Lorien Lawrence

FRIGHT WATCH (Book #1)

Copyright © 2020 Lorien Lawrence

First published in the English language in 2020. by Amulet Books, an imprint of ABRAMS, New York. ORIGINAL ENGLISH TITLE: THE STITCHERS

All rights reserved in all countries by Harry N. Abrams, Inc.

© Дёмина А.В., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Глава 1

Если я что-то и знаю наверняка, так это что Майк Уоррен всегда опаздывает.

«Спокойно, – написал он. – Я уже иду».

Я тяжело вздохнула, будто он мог слышать меня из своего дома, который практически опирался на мой – так близко они стояли. Снаружи наши дома были, можно сказать, идентичны, только в окне гостиной моего торчал пёс. Старые глаза Билли смотрели с немым укором: «Почему ты больше не берёшь меня с собой?» Я слабо улыбнулась ему и отвернулась, уставившись на улицу Гуди-лэйн.

– Готова? – спросил незаметно подошедший Майк, изрядно меня испугав. Опустив козырёк бейсболки «Янкиз»^[1] на глаза, он наградил меня одной из своих коронных самонадеянных ухмылок и подбросил ладонью мои затянутые в хвост волосы.

– Ты хоть когда-нибудь придёшь вовремя? – спросила я, перебрасывая волосы на плечо, где он бы до них не дотянулся. – Уже тридцать пять минут седьмого.

– Ого, Паркер. Целых пять минут!

– Да. На целых. Пять. Минут. Позже.

– Что тут скажешь… Мне хотелось выспаться. Говорят, полезно для кожи и всё такое. Звучит знакомо? – вскинул он бровь, и я вспыхнула. Майк заметил и засмеялся. – Шучу! Не будь такой серьёзной.

Я бросила на него уничижительный взгляд и побежала на месте:

– Ты разогрелся?

– Издеваешься? На улице уже под девяносто^[2] градусов.

– Тогда побежали. Они не выйдут.

– Наверняка выйдут. Они выходят каждое утро.

Я махнула рукой в сторону пустых лужаек по другую сторону дороги:

– Смотри сам. Никого нет.

И тут одна из входных дверей отворилась. Майк тихо присвистнул:

– Я же говорил. Вот и мисс Беа!

Я проследила за его взглядом и увидела нашу соседку из дома напротив, неторопливо выплывающую из дома в изящных туфельках на шпильке. Её лицо, как всегда, покрывал толстый слой макияжа, будто она собралась на премьеру старого фильма, хотя на часах было лишь полседьмого утра: красные губы, румяные щёки, похожие на паучьи лапки ресницы и гладкая, как пластик, кожа – и это при том, что, предположительно, она старше моей бабушки Джейн. Многослойное золотое ожерелье отбрасывало блики на длинное изумрудное платье. Чёрные волосы были убраны в элегантный узел на макушке.

– Доброе утро, мисс Беа, – заулыбался и помахал ей Майк.

Мисс Беа изогнула нарисованную карандашом бровь и прорычала:

– Что в нём доброго?

– Солнышко светит, – не смутился Майк и для большей выразительности поднял лицо к небу. – Облачка такие пушистые…

– Не перегибай палку, – прошипела я. – Ты ведёшь себя слишком подозрительно.

– Но ей нравится, – шепнул он в ответ. И снова закричал в сторону мисс Беа: – Ваши розы сегодня особенно прекрасны!

Прежде чем она собралась ответить, на свои ухоженные лужайки вышли остальные соседи. Как и мисс Беа, все они были одеты – а скорее приодеты – в некомфортные на вид старомодные костюмы и платья, на их коже не было ни единого изъяна, и все они одинаково хмурились. Майк приветливо им замахал, но они, занятые своими розами и лейками, проигнорировали его. За те две недели, что мы с Майком вели наше расследование, они ещё ни разу не изменили своим утренним привычкам.

– Не пялься на них. Сделай вид, что разминаешься, – прошептала я и сама нагнулась вперёд. В икрах знакомо закололо.

Майк тоже нагнулся, и наши головы оказались примерно на одном уровне.

– Заметила что-нибудь новое? – спросил он.

Я взглянула на старичков – так мы называли наших соседей.

– Отсюда плохо видно, – призналась я. – Но у мисс Эттвуд нос стал острее и чуть искривился. Как у ведьм из мультиков. Видишь?

Майк, не разгибаясь, повернул голову:

– Ага. Теперь присмотрись к доктору Смиту. Сегодня он машет своей лейкой куда энергичнее, чем неделю назад. Похоже, плечо его больше не беспокоит.

– Вижу.

Выпрямившись, я начала разминать мышцы спины и сделала знак Майку присоединиться. Билли заскрёб когтями по окну и жалобно заскулил.

«Прости, дружище, но на улице слишком жарко».

Билли затих, будто каким-то образом прочёл мои мысли, и его глаза, и так потерявшие живость со смертью папы в прошлом году, печально потускнели.

Это папа первым заподозрил, что со старичками что-то не так.

«Вам не кажется, что они какие-то странные? – часто спрашивал он нас с мамой за ужином. – Они будто совсем не стареют. То есть они старые, но недостаточно старые, если вы понимаете, о чём я».

«Оставь их в покое, Джеймс, – вздыхала мама. – Никому не понравится жить через дорогу от назойливого полицейского».

«А как насчёт назойливой дочери полицейского?» – с улыбкой ерошил он мне волосы.

И мы с ним со смехом продолжали строить теории под осуждающим взглядом мамы. Вначале наши предположения были просты: ботокс, титановые протезы, пластические операции. Лишь многим позже возникли и сверхъестественные идеи: привидения, фонтаны молодости, магия…

«Вы оба пересмотрели ужастиков», – закатывая глаза, укоряла нас мама.

Но папа лишь подмигивал мне и шептал:

«Ничего, мы ей докажем!»

Глядя через дорогу, я размышляла над мамиными словами.

– Может, они пришельцы? – прошептала я.

Майк удивлённо покосился на меня:

– Ну ты загнула.

– Ничего не загнула! – не отступила я. – Ты сам сказал, что они слишком странные, чтобы быть людьми.

– Я не имел в виду буквально. Может, они что-то принимают. Ты что, рекламу не смотришь? От лекарств каких только побочных эффектов не бывает.

Я помотала головой:

– Нет, дело не в пилюлях. Тут что-то намного серьёзнее.

Майк старался всему найти научное объяснение. Там, где я рассматривала версии привидений и гулей^[3], он предполагал врачебные ошибки и экспериментальные препараты. Поэтому поначалу я не хотела привлекать его к расследованию.

Вообще-то после смерти папы я и не собиралась заниматься ничем подобным. В течение нескольких месяцев я не могла смеяться, бегать или выдвигать теории. Не могла даже думать о старичках – это была папина фишка, а его больше не было. Без него следить за ними казалось бессмысленной и мучительной затеей.

Лишь две недели назад я наконец позволила себе снова задуматься о соседях – и то потому, что Майк поднял эту тему.

«Мисс Беа опять изменилась, – заметил он по дороге из школы. – И мисс Эттвуд как-то странно хромает». На его обычно самонадеянном лице был искренний интерес, и глаза под козырьком любимой бейсболки «Янкиз» искрились любопытством.

В моём мозгу будто щёлкнул тумблер. «Папа бы этого хотел, – подумалось мне. – Он бы хотел, чтобы мы вывели их на чистую воду». И уже от одной этой мысли я почувствовала себя ближе к нему, будто он на самом деле никогда меня не покидал.

Плечи Майка внезапно напряглись.

– Что такое? – спросила я.

– Я не вижу мистера Брауна, – друг, сосредоточенно щурясь, глядел на противоположную сторону дороги.

– Он… Погоди. И правда. Где он?

– Учтём и это тоже. Нам пора! Они начинают на нас поглядывать.

Несмотря на жару, меня пробрал холод. Даже не поворачивая головы в сторону соседей, я чувствовала на себе их взгляды.

Майк опустил козырёк на лицо:

– Через пруд или нет?

Я посмотрела в конец улицы, где за тёмной чащей скрывался пруд Гуди:

– Не через пруд.

Майк ухмыльнулся:

– Трусишка.

– Кто бы говорил!

– Конечно-конечно, Куинн Паркер. Побежали уже.

И он первым рванул по улице. Негодуя про себя, я побежала следом. На углу он развернулся и рьяно замахал старичкам:

– Хорошего дня!

Те в ответ лишь сердито уставились на нас и заскрипели зубами. Мы с Майком невольно поёжились.

– Бежим! – поторопила я, и мы со всех ног помчались прочь.

Глава 2

Когда я вернулась, мама, в кои-то веки оказавшаяся дома, настояла на том, чтобы подвезти меня до школы.

Я выглянула в окно: Майк ждал на углу. Мы обычно шли в школу вместе и по дороге обменивались версиями, а перед самой средней школой «Роки Хилл» расходились, чтобы не попасться на глаза друзьям. Никто не должен знать, чем мы занимаемся. Папины попытки убедить других взрослых ему поверить ни к чему не привели, а ведь он был полицейским. Страшно представить, что подумали бы люди, узнав о нашем расследовании.

– Да всё нормально, я дойду, – отказалась я, хватая с кухонного стола рюкзак. Мне хотелось обсудить с Майком старичков, заняться выдвижением гипотез, к чему постоянно призывает нас миссис Кэри на уроках естествознания.

Мама взяла ключи и убрала свой мобильный в один из карманов голубой медсестринской формы:

– Глупости, Куинн. До моей смены в полдевятого ещё полно времени.

Она бросила Билли собачье лакомство. Тот лишь слегка приподнял голову со своей потёртой лежанки, задвинутой на то место, где раньше всегда стояли папины кроссовки.

Я нахмурилась, но, помахав Билли на прощание, вышла за мамой на пустую улицу.

Там стало ещё жарче, чем час назад, и я про себя застонала, представив всю прелесть послеполуденной тренировки на школьном стадионе.

Словно прочитав мои мысли, мама сказала:

– Пей сегодня побольше воды! К нам привезли нескольких ребят с обезвоживанием, потому что они мало пили. Особенно на тренировке.

– Знаю, – отозвалась я и посмотрела на Майка, взглядом прося у него прощения.

Мама это заметила и помахала ему:

– Привет, Майкл! Хочешь, подбросим тебя до школы?

У меня запылали щёки. Майк обворожительно улыбнулся из-под козырька неизменной бейсболки:

– Доброе утро, миссис Паркер! Спасибо большое за предложение, но я прогуляюсь.

– Уверен? – спросила мама.

– Он уверен, – вмешалась я. – Поехали.

– Я уверен, – подтвердил Майк.

– Ну ладно, – кивнула мама. – Слушай, я уже сто лет не видела твою маму. Передавай ей от меня привет.

– Обязательно, миссис Паркер. – Майк приподнял козырёк, как какой-нибудь ковбой. – Хорошего дня. – Его взгляд на секунду сместился на меня, прежде чем я села в машину.

– Хороший мальчик. – Мама повернула ключ зажигания. – Я заметила, вы вместе бегаете по утрам? В школе вы тоже общаетесь?

– Нет, – выпалила я и отвернулась к окну.

– Я рада, что тебе снова есть с кем бегать, раз папы больше… ну… – Она кашлянула и продолжила: – И бедный Билли. Его артрит прогрессирует. С ним уже особо не побегаешь.

– Билли прекрасно себя чувствует, – отрезала я и включила радио, специально прибавив громкость. Хотела дать понять, что у меня нет настроения болтать.

Когда мы проезжали мимо, Майк нам махнул. Я коснулась стекла и произнесла одними губами: «Поговорим позже».

Мы были уже на повороте, когда входная дверь Браунов открылась. Я затаила дыхание, и прежде чем мама свернула с нашей Гуди-лэйн на Мэйн-стрит, мне удалось различить белый кед мистера Брауна.

Дрожащими от волнения пальцами я набрала сообщение Майку: «Ты смотришь?»

Ответ не заставил себя ждать: «А то!»

Жалея, что меня с ним нет, я откинулась на спинку кресла. Мама выключила радио и, не замечая моего разочарования, снова заговорила:

– …и бабушка Джейн сказала, что, возможно, заглянет вечером…

Я встрепенулась:

– Правда? Она что-нибудь приготовит?

Мама округлила глаза:

– А то ты не знаешь свою бабушку. Когда она не приносила с собой еды?

На сердце сразу стало тепло. Никто не готовит лучше бабушки Джейн. Никто.

– Ты вернёшься к ужину? – спросила я.

– Нет. У меня двенадцатичасовая смена, если только не удастся с кем-нибудь поменяться. – Такой ответ не стал неожиданностью. После папиной смерти мама начала пропадать в больнице. – Прости, солнышко, – повернувшись ко мне, добавила она, после того как припарковалась перед школой.

– Всё нормально, – буркнула я.

– А давай завтра куда-нибудь сходим поужинать? Например, в твою любимую «Кучина Белла Нонна»?

– Можно, – бросила я, выходя из машины.

Влившись в поток семиклассников, я вошла в среднюю школу «Роки Хилл» и немедленно поймала взгляд Зои, стоящей у своего шкафчика. Она в панике мне замахала.

– Слава богу, ты здесь! – Она умоляюще уставилась на меня зелёными глазами. – Я забыла вчера сделать домашку по математике. Дашь списать? Миссис Пульезе грозилась позвонить домой, а папа сказал, что заберёт у меня телефон, если ему опять позвонят из школы…

Я достала из рюкзака нужную тетрадь и отдала Зое.

– Хочешь прийти ко мне на ужин? – предложила я, убирая в шкафчик одни учебники и беря из него другие. – Мама сказала, что, возможно, зайдёт бабушка Джейн.

– А она что-то приготовит?

– Наверняка.

– Тогда точно приду! Спасибо! Встретимся после твоей тренировки.

Мы проболтали до самого звонка. Я заметила Майка в коридоре за секунду до того, как наш классный руководитель мистер Фегин закрыл дверь кабинета, и печально вздохнула, потому что теперь нам не удастся поговорить до самой тренировки. Во время неё хотя бы будет шанс выкроить минуту-другую, чтобы Майк смог рассказать мне о мистере Брауне. Но сначала предстоит отсидеть уроки.

Учиться в «Роки Хилл» в это время года – настоящая каторга. До летних каникул всего месяц, и даже учителя уже все дёрганые и беспокойные.

– Ну когда же каникулы! – простонала за обедом Зоя. – Честное слово, я думала, что грохнусь в обморок на английском! Там так воняло. – Она разобрала свой сэндвич, снова сложила и, откусив, принялась жевать с открытым ртом. На хлебе остались розовые полосы от её блеска для губ.

– Да уж, – поморщилась я. – Что это был за запах?

Кэйли, сидящая напротив, задумчиво посмотрела на нас:

– Мне это напомнило вонь от ног, смешанную с копчёной говядиной и одним из этих сыров с плесенью.

Наша подруга Лекс опустила сэндвич:

– Я тут вообще-то ем.

Я откусила от своего: сыр чеддер и ломтики солёных огурцов, моё любимое сочетание. В детстве мне так готовил сэндвичи папа. Теперь я сама их себе делаю, потому что у мамы вечно не хватает времени, но хотя ингредиенты все те же, бутерброды кажутся не такими вкусными по сравнению с папиными.

– Давайте поговорим о чём-нибудь другом, – предложила Лекс. – Например, о нашем бассейне! Мы наконец залили его в выходные. Я собираюсь всё лето бултыхаться и загорать!

– Загар вреден, – серьёзно сказала Кэйли.

– Нет, если мазаться солнцезащитным кремом.

– Всё равно…

– Говори что хочешь, Кэй, но ты же сама будешь приходить ко мне каждый день и проситься поплавать.

– Нет. Я буду бегать. – Кэйли повернулась ко мне. – Ты ведь тоже, да, Куинн?

– Определённо. Мне нужно улучшить время перед отборочными в следующем году.

Мы с Кэйли дали друг другу пять через стол:

– Да! Будем тренироваться вместе.

Лекс и Зоя переглянулись:

– Нормальные люди наслаждаются каникулами.

Я бросила в Лекс ломтиком солёного огурца, и она с взвизгом отбила его на пол. Мы все захохотали.

Внезапно Зоя навалилась грудью на стол, звякнув своими бесчисленными разноцветными браслетами.

– Майк опять на тебя смотрит. Я же говорила, что он в тебя втюрился! – Она взглядом указала на стол мальчиков справа от нас. Кэйли, Лекс и я выпрямились и постарались незаметно посмотреть в ту сторону.

– Точно, – хихикнув, прошептала Лекс. – Он смотрит прямо на тебя!

Я уронила сэндвич и дёрнула себя за волосы, безуспешно борясь с залившей щёки и шею краской. В кафетерии вдруг стало невыносимо шумно.

– Перестаньте, девчонки, – пробормотала я. – Ничего он на меня не смотрит. Мы с ним даже не дружим!

– Это не значит, что ты ему не нравишься, – возразила Зоя.

– Я ему не нравлюсь.

Лекс усмехнулась:

– Тогда почему он каждый день пялится на тебя на обеде?

Я быстро покосилась вбок: Майк действительно смотрел на меня, но это был не пылкий взор влюблённого, а скорее самодовольный взгляд «у нас есть общий секрет». Но серьёзно – он что, не может вообще на меня не смотреть?! Придётся позже на него наорать. Нельзя, чтобы другие узнали, чем мы занимаемся. Нас попросту не поймут, а чужое вмешательство может загубить всё расследование.

К счастью, подошедшая к столику Майка миссис Хёрд спасла нас от взглядов и хихиканья.

– Мистер Уоррен, – прогремела она, – мне кажется, в помещении и так достаточно жарко. Пожалуйста, снимите бейсболку!

– Но миссис Хёрд…

– Сейчас же.

Зазвенел звонок, и мы все от неожиданности подскочили. Я успела заметить, как Майк, убегая от миссис Хёрд, вздохнул с облегчением.

– Куинн, подождёшь меня на велопарковке после тренировки? – попросила Зоя. – Я останусь после уроков порисовать, и тогда мы вместе поедем к тебе домой на скейтбордах. Твой стоит в моём шкафчике с тех пор, как ты мне его одолжила.

– Давай. Увидимся позже.

Мы разошлись к нашим шкафчикам. Но стоило мне повернуться, как я тут же уткнулась лицом в плечо Майка.

– Ай! Смотри, куда идёшь! – воскликнула я, вспыхнув.

Он засмеялся:

– Но это же ты на меня налетела.

– Зачем ты за мной ходишь? – зашипела я. – Все поймут, что что-то не так! Нельзя, чтобы нас видели вместе, забыл?

– Расслабься, Паркер. Никто не слышит, о чём мы говорим. А если кто-нибудь спросит – скажем, что мы говорили о тренировке.

Я с беспокойством посмотрела по сторонам, но, убедившись, что подруг нигде не видно, успокоилась.

– Ладно, в чём дело?

Майк прислонился к моему шкафчику и наклонился ко мне:

– Я видел мистера Брауна!

– И?

– Он бегал спринт туда-обратно по улице. Причём, не шучу, очень быстро бегал. Как молния появлялся из ниоткуда!

– Но как такое возможно?! Ещё вчера он хромал и едва мог спуститься с крыльца в сад. – Я представила мистера Брауна и его бледные костлявые ноги: все в старческих пятнах и такие худые, что удивительно, как они под ним не ломаются. – Опиши: как именно он бегал?

Майк нахмурился:

– Я же сказал – как мы с тобой бегаем после школы. Паркер, я тебе говорю: он очень быстро бегал.

– Но как?! – повторила я громче, чем хотела. И тут же съёжилась под взглядами других ребят.

Майк прижал палец к губам:

– Позже поговорим. По дороге домой после тренировки.

Я помотала головой:

– Не могу. Мы договорились с Зоей, что она придёт ко мне.

– Ладно. Тогда завтра утром. В полседьмого. – Он нахально улыбнулся. – Обещаю в этот раз не опаздывать!

Тут прозвенел второй звонок, и ответить я не успела. Майк махнул на прощание и унёсся по коридору, пропустив мимо ушей угрозы миссис Пульезе оставить его после уроков.

Я не видела его до самой тренировки, которую всё равно сократили из-за жары. Тренер вместо бега задал нам упражнения на силу и выносливость и развёл девочек и мальчиков по разным концам стадиона, так что шанса поговорить с Майком мне не представилось.

После тренировки я забрала из шкафчика рюкзак и, как мы и условились, встретилась с Зоей у стоянки велосипедов. Она вся – с головы до ног в разноцветных кедах – была перемазана блестящей золотой краской, светло-русые волосы спутались, на лице застыло выражение муки.

– Что с тобой? – ужаснулась я.

– Мы немного не поладили с краской, но, кажется, в итоге я всё-таки победила. В лепёшку расшибусь, но получу эту итоговую «А»^[4]. – Она отдала мне мой скейтборд, и мы покатились ко мне. – Как тренировка?

– Как обычно. Скорее бы вытянуться на диване.

– Я так тебя понимаю! Твоя мама дома?

– Вряд ли. Она сказала, у неё двенадцатичасовая смена.

– А на мороженое можно рассчитывать?

Я скорчила гримасу:

– Сначала спроси, когда она вообще в последний раз покупала мороженое. Она едва помнит марку моих любимых хлопьев.

– Приходи ко мне с ночёвкой на выходные? Я попрошу папу приготовить оладьи. С посыпкой, или шоколадной крошкой, или ещё с чем-нибудь…

– Я подумаю, – ответила я. Папа готовил мне оладьи с кондитерской посыпкой. Когда я была маленькой, он называл их «оладьями для принцессы», потому что они казались мне такими красивыми и сказочными. Когда мамина смена выпадала на выходной, он всегда жарил их с запасом, и оставшиеся после завтрака я относила ей в больницу.

– Смотри! А ты говорила! – Зоя кивнула на мамину машину на подъездной дороге.

Я пожала плечами, и мы зашли в дом.

– Привет, девочки, – выглянула мама из кухни. На ней всё ещё была форма, и Билли тёрся головой о её ноги.

– Ты уже пришла или только уходишь? – спросила я, скидывая кроссовки.

– И тебе здравствуй. – Она нахмурилась. – Я сегодня дома. Мария взяла мои дополнительные часы, и теперь я хоть смогу поужинать дома. И бабушка Джейн звонила. У неё сегодня очень важная партия в бридж, поэтому она придёт завтра. Придётся нам перенести поход в «Кучина Делла Нонна».

– Ничего страшного.

Она потянулась и устало моргнула тёмными глазами:

– Хочешь первая в душ или я пойду?

Я взлохматила Билли шерсть:

– Я первая.

После летних тренировок мне всегда хочется в буквальном смысле из кожи вон вылезти из-за мерзкого пота. Я побежала наверх и быстро приняла душ.

К тому моменту, когда я спустилась, Зоя и мама уже включили их любимое танцевальное шоу и организовали на кофейном столике перед диваном что-то вроде мини-обеда из салата и подогретой китайской еды навынос. Повар из мамы никудышный, но, пока был жив папа, она хотя бы пыталась готовить: непропечённая лазанья, пережаренный стейк – не важно. Раньше я любила семейные ужины. Папа приходил домой после работы взбудораженный, рассказывал нам, как прошёл день, и делился новыми теориями насчёт старичков. Теперь же наши с мамой ужины обычно ограничивались парой бутербродов.

– Как прошёл твой день, солнышко? – спросила мама.

– Нормально, – отозвалась я, плюхаясь рядом с ней на кучу подушек. Билли вальяжно развалился на моих ступнях. – Получила «А» за тест по математике.

– Молодец. Слава богу, ты унаследовала способности к математике от отца. Мне она совершенно не давалась!

Зоя наморщила лоб:

– Но разве медсестры не должны хорошо считать, миссис П?

– Угу. – Мама взмахнула вилкой. – Поэтому я зубрила её как проклятая.

Я подцепила палочками ролл, сунула половину маслянистого цилиндра в рот и проглотила почти не жуя. Убедившись, что мама не смотрит, я бросила Билли кусочек, и он благодарно умял его в один присест. Зоя возбуждённо трещала о танцорах, которые, по её мнению, должны пройти в следующий тур. Мама сказала, что ей нравится танцор, «делающий такие завитушные прыжки». «Завитушные» – слово-сигнал, что она устала. В такие моменты она становилась страшно предсказуемой. Сейчас она задаст ещё пару-другую вопросов о делах в школе, затем пойдёт в душ и заснёт на диване, пока я буду досматривать шоу.

– Ты сделала домашнее задание? – как по заказу спросила она.

– Сделаю, как передача закончится.

– Мне никаких разрешений подписывать не надо?

– Нет.

– Как тренировка?

– Жарко.

– Ты много пила?

– Ага. – Для большей достоверности я подняла свою пластиковую бутылку и драматично ею взмахнула.

Мама встала:

– Я в душ. Приберитесь во время рекламы!

Мы с Зоей устроились на диване, скрестив ноги и обняв подушки, смеялись и кричали в телевизор, жевали обрывки листьев салата и комки жареного риса и смотрели, как Билли подбирает оброненные на пол кусочки. Проводить время с Зоей было так же естественно, как дышать. Она была моей опорой после смерти папы. Всю первую неделю, когда я рыдала каждую ночь, пока не засыпала от изнеможения, она держала меня за руку, хотя мы едва помещались на моей односпальной кровати. Но даже вернувшись в свою просторную комнату на другом конце города, она ежедневно звонила, проверяла, всё ли со мной в порядке.

– Мне, наверное, стоит пойти в танцовщицы, – задумчиво произнесла подруга под конец серии, когда её любимый танцор покинул шоу.

– Я думала, для этого нужно быть грациозной.

Она бросила в меня подушкой:

– Я могу быть грациозной.

Я засмеялась: Зоя из тех людей, которые не сумеют почистить банан, не поскользнувшись на шкурке. Она вскочила, выключила телевизор и попыталась изобразить несколько па, но в итоге сдалась и замерла посреди гостиной. Какое-то время мы молча смотрели на чёрный экран.

– Всё ещё надеешься стать танцовщицей?

– Нет. Думаю о том, что с минуты на минуту за мной приедет мама.

– Хочешь, подождём её снаружи?

Зоя застонала и в притворном бессилии упала животом на спинку дивана:

– Можно. Там, наверное, уже не так жарко.

Мы поставили тарелки в посудомойку, крикнули маме, что идём на улицу, и с пакетом сока направились к двери. Билли встретил нас в прихожей, и я прицепила к его ошейнику поводок.

– Я же обещала, что в следующий раз возьму тебя с собой, – шепнула я псу, и он по-собачьи улыбнулся.

Мы вышли на крыльцо. Зоя ошиблась: прохладнее не стало.

– Ну почему мы должны идти завтра в школу! – простонала она. – Разве нет закона, запрещающего учиться в такую жару?

Я заметила, что подруга в одиночку выдула почти весь сок, и закричала на неё. Смеясь, она отскочила в сторону. Не считая нас, на улице никого не было. Ни единого признака жизни в домах напротив. Мне стало жутковато, а ведь ещё даже не до конца стемнело. Хотя, с другой стороны, Гуди-лэйн всегда производила немного зловещее впечатление.

Я бросила любопытный взгляд на дома старичков. Мисс Беа сегодня утром, когда поливала розы, напоминала пластмассовый манекен, какие стоят в магазинах. Потом я вспомнила рассказ Майка о мистере Брауне, о том, что тот очень быстро бегал…

– Как думаешь, давно старички тут живут? – спросила я.

Зоя села на верхнюю ступеньку крыльца и жестом предложила к ней присоединиться.

– Вечность. Помнишь, когда вы только сюда переехали, мы играли в сыщиков? Следили за ними из окна вашей гостиной, ходили за ними по округе. Кажется, мы назывались «Частное бюро расследований К и З».

– Точно! Как я могла забыть! Стоило нам к ним подкрасться – ты вечно начинала смеяться и выдавала нас.

– Помнишь тот раз, с мисс Беа и мисс Эттвуд? Когда они шли к пруду как чемпионы по скоростной ходьбе? Мы тогда пошли за ними, но мисс Беа услышала моё хихиканье, развернулась и как закричит: «Бу-у-у!»

Я кивнула:

– И мы побежали домой.

– Ага. И после этого прикрыли нашу детективную лавочку.

Я улыбнулась воспоминаниям, но затем подумала о нашем с Майком секрете, о своём новом расследовании, и в животе заворочался комок вины. Какая-то часть меня хотела всё рассказать Зое, но я обещала Майку хранить тайну. Не говоря уж о том, что одно дело играть в сыщиков, когда тебе семь, и совсем другое – когда тебе тринадцать. Но что, если…

Я поймала взгляд Зои и осторожно спросила:

– А если серьёзно: тебе не кажется, что с ними что-то не так?

Зоя изогнула бровь:

– Хочешь снова открыть то дело? Вернуть К и З в строй?

Она фыркнула и в голос захохотала. Её смех разнёсся по тёмной улице.

У меня упало сердце. Я получила ответ. Я не могу рассказать лучшей подруге о расследовании. Ни сейчас. Ни когда-либо ещё.

– Ты всё ещё ломаешь голову из-за своих соседей? – спросила она.

– Нет, – солгала я.

Зоя посмотрела по сторонам:

– Кстати, а где все? На вашей улице так тихо… Невольно хочется говорить шёпотом.

– Не знаю. Здесь всегда так по вечерам.

– Думаешь, Майк дома?

– Откуда мне знать?

– Просто в последнее время, сколько я у тебя была, ни разу не видела машины его родителей.

Я пожала плечами:

– Я тоже их редко вижу. Майк сказал, его папу повысили. Теперь он президент в университете. Его мама тоже там работает.

Зоя присвистнула:

– Ничего себе!

– Угу. По словам Майка, это целое событие, потому что его папа стал первым темнокожим, возглавившим колледж.

– Круто, – оценила Зоя. И хитро улыбнулась. – Вы с ним разговаривали на тренировке?

– Нет, тренер сегодня поставил мальчиков и девочек заниматься отдельно.

– Вот он, наверное, расстроился!

Прежде чем я успела возразить, из-за поворота показался свет фар, и вскоре Зоина мама припарковалась у нашего дома.

– Привет, девочки! – улыбнулась она. – Зоя, ты готова?

– Наверное, – буркнула Зоя, поднимаясь и подхватывая рюкзак и скейтборд. – До завтра, Куинн!

Она села на пассажирское сиденье, автомобиль тронулся, и Зоя помахала мне из окна.

Я осталась стоять на крыльце и смотрела им вслед, пока на улице снова не стало темно и тихо. Билли заскулил, намекая, что хочет вернуться в прохладу дома, туда, где светло и безопасно.

– Бу-у-у! – Из-за куста слева от меня выскочила тёмная фигура, и я заорала.

Билли громко залаял. Чудовище со смехом выбралось на свет.

– Майк! – прорычала я и ринулась к нему, готовая его придушить.

Он захохотал ещё пуще, даже слёзы на глазах выступили:

– Ты бы видела своё лицо!

– Фас его, Билли!

Но Билли обрадовался Майку: бешено завиляв хвостом, пёс сбил нашего соседа с ног и облизал ему щёки. Глядя на них, шутливо борющихся в траве, я невольно улыбнулась.

– Ладно, хватит. Пошли домой, дружище, – позвала я Билли.

Майк торопливо вскочил и надвинул козырёк на глаза:

– Погоди, ты ведь собиралась пойти с ним гулять?

– Уже нет, – помотала я головой, спускаясь по ступенькам, чтобы подобрать поводок.

– Да ладно, ну чего ты! Прости. Идём, я составлю вам компанию. – Не дожидаясь ответа, он взял в одну руку поводок, а другой подхватил забытый пакет с соком.

– Эй, это моё!

Майк с улыбкой отпил через трубочку.

– Мама говорит, что у меня нехватка витамина С.

– Она наверняка имела в виду, что тебе надо есть апельсины и грейпфруты, а не пить сок из пакетов.

Майк пожал плечами и отдал мне пакет. Разумеется, уже пустой. Он засмеялся:

– Расслабься, Паркер. Я куплю тебе другой сок.

– Пошли уже.

– Да я только за. – Помолчав, он спросил: – Ну и какова твоя последняя теория насчёт мистера Брауна?

Задумавшись, я сделала глубокий вдох. На ум вдруг пришёл фильм, который мы когда-то смотрели с папой. Кожа главного героя там тоже напоминала пластик, и он был бессмертен.

– Вампиры? – предположила я. – Они ведь живут вечно, верно? Прямо как старички.

– Ты же знаешь, Паркер, это ненаучно. И потом, старички спокойно выходят на улицу при свете дня.

Я пожала плечами:

– Дневные вампиры.

– Это ещё что такое?

– Вампиры, которым не страшен дневной свет. Всё просто.

Майк засмеялся:

– Ну ты выдумала.

– Они есть! Погугли.

– Нет, говорю тебе, Паркер: тут что-то медицинское, какие-то процедуры или ещё что-то.

– Дневные вампиры. Вот увидишь!

Пройдя мимо разноцветных старых домов, принадлежащих мисс Беа, мистеру и миссис Браун, мисс Эттвуд, доктору и миссис Смит и мистеру Маршаллу, мы незаметно дошли до конца нашей короткой улицы. Прежде чем я осознала, где мы, ноги уже привели нас к пруду. Мы резко остановились у бордюра, и Билли тут же натянул поводок, призывая нас идти назад, подальше от тёмной воды.

– Скажи, сегодня тут жутковато? – прошептала я.

– Тут всегда жутковато.

Обычно по вечерам мы здесь не ходим. У пруда Гуди нехорошая репутация: в шестидесятых здесь утонула девушка по имени Мэри Хов. Говорят, её дух так и остался в здешних водах, неупокоенный. Наверняка это просто глупая городская легенда, но мы всё равно не смели подойти ближе. Билли глухо зарычал, и одновременно с этим я заметила рябь на поверхности пруда.

– Ты это видел? – указала я на воду.

В том месте, где волна стихла, от воды, будто дымовой сигнал, начал подниматься туман. Я шагнула ближе к пруду. Майк опять засмеялся и тоном самоуверенного всезнайки заявил:

– Это просто лягушка, Паркер. Их в этом пруду миллионы. – Внезапно его лицо помрачнело, он вытянул перед собой руки, скрючив пальцы, как когти, и насмешливо протянул: – Или это привидение!

Я пихнула его и нахмурилась:

– Не беси.

– Ничего не могу с собой поделать. Мама говорит, это мой дар.

Я снова уставилась на воду и пару секунд наблюдала за ней, затаив дыхание: а вдруг туман снова появится?

– Думаешь, Мэри Хов правда здесь умерла? – спросила я.

– Нет. Это всё выдумки.

– Если это выдумки, может, подойдёшь и коснёшься воды?

Майк заметно напрягся:

– Я сто раз её касался.

– Ну так сделай это снова.

– Сама и коснись.

– Ну уж нет. Мне хватает честности признаться, что я боюсь. Это ты у нас не веришь в привидений.

– Я ничего не боюсь! – И Майк забил себя в грудь кулаками.

Мы оба расхохотались.

– Так и знала, что ты не осмелишься, – подначила я. – А строишь из себя!

– Ой, да ладно тебе, Паркер. Вечно ты стараешься доказать, что я не прав.

– Потому что это легче лёгкого!

Он поморщился:

– Посмотрим, как ты запоёшь, когда я докажу, что ты ошибаешься насчёт старичков.

От одного упоминания нашего расследования меня пробрала дрожь:

– Пойдём отсюда. – Я забрала у него поводок Билли. – У меня уже ноги отваливаются.

Мы потащились назад. На краю тупика Майк изобразил, что ведёт воображаемый мяч, и подпрыгнул, чтобы забросить его в невидимую корзину, но споткнулся о собственные ноги и чуть не грохнулся.

– Вау! – прокомментировала я. – Предлагаю сконцентрироваться на беге.

К моему удивлению, Майк засмеялся. К этому моменту мы оба уже дошли до той точки изнеможения, когда любая мелочь кажется уморительной. Так мы и шли, хихикая, опьянённые усталостью и влажностью.

И тут Билли замер и басовито зарычал.

– Что такое, дружище?

На улице что-то изменилось. Я не сразу поняла, что именно, но потом меня осенило: в выходящих на дорогу окнах первых этажей домов старичков горел свет. И в каждом было по лицу.

– Они на нас смотрят?

Я кивнула:

– Ага.

И действительно: взгляды наших соседей впились в нас. Их глазницы казались пустыми, как у скелетов, рты были открыты и искривлены в немом крике. Я заставила себя помахать им, хотя рука будто налилась свинцом. Майк последовал моему примеру, но выглядел не менее встревоженным, чем я. Никто из соседей не помахал нам в ответ.

– Думаешь, они нас видят? – прошептала я.

– Не знаю. Может, и нет.

Мы снова замахали, уже энергичнее, но опять ноль реакции. Соседи, не закрывая ртов, продолжали пожирать нас глазами. Билли залаял… а он никогда не лаял просто так. Я поёжилась, и мы с Майком, не сговариваясь, прибавили шагу. Мы не оглядывались до самого моего крыльца.

– Заходи, – сказал мне Майк. – Я подожду.

– Со мной всё будет нормально, – прошипела я. – Только запереться не забудь. Иди уже!

Забежав с Билли в дом, я захлопнула дверь и дрожащими пальцами повернула замок, причём не один раз, а два, на всякий случай.

– Солнышко, это ты? – донёсся от дивана мамин голос. – Я опять заснула?

После секундной заминки я ответила:

– Да, мам, это я.

Билли безмолвным стражем стоял у входной двери. Я осторожно выглянула из окна, проверяя, успел ли Майк перебежать через подъездную дорогу к своему дому. И с облегчением обнаружила, что улица пуста, а окна в домах старичков снова темны. Лишь оторвавшись от стекла, я вспомнила о необходимости дышать.

Глава 3

Мне страшно не хотелось выходить из дома следующим утром. Но я сглотнула комок в горле, запила его «Гаторадом»^[5] и прицепила поводок к ошейнику Билли. Пёс без особой охоты спустился за мной по ступенькам и тихо зарычал, когда мы оба посмотрели через дорогу. Но там всё было тихо.

Вдруг кто-то схватил меня за плечо. От неожиданности у меня чуть сердце не выпрыгнуло. Вскрикнув, я развернулась. Майк захохотал и, схватившись за живот, согнулся пополам:

– Ха! И опять ты попалась, Паркер! Тебя так просто напугать!

Я стиснула кулаки, борясь с острым желанием ему врезать:

– Да что с тобой такое! Это не смешно!

– А по мне, так даже очень. Два раза подряд! Вот это я понимаю! – Его звонкий смех был единственным звуком, нарушающим тишину улицы. – О, привет, дружище. – И он нагнулся, чтобы погладить Билли.

Нахмурившись, я повернулась к Майку спиной и, возмущённо пыхтя, побежала на месте. Щёки горели.

Майк пихнул меня ногой:

– Не притворяйся, что не рада меня видеть! Я даже пришёл пораньше. Сейчас только двадцать минут седьмого.

Я пихнула его в ответ и скорчила гримасу:

– Думаю, нам стоит разделиться и побежать разными маршрутами, чтобы проследить за старичками.

– Разделиться? – удивился он. – С чего вдруг? Боишься, я тебя обгоню?

– Не в этой жизни.

Майк надвинул бейсболку на глаза:

– Для начала тебе нужно от меня не отстать.

Я сорвалась с места, не дожидаясь, когда он будет готов. Старина Билли грациозной тенью бежал рядом. Признаю, это было нечестно, но Майк всё равно быстро нас нагнал.

– Вот так, значит? – спросил он. Я его проигнорировала. Он обошёл меня и, развернувшись, побежал спиной вперёд. – Смирись: тебе никогда не светит бегать так же быстро, как я!

Когда он снова отвернулся, я сдёрнула с его головы бейсболку и победно помахала ею в воздухе:

– Прости, что ты там говорил? Кто кого быстрее?

– Эй! Отдай!

Я стала бегать полукружьями туда-сюда, не давая Майку отобрать трофей:

– Теперь это моя бейсболка!

Должно быть, мы шумели громче, чем мне казалось, потому что внезапно позади кто-то кашлянул. Развернувшись, я увидела стоящую на своём крыльце мисс Беа и сразу же съёжилась при виде её неприветливой улыбки.

– Вы понимаете, что ещё очень рано? – процедила она.

– Простите, мисс Беа, – тихо сказала я, не выпуская бейсболки Майка. Наша соседка, как всегда, была тщательно накрашена, текстурой её кожа напоминала пластик, из которого была сделана лейка в её руках.

Майк сбавил шаг:

– Да пожалуйста, носи на здоровье! Она всё равно не самая моя любимая. – Если его коллекция бейсболок чему-то и уступает, то разве что коллекции кристаллов бабушки Джейн.

– Так и сделаю, – решила я. Бейсболка была мне велика, но я всё равно её надела. Интересно, что бы сказала Зоя, увидев меня сейчас дурачащейся посреди улицы с Майком Уорреном?

– Так вот, – приятель встал рядом со мной, раскачиваясь взад-вперёд, – насчёт вчерашнего. Это было странно, согласись?

– Они привидения. Я всю ночь об этом думала. Это единственное логичное объяснение.

– В привидениях нет ничего логичного, Паркер. Их не бывает. Как и вампиров, и пришельцев…

Моей коже вдруг стало горячо. Я повернулась к нему:

– Тогда как ты объяснишь вчерашнее?

Он пожал плечами:

– Оптическая иллюзия.

– Чего?

– Ну, знаешь, что такое оптические иллюзии? Когда мозг придаёт особое значение преломлению света…

– Всё, достаточно! – замахала я на него, обрывая ненужные подробности. – Я и забыла, что ты наш местный «Билл Най, парень-учёный»^[6].

– С фактами не поспоришь, Паркер.

