым достоинством... Так вот, нам стало известно, что "политики" всерьез обсуждают идею дальнейшего существования Династии, но не старой с фамилией Рэчери, а в корне обновленной. Она могла бы именоваться, скажем, "Династией Усталой" - что поделать, истинную фамилию своего рода граф скрывает так тщательно, словно за ней числятся преступления, за которые и тысячи лет спустя любым потомкам не будет прощения. Прошу тебя, сохраняй спокойствие и не хватайся руками за что попало... Представь, эта сенсация меня не слишком и потрясла. К тому же вовремя довелось убедиться, что как раз на языке некоторых солидных людей подобное поведение и называется "политикой", хотя для меня оно было и остается подлостью и предательством. Ничего, я как-нибудь подобное откровение переживу. Кроме того, я ни на что и никогда не претендовала, за исключением достойного к себе отношения. Но прошу твердо запомнить: Старшая Королевна ни в чью пользу отрекаться не собирается, и за нее я без колебания уничтожу любого! Пусть вас не вводит в заблуждение, что мы с сестрою частенько собачимся - это наши чисто девчоночьи ссоры. Но в мало-мальски серьезных вопросах я целиком и полностью, от ушек и до хвостика, на ее стороне. Прости, но меня всю жизнь воспитывали именно в таком духе, в том числе, и дядя Франц.

- Да нет, подобный солдафонский тон к воспитанности никакого отношения не имеет, - поморщился Мстислав, но головы не поднял. - Сейчас из тебя прет хамская выучка Сержа и ничего больше. Грустно, что все так получилось. С твоею сестрою я объяснюсь сам.

- Это сколько угодно, - согласилась Малинка. - Я только исполнила ее просьбу, остальное решать вам. Поехали обратно?

- Возвращайся сама, - вяло проговорил витязь, - скажи Командору, что все хорошо и так далее. А я обожду вас здесь, мне нужно немного прийти в себя.

- Мстислав, - забеспокоилась Малинка и закружилась на коне вокруг витязя, тщетно пытаясь поймать его взгляд, - с тобой все в порядке? Ох, сколько же грубостей мы наговорили друг другу! Ну прости же меня - я по-прежнему тебя люблю, как... как товарища, и по-прежнему доверяю. Если бы вы только нашли с сестрою общий язык!

- Постараюсь, - невесело улыбнулся витязь. - Не беспокойся, все нормально... и все же, пожалуйста, оставь меня сейчас одного.

- Хорошо-хорошо, я понимаю, - торопливо проговорила Малинка и так резко пришпорила своего коня, что тот сначала совершил гигантский прыжок и лишь потом перешел на ровный бег. При этом девушка несколько раз оборачивалась и перестала волноваться только тогда, когда Мстислав ободряюще помахал ей рукой.

Подождав, пока Младшей Королевны не станет видно, витязь ловким движением достал из переметной сумы небольшой передатчик и выключил его. Потом он тронул коня и неспешным шагом начал спускаться по другую сторону холма, держа курс на скрюченные деревья без листвы, которые одиноким невзрачным видением маячили в паре сотен метров поодаль. По мере приближения к ним становилось ясно, что там находится низкорослый всадник на вороном коне. Он расположился спиной к Мстиславу, и его лица, скрытого к тому же капюшоном черной куртки, не было видно. В правой руке всадник держал точно такой же передатчик - его он внезапно швырнул через плечо точным сильным броском в тот момент, когда витязь подъехал совсем близко. Мстислав приподнялся на стременах, поймал пластиковую коробочку и остановился за спиною неизвестного, не доехав до него несколько шагов.

- Возьми себе, - прозвучал уверенный высокий голос, - и не суди по стандартному виду - это новая модель. Хотя вас и на самом примитивном аппаратике было бы слышно! Особенно, когда твоя "подруга детства" решила немножко разгневаться.

- Да, вышло не очень удачно, - озабоченно ответил витязь, рассматривая подарок и сравнивая его со своим прибором. Всадник едва заметно дернул плечом.

- Напротив, - возразил он, - все получилось как нельзя лучше! В эмоциональном порыве девочка выболтала важную информацию, а сестра вряд ли ее инструктировала вести себя именно так. Во всяком случае, неосторожное признание того, что заседания "политиков" прослушиваются сторонниками Королевен - это прямо-таки бесценный подарок!

- Ну-у-у... - протянул Мстислав, - к такому выводу мы и сами пришли бы, проанализировав на досуге сказанное.

- Как знать - если бы это было подано достаточно умело, а не так примитивно, по-дилетантски, мы еще долго ломали бы головы. А теперь уже можно уверенно строить дальнейшую стратегию. И с Династией сохранятся неплохие отношения, что, как я понимаю, для тебя важно.

- Разумеется! - воскликнул Мстислав, беспокойно пошевелившись в седле. - Думаешь, это легко - поменять "плюс" на знак равенства? Я уже не говорю на "минус"! На моих глазах рушится веками установленный порядок, и все из-за того, что во главе Династии оказался неподготовленный человек, который к тому же мне симпатичен...

- А разве раньше, - последовал быстрый вопрос, - вами никогда не правили женщины?

- Отчего же, правили, - в голосе витязя явно не чувствовалось восторга по этому поводу. - Но ты пойми: их к этому правлению готовили десятилетиями родители - то есть, высший авторитет! А здесь, как рассказывают, гибель короля Александра Девятого и королевы Алехандры Первой была неожиданной до жути... Совет остался с двумя пятилетними девчонками на руках в полной растерянности. Лучшее, до чего он сумел додуматься, это опекунство до совершеннолетия старшей из сестер, соответствующее воспитание и последующая коронация.

- Господи, такой удобный случай самим захватить власть - и на тебе!

- Да уж, по этому поводу, как говорил Филипп-Ученый, были жаркие дебаты! - подтвердил Мстислав. - Но, во-первых, кое-кому одновременная гибель правителей показалась достаточно странной, если не сказать больше. Не забывай - все короли Династии (в отличии от королев) обладали "истинной силой" и немалой! И вот пожалуйста - в собственном дворце, при исследовании подземелья... Однако же, думается, что свои к этому руку не приложили, ибо все находились в шоковом состоянии и до власти так и не добрались. Подозрение, естественно, падало на агентуру богатырей (уверен, что среди охранников некоторых господ есть люди атамана Тита), но тогда следовало ожидать их немедленной атаки всеми силами на Замок! Ничего подобного богатыри тупо продолжали охранять подходы к "Спорным Территориям", как и века, словно их на это запрограммировали...

- А напади они, - поинтересовался всадник, - вы бы устояли?

- Трудно сказать, - задумчиво произнес витязь, - мне было тогда всего восемь с половиной лет, и я понимал еще немного. Думаю, что да, хотя обескровили бы нас порядочно. Но все обошлось.

Во-вторых, подчеркиваю, что витязи всегда всецело стояли на стороне именно фамилии Рэчери. Они никогда не согласились бы поддержать дворцовый переворот, тем более при живых законных претендентках на престол. Можно было полностью уравнять сестер в правах - они родились почти одновременно но какой в этом смысл? Ломать всю затею? Не просто глупо, а глупо до идиотизма... Вариант умнейшего Филиппа мне и сейчас представляется оптимальным. Ведь все шло как по маслу: девочки росли, впитывая простую и понятную официальную доктрину; младшая безоговорочно подчинялась старшей, а старшая воспринимала внушаемые ей интересы, как должное, и ни в чем не сомневалась. И надо же - принесло на наши головы это толстое чучело!

- Мне кажется, - с коротким смешком заметил всадник, - что у тебя к Сержу установилось какое-то мистическое отношение. Во всех мыслимых и немыслимых бедах ты винишь именно его!

- А кого же еще? - Мстислав длинно неприлично выругался. - Кто заморочил Малинке голову? Кто увез ее в свой мертвый город, где, представ перед нею в романтическом облике бесстрашного непонятого одиночки, полностью подчинил своему влиянию? К счастью, ненадолго, но в этом как раз заслуга вашего покорного слуги. Но самое главное - на кой черт понадобилось открывать перед Младшей Королевной истинную картину мира, с которым мы еще не готовы свести счеты? Вот после этого все и пошло наперекосяк. Младшенькая поделилась сенсационными открытиями со Старшенькой, а та начала делать вполне определенные выводы. Ее отношение ко многому стало меняться, чем и поспешили воспользоваться кое-кто из недовольных. Интриганы, сволочи, мерзавцы! А люди идеи начали терять свои вековые позиции! Ничего нельзя было поделать - на всевозможные попытки объяснений Старшая Королевна упорно твердила: "Почему меня обманывали?" Ну что можно втолковать молоденькой дамочке, которая вдруг возомнила себя центром мироздания? Граф Авксентий 144-й Бергский один раз не выдержал и весьма резко заявил разобиженной гордячке, что Династия никогда не была самоцелью для славного воинства и что главная ее задача - направлять и координировать борьбу за наши непреходящие ценности... В ответ его столь же резко поставили на место, сообщив, что если он забыл, как нужно обходиться с коронованными особами, то ему могут помочь, прислав назавтра квалифицированных учителей. А потом преспокойно добавили, что и насчет "истинных ценностей" милейший граф тоже имеет весьма смутное представление - в силу собственной природной ограниченности. Авксентий, по счету сто сорок четвертый, после такого откровения минут двадцать ходил по залу, хватая ртом воздух, как свежепойманная рыба, а затем полтора часа приходил в себя с помощью самого лучшего шампанского...

- О, Господи, вот уж, действительно, какой дилетантизм, какая тупость! - всадник откровенно расхохотался, запрокинув назад голову (капюшон немного съехал, обнажив узкий безволосый лоб). - Воистину сложная задача подготовить двух простоватых дурочек, которые послушно соглашались бы со всем, что им плетут, или пару похотливых самок, готовых на все ради оргии с крепкими мужиками! Никогда и нигде не было проблем с выращиванием серости она сама лезла изо всех щелей, раздирая на клочки цветастые покровы, изготовленные в разных Университетах, Академиях, Специальных и Высших Курсах. А тут взяли и добились прямо противоположного результата! Неужели никакого порока у них не обнаружили? Или приучить не догадались? Пьянство, обжорство, сексуальные отклонения, волновые психонаркотики, наконец, столько средств напридумано за тысячелетия!

- Черт побери, ну не желали расти Королевны дурами! - разозленный Мстислав сорвался на крик. - Как для тебя все просто! А ведь во главе Династии всегда стояли Личности! Которые могли успешно совладать и с нами, и с хитрыми царедворцами! А влиять на Королевен хотели очень многие люди, особенно после того, как выяснилось, что одна из них... Да что говорить, "воспитатели" навязывались еще при живых родителях! И между прочим, ты не забывай, что никто у нас не начертал еще на своем гербе: "Цель оправдывает средства!"

- Вот это-то и удивительно! - презрительно сплюнул всадник. - Века и века прошли, человечество уже сотни раз по-настоящему сходило с ума и приходило в себя лишь разбегаясь каждый раз все на большие расстояния, а вы опять "не готовы"! Сейчас на подходе очередное массовое умопомрачение, после которого уцелевшим представителям вида "хомо сапиенс" предстоит в спешном порядке подыскивать для себя новую Галактику, ибо от старой мало что останется - а у вас не прекращаются мигрени из-за какого-то Сержа!

- Несправедливое и предвзятое суждение...

- Да? В самом деле? - в голосе всадника зазвучали нотки, которые вполне могли сойти и за понимающие, и за издевательские. - Тогда, дружок, вот что я скажу...

- Я весь во внимании...

- Прекрасно. Итак, Мстислав, тебе необходимо определиться.

Витязь нервно рассмеялся и тряхнул головой, на секунду рассыпав прическу.

- А не кажется, что это уже сделано? - выдохнул он. - Иначе я не с тобою проводил бы время, а терпеливо убеждал вышедших из-под контроля сестер Рэчери, что воссоединение с остальной Цивилизацией - дело очень тонкое и осторожное...

- Во-первых, нет сомнения, что Династия и сейчас находится под контролем (только не под вашим), а во-вторых, объяснить, что вместо воссоединения вы на самом деле хотите эту Цивилизацию взять за горло задача, и впрямь, непростая! Вам же всегда было нужно именно это, не так ли?

- Как и тебе! - коротко рубанул Мстислав. - И уж если мы ограничились бы двумя пальцами, то ты стиснешь всей пятерней, а то и обеими руками!

- Иначе нельзя, - спокойно подтвердил всадник, - а то нынешние квазиобъединения типа всяких там "Элит", "Союзов", "Орденов" и полууголовных структур слишком скользкие, того и гляди, вывернутся! И потом у меня довольно короткая жизнь, и нет ни возможности, ни желания отираться тут еще двадцать тысяч лет без серьезных надежд на успех - как это делаете вы.

- Да что ты знаешь о прошлом? - вздохнул витязь. - На этой планете бывали такие эпохи, которые очень напоминали картины ада, живописуемые некоторыми телепроповедниками довольно диковатого вида... Сотни лет уходили исключительно на борьбу за чистое выживание! Но, вообще-то, правда: я тоже хочу, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки и позитивные изменения произошли при моей жизни. Я хочу в них участвовать, а не утешать себя тем, что мою борьбу продолжат другие. Надоело, поверь... Вот почему я с вами, хотя это мне дается нелегко.

- Не с "вами", а с "тобой", - холодно поправил всадник. - За мною никто не стоит.

- Вот это и тревожно... непривычно! Куда спокойнее было бы сознавать, что имеешь дело с мощной организацией примерно твоих же мировоззрений...

- Неужели моя учеба не пошла впрок? Тогда повторю: верить следует только одиночке, с двумя - более-менее продуктивно работать, ну а связавшись со структурой любого рода, можно рассчитывать лишь на собственные похороны. Кажется, примеры, связанные с прошлой деятельностью группы, именуемой "витязями", и сброда, называющего себя "богатырями", мною уже неоднократно приводились.

- Да, они были убедительными...

