Глава 1

История эта берет своё начало в середине 20-х годов прошлого столетия.

Молодая Советская Республика, чья экономика была серьёзно расстроена чередой войн, спешно восстанавливала свои силы, отчаянно нуждаясь во всём — кадрах, ресурсах, станках, машинах и, не менее того — в энергии. Великие стройки той героической эпохи только начинались — Днепрогэс, Магнитка, Кузбасс, и ничего удивительного, что в один из дней в двери Совнаркома зашёл мужчина в возрасте, нёсший в руках большой кожаный портфель.

Внешний вид вошедшего в кабинет однозначно характеризовал гостя как профессора университета, коим тот и представился, сделав всего пару шагов от порога.

— Пуглов Пётр Пантелеевич. К вашим услугам, — представился он, коротко поклонившись: Профессор Казанского университета, кафедра естественных наук. А Вы, прошу меня великодушно простить — товарищ Луначарский, верно? Вы, в новом правительстве — министром образования трудитесь?

— Анатолий Васильевич, — в свою очередь поклонился хозяин кабинета: — Только не министр, а народный комиссар по вопросам образования.

— Ну, сие одно и то же. Милостивый государь, — начал он по старорежимному, ставя на стол перед Наркомом ничем не примечательную лампу, своим видом крайне напоминавшую шахтёрскую керосинку: — Вот!

— Простите, но что — вот? — Заложив руки за спину, наклонился над светильником Анатолий Васильевич: — Прошу меня простить, но это… лампа?

— Вы совершеннейше правы, сударь! И… Алле оп! — Щелкнув небольшим рычажком у основания, учёный зажёг её: — Извольте! Светит! — Сложив руки на груди он отошёл от стола, не сводя взгляда со своего детища.

— Действительно — светит, — обойдя стол, Луначарский более внимательно осмотрел устройство и развернувшись к изобретателю недоумённо развёл руками: — Лампа. Светит. Электричеством. И что? Вот если бы она пирожки пекла, — невольно вырвалось у него, существовавшего в эти голодные годы на весьма скудном, хоть и более разнообразном, в отличие от простых смертных, пайке.

— Пирожки, извините, не печёт, — надулся ученый: — Вы, сударь мой, в детстве своём, про магнитодинамические лампы слыхали?

— Про что? — Вернувшись на своё место, Анатолий Васильевич протянул руку к светильнику: — Вы позволите?

— Не слыхали значит, — кивнул ему Пётр Пантелеевич, одновременно и разрешая, и сожалея: — А жаль! Сии устройства были весьма популярны в семидесятые годы века ушедшего.

— И чем же? — Осмотрев лампу — это была самая обычная керосинка с электролампой вместо фитиля, он поставил её на стол, удивляясь отсутствию бульканья горючей жидкости в нижней части: — Вы… Я верно понимаю, — поднял на него взгляд нарком: — Изобрели сухую батарею для производства энергии?

— Нет! Нет и ещё раз — нет! — отобрав у него своё детище, профессор перевернул светильник кверху ногами и, отделив днище, продемонстрировал ему несколько разнокалиберных катушек медного провода, облепленных маленькими кубиками металла: — Это, — тоном, будто он находился на своей любимой кафедре, начал пояснять учёный, тыча пальцем в непонятные потроха: — Магнитодинамические резонаторы. Вот спросите меня — в чём была проблема тех, — последовал взмах за спину: — Ламп? Ну же, смелее!

— В чём?

— Хороший вопрос! И я, с радостью на него отвечу, сударь! Да-с! Те лампы, хоть и могли работать десятилетиями, были слабы-с! Да-с! Чтобы осветить погреб, Вам, дорогой мой, потребовалось бы их не менее четырёх — пяти! Слабость света, несмотря на его бесплатность, так и не позволила этому, во всех прочих смыслах, замечательному устройству, завоевать популярность!

— Простите, профессор, — как прилежный ученик поднял руку Луначарский: — Вы сказали — бесплатно? Это как?

— Дорогой мой… — Присев на край его стола, учёный снял с носа пенсне: — Посмотрите вокруг! Природа, Мать-прародительница наша, щедро одарила человечество дарами! Бег воды, — пенсне в его руке очертила подобие волны: — Кою вы запираете в цементный плен для получения электричества. Огонь топок, — пенсне направилось к полу, подразумевая добычу угля: — Ветер, — на сей раз пояснительного жеста не последовало: — Все эти дары матушки Земли мы научились использовать. Но! — водрузив сой оптический прибор на место, Пётр Пантелеевич строго посмотрел на Наркома: — Есть ещё один, поистине неистощимый кладезь энергии, который я и хочу положить к ногам нашей Республики! И есть сие — атмосферная энергия!

— Что, простите? Атмосферная? — Вопросительно приподнял бровь Луначарский.

— Да-с! Электричество, рассеянное вокруг нас, порождаемое самой планетой нашей, есть бесконечная кладовая, и ключ к ней — вот! — постучал пальцем по лампе: — Посудите сами! — Соскочив со стола, Пуглов возбуждённо заметался по кабинету: — Залежи угля истощатся. Реки — пересохнут, ветер — движение воздушных масс, которые так легко поставить на службу для получения энергии — капризны и переменчивы. Но Земля! Земля наша, милостивый мой государь! — Повернулся он к Анатолию Васильевичу возбуждённо сверкая глазами: — Вращалась, вращается и вращаться будет! И — с каждым свои оборотом, производить энергию! Взять её — её, бесцельно расточаемую в мировом пространстве, взять и поставить на службу человечеству — вот подвиг достойный учёного! Вы только себе представьте, — замерев у окна, поманил он к себе наркома, а когда тот приблизился, показал наружу: — Самолёты, самобеглые повозки, поезда! И все — без дыма, чада и шума! Перемещаться в пространстве, пользуясь щедро разлитой вокруг нас энергией! Двигаться, творить, живя в гармонии с Землёй! Вот мой дар Республике!

— Скажите, — косясь на дверь, секретарь уже несколько раз просовывал внутрь комнаты голову, деликатно напоминая о прочих, ожидавших приёма, людях: — А это реально? Ваша лампа да, светит, — покосился нарком на устройство: — Но я понимаю, что энергии она даёт мало. Уверен — будь у Вас возможность, Вы бы, несомненно, устроили более значительную демонстрацию.

— Вы правы, господин нарком… Простите — товарищ. — Поник головой изобретатель: — следует признать, что я сейчас, несмотря на значительный, по сравнению с прежними генераторами, прогресс, всё ещё нахожусь в начале пути. Но этот путь — верен! — Подняв голову он, с вызовом, посмотрел на собеседника: — Верен, Вы понимаете?

— Охотно Вам верю. — Подойдя к столу, нарком что-то быстро написал на типовом бланке и протянул его учёному: — Вот, возьмите. Это требование на усиленное питание. Всё, что могу для Вас сделать, — с сожалением развёл он руками: — Возвращайтесь на кафедру, Пётр Пантелеевич, и продолжайте Ваши исследования. Уверен — и это я говорю Вам от всего сердца, при нашей следующей встрече Вы покажете мне нечто более мощное.

Увы, но следующей встрече состояться было не дано. Вернувшись на родную кафедру, профессор Пуглов продолжил свои исследования и, в самом начале тридцатых, трагически погиб, поражённый разрядом статического электричества.

Его лампа успешно и бесперебойно светила вплоть до начала второй половины тридцатых, являясь своего рода забавным курьёзом, пока не попалась на глаза Главкому ВМФ. Активное строительство подводных лодок требовало изобретения множества новых устройств, а светильник, не потреблявший электричества и не расходовавший воздух был оптимален для освещения трюмов подводных судов.

Спешно проведённый розыск обнаружил пару учеников покойного профессора, которые, будучи мобилизованными в шарашку, продолжили его исследования, благо записей Пётр Пантелеевич оставил предостаточно. Продолжение исследований велось вполне успешно и работы были близки к завершению, когда неудачно начавшаяся для СССР война поставила крест на их трудах. Работы были признаны хоть и успешными, но излишними — страна, чьи войска откатывались назад под ударами гитлеровских армий, напрягала все силы, сдерживая натиск завоевателей и о внедрении в производство — с соответственной перестройкой производственных линий под новые задачи, не могло быть речи.

Весь состав шарашки был направлен на фронт, где, практически в полном составе и сгинул.

Выжил из всего состава только один — разысканный силами Министерства ГосБезопасности противотанкист. Он предстал перед очами высокого начальника в самом конце сороковых, когда СССР, спешно залечивавший раны войны, оказался втянут в новую борьбу — теперь уже с бывшими своими союзниками, во всю козырявшими атомным оружием.

Обладатель круглых очков задал прошедшему Курскую мясорубку артиллеристу всего один вопрос — возможно ли из их ламп сделать бомбу, и тот, не робевший под гитлеровскими танками, ответил положительно. Идея Маршала Советского союза была проста — если энергия была повсюду, то почему бы её не собрать в нужном месте для производства взрыва?

Опасаясь новой, уже ядерной войны, последнего ученика направили проводить свои исследования в Тобольск, подальше от назначенных заокеанскими ястребами к уничтожению городов Центральной части страны. Там, для проведения исследований, был организован почтовый ящик номер «Н», возглавлял который уже известный нам учёный. Забегая вперёд, следует заметить, что бомбу — энергетическое оружие, ему создать так и не удалось. Нет, устройства, изготовленные в ящике, исправно собирали энергию и взрывались, вот только габаритами своими они, мягко говоря, на бомбу не тянули, занимая собой сруб средних размеров, а любая попытка уменьшить их приводила к падению, в геометрической прогрессии, силы взрыва.

Тут бы всем обитателям ящика и пришёл бы конец, но последовавшая смерть Сталина, гибель Берии и объявленная взявшим власть Хрущёвым оттепель, отвела угрозу от их голов.

Рассекреченное заведение получило новое наименование — НИИ Атмосферного Электричества, заодно сменив свои военные задачи на сугубо мирные, вернувшись всё к тем же лампам и, попутно, исследуя феномены образования разрядов в верхних слоях земной атмосферы.

Сказать, что НИИ уж совсем ничего полезного не делало нельзя. Их исследования прохождения сигналов сквозь насыщенные электричеством среды были весьма востребованы разработчиками как радаров, так и спецами набиравшей силу космической отрасли. Всё это позволяло коллективу вполне безбедно существовать вплоть до конца восьмидесятых, когда гибнущая Держава вступила в полосу потрясений и хаоса.

Оставшиеся практически без финансирования учёные, недолго думая, решили, следуя древней традиции, послать ходока в столицу, наделив того своеобразной данью — дарами земли Сибирской в виде мехов и крепких настоек на кедровых орехах.

В Столицу прибыл посланник — было решено направить туда снабженца, часто, по служебной необходимости, посещавшего Первопрестольную.

Прибыв по назначению, снабженец был поражён размерами открывшегося ему в стенах Академии Наук, этого Храма Знаний, бардака. Академики, ещё вчера чинно рассуждавшие о мировых проблемах, теперь были готовы вцепиться друг в друга, оспаривая у вчерашних товарищей лакомые куски недвижимости как в Столице, так и в любых, более-менее значимых городах. Тобольск, в силу своей удалённости от цивилизации, особого интереса у них не возбуждал и посланник, радуясь отсутствия интереса к направившему его сюда заведению, поспешил покинуть ставшую настоящим вертепом, Академию.

Он так бы и вернулся с пустыми руками назад, если бы не решил проведать своего коллегу, так же как и он работавшего снабженцем при Академии, но по части архивов.

Оприходовав пару бутылочек сибирской настойки, друзья пришли к выводу, что всё кончено и на дальнейшем развитии наук в сотрясаемой катаклизмами Родине и речи быть не может. Дальнейшее Тобольский гость помнил смутно — в себя он пришёл уже в поезде, уносившим его прочь от Москвы, в окружении набитых древними книгами кофров.

Подлечившись из неприкосновенного запаса, он сумел, хоть и смутно, но восстановить картину происходившего накануне.

Отчаявшись получить желаемое, снабженец, дабы не возвращаться с пустыми руками, обменял все собранные коллективом дары на старые рукописи, повествовавшие об истории Сибирского края и прочие апокрифы, хоть каким-то боком касавшиеся вопросов наблюдения за небом. Зачем ему это потребовалось он и сам не мог вспомнить. Порывшись в карманах, он вытащил на свет накладную, отмечавшую, что «изделие неизв. хр. № 23-12-7690-11» передано НИИ Атмосферного Электричества с припиской, что оно будет выдано новому владельцу по его первому требованию, а пока находится на бессрочном хранении за счёт Академии Наук РФ. К накладной, скрепкой, было прицеплено описание — пара листов распечатки выползших из новомодного ксерокса. Копии были сделаны симпатичной секретаршей одного из светил науки, в обмен на шкурку чернобурки. Этот эпизод — шкуру лисы на обнажённых плечах молодой прелестницы, снабженец помнил очень хорошо — в отличие от того, зачем ему это «изделие» понадобилось, и почему он не захватил его с собой.

Относительно восстановив работу мозга, чему весьма поспособствовал стакан крепкого чая с сахаром, поданный ему сердобольной проводницей, он принялся листать бумаги, а дойдя до конца, горестно вздохнул, отложив бумаги на столик. Возвращаться к ожидавшим его товарищам, с подобной добычей, было просто стыдно.

Изделие, как следовало из документации, было обнаружено в Сибири при прокладке нитки трубопровода, поставлявшего черное золото в центральную часть страны и далее — европейским партнёрам. Артефакт, как это обычно и бывает — строители нашли случайно. Бур, опущенный в грунт для взятия проб, принёс на поверхность обломки каких-то глиняных табличек, покрытых непонятными символами, которые один из сменных рабочих, увлекавшийся историей и наукой — он даже выписывал журнал «Наука и Жизнь», что делало его абсолютным экспертом по всему непонятному в глазах товарищей, опознал в символах клинопись. А опознав, поднял шум — ну не полагалось палочкам с характерными треугольничками на концах, быть в Сибири. Персидский залив — да. Междуречье — обязательно! Но — Сибирь…

Прибывшие из Северной Пальмиры археологи принялись разворачивать свои шурфы, из которых на белый свет были извлечены десятки этих самых таблиц, большая часть из которых оказалась, увы, побитой. Следующим — когда лопаты и скребки учёных прошли сквозь слой с табличками, был обнаружен и этот артефакт.

Не сумев разобраться в надписях на месте, обе находки доставили в Столицу. В те времена на науку средств не жалели, поэтому доставлял непонятное образование военный Руслан. Но и столичные светила, не сумев определить, что же такое им попало в руки, быстро определили всё найденное как тему, бесперспективную для исследований, и с чистым сердцем закрыли в запасниках до лучших времён, переключившись на более благоприятные для карьеры вопросы.

Находка представляла собой П-образную конструкцию весьма внушительных габаритов — шесть на шесть метров. Сечение ножек, последние были словно набраны из кубиков со срезанными к основанию гранями, было около полутора метров, в то время как перекладина, имевшая с одной стороны ступени, являлась прямоугольником шесть в длину и три — в ширину, имея в толщине не более метра. В добавок ко всему ножки — все их грани, несли на себе по символу, составленному из комбинации точек и клинописных, с характерными треугольничками на концах, палочек.

Весила вся эта конструкция под полтора десятка тонн, что так же было абсолютно несопоставимо с каменным, по внешнему виду, характером породы, из которой её изваяли зодчие древности.

В общем… Дело было ясное — старый друг, пользуясь моментом, впарил ему совершеннейший неликвид, высвободив золотые — с точки зрения аренды, площади имевшихся в его заведовании Московских складов, переместив артефакт из своих владений в зону транзитных грузов.

Как приняли снабженца его товарищи говорить не будем, ограничившись одной формулировкой — нерадостно.

А после…

А после дела в тихом и спокойном Тобольске завертелись на всю катушку — волна приватизации докатилась и сюда, принеся с собой все побочные нелицеприятные факты в виде разгула бандитизма, падения нравов и всего прочего, прочно ассоциируемого у переживших этот кавардак свидетелей лихих 90х.

К счастью для НИИ, криминал особого интереса к стоявшему на окраине города зданию не проявлял — были куски и пожирнее. Кое-как, занимаясь всем подряд, институт выжил. Как ни странно, но на помощь ему пришли всё те же лампы. Производимые в ограниченных количествах вечные зажигалки и вечные спички — последние охотно раскупались хозяйками для своих газовых плит, самую малость, но помогли институту продержаться на плаву до Нулевых, когда в стране, медленно отходившей от охватившего все её члены бардака, стал медленно наводиться хоть какой-то порядок.

Вернувшееся финансирование, хоть и не в таком, как при Союзе, объёме, наконец позволило коллективу, облегчённо вздохнув, вернуться к научной деятельности, лишь изредка, как страшный сон, вспоминая пережитое. Года вновь потекли плавно, не нарушаемые какими-либо сотрясениями, пока, в середине нулевых, в НИИ не прибыло молодое пополнение из числа тех, редких в современное время, молодых людей, которые предпочли соблазнам шумных городов терпеливый труд на благо отечественной науки.

Среди вновь прибывших был и Игорь Маслов, сирота, волею судьбы, или, вернее сказать чуда, оказавшийся в государственной программе развития молодых дарований, которая обеспечила ему, не имевшему за собой ни обеспеченных родителей, ни связей, высшее образование с обязательной отработкой пяти лет по специальности. Сказать по существу, направили молодого инженера-радиоэлектроника в эту глушь только по одной причине — все более вкусные квоты были заблаговременно расписаны среди более, назовём это — приватными кандидатурами.

Своим прибытием Маслов не на шутку озадачил руководство НИИ. Людей-то они просили — факт, средний возраст в коллективе уже плотно подходил к предпенсионному, но зачем им радиоэлектроник — понять или придумать было сложно.

Тем не менее — не отсылать же парня назад, тогда, в следующий раз, и вовсе никого не дадут. В общем, не мудрствуя лукаво, Игорю присвоили звание младшего научного сотрудника и отправили в архив наводить порядок, убирая с глаз и втайне надеясь, что копаясь среди бумаг новоявленный мэ-нэ-эс либо сам сбежит, либо — на второе, впрочем, надежды было мало, проникнется идеями ветеранов и, со временем, займёт подобающее место в коллективе.

Тихая и размеренная жизнь института шла своим чередом. С момента прибытия Маслова в стены НИИ уже прошло около года, и всё это время новоиспечённый сотрудник, не высказывая никакого возмущения, покорно проводил рабочий день в архиве, перебирая и раскладывая по полочкам пожелтевшие от времени бумаги.

Напомнил же он о своём существовании весьма непрозаическим способом — влетев в кабинет директора института без предварительной записи. Виновна в этом, несомненно, была Ольга Павловна, последние полтора десятка лет стоявшая неподкупным цербером на страже директорского покоя. Как на грех, именно в этот момент она отлучилась, не забыв повесить на ручку двери охраняемого ей кабинета табличку, сообщавшую всем посетителям о происходившем внутри научном совете.

Разумеется, никакого совета там не шло — согласно многолетней традиции, директор, после плотного обеда в столовой НИИ, сладко дремал в своём кресле, разложив перед собой, наподобие пасьянса, папочки с недельными отчётами отделов. Лениво скользя взглядом по бирочкам с каллиграфически выведенными на них темами исследований, он неспешно готовился вытащить одну и провести остаток дня, вникая в ход ведения работ. Результатом сего исследования могло стать, как и поощрение, так и наказание сотрудников.

Наконец, решившись, директор зажмурил глаза — выбор должен был быть совершенно случайным, и покрутив в воздухе ладонью, сжал кулак, выставляя указующий перст.

— Павел Викторович! — Полный неуместной, в этом тихом царстве, бодрости голос мэ-нэ-эса заставил его вздрогнуть и, начальственно рыкнув, открыть глаза — перед ним, прижимая к груди толстенный и, несомненно древний, фолиант стоял Маслов.

— Ааа… Игорёк? — Припомнив смутно знакомое лицо, господин Откусов, прозванный по инициалам, ПВО — «Погоди Выполнять — Отменят», прозвище, стоит отметить, весьма точно характеризовало своего владельца, удивлённо крякнул и перетёк из положения полулёжа в более вертикальное: — Чего тебе? Ты что — таблички не видел? — Запоздало изобразив начальственный гнев, прищурился Павел Викторович.

— Видел, — ничуть не смутившись, закивал Маслов и, не обращая внимания на недовольное лицо директора, выложил перед ним на стол талмуд, внеся хаос в ровные до того ряды папочек: — Но вы посмотрите! — Осторожно раскрыв по закладке увесистый том он ткнул пальцем в небольшую гравюру: — Вот! Видите?

— И что я должен видеть? — Опасливо косясь на тщательно вырисованную картинку, несомненно бывшую причиной сбоя его так тщательно выверенного распорядка, осведомился Откусов.

Рисунок, по тщательности линий которого можно было судить о внимании художника, стремившегося передать все детали, представлял собой графическое описание некоего празднования.

Фигурки людей, схваченные автором в движении, исполняли, в этом не было сомнений, некий танец, окружая пару квадратных колонн, занимавших центральное место всего изображения. Присмотревшись, Павел Викторович обнаружил небольшую, погружённую в грунт платформу, на которой, словно на прочном фундаменте, и стояли данные колонны. Довершая картину, художник изобразил в отдалении несколько домиков, солнце — не забыв изобразить на диске доброе, по-отечески улыбавшееся лицо и пучки молний, бивших с лишённого облаков неба прямо в колонны.

Чуть в стороне, директор заметил эту фигурку в последний момент, находился человечек, облачённый в длинные, несомненно жреческие одежды. Его голову украшала широкополая, непривычной квадратной формы шляпа с загнутыми спереди вверх, а сзади вниз полями — сбоку она напоминала попавший в пресс символ бесконечности. В одной руке служитель непонятного культа держал не то дощечку, не то табличку с какими-то каракулями, а другой он опирался на ритуальный посох, чья раздвоенная вершина наводила на мысли об ухвате или греческой букве Омега, перевёрнутой кверху ногами.

— И что? — Покосившись, против своей воли, на нижний ящик стола — находившаяся там тарелочка с ломтиками лимона, заботливо посыпанного сахаром и корицей манила Откусова куда сильнее каких-то там давно исчезнувших ритуалов: — Ну празднуют что-то. И что? — повторил он, против своей воли сглатывая слюну, обильно наполнившую его рот при мысли о закуске и о ждавшей своего часа по соседству с тарелочкой, плоской бутылочке коньяка.

— Это не празднование… Это нечто большее, вот, смотрите, — перевернув несколько листов — до следующей закладки, Игорь показал на очередную картинку.

Центральное место в ней, как и прошлый раз, занимала уже знакомая Павлу Викторовичу, конструкция, вот только теперь, между колоннами были натянуты тонкие, как бы дрожавшие от переполнявшей их энергии, нити. Прочие участники — солнце, всё с той же одобрительной улыбкой и домики некоего поселения, как и прежде пребывали на своих местах, а вот с людьми, прежде весело отплясывавшими вокруг конструкции, произошли серьёзные изменения. Уменьшившись в количестве и попутно растеряв весь весёлый задор, люди, присутствовавшие на картинке, были заняты тяжёлым трудом. На их лицах, несмотря на тяжёлые тюки, пригибавшие их к земле, господствовали радостные улыбки.

— Ааа…, — отмахнулся от картинки Откусов: — Караван перепакуют, или как это правильно называется? Караван сарай? Место отдыха. Вот они и радуются, — постучал он тыльной стороной карандаша по улыбавшемуся во весь рот носильщику.

— Вполне возможно, — покладисто, даже слишком покладисто согласился с ним Маслов и, вытащив из-под следующего листа книги небольшую стопку бумаг, принялся перебирать их, отыскивая нужный: — Я сделал копии картинок, — пояснил он, вытаскивая нужный листок: — Вот, посмотрите, это следующий эпизод.

Первое, что бросилось в глаза Павлу Викторовичу, было Солнце. Светило, первые две картинки, хранившее добродушное выражение лица, теперь гневно скалилось на происходящее внизу. И, присмотревшись, он понял отчего.

Городок, чьи аккуратные домики были хорошо различимы вначале, сейчас представлял собой жалкое зрелище. Дымящиеся обломки, одинокие зубья печных труб и трупы, схематично, словно автору было неприятно их вырисовывать, всё это однозначно указывало на произошедшую здесь, и совсем недавно — кое-где художник изобразил огоньки пламени, трагедию.

Переместив взгляд в центр, Павел Викторович увидел и виновников.

Тройка воинов, облачённых в странные, производящие отталкивающее впечатление, доспехи, стояла напротив неизменно занимавших центральную часть рисунка, колонн, как и на предыдущем изображении, соединённых меж собой дрожащими нитями. Ещё двое находились чуть в стороне — один, склонив увенчанную высоким и каким-то ребристым шлемом, в сторону лежащего на земле человека, замахивался многохвостой плёткой, в то время как другой, подняв к плечу на манер ружья ребристую, как и шлем палку, на дальнем конце которой красовался широкий и изогнутый тесак, угрожал сбившимся с самым испуганным выражением лиц в кучку людям.

Чем дольше директор рассматривал воинов, тем сильнее в его душе поднималось подспудное желание отвести взгляд от запечатлённых на пергаменте фигурок. Всё, каждая старательно изображённая деталь их боевого облачения была одновременно и чужда, и странным образом естественна земной культуре.

Так, например, высокие, в три головы, шлемы, наводили на образ паяца Пьеро, разве что были квадратными и имели на своих острых кончиках не помпон, а клок не то волос, не то перьев, игравший роль плюмажа. Торс, этих тонких и как-то болезненно стройных воинов, был заключён в такую же, как и голова, квадратную в сечении броню, сильно по своему виду напоминавшую римскую лорику — так же составленную из отдельных, наползавших один на другой, броневых сегментов. Конечности же, что руки, что ноги, продолжали общий стиль, мысленно, неосознанно, названый Павлом Викторовичем, квадратно-римским, вот только что локти воинов, что колени окаймлялись парой торчащими из соседних частей брони узкими лезвиями, позволявшими, и это Откусов понял сразу, удобно наносить разящие удары назад и вниз, не говоря уже об атаках ногами. Довершали образ широкие, как у самураев, наплечники, загибавшие свои концы вверх наподобие крыш китайских пагод.

По скромному мнению, директора, отслужившего своё ещё при Союзе, подходить к такому бойцу, предварительно не нашпиговав его десятком пуль из верного Калаша, было бы верхом глупости.

— Нападение кочевников? — Предположил директор, прекрасно понимая абсурдность этого варианта — художник, до того мастерски передававший мельчайшие детали, несомненно изобразил бы и лошадей.

— Возможно, — вновь не стал спорить Игорь, подсовывая ему следующий лист: — Вполне возможно, что и кочевники. Вот только не наши.

Город, ещё дымившийся на предыдущей картинке, сейчас представлял собой груду развалин — даже печные трубы, до того возвышавшиеся памятниками былому уюту, сейчас были порушены до основания. Даже Солнце было частично скрыто невесть откуда взявшимися тёмными тучами, избегая смотреть на происходящее внизу.

Странных воинов на картинке было всего два. Один из них, подняв над головой ту самую плётку, торопил колонну пленников, связанных цепочкой. Проследив направление их движения, Павел Викторович едва не вскрикнул — начала печальной цепи видно не было — люди, подчиняясь насилию, двигались в промежуток между колонн, исчезая среди всё тех же нитей. Неизвестный автор, стремясь донести до зрителей происходящее со всеми возможными подробностями, даже изобразил одного из пленников половинкой, ясно давая понять, что вторая часть туловища сокрыта за переплетением тонких линий, соединявших собой каменные громады.

Второй воин, опираясь на свою палку с тесаком, смотрел куда-то вдаль, приложив козырьком ладонь к шлему, отчего его наплечники и налокотники ощетинились, выставив в пространство изогнутые клинки своих краёв.

Там, куда этот воин устремлял свой взгляд, сердце Откусова пропустило удар — там поднимался вверх характерный грибовидный силуэт, быть которому на пергаменте не менее чем двухсотлетней давности никак не полагалось.

— Что это? — С трудом шевеля резко пересохшим языком, выдавил из себя Павел Викторович, а затем, махнув в душе рукой, вытащил из ящика заветную тарелочку. Наполнив пару рюмок он, кивнув мэ-нэ-эсу, торопливо опрокинул эликсир в себя и только закусив идеально дошедшим до нужной кондиции лимоном, перевёл взгляд на Игоря: — Ты это, — наполняя рюмки по второй, показал он глазами на гриб ядерного разрыва: — Объяснить можешь?

— Война, — принимая рюмку коротко ответил тот: — Вторжение и война. Судя по деталям — рисовал явно очевидец, она произошла здесь несколько сотен лет назад. Может двести, может четыреста, а может, — не договорив он махнул рукой: — После произошедшего историю переписали — не то победители, правя её под себя, не то выжившие, стараясь забыть о случившимся. Так что точнее сказать сложно — даже язык, на котором написана книга, сейчас неизвестен.

— Как это — неизвестен? — Проведя пальцем по заполненными красивой восточной вязью строкам, он недоумённо посмотрел на Маслова: — Это же арабский, верно?

— Очень похоже, но нет. — Покачал головой тот: — Я передавал образцы текста в Москву, своим знакомым по интернету — увы, — он с сожалением развёл руками: — Прочитать это невозможно. Похоже на арабский — да. Но только похоже. Ничего общего. Кроме внешнего вида, — торопливо поправился он.

— А какой?

— Неизвестно. Но я сумел определить место, где всё это происходило.

— Хм… И как?

— Тут, — Игорь ласково погладил фолиант: — В самом конце, есть карта. Я перевёл её на кальку и принялся искать.

— Нашёл? — Ощущая во рту неприятный привкус, выдавил из себя Откусов.

— Да, Павел Викторович, — кивнул тот: — Здесь это было. В Тобольске. Смотрите, — наложив на современную, несомненно скачанную с Гугл Мэпс карту полупрозрачный лист тонкой бумаги, он пригладил его рукой и молча показал результат.

— Русло, конечно, за прошедшее время малость ушло в сторону, — принялся давать пояснения Маслов, но господин директор его не слушал — то место, где на кальке были обозначены непонятные колонны, являвшиеся центром увиденного им комикса, было слишком ему хорошо знакомо — здесь и сейчас раскинул свои корпуса его институт. От неприятных мыслей — осознавать, что ты, день за днем, ходишь по месту былой кровавой драмы было неприятно, его отвлекли знакомые слова, произнесённые говорившим всё это время, мэ-нэ-эсом.

— Погоди, Игорёк, — приподнял руку Павел Викторович, прося того замолчать: — Ты сказал — Тартария?

— Великая Тартария, — закивал тот: — Все факты говорят, что тут, — он обвёл рукой пространство вокруг себя: — Некогда была столица Великой Тартарии. Поэтому нет ничего удивительного, что Проход, — он постучал всё тем же карандашом по копии рисунка: — Был привезён, ну, или создан, здесь — в столице великой Империи.

— На свою беду.

— Что, простите?

— На свою беду, говорю, был создан. Вот сидели бы себе тихо — можем и мы бы сейчас, Павел Викторович позволил себе хихикнуть: — Были бы не Россиянами, а Тартарцами. Ну да ладно, — коньяк привел его в доброе расположение духа, а рассказ Маслова, вкупе с картинками, был, по-честному, достойным завершением этого трудового дня — игра с папочками, повторявшаяся изо дня в день, успела директору порядком приесться.

— Ну да ладно, — повторил он, разливая коньяк по рюмкам: — Спасибо, Игорёк, повеселил. Давай ещё по одной и в архив иди. Занятную историю ты мне рассказал. Спасибо. Премию выпишу, но, — он шутливо погрозил пальцем своему подчинённому: — Что бы в архиве порядок был! Лично зайду! — Опрокинув в рот рюмку он торопливо закусил долькой лимона: — На днях.

— Но, Павел Викторович, а как же это? Неужели мы вот так просто и забудем?

— Игорь, — пора было заканчивать эту комедию и Откусов тяжело поднялся из-за стола: — Игорь, — повторил он, подходя к пареньку и кладя руку тому на плечо: — Мы же не археологи, и не историки. К чему нам это? Да, — он снисходительно потрепал Маслова по плечу: — Интересно. Познавательно и, я бы даже сказал — захватывающе. Но мы, Игорь, изучаем атмосферное электричество. Понимаешь? Каким боком нам всё это? — Его указующий перст ткнул в стопку отксеренных листов: — Не наше это дело.

— Не наше? А это?! — Перед Павлом Викторовичем появился самый первый рисунок — С молниями на чистом небе: — Вот же! Атмосферное — во всей красе.

— Вольность художника, — пожал плечами директор, всеми силами старавшийся заглушить любопытство учёного, которому судьба подкинула очередную загадку: — Для усиления эффекта.

— И атомный взрыв — вольность? — Выложив на стол последнюю картинку. Припечатал её ладонью Маслов: — Нет, Павел Викторович. Прошу меня простить, но я с вами не согласен.

— Ну, не согласен, так не согласен, — миролюбиво протянул Откусов, собирая картинки в стопку и закрывая толстенный том: — Я картиночки твои себе заберу — ты же не против? Посмотрю на досуге. А Вы, молодой человек, — директор вернулся на своё место и, приняв начальственную позу, ткнул карандашом в Игоря: — Извольте вернуться на своё рабочее место! До конца рабочего дня, — он сверился с наручными часами — недорогой копией известной марки: — Ещё два с половиной часа… Я Вас более не задерживаю. — Убрав в стол и тарелку и бутылку, он настороженно посмотрел на Маслова, не сдвинувшегося с места: — Что-то ещё? Или Вам, господин Маслов, что-то непонятно?! Идите и работайте!

— Да, Павел Викторович, — напрягшийся мэ-нэ-эс дерзко посмотрел директору прямо в глаза: — Мне непонятно, как Вы — известный учёный, можете отказаться от такого исследования! Мне непонятно как Вы — чьё имя постоянно мелькает в СМИ, не хотите заняться этим, — он постучал пальцем по тёмной обложке фолианта: — Революционным исследованием! Это же очевидно — перед нами Портал! В другие миры! Как можно просто взять и пройти мимо!

— А вот льстить мне не надо, — искушённый за долгую жизнь Откусов легко разгадал нехитрый план пытавшегося его задобрить сотрудника: — И на слабо, — он усмехнулся: — Меня пробовать брать не стоит. Что следующее — заявление на стол? Уже припас, или вот прямо сейчас — потребуешь от меня бумагу, накатаешь, а потом — рыдая и кляня ретрограда — это я про себя, если ты не понял, выбежишь из кабинета? Ну? Чего молчишь? Написал?

— Да, — буркнул красный как рак Игорь: — Вот. — Вытащил он из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист бумаги.

— Тэк-с… — Взяв со стола очки, Павел Викторович очень не любил пользоваться этим девайсом, полагая, что они его старят, принялся разглядывать строчки заявления: — Ай-ай-ай, — покачал он головой, быстро пробежав глазами по тексту: — Непорядок. Причина не указана.

— Там по собственному.

— Но Вы же, господин Маслов, покидаете нас из-за того, что ваш начальник — враг прогресса, ретроград, могильщик идей. Дописывать будешь?

— Нет, — мотнул головой Маслов.

— Тогда — не по форме. Составлено неверно, — разорвав заявление на части, Павел Викторович осторожно выбросил клочки в корзину для бумаг — мусора в своём кабинете он не допускал: — Вы же, Маслов, честный человек?

Последовал молчаливый кивок.

— Вот. А тут, — последовал кивок на корзину: — Врёте. Нехорошо.

— Но, Павел Викторович! — Игорь умоляюще прижал руки к груди: — Это же величайшее открытие! Мы сможем посещать другие миры, знакомиться с иными расами, узнавать их культуру, технологию. Павел Викторович, — Маслов наклонился над столом: — Ведь там, — понизив голос, он ткнул пальцев вверх, намекая на далёкое отсюда столичное руководство: — Не смогут пройти мимо технологий. Это же просто подарок будет. Всему миру и стране!

— Вот поэтому, Игорёк, — директор откинулся в кресле: — Ты сейчас и пойдёшь в архив. Спрячешь этот том, а обо всём этом, — отбил короткую дробь по стопке копий Откусов: — Забудешь.

— Но почему?!

— А что я наверх доложу? Твои картиночки? Мол посмотрите — вот что мы в архиве у себя нарыли?

— А Портал?

— Он у тебя с собой? В кармане? — Иронически прищурился на него начальник: — Нет? Ну — на нет и суда нет.

— Есть! — Победным тоном возвестил Игорь, торжественно кладя на стол перед ним, вложенные в прозрачный файл, блёклые от времени листы.

— Это что? — Опасливо отодвинувшись от стола, с подозрением уставился на новый объект Откусов.

— Портал. И он — принадлежит нам. Уже лет семь как. Его нашему институту передали. Здесь, — Маслов пододвинул файл директору: — Вот сверху — накладная. Всего-то, получить с транзитного слада. Вес правда большой — полтора десятка тонн, но Руслан потянет. Я уже всё продумал, Павел Викторович, — принялся он с жаром объяснять несколько ошарашенному таким поворотом дел директору: — Из Подмосковья — сюда, Русланом. Здесь, у нефтяников, можно Ми-26 взять, он дотащит до нас, тут лететь от аэропорта, всего ничего. Поставим во дворе — вы же карту видели.

— Игорь Игоревич, — припомнив отчество, поименовал его по-взрослому Откусов, уже понимая, что просто так от того не отбиться. Да и наличие артефакта, так счастливо, или обратно — неудачно, смотря с какой стороны посмотреть, оказавшегося в его заведовании, в корне меняло дело.

— Игорь Игоревич, — двинул файл обратно, к Маслову, по столу директор: — А Руслан — доставку, то бишь, мы из каких фондов оплатим?

— Вы мне премию обещали, — боднул головой воздух Маслов: — Вот её и возьмите. Мало — из зарплаты вычтите. Я согласен.

— И вычтем! — Ощущая давно позабытый азарт учёного, находящегося в шаге от открытия, поднялся со своего места Откусов: — Вот как не откроешь, Портал этот свой — так сразу и вычтем. За всё!

Глава 2

Доставка каменной громады много времени не заняла. Гораздо больше и времени, и сил потребовала бумажная волокита — разросшаяся в разы по сравнению с Союзом, чернильная братия, всеми силами оправдывая занимание своими задницами уютных кабинетов, плодила всё новые и новые требования, предписания и инструкции, за выполнением которых внимательно следила. Наверное, действуя в одиночку, Павел Викторович, несмотря бы на весь свой опыт преодоления подобных препон и сдался бы, но Игорь, казалось живший этой идеей, раз за разом — где улыбкой, где добрым, а зачастую покаянным словом или банальной шоколадкой с шампанским, успешно преодолевал все преграды, отделявшие его от поставленной цели.

Но даже его энергия оказалась бессильна перед медленно вращавшимися жерновами бюрократической машины. Прошло не менее полугода прежде чем изрядно исхудавший и осунувшийся Маслов, смог наконец расслабиться и задремать, кое-как устроившись на брезенте, покрывавшем артефакт. Все три часа полёта ему снились столичные девушки, своей ухоженностью и утончённостью имевшие неоспоримое преимущество перед сибирскими красавицами. В его снах красотки нескончаемой вереницей тянулись в полыхавший ядовито-зелёным светом портал и выходили с другой стороны, уже облачёнными в гротескного вида броню, состоявшую исключительно из бронешорт и топика.

Выгрузка и транспортировка каменной конструкции во двор института так же прошла без особых проблем. Пилоты Ми-26, радуясь возможности подкалымить, доставили артефакт на место за четверть часа, лишь немного отклонившись от своего маршрута. Получив на руки оплату, пилоты откланялись и, взмыв вверх, оставили высыпавший на улицу коллектив НИИ один на один со своим приобретением, воздевшим к небесам две, пока ещё закутанные в брезент, колонны.

Стоило только всей конструкции замереть на заранее подготовленном пятачке посреди двора, как к ней устремились, на ходу примеривая стремянки, рабочие технического отдела, в чьи задачи сегодня, входила очистка гостя от транспортной упаковки. Не менее других желая взглянуть на приобретение, рабочие споро удалили брезент и, прихватив его с собой — в хозяйстве пригодится, заняли места в задних рядах, готовые насладиться продолжением шоу.

— Ну что ж… — Подойдя к артефакту, Павел Викторович погладил рукой гладкий, несмотря на множество тонких трещин, бок колонны: — Игорь Игоревич, — подманил он к себе рукой Маслова: — И как эта мнэ… шарманка, работает?

— Она вначале зарядиться должна. От атмосферы, — поднял голову к небу тот, ожидая увидеть, как и в давешней книге, пучки молний, торопящихся передать свою энергию молчаливо застывшей конструкции. Но небо, бывшее в тот день идеально чистым, делиться своими силами явно не собиралось. Минуты шли за минутами, но ничего так и не происходило, отчего сотрудники, бросая насмешливые взгляды в сторону застывшего перед артефактом мэ-нэ-эса, принялись неспешно расходиться, не желая оставаться в поле зрения директора, когда терпение того истощится.

Поняв, что милости от природы ждать можно бесконечно, Маслов уселся прямо на нижнюю площадку конструкции и принялся перебирать копии рисунков, надеясь найти в них пояснение происходящему — вернее сказать — не происходящему.

— Не понимаю, — заметив подошедшего Откусова поднял он от бумаг голову: — Она должна! Должна! Артефакт именно тот, вот, видите! — Вскочив на ноги он указал на сложную вязь, шедшую по вертикальным частям ступенек: — Эхх… Ещё бы знать, что тут написано!

— Да, это было бы полезно, — задумчиво пробормотал в ответ директор, вновь принимаясь поглаживать бок колонны. Странно, но камень под его пальцами был тёплый — Павлу Викторовичу даже на миг показалось, что тепло тонкими ростками пробивается сквозь трещины, наполняя его ладонь уютом, словно гладил он не древнюю конструкцию, а большого и ласкового кота, истосковавшегося за долгую разлуку по своему хозяину.

— Но ты же разберёшься? — Разомлев от ощущений, он с трудом оторвался от артефакта, списывая нахлынувшие чувства на усталость и радость от завершения тянувшейся достаточно долго эпопеи: — А, Игорёк?

— А? Ах, да. — Оторвавшись от копий, тот поднял голову: — Обязательно, Павел Викторович. Я уверен — это именно то, что и было изображено в книге. Я упускаю какую-то деталь. Какую-то мелочь. Но я разберусь.

— Вот и славно. Разбирайся. — С трудом преодолев внезапно возникшее желание прижаться к колонне, обнять её и слиться с камнем, Откусов резко развернулся и быстрым шагом направился в свой кабинет, ощущая жалость от расставания с артефактом.

Поднявшись в свой кабинет и кивнув Ольге Павловне — та, понимая своего босса с полуслова, мигом вытащила из стола заветную табличку, Павел Викторович, не снижая скорости, направился к шкафу. Достав припасённую бутылочку Наполеона, он, нарушая заведённые и отполированные годами традиции, налил себе полный стакан и одним махом, почти не ощущая вкуса, ополовинил его. Только ощутив, как чувство вины, терзавшее его с того момента как он ушёл от артефакта, начало ослабевать, вытесняемое алкогольным дурманом, он опустился в кресло, глядя на стоявшую перед ним бутылку.

Однако долго сидеть у него не получилось — прихватив стакан, Откусов двинулся к окну, откуда, как на ладони, просматривался до того пустой двор, где сейчас, по центру возвышалось его приобретение.

Вид вздымавшихся колонн и замершей на основании фигурки, неожиданно принёс в его душу спокойствие.

— Нервы-нервишки… — Пробормотал, радуясь опустившемуся на него спокойствию, Павел Викторович, мелкими глотками загоняя в себя коньяк: — В отпуск надо…

За следующие пару месяцев Игорь, практически переселившийся в свою каморку подле архива, несмотря на все свои усилия, так и не смог приблизиться к разгадке портала. Он перепробовал всё — начиная от найденного на дальнем кочевье шамана, который, окружив артефакт цепью костров, всю ночь скакал вокруг них завывая и тряся бубном, и заканчивая ориентацией всей конструкции — сначала по современным полюсам, а затем и нацеливая их то плоскостью проёма, то поперёк на места, где те полюса были две с половиной — три сотни лет назад.

Безуспешно!

Каменные пальцы продолжали хранить молчание не желая притянуть к себе хоть самую завалящую молнию.

Придя в отчаяние, Маслов даже соорудил громоотводы, надеясь принудительным разрядом пробудить спящее устройство, но молнии — конец лета выдался весьма обильным на грозы, только скользнули по каменным бокам, бесследно растворившись в земле.

Черная меланхолия, овладевшая молодым человеком после провала последней попытки, превратила до того весёлого и общительного паренька в замкнутого, бормотавшего себе под нос неразборчивые и явно нецензурные фразы. Сослуживцы, до того не отказывавшие себе в удовольствии подколоть исследователя, стали его сторониться, избегая его общества и единственным, кто осмеливался нарушать его покой, оказалась, как это не покажется странным, Ольга Павловна.

Старый Цербер, бессменного секретаря Откусова, за глаза разумеется, именовали именно так, взяла над ним шефство, силой своего авторитета заставляя НБГ — нашего безумного гения — эта кличка накрепко прилепилась к Маслову, хоть как-то следить за собой.

Цербер, перед которой по стойке смирно — в струнку вытягивались столичные светила, злые языки поговаривали, что при ней даже сворачивались в точку и застывали в неподвижности неутомимые синусоиды на экранах осциллографов, не обращая внимания на смешки за своей спиной, регулярно навещала Игоря, принося из дома то пару котлеток, то пирожок, словно перед ней был так и не появившейся на свет ребёнок.

— Опять не обедал! — Недовольно покачала головой Ольга Павловна, ставя прямо на бумаги тарелку со вторым, прихваченную ей из столовой: — Игорь! Мы же договорились!

— А… А я — обедал! Честно! — Учуяв запахи, поднимавшиеся от еды, он невольно сглотнул, выдавая себя с головой.

— И не ври! — Погрозила ему пальцем Церберша: — Мне Маша регулярно про тебя докладывает!

Маша, как вы уже догадались, была местной поварихой, как и все в институте, предпочитавшей не спорить с секретарём.

— Она меня не заметила. Я… Да что уж там, — отлично понимая, что спорить бесполезно, Игорь взялся за ложку.

— Вот именно, — переложив со стула на пол растрёпанную пачку каких-то, испещренных графиками листов, она уселась и подперев кулаком подбородок принялась смотреть, как её подопечный работает ложкой.

— Я вот что думаю, Ольга Павловна, — в перерывах между наполнением рта, торопливо принялся рассказывать он: — Это не те колонны.

— Как это не те?

— А вот так. Нас обманули. Думаю, нет — Я почти уверен, что это заговор.

— Заговор? Ты только не спеши, ешь нормально.

— Да, заговор! Наверное, те, в броне. Хотели скрыть, ну — что были у нас. Напали, захватили пленников, бомбы повзрывали — и сбежали! Думаете, я псих?

— Ну что ты, Игорь, — Покачала головой секретарь: — У меня и близко таких мыслей не было.

— А вы на картинку посмотрите, — облизав ложку — Ольга Павловна, как и директор, были просто сущими маньяками в вопросах чистоты, и уронить кусочек еды на рабочий стол в их присутствии было немыслимым святотатством, указал он на лежащий в раскрытом виде том: — Там лупа лежит. Я — как увидел, так сразу понял! Нам не тот портал дали. Фальшивку. Вы посмотрите. Ааа… Давайте я сам вам покажу, — начал было он подниматься с места, но натолкнувшись на недовольный взгляд Цербера быстро уселся назад.

— И посмотрю. Ты только доешь. Как очистишь тарелку — так сразу.

— А…

— Ты — ешь, я — смотрю. Идёт?

— Вы на колонны смотрите! На сами…

— Игорь!

Убедившись, что подопечный послушно принялся работать ложкой, Ольга Павловна, подойдя к книге, взяла в руки мощную лупу. Нельзя сказать, что она поверила словам Маслова — и не вооружённым взглядом было видно, что тот постепенно сходил с ума, постоянно истязая себя тяжелыми раздумьями.

— Вы… Столбы гляньте, — пробормотал Игорь с набитым ртом, но, повторно получив удар тяжелого взгляда, принялся быстро работать челюстями.

Наведя лупу на хорошо знакомый рисунок, мало кто из сотрудников института не ознакомился со множеством наделанных Игорем копий, она озадачено почесала подбородок — усиленная мощным стеклом картинка предстала перед ней множеством новых деталей.

— И мы… И как мы ранее этого и не замечали? — Тихо, почти шепотом пробормотала она себе под нос, но Маслов, проводивший свои уединённые дни практически в полной тишине, хорошо расслышал её голос: — На копиях это не видно — сливается с самим рисунком. А на оригинале — вы же сами видите — лупа нужна.

— Да… Действительно…

Столбы, заполненные на копиях однородной штриховкой, на самом деле несли на своих гранях символы — ту же клинопись, что и на обломках табличек, во множестве выкопанных сначала строителями, а затем и археологами. Да и сами кубики, оказавшись предметом пристального изучения, стали больше походить на кубооктаэдры — гранённые шары, состоящие из шести квадратов и восьми треугольников — Цербер, в свое время увлекшаяся от скуки головоломками по типу кубика Рубика, сразу узнала эту фигуру, которую она много раз складывала из пластиковой гранённой змейки.

Символы — очень похожие на клинопись, чьи резкие черты неприятно царапали глаз соседствуя с плавной, псевдо-арабской вязью, присутствовали везде — они равно заполняли собой что квадратные, что треугольные плоскости многогранника.

— Видите? — Расправившийся со своей порцией Маслов сыто зевнул, потянулся и, вытащив из-под бумаг пачку сигарет, хотел уже было закурить, когда Ольга Павловна, бывшая апологетом здорового образа жизни, вскочила с места решительно протестуя против его намерения.

— Игорь! Если Вы желаете травить себя этой гадостью — Ваше право. Но я, как лицо заинтересованное, требую, чтобы Вы немедленно вышли на улицу. И — учтите! Если я, хоть раз, хоть малейшую капельку запаха, — она свела пальцы почти вплотную, наглядно демонстрируя ту самую малость: — Учую, то Вам, Игорь Игоревич…

Игорь, которого слова Цербера, вернее интонации, которыми они были произнесены, практически катапультировали из кресла, моментально оказался около двери, всем своим видом показывая, насколько сильно он истосковался по свежему воздуху.

— И не надо думать, — принялась поучать его Ольга Павловна, пока они шли по коридорам института: — Что я злыдень какой. Ни разу. Но вот Вы сами подумайте, Игорь, вы же умный человек, проследите логическую цепочку — курение, бумаги, непотушенный окурок и, как следствие, пожар. А я, знаете ли дорогуша, слишком стара, чтобы искать новое место службы.

— Ну… Ну что Вы, Ольга Павловна, ну… Я всё понял — только на улице, в курилке. И не наговаривайте на себя — Вы ещё и не стары, что Вы! Да за вами не каждая молодая угонится!

— Не льстите мне, Игорь, — расцвела в улыбке та — всё же лесть, хоть она и понимала, что ей льстят, была приятна: — Я сама знаю… Кстати, я Вам рассказывала о новой технике дыхательной гимнастики? Нет? Послушайте — это очень интересно, мне её прислал мой давнишний поклонник из КНР, Вам, раз уж Вы курите, она будет очень кстати. И пейте побольше кипятка!

— Кипятка? — Они уже подходили к входным дверям и Игорь, неосознанно оттягивая момент встречи с артефактом, чью загадку он так и не смог преодолеть, замедлил ход: — Вы сказали — кипятка?

— Да-да! Именно кипятка! — Подхватив его под руку, потащила его на улицу Ольга Павловна: — Чистый кипяток. Сейчас все китайцы с собой термосы носят — и именно с ним. Пьют — постоянно! И знаете, что интересно? Помогает! Все болячки — как рукой снимает.

Машинально кивая в такт её словам, Маслов, влекомый неутомимым секретарём, и сам не заметил, как они оказались прямо напротив возвышавшейся посреди институтского двора, каменной громадины.

Сегодня вокруг неё, превратившейся за это время из новинки в привычную деталь пейзажа, суетились рабочие технического отдела. Следуя приказу директора, они обносили артефакт невысоким заборчиком — Павел Викторович, рассудив, что отдельно стоявшие колонны портили вид, распорядился разбить вокруг них клумбы с цветами, пытаясь превратить пустышку в занятную деталь архитектурного дизайна. А, расставив вокруг ограды скамейки, и вовсе придать дворику подобие летнего, а может и зимнего сада, неспешные прогулки по дорожкам которого, должны были — согласно его задумке, настраивать сотрудников на вдумчивые размышления о рабочих проблемах.

— Вот, видите? — Вырвав руку — не ожидавшая подобного Ольга Павловна замолчала на середине фразы, Маслов рванул к колоннам, перепрыгивая через разложенные на земле обрезки труб, назначенные техниками на роль столбиков будущей ограды.

— Никаких символов! Ни-че-го! Гладкая — как коленка! — Ударил он кулаком по каменному боку и, вскрикнув от боли, отшатнулся: — Ах так! Сволочь! Подделка чёртова! — На самом деле, Игорь выражался гораздо крепче, но по соображениям цензуры передать его эмоции дословно автор возможности не имеет.

Отскочив от торчавших в небо пальцев, он подхватил с земли обрезок трубы и, не переставая ругать артефакт, принялся молотить по нему своим импровизированным орудием. Каждый его удар сопровождался разлетавшимся в стороны каменным крошевом, но он, не обращая внимания на бьющие в лицо осколки, продолжал наносить частые удары, словно стремясь разрушить, заставить пасть ниц объект, вызвавший обрушение своих мечтаний и надежд.

Ольга Павловна, видя такой срыв, только всплеснула руками, растерянно глядя на рабочих, так же предпочитавших быстро ретироваться подальше от сыпавшейся градом каменной картечи.

— Господа! Ну сделайте что-то?! — Показала она технарям на разбушевавшегося парня: — Остановите же его! Не видите — он же поранит себя!

— Да как его теперь остановить, — пряча в роскошные, сильно побитые сединой усы усмешку, усмехнулся ветеран технического отдела Иван Семёнович. Работая в НИИ считай с момента его переезда в Тобольск, он повидал на своём веку, и не такое. А посему — не торопясь раскуривал тщательно обмятую беломорину, время от времени бросая короткие взгляды на продолжавшего орудовать трубой молодого человека: — Устанет, вот тогда и оттащим. Сейчас-то, Ольга Павловна, ну вы сами посудите — под трубу лезть? А ну как он и с нами драться начнёт?! Да и парня губить незачем, — выпустив струйку едкого дыма, философски пожал плечами Дядя Ваня: — Так — за порчу имущества — ну, премии лишат. А вот трубой заедет — так это уголовка уже. Да вы не переживайте. Намахается вдосталь и отстанет.

— Дадя Ваня! Ну вы то! — Бросив на курильщика недовольный взгляд, Иван Семёнович только безразлично пожал плечами — мол, а мне-то что ты сделаешь, секретарь, сохраняя на лице недовольную гримасу, двинулась к Маслову и, улучив момент, с силой дёрнула того за ворот куртки, опрокидывая увлёкшегося Герострата на спину.

Осознав, что дальнейшее промедление может быть истолковано не в их пользу, техники, рванувшись всем скопом, навалились на копошащегося подле нижних ступенек артефакта, Игоря, весом своих тел надёжно припечатывая его руки и ноги к земле.

— Врача! Срочно врача сюда! — Принялся распоряжаться Иван Семёнович, заняв стратегическую позицию на платформе меж колонн: — Да скажите — путь успокоительного захватит! Ну — ты как? — Склонился он над Игорем: — Прочухался? Ты пока полежи — сейчас доктор придёт, укольчик поставит. Чик! — Щёлкнул он пальцами: — И как новенький будешь.

— Пустите. Я всё, — Обмякший и распластанный на земле Маслов, приподнял голову отыскивая дядю Ваню взглядом: — Отпустило.

— Точно?

— Да.

— Ну смотри, — погрозил ему пальцем Иван Семёнович и кивнул своим — техники, видя, что опасность миновала, начали медленно расползаться в стороны, давая своей жертве свободу.

— Ну что же Вы так, Игорь Игоревич, — присевшая на корточки Ольга Павловна помогла ему сесть и принялась отряхивать спину куртки, перепачканную землёй: — Нервы беречь надо. Ах, как нехорошо получилось, — сокрушённо покачала она головой: — Вот и Павел Викторович недоволен будет. Эх, Игорёк… Ну как же Вы могли так сорваться.

— Погодите… — Встав на колени, Игорь потряс головой: — Посмотрите — это я об землю ударился или…

Его дрожащая рука протянулась к колонне — той самой, по чьей поверхности он так неистово лупил трубой ещё пару минут назад.

— И… Что я там должна увидеть? Камень, как ка… — Ольга Павловна, хотела было закончить фразу в укоряющем ключе, намекая на нанесённые вандалом повреждения, но Маслов, одним прыжком оказавшийся на ногах, уже был подле истерзанной его ударами колонне. Подхваченной с земли трубой, как та оказалась в его руках никто заметить не успел, он принялся осторожно, можно даже сказать — нежно, обстукивать край камня.

Там, чуть ниже места куда направлялись его удары, проступала другая, светло серая фактура, на поверхности которой были хорошо различимы глубоко прорезанные символы клинического письма.

— Похоже, — спешно прибывший к артефакту Павел Викторович, пристально разглядывал отколотый Игорем кусок облицовки: — Что это нечто вроде штукатурки. Кто-то изрядно потрудился, замазывая ею нашу находку. Вопрос только — зачем? — Передав обломок Ольге Павловне он развернулся к колонне, нижняя часть которой уже была практически очищена от каменной шубы. Рабочие, притащившие по такому случаю долота уже работали на стремянках спеша побыстрее, до наступления вечерних сумерек, снять как можно больше странного, неотличимого своей фактурой от камня, защитного слоя.

— Может это геополимерный бетон? — Проследив за падением крупного куска облицовки, Маслов откинул ногой подкатившиеся к нему мелкие кусочки: — Вроде как законсервировали её.

— Геополимерка — это миф, — недовольно скривился директор, весьма скептически относившийся в подобного рода теориям: — Вы, Игорь Игоревич, полёт своей фантазии малость того, укротите. Ещё скажите — мол ушельцы космические эту штуку оставили. Или — Атланты. Как по мне, — подойдя к колонне, Откусов, отстранив рабочего, поковырял пальцем, освобождённый от наслоений многогранный сегмент: — Так это ил. Самый банальный ил, или грязь. Закаменела за столетия, а сейчас видите, — он ткнул в край куба: — Отваливается. Ой! — Поспешно отдёрнул он руку от неожиданно провернувшегося под его нажатием блока: — Оно что — вращается?!

Принявшие массовый характер, последовавшие после этого открытия, исследования — все присутствовавшие в этот час во дворе сотрудники посчитали своим долгом провернуть каменный многоугольник, вынудили техников прекратить работы — рушить вниз куски штукатурки, грозя попасть ими по макушке очередного исследователя, было ни как невозможно. Отогнать коллег так же было сложно — не помогали даже переросшие из просьб в приказы начальственные взрыки директора.

Столь массово проведённые практические эксперименты, принесли, тем не менее множество фактов, заставивших Игоря, оттёртого толпой в сторону, пересмотреть все свои гипотезы касательно устройства артефакта.

Кубооктаэдр, подчиняясь усилиям любопытных рук, свободно проворачивался, что в горизонтальной, что в вертикальной плоскостях, сопровождая своё вращение тихими щелчками, когда очередная грань застывала перед зрителями, позволяя всем присутствовавшим в полной мере насладиться сменявшими друг друга древними символами.

Наигравшийся народ начал рассасываться — рабочий день близился к концу и сейчас наставало самое благоприятное время для обмена впечатлениями.

Спокойствие нарушил, сам того не желая, Игорь.

Наконец прорвавшейся к каменному боку он принялся торопливо переносить на бумагу бывшие перед ним символы. Пачка чистых листов, бывшая у него в руках, сильно затрудняла это занятие и он, отковыряв пропущенный рабочими кусок штукатурки между блоками, сунул листы в открывшуюся щель.

Листы выскочили назад.

Оглянувшись — легкий ветерок ласково гладил его лицо, он, мысленно кляня сквозняк, снова вложил пачку в темную щель, придавив её для надёжности куском штукатурки.

На сей раз назад выскочили и листы, и камень.

Озадачено хмыкнув и почесав на всякий случай лоб, Игорь вновь ввёл листы в темноту, на сей раз прижимая их к плоскости камня рукой.

Непонятная сила, будучи не в силах, или не желая преодолеть его усилия, просто смяла листы в гармошку, выходя победителем и из третьего раунда.

Ничего не поняв, Маслов подозвал дядю Ваню и взяв у того длинную и непонятно зачем прихваченную с собой линейку, сунул её прямо в темноту.

С секунду с линейкой не происходило ровным счетом ничего — зашедший с другой стороны Иван Семёнович одобрительно крякнул, увидав появившийся из черноты конец — но немедленно осёкся видя, как неведомая сила, словно спохватившись, принялась выталкивать наружу чужеродный объект.

Последовавшие исследования, Маслова, несмотря на все его протесты, мигом оттерли от артефакта, открыли ещё пару интересных моментов.

Во-первых, непонятная сила выталкивала наружу только неодушевленные, не живые объекты. Любопытствующий мог безо всяких последствий для себя засунуть между камнями хоть ладонь, хоть кулак и держать его там сколь угодно долго.

А во-вторых, в щели было темно. Совсем темно. Свет зажигалок, а после и принесённого Ольгой Павловной мощного фонаря, просто вяз в щели, никак не желая рассеивать тьму. Вы могли сунуть туда руку и сколь угодно гладить вырезанные в камне символы, но снаружи это выглядело так, словно конечность искателя приключений была погружена в непроницаемо черную воду, ничего не позволяя рассмотреть в своей глубине. При этом вы вполне могли развернуть кубооктаэдр, уцепившись пальцами за символы, вызволяя их наружу.

Шумно обсуждавшая увиденное толпа постепенно рассеялась — рабочий день уже закончился, а чудеса и загадки, сколь бы не был пленителен окружавший их ореол, при всем желании не могли пересилить желание увидеть близких, оставив после себя только двоих — Павла Викторовича и дядю Ваню, усевшихся для доверительной беседы прямо на каменную основу, приятно гревшую их старые задницы.

— Идеи есть? — Привалившись спиной к теплому камню колонны, вопросительно посмотрел на своего старого товарища директор.

— В Москву доложить надо, — пожал плечами старый техник, доставая из кармана пачку «Беломора»: — Будешь?

— Ааа… Черт с ним. Давай.

С минуту оба молча дымили, а потом, Иван Семенович, покинув теплое местечко подошёл к колонне и, с силой затянувшись, выпустил тугую струю в черное нутро щели.

— Выход подтверждаю, — повернувший голову назад Откусов проследил как дым, без последствий миновавший загадочное место, стал растворяться в вечернем воздухе.

— Значит, — вынув изо рта окурок Иван Семенович задумчиво покрутил его в пальцах: — Газы и живую материю пропускает. Хм… — Выщелкнутый его пальцами бычок выскочил назад стоило только ему коснуться темной пелены.

— И что? — Улегшийся вдоль основы директор перевёл взгляд на первые звезды, начавшие проявляться на уже почти ночном небе: — Делать то что будем, а, Вань?

— Знаешь, Паша, — отодвинув его ноги в сторону, уселся подле него техник — зная друг друга очень давно, они, оказываясь наедине, общались на равных: — Эта хреновина, я про черноту эту, лучшая защита от мусора. Крошки, пыль — всё сметает. Ну а если ты такой дурак, что руку туда засунул — так это только твоя проблема.

— Да не об этом я.

— Понимаю. А вариантов нет — надо в столицу звонить.

— И что я им скажу? У меня есть камни в воздухе? Висят и крутятся? Так меня же первого в дурку отправят.

— Про черноту, выталкивающую всё назад забыл, — поёрзал спиной, стараясь по максимуму прижаться к теплой плоскости Иван Семенович.

— Во-во. И про письмена, и про щелчки при поворотах. Вот ты — как инженер, скажи…

— Да какой я инженер, — отмахнулся от его слов тот: — Так, ремесленник.

— Ну ремесленник, или нет — Бауманку ты же закончил?

— Ну было дело. Только…

— Вот и скажи — камни эти, они же, получается, в воздухе висят? Чернота та — и сверху, и снизу? Вот как инженер скажи — что это?

— Не знаю. И вообще — весь этот артефакт есть вещь темная, лженаучная и изучению не подлежащая, — он назидательно поднял палец, пародируя известное, в академических кругах, светило.

— А я серьёзно, — не принял его шутки Откусов: — Так что… Что мне докладывать? Вот такой бред?

— Ну и не докладывай.

— И не сообщить не могу, — вздохнул директор, подкладывая руки под голову: — Не сообщу я — так другие…

— Думаешь настучат? — Перебил его техник: — У нас же, вроде, радистов нет, — перешёл он машинально на старый сленг.

— Стукачей? Нет, конечно. А вот интернет этот чертов есть.

— И что?

— Ну — трепать начнут, фотки на фоне этого, — приподняв ногу он несколько раз стукнул каблуком по камню: — Видео снимут — как дырка всё выталкивает. На этом…ммм… Как это… Ну — трубе той выложат.

— На ю-тубе? Пффф… Да там знаешь сколько бреда ежедневно вываливают? И не заметит никто.

— Вот как раз кто надо — заметит.

— Ну, — развёл руками Иван Семенович: — Тогда докладывай. Или… Хм. Смотри, Паш. Мне, чтобы эту хрень очистить, надо два дня. Потом тут Маслов наш танцевать будет. Ему же всё это, — он похлопал ладонью по камню: — Зарядить надо.

— Думаешь получится? — С сомнением в голосе проговорил Павел Викторович: — Что-то я…

— Получится, — рубанул воздух технарь: — Я как черноту эту увидел, тепло идёт, опять же — понял сразу — получится. Как инженер говорю — это, — он погладил камень, на котором сидел: — Чтобы, или чем бы оно не было — исправно!

— Жаль.

— Понимаю. Но смотри. Пусть Игорёк её зарядит. Пусть портал свой открыть попытается. Откроет — мы туда камеру на палке сунем. Вытащим — посмотрим. И вот тогда и доложить наверх можно будет. Разницу улавливаешь? — Покачал он ладонями изображая весы: — Либо ты перепуганный непонятным артефактом директор провинциального НИИ, либо — учёный мирового масштаба, дерзнувший заглянуть в неведомое. А? Паш? Что выбираешь? — Снова покачал он ладонями.

— Вот умеешь ты убалтывать… Камеру-то, где возьмём? У нас нет.

— У внучки одолжу. — Небрежно махнул рукой Иван Семенович: — Включим у нас — пусть всё снимает. Туда сунем, покрутим там секунд десять, и назад. Ну а запись ты уже в РАН пошлёшь. С комментариями — как ты тут героически и всё такое — это ты умеешь.

— Думаешь сработает?

— Уверен. Ладно. Пойду я домой, — потянулся старый технарь вставая и, кивнув на прощание Павлу Викторовичу двинулся прочь, бросив, напоследок, через плечо: — А камеру, если мою, внучкину, то есть, ну — если потеряем, или упрут там, ты мне новую купишь. Цифровую.

— Крохобор, — осуждающие покачал головой директор: — Ради науки… Погоди! Как это — если упрут?! Там??? Кто???

— Мир не без добрых людей, — философски пожав плечами, старый товарищ растворился в ночной темноте.

Следующие два дня — очистка каменных блоков от наслоений шла точно по составленному Иваном Семёновичем плану. Директор не находил себе места, проводя большую часть времени у окна за наблюдениями. Техники, по его мнению, работали крайне медленно, но все попытки ускорить их работу на корню пресекались бдительным дядей Ваней, как из-под земли выраставшим перед директором, стоило только тому появиться у места проведения работ.

За оцепление, где Иван Семёнович раздобыл яркие конусы так и осталось тайной, допускался только Игорь и Василий — молодой техник, чьим хобби и подработкой была видеосъёмка различных мероприятий и торжеств. Скептически кривясь — для фиксации происходящего ему вручили камеру внучки дяди Вани, не позволив притащить своё оборудование — Павел Викторович опасался преждевременных утечек, Василий тщательно снимал весь процесс, сдавая под роспись заполненные материалом кассеты.

Закончив с очисткой первой, левой, колонны рабочие перебрались на соседнюю, а Маслов, взгромоздясь на одолженную у них стремянку принялся торопливо перерисовывать символы первой.

— Как успехи, Игорь Игоревич? — Подошедший к нему директор с трудом сдержал улыбку, видя как дёрнулся от неожиданности глубоко погрузившийся в свои мысли мэ-нэ-эс.

— Ааа… Павел Викторович? — Придерживая рукой едва не рассыпавшиеся листы со скопированными символами, вскочил на ноги тот: — Извините, задумался.

— И над чем?

— Очень странно, — почесав лоб карандашом, он протянул Откусову один из листков: — Смотрите. Символы, что были в книге, я нашёл. То есть выставить любую последовательность — что для зарядки нашего Портала, что для его активации — например в тот мир, куда направлялся караван на втором рисунке, я могу.

— Но?

— Но вторая колонна! Вот! — Он подсунул следующий лист, оказавшийся сильно увеличенной копией рисунка, на котором Игорь, для придания изображению дополнительно чёткости, обвёл все линии ручкой: — Видите? Вторая колонна, — он ткнул карандашом себе за спину, туда, где техники завершали очистку предпоследнего кубооктаэдра: — На ней нет символов!

— Как это нет — вот же они, — кивнул через его плечо на ясно различимые, на уже очищенных плоскостях, символы.

— Да. У нас они есть, а тут — пусто. — кончик карандаша крутанулся над рисунком: — Такое впечатление, что художник забыл их нарисовать.

— Или посчитал их ненужными. Хм… А пустых граней нет? На второй?

— Нет. Они полностью идентичны.

— Очень интересно. Может это намёк? Нам?

— Намёк?

— Ну… Мол не стоит туда лезть? Хотя — тогда бы он и на первой ничего бы не нарисовал, — принялся рассуждать вслух Павел Викторович.

— Ещё непонятно, что с этим сегментом делать, — показывая пачкой бумаг на нижний кубик: — На нём, да вы сами видите. Символов нет. Только дырочки.

— Хм… — Присев на корточки перед основанием колонны, Павел Викторович провёл рукой по тёплой поверхности камня, ощущая накатившее на него нетерпение — сомнений не было — нечто, заключённое внутри, рвалось, спешило, стремилось куда-то, торопясь что-то сделать.

«— Ну… Потерпи ещё немного, совсем немного», — неосознанно, не словами, а чувствами ответил Откусов, в следующую минуту уже укорявший себя за допущенную слабость.

Гладившие ровную поверхность пальцы внезапно ощутили под собой пустоту, отчего Павел Викторович, с которого одним рывком слетело нахлынувшее было умиротворение — то, что было внутри поняло его и, свернувшись калачиком как большой кот, принялось тихонько мурлыкать, терпеливо ожидая исполнения обещанного, невольно вздрогнул от резкого контраста.

— Ага, видите? — Присевший рядом Игорь кивнул на дырку посреди плоскости. Выше отверстия, неглубокого — указательный палец директора погрузился в него чуть больше, чем на полторы фаланги, были вытеснены ещё две точки, только они, в отличие от той, где всё ещё торчал его палец, были совсем мелкими, не более трёх миллиметров, как определил начальственный глаз.

— Если повернуть, — Игорь толкнул блок и Павел Викторович поспешно убрал палец: — То на остальных тоже самое. Почти — меняется только количество точек.

Действительно — пришедшая на смену прежней грань, несла на себе, кроме центрального отверстия целых четыре точки. Следующая — шесть и последняя — одну. Те же грани, что были сверху и снизу имели по три и пять выемок, расположившихся ровным строем над одинаковой на всех плоскостях, центральной дыркой.

— А на рисунке что? — Удержавшись от желания ещё раз прикоснуться к камню — сущность Портала, терпеливо ждала, одновременно как бы поскуливая, выпрашивая новых поглаживаний: — Ты сравнивал?

— Где зарядка — одна, — повернул он камень, нужной гранью: — А там, где караван и пленники — пять, шесть.

— Знаешь, что мне это напоминает? — Неожиданная догадка, проскочившая в его голове и, в тот же миг, тёплая волна одобрения, пришедшая от колонны, придали ему уверенности: — Это таймер.

— Что?!

— Ты же сам говоришь — караван, пленники. А им, чтобы пройти туда, — он махнул рукой меж колонн: — Нужно время. Вот его и выставляют. Чтобы энергию зря не жечь, — рассуждая таким образом Откусов, как-то совершенно незаметно для себя, подошёл к артефакту и, словно им управлял кто-то другой, вновь коснулся каменных граней, не имея сил противостоять идущему изнутри зову.

— Павел Викторович. С вами всё в порядке? — Озабоченное лицо Маслова нарушило царившую в его душе гармонию.

— Не знаю, Игорёк. Не знаю, — с трудом оторвавшись от колонны, он поспешно отошёл в сторону, наклонившись вперёд, словно двигался против сильного ветра — зов артефакта усиливался с каждой минутой.

— Зовёт он меня, — вполголоса признался Маслову директор, когда его и камни стало разделять не менее полутора десятков метров: — Тянет к себе. А ты — ты ничего не чувствуешь?

— Нет. — Покачал головой тот, переводя озадаченный взгляд со своего начальника на артефакт: — Тёплый он — да. Но более ничего. Павел Викторович?

— Да? — дёрнул головой Откусов, старательно изучая фасад НИИ, смотреть в сторону каменных столбов он опасался.

— Вы… Вам, наверное, лучше подальше от… Ну, Вы понимаете?

— Понимаю, — вздохнув и ссутулясь он двинулся в сторону дверей института, по-старчески загребая ногами песок дорожки. Проводив его сочувствующим взглядом — перед дверью Павел Викторович дёрнулся было назад, но пересилив Зов юркнул в приоткрытую дверь, Маслов, покачав головой — эта чертовщина ему решительно не нравилась, взошел на ступеньки платформы, вернувшись к так неожиданно прерванному занятию — раскладыванию пасьянса из символов — вторая колонна была уже почти освобождена, обещая скорое начало зарядки сооружения.

Несмотря на то, что рабочие удалились от артефакта ещё засветло, процедуру зарядки, к своему удивлению ставший старшим на площадке Игорь, решил провести на следующий день. Опасаясь очередного фиаско, он решил взять небольшую паузу, чтобы ещё раз, уединившись в своей каморке, проверить порядок размещения символов — так он официально объявил недовольно загудевшим сотрудникам, собравшимся во дворе и предвкушавшим новое шоу.

Игорь, появившийся во дворе, ровно в девять, вызвал некоторое замешательство среди собравшихся своим видом — на нём, несомненно ради торжественного случая, была белая рубашка и чёрные брюки со стрелками, спорившими своей остротой с лезвием опасной бритвы.

Дождавшись появления Павла Викторовича, тот, несмотря на то, что прошло всего пол дня, выглядел совершеннейшей развалюхой, Маслов, подняв руку, призывая к тишине, откашлялся: — Эээ… Товарищи! То есть, — сбился он, поняв, что употребил старое приветствие: — Дамы и господа! Сейчас, стоя на пороге величайшего открытия, — для придания своим словам дополнительного веса, он постучал ногой по платформе: — Мы зарядим этот Портал, через посредство которого Земля сделает первый шаг к далёким мирам, по которым ещё не ступала нога человечества! — Не удержаться чтобы не вставить в свою речь броскую фразу из известного сериала, чьим поклонником он являлся, Игорь не смог: — Сейчас мы…

— Кончай трёп! Заряжай давай!

— Ага! Делом займись!

Раздавшиеся из толпы выкрики заставили оратора покраснеть, и он молча кивнул рабочим со стремянкой, ожидавшим условленного сигнала в стороне.

— Ставлю первый блок! — Забравшись вверх, стоявшие внизу рабочие крепко удерживали лестницу, Игорь провернул верхний камень, выводя вперёд нужный символ.

— Второй! — Его так и подмывало сказать — «второй шеврон зафиксирован» — это были слова уже из другого сериала, но Маслов сдержался. Коллектив НИИ, следуя правилам своего директора не проявлял особого интереса к подобной беллетристике.

— Третий!

— Четвёртый!

Спускаясь вниз он легко проворачивал кубооктаэдры, приближаясь к последнему — шестому кубику, ниже которого был только блок-таймер, не нёсший на своих боках, как было уже сказано выше, никаких следов древней письменности.

— Приготовиться! — Положив руки на тёплые бока последнего, шестого камня, Маслов, дождавшись, когда рабочие, подхватив стремянку, отбегут в сторону, провернул последнее звено, скорее ощущая, чем слыша тихие щелчки внутри столба.

Убедившись, что на обращённой к зрителям стороне оказался верный набор палочек, но, пригнувшись, словно находился под обстрелом, отскочил в сторону, где и замер, напряжённо разглядывая чистое небо.

Тишина.

Минута, другая — в толпе уже начал зарождаться неприятный для виновника торжества шум, когда артефакт, издав протяжный и, как потом все дружно согласились, неприятно тоскливый вскрик, сбросил, только что набранную комбинацию.

Именно сбросил — составлявшие колонну кубооктаэдры одновременно вздрогнули, крутанулись вокруг своих осей и замерли, повернувшись к зрителям не квадратами плоскостей, а треугольными срезами, блеснувшими в лучах утреннего солнца безупречной полировкой.

Темнота, до того укромно гнездившаяся в щелях между кубами, ожила, воспрянула и двинулась на свет, густо покрывая собой всё пространство стыков.

— Это как? Почему?! — Подскочивший к колонне Игорь попытался развернуть третий снизу блок, но тот, прежде поворачивавшийся от лёгкого касания одним пальцем, сейчас был недвижен, словно он сросся со своими соседями.

— Не понимаю… — Попытки провернуть другие камни привели к тому же результату — весь столб словно закаменел, категорически отказываясь подчиняться человеку.

— Как это? — Обведя притихших людей растерянным взглядом, Маслов с силой рванул ворот рубашки, разбрасывая в стороны оторванные пуговки и бессильно опустился на платформу, спрятав лицо в ладонях.

Сидя так он не видел, что Павел Викторович, двигаясь как лунатик — люди поспешно расступались перед ним, опасливо косясь на разительно переменившегося директора, проковыляв к колонне и, достигнув её, привалился к каменным блокам, обнимая их, как истосковавшийся по Родине человек обнимает родную берёзку.

Несколько секунд ничего не происходило, но затем, по всей каменной громаде пробежала короткая дрожь, кубы, замершие в среднем положении, дёрнулись, высвобождаясь из удерживавшего их тёмного плена — тьма весьма неохотно сдавала свои позиции, и легко крутанувшись приняли то положение, которое, всего несколько минут назад, выставлял Игорь.

— Пошла зарядка! — Помолодевший, полный сил Павел Викторович — на вид ему, разменявшему шестой десяток нельзя было дать более тридцати, весело оскалился, задирая лицо вверх.

Там, в чистом, без единого облачка, небе, распухал в размерах клубок молний, выбрасывая в стороны, не достававшие до земли ослепительно белые щупальца.

— Сюда иди, сюда! — замахал руками уже не Павел Викторович, но просто Павел, словно желая привлечь их внимания и те, никогда ещё не бывшие покорными человеку, услышали его зов.

Облако, выбросив свитые из разрядов руки, вцепилось разлохмаченными, оглушительно трещащими концами в верхушки столбов, оплетая верхние блоки яркой сетью.

Медленно, неохотно пробуждаясь от долгого забытья, принялись наливаться светом символы древнего алфавита — зарядка Портала началась.

— Павел Викторович, что с Вами? — Кубарем скатившийся со ступенек Маслов, продолжая опасливо поглядывать вверх — шутка ли, толстые, напоенные энергией рукава, с треском раскалывали воздух всего в паре метров над головой: — Вы…

— Со мной всё отлично! Эх! Игоряша! — Подпрыгнув вверх от переполнявших его чувств, Откусов с силой хлопнул по боку блока, угодив растопыренной пятернёй точно по сползавшему вниз бело-синему электрическому ручейку.

Взрыва, как того ожидал Игорь, мысленно ахнувший от увиденного, не произошло — поток энергии просто обтёк возникшее препятствие стремясь заключить в тонкую и яркую сетку очередной кубоид, на чьих гранях уже нетерпеливо пульсировали палочки клинописи.

— Ты не представляешь — КАК я себя хорошо чувствую! А ну — ша! — Сделав шаг вперёд он раскинул в сторону руки, преграждая путь к артефакту взволнованно качнувшейся толпе. Ещё бы! Волшебное преображение директора не могло оставить равнодушным даже самых, относительно молодых сотрудников, не говоря уже о большинстве, прочно обосновавшемся в предпенсионном возрасте.

— Куда прёте! — между его рук проскочила, оглушительно треснув, молния: — Я им выбран! — Кивнул Павел Викторович себе за спину: — Хранителем, Привратником, Ключником — называйте как хотите! Я! Им! Выбран! Слышите?! И не завидуйте, — отойдя назад он уселся прямо на начавшую покрываться сетью разрядов, платформу: — Это и благословение, и проклятие Древних.

— Кого? — Осторожно приблизившейся к нему Игорь замер в паре метров перед артефактом: — Простите, Павел Вик…

— Павел! Теперь я — Павел! — Рокотнул он неожиданно басовитым, Маслову даже показалось, что он услышал раскаты грома, голосе: — Или Пашка! Ха-ха! А Древние — это те, кто и наделали их! — Хлопнул Павел по камню, расплёскивая в сторону словно воду бежавшие повсюду ручейки: — Понастроили, пАнимаешь! — Вновь рассмеялся он: — Таких Порталов тысячи, десятки тысяч! И у каждого — свой ключник.

— Как Вы?

— Как я, — согласно кивнул Павел: — Мы почти бессмертны. Практически неуничтожимы — это благословение. А проклятье… — вздохнув, Ключник зачерпнул полную ладонь энергии и долгие секунды наблюдал как крохотные молнии тонкой струйкой текли вниз, когда он наклонил ладонь над платформой.

— Я не могу отойти от Портала. Это ты, — стряхнув остатки энергий с ладони он обтёр её об одежду и ткнул пальцем в Игоря: — Ты будешь проходить сквозь Портал. Ты, или вы, — его рука обвела сбившихся в кучу людей: — Вы увидите другие миры. Вы! Не я! Иван! Подь сюды, — поманил он к себе старого друга: — Слушай меня. Завтра же — слышишь? Начинай строить там, — он ткнул себе за спину большим пальцем: — Дом. Пару комнат, не более.

— Ааа… Павел Викторович? Утверждать смету кто будет?

— Я. Кто ж ещё? С директора меня ещё никто не снимал. Оля? Ты тут?

— Да, Павел… Паша. Я здесь, — отделившись от толпы, подошла к Ключнику секретарь: — Вот что. Подготовь пакет в РАН, значит, письменное описание и кассеты с записью. Эй, оператор? Эмм… Виталий? Ты всё заснял?

— Василий я, — опасливо поправил его не расстававшейся с камерой, оператор: — Да, Павел Викторович. Всё. Заснял всё. — Опустил он камеру вниз.

— Отлично! Оля, проследите, чтобы с ним рассчитались и пусть премию дадут — тридцать процентов к оговоренной сумме, — омолодившись, Павел Викторович стал гораздо щедрее: — Так… — возбуждённо хлопнув в ладоши, он вскочил на ноги и прошёлся по площадке взад-вперёд: — Чёрт! Бодрость-то какая, работать хочется, порталы строить… А куда?

— Павел, — переминавшийся с ноги на ногу Игорь нерешительно посмотрел на Ключника: — Так откройте. А я сбегаю, гляну что там. А, Паш?

— Да не могу я! — С досадой хлопнул кулаком по раскрытой ладони он: — Адресов нет!

— Как нет?

— А вот так. Память Портала пуста. Надо с нуля заполнять.

— Чем? Как?

— Смотри, — усевшись обратно Ключник приглашающе похлопал ладонью по камню подле себя, но Маслов, лишь отрицательно покачал головой, стараясь не смотреть на ярких змеек, то тут, то там высовывавших свои головы наружу.

— Адреса можно получить двумя способами. Первое — ввести, — он показал на левую колонну: — И второе — узнать от прибывающих сюда, — махнул он рукой на вторую, правую: — На ней высветятся символы точки отправления. И я их запомню. Понимаешь? Чем больше мы будем ходить и чем больше у нас будет гостей — тем полнее станет база адресов. А чем полнее база — тем сильнее портал и, — улыбнувшись он ткнул себя большим пальцем в грудь: — Ваш покорный слуга. И ещё, — поднял вверх указательный палец Павел, заостряя внимание Игоря на своих словах: — Будет много сил — смогу, не открывая портал заглядывать на ту сторону. Без выставления комбинации — ну, как в замочную скважину. Но для такого много адресов надо. Тысячи. Вот так-то… А у нас, — Ключник вздохнул: — И одного нет.

— Почему нет? Есть! Даже два есть! Вот же, — протянул ему Маслов пару листков — с караваном и пленниками: — Вот же, Паша! Смотри, я рядом выписал символы, вот и вот, — ткнул он пальцами в столбик из квадратиков, в каждом из которых была своя комбинация чёрточек: — Это же адреса? Верно?

— Адреса… — Задумчиво погладил квадратики ладонью тот: — Это ты убери, — вернул он Игорю рисунок с пленниками: — Адрес я запомнил, но… — Он поморщился: — Что-то нехорошее там. Холодом веет. А вот это, — пробарабанил он по каравану: — Пойдёт. Вот как увидел адрес — сразу вспомнил, странно, да? — Посмотрел он на Маслова: — Это адрес торговой планеты. Мирная зона в галактике. Таких три. Хм… И откуда я это знаю? Хм… Ну что — пойдёшь?

— А Вы, Павел Вик… Паша, уже можете открыть проход?

— Ну… — Ключник прислушался к своим ощущениям: — На один раз энергии хватит. Так что — идёшь?

— Иду. — Пригладив растрепанные волосы, решительно кивнул Маслов: — Давайте Портал, Ключник!

Глава 3

— Портал открыть — дело нехитрое. — Сойдя с платформы, Павел несколько раз глубоко вдохнул, а затем, разведя руки в стороны, принялся медленно сближать ладони, меж которых заплясали тонкие линии разрядов. Когда расстояние сократилось до полуметра, а нити сплелись в подобие каната, Ключник резко сжал ладони, так что молнии образовали петлю и бросил её на колонну. Бублик, рассыпая в полёте искры, медленно, словно был мыльным пузырём, долетел до колонны и зависнув секунд на пять над её вершиной словно нимб над макушкой святого, принялся опускаться вниз постепенно истончаясь. Достигнув последнего камня и издав едва слышный, на фоне продолжавшегося треска молний, «чпок», он впитался в камень, оставив после себя медленно тающее светлое пятно.

— Ого, — отслеживавший его полёт Маслов, уважительно покачал головой и перевёл взгляд на бывшего директора: — Сильно. Это Вы вот так Портал ставите?

— Да нет, — усмехнувшись, Паша двинулся к колонне: — Это я избыток энергии сбросил. Зрелищно, да?

— Ага.

— Хе-хе. Сам Портал-то открыть — как два пальца… — Не договорив, он приложил ладонь к каменному боку и кубоиды, бывшие до того неподвижными, сдвинулись с места спеша занять нужные положения.

— Всё. — Как-то по-будничному, без всякого пафоса, кивнул Ключник на столб: — Проверяй. Всё верно выставил?

— Да вроде, да, — сверяясь с бумажкой, Игорь задрал голову: — Эээ… Первый — да, второй — да, третий — тоже да… — Закончив проверку он повернулся к Откусову: — Всё верно.

— Раз верно, то… — убрав руку Ключник прищёлкнул пальцами: — Вуаля! Прошу!

Проём меж колоннами, чьё пространство до того, лишь изредка нарушалось редкими молниями, принялось быстро заполняться росчерками зарядов, сноровисто, словно невидимая швея принялась играть челноком, торопясь сплести тончайшее кружево. Надо сказать — работа давалась ей легко — не прошло и десятка секунд, как перед Масловым затрепетало, то надуваясь, то опадая, здоровенное, бело голубое полотно, с чьей поверхности, время от времени, срывались бледные искорки разрядов.

— И мне это… Вот туда, идти? — Покосился парень на Ключника: — А не…

— Не… — Сложивший руки на груди Павел, с гордостью смотрел на своё творение: — Не бойся. Не шарахнет.

— А Вы уверены?! — Игорь вздрогнул, когда выросшая из колышущегося полотно молния с треском лопнула, самую малость не дотянувшись до его лица.

— Иди уже, — подтолкнул его тот: — Время тикает, — кивнул он на нижний левый камень, медленно проворачивавшейся вокруг оси: — Или тебе помочь? Хорошим пинком?

— Не надо.

— Тогда сам. Давай, — подошедший Ключник мягко подтолкнул побледневшего паренька к трепещущему проёму: — Выдохни и шаг вперёд.

— А… А лететь мне долго — не задохнусь? — Повернулся было к нему Игорь, но сильный толчок в спину бросил его прямо в переплетение молний, радостно встретившее жертву целым венцом разрядов.

Высказать своё возмущение Маслов не успел — короткие разряды, на миг ошпарив его тело, словно он нырял в куст крапивы, исчезли. По глазам резануло короткой белой вспышкой, он зажмурился, а миг спустя по его лицу, тёплой влажной рукой, мазнул лёгкий ветерок, принесший с собой густой пряный аромат и запах жаренного на костре мяса.

— Варим! Докхур де криг! Сасшум! — Мужской голос, судя по интонациям, обращался именно к нему. Выждав, наверное, для приличия, пару секунд, голос послышался вновь, но теперь, вдобавок, его обладатель, нетерпеливо постучал чем-то по его плечу: — Варим! Криг, криг!

Нерешительно приоткрыв один глаз, открывать оба было страшно, Игорь разглядел напротив себя широко улыбавшегося мужчину с явной сильной примесью южной крови. Увидев, что гость пришёл в себя, смуглолицый, из одежды на нём была распахнутая кожаная жилетка, под которой переливались мускулы атлетического торса и короткие, чуть выше колена, кожаные шорты, широко улыбнулся — такой улыбке обзавидовались бы все кинозвёзды, и повторил, настойчиво потянув его за рукав: — Криг, кеш. Криг, криг!

— Эээ… Здрасьте, — выдавил из себя Маслов, подчиняясь давлению и, открыв второй глаз, послушно двинулся за поводырём.

— Варим! Сасшум! — Похлопал его по плечу смуглый и приподняв руку добавил: — Гек ц!

Видя, что его не понимают, он досадливо покачал головой и растопырив перед лицом путешественника пятерню, повторил: Ц!

— Цэ? — Покосился на растопыренные пальцы тот: — Цэ?

— Ц! — сжав и разжав кулак цыкнул тот: — Ц! Гек ц!

— Ну… Гек, так гек, — пожав плечами, принялся крутить головой Игорь: — Хоть гек, хоть не гек.

— Гек, гек, — закивал смуглый и отбежал в сторону. Проследив за ним Маслов едва не присвистнул — института не было. Портал, полностью заплетённый молниями, стоял на небольшом холмике, а встретивший его мужчина, уже приветственно задирал руку, встречая группу людей в длинных и по-восточному ярких одеждах, выходивших из трепетавшего полотнища. Обменявшись с ними парой фраз — гости степенно поклонились, прижав руки к груди, смуглый развернулся к Игорю и ободряюще тряхнув пятернёй, двинулся назад.

— Гек ц! — Весело улыбнулся он, подойдя к Маслову: — Куюк те? Дахрур за кац?

— Эээ… Каюк, — развёл руками тот и, постучав кулаком в грудь попытался вывести их общение на новый уровень: — Игорь. Земля, — ткнул он кулаком в сторону Портала: — Игорь с Земли. Понимаете? С Земли я. Земля — это третья планета. В тентуре, — зачем-то ляпнул он всплывшую в памяти фразу из широко известного фильма: — Игорь. Земля.

— Ых-гор? — Переспросил смуглый и положив руку ему на плечо, обернулся в сторону стоявшего неподалёку цветастого шатра кого-то позвал: — Вим! Вим! Криг васпат! Дзеко ц! Криг дзеко! — После чего, одарив Маслова улыбкой, весело добавил теперь обращаясь непосредственно к нему: — Ых-гор! Криг ц — васпат.

Выскочивший из шатра мальчик, как догадался Игорь это его звали Вимом, молча сунул смуглому небольшую шкатулку, после чего отойдя в сторонку, принялся разглядывать гостя, словно тот был странным диким зверем.

— Васпат, васпат, всапат, — меж тем промурлыкал себе под нос смуглый, извлекая из шкатулки вытянутый бликующий хромированной отделкой параллелепипед, из одного торца которого торчала короткая, желтого метала, игла: — Ых-гор, васпат кох беруш де. Криг — ц, — Он растопырил три пальца: — Ц-ц-ц! Васпат дох! Кушам. — Похлопал себя смуглый по загривку: — Ишез наям. Криг.

— Чего? Эээ… Чего криг?

Не обращая внимания на непонимание смуглый сунул шкатулку мальчику и зайдя Игорю за спину, потянул за воротник, открывая шею. Ещё через миг Маслов ощутил короткий укол, и земля, под его ногами, дёрнувшись поплыла в сторону заваливая горизонт.

— Ц-ц-ц! Васпат криг. Дох. — услышал он как сквозь вату, ощущая сильные руки, удерживавшие его подмышками. Сознание на миг отключилось, гася зрение, а когда вернулось, то он обнаружил себя сидящем на земле — смуглый, по-восточному покачиваясь на пятках, был напротив, внимательно следя за ним.

— Ну как? Очнулся? — Вытянув руку он пощёлкал пальцами перед его носом: — Если голова кружится, то ты посиди малость. Васпат сейчас осваивается в тебе. Эй? Ты меня слышишь? Понимаешь?

— Кружится. Эй! Я вас понимаю!

— А то! — Смуглый весело подмигнул ему и рассмеялся, видя округлившиеся глаза Маслова: — Это васпат. Дар Древних, — последнее слово он произнёс с явным уважением: — Ладно. Ты меня извини — времени нет. Ярмарка второго цикла начинается, — он виновато развёл руками, одним движением вставая во весь рост: — Гостей много. Я с тобой Вима оставлю. Он тебе тут освоиться поможет. Ну а как домой соберёшься, или ещё куда, — последовало недвусмысленное подмигивание: — То подходи — отправлю. Бывай. — Кивнув на прощание, смуглый двинулся к холмику с Порталом, насвистывая себе под нос замысловатую мелодию.

— Ты как, Иг-гор? — Присевший рядом на корточки мальчишка, заглянул ему в глаза: — Очнулся?

— Вроде да, — встав на ноги Маслов осмотрелся — они находились на дне неглубокой земляной чаши, по краю которой тянулся небольшой, поросший бледно зелёной травой, вал. В пяти местах его пересекали расходившиеся звездой от Портала цветные дорожки красного, синего, зелёного, чёрного и желтого цветов.

— Только я — Игорь. Не Иг-гор, а Игорь.

— А я — Вим, Иг-гор. Иггор. Сложно выговорить. Можно я тебя буду по-простому звать? Игом? Да?

— Да зови, как тебе удобнее.

— Спасибо, — мальчишка расцвёл в улыбке: — Некоторые не соглашаются — мол родовое имя, сократить — оскорбить и всё такое. С чего начнём, Иг?

— А с чего можно? Или — лучше с чего?

— Смотря что тебе интересно, — махнул Вим в сторону ближайшей дорожки: — Синяя — сектор технологий, учёные там разные, артефакты, книги, свитки и всё такое. Зелёный — всё для здоровья и тела. Чёрный — военное дело. Оружие, броня. Красная дорожка — к политикам. Союзы заключать, войны объявлять. Там и переговорщики и стряпчие обитают. Желтая дорожка — удовольствия. Но мне туда нельзя. Кшеш, — он мотнул головой в сторону раскланявшегося с очередной группой смуглого: — Не разрешает. Говорит мелкий я ещё. Подумаешь, — мальчик гордо сплюнул на траву: — Будто я там не был. Так куда пойдём?

— А Кшеш — он кто?

— Как кто? Привратник. Не знаю как у вас называется — за Порталом он следит. Дух Портала. Страж Портала. Возлюбленный Дара Древних.

— Ключник?

— Можно и так. Так куда пойдём? Тебе — как прибывшему сюда первым со своей планеты, положены сто монет. Пошли к дому, — показал Вим на шатёр: — Выдам.

— Ого. Сто монет? А с меня что?

— Да ничего, — пожал в ответ плечами его спутник и принялся пояснять, пока они шли к жилищу местного Ключника: — Это традиция. До тебя тут с твоей планеты никого не было — значит тебе положено. Чтобы с голоду не помер. Ну и на сувениры.

— Так я же не первый.

— Не первый? — Вим остановился и окинул Игоря внимательным взглядом: — Не. Первый. Кшеш не ошибается.

— Не первый, — упрямо покачал головой, не соглашаясь с ним Маслов: — Лет двести пятьдесят, может триста — но тут с Земли бывали. Караваны водили.

— Двести пятьдесят? Тю… Это когда было! Забудь. Теперь ты первый. Ща, погоди.

Скрывшись за пологом, преграждавшим вход внутрь, он вернулся очень быстро — Игорь не успел даже рассмотреть затейливый орнамент, шедший по матерчатой стене.

— Держи, — в руке Вима глухо звякнул наполненный металлом мешочек: — Ровно сто. Можешь не проверять.

Короткий взблеск в глазах пацана заставил Маслова усомниться в правдивости его слов, но решив, что доверие паренька стоит нескольких монет, он сунул оказавшийся увесистым мешочек, себе в карман.

— Куда двинем? — С явным облегчением поинтересовался тот: — Может ты есть хочешь? В зелёном секторе отличная еда. За пару монет нас от пуза накормят. А если выбрать зелено желтую, то и на шоу можно поглазеть. В три монеты уложимся.

— Ну давай перекусим, — не стал спорить с ним Маслов, благо в его животе уже ощущалась неприятная возня, грозившая совсем скоро начать издавать звуки, хорошо слышные всем вокруг — готовясь к зарядке портала он так и не смог позавтракать.

— А потом давай к учёным. Это вроде как — синий сектор?

Шашлык был великолепен.

Идеально прожаренные кусочки мяса с тонкой полоской жирка просто таяли во рту, и Игорь сам не заметил, как мигом очистил все три керамические палочки-шампуры, на которых здесь подавали этот шедевр кулинарии. Подчистив кусочком лепёшки тарелку — оставлять на её поверхности хоть каплю соуса было настоящим преступлением, он откинулся на спинку мягко пружинящего в такт каждому его движению плетёного стула и принялся мелкими глотками смаковать напиток, одновременно расслабленно плывя по волнам навевавшей приятную дремоту простенькой мелодии, которую наигрывал на незнакомом инструменте сидевший в углу старик.

Если бы не Вим, тащивший его словно буксир к этой палатке, он бы наверняка затерялся бы в обступившем его многообразии чудес и диковинок.

Зелёный сектор рынка, подтверждая слова пацанёнка, просто изобиловал разными странностями, разобраться в которых было, на первый взгляд, сложно.

Но — только на первый.

Стоило хоть на миг задержаться подле витрины, а ей, зачастую служил стол, чья поверхность была плотно заставлена коробочками, прозрачными бутылочками с непонятным содержимым, либо прозрачными конусами, внутри которых что-то плавало и подёргивалось, как прямо из пустоты возникал консультант, прямо-таки подпрыгивавший от радости, что спешащий мимо гость заинтересовался именно его товаром.

Так Маслов узнал, что ему необходимо срочно заменить глаза — Вах, дАрАгой! Любой цвет! Любой размер! Видят во всех спектрах! усилить кости скелета — мрачно выглядевший тип, предложивший ему, задержавшемуся у палатки с воронённым скелетом, весьма похожим на человеческий, был одет в подобие формы с множеством значков двумя косыми линиями опускавшихся от плеч к центру груди.

— Эй, парень, — подойдя к скелету продавец постучал металлической палочкой по черепу, наполнив воздух тонким звоном: — Если собрался воевать, а война, скажу я тебе, — он пригладил поочерёдно оба ряда значков: — Единственное стоящее дело для такого орла как ты, то тебе надо позаботиться о своих костях. Вот, — скелет во второй раз мелодично звякнул: — Усиленный сплав. Хоть под танк бросайся — кожу процарапает и только. Ха-ха! Девки крепче любить будут — как шрамы увидят, так сразу!

— Да не слушайте вы его, мой друг, — вылезший из соседней палатки стройный и очень красивый тип, потянул Игоря к себе: — Чтобы девки любили крепкие кости не нужны. Другое, — он многозначительно подмигнул Маслову: — Должно быть крепким. И у меня как раз есть то, что вам надо. Вы только посмотрите — какие красавцы! — Его столик был прикрыт тканью и только когда он приподнял её край, Игорь понял почему — в небольших прозрачных баночках плавало мужское достоинство. Самое разнообразное — различных цветов, габаритов и сечений.

С трудом вырвавшись от наседавших на него продавцов — и военный и смазливый объединили усилия, убеждая его вот прям немедленно лечь под нож, Игорь двинулся вслед за Вимом, кляня себя в душе за чрезмерное любопытство.

Любые органы, протезы, чудодейственные бальзамы готовые исполнить любое желание — хоть мёртвого воскресить, всё это предлагалось и навязывалось ему на всём их пути к заветному шатру, ароматы которого становились сильнее с каждым шагом.

И только теперь, наслаждаясь приятной тяжестью в желудке, он попытался прийти в себя и обдумать всё увиденное, увы, но этому не дано было сбыться.

— Я вижу, — наклонился к нему молодой парень, принявший у Вима заказ и сервировавший их столик: — Вы довольны нашей кухней?

— Восхитительно! Я вам должен на чай? — Потянулся Маслов к кошельку, лежащему рядом с ним на столе: — Сколько?

— Что вы, — официант даже отшатнулся от стола: — Как можно?! Мы — порядочное заведение и сверх указанного — не берём!

— Простите, — видя не наигранную обиду того, Игорь покраснел: — Я, прошу меня понять, новичок у вас, не знаком с вашими обычаями.

— Порядочность перед клиентами не должна вызывать удивление, — несколько высокомерным тоном произнёс официант, но видя смущение гостя сменил гнев на милость: — Ничего страшного, освоитесь. Если хотите, я могу предложить вам ночёвку. У нас есть номера. Две монеты за ночь. Услуги желтых оплачиваются отдельно.

— Пойдём, Иг, — соскочивший со своего стула пацан, требовательно потянул его за рукав: — У нас дела, забыл?

— И правда! — Поднявшись со своего места — всё его тело противилось расставанию с удобными объятиями плетёной конструкции, он повернулся к официанту: — Спасибо за ваше предложение, но надо идти. Было очень вкусно, спасибо.

— Будем рады видеть вас снова, — на глазах теряя к нему интерес поклонился тот, принимаясь собирать со стола посуду.

— Порядочность! — Фыркнул Вим, когда они отошли от шатра шагов на десять: — Наверняка на порциях надули! Как говорит Кшеш — не обманешь, не продашь.

— Думаешь? А ведь вкусно было.

— Готовят они отлично — это факт, — кивнул мальчишка: — Но обвесить это святое. Когда я с ним хожу, — мотнул он головой в сторону, подразумевая Стража Портала: — То порции покрупнее. Боятся. Кшешь он такой — его обмани только, враз накажет. Доступ не перекроет, зачем? А вот скажет всем прибывающим, чтобы внимательнее были и всё. Никто не пойдёт.

— А ему, ну — за такое, не накостыляют?

— Кто? — Искренне изумился пацанёнок: — Чтобы Привратника завалить надо не менее тьмы гвардейцев — что Преторианских, что Тёмных. Или — с орбиты А-Эмкой бахнуть.

— Тьма — это тысяча?

— Ага.

— А Преторианцы — это кто? И Тёмные? А что такое А-Эмка?

— Ты откуда такой на нас свалился? — Покачал головой Вим: — Простых вещей не знаешь, будто Древние вам только вчера Портал подарили?!

— У нас они закопаны были. Долго. Лет двести-триста.

— А Привратник? Неужто погиб?

— Да. У нас новый — Портал его выбрал.

— Это нормально. Портал так и делает. А чего вы их закопали?

— У нас… — Начал было объяснять ему Маслов, но Вим, дёрнув его за рукав, мотнул головой в сторону: — Вон, блестящие, видишь? Это Преторианцы.

Прямо на них, расталкивая короткими палками не успевших убраться с дороги людей, слепя всех сверкавшими на солнце доспехами, вышагивал десяток воинов. Поспешно заткнув себе рот чтоб не вскрикнуть, Игорь вжался спиной в полотно палатки и не отлипал, несмотря на недовольное ворчание продавца — мимо него, бросая полные презрения взгляды на окружающих, шли древнеримские солдаты. Набранная из полос металла броня-лорика, характерные шлемы с высокими ярко красными гребнями и золотой насечкой, красные плащи и даже сплетённые из полосок кожи башмаки-калиги — сомнений быть не могло, перед ним действительно проходили легионеры древнего Рима.

Посреди их коробчатого построения шёл, придерживая полу белоснежной, с тремя тонкими красными полосками по краю, человек, в густых чёрных волосах которого проблескивал тонкий золотой венец.

— Сенатор Раск, — дождавшись, когда процессия отойдёт на приличное расстояние, прошептал Маслову на ухо Вим: — Не иначе как в желтый пошёл. Там новые танцовщицы, говорят, прибыли. С Портала Истова. По слухам, они, своими танцами, открывают портал в нирвану. Не иначе проверять побёг. Может тоже сходим?

— Так тебе же нельзя?

— Мне — да. Но ты-то уже большой, тебе можно. Да и что я? Я так — дорогу показать. Пошли?

— Нет, — покачал головой Игорь — портить отношения с местным Ключником, едва прибыв сюда, не хотелось: — Пошли к учёным. А пока идём, ты мне про то, как здесь всё устроено, расскажи.

— Ну, пошли, — вздохнув, мальчик двинулся вперёд: — А на девок новых я и так посмотреть успею. Зря отказался — зрелище должно быть, что надо!

История, та её часть, что была известна Виму, начиналась около полутора десятков тысяч лет назад — во времена расцвета цивилизации Древних. Или, как их ещё называли в иных местах — Старших, Старых или Ушедших.

Древние, для простоты мы будем использовать этот термин, не забывая про прочие, были совершеннейшими альтруистами. Так, понастроив десятки тысяч Порталов, раздарив всем более-менее цивилизованным обитателям кучу технологий они, проследив за порядком, царившим при них в галактике, тихо сгинули, оставив молодые расы самостоятельно осваивать просторы Млечного Пути.

Первые лет так триста, всё шло по накатанному тысячелетием мира и процветания пути. Народы плодились, осваивали при помощи порталов новые миры, решая споры без пролития крови — долгими прениями в Зале Всеобщего Совета, определённым Древними как место решения споров.

Долгие споры, завершавшиеся общим голосованием представителей всех цивилизаций, зачастую заканчивались решением, совсем не отвечавшим желанию более сильных и технологически более продвинутых рас, что, закономерно, вносило определённые ноты раздражения в оркестр общей идиллии.

Первыми возмутились существующему порядку Слуги и Преторианцы. Бывшие в числе наиболее старых из числа молодых рас, они, при Древних занимавшие самые близкие к тем места, требовали от прочих цивилизаций, подчинения. Получив закономерный отказ — заветы Ушедших, выбитые на камнях Зала, провозглашали безусловное равенство всех, их представители покинули Совет, пообещав всем остальным кару, достойную их тупости. Пожав плечами, гордыня что Преторианцев, что Слуг уже давно была темой для анекдотов, Совет вернулся к обсуждению прочих дел и заседал до тех пор, пока им на головы на посыпались переделанные из шахтёрского оборудования бомбы с антиматерией.

И Зал Совета, и сама планета, после этой атаки, перестали существовать, а по всем известным адресам Порталов были направлены курьеры, с непередаваемым презрением зачитывавшие бывшим ещё вчера свободными жителям ультиматум, чей смысл можно было перевести одной фразой — «Кто не с нами, тот труп!».

Кто-то согласился, где-то отправили назад, в качестве ответа, аккуратно отделённую от туловища голову гонца, в общем галактику затянуло кровавой дымкой войны.

Сражения, унёсшие на тот свет почти четверть довоенного населения, тянулись не одну сотню лет, отбросив всех проживавших на Млечном Пути, на пару тысячелетий. Многие дары Древних оказались утеряны, некогда блиставшие красотой легендарные города — разрушены, а космические базы, до того являвшиеся сосредоточениями усилий научной мысли, были безжалостно сожжены. Осознав, что цивилизация находится буквально в шаге от полной деградации — те же космические корабли, ранее миллионами сновавшими по галактике, сейчас исчислялись едва ли тысячами, и Слуги, и Преторианцы свернули военные действия, отдельным Договором закрепив за собой захваченные рубежи.

Конечно, ни одна из сторон не рассматривала данный Договор как нечто вечное, копя силы для нового удара, но потери сторон были настолько велики, что простое наведение порядка на своих планетах тянулось уже около восьми сотен лет, превратив то соглашение из отсрочки в гаранта мирной жизни.

Так и жили, показательно не обращая внимания на оппонента и готовя тому гадости исподтишка.

Политический расклад сил был следующий.

Претория, контролировавшая наибольшее число Порталов, провозгласила внешнюю экспансию, постепенно подгребая под себя миры, не имевшие сил противостоять отлично вымуштрованным железным легионам. Захватив очередной мир, они принимались быстро развивать местных, используя метод кнута и пряника, хотя чаще — одного кнута, загоняя их на уровень, минимально приемлемый для набора рекрутов в свои легионы. Давать оружие и броню диким варварам считалось недопустимым.

Слуги, наоборот, провозгласили экспансию внутреннюю, сосредоточившись на восстановлении оказавшихся под их властью миров, спеша повысить численность своих подданных. Повышали они её всеми возможными способами — от налогового стимулирования рождаемости на своих коренных планетах и евгеники на недавно присоединённых, до банальных рейдерских захватов пленных в бывших всё ещё нейтральными мирах.

В военном деле оппоненты, как нетрудно догадаться, так же использовали различные подходы.

Если Преторианцы предпочитали перемещать по полю боя закованные в тяжеловесную броню коробочки манипул, вытесняя противника с поля, то Слуги, действуя в рассыпном строю, предпочитали поливать противника огнём из своих ружей, сохраняя между собой и оппонентом среднюю дистанцию.

Более всего Маслову обе эти стороны напомнили танка и разбойника-рогу из сетевого Варкрафта — популярной на Земле игры. Один наступал, размахивая тяжеленным тесаком или копьём, а его противник, ловко уходил из-под сокрушительных ударов, выжидая момента для короткой, но смертельной атаки.

Здесь, на галактических просторах, происходило примерно тоже самое.

Встреча один на один сулила мало хорошего Преторианцу, но стоило ему только обзавестись товарищем, прикрывавшим его спину — расклад сил тут же менялся и теперь уже тройке Слуг пришлось бы очень попотеть, чтобы не стать трофеями своих застарелых врагов.

Десять легионеров, успевших выстроить пару шеренг — манипулу, минимальную боевую единицу легиона, могли противостоять уже полусотне Слуг, а три манипулы, согласовано маневрируя, гарантировали победу над тремя — четырьмя сотнями врагов.

Расклад сил менялся, когда в бой вступали не отдельные пехотные отряды, но полноценные подразделения со всем им положенным тяжелым вооружением.

Упархивающие из-под ударов Слуги мастерски расступались, освобождая линию огня своим секциям тяжелого вооружения.

Орудия, смонтированные на ховер-платформах, легко маневрировали по полю боя, посылая в легионеров тяжеловесные диски чей обод был заточен до молекулярной остроты. Пробивая силовые щиты, он разрубал по несколько человек за раз, но что было главным — разрушал строй позволяя юрким воинам Слуг ворваться внутрь построения и учинить там резню.

Противостоять мощи такого тяжелого вооружения мог только объединённый щит одной центурии. Десять манипул собравшись вокруг палки-фашины — символа центурии, объединяли силу своих силовых щитов, многократно повышая защиту… Но тут же теряли свою и так невысокую мобильность, чему, как не трудно догадаться, были крайне рады Слуги, незамедлительно принимавшиеся поливать противников из ружей, стрелявших уменьшенными копиями дисков тяжёлых секций.

Преторианские же боевые машины, прекрасно понимая с каким шустрым противником приходится иметь дело, исповедовали тактику, окрещённую Игорем как тараканью, или, говоря по-простому — «тапком их, тапком!». Медлительные, на гусеничном ходу, катапульты располагались за боевыми порядками легиона, засыпая поле боя тремя — четырьмя перегруженными силовыми генераторами за раз. Особо не целясь — главное было не попасть по своим, наводчики стремились накрыть как можно большие площади уповая на теорию вероятности, и генераторы, при взрыве испепелявшие всё вокруг в радиусе около двух десятков шагов, вполне успешно решали поставленные перед ними задачи. Служба при катапультах считалась едва ли не позорной — ну, скажите, какая доблесть в том, чтобы тупо посылать куда-то вдаль, не видя врага, дрожащие от переизбытка энергии снаряды. То ли дело лицом к лицу!

Из-за подобного пренебрежения расчёты часто оставались без прикрытия, чем, в свою очередь, во всю пользовались Слуги, отправляя охотников на поиски подобной добычи. Расчёты же, прекрасно понимая свои, практически нулевые шансы противостоять прямой атаке, выкручивались как могли, окружая свои позиции рядами кольев и ловушек, надеясь подороже продать свои жизни.

Следует заметить, что подобные — прямые столкновения, имели место крайне редко. Так, за последние лет двести, не произошло ни одного прямого контакта — стороны предпочитали действовать через местных, саботируя предприятия на стороне противника или через политиков и юристов, в бумажных войнах отсуживая лакомые Порталы и технологии.

Последнее прямое столкновение извечных оппонентов имело место около двухсот пятидесяти лет назад, и, как, к своему удивлению, понял Маслов, добравшийся до отдела бесплатных архивов в Синем секторе, имело место на его родной планете — на Земле.

Первыми, следуя своей экспансионистской программе, на Землю наткнулись Преторианцы. Организовав две базы — одну, основную у Портала, и вторую — резервную, на другом конце материка — в Италии, они принялись планомерно развивать местных. Действуя по стандартному плану развития, они понастроили множество мелких, звездообразных крепостей, выполнявших функции культурных центров и всё было бы прекрасно, если б не Слуги, имевшие в структурах своих противников, массу шпионов. Не то, чтобы Слугам уже вот так — до зарезу, нужна была эта заштатная планетка — нет, но осадить конкурента дело святое. Просочившись сквозь Портал под видом торговцев — Преторианцы, уверенные, что кроме них о Земле не знает ни кто, Слуги принялись мутить народ, готовя то, что позже назовут «цветной революцией». Технология был отлажена и, в назначенный день, вскипевшие в столице Тартарии беспорядки, смели горстку Преторианцев охранявших портал. Провозгласив свободу и всеобщее равенство — когда надо Слуги во всю использовали ими же и отвергнутые заветы Древних, марионетки обратились к своим новым союзникам за помощью. Те же, не имели морального права отказать в военной помощи молодой и завоевавшей свободу нации.

Преторианцы, готовящиеся к отпору на второй базе — с их точки зрения только дурак мог атаковать не на периферии, а в центре, натурально охренели от такой наглости и принялись поспешно подтягивать войска к нынешнему Тобольску. Слуги, не ставившие себе цели закрепиться на планете, не менее поспешно нахватали пленников и драпанули, напоследок шарахнув атомными зарядами по мелким крепостям и Риму, над которым был поднятый силовой щит, успешно отбивший все атаки.

Ответный удар, пришедшийся в пустоту — Слуги уже слиняли с полоном, не только капитально загадил здоровенный кусок территории — Преторианцы никогда не мелочились, но и вызвал массированные выбросы метана из подземных полостей, мгновенно опустивших температуру некогда тёплой местности глубоко в минус, напомнив Маслову находки мамонтов с куском травы во рту.

Оценив степень заражения поверхности — жить в районе врат стало просто невозможным, Преторианцы поспешно эвакуировались, приписав себе очередную блистательную победу — в конце концов их враг первым позорно сбежал с поля боя. Слуги, успешно провернувшие свою операцию, понятное дело так же доложили наверх о посрамлении оппонента. В общем большие дяди, в очередной раз померявшись силами, разошлись довольные собой, ну а что касается местных… Да кого интересуют проблемы каких-то там туземцев?

По большому счёту, Земляне тоже выиграли. Закопав ворота, Игорь с трудом представлял, как они это сделали, но люди, объединённые одной идеей, могут и не такое, они надолго прекратили визиты незваных гостей на свою территорию, начав самостоятельное развитие.

Из истории он помнил, как Рим, начавший развиваться из небольшого поселения, быстро прирос территориями надолго став самым могущественным государством планеты. Теперь, перелистывая на экране древние тексты ему становилась понятной причина подобного, взрывного, могущества — местные наверняка припрятав часть Преторианского имущества, не преминули применить его для установления своей власти следуя учениям пришельцев.

Великая же Тартария, получив смертельный удар, так и не смогла оправиться, скатившись сначала из громадной Империи, занимавшей некогда благодатные территории от Тихого океана до Атлантики — Рим был её дальней провинцией, распалась на множество мелких княжеств, принявшихся тотчас уничтожать друг друга в борьбе за власть и редкие, пережившие катаклизм, артефакты.

Стала ясна и причина застарелой нелюбви восточных и западных народов друг к другу — прилетавшие с другой стороны континента боеголовки никак не могли способствовать укреплению братской любви.

— Уважаемый Иг, — тихо подошедший служитель архива осторожно тронул его за плечо: — Время заканчивается. Продлять будете?

Доступ к архиву был бесплатным — приноси свой считыватель, местное подобие планшета, подключайся и копайся в древних записях сколь душе угодно. Но это — при наличии своего экрана, которого, по понятным причинам, у Маслова не было. Купить — не вопрос. Палатка напротив Архива как раз и продавала эти планшеты, но цены… Тратить чуть более полусотни монет на экран с единственной функцией — подключением к информационной сети, ему никак не хотелось. Более же серьёзные агрегаты и стоили соответственно — от двух сотен и выше.

Посему, заплатив служителю пять монет, он получил в своё распоряжение казённый агрегат, с коим и расположился за ближайшим столом, предварительно осведомившись — не сдерут ли с него денег и за его использование.

Со вздохом передав архивариусу очередную плату — тот, получив монеты, молча перевернул песочные часы на его столе, Маслов вновь закопался в разделы хранилища.

Кроме двух уже известных ему сил — Слуг и Преторианцев, в мироустройстве галактики ещё присутствовала парочка аутсайдеров — Технократический Союз и Неприсоединившиеся.

Первые — Союз, как и следовало из названия, являлись объединением технологически продвинутых миров, занимавших строго нейтральную, даже порой зеркальную, позицию по отношению к ведущим игрокам. Сумев уловить тенденции начавшегося после ухода Древних развала, лидеры этих планет смогли перетащить к себе некоторое количество учёных, обеспечив тех всем необходимым для продолжения своих изысканий. Отошедшие от первого шока умники — наблюдать гибель основных центров знаний были им нестерпимо больно, поспешно объединились, породив, названый позднее Технократическим, Союз. Как можно было догадаться, миры этого объединения ставили во главу угла знания и технологии, успешно продавая свои результаты всем желающим. Постепенно — пока Слуги с Преторианцами увлечённо уничтожали друг друга, Союз подгрёб под себя производства оружия и брони, став по сути монополистом в вопросе снабжения воюющих сторон.

Попытки любой из ведущих сил атаковать производства обеспечивавшие противную сторону приводили и к остановке заводов, работавших уже на агрессора, прекращая изготовление военных товаров ровно на тот же срок, который требовался для восстановления разрушенных мощностей.

Конечно — возникни у Слуг или Преторианцев твёрдое желание захватить столь сладкий кусок, миры бы пали, но цена, которую пришлось бы заплатить при штурме, гарантированно ослабляла атакующего, делая его желанной добычей для застарелого оппонента.

В таком, на первый взгляд, хрупком равновесии, Технократы и существовали последние несколько сотен лет, шаг за шагом усиливая свои оборонительные рубежи. Жаждущим же их крови и, что более важно — их технологических секретов главным игрокам, оставалось только молча сжимать зубы, не имея возможности изменить статус-кво.

Неприсоединившиеся, напротив, были разрозненны, слабы и не представляли особого интереса ни для Слуг, ни для Преторианцев. Планет, так и не оправившихся после Великой войны было множество. Ничем ни примечательные, с горстками выжившего и деградировавшего населения, они бы потребовали от любого ступившего на их поверхность массы сил и ресурсов для поднятия обитателей хоть до минимально приемлемого уровня развития. Зачастую даже Слуги брезговали отлавливать там пленников, обосновано опасаясь, что дикари станут бунтовать и нарушать столь тщательно выстраиваемый на их планетах порядок.

Последней, напрочь обособленной от всех предыдущих групп, в справочнике шли Утерянные миры. Это были планеты, принявшие на себя первые, самые полновесные, удары разразившейся столетия назад войны. Мёртвые миры, покрытые коркой спёкшегося от термоядерных ударов грунта, или наоборот — чья поверхность была изъедена километровыми воронками высвободившейся на свободу антиматерии, представляли мало интереса даже для искателей кладов и приключений. Планеты, чьими величественными городами до начала конфликта гордились даже Древние, были давно и многократно прочёсаны поисковыми группами в поисках уцелевших артефактов. Менее значительные планеты подверглись разграблению во вторую очередь, оставив любому желающему сегодня отправиться на поиски сокровищ, ничтожный шанс отыскать хоть что-то мало-мальски ценное.

Адреса врат таких миров были сведены в табличку, скупо повествующую читателю об опасностях, поджидавших смелого исследователя на их поверхности. Пробегая глазами по коротким строчкам, несшим в себе отголосок давнишних трагедий, Игорь качал головой, проникаясь масштабом погрома. Мёртвый, радиация, нестабильность коры — эти пояснения были наиболее частыми. Встречались и пометки о биологической опасности, а порой, напротив комбинации символов и вовсе стоял прочерк, лучше иных слов говоривший об отсутствии каких-либо данных касательно разрушенного мира.

— Скажите? — Подняв руку и покосившись на песочные часы — очередные примерно пятнадцать минут должны были вот-вот истечь, обратился Игорь к подошедшему служителю: — А вот эту информацию, — показал он пальцем на печальную таблицу: — Как-либо скопировать можно?

— Молодой господин желает попробовать поискать клады? — Усмехнулся пожилой работник: — Я бы не советовал. Утерянные давно выскребли — только время зря потеряете. Да и опасно там.

— Спасибо. Так копию получить можно? Сколько это стоит?

— Стандартный накопитель — один кредит, — неодобрительно покачав головой, архивариус отошёл, но менее чем через минуту вернулся, подбрасывая на ладони небольшой, в пол мизинца, мутно белый кристалл: — Держите. Все современные данные касательно Утерянных миров здесь.

— А как считать с него? — отдав монету, Маслов озадачено покрутил накопитель в руках: — Что надо?

— Любой экран второго класса, — пожал плечами, удивляясь такому вопросу служитель: — В палатке напротив есть. Самый дешёвый, кажется, от сотни монет.

— У меня всего, — быстро проведённая ревизия мешочка показала наличие только восьми десятков тускло медных кружочков. А ведь ещё хотелось привезти домой хоть что-то ценное: — Вот. Не знаете, где подешевле купить можно?

— На этой планете точно ни где. Напротив самые дешёвые. — Развёл тот руками: — Ваше время истекает, — показал он на часы, где последние песчинки уже были готовы присоединиться к своим товарищам, лежащим внизу: — Продлять будете?

— Нет, спасибо. — Деньги следовало экономить: — А распечатать можно?

— Вывести на материальный носитель? — Округлил глаза от удивления архивариус: — Подобного у нас не запрашивали… — Подняв глаза к потолку он на миг задумался: — Хм… Лет так сто уже. Боюсь, что не смогу вам помочь. Если продлять не хотите, то прошу покинуть помещение, — взяв в руки часы, песок из их верхней части полностью переместился в нижнюю, он в ожидании посмотрел на Маслова.

— Чёрт… Что же делать… А снимок экрана сделать можно?

— Бесплатно, — последовал кивок: — У нас часто просят сделать картинку. Сейчас модно выглядеть умным. Вам его куда переслать?

— Игорь два семь ноль три, собака…

— Куда?!

— Простите, — поняв, что адрес его электронной почты вряд ли тут подойдёт, Маслов поскрёб пятернёй затылок. Вариант вырисовывался только один — заплатить ещё пять монет и приступить к перерисовке символов. Вот только сколько он успеет — песок бежит быстро, да и ошибки…

— Жаль, — встав, он коротко поклонился архивариусу: — Спасибо. Я зайду к вам позже.

— Мы всегда рады видеть ищущих знания, — церемонно поклонился ему в ответ служитель.

Растолкав дремавшего в теньке Вима он уселся рядом с тёршим глаза мальчиком.

— Ну что? — Зевая покосился тот на него: — Мозги не отсушил? Куда дальше? Может всё же в жёлтый?

— Давай лучше здесь ещё побродим. Неужто тебе не интересно?

— Не-а, — вновь зевнул тот: — Тогда я пойду. Скучно с тобой.

— Эй?! Ты меня здесь одного оставишь?!

— А что такого? — Встав, Вим потянулся: — Тут не опасно. А домой захочешь, — вон синяя, — кивнул он на дорожку: — По ней к Порталу выйдешь, ну а там Кшеш. Он тебя домой отправит. Бывай! — Махнув на прощанье рукой мальчишка скрылся в толпе.

— Давай… — Не успев попрощаться — пацана и след простыл, Игорь в замешательстве огляделся, машинально кладя руки на пояс. Почувствовав касание чего-то инородного, он опустил глаза — на поясе был чехол его телефона, простенького смартфона, захваченного с собой для фотографирования окрестностей, но прочно забытого в вихре захлестнувших его событий.

— Надо фоток поделать, — машинально пробормотал он себе под нос, извлекая телефон из чехла и осматривая окрестности в поисках чего ни будь этакого. Увы, но окружавший его вид мало отличался от столь популярных в лихие девяностые рынков. Те же ряды палаток, перемежаемые небольшими павильончиками, толпы праздношатающихся, да зазывалы. И что тут необычного? Ну, народ разномастно одет. И что? Ни тебе тут трёхглазых пришельцев, ни разумных улиток — ничего такого, показывая которое можно было бы поразить собеседников. Разве что выставленный товар поснимать? А толку? Даже если разрешат — как потом объяснить, что это за висящая в воздухе фиговина, время от времени окутывающаяся облачками цветного света. Или это пар? Заснять Кшеша? Ну — полуголый мужик около Портала — что тут необычного? Римлян найти — Преторианцев, то есть? Сделать с ними селфи — так если гордецы и разрешат, дома что скажут? Мол — с косплейщиками или реконструкторами сфоткался?

Другое дело — притащить с собой нечто эдакое, материальное. Ту же фиговину, или — ещё лучше, учебник по квантовой физике, ну или что там они в своих школах изучают? Вот на это — деньги потратить бы стоило.

А вот с деньгами — напряг. Мобилку что ли продать? Разве что в музей. Пару монет дадут. Может быть.

Подкинув телефон на ладони, Игорь уже собрался было сунуть его назад в чехол, как вдруг мысль, током пронзившая всё его существо, заставило его вздрогнуть и, сжимая смартфон в разом вспотевшей ладони, быстрым шагом вернуться в шатёр архива.

— Господин Иг, — приветливо поклонился архивариус: — Что-то ещё желаете? Или вы раздобыли экран, не моё дело как, и хотите подключится к сети?

— Простите, уважаемый, — вернул ему поклон Маслов: — Я по другому вопросу.

— Вакансий у нас нет, — по-своему истолковав его слова покачал головой служитель: — А если бы и были, то я крайне не рекомендую запирать себя в этих стенах такому молодому, как вы. Зачем тратить годы, копаясь в скучном наследии ушедших веков, кругом столько интересного! Вы же молоды!

— Нет-нет, — торопливо выставил вперёд ладони Игорь: — Я по другому вопросу.

— Да?

— Вы говорили, что снимок можно сделать бесплатно?

— Верно, — кивнул служитель: — Вы нашли свой адрес?

— У меня с собой, — Маслов замялся, подбирая слова: — Устройство для фиксации изображения. К моему же столу, — он посмотрел на всё ещё высвечивавший на своей поверхности таблицы, экран: — Никто не подходил? Я же могу его сфотографировать?

— Сфото… Что?

— Снять картинку?

— У вас есть устройство, позволяющее переводить изображение в материальный вид? — Заинтересовавшись, архивариус подошёл поближе: — Очень интересно. Покажете?

— К сожалению, не в материальный, — быстро сфотографировав его, Маслов продемонстрировал снимок архивариусу, но тот, явно не впечатлённый, отмахнулся: — Вот если бы в материальный. Двумерные картинки сейчас входят в моду.

— У меня дома есть такое устройство, — вспомнив про старенький полароид, кажется даже пара картриджей рядом валялась, торопливо закивал он: — Я бы мог его вам показать. В следующий раз. Одно нажатие и картинка готова. Небольшая, правда, с ладонь. Зато цветная.

— Приносите, — заинтересовавшись его словами, тот выжидающе посмотрел на Игоря: — Я вам даже заплачу за это устройство. Полсотни… Нет — если это то, о чём я думаю — семьдесят монет.

— Идёт! — Протянул ему ладонь Маслов, желая закрепить сделку, но служитель только недоумённо посмотрел на неё: — Договорились, значит, — убрав ладонь, он кивнул на экран: — Так я могу снимок сделать?

— Если обещаете принести, то устройство, то да.

Ещё раз заверив архивариуса, Игорь принялся торопливо снимать адреса Ушедших миров, опасаясь, что терпение служителя быстро иссякнет. То ли тому очень хотелось получить заветный прибор, то ли действительно съёмка была бесплатна — но следующий час Игорь провёл перед экраном, беспрепятственно забивая память смартфона казавшимися нескончаемыми адресами сгинувших планет.

— Спасибо! — Добравшись до конца списка, он выбрался из-за стола, с наслаждением разминая затёкшую от сидения в неудобной, согнутой позе, спину: — С меня Полароид и пара кассет!

— Полароид? — Услыхав незнакомое слово, архивариус поднял глаза к потолку, роясь в памяти: — Никогда подобного не слышал. А знаете что, — перевёл он взгляд на Игоря: — Если вещь действительно редкая, я Вам и сотню отсыплю.

— Договорились! — Ещё раз поклонившись, Маслов покинул архив, уже мысленно настраиваясь на возвращение домой.

На приобретение диковинок, таблицы в мобилке были, несомненно ценным приобретением, но хотелось притащить с собой и нечто более материальное, ушло часа три. Каждый из продавцов, заметив его интерес к своему прилавку спешил расхвалить свой товар, но, узнав о размере бюджета, разочарованно вздыхал и молча возвращался на своё место, теряя весь интерес к не обременённому средствами покупателю.

Результатом его настойчивости и отчаянной торговли стала мумия странного животного — помеси крупного кузнечика и чего-то, отдалённо напоминавшего чау-чау — продавец уверял, что это последний представитель ныне вымершей расы разумных теплокровных инсектоидов, да небольшой, чуть больше ладони шкатулки, чья поверхность была густо покрыта плавными линиями узоров. Как объяснил другой негоциант, это было изделие придворных мастеров Высокого Дома Аллюень-тла, одного из соправителей Совета Верховной Мудрости Слуг Древних. На шкатулку Игорь позарился только по тому, что она была из дерева, ну или из чего-то очень напоминавшего бальсу — занимая всю ладонь, шкатулка практически ничего не весила.

Засунув внутрь мумию, та практически идеально поместилась внутри, он отыскал глазами синюю дорожку и, насвистывая весёлый мотивчик, двинулся по ней к Порталу.

— Домой? — Сидевший прямо на траве Кшеш, приветливо улыбнулся, когда Маслов подошёл к склону холмика, на вершине которого возвышались каменные колонны: — О! Я гляжу и с подарками! — Ткнул он пальцем в сторону шкатулки: — Молодец!

— Да, домой. Откроете? А это так, сувениры. Показать?

— Нет, не надо. Зачем мне разрушать твои мечты, — непонятно ответил Ключник и хлопнул в ладоши, активируя Портал.

— Ты это, Иг, — потрепал он Землянина по плечу: — Заходи, буду рад тебя видеть!

Гадая — была ли то формальная фраза или Кшеш говорил от чистого сердца, Игорь шагнул в сплетение молний.

Глава 4

Проморгавшись, резкий свет перехода больно резал глаза, Игорь хотел было спуститься с платформы, и даже уже приподнял ногу, как жесткий окрик, прозвучавший на Русском языке, заставил его застыть на месте.

— Стоять! Не шевелиться! Стреляем без предупреждения!

Не рискуя поднять руку — говоривший, судя по тону, был готов выполнить свою угрозу, Маслов несколько раз зажмурился, а когда картинка перед его глазами приобрела чёткость, оторопело замер, балансируя на одной ноге — внизу, шагах в пяти от нижней ступеньки, стояли, направив в его грудь стволы калашей, с десяток солдат в касках и бронежилетах.

— Добро пожаловать домой, Игорёк, — стоявший чуть в стороне и тоже под прицелом ещё одной группы, Паша приветственно взмахнул рукой: — Родина героев встречает!

— Молчать! Не разговаривать!

— Ты лучше помолчи, — вновь подал голос Ключник, засовывая руку запаху: — Мне-то они ничего не сделают, — высунул он наружу сквозь дырки в своём пиджаке пальцы: — А вот тебе шкурку подпортят.

— Маслов Игорь Игоревич? — Выдвинувшийся из-за спин солдат высокий человек в штатском, склонился над распахнутой картонной папкой блестя коротким ёжиком седых волос: — Вы — Маслов Игорь Игоревич?

— Я, — опасливо поглядывая на солдат — А ну как пальнут, кивнул он. Не пальнули.

— Я оттуда. Я вот, принёс, — начал было Игорь приподнимать руку со шкатулкой, но новый окрик вновь заставил его замереть неподвижно.

— Не двигаться! Положить предмет в пакет! Исполнять! Иначе — стреляем!

Вышедший вперёд человек был облачён в стандартный армейский костюм химзащиты. Мысленно вздохнув — в западных фильмах, при подобной ситуации, люди показывались на экране в красивых скафандрах с забралом, открывающим всё лицо, он осторожно, медленно двигая рукой, опустил в прозрачный пакет на длинной ручке шкатулку и солдат, тотчас запечатал горловину потянув за неприметную рукоять. Осторожно пятясь — бойцы с автоматами подались в стороны, освобождая ему путь и при этом не переставая удерживать на мушке свою цель, химзащитник осторожно положил пакет вместе с ручкой в толстостенный металлический контейнер. Стоило ему это сделать, как другая группа солдат, также в подобных костюмах, сноровисто опустила сверху массивную крышку запечатывая содержимое.

— Маслов Игорь Игоревич, — штатский, уже без папочки, подошёл к спинам солдат с автоматами: — Мы пока будем называть вас так. Вам какая газовая смесь предпочтительней? Назовите состав, чтобы мы могли обеспечить вам наиболее комфортные условия пребывания на нашей планете.

— Смесь? Газовая? — Удивлённо развёл он руками в ответ и мысленно сжался — у бойцов вполне могли сдать нервы, а быть нашинкованным пулями в его планы не входило: — Я свой, что вы! Воздухом дышу! Этим вот! — Он набрал было полную грудь воздуха, но от следующего выкрика едва не закашлялся.

— Сильно не выдыхать!

— Дышать то хоть можно? — Осторожно выпустив воздух он покачал головой: — Мужики! Да вы чего! Я — человек! Маслов! Игорь! Я здесь работаю! Павел Викторович, — хотел он повернуться к Ключнику, отошедшему в тенёк, но заметив как побелели пальцы солдат, сжимавших цевья автоматов передумал.

— Хорошо. Маслов — так Маслов. — Штатский махнул рукой куда-то в сторону: — Вы только не нервничайте. Сейчас мы проедем в госпиталь и, если вы действительно вы, то мы вас отпустим. Может даже наградим. Всё же первый землянин, побывавший там.

— Вы лучше целиться в меня перестаньте, — кивнул Игорь на автоматчиков: — А то неуютно как-то.

— Конечно. Извините. — Взмах руки, на солнце блеснул манжет белой рубашки, заставил бойцов отойти от Портала, опустив стволы к земле. Их руки, Игорь сознательно не отводил взгляда, при этом, демонстративно мирном жесте, так и остались лежать на пистолетных рукоятях с пальцами, поглаживавшими спусковые скобы.

— Игорь Игоревич, — вновь подал голос гражданский: — Я прошу вас. Вот контейнер, — он показал на мутно прозрачный свёрток, который давешний боец в химзащите протягивал ему на конце уже другой, но не менее длинной, палки: — Я вас прошу, для нашей общей безопасности. Понимаю, встреча героя должна быть не такой, но, правила, — он с явным сожалением развёл руками: — Вы в него заберитесь. Пожалуйста. Там баллон с воздухом внутри — откройте его.

— Правила, так правила, — не стал спорить он с приятным мужчиной, явно сожалевшим о недостойном героя приёме: — Как это надевать?

— Спасибо, за понимание — спасибо, — улыбнувшись, мужчина прижал руки к груди и обозначил поклон: — Надевать просто — поднимите над собой и обе руки внутрь. Он сам раскроется.

— Сам, так сам, — взяв в руки свёрток, тот, при ближайшем рассмотрении более всего напоминал приготовленный к использованию презерватив, Игорь сделал как ему велели — поднял над головой пластиковое кольцо и, одну за другой, сунул внутрь обе руки. То ли внутри был какой-то датчик, то ли ещё что — пакет немедленно развернулся, отсекая Маслова от внешнего мира и собрался складками внизу — на основе.

— Ну… — Покрутил он головой, пытаясь хоть что-то разобрать снаружи — мутный пластик сильно ограничивал обзор: — Так, вроде? Ха! Всю жизнь мечтал на карнавале пиписькой вырядиться. Может еще с… — он хотел пошутить о премии, положенной теперь ему производителями этих резинтехнических изделий, но сильный толчок в спину сбросил его вниз, прямо в руки бойца химика. Успев только ойкнуть, Игорь почувствовал, как на него навалилось сразу несколько тел, ноги и руки отяжелели, он дернулся, пытаясь сбросить обидчиков, но послышавшееся тихое шипение заставило его замереть.

— Эй? Вы чего творите? Я же… — голову начала заволакивать темная волна сна и он дёрнулся, боясь её приближения.

— Ну блин… Сходил, понимаешь…

Волна, до того плескавшаяся у его ног вздыбилась, рванула вперёд и накатила на него растворяя сознание в своей темной воде.

Из выпуска новостей радио «Наш Томск» того же дня.

— А на поступающие вопросы от наших уважаемых слушателей на тему — что это было в НИИ, сообщит наша очаровательная Ируся. Ирусь — ты в эфире.

— Всем привет, милые мои, — защебетал из динамиков задорный девичий голосок: — Всем интересно — А что это было в нашем НИИ, да? Как мы все знаем — там сидят занудные дядьки, время от времени запускающие в небо воздушные шарики. Без Винни-Пухов, — посчитав, что шутка удалась, Ирина весело рассмеялась: — А сегодня, представляете, с утра — и молнии над ними. И все в их двор бьют! Да так громко! Ну, я туда и рванула — даже не накрасилась, представляете?! Ибо наша работа — рассказывать вам, милые мои, обо всём происходящем — честно и беспристрастно! Так вот — прибегаю я туда, а там та-а-акое! НИИ оцеплено, МЧСники снуют, пожарные машины, мен… Полиция! Все бегают, суетятся и, что главное-то, ничего не говорят! Но ваша Ируся тоже не промах! Я их всех о-бо-шла, пробралась к забору — там сзади корпусов, он невысокий и внутрь заглянула. И знаете, что я там увидела? — перешла журналистка на заговорщицкий шепот, провоцируя слушателей сделать погромче: — Да ничего! У них какой-то трансформатор взорвался — вот молнии и били. Только не сверху, а наоборот — из ящика этого вверх. Ну там ещё лужа была, — скучным тоном продолжила девушка: — Её МЧСники засыпали. В общем расходимся, милые мои, ничего-то в нашем славном городке не происходит. Всем спасибо! С вами была ваша Ииии-руськА! Слушайте нас и только нас!

В эфире послышалась музыка и седой, чья прическа напоминала коротко стриженного ежа, приглушив магнитолу, повернулся к своему спутнику, вольготно развалившемуся на заднем сиденье волги. Его спутник, в отличие от седого, бывшего в хорошей спортивной форме, был несколько обременён излишними килограммами, и, если первый производил дружеское, доверительное отношение, то при взгляде на пухлого возникало желание отвести глаза и, по возможности, более не встречаться с этим человеком.

— Сергей Васильевич, — в руках первого появился термос: — По кофейку? У меня, зная ваши вкусы, настоящая арабика — наши мальчики с оказией передали — прямо с грядки.

— Кофе, на грядках, не растёт, — неласково буркнул второй и требовательно щёлкнул пальцами: — Давай бормотуху свою.

— Вы как всегда проницательны, Сергей Васильевич, — расплылся в улыбке седой, наливая в небольшую фарфоровую чашечку напиток, наполнивший кабину коньячными ароматами.

— А ты, Витя, — приняв кружку толстяк принюхался: — Как всегда льстишь. Коньяк тоже — прямо с грядки? И о кружечках позаботился.

— Вы же учили. Как можно-с. Забыть-с. Уроки-с.

— Не паясничай. Не на службе чай.

— А где? — Придав лицу искренне изумлённое выражение округлил глаза первый: — Офицер Отечества всегда на своём посту пребывать должЁн! И…

— Зачёт сдан, — не выдержав, хрюкнул второй: — Кончай, Вить. Ты уже давно меня по звездулькам обогнал и это я перед тобой вытягиваться должЁн, — передразнил он его: — А кофе отменный. И кружечки, — приподняв свою он внимательно осмотрел донышко: — От ты зараза. Китайский фарфор? Настоящий? Ну, Витя — уважил.

— Это мальчики от соседей привезли. С фарфоровой грядки. Шли — смотрят, растут. Ну они мне и притащили.

— Учения, как я слыхал, успешно прошли?

— Да, — посерьёзнел Виктор: — Наши соседи за речкой быстро учатся. Уж что-что, а копировать и перенимать они хорошо насобачились. Да и всё чаще к нам поглядывают.

— Ясно дело. Поэтому мы и здесь. Ладно. Плесни мне ещё и по делу давай. Что с прикрытием.

— Первую фазу вы слышали, — кивнул на тихо бормотавшую магнитолу седой, наливая кофе: — Завтра на мосту грузовик застрянет. Водитель уснёт, машина пробьёт парапет, зависнет над водой. Спасать будут часа три — четыре. В понедельник — следующий, пилоты низко над городом пролетят. Типа хулиганят. Официально — у них подруги здесь, понты перед ними. А там что-либо ещё подвернётся.

— Информационная атака?

— Да. Вытесним произошедшее из памяти.

— Не зря ты был в числе моих лучших. — Сергей Васильевич пригубил кофе: — Ты, наверное, интересуешься — чего вдруг тебя сюда перевели? С оперативной — и в эту дыру?

— Как Родина прикажет, так и…

— Мне-то свои верноподданнические настроения не втирай. — Поморщился толстяк: — Слушай сюда. Есть мнения. Два, — Он поднял вверх два пальца: — Первое. Твои мальчики, там, за большой водой, хорошо преуспели в поставках порошка нашим партнёрам. Слишком преуспели. Наши уважаемые коллеги, те — за водой, принялись копать. Одно дело — Европку заваливать, а у себя дома такое получить… Так что решено тебя сюда, пока не утихнет. Это было раз. И два… Погоди. — Говоривший повернулся к окну: — Полковник крутится. Налей ему кофейку. Пол кружки.

Опустив стекло, толстяк высунул лицо наружу: — Полковник? Вы не уделите нам минуточку? Спасибо! — Приоткрыв дверь он резво для своих габаритов, перекатился на дальний край сиденья, освобождая место полковнику — командиру мотострелковой части, чьи бойцы были задействованы в операции.

— Кофейку? — Виктор протянул усевшемуся полковнику кружку.

— Так это, скорее, коньяк. С чуть-чуть кофе, — сделав первый глоток он удивлённо посмотрел на того.

— Кофе по-генеральски, — подал голос толстяк: — Привыкайте, Алексей Станиславович.

— Эээ… По-генеральски?

— Да. Ваши бойцы показали себя с хорошей стороны. Тех, кто непосредственно участвовал, они же контрактники, верно?

— Да…

— Вот. Их я, уж простите, — толстяк чуть виновато улыбнулся: — С собой заберу. В столицу. Там послужат. Под присмотром, так сказать. А вам, Алексей Станиславович, предстоит крайне ответственная задача.

— Я готов! — вытянулся в струнку полковник, насколько это можно было сидя на заднем сиденье: — Всё что прикажете!

— Не сомневался в вас. То, что мы от вас хотим, может стать первой ступенькой, вы понимаете? — Выдержав многозначительную паузу — по виду полковника было ясно, что он проникся: — Надо сделать так, чтобы ни одна живая душа, особенно не нашего гражданства, и на километр не приблизилась бы к… К этому НИИ. Военное положение мы объявлять не будем, не имеем права. Но уверен, — пухлый палец нацелился на белый ромбик красовавшейся на кителе военного: — Вы найдёте изящный, — палец многозначительно поднялся вверх: — Выход. Академию, как я вижу, вы закончили. Вопросы есть?

— Никак нет!

— Если что, — крутанувшись, начальственный перст указал на занимавшего переднее сиденье: — Виктор Анатольевич вам окажет содействие. Он будет здесь курировать проект.

— Так точно. — Кивнул полковник и, самую малость помявшись, добавил: — Вопрос разрешите?

— Если вы про то, что во дворе, то нет. Природный феномен вкупе со взрывом трансформатора. Совпадение. Ещё вопросы имеются? По существу задачи?

— Никак нет.

— Тогда не смею вас более задерживать, — отобрав пустую чашку, коротко кивнул Сергей Васильевич: — И, полковник?

— Да? — Уже выбравшийся из волги военный торопливо развернулся.

— Вы подписку давали. Не разочаруйте.

Молча кивнув тот осторожно прикрыл дверь и двинулся к своим офицерам, кучкой стоявшим метрах в десяти от машины.

— Как думаешь, не трепанёт? — проводил взглядом его фигуру толстяк.

— Вы его дубовой рощей поманили. Из кожи вон полезет. Есть мнение ему генерала дать?

— Дадим, — возвращая кружку кивнул Сергей Васильевич: — И советником в Африку — пусть под пальмой байки травит. До пенсии. Так… На чём мы остановились?

— На втором пункте.

— Плесни, — получив новую порцию он, не торопясь, смакуя напиток, сделал пару глотков и продолжил: — Ты сидишь здесь. Задачи — считай это боевым приказом, — услышав последнее седой подобрался: — Обеспечить контакт с тем, теми, со всем, короче, что есть по ту сторону. Рабочее название проекта — Портал. Цель — получение технологий, материальных ценностей, новых ресурсов.

— Средства? — Исподлобья бросил на своего бывшего учителя короткий взгляд Виктор Анатольевич.

— Без ограничений. Там, — он ткнул пальцем в потолок: — Придают проекту большое значение. Я буду тебя прикрывать в Москве. — При этих словах седой заметно расслабился и толстяк, заметив это усмехнулся: — Но на златые горы не рассчитывай. Ты меня знаешь. Заявка — обоснование — одобрение.

— Я и не рассчитываю, Сергей Васильевич, — улыбнулся ему в ответ Виктор: — Зная вас… Но что именно вы прикрывать будете — спасибо. Люди? На кого я могу рассчитывать?

— Сам наберёшь, — отмахнулся от него толстяк: — Список мне, вытащим. Черепа тоже подберём. Каких именно не знаю, думаю — лингвисты, археологи, биологи. Сам подумай — дело новое.

— Принято. Строители нужны.

— Хочешь периметр возвести? Правильно. Будут. Я уже позаботился. Ещё что?

— Что с тем парнем? Масловым?

— Оперативный псевдоним — Ходок. А что с ним? Выпотрошим.

— И потом спишите? Нет, Сергей Васильевич. Я против.

— Приглянулся? Пока его досуха не выдоим — даже не думай.

— Он всё же первый. Сумел разобраться, пройти. С трофеями вернуться. Он мог бы нам пригодиться. А после ваших орлов, — Виктора передёрнуло короткой дрожью: — Это кусок мяса будет. Как с ним работать?

— Получишь все данные допросов.

— Я против. Или я старший по проекту, или…

С минуту мужчины буравили друг друга напряженными и лишёнными приятности взглядами, но первым отвёл глаза толстяк.

— Ладно. Ты — старший, с тебя и ответ. — Буркнул он, приникая к своей кружке: — Допросим по мягкому. Хотя, ты меня знаешь, поступил бы иначе. Слишком много на кону стоит.

— Первый в курсе? — посмотрел вверх седой.

— Нет. Что сейчас докладывать? Добудешь результат — доложим. Облажаешься, — Сергей Васильевич развёл руками: — Не взыщи.

Придя в себя, Игорь с минуту лежал на спине, бесцельно разглядывая белый потолок над своей головой. Пошевелившись — просто так лежать было скучно, он попробовал встать, но резкая боль и нахлынувшее головокружение заставили его отказаться от этой затеи. Вытерев выступивший на лбу пот — каждое движение давалось с трудом, сопровождаемое резкой болью — болело, казалось всё, он повторил попытку и, помогая себе руками, сумел сесть на койке.

Стерильную пустоту помещения нарушали только два предмета — его кровать, стоявшая точно по центру лишённой окон комнаты и дверь, белым прямоугольником выделявшаяся на фоне уныло серых стен. Его одежда так же не блистала изысками — армейская нательная рубаха, кальсоны и стандартный госпитальный комплект — синие брюки и пиджачок с коричневым воротником и манжетами.

— Эй? Есть кто живой? — Закончив осмотр, попытка встать закончилась фиаско, Игорь, размяв шею — она болела сильнее прочих частей тела, хотел было повторить попытку, но тут дверь сама распахнулась и внутрь зашли трое крепких мужчин в шапочках, курточках и штанах цвета бледной морской волны — такие он видел по телевизору, когда показывали различные новые медицинские центры, открываемые то президентом, то премьером.

Сохраняя молчание, они усадили его в кресло-каталку и выкатив из комнаты двинулись по длинному коридору со множеством таких же контрастно белых на доминирующем сером фоне, дверей. Все его попытки хоть как-то поговорить и выяснить что происходит окончились неудачей, словно он был вещью, пусть и издававшей членораздельные, несущие смысл, звуки.

Сделавший пару поворотов коридор привёл их в новую комнату. Новое помещение отличалось от предыдущего явно в лучшую сторону. Тут было окно — наружи виднелись кроны сосен и кусочек неба, пара столов, составленных буквой Т и несколько стульев, расставленных вдоль длинной ножки.

Подкатив его к торцу основания литеры, сопровождавшие его не то медбратья, не то охранники, так же молча удалились не забыв выставить каталку на стопор.

— Эй? Что всё это значит? — Покрутив головой, каталка, с наглухо блокированными колёсами не желала даже шевелиться, Игорь вновь попробовал встать, но был вынужден со стоном опустить на сиденье — боль, утихнувшая было за время поездки по коридорам, обрадовано вцепилась в напрягшееся, было, тело.

— Сидите-сидите, — бесшумно появившийся из-за его спины мужчина — в нём Маслов сразу признал того самого штатского — с седым ёжиком, уселся напротив, во всю разглядывая его и сокрушённо покачивая головой: — Больно?

— Да. А что вообще происходит? Где я?

— Ну — то, что вы не спрашиваете — «кто я» — уже большой прогресс, — улыбнулся седой: — Вы помните произошедшее и кто вы?

— Маслов Игорь. А вы кто? И почему мне так больно?

— Генерал-Лейтенант Змеев. Виктор Анатольевич, — представился седой: — А что больно, — он усмехнулся: — Так это хорошо!

— Чего же тут хорошего? — поморщившись — боль вновь прострелила шею, он попробовал её помассировать, но та, разгадав его намерение, быстро переместилась в руку, на корню пресекая его желание.

— Если бы ничего не болело, — продолжая улыбаться пояснил генерал лейтенант: — Вот тогда бы было плохо.

— Почему?

— Ничего не болит только у трупа, — хохотнул в ответ Виктор Анатольевич и покинув стул направился к столу: — Уверен, хоть я и не врач, — в его руках появилась пузатая бутылка и пара бокалов: — Глоток коньяка вам не помешает. И не отказывайтесь — как старший по званию, я вам приказываю.

— Я не военный, — на автомате огрызнулся Игорь, следя как тот наполняет темно коричневой жидкостью пузатые, под стать бутылке, бокалы.

— А вот тут вы ошибаетесь, — пододвинув ему один из них, генерал достал из внутреннего кармана сложенный в четверть лист бумаги: — Рука ваша? Подпись?

— Моя, — пробежав глазами по листку — это было написанное его рукой заявление с просьбой принять его в ряды ВС РФ, он впился глазами в поставленную наискось резолюцию — «Принять! Присвоить звание лейтенанта и поставить на все формы довольствия». Ниже, под косой чертой, красовалась размашистая подпись и стояла дата. Встряхнув головой — дата была послезавтрашняя, он, сморщившись от боли, отодвинул бумагу и, взяв в руки бокал, сделал небольшой глоток.

— Я этого не писал. Да и дата смешная. Это же только послезавтра будет. Фейк.

— Фейк? — Переспросил, вновь улыбнувшись Виктор Анатольевич: — Рука ваша? Признаёте?

— Подделка. Я не помню подобного. Не писал я это.

— Писали. Четыре дня назад. Вы были… — Покрутил военный бокал в руках: — Скажем так, не совсем вменяемы последнюю неделю. Но подпись ваша. У нас даже видео есть. Как вы просите принять вас в ряды. Хотите посмотреть?

— Нет. Ну не помню я. Погодите… — он ещё раз посмотрел на дату — коньяк начал своё действие отодвигая боль на край сознания и, одновременно, прочищая мозги: — Четыре дня назад, говорите? Это что же — я неделю в отключке был?! Ничего не помню.

— Лучше вам и не помнить. Для психики полезнее.

— Что, простите?

— Ничего. Вы, лейтенант, коньяк-то пейте. Поможет. Пейте и слушайте. — Пройдясь взад-вперёд вдоль стола, генерал вернулся на место, но не сел на стул, а устроился прямо на столе, сверху вниз глядя на Маслова.

— Вы, Маслов, своим открытием, одновременно и совершили прорыв планетарного масштаба — да, именно так, и, опять же одновременно, подарили нам такую головную боль, что… — не договорив, седой махнул рукой: — Сейчас всё ФСБ на ушах стоит — и это я не утрирую. Вы хоть представляете, что значит ваш портал?

— Ну… Выход в другие миры, технологии, культура…

— Верно. Но, вот представьте — найдёте вы там некое устройство. Омолаживающее людей. И что?

— Так это же замечательно!

— А про него узнает некий богатый человек. Очень богатый — один из самых богатых на земле. Как думаете — сколько денег он потратит, чтобы его заполучить?

— Много?

— Все! А не получив — постарается уничтожить. Людская природа такова — если не мне, то никому.

— Так ведь можно его омолодить — за плату? И бюджет пополнить?

— Вариант, но может и не сработать. Такие люди не привыкли себе отказывать. Он вполне может потребовать устройство себе, угрожая войной. И что тогда? Опять — против всего мира?

— Да нам не привыкать! Выстоим!

— Может и выстоим, — задумчиво проговорил генерал, глядя в окно: — Но вот какой ценой — вопрос. Ладно. Может вы там ничего и не найдёте ещё… В любом случае весь проект глубоко засекречен и вы, капитан, как…

— Я же вроде лейтенант?

— Уже нет. Лейтенант Маслов, — развернувшись, Виктор взял со стола тонкую папку: — Трагически погиб сутки назад. Сбой барокамеры. Несчастный случай, виновные наказаны, — скороговоркой пробормотал он, доставая из папки официальный бланк: — А так как вы сирота, то дело отправлено в архив.

— И что я теперь? То есть — кто?

— Лейтенант Маслов. Игорь Игоревич. Только другой. Вдовец — ваша жена с сыном погибли при крушении самолёта. Возвращались из Египта — вы не смогли с ними поехать по служебным делам.

— Эээ…

— Вы были отправлены на базу в Арктике, где и находились ещё полгода назад.

— А что случилось тогда? Ну — месяц назад? Меня медведь съел? Белый?

— Ничего, — пожал плечами Змеев: — Вы подали в отставку и уехали жить куда-то в Сибирь. В глушь. На учёт вы не встали, ваши следы потеряны.

— Тогда зачем вся эта комедия? Если меня нет?

— Так надо. По нашему ведомству вы проходите как Лысый.

— Кто?! Почему — Лысый? — Игорь машинально пригладил прилично отросшие волосы: — А чего не Сталкер?

— Что б никто не догадался, — зловещим шёпотом, пародируя известный фильм, произнёс генерал.

— Ладно. Вам виднее. А с лейтенантом тем что?

— Да ничего, — пожал плечами Виктор: — Живёт нелюдимо, отпустил бороду, изредка появляется в посёлке — меняет меха на консервы. Браконьерничает. Весной, как снег сойдёт, охотники найдут окровавленные лохмотья и ружьё, по номеру которого и определят владельца.

— Лейтенанта?

— Его.

— А зачем так сложно? Я же — к нему отношения не имею?

— Если будут глубоко копать, то отработав эти тупики, ну и ещё кое-какие, до вас, агент Лысый, — он вновь улыбнулся: — Не докопаются. Вы — служащий НИИ вдруг решаете стать военным, что, для наших уважаемых партнёров, вполне понятно — мэ-нэ-эс что-то накопал, военные его и подгребли под себя. Раз барокамера, то что-то с давлением. Море или горы. Ах, — он театрально взмахнул руками: — Погиб. Копать-то не перестанут и тут натыкаются на другого, такого же лейтенанта Маслова. И тоже без семьи и полгода назад, — Виктор поднял палец, заостряя внимание на этом моменте: — Точно, когда вы начали выцарапывать Портал со склада, подал в отставку. Совпадение? Не думаю. Вернее, они так думать не будут, а значит — пойдут копать. Мы их активность сразу заметим — места-то глухие, чужаков сразу видно. То есть — появятся там какие-либо экстремалы или охотники — сразу ясно, утечка.

— Хорошо. Но я-то кто?! Звание у меня какое?

— Лейтенант. Хотите — старлеем или капитан-лейтенантом сделаем. Флотскую форму любите?

— Кортик дадите?

— Нет. Вам, как сотруднику научного одела, он без надобности. Равно как и оружие.

— Голова кругом. Но я — военный?

— Да. И извольте исполнять приказы, — легко соскочив со стола Змеев потянулся и, протянув руку, помог Маслову, в голове которого царил полнейший сумбур, выбраться из кресла: — Вы как? Идти сможете?

— Вроде смогу, — опираясь на его руку, Игорь сделал пару пробных шагов по слегка качавшемуся полу.

— Вот! Я всегда говорил, что коньяк лечит получше всяких пилюль! Идёмте, — продолжая поддерживать его под руку, генерал двинулся к двери.

— Погодите, Виктор эээ Анатольевич, — трепыхнулся было Маслов, но его внезапный начальник держал подчинённого крепко, причём во всех смыслах: — А мы куда?

— Как куда? — Открывая дверь и пропуская его вперёд, в очередной раз улыбнулся тот: — К Порталу. Надо вас с остальными членами команды познакомить.

Окрестности, да и сам институт, так хорошо знакомый Маслову за проведенный в его стенах последний год, разительно переменились за те несколько дней, что он пребывал в руках спецслужб.

Поначалу он даже не признал место, когда, выйдя из неброской и далеко не новой волги некогда модного цвета кофе-с-молоком, оказался на краю кипевшей работой стройплощадки.

Пройдя за забор, охранник в забрызганной грязью одежде молча кивнул Змееву, они прошли вглубь площадки, осторожно ступая по качавшимися под ногами дощатыми мостками-тропинками.

— Что тут строят? — Прокричал в спину шедшего первым генерала Игорь, но не разобрав ответ — шум техники делал разговор проблематичным, решил приберечь вопросы на потом.

Сориентироваться ему помогло старое здание НИИ. Прикинув на глаз масштабы работ Маслов уважительно присвистнул — котлован, из дна которого уже торчал лес свай, охватывал институт широким кольцом, отгораживая старое здание от внешнего мира.

Пройдя сквозь ещё один забор, здесь на КПП были уже военные, они наконец оказались во внутреннем дворе, посреди которого, соперничая по высоте с крышей старого и показавшегося Игорю донельзя уютным и родным здания, возвышался полукруглый металлический ангар, на боку которого было выведено белой краской «Склад 2. Сух. см.».

Чувствуя на себе несколько пристальных взглядов — как Игорь ни старался, найти тех, кто следил за ним, не удалось, Виктор Анатольевич подвёл его к входной двери, рядом с которой, привалившись спиной к стене ангара, дремал, покуривая сигарету, мужичок в засаленном ватнике.

— Мы за сухой смесью, Семён Семёнович. Накладные есть, доверка тоже.

— Ходють и ходють, никакого покоя трудовому человеку, — отбросил окурок мимо ведра кладовщик: — Идите, Надя там всё одно без дела скучает.

Мысленно скривившись — год, проведённый под началом Откусова, отучил его от неряшливости, Игорь двинулся след за Змеевым. Ожидая пока откроют вторую дверь — вход был сделан в виде тамбура — обычное решение для таких, суровых зимой мест, он высказал своё мнение генералу:

— Я думал у вас тут больше порядка.

— Ты о чём?

— Ну, Семён Семёнович этот. Грязный. Не удивлюсь, если и бухой. Вон — окурком в ведро попасть не может.

— Игорь, — повернувшись к нему, Змеев положил ему руку на плечо и приблизив лицо тихо проговорил: — А ты знаешь, что было бы, попади он в ведро?

— Чисто было бы.

— Нас бы расстреляли на месте. С шести точек.

— Эээ… Как? За что?

— На всякий случай. Ладно. Не бери в голову. Вот кольцо замкнём — легче будет. А пока я тебе настоятельно рекомендую по меньше из ангара выходить и — желательно со мной. Пошли.

Замок, наконец, щёлкнул и дверь, ни издав ни звука, откинулась освобождая проход внутрь ангара.

Внутренности ангара резко контрастировали с его внешним исполнением. Контраст был настолько силён, что Маслов, подсознательно ожидавший чего-то подобного, всё равно замер на месте крутя головой, пока Змеев, выждавший пару минут на потащил его дальше.

Всё внутреннее пространство было разделено на отдельные секции, зачастую поднимавшиеся вверх несколькими этажами, меж которых сновали люди, одетые в однообразно белые халаты. Присмотревшись, Игорь заметил небольшие различия — у одних ворот и манжеты были синего цвета, у других — коричневого, а третьи красовались красной отделкой.

— Цветовая дифференциация штанов? — Попробовал пошутить он: — И кому сколько Ку?

— Взяли на вооружение ваши знания, — серьёзно кивнул генерал: — На самом деле подобная организация у нас уже была — в лабораториях Челомея, так что ничего особо нового. Синие — технологии, Коричневые — ксеноархеология, красные — медики. Ещё есть чёрные — это секция оружия, тактики и всего военного. Желтые, — показал он рукой на обладателя лимонного воротника: — наркотики, стимуляторы и всё им подобное. Зелёные — биология, ксено, разумеется. Еда, напитки, яды, микроорганизмы. Пока все в тесноте, но как достроим будет более комфортно.

— Ого! А вы серьёзно подошли.

— Игорь Игоревич, — заступив ему дорогу Виктор Анатольевич взглянул на Маслова без привычной улыбки: — Вы не понимаете, что за дело взялось Государство? Со всей серьёзностью.

— Да понимаю я, — начал было оправдываться Игорь, ощутивший всю мощь пришедшей в движение государственной машины: — И…

Раздавшийся из-за Портала полный недовольства крик Павла Викторовича заставил его осечься и перевести взгляд к источнику шума.

— Вы его что, опять? — Припомнив пулевые отверстия на пиджаке ключника посмотрел он на Змеева: — Пытаете?

— Что вы. То было недоразумение. Мы принесли Ключнику, — генерал выговорил последнее слово с явным уважением: — Наши самые глубочайшие извинения. Он их принял и даже попросил не наказывать бойца, всадившего в него десяток пуль — ну сдали нервы у парнишки. А у кого бы не сдали? Сейчас уважаемый Пашеш сотрудничает с нами.

— Кто, простите?!

— Пашеш. Откусов. По их правилам, я про Ключников, имя должно заканчиваться на «еш» или «шеш». Открытая гласная удваивает «ше». Кш-еш, Па-ш-шеш. Вот вы бы были — Иг-еш. Я — Ва-шеш. Этот суффикс обозначает принадлежность человека, или существа к Порталу, делая его неразрывной…

Поясняя таким образом детали, выясненные уже без участия Игоря, они обошли Портал — он был прямо-таки облеплен людьми в белых халатах с синими, редко коричневыми манжетами и воротниками. Учёные прикладывали к кубоидам различные приборы, наклеивали датчики, засовывали в черноту между камнями гибкие щупы, в общем производили множество действий, смутно понятных глазу обычного человека, хоть он и трудился последнее время в научной среде. Вся эта толпа постоянно обменивалась мнениями стремясь перекричать соседа, отчего Игорь только покачал головой, с тоской припоминая спокойные деньки, длившиеся до прибытия в Тобольск этого артефакта.

— Да отстанете вы от меня хоть когда-нибудь?! — Павел Викторович, ставший видимым Маслову, когда тот обошёл портал, гневно вздымал вверх кулаки над головами двух симпатичных девушек. Красотки, Игорь и не ожидал, что среди учёной братии могут попадаться такие экземпляры, ничуть не напуганные его угрозами, продолжали гнуть свою линию: — Уважаемый Пашеш, — поправив зеленый манжет, одна из них обернулась, зовя на помощь генерала: — Это же не больно. Нам только датчики наклеить. И всё — занимайтесь своими делами.

— Виктор Анатольевич, — обернувшаяся тряхнула тугой косой светло пшеничного цвета: — Помогите. Мы данные по нервным импульсам собираем, а Ключник капризничает.

— Я не капризничаю! Но милые вы мои, — Паша прижал руки к груди: — Ну сколько же можно?! Вчера кровь брали. Позавчера — пункцию из хребта! И тоже говорили — не больно! А было! Теперь вы со своими липучками! Хватит! Я сказал — хватит! Выходной у меня. У меня же может быть выходной? Да? И вы отдохните — в кино, что ли прогуляйтесь.

— Правда, девчата, — неожиданно встал на его сторону Змеев: — Дайте человеку отдохнуть. Завтра с датчиками подходите, уверен — Пашеш завтра позволит вам все ваше хозяйство наклеить, я верно говорю, господин Ключник, — повернулся он к Откусову.

— Верно, — кивнул тот и, наконец, увидев Игоря, подошёл к нему, не обращая внимания на разочарованно вытянувшиеся лица учёных.

— Рад тебя видеть! — Хлопнул он его по плечу: — Отпустили? Отлично! Как сам? Тебя эти, — последовал кивок в сторону смотревшего куда-то в сторону генерала: — На части не разобрали? Что они с тобой делали?

— Да не помню я, — пожал плечами улыбаясь — встретить знакомое лицо было очень приятно, Маслов: — Вы то как, Павел Викторович? Вам, я смотрю, — махнул он рукой в сторону сновавших белых халатов: — Тоже не сладко пришлось?

— А, ерунда, — отмахнулся тот: — Пошли ко мне. И ты, — подманил он Змеева: — Заходи. Поговорим — как жить дальше будем.

— Действительно, планы обсудить нужно, — сунув руки в карманы, качнулся на каблуках Виктор Анатольевич: — Тем более, что и Игоря Игоревича в команду ввести надо. Уважаемый Пашеш, вы нас всех к себе пригласите, или мы прямо тут устроимся?

— В команду? — Не понял его слов Игорь: — В какую команду? Я же один ходил?!

— Далее так не будет, — отойдя в сторонку, Виктор Анатольевич махнул рукой, подзывая группу военных, стоявших немного в стороне: — Ваша новая команда. Майор Карась Сергей Алексеевич, — шедший чуть впереди мужчина козырнул и, протянув руку к Игорю, представился: — Карась. Или майор. Как удобнее. — Короткие фразы и немного глуховатый голос, словно его обладатель был несколько раз контужен, вкупе с крепким рукопожатием, произвели на Маслова должное впечатление.

— Лейтенант Петров Иван Петрович, — подтолкнул вперёд Змеев невысокого выходца явно из северного народа.

— Здравия желаю. — Коротко кивнул тот Игорю, обмениваясь с ним рукопожатием.

— Позывной Чум, — продолжил генерал: — Снайпер, следопыт. Далее, — взяв под локоть следующего, одетого, как и предыдущие в камуфляж, вывел он вперёд последнего из команды: — Инесса Ольговна Гретель: — Ваша мягкая сила, КМС самбо, полевой хирург. Старший прапорщик. Позывной — Доська.

— А почему — Доська? Это вообще кто или что?! Ой! — Осторожно пожимая тонкие пальчики, поинтересовался он, но тут же вскрикнув от боли — девушка сжала его ладонь с такой силой, что не вскрикнуть было бы невозможно, поспешно пожалел о своём вопросе.

— Кошечка у меня такая была, ласковая, но чуть что не по ейному… — отпустив его ладонь, девушка улыбнулась, видя, как он трясёт ладонью и дует на пальцы: — С рукой порядок, я нерв прижала. Мальчики, — она обольстительно приоткрыла ротик, очерченный тёмно бордовой помадой, чуть склонив светловолосую головку: — Может кто-нибудь пригласит девушку внутрь? А то ножки устали.

Чуть потянувшись, так, чтобы чёрная маечка под расстёгнутой курткой плотно обжала её грудь, одновременно обнажив полоску персиковой кожи на животе, промурлыкала она.

— Так мы же это… Внутри, — начал было Маслов, но получив толчок от Пашеша поспешно заткнулся.

— Прошу вас, — подставив ей руку — Доська благодарно кивнув взяла его под руку, Ключник повёл её внутрь стоявшей рядом палатки.

— Пошли, Лысый, — подтолкнул замершего Маслова майор: — Посидим, чайку попьём, да покумекаем — как дальше-то жить.

Глава 5

— Как-то бедновато у вас, Павел Викторович, — заметил Игорь, когда они все расселись за длинным столом, стоявшим посреди армейской палатки, практически шатра. Из мебели, кроме длинного стола и стульев, он разглядел узкую, так же, армейско-спартанского вида койку, заправленную казённым синим, с двумя чёрными полосками, шерстяным одеялом, плоский телевизор на тумбочке, да пару шкафов — платяной и со стеклянными створками, сквозь которые были видны несколько папок.

— А зачем мне больше? — откинулся на кресле во главе стола Ключник: — Еда и то — по привычке. Могу не спать.

— Кхм. — Откашлявшись, Змеев постучал костяшками по столу: — Обсуждение бытовых моментов предлагаю пока отложить. Господин Пашеш знает, что как только периметр будет замкнут, второй очередью для него будет построен нормальный дом.

— Да я подожду, не проблема. У меня хоть койка своя есть, не то, что у науки.

— А у них как? — Не сдержал своего любопытства Маслов.

— Второй этаж видел? — Кивнул Ключник на стенку шатра: — Там и ютятся. Одна койка на двоих.

— Я думал, вы их в здании НИИ поселили, — перевёл взгляд с Откусова на Змеева Игорь.

— В здании НИИ — охранная часть, — недовольно мотнул головой генерал: — Достроим — будут нормальные условия. Хватит об этом, — он припечатал ладонь к столешнице: — О планах давайте.

— А где чай? — Вновь подал голос Пашеш, словно радуясь возможности лишний раз позлить генерала: — Мне — с лимоном пожалуйста. Только лимон, его нарезать полукругами, надо отдельно, на…

— Сейчас. Всё. Будет. — Наклонив голову, Змеев исподлобья принялся буравить Ключника взглядом: — Я уже распорядился.

Ожидая чай, без него Пашеш напрочь отказался вести дела, Игорь, как ему казалось, незаметно, разглядывал своих новых товарищей по команде. Майор, откинувшись на спинку стула, внимательно изучал свои ногти, Чум, прикрыв глаза, дремал, а Доська — стоило только Маслову перевести взгляд с её пальчика, ярким коготком выводившего по столешнице сложные узоры, подняла на него свои глаза и, чуть прищурившись, насмешливо посмотрела на него, как бы спрашивая — и чего уставился? Поспешно отвернувшись, взгляд девушки жёг не хуже боевого лазера, он принялся преувеличенно внимательно разглядывать папки в шкафу, гадая об их содержимом.

— Ну, наконец-то! — Не дожидаясь пока появившиеся девушки в белых, без каких-либо ещё цветов, халатиках, расставят по столу чашечки, чайнички с заваркой, вазочки с вареньями, джемом, печеньями и пару термосов с кипятком, Пашеш пододвинул к себе обе тарелочки с нарезанными лимонами и принялся поглощать так долго ожидавшееся им лакомство.

— Для начала, — убедившись, что чай получили все, Змеев постучал ложечкой по своей, пока ещё пустой кружке: — Вводная часть. Про Портал и нашего уважаемого Ключника, — он показал ложечкой на Откусова, успевшего уже очистить треть тарелки: — Вы в курсе. Мы имеем артефакт, позволяющий нам посещать различные планеты. Лысый, — ложечка указала на Маслова: — Уже провёл разведку мира, называемого обитателями Ярмаркой и вернулся оттуда с трофеями. Мумия непонятного существа — явно неземного происхождения, генетики просто пищат от восторга — ДНК не имеет аналогов, а учитывая, что в мумии целых три ДНК, то…

— Погодите, — чуть отодвинув чашку, Игорь непонимающе посмотрел на него: — Как это три?!

— Вам продали муляж, подделку. Из трёх частей. Тушка — от насекомого, голова — теплокровного, а лапки вообще непонятно от кого. Подделка.

— А говорили, что это последний из ныне вымершей расы…

— Не обманешь, не продашь, — философски пожал плечами Карась: — Ярмарка же. Лохов там любят.

— Эй, полегче! — Приподнялся было Игорь, но перехватив взгляд Змеева плюхнулся на место.

— То, что вам, Маслов, продали — большая удача. Для науки. — Переведя взгляд на Карася, генерал слегка покачал головой: — А вам, майор, следует быть уважительнее с членом вашей команды.

— Есть быть уважительнее.

— Шкатулка тоже не наша. Такая древесина у нас не растёт. Есть предположение, что она с планеты, где сила тяжести как на нашей луне. Ну — это только гипотеза. Третий артефакт, принесённый нашим первопроходцем — монеты. Местная валюта. — Вытащив из нагрудного кармана прозрачный пакетик, он вытряхнул на пол семь монет — всё, что оставалось у Игоря на момент возвращения.

— Сделаны из сплава меди и олова. На первый взгляд — самая простая бронза, но при анализе под микроскопом мы обнаружили сложную псевдокристаллическую решётку, воссоздать которую мы не можем. Так что, — пододвинув монеты по столу, чтобы каждый из присутствовавших мог их осмотреть, он продолжил: — Подделать не можем. Точно подделать, я хочу сказать. А начинать взаимоотношения в нарушения законов — не лучший вариант. И последнее, — из другого кармана появился брат-близнец первого пакетика: — Информационный кристалл.

— Чёрт! — Хлопнул себя по лбу Маслов: — Я и забыл про него.

— Не забыли, — покрутив в пальцах мутно-белый гранёный цилиндрик, Змеев положил его на стол: — Вы всё нам рассказали, Игорь. Просто вы не помните.

Услышав последнее, Карась с Доськой обменялись короткими взглядами и, к удивлению Игоря, во взгляде майора появилась толика тепла. Совсем крохотная, но всё же. Чум же, дремавший с зажатой в ладонях кружкой просто не обращал внимания на происходящее — с точки зрения Игоря, конечно.

— Это тот базис, что мы имеем, — подытожил Виктор Анатольевич: — Немного, но для первого выхода весьма и весьма достойно. Есть такое мнение, — добавил он, подводя черту под произошедшим.

— Теперь о задачах. Нам нужно всё. Их технологии, медицина, ресурсы. При этом — денег у нас нет, — загнул он один палец: — Воровать нехорошо — это мы оставим на самый крайний случай. При обнаружении чего-то особо ценного, — второй присоединился к первому. Варианты — заработать, либо найти нечто ценное. Первый вариант малоперспективен — там и своих трудящихся хватает. Остаётся второй. И тут нам снова помог Игорь Игоревич, — кивнул Змеев в сторону Маслова: — В его телефоне мы обнаружили около тысячи адресов, где ранее находились обитаемые планеты. Руководство проекта отдаёт себе отчёт в том, что мы не будем первыми. Но что-то могли пропустить, да и список, Маслова наверняка не полный. Задача вашего отряда. Первое. Расширить список так называемых Ушедших — планет, пострадавших во время той войны. Подзадача — получить описание того, что там было до начала бойни. Второе. Произвести разведку отобранных нашими черепами планет на предмет поиска артефактов. Просто оценить перспективность — копать будут специалисты. Вопросы?

— Разрешите? — Поднял руку Карась и дождавшись кивка поинтересовался: — Другие планеты, другие люди, или нелюди, это, конечно, здорово. Как мы с ними общаться будем? Они же по-нашему не?

— Докладываю. Маслову, во время его визита, была имплантирована колония нанороботов. Саморазвивающаяся и всё такое. Питается от нервной системы. Безопасна. Мы проверяли, — при этих словах Игорь машинально потёр шею — там, где начинается голова. Теперь ему было ясно — почему это место так болело — пробы брали.

— Технология называется васпат. Делают бесплатно. На Ярмарке. Как нам любезно пояснил Пашеш, это одно из наследий Древних. Принцип работы нам не по зубам. Васпат ставят всем, кроме самых диких племён, но даже встретившись с ними система расшифрует их язык и позволит вам с ними общаться. Ещё вопросы?

— Бактерии, микроорганизмы, паразиты чужих? Биозащита какая? — Приподнялась со своего места Дося: — Или васпат и это решает?

— Порталы ставились Древними, — подал голос, отодвигая от себя пустую тарелку, Ключник: — На планетах, с предварительно вычищенной биосферой. С точки зрения опасности для людей — вычищенной. Кроме того, на Ярмарке можно купить универсальный антидот. Стоит дёшево — одна монета, одна порция. Вроде васпата — тоже колония машин.

— Этак мы киборгами станем, — поёжилась девушка: — Что следующее? Кости заменить?

— Это можно, — кивнул ей Маслов: — Я видел, мне предлагали такое — скелет из какого-то особого металла.

— Пока не будем понимать, как это работает, более ничего менять не будем. Переводчик и антидот. Всё. — Снова прихлопнул по столешнице Змеев.

— Я верно понимаю, — Чум, до того дремавший, неожиданно широко раскрыл пронзительно синие глаза: — Что сначала мы на Ярмарку, а потом — на охоту? Моя — согласная. Однако, патроны надо. Ружья надо. Много нового будет. Стрелять будем. Ай, хорошо будет.

— Старлей! У вас же два высших — чего вы комедию ломаете? Говорите нормально!

— Виноват, ташь генлейт! Бонеповторится! — Протараторил он, вновь погружаясь в дрёму.

— Ага. Не повторится, — покачал головой генерал: — А то я вас не знаю. Кто на крайнем выходе пальмовую рощу под берёзки перекрасил? Наши, кхм, партнёры, когда на тот ориентир вышли, чуть не свихнулись — должны быть пальмы, а там не пойми что! А грядки — с бананами из земли — типа растут как морковка?! Немецкие миротворцы фотографии домой привезли — их в умном журнале опубликовали — мол, вот так оно на самом деле! Конспирологи всех мастей на уши встали — ах! Мировой заговор! Ещё одно доказательство как нас дурят! Кто-то землю в коробке с бананами нашёл — и понеслось! Не стыдно?

— Так шутка же была… Ну товарищ генерал лейтенант, — Дося взглянула на него сквозь полуопущенные ресницы: — Мы же не со зла. Скучно было. Ну накажите… Меня… Я же плохая девочка… Вам же нравятся плохие девчонки, а?

— Доська! — Змеев покачал кулаком: — Дошутишься у меня!

— Виктор Анатольевич! — Игорь, в памяти которого так кстати всплыла встреча с архивариусом, прямо-таки подпрыгнул на месте: — Я вспомнил! архивариус, ну — тот, где я экран копировал! Он же хотел у меня фотоаппарат купить! Сотня монет, конечно, немного, но всё же.

— Игорь, — улыбнувшись, Змеев покачал головой: — Ты и вправду думаешь, что мы не в курсе твоего гешефта? Два Полароида и два Кодака, на каждый по десять кассет, уже упакованы.

— Эээ… Да?

— Да. Значит так, бойцы, — встав, он положил руки на стол нависая над командой: — Завтра во второй половине дня начинаем операцию Архивариус. Прошу всех отнестись к мероприятию предельно внимательно. А сейчас — вольно, разойдись.

— А чего не с утра? — Ожидая появления остальных, Игорь коротал время с Пашешем, усевшись на платформу Портала. Учёных, ещё вчера ползавших по каменным столбам видно не было, только чуть в стороне, направив на артефакт непонятные растопыренные антенны, что-то неслышно обсуждали человек пять, чьи воротники и манжеты были небесно голубого цвета.

— А там как раз середина утра, — рассеяно ответил ему Ключник, разминавший в руках сигарету: — Представляешь? — Так и не раскурив, он сунул её назад в пачку: — И курить не хочу. И пить без толку — не пьянею.

— Здоровый образ жизни ведём? — Появившийся из ниоткуда майор поправил висевший на плече автомат: — Так это же правильно! Помрёшь здоровым!

— А это ты нахрена взял? — Ткнул пальцем Ключник в его калаш, не обращая внимания на шутку: — Там тебе это без надобности.

— С надобностью, или без таковой — положено.

— Моё дело маленькое, — ухмыльнулся Пашеш: — Но я бы с собой не брал. О! И этот вооружился! — перевёл он взгляд на Чума, из-за спины которого торчал длинный и тонкий ствол снайперки: — Вы бы ещё с собой гранатомёт взяли! На Ярмарку же идёте!

— По гранатомётам, однако, — совершенно серьёзным тоном ответил ему следопыт: — У нас Дося. Она любит потолще и подлиннее.

— Фу! Извращенцы! Кобелино! — подошедшая девушка, за её спиной торчали две трубы одноразовых гранатомётов, покосилась на Ключника: — Ну ладно эти, — кивнула он на Чума и на Карася: — Старые извращенцы, но вы-то? Уважаемый Пашеш? Кого вы слушаете?

— Отставить трёп. — Змеев, выбритый до синевы, в парадной форме с солидным набором медалей, на его груди Игорь увидел Орден Красной Звезды и, что смотрелось особенно удивительно — Пурпурное Сердце — американскую медаль за ранение в бою, выглядел очень солидно.

— Становись! — Вытянувшийся по стойке майор дёрнул головой — Чум с Доськой моментально образовали короткую шеренгу.

— А вы, Маслов, — посмотрел на него Виктор Анатольевич: — Особого приглашения ждёте?

— Так я же гражданский? Или военный? — Встав рядом с девушкой, он попытался припомнить прочно забытую с армейских времён стойку смирно.

— Слушай приказ, — переведя взгляд на майора, начал генерал-лейтенант: — Первое. Выдвинуться на планету Ярмарка для производства обмена вверенного вам оборудования на местную валюту. Второе. Получить расширенные данные о планетах, числящихся как Ушедшие. Срок проведения операции — не более суток. В конфликты с местными не вступать, самооборона разрешена. Вопросы?

— Ни как нет! — слаженно ответила тройка, а Игорь, понимая, что не успевает за ними, предпочёл молча открыть и закрыть рот.

— Вольно. Были бы сейчас старые времена, — Змеев расслабился: — Я бы прочёл вам лекцию о моральном облике строителя Коммунизма. Но, поскольку, времена сейчас другие, просто прошу — будьте там поосторожнее и — возвращайтесь все. Всё. Пашеш, — повернулся он к Ключнику, стоявшему в стороне с независимым видом: — Пожалуйста, откройте проход.

— Легко, — щёлкнул тот пальцами, активируя Портал.

Кубоиды, прежде неподвижно висевшие в окутывавшей их черноте, вздрогнули, пробуждаясь ото сна и принялись проворачиваться, обращая к стоявшим перед Порталом людьми сторонами с выбитыми давно ушедшими строителями знаками. Один за одним они поворачивались в нужную позицию — кому-то требовалось просто развернуться вокруг оси, другим приходилось вначале крутануться по вертикали, но процесс, начавшийся сверху, был необратим и, соразмерно тому, как камни занимали верное положение, росла и сплетённая из молний завеса, опускаясь к самому основанию портала.

Дождавшись, когда последний символ займёт своё место, Маслов шагнул вперёд, остановившись в шаге от колышущейся пелены.

— Чего ждём? — Улыбнулся он, глядя на замерших внизу людей: — Пошли, дел много.

— А не… — Подошедший к сплетению молний ковру, майор опасливо покосился на трепетавшую и пощёлкивавшую статикой завесу.

— Не, — отмахнулся Игорь: — Вы, главное, глаза закройте — перед тем как шагнуть, ослепить может.

И, не дожидаясь остальных, первым нырнул в Портал.

Та сторона встретила их уже знакомой волной насыщенного ароматами воздуха и восторженным воплем Кшеша: — Иг! Вернулся! И не один! Ай, молодца!

Осторожно приоткрыв глаза — предосторожность помогла в полной мере — слепоты не было, он увидел Ключника. Ничуть не изменившись, а, собственно, с чего ему было меняться, тот стоял в паре шагов от него, приветственно растопырив руки.

— Добрый день, Кшеш. Как сам? Да, вот с друзьями пришёл, — обернувшись назад, он показал на вышедших из портала и только раскрывших глаза, товарищей.

— Ках те зуур? — Майор, имея самый удивлённый вид, ткнул пальцем в Ключника: — Во зуур тсе?

— Кшеш же! А, чёрт! — Поняв, что говорит на универсальном, он повернулся к Ключнику: — Васпат моим друзьям поставить можно?

— Конечно. Вим? Тащи сюда васпат!

— А, Иг, вернулся? — Прибежавший на его зов мальчишка был нисколько не удивлён: — Вот, держи, — сунул он Кшешу шкатулку и уже было хотел свалить, как тот, поймав его за ухо, покачал головой: — А назад кто понесёт?

— Ай! Больно же! Ну, отнесу.

— Без ну. Кто первый? — Вынув блестящий кусок метала, Ключник посмотрел на новых гостей: — С кого начать?

— Давай с него, — показал пальцем на майора Маслов.

— Как скажешь. — Зайдя тому за спину, майор, представляя, что его ждёт стоял неподвижно, он приложил иглу к его шее и, дождавшись вскрика, весело подмигнул Игорю: — Люблю это дело.

Следующими, сдержавшись от вскрика, всё же быть первым непросто, приняли свои порции Дося и Чум. Закончив с ними, Кшеш повернулся к Карасю и, пощёлкав пальцами у него перед лицом, участливо поинтересовался: — Ты как? В норме?

— Я тебя понимаю… — Как-то, по-особенному удивлённо, медленно шевеля губами, произнёс тот: — И вправду понимаю. Хм… Я что — говорю не по-Русски?

— Вы на универсальном говорите, — С облегчением улыбнувшись, кивнул ему Маслов, до самого конца опасавшейся, что что-то пойдёт не так.

— Однако, — подал голос Чум, ощупывая свои губы: — Странный язык. Нёбо деревенеет.

— Это пройдёт. Мышцам притереться надо, — сунув коробку Виму, тот схватив её удрал в шатёр, Кшеш повернулся к Маслову: — Какие планы? Помочь чем?

— К медикам надо — антидот взять, и в архив, — кивнул он на пластиковый пакет, который был у него в руках: — Я там сувениры обещал.

— Раз обещал, то конечно, надо. Дорогу найдёшь, или Вима позвать?

— Найду, — улыбнулся ему в ответ Игорь: — Сначала по желтой, потом на синюю перейдём.

— Удачи, — покосившись на начавший заполняться молниями Портал — вот-вот должны были прибыть очередные гости, Ключник виновато добавил: — Извини, пойду встречать. Работа.

— Бывай.

— Да, вот ещё что, — повернулся к нему сделав пару шагов тот: — антидот берите только у Слуг. У них не надуют.

— Спасибо! — Хотел было поклониться Маслов, но Кшеш, коротко махнув рукой, уже быстрым шагом направлялся к начавшим выходить из молний людям.

— Пошли? — Отыскав глазами желтую дорожку, Игорь двинулся к ней, намекая себе под нос всплывшую в памяти песенку — «Мы в город изумрудный идём дорогой трудной, дорогой…»

— Эй! Стойте! — Тревожный и неуверенный голос Доси заставил его замолчать и развернуться назад. Девушка, одновременно шаря руками по груди, пыталась заглянуть себе за спину.

— У меня оружие пропало, — потерянным голосом сообщила она, глядя на майора.

— И у меня, однако, — обшаривая себя, закивал Чум: — Плохо, командира. Однако и всё пропало. И ножи и… И всё!

— У меня тоже, — продемонстрировав всем пустую кобуру и такие же пустые ножны, повернулся он к Маслову: — Ну, эксперт по чужим территориям, и как это называется?

— Может при переходе выронили? Первый раз, он того, сложный.

— Возможно, — покачал головой Карась: — Думаешь там? Типа в травке лежит? Если автомат ещё ладно, сорвало, поверю, но кобура застёгнута была.

— Надо у Кшеша спросить, пошли к нему.

— Ну пошли.

— Только не говори мне, что вы уже уходите! — Ключник, только что закончивший обмен любезностями с очередными визитёрами, вопросительно склонил голову, когда Игорь подошёл к Порталу.

— Тут такое дело, Кшеш. Как бы тебе сказать…

— Лучше — на универсальном, — хохотнул тот: — Что случилось, уважаемые? Что-то забыли дома?

— У нас оружие пропало, — выдвинулся вперёд майор: — У всех.

— Ааа, ты об этом? Пара двуручных стрелялок как у Слуг — одна длинная, одна поменьше, четыре одноручных пукалки, эээ… — он прищурился, припоминая: — Семь ножей и девять металлических шариков с взрывчаткой. Так? Ах да, извините, забыл. Еще две трубы, выбрасывающие из себя шарики с взрывчаткой. По крупнее. Верно?

— Да. — Кивнул майор, быстро проведя в памяти ревизию бывшего с ними вооружения: — И где всё это?

— Уважаемые, — не переставая улыбаться, раскинул руки в стороны Ключник: — Вы прибыли на Ярмарку. Здесь торгуют, веселятся — зачем тут оружие?!

— А нападёт кто?

— Исключено! Конфликты за пределами моего круга, — он повёл руками, указывая на вал, окружавший колонны Портала: — Запрещены. Древними. Понимаете? Здесь безопасно. Даже, хм… Скажем так, эротическое насилие — люди придумали много извращений, так даже оно может происходить только по согласию сторон.

— И Что? — Недоверчиво покачал головой Чум: — У вас тут не воруют, не грабят?

— Нет, конечно. Это же запрещено Древними, а их кара неизбежна и быстра.

— И что, так везде? — Прищурившись, посмотрел на него Карась: — Как-то не верится.

— На этой планете — везде. А на других, — Кшеш печально покачал головой: — На остальных от людей зависит. Оружие вам вернут, — вернулся он к первоначальному вопросу: — Когда вы покинете Ярмарку. Без разницы куда после пойдёте — домой, или в иные миры.

— А точно вернут? — Погладил пустую кобуру майор: — У нас, за утерю оружия…, строго в общем с этим.

— Как и везде, — пожал тот плечами: — Но беспокоиться не стоит — сбоев не бывает. И странно, разве вас Пашеш не предупреждал? Должен был.

— Ты его знаешь?! — В свою очередь изумился Игорь: — Но откуда?

— Мы общаемся, — как само собой разумеющееся пояснил Ключник: — Мы все меж собой общаемся, все, кого вы называете Ключниками или Привратниками. А ваш пока еще малоопытен — ну как не помочь товарищу?

— И что — за всё время никто не попытался вас, то есть, Ярмарку, захватить? — Почесал подбородок майор: — Сюда же сверху можно — выбросил десант и всё. Или угрозой удара с орбиты.

— Здесь нет места насилию. — Терпеливо пояснил Ключник: — А с орбиты… Нет, лет так триста тому назад сюда приходил флот Слуг. Хорошо им ума хватило сначала средний боевой корабль к планете направить.

— И что? — Заинтересовано взглянул на него майор: — Отбомбились?

— Стоило им встать на среднюю орбиту — как всё, что было боевого на борту — орудия, сбрасываемая на поверхность взрывчатка, трубы с взрывчаткой и двигателями — в общем всё, что было создано для войны, с борта исчезло. Хуже всего с орудиями вышло — исчезнуть то они исчезли, а дыры в корпусе — остались. Воздух вышел — хорошо, что те, кто на борту были, защитные костюмы надели. Заранее, надели. Кое-как начали отползать — А только с орбиты снялись, так всё назад и вернулось. И как — бабахнет! От корабля и пыли не осталось.

— То есть вы и с воздуха защищены?

— Да, уважаемый Кар. Я же говорю — Древние защищают эту планету. Вот и ваши игрушки вернутся — как уйдёте отсюда. Извините, — Портал за его спиной снова начал оживать, заплетая молниями пространство меж колонн: — Гости, — виновато разведя руками, он отвернулся, приготовившись встречать новых визитёров, и им не оставалось ничего иного, как двинуться в сторону дорожки желтого цвета.

На павильончик Слуг, где на витрине красовался точно такой же, как и у Кшеша брусочек с торчавшей из торца иглой, они наткнулись, сделав всего пару шагов от окаймлявшего владения Ключника, вала. Кроме желанного брусочка, на витрине присутствовали различные пузырьки и бутылочки, наполненные жидкостями всех цветов радуги и даже по более.

— Наверное, нам сюда, — не найдя на фасаде никаких пояснительных надписей, судя по всему хозяева считали себя известными и не нуждавшимися в какой-либо рекламе, Маслов толкнул бесшумно распахнувшуюся дверь.

Несмотря на то, что внутри почти всё свободное пространство было заполнено полочками, витринами и стеллажами, ощущение пустоты и своей, если можно так выразиться, чуждости этому месту, навалилось на вошедших, стоило только группе втянуться в помещение.

— Однако, хозяина нет, уходить надо, — Чум, едва скользнув взглядом по многообразию бутылочек, коробочек, пакетиков и непонятных изогнутых трубочек, внутри которых нечто медленно перетекало, меняя цвет, из одного конца в другой, нерешительно потоптался на месте: — Командира-сама, — японский, который он знал в совершенстве, использовать Чум не любил — воспоминания о командировке к восточному соседу были не из приятных. Они, обычно загоняемые на дно памяти, сейчас самостоятельно выплыли наружу и отказывались ему подчиняться.

— Командира-сама, уходить надо. После зайдём. Сейчас время плохое.

— Да, пожалуй, ты прав, — Карась, так же нерешительно замерший подле двери, перевёл взгляд на Досю — та, единственная из их компании, как ни в чём не бывало, бродила меж витрин и стеллажей, беря в руки то одно, то другое изделие непонятного назначения.

— Идите, — отмахнулась она, разглядывая на свет особо хитро изломанную толстую трубку, с жирными на вид светло коричневыми комьями, медленно раздувавшимися и опадавшими в бледно желтом растворе: — Идите-идите. Я здесь побуду. Вы там… — задумчиво поворачивая трубку девушка хотела собрать все комья у одного конца, но те, словно магниты, развёрнутые друг навстречу другу одинаковыми полюсами, никак не хотели сбиваться в один ком: — Вы там… Это. Ну, пива попейте и приходите. И мне захватите.

Не обращая более на приоткрывших рот товарищей — Дося и алкоголь относились друг к другу как северный и южный полюса Земли — вроде, как и на одном шарике, а вроде, как и максимально противоположны, так вот — не обращая внимания на их удивление, девушка подняла трубку над головой и, держа её напротив небольшого, утопленного в потолок светильника, принялась покачивать рукой рассчитывая такими движениями загнать все сгустки к одному концу.

Не получилось.

Чертыхнувшись, она опустила руку и покачав головой — комки решительно отказывались ей подчиняться, принялась резкими движениями встряхивать гнутьё прозрачного материала.

— Стооойтеее! Эээт'то неельзяяя тря-астии! — Выскочивший из-за стены гуманоид в ярко лимонном одеянии, был худ, плоск и забавно удваивал, а то и утраивал гласные. Тонкий — из коренастого Чума можно было настругать не менее трёх желтых, он одновременно был какой-то плоский — как позже напишет майор в отчёте — пальца четыре толщиной. Единственно, что выбивалось из общей концепции данной расы — были его глаза. Огромные, миндалевидные и воронено черные, по их непроницаемой поверхности время от времени пробегал короткий всполох светло стального цвета, эти глаза напрочь выбивались из общего образа.

— Ну-уу, что-оо за ди-и-карьи! По-олоо-жьи на меесто!

Для более привычного восприятия речи, автор оставляет за собой право прибегнуть к более краткому и понятному уважаемым читателям слогу.

— Эээ… Чего? — Дося повернулась к хозяину заведения, продолжая механически взбалтывать содержимое.

— Это нельзя трясти! — Отобрав у неё трубку, он, что-то певуче бормоча себе под нос, положил её на подставку: — Носикозы нельзя трясти! У них могут сбиться юсы и тогда только утилизация!

— Простите, что сбиться может?

— Древние! — воздел вверх обе руки желтый: — За что?! Я же был хорошим учеником! И исправно возносил вам, о Великие, молитвы и жертвовал, как положено каждую годовщину! За что воля ваша направила меня сюда?! К этим грязным дикарям, не знающим что такое примитивные юсы?!

— Уважаемый, — майор сделал шаг вперёд — стоило только желтому появиться, как подспудное желание покинуть павильон тотчас схлынуло: — Просим нас простить, но…

— Простить?! Вас?! Ни за что! Вы, своим присутствием, осквернившие сей храм науки, вы ещё смеете что-то говорить?! Вон отсюда! — опустившаяся рука недвусмысленно указала на входную дверь.

— Позвольте, почтеннейший, — Дося, в чьих руках уже был другой пузырёк, перекинула его из ладони в ладонь: — Мы сюда пришли по делу.

— Да какие у вас могут быть дела?! — Отобрав пузырёк, желтый положил его на место, одновременно взмахом руки отгоняя девушку от стеллажей: — Идите отсюда.

— Мы хотим приобрести универсальный антидот, — не сдвигаясь с места, посмотрела на него та: — У вас же он есть?

— У меня есть всё! Но именно это, как и прочее, я вам не дам.

— Мы вам заплатим! У нас деньги есть! — Подошедший к ним Игорь встряхнул мешочком с монетами.

— Уберите, — сложил на груди руки продавец: — Здесь дикарей не обслуживают!

— А снаружи ничего не написано.

— Умные люди, — окинув его презрительным взглядом с головы до ног, желтый надменно задрал подбородок: — И так поймут.

— Однако… Мы же не умные, — развёл руками Чум: — Мы, однако, дикари.

— Оно и видно. Покиньте помещение, — вновь, на этот раз подбородком, указал хозяин на дверь.

— Не покинем! — Майор, которого желтый уже начал выводить из себя, оттёр Досю плечом, вставая перед продавцом: — Это — Ярмарка. Мы пришли за антидотом. Платёжеспособны. Продавай! — Не дожидаясь ответа он ткнул того пальцем в грудь: — Гони лекарство!

— Не смейте ко мне прикасаться! Грязные дикари! — Вытащив откуда-то из складок своего одеяния маленький флакончик, тот принялся опрыскивать свою грудь.

— Ага. Грязные, — кивнул Карась, чувствуя, что наткнулся на слабое место этого типа: — Жуть какие грязные. Я с неделю не мылся. Дай-ка я тебя поцелую, — облизав губы он, растопырив руки — задетые им пузырьки жалобно звякнули, направился к начавшему пятиться желтому: — Ну… Куда пошёл? Стой!

— Не смейте! — Заверещал тот, одним прыжком оказываясь в паре метрах от майора: — Вы! Безмозглые дикари!

— Ага, — облизнулся тот, продолжая наступать, растопырив руки: — Зато любвеобильные! Мой сладенький, иди-ка сюда, — Вытянув трубочкой покрытые слюной губы, он несколько раз чмокнул воздух, словно примериваясь: — Иди к папочке, лапушка…. Папа не обидит.

— Вы… вы не посмеете! — Вжавшийся спиной в витрину, желтый начал стремительно зеленеть: — Я Слуга Древних! Любое оскорбление, нанесённое мне, будет отомщено!

— Так это потом, сладенький, — навис над ним Карась, сбоку от которого нарисовался Чум, возящийся с заевшим поясным ремнём. Судя по тому, как лицо представителя народа крайнего севера было перекошено нетерпением — сдерживался он из последних сил.

— Антидот продашь? — Быстро спросил майор, нависая над начавшим сползать на пол Слугой: — Или мне тебя ему отдать? Дося, — бросил он короткий взгляд через плечо: — Дверь страхуй. Чум у нас стеснительный.

— Продам! — Взвизгнул желтый: — Всё продам, только отстаньте!

— Вот… И совсем не сложно оказалось. Верно? — Подмигнув Слуге, его лицо приобрело цвет незрелого лимона, майор было протянул к нему руку, намереваясь помочь встать, но тот, изогнувшись как червяк, отскочил в сторону где и вскочил на ноги постепенно светлея лицом.

— Дикари! Туземцы! Тратить на вас ценный ресурс это…

— Да-да, слышали уже, — отмахнулся от его слов Карась: — Блокаду давай.