– У тебя нет никаких фактов, Майк. Только теории.

Он обиженно замолчал, и мы отвернулись к противоположной стороне дороги. Другие старички уже вышли из своих домов – все, кроме мистера Брауна.

Майк тоже это заметил и тихо сказал:

– Вчера мистер Браун вышел поздно. Если мы хотим его застать, давай побежим сейчас, а потом подождём его, разминаясь у вас на подъездной?

– Хорошая мысль, – согласилась я.

Мы помахали на прощание хмурой мисс Беа и побежали в сторону пруда. Я быстро переключилась в то особое состояние сознания, когда думаешь лишь о дыхании, земле под ногами, своём теле… но такая сосредоточенность продержалась недолго. Пробегая мимо водоёма, я краем глаза заметила какое-то оранжевое свечение на его поверхности.

«Что это? – подумала я, сощурившись в ту сторону. – Рыба?»

Я замедлила шаг, но свет уже померк.

– Бежим, – поторопил Майк. – Здесь слишком грязно. Лучше потренируем спринт по дороге.

Мы сделали ещё круг. Вернувшись на Гуди-лэйн, мы уже хотели сделать рывок из одного конца улицы в другой, когда внезапно позади нас послышались шаги. Громкие и быстрые – «топ-топ-топ-топтоптоп», – они приближались, определённо ускоряясь.

– Паркер, берегись! – дёрнул меня в сторону Майк.

И как раз вовремя.

В следующую секунду я уже смотрела из его объятий на худую спину восьмидесяти-с-чем-то-летнего мистера Брауна.

– Вы не одни на дороге! – обернувшись, крикнул он и помчался дальше.

Билли едва горло себе не надорвал в лае, и Майку пришлось удерживать пса за поводок, чтобы он не рванул вдогонку за соседом.

– Ты в порядке? – спросил Майк.

Я ничего не ответила, не в силах оторвать взгляд от удаляющегося мистера Брауна. Ещё два дня назад он с трудом выходил из дома.

– Ничего себе, – переведя дух, пробормотал Майк и погладил Билли по голове, успокаивая пса. – Он что, где-то новые ноги раздобыл?

– Может, так и есть, – наполовину шутя, наполовину серьёзно заметила я, указав на его забинтованную правую икру.

Майк проследил за моим взглядом:

– Помнишь, неделю назад мисс Беа ходила с забинтованным лицом?

Ещё бы. В прошлый понедельник соседка вышла из дома, как обычно, ровно в полседьмого утра в вечернем платье и с лейкой в руке. Но вместо привычного макияжа я увидела толстый слой бинтов, сделавших её похожей на мумию. Мумию в дизайнерских туфлях на шпильках и с аккуратным пучком на макушке…

Но уже на следующий день бинты исчезли, и лицо пожилой дамы снова выглядело идеальным. Слишком идеальным.

– Думаешь, они после операции? – спросил Майк.

Я пожала плечами, продолжая наблюдать за мистером Брауном. Он как раз сворачивал к пруду, когда его бинт зацепился за ветки куста и сполз, открыв небольшой участок кожи.

И тогда я увидела его: шрам. Ровно посреди икры, формой напоминающий штат Флорида и размером с клей-карандаш.

– Ого, Паркер, ты чего?

Я обнаружила себя сидящей на земле. Голова кружилась, перед глазами всё плыло.

– Я…

– Тебе нужно попить. – Майк выглядел встревоженным. Он осторожно снял с моей головы бейсболку и смахнул со лба чёлку. – Это из-за жары?

Я дёрнула плечами.

– Неудивительно, ты же со мной бегала, – слабо улыбнувшись, пошутил он и помог мне подняться.

– Со мной всё нормально. Мне просто нужно позавтракать, – солгала я.

В действительности же я думала о папе. Мой папа был заядлым бегуном, спринтером в колледже. Во время наших утренних пробежек он всегда держался впереди, и я постоянно смотрела на его ноги. На его шрам.

Он получил его на работе. Его укусила собака, и пришлось наложить двенадцать швов. Шрам вышел необычной формы – похожий на Флориду. Увидеть точно такой же на чужой ноге стало шоком.

Майк окинул меня внимательным взглядом:

– В чём дело? Это как-то связано с мистером Брауном?

Я помотала головой:

– Нет, мне просто нужно поесть. Всё хорошо. Я могу идти.

В подтверждение своих слов я шагнула назад, мягко высвобождаясь из его рук. Но он всё равно держался рядом, пока мы не подошли к моему крыльцу. Я взглянула на дома напротив, почти уверенная, что соседи снова за нами наблюдают. В памяти всплыли их напоминающие черепа лица в окнах вчера вечером, и я поёжилась.

– Спасибо за пробежку, – пробормотала я, беря у Майка поводок Билли.

– Ты точно в порядке?

– Точно. Иди домой, Майк.

– В школу пойдём вместе?

– Давай. Встретимся на углу.

– Договорились. – Майк надел свою бейсболку и направился к себе.

Зайдя в дом, я закрыла дверь, отцепила поводок от ошейника Билли и на нетвёрдых ногах поднялась к себе. Достав обувную коробку с коллекцией старых семейных фотографий, я села на кровати и начала сортировать их, раскладывая в неровные кучки. Вскоре я обнаружила искомое – пляжный снимок папы в его любимых шортах с акулами. Я сняла его смотрящим на волны, в полный рост, и на фотографии отчётливо были видны его икры и на одной из них – шрам, похожий на Флориду.

Я убрала снимок в рюкзак, а остальные сложила назад в коробку. В школу я собиралась на автомате, не в состоянии думать ни о чём, кроме шрама. Но я убеждала себя, что мне почудилось. В полвосьмого я попрощалась с Билли, схватила яблоко и рюкзак и пошла к двери. Майк уже ждал меня на улице.

Я пригладила волосы, чуть задержавшись перед зеркалом.

– Выглядишь лучше, – прокомментировал он. – Но всё-таки съешь яблоко, пока опять в обморок не грохнулась.

– Ничего я не грохалась.

– Почти грохнулась, – поправился Майк. – Смирись, Паркер. Я практически спас тебе жизнь.

Он наградил меня своей коронной самодовольной ухмылкой, но моё внимание уже переключилось на дома напротив.

Старички занимались своими обычными делами: кто-то возился в саду, кто-то, сидя на веранде, пил чай или читал газету. Майк пихнул меня локтем и указал на мистера Брауна, разминающегося перед своим крыльцом. Его жена подметала тротуар.

– Классно бегаете, мистер Браун! – крикнул Майк.

Как же мне хотелось его треснуть! Но вместо этого пришлось откусить от яблока, чтобы занять рот.

Все старички вдруг замерли, как фигурки в музыкальной шкатулке, у которой кончился завод.

Мистер Браун широко улыбнулся:

– Неплохо, да? Я бы и старику Паркеру дал фору.

Я застыла с яблоком в зубах. Мистер Браун продолжал улыбаться. В отличие от Майка.

– Без обид, но до мистера Паркера вам далеко, – сказал он и сделал шаг вперёд, будто хотел закрыть меня собой. Лишь тогда я ощутила, как быстро бьётся моё сердце.

– Вам никуда не нужно идти, дорогуши? – К нам плавной поступью направилась мисс Беа, оставляя в мокрой траве дырки от шпилек. Её ярко-красные напомаженные губы тоже улыбались, но глаза были по-змеиному холодны. Острые скулы делали её похожей на скелет, и мне снова вспомнился вчерашний вечер и пустые лица соседей в окнах.

Внезапно мои руки и ноги окатило холодными брызгами. Мисс Беа вскрикнула.

– Ох, прости, Беа, – подал голос со своей лужайки мистер Маршалл, не совладавший со струёй из поливочного шланга.

Мисс Беа досталось больше всех: её шёлковое платье лавандового цвета потемнело до сливового.

– Ты! Идиот! – закричала она.

– Прости! – повторил мистер Маршалл. – Вентиль сорвало. – Он посмотрел на нас с Майком, стряхивающих воду с рюкзаков. – Всё нормально, ребята?

Я обратила внимание, что его тон был мягче, чем у других старичков, даже когда те старались вести себя вежливо. И его взгляд казался теплее. Добрее. Это заставило меня внутренне напрячься. Я ему не доверяла.

– Всё хорошо, – отмахнулся Майк. – Идём, Паркер. Нам пора.

Он повёл меня по тротуару. Мисс Беа, на ходу одёргивая облепивший кожу мокрый шёлк платья, побрела по лужайке назад к дому. Остальные старички, сочувственно причитая, поспешили к ней. Мистер Браун наклонился, чтобы подобрать её шарф, и я не удержалась и ещё раз взглянула на его ногу. Но он успел поправить бинты.

– Вот же кучка чудиков, – пробормотал Майк, когда мы свернули с улицы.

– Да, с ними определённо что-то не так. – Мы переглянулись. – И наша задача – выяснить, что именно.

Глава 4

Но даже в школе голова не желала работать. Майк нашёл меня в коридоре перед первым уроком и поинтересовался, как я себя чувствую. Я ответила, что всё нормально, старательно не замечая его беспокойства.

Зоя, конечно же, не могла не обратить на такое внимания:

– Что это сейчас было?

– Ничего, – быстро ответила я. – Идём, а то опоздаем.

– Подумаешь! – не поддалась она. И округлила глаза: – Что-то случилось? Между вами что-то есть?

– Между нами ничего нет! – Я ускорила шаг.

Но Зою не так просто сбить с мысли. Даже когда мы вошли в класс и сели за наши парты в углу, она продолжила:

– Ты уж извини, но между вами определённо что-то происходит.

– Мы просто обсуждали кое-что насчёт тренировки, – солгала я, не глядя ей в глаза. – Ничего особенного. Ерунда.

Зоя недолго смотрела на меня, затем пожала плечами:

– Ладно.

Не уверена, что она мне поверила, – но хотя бы оставила эту тему.

Прозвенел звонок, и мисс Пеннелл начала урок. Темой было стихотворение Лэнгстона Хьюза^[7], но я при всём желании не смогла бы ответить, какое именно, потому что мыслями была за милю от школы – на Гуди-лэйн. Интересно, что сейчас делает мистер Браун. Он сегодня работает?

Они с женой заведовали похоронным бюро «Феникс». Единственным в нашем городе. Считалось, что его семья владеет им уже несколько поколений, и «Феникс», как и сами Брауны, был своего рода местным символом. Мама воспользовалась их услугами, когда хоронили папу, хотя бабушка Джейн умоляла её обратиться куда-нибудь ещё. Но мама сказала, что у неё нет сил «прицениваться», и прощание с папой прошло в «Фениксе».

На взгляд постороннего, «Феникс» ничем не отличался от любого другого похоронного бюро. В нём было несколько залов на выбор, но все они с их приглушённой цветовой гаммой и декоративными растениями выглядели одинаково. Маме миссис Браун показалась приятной, но лично мне Брауны никогда не нравились.

Миссис Браун молчалива, но когда всё-таки открывает рот, то чаще всего чтобы сделать замечание, например, «Тебе пора постричься!». Они с мисс Беа лучшие подруги. Если уж на то пошло, все старички близко общаются. Когда они не на работе или не спешат по каким-то делам, они везде ходят вместе, и хотя в городе их любят, гостей у них никогда не бывает. Ну, не считая того раза с бабушкой Джейн… Я сделала себе мысленную пометку расспросить её о деталях того визита в следующий же раз, когда её увижу, – возможно, уже этим вечером.

А что она сама думает о старичках? Ведь сколько бы мы с папой их ни обсуждали, бабушка никогда не присоединялась к разговору.

Мой мозг, вдохновлённый многими часами просиживания в интернете, лихорадочно перебирал возможные объяснения – начиная от привидений и пришельцев и заканчивая дневными вампирами.

Но что, если Майк прав и все странности можно объяснить как-то просто и вполне научно?

Может, я просто не выспалась этим утром и мои глаза увидели то, чего на самом деле нет? Может, мистер Браун бежал вовсе не так быстро, как нам с Майком показалось, потому что мы дурачились и сами бежали медленнее, чем обычно? Может, я ошиблась с формой шрама? Если он вообще есть.

А может, именно так всё и было.

Теория Майка об операциях не объясняла внезапно пробудившегося в мистере Брауне таланта к бегу, учитывая, что ещё на прошлой неделе он едва мог ходить. И она не объясняла, почему его ноги были копией папиных. И это не говоря о неестественно гладком лице мисс Беа – как такое может быть, что сегодня оно забинтовано, а завтра снова без единого изъяна?

Если постараться, я могла припомнить и другие странности, связанные со старичками. Например, что мисс Эттвуд стала казаться ниже, чем была месяц назад, или что доктор Смит каждую субботу заносит из машины в гараж большие коробки с неизвестным содержимым. И почему никто не знает точно, сколько им лет? И как они все оказались на одной улице?

Я начала подпрыгивать на стуле: мне хотелось обсудить с Майком все события этого утра, но сегодня у нас был только один совместный урок, естествознание, и миссис Кэри включила документальный фильм о теле человека, поэтому пришлось терпеть до самой тренировки.

– Нам нужно поговорить, – шепнула я ему на стадионе. Бросив красноречивый взгляд на свои кроссовки, я нагнулась, чтобы поправить шнурки. Майк вышел из круга друзей, нагнулся и сделал вид, будто завязывает свои.

– В чём дело, Паркер?

– Мы странно выглядим?

– Ты – может быть. Я – точно нет.

– Будь серьёзней, – призвала я. – Мы правда видели то, что мы видели? Мистер Браун на самом деле бегал спринт?

С лица Майка сошла улыбка:

– Он определённо бегал спринт. Будет тебе, Паркер. Ты прекрасно знаешь, что с ними что-то не так. Нам осталось лишь выяснить, что именно. Я ставлю на какую-нибудь экспериментальную операцию для стариков…

Ответить я не успела.

– Паркер! Уоррен! – гаркнул тренер. – Вернитесь к своим командам! Никто часами шнурки не завязывает!

Мы одновременно вскочили и в процессе стукнулись головами.

– Ай!

– Угх!

– Смотри, куда головой машешь!..

– Это ты смотри…

– Паркер! Уоррен! Хватит дурака валять, клоуны! За работу! – взревел тренер.

Мы с Майком переглянулись и разошлись каждый в свою сторону.

Тренер поставил меня в пару с Джесс, лучшей в нашей команде. Это из-за неё я вставала ни свет ни заря каждое утро и бегала перед школой. Она мне нравилась, но я всё равно хотела её обогнать, и мы обе рассчитывали в следующем году стать капитаном команды. Мы нормально общались, но друзьями я бы нас не назвала. Думаю, для этого в нас обеих был слишком силён дух соперничества.

– Слушайте меня внимательно, – начал тренер. – Я хочу засечь ваше время на стоярдовой^[8] дистанции.

Угх! Я ненавидела спринт, и после утра мои ноги все ещё походили на желе.

– Но тренер, вы же говорили, мы сегодня будем работать на выносливость, – сказала я. Прозвучало это намного более жалко, чем мне бы того хотелось.

Тренер сердито посмотрел на меня:

– Что такое, Куинн? Хочешь сказать, ты не можешь? Я правильно тебя понял?

– Нет, тренер. Я могу. – У тренера было правило: всякое «не могу» наказывалось серией отжиманий прямо на дорожке.

По моему носу скатилась капля пота. Тренер нахмурил густые брови и кивнул:

– Так-то лучше. А теперь займите позиции – я подам сигнал.

Мы с Джесс пошли к стартовой линии. От меня не укрылось, что она тоже не в восторге от этого задания.

– На старт!

Мы встали на низкий старт. Я заставила себя дышать ровно и размеренно, не думать ни о чём постороннем и не обращать внимания на подбадривания ребят из команды. Особенно на зычный голос Майка, выкрикивающий моё имя.

– Внимание! Марш!

Нас встретил густой как кисель горячий воздух. Я впереди! «У меня получится, – подумала я. – Я смогу её сделать!» Но уже через пару шагов меня ослепил мой же пот: глаза защипало, дыхание перехватило, и в следующий миг я уже увидела икры обогнавшей меня Джесс. Мне вспомнились мистер Браун. И папа. И знакомый шрам в виде Флориды, мелькавший перед моими глазами каждое утро, когда мы бегали вместе по Гуди-лэйн…

«Соберись, Куинн!» – мысленно призвала я.

Но всё было бесполезно, словно я на беговой дорожке топчусь на одном месте. Я старалась изо всех сил, но лишь сильнее отставала.

А затем все закончилось.

Я сидела на земле. Джесс и тренер склонились надо мной.

– Ты в порядке? – с беспокойством спросил тренер. Из-за слепящего солнца над нами его лицо было похоже на чёрное пятно. – Куинн?

Перед глазами всё плыло. Я словно парила в облаках. Качалась в лодке. Или на круизном лайнере. Была где угодно, но не здесь.

Кто-то сунул мне в руку бутылку с водой, и я на автомате жадно отпила. В памяти всплыли мамины слова: «К нам привезли нескольких ребят с обезвоживанием, потому что они мало пили». Слушая указания тренера, я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, прерывая их глотками воды.

– Никогда не видел её такой, – сказал он кому-то.

Его помощник спросил, нужно ли позвать медсестру. Или «Скорую».

Я тут же замотала головой:

– Со мной всё хорошо.

– Куинн.

К парящим вокруг лицам наконец вернулись чёткие очертания. Тренер, его помощник, Кэйли и Джесс смотрели на меня сверху вниз. Остальные члены команды наблюдали с небольшого расстояния.

– Она в порядке, тренер? – вышел вперёд Майк.

– Будет, – ответил тренер. – Майк, проводи её домой, но сначала зайдите в медкабинет, пусть медсестра посмотрит.

Майк кивнул и помог мне встать на ноги:

– Пошли, Паркер. Пора домой.

Из-за головокружения мне пришлось держаться за него весь подъём на холм к школе. Мы шли под хор ахов и охов глазевших на нас ребят.

– Прости, – пробормотала я наверху, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Сегодня всё равно слишком жарко, чтобы бегать, – отозвался Майк. – Давай найдём медсестру и доставим тебя домой.

– Не нужно. Я ещё попью, и всё пройдёт.

– Вот в медкабинете и попьёшь. Я не хочу, чтобы тренер потом на меня орал, что я тебя туда не сводил.

– Ладно. Как скажешь.

Я позволила ему увести меня в кабинет миссис Рашолл, где мы просидели двадцать минут в ледяной прохладе кондиционированного воздуха, попивая воду и жуя апельсиновые дольки, пока медсестра проверяла мои жизненные показатели. В итоге она признала меня способной дойти до дома с Майком, но прежде позвонила маме и погрузилась в бесконечное обсуждение опасности обезвоживания.

Наконец мы в молчании отправились домой.

Заметив на подъездной дороге ярко-синюю машину бабушки Джейн, я почувствовала неимоверное облегчение.

– Пахнет вкусно, – прокомментировал Майк, шумно принюхиваясь.

– Да, – улыбнулась я. – Моя бабушка готовит как никто другой.

Он посмотрел на меня:

– Ты точно в порядке, Паркер?

– Да, думаю, мне просто нужно было охладиться в комнате с кондиционером.

Майк открыл было рот, чтобы ответить, но его прервал знакомый голос:

– Не загораживайте дорогу!

Порыв душного ветра принёс с собой знакомое «топ-топ-топ».

Мы с Майком развернулись как раз вовремя, чтобы увидеть промчавшегося мимо нас на дикой скорости мистера Брауна. На нём были красные беговые шорты до колен, не скрывающие загорелых и мускулистых ног, выглядящих слишком молодо для его возраста. Он остановился в нескольких футах от нас и как ни в чём не бывало приступил к серии выпадов.

Сощурившись, я уставилась на знакомый до боли шрам, по какой-то причине уже не закрытый бинтами. Сейчас я стояла намного ближе, чем утром, и смогла разглядеть каждый его изгиб и край, а ещё – заметить в верхней части левой икры скопление маленьких коричневых веснушек в форме Малой Медведицы.

– Во даёт старикан! – восхищённо выдохнул Майк.

– Мой папа всегда делал выпады, – пробормотала я, борясь с вернувшимся головокружением.

– Я помню.

Мне было приятно, что он помнит.

– Просто поражаюсь, – добавил Майк, наблюдая за мистером Брауном, который начал прыгать из стороны в сторону и трясти руками, как боксёр перед важным боем. – Думаешь, он что-то принимает? Как ему это удаётся?

Что-то было не так. Этот шрам, веснушки, быстрый бег, слегка загнутые пальцы на ногах, загорелая кожа… Всё это порождало странное ощущение знакомой неправильности, и у меня от неё раскалывалась голова. Я закрыла глаза, затем снова взглянула на ноги мистера Брауна и опять зажмурилась, и так несколько раз. Наконец я расстегнула рюкзак, поводила рукой внутри и, нащупав найденный утром пляжный снимок, сунула его под нос Майку:

– Смотри.

Майк засмеялся:

– Классные шорты с акулами, мистер Паркер. – И вдруг он резко перестал улыбаться. Его коричневые глаза округлились. Подняв козырёк бейсболки, он взял фотографию, и его взгляд заметался между ней и мистером Брауном. Он ахнул: – Это что?!

– Да.

– Но этого не может…

– Я знаю. Но взгляни сам.

– Должно быть какое-то логичное объяснение, – выдохнул Майк.

– Объяснение есть, – сказала я, забирая у него снимок. – Только оно не логичное.

Глава 5

– Вот и ты! – вскричала бабушка Джейн, когда я вбежала в дом. – Моя дорогая девочка! Иди сюда, брось скорее этот тяжёлый рюкзак! Я приготовила твой любимый куриный пирог.

Я была вся мокрая от пота, но всё равно обхватила её руками и вдохнула полной грудью знакомый аромат лаванды и розмарина – спасибо домашним маслам, которые она регулярно наносит на свою морщинистую кожу и густую гриву седых волос.

Билли ткнулся холодным носом мне в ноги, напоминая о себе.

– Мама дома? – спросила я и, наклонившись, почесала ему шею.

– Прости, дорогая. Её вызвали, так что придётся тебе довольствоваться компанией одной старушки. – Она улыбнулась Билли. – И, конечно же, Билли. Хороший мальчик. – Она похлопала его по голове и кивнула в сторону кухни: – Идём, солнышко. Давай поедим, пока не остыло. Я оставила пирог греться в духовке.

Одного запаха куриного пирога бабушки Джейн было достаточно, чтобы стереть все воспоминания о сегодняшнем дне. Опустившись без сил на стул, я смотрела, как бабушка кружит в безмятежном танце по кухне под тихий перезвон своих многочисленных браслетов и бус. На боковом столе горела свеча, ещё одно её творение. Бабушка Джейн сама сушила травы, а потом развешивала сухие пучки над нашим кухонным окном. Зачем – я точно не знаю, потому что в готовке она их никогда не использует. Думаю, в прошлом маму это раздражало, но сейчас благодаря им дом казался теплее, будто бабушка всегда была здесь, пусть даже лишь мысленно.

Она достала из духовки золотисто-коричневый пирог, полный густой кремовой начинки, порезала его и под громкий аккомпанемент моего желудка поставила передо мной тарелку с огромной порцией.

– Бон аппетит! – с улыбкой пожелала она, тоже садясь за стол.

Я откусила и блаженно застонала:

– Объедение!

Бабушка довольно засмеялась:

– Ешь давай. Добавки будет много. – Она бросила кусок теста Билли, и его глаза засверкали, чего не было со смерти папы. Бабушка повернулась ко мне и улыбнулась. – Ну, рассказывай. Как дела в школе? Как тренировки? Всё-всё.

– У нас скоро соревнование со школой Бедфорда.

– Да? Значит, пора мне опять наделать табличек с блёстками. – Она посерьёзнела. – Ты мне напомнила: что сегодня случилось? Твоей маме позвонил тренер, и она попросила меня проверить, как ты. Что-то насчёт того, что ты потеряла сознание?

Собираясь откусить, я застыла с открытым ртом:

– Я не теряла сознание. – И добавила под её тяжёлым взглядом: – У меня просто закружилась голова.

– Из-за жары или чего-то ещё?

– Из-за жары, – солгала я. – Точно из-за жары.

– Ты достаточно пьёшь? – Бабушка прищурилась. – Может, стоит побеседовать с вашим тренером? Он что, не даёт вам передышек?

– Да всё он даёт! Видимо, сегодня я просто мало пила.

Бабушка потянулась через стол и смахнула с моих глаз чёлку. В этот момент я ощутила себя в абсолютной безопасности, уверенная, что могу всё-всё ей рассказать.

– Можно тебя кое о чём спросить?

– Конечно, дорогая.

– Что случилось, когда ты была у мисс Беа дома?

Она выпрямила спину и поморщилась:

– Нам обязательно говорить о ней?

Я пожала плечами:

– Просто я никогда не видела, чтобы к ней кто-нибудь ходил. Ты, должно быть, особенная.

Это вернуло ей улыбку:

– Ещё бы. И ты всегда должна об этом помнить.

– Так что случилось? Какая она? Что у неё за дом?

Бабушка снова поморщилась и тронула свисающий с шеи зелёный кристалл:

– Дом у неё такой же безвкусный, как она сама.

– Но что между вами произошло?

– Ничего, – пожала она плечами. – Она просто странная, вот и всё.

– В каком смысле «странная»?

– Ой… помешанная на молодости. Всё спрашивала меня: «Вы не хотите стать моложе?» или «Никогда не думали, как было бы чудесно, если бы можно было получить апгрейд своего тела?». Я сразу поняла, что она пригласила меня, только чтобы что-нибудь продать. Какой-нибудь супердорогущий крем из своего магазина, наверное. Кто её знает.

Я так и разинула рот в ожидании подробностей:

– Так она сказала в итоге, чего от тебя хотела?

– Я не стала дожидаться. И знаешь что? Твой папа был прав! С этой Беа и остальными точно что-то не так. – Она махнула рукой, закрывая тему. – Но я не хочу тратить время на этих старых зануд. Как насчёт отрезать ещё по кусочку, и я расскажу тебе, как на прошлой неделе обыграла всех в бридж?

Хотя у меня оставалась ещё куча вопросов, я их проглотила. Бабушка положила мне на тарелку ещё пирога, и мы до заката проговорили о самых обычных вещах.

– Обними бабулю на прощание, – распахнула она руки.

Я стиснула её в объятиях. Постояв так недолго, бабушка отстранилась и заглянула мне в глаза:

– Береги себя, поняла, милая? Ты должна быть осторожна.

Её слова отозвались в моей душе, и на краю сознания мелькнула мысль: а что, если она говорит не только о тренировках?

– Я буду осторожна, – пообещала я.

Она прижала ладонь к моей щеке, и в этом жесте было столько тепла и нежности, что я почти растаяла.

– Прости, что пропустила ужин, – сказала мама следующим утром, протягивая мне питательный батончик. – Бабушка Джейн просто превзошла себя с этим пирогом. Ещё никогда у неё не получалось настолько вкусно, правда? Я не удержалась от двойной добавки.

– Да, обожаю, когда она для нас готовит. – Я убрала батончик в рюкзак. – Ты сегодня вечером дома?

– Прости, дорогая. Я в этом месяце взяла несколько дополнительных смен.

Я ничего не ответила, но чувствовала на себе её взгляд, пока завязывала шнурки.

– Давай подвезу тебя до школы? – предложила мама. – Остановимся у булочной, и я куплю тебе пончик?

– Нет, спасибо, – быстро отказалась я.

Это была папина фишка: после утренней пробежки мы недолго следили за старичками, а затем он по дороге в школу покупал мне в булочной пончик с шоколадной помадкой. От мысли возобновить этот ритуал без него меня замутило.

Мама мягко провела рукой по моим забранным в хвост волосам:

– Может, всё-таки тебя подвезти? А о пончике забудем.

– Давай, – кивнула я и, помахав на прощание Билли, направилась к двери.

У выхода мама вспомнила, что забыла свой рабочий бейдж, и убежала за ним. Я осталась у машины и, прислонившись к пассажирской двери, подставила лицо солнцу.

– Зря ты не пользуешься солнцезащитным кремом, – донёсся голос с другой стороны дороги. – Продлевает молодость.

Мой взгляд скользнул в ту сторону, и я с удивлением уставилась на мисс Беа. Она стояла на своём крыльце и смотрела прямо на меня. На ней было красное платье с конической юбкой и туфли на шпильках, а шею, словно змея, в несколько слоёв обвивала толстая золотая цепочка.

– Здравствуйте, мисс Беа, – кротко поздоровалась я.

Склонив голову набок, она искусственно улыбнулась и неторопливо, размеренным шагом подошла ко мне.

– Готова спорить, ты никогда им не мажешься, – сказала она. – Или всё-таки да?

Я качнула головой вверх-вниз, как болванчик, и встала прямо, чтобы казаться увереннее:

– Пользуюсь. Но не когда иду в школу.

– Ну разумеется. Дети никогда не ценят своей молодости, – процедила она, и в её словах было столько злобы, что они сердитыми осами повисли в воздухе. – Вы её не заслуживаете.

На секунду солнечные лучи упали на её лицо под каким-то особенным углом, высветив нечто неуловимо ужасное.

– Прости, Куинни, я готова! – крикнула мама, нарушив напряжённое молчание, и от облегчения у меня едва не подкосились колени. Заперев дверь, она сбежала по ступенькам. – Доброе утро, мисс Беа.

Та вернулась к себе на лужайку и, стерев с лица все намёки на скрытую враждебность, невинно улыбнулась маме:

– Доброе утро, дорогая! Я как раз говорила твоей дочери, какой красавицей она стала. – Она подмигнула мне, и я шагнула ближе к машине.

Мама открыла двери и бросила на заднее сиденье сумку.

– Правда же? Вся в отца. Вам, должно быть, так тяжело, – проворковала мисс Беа. Казалось, её голос просто сочится мёдом.

У мамы ушла секунда, чтобы опомниться, а потом она сменила тему:

– У вас и в этом году чудесные розы. В чём ваш секрет? Мои, похоже, даже цвести не собираются.

Мисс Беа повела плечом:

– Я всегда умела найти общий язык с природой.

– Везёт вам! Ну, мы поехали. Хорошего дня.

– И вам тоже, дорогая. До свидания, Куинн, ещё увидимся, – улыбнулась она мне.

Но я ничего не ответила и села в машину. Мама, заведя двигатель, укоризненно вздохнула:

– Это было грубо. Мисс Беа с тобой попрощалась, Куинн.

– И? – не смутилась я. – Она вредная и всегда была такой.

Мама вывела машину с подъездной дороги на проезжую часть:

– Это неправда. Она приятная женщина.

– Ой, да ладно, мам! Признай: она странная! Как и все старички.

– Сколько раз я просила их так не называть!

Я промолчала. Мама шумно выдохнула и расслабила пальцы на руле. За этим последовали вопросы о школе и тренировках. Я отвечала односложно: её попытки поддержать разговор не могли отвлечь меня от миллиона вопросов, клубящихся в голове.

– Пока, – буркнула я, когда мы остановились у школы, и уже хотела вылезти из машины, но мама удержала меня, потянув за рукав:

– Солнышко, я…

– Что?

Она не сразу продолжила, а когда заговорила, в её голосе слышалась грусть:

– Ты помнишь, что ты сегодня ужинаешь одна?

– Не страшно. Я доем что оставила бабушка Джейн.

Мама закусила губу:

– Обещаю: я возьму выходной в ближайшие дни. Проведём с тобой время. Только ты и я.

Мне хотелось сказать, что мы и так всегда теперь будем только вдвоём, но её глаза были такими печальными, что у меня комок встал в горле.

– Ладно, мам. Буду ждать. – Я мягко высвободила руку и открыла дверь. – Позже увидимся.

– Пока, солнышко.

Я не поднимала головы весь путь до своего шкафчика. Зоя меня уже ждала:

– Рассказывай!

Я мысленно собралась, но виду не показала:

– Что?

– Мне тут птички напели, что Майк Уоррен провожал тебя вчера домой после тренировки.

– И? Он живёт в соседнем доме. По сути, он сам себя домой провожал.

– Мне это описывали не так.

– Кто? Кэйли? Лекс? Джесс?

– Мне сказали, ты потеряла сознание и он отнёс тебя в школу на своих сильных руках…

– Перестань, Зоя! Ничего такого не было! Я не теряла сознание.

– Но он проводил тебя до дома?

Я закрыла дверцу шкафчика:

– Типа того.

– Так я и знала! – взвизгнула Зоя. Схватив мою сумку, она принялась в ней рыться, и прежде чем я успела её остановить, с победным криком выудила мой телефон: – Ага!

– Зоя!

Но было уже поздно. Она нашла что искала: переписку с Майком. Вот же глупость! Надо было мне поставить пароль на телефон или записать Майка «тетя Салли» или ещё как-нибудь – но нет же, вон оно, чёрным по белому, имя «Майк Уоррен» в контактах в дополнение к двум новым сообщениям, которые я ещё не успела прочесть. В итоге всю дорогу к классу мне пришлось выслушивать причитания Зои:

– Нет, ну что это такое: ты нравишься парню, а я узнаю об этом от кого-то другого! Почему ты мне ничего не сказала?! Я же твоя лучшая подруга! Или это уже ничего не значит?

Ответить я не успела: к нам подошёл Майк, и, учитывая обстоятельства, я не знала, радоваться его появлению или проклинать. Не подозревая о моих проблемах, он кивнул нам обеим.

– Привет, Паркер. Зоя. – Та выжидающе уставилась на него круглыми глазами. Майк повернулся ко мне: – Паркер, можно тебя на секунду?

Зоя продолжала смотреть. Сгорая со стыда и очень надеясь, что по мне этого не видно, я промямлила:

– Да, конечно. Увидимся после обеда, Зоя!

И мы с Майком убежали в противоположный конец коридора.

– Чего это с ней? – спросил он.

– С Зоей? Ничего, всё нормально.

Он улыбнулся:

– Я ей нравлюсь, да? Она постоянно смотрит на меня во время обеда.

Я захохотала.

Майк нахмурился:

– Что смешного?

– Ты думаешь… – От смеха я не могла договорить, и на нас стали странно поглядывать. – Ты думаешь, что ты ей…

– Будет тебе, Паркер. – Он сверкнул белозубой улыбкой. – Я что, настолько плох?

– Ну, ты сам это сказал.

– Эй!

– Вообще-то она думает, что мы с тобой встречаемся. – Фыркнув, я взглянула на него, готовая рассмеяться снова.

Но он лишь моргнул:

– Это ты ей так сказала?

Я почувствовала поднимающуюся по шее и щекам волну жара:

– Нет! С чего мне ей это говорить?

Он шагнул ближе:

– Подумай сама, Паркер. Это идеальное прикрытие.

– Прикрытие?

– Да. Это бы объяснило, почему мы всё время вместе. Вместо того чтобы отрицать, нам нужно, наоборот, всем говорить, что мы встречаемся.

У меня резко пересохло в горле, но я всё же с трудом прокряхтела:

– Встречаемся? В смысле встречаемся как встречаемся?

И вот теперь засмеялся Майк:

– А как ещё можно встречаться?

В коридоре определённо было слишком много народу: мне стало невыносимо душно и хотелось броситься наутёк. Но он был прав. По крайней мере, частично: своей ложью мы хотя бы отвлечём всех от нашего расследования.

– Ладно, – кивнула я, не глядя ему в глаза. – Хорошо, давай. Но только до тех пор, пока не выясним, что с нашими соседями. Я ещё никогда не обманывала Зою.

– Такая маленькая ложь, – протянул он.

– Не такая уж и маленькая!

Он пожал плечами и придвинулся с явным намерением положить руку мне на плечо. Но я увернулась:

– Что ты делаешь?!

– Притворяюсь твоим парнем.

– Не сейчас, – отрезала я. – Дай мне хотя бы свыкнуться с этой мыслью!

– Как скажешь, Паркер. А теперь послушай – мне нужно кое-что тебе рассказать.

Я притихла. Он наклонился ко мне, и мы прислонились к ряду незанятых шкафчиков.

– Как прошло утро? – шёпотом спросила я. – Ты бегал?

– Да, один, большое спасибо, кстати.

– Я не виновата, – возразила я. – Мама из-за вчерашнего меня не пустила.

– Без разницы. Не важно. Я видел нашего старичка. Ты была права. Смотри сама. – Он протянул мне свой мобильный, и я ахнула, увидев снимок ноги мистера Брауна сзади. Шрам! – Он опять нёсся как угорелый, – продолжил Майк. – Ну, я и попытался его перегнать. Но не тут-то было.

– Но он же ходячая древность! – выдохнула я.

– О чём я и говорю. Но в какой-то момент старикан остановился, чтобы завязать шнурки, и тогда мне удалось его сфоткать. Он заметил, что я стою позади, и спросил, что мне нужно.

– О боже! И что ты ответил?

– Спросил, откуда у него шрам.

Как же я злилась в тот момент на маму за то, что она не отпустила меня этим утром на пробежку!

– И?

– Он посмотрел так, будто хочет мне голову оторвать. Но всё же ответил. Сказал, что его укусила собака.

Меня словно окатило ледяной водой:

– Врёшь.

– Он так сказал, а потом опять побежал. Я хотел его нагнать, но бесполезно.

Прозвенел первый звонок, но я не сдвинулась с места.

– Паркер! – позвал Майк. – Урок начинается. Ну же, шевелись!

В памяти всплыло воспоминание: как-то раз после ужина я помогала папе дотащить мусорные мешки до обочины. На нём были лишь старые беговые шорты. Мистер Браун тоже выносил мусор, только целую гору, то ли пять, то ли шесть мешков. Я ещё подумала, как-то многовато для семьи из двух человек. Папа заговорил с ним о чём-то, как он всегда делал, если натыкался на кого-то из старичков. Я помню, они оба хромали, и папе почему-то показалось это ужасно смешным. Мистер Браун пожаловался на артрит, а папа рассказал, как его укусила собака.

Я схватила Майка за руку и сжала:

– Мистер Браун знает, что случилось с моим папой! Как ты не понимаешь?! Именно так папа получил свой шрам!

Майк широко распахнул глаза.

– Поговорим после школы, – выпалил он и пулей метнулся по коридору, не дожидаясь второго звонка.

Естественно, Зоя прямо на уроке продолжила расспрашивать меня о Майке. Стоило мисс Пеннелл отвернуться к доске, как мне на парту прилетела затейливо сложенная записка:

Я смотрела на эти слова намного дольше, чем требовалось, а потом сделала глубокий вдох, написала «да» и бросила записку назад. Глаза у Зои стали как блюдца, и она беззвучно произнесла: «Я так и знала!» Мне оставалось лишь пожать плечами.

Слухи распространяются быстро. Даже слишком. К обеду все в школе, похоже, знали о наших якобы отношениях. Зоя и другие девочки глазели на стол Майка ещё чаще, чем обычно, и я даже не пыталась их одёрнуть. Сам Майк невозмутимо сидел и ел чизбургер в компании смеющихся друзей. Покончив с обедом, он выбросил мусор и вальяжной походкой направился ко мне.

– Привет, Паркер, – улыбнулся он, и я на самом деле покраснела. – Ничего, если я присяду на минутку?

Я смогла лишь кивнуть, и то после того, как Зоя, улыбаясь во весь рот как полоумная, пихнула меня в рёбра. Хотя её сложно винить: в её глазах я стала первой из нашей компании, начавшей встречаться с парнем.

Вот только всё это было не по-настоящему. И хотя мои плечи, когда он положил на них руку, едва не размякли до состояния желе, факт оставался фактом: наши отношения были игрой. Историей с гарантированным концом, и под концом я понимала конец расследования.

До конца учебного дня меня преследовал водоворот слухов, и я ещё никогда не была так счастлива сбежать на тренировку. Тренер снова поставил нас с Джесс в пару и задал пробежать дистанцию, соревнуясь друг с другом.

– Ты точно хорошо себя чувствуешь? – спросил тренер. Его густые брови взметнулись почти до самых волос. – Больше никаких обмороков, я надеюсь?

– Нет, тренер, – пробурчала я. – Я в порядке. – И в качестве доказательства пробежала так быстро, что не только побила собственный рекорд, но и обогнала Джесс.

– Откуда в тебе сегодня столько прыти? – похвалил тренер и от всего сердца дал мне пять – у меня даже ладонь заныла.

Я расплылась в улыбке:

– Не знаю, тренер. Должно быть, сказался вчерашний отдых.

Он засмеялся:

– Продолжай в том же духе, Паркер. – Он дунул в свисток, созывая всех, и повернулся лицом к команде.

Я посмотрела на Джесс, но не успела и слова сказать: она отодвинулась и, нахмурившись, скрестила руки на груди. В любой другой день я бы переживала из-за этого до потери сна, но из-за всей этой ситуации со старичками у меня просто не осталось на это сил.

– Плотнее! – хлопнул в ладоши тренер.

Команда выстроилась вокруг него кольцом, и он прочёл нам лекцию о важности лёгкого шага, достаточного питья и восьмичасового сна. После его финального свистка я встретилась глазами с Майком, который, как всегда, был в центре своего круга друзей. Он кивнул, попрощался с ребятами, и мы вместе пошли вверх по холму.

– Нам нужен план, – заявил он, забросив за плечо рюкзак и нахлобучив на голову бейсболку.

– Можем начать с библиотеки. Или папиных шкафов с бумагами?

– Скучно.

– Ну а что ты предлагаешь?

– Что-нибудь рискованнее. Например, проникнуть к кому-нибудь из них домой или ещё что-нибудь в этом роде.

– Хватит, Майк. Пока ты не начнёшь относиться к этому всерьёз, тема закрыта.

– Я на полном серьёзе! Подумай сама, Паркер. Какие ещё у нас есть варианты?

Я не ответила, потому что в его словах был резон.