- Приятно узнать, что кое-какие мои усилия не пропали даром, - всадник снова усмехнулся своим коротким сухим смешком превосходства. - Что ж, тогда продолжу разъяснения, не слишком, правда, приятные. Дело в том, что термин "определиться" имеет у меня несколько иное толкование, чем у вашей Малинки. Тебе, Мстислав, придется не просто бесповоротно встать на мою сторону, но и подтвердить свой выбор поступком!

- Крови я никогда не боялся, если речь идет именно об этом.

- Смотря чья кровь, дорогой витязь, смотря чья кровь! К своей, например, всегда относишься чуть бережнее. А бывают случаи, когда чужая много дороже... Но если ты собираешься и дальше вести продолжительные переговоры с собственной совестью, как и все последние годы, то можешь навсегда забыть о моем предложении. Время нас поджимает. Уже заявились первые визитеры, дальше будет хуже.

Мстислав пристально посмотрел всаднику в спину, а затем пару раз шевельнул коленями, словно намекая коню, что тому следует двинуться вперед. Однако в последний момент витязь натянул поводья, так и не решившись продвинуться ни на шаг.

- Иногда я не понимаю, - хмуро сказал он, - зачем я тебе вообще нужен? А то, что я в доле, воспринимаю как унизительную благотворительность. Мне хотелось бы чувствовать себя если и незаменимым, то, по крайней мере, необходимым.

- Последнее определение самое точное. И не надо кокетничать и выдумывать лишнее.

- Ну, я не женщина, и потом сомнение не есть кокетство. Добро, оставим это. А вот что касается нынешних визитеров... Своих я держу под контролем, а беспокойство вызывает та парочка, которую ведет дурак Серж по разработанному тобой маршруту. Дело в том, что их пути непременно пересекутся с разъездами богатырей Иннокентия или Тита - их ватаги постоянно тусуются в тех местах. С последним из атаманов у рыцаря достаточно хорошие отношения, а вот к Иннокентию у него неприязнь, переходящая время от времени в сильную ненависть. Если группа дочери Командора столкнется именно с его бандой - последствия будут непредсказуемыми, что может нанести вред твоему плану.

- Ты так считаешь? - в голосе всадника не чувствовалось и тени тревоги. - Хорошо, я свяжусь с отрядом Иннокентия и предприму необходимые шаги. Там у меня свой человек.

- Однако! А... а нельзя ли обоих атаманов столкнуть лбами?

- Увы, не получится - на расчет подобной операции просто нет времени. Скорее всего, придется убедить Кешу хорошо встретить гостей и не чинить им препятствий.

- Жаль... - разочарованно пробормотал Мстислав. - Такой случай пропадает!

- Учись мыслить более широкими категориями. Ты теперь служишь чистой идее - значит, только себе. Истинная Индивидуальность превыше всего!

- Ох, как это все непривычно звучит! Но твоя правда - дальше тянуть некуда. Не так давно Старшая Королевна изрекла, что, по ее мнению, исконная война за "Спорные Территории" не является обязательной и не решает поставленных проблем.

- Ого! Представляю, что у вас творилось!

- Нет, не представляешь - такое надо было видеть. Мог произойти самый настоящий мятеж, абсолютно не нужный и крайне трагический по последствиям.

- Вот видишь! Похоже, что мне придется применить к... к Династии самые суровые меры.

После продолжительного молчания, еще сильнее оттенившего зловещие слова всадника, витязь с напряжением в голосе произнес:

- Хорошо, я согласен на жесткий вариант.

- А все-таки подумай, - (в ответе впервые промелькнула просительная интонация), - нет ли хоть какого-нибудь шанса перетянуть на нашу сторону любую из сестер?

- Неужели заботишься о моих чувствах? - невесело отозвался Мстислав. Или опять имеешь некий интерес?

- Я охотно войду в альянс с Младшей Королевной...

- Ну еще бы!

- ...и не буду возражать против союза со Старшей. А что касается "чувства" - извини, я плохо понимаю даже значение этого слова.

- Иногда мне кажется, - (витязь все же заставил коня сделать вперед маленький осторожный шаг), - что с тобою опасно и дышать одним воздухом. А иногда - что только тебя нам и не хватало все эти впустую потраченные тысячелетия.

- И какая же точка зрения берет верх?

- Поскольку к опасностям я привык с детства...

- Мы все к ним привыкли...

- ...то я все больше склоняюсь к мысли о твоей исключительной важности. Особенно, после известия о наличии агента среди богатырей. Нет, это поразительно - раз-два, и готово! А мы сколько ни возились, простого осведомителя не смогли найти, не то что полновесного предателя...

- Во-первых, вы не там искали, - надменный сухой смех всадника теперь напоминал отрывистый кашель, - а во-вторых, блекло расписывали перспективы и на посулы скупились. Да и что могли предложить-то? Перейти на вашу сторону - поменять шило на мыло? А я предлагаю конкретику - точно, с цифрами на калькуляторе, и в самое ближайшее время. И без дискриминации только равноправное партнерство! Признаюсь: мне пришлось предугадать твое решение, и похвастаться, что знаменитый Мстислав также на моей суверенной территории. Знаешь, это произвело впечатление! Если уж глава корпуса витязей поднимает свой собственный флаг - значит, все очень и очень серьезно!

- Интересно, кто такой... С кем предстоит работать плечом к плечу?

- А ты всех богатырей знаешь поименно?

- Конечно! - Мстислав презрительно хмыкнул. - Это же, как говорится, "мой хлеб"!

- А я вот не знаю... Он представился мне как "Слепой".

- То есть, какой? - витязь удивился и сделал еще одно маленькое движение вперед. - Но среди них нет слепых!

- Очень ценное замечание... Могу лишь описать его внешность в деталях.

Мстислав задумался, что-то прикидывая. Потом равнодушно сказал:

- Да ладно, не к спеху... Тем более, я обожаю сюрпризы. А теперь еще одно неприятное известие. Я передал твой приказ о том, что с Эльзой фон Хетцен должен произойти "несчастный случай", и получил категорический отказ. Я связался со страхующим - и получил отказ вторично.

- Следовало ожидать! - всадник звучно харкнул и вытер рукавом губы. Чистоплюи дерьмовые... Не хотят понимать, на что меня толкают!

- Не надо... - испуганно протянул Мстислав, - вот этого ты, пожалуйста, не делай! С нахвальщиками лучше не связываться... Давай пока оставим в покое Командорову дочку, эту наглую блондинистую шлюху, тем более неизвестно, как на ее смерть отреагирует отец.

- А кто говорил о смерти? - удивился всадник. - Вполне достаточно было чувствительно искалечить... Эх, люди-люди-людишки! Хорошо, отложим. Тогда начинаем действовать, как обговорено. Выводи своих клиентов к четвертой малой станции, пусть они так вволю подергаются, пытаясь укусить себя за такой близкий локоток. Продемонстрируем им Сафат-реку во всем ее великолепии. Особенно, правда, увлекаться не будем - нам горы трупов не нужны, а не то эти сентиментальные горе-разведчики с перепугу могут много глупостей наделать. С их-то техникой и амбициями!

- Не стоит их недооценивать, - заметил Мстислав, - очень неглупые люди! Особенно Командор.

- Не беспокойся. Мы знаем, что делаем, а они играют втемную. Единственная, повторяю, опасность заключается в том, что в этой темноте они способны перебить всю посуду, и нам самим будет не из чего кушать.

Мстислав понимающе покивал. Затем прищурился и задумчиво произнес:

- Все-таки интересно, что их так тянет за Сафат-реку? Я же совершенно точно знаю: ничего примечательного там нет. Скалы, песок, мелкий и крупный камень, пустынный пляж, залив...

- Вот это и предстоит мне выяснить, - ответил всадник и поправил немного сползший капюшон. - Кстати, что вы еле-еле плететесь? Могли бы обернуться и за день. Или твои гости давно не ночевали на свежем воздухе?

- Нет, они решили отдохнуть как раз под крышей - на третьем "цветке". Вездеход с охраной, наверное, уже там.

- Ничего себе заявочки! Это может представлять для них опасность! В отличии от девки, отец и сын мне нужны целыми и невредимыми! Неужели Иоганн Ладвин не рассказал, что там произошло несколько лет назад?

- Рассказал, конечно, и очень их заинтересовал. Они, как я понимаю, собираются провести свое небольшое расследование.

- Рисковые люди! - с некоторым уважением протянул всадник. - Будем надеяться, все обойдется. Однако не зевай - мало ли что...

Сказав это, он резко откинул правую руку назад странным жестом полуприветствия-полупрощания, после чего хлестнул лошадь поводьями и, так и не обернувшись, быстро поехал прочь. Мстислав проводил его задумчивым взглядом, потом круто повернул коня и медленно двинулся в противоположном направлении...

2. Своенравная особа

...Роман фон Хетцен мягко покачивался в специально подогнанном седле и чувствовал себя превосходно. Будучи опытным спортсменом, он отлично знал, как обращаться с животным, которое его везло. Это была смирная травоядная зверюга, а ему приходилось объезжать и быстроногих хищников. Однако Командору еще дома пришлось пройти специальный курс гипнообучения. И хотя сейчас он вовсю демонстрировал свою уверенность и специально горячил коня, в его движениях было много сходства с управлением вездеходом. Порой Роман замечал, как отец почти машинально пытается нащупать где-то под холкой переключатель скоростей, и ему становилось смешно. Сам же он управлял свой лошадью голосом и нажимом каблуков - как и все витязи. Исключение составляла лишь Ольда Ласкэ, которая нарядилась в длинное цветастое платье и поэтому располагалась на особом сиденье, позволявшем держать обе ноги вместе. Вообще эта девица была одета отнюдь не попоходному - она носила на открытой шее розовые жемчужные бусы, а на запястьях - золотые браслетики. Изнеженные холеные пальчики были полны изящных перстней самых разнообразных переливов, а маленькие ножки, казалось, не очень уютно себя чувствовали в коротких мягких сапожках отличной выделки. Во всяком случае, по их тревожному шевелению было видно, что они предпочли бы легкие туфельки, лежавшие в переметной суме. Лишь модная черная курточка из непромокаемого материала с широким отстегивающимся капюшоном в какой-то мере говорила о том, что ее владелица находится не на минутной прогулке. "Гляди, как вырядилась местная доносчица, соглядатай Двора! - шепотом заметил тогда Командор. - Похоже, дамочка благородного происхождения! И заметь: она словно нарочно примарафетилась так, чтобы чисто по-женски унизить свою хозяйку..." - "Я не уверен, что мадемуазель Ласкэ находится в подчинении у Младшей Королевны", - поспешил возразить Роман, вспомнив давешние сомнения Эльзы по этому поводу. - "Ну и что? Пусть даже так! Однако официально она является ее секретарем и должна вести себя соответственно, - резонно заметил отец. - А сама что делает? Только привлекает своим узким платьем взоры мужиков да красуется под этими взорами! Даже мне мешает на делах сосредоточиться..."

Действительно, все шестеро сопровождавших экспедицию витязей (за исключением Мстислава) глаз не сводили с очень эффектно поданной Ольды. Рядом с ней Младшая Королевна выглядела рядовым телохранителем, а ее золотая корона, запутавшаяся среди всклокоченных волос, и вовсе не смотрелась. В крайнем случае, плотные брюки, неизменный свитер, прихваченный у талии пояском, да кожаный жилет нараспашку тянули лишь на скромное одеяние охотницы. На Малинку мало кто обращал внимания, а сама она, бросая ревнивые взгляды на свой секретаршу, старалась держаться возле Романа, непрерывно одаривая его своими очаровательными улыбками.

Та независимость поведения, с которой вела себя Ольда, была продемонстрирована, когда Мстислав и Малинка отправились на разведку. Едва всадники скрылись из глаз, как она, не говоря ни слова, небрежно набросила на голову капюшон и тоже поехала куда-то в сторону. Почти тотчас двое витязей двинулись следом за ней, словно особа этой фифочки была гораздо важнее королевской. Командор и Роман проводили их долгими взглядами, а потом выразительно переглянулись.

- Вот так, приятель, - удовлетворенно заметил Густав фон Хетцен. Убедился? Вот, кто является наивысшей ценностью всех времен и народов франтоватая прислужница правящей бюрократии! Прогуляться ей, видишь ли, захотелось... А витязи тоже хороши! Хотя бы формальное уважение своей Королевне оказали!

- Я думаю, папа, что за мадемуазелью Ласкэ просто следят, - ответил Роман. - Те, кто отправился с нею - доверенные люди Мстислава, он их специально вызвал, помнишь? А кроме того, нельзя забывать, что Ольда обычный человек, не обладающий "сверхсилой". Как, наверное, и большинство царедворцев... Возможно, ее просто охраняют.

- Не исключено, конечно, - пожал плечами Командор, - хотя мой опыт подсказывает, что она - из касты, из тех, перед кем порой заискивают. Придется тебе поработать с двумя девочками одновременно!

- Ка-ак? - опешил Роман. - Да ты понимаешь, что предложил? А если Младшая Королевна вздумает обидеться? Если ей взбредет в голову, что я решил соблазнить ее помощницу? Представляешь, какие могут быть последствия?

- Согласись, мой мальчик, - ласково промурлыкал Командор, - Малинка тебе просто очень нравится...

- Не отрицаю...

- ...а тогда, значит, ты расписываешься в полном непрофессионализме! Надо ведь думать не о том, с какой из прелестниц тебе приятнее проводить время, а как максимально эффективно использовать их обеих в наших целях. Заморочить им головы, лишь поддразнив, а не поссорив - вот суть непростой работы, с которой необходимо справиться. А ты, извини, начинаешь рассуждать точно, как твоя вздорная старшая сестренка!

- Опять Эльзе досталось, - упавшим голосом, с обидой произнес Роман. Ну за что ты ее так не любишь?