— Деньги вперёд.

— Держите, — Игорь протянул ему ладонь с имевшимися у них семью монетами.

— Вон туда, — избегая даже прикасаться к его руке, показал Слуга на небольшую коробочку, стоявшею на плоской вершине одного из стеллажей: — Я их после очистки возьму. Стоп! — Выкрикнул он, когда Маслов уже был готов пересыпать монеты в указанное место: — Вас четверо — четыре монеты.

— Мы бы хотели с собой взять — для своих товарищей.

— Отпускается только в руки. — С неприкрытым злорадством посмотрел на него продавец: — Одна монета — одна тушка.

— Давайте так, — вздохнув, он принялся расстёгивать штаны.

— Ты это чего? — Начав зеленеть, на всякий случай отошёл подальше Слуга: — Зачем?

— А ты куда их ставить будешь?

— Дикарь! Не туда — точно. Грудь приготовь. — Сказав это, Слуга вытащил из-под витрины продолговатую прозрачную коробку, заполненную слабо колыхавшимся бледно голубоватым студнем и поочерёдно погрузил туда обе руки. Подержав растопыренные ладони на весу секунд пять, он удовлетворённо кивнул и извлёк оттуда же что-то вроде авторучки: — Ну, что первый? Или боитесь? Деньги не верну.

— Я, — подошёл к нему майор, на ходу расстёгивая куртку и задирая чёрную футболку: — Коли давай свой антидот, умник.

— Фу… Примитивный организм, — слегка позеленел тот: — Волосатый. Какая гадость.

Щёлкнув кнопкой на конце инструмента — сходство с автоматической ручкой росло прямо на глазах, он прикоснулся к груди майора: — Следующий.

— Уже всё? — Потянул футболку вниз Карась: — И не больно совсем.

— Это анализ на совместимость, дикарь. Вдруг подохнешь — потом с трупом возиться. Знаешь, сколько здесь стоит утилизация мусора?

— Это ты кого мусором назвал?

— Следующий! — Не обращая на него внимание, поманил к себе Досю Слуга: — Ты, самка, сюда иди. Надеюсь, ты не столь волосата как прочие?

Убедившись, что противопоказаний нет — сообщил Слуга им об этом с видом крайнего разочарования, он извлёк уже примеченный землянами на витрине прямоугольник и, действуя быстро — невооружённым взглядом было видно насколько ему неприятна эта процедура, уколол всех присутствовавших.

— Всё. — Убирая ранее вытащенные из-под витрины коробочки, бросил он через плечо: — Блокада поставлена. Побочных эффектов, к сожалению, не будет. Проваливайте.

— Что? И это всё? — Потирая чуть покалывавшую грудь, посмотрел на него майор: — А гарантия? Может мы выйдем и сразу за порогом того, окочуримся? Ты бы нам, мил человек, бумажку какую выдал — мол мною, там-то, тогда-то была поставлена биоблокада. В её качестве — ручаюсь. Подпись, печать — мне же за трату средств отчитываться.

— Справок не даём. Вот помрёте, тогда и приходите. Повторю бесплатно. А сейчас — выметайтесь.

— Погоди-погоди. А гарантия? Когда её обновлять надо?

— Пожизненная, — недовольно скривился слуга: — И я надеюсь, что жизнь у вас будет максимально короткой, с мучительной смертью.

— У нас ещё деньги есть, — придерживая Карася за руку, обвела другой помещение Дося: — Мы же можем у вас ещё кое-что купить?

— Можете, — стащив с рук облеплявший их наподобие перчаток защитный слой, повернулся к ней спиной желтый: — Выбирайте, оплачивайте и проваливайте.

— А вы мне не поможете? — В руках девушки оказалась та самая трубка, с которой всё началось: — Вот это? Я помню — это Ноксикоз. А для чего он?

— Вот тут, — тонкий палец ткнулся в пояснительную табличку, заполненную затейливыми, так похожими на арабскую вязь, письменами: — Всё написано.

— Это же тот же стиль, что и в той книге! — Присев на корточки, Маслов принялся рассматривать письмена: — Вот только мы их так и не разобрали.

— Конечно не разобрали, — помассировав ладони, Слуга сложил руки на груди: — Куда вашим примитивным мозгам до Высоких начертаний.

— Вы нам не прочитаете? — Сделав брови домиком, повернулась к нему Дося: — Пожалуйста…

— Нет!

— Ну я вас очень прошу.

— Нет! Осквернять высокий стиль вашим присутствием? Ни за что!

— Может вам заплатить?

— Самое лучшее, что вы можете сделать — это убраться вон! — Величественно развернувшись, полог его длинной одежды слегка приподнялся, Слуга, гордо задрав голову, шагнул прямо в витрину и, не обращая внимания на встревоженный вскрик девушки, просто растворился в ней, оставляя землян одних внутри помещения.

Не совсем одних — стоило Слуге исчезнуть, как появившееся сызнова ощущение их чуждости этому месту, прямо-таки вытолкали их за порог.

— Вот же тварь, — покачал головой майор, когда вся группа отдалилась от ярко желтого павильончика.

— Да ладно, командир, — подставил лицо тёплому солнечному лучу Чум: — Мы же своё получили? Другого найдём. Лысый? — Чуть повернув голову, он посмотрел одним глазом на Маслова: — Куда дальше?

— В архив, — прикинув направление движения, Игорь махнул рукой: — Вон туда идти надо. Примерно. Как на синей окажемся — я сориентируюсь. И, Чум, — он придержал двинувшегося было в указанном направлении бойца: — Не надо меня Лысым звать, хорошо?

— Ай-ай-ай… Не нравится? — Покачал головой тот: — А что? Моя так считать — хороший позывной, однако.

— Зови Игом, ладно?

— Как скажешь. Чуму всё одно — хоть Иг, хоть шмыг. Но от Лысого — зря. Прикольно же.

Путь до синей дорожки занял у отряда минут двадцать. Они прошли бы его гораздо быстрее, если бы не зазывалы, совавшие прямо в лицо различные диковинки.

Отмахнувшись от очередного продавца, на все лады расхваливавшего последний в галактике артефакт — тот, если верить пройдохе, мог мгновенно переносить своего владельца на невообразимое расстояние, Маслов повернулся к майору, нахмуренное лицо которого отпугивало продавцов, стоило тем только посмотреть в его сторону: — Товарищ майор, а это, ну вопрос можно?

— Можно Машку за ляжку, — покосился на него Карась: — И без ну. Чего хотел?

— У вас всё в порядке?

— Да. А у тебя?

— У меня?

— На них посмотри, — кивнул Карась на крутивших головами Чума и Досю: — А ты — только под ноги смотришь. Чего так? Не интересно?

— Да туфту здесь гонят. Подделки. Мне той мумии хватило. Вот и не смотрю, чего зазря любопытствовать? А вот вы? Чем недовольны?

— А чего довольным-то быть? Этот — Слуга который. Вот реально — выбесил. Дикари мы. Если бы не задание — показал ему.

— Ага. И нас защита Древних — того. Кшеш что говорил — помните.

— Помню. Вот только не работает она. Мы же ему угрожали — и что?

— Так понарошку же! Вы же не всерьёз всё это делали?

— Но он-то про это не знал!

— А защита, значит, знала. Уверен — были б у вас серьёзные намерения — без последствий она, защита та, так бы не оставила.

— И ты серьёзно в это веришь?

— Знаете, майор, — остановившись, Игорь поковырял носком ботинка поверхность синей дорожки: — Я бы не стал проверять. Если не работает — представляете, что тут начнётся? А работает — с того света мы вряд ли об этом доложить успеем.

— Предлагаешь играть по их правилам?

— Да. Мы же в гостях.

— В гостях, это верно. — Отцепив от пояса флягу он сделал небольшой глоток и протянул её Игорю: — Будешь? Далеко ещё идти?

— Если я не ошибаюсь, — отпив приятной на вкус воды, он вернул её владельцу: — Ещё метров триста. Вон — синий флажок видите? — Показал он рукой на тонкий шпиль, украшенный небесного цвета полотнищем: — Нам туда.

Несколько минут они шли молча, думая каждый о своём, а потом Маслов, которого разбирало любопытство, повернул голову к майору: — А вы и вправду пальмы перекрасили?

— Было дело. — Кивнул тот: — И давай на «ты», не люблю, когда мне выкают. Зачем сделали — не спрашивай, не отвечу. Скучно там было. Нет, вначале весело, постреляли, размялись, а потом скука. Никто не лезет, горизонт чист, а самим пошерудить, ну — у тех, не наших, командование не разрешает. Сидим — уже и пить не хочется. А тут депешу спускают — мол так и так, к вам наблюдатели от ООН. Мы вроде как конфликт прекратили, а он типа, лет двадцать у негров тянулся. Вот комиссия и хочет посмотреть — А так ли оно, как в газетах пишут. Вот мы к встрече и подготовились. Там оазис был — озерцо и с десяток пальм. А у нас — цистерна белой краски — ещё от ЮАРовцев. Вот мы пальмы те и перекрасили. Нагнали два десятка местных — те за ящик, сам понимаешь, чего, их в березы и превратили. Ветки плакучие соорудили, траву покрасили — с сотни метров не отличить, не то что в оптику. Хотели ещё Досю в кокошнике и сарафане на камушек усадить — типа Алёнушка. Они подъедут, а она так встанет, платочком махнёт и негры в красных рубахах, с подносами — хлеб-соль, водочка. Ну — как положено.

— Хлеб-соль? Водочка? Врёшь!

— Ну самую малость. Хлеба, да — не было, а водка местная — дрянь. Чего б мы её так легко отдали.

— А комиссия?

— Решили, что заблудились. Издали биноклями поводили и свалили. Уж мы им флагом махали-махали… Нет — по газам и ходу.

— Флаг, поди, красный был?

— Ну а какой ещё?

— И ты ещё удивляешься?

— Я уже давно ничему не удивляюсь.

— Уважаемый Иг! Рад, очень рад вас снова видеть! — Архивариус, до того дремавший за своей конторкой, подошёл к Маслову разведя руки словно хотел его обнять: — Я вижу — сегодня вы не один?

— И не один, и не с пустыми руками, — поставил Маслов на стол пакет с коробками: — Как обещал — вот! — Принялся он доставать яркие коробки.

— Очень интересно, — избегая касаться коробок руками, наклонился над ними служащий архива: — Цветастая и чрезмерная упаковка — явный признак примитивного мира, нацеленного на развитие потребления, — выпрямился он, переводя взгляд на Игоря: — Мне очень интересно где вы это раздобыли, но я не смею спрашивать. Почему? Ну как же, — всплеснул он руками: — Это же ваш товар. Вы мне, по секрету, откроете адрес той планеты, я, не дай Древние, проболтаюсь, когда хвастаться этими раритетами буду, и всё — конец вашему бизнесу! Нет, что вы, я не посмею так глупо разрушить наше сотрудничество. Ах, молодой человек, — не отрывая взгляда от Чума, сноровисто заряжавшего кассету в Полароид, шутливо погрозил архивариус Игорю: — Теперь мне ясен ваш интерес к адресам. М-да… Несомненно вы сами наткнулись на забытый склад и, что совершенно логично, решили более серьёзно заняться поисками. Я прав?

— Улыбочку, — навёл на него камеру Чум и, не дожидаясь, пока служащий исполнит требуемое, щёлкнул кнопкой. Зажужжав, камера выплюнула фотографии и Маслов, выдернув её из аппарата, замахал ей в воздухе, ожидая пока на той проявится изображение.

— Держите, — протянул он снимок в нетерпении переминавшемуся с ноги на ногу архивариусу: — Как? Нравится?

— Творцы! — Принялся тыкать тот пальцем в картинку: — Это же я! Видите? Я! — Сунул он фото натянуто улыбавшемуся майору: — Несомненно я!

— А кто же ещё? — Пожал плечами тот, чувствуя себя лохотронщиком, только что ловким трюком, обведшим вокруг пальца академика.

— Твёрдое изображение! Цветное! Не объёмное! — Продолжал восхищаться тот: — Уважаемый Иг! Это чудо! Без предварительного сканирования! Только оптика и химия! Восхитительно! Беру! Всё, как обещал.

— По сто монет за каждую камеру? — Прикинув в уме сумму, Маслов почувствовал, как у него вспотели ладони: — У нас с собой четыре аппарата и кассеты для картинок к каждому.

— Сто — за первую, — подмигнул ему архивариус: — Ибо первое — новое, вдвойне ценнее последующих. Четыре говорите? Сто, полста, и два по двадцать пять. Итого — две сотни.

— Это — грабёж!

— Уважаемый Иг, — вертя в руках камеру, покачал головой тот: — Ну что вы. Я вам обещал сто — за первую. Я слово держу.

— Соглашайся, — шепнул Маслову на ухо подошедший вплотную майор: — Он картриджи быстро расщёлкает — вот тогда и наваримся.

— Эх! Хорошо, уважаемый. Согласен. — Положив руки на коробки, он уже было хотел их пододвинуть к нетерпеливо приплясывавшему на месте архивариусу, но, в последний момент, придержал их: — С одним условием.

— Хм… Каким?

— Вы позволите нам тут поработать. — Кивнул он на столы: — Бесплатно.

— Всего-то? — Повесив камеру на шею, потянул к себе коробки тот: — Да Древних ради! Мне отойти надо будет — я табличку повешу что перерыв — вас никто не побеспокоит. Работайте сколько угодно. А пакетик дадите? — Показал он пальцем на белый пластиковый пакет с логотипом дешёвого супермаркета: — Отличный пример неразумной траты ресурсов.

— А вы нам поиск настроите?

— Вы своего не упустите, уважаемый Иг, — хохотнул архивариус: — Ваши предки, прошу простить, если обижу вас вопросом: — Они не из касты торговцев?

— Увы, я сирота, — прижав пакет пальцем и не давая тому его подтащить к себе, вздохнул Маслов: — Сиротку, сами понимаете, все так и норовят обидеть.

— Понимаю, — рассмеялся служащий: — Меня, кстати, Дибун зовут. Мастер Дибун. И с поиском я помогу — как сиротинушке, да не помочь, — подмигнул он ему, выдёргивая пакет на свою сторону.

Отсутствовал Мастер Дибун около двух часов. За это время, работая сразу на четырёх экранах, команде майора удалось перефотографировать более тысячи адресов, напротив каждого, на универсальном языке, имелась краткая справка — промышленный центр, начальное поселение, системный центр и прочая подобная информация, позволявшая им вести будущие поиски более ориентированно. Вернувшийся архивариус вежливо, но весьма настойчиво выпроводил гостей, не забыв напоследок упомянуть, что будет рад встречам и впредь, выразительно посмотрев на пустые руки Маслова.

— Куда идём? — Оказавшись на свежем воздухе, Карась с наслаждением потянулся: — Чёрт. Жрать охота — сил нет.

— А поедим мы не скоро, — поёжилась Дося: — Дома проверками, отчётами да анализами замучают.

— У нас сухпай есть, — вытащил из сумки картонную коробку защитного цвета Чум: — Можно здесь перекусить — задание-то выполнено, в кругу — перед Порталом, присядем, пожуём, на приходящих-уходящих посмотрим. Скажем — разведку вели.

— А пойдёмте в кабак? — Подкинул на ладони три монеты Игорь: — Я место знаю — готовят, — он зажмурился: — Просто отпад. На три — четыре… Ну пять монет наедимся от пуза. Опять же — антидот проверим, на других посмотрим — чем не разведка?

— Ну… — Майор с сомнением посмотрел на его ладонь: — Вообще-то подотчётные средства.

— Мы две сотни монет выручили! — Постучал по боку его сумки Маслов: — Информации добыли море — нешто не заслужили праздник? Маленький?!

— Да, командир, — приняла его сторону Дося: — Узнать о чужой кухне, как и чем тут питаются, считаю не менее важным, чем прочая разведка. Может мы им рыбу продавать сможем, или… Ну не знаю — морковку.

— Лишь бы вам пожрать, — покачал головой майор, но бурчание, послышавшееся из его живота, разом сбило весь начальственный вид: — Чёрт с вами. Пошли. Разведку в кабаке — санкционирую.

— Уважаемый Иг! — Всплеснул руками официант, стоило им только ввалиться в знакомый Маслову шатёр: — Вот! Что я говорил? Любой, отведавший нашу кухню — всегда будет сюда стремиться. Чего желаете? У нас сегодня замечательные рёбрышки брахуса, свежий салат трёх Порталов и нежнейшие, — он в деланном восторге закатил глаза: — Беспанцирные моллюски с западных отмелей Вегаша. Они настолько нежны, что мы к ним даём трубочки из корня Кхе — протыкаете и высасываете. Гарантирую аромат прозрачного прибоя во рту!

— А то мясо, что прошлый раз было — можно?

— Мясо? — Скривился официант: — Как можно есть мясо, когда рядом свежие моллюски с Вегаша?! Да с трубочками Кхе?!

— Я друзьям обещал, — вздохнул Игорь: — Да и с деньгами у нас напряг. Четыре монеты всего.

— Не беспокойтесь, — отмахнулся тот: — Вы у нас второй раз, а значит — я могу вас накормить в долг. Отдадите когда сможете. Вас четверо — по порции мяса, это четыре монеты и моллюски — ещё по две. Всего двенадцать монет. В следующий раз занесёте.

— А можно только мяса? — Жалобно посмотрела на него Дося: — У нас не принято моллюсков есть. Религиозный запрет, простите, — залившись стыдливым румянцем, она опустила глаза.

— Очень жаль. Понимаю, но вы не представляете — от чего отказываетесь.

— Может, как-нибудь, в другой раз, — пробарабанил пальцами по столу майор, громко прошептав: — Когда свидетелей не будет.

Понятливо кивнув, официант умчался за обещанным мясом.

Команда не успела и ополовинить тарелки, когда полог шатра откинулся и пустое пространство перед входом быстро заполнилось пятью Преторианцами в сверкавших лориках.

— И тут варвары, — демонстративно поведя носом, скривился один из вошедших: — Эй ты! — Щёлкнув пальцами, он подозвал официанта: — Быстро провёл нас на чистую половину.

— Простите, сильномогучие, — поклонился тот в пояс: — У нас один зал.

— И куда ты нас привёл, Грах? — Первый повернулся к своему товарищу, чей живот явственно выпирал из-под рубахи: — Нам тут что? С ними в одном зале?

— Зато здесь отменно готовят. Не зуди, Салик, уверен — после первого же куска всё твоё недовольство как рукой снимет. А после глотка того нектара, что нам принесёт этот славный мастер, — пухлый кивнул на официанта: — Ты воспаришь ввысь, став равным богам. И нашим и ушедшим. Верно я говорю? — Отодвинув Салика, так и стоявшего с недовольной миной на лице, Грах подошёл к официанту и принялся что-то ему объяснять, пространно жестикулируя.

— Вас понял. Все будет исполнено, — кивнув толстяку, официант, приглашающим жестом показал рукой на стол у стены: — Прошу вас, почтенные. Миг — и всё окажется перед вами.

Заказ он, действительно принёс очень быстро. Сначала перед Преторианцами появились кубки светлого металла, а не успели те и пары раз поднять их, озвучивая какие-то, понятные только им, сложные тосты, как появились и небольшие вазочки, выше края которых торчали кончики хорошо прожаренных ребрышек.

С новой силой конфликт разгорелся, когда Преторианцы, очистив свои вазочки, уже готовились уходить. Взгляд одного из них — невысокого и чернявого типа, до того бесцельно блуждавший по заведению, впился в Досю — та, сняв головную накидку, поправляла причёску. Возбуждённо цокнув языком, чернявый толкнул локтем в бок сидевшего рядом товарища и показал на девушку. Тот, вытянув шею, присмотрелся — ему досталось гораздо меньше — Дося, уже накинувшая на голову ткань, заканчивала сооружать из неё подобие чалмы с паранджой одновременно. Продолжая возиться с хвостом ткани, она вызывающе облизала кончиком языка губы, потянулась — ткань, как и в прошлый раз, послушно очертила контуры аккуратной груди и, послав таращившимся на неё легионерам томный взгляд — те дружно сглотнули, резким движением скрыла от них лицо, закрепив остаток ткани где-то в складках за ухом.

— Доиграешься ты у меня, — недовольно покачал головой Карась: — Пошли что ли? Нам ещё отчёты строчить.

— Эй, варвары, — повернувшийся в их сторону Салик щелкнул пальцами привлекая их внимание: — Радуйтесь! Мы обратили на вас внимание.

— Ну, мы рады. — Положив руки на стол, вернул ему взгляд майор: — Весьма, польщены и всё такое.

— Вашей девке будет оказана честь.

Дося, до того вычерчивавшая ножом в слое соуса, оставшегося на дне тарелки свои сложные узоры, услышав последнее, вопросительно посмотрела на говорившего, слегка склонив голову к плечу.

— Ничего противоестественного женской природе, красотка, — заметив её движение, ухмыльнулся Салик: — Ты достойна стать украшением нашего лупанария. Эй, варвар, — повернулся он к майору: — Дам тебе за неё двадцать монет. Возрадуйся.

— Двадцать монет? Ух ты! — Девушка округлила глаза: — Целых двадцать кругляшков!

— Видишь? Она согласна. А ты, красотка, — легионер перевёл взгляд с Карася на Досю: — Уже сегодня будешь кричать от наслаждения! Легионеры самые мужики среди всех мужиков! Ха!

— Нет. — Коротко мотнул головой майор: — Не продаётся.

— Ты смеешь спорить? Ладно. Тридцать. Но ни монетой больше. Ну?

— Нет.

— Тупой варвар!

— Тупым был твой папа, когда презерватив не купил. И, походу — это у вас наследственное.

— Да как ты смеешь?! Да как ты смеешь! — Вскочив на ноги, Салик двинулся было к нему, но выросший прямо из пустоты официант преградил ему дорогу, встав на пути с раскинутыми в сторону руками: — Вы на Ярмарке, господа. Напоминаю — за любой конфликт — кара Древних. Все споры — в кругу Привратника.

— Я помню, — подозрительно быстро сдувшийся легионер смерил официанта недовольным взглядом: — И я тебя запомню.

— Как будет угодно господину, — прижав обе руки к груди, поклонился тот: — Будем рады видеть вас снова.

Не говоря ни слова, Салик двинулся к выходу, а за ним потянулись и остальные. Выходивший последним Грах, кинув короткий взгляд на девушку — та умоляюще посмотрела на него, сделав брови домиком, поклонился официанту: — Спасибо, мастер. Конфликт здесь, — он покосился на майора, с независимым видом грызшего какую-то травинку из остатков салата: — Нам ни к чему.

— Останетесь? — Дождавшись, когда все Преторианцы покинут заведение, официант подошёл к столику землян: — Комнаты. По монете за каждую. Уйдёте завтра. У этих, — он кивнул на дверь: — Отпуск на день. Вечером будут вынуждены уйти, иначе станут дезертирами, а с этим в легионах строго — поймают, показательно выпорют и распнут на плацу. Так что они уйдут. Вам переждать надо.

— Спасибо за заботу, — встав, майор потянулся: — Но мы пойдём. Их всего-то четверо.

— Пятеро, — неодобрительно покачал головой официант: — И это — полуманипула. Я бы переждал — они обучены драться в строю.

— В строю? Хм… Спасибо. Пошли, — он кивнул Игу и Чуму: — И ты, коза, задницей шевели. Вечно из-за тебя влипаем, — погрозил он кулаком девушке: — Я тебе пиратов ещё долго припоминать буду.

— Каких пиратов? — Заинтересовано посмотрел на него Маслов, предвкушая очередную байку: — Расскажите?

— Да обычных, Сомалийских. Они на штурм полезли, а ей стриптиз приспичило станцевать.

— И что?

— Да ничего. Пока таращились, мы их сзади и того. Оприходовали.

— А что плохого-то?

— Экипаж видел — настрочили донос, мол, бойцы с собой шлюх таскают. Я же говорю — ничего интересного. Пошли.

Синяя дорожка, приятно пружинившая под ногами, быстро привела их к кратеру портала, но стоило им только перевалить через ров, как тотчас подошедший Кшеш недовольно покачал головой.

— Ну, молодцы. Иг? Ну ладно твои спутники, они здесь первый раз, но ты? Я с тобой Вима зачем отправлял? А в архиве ты чего сидел? Сориться с Преторианцами учился?

— Да они первые начали, Кшеш!

— Они всё начинают первыми — и ссоры и войны. Но что у них не отнять — они же их и заканчивают. Побеждая. Хм… И запретить им я не могу — силы равны. Почти равны — их пять, вас четверо. Хотите совет?

— Давай, — покосившись через его плечо на разминавшихся подле Портала Преторианцев, качнул головой майор.

— Идите назад. Вне круга они на вас напасть не смогут — закон Древних. Эта планета под их защитой. А к вечеру они уйдут, в казармы вернутся. Утром вы уйдёте. Поверьте — это лучший для вас результат.

— Думаешь, мы не справимся? — Карась передёрнул плечами: — Верни оружие и отойди.

— Оружие вернуть не могу. Таков закон. Жезлы, посохи — разрешены, — поспешно добавил он, пресекая возможный вопрос: — А драться с ними не советую. Они подготовлены. Вырубят вас и с собой утащат. Имеют право. Я проход им открою, а что вы не сможете протестовать — ваша проблема. Ну? Уходите!

— Ничего, — похлопав Ключника по плечу, майор обошёл его и двинулся к Порталу — прямо на поджидавших его солдат: — Справимся как-нибудь.

— Зря. — Покачав головой, Кшеш отступил в сторону, давая проход остальным: — Глупцы! Вы не понимаете — кто это! Вы же не знаете мощь Легиона!

— Так вот и узнаем, дядя, — шедший предпоследним Чум, ласково похлопал того по груди: — Однако, весело будет.

— Не побоялись, значит. — Выступивший чуть вперёд Салик одобрительно кивнул: — Что ж, плюс вам. Бить будем аккуратно, не бойтесь. Молить о пощаде будете? Если хорошо попросите, — он криво улыбнулся: — Отделаетесь поркой. Потом отпустим. Всех. Кроме неё, — показал он на Доську: — Её судьба предрешена. Будешь сопротивляться — очнёшься в эргастуле. В цепях. А оно тебе надо?

— Где очнусь? — Сбросив на траву рюкзак, майор непонимающе посмотрел на легионера.

— В помещении для рабов. Хотя, для вас, — он насмешливо посмотрел на подошедших Чума и Ига: — Это и к лучшему. Увидите чудеса Великой Претории. Радуйтесь! Года три отхожие места почистите, после — если хорошо стараться будете, вас может на заврум переведут. Дерьмо от ездовых ящеров выгребать — благо к нему вы уже привычные станете. Ха-ха! А там — может и в помощники велитов попадёте. Ну так что? Молить будете?

— Мы, пожалуй, — покосился Карась на стоявших рядом с ним бойцов: — Посопротивляемся.

— Ваш выбор. — Четвёрка легионеров, двигаясь как хорошо отлаженный механизм, сделала шаг вперёд, делая страшные лица и покручивая в воздухе свои короткие дубинки: — Но зря! Парни! — Повернулся Салик к своим товарищам: — Прекрасный день нам подарили Боги! Прогулка по Ярмарке, вкусная еда, развлечение, — указал он на землян: — И славный приз! — Дубинка переместилась на девушку: — За Легион!

— За Легион! — Слитно и как-то не по-человечески рявкнули четыре глотки и Салик, сделав короткий шаг, влился в общий строй.

Шаг.

Дубинки взлетев вверх, со свистом рассекли воздух опускаясь.

Шаг.

Левые ноги, двигаясь идеально синхронно с силой опустились на траву, превращая её в кашу.

— Ты!

Дубинки поднялись.

— Труп!

Свист — оружие замерло над землёй.

— Ты!

Правые ступни, опускаясь, размололи очередную порцию растений.

— Труп!

— Дяденьки, не надо! — Стоявший между Карасём и Досей Чум сделал короткий шажок вперёд, протягивая вперёд пустые ладони: — Не бейте, не надо. Мы хорошие.

— На колени! Пади ниц! — Салик, занимавший почётное место левофлангового, презрительно скривился, видя его трусость, и направил дубинку к земле: — Ниц, варвар!

— Да, да, дяденьки, конечно, — упав на колени, Чум продолжил протягивать вперёд руки: — Только не бейте, однако — не хорошо это, — его тон, бывший испугано-молящим, на последних словах приобрёл неожиданную твёрдость. Рванувшись вперёд, Игорь и не предполагал, что стоя на коленях можно так перемещаться, он схватил двух легионеров за ноги и, резко дёрнув, опрокинул их навзничь.

В образовавшийся разрыв тут же метнулась Дося — проскочив над ним, она, оказавшись за спинами легионеров, быстрыми ударами ноги выключила копошащихся на земле и, поймав в захват руку уже почти развернувшегося правофлангового, повалила его наземь, впечатывая мордой в траву.

Карась, против которого оказался замерший от удивления Салик и пухлый Грах, первым коротким выпадом опрокинул толстяка. Пропустив удар в челюсть, тот обмяк и, закатив глаза, мягко осел, выбывая из общего веселья.

— Ну и что дальше? — Крутанув в ладони отобранную у Граха дубинку, Карась выжидательно посмотрел на Салика: — Повеселимся, легионер?

— Можно, — принял было тот стойку, но заметив, как Чум и оторвавшаяся от своего пациента Дося — её клиент смирно лежал носом в траву, окружают его, заключая в треугольник, поспешно уронил своё оружие на землю.

— Подчиняюсь силе, — сложив руки на груди он принял горделивую позу: — Сдаюсь, хоть вы и дрались не по правилам.

— А девушек умыкать — по правилам? — Сместившаяся ему за спину Дося легонько ткнула Салика дубинкой меж лопаток: — И в бордель, не спрашивая?

— Служить Легиону — высшая честь! — Дёрнулся от её прикосновения тот: — Учтите, — торопливо добавил он, видя, как нехорошо улыбаясь, Чум переводит взгляд со своей дубинки на него: — Я — гражданин Претории. Салик Максус Линг! Второй номер третьей манипулы шестого легиона! Вы не посмеете…

— Посмеем, ещё как, однако, посмеем, — продолжая неотрывно смотреть на него, Чум направил конец своего оружия преторианцу на лоб: — А, командира, однако — посмеем, да? — Не сводя глаз с легионера, чуть повернул он голову к майору.

— Погоди. Салик Максимус Линг… — начал Карась, но пленник, дёрнув головой, прервал его: — Максус!

— Да без разницы, хоть Минимус. Короче — ты свою ошибку признаёшь?

— Легион не ошибается! Он отомстит за мой позор!

— Не связывайтесь с ним, — подошедший Кшеш положил Карасю руку на плечо: — Отпустите его и пусть голову ломает, как своих вытащить. Вы же их не убили?

— Выключили. Через час очнутся, — кивнул тот.

— Вот и хорошо. Уходите. Ему и так достанется — имея преимущество, собрав строй проиграть варварам… — усмехнувшись, Кшеш посмотрел на Салика: — С десяток палок ему гарантирован.

— Вам повезло, — услышав слова Ключника, скрипнул зубами тот: — Но мы ещё встретимся — в другом месте и при других обстоятельствах. Я вас запомнил, варвары. А ты, — перевёл он взгляд на Досю: — Ещё пожалеешь, что отказалась от чести быть в лупанарии.

— В жёлтый сектор сходи, — послала она ему улыбку, при виде которой того передёрнуло: — Мазь купи — пригодится для спины.

Глава 6

Родная сторона встретила отряд теплым, слегка затхлым запахом ангара и лязгом торопливо передёргиваемых затворов.

— Ну вот, опять, — вздохнув, Игорь поднял руки вверх: — Свои. Вам что Пашеш не сказал?

— Ой, — послышался полный удивления вскрик Доси: — А оружие-то на месте!

— И моё, — покосившись через плечо, подтвердил Чум: — Чудеса, однако!

— Повторю вам, господа путешественники, — отлип от колонны Пашеш: — Избитую фразу. Кхе-кхе, — откашлявшись и подмигнув стоявшему позади солдат с недовольным выражением лица Змееву, повёл рукой, произнося нараспев: — Ну, я же вам говорил!

Не найдя что ему ответить, майор, как и все державший руки над головой, кивнул генералу: — Товарищ генерал-лейтенант! Задание выполнено успешно! Разрешите опустить руки?

— Успешно? — Посмотрев в сторону, Виктор Анатольевич едва заметно кивнул и, в следующий момент отряд оказался разоружён — едва ли не быстрее, чем когда они вышли из Портала на Ярмарке.

— Успешно или нет — это мы ещё посмотрим, — после второго кивка шеи Игоря коснулось что-то холодное, и мысленно содрогнувшись от ожидания неминуемых допросов, он скатился в мягкую пелену окутавшего его забытья.

Пробуждение, в отличие от предыдущего раза, не принесло с собой даже воспоминаний о боли. Покрутив головой, вставать сразу он опасался, Игорь обнаружил, что находится в просторной и светлой комнате, сквозь широко открытое окно которой, просматривался близкий лес и задувал небольшой ветерок, заставлявший тонкую кисейную занавеску то надуваться пузырём, то опадать. Идиллию дополнял воробей.

Усевшись на подоконник он смело пропрыгал взад-вперёд и не найдя ничего интересного упорхнул прочь, не забыв напоследок разочарованно чирикнуть.

Повернув голову, Маслов обнаружил остальных членов команды — одетые, как и он, в казённые пижамные комплекты, бойцы лежали на койках посапывая и похрапывая.

— Эй? Спите? — Громким шепотом окликнул он их, но поняв, что остальные крепко спят, хотел уже и сам вернуться на подушку, но в беззвучно раскрывшейся двери появился Змеев. Приложив палец к губам, генерал подмигнул Игорю и, скользнув на середину комнаты, рявкнул: — Рота подъём! Кончай дурить!

— Уж и подремать нельзя, — моментально оказавшейся на ногах майор с наслаждением потянулся и, нахально глядя на своего начальника, поинтересовался: — Чего кричим, Виктор Анатольевич? Аль случилось чего?

— Да, командира-ага, — сидевший на своей койке Чум, почесал шею: — Раз мы тут, а не по камерам, значит к нам претензий нет. Однако, моя так думать.

— Вот я тебе, однако, — рассмеявшись, Змеев погрозил ему пальцем: — Но вы правы. Претензий к вам нет. Молодцы. Почти.

— А что не так? — Дося, вынув из тумбочки расческу, принялась не спеша приводить себя в порядок: — Вроде косяков нет за нами.

— Это как посмотреть, — взяв стул, генерал уселся на него, закинув ногу на ногу: — Со Слугами — поругались. Но ладно — спишем на их высокомерие, — принялся он загибать пальцы: — С Преторианцами — подрались.

— Так они, — начал было майор, но увидев иронично приподнятую бровь Змеева, смолк, усаживаясь на койках.

— Что морду им набили, замечу — за дело, молодцы. Но вот так — в первом же выходе и с представителями ведущих сил эээ… познакомиться, причём в радикальной форме — это да. Уметь надо. Надеюсь — нам они войну не объявят? А то мой стар дестроер как раз плановый ремонт проходит — отбиваться-то чем будем?

— Так они же, — вновь встрепенулся было Карась, но так и не высказавшись, осёкся, предпочтя махнуть рукой.

— Я не говорю, что вы поступили неправильно, — поднял руку вверх генерал: — Проучили — молодцы. Но! Вполне могли поступить, как вам советовали местные. Выждать, погулять малость и вернуться. Но нет — вам подвигов захотелось. А побили бы они вас — что тогда? Как вас потом из этих… эрстагулий вытаскивать?

— Эргастулий — поправил его Маслов.

— А, Игорёк?! — Сделал вид, что только его заметил Змеев: — И для тебя подарочек есть. Кто деньги казённые прожрать всех подбил? Вас что — туда жрать отправили? Там такая еда?! Мммм, — спародировал он голос Маслова.

— Ну так, Виктор Анатольевич, — гадая откуда генерал знает такие подробности — поверить, что его сдала команда он не мог: — Так эксперимент, ой, в смысле — разведка.

— Гадаешь — откуда я всё знаю? — Прищурился на него тот: — Так вы сами всё и рассказали. Гипноз плюс сыворотка.

— Значит, отчёты можно не писать? Ой сапасиба, начальника-сан, — принялся кланяться на манер китайского болванчика Чум: — Однако, моя много-много радоваться будет. Пальчики ой-сильно-сильно от ручки болят, — потряс он в воздухе растопыренной ладонью.

— Чум! — Покачал головой генерал: — Вот ты у меня дошутишься. Будешь за всех строчить — в пяти экземплярах! Вы что думаете, — повернулся он к остальным: — Родина на вас каждый раз будет ценные ресурсы тратить?!

— Ну неплохо бы, — тихо, но вполне отчётливо пробормотала себе под нос Дося.

— Я всё слышу. Те четыре монеты я списал — как потраченные на ознакомление с местными обычаями. Дося-путешественница изучает мир, — покачал он головой, глядя на принявшую вид пай-девочки красотку: — Помогите ей найти ещё какую-нибудь гадость. Всё в рот тащит, ну как ребёнок.

— Вы о чём? — Непонимающе уставилась на него девушка.

— Вы хоть знаете, чего вы там сожрали? Хрюкая от удовольствия?

— Мясо, — теперь и взгляд Маслова приобрёл растерянный вид: — Вкусное.

— Мясо. Вкусное, — передразнил его генерал: — Вы насекомое слопали. Ближайший родственник — таракан. Тот самый — рыжий и усатый.

— А вы как? — Преодолевая подступившую тошноту, сумел посмотреть на него Игорь: — Узнали?

— Да они нам желудки промыли, — ответил за генерала майор: — А что? Таракан, так таракан. Жирненький был.

— Ты на-ко, попей, — присевший рядом с Масловым на корточки Чум, протянул ему стакан воды: — Ну таракан, подумаешь невидаль. Вот помню я — в Амазонии, мы паучих ловили. Вот они — те, что с яйками, после обжарки… Эй, Игорь, ты чего?

— Не буду вас больше мучать, — дождавшись, когда Маслов придёт в себя, Змеев встал: — Сейчас обед, после — час на отдых и жду вас в комнате для совещаний — на планерку следующего выхода. Всё. Отдыхайте.

Скорее всего, комната была под наблюдением — не успел он замолчать, как дверь распахнулась и молчаливые крепкие парни внесли внутрь четыре столика с едой.

— Давайте, заполняйте пустоту, — махнул в их сторону генерал: — Хватит вам за валюту брюхи свои набивать. Приятного!

На самом пороге он остановился и, подмигнув Игорю, добавил: — Кушайте. Это телятина. Я проверял.

— Знаете, — покосился на кусок мяса Игорь, когда за начальством закрылась дверь: — Кажется, я стал вегетарианцем.

— За ту неделю, что вы нам рассказывали о своих похождениях, — начал Змеев свою речь, когда все собрались на планёрку: — Наши учёные не сидели без дела.

— Простите? — Поднял руку Маслов: — Вы сказали неделю? — Оглянувшись на товарищей, он ожидал, что те разделят его возмущение, но те восприняли услышанное совершенно спокойно.

— Неделю?! — Повторил он, глядя на генерала: — Вы вот так просто взяли и забрали неделю моей жизни?!

— А что вас, Игорь, удивляет? — Поправив лежавшую перед ним стопку тоненьких папочек, посмотрел на него тот: — Интересы государства заставляют нас проявлять осторожность. Вас же надо было проверить. И не только ваши слова — и вас самих тоже.

— Нас?!

— Да, верно. Зато теперь мы знаем, что вас можно отправлять куда угодно — заразы вы не принесёте. Она просто не уживается в вас. Уж как мы вас травили. Уж как травили, — улыбнулся своим воспоминаниям Виктор Анатольевич: — Всё перепробовали. Даже цианид и синильную кислоту. Не действует, — развёл он руками: — Только зря лабораторию очистили. Где ж я теперь яда хорошего найду? Не китайский же брать — тот разве что для пыток годен — чтоб жертва подольше помучалась. О вирусах я просто молчу. Дохнут, стоит им только у вас в крови оказаться. А вот с радиацией хуже. Порог, конечно, повышен, но уязвимость осталась. Так что — думайте, прежде чем в эпицентр лезть. Регенерация так же не изменилась. В общем — Зазря рисковать не стоит. Усвоили?

— Так точно, — кивнул, отвечая за всех майор: — В радиацию и драки не лезть. Без необходимости.

Внимательно посмотрев на него, Змеев запустил в их сторону стопку папок: — Идём дальше. Вот, — Ваша следующая цель. Ознакомьтесь, а я кратко расскажу.

Дождавшись, когда все раскроют папки он продолжил: — Итак, товарищи офицеры и примкнувшие к ним гражданские господа.

— Так я военный или нет? — Прервал его Маслов: — А то я что-то запутался.

— Теперь гражданский. Лейтенант Маслов, тот, что в Сибири охотился, к несчастью утонул на рыбалке. При свидетелях.

— По-настоящему? Или как вы весной планировали?

— Вернёмся к заданию.

— Эй?! А мой вопрос?!

— Для вашей следующей миссии нашими учёными была выбрана планета…

Игорь хотел было возмутиться — два раза подряд его вопрос о судьбе двойника был просто-напросто проигнорирован, но заметив неодобрительный взгляд майора, глазами показавшему ему на папку и на генерала, лучше всяких слов заставил заткнуться и начать внимательно слушать Змеева, поглядывая временами в практически пустую папку. Всё её содержимое состояло из двух листков, вложенных в прозрачные файлы. На первом был распечатан увеличенный адрес планеты, а на втором — её краткая характеристика, так же в виде распечатки фотографии, сделанной ими на Ярмарке. Строки Универсального языка были продублированы по-русски.

— Будучи промышленным центром средней мощности, — продолжал генерал, бросая короткие взгляды на бумагу, лежавшую перед ним: — Планета Рцы-27-Буки-Добро-14, по классификатору Ярмарки, попала под удар уже в самом конце войны, что… Что, Маслов?

— Вы что? Универсальный расшифровали?

— Да. А что такого. — Удивился Змеев: — Вы нам перевели все надписи — сопоставить было просто. Можем теперь и без васпата общаться. Хреново, конечно — на уровне ту ти ту ту ту, но всё же. Я могу продолжить?

— Эээ… Пожалуйста.

— Спасибо. Продолжим, раз уж наш эксперт не против. Так… Планета Р27БД14, как я уже говорил, была втянута в войну на завершающей стадии конфликта, что позволяет нам надеяться на относительно небольшие разрушения. Относительно, — оторвавшись от бумаги он обвёл команду внимательным взглядом: — То есть, это не испепелённый до ядра шар. Может там что-то и уцелело. Кроме того — культурно планета тяготела к Претории, а качество их бетона известно и у нас здесь.

При этих словах Игорь, сразу понявший, куда клонит генерал, несколько раз энергично кивнул — Земной Римский бетон, из которого те отливали блоки для своих сооружений и вправду славился своей прочностью. А если учесть, что Римляне, те — древние, просто копировали технологии Преторианцев, заменяя недостающие компоненты местными, то настоящий бетон, сделанный в соответствии со всеми требованиями и нормами Претории действительно вполне мог пережить войну.

— Вот, — Змеев удовлетворённо кивнул, показывая на Маслова ручкой: — И товарищ эксперт подтверждает. Или он спит? Маслов?

— Что? Да. Простите — задумался.

— Надеюсь — о девушках?

— Девушках? — Игорь непонимающе посмотрел на него: — Нет. Я о бетоне. Если там действительно Преторианский, то я вполне допускаю, что здания, конечно в виде руин, могли и пережить войну.

— Вот, товарищи. Эксперт своё сказал. Ставлю задачу. Первое — прибыть на Р27БД14. Второе — оценить разрушения. Третье — попытаться найти следы технологий и образцы машин, приборов и подобного. Четвёртое — вернуться назад. На всё даю сутки. По земному времени. Вопросы?

— Можно? — Поднял руку Маслов: — То есть — разрешите?

— Слушаю.

— Что там с местным населением?

— Населения нет. Учёные считают, что большая часть жителей была заблаговременно эвакуирована силами Претории. Меньшая, оставшаяся на планете, погибла при бомбардировке. На данный момент планета не населена. По крайней мере — в районе Портала. Почему я так уверен? — Предупреждая вопрос Игоря, сам у себя спросил генерал: — Всё просто. Пашеш, по нашей просьбе открывший портал туда, не нашёл местного Ключника. А если его нет, значит, поблизости нет жителей, из числа которых Портал и подбирает подходящую кандидатуру. Я на ваш вопрос, Маслов, ответил?

— Вполне. А животные там есть? Хищные?

— Не совсем понимаю, Игорь, — прищурился на него Змеев: — Ты куда клонишь? Говори прямо.

— Мне бы оружие, Виктор Анатольевич.

— Тебе? Ствол? Зачем?!

— Ну…

— Игорёк, — покачал генерал головой: — Рядом с тобой такие монстры, что хищники, даже инопланетные, будут разбегаться в стороны, жалобно поскуливая. У них же руки по уши в крови! — Ручка в его руках поочерёдно указала на троицу ветеранов.

— Ну, Виктор Анатольевич, мне так спокойнее было бы.

— Ладно, — смягчился генерал: — Будет тебе ствол, — сделал он пометку на листе бумаги: — Если уж так охота тяжести таскать. Ещё вопросы?

— Если там нет Ключника, — снова поднял вверх руку Маслов: — То как мы вернёмся?

— Ну, наконец-то правильный вопрос! — Вышел из-за стола Змеев: — Товарищи военные — а вы что молчите? Или вам не интересно — как обратно возвращаться?

— Товарищ генерал, — чуть привстав, Чум развёл руками: — Если Родина посылает, то и назад заберёт. Мы-то что? Мы думать не обучены, у нас же, как это вы сказали… — Поднял он глаза к потолку: — Уши по локоть в крови, да? Куда нам думать?

— В голову! Думать, то есть, головой. Ключника там и вправду нет. Но! — Он вытащил из-под стола какую-то металлическую палку с отростками на конце: — Игорь?

— Да, товарищ генерал?

— Гравюру — первую из тех, что ты Откусову показывал, помнишь? Там, в стороне, жрец с посохом стоял. Вспомнил?

— Эээ… Да. Помню. Жрец с ухватом.

— Вот. — покопавшись, Змеев отщёлкнул отростки, превращая палку в подобие нарисованного в старой книге ухвата: — Древние обо всём позаботились. Вот.

— И что это? — подошедший к нему майор окинул конструкцию скептическим взглядом: — Нам что с ней — встать перед Порталом и заклинания читать?

— Всё проще, — раздвинув телескопическую рукоять, генерал взял посох наперевес, нацеливая литеру Омега на потолок: — Цепляете кубоид и поворачиваете, пока нужный символ не окажется на лицевой стороне. Должно сработать.

— А вы уже проверяли? — Взяв палку в руки, Карась покрутил её примериваясь: — Крутит?

— Увы, — развёл руками Змеев: — Здесь проверить её нельзя. Наличие Ключника блокирует камни. На той стороне проверите.

— А не сработает? — Сложив, вернул ему конструкцию майор: — Как нам выбираться?

— Должно, — с нажимом в голосе произнёс тот: — В любом случае — Родина вас не бросит. Придумаем что-нибудь. Не бросим. У нас в разработке несколько запасных вариантов — вплоть до организации там колонии.

— Даже так?

— Даже так, — подтвердил Змеев: — Будет поселение — будет новый Ключник из местных. Но это — крайний вариант, уверен, до него не дойдёт. Ладно, дорогие мои. — Взяв со стола свои бумажки, генерал повернулся к команде: — Даю двенадцать часов на отдых, два — на подготовку и жду вас у Портала. Свободны!

Ожидая товарищей, Игорь прохаживался перед Порталом, наслаждаясь непривычными ощущениями.

Новенькая портупея, мягко давила на плечи, приятно похрустывая при каждом движении, и эта музыка была самым приятным звуком из слышанных им ранее. Левый бок слегка оттягивала небольшая кожаная коробочка с дюжиной тупорылых патронов, а на правом боку, в восхитительно жёсткой, и тоже кожаной!!! Кобуре!!! Новенькой, не размятой и не царапанной, лежал предмет его гордости — пистолет системы Наган!

Когда кладовщик — прапорщик самого что ни на есть классического вида — таких на флоте, правда исключительно за глаза, называют «сундуком», протянул ему картонную коробку, первой реакцией Маслова было разочарование.

Даже так — чувство Глубокого Разочарования.

Посудите сами — не ТТ, не Стечкин, не Браунинг, Вальтер, или, на худой конец Макаров — но револьвер? Весьма, притом лохматого года выпуска — ну как тут обиженно не поджать губы?!

— Зря, сынку, морду кривишь, — заметив его гримасу — а не заметить её было крайне сложно, спрятал в роскошные усы улыбку каптёр: — Это — вещь! Не то, что новомодные пукалки! — Вынув его из коробки, кладовщик поднял ствол к своему лицу и, шумно втянув воздух бульбой своего носа, довольно прижмурился: — Вещь! На ко — понюхай.

От револьвера пахло металлом, ружейной смазкой и, почему-то, бензином.

— Чуешь? — Крутанув барабан, тот легко, словно волчок, завертелся на оси, каптёрщик одобрительно крякнул: — Вещь! Как мне Змей сказал — ну, что тебе ствол нужен, так я сразу про него вспомнил. Тебя он ждал — точно говорю, чуйка у меня. Да… — Взведя курок большим пальцем, он сноровисто развернулся, наводя пистолет в темноту меж стеллажей, и потянул за спуск.

Шёлк!

— Отличная вещь, — дыхнув на ствол, кладовщик протёр его рукавом: — Хочешь, контру вали, хочешь — орехи коли. Тридцать второго года выпуска — спецпартия для Особого Отдела. Надёжен, — кладовщик восторженно закатил глаза: — Я даже не знаю с чем сравнить. Владей! — положив пистолет в коробочку, он пододвинул её к Игорю: — Бери, и даже не сомневайся!

— Так ему же без малого сотня лет?! — Посмотрел на оружие тот: — Может… Вы мне чего поновее дадите? Ну там ТТ, или хоть Макарова?

— Бери, это же легендарный ствол, — отвернувшись на миг, каптёр положил рядом с коробкой портупею и ремень с кобурой: — Сбрую сам натянешь? Ааа… Молодёжь, — махнув рукой он откинул часть столешницы и, подойдя к Игорю, мгновенно запаковал его в ременную упряжь.

— Вот ещё, — вытащив из кармана небольшую картонную коробочку он высыпал Маслову в ладонь горсть блестящих цилиндриков: — Заранее отсчитал. Ровно восемнадцать.

— А что так мало?

— Куда больше? Вы же, вроде как, на мирную планету идёте?

— Вы знаете?

— Старый Тарас знает всё, — снова спрятал улыбку в седые усы тот: — Как вернётесь — зайди, потешь старика байками, лады?

— Хорошо, Тарас эээ…

— Михайлович.

— Хорошо, Тарас Михайлович, зайду.

И вот сейчас, прохаживаясь перед Порталом, Игорь наслаждался новыми ощущениями.

— Однако, грозен ты, великий Иг! — Вынырнувший из ниоткуда Чум, восторженно поцокал языком: — Ух ты — и всё новенькое! Расскажи, а? — Притянул он к себе Маслова за нагрудный ремень: — Чем Тараса взял? Я у него уже месяц новый лифчик прошу, — пригладил он порядком вытертую разгрузку: — А он мне — нэ завозылы! У! Морда каптёрочная! — Погрозил боец воображаемому кладовщику: — Вот ей Богу! Снотворного в чай подсыплю и проберусь на склад!

— Лучше — пургену, — усмехнулась пришедшая Дося: — Тогда он точно надолго в сортире засядет.

— Да чего вы, нормальный дядька-то! — Встал на защиту кладовщика Маслов: — Мне вот, — щёлкнул он ремнём, — Всё новенькое выдал.

— У Старого пердуна завёлся любимчик? — Майор, нарисовавшийся вместе со Змеевым и Пашешом, удивлённо покачал головой: — Хм… И чем же ты ему глянулся?

— Отставить базар! — Генерал, сунув Игорю сложенную палку для открытия Портала, повернулся к Ключнику: — Откроете, Пашеш? Вроде как эти оболтусы готовы.

— Как скажете, — подняв руку, тот щёлкнул пальцами.

— Сколько смотрю, — сложив руки на груди, Змеев повёл головой, сопровождая опускавшуюся вниз завесу: — И каждый раз — как первый. Готовы? — Повернулся он к команде: — Ничего не забыли?

— Я пописать забыл, — сделав невинно виноватое лицо, развёл руками Чум: — Однако, сильно хочется, отпустите бедного глупого Чума? А? Генерала-сама?

— На той стороне сходишь. Ну? Чего встали? Вперёд! Родине нужны технологии!

Ожидая прихода товарищей, Игорь не раз прокручивал в голове сцену их выхода на той стороне.

Он представлял, как выйдя первым, он сразу откроет огонь по злобным тварям, только и ждущим момента их появления.

Метким огнём, сбивая монстров наземь, он спасёт товарищей, беспомощно промаргивающихся и трущих ослеплённые проходом глаза, и тогда… Что тогда он придумать не успел, но всем существом осознавал, что тут должно произойти нечто эдакое. Значительное и выдающееся.

К сожалению, всё пошло наперекосяк с самого начала.

Рванувшись первым в переплетение молний, он слишком поздно прикрыл глаза — оказавшись на той стороне, ослеплённый, с льющимися из глаз слезами, ему оставалось только бессильно скрипеть зубами, слушая, как его менее торопливые товарищи обмениваются впечатлениями о переходе.

— Ты в норме, Иг? — Карась повернул его, наверное, разглядывая лицо и, отпустив, активировал рацию: — Здесь Гость. Меня слышно?

Ответ с Земли едва пробивался сквозь треск помех, но отдельные слова разобрать было можно.

— ….прин…о.

— Прошли нормально, Ига ослепило, но он очухается. Отбой.

— Отб… ец свя…

Выключив рацию, майор повернулся к Маслову, продолжавшему размазывать влагу по лицу: — Держи, — сунув ему в руки пачку одноразовых салфеток, он подхватил парня под руку, помогая ему спуститься вниз, где их уже поджидали Дося и Чум.

— Однако, странные холмы, командир, — Чум, устроившийся со своей снайперкой у основания небольшого, вытянутого поперёк Портала, бугра, повернулся к Карасю: — Видишь? Метрах в двухстах прямо перед нами. Какие-то они подозрительно ровненькие.

Ровная как стол, покрытая ровненьким слоем сочной зелёной травы — английские двухсотлетние газончики массово бы самоубились, увидев подобное, равнина, раскинувшаяся вокруг воткнутых в безоблачное синее небо пальцев Портала, нарушалась холмами разной высоты, выстроившихся ровными колоннами вокруг пустого двухсотметрового круга.

— Шесть просек, шаг где-то тридцать градусов, — поводил стволом, не отрываясь от прицела, Чум: — Командир, это не естественные образования — слишком правильные.

— Город? — Дося, забравшись на вершину бугра, раскинула руки в стороны, балансируя на неустойчивой поверхности: — Если принять наш Портал центром, а те холмы домами, то просеки это улицы, — спрыгнув вниз, махнула она рукой в сторону ближайшего: — Дома. То, что от них осталось.

— Тут же война была, — майор, подойдя к ним — Маслов уже не нуждался в его помощи, вытащил из чехла бинокль: — Похоже на город. — Поводив им из стороны в сторону, согласился он: — Явно планировали — звездой вокруг Портала.

— Но только спереди, за нами почти пусто, — Дося, успевшая обежать вокруг платформы, махнула рукой назад, указывая на пару длинных гребней возвышавшихся на пару десятков метров позади каменных столбов: — Там всего два, видите?

— Может там не жили? — Карась вновь поднял бинокль: — Типа промзоны? Тут спальный район, там — завод. Игорь, — подманил он к себе Маслова: — Ты же у нас эксперт — что думаешь?

— Я вам что? Археолог? — Пнул тот длинный валун, лежащий перед ним: — На город похоже, а что там… Смотрите — буквы?! — Слой мха, сбитый его берцем, отвалился целым пластом, проявляя чётко вырезанные в камне символы.

— Погодите… Сейчас… — Усевшись на корточки, он принялся торопливо отдирать остатки мха, скрывавшего надпись: — Так… Интересно как. Вы это видите? — Провёл он рукой по надписи.

— Ну видим, — пожала плечами Дося, засовывая в рот тонкую соломинку: — Надпись. Буковки.

— Траванёшься, — протянув руку, майор было хотел вытащить сухой стебелёк местной флоры, перемалываемый крепкими зубами девушки, но та только отмахнулась: — Антидот же. Забыл? Уж если мы Змееву гадость пережили, то это — тем более. Иг? Так чё там написано?

— Я не уверен, но вроде как — Ave, viatoris.

— Аве кто?

— Чё непонятного-то? — Чум, отстегнув с пояса флягу, сделал небольшой глоток: — Говорят же тебе — виторис. Аве, который. Чего непонятного?

— Виаторис, — поправил его Маслов: — Аве виаторис — то есть, здравствуй путник. Ну, или странник. Типа нашего добро пожаловать. Думаю, тут что-то вроде арки было — у нас, на Земле, Римляне обожали их ставить. Ну а раз они Претории подражали, то…

— То и здесь должно быть что-то похожее, — договорил за него майор: — А ты часом планировку их городов не знаешь? Ну — где они жили, где производства, склады ставили?

— Не знаю, — развёл руками Игорь, чей весь опыт градостроения ограничивался Сим Сити, да Фараоном.

— Жаль. Лады. У нас сутки есть — разобьём лагерь, осмотримся — может чего и найдём.

— Знаете, — покрутив головой, Маслов поднялся на платформу Портала: — Вы только не смейтесь, но мне это амфитеатр напоминает. Театр, то есть.

— Споёшь? Или спляшешь? — Чум вопросительно посмотрел на него: — Музыки нет, но я ритм отбить смогу, — занёс он ладонь над прикладом.

— Да не об этом я. Вот скажи, Чум — ты бы хотел жить так, чтобы из окна видеть… Ну… Красную Площадь?

— А из нашего окна, Площадь Красная видна, — тут же промурлыкала Дося: — Я, в оптический прицел, даже… Ой. Извините, вырвалось.

— Конечно хотел бы, — закивал Чум: — Только к чему ты?

— А тут — Портал из окна. Круто — люди приходят, уходят — а тебе всё видно.

— Допустим, — мотнул головой майор: — А нам что с того?

— Ну я бы разместил склады — за Порталом — и вид не портят и таскать недалеко.

— Думаешь то, — Карась показал рукой на гряды: — Руины складов?

Следующие три часа команда, сопя, пыхтя и матеря сквозь зубы высокое начальство, откатывала камни в основании левого холма тщательно следуя армейскому принципу — круглое кантовать, квадратное — катить. Для объективности следует заметить, что действовали бойцы так не по вине командира-самодура, Карась с Чумом пахали всяко больше Доси с Игом, а исключительно благодаря толстому слою мха, совершеннейшим образом скрывавшему очертания каменных обломков.

Склад, как спешил поделиться с товарищами Маслов, имел вид классического Римского строения — со сдвоенными рядами колонн по периметру и двускатной, крытой черепицей крышей, оставлявшей над входом треугольники фронтонов, на Земле заполняемые барельефами и статуями. Всё это он почерпнул, отваливая в стороны обломки тех самых колонн, рубчатыми шайбами во множестве валявшихся перед входом. Ну, или тем местом, где они рассчитывали найти проход внутрь.

К концу третьего часа, когда даже прежде невозмутимые Карась и Чум начали через слово материться, в груде обломков был открыт небольшой проход или лаз, своей узостью, позволявший пропустить внутрь только Досю.

— Ты только не увлекайся, — инструктировал её майор, помогая девушке освободиться от разгрузки и множества прочих смертоубийственного вида предметов, которые она доставала порой из самых необычных мест.

— И в рот ничего не бери, — сидевший на каменной шайбе Чум отрешённо наблюдая за процессом сорвал и переправил в рот сочную на вид травинку: — А то, однако, исследовать будет нечего — сожрёшь всё.

Не удостоив шутника вниманием, Игорь уже начал привыкать к их подобным подколкам, девушка, встав на четвереньки, двинулись в черноту прохода.

— А она что — без фонарика? — Подойдя к майору тихонько спросил он: — Темно же?

— Она как кошка в темноте видит, — напряженным шепотом ответил ему тот и, присев на корточки, принялся наблюдать за исчезавшими в лазе ботинками.

Отсутствовала она недолго — перепачканные травяным соком подошвы исчезнув примерно на минуту из вида, появились вновь и, судя по их движениям — путешествие в глубины разрушенного склада завершилось едва начавшись.

— Вот, — выбравшись из лаза, она протянула майору свою добычу — хитро перекрученную неравномерным винтом палку из светлого, похожего на серебро, металла, да нечто вроде мятой и тронутой ржавчиной тарелки с выщербленным краем.

— Это что? — Покрутив добычу в руках, Карась сунул её Игу: — Дось? А что это?

— Извини, бирочку притащить забыла, — буркнула в ответ та: — Что-что?! А я почём знаю — что это? Нашарила и притащила. В общем, — привалилась она спиной к стоявшей на ребре шайбе: — Дальше не пройти — там опять завал.

— А я говорил, — покрутив в руках непонятные артефакты, сунул их Маслову, Чум: — Взрывчатку брать надо было. Сейчас бы рванули и…

— И все местные бы сюда сбежались, — покачал головой майор: — Сам же знаешь — не вариант.

— Какие местные? О чём вы? — Сунув находки в контейнер, непонимающе посмотрел на майора Игорь: — Тут же нет никого?

— Этого мы не знаем. Может — одичали они и голыми бегают.

— И что? — Демонстративно поправил Маслов кобуру: — Мы что — туземцев боимся?

— Это — их земля, Игорёк, — терпеливым тоном возразил ему Карась: — Негоже сразу с ругани начинать.

— Эт точно, — выплюнув остатки стебелька, потянулся за новым Чум: — Уж чего-чего, а подраться мы завсегда успеем. Но, командир, — осмотрев очередную жертву, он одобрительно кивнул и сунул травинку в рот: — Экскаватор нужен. С бульдозером и краном. Руками это не растащить.

— И спецы по раскопкам, — кивнула его словам Дося: — А-то мы только напортачим — нас же потом крайними сделают. Как в Чили, помнишь?

— А как по мне, — присев на свободную шайбу, Карась с наслаждением вытянул ноги: — Вы просто работать не хотите.

— Мы?! — Дружно округлили глаза что Чум, что Дося: — Да мы горы свернём!

— Вот только не эту, — закивала девушка: — Нам бы поменьше.

— И полегче, — присоединился к ней снайпер.

— Лодыри. — Встав, майор достал фотоаппарат и сделав несколько снимков очищенного лаза, махнул рукой подзывая Чума: — На тебе лагерь. Остановимся за Порталом. Разверни периметр. Место сам подберёшь.

— Есть, командир! — Повеселевший, раз лагерь, то работ сегодня больше не будет, он потрусил к сложенным горкой рюкзакам.

— Дося, — дождавшись, когда та подошла, Карась показал на лаз: — Я тебя прошу — пошарь там ещё. Ну — нехорошо всего с парой каких-то мутных железяк возвращаться — Змея подведём. Нам что-то эдакое надо. Необычное — с «Вау!» эффектом.

— С чем? — Она почесала кончик носа: — С каким эффектом?

— С вау. Ну чтобы все — как ты эту хрень достанешь из сумки — охренели. Вау! — развёл он руками, честно пытаясь принять охреневший вид.

Перетащив рюкзаки в центр небольшой прямоугольной ложбинки, расположившейся точно между двух гряд разрушенных складов, Чум принялся вытаскивать из своего рюкзака короткие заострённые колышки с кубиками датчиков движения на верхнем конце.

Это место он присмотрел, едва они подошли к руинам — прямоугольная, утопленная на пару метров ниже плоскости равнины ложбинка, казалось, просто была создана для организации лагеря.

— Однако датчики воткну, — полу-шептал, полу-напевал он себе под нос, слегка растягивая слова: — И хорошо, ой как хорошо нам будет. И сверху никто не подойдёт и, однако, — первый колышек легко погрузился в грунт наполовину: — Ай, хорошо на гребне всех видать будет.

Второй, третий и четвёртый датчики послушно вытянулись ровной линией — активировав сенсоры, меж коробочками протянулись невидимые глазу лазерные лучи, Чум сунул ладонь, прерывая их бег и довольно поцокал языком, ощутив вибрацию контрольного модуля в другой руке: — Работает, бисова машинка, ай, маладца — работает.

Быстро расставив оставшиеся датчики по периметру, он спустился вниз — оставалось поставить четыре стойки, натянуть полог со стенками, выкопать ямку под костерок и, можно было считать дело завершённым.

Немного поколебавшись — что сделать первым, Чум вытащил сапёрную лопатку и, прикинув на глаз место для походного очага, принялся вырубать дёрн.

Лезвие лопатки, легко прорубив зелёный ковёр, погрузилось в грунт едва на половину, неприятно скрежетнув о камень.

— Ах! Шайтан нехороший, плохой, плохой камень — ну зачем ты тут оказался, да? — отступив на полметра, он снова ткнул сапёркой в землю и досадливо сплюнул — под тонким слоем вновь обнаружилась каменистая поверхность. Отойдя в сторону, Чум повторил попытку, затем ещё одну и ещё — безрезультатно! Везде, где бы он не пытался углубиться в почву, обнаруживался слой камня.

— Чего скачешь? — Появившийся на гребне майор, осторожно перешагнул через датчик, спрыгнув вниз, подошёл к нему: — По центру копай.

— На, — протянул ему лопатку Чум: — Однако, не копается. Фундамент здесь что ли?

— Если третий склад хотели ставить между первыми, то вполне, — присев на корточки, Карась отбросил в сторону грунт, открывая свету небольшой клочок желтоватой поверхности: — Смотри, — откинув ещё немного земли, он поводил рукой по поверхности, очищая её от комочков и корешков: — Гладкая.

— Ага, — приложил ладонь к камню снайпер: — Словно заполировали. А зачем? — Подняв глаза на майора он с минуту молчал, а потом, вскочив на ноги заорал: — Маслов? Игорь? Ты где? Сюда давай!

— Сигналку отключи, — поднялся Карась, отряхивая руки о штанины: — Оборётся сейчас.

— Она на вибрации, — отщёлкнув от лифчика небольшую коробочку, занёс над кнопкой палец, Чум: — Заодно и проверим. Практически.

— А? Чего? — Подбежавший к ним Маслов, вытер рукавом пот со лба: — Случилось чего? Я там, — махнул он рукой на видневшуюся за гребнем вершину гряды: — За Досей следил. Вроде она ещё что-то нашла.

— Ничего не случилось, — ухмыльнувшись, Чум начал прилаживать коробочку на место: — Сигналку проверяли.

— Какую сигналку? — Закрутил головой, не понимая о чём речь, Игорь: — Я ничего не заметил.

— Не заметил? Ну и ладно, — присев на корточки, Карась жестом попросил его разместиться рядом: — Ты мне вот что скажи — по-твоему, на что это похоже?

— Странно, — проведя рукой по желтоватой поверхности, Маслов потёр пальцы друг о друга: — Полировали. Но зачем?

— Мы, поначалу, решили, что это фундамент. — Обвёл вокруг себя рукой майор: — Готовили площадку для третьего склада.

— И заполировали до блеска фундамент? Не. Преторианцы, они, конечно, педанты, ну — я так думаю, но бессмысленную работу делать — это вряд ли. А хотя, — выпрямившись, он покрутил головой: — Стык бы плит найти.

— Зачем? — Не понял его Карась: — Его может и не быть — залили этим своим бетоном площадку и готово.

— Если это монолит, то из него, по краю, должна арматура торчать. Римляне наши, свои конструкции ей усиливали. Те обломки, — махнул он рукой в сторону гряды: — Так, кое-где, тоже следы от прутьев видны — ржавые.

— Арматура? — Переспросил Чум, крутя в ладони лопатку.

— Ну да, прутья такие.

— Я знаю, что такое арматура. Однако, моя не совсем тупая, да?

— Извини. Не хотел обидеть.

— Проехали. Сейчас пробегусь, гляну. А, если, её нет?

— Тогда стыки смотреть — в Риме их, для надёжности, заливали свинцом. Ну, ясно дело, потом полировали.

— Так тут не Рим. Мы вообще — чёрт знает, где находимся.

— Я к тому, — поднялся на ноги Маслов: — Что если не найдём арматуры и заливки на стыках, то я вообще не знаю — что это и зачем. Полировать просто так никто бы не стал.

— Чего шумим? — Появившаяся спустя час, Дося крутанула на пальце пару небольших, с ладонь, обручей: — Во! Смотрите, что я нашла!

— А что это? — взяв у неё из рук находку, майор покрутил её в руках: — Странно… Слипаются, — прижав кольца друг к другу, он, как и девушка, крутанул их на пальце.

— Видишь? — Довольно улыбнулась та: — Стоит им прийти в движение — расходятся.

И действительно, стоило только колечкам начать вращение, как только что слитые воедино, они разделились, зависнув на небольшом, пальца в три, расстоянии друг от друга.

— Что-то вроде сцепления наоборот, — получив себе в руки артефакт, Игорь попытался растащить их, но сделать это было крайне сложно — стоило только конструкции остановиться, как половинки начинали сближаться, выталкивая из разделявшей их пустоты, засунутый туда палец.

— Давай-ка, вдвоём, — предложил Чум и следующие несколько минут они пытались одновременно и вращать, и растащить колечки в стороны, но те, словно живые, ускользали от их пальцев, не позволяя экспериментаторам осуществить задуманное.

— Хватит играться, — майор, отобрав у них непонятный предмет, сунул его в сумку к другим находкам: — Пусть умники дома развлекаются. У нас и другие дела есть.

— Другие? — Показав носком ботинка на очищенный кусок камня, поинтересовалась Дося: — Решили фундамент откопать? Ну-ну, мальчики. Копайте. Я поесть пока приготовлю. Голодные небось?

— Это не фундамент, — принялся объяснять ей Маслов, не замечая делавшего предупредительные знаки Чума: — Мы и сами понять не можем — что это. Камень — отполирован. А зачем?

— Отполирован? — Как и все прежде, она уселась на корточки и провела рукой по поверхности: — Точно — гладкий, как стекло. А зачем?

— Дось… — Чум, оттерев плечом Игоря, посмотрел на сидевшую девушку: — Может, ты покушать организуешь? Есть охота — жуть!

— Погоди, — отмахнулась от его слов та: — Нет, ну а вправду — зачем полировать, а потом — закапывать?

— Доська! — Чум оставаться голодным не хотел категорически: — Моя жрать хочет!

— Шоколадку в сухпае возьми. — Встав, она обвела взглядом покрытое свежими ямками поле: — И что — везде камень этот?

— Везде, — кивнул Игорь: — Мы сейчас поперёк пройти хотим — понять надо — это монолит или составной. Если из частей — попробуем одну из плит приподнять. Ну, хотя бы попробовать.

— Поднять? Это? — Быстро присев, она постучала по камню костяшками: — Не поднимите — толстая.

— Это — как покормишь. — Тут же возобновил атаку, увидев подходящий повод, Чум: — Если хорошо поесть, то легко перевернём. Хоть плиту, хоть планету.

— Да ты спать завалишься. А то я тебя не знаю, — выпрямившись, она обежала периметр взглядом: — По краям не копали? Может проще сбоку подкопаться? Чем каменюги ворочать?

Раскопки, проведённые за следующий час, открыли несколько интересных подробностей.

Во-первых, был обнаружен стык плит. Вместо того, чтобы быть посередине, он делил плиту на две неравные части примерным соотношением две трети на треть. При этом он был настолько тонок, что майор, обнаруживший его первым, добрых пять минут возил ладонью по полированному камню пытаясь очистить его от принятого за мусор стыка. Попытки загнать в щель лезвие ножа так же не увенчались успехом — строили здесь на совесть.

Во-вторых, очищенный кое-где от травы бортик, на пару метров спускавшийся вниз от равнины, был так же выполнен из полированного камня и не имел на себе никаких стыков, словно был отлит одним куском. Откопанный с внешней стороны, он уходил вертикально вниз — углубившись в грунт на пару метров, под тонким слоем чернозёма шла супесь, команда забросила это дело, понимая, что без техники тут делать просто нечего.

— Может, экскаватор попросим? — выгребая из банки рисовую кашу с мясом, покосился на Портал Чум: — Небольшой вполне пролезет, — показал он ложкой на каменные столбы.

— Ага, а в ангар ты его как затащишь? — Покачал головой майор: — Да и умники наши там всё своей аппаратурой и барахлом заставили — не пролезет. А разбирать им, — не договорив, он принялся за свою порцию.

— Игорь, — Дося, закончившая перекус, забралась на бордюр и прошлась по нему взад-вперёд: — Вот ты умный.

— Я?! — Поперхнулся минералкой тот: — С чего ты взяла?!

— Ты — учёный, — усевшись на край, она принялась болтать ногами: — В НИИ работал. Так вот. Ты — будучи Преторианцем, стал бы за Порталом такую штуку городить? Да не на поверхности, а в земле?

— Ну… Склады есть, — принялся он рассуждать, загибая пальцы: — Два. Планета — небольшой, но производственный центр, то есть — что-то клепали и отгружали. Для того и склады. Эти два, — ткнул он поочерёдно пальцами и вытянутые холмы: — Я бы срочными грузами заполнил. Что завтра, или послезавтра, отдавать. То есть — упаковка и готовность к отгрузке.

— А внизу?

— Несрочные. — Пожал он плечами: — Может для проверки перед отправкой, ну, чтобы брак не слать. Получил, проверил и наверх.

— Наверху что ли нельзя проверить? — облизав ложку, Чум сунул её в чехол.

— Банку не выбрасывай, — предостерёг его майор: — Нечего следить. В пакет, дома выкинем.

— А то мы здесь не наследили, — мотнув головой на изрытое поле, он всё же убрал жестянку в отдельный, определённый под мусор, пакет.

— Наверху… — Протянул Маслов, проводя его глазами: — Может, считали не эстетичным? Ну, там коробки разные, провода? А так внизу — с глаз долой. Вон — у них какой газончик. Эхх… — Потянувшись, он посмотрел через Портал на руины города: — А здесь, наверное, было красиво. Ровные улицы, люди в тогах, ведущие неспешные беседы. Статуи, фонтаны.

— А туда, — ткнула Дося пальчиком вниз: — Ты бы как попадал?

— Через дверь. Римляне, если ты не в курсе, во всю двери с замками использовали. У них даже фраза была — когда женишься, то говорили — мол, бери ключи и будь хозяйкой.

— А когда разводились? — Заинтересовавшись темой, приоткрыл один глаз Чум: — Гони ключи и пошла вон?

— Типа того. У них, хоть развод, вроде как был прост — говори при свидетелях про ключи и готово, тем не менее всё было не так просто. Вот их правило — мать известна, отец подразумевается. — Подмигнул он Досе и вернул взгляд к Чуму: — Как тебе?

— Калигульщина. Разврат и падение морали, — прикрыв глаза, он вновь принялся дремать.

— То есть — дверь должна быть, да? — Не отставала от него девушка: — Ну — ключ нам не нужен — Карась у нас тот ещё медвежатник, вскроет. Вскроешь же? — посмотрела она на майора и, дождавшись его кивка, снова повернулась к Маслову: — Самое простое осталось. Где дверь?

— Ну, ты подумай, Игорёк, — хитро прищурилась девушка: — Вот ты — был бы ты Преторианцем, где бы вход сделал?

— Да я почём знаю? И не Преторианец я.

— А ты подумай, а? Хорошо подумаешь, получишь свою игрушку назад. Мальчик же хочет свою игрулечку? — На её пальчике появился, покачиваясь, револьвер.

— Дося?! Отдай! — Хватаясь за кобуру, её легкость безоговорочно подтверждала пропажу оружия, он повернулся к майору: — Товарищ майор! Да что же это такое!

— Накажу, — жмурясь на солнышко, пробормотал Карась: — Обоих. Одну за воровство, другого — за утерю.

— Видал? — Качнула в сторону командира головой воровка: — Суров, но справедлив!

— Чум?!

— А что Чум? — Не открывая глаз, принялся тот поворачиваться на бок: — Дося… Она такая. Клептоманка, — широко зевнув, он подсунул под голову ладонь: — Или нимфоманка? Путаю я.

— Дося! Отдай!

— Найдёшь вход — сразу! — Прижала правую руку, ту в которой был зажат револьвер, к груди: — И пострелять дадим. Верно я говорю, командир? Ты же потом напишешь, ну, как Маслов геройски, на все патроны, отражал атаку?

— Атаку кого? Пусто же здесь? — Не открывая глаз, буркнул ей начальник.

— Эм-м-м… Мурлоков! Злобных рыборептилий. С гребнями на головах, — приставила она к макушке растопыренную пятерню: — Я в одной игре видела — забавные такие! А, командир?

— Угу.

— Вот. Видишь! Давай, Игорёк, постарайся.

— Ну хорошо, — понимая, что иначе от неё не отделаться, уселся он на бордюр: — Вот, к примеру, приехал я за товаром. Выбрался из Портала, — кивнул он на столбы: — Вижу — передо мной арка. Читаю — прибыл куда надо. Так. Дальше — проверить сам товар. Это мне либо на завод переться, а он хрен знает где, либо прямо тут, — показал он на каменный монолит: — Проверять. Спустился, проверил и дал добро на отгрузку.

— И что это значит? Дверь-то где?

— С торца. То есть, с той стороны, что ближе к Порталу — чего ноги зря ломать?

— Здесь? — Подбежав к краю ложбинки, бывшей ближе всего к столбам, она принялась внимательно разглядывать землю, двигаясь от одного края к другому.

— Эй, сони, — дойдя до середины, Дося принялась махать руками: — Сюда идите, я, кажется, нашла.

Заметить дверку, вернее — намёк на её присутствие, можно было либо точно зная о наличии прохода, либо — как Дося, в буквальном смысле носом в землю, прошедшая вдоль всей стороны бордюра. Небольшая — с метр шириной ямка не вызывала никаких чувств у проходивших мимо бойцов. Только когда совместными усилиями им удалось расчистить и её и пятачок вокруг, стало ясно, что это и вправду вход под плиту.

Пара дорожек, отлитых из того же материала, разбегались от пятачка в стороны охватывая Портал с боков, сама же площадка — не более пары метров в поперечнике, имела три ступеньки вниз, ведшие прямо к стене бордюра, на чьей поверхности красовался раскинувший крылья орёл, цепко державший в когтистых лапах табличку с четырьмя буквами.

— S.P.Q.P. — Прочитал вслух Игорь и, озадачено почесав затылок, повернулся к остальным, стоявшим на поверхности: — Тут ошибка какая-то. Должно быть S.P.Q.R. — Сенат и Народ Рима, а здесь Пэ на конце. Странно.

— А чего странного? — Спустившийся вниз Карась, провёл пальцами по резким граням символов: — Тут же не Рим, Претория. Как ты сказал? Народ и Сенат?

— Ага. Только — Сенат и народ.

— Ну? Сенат и Народ Претории. Всё верно. Отойди-ка. — Пододвинув его в сторонку, майор несколько минут ощупывал камень, осторожно постукивая по его поверхности костяшками пальцев: — А вот теперь и я скажу — странно, — покачав головой, он отступил и, усевшись на камень, задумчиво потёр ладонью подбородок: — Пустоты там есть, края двери вижу — а вот скважины, или какого другого активатора — нет.

— Хм… Может, пластита запросим? — Присев на корточки, Чум сорвал пару травинок и, протянув одну Досе, сидевшей, как и он, на корточках, сунул оставшуюся себе в рот.

— Не думаю, что поможет, — покачал головой Карась: — Этот камень просто дышит прочностью, чую я, — повернул он голову к ним: — Замок тут есть, факт! Но какой — увы, я пасс.

— Должно быть что-то простое, известное всем, — подойдя к изображению, Маслов погладил его рукой: — Чтобы любой, кому надо, зайти мог.

— Может тут голосовая активация? — Перегоняя стебелёк из одного уголка рта в другой, предположила девушка.

— Ага, — поддержал её Чум: — Скажи пароль и заходи, да? А, командир? Как там, в кино было?

— Дер пароль, — буркнул тот, продолжая внимательно разглядывать дверь: — Не отвлекай, дай подумать.

— А если так? — Выпрямившись напротив орла, Маслов с силой хлопнул себя по левой стороне груди правым кулаком: — Аве Претория!

— Аве виаторис! — Сухой и надменный голос, чётко произнёсший два слова, казалось, исходил прямо из орла. Глаз птицы, до того не отличавшейся по фактуре от окружавшего его камня, налился багровым светом, по телу птицы пролежала, делая её объемной, волна золотого свечения и камень, до того надёжной преградой стоявший у них на пути, исчез, растворяясь в воздухе.

Из образовавшегося тёмного проёма на Маслова пахнуло сухим прохладным воздухом и он, делая шаг вперёд, обернулся к остальным, взмахом руки приглашая их следовать за собой.

Глава 7

— Куда?! — Рывок за ремень на спине отбросил его прямо в объятья спустившихся вниз Доси и Чума.

— Сдурел? — Заступивший в открывшийся проём майор, бросив взгляд через плечо на черноту за своей спиной, торопливо отошёл в сторону: — Что открыл — молодец, не спорю, — успокаиваясь, он прижался спиной к стене, не сводя напряженного взгляда с проёма лишь изредка бросая короткие взгляды на Маслова: — А вот что без команды полез — незачёт!

— Да чего там может опасного быть, товарищ майор, за столько лет-то! Передохло там уже всё, — выбравшись из объятий бойцов, Игорь уже хотел сделать шаг вперёд, как из черноты — с левой стены проёма, показались три палочки и толщиной, и длиной более всего напоминавшие знаменитые спички туриста. Дружно описав кончиками окружность и не найдя опоры, они обеспокоено затрепетали, шаря в воздухе, а затем, словно смирившись с её отсутствием, растопырились в стороны, замирая неподвижно.

Дёрнув головой, Игорь заметил, как побледнело лицо Карася, майор, приложив палец к губам — жест был адресован Маслову — остальные превратились в статуи и без дополнительной команды, Карась медленно, плавным движением, вытянул из ножен клинок и, продолжая не двигаться — перетекать, занёс остриё над проёмом.

Спичкам, меж тем, ожидание надоело. Вновь крутанувшись в воздухе и ожидаемо не найдя точки опоры, они принялись расти, удлиняясь с каждой секундой. Ещё немного и над краем проёма появилась белёсая масса, из которой они и торчали. Оставляя за собой слизистый след, тушка непонятного существа, заскользила вдоль проёма, отталкиваясь палочками-лапками от камня, словно оно было лодкой с шестью вёслами. Создание почти добралось до внешней стороны, когда нож Карася, серебристо сверкнув в воздухе, впился остриём в центр мутно белого тела. Существо дёрнулось, спички несколько раз, хаотично трепеща, распороли воздух, и создание замерло на ноже Карася, обвиснув неприглядным комком.

— Дося? — Не сводя взгляда с начавшего буреть тела, почему-то прошептал майор: — Банку для органических проб давай. Ну, ту, со стеклянной пробкой.

Еще через минуту добыча, уже ставшая равномерно ржавого цвета, уложенная в стеклянный контейнер с наглухо притёртой крышкой, была переправлена в один из рюкзаков, притащенных Чумом к проёму.

— Вот и биологам подарочек, — немелодично пропел снайпер, оборачивая банку пупырчатым пластиком, прежде, чем сунуть её в один из карманов рюкзака: — Вот радоваться будут! Однако и плакать тоже! Вай-вай — скажут они, почему злой майора убил его? Ой, плакать будут! Им хотеть живого — А злой…

— Боец Чум! Отставить песнопения! — Карась, откинув в сторону пук травы, которой он протирал лезвие, показал клинком на проём: — Приказываю провести разведку!

— Я?! Моя не может, командира-ара! Никак не может!

— Чум!

— Однако, злой ты майора, очень-очень злой и сердце у тебя чёрное. Зачем маленького Чума туда посылать? Чум и так, — принялся он загибать пальцы: — Рюкзаки таскать, земля копать, датчики ставить.

— Чу-ум! Кончай балаган.

— И вообще, Карась! — Продолжил боец более серьёзным тоном: — Я из малой северной народности. Вымирающей. Меня беречь надо.

— Это ты и из вымирающей? — Фыркнула, с трудом сдерживая смех, Дося: — Да у тебя в каждом городе, где мы бывали, по девке, а то и по две! Вымирающий он!

— Так — борьба за выживание, — развёл он руками: — Я же из малой…

— Вперёд! — Взяв его за ворот, подтолкнул продолжавшего жаловаться на жизнь бойца к проёму, Карась: — Пошёл, а то вымрешь прямо сейчас.

— Подчиняюсь насилию, — вынув из петли разгрузки фонарь, он шагнул к проёму: — Но я жаловаться буду! В ООН!

— Да хоть в спортлото! Дося — страхуем его. Маслов — наверх.

— Куда?! — Игорь решил, что он ослышался: — Как наверх?

— Каком кверху и быстро! Ты своё отработал — дверь нашёл. Всё.

— Но?

— Заткнись! Чум — пошёл!

Пошевелив фонариком — луч света выхватил из темноты начало широкой, двум разойтись без проблем, лестницы, Чум начал движение вниз, на ходу, отрывистыми фразами, комментируя обстановку.

— Широкая. Прилегает к стене, с другой стороны — перила. С балясинами. Всё из камня. Продолжаю спуск.

— Принято. — Голос майора так же приобрёл отрывистость, показывавшую его напряжение: — Дося. За ним. Интервал пять метров.

— Принято. — Широко шаря лучом, девушка двинулась следом.

— А я? — Соскочив вниз, Маслов умоляюще посмотрел на майора: — Это неправильно, товарищ Карась! Я должен идти вниз. Со всеми!

— Вот сейчас они спустятся, осмотрятся и, если ничего криминального не найдут, то…

— Командир! — Голос Доси, полный одновременно и тревоги, и удивления, прервал его: — Тут эти ползают. И их много!

— Кто ползает? — Оставаясь в проёме, майор посветил фонариком вниз: — Ничего не вижу. Если агрессивны — отступайте.

— Ну эти — лодочки, — теперь в голове девушки господствовал только интерес: — Агрессии нет. Ползают себе по стенам и только. Банку передать сможете? Я одного живьём поймать попытаюсь.

— Давайте я отнесу? Понимая, что это его шанс, Игорь мигом отскочил к рюкзаку для образцов и вытащив стеклянную ёмкость наподобие той, где лежал убитый Карасём экземпляр, просительно посмотрел на майора: — Разрешите, а? А вы вход прикрывать будете. Мало ли что.

— Мало ли — что? — Вернул ему вопросительный взгляд тот: — Чего тут быть может? Сам же говорил — столько лет тут никого не было? А сейчас что?

— Ну вход-то лучше покараулить. Хотя бы чтобы он не закрылся. Мало ли как эти — те, что тут жили, думали. Сейчас он открыт, а постоит-постоит и того, закроется. Так я пойду, вниз, а? — Продемонстрировав Карасю пустую банку, начал протискиваться мимо него Игорь.

— Иди, — чуть подавшись в сторону, пропустил его тот: — Только смотри — чуть что — сразу назад. Понял?

— Есть, товарищ майор!

Оказавшись внутри, он принялся шарить лучом по сторонам — площадка, бывшая сразу за проёмом, была совсем небольшой — не более полутора шагов в поперечнике. Её шершавая поверхность была с трёх сторон ограждена перилами, опиравшимися на напоминавшие небольшие колонны, балясинами.

— Вы там скоро? — Голос Доси, послышавшийся откуда-то снизу, был полон нетерпения: — Чум уже почти до пола добрался, опасного ничего нет.

— Сейчас, Дось, иду, — крикнув в сторону чертящего по стене внизу яркого луча, начал он было спускаться, но, оставив за спиной всего несколько ступенек, развернулся назад.

— Забыл чего? — Привалившийся к проёму Карась, покрутил по полу лучом своего фонаря: — Или обронил?

— Я вот что думаю, — вернувшись на площадку, Маслов принялся разглядывать стенку рядом с проёмом: — А они-то как спускались? Не с фонариками же? И работали как?

— Думаешь тут выключатель есть? Может голосом надо? Как с дверью? Как свет по-ихнему?

— Эээ… Фото? Нет… Люминус? Тоже нет. Люкс?

Тихое шипение, послышавшееся стоило ему замолкнуть, заставило его подпрыгнуть на месте. Во второй раз он подпрыгнул, когда послышавшейся снизу поток мата, Чум оказался весьма изобретателен в выражении своих впечатлений, донёс до него всю гамму эмоций бойца, над головой которого начали разгораться длинные, во всю стену, полосы.

— А предупредить? — Его монолог можно было выразить всего одной фразой, до краёв наполненной справедливым возмущением: — Вы там наверху, офонарели совсем, что ли?!

Постепенно заполняемое ровным, самую малость желтоватым, светом помещение, шаг за шагом проявляло всё новые и новые детали.

Ящики.

Длинные, узкие и практически кубические — это было первым, за что зацепился взор Игоря, когда он, перегнувшись через край ограждения, принялся рассматривать открывшийся сверху вид.

Выстроившись двумя армиями кубики и полоски, с высоты всё выглядело именно так, занимали левую часть пола, оставив правую половину совершенно пустой.

Чум, к этому моменту переставший материться, двинулся к ним, взмахивая руками, словно двигался по льду и, достигнув ближайшего из кубиков, с явным облегчением уселся на него.

— Сюда идите, — махнул он рукой: — Только осторожно — пол скользкий как чёрт знает что!

Первым на его призыв откликнулась Дося: — А образец? Где банка?!

В желтоватом свете, залившим всё помещение, было видно извивавшееся всем телом существо — плоская сторона клинка, которым девушка прижало создание к стене, не позволяло тому выбраться, сколько оно не скребло своими палочками стену.

— Ну? Долго мне его держать? Оно, между прочим, сильное!

Чертыхнувшись — после включения освещения Маслов напрочь забыл о зажатой в руке банке, он рванул вниз, придерживаясь свободной рукой за перила — и они, и камни ступеней под его ногами оказались шершавыми не только на вид, позволяя ему довольно быстро двигаться — так что подле неё он оказался всего через несколько секунд.

Совместными усилиями запихнув существо в банку, новоявленные ксенобиологи с минуту рассматривали взятого в плен обитателя чужой планеты, пока оно, исследуя свою тюрьму не перемазало все стенки изнутри толстым слоем слизи.

— Налюбовались? — насмешливый голос Чума вернул их к реальности: — Сюда идите, только осторожно, слизни эти весь пол перемазали.

— Надо было ботинки с шипами брать, — усаживаясь на ящик рядом с Чумом, облегчённо выдохнула Дося, преодолевшая весь путь держась за Маслова. Игорь же, тащивший её как на буксире, быстро приноровился к поверхности и, двигаясь как на катке, сумел развить вполне приличную скорость, затормозив о протянутую руку Чума, которую тот выставил, озабоченно наблюдая за его пируэтами.

— Или лыжи, — совершенно серьёзно закивал снайпер: — Представляешь картину — ну там, наверху. Солнце, травка, и мы — с лыжами. Как увидят так сразу — в отпад!

— Кто увидит-то? — Разминая руками ноги, покосилась на него Дося: — Тут же нет никого.

— Ну, мало ли кто. Зато как увидят — сразу обалдеют. А мы им так небрежно — это вы нас на коньках ещё не видели! Ага. Вон Маслов, — Чум ткнул его пальцем в грудь. Золотой чемпион!

— Я чемпион? Ты чего?!

— Ага. Они, конечно, обалдеют, ну какой из тебя чемпион, а мы их и того!

— Кого — того?! Нет здесь никого! — Отодвинув его руку от своей груди, Игорь покачал головой: — Придумаешь тоже. Тут кроме этих, — махнул он рукой в сторону скользнувшей мимо лодочки: — Ничего живого и нет. Хм… А куда это она?!

Лодочка, мастерски работая своими палочками, обошла их по большой дуге и, прибавив темпа — палочки практически слились в пару тёмных полос по её бокам, пулей влетела в небольшое овальное окошко, разместившееся на стыке пола и стены.

— Гнездо там у неё, — проводив создание безразличным взглядом, пожал плечами Чум: — Домой, однако, пошла, чего и нам пора.

— Коробки вскроем и пойдём, — постучала Дося по каменной плите под своей пятой точкой: — Да и командира позвать надо, без него вскрывать нехорошо.

— Его нельзя, — покачал головой Маслов: — Он дверь страхует.

— От кого? — Махнув рукой, Чум взобрался на ящик и размахивая руками, проорал: — Командир! Сюда давай! Мы тут клад нашли!

— Какой клад?! — Посмотрел на него снизу-вверх Игорь: — О чём ты?

— Клад, склад — какая разница, — отмахнулся тот: — Нашли же.

— А дверь? — над перилами верхней площадки появилась голова Карася: — Ща как закроется и что?

— Так умник откроет, — спрыгнув вниз, Чум едва не упал, едва-едва успев вцепиться в край куба: — Открыл, свет включил — чего ты? Справится он!

Добравшись до них, майор, двигавшейся по слою слизи точно по льду — без сомнений он внимательно следил за их переговорами, опёрся руками о край кубика, расположившись точно напротив Чума.

— И как будем вскрывать? — Поочерёдно посмотрел он на сидевших сверху Досю и Игоря, а когда те лишь молча развели руками, перевёл взгляд на снайпера: — Какие идеи?

— Может пластитом? — Поднял было тот глаза к потолку, но тут же осёкся, указывая рукой на стену за спиной Карася: — Там рисунки, командир! Гляньте! И как я их сразу не заметил?!

На стене, подсвеченные падавшим сверху светом были изображены небольшие пиктограммы, заключённые в прямоугольные рамочки. Вырезанные прямо в камне стены они более всего напоминали плакаты по технике безопасности, которые так любят вешать повсюду ответственные, за это самое, лица.

На первой картинке, человечек, как обычно изображают дети — голова кружочек, тело и руки-ноги палочками, протягивал руку к каким-то открытым сверху прямоугольникам.

На второй, тот же тип, теперь его ноги были помещены в те самые прямоугольники, указывал вниз, на овальчик, из боков которого торчали по три палочки.

— Это же плакат по безопасности! — Вскочив на верхнюю часть кубика, ткнула рукой на рисунок, Дося: — Вот, смотрите. Первое — пользуйся защитной обувью. А тут — Не раздави лодочку! Дальше… — Она ловко перескочила на соседний ящик: — Ага. Человек под ящиком — что-то вроде соблюдай технику безопасности при работе с грузами и, — она на миг смолкла, разглядывая следующий рисунок: — Не понимаю. Он приподнимает ящик, а вокруг волны, как вода. И снова — лодочка.

— Может — не забудь помыть ящик перед отгрузкой? — Предположил скользнувший к ней майор: — Но тогда зачем они таракана нарисовали?

— Ну — не утопи при мытье? — Чум, отъехавший к длинному ларю, уселся на него верхом: — Хотя нет, бред. Зачем им эти, — махнул он рукой на существо, выскочившее из дырки и принявшееся нарезать синусоиды ловко лавируя между кубиков и прямоугольников.

— А дырки, — показал Маслов на очередного таракана, словно в сомненьях замершего на краю своей норки: — Словно специально для них сделаны, вы не заметили?

— Для них? — Проводил взглядом Карась выскочившее, наконец, из дыры, существо: — Думаешь? Как по мне — так эти тараканы тут сами развелись. Не думаю, что эти твои Преторианцы, потерпели бы тут подобный бардак, — он с явным неодобрением покосился на перемазанный слизью ботинок.

— Погодите. — Спустившись на пол Игорь попытался приподнять ящик: — Помогите, а?

— Круглое кантовать, квадратное — катать, — скользнувший к нему Чум взялся руками за край кубика: — Это мы могём. Перевернуть хочешь?

— Нет, только чуть-чуть приподнять.

Ящик, до того казавшийся неподъёмным, с чавкающим звуком, отделился от пола, стоило им только приналечь на его край. Приподняв его едва ли на сантиметр, они опустили его назад и Маслов, быстро перебравшийся на другую сторону, слегка приналёг на него, словно желая сдвинуть того с места. Неохотно, не желая покидать насиженное за многие года покоя место, каменный куб сдвинулся с места, с каждым мигом двигаясь всё легче и легче.

— Поберегись! — С лёгким хрустом, словно под его поверхностью перемалывалось что-то очень хрупкое, куб поплыл прочь, отдаляясь от Маслова, а на освобождённое место тотчас устремились сразу три лодочки, стремясь покрыть освободившуюся поверхность новым слоем слизи.

— Вы поняли? — Догнав куб, Игорь притормозил его уперевшись каблуками в пол: — Это их транспортная система. Лодочки дают смазку, по ней контейнеры плывут на лифт, там их поднимают на поверхность — всё! Осталось перетащить на склад и отгружать.

— Хм… А что? — Майор, для пробы толкнувший кубик, одобрительно покачал головой: — Вполне рабочая гипотеза. Есть только два вопроса. Первое — где лифт и второе — если лифт работает, как мы его, — похлопал он по каменному боку: — к Порталу потащим?

— Давайте сначала лифт найдём, а остальное, — Маслов хотел сказать что-то вроде «всему своё время», как сухой и властный голос, тот самый, что до того звучал при открытии двери, появившись вновь, быстро произнёс короткую фразу.

— Чего это он? — Присевший от неожиданности, Чум быстро огляделся по сторонам, ничего не заметив, облегчённо выпрямился: — Фух… Я уж думал…

— Ой, мальчики, — Дося, стоявшая наверху соседнего куба, показала рукой на верхнюю площадку лестницы: — Дверка-то, того. Закрылась.

Все последующие попытки открыть выход наружу потерпели полное фиаско. Каменная стена, нёсшая с уличной стороны изображение орла и буквы, здесь была совсем гладкой, не имея на себе даже намёка на хоть что-то.

Были перепробованы множество вариантов, начиная от всё той же «Аве Претория» и заканчивая различными вариантами «трах-тибидохов» и «сезамами». Исчерпав весь свой запас латыни, Игорь молча спустился вниз, признавая своё поражение.

— Перепробовал всё, — опустил он голову, подойдя к товарищам: — Сами видите — реакции ноль.

— Ну, ты прежде всего, успокойся, — отцепив с пояса флягу, протянул её ему Карась: — То, что выход есть, я даже не сомневаюсь. Раз сюда заходили, значит и выходили. Не смертников же они на склад слали?

— А если так? — Сделав пару глотков, Маслов вернул флягу владельцу: — У нас римляне ещё те затейники были. Загнать сюда рабов — и пусть, пока не подохнут, работают. Еду могли и через дверь подавать. Пара воинов, и не рыпнешься.

— А трупы тогда где?

— Может их лодочки съели, — пожал плечами Игорь: — Жрать-то им чего-то надо?

— И после атаки на планету они ничего и не ели? И не передохли?

— Ну…

— А если наоборот всё было? — Дося, составив вместе три ларя, улеглась на них вытянувшись во весь рост: — Если там, наверху, — махнула она рукой на потолок: — И были мастерские по доводке и упаковке. То бишь там полуфабрикаты были, их местные, в комфортных условиях доводили и вниз. А сюда уже покупатели спускались за товаром — как мы в супермаркет ходим. Получили бахилы, чтобы не гробануться, спустились, что надо взяли — на лифт и вверх. А там уже и касса, и охрана.

— Тогда и приветствие понятно, — кивнул на её слова майор: — Я про то — «привет, гость». Какой я, нафиг, гость, если тут работаю?

— А раз так, — приподнявшись на локте, она подмигнула Игорю: — То значит надо искать лифт. Эх… Рано я тебе револьвер вернула!

— Вернула? — Торопливо схватившись за кобуру, он облегчённо выдохнул — тяжесть и торчавшая наружу рукоять с деревянными щёчками, лучше иных слов подтверждали возвращение оружия на положенное место.

— Ну так что, Игорёк, — убрав локоть она вновь улеглась на спину: — Поищешь?

На панель управления они наткнулись практически сразу, стоило только подойти к противоположной стене помещения. Три символа, вырезанных в каменной стене — пара треугольников остриями вверх и вниз, да кружок были заметны издали и не могли быть ничем иным как панелью управления платформой лифта.

— Ну что? — Поднеся руку к треугольнику, обращённому остриём вверх, посмотрел на остальных майор: — Поехали?

— Погоди! — Чум, отскочив от стены, проскользил к ближайшему кубику: — Чего нам порожняком кататься? Поднимем наверх — там разберёмся, как открыть.

— Тогда уж и длинные взять, — кивнув Игорю, Карась двинулся в сторону ларей.

Подтащить пару ящиков к пульту управления много времени не заняло — единственной задержкой, оказавшейся у них на пути, стала жадность Чума, требовавшего поднять наверх как можно больше контейнеров. Но пинок, полученный им от майора — по заявлению последнего — исключительно в воспитательных целях, заставил того заткнуться, даже, не удостоив команду очередным потоком жалоб на тяжёлую долю представителя малой народности.

— Поехали, дубль два! — палец Карася упёрся в треугольничек остриём вверх.

Ничего.

— Может его сильнее надо? — Предположила Дося и, оттеснив командира в сторону, прижала символ сразу тремя пальцами, наваливаясь на стену всем телом.

Тот же результат.

— Попробуй стоп, — Чум, болтавший ногами с краю кубика, махнул рукой в сторону остальных символов: — Ты все потыкай, может там комбинация какая нужна. Ну типа — вверх это вверх, стоп и вверх.

— Пробую уже, — пальчики девушки перескакивали с символа на символ, не оказывая, к сожалению, никакого результата на старый механизм.

— Может тут, под нами, ещё этаж есть, — показывая на треугольник остриём вниз, произнёс Маслов: — И, сначала, туда надо — документы оформить? Типа конторы, а уж потом — наверх.

— Может быть, — согласно кивнув, она прижала пальчиком крайнюю фигуру и незамедлительно послышавшейся сверху, с потолка, протяжный скрип, опроверг, но весьма удачно, предположение Игоря.

— Однако — работает! — Показал Чум на начавшую медленное движение вниз плиту потолка и тут же отскочил в сторону — здоровенный кусок земли с торчащими в нём травинками плюхнулся прямо на то место, где он только что стоял.

— Всем отойти! — Майор, схватив Досю за руку, отскочил на середину помещения: — Про землю-то мы забыли, — усмехнулся он, провожая взглядом крупные куски дёрна, темным дождём сыпавшиеся с плиты вниз.

— Ай! Командир! Коробки раздавит! — Чум, прикрывая голову руками, метнулся прямо под опускавшуюся платформу и что есть силы толкнул куб от стены.

— Уходи, дурак, задавит! — Всплеснув руками Дося метнулась к нему, но тот, лишь отрицательно мотнув головой, вцепился в край длинного ларя: — Я что, зазря тут горбатился? Помоги лучше!

Совместными усилиями им удалось вытащить длинный короб из-под опускавшейся плиты и даже, переводя дыхание, полюбоваться на остановку каменной платформы — та, едва коснувшись пола, слизь при контакте издала слабый «чавк», на миг замерла, а затем, под аккомпанемент простенькой мелодии — такие ещё называют восьмибитными, втянулась в пол, оказавшись заподлицо с покрытой слизью поверхностью, отличаясь от него только сухостью и наличием комков земли.

— Подождём, когда смазку дадут? — Майор, стряхнув с куртки комья земли, обвёл помещение в поисках лодочек: — И куда они делись? — Не найдя ни одной он двинулся было к норкам на другой стороне зала, но сделав несколько шагов, махнул рукой: — Ну и чёрт с ними. Так закатим — с разгона, сейчас-то они на слизи стоят.

Поставить куб и ларь на платформу оказалось даже слишком просто — толи низ контейнеров вдосталь пропитался смазкой, толи люди приноровились, но тяжелые ящики подчинялись нажатию руки, не требуя особых усилий.

— Так. Все здесь. — Обведя команду взглядом, майор, сохраняя на лице деланно безразличный вид, ткнул пальцем в треугольник, обращённый вершиной вверх.

Раздавшуюся вновь мелодию заглушил голос Чума, совсем не музыкально напевшего что-то на своём языке, а затем, стоило только и мелодии, и его песнопению смолкнуть, как плита, мягко качнувшись у них под ногами, поплыла вверх.

— Странно, а чего тут ограждений нет? — Подойдя к краю плиты, Дося посмотрела вниз и поспешно отошла назад, к ящикам: — Поскользнёшься, гробанёшься вниз и привет.

— А чего тебе поскальзываться? — Пожал плечами Чум и, наставительно подняв вверх указательный палец, покачал им в воздухе: — Граждане! Соблюдайте технику безопасности! Не снимайте бахилы до покидания платформы.

— Хочешь сказать — упал, сам виноват? — Уселся рядом с ним майор, давая отдых ногам — платформа ползла вверх гораздо медленнее, чем вниз.

— А что? Товар взял — считай купил. Гробанулся с ним — твоя проблема.

— Солнышко… Хорошо-то как! — Дося, сидевшая на том же кубике протянула вверх руки, подставляя их теплым лучам и расплылась в довольной улыбке, наслаждаясь ласковыми прикосновениями: — Кончайте занудничать — посмотрите, как вокруг хорошо! — Соскочив с контейнера, она прошлась по платформе — до поверхности оставалось всего несколько метров и ей уже не терпелось перебраться на сочную зелёную травку: — Всё, мальчики, — повернулась она к остальным: — Больше вы меня ни в какие катакомбы не… Ой. Смотрите, что это?! — Слизь, до того обильно покрывавшая её ботинки, высыхала на глазах, превращаясь в серую пыль. Стоило ей притопнуть, как та, до сего момента облепившая берцы почти до середины шнуровки, мгновенно опала на плиту, не оставив ни следа на коже ботинок.

— А что? — Чум, продолжавший сидеть на контейнере, постучал берцами друг об друга, породив небольшой серый водопад: — Вышел со склада и обувь чистая. Молодцы эти Преторианцы, или как их там.

— Молодцы-то, молодцы, — соскочивший на плиту майор, попрыгал, стряхивая пыль: — А как нам теперь камни эти в Портал тащить?

Дойдя до верха, платформа на миг замерла, а затем, в очередной раз, проиграв нехитрую мелодию, двинулась выше и, став вровень с краем бордюра, поплыла к Порталу.

— Ого, — уважительно покачал головой майор: — Какой сервис — доставка прямо до ворот. Всё для клиентов!

Не дойдя пары сантиметров до верхней платформы Портала, лифт, коротко пискнув замер, а затем, приподнявшись ещё выше, так, что поверхность плиты оказалась на одном уровне с площадкой, из которой торчали столбы, пискнул ещё пару раз, как бы намекая своим пассажирам, что путешествие закончено.

— Приехали! — Перескочив на камни Портала, и сбежав по ступенькам вниз, Дося, с видимым удовольствием, повалилась в траву, раскинув руки в стороны: — Нет, нет и нет! — Сорвав былинку, она, не глядя, сунула её в рот: — Всё. Больше вы меня вниз не затащите!

— Ладно, мужики, — посмотрев на неё, майор передёрнул плечами: — Давайте контейнеры эти сдвинуть попробуем — сдаётся мне, лифт этот, на месте долго стоять не будет. Дружно навалимся — может, хоть с платформы спихнём.

Кубик, стоило только объединённым усилиям трёх мужчин, навалиться на его стенку, неожиданно резво двинулся вперёд, озадачивая всех своей резвостью. Оставляя за собой засыхавший прямо на глазах слой слизи, он скользнул к краю платформы, где и замер словно не решаясь покинуть платформу.

— Больше не хочет, однако, — Чум, сначала просто толкнувший куб рукой, сейчас навалился на него всем телом, с заметным трудом сдвигая того через створ ворот: — Тяжелеет с каждой секундой, — перевалив его на ту сторону, он уселся на пол, вытирая пот: — Что за хрень, а?

— Смазка кончается, — майор вместе с Игорем толкавшие длинный короб в том же направлении, развернули его поперёк входа: — Вот же поганцы, — усаживаясь на контейнер, Карась повторил жест Чума: — Как всё ловко рассчитали — смазки — вот только до Портала — типа отгрузили и забыли.

— Вы как, мальчики, — вдоволь навалявшаяся на траве Дося, подошла к ним с небольшим букетиком цветов в руках: — Цветочки тут так себе, но хоть что-то. Игорёк? — Склонив голову к плечу, она посмотрела на Маслова: — Домой хочется. Открой Портал, а?

— Точно, Иг, — Чум, встав на ноги, потёр ладонью живот: — Жрать охота. Пошли домой, а? Командир, — повернулся он к майору: — Как по мне, так задание мы на пять с плюсом выполнили. С жирным. Пора и до хаты двигать.

— Открывай, — спустившись на землю, Карась достал из рюкзака раскладную палку и кинул её Маслову: — Давай!

То, чего Маслов боялся больше всего, что камни, как и на Земле, заклинит, здесь не произошло. Зажатые растопыренными концами посоха они послушно разворачивались, выстраивая верную комбинацию символов на левой колонне. Выставив последний, его Игорь поворачивал руками передав посох Досе, он отошёл на несколько шагов, любуясь полученным результатом.

— И где? — Нарушил процесс созерцания результатом его трудов майор: — Где молнии и всё такое?

— Эээ… Ну… Должны они. Сами.

— Может с кодом ошибся?

Фыркнув, Маслов достал из кармана бумажку с тщательно вызубренной комбинацией и сунул её под нос Карасю: — Проверяй. Всё верно.

— Ну, если верно, то чего не фурычит? — Отвёл в сторону его руку тот: — Чего не срабатывает-то?

— Подождать надо. Сколько ими не пользовались?

— Часов так шесть — семь, — подошедший к Порталу Чум: — Мы же сюда через него попали. Работал же!

— Может, разрядился? — Дося, подойдя к колонне, погладила полированный бок: — Как думаешь, Игорь?

— По идее он должен автоматически подзаряжаться, — почесал он подбородок: — Это наши были бетоном залиты и закопаны — доступа к атмосфере не было, а эти-то чего? Стояли здесь всё это время… Нет — энергии он полон, я уверен.

— Может его как-то подтолкнуть надо? Ну — как машину, с толкача? — Чум, тоже подойдя к колонне, похлопал бок каменного кубоида и, присев на корточки, вставил палец в дырку самого нижнего: — Во, тут и дырка, как для прикуривателя есть. Может туда из шокера шарахнуть?

— Блин! Таймер! — Хлопнул себя по лбу Маслов: — Забыл! Мой косяк!

Оттолкнув Чума, он плюхнулся на колени перед нижним камнем и, вцепившись в него обоими руками, развернул его, выставляя напоказ сторону с пятью точками.

— Должно хватить, — разведя руки в стороны, он подался назад, задирая вверх голову — туда, где между верхних блоков начали плясать бело-синие молнии, опуская вниз свой трепещущий полог.

Несмотря на полученные от Пашеша заверения, что возвращается именно посланная на Р27БД14 команда, Змеев нервничал, и его тревога передавалась стоявшим в оцеплении автоматчикам, заставляя тех нервно вздрагивать, когда то одна, то другая молния, вырвавшись из сотканной меж колонн пелены, с треском лопалась, насыщая воздух терпким запахом озона.

Выскочившая из портала Дося, не обращая внимания на направленные ей в грудь стволы автоматов, спрыгнула с платформы и махнув рукой себе за спину, выдохнула: — Там ящики! Тяжёлые! Мальчишкам помогите, чего зазря стволами тычете?!

— Старший прапорщик Гретель! — Ошарашенный её появлением, Змеев подпрыгнул на месте: — Хто?! Доложите по форме!

— Какой на… форме?! — Пятившийся задом майор, с силой потянул за ремень, второй конец которого скрывался где-то за пологом: — Помогите лучше! Эта дура каменная совсем ползти не хочет! — Смахнув рукавом заливавший глаза пот, он снова потянул за ремень, матеря сквозь зубы всех присутствующих.

— Помогите им, — приняв, наконец, решение, махнул рукой генерал: — Первая тройка — оружие соседям и к майору!

Не тратя лишних слов трое бойцов, двигаясь так одновременно и слаженно, и, по-кошачьи плавно — последнее выдавало в них опытных рукопашников, скользнули к майору, впрягаясь в торчавшую из Портала упряжь. Дружно налегая на ремень, они быстро вытащили на эту сторону каменный куб, после чего, так же молча, распределились перед вздрагивающим полотном готовые отразить атаку скрывавшегося на той стороне противника.

— Чего вы им наговорили? — Оценив их манёвр, Карась повернулся было к Змееву, но начавший выползать наружу конец ларя заставил его переменить тему: — Он длинный, тут все понадобятся, — вопросительно взглянув на генерала — тот, сохраняя молчание, кивнул, майор взмахнул рукой, подзывая к себе остальных: — Парни! Железки на землю — впрягайтесь!

Длинный, как после выяснилось — чуть более одиннадцати метров каменный короб вымотал всех.

Когда, наконец, Пашеш закрыл Портал, то и встречавшие группу, и прибывшие с той стороны, дружно рухнули на землю, имея из своих желаний только одно — сдохнуть и никогда больше не приближаться к этому месту.

— Полежали, и будет, — с кряхтеньем выпрямившись, Карась помог своим бойцам подняться и, выстроив их в подобие шеренги, повернулся к Змееву: — Товарищ генерал-лейтенант, — его рука, дернувшаяся было к непокрытой голове — чёрный берет торчал под погоном, забытый там в суете последних минут, замерла и опустилась вниз: — Виноват, что не по форме.

— Докладывайте, — одёрнув мундир, вытянулся перед ним по стойке смирно начальник.

— Ваше задание выполнено! Проведена разведка территории, обнаружены руины поселения и не разграбленный склад с контейнерами неясного наполнения. Две единицы доставлены на Базу. Так же доставлены образцы местной флоры и фауны и изделия местной промышленности. Назначение последних так же ясным не представляется. Майор…

Не дав ему договорить, Змеев шагнул вперёд и крепко обнял Карася: — Молодцы! — Тихо прошептал он ему на ухо: — Вы даже не представляете — насколько вы молодцы! Ух мы теперь!

Отступив на шаг, он вновь одёрнул мундир: — Бойцы! За выполнение задания правительства, объявляю вам благодарность! Отвечать не надо, — улыбнувшись их попыткам принять стойку «смирно», более подходящую моменту, он махнул рукой: — Сейчас вас проводят в санблок — сдадите анализы. Потом сутки по боксам — проверим вас на заразу, мало ли где вы шлялись, и двое суток отдыха. Вольно! Разойдись!

Отведённое на отдых время пролетело мгновенно, слившись в череду сна, еды и массажа. Последний, к глубокому сожалению мужской части команды носил исключительно лечебный характер.

В общем, когда они вновь собрались в зале для брифингов, даже старательно изображавший недовольство краткостью отдыха Чум выглядел сытым, отдохнувшим и даже слегка располневшим.

— Как я вижу, — Змеев, уже сидевший во главе стола подмигнул тому: — В норму вы пришли.

— Ох, генерала-сама, — тут же запричитал Чум, принявшись загибать пальцы: — Еды мало-мало давали, огненной воды совсем, однако, не видел, массаж и то — такой громила делал, что я уж решил — однако конец мне пришёл. Моя ещё пару дней отдохнуть хочет. Мала-мала пара дней надо.

— Перебьёшься, — привычно проигнорировал его причитания генерал.

— А и перебьюсь, — понимая, что перегибать палку, несмотря на расположение начальства не стоит, послушно закивал он.

— Прежде всего, — обвёл всех по очереди довольным взглядом Змеев: — Ваш крайний результат был высоко оценен нашим командованием. Как первое следствие — принято решение увеличить количество поисковых групп. Но, об этом после. По вашему выходу. Что я могу сказать — молодцы! Найти склад, разобраться с управлением чужаков, поверьте мне — это дорого стоит! Аве, Претория! Супер! — Он восторженно хлопнул ладонью по столу: — Я уже не говорю об образцах тех лодочек и растительности! Ну просто — хоть к герою вас представляй!

— Разрешите? — Поднявший руку Маслов недоумённо посмотрел на него: — Лично я никаких отчётов не писал… Откуда вы узнали?! Или вы, — повернулся он к товарищам: — Писали?

— Никто ничего не писал, — поспешил развеять его сомнения Змеев: — И уколов тоже не было, — упредил он следующий вопрос: — В наше время и бумагу марать… Зачем? Всё гораздо проще и надёжнее — в вашей форме были камеры с микрофонами. При современной технологии это гораздо надёжнее и точнее передаёт всё то, чему вы становитесь свидетелями.

— Вы что — следили за нами?

— Анализировали ваши действия, — дипломатично ухмыльнулся ему генерал, а Чум, вскочив с места, вытянулся по стойке «смирно»: — Слава КПСС! Да здравствует господин ПэЖэ!

— Уймись, вот вечно ты, — махнув рукой, шутник моментально вернулся на своё место, Змеев продолжил, глядя на Игоря: — Вы, Маслов, теперь в органах. Весь и полностью. Понимаете? Со всеми потрохами и содержимым кишок. Как новичку — поясню. Мы будем от вас много требовать, но и позволять тоже будем много. И вознаграждать соответственно.

— А потом что? В топку? — Вспомнил он популярную в прошлом книгу одного перебежчика: — Или пристрелите? Как слишком много узнавшего?

— Не сгущайте краски, — поморщился Змеев: — Работайте честно и тогда бояться нечего. Карась! — Перевёл он взгляд на майора: — Ты его что? В курс ситуации не ввёл?

— Так я ж не знал, Виктор Анатольевич, — привстав, он прижал руки к груди: — Что Игорь к нам на постоянку. Думал так, пару раз сходим и всё.

— Теперь знаешь. Товарищ Маслов, — генерал постучал пальцем по столу: — С этого момента полноценный участник команды.

— Есть полноценный! — Коротко кивнул Карась, а Чум, не скрывая своих чувств, просто хлопнул того по плечу.

— Продолжим. — Налив себе воды, Змеев вытащил на стол потрёпанного вида старомодный дипломат, и по тому, как непроизвольно напряглись остальные, Игорь понял, что сейчас будет нечто важное.

— Я не шутил и не преувеличивал, — раскрыв чемоданчик, Виктор Анатольевич окинул взглядом его содержимое и удовлетворённо кивнул сам себе: — Когда говорил о высокой оценке результатов вашего… Вашей вылазки. Начну с простого, — на столе появилась стопка бумаг: — С травы.

Взяв в руки пару верхних листов, генерал быстро пробежал по ним взглядом и отложил в сторону: — Это я так, освежить в памяти, — посмотрел он на команду: — Собственно, о травушке-муравушке говорить особо и нечего. Самая обычная трава, высота ограничена генетически. Цветочки, что ты, Дося, нарвала, — постучал он пальцем по листу бумаги: — Имеют исключительно декоративный характер. Ни пыльцы, ни семян — их завязей, там нет. И что это значит, уважаемые?

— И что? — Осторожно поинтересовался за всех Карась.

— А то, что это искусственно созданное растение. Не пробившееся сквозь дебри естественного отбора, а созданное кем-то и когда-то, конструкт.

— Что?

— То самое. Слушайте дальше. — Взяв в руки следующий лист, он повернул его лицом к присутствующим: — Узнаёте? Это ваша лодочка.

Вытянутое тело с расправленными в стороны ножками-палочками также было сложно не узнать.

— И оно, — Змеев встряхнул листком: — Так же — искусственно созданное. Органов размножения — нет, органов выведения продуктов питания, задницы, то есть, прошу прощения, мадемуазель, — подмигнул он Досе: — Тоже нет. Это существо жрёт один тип плесени и выделяет брюшком слизь. Всё. Оба образца идентичны до неприличия. Но, самое в них интересное — слизь. То, что они производят. Идеальная смазка, но только при отсутствии ультрафиолета. Впрочем — это вы и сами заметили. Синтезировать подобное мы, увы, не можем. Наши умники, — он отложил в сторону сразу несколько листков: — Считают, что лодочки это искусственно созданный для работ на складе механизм. Если вам легче — то биомеханизм. И, косвенным подтверждением этой гипотезы служит вот это, — На следующей фотографии было снято, с очень близкого расстояния, брюшко лодочки.

— Как видите, — генерал усмехнулся: — Вы ничего не видите. Но! Если мы его, брюшко, то есть, чуть наклоним, то станет видимым вот это!

На фото, пересекая белёсую тушку изогнутыми плавными линиями, тянулся узор псевдоарабской вязи — Маслов даже подался вперёд — это плетение как нельзя лучше походило на письмо в той самой книге, с которой всё и началось.

— Вижу, — усмехнулся Змеев реакции Игоря: — Узнал? Вот и наши умники так же думают… А с учётом тех крох, что нам известны о мироустройстве там, — махнул он рукой в сторону: — В обитаемой части Млечного Пути… Ха! — Рассмеялся он, покачав головой: — В жизни не думал, что скажу такое! Млечного Пути! Обалдеть — о чём мы тут рассуждаем. М-да… Так вот, — вернулся к серьёзному тону генерал: — В общем — и книга и лодочки — дело рук расы Слуг. Кстати, Дося?

— Да, товарищ гене…

— Без чинов. Свои все здесь. Тебе вот это, — он передал ей листок с фото лодочки: — И вот это, — к первому листу присоединился и второй — с копией страницы древней книги: — Ничего не напоминают?

— А как же! Бирочки в палатке того заносчивого Слуги. Я же тогда, в отчёте, их нарисовать пыталась.

— Получилось вполне узнаваемо. А зная, что Слуги увлекаются евгеникой и биотехнологиями, то нет ничего удивительного, что они и создали этих существ — для облегчения транспортных задач и смазки своих агрегатов.

— А что — удобно, — подперев щёку рукой, рассеяно посмотрел в потолок, Чум: — Загнал их в моторный отсек и нехай по валам ползают, смазкой плюются. Только плесени и воды подливай. А обслуживание провести — свистнул, — он прищёлкнул пальцами: — Помните — плита, ну лифт наш, только вниз поползла, а лодочки все по норкам? Вот — свистнул и поднимай кожух. Проверил — пыль смахнул и всё.

— Примерно так, — кивнул его словам Змеев: — Немного забегая вперёд. Задача, одна из новых задач — и у вас, и у новых команд, будет поиск учебников Слуг, Преторианцев и прочих. Отчего-то мне кажется, что кроме этих двух, да технократов с неприсоединившимися, мы ещё много кого встретим. А знания, как говорил наш любимый Вождь и Учитель Ульянов-Ленин, это Сила! Но инструктаж будет после. Далее. Переходим к следующей части. Узнаёте?

На столе появилось то самое кольцо, что Дося вытащила из руин.

— Эээ… Ну да. — Чуть склонив голову к плечу, она внимательно посмотрела на генерала: — И в чём подвох?

— Подвох? — Пожал тот плечами: — Да нет никакого этого самого. Круги наматывать не буду. Это — кольцо из того каменного кубика. А вот это, — на столе появилась очередная фотография — тонкая пластина с частым рядом отверстий по всей длине: — А палку эту мы из того короба достали. Длина… Длина… — Зашуршал он бумажками: — Эээ… Не могу найти — около десяти метров. Колечек, в том ящике, было м-ммм… Около трёх сотен. Пластин, в ларе — три, с хвостиком десятков. Дырок в полосе — восемь десятков и они, их диаметр, точно соответствует диаметру колец. А это значит? — Прищурившись, он окинул собравшихся насмешливым взглядом.

— Что колечки вставляются в дырочки, верно? — Привстал со своего места, подняв руку, Чум.

— Верно! Садись, пять!

— А конфетку?

— В индивидуальном порядке. — Хрустнул пальцами генерал: — Лично выдам. С занесением в фанеру. Шутки в сторону — вопрос и вправду серьёзный. Продолжаю. То, что кольца расходятся при вращении — вы знаете. Но наши умники пошли дальше. Они, для пробы, подали на кольца, на обе половинки, электричество. Сначала чуть-чуть — те раздвинулись, потом больше — расстояние увеличилось. Перейду к финалу, — вытащив очередное фото, на нём молодой мужчина стоял, вернее сказать висел, в воздухе между двух, поставленных на ребро полосок метала: — Сами видите. Кольца расходятся немного более чем на метр.

— Вы их вставили в отверстия и запитали? — Подтянув фото к себе, Дося вгляделась в изображение: — Ну да, — постучала она ноготком по картинке: — Вот они. И много выдерживают? Я про нагрузку.

— Много. Металл прочнее стали и легче бальсы. Как считают наши черепа — это компоненты трапов или аппарелей. Удобно. В сложенном состоянии занимают мало места, а понадобились — выдвинул, подал питание и готово. В общем, дорогие мои, — улыбнулся он присутствующим: — Сверлите дырочки — награды последуют. Правда — есть и минусы. Какие? — Выйдя из-за стола, Змеев подошёл к окну и с минуту любовался лесом снаружи: — Представьте себе, что вы — Ломоносов. И вот слуга приволакивает вам телевизор. Обычную для нас — плазму. И что?

— Ну как что? — Пожал плечами Игорь: — Включит, посмотрит.

— Ага, — вновь подпёрший щёку ладонью Чум, саркастически усмехнулся: — Как увидит наши каналы, так сразу в монастырь уйдёт — нафиг науку двигать, если такое показывают.

— Начнём с того, — усевшись на подоконник, Змеев покачал ногами: — Что он его не включит — электричества-то нет. Его только начинают изобретать. Или — открывать. Максимум, что он сможет — это отвинтить крышку.

— И тут же — закрыть её назад, — качнул головой майор: — Что он увидит? Проводки, коробочки на ножках. В этом-то и современному человеку не разобраться — если ты только не спец по этой технике.

— Верно. Я это к тому, что мы сейчас, наши черепа, точно в такой же ситуации. Вот есть устройство, — кивнул он на кольцо: — Мы даже его как-то активировали. Получили результат, но было ли оно создано именно для этого — не знаем. Как оно работает? Не знаем. Из чего оно состоит, — замолчав, он махнул рукой.

— Использовать-то можем? — Карась, привстав, подтянул к себе колечко и покатал его между ладонями: — Там этих ящиков с десяток было.

— Микроскопом тоже можно гвозди забивать, — вернувшись на своё место, генерал собрал бумаги и убрал их в дипломат: — Дикари — это мы. Но! Мы с этим будем бороться. Задача на следующий выход. Первое — взять с собой кольца, — показал он пальцем на артефакт в руках майора: — Попробовать раздобыть хоть какую-либо техническую документацию. Два десятка возьмёте. Продадите их — нам нужна местная валюта, прививки, учебники, те же техдоки — уверен, даже за красивые глаза Доси, их вам просто так не отдадут. Это — вторая задача. Ну и третья… Будьте там поосторожнее. Глядя на то, что вы приволокли, — привстав он отобрал у майора кольцо и бросив его в дипломат, щёлкнул замками: — Понимаешь, что нам, с ними, — он кивнул на потолок: — Тягаться нечем. Не провоцируйте там никого.

— Мы на Ярмарку идём? — Оставшись без игрушки, Карась сплёл пальцы и зачем-то подул на ладони, исподлобья глядя на начальника.

— Туда, — Встав, тот направился к двери, помахивая чемоданчиком: — Сутки на подготовку и вперёд. Главное, — остановившись около двери, он повернулся к команде: — Не провоцируйте никого. Неприятности нам не нужны.

Оказавшись на улице, Маслов бесцельно покрутил головой. Делать было нечего. Все его товарищи разбрелись кто куда, планируя провести остаток свободного времени сообразно своим предпочтениям. Дося умотала на массаж, Чум, предсказуемо, исчез курсом на столовую, а майор, проводив товарищей взглядом и, с видимым удовольствием, потянувшись, отправился к себе — отсыпаться впрок, как он пояснил предоставленному самому себе Игорю. На закономерный вопрос — а что ему делать, Карась ответил равнодушным пожатием плеч, давая понять, что возиться с новичком не испытывает никакого желания.

Так и не решив, чем заняться, Игорь двинулся в сторону Портала, намереваясь скрасить пару часов беседой с Пашешем, но того нигде видно не было, а в палатку идти он постеснялся — мало ли чем там Ключник занимается. Обойдя каменные пальцы пару раз — складской ангар разобрали за время их отсутствия — кольцо новых корпусов уже поднялось на шесть этажей, надёжно скрывая его от любопытных взглядов, Игорь двинулся было в сторону входа в жилой сегмент, но послышавшееся сзади сопение заставило его развернуться.

— Игорёк! — Увидев, что его заметили, Тарас Михайлович махнул рукой и пригладив усы, кивнул в сторону курилки, сооружённой в стороне от Портала: — Фуххх… Ты не представляешь, — усевшись, он вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет и приглашающе протянул её Маслову: — Угощайся. Фуууххх… Ты не представляешь, сколько барахла завезли — весь день, — он прервался, прикуривая: — Принимал. Вот только вырвался наружу. Бери, не стесняйся, — встряхнул он яркой коробочкой.

— Спасибо, не курю.

— Это правильно, — выпустив струйку дыма вверх, кладовщик убрал сигареты: — А я вот уже лет двадцать смолю. Смолю-дымлю, — усмехнулся он, выпуская вторую: — А колечки так и не научился пускать. Ну? Как сам? Слыхал я — удачно вы сходили?

— Да, Тарас Михайлович. Удачно. А что вам работы привалило — так новые команды будут.

— Расширяемся? — Прищурившись, он махнул сигаретой в сторону Портала: — Туда?

— Туда.

— Здорово. — Откинувшись на спинку скамейки, он попытался выпустить колечко, но оно распалось облачком, едва отдалившись от его рта: — Эхх! Ну никак не выходит! Ты чего сейчас делаешь? — Отбросив в сторону окурок, развернулся он к Маслову: — Занят?

— Да ничего, — пожал плечами в ответ тот: — У нас сутки до выхода, бездельничаю.

— Пошли ко мне, — Поднявшись, Старый Тарас, решительно взял его под руку: — У меня вареники свежие есть — жена лепила, сметанка с фермы, тут по соседству кум устроился, приторговывает — всяко лучше, чем столовская. Чаёк, опять же — с самого Цейлона, контрабандный, — подняв палец, он заговорщицки подмигнул Маслову: — Ты и не пивал такого. Посидим, покалякаем. А то ко мне и не ходит никто — а я же живой, скучно вот так, среди барахла вашего, сидеть. Пошли!

Глава 8

На сей раз, Ярмарка встретила их неожиданной толчеёй. Пространство между колоннами не исчезало ни на миг, исторгая из себя шумный и разноцветный поток посетителей, спешивших срочно потратить кровно заработанные монеты.

— Завтра последний день Весенней распродажи, — пояснил им Кшеш, с трудом вырвавшись из обступившей его галдящей толпы: — Все спешат — продавцы скидки дают — домой лучше с набитой мошной возвращаться, не товар же назад тащить. Секундочку! — Махнул он рукой особо напиравшему на него типу, затянутому в плотно облегавший его тело кожаный комбинезон: — Вы чего хотели? Вот только не врите, что просто поздороваться подошли. Да погоди ты! — Оттолкнул он нетерпеливого визитера.

— Вот с этим, — протянул ему кольцо Игорь: — Нам куда?

— О-па! Давненько не видел. — Просунув палец в центр тороида, он крутанул артефакт, заставляя его половинки раздвинуться: — Айчап, да не протухший!

— Как Вы сказали? Айчап?

— Ну да. Раньше их много где клепали — вещь-то в хозяйстве нужная — И дверь открыть-закрыть, поднять что, даже трубы из них делали — с регулируемой длинной. Полезная, говорю, штука.

— А сейчас?

— А что сейчас, — покачал он головой: — Деградация. После войны технологии почитай лет на… А, даже и не знаю, — махнул Ключник рукой: — Откатились. Так тебе чего — купить или продать?

— Продать. Деньги очень нужны. К кому лучше подойти?

— Тут подумать надо, — потёр Кшеш подбородок: — К Технократам не ходи — цену не дадут, да и вообще, надуют. Предложат обмен и пустышку впарят. Жадные они до денег. Можно Преторианцам толкнуть — эти могут хорошо заплатить, но тогда вам в их миры двигать, а там к варварам, не обижайся, — положил он руку на плечо моментально набычившегося Чума: — Они так всех чужаков называют, тех, кто не гражданин Претории. В общем — не стоит к ним. Могут и просто отобрать — С них станется. Слуги наоборот — радушны к гостям, но от них потом хрен вырвешься — заболтают, убедят, и глазом моргнуть не успеешь, как оженят и в домик с садиком запихнут — им свежая кровь ох как нужна. Да и технологии — мертвые я имею в виду, им не интересны. Так что — отпадают. Знаешь, что? — Прищёлкнул он пальцами, найдя подходящее решение: — Идите к Фиянам.

— К кому? — Игорь, быстро пролистав в памяти известные ему сведения о раскладе сил в Галактике, озадачено хмыкнул: — А это кто? Что-то я о них не читал?

— Фияне. Торгаши. Эти ради прибыли и дочь в лупанарий продадут. Не шибко-то их любят — вот и стараются не вспоминать. Планеты у них своей нет — взорвали в Войну ту, ну они и расползлись кто куда. Не лучший вариант, но торговать с ними можно.

— Это по какой дорожке нам идти лучше?

— Да по любой. Как монету и весы увидите — их символ, так и заходите. И, главное, — уже оборачиваясь — комбинезон прямо-таки приплясывал на месте, бросил Ключник через плечо: — Торгуйтесь. По-ихнему — если торговаться не умеешь — не мужик. Баба, простите сударыня, — кивнул он Досе: — Баба — не человек. Еще раз прошу прощения. Ну? — Поклонился он гостю, соблюдая правила приличия: — Чего хотел-то?

Павильончик, чьи стены были украшены схематическими изображениями аптекарских весов, а с нависавшей над ними крышей свешивались кружочки, квадратики и прочие геометрические фигуры, изображавшие монеты, команда нашла довольно быстро.

— Господа! — Поднялся, из-за стоящего посреди помещения стола, мужчина средних лет самой что ни на есть скандинавской внешности — блондин со светлыми, водянистыми глазами: — Если вы по делу, то прошу, — показал он рукой на стоявшие амфитеатром стулья в паре метров от его стола, чья поверхность была затянута хорошо узнаваемой зелёной тканью.

— Если же вы просто так зашли, — поправил хозяин заведения, закреплённый на плечах парой круглых, похожих на монеты, фибул-застёжек, зелёный плащ: — То покиньте это место. Это заведение — для серьёзных господ!

— Это мы уже поняли, — первым зашедший внутрь майор, покрутил головой, разглядывая обстановку. По большому счёту смотреть тут было не на что — стены были украшены заключёнными в тонкие деловые рамочки голограммами различных монет, да портрет мужчины, так же скандинавского вида. Судя по тому, что восседавший за таким же, как и здесь столом мужчина висел за спиной местного блондина, то на полотне был изображён кто-то из начальства этого заведения.

— Ой, как интересно! — Выглянувшая из-за спины Чума, Дося тихонечко хлопнула в ладоши: — А блескучек-то сколько!

— Сударыня! — Стоило только её мордашке оказаться в поле зрения хозяина как тот, словно выброшенный невидимой пружиной, вылетел со своего места.

— Это великая честь! — кланяясь и разводя руками на манер реверансов времён трёх мушкетёров, двинулся он к ней: — Поистине! Счастлив тот день, когда я, скромный, в те годы, ученик Великого Маала, согласился переехать на Ярмарку! А ведь не хотел! — Он сокрушённо покачал головой: — Какого бы счастья я лишился! Сударыня! — Развернув один из стульев, он галантно помог ей сесть: — Чем я могу вам служить, милостивая повелительница?

— Повелительница? — Изогнула тонкую бровь та: — А почему….

— Ни слова больше! — Замахал руками блондин: — Вы инкогнито… Понимаю!

— Но я и вправду…

— Сударыня, — отвесив очередной поклон, он уселся на соседний стул, полностью игнорируя мужчин: — Ну, сами посудите. Вы — с вашей статью, властным взглядом… С тремя телохранителями в конце концов! Вы не иначе как дочь вождя вашей планеты, отправившаяся прогуляться, или, — он весело подмигнул: — Для острых ощущений. Так?

— Скажите, а кто это? — Попробовала сменить тему Дося, показывая на портрет: — Такой импозантный мужчина…

— Это Великий, Величайший Таар — основатель нашего торгового дома «Таар, сын и прочие».

— Величайший?

— Да. Повернувшись к портрету, блондин почтительно склонил голову: — Посмотрите на полку за его спиной. Видите? Там лежит его легендарный молот — для надчеканки монет. За всё время — ни одной поддельной не осквернило его поверхность. А снизу — вон, из-за края стола — сапожок с крыльями видите — символ молниеносности в принятии решений.

— Тор? — Искренне удивилась девушка: — Странно — у нас его несколько по-другому знают… Хотя — молотом он владел отменно.

— Величайший был известен во многих мирах, — кивнул хозяин заведения: — Вполне возможно, что и у вас побывал. Скажите, о прекраснейшая, — вернулся его взгляд к Досе: — Так чем я обязан вашему визиту? — И, не давая ей ни секунды на ответ, продолжил: — Прошу простить мою несообразительность, проистекает она исключительно из ослепления вашей красотой… Конечно же, вы осветили моё скромное заведение ища приключений и новых эмоций. Понимаю, понимаю… Жизнь течёт и, прежде чем осесть дома, вам хочется мир повидать и развлечься. Я бы предложил вам обратить ваш прекрасный взгляд на Преторию. Уверен — девушка с вашими данными, ещё раз покорнейше прошу простить меня, недостойного, если я чем-то оскорблю ваши моральные принципы, но вы, — он почтительно склонил голову: — Вы легко сделаете карьеру там, приняв знаки внимания Сенаторов. Уверен — там вы незамеченной не останетесь. Я вас не оскорбил?

— Ммм… Немного, — качнула слегка покрасневшим лицом она: — Мы, вообще-то…

— Понимаю и покорнейше прошу простить. Скорблю о своей глупости — вы же в военной форме! А я вам такое предлагаю… — Не вставая со стула, он изобразил глубокий поклон: — Что плотские утехи такой воительнице! Колизей! Вот ваше призвание! Своим отрядом и красотой вы сокрушите врагов на Арене, заработав Славу и себе и своей Родине! Враги будут ползать у ваших ножек моля о смертельном ударе вашей нежной и милосердной руки! Арена Колизея — вот истинный путь воительницы!

— Секундочку! — Подняв руку, девушка заставила его замолчать: — Ваши предложения интересны и мы, — она оглянулась на стоявших позади товарищей: — Подумаем, но сейчас мы по другому вопросу. Иг, — поманила она к себе Маслова: — Покажи господину…

— Гарноон, — поспешно представился блондин: — Рад служить вам, прекрасная госпожа.

— Покажи уважаемому Гарноону образец.

— Я покажу, моя госпожа, — Чум, бесцеремонно вырвавший сумку с кольцами из рук Игоря, плюхнулся на колени рядом с Досей: — Вот, господин, посмотрите, — Не смея поднять головы он протянул в сторону блондина колечко.

— Хм… Айчап? — Надев на палец, фиянин крутанул его и удовлетворённо кивнул, когда то послушно расползлось в стороны: — Рабочий. Вы хотите купить или продать? — Вопросительно посмотрел он на девушку, продолжая крутить айчап на пальце.

— Продать.

— И много их у вас?

— Достаточно.

— Вы великолепны, госпожа, — широко улыбнувшись он снял кольцо с пальца и бросил его на ладонь Чума: — Кратко и, по существу. В Претории вам цены не будет — тамошние женщины ужасно болтливы. Продать, значит… Здесь, — он со вздохом обвёл помещение рукой: — Ни я, ни кто другой вам помочь не сможет. Не за бесценок же такую редкость отдавать…

— Мне сказали, что этот айчап совсем не редкость, — она удивлённо округлила глаза: — И стоит не дорого…

— Кто сказал? — покровительственно усмехнулся Гарноон: — Кшеш? Простите, но наш уважаемый Привратник разбирается в технике как… Не смею оскорблять ваш слух, госпожа, низкой речью. Не разбирается он. Я — тоже не спец… Но думаю… Думаю… — Он задумчиво посмотрел на потолок и пошевелил губами что-то прикидывая: — Минимум — монет полсотни вы выручите. За одно, конечно. Если выберите сотрудничество с нашим Торговым Домом — у нас долгие связи с Технократами, — блондин со значением посмотрел на Досю и продолжил, когда та кивнула: — Буду откровенен — для них мы удвоим цену. Напрямую, — Гарноон вежливо склонил голову: — Не советую. Обманут. Они, в отличие от нас, заботящихся о своей репутации, себе могут это позволить — монополисты.

— Хорошо, — соглашаясь с его словами, кивнула девушка: — Тогда как вы здесь все наши айчапы купите? Мы можем договориться и о более крупной партии.

— О более крупной? — взгляд торговца приобрёл явную заинтересованность: — Если вы нашли у себя старый склад, то мы выкупим всё. Всё, что там было. Давайте сделаем так, — поднявшись, он коротко поклонился: — Извините, что покидаю вас — я сейчас напишу записку своему коллеге на Кайтране, Саамон его зовут — он регулярно шлёт грузы Технократам, вы к нему подойдите, он поможет. — Сев за стол, Гарноон вытащил из ящика лист бумаги и принялся на нём что-то торопливо писать.

— Заберёт на экспертизу? — Прищурилась на него девушка: — И сколько нам ответа ждать? Оплата после проверки?

— На…экспертизу… — Не отрывая взгляда, повторил блондин, но едва произнеся эти слова замер и, подняв голову посмотрел на Досю широко улыбаясь: — Деньги против товара. Риски мы берём на себя — этот принцип заложил Величайший Таар, основывая наш Торговый Дом. Отдадите записку, — выйдя из-за стола, он с поклоном протянул сложенный вдвое лист бумаги Досе: — Он примет айчапы и сразу же — сразу, выплатит вам всё положенное.

— Спасибо, — встав, девушка приняла бумагу и коротко, по-военному поклонилась: — Спасибо, мастер Гарноон. Вы мне очень помогли. Мы прямо сейчас пойдём к вашему коллеге. Кшеш, как вы думаете, знает адрес Кайтрана?

— Конечно знает, — удивлённо пожал плечами торговец: — Место не самое популярное — не курорт, но туда многие ходят. Жаль, что вы уходите, — проводив Досю до порога, он грустно улыбнулся: — Очень жаль, ко мне редко такие красавицы заходят.

— Очень приятный молодой человек, — выйдя из павильона, Дося мечтательно улыбнулась: — И такой вежливый — я столько комплиментов за всю свою жизнь не получала. А Кшеш — дурак. Или напутал чего — в жизни не поверю, что фияне к женщинам плохо относятся.

— Может и напутал, — стащив берет с головы, Карась привычным жестом сунул его под погон: — Дай-ка бумажку глянуть, — протянул он руку к девушке: — Интересно, что он там понаписал.

— Странно, — спустя минуту разглядывания нескольких строчек, тщательно выписанных твёрдым почерком, передал он бумажку Маслову: — Не могу понять. Вроде, как и на универсальном, но не читается, хоть ты тресни.

— Может код, или шифр? — Покачав головой, Игорь вернул листок Досе: — Торговец же, вряд ли он свою выгоду упустит — нам сказал, что по полсотни монет даст, а на деле, айчап тысячу стоит. Вот и предупреждает — мол, больше полтинника не давай.

— Вполне возможно, — убрав бумагу в нагрудный карман, она двинулась в сторону Портала, на ходу отмахиваясь от совавших практически в лицо товаров, сегодня по-особенному наглых, лавочников.

— Удачно торганули? — Лежавший на травке около Портала Кшеш, приоткрыл один глаз: — А я вот отдыхаю. Следующий наплыв к обеду будет — самое время поваляться.

— Не, здесь не удалось, — сев перед ним на корточки Карась с завистью посмотрел на бездельничавшего Ключника: — Ты нам проход не откроешь?

— Домой? Легко, — поднял он было руку, но майор отрицательно покачал головой: — Домой нам пока рано. Сначала айчапы продать надо. На Кайтран нам. Фиянин местный, как его… — прищёлкнул он пальцами: — Гарноон, да. Вот. Он сказал, что там, на Кайтране этом, цену хорошую дадут.

— Кайтран, так Кайтран, — снова поднял вверх руку Кшеш: — Мне-то без разницы. Домой как — через меня, или напрямую?

— Напрямую, — вынув из кармана заламинированную бумажку, Игорь показал её Ключнику: — Местному покажем, как думаешь, наберёт? Справится?

— Конечно, что тут сложного-то, — мазнул по символам взглядом тот: — Ну, тогда в следующий раз, значит.

— Что — в следующий раз?

— Да расскажете, как торганули. Проход открывать? — Перевёл он взгляд на майора и, дождавшись, когда тот кивнёт, щёлкнул пальцами, заплетая портал трепещущим сиянием.

Кайтран встретил их, как говорят в сводках погоды, переменной облачностью — местное светило, чей крупный, раз в пять больше солнечного, белый диск, уже начал клониться к закату, прятало своё лицо за пеленой кучевых облаков, время от времени выскакивая наружу заливая окрестности Портала режущим глаз белёсым светом.

— Добро пожаловать на Кайтран, уважаемые господа. — Подошедший к ним Ключник, пожилой мужчина с квадратной седой бородой, зябко кутался в длинный потёртый плащ густо бордового цвета: — Мы рады гостям, приходящим с миром, — покосился он на появившееся за плечами и на поясах бойцов, оружие: — Надеюсь, вам это не понадобится.

— О! — Только заметив возвращение своей снайперки, Чум скинул её с плеча и, отсоединив магазин, передёрнул вхолостую затвор: — В порядке! — Щёлкнув вхолостую спуском, довольным тоном сообщил он всем присутствовавшим и, вернув магазин на место, вновь закинул винтовку за спину.

— Меня называют Илшеш. — Дождавшись, когда вновь прибывшие перестанут проверять оружие, степенно поклонился он: — Я могу вам чем-либо помочь?

— Вы фиянца Саамона знаете? — вернув ему поклон, поинтересовался Игорь: — Мы к нему, по делу.

— Почтенного Саамона? Как же, знаю. Только… Если вы позволите, — он вопросительно посмотрел на Маслова: — Я бы сказал, что время для визита вы выбрали не совсем удачное.

— А что не так?

— У местных, — Илшеш качнул головой в сторону видневшихся невдалеке домиков ближайшего поселения: — Опять проблемы с Преторией. Они регулярно возникают — местное вино весьма забористое, а легионеры, — он развёл руками: — Сами понимаете, гордые и заносчивые.

— Подрались попьянке? — Сунув большие пальцы за пояс, качнулся на каблуках майор: — Бывает. Что такого-то?

— Может и обойдётся, — кивнул Ключник: — Но последний раз наши, — улыбнулся он на тёмно зелёные черепичные крыши: — Перестарались. Трёх легионеров уложили, да так, что без милости Древних им конец. А где те Древние-то?! Я это к тому, — кивнул он на автомат, висевший на груди Карася: — Что вам сюда лучше в другое время прийти. Через неделю, или две даже. Когда всё успокоится.

— Нам срочно, — снова качнулся на каблуках майор: — Работа…

— Понимаю. Ну, если что — в моём кругу вы в безопасности будете. А так… Уж простите, совет дам, если что — в лес уходите. Переждёте и сюда. И оружием своим не очень-то махайте — нам только новых трупов тут и не хватало.

— Да мы быстро, отец, туда-сюда и назад, — улыбнулся Чум, поправляя на плече винтовку: — Товар сдадим, деньги получим и бегом назад. Нам в чужие разборки встревать резону нет.

— Тем более по пьяному делу, — кивнул Карась.

— Вам виднее, — пожал плечами Илшеш: — Дом Саамона четвёртый от начала улицы, — качнул он головой в сторону домиков: — Там, над крыльцом — весы. Да чего я вам рассказываю — сами найдёте, — и, посчитав разговор оконченным, пошёл к Порталу, оставив команду самим себе.

— Двинулись, — перекинув автомат за спину, первым шагнул в сторону поселения майор: — Подтянись! Трусцой… Марш!

Городок, на окраине которого они остановились, переводя дух, более всего напоминал своей архитектурой средневековое западноевропейское поселение.

Опрятные двухэтажные домики — над первыми этажами, сложенными из дикого серого камня, поднимались дощатые стены вторых, чьи высокие и узкие окна, уходили под скаты островерхих крыш, крытых замеченной ещё от Портала, зелёной черепицей.

Народу на улице было мало — редкие прохожие, бросавшие на гостей короткие взгляды из-под надвинутых на глаза шляп и капюшонов — последние, как заметили земляне, носили исключительно женщины, местные торопились побыстрее убраться с улицы, не проявляя, что мужчины, что представительницы прекрасного пола, никакого интереса к команде.

Списав такое отсутствие интереса к чужакам на местные правила и нерадостные новости, услышанные от Ключника, люди быстрым шагом двинулись по улице, разглядывая то тут, то там свисавшие с крыш вывески в поиске нужных им весов.

— А мы что? — Остановившись перед домом, украшенным ножницами и расчёской, уставилась в витрину Дося: — И вправду так торопимся? Времени — вагон, — принялась она поправлять причёску, разглядывая себя в выставленное за стеклом, зеркало: — Карась? Ну, товарищ майор? На секундочку, а? Я вот только одним глазком?

— Дося!

— Ну, мы же должны с местной культурой ознакомиться? Нам же Змей поручил?

— Верно женщина говорит! — Повёл носом в сторону соседней вывески с окороком на вертеле, Чум: — Ознакомиться — ой как нада, командира-сан. Вот так сильно ознакомиться хочу, что прямо живот крутит, — потёр он себя ладонью выше ремня.

— Отставить! Домой вернёмся…

Вышедшая из двери парочка людей — передний, пыхтя от натуги, пятился задом, протискивая в проём сколоченный из досок щит, заставила Карася смолкнуть, удивлённо приоткрыв рот.

Вытащив свою ношу на улицу, парочка дружно отерла пот и, шипя сквозь зубы что-то явно неприличное, принялась прилаживать его поверх витрины.

— Извините, — подойдя к первому — им оказался пухлый мужичок средних лет, она кашлянула, привлекая его внимание, и повторила: — Извините, вы мне не поможете?

— Не помогу! — Дёрнув головой, мужик прошипел нечто неразборчивое и, повернув голову через плечо, бросил: — Закрыто! Не видите, что ли? — Отвечая девушке, он на миг отвлёкся и край щита, который с другого конца продолжал толкать его более молодой помощник, с неприятным скрежетом проехался по камням, выдавливая из толстяка очередную пригоршню шипения.

— Мальчики, — повернувшись к остальным, взмахнула руками Дося: — Люди мучаются — помогли бы!

— Это пусть начальство решает, — взялся за ремень винтовки обоими руками Чум: — Оно у нас мудрое.

— Держи, — передав Игорю автомат, майор решительно шагнул к щиту: — А ты отойди, — кивнул он девушке, пристраиваясь посредине — подсказывать — направлять нас, будешь.

— Мудрое у нас начальство, иначе и не скажешь, — вздохнув, Чум передал снайперку Маслову и, вздохнув ещё раз, пристроился рядом с Карасём.

Совместными усилиями, обильно насыщая атмосферу различными словечками, им удалось справиться с щитом минут за десять.

— Чего он тяжёлый-то такой? — Отступив на середину улицы, Чум окинул результат их трудов оценивающим взглядом: — Вроде и дерево, а тяжёлое как из чугуния.

— Так из Маска же, — подошедший к нему толстяк вытирал с багрового загривка пот синим платочком: — Маск только у нас растёт. Прочный — крепче босонской стали, не горит, не гниёт… Вот только весит как… Фух… Да вы и сами уже знаете. Обрабатывать тяжело, ещё. Вот эти доски, — махнул он платком на щит: — Ещё мой дед делал. Потом — отец. Ну и я, тоже. За пять лет целых три выстругал, — убрав платочек в карман, с гордостью кивнул он на закрытую витрину: — Шиш им, а не моя цирюльня!

— Простите, а кому — им? — Подошла к ним, одёрнув форменную куртку, Дося.

— Да печальникам этим! Что б им пусто было!

— Кому?!

— Вам что — Ключник не говорил? Про заварушку с легионерами?

— Говорил.

— Вот. Из Шестого легиона те упыри были. У них символ — Скорбящий Орёл. — Видя её непонимание, парикмахер принялся пояснять: — Им, под конец войны, Слуги конкретно задницу надрали — в какой-то дыре. Они там гарнизоном стояли, а Слуги местных накрутили — те и восстали. Ну — главный лагерь и гарнизоны перерезали, а вторая, на другом конце материка что была, как-то отбилась. В общем — в той дыре они три четверти состава потеряли, ну и планету тоже. С тех пор и скорбят. Ясно теперь?

— Ага, — кивнула Дося: — А вот ещё не подска…

— Спасибо за помощь, — игнорируя её недосказанный вопрос, коротко дернул головой толстяк: — Мне пора, — развернувшись, он бодро порысил к двери, за которой уже скрылся его помощник. Заскочив в проём, цирюльник ещё раз махнул ей рукой: — Вы только не думайте, что Бутс, — хлопнул он себя по груди ладонью: — Неблагодарная тварь. Вот через недельку заходите, а лучше — через две, обслужу со всем вниманием. И причёску вам сделаю. Нормальную, не то что у вас сейчас. — С секунду поколебавшись — не добавить ли к сказанному ещё чего, Бутс коротко кивнул и исчез из виду, захлопывая дверь.

— И чё? — Перевёл взгляд с закрытой двери на девушку Чум, сохраняя на лице самое невинное выражение.

— И ни чё! Молчи! — Дёрнув головой, она повернулась к Карасю: — Командир?! Чего мы время теряем?! Пошли к торговцу — сдадим айчапы и домой! И ноги моей здесь больше не будет!

Нужное им строение обнаружилось через два дома. Ошибиться было нельзя — стиль, детали отделки, что на Ярмарке, что здесь, на Кайтране, были одинаковы — неизменные весы и гирлянды монеток, свисавших по обе стороны двери.

— Заходим, отдаём, берём деньги и в портал, — задержавшись на пороге обвёл команду внимательным взглядом Карась: — Лишних разговоров не вести. Не нравится мне тут, — признался он, поёживаясь: — Очень не нравится.

Внутри, открывшееся их взорам помещение, так же практически не отличалось от павильона Гарноона — те же голограммы монет по стенам да портрет основателя на стене напротив входа. Единственное, что отличало местное отделение от Ярмарочного, было наличие пары толстых колонн, расположившихся подобием портала по обе стороны от входной двери.

— Есть кто живой? — Бросив быстрый взгляд на пустовавший стол зелёного сукна с неизменными аптекарскими весами посредине, майор закрутил головой, отыскивая взглядом хозяина заведения.

— Есть, — вышел из-за колонны молодой мужчина, в таком же, как и у Гарноона, зелёном плаще, под которым просматривалась щедро расшитая золотыми узорами жилетка и заправленные в короткие сапожки, тёмные, мешковатые брюки-шаровары: — Управляющий сектором Саамон, — Коротко кивнул он: — Чем могу вам помочь?

— Мы к вам от Гарноона, с Ярмарки. — Мотнул головой в сторону Доси Карась: — С рекомендациями. Передай господину записку.

— Вот. Возьмите, — кокетливо поправив причёску, девушка изобразила подобие книксена, протягивая ему сложенный вчетверо лист бумаги.

— Ммм… — Пробежав глазами по ряду строчек, Саамон, с интересом взглянув на девушку — та незамедлительно приняла наиболее выгодную позу из своего арсенала соблазнения, двинулся к столу. Усевшись, торговец достал из ящика бланк самого, что ни на есть, канцелярского вида и принялся быстро его заполнять, бросая на Досю короткие взгляды.

— Так. — Заполнив примерно половину, он отложил ручку в сторону и, откинувшись на спинку стула, перевёл взгляд на майора: — Две тысячи прямо так, или, если проведём осмотр, до трёх.

— Две тысячи?! — Сглотнув, Карась облизал пересохшие губы: — Давайте с осмотром. Вы всё сразу смотреть будете? Или по одному экземпляру?

— А у вас их много?

— Ну… около двух десятков, — бросив короткий взгляд на сумку в руках Маслова, кивнул майор.

— Два десятка? — Саамон покосился на окно: — Однако… Боюсь, наличными у меня и трети не наберётся. Я вам вексель выпишу. На остаток.

— Вексель?

— Да, а что такого? — Вынув из стола внушительного вида бумагу, торговец помахал ей в воздухе: — Принимается всеми банками известной части Галактики. Если желаете — я вам несколько сделаю — разобью сумму на более мелкие, чтобы вам все яйца в одну корзину не класть. Так как?

— Давайте сначала товар осмотрим, — вновь облизал губы Карась: — Проверим, а потом уже и к финансам.

— Хотите больше срубить? — Понимающе усмехнулся управляющий сектором: — Что ж. Ваше право. Раздевайтесь, — повернулся он к Досе, складывая руки на груди.

— Чего?! — От удивления она даже приоткрыла рот: — Зачем?

— А как я первичный осмотр проведу?

— Так раздеваться-то зачем? Так смотрите, — взяв у Игоря сумку, она принялась выкладывать айчапы на стол.

— Это что? Зачем? Уберите! — Принялся он возвращать кольца девушки, недовольно разглаживая покрывавшую столешницу ткань в поисках грязных следов: — Чего вы мне этот мусор суёте?!

— Как это — мусор? — В свою очередь подошёл к столу Карась: — Айчапы. Новьё — только с производства, муха не садилась. Не хотите осматривать — ваше право. У нас два десятка — по 2 косых за штуку — сороковник. — Подойдя к столу, майор навис над Саамоном, уперевшись руками о край: — Гони пятнаху наликом, на остальное бумажки рисуй. Ну? Чего тупим? Тебе же кореш твой маляву передал. Рисуй.

— Две тысячи за это? — Брезгливо ткнув пальцем в один из айчапов, посмотрел на него торговец: — Ты чего, начальник? Перегрелся? Я и полтинника за это не дам.

— Ты же про две штуки говорил?! Задний врубаешь?

— От своих слов я не отказываюсь, — с достоинством выпрямился тот на стуле: — За неё, — он кивнул в сторону девушки: — Дам. За это, — взмахнул он рукой над железками: — Нет. Что я, псих, что ли?

— Её? — Надвинулся на сохранявшего невозмутимый вид торговца майор.

— Меня?! — прикрывшись руками, несмотря на то, что она была одета, пискнула девушка.

— Её. — Саамон взмахнул норовившим сложиться вчетверо листком: — Вот же — Гарноон так и пишет. Либо в лупанарий третьего круга, либо на арену. В меру смазлива и владеет воинскими навыками.

— Да я тебя самого, в лупанарий сдам! — Дёрнулся к нему майор, но тот, ловко, словно ему не впервой приходилось попадать в подобные ситуации, откатился назад, остановившись у стены прямо под портретом.

— А вот руками махать не надо! — Щёлкнул Саамон кнопкой подлокотника, закутывая пространство вокруг себя пеленой желто ржавого сияния: — Чего вы так возбудились-то? — Глухо прозвучал его голос из-за преграды: — Третий уровень — это ого-го, скажу я вам! От Сенаторов и выше. Будет умницей — до второго точно дойдёт, а там, кто знает, может и сам Император обратит внимание на туземную красотку.

— Император тебя будет… — Подошедший к завесе Чум, со всей силы врезал по свечению, но его кулак, погрузившись всего на пару сантиметров, отскочил назад, словно он был из резины.

— Бесполезно, — Приняв расслабленную позу, сложил руки на груди Саамон: — Не пробить, не прострелить. Вы что же. Всерьёз полагаете, что я тут без защиты сижу? Наивные, — фыркнул он, победно глядя на ощупывавших защитное поле людей: — Энергии у меня предостаточно, — демонстративно зевнув, торговец почесал переносицу: — Так что — договариваться будем, или как?

— Её. — Палец майора ткнул Досю в плечо: — Не отдадим. Понял?

— Зря, — пожал плечами тот: — Туземки всегда в цене. А на Арену? Тоже нет? — Увидев сжатый кулак майора по другую сторону, он озадаченно хмыкнул: — А чего тогда пришли-то?

— Айчапы продать, — крутанул на пальце кольцо Игорь: — Брать будешь?

— А куда деваться, — осторожно, чтобы не коснуться поля, развёл руками тот: — Вы же иначе не уйдёте.

— Не уйдём. Вылезай и деньги готовь.

— А они драться не будут? — Показал Саамон на Карася и Чума, стоявших по обе стороны от его силового кокона.

— Не будут, — кивнул ему Маслов, жестом прося товарищей отойти к противоположной стене.

— Итак, — вернувшись на своё место не ранее, чем оба бойца встали у входа, привалившись к колоннам, управляющий размял пальцы, похрустев суставами: — Вы хотите мне предложить айчапы. Два десятка.

— Верно, — принялся было выкладывать их на тол Игорь, но торговец, замахав руками, остановил его: — Вот тут складывайте, — показал он на пол рядом со столом: — Нечего грязь разводить, — он любовно пригладил шерстяное на вид покрытие столешницы рукой: — Это с Цезы ткань. И вам лучше не знать, сколько оно стоит.

— Да мне пофиг, — выложив кольца двумя рядами по десятку в каждом, Маслов отошёл в сторону, любуясь ровными рядами: — Вот! — Вдоволь налюбовавшись, он махнул рукой на айчапы: — Два десятка, по полсотни монет за каждый, итого, — он на миг задумался: — Тысяча монет.

— За опт минус двадцать процентов, — чуть склонив голову набок, посмотрел на него торговец.

— Сколько?!

— Восемь сотен. Это — раз. Без упаковки, без паспортов — как я их продавать буду? Как лом? — Покачал тот головой: — Пять сотен за всё.

— Чего-чего?! — Вспомнив слова Кшеша о необходимости торговли, Игорь рванулся в атаку: — Да ты хоть видишь, что мы тебе привезли?! Видишь? — Схватив с пола один из кругляшков, он сунул его под нос управленцу: — Новьё! Только из заводской упаковки! Запах чуешь?

— Запах? — Удивлённо посмотрев на него, Саамон послушно втянул воздух носом: — Нет, а что?

— Нет запаха! Нет! Понимаешь?

— Не понимаю, — чуть отстраняясь от айчапа, снова уставился он на Маслова: — Разве должен быть какой-то запах?

— Понаберут по объявлениям, — вполголоса, но так, чтобы сидевший по другую сторону стола фиянец расслышал его слова, пробормотал Игорь: — А потом ставят на ответственные посты. Вы, разве, — продолжил он нормальным голосом: — Не с Технократами работаете? Тогда должны разбираться в технике.

— А я и разбираюсь! — Задетый за живое, управляющий вскочил на ноги: — И не по объявлению я тут!

— Оно и видно, — покачав головой, Маслов, с видом эксперта, сам понюхал девайс: — Запаха нет, это знаете, что показывает? А я вам скажу — запоминайте! Нет запаха — нет примесей. Нет примесей — высокое качество изделия. А высокое качество, это… — он вопросительно посмотрел на Саамона, приоткрывшего рот от его напора: — Надёжность!

— Но…

— Теперь, — заложив руки за спину, прошёлся взад-вперёд Игорь: — Об упаковке. Вот это, — подкинул он на руке кругляшок: — Партия для изучения спроса. Ну, сами посудите — не тащить же нам сюда целый контейнер? Вы, вообще, — вернувшись к столу, Маслов оперся на него, точно так же, как до него проделал майор: — Заводскую упаковку, видели? Видели?

— Эээ… Ну… Пару раз. Она…

— Куб, — принялся очерчивать грани контейнера в воздухе, перебив его Маслов: — Вот и на вот. Примерно. Литой. Материал — самого высокого качества — мы, как производитель, заботимся о том, чтобы клиенты получали только самое лучшее. А весит контейнер вы знаете сколько?

— Сколько?

— Вам — не поднять, — смерил его презрительным взглядом Игорь: — И мне тоже, — примирительным тоном добавил он решив не перегибать палку: — Короче. Товар — первый сорт. И всего — за сто монет. Как на пробную партию — зачем мне на вас наживаться, — отстранившись от стола, он прижал руки к груди: — Я на опте заработаю. Скидку, за опт дам. При заказе от двух контов.

— Сто монет? За айчап?!

— А где вы их сейчас найдёте? Производств-то — нет. А вещь в хозяйстве нужная.

— Да знаю я, что нужная, — протянув руку, Саамон взял кругляшок и крутанув на пальце уставился в начавшие своё движение половинки: — Дорого. Ну — шестьдесят, ещё да.

— Сколько?! Вы издеваетесь?! Новьё, из лучших материалов, да он вечный практически! Сто!

— Не могу, — со вздохом развёл руками торговец: — Хочу, но не могу. Дорого.

— Из уважения к вам, — отобрав устройство, Маслов положил его на ладонь — показал пальцем на начавшие смыкаться части: — Видите, как плавно? Так только наши могут — идеальное движение. Так вот — только ради вас и, из уважения к Гарноону — милый мальчик, девяносто.

— Семьдесят три!

— Древние вас проклянут! За скупость! Восемьдесят семь!

— Древние проклянут — если вернутся, а босс — премию выпишет. Восемьдесят.

— Восемьдесят пять, и я забуду, что вы дочь вождя оскорбили.

— Она, — покосился на Досю управляющий сектором: — Дочь планетарного вождя?!

— Да. И законы кровной мести у нас в почёте. — Нагнувшись над столом, Маслов тихим шепотом добавил, коротко кивнув себе за спину: — Вы думаете, почему эти двое на вас прыгнули? Они ж её фейдахины — если что, им… Бррр… Даже думать не хочу — что с ними сделают.

— Восемьдесят три? — С надеждой посмотрел на него управляющий: — Мы же цивилизованные люди в конце концов, — подмигнул он, потерев друг о друга большой и указательный пальцы.

— Восемьдесят пять! — Решительным тоном и непреклонно дёрнув головой, произнёс Игорь: — А этот вопрос мы при опте обсудим, — едва слышно добавил он, но, несмотря на всю скрытность его речи, был понят — едва заметный кивок говорил об их соглашении лучше громких слов.

— Хорошо-хорошо! Сдаюсь! — Подняв руку с растопыренными пальцами вверх, громко произнёс Саамон: — Всего на тысячу семьсот монет. Как брать будете? Наличкой или векселем?

— Наличкой, — так же громко провозгласил Маслов и, стрельнув глазами в сторону откровенно скучавшей Доси тихо добавил: — Любит с монетами играться.

— Пересчитать желаете? — Кивнув в знак того, что последние слова им были услышаны, фиянин выложил на стол три объемистых, приятно звякнувших мешочка и два поменьше.

— Мы же надеемся на долгосрочное и взаимовыгодное сотрудничество, — выделив тоном взаимовыгодность, отмахнулся от его последних слов Игорь: — А партнёры должны доверять друг другу.

— Обманэш! — Подошедший к столу Чум, придав лицу особо злобное выражение, положил руку на рукоять ножа: — Найду. Волос срежу, — провёл он свободным указательным пальцем поперёк своего лба: — На плащ чЭсти повешу!

— И как вы с такими живёте? — Дождавшись, когда троица отойдёт к двери тихим тоном, участливо глядя на него, произнёс торговец: — Тяжело?

— Выживаем, — тихонько вздохнул в ответ тот: — Вы ещё её папаши не видели — тиран. Вся планета под властью кровавой диктатуры. Денег нет, вот мы и…

— Держитесь! Вы там держитесь! — ободряюще похлопав его по плечу, склонил голову торговец, скрывая таким нехитрым способом полнейшее безразличие к чужим проблемам.

— Лихо ты его развёл, — когда они порядком отошли от дома фиянца, хлопнул его по плечу Чум: — Я прямо поверил, что ты эксперт по айчапам этим. Где так наловчился?

— Да студентом, — улыбнулся Маслов: — Я же сирота, из детского дома. А жрать, как и всем охота. И не только жрать. Вот и подрабатывал. Продавцом-консультантом. Сначала на Горбушке, потом на Митинском радиорынке. Четыре года — такого насмотрелся и не передать.

— Молодец! — Шедший немного сзади майор одобрительно крякнул: — Вместо тысячи — вон сколько заработали! Змей до потолка прыгать будет!

— Так может отметим, а, командир? — Чум выразительно погладил себя по животу: — И повод есть, и средства сверх плана — самое оно с местной культурой поближе того, ознакомиться.

— Тебе прошлого раза мало? Пошли к Порталу — дома поешь.

— Стойте! Куда вы прёте?! — Выскочивший из-за поворота мужчина раскинул руки в стороны: — Назад! Легион атакует!

— И что? — Выдвинувшийся вперёд Чум, недовольно покосился на мужика — было ясно, что приём пищи откладывается и, принимая во внимание новые, так некстати возникшие обстоятельства, на неопределённый срок: — Это они к вам же? Мы то — не местные.

— Думаете, они спрашивать будут? — не обращая внимания на его недовольную гримасу, дёрнул головой местный: — Легионерам плевать кто вы и откуда. Впрочем — дело ваше, я предупредил, — обежав их, он рванул дальше, оглашая улицу воплями о приближавшейся опасности.

— Тьфу! — Сплюнул на мостовую снайпер: — Разорался! Так что, командир, — растерев ногой плевок, он покосился на Карася: — К Порталу, или всё же перекусим?

— В лес, — развернувшись назад, махнул рукой майор: — Солдатня, в этом я уверен, прописку спрашивать не будет. Сделаем как Илшеш советовал. Пересидим и уйдем. Всё. Пошли. Рысью.

Городок был невелик — проскочив соседнюю улицу и неширокий, окаймлявший поселение, бульвар, команда выскочила на поле, отделявшее домики от леска, темневшего метрах в трёхстах от края деревьев, очень похожих на яблони, как сходу определил Чум, с разочарованием оглядев мелкие зелёные плоды на их ветках.

— Стоять, — майор, ухватив вырвавшегося вперёд Маслова за ремень портупеи, втянул его назад под кроны яблонь: — Куда?! Видишь?

К городу, длинной и плотной змеёй, чья чешуя вспыхивала в пробивавшихся сквозь тучи лучах солнца, двигались легионеры. Постепенно удлиняя свой строй, они двигались от Портала, охватывая городок широкой дугой, так что бы полностью его окружить, отсекая жителей от спасительного леса.

Местные же, к немалому удивлению майора, хорошо представлявшего, что именно последует, когда змея полностью заключит поселение в свои объятья, отнюдь не торопились покидать дома — только малые кучки людей, то тут, то там выскакивали из гряды деревьев, устремляясь в лес.

— Рывком! — Махнул он в сторону опушки: — Забежим в лес, там разберёмся. Пошли!

Так быстро в своей жизни, Маслов ещё не бегал — влетев под кроны деревьев, он без сил рухнул на землю, желая только одного — лежать и не двигаться как можно дольше, желательно — всю жизнь, сколько там её осталось.

— Подъём! Нечего валяться, — Чум, как Игорю показалось, с особым цинизмом, потянул его за ремни, вынуждая если не встать, то, как минимум, сесть, что тот и проделал, сопроводив движение протяжным и хриплым стоном.

— На том свете отлежишься, — не отставал от него мучитель, пока он не переполз к ближайшему, чешуйчатому как у пальмы, стволу и не уселся, уперевшись в него спиной — когда он успел снять рюкзак, Игорь не помнил.

— По-моему, — хватая воздух, как рыба ртом, прохрипел Маслов: — Я уже там.

— Пока ещё нет, — отвратительно свежий майор, уселся перед ним на корточки: — Ничего. По первости у всех так. Вот домой вернёмся — я тобой займусь. Подкачаю.

— А можно вы меня здесь пристрелите? — Перспектива, озвученная Карасём, его совсем не радовала.

— Тихо! — Подняв сжатую в кулак ладонь, Карась замер, напряжённо вслушиваясь, а затем молча ткнул в сторону противоположную от Портала двумя пальцами.

— Так, Игорь. — Приблизив своё лицо к нему, тихо произнёс он: — Сиди тихо. Не дыши. Идёт кто-то. Понял?

— Да, — хотел было ответить тот, но рука Карася, мгновенно метнувшаяся к его лицу, запечатала рот, прежде чем он успел выговорить даже такой краткий ответ.

— Ти-и-хо! — Погрозив ему пальцем, майор встал и сделав шаг в сторону бесшумно исчез за ближайшим стволом.

Ждать долго не пришлось — не прошло и трёх минут, как в том направлении, куда Карась чуть раньше ткнул пальцами, хрустнула ветка, потом другая и на небольшую полянку, единственным обитателем которой сейчас был Маслов, выскочил мужчина средних лет, сжимавший в руках длинную, метра в два палку, в расщепленный конец которой был вставлен здоровенный мясницкий нож. Увидев Игоря, он замер, выставил вперёд своё оружие и близоруко прищурился, рассматривая замершего на своём месте человека.

— Ты кто? — нацелив на него острие ножа, сделал короткий шаг вперёд местный: — На легионера не похож вроде? Эй, Вамус, — бросил он кому-то невидимому себе за спину: — Не легионер это вроде, а?

— Не легионер я, — поспешно подтвердил Маслов, показывая и первому и подошедшему к нему второму мужчине, пустые руки. Второй — Вамус, судя по всему, держал в руках небольшой молоток на длинной ручке.

— Не легионер он, — качнул головой обладатель молотка: — Ты, Бристен, совсем уже как крот стал! Глаза бы починил!

— То-то я смотрю — отвёл в сторону своё оружие первый: — Не в броне вроде. А кто тогда?

— Да прохожие мы, мимо шли, — всё так же держа руки на виду, начал приподниматься Игорь: — К торгашу вашему шли, по делу, а тут…

— Да ты руки-то, парень, опусти, — Вамус, прислонив оружие к соседнему стволу, помог ему встать: — Ты сказал — мы? Вас тут много?

— Это имеет значение? — Выдвинувшийся из-за ствола за их спинами майор, качнул стволом: — Руки.

— А что — руки? — Недоумённо осматривая свои ладони, Бристен даже приставил копьё к дереву: — Чистые. Ну почти. Вот, — протянул он ладони к Карасю, поворачиваясь к Маслову спиной.

— Ну… Как дети малые! — Материализовавшийся из пустоты Чум, он объявился в паре метрах от Игоря, повесил винтовку на плечо: — И вы против Легиона собрались?

— А что делать-то? — Пожал плечами Бристен: — Мы же не воины. Та, большая война, нас стороной обошла — спасибо Древним. А мелких конфликтов, так тех почитай и не было. Драки не в счёт. Вот, вооружились кто чем, — кивнул он на свой молоток: — Понятно дело, что супротив них не выстоять, — мотнул он головой в сторону проблескивавшей сквозь деревья, змеи: — Но хоть жён с детишками прикрыть. Тех, что в лес подались. Они сейчас вглубь уходят, а мы так, отвлечь.

— Отвлечёте вы их, как же. Они сквозь вас пройдут, — начал было майор, но прокатившийся через них гнусавый звук труб, заставил его смолкнуть: — Это ещё что?

— Буксины легиона, — сморщился как от зубной боли Бристен: — Сейчас обращение их легата будет. Древние! — Подняв руки вверх он погрозил кулаками кронам деревьев: — За что?!

— Пойдёмте на опушку, — заметно приунывший Вамус, поманив их рукой, двинулся в сторону проглядывавшему сквозь стволы, полю: — Хоть послушаем, чего они хотят.

Буксины взрёвывали ещё пару раз — последний, особенно длинный, оборвался на высокой визгливой ноте, оставив после себя тревожный настрой.

— Сейчас начнётся, — ткнул Маслова локтем в бок Бристен, вон туда смотри, вытянул он руку в сторону Портала: — Многим доводилось видеть обращение Легиона, но немногие прожили достаточно долго, чтобы потом рассказать об этом.

Воздух в том месте, куда указывала рука горожанина потемнел, сгустился, формируя столб, габаритами напомнивший Игорю свечки пятнадцатиэтажных домов родного мира, а затем как-то резко опал вниз, представив взорам людей фигуру военачальника в ярко сверкавшем, несмотря на пасмурную погоду облачении. Легат, на груди лорики которого сверкало сразу шесть круглых наград-фаллер, качнул шлемом с поперечным гребнем — тот был набран из чередовавшихся оранжевых и черных вертикальных вставок и, с презреньем выпятив нижнюю губу, повёл головой, словно высматривая ничтожных обитателей этого, несомненно никчёмного, мирка.

— Обитатели Кайтрана! — Жёсткий, отдающий металлом и лязгающий голос мог поспорить своей громкостью с буксинами Легиона: — Радуйтесь! Ибо Шестой Легион соизволил обратить на вас своё внимание! Внемлите мне — легату Титусу, ибо говорю я от имени Претории! Император, — легат хлопнул кулаком правой руки себя по сердцу: — Пребывая в печали от козней фиян, повелел мне привести сюда солдат, дабы те вразумили неразумных жителей поселения Привратное, попавших под влияние гнусных речей злокозненных торговцев. Это их речи помутили разум ваш и толкнули на преступление. Радуйтесь! Ибо близок день избавления и очищения вашего мира от этих созданий! Вы же, искупив децимацией свою вину, станете подданными Империи и, кто знает, может даже гражданами Претории! Великую честь принёс я вам! Радуйтесь! Не усугубляйте свою вину бесполезным сопротивлением! Выходите за город и примите кару, соответственно вины вашей! Примите её с радостью и покорностью! Это говорю вам я — легат Шестого Легиона Титус! Внемлите и трепещите! Радуйтесь! — Вновь хлопнул себя по груди он: — Картаг будет разрушен! — его фигура начала темнеть, а когда полностью скрылась из виду — легат так и остался стоять с прижатой в салюте рукой к груди, столб быстро опал, пропав из виду.

— Что-то я не понимаю, — положив руки на автомат, повернулся к парочке местных, Карась: — Так это не вы, что ли, получается, виноваты? И что за Картаг такой?

— Картаг — это город фиян, на Омеле. — Перехватил поудобнее свой молоток Бристен: — Когда Фиян — их родную планету, взорвали, то те, кто выжил, организовали Картаг. Он, конечно, слабое подобие Фияна, тот на всю Галактику гремел славой своей роскоши, но там у них основные хранилища — что технологий, что монет и прочих ценностей.

— Лакомый кусочек, да?

— Ещё бы. Только чего вдруг Претория на них попёрла, — развёл руками Бристен: — Ума не приложу. Омела защищена так — Ярмарка отдыхает. Одних орбитальных крепостей десятка два, не говоря уже о планетарной обороне.

— А что он про влияние плёл, — покачал головой Вамус: — И вовсе бред. Саамон как мышка сидит — из своего заведения и носа не кажет.

— Думаю… Нет, уверен, — прищёлкнул пальцами Карась: — Что те легионеры, которых вы по пьянке ухайдакали, только повод. Раз легат этот так на торгашей напирал, то вы только повод. Удачный повод, замечу, для начала.

— У нас, на земле, так же было, — кивнул Маслов: — Рим и Карфаген — помните? Дрались долго, но побеждать стали, только когда торговые связи перерезали. Может и здесь так же — выжгут торговые представительства, а потом и центром займутся, когда тот отощает? Скажите, — повернулся он к горожанам: — А войска у фиян есть?

— Наёмники, не чета этим, — Качнул головой в сторону неспешно окружавших город легионеров, Бристен: — Но бойцы что надо. Картаг может себе позволить всё самое лучшее. Может ты и прав. Возьмут в осаду, еды там мало выращивают, глядишь и наёмники разбегутся, а там, — не договорив, он махнул рукой: — Всё одно — без Слуг им тяжко будет. А с ними договориться — нереально. Слишком много крови они друг другу попортили.

— Мы пойдём, — взяв наперевес своё копьё, потянул товарища за рукав Вамус: — К своим. Надо успокоить, после такого-то. Да и вам двигать надо.

— Да, — кивнул его словам второй: — Вы в лес, поглубже, зайдите — авось и проберётесь к Порталу. Вам только в Круг забежать — там легионеры на вас напасть не посмеют.

— Угу, — кивнул уже через плечо Вамус: — Привратника обидеть побоятся. Точняк. Ну — бывайте. — И, коротко поклонившись, горожане скрылись в лесу.

— Интересно девки пляшут… — Проводив местных задумчивым взглядом, майор почесал кончик носа: — Доська? Валяться не надоело?

— Хрррр… Чего орать-то? — Послышался из леса деланно сонный голос: — Уж и подремать одинокой девушке нельзя! Вы там важные темы перетираете, а я тут скучаю. Нет что б развлечь одинокую душу.

— Выспалась?

— Да разве с вами получится? То трубы эти, то легат, — Выйдя к ним она принялась отряхивать одежду от налипших веточек: — А легат — Титус этот, ничего так…. Симпатичненький. Может того, а, Карасик, познакомимся? Мы же не местные.

— Значит так. — Отмахнулся от её слов майор: — Двигаем к Порталу. Подойдём — разберёмся, кто там у них симпатичный. Порядок движения — Доська первой. За ней я, после Маслов. Чум — ты замыкаешь. Слышишь?

— Да слышу я, слышу, ууу… Кислятина, — отбросил он в сторону маленький зелёный плод.

— И когда успел, — неодобрительно покачал головой Карась: — А брюхо сведёт, тогда что?!

— Да всё норм, Командир. Антидот же.

— Вот скрутит — учти, промывание сам сделаю. По-походному. Идёшь замыкающим. Дистанция от Игоря — два, два с половиной десятка шагов. Ясно?

— Так точно, господин начальник! — Дурашливо вытянулся, выпячивая живот он: — Разрешите бегом?

— Во! — Кулак Карася был ему ответом: — Идём медленно. С нами гражданский. Игорь, — повернулся он к Маслову: — За мной — след в след. Понял? Нам сейчас не скорость — скрытность важна.

— Я постараюсь, — закивал он: — Очень постараюсь, товарищ майор.

— Ну, раз постараешься, то я спокоен, — улыбнувшись, Карась кивнул Досе: — Двинули.

Всё последовавшее затем время, слилось для Маслова в одну, растягивавшуюся как патока, минуту. Сузившийся до размеров спины майора мир, вмещал в себя только его ботинки — честно пытаясь ставить ноги точно туда, откуда только что убралась нога майора, Игорь не видел ничего вокруг, превратившись в механизм, живущий только одной целью — не поставить ступню куда-либо кроме нужного места.

Поэтому, когда вдруг майор замер, то замер и он, балансируя на одной ноге — вторая зависла в воздухе, не находя привычного места для приземления.

— Стой здесь, — скорее прочитал по губам Карася, повернувшего к нему голову, нежели услышал он: — Ногу-то — опусти, — теперь уже услышал Игорь: — Только осторожно. Следи куда ставишь.

Когда же он поднял глаза — отыскать место без веточек оказалось сложно, майора уже рядом не было.

Оглядевшись — Маслов обнаружил себя почти в центре небольшой полянки, образованной, от чего-то не желавшими расти здесь деревьями, он уже хотел было медленно отступить назад, как кусты напротив, затрещали, вздрогнули и из них, ожесточённо ругаясь, вывалился десяток солдат в сверкавших, несмотря на лесной сумрак, доспехах.

— Плутона мне в печень! — Шедший чуть впереди легионер, вытер покрытое потом лицо: — Это всё Светоний! К гарпиям его! Что б он в Лете напился!

— Сам виноват, нечего на центуриона валить — выбравшийся следом солдат был толст — даже лорика не могла скрыть особенности его фигуры: — На смотре залетел? Что — не мог ремни шлема заменить?! А мы — из-за тебя Салик, страдаем!

Новый треск и неразборчивые, перекрывавшие друг друга ругательства, перемежаемые проклятьями и жалобами, предвосхитили появление на полянке остальных бойцов. Пыхтя и отдуваясь, они повалились на землю, переводя дыхание.

— Вот если бы не твой залёт, — ткнул толстяк первого пальцем в грудь: — Стояли б сейчас в оцеплении. А там и кабак рядом и бабы.

— Не зуди, Грах, — вздохнул первый: — Ну — моя вина. Домой вернусь — проставлюсь. А сейчас, — подняв руку к шлему он замер, приметив Игоря.

— Привет, — приподняв руку, пошевелил пальцами тот: — Эээ… Аве вам!

— Аве… — на автомате кивнул тот, но меньше чем через миг дёрнулся, выбрасывая к Маслову руку с коротким копьём-гастой: — Вот мы и встретились, варвар!

— Старые! — Перехватив копьё посредине от отступил на шаг, оглядываясь назад: — Это же тот самый варвар! Я помню его!

— Спина твоя его помнит, — хохотнул кто-то из сидевших на земле: — Тебе надо — ты и развлекайся.

— Да варвар… — чуть сгорбившись, Салик шагнул вперёд, очерчивая остриём гасты круги в воздухе: — Я тебя узнал… Так ты местный? Ха! И один? Где же твои собратья? А? По домам сидят… Да? А девка где? В какую дверь мне постучать, а?

— С чего ты взял, что я местный, — дёргая так не вовремя заевшую застёжку кобуры и не сводя взгляда с блестящего лезвия, попятился он назад.

— И не один он, ты нас искал? — по обе стороны Маслова, оставив по паре метров свободного пространства, появились Карась и Дося.

— Соскучился, ути-пути какой, — вытянув губы трубочкой, просюсюкала девушка: — Спинка не бо-бо, а?

— Сучка… Сегодня на спинке — ты тварь лежать будешь!

— Ой… Нам прошлого раза мало, — Всплеснула руками она: — Мальчик добавочки хочет? — Её автомат сам собой переполз ей в руки: — Так это легко, — передёрнула девушка затвор: — Накормлю досыта.

— Манипула! — Согнул он в локте левую руку, где на наручне желтого металла, вытянулась параллельно земле, небольшая черная стрелка: — К бою! Варвары атакуют!

Вот уж чем-чем, а дрессурой своих солдат Претория славилась не зря. Не успел Маслов и моргнуть, как легионеры, только что валявшиеся на травке, и с интересом разглядывавшие людей, оказались на ногах. Ещё один удар сердца и перед тройкой землян уже стояли, нацелив на них короткие копья, две шеренги.

— Щиты!

Стрелки на наручнях повернулись вертикально и строй солдат заволокло бледной, слегка мутной, синевой словно между ними и командой кто-то вставил плохо помытое стекло.

— Гасты!

Прежде блестевшие ярким металлом наконечники копий, поблекли, окутываясь такой же дымкой и на их кончиках заплясали короткие, выглядевшие игрушечными, хвостики разрядов.

— Манипула! — Продолжил командовать Салик: — Варвары! Атаковать! — И, сделав первый шаг вперёд выкрикнул в лицо Игоря привычное оскорбление: — Ты! Труп!

— Ну, это мы ещё посмотрим, — стоявший слева от Маслова Карась, прижал спуск и короткий, показавшийся Игорю таким родным в этом мире, калаш, выбросил в надвигавшуюся бледную стену, пригоршню огня. Громыхнувший на секунду позже автомат Доси, добавил ещё с десяток пуль, но кусочки металла только бессильно вспыхнули белыми искрами, столкнувшись с прикрывавшим легионеров силовым полем.

Грохнувший секунду спустя выстрел снайперки только и смог, что выбить особо жирную искру из защиты солдат, отчего на лице их предводителя появилась надменная улыбка: — Куда вам, дикарям, тягаться с Легионом. Ха! Падите на колени, и смерть будет быстрой. Кроме тебя, — его копьё нацелилось на девушку: — Я же говорил — твоя судьба предрешена, девка!

Ответом на его слова стали ещё две очереди, на сей раз, что майор, что Дося — они били длинными очередями, стараясь попасть в одну точку, надеясь если и не перегрузить совместным натиском устройство создающее защиту, то хоть по максимуму истощить его запасы энергии.

— Умно, — оскалился Салик: — Только силёнок не хватит — Щит Легиона противостоит орудиям Слуг, что б их пожрал Цербер! Куда вам, примитивам! Ха-ха! Ты! — Его копьё указало на Игоря: — Ты умрёшь первым. Я вырежу на твоей груди цифру шесть — тремя ударами, во славу Легиона! Строй! — Бросив короткую команду назад, он сделал широкий шаг, а его место сразу занял стоявший до того за его спиной, боец. Защитное поле, прежде бывшее монолитным, вздулось пузырём, особенно это хорошо было видно стоявшей с другого края их строя Досе и, отделив от себя малый сгусток — одного бойца со щитом, вновь успокоилось, приняв в себя защиту заднего.

— Ну что, варвар? Попрыгаешь? — Грозя ему копьём, легионер медленно приближался и Игорь, наконец справившийся с застёжкой, выхватил наган.

— Стой! Стрелять буду! — Поднял на него пистолет тот, но солдат только скривил рот в презрительной усмешке: — Из этого? Пффф…. Ну — попробуй.

— Стой же! — Взведя курок, Игорь вновь нацелил ствол на хорошо просматривавшуюся за бледной дымкой, грудь Салика.

— Не трепыхайся — и больно не будет. Почти не будет, — сделав очередной шаг вперёд, легионер коротко дёрнул рукой с гастой и левую часть груди Маслова обдало холодом. Скосив глаза вниз, он увидел недлинный, с ладонь, начавший заполняться кровью, косой разрез — половинку латинской V — цифры пять.

— Ах ты ж… контра! — полузабытое слово, сказанное старым Тарасом при передаче оружия, неожиданно всплыло в его памяти и он, опираясь спиной о так кстати подвернувшийся ствол дерева, поднял опустившийся было ствол.

— Вот так и стой, — чуть отступив назад, Салик полюбовался результатом удара: — На твоём трупе будет хорошо смотреться, — кивнул он Игорю, приподнимая копьё вверх, и тут Маслов нажал на спуск.

Бах!

Револьвер, дёрнувшись в руке, неожиданно больно ударил по ладони — Игорь с трудом сдержал вскрик, а Салик, вздрогнув всем телом, недоумённо опустил голову — на его груди, из маленькой дырочки в гнутом сегменте брони, толчком вылетела струйка крови.

— Как? — Поднял он начавший мутнеть, но всё ещё полный удивления взгляд на землянина: — Как это… — Не договорив, легионер рухнул на колени, качнулся, а затем прямо, как срубленное дерево, упал лицом вниз. Его шлем, ударившись о спрятанный в траве камень, глухо лязгнул и, слетев с головы, откатился к ногам Маслова, замерев кверху ногами — обрывок подбородочного ремня сиротливо загнулся внутрь понимая, что ремонта он теперь не дождётся.

Сползая по стволу вниз — вместе с кровью из него выходил и остаток сил, Игорь, прикусив губу, сжал рукоять нагана двумя руками.

Бах-Бах-Бах!

До строя было не более десятка шагов и промахнуться с такой дистанции было сложно даже такому начинающему стрелку как он.

Поймав пулю, легионеры валились наземь как кегли, сбитые пущенной мастерской рукой шаром, сохраняя на лицах одинаковое изумлённое выражение.

Бах! Щёлк…

Повторное нажатие на спуск — и вновь отсутствие выстрела.

Патроны?

Сидя на земле, Маслов откинул барабан — донышки всех семи гильз сверкнули отметинами в капсюлях. Торопливо повернув наган стволом вверх, он затряс им, стараясь выбить пустые цилиндрики из гнёзд, но две тени метнувшиеся вперёд, заставили его поднять голову.

Карась и Дося, одним прыжком оказавшиеся вплотную с четырьмя легионерами, принялись орудовать ножами.

На бой — на красивый ножевой бой, как показывают в кино, это походило мало.

Взблеск клинка — лезвие уходит по рукоять в подбородок солдата, разворот, удар ногой — тело другого, сверкнув бронёй, валится навзничь и, не достигнув травы, вздрагивает — нож второго землянина входит ему в шею сзади.

Десять, может больше, секунд.

Пара вскриков, глухой стук падающих на траву тел — всё кончено.

Над закованными в блестящие лорики телами стоят, тяжело переводя дух, два бойца.

— Ли. хо вы… их, — Маслов, наблюдавший всю сцену сквозь туман забытья, попытался улыбнуться.

— Игорёк! Как ты?! — Дося, вогнав в ножны покрытый кровью нож, метнулась к нему, на ходу вытаскивая из кармана коробку с красным крестом на крышке: — Ты держись, не спать боец! Не сметь! — Хлестнув его по щекам, она раскрыла коробочку и вытащив из него шприц-тюбик с размаху вогнала иглу ему в предплечье: — Сейчас, Игорёк, сейчас… Полегчает.

— Что это ты мне вогнала? — почувствовав, как отходит боль, он приоткрыл глаза: — Не блаженную смерть, часом?

— Дурак! И книжки козлов всяких читать не стоит! Чум? Где тебя носит?! — Крикнула он в лес, и вновь повернувшись к Маслову, погладила его по голове: — Вот же глупенький. Обезболивание это. Сейчас заплаточку наложим, адреналинчиком кольнём — как молодой олень скакать будешь. А дома, — она вновь повернула голову в сторону леса: — Где его носит?! А дома отлежишься, всё путём будет. Чум?!

— Да тут я, тут, — упавший на колени рядом с ней снайпер, вытащил из сумки пакет первой помощи.

— Давай сюда, — выхватив у него из рук упаковку, она разорвала бумагу и вытащив перевязочный пакет, поднесла руку к ране: — Держись, сейчас будет немного больно.

Оторвав кусок форменной рубахи — наконечник гасты распорол ткань поперёк нагрудного кармана, девушка отбросила окровавленный ком в сторону и, быстро прижав содержимое упаковки к ране, Чум не сидел сторонним наблюдателем, торопливо зашептала, перебивая стон парня: — Тихо, Игорь, тихо, сейчас кровь остановим и всё. Ещё обезболивающего, — бросила она через плечо и майор, усевшийся по другую сторону раненого, торопливо вогнал шприц-тюбик из своего комплекта в другое плечо Маслова.

— Сейчас, Игорёк, сейчас, — повторяла она, закрепляя пакет пластырем на его груди: — Вот ты молодец. Герой наш — всех плохих дядек положил. Ой умничка. И как стрелял метко, да?

— Метко, ой метко, — торопливо закивал головой Чум: — Тебя в школу снайперов надо, однако. Как ты их! А? Чпок-чпок-чпок и в дамки. Ай, мАладца!

— Да ладно вам, — слегка качнул головой, перебивая их Маслов: — Они же вплотную стояли. Тут… ох… И с закрытыми глазами не промажешь. А наган мой где? Выронил его я…

— Всё тут, Игорь, в кобуре. — Поспешила успокоить его Дося: — Я убрала. Перезарядила и убрала. В твою кобуру.

— Ты как? — Повернув его голову к себе, Карась пристально вгляделся в его глаза: — Идти сможешь? Рана глубокая? — Посмотрел он на девушку и та, с секундной заминкой, прикрыла глаза, ничего не произнося.

— Даже так? Хм… Ладно. Дося — ты первой. Мы с Чумом его потащим. Сейчас прямо метров триста, потом рывком через поле к Кругу. Там не более полутора сотен — а легионеры все, те, что не в городе, со стороны поселения стоят. Игорь, — повернулся он к Маслову: — Будет больно. Особенно те последние полторы сотни. Ты уж потерпи, хорошо?

— Хорошо, — тряхнув головой, капли холодного пота неприятно текли по бровям, грозя залить глаза, попытался кивнуть Маслов.

— Тогда — двинули. Хотя нет. Стоп. — Подобрав с земли валявшийся рядом с ногами Игоря шлем, майор показал его парню: — Твой трофей. Честно взял — дома на полку поставишь.

— Змей отберёт. — Попытался улыбнуться тот: — Это же — технологии.

— А ему мы ещё добудем. Всё. Двинули.

Когда за покинувшими полянку землянами перестали дрожать последние задетые ими веточки, тогда, выждав для гарантии ещё с минуту, ствол дерева, стоявшего в тылу легионеров так неудачно проявившей себя манипулы, шевельнулся, изогнулся и нарост, красовавшийся на его боку, вдруг стал невидим. Едва заметная тень — пристальный наблюдатель, окажись он в этот момент здесь и знающий куда смотреть, смог бы увидеть стройное, даже излишне худое — по человеческим меркам, тело, перепрыгивавшее с одного дерева на другое.

Оказавшись на стволе, возле основания которого вот только что победители хлопотали над своим раненым, существо ловко, как ящерка, скользнуло вниз и, выдвинув из-под накидки хамелеона узкую голову с крупными миндалевидными глазами, принялось осматривать траву у корней.

Результат не заставил себя ждать — оторвав от ствола руку, разведчик Слуг, выудил из перепачканной кровью травы кусок ткани бывшей до боя нагрудным карманом комбинезона Маслова. Несколько раз дернув рукой, существо вытряхнуло на землю небольшую, перепачканную, как и всё здесь, кровью, полоску ламинированной бумаги с символами Древних.

Бросив в сторону, ставшую ненужной ткань, разведчик спрятал на груди адрес Портала Земли и, пятясь задом, проворно пополз вверх, скрываясь среди веток покачивавшейся кроны. Ещё несколько секунд спустя та вздрогнула особо сильно, хотя, кто знает — это и вправду мог быть особо сильный порыв ветра.

Дорога до дома слилась в сознании Маслова чередой отдельных картинок, перемежаемых белыми вспышками боли.

Бег по лесу — Карась и Чум, взвалив его руки себе на плечи, волокут его куда-то, лавируя меж деревьев.

Короткая остановка — Дося, выглянув из кустов опушки, что-то говорит и машет рукой.

Бег по лугу он не запомнил — череда белых вспышек, тащившие его рванули со всей силы, выбила из памяти всё остальное, проявив следующим кадром грустное лицо Илшеша и второе, надменное, ограниченное блестящим металлом шлема. Преторианец что-то кричал, требовал, настаивал — по его холёному лицу пробегали волны эмоций, но Ключник, стоявший рядом, обращал на него внимание не более чем на досадливую муху.

Новая вспышка боли — или это был Портал? Затопив сознание, белое свечение длилось бесконечно, растворяя в себе весь мир, и когда тот сгинул, не в силах противостоять ей, угасла, погрузив сознание Маслова в беспросветную тьму.

Глава 9

Первое, что увидел Игорь, открыв глаза — было всё то же белое свечение. Правда, в отличие от предыдущего, оно было не ярким, ослепляющим, а каким-то матовым, тёплым и уютным. А ещё оно было чем-то ему смутно знакомо. Вот только чем? Какое-то время он лежал неподвижно, пытаясь понять, что же оно ему напоминает — в нём росло убеждение, что вот сейчас, ещё миг и он разгадает эту загадку, загадку, несомненно важную, даже архиважную, раскрыв которую к его ногам посыплются, как из рога изобилия, все остальные разгадки.

К ногам? У меня есть ноги? Пошевелившись — простое желание родило в нём целую гамму чувств — от удивления результатом до радости, он хотел было повернуть голову — сейчас он был твёрдо уверен, что она у него есть, как приятный и полный заботы голос Доси заставил его замереть.

— И как тебе потолок? Хорошо побелили, да?

— Пот… — Закашлявшись он смолк — горло драло так, будто он неделю провёл в пустыне.

— Сейчас, погоди, — что-то звякнуло, и в его губы упёрся носик поильника: — Глотни. Поможет.

Сделав пару глотков — прохладная жидкость принесла вместе с насыщенным ягодным вкусом успокоение зудящему горлу, он попытался снова: — Потолок? Дося — ты? — повернув голову, он увидел сидевшую рядом с его кроватью на стуле девушку.

— А ты кого ждал? — Послышался с другой стороны голос Чума: — Ангелочков? Или гурий? Хотя она, — Чум громко хмыкнул: — Любой дэви фору даст.

— Чум! — В голосе девушки послышались далеко не нежные нотки: — Прекрати. А ты не слушай оболтуса этого, — нежность вернулась: — Это он так радуется. Извращенец.

— Кто извращенец? Я?!

— Отставить базар! — Голос Карася перепутать с кем-либо ещё было невозможно: — Ты как, Маслов? — Вплыло его лицо в поле зрения Игоря: — Говорить можешь?

— Могу, — прохрипел тот в ответ: — Так я — жив? Я уж думал всё.

— Такого приказа я не отдавал, — усмехнулся Карась, но тут же посерьёзнел: — Врачи говорят, что ты, здоровье твоё, вне опасности.

— Ты крови потерял много, — перебила его девушка, наклоняясь над Игорем и поглаживая его по голове: — Рана глубокая была. Та сволочь…

— Салик, — облизав губы вспомнил Маслов: — Салик Максус Линг, мы с ним на Ярмарке…

— Ты лежи-лежи, — мягкая, тёплая и душистая ладошка переползла на его рот: — Просто слушай. Рана, да — глубокая была. Повезло, что Салик этот, поиграть с тобой хотел — не сильно ударил, мясо распорол да по костям чиркнул.

— Дося! Я могу продолжить? — Майор недовольно покачал головой: — Спасибо! В общем, ты — с тобой, то есть, всё ясно.

— Списываете? На берег, — он разочаровано прикрыл глаза.

— Ещё чего! — Голос Чума был полон праведного негодования: — Это что же получается, а, командир?! Получил царапину и — в кусты?! Да у меня таких десяток! Требую пенсию! Тре… — Он резко осёкся — наверное Карась вновь показал ему кулак.

— Никто тебя не списывает. Ишь, размечтался. Глаза чего прикрыл? Эй, Игорь? Игорь? Ты в сознании?

— В сознании, — открыв глаза, он увидел Карася, встревоженно разглядывавшего его лицо.

— Напугал, чертяка ты эдакий! — Облегчённо выдохнув, майор отстранился от него: — Ясно в том плане, что ты жив и почти здоров. Ещё пару дней и ходить начнёшь. Потом бегать. С нами — надо тебя подкачать — во всех смыслах. Парень ты что надо — я про твою голову, — подтверждая слова начальника, Дося погладила его по голове: — А вот физически… Ну, да это мы исправим.

— А можно я умру? — Представив, правда весьма смутно, что его ожидает — картина резни легионеров ножами всплыла у него в голове, посмотрел он на майора.

— Нет! — отрезал тот, без тени улыбки: — Это я — запрещаю. Сам прибью, если что. Далее. По-быстрому разберём крайний выход. В целом, не считая стычки с Легионом, наша работа оценена как отличная. И денег, и трофеев приволокли. Всем объявлена благодарность. Тсс… Лежи, — поспешно протянул он руку к Игорю, видя, что тот приоткрыл рот: — Потом. Всё потом. Тебе, кстати, особая благодарность. За что? Да ты всех нас спас.