– Но нельзя же вламываться домой к мистеру Брауну. Это незаконно.

– Ладно, хорошо – а если это будет не взлом? Если нас пригласят?

Я помотала головой:

– Он ни за что нас к себе не пригласит. К старичкам никто никогда не ходит, только они сами. – Я секунду подумала и добавила: – Ну, не считая бабушки Джейн.

Майк встрепенулся:

– Клёво! Так давай попросим её нам помочь.

– Не выйдет. Они с мисс Беа друг друга не переносят. Это целая история. Бабушка решила, что мисс Беа пытается впихнуть ей какое-то антивозрастное средство, возмутилась и ушла. С тех пор они не разговаривают.

Майк хлопнул в ладоши:

– А это идея! Давай притворимся, будто что-то продаём!

Я задумалась:

– А если сказать, что мы делаем проект для школы? И выбрали темой работу похоронного бюро? Можем попытаться поймать миссис Браун, когда она будет одна.

– Да-да, супер!

– А если мистер Браун тоже будет дома? Он никуда не ходит и наверняка сейчас злится на тебя, что ты за ним гнался.

– И что с того? – не смутился Майк. – В его глазах мы просто парочка глупых соседских детишек, какими всегда и были. С чего ему подозревать, что мы что-то вынюхиваем?

– А что мы вынюхиваем?

– Пока вынюхали всего ничего: у мистера Брауна новая нога, которая по какой-то причине похожа на ногу твоего папы.

– Она не просто похожа – она точь-в-точь как папина. Как будто она на самом деле его.

– Это невозможно. Если только…

– Если только что?

– Твой папа был донором органов?

– Откуда мне знать?

– Наверняка был – полицейские обычно все записываются.

– Поправь меня, если я не права, умник, но даже если он был донором органов, нога – это не орган.

Майк опустил козырёк на глаза:

– Знаю. Просто я подумал: может, существует похожая практика с конечностями для пересадки. Если да, то это бы объяснило, как у Брауна оказалась нога твоего папы.

– А если нет?

– Тогда есть другое логичное объяснение.

– А вдруг они франкенштейны?^[9] – задохнулась я от внезапно пришедшей в голову идеи. У меня даже кончики пальцев защипало от возбуждения. – Вдруг они крадут части тел и пришивают их себе? Ну, знаешь, делают такой апгрейд?

– Паркер, остановись, – поморщился Майк. – Ты за последние два дня кого уже только не приплетала: и вампиров, и пришельцев, и привидений – и вот теперь франкенштейны…

– Ну сам подумай! – схватила я его за руку. – Это бы объяснило, почему они все практически бессмертные.

– Эй, я о бессмертии ни слова не говорил.

– Но признай: с ними что-то не так!

– Я это знаю, Паркер. Поэтому тебе и помогаю.

Я отпустила его и сердито сощурилась:

– Ну да, только ты мне не веришь. Не думаешь, что причина в чём-то сверхъестественном?

– Нет, – пожал он плечами. – Но я всё равно хочу узнать правду.

Мы свернули на Гуди-лэйн и оказались перед зловещим рядом красочных домов с остроконечными крышами. Мистер Маршалл, как обычно, возился со своими призовыми помидорами на огороде в углу участка. Из всех старичков у него у единственного не росли розы.

– Ладно, – наконец сказала я и взглянула на Майка. – Так когда начнём?

– Давай в субботу? Прямо с утра, перед началом работы бюро, когда мистер Браун на пробежке. А завтра по дороге после тренировки придумаем, что скажем.

– Договорились. Я напишу примерные вопросы для миссис Браун. И всё же, думаю, нам стоит заглянуть в библиотеку…

– Ой, ну ладно, если тебе так хочется. Но давай тоже в эти выходные.

– В субботу?

Он улыбнулся:

– Хорошо. Сходим с тобой вместе… Не в смысле вместе-вместе… Ты знаешь, о чём я.

Я не знала, но моё сердце всё равно заколотилось быстрее. Изобразив невозмутимость, я кивнула, выдохнула «Пока!» и бросилась к своему дому.

Глава 6

Иметь секреты – или, как в моём случае, множество секретов – забавная штука. Наши с Майком отношения выросли из чего-то тёмного, загадочного и, скорее всего, не вполне реального, но какие-никакие, а они у нас появились, и благодаря им мы начали проводить время вместе. Причём много времени. Так много, что первоначальный восторг Зои из-за нашего как бы романа сменился лёгкой завистью.

– Пошли после школы ко мне? – предложила она вчера. – Вечером будет новая серия нашего шоу. Мама закажет пиццу.

– У меня тренировка, – ответила я.

– А после неё?

– Я уже обещала Майку погулять с ним.

– Вот так, значит, – фыркнула подруга и больше не разговаривала со мной весь обед.

Майк лишь подливал масло в огонь. Он провожал меня до класса, хотя обычно это делала Зоя, и постоянно присылал мне сообщения. Зашифрованные, разумеется – на случай, если кто-нибудь опять залезет в мой телефон. В основном он отчитывался, что успел узнать за утро, так как мама всё ещё не пускала меня на пробежки.

– Но я пью воду! – спорила я.

– Нет, Куинни. На улице слишком жарко.

– Если я не буду бегать дважды в день, Джесс побьёт моё время!

– Твоё здоровье важнее.

«А папе было важно и то и другое!» – хотелось сказать мне. Но я помалкивала, потому что, как бы зла я ни была, мне не хотелось доводить маму до слёз.

Поэтому приходилось полагаться на Майка и его малосодержательные сообщения. Чаще всего он ограничивался подробным описанием наряда мисс Беа и всех действий мистера Брауна. Мы оба замеряли время его пробежек и старались сделать с помощью телефонов как можно больше снимков его/папиного шрама. Как мы распорядимся всей этой информацией – пока сложно было сказать, но нам казалось важным её копить, и благодаря этому окончание учебного года стало казаться намного интереснее. Как будто кроме привычных контрольных и тестов я могла ещё на что-то рассчитывать, хотя это «что-то» и пугало меня до чёртиков.

– Эй, Паркер, хочешь быть моим партнёром по лабораторной? – предложил Майк на уроке естествознания. – Миссис Кэри разрешила нам поменяться.

Я заколебалась и бросила на Кэйли извиняющийся взгляд. Мы почти весь год были партнёрами по лабораторным.

– Ты не против? Один раз? – спросила я, чувствуя себя гаже некуда. Из всех моих подруг Кэйли всегда была самой ранимой.

Она чуть качнула головой и поправила очки:

– Не вопрос.

– Только на сегодня, – пообещала я.

Она пожала плечами и ушла к другому столу, ничего больше не сказав. За обедом мне точно это аукнется: пусть не сама Кэйли, но Зоя и Лекс точно молчать не станут.

– Очень надеюсь, что это важно, – прошипела я Майку.

Он придвинул к нам планшетник и невозмутимо заметил:

– Наука очень важна. – Но уголки его губ ехидно приподнялись. – На, почитай инструкции, – подвинул он ко мне распечатку с заданием.

Я вздохнула и прочитала первые несколько строчек описания предстоящей виртуальной лаборатории. Меня передёрнуло:

– Фу-у! Мы должны провести трансплантацию сердца?! Три раза?!

Глаза Майка так и заблестели:

– Клёво! Типа мультяшные сердца?

– Нет, – с сарказмом отозвалась я. – Настоящие. Мы же теперь хирурги, ты не знал?

Он пихнул меня локтем в руку и, следуя инструкциям, залогинился в виртуальную операционную. Миссис Кэри ходила между столами, следя, чтобы мы все зашли на нужный сайт.

– Пользуйтесь своими записями, – наставляла она. – Прежде чем приступать к операции, убедитесь, что вы проверили и обсудили гипотезу.

Пока она неторопливо кружила по классу, я заметила, что Майк уже начал что-то писать в колонке «гипотеза» в нашем лабораторном отчёте.

– Эй, миссис Кэри сказала, что мы должны это обсудить.

– А смысл? Мы всё равно ни в чём не соглашаемся, – улыбнулся он мне. – И мы оба знаем, что я всё равно окажусь прав.

Я скрестила руки на груди.

– Ты говоришь об этой лабораторной? – Я понизила голос: – Или о нашем расследовании?

Майк продолжал строчить, даже не взглянув на меня:

– Обо всём сразу.

У меня запылали щёки:

– Если ты так уверен, может, поспорим?

Это его заинтересовало:

– В смысле?

Я наклонилась к нему, вынудив посмотреть мне в глаза:

– Предлагаю прямо сейчас выдвинуть по гипотезе каждый. Кто окажется прав – ну или ближе всего к истине, – будет месяц пить бесплатные молочные коктейли в «Харви».

Он засмеялся:

– Тебе ни за что не победить, Паркер.

– Посмотрим. Так какова твоя гипотеза насчёт старичков?

– Всё просто. Операции помогают им оставаться молодыми. – Поморщившись, он уточнил: – Ну, моложе. – И вскинул брови: – Теперь ты.

– Всё просто: франкенштейны.

– Это твой окончательный ответ?

– Окончательный.

Майк захохотал так громко, что миссис Кэри шикнула на него с другого конца класса.

– Ох, Паркер, – он покачал головой, – ты будешь должна мне столько коктейлей! Только помни, что я люблю со взбитыми сливками.

– Мечтай-мечтай.

– Мне вас рассадить? – уперев руки в боки, спросила внезапно оказавшаяся у нашего стола миссис Кэри.

– Простите, миссис Кэри.

– Нет, миссис Кэри.

– Ну хорошо, – сказала она. – Приступайте к операции!

Мы с Майком переглянулись и занялись лабораторной.

– Поверить не могу, что ты бортанула Кэйли ради Майка Уоррена! – простонала Зоя на обеде. – Серьёзно, что происходит? То, что у тебя есть парень, не повод не общаться с друзьями!

Я не знала, что на это ответить, и поэтому сделала вид, будто я без ума от новой стрижки Лекс – мало кому из девочек идёт стрижка пикси, но она была исключением.

– Не меняй тему, – Зоя попыталась вернуть разговор в прежнее русло, но Лекс, когда она начинала трещать о себе, было не остановить. В итоге Зоя обиженно промолчала весь остаток обеда и до последнего урока отказывалась со мной разговаривать, за исключением редких односложных ответов.

– Ты не можешь вечно меня игнорировать, Зоя, – не выдержала я. – Это же глупо! Пожалуйста, не злись.

– Кто злится? Я не злюсь. Ты злишься?

Я переступила с ноги на ногу и спросила:

– Хочешь, сходим куда-нибудь вместе после тренировки?

– Думаю, я занята. И потом, разве у тебя уже нет планов с Майком? – И не дав мне шанса ответить, подруга убежала к своему шкафчику.

У меня оборвалось сердце. Это расследование всерьёз начало портить мне жизнь. Но я не могла его бросить. И не могла сказать Зое правду, по крайней мере не сейчас. Поэтому, вместо того чтобы нагнать её, я в одиночестве пошла в раздевалку.

Тренер опять поставил нас с Джесс в пару. Я искренне надеялась, что сегодня обойдётся без этой пытки – по пятницам тренировки обычно были короче и не такими насыщенными, но не в этот раз. Тренер продержал нас весь срок и постоянно жаловался на наше нестабильное время: сегодня я пробежала медленнее, чем вчера, а Джесс, наоборот, быстрее.

– Хорошо поработали, – самодовольно улыбнулась она мне по пути со стадиона.

Я вдавила пятки в землю и подумала, что было бы намного проще сосредоточиться на беге, не будь моя голова забита старичками с Гуди-лэйн.

После тренировки я переоделась в раздевалке, а когда вышла, первым делом увидела прислонившегося к забору Майка.

– Что-то ты долго, – проворчал он со своей фирменной ухмылкой.

– Отстань, – буркнула я.

Вместе мы поднялись на холм. Убедившись, что рядом никого нет, он повернулся ко мне:

– Ну ладно. Пора обсудить план.

– Что ты надумал?

– Нужно всё тщательно выверить по времени: застать миссис Браун, пока мистер Браун будет на пробежке, но чтобы она сама ещё не успела уехать в «Феникс». Поэтому я буду следить за ним и позвоню тебе, когда он повернёт к дому.

– Но что я ей скажу? «Доброе утро. Кажется, ваш муж украл ногу моего папы»? Она и без того жуткая!

– Мне что, всё делать за тебя? – вздохнул Майк. – Это же элементарно. Мы же уже всё придумали. Скажешь ей, что готовишь презентацию о местных предпринимателях для урока обществознания или ещё что-нибудь в этом роде. Спросишь разрешения записать интервью на телефон. Затем попросишь её представиться, сказать, как долго она живёт на Гуди-лэйн, как долго владеет похоронным бюро, что они делают с частями тел, как пришивают себе новые конечности – всё в таком духе.

– О да, гениально.

– Спасибо. Я правда гениален.

– Нет, серьёзно: стоит начать с чего-то нейтрального, правильно?

– Ага. Пусть она к тебе проникнется. Посмотрим, как много она выболтает.

– И что, по-твоему, я смогу у неё узнать?

– Не знаю. Может, ничего. Но они определённо что-то скрывают. Нам хватит маленькой подсказки, чтобы всё выяснить.

Всю ночь я проворочалась в сомнениях. Часть меня боялась идти в дом Браунов. Другая – что Майк не объявится и я буду в растерянности стоять в одиночестве у них на пороге до самого возвращения мистера Брауна с пробежки.

Иногда, когда мне не спалось, я звонила бабушке Джейн. Папа был её сыном, и после его смерти она сказала звонить ей в любое время, хоть в два часа ночи. Сегодня была одна из таких ночей.

Она ответила со второго гудка, хриплым и глухим голосом:

– Алло?

– Привет, бабушка. Я тебя разбудила?

– Глупости, Куинни. Для тебя я всегда бодрствую. Дай только найду очки. – Я ясно представила, как она водит рукой по тумбочке – её пальцы скользят по стопке старых книг, незажжённым свечам, пустой кружке, разноцветным кристаллам, пока наконец не находят очки в красной пластмассовой оправе. Она откашлялась. – Так-то лучше. Как прошёл твой день, милая?

Я откинулась на подушку и под храп спящего в изножье Билли стала рассказывать о всякой повседневной ерунде, вроде урока математики, домашних заданиях и предстоящих соревнованиях. Я пожаловалась на возникшее между нами с Джесс напряжение и что мама опять работает допоздна.

– Чем ты ужинала? – спросила бабушка.

– Замороженной пиццей.

Она сердито фыркнула:

– Нет, так дело не пойдёт. Моя внучка достойна лучшего! Завтра вечером я принесу домашнее жаркое и бисквиты. Приготовлю много, чтобы вам с мамой на неделю хватило.

– Ты не обязана снова для нас готовить, бабушка, – возразила я, хотя уже от одних её слов мой рот наполнился слюной.

– И как насчёт пудинга на десерт? Ты же любишь мой с шоколадной крошкой?

– Звучит здорово, – признала я, улыбаясь в подушку.

Затем бабушка Джейн рассказала мне о своём дне: как поругалась с женщиной, живущей дальше по улице, потому что та не убрала за своей собакой, навалившей кучу на бабушкиной лужайке, как сделала партию домашних свечей с новым ароматом и как три раза подряд выиграла в бридж в центре для пожилых:

– Вот это был сюрприз так сюрприз для старушки Бетти! Ты бы видела, Куинни, с каким лицом она смотрела, как я забираю все её четвертаки!

Мне было всё равно, о чём мы говорим: от звука бабушкиного голоса мне всегда становилось тепло на душе, я чувствовала себя в безопасности и любимой. После смерти папы бабушка стала значить для меня ещё больше, чем раньше. Первое время, когда тоска по нему была совсем невыносима, она нас с мамой очень поддерживала. Особенно маму. Бабушка даже переехала к нам жить на несколько месяцев и сейчас часто оставалась на выходные. Много раз я наблюдала, как они с мамой сидели поздно вечером на кухне и тихо беседовали за кружкой бабушкиного особого чая, успокаивающего не хуже её голоса.

Вот и сегодня его мягкого журчания из лежащего рядом с ухом телефона хватило, чтобы меня убаюкать. Мама, должно быть, зашла ко мне в комнату, пока я спала, потому что утром я обнаружила мобильный на тумбочке, на зарядке.

Проверив его, я увидела сообщение от Майка: он ждал меня снаружи. От волнения засосало под ложечкой. Дважды проверив, что мама спит, я на цыпочках вышла из дома.

Майк бегал на месте, на смену привычному лукавому блеску в глазах пришло сосредоточенное выражение, которое я часто видела у него на лице перед соревнованиями.

– Готова, Паркер?

– Кажется, да.

Упражняясь на подъездной дороге, чтобы не вызывать лишних подозрений, мы наблюдали за домом Браунов. В шесть двадцать пять мистер Маршалл с садовыми инструментами в руках спустился к своим помидорам. Он кивнул нам через улицу, не улыбнувшись. Я заставила себя помахать. Ровно в половине седьмого из боковой двери показался мистер Браун – и рванул бегом посередине пустой улицы. Быстро взглянув на меня, Майк бросился за ним. Я стиснула в кулаке телефон и зашагала через дорогу.

В этот момент на своё крыльцо вышла мисс Беа, покачивая в пальцах с длинными покрытыми лаком ногтями розовую пластмассовую лейку. На деревянные ступеньки выплеснулась вода.

– Рановато для визитов, ты не находишь, дорогуша?

От её резкого тона у меня похолодела спина. Я выпрямилась, но не решилась встретиться с ней глазами:

– Уверена, она уже не спит.

Под её тяжёлым взглядом я поднялась на крыльцо Браунов.

– Что бы ты ни продавала, ей это не нужно.

У меня мурашки побежали по коже, хотя на улице было под девяносто. Но я вспомнила папину улыбку, подумала о его шраме и обо всех секретах, которые он унёс с собой в могилу… И это придало мне смелости.

– Я ничего не продаю, – пробормотала я. И, медленно выдохнув, нажала на звонок. «Не бойся, – уговаривала я себя. – Ты просто примерная ученица, готовящая презентацию».

Дверь отворилась, и на пороге возникла миссис Браун. В глаза сразу же бросились её забинтованные руки, но я заставила себя взглянуть соседке в лицо и улыбнуться.

– Ты знаешь, который сейчас час? – прошипела она.

– Я ей говорила, Энж, – подала голос со своего крыльца мисс Беа. – Предупреждала, что ещё слишком рано.

Я прочистила горло и улыбнулась шире, при этом слегка округлив глаза, чтобы они казались ясными и невинными.

– Кажется, нас никогда официально не представляли. Меня зовут Куинн Паркер. Я ваша соседка через улицу. Приятно с вами познакомиться, миссис Браун. – Я протянула руку для рукопожатия, надеясь, что она не заметит, как у меня дрожат пальцы.

Но она её проигнорировала:

– Я знаю, кто ты. Что ты делаешь на моём крыльце в половине седьмого утра?

– Я готовлю презентацию для школы о местных предпринимателях и хотела взять у вас интервью… – До моего слуха донеслось хлопанье дверей: доктор и миссис Смит вышли на террасу с кружками кофе в руках, мисс Эттвуд бодро наклонилась, подбирая газету с крыльца. Все они уставились на меня. Миссис Браун начала закрывать дверь. – Пожалуйста, миссис Браун, – я всунула ногу между створкой и косяком. – В прошлом году вы проводили службу для моего отца. Офицер Паркер. Помните?

Миссис Браун остановилась и посмотрела на меня:

– Конечно. Мы всех провожаем. Мы единственное… мы лучшее похоронное бюро в городе. – Она задумчиво нахмурилась и добавила: – Забудь, что я сказала. Мы лучшие во всём Коннектикуте. Благодаря нашим конкурентоспособным расценкам к нам обращаются отовсюду.

Я так энергично закивала, что шею едва не заклинило. Морщась, я выдавила улыбку:

– Поэтому я очень хочу взять у вас интервью! Вы провели чудесную службу для папы. Все в городе в восторге от вашей работы. – В пересохшем горле встал комок, но я продолжила лгать: – Всего несколько вопросов? Я знаю, как вы заняты. – Краем глаза я видела, как мисс Беа совершает свой утренний ритуал полива роз. Она точно за нами наблюдала, но явной агрессии не проявляла. Решимость миссис Браун тоже таяла на глазах, я чувствовала это. Надежда распирала меня изнутри, и мне казалось, что я просто взорвусь, если она не согласится.

– Две минуты, не больше. Мне нужно собираться на работу, – наконец отрезала она, скрестив забинтованные руки на груди.

Я торопливо подняла телефон:

– Спасибо, спасибо вам огромное! Вы не против, если я сделаю видео? Для презентации в классе?

– Нет, я не хочу, чтобы меня снимали.

– Считайте это своего рода рекламой, – настаивала я, придумывая на ходу. – Под конец мы всем классом смонтируем ролик обо всех местных предпринимателях.

Она прищурилась, и я заметила, что для старой женщины кожа у неё слишком гладкая и, как и у мисс Беа, её покрывает толстый слой макияжа, придающий ей эффект пластика. Превращающий в маску.

– Хорошо. Ладно. Но только лицо, не ниже. И у тебя осталась всего минута. Начинай.

Я быстро навела на неё камеру и нажала на иконку видеосъёмки:

– Для записи представьтесь, пожалуйста, и назовите место вашей работы.

– Энжела Браун. Похоронное бюро «Феникс». У нас лучшие расценки на услуги во всём Саут-Хейвене. – Она помахала пальцем. – Во всём Коннектикуте!

– Замечательно. И как долго работает «Феникс»?

Миссис Браун моргнула:

– Пятьдесят пять лет.

– И вы всё это время им владеете?

– Да. Ну, не совсем. Он принадлежал нашей семье.

– А как давно вы живёте в Саут-Хейвене?

– Давно.

– А на этой улице?

– Сколько она существует. – Она недовольно переступила с ноги на ногу. – Долго ещё, девочка?

Прежде чем я успела ответить, запись прервал входящий вызов.

– Простите, можете секундочку подождать?

– Нет, – с пустым взглядом отказала она и попятилась. – Достаточно.

Я ответила на звонок.

– Я его упустил, – пропыхтел Майк.

– Что?

– Я его упустил! Уходи оттуда!

Миссис Браун уже вернулась в дом и захлопнула дверь у меня перед носом. Я торопливо развернулась и увидела бегущего на меня мистера Брауна.

– Эй! – закричал он. – Эй, ты! Стой! Не двигайся!

Что бы ему ни было от меня нужно, я не собиралась это выяснять. Под его рассерженным взглядом я сорвалась с места и пробежала мимо мисс Беа, которая с насмешливым видом наблюдала за всем происходящим, облокотившись на перила крыльца. Я слышала топот мистера Брауна за спиной – но я бегала с папой каждое утро и не забыла его фишку: зигзаги. Я заметалась из стороны в сторону, пока наконец мистер Браун не начал отставать. До моей входной двери было рукой подать, и я уже хотела рвануть к ней, когда по улице разнёсся громкий голос:

– Что здесь происходит?

На крыльцо вышел папа Майка мистер Уоррен. Несмотря на воскресенье, на нём был стильный синий костюм и тёмно-оранжевый галстук. В руке он держал полный мусорный пакет.

Мистер Браун тут же остановился, давая мне шанс уже в спокойном темпе пробежать по тротуару перед домом Уорренов. Папа Майка улыбнулся:

– Доброе утро, Куинн. – А потом сощурился, вглядываясь в конец улицы. – Мой сын с тобой?

В этот момент как по заказу на дорогу со стороны тупика выскочил Майк, вопя во всё горло:

– Парке-е-ер!!!

Мистер Уоррен уронил мусорный пакет и взволнованно подался вперёд:

– Это ещё как понимать?

Я замахала на Майка, и тот резко затормозил в каком-то дюйме от меня, едва не сбив меня с ног.

– Майкл! – возмутился мистер Уоррен. – Аккуратнее! Что ты творишь!

Лицо Майка блестело от пота, футболка прилипла к груди. Он попытался заговорить, но никак не мог совладать с дыханием.

– Пап, – выдавил он. – Мистер Браун…

Услышав своё имя, мистер Браун сделал шаг вперёд и разразился гомерическим хохотом. Все так и подскочили – даже другие старички, наблюдающие за представлением.

– Брайан! – воскликнул мистер Браун и растянул своё пластмассовое лицо в широченной улыбке, став похожим на Гринча перед тем, как тот украл Рождество. Одной рукой он сжал моё плечо, другой – плечо Майка. Его пальцы были ледяными, и меня пробрал озноб, и больше всего на свете мне хотелось вырваться из их хватки. – Мы просто бегали с ними наперегонки. Верно, ребята? – Его ногти впились мне в кожу.

– Гонитесь за молодостью, мистер Браун? – с улыбкой спросил мистер Уоррен.

Мистер Браун опять засмеялся:

– Совершенно верно, Брайан. – Он отпустил нас, и мы с Майком прыгнули за спину его папы.

– Как новое библиотечное крыло? – мягким бархатистым голосом спросил мистер Браун, устремив на мистера Уоррена открытый внимательный взгляд, будто его действительно интересовал ответ.

– Потрясающе, просто потрясающе. Студенты, кафедра, мы все так благодарны вам за пожертвование, – сказал мистер Уоррен. – За все ваши пожертвования: вы уже столько лет нас поддерживаете! Честное слово, если бы не вы, колледж Саут-Хейвена никогда бы не выбрался из каменного века.

Мужчины засмеялись. Мы с Майком переглянулись, и я пихнула его кроссовкой.

– Пап, я…

Мистер Уоррен отмахнулся и указал на мусорный мешок у своих ног.

– Ты вроде должен был вынести его вчера вечером? – сменил он тон с «благодарного президента колледжа» на «рассерженного отца».

– Я забыл, – признался Майк. – Но пап, мне нужно тебе кое-что сказать…

– Дети, – театрально вздохнув, перебил мистер Браун. – Когда-нибудь они научатся – да, Брайан? – Он уставился на меня. – Рано или поздно, но они всегда усваивают уроки.

– Только на это я и надеюсь, мистер Браун, – улыбнулся мистер Уоррен и повернулся к нам. – Давайте расходитесь по домам, в прохладу кондиционеров. А то вы плавитесь на глазах. – Он кивнул нашему соседу. – До свидания, мистер Браун. И ещё раз спасибо! От всей души.

Улыбаясь как Чеширский Кот, мистер Браун медленно нам помахал:

– Мне только в радость.

Мистер Уоррен с грохотом выбросил мусор в контейнер и повёл нас по тротуару.

– Не хочешь с нами позавтракать, Куинн? Я готовлю отменное буррито с яйцом и сосисками.

– Я бы с удовольствием, мистер Уоррен, но я уже поела, – солгала я, сворачивая к своему крыльцу. – Но спасибо! Ещё увидимся.

Взглянув напоследок на Майка, я скрылась за дверью и, дважды проверив замки, бросилась к окну гостиной. Мистер Браун направлялся к себе. Билли внимательно наблюдал за ним сбоку от меня.

Я написала Майку: «Что СЛУЧИЛОСЬ?!»

«Прости! – прислал он в ответ. – Я бежал позади него, и вдруг старикан как РВАНЁТ! Я его везде обыскался. Я пытался тебя предупредить…

Когда он уже бежал по улице!

Говорю же, прости!»

Я сделала глубокий вдох и, сощурившись, оглядела Гуди-лэйн. Все старички успели уйти к себе, и можно было лишь гадать, чем они сейчас занимаются.

«О чём говорил твой папа?» – набрала я.

Майк прислал смайлик доллара, а затем: «Старички отвалили колледжу кучу денег. Мама с папой обожают их за это».

У меня сжалось сердце. «То есть помощи от них не ждать».

«Не-а. Мы сами по себе, Паркер».

Несколько секунд я смотрела на экран, затем вспомнила про видео с миссис Браун.

«Нужно встретиться, – написала я. – В библиотеке».

«Ух! Ненавижу библиотеку, – ответил Майк. – Там странно пахнет и нельзя есть чипсы».

«Переживёшь. Мы сделали, как ты хотел, теперь моя очередь. Встретимся там в 15:00. К тому моменту старички успеют остыть и отвлечься на другие дела».

«Ладно. Увидимся, Паркер».

Пальцы закололо. Я бросила телефон на диван и вздохнула: и это теперь моя жизнь?! Бегать от странных стариков и вынюхивать соседские секреты в компании симпатичного парня из школы? «Нет, – спохватившись, помотала я головой, – и вовсе он не симпатичный…»

Билли боднул меня под колени, я плюхнулась на диван и принялась гладить пса:

– Хороший мальчик.

Сверху донёсся шорох: мама проснулась. До меня вдруг дошло, что я сижу в потной майке, держа в руке записную книжку с информацией о наших соседях. Я взлетела на второй этаж, быстро приняла душ и заперлась в спальне: нужно было придумать план.

Но у мамы были другие идеи, и ни одна из них не оставила мне времени на раздумья. Мы отправились с ней по делам – что, если подумать, оказалось даже к лучшему, потому что мне не пришлось торчать дома в ожидании трёх часов. Майк написал, предупредив, что не сможет пойти со мной до библиотеки, так как его подвезёт мама. Видимо, его тоже к чему-то припрягли. Я сказала себе, что всё нормально. В конце концов, нас связывают чисто деловые отношения. Но настроение всё равно упало и не желало подниматься до самого выхода из дома.

Мама остановила меня в прихожей:

– Ты куда?

– В библиотеку.

– С каких это пор ты занимаешься по воскресеньям?

– Мне нужно подготовить итоговый проект, – солгала я. – Хочу закончить его до соревнований.

Мама заправила мне за ухо выбившуюся прядь:

– Моя умничка. А потом какие планы? Пойдёшь к Зое?

Сглотнув комок в горле, я кивнула.

– Хорошо, но не засиживайся допоздна. Я работаю в ночь, попроси Зоину маму тебя подвезти, если она сможет. Миссис Уоррен сказала, что видела странные огни у пруда прошлым вечером, когда вернулась домой. Наверняка это просто дети развлекаются, но всё же мне будет спокойнее, если тебя довезут. И обязательно потом позвони, что ты дома.

– Я всё это знаю, мам. Конечно.

Её взгляд смягчился, она провела рукой по моему хвосту:

– Хорошо. Я тебя люблю. Увидимся позже. И завтра я выходная, так что не строй никаких планов!

– Договорились! – уже с порога бросила я через плечо.

Глава 7

Кратчайший путь до библиотеки вёл мимо пруда, и я, несмотря на предупреждение мамы, свернула в конец улицы.

Дома старичков выглядели пустыми, но я всё равно старалась идти ровным шагом, не слишком медленно, но и не очень быстро. Было немного странно не бежать по лесу. И ещё более странно – оказаться у пруда в одиночестве, без Майка или кого-то ещё.

Поверхность водоёма казалась неподвижной. Из-за толстого слоя листьев, нанесённых с окружающих деревьев, и водорослей создавалось ощущение, что по нему можно пройтись. Я так и не смогла определиться: считать такой эффект красивым, страшноватым или всё вместе.

Я ускорила шаг с твёрдым намерением держаться подальше от воды. Но у моих ног были другие планы: они прошлепали по влажной земле и остановились, лишь когда кончики кроссовок коснулись края пруда. С быстро колотящимся сердцем я всмотрелась в воду, не в силах пошевелиться.

– Куинн…

– Кто здесь? – Я посмотрела по сторонам в поисках зовущего, но никого не увидела. Я была одна.

– Куинн…

Опять этот приглушённый голос! Хриплый и едва различимый, но я определённо слышала своё имя.

– Здесь есть кто-нибудь? – спросила я, повернувшись на месте.

Внезапно ветки вокруг словно потемнели и стали казаться угрожающими, будто в любой момент могли вытянуться и схватить меня своими узловатыми пальцами-сучками. Одно дерево на противоположной стороне пруда выглядело особенно жутко – из-за искорёженного и обгоревшего ствола и отслаивающейся коры. По слухам, в него когда-то ударила молния, и теперь, опустив ветви в воду, оно будто окаменело в сонной неподвижности в ожидании, когда что-то его разбудит.

Стоп: вода! Из глубин пруда, откуда-то из-под корней чёрного дерева лился мягкий оранжевый свет. Я сразу же вспомнила то утро, когда мистер Браун обогнал нас с Майком. Тогда я тоже заметила что-то оранжевое, но сейчас сияние было намного ярче. Что это такое? Какая-нибудь флуоресцентная рыба? Или это светятся водоросли? Майк бы знал. Ну и где этот умник, когда он так нужен?! Я прошла по каменистому краю пруда до чёрного дерева.

– Куинн…

Снова этот голос! Он доносится из-под воды!

– Куинн…

Свет ритмично пульсировал в такт загадочному зову. Я отчаянно искала глазами источник звука. Он точно раздавался из воды. Будто в пруду кто-то был. Или что-то. Я наклонилась вперёд, затем ещё немного… и ещё…

Внезапно где-то вдалеке залаяла собака, достаточно громко, чтобы я пришла в себя. Я посмотрела вниз: носы моих кроссовок нависли над водой. Ещё шаг – и я бы ушла на дно жевать водоросли. Собака продолжала надрываться, и я нашла в себе силы броситься со всех ног прочь – мимо пруда, мимо чёрного дерева, которое, как мне почудилось, повернулось вслед за мной, и до самой Мэйн-стрит.

Я затормозила, лишь увидев сидящую перед универсамом компанию ребят, передающих друг другу пакет чипсов и спорящих, судя по отдельным услышанным мной словам, на тему «Подземелий и драконов»^[10]. Кажется, старшеклассники из моей школы. Одна девочка улыбнулась мне, и на душе сразу стало спокойнее, хотя меня всё ещё бил озноб, а в голове будто поселился дятел.

Что это было? Что произошло у пруда? У меня была галлюцинация? Мама предупреждала, что обезвоживание может иметь жуткие побочные эффекты – наверное, мне нужно было выпить стакан воды. Может, я на самом деле ничего такого не видела. И не слышала.

Встряхнув руками, я пошла дальше по тротуару.

«Ерунда. Ничего не было», – думала я, стараясь дышать медленно и размеренно.

Но когда кожу рук наконец перестало колоть и я немного согрелась под палящим солнцем, в голове настойчиво заклубились сомнения: «А если это не ерунда? Вдруг это была подсказка?»

Одно было очевидно: мне нужно поговорить с Майком.

До библиотеки оставалось около мили, и я ускорила шаг. Мозг взрывался от вопросов, и мне не терпелось найти на них ответы. Что на самом деле происходит в Саут-Хейвене и почему мы с Майком единственные заметили неладное? Как всё это возможно?

Мой путь лежал через центр города. Саут-Хейвен расположен на берегу, и запах моря долетал даже до Мэйн-стрит. Дыша солёным воздухом, я прошла мимо моего любимого кафе-мороженого «У Харви», где как всегда толпились посетители и из уличных динамиков звучала музыка. Я заметила пару знакомых девочек из школы и помахала в ответ на их приветствие.

– Куинн! Садись к нам! – предложила Филиппа Дэш, указав на свой столик.

Я остановилась и улыбнулась. Меня кольнуло сожаление: я немного позавидовала им – беззаботно смеющимся и лакомящимся мороженым, не подозревая, что творится буквально в нескольких улицах отсюда, – и невольно подумала обо всех сообщениях Зои и других моих подруг, на которые так и не нашла времени ответить, не говоря уж о том, сколько раз из-за расследования я отказывалась пойти с ними куда-нибудь. Но Майк был прав: мы должны положить конец происходящему. Докопаться до правды. Что, если старички хотят кому-то навредить? Вдруг на нашей улице происходит нечто ужасное и только мы с Майком можем спасти город?

– Простите, в другой раз, – и, попрощавшись, я пошла дальше.

Майк сидел на перилах библиотечной лестницы. Он так низко надвинул на глаза козырёк, что я смогла незаметно подкрасться к нему со спины и сдёрнуть бейсболку.

– Паркер! А ну верни! – Он был более ловок, да я особо и не старалась, поэтому у него ушли считаные секунды, чтобы отобрать бейсболку и опять нахлобучить её на голову.

– Это тебе за утро!

– Слушай, я же извинился.

– Он гнался за мной.

– А ты от него убежала. Видимо, адреналин прибавил тебе скорости.

– Ага, только теперь они нас подозревают.

Майк засмеялся:

– Подозревают? Из-за чего? Потому что ты позвонила к одной из них в дверь?

– Ты так не думаешь?

– Нет! Ничего они не подозревают.

– Тогда почему мистер Браун за мной погнался? – настаивала я.

Майк пожал плечами:

– Он чудик. Они все чудики.

– Ну, не знаю…

– Ты сказала всё, как мы договаривались?

– Да. Я всё записала на телефон.

– Что ты записала? – спросил позади меня знакомый девичий голос.

Развернувшись, я оказалась нос к носу с Зоей и от неожиданности отпрыгнула назад, наступив Майку на ногу. Тот вскрикнул от боли.

– Что ты тут делаешь? – спросила я.

– Иду на урок фортепьяно. – Она сунула скейтборд под мышку и наклонила голову набок. – А что вы забыли в библиотеке с привидением? Странное место для свидания.

– Нет там никаких привидений, – возразил Майк.

– Очень даже есть, – упёрлась Зоя.

Я знала, о ком она: о призраке казнённой ведьмы, которая, по слухам, парит между стеллажами, но никто из моих знакомых её не видел. По легенде суд, приговоривший ведьму к смерти, проходил в соседнем с библиотекой здании.

– А я говорю, что нет, – не сдался Майк.

– Ладно, – Зоя переступила с ноги на ногу. – Любая библиотека странное место для свидания.

Я покраснела:

– Это не свидание.

Майк кашлянул, напоминая о нашем притворном романе. Меня совсем бросило в жар.

– В смысле свидание, конечно, просто научное.

Зоя наморщила нос:

– Научное?

Майк заморгал, обескураженный моей жалкой попыткой соврать, но решил меня поддержать:

– Да, я ей помогаю. У неё оценки не очень.

Как же у меня руки чесались шлёпнуть его по затылку его же бейсболкой!

Зоя распахнула глаза:

– Как ты так умудрилась, Паркер? Миссис Кэри никому баллов не жалеет. – Внезапно она изменилась в лице и наклонила голову, пряча глаза под чёлкой – она всегда так делала, когда была расстроена. – Почему ты мне ничего не сказала? Я бы тебя подтянула. У меня хорошо с естествознанием.

– Не всё так страшно, – помотала я головой. – Он преувеличивает.

– Вовсе нет. Она схлопотала жирный неуд, – заявил Майк и для большей убедительности нарисовал указательным пальцем в воздухе букву «F».

Я пихнула его локтем в рёбра, широко улыбнулась Зое и кивнула на библиотеку позади нас:

– Ну, нам пора.

Зоя ещё секунду недоверчиво на меня смотрела, затем пожала плечами и с грохотом уронила на тротуар скейтборд.

– Напиши мне потом, – попросила она и покатила дальше по улице.

Я крикнула ей вслед, что так и сделаю.

Майк смахнул с плеча воображаемую пылинку:

– На здоровье. – И пошёл вверх по лестнице. – Идём, Паркер. Если что, нас ждут дела.

Я потопала за ним, ворча на ходу:

– Обязательно было так врать?

– Конечно. Иначе бы она не оставила нас в покое.

– Мне не нравится врать друзьям. Причём уже второй раз за последнюю пару дней!

– Ну, терпи, – меланхолично отозвался Майк. – Так нужно для всеобщего блага – Бэтмен бы тоже так поступил.

– Ты о чём?

– Бэтмен пожертвовал дружбой с многими людьми ради всеобщего блага – ну знаешь, чтобы помочь городу. Ты что, совсем в кино не ходишь?

Я взглянула на свои кроссовки:

– Редко.

– Я тебя свожу. Когда мы раскроем это дело и я выиграю месячный запас молочных коктейлей. – Он подмигнул мне, и я шлёпнула его по руке.

Вместе мы вошли в библиотеку и устроились в одном из читальных залов. Майк протянул руку:

– Дай посмотреть видео.

– Какое видео?

– С миссис Браун.

Я отдала ему мобильный:

– Там совсем немного.

Вместе – я поверх его плеча – мы посмотрели запись. У меня неплохая камера на телефоне, и она смогла передать неестественную натянутость кожи миссис Браун. И то, как с каждым вопросом росло её беспокойство.

Майк вернул мне мобильный:

– Неплохо, Паркер. Ты заставила её нервничать.

– Это нам на руку?

– Это доказывает, что она что-то скрывает.

– Да, но мы это и так знали.

Майк откинулся на спинку стула:

– И что теперь? С чего начнём?

– Давай поищем записи о старичках. Посмотрим, совпадут ли даты, которые упомянула миссис Браун. – Я сделала паузу и добавила: – И пруд. Нужно узнать, что в том пруду.

– Это я и так могу тебе сказать: там вода.

– Ты невозможен. Ладно, займёмся делом.

Майк скорчил гримасу:

– Я всё ещё считаю, что пора нам решиться на что-нибудь покруче: например, пробраться к одному из них домой.

– Я даже не хочу говорить на эту тему. Мы здесь, чтобы заняться исследованием. Ты же, по идее, должен такое обожать – с твоей-то любовью к науке!

– Но не в субботу же…

– Хватит ныть.

Он отвернулся к угловому компьютеру и через сайт библиотеки вошёл в архив периодики. Я села рядом и смотрела, как он набирает в строке поиска названия нашей улицы и города. Нашлось больше тысячи совпадений.

– Уточни дату.

– Какую?

– Попробуй тысяча девятьсот шестьдесят пятый.

– Ты её наобум взяла?

– Нет, по словам миссис Браун, в этот год начал работать «Феникс». Она сказала – пятьдесят пять лет назад.