- Давай, сынок, не отвлекаться, - в голосе Командора, напротив, зазвучали железные нотки; лицо подобралось, стало волевым, глаза сузились. - Я понимаю, что тебя не готовили по специальности "ловелас, волокита, альфонс", а посему выслушай несколько соображений опытного человека, который в твои годы не просто не пропускал ни одной юбки, а коллекционировал их целыми гардеробами. Ты нацелен на Малинку (впрочем, так мы и договаривались) и ничего вокруг себя не замечаешь. А вот я коечто подметил, представь себе. Готов поклясться: Ольда проявляет к тебе неподдельный интерес! Порой, не поворачивая голову, она загоняет оба глаза в твою сторону так далеко, что я боялся, как бы ей не пришлось остаться косой на всю жизнь... Встречаясь гляделками с Младшей Королевной, она не отворачивается, а поджимает губки и зыркает столь надменно, что ее патронесса теряется. Потом эта краля отлично понимает, что под платьем с вырезом женская грудь смотрится куда лучше, чем под Малинкиной шерстяной броней. Кажется, ты успел оценить - пусть и мимоходом?

Роману пришлось признать правоту папиных слов, и воодушевленный Командор продолжил распространяться на служебно-эротическую тему. Правда, негромко и не забывая поглядывать на соседствующих витязей.

- В сущности, дело-то очевидное - все читается, как в раскрытой и отпечатанной крупным шрифтом книге. Здешние девочки приятны на вид, цвет, запах и... э-э... скорее всего, вкус, но ты посмотри, какие пентюхи их окружают! Ну да, внутренне-могучие и все такое, но внешний вид-то у них чуть ли не дистрофиков! Они же совершенно о своей внешности не заботятся! Заросли шерстью, небритые, зубы плохие, глаза воспаленные... Путного слова не дождешься - то ли немые, то ли ничего, кроме "яволль, герр офицер!" сказать не могут. Нет, чтобы хоть немного приодеться, нарастить видимые мускулы... А с другой стороны - ты. В прекрасном костюме наездника, отложной белоснежный воротничок, развитые бицепсы - красивый, улыбчивый, галантный! Да если пожелаешь, то все эти королевны и секретарши особого профиля будут прислуживать тебе как простые служанки за один только воздушный поцелуй! А надо всего лишь, не обижая Малинку, уделить внимание и Ольде. Вдруг пригодится, кто знает? Если Малинка - это Династия, то мадемуазель Ласкэ - наверняка человек Двора, и еще неизвестно, кто влиятельнее. Эльза права, что тут говорить! Окружение часто играет королями, а уж королевами и подавно. А тут всего лишь принцесски...

Роман старался почтительно слушать своего родителя-наставника, но в глубине души ему было очень неприятно огорчать Малинку и в самой малости. Начало пути они провели в продолжительных негромких беседах, единственным недостатком которых было то, что вопросы задавала исключительно Младшая Королевна. Роману казалось, что она в большинстве случаев имеет неплохое представление по интересующему ее предмету и лишь старается разузнать новые подробности. Он послушно удовлетворял ее любознательность, хотя оказалась, что рассказывать о всем известных вещах - дело не очень легкое. Порой Роман мучительно раздумывал, где следует поставить акценты или предложить особое разъяснение, а где можно ограничиться простой констатацией фактов. Девушка слушала внимательно и старалась не перебивать. Удалось заметить, что особенно ее интересовала суть разделения человечества на два гигантских космополитических общества и причины их стойкой взаимной неприязни. Роман поведал, что в основе разногласий лежат диаметрально противоположные взгляды на происхождение человека и на окружающий его мир. В свободном "Союзе-Содружестве Звездных Систем" альфой и омегой всего сущего считали Природу, бесконечный Космос, движение от простейшего к более сложному и постепенную эволюцию человеческого мозга, стремящуюся к почти бескрайнему совершенствованию. Отсюда логично вытекала концепция полной раскрепощенности Индивидуальной Личности и ее небольшой, но стойкий примат над общественным. Неизбежный и порой довольно противный агрессивный индивидуализм был ахиллесовой пятой подобной формации, однако продуманная система воспитания, в основании которой лежали понятия "Неизбежная Ответственность" и "День Совершеннолетия", помогали в девяносто пяти случаях из ста устранять неприятные перегибы. Правда, с оставшимися пятью процентами ничего нельзя было поделать цивилизованным путем, и приходилось прибегать к помощи различного рода лечебниц и карательных органов. Эта группа психически нестабильных людей и являлась источником опаснейшей преступности - в том числе, и организованной, с которой человечество боролось, кажется, со дня своего возникновения, а полная победа над нею была так же далека, как и тогда.

Сказав это, Роман поспешил добавить, что в "Элите" с подобной проблемой дело обстояло ничуть не лучше. Несмотря на дисциплину из-под палки, многочисленные табу и повсеместные запреты на то-другое-пятое-десятое, там тоже с избытком хватало уродов, плюющих на все и вся, кроме собственной сиюминутной выгоды. По мнению сына Командора, это отлично доказывало изначальную порочность "элитной" идеологии. Именно полное отсутствие прогресса в глобальной программе улучшения человеческих душ как нельзя лучше говорило о придуманности этой заманчивой, но увы фантастической субстанции. Не помогали ни тысячелетние проповеди, ни моления, ни покаяния. Максимум, чего смогли добиться на отдельных планетах "Элиты" - это покорность населения, повсеместное одобрение любых действий правящих функционеров и жесткая нетерпимость к инакомыслящим, которых в таких мирах практически и не осталось. Конечно, верховные жрецы "Элиты" громогласно на весь Космос вещали, что их общество и есть тот самый идеал, к которому необходимо стремиться всем заблудшим, чтобы обрести спасение, и, разумеется, правящие круги "Союза-Содружества" не менее истерично объявляли все это фикцией и самым грандиозным жульничеством во времени и пространстве. Подобная идеологическая грызня не сулила скорого объединения человечества в единую семью мирным путем - тем более, что с обеих сторон фанатиков хватало. Но фанатики "Элиты" были опаснее, ибо они время от времени выбрасывали лозунг так называемой "священной войны" с применением всех имеющихся и засекреченных средств уничтожения противника. Подобная угроза была отнюдь не шуточной, так как к личной жертвенности во имя великих целей там приучали с детства.

Справедливости ради стоило признать, что в большинстве поселений "Элиты" жили обыкновенные, в меру образованные и воспитанные люди, вот только взгляды на этот мир были у них, мягко говоря, странными, а если сказать грубее - надуманными и смешными.

Здесь Роман остановился и осторожно поинтересовался у Малинки, не задевает ли высказанное им суждение как-нибудь ее лично. Девушка помотала головой и, улыбнувшись, сказала, что все, не связанное с чрезмерной критикой ее, Малинкиной внешности, особого беспокойства ей не доставляет. Однако она тут же посерьезнела и добавила, что не совсем понимает, как могут казаться смешными убеждения, основанные на вере.

Роман тихонько вздохнул, услышав этот вопрос дошкольницы, отвечать на который приходилось, тем не менее, самым ответственным образом. На всякий случай извинившись, если придется повторять уже известные Очень Красивой Королевне вещи, он напомнил, что краеугольным камнем всего официального образа жизни "Элиты" является строгая, а порой и догматическая вера в Творца, во Всевышнего, в некое загадочное всемогущее верховное существо, которое было создателем всего сущего, и, как следствие этого - в конечность человеческого пути. Роман подробно рассказал о Свободе Воли, о Страшном Седьмом Суде, об Истинных и Мнимых Перевоплощениях, о постулате Вечной Любви и вытекающих из него совершенно неожиданных выводах. Он старался объяснять как можно более доходчиво и предупредил, что не станет касаться огромного количества всевозможных тонкостей, в которых до конца не разбирались и сами профессиональные проповедники. Разъясняя основные положения "Космического Крестианства", "Надмирного Язычества", "Великих Истин Пророка" и стараясь не запутаться в "Тайнах Перевоплощений", Роман отметил, что когда-то представители этих учений были непримиримыми противниками и откровенно враждовали между собой. Достаточно серьезные различия в текстах, символах и обрядах имелись и сейчас, но если раньше с угрозой допытывались: "Какой ты веры, человече?", то теперь более спокойно интересуются, веришь ли ты вообще - разумеется, во Всевышнего и Бессмертие Души. Если "да" и искренне, то к вам с уважением отнесутся в "Элите" и почти нейтрально - на планетах "Союза-Содружества". Если "нет", то лишь на последних вы сможете жить достойно и пользоваться всеми правами.

С любопытством выслушав несколько утомленного Романа, Малинка заявила, что - подумать только! - теперь ей почти все понятно и лишь по-прежнему вызывает недоумение пренебрежительное отношение ее собеседника к вопросу о Вечной Душе. "Вполне очевидно, что природа человека тройственна, сочетая в себе животное, разумное и духовное, - не моргнув глазом, выдала она. - Я не берусь определить их процентное соотношение (это у каждого по-разному), однако в том, что Душа существует, мне сомневаться не приходится! И удивительно, почему такой умный и... и симпатичный мужчина, как Роман, находит это смешным".

Ответом ей был сокрушенный вздох "умного и симпатичного мужчины", который вяло поблагодарил за столь лестное суждение о его внешних данных и умственных способностях, но не преминул заметить, что если его настойчиво призывают поверить в нечто несуществующее - например, в запасное сердце или третью почку - то он может только улыбнуться. "У меня есть тело, есть такая странная штука, как мозг, - сказал он, - а вот что касается "души", то, извини, такого органа я не имею. И при этом не считаю, что раз нет, то непременно нужно придумать".

Произнеся эти слова, Роман и не подозревал, что подставился и что им придется на некоторое время поменяться ролями. Быстро перекинув ногу, устроившись поперек седла и повернувшись всем корпусом к молодому человеку, Малинка предоставила своему коню возможность идти, как ему вздумается, а сама с жаром принялась растолковывать фон Хетцену-младшему, что, по ее мнению, к чему. В основе ее рассуждений лежало древнее и принципиально не опровергаемое предположение об ответственности конструкции типа "мозг" и за рациональное, и за иррациональное в поведении человека. Младшая Королевна довольно бойко оперировала научными, теологическими и философскими терминами, причем в дебри не лезла, а выражала свои мысли вполне доходчиво. Роман не собирался как-то запутывать девушку, но было трудно удержаться от проверки, когда в одном из своих пассажей она проглядела очевидную дуаль, никак ее не прокомментировав. Вежливо прервав энергичную речь Королевны, он заметил, что для телесной и духовной сущностей толкование понятий "разумность, рациональность" может совпадать, а может и различаться до полной несовместимости; следовательно, имеется треугольник с устойчивой вершиной, но имеющий два основания, которые к тому же располагаются в разных плоскостях... Как она это объяснит?

Объяснить удавалось либо начав бесконечное философско-мистическое словоблудие, к чему надо было обладать определенной склонностью, неопределенной начитанностью и отличной памятью, либо доказав известную самостоятельность мышления. Малинка продемонстрировала нечто третье - ее толкование было настолько решительным и бойким, что Роман заподозрил девушку в распевании чужой и хорошо заученной песни. Первым делом она разрушила гипотетическую конструкцию собеседника, отломав и отбросив одну из плоскостей, а оставшийся треугольник разделила горизонтальной чертой посередине, мимоходом предупредив несколько озадаченного Романа, что эта воображаемая линия есть обозначение нашей мыслительной субстанции. Ее движение между вершиной треугольника ("Душой") и его основанием ("Телесной Природой") и определяет степень эволюции человечества вообще или уровень развития данной конкретной личности. У пещерного существа с его каменными топорами и полуплеменной организацией праобщества линия мозга очень мала она фактически сведена к точке, в которой зачатки духовности почти не просматриваются. Тело и его чисто физиологические потребности контролируют все поведение, которое устремлено исключительно на выживание или на его идеал, то есть, выживание как можно более комфортное. Если же взять другую крайность - современную творчески организованную индивидуальность типа, скажем, Кристофера Эйми ("...я видела фильм о нем и... и его личной жизни..."), то здесь получается обратная картина: духовное развитие приняло гипертрофированные формы, планка застыла у самого основания, и груз возвышенно-чувственного намертво задавил почти все естественные желания живого организма ("...Эйми сутками находится за музыкальными инструментами или дирижерским пультом, плохо питается, не выходит на прогулку... дальше я не буду...") "Предположим, в этом что-то есть, - многозначительно заметил Роман, - однако схема получилась уж больно простая! Построен странный "аморфный" лифт, в котором разместились, постоянно тесня друг друга, Тело и Душа; на заданной вертикали имеется пункт "А" и пункт "Б", определен вектор движения, а дальнейшие выводы напрашиваются сами собой..." - "Разумеется, направление движения вектора не может быть подвержено сомнению, - очень важно подтвердила Малинка с чуть ли не профессорскими интонациями в голосе, - однако обязательная поступательность развития должна сочетаться с "принципом маятника". Важно не только местонахождение "лифта", но и наличие у него свободного хода, сглаживающего неизбежные перекосы!" - "Говоря другими словами, - лукаво осведомился Роман, - достопочтенному Кристоферу Эйми не мешает регулярно совершать продолжительные пешие прогулки, наслаждаться природой, устраивать традиционные застолья с обильной закуской и выпивкой, завести многочисленных друзей, которые эти застолья будут с охотой посещать; начать интересоваться хорошенькими женщинами, а может, и создать собственную семью, пока еще позволяет возраст, да? А когда появится желание поработать, то "маятник" послушно даст обратный ход, и все будет в порядке!" - "А почему нет? - Малинка недоуменно приподняла брови. - У него тогда будет более счастливая уравновешенная жизнь, и здоровье обязательно поправится..."

Роман разочарованно вздохнул, но, чтобы не обидеть Младшую Королевну, нейтрально пожал плечами с одновременным наклоном головы, означавшим: "Ну, может, оно и так..." Вообще-то, большего от этой девочки и ожидать было трудно - хорошо еще, что она умеет более-менее связно рассуждать на серьезные темы. Оставалось задать необходимый вопрос и выяснить, не высказывала ли она соображения рыцаря Сержа, кои он выстрадал к сорока годам, а затем поделился ими с Малинкой, дабы окончательно завоевать девичье внимание.