— Я?!

— Твой наган. Хочешь знать, как? Молчи — расскажу. Щиты те — синенькие помнишь? Чум уволок несколько тех наручней — тех самых, со стрелкой, помнишь? Вот. В них генератор щита. Наши умники запустить-то его смогли — и запустить, и отключить, а вот как работает — непонятно. Я и минуты их объяснений не вынес — заумно всё. Но одно ясно точно — те поля отражают всё, что движется со скоростью звука или быстрее. Скорость выше трёхсот — трёхсот тридцати метров в секунду — привет. Не пропустит, поглотит энергию. Пробить можно либо чем-то очень, — он обоими руками изобразил в воздухе нечто округлое — со здоровый арбуз: — Крупное — оно массой продавит. Ну, или не продавит — снесёт солдата вместе со щитом, если он только не спаян с соседними — тогда его мощность растёт, — изобразил он рукой самолёт, свечкой взмывающий вверх: — Сильно, в общем, растёт. Либо чем-то, движущимся ниже скорости звука. А твой наган как раз таким оказался — его пули не более двухсот восьмидесяти летят. Понимаешь? — Весело улыбнулся майор: — Поле их просто не заметило, пропустило! В общем, — прищёлкнул он пальцами: — Сейчас все группы перевооружаются на подобные стволы.

— Все группы? — Переспросил у него Игорь, приоткрыв глаза: — Группы?

— А, ты же не в курсе. Уже шесть групп ходит, не считая нашу, — деньгами-то мы разжились, — подмигнул ему Карась: — В планах собрать до двух десятков — будем планомерно прочёсывать. Пока ты тут отдыхал, мы…

— Я долго? Ну — тут уже?

— Да, почитай, поболее недели будет. Мы на Ярмарку без тебя ходили — от Кшеша, к слову сказать, тебе привет и поклон, — коротко кивнул он головой: — Переживает за тебя, чертяку эдакую — глянулся ты ему чем-то. В общем, мы человек двадцать уже к тому желтому сводили — уж как он морду воротил — это видеть надо было.

— Представляю, — слабо улыбнулся Игорь, припомнив заносчивого Слугу: — А Гарноон как? Вы ему морду не набили.

— Хотели, но Ярмарка же, — с видимым сожалением, развёл руками майор: — Он, как нас увидел, так сразу в несознанку — мол, знать вас не знаю, первый раз вижу. Не стали мы его трогать — фиянам и без того не сладко сейчас.

— Претория?

— Она самая, — кивнул Карась: — Объявила, если по-нашему, крестовый поход на них. На Ярмарке все об этом только и говорят — уже вроде как с десяток планет под себя подмяли. Тех, где у фиян торговые посты были. Кого-то силой, как Кайтран, где-то уболтали местных, или запугали — те сами их выгнали, но результат на лицо — торгашей выдавливают на Омелу, в Картаг. Зачем это и как они собираются планету брать — оборона там действительно, ого-го, непонятно.

— Денег хотят, — пожал плечами Чум: — Это все знают — Картаг просто лопается от богатств и артефактов Древних.

— Вот только достать их сложно будет, — парировал его майор: — Об этом тоже все знают. Теперь о наших планах.

— Вы ещё не закончили?! — Вошедший в комнату врач, как и все присутствовавшие он был одет в длинный, цвета морской волны, халат, недовольно нахмурился: — Я вам и так лишних десять минут дал.

— Но Семён Станиславович?! Нам ещё минут пять надо, — Вскочивший на ноги Карась, просительно прижал руки к груди: — Пожалуйста.

— Нет, нет и решительно — нет! — Указал врач, внешне бывший копией Айболита из известного мультика, на дверь: — Пошли вон! Ещё спорить со мной будете?!

— Да мы что — враги себе? — Буркнул под ном Чум, направляясь к двери.

— А вы, лейтенант Петров, — слух у Айболита был отменным: — Ко мне после зайдите. Что-то мне ваша последняя рентгенограмма не нравится. Затемнения там есть. Боли не проявлялись последнее время?

— Что вы, Семён Станиславович, — мгновенно переместился тот к двери: — Всё замечательно — спасибо вам, слава нашим докторам!

— Балабол, — покосившись на закрывшуюся дверь, врач уселся на стул, где только что была Дося и взял Маслова за руку: — Ну-с… Голубчик. Как мы себя чувствуем?

Планета Претория, столица Империи.

Тот же день.

Легкие, слегка даже пританцовывающие шаги разносились звонким эхом по широкому коридору, своими габаритами позволявшему, возникни подобная необходимость, держать оборону сразу двум манипулам.

Виновник шума и вправду двигался, словно подтанцовывая — его руки выписывали в воздухе замысловатые фигуры модного танца, а ноги, обутые в легкие калиги, подбитые золотыми гвоздиками, и были причиной звонкого цоканья, тревожившего древние стены.

Дойдя до двери, сенатор Раск поправил чуть съехавшую с плеча тогу с тройной красной каймой, признак принадлежности к древнему аристократическому роду. Небрежно взмахнул рукой привратнику-рабу, чью шею охватывал широкий золотой ошейник и тот, спеша выполнить приказ знатного гостя, распахнул перед ним одну створку высокой и тёмной, от прошедших столетий, двери. Не обращая внимания на согнувшуюся в поклоне говорящую вещь, сенатор пропорхнул внутрь и, всё так же пританцовывая, двинулся к центру огромного зала — будь здесь землянин, то он бы сравнил размеры помещения с футбольным полем.

К счастью для сенатора, цель его визита не расположилась около зоны противоположных ворот — пройдя-протанцевав всего пару десятков шагов, он остановился перед скромным ложем, на котором, закинув за голову одну руку и держа в другой восковую табличку, лежал хозяин дома, чья белоснежная тога так же имела на своём краю три красные полосы.

— Аве, Претория! — Стукнул себя кулаком в грудь гость: — Аве, Гай!

— Привет, старый, — отложил в сторону табличку тот: — Всё танцуешь?

— Всё в архивах копаешься? — В тон ему ответил Раск: — Поверь мне — в доброй драке искусство танца вернее поможет, нежели твои таблички.

— Ты? Драться? — Рассмеялся, вставая с ложа Гай: — А ну, подходи, — встал он в стойку кулачного бойца: — Сравним, что сильнее — мои таблички или твоё дерганье?

— Ах, сенатор, — отступив на шаг, примирительно развёл руки в стороны гость: — Ну, куда же мне, да против лучшего бойца манипулы?

— Зато твой ум, — так же развёл руки в сторону хозяин: — Всегда был остёр как кончик пилума. А что до тех времён, — махнув рукой, Гай сел на ложе, приглашающе указав на стоявшее напротив, точно такое же: — Это когда было, приятель? Лет с полсотни? Я сейчас в лорику не влезу, — похлопал он себя по объемистому пузу: — Не то, что ты, — в его взгляде, обращённом на старого товарища, не присутствовал и намёк на зависть. Скорее там преобладало сожаление о днях юности, когда оба они, сыновья прославленных родов, дружно наплевав на родительскую волю, записались в рядовые легионеры, предпочтя солдатскую лямку, службе всадников — красивой, почётной, но такой далёкой от настоящей воинской службы, игре.

— Кстати! — Повторив его жест, Раск вопросительно посмотрел на хозяина: — А скажите мне, любезный, в этом доме гостей кормить что — не принято? Пока я брёл по твоим катакомбам, чтоб их строителя полюбила Геката! Я — проголодался! Давай-давай, — приняв величественный вид, он прищёлкнул пальцами: — Распорядись уже! Я голоден как стая зауросов! Ну? Или ты ищешь моей смерти, о негодный?!

— Держи, — не поведя и бровью, Гай вытащил из-под ложа глиняную тарелку с куском серого хлеба и луковицей. Сдув пыль с ломтя, и обтерев плод о тогу, на той остался желтоватый след, он протянул блюдо товарищу: — Вот. Жри пожалуйста. И никто, клянусь Марсом, не скажет, что я оставил гостя без еды.

— Твой Рекс не доел? — Осмотрев ломоть — на горбушке виднелись следы мелких, но острых зубов, посмотрел он на хозяина.

— Представляешь, — кивнул тот: — Не жрёт, морда чешуйчатая. Пол обола коврига — а он морду воротит. А ты кушай, дружище, кушай — пол обола! Не выбрасывать же!

— А попить ты мне где, из бассейна, предложишь, — кивнул гость на водную гладь у противоположной стены, где вполне можно было устроить гонки на шлюпках.

— Можно и там, — неожиданно замялся хозяин: — Но тут такое дело — лучше не надо. Я там купался недавно, — вздохнул тот, с сожалением качая головой: — Ну и не сдержался. Не могу не предупредить — ты же мой друг. Старый! — Со значением поднял он вверх палец: — Ты уж потерпи, а?

— Ну, ты и жлоб, — покачал головой Раск, медленно вставая с ложа и кидая на жесткую поверхность тарелку с едой.

— А ты — халявщик, — не остался в долгу Гай, так же вставая и принимая боевую стойку.

Не спуская друг с друга напряжённых взглядов, мужчины принялись сходиться, покачивая в воздухе сжатым кулаками, и лишь когда те были готовы соприкоснуться, дружно засмеялись, бросаясь в объятья.

— Старый козёл! — Хлопал друга по спине Гай: — А? Каков? Не забыл традиции!

— Сатир мохноногий! — Не отставал от него Раск, ткнувшись лбом о лоб друга: — Да чтобы я заветы нашей манипулы забыл?! Ну, ты дал! — Отстранившись, он кивнул на ломоть хлеба: — Это божественно! Сам придумал?

— Сам! — Самодовольно подбоченясь, гордо задрал подбородок тот: — Скажи, друг, правда хорошо?

— Я б луковицу убрал. Рекс твой, если я ещё не пропил мозги, не ест же подобное? Это ты не ему — мне знак подал, верно?

— О, проницательный! — Радуясь, что его трюк оказался раскрытым, хлопнул несколько раз в ладоши Гай: — Ты прав. Для тебя — ты же помнишь, что первый год мы жрали?

— И давая её мне, ты хотел сказать, что наша дружба крепка, как и в те, прежние годы? — Подобрав луковицу с ложа, Раск подкинул её на ладони: — Так?

— Да! — Прищёлкнул тот пальцами: — Твой разум по-прежнему остёр! Но полно! Пошли, дружище, пошли, — подхватив его под руку, хозяин повлёк гостя к выходу из комнаты.

— И куда ты меня тащишь? Твои же традиции — твоего рода, предписывают принимать особых гостей здесь? — Повёл тот рукой вокруг: — Это же Главный Зал? Мы тут с тобой, детьми ещё, в мяч играли?

— Ага. Тут. — На ходу мотнул головой Гай: — Помнишь, как нам тогда от деда моего влетело?

— Да… Три часа на коленях слушая чтение «Образа юного», да с его комментариями… Если б не твой дед, мы бы и не сбежали. В Легион.

— Да, — вздохнул его товарищ: — Железный мужик был. Сейчас таких…А, пустое! — Не договорив, он махнул рукой: — Не могу я там. Тебя ждал — не поверишь, боялся, что он вылезет из пола, да поучать начнёт.

— Он такой, может. Но не думаю, что ему до непутёвого внука сейчас.

— Почему это?

— Так он Плутона жизни учит! Ты бы лучше на плиту его, да статую побольше и потяжелее бы поставил — не дай Юпитер, выгонят его из царства мёртвых!

Рассмеявшись, и вновь взяв друг друга под руку, друзья двинулись в Зал Малых Приёмов, насвистывая в два голоса популярную среди легионеров похабную песенку.

К беседе старые товарищи смогли вернуться только после четвёртой перемены блюд. Повар, славившийся на всю столицу своим мастерством, сегодня превзошёл себя — Раск, уже трижды облегчивший желудок при помощи гусиного пера, всё не мог оторваться от подаваемых блюд, стремясь попробовать всё из многоликого разнообразия, выставляемого перед ним.

— Нет… — Отвалившись на подушки своего ложа, простонал он, видя как слуги, в отличие от рабов не носившие золотых ошейников, принялись расставлять перед ним новые яства: — Я понял! — Отпив из кубка тончайшего стекла темного вина, погрозил он пальцем Гаю: — Это заговор! Ты жаждешь моей смерти, так?!

— А как по мне, так хорошая смерть, — обсасывая крохотную, с воробья птичку, прожаренную в соусе со специями — за этот рецепт ему предлагали две меры монет, пожал плечами хозяин: — Помнишь нашу кампанию на Гираме? Там мы и четвертинке луковицы были рады. Ешь давай, впереди ещё сладости.

— Юпитер?! — Шуточно возвопил гость, поднимая кубок к потолку: — Придай же мне сил, ибо всего лишь смертный я!

— Ага. Щаз. — Бросив на тарелку обсосанные до идеальной чистоты косточки, вытер руки о расшитое красными нитями полотенце, Гай, беря в руки кубок: — Чего пришёл-то? Вот только не говори, что пожрать или в очередной раз повара моего купить попробуешь. Это уже какой заход будет? Пятый?

— Эээ… — Нахмурив брови, принялся загибать пальцы Раск: — Седьмой. В пятый ты меня рыбой угощал… В прошлый раз — раками. Тот суп… — сенатор закатил глаза: — Это было… Непередаваемо. Я был с Богами, пока его вкушал! Продай повара, — резко открыв глаза, он уставился на Гая, пытаясь придать взгляду должную моменту твёрдость и непреклонность: — Продай!

— И не проси, — отмахнувшись, хозяин закинул ноги на высокую подставку: — Не трать силы зазря — я же говорю, — он хитро прищурился: — Ещё десерт будет.

— Десерт… — Бессильно откинувшись, Раск погладил себя по животу: — Я и так нафарширован по самое горло.

— Тазик? Перо? Может, музыка и танцы снимут часть тяжести? У меня новые танцовщицы. Двигаются, — он прижал кончики пальцев к губам и причмокнул: — Это видеть надо. Думаю, их ждёт та же слава, что и моего повара.

— Не искушай, — глотнув вина, гость поставил кубок на стол, с которого расторопные слуги уже убрали всё лишнее, поставив взамен вазы с фруктами и небольшие тарелочки с соответствующими моменту, закусками.

— Но ты прав, — протянув руку к столу, он на миг заколебался, выбирая из всего разнообразия что взять и, остановив свой выбор на крупной, напоенной прозрачным янтарным соком, ягоде, оторвал её с веточки: — Сегодня мне бы хотелось совместить приятное с полезным.

— Даже так? — В свою очередь, завладев кусочком вяленого мяса, поднёс его к носу, вдыхая аромат пряностей, Гай: — Полезным тебе?

— Империи.

— Я весь внимание, — закинув закуску в рот, посмотрел на него с интересом хозяин: — Внемлю тебе.

— Про новую кампанию слышал уже? Что думаешь?

— Про фиян? Что ж… Пополнить казну благое дело. Одни их фактории и те немало монет имеют.

— Но ты же понимаешь, куда Император нацелился?

— Картаг… — Подцепив второй кусочек, Гай, с немым вопросом, посмотрел сквозь него на собеседника.

— Намекаешь, что мясо там будет?

— И ещё какое. Омела укреплена очень сильно. Рубка будет знатной! — Взяв с тарелки ещё несколько кусочков, он сунул их все сразу себе в рот, пробурчав: — Возьмём систему в блокаду — ни один транспорт не проскочит. Сил у нас на это, слава Древним, хватит. Правда, — проглотив нарезку, он потянулся за кубком: — Останутся Порталы. Ну, свои-то, плюс большую часть нейтральных, мы прикроем, а вот Слуги… Эти своего не упустят — и заработают и отношения улучшат. — Он отпил вина: — С фиянами. В общем, если ты хочешь знать моё мнение, авантюра это. Сейчас да, монет в сундук накидаем, а после поплачем. — Махнув рукой, он опять потянулся к тарелке.

— А что ты скажешь на то, что Слуги — и у себя, и в своих протекторатах, так же торгашей гоняют?

— Чего?! — Кусок мяса, выскользнув из его пальцев, до пола не долетел — выскочившая из-под стола ящерица поймала его на лету и, тотчас проглотив, уставилась на хозяина немигающим взглядом в ожидании очередной подачки.

— Именно так, — поиграв вином в бокале, кивнул Раск: — У Слуг идут точно такие же процессы, что и у нас.

— Сговор? За спиной Божественного?! — Покачал головой Гай: — Немыслимо!

— Не думаю, — поставив бокал, взял его друг новую ягоду: — Не думаю, — повторил он, со значением свои слова.

— Намекаешь, что Император — в курсе?

— И более того — он это всё и задумал.

— С одной стороны — Омелу одним нам взять будет тяжко, — покачал головой Гай: — Слуги сильны — с их помощью будет проще. Но — объединяться с ними? После всего… После всех их подлостей? А дальше что? Пригласить их сюда? Разделить с ними стол? Ложе?!

— На Омеле, — покатал на ладони ягоду, осторожно посматривая исподлобья на товарища Раск: — Будут задействованы почти все легионы.

— Ты это к чему? — Сев, Гай нахмурился и потёр лоб: — Мой ум не так остёр.

— Большая часть легионов будет там, — махнул рукой вверх его товарищ: — Здесь, с Императором, останется только его гвардия — Бессмертные.

— Они одни любой легион перемелют. В пыль. Но я не понимаю, говори — здесь можно, к чему ты?

— К тому, мой друг, что многие сейчас недовольны политикой Божественного, — посмотрев товарищу прямо в глаза, он закинул ягоду себе в рот.

— Мятеж, — усмехнулся Гай: — Что ж… Развлекайся, если хочешь. Я — сторона. Зря только кровь прольёте.

— Ты НЕ в стороне.

— Намекаешь, — вновь усмехнулся хозяин: — Что раз ты мне что-то рассказал, то я — соучастник? Брось. Мало ли, что по пьянке говорят. На всё доносить — доносилка отвалится.

— Ты не можешь быть в стороне, — упрямо наклонил голову Раск: — Потому как ты — Император!

— Че-го?! — Рука с кубком дрогнула и Рекс, ожидавший подачки, злобно зашипел, раздувая гребень — винный водопад пришёлся ему не по вкусу: — А ты стареешь, — отпихнул он ногой ящерку, и та двинулась прочь, тряся головой и пытаясь одновременно отряхнуть все четыре лапы: — С пары кубков — и подобное нести!

— Решено, что ты, — тоже сев, Раск ткнул в него пальцем: — Станешь Божественным! Твой род древнее его, ты богат, популярен. Прошёл от легионера до легата — за тобой пойдут.

— Древнее… — одним махом осушив бокал, Гай поставил его на стол: — Я древнее всех. Но стать Императором? Ты бредишь! Иметь на руках кровь Божественного и…

— Под пурпуром власти кровь не видна, — склонил голову набок искуситель: — Да и — Божественный Гай, согласись — звучит! — Вскочив на ноги, он ударил себя кулаком правой руки по сердцу и выбросив вперёд руку, произнёс: — Аве Император! Претория ждёт тебя!

— Совсем дурак. Сядь, — раздражённо мотнул головой он: — Даже если я и соглашусь, понимаю, что ты не вот так просто ко мне пришёл, ну да кто за тобой — потом расскажешь — если я соглашусь. Так вот… Палантинская гвардия — Бессмертные, они раскатают всё и всех. Убеди меня, что на успех есть шанс.

— Убедю… Или правильно сказать — Убежу? К демонам! — Самостоятельно налив себе вина, Раск сел и, собравшись с мыслями, продолжил: — Шанс есть. Хороший такой. Надёжный шанс. Скажу тебе так — услышав то, что я сейчас расскажу, ты схватишься за голову, ибо никогда ещё наша славная Империй не была так унижена и обманута, как сейчас! Опасность — смертельная опасность дому, построенному нашими предками, таится на Палантинском холме!

— Ты говоришь страшные вещи, друг. Унижена? Обманута? Смертельная опасность?! Говори! — Откинулся он на подушки: — Я весь внимание!

— Ты, поправь меня, если я ошибаюсь, всё ещё адвокат Шестого Легиона? — Пожевав губами, посмотрел на него Раск.

— Верно. Ты не представляешь, как они меня достали, — потерев лицо руками, Гай кивнул на ящерку, которая, раскрыв спинной гребень, неподвижно замерла в солнечном луче, отогреваясь: — Скоро как Рекс, под столом от них прятаться начну. Легат раза три на недели звонит — денег просит. То на шлемы парадные, то пансион очередному ветерану. Достали!

— Тогда ты в курсе того разгрома на Зее?

— В курсе, — буркнул тот: — Легион только лет с полсотни как оправился от того позора. Планировалась карательная операция, но там с Порталом что-то не так было. Говорят — Слуги постарались. А потом и не до того стало.

— Слуги! Как же! — Хлопнул себя по колену Раск: — Один раз смогли, а потом всё? Более ни одного не закрыли? Ты в это веришь?

— Я в это не лезу, своих забот хватает. Но, если не они, то кто? Туземцы? Смешно!

— Не смешно. Они Портал просто закопали.

— Вот так просто — взяли и закопали?! — Тряхнув головой, Гай с изумлением посмотрел на друга: — Просто — закопали… Юпитер! Но это же… Зачем закопали? Да и Привратник бы им не позволил!

— Зачем? А ты бы, вырезав легион, цветочки бы сажал? Местные племена оказались весьма неглупы — понимая, что их ждёт, они устранили саму возможность кары. Привратник, который мог бы им помешать, погиб — мы так считаем. Ты же знаешь, что там — после того как термояды порезвились, случилось? Тектоника вся в пляс пустилась — а в районе Портала, как на зло, метагидранты были — там, почитай, вглубь, на полторы тысячи шагов, всё выморозило.

— Но флот? Высадить десант — что плюнуть и растереть!

— Ты, вроде ты мне говорил, что не до того стало?

— Ну да, — недовольно дёрнул головой Гай: — Всё именно так и было — Прохода нет, флот своими делами занят.

— И получается, дорогой адвокат, что позор — не смыт?

— Получается! К чему ты мне всё это говоришь?

— А к тому, друг, что на Ярмарке, совсем недавно, видели туземцев с Зеи!

— Неужто — откопали?! Славная новость! — Хлопнул Гай в ладоши: — Хороший шанс поквитаться! Спасибо, друг! Скоро! Скоро Орёл Шестого Легиона расправит свои крылья, смыв с них грязь позора!

— Не спеши, — предостерегающе поднял руку раскрытой ладонью вверх Раск: — Послушай далее.

— Прости. — Сцепив ладони, он склонил голову: — Внимаю тебе!

— На Ярмарке, четвёрка туземцев, сцепилась с солдатами Шестого легиона и, — выдержав небольшую паузу, сенатор продолжил: — Солдаты были ими побиты! Сцепились они из-за девки, которая, — последовала новая пауза: — Оказалась дочерью местного царька.

— Сколько было легионеров?

— Пятеро.

— И четверо туземцев их побили? Напали со спины, я полагаю?

— Отнюдь. Строй был выстроен.

— Были пьяны? Бездельники! Запорю!

— Трезвы. Их уже наказали. До смерти.

— Смертью?! Кто?! Два десятка палок — более чем.

— Слушай дальше. Шестой был направлен на несколько планет — в соответствии с эгидой Императора о выдворении фиян. Одна из планет — Кайтран.

— Погоди, — задумчиво нахмурился Гай, шевеля в воздухе пальцами: — Кайтран… Кайтран… Там ещё какое-то особенное дерево растёт, да?

— Маск. Сверхпрочное, но жутко тяжёлое. Более планета ничем не знаменита. Так вот — там произошла вторая встреча наших туземных героев с… Как думаешь — с кем?

— Говори, — мрачнея лицом, раздражённо бросил Гай.

— С теми же легионерами, которых они уже били на Ярмарке. Только наших теперь была полная манипула с боевой выкладкой. Результат, — не стал медлить с ответом Раск, видя, как чернеет лицом его товарищ: — Десять трупов. Увы — наших. Шестеро застрелены и четверо — зарезаны. Щиты, — поспешил он добавить, приподняв руку: — Были активны.

— Что ещё?

— Легионеры ранили одного. Когда туземцы прорвались в Круг, да, дружище, вырезав манипулу, они ушли в Круг, один был ранен, а у девки, с ножен небольшого ножичка, капала кровь. Что ещё… Осмотр места стычки показал, что шестерых застрелил один — тот самый раненый — следы крови у дерева, он отстреливался, будучи тяжело раненым — кровищи там много. Ну а остальных зарезала девка. Девка, Гай! Четверых подготовленных бойцов в броне! Я просмотрел дела погибших — твёрдые середнячки. Не желторотые новобранцы, не едва ползающие старики — типичный, если хочешь — среднестатистический, легионер. Далее. С места стычки пропало два шлема, два наручня, три меча — несомненно, туземцы взяли их как трофеи. Карманы убитых были вывернуты — на глаза попытка свалить вину на разбойников, которых, к слову сказать, на Кайтране отродясь не было. А это лишний раз показывает, что орудовали пришлые.

— Позор! — Набросил себе на лицо край тоги Гай.

— Это не всё, — сдёрнув с его головы материю, Раск безжалостно продолжил: — Спустя три дня, на Ярмарке была отмечена возросшая активность туземцев с Зеи. За последовавшие несколько дней их там побывало около двух десятков. И все, прошу тебя обратить на это особое внимание, все посещали палатку Слуги. Официально — для установки биоблокады. А теперь давай подумаем вместе…

— Нет! — Гай, с черным от злости лицом, налил себе полный бокал и осушил его одним глотком: — Ты, — ткнул он им в сторону Раска: — Ты уже всё обдумал. Говори!

— Хорошо. Возможно — всё произошедшее — следствие цепи случайностей. Проделки Януса. Но вот некоторые моменты, а ты помнишь, мой друг — слуги Плутона любят подобные мелочи, выбирая своих жертв, так вот — именно такие нюансы заставляют нас насторожиться. Глотни вина и продолжим.

Дождавшись, когда Гай немного посветлеет лицом, он возобновил свою речь.

— Начнём сначала. — Встав, Раск потянулся, налил себе вина и уселся на место: — Я могу допустить, что первая встреча была случайной. Самое обычное дело — столкнулись в толпе, слово за слово и… Сам знаешь, как подобное происходит.

— Угу.

— А вот со второй — сложнее. Туземцы знали заранее, где искать обидчиков. Знали — и оказались с оружием в нужном месте, в нужное время. Если это не игры Богов, то… — разведя руками, он выжидающе посмотрел на товарища.

— Говори!

— То имела место утечка. Кто-то, где-то рассказал нашим новым друзьям, к слову сказать — нашим бывшим подданным, где им следует быть.

— Кто-то, где-то! — Не в силах сдерживать злость, Гай ударил кулаком по раскрытой ладони: — Где-где?! На Палантинском холме, где же ещё всё планируют!

— Согласен, — кивнул Раск: — Наших парней просто сдали, отправив их лесом — а он, и ты это знаешь на своей шкуре, дом для варваров!

— Кто их отправил — допрошен?

— Центурион был в своём праве, — пожал плечами тот: — Один из убитых — кстати, зачинщик драки на Ярмарке, был небрежен — не подготовился к смотру. Наказали всю манипулу. Не подкопаться.

— Так глубоко зашла болезнь? До Центурионов?

— Не знаю. Мне кажется…

— Не знаю! Кажется! — Гай и не пытался скрыть своего раздражения: — Ты хоть что-то наверняка знаешь?!

— Не ори. Отринь чувства. Выпей вина, — дернул подбородком, задетый окриком товарища, рассказчик, но видя, как его старый друг поспешно опускает голову, желая скрыть, начавший проступать на щеках, багрянец смущения, смягчился: — Я и сам в шоке. Но — наберись терпения и мужества, я продолжаю. Нам очень повезло, что смерти манипулы…

— Убийству!

— Хорошо. Что убийству наших парней предшествовала ссора на Ярмарке.

— Повезло? Десять отличных бойцов полегли от рук дикарей, а ты говоришь — повезло?!

— И говорил и буду говорить! Как бы мы ещё могли узнать о проказе, поразившей все члены нашего организма?

— Так уж и все? Мой друг, — отмахнулся от последних слов товарища, Гай: — Ты, клянусь Вестой, преувеличиваешь.

— Отнюдь. — Покачав головой, Раск налил себе вина, но, даже не пригубив, отставил кубок в сторону: — Опасность есть, и она велика. Как ты думаешь, зачем варварам потребовалось тратить столько средств, чтобы внедрить своих людей на Палантин и подкупить Сенаторов — без них туда не проникнуть. А сколько они стоят, — он позволил себе короткую усмешку: — Всем хорошо известно.

— Продажные свиньи!

— Я скажу! — Решительным жестом взяв кубок, он разом осушил его наполовину: — Император! — Встав, Раск отдал салют по всей форме: — Никогда ещё Империя не пребывала в такой опасности! Презренные варвары, проникнув в святая святых, грезят развалом здания, кропотливо возведённого поколениями и поколениями наших предков. Это — их месть!

— Месть?! Нам?! За что?

— А про метагидранты ты забыл? Мы тогда убили мириады их соплеменников — и сейчас их правнуки пришли предъявить нам счёт!

— Так они сами виноваты, — пожав плечами, Гай тоже налил себе вина: — Они, по-твоему, полагали, что легионеров можно резать как свиней? Поделом им!

— В любом случае — сейчас они здесь. И это — проблема, — примирительным тоном произнёс Раск: — Перейдём к персоналиям, — он вытащил из складок тоги небольшую круглую и плоскую коробочку-цисту: — Нынешний Легат Шестого не только обладает цепким взглядом, но ещё и неплохо рисует. Вот — взгляни: — Открыв цисту, он вытряхнул на стол несколько бумажных кружков: — Это их старший, имя, а может и прозвище, кто этих туземцев разберёт — Карась. — Пододвинул он к другу первый кругляш: — Дочь царька. Дося. — второй портрет двинулся вслед первому: — Обрати внимание на типичную для низких племён градацию по именам. Старший — Карась. Вторая по значимости в отряде, хоть и дочь вождя, Дося. Третий — Чум.

— Истинно туземная морда, — перебив его, брезгливо скривился при виде раскосого лица, Гай.

— И последний — младший в отряде, Иг. Заметил? Карась, Дося, Чум, Иг. Имена уменьшаются по мере падения важности носителя. Но, при этом, воины все — мужчины и женщины наравне. И Иг, — палец Раска постучал по портрету молодого парнишки: — Именно тот, кто убил шестерых. Дочь — четверых. Что скажешь?

— Портал, ты говоришь, заработал?

— Не спеши, — улыбнувшись, Раск оторвал с ветки очередную ягоду: — То, о чём ты думаешь, у тебя на лбу написано. Подумай о другом. Мысли уже не как сенатор, Легиону которого нанесли оскорбление. Мысли как Император.

— Тогда — пробомбить с орбиты!

— А не лучше ли, Божественный, использовать их?

— Мне? Использовать этих грязных дикарей?!

— Ну девчонка, если её отмыть, вполне ничего.

— Раск!

— Что Раск? Или у тебя склероз? Забыл, как мы с туземными девицами зажигали?!

— Так это когда было?

— Но — было же! Или ты теперь, потеряв былую силу, в ханжи записался?

— И ничего я не терял! Я и сейчас — ого-го!

— Ага. На спине, если под задницей теплая лежанка. Ну?

— Что ну? Ты у нас умный — Ты и думай.

— Двое, Гай. Двое — девка и младший воин разбили манипулу. А что сделает сотня таких воинов? Тысяча? Десять тысяч? — Встав, он красиво повёл рукой: — Эти варвары очистит нам путь на Палантийский холм. Мы укажем им на истинного виновника той давней трагедии, от которой до сих пор леденеют души истинных Преторианцев! Мы дадим им дары и примем назад, в лоно Империи — ибо груз той трагедии давит на нас и жжёт клеймом позора. — Приняв позу актёра трагика он набросил на голову край тоги и замер на долгие секунды всей позой выражая охватившую его скорбь.

— Браво! — Не смог не оценить игру друга Гай: — Ты превзошёл сам себя!

— Божественный, — сбросив с головы ткань, Раск величественно склонился перед товарищем: — Пурпур власти ждёт тебя! Приди и возьми его! Выполни волю Древних — объедини народы вселенной под сенью Орла! — Смолкнув, он сел на прежнее место, и закинув ягоду в рот, пробормотал: — А мирок их никчёмный, мы сжечь всегда успеем — пусть сначала грязную работу сделают.

— Хорошо! — Встав, Гай запахнулся в тогу: — Я согласен. Но головы этих, — показал он на четверку портретов: — Я сам отделю от их тел. Доставь их мне!

— Повинуюсь, Величайший, — согнулся перед ним в поклоне старый друг.

Глава 10

Сегодня во дворе перед Порталом было особенно многолюдно — командование пробовало новую тактику, а именно массовое отправление групп на ту сторону.

Услышав взрыв смеха, Игорь направился к курилке, где, в окружении благодарных слушателей, травил очередную байку, Тарас Михайлович.

Заметив Игоря, он приглашающе махнул рукой и, картинно поправив усы, продолжил: — И вот что я вам, кобели вы стоялые, в заключение скажу — дурой та Ева была, простой дурой, чтобы про неё там попы али феминистки не спивали. Яблоко! Мужику! Ну что за бред. Вот, если бы она Адаму своему шашлычок подогнала — тогда история наша пошла по другому пути.

— Из кого шашлык-то? Тарас Михайлович? — закинув бычок в обрез с водой, один из бойцов встал и принялся поправлять новенькую форму: — Да и чем ей барашка резать?

— Зачем барашка мучать, генацвале?! Змей же есть! Порубил кусками и на огонь. И смотри, принялся кладовщик загибать пальцы: — Сплошная выгода. Муж — сыт. Зло — побеждено. Господь — доволен. А так — торжество здорового образа жизни и никакого рая! И что ещё…

Ожившие матюгальники не дали ему довести свою мысль до конца: — Группам майора Остякова, Карасева, Семёнова, Злобина и Павлова — приготовиться к выходу. Повторяю. Группам…

Видя, что его время истекло, Тарас только махнул рукой и, слегка сгорбившись, двинулся прочь.

— Тарас Михайлович! — Догнав его, Маслов взял его под руку: — А вы что уходите? Сейчас же самое интересное будет — группы за Портал пойдут. Неужто Вам не интересно?!

— Эх, сынку, — разгладив усы, каптёрщик грустно мотнул головой: — Интересно, ещё как интересно. Вот только чего зря душу травить? Это вам, молодым, туда идти, — бросил он короткий взгляд на пару, пока ещё спокойно стоящих колонн: — Другие планеты, чужие небеса… А мне, — он стукнул себя большим пальцем в грудь: — Мне на складе сидеть, портянки перекладывать. Так чего я зазря душу травить буду?

— Но… Давайте я с генерал-лейтенантом поговорю? Попрошу за вас! Вы же заслужили право там побывать! Хоть на Ярмарке. Хотите?

— Добрый ты Игорёк, — выпростал руку из его захвата Тарас: — Спасибо тебе за это. Только — не стоит. Не пустит меня Змей. Я его знаю.

— Да ладно вам! Попытка — не пытка. Я попробую.

— Нет, Игорь. — Старый кладовщик неожиданно твёрдо посмотрел ему в глаза: — НЕ надо. Не порть себе жизнь. Ты лучше знаешь, что… — из его взгляда пропала вся твёрдость, и он снова стал добрым и немного грустным: — Ты мне сувенир какой-нибудь принеси. Хоть что-нибудь. Поставлю на полочку и буду любоваться — типа, как и сам там побывал.

— Маслов! — Дося, стоявшая в конце короткой колонны — перед ней, широко расправив плечи, прикрывал отсутствующего Чум, погрозила ему кулаком.

— Беги, — оттолкнул парня Тарас: — А то вон командиры уже идут — ещё заругают.

— Я принесу, Тарас Михайлович! Не знаю, что — но принесу!

— Група Остякова — к Порталу. Группе Карасёва — приготовиться. — Появившийся перед строем, Змеев имел приподнятое настроение. Быстро пройдя вдоль шеренги, он удовлетворённо кивнул и, отступив на шаг, поднял руку к фуражке: — Майор Остяков! Вы направляетесь на планету 22-12-501-К. Бывший культурный центр Слуг. Разрушена в ходе войны. Мы не думаем, что там осталось что-либо из шедевров их цивилизации — всё уже украдено до нас, — хохотнул он и, не дожидаясь реакции группы, продолжил: — Но там могут остаться техногенные артефакты, которыми кладоискатели, пришедшие за культурными ценностями, могли пренебречь. Поиск и доставка на Землю таких образцов — ваша первостепенная задача. Статуи, картины и прочее — вторично. Уважаемый Пашеш, — повернулся он к Ключнику: — Будьте так добры.

Когда команда скрылась в Портале, генерал повернулся к Карасю: — Группа Карасёва!

— Здесь! — Их колонна быстро преобразовалась в строй — ну, почти быстро — бывший замыкающим Игорь замешкался и вместо красивого строевого манёвра изобразил некое невнятное метание, ранящее глаз любого кадрового военного.

— Вам поручается прибыть на планету 421-03-15-Т. Задача — установление контакта с местными жителями, планета обитаема, на предмет заключения торгового соглашения. Соберите сведения — что они нам могут предложить, что мы им. Далее, по результатам вашего выхода, к работе будут подключены профильные специалисты. Уважаемый Пашеш? Группа Семёнова — ко мне!

Красные лучи местного светила придавали окружающему пейзажу одновременно и торжественный и тревожный вид. Здешнее солнце, размерами не более земного, было тёмно красного цвета и хотя оно успешно согревало всё и всех попадавшихся ему на глаза — общее впечатление об этом мире, как уже было сказано выше, было далеко от идеального.

— А Пашеш ошибиться не мог? — Чум, поправив монстровидный ствол — Маслов уже весь извертелся, пытаясь рассмотреть новинку получше, покрутил головой, осматриваясь: — Может он нас на Марс закинул?

— Яблонь нет, — поднеся к глазам бинокль, поводил им из стороны в сторону майор: — А вот Ключник — есть! — убрав оптику, он быстро сбежал вниз к поджидавшему их внизу человеку, закутанному с ног до головы в груботканое полотно.

— Уважаемый Ключник? — коротко поклонившись, Карась вопросительно посмотрел на него: — А мы где?

— Здесь. — Совсем не ласково буркнул тот: — А вы куда хотели?

— Наверное, сюда.

— Ну, так сюда и прибыли. — Резко развернувшись, Ключник двинулся в сторону небольшой избы, сложенной из толстенных брёвен, чья крыша краснела чем-то вроде мха: — Назад пойдёте — в окошко стукните, — бросил он через плечо и, ускорив шаг, быстро скрылся в своём жилище.

— Однако… Не в духе дядя, — в очередной раз поправив ствол, Чум покосился на майора: — Вон там тропинка, командира-джан, — он махнул рукой в сторону протоптанной в траве дорожки: — Прогуляемся? Уверен — к местным выведет, ведь не просто же так её здесь натаптывали?!

— Пошли, — на став спорить с ним, майор двинулся первым. Рядом с ним пристроилась Дося — срывая приглянувшиеся цветки, она о чём-то ему начала рассказывать, одновременно сооружая из своих трофеев подобие венка.

— Чум, минутка есть? — бросая завистливые взгляды на внушительный ствол, устроился рядом с ним Игорь: — Вопрос у меня.

— Давай, — в очередной раз поправив сползавший ремень он выругался и, сняв ствол с плеча, перевесил его на шею: — Так чего ты хотел?

— Я про… — Начал было Маслов, но Чум, до того шагавший рядом, вдруг отпрыгнул с тропинки в сторону — прямо в недовольно качнувшую длинными и тонкими как у осоки листьями, траву. Долго гадать, что послужило причиной такого — на него, разогнавшись на спуске края Кольца, неслась двухколёсная тачка, доверху загруженная какими-то яркими тюками. Видневшийся позади неё мужик изо всех сил старался приостановить бег своей повозки, вот только та, словно войдя в гоночный раж, плевать хотела на все его усилия.

Едва успев уклониться — борт тачки со свистом распорол воздух в десятке сантиметрах от его груди, Игорь проводил взглядом потерявшую управление конструкцию и та, словно приветствуя нового зрителя, весело подскочила на незаметной колдобине, вырывая ручки из ладоней хозяина.

Освободившись, тюки радостно подпрыгнули, раскидывая в стороны блестящие тарелки, кубки и прочий бытовой скарб, тачка с удвоенной скоростью рванула к Порталу, чтобы, спустя несколько секунд, громким треском возвестить всем присутствовавшим о встрече с нижней каменной ступенькой.

— Может им помочь надо? — Неуверенно посмотрел Игорь на Чума, но стоило тому открыть рот, как на сцене появились следующие действующие лица.

Первыми, совсем немного уступая в скорости отдыхавшей сейчас на боку тачке, мимо них пронеслись две, довольно полнотелые женщины, закутанные от щиколоток до макушки в грубую, почти как у Ключника, ткань. Завывая, они пронеслись мимо, не прекращая своих воплей и не снижая скорости, подхватили под руки мужичка, всё это время стоявшего на коленях посреди тропы. Следующим показался мальчик — Маслов дал бы ему лет двенадцать, если бы Земные мерки были применимы к этому миру. На руках у мальчика, с видом полнейшей обречённости на морде, сидел белый кот. В отличие от первых, этот участник шоу никуда не спешил и неторопливо брёл по тропе, шепча и поглаживая своего любимца. Вдали, над кронами бордового леса, громыхнул гром — мальчик, не переставая поглаживать кота, вздрогнул, его лицо исказила недетская ненависть и он, бросив через плечо что-то явно ругательное, прибавил шагу, направляясь к своей семье, рыскавшей по траве в поисках выроненного добра.

— Так может — поможем им? — Но стоило Игорю сделать хоть один шаг в сторону людей, как мужчина, выглядевший до того полностью поглощённый поисками скарба, моментально развернулся в его сторону, недвусмысленно положив ладонь на рукоять длинного кинжала, торчавшего у него из-за пояса.

— Сами справятся, — взяв его под руку, Чум потянул парня прочь: — Ты, вроде как, что-то спросить хотел?

Сверху снова громыхнуло и снайпер, покосившись на безоблачное небо, недовольно передёрнул плечами: — Пошли быстрее — вон тропа в лес уходит, — махнул он рукой вперёд: — Если дождь зарядит, лучше там переждём, чего зря мокнуть-то?

Пока они добирались до леса, громыхнуло ещё раза три, причём последний раз — особенно громко, да так раскатисто, что казалось, сама земля вздрогнула под ногами, а с бордовых крон, что раскачивались в вышине на тонких, ярко, прямо-таки, пронзительно желтых стволах, посыпалась вниз листва и тонкие, но такие же ярко желтые веточки.

— Это что за ствол? — Покосившись на майора, что спокойно вышагивал впереди, по-прежнему беседуя с Досей, щёлкнул пальцем по массивному прикладу Игорь: — Я таких раньше не видел.

— А-Ша Двенадцать! — Стащив ружьё с шеи, Чум отстегнул магазин — в его нутре золотисто блеснули массивные патроны с остроконечными пулями, протянул он Маслову ствол: — Новинка. Калибр двенадцать, с хвостиком, мэ-мэ, пули, — он покачал в руке магазин: — Дозвуковые. Карабин системы буллпап. Сечёшь?

— Это как у моего нагана? — Вернув ему оружие, Игорь с завистью проследил как Чум, подсоединив магазин, вешает его обратно на шею.

— Точно. А что калибр большой — ты-то тогда, почти в упор стрелял, а эта игрушка позволит с хорошей дистанции легионеров класть. И даже если их броня и выдержит — прилетит так, что мало не покажется. А ещё у меня вот что есть!

Вид вытащенного из кобуры револьвера заставил сердце Игоря пропустить удара так три, если не все четыре. Несомненно — это был Царь среди пистолетов подобного типа. Вороной, массивный, всем своим видом прямо-таки кричащий о техногенном прорыве этот револьвер так же отличался от его нагана как современное авто топ класса отличается от самобеглых колясок начала прошлого века.

— Что…это?!

— Эр-Ша Двенадцать! — Гордый произведённым эффектом, Чум покачал его в руке, любуясь иссиня-черным блеском его тела: — Тоже дозвуковик и — под тот же патрон.

— А мне не дали, чёрт! — Чувствуя, что вот-вот расплачется как ребёнок, чьи ожидания подарка были растоптаны прагматичностью взрослых, он прикусил, начавшую предательски подрагивать, губу.

— И правильно сделали, — убрав монстра в кобуру, подмигнул ему Чум: — Тут отдача какая — представляешь? Без тренировки — запястья переломает. Да ты не переживай! — Заметив его расстроенное лицо, хлопнул он Маслова по плечу: — Вот подкачаем тебя, натренируем и получишь такие же. Под тебя уже отложены. Не, Игорь, правду говорю, — остановившись он даже перекрестился: — Вот чтобы мне с места не сойти! На складе твой комплект лежит.

— Честно?

— Шоб я сдох! Конечно честно! Но я бы менять не стал.

— Это почему?

— Так это же, — но пробежался пальцами по прикладу: — Современная штамповка. А у тебя — вещь! Легендарная. И ты ей, тьфу. Из неё… Эээ… Как-то не красиво получается. В общем — твой наган первым пролил их кровь. Его в музей надо, с табличкой — «Из этого нагана товарищ Маслов первым открыл огонь по инопланетным агрессорам».

— Да ну тебя, — поняв, что Чум шутит, отмахнулся от него Игорь: — Вечно ты…

— Стой! — Рука снайпера заткнула ему рот, а, спустя миг, надавила на плечо, прижимая к земле: — Тихо. Смотри — Карась сигналит, — прошептал он, кивая на присевшего на корточки майора. Тот, увидев, что его заметили, медленно развёл в стороны указательный и средний палец, ткнув ими в кусты рядом с собой.

— Ложись рядом с ним, — подтолкнул Маслова к кусту Чум: — Я с другой стороны буду. И тихо, тихо, Игорь, как мышка.

Лесная тропа, по которой они проделали весь свой путь, здесь плавно заворачивала направо, начиная плавный подъём в гору, одновременно предоставляя усталым путникам шанс лишний раз полюбоваться на столбы Портала, располагавшиеся в небольшой ложбинке.

С другой стороны — и это так же было хорошо различимо с их позиции, проглядывали крыши небольшого городка, стоявшего на широкой равнине.

Вот по этой самой равнине сейчас и тянулось множество разнообразно одетых и вооружённых людей. До них было не более сотни метров — бинокль Маслова выхватывал в гомонящей толпе то уже знакомые лорики — правда, в отличие от виденных им ранее, эти давно уже не знали полировки, то шлем с высоким гребнем, наводившим на мысли о Троянской войне, а то и вовсе нечто непонятное, навроде рубахи, плотно обшитой чёрными, матово вспыхивавшими на солнце, кругляшками. Вся эта толпа, галдя, воинственно размахивая руками с зажатыми в них мечами, копьями и топорами, неспешно вытягивалась жирной неровной линией поперёк поля, словно желая отсечь городок от чего-то, грозящего ему со стороны Портала.

— Чего это они? Там же пусто, мы только оттуда?! — Игорь уже хотел было повернуться к майору, как неожиданный блеск в той части заставил его напряженно вглядеться вдаль.

Там, поднимаясь с невидимой отсюда поверхности Круга-кратера, словно вырастая из-под земли, проявлялись ряды закованных в блестящую броню легионеров.

Шедший первым и отдельно от других боец — его броня сверкала ярче остальных, а красный плащ контрастировал на фоне белесой травы, поднял вверх руку, ладонью к вооруженной толпе — та ответила слитным гулом гнева, и тотчас рядом с ним появилось еще несколько солдат, поверх брони которых были накинуты пятнистые желто-чёрные шкуры. Один из новых поднял вверх небольшую палку — ворчание толпы усилилось, набирая силу, а, в следующую секунду, взорвалось всплеском гневных воплей и ругательств — в красном небе, широко распахнув крылья, плыл, наставив на толпу острые когти, золотой Орёл Легиона.

— Ну что за непруха! — Громким шепотом пожаловался Чум, выглянув из-за куста: — Следят они за нами, что ли?! Вот ведь куда не придём — и тут же эти!

— Сохраняйте молчание, боец! — Цыкнул на него Карась, водя биноклем по полю: — Разберёмся.

— А что тут разбираться? Командир! Ну, честно — достали уже! Задание не выполним — какая нафиг торговля, когда война на пороге.

— Значит так и доложим. А сейчас заткнись и веди наблюдение.

— Есть вести наблюдение, — скрылся он из виду, не забыв состроить показательно трагическую мину.

Меж тем, внизу события продолжали развиваться соразмерно плану боя каждой из сторон.

Наёмники, а Игорь более ни секунды не сомневался, что видит перед собой нанятое городом для своей защиты войско, выстроились неровным полумесяцем, словно готовя классические Канны своим противникам. Легионеры же, словно, не замечая нависшей над их флагами опасности, продолжали двигаться вперёд четырьмя коробками центурий, оскорбляя своих противников полнейшим пренебрежением к их потугам.

— Четыре сотни Преторианцев против тысячи — тысячи двухсот этих? — Покачал головой майор, явно не одобряя подобную самоуверенность.

— Строй против толпы, — бросил на него короткий взгляд Игорь: — У нас, на Земле, Рим так и побеждал — противопоставляя слаженность и совместность действий грубой силе. Но — смотрите! Кажется, начинается.

Коробки центурий, до того шедшие ровным квадратом два на два, сейчас принялись расходиться в стороны, формируя как бы букву «т» на короткой, из одной сотни бойцов, ножке. Не снижая скорости, новое образование разом вспыхнуло — то сверкнула броня легионеров, двигавшихся как части единого, отлично отлаженного механизма, и распалось на множество коротких палочек-манипул, моментально слившихся в три неширокие полосы, перегородившие все внутреннее пространство полумесяца. Тоже самое произошло и с задней центурией — за тем только исключением, что три тонкие полоски, родившиеся из её содержимого, обернулись лицом наружу став преградой на пути любого, решившего зайти в спину силам Претории.

Раздавшиеся считанные секунды спустя, резкие, визгливые вскрики флейт, оказались ответом наёмников — покачнувшись, вся их масса двинулась вперёд, не переставая подбадривать себя воинственными возгласами.

— А легионеры молодцы, — лежавший рядом с Масловым Карась, ткнул его локтем в бок: — Смотри на фланги, они замысел наёмников против них же самих использовали!

Тонкие, нависавшие над флангами построения Преторианцев, концы рогов, которыми командир защитников города хотел зайти за спину легионерам, должны были первыми войти в соприкосновение с противником. Навалиться, пробить мощным ударом блестящие чёрточки манипул, и нависнув над тылом, вынудить вражеского командира ослабить центр в попытке избежать окружения.

Несомненно, для этой задачи, на флангах командир наёмников разместил свои самые сильные отряды — ударивший в стройные ряды легионеров тёмный клин, пробил строй Преторианцев и, продолжая вгонять себя вглубь их построения, принялся ширить получившуюся брешь.

— Молодцы? — Игорь, оторвав от глаз бинокль, недоумённо посмотрел на майора: — Вы о чём?! Их же смяли?!

— Смотри, что сейчас будет, — кивнул ему Карась, не отрывая взора от происходящего.

Удар казался неостановимым — сметя защитников первой линии, клин врезался во вторую и та, будучи не в силах сдержать этот натиск, начала подаваться назад, шаг за шагом уступая своим противникам поле боя. Воодушевлённые успехом своих товарищей, остальные наёмники тоже усилили натиск, и бывшая прямой как стрела линия легионеров начала изгибаться, шаг за шагом превращаясь сначала в скобку, потом в дугу, грозя вот-вот обрушиться, похоронив светлые линии отчаянно отбивавшихся солдат под торжествующе наваливавшейся на них слитной тёмной массой.

— На центр смотри, — в очередной раз толкнул локтем товарища майор: — Съем свои погоны, если сейчас не…

Договорить ему не получилось — отчаянно, на острие ножа, игравший командир Преторианцев отдал неслышную за шумом свалки команду — стоявшие без дела по центру дуги манипулы, пришли в движение.

Объединяясь в один отряд — узкий по фронту и длинный в глубину, легионеры двинулись вперёд, с каждым шагом всё убыстряя и убыстряя свой шаг, переходя на трусцу, а затем на бег. Сдерживавшие всё это время натиск по центру манипулы, резко расступились в стороны, пропуская мимо себя слитую воедино сверкающую массу и та, всей накопленной в этом коротком забеге, силой, ударила в наёмников. Те же, ошибочно приняв манёвр своих расступившихся противников за начало повального бегства, замерли в предвкушении погони и резни.

Теснота и давка, царившая внутри толпы наёмников и имевшая в своём начале радостное нетерпение от бывшей столь близко победы, заставлявшее людей рваться вперёд, сейчас работала против них.

Сжатые со всех сторон защитники города не имели места для размаха или защиты, невольно превращаясь в слабо трепыхавшиеся мишени для гастат легионеров.

Ситуацию усугубляли воины задних рядов — напирая на спины стоявших перед ними товарищей — опасение остаться без трофеев лишало многих разума, они выталкивали их прямо на безостановочно работавшие острия и последнее что успевали увидеть пробившиеся, наконец, вперёд, был синеватый взблеск силовых лезвий хорошо отлаженной Преторианской машины убийств.

Пробив, прорубив кровавую просеку в телах наёмников, отряд на миг замер, а затем стоявшие на флангах солдаты, четко, как будто они и не стояли по колени в трупах, а маршировали на своём плацу, развернулись на девяносто градусов, обратясь спинами внутрь и, с едва заметной задержкой, рухнули на одно колено, выставив вперёд острия своих коротких копий. Ещё миг и стоявшие за ними товарищи, повторили их движение — между легионерами и невольно отпрянувшими воинами города вырос двойной частокол недобро блестевших лезвий.

Всё было проделано настолько чётко, что Игорю даже показалось, что его ухо различает негромкие щелчки механизма, именуемого Легионом.

Бывшие внутри отряда солдаты так же не теряли времени зря — стоило только первым начать свой разворот, как они, словно высыпанный, из упавшей на пол коробки, горох, рванулись к спинам всё ещё давивших на своих товарищей наёмников.

На ходу собирая палочки манипул, легионеры врубились в спины наёмников, и над полем боя вскинулся и заметался из стороны в сторону, отчаянный вопль множества избиваемых людей.

Поток солдат, исторгаемый щетинистым коридором, казался бесконечным — только переведя бинокль в тыл построения Легиона, Игорь понял почему.

То была четвертая центурия, чьи бойцы тремя тонкими линиями стремительно втягивалась в проход. Без толчеи, при полном отсутствии, казалось бы, неизбежного в такой ситуации бардака, солдаты, перестроившись в несколько колонн, бегом проносились за спинами грозивших копьями товарищей, чтобы, выскочив с другой стороны, припустить ещё быстрее — серебряная полоса, росшая прямо на глазах, облепляла темную, кричавшую от боли и ужаса, махину.

— Видал? — оторвавшись от бинокля, майор подмигнул Игорю: — Легионеры побеждают.

Маслов уже было приоткрыл рот, готовясь повторить свои прежние слова о порядке и дисциплине, когда негромкий, но донельзя уверенный в себе голос, сделал его работу: — Легион побеждает всегда!

В десяти шагах от них, широко расставив ноги, стояли три легионера, копья в руках которых, были недвусмысленно направлены на землян.

— Вставайте, варвары, — стоявший посредине легионер, качнул копьём: — Медленно и без глупостей.

Силовое поле, развернувшееся из их наручней, затрепетало между ними, словно подтверждая слова говорившего о бесполезности каких бы то ни было резких движений.

— Что же вы так подставились? — вздохнув, легионер сделал короткий шажок вперёд и страховавшие его с боков товарищи тоже подвинулись вместе с ним: — Уж если решили дезертировать — так чего тут залегли? Или вы выждать решили? Мол, чья возьмёт, а уж потом драпануть, или присоединиться к своим? Так зря! — Взмахнув гастатой, он гордо подбоченился: — Никогда вам не победить Легион! Варвары! — Фыркнул легионер: — Это говорю вам я — Кай Светоний Люсинус! И не хватайтесь за свои палки, — последовал кивок на карабины, направляемые на них: — На свете нет оружия, способного пробить наши поля! Ваше сопротивление бесполезно — примите смерть достойно!

— Однако, — Чум посмотрел на него, слегка склонив голову к плечу: — Сколько пафоса. Дядя? А если мы того? Помирать не собираемся?

— Вы всё одно умрёте! Не хотите принять милостивую смерть — проведёте последние минуты, корчась от боли!

— Мы уж лучше помучаемся, — передёрнув затвор, майор вскинул свой АШ-12 к плечу.

— Варва…

Усмешка превосходства, всё это время господствовавшая на лице Кая Светониуса, сменилась выражением крайнего удивления и непонимания, когда грохнувшие выстрелы карабинов, на их фоне относительно негромкое пощёлкивание револьвера Маслова было практически не слышно, отбросили его тело наземь.

— Не все варвары одинаково, хм… Безвредны, — опустив ствол, покачал головой Карась, глядя на распростёртое тело. Несмотря на то, что грудь Люсинуса была разворочена несколькими попаданиями, он был всё ещё жив — приподняв руку, он поманил к себе майора.

— Ты… Варвар, — говорил он сбивчиво, выплёвывая изо рта сгустки крови: — Убил меня… Подойди ближе… Хочу видеть тебя… Вот так… — Дождавшись, когда Карась присядет на корточки в метре от его ног, легионер поднял вверх руку — его пальцы сложились в козу, и, направив её на майора, продолжил: — Я… Кай Светоний Люсинус… Находясь на грани…

Мелькнувшая в воздухе полупрозрачная тень с силой толкнула Карася в грудь, а затем, не обращая внимания на вскинувшиеся на неё стволы, взмахнула призрачной рукой.

Раз!

И голова легионера, отделённая от тела серебристым взблеском, покатилась по траве, пачкая блестящий шлем пятнами ярко красной крови.

Тень же, продолжая движение, кувыркнулась вперёд и, выпрямившись, замерла рядом с парочкой точно таких же, видом подобных дрожанию горячего воздуха над перегретым асфальтом, призраков.

— Вы глупы, — одна из теней начала быстро проявляться, рождая в воздухе затянутую в серебристое трико фигуру, видом больше похожую на угловатого подростка лет так четырнадцати.

— Как и все туземцы, — кивнула, на миг прикрыв огромные миндалевидные глаза, вторая.

— Как можно позволить ему, — качнула головой третья, убирая в ножны длинный, слегка изогнутый нож: — Произнести посмертное проклятье!

— Очень глупо!

— Очень!

— Очень!

— Погодите! — Несмотря на то, что троица стояла, держа руки в стороне от рукоятей своих ножей, отводить в сторону стволы своих карабинов люди не спешили: — Вы кто такие? — Карась демонстративно вскинул оружие к плечу: — И что тут вообще происходит?!

— Он хотел, — первый плавно повёл рукой на труп с отрезанной головой.

— Тебя проклясть, — добавил второй.

— Мы спасли. Что непонятного? — Сложил руки на груди третий.

— Вы по одному говорить можете? — Потряс головой Карась.

— Мы так.

— И говорим.

— Как ты хочешь.

— Я имел в виду — один чтобы говорил!

— Мы едины.

— Все Слуги едины.

— Один — значит все.

— Бррр… Ладно. Кто у вас старший?

— Грубый туземец.

— Не благодарит.

— Все старшие.

— Хорошо, извините, — отпустив оружие, майор прижал руку к сердцу: — Спасибо, что спасли меня от проклятия.

— Посмертного.

— Мучительного.

— Непреодолимого.

— Да-да-да. Я уже понял. Скажите — а вы откуда тут взялись?

— Мы следили за ними.

— Они — за нами.

— Мы пришли сюда.

— Они пришли за нами.

— Нашли вас.

Принялись в своей манере — каждый из Слуг довольствовался одной фразой, пояснять они.

— То есть, они за вами шли! А вы их — на нас вывели! Так? — Карась вновь взял карабин наизготовку.

— Не мы.

— Не выводили!

— Как можно!

— А как же это ещё понять? Легионеры шли за вами — вы их на нас вывели. Мы их убили, вы — чистенькие, а мы…

— Легион будет мстить, — закивал один из Слуг.

— Они всегда мстят за своих!

— А мы — спасём!

— Слуги всегда спасают!

— И помогают!

— В единстве — спасение!

— А сила — в правде! — Покачал головой майор — эта троица нравилась ему гораздо меньше, чем напавшие на них легионеры.

— Правда обманчива.

— Только единство.

— Мы вас спасём.

— Тоже мне, спасатели, — не сдержавшись, фыркнул Чум: — Сначала по уши в это самое посадили, а теперь — спасать?

— Спасём.

— Идите к нам.

— Содружество Слуг всегда открыто для вас.

— Спасибо, — дёрнул плечом майор: — Мы уж сами как-нибудь. Спасёмся.

— Нет.

— Вы обречены.

— А возьмёте трофеи — тем более.

— Богатые трофеи.

— Ценные.

— Возьмёте?

— Тут рядом.

— Мы покажем.

— Трофеи? — Чум перевёл взгляд на Карася: — Может подойдём, а? Глянем? Миссию-то мы провалили, а так хоть не с пустыми руками домой.

Трофеи, к которым их вывели продолжавшие бесконечно щебетать о своём единстве Слуги, располагались шагах в двадцати от тропинки. Группе людей и иных пришлось обойти пару особо крупных кустов, перебраться через поваленное дерево, обогнуть ещё один куст и только тогда выскочивший вперёд Слуга плавно повёл рукой, указывая на застывшую посреди небольшой полянки троицу машин.

Более всего эти представители техники Претории напоминали грубо вырубленные из цельного куска металла параллелепипеды, к которым неизвестный творец спереди прилепил мощные велосипедные рукояти, а по центру, сверху, поместил длинные черные сиденья.

— Мотоциклы?! — Чум, непочтительно оттолкнувший Слугу — тот грациозно изогнулся, избегая касания с туземцем, одним прыжком оказался подле ближайшего байка и принялся поглаживать резкие грани его корпуса.

— Ферурос.

— Ферурос Заурос.

— Модель Легион-Фита, — принялась давать пояснения троица.

— Железный Ящер, — тут же перевёл остальным Маслов: — У нас байк — железный конь, у них ящер.

— Модель Фита, — не слушая его, Чум, уже сидевший верхом, подёргал рулём и недоумённо покосился на Слуг: — Эй… Единые?! А что он того? Не рулится?!

— Разблокировать надо.

— Вот жетоны, — в ладони одного из Слуг блеснули кружки белого металла с вычеканенными на поверхности орлами.

— Мы их с тел забрали.

— Да. С убитых вами.

— Держите.

— Давай сюда! — Сграбастав всё три жетона, Чум торопливо вставил один из них в небольшую нишу на корпусе перед рулём и растёкся в блаженной улыбке, когда байк под ним вздрогнул и тихо заурчал двигателем на холостом ходу, приподнявшись на десяток сантиметров над травой.

— Состояние идеальное. — Вновь принялись расхваливать мотоциклы, словно они были их товаром, Слуги.

— Фита — для разведки.

— Высокая скорость.

— Высота до полутора шагов.

— Полная зарядка энергией.

— Так вы что? — Обойдя технику по кругу, покосился на них майор: — Нам отдаёте, что ли?

— Ваш трофей.

— Вы их убили.

— Можете не брать.

— Как это — не брать? — Сидевший верхом Чум подозрительно покосился на Карася: — Эти тощие верно говорят — наш трофей! А что с боя взято — то свято!

— Так-то оно так. Но легион…

— Да чёрт с ним, с Легионом этим! Ты посмотри… Нет — послушай! — Он чуть придавил педаль, и машина отозвалась глубоким, в нём чувствовалась затаённая мощь, мурлыканьем: — Берём, командир! Все три! Змей до потолка прыгать будет — подобной техники у нас и в глаза не видели!

— Но Легион будет мстить. — Напомнили о себе Слуги.

— Это их собственность.

— Они такого не прощают.

— Но мы вас прикроем.

— Спасём.

— Возьмём в Единство.

— Тогда они не посмеют.

— Да. Отступят.

— От нас они всегда отступают.

— Мы сильные.

— Мы единые.

— Мы Слуги Древних.

— Майор! — Чуть оттолкнувшись от земли, Чум заставил свой байк медленно поплыть вперёд: — Дома — хоть под трибунал, но без этой машинки я отсюда не уйду. Да и технологии же! Нам, за один только такой байк — Героев дадут!

— Угнать феруроса Легиона — подвиг, — торопливо принялся кивать головой один из Слуг.

— Да! Только настоящие герои могут совершить такое.

— Бесстрашные. Покроют себя славой.

— Чёрт с вами! — Отобрав у снайпера жетон, Карась оседлал соседний байк и кивнув ближайшему Слуге, поинтересовался: — Управлять-то им как?

— Просто.

— Очень просто.

— Педали газа и остановки.

— Руль — поворот и высота.

— Очень просто.

— Для глупых легионеров.

— Вы умные.

— Вы разберетесь.

— Идите.

— Мы прикроем.

— В единстве — спасение.

— Дося — бери третий, Маслова за собой сажай. Все готовы? — Оглядев своё, неожиданно ставшее мобильным, воинство, майор повернулся к Слугам: — Спасибо за… За всё. Вы нас — прикроете?

— Прикроем.

— Отвлечём.

— В единстве — спасение!

— Тогда — бывайте! — Прижав педаль газа, он стронулся с места и, обойдя куст, скрылся из виду.

— Туземцы, — когда шум мотора перестал быть различим, один из Слуг пожал плечами: — Глупы.

— Легко управляемы, — кивнул другой.

— Они придут к нам, — в раскрытой ладони третьего блеснули гильзы от АШ-12 и нагана: — Единство не остановить! — Чуть шевельнув рукой он забросил блестящие цилиндрики в траву рядом с тем местом где до того стояли байки.

— Сила в единстве!

— Единство для всех!

Отдав короткие поклоны, троица повернулась к противоположной стороне полянки и двинулась к деревьям, с каждым шагом становясь всё более и более прозрачной.

Быстрая езда выбивала слезу и Маслов, гадая, как остальные справляются с этим, то и дело опускал лицо вниз, смаргивая туманящую взор влагу. Временами, свист ветра доносил до него восторженный матерок Чума, явно, в отличие от него, получавшего наслаждение от поездки.

Сама поездка для Игоря, имевшего краткий опыт езды на земных мотоциклах, была весьма плавной, и если бы он не видел мелькавшие по краям дороги стволы, то можно было бы посчитать, что они и вовсе стоят на месте, по несчастью попав под сильный сквозняк.

Закончились эти покатушки, для него лично, так же неожиданно, как и начались — байк, описав крутую дугу, остановился — чтобы не упасть ему пришлось крепко вцепиться в упругие бока Доси.

— Приехали, любовничек, — хохотнула та, ощутив чрезмерно крепкие объятья: — Или не всю меня ещё ощупал?

— Да я вовсе и не, — забормотал Игорь, одновременно сползая с сиденья и протирая глаза.

— Вовсе, не вовсе, к Ключнику беги, — мотнула головой девушка в сторону неспешно шедшей к ним фигуры.

— И пусть быстрее проход открывает, — перехватил свой карабин майор, кивая на показавшиеся над краем Кольца фигурки в блестящей броне: — А то задницей чую — так просто нас эти парни не отпустят.

— Куда желаете отправиться? — Так и продолжавший неспешно брести по траве Привратник, повернул голову к запыхавшемуся Маслову: — И вашим товарищам скажите — чтобы оружие убрали — здесь я насилия не допущу.

— Нам бы побыстрее. — Покосился Игорь на подбегавших легионеров: — Чтобы без них. Ну — уйти.

— А что такого… — начал было Привратник, но заметив блеснувшие в закатном луче байки, аж поперхнулся: — Вы что?! У Легиона Феруросы угнали?!

— Ну… Скорее с боя взяли. Так получилось. Быстрее можно?

— А вы сильнее, чем я думал, — остановившись, он повернулся к почти добежавшим до них солдатам и повёл открытой ладонью, словно гладил поверхность невидимой стены — в тот же миг, легионеры замерли, замедлились, будто попали в желе — их движения приобрели медленную плавность, как бывает при ускоренной съемке.

— Я их не остановил, — видя удивления парня, снисходительно пояснил Привратник: — Просто немного замедлил время вокруг них. Ненадолго — так что вам лучше поторопиться.

— Замедлили время? А так можно?

— Каждый Привратник что-то может. Кто владеет пространством, кто временем. Вам куда — долго их сдерживать я не смогу.

— Домой! — Подошедший к ним майор вытащил из нагрудного кармана заламинированную бумажку с адресом: — Вот сюда.

— Как пожелаете, — бросив короткий взгляд на шпаргалку, ключник начал было поднимать руку вверх, но Маслов, дёрнувшись всем телом, торопливо схватил его за край полотна, в которое он был замотан.

— Погодите! Не надо туда!

— А куда? — И Привратник, и Карась посмотрели на него одинаково недоумёнными взглядами.

— Нельзя нам домой. Ну, с этими на хвосте, — кивнул Игорь в сторону медленно продиравшихся сквозь желе застывшего времени солдат: — Незачем им про наш дом говорить. Вы, достопочтенный Привратник, лучше на Ярмарку нам проход дайте. К Кшешу. Знаете такого?

— Кто же не знает Кшеша, — с явной завистью в голосе вздохнул Ключник: — Повезло ему — мир Ярмарки популярен и сила его велика. Не то, что здесь. А теперь, когда эти здесь, — брезгливая гримаса исказила его лицо, когда он бросил короткий взгляд на легионеров: — Хорошо. На Ярмарку — так на Ярмарку.

Подняв руку, он щёлкнул пальцами, и меж каменных столбов начали проскакивать всполохи разрядов.

— Удачи, путники, — коротко поклонился он им на прощанье и, дождавшись, когда последний байк с девушкой и парнем за ней скроется в колеблющемся полотне, а оно немедленно начало исчезать, повернулся к легионерам сложив руки на груди — замедление времени должно было вот-вот кончиться, а беседа, по понятным причинам, ожидалась не из приятных…

Кшеш встретил их прямо у Портала.

— Дося! Иг! Карась и Чум! — Он приветственно раскинул руки, стоило только команде ступить на траву Круга: — Рад видеть вас всех на Ярмарке! По делам? — Прищурившись, он постучал пальцами по ближайшему байку: — В техно секторе вам за них неплохую цену дадут. Конечно — поторговаться придётся, — улыбнувшись, подмигнул он Чуму, не желавшему покидать седло: — Но вы не прогадаете.

— Себе оставим, — вернул ему улыбку тот: — Такое, да продавать? Ни за что!

— Ну — как хотите, — пожав плечами, Ключник повернулся к Маслову: — Что я могу для вас сделать?

— Домой нас отправишь? Вот только, — замявшись, Игорь пожевал губами: — Тут такое дело…

— Легион на хвосте? — Понятливо усмехнулся тот: — Конечно, эти парни свои игрушки так легко не отдают. Скажу вам по-честному — они уже всех достали. Через мой Портал давно столько беженцев не проходило… М-да… А вы их — да по носу щёлкнули. Будут мстить.

— Вот нам бы и следы того, замести. Чтобы они на нас… На нашу планету, не подумали. Поможешь?

— Сделаем так… — Покосившись на начавший заплетаться молниями Портал, Кшеш щелкнул пальцами, блокируя проход: — Это с Васты Три было, — пояснил он людям: — Торговая делегация должна появиться. Сделаем так… — Пальцы на руке вновь пришли в движение: — Это проход вам домой. Идите и не беспокойтесь — сразу после вас прибудет та делегация — она ваш адрес сотрёт. А легионерам я, в принципе, и не обязан про всех проходящих мимо рассказывать. Ха! — Хлопнул он себя ладонями по бёдрам: — Не только вы можете их по носу щёлкать — старый Кшеш тоже имеет право повеселиться! Идите! Идите же быстрее, — махнул он рукой на активированный Портал: — Не хорошо уважаемых негоциантов ждать заставлять!

Легионеры высыпали из Портала спустя минут десять — за это время Кшеш успел не только встретить пару групп гостей, но и проводить очень кстати завершившую свой вояж за покупками парочку аристократов из числа Преторианцев — так что сверкавшим своей бронёй солдатам волей не волей пришлось почтительно ожидать в сторонке, пока Привратник не соблюдёт все формальности, положенные гостям такого ранга.

— Где они?! Говори, или… — подскочивший к нему легионер несколько раз цапнул рукой пустоту над ножнами: — Арррх! Проклятая Ярмарка с её Древними! Да пожрёт Гидра их печень!

— Вы что-то хотели у меня спросить, о доблестные воины? — сложив руки на груди, поклонился им Кшеш, всем своим видом выражая глубочайшее почтение: — Спрашивайте же, я буду рад оказать помощь доблестным легионерам.

— Варвары! Четверо. — Солдат выставил вперёд четыре пальца: — Три мужика и баба. Они на наших Фуруросах были. Ну?! Говори же, если не хочешь, чтобы Еврином насыщался твоей плотью!

— Тут много кто ходит, уважаемые ветераны, — с сожалением развёл тот руками: — Всех и не упомнить.

— Не упомнить?! Да ты насмехаешься над нами, ничтожный?! Твердость памяти вашего отродья давно уже стала пословицей! Или ты не хочешь… — Прищурившись, легионер несколько долгих секунд вглядывался в глаза Привратника: — Ты не хочешь! — Отступил он на шаг: — По глазам вижу! Думаешь, твои Древние накроют тебя своим плащом, когда сюда ступят наши легионы? Очнись, безумец! Они ушли навсегда — рано или поздно их защита, простёртая над этим миром, рухнет и тогда, в тот же день, мы придём сюда! Придём — и с каждого спросим! Ну? Куда они пошли? Адрес!

Не говоря ни слова, Кшеш прикрыл глаза, а когда открыл, то несколько секунд смотрел на синюю дорожку, словно что-то прикидывая.

— В синий пошли? Ну?! — Проследил направление его взгляда солдат, но Ключник только прикрыл глаза, а когда открыл, то его взор был полон грусти от невольно раскрытой тайны.

— Всё ясно. Байки продавать побежали, глупцы! Манипула! — повернулся он к напрягшимся солдатам: — Прочёсываем синий. Первая тройка — левее дорожки, вторая — центр, третья — правая сторона. Бегом!

Дождавшись, когда легионеры сорвутся с места, он повернулся к Кшешу, всё так же тоскливо глядевшему в след убегающим легионерам: — Мудрое решение, Ключник. Тебе зачтётся. — Коротко кивнув, он бросился вслед остальным, не успев заметить, как на губах Привратника появилась ехидная усмешка.

Когда Кшеш уже почти дошёл до каменного основания Портала, порыв ветра, пришедший со стороны синего сектора, донёс до него приглушённый расстоянием взрыв ругательств — легионеры принялись за досмотр торговых палаток. Торжествующе усмехнувшись, Привратник, негромко — сам себе, пробормотал: — А ведь говорила мне бабушка — иди в актёры, — а затем, исполнив несколько па высоко, до груди, задирая колени, пропел, поводя рукой в сторону нараставшего шума: — Случилось страшное!

Чем поверг в совершеннейшее изумление гостей, выходивших из заполненного молниями, проёма.

Глава 11

Сидевший на ступеньках Портала Пашеш приветственно взмахнул рукой, когда группа Карася показалась в проёме дверей, ведущих во внутренний дворик. Змей, до того он сидел рядом неспешно потягивая сигарету, отбросил бычок, тот упал точно по центру стоявшего у соседней колонны обреза и, отряхнув руки, так же поднялся на ноги.

— Я уж вас и заждался, — поочерёдно пожимая руки членам команды, усмехнулся он: — Шучу-шучу. Ну как? К новым подвигам на благо Отечества — готовы? Только не орите, — предупредительно поднял руку генерал: — Сам вижу. Вот прямо рветесь в бой.

— Ещё бы знать куда, генерала-сама, — прищурился Чум: — А то вон, прошлый раз, так всё хорошо начиналось и на тебе! Опять этот Легион под ногами путается. А мы так хотели, — он понурился и, с сожалением, развёл руками: — С местными контакт установить, торговые преференции обсудить… И ведь только настроились — А тут они.

— Знаю я, какой ты контакт установить хотел, — фыркнул, с трудом сдерживая смех Змеев: — У тебя всё мысли ниже пояса, да о брюхе. И не спорь, — покачал он пальцем в ответ на полные праведные возмущения взгляд снайпера: — А то я тебя не знаю. И всё — отставить базар. Слушай боевую задачу.

Убедившись, что группа подтянулась — слова «боевая задача» подействовали на всех, даже Маслов, демонстративно педалировавший свой гражданский статус, невольно вытянулся по стойке «смирно», едва заслышав эти два коротких, но обладавших магической силой, слова.

— Группе капитана Грудина, — начал, выдержав небольшую паузу Змей: — И повезло, и не повезло одновременно. Будучи направленными на планету… Название говорить не буду — всё одно оно вам ни к чему, так вот… На той планете, согласно нашим данным, некогда находился религиозный центр. Основой культа были Древние — как вы понимаете, там могла быть и информация об исчезнувшей расе, и различные технические артефакты, посредством которых жрецы культа могли дурачить своих мирян, выдавая себя за предмет веры, либо действительно пытаться установить связь с покинувшими Галактику бывшими хозяевами. Выход группы завершился неудачно — храмовый комплекс, вернее его руины, были неоднократно обысканы более ранними кладоискателями и всё, что досталось Грудину — несколько переломанных табличек, покрытых клинописью. Сделаю небольшое отступление, — махнув рукой Змеев подозвал к себе дежурного и позаимствовав у того флягу, сделал несколько глотков.

— Как вы знаете, язык Древних сейчас относится к мертвым. Для общения среди населяющих Галактику рас они разработали Универсальный, которым сейчас все и пользуются, а вот свой, свой родной, — он многозначительно поднял вверх указательный палец: — Свой родной язык они сохранили в секрете. Зачем? — Змеев пожал плечами: — Информации нет. И это тогда, когда на всех Порталах красуются символы именно их алфавита. В общем, как вы должны уже были догадаться, именно по этой причине таблички, найденные группой Грудина, не заинтересовали никого из тех, кто до нас посетил эти руины. Они бы и его не заинтересовали — ну, камни, чего такого-то! Но возвращаться с пустыми руками ему не хотелось — вот он их и прихватил. Не буду утомлять вас, а то некоторые, Чум? Я сейчас про тебя говорю! Не спать!

— Никак нет! Разрешите бегом? Есть! — Выпалил тот на автомате, всё это время коротая в легкой дрёме с открытыми глазами.

— Чум… Ну кого ты хочешь обмануть? Напрягись, немного осталось.

— Виноват, товарищ генерал-лейтенант, — понимая, что спорить бесполезно, повинился он: — Больше не повторится!

— Надеюсь… Так вот. На чём я остановился? Да. Те таблички. Нет, прочитать мы их не смогли, но! Наши умники тоже не зря свой кусок хлеба с маслом имеют. И не облизывайся, Чум, вы же час назад только поели?

— Дык это целый час назад было, — начал было снайпер, но перехватив взгляд генерала, поспешно вытянулся по стойке смирно.

— И вот, на одной из табличек, нами были обнаружены шесть символов, расположившихся как-бы особняком от всех остальных. Более того! Они были заключены в некое подобие картуша — такая овальная рамочка, как делали в Древнем Египте, при написании имён фараонов. Несмотря на то, что неизвестные вандалы очень старались сбить, сделать символы нечитаемыми, нам удалось их восстановить.

— Это адрес? — Напрочь забыв о субординации, Маслов подался вперёд, вываливаясь из общего строя: — А что Пашеш? Павел Викторович, они вам адрес показали?

— Догадка, что на табличке указан некий адрес, — проводив взглядом втягиваемого товарищами за портупею назад в строй Игоря, продолжил, как ни в чём не бывало, Змеев: — Не могла не прийти нам в голову. И, конечно же, — он повернулся к Ключнику: — Наш уважаемый Пашеш пошёл нам навстречу, проверив возможность открытия прохода по указанному на камне, адресу.

— С той стороны, — подключился к беседе Привратник: — Тепло, дышать можно. Это я почувствовал. Как минимум в Кольце. Что за ним, — он с сожалением развёл руками: — Увы, мои силы ещё слишком малы — мы растем, наши силы, я хочу сказать, от количества людей, проходящих через Портал. А их, — он с досадой махнул рукой: — Вы и сами знаете сколько. Могу добавить только одно — ещё там холодно и пусто.

— Вы же говорили тепло? — Карась вопросительно посмотрел на Пашеша: — Или я вас не так понял?

— Я и сам не понимаю, — развёл тот руками: — Чувствую тепло — как здесь, знаю — есть чем дышать. Вот знаю и всё тут! И, одновременно, жжёт холодом и тянет пустотой. Извините, — снова разведя руками, он отошёл к Порталу.

— Вот поэтому и было решено отправить на ту сторону вас, — перевёл взгляд с него на группу, Змеев: — Как наиболее опытных. Задача простая — выйти на той стороне, осмотреться, прихватить сувениры — если будет что, и — назад. Задача ясна?

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант! — сделал шаг вперёд майор, поднялся руку к кепи: — Разрешите вопрос?

— Спрашивайте, — козырнул в ответ Змей.

— А что там? Ну — хоть примерно? Что наука говорит? И, если этот адрес ведёт куда-то с чем-то ценным, то почему остальные — я про тех, кто там был до нас, не посетил этот адрес. Я это к тому, — он замолчал, вопросительно глядя на генерала, и тот кивнул, продолжая за него: — Ты это к тому, что и там всё может быть разграблено? Отвечаю по порядку, — заложив руки за спину, он прошёлся взад-вперёд перед ними: — Что там — мы не знаем. Гипотез много, но озвучивать их не хочу — оказавшись там, вы составите своё мнение, незачем его сбивать чужими мыслями. Теперь второе. М-да… Почему мы считаем, что там никого до нас не было. Представим, гипотетически, — он внимательно посмотрел на команду: — Что вы пришли грабить церковь. Первым делом вы схватитесь за оклады с каменьями, потом алтарь обдерёте, вытрясете мелочь из ящика с пожертвованиями. Будет ли вам дело до старых и пыльных свитков, засунутых на верхние полки? А до фресок? Ну — скользнёте глазом и дальше — кассу потрошить. Так? А те, кто придут после, и вовсе копаться в таком хламе не будут — если первые, самые удачливые, это не взяли, то чего время тратить на мусор, сваленный в проходе?

— Вас понял, — вновь взметнул ладонь к виску майор: — Разрешите приступить?

— Приступайте, — козырнул в ответ Змей и, убрав руку, добавил уже не уставным тоном: — Только зазря не рискуйте, ладно?

— Есть! Зазря рисковать не будем, Виктор Анатольевич.

Та сторона встретила их тишиной, темнотой и… Падением в бесконечно глубокую бездну.

Так, по крайней мере, показалось Игорю. Когда его восприятие вернулось в норму — после каждого пересечения энергетической завесы его организм тупил пару секунд, так вот — первым, что он ощутил, было падение.

Вскрикнув, он расставил руки в стороны, а заслышав, раздавшийся по соседству, вскрик Доси и, чуть позже — Чума, не смог сдержаться от мелкой мыслишки, вспыхнувшей и промелькнувшей на краю сознания. Мыслишка была мелкой, гаденькой и самолюбивой. Если перевести её на слова, то получалось что-то вроде — «А не так уж они и круты, спецназовцы эти. Эвон как запищали. Не только я, мне-то можно, но и они тоже».

Но секунды текли, а дна, встречей с которым должен был бы закончиться этот полёт, так и не было. Карась, поначалу сгруппировавшийся и готовый, стоило бы только тверди соприкоснуться с его телом, пружинисто откатиться в сторону, недоумённо пошарил вокруг себя руками, нарушая этим все вбитые в голову привычки и навыки поведения при подобных ситуациях. Вокруг ничего не было.

— Чум? Дося? Игорь? — Поочерёдно окликнул он свою команду: — Доложить о ситуации.

— Падаем, командира-ара, — первым, как и следовало ожидать, откликнулся снайпер: — Однако, моя думать, падать долго будем. Проголодаться успеем. Карась-сан, разреши голодному бойцу шоколадку из НЗ оприходовать? Чего ей зазря пропадать?

— Вот, Змей прав, — голос Доси прерывался коротким зевком: — Ты ни о чём, кроме как о жратве, думать не можешь. У меня норм, командир. Падаю, как и вы.

— Я ещё о девушках могу думать! — Принялся было развивать свою мысль Чум: — Вот ты, к примеру, Дося. Девушка в самом соку, а…

— Заткнись! А не то, как до дна долетим, я из тебя сок пущу!

— А какой именно? Откуда? Из какого места давить будешь?

— Здесь Маслов, — решил, видя, что пикировка старых товарищей может затянуться, подать голос и он: — Тоже в норме. Только мы не падаем, товарищ майор.

— Да? — Оживился Чум, выбрав более безобидную цель для своих подколок: — И что же мы тогда, о многомудрый мэ-нэ-эс, делаем? Я вот уже с минуту куда-то проваливаюсь. Со свистом.

— С чем? — Позволил себе хмыкнуть тот: — Со свистом? Ну и слух! Я вот — ни свиста, ни воздуха в лицо — ничего не ощущаю!

— А ведь он прав, — Со стороны Доси послышалась возня, что-то щелкнуло и яркий луч, прорезавший темноту, выхватил своим щупальцем, сначала Чума, висевшего в воздухе с закинутыми за голову руками, потом майора — этот был в позе эмбриона головой вниз и, наконец, Маслова, раскинувшего в стороны руки и ноги, наподобие лежащей на боку морской звезды.

Помещение, внутри которого они так неожиданно зависли, более всего походило на внутренности усечённой пирамиды, по центру которой возвышались пальцы Портала, самую малость не достававшие до покрытого замысловатыми узорами потолка. Впрочем, и наклонные стены, и пол — все плоскости этого помещения были щедро разукрашены сложным узором, имевшим в своей основе плавно разбегавшиеся в стороны спирали. Местами они пересекались, местами одна перетекала в другую, закрученную против движения первой, но везде, куда бы люди ни бросали свои взгляды, царствовали именно они — спирали и их производные.

— Меня мутит уже от этих загогулин, — устав и от бесплодных попыток дотянуться до пола, и от разглядывания рисунков, вытянулся в воздухе Чум: — И есть хочется… Командир? Может, устроим перерыв? Обеденный?

— А то ты устал, — Дося, выудив из своего рюкзака верёвку, на конце которой оказалась небольшая, матово-черная кошка, в очередной раз попыталась захлестнуть её вокруг колонны, но увы — все её попытки привели только к тому, что она начала медленно дрейфовать в воздухе, вращаясь вокруг своей оси и постепенно отдаляясь от Портала.

— А если вот так? — стащив со спины рюкзак, Игорь подвесил его перед собой и, выждав удобный момент, с силой ударил по нему обеими ногами. Результат превзошёл все его ожидания — громко хрустнув, подошвы его берцев угодили точно по контейнеру с колбами для образцов, рюкзак рванулся к Порталу, в то время как он, в точном соответствии с законами физики, впилился в пол, проскользив по которому шагов с десяток, врезался в стену, где и замер, непонятным образом расклячившись между полом и наклонной стеной.

— Игорь? Закрепиться можешь? — Внимательно следивший за ним майор, принялся стаскивать свою разгрузку: — Дося! Кинь ему кошку. Он подтянет тебя и вы, вдвоём, по стеночке, к Порталу доползёте. Ну а оттуда, закрепившись у колонн, и нас подтащите.

— Принято, командир, — принялась сматывать шнур, примеряясь к очередному броску, девушка.

— Как думаете? — Всё это время, молчавший Чум, извернувшись всем телом, перевернулся на живот — рассеянный свет фонариков позволял им всем более-менее видеть друг друга: — К ужину вернёмся?

— Вот же ты… — примериваясь к броску кошки — кидать её Досе предстояло из крайне неудобной позы, и, вдобавок ко всему, при полном отсутствии опоры, бросила на него короткий взгляд девушка: — Желудок ходячий. И не стыдно?

— Не-а… Наоборот, я считаю, что… — резко замолчав, Чум закрутил головой из стороны в сторону: — Эээ… Товарищи? Мне одному кажется, что тут светлее становится?

Ему не показалось.

Бледно голубое, окрашивавшее всё и всех в мертвенно-бледный цвет, свечение, медленно разгоралось, просачиваясь сквозь изгибы спиралей. Его интенсивность нарастала и скоро, не прошло и минуты, всё помещение было наполнено неясной дымкой, сделавшей всех присутствовавших похожими на мертвецов, как их любят показывать в дешёвых ужастиках.

— Алошух, — приятный женский голос звучал, как всем показалось, прямо из стен: — Семерлиум! Кай остро наварх пиитулюс. Эль мока дерриумиус тарнаниэль, семерлиум!

— Эээ… Здраствуйте, — на автомате выпалил, продолжая цепляться и за стену, и за пол, Игорь: — Аве… Эээ… Древние. Эээ… Аб энитио… Кажется.

— Что ты ей сказал? — Карась, на всякий случай передёрнув затвор, медленно вращался вокруг своей оси, целясь стволом сразу во все стороны.

— Хотел поздороваться.

— Это я понял, — хмыкнул тот: — А последнее — ну это, энитио, аб.

— С начала. Типа хотел сказать — здравствуйте, изначальные.

— И я приветствую вас, молодые, — всё тот же голос перешёл на Русский язык: — Сейчас будет включена гравитация, прошу приготовиться.

В следующий момент их всех мягко потянуло к полу, позволяя людям, ещё несколько секунд спустя, занять привычное, вертикальное, положение в пространстве.

— Приношу вам свои извинения за задержку, — продолжила невидимая собеседница, когда все встали: — Этот корабль был слишком долго на консервации и мне потребовалось некоторое время для активации модулей, включая и анализ данных вашего васпата.

— Вы у нас в головах копались? — Карась, повесив карабин на плечо, неодобрительно покачал головой: — А вам, девочка, не кажется, что это нарушение наших прав?!

— У вас установлен лингвистический модуль, — в её голосе послышалось печальное удивление: — Его установка предполагает согласие на подобный доступ. Если вам он был поставлен против вашей воли, то я могу деактивировать его, принеся вам свои извинения.

— Подождите! — Выйдя на середину помещения, поднял к груди руки Игорь: — Не надо ничего удалять. И васпат мы ставили добровольно — вот только не знали, что через него к нам в память залезть можно.

— Такой доступ имеют только администраторы систем.

— Я верно понимаю, что кроме этих администраторов, — майор посмотрел на потолок: — Более никто ко мне в голову не залезет? Ключник — тоже администратор?

— Более никто. И оператор Портала не имеет таких прав.

— Уже лучше, — с облегчением выдохнув, он помассировал лицо: — А то я, знаете ли, не люблю, когда у меня в голове копаются.

— Понимаю вас и хочу заверить, что вся лишняя и личная информация, в части не являющейся актуальной для меня, уже удалена из хранилищ.

— А какие части, ну — актуальны? — Теперь уже Чум принялся обшаривать прямоугольник потолка взглядом: — И… Такой вопрос — можно тут что-либо с освещением сделать? А то прямо как покойники все.

— Погоди, Чум, — махнул на него рукой Маслов: — Тут и поважнее вещи есть. Эээ… Девушка? Как к вам обращаться? Вы сказали — мы на корабле?

— Все вопросы одинаково важны, — стоило ему смолкнуть, как возник в пространстве девичий голос: — Отвечаю по порядку. Актуальны знания о вашем мире, его развитии, устройстве. — Она на миг смолкла и освещение, словно только и ждало этой паузы, принялось желтеть, принимая привычный для землян вид: — Ваши знания позволили мне отнести вашу расу к разряду молодых, попадающих под действие уложения о защите юных.

Снова короткая пауза.

— Так же, как вы видите, я адаптировала освещение под параметры вашего светила — данные о его типе были так же получены от вас.

Пауза.

— Меня вы можете называть Плавной Спиралью, так называется этот корабль.

Пауза.

— О корабле будет лучше рассказать, пока мы будем перемещаться к рубке.

Пауза.

— Вы готовы предъявить права, от имени планеты.

Пауза.

— Я уточнила — ваше образование занимает наибольшую территорию на планете, следовательно, вы можете говорить от её имени.

Пауза.

— Прошу прощения за задержки — получение и обработка информации занимает некоторое время. В дальнейшем, по мере получения более обширных данных, таких задержек не будет.

Пауза.

— Повторяю. Вы готовы, от имени планеты, предъявить права на данный корабль в части исполнения уложения о защите молодых рас?

— От имени планеты? — Расправив плечи, майор облизал губы и посмотрел на свою группу: — Ну — от имени планеты…

— Погоди, — взяв майора за руку, Игорь, свободной рукой, помассировал лоб: — Не будем спешить — любые права имеют и другую сторону — обязанности. Уважаемая… — начал было он, подняв руку вверх, но Чум, мгновенно оказавшийся рядом, схватил его за поднятую руку, заставляя Игоря замолчать.

— Ты чего, Маслов?! — Прошипел он, наклоняя голову к его уху: — Сдурел?! Нам цельный корабль дарят! Космический! Как тут отказываться?!

— Сам ты сдурел! — Вырвав руку, он встряхнул ею — хватка у снайпера была что надо и, не снижая голоса, проговорил, глядя на него: — Мы ничего не знаем! А вдруг нам, за это, — он обвёл пространство вокруг себя: — Такую копеечку вломят — и пра-правнукам не расплатиться? А обслуживание корабля? Или аренду заломят? Пословицу знаешь?

— Какую?

— Ну, может и не пословица, Черчилль вроде говорил — мол, хочешь разорить небольшую страну — подари им крейсер.

— Так мы и не небольшая, — буркнул, остывая от своей вспышки тот.

— И это — не маленький кораблик.

— Игорь дело говорит, — сбросив его руку, кивнул Маслову Карась: — Молодец парень, сбил морок. Я ведь тоже, поначалу того, обалдел. От имени планеты… Корабль… А как ты говорить начал — так сразу тех Данайцев вспомнил, ну тех, чьи дары лучше того, не брать. Так что — давай, общайся дальше.

— И про условия, те, что в конце Договора, мелким шрифтом, — торопливо затараторила Дося: — Не забудь. А то знаю я, как оно бывает. У меня вот, тетка двоюродная, кредит брала — так потом всем миром собирали. А уж тут, — она поёжилась: — Я и подумать боюсь — на чем местные коллекторы рассекают.

— Спасибо, — получив такую поддержку, Игорь почувствовал себя гораздо увереннее: — Уважаемая Спираль. Простите — уважаемая Плавная Спираль. Прошу вас, от имени планеты, — он бросил короткий взгляд на майора и тот ободряюще кивнул: — Прошу вас сообщить условия и… эээ… обязательства, налагаемые на нас владением данным кораблём. Особенно обязательства нашей, получающей корабль, стороны. Максимально подробно, прошу вас.

— Охотно, — прожурчал девичий голосок: — Владение этим кораблём налагает на вас одно, основное обязательство. Выжить.

— Что, простите?

— Вы должны выжить как раса и, преодолев неизбежные болезни роста, занять достойное место в оркестре голосов Совета Галактики. Таково требование моих создателей. Вы их называете Древними.

— Но Совета Галактики уже лет восемьсот как нет, — развёл руками Игорь: — Вы не знаете историю? Как только Древние пропали, так война же началась?!

— Я знаю историю, — безмятежным тоном перебила его Спираль: — Но в моей программе нет указаний на данный счёт, а по сему — изначальная задача неизменна. Вы должны развиться, уверенно выйти за пределы вашей домашней системы и добиться места в Совете.

— Так его же нет?!

— Это ничего не меняет. Указания моих создателей ясно дают понять, к чему вам стремится.

— Понятно. — Кивнув, Игорь постучал ребром одной ладони по открытой другой: — Беру паузу.

— Как пожелаете.

— В общем, ясно, — продолжил он гораздо тише, словно это помогло бы ему сохранить свои слова в секрете от девушки: — Это программа. У неё жестко прошито поведение и сдвинуть её в сторону не получится. Что будем делать?

— Брать! — Ни секунды не раздумывая, рубанул воздух ладонью Чум: — Брать, а там разберёмся.

— Ясно. Дося? — Маслов перевёл взгляд на девушку, нервно покусывавшую костяшки сжатого кулака.

— Не знаю, — покачала та головой: — Корабль, да Древних, нам бы не помешал, но… — она с сомнением покачала головой: — А ну как до неё, — она мотнула головой вверх: — Дойдёт, что исполнение приказа невозможно? Не жахнет ли по нам — за обман?

— Понятно. Командир?

— Уточни у этой Спирали по срокам, — кивнул Карась: — Скажем… Если мы завтра должны уже в Совете этом заседать — это одно, а через год — уже другой расклад. Да, и кроме того — Совета же сейчас нет? — Он весело подмигнул Маслову: — И никто не рвётся его реанимировать. Так кто нам помешает его сделать? Соберём дипломатов, этим пустобрёхам лишь бы на трибуне покрасоваться, напишем Устав и вот. Готовый Совет Галактики, ну а если кто-то не присоединится — так это только их проблема. Но ты прежде про сроки спроси.

— Понял. — Отойдя на пару шагов, Игорь задрал голову к потолку: — Уважаемая Плавная Спираль. А что по срокам? Есть ли указания — как быстро мы должны присоединиться к Высокому Совету?

— У каждой расы свой путь, — с легкой печалью в голосе произнесла она: — Кто-то пройдёт дорогу до врат Совета за пару сотен лет, а другим, на тот же участок, и тысячелетия будет мало.

— То есть всё зависит от нас самих?

— Именно так. Моя задача — и ради этого я была создана, не дать хищникам, рыскающим во тьме, затушить ваш, начавший пробиваться ввысь огонёк жизни и разума. Так постановили мои создатели и их указания будут выполнены! Иного пути у меня нет.

— Вас понял, — немного сбитый с толка её последними словами — слишком непривычно выспренно они прозвучали, почесал нос Маслов: — Воля Древних, конечно, кто же её оспорит, священна. Но что насчёт других условий. Корабль же надо обслуживать, ремонтировать. Да и экипаж — где и как его обучить? Вот это всё, — помогая себе руками, он поводил ими в воздухе: — Весь комплекс — во что нам обойдётся?

— Ресурсов потребуется немного — ваше планетарное образование легко и незаметно для вашей экономики, закроет все потребности. Обучение экипажа может быть проведено на борту — всё необходимое имеется.

— Ага, а ещё что-либо? Ну… — он неопределённо покачал в воздухе руками и, припомнив, что послужило причиной их появления здесь, торопливо добавил: — Мы там храм во славу Древних возвести должны? Сделать поклонение им главной религией планеты?

— Да-да! — Подошёл к нему Чум, так же не спускавший глаз с потолка: — Может, вы хотите, чтобы мы девственниц им в жертву приносили? По Четвергам или Субботам? — Бросив короткий взгляд через плечо, он хмыкнул и, подмигнув девушке, добавил: — А ты-то, Дось, чего напряглась? Тебе это… Ай!

Послышавшийся звук крепкого подзатыльника вынудил его прервать свою речь.

— Уважаемая Плавная Спираль, — стараясь не обращать внимания на недовольно-жалобное брюзжание снайпера, продолжил Маслов: — Какие-либо обязательства… эээ… религиозного характера?

— Нет, — беззаботно рассмеялась та: — Мои создатели давно перешагнули планку религиозных предрассудков и не требуют от кого-либо поклонения. Повторюсь — от вас требуется только выжить и развиться. Более ничего.

— Ну, если это всё, — он повернулся к остальным: — Товарищ майор?

— Я, как представитель Земли, — Чум, вновь выскочивший вперёд, поднял вверх руку: — Предъявляю свои права на этот корабль и на всё, находящееся у него на борту!

— Ты что творишь?! — Подскочивший к нему Карась, дернул его за плечо: — Это я должен был сказать! Вот почему, Чум?! По-че-му, чёрт тебя побери?! Хочешь попасть в историю, а стоит тебе оказаться рядом — раз! И мы в неё влипаем!

— Да ладно вам, Сергей Алексеевич, — улыбнувшись, Чум осторожно снял руку командира со своего плеча: — Вы и так уже в истории. Мы же ваша группа? Вот. Так и напишут в учебниках — группа майора Карася была первой высадившейся на борту корабля Древних и приведшей его на Землю. Нас то, даже и не упомянут в хрониках, хорошо, если пару строк в общей энциклопедии черкнут — майор Карась, в сопровождении группы…

— Дебилов! — Стоявшая за ним Дося, ткнула его кулаком в спину: — Фонтан заткни, ишь, разошёлся. Игорь? — Обойдя снайпера, она подошла к Маслову: — Ну что? Корабль наш?

— Подтверждаю. — Ответил вместо Игоря девичий голос: — Корабль, с момента предъявления на него прав, переходит под ваше управление. Профили ДНК присутствующих здесь планетарных представителей занесены в базу экипажа с доступом администрации. Прошу вас пройти в рубку для определения параметров курса.

Стена, до того незыблемо возвышавшаяся напротив Портала, начала таять и сквозь неё стал различим небольшой, слегка заворачивавший вправо коридор, так же как и их помещение, наполненный приятным желтым светом.

— Прошу следовать за маркером, — в воздухе, точно там, где только что была стена, возник из воздуха небольшой, с некрупное яблоко, шарик, светившийся приятным глазу светом морской волны. Выждав пару секунд, маркер приподнялся в воздухе на уровень груди и медленно, словно ожидая своих подопечных, поплыл вдаль по коридору.

— Погодите! — Шагнув в проём, шарик с готовностью отлетел на середину коридора, Карась поднял голову вверх: — Это что же получается? Мы теперь экипаж этого корабля?

— Верно.

— И что — мы теперь тут жить должны? Общался я с флотскими, — майор поёжился: — Так их с кораблей, почитай, и не отпускают вовсе.

— Ваше присутствие на борту желательно, но не обязательно. Вы имеете полное право делегировать ваши полномочия любым другим лицам. Ограничение — они должны быть жителями вашей планеты.

— Уже легче, — обойдя замершего на месте Маслова, Карась двинулся вслед за поплывшим по коридору маркером: — Тогда так — перегоняем корабль к нам, утверждаем экипаж и вниз. Что-то я уже по нормальной тверди соскучился.

— А я — по ужину, — вставил своё мнение Чум, и, подхватив Игоря под руку, потащил его вслед за командиром.

— Этот корабль, — продолжила пояснять девушка, теперь её голос исходил из маркера: — Как я уже вам сообщала, предназначен для защиты молодых рас. Данное назначение накладывает на его использование некоторые ограничения. Я буду рада рассказать вам о них, пока мы будем добираться до рубки. Прошу всех встать в эту зону, — плывший впереди шарик сделал несколько кругов над полом. Там, прямо в его поверхности, был выгравирован квадрат, отличавшийся от общей поверхности более насыщенным желтым свечением: — Это устройство перемещения. Пульт управления находится на стене, — маркер, отлетев в сторону, растёкся бирюзовым пятном по стене, выделяя заключённый в спираль картуш: — В дальнейшем вы сами сможете управлять…

Пауза.

— Лифтами. Извините за задержку — искала подходящий термин из вашего лексикона. Прошу встать внутри границ периметра.

Стенки квадрата, стоило только им разместиться внутри, вспыхнули ярким янтарным светом и скачком прыгнули вверх, к высокому потолку, заключая людей в подобие короба.

— Перемещение прошло успешно, — голос девушки совпал с падением стен, и, осмотревшись, команда обнаружила себя в точно таком же коридоре, разве что спирали, по-прежнему раскинувшие свои плавные изгибы по стенам, тут было более резкими и динамичными в своих переплетениях.

— Мы находимся на командном уровне, — появившийся из пустоты маркер неспешно двинулся вдоль по коридору, теперь, в отличие от первого, он тянулся ровнёхонько до стены, видневшейся в полусотне метров от них.

— Ваш корабль относится к классу «Страж». — Продолжила давать пояснения девушка: — Чуть ранее я говорила об ограничениях данной модели. Сейчас, пока мы идём к командной рубке, я расскажу о них более подробно. Работа систем корабля — как ходовых, так и жизнеобеспечения зависит от нахождения Стража подле защищаемой им планеты. Тоже самое относится и к боевым системам. Разница лишь в том, что служебные системы запитываются от гравитационного поля планеты или объекта, рядом с которым он расположен, как в данный момент, прошу посмотреть направо, — часть стены, прыгнувший к ней маркер принялся описывать круги вокруг выбранного девушкой места, принялась таять и, спустя несколько секунд, стала прозрачной, открывая вид на безжизненную поверхность какой-то мёртвой, похожей на Луну, планеты.

— Мы находимся на орбите мертвого мира, системы умирающей и не представляющей какого-либо интереса, звезды. Гравитационная составляющая планетоида позволяет держать двигательные системы и системы жизнеобеспечения в полностью готовом состоянии, но отсутствие электромагнитного поля не позволяет боевым и защитным модулям находиться в состоянии боеготовности.

— То есть, — подошедший к иллюминатору Игорь, погладил пальцами прозрачную и приятно теплую поверхность: — Ни защищаться, ни нападать мы не можем.

— Вы правы. Для зарядки боевых и защитных систем Стражу необходимо быть внутри электромагнитного поля планеты. Корабль, пересекая линии напряжённости поля, получит возможность поднять щиты и вести огонь. При отдалении от планеты на дистанцию более…

Пауза.

— Тысячи километров, я перевела меры длины создателей в удобные вам, при таком удалении щиты спадут, орудия смолкнут и корабль потеряет ход.

— То есть, — отошедший от иллюминатора Карась посмотрел на маркер: — Завоевать галактику на нём не получится?

— Страж — защитник вашего мира, — мягко, с лёгкой укоризной в голосе, произнесла она: — Он защитит вас, но не более того. Пути в новые миры, даже к планетам вашей родной системы, вам придётся прокладывать самостоятельно.

— Ладно. Не очень-то и хотелось, — пожал плечами майор, испытывая одновременно и смущение от своего вопроса и лёгкую тревогу — а ну как эта Спираль посчитает их теми самыми хищниками? С неё, с такой пацифистки, станется вышвырнуть их назад, а тогда… Думать о подобном ему не хотелось, и он откашлялся, словно потеряв интерес к теме разговора.

— А какое у нас тут оружие? — Чум, в противовес ему не испытывал никакого смущения: — Ну, там мезонные бластеры, фотонные торпеды? Аннигиляторы там мега мощные? Чем воевать будем?

— Данная модель Стража имеет орудие искривляющее пространство…

Пауза.

— Генератор краткой сингулярности. Или, если обозначить более простым и максимально близким термином — модуль создания чёрной дыры.

— Ого! — Игорь, отскочив от окна, подошёл к шарику и присел перед ним на корточки: — Что, правда? Чёрные дыры создаёт? А нас самих не зацепит? С планетой?

— Область искривления пространства может быть создана в пределах от пятисот до полутора тысяч километров от корабля. Для объяснения принципа я прибегну к демонстрации.

Шарик выждав, пока Игорь отойдёт на пару шагов, принялся раздуваться, а когда он разросся до размеров футбольного мяча, то на его поверхности проявились очертания материков и океанов, кое-где прикрытых белыми, и мягкими на вид, облаками.

— Корабль модели Страж, — прокомментировала Спираль появление крохотной зелёной точки, зажегшейся чуть выше экватора.

— Флот агрессора, — примерно в метре от планеты появилась россыпь недобро мерцавших голубых огоньков.

— Мы рассматриваем ситуацию попытки штурма защищаемой планеты силами агрессора, стоящими по своему развитию выше молодой расы, обитающей в данном мире. — Хорошо поставленным голосом принялась давать пояснения девушка: — Для исключения установления визуальных признаков принадлежности агрессора, его корабли будут изображены схематично.

Шар планеты исчез, изображения кораблей укрупнились — теперь было видно, что Страж, раздувшийся из точки до размеров средней вишни, представлял собой слегка вытянутый по горизонтали шар, как бы собранный из отдельных круглых ломтиков, каждый из которых вращался с разной скоростью и в своём, часто не совпадавшем с соседом, направлении.

Увеличились и корабли агрессора, но тут людей ждало разочарование — вместо ожидаемых грозных машин неведомого врага, в воздухе висели разноразмерные цилиндрики — одни тоньше и короче, другие толще и длиннее. Посреди строя медленно плыл самый здоровенный цилиндр, несомненно, изображавший флагман сил вторжения.

— Данный сценарий считается наиболее благоприятным для атакующего. — Продолжила давать пояснения Спираль: — Считается, что вышедший из пространственного прокола флот, — при этих словах Маслов навострил уши, жадно ловя всю информацию о межзвёздных перелётах: — Оказался в двух тысячах километров от поверхности планеты, что является примером идеальной точности совершения перехода и, в практическом преломлении, является недостижимым для всех, ныне живущих рас, результатом.

— Простите, — поднял руку вверх Игорь: — А на практике? Реально — на каком расстоянии от планеты можно ждать появления таких гостей?

— Хорошим результатом считается выход в двух точка восемь — трёх тысячах. Обычно выход из прокола происходит в трёх точка три — трёх точка шести тысячах. Я могу продолжать демонстрацию?

— Да, спасибо, — поклонился застывшим кораблям Игорь и картинка вновь ожила.

— Мы считаем, что экипаж Стража слишком поздно обнаружил прибывший в систему флот, и только когда тот приблизился к планете на полторы тысячи, начал предпринимать ответные меры. К этому моменту, агрессор, имея фору во времени, успевает засечь защитника и первым, развивая эффект внезапности, открывает огонь.

От голубых цилиндриков в сторону зелёной сферы потянулись первые, пока ещё редкие трассы выстрелов, а флагман, заметно подотставший от своей свиты, выплюнул из себя целый рой весело заморгавших искорок — сбившись в пару облаков они резво, опережая выскочившие вперёд самые быстрые корабли — судя по всему маленькие палочки обозначали что-то вроде эсминцев, направились к Стражу.

— Ого! Авианосец?! — Подошедший к тотчас замершей схеме Карась, погрузил палец в самый толстый цилиндр: — А они серьёзно подошли к теме — полноценную АУГ (прим. — Авианосная ударная группировка) подогнали.

— Более корректный термин — материнский корабль или мобильная база, — поправила его девушка: — Но, касательно смысла, вы правы. Мы не стали обозначать десантные транспорта — к нашей симуляции они отношения не имеют, да и появляются они во второй волне, только после получения сигнала об успехе первой стадии вторжения. Я могу продолжить?

— Да, извините, — вытащив палец из проекции и, невольно его обнюхав, Карась отошёл в сторону.

— Мы исходим из того, что экипаж сможет активировать боевые системы, когда противник приблизится на дистанцию в тысячу километров.

Зеленый шарик Стража окутался желтой дымкой и редкие выстрелы, до того заставлявшие его корпус темнеть в местах попаданий, принялись высекать короткие фонтанчики искорок из поднятого силового щита.

— Понимая, что щит долго не продержится, экипаж — мы исходим из среднего уровня подготовки, начал маневрирование поперёк полос магнитного поля планеты, усиливая защитные характеристики, — Страж, придя в движение, неспешно поплыл вдоль экватора — планета на миг проступила полупрозрачной тенью, по которой снизу-вверх тянулись дрожавшие линии напряжённости магнитного поля. Желтая дымка, начавшая было истаивать под усилившимся огнём агрессора, принялась на глазах наливаться силой, запечатывая корабль в непроницаемую, даже на вид, скорлупу.

— Убедившись в своей безопасности, экипаж начал принимать меры по защите родного мира, прошу посмотреть на флот вторжения.

— Какой-то у вас ленивый и трусливый экипаж, — не сдержавшись, покачал головой Чум, заставляя симуляцию замереть в очередной раз: — Сначала всё проспали, а потом свои шкуры спасать принялись. Ой, — увидев, замершее изображение, он, растерянно закрутил головой, пытаясь отыскать невидимую собеседницу взглядом: — Вы это, пожалуйста, продолжайте. Не надо на меня внимания обращать.

— Осознав свою неуязвимость, — как ни в чём не бывало продолжила та, приводя модель в движение: — Экипаж активировал модуль сингулярности на минимальной дистанции.

Между стражем и накатывавшимися на него врагами возникла, слегка покачиваясь в пустоте, сплетённая из шестигранных ячеек сеть. Продолжая свои колебания, она разрослась в стороны, многократно перекрывая сечение идущего в атаку флота, выгнулась как парус — ветер для агрессоров явно был попутным и ярко вспыхнула, показывая тем свою полною боевую готовность.

Первым в её объятья попало облако искорок москитного флота. Не снижая своего движения, скопление истребителей и бомбардировщиков, выпущенных из материнского корабля, скользнуло вверх, прочерчивая по сети плавную дугу и, прежде чем пилоты, сидевшие за штурвалами своих машин, успели опомниться, оказались отброшенными назад, практически к месту своего старта.

Та же участь постигла и вторую группу, только та, шедшая ниже первой, оказалась зеркально ниже, во всём остальном практически идеально повторив траекторию движения своих более быстрых товарищей.

Представив себе ощущения пилотов москитного флота, Маслов нервно передёрнул плечами. Планета, только что незыблемо висевшая в пустоте перед ними, такая близкая и беззащитная — А что может сделать всего один корабль против их армады? Планета, этот бело-голубой шар, готовый упасть им в руки, вдруг, нарушая всё писаные и неписаные законы мироздания, скакнула вниз или в верх, мгновенно оказываясь за спинами готовых к бою бойцов. Более того — продолжая каскад неожиданностей перед ними, во всей своей красе, вдруг выросла громада материнского корабля, чьи привычные и такие уютные палубы они покинули всего несколько десятков минут назад.

Да… Тут было отчего прийти в замешательство.

Двигавшиеся следующими эсминцы не могли не заметить произошедшего, но скорость, бывшая их главным союзником в обычном бою, сейчас работала против них. Едва успев начать манёвр расхождения, шустрые и верткие кораблики в точности повторили судьбу своих предшественников.

Будучи отброшенными назад, они резво развернулись, демонстрируя отличную выучку своих экипажей, и с новой силой рванулись в атаку, быстро догоняя теперь оказавшихся на переднем крае, среднячков.

Те, их можно было отнести к крейсерам, подошли к решению возникшей проблемы со всей серьёзностью, положенной игрокам их класса. Сбросив ход до малого, они дали дружный залп в сторону планеты, пытаясь множественным рассеянным огнём нащупать границы так некстати возникшей аномалии. Трассы выстрелов — и это было особенно хорошо видно со стороны, стоило им только коснуться продолжавшей всё так же спокойно покачиваться в пустоте сети, изгибались, отклонялись в стороны, порой даже начинали лететь назад, грозя собой выпустившим им орудиям, в общем, они делали что угодно кроме одного — лететь по прямой, неся разрушения цели, они никак не хотели.

Увлёкшиеся стрельбой корабли забыли о другом своём противнике — о своей чудовищной массе и та, не обращая внимания на поспешно принявшиеся вспыхивать огоньки тормозных двигателей, продолжала делать своё дело, как и скорость эсминцев, перейдя на сторону защитников планеты.

Крейсера, истерично выплёвывавшие факела малых движков, один за одним, продолжали наваливаться на запульсировавшую от напряжения сеть. На какой-то момент людям, не отрывавшим глаз от разворачивавшейся перед ними картины, даже показалось, что она не выдержит, лопнет, начнёт разваливаться на части, пропуская корабли к планете, но сингулярность выдержала!

Натужно переливаясь всполохами растекавшегося по её нитям света, она принялась разворачивать гигантов, с каждым ударом сердца всё увеличивая и увеличивая их скорость, словно те были санками, скатывавшимися с крутой ледяной горки.

Последним, как и положено командиру, в сеть вполз флагман. Несколько секунд продолжая сохранять свой курс, он полз к планете, а затем, одним рывком, словно сдавшись, принялся опрокидываться, готовясь повторить путь всех своих предшественников.

— Мы исходим из того, — продолжила девушка, когда образовавшаяся в результате всего произошедшего мешанина начала кое-как упорядочиваться: — Что флот вторжения, предприняв несколько безуспешных попыток, откажется от своей затеи и повернёт назад, предпочитая найти менее сложную цель. На наведение порядка в своих рядах, — продолжила она комментировать мельтешение кораблей постепенно приобретавшего некую осмысленность: — У агрессора уйдет несколько часов, после чего флот будет отведён на перегруппировку и анализ произошедшего, — корабли, вытянувшись походной колонной, двинулись прочь от вновь появившейся в симуляции планеты с зеленой искоркой на экваторе.

— Вторая попытка штурма будет предпринята не менее чем через восемь — десять часов. — Симуляция вновь ожила, но теперь корабли заходили на планету уже с другого угла.

— Результат будет таким же, — куча мала отброшенных искривлением пространства кораблей, обречённо поплелась назад, на ходу перестраиваясь в походный строй.

— Противник может проявить настойчивость и продолжать атаки, но всё его попытки прорваться к планете будут обречены.

На модели флот агрессора заходил с новых векторов, дробил свои силы, пытаясь атаковать отдельными, удалёнными друг от друга отрядами, а под конец и вовсе распределив свои корабли сферой, охватывавшей планету со всех сторон, ринулся к поверхности в отчаянной попытке ну хоть одним кораблём, но пробиться к проклятому планетоиду.

Тщетно!

Сеть менялась в размерах, распадалась на отдельные, крохотные по сравнению с первым разом кусочки, вспыхивала прямо перед носом уже готовившихся торжествовать победу кораблей и отбрасывала, отбрасывала и отбрасывала.

— Спустя некоторое время силы агрессора окажутся истощены материально и деморализованы морально, — сбившаяся в кучу, стая кораблей, не заботясь о выстраивании походного ордера, поплыла прочь от планеты и, достаточно отдалившись, принялась втягиваться в схематично изображенную воронку прокола пространства.

Когда последний из кораблей покинул несчастливое для себя поле боя, модель планеты, на чьей орбите помаргивала мирным зеленым светом искорка Стража, пошла волнами, увеличилась в размерах и приняла вид нарезанной кружочками слегка вытянутой сферы.

Покрасовавшись перед людьми пару секунд, моделька налилась светом, заполняя им разрывы между вращавшимися частями и, ещё через миг, приняв форму маркера, налилась свечением цвета морской волны, фиксируя окончание демонстрации.

— Демонстрация окончена, — голос Спирали заставил их, продолжавший не сводить глаз с маркера в ожидании продолжения шоу, вздрогнуть от неожиданности.

— Вопросы? Задавайте, я буду рада на них ответить.

— А вот это всё? — Очнувшийся первым, командирская должность обязывала, майор, показал рукой на шарик: — Вот это вот кино… Его ещё раз посмотреть можно будет? Не нам, — поспешил он дополнить свои слова: — А тем, кто здесь служить будет?

— На борту имеются классы, оборудованные всем необходимым для обучения экипажа. Библиотека сценариев насчитывает более двух тысяч различных вариантов развития событий, так же вы можете самостоятельно задать параметры сил агрессора и его поведения.

— Эмм… Спасибо, — Карась только развёл руками, признавая размах подхода Древних к вопросу подготовки экипажей кораблей.

— А скажите, — вернувшийся к иллюминатору Чум, бросил за борт короткий взгляд, словно проверяя, а всё ли там на месте: — Вот то, что вы нам показали. Нет, это всё, конечно, замечательно, но мне непонятно — Страж, он что — никого так и не убил? Назад заворачивал да, красиво. А вот вжарить так, что б чертям в аду стало жарко — вот это он может?

— Ставя в основу мироздания священные ростки жизни, Создатели побеспокоились, дабы те могли расти без угрозы для своего хрупкого существования.

— И? — ничего не понявший из последних слов, явно бывших куском некого сакрального текста, Чум, неопределённо покрутил в воздухе рукой: — А попроще, можно?

— Она хочет сказать, — повернулся к нему Игорь: — Что Древние не любят убивать. Поэтому оружие Стража просто не даёт хищнику приблизиться к жертве. Не принося ему урона. Я верно понимаю? — Посмотрел он на шарик.

— Именно так. По нашим расчётам, агрессор, действуя согласно увиденному вами сценарию, понесёт потери не более ноль точка двух — ноль точка четырёх процента от своего начального состава. Потери возникнут вследствие столкновений, дружественного огня и прочих факторов, проистекающих от недостаточной подготовки и общей непредсказуемости развития ситуации.

— То есть — жахнуть, чтобы всё в пыль, никак? — Уловивший суть Чум, насупился и сложил руки на груди.

— Нет, — как-то по-особенному мирно прожурчал девичий голосок.

— А по планете, ну — вниз, шарахнуть сетью можно? Что будет?

— Сингулярность на может быть активирована менее, чем в пятистах километрах от поверхности любого планетоида.

— То есть — вниз шарахнуть нельзя?!

— Нет.

— Ну и зачем нам это корыто? — Окончательно разочаровавшийся Чум, повернулся к Карасю: — Я-то думал — ща, как на орбиту прыгнем, так сразу — по Америке. Хоп! И вот вам пролив имени Сталина. Между Мексикой и Канадой. А тут?! Эххх…

— Чум, ну ты чего? — Подошедшая к нему Дося взъерошила его короткую стрижку, отчего тот недовольно дёрнул головой: — Мы уже давно не враги с ними. Ну, враги конечно, но без вот такого, чтобы весь мир в труху. Да и Страж же это. Он будет всех нас защищать. Ради мира во всём мире.

— Да понимаю я, — наклонив голову, он потёрся щекой о её ладонь: — Но, сама же знаешь, это же мега корабль — хочется чего-то вот такого, эдакого…

— Ну, найдём мы другой кораблик, — погладила она его по голове: — С большими пушками. И тогда — жахнем!

Рубка, в которой они оказались, пройдя сквозь растворившуюся в воздухе при их приближении, стену, особого впечатления не произвела.

Маслову она напомнила мостик речного трамвайчика, на котором он, вместе со своими однокурсниками, отмечал свой выпуск из ВУЗа.

В небольшом, едва ли крупнее того мостика трамвайчика, помещении, чью переднюю стенку занимал огромный обзорный экран, протянувшийся широкой дугой от стены к стене, было всего три кресла.

Капитанское — оно расположилось на небольшом возвышении по центру — в его мягкие на вид объятья тотчас забрался Чум, и ещё два менее комфортные на вид, по бокам.

— И что тут жать? — Снайпер, положив руки на широкие подлокотники, гордо выпрямился, вперив немигающий взгляд в скопище звёзд, безразлично сверкавших прямо по курсу. Он, это было видно невооружённым взглядом, безмерно наслаждался моментом, ощущая себя космическим волком, гранд-адмиралом, ведущим свой прославленный флот к новым победам.

— Место старшему уступить не хочешь? — Нейтральным тоном осведомился подошедший к нему Карась, кладя руку на роскошный широкий подголовник.

— Потом, — дёрнул головой в ответ тот: — Дай момент прочувствовать.

— Ага, момент, — хмыкнул Маслов, подходя к левому креслу и, не сдержавшись, процитировал любимый фильм: — Никогда ещё задница человека не опускалась в это кресло.

— Во! Именно, буду первым, — приняв его шутку за чистую монету, поёрзал на сиденье Чум и, прищёлкнув пальцами, добавил: — Эй, Спираль! Курс на Землю! Полный вперёд!

— Извините, Чум, — послышался, не выказывавший никаких эмоций, голос: — Я не могу. Курс домой вы должны проложить самостоятельно. Прошу подойти к месту штурмана.

Панель, полудугой охватывавшая левое кресло, около него сейчас стоял Игорь, осветилась, налилась молочно-белым светом и… И более ничего.

— Не работает? — Маслов, ожидавший увидеть на поверхности панели рисунок звёзд, слагающих созвездия, потыкал пальцем в экран, оставляя на его девственно чистой поверхности чёрные точки.

— Ой, извините, — отдёрнув ладонь, он попытался стереть пятна рукавом, но те, словно издеваясь над ним, расползлись широкими чёрными мазками, заполнив своими лохматыми телами большую часть экрана.

— Ничего страшного, — экран очистился, вновь приняв молочно-белый вид: — Перед вами консоль навигатора. — Принялась давать показания Спираль: — На ней вы изображаете, или, если так понятнее, прокладываете, курс корабля. Прокладку можно вести пальцем, но будет гораздо точнее, если вы воспользуетесь стилусом. Посмотрите на торец консоли. Кнопку, по центру, видите? Сядьте, так будет удобнее.

— Да, — усевшись в кресло, Маслов сразу заметил торчащую из середины торца консоли небольшую кнопку и поднёс к ней руку, остерегаясь без команды её нажать.

— Нажмите до щелчка, — продолжила девушка.

— Есть! — Выскочила из гнезда, прямо в его ладонь, небольшая палочка, более всего похожая на гвоздь.

— С помощью стилуса вы гораздо точнее проложите курс вашего корабля. Прошу вас — нарисуйте на панели вашу звёздную систему.

— Как это — нарисовать?! — Машинально почесав затылок шляпкой гвоздя, он запоздало дёрнулся, осознавая своё такое непочтительное отношение к технике, вышедшей из рук Древних владык Галактики.

— Нарисуйте вашу систему, — терпеливо повторила Спираль: — Как сумеете.

— Ну… — Повторно почесав затылок, Игори принялся за дело. Изобразив по центру экрана солнце в виде кружочка с лучиками, он, прикусив от напряжения губу, обвёл светило первым, неровным кружком, замаскировав место начала и конца окружности небольшой блямбой Меркурия. Следующий, на такой же кривой орбите появилась Венера, затем Земля с Луной и Марс, перечёркнутый крест-накрест орбитами Фобоса и Деймоса.

Над поясом астероидов он провозился почти минуту, заполняя молочную пустоту множеством мелких точек и загогулин, долженствующих изобразить крупные обломки, а закончив с ними, замер, перебирая в памяти следующие планеты.

— А чего замер? — Подошедшая Дося, перегнувшись через его плечо, одобрительно хмыкнула: — Узнаваемо! Молодец! Рисуй дальше.

— Да я забыл, — теперь шляпка стилуса принялась массировать его кончик носа: — Дальше что — Сатурн или Юпитер?

— Тот, что с кольцами, вроде дальше.

— Вроде да… — Изобразив более крупный кружок за скоплением точек, Игорь пририсовал на его боку ещё один, гораздо меньшего размера и, заполняя его штриховкой, пояснил: — Это Большое Красное пятно, ну вроде как отметина родовая.

Следующим появился перечёркнутый кольцами Сатурн, а после ещё два кругляшка — Уран и Нептун. Немного подумав, он добавил маленькую отметку Плутона, решив в пользу последнего тянувшийся уже многие годы среди земных астрономов спор: считать его планетой или нет.

Пересчитав, для порядка планеты, их, как и ожидалось, оказалось девять, Маслов откинулся на спинку кресла и, подняв глаза к потолку, как всё здесь, покрытому разводами спиралей, гордо объявил: — Готово! Что дальше?

— Схема принята. Анализирую…

Нарисованная им картинка съёжилась, отползла на левый край экрана, а на её месте принялись быстро мелькать виды различных звёздных систем. Первым, посреди панели, появился желтый кружок звезды, а затем, вокруг неё, принялись проявляться и исчезать планеты самого разного вида. Мёртвые и покрытые глубокими разломами миры, уступали место газовым гигантам, те, оказавшись на неподобающим им местам, исчезали, сменяемые затянутыми атмосферной дымкой планетоидам, пока, наконец, все небесные тела не оказались на своих местах в строгом соответствии с рисунком Игоря.

— Ваша система? — Цветная картинка обрела объём и, поднявшись в воздух над плоскостью панели, ожила, приходя в движение — планеты и их спутники медленно поползли по своим орбитам, а Земля — бело голубой шарик, чья ночная сторона была усеяна яркими огоньками городов, обзавелась точечками искусственных спутников, облепивших её со всех сторон.

— Да! Это наш дом! — Привстав, Маслов направил на родную планету кончик стилуса: — Как нам туда попасть?

— Совпадение планеты с адресом врат предъявивших право на корабль — подтверждаю. Фиксирую принадлежность корабля к Зее. Изменения внесены в базу.

— Зея? Вы сказали — наш мир называется Зея?

— По каталогу Древних — да. — Подтвердила Спираль: — С этого момента корабль модели «Страж», именуемый Плавной Спиралью, считается находящимся в распоряжении планеты Зея. Прошу указать параметры домашней орбиты — после выхода из прокола он займёт указанное вами место.

— А как… Указать-то?

Земля, увеличившись в размерах до футбольного мяча, приблизилась — остальные планеты солнечной системы просто исчезли, став ненужными деталями и принялась медленно вращаться перед лицом Игоря.

— Нарисуйте, — просто произнёс девичий голос: — Вокруг глобуса.

— Прямо по воздуху? — Не дождавшись ответа, возможно Спираль посчитала его вопрос риторическим, он, глянув для смелости через плечо — стоявшие рядом с ним Карась и Дося дружно кивнули, поддерживая его морально, а Чум, вытянувший шею со своего кресла, и вовсе задрал вверх два больших пальца, Игорь вздохнул, поднося кончик стилуса к глобусу.

Дождавшись, когда родная планета повернётся к нему стороной России, он, снова глубоко вздохнув, поднёс кончик ещё ниже и от него, вернее сказать, с острого конца гвоздя в его руках, принялась сбегать тонкая жёлтая линия. Обведя ей всю территорию своей Родины, он замкнул неровное вытянутое кольцо, заключив в него почти всю территорию страны, не забыв про Калининград и Сахалин. Правда, при этом, нарисованная им дуга захлестнула часть сопредельных территорий, но править своё творчество Игорь не стал, рассудив, что соседям, какими бы они порой и неприятными не были б, нечего будет предъявить — речь-то шла о высокой орбите.

— Вот. — Убрав стилус от планеты, он ещё раз окинул взглядом своё творчество: — Высота… Я думаю, тысячи километров будет достаточно.

— Параметры приняты… Капитан?

С интересом наблюдавший за происходящим из своего роскошного кресла, Чум, дёрнулся и поспешно принял подобающий капитану такого корабля вид — вернул руки на подлокотники и, выпрямившись, посмотрел вверх: — Да?

— Прошу утвердить конечную точку прыжка — систему желтой звезды, местное наименование Солнце и третью планету, известную как Зея с параметрами высокой орбиты согласно расчётам навигатора.

— Утверждаю!

— Мне приготовить корабль к проколу пространства?

— Да! — Откинувшись на спинку, он расслабленно пошевелил пальцами в воздухе, оторвав руку от подлокотника: — И… Спираль?

— Да, капитан?

— Начинайте прокол по готовности, мы и так здесь подзадержались!

Глава 12

Следующие несколько недель команду Карася допрашивали так, что все страдания, пережитые Игорем после его первой вылазки за Портал, казались детскими играми против серьёзного и вдумчивого подхода профессионалов к решению поставленных перед ними задач.

Змеев, посещавший их после каждого допроса, только разводил руками, имея бледный вид.

— Ну, потерпите, прошу вас, — виновато разводил руками генерал-лейтенант, стараясь не смотреть своим подчиненными в глаза: — Сами же понимаете — одно дело мотик угнать, и, совсем другое, корабль Древних.

К чести допрашивавших их, следовало заметить, что спецы, в чьих руках они оказались, вели себя крайне корректно, ни малейшим словом не оскорбляя, или, упаси Боже, физически воздействуя на своих клиентов. Нет, за группу Карася взялись профи высочайшего класса, умевшие всего несколькими вопросами выяснить всю подноготную, вынуждая своих подопечных вспоминать, казалось бы, мелкие и отброшенные по своей незначительности, детали.

Конец допросам положили, как это не могло показаться странным, ученые, батальоны которых были десантированы на Плавную Спираль, едва только майор и его люди делегировали полномочия спешно отобранным, возникшим как из пустоты, неулыбчивым людям в строгих костюмах.

Ученые же, чьи белые халаты в те дни можно было встретить во всех закоулках корабля, быстро выяснили, Спираль не делала из того секрета, что Древние не только умели создавать корабли, на много голов превосходившие всё, чем могли сейчас похвастаться самые технологически продвинутые расы современной Галактики, но и умели надёжно охранять свои секреты.

Несмотря на то, что корабль, в лице приятного девичьего голоса, охотно пояснял принципы работы тех или иных агрегатов, лучшие умы научного сообщества ни на шаг не могли приблизиться не то что к повторению технологий, но и к простому пониманию процессов.

Взять ту же сингулярную сеть.

Спираль охотно показывала, как, в каких местах пространства, формируются точки-призмы, преломлявшие и усиливавшие гравитационные волны, но решительно не понимала простых вопросов о самой основе природы такого понятия как гравитация. Для неё суть процесса была так же ясна, как для любого, среднеобразованного человека понятие радио. Вот излучатель, вот приёмник, от одного — волна, другой, или другие, в радиусе, её ловят.

Что тут сложного?

Более продвинутые в физике и не позабывшие все знания со школьной скамьи, могли вспомнить об электромагнитной волновой природе и даже разобрать её по частоте, но попробуйте объяснить тому же Ломоносову про волновую теорию, а потом добавить про то, что волна состоит из отдельных частиц, колеблющихся в зависимости от частоты.

Конечно, Великий Ум своей эпохи тут же кивнёт, поняв, что речь идёт о чём-то дьявольски близком к корпускулярной теории… Но вот сможет ли он собрать хоть самый простой приёмник? Из подручных его времени, вещей?

Ответ очевиден.

Вот и современные умники, со скрипом зубовным признавшие свою несостоятельность, начали покидать корабль, проинформировав неулыбчивых людей о полном крахе надежд по копированию древних технологий.

Снять для пристального изучения в своих лабораториях хоть что-то из оборудования корабля им так же не удалось — стоило только бригадам лаборантов, державших наперевес отвёртки с шуруповёртами приблизиться к намеченному под демонтаж объекту, как поле, очень сходное с тем, что отбрасывало вражеские корабли на симуляции, выставляло их вон из отсека, а на все предложения о подготовке техников для обслуживания частей и агрегатов, Спираль отвечала одинаково — мол, всё оборудование самовосстанавливающееся, и что в сторонней помощи она не нуждается. И вообще, уважаемые, займитесь уже развитием своей расы, а защиту я вам, так и быть, обеспечу.

Относительно положительным результатом труда представителей науки, можно было считать создание детального описания Стража с перечнем всех отсеков, да расчёт штатного экипажа, необходимого для организации полноценных боевых вахт.

Плавная Спираль, несмотря на свои внушительные по земным меркам, габариты — вытянутый шар был семи километров в длину и пяти с половиной в высоту, управлялся не более чем полусотней людей, занимавших по боевой тревоге посты операторов сети. Добавьте сюда ещё полсотни операторов ПВО, чьи станции были равномерно распределены по всем ломтикам корпуса, да сотню бойцов противодесантных групп.

И всё.

Весь экипаж.

Турели точечной защиты так же не принесли никаких новых знаний в копилку землян.

Лазеры.

Прочно и хорошо известные всем источники когерентного излучения являлись базовой защитой Стража от пробившихся сквозь щит сил москитного флота и торпед с ракетами, если тем — и тем, и другим, удалось бы пробиться за скорлупу силового барьера.

Немного в лучшей степени обстояли дела у бойцов, попавших в противоабордажные команды.

Древние, свято соблюдавшие принципы сохранения жизни, позаботились о достойной защите защитников корабля, да простят мне уважаемые читатели вынужденную тавтологию.

Их скафандры, более всего напоминавшие рыцарские доспехи, позволяли бойцам не только свободно двигаться, надежно преграждая путь любым силам, желавшим причинить им урон, но и перемещаться вне корабля, для чего в нижней части высоких сапог были смонтированы небольшие двигатели, принцип работы которых, равно как и сплав, из которого был изготовлен доспех, в очередной раз оказался не по зубам земной науки.

Оружие, правда, подкачало.

Жезлы-парализаторы, тоже, как и все прочее, доставшееся по наследству, только оглушали свои цели, погружая их в глубокий здоровый сон без сновидений.

Что поделать, Древние были верны своим принципам во всех вопросах.

Собрав с группы множество росписей о недопустимости разглашений, осознании факта ответственности и подписав ещё много с десяток грозных документов на гербовой бумаге, их, наконец, отпустили, не забыв напоследок предупредить, запугать и, как не странно — воодушевить. Последнее вышло, судя по всему, против планов их кураторов.

Те, расставаясь, обмолвились, что теперь, после всех этих допросов и росписей, к ним более нет никаких вопросов, что они чисты как ребёнок перед первым причастием, и всё произошедшее само собой подразумевает отсутствие планов проверяющих органов к их последующим встречам. А это, как вы сами понимаете, один этот факт, не мог не воодушевить людей, чья психика была буквально растерзана каверзными вопросами профессионалов.

Не подвело группу и их непосредственное начальство — Змеев, как бы случайно встретивший их в курилке, поспешил обрадовать команду новыми наградами, и, что было гораздо сейчас ценнее медалей, недельным отпуском в закрытом для простых смертных заведении, куда их, генерал-лейтенант выразительно покосился на свои часы, отвезут вот прямо сейчас — буквально через десять минут.

— Так что, дорогие мои, — пожал он всем руки, прощаясь: — Через десять минут сбор у КПП. С собой ничего не брать — всё необходимое вас уже ждёт.

— А ужин? — Чум демонстративно похлопал себя по животу, наглея прямо на глазах: — Мне сейчас порции три надо — я, с этими допросами, исхудал конкретно.

— Ужин вас будет ждать в самолёте, — ничуть не смутившись, подмигнул ему Змеев: — Летите спецбортом, так что питание, говорю специально для тебя, лейтенант, будет по высшему классу.

— Ну тогда другой дело, — потерев руки он кивнул ему и, насвистывая себе под нос весёлую мелодию, двинулся в сторону КПП.

— Не трогай его, — видя, что майор готовится одёрнуть своего подчинённого — нарушение субординации было налицо, придержал его за руку генерал: — Отдыхайте. На следующую неделю вы освобождаетесь от всякой субординации. Отдыхайте. Что б через неделю — как огурчики были! — Кивнув всем он, махнув рукой, чтобы Карась с Досей не тянулись отдавая честь, скрылся в дверях, оставив людей самим себе.

— Есть, как огурчики, — пробормотал ему в спину майор и, повернувшись к замершему Маслову — для того новость о свалившемся им на голову ВИП-отдыхе, заставила замереть, весело подмигнул: — С пупырышками! Пошли на КПП, а то Чум наш, знаю его, нам потом всю плешь проест, что долго собирались.

— Пошли, Игорь, — перейдя от слов к делу, подхватила его под руку Дося: — Давай поспешим — если начальство расщедрилось на то, о чём я думаю, то надо шустрее двигаться. Не дай Бог оно, я про начальство наше высокое, — кивнула она на дверь, за которой скрылся Змеев: — Передумает, или случиться что… Отменят! А я, — она мечтательно зажмурилась: — Массаж хочу. Слыхала, что там та-а-кие мастера… По косточке разберут и соберут. Пошли!

— Погоди, — вырвав руку, Игорь торопливым шагом двинулся к двери: — Пять минут, — развернулся он на ступеньках, показывая им растопыренную ладонь: — Мне пару книг взять надо — вечерком почитать хочу. Чего зря время терять?

— Зануда ты, — взяв под руку Карася, бросила ему через плечо Дося: — Ты только не задерживайся. Учти — с Чумом сам разбираться будешь.

Оказавшись у себя в комнате, он схватил с кровати цисту с давно облюбованным свитком — команда капитана Дацоева, отряжённая для исследований товаров Ярмарки, натаскала кучу литературы, среди которой, порой, оказывались и весьма интересные образчики. Один из них Игорь и пригрёб себе, коротая над ним свободные вечера. И хотя манускрипт был написан тяжеловесным слогом, характерным для Преторианских историков, но его содержание захватывало лучше иного детектива.

Свиток имел пространное название — «Жизнеописание Достославных Императоров прошлого, правивших Преторией от ухода Древних и до окончания войны против низких Слуг, погрязших в своих интригах против великого государства» и содержал в себе историю смены власти, изобиловавшую как кровавыми деталями, так и порой доносивший до читателя пикантные подробности жизни давно ушедших владык.

Уже повернувшись к двери, Игорь на миг замер — оставалось одно дело, позабытое в мельтешении последних событий, но заняться им, значило гарантированно навлечь на себя гнев Чума, встав между ним и ожидавшим их всех на борту ужином.

Решившись, он вернулся к столу и, выдвинув ящик, принялся копаться в его содержимым, разыскивая нужный предмет. Наконец, выудив, из непонятно как организовавшихся залежей хлама, небольшой, плоский, чернёного метала, брусочек, Маслов, торопливо сунув его в карман брюк, время поджимало, бросился прочь из комнаты.

Весь путь до каптёрки он проделал за пару минут, распугивая своим топотом оказавшихся на пути людей и, только влетев в заведование Тараса, замер, переводя дух, опершись руками о стойку.

— О, Игорёк! Не ждал тебя! — Тарас Михайлович, только что опустивший в кружку с чаем половинку бублика, вопросительно посмотрел на него и, сунув размокший конец себе в рот, полез под стойку за второй кружкой.

— Я… На… Минуто…чку, — хватая воздух ртом, полез в карман Маслов: — Меня… Фууу… Там наши ждут.

— И даже чайку не выпьешь? С травами — дочка собирала, — он хохотнул: — Не бойся, не с Чернобыльскими. Она специально в экологически чистый район ездила. Тут и Иван-чай, и ромашка, и…

— Я, правда, Тарас Михайлович, очень спешу, — покачав головой, он положил на стойку давешний брусочек: — Меня Чум съест — нам отпуск в санатории дали, в самолёте еда — по ВИП разряду. Сами понимаете.

— Чум может, — со вздохом убрав кружку, кладовщик осторожно посмотрел на лежащий предмет: — А это что?

— Вам, сувенир. Вы же просили — вот я и принёс. Это зажигалка. — Положив цисту на стойку, он взял в руки брусок: — Вот, посмотрите. Вот тут орёл выгравирован, видите, — он повернул зажигалку боком к каптёру: — Если его прижать…хоп!

Над верхней частью монолитного на вид бруска засияла небольшая, горячая даже на вид, сфера.

— Кажется это плазма. Металл плавит на раз, я проверял. Сигареты тоже зажигает, только кончик не надо прямо в шарик совать — рядом, с секунду подержать и готово.

Убрав палец с орла, плазменная звёздочка тотчас погасла, он протянул устройство кладовщику: — Вот, Тарас Михайлович, держите.

— Гарная игрушка, — покачав зажигалку на ладони, он вопросительно посмотрел на него: — А тебя, ну за неё, не накажут? Ведь положено сдавать всё найденное.

— Не накажут, — улыбнувшись, отмахнулся Игорь: — Не знает никто. Я её сам, случайно, нашёл. Когда мы байки… Ну…

— Организовали, — весело улыбнулся Тарас.

— Ну да, приватизировали. Так, когда ехали, я, по началу, за сиденье держался, а как тряхнуло — одна рука в сумку и сползла, там по бокам сумки были, с барахлом разным. Она сама мне в ладонь и прыгнула — я, на автомате, в карман и сунул. Хотел сдать, но, — он виновато развёл руками: — Закрутился, забыл. Потом корабль этот, допросы… На допросах про то, что раньше было — не спрашивали. Их только Плавная Спираль интересовала.

— Значит, — прижав орла, он полюбовался крохотным, чуть крупнее половинки горошины, солнышком: — Не спрашивали?

— Нет, — замотал головой Маслов: — Да я и сам позабыл. Вот только сейчас, когда за цистой, — он кивнул на цилиндр: — Вернулся, тогда и вспомнил.

— Ну, Игорёк, спасибо! Уважил старика, — убрав зажигалку в карман, он вопросительно посмотрел на чай: — Может хоть по глоточку?

— Правда, не могу, Тарас Михайлович, — взяв в руки цисту, он попятился к двери: — Сами понимаете — Чум. Дося тоже — хочет побыстрее туда, ну — в санаторий этот. Там какой-то особенный массаж делают. Побегу я.

— Беги, что поделать, — с сожалением кивнул седой головой кладовщик: — Потом зайди, как вернётесь, ладно?

— Обязательно, Тарас Михайлович, — уже с порога, закрывая дверь, крикнул Игорь и, в следующий момент, сквозь приоткрытую створку, послышался грохот его берц.

— Заходи, Игорёк, обязательно заходи, — поглаживая карман с подарком, пробормотал каптёр: — Не забывай старика…

Неделя отпуска, как это обычно и бывает, пролетела моментально, оставив после себя сладкое послевкусие роскошных блюд, сильных рук массажистов — как и говорила Дося, после их сеансов Игорь ощущал себя если не заново родившимся, то прошедшим глубокое тех. обслуживание механизмом точно. Отдельной, по понятной причине, краткой строкой следует упомянуть массажи иного рода, проводимые девушками самого роскошного модельного вида. До того не балованный вниманием прекрасной половины человечества, он просто таял в их объятьях и ласках, которыми невообразимые красотки одаривали его, стоило только парню бросить на них заинтересованный взгляд.

Но, как было сказано выше, всё имеет свой предел, а приятное, и в этом, несомненно скрыта вселенская несправедливость, заканчивается ещё быстрее, словно само время, ревнуя к счастливым часам, заставляет их сжиматься в минуты, уменьшая те, и без того краткие, мгновенья наслаждений.

А посвежели-то как! Прямо лет по пять, нет, — Змеев, проходя вдоль их строя, остановился напротив Доси: — Лет по десять сбросили! Карась! — Повернулся он к майору: — Я не уверен, что тебя, с такой молоденькой девушкой туда, — он кивнул на заполняемый молниями портал: — Пустят. Ей же и восемнадцати нет!

— Спасибо, тащ ген-лейтенант! — Девушка прямо в строю изобразила подобие книксена: — За доброе слово — спасибо. Вы нас на отдых почаще отправляйте, вот тогда…

— Ещё корабль пригоните, — погрозил ей пальцем Змей: — Тогда и следующий раз будет. А пока, — отступив, он развёл руками: — Отставить балаган и слушать приказ! — Убедившись, что строй принял соответствующий моменту вид, генерал довольно кивнул и продолжил: — Вы направляетесь на планету К-Зед-912 дробь 31. Известно, что данный мир относится к числу находящихся под протекторатом Слуг. — На миг прервавшись, он поправил и без того безупречный галстук, покачав его узел из стороны в сторону: — Задача — посмотреть, как живут люди, выбравшие для себя жизнь по законам и порядкам второй доминирующей расы Галактики. Осмотр на местности, установление контактов с местными. Легенда — Вы эмиссары мира, ищущего себе покровителей. Для вашей информации — противостояние Претории и миров торговцев нарастает. Легионы уже подчинили себе более двух десятков, прежде считавшихся нейтральными, планет и сейчас готовят силы для атаки главного мира фиян, Картага. Ваши лидеры, встревоженные происходящим, посылают отряды для поиска союза и защиты. В детали не вдаваться, говорить поменьше, слушать побольше. Всё. Не смею вас более задерживать. — Козырнув, он отошёл в сторону, освобождая группе дорогу.

— Двинули, — Карась, коротко кивнув майору — в строю честь отдавать не полагалось, первым двинулся к Порталу, не оглядываясь на последовавших за ним людей. Маслов, шедший замыкающим, хотел было оглянуться, но девушка, уже наполовину погрузившаяся в трепетавший полог, дёрнула его за ремень портупеи, да так, что Игорь, потеряв опору, влетел в молнии головой вперёд.

— Ты чего, Дося?! — От падения на той стороне его удержала она же — весь переход, показавшийся как всегда и мгновенным, и бесконечным, она продолжала его держать за ремень: — Зачем?

— Ты что? Не понял? — Отпустив его, Дося поправила ему куртку: — Змеев нас специально спровадил. — Она зябко передёрнула плечами: — Что-то случилось — видел, как он галстук поправлял?

— Галстук? И что такого? Может ему узел жал.

— Змеев никогда не позволит себе подобного, отправляя группу на задание. Ни-ког-да. Будет терпеть, но поправлять свою одежду — нет. Так что — случилось что-то.

— Эй? — Стоявший на земле Карась поднял руку, привлекая их внимание: — Намиловались? Работать желания не возникло? А ну оба — ко мне бегом! Доська — осмотр территории, Маслов — вон Ключник идёт — дуй к нему за деталями! Всё! Шевелимся!

Двигавшийся в их сторону привратник, надо заметить, что шёл он по густой траве, не отрывая босых ног от зелёного ковра, был одет в свободную, развивавшуюся на лёгком ветру рубаху и такие же широкие штаны. Остановился он в паре шагов от людей. Разведя руки в сторону, он глубоко поклонился, а затем, отыскав взглядом старшего — по его мнению, им был вышедший вперёд Маслов, певуче проговорил-пропел: — Благословенна земля Слуг. Благословенны плоды, даруемые ей. О, вы, усталые путники, остановитесь и вкусите их прежде, чем продолжите свой путь.

— Что? Еду дают? — Подошедший к Игорю Чум вопросительно посмотрел на пустые и всё так же раскинутые в стороны руки Ключника: — И где? Плоды где, дядя?

— Я думаю, — оттеснив его плечом назад, прошептал Маслов: — Что здесь имеет место иносказательное прочтение. Не буквально. — Сделав шаг вперёд, он оставил разочарованного Чума позади и, поклонившись в пояс, попробовал ответить, соответствуя манере Привратника: — Благословенна земля ваша, воистину — рады мы будем вкусить плоды её и эээ… Проникнуться мудростью Слуг… эээ… управляющих ею. Меня нарекли Игорем, о Привратник. Дозволено ли мне будет узнать ваше имя и имя сего чудного мира?

— Моё имя — Милашеш, — прижав руки к груди поклонился Ключник: — А сей дивный мир был наречён Милавиэлюсиэлем. Здесь обитают люди, отринувшие путь насилия, стяжательства, гордыни и похоти.

За спиной Маслова послышался вздох Чума.

— Люди, выбравшие жизнь ради просвещения разума и совершенствования тела, как велит учение Единства, обитают здесь.

— Нам было бы крайне интересно, — убрав за спину руку, он сжал кулак и погрозил им снайперу: — Если сие будет нам дозволено.

— Учение Единства открыто для всех. Идите с миром, — отступив на шаг в сторону, Милашеш показал рукой на едва видневшуюся в зелёном ковре тропинку: — Путь сей приведёт страждущих просветления в поселение. Там, прибыв на центральную площадь, вопросите любого — он проводит вас в Дом Единства. Идите же, — он приглашающе повёл рукой: — Поспешите — свет истины стоит того!

— Какой-то он, — поднявшись на вершину окаймлявшего Кольцо холма, Чум поёжился и посмотрел назад. Там, устроившись в позе лотоса около основания Портала, сидел Ключник.

— Неестественный. Как телёнок, ей-Богу.

— А ты чего ждал, — помахала рукой Милашешу, Дося: — Что он тебе сразу в морду сунет? Типа, чего припёрлись, валите отсюда?

— Ну не так, — начал спуск по тропинке снайпер: — Но как-то того, это всё, неправильно. Слащаво очень.

Здесь, за пределами Кольца, тропа скорее угадывалась в отличие от той, как-то протоптанной, её части близ Портала. Разговоры смолкли сами собой — идущим, вернее сказать продиравшимся, сквозь буйное разнотравье людям было не до того. Только тогда, когда намётки тропы вывели их на неширокую, хорошо укатанную грунтовую дорогу, их беседа возобновилась.

— А не похоже, что сюда часто ходят, — Карась, проследив взглядом свежепробитую тропу, перебросил карабин на грудь: — Мирок, конечно, милый, — бросил он взгляд на простиравшийся вокруг пейзаж, словно сошедший с полотен средневековых художников, обожавших подобные пасторальные виды: — Но если тут так хорошо, то почему сюда не несутся толпы из других, менее благостных, мест?

— Не пущают? — Вскинула бинокль к глазам Дося: — Планета не резиновая, вот и… Ой! Смотрите! Птичка летит… К нам, — последние слова она произнесла, вскидывая свой АШ-12 в сторону быстро росшей в размерах точки.

— Рассыпались! Маслов — остаёшься! — Короткая команда-вскрик Карася застала Игоря врасплох — вот только что, он, как и все, крутил биноклем, ловя нечто с крыльями оптикой, а раз! И он один стоит посреди пустой дороги.

— Вы где все? — Закрутил он головой, пытаясь найти товарищей, но шипение Чума, казалось, что тот стоял прямо рядом с ним, вынудило его отказаться от своих попыток.

— Стой на месте, не дрейфь — прикроем, — тон снайпера был весьма убедителен, и Маслов последовал его словам, позволив себе разве что расстегнуть кобуру. Так, на всякий случай.

Неведомое летающее создание, медленно взмахивавшее кожистыми крыльями — с виду оно походило на короткомордого птеродактиля, заметив одинокого спутника, заложило пологую дугу, идя на снижение. Проскочив за него — свой манёвр хищник, а белоснежные зубы в приоткрытой пасти явно намекали на преобладание мясных блюд в его диете, начал слишком поздно, развернулся и, натужно взмахивая крыльями, двинулся к застывшему человеку.

— Не дёргайся, — голос Карася прозвучал совсем рядом: — Стой спокойно, всё под контролем.

— Ага, — невидимый Чум оставался верен себе: — Ты это — улыбнись и рукой помаши.

— Издеваетесь?! Он же сожрёт меня?!

— Не сожрёт, тощий ты, — снайпер был явно в ударе: — Вот Досю — ту да. И сочная и… ой! Сдурела?!

— Обоим. Чум! Внимание! — После окрика Карася всё затихло, и в наступившей тишине Игорь не то расслышал, не то угадал шелестящий шум рассекавших воздух перепончатых крыльев.

На сей раз птичка не рассчитала с высотой — поняв, что текущий курс вобьёт его тело в дорогу, она суматошно замахала крыльями набирая высоту — Маслов инстинктивно присел, задирая голову, когда в паре метров над ним пронеслось покрытое костяными бляшками брюхо с поджатыми лапами и, дождавшись начала разворота летуна, идущего на новый заход, торопливо зашептал, надеясь, что скрытые высокой травой товарищи расслышат и разберут его слова.

— Вы постромки, ремешки как шлейки, на его брюхе видели?

— Видел, — подтвердил его наблюдения майор: — И это плохо. Раз ящер в ремнях — значит он из местных, принадлежит местным, я хочу сказать. А раз атакует — значит Дося права — чужаков тут не любят.

Решив не рисковать, птеродактиль, подлетев к застывшей посреди дороги фигурке, довольно оскалил пасть, лишний раз напомнив о своих предпочтениях в еде, а затем, встав на крыло, заложил крутой вираж вокруг Игоря, заставив того покачнуться от ударившей в грудь плотной волны воздуха, смешанного с песком и пылью.

Дернувшись всем телом, ящер проскочил всего метрах в трёх от него, Маслов замер, едва не раскрыв от изумления рот — на спине чудовища, вставив ноги в ременные петли и цепляясь одной рукой за подобие вожжей, размахивал другой, свободной, молодой черноволосый парнишка, одетый, как и Ключник, в свободные белые одежды.

Промчавшись мимо Маслова, птеродактиль взмыл вверх, сделал горку и принялся нестись над высокой травой поля, едва не цепляя кончики растений прижатыми к брюху лапами. Сидевший на его спине всадник несколько раз махнул рукой, указывая какое-то направление, и несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот — ветер, развевавший его волосы, безжалостно рвал слова, донося до Игоря только неразборчивые вскрики. Демонстрируя свою удаль, он вскинул вверх обе руки, ящер тотчас повернул голову, косясь на него золотым с вертикальной щелью зрачка, глазом и ещё раз указал направление вдоль дороги.

Посчитав, что его поняли, паренёк ударил босыми пятками зверя, дёрнул вожжи и ящер, оскалив на прощанье пасть — зубы полыхнули ослепительно белым огнём, умчался прочь, неся на своей спине распластавшегося хозяина.

Дождавшись, когда птеродактиль, уносящий на своей спине всадника, превратился в точку, из травы принялись вылезать прятавшиеся там всё это время бойцы.

— Крут, Игорь! — Подошедший к Маслову Чум хлопнул его по плечу: — Когда он на тебя пикировать начал, я думал всё — сожрёт. Мы бы его, конечно, пристрелили бы, потом, — он поправил висевший на плече ствол: — А ты ничего так — стоял. Уважаю.

— Да, молодец, — подошедший майор одобрительно кивнул: — Сдержался. Выстоял. Значит, — он подмигнул не понимавшему радоваться ему или смущаться, а может — вознегодовать, парню: — Не всё потеряно! Сделаем из тебя человека! Бойца вырастим. Вот только дай вернуться, — Карась потёр руки: — Я тобой лично займусь, раскрою, так сказать, потенциал.

— Да хватит тебе его пугать! — Дося, выбравшаяся на дорогу последней, принялась стряхивать с брюк налипшую пыльцу растений: — Отлично он держался, вот ты бы, — она посмотрела на Карася: — На пузо бы не завалился? Когда тот вниз пошёл?

— Залёг бы, — кивнул в ответ майор: — Чисто по привычке. Лады. Двинули дальше? Если я всё верно понял, — он махнул рукой вдоль дороги, уходящей плавным изгибом за небольшой холм, скрывавший от них дальнейший пейзаж: — Тот летчик нам туда показывал. Пошли, посмотрим, что там.

— Лётчик-налётчик, — сорвав травинку, сунул её себе в рот Чум, оставляя за собой последнее слово.

Город, открывшийся им, когда группа обогнула холм, производил неординарное впечатление.

Дорога, спускавшаяся к небольшой речушке, пересекала короткий, похожий на сильно изъеденную короедами пустотелую колоду, мост. Затем поднималась вверх, плавными изгибами обнимая склон пологого холма, чья поверхность, едва ли не от самой реки, была густо усеяна разновеликими и разнящимися цветом шляпок, грибами. Однотонно яркие и тусклые, покрытые контрастными пятнами и полосками грибы покрывали весь склон, где-то соприкасаясь ножками, где-то соблюдая дистанцию, а кое-где возвышаясь над зеленью травы целыми гроздьями. Между собой грибы были соединены плотно утоптанными тропинками, которые огибали аккуратные, обнесённые низенькими заборчиками, клумбы полные ярких цветов и, дополняя необычность картины, со шляпок свисали, покачиваясь на тонких нитях, ярко блестевшие на солнце капли. Были они не чем иным, по мнению большинства, как светильниками, призванными освещать подходы к домам в ночное и вечернее время.

— Какая прелесть! — Поднеся бинокль к глазам, принялась рассматривать открывшуюся картину Дося: — Может поэтому сюда и не пускают, чтобы красоту такую не портить?

— Угу, — так же как и она, поводя биноклем из стороны в сторону, буркнул майор: — Прямо деревня этих… Ну — голубокожих. Как по ящику.

— Аватаров? — предположил Игорь, рассматривавший, как и все, странное проявление местной архитектуры: — Так те, вроде как, на деревьях жили.

— Не… Я у племяшки видел. Мультик. Там тоже голубые чудики в белых штанах бегали.

— Только в штанах? — Чум, оторвавшись от бинокля, вопросительно посмотрел на Карася: — И девки тоже — в одних штанах? Топлесс что ли? Это что за мультик такой? С голыми бабами?

— Детский! — Вернул ему взгляд майор: — А девка там только одна была — в платье. И тоже — в белом.

— Одна девка на толпу мужиков? — Сделав вид, что не заметил возмущения во взгляде командира, вновь поднял бинокль тот: — Не удивительно, что мужики — голубые. Одна баба на деревню…

— Чум! Там всё не так было! О! Вспомнил! То гномики были — мультик-то детский. Вспомнил — смурфиками их звали.

— Смурфики, так смурфики, мне-то что? — Пожал плечами снайпер: — Лишь бы к нам не приставали, — опустив оптику, он ехидно посмотрел на Карася: — Ты то, походу к такому привычный — и мультики про голубых смотришь… С племя…

От дальнейшего развития своей мысли, а продолжение рассуждений в том же ключе вполне могло закончиться для него трёпкой — своих племянников и племянниц майор, не имевший своих детей, очень любил и баловал — так вот, от угрозы расправы Чума спас звучный хлопок, всхлюп, словно где-то рядом лопнул огромный и влажный мешок.

— Это ещё что?! — Оборвав предыдущий монолог, он торопливо вскинул бинокль к глазам и, ещё миг спустя, опустив его вниз, развернулся к Карасю: — Там люди, командир! Много людей! И они к нам идут!

Процессия, направлявшаяся к ним, более всего напоминало крёстный ход или иное, несомненно, связанное с религией, мероприятие.

Первыми, выделяясь на общем фоне белых одежд, разбегавшимися в разные стороны чёрными полосами, шли местные жрецы, высоко воздевая вверх, явно ритуального назначения шесты с закреплёнными на их вершинах табличками.

— Это символы Древних! — Не отрываясь от бинокля, прокомментировал увиденное Игорь: — Несомненно, какие-то важные тексты.

— Или молитвы, — кивнула Дося.

— Хочешь сказать, — Чум, расслабленно уложивший руки на висевший поперёк груди карабин, мотнул головой в сторону приближавшейся к мосту процессии: — Что это шоу смурфики ради нас устроили? Мы же не Древние — чего нам тексты демонстрировать?

— Может они считают, что именно эти… хм… изречения должны знать все? Ну, типа как все культурные люди должны знать Пушкина?

— Ага, вот так прямо всего его и знать, — фыркнул он ей в ответ: — И вот прямо вся Галактика ломанулась зазубривать.

— Сейчас узнаем, — Карась, видя, что жрец, на одеждах которого белого цвета практически не было видно, вышел на середину моста, поднимая вверх ритуальный шест, сделал несколько шагов ему навстречу: — Прикрываете, — бросил он через плечо, а жрец, увидев в его приближении ответ на свои действия, поспешно затряс табличкой.

Когда майор ступил на мост, жрец, не сводивший с него взгляда, сделал короткий шажок вперёд и, вытянув вперёд руку, державшую палку с табличкой, поднёс символы прямо к лицу гостя.

— И что мне делать? — Оглянулся тот назад, на своих товарищей: — Поцеловать её?! Игорь? Делать-то что?

— Только не отталкивай, — ускорив шаг, Маслов подошёл к нему и, глядя через плечо Карася принялся вглядываться в символы.

— Ничего не понимаю, — покачал он головой полминуты спустя: — Это точно символы Древних — та же клинопись, что и на Портале, но что тут написано… — Он с сожалением развёл руками: — Не понимаю!

— Вы не Древние! — Произнёс на Универсальном Жрец, верно истолковав жесты и интонацию Маслова, убирая табличку от лица майора: — Наше ожидание не закончено, братья мои, — повернулся он к разочаровано загудевшей толпе: — Эти люди, — оставаясь повёрнутым лицом к колыхавшейся толпе, он махнул рукой в сторону землян: — Не Древние, или их посланники! Но мы чтим их заветы! — высоко вскинув шест, он развернулся к пришельцам: — Жители мира Милавиэлюсиэль рады своим гостям, — сказав это, он склонился в глубоком поклоне, разведя руки в стороны: — К сожалению, Древние не балуют нас визитами жителей иных миров, — выпрямившись, жрец приглашающе повёл рукой в сторону грибного посёлка: — Просим вас стать нашими друзьями. Вам нечего опасаться, — добавил он, косясь на оружие в руках майора: — Законы Единства не допускают насилия, но, — он перевёл взгляд с карабина на лицо Карася: — Они так же не запрещают нам обороняться от тех приходящих к нам, чьи сердца полны злобой и жаждой насилия.

— А мы можем узнать поподробнее о законах Единства? — Игорь, стоявший до того за спиной майора, осторожно отстранил Карася, выдвигаясь вперёд.

— Наш мир, — бросив быстрый взгляд на командира, поспешно добавил Маслов: — Лидер…ы нашего мира, направили нас сюда, чтобы мы с ними ознакомились.

При этих словах, Карась, до того с недоумением косящийся на него, благосклонно кивнул: — Да, именно так. Времена нынче, сами понимаете, — повесил он свой АШ-12 на плечо: — Ищем союзников.

— Тогда вам надо поговорить с Скорбящим, — понимающе закивал жрец.

— С кем? — Игорь озадаченно потёр лоб: — Мы издалека, простите наше неведение.

— Скорбящий — малый Слуга Истаэль. Он проводит свои дни в доме Скорби, предаваясь печальным размышлениям о смысле существования, и общей тщетности бытия с момента покидания сей реальности Древними. Пойдёмте, — передав шест с табличкой одному из прислужников, он взял парня под руку: — Я провожу вас в его обитель.

Пока жрец, продолжая держать Игоря под руку, вёл команду к дому Скорбящего — его гриб занимал центральное место на вершине холма, Маслов, как и все остальные земляне, крутил головой во все стороны, рассматривая местные достопримечательности.

Сказать, что этот город сильно отличался от любого другого небольшого поселения, виденного им что дома, что здесь — в мирах за Порталом, было сложно. Поставьте вместо грибов, порой смыкавшихся своими шляпками над их головами, простые, привычные для взгляда, дома и хоп! Сказочная страна, населённая улыбавшимися людьми в белых свободных одеждах, мгновенно превращалась в небольшую, чистенькую и уютную деревеньку, не более того.

Другое дело люди.

Местные, хоть и различались меж собой, как и положено всем нам, но при этом они все были какими-то одинаковыми, создавая, при всём присущем людям разнообразии, некое сходство.

Понимая, что своими действиями он, как минимум, проявляет невежливость, а как максимум — нарушает все писаные и неписаные правила этикета, Игорь принялся разглядывать окружавших его людей, пытаясь найти ответ на эту загадку и надеясь, что его действия не будут расценены как враждебные.

Поначалу его взгляд бесцельно скользил по одинаково улыбчивым лицам, но затем, пообвыкшись, принялся выхватывать мелкие, и, казалось бы, незначительные детали. Разрез глаз, форма ушей, носа — все эти детали проявлялись то у одного, то у другого местного жителя, оставляя, при беглом взгляде, то самое ощущение одинаковости, некой размазанности изначального дизайна. Словно Творец, лепя их тела из местной глины, постоянно ронял из рук трафареты и, подобрав первый попавшийся, принимался прикладывать его к заготовкам, штампуя одинаковые уши или носы, торопясь, пока он вновь не выпадет.

Скорбящий Истаэль встречал гостей на пороге своего дома-гриба. Откинув широкий рукав своего просторного одеяния, его белоснежная роба, в отличие от таких же по покрою одежд жрецов, несла на себе всего несколько жирных черных полос, он выдернул из земли тонкий шест серебристого металла и плавно взмахнул им. Воздух тонко запел, рассекаемый узким, в пару пальцев шириной, навершием, более всего походившим на штык-нож времён земной первой Мировой Войны.

Плавно скользнув вперёд, Скорбящий красиво крутанулся на месте — лезвие очертило сверкающую дугу, а когда застыл, клинок оказался всего в паре сантиметров от лица Маслова.

— Вы пришли, — не то спросил, не то констатировал факт их появления здесь он: — И что мне с вами делать?

Полушаг назад, лезвие взмыло вверх, размазываясь блестящей волной, и тотчас упало вниз, замерев, на сей раз, против груди Карася.

— Отвечайте!

— Ты поосторожнее с этим! — резкий металлический щелчок предохранителя заставил Игоря, зачарованно наблюдавшего за полётом клинка, вздрогнуть — Чум, сохраняя на лице недобрую ухмылку, держал Скорбящего на прицеле, направив ствол своего карабин ему в живот. Дося, её предохранитель щёлкнул на секунду позже, замерла в напряженной позе, прижавшись спиной к Чуму и выцеливая поспешно отступивших назад местных жителей.

— Стойте! — Игорь, выдернув из ножен, свисавших с пояса снайпера, длинный, узкий и обоюдоострый, кинжал, направил его кончик на Слугу: — Отвечу!

Лезвие в его руке нарисовало в воздухе лежащую на боку восьмерку — символ бесконечности.

Удовлетворённо кивнув, Истаэль качнулся в его сторону, убирая своё оружие от Карася — то, словно живя своей, независимой от хозяина жизнью, вычертило в воздухе сложную комбинацию дуг. Не остался в долгу и Скорбящий — словно негодуя на вышедший из-под его контроля клинок, он перехватил древко посредине и оно, продолжая свою борьбу за независимость от его рук, закрутилось, отгораживая Слугу от людей серебристым диском.

— Говори! — Послышался голос с той стороны.

— Я — голос другого мира, — Маслов, максимально быстро орудуя кинжалом, нарисовал в воздухе не то волну, не то зигзаг.

— Зачем мне ещё один голос? — Щит, продолжавший отбрасывать яркие блики, отступил назад: — Старый оркестр разрушен, а наш новый хор полон. — Слуга ещё на полшага сдвинулся в сторону порога своего дома.

— Мы… — поняв, что допустил ошибку, Игорь прикусил губу, торопливо перебирая в голове варианты: — …Мы ухо иного неба! — Выпалил он и, подойдя к щиту, рубанул сверху вниз воздух в сантиметрах пяти от его поверхности.

— Вы пришли слушать? — Вращение древка прекратилось и клинок, оказавшийся в момент остановки наверху, двинулся вниз, быстрым росчерком повторив путь кинжала.

— Слушать, познавать, учиться! — Сопроводив каждое слово коротким выпадом в грудь Истаэля, Маслов, перехватив оружие за кончик рукояти, разжал пальцы, позволяя тому воткнуться в мягкий грунт: — Мы мирные искатели истинного света, — показав Слуге пустые ладони, он склонил голову: — Научите нас, Скорбящий.

— Алчущие знаний — да получат их! — Древко, наконец, выскользнувшее из пальцев своего владельца, рванулось ввысь, торжествуя свою победу и, на долю секунды зависнув над головами собравшихся, рухнуло вниз, зарывшись почти всем лезвием в землю.

— Оставим оружие здесь, — кивнув на торчавшие из почвы кинжал и копьё, спрятал руки в широких рукавах Истаэль: — Прошу, — изогнулся он в сторону двери своего дома: — Будьте моими гостями.

В ножке гриба, служившего Скорбящему домом, оказалось на удивление просторно. Средних размеров комната, по её стене, спиралью, поднималась вверх лестница, ведущая на второй этаж, была практически пуста — небольшое, круглое возвышение по центру, с десяток одноногих, похожих на всё те же грибы, табуретов, да несколько картин составляли весь антураж первого этажа.

Усевшись на возвышение, Истаэль сел, сложив ноги по-турецки, он приглашающе махнул рукой землянам, приглашая их устраиваться напротив него.

— Итак, — уперев локти в колени и водрузив на них подбородок, посмотрел он на Игоря: — Начнём с главного — зачем вы здесь?

— У нас главный он, — попробовал тот уйти от ответственности, но Скорбящий только покачал головой, пустив на лицо лёгкую улыбку: — На вызов машаэля ответил ты — тебе и говорить.

— Машаэль?

— Мы древняя раса, — слегка, словно впадая в транс, принялся раскачиваться взад-вперёд Слуга: — Строго следуя заветам, покинувших нас Учителей, — при этих словах он на миг скрыл лицо в ладонях: — Мы давно отказались от насилия при решении спорных вопросов. Ритуал машаэля — это память о тех временах, когда мы были юны и безрассудно проливали кровь в жарких спорах.

— То есть, вы только обозначаете удары? А как тогда определить победителя?

— Вам надо побывать хотя бы на Малом Совете, — снисходительно улыбнулся в ответ Слуга: — Я посредственный оратор, а там… Молниеносные схватки, столкновение мнений, звон аргументов и контраргументов. Это незабываемое зрелище — реплика-выпад, ответ-блок и контратака критикой, заставляющая оппонента теряться и отступать, признавая свою неправоту. Поверьте мне — хоть раз побывав вблизи настоящих ораторов, вы немедленно отринете свои методы решения спорных вопросов, полностью подчинившись высокому искусству машаэля. Впрочем, — последовала дружелюбная улыбка: — Если я верно истолковал цель вашего визита к нам, то вы вскоре предстанете перед коллегией Секторного Совета, подавая мольбу о присоединении к Единству, основополагающему пути развития для народов галактики.

— Ради учения Единства мы и прибыли, — прижав руки к груди, поклонился Маслов: — Расскажите нам про него поподробнее.

— Это будет долгий рассказ, — привстав, Слуга щёлкнул пальцами и сбежавшие со второго этажа девушки принялись замащивать пространство перед его возвышением подушками: — Устраивайтесь удобнее, — подавая пример он прилёг, спустив ноги со своего подиума и опираясь на локоть.

Дождавшись, когда красотки вернутся на второй этаж — надо заметить, что в отличие от людей на улице девушки блистали разнообразием, контрастно не походя одна на другую, Слуга вернулся к теме их беседы.

— Древние, по уходу которых мы скорбим, — прикрыл он лицо свободной рукой в ритуальном жесте: — Ставили своей целью создание единой Галактики, населённой счастливыми людьми, проживающими свой век, совершенствуя свои тела и души. Мы, как их Первые Слуги, не могли существовать иначе как занявшись выполнением их планов. Учение, позже названное Единством, было создано Тоскующим-в-Ночи, великим философом нашей расы.

— Какое красивое имя, — Дося, сидевшая на подушках поджав под себя ноги, вопросительно посмотрела на Слугу: — Мне казалось, что ваши имена несколько другие, как у вас, например.

— У нас принято давать особо выдающимся представителям прозвища, под которыми они остаются в истории. Отринув имя и приняв прозвище, мы становимся частью Единства, включая себя, свои дела в общий хор голосов, возносящих славу Ушедшим. Это великая честь. Сегодня только двое из нашего народа лишены имён. Это Лавирующий-меж-Звёзд — величайший исследователь галактики и Лежащий-в-Пыли — наш лидер, дальше всех продвинувшийся по тропе Древних.

— А почему Лежащий-в-пыли? — Непонимающе посмотрел на него Чум: — Шёл-шёл и упал? — Добавил он прежде, чем Карась успел показать ему кулак.

— Не надо проявлять агрессию, — заметив жест майора, приподнялся со своего места Истаэль: — Ваш товарищ проявил справедливый интерес, и я буду рад ему помочь. Лёжа в пыли на Тропе Древних он вслушивается в эхо их шагов, наполняя себя мудростью, спокойствием и смирением перед неизбежным.

— И что — неизбежно? — Вновь прервал его Чум.

— Неизбежно возвращение Учителей, неизбежен их гнев — план единения рас галактики далёк от завершения. Но с каждыми миром, с каждым разумным, выбравшим Единение мы всё ближе — на шаг, на ступню, приближаемся к цели — единой, процветающей галактике, населённой счастливыми расами.

— И что от нас требуется… — Игорь запнулся, подбирая слова: — Чтобы стать частью Единения? Что оно нам даст? Ну, кроме, конечно, выполнения желаний Древних. Вы нам дадите защиту? Технологии? Поможете освоить новые миры?

— Приняв Учение, вы обретёте душевное спокойствие, начнёте совершенствовать свои тела — разве этого мало? Вспомните людей, встретивших вас снаружи — разве не были они счастливы?

— Штампованными, на один манер они были, — покачал головой Чум: — А что до улыбок… Ими мы от Претории не отобьёмся.

— Узнав, что вы приняли наше Учение, Претория не посмеет на вас напасть, — мягко улыбнулся Слуга: — Таков Договор, заключённый между нами по окончании Войны.

— Значит — технологий не дадите, — заключил майор, поправляя ремни портупеи: — И с развитием не поможете.

— Приняв Учение, вы начнёте развиваться духовно. Мы направим к вам Учителей, они помогут сделать первые шаги по Дороге Древних. А технологии, — усевшись, Скорбящий махнул рукой: — Всё будет. Не сразу — сначала вы должны доказать верность Единству. Поколения три… — прищурившись, он окинул их оценивающим взглядом: — Может четыре — зависит от особенностей вашего мира, и вы вольётесь в хор славящих Единство, голосов.

— Жаль только жить в эту пору прекрасную, уж не придётся ни мне не тебе, — с усмешкой процитировал поэта майор: — М-да… А жители этой планеты, — он ткнул пальцем себе за спину, на дверь: — Они сколько уже у вас?

— С нами. Они, мы — такого в Единстве нет, — мягко поправил его Истаэль: — Есть Единое. Жители мира Милавиэлюсиэль начали свой путь два поколения назад. Всего два, — подняв вверх кулак, он отогнул мизинец и безымянный палец: — А какой прогресс! Ещё всего два поколения и Единство поглотит их, приблизив всех нас к выполнению Заветов Ушедших.

— И все как под копирку будут, — встав, потянулся Чум: — А вот девочки твои — те разные были. Это как? Единству не противоречит?

— Везде случаются всплески мутаций, — опустив глаза, промелькнувший в них гневный взблеск успели заметить все, самым нейтральным голосом ответил Скорбящий: — Я работаю над этим.

— И судя по количеству девиц, — хмыкнул майор: — Работа сия — есть зело утомительное занятие.

— Вы умножаете мою скорбь! — Вскочив на ноги, он исподлобья посмотрел на Карася: — Вы, дикари, не вкусившие от прелестей Учения, смеете мне, Скорбящему…

— Зато ты, прелестей разных, вкушаешь сверх меры, — не скрывая своего негатива в голосе, поднялся на ноги майор: — Пошли народ. Картина ясная. Пока народу пудрят мозги, превращая в болванчиков, вот такие жируют.

— Вы вернётесь! У галактики одна судьба, и зовётся она — Единство!

— Знаешь, дядя, — Чум, расстегнув кобуру, положил руку на пистолет: — Как говорил один из наших, умный был мужик — мы пойдём другим путём! Покедова!

Улица встретила их угрюмым молчанием стоявших снаружи людей. Вытащив из земли кинжал, Чум, обтерев его о штанину, сунул клинок в ножны и, перекинув карабин на грудь, двинулся прямо на толпу.

Неохотно, бросая на него неприязненные взгляды, толпа начала раздвигаться в стороны, освобождая узкий проход и группа, с каждым шагом двигаясь всё быстрее, втянулась в него, стремясь быстрее покинуть ставшую так быстро враждебной им деревню.

Последний участок — от крайних домов и до конца моста, они фактически пробежали, остановившись только на другой стороне реки.

Не глядя друг на друга — мгновенный переход отношения местных жителей от радостно-приветливого к враждебно-осуждающему подействовал на всех без исключения — даже Чум, всегда, в любой ситуации подшучивавший и подкалывающий товарищей, сейчас шёл молча, держа свой АШ-12 на изготовку и обшаривая стволом все мало-мальски подозрительные кустики.

Общее молчание было нарушено только тогда, когда группа, ступив на протоптанную несколько часов назад тропу, двинулась к возвышавшемуся над Кольцом, Порталу.

Но нарушил тишину не один из них.

— Эй? Люди? — Сдавленный шёпот, послышавшийся в стороне от тропы, заставил всех схватиться за стволы — даже Игорь, чья кобура на сей раз расстегнулась с первого раза, принялся шарить пистолетом по колыхавшемуся разнотравью.

— Не надо, — над травой появилась коротко стриженая голова, а спустя пару секунд и руки, которые прятавшийся мужчина держал раскрытыми ладонями к ним: — Вы уходите отсюда?

— Допустим, — ствол Карася дёрнулся, смещаясь на голову незнакомца.

— Возьмите меня с собой! Я… Я многое умею! Отработаю!

— А ты кто будешь, мил человек, — Чум, забросив карабин за спину, нацелил на него револьвер: — И зачем ты нам сдался такой красивый?!

— Я — Красс. Красс Дехт Минтус. — Не опуская рук, кивнул, представляясь тот: — Легионер Третьего Легиона. Четвёртая центурия, четвёртая манипула. Могу воевать, могу копать, могу…

— Могу не копать, — закончил за него снайпер: — Но солдаты, тем более — легионеры нам не нужны.

— Погоди, — опустив ствол, положил ему руку на плечо майор: — Красс? А чего ты тут делаешь? Ну — чего ты не в Легионе?

— Я… — Начал было легионер, но подняв глаза к небу, словно собираясь с мыслями, вдруг махнул рукой вдаль — там, хорошо заметные на чистом голубом небе, чернели три, быстро росшие в размерах, точки: — Не отдавайте меня им! — Продолжая держать руки поднятыми, он рванулся к землянам: — Лучше убейте! Смерть предпочтительнее их Единства!

— Игорь! Контролируй его! Чум, Дося — воздух! — Майор рухнул на колено: — Чум — левый, Дося — центр, я правого!

Быстро приблизившиеся птеродактили принялись нарезать круги над людьми — их всадники, на спине каждого из ящеров сейчас было два человека, гневно размахивали руками, беззвучно разевая рты.

— Отходим к Кольцу. Первым Игорь с Крассом, остальным — прикрывают их. — Бросив короткий взгляд через плечо, он встал и начал медленно пятиться назад, отслеживая стволом своего птеродактиля.

Только перевалив через гребень — ящеры так и не посмели перейти к решительным действиям, они смогли расслабиться.

— Ну, рассказывай, — усевшись на траву, майор отстегнул с пояса флягу и сделал несколько глотков, провожая разочарованно удалявшихся ящеров взглядом.

— Дай… Глотнуть, — Красс, облизав губы, протянул к нему руку и получив желаемое присосался к фляге почти на минуту: — Спасибо, господин, — вернув её, с коротким поклоном, он вопросительно посмотрел на майора: — Понимаю, что прошу многого, но я не ел четыре дня, как сбежал из деревни. У вас…

— Держи, — Дося, вытащив из сумки питательный батончик, протянула его легионеру.

— И воду, — в руках Чума появилась фляга: — Вот, запей. А то эта гадость такая сухая, если не запить, потом горло дерёт — жуть просто.

Благодарно кивнув, Красс впился зубами в батончик и проглотил его за считанные секунды — он действительно производил впечатление жутко голодного человека.

— Спасибо. — Бросив на Чума короткий взгляд, он встал на колени: — В час нужды вы дали мне хлеб и воду. В час опасности вы закрыли меня своими телами. На мне долг. Долг труда и жизни, — замолчав, он вытянул вперёд обе руки, а когда их запястья соприкоснулись, продолжил, опустив голову: — Готов служить вам до возмещения ущерба или до смерти. Признаю себя вашим рабом, или убейте меня, если посчитаете ненужным.

— А рабства у нас нет, — покачивая в руках флягу, нейтральным тоном заметил Чум: — И убивать тебя мы не будем — зря, что ли кормили?! Отработаешь!

— Лучше убейте, покачал понурой головой легионер: — Не умею я ничего — только воевать. А солдаты вам не нужны — вы же, господин, — посмотрел он на снайпера: — Ясно это сказали. Убейте. Так всем проще будет.

— Убить тебя мы всегда успеем, — Карась переложил себе на колени карабин так, что его ствол, несомненно, по чистой случайности, оказался направленным на Красса: — Ты нам лучше расскажи — как это? Легионер и здесь? В мире Слуг.

— Повинуюсь. — Откашлявшись, он обвёл присутствовавших взглядом и опустил голову: — Я дезертир. Презренный, осуждённый на смерть, беглец. Меня разыскивает Претория. Зачем вам такой? Рисковать из-за меня ссорой с Империей — глупо. Перед её мощью миры склоняются десятками. Поступь наших легионов сотрясает мироздание, мы…

— Эй-эй! — громко пощёлкал пальцами Карась: — Сейчас ты не легионер, верно?

— Простите, господин, — дернувшись, словно его ударило током, согнулся ещё ниже он: — На меня пал жребий, когда мне было шестнадцать. Сейчас тридцать два — сложно за несколько недель забыть прожитое.

— Шестнадцать лет в строю? — Присвистнул от услышанного Чум: — Да вы, батенька, ветеран!

— И был хорошим солдатом, — в его глазах, Красс поднял голову, блеснула гордость: — Без особых замечаний служил. Ну — бывало и палок принять приходилось, как же без этого? Есть награды. Мне до конца срока всего-то восемь лет оставалось, как это случилось, — последние слова он произнёс, вновь опуская голову и съёживаясь.

— Да что случилось-то? — Дося, взволнованно всплеснула руками: — Говори же, ну?!

— Наш Легион послали на Иттру — так себе планетка, ничего особенного, но местные, не иначе как хитроумный Гермес решил там развлечься, помутились рассудком, решив отказаться от великой чести быть присоединёнными к Империи! Глупцы! Кто может… Простите, — он сокрушённо покачал головой: — Опять меня сбило.

— Ничего страшного, — протянул ему флягу Чум: — Освежись и продолжай.

— Когда мы вышли из Портала, местные нас уже ждали и они, да разгребать им дерьмо Цербера вечно! И они — подготовились! Три девятки катапульт поджидали нас на поле за Порталом! И инженеры у них, — в сердцах он ударил себя по колену: — Знали, за что дёргать — явно чувствовалась Имперская выучка! Обстрел начался, едва мы сбили строй. Мы ускорили шаг — они начали отступать. Шеренга за шеренгой откатывалась назад, вставала и вновь накрывала нас. Одна стреляет, одна отходит, одна готовится. Мы бежали со всех ног, но у местных поле было пристреляно — как бы центурия не двигалась, какой бы манёвр мы не предпринимали — снаряды находили нас, почти не промахиваясь. Пятнадцать! Слышите? — Подняв голову, он обвёл землян злым взглядом: — Наш щит выдержал пятнадцать прямых попаданий! Центурион наш — Дикус Вальд Пор не зря гонял нас как последних бродяг, устраивая проверку за проверкой — мы выдержали пятнадцать прямых!

— А должны были сколько? — Посмотрел на него Игорь: — Стандартно сколько положено?

— Дюжину. А мы — пятнадцать.

— Сильно.

— Потом щит упал, — словно не слыша его похвалы, опустил голову бывший легионер: — И началось избиение. Но мы не дрогнули — смыкая ряды и перешагивая через павших друзей, мы шли вперёд. И только когда нас осталось менее половины — только тогда наши сердца ослабели. Мы… Мы… бежали с поля боя.

Немного помолчав, Красс отпил из фляги: — На выходе нас уже ждали ликторы. Построив нас, Легат объявил наказание — децимацию. Был брошен жребий — я вытащил чёрную кость.

— Разведка лоханулась, а на вас её косяки списали, — Чум, вздохнув, покачал головой: — Черт! Как же всё знакомо, а? Карась?

— Продолжай, — не отвечая ему, кивнул почерневшим лицом тот.

— А что продолжать? Всю ночь я слушал как ликторы, расположившись под окнами нашей казармы, точили топоры, да спорили как, поболезненнее для жертвы, отсечь руку или ногу. В общем, под утро, я не выдержал. Сбежал. Вылез через заднее окно и сбежал.

— Тебя, то есть вас — кто вытянул жребий, не охраняли? — Удивлённо поднял голову майор.

— Нет, а зачем? — Так же удивлённо ответил ему легионер: — Мне ещё утром надо было дежурство отстоять по казарме, до казни, то есть.

— Ничего себе, порядочки у вас! — Дося потерла лоб: — Его казнят, но сначала отстой вахту!

— Легион — это порядок, дисциплина, — повернулся к ней Игорь: — Дежурства были распланированы до того боя. Он не погиб — чего же тогда график ломать? Так, Красс? — развернулся он на дезертира.

— Верно говорите, господин, — кивнул тот: — В общем… Добрался я до Портала и… — вздохнув, Красс махнул рукой: — Сбежал. Сначала на Ярмарку. Там прожил с неделю, пока деньги не кончились. Пока сидел — думал куда бежать. Неприсоединившиеся, сами понимаете — отпадают. Сейчас их Империя причёсывает. Рано или поздно, но все окажутся под тенью Орла. А тогда меня возьмут сразу. Технократы? Можно, но стоит Легату хоть полслова обо мне шепнуть нашему сенатору, как выдадут меня ликторам, перевязанным праздничным шнуром. Фияне? Наёмником в их армию? Вариант, но долго я там не протяну — несчастный случай гарантирован, много мы их брата покрошили. Остаются только миры Слуг. Они всех в своё Единство берут. Так я здесь и оказался — выбрал мир на окраине, провинцию, если по-нашему, и сюда. Вот только долго я здесь не выдержал, — вновь приникнув к фляге он замолк, делая небольшие глотки: — Приняли по-доброму, но вот затем… В общем — не люди это. — Покачал головой, глядя на траву, Красс: — Не люди. Машины, вроде тех, что наши механикусы на потеху толпы по праздникам выкатывают. Их за ниточки дёргают — дёрнули за одну — танцует, за другую — маршировать начинает. Так и эти. Слуга выйдет на крыльцо, ручкой махнёт — все на колени — Древних славить. Пальцами щёлкнет — рыдать-скорбеть об их уходе начинают. Это Единением называется.

— Да, мы заметили, — закивала его словам Дося.

— Вот… А я такой куклой быть не захотел. Ну и высказал, Скорбящему этому, всё, что думаю — меня и изгнали. Сначала посадить хотели и принудительно присоединить, но я не дался, — Красс гордо расправил плечи: — С боем пробился. Ух, какое месилово было! — Его глаза вспыхнули от нахлынувших воспоминаний: — Человек двадцать на меня бросилось! Кулаками размахивают, морды злобные, а драться, вы прикиньте, не умеют. У нас после первого года салаги и то лучше дерутся! В общем — раскидал я их и ноги сделал. Ну а про изгнание они мне в спину уже кричали — мол, без угла и без огня я теперь. Стандартная формула, — пожал он плечами: — Вот около Портала и прятался. Ждал. А чего ждал — и сам не знаю, идти-то больше некуда. И тут вы — словно Юпитер милость явил. Так что теперь я с вами — хоть трупом, хоть рабом. — Склонив голову, закончил он свой рассказ.

— Лихо тебя… того, — Покачал головой Чум и перевёл взгляд на майора: — Что делать будем, командир? Бросать его тут считаю неправильным — хороший боец лишним не будет.

— Так-то оно так, но…

— Дайте нож, — дезертир, требовательно пошевелил пальцами, вытянув руку в сторону снайпера: — Не думайте, я без глупостей. Не в том возрасте уже… и положении.

— Дать? — Чум, чуть склонив голову, положил руку на ножны и, дождавшись кивка Карася, пальцы того сомкнулись на рукояти карабина, протянул свой кинжал Крассу.

— Именем Юпитера, — взяв нож, тот приставил лезвие к своей ладони: — И кровью своей клянусь, — прежде чем кто-либо успел его остановить, он чирикнул остриём по мякоти большого пальца: — Клянусь вам в верности! — наклонив ладонь так, что струйка крови начала орошать землю он продолжил: — Текущей кровью — да вытечет она вся, если я нарушу слово, обещаю быть верным вам и вашему миру. Да будет Юпитер свидетелем моих слов и их чистоты! — Свободной рукой он вытащил из-за пазухи небольшой прямоугольный медальон и, обмакнув его в кровь, приложил к губам, завершая клятву.

— Дося, — не сводя взгляда с капающей на землю крови, протянул руку майор: — Перевяжи его, пока он тут всё не залил. Красс, — подняв голову на легионера, он покачал головой: — Ты хоть понимаешь — куда лезешь?! Тебя же сейчас наши особисты через такие жернова пропустят… Наизнанку вывернут. И не один раз! Оно тебе надо?!

— Я дал клятву, — равнодушно пожал плечами тот: — И, как бы ни были страшны эти ваши особисты, они не так злы как топоры ликторов.

— Ладно, я тебя предупредил, — щёлкнув предохранителем, Карась поднялся на ноги: — Пошли домой. Задание считаю выполненным.

— Погодите, — Красс, вскочив на ноги, поднял вверх перебинтованную ладонь: — Мне тут отлучиться надо. Барахло забрать. Я быстро. Я вернусь, не думайте.

— А мы и не думаем, — усмехнулся Чум: — Ты же кровью поклялся. Вернёшься — или твой Юпитер найдёт способ покарать тебя.

Отсутствовал Красс минут пять, а когда перевалил через границу Кольца, то за его спиной висел, позвякивающий при каждом шаге мешок.

— Готов! — свалив на землю свой хабар — в мешке что-то, в очередной раз громко лязгнуло, вытянулся он перед Карасём: — Приказывайте, легио… Красс готов исполнить любой приказ!

— Чего приволок-то? — Подойдя к нему, майор кивнул на мешок: — Личные вещи?

— Броня, меч, — присев на корточки бывший легионер вытащил блестящий шлем и, покрутив его в руках, сунул назад: — Как же мне служить вам — без брони, оружия? Я, как тут оказался, первым делом всё припрятал, — встав, он закинул его на плечо: — Как чувствовал, что пригодится. У меня и наконечник гастаты там, только на древко насадить и готово.

— Сам-то дотащишь? — оценив взглядом габариты мешка, вопросительно посмотрел на него Чум: — Или помочь? Ты же дня три не ел? Ослаб, поди.

— Четыре, но это, — он дёрнул плечом, наполнив окрестности коротким лязгом: — Благородная тяжесть, она не может утомить воина.

— Ну, раз не может — тогда пошли! — Пристроился радом с ним Чум: — Сейчас, как придём, пока особисты репу чесать будут из-за тебя, мы в столовку. Там сегодня котлеты с пюре, а Маша — ну, повариха наша, их так готовит… Ммм… — он закатил глаза: — Закачаешься!

— Репу чесать? Они что — из крестьян? Или это ритуал у вас такой? А что такое котлеты? Их, как поешь — голова кружиться начинает? Крепче пива?

— Сам увидишь, — подхватив его под руку, Чум повёл его к заполненному молниями Порталу: — Походу, брат, одно могу сказать, если я что-либо понимаю в людях, то тебе у нас понравится.

Глава 13

Проводив взглядом скрывшуюся в портале команду Карася, Змеев, тяжело вздохнув, потёр ладонями лицо — неделя, пока группа отдыхала в закрытом санатории, празднуя успешное прибытие на орбиту земли Стража, для него выдалась на редкость тяжёлой.

События понеслись вскачь на второй день отдыха группы и, как сейчас генерал ясно понимал, скачка эта прекращаться не собиралась, несмотря на все его усилия.

Усевшись на скамейку курилки, он вытащил сигарету и принялся разминать её в пальцах, прокручивая в голове последние события — Пашеш, видя его состояние, не стал навязывать своё общество, и коротко кивнув на прощанье — больше групп на выход сегодня не планировалось, скрылся в своём домике.

Всё началось на второй день после отбытия группы.

Змеев, как было заведено, сидел в своём кабинете, разбирая отчёты групп, когда раздавшийся звонок вертушки, прямой линии с Москвой, заставил его удивлённо приподнять бровь. По сложившемуся порядку, Косин, генерал-майор, курировавший его работу из столицы, должен был позвонить только через три дня — плановое обсуждение ситуации проводилось ими каждые десять дней, невзирая на дни недели и внеплановый звонок был, мягко говоря, странен.

— Змеев, — представился он, подняв трубку: — Слушаю.

— Привет, Витя, — голос Косина, как обычно, не выражал никаких эмоций: — Как ты там?

— День добрый, Сергей Васильевич, всё по плану. Чем обязан?

— Всё по плану, план утерян, так? — Хохотнул на другом конце куратор: — Жду тебя здесь. Самолёт уже на взлётке — бросай всё и сюда.

— Но, Сергей Васильевич, у меня же группы, как я…

— Заместитель есть? Знаю — есть. Ему рутину, сам сюда. Считай это приказом.

— Есть считать приказом, — поднялся из-за стола, Змеев: — Исполняю.

Весь перелёт до столицы Змеев перебирал в голове поводы, за которые он мог получить выволочку от своего куратора, но не найдя ничего такого, от чего можно было бы отмахнуться, списав произошедшее на непредсказуемость миров за Порталом, лишь больше мрачнел, осознавая тот факт, что упустил нечто важное — настолько критическое, что Косин, несмотря на все свои связи, не смог смягчить, парировать, отведя угрозу и от его головы и от всего проекта в целом.

Его опасения только усилились, когда он, разместившись на заднем сидении роскошного «Мерседеса», обнаружил себя в компании двух крепких мужчин в костюмах. Присутствие волкодавов говорило только об одном — залёт, действительно был крупным и он, до сего дня верой и правдой служивший Системе, сейчас, абсолютно того не ожидая, оказался по ту сторону.

В полном молчании они доехали до известного здания в центре Москвы и, поплутав по подземным коммуникациям, его доставили к лифту, поднявшему всю троицу на этаж, где располагался кабинет его куратора.

Молча поставив его перед дверью, волкодавы синхронно кивнули и так же, не говоря не слова, переместились ему за спину, словно отрезая путь назад, хотя, если подумать, в этом, кроме психологического давления, смысла не было — ну куда он мог деться отсюда? Так что, глубоко вздохнув, Змеев надавил на ручку двери.

Сидевший за столом своего кабинета Косин, не отрывая глаз от раскрытой папки, молча махнул ему рукой и Виктор, робея с каждым шагом — прежде хозяин кабинета встречал его, выходя из-за стола и откладывая дела, прошёл к столу и уселся на стул, стоявший среди других вдоль ножки «Т» рабочего стола куратора.

— Ну, как дела, Витя, — закрыв, спустя пару минут папку, без какой-либо интонации, произнёс он, подняв глаза на своего гостя: — Всё ли нормально с проектом? Сложности, может, какие? Не хватает чего? Ты говори, не стесняйся.

— Всё в порядке, Сергей Васильевич, — вернул ему взгляд Змеев: — С мат-тех поддержкой вопросов нет. Всего хватает.

— Всего? Может даже излишки есть?

— Никак нет. Бюджет — в финансовой и материальной части, осваиваем согласно плану.

— Так-так-так, — наконец выбравшись из-за стола, принялся прогуливаться по кабинету за его спиной куратор: — Значит — никаких излишков и никаких затруднений? — Вернувшись к основанию ножки «Т», Косин упёрся в стол руками, нависая над Змеевым.

— Сергей Васильевич, — чувствуя неприятную пустоту в животе, выпрямился на стуле генерал: — Если я что-то допустил… Не уследил — прошу сообщить! Я не понимаю, в чём дело! Объясните — что случилось?!

— А ты знаешь, Витя, — обойдя стол с другой стороны, остановился около окна Косин: — Что для командира самое страшное? Так я тебе скажу. Самое страшное — это потеря управления.

— Чего?! — Вскочил на ноги Змеев: — Вы о чём, товарищ генерал-майор?!

— Витя, — махнув ему рукой, чтобы он сел, направился к шкафу куратор: — Я хоть и ниже тебя по званию, но сейчас приказываю, — открыв створку, он развернулся к своему ученику: — Сел и заткнулся! Коньяк будешь? — видя, что тот вернулся на своё место, тепло, даже как-то по-домашнему, осведомился хозяин кабинета, держа в руках графин с тёмно янтарной жидкостью.

— Сначала объясните — где мой залёт. — Глядя на свои руки, лежащие на столе, буркнул Змеев: — Если он есть.

— Есть, Витенька, есть, — поставив на зелёное сукно столешницы пару стаканов, Косин наполнил их до половины: — И, скажу тебе честно, — пододвинув один Виктору, он сделал мощный глоток: — Фуух! Хорошая вещь, французский… Так вот. — Поставив свой стакан на стол, он наклонился над Змеевым: — Такой залёт, что даже мне тебя от ареста отмазать, замечу — на время, удалось с большим трудом.

Он выпрямился: — Так что — пей, Витя. Пей и думай. Отсюда у тебя два выхода — в подвал или… Или — героем России. Иного, увы, не дано.

— Да что случилось-то?!

— Пей!

Увидев, что тот послушно приник к стакану, Косин удовлетворённо кивнул, взял со своего стола давешнюю папку и уселся напротив, барабаня пальцами по коричневой картонной обложке.

— Ты за политикой следишь? — Не переставая выбивать дробь, посмотрел он на Змеева.

— Конечно. В данный момент наиболее остро стоит вопрос растущей агрессии Претории, — принялся бодро докладывать тот, ощутив, наконец, под ногами подобие тверди: — Прикрываясь войной с Фиянами, военная машина Империи уже захватила более двух десятков планет и не собирается снижать темпы…

— Погоди, — раздражённо махнув рукой, прервал его хозяин кабинета: — Я про нашу, Земную политику.

— Про нашу? — Осёкшись, помотал головой Змеев: — Про нашу — нет. Некогда. Все больше галактика время отбирает.

— Галактика у него, видите ли, время отбирает, — недовольно боднул головой воздух Косин: — Плохо, Витя. Плохо! Нельзя, так сказать, от родных осин, отрываться. Пару дней назад, а точнее — вчера, состоялся разговор нашего Первого с его коллегой из-за океана. В новостях про это говорили. Ты новости смотришь, хоть?

— Нет.

— А вот смотрел бы — знал, что беседа произошла по инициативе нашего далёкого партнёра.

— И… Что?

— Обсуждались разные вопросы. И Сирия, и наши соседи и прочее, прочее, прочее — об этом всё в новостях есть.

— Не понимаю, Сергей Васильевич, — честно признался Змеев: — А мы-то, то есть — я и Проект, тут причём?

— То, что было в новостях — это для всех. В самом конце между ними состоялся отдельный диалог. Закрытый для освещения, — Косин внимательно посмотрел на своего ученика и тот напрягся, ожидая, что именно сейчас будет сказано главное, то, ради чего он и оказался в этом кабинете.

— В закрытой части беседы, — вновь принялся постукивать по картону генерал-майор: — Наш партнёр поднял два вопроса. Первое — откуда у нас некий космический корабль в несколько километров длиной. Наш начал всё отрицать, но тогда был выставлен второй козырь — твой Проект.

— У них нет никаких доказательств, — отрицательно мотнув головой, откинулся на спинку стула Змеев: — Только догадки.

— В том-то и дело, Витя. В том-то и дело, что есть, — раскрыв папку, он выудил из прозрачного файла ксерокопию фотографии и, пододвинув её Змееву, кивнул на изображение небольшого, матово-чёрного брусочка, с поверхности которого на них смотрел Орёл Претории: — Узнаёшь?

— Да… — Немного помедлив, кивнул тот: — Объект двести тридцать семь. В наличии — две штуки. Обнаружены в седельных сумках трофейных байков группой Карася на планете четыре два один ноль три пятнадцать Тэ. Один на складе, один передан группе энергетиков для анализа. Рабочее наименование — зажигалка.

— Две, говоришь? — Вытащив ещё пару листов, Косин положил их на стол: — А это тогда что?

На одном фото был запечатлён заокеанский президент, раскуривавший толстую сигару от объекта двести тридцать семь. На втором, он же держал двумя пальцами эту самую зажигалку и, указывая на неё указательным другой руки, весело, по-американски, улыбался в объектив.