Майк улыбнулся:

– Умничка! Я чувствую в тебе задатки детектива, Паркер. – Он ввёл дату, и это сократило число ссылок до двухсот. – Та-дам! Давай посмотрим, что нашлось. Придвинься, чтобы было лучше видно. – Он притянул мой стул к своему так, что наши плечи почти соприкоснулись.

«Сосредоточься», – напомнила я себе. И вслух прочла заголовок:

– «Новое похоронное бюро приходит на смену двум закрывшимся. “Феникс” побеждает конкурентов». – Я взглянула на Майка: – Тебе не кажется это странным?

– Что?

– Что в ту же неделю, когда открылся «Феникс», остальные похоронные бюро города перестали работать. Такое чувство, будто Брауны это спланировали.

– Посмотри на снимок.

Майк потянулся к экрану, и его колено прижалось к моему. Я откашлялась и, стараясь не шевелиться, проследила за его взглядом. Под заголовком была фотография «Феникса» с торжественного открытия. Мистер и миссис Браун стояли за ленточкой, вместе держа огромные ножницы. Причём, судя по фотографии, за эти пятьдесят лет они почти не изменились.

– Они не стареют! – ахнула я. – В смысле я, конечно, не математический гений, но им же сейчас должно быть минимум за девяносто!

Майк пожал плечами:

– Может, это их родственники? В семьях порой такое бывает. Моя мама постоянно говорит, что я копия дяди Джоуи.

– Тут другое, и ты это знаешь, – заспорила я. – Присмотрись: они выглядят совершенно так же. Как ты не понимаешь! Это наши старички, которые живут напротив. Говорю тебе – они бессмертные!

– Почему ты так зациклена на идее чего-то сверхъестественного? – спросил он. – Самое логичное объяснение – это что они сделали себе какую-то операцию. Ну, или целую кучу операций.

– Мне так кажется, – упрямо сказала я. – И папа учил меня доверять интуиции. Он тоже считал, что они не люди. Только не успел выяснить, кто они. Или что…

При упоминании о моём отце выражение лица Майка смягчилось:

– Ладно. Давай продолжим.

Какое-то время я слушала перестук клавиш под его пальцами. Вдруг он наклонился вперёд.

– Что? – встрепенулась я. – Ты что-то нашёл?

– Смотри. – Майк указал на экран. – Мэри Хов жила в твоём доме – ну помнишь, та девушка, утонувшая в пруду? После неё и до вас там больше никто не жил. Тут написано, что дом всё это время стоял пустым.

– А что насчёт твоего? Ваш тоже был нежилым, пока вы туда не въехали?

– Не-а, – помотал головой Майк. – До нас там успели пожить несколько семей. Но никто не задерживался дольше чем на пару-другую лет. Зато нет ни одной записи о других хозяевах домов старичков и твоего. – Он закрыл регистрационный документ и щёлкнул по ссылке одной из статей.

Я шумно вдохнула и внимательно изучила открывшуюся фотографию:

– Не считая Мэри Хов.

– Я всегда думал, что она жила в Джадсоне. Разве памятная табличка не там?

– Да, но, согласно «Саут-Хейвен Таймс», её родители и младший брат переехали туда после несчастного случая. А мой дом, – указала я на статью, – это где она жила до того, как умерла. Тебе не кажется это странным?

– Простое совпадение, ничего странного.

Внезапно в библиотеке стало очень холодно, будто кто-то включил на всю мощь кондиционер. Я смотрела на снимок вверху странички: школьное фото безмятежно улыбающейся Мэри Хов с аккуратно убранными назад тёмными волосами. Она утонула в том самом пруду, который заманивал меня в воду всего час назад. А вдруг здесь есть какая-то связь? Что, если Мэри Хов пыталась мне что-то подсказать или предупредить о чём-то?

– Дай-ка я ещё кое-что проверю, – сказал Майк. Он несколько раз кликнул мышкой и воодушевился, найдя что нужно. – Тут написано, дома на Гуди-лэйн были построены в тысяча восемьсот семьдесят восьмом году. Смотри! Эти пять домов принадлежали одним и тем же семьям начиная с самой первой записи.

– Только это не одни и те же пять семей, – не согласилась я, – а одни и те же пять человек. Видишь? Тут говорится, что Джонатан Браун владел домом номер четыре по Гуди-лэйн в тысяча восемьсот семьдесят восьмом… в тысяча девятьсот семьдесят восьмом… в две тысячи восьмом… и по сей день. – Я схватила его за руку. – Ну всё, готовься покупать мне коктейли!

Майк нахмурился:

– Может, это семейное имя? И всех мужчин в их семье называют «Джонатан»?

Я скептически посмотрела на него:

– Хочешь сказать, что всех старичков назвали семейными именами? Быть такого не может. Вот оно – доказательство. Эти записи подтверждают, что всё это время этими домами владели не их предки, как все вокруг думают, а они сами.

– Но как такое возможно? – спросил Майк. – И при чём тут Мэри Хов? Какое она имеет отношение к старичкам? Потому что они явно как-то связаны.

У меня закружилась голова, совсем как тогда на стадионе.

– Майк, нога.

Он повернулся ко мне:

– Что «нога»?

– Слушай, я не знаю, что связывает старичков с Мэри Хов или с прудом, но задумайся вот над чем: одна из них профессионально занимается макияжем, ещё двое – мёртвыми телами, наверняка от остальных тоже есть какая-то польза…

– Что ты имеешь в виду?

– То, что я уже кучу времени пытаюсь тебе вдолбить: они продлевают себе жизнь с помощью новых частей тела. Они апгрейдятся. – Я вскочила. – Ха! Я же говорила! Купишь мне коктейль!

– Успокойся, Паркер, – отмахнулся Майк. – Сначала найдём другие доказательства.

Стук в дверь заставил нас замолчать. В комнату заглянула библиотекарь и улыбнулась:

– Простите, ребят. Вы ещё не закончили? А то этот зал зарезервировали на четыре часа. – Она указала на мужчину позади себя, и я ахнула: мистер Маршалл! Его взгляд метнулся к экрану нашего монитора, и я торопливо закрыла все странички и удалила историю поиска. Мы с Майком быстро собрали вещи и вышли из комнаты, старательно не глядя на мистера Маршалла.

– Ты это видел?! – едва дотерпев до вестибюля, воскликнула я. – Говорила же, они нас подозревают!

– Не впадай в паранойю, – сказал Майк. – Это случайность. Мы всё-таки в публичной библиотеке, не забыла?

Мы вышли под слепящее солнце, и я мгновенно начала плавиться. Майк надвинул на глаза козырёк, и мы пошли домой долгим путём, в обход пруда.

– Я тебе напишу, – сказал он, остановившись у моего крыльца.

Я посмотрела на другую сторону Гуди-лэйн. Дома наших соседей казались пустыми. Интересно, куда они все ушли? Чем сейчас занимаются, о чём думают, что замышляют?

Я кивнула Майку, развернулась и взбежала по ступенькам.

Бабушка Джейн ждала меня на кухне с целым фунтом кристаллов на шее, тёплой улыбкой и приготовленным ужином.

– Привет, зай, – она притянула меня к себе. От неё пахло маслами и травами.

– Ты так рано? – спросила из-за моей спины мама. – Я думала, у вас с Зоей планы.

– Мы уже все сделали, – покраснев, солгала я и окинула взглядом мамину уличную одежду. – А ты почему дома? Я думала, у тебя ночная смена.

– Нас с Мэган по ошибке поставили в одну смену, вот я и вернулась. – Мама улыбнулась и протянула мне стопку из четырёх тарелок. – И теперь мы сможем поужинать вместе. Не накроешь на стол, солнышко?

Я посмотрела на приборы:

– А почему на четверых?

– К нам присоединится дядя Джек. Бабушка столкнулась с ним по дороге сюда.

Я заулыбалась. Дядя Джек не был мне роднёй. Они с папой дружили с детства и были напарниками в полиции. Он и сейчас периодически заглядывал, чтобы проведать нас с мамой. Дядя Джек – настоящий великан с широченной грудью и бородой лопатой, которую он всегда отращивает зимой. Они с папой в каком-то смысле были полными противоположностями: папа был сторонником здорового образа жизни, обожал бегать и заниматься спортом – а дядя Джек предпочитал вредную жирную пищу и смотреть спортивные трансляции.

Как по заказу зазвенел дверной звонок.

– Я уже отсюда чую жаркое!

При звуках голоса дяди Джека Билли счастливо закружил на месте: он любил его почти так же сильно, как папу.

– Ты как раз вовремя, Джек, – сказала бабушка Джейн.

– Я всегда вовремя, когда дело касается еды. Это дар. – Он протянул ей багет и поцеловал в щёку, а бабушка вручила ему банку с газировкой.

– Эй! – воскликнул дядя Джек и наклонился, чтобы погладить захлёбывающегося восторгом Билли. – Как поживает лучший в мире пёс? Ты что-то похудел. Они тебя вообще кормят? – Он позволил Билли вылизать ему лицо, а потом выпрямился и подошёл ко мне: – Как жизнь, Куинни? – И, стиснув меня в медвежьих объятиях, потрепал по волосам, как в детстве. Я принялась извиваться, притворяясь, что мне это не нравится, пока он наконец меня не отпустил. Затем он проделал то же самое с мамой, а та в шутку врезала ему кулаком в живот.

– Ну-ну, дети, хватит, – пожурила их бабушка. – Давайте сядем и поедим, пока не остыло.

– Меня не нужно просить дважды. – Дядя Джек отодвинул стул, сел и вскрыл банку.

Бабушка положила нам всем (включая Билли) по щедрой порции мясного жаркого с картошкой, на которое я набросилась с такой жадностью, что соус потёк по подбородку. Какое-то время мы жевали молча, наслаждаясь вкусной едой: мама готовит ужасно, а дядя Джек – холостяк, выживающий на заказах дешёвой еды на дом.

– Ну что, Куинни, как школа? – с полным ртом спросил он.

Я наморщила нос:

– Скорее бы она закончилась.

Все засмеялись, будто я сказала что-то смешное.

– Что? – спросила я. – Я серьёзно. Даже учителя уже не горят желанием туда приходить.

– А что с соревнованиями? – поинтересовался он. – Грядёт что-нибудь?

– Одно, против Бедфорда, – ответила мама и бросила на меня красноречивый взгляд. – Но она может на него не попасть, если не будет достаточно пить.

– Я сказала ей то же самое, – поддержала её бабушка. – Не так ли, солнышко?

Я сделала вид, что моё внимание целиком захватило жаркое.

– Вы о чём? – не понял дядя Джек.

– Наша юная бегунья чуть не упала в обморок на тренировке, – ответила за меня мама. – Она бегает дважды в день, а в такую жару это перебор.

– Стоп, погодите. – Дядя Джек глотнул газировки и откашлялся – он всегда так делал перед тем, как сказать что-то важное. – Хочешь сказать, у тебя неприятности, потому что ты слишком много работала? – Он хлопнул по столу. – О чём я всегда и говорю! Вот в чём проблема нашей страны сейчас. Нынешние дети не умеют побеждать. Мы наказываем их за лень. И наказываем за излишние старания.

– Нет у меня неприятностей, – возразила я. – У меня просто слегка закружилась голова, вот и всё.

Бабушка подложила мне в тарелку картошки.

– Что сделано, то сделано, – резюмировала она. – Куинни усвоила урок, верно, солнышко?

Я кивнула и проглотила большой кусок жаркого.

– А то. – Я переглянулась с дядей Джеком.

– Ничего, подруга, – пихнул он меня в руку локтем. – Покажешь им всем на соревнованиях, кто прав. И если тебе нужна компания для бега – только скажи.

– Ты?!

– Я в отличной форме! – Он расхохотался собственной шутке и, продолжая посмеиваться, продолжил: – Но серьёзно: может, тебе стоит договориться с одним из ваших соседей? Во время обхода сегодня утром я видел, как он наматывал круги вокруг пруда.

Моя рука с вилкой застыла в воздухе:

– Ты видел мистера Брауна?

Дядя Джек кивнул:

– Крутой спортсмен, надо отдать ему должное. Он и меня, думаю, обгонит, хотя я вдвое младше него.

– Если на то пошло, тебя кто угодно обгонит, – усмехнулась мама. Её улыбка согрела меня изнутри: в последнее время она так редко смеялась или шутила. Дядя Джек на всех так влиял.

– А вот сейчас это было обидно! – Он притворился, что плачет, и макнул в соус кусочек хлеба.

Бабушка Джейн подложила ему мяса.

– Дядя Джек, что ты думаешь о старичках? – спросила я, постаравшись, чтобы это прозвучало нейтрально.

– Куинн, сколько раз я просила тебя не называть их так! – рассердилась мама.

Бабушка Джейн махнула на неё рукой:

– Ой, да пусть называет. Они и правда старые, хоть и старательно делают вид, что это не так.

– Но вам не кажется это странным, что никто не помнит, кто жил в тех домах до них? – настаивала я. – Будто они живут там вечность.

– Не знаю. Этим твой папа увлекался, не я. Он был уверен, что с ними связана какая-то большая тайна или что они вообще не люди. Ребята в участке вечно над ним подтрунивали, называли его охотником за привидениями. – Дядя Джек усмехнулся, вспоминая.

Я опустила вилку и наклонилась вперёд:

– Он серьёзно думал, что они привидения? – Последнее слово я практически прошептала.

– У твоего папы на этот счёт было много теорий, – ответил дядя Джек с полным ртом.

– Какой стыд! – простонала мама. – Я говорила ему оставить наших бедных соседей в покое!

– То есть ты не считаешь, что с ними что-то не так? – проигнорировала я мамин комментарий.

Дядя Джек промокнул кусочком хлеба остатки подливки:

– Они вполне ничего. И щедрые. После того как мы потеряли твоего папу, они пожертвовали участку немаленькую сумму. Их сложно за это винить, согласись?

– Нет, – подтвердила мама. – Ни в коем случае.

Бабушка Джейн встала:

– Ну, не знаю, как у вас, а у меня от этих разговоров о старых занудах аппетит пропадает. Давайте лучше есть пудинг с шоколадной крошкой! – Она отошла к холодильнику и достала десерт, украшенный толстым слоем помадки.

– О, Джени! – облизнулся дядя Джек. – Мне кажется, мы сию секунду должны пожениться!

Бабушка засмеялась и шлёпнула его по руке:

– Я тебе не по зубам, Джек. И придержи язык, а не то получишь самый маленький кусочек.

Но все знали, что она лукавит: нам всем досталось по огромному кусищу. Я попробовала пудинг – и всё в мире сразу же стало правильно и хорошо.

Это чувство сопровождало меня до самой ночи; даже когда я уютно устроилась под одеялом и впервые за весь вечер проверила мобильный, меня совершенно не смутило, что у меня не было ни одного нового сообщения.

Глава 8

Майк Уоррен включил игнор. За два дня, прошедших с нашего похода в библиотеку, он не сказал мне ни слова: ни по телефону, ни в школьных коридорах. Этим утром я приветственно помахала ему, но получила в ответ лишь лёгкое подёргивание головы. Он даже не затормозил, просто прошёл мимо.

– Чего это с ним? – нахмурилась Зоя. – Вы что, расстались?

В её глазах было столько сочувствия и беспокойства, что я едва не расплакалась.

– Нет, – пробормотала я. – Всё нормально.

Она бросила взгляд в спину Майка:

– Ну, он ведёт себя как козёл, если тебя интересует моё мнение. Хочешь, я на него наору?

– Нет, спасибо.

Я сделала вид, что мне всё равно. Но это было далеко не так. Своим активным участием в расследовании, кучами сообщений, разговорами в коридорах и совместными лабораторными он подарил мне ощущение партнёрства. А теперь вёл себя так, будто ничего этого не было, будто мы не сидели рядом за библиотечным компьютером, не гнались друг за другом по улице, не имели общих секретов. Я не понимала, в чём дело, – он же был на седьмом небе от наших находок в библиотеке. Уговаривал приступить к более решительным действиям. Так что же изменилось?

Конечно, расследование я не бросила, хотя без напарника заниматься им было уже не так интересно. Я продолжила копаться в истории Мэри Хов, но ещё начала просматривать старые папины бумаги, хранящиеся в нескольких шкафах в подвале, – методично, ящик за ящиком.

Вчера утром мы с мамой отправились за покупками, а после обеда она высадила меня у библиотеки. Несколько часов я рылась в архивах и выяснила, что похороны Мэри прошли в «Фениксе», для которого это стало первой службой после открытия. До этого Брауны владели похоронным бюро в другом городе, в Трамбалле, если я правильно поняла из статьи, и они проработали там много лет, прежде чем переехать сюда.

Как и в прошлый раз, каждое обнаруженное мной упоминание старичков каким-то образом пересекалось с Мэри Хов. Майк не зря спросил, какая между ними была связь – если вообще была, – но я до сих пор не знала ответа на этот вопрос. Да, они провели похороны, и да, они жили на одной улице – но что с того? В такие минуты внезапная холодность Майка обижала меня особенно сильно, потому что вместе мы наверняка бы додумались до истины.

От папиных бумаг тоже оказалось мало толку.

Папа был очень увлечённым человеком: он был помешан на работе, на беге, на свежих пончиках. И на поисках ответов. Чем дольше я об этом думала, тем чаще гадала, удалось ли ему перед смертью раскрыть хотя бы одну из тайн Гуди-лэйн. Может, он просто не успел никому об этом рассказать?

Хорошо, что папа был в каком-то смысле барахольщиком – очень организованным барахольщиком, но тем не менее. Всю стену нашего подвала занимали шкафы с его бумагами. Мы с мамой до сих пор не разобрали его вещи, а до этих файлов точно добрались бы в последнюю очередь. Мама всегда говорила, что какую-то ценность представляет только один из четырёх шкафов – оставшиеся забиты ненужной макулатурой. А мои находки пока ограничивались чеками, старыми билетами в кино и открытками ко дню рождения.

Мне приходилось вести себя тихо: мама не знала, чем я занимаюсь. Какие-то ящики перебирать было легко. Но вчера вечером, после того как я наткнулась на папку, полную моих детских рисунков, мне пришлось прервать поиски. Он сохранил их все – от каракулей до комиксов, выдуманных животных, рождественских елей и человечков из палочек. Рисунки, которые по каким-то причинам порвались, он аккуратно склеил. На уголках нескольких стояли даты, когда я их нарисовала и по какому поводу. У меня чуть сердце не разорвалось от тоски по нему.

Но я должна продолжать расследование – ради папы. Поэтому после очередной тренировки я налила себе стакан чая со льдом и спустилась в подвал в компании Билли.

Я обвела взглядом шкафы для бумаг: три я уже проверила, остался последний, самый большой. Билли ткнулся в меня носом, и это придало храбрости.

– За дело, – сказала я ему, и мы приступили к работе – в том смысле, что я начала перебирать бумаги, а Билли подбадривающе лёг спать в углу.

Ревущая в наушниках музыка слегка облегчала процесс. Я быстро рассортировала бумаги по стопкам: связанное с домом, с машиной, с работой. Тихонько подпевая и пританцовывая, я разобралась с первым ящиком, затем со вторым, с третьим.

– Остался последний, дружище, – сообщила я Билли, и тот легонько кивнул, будто в каком-то смысле осознавал важность происходящего.

Сев на колени на цементный пол, я заглянула в последний ящик – и ахнула. Билли вскочил и подбежал ко мне. Я достала стопку старых папиных записных книжек, положила их к себе на колени – Билли тут же прижался к ним мордой – и начала вразнобой пролистывать.

– Он всё записывал! – ошеломлённо выдохнула я.

Мой палец пробежал по строчкам знакомого угловатого почерка:

Я взвизгнула, испугав Билли.

– Прости, дружище. – Я взлохматила ему шерсть. – Но разве ты не понимаешь, что это значит? Мы с Майком на правильном пути! – Я осеклась и поправила себя: – Я на правильном пути.

Билли запыхтел и, вывалив язык, лизнул меня в лицо. Казалось, я сейчас расплывусь на полу лужицей, прямо между папиным рабочим столом и стеллажом с консервами на всякий случай, – настолько грандиозной была моя находка.

Папа не стал бы вести такие подробные записи, если бы не подозревал чего-то всерьёз. Это означало, что я не сошла с ума. И не обзавелась паранойей. И не трачу впустую время на глупые детские игры в сыщика. Нет, я как истинная дочь полицейского следовала за своей интуицией, и назад дороги не было. Я должна докопаться до правды.

Я стала складывать вместе записные книжки, и из одной из них выпала старая газетная вырезка. Осторожно расправив её, я прочла статью:

Я перевернула листок в надежде найти ещё какую-нибудь информацию, но больше ничего не было.

Интересно, бабушка Джейн что-нибудь помнит о тех событиях? Наверняка после случившегося все в городе только это и обсуждали. Даже после стольких лет все дети моего возраста знали эту историю и придумывали свои – о привидении Мэри.

Я несколько раз перечитала статью, и каждый раз взгляд цеплялся за слово «Феникс». Если кто-то и знал правду, то только Брауны. Мэри Хов была их первой похороненной. Не знаю как, но я выведу их на чистую воду – с помощью Майка Уоррена или без неё.

Всю следующую неделю мне было не до учёбы: мысли крутились вокруг Мэри Хов. На уроках я представляла, как много лет назад, будучи моей ровесницей, она сидела за этой самой партой с аккуратно заколотыми волосами, в белом платье с кружевным круглым воротничком, ноги под столом скрещены, как подобает леди.

Майк продолжал делать вид, будто меня не существует, – и это при том, что миссис Кэри официально назначала нас партнёрами по лабораторным. Весь урок Майк просидел, практически повернувшись ко мне спиной, и молча выполнял задания, которые вообще-то мы должны были делать вместе.

– Что с вами творится? – спросила Зоя за обедом с полным ртом салата-латука. – Вы так и не помирились?

– Мы не ссорились, – коротко ответила я и откусила от сэндвича. – Мы просто не вместе.

Произнести это оказалось больнее, чем я думала.

Зоя схватила меня за руку.

– Куинн! Почему ты нам не сказала?! Ой, как жалко. А что случилось?

Девочки накинулись на меня, выспрашивая подробности, которых я и сама не знала. Я лишь отмахнулась и продолжила без всякого аппетита жевать свой обед, про себя считая секунды до звонка.

– Расстались вы или нет, но он не перестал на тебя глазеть, – заметила Лекс, покосившись в сторону стола Майка. – Это уже шестой раз – новый рекорд для него!

– Я и забыла, что ты считаешь, – пробормотала я.

– Каждый день! То, что я не говорила об этом, не значит, что я не считаю.

– Так он стал чаще на неё смотреть? – уточнила Зоя. При других обстоятельствах я бы сказала, что не стоит потакать причудам Лекс, должна признаться: мне и самой было любопытно.

Лекс кивнула:

– Определённо. Он как грустный щенок, наблюдающий за тобой из окна.

После такого я не могла не повернуться к Майку. Я сердито смотрела на него, пока он не стушевался и не отвёл взгляд, внезапно страшно заинтересовавшись своим чизбургером.

Девочки так и прыснули:

– Видели, как он перепугался?

– Умора!

Зоя тем временем разломила своё печенье с шоколадной крошкой и большую часть протянула мне. Как хотелось ей обо всём рассказать! Я скучала по ней. Скучала по обычным занятиям и ощущению нормальности. В ушах зазвучали слова Майка: «Ты должна быть как Бэтмен; это ради всеобщего блага». Ну, у Бэтмена ведь был помощник, верно? Пора выяснить, что с происходит с моим помощником. После тренировки я заставлю его со мной поговорить.

Тренировка походила на пытку. Тренер был неумолим, несмотря на жару. До соревнований оставались считаные дни, вдобавок пора было выбирать капитанов на следующий год.

– Сейчас не время расслабляться, леди и джентльмены! Шевелитесь! Ещё раз!

Мы с Джесс опять встали в пару. Все три мои попытки завести дружеский разговор упёрлись в стену холодного отчуждения. «Ну что ж, – подумала я. – Я попыталась». К тому же меня больше волновал Майк. Он ни разу не посмотрел в мою сторону, даже когда мы оказывались рядом на треке. Его отношение словно подпалило мне пятки, и я пробежала так быстро, что побила два своих предыдущих рекорда.

– Так-то лучше, Куинн, – похвалил меня тренер.

Мы закончили на пару минут позже, и я молнией метнулась в раздевалку за сумкой, даже переодеваться не стала – нужно было перехватить Майка, пока он не ушёл.

Я заняла позицию недалеко от мальчишеской раздевалки. У меня не было никакого плана, я действовала наобум. Наконец я увидела Майка – в его дурацкой бейсболке, надвинутой на глаза. Он шёл в компании друзей, и когда я его окликнула, сделал вид, что меня не видит. Но я встала перед ним, загородив проход:

– У тебя проблемы со слухом? Потому что со зрением у тебя явно всё в порядке. Значит, получается, ты можешь пялиться на меня каждый день во время обеда, но поговорить со мной – это ниже твоего достоинства?

– Паркер, успокойся…

– Я спокойна! – закричала я. И продолжила, не обращая внимания на смешки одноклассников: – Ты, – ткнула я ему пальцем в грудь, – ужасный сосед, вот ты кто!

– Давай-ка пройдёмся. – Он приподнял козырёк, чтобы встретиться со мной глазами, и пошёл вверх по склону холма.

Я ещё пару секунд ошеломлённо стояла, глядя ему в затылок, но Майк подождал, пока я его догоню. Наше молчание затянулось до самой Мэйн-стрит. И уже там он спросил:

– Ну как, с тобой уже всё нормально?

– Я-то в порядке, это ты изменился. – Футболка прилипла к моей потной спине, и я начала жалеть, что не переоделась или хотя бы не обтёрлась. И зачем я так спешила! Майк явно не торопился с извинениями.

Он вздохнул:

– Я не изменился. И я вовсе не хотел бросать наше расследование.

Я фыркнула:

– Издеваешься?

– Я получил письмо.

Я притормозила:

– Какое письмо?

– Плохое. С угрозой.

Я ахнула:

– От кого?!

– А то ты не знаешь. – Он нервно поправил лямки рюкзака. – Они, конечно, не подписались, но и так понятно. Я нашёл его после того, как вернулся из библиотеки.

– Что в нём написано?

Майк поджал губы, будто прикидывал, стоит ли отвечать. Затем пробормотал:

– Давай я лучше покажу. – Сняв рюкзак, он расстегнул передний карман, достал двумя пальцами открытку и протянул её мне.

Я прочла вслух:

– «Скажи своей подружке Паркер, чтобы не совала нос куда не следует. Помните, что случилось с Мэри Хов». – Я поёжилась. – «Помните, что случилось с Мэри Хов?» Это ещё что значит?

– Они знают, что мы под них копаем. Наверняка Маршалл рассказал остальным, что видел нас в библиотеке. Как ты не понимаешь – это предупреждение!

Я прошла несколько шагов молча, переваривая информацию и чувствуя на себе взгляд Майка.

– Может, стоит обратиться в полицию? – спросил он с круглыми от беспокойства глазами.

– Я думала об этом, но нам никто не поверит, – пожала плечами я. – Дядя Джек сказал, что папа постоянно пытался привлечь внимание других полицейских к старичкам, но коллеги лишь смеялись над ним. Называли его охотником за привидениями.

Майк недолго помолчал, затем поймал мой взгляд:

– Даже Джек ему не верил?

– Да. Даже Джек. Не говоря уж о том, что старички, по его словам, пожертвовали участку немаленькую сумму. – Я ткнула ему пальцем в грудь. – Твои родители тоже у них в кармане, и моя мама очарована нашими «приветливыми соседями». Понимаешь, что это значит? Мы сами по себе. Мы единственные, кто может во всём разобраться.

– Может, нам стоит остановиться, – предложил он таким упавшим голосом, какого я от него никогда не слышала.

– Но тогда они победят! Нельзя этого допустить! И подумай сам: это письмо – явное доказательство, что они что-то скрывают и не хотят, чтобы мы об этом узнали!

– Паркер, всё очень серьёзно! Мы не знаем, на что они способны!

– Значит, теперь ты мне веришь? – поднажала я. – Ты веришь, что они чудовища?

Он нахмурился:

– Нет. Во всяком случае, не сверхъестественной природы. Но среди людей тоже встречаются чудовища, Паркер.

– Ты просто боишься, – бросила я.

Майк расправил плечи:

– Кто боится?! Я волнуюсь за тебя!

Мы свернули на Гуди-лэйн и остановились. Я уставилась на ряд старых домов. Интересно, наши соседи дома? А вдруг они прямо сейчас следят за нами? Вдруг они действительно так опасны, как думает Майк?

– Как знаешь, – наконец сказала я. – В смысле, дело твое, но я продолжу расследование.

Я пошла к своему дому. Майк секунду помедлил, но затем быстро меня нагнал. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

– Ладно. Ладно, хорошо. Я тоже в деле. – Он сверкнул знакомой самонадеянной ухмылкой. – Видимо, это делает меня твоим защитником или типа того. Буду как Бэтмен.

– Какой из тебя Бэтмен! – хмыкнула я. – И мне не нужна защита. Я дочь полицейского, забыл?

С этими словами я повернула ключ в замке и вошла в дом. Последнее, что я увидела, прежде чем захлопнуть дверь, была улыбка Майка.

Глава 9

Следующим утром мы с Майком возобновили расследование, будто и не было никакой потери времени – но за это нужно поблагодарить меня и мои выдающиеся детективные навыки.

– А в самом конце было написано «доверять Реду», – подытожила я, делая упражнение «мельница».

– Что это значит? – спросил Майк, разминаясь на моей подъездной дорожке.

Я пожала плечами и, наклонившись, коснулась носков кроссовок:

– Не знаю. Но нам срочно нужно это выяснить.

– Согласен.

Мы оба выпрямились и повращали плечами под жарким утренним солнцем. Я практически слышала, как наручные часы Майка натикали половину седьмого – и тут же, как по команде, из своего дома, постукивая шпильками по цементу, вышла мисс Беа.

Майк сорвал с головы бейсболку и замахал ею в воздухе.

– Доброе утро, мисс Беа! – с неестественно дружелюбной улыбкой крикнул он.

Соседка, как обычно, сердито на него посмотрела и начала поливать из розовой пластмассовой лейки свои дорогие розы. Один за другим старички вышли на крылечки, и на секунду всё стало как прежде. Почти.

– Мне кажется или они смотрят пристальнее обычного? – прошептала я.

Майк наклонился ко мне:

– Похоже на то.

– Что-то здесь не так, – заметила я.

– Побежали?

– Да, давай.

Не став обсуждать маршрут, Майк рванул по Гуди-лэйн в сторону пруда.

– Эй! – крикнула я ему вслед. – Подожди меня!

Он слегка сбавил скорость, и мы побежали дальше в ровном темпе, спиной чувствуя колющие взгляды старичков. Но как же это приятно – снова бегать по утрам!

Мы покинули улицу, нырнули в гущу деревьев и вскоре начали огибать пруд. Солнце отбрасывало на его поверхность странное свечение, придавая тёмной ряби почти ненатуральный оранжевый оттенок. Казалось, вода горит. В пруду что-то двигалось. Я наклонилась и сощурилась. Из глубины медленно всплыло призрачно-белое лицо, окаймлённое колышущимися как щупальца чёрными волосами.

– Паркер, что ты делаешь?! – привёл меня в чувство голос Майка.

Я и не заметила, что остановилась.

– Смотри! – указала я на воду. – Там… – Но не договорила: лицо исчезло. Оно выглядело нечётким, как на засвеченном снимке, но я готова поклясться чем угодно, это точно было лицо. Я повернулась к Майку. – Ты её видел?

– Кого?

– Женщину в воде…

Майк посмотрел на меня с тревогой.

– Думаю, пока хватит, – мягко сказал он. – Давай не будем перенапрягаться перед соревнованиями.

Мои ноги будто приросли к земле, и Майку пришлось потянуть меня за руку, чтобы наконец заставить двигаться. Так мы и дошли до самого моего дома. Старички с насмешливыми улыбками провожали нас взглядами.

– Что-то вы рано, – заметила мисс Беа и подняла кружку с кофе, как в безмолвном тосте.

– Забей, – прошипел Майк, подводя меня к двери. – Ты точно в порядке?

– Да. Увидимся на соревнованиях. Твои родители придут?

Он кивнул:

– А твоя мама?

– Ага.

– Тогда…

– Иди домой, Майк, – сказала я. – Со мной всё нормально. Пожалуй, пойду и посплю ещё часок. И буду как огурчик.

Я растянула губы в улыбке, чтобы его успокоить, но стоило мне войти в дом, как я тут же плюхнулась на диван, даже не потрудившись снять кроссовки.

Перед глазами стояли тёмные волосы, колышущиеся вокруг размытого лица. И тут меня осенило: это Мэри Хов! У неё были тёмные волосы. Что, если тогда, в библиотеке, я была права и Мэри Хов действительно хочет мне что-то сказать?

Билли запрыгнул на диван и положил голову мне на колени.

– Привет, дружище. Как дела? – Я погладила его и нащупала что-то твёрдое на ошейнике: бабушка Джейн прицепила к бирке один из своих кристаллов. – Да ты у нас модный парень.

Я откинулась на мягкую спинку. От дивана пахло лавандовым и розмариновым маслом, и я улыбнулась, представив, как бабушка прячет по всему дому маленькие кристаллы и другие безделушки. Меня вдруг накрыла невыносимая усталость. Дыхание Билли стало глубже и замедлилось. Так мы с ним и проспали до прихода мамы…

– Куинн! – вскричала она. – Ну ты даёшь! Хочешь опоздать? И что это на тебе? Где твоя форма?

Я вскочила и в панике заметалась по всему дому в поисках формы, спортивной сумки, счастливой бутылки и телефона. К счастью, всё быстро нашлось.

Накатившее после утренней пробежки уныние ушло, и к тому моменту, когда мама высадила меня из машины у стадиона, я была сосредоточенной и собранной.

– Я буду стоять с мистером и миссис Уоррен и держать страшные баннеры, – с улыбкой сказала мне мама.

Я притворно нахмурилась, но в душе мне было приятно, что у меня будет личная команда поддержки.

– Удачи, солнышко!

– Спасибо, мам.

Мой взгляд наткнулся на припаркованный сбоку школьный автобус из Бедфорда: их ребята в красно-чёрной форме уже разминались и старательно делали вид, что им всё нипочём.

– Да, они приехали рано. У тренера чуть пар из ушей не повалил, когда он их увидел, – прокомментировала Джесс, заметив, куда я смотрю. – Он хочет, чтобы мы как можно скорее переоделись и начали разогреваться.

Я вопросительно посмотрела на неё; за весь месяц она сказала мне меньше слов, чем сейчас. Джесс слабо улыбнулась и опустила глаза. Видимо, иных извинений можно не ждать, да и, если честно, у меня не осталось сил для ещё одного врага.

Я подняла руку, чтобы дать ей пять:

– Предлагаю разнести их в пух и прах.

Она хлопнула по моей ладони, и мы направились к тренеру.

– Так, леди, скорее переодевайтесь и разминайтесь! Бедфордовские надеются вывести нас из себя. Просто не смотрите на них. Оставайтесь собранными. И не засиживайтесь в раздевалке.

Мы побежали к нашей команде. Я едва заметно кивнула Майку, он кивнул в ответ и продолжил растяжку.

Трибуны начали наполняться: фанаты «Роки Хилла» справа, «Бедфорда» – слева. Я заметила прыгающих на месте и подбадривающе кричащих Зою и Лекс, одетых в цвета нашей школы. Рядом стояли моя мама и мистер и миссис Уоррен и, как и обещали, махали баннерами с надписью «Роки Хилл». Я невольно улыбнулась.

«Сосредоточься, – напомнила я себе. – Ты сможешь».

Тренер подозвал нас для финального напутствия. Пока он говорил, я не отрывала глаз от своих кроссовок и размеренно дышала, вбирая в себя вместе с воздухом каждое ободряющее слово, пока меня не переполнило желание сорваться с места и стрелой унестись к финишу. Мы встали кружком и с криком «Роки Хилл!» разбежались по своим местам на стадионе.

Мы с Джесс оказались в первом забеге, и я не могла этому нарадоваться. Мне нужно было поскорее сжечь весь этот адреналин. Я уставилась вперёд, очистила разум, чтобы не думать ни о чём, кроме финишной линии, и снова повторила про себя: «Ты сможешь».

Выстрел из стартового пистолета – и мы побежали. Я мысленно заблокировала, отбросила всё вокруг, сконцентрировавшись на ритмичных ударах стоп о дорожку и дыхании, отсчитывая каждый вдох, вдыхая всем животом и выдыхая небольшими ровно отмеренными порциями. Ноги начало жечь: я тянула их, гоня себя вперёд. Быстрее! Ещё быстрее! Я чувствовала слева соперницу, громко пыхтящую в попытке меня опередить. Она была близко – слишком близко. Я рванула изо всех сил и пересекла финишную черту за доли секунды до девочки из «Бедфорда» и Джесс. Трибуна «Роки Хилла» взревела. Я победила!

Тренер хлопнул меня по спине:

– Молодчина, Паркер! А теперь переключись и готовься к следующему забегу. Отдыхай, но не расслабляйся. У тебя их ещё два.

Девочки из команды поздравили меня. Я разминала икроножные мышцы и смотрела на соревнование мальчиков. Майк тоже бежал в первом забеге. Он не победил, но его время всё равно было лучше, чем у меня. Подошла Джесс и тоже начала разминаться, готовясь к нашему следующему состязанию. Я подпитывалась её сосредоточенностью и энергией. Всё исчезло – имели значение только мои ноги, моё дыхание и финишная линия.

Мы заняли позиции. Мои фанаты буквально обезумели, но я приказала себе забыть об их существовании, пока не финиширую. Ещё не хватало засмеяться перед стартом. Казалось, я лечу, не касаясь дорожки. Я считаю, я дышу и гоню себя, гоню вперёд… Джесс обняла меня прежде, чем я осознала, что снова победила. На этот раз я позволила себе улыбнуться и помахать маме и Уорренам на трибуне. Они прыгали как сумасшедшие. Чуть в стороне орали и улюлюкали Зоя и Лекс.

Но что-то было не так. Майк помахал мне с края стадиона и на что-то указал. Я проследила за его взглядом – и задохнулась: старички здесь! И смотрят на меня. Повернувшись в мою сторону, они как один начали медленно хлопать: двигались только их руки, а тело будто окаменело. При ярком солнечном свете они мало походили на людей.

Рядом со мной словно из-под земли вырос Майк.

– Не смотри на них, – зашептал он. – Думай только о финальном забеге. Они хотят тебя напугать, так не доставляй им такого удовольствия.

– А я и не боюсь, – солгала я.

Майк сжал мне руку и ушёл готовиться к своему следующему соревнованию. Я быстро покосилась на трибуну: старички продолжали хлопать, но лишь сейчас я заметила, что они не в полном составе. Я поискала глазами мистера Маршалла и обнаружила его на несколько рядов выше. Он тоже смотрел на меня, но, в отличие от своих друзей, не хлопал.

Оклик тренера вывел меня из транса. Он вывалил на нас целый ворох советов и наставлений насчёт предстоящей эстафеты четыре по сто. Мы слегка опережали команду соперников по очкам, но победу это ещё не гарантировало. Встряхивая руками и ногами, я заставила себя смотреть только на соперниц и сосредоточилась на дыхании.

– Нам нужна эта победа, – напомнила мне Джесс.

Я молча кивнула. Взгляд против воли метнулся на ту часть трибун, где стояли старички. Они все размеренно хлопали, вытянув руки в мою сторону, а затем тихими монотонными голосами принялись скандировать:

– Пар-кер. Пар-кер. Пар-кер…

Я отпрыгнула назад, врезавшись в Джесс.

– Эй, ты в порядке? – спросила она, потирая руку.

– Прости, я… – Я глубоко вдохнула носом и выровняла дыхание. – Ты ничего странного на трибунах не видишь? – И взмолилась про себя, чтобы она ответила «нет», чтобы старички оказались лишь плодом моего воображения.

Джесс посмотрела по сторонам:

– Я вижу как обычно сходящих с ума твою маму и Уорренов. А, и Зою с Лекс. – Она помахала им и улыбнулась. – А ещё твоих жутковатых старых соседей, скандирующих твоё имя. Ты их посчитала странным?

– Да, – пробормотала я. Мне вдруг стало невыносимо жарко, и закружилась голова.

– Тренер сказал, они спонсоры. Если всё пройдёт удачно, могут пожертвовать команде денег. – Она закусила губу. – Только не психуй из-за этого, ладно?

Вместо ответа я наклонилась вперёд и задышала так глубоко, что у меня заломило в груди.

Джесс перевела взгляд на старичков и нахмурилась. Затем подошла вплотную ко мне и сжала мне плечи:

– Послушай меня. Не дай им сбить себя с толку. У нас остался последний забег: эта эстафета – и мы побьём «Бедфорд». Представь, что их там нет. Сфокусируйся на ком-то другом. – Она указала на мою маму и друзей. Я встретилась взглядом с Зоей как раз в тот момент, когда она с улыбкой во весь рот прокричала моё имя. Этого было достаточно. – Пошли, – потянула меня за руку Джесс, заставляя выпрямиться. – Нам нужно разминаться.

Я попрыгала вместе с ней, вытряхивая из рук и ног избыток нервного напряжения, и это помогло. Более чем. К началу эстафеты я была полностью собрана. Во мне вспыхнуло острое желание победить. На языке чувствовалась соль от пота, сердце билось всё быстрее, разогревая кровь в икрах. Глаза смотрели только на Джесс. Задача у меня была простая: принять палочку от Кэйли, передать её Джесс и смотреть, как она финиширует. Ничего больше не имело значения, кроме палочки и той толстой белой черты. Ничего.