Младшая Королевна немедленно ответила, и в ее искренности сомневаться не приходилось. С огорчением она поведала, что Серж придерживается абсолютно иных взглядов, с которыми ей трудно согласиться. Выяснилось также, что и самому рыцарю его собственное мировоззрение не доставляет удовольствия, ибо оно отличается полным безверием и крайним пессимизмом - и это при его ровном характере и жизнелюбии! "Я неоднократно пыталась на него повлиять, - пожаловалась девушка, - но он к моим словам всерьез не прислушивается. Правда, - добавила она, и лицо ее прояснилось, - он ни к кому не прислушивается". - "А как насчет обратного влияния?" поинтересовался Роман. В ответ тяжело вздохнули: "К сожалению, все, кто проявляет ко мне интерес, и те, к кому иногда проявляю интерес я, в конце концов, обязательно начинают строить на мне какие-то свои расчеты..." - "И Серж?" - осторожно уточнил сын Командора. - "И он, - с грустью поведала Малинка, - причем порой кажется, что именно это и занимало его больше всего". - "А знаешь, - все так же медленно продолжил Роман, - кажется, моя сестра положила на рыцаря глаз". - "Ты так думаешь? - встрепенулась Малинка. - А... а мне показалось, что наоборот". - "И с конкретной целью?" - "Наверняка, но, уверена, не имеющей отношения к чувствам". - "Странно, что вы почти не общались друг с другом. Моя сестричка умница и к тому же замечательная собеседница!" - "Она могла подумать, что я просто ревную, Малинка снова улыбнулась, но на этот раз лишь уголками губ, - а это неудачное начало для близкого знакомства. И... и еще, честно говоря, я ее немного побаиваюсь".

Тут уже рот приоткрылся у Романа. Не дожидаясь объяснений Малинки, с которыми та и не спешила, он было принялся с жаром расхваливать всевозможные достоинства Эльзы, но затем запнулся на полуслове и очень осторожно спросил, не нанесла ли его импульсивная сестренка какую-нибудь личную обиду Младшей Королевне.

Малинка быстро взглянула на взволнованного кавалера, а затем отвернулась и бойко помотала головой. Одним движением приняв нормальную позу всадника, она вновь обратила свое лицо к Роману и заулыбалась, как ни в чем не бывало. Тот машинально задал какой-то не слишком серьезный вопрос и сразу же получил доброжелательный и не слишком серьезный ответ. Неловкости не возникло, и все же что-то мешало молодому человеку продолжать беседу столь же доверительно, как раньше. К тому же он заметил в облике девушки небольшую замкнутость.

Снова вспомнив о старшей сестре, Роман почувствовал легкий холодок беспокойства и недовольно покосился на отца. Тот не испытывал волнения за дочь и считал, что она отлично со всем справится. Было ясно: своего первенца он не любил. А вот сам Роман относился к Эльзе очень тепло и прощал ей любые выходки, иногда далеко не безобидные. Сейчас он находил ее положение достаточно тревожным, тем более, после сообщения о найденных ею в "расчетчиках" вездеходов подслушивающих "жучков". А потом оказалось, что эта гадость имеется везде, за исключением звездолета на орбите...

Вернувшись к мыслям о мерзких находочках сын Командора недовольно поморщился - ему ужасно не хотелось признавать свое поражение! Когда офицеры связи, тщетно пытавшиеся раскодировать хотя бы одного из шпионских "насекомых", отступили и принялись растерянно совещаться, он взялся за это дело с достаточной уверенностью. Настроение не особенно испортилось и после того, как пришлось убедиться, что часа для подобной работы явно маловато. Ну что же, подбадривал себя Роман, значит, и не будем наспех этим заниматься, а потратим лучше еще полчасика и изготовим отличного контршпиона. Неотличимого от настоящего, только полностью подчиненного мне...

Двадцати минут напряженного труда в электронной лаборатории хватило вполне, и вскоре Роман явился, торжественно неся на ладони крошечный аппаратик, размером чуть больше зернышка. Еще раз дотошно проверив вместе со связистами все параметры и убедившись в их полной идентичности параметрам "жучка"-оригинала, он подключил к нему свою фальшивку в качестве обыкновенного дублера. Теперь после короткого периода привыкания можно будет "запустить насос" и выкачать из субэлектронного противника всю информацию о его защите - остальное будет делом несложной техники...

Получилось же все в точности до наоборот. Едва Роман набрал код своего устройства, как убедился, что оно не желает его признавать! Ключ и замок, собранные одним и тем же человеком в одной и той же мастерской и замечательно прошедшие все испытания, в работе не подходили друг к другу совершенно. Опешивший конструктор сделал еще несколько попыток - и без толку. Тогда все бросились снова сравнивать своего "жучка" с чужим и с изумлением обнаружили, что не могут найти вообще никаких различий. У своего каким-то непонятным образом изменился единственный нюанс - этот самый "замок" - и он стал работать на врага.

Чтобы переварить такое интересное известие, пришлось спешно приготовить несколько порций крепкого коктейля. Было проявлено исключительное единодушие - все потребовали "блади Мэри" с пожеланием, чтобы "крови" наливали поменьше. После принятия и усвоения полезной жидкости, Роман от всего сердца обложил "жуков" последними словами, в чем был горячо поддержан остальными. Этих "последних слов" у них нашлось так много, что в течение десяти минут к комнате, где проходили испытания, не стоило приближаться ни одной порядочной девице.

Правда, когда открылась дверь, то выяснилось, что почти все женское население Станции ровным рядком стоит вдоль стены и внимательно слушает. Немая сцена длилась несколько секунд, за время которых мужчины покраснели до вполне различимой степени. Что же касается дам, то, чинно переглянувшись, они удалились - и с достоинством, и с лицами, лишь слегка порозовевшими, да и то не у всех. Пышущая здоровьем, белокурая Клара Фоген... сосредоточенная растрепанная Уэнди Шедуэлл... костлявая белохалатная врачиха Лина Гар-Гекоева... высокая спортивная Инга Инфантьева... скромно потупившаяся мадемуазель Ласкэ... К огромному облегчению Романа, Малинка при этом безобразии не присутствовала.

Высококачественный алкоголь поднял боевой дух настолько, что началось повальное изготовление "контржучков" всевозможных конструкций и с наихитрейшими кодами. Было испробовано больше двадцати моделей в трех-четырех вариантах каждая; затрачены долгие часы самоотверженного труда, но результат всегда был один и тот же - при подключении защита программы моментально менялась, повинуясь некоему неустановленному сигналу. В итоге такая важная приставка "контр" исчезала, и модель в очередной раз становилась просто "шпионом". Разумеется, вражеским.

Когда к утру запасы водки подошли к концу, а томатного сока еще оставалось слишком много, и один из офицеров плеснул его в коньяк, Роман принял решение временно дать отбой. Тем не менее, офицер успел-таки проглотить свою новаторскую смесь и тут же стал клясться, что непременно решит проблему в самом ближайшем будущем. "Надеюсь, не в вероятностном..." - уныло заметил кто-то и вполне логично поинтересовался, а что же делать дальше? После недолгих споров выяснилось, что умничка Эльза нашла оптимальное решение, и что лучше "сонной блокады" ничего не придумаешь. На том и постановили, после чего пошли отсыпаться. Роман предварительно отправился к отцу с отчетом, который уложился в четыре слова: "Ни фига не получилось...", после чего отключился. Командору пришлось проветрить помещение, дать указание блокировать только линии связи и перенести отправление экспедиции с восьми утра на двенадцать.

Итак, неведомый "Незнакомец в маске" уже действовал и вполне успешно! Под подозрением, по мнению Романа, оказались практически все работники Станции. Именно этим объяснялась его обострившаяся тревога за безопасность сестры - по крайней мере, один из ее спутников мог быть не тем, за кого себя выдавал. Самоуверенная надежда Эльзы на защиту Сержа ("...знаешь, братик, я ему, кажется, нравлюсь!") теперь, после тревожного замечание Младшей Королевны, выглядела довольно сомнительной. Тем более, рыцарь как-то связан с Инфантьевым, настояв на его участии в экспедиции. Станислав, передавая просьбу Сержа, ядовито поинтересовался, не он ли назначен начальником, ибо рыцарский голос отличался полновесными командирскими интонациями. Нет, вежливо ответили ему, старшей будет Эльза, а пожелание Сержа, скорее всего, удовлетворят. Так оно и случилось, хотя, как говорил отец, на физиономии его дочери промелькнула двусмысленная ухмылочка, словно нечто подобное она и ожидала услышать...

...Совсем близко фыркнула чужая лошадь, оторвав Романа от размышлений. Он повернул голову влево и увидел рядом с собой Ольду Ласкэ, которая расположилась в своем дамском седле, как в креслице, и небрежно покачивала то одной, то другой ножкой. В левой руке она держала длинную травинку и старательно ей щекотала лошадиное ухо. Удостоверившись, что ее, наконец, заметили, девушка прекратила беспокоить бедное животное, тщательно отряхнула ладони и принялась в упор рассматривать молодого человека более чем откровенным взглядом. Делала она это не цинично, но столь обстоятельно, что Роману сначала стало жарко, а потом он рассердился и решил ответить тем же. Сын Командора надменно вскинул голову, сощурил глаза, выдержал очень длинную паузу, а затем широко раскрыл их, одновременно слегка наклонив корпус вперед, словно заметил особо эффектную деталь в стройной девичьей фигурке. Тут же оказалось, что Ольда как раз и ждала ответного интереса к своей персоне. Она приподняла подбородок, медленным движением завела руки за спину, оперлась ими о седло так, что ее грудь выразительно подалась вперед, и замерла, позволяя оценивать себя во всех подробностях. Роману ничего не осталось, как к этому и приступить.

Он сразу же поймал себя на мысли, что не понимает, почему его сестра так пренебрежительно отозвалась о внешности Малинкиной секретарши. "Неприметности" и "невзрачности" не было и в помине - более того, в своем небесно-голубом узком платье, с великолепными украшениями мадемуазель Ласкэ казалась настоящей красавицей, равной которой Роман в своей жизни еще не встречал. Ее овальное, точеное лицо, обнаженные шея и руки были покрыты тонким загаром, придававшим упругой коже прелестный топазовый оттенок, а зрачки продолговатых глаз были настолько синими, что хотелось смотреть и смотреть в них без конца. Роман с трудом преодолел почти гипнотическое их воздействие, но только затем, чтобы попасть под аналогичное влияние удивительно ярких пухлых губ. Пытаясь хоть как-то отвлечься от столь губительной красоты, он обратил внимание на редкую прическу Ольды - свои длинные льняные волосы она заплетала в толстую косу, переброшенную через правое плечо. Пушистый кончик косы дразняще размещался за вырезом платья. Успокоиться не удалось; когда же взгляд сына Командора сам собой переместился на тонкий девичий стан, стало ясно, что смятения чувств не избежать. В некоторой растерянности он глянул вправо, желая увидеть отца и получить от него необходимую поддержку. Он ее немедленно и получил в виде очень довольного, ухмыляющегося Командора, который выставил перед собою два кулака с оттопыренными большими пальцами. При этом на его физиономии было написано: "Действуй и дальше в том же духе, мой мальчик, все нормалек!"

Подобная оценка действий сына как добротный профессионализм оказались весьма кстати, своевременно напомнив о работе. Роман снова оглянулся - на сей раз в сторону Младшей Королевны, опасаясь, что та имеет о его поведении мнение, совершенно отличное от папиного. Однако Малинка пока ничего не замечала - она ехала в сторонке от всех и уже длительное время находилась в состоянии глубокой задумчивости. Ее возвращение (почти одновременное с появлением всласть нагулявшейся Ольды) было встречено естественными вопросами, на которые девушка рассеянно ответила и сразу же замкнулась в себе. На свою самостоятельную секретаршу она глянула лишь мельком и ничего ей не сказала, а Роман усмехнулся про себя, представив в подобной ситуации свою Эльзу и почти явственно услышав ее надменный возглас: "Интересно, милочка, где это ты изволила шляться, пока я одна занимаюсь делами?!" Командор тоже неодобрительно покачал головою, но это его движение относилось к услышанному сообщению, что все в порядке - если так, то почему не вернулся Мстислав? Ах, решил отдохнуть от трудов ратных? Ну-ну...

Роман еще раз покосился на Малинку - та по-прежнему шествовала чуть впереди, опустив подбородок на грудь и неподвижно глядя в одну точку. Что-то у нее с Мстиславом все-таки произошло, но об этом после, а пока... Он решительно повернулся к Ольде и широко улыбнулся.

Это было сделано как раз вовремя, так как на хорошеньком девичьем лице промелькнуло выражение некоторой озабоченности из-за невнятного поведения вроде бы уже очарованного кавалера. Увидев, что кавалер наконец-то придвинулся к ней почти вплотную, Ольда удовлетворенно стрельнула в него глазками, а на ее губах расцвела ответная улыбка, в которой, однако, было слишком много обыкновенной женской гордости за свою красоту. Да, подумал Роман, Малинка улыбается куда приятнее и не так самодовольно... Ну что же, стоит и нам подчеркнуть кое-какие свои мужские достоинства - достаточно обозначить движением мускулов рельеф груди и как следует расправить плечи. Будем надеяться, что непременно оценят и крепкую шею, и приятные строгие черты лица - особенно идеально ровный тонкий нос, предмет постоянной зависти Эльзы, которая частенько донимала родителей назойливыми вопросами относительно неудачной формы ее собственного природного украшения. Впрочем, о пластической операции она не помышляла и настояла, чтобы ей оставили естественный облик, когда после тяжелейшего ранения в самом начале офицерской карьеры потребовалось экстренное вмешательство и хирургов, и косметологов. Ее требование было почти выполнено - удалось сохранить все, кроме зубов и кожи...