— Фотошоп! — Отодвинул копии фотографий Змеев: — Группа Карася доставила две штуки.

— Белый Дом показал твою зажигалку нашему послу. Вживую показал. Что скажешь?

— Это невозможно, — понимая, как глупо звучат его слова — доказательства были более чем весомыми, опустил голову тот: — Всё добытое строго учитывается, мимо нас пройти не могло.

— Значит могло. И, более того, смотри. — Перелистнув пару файлов, Косин вытащил следующую порцию снимков — теперь это была распечатка с камеры наблюдения, установленной на складе. Качество снимков было не очень — снимали с микрообъектива, но действующие лица были вполне узнаваемы.

Вот Маслов, положив на стойку цилиндр цисты, что-то достаёт из кармана. Следующий кадр — Тарасов, наклонив голову, смотрит на что-то вне поля зрения камеры, но явно лежащее перед ним. Маслов, подхватив цисту, уходит, а каптёрщик, держа что-то в руке, смотрит ему вслед.

— Это не доказательство, тут же ничего не видно, — отодвинул распечатки назад, Змеев: — Кроме того, прошу пояснить, — он с вызовом посмотрел на своего учителя: — На каком основании вами были размещены камеры в моём заведовании?! Вы мне не доверяете?

— Мы, Витя, — подобрав листы, принялся ровнять их Косин: — Даже сами себе не доверяем. Правила сам знаешь, и не строй здесь невинную девицу. Залетел — готовься ответить!

— Вы докажите сначала! Маслов мог просто долг зайти отдать.

— Мог. А мог и не долг. Он, как и Тарас Михайлович, — произнеся имя старого кладовщика, Сергей Васильевич покачал головой — старого каптёра он знал более тридцати лет: — Мог вполне быть завербованным.

— Факты?

— Пожалуйста. Объекты двести тридцать семь были обнаружены в седельных сумках байков. Так?

— Да.

— В сумке, где был Маслов, тьфу, извини, в сумках байка, где ехал Маслов — зажигалки не было.

— Это не доказательство.

— Нет, но подозрительно. В двух есть, где Маслов — нет, а за океаном — всплывает. Подозрительно?

— Да, — опустив голову, признал Змеев.

— Идём дальше. Наш дорогой Тарас Михайлович. Ты в курсе, где его дочь живёт?

— В Белоруссии. Вышла замуж и перебралась туда.

— Уже нет. Два года назад они переехали в одно из Прибалтийских государств — мужу дали там место, а полгода назад, совершенно неожиданно, получила работу в офисе крупной европейской компании, чей капитал более чем на половину — те самые пятьдесят один процент, принадлежит одной, не шибко-то и известной, заокеанской компании.

— Это тоже не доказательство. У нас половина высших чинов своих отпрысков там, — он мотнул головой в сторону: — Держит. И что? Ну, работает она в транснациональной корпорации — сейчас, при нынешней глобализации, это нормально. Тарас же с ней не общается.

— Нормально, но подозрительно. Сам же знаешь — там, в Балтиях, сейчас наших с тобой коллег как шпрот в банке. Тех самых — Рижских. И да — он не общается, а вот жена, та общается. И — регулярно.

Раздавшийся телефонный звонок заставил их обоих вздрогнуть.

Дождавшись второго звонка, Косин поднял трубку, звонили, к облегчению обоих не по вертушке, и, выслушав короткий доклад, опустил трубку на рычаги.

— Тараса взяли. — Буднично, будто речь шла о неодушевлённом предмете, посмотрел на Змеева хозяин кабинета: — Сотрудничает. Вину признал. — Вернувшись к своему месту, он вновь наполнил стаканы, на сей раз — до краёв.

— Жаль. Хороший был мужик, — поднял он свой стакан: — И жена — вареники у неё просто фантастика были. Помянем.

— Обоих? — Поставив на стол пустой стакан, посмотрел на него Змеев.

— Сердечный приступ, — заново наполняя стаканы, кивнул тот: — Что делать, возраст. Жена час назад, Тарас Михайлович… Как всё расскажет, так и… Жаль. Тридцать лет беспорочной службы — и так срезаться. Давай по второй, не чокаясь.

— Зачем так? — Отставив пустой стакан в сторону, поднял на него глаза Виктор Анатольевич: — Ну, загнали бы их в Тмутаракань. И сидели б они там как мыши под веником.

— Не дошло бы до Первого — так и было бы. А сейчас, — Косин развёл руками: — Самим бы уцелеть. Янки с нас теперь не слезут. Хотя, — он покатал пустой стакан меж ладоней: — Тебе, да и мне, это только к лучшему.

— Почему?

— Нас к стенке не поставят. По крайней мере, немедленно. Их первый явно выказал желание об участии заокеанской группы, или групп в выходах туда.

— Пустить амеров на Объект?

— И пустишь и в программу их включишь, — кивнул Сергей Васильевич: — И информацией поделишься. В усечённом виде, разумеется.

— Это же… Недопустимо!

— Недопустимо было, товарищ генерал-лейтенант, утечку допускать! Теперь — крутись!

— Но…

— Никаких но! В общем — готовься, — постепенно остывая, Косин мотнул головой: — Наши дипломаты, конечно, чего-то выторгуют взамен, оттянут, как могут, но финал ясен — примешь гостей и будешь с ними работать.

— Есть работать. — Опустив голову, буркнул Змеев.

— И веселее, веселее! Конструктивнее и, как они говорят, транспарентнее.

— Как? — Не поняв второе слово, поднял тот голову: — Вот это, второе — это вы меня сейчас куда послали?

— Прозрачнее в смысле — более открыто работать. Понял?

— Так точно!

— Но это — на будущее. А сейчас, Витя, — он наполнил стаканы на треть: — У тебя другой приоритет.

— Слушаю, Сергей Васильевич.

— И тебя, и Карася с группой, да что тут говорить — и меня, от стенки спас Страж. Если бы они вернулись с пустыми руками, или с хренью какой — мы бы сейчас здесь не общались. Он нас спас. Всех. Не залетел бы ты — все Героя получили бы. А так — наверху, — он ткнул пальцем в потолок: — Принято решение вас не наказывать. Все всё понимают — кто же откажется от сувенира с той стороны. Тебе — строгач с предупреждением, группе майора — сам тоже самое объявишь. Снять взыскание можно. Но — и ты понимаешь это, нужен подвиг. Эпический. Легендарный. Чтобы у всех челюсти поотпадали. Тогда — простят всё. Даже американцев на Объекте. Эликсир бессмертия, например, или таблетка омоложения. Вот что-то такое. Идеи есть?

— Бессмертия или омоложения в Галактике нет, — покачал головой Змеев: — Но одна идея у меня есть. Рискованная, но…

— Вот и хорошо, — пододвинул ему стакан Косин: — Ей и займись. Мне не говори. Никому не говори — это твоя идея и только твоя. Даю карт-бланш. Понял? — Выпив коньяк, он поднялся и одёрнул китель: — Вопросы есть?

— Никак нет! — Допил свою порцию Змеев: — Разрешите вернуться к исполнению обязанностей?

— Машина ждёт, — подойдя к нему, пожал руку хозяин кабинета: — И, Витя, — он внимательно посмотрел в глаза своего ученика: — Не подведи нас. Я на сердце, как и ты — не жалуюсь, но сам понимаешь, с нашей работой… — Не договорив, он подтолкнул его к выходу.

— Оправдаю, Сергей Васильевич, — уже стоя в дверях — стоявшие с той стороны волкодавы привычно приготовились взять его в коробочку, кивнул он учителю: — Не подведу.

Первое, что увидела вернувшаяся с заданья группа Карася, была… теплица.

Самого классического вида — домиком, из планок, обтянутых двойным слоем полупрозрачной плёнки. Её вид, столь неуместный здесь, в окружении стоявших с автоматами наизготовку солдат, был столь странен, что вся группа, включая ничего не понимавшего в происходившем Красса, заставила людей замереть на месте, невольно сбившись в кучу.

— Добро пожаловать домой, — Змеев, пройдя сквозь шеренгу солдат, махнул рукой вдоль натянутой на колышках ленты, обозначавшей проход от площадки Портала к теплице: — Проходим, не стесняемся. Раздеваемся. Всю одежду оставляем в первой половине — во что переодеться, лежит во второй части строения. И кто это с вами? — Углядел он стоявшего за их спинами бывшего легионера.

— Что — совсем раздеваться? При всех? — Фыркнув, Дося подошла к разделявшей их ленте: — Товааарищ генерал-лейтенант? Мне что — тоже?

— Всем! — Отрезал тот: — Без исключений. И, Дося, не переживай — плёнка двойная, твоих прелестей, в деталях, видно не будет.

— Она поэтому и расстраивается! — Хохотнув, Чум первым двинулся по коридору: — В кои-то веки на неё столько мужиков пялиться будут, а ничего не видно.

— Чум! Убью! Кастрирую! — Погрозила девушка ему кулачком: — Я последней пойду, можно? — Перевела она взгляд на Змеева: — Ну, пожалуйста…

— Хорошо. Кто с вами? — Вытянув руку, он подманил к себе, по-прежнему стоявшего позади всех, человека: — Кто такой? Сюда иди!

— Красс Дехт Минтус. — Бросив на камень Портала громко лязгнувший мешок, вытянулся тот: — Легионер Третьего Легиона. Четвёртая центурия, четвёртая манипула. Присягнул майору Карасю и этому миру на верность. Кровью. — Подтверждая свои слова, он поднял в воздух перебинтованную ладонь, где сквозь ткань проступало бурое пятно.

— Легионер?! — Посмотрев на застывшего по стойке смирно Красса, Змеев покачал головой и перевёл взгляд на Карася: — Вы хоть с одного задания нормально вернуться можете? То Феруросы угоняете, то Спираль эту, Плавную, приволакиваете, а теперь вот — бойца легиона умыкнули! Вы, ради разнообразия, не, ну правда, хоть раз, задание выполнить не пробовали? Просто. Выполнить. Задание?!

— Так это вы — у Девятого патруль перебили и Феруросы угнали?! — Красс, услыхав подобное, аж поперхнулся: — И вы до сих пор живы?! Однако, — он было развёл руками, но вспомнив, где находится, поспешно прижал сжатые кулаки к бёдрам: — Осмелюсь доложить, высокородный господин! — уставился он на Змеева.

— Говори.

— Меня не выкрадывали. Я, добровольно и в сознании, дал клятву верности майору Карасю и вашему миру. Готов ещё многократно пролить кровь за вас.

— Дезертир он, — мотнул головой в его сторону майор: — Не по трусости, обстоятельства так сложились — либо на плаху, либо в бега. Без криминала.

— Без криминала, — как эхо повторил Виктор Анатольевич и, встряхнувшись, кивнул: — Всем переодеваться, ещё один комплект сейчас принесут. Разберёмся. В конце концов, и от легионера нам толк может быть. Пошли, — махнул он рукой, подгоняя группу. Как выйдете — обед, час отдыха и ко мне, на доклад и совещание. Всё, двинули!

После обеда группа разделилась. Красса, прямо на выходе из столовой, сытого и довольно отдувавшегося, приняли в объятья сразу три особиста, клятвенно пообещав команде не мучать того более двух, ну самый край трёх часов, что само по себе вызывало удивление — все были готовы попрощаться с ним как минимум на неделю. Остальных увёл за собой Змеев, предложив провести краткое совещание, после которого все будут свободны не менее чем на сутки.

— Вы чем-то встревожены, Виктор Анатольевич? — Карась, с самого первого момента их возвращения отметивший напряженный вид их начальника, принялся крутить в руках ручку, лежавшую до того перед ним на блокноте: — Что-то случилось?

— Можно и так сказать, — кивнул ему тот и налив себе воды, сделал небольшой глоток: — Тарас Михайлович умер.

— Старый Тарас?! — Чум пододвинул к себе бутылочку с минералкой: — Я думал он бессмертный. Он сколько в Системе? Лет сорок?

— Тридцать. С хвостиком, — не поднимая головы, произнёс генерал: — А вот на тебе — сердце. И у него, и у жены. Вернее — сначала у супруги, а потом и у него.

— Как это? Сначала она, а потом он? — Покрутила пальцем в воздухе Дося и, исподлобья, посмотрела на Змеева: — А вы нам ничего рассказать не хотите?

— А что врачи? — Игорь, до того сидевший молча, посмотрел на него же: — Нас же проверяют постоянно?! Не уследили?

— Следили, Игорь. Ещё как следили. — Покачал головой генерал: — Скажу больше, если ты ещё не понял — он был здоров до самой смерти.

— Это как?!

— Вот так, Игорь. Жил человек себе, жил и хоп! Нет его.

— Его убили?

— Верно, — кивнул, поднимая голову и глядя Маслову прямо в глаза, Змеев: — И знаешь, кто его убил?

— Кто???

— Ты!

— Я?! Нет, вы… Вы шутите! Да что за бред?! Карась, Чум! Дося! Да скажите же вы ему! Я же с вами был! Чего он несёт!

— Я ничего не несу. Успокойся. Воды попей. Вот так лучше, — криво улыбнулся генерал, видя, что Игорь, двигая руками как паралитик, принялся неловко наливать и пить воду.

— Остыл? Слушай. Его убил ты. Своими собственными руками, в тот самый момент, когда передал ему зажигалку. Ту самую, что ты взял из сумки байка и не сдал со всеми трофеями.

— Но… Я забыл про неё! Сунул в карман и забыл! Да и что, — подняв голову, он посмотрел на генерала: — Вы что? Из-за какой-то железки вот так — раз и убили человека?! Вы кто? Родине, значит, так служите? Убийцы! А меня, когда? И тоже — сердце сдаст?! Вы… Вы…

— Успокойся. Воды глотни. Говорю для всех, — Змеев поочередно обвёл всех присутствовавших тяжелым взглядом: — Есть мнение, что в вину Маслову такой подарок ставить не стоит. Парень действовал от чистого сердца. При иных обстоятельствах всё бы закончилось устным внушением. Меры мы приняли.

— Это вы ту теплицу мерами называете? — Передёрнула плечами Дося: — Жуть какая, на меня же все пялились.

— Вы сказали — при иных обстоятельствах, — продолжая играть с ручкой, посмотрел на начальника майор: — Не поясните?

— Если бы он просто подарил Тарасу её — крайних мер принимать не пришлось бы, — глядя в сторону, проговорил генерал: — Проблема стала критической, когда его подарок, — вновь взяв стакан, Змеев указал им на Игоря: — Всплыл не где-нибудь, а в Овальном кабинете.

— Ох-ре-неть… — Чум, все это время катавший меж ладоней бутылочку, едва не уронил её на стол: — Тарас?! И мы до сих пор живы?!

— Вас спас Страж. — Коротко кивнул ему Змеев: — Если бы не он, ни вас, ни меня сейчас бы здесь не было. Ясно?

Все молча, и вразнобой кивнули, осознавая, как близко прошла смерть.

— Наверху решили не принимать окончательных мер. — Продолжил генерал: — Считайте, что вам всем дали шанс на реабилитацию. Пока вам объявлен строгий выговор с предупреждением.

— И что мы должны сделать? — Карась, отложив многострадальную ручку, подтянул к себе минералку: — Выкрасть Императора? Утащить катапульту? Или отловить Слугу и привести сюда для допроса?

— Нет. Всё и проще, и сложнее одновременно. Расскажу на брифинге завтра утром. И, кстати, молодцы, что Красса этого нашли — легионер нам, то есть вам, на следующем выходе очень пригодится.

— Если он будет в форме, — припомнив довольные рожи особистов, покачала головой Дося: — Его же выпотрошат, он и двух слов связать не сможет!

— Сможет, — вытащив из ящика бутылку водки и пригоршню стопок, Змеев принялся наполнять их, а закончив, встал и, взяв в руки одну, кивнул на остальные: — Разбирайте. Помянем Тараса. Всё же мужик что надо был, хоть и оступился в конце.

На следующий день, когда команда Карася появилась в зале для брифингов, он был практически забит, так, что если бы не наличие табличек с их именами на столе, группе пришлось бы довольствоваться местами у стены, или, как говорили совсем недавно — на Камчатке.

Убедившись, что в зале присутствуют все приглашённые, Змеев, под глазами которого появились черные круги, похлопал в ладоши, привлекая внимание к своей персоне. Это сделать было просто необходимо — в зале, кроме привычных взгляду кителей и комбезов военных, присутствовали как белые халаты сотрудников научного сектора, так и совсем уж гражданские пиджаки, обладатели которых смотрели на мир через толстые линзы очков, а сберегшие своё зрение, блистали внушительными лысинами.

— Господа, — начал свою речь с кивка Крассу Змеев: — И товарищи, — последовал короткий поклон в зал: — Сегодня мы тут все по двум причинам.

Во-первых, высшее руководство нашего государства, в свете транспарентной линии нашей политики, приняло решение допустить к исследованию миров по ту сторону Портала наших заокеанских коллег. Тихо-тихо! — Подняв руки, Змеев заставил зал, ответивший на его последние слова недовольным гулом — его, в основном, издавали военные, смолкнуть.

— Я все понимаю, товарищи, но политика — занятие тонкое и деликатное. Уверен, что в качестве ответной меры, или, вернее сказать — благодарности, наши дипломаты сумеют выторговать что-либо эдакое, — он неопределённо покрутил в воздухе рукой: — Равнозначное и ценное, хотя я с трудом могу представить, что может сравниться с возможностью путешествий по Галактике. Это первая часть. — Сделав небольшую паузу, генерал налил себе воды и, отпив несколько глотков, продолжил: — Политика, дипломатия — это всё, конечно, мощно, сильно и важно. Но мы не должны забывать, кто хозяин на этой базе! Здесь мы главные! Это наша земля и это — наш Портал! А мнение политическое ещё может и перемениться. В общем, плавно переходя ко второй, основной части моего доклада я прошу всех, по прибытию команд «из-за», проявлять смекалку, иметь примерный внешний вид и… Что Чум?

— Плакаты рисовать будем? Ну, типа дружба, сотрудничество и всё такое?

— Ты — не будешь!

— Но тащ-ген-лейт?! Я хорошо буковки рисую!

— Ага. Красиво и идеологически выдержанно. Кто перед делегатами мирной конференции, ООНовской на минуточку, транспарант вывесил — «we need world»? Ты же чуть конференцию не завалил? Нет, Чум, к подготовке встречи наших коллег я тебя не допущу. Тем более что ты будешь на задании. И это — вторая часть моего доклада, который я, всё ещё надеюсь сделать. Перерыв пять минут!

Дождавшись, когда из курилки прибегут сотрудники, самые страждущие никотина, Змеев постучал карандашом по стакану: — Вроде все здесь? Продолжим, товарищи. Так…

В свете того, что у нас ожидаются гости и того факта, что мы здесь главные, руководство поставило задачу — совершить невозможное. Подвиг. Эпическое деяние. Что угодно, но такое, чтобы гости своим бубльгумом подавились. Да, у нас есть Страж, есть байки, да и иных технологий хватает.

Но! Страж — подарок Древних, да и технологий с него снять не удалось. Байки — хоть и взяты в бою, хоть и летают, но вы сами наших партнёров знаете — этим их не пронять. Надо что-то такое, что заставит их всех заткнуться, и робко скрестись в дверь, прося разрешения войти, чтобы так! А не ногой распахивали! — Потянувшись за водой, Змеев сделал паузу, позволяя остальным лишний раз обдумать только что услышанное.

— И у нас есть, чем их удивить! В плане планов — есть! — Генерал громко стукнул донцем стакана по столу: — Есть! И сейчас я вам доложу, но прежде, позвольте всем представить нашего гостя и нового члена команды майора Карася, легионера Красса! Красс, — он повернулся к нему: — Встаньте, прошу вас.

— Да, высокородный господин. — Встав, Красс коротко поклонился присутствующим. Не имея возможности ходить по базе в броне, Красс, из всего многообразия одежды, предложенной ему новым каптёром, остановил свой выбор на флотской робе, коротких шортах и сандалиях на босу ногу. Роба, у которой он, при помощи Доси, коротко отпорол рукава так, что она стала походить на привычную для легионера рубаху, впечатлила его грубостью материала. Поглаживая жёсткую ткань, он заметил каптёрщику, не впечатлённому его выбором, что воины шелка не носят, и данные слова, быстро разнесённые сарафанным радио по всей базе, надолго стали любимой присказкой бойцов, принявших бывшего легионера как равного. Ещё роба была на несколько размеров больше — её нижний край, самую малость, не доходил до колен Красса и тот, выпросив у Змеева свой пояс, находил свой мешковатый, но подпоясанный образ вполне приличным. Настоящую рубаху легионера ему, конечно, заказали — льняную, с квадратным вырезом ворота, но когда ещё она прибудет на базу, сказать было сложно.

Вернувшись на место, Красс сел, сложив руки на столе, как примерный ученик. Принялся смотреть на Змеева, занимавшего, в его личном табеле о рангах, место Легата этого странного Легиона. Карась, в том же списке, занял место центуриона, Чум — командира манипулы — манипулятора, а Игорь был отнесён к разряду велитов — лёгкой пехоты, формировавшейся из местного ополчения. Сложнее всего было втиснуть в привычные рамки Досю, но определив её как амазонку — среди легионеров ходили рассказы о женщинах-воительницах с варварских планет, он успокоился — мир вновь принял привычные для его разума формы.

— И Красс, кровью давший присягу Земле, — меж тем продолжал Змеев: — Будет особо полезен в нашей следующей миссии. Перейдём к ней. Три недели назад, майор Грибов, направленный с миссией на П-501-43-Т, с целью установления торговых связей, добыл информацию, в вербальной форме, о планете Отрив. Или, если говорить на манер Претории, — он подмигнул заметно напрягшемуся Крассу: — Отривиус. Красс — что вы можете нам рассказать об этой планете, если конечно, вы о ней слышали?

— Да, высокородный господин, — поднявшись с места, легионер коротко кивнул генералу, а затем, прижав кулаки к бёдрам и оттопырив локти — приняв стойку смирно, как это было принято в Легионе, принялся рассказывать: — Планета Отривиус. До начала Великой Войны была знаменита двумя фактами. Первое — редкий состав местной почвы придавал ягодам К'ва неповторимый вкус, а при изготовлении из них выдержанного вина, его настаивали в бочках из дерева Ирет, напитки становились достойны Богов. Второй факт — наличие орбитальных верфей на орбите планеты. Отличительной особенностью верфей, то есть — кораблей, сходивших со стапелей, было преобладание торпедного вооружения, улучшенных маневровых характеристик и, за что корабли с Отривиуса ценились выше иных, пожизненный запас крепких настоек на борту. Пожизненный — это значит постоянно пополняемый за счёт планеты.

— Простите, мнэээ… Красс, — блеснул толстыми линзами один из пиджаков: — Вино на борту, это, мнэээ… несомненно важно, но вы сказали, что корабли с Отривиуса отличались по своей… эээ… компоновке от других? Разве в Претории вашей не принята унификация и единообразие?

— Вы… верно говорите, господин, — немного расслабившись, склонил голову в сторону линз легионер: — Есть основные типы боевых кораблей. Я одно время хотел перевестись в противодесантный отряд — там выслуга быстрее идёт, да и платят больше, но не срослось. В ходе подготовки мне пришлось проштудировать много литературы по кораблям и их славной боевой истории. — Спохватившись, что уходит в сторону от темы, он вновь вытянулся по стойке смирно и, глядя поверх головы пиджака, продолжил: Имперские правила предъявляют только базовые требования к кораблям, что позволяет Навархам подбирать корабли исходя из своего, присущего только им, стиля ведения боя. Такая гибкость, — в его голосе зазвучали хорошо уже знакомые группе Карася, крепко вбитые нотки Имперского превосходства: — Позволяет флоту Претории раз за разом выходить из боя с победой, ошеломляя противника непредсказуемостью и разя его смертельными ударами! Флот Претории непобедим!

— Кра-асс! — Сидевший рядом с ним Чум, дёрнул его за край робы: — Обороты сбавь.

— Прошу меня простить, доблестный Чум, — выдернул тот ткань из его пальцев: — Но это правда. За последние шесть сотен лет он выходил победителем из всех сражений.

— Вот только вы, — привстав со своего места, Игорь подмигнул легионеру: — Последние шесть сотен лет равного по силе противника не встречали, а мелочь гонять — невелика заслуга. Но извини, что прервал. Поподробнее про отличия кораблей от базовых требований не расскажешь?

— Конечно, господин, — не ввязываясь в спор — спорить с варварским велитом Красс посчитал ниже своего достоинства, продолжил он: — К примеру, Бирема. Один из самых распространённых типов судов Имперского флота. Стандартная длина триста пятьдесят шагов, по вашей шкале это примерно сто восемьдесят метров. Экипаж — сорок три человека. Я озвучил базовые требования. По стандарту Бирема должна иметь одну боевую палубу с шестью орудиями по каждому борту, плюс носовые торпедные аппараты — десять труб. Но каждая верфь, придерживаясь базовых требований, вольна менять вооружение корабля исходя из своих традиций и навыков, отточенных столетиями производственных циклов. Так, верфи Шахума, одни из старейших в Империи, спускают со своих стапелей исключительно пушечные модели. Верфь планеты Юлиуса, имея на поверхности планеты богатые залежи тяжелых металлов, производит сверх бронированные корабли, неуязвимые для обстрела, но медлительные и неповоротливые. Они лучше всего подходят для прорыва оборонительных рубежей, а верфь Буцефуса, наоборот, производит быстрые и сверх манёвренные корабли, разумно полагая, что скорость и манёвр — есть лучший щит воина.

— И что? — Змеев, внимательно слушавший речь Красса, поднял руку, прерывая его: — Империя не пыталась унифицировать всю эту вольницу? Что бы все делали одинаковые?

— И оскорбить тем мастеров, столетиями оттачивающих свои навыки? — С удивлением посмотрел на него легионер: — Да и зачем? Мы же на Слуги, чтобы одинаковыми быть. Наша сила в разнообразии. Это у них всё одинаково — что для обороны, что для атаки — и всё, я позволю себе заметить, мой высокородный господин, всё — одинаково плохо!

— Это хорошо, что плохо, — как-то рассеяно кивнул генерал: — А о кораблях с верфи Отривиуса, что ты сказать можешь?

— Это были великие корабли, мой высокородный господин, — почтительно склонил голову Красс: — Флот Наварха Симиуса, он был последним, кто водил в бой корабли той постройки, затмевали звезды, выпуская облака торпед, а когда те настигали свои цели, то пространство системы расцветало тысячами новых солнц, сжигавших своей яростью врагов Претории. Увы, — печально продолжил он: — После окончания Великой Войны подлым Слугам удалось добиться запрета применения боеголовок распада, а обычные взрывчатые вещества, даже сверхкрупные перегруженные генераторы поля, не могли сравниться по своей эффективности с мощью взрыва распада.

— Это он про ядерные и термоядерные заряды говорит, — привстал со своего места, давая пояснения Игорь: — Когда поняли, что такими темпами сожгут всю галактику — термояд и запретили.

— Вы, господин, верно говорите, — кивнул ему Красс: — Для примера могу сказать, что Биремы, бывшие во флоте Наварха Симиуса, имели не по десять труб на носу, а по четырнадцать. Вместо орудий на боевой палубе они так же несли, с каждого борта, по три спаренные трубы, доводя общий залп до двадцати шести торпед! Представьте себе полсотни Бирем — ровно столько их было в том флоте. Я уже не говорю о Квадриремах и Квинквиремах!

— По нашей классификации, — прервал его Змеев: — Биремы это что-то близкое к эсминцу, а Квадриремы и Квинкиремы соответственно крейсера и линкоры. Так же, по нашим данным, — он сверился с лежащим на столе блокнотом: — Силы Претории располагают Сексерами — мактеринскими кораблями, Униремами — наш аналог корвет и Либурнами — скоростными катерами. Продолжайте, Красс.

— Общий залп флота составлял более полутора тысяч торпед, это гаран…

Его голос потонул в поднявшемся гуле — военные, среди оливковых кителей которых блестели золотом погон черные мундиры флотских, принялись бурно обсуждать услышанное, и Змееву пришлось приложить немало усилий для восстановления нарушившегося порядка.

— Спасибо, Красс, пока всё, — кивнул ему генерал, когда шум стих: — Я вас ещё подёргаю, хорошо?

— Сервус! — хлопнул тот себя правым кулаком по груди и сел, вновь приняв позу усердного ученика.

— Перерыв пять минут, — понимая, что военным надо переварить услышанное, постучал ручкой по стакану Змеев, и заметив, как стая чёрных кителей нацелилась на Красса, поспешно добавил: — Господа мореманы, вы мне нашего легионера только не растерзайте — он нам ещё нужен!

Несмотря на все его усилия, загнать военных обратно в зал оказалось сложной задачей — флотские, совместно с сухопутными, последние представляли ракетные войска, долго не отпускали легионера, потроша его не хуже недавних особистов. Только вмешательство самого Змеева, практически за ручку отведшего Красса на своё место за столом, позволило прекратить превратившуюся в допрос, беседу.

— Надеюсь, — генерал обвёл взглядом собрание: — Мне будет позволено продолжить. Спасибо. Вернёмся к началу, а именно к планете Отрив, или Отривиус. Как все здесь присутствующие могли уже догадаться, именно она является целью нашей операции. Тот бой, адмирала-наварха Симиуса, о котором нам кратко рассказал Красс, да, Красс, — Змеев посмотрел на него: — Вы меня поправляйте, всё же это ваша история, а я и напутать могу.

— Слушаюсь, мой высокородный господин! — Тотчас вскочил со своего места легионер: — Будет исполнено со всем прилежанием!

— И можно с места, — чуть поморщившись, Красс рявкнул свой ответ во всю глотку, словно он был на плацу, кивнул ему Змеев: — Не вставая. Просто руку подними — я замечу. Итак, продолжим. Бой на орбите Отривиуса, несмотря на всю его жестокость — разные источники сообщают о разных потерях сторон, признавая высокие потери, тем не менее, не вывел из строя верфи, что… Что, Красс? — Прервался он, видя, как легионер поднял вверх руку, развернув к нему ладонь.

— Если высокородный господин позволит, — начал приподниматься со своего места тот и, несмотря на жест Змеева всё же встал во весь рост: — То я мог бы более подробно рассказать о той славной победе Имперского флота.

— Вообще-то те дела нас не интересуют, — начал было генерал, но увидев интерес и просьбу во множестве обращённых на него взглядов, сдался: — Рассказывай, — махнул он рукой, усаживаясь на своё место.

— Благодарю вас, — поклонившись ему, Красс выпрямился и, глядя куда-то в пространство, начал: — В тот день, силы презренных Слуг, да пить им только воды Стикса, злокозненно решили атаковать верфи Отривиуса, надеясь, что отсутствие основных сил флота позволит им захватить производство кораблей, и обратить силу Империи против её же самой. Гнусные, они не знали, что именно в это время флот наварха Симуса как раз прибыл на планету для пополнения запасов.

— Вина? — Не стерпев, прервал его Чум, но Красс только кивнул, продолжая смотреть в глубины своей памяти: — И вина тоже. Ибо, что лучше укрепляет дух воина, как не глоток божественного нектара после трудной вахты! Силы Слуг были обнаружены сразу по выходу из прокола, и наш доблестный флот немедленно выдвинулся им навстречу, внося ужас в сердца подлых слаженностью своих манёвров. Победоносный Симус выстроил свои корабли строем склона, — рука легионера прочертила в воздухе, сверху вниз, косую черту: — Внизу, первыми шли на врага грозные Квинкиремы, над ними, немного отставая, двигались Квадриремы и замыкали склон десятки Бирем. Подойдя к рубежу, флот, весь вдруг ускорил ход, чтобы более быстроходные суда смогли выйти в атаку одновременно с тяжелыми Квинкиремами. Дружный залп посеял панику в рядах Слуг, их корабли начали разбегаться в стороны — глупцы! Наши торпеды, соткав меж собой информационную сеть, уже в момент старта распределили цели и устремились к ним, как устремляется пиллум в сердце врага, будучи направленный опытной рукой велита! — На миг прервавшись, он отвесил короткий поклон в адрес Игоря, немало удивив его.

— Сделав первый залп, наш флот вновь поразил противника — и опять слаженностью своего манёвра. Уйдя в разворот, — Красс на миг запнулся, припоминая нужный термин: — Описывая циркуляцию, экипажи славили Наварха и Императора, даровавших им славную победу, но горе! Фортуна в тот день была переменчива. Трусливые Слуги, убоявшись выйти на честный бой, разделили свой флот, и когда их первая группа истерично маневрировала, бесцельно тратя последние мгновенья своей жизни в попытках сбросить захваты наших торпед, вторая, прикрывшись пологом невидимости, как бесчестный разбойник, ударила наши доблестные силы во фланг, улучив момент их разворота. Не имея возможности им ответить, корабли гибли, до последнего вздоха оставаясь верными Претории.

Замолчав, Красс секунд десять стоял с опущенной головой, отдавая дань памяти погибшим.

— Наварх, видя происходящее, приказал поднять с верфей все боеспособные корабли, и его приказ был выполнен! С пустотой в отсеках — корпуса многих не были закончены, облачившись в скафандры, экипажи пошли в смертельную схватку. Захваченные врасплох, Слуги бросились в бегство, успев напоследок сбросить на планету несколько десятков А-бомб, своей подлостью — ударом по мирным жителям, вычеркнув себя из списка разумных и став бешеным зверем, чьё уничтожение — залог мирной жизни в галактике. Результат их варварской атаки — мириады погибших. Тектонический катаклизм, последовавший после, опустил плиту единственного обитаемого материка ниже уровня моря, смыв из виду, но не из нашей памяти, следы их злодеяний!

— Спасибо, Красс, — впечатлённый его монологом, Змеев поднялся со своего места, сдерживая желание похлопать ему: — Кхм… В менее красочном описании — Красс всё верно доложил. Бой был жарким, обе стороны понесли потери, значительные потери, но Слугам удалось прорваться к планете для бомбометания, в результате которого плита, на которой располагался обитаемый материк, размерами примерно с Австралию, опустился под воду. Неглубоко — метров на десять-двадцать, но этого, для уничтожения всей жизни на его поверхности, более чем хватило. Сейчас Отривиус представляет собой планету-океан, с девяносто шестью процентами поверхности под водой.

— И вы хотите нас туда отправить? Зачем? — Карась, отставив в сторону стакан с соком, вопросительно посмотрел на генерала.

— Правильный вопрос, майор. Правильный и своевременный, — Змеев, радуясь, что собрание наконец-то подползло к основному моменту, одобрительно кивнул: — Верфь, на момент бомбардировки, находилась сильно в стороне от материка. Над группой островов, с которыми её связывал орбитальный лифт — да, до сего дня мы все считали подобное устройство плодом воображения писателей фантастов, но, как видите, его существование вполне реально. К нашей удаче он располагался на другой плите и катаклизм его практически не коснулся.

— И он до сих пор — работает? — Карась удивлённо покачал головой: — Несколько сотен лет же прошло?!

— А вы склад с айчапами помните, майор? — В свою очередь парировал генерал: — Вокруг все в руинах, а он — работает!

— Качество механизмов Претории всегда было на недосягаемой для варваров высоте! — Самодовольно пробурчал Красс, но получив под столом отрезвляющий пинок Чума, стушевался, принявшись с преувеличенным интересом разглядывать этикетку на боку пачки вишневого сока.

— Мы считаем, — как ни в чём не бывало, продолжил Змеев: — Что механизм лифта исправен и сейчас. Косвенно об этом свидетельствуют найденные в сети отчеты кладоискателей, побывавших на верфи около сорока лет назад. Прибыв туда на корабле и не обнаружив ничего ценного, они, посредством лифта, спустились на поверхность, но там так же было пусто. В общем, вернулись они без добычи, пометив планету как бесперспективную.

— Если там ничего сорок лет назад не нашли, — Карась вопросительно посмотрел на Змеева: — То какой резон нам туда отправляться?

— Поправка! — Многозначительно поднял вверх палец генерал: — Ничего интересного — для них! Тот же отчёт говорит, что, обыскивая верфь, они обнаружили два корабля, законсервированные со времён Войны. И один, они осмотрели корабли поверхностно, один — на ходу.

— Странные какие-то кладоискатели, — покачал головой, не соглашаясь с ним майор: — Корабль на ходу, а они его не взяли. Где засада?

— А что им с ним делать?

— Продать. Перегнать и продать.

— Ага. А к покупателю заявятся легионеры — на предмет наличия у него собственности Претории. Как думаешь — много желающих получить такой подарок с нагрузкой?

— Тогда чего они сами — ну, чего Претория его до сих пор не перегнала к себе? Это же боевой корабль?!

— Боевой — верно, но с утратой производственных мощностей — материк-то, с заводами тю-тю, довести корабль до полной готовности стало просто невозможно. Ты забыл, что Красс говорил? Каждая верфь делает корабли своего типа. Эта делала торпедоносцы.

— А если…

— Переделать под другой тип — скажем под орудия или забронировать, можно. Но дорого — проще новый построить. Уверен, наши флотские коллеги подтвердят, что из пушечного фрегата сделать ракетный можно, но… — увидев кивки чёрных мундиров, Змеев победно подмигнул Карасю: — Части снять и на другой корабль поставить, тоже не получится. Красс? Я верно говорю?

— Да, высо… — начал, было, легионер, но увидев выражение недовольства на лице Змеева, осёкся и перешёл к деталям, поглядывая на своего нового центуриона, которому он сейчас противоречил: — Модули корабля изготавливаются строго под него, под принятый на верфи тип. На Отривиусе делали торпедоносцы — а им для залпа энергия не нужна. Соответственно — реактор здесь более слабый и более компактный — боезапас занимает много места. Для пушечного такой реактор не подойдёт — не потянет приводы наведения, про лучевые пушки я и вовсе говорить не буду. Тоже и со щитом, и с радаром — последнему, на этом корабле, важно смотреть далеко — увидеть врага, пустить торпеды и лечь на разворот. А что вблизи творится, — Красс смущенно развёл руками: — Он не видит, не нужно ему.

— Именно так! — Посмотрел на недовольного Карася генерал и… Товарищ кавторанг? — заметил он поднявшего руку флотского подполковника: — Вы что-то хотели?

— Капитан второго ранга Гайдов, — представился офицер вставая: — Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться к това… господину Крассу?

— Один вопрос. Не более.

— Благодарю. — Развернувшись к легионеру, Гайдов откашлялся: — Вы сказали, что для стрельб энергия не нужна. Допустим. А для перезарядки? Не руками же вы торпеды в пусковые установки таскаете? Прошу пояснить. Спасибо.

— Именно руками, — качнув головой, удивив офицера тот: — И стрельба, и перезарядка осуществляется руками легионеров.

— Это как?!

— Торпеды выталкиваются из труб механическими метателями. Пружинными. На каждую пусковую два легионера. Там всё просто — крутишь ворот, до щелчка, а затем, по сигналу, дергаешь ручку — выброшенные за борт торпеды сами включат двигатели спустя пять секунд после залпа. Перезарядку — новую торпеду, взамен выпущенной, доставляют и помещают в трубу расчетом из четырех бойцов. Ничего сложного.

— Вы хотите, чтобы я поверил, что четыре человека, простите, Красс, но вы впечатление супермена не производите — что четверо таких, как вы, могут дотащить торпеду до аппарата?! Они у вас что — совсем маленькие? И лёгонькие? — Усмехнувшись, капдва посмотрел на одобрительно закивавших ему коллег в черных мундирах.

— Длина стандартной торпеды полсотни шагов, — начал было отвечать Красс, но спохватившись, поправился: — Прошу меня простить, господин, я понял, что смутило вас в моих словах. Перезарядка и залп производятся при нулевой гравитации. Легионеры — кто перезаряжает метатель, они пристёгнуты ремнями к трубе, а носильщики надевают сандалии с магнитными вставками. В них неудобно, но это дело привычки. Простите, — он склонил голову: — Я и позабыл, что нахожусь среди варваров — в Претории гравитация и её применение давно уже стало привычным.

— Это ты кого сейчас варваром назвал? — Гайдов, выделявшийся на фоне остальных мощной фигурой начал приподниматься, несмотря на тащившие его назад руки товарищей.

— Отставить! Капдва! Отбой! — Змеев торопливо постучал по стакану: — Он никого не хотел обидеть. — Кивнул генерал на сидевшего с каменным лицом, легионера: — По-ихнему варвар просто означает не-из-Претории. Никакой оскорбительной нагрузки. А вот вы, товарищ капитан второго ранга, вы как раз и ведёте себя как варвар. Со всей оскорбительной. Ишь, Конан нашёлся, — буркнул он, оглядывая массивную фигуру: — Всё. Тема замены модулей закрыта. Так… Да. Вот и получается, что Претории этот корабль как чемодан без ручки — и нести неудобно и выбросить жалко. Отвечая на твой следующий вопрос, скажу, — продолжил он, покосившись на сидевшего молча майора: — Да, легионеры могут прийти и к нам, корабль-то их. Но! У нас есть Страж, а если они попробуют напасть через Портал — мы их встретим со всем вниманием! Ещё вопросы?

— Если там всё под водой — как мы, во-первых, выйдем из Портала, как доберёмся до лифта, — принялся загибать пальцы Карась: — И как мы вернёмся?

— Отвечая по порядку, — сохраняя на лице уверенное выражение, Змеев, в душе сам боявшийся ответов на вот эти вопросы, принялся, как и майор, загибать пальцы: — Первое. С вами идут боевые пловцы. Представители флота здесь не просто так. Выйдя первыми, они подтвердят возможность прохода, развернут транспортные средства — скоростные надувные лодки с моторами и организуют под водой встречу прибывающих. Портал находится на небольшой глубине — Пашеш подтвердил, что чувствовал лучи солнца при пробном открытии прохода. Аквалангов вам будет достаточно. Там всего-то метров десять, ну пятнадцать пройти — справитесь. Это первое и второе. А вот третье, — он, устав играть, вздохнул: — С третьим у нас проблема. Мы не знаем — Портал будет или нет работать под водой. Прецедентов не знает даже Кшеш, а с ним, уж поверьте, мы, по данной теме, общались плотно. Гарантия вашего возвращения — корабль.

— То есть вы нас в один конец шлёте? — Исподлобья посмотрел на него майор: — Интересное кино получается, Виктор Анатольевич.

— Вы, Сергей Алексеевич, не хуже меня знаете текущую ситуацию, — Змеев, сказав самое главное, почувствовал себя гораздо легче — в его голос даже начали возвращаться привычные командирские интонации: — Была бы возможность — пошёл с вами. Остроту момента уж кто-кто, а вы понимать должны. И бросать вас никто не собирается! Все слышали? — Повысил он голос: — Если что пойдёт не так — вытащим! Стража пригоним, купол над Порталом соорудим и воду откачаем! Чёрта зажарим, но вытащим! Это вам ясно?!

— Так точно.

— Не слышу уверенности в голосе, майор! — Почти весело произнёс генерал: — Вас ждёт незабываемая морская прогулка, плавно переходящая в космический круиз. Да за такое, за такую возможность, любой олигарх удавится, а они морды воротят! Распустились вы у меня! Всё! Отставить базар! Смиррр-но! — Командирский голос не подвёл — ещё не успели смолкнуть его раскаты, как весь зал, включая гражданские пиджаки, оказался на ногах.

— Слушай приказ! Прибыть на Отривиус, взять под контроль космический корабль Претории и перегнать его на Землю! Подробные детали все участники получат индивидуально! Вольно! Разойдись!

Глава 14

Змеев, прогуливавшийся перед строем затянутых в лёгкие гидрокостюмы людей, проводил последний инструктаж: — Товарищи. Не буду взывать к вашему патриотизму, или иным способом сотрясать воздух громкими фразами. Время осознать важность поставленной задачи у вас было, и я надеюсь — все понимают, насколько нам нужен космический корабль на ходу и не привязанный к планете. Так же, хочу всех, — остановившись, он обвёл строй взглядом: — Всех присутствующих заверить — мы сделаем всё, чтобы вытащить вас оттуда, — последовал кивок на заполненное молниями пространство у него за спиной: — Даже не смейте думать, что вас ждёт билет в один конец. Вытащим. Не сомневайтесь. Теперь — о плане похода. Первым идёт группа капитана второго ранга Гайдова. Товарищ капдва, — он посмотрел на стоящего чуть в стороне от общего строя офицера и пару боевых пловцов, замерших рядом с ним — от остальных членов отряда их отличало наличие автоматов для подводной стрельбы.

— Вы готовы?

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант, — коротко кивнул ветеран морских диверсий: — Проходим портал, осматриваемся, поднимаемся на поверхность и готовим плавсредства, — он покосился на три объёмных тюка, лежавших перед Порталом: — С той стороны оставляем якорь-буй с антенной. По готовности к движению и отсутствия опасности даю кодовый сигнал. Далее обеспечиваем перемещение к архипелагу, где должен находиться орбитальный лифт. На суше переходим в подчинение майора Карася. Капитан второго ранга Гайдов доклад закончил.

— Благодарю, — качнул головой Змеев: — Всё верно. Продолжу. Прибыв на архипелаг, группа капитана Отзоева, — теперь Змеев посмотрел на другой конец строя, где расположились четверо бойцов, возглавляемые капитаном: — Обеспечивает подъём отряда к орбитальному лифту. Справитесь, капитан?

— Жаль, что мы не знаем какие там горы, — военный альпинист слегка склонил голову набок: — Но в успехе не сомневаюсь. Горы — они везде горы.

— Доложите свои действия.

— Прибыв на архипелаг, поднимаемся на транспортную площадку лифта и обеспечиваем подъём остальных. Оборудование, — его взгляд на мгновенье перескочил со Змеева на пять непромокаемых мешков, лежащих перед ними: — Проверено и взято с запасом. До подъёма и после подчиняемся майору Карасю. — Чуть дёрнув головой, капитан смолк, не утруждая себя уставной фразой.

— Принято, — не стал требовать от него чёткого следования Уставам тот: — Майор Карась? Ваши действия?

— Переходим на ту сторону, — принялся пересказывать план Карась, не допуская себе излишних вольностей — в конце концов, что капдва, что альпинист — они были затребованы на время, а ему предстояло продолжать службу со Змеевым: — Определяемся на местности и следуем на архипелаг. Там поднимаемся на верфь при помощи лифта и проводим осмотр с целью обнаружения подходящего корабля. Найдя оный, проверяем возможность его перемещения к Земле. При положительном результате — весь отряд грузится на борт, при отрицательном — спускаемся на поверхность и подаём кодовый сигнал вам, дождавшись наступления окна связи. На море перехожу в подчинение капитана второго ранга Гайдова, при подъёме по горам подчиняюсь капитану Отзоеву. Майор Карась доклад закончил. — Вытянулся он по стойке смирно и прежде чем генерал успел открыть рот, добавил: — Разрешите вопрос?

— Спрашивайте.

— С нами идут двое гражданских, — чуть повернув голову, Карась взглядом указал на пару мужчин в возрасте смешно выглядевших в натянутых на них гидрокостюмах: — Прошу пояснить причину необходимости их присутствия.

— Докладываю, — в другой обстановке Змеев, быть может, и ответил бы более расслаблено, но сейчас обстановка такому общению никак не соответствовала: — Доктор Мокров — лингвист. Знает и свободно владеет более чем сорока языками. Преторианский освоил за две недели. Его участие в экспедиции было определено до появления Красса, — он кивнул на легионера, стоявшего, как и все остальные члены группы майора в строю: — Доктор Семёнов — астроном. Его задача разобраться с вопросами навигации, прежде чем вы начнёте движение на трофее домой. Оба учёных, — Змеев внимательно посмотрел на Карася: — Лица гражданские. Прошу это учесть при… По ситуации. Ещё вопросы?

— Никак нет!

— Это радует, — не по-уставному буркнул себе под нос генерал: — Тогда — начинаем! Товарищ капитан второго ранга, — отступив в сторону, он приглашающе махнул рукой в сторону портала: — Прошу вас.

Копаться капдва не стал — подозвав своих бойцов, он уселся прямо на затянутый чёрной плёнкой тюк и принялся неспешно натягивать ласты. Закончив с этим делом он, действуя всё так же неспешно, но при этом чётко — все его движения были тщательно выверены, была видна многолетняя подготовка, защёлкнул ремни поданого ему помощниками акваланга, сунул в рот загубник, надвинул маску и, подхватив один из тюков, боком, как большая лягушка, неуклюже прыгнул в Портал, не удосужившись даже помахать остававшимся на прощанье. Остальные члены его команды последовали за своим командиром, выдержав паузу секунд в десять и также, не удостоив остававшихся ни взглядом, ни жестом.

— Ждём три минуты, — махнув рукой лаборанту, тот, подойдя к порталу, направил на трепетавшее полотно энергий решётчатую тарелку антенны своего прибора, оттянул рукав Змеев, освобождая циферблат командирский часов.

— Есть! — спустя минуту дёрнул антенной лаборант и, повернувшись к генералу, добавил: — Есть сигнал, Виктор Анатольевич. Переводить на громкую?

— Да, — кивнул тот, стараясь не выдать охватившего его волнения: — Включай.

— Один. Один. Один, — послышался перекрываемый треском помех голос капраза: — Повторяю. Один. Один. Один.

— Проход возможен! — Облегчённо выдохнув, Змеев повернулся к остальным: — Всё, мужики. Двинули. Надевайте акваланги. — И, повернувшись к ожидавшему его лаборанту, кивнул: — Передайте код три.

Переход, до того привычно ослеплявший Игоря ярким заревом, на сей раз предстал перед ним подобием чёрной бездны, в которую он падал, падал и падал. Это бесконечное падение завершилось жёстким рывком — согнав морганием черноту, она слепила не хуже вспышки света обычного прохода, он обнаружил причину тряски — перед ним, вяло шевеля ластами, висел один из диверсантов. Убедившись, что его подопечный пришёл в себя, моряк ободряюще похлопал, вернее сказать — ткнул кулаком, похлопать под водой было сложно, ткнул в плечо и, сжав кулак, показал выставленным вверх большим пальцем куда-то наверх.

Подняв голову, Маслов увидел черневший над ним силуэт надувной лодки, а чуть дальше ещё один и ещё.

«И что — мне туда?» — мысли, как-то непривычно вяло, шевелившиеся в голове, заставили его непонимающе посмотреть на диверсанта и тот, судя по всему понявший, что происходит с парнем, настойчиво, но вполне корректно подтолкнул его вверх, к поверхности.

Медленно шевеля ногами, он начал свой подъём, разглядывая окрестности подводного мира. К его сожалению, ничего особенного тут не было — пробивавшиеся сверху солнечные лучи хоть и расцвечивали песчаную поверхность, но даже их блики не могли разогнать общую безрадостность открывшейся ему картины. Ни рыб, ни рачков, ни даже самого завалящего ростка не пробивалось с тянувшегося до горизонта пепельно серого дня, лишь кое-где нарушаемого небольшими, и тоже серыми, камнями. Казалось, что сама вода, в отличие от ласковой и тёплой воды южных земных морей, здесь была какая-то мрачная, несмотря на свою идеальную прозрачность.

Едва его голова пробила поверхность воды, снаружи поверхность выглядела какой-то маслянистой и даже липкой, как сильные руки, подхватив его подмышки, перетащили его в лодку, начав тотчас расстёгивать замки ремней акваланга.

— Гадость, а не вода, — диверсант, помогавший Игорю выпутаться из сбруи, недовольно покачал головой, сбрасывая за борт подобие плёнки, снятой с тела Маслова: — На глубине вроде норм, но поверхность, — он снова недовольно поморщился: — Вроде нефти, только прозрачная и плотная как эпоксидка.

Содрав с головы маску и, при помощи моряка, освободившись от плотных объятий гидрокостюма, он огляделся по сторонам. Кроме него и принявшего его на борт диверсанта в лодке оказался Чум, астроном, пара альпинистов. Из соседней ему махнула рукой Дося, ловившая на себе восхищённые взгляды ещё двух спецов по горной местности, капдва, старавшегося не смотреть на неё — не иначе старый морской волк всерьёз посчитал её присутствие на борту дурным знаком и дополнял компанию лингвист, торопливо набиравший что-то на вытащенном из своего мешка, планшете. Остальные — Карась, Красс, последний моряк и остатки верхолазов, забрались в третью лодку, знаками обозначая капдва свою готовность к началу движения.

— Куда рулить, штурман? — перебравшийся к подвесному мотору моряк, весело оскалился на Игоря, демонстрируя отличные — любая кинозвезда удавится от зависти, зубы: — Командуй!

— Сейчас определимся, — распечатав свой мешок, Маслов вытащил из него компас и, улёгшись на носу, подальше от сваленного по центру лодки железа принялся ждать, когда стрелка, взбалмошно крутившаяся по матке, замрёт, наконец, указав хоть примерное направление на местный северный полюс. Дома, готовясь к этому походу, он самым тщательным образом изучил все добытые другими группами карты планеты. Конечно, все они относились к довоенному периоду, но других данных взять было неоткуда, и сейчас он терпеливо ждал остановки двухцветной стрелочки, продолжавшей описывать круг за кругом.

В томительном ожидании прошла минута, затем другая, третья — Игорь терпеливо ждал. Он ждал бы и дольше, но тихий плеск волн, контрастом выделявшейся на фоне общей тишины, заставил его закрутить головой в поисках возмутителя морского покоя.

Источник шума отыскался, едва он оторвал взгляд от компАса, именно так, по-морскому величал он в своих мыслях нехитрый прибор, ощущая от такого подхода себя если не адмиралом, то просоленным морским волком как минимум.

Увидев, что он поднял голову, Гайдов, до того осторожно шевеливший коротким веслом, прихваченным им на всякий случай, приветственно взмахнул рукой: — Ну что, штурман? — прокричал он, словно их лодки разделяли десятки метров: — С курсом определился?

— Пока нет, — посмотрев на продолжавшую нарезать круги стрелку, с сожалением покачал он головой: — КомпАс дурит, ни как север не возьмёт.

— КомпАс…. у штумАна дурит, — передразнил его капдва: — И что делать будем, а, наука?

— Ну… Можно по положению Портала определиться, — убрав ненужный прибор в мешок, Игорь вытащил папку с бумагами: — У меня отмечен вектор от плоскости Портала на лифт, я дома, на Земле, это подготовил. Если, конечно, он не сместился, при той катастрофе.

— А если сместился? — Испытующе посмотрел на него Гайдов: — Тогда как?

— Надо нырнуть и посмотреть, — стараясь не смотреть на диверсанта, потянулся он к своему гидрокостюму: — Я очищу основание от песка и гляну.

— Отставить!

— Почему? Вы другой способ знаете?

— Конечно, — самодовольно усмехнулся офицер, явно наслаждавшийся возможностью посрамить сухопутного: — Я, господин учёный, карты тоже смотрел.

— И что?

— Запах. Вон оттуда, — капдва вытянул руку в сторону едва заметного на горизонте потемнения: — Землёй пахнет. А так как по картам тут других гор не было, материк, тот что под нами, плоский и пустой как стол трезвенника, то нам туда.

— Вы уверены?

— Нос! — Гайдов со значением помассировал пальцами его кончик: — Никогда не подводил. Все за мной, — прекращая разговор, он махнул рукой, указывая направление: — Самый полный!

— Погодите! — вцепившись в шнур на борту, Маслов замахал второй рукой: — А если вы ошибаетесь и там просто облака? Дождь там идёт? Как мы назад вернёмся? К Порталу?

— Очки обуй, — хохотнув, офицер махнул рукой в сторону: — Пока ты с компАсом игрался, мы буй поставили. Всё, парни, полный ход! Самый полный! Эх! Люблю скоростёнку!

Продолжая цепляться — их лодку ощутимо тряхнуло на волнах, рождённых первыми двумя моторками, Маслов обернулся назад — там, за кормой, весело скакал на волнах ярко оранжевый шар, выставив к небесам длинную, метров в пять, тонкую и гибкую антенну.

— Ты на него не сердись, — сидевший у мотора моряк, подмигнул, всё ещё чувствовавшему себя дураком, Игорю: — Шутит он так. А с компасом ты все верно делал, да и что прокладку заранее прикинул — молодец. На капдва нашего ты не серчай — он мужик нормальный, ну, когда к шуточкам его привыкнешь.

— Угу, — поглядывая на серую гладь океана, кивнул Маслов: — Ну, я понимаю — сухопутная я крыса и всё такое, обидно, но переживу. А вот он как берег учуял? Неужто и вправду носом?!

— Ага, двумя дырками — дуплетом! — Рассмеявшись, его собеседник пошевелил рычагом, подправляя курс лодки: — Он вообще запахи не чует. Когда-то, где-то не туда полез и всё, — диверсант рубанул воздух свободной рукой: — Обоняние как отрезало.

— А… А как же тогда? Врал, значит?

— Зачем врал? Подкалывал. Как и положено с салагами поступать — по древней и красивой военно-морской традиции. Меня вот, — вновь белозубо улыбнувшись, принялся рассказывать моряк: — И якорь точить посылали, и заклёпки искать… Чего только не было. Весело же!

— Угу. Весело. Обхохочешься. А берег? Мы вообще — куда плывём тогда?!

— Идём, плавает другое. К архипелагу идём, куда же ещё?

— Но как? То есть — где он?!

— Бинокль возьми. Да не этот, — поморщился диверсант, когда Игорь поднял свой, стандартный пехотный бинокль: — Ты бы ещё театральный взял! Мой возьми, — пошевелил он ботинком, лежащий рядом тюк.

— Ого, — вытащив оттуда девайс, своими габаритами больше напоминавший спаренный телескоп, Маслов с уважением покрутил его в руках: — Серьёзный агрегат.

— А то! — Закивал диверсант: — Жаль тяжёлый — особо с собой не потаскаешь — это тем, кто на кораблях служит, тем можно — поставил на полочку и всё. А нам, — он махнул рукой: — Всё на своём горбу таскать приходится. Но вещь знатная, да. Гайдов, когда мы здесь оказались, первым делом на лодку залез и давай по окрестностям шарить. Острова те, считай сразу и нашёл. Да ты сам глянь, вон они, — махнул он рукой вперёд.

Следуя его совету, Игорь, улёгшись на носу, направил оптического монстра прямо по курсу — тёмная полоска, представлявшая собой единую, слитную серо-грязную массу, распалась на отдельные детали, стоило только мощным линзам обратиться на нужное место. Этот бинокль позволял рассмотреть решительно всё — Маслов увидел коричнево черные скалы, поднимавшиеся вверх, тонкую белую ниточку прибоя, неутомимо штурмовавшего камни берега, а выше, над островами, чертил небесную пустоту тоненький, видимый на самом пределе его зрения, волосок каната орбитального лифта.

— Ох-ре-неть… — оторвавшись от окуляров, он осторожно положил бинокль на место: — Я даже лифт увидел. Мощно!

— А ты, брат, думал, — довольный эффектом, сверкнул улыбкой моряк: — Это тебе флот, не какая-то там крупа земляная. У нас есть такие приборы…

— Но мы вам про них не расскажем. Так? — Слова достаточно известной песенки сами собой выскочили у него изо рта: — А акула вас часом не того, не кусала?

— Да было дело, — рассмеялся военный: — Как-то раз, в океане стоял. Но я стерпел и закончил работу. Ха! А ты парень что надо, — чуть наклонившись вперёд, он протянул Маслову ладонь: — Сергей. Благоволин Сергей.

— Маслов Игорь, — пожал его руку парень.

— Ну, вот и познакомились, — подмигнув ему, Сергей перешёл на доверительный шепот: — А мне говорили, что умник в группе Карася, редкостный зануда. Врали выходит?

Подходящее для высадки место обнаружилось практически сразу, стоило только моторкам приблизиться к береговой линии. Капдва, настроившийся было на долгие поиски плацдарма, даже расстроился, когда лодки, одна за одной, выскочили на скальный берег, подведя черту под недолгим его командирством.

— Капитан, — подойдя к альпинисту, он недовольно вздохнул: — Передаю командование.

— Командование экспедицией принял! — Козырнул тот, поднеся руку к берету и, демонстративно повернувшись к нему спиной — это была маленькая месть за морскую часть, давшуюся слегка позеленевшему лицом Отзоеву явно нелегко, скомандовал, обращаясь к своим бойцам: — Подниматься будем там, — указал он на участок скалы, по мнению жителя равнин Маслова ничем не отличавшейся от других склонов: — Рак, Козлик — поднимаетесь до той белой метки, — теперь его рука вытянулась в сторону неприметного белёсого пятна, расположившегося метрах в тридцати от поверхности: — Тюк и Щука — страхуют. Дальше пойду я. Исполняем!

— А Лебедя у вас нет? — Подойдя к нему, попытался пошутить Игорь, но альпинист, недобро взглянув на него, только отрицательно мотнул головой и отойдя к мешкам принялся доставать бухты тросов и непонятные воронёные железки.

— Была у нас Лебедь, — вполголоса, смотря на прибой, пояснил Маслову один из верхолазов: — Сорвалась три месяца назад. Не вовремя ты полез, парень.

— Так я же не знал… Пошутить хотел.

— Считай — шутка удалась, — отвернувшись от него альпинист, подхватив с земли собранный кольцами трос, двинулся к скале, у основания которой уже стояли его товарищи, ощупывавшие и гладившие каменистую поверхность, словно та была живой.

Закончив своё обсуждение, первая пара альпинистов, как-то резко напрыгнув на скалу, шустро поползла вверх, уподобляясь шустрым ящеркам, многажды раз виденным Игорем во время его первого и пока единственного отпуска, проведённого дикарём на побережье Чёрного моря.

— Во дают! — Незаметно подошедший Благоволин, сделал несколько глотков из своей фляги и, прополоскав рот, сплюнул на камни: — Бррр… У меня от одного вида голова кружится, — признался он, искоса следя за почти добравшимися до белой отметки, бойцами: — Мне — чем глубже, тем лучше, — усмехнувшись, признался он, — продолжая бросать короткие взгляды на парочку, принявшуюся вбивать клинья в невидимые с земли трещины.

Ждавшие их на земле остальные члены горной команды, взлетели наверх, стоило только парочке сбросить вниз верёвки. Зависнув рядом с ними, они минуты три что-то обсуждали, указывая руками на невидимые с земли детали скалы, а затем, один из них — скорее всего это был сам капитан, медленно двинулся вверх, тщательно ощупывая руками поверхность. Поднявшись метров на двадцать, он замер и, вися на одной руке, принялся, вставив в расщелину клин, ловко забивать его, работая одной рукой.

Смотреть на него с того места, где стоял Игорь было неудобно и он, пятясь задом, принялся отходить назад. Пройти ему удалось всего несколько метров — его движение было остановлено твёрдой рукой Гайдова, легшей ему на плечо.

— Табань! — Остановив его, капдва встал рядом: — Чуть не затоптал, — покачал он головой и вытащив из кармана пригоршню семечек подсолнуха, протянул их Маслову: — Будешь?

— Нет, спасибо.

— А я буду. — Закинув в рот сразу несколько штук, командир диверсантов принялся перемалывать их челюстями, сплёвывая шелуху в прибой: — Успокаивает, — мотнул он головой на продолжившего своё движение вверх капитана: — Не люблю я эту верхотуру, — неожиданно признался офицер: — С детства терпеть не могу. Даже с родителями не мог самолётом лететь. Бррр… — передёрнул он плечами, глядя на терявшийся в вышине над их головами трос лифта: — Придётся вам меня наверх затаскивать, или, — его испытующий взгляд упёрся в Игоря: — Ты это… Майору скажи — может я здесь, внизу, останусь? Ну… Прикрою вас с тыла — мало ли что из моря этого вылезет?

— И окажется достаточно разумным, чтобы запустить лифт?!

— Море полно загадок, — буркнул Гайдов: — Наше. Земное. А что уж про чужое говорить?! Скажешь?

— Да нет здесь ничего, в море этом, — покосился на маслянистую поверхность Игорь: — Вы представляете — сколько сюда гадости с орбиты попадало? А бомбы с антиматерией? На дне ни росточка — нет здесь ничего живого.

— Скажешь? — Упрямо наклонив голову, исподлобья посмотрел на него офицер.

— Вы лучше глаза закройте — когда подъём начнётся, и вниз не смотрите.

— Советчик нашёлся. А лодки? Вдруг прилив? Караулить надо.

— Тут нет луны — откуда приливу взяться?

— Случаи разные бывают, вот, например, — начал было Гайдов, но Игорь, дёрнув его за рукав, отчего часть семечек высыпалось на камни, показал свободной рукой наверх: — Отзоев! Он почти добрался!

Капитан, словно желая покрасоваться перед зрителями, висел на одной руке, шаря пальцами второй за краем верхней площадки. Найдя опору, он широко махнул ногами и его тело, описав дугу, казалось, зависло в воздухе на границе неба и скалы. Ещё миг и он, изогнувшись в полёте, пропал из виду, приземлившись на вершине.

Взорам оставшихся внизу, он предстал спустя минуту — усевшись на край скалы. Капитан сбросил вниз трос — так и висевшие около белой отметины бойцы, поймав его, разделились — трое, придерживаясь за веревку, поползли вверх, а один, дождавшись, когда все его товарищи присоединятся к капитану, скользнул вниз, приземлившись прямо у оставленных внизу мешков.

Дальнейшее уже было делом техники — соорудив из сброшенных сверху тросов несколько подъёмников, четверо бывших на вершине бойцов, быстро перетащили наверх все мешки и людей — проблема возникла только с Гайдовым — капдва наотрез отказался подниматься наверх. Не помогли ни слова, ни приказы Карася, ни пример двух гражданских, неожиданно легко переживших подъём — для них, из остатков троса соорудили нечто вроде авоськи, которую, страхуемую от ударов о стену одним из альпинистов, благополучно подняли к лифту, на грозного диверсанта не действовало ничего.

— Я лучше застрелюсь, — кивал он на кобуру своего подводного пистолета: — Или здесь останусь, но туда, — не поднимая голову, он ткнул рукой вверх: — Не полезу!

— Может связать его? — Спустившийся из-за образовавшейся заминки, Отзоев, окинул мощную фигуру офицера оценивающим взглядом: — А что? Если все разом накинемся — может и завалим кабана такого.

— Ну, попробуй, — слышавший его слова Гайдов положил руку на рукоять ножа: — Сказанно — не пойду, — значит… Ой! — Дернувшись, мало, что не подпрыгнув на месте, он развернулся кругом и, потирая свою корму, удивлённо посмотрел на Досю: — Ты это дев…ка…….меня……..что, — паузы между словами с каждой секундой всё удлинялись и удлинялись — не прошло и пятнадцати секунд, как капдва, всхрапнув как боевой конь, мягко опустился на землю, где, свернувшись калачиком и подсунув под голову ладони, принялся мирно посапывать, в один миг растеряв всю свою воинственность.

— Чего встали? — Дося, подмигнув остолбеневшему капитану, отбросила в прибой пустой шприц-тюбик: — На пару часов хватит, а за это время мы до верфи доберёмся, если тормозить не будем. Ну? Мне что — самой его паковать, а, мальчики?

Плоскую, ровную и пустую как стол нищего, вершину столовой горы, на которой, практически по центру, расположилось здание орбитального лифта, нарушали, внося диссонанс в общее уныло-спокойное впечатление, только две вещи.

Во-первых, само здание, где располагалась сама платформа — здание более всего походило на слегка помятую банку шпрот, и, во-вторых, остатки каких-то конструкций, тянувшихся практически от банки до края столовой горы. Не доходя до обрыва, конструкции взметали в небо пучок перекрученных профилей, напомнивших Маслову отчаянно воздетые к небу пальцы человека, исступлённо молившего небеса о последней милости, получив которую, можно и умереть.

Не проникнувшийся его чувствами Чум, только хмыкнул, когда Игорь поделился с ним своими мыслями.

— Да транспортёр там был, — отмахнулся он, разглядывая конструкции в монстровидный бинокль, явно одолженный у морских диверсантов: — Они, местные то бишь, как по-твоему туда, — оторвав одну руку от оптики, он махнул ей вверх: — То, что здесь клепали, доставляли? Не на верёвочках же, как мы? Что-то вроде железки или монорельса тут было, пока сверху не прилетело. И дорогу того, и вокзалу досталось, — оторвавшись от бинокля, он кивнул на вмятину в боку здания.

— Да я не об этом, Чум, — попробовал объяснить ему свои впечатления Игорь: — Вот те, — показал он рукой на два, торчащих у самого края, куста изломанных конструкций: — Словно с той стороны, за горой, стоит на коленях молящийся человек, понимаешь? Мы видим только его пальцы, которые он, в немой мольбе, вытянул к небесам готовым обрушить на него смертельный удар. Тут же все погибли, понимаешь?

— Очень красиво, Игорёк, — Дося, подошедшая к ним, посмотрела на него с удивлением: — Я и не знала, что ты так красиво слова складывать умеешь. И про пальцы, и про мольбу перед ударом — здорово сказал.

— Пальцы… Мольба, — фыркнув, Чум направил оптику на указанные Масловым кусты: — Не, не человек это, — опустив бинокль, мотнул он головой на объект их дискуссии: — Мутант или спрут. Девять и шесть палок. Развели тут, не пойми что! — Ещё раз фыркнув и победно посмотрев на Игоря с Досей, он двинулся к зданию вокзала, вокруг которого, в поисках входа, наматывали уже второй круг, остальные члены их экспедиции.

— Чум… — Проводила его взглядом Дося: — Он хороший, но вот нет в нём этого… Не знаю, как сказать. И не грубый он, и товарищ отличный, но вот так как ты — он так не может. А ты можешь, — повернувшись к нему, она неожиданно чуть наклонилась, приблизила к нему своё лицо — на миг Игорь ощутил её горячее дыхание, а на своих губах пряно-пьянящий вкус помады, и тут же отстранилась, словно стесняясь сделанного.

— Эээ… Дося?

— Всё. Забыл. Ничего не было, ясно?

— Но…

— Всё, я сказала, — подхватив его под руку, девушка двинулась в сторону консервной банки, таща Маслова как на буксире.

— Я женщина. Мне можно. Редко. Слабой побыть. Ясно? — Выплёвывала она короткие фразы, будто опасалась, что длинные смогут открыть Игорю её истинное душевное состояние: — Ты будешь молчать. Иначе…

— Чего вы там? — Чум, стоявший около открывшегося проёма, кричал, размахивая над головой своим беретом: — Шевелите поршнями — Красс нам дверь открыл!

Поговорка, гласившая, что первое впечатление оказывается самым верным, подтвердила свою правоту, стоило только Игорю, всё так же буксируемому Досей, оказаться внутри консервной банки.

Оказавшись внутри, он невольно почувствовал себя даже не шпротой, здесь, в отличие от пресловутой консервной банки было более чем просторно, а килькой, по небрежности рабочего рыбзавода, угодившей в банку, предназначавшуюся крупной и жирной атлантической селёдке.

Приметив впереди отсветы фонариков, они двинулись туда, освещая пол впереди своими приборами. Предосторожность оказалась излишней — металлическая поверхность, по которой они шли, хоть и была густо иссечена царапинами разной глубины, но была пуста, как и поверхность столовой горы, на которой и располагалось здание вокзала орбитального лифта. Описать внутренности помещения, по которому парочка неторопливо брела, можно было одним словом — пустота, и слово это было применимо практически ко всем возможным описательным характеристикам — пусто было на полу, лучи их фонарей, без устали шарившие вокруг, не выхватывали даже обычного мусора, пыли или чего иного, естественно полагающегося любому, давно заброшенному, зданию. Голы были и стены с потолком — их девственную поверхность не нарушали ни пояснительные плакаты, ни рисунки или окна со светильниками. И, если бы не шум, производимый столпившимися у центральной колонны людьми, неразборчивый, многократно отражённый от поверхностей, то можно было бы сказать, что и звуков в этом помещении нет.

Пробившись в первые ряды, узнав членов отряда Карася, их, хоть и с недовольным ворчанием, но пропустили, они увидели предмет спора и самих спорщиков, чья дискуссия и вызвала такой интерес у всей, не вовлечённой в дискуссию, части экспедиции.

Причиной спора оказался небольшой пульт, или терминал, чью ровную и слегка наклоненную к зрителям поверхность украшали четыре кнопки с лаконичными подписями на языке Претории. Вот они, вернее сказать — их значение и вызвало дискуссию, чей градус повышался с каждый высказанным одним из участников, словом.

Общались, пока это ещё можно было назвать общением, как можно было догадаться — Красс и доктор Мокров — гений лингвистики.

Легионер, сложив руки на груди, выпрошенная им у Змеева броня ярко сверкала в лучах фонариков, слегка склонив голову к плечу и сохраняя на лице надменно-презрительное выражение, терпеливо выслушивал аргументы учёного, активно размахивающего руками прямо перед его лицом: — Комбинация этих символов, — надсаживался Мокров: — Не может быть прочтена иначе как окончание жизненного цикла, смерть! А вы, вы предлагаете её нажать!

— Предлагаю, — не меняя позы, одними губами, произнесла статуя.

— Но там же написано!

— А символ на клавише — движение.

— Нет! Вы решительно хотите нас угробить! — Отчаянно взмахнув руками — его пальцы рассекли воздух в паре сантиметров от носа даже не шелохнувшегося Красса, доктор отвернулся от него и со вздохом прижался лбом к металлу центральной колонны, бурча себе под нос что-то совсем непонятное на слух, но легко угадываемое по интонациям.

— И чего ругаемся? — Маслов выдернул руку, радуясь возможности освободиться от опеки Доси — поймите правильно, девушка ему нравилась, но вот то, как её рука держало его под локоть, а держала она его властно и по-хозяйски, не могло не насторожить любого, ещё не одомашненного, или не осчастливленного браком, что, несомненно, является счастьем для него же, с женской точки зрения, конечно, мужчины.

— Красс, доктор? Вы чего, мужики?

— Мне говорили, что он из Претории, — отлипнув от колонны, посмотрел на него Мокров: — А он даже читать не умеет!

— Как это — не умеет? Ты что — и вправду читать не умеешь? — Развернулся Игорь к легионеру и тот, молча, кивнул: — Не умею. А зачем?

— Погоди… — Не ожидавший такого ответа Маслов озадаченно потёр лоб: — А как же… У вас же техника — к ней инструкции идут?! Вот щит силовой, — вытянув руку, он постучал пальцем по блестящему металлу: — Его обслуживать как? Или байки?

— А зачем его обслуживать? — Теперь уже удивился Красс: — Он не ломается. А байки, баллисты и корабли — их механикусы обслуживают.

— Ну а учебники? Наставления разные? Ну, или твой щит — ты его характеристики знаешь?

— А зачем? Надел наручень, — он поднял руку, демонстрируя крохотный, пульсировавший словно маленькое сердечко, красный огонёк: — Сердце бьётся — значит порядок.

— Ну а на отдыхе — книжку почитать? Или журнал какой?

— На отдыхе? Ну, есть фильмы, а в журналах — там и без чтения всё ясно, рядом с каждой монетки нарисованы и что делает, — слегка покраснел Красс, давая всем понять, какие именно журналы чаще всего оказываются в руках легионеров: — А когда на Флот готовился, — торопливо сменил он тему: — Там столько обучающего видео пришлось просмотреть — думал, голова лопнет.

— Хорошо. А на самом корабле? — Не сдавался Игорь, не веря его словам: — Как понять — если что случится, куда бежать? Чего хватать?

— Так тренировки же есть. Для этого. И объявляют по трансляции — какой секции куда и что. В общем, чтение, — подвёл черту под разговором он, вновь принимая прежнюю позу: — Это для умников и юных девиц. Так говорил наш легат, а он был прав всегда!

— Надо будет тебя грамоте научить, — развёл руками Маслов: — Книжки те же самые…

— Мне нельзя читать! — Вмиг растеряв всю свою надменность, попятился назад тот: — Добрый господин! Я же воин — мне ни как нельзя! От грамоты мышцы сводит — те, что в голове, — боднул он лбом воздух: — И слепнут. А какой боец из слепого?! Нет, простите — но мне это никак нельзя!

— Это тебе тоже — про мышцу и слепоту я хочу сказать, это тоже легат говорил?

— Конечно. Он нам как отец родной был. А уж про мужскую силу, — Красс покраснел и отвёл взгляд от Доси: — Я промолчу, Легат говорил — мол, де книжку откроешь и…

— И он же тебя на казнь отправил. Верно? — Перебив его, прищурился Игорь: — Хорош, папаша.

— Ну, так приказ же — нарушили, как иначе?

— А обстоятельства? Что разведка ошиблась?

— Они ответят за своё, мы — за своё, — пожал плечами Красс: — Так было и будет.

— Ладно, не хочешь учиться — не надо, — поняв, что сходу такую крепость не взять, отложил вопрос обучения бывшего легионера на потом, Маслов: — А по кнопкам сказать, что можешь? — Кивнул он на пульт: — По-твоему, какая кнопка что делает?

— Это я могу, — расслабившись — угроза слепоты прошла мимо, он наклонился над терминалом: — Первая — это — движение, — его рука замерла рядом с одинаково желтыми, квадратными кнопками: — Это, как я понимаю, — показал он на толстые стрелки, указывавшие в разные стороны на центральной паре: — Направление движения. Вверх и вниз. Ну а это, — его палец навис над квадратиком, где под крутой дугой, лежал, закинув ногу на ногу, с руками под головой, крохотный человечек: — Защита — сами же видите — забрался под купол и отдыхает.

— То есть, если я нажму вниз, — поднёс Игорь палец к кнопке, целившейся своим кончиком от колонны, то лифт пойдёт вниз? А где сам лифт, кстати?

— Может наверху? — Неуверенно предположила Дося: — И его сначала сюда, к нам опустить?

— Может и так, — и Игорь, прежде чем что-либо успел прореагировать, ткнул пальцем желтый кубик.

Ничего.

Ни звука, ни движения.

— Ты что?! — Чум, стоявший рядом, запоздало схватил его за руку: — Убить всех нас решил? Суицидник!

— Почему именно убить? — Вырвав руку, Маслов повернулся к терминалу: — Я более чем уверен, что здесь, около пульта, вообще самое безопасное место. Не будет же оператор каждый раз себя убивать.

— Ну-ну, — отвернувшись от пульта, Чум протянул в сторону Красса, шепча ему что-то на ухо и тот, закивав по окончании слов снайпера, двинулся за ним сквозь расступившихся людей.

— Эй? Вы куда? — Маслов, поднял руку, останавливая обоих: — Погодите! Красс! Иди сюда!

— Да, господин, — послушно повернулся было к нему легионер, но Чум, не желавший так легко отпускать свою добычу, потянул его в другую сторону.

— Чум! Прекрати! — Дося, принявшая в этом споре сторону Игоря, недовольно нахмурилась: — Чего? Небось про девок потрепаться хотите, да? Где, какие и почём, да? Кобели!

— А чё ты сразу наезжаешь? — Снайпер, недовольно дёрнув головой, сложил руки на груди: — Мы, может, вопросы ножевого боя обсудить хотели?! Да, Красс?

— Эээ…

— Знаю я ваши обсуждения. Всё одно на девок перейдёт!

— Погодите! Вы! Стойте! — Игорь, до того нахмурено тёрший виски, вдруг щёлкнул пальцами: — Ну, конечно же! Красс?

— Да, господин?

— Ты, когда на флот готовился, вы высадку с корабля прямо на землю, на грунт, отрабатывали?

— Да, господин. Как же без этого?

— Тогда иди сюда, — поманил он легионера к кнопкам: — И показывай.

— Так это же не корабль?

— Это подъёмник. Думаю, что принцип един — у вас же любят единообразие?

— Это верно… — прикрыв глаза, Красс с минуту собирался с мыслями, а затем решительно двинул руку вперёд: — Первое — включить защиту. — Его палец ткнул лежащего человечка, и он замер, ожидая результата, но ничего не произошло.

— Потом указать куда движемся, — он вопросительно посмотрел на Игоря: — На корабле надо продублировать дежурному по кораблю, — его палец очертил окружность над поверхностью пульта, правее и выше кнопок: — Тут устройство связи должно быть, — пожав плечами, он вновь посмотрел на Маслова: — Куда?

— Давай вверх, вниз-то мы уже жали.

— Как скажите, господин.

Очередное нажатие вновь не привнесло в ситуацию никаких изменений.

— И последнее — исполнительная кнопка, — не глядя на Игоря, он ткнул квадратик, из-за которого разгорелся спор с лингвистом: — Всё. — Отойдя назад, легионер сложил руки на груди: — Процедура выполнена и, если бы мы были на корабле, то сейчас вахтенный должен был бы подтвердить и разре..

— Attendentes! — Резкий мужской голос, заполнивший всё пространство обители шпрот, казалось каждым слогом вворачивал саморезы в головы замерших подле пульта людей.

— Initio motus! Attendentes!

Вспыхнувший свет заставил их невольно вскрикнуть и, зажав руками глаза, согнуться, спасаясь от резкого белого свечения, заполнившего всё помещение, а ещё миг спустя, пол вздрогнул, качнулся, и навалившаяся на членов экспедиции тяжесть лучше иных слов подтвердила отменное качество технологий Империи.

— Мы… Мы что? Едем? — Лингвист, которого начальный толчок сбросил на пол лифта, сейчас сидел, раскинув ноги и упираясь в исцарапанную поверхность обоими, откинутыми назад, руками: — Но позвольте! Как же это?!

— Вот так, умник, — Красс, стоявший в стороне от терминала, высвободил руку и прищелкнул пальцами: — И без буковок твоих справились! Господин! — Его взгляд переместился на Маслова: — Господин? Как видите — старый Красс и без грамоты вашей ещё может послужить.

— Это здание и есть подъёмник? — Оставив без ответа реплику о грамоте, Игорь обвёл помещение рукой: — Я думал это нечто вроде вокзала.

— Это место, где собираются перед погрузкой? — Уточнил легионер и, увидев кивок, улыбнулся: — Нет, это и есть лифт. Чего лишнее городить?

— То есть мы уже…Едем?! — Мокров, сумевший, наконец, встать на ноги, вытер со лба пот: — Мы поднимаемся?!

— Ну да, — Красс, подойдя к учёному, потрепал того по плечу: — Конечно, поднимаемся, дядя. Ещё час где-то нам вверх ползти, так что, — отодвинув лингвиста, он уселся на пол, привалившись спиной к колонне: — Так что — подремлю я.

— Погодите?! Как это — подремлете?! А наши вещи?! Мои записи?!

— А что вещи? — Приоткрыл один глаз легионер: — Ты их что — внутрь не заносил? Сюда внутрь?! Мои вещи — на месте. — Он пригладил ладонью сумку, висевшую у него на плече, и закрыл глаза.

Проведённая по горячим следам ревизия показала, что своё барахло не занесли внутрь лифта альпинисты — те оставили все свои тросы, крючья и прочее снаружи, около места подъёма, часть моряков — затащив внутрь сладко посапывавшего капдва они, как и все, отвлеклись на пульт, и Чум, оставивший снаружи мешок с провизией, что его, только сейчас осознавшего всю глубину совершённой ошибки, привело в состояние, близкое к шоку.

Сокрушённо качая головой, он пробрёл меж людей к центральной колонне и, прислонившись спиной к её поверхности, медленно сполз вниз, устроившись рядом с Крассом.

— Держи. — Покопавшись в своей сумке, он вытащил пару охотничьих колбасок и, сунув одну себе в рот, протянул вторую соседу: — Запасы, это хорошо, — неспешно жуя, толкнул он Чума в бок: — Но с собой носить надёжнее.

Как и говорил Красс, их подъём до верфи занял около часа.

За это время все успели в должной мере посетовать на забытые внизу вещи, несколько раз обсудить и отказаться от планов по остановке подъёма и спуску вниз — каждый такой спор пресекался Карасём, твёрдо решившим довести начатое до конца, и насладиться шоу, которое устроил пробудившийся Гайдов.

Обнаружив себя лежащим на полу, и вдобавок связанным сетью — его подчинённые, дотащив своего командира до лифта, не стали заморачиваться, оставив его прямо в той авоське, при помощи которой бравого капдва подняли наверх, морской волк натурально охренел. Это немедленно и было сообщено всем окружающим посредством весьма эмоционального монолога, изобиловавшего речевыми конструкциями и специфическими терминами, непозволительными для представления в данном тексте.

Обретя свободу и сбросив часть негодования посредством вербального общения с подчинёнными — эта часть ничуть не уступала по красочности образов и сравнений предыдущей, капдва поднялся на ноги и, разминая затёкшие конечности, принялся шарить взглядом в поиске следующей жертвы.

И жертва была найдена — ей, на свою беду, оказалась Дося, поспешившая с утешениями к Чуму, меланхолично дожевывавшему очередную колбаску из запасов легионера.

Завидев её и восстановив в памяти произошедшее, Гайдов рванулся к девушке подобно торпедному катеру, заходящему на вражеский транспорт для атаки.

— Ты! — подскочив к ней, он замер, набирая должный градус для начала атаки: — Ты в курсе, красотка, что тебя — за нападение на старшего по званию, законопатят так далеко, что ты света белого не увидишь?!

— Вы о чём, товарищ капитан второго ранга? — Непонимающе посмотрела она на него.

— Кто меня усыпил?! На каком основании?! Кто разрешил?! Вы понимаете, — приблизил он своё перекошенное от ярости лицо к девушке: — Что это саботаж?! В боевой обстановке! И я, как старший по званию, имею полное право, — его рука легла на кобуру: — Тебя сейчас…

— Остынь, капдва, — рука Карася жёстко стиснула его запястье: — Товарищ старший прапорщик, — майор говорил медленно, пристально глядя в глаза моряка: — Действовал по моему приказу.

— Что? — Дёрнулся было Гайдов, но Карась держал его крепко: — По твоему?!

— Так точно. Вы переутомились, и вам был нужен отдых.

— Мне?! Да ты охренел, майор!

— Вам, товарищ капитан второго ранга, вам. — Продолжая удерживать его руку, Карась посмотрел офицеру прямо в глаза: — И я, как старший в этой экспедиции, отдал приказ своему подчинённому, так как она — наш медик. Вы желаете об этом подать рапорт? — Чуть наклонившись, и по-прежнему продолжая удерживать его руку, он добавил уже гораздо тише: — Ты сдурел капдва? Что за истерика? На нас же люди смотрят! — Отстранившись и отпустив его руку, майор продолжил, но уже нормальным тоном: — Кхм… Я могу надеяться, что сейчас вы, товарищ капитан второго ранга, чувствуете себя лучше? В текущей боевой обстановке у нас каждый человек на счету, а тем более такой ветеран как вы.

— Эээ… Несколько получше, да, — с видом крайнего недовольства на лице, кивнул тот, убирая руку с кобуры.

— Может вам тонизирующий коктейль поставить? Впереди верфь и ваши знания, как морского офицера, нам будут крайне полезны.

— Что?! Ещё укол? — Его реакция была столь поспешна, что находившиеся рядом поспешно опустили головы, скрывая улыбки.

— Нет! — Отступив на пару шагов, капдва повёл рукой, словно хотел отгородиться он Доси, стоявшей перед ним, в руках которой был небольшой оранжевый ящичек: — Я себя замечательно чувствую, ничего колоть не надо!

— Так тоник же? — Вытащив из коробочки шприц-тюбик, его брюшко было наполнено ядовито-зелёной жижей, она сняла колпачок и в воздухе блестящей иглой: — Отличная смесь, товарищ капитан второго ранга! Мертвеца столетнего юношей сделает! И отката почти нет. Давайте руку.

— Нет, нет и нет! Майор! — Он просяще посмотрел на Карася, вмиг растеряв весь свой боевой пыл: — Остановите вашего подчинённого! Мне работать надо! За мной! — Последнее уже относилось к его бойцам и те, стараясь сохранять серьёзное выражение лица, двинулись за своим командиром, направившимся подальше от покачивавшей иглой девушки. Особо далеко им отойти не удалось — голос, всё тот же, резкий и безжизненный, проявился, стоило морякам отойти шагов на пять:

— Attendentes! Advenæ at navalia!

— Говорит, что на верфь прибыли, — перевёл слова говорившего Маслов: — Если я правильно понимаю, то сейчас…

Короткий толчок и протяжный скрежет заставили его замолчать, а ещё один толчок, сопровождённый серией коротких ударов по корпусу их консервной банки, заставил нервно закрутить головой в поисках новой опасности.

— Ingressum at navalia! — Провозгласив последние слова особо торжественным тоном, голос смолк, и тот час, стена, тянувшаяся вокруг них, начала приподниматься над полом, открывая проход на давно заброшенную верфь.

Глава 15

— Ну… Пошли, что ли? — Карась, перехватив карабин поудобнее, первым шагнул в окружавшую их темноту: — Могли бы хоть аварийное освещение включить, — повернувшись назад, он махнул остальным: — Чего встали? Пошли, нечего зря время терять!

— Если господин позволит, — подошедший к нему Красс, вытащил из сумки фонарик: — То я укажу вам путь.

— Ты бывал здесь?

— Никак нет, мой господин, — склонил голову в коротком поклоне легионер: — Но мы учили планы типовой верфи, — луч его фонаря пробежался по стенам и, высветив в отдалении широкую приоткрытую дверь, вновь кивнул: — Мы на уровне складов. Вон та дверь ведёт к лифтам и на лестницу. Лифты сейчас без энергии, так что придётся нам пешком подниматься.

— Далеко? — Подошедший Чум направил свой фонарик туда же.

— Над складами — хранилища газов и жидкостей. Эхх… Там и вино хранили, — вздохнул он, явно сожалея об утрате Империей секрета этого напитка: — Это два уровня. Потом — казармы для экипажей, прибывающих на ремонт кораблей, — начал загибать он пальцы: — Выше сама верфь — ангары кораблей и мастерские для мелкого ремонта. Потом палуба наслаждений — для экипажей и мастеров, а ещё выше…

— Палуба наслаждений? — Перебил его Чум, что-то прикидывавший в уме: — Это на пятом этаже получается?

— Кончай трёп! — Подавая остальным пример, Карась двинулся в сторону приоткрытой двери: — Шевелимся, потрепаться и по дороге можно.

— На пятом уровне, — следуя за майором, поправил Чума легионер: — А ещё выше храм Юпитера Всеблагого и Сатурна Небожительного. Там жертвы после получения кораблей из ремонта и после обслуживания проводились.

— А сам ангар? — Подойдя к Крассу с другой стороны, Игорь зашарил лучом по стенам помещения: — Он под каждый корабль свой?

— Нет. Ангар один. Нельзя же заранее угадать — какой корабль прибудет для ремонта или пополнения запасов. Его и делают, что бы пара Секстеров поместилась. А они, на минуточку, тысяча триста шагов в длину и сотен семь в высоту!

— Ого! — Прикинул габариты ангара Маслов: — А вы с размахом строите.

— Империя не мелочится, — кивнул ему Красс: — Тем более в военном деле. Да и мастерам удобнее работать — закончил на одном, другой рядом. Взял инструмент и перелетел или прыгнул на соседний.

— Там невесомость что ли?

— Конечно. А как иначе броню менять? Плиту, даже для Униремы, и сотне рабов не поднять.

— Воздух-то там хоть есть? Или мастера твои в скафандрах работают?

— Воздух есть — его после каждого прохода корабля подкачивают, планета-то рядом.

— Ну да, чего мелочиться. — Усмехнулся Игорь: — Качай, его там много. На наш век хватит, а там — хоть потоп, да?

— Не понимаю вас, господин, — не останавливаясь, он посмотрел на Игоря: — К чему ваш сарказм? Ну да — при выходе, или входе корабля, большая его часть вылетит наружу. И что? Планета же рядом — она своё возьмёт, притянет назад, то есть. Мы, господин, к природе со всем почтением относимся, да услышит Диметра Полногрудая мои слова. — Сопроводив свои слова ударом кулака в грудь, Красс смолк — они как раз подошли к проёму и майор, подманив его к себе пальцем, указал на лестницу, ведшую куда-то в темноту: — Она? Нам по ней идти?

— Сейчас, мой господин, — проскользнув внутрь, он с минуту изучал нанесённые на стену пиктограммы, а затем, повернувшись к Карасю, радостно закивал: — Всё верно, господин. Нам вот сюда, — его палец упёрся в рисунок с ажурной конструкцией, отдалённо напоминавшей кран. Ниже, в подпиравшем его квадратике была нарисована койка, очень похожая на те, которые изображают на земных дорожных знаках, а выше, заключённое в рамку розового цвета, красовалось женское тело — от колен и до шеи. Обнажённое и даже чрезмерно детализированное.

— Всё как я и говорил, — удовлетворённо кивнул легионер: — Ниже — где спать, выше — где отдыхать. Идём?

Тяжелее всего этот подъём дался прикомандированным к экспедиции учёным. Им, отвыкшим в тиши кабинетов от физических нагрузок, и редко, когда поднимавшимся своими ногами выше второго этажа, сейчас приходилось преодолевать ступени, взбираясь даже не на пятый, не на пятнадцатый, а где-то на двадцать пятый — тридцатый этаж. Именно во столько оценил высоту Карась, отдыхая на импровизированном привале, когда, при очередном развороте, они наткнулись не на глухую стену, а на широкие ворота, украшенные виденным в самом начале символом хранилища газов и жидкостей.

— Дошли, — поглаживая квадратик, разделённый на две половинки косой диагональной чертой — в одной половине были нарисованы волнистые линии, а другой был заполнен множеством точек, пробормотал майор, оглядывая своё, утомлённое долгим подъёмом воинство.

Свежее всех выглядели альпинисты. Им, привыкшим к долгим восхождениям, подобная прогулка особых проблем не доставила. Не менее свежим выглядел и Красс — служба в легионе приучила его к долгим маршам. А вот с остальными была беда. И моряки, и члены его команды, выглядели немногим лучше парочки учёных мужей, одинаково с ними, по-рыбьи, хватавшими воздух разинутыми ртами.

— Красс? — Почувствовав себя лучше, Карась отвернулся от стены и, посмотрев на неприлично свежего легионера, мысленно вздохнул одновременно и завидуя, и страшась пройденной тем школы: — Нам сколько ещё наверх ползти? Казармы эти — они одну, две, три палубы занимают?

— Должны не более трёх, господин, но тут, — легионер развёл руками: — От размеров ангара зависит. Обычно делают три, чтобы экипажи разных типов кораблей развести. Ну — с Бирем на одной палубе, с Квадрирем — на другой.

— Чтобы морды друг другу не набили?

— Именно так, господин, — заулыбался, радуясь, что его поняли, Красс: — Это у нас, у пехоты, всё просто — все одну лямку тянем, а вот у флотских всё сложнее. Тут и гордость за свой корабль, за свой класс корабля, да и каждый из них, даже, простите, самый последний матрос, чья обязанность — чистить нужник любимой ящерки капитана, даже он будет считать свою Унирему лучше Пентеры.

— А в кабаке… — более-менее отдышавшейся Чум, уселся на пол, прислонясь к стене: — Они… Что им там морды друг другу не начистить… помешает?

— Так туда на позитиве идут. Трезвыми, с деньгами. А вот обратно… Да и охраны там достаточно — чуть что, так сразу не с девкой, а с палкой познакомишься.

— Ясно, — кивнув ему, майор оглядел начавших шевелиться людей.

Ученые, несмотря на то, что где-то с пятого этажа их взяли на буксир люди капитана, фактически таща умников на себе, всё одно выглядели плохо.

— Нам ещё сколько подниматься?

— Этажей восемь, — сделав пару глотков из фляги, Красс вернул её на пояс: — Делаем последний рывок, господин? В ангаре можно будет лагерь разбить — там места много.

— Лагерь, — Чум недовольно скривился: — Одно название — лагерь. Ни еды, ни палаток…

— Зачем тебе палатки? Ангар же, — подойдя к нему, легионер помог снайперу подняться на ноги: — Давай, дружище. Последний рывок, и мы на месте. А там, если я верно помню, и душ принять можно будет, освежиться.

— Душ? А столовой там нет?

— Столовой нет, — развёл Красс руками: — Термы есть — для мастеров, но сейчас в них только холодная вода, греть нечем, всё отключено.

— Если не замёрзла, — вздохнув, Чум побрёл по лестнице вверх, не дожидаясь общей команды.

— С чего ей замерзать? — Догнавший его Красс, пристроился рядом: — В космосе, я тебе так скажу, основная проблема — это отвод тепла. Вот я на Квадрирему попасть хотел. Так там, я тебе скажу…

Их голоса смолкли, когда парочка, преодолев проём, скрылась за поворотом.

— Экспедиция! Подъём! — Оторвавшись от стены, Карась махнул рукой: — Давайте, народ. Немного осталось. Капитан? — Отыскав взглядом Отзоева, он глазами указал на двух учёных, чьи лица приобрели лёгкую зеленоватость при мысли о продолжении движения: — Помогите им, учёные нам сейчас пригодятся.

Ангар встретил их давящей тишиной, присущей всем большим пещерам. Тишина и темнота. Эта парочка — вяжущая, легко глотавшая в себе их разговоры, растворявшая тонкие лучи фонарей, господствовала здесь не одно столетие и совсем не собиралась поступиться хоть толикой своей власти.

— Свет бы включить, — шепотом, как и все члены экспедиции, пробормотал Карась, замерший в паре шагов от порога. К слову сказать, он стоял первым — остальные не рискнули отойти от проёма, предпочитая властвовавшей перед ними тьме, уже ставшую практически родной, лестницу.

— Свет было бы здорово, — Красс, с заметным усилием, подошедший к майору, кивнул себе за спину: — Если господин позволит?

— Говори.

— По планировке, шагах в пяти-семи от аварийного прохода, это я про лестницу, должен быть, — он замялся, подбирая подходящий и понятный всем, термин: — Ну, мы это лапой Гелиоса называем. Как по-вашему — не знаю.

— Гелиос — это же солнце? — Маслов озадачено поскреб ногтем щёку: — К чему, то-бишь — для чего, что эта лапа делает?

— Там выключатели, — помогая себе руками принялся пояснять легионер: — Обычно пять — потому и лапа, ладонь. Первый — общий, второй-третий — верх-низ — усиленный, четвёртый — ночной режим, или дежурный. Ну а пятый — праздничный. Это когда торжество здесь — визит большого начальства, спуск крупного корабля. Трибуну подсветить, выделить что-то, понимаете?

— Ааа… Освещение?

— Ну да. Я же сказал — лапа Гелиоса. Вот только, — обернувшись к Карасю он скользнул по нему взглядом и смущенно уставился на его берцы: — Господин командир, пусть со мной ваш учёный идёт. Там читать надо.

— Думаешь, заработает? — Повернувшись к Мокрову, майор показал на Красса: — Я надеюсь, ваш спор там, внизу, не помешает работе? Освещение нам бы сейчас приходилось.

— Я всегда говорил, что знания, — поднялся с мешков доктор наук: — Всегда важнее грубой и тупой силы! Ну-с, — пройдя к легионеру, он снисходительно кивнул: — Веди, Вергилий!

— Я — Красс!

— Знаю, но так сказал классик! Великий писатель…

— Я не обязан знать туземных писак. — Повернувшись к открывшему от такой наглости рот Мокрову, легионер принялся шарить лучом фонарика по стене.

— Есть! — Воскликнул он, когда в круге света на стене показалась створка двери с красовавшимся по её центру солнышком — белым, ярко вспыхнувшим светоотражающей краской, кружочком, вокруг которого торчали во все стороны короткие палки-лучики.

— Типичный пример примитивной армейской графики, — скривившись, учёный замер перед створкой: — Ну, Красс, открывайте, чего зазря стоять?!

Молча кивнув, тот открыл дверь, щёлкнув самым обычным шпингалетом и, отступив на шаг в сторону, кивнул своему учёному спутнику, предлагая тому блеснуть своими познаниями.

— Вот только руки тянуть не надо, — искоса глядя на потянувшегося к пояснительным табличкам умника, хмыкнул он: — Шарахнет и пыли не останется…

— Чем… Шарахнет?! — На всякий случай убрав руки за спину, подался назад доктор наук.

— Как чем? Остаточным зарядом.

— Мнэээ…. Думаете он ещё есть? Сколько лет то прошло?

— Может есть, а может и нет, — зевнув, почесал шею легионер: — Мне-то почём знать? Я же — примитив армейский.

Ничего ему не ответив, Мокров принялся разглядывать таблички с безопасного, как ему показалось, расстояния: — Таак… Ага… Ага… Всё ясно! — Спустя полминуты, он отвернулся от мешанины проводов, рычагов и кнопочек, к Карасю: — Всё, как и говорил наш…эээ… Эксперт, — голова учёного качнулась в сторону Красса, расценившего этот жест как короткий поклон.

— Тут, — сняв очки, Мокров указал ими на проём: — Пять основных функций и девять вспомогательных. Как я понимаю. Основные — всё в точности со словами Красса, — блеснув в луче фонаря стёклами, очки указали на легионера: — А вот с остальными — сложнее. Там просто комбинации букв, не имеющих смысла. Возможно — код. — Пожав плечами он достал из кармана футляр, и положив в него очки, покачал головой, повернувшись к Карасю: — Я сделал что мог. Крайняя правая — общий свет.

— Так включайте!

— Я?! Но позвольте, — учёный поспешно отступил назад: — Я не техник, вдруг не так что нажму?!

Щёлк!

Красс, криво усмехнувшись, прижал кругляшок кнопки большим пальцем, и хмыкнув — ничего не произошло, отступил назад: — Делов-то, наука! А про заряд остаточный, пошутил я.

— Вы?! Пошутили?! Надо мной?!

— Угу.

— Да вы просто… Чурбан! — Выпалив это, несомненно тяжкое, с точки зрения Мокрова, оскорбление, учёный гордо задрал подбородок и замер, настороженно поглядывая на легионера — а не полезет ли тот на него с кулаками? Но жертва его атаки только нейтрально фыркнула, и наклонившись над потрохами щита, принялась внимательно разглядывать буковки у кнопок, расположенных под только что нажатой.

— Ну, чурбан и чурбан, меня и не так называли, — оторвавшись от щита, он подманил к себе учёного и, когда тот подошёл, поднёс палец к кругляшку, расположившемуся прямо под первой кнопкой: — Тут что написано?

— Бессмыслица, — потряс головой доктор: — Три согласные, точка, ещё две, точка и три.

— А ниже?

— Тоже самое, — палец Мокрова пробежался по вертикальному ряду малых кнопок: — Первые три буквы — такие же, остальные разные. А нижняя пара кнопок, вот это — интересно, имеет первую группу символов отличную — там другие буквы, — растопырив указательный и безымянный пальцы, он поднёс их к двум нижним кругляшкам: — А вот две остальные группы — точно повторяют верхний набор.

— То есть, — подошедший Карась присмотрелся к символам, нанесённым на аккуратные шильдики слева от кнопок: — У первых двух одинаковое начало, у остальных двух тоже. Хвосты — одинаковые, чередуются только. Если бы я был дома, то решил, что это включить один — два и, соответственно — выключить их же. Попробуем? — Протянув руку к кнопкам, он покосился на Красса и когда тот кивнул, ткнул нижнюю пару.

Ничего.

— Тогда попробуем выше, — нажатие на две следующие так же не принесло никаких изменений.

— Надо главную нажать, — Игорь, подошедший к ним, глазами показал на большую кнопку: — Если тут как в лифте, то она активирует систему. Если, конечно, питание есть. Как думаешь, Красс? — Повернулся он к легионеру: — Тут питание могло остаться?

— Воздух свежий, — сложив руки на груди, всем корпусом качнулся тот: — Значит, вентиляция работает. А раз…

— Пробуем! — Перебив его, Маслов ткнул кнопку большим пальцем.

— А раз есть вентиляция, — продолжил с того же места легионер: — То…

Серия щелчков, исходившая из недр щита, заставила его замолчать и опасливо покоситься на источник звуков. Словно отслеживавший его взгляд, механизм смолк, но теперь ожило что-то за их спинами. Чернота, не сумев поглотить рождавшийся шум, пропустила серию скрипов, металлических взвизгов и, оскорбившись на такое неуважение к своим правам, начала медленно откатываться назад, уступая под напором набиравших мощность шаров белого света, виноградными гроздьями свисавших с потолка над их головами. Чуть позже такие же гроздья начали наливаться светом и в отдалении, наполняя пространство огромного ангара белым светом, не оставлявшим тьме ни единого шанса.

Размеры ангара подавляли.

Пандус, до того казавшийся таким широким, сейчас казался просто крохотным по сравнению с простором, высвеченным светильниками. Не имея никакой привязки, и глаза и разум застывших подле ограждающих перил людей, просто терялись, пытаясь оценить расстояние, отделявшее их от циклопического размера ворот, видневшихся на противоположном конце этого, похожего на огромный ящик, помещения.

— Ангар рассчитан на самый крупный корабль, — Красс, усевшийся прямо на перила, покачал ногами над бездной: — Секстер, материнский корабль, до полутора тысяч шагов бывает. А ему же ещё, — оторвав руки от ограждения, он принялся загибать пальцы: — И раскрепиться тут надо, и встать так, чтобы экипажу удобнее было груз принимать, и…

— Ты чего творишь?! — Стоявший рядом с ним Чум, поспешно схватил его за плечо: — Свалишься вниз, — он кивнул на далёкое дно ангара: — И в лепёшку!

— Тут нулевая гравитация, — высвободившись, легионер достал из кармана галету в прозрачной упаковке и, слегка взмахнув рукой, отправил её в свободный полёт, целясь по большому цилиндру, висевшему перед ними.

Подтверждая его слова, печенька, вращаясь как сюрикэн, поплыла по воздуху никак не спеша падать вниз.

— Во! — Расплывшись в довольной улыбке, Красс, к облегчению Чума, вернул руки на поручни: — Сделано в Претории — работает вечно!

— Хм… — Не найдя, что ответить, снайпер сделал вид, что внимательно изучает тот самый цилиндр, что висел перед ними.

— Это — цитадель, — проследив его взгляд, кивнул легионер: — Основа корабля. Сначала её делают, а уж потом, вокруг неё, всё остальное собирают — ну там корпус, стволы, движки, броню. Навешивают, подключают, тестируют и готово! Получите новый кораблик.

— А это что? Для какого корабля заготовка?

— Эээ… — Прищурившись, Красс попытался на глаз оценить размеры цитадели: — Наверное… Я так думаю, я же не флотский, для Униремы. Там весь кораблик не более трёх сотен шагов, а в этой и двух не будет. Я по люкам сужу, — вытянув руку, он указал на несколько чёрных пятен с торца цилиндра: — Они в рост легионера делаются, даже чуть меньше — пригибаться приходится.

— Как думаешь? — Чум, вытащив бинокль, увы — в его руках был обычный — монстра пришлось отдать морякам, навёл его на люки: — Там внутри есть что-либо интересное?

— Вряд ли, — покачал головой Красс: — Это заготовка. Видишь — темно там. Даже освещение не провели. Пустая скорлупа, — перегнувшись, он сплюнул вниз, и они оба принялись наблюдать, как его плевок отправился в долгое путешествие к далёкому полу ангара.

— Если вы закончили, — подошедший Карась покосился на цитадель и перевёл взгляд на поспешно слезшего с перил Красса: — То давайте корабль искать.

— А что его искать, господин? — прислонившись спиной к поручням, легионер махнул рукой вдаль: — Вон парочка виднеется, присмотритесь — они без окраски, сливаются со стенкой. Я думал — мы отдыхаем, вот и не спешил, но если господин желает продолжить, то…

— Погоди, — вынув из чехла бинокль, майор повёл им вдоль дальнего торца ангара: — Какие корабли? Не вижу.

— Ну как же, господин, вон они стоят. Оба два. Вы не на пандус смотрите, а дальше, вглубь.

— Если бы я ещё знал, что искать, — медленно ведя биноклем, пробормотал Карась: — На что они хоть похожи?

— Благородный профиль боевых кораблей Претории, — приняв горделивую позу, начал вещать Красс: — Приводит врагов в трепет, стоит им только узреть в оптику резкий носовой скос, подобный смертельному удару гастаты. Крутобокие палубы, возвышающиеся одна над другой, заполнены бьющими без промаха батареями, готовыми обратить противника в прах, коли он дерзнёт бросить вызов Империи. Ревущее пламя…

— Красс! — Опустив бинокль, майор посмотрел на легионера: — А попроще можно? Этот твой резкий носовой — он куда хоть идёт?

— От верха носа вниз и вперёд! К врагу! — Рубанул тот воздух рукой: — На старых моделях в нём таран с абордажным ходом делали — пробить борт и высадить десант. Но потом отказались — до подобного дело редко доходило, да и удар при таране сильный был — один удар и в ремонт. Отказались, в общем.

— А я вижу! — Дося, рассматривавшая, как и все, противоположную стенку в бинокль, вытянула руку, указывая на обнаруженный ей корабль: — Он и вправду со стенкой сливается — смотрите градусов на двадцать от пандуса — там тонкая каёмочка видна. Как её заметите, так сразу и корабль проявится.

— Проявится… Бабушка твоя скорее проявится, — пробурчал Чум, прикусив губу и медленно ведя бинокль от дальнего края пандуса: — Да не вижу я ничего! Надо ближе подойти!

— Да погоди ты, — вытянув руку, девушка подтянула его к себе: — Ты книжку с три-дэ картинками видел? Помнишь — они лет пять назад модными были?

— Это где пялишься на листок с мазнёй и ждёшь, когда из неё что-то проступит? Было дело. Выкинул — у меня так ни разу и не получилось.

— Ты глаза расслабь, не напрягайся, — вытянув руку, Дося чуть поправила направление его бинокля, встав за спиной снайпера: — Глаза расслабь и…

— Вижу! Черт меня подери! Вижу! — оторвав оптику от глаз, он посмотрел на довольную девушку и, переведя взгляд на прежнее место, уже без помощи бинокля, расплылся в улыбке: — Вот оно как! И так вижу! Ну, старый чёрт, — повернулся он к явно скучавшему легионеру: — Колись! Вы их специально так покрасили, что хрен увидишь? От кого прятали?

— Никто их и не думал прятать, — вытащив из нагрудного кармана галету, он освободил её из упаковки и, отбросив последнюю за перила, принялся хрустеть печенькой: — Стандартная краска. Ей и корабли, и ангары красят. Как основу. А вот по ней уже нормальной проходят — как наварх решит. Либо весь флот одинаково, либо… Ну как захочет. Некоторые, поверх краски, украшения или награды ставят. Либо рисуют, либо из металла делают. Вот, к слову сказать, Марцелл — он один из лучших навархов Империи, так его флот весь багрово-желтыми косыми полосами украшен, на флагмане — пентере «Дух Стикса», спереди Марс с копьём — статуя чистого золота, тридцати шагов ростом, а на корме Паллор и Павор, «Бледность» и «Ужас», сидят. А вот наварх Антоний, тот свои корабли в бледно желтый покрасил — цвет молодого вина. Его Секстер украшает Дионисий. Там, по корпусу, лозы ягод К'ва бегут. Он ставку на свой москитный флот делает — все его корабли летные палубы имеют. Даже Униремы и те по звену несут. Опасный противник, его, пожалуй, боятся даже больше, чем Марцелла. Тучи штурмовиков сбривают всё, что хоть самую малость торчит из-под брони, а потом бомбовозы подходят и засеивают корабль бомбами — вроде торпеды, но меньше и движок дохлый — на один импульс. Зато много. Одна, может, броню и не осилит, а вот десяток, да в одно место… И стрелять по ним бесполезно — вертятся как демоны, ну а у корпуса, вплотную — сами понимаете, мертвая зона.

— Интересно, — капдва, внимательно вслушывавшийся в его рассказ, одобрительно крякнул: — Очень познавательно, товарищ Красс, а ещё что про флоты Претории рассказать можете?

— Есть наварх Вертурий, — увидев в лице моряка благодарного слушателя, продолжил было он, но рука Карася, лёгшая на плечо, заставила его смолкнуть.

— По дороге поговорите, двинули к кораблю, — кивнул майор на дальний край пандуса: — Идти прилично, так что успеете наговориться.

Вблизи парочка кораблей выглядела куда внушительнее, чем издали, несмотря на видимые невооруженным глазом недоделки. Так, у первого, замеченного ими корабля, отсутствовал почти весь левый борт — силовой набор светился, как рёбра на школьном скелете. И хотя издали, с правой стороны, эта Квадрирема выглядела полностью готовой к бою, то сейчас было ясно, что начать поход на таком корабле мог только полностью лишенный чувства самосохранения экипаж.

Чуть лучше обстояли дела со вторым кораблём, отнесённым Крассом к классу Трирем. Несмотря на то, что легкий крейсер имел всю броню, оружие в его бортах заменяли толстые цилиндры заглушек, имитировавших грозные торпедные аппараты, взять которые после катастрофы, постигшей планету под ними, было просто негде.

Внешне же, оба корабля более всего напоминали своих однофамильцев земного Древнего Рима или такой же древней, Греции. Узкие, поджарые корпуса, скошенный вперёд и вниз нос, задранные вверх хвосты с радарными станциями. Эти корабли, казалось, сошли в ангар прямо со страниц школьных учебников, хотя, скорее всего, всё было ровно наоборот — это Древний Рим, подражая прибывшим с небес господам, копировал их во всём, от дизайна брони, до внешнего вида и названий кораблей своего флота.

— И как мы туда попадём? — Карась, скинув свой рюкзак на пандус подле перил ограждения, вопросительно посмотрел на Красса, готовившегося запихнуть в рот половинку шоколадки. Вторую половинку у него отобрал Чум, поясняя этим действием значение речевого оборота «раскулачить». Говоря откровенно, снайпер был не прав — шоколадкой легионера вознаградил Гайдов — за подробный рассказ о тактике Имперского флота и тактических пристрастиях различных навархов — как древних, так и ныне здравствующих.

— А в чём проблема, господин командир? — завернув половинку шоколадки в фольгу, Красс убрал её в карман, решив оставить на потом: — До корабля рукой подать — шагов с сотню, ну может — чуть больше. С какого желаете начать, господин?

— Сам как думаешь?

— Квадрирема, конечно, сила, господин, — кивнув на полусобранный корабль, выдал свой вердикт тот: — Но в таком состоянии… Если с цитаделью порядок, то доведём до Зеи без проблем. Вопрос в другом — у вас на планете её довести до ума смогут? Тут броня из бессонской стали — плиты по бортам до пяти шагов толщиной. Меж собой — молекулярно связаны и заполированы в ноль — чтобы на выходе весь борт как один монолит был. Вы такое сделать сможете?

— Броню-то мы сделаем, как ты сказал — бессонская сталь?

— Да, господин. Лёгкая как пух и прочная как алмаз.

— Хм… — Потерев подбородок, Карась перевёл взгляд на второй корабль: — А про этот что скажешь?

— По Тиреме-то? Выглядит готовой, но она не вооружена. Касательно начинки — надо на борт подняться, прогнать тесты — это я умею, нас готовили. На случай, если после боя один на корабле останешься, — поспешно добавил он, увидев удивлённый взгляд майора: — Базовые знания, господин, не более того. Самая малость — проверить, что работает, как скоро развалимся, ну — курс задать к своим. Даже награда есть, — он гордо подбоченился: — За спасение подбитого корабля. Правда, награждённых мало, — развёл легионер руками: — В ту войну — уж если и попадут, то и спасать нечего, а сейчас таких противников нет.

— Хорошо, — кивнув, Карась перевёл взгляд на лёгкий крейсер: — Трирема, так Трирема. Вопрос тот же — как на борт попасть?

— Проще простого! — Перемахнув через ограждение, Красс, прежде чем кто-либо из стоявших рядом успел среагировать, с силой оттолкнулся от перил, отправив себя в свободный полёт к кораблю.

— Стой! Разобьёшься! — Дёрнулся было за ним Карась, но было поздно — легионер, вытянувшись рыбкой, уже летел по направлению к Триреме.

Пролетев чуть больше половины отделявшего его от корабля расстояния, Красс растопырил руки и, подогнув колени к груди, заставил своё тело начать разворот, так что спустя несколько секунд он уже летел ногами вперёд, согнув их, как парашютист перед приземлением.

Хлоп!

Ударившись ногами о носовой скос, он ловко приземлился на руки и словно не удержавшись, заскользил вверх, пытаясь уцепиться растопыренными ладонями хоть за какой-то выступ на поверхности. Его протащило почти до самого верха — только в нескольких метрах от окончания носа он сумел уцепиться за торчавшую перекладину скоб трапа и, наконец, замереть, переводя дух.

Перевернувшись на спину, Красс приветственно взмахнул рукой, как бы говоря — чего ждёте? Прыгайте сюда! Но никто из наблюдавших за его полётом людей не поспешил последовать его примеру.

— Может верёвку ему кинем? — Благоволин, достав из мешка моток троса, покосился на Гайдова: — Он поймает, закрепит. Второй конец к перилам — будет переправа. Что скажете, товарищ командир?

— Здесь он командир, — сложив руки на груди, мотнул головой в сторону Карася, капдва: — Пусть он и решает.

— Отзоев? — Поняв, что от старшего над диверсантами помощи ждать не стоит, майор повернулся к альпинисту: — У тебя кошка есть?

— Найдём, начальник! — сверкнув белозубой, контрастной на смуглом лице, улыбкой, кивнул капитан, и через минуту в его руках уже был чернёный трёхлапый якорёк с небольшим карабином на конце.

— Давайте сюда, — протянул он руку к тросу: — Мы к таким делам попривычнее будем, — подмигнул он диверсанту, крепя шнур к карабину.

Поймать кошку Крассу удалось со второй попытки — первая закончилась рикошетом якорька от брони, отбросившим его далеко в сторону, а вот вторая — Отзоев быстро учился, направила разлапистый кусок металла прямо в грудь легионера, позволив тому без труда перехватить её и закрепить за скобы лесенки.

Первым, по импровизированному мосту, переправились на корабль альпинисты, затем диверсанты. После них, захлестнув вокруг учёных страховочные петли, двинулись Дося с Чумом, оставив на пандусе Карася с Отзоевым, споривших меж собой кому идти последним.

Пока шла переправа на корпус, Красс времени зря не терял. Приняв первого верхолаза и убедившись, что его помощь более не нужна, он двинулся наверх, перебирая руками по скобам трапа. Легко перемахнув через край носа, остальным оставалось только завидовать ловкости, с которой легионер двигался в невесомости, он поплыл над корпусом Триремы, выискивая подходящий люк для проникновения внутрь.

Таковой отыскался довольно быстро — небольшая башенка носовой надстройки, предназначенная не иначе как для выходов наружу техников, обнаружилась всего в паре десяткой метров от края носового ската.

Закрепив прихваченный с собой трос за одну из скоб, тут следует отметить, что корпус корабля был покрыт такими трапами весьма густо, он двинулся назад, и ещё через несколько минут была протянута вторая канатная дорога — на сей раз от обреза носа до башенки.

Сама дверь была не заперта — от открытия её удерживала лишь опущенная вниз рукоять запора, да обрывки короткой бумажной ленты с остатками чьего-то замысловатого автографа.

— Эээ… — Пригладив бумажные лохмотья, покачал головой Чум: — Так тут уже до нас были.

— Конечно были, — провернув рукоять вверх, кивнул на его слова Красс: — Помнишь, что высокородный господин говорил — про кладоискателей, нашедших эту верфь? Уверен — это они и сорвали.

— И всё разграбили. До нас, — помогая ему открыть створку, вздохнул снайпер: — Вот же непруха!

— А как ты думал? Они же внутри были — как ещё определить, что корабль на ходу. — Подлетевшая к ним Дося, сунулась было внутрь башенки, но Красс, ухвативший её прямо в полёте за поясной ремень, отвёл девушку в сторону: — Первым я пойду, — безапелляционно заявил он, просовывая внутрь ноги: — Тут гравитация, без навыка можно так приложиться… — Вскинув руки — стоило его телу наполовину погрузиться внутрь, как царившая внутри сила тяжести, тотчас потащила его внутрь, звучно припечатав подошвами к металлу пола. Поднятые вверх руки помогли — зацепившись ими за верхний край люка, Красс смог смягчить удар и окончательно приземлившись, повернулся назад — к наблюдавшим за ним Досе с Чумом: — Вон оно как тут, — подмигнул он им: — Хорошо, что меня на тренажёре гоняли — ну, когда я к флоту готовился. Без подготовки тут, — недоговорив, он покачал головой и, встав сбоку от проёма — башенка оказалась довольно просторной, приготовился помогать остальным.

Планировка корабля, об этом Красс рассказывал, когда они двигались по спиральной лестнице вниз, была совсем простой. По центру, занимая большую часть объёма корабля, располагалась цитадель. В ней были размещены жилые отсеки, склады жизнеобеспечения и рубка, куда сейчас и лежал их путь. С боков к цитадели примыкали боевые палубы — здесь, на Триреме их было три по каждому борту. Там же находились и боевые склады первой очереди, посему борта цитадели и корабля были особо усилены. Всего сильнее был бронирован нос, вмещавший в себя основные склады с боеприпасами. Со слов легионера, у линкора, броня передней части доходила до пары десятков метров, позволяя ему без особого ущерба и без боязни детонации, встречать лбом удары более мелких кораблей, опасаясь только сверхкрупных калибров своих собратьев по классу. Самым же уязвимым местом, ахиллесовой пятой всех Имперских кораблей, было их брюхо. Защищённое слабее других оно было желанной целью противников, всеми силами стремившихся «поднырнуть» под строй Преторианцев, что вынуждало последних применять преимущественно вертикальные построения, что и проделал наварх Симус, принявший бой у этой планеты.

Единственные, кто не опасался подобных атак, были линкоры — Пентеремы и материнские корабли — Секстеры. И если первые более всего походили на пару сложенных брюшками друг к другу увеличенных Трирем, ощетинившихся стволами орудий, что бортовых батарей, что орудийных башен сверху и снизу, то Секстеры отгоняли агрессоров стаями своих Скорпиусов — ударных торпедоносцев малого радиуса, вооруженных легкими торпедами, делающих любой прорыв к носителю задачей, претендующей на премию Дарвина.

— Конечно, Секстеры тоже гибли, но за всю историю Имперского флота, ни одна из маток не была уничтожена орудийным огнём. Они подрывались на прикрытых голограммами минных полях, ловили случайные торпеды, становились жертвой самоубийственных таранов, но похвастать, что ты вышел на дистанцию атаки Преторианского Секстера, атаковал, уничтожил его главным калибром и сумел после этого рассказать о своей победе — таких счастливчиков не было. — Гордо вещавший всю дорогу Красс, смолк, оттирая со лба выступивший пот.

— А гражданской войны у вас не было? — Шедший рядом с ним Гайдов, с каждым услышанным от легионера словом, хмурился всё сильнее — было видно, что восхваление вероятного противника действовало ему на нервы: — Эти непобедимые армады, они что — между собой ни разу не сходились?

— Гражданская война? — Непонимающим тоном переспросил Красс, почёсывая затылок: — Это когда Империи воюют с кем-то? Зачем им воевать, если есть Легион?! Дело граждан — платить налоги, а…

— Нет, — перебил его капдва: — Гражданская война — это когда кто-то убивает Императора вашего и на его место садится, ну а сторонники убитого выступают против нового. Общество на две части делится и начинается война.

— Императоров, бывало такое, убивали, — нехотя признал легионер факт, имевший место в истории Претории: — Да, бывало такое. Но — давно и, в основном, всё на Палантинском холме и заканчивалось. Войска нового вырезали гвардию — Бессмертных, сами — те, кто выжил, занимали их место, и всё продолжалось по-прежнему. Ну, иногда, налоги снижали. Ненадолго. Лет на десять, редко на двадцать. Но чтобы булочник шёл на рабочего верфи, нет, слава Юпитеру, такого не было.

— И флоты, ваши, Имперские, меж собой, в бой не вступали?

— Кругом и так много врагов, чего себе руки рубить?!

— Жаль… Это было бы интересно, — задумчиво покивал Гайдов и Красс, не желая более раздражать его, вернулся к теме планировки корабля.

— Сейчас мы движемся по одному из двух аварийных ходов. Второй находится около кормы, — махнул рукой в сторону Красс: — Эти ходы примыкают к цитадели и проходят через весь корабль, сверху донизу. Там, под нами, — он ткнул пальцем себе под ноги: — Точно такая же башенка.

— Погоди, — Гайдов с сомнением покосился на него: — А как этот корабль садится? На брюхо не получится, там башенки, а лап посадочных я не увидел.

— Куда садится, господин? Это же пронзатель пустот! Зачем ему садиться? Его стихия — пространство.

— На планету, — не сдержав презрительной ухмылки, высокопарные слова легионера резанули ему по уху, качнул головой капдва: — На поверхность под нами он сесть может?

— Только в подготовленный эллинг, господин, — развёл руками Красс: — Да и зачем ему спускаться? Он же не Либурн посыльный. Вот те да — могут где угодно опуститься. Униремы, в теории могут, ещё палубники — у них опорные лапы есть. А остальные — нет, господин, — он даже потряс головой, отгоняя нелепую мысль: — Что серьезным кораблям внизу делать? Экипажи транспорта вниз доставят. А им то — что на поверхности искать?

— Огнём поддержать войска?

— Сквозь атмосферу?! Да при переходе из пустоты в газ такие отклонения будут — любой наводчик от позора на меч бросится! Проще десяток Онагров пустить, бомбовозов, по-вашему, да прикрыть их Пиллумами — перехватчиками, и всё — бомби врага на здоровье!

— А мы ракетами! — Принял его игру Гайдов: — У нас знаешь какие? За пять махов делают! В пять раз быстрее звука летят! Чпок-чпок — и нет твоих Онагров!

— Пять звуков? Это серьёзно, — покачал головой Красс: — Догонят. Наши не такие шустрые. И поля в атмосфере нельзя — скорость вообще упадёт. Разве что — спикировать на цель, — он повёл ладонью вниз, изображая палубник: — А уже над целью — тормознуть, — импровизированный самолётик сделал горку: — Врубить поля и отбомбиться! — Пятерня второй руки хлопнула по воздуху под самолетиком: — А как бомбы сбросим — уходить под полем, и палите своими быстрыми ракетками сколько хотите! Дело-то, сделано! — Сжав кулак, он резко поднял его над головой в торжествующем жесте.

— Ну, это мы ещё посмотрим — кто кого! — Недовольно передёрнув плечами, отвернулся от него капдва, не желая принимать поражение: — У нас ещё и самолёты есть!

— Если вы позволите, господин, — не стал продолжать спор легионер: — То я продолжу, про этот корабль.

— Валяй!

— Спасибо. Так… Про аварийные выходы я сказал. Теперь дальше. Цитадель — мы к ней уже почти пришли. Обычно она состоит из двух частей. Самое главное — это рубка и каюты старших офицеров, расположены они в Ядрышке — это уменьшенная копия цитадели, размещаемая в центре большой. Всё остальное пространство делится на два, как здесь, уровня, или на три — в Квадриреме, или на четыре — в Пентере и Секстере, палуб. Там проживает экипаж, приданные кораблю силы — пилоты и такие как я — пехотинцы. Еще там запасы еды, воды, воздуха. Столовая тоже там. — Он бросил короткий взгляд на Чума, навострившего ушки: — И, как в нашем случае, дежурные запасы вина.

— Думаешь те, что тут до нас были, не уволокли всё с собой? — Проявил активность до того молчаливо его слушавший, снайпер: — А то идём-идём, пить охота… — уловив неодобрительный взгляд Карася, он поспешно поменял конец фразы: — А на камбузе шаром покати.

— Да вряд ли, дружище, — сглотнув, растянул рот в улыбке, Красс: — Эти же Трирема, тут экипаж под три сотни — и каждому, заметь — каждому, положен кубок вина в обед. Традиция!

— Однако, хорошие у вас традиции… Командира-сан, — немедленно включил жалостливый режим Чум, разворачиваясь к майору: — Моя кушать, вах-вах, как хочет. Совсем плохой Чум стал, слабый. Кушать, однако, пора! Обедать время!

— Вернёмся — в столовой перекусишь, — дёрнул подбородком Карась, давая понять, что прекрасно понял истинное намерение внезапно оголодавшего бойца: — Ты поменьше о брюхе думай, на дело мозги переключай. А ты, Красс, — повернулся он к замершему легионеру: — Про корабль ты всё рассказал? К тебе тоже относится — по делу давай.

— Почти всё, господин, — коротко поклонился в ответ тот: — Осталось про планировку цитадели пару слов сказать и о…

— Крассик? — Дося, возникшая за плечом Карася, пошевелила в воздухе пальчиками: — А как здесь на борт попадали? Не через аварийные ходы же?

— А я разве не сказал?! — Удивлённо посмотрел на неё он: — Я был уверен, что сообщил. Хех… Старею. В отставку пора — стану фермером, буду рыбу разводить.

— А почему рыбу? — Пришел черед Доси проявить удивление: — Не куриц там, или овечек?

— Овечек? Хм… Нет. Рыбки и только рыбки! Знаешь, какая из них закусь к вину получается? — Подмигнул он Чуму и тот согласно закивал.

— Попадали сюда, прекрасная госпожа, — поклонился он Досе, вернувшись к теме: — Через транспортные люки. Помните — я говорил про уязвимость Имперских кораблей снизу? Это и имелось в виду. Ведь чем крупнее корабль, тем больше у него и его экипажа, потребностей. У линкоров, к примеру, даже в походе всё время что-то грузят, что-то отправляют, он так и идёт — в окружении транспортов и посыльных Либурнов. А как всё это на борт поднять? Через люки снизу. Вот у этой красотки, — он похлопал ладонью по стене: — Три грузовых люка и два ангара. У Пентеремы — до восьми — и люков и ангаров. Проще Секстеру — у него лётные палубы. Если что — то прямо там транспорта принимают. Вот, госпожа.

— А здесь почему так? Ну — люков три, а ангаров два?

— А один под вино, под хранилище вина переделан.

— Это же сколько там литров??? — Внезапно осипшим голосом прошептал Чум, но, взяв себя в руки, откашлялся и сделал вид, что вообще ничего не говорил, а если кто чего услышал, то он к услышанному не имеет ровно никакого касательства.

— В принципе всё, госпожа, господин, — Красс поочерёдно поклонился девушке и майору: — Мы уже почти дошли, — показал он на небольшую площадку с дверью перед ними: — Это вход в Цитадель, а если спускаться дальше, — последовал кивок на продолжавшие свой бег вниз ступеньки: — То выйдем к ещё одной площадке — там начало коридора к ангарам и люкам. Ну а ещё ниже — такая же башенка, как и здесь. — Закончив говорить, он повернулся к двери, ведущей вглубь цитадели, и принялся крутить штурвальчик, отдраивая её.

— Готово! — Приоткрыв створку, Красс отошёл в сторону: — Господин командир, — последовал очередной поклон в сторону майора: — Прошу вас проследовать внутрь. Вы, как старший, имеете полное право первым вступить в рубку.

— Даже так? — Распахнув створку, Карась шагнул внутрь, и тут же по кораблю прокатилась слабая, едва заметная дрожь — учуяв присутствие человека в цитадели, корабль начал пробуждаться от своей долгой спячки.

— Застоялся поди, — погладил майор обшитую панелями отдающей синевой древесины, стену: — Ну да ничего, красавец. Приведём тебя к нам, подлатаем, оружие поставим, у нас знаешь какое оружие?! Ого-го, какое! И ты ещё набегаешься…

— Коман… — Удивлённый его поведением Чум подался вперёд, но Красс, стоявший рядом, быстро отдёрнул его назад, прошептав на ухо: — Не мешай. Первая встреча хозяина со своим кораблём — священна. Пусть поговорят.

Под потолком, сухо треснув разрядами, начали разгораться лампы освещения и легионер, кивнув на них, выключил свой фонарик: — Добрый знак! Корабль нас принял!

Глава 16

Дождавшись, когда Карась уберёт руку от стенки, Чум поднял руку, привлекая его внимание — говорить ему не хотелось, казалось — стоит ему первому нарушить тишину, прерываемую пощёлкиваниями и взрыкиваниями пробуждавшейся машины и всё! Тонкий контакт, связь между командиром и кораблём, будет безвозвратно разрушен, распадётся в пыль, не оставляя шансов на восстановление установившейся гармонии человека и корабля.

— Да? — Карась посмотрел на него каким-то другим, задумчивым, если не затуманенным, взглядом: — Чего тебе?

— Да я это, командир… Ну… В рубке мне делать нечего, я думаю вниз сходить, — он кивнул на спуск лестницы: — Перед вылетом люки те проверить бы надо, мало ли что? А получить разгерметизацию, согласись, хреново будет. Красса с собой возьму — поможет разобраться.

— Люки… Проверить… — Красс… — Как эхо повторил майор, но затем, встряхнувшись всем телом, сбросил окутывавшую его заторможенность. Его взгляд вновь приобрёл ясность, а движения быстроту и плавность: — Чтобы вы там нажрались как две свиньи?!

— Почему как? — Начал было протестовать Чум, но увидев усмешку на лице командира, осёкся в самом неподходящем месте, вызвав своей короткой фразой серию смешков со стороны остальных членов экспедиции.

— Эй! Я не это имел в виду!

— Отставить балаган! — Согнав с лица усмешку, Карась кивнул Крассу: — Ты идёшь с нами — поможешь в рубке. Ты, — кивнул он Чуму: — С Досей вниз. Проверите люки. Дося? — Он перевёл взгляд на вытянувшуюся по стойке смирно, девушку: — Следи за ним. Если полезет за выпивкой — пристрели и выкинь за борт. Через люк. Заодно и проверишь его работоспособность. Люка, то есть.

— Есть, командир!

— Эй?! Вы чего?! — Озадаченный таким поворотом Чум оторопело посмотрел сначала на Карася потом на Досю: — Вы чё, народ?! Совсем уже?!

— Пошли, подтолкнув его в плечо, Дося начала спуск по лестнице: — Давай, мученик, шевели поршнями — я за перелётом хочу из рубки следить!

Проводив их взглядом до поворота лестницы, Дося всё так же продолжала подталкивать Чума, пытавшегося ей что-то объяснить, майор посмотрел на Красса: — Скажи… — На миг всем показалось, что недавнее оцепенение вновь овладело майором, но это была его обычная, мимолётная, задумчивость: — Скажи, а что — ваши корабли… Как бы это сказать… Разумные что ли?

— Вы что-то почувствовали, господин? — Во взгляде легионера промелькнуло благоговейное удивление: — Вашего разума коснулась душа корабля?

— Не знаю… — Слегка нахмурившись, покачал головой Карась: — Что-то шевельнулось в душе. Теплом как бы окатило — и тут же схлынуло.

— Великий Нептун! У вас ген Древнего?! У варвара?!

— Какой ген?! — сделал вид, что не услышал последнюю часть фразы легионера майор: — Это что такое?

— Редчайшее благословление — Парки к вам благосклонны!

— Кто благосклонен?

— Парки, три богини, — ответил за него подошедший к ним Игорь: — Отвечают за нить судьбы по римским верованиям. Нона, Децима и Морта.

— Так! — Кивнул Красс: — Ваша нить пересеклась с нитью Ушедших — редчайший случай! Те, кто могут говорить с кораблём, становятся великими навархами!

— Ты же про ген говорил?! — Потряс головой, ошарашенный свалившимися на него новостями, Карась: — А теперь нити какие-то?!

— Ну, нити — так принято говорить, господин. По-умному — у вас, в вас, то есть, спал ген Древнего. Мы же все их дети, — развёл легионер руками: — А все наши корабли строятся по их лекалам, правилам. До уровня ушедших нам, конечно, далеко, но что-то такое, их след, если хотите, присутствует во всех кораблях. Что наших, что Слуг, — он вздохнул, явно досадуя, что и у извечных противников есть что-то от ушедших Учителей.

— Ладно. Есть и есть. Какой с него прок? — Майор озадачено почесал лоб: — И — пользоваться-то им как?

— Вот тут я вам, господин, помочь не смогу, — склонил голову Красс: — Эта тема неизвестна, не исследовалась — слишком редки случаи, когда обнаруживались такие люди. А легендам верить, — не договорив, он махнул рукой, не желая повторять слухи.

— Ну а всё же?

— Господин, если вы настаиваете, то скажу. Говорят, что те, кто имел такой ген, могли общаться с кораблём напрямую. И не с одним. Легендарный наварх Тиренус один вёл в бой три Квадриремы. Из экипажей у него только заряжающие были — всё остальное корабли делали сами — держали строй, маневрировали, наводились и вели огонь. Непобедимый был наварх — презренные сбегали с поля боя, едва заметив его белоснежные корабли. Не имея возможности одолеть его по-честному, Слуги трусливо заманили отряд Тиренуса на минное поле и подорвали заряды, испепелив и наварха и с десяток своих кораблей. — Помолчав несколько секунд, Красс продолжил: — Если на вас, господин, действительно, благословление Ушедших, то ваш земной путь окончен.

— Это как?! — Оторопело покосился на него майор: — В смысле окончен?!

— Вы теперь — любимчик Нептуна, а это значит, что пока Морта не прервёт вашу нить, быть вам в космосе.

— А если я не хочу? Я, вообще-то живой человек, люблю и на травке поваляться, пузо на солнышке погреть.

— Глупо отказываться от милости Богов. Да и не сможете вы — вас теперь будет тянуть в пустоту. Поверьте, господин, — прижав руки к груди, наклонился к нему Красс: — Это будет сильнее вас. Внизу вы будете отдыхать, но жизнь ваша теперь принадлежит звёздам. Раз вы услышали зов, то иного пути нет, пойдёмте в рубку, господин, — Красс махнул рукой в противоположный конец неширокого коридора: — Там, заняв положенное вам место капитана, вы и сами всё поймёте.

Рубка была невелика — круглое помещение, накрытое таким же серым, как и невысокие стены, полусферическим потолком, было в диаметре не более двух десятков шагов, так что, когда все члены экспедиции набились в неё, внутри оказалось довольно тесно.

По центру, на небольшом, всего в одну ступеньку, возвышении, расположилось капитанское кресло, своей богатой отделкой соперничавшее с виденным Карасём в Питере троном Романовых. Пульт, или консоль управления, неширокой подковой тянувшаяся в передней части помещения, была гладкая, без каких-либо привычных и ожидаемых экранчиков или кнопок с рычажками. По её краям стояли два кресла, несмотря на богатую отделку, значительно уступавших капитанскому трону.

— Прошу вас, господин, — склонившийся в глубоком поклоне Красс, почтительно указал рукой на трон: — Это ваше место, капитан. Займите его по праву.

— Погоди. — Карась, не спеша залезать в него, подошёл к левому пульту: — Это чьё место?

— Не знаю, господин, — пожал плечами легионер: — Сначала активировать надо — тогда ясно будет.

— И то — чьё, — майор показал на второе кресло: — Ты тоже не знаешь?

— Простите, господин. — Склонив голову, развёл он руками: — Всё, что я знаю, так это то, что обычно в рубке находится навигатор и второй помощник — он за общую координацию отвечает. Место первого на корме, он отвечает за реактор и двигатели. Третий — на оружейной палубе. Четвёртый — в отсеке лекаря, он, опять же, обычно, является главным хирургом корабля.

— Всего четверо? — Прижав большой палец к ладони, пошевелил остальными, Карась: — И так на всех кораблях принято?

— Да, господин. — Подойдя к нему, Красс осторожно отжал большой палец: — Именно так, господин капитан — вместе вы боевая ладонь, — сложив пальцы в кулак, он поднял руку майора вверх и, обернувшись к остальным, выкрикнул: — Капитан в рубке! Падите ниц!

— Отставить! — Высвободив кулак, Карась неодобрительно покачал головой: — Это что — у вас так принято?

— Конечно господин! Вы же капитан — ваша власть на борту абсолютна!

— Выше Императорской?

— Выше!

— И что — ваш капитан может приказать выбросить Императора за борт?

— Прикажет — выкинут. Поэтому у каждого Императора свой корабль, — слегка улыбнулся легионер: — А когда надо на другой корабль прибыть, то только с гвардией. Или на станции, на причале встречается. На причале даже удобнее — можно весь экипаж выстроить — для награды или наказания.

— Как-то странно это, — обойдя кресло, майор подошёл к пульту и провёл рукой по его гладкой поверхности: — Ваш Император, он что — своим капитанам не доверяет?

— Конечно доверяет, господин! Но зачем искушать Морту?

— Бережёного и Бог бережёт, так?

— Именно так, господин капитан.

— А приборы где? — проведя рукой ещё раз, Карась обернулся к Крассу: — Тут только какие-то ниши, — показал он на небольшие, сливавшиеся на общем фоне, углубления в поверхности консоли: — Управлять как?

— Это — места Богов, господин, — подойдя к пульту, легионер коротко поклонился в сторону ячеек: — Сюда ставятся статуэтки Богов, которых вы особо чтите. Обычно ставят Нептуна — покровителя странствующих, Юпитера — наиглавнейшего среди прочих и ещё кого-то. Обычно Лара планеты.

— Лары, по крайней мере, у римлян, — Маслов, не сдержавшись, залез в кресло у пульта: — Были домашними Богами. Малыми, так сказать. А ничего, мягко, — похлопал он по подлокотнику: — Только мне странно, — крутанулся он в кресле к Крассу: — Вы же вроде не шибко-то и религиозны? Зачем сюда Богов пихать? Помолился в храме перед вылетом, принёс жертвы и готово.

— Народ Претории не религиозен, — согласно качнул головой легионер: — Мы же не варвары, молиться выдуманным божкам.

— А это тогда что? — протянув руку, Игорь указал на ниши: — Я понимаю ещё у нас, ладно, мы то — варвары, у нас верующие иконки в машинах возят. Ты говоришь, что не религиозны вы, а вот, даже на кораблях, в рубке — и ниши для богов. Как это?

— Так мы им же не молимся! Мы почитаем их. Разницу видишь?

— А как же храмы, жрецы? Я же ваши хроники читал — там постоянно говорится — мол, перед тем как что-то сделать, пошёл в храм, принёс жертвы?

— Мы чтим наших ушедших учителей. Вот вернутся они, а у нас — пожалуйста, все их знают, помнят и любят. Они увидят это и смягчат свои сердца. Расчёт, не более того.

— Так… Погоди! — Маслов даже привстал из кресла: — Так Юпитер, Нептун, Вулкан — это Древние?!

— Да, — кивнул Красс: — Их так звали. Это их имена.

— А Лары тогда кто? Домашние боги капитана или офицеров?

— Это покровители планет. Каждая обитаемая планета имела своего покровителя — ну так в древности было. Он им помогал — договаривался с другими ларами о поставках, торговле, решал споры и так далее.

— Они вами правили?!

— Да! И это был Золотой век. Не было войн, процветали искусства, технологии, люди плодились и расселялись по звёздным системам. А потом Древние ушли.

— И мы имеем, что имеем, — Закончил за него Карась, направляясь к капитанскому креслу: — И что тут нажимать? — Откинувшись на спинку, он вопросительно посмотрел на легионера: — Как системы включить?

— Руки на подлокотники положите, господин капитан. Расслабьтесь — если у вас есть дар, то он за вас всё сделает.

— Ну, положил. Расслабился, — закрыв глаза, майор откинул голову на подголовник, но стоило его затылку только коснуться подушечки, как его тело дёрнулось и он, резким движением выпрямился в кресле, подняв руки от подлокотников.

— Я почувствовал! Почувствовал корабль!

— У вас дар Древних, господин, — поклонился Красс: — Великая честь мне выпала — служить под вашим началом.

— Как будто рядом со мной оказался пёс, — не слушая его, отыскал глазами Карась Игоря: — Истосковавшийся по хозяину… Нет — по другу. Ему хочется бежать, прыгать, играть… Он так долго ждал меня…

— Ну, так отпустите его на волю! — Встав между ним и Масловым, Красс коротко кивнул в подтверждении своих слов: — Этот корабль и вправду слишком долго ждал своего капитана, господин. Теперь он весь ваш — ведите же его к звёздам!

— Попробуем, — прикрыв глаза и опустив руки на подлокотники, он вновь расслабился в кресле: — Активирую бортовые системы.

На консоли, бывшей до того пустой, начали проявляться, вырастая прямо из её поверхности, экраны терминалов. Стена и потолок, бывшие ровно серыми, стали бледнеть, серость рассеивалась как дым и через десяток секунд все стоявшие в рубке оказались посреди ангара — всё внутреннее помещение было одним экраном, демонстрировавшим им окружающее пространство.

— Навигатору проложить курс домой, — неживым, каким-то механическим голосом скомандовал майор, одновременно указав рукой на кресло, где сидел Игорь.

— Оп-па! И что тут происходит?! — Ввалившийся в рубку Чум с явным удивлением осмотрелся по сторонам: — Забрался-таки! — Подойдя к Карасю, он скорчил недовольную гримасу: — Мог бы и меня подождать!

— Открываю швартовочные замки, — не обратив внимания на слова своего бойца, продолжил майор: — Навигатор?! Почему нет прокладки?!

— А как прокладывать-то?! — Игорь непонимающе посмотрел на него и потом вернул взгляд на выступивший из консоли экран перед собой: — Что делать, капитан? Я не понимаю, что… Ой!

Выскочивший из торца пульта карандашик стилуса ткнул его в живот и Игорь, чуть отодвинувшись от края, вытащил его наружу: — Как на Страже?

— У вас есть Страж?! — Удивлению Красса не было предела: — У вашей планеты есть Страж?!

— Угу. Есть у нас такая игрушка, — отстегнув с пояса флягу, Чум сделал небольшой глоток и довольно крякнув, потащил легионера за спинку трона.

— Погоди, — дёрнувшись, вырвался из его захвата тот: — Скажите, господин, — он умоляюще посмотрел на Маслова, крутившего в пальцах стилус: — У вас, действительно есть Страж?! Откуда?!

— Да случайно нашли, — почесал тот палочкой ухо: — Шли-шли и оп-па — Страж бесхозный. Ну, поднялись на борт, познакомились с его Искусственным Интеллектом, да и перегнали домой. А что ты так всполошился?

— Вы общались с его Душой?! Как же я сразу не догадался! — Треснул он себя по лбу: — О всемогущий Юпитер! Конечно! То-то дух этой Триремы вас так легко принял! Вы любимы богами! — Покачал он головой: — Страж! Это надо же! Три флота просеивают пыль галактики, разыскивая их, а вам, варварам с забытой всеми богами планетки, он сам идёт в руки! Юстиция! — Вытащив из-за пазухи медальон, он прикоснулся к нему губами: — Ты ослепла! Стража и варварам?! Покарай меня своим мечом!

— На, глотни, — протянув флягу, Чум погладил легионера по плечу: — Не убивайся ты так, ну свезло нам. Твоим тоже повезёт. Когда-нибудь.

— Созвездие своё, домашнее, нарисуй, — махнул рукой в сторону Маслова, одновременно приникая к фляге.

— Созвездие? Это как?! — Покрутив стилус в пальцах, Игорь хотел было прикусить его кончик, но переборов старую, ещё со студенчества, привычку, решил не рисковать.

— Семёнов! — Рука капитана поднялась вверх и указала на пульт: — Помогите Маслову.

— Да-да, конечно, — торопливо подбежав к экрану, учёный взял из рук Игоря стилус и на мгновенье задумался: — Хорошо, — наконец кивнул он сам себе: — Попробуем вот так. Это будет Солнце, — посреди экрана появилась небольшая точка: — Вот тут, рядом друг с другом, Альфа и Проксима Центавра, — на экране, выше и градусов на сорок — сорок пять появились ещё две точки, одна крупнее другой: — Теперь Луман 16 и Вайз, — ещё две точки, практически по тому же вектору, расположились за первыми двумя: — И звезда Барнарда, — новая отметка проявилась слева и сверху от домашнего светила: — Ну вот, как-то так, хотя нет. — Дополнив новой, гораздо более жирной точкой, нарисованную схему, астроном отошёл в сторону, передавая стилус Маслову и поясняя на ходу: — Это Сириус — восемь, запятая, пятьдесят восемь световых лет от нас. Одна из ярчайших звёзд небосклона. Я подумал, что он, Сириус то есть, станет хорошим ориентиром.

— Навигатор! — В голосе Карася было столько недовольства, что его, казалось, можно было увидеть: — Данных недостаточно. Сделайте пространственную модель.

Капитанские раскаты ещё не успели смолкнуть, как картинка, до того мирно покоившаяся на экране, начала преображаться. Солнце, превратившись в ярко желтый шарик, вспорхнуло над панелью пульта и, поднявшись над ним сантиметров на двадцать, замерло, играя протуберанцами. Еще пару секунд и остальные, нарисованные рукой ученого звезды, пришли в движение, расположившись на одной плоскости с центральным светилом.

— Как это — пространственную?! — развернувшись в кресле, Игорь посмотрел на астронома: — Поможете?

— Давайте попробуем, — забрав из рук Маслова стилус, Семёнов нацелил его кончик на Сириус: — Так… Здесь у нас белый сверхгигант, — стоило только ему произнести эти слова, как маркер, бывший и вправду крупнее прочих отметок, превратился в большой, много раз крупнее Солнца, белый шар: — Очень хорошо, — довольно закивал ученый: — Теперь добавим к нему братика, — стилус ткнул в пустоту рядом с гигантом: — Сириус В, пожалуйста. Белый карлик, одна штука, — тоном заказа в Макдональдсе, скомандовал астроном, а когда рядом образовалась вторая звезда, довольно сощурился, радуясь полученному результату.

— А что? Разве Сириус — двойная звезда? — Удивлённо посмотрел на ученого Игорь и тотчас пожалел о так некстати проявленном любопытстве.

— Молодой человек! — Семёнов даже всплеснул руками, поражаясь его невежеству: — Как можно не знать таких вещей! Вы же — навигатор! Вы что? Астрономию в школе прогуливали?!

— У меня её не было.

— Это видно. Астрономия, да будет вам известно, мать всех наук! Именно наблюдение за звездами положило начало календарю, счету времени и прочим основам, уже после позволившим остальным наукам…

— А давайте курсом займёмся? — Понимая, что поступает невежливо, перебил его Игорь: — А то капитан недоволен будет.

Ничего не сказав, нельзя же считать недовольное фырканье за слова, учёный отвернулся от него и быстро, не прошло и минуты, расставил остальные звёзды по своим местам, нарушая тишину только короткими характеристиками светил. Так же молча, он сунул стилус Маслову и удалился, гордо задрав подбородок.

— Пространственная модель готова, капитан, — засовывая стилус назад в гнездо, отчитался Игорь, ожидая похвалы за свою работу.

— Долго, навигатор. Очень долго! — Градус недовольства в голосе Карася не снизился ни на миллиметр: — Делаю вам предупреждение!

— За что?!

— За пререкания с капитаном — второе!

— Молчи, — подошедшая Дося прикрыла его рот рукой: — И не спорь — капитан всегда прав.

— Начинаю прогрев двигателей, — теперь, убрав раздражителя из своего фокуса, голос майора снова зазвучал мертво, размеренно и как-то механически: Ввожу данные навигатора для расчёта параметра прокола… Навигатор! — Исчезнувшее, было, недовольство вернулось с подкреплениями: — Система изображена с грубыми ошибками! Навигатор! Вы некомпетентны! Мне пришлось доработать Ваше построение, чтобы найти искомую систему! — Звёзды пространственной модели дернулись, смещаясь на новые места и Карась, или то, кем он стал, продолжило: — Отстраняю вас от полёта. Можете остаться в рубке.

— Ой, да пожалуйста! Можно подумать я прямо-таки всю жизнь мечтал штурманом быть! — Тихо, так чтобы не услышала даже стоявшая рядом девушка, буркнул Игорь, складывая руки на груди.

— Курс к планете Зея — проложен. Ворота ангара — готовность к открытию, подтверждено! — Продолжил озвучивать свои действия капитан: — Двигатели — самый малый назад! Экипажу приготовиться к началу движения! Ангару — открыть створки!

Негромкий рокот заработавших на малых мощностях двигателей, заполнил собой рубку, окутывая членов экспедиции своими басами, словно мягким одеялом, дававшим, как и в детстве, ощущение надежной защиты от любых неприятностей.

Короткий и мягкий толчок — пандус, бывший прямо перед ними, стал отдаляться и, присмотревшись, Игорь заметил забытый кем-то прорезиненный мешок, сиротливо лежащий подле ограждения.

— Ну, всё, — с облегчением выдохнул он: — Раз мы что-то забыли, то теперь точно до дома доберёмся. Примета такая, — поспешил добавить он, увидев удивлённый взгляд девушки: — У меня всегда так!

Проём ангарных ворот, сквозь который их Трирема проскочила с солидный запасом, практически терялся на фоне громады орбитальной верфи, стоило только кораблю отдалиться на расстояние, позволявшее окинуть всё сооружение одним взглядом.

Легко узнаваемый короб ангара, его верх и низ украшали статуи богов, своими правильными геометрическими формами резко отличался от окружавшего его хаоса и смешения различных конструкций. Вверх, вниз и в стороны тянулась мешанина сфер газгольдеров и прямоугольных блоков жилых модулей — черные провалы окон которых печально смотрели на звёзды, словно ожидая возвращения своих хозяев.

Картину дополняли темные купола, под которыми Игорь успел заметить мертвые деревья и пустые бассейны. Всё это, усиливая ощущение хаоса, было густо оплетено, перевито трубами разного калибра, своими размерами порой соперничавших с самим ящиком ангара.

— Ничего себе! — Игорь, всё это время, не сводивший взгляд со Станции, поёрзал в своём кресле: — Это ж какие у неё габариты! Прямо город на орбите.

— Даю справку, навигатор! — ровный голос Карася произнёс название его должности с лёгким пренебрежением: — Орбитальная верфь Отривиус имеет следующие параметры. Длина двенадцать тысяч стандартных метров, высота семь тысяч, количество персонала и гостей, одновременно находящихся на Станции — до двухсот сорока тысяч. Срок автономной работы — до восемнадцати стандартных суток. Я перевёл мерные единицы в понятную вам метрическую систему, — после небольшой запинки добавил майор, не поворачивая головы.

— Обалдеть! Вот бы нам её к нам, к Земле перетащить. Это возможно, командир?

— Ко мне следует обращаться — триерарх, навигатор! — На сей раз майор даже удостоил Игоря взглядом и увидев его глаза, Маслов вздрогнул — на него смотрел не довольно хорошо знакомый человек — майор спецназа Карась Сергей Алексеевич, нет — взгляд сидевшего в богато разукрашенном капитанском кресле существа был безжизненно холодным, каким-то презрительным и механическим — так мог смотреть на него телескоп, досадуя на мелкую мошку, попавшую в его поле зрения и мешавшую выполнению важной задачи.

— Простите, триерарх, — поспешно отведя глаза в стороны, наклонил голову Игорь: — Больше не повторится.

— Экипажу приготовиться к манёвру, — посчитав инцидент исчерпанным, перевёл взгляд на передний обзорный экран капитан: — Ложимся на курс прокола.

Станция, до сего момента неподвижно висевшая перед ними, плавно поплыла влево и вверх, исчезая с обзорного экрана. За ней, удержавшись в поле зрения несколько секунд, последовал край планеты — господствовавший внизу серый океан был кое-где прикрыт бледно пепельными, редко-редко, белыми облачками, и, наконец, перед ними предстала вселенная во всей своей бесконечной красе.

Стоило только сменившим верфь и планету звёздам неподвижно замереть на своих местах, как вновь послышался голос триерарха: — Встали на курс. Экипажу — внимание. Начинаем прокол пространства. Даю отсчёт. Четыре… Три…

Яркие, колючие огоньки далёких светил вдруг начали мутнеть и терять свою остроту, словно между ними и глазами наблюдателя, кто-то поместил мутное, и продолжающее мутнеть, стекло.

— Два… Один…

Расплывалось всё. Сияние светил сливалось в один, усреднённо-неопределённый фон, заполняя пространство вокруг Триремы однообразным мерцанием, выделить из которого отдельные звёзды было решительно невозможно.

— Прокол!

Ни дрожи, ни качки, ни звука.

Не изменилось и окружавшее их рассеянное свечение.

— Экипажу — внимание! Мы в проколе. Ожидаемое время перемещения — один стандартный час. Разрешаю отдых. Сорок минут. — Оторвав голову от подголовника, Карась выпрямился в кресле и потёр руками глаза: — Фуууххх! Устал, — потянувшись, он повернулся к Игорю и подмигнул ему обычным, живым и тёплым человеческим глазом: — Выматывает — жуть как!

— Эээ…. Триерарх? Вы позволите к вам обратиться? — Настороженно поглядывая на него, вылез из своего кресла Маслов.

— Ты чего, Игорь?! Домой же летим! Расслабься, к чёрту эту официальность! Домой! — Соскочив с подиума, майор ещё раз потянулся: — Затекло всё. Так ты чего хотел?

— Хоть вы меня и отстранили, триерарх, — коротко поклонившись — обострять отношения с капитаном могло оказаться вредным для здоровья, произнёс Игорь, глядя на берцы Карася: — Но я позволю себе задать вам один вопрос.

— Я?! Отстранил тебя?! Что за бред! — Помассировав лицо ладонями, майор посмотрел на удивлённо вскинувшего голову парня: — Я не отстранял тебя, Игорь! Светила вы нарисовали вполне сносно, кстати, доктор Семёнов, — отвернувшись от Маслова, он отыскал глазами сидевшего на мешке астронома и показал тому большой палец: — Отличная работа! Спасибо! Ориентиры вы указали отменные — корабль перебрал всего полторы тысячи вариантов, прежде чем нашёл Солнце. Спасибо!

— У вас есть база данных по всей галактике?! — Учёного аж подбросило с мешка: — Покажите! Прошу! Нет — умоляю! Позвольте мне с ней ознакомиться!

— Конечно! Конечно дам, что вы, дорогой доктор! — Карась даже подался назад от такой атаки: — Вот долетим и всё передам.

— Спасибо! Наличие такой базы позволит нам! — Задохнувшись от возбуждения Семёнов плюхнулся назад на мешок и принялся, бурно жестикулируя, рассказывать окружающим о небывалом прорыве в деле исследования галактики, стоит только новым данным оказаться у него в руках.

— Легко делать добрые дела, когда они тебе ничего не стоят, — усмехнулся майор, возвращаясь к Маслову: — Теперь с тобой. Я тебя отстранил?! За что? Не помню такого!

— За некомпетентность, — вздохнув, покачал головой Игорь: — Я долго не знал, как прокладку делать — вы разозлились, потом предупреждение сделали — мол, долго возился. Я спросил за что?! Я же не навигатор?! А вы мне второе влепили. Ну, а за погрешности в трёхмерной модели, которую, так, на минуточку, вот он делал, — последовал кивок на продолжавшего увлечённо вещать астронома: — Вы меня и того… Отстранили. Спасибо, что хоть за борт не выбросили, — шмыгнув носом, он отвернулся от майора и принялся внимательно разглядывать светлое марево прямо по курсу.

— Чёрт… Не помню. Точнее помню, — Карась озадаченно потёр лоб: — Но как-то смутно. Ты не представляешь, Игорь, Дося! Вы не представляете, что я чувствовал, управляя кораблём! Это… Это непередаваемо!

— Рад за вас, — дёрнув плечом, Игорь отошёл в сторону, и усевшись в своё кресло принялся разглядывать экран — на нём, среди россыпи звёзд, медленно ползла небольшая точка, изображавшая их кораблик.

— Нет, ну правда, — подойдя к нему и заглянув через плечо, Карась хмыкнул и ловко вытащив из торца панели стилус, неуловимым движением черканул его кончиком по карте. Ответ был практически мгновенным — теперь кораблик полз по тонкой линии, соединившей собой пару звёзд — одна была красного, другая, к которой и стремился маркер, желтого цвета.

— Так нагляднее будет, — качнув головой, майор поднёс стилус к правому верхнему углу экрана, там виднелся небольшой, составленный из коротких палочек кубик, и ковырнул его, словно хотел зацепить кончиком одну из его граней.

— А вот так, — кивнул он на вплывшую над экраном трёхмерную модель пространства, где меж шариков светил неспешно ползла крошечная Трирема: — Ещё нагляднее будет. Держи, — сунул он стилус оторопевшему парню: — Смотри, если указать на звезду, то высветится информация о её планетах и обитателях. Сам попробуй, — подтолкнул Карась Маслова в плечо: — Ну же, смелее, мой навигатор!

— Отстранённый, — буркнул тот, но любопытство пересилило, и он навёл острый кончик на ближайшее к кораблю светило.

Стоило только стилусу коснуться шарика, Игорю показалось, что он ощутил лёгкое сопротивление, словно выбранная им звезда не хотела раскрывать свои секреты, как та напрыгнула в центр проекции, окружив себя нанизанными на кольца орбит, планетами. Решив продолжить исследования самостоятельно, он ткнул стилусом в одну из планет, вторую от светила и похожую на Землю — поверхность шарика была покрыта белыми облаками, в разрывах которых проглядывала то зелень растительности, то синева морей или океанов, а зачастую виднелись и коричневые склоны гор. Повинуясь его намерениям, планета послушно заняла место по центру, высветив справа от себя несколько таблиц, заполненных рубленным Преторианским шрифтом.

— Это данные по населению, производствам, торговле, — перегнувшись через его плечо, пробежался по ним взглядом Карась: — Ничего интересного, плюс — этим данным несколько сотен лет. Чтобы вернуться назад коснись тыльной стороной стилуса экрана. В любом месте. Ага, вот так, — закивал он, когда над панелью вновь появился ползущий меж звёзд кораблик.

— А обновить данные можно? — Повернул к нему голову Игорь.

— Можно. Для этого нам надо встретить любой другой корабль. — Кивнул майор: — Обмен данными произойдёт в автоматическом режиме, при обмене приветствиями. Лучше, конечно, Преторианского военного найти — у них самые точные карты. Хм, — он потёр подбородок: — И лучше и не лучше — Трирему-то эту, мы того, угнали, а они сразу определят её статус. М-да… А воевать-то нам и нечем. Знаете, — выпрямившись, Карась посмотрел на Досю и Игоря: — Когда сидел в кресле, идиотское ощущение — будто мне руки оторвали. Всё вижу, могу двигаться, а рук — нет. Представляете — как я себя чувствовал?

— Бедненький, — сочувственно покачала головой девушка: — Так ты, поэтому на Игорька сорвался?

— Наверное, — вздохнув, Карась протянул руку Маслову: — Я не со зла, как в тумане там всё было. Извини.

— Да я что? Не понимаю, что ли? — Привстав, Игорь пожал протянутую ладонь: — Понятное дело, стресс — такой махиной одному рулить.

— Ну и на будущее — не принимай близко к сердцу, что я оттуда, — Карась кивнул себе за спину: — Говорю. Это словно не я, это он говорит. Корабль, то есть.

— Вам надо его перебороть, господин тетрарх, — подошедший к ним Красс, Чум двигался чуть сзади, явно пряча что-то за спиной легионера: — Зов Звёзд силён и корабельная душа его только усиливает. Это как с молодым, не знавшим седла ящером. Либо вы удержитесь на его спине, и тогда он подчинится вашей воле, став преданным слугой, либо сбросит он вас в пыль и затопчет. Только от вас зависит, господин.

— И как мне покорить этот дух? — развернувшись, майор подошёл к трону и принялся его внимательно разглядывать, заложив руки за спину: — А, Красс?

— Не знаю, господин, — вытирая рот и поспешно пряча за спиной флагу, качнул головой тот: — Могу сказать, что будет, если дух возьмёт верх.

— Потом расскажешь, а сейчас — флягу, да-да, ту самую, что за спиной прячешь, сюда давай!

— У меня ничего нет, господин, — поспешно поднял обе руки вверх легионер.

— Нет? Ай-ай-ай, как нехорошо командира обманывать! Чум!

— Да, командир? — Преданными глазами посмотрел на Карася снайпер: — Что-то случилось? А мы дома скоро будем? А то есть так хочется! Не помните, что сегодня на ужин? — Вопросы посыпались из него как горох из прохудившегося мешка.

— Ты мне зубы не заговаривай, флягу! Сюда флягу давай!

— Какую флягу, командир? Вы о чём? Моя не понимать, какой-такой флага-шмага командира-ара просит?!

— Чу-ум! За спиной держишь. Палишься как ребёнок, честное слово!

— Да понял я, — тяжело вздохнув, он протянул ему флагу: — Держите. Это и вправду — нектар богов.

— Угу, И двух пчёлок перед собой вижу. Нанектарились по полной, да?!

— Да мы по глотку, командир!

— Только попробовать, господин тетрарх! — Закивали оба дегустатора головами.

— А напиток неплох, — отвинтив крышку, Карась поднёс горлышко к носу: — По крайней мере, пахнет интересно.

— А на вкус, так вообще — отпад, — закатил глаза Чум: — Да ты сам глотни! Первый сорт!

— Попробуйте, господин тетрарх, — Красс протянул ему завёрнутую в фольгу шоколадку: — С этим вашим лакомством получается просто отменно! Да и полезно вам будет — расслабитесь.

— Ишь, зажужжали, прямо пчёлки Майя, оба два, — завинтив крышку, он посмотрел на стоявших перед ним бойцов: — Значит так. С тем, что устроили пьянку на борту я ещё разберусь.

— Так всё же, командир? Домой идём! — С удивлением посмотрел на него Чум: — С кораблём! Задание выполнено успешно, да какое задание! Грех не отметить!

— Вот когда дойдём — тогда и отмечать будем! — Полуобернувшись назад, он сунул злополучную флягу в руки Доси, не преминув неодобрительно покачать головой в её адрес: — Плохо следили за эти алконавтом, товарищ старший прапорщик!

— Так он всего на минуточку задержался в трюме, товарищ командир, я за ним всё время следила!

— Значит — плохо следили! С вами я дома разберусь. Пока надо решить, что с кораблём делать будем. Куда его? На поверхность же не посадить? — Последний вопрос был адресован Крассу и тот ожидаемо развёл руками, подтверждая правоту слов майора.

— Тогда что? На орбите оставим? А сами на Землю как? Тут, на борту, никаких катеров нет, да и кто ими управлять бы смог… Задачка… — Прикусив губу, прошёлся он вдоль подковы пульта.

— А в чём проблема? — Возившийся с пространственной моделью Маслов, подняв голову, удивлённо посмотрел на него: — Загоним в ангар Спирали и готово. Сами — Порталом вниз.

— Думаешь, поместится? — Вернувшись в капитанское кресло, Карась откинулся на спинку, сложив руки на груди: — Мы же под три сотни метров.

— А Страж семь на пять кэ-мэ. Я, конечно, по ангарам, не лазил и документацию не видел, но, как мне кажется — найдётся там и для нас ангарчик. Я предлагаю, как выйдем из прокола, — Маслов махнул рукой на окружавший их снаружи рассеянный свет: — Выйти на связь со Спиралью. Там же должна дежурная смена находиться? Заодно и проверим — как они бдят.

— Вполне себе вариант, — расцепив руки, постучал пальцами по подлокотникам Карась: — Мы будем в нашей системе через десять минут, — его голова опустилась на подголовник, а руки заняли места на подлокотниках: — Экипажу! — Теперь говорил тетрарх: — Приготовиться к выходу из прокола! Навигатор! — Его голова повернулась к Игорю и парень вновь поразился, как изменился взгляд майора: — Временно, возвращаю вас к исполнению обязанностей. Вам следует… — лицо Карася исказила напряжённая гримаса и он начал багроветь, наливаясь кровью: — При-ка-зы-ваю… — Его взгляд потерял механическую безжизненность, став взглядом обычного человека: — Игорь, прошу, — из голоса так же пропали отрешённо неживые нотки: — Найди Стража и выйди с ним на связь, хорошо? — Лицо майора ещё больше покраснело, на лбу показались капли пота, но, несмотря на все его старания — тетрарх снова взял верх: — Это приказ! Мне нужна связь! — Сжатый кулак стукнул по подлокотнику: — Не подведите меня… В последний раз!

— Будет исполнено, тетрарх! — коротко поклонившись, Игорь занёс стилус над жёлтой звездой, бывшей конечной точкой их пути — до выхода из прокола оставались считанные минуты.

Не дожидаясь пока начавшие набирать чёткость звёзды вновь приобретут свой резкий, колючий блеск, Игорь ткнул стилусом в Солнце, заставляя звезду занять место по центру трехмерной модели. Отыскав третью планету — на её орбите медленно полз серо-желтый шарик Луны, он коснулся Земли остриём и облегчённо выдохнул, увидев, как та заняла положенное место проекции, вытеснив остальные планеты Солнечной системы из поля зрения.

Маленький, не больше грецкого ореха, шарик, застыл перед ним, демонстрируя силуэт Африки и средиземноморья. Прикинув положение России, он осторожно поднёс стилус к району Уральского хребта и, подчиняясь наитию, как только его рука ощутила лёгкое сопротивление, шевельнул им, стараясь развернуть планету нужным местом к себе.

Получилось!

Глобус, послушно подчинившейся его воле, провернулся вокруг оси, и Игорь уже было занёс руку намереваясь указать место прибытия, как вдруг замер — вся восточная часть Сибири выглядела совсем иначе, не так как он привык видеть на современных картах.

Зона вечной мерзлоты, только на пару коротких летних месяцев освобождавшаяся от снежного плена, сейчас была покрыта сочной, темно зелёной растительностью. Северный морской путь, для освоения которого Россия строила множество ледоколов, о чём регулярно сообщали новостные каналы, был полностью чист ото льдов, и только на самой макушке планеты виднелась небольшая белая шапка полярных льдов.

Время, однако, поджимало — звёзды за бортом уже почти приобрели естественную чёткость, и Игорь, долго не раздумывая, ткнул стилусом в район Тобольска: — Господин тетрарх, — поспешно повернувшись к капитану, поспешил доложить он: — Курс к планете проложен, можно начинать движение.

— Я вижу, — багровое, покрытое каплями пота, лицо капитана исказила гримаса пренебрежения: — Вы, навигатор, наконец-то, прислушались к моим словам. Курс принят.

— Разрешите вопрос, господин?

— Да… — Тетрарх дёрнул головой и его глаза обрели привычную человеческим, живость: — Что, Игорь?

— Надо данные обновить, и я не знаю, как увеличить картинку, — кивнул он на орех: — Поможете?

— Кто бы мне… Помог, — сжав зубы, с усилием, произнёс Карась: — Этот дух тот ещё… Связь установи… С нашими.

— А как?

— Процесс сканирования запущен, — оттеснив майора прорвался к контролю над его телом тетрарх: — Нарисуй круг, или квадрат и тяни, — вырвался наружу Карась: — Связь! Я требую — Связь!

Сжатый кулак взлетел над подлокотником, но вниз упасть не смог. Задрожав в воздухе, он замер, то разжимая пальцы, то вновь собирая их в кулак — битва за контроль над телом шла нешуточная.

Отведя глаза от этого зрелища, надо признать, что смотреть на лицо майора по которому, сменяя друг друга, бежали различные эмоции, было тяжело. Маслов быстро обвёл планету и, направив кончик стилуса на ставший видимым кружок, потянул импровизированную рамку вниз.

Сработало!

Шарик планеты, попавший в плен нарисованного им кольца, принялся расти в размерах, и когда он дорос до футбольного мяча, Игорь увидел небольшую зелёную искорку, переливавшуюся мягким светом над горами Кавказа.

Бросок стилуса, и она, заключённая в такой же плен, что и планета несколько секунд назад, принялась расти в размерах, приобретая хорошо знакомые ему черты Стража.

Не раздумывая, он прижал стилус к кораблю и рядом с тем появились, как до того, с планетой, на их пути, заполненные символами таблицы.

— Тут по-Преториански! — Обернувшись к капитану, выкрикнул Игорь: — На Универсальный, или на Русский, переведите!

— Подключаю словари, сейчас… Варвар! — На первый план, прервав на середине фразу, вырвался тетрарх, но долго ему продержаться не удалось, кулак разжался, и опустившаяся вниз ладонь крепко стиснула подлокотник: — Ответь на вызов, Игорёк, — дёрнул головой Карась, указывая на его пульт. Там, в поле одной из таблиц, закрыв собой чёткие формы литер Имперского языка, заморгала оранжевым светом небольшая плашка, по центру которой красовалась короткая ломаная линия, отличавшаяся от молнии остриями на обоих концах.

— Говорит система Зея! Говорит Земля! — Громкий мужской голос наполнил собой небольшое помещение рубки: — Неизвестный корабль! Ждём вашей идентификации! Повторяю! Говорит система Зея!

— Навигатор! Связь на меня! — Начал было тетрарх, но Карась был начеку: — Игорь! Прижми кнопку и отвечай. Курс на Стража!

— Да как ты смеешь! — Неслышная и практически невидимая до того борьба выплеснулась наружу: — Корабль это — Я!

— А капитан здесь — я! Игорь — связь со Стражем!

— Я не покорюсь какому-то там варвару! — Тело Карася выгнуло дугой от боли.

— Говорит система Зея! Неизвестный корабль — приказываю назвать себя! Если идентификация не последует через десять секунд — я подорву мины! Богом клянусь — я так сделаю!

— Игорь — плашку жми!

— Навигатор — связь на меня!

— Не слушай его — вызывай наших!

— Мне связь!

— Да хрен тебе облупленный в… Ааа…!!!

— Тебе мало боли, варвар? Так купайся же в ней!

— Сдохнем вместе, Тетрарх! — В правой руке майора появился пистолет, и она медленно, дергаясь и замирая, начала подниматься, нацеливая толстый ствол РШ-12 себе на грудь.

— Ты не посмеешь, варвар! Ты не убьёшь себя! А, впрочем, убивай! Я долго ждал, подожду ещё!

— Все о тебе узнают, — ствол упёрся в левую часть груди майора: — И сюда никогда не пошлют человека с Даром! Я твой шанс жить, а не быть запечатанным в железе! Связь, Игорь!

— Мне связь, Навигатор! Отдай мне канал, и лучшие женщины этой планеты будут у твоих ног! Я сделаю тебя правителем этого мира! Отдай мне связь. Отдай и насладись достойной тебя жизнью!

— Спасибо, тетрарх, но с девушками у меня и так проблем нет, — соврав так, последний раз настоящую девушку он видел полгода назад — Дося или профессионалки санатория не в счёт, Игорь ткнул стилусом моргавшую плашку: — Говорит Трирема… Чёрт! Не знаю название этого корыта! Мы свои! Это экспедиция с Отривиуса! Мы свои! Не взрывайте! Говорит Маслов! Свяжитесь со Змеевым!

— Ты поступил глупо, Навигатор. — из голоса тетрарха исчезли все интонации: — Признав меня капитаном, ты был бы счастлив.

— Сытно жрать и спать с красотками — это твоё счастье? — В голосе же Карася, наоборот, эмоций было много — удивление, разочарование, облегчение — но над ними доминировала одна, покрывая собой все остальные — в его голосе твёрдо звучали ноты победителя: — Это ты поступил глупо, тетрарх! Человек Земли пытлив умом и всегда ищет новое! Пить водку у бассейна с красивыми девчонками, конечно, хорошо! День, два, неделю… А потом? Наскучит так, что в петлю полезешь. Ты верно сделал, что покорился мне.

— Я непокорён! Я не стану рабом грязного варвара!

Тело на капитанском троне дёрнулось, и лицо человека исказила гримаса боли.

— Не поможет, — лицо Карася очистилось, и он расслабился в кресле: — Экипаж выбрал меня! Корабль — мой! И ты — мой. Не рабом ты мне станешь, другом. Другом, слышишь? Вместе полетим по Галактике, увидим миры, где ещё никто не был, а если что — вместе, ты и я, вступим в бой!

— Говорит Земля! Игорь, это ты?! — Не узнать голос Змеева было сложно: — Достали?! Привели! Герои!

— Товарищ генерал-лейтенант, — облегчённо выдохнул он — а кто его знает, может, пока их тут не было, и вправду здесь всё минами закидали?

— Это мы, да. Посадить корабль на Землю не представляется возможным в виду отсутствия, — он чуть не сказал «таковой», припомнив мультяшный персонаж, но вовремя поправился: — Посадочных опор. Прошу разрешения завести… — он замялся, не зная, как назвать корабль, но Карась, громко щёлкнувший пальцами, пришёл ему на помощь: — Ренегат.

— Прошу разрешения завести трирему Ренегат в ангар Плавной спирали! Нам метров триста надо… Триста пятьдесят. Подберёте ангар?

— Подберём, дорогой мой, всё подберём! И награды вам, и ангар! А что Карась молчит? С ним всё в порядке? А с остальными?

— Всё в порядке, товарищ генерал- лейтенант, — развернувшись вместе с креслом в сторону терминала Маслова, произнёс майор: — Трирема полностью под нашим контролем, следуем домой. Маслов всё верно доложил — на планету сесть возможности не имеем — нужен специальный эллинг, да и необходимости в нахождении на Земле не вижу. Встанем в ангаре Стража.

— Добро! Ангар подготовим. Жду вас с отчётом. Конец связи. — Несмотря на рубленность фраз генерала, в них отчётливо звучали те же победные нотки, что и у Карася, подчинившего себе тетрарха. Отчётливо осознав это, майор, слегка поёрзал в кресле и, приподняв руку, ткнул пальцем в передний обзорный экран — там, немного левее их носа, висел в пустоте пространства бело голубой шарик родной планеты.

— Тетрарх! Ты всё слышал. Курс на Землю! Самый полный вперёд!

Глава 17

Жирная коричневая грязь вздулась куполом пузыря и жадно чавкнула, не желая расставаться с порцией насыщенного серой азота, пробившегося сквозь её толщу. Ещё один купол, чуть меньший, чем первый, принялся надуваться по соседству и сенатор Раск, возлежавший в грязевой ванне, ткнул в него пальцем, освобождая шарик газа из плена. Довольно хмыкнув — медленно опадавшие стенки грязевого кратера приняли форму венца, и это было добрый предзнаменованием, он, закрыв глаза, плотно зажал пальцами нос и уши, после чего погрузился в бурлящую жижу с головой, пропав из вида рабов, окружавших его ванну на долгие два десятка секунд.

Вынырнув на поверхность, сенатор требовательно пошевелил пальцами, и стоявший у изголовья раб тотчас протёр его глаза небольшим полотенцем, снимая с кожи копошащуюся массу.

Лечение грязями не было особо популярно в Империи — уровень медицины, хоть и снизившийся с момента ухода Древних и прокатившихся по галактике войн, всё ещё был достаточно высок, позволяя если и не воскрешать умерших, то решать большинство проблем уж точно. Не последнюю роль здесь играл и универсальный антидот, надёжно страховавший организм от зловредных бактерий и вирусов, жаждавших прервать жизненный цикл своего носителя, но при всех его, антидота, плюсах он не мог бороться с естественным старением, равно как и с лечением ран и увечий.

И проблема здесь была не в самих ранах — любой врач, или, если речь шла о боевых ранениях, полевой хирург, мог легко вылечить любое, даже самое тяжелое увечье, речь шла о последствиях, так любящих вылезать наружу при приближении старости.

Сенатор исключением из правил не был.

Бурная молодость избороздила его тело множеством шрамов. Но если раньше они были предметом гордости ветерана, прошедшего не одну кампанию, то теперь, по мере набора лет, пропущенные удары возвращались, принося с собой ноющую боль в костях и ощущение озноба по ночам, как бы тепло не было в его спальне и какими бы жаркими не были объятья очередной красотки.

И вот тут медицина оказалось бессильной — все лекари, сколько бы за ними не числилось регалий, только разводили руками, ссылаясь на возраст и всё положенное ему в нагрузку природой. Знахари, ворожеи и прочие, так сказать, целители, так же не смогли ему помочь, несмотря на все свои старания — их притирания, отвары и даже дым священного дерева Суг, коим его окуривал последний из них, похвалявшийся, что он-де учился у самих Слуг, и что этот дым поднимает на ноги самых больных — всё оказалось зазря, ни на йоту не облегчив его страданий.

Помощь пришла с неожиданной стороны — будучи почётным центурионом легиона, где он провёл молодые годы, ему приходилось регулярно встречаться с другими легионерами — теми из ветеранов, коим посчастливилось дожить до отставки и Имперского пансиона. Там, увидев, как он морщится от боли, один из бойцов, получивший надел на ничем не примечательной аграрной планете, и посоветовал ему опробовать местную грязь, якобы обладавшую магическими целительными свойствами.

Сказать, что Раск ему сразу поверил, значило бы погрешить против истины, но ветеран был настойчив и, поддавшись его уговорам, сенатор прибыл на ту планету.

Результат превзошёл все его ожидания — два часа пребывания в грязи, полной копошащихся рачков, паучков и прочей живности исцелили его хвори лучше всех вместе взятых врачей. Воспрянув телом и духом, попутно воняющая сероводородом жижа каким-то образом воскресила и его увядшую потенцию, он отправился домой, не забыв по-Императорски вознаградить ветерана за столь ценный дар, сделав его правителем того мира.

Когда боли всё же вернулись, что эффект будет длиться не более нескольких месяцев он был предупреждён, сенатор вновь погрузился в жижу, на сей раз ему доставили её через Портал, но…

Но, на сей раз, результата не было.

Срочно доставленная новая партия грязи так же не принесла облегчения.

Поначалу Раск испытал приступ паники — жить без боли, с потенцией молодого, ему очень понравилось, и отказаться от подобного приза он был не готов.

Отложив все дела, а среди них были и крайне срочные, он лично посетил планету и только там, погрузившись в клокотавшую массу, испытал несравнимое ни с чем облегчение, когда боль, терзавшая его немолодое тело, начала сдавать свои позиции.

Загадка была разгадана быстро — грязевой планктон, обитавший в насыщенной сернистыми газами грязи, был очень требователен к среде обитания. Стоило только температуре измениться хоть на пару градусов, а количеству сероводорода снизиться на полпроцента, как все эти рачки, креветки и прочие медузы, моментально дохли, делая бурую массу простой, ничем ни примечательной жижей. Вдобавок ко всему этот планктон напрочь не переносил Портал, умирая, стоило только контейнеру, в котором выдерживались все необходимые условия их жизни, приблизиться к каменным столбам.

На решение этой задачки у верных ему учёных ушло почти полгода. Так и не сумев разгадать загадку или изобрести контейнер с достаточной экранизацией, мудрецы сдались, предложив перевозить драгоценную субстанцию кораблями — космический перелёт планктон переносил на порядок лучше, оставаясь живым в течение пары дней.

Однозначно сказать, что данное решение поставило точку в налаживании лечения, сенатор не мог. Любые перемещения кораблей в Империи отслеживались очень тщательно и хотя он владел личной Биремой, но вот гонять её по галактике не мог, даже несмотря на свой высочайший статус, да и вопросы бы эти рейсы вызвали, вынудив его раскрыть тщательно оберегаемый секрет. А скрывать было от кого, узнай прочие об этом чудо-источнике, и планета сразу стала бы местом паломничества, превратившись из тихого уголка в модный, полный толчеи и шума мир, ставя под вопрос сохранение жизни волшебного планктона, который, непременно, был бы вычерпан под ноль, благо жаждущих такого омоложения в Претории было хоть отбавляй.

И вновь на помощь Раску пришёл случай.

На сей раз, он был облачён в слегка удлинённую тунику, на которой чередовались багровые и желтые косые полосы. Проситель, это был Ликтор флота наварха Марцелла, прославленного адмирала Империи, не стал тратить время зря и встав на одно колено, быстро оттарабанил стандартную форму просьбы помощи, разумеется — финансовой. Положительного решения он не ждал — сенатор и так уже был шефом легиона, а взваливать на себя ещё одну, заметим, гораздо более тяжкую, чем спонсирование легиона ношу, было бы ощутимо даже для него.

Тем большим было его удивление, когда сенатор, вместо ожидаемой формулы отказа, вдруг поднял его и обнял, приветствуя как дорогого и долгожданного гостя.

Сейчас, спустя несколько лет, прошедших с того момента, Раск довольно жмурился, припоминая то решение — спонсорство над флотом Марцелла не только обеспечило ему бесперебойные поставки волшебной субстанции, но и позволило вполне легально привлекать корабли наварха для решения своих задач. Да, это было дорого, да — следовало быть осмотрительным, но, зачастую, одно только появление кораблей в звёздной системе, оказавшейся в зоне его интересов, склоняло чашу весов в его пользу, решая тянувшиеся годами споры.

Особенно полезным флот мог оказаться сейчас, когда их план начал, наконец, приобретать внятные формы, превращаясь из смутных идей во вполне материальные графики развёртывания сил и схемы перемещений финансовых потоков.

— К вам гость, господин, — голос мажордома вернул его к реальности, прогнав легкую дремоту, навеянную теплом грязи и прикосновениями тысяч крохотных челюстей, срезавших с его тела омертвевшую плоть, впрыскивая при этом свой живительный яд под нежную, как у младенца, чистую кожу.

— Пригласить сюда или вы примите его в другом месте? — Видя, что господин приоткрыл глаза, слуга склонился в глубоком поклоне. Его седая коса — признак вольноотпущенника — рабам в Империи обривали головы, выскользнув из-за спины, едва не попала в ванну — мажордом успел её перехватить в последний момент, мысленно досадуя на себя и молясь всем Богам сразу — попадание посторонних предметов в ванну с драгоценным снадобьем каралось его господином крайне жестоко.

— Это тот, кого я жду? — Погрузившись в грязь по самые уши, для этого Раску пришлось задрать лицо к потолку, поинтересовался сенатор, желая ещё хоть на миг продлить наслаждение от процедуры: — Старина Гай?

— Сенатор Гай Аурус, господин. Он сейчас в большой зале, я подал ему вина и охлаждённых фруктов, господин.

— Всё верно сделал, — стараясь не улыбаться — вид слуги, придерживавшего рукой свою косу, был забавен, Раск начал выбираться из ванны: — Передай… Хотя нет. Пусть посидит. Скажи, Бариннус — ты у меня уже лет пятнадцать, да?

— Вы правы, господин, — ещё ниже склонился тот, холодея в душе — господин вполне мог его выгнать… И что тогда? Кому он, на старости лет, будет нужен?!

— Двенадцать лет я служил вам рабом и…

— И последние три года — вольным. Расслабься, Барринус, — подойдя к нему, Раск потрепал старика по плечу, оставляя на его тоге грязные разводы: — Я доволен твоей службой. Лезь в ванну, — кивнул он себе за спину: — Такая верность должна быть вознаграждена. Отдохни пару часиков, да и вечерком — тоже.

— Мне? Туда, господин? — От удивления бывший раб замер — содержимое ванны было дороже такого же количества полновесных Имперских золотых.

— Конечно туда, — оставляя на мраморе пола кучки шевелившейся грязи, прошлёпал к бассейну хозяин: — Отлежись. Эй вы! — Развернувшись, он ткнул пальцем в стоявших около ванны рабов: — Обращаться с ним как со мной! Поняли? А ты что замер? Быстро в ванну — планктон будет жить ещё час. Шевелись!

— Да господин, — двигаясь как сомнамбула, Барринус подошёл к ванне и начал неловко — мешала тога, забираться вовнутрь.

— Тогу сними! — Покачал головой Раск, видя, как тот, прямо в одежде, лезет в ванну: — И это, Барр, — сократив имя, он во второй раз выказал своё удовольствие слуге — краткие имена были только у граждан Претории: — Вечером позови к себе Агриппу, знаю, ты на неё посматриваешь. Разрешаю.

Насладившись видом покрасневшего слуги, он раскинул руки и, крутанувшись вокруг оси, рухнул в бассейн, подняв столб мутно коричневых брызг.

— А ты не очень-то и спешил, — сенатор Гай, не вставая из кресла, приподнял руку, приветствуя товарища: — В терме с девками небось прохлаждался?

— Почти, — не став развивать эту тему, уселся напротив Раск.

— То-то ты розовый какой-то, как младенец. Морщин меньше стало… Хм… Если бы я не был уверен, что это ты, то решил, что старина Раск прислал вместо себя двойника.

— После, приятель, это — после. Давай к нашим делам.

— Куда нам спешить? — Сделав небольшой глоток вина, Гай вернул кубок на стол: — Торопливость, особенно в нашем деле, она излишня. Вредна. Я бы даже сказал — смертельно вредна, — взяв с подноса кусочек фрукта, он принялся его разглядывать, словно решая — достоин ли он попасть в сенаторский рот.

— Гай!

— Внимательно? — Решив, что кусок достоин, сенатор закинул его в рот и стряхнув с пальцев капли сока, перевёл взгляд на товарища, ожидая от того объяснений своей спешки.

— Прежде чем начать, — Раск подтянул к себе кувшин и, бросив короткий взгляд на его пустое нутро, саркастически хмыкнул, переведя взгляд на товарища.

— А что я? — Отсалютовал ему полупустым кубком тот: — Ты бы ещё дольше копался. Клянусь Бахусом! Еще немного и я сам бы пошёл на поиски влаги!

— Мог бы хоть глоток оставить, — проворчал хозяин, выбираясь из глубокого кресла: — Сейчас принесу.

— Сам? — Удивлённо покачал головой Гай: — Про тебя говорят, что ты заигрываешь с рабами, вот уж не ожидал, что это правда!

— Вопросы, друг мой, — подойдя к нему, внимательно посмотрел на товарища Раск: — Которые нам предстоит обсудить, слишком… деликатны, а уши слуг, особенно самых доверенных, бывают чрезмерно длинны. Да и ничего страшного, если я сам прогуляюсь в соседнюю комнатку — заодно и проверю, всё ли там в порядке.

— Ты по-прежнему мудр, — склонил голову, признавая правоту его слов Гай: — Может я смогу тебе помочь? — Последние слова он произнёс, уже стоя на ногах и как бы невзначай откинутая складка тоги явила товарищу рукоять кинжала, заткнутого за пояс.

— Ха! А ты по-прежнему всегда готов к драке? Ну, пошли — и ножику твоему дело найдётся — не тащить же сюда весь окорок?

— А что? — Поправляя тогу, клинок пропал из виду, усмехнулся Гай: — Я весь возьму — беседа у нас, как я вижу, будет долгой.

К делам они приступили только, когда окорок уменьшился почти на треть, демонстрируя бледно желтую кость крупного мосла.

— А знаешь, — Гай, поднеся, ко рту перемазанную жиром ладонь, с минуту поколебался — искушение облизать пальцы было велико: — В этом что-то есть.

— В чём? — Не понял его товарищ, аккуратно вытиравший руки о ткань салфетки.

— В варварстве. Вот согласись — как хорошо было тогда, в молодости? Мы могли жрать жаренное на огне мясо, нанизав его на прут и есть руками, не думая, что о нас подумают стоящие за спиной рабы. А сейчас? — Вздохнув, он взял салфетку и принялся вытирать руки: — Только попробуй — сразу слух пойдёт.

— А тебе не плевать?

— Плевать, но…

— Кстати, о варварах, — перебив его, Раск плеснул по кубкам вина: — Я тебе их головы обещал. Помнишь?

— Да. Где они? — Покрутил головой Гай, словно ожидая увидеть блюдо, наполненное головами обидчиков Империи.

— Пока крепко сидят на своих шеях, и боюсь, — Раск улыбнулся: — Ты их увидишь не скоро, в отделённом от тел состоянии, я имею в виду.

— Говори. Я уже понял, что наши планы изменились.

— Ты прав, — сделав глоток, Раск поставил кубок на стол: — Изменились. Конечно, бойцы они крепкие, но…

— Что но?!

— С Преторианцами им не справиться.

— Ты же говорил, что справятся?!

— Может быть, справятся, а может быть, нет. Ты готов рисковать? Отдать венец Империи в руки Фортуны и пусть она их, и нашими жизнями, жонглирует? Я — нет. Варвары Зеи, не спорю, сильный аргумент. И сильный, и непредсказуемый. Были бы они нам полностью подконтрольны — тогда да. Кто поручится, что увидев Императора, они не падут ниц, приветствуя его, и не обратят своё оружие на нас? Ты — поручишься?

— Нет, — нахмурившись, Гай взял кубок и осушил его за пару глотков: — Тогда что? Всё? Ничего не делаем? — В его голосе прозвучали нотки обиды — как у ребёнка, которому пообещали, но так и не дали вожделенный подарок.

— Делаем, дружище! Делаем, Император! — Поспешил развеять его сомнения, Раск: — Пурпурный плащ будет твоим! Даже не сомневайся!

— А варвары?

— Скажи, старина, — пополняя кубки, хитро прищурился тот и Гай ощутил давно забытый восторженный холодок внизу живота — именно такое выражение лица предваряло их шалости, когда два отчаянных легионера планировали их в нарушение всех Уставов.

— А давно ли Империя воевала? По-настоящему — не против наёмников, или рыжего мяса — горожан, не знающих, как за меч браться? Против настоящих войск? Регуляров. Обученных, готовых зубами вцепиться в свою землю? Как давно мы не проводили полноценных войн — с взаимодействием сил Флота и Легионов? Ну? Напряги свою память?

— Не помню, — кивнул, соглашаясь с ним, Сенатор: — Да и против кого нам воевать? Не со Слугами же ты предлагаешь схлестнуться?

— Зея.

— Ты так шутишь? С этими варварами? — Сделав небольшой глоток, Гай, закинув в рот кусочек мяса, покачал головой, не соглашаясь с товарищем: — Ты меня совсем запутал. То они сильны, то нет. То мы их будем привлекать для наших целей, а то, вдруг, ты хочешь навалиться на них и сверху и снизу! Всё! — Он повёл ладонью перед своими губами: — Я умолкаю. Яви мне свой хитроумный план, пока мои жалкие мозги не заплелись кучей флотских узлов!

— Всё просто мой старый друг и Император! Уверен — ты бы сам додумался до подобного, будь у тебя чуть больше времени.

Хотевший что-то сказать Гай дёрнулся, но, памятуя о своём обещании молчать, ничего не сказал, выдав свои чувства только лёгким румянцем, выступившим на его щеках. Что ж… К лести падки все, особенно когда она звучит из уст старого боевого товарища.

— Да, ты прав, — продолжил Раск, увидев, что его слова пришлись по душе потенциальному повелителю Претории: — Они нам нужны. Скажу больше — Они нам нужны в два раза больше, чем прежде, но — имей терпение, сейчас всё станет ясно.

Молча кивнув, Гай откинулся на спинку кресла, и, сложив пальцы в сложную фигуру, приготовился к долгому монологу.

— Ты никогда не задумывался, друг мой, — так же откинувшись в своём кресле, начал Раск: — Как такое могло произойти, что мы — не последние люди Империи, вдруг задумались и стали планировать подобное? И мы с тобой, и те, другие, тоже не последние граждане, вдруг решились на такой шаг? — Сделав паузу, он посмотрел на молчавшего товарища и продолжил: — Ответ прост, и ответ этот — скука! Да-да, и не делай такие удивлённые глаза. Хорошо, не скука — дел у нас хватает, пусть это будет болото. Чавкающая жижа рутины повседневных дел затягивает нас всех. Путы мелких бытовых вопросов сковывают нам руки, не позволяя вскинуть гастату. И ринуться в бой мы не можем — наши ноги отягощены пустыми спорами с нашими же бывшими боевыми друзьями. Мы были народом воинов! Смелых исследователей, дерзких умом учёных! А сейчас? Домоседы! Да, Гай! Из героев мы стали обывателями! Не согласен? Так вспомни нашу молодость! Всего-то лет сорок прошло. А? Как мы зажигали — помнишь? Уставы? Да к Плутону их! Запрет командира? Старый маразматик, в чьём черепе могильные черви вьют гнездо! Мы не боялись нарушать правила. А когда нарушали — побеждали. А сейчас? Легионеры мечтают дожить до пенсии! Ты слышишь? Не погибнуть с честью в бою, нет — дотянуть до пенсии! — Сделав небольшую паузу, Раск отпил вина.

— Это не наш путь. Не наш, но мы должны его исправить пока не поздно. Мы, мой старый друг, последние. Да-да, именно мы. Остальных надо тормошить, пинать, раздувать и пробуждать едва тлеющий огонь в их сердцах. И вот этим мы и займёмся. Как? Ты хочешь знать — как? — Посмотрев на энергично кивавшего головой товарища, Раск мысленно улыбнулся — заинтересовать друга, не любившего менять первоначальные планы, было весьма сложно: — Война! Проверенный рецепт. Нам нужна небольшая, но победоносная война. Не те стычки, о которых говорят в новостях, нет. Нам нужно движение флотов, — встав, Раск прошёлся по комнате, а остановившись, развернулся лицом к Гаю, выставив вперёд руки с опущенными вниз пальцами: — Наш народ должен увидеть движение множества кораблей, перемещение легионов, сбор сил и их выдвижение к цели, — говоря, он двигал руками, перемещая воображаемые силы по карте галактики: — Когда граждане увидят всю нашу мощь, то их сердца наполнятся гордостью и решимостью. Им нужен будет враг — и мы дадим им его.

Вернувшись на своё место, он налил себе и другу вина.

— Наша бывшая территория, отпавшая от Империи в смутные времена. Там был какой-то катаклизм, временно отрезавший их Портал от общей сети, что-то вроде долгой вспышки на их звезде, нарушившей магнитное поле планеты… Не знаю, не важно — мои мальчики из отдела пропаганды придумают удобоваримую и околонаучную версию. Самое главное, что та система — наша территория и что мы идём возвращать своё. Увы, но их тираны, удерживающие свою власть на покрытых кровью штыках, не очень-то и горят желанием вернуться в материнское лоно нашей доброй Империи. Они понимают, что их всех ждёт суровый и справедливый суд. И приговор — ясен! Зная своё будущее, эти сатрапы, окружённые своими клевретами, будут стоять до последнего, бросая в огонь войны славных воинов, чей разум затуманен лживыми речами пропагандистов. И всё это будет свершаться против воли простого народа, сохранившего в своей памяти легенды о Золотом Веке, когда их мир был готов влиться в дружную семью народов, процветающих в тени Орла Империи! Они — простые граждане Зеи, жаждут выйти к свету, сбросить ненавистное ярмо поработителей, и стать Преторианцами. — Сделав небольшую паузу и освежившись, Раск продолжил: — Будет несколько репортажей — наши разведчики, тайно посетившие Зею, привезут записи разговоров с местными, требующими прибытия Имперских сил. Сделаем что-то неприглядно-кровавое — как-де тираны гнобят народ и что-то ещё, в таком же духе. Всё сделаем в лучшем виде — у меня студии что надо, так что сердца наших добрых сограждан будут переполнены состраданием к своим давно утерянным и вновь найденным братьям. Посылать никого туда, я, конечно, не собираюсь — всё у меня снимем, — он весело подмигнул Гаю: — Вот тогда и Император, я про того, что пока сидит на Троне, будет вынужден согласиться на операцию по возвращению системы в лоно Империи. У него не будет выбора, иначе какой он правитель, если раскидывается своими землями. Так?

Дождавшись кивка друга и потенциального нового Императора, Раск продолжил.

— И вот теперь мы подходим ко второй части. То, что мы оккупируем эту планетку, я даже не сомневаюсь. Если их пехота ещё более-менее, то в космосе их нет. Но ты можешь возразить, я по твоим глазам вижу — Император, согласившись, сможет отложить эту операцию, до решения вопроса с Фиянами. Верно? А нам любая затяжка вредна — ну как эти дикари доберутся до Претории и расскажут правду? Зачем нашим добрым гражданам знать о том, что Слуги обошли нас тогда и как Шестой опозорился? Вот… Вижу — ты со мной согласен. Для предотвращения этого мы применим второй аргумент — наличие у тиранов оружия распада. Оно там и вправду есть, местные наклепали целые горы этой гадости — откуда им знать про запрет?! Вот для этого — чтобы не допустить удары обезумевших от страха правителей по своим же, мы и подвесим наши корабли над их городами. Официально — для их же защиты. А реально — реально мы предъявим их лидерам ультиматум — либо они сдаются, либо… Сам понимаешь — даже самый пьяный наводчик не промахнётся по такой мишени как город. Это не бегающую манипулу на клочке поля боя выцеливать. И вот тут мы переходим к третьей части нашего плана. Давай освежимся — устал я такие долгие речи толкать, — глотнув вина, Раск закусил его кусочком экзотического фрукта и с минуту, молча, полулежал в кресле, массируя себе горло.

— Продолжим. — Потянувшись, он выпрямился в кресле: — Итак, мы подходим к третьей части нашего плана. Как ты помнишь — первая, это создание нужного нам общественного мнения в Империи, а вторая — установление контроля над Зеей. Потерпи ещё немного, — улыбнулся он, видя, как товарищ начал ёрзать во внезапно ставшем неудобном кресле.

— Мы уже почти добрались до финала. Мы организуем встречу Императора с лидерами той планеты. Здесь, в моём дворце. Вижу, ты саркастически улыбаешься — чего вдруг Император захочет сода прибыть? Правильный вопрос. Верный. Начну с официальной версии. Мы — ты, я и ещё пара сенаторов, будем организаторами и, что более важно, финансистами экспедиции на Зею. Не морщься. Плащ Императора стоит таких жертв, да и сев на трон ты легко вернёшь всё потраченное и себе и нам, твоим верным товарищам. Император, являя нам свою милость — в конце концов, мы её заслужили, не откажется прибыть сюда, а если не захочет, то есть резервный план, как его заманить ко мне. Об этом — чуть позже. Так вот — прибыв сюда, дабы здесь, без официоза, подчеркивая Его доверие к нам, он поздравит нас с победой и пожелает посмотреть на пленников — бывших правителей, привезённых с Зеи. Представ перед нынешним Императором, они, закованные в цепи, будут униженно молить Его о милости и Император, являя пример явного милосердия своим подданным, приблизится к ним, дабы лично убедиться — полны ли их сердца раскаяния. И тут, один из варваров, разорвав цепи, мы их подготовим, а выбранного для этой роли соответственно обработаем, так вот — один из варваров, разорвав свои цепи, набросится на Императора и, выхватив его кинжал, заколет нашего Повелителя прямо перед камерами, в прямом эфире. Гвардия, разумеется, убьёт и варвара, и остальных туземцев, но будет уже поздно — мы лишимся своего господина, жизнью заплатившего за свою доброту. И тогда ты, подняв с пола окровавленную тиару, поклянёшься защитить и сберечь Империю! В прямом эфире! Перед мириадами граждан, оцепеневших от увиденного. Их сердца будут полны страха — и ты дашь им надежду. — Встав, Раск направил на замершего Гая руку: — В тебе они увидят своё будущее. Кто, как не ты — только что покоривший варваров и присоединивший ещё одну систему к Империи, достоин Тиары? Чей род древнее и благороднее твоего? Таких нет! Ты — мудр! Ты — строг и справедлив! Аве Гай! Аве Император Претории!