Прогремел выстрел. Раскачиваясь взад-вперёд, я слегка повернулась в корпусе, чтобы видеть девочек из моей команды, и, мысленно считая шаги, переступала с ноги на ногу, стараясь оставаться расслабленной до самого момента передачи. Кэйли провела её безупречно. И вот я бегу! Соперница позади, но это не важно – я несусь вперёд, ни о чём не думая, пока не вкладываю палочку в ладонь Джесс. А затем, задыхаясь после бега, смотрю, как она первой пересекает финишную линию.

Я закричала. Все закричали. Забыв о жаре, мы обнялись и запрыгали на месте. Соревнования ещё не окончены, но победа уже наша, и официальное присуждение первого места «Роки Хиллу» – не более чем вишенка на торте. Мы с Майком стояли рядом, и во время объявления результатов эстафеты он крепко обнял меня у всех на глазах.

Как же мне хотелось, чтобы папа тоже был здесь! Он обожал такие соревнования – когда соперники до самого конца идут ноздря в ноздрю. Он бы кричал до потери голоса.

Тренер нас построил, и мы по очереди пожали руки ребятам из Бедфорда. Несколько девочек оттуда не смогли сдержать слёз. Я совершенно искренне говорила каждому обязательное «спасибо за отличную встречу». Они здорово боролись до самого конца. Нет ничего приятнее победы над по-настоящему сильной командой.

По окончании соревнований тренер собрал нас для прощальной речи:

– Я всеми вами очень горжусь! Вы работали как чётко слаженная команда. Вы сражались. Вы терпели. – Он указал планшетом на нас с Джесс. – Вы проявили себя как настоящие лидеры.

Кэйли дала мне пять. Я не смогла не улыбнуться.

Тренер кивнул:

– Всё правильно. Вы должны гордиться собой. Потому что сегодня вы впечатлили не только меня, но и наших спонсоров.

Моя улыбка погасла, и по спине пробежал холодок. Мы с Майком переглянулись, и он поднял руку:

– Тренер, а что именно эти спонсоры… ну… спонсируют?

– Да всё, что нашей душе угодно! – просиял тренер и хлопнул планшетом себя по бедру. – Новая форма, новые барьеры, новые снаряды…

Он продолжал перечислять, но я уже не слушала. Мы с Майком встревоженно переглядывались до самого роспуска. Я ненадолго остановилась у трибун, предупредить маму, что встречусь с ней у машины, как только переоденусь. Она сбежала по ступенькам и устроила целое представление с размахиванием над моей головой баннером, пока миссис Уоррен без остановки фотографировала. Следом подоспели Зоя и Лекс и кинулись меня обнимать и поздравлять.

Мой взгляд сам собой скользнул вбок, и я ахнула: старички не ушли. Они смотрели на меня пустыми безжизненными глазами. Лишь мисс Беа улыбалась, дирижируя нарочито медленным хлопаньем в ладоши вытянутых в мою сторону рук. Забыв о раздевалке, я помчалась прочь со всех своих усталых ног, и до самого поворота меня преследовал гортанный смех мисс Беа.

Глава 10

– Нужно поговорить, – с ходу заявил Майк, когда я открыла дверь.

С нашей последней встречи прошло несколько часов. Он стоял, засунув руки в карманы штанов, лицо серьёзное, ни намёка на ухмылку или улыбку. Я скрестила руки на груди:

– В чём дело?

– Можно войти?

Я посторонилась, и он проскользнул в дом. В гостиной его встретил Билли.

– Как жизнь, приятель? – Майк опустился на колени и взлохматил псу загривок.

Какое-то время я наблюдала за их вознёй на полу. Странно, мы с Майком столько времени провели вместе, но я ещё никогда так не робела в его присутствии.

– Хочешь чего-нибудь попить? – спросила я.

Майк встал.

– Молока.

– Молока?

– Ну да, а что? Витамин Д и всё такое.

– Как скажешь.

Я отвела его на кухню и налила нам обоим по стакану, мы сели за круглый столик друг напротив друг.

Майк сразу взял быка за рога.

– В общем, старички на трибуне, – сказал он, будто продолжая прерванный разговор.

– И что с ними?

– Это явно ещё одно предупреждение, только я не понимаю зачем.

– Потому что они знают, что нам что-то известно.

Майк поджал губы и возразил:

– Но это не так. По крайней мере, не совсем. Признай, Паркер, мы до сих пор не понимаем, с кем или чем имеем дело. Мы даже не в курсе, правда они опасны или нет.

– Если ты не считаешь их опасными, почему тогда ты их так боишься? – подначила я его.

– Я не боюсь! – Майк расправил плечи и отпил молока. – Просто я осторожен.

– Нет, с этими людьми точно что-то не то, и ты это знаешь. – Я протянула ему салфетку. – У тебя молочные усы.

– Я не против – с ними я кажусь мужественнее. – Но он всё равно их вытер.

– И что ты предлагаешь делать? – спросила я.

– Думаю, нужно составить досье.

– Слушай, умник…

– Я серьёзно. Пора подойти к этой проблеме как учёные, и для этого нужно собрать все улики в одном месте. У тебя ноутбук есть?

Я кивнула и встала:

– В моей комнате.

Майк тоже поднялся, но я торопливо вскинула руку:

– Ну уж нет. Я его принесу. – И, не дожидаясь возражений, убежала наверх. Представлять его у меня в спальне было слишком странно, а в моей жизни и без того в последнее время избыток странностей.

Когда я вернулась на кухню, мы сели рядом и создали новый текстовый файл, назвав его «Улики», а потом Майк открыл свою электронную почту и загрузил на мой компьютер архив. На экране одна за другой открылись фотографии всех старичков.

– Где ты их взял?! – поражённо выдохнула я.

Он самодовольно улыбнулся:

– Сфоткал после соревнований, по дороге в раздевалку. Они были так заняты тобой, что ничего не заметили.

– Гениально!

– Я знаю.

Я смотрела, как пальцы Майка летают над клавиатурой, печатая вслепую. Он сохранил в файле фотографии, добавил под каждой несколько окон комментариев, и в конце вписал ещё два имени: Джеймс Паркер и Мэри Хов.

– Ты открыл отдельную колонку для моего папы?! – опешила я.

Майк поёрзал на стуле:

– Ну… да. В смысле он же причастен. У мистера Брауна такая же, как у него, нога и, между прочим, информацию о старичках ты нашла в его бумагах. – Майк кликнул по сохранённой копии школьной фотографии Мэри Хов, найденной нами в библиотеке. Я сощурилась, разглядывая её тёмные волосы и глаза. В памяти невольно всплыло лицо в пруду, и я вздрогнула.

– Ну, поехали, – объявил Майк и быстро напечатал столбиком факты, которые мы узнали из архива библиотеки и папиных записных книжек.

Я ещё раз перечитала пункты, затем помогла Майку заполнить другие окна комментариев:

– Хм-м, – задумчиво промычала я, прочитав последнюю строчку.

– Что? – спросил Майк.

– Мистер Маршалл… не знаю… вроде как отличается от других старичков. Если подумать, он всегда держится особняком. И он не сидел с ними на соревнованиях. Тебе не кажется это странным?

– Немного, – согласился Майк. – Хотя в их действиях вообще мало смысла. Но мне определённо кажется странным, что он единственный, у кого есть родные. Ты ведь их видела, да?

– Угу. Они приезжают на каждое Рождество. Если не ошибаюсь, на одной машине были вермонтские номера, на другой – массачусетские.

Майк открыл новый файл – регистрационную выписку из архива библиотеки:

– Смотри, это история дома мистера Маршалла. По этим записям видно, что первыми дом купили его дедушка и бабушка, затем, в начале пятидесятых, он перешёл его родителям, а после он жил там с женой.

– Что с ней случилось? – спросила я.

– Не знаю… Видимо, умерла.

– Её имя не указано в собственниках?

Майк просмотрел документ:

– Есть. Мэлани Маршалл.

Я открыла браузер и ввела в поисковую строку её имя. Пара секунд – и я нашла о ней некролог.

– Она умерла от рака груди в тысяча девятьсот восемьдесят третьем, – зачитала я. – В последний путь её провожали муж, Боб, и их дети, Эмма и Кори. Похороны прошли в «Фениксе».

– Ну ещё бы, – усмехнулся Майк. – Так что получается? Мистер Маршалл хороший или плохой? Он старичок или просто старик?

Я размышляла над его вопросом, пролистывая фотографии некролога. Мой взгляд наткнулся на цветной снимок семьи с ещё маленькими детьми. У всех троих были примечательные волосы: огненно-рыжие и курчавые. У нынешнего мистера Маршалла волосы тоже вились, но уже не такими тугими кудрями, а яркая рыжина поблёкла до тёмно-серого цвета.

– Не знаю, – призналась я.

– Давай перенесём его в новую колонку? Назовём её «недостаточно подозрительные подозреваемые»?

– Хватит одного «возможно». – Я скопировала фотографию в файл с заметками.

– Что теперь? – спросил Майк. – В смысле какой наш следующий шаг?

– Нужно понаблюдать за тем, как они работают, – решила я.

Майк фыркнул:

– То есть за тем, как они в очередной раз будут себя жутко вести?

– Нет, я про их реальную работу.

– Я не догоняю, Паркер.

– Подумай сам. – Моё сердце учащённо забилось. – По возрасту им всем давно пора сидеть на пенсии, но они всё равно каждый день ходят на работу.

– Ну, положим, кое-кто из них лишь помогает на добровольных началах…

– Какая разница? Суть в том, что у них должна быть причина работать. И явно не ради денег.

Я практически видела, как в голове Майка крутились шестерёнки.

– Логично. Раз у них столько денег, что им ничего не стоит спонсировать новое крыло библиотеки и школьную команду, они точно не нуждаются. Хотя, может, они всё заработанное спускают на шмотки.

– Давай серьёзно, Майк.

– А я серьёзно. У них дорогие прикиды.

Он был прав, но всё-таки речь шла не об этом.

– Так как тебе моя идея? – спросила я. – Ты не прочь немного пошпионить?

Майк ослепительно улыбнулся:

– С удовольствием.

На следующее утро я вскочила с кровати ещё до будильника: мне не терпелось приступить к выполнению нашего плана. Но выглянув в окно, я обнаружила, что на улице дождь, точнее даже настоящий ливень. Вот досада! Я схватила телефон и набрала Майку сообщение: «Там дождь. Ты всё ещё в деле?»

Майк ответил сразу же: «А то. Почему нет? Или боишься растаять?»

Я скорчила гримасу, хотя он не мог меня видеть. «Очень смешно. Встретимся перед моим домом после того, как они разъедутся».

«Понял, – написал Майк. – Я как раз за ними наблюдаю».

Я бросила мобильный на кровать и переоделась в откопанные вчера вечером в мамином шкафу чёрные мешковатые спортивные штаны и футболку. Они были мне настолько велики, что я легко натянула их поверх беговых шорт и майки. Завершил многослойный ансамбль плащ. Я сразу же вспотела, но мы с Майком договорились сделать всё возможное, чтобы во время наших шпионских вылазок нас никто не узнал, особенно в мэрии, которая вполне могла и не работать, учитывая, что сегодня воскресенье.

Подойдя к зеркалу, я забрала волосы в узел на макушке и натянула на голову капюшон. Я выглядела одновременно непримечательно и смешно, но хотя бы не как обычно. Сойдёт.

Положив телефон, кошелёк, фонарик и бутылку с водой в рюкзак и забросив его за спину, я спустилась на первый этаж. Билли, наклонив голову набок, посмотрел на меня такими глазами, будто раздумывал, не сошла ли я с ума.

– Вполне вероятно, – сказала я псу и бросила ему собачье печенье.

Вместе мы устроились у окна гостиной. Старички обычно уезжали на работу около половины девятого – значит, если всё пойдёт по расписанию, я должна их увидеть.

Внезапно Билли глухо зарычал.

– Ты чего, дружище?

Но я тоже это почувствовала, ещё до того, как старички показались из-за дверей, – будто с их стороны дороги, прямо через стекло, резко подул холодный ветер. Я присела. Один за другим наши соседи в лучшей воскресной одежде и с чёрными зонтами в руках покинули свои дома. Их процессия напомнила мне папины похороны: в тот день шёл ледяной ливень и дул жуткий ветер. Старички собрались у автомобиля мистера Брауна, не совсем катафалка, но тоже очень длинного и чёрного. Каким-то образом все они умудрились втиснуться в салон, и мистер Браун медленно повёл машину с Гуди-лэйн.

«Орёл приземлился», – написал Майк.

«ВЗЛЕТЕЛ!» – набрала я в ответ.

«Не важно. Идём».

Я бросила Билли ещё одно печенье и, схватив скейт, выскочила наружу. Майк вышел из своего дома тоже с доской. Мы недолго постояли на крылечках, чувствуя, как дождь барабанит по нашим чёрным капюшонам, и слушая стук капель о бетон, и покатили на скейтах, чтобы встретиться на подъездной дороге.

– Давай сократим путь через лес, – сказала я, кивнув в сторону тупика. – А дальше уже на скейтах. Сэкономим время.

Мне хотелось ещё раз взглянуть на пруд: всплывавшее к поверхности лицо с развевающимися волосами не давало покоя.

Майк уже хотел ответить, но вдруг прогремел гром, и мы, подпрыгнув от неожиданности, прижали доски к груди.

– Ну вот тебе и ответ – нет. – Он поднял голову к небу. – Шататься по лесу в грозу плохая идея.

– Да какая гроза – подумаешь, разок громыхнуло! – заспорила я. – Сам видишь: дождь практически закончился.

И действительно, капало уже не так сильно, хотя Майк наверняка тоже понимал, что это ненадолго.

– Давай придерживаться плана. Скейты, и никаких прогулок по лесу. Начнём с Эттвуд. Идёт?

Я помедлила, но, бросив прощальный взгляд на деревья, всё же буркнула:

– Идёт.

Мы одновременно уронили доски на тротуар и покатили по мокрому асфальту к Мэйн-стрит.

Первой нашей остановкой стала мэрия, где мы надеялись застать Эттвуд за фальсификацией документов старичков. Городская администрация располагалась в исторической части Саут-Хейвена, всего в миле или около того от Гуди-лэйн. Как большинство соседних построек, мэрия представляла собой старомодное здание из кирпича и белого дерева и растущей из крыши покосившейся колокольней. Мы с Майком подкатились ко входу. Мой взгляд невольно зацепился за подсвеченную на фоне тёмно-серого неба башню, и я поёжилась.

– Как будем оправдываться, если она нас засечёт? – спросил Майк.

– Свалим на очередной школьный проект, – ответила я.

– Думаешь, они поведутся во второй раз?

Я пожала плечами:

– У тебя есть идея лучше?

Он вздохнул, и мы со скейтами под мышками вошли в мэрию.

Майк поморщился:

– Тут пахнет прямо как в библиотеке.

– Тс-с! – шикнула я, хотя он был отчасти прав: в вестибюле стоял тот особый затхлый запах плесени, который всегда ассоциировался у меня с букинистическими магазинами.

– Чего ты шипишь? Здесь никого нет. – В подтверждение своих слов Майк крутанулся на месте.

– А ты уверен, что мэрия работает?

– Конечно, работает, Паркер. Иначе с чего у них двери не заперты? Просто тут ни души.

Его последние слова удручающим эхом повторились у меня в голове, и мне оставалось лишь молиться, чтобы мы не зря потратили время.

– Так куда нам? – спросила я и покрутилась вокруг своей оси, стараясь услышать шаги или голоса – хоть какой-то намёк, что мы не единственные люди во всём здании.

Майк указал на висящую на стене доску:

– Смотри, схема с указателями. Здесь написано, что архив на втором этаже. – Он улыбнулся. – А офис мэра – на последнем. Ну, если тебе вдруг захочется поздороваться и спросить её мнение о нашем расследовании.

– Пошли отсюда, пока нас кто-нибудь не услышал.

Не снимая капюшонов, мы под скрип мокрых кроссовок по ступенькам поднялись по дальней лестнице на второй этаж.

– Смотри-ка, – прошептал Майк, – да тут кипит жизнь.

И действительно: перед нами тянулся длинный коридор с кучей окошек и дверей с табличками всевозможных департаментов. В каждом офисе сидел усталый сотрудник, и жители Саут-Хейвена с папками и конвертами в руках ждали своей очереди на приём. Я слегка расслабилась. Вид всех этих людей вернул мне ощущение нормальности, даже в каком-то смысле безопасности. Но где же мисс Эттвуд?

Мы осторожно перемещались от окошка к окошку, пока не добрались до конца коридора. И конечно же табличка с набранным старомодным газетным шрифтом словом «АРХИВ» висела у самого крайнего. Внутри кабинета сидела стильная женщина в коротком чёрном платье, сандалиях на платформе и со спадающей за спину копной кудрей. Когда мы подкрались ближе, я узнала миссис Массимини, совладелицу моей любимой пиццерии «Кучина Делла Нонна».

Сбоку выглянуло пластмассовое лицо мисс Эттвуд. Слушая миссис Массимини, она улыбалась и терпеливо кивала, настолько погружённая в разговор, что не заметила нас с Майком. Схватив по чистому бланку на выдачу разрешения, мы закрыли ими лица и навострили уши.

– Но чтобы начать ремонт ресторана, – объясняла миссис Массимини, – нам нужно сначала изучить оригинальные планы здания.

– Разумеется, дорогая, – с улыбкой ответила мисс Эттвуд. – Рада слышать, что вы решили расширить площадь.

– Спасибо вам и вашему щедрому пожертвованию! – восторженно выдохнула миссис Массимини.

Мисс Эттвуд в притворном смущении махнула рукой:

– Ой, ерунда, дорогая! Правда-правда, это я должна вас благодарить. Твоя мама готовит лучшую пиццу во всём Коннектикуте.

Миссис Массимини просияла:

– С этим не поспоришь. И она это знает!

Мисс Эттвуд запрокинула голову и как-то слишком громко засмеялась:

– Кармелине палец в рот не клади!

– И не говорите…

Они ещё с минуту поболтали, и мисс Эттвуд ушла за бумагами. Сообразив, что это наш шанс улизнуть, я сделала Майку знак следовать за мной. Мы не решались заговорить до самого вестибюля.

– Боже, какая скучища! – простонал Майк, сдёрнув с головы капюшон.

– Ты что?! – изумилась я. – Мы узнали кое-что важное.

– Мы точно подслушивали один и тот же разговор? Потому что по мне, так это тупик. Мы даже не увидели, чтобы Эттвуд подделывала записи.

Я отмахнулась:

– Миссис Массимини сказала, что Эттвуд пожертвовала деньги пиццерии. Итого, у нас библиотека колледжа, полицейский участок, школьная команда, ресторан и… кто знает, что ещё? Включи голову! Они с помощью денег втираются в доверие ко всему городу!

– Но мы вроде как и так это знали, Паркер.

– А теперь мы в этом уверены. И потом, – добавила я, мысленно прокрутив подслушанный наверху разговор, – ты обратил внимания, какой милой Эттвуд была с миссис Массимини?

– Ты о чём?

– Она вела себя приветливо, шутила и была готова помочь.

– Ну да, потому что она классная лгунья.

– Именно!

– Но это нам тоже вроде как уже известно.

Я расстегнула куртку.

– Вроде как знать и иметь доказательства – это разные вещи. Ты же сам мне об этом говорил.

– О, так ты всё-таки иногда меня слушаешь? – усмехнулся Майк. – Будем надеяться, мисс Беа даст нам более интересную пищу для размышлений.

– Хорошо бы.

Мы сняли наш чёрный «камуфляж», оставшись в привычной одежде для бега, и надели лёгкие плащи, а Майк вдобавок натянул на голову бейсболку «Янкиз» и выглядел при этом счастливым до безобразия. Нашей следующей остановкой был косметический салон мисс Беа, и идти туда переодетыми не имело смысла: она наверняка нас узнает, и маскарад только вызовет лишние подозрения. Поэтому мы решили сделать вид, будто Майк ищет подарок маме на день рождения. Если удача нам улыбнётся, мисс Беа будет занята другими покупателями.

Убрав «камуфляж» в рюкзаки, мы толкнули тяжёлые двойные двери, вышли на улицу и встали на скейты. Дождь всё ещё шёл, но, к счастью, уже не сплошной стеной. Салон мисс Беа La Belle Sorcière^[11] находился в противоположной, береговой части города. Путь туда неблизкий, но на скейтбордах гораздо быстрее, чем пешком. Мы катились по историческому району, мимо старых домов с плоскими фасадами и железными воротами, и вскоре впереди показался фонарь, обмотанный буйками, – неофициальный знак, что вы приближаетесь к Лонг Айленд Саунд. Белый дом в викторианском стиле с тёмно-синей отделкой и остроконечной крышей, в котором располагался салон, стоял на берегу и смотрел на море. Несколько машин на парковке перед ним внушали оптимизм.

Мы поднялись по ступенькам и, оставив скейты на крыльце, зашли внутрь. Судя по указателям в фойе, наверху была адвокатская контора, внизу – офис скупщика антиквариата, а первый этаж занимал салон La Belle Sorcière. Сняв капюшоны, мы направились в глубь дома и почти сразу окунулись в густое облако из смеси ароматов сандалового дерева, роз и жасмина. Часть тёмного паркетного пола была заставлена блестящими столами со свечами и винтажными флакончиками духов. Одна стена была отведена под полки со всевозможными лосьонами и кремами, в углу стоял антикварный туалетный столик с обитой красным бархатом скамеечкой, чтобы покупатели могли присесть и полюбоваться на себя в зеркало с позолоченной рамой. Вся комната была как из старых голливудских фильмов, что отлично соответствовало стилю платьев мисс Беа.

Мисс Беа заметила нас, как только мы переступили порог. С нас сильно капало, и при виде растекающейся по полированному полу лужи её глаза сузились. Она помогала молодой женщине в белом выбрать духи из нескольких стоящих перед ней флакончиков. Ещё одна покупательница маячила рядом с прилавком, и я вздохнула с облегчением: мы здесь не одни. Мисс Беа изогнула нарисованную карандашом бровь.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила она таким вежливым тоном, что очень немногие расслышали бы в нём раздражённую нотку.

– Мы ищем подарок для моей мамы, – объяснил Майк и улыбнулся ей во весь рот. – У неё скоро день рождения.

– Какой внимательный сын! – восхитилась леди в белом.

– Да, это редкость, – согласилась мисс Беа и тоже улыбнулась, но её глаза остались холодны.

– Я вообще особенный, – сказал ей Майк.

– А есть флакончик побольше? – спросила другая покупательница, не дав мисс Беа возможности отреагировать на это заявление.

Она ещё раз покосилась на нас и переключилась на требующих её внимания женщин. Как и Эттвуд, со своими клиентками мисс Беа вела себя профессионально и обходительно – ну просто волчица в овечьей шкуре! Если бы, конечно, волки носили дорогущие наряды.

Мы с Майком отошли к прилавку с увлажняющими средствами.

– Что мы ищем? – тихо спросил он, понюхав пузырёк с чем-то вязким.

– Всё, что покажется подозрительным, – шепнула я в ответ.

Взяв первую попавшуюся баночку, я стала внимательно изучать состав в надежде обнаружить что-нибудь опасное. Майк последовал моему примеру.

– У вас потрясающая продукция, – сказала одна из женщин. – Ваши кремы творят настоящие чудеса!

– Это правда, – подхватила вторая. – Они будто останавливают время. Скрывают все недостатки.

Почему это прозвучало как подсказка? Нет, это точно была подсказка! Я закрутила головой по сторонам, но не увидела ничего примечательного – обычные косметические товары, зеркала и успешная владелица своего бизнеса.

Вдалеке снова загрохотал гром.

– Нужно поторопиться, если мы собираемся докатиться ещё до двух остановок, – прошептал Майк. – Гроза явно приближается.

Я кивнула и протянула ему флакончик самого дешёвого крема на столе:

– Купи это для своей мамы.

– Десять баксов?! Паркер, по-твоему, я что, деньги печатаю?!

– Ну так найди что-нибудь другое! Только быстрее.

Новый раскат грома, казалось, сотряс всё здание, и мне вдруг страшно захотелось домой. Салон производил странное впечатление, как и весь этот день: я не могла понять, как Эттвуд и Беа удаётся вести себя, словно ничего не происходит. И больше всего меня пугало, с какой лёгкостью они обманывают всех вокруг.

– Ладно, – вздохнул Майк, беря флакончик. – Для мамы десяти баксов не жалко.

Он с явной неохотой отошёл к кассе и выложил на прилавок, как я поняла, последние из своих карманных денег. Мисс Беа упаковала флакончик в красивую подарочную коробку, но Майк просто сунул её не глядя в слегка промокший рюкзак.

– Я очень надеюсь, что миссис Уоррен понравится, – сказала мисс Беа. – К этим кремам быстро привыкаешь, но ты знаешь, где меня найти, если ей понадобится ещё.

– Э-эм… да, спасибо. Я ей скажу.

Мы с Майком переглянулись и поспешили выйти из салона. Дождь усилился, волны нахлёстывали на берег с такой яростью, что у меня кости вибрировали. Забрав с крыльца скейтборды, мы осторожно, стараясь сохранять равновесие, покатили по тротуару – мимо буйков, старой церкви и библиотеки, мимо мэрии, «У Харви» и «Кучина Делла Нонна», – пока не оказались у похоронного бюро «Феникс».

Оно занимало огромное здание, построенное в стиле старых особняков исторического района дальше по улице. Но это был лишь фасад. Глядя на него сейчас, сквозь пелену дождя, я вспомнила папины похороны: ливень, толпу людей в чёрном, бесконечные объятия, прикосновения и плач. К горлу подступила тошнота, и я импульсивно схватила Майка за руку:

– Я… Я…

Я хотела сказать «я не могу» – но слова не шли. Слёзы мешались на щеках с дождём, и Майк стиснул мою ладонь. Ударил гром, почти чёрное небо прорезала вспышка молнии.

– Эй, всё нормально, – прокричал Майк. – Думаю, на сегодня и так достаточно.

Я шмыгнула носом, кивнула, и мы покатили домой.

Глава 11

На следующее утро я проснулась, обложенная папиными записными книжками. Должно быть, уснула, пытаясь разобраться в его заметках. Ну, хотя бы немного отдохнула. После вчерашнего срыва перед «Фениксом» я боялась, что в жизни больше не сомкну глаз.

Стоило просто об этом подумать – начинала болеть голова. Это же надо – застыть столбом посреди улицы и зарыдать под дождём, держа Майка за руку!

Держа Майка за руку…

Я вжалась лицом в подушку, пряча вспыхнувшие щёки, хотя в комнате больше никого не было, не считая Билли, который засунул мокрый нос под одеяло и лизнул меня в щёку.

– Привет, дружище. – Я ласково похлопала его по голове. – Ты голоден? – Билли шумно задышал, виляя хвостом. – Поняла, идём!

Я заставила себя встать с кровати и, спустившись вслед за Билли на кухню, насыпала ему в миску сухого корма, а себе в тарелку хлопьев. Но только мы начали жевать, как во входную дверь кто-то громко забарабанил. Мы с Билли замерли и переглянулись. Пёс тихо гавкнул и побежал к двери. Я выглянула в боковое окно и встретилась глазами с Майком.

– Я знаю, что ты там, Паркер. – Он постучал по стеклу. – Впусти меня.

Я отпрыгнула и распахнула дверь:

– Что ты здесь делаешь?

Не дожидаясь приглашения, Майк зашёл в дом, скользнул по мне взглядом и усмехнулся:

– Прикольная пижама.

Ой! Я в ужасе уставилась на свои шорты и майку с принтом в виде кексов, затем схватила валяющийся на диване худи и торопливо натянула на себя.

– Ты хоть знаешь, который час? – заворчала я. – Мы сегодня не бегаем. И мама ещё спит…

– Успокойся, я не буду шуметь. – Он кивнул в сторону кухни. – У вас есть какой-нибудь готовый завтрак?

Я нахмурилась, но всё же проводила его к столу и насыпала хлопьев, а потом села и какое-то время смотрела, как они с Билли расправляются каждый со своим завтраком. Наконец моё терпение лопнуло:

– Зачем ты пришёл?

Майк отодвинул тарелку и посмотрел на меня:

– Ты не ответила на мои эсэмэски вчера вечером.

– И?

– И я волновался. Ну знаешь… после…

– Я в порядке, – прервала я его.

– Тогда почему ты не ответила?

– Спала.

Майк опустил ложку на стол и так пристально на меня посмотрел, что я невольно отвернулась. Он явно мне не поверил – но что ещё я могла сказать? Мне было достаточно позора из-за того, что он видел меня плачущей.

– Прости, что из-за меня мы завалили расследование, – тихо сказала я. – Больше я так не замру.

Майк нахмурился:

– Паркер, я не это имел в виду, и я не поэтому пришёл. Я хотел убедиться, что с тобой всё хорошо. Ты мне дороже всяких расследований. – Выпалив это, он тут же уткнулся глазами в стол.

У меня сердце замерло.

Я никогда не видела его таким… смущённым. Даже взволнованным. Сердце ожило и часто застучало о рёбра, и какое-то время мы в неловком молчании ёрзали на стульях друг напротив друга, не зная, что сказать. Нарушил тишину Билли, заскулив у колена Майка. Тот наклонился и бросил псу в пасть пару хлопьев, а я сразу же вспомнила папу: он тоже постоянно подкармливал Билли за столом. Я выпрямилась и собралась с мыслями.

Нам предстоит важное дело. Мы должны завершить расследование во что бы то ни стало.

Пальцы закололо от внезапно пришедшей в голову идеи.

– Пора переходить ко второй фазе, – заявила я.

Майк недолго смотрел на меня, затем спросил:

– Ко второй фазе чего? – Он выпучил глаза. – Ты опять хочешь за ними шпионить?!

– Слушай, вчера у меня не вышло. Но сегодня всё получится. Пойдём после школы. У нас как раз нет тренировки, будет…

– Притормози! Я, наоборот, думал, что лучше на время залечь. Ну знаешь – перегруппироваться.

Я так быстро замотала головой, что заболела шея:

– Нет. Мы подошли к ним очень близко, я чувствую это. Нельзя останавливаться. – Я умоляюще посмотрела на него. – Пожалуйста, Майк? После школы?

Он кивнул, но без своей коронной самодовольной ухмылки.

Школьный день прошёл впустую. Я ни на чём не могла сосредоточиться и только и делала, что буравила взглядом часы на стене. Аппетит пропал, и во время обеда я без всякой охоты медленно пережёвывала отломанные от сэндвича кусочки.

– Ты в порядке? – спросила Зоя, стянув у меня чипс.

Мне стоило немалых трудов выдавить улыбку:

– Да. Просто устала.

– Майк опять выпендривается? – спросила Лекс. – Я думала, вы снова вместе.

– Так и есть, – пробормотала я. – Дело не в этом.

Зоя наклонилась ко мне – так, что мы коснулись лбами.

– Скучаешь по папе? – прошептала она. – Я понимаю, в прошлом месяце был год, тебе наверняка тяжело.

Её вопрос потряс меня до глубины души. Сложно сказать, что меня тронуло сильнее: тот факт, что прошёл уже целый год, как я в последний раз видела папу, или что Зоя, будучи чудесной подругой, помнит об этом. Я сглотнула слёзы и несколько раз вдохнула и выдохнула, прежде чем совладала с собой.

– Всё хорошо. – Ещё одна ложь в копилку.

– Помни, что я всегда рядом, ладно?

Я кивнула. И внезапно шум и гам столовой вернулся – как если бы я всё это время была под водой и наконец вынырнула. Зоя выпрямилась, забирая с собой тепло. Я отдала ей остатки чипсов, и вскоре прозвенел звонок.

После уроков я нашла Майка у его шкафчика и подождала, пока он не попрощается с друзьями. Когда он меня увидел, то тотчас стёр с лица беззаботную ухмылку.

– Какой план, Паркер? – спросил он у выхода из школы.

На улице стояла дикая влажность, и уже через пару шагов меня можно было выжимать.

– Ты говорил, что старички возвращаются домой к трём, так?

– Так.

– Значит, в это время они наиболее расслаблены: наконец-то дома после долгого рабочего дня.

– Думаешь, они сболтнут что-нибудь интересное, разговаривая друг с другом?

– А вдруг?

Майк улыбнулся:

– Погоди-ка. Я правильно понял: ты, дочь полицейского, хочешь подсмотреть за нашими соседями в окна? А разве это не противозаконно?

Я закусила губу:

– Совсем чуть-чуть. В смысле я не предлагаю вламываться к ним в дом или ещё что-нибудь…

– Всё равно, Паркер. Это куда серьёзнее сидения в библиотеке. Я тебя просто не узнаю.

– Это плохо?

Он улыбнулся:

– Вовсе нет.

Почему-то это вызвало у меня ответную улыбку:

– Так вот, мой план…

– …поглазеть в окна старушек. – Он поморщился. – Хотя, знаешь, звучит это просто ужасно.

Я засмеялась:

– Но если серьёзно: давай сосредоточимся на Беа.

– Не на Браунах?

– Нет. Беа – их лидер. Наверняка у неё гораздо больше секретов, чем мы предполагаем.

Мы дошли до поворота на Гуди-лэйн и, остановившись, внимательно осмотрелись. Автомобиль мистера Брауна стоял на подъездной дороге, но на улице не было ни души.

– Кажется, всё спокойно, – сказал Майк.

Стараясь вести себя как обычно, мы пошли по тротуару вдоль домов старичков.

– Что будем делать, если нас поймают? – шёпотом спросила я.

– Всё просто, Паркер. Мы убежим.

Я проверяла каждое окно, мимо которого мы проходили, но никого не увидела. Хоть бы я оказалась права и сейчас у них был своего рода «тихий час»!

Когда мы дошли до дома мисс Беа, Майк утянул меня к растущим вдоль окон розовым кустам. Исцарапанные парой сотен шипов руки были, на мой взгляд, не такой уж большой платой за идеальное прикрытие.

– Ай!

– Тс-с…

– Ого, смотри!

Судя по интерьеру, перед нашими глазами была гостиная, выполненная в розово-лиловых тонах. Она напомнила мне косметический салон мисс Беа: повсюду снова антиквариат и бархат. Над диваном висел большой портрет красивой молодой женщины в зелёном платье. У неё были тёмные глаза и волосы и угловатые черты лица. Это мисс Беа в юности?

Тут в комнату вошла сама хозяйка дома, катя за собой большой металлический чемодан. Тяжело дыша, она подняла его на кофейный столик.

У меня похолодело в желудке. Мы с Майком резко присели, но потом, держась кончиками пальцев за подоконник, осторожно выглянули. Я чувствовала, как в бедро вонзился шип, но было не до этого.

К мисс Беа присоединилась миссис Смит. Они сидели на диване и о чём-то говорили, но окно было закрыто, и мы не могли разобрать ни слова. Только я подумала, что это станет очередным тупиком, как Беа открыла чемодан. Я прищурилась, но увидела лишь разные тюбики и флакончики, совсем как в её салоне.

– Ну здорово, попали на сеанс в салон красоты, – пробурчал Майк.

– Тс-с!

Женщины взяли по ватному диску, обмакнули их в какую-то жидкость из флакончика и принялись слой за слоем стирать с лица макияж. Штука, похоже, была концентрированная, потому что миссис Смит постоянно морщила нос, как от дурного запаха. Как бы мне хотелось услышать, о чём они говорят…

– Ох, ничего себе!..

– Что? – прошептала я.

Привстав на цыпочках, я вгляделась… и едва успела зажать рот ладонью, сдерживая крик.

Что бы это ни было за средство, оно сработало: их лица очистились от толстого слоя косметики, и дамы перешли к протиранию рук. Нашему взору предстали тысячи крошечных шрамов в виде стежков, покрывающих каждый дюйм их кожи. Напоминающая пластик неестественная гладкость исчезла, и они стали похожи на старых, рваных и снова зашитых тряпичных кукол.

От шока у меня чуть не отнялись руки. Женщины продолжали разговаривать, смеяться и улыбаться, как во время самых обычных посиделок за чаем. Очистив последний шрам, мисс Беа достала из чемодана тюбик с какой-то похожей на замазку или затирку густой субстанцией – в общем, с чем-то таким, что обычно покупают в хозтоварах, а не в косметическом салоне. Взяв по инструменту, напоминающему шпатель, они стали слоями накладывать содержимое тюбика на лицо друг другу. Я вспомнила, как миссис Андерсон учила нас лепить из глины на уроке искусств: с помощью специальных металлических инструментов мы придавали глине форму: здесь немножко убирали, там чуть-чуть добавляли… Задание было вылепить автопортрет, но моё итоговое творение больше походило на чудовище, чем на отражение в зеркале.

– Ты это видишь? – прошептал Майк.

Я смогла лишь моргнуть, не в силах подобрать слова.

Покончив с выравниванием «замазки», женщины чем-то щедро её сбрызнули, и их кожа снова стала блестящей и гладкой, без единого шрама. Откинувшись на спинку дивана, они улыбнулись друг другу, явно довольные делом своих рук. Мисс Беа оправила складки платья, собираясь подняться.

Майк дёрнул меня за руку:

– Пора валить.

Мы со всех ног бросились через дорогу к моему дому.

Я открыла дверь, и Майк первым влетел в прихожую, едва не сбив с ног мою маму.

– Майкл!

– Простите, миссис Паркер, – пропыхтел Майк, упёршись ладонями в колени. – Мы… э-эм… бежали наперегонки.

Мама приподняла бровь:

– В такую жару? Быстро на кухню за водой, пока вы оба мне тут сознание не потеряли. И почему вы все в царапинах?

– Срезали путь, – объяснил Майк. – Через кусты.

Мама вздохнула:

– На кухню. Сейчас же. За пластырями и водой. И бабушка Джейн испекла печенье.

Мы пошли за мамой на кухню, где она быстренько промыла наши царапины, налила нам воды и поставила на стол тарелку с бабушкиным печеньем с шоколадной крошкой и солью. Всё это прошло в молчании – мы с Майком пока не успели отойти от шока.

Воспользовавшись тем, что мама повернулась к нам спиной, чтобы налить себе кофе, Майк наклонился ко мне и зашептал:

– Что. Это. Было? – При этом у него изо рта посыпались крошки, но он даже не заметил. – Почему они… целиком… ну…

– В шрамах? Не знаю.

– Они все так выглядят? Маршалл, и Брауны, и Смиты?

– Что насчёт Смитов? – спросила мама, разворачиваясь.

Майк выпучил глаза:

– Э-эм… ничего.

Мой взгляд скользнул по маминой форме, и внезапно меня осенило:

– Мам, а доктор Смит в больнице бывает?

Она кивнула:

– Разумеется. Он же хирург. Ну, был хирургом, – поправилась она. – Ушёл на пенсию бог знает когда. Но всё равно регулярно заходит, консультирует других врачей. Но пациентов больше не принимает.

Майк встрепенулся:

– А вы знаете, когда он перестал практиковать?

Мама прислонилась к шкафчику и сделала глоток из чашки:

– Точно не скажу. Давно, по всей видимости. Ещё до того, как я начала там работать. – Она пожала плечами и направилась к задней двери. – Пойду на террасу, попью кофе на свежем воздухе. Если я вам понадоблюсь – кричите. Идём, Билли.

Мы с Майком дождались, когда они скроются за дверью, и шумно выдохнули.

– Ты должна мне месяц молочных коктейлей, – заявил Майк. – Я люблю шоколадный с арахисовым маслом и дополнительной порцией взбитых сливок.

– Ещё чего!

– Ты слышала свою маму, Паркер. Смит – хирург. Это он оперирует остальных старичков.

– Да, – согласилась я. – Пришивая им части трупов. Как доктор Франкенштейн.

– Нет, не как Франкенштейн. А как трансплантолог. Я погуглил. Конечности тоже пересаживают. Просто доктор Смит занимается этим нелегально.

– Не может быть всё так просто, – настаивала я. – Они живут здесь слишком долго. Больше сотни лет! Наверняка здесь замешана какая-то магия.

– Это притянуто за уши, Паркер.

– Потому что нельзя довольствоваться простыми объяснениями. Происходит что-то более серьёзное! Я чувствую это.

Майк уже открыл рот, чтобы возразить, но его остановил стук в дверь. Мы замерли. Стук повторился, затем ещё раз, громче и настойчивее, в такт биению моего сердца.

– Куинн, ты что, не слышишь? – вернулась на кухню мама. – Ладно, сама открою.

Секундой позже щёлкнул замок и скрипнули петри.

– Мистер Маршалл! – воскликнула мама. – Какой приятный сюрприз!

Я застыла, а Майк уронил печенье на стол.

– Простите, что беспокою, – вежливо сказал мистер Маршалл. – Я хотел узнать: ваша дочь и Майкл Уоррен у вас?

Я рефлекторно замотала головой, хотя мама не могла меня видеть: «Скажи “нет”, скажи “нет”, мам. Скажи “нет”…»

– Да, они как раз перекусывают, – ответила она. – А что? Что-то не так?

– Нет-нет, ничего такого, – поспешил успокоить её мистер Маршалл. – Просто я надеялся, что они помогут мне с сорняками. А то у меня опять артрит разыгрался. Я с радостью заплачу им за труды.

– Глупости! Они с удовольствием вам помогут.

Я всё мотала головой, но тщетно.

– Куинн! Майк! – позвала мама. – Идите сюда, пожалуйста.

Мы не пошевелились, просто не мигая смотрели друг на друга. Но маму было не так просто сбить с мысли:

– Поторопитесь! Мистер Маршалл не будет ждать вас весь день!

– Зовите меня Ред, – вмешался он. – Мне так больше нравится. Ред, – громко повторил он.