Действительно, Роман очень скоро убедился, что мадемуазель Ласкэ, маскируясь своей рекламной улыбкой, снова обсмотрела его самым внимательным образом и, похоже, осталась под впечатлением; во всяком случае, ее глаза принялись источать потоки синего света с частотой и методичностью морского прилива. Сыну Командора это очень понравилось и, залюбовавшись, он не сразу заметил, что ему протягивают маленькую плоскую коробочку, на которой был изображен одногорбый верблюд на фоне пальм и пирамид. Это был слабый наркотик, достаточно распространенный в населенных мирах Галактики, однако его публичное употребление считалось несколько вызывающим - особенно для женщин.

- Большое спасибо, но я не курю, - пробормотал Роман, на всякий случай извиняюще разведя руками. Ольда очень мило передразнила его жест, сопроводив свои действия кокетливой гримаской разочарования. Затем она приоткрыла крышку коробочки, откуда тотчас выползла длинная сигарета, поднесла ее к губам и резко сжала у основания фильтра - на противоположном конце сразу вспыхнул маленький огонек. Сильно затянувшись, девушка запрокинула голову и выдохнула дым, после чего посмотрела на Романа с некоторой иронией.

- Наконец-то, и со мной заговорили, - произнесла она певучим, мелодичным голоском, чуть искусственно удлиняя окончания слов. - Неужели вы решались на этот подвиг в течение пяти с лишним часов?

Вопрос прозвучал с интонацией легкого укора, и Роман постарался ответить универсальной фразой, от которой удавалось кружить по всем направлениям. Внимательно выслушав длинное сложноподчиненное предложение с придаточными времени, места и образа действия, Ольда выпятила губки с видом сомнения. Затем она улыбнулась:

- Значит, меня поставили в очередь после ваших Очень Важных Дел и Малинки?

- Ну-у-у... она все же Младшая Королевна, - мягко уточнил Роман. - И потом...

- Да бросьте! - Ольда легко рассмеялась и выронила из тонких пальцев сигарету с наросшим длинным столбиком пепла. - Я ее знаю так давно, что общаюсь запросто, без титулов. Как и почти все остальные... Она не обижается, наверное, все понимает.

- Вполне возможно, - (Роман машинально обернулся), - но не очень понимаю я!

- В самом деле? - протянула Ольда - А мне всегда казалось, что это улавливается с первого взгляда. Или, в крайнем случае, со второго - если вы рассеянны или страдаете близорукостью...

- Я же из другого мира, забыли? - Роман решил пока балансировать на грани игры и серьезного разговора. - Откуда мне знать о королевских особах!

- Неужели у мужчин совсем нет интуиции? - Ольда с невинным видом округлила глаза. - Ну какая она Королевна! Так, обычная милая девочка, неглупая, допустим, но порой излишне простоватая. Частенько используется Старшей Королевной в качестве своей служанки...

Неожиданно почувствовав обиду за Малинку, Роман решился на укол:

- Вы рассуждаете так, словно имеете, как минимум, равное положение с Династией!

- А слова "как минимум" можно отбросить. Предположительную интонацию тоже...

Услышав это, сын Командора недоверчиво откинул голову, а затем склонился с седла, придвинувшись к девушке очень близко. Мадемуазель Ласкэ не отстранилась, и какое-то время молодые люди пристально глядели друг другу в глаза, соревнуясь в стойкости. Скоро Роман понял, что преимущество отнюдь не на его стороне. Ольда чуть приоткрыла алый рот, блеснув белоснежными острыми зубками, и легким движением ресниц ослабила яркость взгляда. К властной, покоряющей синеве неожиданно добавилась такая чувственность, что Роман испугался всерьез, не в силах контролировать свое влечение. Он медленно, буквально по сантиметру отодвинулся от роковой обольстительницы, едва не свалившись при этом с коня. И только выпрямившись и немного успокоив дыхание, сын Командора сообразил, что и сейчас, и во время нежных переглядок пальцы левой руки Ольды выбивали на ее бедре спокойный размеренный танцевальный ритм: "Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три..."

- Дайте, пожалуйста, сигарету, - хрипловатым голосом попросил Роман и нервно откашлялся.

- А стоит ли? - осведомилась Ольда, без малейшего удивления доставая свой "Кэмел". - Курить вот так, с большими перерывами, вредно для здоровья!

"Близкое общение с тобою - тоже", - фон Хетцен-младший еле сдержался, чтобы не брякнуть это вслух. В самом деле, выделилось столько адреналина, а куда его растрачивать?

Он осторожно затянулся, подумав, что не баловался травкой со студенческой поры. Ольда наблюдала за ним с явным удовлетворением.

- Почему вы изменили свое решение? - поинтересовалась она. - Это ведь очень ответственный поступок!

- Да нет, чисто импульсивный, - ответил Роман, - поступок, основанный на мгновенном желании... Кстати, любопытно: откуда у вас "верблюдик"?

- Откуда и все остальное - питание, одежда, лекарства... У нас имеется несколько моделей синтезаторов - от пищевых до универсальных. Не таких совершенных, как на вашей Станции, но вполне надежных! Они удовлетворяют почти все наши житейские потребности. Примерно такое же оборудование есть и у богатырей, и у некоего не слишком молодого нахала по имени Серж, по которому ваша Малинка одно время весьма активно сохла, - (последнее замечание было высказано Ольдой небрежно, вскользь). - Неужели вы думаете, что мы ведем дикарский образ жизни?

- Если судить по внешнему облику ваших спутников, - усмехнулся Роман, - то цивилизованностью от них не пахнет. Запашок имеется, но несколько иного толка... Лишь Мстислав может претендовать на исключение, но и ему не мешало бы почаще мыться!

- Так это же витязи! - удивленно воскликнула Ольда. - Стопроцентные вояки, сторожевые волкодавы, обслуга! Какое отношение они имеют ко мне? Их же на порог Дворца никогда не пускали, не пускают сейчас и впредь пускать не будут! Пусть еще спасибо скажут, что Старшая Королевна сдуру начала посещать Малый Замок и закатывать для них приемы, предварительно облив себя с ног до головы духами...

- Должно быть, она считает, - значительно заметил Роман, - что с вооруженной силой лучше поддерживать ровные отношения и не ущемлять ее достоинство. Не стоит оставлять витязей без внимания, а не то они могут ответить тем же!

- Ой, да вы ничего не понимаете, - нетерпеливо поморщилась Ольда. Династия вообще ни в ком не нуждается - наоборот, это ее знамя всем до зарезу необходимо. А уж что касается "вооруженной силы", то не надо меня смешить! Даже не самое их грандиозное желание - проучить, как следует, этого хвастунишку Сержа - так и осталось несбыточной мечтой. Хотя соотношения использовались далеко не благородные: трое витязей против рыцаря, четверо, пятеро... Говорят, аж всемером пытались! Оставалось только навалиться всей ватагой! Единственное, на что наши вояки оказались способны - это кое-как поддерживать тысячелетний паритет на "Спорных Территориях" вместо радикального решения проблемы.

"Интересно она стала выражаться!", - подумал Роман и поспешил уточнить, как именно данную задачу следовало бы решать. Ольда лениво на него поглядела и спокойно ответила:

- Иначе.

- А все-таки, - настойчиво продолжал сын Командора, - если бы во главе команды стояли вы?

- А вам кажется, что я нахожусь где-то далеко в стороне?

- Прошу прощения за невоспитанность, недоверчивость и определенное нахальство, - вкрадчиво заметил Роман, - но такое сенсационное признание и никакого, хотя бы самого малюсенького доказательства!

Ольда понимающе усмехнулась и деловито погрозила пальчиком.

- Похоже, что вы из тех мужчин, - сказала она, - которые, проведя ночь с девушкой, наутро выпрашивают у нее какое-нибудь подтверждение любви колечко или перстенек - словно перед этим они долгие часы занимались исключительно разговорами о погоде на ближайшие месяцы... Но поскольку у нас было всего лишь триста тридцать минут молчания, то я сжалюсь над вами и приглашаю навестить меня в Замке Династии Рэчери. Ну как, убедительно?

- Вы не шутите? - Роман и впрямь был поражен. - Вы и в самом деле обладаете такой властью?

- Да, вы точно из этих мужчин - недоверчивый и... и красивый, - томно вздохнула Ольда и едва заметным движением тронула своим сапожком сапог Романа. - Наклонитесь-ка, пожалуйста, ко мне. Нет-нет, еще ниже... А теперь я надену вам на шею вот этот золотой медальон, его у нас называют "Знак Внимания". Покажите его любому витязю, и он незамедлительно проводит вас ко мне. Мои покои в Малой Стрельчатой Башне, на самом верху. Я слышала, что Старшая Королевна пригласила вашу сестру, ну так можете явиться вместе.

- Скажите, а как она это сделала? - спросил Роман. - Что, у Королевен имеется двусторонняя радиосвязь?

- Нет, они перекрикиваются по воздуху, - передразнила Ольда. Конечно, имеется! А теперь - вы не желаете поблагодарить?

Спохватившись, Роман принялся было строить изящные словесные сооружения, но вдруг оборвал себя и снова наклонился к девушке.

- Понимаете, - почти прошептал он ей в ухо, - при знакомстве вас представили всего лишь как скромную сотрудницу Королевской Канцелярии, и за время пребывания на Станции вы не выходили из этой роли. А сейчас фактически определили себя как главу "теневого кабинета", скажем так... Почему вы решили раскрыться?

Внимательно выслушав, Ольда повернулась к молодому человеку и сделала знак, что теперь ухо должен подставить он. Ощущая частые, еле уловимые прикосновения горячих девичьих губ, Роман изо всех сил старался держать себя в руках.

- Я предложу на выбор два ответа, - (бархатный загадочный шепот заставлял сердце биться чаще), - попробуйте угадать правильный... Как вы думаете, может быть, я ужасно соскучилась за дни утомительного путешествия от Дворца до вашей Станции и, не замечая привычного восхищения собой, решила наплести пару заманчивых небылиц, чтобы привлечь к себе общее внимание? А может быть, я сказала чистую правду, чтобы произвести впечатление именно на вас?

- Мне кажется, эти ответы можно частично объединить, - Роман старательно облизнул враз пересохшие губы, почувствовав, как язычок Ольды на миг коснулся мочки его уха.

- Нет, нельзя... - выдохнули ему, - во втором случае мое признание предназначено только для вас... и ни для кого больше.

- Тогда... тогда я предпочел бы как раз это, - тихо сказал сын Командора, гадая, последует ли новое нежное прикосновение. Его, к сожалению, не последовало, и тогда он ляпнул:

- В подтверждение своих слов скажу откровенно: я с трудом сдерживаю желание подхватить вас на руки и усадить к себе на колени...

Выдав этот перл, молодой человек тут же спохватился и с ужасом представил, что будет, если синеглазая девица звонко чмокнет сейчас его в щечку и проворкует: "А я и не возражаю!" Ой-ой-ой... Придется ведь и впрямь сажать - на глазах у всех! А отец просил только слегка приволокнуться, а не демонстрировать прилюдно свою мужскую неотразимость... Положение было более, чем щекотливым, и оставалось надеяться на благоразумие Ольды.

Благоразумия у нее оказалось вполне достаточно. С коротким нежным вздохом (то ли сожалеющим, то ли ироничным) девушка сообщила, что в данный момент интересное желание кавалера вряд ли стоит выполнять. Особенно, если учесть, как на них смотрит Малинка...

Как Роман ни старался себя контролировать, но при этих словах ему пришлось заметно вздрогнуть. Побледнев, он с трудом заставил себя перевести взгляд на Младшую Королевну и с удивлением понял, что и ее заострившееся рассерженное лицо, и сведенные к узким щелочкам глаза, и кулачок, быстро комкающий перчаточку, - все это было предназначено для мадемуазели Ласкэ, а его, Романа, вообще не удостоили вниманием.

Последовавшая далее немая сцена могла бы считаться комичной, если бы ее исполнители не действовали вполне серьезно. Решительным жестом Малинка вскинула правую руку, вытянула указательный палец и несколько раз согнула его к себе. В ответ на это Ольда опустила левую руку вниз и соорудила из пальцев внушительную фигу - матовый отполированный ноготок очень явственно выдавался вперед. У Младшей Королевны на секунду приоткрылся рот и здорово округлились глаза, а Ольда нарочно растянула губы в противную щучью улыбочку. Тогда Малинка, не говоря ни слова, запустила в свою наглую секретаршу перчаткой.

Последствия этого отчаянного поступка оказались совсем не такими, какими, очевидно, ожидались. Маленький предмет из мягкой замши, брошенный со скоростью и силой катапультированного камня, угодил в сбрую коня и едва не свалил его на землю. При обычном снаряжении конфуз был бы неминуем, но в данном случае все решили особенности конструкции дамского седла. От резкого толчка мадемуазель Ласкэ просто с него соскользнула, падая вниз, и Роману, который находился как раз с нужной стороны, ничего не оставалось, как протянуть ладони, схватить девушку вместе с ее "ой!" под руки, а затем подтянуть к себе. Сжав ногами изо всех сил бока коня, он сумел удержать равновесие - и через миг Ольда оказалась в его объятиях и даже не на коленях, а между ними...

Увидев, что в результате получилось, несчастная Малинка окончательно лишилась дара речи и только хватала ртом воздух. Ольда одарила ее профессиональным женским взглядом, изничтожающим соперницу на месте, и очень нежно погладила Романа по щеке. Это было уже слишком. Решительно повернув коня так, что он закружился на месте, Младшая Королевна двинулась вперед и возглавила группу, члены которой почти никак не отреагировали на маленький инцидент. Витязи лишь мутно переглянулись и, как по команде, зевнули, словно нечто подобное им приходилось видеть каждый день.