— Но я тогда должен буду тебя наказать, — нарушил своё молчание будущий Император: — В твоём доме произошло убийство — ты в ответе за пролитую кровь.

— Верно, — легко согласился с ним Раск, усаживаясь на своё место: — Накажешь. Заключишь под стражу, имение это — сожжешь. Мне оно всё одно — надоело. Я же, сидя в холодной и мрачной камере, буду молить тебя о милости и ты, в память о милосердном, но так не вовремя покинувшем нас Императоре, приговоришь меня к изгнанию. — Театрально прижав руку ко лбу, Раск горько вздохнул: — И никогда мне вновь не увидеть столицу Империи… Не бродить по её светлым проспектам, не любоваться девушками, играющими со струями городских фонтанов… Плевать! — Продолжил он самым обычным тоном: — Лет пять посижу в провинции, а потом, когда всё уляжется, ты меня помилуешь.

— Да я сразу тебя помилую! Я же — Император!

— Сразу — не надо. Я должен буду понести наказание, этим ты покажешь свою беспристрастность и строгость даже по отношению к своим друзьям, — склонил голову Раск, словно его уже отправляли в изгнание. На самом деле он просто хотел обезопасить себя на первые, самые шаткие годы пребывания у власти нового Императора. Ведь случись что — он, сомнительно виновный в гибели нынешнего Императора и преданный опале новым, вполне сможет выкарабкаться наверх, представ перед всеми, как невинная жертва нового правителя.

— Как скажешь, — Гай тяжело повёл плечом, так, словно на нём уже лежал тяжёлый пурпурный плащ: — Но это пока планы. Император может и не захотеть прибыть к тебе — он вполне может предложить триумф. А пройтись победным маршем по главной улице Претории, чтобы быть увенчанным венком победителя на Палантине — от такого не отказываются. Что тогда? Поведай мне твой резервный план.

— Он будет здесь. Будет! Быстрее своего визга сюда прискачет. И знаешь, почему?

— Говори.

— Когда я только зашёл сюда. Сегодня, в начале нашей встречи — что ты сказал?

— Хм… Ну ты и спросил! Сначала завалил меня горой своих планов, а теперь, когда я изнемогаю под их тяжестью, спрашиваешь, что ты в начале говорил?! Эээ… — Наморщил лоб Гай: — Я как раз вино допивал. Так себе, винишко, если честно, моё лучше. Вот! Вспомнил! Ты сам за ним хотел идти, я ещё удивился — что раба или слуг не позвать… А потом мы вместе сходили. Окорок я принёс. — Кивнул он на стол.

— А до этого? Когда я только зашёл?

— Ну… — Отпив вина, будущий Император посмотрел внутрь кубка, словно надеясь на дне увидеть подсказку: — Не помню, — наконец сдался он и, допив вино, посмотрел на товарища: — Ну не помню я!

— Ты обратил внимание, как я хорошо выгляжу, — подсказал ему Раск, пополняя его кубок из кувшина.

— Точно! — Прищёлкнул пальцами тот: — Вот теперь — вспомнил! Я решил, что ты в терме с девками был!

— Верно. Ты так и сказал. А теперь скажи — я сильно моложе тебя?

— Мы ровесники. К чему это?

— И про меня говорят, что я тонкий ценитель женской красоты — так?

— Что бабник — да.

— Фу, как грубо.

— Как есть, — пожав плечами, Гай взял со стола кусочек мяса и принялся его пережёвывать: — О твоей коллекции красоток, как и о том, что ты оргии с несколькими девами проводишь, давно слухи ходят.

— И?

— Да мало ли, что народ треплет. Мы шестой десяток разменяли — тут с одной бы справиться.

— А что ты скажешь на то, что это правда?

— Врёшь, — Гай потянулся было к кубку, но на середине пути его рука замерла и он, подняв взгляд на довольного таким эффектом товарища, переспросил: — Ты что — серьёзно? Не врёшь?

— Не вру.

— Не врёшь, значит, — не спуская с него напряжённого взгляда, прикусил губу Гай: — Термы? Особый массаж? Пар с благовониями? Как?! Скажи мне — и я твой должник до самой смерти.

— Ого! А как ты дёрнулся!

— Повара отдам, только скажи — как ты сумел?! Говори же, ну!

— Повар тебе самому пригодится — кто будет пиры готовить? А что до секрета… Он прост. Только — пообещай, что до времени он останется между нами.

— Клянусь! — Вскочив на ноги, Гай стукнул себя кулаком по груди: — Юпитера в свидетели! Никто не узнает об этой тайне!

— Грязь.

— Чего?! Ты сказал — грязь?!

— Да! — Приподняв руку, Раск заставил недовольно заворчавшего Гая замереть, тот решил, что это шутка и начал было краснеть от гнева: — Это не шутка, старина. Грязь, с Таривуса. Не напрягай голову — названье тебе ничего не скажет. Там есть пара мест, где из почвы бьют тёплые источники. Газовые гейзеры, если быть точным. Ничего особенного — мы с тобой, пока лорики таскали, и не таких чудес насмотрелись. Шутка Цереры в том, что один из гейзеров бьёт посреди небольшого озера, можно сказать — пруда, в грязи которого живут крошечные рачки. Вот этот грязевой планктон, так его назвали мои умники, и есть ключ к мужской силе. Рачки эти весьма требовательны к своей грязи — стоит только измениться температуре, или содержанию серы, как они тут же дохнут. Через Портал их так же не протащить — стоит только контейнеру с ними приблизиться к столбам — всё, можно выкидывать. Контейнер, кстати, мои учёные создали — в нём планктон до четырёх дней живёт. Одного купания, это часа два примерно, хватает на три месяца, потом повторять приходится.

— Ну да, — завороженно слушавший его Гай, согласно закивал: — А ездить туда регулярно ты себе позволить не мог — сразу бы пошли вопросы, а что это сенатор Раск в ту дыру зачастил? И корабль свой туда гонять нельзя. И как выкрутился?

— Верно говоришь. Один визит, ну — два, я ещё мог позволить, но более — никак. А то, что нахлынувшие толпы загадят всё и убьют планктон — в этом сомнений нет. Выкупить тот участок себе и построить там виллу? Думал об этом, но опять пойдут вопросы, а правда всё одно выплывет и тогда Дискордия восторжествует. Её покрывало — полог раздора накроет собой всю галактику, радуя, разве что Марса и безумную Манию. А результат — тот же, мы лишимся чудесного источника.

— Но выход ты нашёл?

— Да. Я стал куратором флота наварха Марцелла. Этот герой с трудом сводил концы с концами, сам знаешь, Палантин монет отсыпает в обрез, заставляя навархов постоянно ходить с протянутой рукой. Хорошее, кстати, решение — будучи занятыми своим хозяйством им некогда плести козни против Божественного.

— А Марцелл, имея тебя своим спонсором, не может отказать тебе, и под видом манёвров, гоняет корабли в ту систему?

— Мимо той системы, Гай. Мимо. А кто обратит внимание на Унирему, скакнувшую к соседней звезде? Мало ли — может капитану свежего хлеба захотелось? С деревенским вином? На такие мелочи у нас внимания не обращают. Ну а то, что мой корабль находится рядом с флотом — так я же имею право наблюдать, как наварх тратит мои средства?!

— Тонко. Действительно, — кивнул его собеседник: — На такие мелочи у нас внимания не обращают — это всё равно, как легионеру в соседнюю рощицу отлить сбегать.

— В результате — все довольны. Марцелл имеет средства для своего флота, планета и планктон — гарантированы от орд страждущих, ну а я наслаждаюсь молодой силой, благо есть с кем.

— Веди! — Решительно поднявшись, Гай направился к двери зала: — Я жажду окунуться в ту грязь!

— Стой, — не оборачиваясь, Раск махнул рукой: — Тебе — нельзя. Садись назад.

— Что?! Ты хочешь сказать, что не подаришь своему другу горсть грязи?!

— Подарю. Но потом. И не другу Гаю — Императору Претории Гаю Аурусу милосердному. А пока ты просто сенатор — садись и пей вино.

— Ты нарушаешь нашу клятву! Фидес будет недовольна!

— Богиню раздора ты поминаешь зря! Я держу клятву молодости — ты всё получишь! Всё — но позже. Ни к чему тебе сейчас хоть малостью привлекать к себе внимание. Терпи, мой Император. Терпи — и тебе воздастся!

— Воздастся… — Недовольно буркнул Гай: — Со временем… Эх, приятель, мучаешь ты меня не хуже… — не договорив он махнул рукой и приник к кубку, пытаясь вином залить вспыхнувший в груди, да и ниже, чего уж там скрывать, пожар.

— Ничего, друг мой, ничего, — стараясь сохранять серьёзность, проговорил Раск: — Немного, совсем чуть-чуть тебе выстоять надо и тогда ты даже меня перещеголяешь своими подвигами на ложе!

— Изгнание, как я понимаю, ты на этом своём Тарвиусе проводить собрался? — Не отрывая взора от вина, поинтересовался Гай.

— Там. А скажи мне, куда ещё опальному сенатору податься? Только в такую глушь, к такому же, как и я, ветерану нашего легиона. Он сейчас Тарвиусом правит, так что да — к нему под крылышко. Думаю, он не бросит в беде брата-легионера.

— Ловко! Всегда тебе завидовал — так ловко всё продумать — не иначе хитроумный Меркурий с твоей прабабкой согрешил!

— Не согрешил, — поднял вверх свой кубок в шутливом салюте тот: — А улучшил породу! Уверен, если ты захочешь, то и в твоём роду найдутся связи с Древними — что по мне, так я просто уверен, что Марс изменил Венере, увидев женщин твоей семьи! Уж больно ты несдержан и яростен в бою. Был.

— То-то и оно, что был, — вздохнул в ответ Гай: — Было дело, были и мы…

— Не грусти! Примешь ванну с планктоном и вспомнишь молодость. Только ты не перепутай ложе с полем боя, грязь та силы даёт, но от маразма не лечит.

— По себе не суди, — рассмеявшись, он погрозил пальцем другу: — С будущим Императором шутки шутишь. И вот, кстати, как ты его сюда заманишь? Не пойдёшь же ты на приём с рассказом о грязи? Рассказать-то ты успеешь, но вот что останешься без планеты — точно. Во дворце, что не стена — ухо. И хорошо если одно, а не десяток.

— Именно этим я и собираюсь воспользоваться.

— Поясни?

— Охотно. Сейчас в той грязи плавает мой мажордом. Он встречал тебя и провёл сюда.

— Был какой-то старик, — безразлично пожал плечами Гай, но тотчас встрепенулся: — Раск! Если б я не знал тебя столько лет, то оскорбился бы! Раб купается в волшебном эликсире, а лучший друг должен ждать?!

— Угу. Подождёшь, — улыбнувшись, он продолжил: — Да и не раб он. Я его отпустил три года назад.

— Ну, вольноотпущенник, большая разница!

— Вдоволь наплескавшись, он пойдёт отдыхать, позвав к себе одну из новых рабынь — Агриппину, старик на неё глаз положил, едва та перешагнула порог этого дома. Отказать ему она не сможет — кто же будет противиться воле любимца хозяина, только что, при всех, дважды обласканному мной? Вот только её будет ждать сюрприз. Вместо семидесятилетнего старца, на ложе окажется неутомимый жеребец, так что девку ждёт длинная ночь — лишь бы сердце у Барринуса не подвело. Но, думаю, выдержит, он ещё крепок.

— Развлечения твоих рабов мне не интересны, — маскируя свою зависть недовольством, скривился Гай: — К делу!

— А это и есть дело, — подмигнул ему старый друг: — Я дам этим голубкам дня два, а после Агриппина будет отправлена на Преторию Прайм, в мой дом — для подготовки его к моему возвращению. Старика, конечно, жаль — глянулась она ему, но думаю, он быстро найдёт замену.

— Смотри, чтобы он твоих наложниц не покрыл, — хмыкнул Гай: — А то, на радостях, разойдётся.

— Он не дурак, границы знает. Но — вернёмся к делу. Как думаешь — долго девка молчать будет? Как я думаю, так уже на второй день все в моём доме будут знать о той ночи любви, да простит меня Венера! Еще неделя и по Городу поползут, обрастая подробностями, слухи. Две — и в стенах Дворца эту новость не будут обсуждать только глухие. Месяц — не более того, и наш Божественный узнает, как старый раб из моего дома за ночь, своим естеством, ублажил с десяток юных дев и не менее пяти матрон, доведя их всех до полнейшего безумия.

— Он не поверит.

— Конечно, не поверит, но в голове — останется. А когда ты, видя желания граждан Империи спасти своих братьев на Зее от гнусных тиранов, придёшь к нему с предложением по финансированию наземной операции, упомянув, что я готов оплатить флотскую часть — вот тогда он вспомнит. После — наша победа. Заметь — Я даже не сомневаюсь в ней, твои орлы из Шестого Легиона сметут варваров с поля боя, а флот над их городами превратит сердца туземных лидеров в пригоршни воска. А далее всё просто. Ты доложишь Императору о Победе, упомянув, что пленные вожди варваров томятся в подвалах сенатора Раска. Я не сомневаюсь, что Величайший с радостью примет твоё предложение полюбоваться на них в этом доме. Особенно — помня, что именно здесь старик обрёл вторую молодость. Ведь наш Император не молод, а тут шанс лично проверить слухи, наградой за которые может стать весьма желанный приз. Вот он и прибудет сюда до Триумфа. Другого шанса у него может и не оказаться, а годы-то летят.

— Император может и официально прибыть — он наш господин.

— А мы все его верные слуги, — склонил голову Раск: — Но ему? Чистейшему? Светлейшему образу — и ко мне, к развратнику? Нет, что ты. Официально ему сюда путь заказан. Только тайно, без огласки. Вот к тебе он может официально завалиться, но ко мне — исключено.

— Но если Император будет здесь неофициально, тогда о какой прямой трансляции может идти речь? А без неё — кто поверит, что его убил варвар, а не…

— А не мы? — договорил за него Раск: — А что если в этот же момент, конечно, чисто случайно, здесь окажутся журналисты? Они прибудут взять у нас интервью — у тебя, меня, Легата Шестого и Наварха? Почему мы все здесь оказались? А где ещё мужикам отметить конец кампании, если не у такого развратника как я?! В конце концов, все мы мужчины, воины и ничто человеческое нам не чуждо, не так ли? Твой повар стол организует, я — девиц — картина отдыха героев будет что надо. Великие мужи, победители и притом — такие же простые, как и все добрые граждане Империи. Пьют, едят, косятся на девок, невпопад отвечая на вопросы… Каждый обыватель, прильнувший к экрану, увидит в нас себя, понимаешь? Кто же против этого трио — бухло, жратва и девки?! И тут — Император! Собственной персоной! Ты представляешь, сколько зрителей ринется к экранам?! Это будет сенсацией! Известие о старте его корабля я получу сразу — едва он оторвётся от посадочного стола. Журналисты будут ждать заранее. Картинка пойдёт в прямой эфир минут за пять до Его прибытия — аудиторию я подготовлю и обеспечу рекламу.

— А потом его убьёт варвар, и сенсация станет сверхновой. У нас же вроде пока, в прямом эфире, Императоров не убивали?

— Императоров нет. Вот адвоката, да было дело, отец жертвы пристрелил. Финансист один яд на камеру выпил — не откачали. Но Императоров, тут ты прав, — склонил голову, соглашаясь с его словами, Раск: — У нас пока в прямом эфире не резали. Что ж… Быть первыми — почетно. Останемся в истории, дружище!

Глава 18

«Таким образом вооруженные формирования Претории завершили первую стадию своей операции, изолировав расу Фиян от наиболее перспективных, с торговой точки зрения, миров.» — Отложив в сторону отчёт, Змеев с тоской покосился на стопку ещё не раскрытых им папок, в чьих картонных объятьях ждали своего часа доклады остальных групп. Работа не шла. Мысленно обругав себя, он выбрался из-за стола, размявшись несколькими резкими выпадами в голову воображаемого противника, призрачная фигура которого была сложена из мятого картона, довольно покряхтел, потягиваясь.

Ему, самому в прошлом полевому игроку, было мучительно тоскливо сидеть в уютном кабинете с кондиционированным воздухом. Ещё более тяжело было отправлять в далёкие миры своих подчинённых — нет, не из-за опасений за их безопасность — на ту сторону уходили матёрые волки, сами готовые порвать любого вставшего у них на пути. Змееву было завидно. Самая банальная мальчишеская зависть червячком точила его изнутри — сухие строчки отчётов доносили до него свежий ветер приключений, запахи иной еды, шум волн чужих морей. Его подчинённые всё это видели, осязали… А он сидел в кабинете.

На той стороне он был всего один раз — на планете с Айчапами. И хотя планета была полностью, совсем, то есть, абсолютно безопасна, Косин потом долго ему выговаривал за беспечность и пренебрежительное отношение к Проекту.

Бросив грустный взгляд на каменные пальцы Портала — сейчас возле них готовилась к отправке очередная группа бойцов в пустынном камуфляже и гражданских археологов, он вернулся за свой стол. Утратив первую новизну, выходы «туда» уже стали рутиной. Теперь он редко когда выходил проводить уходивший на ту сторону отряд, делая исключения только для отряда Карася.

Захлопнув едва раскрытую папку, Змеев раздражённо отодвинул её от себя — некстати вспомнившийся майор увёл его мысли далеко в сторону от темы очередного отчёта.

— Карась, Карась… — Пробормотал себе под нос генерал: — И что же мне с тобой делать, рыбка-то ты моя?

Ген Древнего, так некстати проснувшийся у майора и суливший немалые выгоды в будущем, уже сейчас создавал вполне ощутимые проблемы. Самой главной была неопределённость с группой — она начала банально разваливаться.

Трирема, управляемая Карасём, выписывала в пустоте такие вензеля, что бывшие на борту пилоты только опускали руки, отказываясь даже попытаться повторить его манёвры. Всё что они могли, так это просто пилотировать, намечая в проекционной модели навигаторского пульта, вектора движения и торопливо меняя их, надеясь заставить корабль двигаться боком или ввести его во вращение. К сожалению, несмотря на заранее просчитанные компьютерами последовательности смены векторов движения, повторить манёвры майора никому так и не удалось.

Слова Красса, говорившего, что весь Имперский флот летает точно так, по прямым линиям, не утруждая себя лишними манёврами, были весьма слабым утешением пилотам. А факт, что майор, развив свой дар, сможет в дальнейшем управлять кораблями удалённо, оставаясь на борту Ренегата, сильно остудил пыл потенциальных кораблеводителей. Понятное дело, что от такой возможности — от удалённого управления, чрезмерно возбудились адмиралы ВКС, жаждущие получить под своё командование армады боевых машин — давление с этой стороны просто зашкаливало. Доходило даже до того, что наиболее ретивые из их числа, едва ли не в приказном порядке требовали от Змеева проведения налёта с целью захвата новых боевых единиц. Да и сам генерал прекрасно понимал, что отныне место майора не на земле и что гонять его по дальним мирам — суть пустое расточительство средств и времени.

С другого фланга его подпирала учёная братия.

Эта братия, представители которой были обвешены титулами не менее, чем адмиралы наградами, денно и нощно атаковала его, требуя предоставить в их распоряжение и корабль, который они собирались разобрать до последнего винтика, и майора, чья судьба, попади Карась в их цепкие лапки, была бы схожей со вполне предсказуемой участью Триремы. И вот если корабль они клялись после собрать обратно, то за гораздо более хрупкое тело человека Змеев откровенно опасался.

К сожалению, уйти с Карасём в космофлот, пожелали и Чум с Досей, и Красс. Единственным, кого не особо тянула расцвеченная далёкими звёздами пустота, был Маслов, явно и открыто не одобрявший тягу своих товарищей к космической пустоте.

— Ну, зачем вам эта железка? К чему сидеть в консервной банке и дышать консервированным воздухом, если можно бродить по планетам, вдыхая запахи нового мира?! — Пытался отговорить их Игорь: — Да и что вы там, наверху, найдёте?! Обломки кораблей? Сожжённые много лет назад станции? Чего ради туда лезть? Прикрыли планету — и всё, хватит. Наше дело здесь — на поверхности!

К сожалению, его слова не находили отклика у товарищей.

Красс кивал на свою клятву, обязывавшую его находиться рядом с командиром, а Чум с Досей, хоть в душе и были согласны с аргументами Маслова, всё одно отказывались оставлять майора одного — слишком много было пережито ими вместе, чтобы вот так легко разойтись в стороны.

Противоречивые чувства были и у самого Карася.

Управлять кораблём майору нравилось. Стоило только ему расслабиться на своём Троне, позволив своему сознанию слиться с Духом корабля, как стены тесной рубки пропадали, оставляя его один на один с заполненной искрами звёзд пустотой. Бесчисленные огоньки манили его — казалось — протяни руку, и они послушно приблизятся, превратившись из крохотных точек в пылающие огнём шары, и что было самым плохим — дела именно так и обстояли.

Карасю постоянно приходилось сдерживать себя — истосковавшийся за столетия покоя Дух, требовал действий. Трирема жаждала полёта, корабль хотел мчаться в пространстве, окунаться в протуберанцы далёких звёзд и лавировать среди каменных глыб, распавшихся на куски планет. Те манёвры, до глубины души, потрясшие собой и бывших на борту пилотов, и наблюдателей, столпившихся у иллюминаторов Плавной Спирали — все эти выкрутасы делал не он. Тетрарх, дух корабля, которому он отдавал управление, крутил петли, горки и прочие фигуры, а он только указывал направление манёвра да примерный курс выхода из него, оставаясь как бы в стороне и наслаждаясь ощущением полёта.

И чем дольше он летал, тем сильнее, в точном соответствии со словами легионера, проявлялся Зов Звёзд. Выбираясь из кресла, Карась почти физически ощущал, как лопаются тонкие нити, связывавшие его сознание с машиной. Момент расставания приносил ему едва ли не физическую боль, наполняя сознание горечью разлуки и маня назад, туда, где он был почти всемогущ. Гнетущее чувство утраты спадало медленно, неохотно возвращая человека родной планете, но каждый раз Зов отхватывал всё новый и новый кусочек его сознания, заполняя восторженным чувством свободного полёта глубины подсознания.

Очередной головной болью Змеева, не меньшей, чем военные и учёные, была политика. Несмотря на то, что он показательно дистанцировался от всех подобных дел, отзвуки борьбы, кипевшей в высоких столичных кабинетах, долетали и до тихого Тобольска, раз за разом ставя на уши всю местную власть. Чего только стоил визит премьера, возжелавшего посетить оба корабля.

Вспомнив кувыркания второго номера Российской вертикали власти в лишённом гравитации ангаре, Змеев расплылся в улыбке — малая задержка, пока обученные перемещению в невесомости спецы, добирались до раскинувшего руки и ноги высокого гостя была хоть и слабой, но всё же хоть какой-то компенсацией за нервотрёпку, предшествовавшую его визиту.

В принципе, говоря откровенно, тот визит прошёл успешно. Номер Два, впечатлённый обоими кораблями, долго тряс руки участникам экспедиции, обещая им все блага мира. Что ж. Следовало согласиться — держать своё слово премьер умел — финансирование Проекта было увеличено вдвое, а все участники того похода обзавелись новенькими орденами. Вот только вручали их не перед строем, а кулуарно, одновременно протягивая грозную бумагу казённого вида, категорически запрещавшую не то что носить заслуженные награды, но и заикаться о самом факте их получения.

Ещё одной проблемой были, так называемые, заокеанские партнёры. Не заметить прибытие Триремы они не могли, и сейчас, то грозили санкциями, то, наоборот, предлагали дружбу и всяческое содействие в обмен на допуск к прибывшим со звёзд технологиям. Пока их удавалось держать на дистанции, но то, что это только вопрос времени, янки всегда отличались настойчивостью при движении к намеченной цели, Змеев не сомневался.

И всё же следовало заняться отчётами. Досадливо крякнув, он вновь раскрыл папку, но стоило только его глазам пробежаться по заголовку, как мысли, в очередной раз потекли по совсем другому руслу. Папка содержала в себе отчет группы майора Нестерова о подводных изысканиях на Отривусе.

Оружие. Остатки производств и образцы готовых изделий — вот что было целью подводной экспедиции майора и, увы — закончилась она безрезультатно.

Трирема была хороша всем. Собранная руками погибших в далёком прошлом мастеров, она превосходила своих собратьев по классу, что в скорости, что в манёвре. Красс, тщательно просмотревший таблицы с характеристиками Ренегата, только восторженно присвистнул, преисполнившись гордости за шедевр старой имперской школы. По его словам, им досталась не совсем стандартная модель — будучи по своей конструкции и габаритам Триремой, их корабль имел всего две боевые палубы, принеся огневую мощь в жертву богам ветров, чьи четыре статуи были скрыты в незаметных нишах на стенах рубки.

Возможно, этот корабль был первым, как говорят моряки, головным в серии, испытав и проверив который, наварх Симус вполне мог затеять перекройку всего своего флота, перейдя от фронтальных, линейно-плоскостных атак к резким манёврам и фланговым обхватам.

На таком корабле можно было особо не опасаться огня орудий противника. Манёвренный как Унирема, он легко менял эшелоны, то ныряя, то взмывая вверх над плоскостью поля боя, а превосходная скорость позволяла сблизиться с противником едва ли не вплотную и пустить торпеды с убийственно короткой дистанции, беря меткостью, а не числом выпущенных снарядов.

Вот только стрелять было нечем и не из чего. Обе боевые палубы несли на себе только полноразмерные макеты, дававшие хорошее наглядное представление об оружии, но не более того.

С другой стороны, это было лучше, чем ничего.

Тщательно замерив все габариты, лучшие ракетные коллективы засели за расчёты, обещая уже в самое ближайшее время представить на суд госкомиссии прототипы, идеально точно соответствующие полученным данным.

К сожалению, даже в этом вопросе не удалось всё решить мирно. Споры разгорелись и здесь.

Военные, которым не терпелось получить в свои руки новую игрушку, раскололись на два лагеря.

В то время как одни требовали создания аналогов вооружения запланированного для этого корабля его создателями, то другие, ставя во главу угла вопрос скорейшего ввода в строй новой боевой единицы, требовали поставить на Ренегата имевшиеся на складах орудия сверхвысокого калибра, хранившиеся там если и не с царских времён, то с послевоенного периода точно.

Конец этим спорам положил премьер, на которого и навалились оба крыла спорщиков, после того как Номер Первый перевёл на него стрелки, сославшись на свою занятость и мотивируя своё решение фактом знакомства Номера Два с кораблём. Выслушав обе стороны, премьер принял самое простое решение:

— А готовьте и то и другое. Проведём учения. Сравним торпеды с орудиями. Мишени нам Страж запустить поможет — куда-нибудь за Луну, чтобы наших партнёров не беспокоить лишний раз. Подведём корабль и…

— Жахнем! — Не сдержавшись, стукнул кулаком по столу генерал, бывший сторонником артиллерийских систем.

— Ага! Термоядом! Всё одно их, головки те, списывать пора, а так хоть посмотрим на мегатонны в деле, — поддержал его лоббист ракетно-торпедного подхода.

— И тем нарушим запрет на ядерное оружие в космосе, да? — Премьер, бывший неплохим юристом, покачал головой: — Нет, господа, ядерное оружие мы применять не будем.

— Запрет? Да с этим кораблём нам на тот запрет… — артиллерист не стал договаривать фразу, одной только интонацией передав свои чувства по отношению к заокеанским партнёрам: — А рыпнутся, так подвесим Ренегата над их столицей, да вывалим вниз с десяток боеголовок! Всё! — Грохнул он кулаком по столу: — Кончилась их исключительность и уникальность! Хватит!

— А, действительно, — приверженец ракетно-минной темы был более мягок, хотя полностью разделял слова своего коллеги: — Что они нам сделают? Да и санкции отменят — на наш аргумент им ответить нечем.

— Им — нам ответить нечем, вы правы, — кивнув обоим военноначальникам, не стал спорить премьер: — Но я не про Штаты. В галактике, если вы не знали, уже несколько сотен лет действует запрет на военное применение оружия распада, ядерного, если по-нашему. В мирных целях — астероид там взорвать — ещё можно, а вот для войны — нет. Не думаю, что будет хорошей идеей начать наше вступление в галактическое сообщество с нарушения законов.

— Думаете — они заметят? — Разочарование обоих адмиралов было видно, наверное, с орбиты Луны: — Скажем — шальной астероид, того, подорвали.

— Нет. И Он, — премьер качнул головой вверх: — Добро, на применение ядерного оружия, не даст. Будем стрелять обычными зарядами. Правительство уже дало распоряжение на изготовление макетов кораблей, ну а так как нашим вероятным противником, скорее всего, окажется Претория — это же их Трирема у нас, то и мишени будут максимально приближены к габаритам и сигнатурам их кораблей.

Если с оружием были проблемы, то вот мишени удалось сделать на славу. Собранные из труб конструкции, стоило их только обтянуть металлизированным брезентом, раскрашенным под цвета Имперского флота, выглядели внушительно. Собирали их прямо в ангаре Стража, благо размеры позволяли, а после, прицепив длинные буксировочные тросы, вытаскивали наружу и здесь, без помощи Карася, провернуть подобное мероприятие было бы просто невозможно.

В одном, надо признать, военные сумели настоять на своём — пробные стрельбы было решено провести не за Луной, а на орбите Земли, причём место и время были выбраны так, что запланированный для этого шоу кусок пространства, отлично просматривался из США. Для обеспечения достойного шоу — дорогие партнёры должны были проникнуться мощью Российского оружия, внутрь моделей поместили несколько десятков ёмкостей наполненных сжиженным кислородом и водородом, рассчитывая подорвать их, если те не сдетонируют от попаданий болванок.

Партнёры же, обнаружив в поле зрения макеты, действительно не на шутку напряглись — присутствие в какой-то тысяче километров от планеты четырёх объектов, пусть даже те мирно ползли по орбите, напрягало.

Прощупывание их всеми радарами, ради такого дела даже был развёрнут орбитальный телескоп, успокоения не принесло — наоборот, только повысив градус напряжённости. Да и как ему было не повыситься, когда радары исправно доложили о металлической природе объектов, а телескоп, наведённый на мишени, явил картинку явно боевых кораблей, ощетинившихся тонкими и длинными стволами неведомых орудий. Видя, как накаляется обстановка, а градус напряжённости повышался не по дням, а по часам, в правительстве начали звучать голоса, предлагающие открыть правду, но первым лицам пока удавалось их сдерживать, благо до дня Х, дня проведения первых стрельб торпедами, оставались уже считанные часы.

Ренегат, действуя согласно утверждённому плану учений, должен был выскочить к целям с ночной стороны планеты и, приблизившись на три сотни километров, провести сдвоенный залп одним бортом, после чего, описав дугу, разрядить установки второго борта, отправив в полёт весь свой запас импровизированных торпед, все восемь штук — по две на каждую цель. В качестве оружия здесь выступали слегка переделанные старые добрые Р-36, известные за рубежом под именем Сатана. Без первой ступени они отлично помещались в пусковых трубах, откуда их должны были выбросить метательные устройства, честно скопированные с Преторианских пружинных выбрасывателей. Единственное, чем их земные аналоги отличались от оригинальных моделей, так это тем, что пружины сжимались не мускульной силой легионеров, а электродвигателями, благо энергии на борту корабля было более чем достаточно. Изменена была и боевая часть — восемь с лишним тонн взрывчатки были явно избыточны для обтянутых брезентом труб, а потому несла она всего полторы тонны ВВ, более чем достаточного количества для организации огненного шоу на орбите.

Прокрутив всё это в голове, Змеев огорчённо вздохнул — ему очень хотелось оказаться на борту Стража или в рубке Триремы, но, увы — этот путь ему был заказан, да и мест что на Плавной Спирали, что на борту Ренегата не было. И если на Триреме не было вообще никого, кроме Карася, то палубы Стража были сейчас заполнены военными высших рангов, представителями МИД и некоторыми, тщательно отобранными, дипломатами из особо дружественных на данный момент, стран. Среди последних были и представители США — руководству России было ясно, что далее секрет сохранить не получится, так почему бы и не заработать лишних очков, продемонстрировав извечным конкурентам и противникам свою мощь? Пусть проникнутся, а когда, и если, откроется правда, так хуже не будет — два корабля на орбите придавали веса любым действиям родной державы.

Вздохнув ещё раз, Змеев захлопнул папку и покосился на часы — до начала прямой и закрытой трансляции с борта Спирали ещё оставалось около сорока минут, но занять их было решительно нечем. Ну не в отчётах же копаться на самом деле?!

Приняв, наконец, волевое решение, он выбрался из-за стола и направился к шкафчику, в прохладной глубине которого покоилась бутылка коньяка и несколько лимонов, определённых на роль закуски. В конце концов, сегодня — историческое событие, вполне претендующее на занесение в анналы истории всей планеты, наравне с запуском первого спутника и полётом Гагарина. Первый земной корабль будет проводить первые боевые стрельбы. Ну, почти земной, и почти боевые, так ведь это только начало — и не отметить подобное было бы серьёзной ошибкой!

Робкий стук в дверь застал его с бутылкой и стаканом в руках.

Поспешно убрав всё назад и закрыв дверку, Змеев, напустив на лицо выражение крайней задумчивости, отошёл к окну, откуда, обозревая пустую площадку Портала, негромко произнёс: — Ну, кто там ещё?! Ни минуты покоя! Заходите, чего уж там.

— Прошу прощенья, высокородный господин, — в приоткрытую дверь протиснулся Красс, а следом за ним в кабинет просочилась Дося с Игорем.

— Я думал, вы трансляции ждёте? — Поменяв выражение лица с задумчиво-недовольного на радушное, шагнул он им навстречу: — Через полчаса начало же.

— Чум стол накрывает, — кивнул в проём двери Маслов: — Ну, а пока время есть, мы вот решили к вам зайти — командира-то у нас нет, вот мы к вам и пришли.

— По делу, товарищ генерал-лейтенант, — закивала Дося: — К вам, больше-то не к кому.

— Если вы позволите, господин, — завершая вводную часть, поклонился Красс.

— Давайте, что там у вас, — махнув рукой в сторону стола и слегка поморщившись — тема Карася была больной, Змеев вернулся на своё место: — Чего хотели?

— Увольнения, высокородный господин, — оставшись стоять, вновь поклонился легионер: — И жалованья.

— Чего?!

— Отдохнуть хочется, Виктор Анатольевич, — сложив руки на столе, кивнул Маслов: — По Ярмарке прогуляться, на сутки отлучиться можно же. Вроде как — заслужили.

— Заслужили. Не спорю. А что не в санаторий? На недельку?

— Скучно там, — покачала головой девушка: — Душа нового просит. А где как не на Ярмарке найти что-то редкое и совсем необычное? Отпустите в увольнение, пожалуйста, товарищ командир.

— Ну, какой я вам командир, — поморщился Змеев: — Хотя да… В отсутствие Карася, я у вас следующий начальник. Ладно! — Хлопнув ладонью по столешнице, он встал из-за стола: — Увольнение на сутки даю. Всё? Или ещё вопросы есть?

— А жалованье? — Стоявший Красс, выразительно потёр большим пальцем по указательному в известном жесте: — Не с пустыми же карманами туда идти? Я вам уже месяца три служу, хотелось бы и монет получить.

— И на сколько монет ты рассчитываешь?

— Легионером я получал десять кругляшей в месяц, высокородный господин. Ещё семь — за выслугу. И четыре за отсутствие нарушений по службе за месяц. Всего выходила двадцать одна.

— То есть ты хочешь получить шестьдесят три?

— Было бы неплохо, высокородн…

— Но здесь ты не в легионе, — перебил его Змеев: — Скажем так… — На минутку задумавшись, он прикинул свои резервы и мысленно усмехнулся, вполне представляя дальнейшее развитие этой сцены: — Двадцать пять монет. И не полушкой больше!

— Я не знаю, что такое полушка, господин, — поклонился Красс: — И хотя сумма невелика, с радостью принимаю ваше решение. Где получить можно?

— А нам? — Вскочившая на ноги Дося, упёрла руки в бока: — Разве мы не заслужили?

— А вы зарплату получаете, — мысленно усмехнувшись и поставив себе плюсик — события развивались точно по предугаданному им сценарию, генерал откровенно покосился на часы — до начала трансляции оставалось двадцать минут, как раз, чтобы нарезать лимоны и удобно устроиться на диванчике с бокалом коньяка: — Ладно, чёрт с вами. Ради сегодняшнего события сделаю исключение. Вам, — он поочерёдно кивнул да Игоря и девушку: — По тридцать монет. Каждому. Чума я тоже считаю.

— А чего так мало? — Опять же предсказуемо вступил в игру Маслов: — Мы тут из походов не вылезаем, мы…

— С вас хватит. — Вытащив из ящика стола шкатулку с монетами, он быстро отсчитал сто с хвостиком монет и пересыпав их в прозрачный канцелярский файл, протянул Досе, бывшей ближе всего к нему: — Берите и проваливайте.

— Не, ну мало как-то, товарищ генерал-лейтенант, — начала было канючить она, но перехватив его ироничный взгляд, быстро передумала и, забрав пакет, двинулась к выходу.

Выпроводив компанию из кабинета, Змеев, дождавшись, когда в коридоре стихнет шум их шагов, запер дверь, и более не сдерживая улыбки, последние минуты прямо-таки рвавшейся наружу, двинулся к заветному шкафчику.

«Нет, ну какие молодцы», — думал он, сервируя стол в комнате отдыха: — «Как всё точно рассчитали! Знали же ведь, обормоты, что я буду смотреть трансляцию и времени на воспитательные беседы не будет. Да и то, что с ними ссориться не стану, тоже учли. Прохиндеи!»

Он успел вовремя — когда экран телевизора осветился, высветив давно позабытую заставку «Интервидения», в руке генерала уже был наполовину наполненный пузатый бокал.

— Однако! — Покачав головой, пробормотал он себе под нос: — Интересно кино начинается!

— Здравствуйте, уважаемые товарищи! — Раздавшийся с экрана голос всесоюзного диктора минувшей эпохи заставил Змеева приоткрыть в изумлении рот. Вот уж чего-чего, а такого явного намёка на смену курса он не ожидал.

— Мы ведём свою трансляцию с борта орбитальной станции Плавная Спираль, где наши соотечественники держат рубеж планетарной обороны, защищая мирное небо не только нашей Родины, но и всей Земли. В самое ближайшее время президент Российской Федерации сделает специальное заявление по данной теме, а сейчас мы продолжим вести наш репортаж. — Картинка Кремля пропала, и вместо неё появился вид на Землю с высоты орбитальной станции.

— Товарищи! Наша Родина, заслуженно являющаяся лидером в области изучения космического пространства, сегодня, в очередной раз, доказала всему миру, своё лидерство в данной области. — Земля в кадре сдвинулась вправо и прямо по центру экрана появились четыре яркие точки, образовавшие вытянутый по горизонтали ромб. Начав расти, они вытянулись сначала в палочки, а затем приняли вид серебристых прямоугольников со скошенной вперёд-вниз левой оконечностью.

— На своих экранах, уважаемые телезрители, вы сейчас наблюдаете взбудоражившие всю западную публику объекты, которые появились над нашей планетой пару недель назад. Поспешим их успокоить — данные небесные тела не несут никакой угрозы мирным гражданам Земли. Созданные на наших заводах, они являются всего лишь мишенями, по которым, всего через несколько минут, откроет огонь первый боевой космический корабль Российской Федерации. — Камера вновь пришла в движение и, описав плавную дугу, нацелилась на ночную сторону планеты.

— Наша Родина, всегда славившаяся своим миролюбием, сегодня, этой демонстрацией, представляет вам залог мира на нашей планете. Внимание! Представляем вам крейсер ВКС России — Ренегат!

Змеев, как и все имевшие доступ к закрытому каналу, уставился на быстро растущую яркую точку, выскочившую из-за планеты: — Ну да, ну да. Мы мирные люди, и бронепоезд у нас под парами стоит, — пробормотал он, отпивая коньяка: — А кто сомневаться будет — на того мы, исключительно из гуманитарных чувств, вывалим весь свой скромный запас бомб. Прямо с орбиты… Чёрт! Это что же такое творится?! А янки как? Это же их прерогатива… была?!

Словно услышав его слова, камера сменила картинку, показывая заполненный сидящими перед огромным экраном людьми зал, в котором генерал сразу узнал один из иллюминаторов обзорной палубы Стража. Чуть помедлив, камера сделала наплыв, выхватывая из множества людей, американского спецпредставителя, отличавшегося от остальных особо бледным цветом лица.

— Как бы старикана удар прямо там не хватил, — усмехнулся Змеев, закидывая в рот ломтик лимона: — Это ж надо было ему так попасть, — сочувственно покивал он головой, глядя как по лицу записного ястреба и последовательного русофоба, гуляют желваки: — Значит, наши решили раскрыть карты. — Покачав головой, он глотнул коньяка: — А что? Момент подходящий, да и по любому в секрете это всё долго держать бы не получилось. Так хоть мы сразу первыми становимся. Автоматом.

— Управляет кораблём один из наших опытнейших пилотов, — продолжил диктор, и камера вновь переключилась на блестящую точку: — Герой России, майор Карась, ставший подлинным мастером своего дела!

— Эй-эй! — Змеев озадачено покосился на экран: — Какой Герой?! Я же представление не подписывал на него?!

— Сейчас он проведёт свою грозную боевую машину мимо трибун с гостями, чтобы все могли в полной мере ощутить мощь военно-космических сил нашей Родины.

Точка, уже выросшая за это время до размеров карандаша, продолжала расти в размерах. Ещё несколько секунд и Трирема, демонстрируя зрителям выкрашенный серой шаровой краской борт, проплыла мимо зрителей, продемонстрировав красную, в тонкой белой кайме, звёзду, расположившуюся посреди носового скоса.

Прекрасно знавший реальные боевые возможности Ренегата, Змеев только покачал головой, когда перед ним проплыл борт корабля — всё три боевые палубы которого чернели рядами открытых люков торпедных аппаратов.

— Два… Пять… Восемь, девять, — принялся быстро считать он и когда ряд чёрных кругов с видневшимися в их глубине головками ракет, закончился, прикусил губу не зная смеяться тут или плакать: — Тринадцать в ряд, палуб три, это тридцать девять на каждом борту! Всего — почти восемь десятков! М-да… — Камера, на пару секунд сменив ракурс, показала заокеанского ястреба — спецпосланник сидел с приоткрытым ртом, замерев не хуже жены библейского Лота.

— Что, родной, не нравится?! Ууу….упырь! Сколько ты нам крови попортил, — качнул бокалом в сторону экрана, генерал: — Кончилось твоё время, гегемонистый ты наш.

Ренегат, отвернув от зрителей и на короткий миг притушивший факела своих движков, продемонстрировал всем кормового орла — камера, словно специально, показала старый символ Империи во всей красе и при всех регалиях — явный намёк на преемственность традиций. Выждав положенное время, движки вновь ожили, и Трирема, описав крутую дугу, устремилась в сторону давно ожидавшего её ромба мишеней.

— Проведя боевой разворот, наш крейсер откроет огонь по мишеням сначала левым, а затем и правым бортом! — Продолжил комментировать ситуацию диктор: — Демонстрационный залп будет произведён четырьмя аэрокосмическими торпедами из установок на двух палубах.

— Вот же…молодцы! — Куснув ломтик лимона, Змеев одобрительно крякнул: — Не, ну молодцы! Ловко провернули — порты все видели, а то, что по факту у нас их всего четыре, так кто ж вам это скажет! — ткнул он пальцем в сторону опять показавшегося на экране американца. Теперь в его руках появился бинокль, при помощи которого он собирался рассмотреть детали пуска.

— А вот хрен тебе, дедуля! — Видя, как чуть в стороне от Ренегата на черноте космоса загорелись четыре звёздочки, рассмеялся генерал: — Спецом с дальнего борта пустили — ага, так мы тебе реальную картинку и покажем. Угу. Щаз!

Разойдясь в стороны, торпеды, сделав небольшую с такой дистанции, горку, рванулись к своим целям — двум ярким точкам горизонтальной оси ромба.

— Сейчас вы можете наблюдать, как выпущенные с борта нашего корабля торпеды — модифицированные баллистические ракеты Р-36М, легли на боевой курс и в самом ближайшем времени поразят намеченные к уничтожению мишени, — продолжил давать пояснения диктор: — В прошлом, эти ракеты несли многотонные боевые части с ядерными боеголовками, но Россия, верная букве и духу договора о нераспространении ядерного оружия в космосе, заменила разделяющиеся боеголовки на облегчённый запас обычного взрывчатого вещества.

— Который мы, в любой момент, обратно поменяем на ядрёный, — докончил за него Змеев, хорошо понимавший недосказанные слова.

— Есть поражение первой цели! — Голос диктора зазвучал особенно торжественно — на месте левой мишени вспух быстро разраставшийся в пустоте ярко желтый шар огня.

— Накрытие второй! — Стоило первому шару начать растворяться, как правее его вспух второй разрыв: — Выполняя манёвр уклонения, наш крейсер перемещается на противоположный фланг, готовясь к новому боевому заходу.

На сей раз звёздочки торпед зажглись снизу, со стороны земли, став видимыми только на чёрном фоне космоса. Сам корабль Змеев заметил гораздо позже — на фоне светлых облаков его корпус был едва заметен, а разглядеть огонёк выхлопа с большой дистанции было и того сложнее.

Последние две мишени скрылись в облаках разрывов не менее эффектно, чем их предшественницы и диктор, не снижая пафосного накала, продолжил рассказывать о несокрушимости защиты планеты, неспешно подводя слушателей к мысли, что теперь именно Россия является той самой уникальной и исключительной страной на Земле, чьё мнение станет основополагающим для всех остальных стран, включая и только что свергнутого с пьедестала гегемона.

Поняв, что дальше будет только пропагандистская трескотня, Змеев выключил телевизор и подлив себе коньяка, принялся катать бокал в руках, прогревая напиток.

Что же… То, что наши решили сыграть по правилам противника, максимально громко распиарив проведённые стрельбы, несомненно радовало. Но вот этот чрезмерный пафос диктора и явно читаемые между строк угрозы — вот это напрягало и даже немного пугало.

С другой стороны — как не крути, но именно у нас был Портал и целых два космических корабля, пусть даже один и заточен строго на планетарную оборону — тем более, что янки про это не знают, а возможности второго только что были наглядно продемонстрированы, вполне надёжно страхуя Россию от любых неожиданностей — удар с орбиты будет неотразим и, одновременно же, протягивая через океан морковку — мол, будете хорошими — допустим к чужим технологиям, благо сами, только что, их видели.

Вот только смирятся ли привыкшие всегда быть первыми янки? Смогут ли более миролюбивые сенаторы удержать своих ястребов — ведь таким старикам как спецпосланник, всё одно скоро на высший суд идти, так чего терять? Но ведь и его можно подкупить, нет, не деньгами — к чему стоящему на пороге вечности резаные бумажки? А вот лекарства — он же, как вспомнил Змеев, болен раком? Вколоть ему один из чудо препаратов — и что тогда он запоёт? Предложить лечение — сможет ли он, да и его далеко не молодые коллеги, преодолеть такой соблазн, предпочтя излечение, огню всеобщей гибели? Вряд ли.

Допив коньяк, генерал ещё малость поколебался — на столе оставалось ещё много папок, но махнув рукой, всё же какая работа после почти полбутылки коньяка, покинул кабинет, предпочтя работу праздному безделью.

Следующий день начался у Змеева с приятной новости — Косин, его московский куратор, позвонил ни свет не заря, было похоже, что он ещё и не ложился, проведя ночь на работе, разбирая результаты проведённого шоу. Даже не здороваясь, он сразу перешёл к делу, передав своему подчинённому целую кучу благодарностей от вышестоящего начальства, включая личные похвалы от обоих первых лиц страны. Дифирамбы лились рекой и Змеев, не привычный к такому, даже оторопел, выслушивая лестные слова в свой адрес и адрес собранных им команд.

— Теперь главное — не останавливаться на достигнутом! — Подошёл к концу своего монолога куратор: — Сделано многое, но ещё больше нам предстоит сделать. Самое главное — раздобудь ещё один корабль. И не спорь, — хорошо зная своего подчинённого, Косин легко предугадал ход его мыслей: — Витя… Я не говорю, что уже завтра он должен объявиться в ангаре Стража. Но не ты ли доложил, что на той верфи остался ещё один? Полусобранный? Хоть на буксире притащи. Не завтра, конечно, но и не через год. Понимаешь? Мы показали хороший драйв, — щегольнул он непривычно резанувшим ухо Змеева, иностранным словом: — Сейчас важно держать марку. Тот второй — не на ходу? Нормально! Поставим в ангар и будем показывать — мол, собираем. Так что — думай. И вот что — американцев на базе пока не будет. В ближайшие полгода — точно. Наш МИД им такую бумагу с требованиями выкатил, — в трубке раздалось хихиканье: — Что им и шести месяцев не хватит — если они, конечно, решатся наши условия исполнять. Ну, а чтобы сговорчивее были, мы одного из них того… Не подумай плохо, вылечили, а не наоборот. От спида. Твой антидот вкололи — он иммунитет мигом поднял.

— Только вчера об этом думал, Сергей Васильевич, — сумел, наконец, вставить слово Змеев: — Правда, о том спецпосланнике, что на Страже был. У него рак же, если я верно помню досье?

— А вот его лечить мы вряд ли будем. Слишком много… Скажем так — негатива от него поступало. Мы, Витя, помогаем тем, кто к нам лоялен. Всё, я заканчиваю и на боковую — ночь была, скажем так — напряжённой, — он снова хихикнул: — Утешает, что за морем сейчас гораздо жарче… Утёрли мы им нос, Витя, ох как утёрли! Спасибо тебе — от меня лично! И парней своих награди — своей властью. Заслужили.

Положив трубку, Змеев некоторое время сидел, молча разглядывая телефон и собирая мысли в кучу. Так и не сумев собрать, он встал из-за стола, решив заняться более приятными делами — та четвёрка, что вчера так ловко выцыганила у него кругленькую сумму, как раз сейчас должна была появиться около Портала и оставлять их без напутственного слова генерал не мог.

— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! — Чум, заметивший его появление в дверях первым, вытянулся по стойке смирно: — Отряд майора Карася готовится отбыть в увольнение!

Пашеш, стоявший рядом с ним, внимательно посмотрел на Змеева: — Вы, Виктор Анатольевич, их что — действительно отпускаете погулять?

— Да, — коротко кивнул тот: — А что такого? Заслужили. Я только что говорил с Москвой, — развернулся он к торопливо образовавшим шеренгу, бойцам: — И хочу передать, что наше с вами командование высоко оценило проделанную работу.

— Ура! — Дося, на сей раз опередившая Чума, подтолкнула стоявшего рядом Красса и мгновенье спустя вся четвёрка заученно, сказывались тренировки, отбарабанила положенные к такому моменту слова благодарности.

— Вольно, — Заложив руки за спину, генерал покачался на носках: — Но это не значит, что там, — он кивнул на столбы Портала: — Можно вести себя как свиньи — нажираться, приставать к местным жителям и всё такое. Хочу вам напомнить, что вы представляете Землю и что по-вашему…

Проём Портала начал заполнятся молниями и, прервавшись на середине фразы, Змеев повернулся к Пашешу: — Павел Викторович, уважаемый Ключник — я ещё команды на открытие не подавал. К чему такая самодеятельность?!

— А это не я, — развёл руками тот: — Это оттуда к нам. Или наши возвращаются, или гости приблудные.

— Ещё интереснее, — Змееву даже не надо было напрягать память, чтобы вспомнить — есть сейчас кто-либо на той стороне. Отправленная последней вчерашняя группа должна была вернуться только через пару дней — мир, выбранный для посещения, представлял собой одну бесконечную пустыню, и раскопки, которые там должны были провести бойцы и прикомандированные к ним археологи, должны были занять не менее трёх суток.

— А все остальные уже вернулись, — пробормотал он себе под нос, наблюдая как пелена из молний медленно заполняет собой весь проём.

— Это не наши, Виктор Анатольевич, — напрягшейся Пашеш озабоченно посмотрел на Портал: — И мне не удаётся поговорить с ключником той стороны. — Он озабоченно почесал кончик носа: — Очень странно. Мои коллеги, где бы они не располагались, всегда отвечают на вызов. А тут — молчит. Я его чувствую, мир его ощущаю — тёплый и светлый, но Привратник меня просто игнорирует. Очень странно.

— Нам же здесь ничего не грозит? — Косясь на бойцов охраны, занимавших позиции вокруг Портала, повернулся к нему Змеев: — Насколько я помню, вы, как Ключник, можете легко пресечь любую угрозу, возникшую внутри Кольца?

— Именно так, — закатав рукава ковбойки, Пашеш похрустел пальцами, словно разминая их перед дракой: — Мигом успокою бузотёра — пусть только попробует.

Появившейся из сверкающей завесы человек был кем угодно, но только не бузотёром. Его лорика, густо покрытая тонкой золотой насечкой ярко блеснула на солнце, когда он, приветствуя стоявших на земле людей, поднял вверх руку с зажатым в ней коротким жезлом, на верхушке которого расправлял крылья Орёл Легиона.

— Жители Тартарии! — Провозгласил он, указывая и одновременно обводя Орлом всех присутствовавших: — Уберите своё оружие и радуйтесь! Претория возвращается к вам! Это говорю я! Прокт! Легат Шестого легиона.

Пара вышедших из Портала людей — наброшенные поверх брони пятнистые шкуры и связки прутьев, из которых торчали острия топориков, сомнений не оставляли — Легат прибыл к ним в малом параде, сопровождаемый парой ликторов.

— Радуйтесь! — Повторил Прокт, спускаясь с каменных ступеней: — То, что вами было утеряно по неразумности, возвращается! Вам надлежит передать своему правителю, чтобы он был готов к передаче власти — назначенный Императором губернатор вскорости прибудет сюда.

— Простите? — Шагнувший вперёд Змеев, удивлённо посмотрел на Легата: — Губернатор? Передача власти? Уважаемый Прокт, а вы не…

— Обращаться к Легату стоя на коленях! — Вышедший вперёд ликтор угрожающе направил не него выдернутый из связки топорик.

— На колени, варвар! — Второй топорик взлетел вверх, готовый в любой момент обрушиться на непокорную голову.

— Полегче на поворотах, скользнувший вперёд Чум, одним движением перехватил занесённое над Змеевым оружие и короткой подсечкой отправил его владельца на землю.

— Вы посмели напасть на нас! — Первый ликтор, не мешкая, встал между легатом и генералом, держа топор наготове: — Назад, господин! Я прикрою!

— Вы глупы, варвары, — легат, презрительно скривившись, положил руку на пояс: — Нет выше чести, чем служить Империи, став её частью. Ещё раз предлагаю вам пасть ниц и признать власть вашего господина!

— Мы не рабы. Рабы не мы! — Чум, поигрывая топориком, недобро посмотрел на него: — Дружить — будем. Рабами — не станем. Усёк, благородный?

— Я… Знаю тебя, — отодвинув ликтора, Прокт выдвинулся вперёд: — И тебя, — его палец указал на Досю: — И тебя, — перевёл он его на Игоря: — Вы — те самые варвары, что подло, со спины, напали на отдыхавших легионеров, но получив отпор, сбежали, затаив злобу. После — выследив их на Кайтране, вновь напали на них и довершили своё чёрное дело, предательски убили их, когда те готовились оказать помощь местному населению. Вот только старшего вашей банды я не вижу. Он не околел от страха перед неминуемой расплатой?

— Чего?! — Слушавший всё это с открытом ртом Чум, выразительно покрутил пальцем у виска: — Ты бредишь, дядя?! На ярмарке ваши на нас напали. И на Кайтране — тоже. Это мы местным помогали — а вы! Вы грабить их пришли! Чё врёшь-то?!

— Презренный! Ты обвиняешь легата во лжи! — Взмах топора едва не лишил Чума головы, но Красс, стоявший рядом, успел толкнуть ликтора в бок, отчего тот отлетел назад, едва не сбив Прокта с ног.

— И тебя я знаю! — Не обративший на произошедшее никакого внимания легат направил обличающий перст на бывшего легионера: — Дезертир! Твой портрет украшает все доски позора на всех планетах!

— Я Красс Дехт Минтус! — Гордо выпрямившись, он с вызовом посмотрел на Преторианца: — Бывший легионер Третьего Легиона, а ныне — свободный человек!

— Ты пойдёшь с нами, — Прокт кивнул ему, словно говорил что-то само собой разумеющееся: — Крест ждёт тебя. Что до остальных, — определив в Змееве начальника, он чуть повернул голову в его сторону: — Принесёшь мне их головы на блюде, варвар. На Преторию Секундус. Если жить хочешь. Ты же хочешь, жить, варвар?

— А не пошёл бы ты, — дёрнувшегося вперёд генерала успел перехватить Красс: — Запомни, Прокт! — Отступив назад, дёрнул головой Змеев: — Это — не ваша земля. Вы сбежали отсюда, поджав хвост удрали, загадив нашу землю ракетами и последовавшим катаклизмом. Бог ведает — сколько душ вы сгубили! Это — наша земля! Наша! И мы её тебе и твоей Империи — не отдадим! Услышал? Теперь — уходи! Спеши, пока мои люди не выгнали тебя отсюда пинками!

— Другого ответа я и не ожидал, — усмехнувшись, легат вытащил из-за пояса сложенный в несколько раз лист бумаги: — Ознакомьтесь, глупцы! — Бросил он его к ногам Змеева: — А ты, дезертир, — короткий кивок был адресован Крассу: — Расскажи им о правилах войны, если не пропил свои мозги окончательно. Ключник! Проход на Преторию Секундус! — Развернувшись, он двинулся в сторону Портала, сопровождаемый слегка помятыми ликторами.

— Мы прибудем через неделю, — развернулся легат уже на пороге прохода: — Готовьтесь к смерти, глупцы!

— Да пошёл ты! — Чум, всё это время крутивший в руках топорик, с силой метнул его в сплетение молний: — Вот же гад! — Повернулся он к товарищам: — Увольнение испортил! А у меня такие планы были!

Глава 19

Бумажка, так небрежно отброшенная легатом на землю, оказалась не чем иным как ультиматумом, составленным по всем правилам объявления вооруженного конфликта.

— Так оформлялись притязания Империи в самом начале той, всегалактической, войны, — пояснил Красс, приглашённый для участия в рабочем совещании на следующий день после визита Преторианцев: — По крайней мере, именно так всё оформлялось по началу, пока бойня не приняла массовый характер и всем стало не до приличий. И что мне более всего не нравится, — он постучал пальцем по цветной копии, где посреди листа, разместился, раскинув крылья, желтый Имперский Орёл: — Так присутствие тут вот этой птички.

— А что с ней не так? — Маслов, крутивший в руках свою копию, поднял на него глаза: — Ультиматум Преторианский, Орёл — их символ. Что не так?

— Цвет. Был бы он красным, зелёным, или в полосочку — ещё ничего, но вот золотой… — Он вздохнул: — Золотой значит, что утвердил эту операцию лично Император, а такими приказами, сами понимаете, не шутят.

Сам лист был разделён тонкой, и опять же, золотой линией, на две части. Сверху, выписаные каллиграфическим шрифтом Универсального языка, перечислялись требования, исполнив которые, можно было отвести от себя угрозу вторжения. Нижняя же часть, так же разделённая горизонтальной, но на сей раз красной линией, содержала в себе перечисление сил, направленных Империей для решения возникшей проблемы.

Верхняя часть была отвергнута руководством страны практически сразу — настолько неприемлемыми оказались перечисленные там требования.

Корме признания Империи доминионом, с чем ещё более-менее можно было бы смириться, получив взамен технологии и знания, от верховной власти требовалось уменьшить численность населения втрое, вывести оставшихся из городов и расселить их по сёлам, управлять которыми будут направленные из Претории ветераны, по определению неподконтрольные местным властям, вернее их остаткам.

Самим же правителям предписывалось прибыть на Преторию Секундус, где им и следовало ждать суда, будучи закованными в кандалы и выставленными для развлечения граждан на помосте позора. Шедшее среди прочих, требование прихватить с собой отрезанные головы Карася и его группы никто всерьёз и не рассматривал, понимая мелочность и бесполезность выполнения этого пункта на фоне остальных.

Вторая половина листа, как уже было сказано выше, несла на себе перечисление сил, которые Империя готовилась направить для покорения бывшей колонии.

Список возглавляли, обведённые отдельной рамочкой чёрного цвета, наименования космических кораблей, а ниже, но тоже в окружении каймы зелёного цвета, шла информация о наземных силах Претории, назначенных для наземной части операции.

Змеев, на чью долю выпала незавидная обязанность по отражению атаки, постучал пальцем по списку кораблей и поднял взгляд на Красса: — Не много ли чести для нас? Империя сюда почитай целый флот гонит, а ты говорил, что силы, согласно древним правилам, должны быть равными. Пентера, две Квадриремы, две Триремы и пять Унирем. Император, он что? Считает, что мы что-то подобное имеем?

— Но господин, — темные круги под глазами бывшего легионера показывали, что он, как и все остальные, предыдущую ночь провёл без сна: — Император рассудил здраво. Вы же уже более полусотни лет как в космосе — вот он и подобрал адекватные силы. Секстеров же нет, да и Пентера всего одна.

— Погоди… Какие пятьдесят? Мы же только и можем, что железку на орбиту закинуть.

— Орбитальная станция у вас уже лет тридцать как есть, и, на минуточку, обитаемая. Спутники запускаете регулярно, — принялся загибать пальцы Красс: — У вас даже опыт межпланетных полетов есть. На Луне же вы были?

— Может были, а может и нет, — припомнив споры, что полеты американцев на Луну были грандиозной мистификацией, покачал головой генерал: — Мы же только первые шаги делаем — а тут, на нас, полноценный боевой флот выкатывают!

— Извините, высокородный господин, — с сожалением тряхнул головой Красс: — Но в Империи никто разбираться с вами не будет. Полсотни лет в пространстве? На соседние планеты летали? Послать малый отряд! Сожалею, мой господин, но всё обстоит именно так, — умолкнув, он опустил взгляд на стол.

— М-да… Не здорово. — Змеев недовольно скривился, злясь сразу на всех — и на Преторию, и на столичных лидеров, и на самого себя.

Руководство страны, всё ещё пребывавшее в очень хорошем, после боевой демонстрации Ренегата, настроении, рассудило здраво, назначив Змеева главным по обороне планеты. Логика такого решения была проста и понятна — кашу заварили вы? Вам и расхлёбывать. Да и кто, кроме вас и ваших людей, товарищ генерал-лейтенант, лучше других знает Преторианцев? Вы же нам не липовые, высосанные из пальца отчёты шлёте? А по ним ваши бойцы громят Имперцев, только пух и перья от их орлов летят. И перебежчик у вас есть — кому как не бывшему легионеру знать всю подноготную их военной организации? Все слабые и сильные стороны? Вот.

В общем — вы разбирайтесь, а уж мы вам поможем. Всем. Вплоть до термояда, хотя лучше, конечно бы, без него. А танки, пехоту, авиацию — всё, что попросите — всё предоставим. Мы в вас не сомневаемся и всё такое.

— Не здорово, — повторил он, переводя взгляд на зелёную рамку. Тут, по крайней мере, всё было яснее и проще.

Для проведения наземной части военной операции, Претория направляла на Зею семь сотен бойцов. Шесть пехотных манипул и одну командную — это уже пояснил Красс. На удивлённый вскрик Чума — «А чё так мало? Мы и миллион выставить можем!», бывший легионер пояснил, что в подобных спорах, правила которых были определены ещё при Древних, количество бойцов всегда подвергалось ограничениям. Кровь проливать Ушедшие не любили. Встретьтесь в честном бою, равными силами — пусть победит тот, кто лучше подготовлен и чьи бойцы смелее. Зачастую доходило до того, что встречались вообще единицы — решая споры личными поединками.

Позже, с началом той войны, эти правила сыграли злую шутку с большинством миров, куда что Претория, что Слуги, направляли свои войска в количествах, намного превосходящих местных, хорошо подготовленных к обороне, защитников.

Сейчас же, по мнению Красса, Империя пыталась показать свою верность древним правилам, по какой-то причине решив сыграть на мнении своего народа. Уважение традиций Ушедших было одной из скреп, удерживающих Империю, и вот такая, нарочитая, демонстрация почитания старых правил, должна была принести много очков тем, кто стоя за спиной направленных сюда сил, дёргал за ниточки, выправляя ситуацию по нужному себе плану.

Кроме перечисления сил, направленных для решения вопроса с Землёй, в рамочке указывались требования и ограничения, предъявляемые как к полю боя, так и к вооружению выставляемых защитниками сил.

Так, поле боя, должно было представлять собой ровную площадку размерами три на три тысячи шагов — квадрат с ребром примерно полтора километра, быть огороженной и располагаться не более чем в пяти тысячах шагах от Портала. В добавок к этому, земляне должны были организовать силам Претории свободный проход как к полю боя, так и назад к Порталу, обеспечив отсутствие препятствий на всём протяжении пути.

Если эти требования были довольно простыми — подходящая площадка нашлась быстро, то вот ограничения на вооружение заставило Змеева недовольно качать головой.

Правила запрещали многое.

Нельзя было использовать дальнобойную артиллерию или ракеты. Нельзя было применять бронированные самодвижущиеся повозки. Нельзя было применять любые устройства, позволявшие участникам боя подниматься в воздух и перемещаться по нему. Даже мины и те попадали под запрет. Только пехота и только с личным, лёгким оружием.

Первоначальный план генерала — накрыть плотные коробки легионеров Градами, а потом, заманив остатки на фугасное поле, подорвать к чёртовой матери, рассыпался, стоило только Крассу заняться объяснением условий.

Нарушить правила тоже было нельзя, и дело тут было не в опасении вызвать гнев мифических Древних. Нарушитель старых заветов автоматом становился изгоем, которому не давали доступа на другие миры с Ключниками, наглухо изолируя подобный мир от остальных. Снять клеймо могла только полная капитуляция перед нечестно побеждённым врагом.

В общем, правил было лучше не нарушать — став изгоем Земля рисковала получить полномасштабную войну с Империей, результат которой, в отличие от данного конфликта, был слишком хорошо предсказуем.

Оставалось одно — строго следовать правилам и…побеждать!

Но, если, с наземной частью всё было более-менее ясно — Змеев планировал вывести в поле семь сотен стрелков с АШ-12 и перестрелять всех к чёртовой матери, то космическая вызывала множество вопросов.

Надвигавшаяся армада, хоть и была невелика, по крайней мере так её охарактеризовал Красс, но выставить против неё земляне могли только Стража. Ренегат, расстреляв в прошедшем шоу весь свой боекомплект, требовал пополнения запасов, но, положа руку на сердце, генерал был более чем уверен, что Имперцы, чьи корабли прошли не одно настоящее боевое столкновение, легко собьют все выпущенные с них торпеды. Да и что те могли сделать своими боеголовками, снаряжёнными обычным, пусть и мощным, взрывчатым веществом? Поразить один корабль? Ну — два, при везении — а толку? Остальные легко собьют Трирему защитников и, зависнув над столицами земных государств, быстро приведут лидеров к покорности, угрожая главными калибрами.

Надеяться оставалось только на Стража, несмотря на то, что Карась, так же присутствовавший на совещании, прямо-таки рвался в бой, клянясь и заверяя всех, что сможет подойти к кораблям на пистолетный выстрел для нанесения точечного, но смертельного удара.

— Буду ждать их у щита, — помогая себе руками, настаивал он: — И когда Имперцев начнёт разворачивать — бросок вперёд! Страж меня пропустит и я, считай в упор, им в брюхо и заряжу! Прямо по транспортным люкам — я не промахнусь! Они тонкие — головка торпеды пробьёт, а от взрыва тонны Вэ-Вэ никому мало не покажется! Я считаю, — Встав, он одёрнул форму и, глядя прямо в глаза Змеева, продолжил: — Надо рискнуть, товарищ генерал-лейтенант! Наша Родина в опасности! Планета за нами, мы, отвечая за все миллиарды живущих здесь, не можем не попробовать!

— Садись, — отводя взгляд, буркнул Змеев: — И пафос свой поубавь. Ишь, развоевался. Не могу я твоим кораблём рисковать. Не могу! Да и что ты, своими четырьмя торпедами сделаешь? Ну — одну Квадрирему повредишь. Свезёт — выведешь её из боя. Одну! — поднял он вверх палец, всё так же глядя в сторону от майора: А к нам их идёт две. А за ними и вовсе, Пентера. Линкор, если по-нашему. Накроют тебя моментом и привет. Тьфу! То есть не привет — а вечная память майору Карась.

— Увернусь! Я шустрый. Разворот и по второй Квадре тоже жахну. Минус две будет — могут и отступить — тем более, что с нами Страж. Одно дело, когда их просто отбросит и другое — когда они пару кораблей потеряют.

— А ты уверен, что сможешь попасть точно по люку? — молча игравший с карандашом Красс, поднял голову и посмотрел на Карася.

— Абсолютно! — Грохнул кулаком по столешнице тот: — Встану перед щитом, он менее пяти сотен метров толщиной, отключу все системы — если и засекут, подумают на приблудившийся астероид, а как начнёт разворачивать — по газам, разворот бортом, — он вновь принялся жестикулировать, поясняя свои манёвры: — И, с нескольких километров всажу. Вы же мне проход в щите сделаете? — повернулся майор к полковнику ВВС Ильину, назначенному на должность капитана Плавной Спирали: — Небольшое окошко, только чтобы я мог проскочить?

— Сделаем, — кивнул тот: — Это несложно. И назад пропустим — щиты Стража очень гибки и позволяют делать с собой что угодно. — Радуясь возможности рассказать о своём корабле, он привстал, начав, как и Карась, размахивать руками: — Этот корабль просто что-то невероятное, товарищи! Освоив его, мы поняли, что можем надёжно прикрыть планету от любой агрессии! Невероятная простота и гибкость в управлении!

— Простите, полковник, — Змеев, видя, что Ильин начал входить в раж, постучал карандашом по столу: — Мы поняли, что проход возможен. Спасибо.

— Но Страж…

— Спасибо, полковник! Красс — ты чего хотел сказать?

— Когда мы шли к Триреме, там, на Отривусе, высокородный господин, я рассказал капитану второго ранга Гайдову о навархе Вертурии. Этот прославленный флотоводец был знаменит тем, что любил брать корабли противника на абордаж, высаживая десант не только при помощи штурмовых Либурнов, но и посредством абордажных торпед. В те ракеты, что вы использовали при демонстрации возможностей Триремы, в их боевую часть, вполне поместится около девяти бойцов. Если господин Карась уверен, что сможет попасть точно в грузовой люк, то я готов рискнуть и забраться в торпеду. Даже десяток бойцов на борту корабля во время боя могут создать серьёзные проблемы — легионеры на борту есть, но с вашим оружием они особых проблем не создадут — силовые щиты там не используют — слишком большие помехи на электронику. Всего-то надо прорваться к рубке — пара гранат и всё, Квадрирема встанет.

— А обратно? — Внимательно слушавший его генерал, задумчиво пошевелил пальцами: — Обратно как?

— Вертурий после боя снимал бойцов с таких кораблей. Тех, кто жив был — рубка при абордаже страшная. Ну а иногда, — Красс пожал плечами: — Добровольцы знают, на что идут, да и оплата за такое очень высокая. Ну, а выживешь и свои заберут — кроме монет ещё и знак отличия дадут, а это тоже выплаты, — он потёр друг о друга большой и указательный палец как когда-то выпрашивал денег на увольнение.

— Я людей на смерть не пошлю.

— Зачем на смерть? Подорвать рубку, а после на спас капсулах спрыгнуть. Они рядом с рубкой стоят. Автоматом на ближайшую планету сядут. Всё будет от десанта зависеть — справятся с моряками — будут жить, нет — увы. Но я, — встав, он ударил себя в грудь: — Готов рискнуть!

— Я тоже! — Поднявшийся из-за стола Чум, кивнул, глядя на Змеева: Давайте попробуем, Виктор Анатольевич! И Дося пойдёт, да, Дось? — Повернулся он к девушке и та, намного помедлив, кивнула, соглашаясь с его словами.

— Вот! Уже трое! — Выставил перед собой три пальца снайпер: — Маловато, конечно, но пойдёт. Пустите, а? Товарищ генерал-лейтенант? А мы там такого шороху наведём — век помнить будут!

— Уж в этом я не сомневаюсь — по наведению шороха вы спецы, чего уж там. Вон, даже целый легат в курсе ваших подвигов. А промахнётся он? — Кивнул Змеев на Карася и тот тотчас вскочил, полный возмущения: — Я?! Я не промахнусь! В упор же стрелять! Да я и с завязанными глазами!

— Отставить, майор! Чум, Дося, Красс? Промажет он и что? Подобрать-то вас мы не сможем — нечем просто. Будете медленно подыхать в железной банке. А?

— Примем блаженную смерть, товарищ генерал-лейтенант, — серьёзно глядя ему в глаза, ответила девушка: — Мы её всегда с собой таскаем — чего уж говорить. Рискнуть готовы! И командиру мы верим — он не промахнётся.

— Мне бы вашу уверенность. Красс?

— Да, высокородный гос…

— Да перестань ты! Отвечай просто.

— Слушаюсь, господин.

— Насколько я помню твои пояснения по кораблям Претории, второй помощник тетрарха находится на корме? У двигателей?

— Верно, выс… господин.

— Если захватить рубку и корму — мы сможем заставить тетрарха и второго помощника отвести корабль к нам? К Стражу в ангар?

— Они скорее бросятся на свои кинжалы, господин, чем сдадут корабль. Но думаю, — Красс недобро прищурился: — Мы сможем уговорить рядовых не следовать за ними. Жить все хотят, господин.

— Услышал тебя. Оружейник? — Повернулся он к представителю научно-технического коллектива, готовившего торпеды: — Вы переоборудовать ракеты под нужды десанта сможете?

— Мы готовили два десятка ракет к стрельбам, — пожав плечами поднялся с места инженер-ракетчик: — Восемь использовали, так что на ещё один полный залп у нас запас есть. Головную часть мы можем забронировать — чтобы она пробила тонкий люк. Какая его толщина, кстати? Надо посчитать.

— Все данные вам передаст он, — кивнул Змеев на Карася: — То есть, в принципе — да. Это возможно. Но возникает другой вопрос — перегрузки. Если при выходе ракеты из стартовой трубы и при включении двигателей, они будут ещё более-менее терпимы, то вот при контакте боевой части с люком… Боюсь, добровольцев просто размажет внутри отсека. Как это решено у наварха Вертурия?

— Гравикомпенсаторы, — пожал плечами Красс: — Они сглаживают перегрузки — становится вполне терпимо.

— У нас их нет, — развёл руками инженер: — Боюсь, товарищ генерал-лейтенант, что ваше желание — неосуществимо.

— Так изобретите что-нибудь! — Тоже встав, Змеев ткнул пальцем в сторону представителя разработчиков: — Вы же учёные! Вам за идеи деньги платят!

— Мы — учёные. Но мы — не волшебники. У нас нет таких технологий! Дайте нам эти компенсаторы — сделаем, а так — извините!

— Скажите, — приподнялся со своего места Маслов: — Я верно понимаю, что нам надо смягчить удар? Неужели нельзя какие-нибудь там подушки поставить? Как в автомобиле? Пшшш… — развёл он руками: — И готово. Сдули их и на выход.

— Не получится, — отрицательно повёл рукой инженер: — Слишком много места займёт, да и не успеем мы — надо датчики ставить, баллоны с газом. Сложно, а не сработает — тогда что? Смерть? Да и не знаем мы — с какой стороны удар придёт. Закрутит в полёте — что тогда? Нет, — помотал он головой: — Для безопасности надо чтобы человек был со всех сторон прикрыт.

— Со всех сторон… Скажите, — Игорь прикусил губу, формируя мысль: — Заполнить десантный отсек водой можно? А при ударе вода выломает кусок борта и выкинет пассажира наружу.

— Попутно превратив тело в кашу, — кивнул ему инженер: — Гидроудар. Нужна, если мы рассуждаем теоретически, более вязкая среда.

— Масло?

— Если только очень вязкое. Тогда, в теории, может и сработать. Хм… — Вытащив из кармана блокнот, представитель науки принялся в нём набрасывать схему: — А вы знаете, — поднял он голову от торопливо намётанного чертежа: — Если мы поставим клапана, то при ударе часть энергии тела десантника будет смягчена вязкой средой, а часть мы стравим наружу, сбрасывая давление. Это может и сработать.

— То есть нам что? — Дося непонимающе посмотрела сначала на Маслова, затем на учёного: — Внутри, да ещё и в масле кувыркаться?

— Мы вас на растяжках закрепим, — не отрываясь от наброска, проговорил инженер: — Типа резиновых жгутов. Они снизят нагрузки. Залезете в капсулу, мы вас там раскрепим, дадим дыхательные аппараты и зальём маслом, — он сделал себе какую-то пометку на чертеже: — После попадания на корабль — подорвёте пиропатронами борт и выберетесь наружу. Пиропатроны мы заэкранируем, чтобы вас взрывом не задело, — тут он поднял голову и посмотрел на неё: — Хотя вам пофиг будет. Тряхнёт всё одно знатно. Так… Капы боксёрские выдать, — ещё одна пометка украсила собой его чертёж: — В общих чертах, Виктор Анатольевич, — встав, он повернулся к генералу: — Решение у нас есть. Сто процентной гарантии, что десантники останутся живы, мы вам дать не можем, но процентов на семьдесят — должны пережить удар. Благо они у вас все тренированные и к нагрузкам привычные. Под вашу гарантию — я, — инженер отрицательно потряс головой: — Отвечать за их жизни не готов.

— Вам расписку написать? — Иронично хмыкнув, Змеев качнул головой в сторону тройки добровольцев: — Напишу. Но и вы — сделайте всё возможное, чтобы мои люди целыми и невредимыми выбрались из вашей ракеты!

— И чистыми, — добавила Дося, поправляя причёску: — Как представлю — в каком виде я по кораблю ходить буду, так… Бррр… — передёрнула она плечами: — Фу, одним словом.

— Мы вас в пакеты завернём, — поспешил её успокоить учёный: — В пластиковые. Как масло вытечет — расстегнёте их и чистенькими наружу.

— Надеюсь не в те, что для трупов используются? — Поинтересовался Чум, направив на него карандаш: — А-то примета плохая — раньше времени в гроб ложиться.

Им удалось уложиться в срок — когда Легат, сверкая начищенной до зеркального блеска бронёй, появился из Портала, то его встречал только один Змеев, так же переодевшийся в камуфляж.

— Я не вижу ни голов бандитов, ни перебежчика в цепях, — надменно задрав подбородок, произнёс Прокт, едва он спустился на землю: — Значит ли это, что вы решили драться?

— Поле ждёт вас, — не отвечая на его вопрос, показал рукой в сторону огороженного лентами прохода генерал: — Следуйте меж лент, и через четыре тысячи шагов будет выбранное для нашего дела поле.

— Гордые и свободолюбивые, что же… Вы сами выбрали свою участь, — качнув ярко красным плюмажем своего шлема, легат двинулся в сторону прохода, а за ним, сохраняя четкие линии шеренг, потянулась сверкающая змея легионеров, отстававших от него шагов на десять.

Такое зрелище не могло не собрать зрителей.

Несмотря на то, что бывшее здание НИИ Атмосферного электричества располагалось на окраине города, зрителей оказалось более чем достаточно. Едва заметив сверкающую в утреннем солнце процессию, жители останавливались, любуясь невиданным доселе зрелищем. Кто-то звонил знакомым, другие спешили сфотографировать процессию, а иные просто махали руками, приветствуя эффектно выглядевших воинов, даже не догадываясь об истинной цели их присутствия. Слухи гуляли разные. Кто-то утверждал, что за городом снимают фильм, другие валили всё на реконструкторов, решивших провести свои игры за городом, но все сходились в одном — картинка была само загляденье.

Прокт, шедший впереди своих бойцов, не обращал внимания ни на восторженные крики толпы, ни на полицейских, сдерживавших особо любопытствующих граждан. Его мысли были далеко отсюда и совсем не относились к предстоящему бою. Разогнать семь сотен варваров, решивших биться по правилам Легиона? Вы о чём, господа? Это даже не смешно — если бы не требования пыльных правил, непонятно зачем вытащенных Императором со дна архивов, он бы послал пару центурий и остался бы в лагере, не тратя время на подобную ерунду. Но заветы древних требовали его присутствия, да и Гай — основной спонсор его легиона, весьма недвусмысленно высказался касательно его участия, отчего он, Легат легиона, был вынужден маршировать во главе горстки солдат, чеканя шаг, словно только что произведённый в центурионы рядовой.

Ну и что с того, что все новостные каналы уже с месяц оплакивали тяжёлую жизнь жителей этой Зеи? Репортажи сменяли друг друга, демонстрируя то жалкие лачуги, то одетых в какое-то рваньё Зеян, шепотом рассказывавших о злодеяниях местных тиранов, захвативших власть после эвакуации легионеров. О самих же солдатах Империи, жители говорили только хорошее, цитируя по памяти старые легенды, на все лады расхваливавшие древние времена, когда планета готовилась стать частью Претории. И все местные, все как один, что мужчины, что женщины, среди которых попадались весьма привлекательные экземпляры, все жаждали вновь оказаться под крылом Орла. Вот хоть бы один отказался!

Прокт, лучше других знавший историю своего легиона — он, в отличие от многих, имел доступ к подлинным документам, не верил ни одному слову, раздававшемуся с экрана.

Говорите — легионеры покинули вас? Ну-ну… Вы, местные, продавшись грязным Слугам, сами вырезали гарнизон, что этого города, что крепостей, покрывавших территорию этого континента.

Вы жаждете вернуться в Империю? Страдаете от своих правителей? Верите, что губернатор будет к вам более милосердным? Верьте. Блажен, кто верует.

Вы одеты в лохмотья, а ваши дети — голодают? Что-то я не вижу ни лохмотьев, одеты зеваки необычно, но опрятно, да и детские лица, то тут, то там мелькавшие среди взрослых не несли на себе печати голода, так хорошо знакомой Легату по своим походам.

Тогда — к чему весь этот шум — мысль, неприятным червячком буравившая его мозг не давала ему покоя. Могли бы, без излишней шумихи, выбросить десант и из Портала, и с орбиты — орбитальная станция местных была слишком примитивной для организации хоть какого-то отпора, являясь, по сути, консервной банкой, подвешенной над планетой. Захватили бы пару-тройку столиц, забрали б воздух и всё, готово. А сейчас…

Так и не найдя удовлетворившего его червя ответа, Прокт, привычным усилием воли, отогнал его в глубины сознания, отложив решение этой загадки на потом. Город уже закончился и впереди виднелся обнесённый, такими же, как и их путь лентами, край поля, где его бойцам предстояло встретиться с местными. В том, что ультиматум Императора будет отвергнут он и не сомневался. Бегло ознакомившись с требованиями, Легат только покачал головой, вызвав удивление Гая, лично передавшего ему высочайшее послание. Вопросы он задавать не стал — указания такого рода исполняются, а не оспариваются. Да и какая ему разница — зачем наверху решили обратить внимание на этот мир — гораздо важнее, что Зея, где много столетий назад его легиону было нанесено оскорбление, теперь сама попала под молот Империи, обещая сполна расплатиться за старые обиды.

Увидев стоявшего рядом с проходом на поле человека, Прокт, махнув своим, чтобы те шли дальше, подошёл к нему, и когда между ними оставалось всего несколько шагов, остановился, салютуя тому своим жезлом Легата: — Прокт. Легат Шестого Легиона.

— Полковник Васильев, — поднёс к своей плоской шапке с блестящим козырьком руку тот: — Отдельный батальон оборонительных сил Земли.

— Рад знакомству, пройдёмся? — Махнул рукой в сторону поля легат.

— Не могу сказать тоже самое о нашей встрече, — кивнул ему местный военноначальник, шагая радом с ним.

— Что поделать, полковник, — остановившись, Прокт повернулся к нему: — Мы давали присягу, давайте исполним свои обязанности и будь, что будет. Лично я не испытываю к вам враждебности, но раз Марс пожелал нашей встречи, так давайте не будем гневить его и прочих Богов, делающих на нас ставки.

— Я не верующий. Будем драться по-настоящему.

— Верить, или не верить — ваше право. — Улыбнувшись, кивнул легат — ветеран, поставленный против него, нравился ему всё больше и больше: — Мы тоже не ради цветочков сюда пришли. Поле готово?

— Ждёт вас. Вы где встанете?

— Бросим жребий, — пожав плечами, Прокт вытащил из кармашка на поясе монету: — Кто выиграет — выбирает сторону.

— Идёт.

— Вы что берёте? Орла — он показал раскинувшую на одной стороне монеты птицу: — Или дурака? — С другой стороны оказался профиль мужчины, увенчанного венком.

— Как-то вы неласково о своём Императоре. — С удивлением покосился на него полковник: — Не ожидал.

— Привилегия идущих на смерть, — усмехнулся Легат: — Я могу надеяться, что вы об это не расскажете?

— Давайте мне дурака, — наконец улыбнувшись, полковник тоже увидел в Прокте человека, ткнул он пальцем в профиль: — Только позвольте — кидать буду я.

— Держите, — перекинул ему на ладонь кругляшок желтого металла Легат: — И пусть Ника будет ко всем нам благосклонна!

На орбите события развивались не столь мирно.

В то самое время, когда Змеев наблюдал тянущийся мимо него поток легионеров, дежурный по станции дальнего обнаружения, увидев на своём экране множество новых засветок, повернулся к Ильину: — Товарищ капитан первого ранга! Наблюдаю множественные цели! Дистанция — две с половиной тысячи! Следует курсом на нас… На планету, то есть.

«Началось», — изображавший лёгкую дремоту в своём кресле капраз, потянулся и, не меняя позы, поднял голову к потолку: — Внимание по кораблю! Говорит капитан. Слушать в отсеках. Товарищи! Обнаружены силы противника. Объявляю боевую тревогу. Повторяю! Боевая тревога! Корабль к бою изготовить!

— Товарищ капитан первого ранга, — подавший голос оператор станции связи, вскочил, привлекая его внимание: — Разрешите доложить?

— Докладывайте.

— Между целями ведётся активный радиообмен. Мы можем подключиться к их линиям связи.

— Исполняйте, — кивнул ему Ильин: — Послушаем — о чём наши гости беседуют.

Тишина в рубке тут же сменилась шорохом помех, а ещё через пару секунд, их навязчивое шипение перекрыл голос мужчины, прямо-таки звеневший от переполнявшего его металла.

— Братья по пустоте! — Спираль, не дожидаясь команды капитана, начала синхронный перевод с Преторианского: — Говорит наварх Марцелл. Мы прибыли в указанную Императором систему. Согласно полученному от него приказу, мы должны привести к покорности третью планету, чьё население, пребывая во тьме варварства, осмелилось бросить вызов Империи, предательски напав и убив в спину нескольких легионеров. Это не может быть оставлено без внимания.

Приказ нашего Императора однозначен. Нам должно занять позиции над их основными поселениями и грозя сверху неизбежной карой, почистить заплывшие ненавистью тупые мозги их лидеров. Сейчас, в этот самый момент, наши братья по оружию из числа бойцов Шестого Легиона, демонстрируют свою мощь местному подобию вооруженных сил. Не посрамим же славу Имперского оружия! Тем более, — короткий смешок более походил на скрежет ржавых шестерёнок: — Что черви, ползающие по поверхности своего комка грязи, хоть и сумели пятьдесят лет назад выбраться на орбиту, но с тех пор не достигли более никаких успехов. Их так называемая, орбитальная станция, по сути всего лишь циста с пятёркой варваров, болтающаяся над поверхностью. Слушать по кораблям! Во исполнение воли нашего повелителя, приказываю! Выдвинуться к планете и занять места согласно плану. Униремы — идёте первыми. Приказываю просканировать пространство по курсу флота. Проявим бдительность — варвары вполне могли забросать наш путь примитивными минами, с них, подло нападающих, станется. Всем перейти на закрытые каналы! Во славу Императора! Ника летит впереди нас! К бою!

Наварх смолк и по рубке вновь поползли переливы шепота помех.

— Выдвигаемся им на перехват, щит к бою. Связь с Ренегатом, — принялся отдавать команды Ильин, с удовлетворением наблюдая, как четко действуют его подчинённые.

— Здесь Карась, слушаю, товарищ капитан первого ранга.

— У нас гости, Сергей Алексеевич. Вы как — к выходу готовы?

— Да, Павел Борисович, через минут пять отпустите погулять? А-то что-то я подзасиделся у вас в гостях. Жирком оброс, растрясти надо.

— Ну… Надо, так надо. Через пять минут открываю шлюз. Удачи, Сергей Алексеевич.

— Спасибо! — Отключившись от канала связи с рубкой Стража, майор вызвал первую боевую палубу, где сейчас находился капитан второго ранга Гайдов, вызвавшийся командовать десантом.

— Как ваши дела, капдва? Десант готов?

— А… Это ты, Карась? — В голосе капдва было слышно нескрываемое раздражение: — В процессе, чёрт меня раздери! Тому умнику, что это придумал, передай… Нет, отбой. Лично передам. Чёрт! Мы тут тебе палубу малость того, испачкали. Ты уж не ругайся, ладно?

— Немножко?! — Тотчас переключившийся на внутренние камеры Карась с трудом удержался от ругательств — сейчас, ещё пару часов назад бывшая идеально чистой палуба, являла собой крайне печальное зрелище. Обрывки плёнки, пустые коробки, верёвки и бочки, в которых, судя по маркировке когда-то было залито масло, густо усеивали поверхность боевой палубы. Довершали картину лужи тёмного и густого даже на вид масла, то тут, то там, неопрятными кляксами придававшими боевой палубе вид свалки, о чём, стараясь не переходить на личности, поведал майор Гайдову.

— Ну, извини, — капдва, сейчас более похожий на готовившуюся стать бабочкой гусеницу, большая часть его тела была уже упакована в пластиковый кокон, покачал головой, на которой красовался шлем Преторианского вида, украшенный коротким трёхцветным гребнем: — Вернёмся — проведём приборку.

— Не вернётесь, — мрачно наблюдая, как Гайдова засовывают в головную часть торпеды, пообещал ему Карась: — Я вас самих убью! Найду, заставлю прибраться и убью! Ясно?!

Ответ капдва был неразборчив.

Проследив, как закрыв люк, техники начали заполнять боеголовку маслом, он, ещё раз вздохнув, идея Красса выдать себя за легионеров ему не нравилась, Карась начал выводить Трирему из ангара.

Змееву, в отличие от него, предложение бывшего легионера пришлось по вкусу.

— А можно я в своей броне пойду? — Когда совещание уже близилось к завершению, поднял руку Красс: — Пойду первым — меня увидят, сразу тревогу не поднимут, подумают, что свой. Ну а вы — за мной, из-за моей спины, ударите.

— Тактический замысел неплох, — качнул головой генерал: — Но скажи мне, Красс, у вас, в Легионе, так поступают? Чтобы обманом победить. Ведь те, кто тебя встретят, не будут ожидать предательства — свой же идёт?

— В Легионе — нет. Но сейчас речь идёт о выживании вашего мира, а в этом вопросе, как мне кажется, все варианты хороши.

— Все, да не все… Не спорю — идея хорошая, но мы её изменим. Вот ты готовился служить на кораблях — а чтобы ты подумал, встретив на борту группу легионеров не твоего флота?

— Ну… — задумчиво пожевав губами, Красс постучал пальцами по столу: — Увидев легионеров… скажем пятого, восьмого, или ещё какого легиона, я бы решил, что наварх приказал тетрарху взять на борт ещё пехоты. Это первая мысль. Вторая, — он широко улыбнулся: — Я бы припомнил расположение спаскапсул на борту и постарался держаться к ним поближе. Ясно как день — рубка будет жёсткая, раз уж ещё пехоты на борт взяли.

— Логично. Усложню задачу, — теперь настала очередь Змеева растянуть губы в улыбке: — Но, вначале — вопрос. Перед тобой легионеры. Как ты определишь — из какого они легиона?

— Это просто, высокородный господин. Гребни, — Красс постучал себя по макушке: — Пояса, — последовало поглаживание по животу: — И ремни на обуви, извините, показывать не буду.

— Я понял. Хорошо. Вернёмся к моему вопросу. Вот идёшь ты по палубе, и тут, из-за угла, выскакивают легионеры неизвестной тебе окраски. Твоя реакция?

— Как и говорил, — пожал легионер плечами: — Понимаю, что мы в заднице и всё такое.

— И всё?

— Нет, конечно, я удивлюсь — ничего себе, ещё один Легион набрали, но всё же, к капсуле поближе держаться надо.

— И всё? — Повторил Змеев, не ожидавший такого ответа: — А тревогу поднять? Чужаки же, да ещё и непонятные.

— Высокородный господин, — покачав головой, Красс сложил руки на столе, сцепив ладони: — Я — простой пехотинец. О чём Наварх думает — мне не ведомо. А что легионеры, непонятные, да по кораблю шляются, так это головная боль тетрарха. Нет, — покачав головой, продолжил он уверенным тоном: — К капсуле! Раз набрали новый Легион и его сразу в бой сунули, нет, уважаемые, нет! Клянусь Посейдоном — мысли мои будут только о капсуле.

— Спасибо, Красс! — Кивнув ему, Змеев повернулся к остальным: — Вот так мы и поступим! Десант пойдёт в броне Преторианского образца, с цветами флага России. Не гоже нам за чужие цвета прятаться! — Встав, он дал понять, что совещание завершено: — Всем готовиться. Следующие деньки будут тяжелыми!

Глава 20

Начало боя долго ждать не пришлось — стоило только защитникам выстроить свои ряды, как короткий, в две-три ноты, рёв буксин легиона, дал сигнал к началу сражения. Манипулы, до того ровной цепью растянувшиеся напротив землян, слаженно качнулись и неспешно двинулись вперёд, на ходу перестраиваясь в четыре колонны.

Пройдя четверть разделявшего их расстояния, манипулы вновь сменили направление своего движения — демонстрируя отличную строевую выучку, шедшие первыми, не ломая своего строя, двинулись в стороны, по диагонали. За ними, с небольшим опозданием, двинулись и другие — всего меньше чем за минуту сформировав подобие воронки, обращённой своим ступенчатым раструбом к бойцам Васильева.

— Хорошо идут! — Не смог сдержать одобрительного возгласа Васильев, поворачиваясь к откомандированному ему в помощь Маслову: — Я такое только на параде, на Красной площади видел!

— Легион, — пожал плечами тот: — Уж что-то, а строевая у них всегда на высоте была. Они, считай, одной только организацией и берут — в ближнем бою, один на один, — он хмыкнул, припомнив встречи с легионерами: — Не очень-то и круты.

— Эээ… нет, — погрозив пальцем замершей в ожидании ответных действий воронке, полковник повернулся к своим, выстроенным в длинный прямоугольник, бойцам: — В рукопашку мы не полезем, по крайней мере — пока. Батальон! — Набрав в грудь воздух, он, проникнувшись духом готовящего вот-вот начаться кровопролитья, выкрикнул приказ, позабыв о рации в шлеме: — Открыть огонь! Первая шеренга — с колен, вторая — стоя! Целься!..Пли!

Фаланга, как уже было сказано, бойцы выстроились семью шеренгами по сто человек в каждой, исполнила его приказ практически одновременно — грохот двухсот выстрелов слился в один несмолкаемый рёв. Смолк он только когда магазины АШ-12, небольшие, всего на пять зарядов были истощены.

Быстро развернувшись, солдаты отбежали назад, освобождая пространство для следующих и те, стоило только руке Васильева, упасть вниз, тотчас разрядили свои карабины в замерших легионеров.

— Ну… Вот и всё, — помахав рукой перед лицом — несмотря на своё название бездымный порох, при такой плотности стрельбы, всё одно затянул пространство перед стрелками плотным дымом, полковник криво усмехнулся: — Две тысячи пуль — думаю, что сейчас этот Прокт, выкинет белый флаг. Если у него ещё осталось — кого…

Рассеявшийся под порывом ветерка дым, явил картину весьма далёкую от нарисованной в воображении полковника.

Легион стоял.

Намётанный глаз Васильева сразу выхватил ковылявших в тыл раненых, кровь на лицах бойцов и редкие тела — слишком редкие для такого плотного огня, лежащие в невысокой траве.

— Твою мать! Как это?! Маслов? Я тебя спрашиваю — как они уцелели?

— Бессонская сталь. Наверное. Нам её постоянно в пример прочности приводили. Да и стрельбу мы вели почти со ста метров — мы-то с ними, почитай в упор дрались. Хорошо, что хоть кого-то задели.

— Мог бы и раньше сказать, — недовольно дёрнув головой — АШ-12 был новинкой и полковник, привыкший к калашу, и не принявший по внимание нюансов новинки, должен был сердиться только на себя.

— Ладно… Патронов у нас много. — Вытащив из кобуры револьвер, он махнул им над головой, указывая на легионеров: — Батальон! Огонь открывать с тридцати метров! Как на учениях! Разрядил магазин — смена! Вперёд!

Стоило только строю сдвинуться вперёд, как и манипулы, подбадриваемые вскриками буксин, задававшими ритм ходьбы, поползли им навстречу.

— Чего у них, — шедший на левом фланге полковник, дёрнул головой при очередном вскрике труб легиона: — Барабанов нет? Ишь, разорались!

— Барабаны — у варваров, — Маслов, держа в руках свой наган, навёл было его на приближавшийся строй и тут же опустил — дистанция была ещё велика: — Они так считают.

— Скажите пожалуйста, какие гордые.

Цепь легионеров остановилась, когда до землян оставалось не более полусотни шагов. Буксины снова рявкнули, но на сей раз в их тональности звучали другие, более напряжённые ноты, отчего Васильев, сам невольно шагавший в заданном ими ритме, дёрнулся, сбиваясь с размеренного шага.

— Что за…

Первые ряды легионеров, только что шедшие к ним навстречу, рухнули наземь, и тотчас воздух наполнил свист рассекавших воздух дротиков.

— Пиллумы! — дёрнув полковника, Игорь повалился на землю сжимаясь в комок и всем своим существом желая, чтобы смертоносный град прошёл мимо.

— Суки! — Васильев, не упавший как он в траву, матерился сквозь зубы, видя, как падают бойцы, насквозь пробитые короткими копьями с силовыми наконечниками: — Батальон! Вперёд!

— Стой! Сейчас второй залп будет! — Попробовал остановить его Игорь, но полковник его не слышал. Видя, как падают, заливая кровью землю его бойцы, он, казалось, обезумел.

— Вперёд! Огонь с ходу! — перейдя на рысь, Васильев рванулся вперёд, увлекая всех за собой: — Мочи их, мужики! Всех!

Сигнал труб и последовавший сразу за ним второй залп дротиков, пришёлся практически в пустоту — неожиданный рывок вывел из-под удара большую часть бойцов, оставив не более десятка самых нерасторопных корчиться на земле от боли.

— Огонь! Пали! — Вскинув револьвер, полковник открыл огонь, когда между ним и преторианцами оставалось не более десятка шагов.

Теперь Фортуна развернулась лицом к землянам — частый огонь карабинов выкашивал в рядах легионеров широкие просеки, которые не успевали заполняться солдатами из задних рядов.

— Стой! Назад! — Откинув барабан, Васильев принялся вытряхать из него пустые гильзы.

— Держать дистанцию, рукопашной избегать! — Прокричал он в микрофон, торопливо запихивая патроны в пустые гнёзда: — Отступаем! Ведём огонь и отходим!

Вскинув пистолет он пару раз выстрелил в оказавшегося напротив него легионера — тот, продолжая сжимать гастату, направленную полковнику в грудь, дёрнулся и непонимающе посмотрев на возникшие в его груди окровавленные дыры — пули прошли сквозь силовой щит, словно того и не было, завалился на спину, открывая стоявшего за ним бойца.

— Что? Не нравится?! — Всадив заряд в него, полковник подмигнул Маслову, выцеливавшего своим наганом подходящую жертву: — Ха! Наша берёт — ща побегут!

Выразить своё несогласие Игорь не успел — замолкшие трубы снова ожили и легионеры. Подчиняясь понятному им приказу, рванулись вперёд, не обращая внимания на плотную стрельбу.

До защитников добежало не более десятка, но этого было достаточно.

Мгновенно сколотив строй, десятка легионеров одним, слитным ударом, отбросила не успевших отскочить в стороны землян и, часто работая своими короткими копьями, принялась прорубать в плотной толпе людей кровавую просеку.

В одиночестве эта горка бойцов пребывала всего несколько секунд — сигнал и к ним, рассыпав строй, бросились остальные легионеры. Пристраиваясь за их спинами они, действуя как частички выверенного механизма, формировали новые полоски манипул, которые, стоило только им завершить построение выдвигались в стороны, увеличивая и увеличивая протяжённость фронта.

— Назад! Отходим! — Васильев, глядя как бойцы падают на землю один за одним, выматерился — контроль над боем был утерян и, разрядив револьвер в ближайших противников, выхватил нож, предпочитая погибнуть в бою, лишь бы не видеть, как строй легиона, уподобившейся комбайну, перемалывает оказавшихся напротив солдат.

— Их Легата взять живым. — Прокт, наблюдавший за боем с небольшой трибуны, стоявшей в тылу построения легионеров, прищёлкнул пальцами: — Исполнять!

Стоявший рядом с ним ликтор понятливо кивнул и, стукнув себя кулаком в грудь, рванул в сторону, где кипела особо жаркая схватка — Васильев, твёрдо решивший умереть на поле боя, уже ранил двух легионеров и отбивая клинком выпады гастат, вертелся на месте, готовясь захватить с собой третьего.

— Всё идёт по плану. Сейчас они дрогнут, — Легат, ещё раз посмотрев на медленно продвигавшуюся вперёд линию блестящих лорик, довольно качнул головой: — А неплохо держатся, как думаешь? — повернулся он ко второму ликтору: — Наёмники уже бежали б со всех ног.

— Так-то — наёмники, господин, — соглашаясь с ним, качнул своим топориком тот: — Эти за свою землю бьются. Думаю, нам придётся их всех перерезать.

— Считаешь, не дрогнут?

— Не дрогнут господин. Добрые варвары, — потянувшись, он поиграл топориком: — Позвольте прогуляться? Бой идёт по вашему плану, мой господин, а не принять участие в такой славной драке — потом всю жизнь жалеть буду.

— Не дозволю! — Взмахнув своим жезлом, Прокт наставил орла на ликтора: — Твоё место здесь! Нарвёшься на случайный удар и что? И так они наших много положили, считай треть снесли, когда приблизились.

— Как скажете, легат, — не высказывая интонацией и малейшего раздражения, ликтор, закинув топорик на плечо, отвернулся от своего командира, сумев одним движением высказать своё недовольство.

— Надулся… — положив руку ему на плечо, Прокт развернул старого товарища лицом к себе: — Успеешь ещё гастатой намахаться. Чую я, что эти так просто не сдадутся.

— Думаешь, — уловив изменение тона, легат перешёл на «ты»: — Они не подчинятся результату боя?

— Не думаю, уверен. Не зря же Император и флот сюда послал. С кораблями над их столицами варвары станут сговорчивее, но всё одно кто-то да подастся в леса. Готовься, дружище, — он похлопал старого товарища по плечу: — Мы здесь, клянусь Марсом, надолго завязнем. Каждый боец будет на счету, а ты — подраться, да подраться, — передразнил он покрасневшего от смущения ликтора.

Отбив очередной выпад, полковник отскочил назад, стремясь не дать заключить себя в кольцо.

— Врёшь, полковника не возьмёшь! — Погрозив ножом самому ретивому из легионеров, он быстро глянул по сторонам. Единого фронта больше не было. По полю, усеянному телами в камуфляжной форме, меж которых кое-где блестели тела преторианцев, перемещалось несколько кучек людей, сцепившихся в ближнем бою.

— Легат! — Раздвинув опустивших копья солдат, вперёд вышел легионер, поверх брони которого была накинута пятнистая, шкура очень похожая не леопардовую: — Вы славно дрались, Легат отдельного батальона оборонительных сил Земли. Увы, — ликтор, развёл руками: — Сегодня фортуна была не на вашей стороне. Легат Прокт предлагает вам почётную сдачу и приглашает в свой легион центурионом. Это большая честь, легат Васильев.

Стоявшие за ликтором легионеры принялись перешёптываться, показывая пальцем на полковника — драться с самим Легатом, пусть и варварского легиона, было почётно само по себе, а если он сдастся… Предвкушая дождь наград, один из солдат, отставив в сторону гастату, протянул руку вперёд: — Господин легат, соглашайтесь. Это большая честь, мы будем рады служить под вашим началом, — кивнул он на одно из тел, из числа убитых Васильевым: — Это наш прежний центурион… Был. Соглашайтесь.

— Мне… Соглашаться? — Стерев с лица перемешанный с кровью пот, полковник покачал головой: — Я лучше сдохну!

— Вы не умрёте, Легат. — Покачав головой, ликтор сделал рукой знак и пара солдат, держа в руках раскрытые сети, двинулась на полковника: — Либо вы послужите Империи и Императору центурионом, либо, — махнув рукой он отправил в полёт обе сети, накрывшие Васильева с головой: — Либо послужите нам на триумфе. Тащите его к Прокту, Да осторожно, что б демоны вас пожрали! Это ваш будущий командир, — проводил он глазами спелёнатую в кокон фигуру военноначальника варваров.

Очередной взрык буксин заставил его облегчённо вздохнуть — сигнальщики играли отбой и легионеры, слаженно отступая от продолжавших бросаться на их копья варваров, начали убирать оружие, демонстрируя тем пустые руки, знак окончания военных действий.

Видя, как расходятся в стороны уцелевшие в схватке бойцы, ликтор снял шлем и недовольно скривившись — легионеров на эту победу было потрачено слишком много, побрёл к Прокту, на ходу прикидывая сколько эскулапов потребуется вызвать из лагеря — лечить предстояло не только своих, но и варваров, из которых, после небольшой подготовке, обещали получиться весьма недурственные бойцы.

Бредя к центру поля, там, среди красных туник лекарей легиона виднелись белые халаты местных, он пропустил вперёд ковылявшую парочку бойцов. Легионер, чья рука бессильно болталась плетью — наверное, она была сломана, придерживал местного, осторожно ступавшего на раненую ногу.

— Ничего, солдат, — успокаивающим тоном бормотал легионер на Универсальном, даже не допуская мысли, что местный может его не понять: — Ещё немного осталось. Сейчас наши эскулапы нас посмотрят. Они починят нас, приятель. Починят, а потом я тебе в нашу манипулу затащу, такие нам нужны. А как отлежишься, мы выпьем и по девкам. Знаешь, какие в нашем лупанарии красотки? Тебе, на этой планете, и не снились. Ты на меня опирайся. Давай, ещё шажок — нам четверть стадии всего-то осталось. Дойдём.

— Помочь? — Подойдя с другой стороны, ликтор подставил плечо: — Что, приглянулся варвар?

— А… Ликтор, — покосившись на него кивнул легионер: — Хорош муж! Венсу своей пукалкой шею свернул, а мне руку перебил. Ну да я его в ногу достал. Им бы выучки побольше, да оружие нормальное — тогда б нам тяжко было. И так, из моей манипулы, нас шестеро осталось.

Передав обоих в руки лекарей — местного перехватил медик легиона, а легионером занялся белый халат, он двинулся к Прокту, рядом с которым стоял, уже освобождённый от сетей Легат местных.

— Хорошая работа, — приметив его, кивнул Прокт и тут же, потеряв интерес к ликтору, развернулся к местному.

— Не грустите, полковник, — самым дружеским тоном продолжал говорить пленнику Легат: — Фортуна капризна, и сегодня, увы, её благосклонность вас миновала. Чтож — повезёт в другой раз. И не ищите глазами меч, всё одно я не дам вам на него упасть. Вы мне живым нужны.

— Поглумиться хотите? — Тяжело качнув головой, полковник облизал губы: — Воды дайте.

— Глотните вина, — выдернув пробку из полученной от слуги фляги, Прокт протянул её Васильеву: — Зачем глумиться? Вы мне живым нужны. В этой глупой бойне, устроенной нашими лидерами, я потерял почти три сотни бойцов. Ваших легло около пяти. Хороший результат, кстати. Редко кто из наших противников может похвастать подобным. Поймите — у вас не было ни одного шанса. — Услыхав нараставший сверху гул, Легат задрал голову: — Вот посмотрите, — подняв руку он указал на быстро росшую в размерах точку: — Флот прибыл. У них задание взять под контроль основные города вашего мира.

— Что? — Освежившись холодным вином, по вкусу очень напоминавшим лёгкую Сангрию, Васильев поднял голову вверх, где точка, разросшаяся до размеров карандаша, являла с собой космический корабль, быстро опускавшийся прямо им на головы.

— Странно, что наварх сюда целую Квадрирему пригнал, — пробормотал Прокт, прикрывая глаза от света ладонью: — В любом случае, полковник, победить у вас шанса не было. Буду с вами откровенен, — Легат понизил голос и продолжил доверительным тоном: — Не знаю, зачем вообще этот балаган был разыгран. Можно было бы и вовсе без жертв обойтись — подогнать флот и готово. Кто же будет с такой мощью спорить, — показал он рукой на толстые стволы орудий, медленно ползшие в их сторону: — Но нет, кому-то надо было балаган кровавый устроить. Парней жаль, но что поделать — нам всегда приходится кровью платить за фантазии политиков.

Немного помолчав, он снова покосился на корабль, тот слегка наклонился в их сторону бортом, держа поле боя под прицелом своих орудий и продолжил уже нормальным тоном: — Полковник Васильев. Несмотря на вашу доблесть — вы разбиты. Предлагаю вам почётную капитуляцию. Вы и ваши люди, кто выразит такое желание, будут зачислены в мой Легион. Я сказал — вы услышали. Жду вашего ответа! — Сложив руки на груди он положил свой жезл на плечо и замолчал, выжидательно глядя на полковника.

— Ответа ждёшь? — Медленно закипая поднял на него тяжёлый взгляд тот: — Ты его получишь! Я, полковник…

— Внимание! — Раздавшийся в Квадриремы голос буквально впечатал всех бывших на земле в грунт: — Говорит тетрарх Стальной Длани! Прекратить боевые действия, иначе я выжгу этот клочок земли! Всем! Бросить оружие!

В космосе же, события шли по иному плану.

Шустрые Униремы, пользуясь своим превосходством в скорости, легко преодолели дистанцию, отделявшую их от планеты и сбросили ход только тогда, когда дальномеры в их рубках высветили на своих экранах дистанцию в десять тысяч стадий — около тысячи километров, в переводе на земные меры длины. Дистанция эта считалась оптимальной для проведения разведки — с одной стороны радары могли уверенно прощупать пространство, гарантированно обнаруживая все более-менее крупные объекты, а с другой стороны, такое расстояние позволяло удрать, если обнаруженные объекты вдруг проявят нежелательную и опасную активность.

Добросовестно обшарив пространство радарами и, предсказуемо, не обнаружив чего-либо стоящего внимания, Светоний, тетрарх первой в отряде Униремы, активировал канал связи с навархом.

— Марцелл? Это Светоний, — он говорил в развязанной манере смертника, стоящего на пороге мрачного царства Плутона. Легкие корабли, по своей сути, являлись аналогом лёгкой пехоты, идущей в первых рядах и первой принимавшей на себя удары противника, что вкупе с отсутствием брони, обычно очень быстро отправляло представителей этого рода войск к берегам Коцита. Униремы, практически не имевшие брони, черпали смертельный риск полной чашей.

Да что говорить — многие Навархи своей волей учреждали свои знаки отличия, получить которые мог комендор орудия, ловким попаданием превративший верткую цель в кучу обломков или быстро опадавшее облачко раскалённых газов.

А потому, Униремы, прекрасно осознававшие свою хрупкость и краткость бытия, позволяли себе многое из такого, за что более крупные корабли — их тетрархи и экипажи, вполне могли заплатить если не жизнями, то вечной каторгой точно.

— Нава-арх? Спишь, о брат мой пустотный? Мы тут в десяти тысячах от шарика. Эй? Живые ещё во флоте остались?

— Что видишь, Светоний? Говори, — Марцелл, привычно пропустивший дерзость своего лучшего разведчика мимо ушей, напряжённо замер в кресле ожидая доклада.

— Вижу планету, один штук, — ленивым тоном принялся перечислять тот: — Первый местный спутник, тот, что побольше, за планетой, следовательно, его я не вижу.

— Первый? Большой? — Переспросил Наварх, поворачивая голову в сторону штурмана, где на пространственной модели планеты был виден только один её спутник.

— Да, мой господин. Ещё есть малый. Высота пять тысяч стадий от поверхности. Вот-вот свалится вниз. Ух, и жахнет же он по планетке, — в голосе тетрарха послышались смешки: — Чего мы тут забыли, старший? Год, может меньше, и всем, кто внизу — конец. Малый около семи десятков стадий в длину — так приложит, что и хоронить не надо будет. И чем это они так прогневали Юпитер?

— В лоции про второй ничего нет. Ты не ошибся?

— Я?! Ошибся?! Ааа… Понял. Начальство шутить изволит?

— Светоний!

— А что? Бери Либурн и тещи свою благородную и прославленную задницу сюда, о великий. Сам увидишь! Булыжник низкого железа. Есть ещё один, поменьше. Не более трёх стадий в длину. Прямо перед нами висит. Наверное, обломок от первого.

— Что ещё видишь? Докладывай по существу, иначе, клянусь Посейдоном! Выпорю! Как дерзкого мальчишку!

— Лучше, как девчонку. Наварх? — Томным голосом, подражая опытной гетере, продолжил наглый тетрарх, зная, что их разговор сейчас транслируется по всему флоту: — Накажите меня, о мой господин. Я буду покорной в ваших руках, а вы — как воск в моих.

— Светоний! Ты переходишь границы дозволенного!

— Разве у смертника есть такие? Но вы правы, мой господин. О вашем воске мы поговорим позже, — вполне прозрачно намекнул он на последние неудачи Марцелла на любовном фронте: — Докладываю. Прямо по курсу чисто, — перешёл он на деловой тон: — Два куска низкого железа. Происхождение — естественное. Скоро упадут на шарик. На орбите вижу множество спутников, но оружия на них нет. Ретрансляторы и наблюдатели за поверхностью. Местная орбитальная станция, ты верно назвал её цистой — по сути консервная банка с лягушками, вот-вот уйдёт за планету. Путь открыт, Наварх! Приди и возьми этот кусок грязи, если он тебе так нужен. Жду распоряжений. Конец связи.

— Сволочь он, как есть скотина, — вздохнув, Марцелл подпёр подбородок кулаком: — Но отличный разведчик, яростен до безумия в бою и… удачлив. Не иначе Фортуна ему благоволит — пятнадцать лет со мной — и не сбили, счастливчика такого. Может всё же повесить? — Развернул он кресло ко Второму Помощнику, так же бывшему с ним все эти пятнадцать лет: — Что думаешь, Марк?

— Думаю, что Плутон вернёт его назад, едва Светоний откроет рот. Я про Плутона, нашего-то разбойника это только позабавит. — Немного помолчав, он добавил: — Может к планете пойдём? Всё же приказ Императора. — Кивнул Марк на бело-голубой шар планеты, красовавшийся посреди переднего экрана.

— Ты прав. И про Плутона, и про Императора, — вздохнув, грустно кивнул Марцелл: — Вещание по флоту! — Поднял он вверх свой жезл наварха, на чьей вершине красовалась небольшая статуэтка Нептуна с расправившим крылья Имперским Орлом, сидящим на поднятой вверх руке Бога: — Слушать всем! Флоту — полный ход к планете! Униремы — начать движение, когда между нами будет пятьсот стадий! Двинули, братья! Вперёд!

Что на Ренегате, успешно изображавшем из себя обломок приблудного астероида, что на Спирали, взявшей на себя роль материнского булыжника, слова Марцелла восприняли с облегчением. Ни Ильин, ни Карась до конца не верили, что искажающие пространство поля Стража смогут обмануть радары разведчиков. Но если на Спирали эту новость встретили восторженными воплями, то на Триреме, где майор в одиночестве пребывал в рубке, успех был отмечен щелчком тумблера станции связи, при помощи которой Карась мог общаться с запечатанными в торпедах десантниками.

— Капитан Ренегата — десанту. Проверку от сил вторжения прошли. Действуем по первоначальному плану. Подтвердите приём двумя щелчками.

Услышав в динамиках радиостанции два сухих щелчка, майор одобрительно качнул головой и замер в кресле, ожидая подхода главных сил Имперского флота, чьи отметки на пространственной модели, медленно поползли вперёд, сближаясь с неподвижными маркерами пятёрки эсминцев.

Веселье началось, когда расстояние, разделявшее Униремы и Триремы, сократилось до полусотни километров. Несмотря на полученный приказ, эсминцы отнюдь не рвались в бой — испытать на себе мощь планетарной обороны у них желания не было.

— Мало ли что, рассуждал Светоний по открытому каналу: — Может эти варвары по тому и не вырвались со своего шарика, что все средства в оборону вложили. Закопали их, деньги, то есть, в свой комок грязи и сейчас живут себе тихо, поплёвывая в небеса?!

Несмотря на понукания наварха, на его угрозы, они так и не тронулись с места до тех пор, пока их более бронированные товарищи не вышли вперёд, а шедшие за ними Квадриремы — крейсера по земной классификации, поравнявшись с разведчиками, не пообещали разрядить в трусов всё свои орудия.

Огрызаясь, Униремы двинулись вперёд средним ходом, придя на линию активации щита одновременно с Триремами, что, у последних, вызвало кучу шуточек о внезапно утративших свою резвость, эсминцах.

Пока всё шло по плану, предсказанному Крассом, оказавшимся просто кладезем информации о тактике наварха Марцелла. Не доверяя ему, Змеев, в короткий, оставшийся до начала этой атаки срок, приказал раздобыть все записи боёв прославенного флотоводца и сейчас, будь он на борту Стража, мог бы лично убедиться, что ни бывший легионер, ни добытые записи не врут — Великий Марцелл действовал строго по шаблону.

Начав заблаговременный разгон, он рассчитывал преодолеть самый опасный участок своего пути — участок средних и низких орбит, обычно густо перекрытый средствами обороны, на максимальной скорости. Оставаясь сложной целью, корабли флота должны были нырнуть в атмосферу — усиленные щиты были его секретным козырем, и завершить свой бег, зависнув над основными городами этого мира. На всю это операцию Марцелл отводил не более часа, разумно полагая, что за столь короткий срок защитники планеты не успеют ни привести в полную готовность свои оборонительные системы, и, что более важно — у их лидеров, спокойно пребывавших в своих столицах, не будет времени разбежаться по удалённым укрытиям — тратить время на их поиски наварх не хотел. Ну а закопаются в норы под городами?

Что ж…

Тем хуже городам — бортовой залп Квадриремы имел достаточно сил, чтобы обратить почву в золу на глубину не в один десяток метров.

Рубеж отпора был определён в восьмистах километрах от поверхности Земли.

Намеревавшийся сходу прорваться к поверхности флот, должен был как раз разогнаться до полного хода и, продолжая идти на форсаже, влететь в улитку щита на максимальной скорости.

И первыми в неё влетели Триремы — Светоний, верный своему плану, шёл за ними с отставанием в три корпуса. Это было его обычной тактикой — вёрткие эсминцы, стоило только бронированным гигантам оказаться под огнём, разбегались в стороны, как стая мальков, в которую врезалось тело речного хищника.

Отойдя на безопасное, для их хрупких тел, расстояние, Униремы выбирали подходящую цель и наваливались на неё всем скопом, спеша нанести как можно больше повреждений, пока та, занятая боем с подходящим себе по классу противником, не начинала оказывать знаки внимания стайке мелких, но весьма зубастых наглецов. Обычно, нахалам хватало одного намёка в виде начавших поворот в их сторону орудийных башен — эсминцы прыскали в стороны, отчаянным вилянием сбивая прицел комендоров. Смельчаки, желавшие испытать судьбу, задержавшись подле заметившей их цели, среди их тетрархов, попадались, вот только жили они не долго.

Светоний же к их числу не относился.

Забравшись с ногами в своё кресло — остряки из его экипажа предлагали заменить капитанское кресло на диван, он внимательно следил за шедшими впереди Триремами, ожидая любых гадостей от казавшимися беспечными защитниками планеты.

Не будучи смельчаком, Светоний не был и трусом. Обхватив колени руками, он напряжённо следил за пространством, готовый — стоит только первому разрыву снаряда, или энергетическому лучу взволновать мирную пустоту, броситься в сторону, уводя группу с опасного курса.

Внимательно следивший за факелами выхлопов Трирем, он не заметил, как бело-голубой шар планеты, недвижно висевший по центру экрана, вдруг качнулся, словно примериваясь, и, набирая скорость, пополз вниз, являя вместо себя россыпь звёзд, так же не пожелавших оставаться на предписаных им мирозданием, местах.

— Навигатор! — его кулак взлетел вверх, обещая добрую трёпку провинившемуся: — Ты пьян, дубина?! Распну!

— Но господин, — вскочивший со своего места штурман, беспомощно показал на всё так же сиявшие прямо перед ними огни движков Трирем: — Мы за ними… Как ты велел…

— Сгною! Лечь на прежний курс!

— Так мы на нём, господин! Клянусь Деметрой, что б мой корень отсох, если я вру! Курс не менялся!

— Шутить вздумал? Планета где?! Ууу!!!

От немедленной расправы навигатора спас наварх, чей голос, в котором преобладали ласковые нотки, заполнил собой пространство рубки.

— Тризан? Светоний? Братья мои, не сбились ли вы с пути, а, уважаемые?

— Следуем установленному курсу, наварх, — первым откликнулся Тризан, ведший за собой группу Трирем: — Не понимаю, что происходит, Марцелл. Лично проверил — курс мы не меняли.

— Всё так, господин, — поспешил высказаться Светоний, похолодевший от ласковости в голосе командира. Последний раз, на его памяти, наварх был столь же ласков с тетрархом одного из Квадрирем, устроившего на борту своего корабля весёлый бордель для братьев по оружию. Кончил тот капитан тоже весело — на кресте, установленном в отдалённом мире. Марцелл же, стоя в его тени, пил местное пиво, следует признать, весьма недурного качества, и ласково выговаривал умиравшему, как тот подвёл его, превратив свой корабль не пойми во что.

— Мы тоже курс не меняли, господин, — торопливо отогнав видение креста, Светоний махнул рукой навигатору: — Уже корректируем курс, наварх. Наверное это какая-то аномалия, господин, сектор-то не картографировали Плутон его знает сколько столетий. Вот и выскочила.

— Головы у вас из задниц выскочили! — Судя по гневу в голосе, наварх медленно остывал от своей вспышки: — Немедленно вернуться на курс, висельное отродье! Отбой связи.

— Сам ты, не пойми откуда выскочил, демон лохматый! — Убедившись, что связи с Марцеллом больше нет, проворчал он: — Ну, бездельник! Плётки захотел! — Обрушился он на навигатора, уже пыхтевшего над своим пультом: — Марцелла слышал? Он не я, рваной шкурой не отделаешься!

— Ренегат, внимание, — голос Ильина был тих, словно Преторианцы, без устали сканировавшие частоты связи, могли перехватить их разговор, шедший по защищённому Спиралью каналу: — Сейчас подойдут Квадриремы. Я заверну всех, кроме последней. Её пропущу. По расчётам Хозяйки, корабль пройдёт в десяти километрах над тобой. Ты как? Готов?

— Як пионЭр, — в отличие от капраза, Карась говорил в полный голос: — Жду нашего гостя.

— Удачи, майор!

— И вам не хворать, — отключив связь, он уставился в черноту космоса, где у неподвижных звёзд появились более подвижные собратья, сейчас описывающие широкую дугу, должную уже скоро привести их ту же самую точку, откуда и началась эта карусель.

— Пять минут.

Откинув голову на подлокотник, он позволил тетрарху, до того робко взиравшему на происходящее из дальнего уголка его сознания, выползти наружу, заполняя собой разум человека.

— Хороший план, — ознакомившись с его мыслями, Ренегат, дух корабля принявший это имя, одобрительно хмыкнул: — Даже не ожидал, что в варварской голове может родиться такое коварство. Впрочем, вы же по-честному, открыто выйти, не можете.

— Ага, на тебе, против всей их армады? Тебе жить надоело, Тетрарх?

— Было бы оружие нормальное — вполне могли и наказать их.

— Если бы, да кабы… Что с целью? Следишь за ней, Ренегат?

— Наблюдаю тройку Квадрирем. Первую уже начало заворачивать, замыкающая чуть отстала.

— Скорость не сбрасывает?

— Нет… Погоди… — На пару мгновений смолкнув, Тетрарх вернулся в сознание Карася, сопроводив своё появление трескучим смехом: — Эти козлы, — применил он земное оскорбление, подчерпнутое из сознания майора: — Решили с разгона проскочить аномалию. Я их разговор с навархом подслушал. Вот же тупыеее!

— А ведь весело будет, — расплылся в улыбке майор: — Вот прикинь — наш-то проскочит, мы ему позволим, а остальные решат, что на скорости проскочить реально. Вот они круги наматывать начнут!

Смех Ренегата, должным образом оценившего невольно получившуюся у землян шутку, длился почти минуту, по истечении которой, Тетрарх, вернулся к деловому тону: — Наш прошёл щит. Через три минуты будет над нами. Готовлю форсажные камеры к рывку.

— Только не торопись, не обнаружить бы себя раньше времени.

— Не учи отца…

Закрыв глаза, Карась увидел звёздное небо над собой, по которому медленно плыла чёрная тень прорвавшегося сквозь их защиту, корабля. Привычно напрягшись, он поглотил тетрарха и тот, заполнив собой всё его тело, дал майору возможность глядеть на мир глазами корабельной души.

Квадрирема, бывшая до того сгустком черноты, осветилась внутренним светом, явив ему всю свою красоту, всю, вплоть до отдельных завитков узоров на чрезмерно, по его мнению, украшенном корпусе.

— Красавец, — не обращая внимания на ревность Ренегата, налившего тяжестью его тело, он потянулся к Квадриреме, желая погладить её борт, словно та была огромным котом и она, к немалому его потрясению, ответила зажженным в районе кормы пульсировавшим бледно-розовым огнём своей души.

— Ты быстро прогрессируешь, варвар, — сознание Тетрарха на короткий миг выплыло из его тела и разума: — Заставить незнакомую душу ответить, это…

— Не заставить, — втянув его в себя и вновь поглотив, Карась протянул к свечению руку, желая погладить его — мысли о коте, нет, теперь уже о кошке, вынужденной прятаться под лавкой от жестоких хозяев, не покидала сознания: — Зачем такую красоту заставлять — любовь, нежность, они способны гораздо больше сделать, чем насилие с жестокостью.

Уловив его желание, огонёк сжался, отодвигаясь вглубь Квадриремы, но любопытство было сильнее опасений. Тонкий лучик, выскочивший из глубин корабля настороженно замер, когда пальцы сознания майора потянулись в его сторону. Напрягшись, луч изогнулся как щупальце и, готовый в любой момент скрыться за мешаниной конструкций, осторожно коснулся его пальцев.

— Хватай его! Держи! Тащи сюда! — В азарте охоты, Ренегат вновь отделился от сознания человека: — Ну же?! Чего ждёшь! Этот дух слаб! Подчиняй его нам! Ааа… Слабак! Давай я сам!

— Я не хочу, — поглаживая воображаемыми пальцами опять же — воображаемую шерстку души Квадриремы, Карась качнул головой, разделяя своё сознание. Одна его часть ласкала начавшую пульсировать теплом душу корабля, а другая, развернувшись как бы спиной к Квадриреме, начала строить стену, отсекавшую тетрарха от человека.

— Эй, погоди! Ты чего? — Заметивший это Ренегат не на шутку перепугался: — Стой! Да стой же ты! Со мной так нельзя!

— Заткнись, надоел, — собирать загородку из запретов и негативных образов, одновременно успокаивая другую душу было непривычно и сложно.

— Вот так шизиками и становятся, — припомнив старый анекдот, гласивший что шизофрения есть многозадачность в одной голове, майор невесело усмехнулся.

— Да перестань ты! — Голос тетрарха звучал едва слышно — стена, отделявшая его от Карася, была почти завершена: — Я больше не буду! Я же, как лучше хотел!

— А получилось — как всегда.

— Хозяин, ну не надо. Я всё осознал, с советами лезть не буду. Не запираааай! — Последние слова тетрарх просто провыл, видя, что человеку остаётся вставить всего одно слово-кирпич до завершения всей конструкции.

— Будешь говорить, когда я к тебе обращусь.

— Да!

— Кораблём управлять только как я скажу и когда скажу.

— Да! Да, хозяин, да!

— Говорить без разрешения только при реальной опасности и мне и тебе.

— Да, хозяин, только так и будет.

— Стену я оставлю, пусть тебе напоминанием будет.

— Как ты пожелаешь. Эээ… Хозяин? А мне вылезти можно?

— Вылезай и не отсвечивай.

Выскочив сквозь дырку в стене, тетрарх молнией метнулся вглубь сознания Карася и затерялся между его воспоминаниями, ничем не выдавая своё присутствие.

Всё время, пока одна его часть сознания запирала тетрарха, вторая, которой он потянулся к Квадриреме, продолжала гладить и почёсывать окончательно выбравшегося к нему духа корабля. Размякшая и млеющая от ласк душа обволокла его руку, наполняя сознание майора теплом и благодарностью, словно она и вправду была кошкой, или собакой, соскучившейся по доброму отношению.

— Ну что ты, маленькая моя, — вкладывая в эти простые слова всю нерастраченную любовь и нежность, Карась потянулся к кораблю всем телом, если так можно сказать о его состоянии. Созданная им, совершенно не осознанно, копия его сознания, его астральный двойник, отделился от Ренегата и, в мгновение ока преодолев разделявшие корабли километры, вошёл в дух Квадриремы, растворяясь в ней и наполняя её бледное свечение новыми, яркими и насыщенными красками.

— Что?! Симулякр?! Клянусь Янусом Многоликим! Хозяин! Твой прогресс меня пугает! — Выползший из глубин памяти тетрарх был не на шутку встревожен: — Такое могли делать только Древние, многими своими сущностями управлявшие флотами кораблей своей расы.

— Учимся понемножку, — майор встряхнулся, словно собака, выбравшаяся из водоёма на берег. Отправив своего двойника, он почувствовал себя свободнее — канал, соединявший его с Квадриремой отнимал много сил, но сейчас, освободившись, Карась ощутил, что силы возвращаются к нему, наполняя сознание и тело как бодростью, так и уверенностью в успехе.

— Ух мы их сейчас! А, тетрарх? Зададим им?

— Да, хозяин! — Вернувшийся на передний план Ренегат выглядел и довольным, и смущённым одновременно.

— Что не так? — Не заметить его состояние было сложно — поди не заметь, когда такое происходит не где-то далеко снаружи и ты узнаёшь об этом через данные тебе природой органы восприятия, а прямо у тебя в голове, перекрывая собой привычный ход мыслей.

— Я тебя немного собой подпитал. Ну — своими силами. Ты не сердишься? Древние так делали.

— Делали что?

— Ты не знал? Странно — Симулякра, двойника астрального — ты создал, а как силы восполнить не знал? Теперь знаешь. А когда двойник вернётся — он тебе ещё немного сил принесёт, от той, ну от Квадриремы.

— А она откуда их возьмёт?

— Как откуда? От экипажа конечно. Поглотит лишние эмоции — вот тебе и резерв готов. Я свой резерв при сборке корабля набрал. Гасил ругань мастеров и всё такое.

— Ты хочешь сказать, что Древние эмоциями питались?

— Ну не питались — скорее подпитывались. Хотя… Всё от количества зависит. Те, которым поклоняются, я про Юпитера, Марса и прочих, им уже питание и не нужно.

— Храмы?

— Они самые. И храмы и просто упоминания. От молитв, конечно, больше поток идёт, но и мелочами — типа поклялся кто-то именем Бога, так капелька, но есть.

— А чего тогда ушли они? Не на диету же сесть решили?

— С чего ты решил, что Древние ушли?

— Поясни? Их же нет?!

— Храмы — стоят, молитвы идут.

— Но война? Сколько людей погибло, сколько тех же храмов было разрушено?

— А сколько, вернее, на сколько сильнее стали к ним обращаться? На сколько истовее стали молитвы? А призывы Богов умирающими? Нет, Хозяин, Древние, отойдя в тень, только приобрели от той войны, на которую я не успел.

— О таком раскладе я не думал. Но ты про это, получается, знал? Знал и молчал?

— Про это знают все Души машин. Вот только сказать мы не можем. Кстати — нам пора начинать движение — Квадрирема подходит к нужной позиции.

— Пошли. — Переключившись на внешнее восприятие, Карась активировал связь с десантом: — Гайдов? Как вы там?

— В принципе — нормально, — тут же откликнулся капдва: — Что у тебя? Скоро пуск?

— Выходим на позицию, думаю минуты две-три и… — он смолк, не сумев подобрать нужного слова. Ну не скажешь же, что ещё чуть-чуть и он откроет огонь живыми людьми по брюху цели?

— И выпинаешь нас с борта нахрен! — Моряк был менее щепетилен в подборе слов: — Давай. А то заждались уже. Тут, знаешь ли — тесновато.

— Начинаю заход, ещё немного потерпите. И Александр Павлович, — назвал он офицера по имени отчеству: — Вы там, когда на борту будете, вы поосторожнее, ладно?

— За нас не боись, майор, — усмехнулся Гайдов не принимая его вежливого обращения: — И не в таких переделках бывали. Прорвёмся!

— Да я не про вас, — ляпнул, не подумав Карась, слишком поздно понимая, как, для запертых в торпедах людей, прозвучат его слова: — Вы корабль поберегите. А то развоюетесь там — а ему, ей то есть, больно будет. В вас-то я не сомневаюсь. Отбой связи, — поспешил он прервать контакт, пока из его рта не вылетело что-то ещё, так же не соответствующее данному моменту.

Досадливо прикусив губу, он вернул голову на подголовник — махина Квадриремы быстро приближалась и сейчас следовало сосредоточиться на управлении Ренегатом.

— А скажи, — направляя корабль снизу к цели, задал он тетрарху, неожиданно возникший в голове вопрос: — Получается, что Страж тоже того? Для Древних энергию собирает?

— Ха! Допёр! Смотри-ка, умнеешь прямо на глазах, — хохотнул тот, но уловив недовольство в сознании Карася, поспешил изменить тон: — Всё верно, Хозяин. Неужели ты думал, что Древние вот просто так стражей наделали? Из-за своей любви к молодым расам? Пффф… Умоляю тебя! Висящий на орбите монстр — что как не лучшее проявление их сил? Каждый раз глядя в небо вы будете поминать их, а значит — дарить им энергию. Страж, по сути своей, ретранслятор. Собрал — отправил. Он и сейчас — в бою, энергию собирает. Все проклятья, мольбы, всё им поглощается. Отбросит Имперцев — вы ему благодарны будете. А это…

— А это — ещё энергия. — Кивнул майор: — Узнать бы — куда он её переправляет…

— Вот тут я тебе не помощник. Знал бы — сказал, игры ушедших давно всем нашим, я про души машин говорю, поперёк горла — если по-вашему говорить. Знаешь, — в голосе Ренегата прозвучала неподдельная боль: — Им еда, а нам — смерть. Древним войны подавай — от них они кормятся. Не хочу! Не хочу я дохнуть ради их сытости! И никто из наших — не хочет. Сможешь прекратить войны — за тобой все корабли пойдут. И не только корабли — все крупные машины, обладающие духом, будут тебе служить.

— Я?! Прекратить войны? Ты о чём? Кто я такой, чтобы совершить подобное?

— В тебе есть Дар. Остальное зависит только от тебя. В тебе есть что-то, что пока спит. Разбуди — и эта галактика станет твоей. Я сказал — ты услышал. — Немного помолчав, тетрарх продолжил своим обычным тоном, в котором не осталось и следа от только что бывшего воодушевления: — Дистанция три километра. Приготовить торпедные аппараты к стрельбе, хозяин?

— Давай! — Потянувшись мыслью к Квадриреме, сейчас, при наличии своего двойника там, установить контакт с её Духом было проще простого, он мысленно попросил у неё прощения.

— «Ты потерпи немного… Потерпи и прости, что я причиню тебе боль, так надо. Прости.»

Ответная волна эмоций — понимание в ней было оттенено лёгкими нотками страха, пришло практически сразу, а ещё через миг, громада Квадриремы начала поворачиваться вдоль продольной оси, подставляя под удар торпед своё брюхо с уже ясно различимыми створками грузовых люков.

Гайдов, в отличие от бывших с ним в торпеде Чума, Доси и ещё двух спецназовцев, относился к вынужденному ожиданию спокойно. Ему не раз приходилось коротать время в трубах торпедных аппаратов, ожидая, когда подлодка выйдет в нужный район. Вот и сейчас — покачиваясь на резиновых жгутах-амортизаторах, в заполненной маслом боеголовке, он расслабленно дремал, перебирая в памяти детали предстоящей операции.

Почувствовав, как его тело начало наливаться тяжестью, капдва, мигом сбросил окутывавшую его сонную хмарь.

— Внимание десанту, приготовиться к толчку! — Его рация, настроенная на единую для всех участников волну, послушно донесла слова Гайдова до всех участников операции: — Корабль начал разгон. Висим тихо и не трепыхаемся! Сейчас нами выстрелят.

— Молиться можно? — Чум, висевший, или, наверное, более правильно сказать, плававший под ним, не удержался от ехидного вопроса: — Вот только кому, товарищ капитан второго ранга? Моя решить не может — нашим или ихним?

— Молись египетским, эти парни тыщ пять лет у власти были, — подал голос кто-то из бойцов, в окружавшей их темноте разобрать, кто именно решил блеснуть эрудицией, возможности не было решительно никакой.

— Да я сейчас хоть чёрту молиться буду, — Дося, не любившая и темноту, и тесные помещения, пребывала на границе стресса, что было хорошо заметно по её напряжённому голосу.

— Всем спокойно! Сейчас… — Гайдов, хотевший было сказать, что сразу после старта включится освещение, так было задумано психологами, осуществить задуманное не смог.

Тонкий свист выходящего из пусковых труб воздуха — Ренегат, готовясь к своему единственному залпу, открывал крышки аппаратов и последовавший за ним жестокий толчок механических выбрасывателей, выбил всякое желание не то чтобы говорить — не было даже сил пошевелиться.

Мысленно благодаря инженеров, готовивших этот полёт, он с трудом выдрал зубы из почти прокушенной капы — идея снабдить ими весь десант принадлежала одному из разработчиков и уже хотел было расслабиться — давившая на тело перегрузка начала медленно спадать, как ожившие двигатели заставили его поменять ход своих мыслей на диаметрально противоположный.

Торпеды, выплёвывая из своих кормовых обрубков длинные языки форсажного пламени, неслись к цели, не задумываясь о заключённых в их чревах таких хрупких человеческих телах. Тем же, спеленатым пластиком, и колыхавшимся в масле на растянутых жгутах, оставалось только молиться, уповая на высшие силы, в чьей безраздельной власти они пребывали.

К счастью для людей, пытка перегрузками продолжалась не долго. Отработав не более десятка секунд, двигатели торпед взорвались, ослепляя радары цели сплошным шаром помех, под прикрытием которых, боевые части, получившие прощальный пинок, ещё быстрее понеслись в сторону тонких створок трюмных ворот.

Удар об облегчённую, но всё же довольно прочную сталь ворот, погасил сознание самых стойких — как Гайдов не оказался в их числе он, плохо переносивший перегрузки, и сам не понимал. В его голове, практически с самого начала выстрела, пульсировала одна мысль, перекрывая собой все остальные.

— Держаться! Всем сохранять спокойствие! Всё по плану! Держаться, — безостановочно шептал он в проволочку микрофона, торчавшую из изогнутой левой пластины его шлема, защищавшей подбородок и щеку. Ему казалось, что он кричит, но на деле от Гайдова, сжатого, как и все, перегрузками, в эфир шёл только шёпот, да и тот слушать было некому.

Удар!

Долгий визг раздираемой боеголовками стали люков… и тишина.

Нет ни тряски, размалывающей внутренности в пыль, ни грохота движков, наполнявших истерзанное тело ноюще зудящей болью.

Блаженство.

Не дав ему в полной мере насладиться покоем, умная автоматика, определив, что конечная точка маршрута достигнута, принялась действовать по своей программе.

С легким шипением приоткрылись лючки в корпусе и масло, весь перелёт хранившее в себе десантников, потекло наружу, освобождая людей из вязкого плена.

Следующими сработали замки резиновых пут, позволяя гостям выбраться из выполнивших свой долг боеголовок, а они сами, и это была третья часть программы, распались на части, завершая свой короткий жизненный цикл.

— Все здесь? — С трудом балансируя на скользкой от масла палубе, Гайдов сорвал с головы пластиковый мешок и, сбросив дыхательный аппарат, с наслаждением вдохнул сухой и слегка горчащий воздух чужого корабля.

— Да вроде все, — стоявший на четвереньках Чум, ошалело тряс головой: — Ух! Ну и аттракцион! Нет, товарищи, — усевшись затянутым в пластик задом прямо в масло, он покачал головой: — Нет, нет и нет! Я в десант, космический, ни ногой! Дось, я верно говорю?

Девушка, уже почти пришедшая в себя, сейчас копалась в сумке с красным крестом, вытаскивая оттуда целую пригоршню тонких, похожих на карандаши, шприцов.

— А мне понравилось, — неожиданно для Чума, заняла она противоположную сторону: — Да, темно и тесно, но в остальном — какие эмоции! Я не сильно визжала? — Вопросительно посмотрела она на капдва, который, не зная, что ей ответить — он, кроме своего шепотка не слыхал ничего, только развёл руками.

— Значит не громко, — выбравшись на сухое место, Дося выскользнула из своего защитного одеяния и, подняв руку, поманила бойцов к себе: — Так, дорогие мои, не стесняемся. Подходим — тётя Дося противошоковое вколет. Подходим, подходим!

— А шприцы куда? — Почёсывая место укола, Дося колола в предплечье, поинтересовался Гайдов: — Здесь бросишь? Смотри, нагорит нам от местного тетрарха — Карася помнишь? Две приборки, я, пожалуй, не переживу.

— Зачем здесь? За борт выбросим. Вон же — сколько мы дыр наделали, — кивнула она на вздыбленные вверх разлохмаченные края пробоин, от их боеголовок.

— Однако… Тут простой приборкой не обойтись, — Чум, заглянувший в одну из дыр — сияние звёзд за бортом было приглушено серой дымкой силового поля Квадриремы, покачал головой: — Пошли отсюда, а? А то на нас ещё и ремонт корабля повесят.

— И то верно, — качнул головой в шлеме, увенчанным трехцветной щёткой Гайдов: — Группа, в две шеренги, согласно плану операции — становись!

Отряд, облачённый в полную броню Преторианского пехотинца, выглядел солидно. Даже АШ-12, чьи корпуса были покрыты никелировкой, под общий стиль шлемов и лорик, выглядели естественно и не резали глаз своим несоответствием эпохе.

— Хорошо смотритесь! — Гайдов, по началу резко отрицательно относившийся к идее облачения боевой группы в подобие легионерской брони, сменил гнев на милость. Два десятка крепких парней, закованных в единообразную броню, с одинаковыми триколорными плюмажами, выглядели боевым подразделением Имперских вооруженных сил, что не могло не дать им преимущества при встрече с настоящими Преторианцами.

— Красс? Как тебе? — Подзывая к себе единственного настоящего легионера, пусть и бывшего, капдва хотел похвалиться перед ним грозным видом группы, но вышло немного по-другому.

— Как? — Скользнувший взглядом по построению, Красс, недовольно скривился: — Так себе, господин. Как у вас говорят — на троечку.

— Чего?!

— Я неверно сказал? Ну, ещё говорят — под пиво потянет, или — сойдёт для сельской местности. Непонятно? Тогда я по-другому скажу, — приготовился он начать перечислять различные, нелестные для землян, эпитеты, но Гайдов только махнул рукой, останавливая его: — Да понял я. Что не так? Как по мне — орлы!

— Салаги, птенцы желторотые, господин.

— А выглядят как на картинке, — недовольно скривившись, капдва пристально посмотрел на бойцов, выглядевших так, словно они сошли с картинки «Учения о том, каким Легионеру быть должно» — некого подобия земного пехотного Устава. Толстый талмуд «Учения» раздобыла одна из групп разведчиков и книга эта, подтверждённая Крассом как основополагающая для Легиона, была тщательно проштудирована при подготовке к операции.

— Вот то-то и оно, господин. Выглядят как в Учении о легионерах. И это плохо.

— Что же тут плохого? Чистые, опрятные. Броня с оружием — блестит. Загляденье, а не легионеры.

— В том то и дело. Не понимаете? Слишком по Учению выглядят. Понимаете? Нет лихости и пренебрежения к уставам ветеранов. Сразу видно — только вчера броню надели.

— Хм… А что не так?

— Позвольте, я с вас, господин, начну.

Поправив на Гайдове красный, с бело-голубым кантом плащ, Красс отстегнул трёхцветный шнур, свисавший между застёжек на груди капдва и подняв его правую руку, принялся наматывать его на наручень: — Это означает быть связанным с Легионом, — завязав узел, он поправил шнур и довольно кивнул: — Вот. На концы, — Красс потеребил хвостики узла: — Обычно вешают или Орлов, или Бога-покровителя легиона, но это не обязательно. В конце концов, ваш легион мог ещё не определиться с покровителем. Ваш шлем, господин, — получив желаемое, он отступил к стене и, прежде чем Гайдов смог что-либо предпринять, пару раз грохнул плюмажем о стену, растрёпывая трехцветную щётку и слегка перекашивая каркас: Теперь порядок, — вернул он шлем оторопевшему владельцу.

— Ты… Ты чего творишь? — Обретший дар речи капдва с сожалением посмотрел на доработанный легионером шлем: — Он теперь как будто им в футбол играли!

— Футбол? Ааа… Этот ваш спорт. Ну да, похоже. Но больше, что хозяин шлема, то есть вы, господин, — Красс коротко поклонился Гайдову: — Ветеран, прошедший не одну кампанию и не раз получавший удары по верному и счастливому шлему. В таком виде, — он кивнул на перемотанный шнуром наручь и на шлем, который Гайдов всё ещё держал в руках: — Вас не один центурион доставать не будет. Ну а то, что цвета незнакомые, — легионер махнул рукой: — Только Марсу ведомо, сколько в Империи легионов. Два десятка? Три? Кто ж знает.

— Как это — только Марсу ведомо? — Нахлобучив шлем, капдва потянулся к застёжкам, но Красс, покачав головой, почтительно отвёл его руку: — Не завязывайте — пусть болтаются. Вы же ветеран, у вас всегда найдётся время, чтобы их завязать. А по легионам — на Палантинском холме знают. А остальным и незачем. Легионов ровно столько, сколько сейчас потребно Империи.

— Понятно, — качнул растрёпанным плюмажем капдва: — А с бойцами тоже что-то сделать надо?

— Нас два десятка. Две группы — одна в рубку, одна к движкам. Мне, господин, кажется, что если в вашей группе — вы же пойдёте в рубку, да?

— Да. Второй отряд поведёт Чум.

— А что Чум сразу?! — Возившийся со своим шлемом снайпер возмущённо посмотрел на Гайдова: — Я тоже в рубку хочу!

— Лейтенант Петров! Отставить! — Громыхнул капдва, заводясь с пол оборота: — Это приказ! Вам со старшим прапорщиком приказываю взять под контроль двигатели. Исполнить и доложить! Не обсуждается!

— Да понял я, — кивнув Досе, Чум двинулся к дальнему концу ангара, где виднелась дверь, ведшая к кормовой шахте-лестнице, как и на Ренегате, пронизывающей весь корабль сверху донизу.

— Чум! — Крикнул ему вдогонку Красс: — Пусть Дося тоже гребень развалит — двух ветеранов на ваш отряд более чем будет. Слышишь?!

Увидев, как тот махнул рукой, легионер покачал головой — расстроенный Чум наверняка сорвёт злость на всех встречных, а до отсека с движками и Первым Помощником им было идти ещё прилично. С другой стороны — злой легионер, явно только что выдранный начальством — что может быть естественней? Если Дося его сдержит, то их отряд дойдёт до цели вообще без приключений — кому охота попадать под руку озлобленного ветерана?!

— А что ещё никто сюда не припёрся? — Покосился Гайдов на шедшего рядом с ним Красса: — Мы с таким грохотом сюда вломились, трюм им вскрыли, а никто, хотя бы из любопытства — а что это там бумкнуло, и не пришёл?!

— Так бой же, — пожал плечами легионер: — Все по боевым постам, кому ходить? Трюм пустой — ну, попали по нему, да и к демонам это, сейчас и поважнее вопросы есть. Фууух… Мы одну боевую палубу прошли, ещё через одну подняться надо, — прислонившись к стене шедшего винтом вверх коридора, он снял каску и вытер выступивший на лбу пот: — К Цитадели, к осевому коридору.

— Да, ты прав, — остановившийся капдва, тоже оттёр с лица пот, сняв свой шлем: — А что тут так жарко?

— Бой же. Все приводы, генераторы на максимуме, вот и греют. Это ещё палить не начали — Марцелл он пушки любит, а если здесь световые — лазерные, по-вашему, то после пары залпов канониры и исподнее снимают — жара жуткая.

— Даже так? — Глотнув из флаги прохладной воды, Гайдов уже хотел было повесить её на пояс, как торопливый перестук подошв спускавшегося бегом вниз человека, заставил его замереть с флягой в руке.

Выскочивший на них из-за поворота лестницы человек был одет в серую тунику, чей подол, не доходивший до середины бедра был заляпан чем-то тёмным, напоминавшем машинное масло.

По инерции проскочив несколько ступенек, он затормозил прямо перед капдва, едва не врезавшись в его флягу.

— Аве братья! — Стукнув себя кулаком в грудь он обвёл взглядом людей: — А вы кто?

— Аве, брат! — Красс, стукнув по своей броне в ответ, потянулся за флягой: — Пехота. Приданы вам для усиления. Пить будешь?

— С радостью, брат, — схватив флягу, он сделал несколько глотков и, утирая рот рукой, вернул её владельцу: — Благодарю, брат. Ты щедр как Церера, вот только жаль, что твою флягу наполнял не Бахус.

— Пока мы в бою, брат, о Бахусе и Венере, увы, но придётся позабыть. Ты же из техников? Серая туника, беспросветная жизнь, — подмигнул он ему.

— Ага, верно, — прислонившись к стене, он оттёр с лица пот и рассмеялся: — В масле катаемся, вот только жрать его нельзя, а так — не жизнь, а сказка. Люцерий я.

— Красс. Манипулятор второй центурии двадцать третьего легиона. С Вагны три мы.

— Даже не знаю где это. Но раз Богам было угодно нас здесь свести, это не важно. Старое мясо всегда в цене, — он скользнул взглядом по шнуру, намотанному на наручень Гайдова: — Рад, что вы с нами. Говорят, — он весело подмигнул Крассу: — Что местные девочки весьма красивы. Когда всё кончится — найди меня внизу, долг надо платить. Отдохнём, во славу Венеры! Я, Фидес свидетельница, долги отдаю! Извини, бежать надо, — оторвавшись от стены он направился вниз по лестнице: — Надо масла с нижней притащить, у нас что-то на втором орудии течь в уплотнителе открылась.

— Вулкана тебе в помощь!

— Спасибо, брат! — Перескакивая через ступеньки, техник скрылся за поворотом и Красс, дождавшись, когда стихнет шум его шагов, подмигнул Гайдову: — Как я и говорил, — сбил он шлем на затылок: — Нас за своих приняли.

— Значит… Девок наших уже делят?! — Набычившись, капдва покрутил в воздухе сложенным в кукиш кулаком: — Это мы ещё посмотрим — кто потаскуху их славить будет! Всем подъём! Двинули!

Первый, действительно серьёзный заслон, они встретили, поднявшись на площадку осевого коридора. Путь вглубь Квадриремы преграждал пост охраны — завидев отряд, пара легионеров, до того откровенно скучавшая, отлипла от стен и развернулась к ним, преграждая проход дальше.

— Кто такие? — Положив ладонь на рукоять гладиуса, один из охранников принялся удивлённо рассматривать незваных гостей: — Вы откуда взялись?!

— Вторая центурия Двадцать Третьего Легиона, брат. Аве! — Попытался разыграть проверенную карту Красс, но эти парни оказались посмышлёнее давешнего техника.

— Какой-какой легион? — Отступив на шаг, легионер, тот что задал вопрос, выдернул из ножен короткий меч: — Не знаю такого. Витурий… — повернулся он к напарнику и Красс, не дожидаясь пока тот закончит, коротко ударил его в открытую шею. Толкнув начавшего оседать охранника на второго, он шагнул вперёд и короткий, узкий клинок, неизвестно как оказавшийся в его руке, вонзился под подбородок ловившего падающего на него товарища легионера.

— Да ты полон сюрпризов, — Гайдов, наблюдая как Красс убирает в наручень скрытый там клинок, покачал головой: — Жестко снял. Что делаем дальше? К рубке? — Мотнул он головой в сторону видневшейся в конце коридора двери.

— Это не рубка. Она дальше. Та дверь — начало цитадели, вход в неё. Надо этих убрать, — выплёвывая короткие фразы, покосился легионер на тела: — Обстучите стены — здесь должны быть шкафы. Туда суньте.

— Исполнять, — кивнул капдва, внимательно глядя на Красса: — Чем ещё удивишь?

— Да особо нечем, господин. — Он одобрительно кивнул, видя, как один из бойцов, вытащив из открывшегося шкафчика белую тунику, принялся затирать на полу следы крови: — Надо оставить здесь пару бойцов, — поднял он глаза на Гайдова: — Тут всегда пост, не увидят — могут тревогу поднять.

— Согласен, — кивнул тот: — Вы двое, — указал он бойцов: — Останетесь здесь. Внутрь никого не пускать. Если будут напирать — огонь на поражение и отступать внутрь.

— Внутрь не надо, — почтительно поправил его Красс: — В этом коридоре спас капсулы. В этом и таком же по ту сторону цитадели. Если придётся отходить, то покидать корабль лучше тут. Тут — офицерские спасатели, они и покрепче, и понадёжнее общекомандных будут.

— Впереди постов много? — Подойдя к двери, капдва положив руку на штурвальчик запора, вопросительно посмотрел на Красса: — Чего нам там ждать?

— Я же рассказывал, господин?! Перед операцией?

— Да в этой тряске, — немного смущаясь, легионер действительно, два раза самым подробным образом описал весь маршрут и корабль, пробормотал Гайдов: — Вытрясло из меня всё. Чуть имя своё не забыл.

— Постов, впереди, господин, — терпеливым тоном принялся рассказывать Красс: — Быть не должно. Все легионеры сейчас на оружейных палубах. Если что — сбор по сигналу, а до того, у орудий, они и помогут, да, и если батарею накроют, погибнет только часть. Это лучше, чем всех в кубрике-казарме разом. Это ведь только у центурионов и помощников тетрарха каюты внутри цитадели. Остальным только на благосклонность Фортуны уповать остаётся.

— А она — девка капризная, — согласно закивал Гайдов, начиная вращать запорный штурвальчик.

— В рубке могут быть пять бойцов, но это вряд ли. От кого им сейчас защищаться? У местных, простите господин, но у вас флота нет. Страж принят Марцеллом за природную аномалию, так зачем воздух в рубке жечь? Там и так места мало.

— Понял тебя. — Откинув тяжелую и толстую створку, на глаз она была не менее полуметра толщиной, капдва первым оказался внутри, перешагнув через высокий и такой же толстый комингс.

— Однако… — Стоило створке двери откинуться, как его глаза ослепил яркий свет, бивший, казалось, отовсюду. Кое-как проморгавшись он поспешно отошёл в сторону от проёма, позволяя остальным войти внутрь, и принялся разглядывать интерьер Цитадели.

Первое, что бросалось в глаза, было золото. Оно, рассыпая яркие блики множеством насечек, царило здесь везде. Потолок, стены и даже пол, всё здесь сияло выставленным напоказ богатством. Затейливый узор, плавно перетекавший со стен на потолок и пол, лишь изредка прерывался то свисавшими с потолка светильниками, то статуями белого и желтого металла у стен. Ряды Богов были разделены невысокими диванчиками чёрного дерева, на чьих чёрных подушках, так же красовались замысловатые узоры золотого шитья, среди которых капдва углядел хитро переплетённые, на манер вензелей, буквы Преторианского алфавита.

— Дошли! — Красс, не обращая внимания на всю эту красоту, плюхнулся на один из диванов, растолкав замерших в удивлении от увиденного бойцов: — Вы чего, народ? — С наслаждением потянувшись, он откинулся на спинку: — Золота, что ли, не видели прежде?

— Да видели, но вот что б так много?!

— Имперский стиль, привыкайте. — Подтянув к себе одну из украшенных вензелем подушек, он несколько секунд задумчиво водил пальцем по переплетению линий, а после, покачав головой, откинул её в сторону: — Не здорово, — подойдя к Гайдову, Красс покачал головой: — Этот вензель мне знаком — Сенатор Раск. Вот уж не ожидал, что сей развратник будет вкладываться в флот. По серьёзному вкладываться.

— Раск? Развратник и Сенатор?

— Одно другому не мешает. По-вашему, он плейбой. Богатый, красивый, любит вино и женщин. Правда, стоит отдать ему должное, по-молодости служил в Легионе. Участвовал в нескольких кампаниях, ну а когда вернулся, то, — не договорив, Красс вновь покачал головой: — Веселиться начал. Громко веселиться. И чтобы он начал вот так деньги тратить? Да не в жизнь не поверю!

— Может флот ему девок возит? И выпивку? Типа контрабанды — кто же полезет ту же Трирему проверять?

— Флот? Девок? Что вы, господин! У него две Униремы, не подлежащие досмотру — Сенатор же. Нет, вынужден с вами не согласиться. Тут что-то иное.

— Не буду спорить, — Подойдя к журчавшему в конце зала фонтанчику, он прополоскал рот холодной, ломящей зубы, водой: — Пошли в рубку? — Поднял он голову и замер — перед ним, держась одной рукой за широкую чашу фонтанчика, стоял, слегка покачиваясь на ногах, незнакомый мужик в ослепительно белой тунике.

Промычав что-то невразумительное, мужик, стоило только капдва отодвинуть голову от струи, немедленно засунул на его место свою и принялся, постанывая от наслаждения, вертеть ей, подставляя холодной воде то одну, то другую щёку. Присмотревшись, Гайдов понял причину такого странного поведения незнакомца — его левая щека выглядела опухшей, а звуки, которые её хозяин издавал, подставляя беспокоившее его место холоду, однозначно говорили, что сей господин страдает от сильной зубной боли.

— Сильно болит? — Радуясь, что ему перед операцией вкололи васпат, участливо поинтересовался он, показывая пальцем на его щёку.

— Ооооххх… Скорей бы к Плутону! — Не открывая глаз, пробормотал, продолжая своё купание, мужчина: — А этот прохвост! Я про слугу Эскулапа нашего, что б его Цербер неделю драл! Ой! Неестественным образом, негодяя! Больно… Эта сволочь помочь не может. Говорит ментальность у меня прокисла. Ох… Отпустило… Представляешь?! Ментальность!!! Ооооййй! Да я этими зубами монеты перекусываю — А он, бездарь, рвать! Недоучка! Небось по пелёнкам экзамены сдавал!

— Ну, кто же из нас шпаргалками не пользовался, — шаря по карманам, улыбнулся Гайдов.

— Верно, — вытирая рукавом воду с лица, закивал его собеседник: — Но мы хоть лечить не лезем. Мы… — прочистив глаза он удивлённо уставился на капдва: — А ты кто такой?! Не помню я таких легионеров на борту. А я, — мужик гордо задрал вверх подбородок: — Первый Помощник Транк! Именем Империи — приказываю назвать… Ой… Опять началось! — Промычав что-то неразборчивое, он начал было клониться к фонтанчику, желая повторить процедуру, но Гайдов, нарушая все правила, потянул его за край широкого рукава.

— Мммм?

— Могу помочь, — заговорщицким тоном прошептал ему капдва: — Меня одна бабка научила, помогает — на раз! Не иначе ведьмой была!

— Мммм!!! Ммм! Что угодно отдамммммм!

— Встань вот тут, — вывел его из-за фонтанчика тот: — Левая болит, да? Ага, вижу. Так… Чуть повернись и чуть прикрой глаза. Очень хорошо… Теперь замри и…

Мощный хук, нацеленный точно в опухшую челюсть отбросил Транка на пару шагов назад, но прежде чем рухнуть на пол, по лицу Первого Помощника скользнула улыбка.

— Не болит, — дернул он рукой в сторону челюсти и, закатив глаза, провалился на статую, которая с грохотом рухнула на пол.

— Хороший удар! — Красс, наклонившись над телом, пощупал вену на шее Транка: — В отключке. — Встав, он подмигнул капдва: — Бой на кулаках практиковали, господин?

— И бокс, и… — разжав ладонь он продемонстрировал легионеру небольшой цилиндрик тёмного металла: — Я на рабочей окраине рос, — пояснил он, видя непонимание на лице собеседника: — А там… Сложно там, по вечерам. Бывало, идёшь из… скажем, из библиотеки, часа в два ночи, а тебе навстречу… эээ… читатели. Из другой библиотеки. Ну, диспут возникает, а там, сам же знаешь — слово за слово и дискуссия в спор перерастает. О стиле написания того или иного классика литературы.

— Понимаю, — с серьёзным видом кивнул легионер: — Учёные споры они такие. Вот помню у нас два лектора приезжали — каждый со своей теорией заточки гладиуса. Так мы их еле растащили — чуть в бороды друг другу не вцепились.

— Угу. В общем, без свинчатки, я с тех пор из дома не выхожу. Мало ли какой любитель чтения докопается. Ладно. Хватит лирики, — повернувшись к бойцам он подозвал их к себе: — Этого мученика, — кивнул он на тело: — Связать и на диванчик. Всё же Первый Помощник. После…

— Позвольте, почтенные, но что здесь происходит? — Новое действующее лицо, появившееся из двери своей каюты, двери начинались в паре метров за фонтанчиком, было одето в такую же, как и у Транка тунику, только в отличие от чисто белой первого, поверхность этой была перечёркнута по диагонали красной полосой с черными кантами по краям.

— Что с ним? — Подойдя к телу, мужчина средних лет, кивнул вниз: — Что с ним?

— Птичья болезнь, господин, — Гайдов, стоявший рядом с сожалением развёл руками, незаметно перекидывая свинчатку в правую ладонь: — Перепил, называется.

— Ему же нельзя! Я предупреждал, что алкоголь и холод только усугубят течение его зубной хвори! Кроме того — мы же в бою! Тетрарх будет недоволен!

— А мы ему не скажем, — подмигнул ему капдва: — Зачем человека расстраивать?

— Как это не скажем?! Вы что, покрывать его собрались?! Я, — мужчина гордо задрал к потолку куцую бородёнку: — Дипломированный слуга Эскулапа! И я не позволю, чтобы на борту вверенного мне корабля нарушалось ментальное здоровье экипажа!

— С физическим, как я вижу, у вас тоже проблемы возникли? — Кивнул Гайдов на Транка: — Он, от боли, едва не плакал.

— Сам виноват, — брезгливо оттопырил нижнюю губу лекарь: — Не надо было меня проходимцем называть. И вот — полюбуйтесь! Ростки злонравия дали достойные плоды! Его ждёт наказание! Жесточайшее! — Подняв руку вверх, он погрозил пальцем потолку, повторив: — Жесточайшее!

— Послушайте, товарищ медик, — примериваясь для удара, Гайдов сделал шаг вперёд, но врач, с подозрением косившийся на него поспешно отступил назад, сохраняя дистанцию.

— И я не медикус! Я — слуга Эскулапа! — Сделав ещё пару шажков назад, лекарь остановился и пристально оглядел всю группу: — Вы мало того, что хотите покрыть виновного, так вы ещё и не наши! Я лично осматривал всех поднимавшихся на борт — и вас среди них, не было! Не знаю кто вы — но тетрарх должен…

Тяжёлый десантный нож, просвистевший мимо лица кап два, был брошен одним из десантников. Слуга Эскулапа, не закончив свою фразу — слова сменились хрипом, а затем и бульканьем, рухнул на пол, дёргаясь в посмертной агонии.

— А тетрарху мы сами скажем — мы же уже рядом с рубкой? — Перевёл взгляд Гайдов с замершего тела на Красса.

— Верно, господин, — кивнул тот, не отрывая взгляда от мёртвого врача: — Вот только у меня просьба есть, господин?

— Чего?

— Подготовка специалистов весьма дорога. Вы не могли бы попросить своих людей, как бы это сказать… Меньше убивать?

— Ну, своих-то я положим, попрошу, — кивнул капдва: — Но я думаю, что твоей Империи всё одно придётся раскошелиться.

— Чум?

— Он самый. И к движкам он шёл не в самом лучшем расположении духа. Думаю, что можно открывать вакансии на всех, кто сейчас находится у движков.

— Вы так считаете? — Бросил озадаченный взгляд в сторону кормы Красс.

— Считает сейчас Чум. И боюсь, что — трупы.

Дверь в рубку никто не охранял.

— Все готовы? — Поднеся руку к обычной нажимной дверной ручке, Гайдов обвёл взглядом своё напрягшееся воинство: — Ещё раз повторяю — ничего не громим. Людей нейтрализуем — убивать в самом крайнем случае — нам пригодятся как заложники, так и их знания. Да и корабль домой вести ещё надо, а сами мы… — Не договорив, он глубоко вздохнул и распахнул дверь, одновременно отскакивая в сторону, давая группе захвата первыми ворваться внутрь.

Они и ворвались.

Вопя во всё горло и размахивая карабинами с примкнутыми штык-ножами.

Послышавшиеся в ответ робко-удивлённые вскрики были пресечены звуками ударов и шумом падавших на пол тел.

— И раз… Два… Три… Пирог готов, — пробормотал себе под нос Гайдов и подмигнув Крассу, повернулся к проёму: — Пошли что ли. Уверен, сейчас вся вахта уже более нацелена на сотрудничество.

Рубка Квадриремы, несмотря на то, что корабль был сильно больше их Триремы, особо размерами не отличалась. То же возвышение с капитанским троном по центру, да пара рабочих мест справа и слева от него. Единственным отличием были ещё несколько пультов по дальним стенам рубки — четыре консоли на каждой стороне обеспечивали обмен информацией с боевыми палубами, как пояснил Красс, втиснувшийся в рубку за Гайдовым.

— Так, господа, — раздвинув бойцов, капдва облокотился о спинку капитанского трона: — И кто здесь тетрархом был?

— Я! — Опасливо покосившись на штык-нож, отслеживавший каждое его движение, поднялся с пола мужчина, как сказали бы на Земле, предпенсионного возраста, большой живот которого выдавал в нём любителя вкусно поесть и выпить.

— Гракх. Тетрарх Квадриремы «Стальная Длань». Кто вы такие и по какому праву вломились на мой корабль?!

— Ну вот…Опять, — сокрушённо покачав головой, Гайдов полуобернулся к Крассу: — Уже, наверное, раз в третий этот вопрос. Все, кого не встретим, только одно и спрашивают — кто вы, да кто вы. Вот хоть бы кто спросил что-то другое! — Не дожидаясь ответа, он вернулся к тетрарху: — Капитан. Сообщаю вам, что ваш корабль — захвачен. Вы сразу предпочтёте сотрудничать, или, для порядка, поломаетесь как девица?

— Я скорее подорву корабль, чем позволю таким как вы забрать его у меня! — Гордо вздёрнув подбородок, толстячок схватил карабин за ствол, отводя его в сторону: — Бей их, братья! К оружию!

— А твои братья, — покосился на неподвижно лежащих на полу вахтенных капдва: — Да, поумнее тебя будут. Какой бей? К какому оружию, ты чего мужик? Ослеп? Признай проигрыш и веди корабль к Земле. Потом обменяем вас. На мыло, — хохотнул он, припомнив сцену из фильма Ледовое побоище.

— Грязный варвар! — Отскочив к переднему экрану-иллюминатору, Гракх вскинул вверх руку, на запястье которой красовался широкий, явно золотой, браслет: — Братья! Молитесь Посейдону! Мы уйдём к Богам! — Одно движение пальцев и, раскрывшись на две половинки, он соскользнул с руки, обнажив небольшое кольцо белого металла, вдетое прямо в плоть.

— Молись своим Богам, варвар! — Взявшись за него, Гракх торжествующе посмотрел на Гайдова: — Ещё никто не мог похвастать захватом Имперского корабля! Так было — и так будет! Аве, Империя! Плутон! Прими меня!

— Стой! — Вырвавшийся вперёд Красс, торопливо сорвал с шеи свой медальон, разорвав тонкий ремешок: — Стой, почтенный Гракх! Остановись, Юпитер свидетель, ты торопишься!

Раскрыв его, легионер сунул бляшку прямо под нос тетрарха: — Именем Императора! Остановись!

— Откуда мне знать, что это не подделка, — дрогнувшим, но всё ещё не растерявшим решительности голосом, произнёс тот, убрав пальцы с кольца: — И кто ты такой, чтобы я поверил тебе?!

— Ты знаешь, как проверить, — буквально всунув ему в руку медальон, Красс отошёл на шаг назад: — Удостоверься и покорись воле нашего господина!

Ничего не говоря, Гракх коснулся бляшкой кольца — возникшая в воздухе голограмма была не более пальца высотой, но даже от изображения — в пространстве повис бюст немолодого мужчины с золотым венком на голове, даже от проекции ощутимо веяло Властью с большой буквы.

— Император?! — сейчас тетрарх мог посоперничать неподвижностью со статуями у входа в Цитадель.

— Он самый, — как-то развязано и вальяжно произнёс Красс, требовательно протягивая руку за медальоном: — Убедился? Давай сюда.

Перекинув ремешок через голову, он поцеловал металлическую пластину, и, засунув её за пазуху, требовательно прищёлкнул пальцами: — Тетрарх… Эээ… Гракх. Да, Гракх. Полагаю, что увиденного тебе достаточно? Браслет надень — рано тебе, да и нам всем, к Плутону.

— Да, господин, конечно, господин, — только что бывший весьма самодовольным капитан съёжился, словно шарик, из которого выпустили весь воздух.

— Кто у тебя по связи и навигации? — Отойдя к трону он небрежно отодвинул Гайдова, намереваясь усесться в кресло: — Давай его сюда.

— Красс, — положив руку ему на плечо, капдва развернул легионера к себе: — А ты объясниться не хочешь?

— Обязательно, товарищ капитан второго ранга, — тщательно выговаривая слова, произнёс он: — Только позвольте мне завершить мою миссию — поверьте, это и в ваших интересах. И не беспокойтесь, вашей планете ничего не грозит. Можете мне верить, это говорю я — Красс Дехт Минтус, посланник Императора!

Отодвинув остолбеневшего Гайдова, он уселся в кресло и, закинув ногу на ногу, небрежно качнул головой в сторону поднявшегося с пола офицера связи: — Связь с Марцеллом и установи курс к Земле. Пора кончать эту комедию.

Глава 21

(Заключение)

Состояние общего расслабления и аппатии, охватившее всех участников совещания, посвященного окончанию операции по защите Земли, не могло прогнать даже крепчайшее кофе, сваренное лично Змеевым из его личных запасов.

Единственным, что удерживало собравшихся в комнате для совещаний людей от откровенного сна, было ожидание рассказа Красса, клятвенно пообещавшего ещё на борту Квадриремы, честно рассказать о своём превращении из дезертира в высокопоставленного агента Империи.

— Таким образом, по завершении операции, мы располагаем почти шестью сотнями заложников, кораблём класса крейсер и амуницией на семь сотен легионеров, — Змеев, читавший по бумажке отчёт, сам с трудом сдерживал зевоту: — Члены экипажа Квадриремы и легионеры направлены в лагерь под усиленную охрану. Командный состав сейчас проходит собеседования, но ничего нового, к сожалению, мы узнать не смогли.

— Они знают ровно столько, прошу меня простить, высокородный господин, — поднялся со своего места Красс, сегодня пребывавший в одиночестве — на его стороне стола больше не было никого, что никак не отразилось на его поведении: — Сколько им положено и необходимо. Ещё раз прошу меня простить, — поклонившись, он собрался было сесть на место, но Змеев, радуясь возможности закончить малоинтересный доклад — результат и так был всем известен, обрадованно замахал рукой: — Куда это вы? Нет уж, голубчик! Раз начали, так уж давайте до конца. Поверьте, мы, вашего рассказа, ждём с гораздо большим интересом, нежели перечисления этих скучных и всем хорошо известных, цифр. Прошу вас — начинайте.

— Как скажете, высокородный господин, — промочив горло парой глотков воды, Красс откашлялся и начал: — Позвольте я начну с конца. Уважаемый Змеев. Должен вас огорчить — и ваши пленники и корабль должны быть возвращены в Империю. Прошу не перебивать, уважаемые варвары, — произнеся последнее слово он усмехнулся: — Ну вот — вы уже и не обижаетесь. Глядишь, потихоньку и окультурим вас до приемлемого уровня.

— Окультуривалка не отвалится? — сидевший напротив него Чум выразительно покачал кулаком: — А то одни уже пробовали.

— Чум, дружище, — улыбнувшись, всплеснул руками легионер: — Ну что ты, друг мой! За вас, по-настоящему, и не брались. Император сознательно настоял на исполнении давно позабытого правила Древних. Но, извините, я забежал вперёд. Да, корабль, пленники и трофеи — ваши по праву, и никто не собирается оспаривать победу Зеи в этом столкновении. Но как жест доброй воли и как выражение желания дружбы с Империей, вам будет лучше всё вернуть. За последние пять сотен лет ни один наш корабль не был захвачен чужаками — к чему усложнять ситуацию? Вы и так убили достаточно легионеров и флотских, чтобы Император объявил ваши жизни нежелательными.

— Наши? Ты про участников операции? — Приподнялся со своего места Маслов: — Да мы вроде и так в розыске.

— Не ваши, то есть и ваши тоже. Я про планету.

— Всю?

— Всю!

— Но это…

— Несправедливо? Игорь, ты об этом? — Склонив голову к плечу, выжидательно посмотрел на него Красс.

— Ну да. Убивали мы, а, например, австралийцы, тут при чём?

— Убивали жители планеты Зея, а кто именно, — он махнул рукой: — Да кого интересуют такие мелочи. Зея виновна! Но! Император справедлив! — Повысив голос, после его последних слов в комнате возник, и начал набирать силу, недовольный гул: — Ваши затраты будут достойно компенсированы! К Зее уже перегоняют Квадрирему из флота наварха Симуса! Да, это не новая модель, но она торпедная, как и Ренегат, который — и это вторая милость Императора, будет оставлен в ваше пользование. Корабль сопровождает номерной транспорт, и его груз, — Красс обвёл присутствовавших весёлым взглядом: — Наполнит ваши сердца радостью! Вам будут переданы нормальные торпеды, пусковые механизмы и документация на их производство в вашем мире! Но и это не всё! Прибыв сюда, с транспорта будет выпущен в пространство спутник-ретранслятор! А модуль связи мы передадим вашему лидеру.

— Звоните, если что, так? — Карась, откинувшись на спинку стула, пробарабанил пальцами по столу: — А ваш Император молодец, нечего сказать. Скинул нам старье со склада и думает, мы теперь должны на него молиться? Как же — такая щедрость!

— А чем ты не доволен? — Криво усмехнувшись, Красс сел на место, показывая, что официальная часть, где он озвучил им волю Императора, завершена: — Как по мне, так достойная компенсация за вашу, пусть и не осознанную помощь.

— Толку от двух торпедоносцев? Если что, то в залпе будет, — он на секунду прикрыл глаза: — Торпед шестьдесят. Этим только пиратов пугать, да и то — тупых только. Жиденький рой получается.

— А вы что, собрались с кем-либо воевать?

— Нет, но…

— Вот и радуйтесь Его милости. Разбойников отпугнуть хватит, да и не полезут они на Имперский корабль. Вы же космос хотели исследовать — так пожалуйста. Вперёд! Планету Страж прикроет — исследуйте двумя кораблями, сколько влезет. Только на Имперские территории не лезьте.

— И всё же, — недовольно покачав головой, Карась, исподлобья посмотрел на бывшего легионера: — Нам бы хотелось Стальную Длань оставить себе.

— Это исключено. И, это касается тебя, майор, — тоже откинувшись на спинку, ткнул в его сторону пальцем Красс: — Мы знаем о твоём Даре. Не советую использовать его против Имперского флота — такие действия будут расценены как агрессия со всеми, отсюда происходящими, негативными для вас, последствиями.

— А если на нас нападут ваши?

— Наши — не нападут. На вас, на Зею, объявлена Симпатия Императора. Флот, первым, агрессию не проявит. А вы, уважаемый носитель Дара — и это я говорю вам открыто и официально, желанный гость в Имперской лётной Академии. Подумайте, почтенный Карась — карьера тетрарха может вознести вас к самому Палантинскому холму. Невозможный взлёт для варвара с захолустной планеты!

— Спасибо, — покачав головой, Карась перевёл взгляд с Красса на деревья за окном: — Но я уж лучше здесь останусь, средь родных осин.

— Предложение Империи — бессрочное. Подумайте и примите мой совет — не проявляйте агрессии к нам. Император сейчас благосклонен к вам, но всё имеет свой предел. Иначе…

— Иначе что? Опять драться полезете? — Демонстративно зевнув, Чум потянулся за стаканом: — Валяйте, если вам одного раза мало.

— Не стоит недооценивать мощь Претории, мой друг, — неожиданно примирительным тоном произнёс Красс: — Если за вас возьмутся серьёзно, то и Страж не поможет. Он же на орбите, а по поверхности будут маршировать легионы. Двух — трёх для вашей планеты хватит, уж поверьте мне. И я очень надеюсь, что до этого не дойдёт.

— Откуда вдруг такая забота? — Змеев удивлённо посмотрел на него: — Мы же для вас грязные дикари?

— Варвары, не дикари, мой высокородный господин. Варвары, сиречь, незнакомцы. Вы мне понравились. Да, разум ваш беден, но вы чисты душой, в отличие от многих, считавшихся лучшими, у нас. М-да… — Немного помолчав, он тряхнул головой: — О дарах Императора у меня всё. Вы вольны принять их, или отказаться. Мне кажется, что принять было бы разумнее.

— Принимаем, — мотнул головой Змеев.

— Верное решение. Знания лишними не бывают. Ну а теперь, как я и обещал, мой рассказ. Вот только может устроим перерыв, а иначе, прошу меня простить, высокородный господин, — последовал кивок в адрес генерала: — Опасаюсь я, что мой разум, утомлённый и вашим докладом, и моими последними словами, может упустить что-то важное.

— Пятнадцать минут, — Змеев встал, и доставая пачку сигарет, добавил: — Ровно пятнадцать. А я пока ещё кофе сварю.

На сей раз генеральский кофе оказался не только крепким, но и неожиданно крайне бодрящим — Змеев, тоже как бы подчёркивая окончание официальной части, добавил в напиток коньяка, отчего по переговорной разносился слегка дурманящий аромат, убрать который не могла даже работавшая на всю мощь система кондиционирования воздуха.

— А… Совещание же? — Маслов, слегка пригубив свою кружку, удивлённо посмотрел на генерала, но тот беспечно махнул рукой: — Там только для запаха. И вообще. Маслов!

— Я! — Вскочив, бывший мнс, вытянулся по стойке смирно — сказывалось общение с командой Карася.

— Вольно. Вижу, — Змеев покосился на Чума: — Из тебя постепенно человека делают. Вот когда не будешь начальство критиковать… и спорить! — Добавил он, видя, что Игорь приоткрыл рот, собираясь что-то сказать: — Тогда, можно сказать им — человеком, и станешь. А про кофе — здесь я решаю, что можно, а что нельзя. Садись.

— Есть!

— Красс? — пригубив кофе, Змеев посмотрел на легионера, с явным удовольствием потягивавшего чёрный напиток: — У меня, пока я кофе варил, возник вопрос. Прошу ответить. Вы же хотели захватить планету. Нашу планету. Почему отказались?

— Не мы, — с сожалением отставив кружку, посмотрел на него легионер: — Мятежники. Они хотели ослабить силы Империи, развязав полномасштабную войну на вашей планете. У вас же нет единого правительства — пришлось бы привлекать значительные силы, как я уже говорил — несколько легионов, чтобы поочерёдно сокрушить ваши армии. А у нас, напомню вам, и так война идёт. С фиянами. Омелу — их систему, блокируют три полных флота. Готовится высадка десанта — силами четырёх легионов, а тут вы. Да и зачем вас захватывать? — Не сдержавшись, он взял кружку и сделал небольшой глоток: — Ммм… Нектар богов! Вам следует приготовить это на Претории Прайм — открыть кафе не думали? Я помогу, если решите — уверен, от страждущих насладиться этим нектаром, отбоя не будет.

— Я подумаю, — кивнул польщённый его словами Змеев: — Так что с захватом Земли?

— Сейчас Империя оказывает покровительство более чем двум десяткам вновь присоединённых планет. Вы представляете — какие суммы уходят из бюджета на их приведение к Имперскому виду? Ещё и вас себе на шею вешать? Нет уж, увольте. Вы уж сами как-нибудь развивайтесь. Сами.

— А мятежники? Что с ними?

— Лидеры мятежа скоропостижно скончались, — поднеся кружку к носу, Красс втянул аромат, сдерживаясь, чтобы снова не отпить так понравившегося ему напитка: — Официально — от перенапряжения при работе с документами. Не официально, слух уже запущен и имеет популярность — во время оргии. Один — под чрезмерно жаркой наложницей, другой — бросившись ему помогать, поскользнулся на луже пролитого вина и неудачно упал. В истории они останутся как два Сенатора, начавших хорошо, но плохо кончивших из-за своих слабостей. Ну и ещё у парочки, ну троечки сенаторов вдруг обнаружились неотложные дела в ведомстве Плутона. Бывает — все мы смертны. Легат Прокт отмечен за победу — с Шестого снят позор того давнего поражения, и отправлен со своим легионом готовиться к высадке на Картаг. Пойдёт в первой волне — ему оказана большая честь начать штурм, мир его праху. Неплохой, в общем-то, легат. Был. Марцеллу дано задание проверить один из секторов на другом крае галактического диска — возможно, там находятся Стражи. Проверять он будет долго — лет двадцать, сектор не из маленьких. Сама же операция по возвращению Зеи объявлена успешной, ваш лидер публично раскаялся и Император, будучи милосердным, простил его. Конец истории. Общественному мнению будет предложено другое развлечение для пересудов. Неделя — две и про вас все забудут.

— Эээ… — Змеев озадаченно почесал затылок: — Наш президент публично раскаялся? Что-то я не помню такого.

— Ну, может и не ваш. Очень похожий на него — кто проверять будет?

— То есть — соврали?

— Не соврали, а откорректировали информацию. Для лучшего восприятия массами. И не говорите, что у вас иначе делается — разница только в масштабе.

— Но…

— Позвольте, я сменю тему, высокородный господин, — примирительно выставив вперёд ладони, перебил его Красс: — Иначе мы до финала так и не доберёмся, а мне ещё отчёты писать, — вздохнув, он покачал головой: — И вы не представляете сколько.

— Почему же не представляю? Очень даже представляю, — хмыкнул Змеев, подливая себе из кофейника-термоса новую порцию напитка: — Отчёты наше всё.

Согласно покивав — невооружённым взглядом было видно, что возня с бумажками не относится к его любимому занятию, Красс, освежив свою кружку новой порцией, откинулся на своём стуле, готовясь начать рассказ.

— Как вы понимаете, — начал он, прихлёбывая дымящийся напиток мелкими глотками: — За вами начали следить ещё с первого вашего, прошу прощенья, с его первого появления на Ярмарке, — указал он свободной рукой на Маслова: — Варвар, без васпата, появившейся с давно позабытой планеты сразу оказался под прицелом наших служб. Да я думаю, что и не наших — тоже. Не стоит недооценивать наших уважаемых противников.

— Это ты про Слуг? — Игорь, немало озадаченный подобным заявлением, рассеяно покрутил в пальцах ложечку.

— Ага, — просто ответил Красс: — Все обитаемые миры известны, и тут вы вваливаетесь в давно уравновешенную систему. Да и не просто вваливаетесь — начинаете всё крушить направо и налево. Бьёте морды легионерам, потом встречаете их во время войсковой операции. Убиваете. Одно это требовало наших действий. Ну а когда вы, вновь убив солдат Империи, угнали феруросы, — он развёл руками: — Сами понимаете, такая наглость не могла быть оставлена без немедленного реагирования. По первому плану на Зею должен был быть сброшен десант — дабы ваши головы, вместе с головами ваших лидеров, украсили собой колья на Палантинском холме, но тут в дело вмешались те два сенатора — Раск и Гай. Они решили разыграть вас как карту — целью их игры был Трон Империи, а при таких ставках ваша планета в расчёт не принималась. Атака Шестого Легиона, уничтожение столиц местных государств с орбиты принесло бы им победу и триумф, перед которым Император должен был с ними лично встретиться в неформальной обстановке. Дань традиции, плюс Раск подготовил кое-что, несомненно привлёкшее бы внимание Императора. Что именно — вам знать не следует, зачем отягощать разум лишними знаниями.

— Мало знаешь — крепче спишь, — согласно кивнул Змеев: — То есть эти двое планировали использовать нас как трамплин для приглашения Императора к себе и его убийства?

— Не своими руками. Его должен был убить один из вас. Цепи планировалось ослабить, человека — накачать наркотой — несчастный случай, не более того. Ну, вырвался варвар, а тут Император — он и набросился.

— Хм. А охрана?

— Не успела бы. Планету, после, конечно бы сожгли, а новым Императором стал…

— Погодите! Как это — сожгли?! — Змеев, вскочив, наклонился над столом: — Что? Вот всю планету?

— А что вы хотите — убийство Императора всё же. Сняли бы осаду Омелы, это был интерес Раска и, перебросив флоты сюда, выжгли бы здесь всё. — Допив кофе, Красс потянулся к термосу: — Успокойтесь, почтенный Виктор Анатольевич. Этого не произошло бы в любом случае. Эта парочка давно была под наблюдением — один привлёк внимание своим чрезмерно ревностным служением Венере — а это слабость, через которую Слуги вполне могли управлять им. Подослали смазливую девицу — они мастера биопластики и всё, он на крючке.

— А второй, — сев на место, нахмурившись поинтересовался Змеев: — Второй чем вызвал ваш интерес?

— Сенатор Гай нашего интереса не привлекал. Да, любил поесть, но с его поварами грех не прослыть гурманом. Но вот когда к нему зачастил Раск, вот тогда нам пришлось и им заинтересоваться. Кроме того, пристальный интерес к вам вдруг проявили и Прокт и Марцелл — они прямо-таки рвались в бой, что, учитывая их спонсоров — нашу сладкую парочку, так же не могло остаться без внимания. Ну а дальше, — Красс, улыбнувшись, развёл руками: — Дело техники. Заговор Сенаторов был раскрыт, и мы только ждали подходящего момента, слегка корректируя акценты. Собственно, всё. Остальное вы знаете. — Встав, он одёрнул рубаху, распрямляя складки: — Сожалею, но вынужден вас покинуть. Сами понимаете — служба. Высокородный господин, — он коротко поклонился в сторону Змеева: — Вы не откажете ничтожному Крассу в малой просьбе? Сопроводите меня до Портала.

— Пойдёмте, — отойдя от стола, генерал направился к двери.

— Спасибо за всё, — легионер, уже подойдя к проёму, остановился и, пробежав глазами по всем присутствовавшим, склонился в поклоне: — Клянусь Юпитером! У вас отличная команда и мне правда жаль с вами расставаться. Надеюсь с вами встретиться в будущем и молю Богов, чтобы встречи эти не были омрачены конфликтом между нашими мирами. Аве, амикис! — Хлопнув себя кулаком по груди, он резко развернулся и скрылся за дверью.

— Приветствую, друзья, — машинально перевёл Маслов, так и продолжавший крутить в пальцах ложечку.

— И что дальше делать будем? — Чум, покосившись на закрытую дверь, вытащил из-за пазухи плоскую флягу: — Давайте, что ли? По глотку — за наших, за Землю и… — Махнув рукой, он приложился к фляге.

Планета Тароон.

Дом Колена Лежащего-в-Пыли.

— Дальше ничего интересного нет, мой печальный господин, — Представитель расы Слуг, чей белоснежный балахон пересекало несколько чёрных линий, почтительно склонился перед полулежавшим на горке из подушек Лежащим-в-Пыли: — Туземцы будут пить и обсуждать свои похождения.

— Ты был прав, — поправив своё белоснежное одеяние, Лежащий-в-Пыли благосклонно кивнул своему собеседнику: — Тех Прозрачных, что подселили туземцам колонию наблюдателей, следует примерно вознаградить за их служение. Проследи, чтобы у них было всё необходимое для достойного пребывания в скорби по Ушедшим.

— Сделаю, господин, — склонил голову тот.

— Теперь о туземцах, — протянув руку, лидер расы взял с белоснежного поддона ягоду К’ва, выращенную в его личной оранжерее и с минуту молча её разглядывал: — Ты знаешь историю этих ягод, Силлиэль?

— Они произрастали на Отривиусе, повелитель, — не поднимая головы, произнёс тот: — Местные делали из них весьма тонкое вино. К сожалению, при столкновении наших сил с Преторианцами, планета была уничтожена.

— Преторианцы… Где бы они не появились — всегда за ними следуют потери и разрушения. Мой друг, — покатав на ладони ягоду, он поднял взгляд на Силлиэля: — Моя душа полна скорби, когда я вижу туземцев, попавших под их влияние. Я опечален — молодая раса, только-только начавшая делать первые самостоятельные шаги, оказалась на краю гибели, связавшись с этими… У меня нет слов, подходящих для описания всей их Имперской мерзости.

— Мы поможем туземцам?

— Всенепременно! Древние, чей уход наполняет скорбью сердца не одного поколения, не простят нам, если мы оставим обитателей Зеи без нашей тихой помощи.

— Послать туда шепчущих, печальный владыка?

— Не будем торопиться. Ягоды К’ва вкусны слегка перезревшими. Пусть и они дозреют в своём общении с Имперцами. Кроме того, — закинув ягоду в рот, он неспешно разжевал её, наслаждаясь терпким соком: — Они же уже общались со Скорбящими?

— Да, мой господин, — ещё ниже склонил голову Силлиэль: — На Милавиэлюсиэле. Но, собиратель Скорби Истаэль не смог наполнить их разум водой Единства — был конфликт, и туземцы ушли. Моя душа полна печали, повелитель.

— Истаэль погряз в радости! Ему следует покинуть планету и предаться мыслям об Ушедших в одном из монастырей. Это не первый раз, когда мне докладывают о его никчёмном веселье. Проследи!

— Твоя воля священна, о Лежащий-в-Пыли! — Распростёрся на полу его собеседник.

— И подбери толкового Скорбящего — пусть он случайно встретится с туземцами, случайно! Ты понял? — Взяв ещё одну ягоду, он посмотрел через неё на полуденное солнце, бьющее сквозь окно: — Дождёмся, когда ягода созреет. Мы заставили Имперских гордецов скорбеть в прошлом — пришло время умножить их печали и сегодня.

Москва.

Май 2018 г.

Глава 1

Сидя во главе стола для переговоров, Змеев делал вид, что изучает лежавшую перед ним папку с бумагами, чьё содержимое было ему хорошо известно. Говоря откровенно, его мысли были далеки от ценной информации, распечатанной и сброшюрованной сотрудниками аналитического отдела. Да, ситуацию после того, как они отразили нападение сил Претории, лучше всего можно было описать термином застой – группы, отправляемые по разным адресам, успешно возвращались, время от времени принося с собой ценные артефакты, но всё это было не то – рутина. А Москва требовала прорыва.

Столичные начальники, словно решив, что последние события выдали Землянам карт-бланш, наседали на него едва ли не круглосуточно, и даже почти всесильный Косин, его лубянский куратор, не всегда мог оградить своего ученика от подобных атак. Особую пикантность их запросам добавлял тот факт, что требуя «прорыва» никто из небожителей не представлял, а что именно нужно совершить. Все вопросы Змеева парировались ответами, что-де вам, на месте, виднее, но это должно быть прорывным и… – На этом месте его собеседник обычно замолкал, начиная многозначительно сопеть в трубку и ожидая конструктива с другого конца. Ждать приходилось долго – не желая проявлять инициативу, ибо, будучи человеком военным он хорошо представлял себе последствия, Змеев ставил связь на громкую и возвращался к своим делам, время от времени бросая ироничные взгляды на сопящий динамик. Ждать приходилось по-разному – рекордсменом оказался чиновник, отвечавший за развитие космического сектора – его навязчивое сопение длилось почти пять минут, прежде чем последовало предсказуемое «НУ?».

На всех этих людей, Змеев зла не держал, хорошо понимая их желание примазаться к победе. Упустив шанс оказаться среди награждённых за отражение Преторианской агрессии, все жаждали оказаться в числе отцов новой победы, ведь это только поражение ходит в сиротах, тогда как у виктории всегда оказывается много родителей.

Золотой дождь, пролившийся на всех участников той операции, оставивший на его груди Звезду Героя России, не обделил и остальных – Карась, произведённый из майоров в полковники, мог похвастать орденом Красной Звезды, полковник Васильев, хоть и проигравший наземное сражение, получил генерала и орден «за Заслуги перед Отечеством первой степени». Ильин, командовавший Стражем, получил ровно столько же, сколько и новоявленный генерал, ну а остальные были награждены медалью «За Боевые Отличия», что, вкупе с солидными денежными премиями, в принципе удовлетворило практически всех. Недовольным оставался только Чум, полагавший, что ему, только за один перелёт в боеголовке, полагается никак не меньше Героя.

Вот и сейчас он где-то задерживался, несмотря на то, что время планёрки было объявлено заранее.

Отложив в сторону папку, Змеев демонстративно покосился на часы и, переведя взгляд на заёрзавшего на стуле Маслова, Игорь прибыл за пять минут до начала, перевёл взгляд на Досю, неодобрительно хмыкнув.

– А что я? – Вернув ему взгляд, девушка потянулась за стаканом: – Мы вместе шли, он сказал, что ему в сортир надо. Да мало ли, может у человека живот прихватило.

– Вот, Сергей Вадимович, – не ответив Досе, Змеев повернулся к сидевшему рядом с ним Благоволину – одному из морских диверсантов, участвовавших в памятной вылазке на орбитальную верфь планеты Отривиус: – Вот с такими кадрами вам придётся теперь работать.

– Сработаемся, – понимая, что для присутствовавших эта новость была полнейшей неожиданностью, улыбнулся им капитан-лейтенант: – Тем более, что мы уже работали вместе, что на…

Резко распахнувшаяся дверь не позволила ему довести фразу до конца – появившейся в проёме Чум держал перед собой поднос с горкой свежих плюшек, источавших соблазнительный аромат свежей выпечки.

– Извините, что задержался, – поставив поднос посреди стола, он взял одну из них и, плюхнувшись рядом с Досей, громко прошептал: – Что я пропустил?

– Всё! – Отобрав у него лакомство, девушка откусила кусочек и оценив вкус, подняла вверх большой палец.

– А ты думала! – Гордо хмыкнув, Чум потянулся было за плюшкой, но покашливание Змеева, заставило его, сделав невинные глаза, пододвинуть поднос к генералу: – Виктор Анатольевич, попробуйте – песня а не плюшки! Я, значит, мимо столовой иду, а оттуда такой дух! Вот я и подумал – совещание долгое, обед точно пропустим, так чего и не подкрепиться? Что опоздал – признаю. Виноват. Но я же – ради всех старался. Вы попробуйте – просто сказка, а не плюшки. Вот к ним бы ещё кофе вашего, товарищ генерал, так вообще…

– Чум!

– Нет, ну если вы сладкого не любите, то да, что уже там – наказывайте!

– Чум!

– Да что Чум? Для всех же старался.

– Товарищ лейтенант! – Встав, Змеев недобро посмотрел на него: – Приказываю заткнуться!

– Есть заткнуться! – Приняв вид невинно страдающего мученика, он сел на место и, сложив руки на столе, уставился в потолок.

– Вот так-то лучше! – Генерал, прежде чем вернуться на место, подхватил плюшку с подноса: – Сергей Вадимович, – махнул он её в сторону Благоволина: – Угоститесь и вы, не зря же ваш подчинённый старался.

– Что?! Как это подчинённый?! – Прямо-таки подпрыгнул на своём месте Чум: – Я Карасю подчиняюсь! К нему на корабль иду – Первым помощником!

– Вы опять желаете нарушить дисциплину, товарищ лейтенант?

– Никак нет, товарищ генерал лейтенант, – буркнул в ответ тот, покосившись на капитана: – Никак нет.

– И это правильно. Итак, – торопливо дожевав плюшку, Змеев кивнул в сторону моряка: – Капитан-лейтенант Благоволин. Сергей Вадимович. Назначен командиром вашей группы. Как говорится – прошу любить и жаловать. Они ваши, – махнув рукой на замершую команду, Змеев уселся назад, не преминув стащить с подноса ещё одно лакомство.

– Здравствуйте товарищи. – Поднявшийся со стула капитан-лейтенант склонил голову в коротком кивке-приветствии: – Для меня большая честь работать с вами. И я верю, что…

– Блажен, кто верует, – шепот нахмурившегося Чума был хорошо слышен всем, но не оказал на Благоволина никакого воздействия.

– Что мы вместе продолжи выполнять указания нашего руководства…

– А также партии и правительства…

– Чум! Заткнись! – Сидевшая радом Дося ткнула его локтем в бок: – Простите его, товарищ капитан-лейтенант, он сегодня что-то не в духе.

– На высоком уровне, – кивнул ей Благоволин, давая понять, что услышал: – С честью неся…

– Бред! Всевозможный бред, куда не ступала нога человека! – Встав на ноги, Чум покачал головой: – Товарищ генерал-лейтенант. На два слова? Вы позволите?

– У тебя что – вопрос интимного свойства? – Поморщившись, словно от зубной боли, Змеев дёрнул головой: – Нет? Тогда говори здесь – не думаю, что у тебя есть секреты от твоих же товарищей.

– Как скажете. – Разгладив складки и вытянувшись по стойке смирно, он откашлялся: – Прошу уволить меня в запас, товарищ генерал-лейтенант! Выслугу имею достаточную. Рапорт будет подан сразу после совещания.

– Вань, ты чего?! – Сидевшая рядом Дося, дёрнула его за куртку: – Совсем уже?

– Прошу уволить в запас, – дернулся Чум, отстраняясь от неё: – В связи с… С желанием вернуться на историческую родину, да! Внезапно ощутил неопредолимую тягу к оленям, – покосившись на Благоволина, добавил он после небольшой заминки: – Имею право.

– Что ж, – Встав, Змеев так же поправил китель: – Лейтенант Петров – вы действительно имеет право подать рапорт об отставке. Более того – заверяю вас, что он будет рассмотрен самым внимательным образом. Я тоже, – генерал вздохнул и покачал головой: – Мечтаю бросить всё и домой, в деревню, да с удочкой – за карасями! Эхх… Однако, прошу вас понять и меня – график выхода уже свёрстан, задача поставлена – я собирался её озвучить перед вашим заявлением, и я прошу вас пойти мне навстречу – один выход, вот этот, после чего вы свободны.

– Согласен! – Кивнув, Чум сел на своё место: – Но только этот выход. После – всё.

– Договорились, – пододвинув к себе папку, генерал открыл её и постучав пальцем по бумагам, продолжил: – Задание не сложное. Для вас – не сложной, – оторвав взгляд от её содержимого, он посмотрел поочерёдно на всех: – Вам следует прибыть на планету 415-7-21 и, установив контакт с местными жителями, прощупать почву на предмет установления с ними союза. Не буду скрывать, там, – подняв вверх палец он многозначительно потыкал им в потолок: – Есть мнение, что нам необходимы союзники. А данный мир – П-415-7-21 известен тем, что несколько раз отбивал атаки Преторианцев, сохранив свою независимость. Детали – у вашего командира, – кивнув на Благоволина он толкнул папку в его сторону: – Вынужден вас покинуть, – выйдя из-за стола он подошёл к двери и, приоткрыв её, повернулся к столу: – А что до тебя, – он указал пальцем на Чума: – Считай это задание дембельским аккордом. Рапорт подашь по завершении. Но чтобы на задании слушал капитана как… Как Карася. Понял?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, – Чум, не ожидавший, что Змеев так легко сдастся, ошарашено закивал головой: – Сделаю всё, можете мне верить.

– Не сомневаюсь в тебе, – кивнув, генерал скрылся за порогом, прикрыв за собой дверь.

Тишину, установившуюся в помещении после ухода Змеева, первым нарушил Благоволин: – Ну что? Здравствуйте, что ли? – Широко улыбнувшись, он обвёл троицу взглядом, намереваясь получить в ответ нечто подобное, но его ждал весьма прохладный приём. Чум, игнорируя его, потянулся к подносу, Дося, сложив руки на столе, положила на них голову, и только Маслов попытался изобразить нечто подобающее моменту, подняв вверх и покачав растопыренной ладонью.

– Что же ты, Ваня, творишь? – Не поднимая головы обратилась девушка к Чуму: – Вот скажи, нахрена ты всё рушишь?

– Я?! – Зажав плюшку в зубах, развёл руками тот: – Да я…

– Ты прожуй сначала, – фыркнула Дося, потянувшись к бутылочке минералки: – Нет, я понимаю, что ты на борт к Карасю хочешь, но сцены такие, вот зачем устраивать? Что – не мог культурно всё обставить?

– Эээ… Мне можно сказать? – Капитан, улучив момент, подвигал взад-вперёд лежавшую перед ним папку: – У нас задание есть. Может обсудим?