Я ахнула и зашептала Майку:

– «Верить только Реду»! Так было написано в папиной записной книжке!

– Но вдруг это ловушка? – спросил Майк.

– Есть лишь один способ узнать.

Я пошла к двери. Майк за мной.

Мистер Маршалл – Ред – в измазанном землёй комбинезоне и старых рабочих ботинках стоял на пороге. В отличие от других старичков его кожа казалась такой морщинистой, что напоминала кору. Но улыбка была искренней: я убедилась в этом по блеску в его голубых глазах.

– Здравствуй, Куинн, – сказал он.

– Здравствуйте, Ред.

– Вот видите, – похлопала меня по спине мама. – Ребята будут рады вам помочь. Только, пожалуйста, проследите, чтобы они много пили, особенно если жара усилится.

– Я не задержу их надолго, – пообещал Ред. – Спасибо, миссис Паркер!

Мама махала нам на прощание, пока мы с Майком вслед за Редом переходили дорогу на красочную половину Гуди-лэйн, принадлежащую старичкам. От волнения мой желудок крутил сальто по всему животу, но впервые у меня возникло подозрение, что, возможно, мы зря причисляли к старичкам Реда.

Мы остановились перед его помидорами и оглядели идеальную, без единого сорняка почву. Ред дал нам по паре садовых перчаток и указал на кусты:

– Придётся слегка запачкать колени, но так будет удобнее. – Он опустился на землю, мы с Майком последовали его примеру. – Сделайте вид, что вырываете сорняки, – едва слышным шёпотом проинструктировал он. – Они наверняка наблюдают.

– Кто «они»? – спросил Майк, но я и без того знала ответ.

– Старички, – ответил Ред. Это слово его в устах заставило меня вздрогнуть. – Не бойтесь, – быстро добавил он, – я, может, и стар, но я не один из них. Продолжайте полоть.

Мы с Майком переглянулись и стали для вида дёргать за листья и отдельные стебли травы.

– Осторожнее, парень! Помидоры мои не вырви.

– Но больше рвать нечего!

– Просто изобрази, что ты это делаешь. Смотри…

– Чего вы хотите? – перебила я, заглянув Реду в глаза. – Что вам известно?

– Слишком много, – ответил он. – Но здесь я не могу вам ничего рассказать. Давайте встретимся в библиотеке через час. И вы всё узнаете.

Майк окинул его оценивающим взглядом, прикидывая, верить ему или нет.

– Как мы узнаем, что это не ловушка? – спросил он.

– Боюсь, вам придётся мне поверить.

– Вы шутите…

– Договорились, – перебила я. – В читальном зале в самом конце коридора. Через час.

Ред кивнул:

– Через час.

Я поднялась, отряхнула колени и пошла назад через улицу. Майк не отставал.

– Ты уверена, Паркер? – спросил он уже на моём крыльце.

Я сделала глубокий вдох и кивнула:

– Уверена. Хочешь зайти?

– Нет. Мне нужно прибраться в комнате, пока мама не увидела, какой там бардак. Встретимся на улице чуть меньше, чем через час.

– Ладно. Увидимся.

– Увидимся, Паркер. Надеюсь, что ты права насчёт него.

Я усмехнулась:

– Когда я была не права?

Захохотав, он пошёл к себе.

Час тянулся мучительно долго. Я посидела с мамой снаружи, поболтала с ней о школе, съела ещё пять печений, потом пошла к себе на второй этаж и несколько раз перечитала папины заметки. Наконец часы показали нужное время, я схватила рюкзак и крикнула маме, что ухожу. Майк уже ждал меня, и мы покатили по тротуару в сторону Мэйн-стрит, избрав, как он это назвал, наименее подозрительный маршрут – мимо домов старичков, стоявших сейчас пустыми и совсем не казавшихся зловещими. Но, выехав с Гуди-лэйн, нам пришлось лавировать между почтовыми ящиками и пешеходами. Солнце припекало, с нас градом катил пот, и к тому моменту, когда мы добрались до библиотеки, нам уже не терпелось окунуться в прохладу кондиционированного воздуха.

– Скорее! – поторопила я, взбегая по ступенькам.

Мы вошли внутрь и блаженно вздохнули.

– Он здесь? – закрутила я головой по сторонам.

– Кажется, нет. Пошли в зал.

Мы спустились по лестнице на подземный этаж, где располагались читальные залы, и быстро нырнули за дверь именно того, где в прошлый раз проводили исследование. Реда там не оказалось. Но не успели мы сесть, как в дверь едва слышно постучали.

– Войдите, – отозвался Майк.

Дверь медленно открылась, и в зал зашёл Ред.

– Здравствуйте, – тихо сказал он.

– Здравствуйте, – хором ответили мы.

Повисла неловкая пауза, во время которой сосед стоял и смотрел на нас, а мы сидели и смотрели на него. Наконец Майк отмер и предложил ему присесть. Ред сел в углу и сложил руки на коленях.

– Спасибо, что согласились встретиться здесь, – начал он. – Я подумал, что мы можем обменяться историями. Возможно, даже сообразим, как помочь друг другу.

– Давно вы знаете о старичках? – спросила я.

При этих словах он напрягся:

– Всю жизнь. Полагаю, поэтому многие считают меня одним из них.

– Вы дружите? – поинтересовался Майк.

– У них нет других друзей, кроме их тесной компании, – объяснил Ред. – Мои родители пытались наладить контакт, но безуспешно. Бабушка говорила, они разозлились, когда после смерти деда она отказалась продать Беа дом. Не знаю почему. Обычно им всё равно, кто селится по соседству, как было с вашими семьями. – Он кивнул нам с Майком. – Ну, было всё равно – до тех пор, пока вы не начали лезть в их дела.

– Почему никто не интересуется, сколько им лет? – спросила я. – Ведь это что-то необъяснимое.

– О, не обманывай себя, дорогая, – покачал головой он. – Весь город знает, что с ними что-то не так. Но что спросить, чтобы получить правдивые ответы? И у кого? Большинство людей предпочитают не совать нос, куда не просят. И потом: кому захочется перекрывать денежный поток? За столько лет они спонсировали множество команд, школ, ресторанов, полицейский участок…

– Вы знали моего папу? – перебила я, чувствуя, как в руках закололо от волнения. – В смысле я знаю, что вы его знали, – но вы говорили с ним о старичках?

Ред поджал губы и расстроенно кивнул:

– Да, дорогая. Твой отец был хорошим человеком. Я очень сочувствую тебе и твоей маме. К сожалению, мне хорошо известно, каково это – терять любимого человека.

Живот пронзила острая боль, как всегда бывало, когда я говорила о папе.

– Вы хорошо его знали? Часто с ним встречались?

– Впервые твой отец пришёл ко мне около двух лет назад. Когда узнал обо мне и Мэри.

– О Мэри Хов?

– О ней самой. Наши дома были напротив. Она выросла в твоём доме, Куинн.

– Я знаю.

– Да, ну так вот: мы вместе учились в старшей школе, работали над проектом. Я часто провожал её домой. Иногда мы выбирались в кино.

– Мэри Хов была вашей девушкой? – Глаза у Майка сверкнули.

Ред улыбнулся:

– Мы так это не называли – а скорее просто не успели до этого дойти, – но сейчас могу сказать, что да, я был бы счастлив, если бы она была моей девушкой. Она мне очень нравилась. Но в то время отношения завязывались куда медленнее.

– Что связывало Мэри Хов и старичков?

– Я и сам не очень понимаю, – признался Ред, сменив позу. – Но меня не оставляет мысль, что они имеют какое-то отношение к её смерти. Мы с Мэри вместе пошли на пляж смотреть фейерверки, я угостил её мороженым, а после шоу мы вернулись на Гуди-лэйн. Она даже позволила мне взять её за руку.

Мы с Майком, затаив дыхание, подались вперёд:

– А потом?

– Мы пожелали друг другу спокойной ночи. Я пошёл к своему дому, она – к своему, через дорогу. Но её родители сказали, что она туда так и не дошла. – Он тяжело вздохнул и умолк. Я заметила, как Ред стиснул кулаки – даже костяшки пальцев побелели.

– До этого она вела себя как обычно?

– Она говорила что-то насчёт пруда, – медленно продолжил Ред. – Что-то странное. В течение нескольких недель до её смерти Мэри утверждала, будто пруд зовёт её. Упоминала о каком-то оранжевом сиянии на дне. Как-то вечером я застал её стоящей на краю и смотрящей на воду словно в трансе. Как если бы она потеряла контроль над своим телом. Меня это жутко напугало.

У меня сжалось сердце: я вспомнила, как та же самая вода притягивала и меня.

– Думаете, это старички её убили? – спросила я.

– У меня нет доказательств. Незадолго до смерти Мэри что-то выяснила. Она так и не рассказала мне о своих находках, но заявила, что не доверяет нашим соседям и что с ними связано что-то сверхъестественное. Я так жалею, что не воспринял её слова всерьёз!

Я не удержалась и шлёпнула Майка по руке:

– Вот видишь! А я тебе говорила! Сверхъестественное!

Майк, состроив жалостливую гримасу, затряс рукой и повернулся к Реду:

– А это нельзя объяснить с медицинской точки зрения? Может, Смит проводит на старичках какие-нибудь экспериментальные операции по пересадке конечностей? Это бы ведь всё объяснило, разве нет? И шрамы, и макияж, и новые ноги и руки…

– Франкенштейны, – прошептала я.

– Хирург-психопат! – отбил Майк.

Ред лишь пожал худыми плечами:

– Хотелось бы мне знать больше. Но я честно не представляю, в чём их секрет, – знаю лишь, что он у них есть, и большой.

Я недоверчиво помотала головой:

– Стоп, погодите. Вы подозреваете их несколько десятилетий, так?

Ред кивнул.

– Почему вы никому ничего не сказали? Почему не обратились в полицию?!

– Я ходил в полицию! – Ред с досадой отвернулся. – Дважды. В первый раз – сразу после смерти Мэри. В участке меня высмеяли, и несколько лет я к нему не приближался. Мэри всегда была храбрее меня. Я предпочитал держаться в тени и решать проблемы не наскоком, а тщательно изучив.

– Но в итоге вы опять туда пошли? – спросил Майк. – В полицию?

– Да, со временем. Моя жена ещё была жива. Дежурный принял заявление, но, как мне показалось, просто чтобы я от него отстал. Не думаю, что он мне поверил. – Ред подавленно выдохнул. – А дома меня ждала открытка. Очень аккуратно сформулированная, но с явным намёком.

– Намёком на что? – не поняла я.

– На то, что если я дорожу своими детьми, мне пора перестать совать нос куда не следует. – Он провёл рукой по лицу. – Я испугался и отступил. Но когда подключился твой отец, я снова стал за ними следить. Моя жена к тому моменту уже скончалась, дети уехали и обзавелись своими семьями. Я подумал, что теперь терять нечего.

– Мне кажется, у мистера Брауна нога моего папы, – внезапно вырвалось у меня.

– К сожалению, ты права, – сказал Ред. – Насколько я могу судить, наши соседи выбирают понравившиеся части тел, которые привозят для похорон в «Феникс», и, каким-то образом себе их пришив, завершают процесс в пруду.

– Завершают процесс в пруду?! – ошеломлённо переспросила я. – Что вы имеете в виду?

– Я не знаю, как именно они это делают. Просто однажды я видел, как они купаются там в полночь. Когда они вышли из воды, их тела в каком-то смысле светились и они все выглядели помолодевшими. Не знаю, как такое объяснить.

– Это ничего не доказывает, – заспорил Майк. – Может, им просто нравится купаться голышом!

– Майк! – возмутилась я.

Ред поморщился:

– Я видел это только раз, и на них были белые одежды. – Он взглянул на Майка. – Так что нет, сынок, купание голышом тут ни при чём.

– Вы видели сияние в пруду? – спросила я.

– Никогда. Твой отец тоже его не видел, во всяком случае, мне он об этом не говорил. – Он нахмурился. – Почему ты спрашиваешь?

Я невольно сжалась и призналась:

– Я видела сияние. И…

Ред наклонился вперёд:

– И что, Куинн?

– …и лицо. Женщина с тёмными волосами звала меня по имени из воды.

Было странно говорить об этом вслух. У Майка глаза едва не выскочили из орбит:

– Ты мне не говорила!

– Нет, говорила.

– Знаешь, Паркер, я бы точно запомнил, что ты видела в пруду женщину!

– Я не виновата, что ты никогда меня не слушаешь.

Ред поднял руки, прерывая нашу перепалку, и протяжно выдохнул, будто собирался с мыслями:

– Куинн, – от серьёзности его тона меня пробрала дрожь. – Ты должна держаться от пруда подальше. Это опасно.

– А если это подсказка? Вдруг пруд – ключ к разгадке тайны? – Мой пульс участился. – А что, если это Мэри и она пытается мне что-то сказать?

– Это не Мэри. Это ловушка. Как ты не понимаешь – они нацелились на вас!

– Подумаешь, мы их не боимся, – заявил Майк слегка дрогнувшим голосом.

– И зря! – отрезал Ред. – Я пришёл сюда, чтобы помочь вам. Но для этого нам всем нужно оставаться живыми и невредимыми. Я не собираюсь сидеть и смотреть, как вас убивают, как Мэри.

Мы переглянулись. Моя нога нервно застучала по полу, и мне пришлось обеими руками надавить на колено, чтобы это прекратить. Ситуация вдруг стала слишком реальной. Расследование перешло из простого развлечения и способа оживить воспоминания о папе в разряд вопросов жизни и смерти. Нам нужен был план.

– И что теперь? – спросила я. – Что нам делать?

– Думаю, нам нужно опять встретиться здесь в субботу, – сказал Ред. – А пока будем следить за каждым шагом старичков до фейерверков.

– А при чём тут фейверки?

Ред опустил взгляд.

– Это будет годовщина Мэри… ее…

Её смерти. Или хуже: её убийства.

– Звучит разумно, – согласилась я. – Уроки на этой неделе закончатся, и у нас с Майком будет больше времени на слежку.

Майк побарабанил пальцами по столу:

– Это дело требует тайного кодового обозначения.

Ред легонько улыбнулся:

– Например?

– Может, «Хов»? – предложила я.

Майк помотал головой:

– Слишком очевидно. А если «Охотник за привидениями»? – Он посмотрел на меня. – В честь твоего папы.

От его слов меня затопило тепло. Ред кивнул:

– Решено. Назовём это операцией «Охотник за привидениями».

Глава 12

Казалось, суббота никогда не наступит. Я старалась занять себя всевозможными мероприятиями, обычными для конца учебного года, – но как можно волноваться из-за ерунды, когда точно знаешь, что рядом с твоим домом творятся самые настоящие ужасы?!

Зато мои подруги были на седьмом небе.

– Я так рада, что мы живём в Роки Хилл, – болтала Лекс за обедом. – В Бедфорде семиклассники учатся всю последнюю неделю, никаких тебе игр, как у нас, и я слышала, им даже домашку задают!

– Убийственно, – пробормотала Зоя, разбирая свой сэндвич. Она повернулась ко мне и осторожно спросила: – Ты же придёшь сегодня? Ты же не кинешь меня опять ради какой-то несуществующей домашки по естествознанию?

Я смущённо заёрзала на стуле. Школьные танцы были затеей Лекс: она состояла в школьном комитете и подала идею костюмированной вечеринки на тему любимого праздника. Мы с Майком должны были встретиться вечером, чтобы составить план на субботу, но я не могла снова подвести Зою. Во-первых, потому, что у меня закончились предлоги, а во-вторых, я по ней соскучилась.

– Конечно, я приду! – сказала я, постаравшись придать голосу положенный восторг.

– Во что вы нарядитесь? – спросила нас Кэйли.

– В ведьм! – хором ответили мы с Зоей. И впервые за последние несколько недель она искренне мне улыбнулась.

Лекс одобрительно кивнула:

– Хэллоуин? Отличный выбор.

Я тоже улыбнулась Зое, и мы погрузились в обсуждение наших костюмов, начиная с чёрных платьев и заканчивая остроконечными шляпами, и во сколько подъедет её мама, чтобы отвезти меня на танцы. Я чувствовала на себе взгляд Майка и старательно его игнорировала, но не тут-то было. После обеда он перехватил меня у шкафчиков:

– Ну что, до вечера? Операция «Охотник за привидениями» в силе? – Его глаза горели предвкушением.

Я прислонилась спиной к дверце шкафчика:

– Я не смогу.

Он нахмурился:

– Ты о чём? Почему нет?

Я переступила с ноги на ногу и сунула руки в карманы:

– Иду на танцы.

Майк изумлённо посмотрел на меня:

– Ты шутишь?

– Это всего один вечер.

– Но каждый вечер может стать решающим, – с ноткой раздражения возразил он. – У нас и так почти не осталось времени до Четвёртого июля^[12]. Мы должны выяснить, что скрывают старички. Вдруг они планируют новое убийство?

– Понимаю, – промямлила я. – Но мне нужна передышка! Это расследование лишило меня нормальной жизни. Я скучаю по друзьям.

Майк потряс головой:

– Это же ты настаивала, что мы должны докопаться до правды.

– Прости, – тихо сказала я. – Но я не могу опять подвести свою лучшую подругу.

Глядя в пол, он помассировал пальцами виски.

– Ладно. Хорошо, иди на танцы. Поговорим завтра. – И ушёл, прежде чем я успела что-то сказать.

В животе колючим комом повисло чувство вины, но у меня не было выбора. Я обещала Зое. Сколько можно её обманывать!

Майк не ждал меня после школы и не ответил на моё сообщение «Прости, пожалуйста!». Он даже не помахал, когда увидел меня по дороге домой.

У себя в комнате я надела костюм – чёрное платье и высокие чёрные ботинки – и подвела глаза чёрным.

С улицы донёсся автомобильный гудок.

– Пока, Билли! – попрощалась я и, схватив шляпу, побежала к машине Зоиной мамы.

– Выглядишь офигенно! – воскликнула Зоя.

– Логично: я выгляжу прямо как ты, – ответила я, и мы расхохотались.

Автомобиль тронулся, и впервые за многие недели я даже не взглянула в сторону домов старичков.

Лекс и Кэйли ждали нас перед спортивным залом. Костюм Лекс состоял из семи оттенков розового и красного, олицетворяющих День святого Валентина, а Кэйли нарядилась очаровательным грызуном в честь Дня сурка. В спортивном зале, казалось, взорвалась бомба из декораций ко всем праздникам: ничего друг с другом не сочеталось, но выглядело всё действительно красочно.

Воздух уже вибрировал от тяжёлых басов и прилипчивых песенок. Небольшая группа уверенных в себе девочек с визгом побежала танцевать перед пультом диджея. Вдоль стен зала толпились ребята позастенчивее – руки в карманах, на лицах притворное равнодушие. Лишь несколько особо смелых решились присоединиться к танцующим.

Лекс без предупреждения схватила меня за руку и потащила в центр зала, где принялась извиваться всем телом, скакать и орать строчки песни. Мне оставалось лишь смеяться и подпевать. Вскоре к нам присоединились Зоя и Кэйли, и я почувствовала себя абсолютно счастливой.

Пока диджею не пришла в голову гениальная идея включить медленную песню.

Половина ребят сразу же схлынула с импровизированного танцпола, и их заменили парочки, внезапно обнаружившие в себе достаточно смелости, чтобы потоптаться с одноклассниками в неторопливом ритме.

Зоя посмотрела на меня:

– Хочешь сока?

Я кивнула, только сейчас осознав, как сильно успела вспотеть. Подруга повела меня к столу с напитками и сунула мне в руки стаканчик с тёплым яблочным соком.

Поблагодарив её, я быстро его осушила и уже потянулась за новым, когда кто-то хлопнул меня по плечу.

– Не будь жадиной, Паркер, подумай о других, – сказал Майк.

На нём был самый жалкий костюм рождественской ёлки, какой только можно было придумать: зелёная футболка с приклеенными к ней скотчем обломанными сучками.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, даже не попытавшись скрыть изумления.

Он улыбнулся – несколько смущённо, как мне показалось, почесал затылок и тихо сказал:

– Я хотел извиниться. В смысле что тут плохого – отдохнуть один вечер от дела, правильно?

Я кивнула, и мы сконфуженно замолчали.

– Прикольный костюм, – не выдержав, с сарказмом протянула я. – Ты прямо расстарался, как я посмотрю. А бейсболка «Янкиз»! Так празднично!

– Ты просто завидуешь, – хмыкнул он.

– Э-эм… – вклинилась между нами Зоя. – Что у вас происходит? Вы опять ведёте себя странно. Вы вместе или как?

– Вместе, – быстро ответил Майк. – Очень-очень вместе.

– Тогда чего вы тут торчите? Идите танцевать!

– С ним?! – ужаснулась я.

Зоя закатила глаза:

– Нет, с нашим математиком. Конечно, с ним! Вперёд! – Не дожидаясь моего ответа, Зоя выхватила из моей руки пустой стаканчик и пихнула меня в сторону танцпола.

Майк пожал плечами, взял меня за руку и повёл между парочками. Я перестала дышать. «Дыши, Куинн!» – спохватилась я и громко вдохнула. Слишком громко. Майк обнял меня за талию. Вспомнив, какая я потная, я попыталась слегка отстраниться и случайно задела его по голове полями своей шляпы.

– Да уж, Паркер: одна надежда, что бегаешь ты лучше, чем танцуешь.

– Три «ха-ха».

– Да я шучу, Паркер. Расслабься.

Он притянул меня к себе, и я испугалась, что сейчас грохнусь в обморок. Не из-за Майка, конечно, а из-за жары. Он был слишком близко, и мне не хватало воздуха: все эти парочки вокруг отнимали пространство и кислород. Я чувствовала на себе взгляд Лекс откуда-то слева от нас. «Это ничего не значит!» – хотелось закричать мне. Но тогда бы все подумали, что я придаю этому особое значение. С другой стороны – ну и что? Я танцую с моим соседом и другом, Майком Уорреном, парнем, который всю жизнь меня бесил. Вот только сейчас он уже не казался мне просто другом, и в этот момент он бесил меня не так уж сильно…

Мои руки, обвивающие его шею, наконец расслабились, и я закачалась в такт мелодии. Но только я задышала свободнее, как песня стихла. Майк отстранился первым.

– Я схожу чего-нибудь попить, – бросил он. Я даже не успела предложить составить ему компанию, как он уже ушёл и ни разу не оглянулся.

Рядом со мной тут же материализовалась Зоя.

– Что случилось? Почему он убежал?

– Не знаю, – вздохнула я. – Давай просто потанцуем?

Предлагать второй раз не пришлось: Зоя закружилась на танцполе, вскоре подоспели Лекс и Кэйли, и на краткий миг я думать забыла о Майке. Танцуя с подругами, я старательно делала вид, что не вижу или что мне всё равно, что он смотрит на меня, стоя в компании мальчишек на краю зала.

– Ты как? – шепнула Зоя между песнями.

Я дёрнула головой, краем глаза следя за тем, как Майк направляется к выходу.

– Лучше не бывает, – солгала я и запрокинула голову к мигающим лампам.

* * *

На следующее утро я проснулась с гнездом на голове и испепеляющим чувством стыда. Ну зачем я вчера поддалась порыву и пошла танцевать с Майком? Почему?! И вообще, что он о себе думает?! Самомнения не в меру, а сам даже не красавец. Ну, не такой уж. Пора положить конец этому притворному роману: нужно понарошку его бросить. С этого момента нас с Майком будут связывать исключительно деловые отношения, и как только мы разгадаем тайну старичков, между нами всё будет кончено. Раз и навсегда. Мы снова станем двумя не связанными друг с другом людьми, которые просто живут по соседству…

Когда я спустилась на первый этаж, мама с улыбкой принялась снимать меня на телефон.

– Что ты делаешь?! – я закрыла лицо руками.

– Поздравляю с последним школьным днём! – Она протянула мне кекс и сделала ещё снимок. – Поверить не могу, что моя малышка совсем скоро пойдёт в восьмой класс. Ещё год – и ты будешь уже в старшей школе! Потом в колледже. А потом… – Новый щелчок вспышки.

– Мам, успокойся. Подумаешь, итоговый концерт. Ничего такого. – Я взяла кекс. – Ты сама его испекла?

– Если бы. Но я заслужила дополнительные очки за то, что спозаранку съездила за ним в магазин. Их только-только привезли.

– Ты никогда не разрешаешь мне сладкое с утра.

Она села напротив меня за кухонный стол:

– Сегодня исключение.

Я с жадностью откусила от кекса. Мама молодец – купила мой любимый, лимонный с кокосом. Я улыбнулась и показала ей большой палец. Мама в ответ просияла.

– Ты счастлива? – спросила она. – Волнуешься? Грустишь?

– Ничего из этого, – честно ответила я. – Подумаешь, концерт. Я же не оканчиваю школу.

– Тогда почему ты такая возбуждённая? Словно у тебя какие-то важные дела?

Я сунула в рот большой кусок кекса: «Если бы она только знала…»

Взгляд мамы скользнул на часы, и она хлопнула ладонью по столу:

– Ох, пора собираться, солнышко. Поторопись. Тебе ещё переодеваться! Нельзя опаздывать. И я ещё хочу найти хорошее место для парковки.

Я послушно убежала к себе, где на кровати меня уже ожидало платье – зелёное, без рукавов и с люверсами^[13] вдоль воротника. Мы с мамой купили его месяц назад в новом магазине в торговом центре. Я переоделась, и мама, ахая, охая и едва не разрыдавшись, устроила целую фотоссесию.

– Как жаль, что папа тебя не видит, – сказала она, смахивая слезу.

Моё сердце болезненно сжалось, и я смогла лишь молча кивнуть. Мама подошла, крепко меня обняла – и силы меня покинули: я расплакалась. Я представила все фотографии этого дня, на которых его не будет, и пустое место в зале, где он должен был сидеть. Да, это всего лишь глупый концерт, но всё равно – это нечестно. Билли заскулил у наших ног, будто тоже плакал вместе с нами.

– Всё хорошо, милая, – зашептала мама мне в волосы. – Это нормально – скучать по нему. Я тоже по нему скучаю. – Она погладила меня по мокрой щеке. Затем вдруг отстранилась и похлопала меня по плечам. – А давай прифотошопим его лицо на сегодняшние фотографии? И тогда его дух будет с нами и навсегда останется в альбоме!

Я вытерла слёзы:

– А ты умеешь фотошопить? Ты же не дружишь с компьютером.

Мама взъерошила мне волосы:

– Эй, я учусь! В крайнем случае попросим твою тётю. Она в этих делах разбирается. – Она ещё раз сжала мои ладони и посмотрела на настенные часы. – Пора выдвигаться. Ты готова?

Я сделала глубокий вдох и кивнула:

– Поехали.

Мы сели в машину, и мама выехала на дорогу. Я прислонила голову к окну, мой взгляд сам собой метнулся в сторону тупика и пруда в лесу. Внезапно меня охватило острое желание пойти туда, наклониться к воде и смотреть вглубь, пока не покажется лицо. Я поймала себя на том, что стискиваю пальцами дверную ручку. Разжала я их, лишь когда мама свернула на Мэйн-стрит. Поворот вышел таким резким, что меня качнуло.

– Ой, – сказала мама.

С колотящимся сердцем я уронила руку на колени и подумала о Реде и его словах держаться подальше от пруда – вдруг он ошибается? Вдруг это действительно Мэри Хов пыталась дать мне подсказку с того света?

– О, обожаю её, – прервала мои размышления мама, прибавляя громкости радио.

По нему крутили песню, под которую мы с Майком вчера танцевали. Я торопливо нажала пальцем на кнопку выключения. Мама покосилась на меня:

– Что это значит?

– Ничего. Просто эта песня меня достала.

– Ясненько… – с подозрением прищурилась она, но тему развивать не стала. Мы как раз подъехали к школе. – Пошли!

Пока мы поднимались по ступенькам ко входу, она сделала ещё несколько снимков. Я пригрозила отобрать у неё телефон. Мама наклонилась и поцеловала меня в щёку:

– Я пойду: хочу занять место для твоей бабушки. Удачи, солнышко!

Она убежала в сторону актового зала, а я пошла к классу музыки, где семиклассники должны были ждать своего выхода. Не успела я зайти, как Зоя тотчас мне замахала.

– Платье просто высший класс! – взвизгнула она. – Как это вышло, что я ещё ни разу у тебя его не одалживала?

– Оно новое, – улыбнулась я, чувствуя, как ко мне возвращается хорошее настроение.

Мы начали хвастаться нарядами, затем к нам присоединились Лекс и Кэйли, но как только в класс вошёл Майк, напряжение вернулось.

Зоя сжала мне ладонь:

– Да что, в конце концов, между вами происходит?! То вы насмотреться друг на друга не можете, то опять не разговариваете.

– Всё сложно, – пробормотала я.

Зоя пихнула меня в бок и улыбнулась:

– Да ладно, не дай ему испортить тебе этот день. И потом, я на твоей стороне. Скажи слово – и я пойду к нему и…

– Всё нормально, – перебила я. – Я разберусь.

Заметив, что он направляется к нам, я сделала глубокий вдох. «На самом деле ты ему не нравишься. Как и он тебе! Сосредоточься на расследовании. У вас чисто деловые отношения…»

– Привет, Паркер.

– Привет, – холодно улыбнулась я.

Майк вскинул брови и наклонился ближе:

– Нам нужно поговорить.

– Я вроде как сейчас занята, – указала я на Зою для большей выразительности.

– Всего на секунду.

– Ты не слышал? – встала между нами Зоя. – Она занята.

– Это важно…

– Перекличка! – объявила из центра комнаты миссис Болтон. – Давайте скорее! Нужно построить вас в алфавитном порядке. Пора начинать!

Я улыбнулась Майку и направилась в середину колонны. Он пошёл в конец. Наши глаза встретились, и меня кольнуло сожаление. О чём он хотел поговорить?

Зоя тем временем показала мне большой палец со своего места перед Мэрион Джонс. Я слабо ей улыбнулась под громкий инструктаж миссис Болтон о том, как нам выходить на сцену. Под конец она перечислила, что нам можно делать, а что нет, и учитель музыки дал знак ансамблю: процессия началась. Один за другим мы зашагали, как нас учили: левой – пауза – правой – пауза и так далее. Мама и бабушка Джейн стояли и при виде меня принялись улюлюкать. Я засмеялась и помахала им вопреки наказу миссис Болтон «оставаться в образе». Мама бесконечно снимала на телефон, а бабушка воевала со своей цифровой камерой. Большинство родителей в зале тоже стояли и фотографировали, выкрикивали слова поддержки и махали воздушными шарами. Глупо или нет, но атмосфера воцарилась по-настоящему праздничной, и я ощутила знакомое возбуждение, всегда охватывающее меня перед важными забегами.

Единственное, чего не хватало, – так это папы. Было нелегко смотреть на всех других отцов, даже на тех, кто не отрывал глаз от телефона и сидел с таким видом, будто многое бы отдал, чтобы находиться где угодно, только не здесь. Пожалуй, я могла понять их скуку – но если бы мой папа был в зале, он бы кричал и вопил громче всех. Я вспомнила, как на моём последнем соревновании, на котором присутствовал папа, он орал во всё горло и прыгал на трибуне как безумный. Его лицо стало красным как помидор, и он улыбался от уха до уха. После встречи он повёл нас с мамой и бабушкой в «У Харви», и мы заказали огроменные порции молочных коктейлей. С экстрапосыпкой.

– Пожалуйста, встаньте во время исполнения государственного гимна, – ворвался в мои мысли голос миссис Болтон.

Все в зале встали. Знакомая мне по урокам английского девочка вышла к микрофону и запела. Потом мы хором произнесли Клятву верности и исполнили зажигательную версию Stand by Me. Когда песня закончилась и аплодисменты стихли, начался собственно концерт, состоящий из нескольких номеров, разбавленных сольными и групповыми выступлениями. Зазвучала финальная песня, и мы спустились в зал и закружились по проходам. Идея заключалась в том, чтобы под конец оказаться рядом со своими родными, но миссис Болтон строго наказала нам сохранять порядок до последних аккордов. Я шла между рядами за Джанаей Парк, мы пели и смеялись, от души наслаждаясь последним школьным днём.

И тут я услышала…

– Пар-кер, Пар-кер, Пар-кер…

Я медленно повернулась вправо. «Нет, этого не может быть…»

– Пар-кер, Пар-кер, Пар-кер…

Среди царящего в зале гвалта и музыки я ясно услышала знакомое медленное хлопанье. Мои глаза заметались в поисках источника – и да: вон они, старички, стоят в дальнем углу и монотонно скандируют мою фамилию. Мне хотелось развернуться и убежать, но я не могла: вереница ребят позади вынудила меня идти дальше. И вскоре я уже оказалась перед Беа, Эттвуд, Браунами и Смитами. У каждого в руке было по белому воздушному шару. Напрягшись всем телом, я старалась сохранять невозмутимость, но под колючими взглядами их бездушных глаз, подчеркнутых резиновыми улыбками, это было практически невозможно. Они все, как по команде, шагнули мне навстречу.

«Неужели больше никто этого не видит?!»

Я повернула голову влево, затем вправо, но все вокруг были слишком поглощены танцами и весельем, чтобы заметить что-то ещё.

Вдруг мне на плечо опустилась чья-то ладонь. Пальцы мисс Беа как когти впились мне в кожу с неожиданной для её возраста силой. Продолжая улыбаться, она прошипела мне на ухо:

– Мы следим за тобой, красавица.

Я вырвалась и бросилась к маме и бабушке Джейн. Миссис Болтон замахала, чтобы я вернулась в строй, но мой побег стал началом цепной реакции: многие ребята тоже побежали к своим родным. Мама крепко обняла меня, и я, окружённая теплом и заботой, разрыдалась. Они с бабушкой принялись фотографировать меня и поздравлять. Концерт закончился, и все вокруг шумно радовались: семьи – за своих закончивших учебный год детей, дети – предстоящему лету и началу чего-то нового и значительного. Но даже за всем этим гулом я продолжала слышать позади зловещее скандирование:

– Пар-кер, Пар-кер, Пар-кер…

Я выглянула из-под маминой руки, но старичков уже не было. К потолку подобно призракам медленно воспаряли шесть белых воздушных шаров.

Глава 13

Всю ночь я не могла заснуть. Стоило закрыть глаза – и я видела над своей кроватью белые воздушные шары и слышала пронзающий ночную тишину хохот старичков.

– Ого! – вырвалось у мамы, когда она увидела меня утром. Она заставила меня приподнять голову и внимательно осмотрела моё изнурённое лицо. – У кого-то выдалась тяжёлая ночь.

– Вроде того, – кивнула я.

– Почему ты не пришла ко мне? – Выражение её лица смягчилось. – Это из-за вчерашнего? Потому что с нами не было папы?

Я застыла, и мама, приняв моё молчание за знак согласия, стиснула меня в объятиях:

– Может, мне не ходить сегодня на работу? Ты точно в порядке?

Я отстранилась и лишь сейчас заметила на ней форму.

– Да, всё будет хорошо.

– Отдыхай, ладно? – проинструктировала она. – Никаких пробежек. Проваляйся весь день на диване. А когда я вернусь, закажем пиццу.

– Так и сделаю.

Она поцеловала меня в лоб и пошла к двери.

– Увидимся позже, солнышко. Пиши, если я тебе понадоблюсь. – Она открыла дверь и вскрикнула: – Ой, Майкл! Ты меня напугал!

У меня свело желудок. «Майк?!»

– Доброе утро, миссис Паркер.

– Это уже входит в привычку.

– Да, простите. Мне нужно поговорить с Куинн. Она дома?

– Всё нормально, мам, – сказала я. – Увидимся после работы.

Я вышла на крыльцо, но старательно избегала смотреть ему в глаза. Вместе мы помахали на прощанье маме, выруливающей на проезжую часть. Когда её автомобиль скрылся из виду, Майк повернулся ко мне:

– Надо поговорить.

– Перестань это делать.

– Делать что?

– Это. Сваливаться мне на голову, когда тебе приспичит. – Я нахмурилась. – Бесит.

Майк моргнул, застигнутый врасплох:

– У тебя проблемы, Паркер?

– У меня нет проблем. – Я посмотрела на дома старичков и вспомнила белые воздушные шары. Из моей груди вырвался протяжный вздох. Майк был не виноват. Я это знала. Тогда почему я ему нагрубила?

– Как скажешь, Паркер. У нас нет времени на ссоры. Нам предстоит важное дело, забыла?

– Как я могла забыть!

– Так одевайся! До открытия «Феникса» остался всего час.

У меня кровь застыла в жилах:

– «Феникса»?!

Майк кивнул:

– Объясню по дороге. Ты со мной?

Я неуверенно кивнула.

– И надень то, в чём обычно бегаешь. Пусть все думают, что мы просто тренируемся, ничего подозрительного. – Он уже собрался спуститься по ступенькам, но вдруг развернулся ко мне. – И кстати говоря, мне понравилось танцевать с тобой. Я просто… ну, не знаю… разволновался. – Не дожидаясь ответа, он спрыгнул с крыльца и убежал, бросив меня таять на моём же пороге.

Тридцать минут спустя мы встретились на улице. На ногах Майка были его любимые кроссовки, на лице – выражение крайней сосредоточенности:

– Готова?

– Насколько это возможно.

Размявшись как обычно под внимательным взглядом Билли, наблюдающего за нами из окна гостиной, Майк побежал по дороге, и я за ним. Казалось, к моим ногам привязали гири.

На другой стороне улицы Беа руководила утренним ритуалом поливки роз – кусты у старичков так густо цвели, что их аромат долетал даже до моего дома. Ледяные взгляды соседей кололи мне кожу. Ред же как ни в чём не бывало ухаживал за своими помидорами.

– Какой план? – шепнула я Майку.

– Брауны открывают бюро в девять. У нас есть час, чтобы добраться туда и успеть вернуться.

– Добраться туда зачем?

– Осмотреться. Может, найдём что-нибудь необычное.

У меня ёкнуло сердце:

– Не думаю, что у меня получится.

– Я бы не стал просить, будь у нас другие варианты, Паркер. Но время поджимает. – И он со всех ног помчался дальше по улице, а мне ничего не оставалось, как поспешить за ним. Ред едва заметно кивнул нам на прощанье, и под пристальными взглядами старичков мы свернули на Мэйн-стрит.

– Это безумие, – сказала я Майку. – Как мы проникнем внутрь?

Он улыбнулся и достал из кармана баскетбольных шорт связку ключей.

– Они от…

– Ага.

Я схватила его за руку и резко затормозила:

– Откуда?!

– Ред дал. У нас всего час, чтобы их вернуть. И чтобы всё выяснить. – Он умоляюще на меня посмотрел. – Что мы теряем?

– Всё, – пробормотала я, но побежала дальше к центру города.

Вскоре впереди показалось большое белое здание с колоннами и чёрными ставнями на старых окнах с вставками из неровных «лунных стёкол». Стоящий на аккуратно постриженной лужайке знак «Похоронное бюро “Феникс”» производил зловещее впечатление. Всё тело будто заледенело, и ноги, как и в прошлый раз, приросли к земле. Сердце было готово выпрыгнуть из горла.

Майк мягко взял меня за руку, отчего мой пульс только ускорился.

– Всё хорошо? – спросил он, не скрывая беспокойства. – Я могу сам всё сделать… Прости. Я в том смысле, что это, конечно, важно, но я не хочу заставлять тебя…

– Я в порядке, – солгала я, отпуская его руку. Он прав: выбора у нас нет. Старички что-то скрывают – и где ещё мы можем узнать правду? Я стиснула зубы и вскинула голову. – Через какую дверь зайдём?

Майк секунду смотрел на меня, а потом побежал за здание. Мы остановились у бокового входа, наполовину скрытого разросшимся розовым кустом. Майк недолго повозился с ключами, пока не нашёл нужный, и мы вошли внутрь.

Первое, что меня поразило, это знакомая смесь запахов цветов, свечей и химикатов. Мы с Майком на цыпочках прошли по узкому коридору до приёмной. Всё выглядело точно так, как мне запомнилось: холл в тускло-серых тонах с золотой отделкой, ковры неярких цветов, беспорядочно расставленные пыльные книги в шкафу сбоку и потёртый диван с парой подушек-думок – видимо, для придания уюта. Перед нами тянулись два коридора, и я хорошо помнила, что один ведёт к кабинету Браунов и конференц-залу, другой – к помещениям для служб.

Когда я была здесь в последний раз, меня стошнило в один из цветочных горшков.

Когда я была здесь в последний раз, я навсегда прощалась с папой.

Майк с сомнением посмотрел на меня:

– Ты точно в порядке? Можешь посторожить на улице, если хочешь.

Я подумала о папиных записных книжках – десятках страниц закодированных наблюдений за старичками, которые мы с Майком пока не разгадали. Представила мистера Брауна с папиной ногой, бегающего по району и мысленно хохочущего надо мной при каждой нашей встрече. Вспомнила соревнования. И вчерашний концерт. И кучу планов с подругами, которые мне пришлось отменить из-за расследования. Нет, я не дам им победить.

– Я останусь, – сказала я Майку. – Идём.

Мы дошли по коридору до кабинета, и Майк включил на телефоне таймер, чтобы тот напоминал нам о времени каждые десять минут – столько мы договорились тратить на обыск каждой комнаты, чтобы успеть покинуть «Феникс» и прибежать домой до того, как старички отправятся на работу.

Стараясь держать себя в руках, я шла, глядя себе под ноги. Мы повернули за угол, и свет здесь будто потускнел. Стены стали такого особого, режущего глаза белого цвета, и чем ближе мы подходили к кабинету, тем острее становился запах химикатов. Дверь оказалась не заперта, но лампы мы включать не стали, подсвечивая себе мобильными телефонами. Стены кабинета были покрашены в тёмный баклажан, из-за чего он казался теснее, чем был на самом деле. У задней стены стоял ряд закрытых шкафов для бумаг и пустой стол.