Тут Командор решил, что его вмешательство необходимо, и поторопился подъехать к удобно устроившейся парочке с повелительным восклицанием: "А позвольте-ка, девушка, мне поговорить с сыном наедине!" Девушка позволила едва заметным кивком, однако и не подумала пошевелиться. Тогда Роман спешился, желая подвести поближе ее коня, но Ольда тут же обвила шею молодого человека своими полуобнаженными руками. Пришлось снова бережно заключить ее в объятия, осторожно поднести и тщательно усадить в седло, получив то ли в награду, то ли в нагрузку просьбу переобуть даму. Правда, процедура оказалась приятной, так как от каждого снятого сапожка и от синих носочков Ольды едва заметно пахло жасмином. Такой же аромат источали и ее туфли-лодочки. Роман вспомнил, что Роксана предпочитала благоухание роз, а Эльза в зависимости от настроения опылялась по всему диапазону - от нежной сирени и до запаха горелого кофе.

Характерец старшей дочери пришел на ум и Командору, который ядовито заметил вернувшемуся Роману, что очень рад отсутствию Эльзы, так как две хитрые стервочки неизбежно привели бы их экспедицию к полному краху, перессорив всех и разругавшись под конец сами. Увидев, что сынок все еще пребывает в состоянии рассеянной задумчивости, папа внушительно сплюнул и бросил в сердцах: "Ду-у-рачок! Ну разве можно было так раскрываться?", после чего погрузился в размышления, что полезного для дела удастся выудить из случившегося.

Между тем, Ольда, поудобнее устроившись в седле-кресле, направила коня в сторону Младшей Королевны. Поравнявшись с ней, но отодвинувшись на определенную дистанцию, она принялась старательно молчать и разглядывать из-под руки бесконечное степное пространство. Было ясно, что выдержки у нее хоть отбавляй, и первой начинать неизбежный разговор придется другой девушке. Так оно и случилось - минут через пятнадцать.

- Ты ничего не хочешь мне сказать? - не поворачивая головы, звеняще отчеканила Малинка. Ольда тотчас вся обратилась во внимание.

- Хочу, - ответила она, но дальше не продолжила. На этот раз терпения у Малинки хватило лишь на минутку-другую, после чего ей пришлось унизиться до уточняющего: "И что же?"

Ольда усмехнулась и весьма игриво помахала ей кончиком косы.

- В основном, то, что губа у тебя не дура, Королевна! - сказала она.

При этих словах Малинка здорово покраснела и сразу же бросилась в нападение.

- Как только не стыдно! - возмутилась она. - Неужели тебе мало поклонников в обоих Дворцах-Замках? И так все время шмыгаешь то туда, то сюда, как... как... Ох, знала бы - никогда с собою не взяла бы!

- Ну, мое присутствие здесь от твоего желания не зависело, - небрежно заметила Ольда. - А что касается поклонников... Их, и вправду, хватает, но для разнообразия иногда хочется, чтобы мною занимался настоящий мужчина.

- Наконец-то, хоть одно совпадение! Действительно, какие они у вас мужчины! Стоит мне к кому-нибудь лишь протянуть руку, и все - мужика как корова языком слизнула! Остается одна оболочка или, в лучшем случае, растерянное двуногое чучело! Ему и страшно, и осрамиться неудобно перед моей королевской особой... А вот Роман не испугался и даже ни разу не застонал, хотя с его плечом я такое сделала...

- Он же чужой! - ответила Ольда. - Он просто ничего не знал.

- Да? Ну так узнав, должен был, подобно всем вашим, держаться от меня подальше! Вот как ты сейчас, например. А он по-прежнему, несмотря ни на что, готов ко мне прикоснуться! Во всяком случае, пока ты не влезла, грустно закончила Малинка.

- И ты собираешься рисковать его здоровьем и жизнью ради своих фантазий? - Ольда точно так же выделила голосом последнее слово. - Извини, но ничего не получится. Только через мой труп.

- Я же первая, первая обратила на него внимание!!!

- Это еще неизвестно, неизвестно, неизвестно! И вдобавок ничего не решает. Мнение самого Романа на наш с тобой счет пока не определилось.

- Ну да, после твоих эро... эротических выкрутасов...

- А что я такого сделала? Ничего особенного. Проверила, кстати, его истинное отношение к тебе - как видишь, не очень.

- Если еще раз повторишь подобную проверочку - я за себя не ручаюсь!

Произнеся эти слова, Малинка прикусила губу и решительно пошла на сближение, от чего мадемуазель Ласкэ благоразумно уклонилась и сама заехала с другой стороны.

- Да перестать! - беззаботно сказала она. - Ничего ты мне не сделаешь. Не посмеешь.

Услышав самоуверенный ответ, Малинка как-то сникла и, не сводя глаз с Ольды, принялась о чем-то усиленно размышлять. Должно быть, выводы, к которым приходила она, были неутешительными, потому что настроение у нее испортилось окончательно.

- Ну зачем он тебе? - уже почти жалобно спросила она. - Ну хорошо, пусть фантазии... Но ведь и у тебя реальности не предвидится!

- Это мы еще посмотрим! - энергично выпятив подбородок, заявила Ольда. - Наши проблемы, в принципе, разрешаемы, в отличии от ваших. А что касается "зачем", то здесь ты все объяснила сама как нельзя лучше. Хочешь совет? Попробуй-ка вернуть расположение Мстислава... хотя и тут у тебя достаточно сложное положение. Он ведь сейчас очень занят...

- Ах, какое замечательное предложение! - недобро усмехнулась Малинка. - И в самом деле, почему бы не набраться терпения, подождать, а потом скромно пристроиться где-нибудь сбоку, да? Похоже, всем хочется, чтобы я как можно реже вспоминала о своем королевском происхождении... Не дождетесь! А если ты еще не поняла, чем отличается Малинка Рэчери от "просто Ольды", то я тебе это сейчас покажу. Изволь следовать за мной! И без глупостей, иначе я применю силу! У меня, как ты знаешь, ее достаточно.

- Ого! Коготки выпущены и даже здоровенные когтищи! Но, честное слово, лучше втяни их обратно! Не знаю, что ты задумала, но помощи от меня не дождешься. Можешь, конечно, погоняться за мной по полю... да, догонишь, не сомневаюсь, но при этом окончательно потеряешь лицо и не то, что на принцессу - на захудалую аристократочку не потянешь! Поэтому советую не суетиться, суета для тебя губительна!

- А вот это, пожалуй, хорошая мысль! - вдруг очень хладнокровно отреагировала Малинка. - Ты права - я гораздо лучше справлюсь сама.

Высоко вскинув голову, она повернула коня и быстро возвратилась к двум озабоченным родственникам. Увидев, какое у Королевны холодное целеустремленное лицо, младший из них, хоть и не подал виду, но здорово занервничал, а старший преспокойно попридержал лошадь, предоставив молодежи самой разбираться со своими проблемами.

Остановившись возле Романа, Малинка неожиданно для него мягко улыбнулась, вызвав в ответ неопределенное искривление губ, и негромко сказала:

- Роман фон Хетцен! Я приношу вам извинения и за поведение моей вздорной секретарши, и за свою собственную глупую выходку. Об Ольде нечего и говорить, но я не имела права так нелепо поступать. Мне очень жаль, простите.

Сказав это, девушка принялась вновь разворачивать коня, но тут к сыну Командора вернулась часть его сообразительности. Он быстро подался вперед и без колебания взял Младшую Королевну за руку возле локтя. Та вздрогнула, и Роман на мгновение ощутил, что невероятно, фантастически потяжелел, но при этом он вполне способен управиться с такой мощью. Затем сразу все кончилось, но было хорошо заметно, что Малинка не расслабилась, а наоборот, вся напряглась, стараясь удержаться в рамках обычного человека. Она поглядела на руку Романа с таким видом, какой обычно напускает на себя девушка, желающая осадить развязного мужчину и говорящая при этом: "Уберите..." Однако Роман не только не убрал пальцы, а постарался сжать их как можно сильнее, чувствуя, что стискивает через свитер какую-то непродавимую резиновую трубу. Малинка вздохнула и наложила сверху свою ладонь - едва касаясь, почти невесомо.

- Это, кажется, тоже похоже на извинение? - тихонько проговорила она.

Роман молча и серьезно кивнул, про себя удивившись, почему он не получает от покорения женских сердец никакого удовольствия. Ни малейшего...

3. Ночная смерть

- Кис-кис-кис, иди сюда! Ну, иди же, глупая! Кис-кис!

- Мя-а-а-ву-уу!

- Ко мне, ко мне, ну? Смелее!

- Мяу! Мяу! Мя-аа-вуу!

- Нет, босс, так ничего не получится - здорово одичала. Давайте-ка я попробую схватить...

- Вот этого, Гуннар, делать как раз и не надо. Удерет непременно видишь, окно разбито? Попробуй лучше подманить... хотя нет, тоже не стоит, у тебя внешность, извини, к доверию не располагает. Для комвзвода десанта твои здоровенные ручищи, низкий лоб и злодейские висячие усы в самый раз, а вот братья наши меньшие могут испугаться. Сгоняй лучше на вездеход за чем-нибудь вкусненьким, а этим пушистым клубком займусь я. Кис-кис-кис!

- Нашли тоже "клубок", Командор! Скорее, пустой серый носок, который долго таскали по колючим зарослям. Тощий, грязный, а людей не позабыл. Только мы появились - он тут как тут!

- Да, зверь помнит тех, кто о нем заботился, это тебе не человек...

- Кстати, босс, на вездеход идти незачем - я же говорил, что практически все оборудование на станции работает. Пищевой синтезатор вообще как новенький, меню имеется, даже карта вин есть. Я, как только здесь оказался, так все и осмотрел самым внимательнейшим образом. Ничего подозрительного - ни следов борьбы, ни разрушений. Одно-два окошка не в порядке, и запоры у двери сломаны. Ну и пыли, мусору предостаточно - три года не убирали! А вот энергетические емкости почти полные, хоть сейчас подавай питание на волновой генератор и приступай к работе. Я не специалист, конечно, однако думаю, что малая станция No 3 вполне пригодна к эксплуатации. Непонятно, почему ее забросили...

- Киса, киса... здесь погибли люди, Гуннар, а причину так и не установили. А риска здешнее начальство всеми силами старается избегать... котик, котик...

- Мя-а-а-аа-ввууу!!!

- Все, лейтенант, это предсмертный вопль. Беги же скорее за колбасой, а не то бедное животное сейчас умрет от голода и отчаяния. Молочка, молочка еще прихвати!

Командир десантников Гуннар Озолс быстрым шагом направился в столовую, на ходу с удовлетворением отмечая, какой теперь кругом царит порядок. После приезда сюда убедившись, что обстановка спокойная, он первым делом отдал распоряжение зарядить аккумуляторы станционных кибер-дворников, и те за полчаса вычистили весь первый этаж. Больше половины его занимал круглый центральный зал, который был как бы вмонтирован в квадрат из четырех стен. Выйдя из зала, по единому кольцевому коридору можно было попасть в любую из угловых комнат. Они нумеровались по часовой стрелке, начиная от входа на станцию. Между первой и второй, второй и третьей размещались кладовая и ванная, а третью и четвертую разделяла обязательная на объектах такого рода морозильная камера. Главное помещение служило одновременно столовой, библиотекой, центром связи и рабочей лабораторией. Блок управления волнового генератора занимал второй небольшой этаж, но туда Гуннар автоматических уборщиков не пустил, справедливо рассудив, что сначала там должен побывать специалист. Таковой на вездеходе имелся. По просьбе Иоганна Ладвина его сотрудник-связист Эрик Шедуэлл вызвался показать проходы среди шести "технических мертвых зон", что лежали между Базой и "цветком" No 3. Однако сразу после прибытия на место Шедуэлл отправился, как он сказал, "осмотреть окрестности". Этот невозмутимый, немного грузноватый человек с наголо обритой яйцевидной головой оказался очень обстоятельным наблюдателем, так как знакомился с местной природой около трех часов. Вернулся он незадолго до появления конной группы Командора и бесцветным голосом сообщил, что в радиусе в полкилометра все спокойно - лес и болота без признаков жизни.

Известие располагало к заслуженному отдыху, однако Гуннар вместе со своим техником на всякий случай опробовали силовую энергозащиту "цветка", и лишь убедившись, что она функционирует надежно, дал команду "общий отбой". Ужин решили устроить на свежем воздухе, так как в шестиместной кабине транспортного гравикатера восемь человек еще могли более-менее сносно ехать и отдыхать, а вот питаться - вряд ли. После недолгого спора со своим помощником насчет улучшения аппетита, лейтенант уступил и распорядился выдать команде по чарке старой водки. Насчет же размеров чарки он сразу пресек все разговорчики, определив ее в классические сто граммов, которые повелел разместить и усвоить поскорее, ибо вот-вот должно было нагрянуть высокое начальство. Причем не известно, в каком настроении.

Все получилось как нельзя лучше, так что прибывший Командор увидел невозмутимые, в меру багровые лица своих десантников в ожидании десерта. Гуннару, естественно, пришлось от него отказаться и заняться гостями. Гости повели себя по-разному: если витязи, как и положено военным людям, спешились и занялись конями, то девицы во все глаза принялись разглядывать новое мужское общество. Очевидно, оно по внешним данным здорово уступало одному-единственному Роману фон Хетцену, потому что и Малинка, и Ольда, как по команде, повернули головы к нему и одарили его очередными восторженными улыбками. Потом они глянули друг на дружку - и через мгновение разъехались с каменными надменными лицами. Однако, едва Младшая Королевна оказалась немного в стороне, хитрая Ольда тотчас вернулась обратно и, как ни в чем не бывало, снова расположилась возле Романа.

А Командор сразу же устремился осматривать помещения станции и в первом же из них наткнулся на потрепанное хвостатое существо неопределенно-дымчатого цвета, которое, завидев бывших своих кормильцев, отчаянно завыло по-кошачьи, однако подойти не решалось...