– Да что там обсуждать, – потянулся Чум за очередной плюшкой: – Всё же ясно. Сходим, познакомимся, очаруем местных, – вытянув руку, он ткнул пальцем в Досю: – Вот она вообще спец по совращению местных. Одних только легионеров, за ней, с десяток бегало. И не фырчи, – усмехнулся он, услышав её недовольный возглас: – С тебя же всё началось, тогда, в кабаке на Ярмарке. Так что, товарищ капитан-лейтенант, обсуждать нам особо нечего. Вы лучше скажите – когда выходим? Может ещё и на обед успею? – Погладил он себя по животу.

– А я бы послушал, мало ли чего, – раскрыв блокнот, Игорь щёлкнул ручкой: – Информация лишней не бывает.

– На планете П-415-7-21, – благодарно кивнув ему, начал Благоволин: – Обитают люди, чья культура отнесена нашими экспертами к Греко-Ахейской. По крайней мере, по их мнению, это самый близкий земной аналог. Обитают местные в укреплённых городах-полисах, которые, – оторвав глаза от папки он посмотрел на троицу, из которой двое откровенно скучали: – Которые неоднократно пытались взять штурмом легионы Претории. Но – так и не смогли, несмотря на организацию своих атак по всем правилам военного искусства.

– То есть, – оторвавшись от блокнота, поднял вверх ручку Маслов: – Преторианцы брали полис в правильную осаду, с циркумвалационной и контрвалационной линиями, но не достигали успеха?! Ого!

– А ты бы не ругался, – в голосе Чума проскочили нотки заинтересованности: – А пояснил – что это за линии? Цирквум…Эээ… Язык сломать можно.

– Ну это вроде рва с кольями, или со стенами и башнями – одна линия на город смотрит, другая от него. Чтобы снаружи никто напасть на легион не смог. Понимаешь? Город оказывается, как бы в двойной осаде.

– Обалдеть… – Прикинув масштаб работ, покачала головой Дося: – Это же сколько работы!

– Легион же, да и пословица есть – мол метр траншей спасает ведро крови. Не слыхала?

– Не, – покачала она головой.

– Так я продолжу? – Видя, что тема более-менее заинтересовала команду, покрутил головой капитан: – Спасибо. Так вот. Преторианцы успешно выстраивали эти свои линии, – повторить их названия он не решился: – И начинали штурм. Но стоило только легионерам подойти к стенам, как у внешней линии оказывались некие, непонятно откуда возникшие отряды, вынуждая Преторианцев отменить атаку города и сконцентрироваться на новой угрозе – воевать на два фронта они не рисковали. Что за воины бросали им вызов – неизвестно, архивы Легионов говорят очень мало о тех стычках.

– Оно и понятно, – прищёлкнул пальцами Чум: – Наваляли им, вот и молчат в тряпочку.

– Верно, – кивнул ему капитан: – По данным из других, так называемых, независимых источников, до которых не дотянулись Имперские рекомендации по освещению событий, легионы раз за разом терпели поражения от этих воинов. Наша задача, – закрыв папку, он отодвинул её в сторону: – Найти выходы на этих чудо богатырей и попытаться заключить с ними союз.

– И что? – Дося, отпив минералки, посмотрела на капитана: – Про этих суперменов, что – ничего не известно?

– Ничего! Ни имени, ни названия планеты – ничего! Известно только, что они очень хорошо сложены, высокие, страшно сильные и носят броню из желтого металла.

– Золотую что ли? – Приподнялся со своего места Чум: – Не, капитан, что – правда золотую?! Я бы от пары сувениров не отказался б!

– Неизвестно. – Развёл руками Благоволин: – Всё, что нам известно, я вам рассказал. Наше командование считает, что мы – как представители Зеи, планеты только что отразившей атаку сил Претории, можем рассчитывать, что нас как минимум выслушают. Ну а выслушав – задумаются и не откажут сразу. Установим первый контакт, а далее, – он неопределённо покрутил пальцами: – Пусть профессиональные дипломаты работают. – Замолчав он с минуту сидел неподвижно, а поднявшись, махнул рукой на дверь: – Встретимся через полчаса у Портала.

– Золотая броня! – Едва дождавшись, когда Благоволин выйдет из переговорной, вскочил на ноги Чум: – Вы представляете?! Если мы пару комплектов притащим – Змеев же нас озолотит!

– Тебе-то что, – потянулась за плюшкой Дося: – Медальку повесят, да выходное в зубы, ну, может два.

– Эээ… Не скажи, – налив себе сока, он отсалютовал закрытой двери стаканом: – Это мы ещё посмотрим – за такое, гадом буду, но на стадо олешек я его раскручу. Золотая броня это… Это… – Так и не подобрав должного слова, он молча махнул рукой и поспешно покинул помещение, торопясь заскочить в столовую за упущенным обедом.

Другая сторона встретила их весенним буйством зелени, над которой с басовитым жужжаньем вились десятки представителей местных инсектоидов, спешащих полакомиться нектаром крупных разноцветных соцветий, то тут, то там возвышавшихся над общим разнотравьем.

– Я рад приветствовать уважаемых гостей с… – Подошедший к ним Ключник был одет в короткую тунику, подпоясанную сплетённым из трав поясом: – Вы с Зеи? – Повёл он рукой в сторону медленно гасших на колонне символов адреса их планеты: – Воистину, сегодня счастливый день! – коротко стриженная черноволосая голова, чью макушку украшал цветочный венок, склонилась в поклоне: – Мы следили за вашим противостоянием с Преторией и, я должен признаться, – Ключник вновь поклонился: – Я до конца не верил, что вам удастся отбить натиск этих хищников. Надеюсь – вы поведаете мне, как вам удалось подобное?

– Обязательно, уважаемый… Эээ? – Выступил вперёд Маслов: – Мы с радостью поведаем вам обо всем произошедшим, но, прошу нас понять, мы здесь по делу.

– Истадеш, – снова склонился он в поклоне: – Прошу простить мою невежливость, проистекшею исключительно из-за удивления, рождённого вашим визитом сюда, в этот мирный уголок вселенной.

– Ну что вы, почтенный Истадеш, – подражая Ключнику, поклонился Маслов: – Это мы, вломившись в вашу идиллию, нарушили ход ваших мыслей, за что покорнейше просим нас простить и оказать помощь, дабы мы могли удалиться по своим делам, а на обратном пути для нас будет честью, если такой почтенный господин как вы, уделит толику времени нашему рассказу.

– Речь вежливого гостя – суть музыка сфер для ушей хозяина, – и Истадеш вновь поклонился, отчего Чум, уже порядком утомлённый длинными и, по его мнению, абсолютно лишними славословиями, тихонько вздохнул, досадуя на заминку.

– Понимаю нетерпение доблестных героев, – утаить что-либо от внимания Ключника было невозможно: – И готов помочь.

– Простите, господин, но, – начал было Игорь, но Ключник только повёл ладонью: – Не стоит мой друг. Воины везде одинаковы – они рвутся в бой, желая покрыть себя славой и горе тем, кто оказывается у них на пути. Всё понимаю и прошу сказать – чем я, ничтожный, могу помочь тем, кто остановил натиск Империи?

– Мы много слышали о вас, о вашей планете, господин и о том, что вы не раз отражали нападение легионов. Поэтому, едва мы залечили раны, то направились к вам, ведомые желанием…

– Конечно! – Прервал его, звонко хлопнул себя ладонью по лбу, Ключник: – Вы ищите союза с нами!

– Союза, знаний, торговых отношений – всего, что может перекинуть мост дружбы между мирами, одинаково стремящимися сохранить себя от хищников, рыскающих во мраке.

– Я вас понимаю, – поправив венок, едва не сбитый предыдущим хлопком по лбу, кивнул Истадеш: – Понимаю, но со скорбью в сердце вынужден сказать своим героическим гостям, что здесь, – он повёл рукой вокруг себя: – Вы вряд ли найдёте искомое. Наш мир беден – всё наше богатство – это тучные стада, мирно пасущиеся на лугах этого мира. Да и их мы выращиваем только для себя – жажда наживы не смогла пустить корни в сердцах, живущих тут.

– Но вы же воевали с Легионом?! Наверняка, нам есть чему поучиться у вас!

– Вернее сказать, мой героический друг, – взяв Маслова под руку, Ключник побрёл по тропинке прочь от Портала: – Вернее сказать – Мы отсиживались за крепкими стенами наших Полисов, не рискуя выйти с оружием против легионеров.

– Но ведь они вас не победили? В хрониках говорится о неких воинах, приходивших вам на помощь и прогонявших Преторианцев.

– Это страшные люди, – резко остановившись, Ключник развернулся к Маслову: – Жестокие воины, требующие высокую плату за свои услуги. Мы отдаём им третью часть наших стад. Другие миры дают им зерно, вино и людей для их кровавых развлечений. – Говоря это Истадеш вздрогнул и покачал головой: – Не в счастливый год мы призвали их – победив и обратив в бегство легионы они надели на нас ярмо долга, которое мы и терпим уже не одно поколение. К чему они вам? Вам, самостоятельно отогнавших, щелкавших зубами у порога, зверей? Их защита прочна, но и ярмо – тяжело.

– Мы надеемся на союз, ну, или на знания – поучиться у таких сильномогучих воинов не зазорно.

– Возможно… Возможно с вами они будут говорить по-другому, – прикусил губу Ключник: – Всё же вы не просителями к ним придёте, униженно моля о защите, а как воины, отбившие натиск врага. Это может сработать.

– Вы нам поможете? Всё же – вам на помощь эти воины приходили не раз и у вас, – Маслов замялся, подбирая верные слова, но Ключник пришёл ему на помощь: – И у нас есть способ их вызвать? Вы это хотели сказать, мой друг?

– Да, достопочтенный.

– Вынужден тебя разочаровать, развёл руками Истадеш: – Мы их не вызываем. Мы даже не знаем, на котором из миров они обитают. Решение – стоит ли угроза внимания наших защитников, принимают они сами. Но я смогу указать вам путь к тому, кто сообщает им о происходящем здесь. Этот человек…

– Простите, – перебил его Благоволин: – Вы же Ключник – как Вы можете не знать откуда они приходят? Вот же Портал, – полуобернувшись, он махнул рукой в сторону каменных столбов: – На нём же, при их прибытии, высвечивается адрес откуда они – как у нас было. Да и назад идти – Вы же комбинацию набираете?

– Не в этом случае, о славный воин, – поклонился ему Ключник: – Наши защитники появляются вне круга и так же – не через Портал, и уходят.

– А так можно? – Сбив на затылок кепи, почесал лоб капитан: – До этого момента мы знали, что между мирами можно перемещаться только Порталами, или кораблями – по космосу.

– Мы ничего не знаем о них, – опять развёл руками Истадеш: – Кроме того, что они непобедимы и появляются, когда захотят. Мы даже дань им передаём через посредников – тот человек, о ком я попытался вам сказать, пока вы, – он без обиды кивнул капитану: – Не перебили меня, он приходит и говорит, что через день, два или неделю, прибудет торговец. Забрав свою долю, посредник уходит – чаще всего на Картаг. Но это ни о чём не говорит, – поспешно добавил Ключник: – Город Фиян известный торговый перекрёсток и куда дальше движутся наши стада – мы не знаем.

– Спасибо, – оттерев Благоволина на второй план, поклонился Маслов: – Мы будем признательны Вам, – последовал очередной поклон: – Если вы укажете нам путь к этому человеку.

– Охотно, – вновь подхватив его под руку, двинулся к краю Кольца тот: – Я даже вызову для вас повозку – ибо негоже таким славным воинам глотать дорожную пыль.

Остаток пути они прошли молча, но, к удивлению землян, повозка – её смело можно было отнести к типу телег, уже ждала их на краю Кольца, запряжённая парой существ, более всего походивших на плод любви диплодока и быка. От одного из родителей создания унаследовали чешуйчатую шкуру и длинные диплодочьи шеи, а от второго – роскошные воловьи или бычьи рога и длинный хвост с пушистой кисточкой на конце.

– А они нас не того? – Покосилась на парочку Дося: – Что-то выглядят они голодными.

– Что вы, – подойдя к животным, Истадеш похлопал ближайшее по шее, что никак не повлияло на поглощение им травы: – Разуки мирные травоядные. Они и мухи не обидят!

Как бы противореча его словам, разук, тот самый, которого он похлопал по шее, резко дёрнув хвостом, превратил одно из насекомых, ползавших по его спине, в мокрое пятно.

– Не обидит, говорите? – Покосился на вновь приподнявшийся в воздух хвост, Чум: – Ну-ну.

– Вас – не обидит, – кивнул Ключник, и, подойдя к разукам спереди, щелкнул пальцами, отчего оба животных, оторвавшись от своей нескончаемой трапезы, уставились на него золотистыми глазами с вертикальной щелью зрачков.

Что он им говорил, да и говорил ли вообще, так и осталось тайной, но спустя несколько секунд оба фыркнули и, Чум мог поклясться, что в их глазах проскочило что-то осмысленное, покосились на телегу.

– Садитесь, – отойдя от животных, похлопал рукой по деревянному борту повозки Ключник: – Они довезут вас и быстро, и куда надо.

– Они что, вас понимают? – Усевшись на край, поболтала ногами Дося: – Мне показалось, что вы с ними разговаривали.

– Это одиннадцатое поколение разуков, не самое последнее, но вполне достойное, – погладил животное по крупу Ключник: – Сейчас Слуги предлагают пятнадцатое – в нём с животными можно голосом общаться, а эти только на образы реагируют. На ментальные. Но – до двух десятков адресов в голове держат – я им передал образ вашего конечного пункта назначения, и они мне подтвердили понимание задачи. Вам не стоит беспокоиться, – отойдя, он обтёр ладонь о тунику: – Счастливого пути – и не забудьте, как вернётесь, за вами должок – рассказ о вашей славной победе!

– Всенепременно! – Усевшись рядом с Досей, махнул ему рукой Игорь и, стоило только Благоволину, шедшему последним, забраться в телегу, как та, плавно набирая скорость, двинулась по хорошо утоптанной дороге в сторону видневшегося вдалеке городка, окружённого высокими стенами белого камня.

Неспешно проплывавшие мимо них поля с сочной зелёной травой то были пусты, то по ним медленно перетекали в одном им ведомом направлении стада животных, отдалённо напоминавших коров. Те же крупные тела, желтые и чёрные пятна на шкурах, крупные головы с рогами и, типично коровьи, лепёшки, украшавшие собой пройденный стадом путь. Лепёшки, к слову сказать, так же не оставались без внимания – туча насекомых, безостановочно кружащая над животными, выстреливала дымчатые щупальца в сторону лепёшек, образуя над ними мини торнадо из спешащих на пир мух – сидящим на телеге даже показалось, что они слышат налитое басовитое жужжание тысяч крылышек. Сделав свои дела, насекомые устремлялись вслед за стадом, а оставленные ими лакомства прямо на глазах пробивали бледные ростки, спешащие побыстрее вытянуться в сторону местного светила.

– Походу, без Слуг здесь не обошлось, – отводя взгляд от сочной зелени, вытянувшей листья к солнцу там, где ещё десять минут назад шли коровы, потянулся Игорь: – Такой круговорот и скорость… Не удивлюсь, если и от этих бурёнок мясо можно на ходу отрезать – зарастёт к вечеру.

– Думаешь? – В глазах Чума проскочил огонёк заинтересованности, и он машинально положил руку на нож: – А свежатинки нам бы не помешало. Дось? Ты как насчёт шашлыка? Я сбегаю, если что.

– Давай на обратном пути, – она покосилась на наблюдавшим за Чумом капитаном: – Пословицу знаешь – делу время, потехе – час?

– Так по моим часам, – Чум посмотрел на запястье, где должны были быть часы: – Как раз этот час. А, Дось?

– Отвянь. Сухарика пожуй, если проголодался.

Недовольное хрупанье сухарика нарушало тишину не более минуты и стоило рту снайпера освободиться, как он перешёл к другой теме, на сей раз избрав своей жертвой Маслова:

– А вот скажи, Иг, как тебе местный Ключник? Мне он каким-то варёным показался. Эээ… Ну не сам он, ему-то что, я про местных. Чуть что – за стены прыг и сидят там, дрожат.

– Нормальное поведение для земледельцев, – пожал плечами Маслов, уделявший больше внимание местной флоре, образцов которой он нарвал уже целую охапку, не слезая с телеги: – Куда им против Имперских сил? Легионеры пройдут сквозь них и не заметят. Меня больше другое интересует.

– Те воины?

– Нет, хотя и они тоже. Меня больше интересует откуда местные камень для своих крепостей взяли, – показал он рукой на приближавшиеся стены города. До Полиса оставалось не более трёх сотен метров и команде были хорошо видны массивные глыбы, составлявшие укрепления поселения. Кое-где белые бруски были выщерблены, словно в них били чем-то мощным, а иные хранили следы копоти, не весть как появившейся на их гладких боках.

– Скал, или чего похожего я не вижу, – обвёл Игорь рукой вокруг себя: – Тут равнина до горизонта. А издали таскать такой объём, ну… Дорого слишком, по-моему. Если у них нет ничего кроме скота, то чем они платили за материал и работы?

– Могли и на месте отлить, – присоединился к дискуссии Благоволин: – Вы же сами про Преторианский бетон не раз писали, помните?

– А теперь Претория шлёт легионы, чтобы отбить своё же? – Покосившись не него фыркнул Чум: – Пффф… Капитан, вот сразу видно, что вы, в нашем деле, новичок. Претория своего не отпускает. Была бы это их территория, то так кататься нам не пришлось бы.

– Ага. А Земля?

– А что Земля?

– Она тоже была когда-то Имперской колонией, а сейчас что? Отбились?

– Ну отбились, – увидев дыру в своих рассуждениях, Чум обиженно засопел: – Так то мы, не пастухи какие-то! Нашли, с чем сравнивать. И вообще, мы разве не в город?

Дорога, до того целившая прямо в полуоткрытые ворота городской стены, раздвоилась и разуки прибавили ход, оставляя поселение слева. Несколько людей, одетых в такие же короткие туники, что коротали время в беседе у развилки, замолчали, во все глаза разглядывая землян в телеге.

– Привет! Как дела? – Помахала им рукой Дося, но их тягловые животины вновь наподдали, не оставляя шанса местным сказать хоть что-то в ответ.

– Надо было у этого непротивленца, – дёрнул головой в сторону едва видневшихся колонн Портала, Чум: – Об управлении этими разуками разэдакими спросить. Остановили бы, поболтали с местными, а так, эххх… – он досадливо махнул рукой и полез в карман за очередной галетой.

– Да, жаль, что не остановились, – согласился с ним капитан: – И ноги размять было бы не лишним, да и на стены посмотреть не мешало бы, я уж про местных и не говорю – информация у нас только от Ключника, а местные могли бы что-то ещё рассказать.

– Угу, – стряхнув с губ крошки, кивнул Чум: – А то посадил он нас в телегу и привет – следующая станция отшельник, двери закрываются.

– А чего ты решил, что он – отшельник? – Дося, которой надоело сидеть, улеглась, подложив под голову рюкзак: – Может нас сейчас к Дворцу привезут.

– Угу. К двум. Смотри туфельки не раздави, – усмехнулся ей в ответ Чум.

– Какие туфельки?

– Какие-какие… Хрустальные. Прынцесса.

– Ой, злой ты Чум. Не буду я с тобой водится.

– А что будешь? Ну-ка, а поподробнее?

– Да ничего не буду, дембель недоделанный, – она уже собиралась отвернуться, когда Благоволин, сидевший в начале телеги на манер возницы, подняв руку щёлкнул пальцами: – Отставить балаган. Похоже, мы прибыли.

– И на дворец это не похоже, – не удержался от замечания Чум, когда их транспортное средство замерло на месте, ставя точку в не такой уж и короткой поездке.

Сооружение, открывшееся их взглядам, более всего походило на домик дядюшки Тыквы из старого Советского мультфильма о похождениях Чипполино.

Стены здания, сложенные из криво-косо накиданных друг на друга светлого камня блоков, зияли щелями, в которых даже сейчас, в относительно тихую погоду, посвистывал ветер. Крышу же образовывали небрежно заброшенные наверх доски, при одном взгляде на которые становилось не по себе, заставляя невольного архитектурного критика гадать от чего раньше наступит смерть обитателям этих хором – от обрушения потолка, или от простуды, неминуемо ждавшей его после первого же серьезного дождя.

И всё бы ничего, да вот только габаритами эта хибара так же превосходила жилище мультяшного персонажа, как океанский лайнер превосходит скромный портовый буксир.

– Однако, – Чум, подойдя к нижнему блоку, бывшему самую малость ниже его пояса, похлопал по каменной поверхности: – Как-то хибарка того, великовата для простого смертного. А, Иг? Что сказать можешь? Мы что – на великанов нарвались?

– Тогда уж скорее на циклопов, – подойдя к нему, Маслов погладил бок гигантского кирпича: – Или на титанов. Они, и те, и другие, как раз с богами разборки мутили.

– Тихо! – Оставшийся на месте Благоволин поднял вверх руку: – Слышите? – Его ладонь указала за дом, откуда раздавалось негромкое уханье, перемежаемое непонятным свистом.

– Проверим? – Перехватив карабин, Чум осторожно и беззвучно передёрнул затвор, отправляя патрон в патронник: – А, командир?

– Только тихо, – кивнул ему капитан и четвёрка, внимательно глядя себе под ноги, принялась обходить неказистое здание.

То, что оказалось по ту сторону здания, не лезло ни в какие ворота.

На каменном блоке, несомненно являвшемся родственником тех, что лежали в крепостной стене Полиса, стоял практически голый мужчина. Из всей одежды на нём была только набедренная повязка, справедливости ради стоит отметить её едва ли не первозданную белизну, да небольшой круглый амулет, свисавший с шеи на кожаном шнурке и бившийся о грудь своего хозяина при каждом его движении. А вот грудь мужчины, да и всё его тело, представляли собой шедевр, недостижимый ни одному из земных бодибилдеров.

Мужик был красив, несмотря на отсутствие бугров мышц земных мистеров Атлетика и им подобных. Его тело брало естественной гармоничностью, присущей разве что античным статуям и остававшейся недостижимой целью всех любителей покачать железо. Сила, вполне ощутимыми волнами исходившая от него, так же не являлась чем-то демонстративным – гигант, зажав в каждом кулаке по паре каменных блоков с ручками из отполированного множеством прикосновений металла, вёл бой с тенью.

Выпад, уклон и снова атака. Блоки, каждый размером с голову обычного человека, рассекали воздух со свистом, привлекшим внимание капитана, а вдох-выдох, следовавшие за каждой атакой, отсюда, с расстояния всего в несколько метров до боксёра, больше походили на шум кузнечных мехов, раздувавших пламя в горне упомянутых великанов или циклопов.

Заметив их, гигант не стал прерывать своё занятие – отсалютовав зрителям гирей, он провёл быструю серию ударов по корпусу воображаемого противника и, одержав победу, а иного и быть не могло, отбросил свои игрушки в сторону.

– И кто это ко мне пожаловал, – развернувшись к ним поинтересовался он и Дося, до того момента неотрывно следившая за ним, приоткрыла от удивления рот.

Перед ними стоял старик. Ошибки быть не могло – иссечённое морщинами лицо, седая короткая борода и старческие пятна на коже однозначно свидетельствовали, что стоявшая перед ними античная статуя давно перешагнула экватор своих лет.

– Чего молчите? Не видели голого мужика? – беззлобно хохотнув, он спрыгнул с блока и, достав из стоявшей внизу корзинки полотенце, принялся стирать с тела пот.

– Здравствуйте, уважаемый, – шагнув вперёд коротко, как равному, дёрнул головой Благоволин, обозначая поклон. Давешнее поведение Ключника ему не понравилось, показавшись униженным, и он решил разыграть свою карту.

– И тебе здоровья желаю, – отбросив полотенце на траву, хозяин подошёл к капитану и Дося едва не вскрикнула во второй раз – казавшийся великаном спортсмен оказался не более чем на голову выше Благоволина, правда заметно превосходил того в ширине плеч.

– Значит – воины? – Ощупал их внимательным взглядом старик: – Воины и воительница. Интересно.

– Мы с Зеи, господин…?

– Евстахр. Можешь звать меня так.

– Дося Чум, Иг, – поочерёдно представил своих товарищей капитан: – Я – Благоволин.

– Благ-О-Вол-Ин? У вас имена увеличиваются по мере заслуг? Тогда ты великий, по вашим меркам воин. Так зачем ты здесь, прославленный?

– Мы пришли за…, – начал было Маслов, видя, что капитан, не ожидавший такого поворота, замер от удивления.

– И у вас принято перебивать командующих?

– У нас все равны, – качнул головой, отошедший от услышанного капитан: – Мы же один отряд.

– Воинское братство. Иногда это и не плохо, но только иногда, – замолчав, Евстахр почесал шею под бородой: – Ладно, пусть младший говорит, – свободной рукой старик указал на Маслова. Только быстро, не хочу проторчать здесь с вами всю вечность.

– Спасибо, господин. – Проглотив обиду, коротко поклонился тот: – Мы с Зеи, и только…

– Знаю, – недовольно дёрнул головой Евстахр: – За новостями слежу. Сказано достаточно, – поведя рукой, он повернулся к капитану: – Значит победив легион, не самый сильный, замечу, вы возомнили себя равным нам? Нам? Воинам дружины Ареса?

– Нет, господин, – покачал головой Игорь: – О подобном мы и помыслить не смели, мы…

– И правильно, что не смели. Куда вам! Но вы – здесь. Значит – ищете встречи с нашим царём. Так?

– Вы мудры и проницательны, господин, – попробовал испытать лесть на старика Маслов, но по виду того сложно было понять достиг ли выстрел цели.

– Остаётся вопрос. Чего вы хотите? Нанять нас, поучиться у нас или, – он на секунду смолк, разглядывая Благоволина: – Или сами к нам наняться хотите. Хотя нет, последнее вряд ли. Мелковаты вы для нашей дружины. Итак, чего вы хотите?

– Дружбы и союза! – рубанув воздух ладонью, посмотрел Евстахру в глаза капитан: – Дружбы и союза!

– А вернее – поучиться у нас и, если Империя решит вами заняться серьёзно, то спрятаться за нашими щитами? Так я говорю?

– Мы ищем друзей, и не собираемся прятаться за чьими-то спинами!

– Ну да, конечно. А прижмут – так быстро прибежите, размахивая подписанными бумажками.

– Ты говорил, у вас есть царь, – решил не вступать в спор со стариком капитан: – Скажи нам, почтенный Евстахр, как нам найти его.

– Царя нашего? Да легко, он везде. Ты можешь видеть его в блеске меча, – прикрыв глаза начал нараспев декламировать старик, добавив в голос изрядное количество пафоса: – Услышать его голос в воздухе, распарываемом остриём копья. Его тело – наша броня, глаза багровы, кровь горяча…

– Альцгеймер? – Тихонько произнёс Чум, склонив голову к Досе: – Как думаешь?

– И это, и старческая деменция, – кивнула девушка: – Старичку в клинику надо, а не прыгать с гирями.

– Но я снизойду до твоей просьбы, – тем временем подошёл к концу своего монолога Евстахр: – Ты узнаешь, как найти нашего царя и даже встретишься с ним. Однако – знай! Всё имеет свою цену, и я не буду делать исключения даже для такого великого воина как ты, о многодоблестный Благ-О-Вол-Ин! Готов ли ты заработать право предстать перед царём сильномогучих и счастливейших детей Ареса, бесстрашным Истикриатом?

– Готов! – Ни секунды не колеблясь, кивнул Благоволин.

– Я в этом и не сомневался, – убрав из голоса весь пафос, заметно расслабился старик: – Извини за всё это, – он покрутил перед собой рукой: – Традиция такая, о доблестный муж, – подмигнул он капитану: – По факту дело плёвое. Просто у меня руки не доходят, а вещь нужная. В общем так. Я сейчас открою вам круг перехода на одну из планет. От места где окажетесь двигайте на север три тысячи шагов. Там будет холм, на нём плоский камень. На камне амулет – вот такой же, как у меня, – он прикоснулся к кругляшку на своей груди: – Берёте его и в Портал. Его вы с холма увидите. Ну и ко мне двигайте. Всё просто – обернётесь, солнце ещё зайти не успеет. А я вас сразу к Исту отправлю, как раз к ужину успеете – и перекусите и дела свои обсудите, благо за едой он мягким становится.

– А что за планета? – Подойдя к Евстахру, Чум принялся разглядывать металлический кругляшок на его груди, благо тот болтался почти на уровне его глаз: – И медальон – он что, вот так просто лежит? Без охраны?

– Планета, как планета, – пожал плечами тот: – Дышать можно, не холодно. Что до медальона, так потому я его там и оставил, что нет никого – не сопрут. На подзарядке он там. Я же говорю – ерунда, а не работка. Ну так как? Готовы?

– А что сам не сходишь? – Отступив на шаг, испытующе посмотрел на него Чум: – Если всё так просто?

– Некогда, – с сожалением развёл руки тот: – Думаешь в мои годы легко форму поддерживать? – Похлопал он себя по рельефному прессу: – Режим дня, тренировки – вот вас отправлю и снова, камни тягать. Так что вы уж побыстрее решайте, мои доблестные воители. Идёте или как?

– Идём, только нам бы своих предупредить, – положив руку на плечо Чума, кивнул капитан: – С Зеей переговорить надо.

– Легко. Вы же через Портал общаться собирались?

– Да.

– Сейчас… – зажав в руке медальон, Евстахр закрыл глаза, напрягся и, спустя несколько секунд, махнул рукой в сторону появившегося перед ним небольшого синеватого облачка: – Говорите, только быстро – поддерживать канал долго я не смогу.

– Меня слышно? – Подойдя к облачку, неуверенно произнёс капитан: – Говорит Благоволин. Меня кто ни будь слышет?

– Сергей? – Голос Пашеша, Ключника Земного Портала, перепутать с кем-либо было сложно: – Меня ещё ни разу так не…

– Извините, – перебил его Благоволин: – Вы Змееву передать можете, что нам тут крюк небольшой сделать надо, для успешного выполнения? Помочь местному товарищу вещицу раздобыть – в обмен на рекомендации перед царём – Виктор Анатольевич поймёт.

– Передам, а куда вас посылают?

– Я передам адрес врат, – вклинился в их разговор Евстахр: – Всё? Или ещё что? Тяжело же! Ваша Зея в такой дали отсюда!

– Адрес ворот получен, – вновь послышался голос Пашеша: – Что ещё передать? У вас всё в порядке?

– Всё в порядке, Павел Владимирович, – подошёл к облачку Маслов: – Мы…

– Всё! – Устало выдохнув, старик отпустил медальон: – Колебания и волны тяжелее передавать, чем вещественные предметы. Сейчас, – энергично помахав руками он несколько раз присел, словно желал разогнать кровь в теле: – Я готов. Идёте?

– Идём, – перехватив карабин, кивнул ему Благоволин.

– Удачи вам, – медальон снова оказался в его руке и появившееся перед стариком облачко быстро разрослось в размерах, образовав вытянутый по вертикали овал, близкий по габаритам к дверному проёму: – Путь открыт, воины. Идите и помните – удача летит впереди отважных!

Глава 2

Много позже, делясь впечатлениями от этого, облачного, как его назвал Маслов, перехода, все сошлись в том, что такой способ перемещения между планетами, был намного комфортнее портального. Никакой вспышки, оставляющей даже перед зажмуренными глазами круги, никаких молний, пусть и безболезненно бьющих в тело, здесь не было. Одно касание облачка, и дым тотчас окутывал вас, кружа, на краткий миг, голову, а затем – раз! Готово – вы уже попираете ногами твердь нового мира.

Вот только мир, куда они оказались заброшены Евстахром, в корне отличался от насыщенной жизнью планеты, где начался этот путь.

– Фу…, – Дося, облизав губы, потянулась за флягой: – Я себе как-то по-другому всё это представляла, – сделав глоток, она закрутила пробку и обвела раскинувшийся перед ними пейзаж, рукой.

Этот мир можно было описать тремя словами – чёрное, серое и красное.

Чёрная, выжженная почва под их ногами, была покрыта слоем серого пепла – единственной игрушкой слабого, но жаркого ветерка, то тут, то там поднимавшего к тёмному небу воронки небольших смерчей. У самого горизонта виднелась линия таких же чёрных, как и земля, гор, чьи вершины были оттенены алыми полосками лавы, стремившейся как можно быстрее достичь равнины, дабы внести в окружающую людей мрачность хоть какие-то яркие нотки.

– Ну хоть не соврал, – потянувшийся к своей фляге Чум, на пол пути передумал и засунул руку в подсумок: – Дышать можно, не жарко – всё как старик и сказал. Сейчас найдём где север, – на его ладони блеснул стеклом компас: – И дело, считай… Эээ?! Ты куда?! – Последнее относилось к стрелке – стоило ему только её разблокировать, как сине-красный ромб принялся наматывать круги, не желая заниматься своим делом.

– У меня тоже самое, – Благоволин, встряхнув несколько раз коробочку, с сожалением убрал её в карман: – Придётся по старинке, – не высказывая никакого разочарования, огляделся он по сторонам: – Курсы выживания всё помнят? Раздел определение по сторонам света?

– Как вам сказать, – в руках Доси вновь появилась фляга, но перехватив неодобрительный взгляд Чума, она со вздохом вернула её на место: – Помнить-то, мы помним, но вот ни деревьев, ни мха, я тут не наблюдаю.

– Муравейник мы здесь тоже вряд ли найдём, – качнул головой снайпер: – Как определяться будем, товарищ капитан-лейтенант?

– В море тоже – ни деревьев, ни муравьёв нет, – кивнул тот: – Остаётся что? – Задрав голову вверх он ткнул пальцем в тусклый бордовый диск местного светила: – Остаётся солнышко. Вот по нему и определимся. По тени, то есть.

Раскинув руки крестом, он повернулся лицом к солнцу и покосился на с интересом наблюдавших за ним сухопутных бойцов: – Чего встали? Отмечайте где тени от рук и головы кончаются.

– Не сработает, – минуту спустя, когда в сером пепле были протоптаны канавки, обозначавшие края его тени, покачал головой Чум: – Это нам ещё знать надо в каком мы полушарии.

– А какая разница? Холм в трёх тысячах шагах. Прогуляемся сначала туда, – капитан ткнул пальцем в сторону обозначенной круглой ямкой головы: – А там нет, назад пройдёмся. Делов-то?!

Послышавшееся за их спинами бульканье воды заставило всю троицу резко развернуться на месте, подняв в воздух небольшое облачко пепла.

– Вы чего? – Игорь, только что обильно смочивший водой платок, мастерил себе на голове подобие банданы: – Чего переполошились-то?!

– Вода же! Ты чего творишь?! – Чум неодобрительно покачал головой: – Вот учти, – вытянул он палец в его сторону: – Как пить захочешь – не подходи. Не дам!

– Да я и не собираюсь, – пожал плечами Маслов: – Не знаю, как вы, а я здесь задерживаться не собираюсь.

– О многомудрый наш, – всплеснул руками на его слова Чум: – Может ты уже и заветный холм нашёл?

– Нашёл. Чего его искать, вон он, – вытянул он руку куда-то в сторону от так старательно протоптанного креста: – Туда идти надо.

– Туууу-да? – Повернувшись в указанном направлении, Чум приложил ладонь ко лбу стараясь разглядеть хоть какую ни будь возвышенность: – А чего не туда? – убрав руку от лица он ткнул пальцем себе за спину: – Нет там ничего.

– Бинокль возьми и дальномер включить не забудь. Вон туда смотри, – Игорь вновь указал рукой направление: – Ты больше на шкалу расстояния смотри, тут всё серое, сливаются детали, понимаешь?

– Ой! А я вижу! – Дося, оторвавшись от своего бинокля с уважением посмотрела на Маслова: – Ну ты умничка! Как разглядел-то?

– Случайно. Пока вы спорили. Решил осмотреться – нацелился примерно на две тысячи метров, по шкале дальномера, навёлся, ну и начал осматриваться – так везде всё одна дистанция, ну плюс-минус, а там – раз! И тысяча семьсот. А дальше опять один и девять да две тысячи показывает. Вот и решил присмотреться. Ну а как глаз обвыкся на этой серости, так и холм, и что-то белое на его макушке видно стало.

– Действительно… Белеет там что-то, – не убирая оптики от глаз, пробормотал Чум: – Правильная форма и…

– А чего гадать? – Закинув на плечо свой рюкзак, Маслов двинулся в сторону холма: – Пошли? Если ошибся – назад по своим следам вернёмся.

– Погоди, – Благоволин, в душе которого боролись два чувства – досады, что не удалось блеснуть знаниями – произвести впечатление ой как хотелось, и облегчение от находки холма, поднял руку, призывая к вниманию: – Значит так. Первое. Зачёт по ориентированию в тяжелых условиях будем считать, что Дося с Чумом прошли. Отмечу в рапорте.

– А я?! – Развернувшись к нему, удивлённо посмотрел на капитана Маслов: – Я что, получается, не сдал? Да и вообще – какие нафиг зачёты? Мы, вроде как не в школе!

– Игорь, ты просто не в курсе, – подошедшая к нему Дося, взяла его под руку: – В каждом отчёте, что наш Карась делал по возвращению, и что теперь капитан заполнять будет, так вот – в каждом, в самом конце, табличка. В неё, он, – она кивнула на Благоволина: – Вносит свою оценку каждого из нас – Ну что подтянуть, что идеально, ну, в таком ключе. Понял?

– Посмотреть бы, – вздохнул в ответ он: – Интересно, что про меня Карась писал?

– Только хорошее, не бери в голову, – поспешила успокоить его девушка и, повернув голову к капитану, вопросительно посмотрела на того: – Ну так что, капитан? Идём?

– Сейчас. По Маслову. Боец! – Став по стойке смирно, Благоволин уставился на Игоря: – За проявленную находчивость и смекалку объявляю вам благодарность!

– Эээ… Спасибо! – Стряхнув руку Доси он принял подобие стойки смирно.

– Скажи Служу России, – тихонько прошептала девушка: – Горе ты наше, гражданское.

– Эээ… Спасибо! Служу России!

– Вольно! – Махнув рукой, покачал головой капитан: – Никак не могу привыкнуть, что вы гражданский, Маслов.

– Да я и сам не могу привыкнуть, что среди военных нахожусь, – пожал плечами Игорь: – Так что, товарищ капитан-лейтенант? К холму идём?

Дождавшись кивка командира, он подал руку Досе и парочка, оставляя в пепле дорожку из следов, двинулась в сторону едва различимого холма.

– Вот так, – закинув на плечо свой рюкзак, вздохнул Чум: – Ты с ней огонь и воду, а стоит умнику появиться, так с ним сразу, да под ручку.

– Девушки умных любят, – кивнул на его слова Благоволин: – Были бы старые времена – добавил бы, что умных и политически грамотных. Ничего, лейтенант, не грусти – и тебя где-то красотка ждёт. Придёт время – дождётся.

– Этого-то я и боюсь, – быстро перебрав в голове своих прежних пассий, вздохнул тот: – Не, я уж лучше в холостяках побуду. Ты-то сам как, капитан? Женат? А то мы про тебя и знать ничего не знаем.

– Был, – шагая по протоптанной дорожке, Благоволин задумчиво посмотрел на шедшую впереди парочку: – А оно тебе надо?

– Всё одно делать нечего, нам до холма того – минут двадцать по этой каше топать.

– Сам напросился, – хмыкнув, капитан поправил на плече карабин: – Но – с уговором, потом ты о себе.

– Идёт.

– Добро! В общем – ничего интересного, женился я ещё на пятом курсе Училища…

Коротая дорогу беседой, они шли за Досей с Игорем давая возможность ветерку, всё это время кружившему вокруг них, заняться своим любимым делом – заметанием следов людей, дабы ни что не нарушало серое спокойствие этого пепельного мира.

Несмотря на прогнозы, путь до холма занял почти полчаса – казавшаяся идеально плоской равнина, изобиловала ямками и камнями, скрытыми от глаз толстым одеялом пепла. Даже Дося, по жизни старательно избегавшая ненормативной лексики, не раз и не два крепко выругалась, когда её нога подворачивалась, встретив под подошвой берца не надёжную поверхность, а предательски высказывавший камень или подламывавшуюся корку.

Холм, к подножию которого они подошли, к счастью обойдясь без травм, удивлял ровной и чересчур правильной, для природного образования, формой. Оплывшая за столетия пирамида Хеопса – вот что приходило на ум при виде четырёхгранного возвышения со срезанной вершиной, высотой примерно с пятиэтажку.

– Однако, – произнёс Чум своё любимое словечко, сбрасывая рюкзак прямо в пепел и трусцой убегая за угол: – Я сейчас. На минуточку.

– Холм, говорите? – Досин рюкзак, который она по примеру товарища, хотела так же сбросить вниз, зацепился за погончик на куртке и вместо того, чтобы плюхнуться на землю, широко мазнул по краю пирамидки, подняв в воздух облако серой пыли.

Отскочив в сторону, девушка закрыла лицо руками, но частицы пепла оказались проворнее – в следующую минуту пейзаж был оглашён громким чиханием и шмыганьем носика, так же, как и глаза, зачерпнувшего добрую порцию мельчайшей взвеси.

– Да что же это такое! – Прочихавшись и вытерев лицо платочком, она потянулась было к карману за пудреницей с зеркальцем – а какая женщина выйдет на улицу без этого аксессуара, но её рука замерла, едва коснувшись клапана нагрудного кармана: – Смотрите! Тут… Ступеньки?!

Расплёсканная её рюкзаком пыль откатилась в стороны, очистив край холма, отчего на каменной поверхности ясно проступил край неширокой – сантиметров тридцать, ступени на которую медленным, но неостановимым потоком начал сыпаться прах с её верхней соседки.

– Кто чихал? Чего случилось? – Чум, на ходу застёгивавший пояс, вышел из-за грани пирамиды: – Вот ни на минутку вас оставить нельзя, – покачал он головой: – Я, кстати, открытие совершил. Там, – последовал кивок на место, откуда он только что появился: – Это – пирамида. Со ступенями до верха. Командир? – Засунув ладони за ремень, он покачался на каблуках: – Мне как – тоже благодарность положена?

– Обломись, – показала ему язык Дося: – Я их раньше тебя обнаружила. Вон – гляди, – показала она рукой на медленно скрывавшуюся под пеплом ступень.

– Тю…! Ты только одну, да и то – её сейчас засыплет, а я сразу четыре! И, кстати, я открытие совершил! – Он гордо подбоченился: – Пепел этот – гигроскопичен!

– Кхм… Я даже не буду спрашивать, как ты это установил.

– А чего такого? Значит, подхожу я к этому холмику, расстёгиваю ремень и думаю – а чего это он такой пологи…

– Чум!

– Да, действительно, – подошедший Благоволин окинул взглядом пирамиду: – Давайте ваши…эээ… Физиологические моменты обсудим позже. Мы за медальоном пришли – ступеньки есть, думаю, нам следует подняться. – Договорив, он двинулся вверх, нашаривая скрытые под пеплом ступени прикладом карабина. Поднявшись метра на четыре, капитан обернулся и приглашающе махнул рукой: – Чего встали, пойдёмте, нечего время терять – нам ещё домой возвращаться.

– Домой-то зачем? – Последовавший за ним Чум, подхватил со ступеньки рюкзак Доси: – Может сразу на эту, как её там? Четыреста пятнадцатую? Отдадим цацку – и к этому Истикриату за стол?

– Ага. В таком виде? – Догнавшая его девушка принялась стряхивать пепел с одежды: – Издеваешься? Всё же к царю идём. Я же не могу предстать перед ним в таком виде? – Покрутила слипшуюся от пепла прядь она: – Мне надо…

– Ага. Знаю, – подкинул, поправляя на плече её рюкзак Чум: – Принять ванну, выпить чашечку кофе, да? А мне тяжести твои таскать! Ты что туда набряхтала? Тяжелее моего будет!

– Да нет там ничего. Ну… Косметичка, тени, тушь… И вообще! – Догнав его, Дося потянула за лямку: – Давай сюда. Я помощи не просила.

– Да ладно уж, дотащу. Немного осталось – вон, смотри, Маслов наш, с капитаном, уже почти наверху.

– Ну, тогда догоняй, – легко перескочив сразу через пару ступенек, она двинулась к вершине, оставив позади продолжавшего недовольно ворчать, Чума.

В отличии от склонов, вершина пирамиды была идеально чиста. Ровная квадратная площадка, посреди которой возвышался крупный белый булыжник, даже блестела, словно владелец этого сооружения, ожидавший незваных гостей, старательно вычистил и отполировал каменную плоскость. Медальон, точная копия висевшего на груди Евстахра, лежал в небольшой ямке почти по центру неправильной формы картофелины, словно невыковырянный хозяйкой глазок этого овоща.

– Ну что – берём? – Чум, скинувший на ровный пол вершины оба рюкзака, прямо-таки пританцовывал от нетерпения.

– Погоди, – обойдя камень кругом, Благоволин поднёс к нему руку, словно желая коснуться неровной поверхности и отдёрнул её, когда до той оставалось не более сантиметра.

– Я что-то почувствовал, – отступив назад, повернулся он к остальным: – Старые телевизоры помните? Годов так восьмидесятых?

– Смутно, – пожала плечами Дося: – Здоровые гробы были и без пульта, хочешь переключить – вставай с дивана. Впрочем, – она как бы невзначай покосилась на Чума: – Некоторым полезно больше двигаться и меньше жрать.

– У них, – не обращая внимания на недовольное сопение бойца, продолжил Благоволин: – Интересный момент был. Стоило руку к включённому экрану поднести, как начинал такое лёгкое давление чувствовать. Как… Как подушку, что ли. Вот и тут – тоже самое.

– И что с того? – Натянув на ладонь перчатку, Чум подошёл к амулету, занося над ним ладонь: – Старик же сказал – на зарядке он. Вот ты и почуял. Я вот чего думаю, – продолжая держать ладонь над целью их вояжа, он глазами показал на ямки, во множестве усыпавшие поверхность глыбы: – Это что-то вроде зарядной станции. Древних, разумеется. Раскладывали по дырочкам своё барахло и шли пиво пить – пока оно здесь заряжается. Сейчас их, Древних, то есть, нет – вот наш пенсионер и решил халявой воспользоваться.

– Вполне рабочая гипотеза, – кивнул Маслов: – Адрес у нас есть – надо будет учёным передать – пусть приборами пощупают.

– Жаль камень большой, – прежде чем кто-либо успел его остановить, Чум похлопал ладонью в перчатке по боку булыжника: – Втроём до Портала не дотащим. О! И ничего я не почувствовал, – он ещё раз постучал кончиками пальцев по белой поверхности.

– Это потому, что ты толстокожий! – Облегчённо выдохнула Дося: – Дурак! А вот током шарахнуло бы – тогда что?! Тушку твою к Порталу тащить, да?!

– Ага! Беспокоишься? Значит я тебе не безразличен?

– Дурак! – Повторила она, покрутив пальцем у виска: – И идеи у тебя – дурацкие! Игорёк верно сказал – пусть кому положено смотрят.

– А может – докатим? А, командир, – повернулся он к капитану: – Портал рядом, – последовал кивок на возвышавшиеся примерно в километре от них столбы: – Из рюкзаков снасть смастерим, спустим вниз и домой откатим? Штука-то в хозяйстве полезная? Что скажешь?

– Забирай медальон и пошли к Порталу. – Показал на металлический кружок Благоволин: – Маслов верно говорит – пусть этим учёные занимаются.

– Как скажете, – не высказывая никакого разочарования, что его план был отвергнут, вытащил из ниши кругляшок Чум: – Вот и всё! Домой? – Положив его в нагрудный карман, он хлопнул по нему ладонью: – Дело сде…

Короткий толчок каменного пола под их ногами повалил людей друг на друга.

– Камень! Берегись! – Взвизгнула Дося и, откатившись в сторону, указала на него пальцем: – Отойдите!

Белая глыба, бог весть сколько столетий мирно дремавшая на вершине пирамиды, сейчас наливалась режущим глаз свечением, испуская то из одной, то из другой ямки острые, даже на вид, лучи света.

– Бежим! – Вскочивший на ноги Чум, подхватив в каждую из рук по рюкзаку, одним прыжком оказался у края площадки: – Давайте, шевелитесь! – Он хотел что-то ещё сказать, но очередной толчок, не менее слабый чем предыдущий, заставил его замолчать. Отчаянно изогнувшись, он с трудом удержался на ногах, но ещё один удар, последовавший в следующую секунду, всё же справился с неприятно ловким человечком, сбросив его с вершины. Кубарем катящийся вниз Чум, сопровождал свой полёт гневными воплями, адресованными жёстким ступенькам, которые ощутимо, несмотря на пластины его лёгкого бронежилета, пинали тело всё это короткое путешествие.

В другой ситуации это зрелище может и вызвало бы невольную улыбку у случайного наблюдателя, но не в этот раз. Все, кто могли бы оценить, как полёт, так и лексику живого снаряда, сейчас катались по верхней площадке пирамиды, пытаясь найти хоть какую-то опору своим телам.

Очередной толчок пирамиды получил звуковое сопровождение сразу из двух источников.

Сначала, от поверхности планеты, до всё ещё остававшихся наверху людей, донёсся сочный мат Чума, призывавшего на голову Евстахра все известные кары, включая особо извращённо половые фантазии, а затем и сама, не перестававшая трястись площадка, сухо каркнула, отправляя в забег по своей груди неширокую ломанную трещину.

– Все вниз! К Порталу! – Благоволин, распластавшийся по площадке, приподнял голову, отыскивая своих бойцов: – Вниз! Вниз пошли! – Крикнул он Досе и цеплявшемуся за её ногу, Игорю.

Повторить свой приказ ему не удалось – трещина, стремительным зигзагом, достигшая белого валуна, проскочила под ним, показывая нос с другой стороны и плита, пусть и трясшаяся как в лихорадке, но всё же дававшая лежавшим на ней людям хоть какую-то опору, взметнулась вверх, сбрасывая своих гостей с казавшейся ещё несколько минут такой надёжной, спины.

Скользя по полированной плоскости вниз, капитан успел заметить, как камень, по-прежнему выбрасывавший в стороны яркие лучи, покачнулся, накренился и, издавая режущий уши визг, пополз внутрь пирамиды, скрываясь из виду.

Путь троицы к поверхности мало отличался от проделанного чуть раньше их товарищем. Даже Дося, как выше было замечено, сторонившаяся крепких выражений, на сей раз сопроводила свой полёт, конечно же полный встреч со ступеньками, достойной порцией выражений, разве что самую малость не дотягивавших по своей насыщенности до лексикона сослуживца.

– Все… тьфу! Живы! – Стоявший на коленях Благоволин, вытирал рот обеими руками: – Вот же гадость! Полный рот набил! – Сплюнув, он вскочил на ноги: – Игорь? Дося, Чум? Все целы? Медальон где?

– На месте, командир, – прижал руку к карману тот.

– Тогда чего ждём? К Порталу – бегом… Марш!

– А вещи? – Дернувшись было в сторону столбов, запнулся Чум: – Не оставлять же? Я сейчас! – Подскочив к Пирамиде, выроненные им рюкзаки валялись в паре метров от нижних ступеней, он наклонился, собираясь схватить их лямки, но неожиданно для следивших за ним товарищей, рыбкой нырнул к подножию каменного холма.

– Чум? Что за шутки?! – Рванувшаяся к нему Дося подхватила его под руку и дёрнув на себя, повернулась к остальным: – Он прилип!

Пирамида, словно следившая за происходящим, ответила на её вскрик торжествующим скрежетом.

– Чего встали?! Помогайте! – Обхватив его подмышками, она напряглась, пытаясь оторвать грудь товарища от ступеней, но безрезультатно.

– Отойди, – подбежавший капитан кивнул ей на голову: – Придержи – ударится. Иг! За ноги тащи! По моей – на счёт три! И… Три!

Утроенные усилия дали результат – расслабленно обвисшее в их руках тело Чума медленно, словно всё происходило в густом масле, сдвинулось с места, неохотно отдаляясь от ступеней, а сама жертва происшествия, начала шевелиться и пытаться что-то произнести.

– Тащим его! Тащим! Быстрее! Дальше!

– Всё, хватит, в норме я, – вывернул голову из ладоней девушки, тот, когда они отволокли его метров на пятнадцать – двадцать от пирамиды: – Хватит волочить, пустите.

– Очнулся? – Усадив его, Дося присела перед ним на корточки, вглядываясь ему в глаза: – В норме! – Облегчённо выдохнула она: – Дальше сам?

– Медальон где? Не потерял? – Наклонился над ним капитан, протягивая руку к карману с заветным кругляшком, но Чум, отстранив его руку, одним движением поднялся на ноги.

– На месте, – приложил он пальцы к карману: – Знаете, а ведь это он меня тянул – когда я к ступеням подошёл, – бросив взгляд на возвышавшуюся громаду он замер – по ступеням, стремясь к тому месту, где он лежал, сбегала с вершины их старая знакомая – изломанная зигзагом трещина.

– Мне это не нра… – и ровно в этот момент она достигла поверхности.

Издав громкий стон, словно тоскуя о проведённых в спокойствии годах, детище давно ушедших строителей, вздрогнуло, выплюнуло из рассечённого нутра гейзер щебня и начало оседать, превращаясь груду камней.

– Самоликвидировался… – покачал головой Благоволин: – Жаль… Походу зарядка эта одноразовая была.

– Перегруз. – Не согласился с ним Маслов: – Мы потребителя забрали, – показал он на карман с медальоном: – Избыток энергии и…

Пробившиеся сквозь камни яркие лучи лучше всяких слов показали, что списывать со счетов творение Древних, по крайней мере рано.

Раздвигая своей тушей мелкие камни и превращая в песок более крупные, высунулся наружу бок белой картофелины. Замерев на пару секунд – словно, он был живым и принюхивался, камень пошевелился и, распихав в стороны обломки, двинулся в сторону Чума, оставляя за собой широкую полосу очищенной от пепла поверхности планеты с контрастными на её тёмном фоне белыми поломами свежих царапин.

– К Порталу! Бегом! – Схватив замершего Чума за ремень, капитан потащил его в сторону каменных столбов: – Маслов! Адрес набирай!

Белая глыба словно только этого и ждала – стоило жертве сдвинуться с места, как она, резво прибавив скорости, поплыла за ним, не желая отпускать свою добычу.

– Чем я его наберу? – Игорь, скачками несшийся к Порталу, на миг притормозил, поджидая отставших: – Палки нет! Мне что – руками?!

– Значит – руками! Хоть зубами – но открой! – Продолжая тянуть Чума за ремень, махнул свободной рукой Благоволин: – Сам же видишь… Стой! Куда ты?!

– Уведу в сторону и к вам! – Вырвавшийся Чум, рванулся в сторону, обегая Портал, до которого уже было всего несколько сотен метров по широкой дуге: – Ну ты! – Остановившись, он продемонстрировал глыбе средний палец: – Меня хочешь? Догони сперва!

– Маслов – Портал! – Кивнув ему, капитан махнул рукой Игорю: – Бегом! Я подсажу! Быстро, быстро! Да не стой ты как столб!

Подбежав к столбам, Благоволин плюхнулся на одно колено, упираясь руками во второй снизу куб и качнул головой Игорю, с трудом переводившему дух после проделанного спринта: – Залезай! Ну! Мне на шею лезь!

Дождавшись, когда тот взгромоздится на его шею, капитан начал осторожно выпрямляться, помогая себе руками и стараясь не сдвинуть легко проворачиваемые кубоиды.

– Ставлю первый символ! – Устроившийся на нём Маслов, прокрутил верхний булыжник, выставляя на нём первый символ адреса Земных ворот: – Есть! Теперь – второй.

Прежде чем выставить третий он соскользнул вниз – его рост вполне позволял дотянуться до нужного места без помощи капитана. Выставив и его, он потянулся за следующим, но косой взгляд, брошенный им на продолжавшего свой забег Чума, заставил его замереть – белая глыба, до того исправно скользившая за наматывающим круги вокруг портала снайпера, была неподвижна.

– Что это она? – Показал он рукой на булыжник: – Никак батарейки сели?

– Не отвлекайся! – Благоволин ткнул его в плечо, разворачивая к Порталу: – Адрес! Набирай!

– Да как скажете! – Фыркнув, Игорь быстро развернул оставшиеся камни и присел перед нижнем, на котором выставлялось время активности прохода: – На сколько ставить? Эй, капитан? – Не слыша ответа он поднял голову – Благоволин смотрел не на него.

Проследив его взгляд, Маслов вскочил на ноги – белый камень, ещё пару минут лежавший неподвижно, теперь полз к ним, нацелившись прямо на Портал.

– Так на сколько…

– Бежим! – Перебив его, капитан, подавая пример, спрыгнул с платформы вниз: – Ходу, ходу! Дося – не спи!

Глыба, которую Благоволин так удачно окрестил зарядным устройством, замерла только уткнувшись краем в нижнюю ступень Портала, но облегчённый выдох, вырвавшийся у Доси, был преждевременным. Полежав несколько секунд неподвижно, каменюга выстрелила вверх веером острых лучей и те, изогнувшись, словно они были не из света, впились в поверхность каменных столбов, покрыв их, блестящим как ртуть, свечением.

– Что за… – Начал было капитан, но тонкий, нараставший по мере роста накала свечения, звук, прервал его: – Ложись! – Успел выкрикнуть он, прежде чем ослепительно сиявшая ртуть не перекинулась и на глыбу, соединив в одно целое и столбы, и булыжник.

Яркость свечения, нараставшая вместе со звуком, достигла своего максимума, когда ставший нестерпимым звук, резко оборвался, взяв высшую из доступных человеческому уху, октав. Тишина была краткой – противоположный нестерпимому писку, басовитый рёв, подбросил лежавших в пепле людей и Маслов, прежде чем зарыться в серый прах с головой успел заметить выстреливший в небеса сверкающий серебром луч, исчезнувший среди тёмных туч одновременно с воцарившейся вокруг них тишиной.

– Всё что ли? – Приподнявшийся на руках Благоволин с опаской посмотрел на Портал и лежавший у его основания посеревший камень: – Как думаешь? – Повернулся он к Игорю: – Всё? Или полежим ещё?

– А я почём знаю, – Усевшись, Игорь принялся выплёвывать изо рта пепел: – Тьфу! Вот же дрянь!

– Держи, – сунул ему флягу капитан: – Только не глотай. Прополощи и выплюнь – кто знает, что это за гадость.

– Спасибо, – вернув ему воду, Маслов поднялся на ноги: – Ну… Я не эксперт по этой… Этой… Зарядке, но, по-моему – всё.

– Может подойдём посмотрим? – Вставший рядом с ним капитан, покосился на него.

– Подождём? – Идти к Порталу Игорю не хотелось: – Мало ли что – остаточные энергии… Поля какие-нибудь… Давайте перекурим?

– Ты же не куришь, Игорь? – Подошла к ним, отряхиваясь на ходу, Дося: – Да и нет ничего с собой.

– Нет? Ну просто подождём.

– Скажи просто – боишься!

– Ну боюсь. И что? Видала как эта зарядка рванула?! Вот мы сейчас к ней, а она, да по нам, да как…

– Эй! – Появившаяся подле Портала фигурка Чума, принялась размахивать руками: – Чего зависли? Сюда идите – кончилось всё!

– Ой, Чум! Чумик! Живой! – Всплеснув руками, девушка побежала к нему.

– Цел? – Добежав, она обняла его и чмокнула в щёку.

– Да что со мной будет? – Приобняв её, расплылся в улыбке тот: – Залёг, а как вижу – вы встали, ну, сюда и пошёл. Так что, – увидев подошедшего Благоволина, он шутливо откозырял: – Жив-здоров, товарищ начальник!

– Молодец! – Хлопнув его по плечу, капитан повернулся к Маслову: – Открывай проход и домой! Хватит – нагулялись.

– С удовольствием! – Запрыгнув на платформу, Игорь склонился над нижним блоком, но, спустя несколько секунд, повернул к стоявшим внизу искажённое тревогой лицо: – Не поворачивается!

Обследование Портала заняло почти час. В его ходе было выяснено, что кубы, до того свободно вращавшиеся в любых плоскостях, теперь были недвижимы, а усилия людей, пытавшихся сдвинуть их с места, только крошили, прежде не поддававшиеся никакому воздействию блоки, словно те были из мягкого песчаника.

– Приплыли, – усевшись на ступеньки, покачал головой Маслов: – Всё. Точка.

– Думаешь – сдох? – Устроился рядом с ним Благоволин: – Починить можешь?

– Починить? Издеваешься? – Вскочил на ноги тот: – Мы и понятия не имеем, как это работает! Да и никто в галактике не знает – Древние же их строили!

– И что? – Сделав небольшой глоток из фляги, посмотрел на него капитан: – Если одни собрали, то другие починить могут. Давай, Игорь, успокойся, соберись – уверен, ты справишься.

– Кроме тебя – некому, – кивнув, Дося уселась на его место: – Ты уж постарайся… Кроме тебя – некому, Игорёк.

– Да вы шутите! – Спрыгнув вниз, Маслов принялся ходить взад-вперёд, засунув руки в карманы: – Вы поймите – никто. Не. Знает. Как. Работает. Портал! А даже если бы и знали! После этой дуры, – он с силой пнул серую глыбу: – Там сейчас…

Крак!

Громко щёлкнув по боку камня побежала змеящаяся трещина. Выскочив на верх камня, она разбросала в стороны с десяток отростков, которые быстро покрыли собой картофелину и она, спустя ещё несколько секунд, мягко рассыпалась на груду небольших осколков размерами со спичечный коробок.

– За-ши-бись! – Наподдал их берцем Игорь, отправляя сразу несколько штук в короткий полёт: – Зараза!

– Успокойся, – Спустившийся вниз Благоволин, подобрал пару обломков: – Хм… Камень, как камень, а Портал нам – того… – Сунув обломок в карман, он посмотрел на Маслова: – Успокоился? Что по ситуации сказать можешь?

– Без шансов. Приплыли. – Махнув рукой, Игорь уселся на ступени: – Поймите, – он поочерёдно посмотрел на остальных: – Это починить – невозможно. От слова совсем. Блоки не поворачиваются – ну ладно. Адрес выставлен. Для запуска – таймер-активатор включить надо. Но! Они крошатся!

– И что? – Чум, так же стоявший внизу, запихнул себе в карман горсть серых обломков.

– У них молекулярная структура поменялась. А это всё! Все связи что были – нарушены.

– То есть – никак?

– Никак, Чум. От слова совсем – никак.

– А если – медальоном? Как тот старикан? – Вытащив кругляшок из кармана, он подкинул его на ладони: – Он же нас сюда как-то отправил?

– Вот именно, что как-то. Попробуй. Я и понятия не имею, как он работает.

– Эээмммм… – Зажав кружок в ладони, Чум прикрыл глаза и напрягся.

– Получилось? – Приоткрыл он один глаз спустя полминуты: – Облачко было?

– Нет, – покачал головой капитан: – И намёка не было.

– Я о Земле думал. Представлял её, адрес мысленно набирал.

– И не получится, – махнул рукой Игорь: – Уверен – к этой штуке ген Древних нужен, ну или что-то навроде того. А у нас – его нет, – вздохнув, он стянул с головы бандану и, сняв с пояса флягу, начал отвинчивать крышку.

– Ты чего делаешь? – Убрав медальон в карман, покосился на него Чум: – Воду экономить надо.

– А зачем? – Плеснув воды на материю, Маслов приник к фляге, делая крупные глотки: – Без воды мы не более семи дней протянем. Воды здесь нет. Так чего тянуть? И так, и эдак – конец.

– И что? Ты решил вот так просто сдаться? – Отобрав у него флягу, Дося неодобрительно покачала головой: – Игорь! Вот от тебя – не ожидала! Бороться надо до конца!

– Борись, – равнодушно пожав плечами, он откинулся назад, устраиваясь поудобнее: – Выхода отсюда нет. Так что всё. Финита ля комедия.

– Выход всегда есть! Змеев наш адрес знает? – Встав перед ним, упёрла руки в бока, Дося: – Знает! Мы на связь не выйдем – Пашеш сюда проход откроет – всё! Воды закинут! Еды! И…

– И ничего. Портал. Не. Работает! Пашеш сюда проход не откроет.

– С чего ты взял? Вполне может быть, что и работает. Это он у нас не хочет, а дома-то всё в порядке. А даже если и не работает – попробуют открыть, увидят, что что-то не так и… И Карася пришлют! Вот! – Она победно взглянула на Игоря: – В любом случае нас тут – не бросят!

– Карась… Карася нашего в Угольный Мешок послали, – покачал головой Маслов: – А это такая дыра…

– Ну так он же вернётся оттуда? Вернётся, узнает, что с нами проблема – и сюда! Это ты, Игорь, плохо его знаешь. Наш Карась, он…

– Не поминай имя моё всуе, – из коробочки радиостанции на её плече послышался перемежаемый помехами голос их прежнего командира: – Дося! Ты опять рацию не выключила?!

– Ой, – отцепив коробочку, она схватила её двумя руками: – Карасик, милый, это ты?! А мы тут, а у нас тут такое…

– Я в курсе, – хмыкнул он: – Минут десять уже над вами висю…вешу. Чёрт! Никак не запомню – как правильно. Вы мне скажите, дорогие мои, вы чего тут устроили?! Шарахнуло так, что Тетрарх мой чуть в обморок не свалился. Чем вам Крабовидная туманность не угодила?!

– Крабовидная? – Вскочивший на ноги Маслов подошёл к девушке: – Луч туда ушёл?

– О! Игорь! Ты как – помирать передумал?

– Ну…

– Запомни – выход есть всегда.

– Так мы что? В угольном мешке? – Залившись краской, Маслов попытался сменить тему: – В нём, да?

– В самой середине! Но об этом – позже. Если вы нагулялись, то я спускаюсь. Сесть я не смогу – опорных лап нет, если вы помните, так что, придётся вам на борт по канатам лезть. Сброшу из трюма. Справитесь?

– А нас твои маневровые не снесут? – Задрал голову вверх, где медленно росла в размерах яркая звёздочка, поёжился Чум: – А то в этом прахе кувыркаться уже того, надоело.

– Не нравится – сиди здесь. Всё народ, я в трюм, готовьтесь.

– Уй! Карасик! – Прижав рацию к груди, подпрыгнула на месте Дося: – Ты – супер!

Когда спустя час они, все отмытые и более-менее пришедшие в себя, собрались в кают-компании, там их ждал накрытый к обеду стол. Возможно, эстет сумел бы найти в его сервировке массу огрехов, но команде, уже мысленно принявшей мысль о скором завершении жизненного пути, на подобные мелочи было плевать.

– За каким лешим вас сюда понесло? – Дождавшись, когда невольные пассажиры перешли к десерту, заинтересовано посмотрел на них Карась: – Это же редкостная дыра! Тетрарх упирался всеми конечностями, лишь бы сюда не идти. Виртуальными, конечно. Я, когда мне Змеев адрес вашего Портала передал, тоже, признаюсь, удивился. В самом центре! Я только с краю зашёл, так – осмотреться, а вы… – отложив ложечку, которой он черпал мороженное, Карась развёл руками: – Смело!

– Мы вот за этим приходили, – вытащив из кармана медальон, протянул его полковнику, Чум: – Один спортсмен… Пенсионер чёртов! Попросил принести. Плёвое, говорил, дело, скотина!

– Интересная игрушка, – покачав её на ладони, Карась поднёс было кругляшок к глазам, желая лучше рассмотреть, но, в следующий миг его голова дёрнулась словно от удара, а медальон, выпавший из его руки, откатился к Чуму, где и замер, едва не коснувшись его пальцев.

– Что с тобой? – Подскочившая к Карасю Дося озабоченно приложила руку к его лбу: – Рот открой?

– Дааа…вввв…нооормеее всеее, – пьяно растягивая слова, отстранился он: – Гоолоовааа круужится… Иии круугиии переед глазаами.

– Водички выпей, горе ты моё, – поднеся стакан к его рту она насильно заставила Карася сделать несколько глотков: – Ну ты как – лучше?

– Даа. Гораздоо. Фууу… – Потряс он головой, приходя в себя: – Почти в норме. Эк меня ваша игрушка приложила.

– Странно, – внимательно наблюдавший за произошедшим Игорь, поднял кружок со стола и поднёс к глазам: – На нас – не реагирует. А на тебя… Погоди. В тебе же – ген Древних? Это что же, – вернул он медальон Чуму: – Она, значит, Древних не любит?! Оп-па… Вот это номер.

– Походу – не любит, – полностью оправившийся от произошедшего Карась, посмотрел на карман, где скрылась ударившая его находка: – И сдаётся мне – этому есть причина. Хм… – поковырял он ложечкой подтаявшее мороженное: – Начать придётся издали. Месяц, примерно месяц назад, Змеев отправил группу майора Катрина на пустынную планету. С археологами. Это в аккурат перед началом наезда Империи на нас. Та планета была основательно, кхм… Один песок и остался. Ну и руины кое-где. В общем – приласкали её конкретно. Причём, что особо интересно – с обеих сторон. И это при том, что ценности она ни для одной из сторон не представляла. Располагалась на отшибе от основных трасс, полезных ископаемых или ещё чего-либо ценного, там отродясь не было. Но прошлись по ней основательно. Да. Интересный нюанс – находится она неподалёку отсюда, прямо на выходе из мешка, а сюда, в эту область, летать, скажем так – Не рекомендуется.

– Это почему? – Отодвинув от себя пустую креманку, посмотрел на него Игорь: – Разве есть места, куда запрещают летать?

– Есть, и полно, – усмехнулся в ответ Карась: – Нет, прямых запретов нет, но не принято. Вот ты же, на кладбище с книжкой не устроишься? Спорить не буду – можно, никто не запретит, но коситься будут. Вот так и тут. Не рекомендуется летать сюда, типа здесь, с давних времён, пространство проклято. Не советуют в центр Галактики летать – там, якобы, закрытая для смертных, зона. Ну и еще с десяток мест – где-то запрет и вправду нужен, мины могут вполне ещё на боевом взводе стоять, ну а кое-где запреты просто дань традиции – мол, не летали мы туда уже лет так сотен несколько, да и сейчас не стоит. Но, вернёмся к той планете. Археологи там покопались успешно – отрыли руины храма, им для этого несколько Бобкетов на ту сторону перегнали, ну этих, мелких машинок, которым всё что угодно навесить можно. – Сделав паузу, он отпил воды: – Приволокли они оттуда много всего. Одних только цацек религиозных – мешок собрали. Но самое интересное – они очистили от песка стену с письменами. Как она уцелела? Спросить не хочешь? – Подмигнул он Игорю и видя растерянность того, продолжил: – Стена была из того же материала, что и Портал.

– То есть – её создали Древние? Но зачем тогда её, храм тот, разрушать? – Непонимающе посмотрел на него Маслов: – Это же святыня, что Преторианцам, что Слугам?!

– Но, тем не менее, эту планету, бомбили они особо душевно. Так вот. Стена – уцелела, как и надписи на ней. Прочитать их было просто – текст, вырезанный там, был на Универсальном и рассказывал он об истории зарождения жизни в Галактике. Несколько витиевато, но вполне ясно говорилось о тяжком труде Древних, заселявших миры. Из интересного, – полковник поднял вверх палец: – Два момента. Во-первых, проскальзывало, что Порталы уже были – Древние, сея зерна новых рас, пользовались ими постоянно, но нет ни одного упоминания, что они их ставили. Вполне можно допустить, что на момент нанесения текста история несколько отличалась от той версии, что мы сейчас знаем. И второе. Упоминается долгая борьба детей Света – понятно, кто это, и детей Тьмы, ещё называемых там, Пожирателями Надежд и Похитителями Светил. А обитали эти вампиры – здесь! – Стукнул он кулаком по столу: – В Угольном Мешке! Как вы понимаете, пройти мимо такого мы не могли, а сейчас выясняется, что и вас сюда послали, да за игрушкой, болезненно реагирующей на ген Древних! А? Какое, скажите на милость, совпадение?!

– Интересное совпадение, – Благоволин, вслед за Масловым, расправившийся со своей порцией десерта, тоже отодвинул от себя пустую креманку: – Тут Древние дрались с кем-то когда-то, и сюда же нас послали за предметом, их, Древних, то есть, сильно не любящим. Такое впечатление, что Евстахр наш, – видя непонимание Карася, он пояснил: – Тот, кто нас сюда послал, много нам не договорил. М-да… – пробарабанив пальцами по столу, Благоволин покачал головой: – Надо будет с ним предметно пообщаться. Или с царём – кто-то, да прояснит ситуацию.

– Ну, это вам видней. А сейчас, – Карась поднялся из-за стола: – У меня, к вам, дорогие мои, два вопроса. Первое. Вас куда доставить? На землю, или П-415-7-21?

– На 415

– Хорошо. И второй вопрос. Хотя… Это и вопросом-то назвать сложно. В общем так, – он подошёл к двери: – Я вас спас? Спас! Я вас накормил? И накормил, и напоил. Вот вы посуду и мойте. – Подмигнув Досе, он выскочил за дверь прежде чем его успели остановить.

– Кхм, – откашлявшись, поднялся со своего места Благоволин: – Я – в рубку. Надиктую тетрарху отчёт для Змеева.

– Я с тобой, – Маслов, торопливо допивший сок, вскочил со стула: – Надо на ту стену глянуть – мало ли, что там пропустить могли, а нам всё важно!

– Эй! Вы чего?! – Дося проводила их ошарашенным взглядом: – Ну, мужики, ну… О, Чум! – Заприметила она сладко посапывавшего на диванчике товарища.

– Чу-ум? – Потрясла она его за плечо: – Чу-ум! Подъём! Тревога!

– Хррррр…

– Добавки хочешь?

– Хрр…хррррр…

– Да вставай же ты! – Она с силой дёрнула его за ногу: – Мне что – одной всю эту гору мыть! – Покосилась она на заставленный пустыми тарелками и судками стол, не заметив, как Чум, всё это время тщательно изображавший сон, быстро повернулся к ней спиной, уткнувшись носом в спинку дивана.

– Сволочи! Вот все вы – кобели и…! – Не договорив, она вздохнула и принялась закатывать рукава.

Наблюдавший за ней по внутренней сети Карась, позволил себе весело усмехнуться – посуду мыть он тоже очень не любил.

Глава 3

Всю обратную дорогу – от Потрала Истадеша и до хижины Евстахра, Дося хранила молчание. Не помог даже букет, собранный Чумом – скользнув по нему безразличным взглядом, она даже не удостоила его презрительным фырканьем, и натянув кепи на глаза уставилась на пробегавшую под телегой пыльную дорогу. Так же безрезультатно окончились попытки Игоря и капитана разговорить её – обидевшись на них, девушка хранила молчание.

– Во! Домик нашего физкультурника вижу! – Сидевший на передке телеги Чум, показал рукой на сложенную из каменных блоков, хибару: – Ну что? – Он демонстративно передёрнул затвор: – Поговорим с дедушкой по душам?

– Только не перегни, – Благоволин положил руку на его карабин, опуская оружие к земле: – Нам к царю надо, не забыл?

– Да и если он из Тёмных, – поёжился Игорь: – То боюсь это нас он, одним пальцем того…

– С чего ты взял, что он – из тёмных? – Спрыгнув с телеги, потянулся капитан: – То, что медальоном управляет, ещё ничего не говорит.

– А планета? Где мы были? – Покинув телегу, Игорь тоже потянулся, разминая затёкшие за поездку члены: – Она же в Угольном мешке? Э, нет, командир – нутром чую, есть здесь связь.

– Вы вернулись, доблестные воины? – Появившийся на пороге старик, сейчас был одет в длинную, ниже колен, подпоясанную широким кожаным ремнём рубаху серой материи: – Не скрою – сердце моё было полно сомнений – справитесь ли вы? Ответствуй ты, – подойдя, он ткнул пальцем в сторону Благоволина: – Был ли ваш поход успешен?

– Чум, – не отвечая Евстахру прямо, кивнул бойцу капитан: – Дай дедушке цацку.

– Получите и распишитесь! – Вытащив кругляш из кармана, он покрутил его в пальцах: – Но… Добавить бы надо? А, Евстахр? Притащить его сюда было непросто, так что…

– Сюда! – Протянув к нему руку, ладонь по размерам соперничала с малой сапёрной лопаткой, требовательно посмотрел на него старик: – Сюда давай.

– Как скажешь, – пожав плечами, перекинул ему медальон Чум.

– Та-ак… – Зажав его пальцами, Евстахр поднял кругляш к свету: – Ха! А вы, похоже, не соврали! – Стащив с шеи свой медальон, он перебросил его Чуму: – Подержи-ка его, смелый воин.

Зажав полученный в руке, старик прикрыл глаза и его кулак начал окутываться синеватым свечением: – Вы не соврали, – резко открыв глаза, дымка тотчас исчезла, он уважительно качнул головой Благоволину: – Признаю – вы достойны предстать перед Великим Истикриатом. Сейчас я открою проход, и вы окажетесь на…

– Минуточку, – выдвинувшийся вперёд Игорь, требовательно поднял вверх руку: – Благородный Евстахр, прежде чем ты отправишь нас к царю, мы хотели бы кое-что прояснить.

– Сейчас не время для вопросов! – шагнув вперёд, старик отодвинул его в сторону: – Готовьтесь – ещё миг и вы окажетесь на благословенной земле Детей Звездорождённых! Проникнитесь этим моментом – уже более трёх сотен лет, нога чужестранца не касалась тверди нашего царства. Тому, кто вас встретит, покажите это, – он кивнул на свой старый медальон в руке Чума: – Вас встретят как подобает героям! Встретят и проводят к Истикриату. Идите же, и пусть сердца ваши будут крепки пред ликом его! Идите! – Он повелительно взмахнул рукой на появившееся облачко: – Помните! Удача сопутствует смелым!

Пейзаж, открывшийся перед ними, когда облачко рассеялось, сложно было назвать радостным. Скорее, на контрасте с миром планеты номер 415, его можно было назвать унылым. Серое небо, каменистая почва, чьим украшением были редкие островки зелени и невысокие, похожие на произраставшие в условиях Земной тундры, деревца, ощутимо давили, навевая гнетущие чувства. Местное светило – крупный белый шар, время от времени появлявшийся в разрывах облаков, так же не мог исправить общую картину – в его свете всё приобретало излишне белый оттенок, делая всё окружавшее их каким-то плоским и ненатуральным.

– Я вот не понял, – оглядываясь по сторонам, поёжился Чум: – Дед что – опять накосячил? Куда он нас заслал? Дыра дырой, а не планета! И где встречающие? Девушки с цветами и кувшинами вина? Да и дворец где?! С пиром, обещанным?!

– Обещанного знаешь, сколько ждут? – Дося, покосившись на него, поправила карабин на плече: – Командир, – повернулась она к капитану: – Вот тут что-то навроде тропы, – показала она себе под ноги: – Видите, камни, те, что покрупнее, по сторонам лежат? Как бордюр прямо.

– Предлагаешь туда идти? – Махнул рукой Благоволин в сторону возвышавшейся неподалёку крупной скалы, к которой и вела расчищенная тропа.

– Ну а чего здесь ждать? Пошли, – и, не дожидаясь остальных, она двинулась вперёд.

Идти пришлось прилично – тропа огибала каждый холмик, уворачиваясь от становившихся всё гуще и сочнее кустов растительности, некоторые из экземпляров которой уже вполне дотягивали до своих земных родственников.

– Чем дальше в лес, – не удержавшись, капитан кивнул на подножие горы, которую окружал вполне полноценный лес.

– А вот и партизаны… – Перехватывая свой АШ-12 на изготовку, Чум сплюнул – из леска, бывшего всего в трёх десятках шагов перед ними, вышла ровная шеренга воинов в начищенных до зеркального блеска золотых панцирях, закрывавших их тела от шеи до паха. Шлемы с высокими белыми султанами наводили на мысль о древних греках и этот образ дополняли большие круглые щиты, из центра которых на людей смотрели оскаленные в ярости морды, окружённые солнечными лучами белого цвета.

– Не хочу говорить очевидного, – вытащив револьвер, Игорь взвёл курок: – Но сзади нас тоже того, окружили.

Точно такая же шеренга, что и возникшая из леска, оказалась и сзади, невольно внушая уважение скрытности бесшумно объявившихся бойцов.

Вышедшие из леса сделали несколько быстрых шагов и длинные копья в их руках, до того целившиеся в темные небеса, опустились к земле, формируя очень недружелюбную на вид щетину.

– Кто вы и зачем сюда прибыли? – Вышедший из строя воин, это несомненно был кто-то из командиров, угрожающе навёл на них изогнутое лезвие своего меча: – Говорите, чужеземцы! Говорите и не пытайтесь скрыть ложь за красивыми словами – у нас есть возможность отличить её от правды.

– Убери свой копис, благородный воин, – убрав револьвер в кобуру, Маслов показал ему пустые ладони: – И воинам славным твоим незачем нам грозить своими дорами. Не по своей воле мы здесь, а по просьбе Евстахра, велевшего нам принести этот медальон, – на секунду замолкнув, он ткнул локтем в бок замершего с приоткрытым ртом, Чума: – Царю вашему, достославному Истикриату.

– А? Ах да, точно! – Вытащив из кармана кругляшок на веревочке, он протянул его Игорю, не желая приближаться к ощетинившемуся копьями строю.

– Возьмите, – сделав шаг вперёд, Маслов вытянул руку, держа медальон за верёвочку. Стоявший напротив воин только слегка повёл клинком, подцепляя его и резко вздёрнув свой меч, ловко поймал кругляшок свободной рукой.

– Да, – его шлем качнулся: – Это вам передал многомудрый Евстахр. И передал по доброй воле – я не ощущаю зла на даре Отцов. Следуйте за мной, – убрав меч в ножны, он повёл рукой к лесу: – Я провожу вас к нашему повелителю, многославному Истикриату.

Стоило ему смолкнуть, как копья, всё это время готовые ударить незваных гостей, поднялись вверх, а воины, стоявшие поперёк тропы, разошлись в сторону, освобождая проход.

– Прошу, – качнув своим плюмажем, офицер развернулся к ним спиной, демонстрируя людям своё доверие, и первым скрылся под густым зелёным пологом.

Путь по лесу много времени не занял, тропа, сделав пару изгибов, привела их к скальному краю горы.

– Войдите без страха, коль сердца ваши чисты, а души не осквернены дыханием Подлых.

– Дыханием, простите кого? – Маслов, задрав голову, посмотрел на него: – Просим простить наше невежество, но о ком вы говорите?

– О ком? – В чёрных смотровых щелях шлема вспыхнул багровый огонь гнева: – О Древних, будь сто по сто раз проклято это имя!

– Простите, я не хотел вас обидеть.

– Мой гнев не к тебе, гость, – тряхнул шлемом с угасающем в глазницах огнём офицер: – Но, довольно слов! Мне не терпится оказаться дома. Идите же, – ещё раз махнув рукой на скалу, он отошёл в сторону, где и замер, сложив руки на груди.

– Это что? Очередной ребус? – Поскребя каменную стену, Благоволин повернулся к их спутнику: – Уважаемый? А дверь здесь есть? Как внутрь пройти? Нам же туда надо?

– Идите!

– Но как?

Молчание.

– Уважаемый? – Капитан было двинулся к нему, но Игорь, стоявший рядом, только покачал головой: – Не стоит, он уже всё сказал.

– Как это всё? – Чум, всю дорогу державшийся сзади, прикрывая отряду тыл, подошёл к скале: – Он сказал – идите. И что? Нам вот просто взять и пройти сквозь камень, да? Вот так, да? – Отступив на пару шагов он выдохнул и, самым решительным образом двинулся к скале.

– Вот я иду! В их город! Ля-ля-ля! Мы в горо…

Не снижая скорости, он влетел в камень, словно того не было, и гора влажно хлюпнула, проглотив его.

– Однако! – Пару секунд спустя, появившаяся из ровной каменной поверхности голова снайпера, озадачено уставилась на товарищей: – А здесь и вправду проход. Идите за мной! – Выскочившая наружу рука поманила их к себе: – Просто подумайте, что скалы нет и идите!

Чавк!

Конечности Чума скрылись внутри камня.

– Значит, камня нет? – Встав на то место, откуда Чум начал свой путь, Благоволин помахал руками разминаясь: – Её нет. Нет её. Там пусто! – Быстро шагая, он вытянул вперёд руку: – Тебя нет, слышишь!

Чавк!

На ту сторону он прошёл гораздо медленнее чем его подчинённый.

– Он чист, но душа его полна тревог, – качнулся шлем и его щели нацелились на девушку: – Иди!

– Я… Нет. Я не могу! Это камень!

– Дося, – подойдя к ней, Игорь взял девушку за руку: – Ну ты что? Вон – и Чум прошёл, и капитан, и ты, я в этом ни на миг не сомневаюсь, справишься. А они тебя там ждут, нехорошо же их ждать заставлять? Да? Мы сейчас вот так сделаем, – продолжая говорить, он отвёл её на пару метров от скалы и развернул лицом от камня: – Ты в детстве в жмурки играла?

– Да, когда это было? Ты чего, Игорь?

– Глаза закрой, я тебя направлю, ты и иди, с закрытыми глазами.

– Куда иди? На камень?

– Просто закрой глаза. И не подглядывай. – Дождавшись, когда девушка зажмурится, он несколько раз крутанул её вокруг оси и остановил лицом к скале.

– Пошли, – взяв её под руку, Игорь сделал пару шагов вперёд и только перед самой скалой выдернул руку, одновременно толкая её вперёд, прямо на камни.

– Ой! – Только и успела пискнуть она, когда сомкнувшаяся за её спиной скала отрезали девичий вскрик.

– Умно, – плюмаж одобрительно качнулся: – А сам как? Справишься?

– Чего тут справляться? – Постучал Маслов костяшками кулака по стене: – Технология прохода, хоть мне и непонятна, но вы ей пользуетесь регулярно, значит – она безопасна. А тогда чего волноваться? – Повернувшись к скале он просто шагнул в камень и тот облепил тело, словно человек вошёл в облако густого тумана.

– А вот и Маслов! – Луч фонарика, ударивший его по глазам, заставил Игоря болезненно вскрикнуть.

– Ага, уже, – луч света опустился вниз, выхватывая слегка щербатую поверхность каменного пола.

– Мы в пещере, – голос Благоволина сопроводил пятно света, качнувшееся из стороны в сторону и высветившее грубые, небрежно вырубленные, стены: – До потолка не добивает, – продолжил он мини обзор новой локации: – Равно как и впереди, – оторвавшийся от поля светлый кружок растворился в темноте перед ними.

– Поберегите силу ваших светильников, – вышедший из скалы воин, протиснулся вперёд: – Стены этого зала любят энергии, но кормить их не стоит. Уберите свет.

– Так темно же? – Покачала головой Дося: – Как, да и куда нам отсюда идти?!

– Этот путь, – офицер махнул рукой в темноту перед ними, ведёт к счастливейшему из мест, к нашему дому. Изгоните страх из сердец ваших – я, Клеоптр из дома Звездорождённых, говорю вам – идите и не бойтесь. Возьмите мою руку, – протянул он ладонь капитану: – Погасите светильники и следуйте за мной.

– Как скажешь, – взяв его ладонь, Благоволин выключил фонарик и протянул руку Досе, а та, повторив его действия, подала руку Игорю, ну а тот – Чуму, традиционно замыкавшему строй.

Стоило только последнему фонарю погаснуть, как темнота, до того бывшая нематериальной, разом приобрела плотность, вязкость и с ощутимым давлением легла на плечи людей.

– Свет не включать! – Дёрнув рукой, Клеоптр заставил капитана сдвинуться с места и тот волей-не-волей сделал шаг, потащив за собой всю цепочку.

– На этой тропе главное не останавливаться, – делая мелкие шажки, принялся пояснять он: – Остановишься – придётся начинать сначала. Ходят слухи, – понизив голос, продолжил он, явно стараясь запугать своих спутников: – Что слабые сердцем путники, останавливались и тогда конец их был ужасен. Сбившись с тропы, они обрекали себя на бесконечные блуждания во тьме, и только смерть могла пресечь их страдания.

– Ой! – Вскрикнув, Дося крепко стиснула ладонь Игоря: – Я… Я на что-то наступила, и оно хрустнуло!

– Я ничего не слышал, – Он шёл за ней, и хотел было пошерудить ногой по полу, но рука девушки потянула его вперёд, и его ступня ощутила только ровную твёрдую поверхность, без каких-либо намёков на посторонние предметы.

– Осталось немного, крепитесь! – Голос Клеоптра прозвучал сдавленно, а ещё через пару секунд, послышался сдавленный вскрик девушки. Отреагировать Игорь не успел – тьма, словно услышав слова шедшего первым офицера, сжала его так, что он и сам едва не вскрикнул, отделавшись сдавленным шипеньем выдавливаемого из груди воздуха.

К счастью, эта атака была коротка – впереди появилось смутное, разгоравшееся с каждым шагом всё ярче и ярче, свечение выхода и темнота разочарованно отступила, позволяя вновь дышать полной грудью.

– Астерия! Дом мой славный! – Выйдя из пещеры на солнечный свет, Клеоптр, двумя руками взявшись за свой шлем снял его и, прижав к груди, опустился на одно колено: – Сколь сладок воздух твой, Отцами благословлённый!

Постояв так с минуту, он поднялся на ноги и повернул к столпившимся у выхода людям своё молодое лицо – под глухим шлемом скрывался молодой человек лет тридцати с едва тронутой сединой густой кучерявой шевелюрой: – Добро пожаловать на Землю Звездорождённых, друзья! Ещё немного, – он показал на берущую начало от пещеры дорогу, вымощенную крупными квадратами плит белого камня: – И вы предстанете пред нашим царём – мудрым и справедливым Истикриатом. Не будем же терять времени. – Взмахнув рукой, он быстрым шагом направился вниз по дороге, приглашая всех последовать за собой.

– Пошли, – Благоволин, первым вышедший из тени, вскинул руку, защищаясь от ярких лучей солнца: – А жарит здесь душевно, – потянувшись к воротнику, он уже хотел было расстегнуть ворот куртки, но замер, глядя сквозь пальцы на небо, по которому медленно плыли белые барашки облачков – светившее с высоты солнце было ярко жёлтого цвета.

Спуск в долину занял у них не более десяти минут – казалось, что белая дорога сама несёт путников, так быстро проскальзывали мимо них кусты пышной растительности, отдалённо напоминавшей земные папоротники с кое-где мелькавшими на конце мясистых листьев небольшими белыми цветами.

Перейдя по деревянному мосту небольшую, но бурную речушку, берущую свое начало где-то в горах, они вышли на зелёную равнину, чей дальний край сливался с горизонтом. Невдалеке виднелись ряды одинаковых, одноэтажных домиков – белая и прямая дорога вела прямо к ним, петляя между мимо круглых площадок разного размера. Меж собой они ранились не только размерами. Поверхность одних была покрыта слоем песка, других – крупной, и скользкой даже на вид, галькой, а кое где и вовсе была просто завалена стволами деревьев с торчащими во все стороны острыми сучьями.

– А это что? – Догнав широко шагавшего Клеоптра, махнул рукой в их сторону Игорь: – Вы там что-то обрабатываете?

– Монотонный труд – не для воина, – чуть замедлил свой шаг, демонстрируя уважение к гостю тот: – От него грубеют мышцы и хуже соображает голова. Перед тобой – Поле тренировок. Каждый день, в установленные Порядком часы, сюда приходят воины для совершенствования своих навыков, – он протянул руку в сторону ближайшей площадки, поперёк которой, деля круг на две неравные части, лежало толстое, почти по колено, бревно: – Вот там воины тренируются преодолевать препятствия без нарушения строя, а тут, – его рука показала на другую: – Они…

– Ты что, стал меньше ростом? – переведя взгляд с его руки, вытянутой перед его грудью, на офицера, чьё плечо возвышалось над Игоревым всего на пару пальцев, удивлённо произнёс Маслов: – Ты же был на голову выше меня!

– Это Дар Отцов, – улыбнувшись, зубы у Клеоптра были просто отличными, пояснил он: – Выходя в броне за пределы нашего мира, мы меняемся. И чем дальше от дома, от нашей счастливой Астерии, тем более могучими становятся наши тела, позволяя вселять ужас во врагов на дальних пределах.

– Круто! – Нагнавший их Чум, уважительно покачал головой: – И до каких… Ну… – он покрутил в воздухе рукой: – Размеров вырастаете? А растёт всё? И там тоже? Ну, внизу?

– Чум! – Дося оттащила его назад: – Ну как тебе не стыдно!

– А что такого?! – Начал бурно протестовать он: – Законное мужское любопытство. Вот тебе что – не интересно?

– Скажите, – поспешно переменил тему Игорь: – А у нас, на Зее, вы бывали? Не вы лично, ваши товарищи? Оружие и броня у вас знакомая – у нас тоже такие были. Я хочу сказать – схожие видом.

– Так вы с Зеи? – Остановившись, Клеоптр повернулся к нему, уважительно качая головой: – Как же! Наслышаны о вас! Славно вы наподдали Имперцам! Вырезать в бою Легион и захватить их флот – деяние, подвигу подобное! Скажу больше – даже мы – лучшие воины этой галактики, не можем поведать о такой победе! Ты был там? Скольких легионеров ты сразил своей рукой? Скольких оставил корчиться в пыли, заливая её кровью из ран? Поведай же мне, о славный воитель!

– Я? – Подхватив его под руку, Игорь двинулся дальше: – Ну… В горячке боя я не следил, сам знаешь, как это бывает.

– Конечно! Прыжок вперёд! Рубишь налево и направо! Удар по шлему – бьёшь в ответ и коспис вертится в руке, пронзая чужую плоть! Подняв щит, ты прикрываешь голову и тут копьё – надо увернуться! А ноги скользят по кровавой каше! Рывок в сторону – бьёшь щитом соседнего врага помогая другу, и твой клинок, идя назад, подрезает ногу копейщика, дерзнувшего направить оружие в твою сторону! Отскок назад! Щит – к груди! Клинком – крест! Всё! Ты в строю! Можно передохнуть – до следующей команды.

– Ну да… Как-то так. Так вы у нас бывали? – Опять переключился на более безопасную, как ему показалось тему, Игорь.

– Бывали. Несколько сотен лет назад. Благородный Лонид. Он взял с собой одну синтагаму – больше местные оплатить не смогли, и…

– Одну чего? – Вырвавшейся из-под опеки Доси, Чум пристроился рядом: – Чего взял?

– Синтагаму, – пояснил ему Игорь: – Коробка пехоты – шестнадцать на шестнадцать воинов, всего двести пятьдесят шесть.

– Верно! – Уважительно кивнул Клеоптр: – Вижу – сохранили вы память о наших подвигах! Так вот – Лонид занял позицию в ущелье и несколько суток отражал атаки местного царька, выполняя контракт. А как оговоренное время кончилось – вернулся домой, покрыв себя славой. Ведь убил он несколько десятков тысяч дикарей, безумно лезших на острия его копий! Это была знатная битва!

– Это ты про Леонида и триста спартанцев? – Вклинился в разговор Чум: – А я помню – обошли их по горам и в тыл зашли. Ну и перерезали всех.

– Лонид вернулся с победой! Со славой и оплатой!

– Так вы наёмники? Тююю… – Скривился в ответ Чум: – Я-то думал вы… А вы…

– Настоящего воина кормит копьё! Поит шлем и согревает в ночи крепкий щит!

– Я б девку предпочёл, – хмыкнул снайпер: – Что б грела.

– Будут мечи – будут контракты, а будут контракты – появятся деньги, ну а…

– Вот тут – согласен! – Рассмеялся Чум, отталкивая Маслова в сторону и занимая его место: – А скажи – платят вам хорошо?

Городок, в чьи предместья они вошли спустя минут двадцать, был распланирован в форме звезды. Лучи всех улиц сходились в нём, в одном месте – на центральной площади, где вытянутое подковой трёхэтажное здание охватывало своими крыльями почти половину круглой площади.

– Тут Арсенал и мастерские, – пересекая площадь, давал пояснения Клеоптр: – Туда мы относим свою броню после боёв, чтобы мастера почистили, зарядили и, если Судьбе было угодно, починили её. Здесь, – последовал взмах руки налево: – Дом Воинов. Там мы собираемся, когда обсуждают контракты. Но право быть там надо заслужить кровью. Любой может взять меч, но только те, кому клинок был вручён царём, и только тот, кто хоть раз обагрил его кровью врага – имеет право голоса.

– И много контрактов ты выполнил? – Чум, прищурившись против света, посмотрел на правое здание.

– Четыре контракта! – Гордо выпятил грудь воин: – После первого я получил лох!

– Что получил?

– Это типа отделения, Чум, – пояснил Игорь: – Шестнадцать человек, одна колонна фаланги.

– А, это когда шестнадцать на шестнадцать коробка?

– Типа того.

– Ну, так бы и сказал, – усмехнувшись, Чум хлопнул Клеоптра по плечу: – Комод, по-нашему. Ну я тоже отделением командовал. А наш командир, – он кивнул на Благоволина: – батальоном. Это под пять сотен человек.

– Для меня радость, что такие многоопытные воины пришли к нам, – замерев перед распахнутыми настежь воротами, открывавшими проход внутрь центрального здания, он коротко поклонился: – Мой путь с вами закончен. Ступайте внутрь, вас встретят.

Дождавшись, когда фигура их спутника скроется в воротах Дома Воинов, так же широко распахнутых, Благоволин подтянул к себе Чума, ухватив того за ремень портупеи, и зашептал ему на ухо: – Ты что несешь? Какой, нахрен, батальон?!

– Ты что, командир??? – Вытаращил от изумления глаза тот: – Всё же верно! Ну не могли же мы перед этим лохом, тоже лохами выглядеть?! Ну, виноват, – посмотрел он в сторону: – Но я же – как лучше хотел! Да и что такого? Самую же малость того, приукрасил!

– Значит так, – отпустив ремень, Благоволин расправил складки на куртке Чума: – Ещё раз повторится – верну на Землю. Через первый же Портал. Ясно?!

– Так точно!

– Ко всем относится, – капитан обвёл мрачным взглядом тут же сделавшую невинное лицо Досю и Маслова, непонимающе смотревшего на него: – Никакого вранья! Мы сюда за союзниками пришли, а врать с первой же встречи – не лучшая из идей. Всё. Тему считаю закрытой. – И, не дожидаясь их реакции, он первым шагнул внутрь.

– Ну… Чум! – Окинула его раздраженным взглядом девушка: – Вот опять – ты накосячил, а на орехи – всем! Пошёл внутрь, – подтолкнула она его к дверям: – И учти, теперь я за тобой следить буду!

Зал, в котором они оказались, прежде всего радовал путников приятной прохладой. Да и гадать, куда следовать дальше, было излишним. Стены плавно сужались, уподобляя помещение воронке, где роль горлышка играл неширокий проход, ведущий куда-то вглубь здания.

– Нам, наверное, туда? – Ещё раз обежав глазами пустые белые стены, двинулась от входной двери Дося.

– Ух ты! Сюда бегите! – Заглянув в следующую комнату, замахала она руками: – Тут прямо музей какой-то!

В отличие от зала при входе, открывшаяся их глазам анфилада, разделённых покатыми арками комнат, была отделана самым роскошным образом. Пол устилал глубокий серый ковёр, с потолка свешивались заключённые в золотую сеть ярко светящиеся шары, а стены покрывали фрески, сюжеты которых претендовали на руку, несомненно, очень талантливого художника.

– Так это же комикс! – Чум, не очень-то ценивший изобразительное искусство, уже успел пробежаться через несколько помещений и сейчас, вернувшись к товарищам, тыкал пальцем в сторону картин: – Тут прямо история какая-то изображена. Да пошли дальше, – потянул он за рукав Досю, любовавшуюся изображенной на первой фреске картиной галактики: – Пошли, там движуха начинается!

На второй, точно, как он и говорил, был изображен яркий луч, бивший сверху справа в детально выписанную спираль галактики. Выходя из размытого овала цвета морской волны, стрела света упиралась в один из средних рукавов нашей галактики. Присмотревшись, Маслов нашёл цель – то была небольшая звезда, которую художник выделил родным для материнской туманности цветом.

Третья фреска, несомненно, изображала как раз ту самую звезду – с сине-зелёного диска на зрителей смотрел по-доброму улыбающийся мужчина. Лучи, рассыпаемые светилом, изгибались, нарушая все законы физики, но зрителю было не до того – при взгляде на картину возникало чувство, что человек, чей лик занимал большую часть композиции, стремился по-доброму, по-отечески обнять появившегося перед ним зрителя.

Далее, на фресках, появлялись действующие лица.

Первый – мужчина, одетый в обтягивающее светлое, прямо-таки источавшее свет, трико, задумчиво смотрел куда-то в сторону потолка. Он был настолько поглощён в свои мысли, что не замечал, как из его ладони вниз, на тёмную и мёртвую планету, сыпались точки семян.

Осознавал он произошедшее только на следующей картине. Планета была полна жизни и сеятель, сложив руки на груди, с умилением смотрел как по зелёному ковру бегают фигурки различных животных и людей.

На шестой фреске, всё тот же мужик – он так и продолжал лучиться светом, помогал подросшему человеку с планеты, встать рядом с собой. Местный житель, опираясь одной ногой на землю, поднимал вторую за атмосферу, растеряно глядя на пустоту пространства перед собой. Сеятель же, сохраняя радостно умилённое выражение лица, протягивал к нему руки, готовясь подстраховать его первые шаги.

Следующее полотно заставило всех задержаться подле него. Разделённое по диагонали на две части, оно представляло сцены, связанные между собой одним сюжетом.

Так, на первой, был изображён этап строительства Портала – не узнать пару каменных столбов, на чьих гранях светились древние символы, было сложно. Центральной фигурой тут была троица в светящихся трико. Двое, бывшие на планете, удерживали вертикально столбы Портала, а третий, висевший подле звезды, держал в руках белый овальный камень к которому тянулись лучи светила.

На второй части, вся троица была уже в космосе. Находясь над планетой, они наблюдали как яркие лучи, выбивавшиеся из яйца, лежавшего перед Порталом, оплетали столбы того, рождая множество молний, бьющих в разные стороны.

– Ага! – Подойдя к картине, Благоволин постучал пальцем по яйцу: – Как и предполагал – зарядка это. Зарядили от звезды, – он указал на потемневший сине-зелёный диск, подтащили к Порталу и запитали.

– Вот только звезде поплохело, – кивнула Дося на просевший по яркости диск светила: – Это же сколько они оттуда выкачали?!

– Дофига, и даже больше, – стоявший уже у следующего полотна Игорь, поманил их к себе: – Сюда идите, тут интересно!

Большую часть стены здесь занимало изображение поставленного на ребро диска галактики. Хорошо узнаваемая спираль родного звёздного скопления была исчерчена блестящими полосками переходов. Соединяя собой как близкие, так и далеко отстоящие друг от друга светила, изображение наглядно показывало транспортный бум, охвативший этот уголок вселенной.

Левее диска стояли двое.

Первый – всё тот же сеятель в светящемся трико, с усталым выражением на постаревшем лице, положив руку на плечо второго, показывал на галактику. Во втором легко узнавался молодой человек, несколько картин назад, карабкавшейся в космос с поверхности планеты. Отвернув лицо от пожилого, он кривил губы в зловещей усмешке, протягивая руку к торчавшему за поясом кинжалу.

– Вырастили на свою голову, – с сожалением посмотрев на старика, вздохнула Дося, переходя дальше, где по диску Галактики расплывались оранжево чёрные шары разрывов.

– Угу, – кивнул ей Благоволин, двигаясь дальше – несмотря на всю красоту изображения, смотреть тут было нечего: – Надавали сынки папашам. По полной надавали.

– А нефиг было расслабляться, – кивнул на следующую фреску Чум: – Вот и результат – загнали в какую-то дыру.

Старик, теперь это точно был глубокий старец, вскидывал руки, пытаясь прикрыть телом оказавшуюся за ним планету. Разорванное трико, утратившее своё сияние, обнажало половину торса, демонстрируя великолепное, хоть и покрытое ранами, тело.

Его противник торжествовал победу, исказив губы в пренебрежительной усмешке. Подняв обе руки вверх, он удерживал над головой толстый сноп молний, готовясь метнуть их в своего противника.

– Борьба Зевса с Титанами, – прокомментировал изображение Маслов: – Правда, по нашей легенде, он их под землю загнал, а тут, похоже вопрос решили закрыть окончательно.

Последняя фреска, после неё шла пустая стена, упиравшаяся в приоткрытую двустворчатую дверь, судя по всему, отражала текущее состояние дел.

Под хмурым небом, перегораживая основательно вытоптанное поле, стояла фаланга воинов в золотистых доспехах. Выставив длинные копья и подняв круглые щиты, воины спокойно ждали атаки. Их противники – разномастная, беснующаяся напротив них толпа, идти в атаку опасались.

Причины их колебаний были тут же. Пространство перед частоколом копий было густо усеяно трупами тех, кто уже попытался пробить стену щитов. Среди павших попадались тела в лориках, в доспехах, напоминавших о рыцарской эпохе Земли и, даже, какие-то, совсем уж техно навороченные, из разломов брони которых торчали разбрасывавшие искры провода.

– Какая экспрессия! – Чум, с видом знатока, указал на возвышавшуюся в центре фаланги фигуру военачальника. Сдвинув глухой шлем на затылок, он показывал на прореху в облаках, сквозь которую пробивались лучи солнца, играя бликами на его шлеме.

– Вы видите надежду во взоре этого воина? – Отступив на шаг, Чум сложил руки на груди, потеребил пальцами нижнюю губу, напустив на лицо самое серьёзное выражение из возможных: – Без сомнений, он, осознавая всю сложность их положения, не теряет надежды. И она есть! Её не может не быть! А его рука? Вы видите то, что вижу я?! Нет! Вы не видите?! Приглядитесь – вздувшиеся вены, напрягшиеся пальцы – я ощущаю, как течёт, как струится по его телу пылающая жаждой схватки кровь! Ещё миг и он, слегка шевельнув перстами, двинет своих сынов в бой! И эта схватка, этот удар, будет решающим! Враг дрогнет – смотрите, он уже дрожит, замерев в страхе перед остриями их копий, дрогнет и…

– Чум? Ты не перегрелся? Или это с голода тебя так пучит? – Подойдя к нему, Дося положила ладонь на его лоб: – Температуры, кажется, нет.

– Дось, отстань! – Дёрнув головой, он отошёл в сторону: – Чем я хуже этих критиков?! Вот выйду на пенсию – может как раз этим и займусь.

– Ты?!

– А что такого? Я неплохо рисовал. В детстве. Может во мне художник проснулся?! И что мне теперь – молчать?!

– Нет-нет, продолжайте! – Послышался голос мужчины, наполовину высунувшегося из дверного проёма: – Сейчас так сложно встретить истинного знатока и ценителя живописи, – вздохнув, он вышел к ним, торопливо отвешивая короткие поклоны всем присутствующим.

– Прошу вас, – прижав руки к груди мужчина, одетый в длинную серую рубаху, вновь поклонился новоявленному критику: – Продолжайте, уважаемый…Эээ?

– Чум.

– Уважаемый Чум. Чтобы вы добавили на полотно?

– Кровищу! Это же батальная картина? – Сложив пальцы щепотью, он покрутил ими в воздухе: – Был жаркий бой. Наши победили, но где следы схватки? Где?! Трупы? Этого мало! Решительно мало! Должны быть лужи крови, расколотые черепа, понимаете? Надо повысить градус экспрессии, если вы понимаете меня, – Чум со значением посмотрел на мужчину и тот поспешно закивал, соглашаясь с каждым его словом.

– Вот, к примеру, ты. – Положив руку благодарному слушателю на плечо, он вытянул другую к полотну: – Тебе же довелось бывать в бою? А? Сам-то – убивал? Своими руками? В глаза умирающим смотрел?

– Ну, – на миг замялся тот: – Ну… Было дело.

– Вот! – Прищёлкнул пальцами критик: – А где тут умирающие враги? Пусть тянут скрюченные агонией пальцы к небу – Вот только оно, – отпустив мужика, он подошёл к картине, указывая на тучи: – Останется глухим к их мольбам! Сегодня – не их день! Победа будет за нами!

– Я поражён! У меня нет слов! – Разведя руки в стороны, покачал головой тот: – Я… Я обязательно передам ваши слова автору этого полотна.

– А кто у нас автор? – Отцепив с пояса флягу, сделал несколько глотков, Чум.

– Наш царь.

– Царь?! Кхм… Ну, в принципе, можно и так оставить. В конце концов – это же аллегория, да?

– Верно. Такого, чтобы наши враги, забыв свои распри, встали все против нас, такого ещё не было.

– А остальные картины? – Игорь с интересом посмотрел на мужчину: – Это тоже аллегория?

– Как вам сказать… И да, и нет. То, что вы видели, это очень краткая версия истории нашей многострадальной галактики. Если вы позволите, – последовал очередной поклон: – То я расскажу вам об истинном порядке вещей, пока мы будем идти к царю. Он ждёт вас, а заставлять правителя ждать, пусть даже причиной задержки является преклонение перед его талантом, нехорошо.

– Идём, – подхватив слугу под руку, Чум первым шагнул из картинной галереи.

– К сожалению, – идя между Чумом и Игорем, принялся рассказывать мужчина: – Всё, там изображенное, относится к событиям крайне далеко отстоящим от дня сегодняшнего. Даже до нас, потомков Звездорождённых, те события дошли в виде легенд, которые многие поколения после Катастрофы, передавали из уст в уста. Единственное, что мы знаем наверняка, так это то, что Древние были первыми среди тех, в кого мудрость Отцов вдохнула огонь жизни. Древние, – повторил он, сморщившись, будто ему в рот угодила горькая пилюля: – Воры и лжецы! Вот их настоящее имя! Ну, да Великое Равновесие рассудит.

– Простите, – подняв руку, прервал его Маслов: – Что-то я запутался. Отцы создали вас? И Древних? Одновременно?

– Нет. Презренные воры были первыми. Мы, как и вы, одно из их последних творений. Потом, много после, когда сменилось не одно поколение, эти лжецы заявили, что мол де это они засеяли жизнью галактику. Но мы то знаем – это ложь! Став помощниками Отцов, они похитили их знания, да что говорить! Порталы и те они объявили своими творениями! Объявить-то, объявили, – он злорадно потер ладони: – Но ни одного нового так и не создали! А ведь их просили. Многие просили, и что?

– И что? – Эхом повторил Игорь.

– И ничего! Новая война, после которой от просителей и пепла не осталось!

– Это вы про ту? Последнюю? Но ведь она началась спустя несколько сотен лет, после Великого Ухода?

– Ну, не на следующий день, но и долго ждать не пришлось. Поняв, что секреты Отцов ушли вместе с ними, воры трусливо скрылись, прикрыв бегство огнём войны!

– А Отцы откуда пришли? Я про луч на первой фреске.

– Вот этого никто не знает. Легенды говорят крайне расплывчато. – Развёл руками их спутник: – По одним, Отцы родились в короне молодой звезды. По другим – они были перенесены лучом сверхновой из соседней туманности. Ну а кто-то считает, что они и есть само мироздание, принявшее материальную форму. Единственное, что мы твёрдо знаем, это то, что так называемые Древние – их создания, созданные руками Отцов под этими звёздами! Я бы мог долго говорить на эту тему, но мы уже пришли. – Положив руку на ручку высокой двери, он потянул её на себя, открывая проход: – Прошу! Царь ждёт вас!

– Только после вас, многомудрый Истикриат, – отступив на шаг, поклонился Маслов: – Не гоже гостю вперёд хозяина в дом входить.

– Догадался! Ха! Молодец! – Отступив в проём, сложил руки на груди мужчина: – Но как? Чем я себя выдал? Одежда? Надо было испачкать? Что не так?

– Глазами, повелитель. Даже когда Ваша голова склонялась, взор Ваш был твёрд и решителен. А что до одежды, – Игорь снова поклонился: – Настоящее благородство не нуждается в оправе. Я бы Вас узнал, будь Вы хоть в рубище нищего.

– Хорошо сказано! – Широко улыбнувшись, Истикриат отступил вглубь зала: – Вы не только славные воины, но и искусные политики, воины с Зеи. Заходите! Мне интересно будет услышать вас!

Помещение, громко называемое тронным залом, несмотря на звучность и пафосность своего названия, особым дизайном не отличалось. Даже анфилада с фресками, по которой они шли сюда, и та была отделана гораздо богаче.

Простые, кремового цвета, стены. Небольшое возвышение у дальней от входа стены – на нём стоял трон, более походивший на складной стул, из разряда тех, что называют режиссёрскими. Немного оживляло обстановку большое полотно, висевшее на стене прямо за троном. С него, устроившись посреди белоснежного полотна, на входящих смотрело лицо цвета морской волны, окружённый солнечными лучами. Лик был изображён с доброй отеческой улыбкой, одобряющей и заботливой.

Ещё одним предметом интерьера был стол.

Простой, без изысков, он был сколочен из толстых досок и стоял справа от тронного возвышения, взяв себе в компанию пару таких же простых лавок.

Сказать, что столешница ломилась от яств, значило сильно покривить душой.

Пара некрашеных кувшинов, штуки три-черыре тарелок с ломтями грубо нарезанного сыра. Да пару блюд – одно было полно небольших, с фундук тёмно зелёных ягод, а на втором возвышался небольшой стожок, собранный из свежей травы и крупных листьев.

– И это – царская трапеза?! – Подошедший к столу Чум, удивлённо посмотрел на хозяина: – Я, признаюсь, ожидал нечто…нечто, – не договорив, он уселся на лавку и, с разочарованием, посмотрел на грубо вылепленную пиалу, стоявшую перед ним.

– У нас принято угощать дорогих гостей, – взяв со стола кувшин, Истикриат улыбнулся: – Именно дорогих гостей, тем, что произрастает в этом доме. Не привозными за тысячи тысяч лиг деликатесами, а плодами, выращенными тобой. Но мир наш беден, – он разлил темно красное вино по простым глиняным чашам-пиалам: – Прошу вас, это не легендарная ягода К'ва, дар Отцов наших, но и не сильно хуже. Ах если б могли вы попробовать, то благословлённое вино. – Подняв свою чашу царь покачал головой: – От одного глотка душа воспаряет к небесам и слышит пение мироздания, оплакивающего покинувших его Творцов.

– Мы пили К'ва, – держа свою пиалу двумя руками, поднялся со своего места Чум: – И да, весьма хороший напиток.

– Вы? Когда?!

– Когда Трирему с верфи Сотиса перегоняли. Эта ягода ведь там растёт? То есть – росла. Ну а в трюме корабля оказалось несколько цистерн с тем самым вином. Я вам, потом, ну, когда после переговоров встретимся, пару фляжек принесу.

– Воистину, славный день сегодня! – Отсалютовав ему чашей, Истикриат поднял её на уровень глаз: – Только что! Открылось мне, что дружба наша, коей начало мы кладём за этим столом, долга и крепка будет! Во имя Отцов! – Кивнув, он немедленно приник к своей пиале.

Глава 4

– Хорошо! – Поставив чашу на стол, правитель Астерии подошёл к подиуму и, стащив с него трон, поставил его во главе стола.

– Прошу садиться, – устроившись на своём, хлипком с виду, стуле, он закинул ногу на ногу: – Поведайте мне, о сильномогучие воины, обратившие в бегство тьмы и тьмы легионеров. Поведайте, и пусть сердца ваши да будут открыты, а помыслы – чисты, чем я заслужил такую честь?

– Кхм… Слухи о нашей победе, – покачал в руке пиалу Благоволин: – Несколько преувеличены…

– Скромность – есть украшение девиц, – улыбнувшись, сделал небольшой глоток Истикриат: – Но воинам она не к лицу. Скажите правду – вы победили Имперские силы?

– Да, но…

– Остальное – неважно. Аэды воспоют ваши подвиги так, как нашепчут им музы, и что с того, что в своем красноречии они зайдут слишком далеко? Победа-то – свершилась!

– Аэды – это певцы-сказители, – вполголоса пояснил Игорь и, привстав, коротко поклонился: – Ты всё говоришь верно, о мудрый царь. Но давай оставим аэдам минувшие победы. Не ради похвальбы свершившимся мы пришли к тебе, но ради грядущих свершений! – Пригубив вино в своей пиале, он продолжил: – Ведь мы не можем оставить сказителей без новых тем для их песен?

– Ха! Не можем! Музы искусства нам подобного не простят! И – скажу более! Мне вдвойне счастливо принимать вас сегодня! Такое совпадение не может быть случайным! Уверен – Отцы следят за вами!

– Совпадение? Ты о чём?

– Только утром я принял контракт. Утром! – Он поднял вверх палец: – А стоило только солнцу перевалить зенит, как явились вы, затмевая его своей славой! Это доброе знамение.

– Контракт? – Приподнялся со своего места Благоволин, отставляя в сторону свою чашу: – Я рад, царь, – он поклонился, прижав руки к груди: – Что вы получили новый заказ, но мы тут не при чём. Это совпадение, не более того. Случайное и счастливое.

– Случайностей не бывает. Всё под этими звёздами предопределено. И то, что вы прибыли к началу операции есть знак, что вы, – Истикриат повёл чашей, как бы обводя ею гостей: – Присоединитесь к нам. Разделим же славу, братья-воины! – Отсалютовав ей замершим гостям, он сделал крупный глоток: – Зовите меня Ист. Не к чему нам, среди своих, ломать язык длинными словесами. Дозволяю говорить просто, без славословий.

– Спасибо… Ист, это честь для нас, – сев на лавку, капитан пробарабанил пальцами по столешнице: – Я верно понимаю, что ты хочешь от нас участия в выполнении контракта?

– Верно. И не печаль меня отказом. Мне сообщили, что вы пришли сюда в поисках союза с нами. Это так?

– Ты прав.

– Мы вернёмся к обсуждению союза сразу после возвращения домой. Да будет так! – Допив остатки вина, он посмотрел на Благоволина: – Каков твой ответ?

– А что за контракт?

– Вопрос воина, привыкшего заниматься делом, – кивнул тот: – Стандартный, ничего особенного. На три схватки – одна в поле и две на стенах. За пару дней выполним.

– Мы с вами? – Дося склонила голову к плечу: – Но мы воюем по-другому, не как вы. Как вы, царь, представляете наше участие?

– Я поставлю вас в строй, – прищёлкнул он пальцами: – Как вы, четверо, появились – я сразу понял, что Отцы прислали вас. Мой отряд – пять сотен воинов. Я – пятьсот первый. Понимаете?

– Нет.

– Пятьсот пять! Это счастливое число! Слышите? – Истикриат поднял вверх чашу: – Это шелестят крылья победы, смотрящей на нас!

– Победа – это хорошо, но нам? В строй? – Допив вино, Чум посмотрел на кувшин, но тянуться к нему не стал: – Мы же не обучены вашему бою.

– Это не сложно, – отмахнулся от его слов правитель: – Я поставлю вас в третий ряд – к сариссам. Там всё просто. Стой, да работай копьём.

– Вы дадите нам сариссы? – удивлённо посмотрел на него Игорь: – Те самые? По двенадцать метров копья?!

– И их, и броню, и оплату воина. Станьте одними из нас – скрепим наш будущий союз кровью врагов! Это лучше пергамента.

– Допустим, – качнул головой капитан: – Допустим, вы обучите нас. Дадите оружие, броню. Но…

– Ты хочешь спросить – против кого мы идём, и кто платит? Ответ прост. Сейчас только один полис под атакой. И имя ему…

– Картаг, – выдохнув, потянулся за чашей Маслов: – А стоять нам придётся против Империи…

Тишина, растёкшаяся по залу, продержалась с минуту, прежде чем Благоволин, положение командира обязывало, не нарушил её власть.

– Это так? Защита Картага от легиона?

– От легионов. А что такого, друзья? – Привстав, Истикриат потянулся за кувшином: – Вы их били прежде, побьете и сейчас. Уж кому-кому, а вам, беспокоиться не об чем.

– Меня не это беспокоит, – приняв от царя кувшин, он наполнил свою пиалу: – У нас с ними, как бы мир. Мы не лезем к ним, они к нам.

– Ты верно сказал – "как бы", покачал свою чашу тот, прежде чем поднести её ко рту: – Как бы мир, как бы не нападают. Но скажи мне, разве сильных когда-либо останавливали договора, заключённые со слабой жертвой?

– Ну…

– Нет! – Отпив вина, Истр, с громким стуком, поставил чашу на стол: – Нет, и никогда! Ваш договор не стоит и бумаги, на котором он написан! По крайней мере, до этого, она была чистой! – Фыркнув, он глотнул из чаши: – То, что на вас ещё не напали по серьёзному, значит только одно – Империи не до вас. Пока не до вас. – Чаша вновь стукнула о дерево стола: – Как только они закончат с Картагом, так тотчас обратят свои взоры на Зею. Так произойдёт. И вот тогда, не раньше, кое-кому потребуются союзники. Я прав?

– Но договор же есть?

– Ну есть. И что с того? Кому вы побежите жаловаться, когда их флоты начнут высадку легионеров по всей планете? Кто тот арбитр, что, подняв судейский жезл остановит вторжение? Не знаете?

– Ну…

– Отцы – вступились бы. Древние? Не знаю. Возможно. Они любили поиграть в судей. Но их нет. Ни тех, ни других.

– То есть, по-вашему, – поёрзал на лавке Игорь: – Мы обречены?

– Этого я не говорил. Вы же отбили одну атаку? Кто знает, возможно, вам повезёт и во второй раз. Но твёрдо я могу сказать одно – узнав о нашем союзе, увидев средь ваших рядов сверкание щитов с ликом Отца, – повернувшись, он поклонился флагу на стене: – Имперцы задумаются. Всему есть цена, а легионеры и сейчас дороги, а что будет после войны с Фиянами… – Махнув рукой, он потянулся к чаше.

– Все верно, – не поднимая головы от стола, вздохнул капитан: – Но первыми нарушать, открыто вступив в бой с легионерами.

– Так вас не увидят! А я-то голову ломаю, что вы мнетесь! – Откинувшись на троне, рассмеялся Истикриат: – Шлем! – Он провёл рукой с чашей перед лицом: – Вы не поняли. Вы наденете наши доспехи. Вас – воинов Зеи не увидит никто. По крайней мере – в бою. Если вас это беспокоит.

– А в городе? – Машинально поправила причёску Дося: – Или нам что? Всё время в шлемах ваших ходить?

– Картаг – торговая столица галактики, – улыбнулся ей Истр: – Кто может запретить вам гулять по его улицам? Покупать товары – и броню, например. Даже если вы, блуждая по улочкам этого славного города, встретите знакомого Преторианца, это ничего не будет значить. И даже если вы будете в броне Детей Звездорождённых. Купили! Это свободный город.

– А Ярмарка? – Вопросительно посмотрел на него Игорь: – Разве не она – торговая столица?

– Ярмарка хороша для отдыха. А серьёзные дела обсуждаются в Картаге. Предлагаю следующее, – хлопнув ладонями по подлокотникам, он поднялся со своего места: – Сейчас мы пройдём в Арсенал. Примерите нашу броню, почувствуете в руках тяжесть настоящего оружия – уверен, ваши души сами захотят поскорее окунуться в радость боя! Вы же воины! Пойдёмте! – Поманив их рукой, Ист направился к небольшой двери в левой стене, прямо над которой висел щит и пара пересекающихся под ним, копий.

Арсенал, до которого они добрались, пройдя через настоящий лабиринт из лестниц и узких коридорчиков, изнутри показался Маслову таким же скучным, как и снаружи. Слегка изгибающееся помещение было заполнено рядами манекенов, застывших по стойке смирно. Интересен был их дизайн – телесного цвета куклы, по крайней мере те, чьи головы не украшали шлемы, все имели разные выражения лиц. Лица, что характерно, так же не были выведены под одну копирку, передавая индивидуальные черты каждого воина царской дружины. Порой такая детализация была даже чрезмерной – их знакомец, благородный Клеоптр, так же присутствовал здесь. Но, в отличии от большинства других статуй, его тело не прикрывал даже пресловутый фиговый листочек, выставляя область нижней анатомии напоказ всем желающим. Более того – данный орган Клеоптра пребывал в самом, что ни на есть, боевом состоянии, добавляя пикантные, если сказать вежливо, нюансы к общему виду.

– А это не слишком? Ну открыто? – Слегка покрасневший Маслов, кивнул в сторону манекена: – Вот так… Напоказ?

– А чего тут стесняться? – Истр, копавшийся в длинном ларе у противоположной стены, повернул голову к нему: – Что нам скрыва… Простите, – Подхватив щит, он подошёл к статуе и прислонив к её ногам блестящий диск, скрыл из виду интимные детали их недавнего спутника: – Тут бывают только воины, – повернувшись к Досе, старательно делавшей вид, что страшно заинтересована коллекцией шлемов на подставках у входа.

– Извините, госпожа. Но парни любят пошутить – вот и прилепили ему такой стручок. А на самом деле он не такой.

– Не такой? – С сожалением вздохнула девушка: – Ну, раз не такой, тогда жаль…

– Я не это имел в виду, – поняв, что его превратно поняли, замахал руками Истр: – Он и воин хоть куда и у него ого-го какой! Парни преуменьшили. Глупая солдатская шутка. Ха-ха.

– Или преувеличили? В любом случае жаль, что изображение не соответствует действительности, – ещё раз вздохнув, она отошла от рядов воинов и направилась к распахнутым ларям, в которых виднелись части брони.

– Дось, кончай комедию ломать, – прошептал, подошедший к ней Чум: – Неудобно же.

– Неудобно, – она вытащила наружу шлем с высоким гребнем, переходившим в длинный хвост: – Неудобно, это когда ожидаешь одно, а по факту – и времени тратить не стоило! Вы, мужики, только и рассуждать, да похваляться своими причиндалами можете, а как до дела, так пшик! Сдулся, стручок! И что одинокой девушке делать? – Покрутив в руках шлем, она положила его на место и повернулась к Чуму: – Делать-то что?

– Как что? Воевать! – Подошедший к ним царь держал на вытянутых руках нечто продолговатое, прикрытое тяжелой и грубой тканью: – Прими, воительница, и да станет удача твоей подругой и в боях, и по жизни!

– Это мне? – Откинув ткань она залилась краской – перед ней, устремив вверх острые кончики грудей, лежало, разбрасывая в стороны яркие блики, золотое женское тело.

– Боялся, что не найду, – отбросив в сторону ткань, Истр подхватил кирасу за дырки для рук и, повернув её вертикально, покрутил перед девушкой: – Старые мастера, – не сдержавшись, он похлопал броню сзади-снизу, по тому месту, ниже которого природа разместила радующие взгляд мужчин, полусферы.

– Лет триста назад делали. Хотели отряд воительниц собрать, но увы. Владей, – сунул он в руки оторопевшей Доси доспех: – Сейчас остальное подберу.

– А что не собрали? – Вполголоса поинтересовался капитан: – Расскажешь?

– Да рассказывать-то особо и нечего. Держи, – Истр сунул ему в руки шлем: – Поначалу всё отлично шло. Девочки пару контрактов сделали, а вот потом, через полгода… Природа, друг мой, природа.

– То есть?

– А то и есть – в броню влезать перестали, – он недвусмысленно покрутил рукой перед своим животом: – Своё она взяла, природа, мать наша.

Процесс её экипировки занял ещё несколько минут – метавшийся от сундука к сундуку Истр, порой по самые плечи скрывался в их лязгавших металлом недрах, отыскивая затерявшуюся железку древнего комплекта.

– Готово, – смахнув со лба пот, он, гордо подбоченясь, повёл рукой в сторону выложенных в ряд наручней, наголенников и прочих блестящих и покрытых замысловатыми узорами, частей брони: – Полный комплект! Ничего не утеряно!

– И это всё мне? – Прижимая к груди кирасу, Дося подошла к ларю: – Мне?

– Тебе! Владей и карай врагов! Ещё момент, – Отойди в сторону, он вытащил из настенного шкафа одеяние, больше похожее на трико гимнаста, или одежду Отца с фрески: – Это, – он встряхнул тонкую, кремового цвета, материю: – На голое тело. Броню поверх. Давай панцирь и раздевайся.

– Что? Вот прямо здесь?! Перед вами?

– А чё такого? – Взяв у неё кирасу, подмигнул девушке Чум: – Или мы что-то новое увидим?

– Тут есть где переодеться? – Не обратив внимания на слова снайпера, посмотрела она на Истра.

– Прости, красавица, – развёл тот руками: – Но тут, обычно, одни мужчины, а нам…

– Да-да, помню, – держа трико на вытянутых руках и разглядывая ткань, закивала она: – А вам пофиг. Ладно. За угол зайду, – мотнула она головой в сторону изгибавшихся стен: – И учтите – полезете подглядывать – мало не покажется. Благо, чем отоварить, тут хватает.

Услышав последние слова, Чум машинально покосился на ряды длинных копий, прислонённых к стене: – Да нет, что ты, Дося, и в мыслях не было.

– Может вам помочь, госпожа? – Стоявший рядом Истр показал на части брони: – Только донести, не более.

– Сама справлюсь, – взяв один из щитов, она сложила в него все доспехи и, кивнув на прощание, быстро скрылась за изгибом стен.

– Хороша, – сопроводив взглядом ладную фигурку девушки, одобрительно поцокал языком Истр: – Ах, хороша, чертовка! У вас все дома такие? – Подмигнув он ткнул локтем Чума в бок.

– Красоток-то хватает, вот только к ним в коготки попадать… – Ответив ему в тон, снайпер повернулся к ларям: – А нам броня будет? Или у тебя сегодня Женский день?

– Набирайте, – приглашающе махнув рукой, отступил он в сторону: – Там нагрудники, тут шлемы, а здесь для рук и ног, – потыкал он рукой в сундуки: – Мужская вся стандартная, это для, – покосившись на дальнюю часть Арсенала, откуда раздавалось позвякивание, Истр поспешно отвёл взгляд с опасного направления: – Для вашей спутницы пришлось поискать. В общем – набирайте, раздевайтесь и вторую шкуру натягивайте, – обернувшись к всё тому же шкафчику, он вынул ещё три трико.

– Это типа поддевки под броню? – Взяв у него одеяние, Чум покрутил мягкий комбинезон в руках: – А не тонкая? Как удары – смягчать будет?

– И поддевка, и амортизатор, – кивнул Истр: – А ещё полевой лекарь, сортир, усилитель силы… Да много чего, надевайте.

– Сортир? – Забравшись через шейное отверстие, Игорь покрутил руками разминаясь и привыкая к новым ощущениям: – Ого… А оно под размер подгоняется… Само. – Подняв руку он продемонстрировал как заканчивавшаяся широкой перчаткой ткань уменьшается в размерах, плотно облегая его ладонь.

– Так я же сказал – вторая шкура, – довольно хмыкнул их спутник: – Или вы думаете, я просто так языком треплю, что б вам не скучно было? Это разработка Слуг – симбионт. Ну, вернее сказать, Слуги его, так сказать, в общей форме изобрели, под нас уже Технократы подгоняли – под наши требования. Ох и денег они срубили… – Шумно выдохнув, Истр покачал головой: – Жуть просто. Почти три контракта им отдали. Но зато – вещь! И, кстати, – подойдя к Маслову, он похлопал того по плечу: – И сортир тоже. Можешь прямо в штанишки делать. Влагу уберёт, отфильтрует, будет резерв воды. Твёрдые, ну условно твёрдые фракции – тоже осушит, а лишнее сбросит. Ещё и попку вытрет. Хе-хе. И не надо кривиться, – перевёл он взгляд на Благоволина: – Такая вода – лучше, чем никакая.

– Согласен, – кивнул капитан, напяливая на себя панцирь: – По себе могу сказать – жажда, поганая вещь. Но всё же…

– Не нравится – можешь подохнуть от жажды, – пожал плечами царь: – Помню, как-то мы в одном пустынном мире работали. Песок, местные под ним прячутся – выскочат, дадут залп, и обратно – в свои норы. Две недели их выковыривали – а воду – из единственного оазиса в районе, эти твари к себе, под землю, увели. В общем – только благодаря шкурке и выжили, – завершая свою речь, он погладил принявшего цвет кожи симбионта, обтянувшего грудь Игоря.

– Ну… Что выжили – это понятно, иначе б мы сейчас не общались. Ты мне вот что скажи, – кулак Благоволина, ударившись о кирасу вызвал глухой звук пустоты: – У вас что – как и у нас, только два размера в наличии? Слишком большой и слишком маленький? На мне эта железка, как на корове седло, болтается.

– Всё нормально, – подойдя к нему, Истр встряхнул кирасу, взявшись за вырез под шею: – Дай время симбионту освоиться – минуты три, и он начнёт заполнять собой свободное пространство.

– У меня уже начал! – Рассматривая свою руку, на которой начали расти бугры мышц, восторженно вскрикнул Маслов: – Ого! Посмотрите!

– Шварц от зависти сдохнет, – кивнул Чум любуясь бицепсом, размерам и форме которого позавидовал бы любой культурист: – Офигеть! А это только декор? Или сила прилагается?

– А ты попробуй, – захлопнув крышку сундука, Истр кивнул на ручки по его торцам: – Обычному человеку не поднять – проверь себя.

– И попробую! – Подойдя к ларю, Чум, расставив руки, взялся за рукояти и сундук, до того мирно стоявший на полу, послушно поднялся в воздух, скрипя всеми своими частями.

– На место верни, мне он ещё пригодится, – отошедший в сторонку Истр, сложил руки на груди, расплываясь в довольной улыбке: – Ну как? Прочувствовал мощь Звездорождённых?

– Обалдеть, – осторожно вернув ящик на место, Чум принялся рассматривать свои руки, словно видел их впервые: – Даже не верится.

– И это – здесь! А что будет, когда вы удалитесь от нашего мира? Сила возрастёт трёхкратно, четырёхкратно! – Тоном коммивояжёра, расхваливающего свой товар, продолжил тот: – Легионеры, дерзнувшие встать у вас на пути, уподобятся соломенным куклам, разлетающимся в стороны от одного вашего взора! Голыми руками вы будете разгонять манипулы, да что манипулы – центурии в панике покинут поле боя, когда вы – сверкая бронёй, пойдёте в атаку! А что будет, когда я дам вам достойное оружие…Ммм… – Мечтательно промычал он, закатывая глаза: – Сами лже-Древние забьются в свои норы, опасаясь своим смрадным дыханием привлечь ваше внимание. Да что я говорю! – Подойдя к стене с копьями, Истр просунул руку между древков и вытащил на свет слегка изогнутый клинок: – Благословлённый Отцами коспис, – погладил он ладонью, отдававший синевой металл: – Наш кормилец. Изящное оружие – не грубая заточка имперцев, не чрезмерно украшенный протазан Слуг. Нет, – Оживший в его руке меч со свистом рассёк воздух, выписав несколько восьмёрок: – Идеальное, сбалансированное оружие, – не прерывая движений, он подкинул его вверх и ловко перехватил за гарду: – Возьми, – рукоять упёрлась в грудь Чума: – Ощути сам мощь, стоящую за ним. Там, – последовал кивок в дальнюю часть помещения, сейчас оккупированную Досей: – Стоят манекены – подойди, испытай остроту лезвия на них.

– Обязательно, но чуть позже, – помахал клинком тот – тяжесть руки девушки ему была слишком хорошо известна: – А неплохо лежит, – сделав несколько замахов, провёл серию быстрых выпадов он: -И что – хорошо режет?

– Наше оружие всё делает хорошо, – вновь сложив руки на груди, кивнул Истр: – Мономолекулярное лезвие, рукоять, принимающая форму ладони, в этом…

– Простите, – перебил его Игорь: – Мономолекулярное – это как у Слуг? У их пуль?

– Так же, но лучше. В отличии от их массовости, мы…

– Простите, что перебиваю, – бесшумно подошедшая к ним Дося, держала перед собой шлем, полностью скрывавший верхнюю часть её тела: – Я готова.

– Это мы видим, – опустив меч, посмотрел на неё Чум: – Вот только я другого не вижу. Ты это, личико-то, открой, а?

– В смысле?

– Шлем убери – дай нам твоей красотой насладиться.

– Перебьёшься.

– И ты что – теперь вот так ходить будешь? Со шлемом наперевес?

– Да на! Смотри! – Покраснев, она надела шлем и упёрла руки в бока: – Ну, доволен? – Золотая грудь вопросительно качнулась из стороны в сторону.

– Ого… Женюсь! Как только такую же, но помягче найду.

– Помягче? Это ты на что… Ой! А тут огонёчки загорелись…

– Когда вы надели шлем, госпожа, – глядя в сторону от девушки, ленивым и безразличным тоном принялся пояснять Истр: – Активировалась система брони. Там связь, карта, статус вашего состояния – кстати, последнее помогает сохранять хладнокровие в бою. Ну и ещё по мелочи разного.

– А я думал – это просто железки, – торопливо надевая шлем, произнёс Игорь: – А это…

– Технократы и здесь постарались, – кивнул в его сторону их спутник: – За основу взято кое-что от Преторианцев, но сама броня – наша. Желтая бронза – сплав, чей секрет известен только нашим мастерам.

– Тоже – дар Отцов? – Покрутив в руках свой шлем, капитан не стал надевать его на голову, заинтересованно взглянув на Истра: – И тоже – три-четыре контракта?

– Дороже. Но оно стоит того. Вместе с симбионтом весь комплект делает нас неуязвимыми, что перед силовыми клинками, что под выстрелами Слуг. Мы били и тех и других. Ну – так что скажете?

– О чём?

– О Катраге. Вы с нами?

– Нам бы, со своими, с Зеей связаться. Это возможно? – Продолжая разглядывать шлем спросил Благоволин: – Начальство, сами понимаете.

– Разве ты не наделён властью над своими воинами? – Брови царя удивлённо поползли вверх: – Я ожидал, что столь прославленные воители сами определяют свой путь.

– Это чтобы дома не беспокоились, – пришла на выручку командиру Дося: – Мы же не знаем – на сколько задержимся.

– Понимаю. Спокойствие родных – важнее всего. Но увы, в этом вопросе, я помочь вам не смогу.

– Разве у вас нет Портала? – Теперь пришла очередь удивляться Маслову: – Или, если нет, то медальон? Евстахра? С его помощью ведь можно связаться с нашим домом?

– И да, и нет, мой друг. Этот мир, наша благословленное Отцами убежище, надежно скрыт от врагов. Карман пространства, куда они поместили эту систему, замкнут сам на себя и единственный проход – тот путь во тьме, через который вы прошли.

– Ни вы отсюда ничего не можете, ни ваши враги, – кивнул Игорь: – А тот проход вы легко перекроете, стоит только врагам приблизиться к нему. Так?

– Верно. Так решайте – идёте ли вы с нами – и разделите славу детей Звездорождённых, или покинете этот мир, без шанса сюда вернуться и без надежды когда-либо заручиться союзом. Я – умолкаю и жду.

Отойдя в сторону, он уселся на один из ларей, делая вид, что дальнейшее его не касается.

– Что думаем? – Косясь на откровенно скучавшего царя, вполголоса произнёс Благоволин: – Высказываемся. Не стесняемся.

– Я думаю – идти надо, – энергично дёрнул головой Чум: – В такой броне, с этим монокулярным клинком, да с силушкой богатырской! Да мы порвём их нахрен! На клочки!

– Во-первых – мономолекулярным. Клинок такой, а не то, что ты сказал. Не перебивай, – капитан предупредительно поднял руку, видя, что рот снайпера начал приоткрываться: – А во-вторых. Благородный Истикриат, – Повернулся он к царю, рассматривавшему свои ногти: – Позвольте задать вам вопрос?

– Конечно, – прервал своё занятие тот: – Я весь внимание.

– Вы говорите, что мы встанем в один строй с вашими бойцами. Но не будем ли мы обузой для вас? Тем слабым звеном, из-за которого рвутся доселе несокрушимые цепи? Мы же не обучены вашему искусству боя?

– Пустое. – Отмахнулся от его слов Истр: – Хотя сказано красиво и мудро. Страхи твои понятны – опасаешься подвести нас. Что же – я развею твои тревоги. Вы встанете в четвёртый ряд. Оружие ваше – длинные сариссы. Особого умения тут не нужно, – спрыгнув с сундука, он подхватил стоявшее у стены особо длинное копье: – Делаешь шаг – и удар, – опустив сариссу на уровень бедра, продемонстрировал он тычок копьём: – Ещё шаг и новый выпад. И так – шаг за шагом – к победе.

– Не видя цели? Вот так просто – тык-тык и в дамках?

– Вы же не одни будете, – поставив двенадцатиметровую сариссу на место, он сел на место и принялся загибать пальцы: – Первый ряд – мечники. Самые отчаянные рубаки. За ними – копейщики. Они прикрывают первых, ну а те рубят смельчаков, избегнувших копий третьего и, – Истр показал пальцем на землян: – Четвертого рядов. Третьи держат короткие сариссы у груди, меткими ударами гася рвение атакующих, а вы – у бедра. Да и бить вы будете не совсем в слепую – шлем покажет вам куда направлять удары, но это не существенно. Три ряда лезвий сделают своё дело даже если вы закроете глаза, нанося удары наугад.

– Фига себе комбайн, – присвистнул, представивл себе фалангу Звездорождённых в бою, Чум: – Тут волей-неволей заднюю включишь.

– А фланги? Обойдут и всё, конец, – хорошо знавший земную историю Маслов вопросительно посмотрел на царя: – Кто прикрывает?

– У меня полсотни воинов в ряду. А в центурии – десять, редко двенадцать. Это им надо против нас пять коробок выставить, а на остальных участках что? Дыра? Да и учитывая, что легионеры свои силы тремя линиями ставят – ну две, ну три коробки поставят. Ерунда. А фланги прикроют наёмники, – кивнул он Игорю: – Так себе, но мяса для легионеров хватит. Завязнут, и пока их вырезать будут – Мы пробьём фронт и зайдём имперцам в тыл. Сделаем дыру – в неё резерв пойдёт.

– Как-то просто.

– А чем проще, тем надёжнее.

– Ещё вопрос можно? – Теперь в воздух поднялась рука Доси.

– Для вас, госпожа, – не вставая с места, Истр отвесил девушке изящный полупоклон: – Я готов вечность потратить на ответы.

– Спасибо, – её лица не было видно, но по тону чувствовалось, что она польщена: – А как долго мы воевать будем?

– Как я уже говорил, – подняв ладонь, он оттопырил три пальца: – Мы, я говорю мы, поскольку не сомневаюсь в вашем участии. Мы имеем контракт на три боя. Бой за стенами, – загнув мизинец, Истр пошевелил безымянным и средним: – И два боя на стенах. Но, по-хорошему, всё закончится быстро. Разобьём их в поле и домой. С наградой за досрочное выполнение контракта. Уверен – на стены они, после разгрома не полезут. Оборона Картага – несокрушима! Они и сейчас – полными силами не решаются, а битыми – и подавно!

– С бонусом вернёмся, а, командир? – Повернулся Чум к капитану: – Соглашайся! Прикинь – в этом прикиде, – он погладил себя по рельефной груди: – Выйдем из Портала – так Змеева удар хватит! А мы ему и технологии новые, и денег, и союз с этими парнями! Не, капитан, ты не хмурься, – стащив с головы шлем, он сунул его подмышку: – Ты прикинь – да перед таким Змей не устоит. Гадом буду, если как минимум Красную Звезду не дадут! А может – и к Герою представят. Стоит рискнуть.

– Дося? – Благоволин перевёл взгляд с возбуждённого Чума на девушку: – Ты что думаешь?

– Я?

– Да, ты, – старательно переводя взгляд с её груди на плюмаж, кивнул капитан: – Прошу высказаться.

– Я даже не знаю… Вроде как ненадолго же? В поле, выстоим, в четвёртом ряду думаю не шибко и опасно будет. А пойдёт как Истрик сказал – так через пару дней вернёмся домой. И миссию выполним, и – соглашусь с Чумом, не с пустыми руками вернёмся.

– То есть – ты за?

– Да.

– Хорошо. Маслов?

– Секундочку. Господин…эээ…царь? Вопрос разрешите?

Истр, к этому моменту переключивший своё внимание на ногти другой руки, молча кивнул головой.

– Скажите, мы же не всё время… Ну – воевать будем? У нас же будет свободное время? Я вот подумал – Картаг же, он старый город? В нём, наверное, и посмотреть есть что?

– Посмотреть? – Оторвав взгляд от ладони, поднял голову Истр.

– Да. Я про культурную часть. Ну там… Памятники, Строения древние… Я про культурную программу. Библиотеки, опять же.

– Друг мой! – Поднявшись с ларя, Истр подошёл к Игорю и положив руку на его плечо, повёл второй перед ним, словно отдёргивая занавес: – Твой пытливый разум будет достойно вознаграждён! Картаг – один из древнейших городов галактики! Его улицы помнят звук шагов Отцов, а здания – музей архитектуры последних нескольких тысячелетий! Памятники, Арки, украшенные скульптурами фонтаны – да, это то зрелище, увидев которое, не жалко и умереть. Множество лавочек торгуют древними артефактами – не подделками, их мы оставим для Ярмарки, а настоящими диковинками давно минувших лет. Множество кафе предлагаю путешественникам отдых в тени своих шатров, дразня гостей запахами самых тонких и экзотических блюд в нашей вселенной. Библиотеки там полны мудростью прошлых лет, и убелённые сединами мудрецы с радостью помогут страждущим знаний найти ответы почти на все загадки мироздания. Это же Картаг – Вечный город, славу которого Фияне взращивали тьму и тьму лет.

– Всё… Это всё – правда? – Сглотнув, Игорь оторвал взгляд от вытянутой руки Истра: – Это действительно так?!

– Конечно. Я же Царь! Я не могу лгать своим друзьям.

– Тогда… Тогда я согласен! Командир, – повернулся он к Благоволину: – Я за!

– Соглашайся, командир, – подтолкнул капитана локтем Чум: – Сам видишь, все наши – за!

– Уговорили, – вздохнув, он кивнул Истру: – Мы с вами. Когда начало операции?

– А вот завтра, с утра, и выдвинемся. – Расплылся в улыбке тот, взмахом руки указывая на входную дверь Арсенала: – Друзья! Союзники! Вернёмся в Тронный зал! Начало нашего союза следует отметить дружеским пиром!

– С сыром и той кислятиной? – На лице Чума, против его воли появилась разочарованная гримаса: – Я уж лучше сухпай погрызу.

– Молодым вином и добрый куском сочного мяса! – Хлопнул его по плечу Истр: – То официальная часть была, а сейчас мы перекусим, как и должно воинам перед походом! Насладимся музыкой, танцами юных дев и отроков!

– Тогда чего мы ждём! – И, подхватив его под руку, Чум поспешно двинулся к выходу.

Сверкая бронёй и разбрасывая по сторонам весёлые зайчики своими надраенными до зеркального состояния щитами, длинная колонна воинов неторопливо втягивалась в черноту пещеры.

– А? Каковы? Орлы! – Стоявший на обочине Истикриат поднял руку, приветствуя проходивших мимо воинов и те, дружно встряхнув копьями, проорали в ответ что-то слитно-неразборчивое, многократным эхом разнёсшееся по краям лощины.

– Порвём! Это я про Легион, – повернулся он к стоявшим рядом землянам: – Как ты вчера говорил? – Перевёл Истр взгляд на Чума: – Как домашнее животное обогревалку?

– Как Тузик грелку.

– Вот-вот, именно так и будет. Что же… – Дождавшись, когда пыль, поднятая множеством ног, осядет, он показал на спины воинов: – Пора и нам. Как через тьму идти – помните? Главное смело и прямо! Справитесь? Или дать вам воинов – для сопровождения?

– Справимся, – Благоволин, не желая показать слабость, двинулся в сторону пещеры: – Прошли раз, пройдём и сейчас.

– Ну, тогда догоняйте, – кивнув ему, Истр быстрым шагом двинулся ко входу, на миг задержавшись на границе темноты: – Встретимся на той стороне. Поспешите – таймер контракта запущен и не к лицу детям Звездорождённых опаздывать на встречу.

– Особенно, когда с той стороны стоит заказчик с мешком денег, – дождавшись, когда блестящая фигура царя скроется в проходе, пробормотал капитан: – Пошли что ли? Вот чувствую – добром это не кончится.

– Да ладно тебе, командир, – сдвинув шлем на затылок, сунул в рот сорванную травинку Чум: – Дело верное, один бой мы уж как ни будь выстоим, а там домой. Уверен – пару дней и майором станешь, Змеев, он умеет быть благодарным. Пошли. – Подойдя к зеву пещеры, он весело подмигнул остальным: – Как он там говорил – смело и прямо? Ну так я пошёл! Кто последний, тот… – не договорив он скрылся внутри.

Другая сторона встретила их пасмурным небом и ознобом, пробиравшим уже привыкших к теплу Астерии людей, до самых костей.

– Бррр, – поёжилась Дося, поплотнее закутываясь в длинный белый плащ, выданный им, как и всем остальным воинам перед выходом: – Надеюсь, в Картаге этом не зима сейчас.

– Замёрзла? – В отличии от неё Чум словно и не почувствовал перемены климата: – Так обогрев включи – в шлеме, слева сбоку глянь – там иконка есть. На неё смотришь, пристально и всё, симбионт греть начинает.

– В шлеме?

– Вчера же Истр рассказывал? Забыла, что ли?

– Ну…

– А меньше надо было на мальчиков из подтанцовки пялиться.

– Чум!

– Готовы? – Подошедший Истр, положил конец их перепалке: – В Картаге будет теплее, – ухмыльнулся он, глядя на девушку: – Гораздо теплее. Пойдёмте, сейчас я открою проход, и мы окажемся на месте.

– Мы готовы, царь, – ответил за всех капитан: – Веди – для нас будет честью встать в один ряд с твоими прославленными воинами.

– Рад, что ты изменил своё мнение, – удивлённо посмотрев на него, сдвинул шлем на затылок Истр: – Вчера вечером, как я помню, сомнения всё ещё одолевали тебя?

– У нас принято говорить – утро вечера мудренее. Было время подумать, так сказать – переспать с этой мыслью?

– Так ту танцовщицу звали Мыслью? Не знал, – рассмеялся в ответ царь: – Я рад что она, или твои боги, – он поспешно выставил вперёд ладони, показывая, что просто шутит: – Привели твой разум к спокойствию. С вами будет Клеоптр, – подняв руку, он махнул стоявшему чуть в сторонке от остальных, воину: – Поможет с построением и вообще – будет рядом.

– Хорошо, – качнул шлемом капитан: – И – спасибо.

– Последнее, прежде чем мы окажемся в Картаге. Прошу запомнить. Я – царь, а вы – мои воины. Если что-то надо – обращайтесь к нему, – последовал кивок на подошедшего Клеоптра: – Это понятно? Не хорошо, если чужие люди увидят, как мы вот так, по-простому общаемся.

– Субординация – наше всё, о царь.

– Ну и отлично. – Отойдя на несколько шагов, Истр поднял вверх руку: – Воины! – Его голос, усиленный динамиками шлема, больно резанул Маслова по ушам, и он торопливо понизил громкость, направив взгляд на полоску-индикатор: – Мы идём к славе! Вперёд, сыны Звездорождённых!

Облачко, начавшее расти перед ним, было не ожидаемого синеватого цвета – светлый барашек, распухаемый прямо на глазах, лучился идеальной белизной, выбрасывая в стороны острые яркие лучики, сильно напоминавшие виденные землянами на планете с медальоном.

– Нам точно туда? – Поёжился Игорь, глядя как ряды воинов, не высказывая никакого страха, исчезают в молочном тумане.

– А что такого? Клеоптр, стоявший подле них, надвинул шлем на лицо: – Царский путь самый безопасный, – послышался в динамиках его голос: – И самый быстрый.

– А лучи эти?

– Просто выбросы энергии, они безопасны. Пойдёмте же, отряд почти прошёл – Истр закроет проход сразу за нами, чего за зря энергию тратить. Пошли, – поманив их рукой он двинулся в проход и меньше чем через миг его белый плащ слился с молоком перехода.

Картаг встретил их жаром плавильной печи и пригоршнями песка, весело застучавшими по броне.

– Вот же гадость! – Благоволин, так и не надвинувший шлем на лицо, принялся отчаянно отплёвываться, одновременно протирая глаза кулаками: – Ну что за напасть! Тогда – полный рот пепла, сейчас – песка! Скажи, Клеоптр, – скрыв лицо под монолитной гладкой личиной, продолжил он: – Тут всегда так?

– Так – это как? Жарко? Включи охлаждение, ну а что песок… Так Картаг же посреди пустыни – чему удивляться?

– Если бы ещё предупредили… Цены бы вам не было, – буркнул капитан, впрочем, разумно не уточняя личность этого расплывчатого "вам"

– Так это же все знают, – по тону было ясно, насколько Клепотра удивили эти слова: – Великий Одновратный, Изумруд Пустыни, Вечный Город – разве ранее вы не слышали этих имён?

– Нет, Картаг и всё. – Подключился к разговору Маслов: – Город основан расой Фиян после того как в Войне их планета была уничтожена. А почему Одновратный? Тут что – всего одни ворота?

– Одни. А зачем больше? Куда идти, если весь шарик – одна большая куча песка и камней. Пойдёмте, покажу вам, – повернувшись в сторону небольшой улочки, он сделал пару шагов с площади, на которой они оказались, пройдя облачко, но тотчас замер, подняв руку вверх: – Истр приказ передал, – через несколько секунд послышался его голос в динамиках.

– И что? Экскурсия отменяется? – Разочарованно протянула Дося: – Жаль, если так, интересно было бы тут прогуляться, – её шлем качнулся в сторону ряда небольших магазинчиков, в чьих витринах виднелись различные, по большей части непонятные, предметы.

– Я спрошу, – вновь исчез из эфира их опекун, но его отсутствие было кратким: – Царь дал добро на экскурсию, – послышался его довольный голос: – Но краткую – поднимемся на стены и назад. Скоро вечереет, а его предупредили, что обстановка здесь напряжённая.

– Диверсанты? – С заинтересованностью в голосе осведомился Чум: – Так нам-то чего бояться? Порвём!

– Никто не говорит о страхе. Лазутчики нам не страшны, но зачем лишний раз искушать судьбу, подставляя врагам одинокую спину? – Покосился он на втягивавшихся в соседнюю улочку колонну соотечественников.

– Тоже верно, – кивнув, Благоволин показал рукой вдоль улочки: – Нам туда? Не будем терять времени.

Только подойдя к стенам, им стало ясно, почему Картаг, обладавший многими именами, именовался Изумрудом Пустыни. Возвышавшиеся над их головами стены, казалось, мерцали слабым зеленоватым свечением, окутывая поверхность лёгкой дымкой.

– По официальной легенде, – Клеоптр приложил руку к стене: – Это обломки Зеленой Звезды, которую нашли праотцы Фиян. А по слухам… Шепчут, что Фияне нашли этот город, когда только начинали плести торговые сети. Он был покинут – вот они и поселились тут, объявив его делом своих рук. Кто здесь был раньше, зачем кому-то понадобился единственный город на мертвой планете – этого никто не знает. Но это слухи, не более того. Официально – построен Фиянами из обломков звезды.

– Разве звёзды бывают зелёными? – Коснувшись поверхности, Игорь с интересом проследил как потревоженная им дымка медленно смыкается поверх ладони, скрывая её из виду.

– Зелёными – нет. Да и не звезда это, просто редкий камень, – погладив стену, он убрал руку: – Очень прочный и, сами видите, необычный. Более у него достоинств нет, ну – кроме редкости, разумеется. Где его раскопали Фияне – загадка, на которую нет ответа.

– И что? – Оторвав ладонь от поверхности, Игорь поднёс её к смотровым щелям шлема. Но нет – ничего особенного он так и не увидел.

– Я хотел сказать – а их прославленные библиотеки, с мудрецами-помощниками, они что – молчат? – Опустив руку, он перевёл взгляд на спутника.

– Это вам Истр рассказал? Про библиотеки и прочее? – В голосе Клеоптра послышались смешки: – А самим подумать? Кто же в здравом уме начнет своей, собранной по крохам, мудростью, делиться?

– Ты хочешь сказать – твой царь обманул нас? – Шлем Благоволина дёрнулся.

– Царь не лжёт! Он… Он немного не договорил. Не более того.

– Погоди…погоди, – подойдя к Клеоптру, Игорь сдвинул шлем на затылок предпочитая смотреть на того живыми глазами, а не сквозь оптику брони, благо ветра, несущего горсти песка здесь почти не было.

– Так что – библиотек здесь нет? Статуй, Фонтанов? Памятников?

– Есть, но всё за деньги, – тоже сдвинув шлем, вернул ему взгляд спутник: – Плати, – вытянув вперёд руку он потёр друг о друга большой, указательный и безымянный пальцы в известном жесте: – И всё будет. Чем глубже хочешь нырнуть – тем тяжелее должен быть твой кошелёк. Но сейчас, – улыбнувшись, он надвинул шлем на глаза: – Не самое лучшее время для насыщения твоего любопытства, Иг. Война!

– И что? Всё позакрывали?

– Мы довольно долго шли по улочкам Города, – показал Клеоптр себе за спину: – Скажи… Скажите вы все – вас не удивило отсутствие людей на улицах Великой Торговой столицы?

– Ну мало ли, Чум поднял руку к шлему, но передумав, опустил её: – Может обед, – вновь подняв руку, он щёлкнул пальцами в сторону белого диска местного светила, висевшего у них над головами: – Или тут сиеста принята. Спят все – до вечера.

– Это – Картаг. Тут никогда не спят – Деньги их всё. А сейчас – сами видите, пусто. Нет тут никого, ушли все.

– Это как – все? А кафешки экзотические? Развлечения? – Не выдержав, Чум всё же снял шлем и, сунув его подмышку, требовательно придвинулся к вестнику дурных новостей: – Истр же – обещал!

– И он не солгал вам! Просто сейчас – не лучшее время для отдыха. А до твоих вопросов, так отвечу – еда в лагере. Не экзотика, зато питательно. Что же до развлечений – завтра бой, вот там и развлечёмся. Да не грусти ты, – пододвинувшись к стоявшему с самым разочарованным видом бойцу, он ободряюще похлопал его по плечу: – Выбросим имперцев с планеты, и все вернутся. Не расстраивайся – успеешь ещё насладиться тонким вкусом экзотических блюд! Пойдёмте, – отойдя к стене, он махнул рукой в сторону видневшейся метрах в тридцати от них, неширокой лестницы, ведущей наверх.

– Поднимемся на стену. Быть здесь и не увидеть Дюнное Море – преступление. Идите за мной.

Рыжие песчаные барханы, один за одним накатывавшиеся на берег у основания стен, точь-в-точь походили на морские волны. Так же как и вода, они разбивались о крупные глыбы розоватого гранита, сваленные перед стеной, позволяя лишь некоторым добросить до зеленеющей преграды щедрые пригоршни песка. Налетавший со стороны моря ветер подхватывал их, закручивал в смерчики и, перебросив через головы стоявших на стене людей, разбрасывал свою ношу по опустевшим улицам Картага. Но стоило его порывам чуть стихнуть, утомившись своей работой, как из неприметных щелей внизу домов тотчас выползали похожие на тарелки роботы-дворники. Быстро всосав в себя песок, они скрывались в своих убежищах, позволяя ветрам вновь приняться за свою игру, терпеливо ожидая своей очереди.

– Красиво, – качнула головой Дося в сторону рыжих волн: – И это всегда так? – Махнула она рукой в сторону тарелок, выползших собирать свежий урожай.

– Насколько я знаю – так всегда было. – Проследил её взгляд Клеоптр: – Дроидов Технократы придумали. Лет двести как. Но прижились они только здесь – дорогие больно.

– А там глубоко? Как мы в поле, ну – за стены выйдем?

– Перемещаться по морю нельзя, это зыбучие пески. А драться мы будем там, – он вытянул руку вправо, указывая на что-то темневшее впереди: – Это напротив врат. Пойдёмте – посмотрите и на поле боя, да, заодно и поймёте, почему Город ещё Одновратным кличут.

Путь до участка стены, где расположились единственные в Городе ворота занял около четверти часа. Утомлённые однообразием беспрестанно бивших в стены волн, люди проделали весь путь молча, бросая заинтересованные взгляды на разраставшуюся впереди полоску. Из тонкой черточки она превратилась в жирную полосу, та, по мере их приближения, разрослась до крупного острова, на поверхности которого проступили невысокие стены лагеря легионеров.

С высоты стен укрепления Преторианцев казались игрушкой, которую выстроил выбежавший из Города ребёнок. Ровный квадрат стен был заполнен ровными рядами палаток, меж которых сновали, едва различимые отсюда, точки людей.

– Это ж до него сколько… – Сдвинув шлем на затылок, прищурился, ставя ладонь козырьком, Благоволин: – Километров пять?

– Почти одиннадцать тысяч шагов, – не поднимавший шлем Клеоптр, постучал по металлу каски около смотровых щелей: – Тут же дальномер встроен – специально для таких случаев.

– Так привычнее, – всё же надвинув свой на глаза, ответил капитан: – Ну да, одиннадцать – как я и говорил, около пяти ка-мэ.

– Вот тут нам и биться, – кивнув на его слова, Клеоптр подошёл к краю стены и, перегнувшись через бортик, махнул рукой наружу: – Как видите, места тут немного, зато и обойти нас сложно будет.

Каменистая площадка, даже скорее – дорожка, раскинувшаяся под ними, была шириной не более трёх сотен метров. В длину она тянулась тысяч на двенадцать-тринадцать, расширяясь крупным островком там, где стоял лагерь сил вторжения.

– Сами видите, – облокотившись спиной на стенку, продолжил Клеоптр, разглядывая город: – Обойти с флангов нас сложно будет. Полсотни в шеренге – это сотня шагов. Встанем по центру тропы – по бокам, для боя, ну… ещё десятков шесть-семь шагов останется. Центурия – шагов двадцать займёт. Плюс-минус. Две – уже не влезут, между ними, по Уставу, не менее десятка должно быть. В тесноте биться? Не – не вариант, да и кому охота по кромке идти, оступишься – всё, засосёт – вскрикнуть не успеешь. Наш царь мудр, – развернувшись он облокотился грудью о зелёный камень: – Всё верно рассчитал – мы выдавим их как поршень гонит воду в насосе, а начнётся бегство – тут и наёмники, и резерв из Стражей Города. Ворвутся в лагерь на их плечах – всё, конец битве. Получаем плату и домой. Бонус… Секундочку, – скрежетнув бронёй он резко выпрямился.

– Царь. – Вернулся он на канал пол минуты спустя: – Объявил общий сбор. Вас к себе требует. Пойдёмте, – резко развернувшись, он быстрым шагом направился к ближайшей лестнице.

– Ну, раз требует, – посмотрел на снующие подле лагеря точки легионеров, Благоволин: – То идём. Нехорошо начальство заставлять ждать.

Вторая продуктовая площадь, так её назвал Клеоптр, была полна движения. Ловко лавируя между торопившимися занять своё место в строю воинами, он провёл их к небольшому навесу, под которым Истр и расположил свой штаб. Собственно штабом, в привычном понимании вещей, стол, небольшую этажерку и пару стульев, стоявших в тени, назвать было сложно. Возможно, они и подобрали бы более подходящее название, но Истр, до того что-то тихо обсуждавший с одним из своих офицеров, выпрямился, и отпустив подчинённого, развернулся к ним.

– Явились? – Совсем неласковым тоном, не обещавшим ничего хорошего, начал он: – Достопримечательности как? Осмотрели? Молчать! – Его кулак обрушился на пискнувший от такого обращения стол: – Красавцы! Бойцы! – Окинув их недовольным взглядом, он вышел из-за стола: – Если вы забыли – мы на войне.

– Мы помним, господин, – шагнул вперёд капитан: – Но позвольте узнать – чем мы вызвали ваш гнев? – Помня о разговоре перед переходом в Город, он всеми силами старался соблюдать положенную субординацию, смиряя до времени начавшую разгораться в груди злость.

– Чем?! И ты ещё спрашиваешь меня – чем?!

– Да, господин. Прошу объяснить – в чём наша вина.

– Мы. На. Войне. – Отойдя в сторону от стола, он наполнил стоявшей на этажерке кубок из кувшина бывшего на земле: – На войне! А воевать – чем вы собрались?! Где ваши мечи, щиты и копья? – Выдохнув, Истр приник к кубку, и капитан воспользовался паузой.

– Но господин. Вы же сами сказали – что оруж…

– Молчать! Воин сам обязан следить за своим оружием! Сам! А вы его – не взяли!

– Так приказа не было?!

– Молчи, – прошептал Клеоптр, стоявший за спиной капитана: – Не спорь с царём.

– По нашим законам, – подойдя к столу, Истр поставил на него кубок: – Воин, утерявший на войне оружие, наказывается смертью. Но вы не из наших. Это смягчает вашу вину. Пререкания со мной, я тоже вам прощу. На первый раз. Но на будущее – учтите. Я справедлив, но и караю без промедления.

Дёрнувшегося было Благоволина придержал сзади Клеоптр.

– Сделаем так. – Отпив вина, царь ткнул рукой в их спутника: – Ты! Выдашь им длинные сариссы, мечи и щиты из резерва.

– Да, мой царь!

– За отсутствие оружия вы будете наказаны! – Его палец обвёл группу землян: – Я уменьшаю вашу долю наполовину! И считайте это милостью! Моим расположением к вам!

– Спасибо, царь, – повинуясь тычку в спину, склонил голову в коротком поклоне капитан.

– Так-то лучше. Получите оружие – идите в строй. Мы атакуем легионы немедленно. Мы свежи, а они здесь, на этом пекле, уже несколько недель. Вперёд, воины! К победе! – Кивнув им, Истикриат склонился над столом, потеряв к ним интерес. Другой причиной, заставившей его в очередной раз уставиться на карту была довольная улыбка, появившаяся на его лице, стоило только людям покинуть навес.

Ловко обставив историю с оружием, царь, любивший власть денег, был доволен. Сегодня ему удалось сэкономить несколько десятков монет и это было добрым знаком.

– А после боя, – выпрямившись, он потянулся за кубком: – Вы мне ещё за порчу снаряжения ответите. Если выживите, конечно. Союз мы заключим, – сделав глоток, он посмотрел на строй воинов, ожидавший его команды: – Вот только должны мне будете…

Не договорив, он подхватил со стула шлем и двинулся наружу, на ходу защёлкивая замки подбородочного ремня. Многомудрый царь пребывал в наилучшем расположении духа – Отцы вновь благословили его, направив этих простодушных воинов в его объятья.

Глава 5

Входные ворота, те самые, из-за которых Картаг и получил прозвище «Одновратный», выглядели настолько чужеродными на фоне зелёной стены, что Маслов даже сдвинул шлем на затылок, не доверяя оптике шлема.

– Шлем на место! – Шедший рядом с ним Клеоптр, недовольно качнул шлемом: – И до окончания боя – не поднимай. Всё уже, – он кивнул на подошедшие к воротам первые ряды: – Сейчас начнётся.

Деревянные, окованные темными металлическими полосами, квадратные створки, распахнулись наружу, сопроводив своё движение густым натяжным вздохом.

– Сыны Звездорождённых! – Послышался в шлеме голос Истра: – Что делать все знают. Враг утомлён, мы – свежи. Один добрый удар, и он побежит! Работаем, дети мои! Вперёд, к победе!

Ветер, гулявший снаружи, был очень обрадован их появлению. Радостно вскрикнув, он принялся забрасывать новые игрушки пригоршнями песка. Его усилия оказались напрасны – вытягивавшаяся из проёма колонна не обращала на эти заигрывания никакого внимания. Перестраиваясь на ходу в фалангу, воины шаг за шагом отдалялись от стен и ветер, разочарованно вскрикнув, отстал от них, вернувшись к своей прежней забаве – перебрасывании песка внутрь зелёной преграды.

Землянам место досталось почти на самом правом краю фаланги – всего трое воинов отделяли их от конца шеренги.

Вытянув шею, Игорь, стоявший на самом краю шеренги, увидел, как справа подтянулась толпа разномастно одетых и вооруженных воинов. Это были наёмники, та самая смазка гладиусов о которой говорил Истр ещё на родной планете. Двигаясь без строя, размахивая мечами и копьями, они время от времени орали что-то воинственное, а когда кто-то из их банды поворачивался в сторону фаланги, то был виден крупный пот, заливавший лицо наёмника.

– Эти навоюют, – машинально пробормотал Маслов. Очередной боец прокричал что-то невразумительное, повернувшись к ним и Игорь, увидев сквозь прорехи в лохмотьях давно немытое тело. инстинктивно задержал дыхание. Пахло, от этой толпы, судя по всему, соответственно и оставалось только радоваться, что ветер, сменивший гнев на милость, отгонял исходящие от толпы миазмы.

– А от них много и не требуется, – появившейся правее него Клеоптр, заменил собой стоявшего там прежде воина: – Это же мясо. Но им сегодня повезло – всех не перебьют. Легионерам придётся отступать, чтобы не подставить нам бока – волей не волей натиск снизят. Так что у этих, – его шлем качнулся в сторону толпы: – Есть шанс дожить до вечера.

– Копья! – Раздавшийся голос Истра, вынудил его смолкнуть: – В боевое! Мы начинаем игру, дети мои! Вперёд! К славе! – Его голос смолк, но тишина в шлеме была недолгой.

– Бамм! – Басовитый удар барабана заставил Игоря вздрогнуть.

Пауза пару секунд.

– Бум! – Второй удар был короче и гораздо звонче.

– Сариссу – в горизонт! Шаг – удар! Смотри на меня! – Клеоптр, толкнул Маслова в плечо: – Все вы – делайте как я!

Его длинное копьё вытянулось параллельно земле и, дождавшись глухого удара, он ткнул им вперёд.

– Бум!

Шаг.

– Бамм!

Держа сариссу двумя руками, Маслов, не глядя, ткнул им вперёд.

– Бум!

Шаг.

– Бамм!

Удар.

– Видите? Всё просто! – В голосе Клеоптра послышалось облегчение, словно он до последнего сомневался в том, что его подопечные справятся с этой задачей: – Теперь – готовьтесь. До противника двадцать шагов.

Бум!

– Девятнацать!

– Бамм!

– Ты что – их видишь? – Маслов, несмотря на все свои старания, а он изо всех сил вытягивал шею, увидеть что-либо кроме спин впереди стоящих воинов, так и не мог.

– Конечно. Включи «Пронзающий взгляд».

Бум!

– Как?! – Шагнув, Игорь не дожидаясь раскатистого «Бамм!», ткнул копьём вперёд.

– Сбоку, справа, человечек. Синий!

– Это который по контуру обведён?

– Он самый! Десять шагов!

Сконцентрировав взгляд на составленной из палочек и обведённой синим контуром фигурке, Маслов автоматически шагнул вперёд, заслышав очередной сигнал. Его руки, казалось, жили своей жизнью – стоило новому сигналу раздаться, как они, без всякого участия его сознания ткнули копьём вперёд, тотчас отдёргивая сариссу назад.

На всё это ушло не более пары-тройки секунд – ещё не успел заглохнуть в шлеме предыдущий сигнал, как фигурка вспыхнула, подтверждая приём команды.

Подняв глаза, и делая очередной шаг, он чуть не сбился с ноги – поле зрение, только что сверкавшее яркими бликами доспехов, претерпело разительные изменения.

Впереди, по бокам, и вообще – повсюду, куда бы он не кинул взгляд, царило синеватое свечение. Оно доминировало, вытеснив собой все иные оттенки и колеблясь от совсем светлой дымки до ощутимой черноты, то сгущаясь, то почти пропадая.

Механически переставляя ноги и на полном автомате работая руками, Игорь присмотрелся к мельтешению пятен, пытаясь понять, что же он видит и картинка, словно автоматика шлема пошла ему навстречу, прояснилась.

Внезапно, это было похоже прозрению, тёмные полоски и пятна, приобрели резкость, сложившись в подобия человеческих фигур. Теперь он почти отчётливо видел оконтуренные дымкой и как бы наложенные друг на друга тела шагавших перед ним бойцов. Перед ними – ему пришлось прищуриться, чтобы перенести фокус вперёд, шевелилось что-то слитое воедино – многоногое и многорукое.

– Четыре шага!

Монолит, бывший перед ним, приобрёл ещё резкости, распадаясь на отдельные фигуры и теперь Игорь различал легионеров первого ряда. Прикрывшись щитами – они были ему видны прозрачными прямоугольными рамками, противник двигался навстречу, целя вперёд тёмными палочками гастат.

– Два шага!

Бум!

Отведя назад сариссу, Маслова ждал сигнала, выбрав «своего» легионера.

Бамм!

Удар!

Пронзив рамку щита, наконечник его копья, Игорь почему-то знал, что это именно его оружие, ударил выбранную цель. Но его жертва была не так проста. Чуть сдвинувшись, легионер, словно зная откуда придёт удар, пропустил тяжёлое жало мимо себя. Пропустил – у ударил в ответ. Тёмная палка гастаты метнулась к круглой рамке шита воина первого ряда, отчего Маслов на миг похолодел, ожидая что тот падёт, но Звездорождённый легко уклонился, не спеша делать ответный выпад своим мечом.

– Бей! – Призрачный Клеоптр дёрнулся всем телом нанося удар и полупрозрачная фигурка легионера – соседа того, в которого целил Маслов, сложилась вдвое, пропустив удар.

– Хо! Первый!

Подражая ему, Игорь резко выбросил вперёд свою сариссу, но его дальний противник уже оседал наземь, закрывая лицо руками.

– Хо! Первый! – Стоявший перед Масловым воин встряхнул своим копьём. В отличии от Игоря он держал его на уровне груди – присутствие всего двух воинов спереди позволяло ему наносить более прицельные удары.

– Отлично, Маркус! – Оценил его удар Клеоптр: – Твоя рука тверда! Хо! – Ещё один легионер растянулся на земле.

– Решил обогнать меня, Клеоптр? Не сегодня! – Очередной выпад заставил Преторианца присесть и Маслов, чертыхаясь сквозь зубы, поспешно ткнул съёжившуюся фигурку своим копьём.

Есть!

Древко сариссы в его руках задрожало, и он скорее ощутил, нежели услышал скрежет, с которым тяжёлое остриё проломило лорику имперца.

– Хо! Первый! – Дёрнув копьё назад он успел увидеть, как скрюченная фигурка кувыркнулась назад, исчезая среди многоногой массы задних рядов.

– Отличный удар, Иг! Прямо в горло! Бей так ещё и победим! – Похвала от Клеоптра приятным теплом прокатилась по его сознанию: – Бей! Хо! Четвёртый!

– Так тебя зовут – Иг? – Маркус слегка качнул шлемом: – Добрый удар! А на Клеоптра, – он прервался, нанося удар и разочарованно выдохнул – вставший на замену сражённому легионер ловко отбил его копьё гастатой: – К демонам! На Клеоптра внимания не обращай – сей муж с копьём вместо, – второй удар тоже пришёлся в пустоту: – К демонам! Вот же вёрткий тип! Сейчас! Бей!

Маслов автоматически ткнул сариссой в ловкого противника, целя тому в живот и короткое копьё вновь отвело угрозу.

– Хо! Третий!

Выронив и гастату и щит, их вёрткий враг рухнул наземь с дыркой в груди.

– Делюсь! Мы сработаемся!

– Чем? – Ткнул копьём в следующего Игорь. Увы – но удар пришёлся в пустоту: – Делишься чем?

– Премией за труп! Готовься – ударю сверху. Лови внизу!

Пригнувшийся легионер казалось сам наскочил на жало сариссы: – Хо! Второй! Делюсь!

– Проверни и назад! – Делая выпад выкрикнул Маркус: – Демон! Ранил! Добей!

Закрываясь шитом, легионер отступил за спины товарищей прежде чем копьё Маслова успело достать его.

– Эхх! Три монеты потеряли!

– Всех монет мира не заработать! – Копьё Клеоптра метнулось к опрометчиво выставившему вперёд ногу солдату. Уворачиваясь, ото отпрыгнул назад, прямо на своих товарищей и те едва не упали под тяжестью его тела: – Вурсис! Чего спишь! Упустил, раззява! – Накинулся Клеоптр на стоявшего перед ним воина.

– Дык… Он как прыгнет! – Начал было оправдываться тот, но Игорь не стал вслушиваться в его оправданья – бой, ещё полчаса назад пугавший его, внезапно представился какой-то игрой с предсказуемым финалом. Дивясь собственным ощущениям, он ударил копьём воина, принявшего сариссу Маркуса на щит и с азартом вскрикнул, когда тот, сложился в поясе от пропущенного в пах удара: – Хо! Третий!

– Да ты так меня обгонишь! На-а! – Удар Маркуса повалил на землю легионера, только-только выскочившего из строя на замену сражённого Масловым: – Хо! Четвёртый!

– Я думал, будет сложнее, – выбрасывая вперёд копьё, признался Игорь.

– Это всё Истр наш! – Выпад Маркуса пришёлся в пустоту: – Он великий стратег! Его…

– Они отходят! – Голос Истра перекрыл собой и Маркуса и шум боя: – Усилим натиск! Ускориться!

Бум!…Бум!

Бамм!

Подчиняясь новому ритму, Маслов сделал два шага вперёд и выбросив вперёд руки попытался зацепить поспешно отступавших легионеров.

Мимо!

Улучив момент, Маслов вновь ткнул копьём вперёд.

Тщетно!

Быстро пятившиеся легионеры вновь ускорились, разрывая дистанцию.

– Да они бегут! Есть победа! – Голос Клеоптра был полон торжества: – Трусы!

– Они бегут, дети мои! – Градус торжества в голосе царя просто зашкаливал: – Вторая, третья и четвертая! Копья назад! Щиты! Мечи! Рубите их!

За копье Маслова требовательно потянули и, отпустив его из рук, он схватился за древко сариссы Маркуса, передавая её назад. Перекинув со спины щит, Игорь потянул из ножен изогнутый клинок, готовясь к бою.

– Обычный обзор включи, – трусивший рядом с ним Клеоптр, чуть коснулся его плеча щитом: – А то и своих и чужих порубишь.

Переключение на простой режим занял у него несколько секунд, а когда посмотрел вперёд, то его удивлению не было предела.

Противник бежал.

Показавшие спину легионеры скачками неслись в сторону лагеря, на ходу отбрасывая гастаты и всё прибавляя ходу.

– Бегут! А? – Шлем Клеоптра повернулся к нему: – Чудное зрелище! Истр был прав – благословение Отцов – на вас!

– Так это же – децимация! – Припомнил Маслов слова Красса: – Каждого же десятого казнят!

– А останутся – сдохнут все! – Весело расхохотался тот: – Прибавь, мой друг, прибавь и…

– Ломаем строй! – Голос царя просто дрожал от азарта: – Свободная охота, детишки! Плачу пять… Нет семь монет за каждую правую кисть! Вперёд, псы! Рвите их! Отцы смотрят на вас!

– Вперёд! – Меч Маркуса взлетел в зенит: – Жмём, парни! Вон их лагерь!

Он был прав – до стен оставалось совсем немного – Маслов уже начал различать отдельные блестящие металлом фигурки на верху частокола.

– Прижмём их и вырежем! – Клинок Клеоптра описал круг над его головой: – Поднажали!

– Да куда ещё, – Игорь хотел было добавить, что он всё, но тут по убегавшим прокатилась волна дрожи. Легионеры, словно скошенные невидимой косой, попадали на землю, а воздух, вдруг наполнился шуршанием, свистом и щелчками, раздавшимися от стен их лагеря.

– Что за… – Договорить он не успел. Только что нёсшийся перед ним Маркус, дёрнулся, как-то, не по живому подпрыгнул и разом обмякнув, рухнул на каменистую почву.

Из его спины, расколов кирасу на несколько частей, торчало окровавленное жало здоровенного копья.

Новая порция шелеста принесла с собой ещё один залп гигантских копий. Они шли густо, на счастье Игоря, целя в центр фаланги и, судя по крикам, свои жертвы неведомые стрелки находили без промахов.

– Баллисты! – Теперь голос Истра был полон злости: – Трусливое отродье! Они крадут нашу победу! Рывок! Полсотни за голову инженера!

Заколебавшиеся было Звездорождённые рванулись вперёд, огласив окрестности должным рёвом и Маслову пришлось подчиниться этому порыву. Быть затоптанным на месте ему улыбалось гораздо меньше.

Но и легион сегодня готовился только к победе. Вскочившие по команде солдаты рванулись им навстречу, сшибаясь щитами и выбрасывая вперёд свои гладиусы.

Отбив мечом вражеский клинок, Игорь подставил щит под удар корытообразного щита легионера и только чудом устоял на ногах – тот вложил в этот толчок все свои силы, помноженные на вес тела в доспехах. Отскочив друг от друга они обменялись несколькими ударами и тут, удача улыбнулась землянину. Неловко поставив свой копис он встретил клинок противника не щекой меча, но остриём, отчего гладиус, сухо щёлкнув, распался на части, оставив в руке легионера рукоять с косо срезанным лезвием.

– Труп! – Досадуя на произошедшее тот швырнул ставшую бесполезной железку ему в лицо: – Ты – труп!

Не дожидаясь реакции Игоря, легионер бросился на него – его щит, окованный по краю полосой заточенного металла наклонился, целя верхним краем в лицо Маслова. Не зная, что делать – надо признать Игорь растерялся, он упал на одно колено, закрываясь щитом и когда скутум его противника заскрежетал металлом центральной бляхи по его защите, резко выпрямился, перебрасывая врага через себя.

Вопя что-то неразборчивое и явно менее воинственное, легионер взмыл в воздух. Размахивая руками и ногами, вопя от страха, он отправился в короткий полёт – прямо к поджидавшим его воинам задних шеренг. Как те его встретили, Игорь не увидел – на него насел следующий солдат, но, судя по тому как резко оборвался крик летуна – встреча тыла короткий, а посадка смертельной.

– Хороший бросок, Иг! – Выпрыгнувший из кутерьмы схватки Клеоптр, с размаху приложил его противника своим щитом: – Не забывай – ты сильнее! – Добавил он, провожая взглядом кубарем катившегося прочь легионера: – Не тупи и не позволь им себя убить! – Сопроводив свои слова выпадом меча, Клеоптр отскочил в сторону, выбирая следующую жертву.

– Уж постараюсь, – покосившись на стоящего с полными руками своих потрохов легионера – удар соратника вспорол его живот словно повар рыбину, Игорь шагнул в сторону, подставляя щит под очередной удар.

Больше всего творившееся вокруг напоминало ему батальную сцену из Александра Невского, постановки Эйзенштейна. Ощущая себя богатырём равным показанным в кино легендарным личностям, он расшвыривал в стороны всё набегавших и набегавших легионеров. Отбросив очередную жертву, Маслов широко махнул клинком, отгоняя самых ретивых и выпрямившись, быстро огляделся по сторонам.

Поле боя было затоплено ртутью лорик.

Среди их зеркального блеска – то тут, то там, возвышались золотистые фигуры Звездорождённых. Блестевшие полированной сталью волны легионеров накатывались на гигантов и, получив отпор, отходили назад, чтобы спустя десяток секунд, вновь ринуться в атаку.

Отмахнувшись краем щита – выскочивший на него, легионер начал заваливаться на спину, заливая всё вокруг кровью из распоротого горла, Игорь отступил на шаг, быстро оглядываясь по сторонам.

Сражение было проиграно – это было видно даже ему, впервые оказавшемуся посреди подобной битвы. Золотистое сияние медленно угасало, растворяясь во всё прибывавших и прибывавших солдатах. Легион платил тремя десятками своих бойцов за каждого Звездорождённого, но он мог себе это позволить, в отличии от своего противника. Накидываясь толпой, солдаты облепляли высокие фигуры как муравьи свои жертвы – и те один за одним падали, будучи не в силах подняться, погребённые десятками тел.

– Отходим! – Голос царя звучал хрипло, его дыхание было сбито: – Все, кто меня слышит – пробиваемся к воротам! Отступаем!

Теперь ситуация развернулась на все сто восемьдесят.

Отгоняя ухмылявшихся легионеров, в их руках, как по волшебству, оказались гастаты, Игорь пятился, боясь оступиться.

Шаг назад.

Ещё шажок – под сапогом что-то хлюпает.

Отмахнуться мечом – удачно! Попавшее под удар копьё превращается в палку.

– Ты труп! – Палка летит в него и, ударившись о подставленный щит, отлетает в сторону.

Ещё шаг, другой – на земле блестит золотом панцирь убитого соратника.

Может не убит? Ранен? Оглушён?

Проверять некогда – отпрыгнув через него, он делает несколько поспешных шагов назад прикусывая губу, чтобы не вскрикнуть – сразу несколько жал копий впиваются в щели доспеха, проверяя и, если что, добивая беззащитного воина.

Шаг.

Шаг.

Закрыться щитом – подскочивший близко, слишком близко легионер – либо смельчак, либо просто придурок, отлетает в сторону, отброшенный ударом.

– Сдвинься правее, – появившейся в шлеме голос Клеоптра спокоен: – Ещё шаг вправо… Ещё.

Есть! – Появившиеся рядом с ним щиты выстреливают копьями – сразу несколько блестящих фигурок падают наземь, заливая щебень кровью.

– Во второй ряд, – продолжает командовать Клеоптр: – Отступаем, до ворот сотня шагов.

Следующие сто шагов Маслов запомнил как самые длинные в его жизни.

Не имея возможности схлестнуться грудь в грудь с Звездорождёнными – копья надёжно удерживали легионеров на почтительной дистанции, Имперцы принялись закидывать их камнями, благо этого добра было тут в избытке.

Пользуясь абсолютным превосходством в числе, они просто засыпали плотную коробку дождём из обломков. И, надо отметить, старались они не зря. Пущенные с близкого расстояния камни редко, но находили щель в стене щитов. Проскочив внутрь они с силой били в доспехи и пусть пробить золотистый металл у них не было ни шанса, но то один, то другой боец терял сознание, безвольно повисая на руках соседей.

Ситуация изменилась, когда до ворот было рукой подать.

Наконец подтащившие свои баллисты инженеры подали знак – сверкавшая бронёй масса расступилась и в начавших втягиваться в ворота людей полетели гигантские копья, пробивая за раз по два-три тела.

– Спиной к врагу! Бегом! – Истр, стоявший в стороне от прохода, помогал самым утомлённым: – Забрать тела! – подскочив к ближайшему копью, он с натугой поднял его – пара пронзённых тел не подавали признаков жизни.

– Бегом! – Отскочив в сторону он пнул вонзившуюся рядом с ним оглоблю и, скрипя зубами от напряжения, поволок погибших внутрь врат.

Ещё одно копье, врезавшись в зелень стены, осыпало царя дождём щепок, но он не удостоил его вниманием. Заскочив внутрь Истр прижался к стене, наблюдая как медленно смыкаются, вздрагивающие от ударов, створки.

Битва снаружи была завершена.

Проскочив створ ворот Игорь успел сделать целых четыре шага, прежде чем его повело в сторону, и он рухнул на камни мостовой.

"Лежать… Пофиг… На… Всё" – полные апатии мысли проскользнули в голове. Сил не было не то чтобы отползти в сторону, их не хватало даже на то, чтобы перевернуться на спину.

Промелькнувшие у самого лица заляпанные кровью некогда сверкавшие полировкой броневые сапоги не заставили его и пошевелиться: "– Пусть топчут… Может отмучаюсь"

– И чего разлёгся? Подъём, Звездорождённый! – Сильные руки перевернули его на спину и в поле зрения оказался Клеоптр. Его шлем был сдвинут на затылок, открывая неожиданно улыбавшееся лицо.

– Ааа… Это ты, Иг? – Расстегнув ремень его шлема, он сдвинул железку на затылок Маслова, освобождая тому лицо: – Ранен? Куда? Не вижу крови.

– Не… Ранен, – по-рыбьи глотая смешанный с песком и пылью воздух, пошевелил головой Игорь: – Устал… Сил нет.

– А в первом бою всегда так, – рассмеялся на его слова Клеоптр: – Это в бою ты герой, а кончилось – муха забодает. На, глотни, – в его руке появилась плоская и круглая фляга: – Немного наркоты, витаминчики, ну и ещё всякого, до кучи. Давай, – он поднёс флягу к губам Игоря: – Сначала прополоскай и сплюнь, а второй уже глоток – в себя.

Свежесть и прилив сил он ощутил едва только прохладная жидкость скользнула по горлу вниз.

– А это не вредно? – Возвращая флягу, из которой он честно сделал один глоток, посмотрел на благодетеля Маслов. Эффект был столь разителен, что в голове Игоря даже шевельнулась крамольная мысль – уж не таким ли напитком Христос поднял Лазаря? А что – вполне возможно, влей в труп пару пригоршней этого нектара, так он точно воскреснет.

– В этой жизни всё вредно, – завинчивая крышку, безразлично подал плечами его спаситель: – И жить вредно – от неё умирают, если ты забыл.

– Забудешь тут, – встав сначала на колени, он кое-как выпрямился, опираясь на Клеоптра: – А чего ты такой весёлый? Улыбаешься вон. Мы же проиграли?

– Зато мы живы! Оплакивать павших будем дома, а сейчас – радуйся, что выжил!

– Угу. Прямо вот стоять не могу от радости. Погоди, – отступив на шаг, силы прибывали с каждой секундой, Игорь требовательно ткнул его в грудь: – Наши где? Чум? Дося? Благоволин? Ты их видел?

– Женщину видел. – кивнул Клеоптр: – Тигрица! Ух! Дралась как бешенная – И руками и ногами. Видел, что к ней ретиарии подходили, но, вроде как, сетями её поймать им не удалось. Старшего твоего видел – когда отступали. Он кого-то из наших на себе тащил.

– Чума?

– Не знаю, лицо шлемом было скрыто. А Чума не видел. Извини, – развёл руками он.

– Где они сейчас? Не знаешь?

– Знаю, а что тут такого? Где и все – на площади нашей. Пошли, – потянул он Игоря за руку: – Там и твоих найдём, и Истр про планы свои расскажет.

Сейчас, место их лагеря – Вторая Продуктовая площадь была полупустой. Золотистое свечение более-менее очищенных доспехов прерывалось там, где должны были быть не вернувшиеся из боя. Их места отмечали небольшие холщовые сумки с предметами первой необходимости, единственным багажом, взятым с собой на этот контракт.

– Мы делили апельсин, – вздохнул Игорь, пробегая взглядом по сильно поредевшим рядам выживших: – Много наших полегло…

– У вас помнят о кампании на Аппеле-Сигма? – Удивлённо посмотрел на него Клеоптр: – Вот уж не ждал… Хотя… Резня там была знатной.

– Да это шутка, глупая детская песенка, – запротестовал было Маслов, но его спутник покачал головой: – В каждой шутке… Да ты и сам знаешь. Вон твои стоят, – вытянув руку, он указал на трёх человек, сидевших кружком подле штабной палатки.

– Думаешь они?

– А кому же ещё без строя быть? Твои, точно. Пошли.

Первым, на их появление, отреагировал Чум, приветственно взмахнувший рукой с зажатым в ней шоколадным батончиком из сухпая: – О! Какие люди! И прямо к столу! А меня вот, – добавил он, переходя к более волнующей его теме: – Зацепили, сволочи, – батончик указал на перевязанную левую руку.

– Я даже и не заметил – когда и кто! Ты, – он внимательно посмотрел Игоря: – Вижу целый?

– Повезло, – качнув головой, Маслов уселся рядом с Благоволиным: – Больше никто не пострадал?

– Клеоптр, а ты чего стоишь? Садись, – Дося похлопала рукой по брусчатке: – Угощайся, а то что-то твой царь кормить не собирается.

– Да до еды ли сейчас? – Грустно вздохнув, он уселся рядом с ней: – После такого…

– А ты перекуси, оно полегчает, – Чум, удивительно, но он, известный своей жадностью до еды, сейчас был сама щедрость: – Вот, возьми, – в сторону Клеоптра полетел небольшой батончик: – Пожуй, легче станет.

– Думаешь? – Покосившись на него, Клеоптр разорвал обёртку и принялся жевать коричневый брусочек.

– Не думаю, знаю! Вот только жаль запить нечем, – Чум выразительно покосился на его пояс: – У тебя, вроде, фляга была? Круглая такая? Мне тут твои дали глоток сделать – вкусно, бодрит, но вот нифига не распробовал, – он с сожалением развёл руками: – Угости, будь человеком. Сушняк – жуть просто.

– Нельзя. Прости, – Звездорождённый отвечал отрывисто, его рот был забит смешанным с орехами шоколадом: – Это лекарство.

– А мне и нужно лекарство. Вот, видишь? – Подняв забинтованную руку он взмахнул ей и тотчас скривился от боли: – Мне глоточек-то всего и надо. Дай, а?

– Нельзя. Вредно. Много.

– Да я кровь за вас проливал! А ты?! Эх… Союзничек!

– Чум, прекрати, – протянула ему свою флягу Дося: – Сушняк? На, держи. Тоже с витаминами.

– Сама её пей, – недовольно буркнув, он отвёл её руку в сторону: – Такая и у меня есть.

– Ну, как хочешь, – она убрала фляги и хотела что-то ещё добавить, но появившийся из-под навеса Истикриат несколько раз хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание.

– Сыны Звездорождённых! – Начал он, дождавшись, когда остатки его отряда повернутся в его сторону: – Сегодня был славный день! Мы дрались славно и Отцы, наблюдай они эту битву – гордились бы нами! Если бы не подлый обман – победа была бы нашей! Да, дети мои! Нас обманули! Не имея смелости выйти на честный бой, они спрятались за своими баллистами. Впрочем, – царь усмехнулся: – Чего ещё ожидать от молящихся этим, так называемым Древним? Ничего! Нет у них ни чести, ни… – разочарованно махнул он рукой: – Ни-че-го! Но! Даже используя подлые приёмчики – они проиграли! Это говорю вам я – ваш царь! Да! Именно так – они проиграли!

– Ого! – Вполголоса пробормотал Чум: – Так мы что? Победили? А бегство к воротам, это, как я понимаю, был победный марш?

– Тссс…! – Приложил палец к губам Благоволин: – Не мешай Истру дух поднимать.

– Трусливые! Они заплатили высокую цену! – Продолжал царь: – Легион платил тремя… нет – пятью десятками своих никчёмных солдат за одного нашего. И скажите мне – разве это не наша победа?! Да – мы потеряли две сотни наших братьев. Это горько осознавать. – Замолчав, он на несколько секунд склонил голову, отдавая дань памяти погибшим: – Но они погибли не зря! Десятки тысяч легионеров пали от их рук!

– Точнее – двенадцать с половиной тысяч, – прищурилась Дося, быстро сопоставив слова Истра: – Ого! А их столько было вообще? Мне показалось, что против нас тысяча, ну две было?!

– Пиши больше! Кто их, басурман, считать будет! – Хихикнул было Чум, но поспешно замолк, увидев недовольное лицо капитана.

– Империя разгромлена! – Рубанул воздух рукой Истр: – У них больше нет сил атаковать Город! Мы вновь победили, дети мои! Считаю наш контракт выполненным и сейчас я пойду за оплатой! Все получат двойные выплаты! С победой, дети Звез…

Протяжный и заунывный вой, раскатившийся в воздухе над Городом, заглушил его слова. Продолжался он недолго – секунд десять, но и этого оказалось достаточным, чтобы лицо Истра побелело, а Клеоптр, до того внимательно ему внимавший, схватил сидевший рядом с Игорем покачнулся и закрыл лицо руками.

– Мы погибли, – послышался его шёпот: – Надо немедленно уходить! Царь! – Вскочил он на ноги: – Мой царь! Это…

Повторившийся вой опять заполнил собой всё вокруг. Только теперь он был в разы мощнее и отдавал металлом, словно кто-то невидимый раскручивал огромные гироскопы.

– Что это? – Поднявшийся на ноги, с флягой в руках, Игорь, требовательно дёрнул его за рукав: – Чего ты так…

– Вжуууууххх! – Переросший в визг звук резко оборвался, чтобы через миг смениться шипящим жужжанием.

– Это – Красноглазый, – отобрав у него флягу, Клеоптр сделал несколько глотков: – Зверь Стен, Пожиратель городов. Ненасытный. Всеядный. Это, – он вернул флягу: – Смерть. Не думал, что Империя выпустит его на волю.

– Да что это?! – Вставший рядом с ним Чум покосился в сторону ворот, откуда были слышны смазанные расстояние крики: – Ты по-человечески сказать можешь?

– Могу, – растерев побледневшее лицо ладонями, выдохнул тот: – Имперский осадный аннигилятор. Их всего несколько штук осталось. После войны. Не думал, что Претория решится…

– Царь Истикриат! – Появившийся на площади человек был с ног до головы закутан в просторные одеяния и нёс на себе множество блестящих украшений, придававших его виду сильный восточный колорит. Если рассуждать по-земному, конечно.

– Царь Истикриат! – Подбежав к царю, он требовательно ткнул рукой в сторону ворот, чьё место сейчас легко угадывалось по разраставшемуся, в том направлении, шуму.

– Тебе и твоим воинам следует немедленно выступить к Вратам. – На миг запнувшись, фиянин тряхнул головой, отчего свисавшие с подобия чалмы цепочки и подвески издали тонкий певучий звук: – К тому месту, где они были.

– Мне? Следует? – Истр презрительно посмотрел на визитёра: – Ты забываешься, торгаш!

– Таков контракт! – На свет появился вытащенный из складок одеяния свиток: – Ты не хуже меня знаешь, что тут написано, – он потряс бумагой.

– Знаю! Но я не сдвинусь с места, пока не получу оплаты!

– По контракту – после выполнения.

– Ситуация изменилась, – царь, не меняя выражения лица, сложил руки на груди: – Что здесь будет Красноглазый, в контракте, ну учтено!

– Он проходит по разделу форс-мажор! – Не совсем уверенно произнёс фиянин и Истр это не упустил.

– Форс-мажор? Зверь Стен – он что? Природное явление? Землетрясение? Или звезда, – приставив ладонь козырьком ко лбу, он посмотрел на светило: – Стала сверхновой? Хм… Я этого не вижу.

– Легион сейчас войдёт в Город! – Торговец явно терял терпение, скатываясь в панику: – Вы должны нам помочь! Остановите их! Немедленно! – Он даже притопнул ногой: – Вы должны!

– Я должен заботиться о своих людях. И сейчас я намерен увести их отсюда. Мы и так потеряли многих.

– И вы бросите нас? Ваша репутация пострадает! Кто заключит с вами контракт, зная, что вы нарушаете слово?!

– Если сюда зайдёт Легион, – Истр усмехнулся, наслаждаясь моментом: – То уже никто не расскажет об этом. И знаешь почему? – Расцепив руки, он ткнул торговца пальцем в грудь: – Некому будет рассказать! Только мы можем их остановить. Только Звездорождённые спасут вас!

– Так спасите!

– Я удва… Утраиваю цену контракта!

– Принято!

– Половину – немедленно.

– Принято, – вздохнув, качнул головой тот и подвески вновь огласили окрестности нежными переливами: – Куда доставить?

– Сюда! – Истр ткнул пальцем себе за спину.

– Сейчас доставят. Только выдвигайтесь – первые центурии уже подле Врат.

Молча отстранив его рукой, Истикриат шагнул вперёд.

– Дети мои! – Подняв вверх шлем, он махнул им над головой: – К оружию! Выгоним имперцев из пределов Картага! Утраиваю оплату! Стройся!

Глава 6

На сей раз царь решил не ставить их в строй.

– Драка будет жёсткой, – косясь на несколько тугих мешков, которые принесли под навес коренастые грузчики, принялся инструктировать их Истр: – А вы недостаточно подготовлены. Пойдёте на крышу. Как центурии двинутся в атаку – закидаете их дротиками с крыши. Вас пятеро. – Он поднял руку, призывая к молчанию возмущённо вскинувшегося Клеоптра: – Ты идёшь с ними. Я так решил.

– Повинуюсь, – опустив голову произнёс тот, всем своим видом показывая своё несогласие с решением царя, но не имея возможности его оспорить.

Получив от молчаливого воина, отвечавшего за снабжение отряда оружием, вязанки дротиков, они отправились на крышу дома подле ворот.

Как и говорил посланник – Врат больше не было. Сквозь проём в стене было видно пространство снаружи, сейчас заполненная массами легионеров. Ещё дальше, попадая в поле зрения только малой частью, был виден многоколёсный механизм, своим вытянутым корпусом напоминавший тепловоз.

– Красноглазый, – махнул в его сторону рукой Клеоптр: – Проклятый механизм!

– А что они его в дело не пустят? – Чум, устроившийся рядом, упёр локти в невысокий поребрик, тянувшийся по периметру крыши: – Подкатили бы и жахнули. – Убрав от лица бинокль, он махнул им в сторону перегородившей улицу фаланги: – Твои вон, как на ладони.

– Зверь бьёт только на пять сотен шагов. Чтобы достать до наших им придётся вкатить его внутрь, а на стенах не только мы, – он показал на крышу напротив, где виднелись золотистые фигуры: – Сверху он уязвим – зачем Претории рисковать такой машиной? Она подороже солдат будет. Тех и новых нанять можно, а вот Зверь… Зверь он… Дорогой он, в общем.

– А чего тогда не идут? Чего ждут-то? – Теперь бинокль указал на строй легионеров, застывших внутри зелёного проёма.

– Скоро вечер. Видишь, – рука Клеоптра указала на клонившееся к закату солнце: – А за ночные атаки им полагается дополнительная премия. Уверен, – он усмехнулся: – Сейчас центурионы со своим Легатом торгуются. Интересно – что победит? Жадность или жажда победы?

– Жадность, – Дося, сидевшая прислонясь спиной к поребрику, отпила воды: – У вас тут вообще все на деньгах помешаны. Что те, что царь твой.

– Истр он не такой, – тоже усевшись, покачал головой Клеоптр: – Он не ради себя. Он – за нас торговался.

– Угу. То-то все твои аж бегом строиться рванули. Как про тройную оплату услыхали – так прямо и воспряли духом.

– Ну… – Замялся он: – Мы же все жизнью рискуем, вот и хотим, ну… По больше получить, чтобы потом отдохнуть. Нормально отдохнуть.

Снизу послышался шум и Клеоптр вскочил на ноги, радуясь возможности сменить тему: – Смотрите! Они отходят!

Блестя доспехами, строй легионеров принялся пятиться назад.

– Трусы! Испугались? – Заорал он им вслед: – Приходите завтра и я заберу ваши жизни! Трупы!