– А где компьютер? И принтер? – шёпотом изумился Майк.

Я пожала плечами и подошла к неровно висящим на стене картинам в деревянных рамах. Они были похожи на брызги чернил, как если бы кто-то опрокинул баночку с краской на пожелтевшую бумагу. Глядя на них, я почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок. Зачем вешать такое в кабинете?

Завибрировал таймер, испугав нас обоих, и мы с Майком переглянулись, расстроенные отсутствием интересных находок.

– Пошли в залы для служб, – предложил он.

Пока мы крались назад по скрипучему деревянному полу извилистого коридора, желудок у меня будто стискивали когти. На глаза попался знакомый цветок, куда меня вырвало в прошлом году, и к горлу подступила тошнота.

– Стой здесь, – сказал Майк. – Я быстро.

Я не стала спорить. Прислонившись спиной к стене и прижав к груди телефон, я мысленно считала секунды, пока наконец Майк не вернулся.

– Ничего, – сообщил он.

Пока вся эта задумка привела в один большой тупик.

Майк выразительно приподнял брови:

– Осталось проверить подвал.

Я согласилась, несмотря на головокружение. Здесь казалось жарче, чем на улице, хотя кроме нас в здании никого не было.

Сверившись с часами, мы вернулись в приёмную и, подсвечивая себе телефонами, пошли по второму коридору, пока не оказались у последней двери, выкрашенной в белый, под цвет стен. Если бы не блеск металлической ручки, мы бы её и не заметили.

– Тайная дверь? Да уж, совсем не угрожающе, – пошутил Майк.

Но я не засмеялась. Что-то здесь было не так.

– Как думаешь, что там, внизу? – спросила я.

– Есть лишь один способ узнать. – Майк повернул ручку, и я, сделав глубокий вдох, спустилась вслед за ним по ступенькам.

Подвал представлял собой комнату с голыми цементными стенами и полом. Две стены занимали стальные стеллажи, заставленные стеклянными банками и канистрами с нечитаемыми этикетками. В дальнем углу теснились прозрачные пробирки и большие цистерны, подписанные «ПРУД». Всю противоположную от входа стену занимал шкаф с огромными выдвижными ящиками. Рядом с лестницей висела раковина, прямо перед нами стоял стол, а слева от него – напольная лампа.

– Должно быть, здесь они подготавливают тела, – дрожащим голосом произнёс Майк. – А этот шкаф… – Он указал напротив. – Думаешь, внутри люди?

Я никогда ещё не видела Майка Уоррена испуганным, и хотя у меня у самой колени вот-вот грозили подломиться, я набрала в грудь воздуха и нацепила на лицо маску бесстрашия.

– Часы тикают, – напомнила я. – Давай осмотрим тут всё.

Мы начали обход помещения и остановились перед металлическим подносом со странными инструментами.

– Интересно, для чего они предназначены? – спросила я. Нечто похожее мне приходилось видеть в зубном кабинете, только эти были больше и выглядели гораздо более зловещими. – И насколько всё это законно?

– Не знаю, – отозвался Майк.

Мы продолжили осмотр, пока меня не замутило от едкого химического запаха.

– Может, пойдём уже отсюда?

– Да, давай.

Но только мы повернулись к лестнице, как донёсшийся оттуда звук заставил нас застыть на месте. Шаги.

Майк округлил глаза:

– Ты это…

– Тс-с!

Я быстро шагнула к нему, наши руки соприкоснулись, и, затаив дыхание, мы прислушались: наверху кто-то был.

Я выхватила у Майка телефон и проверила таймер: у нас оставалось семь минут, не считая ещё десяти, что он выделил «на всякий случай».

– Ты же говорил, что здесь никого не будет! – Я остановила отсчёт, всё равно он теперь бесполезен.

В кои-то веки Майк не нашёлся что сказать: от страха его лицо будто окостенело.

Внезапно дверь в подвал открылась. Схватив Майка за руку, я утянула его за собой за огромную цистерну, где мы сели на корточки и затаились.

Послышались тяжёлые шаги.

– Устраивайся на столе, – произнёс мужской голос. – Я пока вымою руки.

– Ладушки! – жизнерадостно отозвался женский.

Мы с Майком осторожно выглянули из-за цистерны. На краю металлического стола, болтая ногами, сидела мисс Эттвуд в своём любимом жёлтом сарафане в цветочек.

– Ах, как я люблю лето! А ты? – спросила она.

– На мой вкус, жарковато, – ответил доктор Смит. Отвернувшись от раковины, он натянул пару больших чёрных резиновых перчаток. – Не припомню такой влажности в этом городе.

– Глупости! Бывало и жарче. Забыл лето двадцать шестого? А пятьдесят второго? Сейчас у нас хотя бы есть кондиционеры.

У меня отвисла челюсть. Я ткнула пальцем Майка в рёбра и красноречиво на него посмотрела: «Я же говорила!» Тот, казалось, окаменел от ужаса.

– И слава богу, – вздохнул доктор Смит. – И как мы без них выживали? – Он отошёл к ящикам. – Сегодня только руки, правильно, Роуз?

– Верно.

Доктор Смит наклонился над одной из канистр с надписью «ПРУД» и достал из неё две человеческие руки:

– В этот раз Энжела подобрала тебе отличную пару.

– Вот и хорошо. А то эти ни на что не годятся – оглянуться не успела, а уже развился артрит.

– В последнее время всё так быстро изнашивается, – заметил Смит, осторожно кладя руки на стол рядом с мисс Эттвуд. – Будь добра, сними кардиган.

– Ой, конечно! – Мисс Эттвуд стянула кофту.

Доктор Смит наклонился к ней и чёрным маркером нарисовал у неё на плечах рядом с лямками прерывистые линии:

– Ничего, скоро будешь у нас как новенькая, – пообещал он и, смазав её кожу коричневой жидкостью, взял в руки электропилу.

Я изо всех сил стиснула ладонь Майка и больно закусила губу. Мне хотелось зажмуриться, но веки будто парализовало. Я слышала рядом прерывистое дыхание Майка, и мы оба подскочили, когда пила, завизжав, опустилась на правое плечо мисс Эттвуд.

Я приготовилась к брызгам крови, но… их не было. Ни единой капли. Сама мисс Эттвуд даже не вздрогнула.

– Как дела в мэрии? – громко, чтобы заглушить рёв пилы, спросил доктор Смит.

– Ой, да что тебе рассказывать, ты и сам знаешь. Но подправлять записи теперь, когда всё электронное, стало в миллион раз проще. И никто не заподозрит маленькую старенькую меня. – Она подмигнула доктору Смиту, и они засмеялись.

– Никто в этом году излишнего любопытства не проявляет?

– Даже если кто и пытался – небольшое материальное поощрение, и дело в шляпе, – ответила мисс Эттвуд. И прищурилась. – Не считая, конечно, полицейской дочки через дорогу.

Я словно превратилась в ледяную статую. Майк больно сжал мою ладонь. Руки и ноги закололо.

Доктор Смит отпилил правую руку и, не колеблясь ни секунды, приступил к левой.

– Так, значит, решили её? – спросил он. – Принести в жертву Четвёртого июля?

Мисс Эттвуд поморщилась, будто глотнула чего-то кислого:

– Видимо. Хотя жалко. Такая юная. Но увы – выбора нет, если мы хотим, чтобы новое заклинание Беатрисы сработало. Нам нужны молодость и свобода.

– Это точно, – согласился доктор Смит. Он придвинул стул и начал пришивать толстой чёрной ниткой новые руки к плечам мисс Эттвуд. Закончив, он снял перчатки и похлопал её по спине. – Готово. Окунёшься ночью – и будешь как новенькая.

– Жаль, что обновки долго не продержатся, – обиженно протянула мисс Эттвуд. – Тела изнашиваются всё быстрее.

– Беатрис старается изо всех сил, – вздохнул доктор Смит. – А теперь дай-ка я на тебя взгляну. – Он сделал шаг назад и какое-то время внимательно смотрел, как мисс Эттвуд, смеясь как ребёнок, крутит и вертит руками. – Идеально, – объявил он и повёл её к лестнице.

Мисс Эттвуд надела кардиган.

– Запирать не надо? – спросила она, напоследок обведя взглядом комнату.

– Нет. Энжела и Джон скоро будут. Тебя подбросить до мэрии?

– Пожалуй, я прогуляюсь, – отказалась мисс Эттвуд, ритмично постукивая каблуками по ступенькам. – Пусть эти старые ноги ещё немного поработают, прежде чем мы их заменим.

Доктор Смит усмехнулся. Я не смела дышать, пока их голоса не затихли и наверху не захлопнулась дверь.

Глаза у Майка оставались всё такими же круглыми. Он показал мне пять пальцев и беззвучно сосчитал до пяти, а потом мы, взлетев по лестнице, пронеслись по белому коридору и выскочили за боковую дверь. Не обращая внимания на оцарапавшие кожу шипы, мы бежали, наполовину ослепшие от солнца. На тротуаре мы обогнали мисс Эттвуд, которая наградила нас испепеляющим взглядом, повернули на повороте и не останавливались до самого «У Харви». Лишь здесь Майк наконец отпустил мою вспотевшую ладонь.

– Что нам теперь делать? – спросила я, с трудом переводя дыхание.

– Я должен тебе молочный коктейль, – пропыхтел он и потянул меня внутрь прохладного и ярко освещённого кафе. – Самый огромный.

– Значит, ты мне веришь?

Он устало вздохнул:

– А у меня есть выбор?

Официант-старшеклассник проводил нас к розово-зелёной будке в глубине зала, и её яркие цвета и пропитавшие кафе сладкие запахи слегка разогнали ледяной туман ужаса, накрывший нас в «Фениксе». Майк протянул мне меню.

– Сомневаюсь, что мой желудок сейчас в состоянии что-то переварить, – сказала я.

– Как и мой, – признался он. – Но нам нужно поесть. Я читал, что сахар помогает бороться с шоком.

– А мы в шоке?

– Не знаю. – Майк открыл в телефоне страничку с симптомами. – У тебя голова кружится?

– Да.

– Потеешь?

– Ну… да.

– Нервничаешь?

– Очень.

Он пожал плечами и отложил телефон:

– Я не врач, но на всякий случай стоит заказать один коктейль на двоих.

– Ладно, – пробормотала я. – Но я хочу с печеньем.

Его губы тронула улыбка:

– Как скажешь. – Он махнул официанту и сделал заказ.

Так мы и сидели молча, пока парень не вернулся с большим стаканом коктейля с горой взбитых сливок и шоколадной крошкой. Положив перед нами по трубочке и ложке, он поставил чашку с дополнительной порцией коктейля и, пожелав приятного аппетита, скрылся на кухне.

Майк придвинул ко мне стакан:

– Ты первая.

Я сделала глоток, и от сладости у меня перехватило дыхание не хуже, чем от удара под дых. Я отпихнула стакан назад к Майку. Тот отпил и нахмурился:

– Ну всё, вот теперь я зол. Эти старички угробили мою любовь к молочным коктейлям, и они за это поплатятся.

Мне было не до молочных коктейлей. У меня дрожали руки, а в голове без конца крутилось одно и то же слово: «жертва». Меня собирались принести в жертву!

Майк внимательно посмотрел на меня:

– Ты неважно выглядишь, Паркер. Попей ещё.

– Не хочу я пить. – Глаза защипало от навернувшихся слёз. – Ты что, не слышал? Меня принесут в жертву! Четвёртого июля!

Он пожевал кончик трубочки, размышляя:

– Поэтому мы должны их остановить.

– Но что это было? – дрожащим голосом спросила я. – Мы правда видели то, что видели? Может, стоит кому-то рассказать?

– Реду, – тихо ответил Майк. – Мы можем рассказать только Реду. Ты сама говорила: больше никто нам не поверит.

– Но как такое возможно?!

– Чему ты так удивляешься, Паркер? Я думал, ты будешь прыгать от счастья. Твоя теория про Франкенштейна подтвердилась. Ты победила. – Он поднял бокал в притворном тосте.

Я вжалась спиной в спинку сиденья:

– Мне не нужна победа. Я хочу их остановить!

– Но для этого нужно действовать с умом. Надо выяснить, что поддерживает в них жизнь. Ты же видела Эттвуд. Она явно не чувствовала боли.

– И крови не было.

Майк кивнул, продолжая жевать трубочку.

– Нужно этим заняться и узнать, в чём тут причина. Должен же быть источник энергии, верно?

– Ты о чём?

– Откуда берётся эта магия? Ну, помнишь, в истории Франкенштейна чудовище оживила молния. Она послужила источником энергии.

Я медленно кивнула, обдумывая его слова:

– То есть нам нужно найти то, что позволяет старичкам заменять себе части тела?

– Ага. Найдём источник, уничтожим его – и тем самым остановим старичков. – Он с громким хлюпаньем втянул остатки коктейля. – Всё просто.

– Да, очень просто, – пробормотала я. И кивнула на опустевший стакан. – А как насчёт поделиться?

– Ты сказала, что не хочешь.

– Пошли уже отсюда.

Майк заплатил по счёту парой скомканных банкнот, и мы вышли под палящее солнце.

– Источник энергии должен быть неподалёку от Гуди-лэйн, – рассудил он. – Иначе с чего им так долго жить там?

Осенённая внезапно пришедшей в голову мыслью, я схватила его за руку:

– Пруд! Они говорили о пруде! Эттвуд пойдёт туда ночью.

У Майка сверкнули глаза:

– Ред тоже упоминал, что видел их как-то раз купающимися в пруду. В полночь. И у них исчезли швы…

– И именно там пропала Мэри Хов, – возбуждённо выдохнула я.

– Наверняка это оно, Паркер! Источник!

– Так давай проверим! – Я направилась в сторону леса, но Майк меня остановил:

– Не сейчас, Паркер. В полночь. Когда Эттвуд пойдёт туда делать свои тёмные дела. Застанем её на месте преступления!

Какое-то время я смотрела в сторону пруда, взвешивая его предложение, а потом кивнула:

– Хорошо. Сегодня ночью.

После ужина я легла подремать, чтобы в полночь быть в форме, но ничего не вышло: я ворочалась, играла в телефоне, пыталась читать и в итоге признала своё поражение.

Около девяти ко мне в комнату заглянула мама:

– Ты уже несколько часов носа не показываешь. Не хочешь посмотреть со мной сериал?

Я заколебалась, неуверенная, что мне хватит присутствия духа просидеть рядом с ней целый час, делая вид, что всё хорошо.

Она прислонилась плечом к косяку и заговорщицки улыбнулась:

– Я приготовлю шоколадный попкорн.

Вообще-то это обычный солёный попкорн, сбрызнутый шоколадным сиропом. С одной стороны, ничего выдающегося, но с другой – лакомства волшебнее нет во всём мире.

– Давай, – сказала я и спустилась вслед за ней в гостиную.

Мы устроились на диване с миской попкорна и Билли между нами. Следующий час я невидяще глазела в телевизор. Когда по экрану побежали титры, мама поцеловала меня в щёку и сказала, что идёт спать. У неё была ранняя смена. Но перед тем как подняться наверх, она приготовила себе чашку бабушкиного сбора, который, как я знала по опыту, действовал лучше любого снотворного. Оставшись в гостиной, я слышала, как она переодевается, чистит зубы, умывается. Наконец она позвала Билли.

– Спокойной ночи, дружище, – пожелала я ему. Он лизнул мне руку и побежал по лестнице.

Дверь в мамину комнату закрылась, и я поспешила к себе готовиться к ночной вылазке. Под гремящую из наушников энергичную музыку я бегала на месте и трясла руками и ногами. Я делала так перед каждым соревнованием: разминалась, настраивалась и концентрировала внимание. Вот только то, что нам предстояло сделать сегодня, было важнее любого забега и вообще всего, что мне приходилось до этого делать.

Я не останавливалась, пока мышцы не начало жечь и не пришла пора идти.

Мы с Майком снова условились одеться во всё чёрное, но в этот раз вместо маминой одежды не по размеру я надела свой спортивный костюм, чтобы в случае чего мне было комфортно бежать: кто знает, что нас ожидает. Я заплела волосы в косичку и встала перед зеркалом. Мой взгляд упал на фотографию папы, стоящую на комоде. Он улыбался, его лицо с ямочками на щеках лучилось жизнью. Раньше все кому не лень твердили нам, что мы очень похожи, но после его смерти мне больше ни разу этого не говорили. Видимо, потому, что это слишком больно.

«Я все выясню, пап».

На глаза навернулись слёзы, и я торопливо отвернулась от снимка.

Переключив внимание на шкатулку с украшениями, я достала из неё кулон, подаренный мне бабушкой Джейн на последний день рождения: скромную цепочку с необработанным зелёным камнем, на свету отливающим золотом. Обычно мне не с чем его носить, но она обещала, что он будет меня оберегать, и как бы глупо это ни звучало, сейчас мне очень хотелось иметь его с собой.

Не успела я застегнуть цепочку, как лежащий на постели мобильный завибрировал.

«Орёл вылетел», – написал Майк.

Моё сердце быстро забилось. «ВСЕ орлы?»

«Нет, – ответил он, – только Беа и Эттвуд. Увидимся на улице».

Сделав глубокий вдох, я на цыпочках спустилась по лестнице и вышла из дома. Майк помахал мне из-за кустов, растущих сбоку от нашего крыльца. Как и я, он был весь в чёрном и выглядел взволнованным.

– Смотри, Паркер, – зашептал он и указал на тупик. – Они только что зашли в лес.

– Давай держаться кустов, пока не доберёмся до деревьев, – предложила я. – Не хочу, чтобы нас увидели другие старички.

– Согласен.

Ныряя за кусты и живые изгороди, мы перебежками добрались до конца переулка. Мисс Беа и Эттвуд были уже у пруда. Мы с Майком подкрались как можно ближе и затаились за группой дубов: их ветви перекрещивались у нас над головами, будто специально, чтобы нас спрятать.

Вокруг стояла такая темень, что слух невольно обострялся, компенсируя недостаток зрения. Но всё же мне удалось рассмотреть силуэт мисс Беа, облачённой в длинную мантию с капюшоном. Она повела рукой – и облака тут же разошлись, явив луну, словно её пальцы смахнули их с неба, как паутину из угла. К ней подошла Эттвуд, поднявшийся ветер трепал полы их мантий. Женщины повернулись к воде. Её поверхность переливалась как жемчуг, как луна, теперь освещающая весь пруд.

Мисс Беа развела руки – и по воде побежала рябь. Запрокинув голову к беззвёздному небу, она забормотала что-то нараспев. Я никогда не слышала такого языка. Мисс Эттвуд, как в дуэте старинной песни, присоединилась к ней. Пруд засветился, и всё вокруг залило тёплым оранжевым сиянием.

Беа кивнула Эттвуд, и та, закатав рукава мантии, явила свежие швы на плечах. Женщины взялись за руки и не спеша погрузились в воду. Закрыв глаза, они продолжали читать своё заклинание, и луна стала заметно ярче, осветив весь лес. Мы с Майком съёжились под деревьями, молясь про себя, чтобы нас не заметили. В какой-то момент я испугалась, что грохот моего сердца наверняка слышен в радиусе мили. Но женщины даже не посмотрели в нашу сторону.

Их голоса звучали всё громче. Швы на руках Эттвуд начали исчезать буквально на глазах. Ритуал продолжался, пока над прудом не пронёсся сильный порыв ветра, и Беа с Эттвуд не выкрикнули что-то в последний раз. Затем всё стихло.

Когда они открыли глаза, руки Эттвуд полностью зажили. Луна скрылась за облаками, и нас снова окутала тьма, не считая оранжевого сияния в глубине пруда, пульсирующего как биение сердца.

Мы с Майком смотрели, как женщины выходят из воды. Удивительно, но их мантии остались совершенно сухими.

– Как ощущения? – спросила мисс Беа.

Эттвуд встряхнула руками и рассмеялась:

– Просто как новенькие.

Беа запрокинула голову и тоже засмеялась, но её смех звучал намного ниже и с отчётливой зловещей ноткой. Мои ногти непроизвольно впились в кору дерева, за которое я держалась.

Взявшись под руки, они направились от пруда в нашу сторону, с каждым шагом оказываясь всё ближе к тому месту, где прятались мы с Майком. Прижавшись всем телом к стволу, я закусила губу и постаралась дышать ровно и бесшумно.

«Только бы они нас не заметили! Только бы они нас не заметили!»

Они были уже так близко, что я могла уловить исходящий от них запах пруда: смесь мокрой земли, водорослей и сгнивших листьев. Мисс Беа слегка повернула голову и взглянула в нашу сторону. Я похолодела. Она знает, что мы здесь?! Я зажмурилась, молясь только об одном: чтобы они ушли.

– Я бы сейчас не отказалась от чашечки чая, – прорезал тишину голос мисс Эттвуд.

Её невинное замечание заставило меня открыть глаза. Мисс Беа повернулась назад к подруге:

– Пойдём ко мне. Заварю тебе особый сбор на ночь. По рецепту моей мамы.

– С удовольствием, Беатрис. Спасибо тебе – за чай и, конечно, за всё это, – указала на своё тело мисс Эттвуд.

Мисс Беа ей подмигнула:

– Для чего же ещё нужны друзья?

К моему облегчению, они прошли мимо нас с Майком. Беа что-то мычала себе под нос. Оглянувшись в последний раз, она набросила на голову капюшон, и обе женщины скрылись за деревьями в направлении Гуди-лэйн.

Майк сбоку от меня громко выдохнул:

– Это. Было. Нечто!

Моё сердце не торопилось успокаиваться:

– Думаешь, они нас не заметили?

– Нет.

– И Беа тоже?

– Точно нет. Иначе бы она попыталась нас поймать или ещё что-нибудь. Особенно после того, что мы видели. Потому что смотри сама, – Майк махнул на пруд. – Он всё ещё светится.

Мой взгляд скользнул по пруду, и его тёплое сияние тотчас вернуло мне спокойствие и самообладание. Я посчитала это знаком и пробормотала:

– Мэри Хов.

– Что?

– Это она. Наверняка…

– Паркер, что ты…

Но я, не слушая, уже пошла к пруду и остановилась лишь у самой кромки мутной воды.

С приходом жары тина в пруду разрастается, становится гуще и зеленее, из-за чего он кажется ещё более зловещим, особенно с той стороны, где растущие у самой воды деревья отбрасывают на неё густую тень.

– Мэри! – позвала я.

По воде побежала рябь, затем вода успокоилась, длинные щупальца чёрных волос распрямились, и я увидела красивое девичье лицо с кукольными губками. Несмотря на сероватый оттенок её прозрачной кожи, при виде её обнадёживающей улыбки все мои страхи ушли.

– Паркер! – нагнав меня, в панике заорал Майк. – Что ты делаешь?!

– Ты её видишь? – посмотрела я на него.

– Кого? Ты о чём?

– Лицо. Вон там! – указала я на воду, но оно уже исчезло.

Майк помотал головой:

– Знаешь, давай-ка…

Я оборвала его взмахом руки:

– Тс-с! Я что-то слышу.

Затаив дыхание, я прислушалась – и сразу же уловила доносящийся из воды тихий шелест, как от едва различимого шёпота.

– Я ничего не слышу…

– Тс-с!

Шёпот стал громче. Потускневшее было оранжевое сияние под слоем водорослей снова запульсировало. Его ритм убаюкивал, и мне захотелось подойти поближе. Я перестала чувствовать своё тело. Я парила…

И тогда я увидела её – отрезанную женскую руку, сжимающую оранжевый огонёк, как смятый фрукт. Но вдруг её пальцы разжались и метнулись ко мне, как когти хищной птицы.

– Паркер!

Судорожно вдохнув, я дико замахала руками, но было уже поздно: я плюхнулась в ледяную воду. Я забила руками и ногами, но мои движения были хаотичны и бестолковы, словно я внезапно разучилась плавать.

Но дело было не только в этом. Кто-то – или что-то – удерживал меня под водой. Я заставила себя открыть глаза и увидела парящую надо мной призрачную женщину, только теперь её черты были смазаны, как если бы кто-то плеснул водой на ещё не высохший портрет красавицы, превратив её в монстра. Пряди тёмных волос стянули мои запястья и лодыжки, лишая свободы. В груди запекло от недостатка кислорода. Тело сковало холодом.

Вдруг что-то большое упало в пруд, породив сильные волны, и женщину отнесло в сторону. Кто-то обхватил меня за талию и потащил вверх. Когда я открыла глаза, то увидела Майка. Я лежала в грязи, с ног до головы покрытая тиной.

– Ты в порядке? – тяжело дыша, спросил он, плюхаясь рядом.

Я ничего не ответила. Мысли путались. Я никак не могла отдышаться. Всё тело ныло. А как только закрывала глаза – перед внутренним взором вставал образ той женщины: как её красивое лицо превратилось в чудовище и как это чудовище пыталось меня убить.

– Ты… – начала я, но конец моей фразы поглотила тьма.

– Не говори пока ничего, – мягко сказал Майк. – Давай убираться отсюда.

Он помог мне подняться. Я обернулась поискать глазами чудовище в пруду, но вместо этого увидела человеческую руку, поднимающуюся к поверхности под одной из погружённых в воду ветвей чёрного дерева. У меня закружилась голова, и всё исчезло.

Очнулась я на руках Майка, несущего меня домой.

Глава 14

Ред, стиснув зубы, смотрел на нас с другого конца читального зала.

– За вами никто не шёл?

– Нет, – ответила я.

– Точно?

– Все старички сейчас на Гуди-лэйн, – сказал Майк. – По крайней мере, были там, когда мы уходили.

Ред кивнул и сцепил руки на коленях. Я не могла оторвать глаз от его ладоней: узловатые суставы, возрастные пятна, искривлённые фаланги пальцев, глубокие морщины. Он заметил моё любопытство:

– Всё хорошо, Куинн?

– Ваши руки… – Я постаралась прогнать из головы воспоминания о вчерашней ночи.

Майк придвинулся на стуле ко мне.

– Всё нормально. Расскажи Реду, что ты видела, – попросил он. – О той женщине. И руке.

Я тяжело вздохнула. Больше всего на свете мне хотелось забыть то лицо, ту руку – вообще всю прошлую ночь. Потому что впервые за всё время расследования я была по-настоящему испугана. Падение в пруд меня доконало. Я ещё никогда не чувствовала себя не властной над собственным телом.

«Ты могла утонуть, – сказал мне Майк утром по дороге в библиотеку. – Смирись: я спас тебе жизнь. Я твой Бэтмен».

«Ты не мой Бэтмен», – отрезала я, хотя это правда: он действительно спас мне жизнь.

– Давай, Паркер, выкладывай, – поторопил меня Майк. – Здесь ты в безопасности.

– Я думала, что это Мэри, – наконец сказала я.

Лицо Реда вытянулось:

– Моя Мэри? Мэри Хов?

Я кивнула:

– Я думала, она хочет мне что-то подсказать. Поэтому я пошла на свет – и увидела лицо. Такое красивое. – Я взвешивала каждое слово, потому что говорить об этом было очень тяжело. – У неё были тёмные волосы, как у Мэри, и она улыбалась. – Меня передёрнуло. – Пока не утащила меня под воду.

Ред наклонился вперёд и упёрся локтями в колени:

– А что было потом?

Я вспомнила перекошенный рот, шрамы, острыми зигзагами пересекающие демоническое лицо, и у меня защипало глаза. Майк положил руку мне на плечо и сжал его. Я шмыгнула носом и продолжила:

– Её волосы стянули мне руки и ноги. Она хотела меня утопить. А потом… потом…

– Потом я её вытащил, – широко улыбнулся Майк.

– Слава богу, что ты был с ней, – выдохнул Ред и обхватил руками голову. Казалось, за последнюю неделю он постарел лет на десять. – А что насчёт отрубленной руки?

– Я видела её дважды, – сказала я. – В первый раз – перед тем как упасть в воду. Она сжимала сгусток оранжевого света. – Я повернулась к Майку. – Ты точно ничего этого не видел?

– Не-а. Ничего. А вы свет видели, Ред?

Ред тоже помотал головой:

– Ни разу. Только Мэри его видела.

Я посмотрела на одного, затем на другого:

– Может, я могу его видеть, потому что живу в её доме?

– Или это из-за твоего папы, – предположил Майк. – У одного из старичков его нога – может, это породило какого-то рода связь?

Ред поморщился:

– Это не имеет значения. Суть в том, что старички пытаются заманить тебя туда. Они чудовища, вот и всё.

С этим было не поспорить. После прошлой ночи я уже никогда не смогу смотреть на водоёмы, как раньше.

– Когда увидела руку во второй раз? – спросил Ред.

– Сразу после того, как Майк меня вытащил. Я оглянулась и увидела её плавающей на поверхности под чёрным деревом.

– Под чёрным деревом?

Я взмахнула руками:

– Ну знаете, такое большое дерево на краю пруда, чёрное, как после удара молнии? Частично в воде?

– Всё, я понял, о чём ты, – кивнул Ред.

– А что, если это источник их энергии? – спросил Майк.

– Что именно?

– Та рука, которую видела Куинн: может, это её необходимо уничтожить, чтобы остановить старичков?

– Нет, это было бы слишком просто, – помотал головой Ред. – И зачем им открывать тебе их слабое место?

Я уставилась на него:

– Может, они не рассчитывали, что я выживу? – Я повернулась к Майку. – А вдруг Беа всё-таки видела нас, когда уходила от пруда? Та песня, которую она мычала себе под нос, – это её я слышала из воды. Наверное, это часть заклинания. Магия. – Я выпрямилась на своём деревянном стуле. – Нужно туда вернуться!

Лицо Реда помрачнело:

– Даже не думай!

– Но вдруг эта рука – действительно источник энергии? У нас не будет другого шанса их остановить. Время заканчивается! Эттвуд и Смит упоминали Четвёртое июля…

– …и что они собираются принести Паркер в жертву, – добавил Майк. – Мне тоже очень не нравится эта идея, но Паркер права: придётся сходить на рыбалку.

– Категорическое нет! – отрезал Ред. – Вам нельзя подходить к пруду – это слишком опасно. Очевидно же, что они заманивают вас в ловушку, чтобы утопить. Забыли их угрозы?

– Но я уверена, что свет – это подсказка. Не лицо, а именно свет. Мне кажется, он приведёт меня к руке.

– Или к смерти.

– Если бы старички желали мне смерти, я бы уже была мертва, – возразила я. – И потом, я же буду не одна.

Майк выпятил грудь:

– Да, с ней буду я. – Он продемонстрировал свои бицепсы. – И всё вот это.

Я шлёпнула его по руке.

Ред встал:

– Если это ваш план, то я в нём не участвую.

Мы с Майком переглянулись:

– Что?!

– Вы не можете выйти из операции «Охотник за привидениями»! Вы нам нужны!

– Я делаю это с тяжёлым сердцем, – обернулся от двери Ред. – Но вы играете с огнём, что куда опаснее, чем вам кажется, и я не могу… не могу сидеть и смотреть на это. – И он ушёл.

Майк недолго помолчал, затем пожал плечами:

– Опять мы с тобой одни против всех.

– У тебя удочки есть?

* * *

Мы условились, что пойдём к пруду завтра днём. Но уже утром Майк объявился на пороге нашего дома:

– Простите, миссис Паркер. Надеюсь, я вас не разбудил.

– Глупости, Майкл. Я уже привыкла к твоим визитам. – Она сделала приглашающий жест. – Позавтракаешь с нами?

– Я бы не отказался от стакана молока. Спасибо, миссис Паркер, – с улыбкой ответил Майк.

Мама помахала мне:

– Куинн, займись, ладно? Мне нужно в душ. Ранняя смена, помнишь? – И с кофе в руках она убежала наверх.

Билли устроился у ног Майка. Я налила молока, и мы поболтали о погоде, пока не услышали шум воды.

Я наклонилась к нему:

– В чём дело? Мы вроде собирались встретиться позже?

Он резко посерьёзнел:

– Я только что видел, как миссис Смит шла к Беа.

– И что?

– А то, что это для них необычно. Ты знаешь не хуже меня, что они просыпаются, пьют чай, поливают свои розы и едут на работу. Так рано они в гости друг к дружке не ходят. Что-то затевается.

– Так пойдём узнаем, – прошипела я, вскакивая.

Стараясь не привлекать внимания, мы перебежали через улицу. И хотя это было не первое наше подглядывание, сейчас всё воспринималось по-другому: ведь в прошлый раз, прячась в розовых кустах мисс Беа, мы ещё многого не знали.

Мне в ногу снова впился шип, но в этот раз нам повезло: окно гостиной было открыто.

Мисс Беа, волоча за собой воздушный шлейф очередного длинного вечернего платья, расхаживала взад-вперёд по комнате, а миссис Смит сидела на диване, держа двумя руками чашку с чаем.

– Энжела лишь упомянула, – сказала она, – что заклинание работает уже не так хорошо, как раньше.

Мисс Беа ускорила шаг, на поворотах полы юбки хлестали её по ногам.

– Да как она смеет жаловаться! – возмутилась она. – И это после всего, что я для неё делала все эти столетия!

– О, Беатрис, – проворковала миссис Смит, – всё не совсем так. Она ценит твои труды. Мы все…

– Что-то не похоже. Я предложила ей сделку. Благодаря мне она получила мужа, жизнь. А самое главное – она получила, как и все вы, бессмертие.

Миссис Смит поставила чашку на кофейный столик:

– Нет причин так расстраиваться, Беатрис…

– Я спасла всех вас! – продолжала мисс Беа, мечась по комнате. – С помощью маминого заклинания я отомстила за опороченное имя Гуди, которое этот город смешал с грязью, когда её сожгли на костре! – Она махнула рукой на висящий над диваном портрет красивой женщины с тёмными волосами.

И тут меня будто молнией ударило. В воде была не Мэри Хов – это был призрак матери мисс Беа! У меня мурашки побежали по спине, а вспотевшие ладони едва не соскользнули с края подоконника.

– Или вы всё забыли?! – рявкнула Беа.

– Нет-нет, Беатрис. Конечно, нет.

– Прошло три сотни лет, – продолжала она. – И ни дня не было, чтобы у меня перед глазами не вставала та ночь, чтобы я снова не чувствовала лицом жар пламени, когда они держали меня, заставляя смотреть, как она горит заживо. Но она была сильной – несокрушимой! Мама пыталась вырваться, правой рукой она направила стену огня на своих обвинителей, но вместо них загорелось дерево. То проклятое дерево! И теперь всякий раз, когда я его вижу, оно напоминает мне об этом…

«Чёрное дерево!» – догадалась я.

Миссис Смит сочувственно поцокала языком.

– Они называли её ведьмой, – глядя на портрет матери, сказала мисс Беа. – «Сара Гуди, ведьма Саут-Хейвена». – Её глаза сузились. – Подлая ложь!

Миссис Смит поджала губы:

– Ну, не совсем ложь, Беатрис, дорогая. Она ведь действительно была ведьмой…

– Но она была хорошей ведьмой! Она лечила людей. Продлевала жизнь. И я сама только этим и занимаюсь.

Миссис Смит дёрнула плечом и снова взяла в руку чашку с чаем:

– А как же та девочка?

Я судорожно вдохнула: они говорят обо мне!

Мисс Беа остановилась:

– Боюсь, такова суровая необходимость. – Её лицо стало жёстким. – Если вы хотите, чтобы заклинание было более мощным, нужна жертва. С последней прошло слишком много лет.

– Просто это так грустно, – вздохнула миссис Смит. – Подумай о её бедной матери: сначала потерять мужа, а теперь ещё и дочь – и всё это меньше чем за год! И девочка довольно милая. Напоминает мне Мэри Хов. Только младше, я не ошибаюсь? – Она снова цокнула языком и сделала глоток чая.

– Её юность усилит магию. – Мисс Беа пожала плечами… – Но… если вы предпочтёте выйти из игры, я могу обойтись без жертвы и сконцентрировать заклинание на одном человеке.

Миссис Смит округлила глаза:

– Это как?

– Ну, если я нацелю заклинание только на себя, оно будет в десять раз мощнее. С вашими бесконечными жалобами на мои методы и способности меня в последнее время так и подмывает сделать именно это.

Миссис Смит рьяно замахала руками.

– Нет-нет, Беатрис! Никто против тебя и слова не сказал! Мы все навеки перед тобой в долгу! Что бы ни потребовалось на годовщину, мы поможем – даже не сомневайся. Четвёртое июля – это твой день. И всегда будет.

Губы мисс Беа тронула довольная улыбка:

– Четвёртое июля – это наш день.

В клубах своего воздушного платья она опустилась на диван рядом с миссис Смит и налила себе чаю. Их разговор переключился на повседневные темы: погода, розы и как им не терпится полюбоваться фейерверками.

Переглянувшись, мы с Майком опустились на корточки. Он указал на дорогу, и мы, по очереди выбравшиись из розовых кустов под окном Беа, перебежали улицу к его дому.

– Заходи, – пригласил Майк. – Родители на работе.

Он провёл меня через прихожую – маленькое королевство обуви, зонтов и бесчисленных бейсболок «Янкиз» из коллекции Майка – в гостиную, которая больше походила на библиотеку со стеллажами, от пола до потолка заставленными книгами и папками, подписанными «Диссертация», что бы это ни значило. Здесь пахло кофе с фундуком, а тёмно-синие стены и огромный диван, грозящий проглотить любого, кто на него сядет, расслабляли и создавали ощущение уюта. Куда ни посмотри, взгляд натыкался на семейные фото: хронология улыбающихся лиц Майка и его родителей. Лишь тогда до меня дошло, что я впервые оказалась в гостях у Уорренов.

– Зачем мы сюда пришли? – спросила я.

С горящими спортивным азартом глазами Майк направился к одному из стеллажей:

– Чтобы провести исследование.

Пока он рылся на полках в поисках бог знает чего, я осталась стоять на месте и несколько раз глубоко вдохнула и медленно выдохнула, пытаясь переварить всё случившееся за последние два дня.

– Давай-ка подведём итоги, – наконец сказала я, массируя пальцами виски. – Мисс Беа… ведьма?

Майк фыркнул:

– Серьёзно, Паркер? Тебя только это шокировало? А как насчёт человеческого жертвоприношения или что демон пытался тебя утопить? Или что у нас под боком, считай, самый настоящий фонтан вечной молодости?

– Я… просто… – Я не нашлась что ответить.

Майк обернулся ко мне:

– С чего такое удивление? Ты же с самого начала настаивала, что здесь замешано что-то сверхъестественное.

– Да, но это переходит все границы! – Я недоверчиво уставилась на невозмутимое лицо Майка. – Почему ты так спокоен? Почему не психуешь?!

Майк слегка пожал плечами:

– Я люблю науку. А наука основывается на доказательствах. Свои доказательства я получил.

– Для тебя всё так просто?

– В этом деле нет ничего простого. – Он отвернулся назад к стеллажу. – Поэтому мы должны тщательно продумать наши дальнейшие действия.

– Что ты ищешь?

– Книги по истории Саут-Хейвена. Мои родители историки. Наверняка у них есть что-то о семнадцатом веке… – Он выхватил из ряда книг одну. – Джекпот!

Я прошла за ним на кухню, и мы сели рядом за деревянным столом. Кухня Уорренов тоже была выполнена в синих оттенках, а в центре стола вместо вазы с цветами или блюда с фруктами высилась стопка книг.

– Я хочу проверить, правда ли здесь когда-то жила Сара Гуди, – объяснил Майк, листая страницы. Наконец он добрался до содержания.

– Ты не веришь в историю Беа?

– Верю, но сама понимаешь. Наука – она требует доказательств, – усмехнулся он. Его палец остановился на букве «Г». Найдя нужную страницу, он повернул книгу так, чтобы мне тоже было видно. – Это правда. Смотри! Сару Гуди действительно сожгли на костре, как Беа и сказала. А затем утопили в пруду.

– Зачем? – не поняла я. – Разве она не погибла в огне?

– На всякий случай, наверное. Если я ничего не путаю, тех, в ком подозревали ведьм, часто подвергали двойной казни. – Он продолжил читать. – Саре было на тот момент двадцать семь. Здесь написано, что после сожжения ей отрезали правую руку, которой она пыталась проклясть толпу. Руку тоже бросили в пруд, отдельно от останков. – Он перевернул страницу. – А это её изображение.

Я наклонилась – и задохнулась: на меня смотрела красивая молодая женщина с длинными чёрными волосами, бездонными как колодцы глазами и милой улыбкой. Это её портрет висел в гостиной Беа. И она же была чудовищем из пруда.

Тяжело дыша, как после марафона, я с размаху захлопнула книгу.

Майк отодвинул её подальше по столу и принёс мне стакан воды.

– Хочешь «Орео»? – предложил он. – Если ты… ну, в шоке.

– Я не в шоке!

Он сощурился:

– Уверена? Выглядишь вспотевшей, Паркер.

Он помахал у меня перед носом упаковкой печенья. Я выхватила одно и запихнула в рот, едва не подавившись крошками.

– Доволен?

– Ужасно.

С большим трудом я проглотила и запила остатки печенья водой:

– Может, начнём составлять план? У нас мало времени.

Майк снова сел:

– Есть идеи?

– Та рука – ключ ко всему.

Он улыбнулся:

– А я что говорил? – Он хотел дать мне пять, но я проигнорировала его ладонь.

– Сара наслала с её помощью проклятье, наверняка в ней сосредоточена её сила. И сила Беа.

– Мы пойдём смотреть фейерверки, – деловито заговорил Майк. – Покажемся старичкам. Пусть думают, что мы останемся на всё представление.

– А вместо этого вернёмся к пруду и достанем руку.