...Положение моментально изменилось, едва Гуннар принес заказанные мясомолочные изделия. Жадно вылакав, вылизав и, давясь, сжевав, кот дозволил себя осторожно погладить и почесать за ухом. Второй кусочек колбасы окончательно восстановил доверие, и свое дальнейшее обследование Командор совершал, держа на руках "Ваську" - по уверению лейтенанта, именно такая кличка мелких домашних животных была наиболее распространена в местном языке.

Очередной обход ничего нового не дал. Все треугольные комнаты выглядели так, словно в них проживали принципиальные неряхи. Мебель стояла, как попало, причем бывший владелец третьей угловой вызывающе разместил диванкровать в самом ее центре и положил по огромной взбитой подушке и в голову, и в ноги, и посередине. На декоративных полочках мирно соседствовали пустые кувшины из-под вина и кваса, видеокниги и домашние тапочки. Встроенные шкафчики представляли собой вместилище для еще более странной коллекции из выглаженной и мятой одежды, нижнего белья, груды каких-то проводов гибкого белого металла непонятного происхождения и назначения, и бумажных пакетов с остатками засохшей пищи. Из одного пакета вылезла здоровенная отъевшаяся мышь, и Командор сразу повернул к ней кошачью морду со словами: "Куси, куси ее!" Однако морда и не подумала совершать предложенное действие - напротив, она зевнула, потерлась о человеческие руки и громко замурлыкала, показывая полную удовлетворенность сложившимся положением вещей. "Видал? - улыбнулся Командор и резким движением шуганул наглого грызуна. - Смотри, Гуннар, перед тобой картина под названием: "Остановись, мгновение, ты "мурр-прекрасно!" - "Вы знаете, босс, я не люблю этих царапок, - заметил лейтенант. - Холодные, равнодушные расчетливые твари. Все блага со стороны принимают как должное и даже не помышляют как-то отработать. Любой щенок на ее месте вашу мышатину хотя бы облаял - из чувства самоуважения..." - "Ну что ты! - возразил Командор. Как можно сравнивать потомков отвратительных диких волков, стаю, с благородной ангорской или сиамской индивидуальностью? Кошки - это особая ступень в животном мире, ближе всех стоящие к человеку, у них одна общая основа личности - достоинство. Видел бы ты моего "Лорда"! Аристократ, мне до него далеко..."

Гуннар в знак вежливого согласия слегка прищелкнул каблуками и поспешил распахнуть дверь очередной комнаты. Там царил все такой же бестолковый порядок - правда, кровать находилась в положенном для нее месте, в углу, возле еще одного разбитого окна-иллюминатора. Осколки разной формы и величины остро обрамляли раму по кругу, в середине зияло большое рваное отверстие. Это смущало Командора более всего: он знал, что двенадцатимиллиметровые стекла из специального состава выдерживают давление в 25 атмосфер и обладают исключительной прочностью. Он осторожно потрогал режущие края одного обломка - нет, не оплавлены и на взрыв не похоже; кажется, окошко раскокали без вмешательства энергетики. А как? В целом картина напоминала след от камня или куска металла с неровными краями, но если подобный предмет еще как-то можно было представить, то на сам процесс разбивания воображения уже не хватало. Командору трудно было предположить, что может существовать человек настолько глупый и жадный, который расположится ночевать на планете высшей категории опасности, не включив контрольные датчики защиты. Ни шиша существенного на этом для себя не сэкономишь, а вот с жизнью вполне можешь распрощаться. Хотя черт их знает если уж Ладвин с дружками порой жрут натуральные овощи-фрукты и глушат самогонку из картофеля, чтобы лишний раз не тратиться на пищевые синтезаторы, то нечего тогда удивляться соседству хлебных огрызков и заношенного белья в одном шкафу...

Напротив, на кладовую любо-дорого было поглядеть. Все находилось там, где положено: в специальных зажимах, под порядковыми номерами и с описью на внутренней стороны двери. Два герметически запаянных в целлофан бластера с неповрежденной пломбой, электронное и медицинское оборудование с пометкой, что предназначенные для трансплантации и сложных операций инструменты хранятся в морозильнике... "Кстати, он работает?" - поинтересовался Командор. - "Представьте, да! - ответил Гуннар. - Станция обесточена, а "Морозко" все эти годы исправно трудился. У него ведь автономное питание чтобы отключить, надо забраться внутрь". - "И почти сорок месяцев энергия, пусть и небольшая, тратится зря? И не попытались даже вывезти основные емкости на Базу? Странно..." - "Или, босс, сюда надеялись когда-нибудь вернуться, или тут творились дела настолько страшные, что..." - "Да, в живых остался один Инфантьев - здоровый такой бугай... Кирилл сейчас находится в подчинении у моей дочери, и она попытается его разговорить. Хотя это будет сделать нелегко, если вообще возможно - он упрямый, как баран, и кроме того, верующий". - "Из "Элиты"? Иммигрант?" - "Нет, это у него жена оттуда, а он, очевидно, попал под ее влияние. Сложность еще и в том, что к его позиции не подкопаешься. Нашли утром на полу в одной из комнат без сознания; как очухался на Базе, то заявил, что ничего не помнит. Врет, конечно..." - "А остальные?" - "Больше никого не было, только кровь повсюду. О подробностях я еще расспрошу Мстислава - вторую спасательную бригаду возглавлял именно он". - "А первую?" - "А первой руководил как раз сам Инфантьев. Интересно, правда?" - "Более чем!" - "И подозрительно, закончил Командор. - Вся надежда что-либо прояснить - на способности Эльзы. Ладненько... Наверх мы не пойдем, пусть там сначала Эрик Шедуэлл покопается, а двинемся-ка мы в столовую. Уже девятый час, и нас ожидает хороший ужин!"

Ужином в центральном зале пока и не пахло, а вот избранное общество в полном составе проявляло законное нетерпение. Мстислав сообщил, что витязи расположились в рощице по соседству - так привыкли, в походной манере... Нет, у них свои припасы, а у вас они взяли лишь немного копченого мяса. Ваш Роман проявил любезность и заплатил. "Какие пустяки!" - небрежно ответствовал фон Хетцен-младший и перенес свое внимание на дам, которые внимательно изучали предложенное меню.

Командор тоже заметил, что Малинка успела переодеться, насколько позволяли ее скромные возможности. Она освободилась от своего вечного свитера и поменяла походные грубые брюки на мягкие спортивные переливчатого белого цвета, в которые заправила шелковую черную рубашку мужского покроя с короткими до локтя рукавами. Теперь корона смотрелась куда лучше на ее старательно расчесанной голове, и вообще девушка сейчас вполне походила на "Младшую Королевну В Семейном Домашнем Кругу". Но превзойти мадемуазель Ласкэ таким нехитрым образом было невозможно. Не помогали и две храбро расстегнутые верхние пуговки - непостоянная полуоткрытость не могла соперничать с притягивающим взоры вырезом платья. Ольда и не подумала надеть обновку, а лишь добавила к своему дневному туалету две детали: стянула и без того тонкую талию серебристым пояском и вонзила в уши невероятной красоты сапфиры, сразу получив решающий перевес. Не смотреть на затянутую в цветные ткани изящную фигурку Ольды было нельзя, однако сын Командора понимал, что и Малинка старалась исключительно для него. Ее рука время от времени тянулась к третьей пуговке на рубашке, но тотчас же бессильно падала на колени.

Желая опередить зазнавшуюся красотку хотя бы действием, Младшая Королевна вернула Роману карту вин и собиралась что-то уточнить, однако ловкая секретарша небрежно бросила поверх свои пожелания, отмеченные следами ноготка большого пальца. Фон Хетцен-младший ожидал подобной выходки и поэтому успел принять каждое меню в разные руки. Затем со словами: "Будет исполнено, леди..." и "одну минуточку, Ваше Высочество!", он направился к синтезатору, доставая на ходу энергометр. "Их Высочество" не могло пожаловаться на роль второго плана, хотя бы потому что полупоклон молодого человека в ее сторону длился куда дольше, чем в сторону "леди".

Сравнив заказанное девушками, Роман только тихонько крякнул. Если Малинка скромно ограничилась двумя порциями шашлыка по-столичному, сыром, зеленью и бокалом сухого вина, то кулинарные запросы мадемуазели Ласкэ не уместились и на трех подносах. Синтезатор трудился вовсю, выдавая одну за другой небольшие тарелочки со всевозможной снедью. Очевидно, напряженная секретарская работа требовала полноценного питания в любое время суток, так как Ольда на вечер пожелала отведать три сорта сыра, три сорта ветчины, шесть видов маринованных грибов, салат из помидоров "дамские пальчики", салат из пикулей, два сэндвича с печенью трески, а также чью-то жареную ножку, какое-то копченое крылышко, мелко нарезанный бананчик... Из напитков попросили открыть всего-навсего бутылочку мадеры "Далекая Звезда" шестнадцатилетней выдержки, чья энергетическая стоимость превышала затраты на весь совместный ужин. При этом девица небрежно перебросила Роману свою личную карту вин, в которой тот с удивлением обнаружил коды таких редкостей, как черные мускаты "Крым" и "Горное озеро фей", портвейна "Виолетта" и ликера "Мэйхуа", причем последний синтезировался свыше двух часов, на что требовалось как раз треть месячного офицерского жалованья. По-видимому, Династия и приближенные к ней лица обладали громадными энергетическими состояниями, однако их происхождение оставалось загадкой не менее значимой, чем природа "сверхсилы" витязей и богатырей.

Тем временем, в ожидании своей очереди, Командор решил похвастаться редкой находкой перед всеми присутствующими. Их реакция вполне соответствовала характерам: Мстислав равнодушно провел по спине "Васьки" двумя пальцами, Малинка с удовольствием взъерошила ему шерсть, а затем тщательно ее разгладила; что касается Ольды, то она, отвернув нос в сторону, брезгливо мазнула ладошкой по воздуху на расстоянии пары дюймов от кошачьей головы, после чего старательно отряхнула руки. Романа же возмутила откровенно барственная поза этого наверняка блошливого животного, а потому он коротко потянул на себя длинный пушистый хвост, вызвав протестующее кошачье мяуканье и недовольное отцовское: "Вспомнил детство, да?" Дальнейший обмен мнениями по поводу вновь задремавшего мурлыкалы был приостановлен своевременным заказом Мстислава: "Будьте так любезны, один ромштекс, один шницель - только свиной, из окорока, пожалуйста... Так, порцию картофеля, зеленый горошек, немного вареной кукурузы, пожалуй... И "Наполеон" - я думаю, на всех?" - "Безусловно! - энергично подтвердил Командор и добавил: - Мне то же самое, только впридачу еще и лимончик". "Тогда три комплекта", - подытожил Роман и снова принялся за дело, одновременно прикидывая, где ему лучше всего усесться.

Вопрос был отнюдь не праздным. Разместиться напротив девочек означало либо остаться голодным, либо довольствоваться полупереваренным ужином, так как было ясно, что сразу же начнутся неизбежные переглядки, мешающие сложному процессу усвоения пищи. По этой же причине не стоило и отдавать предпочтение какой-либо из сторон; вдобавок, отвергнутая особа вполне могла встать и уйти из-за стола, не прикоснувшись к еде, что обещало для остальных, как минимум, испорченное настроение.

К счастью, все устроилось само собой. Девушки соседствовать вместе не собирались, тем более, что Ольда заставила своими блюдами большую часть длинной стороны прямоугольного стола. Там ее и оставили в гордом одиночестве, а Младшая Королевна оказалась на другой стороне, строго по центру. Мужчины заняли место ближе к углам, так что Роману оставалось выбрать между двумя торцами. Он предпочел сесть возле отца почти на одинаковом расстоянии от обеих представительниц прекрасного пола.

Начало ужина пришлось немного задержать. Едва успели наполнить бокалы, как в зал вошел слегка позевывающий Эрик Шедуэлл, который пожелал всем приятного аппетита и доложил Командору, что волновой генератор находится не просто в хорошем, а в идеальном состоянии. Антенны - "лепестки цветка" словно только вчера сошли с заводского конвейера: работают бесшумно, даже смазка сохранилась, умудрившись за годы не высохнуть под открытым небом. И вообще, первое впечатление таково, что за исполнительными механизмами кто-то постоянно и квалифицированно ухаживал ("...но это, конечно, не так там пыли по колено, ну, может, по щиколотку. Вот полюбуйтесь на обувь шел, загребая...") Силовая защита тоже действует отменно, правда, вместо положенных шести точек включения функционируют лишь две - в самой генераторской, на втором этаже, и у главного входа, на первом. Из жилых комнат и из этого зала включить энергозащиту, к сожалению, невозможно: в блоках питания сгорели предохранители да так неудачно, что менять придется не только их. Что конкретно? Да практически все. Как считают господа, датчики контроля выпускать прямо сейчас? Ах, витязи еще ужинают на свежем воздухе, им тогда не удастся попасть обратно на станцию... Сами включите, попозже? Ну хорошо, тогда еще раз приятного вам застолья, а в дальнейшем спокойной ночи...

Дождавшись, когда за сотрудником Ладвина закроется дверь, Командор облегченно вздохнул и произнес, как обычно, и тост, и пожелания, но короткие (минуты на три, не больше), закончив традиционным: "Поехали!" Мужчины лихо опрокинули рюмки и потянулись за ломтиками лимона. Малинка опорожнила свой бокал длинными, неровными глотками, словно там было не прекрасное выдержанное вино, а горькая водка. Было заметно, что к алкогольным напиткам она не привыкла. А вот Ольда кушала свою изысканную мадеру дольше всех, смакуя каждый глоток и жмурясь от удовольствия, не хуже кота на коленях у Командора. Затем она промокнула губки салфеточкой, деловито потерла руки и решительно принялась расправляться и с сырком справа, и с мясушком слева, и с овощами перед собою. В отличии от Малинки, которая деликатно кусала пахучий шашлык, Ольда ела так споро и красиво, словно много лет только этому и обучалась. Ножи, ложки и вилочки стремительно чередовались в ее руках и легко ложились на отведенные для них места, все действия были бесшумными, точными, опрятными. Жест, которым она отклонила предложение Мстислава "по второй?" был мимолетен, но совершенно однозначного прочтения, а вот Романово "по третьей!" приняла, но лишь капнула вина в свой бокал и толкнула почти полную бутылку в сторону Малинки так ловко, что она остановилась как раз перед ладонью девушки. Младшая Королевна вздрогнула, растерянно моргнула глазами, а затем перевела на Романа взгляд, в котором читался тревожный вопрос. Было интересно проверить ее сообразительность еще раз, и молодой человек сначала едва заметно покачал головой в отрицательном смысле, а потом кивнул - в утвердительном. Малинка на секунду оторопела, но вот на ее лице мелькнула улыбка понимания, и она в точности скопировала движение Ольды, уронив себе в рюмку тоже самую капельку.