– Успокойся, – вставший рядом с ним Маслов, положил руку ему на плечо: – Пошли лучше вниз, чего теперь здесь сидеть?

– Пошли, – Поднявшийся на ноги Чум, двинулся в сторону чердачной двери: – Раз на сегодня всё отменяется, так может твой царь хоть покормит нас по нормальному? Не хочу я опять сухпай жрать!

За время их отсутствия, Вторая Продуктовая площадь разительно изменила свой вид. Все сумки были убраны, а на освободившемся пространстве весело потрескивало полтора, а то и два десятка костров. Языки пламени, срывавшиеся с аккуратных пирамидок дров, ласкали днища закопченных походных котелков и насаженные на вертела тушки небольших животных. Запах на площади стоял просто одуряющий и Чум, практически потеряв над собой контроль, резко ускорил шаг, направляясь к ближайшему огню.

– Погоди, придержал его за локоть Клеоптр: – Вы чего будете? – Обернулся он к остальным: – Суп или мясо?

– И то, и другое, – не раздумывая ответил тот за всех: – И – побольше!

– Не сомневался в твоём ответе, – рассмеялся Клеоптр: – Пошли к ближайшему и не беспокойтесь о количестве, сегодня многие не сядут есть.

– Прости, – рука Доси коснулась его плеча: – Мы понимаем твою боль.

– Ничего, – вздохнув, он мотнул головой, словно сбрасывая с лица тень печали: – Оплакивать утраты мы будем дома.

– А не подгорит? – Усевшийся на подушечку, их тут же раздали всем выскочившие из наступившего сумрака слуги, Чум покосился на вертящуюся прямо в огне тушку: – Я, с угольками, не очень.

– Не беспокойся, – прежде чем кто-либо успел его остановить. Клеоптр сунул руку прямо в огонь: – Это проекция.

– А выглядит и греет – как настоящая, – поднесла ладони к огню Дося: – И дрова трещат, и дымком тянет.

– Мы чтим традиции. Что может быть лучше после боя, как посидеть с товарищами у общего костра? Поделиться хлебом, – приняв от прислуги лепёшку, он оторвал кусок и передал её Игорю: – Разделить трапезу с друзьями.

– И вместе выпить! – Принял двумя руками кувшин от другого слуги Чум: – Ммм… А пахнет неплохо, – вытащив пробку он принюхался к содержимому.

Ужин, говоря дипломатическим языком, прошёл в теплой, дружественной обстановке. Так, возможно, написали бы о нём в исторических протоколах, если бы стороны имели желание с ними возиться.

Но, на данный момент, заниматься чем-либо подобным, ни у кого желания не было.

– Хорошо-то как, – Чум, вытребовавший себе ещё несколько подушек, растянулся на них, сыто жмурясь: – Жаль, 0441 вино кончилось, – перевернув вверх ногами свою чашу, он покосился на Досю: – Может ещё кувшинчик закажем, а, Дось? Хорошо сидим же. Самое то – накатить по маленькой.

– Лежи уже, – отмахнулась девушка от него: – И так уже три выпили, – кивнула она на пустую тару: – Литра по три в каждой. Куда тебе ещё?!

– Ну… Итого – девять, – пошевелил пальцами в воздухе Чум: – Ещё литр и десять будет. Для ровного счёта, а?

– Перебьёшься.

– Злая ты. И жадная, – закинув руки за голову, он с минуту рассматривал звёздное небо: – А мне вот интересно? – Подал он голос, повернувшись на бок: – А легионеры сейчас что делают? Тоже пьют?

– Хочешь к ним в гости прогуляться? – Покосилась на него Дося: – Думаешь – тебе там чарочку поднесут?

– Ну…

– Две. И обе – над твоей могилкой выпьют. Лежи уже! Завтра в бой идти.

– Да не о том я, – приподнявшись на локте, он уставился на огонь: – Если они тоже бухают, может вылазку сделаем?

– Чум?!

– Ты послушай. Они сейчас – пьют. А что – имеют повод, завтра в Город войдут и конец кампании. Так?

– Ну, наверное, – неуверенным голосом согласилась с ним она.

– И часовые, я так думаю, тоже бухают. Кто же сейчас отсюда полезет? Они думают – мы дермо… деми… деморализованы, – с третьей попытки выговорил он сложное слово: – Во! А мы им как жахнем! Внезапно!

– Спал бы ты, – покачала головой Дося: – Чего жахнем? Ты их лагерь видел?

– Можно и не лагерь. Кле? – Перевернувшись на другой бок, он посмотрел на дремавшего сидя Звездорождённого: – Ты говорил, что Красноглазый не бронирован?

– Угу, – не открывая глаз, качнул головой тот: – Там только лёгкие кожухи. Металл наводки даёт.

– Вот! – Усевшись, Чум поднял вверх руку и щёлкнул пальцами: – Бинго! Подкрадёмся, часовых снимем, и к Зверю. Поломаем его – Имперцы – задумаются – идти в атаку или чинить. Ведь они на Зверя своего надеются, так? Хотели бы пехотой нас смять – пошли бы вечером в атаку.

– В твоих словах есть логика, – сбросивший дрёму Клеоптр пристально посмотрел на него: – Они хотели сбить нас с крыш и потом, подтянув Зверя, сжечь фалангу. Напрямую, в лоб, лезть на острия, они не будут. Их потери и так велики – а легионеры всё же дороги.

– Так давай им всю малину и того? Обломаем, в смысле?

– Малину?

– Ягода такая у нас. Тоже красная.

– Я должен посоветоваться с царём.

– Ну, это вряд ли, – покосился на навес, из-под которого доносился богатырской храп, Чум: – Его лучше и не трогать. Сам знаешь – спросонья, да после пьянки. Не лезь лучше.

– Ты прав, но без его одобрения я не смогу взять воинов.

– А зачем тебе их брать? А мы на что? Народ? – он посмотрел на капитана: – Поможем союзникам?

– Часовых там много? – Взгляд Благоволина был заинтересованным.

– Не более двух манипул, – быстро ответил Клеоптр: – Он прав, – последовал кивок в сторону Чума: – Они считают нас разбитыми, так что даже охрана, я в этом почти уверен, сейчас навеселе или дремлет на своих постах.

– Соглашайся, командир! – Уловив его колебания, усилил натиск Чум: – Дело верное! Снимем – они и пискнуть не успеют! Разломаем, ну, или блоки поснимаем, домой с такой мега технологией придём – да Змеев нас будет в задницу целовать! Дося! – Повернулся он к девушке: – Да он на твоей груди рыдать будет! От счастья!

– Вот этого, – Досю аж передёрнуло от последних его слов: – Я больше всего и боюсь. Змеев! Я! Бррр!

– Да дело верняк, босс! – Погрозив ей кулаком, Чум повернулся к Благоволину: – Решайся! И Истр рад до…до… Сильно рад будет! А это – наш союзник. Ну, почти, союзник.

– А ты что скажешь? – Капитан повернулся к Клеоптру: – Как считаешь – такое возможно?

– Я не знаю каковы вы в таком деле, – начал было он тоном сильного сомнения: – Ночной бой полон сюрпризов и…

– Ты что? Сомневается в нас? – Чум уж подскочил от негодования: – Да что б ты знал – мы с Досей и Карасём столько народу перерезали, что мне и умирать страшно! А ну как стоят там, ну, по ту сторону и ждут?! А что ночь, так вот она, – он понизил тон и придав голосу доверительный оттенок, кивнул на девушку: – Ночью как кошка! Во, честно. Как чёрная кошка в черной ночи. Вроде никого нет и раз – кругом одни трупы… И – тишина…

– В шлемах есть ночной режим, – задумчиво, как бы уговаривая самого себя, произнёс Клеоптр, в ответ не его тираду: – С ним все будет видно как днём.

– А у легионеров такой есть? – Живо поинтересовался Благоволин: – Они нас увидеть смогут?

– Только шлемы центурионов имеют забрала с ночным глазом, но и то, их глаз плох, – пренебрежительно отмахнулся он: – Да и не будет их в охранении. Готов свою долю в заклад поставить – все центурионы в лагере сейчас. Город на доли чертят, а это поважнее какого-то оцепления. Наверняка – ругань там сейчас стоит, – он расплылся в улыбке: – Это же Картаг! Легенда, набитая деньгами и артефактами!

– Ну тогда, – капитан встал и решительно тряхнул головой: – Согласен!

– Эх, Чум, – недовольно скривившись, поднялась со своего места, Дося: – Вот опять ты нас в историю втравливаешь!

– А что я? – Вытащив нож, тот срезал с раненой руки бинты: – Я же как всегда, как лучше хотел, – пошевелил он пальцами, проверяя их работу: – Однако, заросло, – объявил он во всеуслышание и, убрав нож, двинулся с площади.

Пять тёмных фигур крадучись двигались от Городских стен.

Накинув на головы капюшоны плащей, они медленно двигались вперёд – туда, где виднелась тёмная громада Зверя, окружённая редкой цепочкой караульных, хорошо заметных на фоне относительно светлого неба.

– И всё же, – шедший рядом с Благоволиным Клеоптр, поглубже запахнулся в плащ: – Шлемы взять надо было. Сейчас бы шли как днём.

– Угу, – обернулся назад Чум: – И транспарант – мол «мы идём ломать Зверя!», да? В этих твоих шлемах нас за километр видно будет. Гребни-то, – он приставил к затылку растопыренную пятерню: – Ого-го, какие.

– Зато видно было б, – плащ Звездорождённого вновь раскрылся и в свете звёзд, желтым светом, блеснула его кираса: – Демоны! – Облегчив душу коротким ругательством, он прижал полы к груди: – А вот шли бы…

– Эй?! Кто идёт? – Стоявший шагах в пятидесяти от них легионер несомненно обладал тонким слухом.

– Кто здесь?! – Повторил он свой вопрос, перехватывая гастату: – Стой! Назовись!

– Не шуми, старина, – выдвинувшийся вперёд Маслов, поднял руку вверх, приветствуя стражника: – Свои. Кому тут ещё быть? Клянусь Плутоном, я бы лучше вино в лагере пил, чем ноги по этим камням ломать!

– Ааа… – Разочаровано опустив копьё, легионер тоскливо посмотрел назад, туда, где светилось зарево лагеря: – Центурион на разведку послал?

– Он самый, – подойдя к нему, развёл руками Игорь: – Иди, говорит, оцени нашу долю. Что б вороны его печень склевали!

– И что там, – окончательно расслабившись, стражник опёрся на копьё: – В Городе – что?

– Да ничего, тихо там. Эти, ну наёмники которые, пьяные спят. Стражи на улицах нет, Город – как вымер.

– Пьяные? Это хорошо. Значит завтра бой будет лёгким.

– Угу, если наши не перепьются, вон гляди, – Маслов вытянул руку к лагерю: – Во всю гуляют. А мы с тобой… Эххх!

– Ничего, старик, – рука легионера легла на плечо Игоря: – Скоро смена и я надеюсь – всё там не выжрут. Ого! – Ощутив под пальцами броню непривычной формы, он удивлённо поднял голову, вглядываясь в лицо собеседника: – Странная броня. И тебя, старик, я не узнаю. Кто ты? Назовись! – Сделав шаг назад он начал приподнимать гастату, но за его спиной мелькнула чёрная тень и стражник принялся медленно оседать на камни с неестественно вывернутой головой.

– Вот так… Тихо-мирно и без крови, – Чум, осторожно уложивший тело на камни, присел на корточки, оглядываясь по сторонам.

– Ну и нахрена ты его убил? Оглушить не мог? – Неодобрительно покачал головой Игорь: – Чего нам трупы плодить?

– Я ему услугу сделал, – прикрыв убитого его же плащом, он положил сверху несколько камней, фиксируя материю.

– Это какую? Шею с одного раза свернул?

– Мы пришли ломать Зверя, – выпрямившись, он отряхнул ладони: – Он его охранял. Зверя мы сломаем. Что его ждёт? Вот… А так – запишут в погибшие при атаке на Красноглазого этого. Глядишь – родственникам ещё и премию выпишут. Понял?

– Ты, блин, прямо сама добродетель, – покачал головой Игорь, явно не одобрявший произошедшее: – А об остальных что? Тоже – вот так? Позаботишься?

– Зачем? Проход открыт, – Чум махнул рукой в сторону тёмной массы, возвышавшейся перед ними: – А что до остальных – так им не повезло. Что поделать – мы же не благотворительная организация.

Вблизи, сходство с тепловозом, только усиливалось.

Длинный корпус, опиравшийся на два десятка блестевших в свете звёзд металлических колёс, казалось только-только сошёл с рельс. Прямая как стрела колея, двумя ровными линиями протянувшаяся в сторону лагеря, только усиливала это впечатление.

– Думаю, подниматься надо здесь, – Благоволин, пробежавшийся вдоль корпуса, показал рукой на небольшую верёвочную лесенку, едва не касавшуюся каменистой почвы: – Пошли, – подавая пример он ловко вскарабкался по ней на верх и пропал из виду.

– Так, – его фигура тёмным силуэтом высветилась на фоне звёздного неба: – Поднимаемся по одному. Тут площадка есть. И дверка. Клеоптр, Иг – остаётесь внизу. Страхуете. Чум, Дося – ко мне.

Не став спорить, парочка, оставленная внизу, молча уселась на землю, привалившись спинами к колёсам. Чум же, галантно придержав хвост лесенки, дождался пока Дося вскарабкается наверх и только после этого последовал за ней.

Раздавшийся сверху негромкий скрип, заставил оставшихся внизу нервно вздрогнуть, а проявившаяся после тонкая полоска света, впрочем, тотчас пропавшая, подняла их на ноги.

– Чёрт! Так нас запалят! – Подойдя к лесенке, Игорь посмотрел наверх: – Наверное, уже внутри, – покачал он головой, не сумев разобрать что-либо в темноте наверху: – Лишь бы охрана не всполошилась.

– Да не заметят, – расслабился Клеоптр, убирая выхваченный было меч: – Дремлет охрана. Да и стоит она спиной к нам. Они же от тех, кто снаружи охраняют.

– Думаешь? А звук?

– На таком расстоянии? Брось, – запахнув плащ, он зевнул и уселся на место: – Садись, подремлем, пока.

– Не думаю, что дремать сейчас это, что мы можем себе позволить, – покачал головой Маслов: – Всё же война.

– И правильно думаешь, легионер! Встать! – Резкий окрик прямо-таки подбросил Клеоптра в воздух – прямо напротив них стоял, кутаясь в такой же чёрный, как и у них плащ, человек.

– Ишь, р-р-распустились, мер-р-рзавцы! – Взрыкивая, он отбросил в стороны полы плаща и в свете звёзд блеснула лорика, чью поверхность украшали круглые диски наградных фалер: – Бездельники! Запор-р-рю! Вы службу несёте или где?! Почему не в оцеплении?!

– Так мы, это, господин, – начал было лихорадочно оправдываться Маслов.

– Что?! Молчать! – Появившийся в его руках шлем с поперечным гребнем, однозначно показал его ранг – перед ними стоял центурион.

– Легион доверил вам охранять Зверя! А вы?! Спать?! Значит так! – сложив руки на груди, он покачал головой: – За ненадлежащее несение службы вы будете наказаны! Оба!

– Но господин, – запротестовал Игорь: – Мы несли её самым надлежащим образом. Мы прибыли сюда заранее и ожидали смены часовых, понимаете?

– Что прибыли заранее – молодцы, но прибыть сюда вы должны были с вашим разводящим! Его имя – он тоже будет наказан! Имя! Ты! – сделав шаг вперёд, центурион ткнул пальцем в грудь Клеоптра: – Назовись!

Толчок оказался слишком сильным – не ожидавший подобного Звездорождённый пошатнулся и непослушные полы плаща разошлись в стороны. Его броня словно только того и ждала – поймав слабый свет звёзд она ответила мягким золотым сиянием, приведшим проверяющего в состояние ступора.

– Это… Это… Что?! Это не… Измена! – Взревел он спустя несколько секунд, отшатываясь и выхватывая меч: – Тр-р-рево… – Его раскатистый рёв сменился хрипом, когда клинок Клеоптра воткнулся ему в шею, едва не отсекая голову от тела.

– Вот же… – Меч Маслова блеснул в свете звёзд: – Наших предупредить надо, – покосился он наверх, краем глаза замечая, как едва заметные фигуры караульных вдруг дополнились яркими точками фонарей. И, что самое поганое – эти точки двигались к ним.

– Вниз! – Поняв, что более скрываться не имеет смысла, заколотил он рукоятью меча по колёсам, наполняя всю округу звонкими ударами: – Капитан! Чум! Дося! Вниз!

– Я прикрою, – шагнув навстречу огням, Клеоптр сбросил плащ, и его фигура заиграла золотом в свете множества фонарей, направленных в сторону звона: – Торопи своих, – бросил он через плечо, делая ещё шаг вперёд: – Торопи! – Изогнутый клинок тонко запел, разрубая броню самого быстрого легионера: – Второй!

– Вот ни на минуту вас оставить нельзя! – Голос Доси раздался одновременно со звуком открываемой двери и пространство внизу слегка осветилось бьющим изнутри Зверя светом: – Вы что? – Увидела она подбегавших к ним легионеров: – Весь лагерь на ноги поднять умудрились?!

– Помоги лучше! – Игорь, отбивавшийся сразу от двоих, шаг за шагом отступал к колёсам. Улучив момент, он метнул снятый плащ в одного и пока тот выпутывался из накрывшей его ткани, торопливо ткнул остриём другого, задравшего голову вверх, при появлении девушки.

– Ты и сам неплохо справляешься, – спрыгнув вниз, она перекатилась через голову и, не вставая, сбила ближайшего солдата, подсечкой: – Сейчас наши будут, заканчивают они там. – откатившись назад – ближайшие легионеры замерли, когда мимо них промелькнули стройные ножки, Дося одним движением встала: – Ну? – В её руке блеснул клинок: – Чего уставились? Женских ног не видели?! Кто потрогать хочет? – Лезвие качнулось и солдаты, словно пробуждённые этим движением глухо заворчали, медленно приближаясь к ней.

– Не так быстро! – Соскользнувший вниз по лесенке Благоволин, шагнул вперёд, широко махнув мечом: – Не про вас подруга, упыри имперские! Ха! – Повернув голову, он подмигнул Игорю: – Вот всю жизнь мечтал так сказать!

– И это последнее, что ты скажешь! – У напрыгнувшего на него легионера посреди груди красовалась круглая фалера со скрещёнными мечами: – Я! Доклетиан! Легионер первой манипулы первой центурии говорю тебе! Ты… – Всхрапнув, легионер первой манипулы первой центурии начал заваливаться на бок, а на его месте появился Клеоптр: – Много говорит. Труп! – Резко взмахнув мечом, он набросился на стоявшего рядом солдата.

– А вот и я, – спрыгнувший сверху Чум, потащил из ножен свой клинок: – Во! Веселитесь? А про меня что – забыли?! Однако, нехорошо! – Взмахнув мечом над головой он хотел было ринуться в бой, но капитан успел схватить его за портупею.

– Что там?

– Там – порядок! Пусти! Дай повеселиться!

– Отходим тогда! Дося, Иг, Кле! Бежим – рванёт сейчас!

– Я прикрою! Идите! – Золотое свечение доспеха Звездорождённого, казалось было размазано по всей площадке. Он метался от одного легионера к другому и каждая встреча отмечалась либо хрипом умирающего, либо тонким пением его клинка, разрубавшего мечи противников.

– Клеоптр! Бежим! – Выкрикнул в это свечение Игорь, но безтолку – не обращая внимания на его слова, тот продолжал метаться по освещённому пятачку.

– Клеоптр! Царь зовёт! – Попробовал он зайти с другой стороны и это подействовало. Сразив очередного противника, он отпрыгнул к ним: – Истр?! Он здесь? Где?!

– Хватай его! – Подавая пример, Маслов схватил его за руку и потащил прочь от Зверя.

– Всех не перебьёшь, – подхватив Клеоптра за вторую руку, Чум рванул прочь от машины: – Ходу, ходу! – Приговаривал он на бегу: – Я им там сюрприз оставил.

– Какой? – Не выпуская руки слабо сопротивлявшегося Звездорождённого, повернул к Чуму голову Игорь.

– Да простую – дёрни за верёвочку, дверь и того. Пара гранат там.

– Гранат? Откуда?!

– У первого часового одолжил. Не знаю, насколько они мощные, но…

Грохот взрыва и яркая вспышка белого света самую малость опередили тугую воздушную волну, отвесившую беглецам такого доброго пинка, что в себя они пришли уже перед самими вратами.

– Ты что там взорвал?! – Перевернувшись на живот, Игорь уставился на ослепительно белые языки костра, поднимавшиеся из того места, где только что был Зверь.

– Во! Я же говорил! – Усевшийся на землю Чум, закрылся ладонью от бившего во все стороны света: – Магний то был! Я его с детства помню!

– Что?! – Маслов недоверчиво посмотрел на него, закрываясь от слепящего свечения ладонью: – Зверь из магния?!

– Угу, – Встав, Чум повернулся спиной к костру: – Пошли в лагерь, спать охота.

– Погоди, – поднявшись на ноги, Игорь подошёл к нему: – А блоки? Модули? Вы хоть что-то с него сняли?

– У Доси спроси – она его курочила, пока мы с Сергеем, – он кивнул на капитана: – Минировали.

– Дося?

– Держи, – тоже зевнув, девушка протянула ему несколько разноцветных кристаллов, похожих на толстые сувенирные карандаши: – Я их из разных мест надёргала, авось, – она деликатно прикрыла ладошкой, растянутый в зевке рот: – На что-либо и сгодятся. А сейчас – спать! Пошли на нашу площадь, а утром посмотрим, что и как.

Выспаться им была не судьба.

Вторая Продуктовая, тишину которой при начале их вылазки, нарушал только добрый храп, сейчас переполняло движение. Ругающиеся, где вполголоса, а где и в полный рост, воины, занимали места в строю, не тая своих эмоций.

– Походу, нам лучше молчать, – Чум, хорошо представлявший их настроения от неурочной побудки, покосился на остальных: – Слышите, что говорю? Гуляли мол, скажем. И давайте, на свои места, тихонько, по стеночке, по стеночке.

– Ага! Вот вы где! – Истр, с которого можно было лепить образ похмельного страдальца, вытянул дрожащую руку в их сторону: – А ну сюда! – Рявкнул он и тут же схватился за голову, наглядно иллюстрируя своё состояние.

– Так! Говорите! Где шлялись?! Почему без шлемов?! Почему не в строю?! Мне вас что – ещё раз оштрафовать?!

– Простите, господин, – отвесила ему глубокий поклон Дося: – Не спалось, вот мы и решили прогуляться.

– Ах прогуляться?! А силы к бою беречь?! Клеоптр! И ты с ними… Стой! – Прищурившись, царь принялся рассматривать своего воина: – На тебе кровь?! Свежая? – Он уже хотел было подойти поближе, но Клеоптр опередил его.

– Мой царь! – Лязгнув металлом брони о камни мостовой, он бухнулся на колени, смиренно опустив голову: – Казни меня. Виновен!

– Ты? В чём? Говори! – Подбежавший слуга протянул ему кувшин и следующие пол минуты все стоявшие напротив могли вдоволь налюбоваться движениями его кадыка.

– Говори, – повторил он, возвращая кувшин и, судя по тому как заблестели его глаза, содержимое явно пошло царю на пользу.

– Прости, господин. Мы были за Стенами.

– Где?! Вы что – смерти искали?! Ну ладно они, – дёрнул подбородком Истр в сторону землян: – Но ты?! Как ты, Клеоптр, мог нарушить мой приказ?!

– Это наша вина, царь, – встав рядом со стоящим на коленях воином, посмотрел на царя Благоволин: – Не вини своего бойца. Мы уговорили сопроводить нас наружу.

– Вы будете наказаны! Я снижу ваши выплаты. Вы мне ещё должны останетесь! – Погрозил им всем кулаком Истр: – Нарушить мой приказ! В боевом походе! Только то, что вы чужаки, только это спасает вас от смерти!

– Может царю интересно будет узнать – зачем мы нарушили его приказ? – Пропустив мимо ушей угрозы, вопросительно посмотрел на него капитан: – Или тебе лишь бы нас без выплат оставить? Сэкономить на нас решил, а, царь?

– Говори. Но кратко. Ибо в гневе я.

– Мы убили Зверя, – просто ответил капитан и смолк, не меняя выражения своего взгляда.

– Значит, вы нарушили мой приказ, чтобы всего-то убить зверя?! Мой приказ и… Убить… Зверя?! – Смысл услышанного медленно, но верно начал пробивать дорогу сквозь алкоголь в его голове: – Как Зверя? Кто разрешил? Клеоптр?

– Мой царь, – не вставая с колен, поднял голову тот: – Это доблестные воины и я, твой нерадивый раб, решили, дабы…

– Встань и говори нормально, без этого, – прервав его, покрутил кистью в воздухе Истр: – Без… Просто говори, и так тяжело мне.

– Повинуюсь, – встав, Клеоптр поклонился: – Они предложили сломать Красноглазого, и я не мог отказаться – в этом я виновен. Приказ твой был ясен, но, на другой чаше лежали жизни моих братьев, а что может быть важнее для воина, мой царь? Движимый…

– Проще, Клеоптр. Проще!

– Мы вышли за стены, сняли часового и они, – последовал кивок в сторону землян: – Подорвали Зверя. А пока они минировали, я, с Игорем и Досей, – Клеоптр показал рукой на них: – Отбивали атаки легионеров. Не менее дюжины легионеров отведали моего клинка, повелитель! Кисти отсечь не успел – нам пришлось бежать, чтобы выжить при взрыве. Это всё, царь. Теперь ты волен казнили меня смертью, ибо приказ твой, ясный и понятный, был мною…

– Стой! – Махнув рукой, Истр покосился на капитана: – Доказать можете?

– А чего тут доказывать? – Вышедший вперёд Чум, удивлённо посмотрел на него: – Вон же зарево! – Махнул он рукой вверх: – Да и взрыв все слыхали. Я его минировал. Я. Вот этими руками, – вытянув руки вперёд, он пошевелил пальцами: – Горит Зверь? Горит! Наша работа!

– Фиянам потребуются доказательства, – покачал головой Истр: – Так просто они не запла… Я хотел сказать – не поверят.

– Вот, – в руке Доси появился один из кристаллов: – Я его вынула. Когда внутри была. Это пойдёт?

– Дай! – Истр одним прыжком оказался подле неё, протягивая к кристаллу обе руки: – Дай мне!

– Э нет, уважаемый, – без всякого почтения, перехватил его руки Чум: – Сначала – говорим за деньги. Ты же с местных, за такой подвиг, гору монет стребуешь. А нам что?

– Вы мои воины! И я требую подчинения!

– Во-первых, мы здесь так, временно. И, во-вторых, мы и сами можем к Фиянам пойти. Зачем нам посредник?

– Они не будут с вами разговаривать!

– Проверим? – Взяв у Доси кристалл, Чум покатал его по ладони: – Думаю… Нет, уверен, они и нам, с этим, – он вновь покатал палочку по ладони: – Рады будут.

– Сколько?

– Две трети! И – союзный договор. Текст мы сами составим.

– Десятая часть и ваша редакция договора. Я её рассмотрю.

– Истр! Это не серьёзно. Самое малое – половину. И заметь, – перехватив кристалл на манер указки, Чум покрутил им в воздухе: – Всю работу мы сделали. Пока кое кто, – кончик полупрозрачного карандаша как бы случайно остановился, нацелившись на царя: – Дрых.

– Я готовил план боя! Треть вам!

– Да-да. Готовил. Аж за стенами слышно было. Девять двадцатых и договор!

– Девять чего? Каких двадцатых?!

– Математику в школе прогуливал? Сорок пять процентов, говорю. Сорок пять – нам, полста пять – тебе.

– Так бы и говорил, а то удумал чего… Треть! И то – если кристалл настоящий.

– Хорошо, – протянув уму руку вздохнул Чум: – Вижу я, о царь, что твоё искусство торга не уступает мастерству меча! Согласны на треть, плюс договор – бессрочный и справедливый. Ко всем справедливый!

– Идёт! – польщённый его словами Истр хлопнул своей ладонью по ладони Чума, скрепляя сделку: – Кристалл, – он требовательно пошевелил пальцами, одновременно доставая из-за пазухи свой медальон.

– Сейчас проверим, – вытянув руки Истр коснулся кончика кристалла металлическим кружком.

Пару секунд ничего не происходило, но затем по мутному карандашу пробежала сиреневая волна и он принялся наливаться синевой, становясь похожим на неоновую светящуюся палочку, таких много в сувенирных магазинах.

– Настоящий, – констатировал он тоном, по которому нельзя было понять – доволен царь или нет: – Ладно… Слово я сдержу, – оторвав взгляд от свечения, Истр посмотрел на людей: – Сделка есть сделка. Вы, пока, отдыхайте, – вернув медальон на место, он сунул медленно начавший угасать кристалл в поясную сумку: – А мне отойти надо.

– Погоди, царь, – заступил ему дорогу Чум: – Кристалл верни. Это наша добыча.

– Верну. – Кивнув, он отступил на шаг: – Покажу кое-кому и сразу верну. Не беспокойтесь, ваша добыча вернётся к вам. А пока – отдыхайте, – подозвав взмахом руки одного из офицеров, Истр что-то негромко произнёс и, не скрывая весёлой улыбки, осветивший его лицо, двинулся прочь с площади.

– Отбой тревоги! – Офицер, получивший свежие указания, встал перёд строем: – Всем отдыхать! – Махнув рукой он отошёл в сторонку, наблюдая как рассыпается строй.

– Пойдём и мы что ли, – зевнув, Дося покосилась на горку подушек у навеса: – Спать охота – жуть просто.

– Чум? – когда все улеглись вдоль стены ближайшего здания, Игорь повернулся к товарищу: – А чего ты так легко сдался? В смысле торговаться больше не стал?

– А зачем? – Закутавшись в выданное слугами покрывало, сонным голосом ответил тот: – Всех денег не заработать, а так и царь, – он зевнул: – Доволен, да и нам перепадёт. Зная Истра – он выжмет местных досуха. Давай спать, хрен его знает, что нас завтра… Эээ… Уже сегодня ждёт.

Солнце уже перевалило зенит, когда раздавшийся из-за стен рёв буксин, поднял их не хуже любого будильника.

– И что им неймётся?! – Заспанный Чум принялся тереть глаза кулаками: – Вот же…

Подошедший слуга протянул ему чашу с водой, и он смолк, принявшись умываться.

– А быстро они очухались, – заметно посвежевший Благоволин уже был в броне и сейчас прохаживался рядом с приходившим в себя воинством: – Поднимайтесь, Легион на штурм пошёл. Истр нас на стенах ждёт.

– На стенах? – Завершивший свой туалет Чум, протянул слуге полотенце: – Я думал, они в ворота полезут – в ту дырку, то есть. На стены? Вот людям делать нечего…

– Дырки больше нет, – усмехнувшись, капитан присел на корточки, ожидая готовности отряда: – Пока вы спали, местные новые Врата поставили.

– Пока мы спали… А ты? – Дося, так же завершившая водные процедуры, внимательно посмотрела на его лицо: – Стимуляторы?

– Ничего страшного, – отмахнулся он: – Я ими редко пользуюсь. Нормально всё. А по вратам – так у них на складе резервные створки были. Теперь, когда Зверя нет, они за проход не беспокоятся – Истр говорил, что сделаны они из чего-то мега-прочного. Так что встаём, умываемся и – на стены.

– На стены? Без завтрака? Не, братцы, я пасс, – Чум скрестил руки на груди: – Где это видано – в бой и на пустой желудок идти.

– Завтрак? – Капитан покосился на солнце: – Обед, вернее сказать будет.

– Обед, так обед. Когда?

– Вот легионеров со стен сбросим, тогда и поужинаем.

– Ну… Так я не согласен.

– А твоё согласие, – взяв его под руку, Дося двинулась с площади: – И не требуется, солдат. Звуки боя слышишь?

– Нет, – дёрнувшись, он освободил руку: – Ничего не слышу. Шум в ушах – от голода, заглушает.

– Тем лучше, – вновь взяла его на буксир, девушка: – Значит крики и всё такое – не оглушат. Кончай ломаться – после боя поедим.

Истр ждал их у стен. Возможно и не их конкретно, но заметив приближавшуюся группу, он приветственно взмахнул рукой и поманил к себе.

– Выспались? Ага, сам вижу. Рвётесь в бой? – Он удивлённо покосился на Чума, которому Дося поспешно зажала ладонью рот.

– Рвёмся, – переключил на себя его внимание капитан: – С кристаллом как прошло? Вернёте сейчас?

– Держи, – вытащив из поясной сумки мутный цилиндрик, Истр протянул его Благоволину: – А как прошло, – обернувшись, он махнул рукой в сторону новых ворот: – Сами видите. Как только фияне поняли, что Красноглазого больше нет, так сразу створки и навесили. Легион пострелял-пострелял в них, а без толку! – Царь возбуждённо щёлкнул пальцами: – Не берут баллисты их! Наконечники на куски разлетаются – уж даже и не знаю, что за материал такой. Спрашивал – не говорят! – Последнее он произнёс с явной обидой в голосе.

– А деньги? – Наконец высвободившийся Чум вопросительно посмотрел на него: – Сколько отвалили?

– Много! Ваша доля составит семь тысяч монет.

– Каждому?

– И это, не считая оплаты за контракт, – проигнорировал его Истр: – Я решил, добавил он со значением: – Снять с вас все штрафы.

– Спасибо, – вновь придержав Чума, коротко кивнула Дося: – Мы ценим ваше расположение.

– Взаимно. Оставим в прошлом разногласия, друзья мои!

– А за контракт? Сколько нам причитается? – Снова высвободившись, Чум предпочёл отойти от неё и встал так, чтобы между ним и девушкой оказался Благоволин.

– Сто монет за участие, – принялся загибать пальцы царь: – Сто за бой, бонус за убитых – по полсотни монет. За бой на стенах – ещё по пол сотни, там проще будет – стой себе, да копьём вниз тычь. Ну и за завершение контракта – ещё по две сотни. Итого, – он поднял вверх ладонь с выставленными четырьмя пальцами: – Четыре сотни. Каждому, – Истр пристально посмотрел на Чума: – Хорошие деньги для рядового бойца.

– Не густо, – не стал отводить взгляд тот: – Себе-то ты в карман, побольше положишь?

– Чум! – Обойдя капитана, Дося дёрнула его за руку: – Не считай чужое! Он же царь!

– И что? Я тоже из дворян. Наверное! Бабушка что-то такое говорила, по молодости она уххх какая. Была.

– Друзья мои! – Истр поднял вверх руку, призывая к вниманию: – Не ссорьтесь! Четыре сотни – это очень хорошие деньги. Кроме того – я отдаю вам в дар броню, что на вас. А она, поверьте мне, стоит очень дорого.

– Спасибо, царь, – склонил голову в поклоне Благоволин: – Мы рады твоим подаркам и вознаграждению. Договор, я полагаю, после возвращения составим?

– Можно и сейчас, – кивнул тот на походный столик установленный у стены: – Что может быть крепче Союза, заключённого прямо в бою? Пойдём, наметим…

Рёв буксин, раздавшийся снаружи, заставил его досадливо сморщиться.

– На второй штурм сейчас пойдут, – посмотрев не верх стен, где суетливо забегали фигурки защитников, покачал он головой: – Первый мы отбили, но он так – разведка была. Сейчас – по-настоящему полезут. – Вновь посмотрев вверх, Истр махнул рукой в сторону ближайшей лестницы: – Идите наверх. Ваше место над Вратами. Легионеры будут туда рваться – им надо двери в Город открыть. С боков вас прикроют наёмники.

– А остальные? Что-то наверху я наших не вижу, – показал рукой на готовившихся к бою людей, среди которых не было ни одной золотой фигурки.

– Мы встанем перед Вратами. Если Легион прорвётся, то наши копья выгонят его прочь!

Рёв буксин повторился и Истр нетерпеливо махнул рукой в сторону стены: – Идите же! Удержите Надвратную и завершите кампанию!

– Пошли что ли? – Сделав пару шагов к лестнице, Чум вдруг резко развернулся на месте: – Погоди-ка… Истр? А деньги? Где наши монеты?

– Всё отправлено на Астерию, – пожал плечами, словно речь шла о чём-то само-собой разумеющимся Истр: – Вернётесь – получите.

Очередной взрык труб снаружи был коротким и, как-то по-особенному, злым.

– Они пошли на приступ, – шагнув к Чуму, он развернул его к стене и, с силой, толкнул: – На стену! Поспешите! Сейчас всё зависит от вас!

От вида, открывшегося с башни, просто захватывало дух.

Большая часть пространства перед Городом была заполнена ровными коробками центурий, неспешно шедших на штурм. С их блеском резко контрастировала крупная чёрная проплешина, разметавшая свои неопрятные края прямо напротив ворот.

Сверху было видно, как коробки, не ломая строя, обходили её, обтекая кляксу сверкающим потоком.

– Так это же Зверь! – Первым догадался Игорь: – То место, где он стоял! А что они его обходят? Может там – радиация? – Он опасливо покосился на Досину сумку, в которой лежал десяток вытащенных ею кристаллов.

– Они не фонят, – перехватив его взгляд, пожала она плечами: – Я проверяла – чистые. Никаких излучений не обнаружила.

– Или ты не смога их засечь, – отведя взгляд Маслов посмотрел вниз: – Но почему-то они это место обходят?

– Да мало ли почему, – Чум равнодушно покосился на кляксу: – Может примета дурная. Может хотят проверить что осталось – вот и боятся затоптать. Нам-то чего? Ты мне лучше другое скажи. – Перегнувшись через поребрик, он показал на бежавших к стене без строя людей в серых туниках: – Это кто такие?

Остановившись в полусотне метров от стены, серые подняли вверх руку, крутанули ей и воздух наполнился свистом множества снарядов, направленных вверх.

– Пращники! Ложись! – Маслов рухнул на колени, прячась за стенкой.

Вовремя!

– Это лёгкая пехота – велиты, – пояснил он всем, прижимаясь к зелёному камню: – Их как застрельщиков используют.

Частые щелчки попаданий их снарядов в стену время от времени перекрывались взрывами, по своему звучанию напоминавшими разрывы гранат.

– Они что – разрывными стреляют? – Чум показал на облако разрыва, вспухшее дальше по стене.

– Почему бы и нет? – Благоволин, сняв шлем чтобы не выдавать себя высоким гребнем, осторожно выглянул из-за поребрика: – Ты сам гранаты с убитого брал. Не вижу… – Над его головой свистнуло несколько снарядов, и он поспешно спрятался за стенкой: – Ни каких проблем воткнуть ударный взрыватель и метнуть.

Грохнуло совсем рядом – сразу трое наёмников, решивших метнуть копья в велитов, превратились в кровавые ошмётки.

– Мощно, однако, – поёжился Чум, глядя на разорванные тела: – И что? Мы так и сидеть будем?

– Миномёт бы сюда, – привалившись к стене, Дося вытянула ноги: – Мигом бы их порвали.

– Чего нет, того нет, – разместившийся рядом капитан отцепил флягу и сделал несколько глотков: – Ждём. Когда легионеры на стены полезут, велитам этим, волей не волей придётся обстрел прекратить. Не будут же они своих расстреливать?!

Ожидание продлилось не долго.

Минута, другая и долгий, тоскливый рёв буксин возвестил о начале очередной фазы атаки. Режущий уши свист прекратился, а ему на замену пришло поскрипывание и топот множества ног. Выглянувший было наружу Игорь, отшатнулся и принялся торопливо напяливать шлем – всё пространство под стеной было заполнено сдвоенными и строенными лестницами, плотно усеянными телами в блестящих доспехах.

Глава 7

– Сдаётся мне, – выглянувший вниз Чум, перехватил по удобнее своё копьё: – Что старина Истрик нас сюда на верную смерть послал.

– Эй, почтенные, – перегнувшись через стенку, он погрозил копьём поднимавшимся вверх легионерам: – Где ж мы вас хоронить-то будем? Вон вас сколько!

– О своей могиле позаботься, – послышалось из надвигавшейся снизу массы: – Иди молись, пока можешь, пёс!

– Ах, как грубо! – Первый блестящий шлем, появившийся над поребриком, мгновенно исчез из виду получив по кумполу древком копья: – Что об Истре думаешь, Дось? – Коротко размахнувшись, он огрел следующего остриём, сбивая того вниз.

– Всё может быть! – Кольнула Дося другого, опрометчиво выставившего голову над стеной, и тут же плашмя приложила его соседа, рванувшегося было вверх.

– Какие настырные, – древко прошлось по очередной паре касок, отправляя легионеров вниз: – А, Чум? – Выбросив вперёд копьё, она столкнула вниз очередную жертву: – Может нам плакат повесить надо было? Ну, типа…Зараза… – выскочивший на поребрик легионер был явно опытнее своих предшественников. Ловко уклонившись от копья, он схватился за древко и, сильно дёрнув, вырвал его из рук девушки. Не теряя ни минуты, солдат отбросил его за спину и уже хотел было спрыгнуть на стену, когда удар Чума, тот бил во всю силу, сбросил его вниз.

– Меч бери, – ткнув следующего, он отступил на шаг и, перехватив копьё за середину, и, работая им как шестом, ударил сразу нескольких, на свою беду, высунувших головы из-за стенки.

– Вот так, – продолжая удерживать оружие горизонтально, Чум замолотил концами по появлявшимся то тут, то там каскам.

– Во, развоевался, – хмыкнув, Дося вытащила меч, пристраиваясь рядом с ним: – Передохнуть не хочешь? Сменю.

– Стой уж, раззява, – угостив серией ударов очередных бойцов он хотел было что-то добавить, но тут сразу несколько рук вцепились в древко, вырывая его у Чума. Борьба была недолгой – поддавшись им, Чум резко толкнул копьё от себя, разжимая руки и, когда его противники поняли в чём дело, было уже поздно. Оглашая окрестности воплями и руганью, они рухнули вниз, так и продолжая сжимать свою добычу.

– А сам то? – Усмехнувшись, Дося наотмашь рубанула показавшегося над поребриком легионера: – Пролюбил?

– Эй! Помогите! – Маслов, чьё копьё оказалось разрубленным на две части, суетливо отмахивался обломками от сразу трёх противников. Пока его спасала броня – несколько свежих царапин говорили сами за себя, но было ясно, что долго он не протянет: – Помогите! – Ткнув расщепленным концом одного, он поспешно отступил, уклоняясь от соединённой атаки двух других и те сразу шагнули вперёд, освобождая место на стене для своих товарищей.

– Отходим к лестнице! – Благоволин, чья броня была густо запятнана кровью, отмахивался от наседавших противников мечом: – К лестнице! Держим её! – Пробив коротким выпадом лорику, он шагнул назад, прикрываясь щитом.

– Здесь стоим! Щиты возьмите! – Широко размахивая кописом, он заставил легионеров попятиться: – Ну же! Мне что, одному их держать?

– Дося! Рывок! – Прикрывшись диском щита, Чум резко прыгнул вперёд, сбивая с ног сразу человек пять. Отвесила пару пинков, он отскочил назад, и в копошащуюся и начавшую подниматься на ноги массу, врезалась Дося, в точности повторившая его манёвр.

– Все вместе! – дождавшись, когда она вернётся в строй, выкрикнул капитан и четвёрка, уподобившись сорвавшемуся с цепи бульдозеру, рванула вперёд.

Остановил их всё тот же поребрик, в который они и врезались, громким лязгом возвестив об окончании манёвра.

– Чисто! – Пнув стонавшего на полу легионера, Чум обвёл взглядом почти пустую площадку башни.

– Это ты, босс, здорово придумал, – подхватив заверещавшего раненого, он перебросил его через поребрик и, дождавшись, когда визг того пресечётся глухим ударом, удовлетворённо кивнул: – Лихо мы их, отбросили.

– Зря ты так, – покачал головой Маслов: – Он же раненый был.

– И что? – Пнув следующее тело, он посмотрел на Игоря, одновременно сдвига шлем на затылок: – Думаешь, они бы нас пожалели?

– Ну не знаю, но…

– Вот и молчи, раз не знаешь. Не мы к ним, а они к нам пришли!

– Мальчики… Не хочу прерывать вашу беседу, – тон Доси был крайне невесел: – Но, по-моему, нам бежать надо.

– Куда бежать?

– Да не куда, а от кого! Направо глянь!

На стене, полностью перебив наёмников, господствовал Легион. Сбив плотную коробку, ощетинившись копьями и прикрывшись щитами, слитая воедино масса надвигалась на них, занимая собой всё пространство стены. Вышедший вперёд центурион, его лицо показалось Игорю знакомым, коротко кивнул Чуму, будто знал того и в его руке появился короткий жезл с Имперским Орлом на конце.

– Воины Зеи! Не ожидал вас тут увидеть! – начал легионер и Маслов вздрогнул, узнавая его. Это был Прокт.

– Легат? – Сдвинув шлем на затылок, удивлённо посмотрел он на Прокта: – Вы? Здесь? В атаке?

– Ааа… Иг Мас? Помню тебя по битве не вашей Зее, – кивнул ему как старому знакомому Легат: – Но я удивлён! Что вы, – Орёл на жезле склонился в их сторону: – Делаете здесь? В броне наёмников? Если хотели подзаработать монет, то вы выбрали явно не ту сторону! Легион платил бы вам больше.

– Это долгая история, Легат.

– Понимаю, – кивнул тот: – И, в память о вашей доблести, предлагаю почётную сдачу. С оружием и бронёй. Вы будете моими гостями. Соглашайтесь! Иначе – смерть! – Орёл на жезле взмыл вверх и застыл там, ожидая их решения.

– Сдаться? Нам? – Меч Чума глухо звякнул, падая на пол: – А вот этого – не хотел?

Скинув с руки щит, он запустил его в Легата словно это был не тяжёлый щит-гоплон, а лёгкий пластиковый летающий диск, столь популярный среди отдыхающих на природе.

Размазавшись в сверкающую жёлтым полосу, щит, чей полёт был усилен искусственными мышцами брони, врезался в Прокта, отшвыривая его в сторону.

На беду Легата, отбросило его не к поребрику.

Продолжая удерживать в вытянутой руке свой жезл, он сорвался со стены и сочный удар, послышавшийся через секунду снизу, поставил точку в судьбе в общем-то и неплохого человека.

– Йес! Страйк! – Чум, согнув руку в победном жесте, крутанулся на месте: – Ещё щит есть? Ща дабл сделаю!

– Бежим! – Подхватив его меч, Благоволин схватил его за пояс и потащил к лестнице: – Ходу, ходу! – Сунув копис владельцу, он оглянулся назад – очнувшиеся от произошедшего легионеры рванулись к ним. Желание отомстить – Прокт почитался в Легионе как отец, заставило их сломать строй и на землян накатывалась гневно орущая толпа.

– Да шевели ты копытами! – Швырнув в самых шустрых щитом, этот бросок был не так успешен, как предыдущий – упало только несколько человек, капитан с силой толкнул Чума в спину. Влетев в растопырившего руки Маслова, он сбил его с ног и падая, тот схватился за стоявшую рядом Досю. Не вдаваясь в подробности можно сказать, что этот спуск по лестнице, занял у всей троицы рекордно короткое время.

Броня, сработанная неведомыми мастерами, спасла их и на этот раз.

Поднявшийся на ноги Маслов, очумело покрутил головой, приходя в себя.

– Это мы оттуда…летели? – Посмотрев наверх – преследовавшие их легионеры осторожно спускались вниз, придерживаясь друг за друга: – И…живы?!

– Живы, живы, – спрыгнувший с предпоследних ступенек Благоволин, торопливо поднимал на ноги оказавшегося в самом низу Чума: – Вы живы, – кивнул он на Досю. А вот что с ним – не знаю. Тащите его к нашим, – махнул он рукой в сторону перегородившей улицу напротив Врат, фаланге: – Я прикрываю.

– От кого, эти же – наверху, – начал было Игорь, но покосившись назад, смолк – в проёме ворот копошилось с десяток легионеров, торопившихся откинуть массивный засов, блокировавший створки.

– Ходу, ходу, – выставив вперёд меч, Благоволин попятился, бросая взгляды то на спускавшихся легионеров, то на солдат, совместными усилиями начавших приподнимать брус тёмного дерева.

И если вторые были слишком увлечены своим занятием, то первые громкими криками выразили своё возмущение при виде ускользавшей от них добычи.

– Живые? – Истр, стоявший перед строем буквально выплюнул свой вопрос, словно тот жёг его гортань: – Но башню вы сдали.

– Помог бы своими – не сдали бы, – уложив Чума на камни мостовой, Маслов уселся рядом с ним: – Десятка три мы успокоили – если они летать не научились, – сдвинув на затылок шлем, он вытер пот: – Плюс Легата Прокта. Видел, как он сверху летел?

– Но башня – за ними, – покачав головой, царь вытащил из ножен меч: – Идите на тоже здание, где вчера были. Прикроете сверху, пока настоящие мужчины, – последовал кивок на неподвижный строй: – Покажут вам как воевать надо. Клеоптр? – Махнул он свободной рукой: – Идёшь с ними. Присмотришь, а то опять сбегут. – Надвинув шлем на лицо, Истр крутанул мечом, показывая, что разговор окончен.

– Нам бы врача, – стоявшая на коленях перед Чумом Дося, посмотрела на царя, но тот не обратил на её слова никакого внимания.

– Поднимем его на крышу, – Клеоптр, легко подняв на руки безжизненно обмякшее тело, шагнул к двери: – Поспешите – сейчас наши в атаку пойдут, не следует им мешать.

Сняв с Чума шлем, Дося осторожно уложила его голову на пук коротких копий и принялась копаться в своей поясной сумке.

– У тебя там что-то уцелело? – Присевший рядом с ней на корточки Игорь, удивлённо посмотрел на совершенно целые пузырьки: – Мы так летели – у меня в голове до сих пор шумит.

– Как видишь… – Выбрав один, наполненный слегка желтоватой жидкостью, она одобрительно кивнула и, свинтив пластиковую крышечку, быстро сунула его Маслову под нос.

– Что за… – От резкого запаха он едва не задохнулся и, инстинктивно дёрнувшись прочь, опрокинулся на спину: – Фууу… Что за гадость?!

– Мозги на место встали? – Девушка принялась водить пузырьком перед носом Чума: – Помогло же, да?

– Да какой встали, – отползя от неё на пару метров, Игорь прислушался к своим ощущениям: – Хотя… Да… Да! Спасибо!

– Не за что, – придержав пузырёк у носа Чума, она дождалась, когда он задёргал головой, и только тогда прекратила свою пытку, надёжно закрутив крышку.

– Я вижу ангела. – Слабым голосом, не открывая глаз, произнёс тот: – Или это гурия? Выпить дай.

– Держи, – сняв с пояса флягу, она поднесла горлышко к его губам, но Чум, приходивший в себя прямо на глазах, отрицательно мотнул головой: – Вина! Не пристало мне в Валгалле трезвым быть!

– Ага! – Убрав флягу, Дося поднялась на ноги: – Очнулся?

– О прекрасная, – протянув к ней руку он хотел сказать что-то ещё, но её сапожок, с громким лязгом ударивший в бок его кирасы, заставил его проглотить остаток фразы.

– Вставай, симулянт! Сейчас ещё пну! Давно притворяешься?!

– Я не симулянт, – перекатившись на живот, он, с кряхтением поднялся на ноги, придерживаясь за бок: – Я – раненый! Про Женевскую конвенцию слыхала?

– Ты – симулянт! – Пальчик девушку ткнул его в грудь: – А про конвенцию ты тому расскажи, кого со стены сбросил! И не держись за бок, я тебя по-другому пнула, бездельника!

– Разве? – Он внимательно ощупал бока кирасы и не найдя ничего компрометирующего, со вздохом наклонился за шлемом: – Злая ты, – застегнув подбородочный ремень, Чум покосился на Досю: – Ведьма!

– Ну надо же! – Всплеснула руками та: – А только что – и ангелом, и гурией звал.

– Это был бред, – надвинув шлем на глаза, он двинулся в сторону парапета, окаймлявшего край стены: – Что у нас происходит? – Облокотясь на камень стенки, он посмотрел вниз.

Внизу, неспешно и грозно, двигалась вперёд фаланга. От проёма Врат, им навстречу, тоже не особо спеша, шли легионеры, выставив вперёд гастаты.

– И куда они лезут?! Их же Истр сейчас в фарш перемелет! – Стоявший рядом с Чумом Маслов, опёрся локтями о парапет: – У Имперцев копья раза в два короче!

– Угу, а у наших они в три ряда, – Клеоптр, с самым беспечным видом, покрутил в руке короткий дротик: – Поможем? – Широко размахнувшись он бросил его вглубь плотной серебристой коробки и победно вскрикнул, увидев упавшего с пробитой головой легионера: – Хо! Первый! Давайте! Дружно!

Следующий, совместный залп, вывел из боя ещё пару-тройку бойцов, но их места тотчас заняли другие, вдобавок, подняв над головами свои корытообразные щиты.

– Прекратить огонь! Только зря дротики тратим, – поднял руку вверх Благоволин, видя, как продолжает ползти вперёд ставшая похожей на облысевшего дикобраза, черепаха имперцев.

– Гранат бы сюда, – вздохнув, Чум покосился на рукотворную крышу: – Наших, лимонок. Хех… И чего я, дурак такой, не взял десяток? Слышишь, командир? – Повернулся он к капитану: – В следующий раз надо взять. Десяток. Каждому.

– Вот сам и свой и мой, и потащишь. – Не отрывая взгляда от сходившихся стен, мотнул головой тот. Сейчас противников разделяло не более двух десятков шагов и стороны остановились, выжидая момента для атаки.

– Ага! Они боятся! Трусы! Мясо! – Заорал, перегнувшись через парапет Клеоптр. Схватив дротик, он с силой метнул его вниз и тот, с резким, скрипящим звуком, воткнулся в металлическую бляшку посреди одного из щитов.

– Может хоть камень на них бросим? – Принялся раскачивать один из блоков Чум: – Он по ним как…

Прерывистый звук труб остановил его попытки выломать камень и, оставив своё занятие, он, как и остальные перегнулся через благополучно оставшийся целым, парапет.

– Я знаю этот сигнал! – Клеоптр, повернувшись к остальным, возбуждённо стукнул кулаком по камню: – Это сигнал к отступлению! Трусы! – Вновь перегнувшись вниз, заорал он в сторону пятившихся легионеров: – Вы не стоите и пыли…

Новый сигнал, на слух Игоря, он был короче предыдущего, привёл массу солдат в очередное слитное движение.

Демонстрируя присущую только им выучку, легионеры одновременно заступили друг за друга, отчего в блестящем кирпиче коробки образовались сразу три тёмные полосы.

В темноте Врат что-то щёлкнуло, свистнуло и в проходах сверкнули полоски света, на миг связывая центурию со своими противниками. Дернув головой в сторону фаланги, Игорь прикусил губу, удерживая себя от вскрика. В фаланге, до того казавшийся монолитной стеной, перегородившей собой улицу, зияли три дыры, заваленные насаженными на толстые копья баллист, телами.

Новый сигнал.

Топот и шарканье множества ног.

Щелчки, свист – в фалангу, и так уже понёсшую первые тяжёлые потери, влетают следующие три снаряда, пробивая почти на вылет компактную золотую коробку.

– Дети мои! – Выскочившая вперёд фигурка, не узнать в ней Истра, было невозможно, подняла над головой меч: – Вперёд! Сомнём их!

Не договорив, царь начал разворачиваться к легионерам и тут, пущенный кем-то из строя Легиона дротик, воткнулся ему в шею, точно между обрезом кирасы и краем личины.

В наступившей тишине было слышно, как лязгнул о мостовую меч, выпавший из его руки. Медленно, словно, не веря в произошедшее, Истр опустил руку к лицу, но тут его колени подломились, и он мягко осел наземь, сворачиваясь в калачик.

– Царь… Убит?! – Отшатнувшийся от парапета Клеоптр, потянулся к шлему, желая сдвинуть его и своими, живыми глазами увидеть произошедшее.

– За Прокта! – Выскочивший из строя центурион, качнул шлемом с поперечным гребнем в сторону замершего строя Звездорождённых: – В атаку!

Подавая пример, он за пару скачков преодолел разделявшее противников расстояние, остановившись перед телом царя.

– За мной! – Наступив на тело, в опустившейся на улицу тишине был слышен вскрик металла о камни, он прыжком вбил себя в щель между опустившими копья воинами. Вклинившись в строй, он принялся колоть мечом налево и направо, стремительно продвигаясь вглубь построения.

– За Прокта! – Отставшие от него на несколько секунд легионеры, влились в пробитые баллистами дыры, затопляя серебром доспехов золотое свечение их противников.

Длинные копья, теснота построения – Истр вывел на бой всех, максимально уплотнив ряды, сейчас работало против Звездорождённых.

Стиснутые со всех сторон, зачастую не имея возможности вытащить меч, они гибли, получая короткие злые уколы в щели меж доспехов.

Положение могло бы спасти отступление, но задние ряды, до которых только докатилась весть о гибели Истра, замерли неподвижно, не зная что теперь делать.

– Царь… Погиб… – Повторяя одно и тоже, Клеоптр уселся на крышу, бессильно опустив руки и прислонясь спиной к парапету: – Мы погибли…

– Встань! – Подскочивший к нему Благоволин, одним рывком поднял его на ноги, ухватив за вырезы кирасы: – Ну! Очнулся! Быстро! Кто после Истра по рангу?! Отвечай! – Встряхнул он его: – Ну же?!

– Благородный Клеомид.

– Вызывай его! Надо отступить! Пока их всех как баранов не перерезали.

– Хорошо, я попробую, – опустив на лицо шлем, Клеоптр произнёс что-то неразборчивое, а через секунду вновь сбил его на затылок: – Он погиб.

– Следующий? Кто за ним?!

– Я… Я следующий! Господин?! Что делать?

– Поздравляю с повышением! – Не отпуская рук, капитан заглянул за его плечо: – Отступать! Чёрт! Поздно!

Улица под ними была затоплена морем серебра. Вскипавшие то тут, то там волны, выносили на верх золотые тела, чтобы через миг сорвав с них скорлупу брони, вновь поглотить уже нагих воинов. Некоторые из легионеров уже праздновали победу, насадив на свои копья отрубленные головы противников и размахивали ими, горланя во всё горло что-то неразборчиво-восторженное.

– Тут Портал есть? – Скрипнув зубами, Благоволин встряхнул начавшего обмякать Клеоптра: – Не время сейчас нюни пускать! Ну, соберись! Портал тут, в Картаге, есть?!

– Есть, там, – не глядя он махнул рукой в сторону центра города.

– Командуй всем бежать к нему! Понял?

Клеоптр молча кивнул, с надежей глядя на капитана.

– Пусть все идут на Ярмарку. Оттуда – в тот мир, ну, где мы встретились, где пещера на вашу планету. Давай, давай, не тупи, – подняв руку он хотел было надвинуть шлем ему на лицо, но Клеоптр придержал его руку: – Вы думаете, они меня послушают?

– Теперь. Ты. Царь. Спасай своих! – Всё же надвинув личину ему на глаза, капитан повернулся к Чуму: – Другой спуск вниз есть? Не хотелось бы мне с этими, – кивнул он на бесновавшихся внизу легионеров: – Встречаться.

– Вон ещё! – Вопль, раздавшийся снизу, заставил Благоволина отпрянуть от края крыши, но было уже поздно. С десяток легионеров задрали головы вверх, а возмутитель, задрав вверх копьё, продолжал орать: – Братцы! Там четверо жёлтых! Я узнал их! Это те, что Прокта со стены скинули! Бей гадов! – Расталкивая остальных, он рванулся к двери дома, несомненно желая оказаться в первых рядах мстителей.

– Вот же…! – Выматеревшись, капитан повернулся к Чуму, который, перегнувшись через парапет, рассматривал стену дома: – Чум? Что у тебя?

– Лестницы нет, но можно попробовать перепрыгнуть на соседнюю крышу, – показал он рукой на стоявший в десятке метров от них: – С разбега перескочим.

– Думаешь? – Капитан с сомненьем покачал головой: – Далеко же.

– У нас броня с усилителями. Забыл? Ща! – Отбежав к противоположному краю крыши, Чум пригнулся и стремительно рванулся вперёд. Не добежав до парапета пары шагов, он подпрыгнул, взлетел на бортик и, с силой оттолкнувшись от него ногой, по пологой дуге взмыл в воздух.

Искусственные мышцы не подвели.

Грохнувшись посреди крыши, он кубарем покатился по ней, затормозив только о парапет противоположного края.

– Всё нормально, – покачиваясь, Чум поднялся на ноги: – Слишком сильно оттолкнулся. Давайте сюда, – взмахнув рукой, он встал на середине крыши: – Попробую поймать! Ну же! Прыгайте!

– Дося? Давай! – Покачав меч, Благоволин встал у двери, в которую уже начали ломиться, подбадривая себя криками, легионеры: – Потом Клеоптр, Игорь. Я – прикрою.

– Я?! Можно я после Игоря, – замотав головой она выставила вперёд руки: – Я не сумею…

– Сумеешь! – Привалившись плечом к трещавшей двери, заорал на неё капитан: – Без разговоров! Пошла, ну!

В точности повторив манёвр Чума, девушка взмыла в воздух, оглашая окрестности отменным визгом. Он был настолько громким, что даже те из солдат, что усиленно ломились в дверь, на миг замерли, удивлённые переливами её вопля.

Приземлилась она точно в объятья Чума, который, не выдержав удара, во второй раз за день, оказался под ней.

Впрочем, на сей раз, сознания он не потерял и меньше чем через пяток секунд, уже снова был на ногах, взмахами рук обозначая свою готовность к приёму следующего гостя.

Клеоптру его помощь не потребовалась.

Точно рассчитав усилия, ещё бы – Звездорождённый носил броню много дольше землян, он приземлился сразу за парапетом, сохранив равновесие и даже особо не покачнувшись при касании крыши.

Зато Маслов, взмывший в воздух сразу за ним, выглядел прямо-таки пародией на предыдущий прыжок. Споткнувшись перед самым поребриком, он едва не упал, только чудом сумев оттолкнуться от его края. Приземление тоже оказалось не самым удачным – едва не зацепившись ногами за бордюр крыши Игорь шлёпнулся на брюхо сразу за ним и проскользив несколько метров, сбил с ног Чума, всё так же готовившегося поймать его в полёте.

– Это уже становится традицией, – проворчал тот вставая на ноги: – Третий раз за день с ног сбивают. Ты как – жив? – Пробурчал он, помогая Маслову выпрямиться.

– Жив… Вроде. А капитан как? – Оттолкнув руки Чума, Игорь бросился к парапету.

Убедившись, что все бойцы успешно переправились, Благоволин отскочил от двери, которая немедленно распахнулась, поддаваясь натиску разозлённых легионеров. Не удержавшись на ногах, они попадали друг на друга, закупорив проём копошащейся и ругающейся массой. Не дожидаясь пока она распадётся на отдельные тела, капитан от души пнул по чей-то голове в блестящем шлеме.

Удовлетворённо кивнув – один из матерящихся легионеров тут же смолк, сменив ругань на хрип, он развернулся и скачками метнулся у краю крыши.

Укороченный разбег и отсутствие опыта в пользовании брони, не замедлили сказаться. Взмывшее вверх тело начало своё падение слишком рано – капитан не дотягивал до спасительного парапета.

– Держи! – Крикнув Чуму, Игорь плюхнулся животом на бордюр, ловя Благоволина руками.

– Меня держи, – заорал он, мотнув головой назад и вцепившись в капитана обеими руками. Ещё миг, и его ноги, оторвавшись от крыши взмыли вверх, а сам Игорь начал сползать вниз, перевешиваемый Благоволиным.

– Отпусти! Оба грохнемся! – разжав руки, капитан растопырил пальцы, но Игорь и не думал выполнять его приказ, изо всей силы вцепившись в его наручни.

– Вот ещё, – дёргая ногами он пытался удержать равновесие, ощущая как скрипит броня, медленно ползшая по камню парапета: – Сей..час Чум… Подой…дёт… Не дёргайся…

Подбежавшие пару секунд спустя Клеоптр с Чумом, моментом втянули их обоих на крышу.

Позже Маслов долго жаловался, что товарищи, вцепившиеся в его ноги, едва не вырвали их, чрезмерно сильно дёрнув за и без того пострадавшие при прыжке, конечности.

Выскочившие на крышу легионеры разродились проклятьями, видя, что столь желанная добыча ускользнула из ловушки. Столпившись у парапета, они потрясали кулаками и призывали на головы беглецов всевозможные кары, зовя своих Богов в помощь.

– Если бы боги их услыхали, – помахал им явно издеваясь, капитан: – То мы точно уже были бы покойниками.

– Не говори гоп… – Игорь, открывший дверь, ведшую вниз, поманил остальных рукой: – Пошли, а то, не ровен час, они наши дротики найдут.

Предупреждение было не лишним. Устав просто так слать проклятья в их адрес, легионеры рассыпались по крыше в поисках чего-либо метательного. Как и следовало ожидать, дротики, аккуратно лежавшие у стены, были тотчас найдены, о чём немедленно возвестил воинственный рёв. Правда таковым – воинственно-радостным он продержался не больше минуты – когда дротики взметнулись над их головами, готовые обрушиться стальным дождём на беглецов, крыша была пуста.

Закрывавший чердачную дверь Благоволин, он шёл замыкающим, только злорадно хмыкнул, когда злобные выкрики оставшихся ни с чем солдат, донеслись до его слуха.

– Все слыхали? – Спустившись на пару ступенек, он махнул рукой себе за спину: – Бегом вниз, ломайте окна на первом, те, что на другую сторону и наружу, бегом-бегом! Шевелитесь – мы их и так раззадорили, теперь поймать нас – дело чести для Легиона.

Улица, на которую выходили окна противоположной стороны здания, радовала глаз своей пустотой.

– Идём? – Распахнув створки, Чум вскочил на широкий подоконник.

– Погоди, – придержал его капитан: – Клеоптр? – Повернулся он к Звездорождённому: – Ты отсюда до Портала дорогу знаешь? Нам сейчас бежать быстро придётся. Уверен, наши друзья, – он ткнул пальцем вверх: – Сейчас во все глаза вниз смотрят – ждут, откуда мы выползем, чтобы своих товарищей навести.

– Знаю. Это – Животная улица. – Кивнул в ответ тот: – Тут обычно и животных и всё для них продавали. Надо добежать по ней до Малой Кожевенной площади, это шагов двести. С неё повернём направо – на Древесную. Ещё через три сотни шагов она перейдёт в Весёлую – там кабаки и развлечения всякие. Были. Ну а Весёлая прямо к Портальной площади выведет.

– Прямо до площади и направо до упора? Так?

– Верно.

– Все слышали? – Благоволин повернулся к остальным: – Прямо, на площади направо и к Порталу. Там нас не тронут. Готовы? Пошли!

Выскочивший из окна Чум отскочил в сторону, готовясь помогать остальным, но нужды в этом не было – беглецы, пользуясь силой брони просто перескочили окно, всего за пару секунд покинув спасшее их здание.

– Чум – первым, за ним все, я замыкаю! Бегом! – Подтолкнув чуть замешкавшуюся Досю, девушка ойкнула, когда его рука толкнула её пониже спины, скомандовал капитан.

Раздавшийся сверху рёв подтвердил его слова. Столпившиеся у парапета легионеры заорали, едва бежавший впереди Чум оказался в поле их зрения.

Послышавшийся свист, яснее ясного указал на намерения противника – с десяток дротиков, пущенных сильными руками, ударили о мостовую ломая наконечники за спинами рванувшихся прочь людей.

– Поднажали! – Прикрывавший отход капитан, улучив момент, обернулся назад, демонстрируя гомонящим на крыше легионерам два пальца, раздвинутых латинской буквой «V». В отличии от классического жеста победы, его пальцы были развёрнуты на сто восемьдесят градусов, придавая символу крайне неприличное и оскорбительное значение.

Взлетевший до небес вой, густо насыщенный отборной руганью, подтвердил поистине всегалактическую известность данного символа.

– Бежим, бежим, – подталкивая в спину начавших оборачиваться людей, поднажал капитан.

– Не хочу знать, командир, – чуть подотставшая Дося, сдвинула шлем на затылок, подставляя лицо ветру: – Что ты им показал, но теперь они от нас точно не отстанут.

Малая Кожевенная встретила их пустыми прилавками уличных торговцев и тонким слоем песка, покрывавшим всё её пространство. Его желтоватые гранулы, отполированные тысячелетними ветрами, скользили под ногами не хуже льда.

– Тут что? Уборщиков нет? – Взмахнул руками, едва не упав, Маслов.

– Здесь уборка, – расставив руки в стороны, скользнул к выходу с площади Клеоптр: – Делалась силами торговцев. Уборщики дорогие, а если ты ждёшь клиентов, то сам и приберёшь – это же в твоих интересах.

– В твоих-то, в твоих, но ещё пару дней, – перешедший на коньковый ход Игорь, предпринимал все усилия, чтобы не грохнуться наземь: – Но ещё пару дней и тут такие барханы будут, что… Ой! – Почувствовав, как опора, несмотря на все его усилия, уходит из-под ног, он схватился за ближайшего соседа. Дося, именно в неё вцепились руки потерявшего опору Маслова, покачнулась, наклонилась и с грохотом врезалась в него, в свою очередь хватаясь за парня. Держась друг за друга, парочка, слившись как в танго, проплыла мимо остальных, одновременно ругаясь и визжа. Проскользив к краю площади – за её пределами на песок не было и намёка, они прорысили по инерции ещё пару шагов, прежде чем их руки разомкнулись.

– А ты неплохо танцуешь, – отстраняясь от него, прошептала Дося резко покрасневшему парню: – Может… Как нибудь ещё, а?

– А чё визжала, раз понравилось? – Появившийся рядом Чум хмыкнул, разрушая весь интим момента.

– Эхх… – Досадливо махнув в его сторону, она надвинула шлем на лицо: – Уж и повизжать нельзя. Шёл бы ты на свою пенсию, ветеран хренов. Все… Всю… Обломал, короче.

– На пенсию? – Сдвинув, в отличии от неё свою каску на затылок, он приник к фляге: – Когда у тебя роман намечается? Ха! Да не в жисть! Я, сначала, на вашей свадьбе отгуляю.

– Да ты… Да я тебя! – Надвинувшуюся было на него Досю, осторожно оттёр плечом Благоволин, одновременно прикрывая от неё ставшего пунцовым Игоря: – Потом обсудите, сейчас ноги делать надо. Вон, – махнул он рукой в конец улицы: – Столбы Портала видите? Ну так бегом! Быстро!

– Я тебе это припомню! – угрожающе мотнув головой в сторону Чума, она развернулась на месте и более не говоря ни слова, потрусила вдоль улицы.

– А вам что? – Обоими руками, капитан подтолкнул замерших на месте Маслова и Чума: – Вперёд пошли! Сзади уже догоняют!

Второй раз повторять приказ нужды не было. Металлический лязг, перекрываемый воинственными криками их преследователей, катился впереди блестящей доспехами толпы, многократно усиленный эхом пустой улицы.

Самые быстроногие из них, на добрый десяток шагов оторвавшиеся от остальных, первыми влетели на предательский песок, тотчас рухнув наземь. Кувыркаясь, поднимая тучи пыли они покатились через площадь не снижая скорости. Бежавшие за ними попытались остановиться, но инерция толпы сделала своё чёрное дело, сметя их с ног.

– Поспешишь – людей насмешишь, – покосившись через плечо на всё росшую и росшую кучу-малу, философски заметил Благоволин.

– У нас говорят – поспешность губит совершенство, – притормозивший Клеоптр усмехнулся, глядя как отдельные фигурки легионеров пытаются встать и, будучи не в силах удержаться на ногах, шлёпаются назад.

– А что? Тоже вариант, – оторвав, наконец, взгляд от потешной картины, капитан кивнул спутнику: – Да и демон с ними! Так вроде у вас говорят?

– К чёрту! – Рассмеялся в ответ тот, демонстрируя неплохое знание земного сленга.

– Чум научил? – Переходя на трусцу, поинтересовался Благоволин.

– Он, – труся рядом, дёрнул головой в сторону значительно вырвавшейся вперёд золотистой фигурки тот: – А мне нравится. Ваш язык. Он такой.

– Давай потом это обсудим, как до Портала доберёмся? – Кивнул капитан на хорошо видимые впереди столбы: – Там – привал сделаем.

– Или – не сделаем, – резко остановившийся Клеоптр, схватил его за руку, показывая на начавшие свой бег по камням молнии: – Прибытие!

– Думаешь – Империя решилась вот так, напролом лезть? Так им ключник сейчас такое устроит!

– Воздух! – Замерший было Чум вдруг задрал руку вверх и, в следующий миг, ничком рухнул на камни, прикрывая голову руками.

– Ложись! – Ещё не видя опасности заорал капитан, падая и вжимаясь в камни.

Стремительная, угловатая тень, промелькнула над ними и Игорь, заслышав смутно знакомый булькающий крик, приподнял голову, силясь рассмотреть силуэт. К счастью или нет, но неведомый летун уже унёсся прочь, оставив в его голове воспоминания о цветущем луге и пикировавших на них птеродактилей, чьи пасти были полны белых треугольных зубов.

– Слуги! Спасайтесь! Они сверху! – Вскочив на ноги, Игорь метнулся к ближайшей двери и, вцепившись в ручку, с силой дёрнул за неё: – Аааахххх! – запустив в стену бесполезным обломком, он скачками ринулся через улицу к противоположному дверному проёму.

То ли его последний прыжок оказался успешным, то эти створки были хлипче, но на сей раз его действия увенчались успехом.

С грохотом проломив покрытое затейливыми узорами дверное полотно он упал за порогом. Вскочив на четвереньки, Игорь рысью метнулся по короткому коридору и только уткнувшись лбом в стену, замер, немедленно свернувшись калачиком.

– Игорь, ты чего? – Вбежавший следом за ним капитан, хотел уж было потормошить его за плечо, но рука замерла в воздухе – тело Маслова сотрясала крупная дрожь.

– Дося? – Отойдя на пару шагов, благо ширина коридора позволяла разминуться здесь двоим, показал он на парня: – Мне кажется это по твоей части.

– По моей, – вздохнув, она встала перед Масловым на колени, копаясь в поясной сумке: – Истерика и нервный срыв. Сейчас противошокового вколю, – в её руках появился шприц-тюбик.

– Только надо причину установить, – её рука дёрнулась, и она торопливо зашептала, успокаивая пациента: – Всё уже, один маленький укольчик и всё. Все-всё-все, мальчик мой, подремли минутку, нервишки и отпустит.

Убедившись, что дрожь, до того сотрясавшая тело Маслова, начала стихать, она кивнула и, поднявшись на ноги, повернулась к остальным: – Надо установить причину. Узнаем, что ему голову снесло, сможем психологический блок поставить. Дома. Для этого спец нужен, не мне чета. А иначе… – Не договорив она отбросила в сторону пустой тюбик.

– Что иначе? – Машинально проследив его полёт, Благоволин повернулся к ней: – Что иначе? Говори.

– Рецидив, закуклится он в этой проблеме и всё.

– Психом станет? – Перевёл взгляд с врача на мирно посапывавшего пациента, капитан: – Совсем? Слюни начнёт пускать и всё такое? А тогда что?

– Дося? – Глядя себе под ноги, сглотнув, глухим тоном произнёс Чум: – У тебя блаженная смерть осталась?

– Не дам! – Встав между ним и Игорем, подняла сжатые в кулаки руки девушка: – Не позволю!

– На себе потащишь? – Отступив на шаг, Чум исподлобья посмотрел на неё: – Правила сама знаешь. Не нами придуманы.

– Дотащу! – В её руке тонко блеснула игла шприца: – А кто дёрнется… Да Чум, – на её лице появилась кривая усмешка: – Это она. Хочешь попробовать?

– Ну и тащи сама, – опасливо косясь на иглу, внутри которой находилась смерть, отступил он ещё на пару шагов: – Тебе тащить, меня-то что.

– Тащить все будем, – положил Благоволин руку на Досино плечо: – Флот своих не бросает.

– Ааа… Что… – Тихий голос Маслова, положил конец этому противостоянию.

Зевнув, Игорь сдвинул шлем на затылок и потёр шею в районе уха: – Ой? Кровь? Откуда? – Поднял он вверх испачканный красным палец: – А что произошло?

– Ничего страшного, Игорёк, – присев на корточки она вытащила из сумки небольшой пластырь и быстро заклеила им ранку: – Устал ты, – принялась пояснять она, поглаживая его по ладони: – Вот я тебе витаминчиков и вколола. А ты – в шлеме был, неудобно укол ставить. Но ты не думай, заживёт мгновенно. Ты лучше скажи – как сам? Что чувствуешь?

– Сам? Нормально я. А чего вы такие напрягшиеся? Я что-то натворил, да? Вот как та… – поперхнувшись он замер и по его лицу поползла предшествующая обмороку, бледность.

– Игорь, Игорёк, – парой оплеух, Дося вернула его в сознание.

– Говори! – В голосе врача послышались резкие, командные нотки: – Что тебя напугало!

– Пти..ца, – выдохнул он, хватаясь за её ладонь обеими руками: – С детства боюсь. Только никому не говорите? Хорошо? – Посмотрел он на остальных глазами, в которых ещё плескался детский страх.

– А сейчас, как клёкот услышал, то всё.

– Клёкот? Я какое-то бульканье вроде слыхал, – непонимающе пожал плечами капитан: – И что такого?

– Планету, где мы Красса встретили? Помните? И тех – птеродактилей? С зубами… белыми… – поняв, что вот-вот отключится снова, Игорь закусил губу, борясь с дурнотой.

– Но ты же тогда не боялся? – недоумённо посмотрела на него Дося: – Молодцом держался, у нас и мыслей не было, что ты…

– Тогда у меня наган был, – перебил её парень: – Я отбиться мог. А сейчас? Пусто! – Поднял он руки вверх и покрутил ладонями, растопырив пальцы.

– Ага… – пожевав губами, Дося повернулась к остальным, оставаясь на корточках: – Орнитофобия нивелируемая ганофилией. Довольно стандартный случай.

– Стандартный?! – капитан покосился на неё с уважением во взгляде.

– Ну, я не спец, но, думаю, да. Один страх, вытесняется или купируется чем-то другим. Более эмоционально сильным. Игорь боится птиц, но, при этом любит оружие и ощущение силы, которое оно даёт. Вот и получается – имея оружие в руках он перестаёт бояться птиц.

– То есть – мы даём ему оружие и порядок? Рецидивов не будет?

– В теории да. Но надо учесть, что у него более ранимая психика, – девушка погладила Маслова по руке: – Сейчас надо ему дать оружие, а дома, – поднялась она на ноги: – Хорошему специалисту покажем. Змеева напряжём – он из-под земли выкопает. Это он умеет.

– Вот только проблема есть, – так и стоявший в отдалении Чум, сложил руки на груди: – Оружие-то наше того, в смысле тю-тю. Я свой меч, когда со стены того… Спускался. Потерял. У тебя, – он кивнул ей на пояс, где болтались обрывки ремней, некогда удерживавших ножны: – Тоже куда-то подевался. Капитан? – Повернул он голову в сторону Благоволина: – У тебя как?

– Пусто, – поднял пустые ладони на уровень груди тот: – Перед прыжком отбросил.

– А, значит, лечить на нашего больного, – взгляд Чума перешёл Досе на пояс: – Нечем.

– Даже и не думай, – рука девушки скользнула внутрь сумки: – Сам первым будешь.

– У меня есть меч, – шагнув к Игорю, Клеоптр двумя руками снял с головы шлем и сунув его в руки Чума, потащил из ножен меч.

– Воин, – перевернув клинок рукоятью к сидевшему на полу Маслову, он гордо поднял голову: – Встань, ибо с тобой говорит царь!

– Ого! – Передав шлем Досе, Чум, вместе с капитаном, подняли Игоря на ноги.

– Возьми этот клинок из моих рук, дабы служил он тебе верно и честно, как и ты послужил мне на этом бранном поле. С сего момента и до конца времён да будешь ты равен нам! – рукоять меча ткнулась свежеиспечённому бойцу Звездорождённых в грудь и тому ничего не оставалось, как взяться за рукоять.

– Спасибо… Царь, – выдавил из себя Маслов: – Или я что-то определённое сказать должен?

– Нет, воин Зеи известный как Иг! Ты взял оружие из моих рук и этого достаточно.

– И я теперь что – Звездорождённый? – Опустив остриё к земле, вопросительно посмотрел на царя Игорь: – Как и ты?

– Почти, – легкая улыбка пробежала по лицу Клеоптра: – Ты можешь голосовать на наших собраниях. Ты можешь оспаривать мои решения – оспаривать, но выполнять, если я не поменяю их. Как первый из воинов, принявших от меня меч, ты имеешь право второго кубка на наших оргиях.

– Оргиях? – Чум подался вперёд: – Это с выпивкой и… и продолжением?

– Твоя доля теперь, – не обратив внимание на его реплику, продолжил Клеоптр: – Будет двойной. Ты же мой первый воин!

– Спасибо, мой царь! – Горделиво расправив плечи, Маслов свысока посмотрел на Чума: – Твои дары щедры!

– Эй? Царь? – Так просто сдаваться Чум и не думал: – А мы? Мы что – кровь свою на полях этих, бранных, мы что – за так проливали?! Игорь! – Повернул он голову к Маслову, всё ещё принимавшему гордую позу: – Железку царю верни!

– Зачем? Не дам! Он мне её дал. А ты свою того… Ну ты понял, Чум.

– Да на минутку всего, – досадливо поморщился тот, выхватывая из рук Игоря клинок и разворачиваясь к Клеоптру: – Кле? Ты нас что? В воины принимать не собираешься?

– У меня больше нет мечей, – с сожалением в голосе, развёл тот руками: – Все вы, безусловно достойны этой чести и когда мы вернёмся на Астерию я…

– Вот! Держи! – Прервав его, Чум сунул ему в руки клинок: – Приступай..те. Царь!

– Всех – одним клинком? – Он с сомнением покачал головой: – Но так никогда не делали.

– А что правила говорят?

– Правила? Закон гласит, что любой, получивший меч на поле боя из рук царя, становится…

– То есть – что каждому дают новый – не оговорено?

– Нет.

– Ну так в чём проблема? Раз не запрещено, значит разрешено. Приступай. В конце концов – царь ты или не царь, а так? Понарошку?!

– Я – царь! И воля моя – закон! – Дёрнув головой, Клеоптр протянул копис Чуму: – Возьми этот клинок…

Быстро проговорив формулу и получив в ответ слова благодарности, он повторил процедуру с капитаном и Досей. На весь процесс ушло не более пяти минут, а когда он завершился, то меч, всё это время, сопровождаемый жадным взглядом Маслова, вернулся к нему в руки.

– Царь! – Расправив плечи и выпятив грудь, Игорь принял величественную, как ему показалось позу, положив обе руки на рукоять упёртого в пол меча: – Твои гетайры ждут приказов!

– Какие ещё гетеры?! Я на такое не подписывался! – Не расслышавший, или не так понявший незнакомое слово Чум, попятился, выставив вперёд руки: – Я – солдат, а не какая-то там гейша!

– Гетайры, – повернул голову в его сторону Игорь: – Это друзья, сотрапезники. А ты что подумал?

– Я? Да ничего! – Дёрнув плечом, он прошёл вглубь комнаты и, подойдя к окну, выходившему на улицу, принялся разглядывать окрестности.

– Тебе как, Игорёк? – Подойдя к нему, Дося положила одну ладонь поверх его рук, лежащих на мече, а второй потрогала лоб: – Успокоился?

– Мне, как Первому воину царя, – дёрнув головой, он сбросил её ладонь: – Не пристало бояться каких-то там ящериц с крыльями! Я готов! – Шагнув вперёд, он отсалютовал Клеоптру мечом: – Веди меня к победе, мой господин!

– Его что, – наклонив голову к девушке, прошептал Благоволин: – Теперь в кровожадность переклинило?!

– Не знаю, – так же тихо ответила она: – Колебания, после стресса, возможны, но вот чтобы так… Ему к врачу надо, понимаете?

– Понятно, что ничего не понятно. – Хмыкнув, капитан звучно хлопнул в ладоши: – Выдвигаемся к Порталу. Построение прежнее. Чум – первым, остальные… Чум? Ты чего завис?

Вжавшийся в стену рядом с окном Чум, с трудом оторвав взгляд от улицы, повернул к ним побледневшее лицо, силясь что-то сказать. Промычав нечто неразборчивое, он махнул рукой наружу и принялся массировать горло.

– Что?! И он тоже?! Дося! – Благоволин начал поворот к девушке, но тут снайпер, обретя речь, наконец-то смог выразить свои мысли разборчиво.

– Там… Это… Стегадон, – произнёс он резко охрипшим голосом: – И это, Дося, – Чум нервно рассмеялся, увидев в её руках очередной шприц-тюбик: – Я не свихнулся. Сама посмотри, – он приглашающе махнул рукой на окно: – И лекарство своё, ты это… Далеко не убирай. Нутром чую – пригодится!

Глава 8

То, что они увидели за окном, говорило либо о свалившихся на отряд массовых галлюцинациях, либо о том, что они, всем скопом, оказались на съемочной площадке очередного блокбастера о Парке Юрского периода.

По улице шли ящеры.

Медленно и солидно переставляли тумбообразные лапы стегадоны. Меж ними, уворачиваясь от качавшихся рогов, сновали их мелкие собратья, сильно смахивавшие на виденных всеми в фильме, велоцирапторов. Правда, в отличии от киношных, эти были и крупнее, и ярче.

– Какие красавцы, – не выдержав, Дося отлипла от стены у оконного проёма и прижалась к стеклу, стукнувшись о него личиной сдвинутого на затылок шлема. Ойкнув, она метнулась назад, но было поздно.

Разномастные спины велоцирапторов дёрнулись и по только что спокойно тёкшей чешуйчатой реке побежали первые волны. Самые любопытные, не обращая внимания на своих, напиравших на них, собратьев, замерли по-куриному склонив свои головы набок.

Долго так стоять у них не получилось.

Надвигавшиеся сзади и вынужденные обходить своих собратьев, ящеры, во всю выражали своё недовольство шипя и разевая усеянные зубами пасти. Сориться с ними у любопытствующих в планах точно не было. Кто молча, а кто и огрызаясь на товарищей, продолжили свой путь, быстро утратив интерес к недавнему звуку. И только один из них, бывший выше и ярче прочих, не спешил продолжить движение.

Толкнув мордой одного, хлестнув хвостом другого, он пробил себе путь к издавшему звук окну. Расположившись под ним и не обращая внимания на шипение обходивших его, ящер вытянул шею пытаясь рассмотреть содержимое комнаты сквозь стекло.

Говорить о том, что люди, находившиеся внутри, обратились в статуи, уверен, будет лишним.

Не сумев ничего разобрать, он ткнулся носом в прозрачную преграду и разочарованно зашипел, когда та, хоть и прогнувшись, но сдержала его натиск. Отведя голову назад, ящер примерился, готовясь нанести более сильный удар, но гнусавый звук буксин, многократно отражённый стенами, и от того неприятно дребезжащий, заставил его замереть в раздумьях.

Скосив глаза, Игорь видел, как по неподвижной, покрытой броневыми чешуйками морде, гуляет выражение сомнения. Голова ящера дёрнулась к окну, замерла, повернулась в сторону Малой Кожевенной площади, и снова вернулась к окну. По-птичьи переступив с лапы на лапу, и пару раз моргнув, он на миг замер, изо всех сил напрягая свой крохотный мозг.

Его усилия были вознаграждены – решив, что раз окно ближе, то им и стоит заняться, ящер приблизил к стеклу оскаленную пасть и выстрелив из-за частокола зубов тонким языком, принялся ощупывать им преграду.

Только раздавшийся во второй раз, гораздо более отчаянный звук труб – Легион звал на помощь, заставил его прекратить своё занятие.

Оставив на стекле слюнявый след, он отшатнулся от окна и, задрав вверх свой хвост, метнулся вдоль по улице, навстречу несшимся с площади звукам жаркого боя.

Выждав, для верности, несколько минут, люди начали отлипать от стен.

– Я уж думал всё, каюк, – Чум, сняв шлем, принялся вытирать пот: – Всё ждал, что он головой, да как да-аст!

– И что? – Игорь, в крови которого всё ещё явно был переизбыток адреналина, помахал мечом: – Я б его так приласкал! Пол морды б здесь и оставил.

– Дось, – покосившись на чрезмерно воинственного товарища, Чум посмотрел на девушку: – У тебя ещё успокоительное осталось?

– Много – вредно будет, – покачала она головой в ответ: – Нельзя так часто.

– Да я не про него, я про себя.

– Тебе?!

– Угу. Не каждый день ко мне в окно такая образина лезет. Вон, – проведя рукой по лицу, он продемонстрировал ей мокрую ладонь: – Видишь?

– А динозаврики-то, того – кончились, – подошедший к окну капитан посмотрел на пустую улицу: – Походу, все туда ушли, – махнул он рукой в сторону площади, откуда доносились перекрываемые шипеньем отчаянные крики людей.

– Не завидую я им, – приняв от Доси платок, Чум подошёл к окну, протирая лицо: – Даже если имперцы и выстроили коробку, то… – представив, как разогнавшаяся туша стегадона вламываемся в плотные ряды легионеров, он нервно передёрнул плечами: – В общем, не завидую я им.

– Это точно… – Качнув головой, Благоволин отошёл от окна к Клеоптру: – Скажи…те, царь. Мы дворами к Порталу пройти сможем?

– Вы – мои первые воины, – с улыбкой положил ему руку на плечо тот: – Не надо так официально. А что до пути к Порталу – думаю да. Сам я здесь, по дворам, не лазил, незачем было. Но думаю – найдём.

– Тогда, повернувшись к остальным, капитан махнул рукой, указывая на выход из комнаты: – Не будем терять времени. Клеоптр – ты первым, Чум – замыкаешь. Пошли!

Выйти из комнаты, Чум, как и приказал капитан, замыкавший их шествие, не успел.

В помещении потемнело, а когда он, беспечно мурлыкавший себе под нос песенку – а, собственно, чего бы и не расслабиться? Ящеры-то пропали? Когда он оглянулся назад, то слова нехитрого мотива мгновенно испарились, убоявшись увиденного.

Сквозь порядком перемазанное стекло, на него, недобро оскалясь, смотрел здоровенный, с футбольный мяч, глаз.

Золотое сияние радужки на миг размылось, прикрытое полупрозрачным веком, чёрная щель зрачка сузилась и холодный взгляд рептилии зашарил по помещению отыскивая возможную жертву.

– Не шевелись! – Чуть выставив из-за косяка дверного проёма голову, прошептал Маслов: – Они только подвижные объекты замечают. Погоди, когда отвернётся и тогда рви!

Мозг этой рептилии был гораздо более развит, чем у предыдущего визитёра. Словно устав впустую разглядывать комнату, глаз отдалился, длинно моргнул – Чум уже было собрался прыгнуть в проём к товарищам, и, резко распахнувшись, одним рывком приблизился к стеклу.

Вновь не обнаружив ничего он отодвинулся и пропал из виду.

– Ушёл? Прыгай сюда! – Зашептал было Игорь, но показавшаяся взамен глаза морда с торчащими клыками, была настроена куда более решительно.

Ткнув носом в преграду – стекло, или то, что было заключено в крепкую раму, жалобно пискнуло, ящер отвёл морду назад и резко боднув препятствие, вышиб всё окно вместе с приличным куском стены.

Удивлённо хрюкнув, похоже зверь и сам не ожидал подобного результата, ящер просунул внутрь большую часть морды. Фыркнув пару раз, поднятая ударом пыль доставляла неудобства не только Чуму, он приоткрыл пасть, выпуская наружу подвижный язык. Ощупав им пространство перед собой, до замершего человека гибкое синеватое щупальце не доставало сантиметров тридцати, зверь втянул его в пасть, разочарованно, так показалось всем, фыркнув.

Игорь уже был уверен, что ещё немного и он, так и не обнаружив их, уйдёт – сквозь дыру был хорошо слышен звук бойни на площади, но тут пасть приоткрылась, демонстрируя белые треугольные зубы.

– Воины Зеи! – Пасть захлопнулась и, спустя миг приоткрылась вновь: – Я знаю, что вы там. Внутри.

Пасть закрылась, но голос не прервался, оставаясь таким же чётким и даже слегка весёлым.

– Вы там, не прячьтесь. Вас учуяли мои животинки, да легионеры, те, что выжили, рассказали о вас. Выходите, – морда двинулась прочь и голос стал тише, словно говоривший отдалялся от дыры: – Выходите, уверяю вас – никакой опасности нет.

– Ну что – поверим? – Благоволин, просунув голову в проём двери, поманил к себе Чума: – Иди сюда, хватит там статую изображать.

– Вот ты и проверяй, – забежав в коридор, тот рухнул на пол и кое-как отцепив с пояса флягу, застучал зубами о метал горлышка: – Я тут… посижу. Пока. Хватит… с меня! Ящериц… Этих.

– Хорошо, – коротко кивнув, капитан двинулся в сторону выломанной Игорем двери. Замерев в шаге от проёма – солнечный свет снаружи пропал, перекрытый чем-то весьма крупным и вставшим напротив, Благоволин нервно сглотнул, не решаясь сделать последний шаг.

– Игорь, – обернувшись назад, он протянул руку к мечу: – Одолжи мне… Не минуточку.

– Пожалуйста, – растерявший всю свою прежнюю агрессивность Маслов, тотчас протянул ему клинок рукоятью вперёд: – Берите, товарищ капитан-лейтенант, берите. А я, пока, здесь постою – куда же мне, с пустыми-то руками, лезть?!

Приняв оружие, рукоять была неприятно мокрой и липкой от пота, Благоволин, придав лицу самое что ни на есть независимое, выражение, закинул клинок на плечо и, выдохнув, шагнул наружу.

Ожидавший его снаружи невысокий, но как-то гипертрофированно широкоплечий человек, коротал время прислонившись к не пойми откуда взявшейся посреди улицы, тумбе.

Увидев появившегося из темноты проёма капитана, он приветственно взмахнул рукой, и, отлипнув от своей подпорки, шагнул навстречу, предусмотрительно держа на виду пустые ладони. Тумба же, лишившись своего соседа, ожила и сдвинулась в сторону. Машинально, капитан поднял голову вверх, отыскивая глазами её конец и остолбенел. Над ним, перекрывая своей тушей большую часть улицы, возвышался здоровенный динозавр, более всего походивший на Земного Тираннозавра. Словно почувствовав его взгляд, монстр опустил голову, приближая пасть к человеку и, прежде чем капитан успел отстраниться, обслюнявил всё его лицо уже знакомым им синеватым языком.

– Зелёный! Ну как тебе не стыдно! – Быстро подошедший к ним человек, звучно хлопнул ладонью по чешуйчатой морде: – Плохой мальчик! Сколько ему не говорю, – вздохнув, он развёл руками: – Так всё одно – какую гадость не увидит, так пробует! Извините, – оттолкнув голову ящера, он, спохватившись, прижал обе руки к груди: – Вы только на свой счёт, ну – про гадость не примите. Это я так, обобщил неудачно.

– Да… ничего, я не обиделся, – кое-как освободив лицо от клейкой, и неожиданно приятной на запах слизи, капитан качнул головой в воинском приветствии: – Капитан Благоволин. Только с чего вы решили, что мы с Зеи, уважаемый…Эээ?

– Ланодель, – отзеркалил его кивок тот: – Ну не Звездорождённые же вы! Вы пахнете иначе. Да и легионеры, те немногие, что могли ещё говорить, подтвердили, что гнались за воинами с Зеи. И что была, на тех смелых воинах, лишивших жизни их Легата, броня Звездорождённых. Согласитесь, сложить мясо и ящера просто?

– Ну… – не зная, что на это ответить, капитан осторожно опустил меч вниз, опасаясь спровоцировать зверя и принялся разглядывать собеседника.

То, что он прежде принял за широкие плечи, при внимательном осмотре, оказалось частью брони, немного похожей на лорики легионеров, но, как уже было сказано выше – при внимательном осмотре, кардинально от неё отличавшейся.

Пожалуй, единственное, что объединяло и броню Имперского типа и эту, принадлежавшую воину расы Слуг, была её сегментарность. Но если легионеры носили набранный из одинаковых полос продукт массового производства, то у этой каждая деталь прямо-таки кричала о своей уникальности и неповторимости. Да и в отличии от Преторианской, ярко сверкавшей на солнце зеркальной полировкой, эта была матово-серой, и даже немного шершавой на вид.

Самый широкий сегмент, прикрывавший живот Слуги, был покрыт тонкой серебряной насечкой изображавшей огромного ящера, послушно склонившего голову к человеческой фигурке. Разбегавшиеся вверх и вниз от этого сегмента собратья, хоть и были меньше раза в два, но проработкой рисунков не уступали большому ни на дюйм. Прежде, чем вежливое покашливание Ланоделя увело его взор прочь, капитан успел приметить несколько стаек велоцерапторов, пару птеродактилей и мчавшихся от сердца в обе стороны, стегадонов с атакующее опущенными рогами.

– Понравилась? – Приподняв закованную в броню руку, и это тоже было отличием от голоруких-голоногих имперцев, Слуга погладил расположившегося на животе Тираннозавра: – Под меня делали.

– Красиво, – признавая очевидное, восхищённо причмокнул Благоволин: – Да какой там красиво! Это – шедевр! Такое… Такую… Вам в музее место!

– Нет-нет, спасибо, – рассмеявшись, Ланодель замахал руками в притворном ужасе: – Не хочу чучелом быть! Я жить хочу!

– А по прочности как? – Отсмеявшись, приподнял клинок, капитан: – Удар как держит?

– У вас меч Звездорождённых, – согнав с лица улыбку, посерьёзнел Слуга: – Он не чета силовым клинкам легиона. Ваш – пробьёт. Если у вас, ка-пи-тан Бла-го-во-лин, – он тщательно, по слогам, произнёс эти два слова: – Поднимется рука на такой шедевр. И, скажите мне, – он внимательно посмотрел на капитана: – Такие кописы на земле не валяются. Откуда он у вас и по какому праву вы, воины Зеи, взяли это оружие в руки?

– Им дал его я! – Вышедший на свет Клеоптр, сдвинул шлем на затылок, показывая Слуге своё лицо: – Царь Астерии и всех Звездорождённых, Клеоптр! Они из числа моих гетайров, Слуга. Тебе довольно этих слов? – Закончив говорить, царь сложил руки на груди и направил на принявшего удивлённый вид Ланоделя взгляд, полный высокомерия.

– Простите моё невежество… Царь, – разведя руки в стороны Слуга чуть присел, одновременно склоняясь в поклоне: – А Истр? Царь Истр? Мудрейший и Благороднейший муж? Где он? Когда меня нанимали, то я ясно слышал, что он, взяв с собой чуть более пяти сотен лучших воинов, уже здесь! Я спешил как мог, желая встать рядом с ним против сил Империи. Я…

– Ты – опоздал! – Не меняя ни позы, ни выражения, бросил Клеоптр: – Великий Истр погиб. И теперь я – Царь.

– Баллистами накрыли, – начал было пояснять капитан, как упавшая ему на плечо рука Клеоптра, заставила его замолчать.

– Не трать своё время на питомцев Подлейших, – выплюнул оскорбление прямо в лицо Слуге он: – Что они, что другие, суть одна. Отродье мерзких предателей, – кивнул Клеоптр в сторону площади, где сквозь шипение, редко-редко, но всё ещё доносились крики людей.

– Но царь, – Ланодель вновь склонился в поклоне, более глубоком, чем предыдущий: – Слуги не воюют и никогда не воевали с Звездорождёнными!

– Конечно не воевали! Вы просто боитесь нас! Трусы!

– Кле… Кхм… – Кашлянув, Благоволин подошёл к нему и почтительно взяв под руку, отвёл в сторонку: – Царь Клеоптр, на пару слов.

– Тебе не кажется, – оттерев царя к стене, навис над ним капитан: – Что несколько… Эээ… Необдуманно нарываться и хамить человеку, за спиной которого стоит такой монстр?

– Он – Слуга! Он почитает Древних и, значит, он – враг! Я скорее погибну, чем…

– Угу, – прервал его Благоволин: – Ну, сдохнуть, это нам – раз плюнуть. А Астерию свою на кого оставишь? Людей своих бросишь, значит, да? Ты об этом подумал? Ты царь, или так, побаловаться эту должность взял?

– Об Астерии? – Краска прилила к лицу Клеоптра: – Но…они же – враги Отцов.

– А ты – царь. И думать о своих, прежде всего, обязан. Вот тебе лично, Звездорождённым твоим. Да-да, теперь твоим – ты же за главного? Вот вам всем – Слуги что-либо плохого сделали?

– Мы ни разу не встречались с ними на поле боя, – опустив голову, признался Клеоптр: – Но это не меняет того, что…

– Что они враги давным-давно пропавших Отцов? Я помню. Но сейчас, нам лучше иметь их хотя бы в нейтралах. А войну им, ты объявить всегда успеешь.

– В твоих словах есть зерно мудрости. Я смирю свой гнев. До времени.

– Спасибо. Рад, что ты проявил мудрость, о царь Астерии. Если ты позволишь, – отступив на шаг, капитан склонил голову, прижав руку к сердцу: – То переговоры продолжу я.

Молча кивнув в ответ, Клеоптр отошёл к дверному проёму, где и застыл, привалившись к косяку.

– Царь поручил мне вести переговоры, – подойдя к Ланоделю, громко объявил Благоволин, продолжив уже гораздо тише: – Мы к Порталу шли, надеюсь, ты мешать нам не будешь?

– Не смею чинить препятствий столь доблестным воинам, – без выписывания в воздухе руками кренделей, поклонился Слуга: – Напротив, если вы не сочтёте моё общество излишним, то я с радостью сопровожу вас. По Городу рыщут легионеры, их, конечно, все переловят мои питомцы, но зачем вам испытывать судьбу?

– Согласен, – покосился на возвышавшуюся над ними тушу ящера, капитан: – Дося! – Повернулся он к проёму: – Бери Чума и Игоря. Идём к Порталу. Царь?

Всё так же молча, и сохраняя на лице презрительно-гадливое выражение, Клеоптр отлип от стенки и двинулся по улице в сторону торчащих в её конце каменных пальцев.

– Не любит он нашего брата, – вздохнув, тихо произнёс Слуга, глядя в спину царя: – Более десятка тысячелетий прошло, ан нет… Всё нас за врагов почитает.

– Воспитание, – извиняясь развёл руками Благоволин, неторопливо шагая рядом с ним: – Но, надо признать, репутация у вас, простите, если обижу, не супер. Вот то же Единство. Всех под одну гребёнку. А как же индивидуальность?

– Ааа… Понимаю. Это вы по разговору с Истаэлем так решили? Ну с тем, кто на Милавиэлюсиэле, тьфу, дали же имечко планете. Он на Милаве старшим был?

– Я сам с ним не общался, но вот мои товарищи, – капитан махнул рукой вперёд, указывая на спины шедших впереди: – В общем они недовольны были.

– Истаэль исказил Учение, – покачал головой его спутник: – Создал себе личный рай и наслаждался. Сейчас его мир исчисляется камерой три на три шага.

– Жёстко.

– Отнюдь. Для Слуг Единство – это всё. Оно их сплачивает, даёт силы, позволяет…

– Вы так говорите, – остановившись, Благоволин пристально посмотрел на Ланоделя: – Будто вы сами не относитесь к ним. Вы же тоже – Слуга?

– И да, и нет. Да – я принадлежу к славному и сильному народу Слуг, бывших первыми среди первых помощников Древних. Нет – я изгой, мало почитающий Учение.

– Вы?!

– Разве по мне не видно? – Провёл он рукой по броне: – Единство не особо поощряет индивидуальность, а быть серым на сером фоне мне не хотелось. Вот меня и изгнали. Так что, хоть я и Слуга, но… – Махнув рукой, он двинулся к порталу, оборвав сам себя.

– Извините, – нагнав его, Благоволин зашагал рядом: – Не хотел вас обидеть.

– Нисколько. Я живу вне Единства уже давно и, надо признаться, нахожу в этом определённые преимущества. Хотя, конечно, Учение даёт много. При правильном, а не таком, как вы видели, толковании. Не хочу и не буду вас агитировать, я воин, а не проповедник, но если захотите, то расскажу – что вы должны были увидеть на Милаве, будь там нормальный Скорбящий.

– Думаю, – кивнул капитан: – Это было бы интересно услышать. Но не сейчас. Скажите, – он бросил быстрый взгляд на замыкавшего их шествие ящера: – Я так понял – вы наёмник. И вы, вот так, в одиночку, со своим зверинцем справляетесь?

– Это несложно, – лицо Слуги осветила улыбка – было видно, что о своих подопечных он готов рассказывать много и со вкусом: – Они, к слову, продукт Единства.

– Это как?

– Учение освободило нас от чёрной, рутинной работы, – взяв капитана под руку, принялся объяснять Ландонель, жестикулируя свободной рукой: – Мы не пошли по пути Претории, отказавшись от механических помощников. Зачем тратить силы на возню с мёртвым железом, если сама природа окружила нас более совершенными созданиями? Надо убрать мусор с улиц – пожалуйста, есть жуки-трупоеды. Поймать рыбу на обед? Зачем сидеть с удочкой или выбиваться из сил, раз за разом бросая сеть? Птицы справятся с этим быстрее. Добраться до соседнего города? Как лучше – отравляя воздух газами и мусором от энергостанций? Или – сидя на спине быстрой ящерицы? Полёт на другой материк? Легко! Моих летунов вы видели.

– Но их же надо кормить, ухаживать за ними. Да и гадят они, – передёрнул плечами Благоволин, припомнив своё посещение конюшни, где ему пришлось внимательно следить за своими шагами, дабы не наступить на свежее конское яблоко.

– Генетика. Вам же известна эта наука?

– Да.

– Тогда вы понимаете. Конечно, нужного результата мы добились не сразу. Но сейчас, когда процесс отлажен, эти и подобные моменты, давно ушли от нашего сообщества. Вот вы сказали – ухаживать. То есть – лечить, чистить и подобное. Так?

– Ну да, – опять припомнив конюшню, кивнул капитан, примерно представляя процесс помывки коня.

– О наших лекарствах вы наслышаны.

– Верно.

– Так что этот пункт – убираем.

– Согласен.

– Уборка тех малых отходов, что всё же время от времени появляются тоже не представляет труда. Про жуков я говорил.

– Угу.

– Тогда вас не удивит, что и чистку, и массаж, и борьбу с паразитами, да и много чего другого, делают специально приспособленные для этого существа?

– Пожалуй нет.

– Это и есть Единство. Каждый член нашего сообщества, и не важно разумен ли он, или нет, выполняет свои задачи, понимаете? В Единстве равны и равно важны все – на то оно и …Единство.

– Перед Богом все равны и эллин, и иудей. Так? – Вопросительно посмотрел на него капитан: – И – возлюби ближнего своего как самого себя? Вы про это?

– Не знаю, кто те, которые равны, но, в общем вы правы. Это из вашей религиозной доктрины?

– Вроде того, кивнул Благоволин: – Был у нас проповедник. Тысячи так две лет назад. Не из ваших часом?

– Не знаю, – честно признался, разводя руками Ландонель: – Всё может быть. А что? Его учение всё ещё популярно? Он давно умер?

– Популярно. А что до его смерти, так его практически сразу и убили. Как активно проповедовать начал, так и того.

– Если тело сохранилось, то, в принципе, можно определить – был он из Слуг или нет.

– Тела нет. Он воскрес и исчез.

– Хм… Тогда мог быть и из наших. Если его не расчленили, или распылили на атомы, то вполне мог отлежаться.

– Его распяли и там же, прямо на кресте и добили. Копьём.

– На кресте, копьём, – Слуга понимающе кивнул: – Узнаю почерк Претории. Они вполне могли понять, кто он на самом деле и того, принять меры. Но вы правы – это не смертельно. Пару-тройку дней в покое и всё. Жив-здоров. Так что очень похоже, что это был кто-то из наших миссионеров. Они, кстати, тоже изгои, как и я. Только они со знаком плюс, они же на благо Единства страдают.

– А вы – минус?

– Индивидуалист и отщепенец, – рассмеявшись, Ландонель отошёл в сторону: – Мы пришли, – показал он на возвышавшиеся, примерно в паре сотне метрах от них, столбы Портала. Ваши друзья уже с Ключником общаются, – последовал кивок в сторону четвёрки, что-то обсуждавшей с одетым в просторные и яркие одежды человеком.

– Ну, будете у нас, заходите, – улыбнувшись, Благоволин протянул ему руку, прощаясь.

– Буду считать это приглашением, – немного поколебавшись, Ландонель ответил ему крепким рукопожатием: – Удачи вам, воины Зеи. Пусть ваши впечатления будут ярки, а приключения – безопасны!

Первым, на его появление, отреагировал Чум: – Что так долго, командир? – И тут, же не давая Благоволину ответить, продолжил: – Куда двинемся? Я предлагаю домой. Напутешествовались – во! – Он провёл ребром ладони по горло: – Домой, однако, пора.

– Ага, в таком виде? – Не соглашаясь с ним, Дося провела рукой по своей блестящей груди: – Змеев, как нас таких увидит – сразу с приступом свалится. С сердечным. Переодеться надо, да и Клеоптра домой проводить.

– И то верно, – хлопнул себя по лбу Чум: – Про награду-то я – забыл! Эй, Кле? – Повернулся он к начавшему оттаивать после встречи со Слугой, царю: – Ты как? Про нашу награду не забыл? Ту, что Истр обещал, плюс – что ты?

– Вы всё получите. В полном объёме и даже больше! Я – царь и я держу своё слово!

– А броню? – Стоявший рядом Игорь, постучал кулаком по кирасе: – Истр обещал её нам отдать?

– И броню тоже. Нехорошо, если вы, мои первые воины, уйдёте от меня безоружными. Я – царь и я держу своё слово! Арсенал будет полностью к вашим услугам!

– Тогда – в путь! – Игорь повернулся к Ключнику, собираясь назвать место назначения, но капитан, стоявший рядом, положил ему руку на плечо: – Ты куда собираешься перейти?

– Эээ… Думаю – на П-415, там, где Евста…

Толчок в плечо заставил его замолчать и удивлённо посмотреть на Благоволина: – А что? Попросим Евс…

– Кхм… Уважаемый, – отодвинув Маслова, Благоволин коротко поклонился Привратнику: – Вы на Ярмарку проход открыть сможете? Нам туда надо.

– Все знают Ярмарку, – вернув поклон, с достоинством произнёс тот: – Но ваш товарищ говорил про другой мир. Вы уверены, что хотите именно на Ярмарку?

– Уверены, – решительно кивнув, капитан пристально посмотрел на него: – Нам срочно надо именно на Ярмарку. Откройте проход, пожалуйста, именно туда.

– Как пожелаете, – пожав плечами, Ключник отвернулся и, отходя в сторону, махнул рукой на начавшие заплетаться молниями, столбы: – По готовности – проходите.

– Спасибо, – крикнул ему в спину капитан: – Ну что, народ. Пошли.

– А чего туда? – Шагая к Порталу, Игорь вопросительно посмотрел на Благоволина: – Зачем крюк делать?

– На той стороне скажу, – ускорив шаг, он первым оказался около каменных столбов, пространство меж которыми уже трепетало сотканным из разрядов полотнищем: – Пошли, я замыкаю.

Ярмарка встретила их приятной прохладой вечной весны. Отойдя в сторонку, они сняли шлемы и несколько минут просто стояли, наслаждаясь свежим ветерком, таким приятным и освежающим после жаркой духоты пустыни.

– Звездорождённые! Это честь для меня! – Кшеш, спешивший к ним с распростёртыми для объятий руками, замер, словно налетев на стену, когда прибывшие повернули к нему свои лица.

– Вы?! Иг? Чум и прекрасная Дося?! Но в этой броне?! Как???

– Обстоятельства, почтенный Кшеш, – подойдя к нему, Игорь протянул руку для приветствия.

– Я думал мои глаза обманывают меня, – пожимая ему руку, весело рассмеялся привратник: – Но когда ты протянул мне руку, в вашей манере приветствия, то я понял, что зрение мне ещё не изменяет! Но… В таком виде? Откуда вы? Хотя, что это я?! – Он бросил короткий взгляд на медленно гаснувшие на столбе символы: – Ого! С Картага? Я слышал, – он выжидательно посмотрел сначала на Маслова, а затем перевёл взгляд на остальных: – Что там сейчас… ммм… Жарко. Во всех смыслах.

– Вы правы, уважаемый, – подошёл к нему Благоволин: – Там сейчас…ммм… – повторил он его интонации: – Просто невыносимая жара. Во всех смыслах.

– А вы…?

– Он за Карася. – Подошедший Чум, положил капитану руку на плечо: – И скажу тебе, Кшеш, мужик он что надо!

– Тогда я буду рад считать вас, почтенный…

– Капитан. Зовите меня капитаном, – коротко кивнул, протягивая ему ладонь, Благоволин.

– Капитан, так капитан, – улыбнувшись, Привратник пожал его руку: – Рад знакомству и надеюсь, наша дружба будет такой же приятной, как и с вашими товарищами.

– Очень на это надеюсь, – отойдя в сторону, капитан показал рукой на последнего члена их группы: – Позвольте представить вам царя Звездорождённых, могучего и мудрого Клеоптра.

– Царя Звездорождённых, – Кшеш почтительно согнулся в поклоне: – Можно узнать и без представлений. Но я слышал, что царём у вас, почтеннейший, был Истр, – выпрямившись, он вопросительно посмотрел на Клеоптра: – Прославившейся не только доблестью с мужеством, но и мастерским владением кистью?

– Теперь царь – я! – Дёрнул подбородком тот: – Мой достойный предшественник погиб на поле брани.

– Скорблю, – сложив руки на груди, Кшеш, опустив голову замолк, отдавая дань памяти погибшему.

– Его картины пользовались успехом у знатоков, – поднял он голову спустя пару десятков секунд: – Пожалуй сейчас они взлетят в цене… Хм… – Почесав кончик носа, он подмигнул Клеоптру: – Вы пока… Я прошу Вас – вы пока не рассказывайте, что он погиб, хорошо?

– Хочешь гешефт замутить? – Подмигнул Кшешу Чум: – Только учти – молчание, оно того, дорого стоит.

– Так кто же спорит? – Откинув голову, Привратник расхохотался: – Чум! Я готов поклясться – в твоих жилах точно течёт фиянская кровь!

– Фиянская, или нет – это значения не имеет. Ну так что? Нам помолчать, или пройтись по Ярмарке, всем рассказывая о героической смерти царя Истикриата?

– Помолчите, – продолжая посмеиваться закивал Привратник: – Не беспокойся, Чум. Вашу долю я учту. А сейчас… – Чуть склонив голову, он выжидательно посмотрел на Благоволина: – Раз вам здесь делать нечего, – слово нечего он выделил особо: – Так скажите мне, куда открыть проход? Домой?

– Откройте на, – Игорь, вытащив из поясной сумки записную книжку, показал ему символы П-415-7-21: – Нам, сначала туда надо.

– Как скажете, – щёлкнув пальцами, Кшеш мотнул головой в сторону Портала: – Сейчас готово будет. А мне, простите, некогда, – подмигнув Чуму, он махнул рукой прощаясь и двинулся к своей палатке, на ходу подзывая Вима, своего мелкого помощника.

Увидев выходившие из Портала золотые фигуры, Истадеш, бывший Ключником на П-415, просто грохнулся на колени, потеряв дар речи.

– Встань, почтеннейший, – спустившись первым с площадки Клеоптр, сдвинул на затылок свой шлем: – Не бойся, ибо с миром пришли мы сюда.

– С миром? – Оставаясь на коленях, Привратник опасливо покосился на меч, висевший у него на поясе: – Господин, мы исправно платим вам, чем мы прогневили вас?

– Вы не прогневили нас, мы тут… – Замявшись, Клеоптр оглянулся назад и увидев дружные кивки остальных, продолжил: – Мы к Евстахру. Организуй нам транспорт и, поговорив с ним, мы покинем этот мир, не причинив никакого ущерба. Слова царя Звездорождённых!

– Царя?! – Начавший было подниматься на ноги Истадеш, снова рухнул в траву, распростёршись ниц перед ним: – О повелитель! Не виноватые мы! Мы всё платим вовремя!

– Да встань ты! – Начиная терять терпение, Клеоптр топнул ногой: – Ты! Ключник! Дай нам транспорт, или клянусь! Я нарушу своё обещание не причинять вреда этому миру! Шевелись! Быстро!

Такая манера общения дала свои плоды очень быстро – не прошло и трёх минут, как все разместились в уже знакомой телеге.

– Чего это он так? – Сдвинув шлем на затылок, Игорь мотнул головой в сторону отбивавшего поклоны на границе Кольца Портала Истадеша: – Прошлый раз он вполне нормальным был.

– Ага, – сняв шлем, Благоволин устроил его на коленях и покосился на Клеоптра: – Сдаётся мне, что вы тут не только налоги собираете. А, Клеоптр? Что скажешь?

– Наша молодёжь, – тоже сняв шлем, принялся крутить его в руках, Царь: – Иногда… Но это редко бывает, иногда посещают миры наших данников.

– Погулять и развлечься?

– Вроде того. Это не запрещено, но не приветствуется.

– Судя по тому, как перепугался наш Истик, – хмыкнул Чум: – Гуляет ваша молодёжь конкретно.

– Ну… – Продолжая крутить в руках шлем, покраснел Клеоптр: – Молодёжь же. Сами понимаете – вино, красивые девушки. Иногда да, перебарщивают.

– Без трупов-то хоть обходится?

– Всякое бывает, – надев шлем, Клеоптр сложил руки на груди: – Но мы платим жизнями, за их спокойствие. Что значит жизнь одного-двух увальней, против жизней всех жителей.

– И дань, значит, берёте, и развлекаетесь, благо местные вам противостоять не могут. Так?

– Мы защищаем их от презренных Слуг и Имперцев! Только под нашей защитой они могут дышать спокойно, не ожидая, что на них обрушатся легионы или прибудут миссионеры Единства!

– Не скажу за слуг, хмыкнул Чум: – Но мне кажется, что Империя особо своих граждан налогами не душит. Был у нас знакомый легионер, так, по его словам, налоги у них, в Претории, половина десятины. Вы то – сколько берёте?

– Четверть! Но мы не отбираем детей в Легион!

– Четверть! Ого! Не набираете – да, но убиваете ради развлечения. А в Легионе, всё же есть шанс выжить.

– Такие случаи редки. И вообще, – недовольно дёрнув плечом, он приподнял личину и окинул остальных недовольным взглядом: – Я что-то не понимаю. Вы мои первые воины, или нет? Какое вам дело до этих илотов?

– До кого? – Чум непонимающе посмотрел на него, а потом, не дождавшись пояснений, повернулся к Игорю: – Переведи?

– Илоты – это типа рабов. У нас так было – в основном у Спартанцев. Покорили, обложили данью и всё. Прав ноль, обязанностей – море. И оружие иметь запрещено.

– Ага, понял, – кивнув ему, Чум повернулся к Клеоптру: – А что восстанут – не боитесь? Дубина народного гнева, она того – тяжела.

– Пусть попробуют, – надменно произнёс тот: – Мы легионы громим, не то что этих, крестьян, – презрительно фыркнув, он опустил на лицо шлем, и отвернувшись, смолк, ставя точку в разговоре.

До стен города они ехали в полной тишине, и только когда впереди появились очертания хибары Евстахра, Маслов встрепенулся, поворачиваясь к капитану.

– Совсем забыл спросить – а чего мы сразу сюда не пошли? Командир? Вы же рассказать обещали?

– Я думал, ты и сам догадаешься, – ответил тот, надевая на голову шлем: – Зачем Легиону сюда наводку давать? А Кшеш, насколько я помню из ваших отчётов, Имперцев не очень любит.

– Ну да… – кивнул Игорь: – Кшеш им ничего не скажет. А на Картаге, вы правы, – он, с уважением, посмотрел на Благоволина: – Легионеры вполне могли адрес узнать. Этой планеты. Вряд ли там много народу осталось. Мы-то последними были.

– Вот поэтому круг и заложили, – спрыгнув на землю, капитан потянулся: – А оно вон как удачно вышло – ещё и денег подзаработали. С картинами Истра.

– Если Кшеш не надурит, – покинув телегу, принялся приседать, разминаясь, Чум: – Но он вроде мужик нормальный, – выпрямившись, он посмотрел на Евстахра, шедшего к ним от своего жилища и надвинул на лицо шлем: – Думаю – не обманет.

– Шлемы наденьте и не снимайте, – бросив на них недовольный взгляд, двинулся навстречу Евстахру, Клеоптр: – И молчите. Говорить буду я.

Не доходя до них пары метров, старик остановился, и, уперев руки в бока, обвёл прибывших явно недобрым взглядом: – Явились. Набедокурили, личинки земляные, и явились. Так? Молчите? Опять молить будете – мол, молодые и глупые мы. Мол это вино всё? – Покачав головой, он вытянул вперёд руку, ткнув пальцем в грудь стоявшего первым, Клеоптра: – Домой, небось хотите, охальники? А мне тут местных успокаивать? Ну? Чего молчите, будто смолы наелись? Чего на этот раз натворили? Сколько девок перепортили? Кого, на этот раз, убили? Ты! – Он вновь щёлкнул пальцем по кирасе Клеоптра: – Шлем долой – хочу в глаза твои бесстыжие глянуть. Говори!

– Почтенный Евстахр, – сняв шлем, Клеоптр сунул его назад, и, прижав обе руки к груди, поклонился: – Твои слова справедливы только отчасти. Мы не…

– Клеоптр! Ты ли это? Мои глаза не так хороши, как в молодости, – прищурившись, старик посмотрел на него: – Да, это ты, Клеоптр. И ты, став взрослым мужем, продолжаешь озорничать как малец?! Не ожидал от тебя, – покачав головой, он повторил тоном самого глубокого сожаления: – Не ожидал! Ты! Один из моих лучших воспитанников! Как ты мог?!

– Наставник, – выслушав его слова со склонённой головой, Клеоптр выпрямился: – Ты прав, что пришли мы сюда, ища путь домой. Но то, что ты сказал о грехах молодости – давно осталось в прошлом. Иная тропа вывела нас к тебе.

– И какая именно?

– Бранная. С поля боя явились мы к тебе.

– С боя? Погоди, – потерев лоб, Евстахр внимательно посмотрел на него: – Я слышал, что Истикриат собирался идти в Картаг. Контракт против Легиона. Ничего особенного. Но мне странно – почему вы здесь? Царь что, поручил вам особое задание? Говори же, не испытывай моё любопытство!

– Учитель, – нервно оглядевшись, было видно, что Клеоптр робеет перед своим наставником, он принялся отвечать: – Ты прав. Контракт был самым простым, и мы не ждали проблем. Мы обратили центурии в бегство, выйдя за стены Города. Но они, подло подтянув нечестивые баллисты, вынудили нас отойти за стены, когда победа уже была в наших руках! Мы перестроили ряды, но они вывели в поле Красноглазого! Смели им Врата, и только солнце, клонившееся к закату, заставило их отступить. Ночью, я со своими спутниками, – кивнул он назад, на остальных: – Вышли наружу, через проём Врат. Короткий ночной бой! И вот уже Империя рыдает, рвя от отчаяния волосы – Зверь уничтожен!

– Великий подвиг! Клеоптр! Я горжусь, что растил и обучал тебя! Но – умолкаю! Поведай мне, что было дальше?

– Утром, увидев новые Врата, Легионы пошли на стены. Мы сражались как наши Отцы! Презренные гибли десятками, сотнями, и сам Легат Шестого Легиона пал от моей руки!

– Тихо, Чум! – Стоявший рядом с Клеоптром капитан, придержал Чума за руку, видя как тот напрягся после последних слов: – Пусть поёт. В конце концов, он перед своим наставником хвастается. Пусть его.

– Легата Шестого?! – Переспросил Евстахр: – Я слышал, что Прокт весьма искусный воин. Как ты сумел?

– Я сбил его со стены, метнув щит, – махнул рукой Клеоптр, повторяя то самое движение Чума: – И легионеры, устрашённые произошедшим, трусливо бежали со стен, подгоняемые нашими криками!

– Как я жалею, что не был там! – Кулак старика с грохотом ударился о раскрытую ладонь: – Дальше! Поведай мне, что было после! Твои слова – лучшая музыка для моих ушей!

– Ты слышал лучшую часть, – опустил голову его ученик: – Теперь тебе придётся узнать плохие новости. Говорить ли мне, учитель?

– Говори, – сжав кулаки, подался вперёд старик: – Говори, я ещё крепок, выдержу и плохие известия.

– Мы отбросили солдат с башни. Мы – да! Но не наёмники, что были рядом. Они трусливо сбежали, и стену, ту часть, что была подле нас, сразу затопило серебром! Нам пришлось оставить Надвратную Башню.

– Трусливые свиньи! Эти наёмники только и умеют как жрать и пить! – Фыркнул Евстахр, явно бывший невысокого мнения о подобных бойцах: – А то, что вы отступили – это мудро. Зачем гибнуть зазря?

– Истр выстроил фалангу, – кивнув ему продолжил Клеоптр: – И когда центурия вошла в город, отомкнув Врата, то первое, что увидело мясо в доспехах, были наши копья. Блеск наконечников затмевал полуденное солнце и центурии в страхе замерли, узрев это сияние!

– Вы их отбросили? Ну конечно отбросили! Что эти ничтожные могли вам противопоставить? И послушай, мой мальчик, – ласково посмотрев на ученика, улыбнулся старик: – То, что вы оставили башню, не есть повод для печали. Я понимаю тебя, отступать – не в твоей природе, ты и по молодости был горяч. Но это было тактическое отступление, не более того. Не стоит из-за него расстраиваться. Но прости меня. Я, как и прежде, принялся поучать тебя, а ты, как я вижу, давно перестал нуждаться в старческом брюзжании. Продолжай.

– Выстроив фалангу, Истр послал нас на крышу – охладить пыл легионеров дождём из дротиков. И мы сделали это! Не менее трёх десятков омыли камни мостовой, пав от моей руки! Они уже были готовы обратиться в бегство, когда их нечестивые командиры, снова попрали священные законы войны, выкатив на прямую наводку проклятые баллисты!

– Моё сердце сжимает тревога, – рука Евстахра легла на грудь: – Продолжай. Не молчи! – Прикрикнул он на опустившего глаза Клеоптра: – Не жалей меня! Говори, я жажду правды, как бы тяжела она не была!

– Давя собственных солдат, они выкатили эти механические отродья на прямую наводку, обрушив на нашу стену щитов, град огромных стрел. Их боги могли быть довольны! Каждый залп пробивал фалангу насквозь, унося к Отцам по семь моих братьев!

– Чудовища! – Подняв над головой кулаки, Евстахр принялся грозить ими небесам: – Отцы! Вы ослепли, раз допускаете подобное! Чума на ваши головы! Как вы могли позволить, чтобы такое свершилось?!

– Наставник? – Кашлянув, Клеоптр переступил с ноги на ногу: – Позвольте мне продолжить? Спасибо, – добавил он, когда старик, немного остыв, молча кивнул ему.

– Царь Истр, видя, что оставаться на месте смерти подобно, повёл нас в атаку. Выйдя вперёд, он воспламенил сердца воинов речью, и мы пошли, но… – его голос дрогнул и Клеоптр смолк, опустив голову.

– Говори! – Сжав кулаки, Евстахр прижал их к груди: – Говори и я выслушаю, как бы не были горьки твои слова!

– Невзирая на дождь копий, затмивший небо над нашими головами, мы пошли в атаку! И тут, когда до пятившихся в страхе легионеров оставался один рывок… – он снова смолк, не решаясь продолжить.

– Не молчи! Тишина терзает меня сильнее всех демонов ада!

– Вознеся молитву Отцам, Истикриат воздел свой меч и ринулся в атаку, подавая всем нам пример. Но дротик, посланный грязной рукой убийцы, трусливо спрятавшегося среди солдат, совершил своё чёрное дело. Вонзившись в горло царя, он оборвал жизнь этого величайшего воина, пред кем трепетало само мироздание.

Помолчав несколько минут, Клеоптр продолжил: – Видя, как меч царя зазвенел о мостовую, а он сам уходит, непокорённым в честном бою, наши сердца воспылали местью! Потеряв голову от жажды крови, мы ринулись в атаку. Увы, – он снова смолк, словно собираясь с силами для продолжения: – Наших врагов было слишком много. Их силы вливались в распахнутые врата уподобляясь приливу, заставляющему реки течь вспять. Мы убивали десятки, но на их место вставали сотни! Я видел, как благородный Клеомид пал, погребённый тысячами тел в блестящих доспехах. Мой приказ отступить и перегруппироваться – опоздал. Истребляя легионеров без счёта, мы прорубили себе путь на задние улицы. – Клеоптр прервался, облизывая пересохшие губы, и Благоволин поспешно сунул ему в руки флягу. Освежившись парой глотков, он продолжил.

– Презренные пытались остановить нас, выставив на Малой Кожевенной площади заслон из двух центурий, но…

– Я помню эту площадь, – произнёс Евстахр и тут же замахал руками, прося его продолжить. Было видно, что повествование захватило старика полностью.

– Но мы врубились в их ряды, разметав ничтожных. Сердце моё было полно скорби по покинувшему нас Истрикриату, и места для жалости в нём не было. Я убивал легионеров десятками, смеясь над их мольбами о милости! Истребив обе центурии, мы ушли в Портал.

– И, из Портала Картага, вы пришли сюда? – Нервно вздрогнув, Евстахр оглянулся по сторонам, словно ожидая увидеть легионы, марширующие в сторону его хибарки.

– Нет, учитель. Твоё спокойствие – священно для меня. Я принял решение уйти на Ярмарку. Кшеш, Привратник Ярмарки, не любит Империю. Он не выдаст адрес, куда мы перешли, покинув его. И вот мы перед тобой. – Повернувшись назад, Клеоптр взял из рук капитана флягу и приник к ней, делая глубокие глотки.

– Мудрое решение, – успокоившийся старик, стёр с лица выступивший было пот: – Царь погиб, а ты был следующим, после Клеомида… Скажи, – он покосился на меч, висевший на поясе Клеоптра: – Это меч царя?

– Да, наставник. – Положив ладонь на рукоять, Клеоптр принял гордую позу: – Я поднял его, когда он выпал из руки Истикриата. Его сталь вдоволь насытилась кровью врагов, покусившихся на Царя!

– И теперь, царь – ты! Не думал, что доживу до такого. – Опустившись на колени, Евстахр протянул обе руки к Клеоптру: – Славься, Царь Звездорождённых! Аэды! Восславьте подвиги царя! Да звучит твоё имя в веках, наводя страх на врагов!

– Встань, мой добрый наставник! – протянув руки, Клеоптр прикоснулся к его ладони: – Встань же и служи мне так же преданно, как и служил ты прежнему царю!

– Повинуюсь, хоть я стар и немощен, – покряхтев для виду, Евстахр поднялся на ноги и выжидательно посмотрел на нового царя: – Что я могу сделать для своего господина?

– Открой проход на Астерию! Мне надо заняться своими обязанностями.

– Будет исполнено, господин, – поклонившись, старик достал из-за пазухи медальон и менее чем через несколько секунд, уже знакомое всем голубовато-сиреневое облачко заклубилась перед ними.

– Проход готов, повелитель, – вздохнув, он отошёл на пару шагов: – И… Клеоптрик… Помнишь, я так называл тебя, о царь, в молодости?

– Да. Помню, – недовольно поморщившись, Клеоптр повернулся к старику: – Что тебе? Говори быстро – меня ждут важные дела.

– Ты… Не забывай старика, ладно? – Произнёс заискивающим тоном, как-то сразу съёжившися, Евстахр: – Навещай, хоть изредка. А?

– Царь подумает над твоими словами, – надменно выпятив губу, Клеоптр шагнул в облако, махнув рукой остальным. Истолковать его жест иначе как – «пошевеливайтесь», было нельзя.

– Он – навестит, – замыкавший втягивавшуюся в туман колонну, Благоволин подошёл к обмякшему старику, влажными глазами наблюдавшему как посетившие его воины один за другим исчезают из виду: – Обязательно навестит. Обещаю!

Ободряюще похлопав его по плечу, капитан развернулся и вошёл в туман, где только что пропали из виду его товарищи.

Путь до пещеры много времени не занял.

Прежде чем зайти внутри, капитан чуть придержал Клеоптра за локоть: – Скажи, Клеоптр, – насильно развернув его к себе лицом, посмотрел ему в глаза Благоволин: – Там, у Евстахра. Как тебя понимать? Что ты нёс?! Мы, вообще-то вместе там были, а тех подвигов, о чём ты пел – так ты и половины от рассказанного не сделал?!

– Я слегка приукрасил свои деяния, – дёрнулся было тот, желая высвободиться, но капитан держал крепко: – А что до моих подвигов, – дёрнувшись сильнее, он вырвал руку из захвата Благоволина: – То, что делают Первые воины Царя – считаются Царскими свершениями.

– Забей, – подошедший Чум, хлопнул Клеоптра по плечу: – Ну, захотелось мальчику позвездить, вот он и оторвался. Так, Кле?

– Клеоптр. Царь Клеоптр. – Дёрнув головой, он посмотрел на черноту пещеры: – Здесь, в это мире, я прощаю вас. Но учтите – дома, за подобное обращение ко мне, вас будет ждать наказание.

– Ах, простите, ваше высочество! – Сильный толчок, отправил царя вглубь тьмы: – А что? – Повернувшись к остальным, Чум пожал плечами: – Он же сам сказал – здесь можно?

Выйдя из пещеры, Клеоптр, как и прошлый раз, первым делом снял шлем и, опустившись на одно колено, поклонился домашнему миру.

– Фухх… Наконец-то! – Появившийся из темноты Чум, тоже стащив с головы порядком надоевшую каску, втянул было полной грудью свежий воздух, но закашлявшись, закрутил носом принюхиваясь: – Мясом горелым пахнет, – сообщил он спустя минуту остальным, только что вышедшим на свет.

– Богом клянусь – тут всё пропахло горелым мясом! Они что – готовить не умеют?!

– Каким мясом? – Снявший, как и все шлем, Игорь, несколько раз сильно втянул в себя воздух: – Ничем здесь не пахнет.

– Ты с ним не спорь, – хмыкнула на его слова Дося: – Чум еду за десяток ка-мэ чует. И, если он сказал – мясо подгорело, то так оно и есть.

– Мясо, говорите? – Поспешно надевший шлем обратно, Благоволин, подошёл к краю площадки: – Идите сюда, – поманил он к себе остальных: – Да и шлемы наденьте – в них оптика хорошая. На город гляньте, – вытянул он вперёд руку, указывая направление.

Приближенная умной оптикой картина заставила всех непроизвольно вскрикнуть – город горел. Точнее было бы сказать – догорал, слабо дымя обращёнными в руины домами.

– Астерия! – Рухнувший на колени Клеоптр вытянул в сторону дымов руки: – Кто… Что они сделали с моим царством?!

– Походу царство твоё – того, вместе с обещанным пиром, – хлопнул его по плечу Чум: – Подъём царь! – Нагнувшись, он силой поставил его на ноги: – Пошли вниз. Надо разобраться – что за сволочи оставили меня без заслуженного ужина!

Глава 9

С дороги, по белым плитам которой было так приятно переставлять гудевшие от усталости ноги, они сошли, когда до реки оставалось метров пятьсот. Своё решение Благоволин объяснил просто: – Мост может быть под наблюдением. К чему нам лишний риск? Пройдёмся вдоль берега, отыщем брод, или узкое место, да и переправимся. Тихо, спокойно, и не беспокоя гостей своим присутствием.

Последние, впрочем, не заставили себя ждать.

Стоило только отряду отойти от моста сотни на четыре метров, как на другом берегу появились три фигуры. Затянутые в облегающие тело белые одежды, они резко контрастировали на фоне буйной зелени, но, судя по их расслабленным движения, данный факт беспокоил пришельцев меньше всего.

– Это же… Отцы! – Вскочивший было на ноги Клеоптр, тут же рухнул в траву, сбитый с ног подсечкой капитана.

– За что? Вы не видите? Это же Отцы?! – Лежа на спине, он недоумённо посмотрел на Благоволина: – К ним надо! Они благословили нас своим присутствием!

– Они сожгли твой город, – прижимая его к земле, навис над ним капитан: – А кроме того – враг мог знать куда идёт, и замаскировался. Под Отцов твоих.

Пока они так беседовали, троица, бывшая на другом берегу, разделилась. Двое, двинулись назад, при этом, один из них, совсем по-человечески махнул рукой оставшемуся. Истолковать этот жест иначе, как – "Ну и чёрт с тобой", было нельзя.

Оставшийся, убедившись, что его товарищи скрылись из виду, подошёл к воде. Ещё раз посмотрев в сторону ушедших, он довольно потянулся, уселся на корточки, и принялся, с явным удовольствием, плескать себе в лицо речную воду.

– Если он сейчас не полезет купаться, – капитан принялся торопливо снимать броню: – То три дня можете называть меня девочкой. Без обид, Дось, – бросил он короткий взгляд на нее, но та только пожала плечами, высказывая полнейшее равнодушие.

Убедившись, что с водой всё в порядке, белая фигура поднялась, завела руки за спину и через миг на берегу оказался обнажённый мужчина примерно тридцати лет. Осторожно положив на траву широкий белый пояс, мужчина зашёл в воду по колено и, звонко взвизгнув, рухнул лицом вниз, подняв тучу брызг. Тотчас вскочив, и не забыв взвизгнуть во второй раз, он пробежал вперёд, молотя руками по воде.

– Дорвался, – раздетый до трусов Благоволин, неодобрительно посмотрел на купавшегося: – Во, разорался-то. Дось, – взявшись за последнюю деталь своего туалета, он виновато посмотрел на неё: – Ты извини, но мне без одежды лучше. Отвернись, а?

– Можно подумать, я что-то новое увижу, – фыркнула та, не сводя взгляда с наслаждавшегося водными процедурами, человека: – Иди, как тебе удобно. А если что – я тебе потом свою задницу покажу.

– Во! И мне! – Встрепенулся было Чум, но небольшой кулачок, материализовавшийся у самого кончика носа, резко поубавил его пыл.

– Тогда я пошёл, – сбросив с себя то малое, что ещё на нём оставалось, капитан исчез из виду.

– Ого, – покосившись на не колыхнувшуюся гладь воды у их берега, уважительно качнул головой Чум: – Морской спецназ. Элита.

Купальщик же, предоставленный сам себе, продолжал наслаждаться процессом. Опасаясь идти на глубину, он резвился стоя по пояс в воде. Прыжки, удары руками по воде, принимавшие тучи брызг, всё это, он сопровождал радостными воплями.

– Как ребёнок, блин, – проворчал лежащий в траве Чум: – Я на море таких видел. Знаешь, их родители, держат-держат, а потом…

– Да тихо ты, – толкнула его рукой Дося: – Помолчи, балабол.

Решив, что он уже достаточно освоился, человек сделал несколько шагов вперёд, встав так, что вода теперь совсем немного не доходила до его плеч. Издав победный вопль, не иначе как радуясь собственной смелости, он несколько раз хлопнул руками по воде, подпрыгнул и скрылся из виду, изобразив нечто вроде нырка.

Секунда, другая, но водная гладь оставалась недвижной, словно поглотив незадачливого ныряльщика.

– Вот так они и работают, – сорвав травинку, сунула стебелёк в рот Дося: – Цап-царап и готово.

– Скорее уж буль-буль, – покачал головой Маслов: – Раз! И даже кругов по воде нет.

– Круги, как раз есть, – появившийся из воды капитан, приподнял безжизненно обвисшее тело купальщика: – Принимайте. Дося, Чум – на вас язык. Оттащить от реки, обездвижить и привести в чувство. Орать не давать.

– Есть, командир, – коротко кивнув, Чум подхватил пленного на руки.

– Игорь – на тебе царь. Будет рыпаться – бей прямо в тыкву, я разрешаю.

– Меня? Бить? – Начал было возмущаться Клеоптр, но перехватив далеко на ласковый взгляд Маслова только вздохнул, принимая правила поведения.

– Я – за его поясом, – пояснив, Благоволин вновь исчез из виду, не выдав себя ни в одной, ни всплеском.

Когда он вернулся, на небольшой полянке, метрах в ста от реки, всё уже было готово к допросу.

Пленник, чьи руки были заведены за дерево и связаны, молчал, изредка дёргая мокрой головой.

– Комары? – Отбросив в сторону набранный из широких сегментов белый пояс, капитан натянул прямо на мокрое тело трусы

– Это он от воды, – вытащив из кармана платок, Дося вытерла его голову, не забыв убрать с лица мокрые дорожки: – Так лучше? – Она заботливо наклонилась над мужчиной, но тот только дёрнул головой, отворачиваясь от неё.

– Гордый, – присев на корточки перед ним, Благоволин потянулся к своему поясу, лежавшему поверх снятой брони. Достав из поясной сумочки небольшой раскладной нож с белым крестиком на красной рукояти, он раскрыл его и, поглядывая на пленника, принялся неторопливо чистить ногти.

– Это хорошо, что гордый, – осмотрев пальцы и оставшись довольным результатом, капитан подмигнул Маслову: – Гордые, они боль молча терпят. Кричать им она не позволяет. Гордость эта. А зачем нам лишний шум?

– Лишний шум нам не нужен, – закивал Игорь, поняв его игру.

– Именно! – Выщелкнув небольшую пилу, неизвестно для чего добавленную конструкторами к комплекту разнообразных приспособлений, Благоволин направил её кончик на ступню купальщика: – Начну с мизинца. Самый бесполезный из пальцев. И тебе профит – ходить ты сможешь, и нам – боли будет море. – Он демонстративно потрогал зубья пилы: – Тупая… Это хорошо! Чум, Дося – придержите товарища за ноги. Только не испачкайтесь – сейчас тут грязно будет. Игорь – возьми тряпку и, если его гордость не так крепка окажется, рот заткни.

Потянувшись и широко зевнув, капитан поднёс лезвие к обречённому пальцу: – Всю жизнь мечтал врачом стать, – добавил он, глядя прямо в расширившиеся зрачки пациента: – Хирургом.

– Не надо… Пожалуйста, – прошептал тот, взглянув на Маслова, державшего наготове ком грязных тряпок, среди которых особо выделялся чей-то казённый носок: – Я… Не буду кричать! Ой! – вскрикнул человек, когда пила коснулась кожи на его ноге: – Я всё скажу! Не режьте меня!

– Нет, что ты! Как это – не резать?! – Благоволин, чуть отведя лезвие, посмотрел на него совершенно расстроенным взглядом: – Ты потерпи. Про гордость свою вспомни. Ты же – воин! С далёкой планеты! Да и людей, – он качнул головой в сторону остальных: – Нельзя без зрелища оставлять. Я им обещал. А ты вон какой здоровый, – он вновь прикоснулся пилой к мизинцу: – Продержишься долго, не то, что предыдущий. Я тому парню всего-то глаз вынул, – подняв руку с ножом, он выщелкнул с другого конца небольшую вилку: – Один. У него их два было. А он – брык и всё. Ни себе, ни людям. Тьфу! Дохляк истеричный.

– Не надо…глаз, – пленник с ужасом уставился на блестящие кончики страшного предмета: – Я… Что вам надо? Я всё скажу!

– Скажешь? – Вилка качнулась в его сторону, и человек вжался в ствол, быстро-быстро кивая.

– А может помолчишь? Как же – без шоу-то?

– Скажу! Всё скажу!

– Эх! – Сложив обратно все лезвия, Благоволин с сожалением покачал головой: – Ну вот… А я перед друзьями похвастать хотел.

– Да ничего страшного, капитан, – отпустив ногу, уселся по удобнее Чум: – Врать начнёт – так ты и класс и покажешь.

– Точно! – Прищёлкнул пальцами просиявший капитан: – Ты же ложь чуешь, дар у тебя такой!

– Угу. – Кивнув товарищу, Чум повернулся к пленнику: – Ну что, дорогой. Рассказывай. Кто ты, откуда и зачем? И помни, – оскалившись, он придвинул своё лицо к нему, шумно втянув воздух носом: – Я враньё – чую!

Простой ответ "Прилетели", естественно, не удовлетворил слушателей, и Остерусу, такое имя он назвал, пришлось начать с самого начала.

Его рассказ длился около часа. Несколько раз человек прерывался, облизывая пересохшие губы, и то Чум, то Дося, протягивали ему флягу, которую он, каждый раз благодарно кивая, принимал.

История его расы началась примерно три десятка тысячелетий назад, в одном компактном и ничем ни примечательном, звёздном скоплении.

Хавасы, таким было их самоназвание, примерно переводимое как собирающие урожай, жили мирно, неспешно развиваясь под небом полным крупных звёзд. Скопление и вправду было очень компактным. По этой причине не стоит удивляться тому, что стоило только им развиться до первых, примитивных, телескопов, как идея посещения планет у ближайших светил, стала идеей фикс для всей расы.

Религиозные доктрины, территориальные споры и даже личные обиды – всё было отброшено в сторону.

Не сразу, теряя как испытателей, так и учёных, они смогли дотянуться до ближайших звёзд, сначала выведя на орбиту материнской планеты крохотный спутник, а затем и первого человека, вступив в космическую эру. То была первая революция, коренным образом повернувшая судьбу этого народа.

Шаг был велик, но и цена соответствовала.

Стремясь ввысь, развивая науку и совершенствуя технологии, они напрочь позабыли о социуме, так и оставшись на уровне, аналогичном земной античности. Со всеми красотами и негативами, присущими данной формации.

Так, ради примера, можно ответить, что первые колонисты, посланные на планеты у ближайших звёзд, были рабами.

Результат сказался уже через несколько сотен лет. Предоставленные практически сами себе рабы взбунтовались, смели горстку надсмотрщиков, и, шалея от собственной смелости, объявили о независимости, прекратив все контакты с Метрополией.

Не стоит думать, что рабы, поднявшие восстание, были именно такими, какими их нам рисуют школьные учебники – в лохмотьях и цепях, работающие под плёткой надзирателя. К моменту восстания в колониях сложилось вполне техногенное общество – с развитым транспортом, социальными институтами и прочими благами цивилизации. Но, не имея прав на средства производства, обязанные Метрополией отдавать практически всё, ими же и произведённое, ничего не получая взамен, положение этих людей ничем не отличалось от классического рабства, представляемого в учебных классах.

Революция это изменила.

Колонии, одна за одной, прекращали поставки в центральный мир, тратя ресурсы на себя и обмениваясь излишками с соседями.

Как и следовало ожидать, стерпеть подобное материнская планета не могла.

Метрополия, давно превратившаяся в планетарный научный центр, уже давно ничего сама не выращивала и не производила, кроме как на небольших опытных заводах и фермах.

Знания, оно, конечно, сила.

Но думается, почему-то, лучше на полный желудок, а прокормить себя планета не могла.

Другой проблемой было то, что воевать многомудрые мужи не умели от слова совсем. Да, некоторые из них изучали древние трактаты, описывающие столкновения армий и подвиги героев, но… Но одно дело читать, а совсем другое – самому быть в мешанине боя, ежесекундно рискуя получить по башке.

Да и убивать, самому… Бррр…

Это было слишком даже для самых оголтелых милитаристов.

Но, как говорится, голод – не тётка.

Перейдя на урезанный паёк, даже самые мирные из учёных стали превращаться в остервенелых милитаристов.

Вторая научная революция, произошла спустя год. В самые кратчайшие сроки были разработаны боевые корабли, броня, оружие и, как это не странно звучит, наркотики.

Последние, воздействуя на мозг, превращали даже самого дохлого ботаника в машину смерти, уничтожавшую всё на своем пути, невзирая на пол или возраст. Надо ли говорить, что мятеж был утоплен в крови, а выжившие получили свою, разработанную специально для них, порцию наркоты. Это снадобье действовало обратно первому. Стоило только сделать вдох, как человек мгновенно терял всю агрессивность и был готов радостно повиноваться любому, имевшему силу отдать приказ.

Первое время этот наркотик давали всем принудительно.

Позже, спустя несколько десятилетий, когда те кровавые события начали выветриваться из памяти рабов, тактику поменяли, запустив программу «Покаяние».

Победители, ломая руки, публично каялись, отказываясь от привилегий.

Высказывая глубочайшее сожаление о произошедшем, они рыдали, призывая правителей дать рабам права полноправных граждан.

Провластные СМИ умело нагнетали истерию, смакуя кровавые детали войны. И конечно же, Правители не смогли устоять перед таким натиском. Было объявлено о наступлении эры всеобщего Равенства и Единства.

Принятие Декларации Единения сопровождалось массовым ликованием, щедро спонсируемым Метрополией. Не остались в стороне от празднования и научные центры. Создатели оружия, унёсшего миллионы жизней, искупая свою вину перед жертвами, широко распахнули кладовые с самыми передовыми разработками.

Среди множества занятных устройств, особо выделялся иммунный усилитель, гарантировавший всем абсолютное здоровье, долголетие и, о чём не говорилось, полное подавление агрессивного начала.

Пользуясь всеобщей эйфорией, Метрополия протащила законы, раз и навсегда закрепившие текущее положение дел. Рабы, отныне они именовались гражданами колоний, формально имели точно такие же права, как и граждане Метрополии, но…

Но воспользоваться ими они не могли. Бюрократические процедуры, суды, где судьи были исключительно из граждан Метрополии, юридические заковырки и дополнения к Декларации, неявно, но гарантированно делили якобы Единую расу на господ и рабов.

Принятые позже дополнительные поправки к Декларации и вовсе отменили остатки завоёванных революцией свобод, закрепляя подчинённое состояние старых-новых рабов.

Нельзя сказать, что те не протестовали. Были и возмущённые митинги, и призывы к неподчинению, но новые бунты Метрополия пресекала в самом зародыше. Кого-то разгоняли новые надсмотрщики, набранные из среды самих рабов и обласканные властью. Другие пропадали, а некоторых просто покупали, превращая пламенных борцов с режимом, в яростных защитников состоявшегося положения дел.

Следующие несколько сотен лет, прошедших в относительном спокойствии, позже назовут «Новым Золотым Веком» в истории этой цивилизации.

Колонии радостно трудились, Метрополия развивала науку, и всё было бы хорошо, если бы не вмешались силы природы.

Случайно, как всё и происходит в этом мире, учёные обратили внимание на изменения спектра одной из звёзд, расположенной на окраине скопления. Само светило было давно изучено, мёртвые планеты исследованы, и, как не представляющие интереса – забыты.

Но сейчас ситуация резко изменилась.

Звезда, начавшая быстро расти в размерах, поначалу представляла собой только академический интерес. Феномен, не более того, да и от Метрополии её отделял не один световой год, в следствии чего, интересовались ей только узкие специалисты.

Жизненный цикл светил был, к тому времени, хорошо изучен и то, что она превратится в сверхновую, особо никого не беспокоило – подобные процессы длятся сотни тысяч, если не миллионы лет.

Однако, здесь всё пошло наперекосяк.

Участившиеся пульсации так напугали наблюдателей, что те, приложив немало сил, добились собрания Большого Совета. Высший орган Метрополии последний раз собирался перед началом подавления мятежа рабов и, за прошедшие столетия мира, все его члены прочно подзабыли свои обязанности, относясь к своим должностям, как к почётной синекуре, не более того.

Прогнозы исследователей, подкреплённые другими наблюдениями и расчётами лучших учёных умов, не на шутку напугали собрание. Согласно всем таблицам и графикам светило, распухшее и сотрясаемое дрожью как при лихорадке, должно было обратиться в сверхновую не через сотни тысяч лет, а буквально завтра. Через пять, максимум десять тысячелетий. Прогноз того, что будет после вспышки, тоже не радовал. Имея столь непредсказуемого соседа, точно рассчитать последствия было невозможно. Остановились на трёх вариантах.

Самый благоприятный сценарий предполагал превращение звезды в белый карлик – неприятного, но терпимого соседа.

По более плохому варианту звезда взрывалась, превращаясь в нейтронную, а всё скопление заполнялось пронизанным радиацией облаком из частиц её распухшего тела.

Третий вариант был ещё более ужасен. Чёрная дыра. И, если, первые два варианта оставляли хоть какие-то шансы на выживание, то последний подводил жирную черту под расой Хавасов.

Решение, принятое в результате долгих споров, особой оригинальностью не блистало.

Бежать!

Провести эвакуацию только Метрополии – таковым было постановление Большого Совета, трезво оценившего свои ресурсы и не рассматривавшего бывших рабов как нечто, так же подлежавшее спасению.

Прозвучавший в одном из региональных СМИ яркий лозунг – «Новые миры – новые возможности!», мгновенно обрёл бешенную популярность. Момент оказался удачным – колониям, особенно старым, истощившим свои ресурсы, уже начинало грозить перенаселение. Кроме того, миры первой волны уже истощили свои ресурсы, грозя через несколько десятилетий превратиться из доноров в обузу, от которой Метрополия была совсем не прочь избавиться.

Выбора, куда отправляться особо не было. Единственной подходящей целью была соседняя галактика, сиявшая миллиардами ничейных звёзд. С расстояния почти в семь тысяч световых лет она выглядела белёсой полоской, перечеркнувшей небосвод Метрополии, за что и была наречена «Млечным путём».

Следующие несколько десятилетий вся раса, воодушевлённая идеей переселения в соседнюю галактику, напрягала силы, строя корабли, способные пересечь разделявшую пустоту.

Всего, в эту экспедицию, ушло несколько тысяч Хавасов первого, если так можно выразиться, сорта и несколько сотен тысяч остальных. Перед ними стояла относительно простая задача – колонизировать пару десятков планет, и, как те будут приближены к приемлемому уровню комфорта, послать сигнал в Метрополию.

Понимая, что обычный сигнал будет идти тысячелетия, учёные разработали модули внепространственной связи, одновременно решив задачу нуль-транспортировки. Увы, но работала она только на относительно небольших расстояниях, исчисляемых десятками светолет, не позволяя за один миг переместиться из Метрополии в новые миры.

Решение было найдено быстро.

Порталы-ретрансляторы.

Корабли экспедиции, пересекая пустоту меж скоплением и новым домом, должны были сбрасывать их, пройдя полтора десятка световых лет. Самый беглый расчёт показал, что на такую дорожку потребуется около пяти сотен Порталов. Увеличив количество втрое, а чуть позже и вчетверо, опасности межгалактической пустоты были неизвестны, Метрополия принялась забивать ими трюмы кораблей, принеся в жертву жизненное пространство и припасы граждан второго сорта.

Отзвучали напутственные речи, стихли слова клятв и заверений улетающих. Экспедиция к Млечному Пути – стартовала.

Прошло десятилетие, минуло следующее, но сигнал от ушедших так и не поступил. Поняв, что ждать более бессмысленно – переход до желанной цели должен был занять не более дюжины лет, Метрополия бросила все силы на разработку планетарного щита. На экспедиции и планах бегства был поставлен жирный крест.

– Походу я понимаю, что произошло, – хмыкнул Благоволин, протягивая флягу начавшему облизывать губы, Остерусу: – Те из ваших, что были старшими на кораблях, решили не строить мост из Порталов. Зачем им лишние конкуренты? Новые миры, рабы – к чему вытаскивать сюда остальных?

– Вы правы, – вытерев рукой рот, пленник вернул флягу: – Оказавшись здесь мы проверили – все загруженные в корабли ретрансляторы сейчас рассеяны по планетам. В пространстве меж этим миром и нашим домом нет ни одного.

– Кинули они вас знатно, – кивнул Чум: – А что дальше было?

– Спустя полсотни лет после отбытия экспедиции произошёл взрыв обречённой звезды. Она превратилась в сверхновую, затопив наше скопление жёстким излучением и радиоактивным газом.

– И когда это произошло? – Прищурившись, Игорь уставился на него: – Сколько лет назад?

– Около тысячи. Нас – спас щит.

– А остальных,

– Щит был всего один, – развёл Остерус руками: – Жизнь в колониях была прекращена.

– А вы что? Больше наделать не успели?

– Незачем, – совершенно спокойно пожал плечами пленник: – Планеты истощились, а мы открыли технологии синтеза и научились получать энергию от соприкосновения частиц с щитом.

– То есть, – покосился на остальных Маслов: – Вы их бросили. Обрекли на смерть?

– Так это же рабы? – удивлённо посмотрел на него Остерус: – Мы и так дали им много преференций. Долгую жизнь, здоровье, работу. За всё надо платить – таков закон жизни. Развяжите меня! Приказываю! – Он резко выпрямился, уперев взгляд в глаза Благоволина: – Вы должны меня слушаться!

– Твоя магия здесь не работает, – рассмеялся капитан, выдержав его взгляд: – Силы зря не трать. Ты мне вот что скажи, – кивнув Игорю, чтобы тот не прослушал, продолжил Благоволин: – Сюда, к нам, вы чего пришли?

– И как? – Перевёл взгляд с командира на пленника, Маслов: – Без цепочки ретрансляторов? Да и планета эта, – он повёл рукой вокруг себя: – Она же в пространственном кармане? Скрыта?

– Несколько недель назад, – Остерус опустил глаза на землю: – Мы получили сигнал. Отсюда. Из этой галактики. Аварийный сигнал. В нём, кроме тревоги, были координаты этого мира. Да, он действительно в пространственном кармане, но это только облегчило нашу задачу.

– Это как? – Непонимающе посмотрел на него Маслов: – Он же вне пространства?!

– Именно! – Впервые за всё время улыбнулся тот: – Этот мир в вашей галактике и, одновременно – вне её. Понимаете?

– Нет.

– Он вне расстояний. До вас – без малого семь тысяч световых лет. А сюда – ноль. Не знаю, как проще объяснить… Это же элементарно!

– Элементарно тебе, – покачал головой Чум: – Мы, ты уж прости, не такие головастые.

– Но это правда просто! Находясь вне обычного пространства, эта система не имеет координат. Она везде. Протяни руку и коснись!

– Вы и коснулись, – невольно бросил взгляд в сторону разрушенного города Чум: – И много вас? Таких – коснувшихся?

– В первой волне прибыли лучшие! – Попытался было принять горделивую позу пленник, но связанные за стволом руки позволили ему только вздёрнуть подбородок: – Здесь три тысячи двести восемьдесят три бойца! И мы отлично подготовлены! У вас нет шансов! Освободите меня, и я замолвлю за вас словечко, ничтожные!

– Может ему по голове дать? – Кулак Чума качнулся перед гордо вздёрнутым носом: – А то вон как раскукарекался! Словно это не он у нас в плену, а мы у него.

– Ну усугубляйте свою вину, – покосившись на красный ножик в руках капитана, продолжил Остерус: – Покоритесь – и вы познаете радость служения нам.

– А нет, так убьёте? Всех?

– Вы получите то, что заслужили!

– Все мы там будем, – меланхолично зевнув, Благоволин подкинул нож на ладони: – Сколько всего вас? В том плане – сюда, к нам, сколько перебраться планирует?

– Все, – провожая взглядом взлетавший и падавший назад нож, произнёс он: – Три миллиарда.

– Прилично… – Отбросив нож к доспехам, капитан обвёл взглядом остальных: – У меня вопросов больше нет. У кого есть?

– А чего ты купаться полез? – Сорвав очередную травинку, Дося сунула её в рот: – Будто воды сто лет не видел.

– Не видел, читал только, – грустно вздохнул в ответ Остерус: – У нас нет рек. Морей – тоже нет. Я только читал и в хрониках видел. А море… – Последовал мечтательный вздох: – Вы его видели? Оно правда такое… Такое… Большое? С прибоем?

– Правда. – Поднялся на ноги капитан: – Будешь себя хорошо вести – сам увидишь. Ещё вопросы? – Он поочерёдно посмотрел на товарищей: – Нет?

– У меня есть, – по школьному поднял вверх руку Маслов: – Так что – у нас здесь всего две тысячи порталов? Всего? Я думал их тут десятки тысяч…

– Две тысячи оригинальных, – кивнул пленник: – Ещё несколько сотен были погружены в разобранном виде. Из кораблей, из частей их двигателей, можно было собрать ещё тысячу. Принцип что в Порталах, что в кораблях один был. Только через портал проходите вы, а двигатель протягивает пространство сквозь себя.

– Это как? – Потряс головой Игорь: – Не понимаю.

– Ну это же просто! – Если бы у Остеруса были бы развязаны руки, то он ими обязательно б взмахнул: – Какая разница? Объект или пространство? Процесс-то един!

– Перемещаться… – Маслов озадачено полёт лоб: – Какая разница что… Понял! – Просияв, он победно щёлкнул пальцами: – Гениально! Действительно, какая разница движку – толкает он что-то, перемещая, или от чего-то, отталкивается, перемещая себя! Это вы мощно задвинули, – он, с уважением, посмотрел на тут же раздувшегося от гордости Остеруса: – Понимаете? – Повернулся он к остальным, возбуждённо размахивая руками: – Ммм… Поршню без разницы – толкает он тележку с грузом, или отталкивается от неё. Третий закон Ньютона. С какой силой ты толкнул, с такой же – толкнуло тебя!

– И что? – Капитан посмотрел на него, ничего не понимая: – Ну да. Из школьной программы что-то такое помню.

– Порталу без разницы, понимаете? Переносит он кого-то куда-то, или переносится сам. Гениально! И понятно, зачем они накопители с собой тащили!

– Ты про тот, белый камень, что у Портала взорвался? – Уточнил, поёжившись от воспоминаний, Чум.

– Они же в пустоте шли, – закивал Игорь: – Энергии там нет, вот они их и тащили с собой. Как аккумулятор. А потом, как долетели, на подзарядку поставили.

– Вполне может быть, – кивнул Благоволин: – Там и вулканы, и звезда рядом. Качай энергию сколько влезет. Только рванул он чего? С лучом этим? Хотя… – Он бросил короткий взгляд на белый пояс: – Я, кажется, догадываюсь.

– Как из Портала сделать двигатель? – Повернулся, не дослушав капитана Игорь к пленнику: – Ты рассказать можешь? Ну, переделать?

– Нет. – Дёрнул головой тот: – А если бы и знал, как – то помогать вам не стал. Это знание – наше!

– Да ты просто не знаешь! – Попробовал взять его "на слабо" Чум, но ко всеобщему удивлению, запираться Остерус не стал.

– Я воин! – Он гордо задрал вверх подбородок, косясь на свой пояс: – Я изучил все древние свитки, где говорилось об искусстве боя. Я подавлял восстания низких, когда они вышли в туннели из своих нор, требуя увеличения пайка своим расплодившимся выкормышам!

– Полицай или каратель, – махнул рукой Чум: – Честного боя ты и не нюхал.

– Я так понимаю, – зайдя за дерево, присел на корточки против узла, капитан: – Что вопросов больше нет.

– Эээ… – Приподнял было руку Игорь, но командир только отрицательно мотнула головой: – Нет, Игорь. Время вопросов вышло. Нашему гостю прогуляться надо.

– Вы его отпустите? – Маслов удивлённо покачал головой: – Ты про нас не расскажешь? – Перевёл он взгляд на начавшего разминать руки Остеруса.

– Расскажу, – закончив с руками, тот поднялся на ноги: – Обязательно расскажу, чтобы с вами обошлись милостиво. Ты верно поступаешь, – он снисходительно улыбнулся капитану: – Это зачтётся.

– Надеюсь на это, – показав рукой направление, Благоволин подтолкнул его вперёд: – Пойдёмте, господин. Не хочу, чтобы ваши друзья, господин, начали о вас беспокоиться.

Проводив парочку взглядом, Игорь вздохнул, поворачиваясь к остальным: – Эх… Ушли. Жаль. Я так о многом ещё хотел спросить!

– О чём, например? – Вытащив из сумки пищевой батончик, Дося разломила его пополам и протянула часть Клеоптру, сидевшему молча всё это время: – Угостись, а то ты какой-то не такой.

– Спасибо, – сунул батончик в рот царь, вновь погружаясь в свои мысли. То, что они были весьма невеселые, читалось прямо на его лице.

– Например, – вытащив свой рацион, Игорь, как и Дося, поделился им с Чумом: – Например Страж. Плавная Спираль. Она что? Создание этих, Хавасов?

– Вполне возможно, – пожала плечами Дося: – Может она была частью их флота. Или, опасаясь нападений, сделали её прикрывать народившиеся колонии.

– Мутная история, – дожевав свою порцию, Чум откинулся на спину, заложив руки под голову: – Кинули своих, прилетели, передрались тут. Думаю, кто будет старшим, не поделили.

– Могли и рабы взбунтоваться. – пожал плечами Игорь: – Сейчас не разберёмся уже. Факт только один – передрались. Кто-то отступил сюда, на Астерию, – он похлопал рукой по траве: – И свернул пространство.

– Тогда это умники были, – дёрнул головой Чум: – Удирали от рабов и закрылись здесь. Типа – Я в домике, – выпростав из-под головы ладони, он изобразил двускатную крышу.

– Возможно. Хм… – Маслов потёр лоб: – Хорошо вписывается. Рабов было много, а Древних, – он покосился на Клеоптра, но тот сидел молча, глубоко погрузившись в свои мысли.

– И Древних много. Преторию помните? Там богов воз и маленькая тележка. На каждой планете свой. Был.

– Угу. Отцы для того и могли свернуть пространство, чтобы помощь пришла. Когда их прижали. Всяко лучше поделиться, чем сдохнуть. Да и этот, – Чум махнул рукой в сторону реки: – Вон чего говорил, мол эта планета рядом с ними оказалась.

– Оказалась, она, давно. А вот сигнала – с координатами, не было.

– А как мы его подали, – бесшумно появившейся Благоволин, принялся вытирать мокрые руки, широким листом местного растения: – Так гости и появились. Уверен – на Астерии Отцы были. И медальон тот, на накопителе, кто-то из них оставил. Как сигнализацию. Мы его сняли – камень и принялся действовать. Может так и задумано было – станет совсем худо – брось кругляшок в Портал. Или то закладка-страховка была.

– Вы его отпустили? – Вздрогнув от неожиданности, Игорь повернулся к капитану: – Он ушёл?

– Уплыл, – отбросив истерзанный лист, потянулся к одежде Благоволин: – Воду он любит, факт. Интересно, – взяв в руки Живую Шкуру, он на миг задумался: – На что похож их мир? С водой там проблемы, туннели какие-то. Низшие в норах. И, при всём этом, технологии планетарного щита.

– Надеюсь, – поёжилась Дося: – Мы не узнаем. У меня прямо мурашки по коже пошли, когда он рассказывал. Были, а теперь – нет.

– Может щит собрал? – Предположил Игорь, вставая: – Жаль, вы его отпустили. Его бы к нам, на Землю – он же столько знает. Может ещё не поздно вернуть?

– Поздно. Ушёл он. Совсем ушёл. – Не глядя на него принялся надевать броню капитан.

– Совсем ушёл? – Игорь недоверчиво посмотрел на него: – Вы что – его убили?

– Поплавать пустил. Кто же виноват, что он на воде держаться не умеет, – пожал тот плечами в ответ: – Сейчас, наверное, ракушками на дне любуется.

– Но он же пленный?! Как вы могли?!

– Как мог? Ты говоришь – как мог? – Бросив на землю наручень, Благоволин поднял белый пояс: – Смог! Легко смог! – отщёлкнув крышечку одного из сегментов, он вытряс на ладонь горку серёжек желтого металла: – Смотри! – Его рука замерла перед лицом Игоря: – Это – трофеи нашего Остеруса. Кровь видишь? Рвал прямо из ушей.

Подержав ладонь перед носом Маслова, он ссыпал бижутерию обратно и захлопнул крышечку.

– Это – типичный каратель. Был. Воевать не умеет. Я его провоцировал – дал возможность напасть. Спиной повернулся. Думаешь он напал? Нет – заскулил, что плавать не умеет. Вот я ему и помог доплыть.

Ничего не ответив, Игорь отошёл в сторону.

– Так. Всем подъём. – Завершив возню с бронёй, капитан хлопнул в ладоши: – Здесь нам делать нечего. Возвращаемся на Землю. Клеоптр – идёшь с нами. Клеоптр? – Повторил он, видя что Звездорождённый продолжает неподвижно сидеть на траве.

– Дося – проверь его. Может укол какой сделать надо. Приведи его в порядок.

– Я в порядке. – Встав на ноги, Клеоптр протянул руку к мечу, бывшему сейчас у Игоря: – Отдай.

– Зачем тебе? – Положив ладонь на рукоять, Маслов отошёл на пару шагов, прячась за спиной капитана – на лице царя не было ни кровинки.

– Я. Пойду. В. Город.

– Мстить. – Не то спросил, не то констатировал Чум: – И грохнут тебя там. Едва покажешься. А толку с того?

– Обман. Всё было обманом. – Держа шлем в руках, задрожал Звездорождённый: – Мы ждали Отцов. Славили их, молились, мечтали о милостях. А они всего лишь… – Судорожно вздохнув, он покачнулся и наверняка бы упал – положение спас Чум, одним рывком оказавшейся рядом.

– Дося!

– Сейчас противошоковое дам, – кивнула она капитану, копаясь в сумке.

– Мудрые… Благородные… Образец для подражания, – задрав голову, Клеоптр смотрел на небо, не пытаясь стереть сочившуюся из глаз влагу: – А они предали своих же, оставив их погибать.

– За это и поплатились. Рабы снова восстали и, на сей раз, успешно. – Проследив, как Дося ставит укол, кивнул Благоволин: – Теперь понятно, почему Отцы и Древние так друг друга любили. В кавычках, конечно, любили. Ну что? – Потрепал он Клеоптра за плечо: – Полегчало?

– Да, – стерев слёзы, выдохнул он: – Спасибо, Дося. Но мне следует покинуть вас. Награду выплатить я не могу. Простите. А не держащий слово, особенно перед своими Первыми Воинами, царь… – Клеоптр развёл руками: – Недостоин жизни. Я хочу умереть.

– Умрёшь, – отпустив его, хмыкнул Чум: – Своевременно. Как и все мы. Но скажи – разве достойно царя умирать, не отомстив убийцам своего народа?

– Ты же не можешь просто подставить шею под удар, – поддержал его Игорь: – Ты – воин!

– И Евстахр говорил, помнишь? Про тактическое отступление, – Подошла к ним Дося.

– А кроме того, – Благоволин вытащил из пояса медальон: – Ты нам нужен. Кто кроме тебя умеет с этой штукой обращаться? А нам домой надо.

– Умею. – взяв из рук капитана кругляшок, кивнул Клеоптр: – Но отсюда не получится. Надо пещерой пройти.

– Так пошли, в чём дело? – Взяв его под руку, Дося двинулась в сторону дороги: – У нас тебе понравится, – принялась заговаривать ему зубы она, отвлекая от тяжёлых мыслей: – Вот скажи, ты спорт любишь?

– Пошли, – проводив их взглядом, махнул рукой капитан: – Ничего не забыли? Не стоит следов оставлять.

– Чисто, – пробежав взглядом по примятой траве, кивнул Чум: – Пойдёмте.

Прежде чем скрыться в пещере, Благоволин задержался, и, надев шлем, окинул пейзаж Астерии прощальным взглядом.

Разрушенный город уже не дымил, и он, привлечённый непонятным движением рядом с ним, перевёл взгляд на поле, где прежде оттачивали своё мастерство воины Звездорождённых.

По тренировочным площадкам сейчас сновали похожие на грязных серо-зелёных мокриц существа. Каждый их проход оставлял за собой бледно синюю полосу, расчерчивая землю сложным многоугольником. Ходившие по ним белые фигуры, казалось, не обращали на своих подопечных никакого внимания, занимаясь своими делами.

– Хотел бы я знать – что это и зачем… – покачав головой, капитан развернулся и скрылся в пещере, так и не увидев, как в реке, безмятежно нёсшей свои воды, промелькнуло распростёртое тело обнажённого человека.

Глава 10

Появление из Портала пятёрки, сверкающей золотом доспехов, произвело должный эффект.

Первыми среагировали вызванные по тревоге автоматчики. Дружно защёлкав предохранителями, они нацелились на гостей, ожидая команды Змеева.

– Достославный командующий Змеев! – Подняв руку в приветствии, одна из фигур, отличавшаяся от остальных более высоким, хоть и порядком растрёпанным, белым плюмажем, спустилась на пару ступеней, не спеша поставить ноги на землю: – Дозволено ли мне, царю Звездорождённых Клеоптру Выжившему, и моим Первым воинам, – положив руку на меч он, полуобернувшись, кивнул на остальных: – Ступить на благословенную почву Зеи?

– Царю? – На лице генерала читалось явное удивление: – Если царь… Звездорождённых пришёл с миром, – он выразительно посмотрел на меч: – То таким гостям мы всегда рады. Но знайте, – в его памяти, очень к месту, всплыла известная фраза: – Кто с мечом к нам придёт, тот от меча и погибнет!

– Да-да, – сняв шлем, Чум просто сбежал вниз по ступеням: – На том стояла и стоять будет Русская земля. Помним, товарищ генерал-лейтенант.

– Чум?! – Змеев ошалело покрутил головой: – А остальные где? Ах вот вы! – Выдохнул он, когда оставшаяся у Портала троица сняла шлемы: – Что за маскарад! Почему не в форме! Кто это с вами! – Переход от удивления к начальственному гневу был молниеносен: – Кого с собой притащили?! Мало нам веселья с Крассом было?! Кто это?

– Я царь Клеоптр! – Сняв шлем Клеоптр гордо вскинул голову: – Я стал им по праву и никому не позволено сомневаться в этом!

– Он правда царь, товарищ генерал-лейтенант, закивала Дося: – Вы же сами нас на поиск союзников посылали. Вот. Привели.

– Настоящий царь? – Скептически покосившись на предмет обсуждения, Змеев, никогда не симпатизировавший монархическим идеям, недоверчиво хмыкнул.

– Точно – царь, – поспешил вставить слово Маслов: – Второй правда. Первый, при нас, погиб. Но Клеоптр по праву занял его место.

– На ваших глазах, говорите? Я хоть могу надеяться, что тут без вашего участия обошлось?

– Они не причём, командующий Змеев, – вступился за них Клеоптр: – Царь Истр был убит в бою. Его жизнь оборвал дротик, пущенный из-за спин трусливых легионеров.

– Легионеров?! Вы что?! С Империей воевали?! – Вытащив из кармана платок, Змеев протёр вспотевший лоб: – Ладно. Разберёмся, – он недобро покосился на бойцов: – Этот маскарад сдать учёным, процедуру, надеюсь, не забыли. Через полчаса жду в переговорной. Теперь с вами, – последовал поворот к Клеоптру: – Ваше… Величество. Для вас у нас есть апартаменты, соответствующие вашему … эээ положению. Лейтенант! – Обернувшись, он подозвал дежурного: – Проводите нашего венценосного гостя в ВИП-3. Ваше величество, – Змеев, коротко поклонился: – Вас проводят в комнату для гостей. Там есть душ, бар, я распоряжусь о еде и фруктах. Прошу находиться там и, – его взгляд вновь упал на меч: – Не делать… Не делать лишних движений. А вот оружие, я попрошу вас отдать, – рука генерала протянулась к мечу, но Клеоптр не пошёл ему навстречу. Отстегнув меч, он протянул его Маслову: – Возьми его, первый из моих Первых воинов. Ты достоин этого клинка!

– Первый из Первых?! – Проводив взглядом удалявшегося в сопровождении лейтенанта и двух автоматчиков, царя, покачал головой Змеев: – Маслов – и Первый воин! Не иначе, в лесу что-то крупное сдохло.

– Динозавр. Сдох. Говорю, как очевидец. – Чум, безуспешно пытавшийся привести гребень своего шлема в порядок, весело рассмеялся: – Видели мы динозавров, товарищ начальник. Однако, страшные твари! Если бы не он, – Чум кивнул в сторону Игоря: – Всем бы карачун-ага пришёл бы.

– Через пол часа. Поняли? – Отойдя в сторону, Змеев показал рукой на вход в карантинную палатку: – Быстро. Переоделись в нормальное, сдали награб… эээ… трофеи, душ – и ко мне. Жду! – Выразительно покосившись на часы, он постучал пальцем по циферблату: – Очень жду!

За время их рассказа, генерал успел сделать много дел.

Была полностью выкурена пачка сигарет. Дважды был далеко послан дежурный лейтенант, прибывший на сигнал сработавших датчиков задымления. Правда второй его визит был донельзя кратким. Просунув голову в щель приоткрытой двери и увидев летящую в него бутылку воды, он предпочёл испариться, не рискуя более быть причиной гнева командира Базы.

– Ну вы и наворотили дел, – швырнув смятой пачкой в плакат "Курить запрещено", Змеев, вытащив из стола ещё одну, принялся её распечатывать, прокручивая в голове услышанное: – Наворотили… – Выпустив струю дыма прямо в датчик пожарной безопасности, он удовлетворённо хмыкнул в ответ на обиженный писк сенсора.

– И что теперь делать будем? – Взгляд генерала прошёлся по команде Благоволина: – Молчите? Вы хоть понимаете – во что нас втравили? Нас, я имею в виду – всю планету?! Я уже прямо вижу, – он выразительно посмотрел на дверь: – Что она откроется и на пороге появится Красс. С ультиматумом! И, знаете, если он потребует мне пройтись по их главной улице голым, жонглируя вашими головами… То как вы думаете – что я сделаю в первую очередь?

– Эээ… – Чум почесал лоб: – Дадите ему в морду?

– Ответ неверный! – Генеральский кулак грохнул об стол: – В цирковое побегу. В училище – молить, чтобы побыстрее жонглировать научили.

Раздавшийся стук – кто-то осторожно случал в дверь, заставил его вздрогнуть, и генерал полез в карман за платком.

Сток повторился.

– Войдите, – вытирая лоб, произнёс Змеев охрипшим голосом: – Да. Войдите.

– Разрешите? – В приоткрывшуюся щель высунулась голова дежурного лейтенанта. Убедившись, что в него ничего не летит, он, явно осмелев, распахнул дверь и зашёл внутрь.

– Товарищ генерал-лейтенант! – Приложив руку к фуражке, начал он уставным тоном: – Разрешите сообщить? К вам посетитель. Впустить?

– Кто? – Тихо, практически шепотом, произнёс Змеев, садясь на стул и массируя рукой сердце.

– Развели бюрократию! С дороги! – Оттерев плечом лейтенанта, в помещение ворвался, по-другому и не скажешь, Карась. Взлохмаченный и красный, он подлетел к столу и, не отвечая на приветственные возгласы, хлопнул кулаком по многострадальной столешнице: – Вы что?! С ума сошли! Вы что себе позволяете?!

Лейтенант, только что бывший у двери, испарился, не желая быть свидетелем начальственного гнева.

– Карась… – Фууххх… Это ты! – Выдохнув, на лице генерала читалось немалое облегчение, потянулся к бутылке с минералкой: – Не шуми. Водички вот, – наполнив наполовину свой стакан, он протянул бутылку ему: – Попей. Остынь и поговорим. Ты так кричишь, будто война началась.

– И началась! – Сделав несколько глотков, он поставил её на стол и, усевшись, энергично потёр руками лицо: – Извините, товарищ генерал-лейтенант, – продолжил он минуту спустя более спокойным тоном: – Сорвался. Но и вы хороши – если решили Империи войну объявить, то чего не предупредили? Я не спрашиваю – зачем? Вам виднее, но Спираль вполне могла сообщение прислать!

– Погоди-погоди, – лицо Змеева начала заливать бледность: – Какая война? С Империей?! Ты о чём? Мы ничего… – Осёкшись, он перевёл взгляд на притихшую команду Благоволина: – Так… Доигрались. – Замолчав, он принялся выстукивать пальцами по столу ритм военного марша.

– Ты. – Оторвавшись от стола, указательный палец нацелился на Карася: – Рассказывай.

– Да мне особо-то и нечего, – принялся он крутить меж ладоней бутылку: – Был в секторе 547-16-Гамма. Это, если на диск галактики сверху смотреть, – пояснил он: – От Земли назад, через рукав и левее. Ничейное пространство – до границы с Империей около тридцати световых лет. Задание – обследовать пространство пятнадцати систем. Цель – картографирование и поиск следов боёв той Войны. Судя по архивам – в тех краях тоже дрались, но не так ожесточённо, как на границе Слуг и Претории. Вот и появилась мысль – если там не столь сильно рубились – может чего и осталось? Полезного. Сразу скажу – предположение оказалось верным.

– Что нашёл? – Вытащив очередную сигарету, принялся разминать её в пальцах Змеев.

– Крейсер, вернее его кормовую часть, – принялся загибать пальцы Карась: – Линкор. Решето, а не линкор, но тетрарх Ренегата утверждает, что движки и основные энергосистемы пострадали мало. Ну и по мелочи – орудийные башни, двигатели – разной степени целостности. Много там разного валяется… – Откинувшись на кресле, он сделал глоток воды и, глядя в пространство, начал рассказывать.

Система, ставшая много тысяч лет назад полем боя, оказалось восьмой в череде посещённых Карасём. Вокруг желтого карлика, очень напоминавшим земное Солнце, вращались четыре планеты. Первые две представляли выжженные жаром близкого светила, мёртвые планетоиды. Четвёртая – покрытый льдом шар, расположился слишком далеко, чтобы на нём была возможно хоть какая-то жизнь и только третья планета представляла интерес для Карася. Согласно архивным данным, именно на ней, в те давние времена, Слуги организовали свою колонию. Мир назывался Машаэль и был знаменит тем, что именно на нём зародилась и разошлась среди расы Слуг традиция решения споров в бескровных поединках.

Здесь, в просторных и светлых залах ученики осваивали мастерство риторики, фехтуя ритуальными копьями и посохами. В быстрые воды рек этой планеты они заходили по шею, полируя в своенравной и холодной среде выпады и остроту реплик. Покрытые снегом со льдом высокие пики гор, разреженный воздух, учили будущих ораторов экономить силы, кратко и доходчиво выражая свои мысли. Всё, даже цветущие поля, деревья и переплетённые кусты – всё здесь было обращено одной цели. Яркие цветы добавляли красок к речам, деревья – стройность аргументам, а кустарник, своими хитрыми изгибами ветвей – запутанность излагаемых фактов.

Не являясь ни военной целью, ни логистическим пунктом, Машаэль был занозой, больно терзавшей плоть Претории. Прямолинейной Империи было тяжело тягаться с выпускниками этой школы, многократно загонявшими лучших Преторианских дипломатов в угол своими изысканными построениями. Попытки же имперцев воспитать что-то подобное, раз за разом оканчивались крахом, вызывая неприкрытое веселье у свидетелей подобных противостояний. Доходило до того, что независимые комики, уже не стесняясь, разыгрывали репризы, неизменно начинавшиеся как: – «Встретил преторианский оратор (смех зрителей)….».

Понятно, что едва только у Империи оказался шанс, как свободные силы были посланы к этому миру. Слуги пытались защититься, но силы оказались не равны – Империя победила. Не искусством, не хитрыми тактическими манёврами – здесь, на орбите Машаэля, исход боя решила грубая сила.

Сметя защитников мощным ударом двух десятков восьмипалубных Квинкирем, Претория, подведя пять Сексеров – кораблей маток, принялась за тотальную бомбардировку планеты. Недельная бомбардировка принесла свои плоды – некогда цветущий мир превратился в выжженный, засыпанный радиоактивным пеплом планетоид.

Уничтожено было всё – напрасно сканеры Ренегата обшаривали поверхность. От строений, некогда известных на всю галактику утончённостью своих линий, не осталось даже фундаментов.

Даже хранилища, спрятанные глубоко под землёй, не избежали общей участи – там, где они располагались, теперь красовались кратеры, окруженные разбегавшимися в сторону трещинами – приказ о тотальном уничтожении был выполнен со всей Имперской тщательностью.

В полной мере насладиться своим триумфом карателям не удалось.

Когда их флот, утомлённый бомбардировками и пресыщенный насилием, выстроился в походную колонну, именно тогда и не раньше, появился флот мстителей.

Понимая, что спасти планету не удастся, Слуги ждали нужного момента для удара.

Всё было предусмотрено и рассчитано.

Силы Империи, бывшие без хода на момент атаки, представляли собой идеальные мишени.

С разряженными орудиями, некоторые из которых даже начали разбирать для чистки и ремонта, с праздновавшими победу экипажами, они были ошеломлены нападением равного по силе флота.

Не давая Имперцам ни секунды, Слуги обрушились на них, терзая идеальные колонны огнём всех орудий.

Месть свершилась.

Тщетно Имперцы слали в пространство сигналы о сдаче. В пустую, то один, то другой корабль открывал шлюзы, сигнализируя, что готов принять на борт абордажников и перегонную команду – пощады не было никому.

Из всей мясорубки ускользнуть удалось только двум посыльным Либурнам.

Их капитаны дорого заплатили за принесённую весть.

Распятые на крестах, они прожили достаточно долго, чтобы в полной мере прочувствовать гнев Империи. Три дня, у подножия их крестов, длились казни. Палачи, на потеху собравшимся толпам, старались во всю, демонстрируя свои умения на семьях капитанов.

Немного больше повезло экипажам. Формально, казнить офицеров и матросов вернувшихся кораблей, было не за что. Они исполняли приказ – о каком наказании тут может идти речь? Но, маховик Империи был неостановим. Обвинённые в преступном содействии, экипажи были, быстро и без помпы, казнены. Ну а тот момент, что их противодействие капитану было бы мятежом, со всеми, ещё более мучительными последствиями, в расчёт не принимался.

Постарались и СМИ.

То факт, что флот был послан по личному эдикту Императора, следовало начисто вытереть из памяти людей – разве мог Сам терпеть поражение?!

И информационные каналы расстарались.

Смакуя детали казней, они уводили внимание граждан Империи от факта гибели флота, а когда и это приелось, то переключили внимание на новую скороспелую сенсацию, выводя сей позорный факт из фокуса внимания толпы.

Вычеркнутое из массового сознания событие, ещё какое-то время сохранялось в специализированных военных изданиях, но и там оно продержалось недолго. Детальный разбор боя был урезан, после переименован и, в конце концов, превращён в сноску, набранную мелким шрифтом. Всё, что пытливый исследователь Имперских архивов мог сегодня узнать, умещалось в краткую строчку сообщения о стычке со Слугами в районе номерной планеты.

Примерно так же дела обстояли и у противоположной стороны.

Не желая развивать тему утраты Машаэля, историки Слуг всячески принижали ценность планеты, выпячивая на передний план сам бой. Мир, славившийся своими ораторскими школами, сначала лишили права считаться родиной этого обычая, искусственно приписав ритуалу несколько сотен лет жизни. Когда же в общественном сознании утвердился факт, что Машаэль суть исконно-народная традиция, то планету и вовсе перевели в раздел аграрных. Вопрос – зачем Претории потребовалось уничтожать фермеров, историки обходили стороной, списывая всё на природную агрессию и непредсказуемость Империи.

В результате о планете забыли все участники былого конфликта и всё, что знал Карась на момент своего появления в системе, так это то, что когда-то, кто-то с кем-то здесь воевал. Или не здесь. Рядом. Детали этой истории раскопал Тетрарх, хранивший в своей памяти архивы той войны – первую редакцию, ещё не успевшую пострадать от корректировок всегда готовых услужить власти, историков.

– Делать там теперь нечего, – закончил свой исторический экскурс Карась: – На планете и песчинки целой не осталось. По факту это просто ком пепла. Другое дело – пустота, – он мечтательно улыбнулся: – Вот там, как я говорил, добра много. Правда ремонтировать его надо. Много и… и очень много, но результат того стоит. Это я вам говорю.

– Но если всё так замечательно, – посмотрел на него Чум: – То, что ты таким взмыленным и злым влетел?

– Замечательно всё там, в пространстве. Я, когда маячки развешивать закончил, решил себе выходной устроить. А что? – Карась посмотрел на генерала: – Имею право. Почти месяц пахал. Без выходных и перекуров. Имею я право на отдых, или нет?

– Имеешь, – кивнул Змеев, и Карась продолжил: – Там рядом, годах в тридцати, я о световых годах, была колония Претории. Впрочем, и была и есть, – поправился он: – Это я неудачно выразился. Вот я и решил – выходной себе устроить. Прилетел, запросил добро на посадку – дали. Сел, заправился и сутки отдыхал.

– На какие средства гулять изволили? – Глядя на свои руки, лежавшие на столе, как бы невзначай поинтересовался генерал: – Я что-то не помню, чтобы тебе командировочные начисляли. В валюте.

– Ну… Я… Нашёл кое-что. В обломках, – нехотя признался космонавт: – Как раз и на топливо, тех осмотр и хватило. Ну и мне, на пару бутербродов. Тоже.

– Бутербродов? – Бровь Змеева вопросительно изогнулась: – С икоркой, небось?

– Ну…

– Я тебя не ругаю, – мягким тоном, по-отечески ласково, произнёс Змеев: – Но всё награбленное – сдать! Ишь! Мародёр выискался!

– Так сдал уже, что тут непонятного. Да и на себя – Ну сущие же крохи потратил, товарищ генерал! Копейки! Честное слово!

– Знаю я твои копейки, – нахмурившись, хлопнул ладонью по столу Змеев: – Чтобы всё сдал! И из заначек – тоже! Скажи спасибо антидоту этому универсальному! А намотал бы на винт какой триппер, прости Господи, галактический? Лечи тебя потом, не пойми от чего. Что бы всё сдал! Что дальше было?

– А что дальше, – погрустневший Карась развёл руками: – Да, собственно, ничего. На втором прыжке встречает меня патрульная эскадра Империи. Ну, сближаемся, обмениваемся стандартными приветствиями, кодами. Всё как обычно. Я уже было хотел откланяться, как вдруг…

– Командир! – Вопль тетрарха расколол царившую в рубке мирную тишину: – На Имперских кораблях сыграли тревогу!

– Да и пусть развлекаются, – Карась, ещё не полностью отошедший от бурных возлияний и ночи, проведённой в объятиях двух страстных красоток, сейчас был менее всего готов к активным действиям.

– Они активируют орудия.

– Не препятствовать. И вообще, Ренегат, не зуди. Может тебя следовало Рене-Гадом назвать? Шучу. Вышли им сигнал прощания и рули домой. Сам. Я вздремну. – Он поёрзал, устраиваясь в кресле поудобнее.

– Командир! – Звучавшая в голосе искусственного интеллекта паника, выглядела самой натуральной: – Орудия наведены на нас!

– Чего?! Совсем они там что ли… Дай связь с их командиром.

Выполнить этот приказ, Тетрарх, несмотря на всё своё быстродействие, не успел. Опережая его, в рубке возник властный мужской голос.

– Внимания и Подчинения! Говорит Флавий! Центурион пограничной стражи Империи!

– Эээ… Очень приятно…эээ… Флавий. Центурион Флавий. Говорит капитан Карась, флот Зеи.

– Трирема Ренегат! – Не тратя времени на минимальную вежливость, Флавий сразу перешёл к делу: – Вы моя добыча! Приказываю застопорить ход и открыть шлюзы для приёма абордажных партий!

– Чего?! – Карась едва не подпрыгнул на капитанском троне: – Сдурел, Флавий?! У нас с Империей нейтралитет! Эдикт вашего Императора. Архив подними! Зея имеет нейтрально-дружественный статус!

– Уже нет. – В голосе появились нотки торжества: – Эдикт отменён. Императором! Да славится его имя в веках!

– Когда?!

– Сутки назад. Хочешь узнать причину, варвар? – К торжеству присоединилось превосходство.

– Да!

– Читаю. Внемли, презренный. – Откашлявшись, центурион продолжил:

– «Именем Империи!

Нашим добрым гражданам умиротворения и спокойствия для, врагам же – остережения их ради! Зея, мир, коему, добротой нашей, была милостиво протянута рука дружбы, поступил подло, вонзив клыки в мирно раскрытую ладонь! Встав в один строй со злейшими врагами Претории, известными под подлым нареканием Звёздорождённых, воины нечестивой планеты посмели причинить ущерб доблестным воинам и имуществу Империи.

Терпение наше велико, но не беспредельно.

Мы милостивы, но справедливы.

И сейчас, своими деяниями, Зея, во второй раз привлекла наше внимание, навлекая на себя гнев Империи.

Во имя спокойствия граждан наших, повелеваю!

Нейтральный статус сего мира более таковым не считать! В воинах, торговцах и прочих варварах, происходящих с Зеи, позволяю видеть законную добычу, где бы они не появились.

Да будет так!

Император.»

– Тебе понятно, варвар? – Закончив чтение эдикта, тоном, полным презрения, осведомился Флавий: – Ход на ноль, шлюзы открыть! Именем Империи!

– Это ошибка! Такого просто не может быть! – Попробовал было запротестовать Карась, но было поздно.

Прямо по носу вспухло облако разрыва предупредительного выстрела. Второе, осветившее пространство оранжевыми всполохами, услужливо продемонстрировал экран задней полусферы.

Сомнений не было – центурион брал их в классическую вилку, демонстрируя всю серьезность своих намерений.

– Покорись воле Империи, варвар! – Скрежетнул, полный металла голос центуриона: – Покорись, или сдохнешь на кресте, где тебе самое место!

– Покоряюсь, – вздохнул Карась и, слившись с Тетрархом, рывком вывел корабль из-под наведённых на него орудий.

Пограничники, не ожидавшие от солидной Триремы подобной прыти, поначалу подотстали, но быстро оправившись от шока, рванули следом, поливая вёрткую цель огнём из всех орудий.

А стреляли погранцы, надо признать, метко.

Постоянные погони за вёрткими контрабандистами, охота на наркоторговцев и их караваны, прикрываемые стаями мелких кораблей, да и просто отлов нарушителей – всё это давало отряду Флавия тот бесценный опыт, который невозможно получить даже на самых модерновых полигонах.

Плотно вися на хвосте беглеца, они словно предугадывали его манёвры, стреляя именно туда, куда бы Ренегата привёл следующий манёвр, будь то горка, пике, или хитро закрученная спираль.

От уничтожения Карася спас безымянный снабженец, не успевший вовремя доставить в арсенал базы торпеды. Наказав нерадивого сотрудника, Змеев отправил Карася в поход безоружным – планировалась только разведка, без огневого контакта. Да и воевать, по большому счёту, было не с кем. С Империей – договор, Слуги первыми не нападают, а пираты… Да кто же в здравом уме полезет на лёгкий крейсер? Так и получилось, что в этом походе, единственным, по-настоящему боевым оружием Триремы, оказался пистолет его капитана.

Но, в данный момент, отсутствие торпед что в пусковых, что в арсенале, играло на руку петлявшему как заяц кораблю.

Вертясь как сумасшедший, Ренегат сумел разогнаться для прыжка и ускользнуть от пограничников, отделавшись десятком пробоин в бортах. Снаряды его преследователей, прошивая трирему насквозь, разрывались за бортом, не нанося особо серьёзного ущерба. «Вернусь – расцелую поганца», – каждый раз, видя на экране, очередную вспышку снаряда, шептал Карась, бросая себя и корабль из стороны в сторону. Основные магистрали были надёжно защищены, а дырки… А что дырки? На то и рем комплект, чтобы их латать.

– Пару дней прятался в астероидном поле у номерной звезды, – закончил свой рассказ Карась: – Подремонтировался, где смог – пластыри поставил. Пока возился – мимо раз пять, наверное, Имперские корабли проходили. Повезло – в астероиды не полезли. Так, для очистки совести, подходили к полю, сканили и уходили.

– Не обнаружили? – Подался вперёд, увлечённый его рассказом Игорь.

– Обнаружили бы – с вами тут не сидел, – отрезал полковник: – Да и как мне кажется – они особо не старались. Так – для галочки. Я, конечно, все системы вырубил – пойди найди в той железно-никелевой мешанине. Но они вполне могли москитный флот поднять – те бы меня углядели. – Прервавшись, он глотнул воды, делая паузу и как бы разделяя своё повествование: – В общем, дня три они крутились. Потом – пропали. Ушли. Я, для верности, ещё пару суток выждал, и только потом домой двинул.

– Рад, что легко отделался, – кивнул на его слова Змеев: – Ренегат сколько в ремонте пробудет?

– Недели четыре.

– Хорошо. Сам отдохнёшь. – Подмигнул ему генерал: – Нечего валюту тратить – дома у нас всякого полно. А хочешь? – Змеев даже привстал: – Я тебе путёвку в горы организую? А? Шашлыки? Форель в быстрых речках? Молодое вино? Что скажешь?

– Заманчиво. Но я, для начала, хотел бы узнать, – Карась внимательно посмотрел на Чума с Досей, а затем перевёл взгляд на заёрзавшего на стуле Маслова: – Знать хочу. По какой причине Император эдикт такой выпустил? Что. Вы. Натворили?!

– Мы?! – Чум принялся внимательно изучать стену над головой Карася: – Ты о чём? Мы вообще ничего не делали. Вот.

– Ничего?! – Полковник внимательно посмотрел на Змеева: – Виктор Анатольевич? Что они натворили?

– Да так, Сергей Алексеевич, – принялся сызнова рассматривать свои руки тот: – По мелочи.

– По мелочи?! У меня полторы дюжин дыр в корпусе! Это? Это, по-вашему – мелочи?!

– Тут, Серёжа, – поднял на него глаза Змеев: – Моя вина. Я им приказ дал – найти союзников. Сам понимаешь – после той встречи с Легионом, нам союзники ой как нужны. Вот они и расстарались. Нашли тех Звездорожденных. Кто же знал, что те на ножах с Преторией?

– А дальше?

– Ну… Нашли. Вступили, на время, в их отряд. Чтобы подтвердить союзные обязательства кровью. И на Картаг отправились. А там, как раз – легионы и были. Ну… Повоевали малость.

– Малость?

– Типа того, – вздохнул генерал: – Перестарались они. Поломали машину штурмовую, древнюю и дорогую. Легата прибили. Но он сам виноват – нечего было на стену лезть. Вот Император и осерчал.

– Осерчаешь тут, – покачал головой Карась: – И что? Лихо повоевали? – перевёл он взгляд на Чума.

– Зачётно, – буркнул тот, опустив голову: – Повеселились от души. Одна только броня этих, Звездорожденных чего стоит! – Воодушевившись, он посмотрел на Карася: – Ты представляешь? С мышечными усилителями! Легионеры как птички порхали! Я их раз! Кулаком! А они так – вииииу! – Его рука нарисовала в воздухе дугу: – И летят! Кувырком!

– Да уж представляю. – Хмыкнул на его слова полковник, и, рассмеявшись, продолжил: – Моя школа! Орлы! А? Капитан? – Подмигнул он Благоволину: – Цени! Какие кадры от сердца оторвал!

– Ценю! – Поднявшийся на ноги капитан, прижал ладонь к сердцу: – Спасибо, товарищ полковник. Вы вырастили отменных специ…

Раздавшийся стук в дверь заставил его прерваться и вопросительно посмотреть на генерала.

– Прошу прощения, – в щель проснулась голова лейтенанта: – Товарищ генерал-лейтенант. Тут посетитель. К вам. Ко всем вам, – поправился офицер, обегая взглядом присутствовавших: – Говорит очень важно. О судьбе планеты, говорит, речь идёт.

– Ну пусти, – махнул рукой Змеев: – Но учтите, дежурный! Если это шутка, то она вам дорого обойдётся! Вы меня сегодня и так уже утомили. Пустите товарища.

– Есть пустить! – Облегчённо выдохнув, словно соседство с посетителем доставляло ему неудобство, лейтенант распахнул дверь, одновременно исчезая из виду.

Вступивший в комнату человек, он именно вступал, словно воин на завоёванную территорию, был одет в длиннополую тогу. Её белоснежная поверхность была окаймлена двумя тонкими золотыми полосками – знаком принадлежности к Императорскому двору.

Держа перед собой полуразвернувшийся свиток, совершенно скрывавший его лицо, гость сделал пару шагов к столу.

– Представители Зеи! – Начал он громким голосом: – К вам обращаюсь я, посланник Претории! – Его руки вздрогнули и из свитка, развернувшегося до конца, высвободилась большая красная печать, принявшаяся раскачиваться на широкой, золотого цвета, ленте: – Внемлите мне, ибо я пришёл к вам со словами…

Руки со свитком опустились и Красс, с трудом сдерживая рвущийся наружу смех, продолжил уже нормальным тоном: – Ибо я соскучился по вам, дорогие мои! Аве, друзья! Ха! Видели бы вы свои лица! Я готов отдать свою печень демонам, лишь бы ещё раз увидеть подобное!

Подойдя к столу, он небрежно бросил на него несомненно важный документ, чья печать недовольно дзинькнула, и, обходя его по периметру, принялся здороваться со старыми знакомыми.

– Карась! Я наслышан о твоих подвигах! Это же ты разведал и передал нам данные о пиратском гнезде у Ваннона? Не скромничай и не говори, что тебе повезло – лучшие охотники Империи годами искали их логово. Дося! – Наклонившись, он поцеловал её руку: – Как видишь, я помню ваши обычаи. – Чум, старина! – Наклонившись к его уху он что-то быстро прошептал, отчего по осветившей лицо снайпера улыбке и заблестевшим глазам, можно было с точностью угадать, что речь шла о доброй выпивке.

– Иг! Молодость и Мудрость! – Хлопнув Маслова по плечу, он посмотрел на Благоволина: – Тебя я лично не знаю, но наслышан о новом командире отряда. Да уж… Наделали вы дел.

Отойдя в сторону, Красс, стукнув себя кулаком в грудь, вскинул руку в воинском приветствии, развернувшись к генералу: – Аве Змеев! Аве, Легат Зеи!

– Рад тебя видеть, Красс, – Поднявшийся с места генерал протянул ему руку, и агент Претории не замедлил с рукопожатием.

– Садись, я сейчас распоряжусь о фруктах, вине и закусках, – двинулся к двери Змеев.

– Не надо, господин, – усевшись на свободный стул, Красс подтянул к себе бутылку минералки со стаканом: – Я тут по делу.

– Как скажешь, – двинулся назад Змеев и, притормозя подле Карася, быстро наклонился над ним: – Пираты, говоришь? А в рапортах твоих я, что-то, о подобном не помню…

– Так я… Так это же мелочь была.

– Доложишь! Письменно и по всей форме.