– Я достану руку. Тебе лучше держаться подальше от этой водяной ведьмы. Ещё не хватало подцепить столбняк, спасая тебя во второй раз. В этом пруду какая только гадость не плавает!

– Всё будет нормально, – сжала я кулаки. – Теперь я знаю, что нам противостоит, и близко не подойду. И потом: у нас же будет удочка.

Майк засмеялся:

– Я думал, ты пошутила!

– А как ещё ты предлагаешь доставать руку?

– Что ж, тебе повезло, что я первоклассный рыбак.

– И давно ты был на рыбалке? – не поверила я.

– Раньше каждую неделю ходил. Ну, пока отца не повысили, – намного тише добавил он, и я впервые задумалась о том, как новая должность мистера Уоррена сказалась на Майке.

Повисла неловкая пауза. Смущённо поёрзав, я вернулась к главной теме:

– Что будем делать с рукой?

– Нужно её уничтожить.

– Но как?

– Не знаю, – признался Майк.

Я недолго подумала, прокручивая в голове слова мисс Беа.

– Огонь! – осенило меня. – Беа сказала, что её маму сожгли на костре, а значит, началом заклинания стал огонь…

– И он же должен послужить его концом, – Майк сверкнул самодовольной улыбкой. – Вау, я просто под впечатлением, Паркер!

– От чего?

– От силы твоей дедукции.

Вздохнул, я встала:

– Даже не хочу знать, о чём ты. Опять несёшь какую-то чушь.

– Я имел в виду, что ты как Шерлок Холмс.

Я вопросительно приподняла бровь:

– Если я Шерлок, то ты, получается, Ватсон? Мой помощник? – Я улыбнулась.

Он нахмурился:

– Нет! Ни за что. Я герой, а не…

– Робин!

– Даже не думай!

Я рассмеялась:

– Признай, Майк: я твой Бэтмен! – Я сунула в рот ещё одно печенье, заканчивая спор.

Майк чуть улыбнулся:

– Туше, Паркер.

– А как быть с нашими друзьями? – немного помолчав, спросила я.

– А что с ними?

– Мы с Зоей с пяти лет ходим смотреть фейерверки вместе. Она рассчитывает пойти со мной и девочками.

– И что? Наше расследование намного важнее ваших традиций.

– Но если я изменю своим привычкам, это будет выглядеть подозрительно. А ты не собирался пойти с друзьями?

– Собирался, но я уже сказал им, что буду занят.

– Ну, напиши им, что передумал. Пусть старички увидят нас в кругу друзей. Тогда они решат, что для нас это обычный вечер.

– А что потом? Мы бросим своих друзей?

Я закусила губу. В желудке заворочалось чувство вины, и я пожалела, что съела столько «Орео».

– Я не вижу другого выхода. А ты?

Майк помотал головой:

– Ладно, значит, пойдём на фейерверки как обычно. Убедимся, что старички там и нас увидели. А как только начнётся шоу, тихонько свалим и встретимся на краю пляжа.

– Надень кроссовки, – сказала я. – Добежим до пруда и будем надеяться, что старички нас не хватятся.

– У нас будет около двух часов, пока народ не начнёт расходиться.

– Нам этого хватит?

Майк развёл руками:

– Больше всё равно не будет.

– А если у нас не получится?

– Тогда обратимся в полицию, – твёрдо заявил Майк. – Это наш долг, а поверят они нам или нет – это уже дело пятое. Согласна?

Я сглотнула:

– Согласна.

Ночью мне приснился пруд – тёмный и окутанный туманом. Накануне, должно быть, прошёл дождь, потому что земля была мокрой. Кроссовки хлюпали, погружаясь в грязь. Я знала, что Майк где-то рядом, но в темноте не могла его разглядеть. Меня мутило от едкого запаха тухлых яиц, запаха серы. В воде вспыхнул оранжевый огонёк. Я направилась к нему, чувствуя разливающееся по телу знакомое тепло. Присев на корточки под чёрным деревом, я просунула руки между камнями на краю пруда. Ещё чуть-чуть… почти… Поверхность воды заколыхалась. Она шептала моё имя, манила к себе. Пальцы погрузились в воду, и внезапно что-то – или кто-то – схватило мою руку и потащило на глубину, в тенистую тьму. Крича и захлебываясь, я пыталась вырваться, но всё бесполезно: меня утягивало всё глубже и глубже, и я уже ничего не могла видеть или чувствовать. Я потеряла надежду.

…Я проснулась с колотящимся сердцем. Слёзы и пот размазались по лицу и шее. Билли запрыгнул ко мне на кровать и лизнул в щеку. Я потянулась к телефону:

– Бабушка Джейн?

– Моя радость! – воскликнула она, не спрашивая, что случилось или почему я так поздно звоню. И за это моя любовь к ней стала ещё сильнее.

– Я тебя разбудила? – спросила я.

– Глупости. Ты же знаешь, я никогда не могу заснуть после турнира по бинго.

Я улыбнулась:

– Ты выиграла?

– Куинни, я разделала их под орех! Четыре игры подряд! Миранда уверена, что я жульничала – но серьёзно: как можно сжульничать в бинго? Ты это себе представляешь?

– Нет, бабушка.

– В общем, я всё равно собиралась найти свою книжку рецептов, прежде чем пойти спать. Завтра я встану рано, чтобы успеть приготовить твой любимый шоколадный торт.

У меня заурчало в животе:

– Правда? По какому поводу? Завтра у меня не день рождения.

– Дорогая, а мама тебе не сказала? Твои тёти Дженнифер и Ребекка везут её в казино, и их не будет до следующего дня. Так что я за главную! Закажем с тобой пиццу и до отвала наедимся торта…

Её щебетание успокоило меня, и я так и заснула с прижатым к уху телефоном.

К утру я уже была настроена по-боевому, что подчёркивал мой традиционный красно-бело-синий наряд – майка в красную полоску, белые гольфы и обрезанные джинсовые шорты. Мы с Зоей всегда так одеваемся на фейерверки.

Остаток утра мы с мамой собирали её в поездку. Когда она наконец ушла к себе паковать чемодан, я незаметно вышла из дома, юркнула в гараж Уорренов и помогла Майку найти рыболовные снасти его папы. Мы спрятали две удочки и набор рыбака за гаражом, рядом с мангалом, после чего я убежала к себе готовиться. «Что может понадобиться в охоте на ведьму?» – спросила я себя и, поразмыслив, положила в рюкзак фонарик, спички, маленькую лопатку, одноразовые пакеты, перчатки, пакетик мармеладных мишек и бутылку воды. Потом осторожно выглянула в окно гостиной.

Мисс Беа в четвёртый раз за день поливала розы. Внезапно она всем телом повернулась в мою сторону и растянула накрашенные красной помадой губы в улыбке. Но её глаза остались пустыми и жестокими. Билли зарычал с дивана, но я заставила себя улыбнуться и помахать ей. После секундного колебания мисс Беа без особого энтузиазма помахала в ответ.

– А, вот ты где, – сказала мама, подтаскивая чемодан к прихожей. – У вас с подругами планы как обычно?

– Да, всё без изменений, – солгала я, выдавив улыбку.

– Ну, бабушка Джейн приедет к шести. Деньги на пиццу на столе, если вы с Зоей вдруг проголодаетесь. Во сколько вы пойдёте на фейерверки?

– Где-то около семи.

В дверь позвонили, и от неожиданности мы обе подскочили.

– Готова спорить, это опять Майкл, – направилась к двери мама. – Он уже практически у нас поселился!

Но, к моему удивлению, на крыльце стояла Зоя. На ней тоже были обрезанные джинсовые шорты, майка в полоску и белые гольфы плюс по тряпичной сумке в руках.

– Здравствуйте, миссис Паркер! – воскликнула она. – Счастливого Четвёртого июля!

– Зоя! Заходи, солнце. Вы обе такие смешные!

Зоя пожала плечами:

– Традиция. – Она сунула мне одну сумку.

– Что это? – спросила я.

– Всё необходимое.

Я заглянула внутрь и увидела краску для лица, блёстки и море разноцветных лент. Я с сомнением посмотрела на подругу:

– Ты серьёзно?

Она кивнула:

– Праздники требуют подготовки! Я подумала позвать Лекс и Кэйли, чтобы принарядиться, прежде чем выдвигаться.

– Давай. – Я повернулась к маме. – Ничего, если я приглашу ещё друзей на пиццу?

Та пожала плечами:

– Ты же знаешь, бабушка Джейн против не будет: по её твёрдому убеждению – чем больше, тем веселее. Я оставлю вам денег. Заказывайте что хотите в «Кучина Делла Нонна». Только уберитесь потом, ладно? И чтобы после фейерверков сразу домой. Никаких «если» и «но»!

– Да знаю я, мам.

– И не косись так на меня, – пожурила мама. – Я о тебе беспокоюсь.

У меня сжалось сердце.

– А куда вы собрались, миссис Паркер? – полюбопытствовала Зоя, заметив чемодан.

– О, мои сестры сговорились затащить меня в казино на всю ночь. Куинн тебе не сказала?

– Забыла, – призналась я.

Мама подошла и крепко меня обняла:

– Моя малышка. Я буду скучать. Звони, если я тебе понадоблюсь. И я мигом примчусь – вот так. – Она щёлкнула пальцами.

– Ладно, мам, я всё поняла, – смутилась я, но она ещё раз меня обняла, и я инстинктивно прижалась к ней.

У меня язык чесался обо всём ей рассказать, но мне не хотелось её волновать. Или чтобы она подумала, что я сошла с ума.

Мы с Зоей помогли маме дотащить чемодан до двери.

– Помни: как фейерверки закончатся – сразу домой. То есть к десяти вечера ты должна уже закрыть за собой эту дверь, – наставительно кивнула она назад, выходя на крыльцо.

Я взглянула через улицу: мисс Беа наблюдала за нами. Под её пристальным взором мама поцеловала меня на прощание, убрала чемодан в багажник и уехала. После этого мисс Беа мне помахала – медленно, как королева красоты на параде. Билли залаял, и мне пришлось схватить его за ошейник, иначе пёс бы точно рванул через дорогу.

– Пошли, – потянула меня Зоя назад в дом.

Я закрыла дверь на два поворота замка и засов и открыла, только когда пришли Лекс и Кэйли, вооружённые чипсами, сладостями и немного пугающим запасом блёсток.

Пока они не видели, я написала Майку: «Как дела?»

«Хорошо, – ответил он. – Смотрю, твоя компания уже в сборе».

«Сталкер, – набрала я в ответ. Подумав минутку, добавила: – Приходи на пиццу? С Маком и Ноланом? 6:0».

Он прислал иконку большого пальца. Убирая телефон, я поймала на себе взгляды подруг.

– С кем переписываешься? – с подозрением спросила Зоя. – И даже не пытайся свалить на маму. Я знаю, что она сейчас за рулем.

– Да, а мы все здесь, – добавила Лекс.

Смахнув в сторону упаковку «Орео» и блестящую ленту, я плюхнулась на кровать рядом с ними. Лекс подхватила ленту и начала вплетать её в мой хвост.

– Я пригласила Майка и его друзей на пиццу, – объяснила я. – Скорее всего, они пойдут на фейерверки с нами.

Зоя обиженно надулась:

– Но мы же хотели пойти девчоночьей компанией! Это традиция!

– Знаю, прости. Я просто подумала, что… ну, было бы неплохо провести время всем вместе. Как друзья.

Кэйли изогнула бровь:

– Друзья?

– Друзья.

Зоя шумно вздохнула:

– Ладно, почему бы и нет. Но только если они согласятся на блёстки. Таковы правила!

Я засмеялась. И это было так приятно – снова смеяться, особенно в такой день, как сегодня. За это я любила Зою: она любого могла заставить улыбнуться. Мы нарисовали друг другу на щеках и плечах красные и синие звёзды, а потом приехала бабушка Джейн на своём ярко-синем «Жуке». Она просигналила, должно быть, дюжину раз, и мы поспешили вниз, чтобы помочь ей с сумками.

– Мои красавицы! – воскликнула она, обнимая меня. – Вы выглядите просто потрясающе – так празднично! Я спекла банановый хлеб. Вот, держи, – сунула она мне в руки ещё тёплую форму для выпечки, прикрытую алюминиевой фольгой. – А это тебе, с шоколадной крошкой вместо орехов, – протянула она вторую форму Зое и опять повернулась ко мне. – Твоя мама позвонила мне по дороге: сказала, ты собираешься пригласить друзей на ужин, всё верно?

– Если ты не против, – ответила я.

– Чем больше народу, тем веселее! Хорошо, что я решила сделать двойную порцию торта. Все твои друзья любят шоколад?

Зоя взяла торт и поставила его на свою форму с банановым хлебом:

– Да кто же не любит шоколад!

– Вот и я так подумала! И бога ради, Куинн, на что ты там уставилась? – Бабушка Джейн проследила за моим взглядом до мисс Беа, которая опять поливала розы и наблюдала за нами. Бабушка фыркнула и закричала через улицу: – Тебя не учили, что пялиться неприлично?

Мисс Беа раздражённо на неё посмотрела, но поставила лейку и скрылась в доме.

Я ахнула:

– Она тебя послушалась!

– Ну разумеется, дорогая. Со мной стоит считаться – ты не знала? – Засмеявшись, она приобняла меня за талию и повела ко входной двери. – У меня предложение: как насчёт небольшой дегустации торта, не дожидаясь остальных твоих друзей? Я умираю от голода!

Мы успели умять половину шоколадного объедения до того, как Майк с друзьями пришли на ужин и помогли его доесть. После десерта, не переставая болтать и смеяться, мы умяли две большие пиццы и фирменный чесночный хлеб из «Кучина Делла Нонна». Я так здорово провела время, что почти забыла о предстоящей миссии.

Пока часы не пробили семь.

– Вам пора, если хотите занять хорошие места, – заметила бабушка Джейн после того, как мы всё убрали. Она приготовила для нас стопку старых покрывал, чтобы нам было на чём сидеть, и огромную бутылку с распрыскивателем. – В это время года на пляже полно всякой мошкары, – пояснила она. – Возьмите с собой моё домашнее средство от насекомых.

Я понюхала содержимое бутылки. Запах был на удивление классным, будто бабушке каким-то образом удалось выделить эссенцию шоколадного торта и смешать её с розмариновым маслом.

– Ты уверена, что это средство от насекомых? – не поверила я. – Так вкусно пахнет!

– Обязательно опрыскай им себя и друзей, – проинструктировала она. – Я сделала его специально для сегодняшнего вечера.

Я убрала бутылку в рюкзак:

– Спасибо, ба!

– Пожалуйста, Куинни. – Она положила руки мне на плечи и слегка наклонилась, чтобы встретиться со мной глазами. – Ты уверена, что не хочешь остаться дома? Мы бы с тобой посмотрели фейерверки с крыльца. Оттуда всё отлично видно.

Я разглядела в глубине её глаз тревогу и невольно задалась вопросом, как много ей известно.

– Я бы не против, бабушка, но я должна пойти.

– Не задерживайся нигде, хорошо? – Она слегка сжала мне плечи, а потом проводила нас до двери и послала на прощание воздушный поцелуй.

Отходя от моего дома, мы с Майком переглянулись. Я чувствовала на себе взгляды старичков, следящих за нами из своих окон, но когда я посмотрела туда, то никого не увидела.

Наша компания с самого начала вела себя довольно шумно, а по мере приближения к пляжу на другом конце города мы уже откровенно галдели. Я смеялась вместе со всеми, притворяясь, что мне есть дело до всех тех глупостей, которые мы обсуждали, но все мои мысли были только о пруде.

На пляже уже было не протолкнуться: половина города лежала на покрывалах или сидела на складных стульях, попивая принесённые с собой напитки или что-то жуя. Я позавидовала их блаженному неведению: они и не подозревали, что в считаных милях от них таится настоящее зло.

Мы с Зоей достали покрывала и общими усилиями расстелили их на земле. Вскоре солнце начало погружаться в воду, и небо приобрело жутковатый фиолетовый оттенок. Я вспомнила о средстве бабушки Джейн от насекомых и стала опрыскивать себя и всех вокруг.

– Ай! Зачем ты это делаешь?! – возмутилась Лекс.

– Бабушка Джейн сказала, что это отпугнёт мушек.

– Оно же сладкое! Мушки примут нас за десерт! – замахала на меня Зоя.

Не слушая их, я продолжила прыскать. Не знаю почему, но этот запах меня успокаивал, помогал держать себя в руках, даже когда Майк наклонился и прошептал мне на ухо:

– Они здесь.

По моему позвоночнику будто провели ледяным кубиком. Я медленно повернула голову в сторону старичков. Они передвигались группой, неторопливо, как в замедленной съёмке. Расстелив покрывала, они расселись. Забавное зрелище: накрашенные и наряженные, они сидели на песке, как все мы. Мистер Браун вскрыл бутылку, судя по виду – шампанского, и они подняли к небу пластиковые стаканчики.

– Как думаешь, что они празднуют? – прошипел Майк.

Я взглянула на него:

– А ты как думаешь?

Расположились старички как нельзя удачно: спиной к нам, на достаточном расстоянии, чтобы мы могли их видеть, а они нас – нет.

– Пора, – сказал Майк.

Я тут же вскочила, готовая бежать.

– Куда это вы? – всполошилась Зоя.

– В туалет, – хором ответили мы с Майком и смущённо покосились на друзей.

Я сразу же поняла, как странно это прозвучало.

Нолан захохотал.

– Ага, конечно, – выдавил он между приступами смеха. – Хорошо вам повеселиться!

– Да нет же… – начала я, но Майк вдруг положил руку мне на плечи.

– Позже увидимся, – бросил он и повёл меня прочь от друзей, а самое главное – от старичков.

Дойдя до дороги, мы помчались со всех ног, как если бы от этого зависела наша жизнь. Улицы были пусты. Все, даже старички, ушли любоваться фейерверками, и Гуди-лэйн казалась как никогда безжизненной и пугающей.

Билли услышал, как мы крадёмся за гараж Уорренов, и заскулил у окна. До моего слуха донёсся голос бабушки Джейн, зовущей его и обещающей печенье. Поправив за спиной рюкзак, я передала Майку набор рыбака, и, взяв по удочке, мы тихонько направились к пруду.

У водоёма у меня затряслись колени. Трава вокруг пруда влажно блестела, повсюду были лужи и островки грязи, над поверхностью воды стелился зловещий туман. Я почти ожидала услышать знакомое пение и увидеть среди водорослей призрачное лицо. Но пока ничто не нарушало тишину, не считая жужжащих вокруг наших голов комаров.

– Не бойся, туман не так опасен, как кажется, – попытался приободрить меня Майк. – Это из-за влажности. Мне папа рассказывал, когда мы в последний раз ходили на ночную рыбалку.

Мы остановились у кромки воды, прямо под чёрным деревом.

– Я никогда не рыбачила, – призналась я. – Как это вообще делается?

– Это легко. Нужно просто… – Возясь с большим крючком, он уколол палец. – Ай!

– Ты вроде называл себя мастером-рыболовом? Или я что-то не так поняла?

– Слушай, не докапывайся. Я нервничаю.

После короткого молчания я призналась:

– Я тоже.

Он забросил крючок, и тот плюхнулся в пруд прямо под спускающейся к воде веткой, напоминающей сломанную руку.

– Есть мысли, как можно выудить мёртвую руку? – спросила я. – Может, нужна наживка?

– Надеюсь, наживкой послужишь ты, – ответил он. – Я вроде как рассчитываю, что эта ведьма из пруда к тебе потянется – и тогда я смогу её подцепить.

Он слегка дёрнул удочку, и от поплавка побежали кольца ряби. Прошла пара минут, показавшихся нам вечностью.

– Пока ничего. – Майк сощурился. – Ты что-нибудь видишь? Оранжевый свет?

– Нет. Ничего.

С каждым биением сердца наше время таяло. В воцарившейся тишине любой звук казался громовым раскатом. Белка прыгнула на ветку, сова заухала, вода плеснула – я каждый раз вздрагивала.

А потом позади нас знакомо зашелестели листья – один шаг, второй, третий, – и снова всё стихло.

Майк с округлившимися глазами отдал мне удочку:

– Стой здесь, Паркер. Я схожу проверю.

Я ничего не успела возразить: он умчался во тьму, оставив меня наедине с моими нервами и рюкзаком. В ожидании хоть какого-нибудь сигнала я лихорадочно жевала старую жвачку и всматривалась в туман, который всё сильнее сгущался с каждой секундой.

«Всё хорошо, – уговаривала я себя. – Всё хорошо, всё хорошо, всё хорошо…»

Как ни странно, я отчётливо видела чёрное дерево, будто его что-то подсвечивало, но оранжевый огонь вспыхивать не торопился. Я шёпотом позвала Майка, но ответа не было. Скорее бы со всем этим покончить! Вернуться домой к бабушке Джейн, съесть её бананового хлеба и посмотреть что-нибудь глупое по телевизору.

– Майк, давай быстрее!

Тишина. Я посмотрела по сторонам, но ничего не заметила.

«Сейчас или никогда», – подумала я и пошла к дереву.

Чем ближе я подходила, тем мне становилось жарче и тяжелее дышать. Вскоре я уже стояла на том самом месте, где упала в пруд. Сощурившись, я всмотрелась в воду в надежде заметить какое-то движение и после секундного колебания опустилась на колени и наклонилась вперёд, практически чувствуя спиной прикосновение царапающих веток чёрного дерева. Медленно и осторожно я вытянула руку и едва коснулась воды, как прямо под пальцами вспыхнул мягкий и манящий оранжевый свет. И внезапно меня охватила абсолютная уверенность: достаточно чуть-чуть наклониться – и я нащупаю руку.

«А вдруг это ловушка? Что, если Сара Гуди затаилась рядом и только ждёт момента, чтобы утянуть меня под воду?»

Мне нужен был Майк – на случай, если она опять попытается меня утопить.

– Майк! – шёпотом закричала я. – Майкл!

Но ответом мне была тишина тяжелого неподвижного воздуха.

Ухватившись пальцами за траву, я чуть подвинулась вперёд и помотала головой, отгоняя комаров. Хоть бы все эти чудовища в темноте меня не заметили…

Сзади хрустнула ветка, и у меня оборвалось сердце – время заканчивалось! Майка ждать некогда. Нужно наклониться. Сейчас!

Моя рука метнулась к камням одновременно с тем, как с другого конца пруда по воде побежала рябь, оповещая о пробуждении Сары Гуди. Сначала показались чёрные волосы, и их пряди-щупальца распрямились, явив мертвенно-серое лицо. Неестественно сминаясь и растягиваясь, оно поднялось из воды, которая сейчас из-за яркого оранжевого свечения больше напоминала огонь. Кожа Сары была обуглена и обожжена, и даже на таком расстоянии я чувствовала исходящие от неё волны жара и ярости. Сердце у меня пустилось в галоп, пальцы вцепились в песок, камни и бог знает что ещё на дне пруда. Привидение зашипело, обнажив острые клыки.

– Майк! – закричала я.

И только я подумала, что уже слишком поздно, что у меня ничего не вышло, как мои пальцы коснулись чего-то отличного от земли. Чего-то гладкого, плотного и очень холодного. Рука! Схватив её, я повалилась на спину и быстро отползла от края пруда и воющей Сары Гуди, лишённой возможности покинуть место своей казни. Вскочив, я помчалась со всех ног во тьму между деревьями, подальше от пруда. Я могла делать только одно: бежать и бежать, не останавливаясь.

Я осмелилась обернуться только у своего дома.

Я не знала, что меня преследовали, но один за другим они подошли.

Глава 15

– Смотрите-ка, кто у нас тут. Куинн Паркер, – ухмыльнулась кроваво-красными губами мисс Беа. – Она возглавляла процессию старичков, идущих медленно, как зомби, словно им некуда торопиться и не о чем беспокоиться. Белые одеяния скрывали их напоминающую пластик кожу. – Ты ничего не потеряла? – помахала она моим мобильным телефоном.

Остальные старички засмеялись. Я метнулась к закрытой входной двери и позвала:

– Бабушка Джейн! Скорее!

Мисс Беа только пуще захохотала:

– Эта старая перечница спит без задних ног на диване с выключенным слуховым аппаратом. Она тебя не слышит.

Но я продолжала звать бабушку – и вдруг до меня дошло, что я всё ещё держу руку. Брауны не сводили с неё глаз. Старички придвинулись.

– Не нужно было тебе вмешиваться, красавица, – снова заговорила мисс Беа. – Мы тебя предупреждали. Мэри мы тоже предупреждали. Но она не послушалась. Как и ты! – Она поцокала языком в притворном сожалении. – Дети никогда не слушаются, правильно я говорю?

Старички согласно засмеялись.

– А теперь будь хорошей девочкой, – сказала мне мисс Беа, – и верни руку моей матери.

– Пар-кер!!!

Майк бежал ко мне, не разбирая дороги и, как булавой, размахивая во все стороны рюкзаком. Он попал по мистеру Брауну, и тот рухнул на тротуар.

– Ты немного не вовремя, – сухо заметила Беа и, выдернув из рук Майка рюкзак, не глядя отшвырнула его в сторону.

Мистер Браун поднялся и повалил Майка. Я было шагнула к ним, чтобы помочь, но застыла, услышав крик Майка:

– Не двигайся, Паркер!

У меня по щекам катились слёзы, я не знала, что делать. Билли надрывался из-за закрытой двери.

Я подняла над головой скользкую холодную руку:

– Я отдам вам её, если вы его отпустите.

Мисс Беа насмешливо мне улыбнулась:

– Конечно ты мне её отдашь, дорогая.

– Я не шучу. Просто отпустите его, пожалуйста.

– Я в порядке, Паркер! – крикнул придавленный мистером Брауном Майк. – Не отдавай её им!

– Хватит! – прорезал темноту новый голос.

Мисс Беа резко развернулась:

– О, Ред! А я всё думала, покажешься ты или нет. И опять ты опоздал – впрочем, как обычно. К своей дорогой Мэри ты тоже не успел.

– Я безоружен, – сказал Ред, подходя с поднятыми руками. – Пожалуйста, остановитесь. Отпустите их. Они всего лишь дети.

– Об этом нужно было думать перед тем, как нанимать их следить за нами, – прошипела мисс Беа.

– Ты права, – кивнул Ред. – Возьмите меня вместо них. Это моя вина, накажите меня.

Мисс Беа фыркнула:

– Тебя?! Да зачем ты нам сдался! Нам нужна эта красивая девчонка, у которой моя рука.

– Я же вам сказала! – крикнула я и для большей убедительности замахала ею у себя над головой. – Можете её забрать! Только сначала отпустите Майка!

Мисс Беа, в лунном свете выглядящая совсем как манекен, изогнула идеально нарисованную бровь:

– А где гарантия, что ты не выхватишь из своего рюкзака спички и не подожжёшь её? Хм-м?

«Откуда она знает про спички?»

Она улыбнулась мне, будто могла читать мои мысли:

– Догадалась, дорогая. А теперь отдай мне её.

Вместо этого я сбросила рюкзак на землю:

– Сначала отпустите его.

Вдруг забухали снаряды, и ночное небо над нами превратилось в искрящийся луг из золотых и красно-бело-синих цветов.

– Ну вот, из-за тебя мы опоздали на фейерверки! За эти пятьдесят лет мы ни разу их не пропускали.

– Красиво, правда, Беатрис? – спросил доктор Смит.

– Они всегда прекрасны, – вздохнула она и снова посмотрела на меня. – А теперь отдай руку моей матери.

Меня била дрожь, но я не поддалась:

– Отпустите моего друга.

– Сначала ты, дорогая.

Я упрямо помотала головой.

– Нет. Вы.

Мисс Беа опять перевела взгляд на фейерверки, раздумывая над моим требованием.

Я почти не соображала, что делаю. Зачем я уронила рюкзак со спичками? Надо было сжечь эту руку, пока у меня ещё была такая возможность. А теперь, даже если я её отдам и Беа нас отпустит – кто помешает ей прийти за нами позже?

– Ой, ладно, – бросила она и кивнула мистеру Брауну. – Пусть идут. – Она повернулась ко мне. – Давай. Присоединяйся к ним.

Я слетела по ступенькам к Майку и Реду.

Мисс Беа выжидающе вскинула бровь:

– А теперь будь хорошей девочкой и отдай мне руку.

Я перевела взгляд с Майка на Реда. В их глазах читалась мольба не делать этого – но разве у меня был выбор?

– Мне придётся, – сказала я им. – Простите меня.

Я уже хотела бросить Беа руку, когда услышала позади странный шорох.

– Не так быстро!

Развернувшись, я увидела бабушку Джейн, показавшуюся из-за угла дома во всём величии своего ночного одеяния. Она тащила за собой мангал. Выкатив его на лужайку под резкий скрип проржавевших колёс, она остановилась. Из кармана её ночной рубашки выглядывала бутылка с жидкостью для розжига, и она щедро полила ею над решёткой. Всё это время с её лица не сходила широченная улыбка.

– Ты перешла черту, Беатрис Гуди, когда решила связаться с моей внучкой. – Она достала из другого кармана коробок спичек.

– Что ты делаешь?! – закричала мисс Беа, впервые на моей памяти явно испугавшись.

Над нами продолжали громыхать фейерверки. Бабушка Джейн подняла глаза к небу:

– О, как мило. Как раз под финал. – Она улыбнулась и бросила на мангал зажжённую спичку.

Даже на расстоянии я ощутила жар от мгновенно взметнувшихся и заплясавших над решёткой языков пламени.

– Бросай, Паркер! – поторопил меня Майк.

– Я не могу! – Если я брошу и промахнусь – кто-то из старичков успеет подобрать руку. Нет, я должна её сжечь. Это ведь меня хотели принести в жертву, и мне необходимо самой бросить её в огонь…

Чтобы положить всему этому конец.

Старички двинулись на нас. Я быстро кивнула Майку, и он сбил с ног двоих с краю, давая мне пространство для манёвра. Я сорвалась с места с такой скоростью, словно от этого – и это так и было – зависела моя жизнь. Мистер Браун первым бросился за мной в погоню, но у него была нога папы, а я знала папину слабость: зигзаги.

Я заметалась взад-вперёд и влево-вправо по Гуди-лэйн. У Брауна не было ни единого шанса, и, несмотря на все усилия старичков, их шитые-перешитые руки не могли до меня дотянуться. Казалось, все мои тренировки, двойные забеги в день, каждая пробежка с Майком, каждое соревнование с Джесс, каждый спринт с папой подготавливали меня к этому моменту. Остановилась я, лишь оказавшись у мангала.

– Умничка, – похвалила меня бабушка Джейн.

Не колеблясь ни секунды, я бросила отрезанную руку в огонь и торопливо отпрыгнула от взметнувшегося вверх пламени.

Беа и старички издали такой душераздирающий вопль, что его наверняка было слышно во всём Саут-Хейвене вплоть до пляжа, где запускали фейерверки.

– Ведьма! – заревела она на бабушку Джейн.

– Кто бы говорил, – усмехнулась та.

Старички упали на колени, объятые оранжевым сиянием. Их макияж начал медленно таять, растекаться лужами по тротуару, обнажая швы, сделанные толстыми чёрными нитками, которые одна за другой лопались, больше не в состоянии удержать пришитые части чужих тел. Редкие сохранившиеся участки кожи между швами сморщились, как смятая бумага, и так истончились, что под ними проступили кости. Глаза старичков закатились в глубь черепов и исчезли, и мне вспомнились скелетоподобные лица, маячившие в окнах их домов несколько недель назад. Волосы клочьями упали на землю вокруг их иссохших тел. Оранжевое сияние становилось всё ярче, всё интенсивнее, и я вдруг поняла, что сейчас произойдёт.

– Огонь, – прошептала я.

Бабушка Джейн одной рукой прижала меня к себе. От неё пахло жидкостью для розжига, шоколадным тортом и розмариновым маслом.

– Это послужит тебе уроком, Беатрис, – сказала она мисс Беа. – Стареть нужно с достоинством!

При этих словах та издала прощальный яростный вопль, и все старички вспыхнули. Я прижалась к бабушке лицом, но она похлопала меня по спине и сказала, что уже можно смотреть. Когда я снова открыла глаза, на земле остались лишь кучки пепла.

К нам подошёл Майк. Его глаза блестели от слёз.

– Мне так жаль…

Я бросилась к нему и крепко обняла. Его руки обвились вокруг меня, и мы какое-то время простояли так, пока Ред тихо не сказал:

– Идите домой. Я всё здесь приберу.

– Пойдёмте, ребятки, – позвала бабушка и, открыв дверь, поманила нас внутрь. – Что-то мне подсказывает, что пара ломтиков бананового хлеба просто жаждут встречи с вами. – Она повернулась к Реду и подмигнула. – Как закончишь – составь нам компанию. Как, кстати, тебя зовут?

Ред снял шляпу и вежливо поклонился.

– Ред, мадам.

Она улыбнулась:

– Мой любимый цвет^[14].

Эпилог

С Четвёртого июля прошло два месяца. До начала учебного года оставалось три дня, но легкоатлетические тренировки для восьмиклассников начались ещё несколько недель назад. Новый класс, новый старт – я ждала их с нетерпением.

– Ты опоздал, – сказала я, почувствовав сзади чьё-то присутствие.

– Ну вот, – с досадой протянул Майк, прыжком преодолевая оставшееся до меня расстояние. – А я так надеялся тебя напугать.

– Отныне меня уже так просто не напугаешь. Тогда как ты, – я ткнула ему пальцем в грудь, – стал ещё трусливее, чем был до операции «Охотник за привидениями».

Майк нахмурился и надвинул на глаза бейсболку «Янкиз»:

– Побежали уже, Паркер.

Мы сделали круг через Мэйн-стрит, по боковой улице и к тупику. Завидев впереди пруд, я сбавила шаг.

– Ты же понимаешь, что теперь там безопасно? – спросил Майк. – Мы видели, как старички сгорели. Теперь это просто старый грязный пруд.

– Я знаю, – отозвалась я. Но всё равно не могла заставить себя сдвинуться с места.

Мы недолго постояли так, глядя на мутную воду и покосившееся чёрное дерево. По поверхности водоёма побежала рябь, и у меня невольно перехватило дыхание. А вдруг Сара Гуди не исчезла вместе со своей дочерью? Что, если она до сих пор прячется на глубине?

Майк пихнул меня в руку:

– Предлагаю побежать другим путём.

Я выдохнула:

– Согласна.

Мы свернули в противоположную сторону и вскоре оказались на дальнем конце Гуди-лэйн. После Дня независимости здесь стало заметно тише. Одни говорили, что старички уехали, чтобы скрыться от налогов, другие – что им срочно понадобилось навестить больных родственников, третьи – что они вдруг решили перебраться в Мексику. Дядя Джек и ещё несколько полицейских провели небольшое расследование, но не обнаружили ничего подозрительного – спасибо работавшей в мэрии мисс Эттвуд, тщательно подчистившей все хвосты. Не знаю, что стало с вещами старичков, но когда полицейские пришли с проверкой, дома уже стояли пустыми. А на прошлой неделе их все по очереди выставили на продажу.

– Странно же, скажи? – спросила я, наклонившись вперёд, чтобы перевести дух. – Что дома продают. Откуда им знать, что старички больше не вернутся?

– Какая разница, – откликнулся Майк. – Мы-то точно знаем, что больше никогда их не увидим. Благодаря тебе. – Он улыбнулся, и я улыбнулась в ответ.

– Привет, солнышко! – замахала мне с другой стороны улицы бабушка Джейн. – А я учусь садоводству! Можешь себе представить?

Я показала ей большой палец.

– Я смотрю, они подружились? – Майк кивнул на участок Реда, где бабушка с явным удовольствием возилась с помидорами. Ред с теплотой во взгляде наблюдал сбоку, вежливо подсказывая, что делать, какие плети полить, какие – ободрать.

– Да, кажется, они друг другу нравятся, – с улыбкой подтвердила я.

Внезапно сзади посигналил автомобиль, и мы отбежали к обочине. На улицу въехали четыре фургона с эмблемой грузоперевозок и припарковались у пустующих домов. Мы ошарашенно уставились на них.

– Их что, уже продали?! – не поверил Майк. – Но как?

– Я же говорила, что здесь что-то не так.

Водители спрыгнули на асфальт, открыли задние двери фургонов и принялись молча вытаскивать и расставлять на лужайках мебель. Почти вся она была белой, явно антикварной и богато украшенной.

– Кто эти люди? – прошептал Майк.

Будто в ответ на его вопрос на Гуди-лэйн свернули четыре машины и заехали каждая на свою подъездную дорожку. Из них вышли четыре женщины с внешностью звёзд старых голливудских фильмов. Они слегка кивнули друг другу и приступили к инспекции мебели. Затем, так ничего и не сказав, три из них направились к своим новым домам, но четвёртая остановилась на краю своей лужайки. Опустив солнцезащитные очки, она посмотрела прямо на меня и хитро подмигнула. Мне вдруг стало ужасно холодно.

– Ты в порядке, Паркер? – Майк стал растирать мне руки. – Да ты ледяная!

– Идём, – быстро произнесла я, заставив себя отвернуться от дамы в белом, и ускорила шаг. – Бабушка Джейн оставила нам бананового хлеба.

Мы пошли дальше по тротуару, а когда я обернулась, женщины уже не было.

Благодарности

Книга, которую ты держишь в руках, это моя мечта наяву, но она никогда бы не осуществилась без помощи моих дорогих родных и друзей или моего ковена экспертов.

Прежде всего спасибо моей домашней команде: Крису, Руби и Лео. Спасибо за неисчерпаемое вдохновение и желание становиться лучше. Особая благодарность тебе, мама, за то, что всегда и во всём первая меня поддерживаешь и читаешь всё, что бы я ни написала, начиная с того времени, когда мне было шесть.

Спасибо моей семье: Мэган, Кэйли, Зое и Лекс, Венерусо и «Хейденсам», и особенно Сал – за ваш восторг по поводу первых черновиков и заверения, что я должна продолжать. Спасибо моей семье английского языка: Джанис, Дэвиду, Джону и Филиппе. И конечно же моему брату ДиДжею, с которым мы столько натворили в детстве: спасибо, что всегда смотрел со мной ужастики, несмотря на свою притворную нелюбовь к Хэллоуину.

Спасибо всем моим друзьям за их неустанную поддержку и смех в течение стольких лет, особенно Хёрдсам и Копански.

Спасибо моей группе авторов для детей от 8 до 12: Джанэй Маркс, Шэррон Долески и Тане Герреро. И Джули Дао, первой разглядевшей в этой книге что-то стоящее.

Спасибо моим агентам, прошлым и нынешним: Эми Типтон – за то, что поверила в эту книгу и нашла ей дом, и Кэтлин Рашолл – за ценный совет и энтузиазм: с нетерпением жду, сколько ещё историй я напишу с твоей поддержкой.

Миллион благодарностей всем сотрудникам Abrams Books, особенно Эми Врилэнд и Дженн Хименес, а также фантастическим командам из отделов маркетинга, рекламы и производства. Громогласное спасибо Джин Хартинг и Робу Стерницки за тщательную корректуру. Разумеется, я также хочу поблагодарить Марси Лоуренс, Джилс Кеттинг и Дэвида Колсона – за потрясающий дизайн страниц и обложки. И спасибо от всего сердца моим редакторам – Мэгги Лерман и Эмили Далуге. О более опытных и искренне любящих своё дело профессионалах нельзя и мечтать. Вы взяли моё детище и подарили ему жизнь. Вы не только исполнили мою мечту – с вашей помощью я стала лучше писать. Я буду вечно вам благодарна.

Я также хочу сказать спасибо моим учителям, особенно Майклу Дроуту и Шарлотте Михан. И моим коллегам в школе: мне очень повезло работать в таком замечательном коллективе.

Спасибо моим ученикам, привившим мне любовь к моей профессии.

И конечно же спасибо тебе, мой читатель! Надеюсь, я не напугала тебя до чёртиков.

Об авторе

Лориэн Лоуренс – писательница и учительница английского в средней школе из Коннектикута. Когда она не зарывается в книги, то исследует вместе с семьёй загадочные и страшные места.

«Тебя предупреждали…» – её дебютный роман.

1

Один из бейсбольных клубов Нью-Йорка. (Здесь и далее – примечания переводчика и редактора.)

2

90° по Фаренгейту равно ≈32 °C.

3

Монстр, которого разные источники описывают по-разному. Может быть оборотнем, а может – ожившим мертвецом.

4

В школах США оценки обозначаются буквами. «А» соответствует нашей пятёрке, а «F» – двойке.

5

Спортивный газированный напиток, помогающий восстановить потерянную во время тренировки жидкость.

6

Bill Nye, the Science Guy – популярная в США образовательная телепрограмма.

7

Джеймс Меерсер Лэнгстон Хьюз (1902–1967) – афроамериканский поэт, прозаик и драматург, первооткрыватель «джазовой поэзии».

8

Английский ярд равен 0,9144 метра.

9

Сейчас франкенштейнами называют чудовищ, созданных из кусков тел. Слово обязано своим происхождением готическому роману Мери Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей», впервые опубликованному ещё в 1818 году. Правда, Франкенштейном там звали не чудовище, а учёного, который его создал.

10

Dungeons and Dragons, D&D, – знаменитая настольная, а позже и компьютерная ролевая игра в жанре фэнтези.

11

Прекрасная чародейка (фр.).

12

Четвёртого июля празднуется День принятия Декларации независимости США, которая провозглашает независимость страны от Великобритании.

13

Вид фурнитуры, металлический кружок, который используется для защиты краев отверстия, через которое продеваются шнурки, тесемки, завязки и т. д.

14

В оригинале имя героя совпадает с названием цвета: red (англ.) – красный.