Негромкие рассеянные переговоры за едой сначала были, как обычно, обо всем и ни о чем, но постепенно, как и ожидал Командор, круг тем сузился до обсуждения загадки места, где все сейчас находились. Секретарша Младшей Королевны (которую, впрочем, уже никто не принимал за таковую), отправив в рот маринованные подосиновик, подберезовик и боровичок, тем не менее, вполне внятно поинтересовалась, действительно ли датчики защиты, о которых упоминал "тот лысый человечек", эту самую защиту гарантируют. При этом ее взгляд был устремлен только на Романа, словно главным специалистом по вопросам безопасности являлся именно он. Пришлось доверие оценить, отложить обеденные приборы, прекратить жевать и вежливо пояснить, что молодая леди может преспокойно почивать даже у разбитых окон в комнатах No 1 и No 3 - ей ничего не грозит. Ольда, склонив головку, выслушала это приятное известие, немножко поразмыслила, а затем приняла озабоченный вид и заметила, что, в таком случае, детекторы массы датчиков необходимо настроить на самый минимум ("...кажется, один грамм?"), иначе к ней может забраться какое-нибудь насекомое, возможно, ядовитое, или скользкая отвратительная гусеница.

Отец и сын фон Хетцены переглянулись, словно призывая друг друга к длительному терпению. Мстислав довольно усмехнулся.

- Что-нибудь не так? - невинно спросила Ольда, ритмично поднимая и опуская ресницы.

Роману очень захотелось выкинуть какой-либо ответный фортель. Решив просто подразнить, он повернул свою физиономию в сторону скучавшей за своим скромным ужином Малинки. Та живо встрепенулась, и молодые люди принялись радостно глазеть друг на друга. Если фальшивой секретарше это и не понравилось, то сначала она не подала виду; впрочем, о ее настроении можно было судить по двум крепко стиснутым в кулачках острозубым вилкам. Выждав минутку, мадемуазель Ласкэ звучно позвякала ими и сообщила, что она все-таки не рекомендовала бы Младшей Королевне ночевать в вышеназванных комнатах, а уж если та решится, то пусть в порядке исключения наденет перед сном ночную рубашку. Да, ей могут одолжить запасную.

Малинка недовольно оторвалась от своего занятия, сердито глянула на Ольду и тут, осознав услышанное, не просто покраснела, а полыхнула таким густым алым цветом, что стала похожа на ягодку, имя которой носила. Толстый пластиковый стакан для напитка развалился в ее пальцах, как сухарик, но воинственного продолжения не последовало - наоборот, ее светлые глаза стали стремительно набухать слезами.

Положение разрядил Мстислав, который в этот миг неожиданно уронил на пол поднос, заполненный использованной посудой. Соперницам пришлось отвлечься и невольно посмотреть в его сторону, а Командор, воспользовавшись моментом, шепнул сыну, что теперь он его хорошо понимает - девушкой, которая в наше-то время в зрелом возрасте не забыла о стыдливости, в самом деле можно увлечься всерьез! Затем он встал, быстро обогнул стол, помог витязю справиться с последствиями его случайной неловкости и громко предложил всем желающим кофейку, чайку и сладости. "Каппучино", не очень крепкий. Бальзам отдельно", - спокойно скомандовала Ольда, закуривая сигарету. - "То же самое", - попросил Мстислав. - "А мне крепкий чай, отрывисто бросил Роман. - И Младшей Королевне тоже".

Малинка в очередной раз вздрогнула, потом с трудом подняла голову, но посмотрела на сына Командора с такой отчаянной благодарностью, что он сразу поменял отцовское "увлечься" на безрассудное в данной ситуации "влюбиться". К счастью, внимание мадемуазели Ласкэ было в самый раз отвлечено - ей поспешили принести и горячее, и отдельно, и густо посыпанное мягкой шоколадной крошкой, после чего продолжили разъяснение проблем личной безопасности на данной малой станции. Восхитившись, что скромный работник королевского аппарата имеет такие потрясающие технические познания, Командор добавил, однако, парочку уточнений.

- Во-первых, - сказал он, - леди Ольда позабыла одну ма-а-ленькую особенность эксплуатации жилых помещений на опасных планетах... Да-да, к величайшему сожалению, ваш мир враждебен простому человеку! Но спать сегодня, заверяю вас, можете совершенно без страха. Ваша гипотетическая злющая гусеница, обладай она даже десятками длинных ног и скоростью гепарда, способна, конечно, на всех парах проскочить мимо датчиков защиты, но потом ей предстоит лишь унизительно биться своей глупой мохнатой головой о несокрушимую стену! Внутрь ей не удастся проникнуть ни через дверь, ни через окно, пусть и то, и другое находится в самом аварийном состоянии вот как здесь. Все визуально-вентиляционно-входные отверстия зданий, расположенных в экстремальных условиях среды обитания в обязательном порядке днем и ночью должны прикрываться еще и второй степенью защиты, напрямую связанной с силовым полем гравитационного генератора. Так что зловредное насекомое, попытайся оно забраться в разбитое окно и потревожить чуткий сон молодой девушки, будет немедленно отброшено назад ударом, по мощи абсолютно равным нападающему действию. А во-вторых, я с вашими жизнями экспериментировать не намерен - я не Иоганн Ладвин и экономить на здоровье людей не собираюсь. Поэтому, как только все витязи окажутся здесь, в помещениях, тотчас же будет включена общая силовая защита станции - помимо датчиковой. Энергии тут хватит на годы работы, будьте уверены!

- И все же был случай, когда не помогли никакие меры предосторожности, - задумчиво сказал Мстислав, помешивая "каппучино" ложечкой. Ольда сразу же поспешила укоризненно добавить: "Вот видите!"

- Да были ли они приняты, эти меры? - моментально отреагировал Командор. - Я сильно сомневаюсь! Впрочем, уважаемый витязь, вам, конечно, лучше знать!

- В самом деле, Мстислав, - подал голос и Роман, закончивший успокаивать взглядами расстроенную Младшую Королевну, - припомните, пожалуйста, что же тогда произошло? Может и вправду, всему виной вопиющая халатность рабочего персонала?

- Трудно сказать, - витязь глотнул кофе, на секунду замер, а затем удовлетворенно кивнул. - Я же прибыл, как говорится, к шапочному разбору, то есть, чтобы отомстить врагам и похоронить наших. Ни того, ни другого сделать не довелось - ни живого гада, ни мертвого друга... Одна кровь стояла большими черными лужами на полу, а уж на стенах что! Могу лишь восстановить хронологию событий, это запомнил, как-никак двух хороших парней здесь потерял. Итак, 24 сентября... год называть не стану, у нас разные летоисчисления... да, во второй половине дня я приехал погостить на Главную Станцию с десятком своих ребят. Нас, как обычно, прекрасно приняли, устроили, а в разговоре Иоганн Ладвин пожаловался, что на третьем "цветке" происходит что-то странное. 22-го, утром, Наталья Лайко и Элен Сач, несшие там вахту, не вышли на обязательную рабочую связь с коротким отчетом. Их вызывали в течение всего дня, но безрезультатно. Так прошли сутки, и 23-го стало ясно, что придется ехать с проверкой. На скоростном вездеходе вместе с водителем... имя его не знаю... отбыла второй врач Базы, жена Ладвина Нина. Ей пришлось подменить основного специалиста... как там ее... ах, да, Лину Гар-Гекоеву, которая в те дни заканчивала серию медико-биологических экспериментов и не могла покинуть лабораторию. Достоверно известно, что машина до третьего "цветка" добралась нормально, о чем с ее борта и доложили старшему связисту Базы Эрику Шедуэллу. "Ничего тревожного не обнаружено, идем на станцию", - таково было это первое и последнее сообщение. А сегодня уже 24-е, и он, Иоганн Ладвин, охрип, безрезультатно вызывая Нину по рации ровно те же 24 часа. Необходимо посылать новых людей, но ему что-то не по себе...

- Я его хорошо понимал, - добавил Мстислав, отодвинув пустую чашечку, - но никаких соображений представить не мог. Третий "цветок" считался расположенным очень удачно - ни одной вредоносной зоны поблизости не имелось. Уточнить? Так, сейчас... да, до ближайшей "зоны ночной смерти" по прямой не менее тридцати миль. Хищных животных здесь раньше не замечалось, тигры водятся значительно южнее. Разве что гигантский медведь... но на человека он, как правило, не нападает. Круглый год умеренно тепло, и корма достаточно. Волчьи стаи тоже сюда не заходят, не их территория. Да и вообще, чем ближе к Сафат-реке, тем зверей меньше. Я спросил товарищей они одинаково пожимали плечами, а потом Мирон и Витольд предложили за два-три часа обернуться туда и обратно на конях, и все выяснить. Я не возражал, но поставил условие, чтобы Ладвин старшим с ними послал своего человека. Кирилл Инфантьев вызвался добровольцем, а в помощь ему по жребию был назначен техник-механик Вениамин Ковен. Сказано - сделано, а лучше бы не надо. Группа ушла в пять вечера и как в воду канула...

Витязь замолчал и до краев наполнил кофейную чашечку коньяком. Затем он исподлобья кинул взгляд на остальных и лишь чуть-чуть пригубил. Сидевшая ближе всех, Малинка заботливо пододвинула ему одно из своих пирожных, а потом осторожно задала очень уместный вопрос.

- Нет, с четвертым "цветком" было все в порядке, - несколько удивленно взглянув на девушку, ответил Мстислав, - хотя окрестности там куда более неблагополучные - и "зоны" вокруг, и эта проклятая река под боком...

- Я потому и спрашиваю...

- Спасибо, Королевна, - очень серьезно поблагодарил Командор, - я упустил из виду эту важную деталь. Значит, связь с малой станцией No 4 все время была хорошей?

- Отличной, - еще раз подтвердил витязь. - Там постоянно дежурит одна и та же женщина... минуточку, имя... Злата, кажется? Да, Злата Йоркова. Так вот, она точно в сроки выходила в эфир с обычным: "Все спокойно", и при внезапных проверках почти сразу откликалась. Ей, конечно, приказали наглухо запереться и ни в коем случае не отключать защиту.

Между тем время приближалось к полуночи, а эфир молчал, как будто вся планета оказалась в "технической мертвой зоне"... У меня находилось только одно объяснение происходивших тревожных событий: малая станция No 3 была захвачена спецназом богатырей, и всех гостей поджидала засада. Несчастные работники Базы служили простой приманкой, а поджидали нас.

- Кто же из атаманов способен спланировать и осуществить столь дерзкую операцию? - страшно заинтересовался Командор. - И потом мне говорили, что террор не есть стратегия богатырей да и тактика тоже!

- Это, несомненно, почерк Иннокентия, - ответил Мстислав. - Мужичок обладает способностями матерого диверсанта, а иногда, как он сам любит говорить, его тянет побаловаться... Он исповедует наступательные методы борьбы с нами, но больше никто из вожаков его не поддерживает.

- А если бы поддержали?

- А может, тогда все скорее и закончится, - спокойно отозвался витязь. - Одна большая бойня на несколько лет - и финал. Или мы их, или они нас. Но, похоже, большинство богатырей считает второй вариант проблематичным, вот и приходится Иннокентию устраивать эти подлые набеги в обществе только своих головорезов.

- А в кулуарах Замка Династии ходят упорные слухи о его связях с нахвальщиками, - тихонько проворковала Ольда.

Мстислав дернулся на месте, словно через него пропустили электрический разряд, и быстро завертел глазами по сторонам - все невольно проследили за этими нервными взглядами. Витязь перевел дыхание, сложил руки на столе, сел поровнее, а затем укоризненно глянул на мадемуазель Ласкэ.

- Когда-нибудь ваш неосторожный язык накличет на наши головы такую беду... - он не закончил и отвернулся. - Или вам, действительно, все равно?

- Погодите! Постойте, господа! - забеспокоился Командор. - Вы заговорили на тарабарском диалекте! О чем все-таки идет речь? Вернее, о ком?

- Ну вот, - нервно рассмеялся Мстислав, - теперь с меня, на ночь глядя, еще и требуют разъяснения!

- Вопрос снимается, - быстро вставил Роман. - Мы начали отклоняться от темы. Пожалуйста, продолжите свой рассказ! Значит, к Иннокентию каким-то образом "ушла" информация о выходе вашей группы на Базу погостить. Он решил этим воспользоваться, захватил место, где сейчас находимся мы, и стал ждать, вполне логично рассудив, что рано или поздно, а начальнику Станции придется обратиться к своим могущественным гостям за содействием. И тогда он либо переловит их по одиночке, либо захватит тепленькими всех сразу. Тактика партизанской войны - я правильно рассуждаю?

- Да, примерно так я полагал, - помолчав, ответил витязь, глядя попрежнему только на Командора. - Вдевятером мы все равно поделать ничего не могли, а если принимать во внимание еще и возможную проблему заложников... Пришлось в спешном порядке вызвать вон ее.

Он указал большим пальцем на Малинку, и та сразу же зарделась, а уловив на себе заинтригованный взгляд Романа, покраснела еще больше. Слова же Командора: "Как с вами, однако, считаются!" смутили ее окончательно, и она спрятала лицо в ладонях.

- Еще бы! - с неожиданной гордостью подтвердила Ольда. - В ее пр