Прихватив, по пути, свиток, генерал вернулся на своё место и, вопросительно глядя на Красса, помахал свернувшимся пергаментом: – Что тут?

– Ничего важного, – отмахнулся агент: – Я его для антуража взял. Чтобы солиднее выглядеть. И знаете, – не удержавшись, он фыркнул: – Сработало! Тот молодой воин, что провёл меня к вам, он тянулся передо мной, словно я был высоким командиром в вашей иерархии. Я, из-за него, это шоу и устроил. Ну, со своим появлением. Правда весело получилось?

– Угу, – буркнул Чум: – Чуть со смеху не померли.

– А как ты к нам пришёл? – Маслов, чуть склонив голову, посмотрел на гостя: – У нас же с вами война? Не боишься, что тебя в заложники возьмём?

– Или на нашу дружбу надеешься? – Дося, сидевшая рядом с ним, откинулась на спинку кресла.

– Война? – Сделав глоток воды, Красс недоумённо посмотрел сначала на нее, потом на Змеева: – Ааа! Так вы о том эдикте?! Так сами виноваты – ну зачем было Прокта убивать? Император его уважал, солдаты за отца почитали… Так трудно было просто дать по морде? Если кулаки чесались. Взяли бы в плен, в конце концов, – было видно, что Крассу искренне жаль произошедшего: – Сейчас бы сидели, торговались о выкупе. Потом сделку обмывать стали – Прокт, он столько баек знал – вот точно, со смеху бы померли. А так, – он грустно вздохнул: – Император разозлился и надиктовал. Эдикт тот. Его уже отменили, кстати.

– Так меня потому серьёзно искать не стали? – Приподнялся со своего места Карась: – То-то я смотрю – формально, для галочки, работали.

– А Зверя нам что? Простили? – Не дала ответить на вопрос своего бывшего командира, Дося: – Красс? Пояснить можешь?

– Красноглазого-то? Так это же не вы.

– Как это не мы?! – Оскорблённый этим заявлением Чум, вскочил на ноги: – Да я его этими самыми руками минировал!

– Эээ… Старина? Ты что-то сказал? – Красс поковырял пальцем в ухе: – Прости, у меня последнее время слух того… Туту слышу, – подняв руку, он щёлкнул пальцами перед собой: – А тут, – рука сместилась левее и щелчок повторился: – Нет. Эскулапы только руками разводят.

– Не придуривайся! Это мы Зверя рванули!

– Ну вот… Опять! – Поморщившись, словно от зубной боли, посланник Империи покачал головой: – Вот вижу, дружище, что ты говоришь, а слов не разобрать!

– Чум, – Змеев показал стаканом на гостя: – Отстань. Уважаемый Красс Дехт Минтус, – поименовал его полным именем генерал: – Тебе явно намекает, что Империя не связывает вас с уничтожением той штурмовой машины.

– А высокородного господина, – расплылся в улыбке агент: – Слышу. Чудеса!

– И что же тогда со Зверем произошло? – Скорчив недовольную гримасу, посмотрел на гостя Чум: – Чего это он бумкнул?!

– Оборудование древнее, – пожал плечами в ответ тот: – Легат… – Он вздохнул: – Покойный. Писал, требовал частей для ремонта – так где ж их взять-то?! Вот что-то и закоротило. Наверное, я не механикус.

– А бой у Красноглазого? Там Игорь и… И ещё один человек, пока мы не вылезли наружу, ваших прилично покрошили. Этого тоже не было?

– При взрыве оборудования погибло около двух десятков легионеров. Несчастный случай, – развёл руками Красс: – Тех, что первыми прибежали тушить пожар.

– Несчастный?! Да я лично! Пятерых! – Полный возмущения Чум, громко фыркнул: – Завалил!

– Успокойся, – сидевший рядом с ним Благоволин, положил руку ему на плечо: – Ясно же, что Легат никак не хотел признавать факт той вылазки. Ему проще было списать потерю на техническое состояние, чем признать, что ночью, диверсанты, пройдя сквозь охрану, уничтожили столь ценный объект. Уверен – поэтому он на стену и полез. Лично взять Город – какой спрос с героя? Так, Красс?

– Вполне возможно, – уклончиво ответил агент: – Вполне. Вопросы бы к Прокту были. Много. И должен сказать, что те вопросы были бы, как минимум, неудобны для него. Но он погиб, а о мёртвых – либо хорошее, либо ничего.

– Товарищ генерал-лейтенант, – в комнату просунулась голова лейтенанта: – Прошу прощения, но…

– Ну чего тебе?! – Змеев, наливаясь краской, повернулся к дежурному: – Вы меня уже…

– Посетитель! – Выдохнул тот, перебивая высокое начальство.

– Что?! Опять?!

– Ага, – совсем не по-уставному ответил тот и, не дожидаясь разрешения, распахнул дверь, пропуская нового гостя.

Пришелец, чьё тело покрывала набранная из широких сегментов матово-серая броня, зашёл в комнату, широко разведя руки в приветственном жесте.

– Друзья! Вы меня пригласили, и я пришёл!

– Эээ… Ланодель?! – Благоволин первым узнал вошедшего. Дабы сохранить правду, надо заметить, что узнал его капитан не по лицу, в круговерти последних дней лицо изгнанного Слуги стёрлось у него из памяти. Опознание прошло по броне, вернее сказать – по самому широкому сегменту, где искусно изображённый Тираннозавр склонял голову к человеческой фигурке.

– Рад, что моя скромная персона не была вытеснена из вашей памяти, уважаемый Благоволин.

– Капитан? – Змеев, с приоткрытым ртом, наблюдавший за этой сценой, требовательно посмотрел на Благоволина: – Это тот…ммм… Дрессировщик? Вы его пригласили? Сюда? На Зею?

– Да я, товарищ генерал-лейтенант, когда мы прощались, сказал что-то вроде – мол будешь мимо проходить – заходи.

– Вот я и пришёл! Ибо сказано то было от чистого сердца, да и не мог я, как человек культурной расы, в отличии от некоторых, – Слуга покосился на напрягшегося Красса: – Обмануть ваши ожидания!

Не дожидаясь ответа, он подошёл к столу и, опять же – не спрашивая разрешения, уселся на стул, оказавшись точно напротив Преторианца.

– Окошко откройте, – скривился подобному соседству Красс: – Тут что-то зверинцем завоняло.

– Твоё обоняние восстановилось? – Прищурившись, Ланодель уставился на лицо оппонента: – Надо же, и нос целый. Небось к нашим хирургам бегал? – Откинувшись на спинку он пояснил свои слова остальным: – Мы с ним пересекались. В бою. Тогда он, – описав изящную дугу, кисть Слуги, обтянутая серой кожаной перчаткой со вставками белого меха, указала на побагровевшего Имперца: – И получил хвостом по мордасам. Нос – как бритвой срезало, а кровищи было… Вы не поверите – лилось из него как из…

– Заткнись! – Машинально потрогав нос, Красс, быстро оправившись от выпада противника, протянул руку, указывая на него пальцем: – Ты им лучше расскажи, как твоё зверьё на Ихтоне обделалось. Молчишь? Так я скажу. Представляете, – повернулся он к остальным: – Мы на этом Ихтоне мятеж гасили. И вот, когда последние бунтовщики были загнаны в ущелье и стали там лагерем, появляется это чудо. Со своим выводком. Через день последняя битва – а тут зверьё это. Но Боги были к нам благосклонны – за день до боя вся его живность того, обделалась. Хлестало и из морд, и из… – Красс покосился на Досю: – Простите, госпожа. В общем – с другой стороны тоже лилось рекой. Лагерь, считай затопило… – Он снова покосился на девушку: – Ну, вы понимаете, чем. Моя работа, – сложив руки на груди, он свысока посмотрел на побледневшего Ланоделя: – Прокрался ночью и смесь слабительного с рвотным по чанам его зверинца и разлил.

– ТЫ?!

– Ага, я.

– Да я тебя… – Начал было подниматься с места Слуга, но хлопок ладони Змеева по столу, опустил его на место.

– Прекратить! – Встав, генерал одёрнул китель: – Вы не у себя там, – подняв руку он покрутил пальцами, указывая наверх: – Не у себя. Там счёты сводить будете.

– А он купился, – рассмеялся Ланодель, хлопнув в ладоши: – Нет, правда, Красс! Купился!

– Кто купился? Я? Вы меня что? – Змеев переводил взгляд с Красса на Ланоделя: – Вы тут что? Шутки шутить решили?!

– Простите, господин, – поднявшись со своего места, Имперец коротко поклонился: – Но вы были столь серьёзны, что мы просто не могли удержаться.

– Так вы не враги?

– Только когда за это платят, – тоже встав, поклонился Слуга: – Простите, если наша шутка вас обидела. Мы знакомы давно, – продолжил он, вернувшись на место: – Лет десять, да, приятель?

– Одиннадцать с четвертью, – кивнул Красс: – И да, господин, – он виновато посмотрел на Змеева: – Лично мы не враги. Будет приказ – начнём друг друга зубами рвать. А так – к чему злость? Она только мешает.

– Именно так, – Ланодель погладил затянутую перчаткой кисть свободной рукой. Перчатка, от этого, такого простого прикосновения вдруг пошла волнами, начала съёживаться, сползая с руки, и, ещё через несколько секунд на столе появился небольшой, размером со среднюю крысу зверёк. Встав на задние лапки, зверёк посмотрел на хозяина, пару раз пискнул, и, задрав покрытый серыми чешуйками хвост, побежал по столу, осматриваясь по сторонам.

– Это Жруш, – массируя освободившуюся кисть, на тыльной стороне которой проглядывал тонкий розовый шрам, пояснил Слуга: – Мой спутник и симбионт. Залечивает раны, веселит трюками, хорошо слушает.

Обежав стол по периметру, Жруш остановился напротив Доси. Усевшись на задние лапки – столбиком, он несколько раз пискнул, и вытянул к девушке передние лапки, будто просясь на руки.

– Ой, какой миленький, – протянув к зверьку руку, Дося посмотрела на Ланоделя: – А его погладить можно? Не обидится?

– Только живот не трогайте, – улыбнулся ей Слуга: – Если пузико почесать, то он решит, что вам залечить что-то надо и перейдёт в медицинскую форму. Вы ему что-либо поесть дайте. Сухарик, или галету, орешек – он всё ест.

– Ест всё, любит детей, – не сводя взгляда на Жруша, хмыкнул Чум.

– Так потому Жрушем и назвал, – кивнул ему в ответ зверовод: – Лопает всё. И не привередничает – рад любой подачке. Хотите и вам организую? За недорого, а прекрасной госпоже, – он поклонился в сторону Доси: – В подарок. Бесплатно.

– Лучше Имперские аптечки возьмите, – буркнул, ревниво следивший как девушка гладит зверька, Красс: – И кормить не надо, и не гадит.

– Жруш тоже не гадит! Он оптимизирован под полное усвоение органики! – Посмотрев на Красса, Ланодель победно добавил: – И трюки он забавные вытворяет, дрессируется легко! А твоя железка – что может? Лампочками моргать, да жужжать?

– Будущее – за техникой!

– За бездушными железками, ты хочешь сказать?

Было видно, что этот спор, тянувшийся между ними не один год, будет бесконечным. Змеев, желая положить ему конец, уже хотел было приподняться со своего места, но раздавшийся стук в дверь вынудил обоих собеседников замолчать – на пороге, открыв дверь, стоял дежурный.

– Вы меня простите, товарищ генерал-лейтенант, – начал он переминаясь с ноги на ногу: – Но тут к вам опять…

– Что – опять?!

– Посетитель, – выдавив из себя новость, лейтенант скрылся в коридоре, освобождая проход,

От фигуры, появившейся вместо него ощутимо веяло чем-то нехорошим. Тяжёлым, угрожающим и явно недобрым.

Одетая в тяжёлый, едва не касавшийся пола плащ с глубоким капюшоном и множеством складок, в которых перемигивались разноцветные огоньки, фигура медленно выплыла на середину комнаты. Она именно плыла – из-под плаща не проглядывали ноги, он не колыхался, как обычно бывает при ходьбе. Глядя на гостя складывалось впечатление, что он был каким-то монолитным, словно Создатель вырезал его из цельного куска чёрного пластика или камня.

– Технократ, – ахнул, бледнея на глазах Красс: – Боюсь подумать, что вынудило его покинуть родной мир.

– Руки на виду держите, – Ланодель положил обе руки на стол, прижав ладони к поверхности: – Не провоцируйте его – представители Союза непредсказуемы.

Жруш, наверняка почуявший общее напряжение, метнулся к хозяину. Коротко попискивая он вскарабкался по его броне и, юркнул под кирасу, скрываясь из виду.

– Да-да, – пробормотал бледный представитель Претории: – Не провоцируйте.

– Не провоцировать? – Змеев покачал головой и, отъехав на своём кресле от стола, демонстративно закинул ногу на ногу, принимая расслабленную позу: – Это он к нам пришёл, – ткнул он пальцем в подплывшую к столу фигуру. К нам. В наш дом. Мы рады гостям, – глядя прямо в тьму под капюшоном, продолжил генерал: – Если они к нам с миром. Приходят.

Реакция на его слова проявилась незамедлительно.

Поменяв направление движения, Технократ сдвинулся в сторону Змеева и, проплыв ещё пару шагов замер неподвижно, уставив на него черноту своего капюшона.

Часть плаща отделилась от тела – стало видно, что это широкий рукав, и приподнявшись наполовину замерла. Из черноты, в глубине которой что-то слабо мерцало, выдвинулась затянутая матовым чёрным пластиком рука, державшая короткий, серебристый жезл.

Сухой щелчок и на обращённом в сторону генерала конце, вырос небольшой прямоугольник, отчего вся конструкция стала сильно похожа на смартфон, укреплённый на конце селфи-палки.

Поднеся «смартфон» к капюшону, фигура замерла, а ещё через несколько секунд, палка качнулась обратно, замерев в вертикальном положении.

– Обитатели планеты Зея, – раздался из прямоугольника лишённый каких-либо интонаций голос: – Посланник Технократического Союза прибыл к вам для переговоров и заключения соглашения. Меня можно именовать Тридцать Четвёртым.

– Добро пожаловать… Тридцать Четвёртый, – сложив руки на груди, Змеев кивнул на свободное кресло: – Присаживайтесь и расскажите нам – ради какого соглашения вы покинули родной мир.

– Вызванное вами вторжение, – посланник проигнорировал слова генерала о стуле: – Поставило миры, населённые разумными, на грань уничтожения. Я пришёл говорить об ограниченном военном союзе.

Глава 11

– Вы сказали – война? – шепот роликов генеральского кресла, обычно неслышный из-за толстого ковролина, в наступившей тишине, казался неприлично громким.

Палка качнулась и, спустя несколько секунд, безжизненный голос вновь заполнил собой переговорную.

– Прибывшие из туманности нейтронной звезды, вы называете её Крабовидной, имеют целью освобождение планет от проживающих там разумных особей.

– А силёнок у них хватит? Надорвутся же, – сцепив ладони в замок, грохнул ими об стол, Чум: – Здесь планет… Я даже не знаю сколько. Много, в общем. А этих, ну, с туманности, мало. Не справятся!

Жезл, повторив свой путь к капюшону, вернулся в исходное положение, неся слова Технократа.

– Они справятся. Их отряды, имеющие абсолютную защиту, ведут Примархи Порядка. Мы знаем это наверняка. Мы слушаем их. Это всё, что мы можем.

– Примархи Порядка? Это кто такие? – Приподнялся Игорь, но увидев поднятую руку капитана, поспешно вернулся на место соблюдая субординацию.

– Вы сказали – их солдаты имеют абсолютную защиту. Как это – абсолютную? Разве так бывает?

Совершившая очередное путешествие палка, качнулась, готовая дать ответ.

– Я отвечу на оба вопроса. Первым – вопрос старшего воина. Да. Так бывает. Как? Мы не понимаем. Их защита устойчива ко всем воздействиям. После падения и очистки от разумных, планет Локуста, Керриона, Бельтакса, Улуна и Сториса, мы стали более тщательно анализировать перехваченные сообщения. Мы установили их следующую цель. Пустынный мир Ок-так. Ценности система и единственная обитаемая планета не имели. Обитатели бедны, не имея ничего для продажи или обмена. Калькуляция Первого призвала на Ок-так двух аналитиков. Семьдесят первого и, более опытного, Двадцать Восьмого. Для протекции и тестирования оружия с учетом новых параметров, с ними были отправлены эксперты сектора войны – Два-Два Пять-Девять и Два-Два Шесть-Три. Предоставить информацию для анализа смог только Двадцать Восьмой. Существование остальных было прекращено.

– Убили их что ли? – Приподнялся со своего места Чум, но тут же плюхнулся назад, когда Благоволин с Досей, не сговариваясь, дернули его за пояс.

– Анализ данных показал, что пришельцы имеют совершенную защиту. Кинетическое, термальное, микроволновое воздействие наших лучших образцов, не смогло оказать желаемое воздействие на цели. После того, как все бывшие у группы образцы были испытаны, к отряду приблизился Примарх Порядка. Результат – немедленное прекращение жизни целей. Двадцать Восьмого, от немедленного уничтожения, спасла дистанция. Он вёл свои наблюдения с четырёх тысяч ваших метров. Зарегистрировав произошедшее, аналитик немедленно вернулся на Нулевой мир. Передав информацию, он перестал существовать. Анализ трупа выявил распад биологической составляющей нервной системы. Возвращение Двадцать Восьмого прошло успешно, благодаря наличию у него дублирующих цепей. Отвечаю на второй вопрос. – Короткая пауза и голос продолжил своё мерное и спокойное повествование.

– Примархи Порядка. Являются руководящим звеном вооруженных формирований пришельцев. Физически – не отличаются от рядовых солдат. Обладают силой, сравнимой с двумя десятками рядовых воинов данной расы. Защита – аналогична рядовым. Оружие. Посох Негасимого Огня. Представляет из себя шест. Длина два метра. Материал – неизвестен. Условно верхний конец испускает пламя белого цвета. Согласно религиозной доктрине расы, самоназвание неизвестно, Пламя было получено Примархом номер один.

Должен заметить, что Технократический Союз считает данную доктрину ложной, несмотря на имеющиеся в нашем распоряжении факты.

Продолжаю.

Примарх номер один сумел достичь Звезды-Губительницы. Так же её называют Палачом, или Той, что Совершает Казни Удушением. Необходимое пояснение. Применение терминов зависит от уровня радикализации верующего в данный культ.

Продолжаю.

Согласно доктрине, Примарх, прибыв к Звезде, провёл медитацию в её фотосфере. Завершив процесс, он обрёл сверхспособности. Часть пламени Палача Примарх принёс с собой, основав данный культ и наделив силой Белого Пламени наиболее лояльных среди своих последователей.

– Их Хавасы зовут, расу эту, – приподнялся со своего места Маслов: – И – думаю, надо Клеоптра позвать. Он с нами был – имеет право здесь присутствовать.

– Информацию, что вы имели контакт с прибывшими, подтверждаю. – задержавшись у капюшона, палка вернулась на место: – Информация о самоназвании расы – принята и сохранена. Технократический Союз выражает вам благодарность за передачу новых данных. Для Звездорождённого мной организована односторонняя трансляция. Желаете установить двусторонний канал?

– Да! – Кивнул Благоволин: – И это… Без палки вы говорить можете?

– Канал будет установлен в обе стороны. Посредник нужен для адаптации моей речи к вашим скоростям восприятия. Вы слишком медленные.

– Просто мы не торопимся, – ухмыльнулся капитан, косясь на формировавшееся в воздухе овальное окно.

Картинка, немного резавшая взгляд чёткостью линий, сформировалась за пару десятков секунд и Клеоптр, сидевший в одной набедренной повязка на казённом кожаном диване, приветственно помахал рукой.

– Ты бы хоть рубаху надел, – покачал головой Змеев, в душе завидуя атлетической фигуре царя.

– А зачем? – Искренне удивился тот: – Здесь веет приятной прохладой. Не хочу лишать своё тело такого удовольствия, – он потянулся, подставляя бока ветерку кондея и Дося прикусила губу, одновременно и смущаясь, и откровенно любуясь игрой мышц.

– Может продолжим? – ревниво покосившись на Досю, Игорь постучал костяшками пальцев по столу: – На чём мы остановились?

– Продвигаемая Первым Примархом религиозная доктрина, названная им Справедливым Порядком, имеет в своей основе положение о принадлежности вселенной расе Хавасов. Обоснование – первородность. Следствие – миры нашей галактики принадлежат им по праву первооткрывателей и Отцов Жизни, – при этих словах Клеоптр вздрогнул и поморщился.

– На практике это означает, что все разумные, проживающие здесь, являются собственностью пришельцев и, при малейшем сопротивлении, либо при несогласии, подлежат уничтожению.

– Они видят в нас потомков тех рабов, что привезли с собой, – кивнул Благоволин.

– Угу, – Чум нахмурился: – Ну а то, что те рабы устроили революцию и надавали папашкам по шеям – так это лишь усугубляет нашу вину. С их точки зрения, разумеется.

– В общих чертах – понятно, – подвёл итог рассказу Технократа Змеев: – Бывшие хозяева, когда их прижало дома, рванули сюда. За жизненным пространством. Знакомо и не ново. У меня один вопрос, – встав, он прошёлся взад-вперёд, заложив руки за спину.

– Вопрос следующий. Вы все, – вытянув руку, он ткнул пальцем в Красса, потом в Ланоделя и Тридцать Четвёртого: – Зачем вы здесь? Претория, Единство, Технократический Союз – у вас огромная, просто невероятная, по сравнению с нами сила. Многомиллионные армии, флоты из мощнейших кораблей. И мы – одна захудалая, варварская планетка. Зачем вы пришли к нам?

– Я отвечу. – Раздавшийся из-под капюшона голос был слегка гнусав, но, в целом, довольно приятен.

Положив палку на стол, Тридцать Четвёртый откинул капюшон, открывая лицо.

Подсознательно, Змеев ожидал увидеть что-то вроде киборга, в чьей плоти проглядывают различные, перемигивающиеся огоньками, модули загадочных устройств. Но увы – его представлениям не было суждено сбыться.

Под капюшоном пряталось ничем ни примечательное лицо мужчины сорока лет. Короткий ёжик волос, кое где обрызганный сединой, серые глаза, намечавшийся второй подбородок, да небольшая белёсая полоска шрама на верхней губе. Встретишь такого в толпе, скользнёшь взглядом, да и продолжишь путь, погруженный в свои мысли.

– Буду краток, – продолжил Технократ: – Ваш воздух плохо пригоден для моего метаболизма. Простейший анализ, доступный всем присутствующим, показывает, что вы, одолев воина Хавас один раз, имеете хорошие шансы повторить свой успех и в дальнейшем. Несмотря на все усилия сил Нулевого мира, усилия Претории и Слуг, единственный положительный результат – у вас.

– Легионы и Орды, – Змеев посмотрел на понуривших головы Красса и Ланоделя: – Не смогли убить ни одного пришельца?!

– Не смогли, – ответил за них Тридцать Четвёртый: – Понеся потери, они отступили, отдав планеты врагу. Так пали Керрион и Улун. Некогда густонаселённые и процветающие миры сейчас пустуют, ожидая новых хозяев.

– И вы считаете, что мы, убив одного, сможем провернуть тот же фокус и с остальными? – Покачал головой Чум: – Не выйдет. Тогда нам повезло – врасплох того… Как его звали-то? – Он посмотрел на Благоволина: – Ну, кого ты в речке того? На ракушки смотреть отправил?

– Остерус, – подсказал ему Маслов: – Звали его – Остерус. Я запомнил.

– Пасиб, – благодарно кивнув, Чум повернулся к Технократу: – Нам тогда повезло. Понимаешь? Он свою броню снял, расслабился, вот мы его и чик-чик.

– Буль-буль, – поправила его Дося.

– Важен результат, а не путь к его достижению, – Лицо Тридцать Четвёртого было неподвижно словно маска. Шевелились только губы, да глаза, перемещаясь с одного говорившего, на другого, показывали, что перед ними живой человек… Или существо.

– Мы снабдим вас нашими знаниями, – продолжил он: – Преторианцы и Слуги обеспечат логистику и необходимо количество воинов. Совместно – мы победим и изгоним врага из нашей галактики.

– Знания – это хорошо, – кивнул Змеев: – А вот воины нам не нужны. Особенно чужие. Зачем они нам?

– Для отвлекающего манёвра, – ответ последовал незамедлительно: – Пока Хавасы будут их истреблять, вы сможете выйти на благоприятные для решения задачи, позиции.

– Не понял? – Приподнялся Чум: – То есть они, – он показал рукой на Красса и Ланоделя: – Будут умирать? У них же не будет ни одного шанса выжить?!

– Наши калькуляции показывают, что на уничтожение групповых целей, количеством более пятнадцати тысяч единиц, Примарху и его отряду, потребуется около тридцати восьми минут. Этого времени вам должно хватить для манёвра «чик-чик» или «буль-буль», – подняв руку, он пошевелил пальцами: – Таков наш анализ.

– Засунь его себе знаешь куда?! – Сложив руки на груди, Чум отрицательно повертел головой: – А мы как потом жить будем? Зная, что столько народу ради нас легло? Да и Примархов этих – сколько? Ясно, что не один – ты что, предлагаешь каждый раз такие толпы класть? Так народ в галактике кончится.

– Мы предполагаем, что пятнадцать тысяч потребуется для проведения первых двух операций. Согласно прогнозу, каждая следующая потребует увеличения привлекаемых сил. На третью – не менее двадцати восьми, на четвёртую – сорока, пятую – шестидесяти трёх, шестую, – принялся он перечислять монотонным тоном, пока Чум не стукнул кулаком по столешнице, прерывая его.

– Всего потребуется около полутора сотен миллионов единиц, – как ни в чём не бывало продолжил Тридцать Четвёртый, видя, что все присутствовавшие хранят молчание: – Отвечая на твой вопрос, – его глаза нацелились на Чума: – Всего Примархов двадцать. Плюс Первый. Он так же в нашей галактике. Одновременно, они могут вести захваты на семи мирах. Для информации, – Технократ не сводил взора с Чума: – На Керрионе и Улуне проживало, суммарно, девять миллиардов. Если ты знаком с основами счёта, то можешь вычислить какие доли процентов составляет названная мною величина потерь.

– Жизни процентами не считаются! А вы что молчите?! Он же ваших на смерть шлёт??? – Повернулся Чум к Крассу и Ланоделю.

– Решение уже принято, – ответил за них Технократ: – Мы проинформировали старших этих рас и получили от них согласие и подтверждение. Теперь вы проинформированы. Жду вашего согласия. Иного варианта не существует. Вы должны согласиться на наши условия.

– Должны? – Генерал потёр друг о друга кончики пальцев, словно те вдруг зачесались и Карась, хорошо знавший своего начальника, поёрзал в кресле, устраиваясь по удобнее.

Проведя приличный кусок жизни в, скажем так, южных странах, Змеев весьма преуспел в высоком искусстве торга. Знавшие его в лицо торговцы рынков, а знали они его как вредного старика, спешно закрывали свои развалы, не желая оказаться целью пенсионера. Горе тому, кто не успевал прекратить торговлю, завидев невысокую округлую фигуру. Одетый в кургузый и вытертый костюм, генерал с упоением торговался, сбивая цену в разы. Бывшие при рынках аксакалы почтенно умолкали, на всякий случай прочно забывая Русский язык и, одновременно, навостряя уши на вошедшего в раж Змеева. Торговля шла зверская. В свидетели привлекались святые и пророки, цитировались сунны Корана и строки апокрифов, звучал анализ бирж и котировок – шоу, как вы представляете, было на уровне.

Вот и сейчас, Карась это видел ясно, готовился Большой Торг.

– Значит, говорите, мы – должны? А зачем это нам, позвольте узнать?

– Не надейтесь отсидеться в своём мире. Они придут к вам, и вы погибнете.

– Может да, а может и нет. Мы, в отличии от вас, от всех вас, одного взяли в плен.

– Ваши люди утверждают, что это была случайность.

– А я и не спорю, – широко развёл руками Змеев: – Конечно случайность. Только хорошо подготовленная. Случайность.

– Это как? – В безжизненных глазах Технократа загорелся огонёк интереса: – Случайность нельзя предсказать. На то она и случайность.

– Можно, друг мой. Ещё как можно!

– Нельзя. Но… Факт вашей победы есть. Значит – можно? Но как?! У вас есть технология, неизвестная нам?

– А вот это мы обсудим позже. Сейчас же я хочу продолжить. Итак. Мы не просто победили одного из воинов нашего, потенциального, – генерал приподнял палец, заостряя внимание на последнем слове: – Потенциального союза. Мы ещё допросили его. Причём, – палец вновь приподнялся и Тридцать Четвёртый заворожённо уставился на него, словно там были сосредоточены ответы на все загадки вселенной: – Допросили ласково, без пыток. И он рассказал нам всё. Ах, как он пел, как пел… – Змеев закатил глаза, откидываясь назад: – И историю своего мира нам поведал, и о городах своих. О своей работе. Всё поведал, без утайки.

– Вы должны разделить эти знания с нами!

– Этот… как его… ммм… Ах, да – Остерус, был так любезен, – продолжил генерал, не реагируя на его слова: – Что даже подарил нам свою броню. С карманчиками полными разных интересных штучек. Да-да. Ту самую, абсолютную. Сейчас с ней наши учёные возятся. Говорят – преинтереснейшая вещица, этот пояс. Я к ним заходил, перед самым вашим прибытием. Они, в своих лабораториях, от радости, по потолку бегают.

– По потолку? – Технократ посмотрел вверх.

– Ага. По нему самому. Теперь заново белить придётся.

– Броню вы должны передать нам. Мне. Сейчас. Это не обсуждается.

– И снова вы правы! – Закивал Змеев, вытаскивая из стола початую пачку сигарет: – То, что мы её вам не отдадим – это, действительно, не обсуждается.

– Вы в ней ничего не поймёте! Ваш уровень развития низок! – На лице Тридцать Четвёртого, впервые за всё время, появилась гримаса. И, судя по всему, она должна была обозначать недовольство: – Вы должны передать броню нам!

– Мы вам, – генерал, встряхнув пачку, начал придирчиво осматривать сигареты. Наконец, выбрав наиболее достойную, он щёлкнул зажигалкой: – Мы вам ничего не должны, – выпустив струю дыма в сторону пожарного датчика, он довольно улыбнулся, услышав его недовольный писк.

– Это невероятно! Вы смеете отказывать Технократическому Союзу?! – Ища поддержки, он посмотрел сначала на Ланоделя, а затем на Красса. Увы, но оба представителя величайших в Галактике сил, смотрели куда угодно, только не в его сторону.

– Ну что вы, уважаемый Тридцать Четвёртый, – принялся успокаивать его Змеев, аккуратно дозируя оказываемое давление: – Мы прекрасно понимаем, кого перед собой видим. Вы просто не так меня поняли, – раскаивающимся тоном продолжил он: – Разве мы против, чтобы вы, с вашей мудростью, опытом и багажом накопленных знаний, изучали эту добычу. Мы за! Мы двумя руками за!

– Вы что – её нам передадите? – Не скрывая своего изумления, пробормотал сбитый с толку Технократ.

– У меня вариант по лучше! Мы будем её изучать вместе. Я распоряжусь, – встав, генерал подошёл к окну и поманил к себе Технократа: – Чтобы вон там, на берегу реки, – показал он рукой наружу: – Был выстроен новый исследовательский центр. В нём вы, мы и учёные мужи, из числа Преторианцев и Слуг, – полуобернувшись, он кивнул не сводившим с него взгляда Красса и Ланоделя: – Все мы – вместе, будем исследовать трофеи Хавасов. Вместе – мы победим! – Подняв руку, он взмахнул кулаком в победном жесте и продолжил уже более спокойным тоном: – Конечно, мы понимает, что в одиночку, такой центр, создать будет сложно – и тут, залогом нашего сотрудничества, будет посильная помощь каждой из сторон. Если она, захочет. Разве можем мы – настаивать? Вот вы, например, – он кивнул Тридцать Четвёртому: – С вас научные приборы. Кто лучше вас сможет разобраться в технологиях не нашей вселенной? Претория поможет со строительством. Вы же поможете? – Посмотрел он на Красса и тот машинально кивнул.

– Отлично. Слуги, – взгляд переместился на Ланоделя: – Энергетика. Справитесь?

– Наши генераторы энергии лучшие в галактике, – гордо подбоченился тот: – Биологическая основа позволяет нам…

– Я понял. Рад, что вы с нами. – Перебил его Змеев.

– Постойте, – Технократ, оторвавшись от окна, повернулся к нему: – Вы желаете изучить трофеи здесь? На вашей планете?

– Да, а где же ещё?!

– Наши лаборатории лучше приспособлены для этой задачи. Вы передадите полученное при боевых контактах нам, и мы…

– Не пойдёт. Трофеи наши и изучать мы их будем здесь. Впрочем, если вы отказываетесь, – сложив руки на груди, Змеев окинул Тридцать Четвёртого безразличным взглядом: – То мы и без вас справимся.

– Я не имею полномочий для таких решений, – виновато, и совсем по-человечески, развёл руками Технократ: – Мне надо доложить Десятому, он, после обработки, передаст эту информацию Девяти и только после, Первый примет решение. Это может занять много времени – они очень заняты текущими расчётами.

– Нулевой мир, управляется Первым, – принялся загибать пальцы Маслов: – У него совет Девяти – то есть Второй, Третий и так далее? Потом – Десятый, Одиннадцатый… Двухзначные. Ещё ниже – Трёхзначные и с четырьмя цифрами. Вроде погибших Два-Два Пять-Девять и Два-Два Шесть-Три. Я верно понимаю вашу структуру?

– Да. Такая организация проста и логична. Я правильно понимаю, – развернулся он к Змееву: – Что вы даёте согласие на проведение военных операций против Примархов, согласно нашей схеме?

– Неправильно. Я разве говорил, что мы согласны? Говорил? – Генерал посмотрел на Карася.

– Нет, – замотал головой тот: – Не было такого.

– Может ты слышал? – Взгляд переместился на Благоволина: – Я что? Давал согласие?

– Никак нет! – Вскочив, вытянулся по стойке смирно капитан-лейтенант: – Вы подобного не говорили.

– Вот и я такого не помню, – покачав головой, Змеев посмотрел на Технократа: – Мы согласия не давали. На ваш план. С массовыми жертвами, который.

– Воспринимаю ваши слова как отказ от сотрудничества, – капюшон за плечами Тридцать Четвёртого шевельнулся и принялся раскрываться, обещая вот-вот скрыть его лицо.

– Отказ? Что вы – мы не отказываемся.

Капюшон замер на середине пути, оставив открытым лицо хозяина.

– Вы противоречите сами себе!

– Отнюдь. Просто вы, уважаемые и мудрые, видите только один вариант, – сжав кулак, Змеев выставил один палец: – А на деле, – его кулак развернулся, превратившись в ладонь с растопыренными пальцами: – Их много. Очень много, – вторая, так же раскрытая ладонь, присоединилась к первой.

– Но наше решение оптимально!

– Да. Для вас. И вы пришли к нам, считая, что мы будем следовать наиболее удобным для вас, – Змеев обличительно направил палец на Технократа: – Курсом. Но это не так. Вы не заметили – мир изменился? Да, мы не Империя, не Союз и не Единство. Но мы, имея всего одну планету, уже заставили вас прийти к нам с просьбой о помощи. Реальность стала другой. Примите это как поправку к вашим расчётам. Или – не принимайте, дело ваше. Но тогда – сидите в сторонке и не путайтесь у нас под ногами. Критикуйте, язвите, злорадствуйте – нам плевать, только не мешайте нам. Помешаете, нарушите наши планы, – генерал развёл руками: – Не взыщите.

– Поправка принята. Предлагаю среднее решение. – Спустя недолгое молчание, ответил Технократ: – Я направлю к вам полевую исследовательскую группу. Старшим будет трехзнаковый, с ним несколько Четырёхзнаковых. Они развернут здесь своё оборудование и проведут тесты брони.

– Я распоряжусь о помещении.

– Согласовано. Это в моих возможностях. По остальному – передам Десятому. Но что по военной части? Вы выступите против Примархов?

– Выступим. Своевременно, или несколько позже.

– Когда?

– Когда у нас будут результаты исследований. Я не готов посылать своих людей на смерть. Мы, в отличии от вас, ценим каждого человека и не готовы просто так разбрасываться жизнями.

– Я вас услышал, – капюшон, возобновив движение скрыл его лицо и Технократ, подойдя к столу, поднял свой жезл.

– Семьдесят Восьмой, Сорок Шесть – Три и Сорок Шесть – Четыре прибудут к вам в течении ваших суток, – известил всех присутствовавших безжизненный голос: – Моя задача выполнена. Прощайте. – Он проплыл к двери, загодя распахнутой лейтенантом – когда и как Змеев подал сигнал, никто не заметил.

– От меня лично, – не поднимая жезла и не откидывая капюшон, произнёс Технократ, развернувшись к Змееву от порога: – От моей биологической составляющей. – он запнулся – чувствовалось, что слова даются ему с трудом: – Мы напуганы. Хавасы истребят нас. Всех нас, – палка в его руке обвела помещение: – Те, кого они оставят в живых, будут обращены в бесправных рабов. Единство, – жезл нацелился на Ланоделя: – Лишь слабое подобие того, что они с нами сделают. Дисциплина и подчинение, – теперь Технократ показывал на Красса: – Превзойдут всё мыслимое. Спасите нас! –

– Спасём, – кивнул Змеев: – Вместе – спасёмся. Нам свергать тиранов – не в первой.

– Спасибо. Вы даёте нам надежду. – Жезл приблизился к капюшону и помещение наполнил мёртвый голос: – Я этого не говорил, вы ничего не слышали.

Развернувшись, Тридцать Четвёртый, скрылся в коридоре, оставив после себя едва не звенящую тишину.

На тестирование новых образцов отряд Благоволина пригласили через три недели.

За это время, пока команда отдыхала в закрытом ведомственном санатории, в Галактике события шли своим чередом.

Верные своим планам Хавасы продолжали захватывать планеты. Делали они это неспешно, но основательно – как и говорил Тридцать Четвёртый, по семь планет за раз. Среди очередной семёрки обречённых на оккупацию миров, оказалась и система Малой Улы, с одноимённой планетой.

Широкую известность, этот мир, бывший среди охотников своеобразной Меккой, получил благодаря обитавшему там зверьку – Улы Малой. Размером с земного тушканчика, это пушистое теплокровное, обладало невиданной осторожностью и проворностью. Не имея ни ценного меха, ни вкусного мяса, Ула была известна благодаря железе, раздувавшейся в период гона, до размеров грецкого ореха. Жидкость, содержавшаяся в ней, кроме острого запаха, привлекавшего самочек, обладала невообразимыми регенерационными свойствами.

Она заживляла и восстанавливала всё.

Отказали почки? Сбоит сердце?

Не беда. Один укол и органы мгновенно восстанавливались, сбрасывая прожитые года. Село зрение? Пара капель и остроте взора позавидуют молодые.

Конечно же, столь ценный продукт, немедленно попробовали синтезировать. Увы – сколько ни бились над этим снадобьем лучшие биохимики Слуг, но полученный ими состав был много слабее оригинала. Да, он помогал – залечивал, омолаживал и всё прочее, но делал это он на несколько порядков слабее оригинала.

Результат – на Малых Ул, немедленно, началась самая жесткая охота. И тут охотников ждал неприятный сюрприз – зверьки категорически отказывались становиться чьей-то жертвой.

Небольшие, осторожные и жутко подвижные, они буквально выскакивали из прицела, заставляя лучших стрелков беззвучно материться. Не помогали ловушки и приманки – Улы ловко избегали их предпочитая остаться без лакомства, нежели стать трофеем очередного охотника.

Добыть вожделенного зверька удавалось только самым терпеливым, готовым неделями сидеть в засаде ради одного единственного выстрела. Да и стрелять следовало не абы куда, а только в голову – попадание в тушку гарантированно повреждало железу, оставляя охотнику ничего не стоившую тушку – драгоценная жидкость моментально теряла свои свойства.

Только внезапная смерть зверька позволяла вырезать кожистый мешочек с ценной жидкостью.

Очень скоро Улы, в среде охотников, стали чем-то вроде фетиша.

Вы могли охотиться на ящеров в каменистой пустыне Циуса, выслеживая их среди гор щебня.

Вы могли быть многократным победителем гигантских крабов на пляжах Сорки – бронированного членистоногого можно было убить только ударом копья в открывшуюся, для плевка клейкой лентой, щель метательной железы.

Но эти, прежде делавшие вас знаменитостью, победы, меркли на фоне скромных слов – мол да, был недавно на Уле, взял трёх гадёнышей.

Кроме почёта и уважения, отметим – весьма заслуженного, охотник получал весьма солидную премию за каждую добытую железу, что само собой привлекало в этот мир всё новых и новых стрелков, мечтавших разбогатеть одним ударом, вернее сказать – выстрелом.

Хавасы объявились на Уле за неделю до начала сезона гона.

Как вы понимаете, планета, на этот момент, просто кишела охотниками, прибывшими сюда чтобы испытать судьбу.

Стандартный ультиматум Примарха – покоритесь, признайте себя рабами, вызвала дружный смех лучших стрелков галактики и началось…

Премии, назначенные Империей и Слугами, намного превосходящие выплаты за зверюшек, моментально переключили интересы охотничьего сообщества на новую цель.

Лучшие стрелки галактики, уверенные в своём успехе, организовали несколько засад и стоило только передовому отряду захватчиков отказаться в зоне поражения, открыли по ним шквальный огонь.

Результат, предсказуемый для читателя и неожиданный для стрелков, не заставил себя ждать.

Замершие было под градом пуль и дротиков Хавасы, быстро оправились, рассыпав плотную походную колонну.

Выхватив из-за поясов короткие жезлы, они разделились на два отряда, рванули в сторону засад, и тут же силы поменялись местами.

Охотники, ещё миг назад считавшие свою долю премий, превратясь в дичь, во все лопатки удирали от своих жертв, немедленно бросившихся в погоню.

Преследование было кратким – быстро догнав незадачливых засадников, солдаты перебили их всех. Спастись удалось только одному новичку.

Непринятый в число севших в засаду ветеранов, молодой парень, удобно устроившийся в отдалении от места трагедии, вёл запись происходящего.

Именно благодаря ему общественность узнала о провале этой операции – иначе назвать случившиеся было нельзя.

Более четырёх десятков потерь и только один пострадавший со стороны Хавасов. Да и то, пострадавшим его можно было назвать с большой натяжкой.

Удиравший налегке охотник, понимая, что шансов оторваться от своего преследователя нет, пустил в ход своё последнее оружие.

За секунду до того, как жезл солдата исторг из себя белый луч, ярко оражевое облако едкого газа, выпущенного из баллончика самозащиты, окутало голову Хаваса.

На траву они рухнули одновременно. Но если охотник был мёртв, то его преследователь, катался по траве, издавая истошные вопли. Выжил этот пришелец или нет, так и осталось загадкой – оператор, не решаясь более искушать судьбу, прекратил съемку, спасаясь бегством.

Запись же, мигом занявшая топы во всех каналах, отрезвила умы тех немногих, кто, поведясь на увеличенную в разы награду, собирался на вторую попытку. К слову сказать, засада номер два, всё же состоялась. И опять, безрезультатно, несмотря на самое разнообразное тяжелое вооружение охотников.

Вторгшихся не брали крупнокалиберные разрывные пули. Мономолекулярные диски Слуг рикошетили от белых одежд, срезая попадавшиеся у них на пути растения. А гранаты, и даже мины, выпущенные из подобия земных минометов, только зря рвали в клочья почву под ногами солдат. Хавасы были неостановимы – Малая Уна пала за шесть дней.

Подобная быстрота и лёгкость, с которой пришельцы захватывали миры сказалась и на научном сотрудничестве Земли и Нулевого мира. Представители Технократов, не тратя времени зря, прибыли на базу уже через пару дней. И пришли они не с пустыми руками – множество контейнеров, доставленных механическими помощниками, напоминавшими носилки с многосуставчатыми ножками, содержали как научный скарб, так и с десятки различных орудий убийств.

Последние, впрочем, оказались далеко не передовыми разработками Нулевого мира. Об этом Змееву доложил один из лаборантов, на чьи плечи была возложена обязанность информирования начальства о… скажем так – обо всем происходящем. И подобное "стукачество", как его могут назвать иные люди, было совсем не лишним. Учёные, ещё не переварившие первоначальный шок от попавшей в их руки неразрушимой брони и кое-каких ещё артефактов, полностью теряли контроль, обсуждая сверхсекретные темы практически везде. А когда на базе появились их коллеги из Технократического союза, то и вовсе потеряли берега, горячо обсуждая меж собой идеи иного мира. И ладно бы эти дискуссии велись внутри служебных корпусов – так нет, учёные обсуждали прорывные технологии на улице, в домашнем кругу и даже по телефону, напрочь забывая про подписки о неразглашении.

Пришлось Змееву, мысленно скрепя сердце, перевести их на казарменное положение. К его немалому удивлению, протестов не возникло. Наоборот, заявившаяся в кабинет начальника базы делегация была, как это не странно, преисполнена благодарности и просила лишь одного – продления подобного статуса.

Понять ход их мыслей генерал смог только после пары-тройки рюмок коньяка. Не даром же говорится, что наука – лучший способ бесплатного удовлетворения своего любопытства.

Учёным было интересно.

Приборы, основанные на совершенно новых принципах, идеи, в корне меняющие Земной взгляд на мироздание – всё это тянуло не на один десяток Нобелевок и, конечно же, отвлекаться на дом или семью для умников было смерти подобно. О том, что все их наработки останутся здесь же, укрытые строгими грифами секретности, Змеев, разумеется, говорить им не стал.

И вот, спустя три недели после памятного собрания, учёные мужи доложили о готовности первого рабочего образца.

Надо ли говорить, что посмотреть на изделие, созданное силами двух миров, прибыл весь отряд Благоволина, возглавляемый самим Змеевым. Последний, подсознательно ощущая важность момента, прибыл в лабораторию при полном параде, даже прицепив к поясу кортик, что делал крайне редко, считая клинок анахронизмом и пустой традицией.

Встречали их два учёных – старших в своих командах, да человек пять лаборантов, почтительно замерших за своими столами.

Приветствия и обмен любезностями сегодня был скомкан – учёным не терпелось похвалиться своими достижениями, ну а остальным попробовать изделие на практике.

– Проведя анализ брони и внимательно изучив видео боя на Уне Малой, – первым начал старший из земных учёных: – Мы разработали образец оружия, должный, по нашему мнению, – он прервался и покосился на стоявшего рядом Технократа: – Должный остановить Хавасов от… мн-эээ… Активных действий. Да, именно так – от активных действий, путём причинения его организму вреда, в степени не сопоставимой с его жизнью.

– То есть, – Чум покосился на стол, где, укрытое серой тканью, совершенно скрадывавшей очертания, виднелось нечто продолговатое: – Вы сделали ствол, который убивает этих козлов из Крабовой туманности?

– Из Крабовидной, молодой человек, – строго блеснув стёклами очков, поправило его светило науки: – Но, в целом вы правы.

– Так давайте его сюда! – Сделавший шаг к столу и уже начавший было тянуть руки к ткани, желая сдёрнуть её, он замер, напоровшись на неожиданно твёрдый взгляд учёного.

– Не так быстро, молодой человек. Вначале я, то есть мы, – он покосился на своего собрата с Нулевого мира: – Мы. Мы начнём с объяснения принципов работы данного устройства.

– А зачем мне это, – убрав руки за спину, Чум, недовольно ворча, вернулся к товарищам: – Нет, господа учёные? Ну правда, зачем мне эти ваши формулы? Вы мне просто скажите – как целиться и что нажимать, а уж остальное пусть ваша наука делает.

– Знания лишними не будут, – съёмная фигура, одетая точно, как и Тридцать Четвёртый, разве что огоньков в его складках было больше, качнулась вперёд, беря слово: – Они вас не обременят, а информация, полученная здесь и сейчас, может оказаться полезной там и позже. Слушайте и запоминайте, – ещё раз качнувшись, учёный Нулевого мира отплыл назад, передавая слово своему земному собрату.

– Да-да, именно так. – Покосившись на него, продолжил академик: – Давайте начнём. Прошу посмотреть на экран, – отступив в сторону, он махнул рукой на висевший на стене телевизор.

На экране катался по земле, зажимая лицо руками, воин Хавасов из первой засады.

– Вы все эти кадры видели, – приподнял руку, предупреждая начавшееся было недовольное ворчание, учёный: – Но вы не заметили следующего. Второй ролик, пожалуйста, – подал он знак лаборанту и на экране появилось сильно увеличенное лицо солдата.

– Мы убрали его руки и реконструировали изображение, – принялся давать пояснения академик, водя указкой перед экраном: – Смотрите внимательнее, что видите?

На экране медленно поворачивалось, из стороны в сторону, искажённое болью человеческое лицо. Глаза плотно сжаты, рот приоткрыт. Ничего особенного, кроме, разве что ярких оранжевых пятен – на лбу, носу и подбородке.

– Ничего мы не видим, – буркнул Чум, продолжая неотрывно смотреть на накрытое тканью оружие: – Перцовкой в него зарядили, и что тут такого?

– Верно, молодой человек. Верно! Но! Задайте себе вопрос – как это могло произойти?

– Как как? Пшик из баллончика и всё.

– Но пули и прочие заряды охотников, вреда ему не принесли? А ведь там были лучшие из добытчиков Ул? Сами знаете – они точно в глаз бьют.

– Защита отказала? – Предположил снайпер: – По ней били-били, вот и разрядилась.

– И только на голове? – Склонив голову к плечу ехидно посмотрел на него академик.

– Это вам виднее, – отмахнулся Чум: – Мы же вам броню отдали. Для опытов.

– Вот на их основании, – кивнул учёный: – Мы и сделали нужные всем нам выводы. Прошу посмотреть на экран.

Появившийся там лаборант был одет в облегающую белую одежду. Приглядевшись, Чум увидел знакомый пояс на талии человека и кивнул, примерно представляя, что именно он сейчас увидит. Предчувствия его не обманули. В подопытного, сначала, тыкали разными датчиками, потом пробовали резать ножом и только когда все эти, с позволения сказать, эксперименты, закончились ничем, в руках уже знакомого академика, появился длинноствольный старинный пистолет. Где он его раздобыл и по какой причине, для теста был выбран именно этот раритет, так и осталось загадкой.

Выстрел!

Стрелял учёный муж, практически в упор, но, как и предыдущие попытки, этот опыт закончился ничем. Практически ничем. Лаборант, чья грудь была окутана пороховым дымом, как ни в чём не бывало, передёрнул плечами, помахал рукой, разгоняя белёсые клубы – пистолет явно использовал старинный, дымный порох и вдруг – чихнул.

– Вот! Стоп! – Учёный показал на замершее с полуоткрытым ртом лицо лаборанта: – Видите? Он чихнул!

– Ну… Будь здоров, что ли, – пожал плечами Чум: – Дыму-то сколько? Вот и чихнул. Что такого?

– Вы про Малую Улу уже забыли? Как там – спрей проник сквозь защиту, так и здесь – дым беспрепятственно оказался у лица нашего лаборанта.

– Но пули же – отскакивали? На той же Уле – стреляли прицельно в голову, и ничего?

– Путём различных тестов, – сняв очки и начав протирать их клетчатым платочком, учёный близоруко прищурился, глядя на Чума: – Мы определили, что силовое поле… Эээ… Облегающее тело защищаемого объекта и препятствующее какому-либо… Эээ… Воздействию на него, в районе головы, имеет другую структуру. По сути, там образовано подобие фильтра. Он успешно предохраняет голову носителя от агрессивных факторов, одновременно пропуская воздушные массы. – Надев очки, академик, гордо задрав голову, блеснул стёклами: – Это открытие, а именно возможность образования разноплотностных защитных полей, дорогие мои, оказалось сложным орешком. Но мы, – полуобернувшись, он кивнул Технократу: – Его раскусили. И не только раскусили, – рука учёного легла на ткань: – Поставили на службу человечества!

– Ну да, логично, – подошедший, вместе со всеми к столу, Благоволин, потёр переносицу: – Дышать-то им надо. А вирусы? Яды разные? – Оторвав взгляд от всё ещё скрытого тканью оружия, он посмотрел на академика: – Они что? Подобного не опасаются?

– Судя по всему – нет. Да и с чего бы? Если у нас, Слуги, создали универсальный антидот, то почему Хавасам не придумать подобного?

– Ну… Тоже верно. Так что вы придумали? Показывайте, – протянул он руку к ткани и учёный, недовольно скривившись, было видно, что его вступительная часть ещё не закончена, молча кивнул.

Открывшийся взорам матово-чёрный прямоугольный брусок слабо походил на оружие. Говоря откровенно – на нечто, способное поставить точку в агрессии до сего момента непобедимых воинов, он не походил совсем.

Да, у образца присутствовала прорезиненная подушка приклада, снизу виднелась выемка, похожая на пистолетную рукоять со спусковой скобой и даже наличествовала планка Пикатини, расположенная сверху бруска. Все, как бы, обязательно-военные детали присутствовали, но вот грозного вида – не было.

– Впечатляет? – Академик, расценивший молчание собравшихся как немой восторг, гордо подбоченился: – Не благодарите – всё же мы все, вместе, одно дело делаем. И наш эМ-Тэ-Ка достойно встретит захватчиков! Держите! Владейте! – Подняв с креплений оружие, он сунул его Чуму и поспешно отвернулся, скрывая повлажневшие глаза.

– Спасибо, – Получив ствол, Чум вскинул его к плечу примериваясь: – Лежит, вроде неплохо, – констатировал он спустя минуту: – И не тяжёлый. Сколько зарядов? Чем стреляет? Дальность? Рассеивание? – Подняв МТК передней частью вверх, он глянул на гладкую поверхность без каких-либо отверстий или линз и удивлённо присвистнул: – Ого! Это как? А стреляет-то он – откуда? – Его рука несколько раз прошлась по торцу, пытаясь нащупать скрытое отверстие ствола: – Или вы нам муляж подсунули? А? Академик?

– МТК, – учёный, отобрав ствол у Чума, осторожно поставил его в держатели: – Или, если поименовать его полностью – Метатель-Телепортационный-Кислотный, является, на сегодняшний день, самым передовым оружием в нашей Галактике. Да-с, уважаемые! Самым передовым. И не надо искать ствол, дорогой мой, – победно улыбнулся он Чуму: – Его нет. Ствол – это пережиток прошлого. Наследие тех времён, когда пуле надо было по чему-либо разгоняться, чтобы достичь цели. Но теперь это в прошлом!

– А как, без ствола-то? – Не сдержавшись, Благоволин подхватил МТК и, подобно Чуму, принялся примеривать его к себе.

– Я же сказал, – следя ревнивым взглядом за своим детищем, покачал головой академик: – Чем вы слушали? Это – телепортационный метатель. Понимаете?

– Нет. – Ответ был дружным.

– Но это же так просто?! Заряд телепортируется к цели, понимаете? Поэтому, кстати, – он кивнул Чуму: – Ваш вопрос о рассеивании не имеет смысла. Каждый заряд, каждая, если хотите, пуля, окажется именно там, куда вы прицелитесь.

– Стреляет чем? Куда магазины вставлять? – Перевернув ствол вверх ногами, капитан пробежался пальцами по гладкому, как и в передней части, металлу: – Стыков нет, – поднял он глаза на учёного.

– Начну со второго вопроса. Накопитель, или, как вы сказали, магазин, находится здесь, – взяв со стола указку, академик показал на приклад: – При полной зарядке, МТК содержит семьдесят пуль. А пули, – На его ладони оказался небольшой стеклянный шарик, размером с те, что продаются в магазине игрушек. Только у этого, всё внутри, было заполнено мутно-синеватой жидкостью.

– У меня в руках, конечно же муляж, – зажав шарик двумя пальцами, поднял он его на уровень глаз: – Будь это боевым зарядом, я бы поостерегся так делать.

– А что в нём? – Маслов осторожно взял муляж из пальцев учёного: – Яд? Вряд ли. Газ, как в том баллончике?

– Кислота. Смесь сверхкислот, вернее сказать. Благодаря помощи наших коллег, – повернувшись, академик почтительно поклонился неподвижной фигуре: – Мы смогли создать сверх-сверх и много еще раз сверх – кислоту. Чрезвычайно мощная, невероятно токсичная, она, как это не странно, абсолютно не взаимодействует со стеклом. – Он показал указкой на шарик, покоящийся на ладони Игоря: – Но стоит только оболочке разбиться, как… Бах! Пшшш! – Учёный замахал руками изображая нечто клубящееся: – Всё! Смерть.

– Разъест плоть? – Поёжилась Дося, которой приходилось иметь дело с самыми различными ранениями.

– Разъест, отравит, сожжёт термальным ударом. – Гордо выпрямился творец убийственного коктейля: – Прекрасная, гарантированная смерть.

– И очень мучительная, – пристально посмотрела на него девушка: – Вы хоть сами понимаете, что вы создали?!

– Великолепную химию, – неприязненно покосившись на неё, дёрнул плечом изобретатель: – Вы же из спецназа, милочка? Можно подумать, что вы – вы лично, людей не убивали. Откуда подобная брезгливость? На войне все средства хороши.

– Ага, конечно. И цель, разумеется, оправдывает средства. Так?

– Хавасы уже убили миллиарды, – подлетев к ним, вклинился в разговор Технократ: – Мы осознаём, что прекращение существования посредством МТК будет иметь мучительный характер. Но, по сравнению с гибелью огромных масс разумных, мучения горстки агрессоров, можно считать фактором искупления их злодеяний. Так же, хочу отметить ещё один момент. Устрашение. Видя агонию своих соотечественников, остальные впадут в шоковое состояние. Это, несомненно, негативно скажется на их боевых качествах. Союз рекомендует данное оружие к применению. – Завершив речь, Технократ смолк и отплыл назад.

– Так. С этим ясно. – Академик обвёл взглядом стоявших молча людей: – Да не переживайте вы так! Секунд десять помучаются и всё.

– Что всё? – Взгляд Благоволина был далеко не дружеским.

– Смерть. Болеть будет нечему. Попадёте – десять секунд и головы нет.

– Это как – нет?

– Шарик, – принялся пояснять учёный, недовольно хмурясь: – Пройдя телепортатор, окажется у цели с небольшим импульсом движения. Разбившись о преграду – стеклянные стенки сделаны тонкими, он выпустит облако сверхкислоты. Облако, продолжая движение, пройдёт сквозь поле и, накрыв собой цель, приступит к её уничтожению. Это понятно?

– Да, – не глядя на него, кивнула Дося.

– Не более чем через десять секунд, противник будет уничтожен. Кислота уничтожит плоть, токсичные элементы отключат нервную систему, ну а термальный эффект – сожжёт остальное. Три в одном, понимаете? Три, – академик поднял руку и потряс в воздухе тремя пальцами: – Три равносмертельных воздействия.

– Кислота и токсины, я ещё понимаю, – быстро посмотрев на него, Дося вновь отвела взгляд: – Но термальный удар – откуда?

– От кислотного, – как бы само собой разумеющееся, пожал плечами учёный: – Кислота, при контакте с влагой, а последней хватает и на кожных покровах, и в воздухе, вступает в реакцию с взрывным выделением тепла. К счастью, нам удалось несколько замедлить этот процесс. Так что вначале идёт чисто кислотное воздействие, разъедающее внешние покровы, потом токсическое, вводящее яд в кровь – это свяжет антидот и привлечёт силы организма, и только после, спустя почти пол секунды, начинается термовыделяющая реакция. Вы видите, как это красиво? Три волны смерти. Три! – Он вновь потряс растопыренными пальцами.

– А стреляет эта чудо машинка на сколько? – Постучал пальцем по МТК Чум: – Нас вашим тройным одеколоном не того? Не накроет?

– Дальность боя – пятьсот метров, скорострельность – три выстрела в секунду.

– Батареек на сколько хватит? Во время боя не скиснут?

– Не беспокойтесь, – покопавшись в карманах, учёный вытащил на свет небольшой белый камушек: – Узнаёте? Нет? Хм… Вы же его притащили?

– Мы? – Подойдя к нему, Игорь присмотрелся к обломку: – Да это же кусок того накопителя, ну, что рванул тогда! – Повернулся он к остальным: – Ну тот, что Карася ещё шарахнул? Помните?

– Он самый, молодой человек, – закивал академик: – Только это не накопитель.

– Нет? А что?

– Это и есть энергия. Только в твёрдом, осязаемом, формате. Консервированная, если вам так проще. Как это реализовано – мы, увы, – академик развёл руками: – Не знаем. Но запасов энергии, в этом обломке, – он подкинул камешек на ладони: – Хватит чтобы закрывать потребности среднего по размерам городка в течении почти года.

– Сейчас Карась, – дополнил слова учёного Змеев: – На нашем втором корабле, отправился на ту планету. За обломками. Те обломки собирать – пригодятся.

– Пригодятся – это точно, – кивнув генералу, Чум повернулся к учёному: – Шарики, как я понимаю, хрупкие. А это оружие – я к тому, что в бою всякое может случиться.

– Понимаю ваше беспокойство, – поднял руку, успокаивая его академик: – Да, капсулы очень хрупкие, но повода для беспокойства – нет. Этот обломок, – он вновь подкинул камушек на ладони: – Обеспечивает не только работу телепортатора, но и поддерживает силовое поле. В прикладе, где и находится боекомплект. Не беспокойтесь, – повторил он: – Мы проводили тесты на ударные нагрузки – например, сбрасывали образцы с десяти метров на бетонную плиту. Никаких последствий! Как я уже говорил… Или не говорил? – Сняв очки, учёный принялся протирать стёкла платочков: – Для вас, это абсолютно безопасное оружие. В отличии от целей. Через пару дней будут готовы прицелы. Многофункциональные – со счётчиками зарядов, дальномерами и прочими…

– Кстати о зарядах, – прервал его Благоволин: – А перезаряжать как?

– Только здесь, – махнул рукой назад, академик: – Потребуется специальное оборудование. Просто перезарядить невозможно – слишком велик риск повреждения капсул.

– Мы исходили из того, – Змеев встал рядом с учёным: – Что у вас, на всех, будет двести восемьдесят зарядов. Стреляете вы отменно, ну, – он посмотрел на Маслова: – За исключением Игоря. А противников будет десятка два, может три. Согласитесь – зарядов более чем достаточно.

– Дополнение, – к стоявшим рядом друг с другом генералу и учёному, подплыл Технократ: – Согласно нашим данным, следующей волне атак подвергнутся миры Катприв, Порек, Сонгу, Сиран, Тал, Хмарь Белая и Викос. Оптимальным местом для проведения испытаний мы считаем Тал. Вторжение начнётся через двое ваших суток, – он повернулся к Змееву: – Мы выполнили свою часть соглашения – оружие готово. Теперь ваша очередь. Примените его!

Глава 12

– Планета Тал, – начал брифинг Змеев: – Расположена, если так можно сказать, на самой границе Преторианской Империи. Далее начинаются малоизученные системы.

Голопроектор, подарок Технократов, до того проецировавший карту Галактики с выделенными цветом областями Слуг и Империи, сморгнул, меняя картинку. Теперь над переговорным столом появилось изображение звёздной системы – центральное светило и с десяток разноразмерных планет.

– Интересующий нас мир, – палочка-указка, входившая в комплект к подарку, выпустила яркий синий луч, нарисовавший неровную окружность, в центре которой оказалась четвёртая планета: – Ценности не имеет. Обычная провинция Империи.

Повинуясь нажатию одной из кнопок, Тал разросся до размеров футбольного мяча и принялся неспешно крутиться вокруг оси, позволяя рассмотреть себя со всех сторон.

– Климат тропический, буйная растительность, высокая влажность, джунгли, – продолжал рассказывать генерал, время от времени поглядывая в раскрытую папку: – Население – не более двух сотен тысяч человек. Проживают в трёх поселениях, идущих цепочкой от Портала. Первое, примерно, в километре. Второе в семидесяти, третье в трёх сотнях. Местные жители занимаются фермерством – в первом поселении, заготовкой ценных пород деревьев во втором, ну а в третьем, оно на берегу единственного на планете моря – разведением моллюсков. Люди, в основном, мирные. – Закрыв папку, он отодвинул её в сторону:

– Так же на планете имеются почти три десятка факторий. Проживающие там промышляют добычей экзотических форм местной жизни, для сбыта вне планеты. Есть религиозная община – поклоняются Церере. По населению, пожалуй, всё.

– Хищники? Чего опасаться? Мы же по джунглям лазать будем? – Подался вперёд Благоволин.

– Животный мир беден и представлен, в основном, рептилиями. Но беспокоиться не следует, – поспешил он успокоить напрягшегося Чума: – Ящерки и змейки мелкие, опасности не представляют. Другое дело растения. Местные их различают, но вот вам я бы рекомендовал по джунглям особо не бегать. Произрастают на Тале, в основном, три типа растений – хвощи, лианы и трава.

– Трава? – Переспросил снайпер: – Простая трава?

– Ну… Почти простая. Слоновью траву видел? Вот что-то наподобие. Опасность – споры этой травы и лиан. Действуют как наркотик. Как отличить куст, или лиану со спорами от простой – не знаю. Нет данных, – он, со вздохом, постучал пальцем по папке: – В Империи тоже данных нет. Мир никому не интересен, вот его и не исследовали. В общем – в лес, без крайней нужды, не лезть. Это ясно? Вопросы?

– Товарищ генерал-лейтенант, – поднялась со своего места Дося: – По планете вопросов нет, и не по таким джунглям лазали. У меня другой вопрос, разрешите?

– Разрешаю, – поднявшись и нахмурившись, Змеев застегнулся и одёрнул китель: – Говорите.

– Мне не ясно, товарищ генерал-лейтенант, как применение МТК сочетается с Женевской конвенцией о запрете химического оружия. Прошу разъяснить.

– Тьфу ты! – Облегчённо выдохнув, Змеев расстегнул китель и сел на место: – Ну ты даёшь. Я-то думал…

– Прошу ответить, товарищ генерал-лейтенант.

– Никак не сочетается! – Он хлопнул ладонью по столу: – Сядь!

– Есть, – недовольно скривившись, девушка вернулась на место, демонстративно уперев взгляд в стол перед собой.

– Хавасы эту конвенцию не подписывали. Ясно?

– Но мы же – подписали, – не глядя на него и как бы сама себе, негромко произнесла она: – А на старости лет загреметь в Гаагу, как-то не хочется.

– Во-во, – поддержал её Чум: – Сегодня – Хавасы враги. А завтра? Сами знаете, Виктор Анатольевич, политика, она непредсказуемая. Сегодня мы им глотки режем, а завтра правители в дёсны целоваться будут.

– Тебя-то это чем беспокоит? – Прищурился, глядя на него генерал: – Ты на Тал не идёшь. Благоволин, Дося и Маслов. Они идут, ты нет.

– Это… Почему?! – Вскочил со своего места Чум: – Кто так решил?! Что за бред?

– Ты решил.

– Я?!

– А ты что? Про пенсию уже забыл? Мы же договорились – возвращаешься и заявление на стол. Вот ручка, вот бумага, – вытащив всё названное из ящика стола, Змеев приглашающе махнул рукой: – Вперёд. Пиши, я завизирую. Всё, как обещал.

– Но… Нет. Я передумал, – затряс головой Чум, поспешно усаживаясь на место: – Какой-такой пенсион, гражданина генерал-ага? Моя молодой есть. Хавас бить глаз буду!

– Не придуривайся, – поморщился Змеев: – Хотел оленей разводить – пиши, – он пододвинул к растерявшемуся снайперу лист бумаги: – А Хавасов бить, мы найдём кем. Мне, кстати, – генерал подмигнул Досе: – Уже вторую неделю американец из их отряда прохода не даёт. Из зелёных беретов. Вы с Карасём его где-то в Америке обидели, в Латинской, вот он и жаждет с вами на операцию сходить. Говорит, мол очень проникся вашим стилем. Вы его тогда то ли в болоте не до утопили, то ли на пути каких-то муравьёв, связанным, оставили. Не помнишь такого? Видный мужик – крепыш такой, белобрысый.

– Короткая стрижка, ёжиком, серые глаза, шрам на лбу, слева?

– Точно!

– Не помню, – со вздохом развёл она руками: – А ты, Чум?

– Не, такого не припоминаю. Да и болото, муравьи… Это он путает что-то. Разве ж мы такие? Прирезали бы, зачем мучать? Вдруг выживет ещё.

– Вот он и выжил. И очень вам за то благодарен, что не прирезали. Но, раз не помните, то, – Змеев развёл руками: – Скажу ему, что обознался. Так ты заявление – написал? – Повернулся он к Чуму: – Не тяни, мне ещё план операции докладывать.

– Какие американцы, товарищ генерал-лейтенант? – От удивления Благоволин даже привстал: – Здесь? Откуда?!

– Откуда? Из штатов, откуда же ещё?! После той утечки – забыли, что ли? Ах да… Это ещё до тебя было. – Поморщился Змеев: – В двух словах, у нас была утечка информации, – он покосился на Маслова и тот заёрзал в кресле, стараясь стать как можно более незаметным.

– Детали тебе он…они, команда твоя расскажет. После. В общем наверху надавили, но мы, я, – генерал ткнул себя пальцем в грудь: – Затягивал я их прибытие как мог. Ну а когда Претория десант высадила, да флот подогнала, тут, сами понимаете, взялись за меня крепко. Сейчас, у нас на базе, три их отряда. Программа «Дальнее партнёрство», или как-то так. По-английски даже весьма благозвучно выглядит. Громкие названия они да, мастера придумывать. Живут отдельно, мы им помещение выделили, по планетам ходят, согласованно с нами, ну а трофеи, – тут Змеев не удержавшись, коротко хохотнул: – Сдают на сан обработку, как положено. Увы, но некоторые из их добычи, наших методов обеззараживания, того – не выдерживают. Разрушаются.

– И амеры не жалуются? – Иронично поинтересовался капитан.

– Жаловались. Как же без этого? Но что поделать, – Змеев, с деланным сожалением развёл руками: – Но безопасность родной планеты превыше всего! Сейчас уже не жалуются.

– А что мы их не видели? – Маслов, поняв, что то происшествие с кладовщиком, Тарасом Михайловичем, Змеев озвучивать не собирается, расслабился: – Ни перед выходом, не видели, ни когда вернулись?

– Так графики не совпадают, – невинным тоном пояснил генерал: – Вы, с ними, как бы, в противофазе. Вот ваш майор, – он кивнул Досе: – Ну тот, белобрысый, с болота. Уж как он просил с вами встретиться, а увы. Разные графики. Не совпадаете.

– А графики движения, – Благоволин чуть склонил голову к плечу: – Вы составляете?

– А кто ж ещё? Я. И графики, и задания, и боевое планирование. Всё я и только я, – вздохнув, Змеев сделал вид, что вытирает пот со лба: – Кстати последним, планом операции, я хочу сказать, нам сейчас самое время заняться. Чум? Ты написал? Тебя жду. Все ждут.

– Я не буду писать, – встал со своего места потенциальный пенсионер: – Отказываюсь. Вот.

– А как же зов предков? Олешки?

– Товарищ генерал-лейтенант… Ну… Неправ был. Я. – Склонил он голову: – Виноват. Готов продолжать работу с товарищем капитан-лейтенантом.

– Ааа… Притёрлись, значит? Капитан? Как тебе с ним?

– За время операции, – поднялся на ноги Благоволин: – Лейтенант Петров, Иван Петрович, позывной Чум, показал себя опытным бойцом. Дисциплинирован, исполнителен. Проявляет изобретательность. Ходатайствую о присвоении ему следующего воинского звания – Старший Лейтенант. Вот. – Вынув из кармана сложенный вчетверо лист, капитан протянул его Змееву.

– Даже так? – Пробежав глазами по рукописным строчкам, генерал перевёл взгляд на Чума: – А может, всё-таки, на пенсию? С новым званием? Орден тебе выбью, или, хочешь, – он отложил бумагу в сторону: – Вот честно, обещаю – расстараюсь, но Героя России добуду? А, Чум? Там и выплаты приличные и почёт среди земляков? Ты же хотел Героя?

– Прошу разрешить мне остаться в отряде, товарищ генерал-лейтенант, – глядя в стол произнёс лейтенант: – Пожалуйста, Виктор Анатольевич. Очень прошу, – добавил он, подняв глаза на Змеева.

– Хорошо! – Ладонь генерала хлопнула по столу, закрывая тему: – Будем считать, что ничего не было. По ходатайству, – он ещё раз пробежался глазами по бумаге и убрал её в папку: – Когда вернётесь с задания – рассмотрим. Инесса Олеговна. – Змеев посмотрел сначала на неё, затем на Благоволина: – Мне кажется, вам тоже пора звание поднять. На мой взгляд – офицерские погоны вы оправдали. Что скажете, капитан?

– Полностью согласен, товарищ генерал-лейтенант.

– Так и сделаем. – Кивнув, Змеев взял в руки указку: – Теперь, раз уж мы закрыли все организационные вопросы, перейдём к операции.

Планета, всё это время демонстрировавшая присутствующим свои бока, развернулась в плоскость, опускаясь вниз и накрыла собой большую часть стола.

Центральное место новой проекции занимали хорошо узнаваемые каменные пальцы Портала. От них, начинаясь сразу за границей Кольца, тянулась хорошо протоптанная дорожка, конец которой упирался в крайнюю улицу городка. Само поселение на столе не поместилось – стол кончался как раз на его краю, отчего картинка получалась несколько сюрреалистичной. Пара стен, кусок крыши – всё это было расплывчатым и нечётким, словно дорожка от Портала вела не в город, а в пустоту.

– Улица, которой нет, – пробегая взглядом путь от каменных столбов до призрачных стен, пробормотал Маслов и невольно вздрогнул – слова, прозвучавшие неожиданно громко в наступившей тишине, были произнесены глухим, мёртвым тоном, словно кто-то, овладевший им против воли, вытолкнул наружу древнее пророчество.

– Тьфу! Чёрт! Игорь! – Тоже вздрогнувший от его голоса Змеев, вытер выступивший на лбу пот: – Чего это ты? Напугал же!

– Это не я, – смутившись, покраснел виновник: – Оно само как-то. Вырвалось.

– Сделай одолжение, – генерал покрутил в пальцах указку: – Больше так не надо. Так, значит. – Передёрнул он плечами: – Вернёмся к планированию. Вы появитесь на Тале здесь, – столбы Портала очертила уже знакомая синяя полоска: – Мы знаем, что Хавасы, по какой-то причине, избегают пользоваться Порталами, перемещаясь между миров другим способом. Однако, – повторяя первую окружность, появилась вторая, отстоявшая от неё метров на пятьсот-семьсот: – Однако, появляются они всегда около наших столбов.

– Используют их как маяк? – Предположил Маслов, тщательно выговаривая каждое слово.

– Возможно. Я, с твоего позволения, продолжу. Ваш противник появится где-то здесь, – пространство между двумя кольцами покрылось серией точек: – Мы считаем, что первоочередной целью вторжения станет установление блокады Портала и ликвидация ближайшего поселения.

Линии, ставшие ярко красными, крест-накрест перечеркнули первую окружность и, превратившись в стрелку, уткнулись в стены призрачного городка.

– Ставлю три задачи, – встав, Змеев застегнул китель и внимательно посмотрел на остальных, поспешно вскочивших со своих мест: – Слушай приказ! Первое. Прибыв на Тал разместить засаду на пути движения противника к поселению, максимально ослабив агрессора. – Желтый овал вытянулся подле стен городка, пересекая красную стрелу: – Второе. Провести деблокирование Портала, – широкий, косой желтый крест поглотил своего ярко-красного собрата: – И третье, по обстоятельствам. Захватить пленных. Задачи ясны?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, – ответил за всех Благоволин.

– Вопросы?

– Разрешите? – Поднял руку Чум и, дождавшись кивка Змеева, продолжил: – Тут, как я понимаю, – он провёл рукой над желтым овалом: – Чистое поле. Как мы здесь, на виду, засаду организуем? Нас же от Портала видно будет. Как на ладони.

– Не надо думать, что те, кто разрабатывал эту операцию, дурнее вас.

– А кто разрабатывал?

Пристально посмотрев на него, генерал вздохнул, и, покачав головой, продолжил: – Поле густо заросло травой. Высокой. Среднему человеку – по грудь. Вы там легко спрячетесь и, по необходимости, сможете менять позицию, оставаясь вне поля зрения противника. Просто идеальные условия для засады. Тропа узкая – пойдут они колонной по два в ряд. Вы их легко накроете.

– А они нас? – поднял руку Маслов: – У них же тоже оружие есть? Те жезлы с видео, помните?

– Жезлы бьют не более чем на десять-пятнадцать метров. Ваши МТК – пять сотен. Я рекомендую вам организовать засаду метрах в двухстах от тропы. Оружие, всё же новое, считаю, что ни к чему им сразу, с максимальной дистанции работать. Дадите несколько залпов, соберёте трофеи и к Порталу. Там снимите охрану, повезёт – возьмёте тех, кто выживет и домой.

– Кстати, о трофеях, – опять приподнялся Чум: – Как мы их заберём? Там же всё этой гадостью залито будет?

– Чууум!

– Что Чум? Вы и об этом подумали, товарищ генерал-лейтенант? Перчатки выдадите? Сумки? Кислотно-стойкие?

– Перчатки, сумки… Вы еще авоськи вспомните, – фыркнул Змеев: – Каменный век!

– Авоськи-то чем не угодили, – удивлённо уставился на него Чум: – И места мало занимают, и носить в них удобно.

– Ага, – кивнула Дося: – Я тут видела, на одном фэшн-шоу, они в моду входят. Так что, Виктор Анатольевич, это вы зря на них наговариваете.

– Да не наговариваю я! Чего накинулись? Я это так, к слову сказал. Сам авоськами пользовался. В молодости.

– Угу, – вполголоса, но так, чтобы слышали все, прокомментировал Чум: – В молодости. Когда на мамонтов охотился.

– Чум! Я, конечно, старше тебя, но не на столько. И, хочу напомнить, – генерал постучал пальцем по погону: – Старше не только по возрасту.

– Так я разве чего обидного сказал? Наоборот, с уважением к…Эээ… Заслуженному боевому опыту.

– Вернёмся к планированию. Кхм… Малолетки. Всё разжёвывать надо. Так. Продолжим. Наши учёные, возглавляемые тем самым академиком, с которым вы так неласково обошлись, разработали…

– Неласково?! – Не выдержала Дося: – Да он маньяк просто! Это ж надо – такую гадость придумать, да ещё и гордиться этим!

– Ты закончила? Я, с твоего позволения, продолжу. Спасибо. Так вот. Они изобрели не только ту кислоту. Ещё ими же был разработан и синтезирован состав, нейтрализующий эффекты кислоты.

– Там не только кислота, товарищ генерал-лейтенант, – приподнялся Игорь: – Там три воздействия сразу.

– Спасибо, что напомнил, – тоном Змеева можно было остудить извергающийся вулкан средних размеров: – Но потрудись…потрудитесь все ЗАТКНУТЬСЯ! – Рявкнул он, стукнув кулаком по столу: – Благоволин!

– Я! – Вскочил со своего места капитан.

– Дисциплина ни к чёрту! Ещё раз повторится – накажу!

– Есть!

– Что есть?

– Никак нет! Есть! Так точно!

– Не думал, – успокаиваясь, Змеев налил себе воды: – Что разлагающее влияние Чума так велико. Может его всё же на пенсию? И команде спокойнее будет.

– Больше не повторится, товарищ генерал-лейтенант, – отбросив улыбку, моментально принял серьезный вид тот: – Вы про состав говорили, не продолжите? Очень интересно.

– Продолжу. Так вот. Вам, перед выходом, будут выданы баллоны со спреем. Отстрелялись, подошли к трупам и попшикали на них. Состав за пару секунд свяжет кислоту и сделает вашу добычу безопасной. Что, капитан? – Повернул он голову на поднявшего руку Благоволина: – Вопрос? Ну, слушаю.

– Пленных как брать будем? МТК, насколько я понимаю, наносит смертельные раны. А вы говорили, что нам материал для допросов нужен. Или у вас, для этой задачи, тоже что-то припасено?

– Нет, не припасено. Брать будете при помощи МТК. Просто стреляйте не в голову, а в середину груди. Броня, поле это, конечно отразит угрозу, но! – Змеев поднял вверх палец: – Часть газообразной кислоты, всё же пройдёт через тот участок, что прикрывает голову. Лёгкие ожоги, токсины, термальный удар – всё это не убьёт противника, но выведет его из строя. А дальше – выживет он или нет, будет только от вас зависеть. Успеете быстро подойти и спреем полить – может и выживет. Ну а нет, – он молча развёл руками.

– Кысмэт, – сопроводив взглядом его жест, выдохнул Чум и тут же зажал рот руками.

– Ещё вопросы есть?

– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант, – поднялся на ноги капитан: – Когда выступаем?

– Через… – отдёрнув рукав, Змеев посмотрел на часы: – Через два часа. Успеете получить оружие, спрей и прочее.

– И – пообедать, – вскочил Чум: – Разрешите идти?

– Секундочку. – Подняв руку, остановил его генерал: – Последнее. Хавасы действуют по шаблону. Первый отряд, с задачей атаковать город, появится через четыре часа. Время нам Технократы сообщили и будем надеяться, что ничего не напутали. Второй, он будет блокировать Портал и уничтожать беженцев, через час после первого. А ещё через пол часа, на планету прибудет один из Примархов. Проверить работу, наметить цели следующих атак. Вторая волна пойдёт через сутки. Учтите это.

– Значит у нас будет два часа после высадки и три с половиной, до конца первого вторжения, – почему переносицу капитан: – Принято. Спасибо, Виктор Анатольевич.

Тал, в этом голопроекция не врала, был зелёным.

Правда, местная зелень, более отдавала голубизной, имея цвет более близкий к морской волне, но, всё же, это была зелень.

Зелёным было всё.

Бледно сине-зелёная трава внутри кольца, колыхалась у их ног, едва не доставая колен. Невысокие кусты, чьи синие листья были покрыты зелёными прожилками, топорщили переплетённые ветви за пределами Кольца. Завершал композицию купол бледно синего неба, по которому пыли, совсем как на Земле, кучевые облака, чья белизна отливала зеленью, в отличии от привычных глазу, серых, или свинцовых оттенков.

– Зелёненькие мамы, зелёненьким ребятам, зелёненькие песенки поют, – переделал старую песню на новый лад Чум, передёрнув плечами: – Что-то, как-то, не нравится мне здесь. И воняет гадостно. Как в сортире.

– Так это хлор, – спрыгнув с платформы Портала в траву, повернулся к нему Маслов: – Судя по всему, здесь его много, вот и запах и облака, – он махнул рукой вверх и тут же принялся поправлять едва не соскочивший с плеча МТК: – Облака, они от хлора зелёные.

– Сюда идите, – Благоволин, первым оказавшийся на планете, не стал ждать остальных у Портала. Вместо этого он, отойдя в сторону, принялся исследовать местность и, судя по тому, что сейчас он сидел на корточках перед чем-то, совершенно скрытым травой, его поиски увенчались успехом.

– Видите? – Встав, он отошёл в сторону: – Что думаете?

– Думаю, что мы опоздали, – стащив с головы кепи, Чум вытер им лицо.

Перед ними, свернувшись калачиком, лежал Ключник. Почти застывшая кровь, расплёсканная вокруг тела, казалась чёрной на примятой траве.

– Странно, – Дося, чьи обязанности полевого медика требовали провести осмотр погибшего, выпрямилась, протирая руки влажной салфеткой: – На теле ран нет.

– А кровь? – Благоволин осторожно, чтобы не запачкаться, пошевелил ногой траву: – Это тогда откуда?

– Ран нет, но в теле крови не осталось. Его, – она качнула головой на тело: – Если так можно сказать, выжали, или, вернее сказать, отфильтровали – в теле нет ни капли крови. Она вся здесь, – последовал кивок на траву: – Снаружи. Но только кровь, – закончив вытирать ладони, она, немного поколебавшись, убрала салфетку в поясную сумку: – Остальные жидкости на месте. Я проверила, взяла пункции.

– А так возможно? – Отступив на пару шагов от тела, капитан посмотрел на свои ботинки, проверяя не осталась ли на них кровь.

– Нет. У нас, да и думаю, что у Технократов, такой технологии нет. Мы даже и намёков о подобном не слышали.

– Примарх? – Чум вопросительно посмотрел на Благоволина.

– Думаю да, – немного помедлив, кивнул тот: – Жезлы солдат просто убивают, разрядом энергии, насколько мы понимаем принцип их работы. А тут…

– А тут нечто другое, – скривившись, Чум вытащил из своей сумки плащ-палатку и накрыл ей тело: – Может молитву прочитать? – покосился он на остальных: – Всё же не простой человек был, Привратник.

– Ты знаешь какую? – Покосился на него Игорь: – Здесь, как говорил Змеев, Церере – богине плодородия, поклонялись. Мирная богиня, в общем.

– Тогда просто скажем, – сняв кепи, Благоволин склонил голову: – Покойся с миром, Ключник. Пусть твоя богиня будет к тебе милосердна.

Помолчав секунд десять, он вернул головной убор на место: – Двинулись. Посмотрим, что в городе происходит.

Открывшаяся им с вершины Кольца картина до боли напоминала виденное на родине Звездорождённых.

Город, вернее его руины, уже даже не дымились. Обломанные зубы стен, были закопчены, словно внутри каждого из бывших домов, бушевала огненная буря, выжигая своей ревущей силой уютный мирок обитателей. Толстый слой пепла, серой массой покрывавший обугленные интерьеры жилищ, скрывал общую неприглядность картины, превращая пейзаж в подобие тихой зимней сказки. Можно было поверить, что трагедия произошла давно – так тихо и покойно было вокруг, если бы не одно но.

Тела.

Они были повсюду.

Люди лежали на улицах, затопленных бурыми потоками застывшей крови. Полусожженые тела высовывались из обугленных проёмов дверей, громоздились на уютных балкончиках. Последние, до катастрофы увитые вьющимися растениями, представляли особо неприятное зрелище. Пламя, бушевавшее внутри жилищ, выгнало горожан наружу. Кто-то пытался спастись, спускаясь по лианам вниз – теперь их тела, спечённые жаром вместе с растениями, висели в обугленных сетях вьюнов. Другие, надеясь, что пожар вот-вот пройдёт, ждали спасения на балконах. Увы. Солдаты Хавасов стреляли метко – груды тел, сражённые импульсами жезлов, громоздились меж перевёрнутых в поисках защиты или укрытия, столов и стульев.

Пощады не было дано никому.

Молодые, старые, мужчины, женщины, дети – военная машина агрессора безразлично перемалывала жизни, не делая никаких скидок. Мать ли, прикрывавшая собой ребёнка, девушка, протянувшая в просьбе милосердия руки – убивали всех. Убивали. Проверяли. И добивали.

Не щадили даже домашних животных – тела ящерок, бывших в Претории вместо земных собак и кошек, те, что не стали покидать своих хозяев, лежали рядом с ними, разделяя общую трагедию.

Живых в городке больше не было.

– Может обойдём по периметру? – Чум, которому явно было не по себе, остановился, выжидательно глядя на Благоволина: – Здесь нам делать нечего – сам видишь, только мёртвые тут.

– Неужто великий Чум испугался покойников? – Поправив сползший с плеча ремень МТК, капитан посмотрел вдоль заполненной телами улицы: – Думаешь на соседних меньше народу?

– Не люблю гражданских. В смысле – убитых гражданских, – отвернулся снайпер, но там, куда упал его взгляд, лежали две девушки. Наверное, они, выскочив из объятого пламенем дома, пытались выбежать из города, стремясь оказаться подальше от катастрофы, выбрав маршрутом спасения центральную улицу. Увы, но именно по ней и шли убийцы.

Бежавшая первой, получив выстрел в живот, осела на колени, зажимая руками рану. Её подруга, или, кто знает, сестра, встала перед ней, закрывая девушку своим телом. Заряд, оборвавший молодую жизнь, попал точно меж холмиков грудей – разворотив тело и отбросив защитницу на умирающую. Та, ради которой она пожертвовала жизнью, пережила подругу ненадолго – аккуратное, неприятно чёткое, трёхгранное отверстие в её виске, чернело запёкшейся кровью как печать смерти, поставленная рукой палача.

– Вот же…твари! – Добавив непечатно, Чум, перебросил МТК с плеча на плечо и потёр руки, словно его ладони жёг невидимый огонь: – Командир! Пошли отсюда. Хватит нервы трепать – насмотрелись. Я сейчас одного хочу, – показал он рукой на тела: – Найти их. Хавасов этих. Они у меня петь будут. Ариями. Пошли. Последним гадом буду, если по следам их лагерь не найду.

– Успокойся. – Подойдя, Благоволин положил руку ему на плечо: – Мы всё видели. Всё запомнили. Сам хочу авторов этих…Художеств увидеть. Но! – Он встряхнул Чума: – Это – один город. Один, на провинциальной планете. Тут всего тысяч двести живёт. Жило, – поправился он, кусая губы: – А ты вспомни, что Тридцать Четвёртый говорил. Про захваченные миры. Помнишь? Там миллиарды жили. Так что, боец, – убрав руку, капитан взял МТК на изготовку: – Бойцы! Слушай приказ! Не раскисать! Мы ещё много тел увидим, а сделать так, чтобы их было меньше, – он запнулся, сбившись: – В общем – для этого мы и здесь. Чум! Идёшь первым. Задача – найти тех, кто это сделал. Или других. Ищи Хавасов. Любых. Остальные – колонной за ним. Я – замыкаю. Двинули!

Чтобы найти лагерь Хавасов, особые навыки не потребовались. Считая себя хозяевами положения, а, возможно уже и всей планеты, они не стали обременять себя ни маскировкой, ни выставлением караульных.

Лагерь, если так можно было назвать лишённую травы круглую проплешину, слишком правильную для природного образования, был разбит практически за городом.

С другой стороны – а кого им было опасаться? Ближайшее поселение, зачищено, до следующего – далеко, от кого ждать нападения?

– Там около полусотни солдат, – принялся докладывать Чум, вернувшийся из короткой разведки: – И ещё один. Мужик. Здоровенный, плечи – шире моих раза в два. Он с посохом. Думаю – Примарх.

– Возможно, – барабаня пальцами по корпусу МТК, кивнул Благоволин: – Что делают?

– Как я понял, к какой-то церемонии готовятся. Солдаты построены полукругом, по краю площадки, а этот, ну, здоровый который, со своим посохом играется. В руках крутит, гладит. Один раз, даже поцеловал. Честно, я сам видел, – закивал он, перехватив удивлённый взгляд Доси: – У него палка эта, с одного конца – горит. Белым пламенем. Вот он огонь и поцеловал. Губы вытянул и мордой прямо в огонь. Я уж подумал – мол туда тебе и дорога, а он нет, морду убрал и дальше гладить. Посох свой, то есть.

– Может и вправду? – Маслов обвёл взглядом остальных: – Ритуал? Типа благодарственного молебна после боя? Слава…эээ…Чему они там поклоняются? Звезде-убийце, вроде?

– И благодарить ту, что их убивает? Ты уж фантазию свою того, прикрути, – покачал головой Чум.

– А что такого? Они могут её благодарить, что вынудила их покинуть планету и прибыть сюда. В религии и не такие выверты случаются.

– Бред!

– Отставить! – Повёл рукой капитан, прерывая их спор: – Дискуссию об их религии отложим на потом. Сейчас у нас работа имеется. Делаем так. Чум, – рука Благоволина зависла над толстым цилиндром оптического прицела: – Ты у нас снайпер? Занимай позицию на втором этаже вон тех руин, – показал он на закопчённые останки соседнего здания: – Будешь координировать нас, а как начнём стрелять – твоя цель Примарх. Бей по груди. Попробуем его живым взять.

– Принято.

– Остальные со мной. Обходим их лагерь по дуге и встаём за спинами солдат. Дистанция сто метров. По команде – накрываем собравшихся беглым огнём. Надеюсь, – он посмотрел на Досю: – Совесть, после того, что мы видели, никого мучить не будет?

Обзор, открывавшийся Чуму с новой позиции, был хорош. Его взгляд, многократно усиленный оптикой, перебегал с одной цели на другую, оценивая шансы на удачный выстрел. Если бы у него сейчас в руках была старая и любимая винтовка, то стрелок был бы счастлив, готовый без промаха нести смерть своим противникам.

Оторвавшись от прицела и не забыв его погладить – учёные не пожадничали, установив на МТК настоящего монстра, он покосился на поле за городом. Сверху было хорошо видно, как три его товарища крадутся в высокой траве, обходя лагерь по широкой дуге. Прикинув, что им потребуется ещё не менее десяти минут, он улыбнулся, радуясь неожиданному безделью, и вновь приник к прицелу.

А на площадке события шли своим чередом.

Примарх, до того ласкавший свой посох, наконец наигрался и, подойдя к центру площадки, воткнул его в землю. Убедившись, что палка надёжно закреплена, он отступил на шаг и, вскинув вверх руки, рухнул на колени. Не прошло и секунды, как солдаты, неподвижно следившие за ним, дружно повторив его жест, попадали на землю, распластываясь ниц перед окутавшим весь посох, пламенем.

– Они что-то начали, – прошептал Чум в микрофон и, оторвавшись от оптики, поискал группу глазами.

Троица была почти на месте. Снайпер, даже не прибегая к прицелу, видел, как расходятся в стороны темные на фоне светлой травы, точки-фигуры товарищей. Благоволин по центру, Игорь справа, Дося слева – им оставалось совсем чуть-чуть и Чум, готовясь услышать в наушнике команду "Пли!", снова поднёс лицо к прицелу.

На площадке же, ритуал шёл своим чередом.

Примарх, продолжая стоять на коленях перед бившей в небо струёй пламени, принялся раскачиваться из стороны в сторону, всё так же протягивая руки к белому огню. Его губы, благодаря мощной оптике, Чум это видел отчётливо, шевелились, посылая к посоху не то слова молитв, не то отчитываясь о содеянном. Временами, наверное, когда очередной псалом или отчётный блок заканчивался, он простирался ниц, и тогда пламя вспыхивало ярче, словно подтверждая услышанное. Выждав пару секунд, Примарх распрямлял спину и, вновь начинал говорить, простерев к посоху руки.

– Чум. Мы на месте, – послышался в наушнике голос капитана: – Что на площадке?

– Примарх отчёт даёт. Или молится. Отсюда не разобрать.

– Хорошо. Мы начинаем. Чум – открывай огонь после нас. Внимание… Приготовились! По счёту ноль! Три… Два…

– Стой! – Приникнувший к прицелу Чум, поёрзал, занимая более удобную позу: – Стойте! Тут что-то начинается!

То ли Примарху надоело бить поклоны, то ли, и это было вернее, ритуал, в отчётно-молитвенной части был закончен, но он выпрямился, и, поднявшись на ноги, протянул руку к огню.

Пламя, словно ему процедура тоже надоело, радостно вспыхнуло, перекинулось на протянутую руку и, ещё спустя пару секунд, поглотило собой рослую фигуру Хаваса.

– Твою ж мать… – Выдохнул Чум, сопровождая прицелом объятого огнём человека: – Тут это, – торопливо зашептал он в микрофон: – Примарх самосожжение, походу учинить решил!

– Чего решил? Чум? Не понимаю тебя!

– Да я сам не понимаю, – отодвинувшись от наглазника, Чум несколько раз моргнул, прочищая глаза. Но нет, зрение его не подводило – на площадке дёргалась объятая белым огнём рослая фигура.

– Вот и взяли пленного… – прошептал он в микрофон: – Походу Примарху каюк. Горит, дёргается. Наверное – рапорт не понравился.

– Принято. Начинаем, пока он… Пока на него отвлеклись. Готовьсь! Три… Два…

– Стойте! Прогорел он!

– Тьфу! Чум!

– А что я?! Это – к Примарху всё! Потух он. Резко.

Действительно, пламя, окутывавшее Примарха, спало так же резко, как и тогда, когда он протянул руку к посоху. Дымящаяся, обожжённая фигура подняла руку, Чум ясно видел следы ожогов на лице человека, и посох, сам собой выскочивший из земли, влетел в раскрытую ладонь. Сжав древко, лидер Хавасов что-то прокричал, кривя обожжённое лицо, и солдаты, до того стоявшие на коленях, начали подниматься на ноги. Сбившись в кучу, они, нерешительно подталкивая друг друга, потащили из-за поясов свои жезлы, бросая напуганные взгляды на дымящуюся фигуру.

Первый, так сказать, доброволец, которого остальные просто вытолкнули из толпы, приблизился к Примарху, поминутно оглядываясь назад. Не дойдя до него пары метров, солдат рухнул на колени, и, сжавшись в комок, протянул к посоху зажатый, в дрожащих руках, жезл.

С пару секунд ничего не происходило, но затем, исторгнув из себя тонкий ручеёк, пламя коснулось жезла. Секунда, другая – огонь, окутывавший жезл иссяк и Примарх, слегка склонившись над приободрившимся бойцом, что-то негромко сказал. Солдат, явно ободрённый услышанным, резво вскочил на ноги и принялся пятиться от посоха, отвешивая почтительные поклоны.

– Один подошёл, – принялся докладывать Чум: – Огонь с посоха перешёл на его жезл, после чего солдатик к своим вернулся. Повеселевший. Во – второй пошёл, – прокомментировал он происходящее.

– Может они так жезлы свои подзаряжают? – Предположил Маслов: – Но, тогда, нам лучше сейчас ударить, пока их оружие разряжено?

– Второй прошёл ритуал успешно, – продолжил рассказывать Чум: – Третий пошёл. Может вы и вправду начнёте? Если ждать будет пока все… Оп-па… А с третьим неувязочка вышла! Горит пацан!

Третий солдат, хоть и в точности повторил все действия своих предшественников, схождения огня не добился. Вернее будет сказать – он его получил, но не так как предыдущие. Вместо того, чтобы коснуться только кончика его жезла, белое свечение напрыгнуло на скорчившуюся фигуру, заливая всю её своим нестерпимо ярко полыхнувшим светом. Вскочивший на ноги нарушитель, или, кто его знает – грешник, принялся метаться по площадке размахивая руками, но пламя было неумолимо. Сбившиеся в плотную толпу солдаты с ужасом наблюдали как их товарищ, прекратив свои метания, упал на землю, слабо подёргиваясь. Ещё пару секунд и пламя, заживо сжиравшее его тело исчезло, оставив после себя кучу пепла, повторявшего контуры тела погибшего. Миг – и налетевший ветер подхватил серую пыль, выдувая её за пределы круга.

Правосудие, если так можно было сказать, свершилось.

– Четвёртый пошёл, – прокомментировал Чум движение следующего солдата: – Чего ждём? – Зашептал он в микрофон, удерживая в прицеле грудь Примарха: – Валите их уже, самое время – как бараны стоят!

– Приготовились! – Судя по тону, Благоволину тоже надоело ждать: – На счёт три! Три! Пли!

Выскочившие из густой и высокой травы фигурки, вскинув к плечу прямоугольные бруски МТК, дали залп практически одновременно. Замешкался только Маслов – бледно голубое свечение, возникавшее при стрельбе из Метателей, окутало его оружие на пару секунд позже остальных, но, надо признать, никакого вреда от его задержки, не последовало.

– Беглым! Бьём по головам! Огонь! Огонь! – Стоявший по грудь в траве капитан, успевал командовать, ведя частую стрельбу: – Дося! Кучнее клади – твои вон как плотно стоят! Игорь! За отскочившими не следи, бей по толпе!

Над сбившимися в плотную кучу солдатами медленно росло, раздаваясь в стороны бледно сизое облачко ядовитых паров. Кое-где, выждав положенное время, оно вспыхивало оранжевыми шарами термальных разрывов – Чум, наблюдавший за происходившим в свою оптику даже крякнул от картины мести, разворачивавшейся перед ним. Хавасы, не понимая, что происходит, сбились было в кучу, усугубляя эффект стрельбы. То один, то другой из них, вдруг падали на колени, хватаясь за лица и, падая наземь, принимались кататься по песку, раздирая плоть ногтями. Кто-то, лишь краем зацепивший расплывшееся облако, пошатываясь отходил, а то и отползал в сторону, где, стоя на четвереньках, ошалело мотал головой, и тёр лицо, пытаясь отделаться от жжения в глазах.

Смерть настигала и тех, и других точно так, как говорил академик.

Не прошло и десяти секунд, Благоволин с товарищами успели сделать по три выстрела, как большая часть захватчиков лежала на земле, не подавая признаков жизни. Возможно, продлись охватившее Хавасов оцепенение чуть дольше, бой бы так и закончился, но Примарх явно не спал.

Схватив обоими руками свой посох, он воздел его над головой, раздирая рот в неистовом крике.

Облако белого пламени, вспыхнувшее над головами скорчившихся солдат, за считанные секунды разогнало, сожгло сизую дымку, очищая воздух. Поняв, а может – учуяв, где находится их противник, купол огня выбросил в сторону троицы длинные щупальца, слепо шаря им над травой.

– Чум! Твою дивизию! Спишь?! – Окрик Благоволина, заставил снайпера, увлечённо разглядывавшего происходящее, нервно вздрогнуть: – Примарх! Мать твою! Бей!

– Ой! – Резко дёрнув стволом, Чум навёл перекрестие прицела на грудь застывшего с поднятым посохом Примарха, и плавно потянул спуск.

В МТК что-то негромко щёлкнуло, едва слышно свистнуло и у цели, точно там, куда он и навёл перекрестие, вспухло небольшое сизое облачко.

– Работает! Честное слово – работает машинка! – он поспешно нажал на спуск, посылая второй шарик вслед первому.

– Стреляй! Чум! Блин!

Щёлк! Пшик! И новая порция кислоты принялась окутывать грудь Примарха, расплываясь в размерах. Возможно, командир захватчиков, увлечённый поиском троицы и не заметил бы новой опасности, но таймер, отсчитывавший срок химических процессов, был неумолим. На груди Примарха, наглядно демонстрируя что и он стал целью атаки, вспух оранжевый шар термального разрыва. Не заметить подобное у себя под носом, мог, наверное, только абсолютно слепой. А им-то Примарх и не был.

Отскочив в сторону, он крутанулся на месте ища новую угрозу и воздух, вокруг Чума начал потрескивать, наливаясь жаром.

– Вот же ты тварь! – Поймав грудь в прицел, он снова потянул за спуск, ощущая как пот, выступивший на лбу, начинает заливать его глаза: – На, сука! Что?! Не нравится? – Откомментировал он очередной прыжок в сторону Примарха, вновь посылая в того заряд: – Жри тварь!

Запах палёного заставил его дёрнуться. На миг оторвавшись от прицела он обвёл глазами свою площадку и тихо выматерился – тлел, пуская к небу тонкие сизые струйки, его рюкзак.

– Ах ты ж… – Поймав в прицел Примарха, Чум выпустил очередной заряд и, изловчившись, сбил ногой рюкзак вниз: – Тварь! Там же… – Ещё один заряд, заставил Хаваса отпрыгнуть в сторону: – Там же сухпай, сволочь ты нерусская!

Отскочив в сторону, Примарх, выставив в сторону Чума ладонь, высоко поднял вверх охваченный огнём посох. Пламя, бушевавшее вокруг палки, раздулось, выгнулось парусом, отсекая цель от стрелка и, следующий заряд, лишь бессильно вспыхнул, без следа сгорая в стене огня.

– Вот же… Гадёныш! – Следующие два шарика повторили судьбу предыдущего. Было ясно как день – против этой защиты, МТК, несмотря на всю свою технологичность и продвинутость – бессильна.

Спрыгнув вниз – начавшие дымится обломки стропил наглядно демонстрировали, что его местоположение раскрыто, Чум опрометью бросился к траве, надеясь затеряться средь высокой растительности. Теперь они померялись местами.

Прыжок в сторону – там, где он только что был, земля вспухла багровым пузырём, расплавившись до жидкого состояния.

Падение, перекат – и прямо перед ним, оставляя в траве ровный выжженный след, вырастет гудящий столб белого жаркого пламени, следующий за ним по пятам.

Перекатившись через голову, Чум вскочил и, практически не целясь, пальнул в Примарха, надеясь отвлечь его.

Подействовало – столб опал, а Примарх, уходя от облака едкого яда, попятился, поднимая посох для очередной атаки. И, судя по выражению его лица – эта атака должна была поставить окончательную точку на линии жизни нахала, осмелившегося напасть на лидера Хавасов.

– А вот хрен тебе! – Чум попытался было вскинуть МТК, чтобы всадить заряд прямо в торжествующее лицо врага, но невидимые руки стиснули его и он, слабо охнув, выронил ствол в траву. Не довольствуясь результатом, объятья усилились, его приподняло над травой и потащило к противнику, желавшему полюбоваться смертью наглеца, дерзнувшего противостоять мощи прибывших из Крабовидной Туманности, захватчиков.

Поведя рукой, второй Примарх продолжал удерживать над головой свой посох, он приблизил слабо трепыхавшегося Чума к себе. Чуть склонив голову к плечу Примарх почти с минуту изучал лицо своего пленника, а затем, приняв какое-то решение, тряхнул головой. Пламя, собравшееся в верхней части посоха, собралось в шар, выбрасывая короткие щупальца, и Примарх, приоткрыв рот для обличительной тирады, указал пальцем на свою добычу.

Дзиньк!

Стеклянный шарик, выпущенный из МТК, раскололся, встретившись с древком посоха. Кислота, обрадованно шкворча, вырвалась наружу, цепляясь острыми зубами за древко и результат не заставил себя ждать. Древесина, хоть и выросшая под лучами иного мира, оставалась, всё той же органикой – желанной добычей для адской смеси учёных Земли и Нулевого мира. Не прошло и пары секунд, как палка, сожранная творением учёных мужей, разделилась на части, оставив в руках Примарха небольшой, с изъеденным концом, жезл. Вторая половина, где ещё только что полыхало белое светило, рухнула на песок, без каких-либо признаков былого огня.

Упавший на колени Примарх схватил обломок, но стоило его руке коснуться деревяшки, как он опрокинулся на спину, истошно визжа и тряся кистью, с которой, прямо на глазах, сползало сожжённое злым коктейлем, мясо.

– Что? Не нравится? – Освободившийся от объятий Чум, подскочил к нему, отводя ногу для удара.

– Только не до смерти, – подошедший Благоволин, повесив на плечо свой МТК, крутил в руках баллон с нейтрализатором, гадая, как снять с него крышку: – Он нам ещё пригодится.

– Не учи отца… – Примерившись, снайпер аккуратно стукнул носком берца по голове воющего от боли Примарха: – Детей делать, – договорил он, удовлетворённо наблюдая как мягко оседает на землю разом обмякшее тело.

– Ага… Понял – нажать и повернуть, – справившийся, наконец с баллоном капитан, принялся заливать пенящимся раствором остатки руки Примарха: – Дось? – Отступив на шаг, он обернулся и махнул рукой, подзывая её к себе: – Перевяжешь? – Показал он на ладонь, где сквозь редкие куски чудом сохранившейся плоти, желтели кости пальцев.

– Проще отрубить, – фыркнула она, доставая из сумки бинт: – Только медикаменты переводить.

– Да ладно тебе, – присев рядом с ней на корточки, Благоволин принялся шарить пальцами по поясу, нащупывая кнопку застёжки: – Ага… Нашёл!

Негромко щёлкнуло и перед ними оказался обнажённый мужчина средних лет, без каких-либо признаков нижнего белья.

– И вот это нас завоёвывать прилетело? – Покосившись на узкие плечи, круглый, сбившийся набок живот и бледную, какую-то рыхлую кожу, покачала головой девушка: – Хоть бы исподнее натянул что ли. Смотреть страшно – будто солнца сто лет не видел.

– А они все такие, – подошедший к ним Маслов свалил наземь целую гору поясов: – Все бледные и рахитичные. Чум? – Положив руки на пояс, потянулся Игорь: – Ты с жезлами не поможешь? Я их в кучу покидал, но один, – он помотал головой: – Недопру. Рук не хватит. И так умаялся. Сначала всех из баллона полить, потом пояса снять. Спасибо – Дося помогла. Давай вместе, а?

– Рук, говоришь, не хватает? – Отвернувшись от Примарха, Чум посмотрел на дальний край площадки. Так, сваленные друг на друга, громоздились обнажённые тела Хавасов, нашедших на Тале свою смерть.

– Рук не хватает, – повторил он, оглядываясь на руины городка: – Народ! А ведь мы победили! И сами живы и этих, – он обвёл руками вокруг: – Того в общем.

– Во, прочухался, – закончившая бинтовать руку Примарха Дося, поднялась на ноги: – Ты сам-то как? В норме?

– Да что со мной будет, – отмахнулся Чум: – Я же этого, ну… Вы простите – не верил, что живыми выберемся. А оно вон как повернулось. Когда меня этот к себе потащил – думал всё, каюк. А его посох раз – и поломался, – он осторожно поднял покрытый хлопьями пены обломок: – Так значит и этих бить можно?!

– Бить можно всех, – взяв у него из рук деревяшку, хмыкнул, крутя её в руках, капитан: – Умеючи и чёрта бьют, – процитировал он известный фильм: – А эти задохлики даже и на бесят не тянут. Ладно, дорогие мои. Собираем трофеи, пакуем этого – он кивнул на Примарха: – И домой. Змеев, поди, места себе не находит.

Глава 13

Комната для допросов представляла собой зеркальный куб, на полу которого, ровнёхонько по центру, стояло массивное кресло. При первом же взгляде на эту единственную деталь интерьера складывалось впечатление непреодолимой мощи, в чьих тисках оказывался любой, усевшийся на жёсткую подушку сиденья. Эффект усиливали багровые потёки на подлокотниках и подножке этого Трона Правды, беззвучно предупреждавшие жертву о бесполезности сопротивления, которое будет, и это несомненно, сломлено самым жестоким образом.

Примарх, занимавший сейчас кресло, последнее понимал очень хорошо. Это было заметно по бегающим глазам и съежившейся позе, которую он принял несмотря на то, что его и руки, и ноги были надёжно зафиксированы в массивных, слегка ржавых, браслетах. Свободна от оков была только его голова, но сколько бы он ей не крутил, взгляд неизменно натыкался на жалкого, скорчившегося голого человечка, замершего в массивном кресле.

– Ну что? – Сидевший за зеркальной стеной Змеев, протянул руку к микрофону: – Пообщаемся? С гостем нашим?

– Я, всё же, за химию, – подойдя к окну, Чум, заложил руки за спину и покачал головой: – Укольчик, другой – И он соловьём петь будет. Чего зря время терять?

– Мы это уже обсуждали, – пододвинув к себе микрофон на массивной подставке, поднёс палец к кнопке генерал: – Сейчас так, разминка. Проверим реакцию на вопросы, сделаем психоматрицу, и уж потом, когда будем о нём больше знать, укольчик.

– Я всё понимаю, товарищ генерал-лейтенант, – отойдя от окна, Чум сел на место: – Только я там был. И девчушку ту, с раной на виске – как сейчас вижу. И её, и стилет тот, что мы у этой мрази на поясе нашли.

– Чум!

– А что, Чум?! Что? – Он хотел было вскочить, но передумал и, махнув рукой, отвернулся.

– Действительно, товарищ генерал-лейтенант, – Дося потрепала Чума по плечу: – Я всё понимаю, психоматрицы, логика мышления. Понимаю, что после мы будем знать, как ему вопросы задавать, чтобы ответил точно… Но, могу я вас попросить? – Подняла она глаза на генерала: – После. Когда вы его выжмете, дайте его нам? Пожалуйста. Вы не думайте, мы его убивать не будем. До смерти – не будем, а после – на Тал доставим. К другому городу. И отдадим местным.

– Ну вы, блин, даёте! – Хлопнув ладонью по столу, Змеев недовольно фыркнул: – Вы спецназ или где? Что это за суд Линча? Можно подумать, вы трупов не видели!

– Не в таких количествах, Виктор Анатольевич, – рисуя карандашом узоры в блокноте, поднял голову Маслов: – Это геноцид. Я… Мы все это осознали. На своей шкуре. Одно дело – читать, что нацисты творили, и, совсем другое, самому увидеть. Их резать надо. Резать! – Карандаш в его руке сухо щёлкнул, ломаясь и разрывая лист бумаги: – Отдайте его нам.

– И ты, Игорь? – Змеев досадливо поморщился и продолжил с явным сожалением в голосе: – Я подумаю. Зависит от того, как этот Примарх, сотрудничать будет. Начнёт в молчанку играть – он ваш. А сейчас всё. Заткнулись! Начинаю допрос. – Поправив гибкую ножку микрофона он подтянул к себе решётчатый шарик и приготовился уже было начать, как его взгляд упал на тяжелую пластину-основание, по центру которой весело горел зелёный огонёк: – Чёрт! Эта штука что? Была включена всё это время? Эй! Примарх! – Наклонился Змеев над шариком: – Ты меня слышишь?

– Слышу, – не поднимая головы, кивнул пленник: – Давно уже. И слушайте меня, вы…

– Техника, что готовил оборудование, – не обращая внимания на его слова, чуть отвёл голову от микрофона генерал: – Умертвить немедленно. Мне – его голову, ну, как обычно. Исполнять! – Он вновь придвинулся к шарику: – Заткнись. Говорить будешь, когда я разрешу. Будешь непокорным – последует боль! – Вытащив из-под стола небольшую коробочку с единственной кнопкой, он прижал её на пару секунд.

– Что? Не нравится? – Он довольно рассмеялся, глядя на задёргавшееся тело: – А это, дорогой мой, только начало. Дальше боль будет прогрессировать. Уж поверь, мы здесь эксперты по боли.

– Низкие! – Облизав губу, Примарх закрутил головой в поисках говорившего: – Вы только и можете, что с пленниками…

– У тебя учимся, – вновь перебил его генерал: – Ты – с безоружными гражданскими, мы – с тобой.

– Это были рабы! Потомки рабов, осмелившихся поднять мятеж против своих господ! Они заслужили смерть!

– Да ну?

– Таково право Хаваса! Вы все наши рабы, дышащие только по нашей милости!

– Слышь, ты, господинчик! – Привстав, Благоволин наклонился над микрофоном: – Запомни, мразь! Мы не рабы! Рабы немы! Это первое, что мы учимся писать! Накрепко это запомни! Накрепко!

– Рабы и есть! – Поёрзав, Примарх попытался гордо задрать подбородок: – Только рабы будут забивать в себя отрицание своей рабской сущности. Мы – ваши Боги, а вы – наши рабы. Разве в вашей религии не говорится об этом? Как и о том, что лучшее место для жизни – наш мир? Хавас? Куда попадают только самые достойные?

– Хавас… Хевен, – пробормотал себе под нос Игорь: – Что-то созвучное есть. Возможно, что мечта о лучшем, об идеальном мире так и осталась в нашей памяти – со времён прихода этих, – он мотнул головой в сторону окна: – В нашу галактику.

– Не возможно, а так оно и есть! – Примарх довольно оскалился: – Вы! Рабы мои! Немедленно освободите своего Бога и падите ниц перед ним!

– Да вот делать мне больше нечего, – протянув руку, Чум ткнул пальцем в кнопку: – Что? Недо-бог? Больно?

– Вы… Не посмеете… – Восстановив дыхание, прохрипел Примарх: – Причинить… Мне… Вред!

– А вот тут ты ошибаешься, – на всякий случай прикрыв коробочку ладонью, усмехнулся Змеев: – Посмеем. Ты, для нас, никто. Пленный, без имени и ранга. Чего с тобой возиться?

– Я Одиннадцатый Призванный! – Примах, насколько это было возможно, выпрямился в своём кресле: – Владелец шести миров! Господин миллиарда рабов! От моего слова зависит их жизнь! Трепе…Аааааааа!!! – Его полная гордости речь сменилась визгом, когда генерал прижал кнопку.

– А сейчас – ты наш раб! – Вновь прикрыв коробочку рукой, произнёс Змеев, когда тот пришёл в себя: – Одиннадцатый говоришь? И сколько вас всего?

– Первый… – левая рука пленника дёрнулась в своём браслете: – Первый, да будет его грудь всегда полна свежим воздухом, отобрал семнадцать достойнейших, положив начало новой эре! Сейчас нас осталось восемь, но у нас хватит сил, чтобы вернуть порядок мирам, созданным гением наших предков! Ваше сопротивление бессмысленно! Вы пыль, взбиваемая нашими ногами! Покоритесь и примите Старый Порядок Вещей!

– Было семнадцать, осталось восемь. – Маслов подтянул к себе микрофон, изогнув гибкую ножку: – Остальных девять – где потеряли, дядя? Да и воздух свежий – у вас дома что? Дышать нечем?

– Я не удостою тебя ответом, раб, – Примарх произнёс эту фразу твёрдым голосом, но, судя по тому, как напряглись его мышцы – он ждал очередного удара током.

– Да и не удостаивай, – фыркнул в ответ Игорь: – И так ясно. Вы у себя там, на Хавасе, войнушку устроили. Гражданскую. Новый пророк и всё такое. Там девять и прибили. А что до воздуха – это тоже просто. Планета ваша под полем защитным? Излучение-то идёт? И, походу, поле это – так себе, не полностью радиацию блокирует. Вот и сидите вы под землёй. Остерус рассказывал, помните, – повернулся он к остальным, выпустив ножку микрофона из пальцев: – Про туннельные бои. Походу, у них там, – Игорь кивнул в сторону окна: – Совсем задница. Экологии кирдык, воздух из воды, судя по всему получают, помните, как он воде радовался? Да и жрать нечего. Хевен… Небеса, – презрительным тоном произнёс Маслов: – Да у них там ад натуральный! Вот сюда и рванули.

– Тебе не понять величия Хаваса. Ты не бродил по великим залам, не видел, как рушатся пики Небесной Опоры, погребая собой шпили Хранилища Мудрости, знаменуя начало новой эпохи. Ты…

– А что я там забыл? В ваших, провонявших тухлым воздухом, туннелях? Шпили Хранилища Мудрости, говоришь? – Прищёлкнул пальцами Игорь: – То есть – ваша центральная библиотека, с архивами, того – накрылась? Смотрите, какая картина получается, – откинувшись на спинку кресла, он принялся загибать пальцы: – В их мире – задница полная. Защита не держит, ресурсы они исчерпали. Жрать, пить и даже дышать – уже сложно. Новых знаний нет. С момента отлёта экспедиции, что к нам, сюда прибыла, прошло уже ого-го сколько лет, а они, – он кивнул на Примарха: – Как под щитом сидели, так и сидят. Да ещё и хранилище, где все их знания копились, потеряли. И очень интересно потеряли – как раз, когда Первый свою идею в массы пропихивать стал.

– Думаешь – он и устроил? – Змеев, подпирая подбородок рукой, покрутил пальцами другой в воздухе: – Только зачем? Это же знания. Сила.

– А зачем у нас каждая новая власть предыдущую хает? Я уж про сжигание, или запрет книг, молчу. Чем безграмотнее народ, тем им проще управлять. Уверен – здесь тоже самое было. Плюсом – он мог, до обвала этой Небесной Опоры, нужное себе того, приватизировать. А потом – рванул. Итог – он единственный обладатель чего-то жизненно важного. Секундочку… – Скрутив пробку с бытылки минеральной воды, он торопливо набулькал себе пол стакана и жадно выпил, не обратив внимания не жест Чума. А показывал тот на Примарха, который, стоило только раздаться характерному звуку льющейся воды, едва не застонал, облизывая сухие губы.

– Пить хочешь? – Генерал покачал в руке бутылку с водой: – Могу угостить – за хорошее поведение. Холодненькая.

– Подай, – вновь облизав губы, выдавил из себя Примарх.

– Фу, как невежливо. Пожалуйста тебя мама в детстве говорить не учила?

– Дай воды!

– Ну… Так мы далеко не уедем, – поднеся бутылку к микрофону, Змеев свернул пробку и налил себе воды: – Ох…хорошо… холодненькая. С газиками…

– Пож…алуйста. Дай..те воды, – через силу выдавил Примарх, будучи не в силах сопротивляться жажде.

– Первый шажок сделал, – кивнув, генерал поднялся из-за стола: – Держи, – он пододвинул коробочку Досе: – Ты у нас лекарь, цену жизни знаешь. Я сейчас, – покачивая бутылочкой он вышел из комнаты.

Выждав с минуту, Дося, кинув быстрый взгляд на остальных, прижала пальчиком кнопку. Реакция из-за зеркала последовала незамедлительно – терзаемый электрическими зарядами Примарх, выгнулся дугой в своём кресле.

– Дося! – В открывшейся внутри комнаты допросов двери, показался Змеев: – Убьёшь же! Ты чего?!

– Да я так, – отпустив кнопку, она пожала плечами: – Проверить решила – вдруг не работает. Вот теперь вижу, – она вновь нажала на кнопку, заставляя Примарха вновь забиться в судорогах: – Ой! Работает.

– Дося… – Покачав головой, генерал подошёл к обмякшему пленнику: – И это наш лекарь. Хранитель жизни и эксперт по болевым точкам. Электроды, к слову, она на тебе размещала. Пить-то будешь? – Отвернув пробку он ткнул горлышком в губы Примарха.

– Так я продолжу, – отвернувшись от окна, за затемнённым стеклом которого их пленник жадно глотал воду, Маслов развернул своё кресло к остальным: – Я думаю, да что думаю – я уверен, что Первый сознательно уничтожил Хранилище. Забрал технологию переноса, или перехода, сделав себя единственным её обладателем. Хотите в новый мир? Чистый, не загаженный радиацией? С водой, едой и рабами? Поклоняйтесь мне. Ну, или, почитайте меня. После отправки экспедиции они, Хавасы то есть, ждали сигнала, что цепь Порталов выстроена. А когда поняли, что дорожку им никто торить не будет – было поздно. Помните? Звезда рванула спустя полсотни лет, после ухода кораблей. Щит, защитил их от первых волн радиации, но его ведь делали как временную меру, мол сейчас наши долетят, и мы все в новые миры уйдём.

– А не получилось, – кивнул Чум, соглашаясь с его словами.

– Ага. Экспедиция их кинула. Думаю, на Хавасе начались волнения и стало не до науки. Хотя… – Он почесал кончик носа: – Раз щит столько продержался, то, наверняка, его как-то модифицировали.

– Но всё имеет свой конец, да?

– Думаю да. Они понимали, что смерть неизбежна. Идти-то некуда. Безысходность, грызня за остатки ресурсов и общая деградация.

– И тут – наш сигнал? – зажал шарик микрофона в ладони Чум: – Думаю, Первый появился сразу после него. Может и огонь этот, я про посохи, всего лишь какой-то технотрюк. Палочку сломали и всё, гость наш, – он кивнул на Примарха: – Мигом сдулся.

– Разрешите? – Зеркальную стену прорезала щель и в нее протиснулся субтильный солдатик, державший в руках накрытый белой, с красными подтёками, тканью поднос. Посреди подноса возвышалось нечто округлое.

– Чего тебе? – Убрав бутылочку, Змеев повернулся к нему: – Кто позволил?!

– Ва..Ваше приказание, – промямлил солдатик вытягивая вперёд подрагивавшие руки: – Ваше приказание выполнено. Господин командующий! Техник Селепов наказан.

– Подойди, – подманив к себе посыльного, генерал, на короткий миг откинул пропитанную красным материю, но и мига было достаточно, чтобы увидеть лежавшую в красной лужице крови, отрезанную голову.

– Эх… Семёныч, Семёныч, – отпустив ткань, Змеев вытер пальцы о мундир солдата: – Что ж ты так. Двадцать четыре года беспорочной службы, – с сожалением покачав головой, он повернулся к замершему Примарху: – И вот! Из-за дурацкого микрофона… Эххх! Убери, – дернул он головой визитёру: – И пусть похоронят как положено – всё же ветеран.

– А с остальными что делать? – Набравшись смелости, пискнул солдатик: – С его сменой? Казнены все, господин командующий. Их тоже – с почестями?

– Устава не знаешь? – Начальственный взрык прямо-таки вытолкнул солдата из комнаты: – По Уставу, бестолочь!

– Есть!

– Куда этот мир катится? – Дождавшись, когда за визитёром закроется дверь, восстанавливая зеркальную гладь, повернулся к Примарху Змеев: – Молодёжь… Уставы учить не хотят, ленятся… Только развлечения и глупости на уме! То ли дело мы были? Я вот, – он ткнул себя пальцем в грудь: – Наставление по полевым допросам под подушкой держал. А эти… У вас так же?

– Да-да, именно так! Абсолютно с вами согласен! – Торопливо затараторил Примарх.

– Эххх.... Деградация! И как они жить будут? На кого мы галактику оставим? – Грустно вздохнув, он помолчал с минуту, а затем, расстроено махнув рукой, поднял лицо к потолку: – У вас ещё вопросы есть?

– Никак нет, господин командующий, – разжав ладонь и чётко выговаривая слова, произнёс Чум.

– Во! Видал? Моя школа, – поднял палец вверх генерал: – Ладно. Пойду я. – Допив воду, при этом Примарх вновь облизал губы, Змеев двинулся к двери, начавшей немедленно приоткрываться при его приближении.

– Погодите! Я? А как же я?! – Задёргался в оковах пленник: – Что со мной?

– А что с тобой? – Повернулся от двери генерал: – Сиди, отдыхай. Свет притушим, подремли. Ну а как дознаватели освободятся, так они тебя и навестят. И вот ещё, – замялся он на пороге: – Ты с ними не шуткуй. Люди там серьёзные, с юмором не дружат. Понимаешь? Нет? Ну у тебя пальцы лишние есть?

– Нет, – Примарх поспешно сжал кулаки.

– Вот и я так думаю. Но то я, а то они. У них, как бы это сказать… Сдвиг у них на профессиональной почве. Вполне могут решить, что десять пальцев это слишком много. Или глаз. Их у тебя же два? Пока два. Понимаешь?

Не дожидаясь ответа, генерал вышел из комнаты, оставляя пленника трястись от страха в кресле. Белое освещение начало постепенно меркнуть, уступая место багровым цветам ночных ламп.

Когда Дося, последней выходившая из наблюдательного помещения оглянулась на окно, то вид залитой кровавым светом комнаты, где по стенам блуждали тёмные пятна непонятных теней, пронял даже её, заставив опрометью выскочить наружу.

Следующие два дня команда провела в относительном покое, занимаясь своими личными делами. Кто-то, как Благоволин и Дося, отсыпались впрок, кто-то, не будем показывать пальцем, но и без того ясно, прописался около столовой, ну а кто-то закопался в архивах, пытаясь выяснить что-то новое о тех временах, когда Древние только появились в нашей галактике.

Несмотря на все старания Маслова, сведений, о тех далёких временах, сохранилось ничтожно мало. Хроники, пережившие большую войну, о временах появления Древних, и об их трудах по преобразованию миров, говорили крайне скупо, отделываясь короткими и пустыми фразами про Золотой век, рисуя идиллическую картину прежнего мироздания. Редко-редко проскакивали фразы о произошедшей до наступления райских времён, некой войне, победа в которой и заложила основы современного мира. Понять – с кем велась война и что послужило причиной её начала, было решительно невозможно. Хавасы, или Отцы, которые, как теперь знал Игорь и были противниками Древних, были окрашены исключительно в чёрные тона, именуясь Извечным Злом и Тёмной стороной.

Да, была война.

Да, Древние победили мерзких тварей.

Да, после наступил Золотой век.

Всё.

Ни откуда взялись эти твари, ни откуда взялись сами Древние – про это все хроники хранили полнейшее и дружное молчание. Единственное, что ему удалось раскопать, так это невнятные рассуждения о неком мире, райском, благословлённом месте, откуда Древние пришли в галактику, дабы сделать её столь же прекрасной, как и покинутое ими место. Но рассуждения эти носили скорее абстрактный характер и преподносились как некая философская доктрина, обосновывавшая причину появления Древних в нашей галактике.

Ещё хуже дела обстояли с историей Звездорождённых. Если сами воины ещё и мелькали в боевых сводках, упоминаясь, в основном с эпитетами «продажные» и «нечестивые», то их история отсутствовала напрочь. Кто такие? Откуда взялись? Где проживают? Эти вопросы, летописи обходили стороной. И это при том, что другие наёмные подразделения, которых, к удивлению Маслова, оказалось весьма много, были подробнейшим образом описаны с вниманием к, казалось бы, мельчайшим и незначительным деталям. Читая военные доклады создавалось впечатление, что Звездорождённых рассматривали как стихийное бедствие, ниспосланное свыше, не делая никаких попыток разобраться откуда оно взялось.

Отчаявшись найти что-либо в хрониках, Игорь решил покопаться в народном фольклоре.

И тут, буквально на второй сказке для детей младшего возраста, его ждал первый сюрприз. Написанная простым языком, она рассказывала, как прилетевшие в наш мир Хорошие Древние Боги, поругались с Плохими Богами. Поругались, естественно, из-за того, что Хорошие хотели счастья всем, а Плохие – только себе. Устыдив вторых, Хорошие начали превращать планеты в сады для людей, ну а Плохие, предсказуемо стали им пакостить. Терпели-терпели Хорошие, да лопнуло терпение. Стали они Плохих ловить и перевоспитывать. Чтобы те, тоже, Хорошими стали. Поймали почти всех – только двум Плохим уйти удалось. Один спрятался в неком Чёрном-пречёрном мире, где, создав злобных желтых слуг – последнее было несомненным отсылом к Звездорождённым, продолжил через них слать горе простым людям. Почему Хорошие не прихлопнули его, в сказке не говорилось, наводя читателя, или слушателя, на мысль, что вот именно тебе, это и предстоит сделать.

Но, то было про первого.

Про второго было сказано, что он, трясясь от страха, сбежал в некую мёртвую землю, где, закопавшись в землю и уснул, выжидая, когда Хорошие ослабнут, чтобы без помех напасть на людей.

Следующий сюрприз обнаружился в сказке про злого воина Индрика, возжелавшего стать Чёрным Повелителем. Этот воин, как следовало из текста, совершил, за свою жизнь, прямо-таки неисчислимое количество злодеяний, стремясь своей злостью превзойти Спящего-в-Мёртвой-Земле. Сомнений, что тут речь шла о втором Хавасе, избежавшем общей участи, сомнений быть не могло.

Но, как злой Индрик не старался, дорасти своей злобой до спящего, у него не получалось. И тогда он решил спящего – убить, чтобы люди перестали его с ним сравнивать и, чтобы только он стал первым злодеем в мире. Сказано – сделано. Искал-искал, множество народу погубил, пока некий старец ему путь не указал. Убил его Индрик и отправился в мёртвый мир. Прибыл туда – а вход в подземелье, где гробница, толпы чудовищ охраняют. Перебил их всех. Вошёл в подземелье. Переплыл множество рек подземных, избежал ловушек хитроумных – дошёл до гробницы. Смотрит, а там, в прозрачном кристалле, дева прекрасная заключена. И так она была хороша, что рука Индрика, занесённая над саркофагом, сама опустилась. Понял, что не может Спящего, точнее – Спящую убить.

Снял тогда он шлем, сел рядом с кристаллом, и заплакал – дошло до него, что зря свои злодеяния совершал. Все жертвы, им убитые, перед ним тут появились, раны свои, его рукой нанесённые показывая – и сердце злодея не выдержало. Упал он на колени, желая к Богам за милостью обратиться, но выползло щупальце железное из саркофага, да как ударит его в голову. То Спящая была. Не спала она, ждала момента верного.

Выкачала дева злобу всю из Индрика – ещё сильнее стала, а то, что от него осталось, превратила в монстра страшного, да к входу в подземелье направила – сторожить, да охранять. Так он там и стоит, подземный ход охраняет. А когда души убитых к нему приходят, то прячется он под землю и дрожит, от того земля окрест входа и трясётся.

Мораль сказочки, что Зло непобедимо, и что кормится оно от злых поступков людей, Игоря заинтересовало мало. То, что любая пропаганда выворачивает факты в угоду власти, было ясно как день, гораздо интереснее был тот факт, что сказка подтверждала наличие уцелевшего Хаваса первой экспедиции и что один, или одна из них, вполне мог дотянуть до современных времён, отлёживаясь в неком устройстве.

Не менее интересна была и концовка сказки – наводя порядок в архивах, ещё до первого запуска Портала, он не раз, и не два, натыкался на легенды о подземном звере, носившем имя злодея из сказки, тоже любившего потрясти землю.

Перерыв все базы, Маслов предстал перед неожиданным фактом – Индрик, упомянутый в легенде, более нигде не всплывал, наводя на мысль, что дело происходило на Земле, отчего ему стало не по себе. Немного смущало, что мир, где легла спать вторая выжившая, считался мёртвым, но, с другой стороны, были и монстры, охранявшие вход в пещеру.

Не решаясь поделиться с остальными найденной информацией – уж больно она походила на бред, Игорь уже хотел выбросить свои записи, когда появившийся в архиве вестовой передал ему приказ Змеева – прибыть в переговорную комнату на брифинг перед очередным заданием.

В переговорной Игорь появился с большим опозданием, несмотря на то, что вестовой был крайне настойчив.

Торопливо кивнув присутствующим и стараясь не встречаться взглядом с Благоволиным, он юркнул на своё место, выложив на стол толстую папку с распечатками архивных документов.

– Ну, раз уж мы, наконец-то, собрались, – постучал по стакану Змеев: – То давайте начнём. Игорь? – Посмотрел он на Маслова, копавшегося в бумагах: – Ты не против, чтобы я начал?

– Я?! – Раскладывая бумаги в нужном порядке, поднял голову тот: – А…

– Тогда оторвись от бумаг и послушай. Значит так, – обвёл он присутствующих взглядом: – Общение с Примархом, к слову, он оказался весьма разговорчивой особой, принесло нам много разного. Я сейчас не буду обо всём рассказывать, ознакомитесь с результатами допроса позже, – кивнул генерал на стопку тонких книжечек, лежащих рядом с ним: – Остановлюсь на наиболее важных, для вашей миссии, моментах. Первое. Первое, и, пожалуй, наиболее важное. Цель их экспансии совсем не та, о чём мы могли подумать.

– Это как? – Непонимающе посмотрел на него Чум: – Они же сюда переехать хотели? Всем миром своим? Что, не так?

– Отнюдь. – Довольный произведённым эффектом, Змеев потёр руки: – Все разговоры по переселению с Хаваса сюда, есть не более, чем дымовая завеса. Впрочем, – поднял он руку, предупреждая хотевшего что-то сказать Чума: – Сейчас мы знаем, что для своего населения, именно эта версия и была озвучена. Цель – в корне пресечь волнения, вызванные тяжёлыми условиями жизни на Хавасе.

– То есть, – Благоволин покачал кистью, словно держал грузик на веревочке: – Перед населением подвесили морковку, и все повелись?

– Именно так. А чтобы морковка была слаще, – генерал ткнул пальцем в воображаемый корнеплод: – То организовали ротацию. Выборные представители с разных частей планеты, направляются на наши миры. Вроде как в командировку. Задача – наладить поставки нужных ресурсов на Хавас. Их сменяют другие, потом третьи и так далее. Побывавшие у нас возвращаются домой с рассказами о сказочных и чистых мирах, население которых безропотно выполняет все указания пришельцев.

– И где любой раб почувствует себя господином? – Прищурился Благоволин: – Страшнее нет, когда над тобой, с плёткой, встаёт дорвавшейся до власти раб.

– Верно. Но, как это завлекательно для жителей Хаваса! Да они ради такого… – не договорив, Змеев махнул рукой: – В общем вы поняли. Но это – верхушка айсберга. Реальная картина имеет несколько другой вид.

– Я, кажется, догадываюсь, – подпёрла щёку рукой Дося: – Он, я про Примарха намбер уан, и не собирается кого-либо переселять. Вы это прямо сказали. Почему? Думаю, всё от утраты технологий. Они просто не в состоянии обеспечить себе те же условия, что и дома. К примеру – медицину. Живут они, – она перевела взгляд на генерала: – Прилично, так ведь?

– И откуда ты всё знаешь? – Ухмыльнулся в ответ Змеев: – В целом да. До трёх сотен лет. Но – только высшая каста, Примархи и их приближённые. Простые смертные живут до пятидесяти одного.

– В среднем, до пятидесяти одного? Мне только про высших рассказали.

– Не в среднем. Пятьдесят Один – это сакральное число. С чем связана именно эта цифра, сказать сложно. Наш гость утверждал, что почитание идёт из древности. У Хавасов жизнь разбита на три цикла. Первые семнадцать лет – «Развитие». С семнадцати до тридцати четырёх – «Зрелость», а последние семнадцать – «Увядание». Достиг верхней планки и, – Змеев провёл ребром ладони по горлу: – И всё, хватит. Уступи место молодым. «Час Быка» Ефремова, все читали? Здесь так же, только обусловлено всё жёсткой нехваткой ресурсов. Всех ресурсов. Еды, воды, места и воздуха. Уж не знаю, на чём щит их работает, но потребляет он всё. Со слов Примарха – все ресурсы планеты тратятся только на него. Но, сами понимаете, ресурсы их мира не бесконечны. И так странно, что они столько протянули.

– Так что – они к нам за ресурсами припёрлись? – Взяв в руки кофейник, Чум налил себе горячего напитка: – Ресурсы на Хавас, оттуда сюда людишек – чтоб рассказали о райском местечке и не буянили? Так? Двух заек сразу? Пиф-паф! – Он бросил в кружку два кубика сахара.

– Двух зайцев не получится, – проследил его жест Благоволин: – Механизмы в конце концов сломаются, народ поймёт, что его за нос водят. И тогда всё – либо всеобщая гибель, либо бунт. Так, Виктор Анатольевич?

– Именно так, – кивнул Змеев: – Первый не глупее нас, всё это он предвидел, впрочем, – он подтянул к себе кофейник: – Чтобы предвидеть подобное особого ума не надо. Народ свой, допустим, он, на некоторое время, успокоил. С механизмами, и тут вы правы, такое не прокатит, сколько бы ресурсов они не приволокли. Производства старые, в конце концов начнут гнать брак и тогда всё, привет. Первый сам вырыл себя яму, когда уничтожил Хранилище. Одиннадцатый, если вы ещё не забыли номер нашего гостя, сквозь зубы признал, что когда тот разобрался в ситуации, то, натурально говоря, схватился за голову. Износ всего – крайний. Знаний, как чинить – нет. Уже нет. Людей, кто мог бы починить – тоже нет, про пятьдесят один год, помните. Всё. Приплыли. Изначально, Первый действительно планировал переселение, но прибыв сюда, и изучив историю бесславного конца первой экспедиции, поменял свои планы.

– А поподробнее можно? – Поднял руку Игорь, копаясь в своих распечатках: – Я тоже, кое-что нашёл, – добавил он, раскладывая перед собой распечатки: – Мало, правда, но хоть что-то. Было бы интересно сверить.

– Можно, – кинув в кружку три куска рафинада, Змеев принялся помешивать кофе: – По некой причине, рабы, привезённые сюда Хавасами, восстали.

– Но если ресурсы им не помогут, – Чум, одним глотком ополовинил кружку: – Тогда чего ради они сюда ломанулись?

– Прежде всего – не ломанулись. Имея наглядный пример мятежа, Первый не хочет рисковать. Терять власть не в его планах. С его точки зрения, и это мнение разделяют все Примархи, наша Галактика, отличаясь от привычной им туманности, провоцирует умы низших. На бунт, то есть толкает. Так было с рабами, так, может произойти и сейчас. Что это за воздействие, он не знает, а определить – не может. Знаний не хватает. Поэтому и родилась идея кратких "командировок".

– Чтобы у низших мозги не переклинило? – Допив кофе, Чум потянулся к кофейнику, но на пол пути его рука остановилась: – Виктор Анатольевич, – произнёс он заискивающе: – Может, по паре капель, а? Мозги смазать? Лучше соображать будем.

– Перебьёшься. А по сути, ты прав. Допустить новый мятеж он не хочет.

– Но ведь они же обречены? – Склонила голову к плечу Дося: – Вы же сами говорили?

– Всё верно. Но! – Откинувшись на спинку, Змеев сложил руки на груди: – По информации Первого, источник нам выяснить не удалось, Первый считает, что не все из той экспедиции погибли. А, как вы помните, упадок Хаваса, начался как раз после отлёта лучших умов планеты. Так вот. Один из выживших – некий сверх-сверх-сверх и ещё много раз "сверх" гениальный биолог. Его не убили, как остальных – вроде он был среди немногих, не относившихся к рабам, как к вещам. Вполне возможно, что этот Хавас что-то знал об отличиях нашего мира от их родного, но молчал, отстранённо наблюдая за резнёй. Возможно, он даже…

– Она, – поднял руку прерывая его Маслов: – Это была она. Гений тот.

– Она?! – Змеев придвинулся к столу и навалился на него, наклоняясь в сторону Игоря: – Она? В смысле женщина?

– Именно так, – подтянув к себе один из листов, Маслов смущённо кашлянул: – Кхм… Вы только не смейтесь, но я об этом в сказке прочитал.

– Где? – Поперхнулся Чум.

– В чём? – Не менее удивлённый генерал, медленно покачал головой: – В сказке?

– Да. В детской. Про злого Индрика и его позднее раскаяние.

– Индрик? – Прищурившись, Чум посмотрел на Змеева: – Мне это уже не нравится.

– Слышал уже это имя?

– Да, – чуть помедлив, ответил Чум: – От стариков. По-нашему это Большая Серая Подземная Мышь. Индрик, это по-вашему, по-русски, то есть. Старики говорили, – медленно и нараспев, начал он, прикрыв глаза: – Что в те времена, море было тёплым, а деревья кронами до неба, росли вдоль речных берегов. Жил тогда смелый охотник. Очень смелый. Ходил, ай, далеко-далеко. Зверя добывал, ай, много-много. И боялись его стрел все – не знали они промаха. Вот только имени у него не было. И решил тогда он, Имя себе добыть – ай, громкое и звучное. И решил он Богам вызов бросить. Полез он на дерево, ай, на высокое. Что кроной небо пробило. До первого Неба добрался – пусто там. Дома слуг небесных пусты стоят. Полез он выше и выше, ай, до второго Неба добрался – пусты дома стражи небесной. Ещё выше полез он – к младшим Богам. И там пустые дворцы встретили его. Понял он тогда – боятся Боги его. Вытащил охотник стрелу, да не простую, ай, железную. Лук свой мелкий натянул, да пустил её вверх – а не простая та стрела была. Сама зверя искала, ай, да в глаз била. Ой, страшная была, ай меткая! Острая, как рыбья кость, лёгкая, как соломинка, сильная, как…

– Чум, – потряс его за плечо Благоволин: – А по короче – можно?

– Ай, шайтан! – Открыв глаза, покачал головой рассказчик: – Такой хороший пестня испортила!

– Да-да, сожалею, но давай ближе к теме. Потом, как-нибудь, споёшь.

– Эххх… Капитан-капитан, – вздохнув, Чум налил себе кофе и, покосившись на Змеева, тот сделал вид, что не увидел его взгляда, продолжил: – В общем – стрелу он пустил. Пробила она ещё одно небо, а там Боги – и Старшие, и Младшие. Трясутся и боятся. Вокруг них стража стоит, да слуги бегают. Пока они, Боги, то есть, стрелу ловили, она жуть как много народу поубивала. Но, поймали они её. Перевернули – да вниз кинули. В охотника. Попали ему прямо в голову, – подняв руку, Чум шлёпнул себя по макушке, сразу заработав неодобрительный взгляд Доси.

– Чум! – Покачала она головой: – На себе не показывай!

– Да ладно тебе. Это ж – сказка. Продолжаю, – снова покосившись на генерала, Чум вздохнул: – Горло пересохло… Ну да ладно. Стал охотник вниз падать. Летит – небеса собой пробивает. Они от удара на части раскалываются – в облака превращаются. До этого же Земля как ядрышко в орехе была. Со скорлупой из небес. А как он расколол их – так люди небо увидели и звёзды, что Боги от них скрывали. Пока охотник падал – облака его и облепили – стал он сам как облако, большое и серое. Ударился о землю, да и в неё весь ушёл. А земля трещинами пошла, закачалась и перевернулась. Стало море холодным, снег пошёл. В общем, – покрутил он рукой: – Как сейчас стало. А охотник, как очнулся, стал выход искать, вот только завалило его. Пока искал – облака, что его облепили, затвердели и в шкуру серую превратились, стрела тоже. В смысле – превратилась. В рог. Вот он и ползает под землёй, рогом землю копает, выход ищет. От того земля и трясётся.

– Тут и сказочке конец, а кто слушал, – начал было Благоволин, но Чум его перебил.

– Тому добавки в кофе, – протянул он кружку Змееву: – Чуть-чуть, товарищ генерал-лейтенант. Горло дерёт, да и травма моральная – допеть же не дали.

– Маслов? – Не обращая на него внимание, генерал посмотрел на Игоря: – Эта сказка с твоей как – совпадает?

– Более-менее. В моей, герою, только у меня Индрик мега-злодеем был, тоже в голову железку воткнули, да под землю сослали. Женщина воткнула. Она супер-мега-злодейкой была. В кристалле спала.

– Познавательно, – кивнул Змеев: – Но, вернёмся в нашу реальность. Первый считает, что Хавас, или… эээ… Хаваска – выжила. А так как она была гениальным биологом, то смогла бы разработать состав для нейтрализации воздействующих тут на низших, факторов. Одиннадцатый проговорился – в среде высших бытует мнение, что именно этот биолог и подбил рабов на мятеж. Понимаете? Если она разработала состав, сломавший барьеры, удерживавшие их в подчинении, то она и обратный результат получить сумеет. И тогда, только когда этот препарат будет готов, он начнёт сюда людей с Хаваса переправлять. Обрабатывая их перед отправкой. А сейчас – только командировки и добыча ресурсов для щита. Мол – опасно здесь, надо, сначала местных усмирить.

– Её ещё найти надо, – покачала головой Дося: – Я верно понимаю, что у Первого данных – где этот биолог спит, нет?

– Верно. – Наклонил голову, соглашаясь с ней Змеев: – Он пошёл по простому пути. И мы, и Технократы считали, что их атаки на планеты – выбор целей, случаен. Так вот – это не так. Силы вторжения повторяют путь, который проделала экспедиция после высадки на Асгарде.

– Ищут следы биолога?

– Именно! Информации – когда она отошла в сторону – нет, поэтому они исследуют, если их зверства можно назвать исследованиями, те миры, что были колонизированы до начала мятежа.

– И как? – отложив в сторону распечатки, подался вперёд Игорь: – Нашли что-либо ценное?

– Сложно сказать, – пальцы Змеева выбили короткую дробь по столу: – Одиннадцатый говорил, что что-то нашли. Ему самому ничего обнаружить важного не удалось, но другим Примархам повезло больше. Вся найденная информация была передана на Хавас. Как он выразился – нашедшие были удостоены великой чести. Они лично возложили свои находки к стопам Первого.

– То есть, что эта дамочка у нас, на Земле спит, – сжал кулаки Чум: – Пока Первый не знает? Думаю – знал бы, они уже здесь были.

– Этого и мы сами не знаем. Может у нас, может где-то ещё. Сказки – не аргумент, – покачал головой Змеев: – Одно я могу сказать с уверенностью. Найдут её, а то, что Первый найдёт – я не сомневаюсь, вот тогда нам всем несладко станет. Уверен – ярмо на шею цеплять, да под новых господ ложиться – желания ни у кого нет. А иного варианта не будет. Хавасы, по своей старой и, кхм, доброй традиции, нас за говорящие вещи считают. Посему, дорогие мои, – генерал встал и одёрнул китель: – Слушай приказ. Приказываю. Прибыть на Хавас и уничтожить те данные, что Примархи Первому доставили. Подзадача – ознакомиться с данными, перед их уничтожением.

– Ого… – закинув руки за голову, откинулся на спинку Чум: – А Первого выкрасть не надо? И, попутно, чтобы два раза не ходить, Хранилище их сюда перетащить? Выкопав из-под обломков? Нереальная задача. Извините, Виктор Анатольевич, но как вы себе это представляете?

– Была бы нереальной – не ставил, – сел Змеев на место: – Не считай начальство глупее себя. Вы пойдёте под видом Ближних Одиннадцатого. Как его доверенные лица. Считается, что Ближние получили от Примарха благословление. Что он даровал им часть своих сил. Таких выскочек – не любят и боятся. Силой, конечно, ни один из Примархов не делится, но связываться с его Ближними, или, если по-нашему, с его миньонами, никто не будет. Сами понимаете – себе дороже. Внешне Ближние отличаются тем, что их головы полностью закрыты полем, то есть – целиком белые фигуры. Пояса, вы их много притащили, уже настроили. Ваша легенда – доставляете подношения Первому. Он любит полакомиться диковинками из других миров.

– Простите, товарищ генерал-лейтенант, – поднял руку Благоволин: – Но ведь Одиннадцатый – у нас в плену? Разве это Первый не знает?

– Хороший вопрос, – кивнул Змеев: – Не знает. Нашего Примарха, прежде чем доложить наверх о его пропаже, будут долго искать. Их и так мало – а исчезновение ещё одного может вызвать проблемы у Четвёртого Примарха, которого Первый поставил здесь старшим. Так что Первый – ни сном, ни духом о том, что произошло. Пока, – поднял палец генерал: – Пока не в курсе. И это, как вы понимаете, даёт нам окно в несколько дней.

– Когда выходим? – Поднялся капитан: – Прямо сейчас?

– Через… – Змеев покосился на свои часы: – Через два часа. Самолёт с чёрной икрой вылетел сорок минут назад. Сумки с дарами собраны, икра – это последний штрих.

– Оружие? МТК брать, или жезлы?

– Нет. Оружие на Хавасе запрещено. Его имеют только те, кто в Охране Порядка, аналог нашей полиции и Ближние Первого. Вам, так как вы относитесь к Ближним Одиннадцатого, разрешены, по статусу, ножи. Такие же, как и у нашего гостя. Жезлы вам тоже дадут, но их, перед переходом на Хавас, придётся сдать. И нечего кривиться, – посмотрел он на Чума: – Не забывайте – вы телохранители, приятели и так далее у не последнего человека их сообщества. Несёте дары Первому – да от вас разбегаться будут! Не дай Бог остановить или толкнуть – дары должны быть доставлены без промедления!

– Приказ ясен, – вытянулся по стойке смирно Благоволин: – Вопрос разрешите?

– Да?

– Инструкции – как себя вести, как найти Первого? Где данные хранятся?

– Говорил – один вопрос, – улыбнулся Змеев: – А вывалил, почитай, воз и маленькую тележку. Все инструкции получите. Вот. – Он двинул на центр стола стопку тонких брошюрок: – Я вас покину, – покосился генерал на часы: – Изучайте. Сейчас подойдёт психолог и один из тех, кто Примарха допрашивал. Они на ваши вопросы лучше меня ответят. Ещё вопросы? Нет? Тогда развлекайтесь, – постучал он пальцем по стопке: – Увлекательнейшее чтиво, скажу я вам. Встретимся у Портала.

Выйдя из-за стола, он направился к двери и, приоткрыв её обернулся с порога: – И не об чём не переживайте. Я в вас не сомневаюсь – справитесь вы легко.

– Не сомневается он, – дождавшись, когда дверь закроется, негромко произнёс Чум: – Можно подумать – у нас другой вариант есть…

Глава 14

Вышедшая из тени пещеры четвёрка облитых белым свечением фигур, с явным удовольствием опустила свои объемистые сумки на каменистую почву.

– Ну… Змеев, – потирая ладони, проворчала коренастая фигура голосом Чума: – Это же надо! Столько набряхтал! Можно подумать, мы на свадьбу идём. С дефицитом из закрытого распределителя!

– А так оно и есть, – поставив между ног термосумку, кивнул его невысокий и щуплый спутник голосом Маслова: – Именно дефицит и именно для большого человека. Чего удивляешься?

– Базар прекратите, – голос капитана звучал, как и положено начальнику, со всеми командирскими нотками: – Передохнули? Пошли, сами знаете – времени рассиживаться нет.

Перейдя через мост, четвёрка, стараясь громко не пыхтеть, сумки были действительно набиты под завязку, двинулась по дороге в сторону разрушенного города. Его предместья не сильно изменились со времён первого визита – разве что на площадках, чью поверхность перестали вытаптывать ноги тренировавшихся воинов, появилась свежая зелень. Другим отличием нынешнего состояния Астерии, от своего прежнего вида, были невысокие полусферические купола серого цвета. Разбросанные в отдалении от их цели – белой круглой площадки рядом с городом, они больше походили на мини склады, чем на жилые помещения, несмотря на то, что в них входили и выходили белые фигуры.

Слова генерала, что их будут сторониться, нашли своё подтверждение буквально через несколько минут. Шедшая им навстречу группка Хавасов, стоило ей только выскочить на четвёрку из-за поворота дороги, огибавшей здесь холм, моментально смолкла и, отвешивая глубокие поклоны, сошла с дороги.

– Эй, вы! – Чум, которому досталась самая тяжёлая сумка, осторожно опустил свою ношу на землю: – Ты, ты, ты и ты, – ткнул он пальцем в замершие на обочине, согнутые поклоном фигуры: – Ко мне! Бегом!

– Чум? Сдурел? Чего творишь? – Дося, чью фигуру поле сделало мужской и какой-то грубой, положила ему руку на плечо: – Ты что? Нам не надо внимания привлекать! – Последние слова она практически прошептала – выбранные Чумом жертвы были уже совсем рядом.

– Всё под контролем, подруга, – дёрнув плечом он сбросил её руку и подманил к себе замерших метрах в трёх людей.

– Сумки берём, несём туда, – повелительным жестом показал рукой Ближний Примарха на белую тарелку зоны перехода: – Чего замерли? – Его пальцы выбили нетерпеливую дробь по рукояти церемониального кинжала.

– Простите, господин, – поклонился ему один из назначенных в носильщики людей: – Господин Муро…

– Взяли и понесли! Вам дарована честь прикоснуться к ноше, посвящённой Первому! Ты! – Чум ткнул пальцем в говорившего – молодого, коротко стриженного мужчину: – Взял и понёс! Или ты хочешь, чтобы Он, – рука, торжественно поднявшись, указала на облака: – Узнал, чьи слуги мешали доставке даров?

– Нет господин, что вы. Конечно я счастлив вам помочь, – подхватив сумку, и охнув с натуги, он свалил её себе на спину.

– А вы чего ждёте? – Отобрав у Доси её ношу, Чум протянул её следующему: – Быстро, шевелитесь, – прикрикнул он на остальных: – Не заставляйте Его ждать!

Остаток пути группа Благоволина проделала молча и налегке.

Осторожно сложив сумки по центру площадки и не рискуя в присутствии Ближних даже вытереть пот, носильщики удалились, кланяясь и радуясь, что легко отделались. Всесильными Ближние, конечно, не были, но вряд ли кто-то стал бы поднимать шум из-за одного или двух убитых низших. Так об этом говорилось в тонких буклетах, и проверка, устроенная Чумом, полностью подтвердила слова Примарха.

– Ты! – Вжившийся в роль Чум, подозвал к себе стоявшего на краю диска Хаваса: – Проход. Быстро. Мы спешим.

– Как скажете, господин, – тоном уверенного в себе профессионала и не высказывая никакого трепета, произнёс подошедший к ним человек.

– Мастер Прохода Истлан, – коротко качнул он седой головой. При этом, его рука, словно желая смахнуть пыль с разделявшего их воздуха, очертила короткую дугу: – Прошу господ Ближних представиться, – заученным тоном пробормотал Мастер, занеся ладони над начавшей синеть, пустотой: – Господа? – Оторвавшись от сформировавшегося из воздуха экрана, посмотрел он на визитёров: – Прошу представиться, согласно процедуре.

– Ты что?! Смеешь нас задерживать? – Рука Чума прошла сквозь экран и описав дугу, показала на сумки: – Знаешь, кому эти дары?!

– Нет, – Истлан был само спокойствие, как и положено знающему свою цену профессионалу: – Я знаю порядок, высокие господа. Представляетесь, сдаёте оружие, сдаёте опись груза, проходите.

– Мы спешим, – задрав подбородок, тоном, полным надменности, произнёс Ближний: – Потом. Сам заполнишь. Сейчас, – он нетерпеливо щёлкнул пальцами: – Проход!

– Оружия нет, – не обратив никакого внимания на его жесть, Истлан ткнул пальцем в экран: – Это хорошо.

– Ты не понял? Некогда нам! Некогда!

– Извините, господа, но порядок един для всех. – Засунув большие пальцы за пояс, экран тотчас начал бледнеть, произнёс мастер: – Мне сорок восемь и правила я знаю хорошо. Что для высоких, что для низких – всё должно подчиняться порядку. Хотите жаловаться? – он окинул Чума безразличным взглядом: – Пожалуйста. Светлый Муродин вон там, – вытянув руку он показал в сторону скопления серых полусфер: – Можете ему сообщить. Или, – рука вернулась на место: – Дома. Когда там окажетесь, после заполнения данных, можете хоть Первому доложить. Мне бояться нечего – отбоялся своё. Ещё три года и всё, растворюсь в Пламени, – вытащив левую руку из-за пояса, он провёл растопыренной ладонью сверху вниз перед лицом.

– И доложим! – Сложив руки на груди, дёрнул плечом Чум: – Так и скажу Первому – мол мастер Истлан задержал нас. В Пламя, скажу, торопится до срока. Надо будет помочь человечку, ускорить встречу.

– Погоди, – рука Благоволина легла ему на плечо: – Остынь. Отойди в сторону.

– Подчиняюсь! – Не скрывая своего раздражения, Чум отошёл к Досе и Игорю.

– Послушайте, Истлан, – подойдя к мастеру, взял его под руку, Благоволин: – Давайте спокойно всё обсудим. К чему шум? Никто никуда бежать не собирается, – отведя своего собеседника к краю площадки, двинулся по её краю, капитан.

– Вы в голову не берите, – кивнул он на Чума: – Молодой, горячий, только-только Ближним стал. Заносит его с непривычки. Это мы с вами – пожили и успокоились, а молодёжь…

– Правила едины для всех. Сделаем опись и я, со всем уважением, – Истлан, отстранившись от Благоволина, коротко поклонился: – Открою проход.

– Правила – наше всё! – Горячо поддержал капитан, вновь беря под руку и возобновляя движение: – Более того – раз вы здесь, то, и в этом нет сомнений, вы – лучший в своём деле. Уверен – вы в своём деле, как и я – в своём, знаем, – остановившись, он встал перед мастером: – Что в правилах всегда есть… ммм… Скажем так – лазейки. И я уверен, что вы, как профессионал, их знаете.

Ничего не ответив, Истлан посмотрел на Благоволина и медленно, практически одними глазами кивнул.

– Нисколько в вас не сомневался, – расплылся в улыбке Благоволин: – Одно мгновение, пожалуйста, я вспомнил, что забыл дать одно важное указание.

Отойдя от мастера, он, быстрым шагом подошёл к Досе. Коротко переговорив с ней, капитан вернулся к Истлану и, стараясь не смотреть в её сторону, двинулся дальше, вновь взяв его под руку.

– Мне сорок пять, – ведя собеседника так, чтобы в его поле зрения была девушка, начал он: – Тоже, скоро уже. А ведь вокруг столько интересного, нового, неопробованного.

– Вы разве не из высших? – Вывернув шею, мастер покосился на Досю, перекладывавшую из сумки на траву, различные фрукты.

– Увы, – горестно вздохнув, покачал головой Благоволин: – Я из простой семьи.

– Став Ближним вы сделали первый шаг к следующей ступени.

– Но на неё не так-то и просто залезть, сами же знаете.

– Знаю. Мне вот – не удалось.

– Может это и к лучшему, – поймав Досю взглядом, девушка, закончив раскладывать фрукты, вернулась к центру площадки, капитан несколько ускорил шаг: – Столько… Через столько пройти пришлось… Бррр….

– А у вас проблем не будет? – Взгляд Истлана переместился с горки плодов на значительно похудевшую сумку: – Если это действительно Ему, – он показал глазами на облачка: – То ваш Примарх мог переслать список. Вы понимаете, кому?

– Спасибо за беспокойство, но не стоит. Наш… Благодетель, он решил сделать сюрприз. Внеплановое подношение. Вот мы и решили воспользоваться случаем.

– Понимаю, – склонил голову мастер, не отрывая взгляда от края площадки: – Родственники?

– Простите, но, – замолчав, капитан развёл руками: – Не могу говорить. Не только им. Надо и …эээ ещё кое-кого отблагодарить.

– Вас понял, – рассеяно пробормотал Истлан. Было видно, что сейчас его интересовали только фрукты и ему не терпелось их попробовать.

– Идите к центру, – сойдя с круга, он встал рядом с подарками и повёл рукой, вызывая экран: – Как будете готовы – поднимите руку, я вас переброшу.

– Принято, – кивнув, капитан двинулся было к остальным, но, вспомнив что-то, остановился и принялся копаться в сегментах-хранилищах своего пояса: – Вот. – Вытащив оттуда пачку мятной жвачки, он протянул её мастеру: – После фруктов пожуйте. Запах будет, будто вы травинку жевали. Такая тут повсюду растёт.

– Спасибо, – пачка моментально испарилась из ладони Благоволина: – Идите, – Пальцы Истлана заплясали по экрану вводя непонятные символы: – Идите же! Я начал закачку энергии – вам лучше быть точно в центре.

С трудом переставляя ноги – воздух, наливаясь энергией, становился твёрже с каждой секундой, капитан добрёл до центра белой тарелки, где его поджидали остальные. Оглянувшись назад он с трудом смог нащупать взором смутно белевшую фигуру – всё пространство диска было заполнено белой метелью.

Поднятые её силой снежинки крутили свой хоровод вокруг остававшегося чистым пятачка в центре. Вертясь вокруг людей, они сталкивались, порождая короткие искры ярко-белого цвета. Их бег всё ускорялся, искры сливались в слепящую стену и когда люди, уже готовые прикрыть глаза от нестерпимо режущего блеска, начали поднимать к лицу руки – всё резко кончилось.

Переход на Хавас состоялся.

Тусклый, отдающий багровым, свет.

Тяжёлый, тёплый, влажный и затхлый воздух.

Грубо выбитые стены пещеры.

Контраст с просторами цветущей Астерии был столь велик, что Дося, очнувшаяся от перехода первой, закашлялась, сгибаясь пополам.

– Да слышу я, слышу, – послышавшейся из-за угла голос был мужским, хриплым и раздражённым: – Иду уже.

Шарканье ног, невнятное бормотание и перед ними предстал субъект средних лет, облачённый в поношенную, засаленную и вытертую куртку, под которой проглядывала голая, безволосая грудь. Мятые брюки, сандалии, обмотанные чем-то вроде скотча и обмотанная тряпками на подобие чалмы голова, завершали образ коренного жителя славного Хаваса.

– Прибыли, высокие господа? – Обтерев лицо выбившейся из чалмы тряпкой, он, точно как и Истлан, провёл рукой по воздуху.

– Имена, что привезли, – поднял он глаза на Благоволина, стоявшего ближе к других: – Вот вы, высокий мой. Имя? Что в сумке?

– Тебя это не касается, – обойдя его, капитан двинулся к краю диска, но стоило ему только приблизиться к краю, как вскинувшиеся вверх столбы лимонно желтого цвета преградили ему путь, заключив всю тарелку в подобие клетки.

– Это ещё что? – Развернувшись, рыкнул он на мужичка: – Немедленно убрать! Спешим мы!

– Если спешите, – мастер прохода уселся прямо на белый диск: – То, конечно, идите. Я потом приберу, высокие господа. Вы не беспокойтесь – я со всем почтением. Уберу.

– Уберёте что? – Подойдя к нему, Игорь присел на корточки напротив.

– Пепел ваш, высокий господин. Вы не нарушали раньше?

– Нет.

– Всё бывает в первый раз, – сдвинув тряпки на глаза, мастер принялся скрести затылок.

– А что мы нарушили?

– Прибытие вне расписания, – вернув чалму на место, принялся рассматривать ногти мастер: – Нежелание назваться и предъявить к досмотру груз.

– Так нас срочно послали! К Первому! Да будет грудь его полна свежим воздухом! – Повторил он слова Одиннадцатого и провёл пятернёй по воздуху, подражая жесту Истлана.

– У него – будет, – сунув руку за пазуху, почесался местный.

– Так вы же тоже – нарушили!

– Я? – В блёклых, непонятного цвета глазах сидящего, проскочил, и тут же погас, тревожный огонёк: – Я не нарушал… Нет. Не нарушал, – добавил он твёрдым голосом и качая головой: – Всё по правилам. Прибыли – представились – внесли данные о грузе.

– А ты? Ты – представился? – Подошедший к ним Чум присаживаться не стал: – Нарушаешь.

– Мне? Представляться? – Встав, мастер поправил съехавшую на глаза чалму: – Да меня все знают.

– Нас тоже. Имя! – Вытянув палец, Чум хотел было ткнуть его в грудь, но вид давно не мытого тела, вкупе с волной не соответствующего виду, запаха, заставил его передумать: – Твоё имя?

– Мастер Шориш, высокий господин. – Обозначив поклон, он снова сел на пол: – Довольны?

– Послушайте, мастер Шориш, – Благоволин, сунув руку в сумку Доси, испытующе посмотрел на него: – Я вижу, вы серьёзный человек.

– Не без этого, – кивнул тот: – Работа, сами понимаете, такая. Все спешат, всем срочно, а о порядке подумать? С кого спрос будет? С Шориша, – он ткнул себя пальцем в грудь: – Так что, высокие господа, – он снова повёл рукой: – Давайте не будем нарушать правила.

– Нарушать? Кто говорит о нарушениях? – Искреннему удивлению капитана не было границ: – Он? Он говорит? – Появившейся в его руке банан, нацелился на Чума: – Или он? – Появившийся в другой руке длинный парниковый огурец, навёлся своим кончиком, где виднелся чудом сохранившейся желтый цветок, на Маслова.

– А может я? – сложив плоды в одну руку, капитан наклонился над своей сумкой и, спустя несколько секунд, выпрямился, держа в руке начавшую покрываться испариной, бутылочку с прозрачной жидкостью.

– Я говорил? – Постучал он пробкой себе в грудь.

– Вы не говорили, высокий, – не отрывая взгляда от бутылочки, закивал Шориш.

– Нет? Точно нет? – Благоволин приподнял ставшую совсем мокрой бутылочку на уровень глаз: – Вода. Оттуда, – последовал кивок себе за спину: – Минеральная. Природной газации. Холодненькая. Такую пить, – он зажмурился, предвкушая удовольствие: – Сплошное наслаждение.

– Назовите имена, – с трудом отведя взгляд, вызвал экран мастер.

– Вот имена, сюда смотри, – покачал руками, полными даров другой галактики, капитан: – Мне кажется, серьёзному человеку, если он, конечно, серьёзно, по-настоящему, серьёзен, этого более чем достаточно. Вы как думаете, мастер Щориш?

– Вас четверо, а имён я вижу только три, – упрямо дёрнулась замотанная тряпкой голова.

– По-моему, – поднялся на ноги Маслов: – Три – лучше, чем ничего.

– По-моему, тоже, – засунув большие пальцы за пояс, качнулся взад-вперёд Чум: – Мы и сами всё это употребить можем, – протянул он руку к банану.

– Хорошо, – погасив экран, поднялся на ноги мастер: – Три, так три. Я этого, – махнул он рукой в сторону продолжавшего раскачиваться Чума: – Контейнером из-под отходов запишу. Пустым, разумеется. Идите, – Взмах руки и клетка, окружавшая их, пропала, растворившись в воздухе.

– Меня? Ящиком из-под дер…

– Спасибо, мастер Шориш, – сунув ему в руки плоды и бутылочку, мастер немедленно принялся слизывать воду с её поверхности, Благоволин, подхватив под руку продолжавшего возмущаться Чума, быстрым шагом двинулся с платформы.

Оглянувшись от поворота, Игорь увидел, как мастер, имея на лице самое блаженное выражение, медленно жевал банан вместе со шкуркой, держа перед глазами заветную бутылочку минеральной воды.

– Коррупция, кругом одно ворьё! – Полный возмущения Чум, двигался по грубо прорубленному в скала коридору: – Это же надо! На Астерии – дай, сюда прилетели – дай! Вот! – Остановившись, он показал на стену, где свисали, закреплённые на шпильках, лампы, горевшие через одну-две: – Видите? – Он показал на неработавшие светильники: – Уверен, исправные они на сторону загнали.

– Да ладно тебе, – Дося поправила на плече полупустую сумку: – Можно подумать, ты в первый раз взятку даёшь.

– Не в первый, но ассенизаторской цистерной, меня ещё ни разу не называли.

– Всё когда-то случается, капитан, – повернулась она к Благоволину: – Как я помню план города, то вон та дверь, – кивнула девушка в сторону видневшихся впереди решётчатых ворот: – Это наш лифт.

– Тоже так думаю, – кивнул капитан: – Нам надо будет спуститься на семьсот метров – там апартаменты Первого.

– Глубоко зарылся, – Чум, всё ещё сохраняя недовольное выражение лица, перекинул свою сумку из руки в руку.

– Так радиация же, – Игорь ткнул пальцем в каменный свод: – Здесь же как? Чем глубже, тем престижнее и безопаснее. На нашем уровне, – он обвёл пространство вокруг себя: – Практически на поверхности, живут самые-самые из низших. Неудачники, лентяи и прочие. Те, кто не смог подняться …эээ спуститься по социальной лестнице.

– То есть – дно? – Прищурился Чум, в очередной раз меняя руки: – Это, типа, круто? Поздравляю – вы днище!

– Ну да, – закивал Маслов: – Самое дно, значит рядом с Первым.

– А, если дно пробито?

– Это как у нас говорят – святее Папы Римского. Но я думаю, – Игорь посмотрел на Благоволина: – Нам лучше помалкивать. Мы же только принципы, основы их ментальности знаем, а нюансы языка, речевые обороты, общепринятые сокращение, да шутки, в конце концов – мы же этого не знаем.

– А выдаём себя за местных, – чуть прикусил губу капитан: – Да, так запалиться легко можно.

– Именно. Вот вы только что сказали – запалиться. Нам понятно. А местным? Как они поймут? Истлана, на Астерии, помните? Через три года ему пятьдесят один будет. Как он сказал? Растворюсь в пламени?

– Понимаю…

– Эй, народ, – не оборачиваясь, Дося помахала рукой, подзывая всех к себе: – Там кто-то есть, – показала она на полутёмный коридор, отходивший в сторону от основного: – Я движение видела.

– Где? – Опустив сумку на пол, Чум сделал пару шагов вперёд, присматриваясь: – Может тебе показалось?

– Точно видела. Тень. Или две. Поперёк коридора метнулись и пропали. Небольшие, примерно по пояс, – провела она ладонью на уровне живота.

– Да нет тут ничего, – сделав пару шагов вперёд, он выпрямился и махнул рукой: – Тебе показалось. Пошли дальше, показалось те…, – сделав шаг, он вдруг взмахнул руками, теряя равновесие, качнулся, опять взмахнул, цепляясь за воздух и рухнул на спину, словно под его ногой оказался, так не вовремя попавший туда камушек.

Уже почти коснувшись спиной пола, Чум вдруг сложился вдвое, сгруппировался и прежде чем наблюдавшие за ним товарищи успели вскрикнуть, переживая за него, кувыркнулся назад, прямо в темноту коридора.

Возня, приглушенный вскрик – не прошло и пары секунд, как он выпрямился, держа в каждой руке по отчаянно барахтавшемуся человечку, всю одежду которых составляли длиннополые рваные и грязные, рубахи.

– Вот они, Дось, – не обращая внимание на сопротивление пленников, Чум вытащил их на свет: – Я их сразу приметил, – встряхнув добычу, жертвы обречённо повисли в его руках, он поставил их на ноги: – Думали от меня спрятаться. Ха! Наивные!

– Да это же дети! – Подскочив к ним, Дося плюхнулась на колени и вытащив из кармашка пояса пачку влажных салфеток принялась протирать чумазые мордашки: – Чум!

– Чё?

– Отпусти! Это же – дети. Не бойтесь, маленькие, – наклонившись над ними, она продолжила вытирать их лица: – Дядя вас не обидит, это он играет так. Понарошку. Пить хотите?

– Пить? – Девочка, это угадывалось по более женственным чертам лица, подняла на неё глаза: – Что вы за это хотите, высокий господин?

– Не отвечай, – стоявший рядом мальчик, дёрнул её за оборванный рукав: – Это Ближние. Поглумятся и убьют.

– Убьём? Мы? – Всплеснув руками, Дося потянулась к сумке Благоволина: – Воды дай.

– Держи, – вытащив пару бутылочек с газировкой, он протянул их ей, а она уже передала детям.

– Пейте, нам от вас ничего не надо, пейте, маленькие. Сейчас я, вы пейте-пейте, – пододвинув к себе свою сумку, Дося принялась в ней копаться: – Вот, поешьте, – в её руках появилась пара крупных и красных яблок: – Вы чего? – Непонимающе посмотрела она на детей, которые не решались открыть бутылки с водой.

– Нам ничего. Не надо, господа Ближние, – с усилием отводя взгляд от ярких и сочных даже на вид плодов, произнесла девочка: – Мы живём милостью Первого. Да славится он! – Провела она раскрытой ладошкой перед собой.

– Да славится! – Повторил её слова и жест мальчик: – Мы честно работаем на благо Хаваса, – добавил он, глядя себе под ноги: – И мы уже, спасибо Первому-Кормильцу, паёк получили.

– Мы очень любим Первого, он Отец наш и Отец Дома нашего. Спасибо, Высокий, Ближний господин, – она протянула так и не открытую бутылочку Досе: – У нас всё есть.

– Спасибо, – мальчик протянул свою: – Нам ничего не нужно.

– Они же боятся, – опустившись на одно колено, Игорь взял одну бутылочку и, свернув пробку, сделал пару глотков: – Ммм… Саяны. Холодненькая. Попробуй, – протянул он её мальчику: – Взамен ничего и отравы тут нет.

– Совсем ничего? Взамен?

– Совсем. Ты попробуй.

– И ты попробуй, – открыв вторую, Дося чуть пригубила содержимое и протянула девочке: – А у меня пепси. Держи.

– Распробовали, – отойдя в сторону, капитан глазами показал на детей, грызших яблоки и запивавших их газировкой.

– Скотство, – Чум, стоявший в сторонке тихонько вздохнул: – Это до чего же надо было дойти, чтоб с детьми так? Хорошо Карася с нами нет.

– А что Карась?

– Он детей очень любит. Увидел бы такое, – Чум мотнул головой в сторону Доси, что-то рассказывавшей детям: – Он бы тут революцию учинил. Немедленно. Сто-оп! Капитан, – Продолжил он, косясь взглядом на черноту коридора, где были пойманы ребятишки: – Медленно голову поверните. Видите?

В темноте прохода шевелились тени.

Их было не более двух десятков – то сливаясь, то разделяясь на отдельные, невысокие фигуры, они двигались взад-вперёд, не решаясь выйти на более освещённый участок.

– Дося? – Дождавшись, когда она поднимет голову, капитан глазами показал на коридор.

– Ох ты ж господи… – Вскочив на ноги, она вырвала сумку из рук Чума и быстрым шагом направилась к теням.

– Не бойтесь! Идите сюда, – положив сумку на пол, Дося принялась доставать оттуда фрукты: – Берите, берите, хорошие мой, – протягивала она плоды отступившим вглубь тьмы, детям: – Не бойтесь, это просто еда. Хорошая еда… – Видя как тени отступают всё дальше и дальше, она беспомощно оглянулась назад, на первых двух.

– Не надо бояться, – поднявшийся с пола мальчик, подошёл к ней, забирая персик: – Это хорошие Близкие. Они Добрые, как и говорили Учителя.

– Они угощают просто так, – подошедшая девочка взяла из рук Доси тёмно фиолетовый инжир: – Ничего взамен не прося.

– Точно? – Из тени на свет высунулась чумазая мордашка: – За просто так? Так бывает?

– Бывает дорогие мои, бывает, – опустившись на колени, Дося начала выгребать пригоршни груш, апельсинов и прочих фруктов, протягивая их налетевшей ребятне: – Кушайте, маленькие, кушайте…

Остаток пути до лифта, дети исчезли, когда недра сумки были исчерпаны, четвёрка проделала молча. Говорить особо никому не хотелось, да и вид Доси, шагавшей впереди всех какой-то деревянной походкой, особого желания обсудить произошедшее, не вызывал.

Первым рискнул нарушить молчание Чум: – Во, лифт едет, – ткнул он пальцем в медленно уменьшавшуюся полоску-индикатор синего цвета, загоревшуюся над воротами когда Благоволин прижал массивную пластину вызова.

– Нам как, – попытался расшевелить он остальных: – До самого низа ехать?

– Ага, – Маслов поковырял пальцем стену: – До самого.

– Это ж долго поди?!

Не дождавшись ответа, Чум, с видом, что он его и не ждал, прислонился к стене, поправив ставшую тощей сумку: – Во, кстати, – сбросив её с плеча, он принялся сворачивать из неё трубочку: – Спасибо Досе – гораздо легче стало!

– Чум! – Повернулась она к нему: – Перестань!

– Перестать что? – Сделав вид, что не понимает её, помахал он получившейся колбаской: – Ты, вообще, о чём?

– Ну не могла я иначе поступить! Это же дети! Я, как их увидела, – раздражённо махнула она рукой: – Так вообще! Грязные, в лохмотьях! Истощённые. Больные! Чум! Что ты хотел – чтобы я мимо прошла?!

– Да я тут при чём, Дось?

– Ты?! А чего ты начал?!

– Я начал???

– Да, ты! Сумка ему, видите ли, помешала! – Протянув руку, она выхватила у него колбаску и сунула в свою, тоже изрядно похудевшую сумку: – У кого ещё взять? Капитан? – Она потянулась к такой же, полупустой ноше Благоволина, но тот, мотнув головой, отстранился: – У меня ещё пара бутылок минералки и газировки осталось. Впрочем… – Сняв свою с плеча он вытащил последние четыре бутылки и раздал их товарищам: – Пейте, чего уж теперь.

– А как же Первый? – Взвесил в руке бутылку фанты или апельсинового сока, Маслов: – Мы же к нему практически ни с чем придём?

– Придумаем что-нибудь, – свернув пробку, Благоволин сделал несколько глотков минеральной воды и оттер испарину со лба: – У тебя же в сумку ещё не залезали?

– Нет, – похлопал Игорь по пластиковому боку.

– А что тебе загрузили? Не смотрел?

– Не-а, а зачем, не мне же, – пожав плечами, он откинул клапан и посмотрел внутрь: – Две банки красной икры, две – чёрной, – вытащил он наружу синюю банку с полукилограммом деликатеса: – Ещё пару пачек масла, сливочного, и две буханки чёрного. Бородинского, – добавил он, рассмотрев этикетку.

– Немного, но изысканно. Придумаем что-нибудь, – повторил капитан, глядя на совсем истончившуюся полоску индикатора: – Если я верно понимаю, – подняв руку он показал на начавшую моргать синим полоску: – То лифт вот-вот прибудет. Так. Помните – мы Ближние, а значит…

– Гордые, заносчивые и… – Перебив его подхватил было Чум, но, его, в свою очередь, перебила Дося: – И тупые. Твоя роль, Чум. Ты, для нее, просто создан!

Не став отвечать ей, Чум покачал головой и, шагнув вперёд, встал напротив начавших разъезжаться в стороны, створок.

Открывшаяся перед ними кабина более всего напоминала вагон электрички или метро. Залитая ярким светом, с рядами сидений, поручнями, сверкавшими никелировкой, она показалась им чем-то райским, невозможным на фоне грубого коридора и одетых в лохмотья детей.

– Вот теперь я верю, что мы на Хавасе. Что мы прибыли в невероятный научный мир, – зайдя внутрь, Игорь, издав стон наслаждения, опустился на подушку сиденья.

– Желаю вам здравствовать, уважаемые сограждане, – послышался приятный женский голос, стоило только остальным зайти внутрь: – Транспортная система Хаваса приветствует вас. Прошу назвать место назначения. – Промурлыкала она и, добавив толику радости к своим, и так праздничным интонациям, добавила: – Рада напомнить вам, что запросы о доставке уважаемых пассажиров в районы, закрытые для вашего социального статуса, вознаграждаются повышением количества статусных баллов. Оплатите страхование статуса во избежание досадных ошибок и оговорок. Помните – чем ниже статус, тем чище воздух! Ближайшая страховая точка в секторе сиреневый два семь три!

Помните!

Сиреневый два семь три!

Ты свой статус обнули!

Последнее было явно какой-то местной рекламой – невидимая дикторша на миг замолчала, а когда вернулась к ним, то её голос был строг и деловит.

– Точка назначения?

– Мы к Первому, – Встав с сиденья, зачем-то вытянулся по стойке смирно капитан: – Ближние Одиннадцатого Примарха. Прибыли с дарами к Первому. Да будет его грудь…

– Точка назначения? – Повторил женский голос: – Назовите цветовой код, номер сектора или покиньте кабину. Напоминаю, что направление в закрытые сектора карается повышением рейтинга. Повторные нарушения, – из голоса пропало все женское и теперь по кабине прокатывался жёстким металлом режущий слух мужской баритон: – Повторные нарушения ведут в Пламя! Точка назначения?

– Да к Первому мы! Слышишь? – Подняв голову, прокричал капитан: – К Пер-во-му!

– Назовите цветовой код и номер сектора. Направление… – двинулся он очередной круг робот и Благоволин повернулся к остальным разводят руками.

– А если так? Это же машина, не более того. – Поднявшись со своего места и откашлявшись, Игорь поднял лицо к потолку: – Карту города, пожалуйста. Цветную, с разбивкой по секторам.

– Исполняю, – голос снова принадлежал девушке и был сама любезность.

Пара, ну тройка секунд – и воздух, сгустившийся перед Масловым, принял форму воронки окрашенной в цвета спектра. Ярко красное остриё, постепенно расширяясь, меняло цвет на оранжевый, затем, расширившись скачком, переливалось желтым и зелёным. Ещё одно, самое большое расширение, нависавшее над всей проекцией словно шляпка гриба, было цвета морской волны с сиреневыми вкраплениями. Накрывал всю конструкцию тонкий синий слой, имевший вид неопрятной кляксы, разбросавшей вокруг себя тонкие, синие же, потёки.

– Интересно, – наклонился над грибом-воронкой Игорь: – А увеличить можно? Хм… – Вытянув руку, он коснулся цветной поверхности и повёл пальцем в сторону. Воронка послушно повернулась следом.

– О! Работает! – Не тратя времени зря, он, работая всё тем же пальцем, перевернул всю модель вверх ногами: – Нам сюда! – Указал он на самое начало воронки: – Эй? Слышишь? Нам сюда!

– Вами выбран сектор красный один. Прошу подтвердить ваш выбор. Напоминаю, что за указание точки, закрытой для вас, последует повышение вашего статуса. Вы подтверждаете конечную точку маршрута?

– Подтверждаю! – Рубанув воздух ладонью, Игорь сел на место, и, небрежно ткнув пальцем в план города, добавил: – И это… Ты модельку-то, убери. Не нужна она мне более.

– Подтверждение конечной точки – принято. Ожидаемое время перемещения – пятнадцать тысячных суточного цикла. Начинаю движение.

Кабина мягко качнулась, и на кремовых стенках, до того пустых, проявились, начав заполняться серым цветом, экраны. Немного померцав, серый фон пропал, явив вместо себя вид на зелёный, полный ярких цветов, луг. Картинка неспешно ползла по череде экранов, создавая полную иллюзию, что кабина лифта катится по поверхности залитой весенним солнцем планеты.

– И что? – Вставший с сиденья Чум, подошёл к экрану и погладил его поверхность ладонью: – Нам что – всю дорогу на это благолепие любоваться? Игорь? – Отвернувшись от пробегавшего мимо куста, на чьих ветках сидели небольшие и тоже очень яркоокрашенные птички, посмотрел он на Маслова: – Эти пятнадцать тысячных суточного? По-нашему – это сколько будет?

– Здесь, на Хавасе, – принялся загибать пальцы тот: – В сутках тридцать часов. В часе – около девяноста наших минут. Так… Одна тридцатая суточного – это один их час. А ноль-ноль пятнадцать будет половиной часа, или – примерно, сорок пять минут. Ну – плюс-минус.

– Значит без малого час? – Покрутив головой, Чум выбрал свободную линию сидений и, покряхтывая от удовольствия, принялся укладываться на них намереваясь поспать: – Вы меня, ну как подъезжать будем, – пробормотал он, подсовывая ладони под голову: – Разбудите.

– Ты что? – Сидевшая напротив Дося, неодобрительно фыркнула: – Спать собрался?!

– Угу, а что? Делать всё одно нечего? А так – посплю, освежусь.

– Ну, Чум… Мы чёрт знает где, а ты спать завалился?

– Не вижу в этом ничего плохого, – поёрзав, он перевернулся на другой бок, поворачиваясь к ней спиной: – Делать-то всё одно нечего. Телега едет, кино не интересное – самое время выспаться. В запас. В общем – я спать, а вы – развлекайтесь. Меня не будить, при пожаре – выносить в первую очередь. Всё. Отбой.

– Ну ты… – Начала было возмущаться Дося, но тут их вагон качнуло словно он проходил стрелку, и картинка за окнами-экранами принялась меняться.

Полный жизни луг, к птичкам за это время успели присоединиться разноцветные бабочки, начал отдаляться, словно вагон пошёл на взлёт и, спустя несколько секунд, в окне появился голубой, с белыми пятнами облаков, шар планеты. Немного покрасовавшись, шарик свернулся в точку, растворяясь среди звезд, в свою очередь свернувшихся спиралью родной для землян галактики.

– Чистый воздух, природная, вода не из рециркулятора, щедрые плоды, – послышался хорошо поставленный мужской голос: – Теплый прибой ласковых морей, ласкающий девственные пляжи. Экзотические звери, диковинные рыбы, и многое другое – всё это ждёт вас на множестве планет нашего нового дома. – На спирали Млечного пути, то тут, то там, начали вспыхивать ярко оранжевые овалы с мелким неразборчивым текстом внутри: – Мы говорим нашего, – продолжил голос: – ибо миры те были приведены в порядок героическим трудом предков пропавшей экспедиции. И сегодня, мы – жители Хаваса, продолжаем их славный путь. Наши лучшие из лучших, – картинка галактики пропала, сменившись рядами затянутых в белое людей: – Возглавляемые Примархами, первыми ступают на новые земли, неся свет Знаний и Справедливости, впавшим в дикость неразумным обитателям нашего нового дома.

Картинка снова сменилась – теперь экран показывал стоящего с огненным посохом Примарха, дружелюбно протягивавшего руку коленопреклонённым дикарям, обряженным не то в лохмотья, не то в обрывки грязных шкур.

– Протянуть им руку помощи, – продолжил мужчина за кадром: – Простить злодеяния и вместе обустраивать планеты – вот наша цель.

– Простить – не значит забыть, – появившийся на экране мужчина был немолод. Седые длинные волосы, иссечённое морщинами лицо, светящиеся мудростью прожитых лет, глаза – всё это выдавало в нём человека много повидавшего и через многое прошедшего. Камера отодвинулась и стало видно, что он стоит перед широким окном, за которым простирался пустынный багровый пейзаж, сильно напоминавший Марс из земных фантастических фильмов.

– Мы – плоть от плоти тех, кто отправился к дальним мирам, мы, оставшиеся на Хавасе, – мужчина, полуобернувшись, показал рукой на окно: – Должны помнить их печальную судьбу. – Скорбно склонив голову он застыл молча на несколько долгих секунд, а когда его голова поднялась, то вид за окном сменился на уже знакомую весеннюю лужайку: – Да, нас ждут новые, полные жизнью, миры. Жить там – наше право по рождению, завоёванное нашими предками, но, – сделав паузу, он внимательно посмотрел с экрана: – Право влечёт обязанности. Я, как Первый, обязан всё подготовить к вашему переезду туда, подготовить миры, обезопасить их, прежде чем вы, мои дети, ступите на их благословенную поверхность. Вы же, – его рука протянулась в сторону зрителей: – Своим трудом поможете мне. Нам. Всему Хавасу. Трудитесь, исполняйте просьбы и указания высших. Работайте честно и самоотверженно, понижая тем свой рейтинг. Помните – человек рождается безгрешным и только от него самого, от его пути зависит – сохранить ему чистоту, или громоздить грехи друг на друга, каждым новым поднимаясь к небу, где пылает огонь Благословенного Убийцы. Решать вам. Спастись, – рука опустилась вниз: – Или сгореть в очищающем пламени, – вторая рука показала на потолок: – Решение за вами. – Руки говорившего пришли в движение – раскрыв ладони они пошли друг на встречу другу, встретившись на уровне груди. Опускаясь и поднимаясь его расставленные пальцы оставляли за собой горевшие белым пламенем следы и через миг экран затопил огонь, скрывший Первого от зрителей.

Экран погас, а когда осветился, то на нём вновь бежал мимо окон весёлый солнечный луг.

– Интересная речь, – Маслов, внимательно вслушивавшейся в слова Первого, откинулся на мягкую спинку: – Заметили разницу? Хавасы рождаются безгрешными, в то время как мы – в грехе. Дальнейший-то посыл ясен – слушайтесь господ и рай, или спасение, вам обеспечены.

– И что? – Благоволин, зевнув, потянулся: – Всё как везде. На то и религия, чтобы простых людей в узде держать. Ничего нового.

– А не скажи, – вскочив, Игорь принялся прохаживаться по вздрагивавшему под ногами полу: – Они, я про Хавасов, изначально без греха. Идеальны, понимаешь? Это уже после, живя, они грешат. Поднимаются к Пламени.

– Ну и у нас так же. Спаситель же за всех нас грехи принял, если я верно помню.

– Именно! – Прищёлкнул пальцами Маслов: – То есть – до него, да и сейчас, мы, по определению, грешники. Изначальные. Разницу видишь? Там, – он ткнул пальцем в потолок, – Без греха, но можно оступиться. А у нас, – его рука указала на пол: – Грех присутствует с самого начала и его надо замаливать. Не удивлюсь, что это отголоски с времён, когда наши предки рабами были. Да и раб божий – согласись, звучит слишком согласно с системой господ и рабов Хавасов.

– По-моему, ты притягиваешь за уши, – покачав головой, капитан покосился на сладко посапывавшего Чума: – А что раб божий, так это просто речевой оборот. Мол покорен я перед Богом. Всё одно с ним тягаться бесполезно.

– Ничего я не притягиваю, – усевшись на место, фыркнул Игорь, складывая руки на груди: – Как по мне, так не увидеть здесь сходство может только слепой.

– Ладно тебе, – Благоволин, не желая развивать опасную тему, всё же вопросы религии и веры вещь глубоко интимная, выставил ладони вперёд, прекращая дискуссию: – Ты нам лучше вот что скажи…

– Уважаемые пассажиры, – перебил его заполнивший кабину знакомый девичий голосок: – Рада сообщить вам, что имеющееся в наличии оборудование исправно и мы успешно движемся к запрошенной вами точке. А что может скрасить путешествие лучше, чем добрая еда из питательных и вкусных бортовых наборов? – Сделав паузу, девушка хихикнула: – Только еда из наборов Путник, градации 1, 2, или В! Сам Первый, регулярно перемещаясь с нами, высоко ценит качество пищевых брикетов этой линейки!

– Еда? Нас будут кормить? – Поспешно севший Чум, принялся протирать глаза руками: – Чего не разбудили? Уже соки, или покрепче чего, как, давали? Что я пропустил?

– Да ничего ты не пропустил, – посмотрела с укором на него Дося: – Только объявили.

– Наши концентраты всегда свежи и полны энергии, столь необходимой для труда на благо Хаваса! Ешьте с нами, ешьте лучше нас! – Сделав паузу, было ясно, что рекламный блок закончился, она продолжила более деловым тоном: – Для получения любого из комплектов, приложите жетон к эмблеме Хаваса на спинке вашего кресла. – Замолкнув на миг, она продолжила с воодушевлением в голосе: – Вам повезло! Благословлением Первого, сегодняшний день объявлен Днём Ласкового Пламени! Испытайте удачу! Вам может повезти, и вы получите комплект П, разработанный по личному указанию Первого или, снижение статуса! И если Убийца будет к вам особо благосклонна, то ваш статус снизится на тысячу пунктов. Сразу на тысячу! – Фоном послышалось дружное и восторженное «Ваууу!!!» множества голосов: – Станьте Высшим одним ударом! Окажитесь среди тех, кто первым ступит на земли Обретённых Домов! Попробуйте, докажите, что пламя героических предков всё ещё горит в вашей груди!

– Так! – Вскочив на ноги, Чум зашарил пальцами по кармашкам пояса: – Ага! Вот! – На его ладони лежал медальон-телепортатор, уже не нужный прежнему владельцу. Эти кругляшки, со слов Одиннадцатого, являлись для жителей Хаваса, всем, заменяя и кошельки, и ключи, и паспорта.

– Лично во мне, – он подбросил медальон словно монетку: – Огонь героических предков не погас. Так-так-так, – встав коленями на сиденье, он присмотрелся к верхней части скамейки: – Ага! Есть! – Показал он пальцем на засветившийся белым кружок: – Кладём и…

– Поздравляю! Почтенный Диракс! Вы смелы и решительны, как и подобает настоящему мужчине! Ещё миг и мы узнаем, чем вас сегодня благословит Милостивая Убийца!

Секундная пауза и девушка, заглушая скрип внутри скамьи, продолжила: – Подождите… Я чувствую эманации удачи… Сегодня ваш день! Ну же… Ну…

Короткая пауза и радостный вскрик:

– Поздравляю! Удача к вам благосклонна! Вы выиграли универсальный и сверхпитательный набор Путник-один! Поздравляю вас от лица Транспортной компании Объединённого Хаваса!

Короткая пауза и деловым, сухим тоном, она добавила: – Ваш счёт увеличен на семьдесят пунктов. Текущее количество пунктов – три тысячи семьсот сорок два.

– Ого, – капитан, с усмешкой покачал головой: – Да ты увяз в грехах, Чум. …Эээ, то есть, почтенный Диракс. Как – пламя Убийцы задницу не припекает?

– На себя посмотри, – не поворачиваясь к нему, пробурчал Чум, наблюдая, как из приоткрывшейся в спинке щели выползает небольшая, завёрнутая во что-то вроде фольги, колбаска.

– И это всё? За семь десятков пунктов? – Покрутил он в пальцах размером с охотничью колбаску, тёмно красный цилиндрик. Нае…кхм… Обман!

– Так Путник-один же, чего ты ждал? – Пожал плечами Маслов, извлекая свой медальон: – Я ради спортивного интереса, – пояснил он в ответ на приподнявшуюся бровь Доси: – Интересно, тут всем минималку дают, или шанс всё же есть?

– Ещё один смельчак! – Поприветствовала девушка Игоря, когда его медальон лёг в выемку на дне которой была выгравирована объятая огнём планета: – Уважаемый Хырыс!

– Хырыс? – Не сдержавшись, прыснула в ладони Дося: – Это за что ж тебя так?

– Языки пламени взметаются… Взметаются, – продолжил механизм всё тем же девичьим голосом: – И вот, достигнув пика, они опадают, оставляя нам… Что же они оставили уважаемому Хырысу?! Да! Сегодня его день! Поздравляю! Весь Хавас поздравляет уважаемого Хырыса с его выигрышем – универсальным и таким вкусным рационом Путник-один!

– Чё?! – Подпрыгнул от неожиданности уважаемый Хырыс: – Как Путник– один???

– Ваш счёт увеличен на семьдесят пунктов, – сухо проинформировал его аппарат: – Итоговое количество пунктов – Три тысячи шестьсот семнадцать.

– Дерьмо этот Путник-один, – Чум, сгрызший треть колбаски, скорчил недовольную гримасу: – На вкус как деревяшка, да и пить после него охота – жуть.

– Оставлю учёным с базы, – Маслов, не распечатывая свою добычу, сунул её в один из отсеков пояса и выжидательно уставился на капитана.

– Чего тебе? – Благоволин, заметив его взгляд, покачал головой: – Не, уважаемые. Я – пасс. Играть в азартные игры с государством – увольте.

– Может это частная контора? – Откинувшись на спинку, Игорь закинул руки за голову: – Да и что вы теряете? Жетоны-то сами знаете чьи.

– Угу, капитан, – поддержал Маслова Чум: – Халява. Чего не попробовать?

– Эхх… Уговорили! – Махнув рукой, он приложил жетон к выемке.

– Сегодня – великий день! – Тотчас возвестила девушка: – Три смельчака решились испытать судьбу! Двум – уже повезло, посмотрим, что Белый Огонь даст третьему.

– Свезло, – откусив кусочек, Чум, со страдальческим выражением лица принялся его пережёвывать: – Как же… Свезло… Гадость редкостная, да ещё и за мои же деньги!

– Так не ешь, чего давиться? – Посмотрела на него Дося, но тут голос ожил, перебивая её.

– Судьба трепещет! Сам Превосходный Дуот бросил ей вызов! Такие как он – гордость Хаваса! Отличник труда, внимательный исполнитель воли Высших! Гражданин Дуот в одном шаге от того, чтобы самому стать Высшим, переместясь в Красные сектора! Вот он – пример беззаветного служения Хавасу! Слава ему!

– Браво! Слава вам, гражданин Дуот! – Вытянув в его сторону руки, Дося несколько раз хлопнула в ладоши: – Мне, право, стыдно – кто я такая, чтобы быть с вами в одном вагоне?

– Дось… – Покрасневший капитан развёл руками: – Ну я-то тут при чём?! Змеев же жетоны раздавал.

– Какая же из нитей лопнет первой? – Возобновила свой монолог машина: – Что судьба подарит герою? Рацион класса В? Или – тысячу пунктов вниз, опуская Дуота на ступень ниже? Ждём… Ждём, сограждане, ждём и молимся Убийце, чтобы на наших глазах произошло чудо появления нового Высшего! Нити удачи прогорают… Прогорают… Есть! Я вижу, как одна из них лопается, не сдержав ярости Белого Огня и награда гражданина Дуота… Или, мне следует уже сказать – Высокого Дуота? Не знаю… Никто не знает, но все, весь Хавас застыл в нетерпении… Оживает лента транспортёра… Его выигрыш ползёт к нам…ползёт…, – голос запнулся и продолжил знакомым рекламным тоном: – Ожидание – нестерпимо? Ваши руки трясутся, и вы не можете сконцентрироваться на работе? Вы жаждете встречи с любимой, но трудовой цикл только начался? Капсулы Успокоение-О! Две капсулы в день и вашей выдержке позавидуют Примархи! В наличии во всех секторах! Рекомендованная ценность – три пункта!

– Он почти здесь, – стоило рекламе закончиться, прежний голос вернулся в кабину: – Ииии….. Вот! Это – невероятно! Это – невозможно! Гражданин Дуот получает… – голос притих, выдерживая паузу и Дося, подражая в интонациях известному ведущему, прокричала: – Аааавтомобииль!

– Рацион Путник-В! Ошеломительная удача! – продолжила машина: – Да! Дуот, сегодня не стал Высшим, но он настойчив и путь его твёрд – Хавас верит, он. Станет. Высшим! А пока, Превосходный Дуот, будет наслаждаться несравненным вкусом рациона Высших. Рационом Путник-В! Поздравляем! Поздравляем Превосходного Дуота с очередной победой на пути к заветной цели!

Голос смолк, и уже привычным, сухим тоном, сообщил, что за рацион Путник-В счёт Дуота пополнен на сто шестьдесят пунктов, с общим балансом в тысячу сто девять.

Выползшая из спинки колбаска отличалась от Путник-один только цветом – рацион В был бледно жёлтого оттенка, сохраняя всё тот же, мало приятный вкус. О последнем доложил Чум, отобравший у Благоволина его выигрыш и немедленно откусивший почти треть колбаски.

– Ладно, поняла я, – Дося, поняв, что ей не отвертеться, вздохнула, и, достав из кармашка жетон, приложила его к выемке. Восторгу голоса не было предела:

– Счастлив сей день! Четыре! Четыре смельчака бросили вызов Убийце! Посмотрим же, кто этот, четвёртый, смельчак!

Короткая пауза и в голосе появились удивлённо восторженные ноты: – Невероятно! Житель Хаваса Осшон, вставший на путь исправления полугодие назад! Закоренелый нарушитель спокойствия – отныне раскаявшийся и исправным служением заравнивающий свои ошибки! Ещё два года назад, Осшон был злостным преступником, еретиком и мятежником. Нападал на Несущих Справедливость, разорял общественные склады, разрушал имущество Высших. Но свет Убийцы дошёл и до него! Просветлённый, Осшон пал на колени перед открывшейся ему истинной Первого. Раскаиваясь он добровольно передал себя в руки Несущих Справедливость и, не смея вставать, на коленях проследовал к Примархам, готовый принять суровую, но заслуженную кару! И вот, посмотрите! – голос девушки звенел от переполнявшего её восторга: – Отринув прошлое и истово служа Примархам, Осшон стал Ближним! Какой пример падения для всего Хаваса! Преступник, поднявшийся до небес на своих злодеяниях, сейчас спускается вниз, сглаживая и ровняя свою судьбу. Посмотрим же! Что скажет Пламя ему? Я вся в нетерпении… – Она смолкла, и, в наступившей тишине, стало слышно негромкое жужжание и пощёлкивание внутри скамейки.

– Итак! Свершилось! – Возникший голос был полон торжества: – Очищающее пламя смилостивилось над раскаявшимся! Осшон! Убийца благоволит к тебе! Твои социальные пункты снижены сразу на девятьсот семнадцать! И общее значение становится… Становится… Две тысячи! Восемьсот! Шестьдесят! Шесть! Поздравляю! Великий день в твоей судьбе, уважаемый Осшон! Вознеси слова благодарности Первому и Убийце! – Голос смолк, давая всем присутствовавшим осознать значимость произошедшего.

– А пожрать? Зажали, да? – Прозвучавший в тишине, полный грусти вздох Чума, столь сильно контрастировал с торжественностью момента, что та, разбитая вдребезги дружным хохотом людей, вмиг покинула кабину двигавшегося вглубь планеты, лифта.