Book: Неоплаченный ужин
Ужин был фуршетным.
Финская делегация, включавшая в себя сто тридцать человек, была необычайно рада количеству водочных бутылок, стоявших на фуршетных столах. «Кекконены» и «Лайнены» были веселы и раскрепощены.
Ужин давала как бы городская администрация по случаю встречи городов-побратимов Финляндии и России, но ввиду бедности казны нашего города, по взаимной договоренности, ужин должна была оплачивать финская сторона.
Управляющий делами, узнав, что платят финны, развернулся во всю ширь. Столы были великолепно сервированы. Учитывая, что братские народы бывшей Российской империи – большие любители выпить, основной акцент был сделан на спиртном.
Правда, денег на закупку всего застольного богатства финны еще не дали, но пообещали все оплатить по окончании фуршета. На столах все было прекрасно. И гуляли весело. Сначала с многочисленными тостами, потом с крепкими поцелуями, песнями, плясками и расползаниями по кабинетам и темным укромным уголкам огромного здания мэрии. Все, что было не выпито, было взято с собой. И поутру наблюдалась интересная картина: финские коллеги, словно после побоища, валялись кучками на ухоженных газонах возле здания мэрии. В общем – ужин удался.
Управляющий делами пошел искать старшего финской делегации, чтобы вручить ему счет за все то, что было выпито, съедено, а также раздавлено, вылито и унесено. Наконец, он его нашел в одном из номеров гостиницы – бодрого, свежего, похмелившегося.
Глава делегации небрежно взял счет, мельком пробежал глазами и сказал:
– Никаких проблем!
Он вытащил бумажник, от вида которого управляющий начал жадно потирать под столом вспотевшие руки в предвкушении получить кругленькую сумму, которая, что греха таить, намного превышала расходы по фуршету. Но финн вместо денег вытащил пачку кредитных карточек, чем очень разочаровал возбужденного управляющего.
– Какие карточки у вас здесь принимаются?
«На безрыбье и рак – рыба», – проскочило в голове управляющего, – «Чего-нито сообразим», – мелькнула вдогонку мысль, а вслух ответил:
– Принимаются все.
– О’кей, – сказал финн, достал из холодильника две бутылки с пивом. Одну взял сам, вторую предложил управляющему, и они, попив пива, вместе пошли в отделение банка.
В отделении банка долго рассматривали карточки финского образца, но ни одна из них банку не подошла.
– Как? – спросил встревоженный управляющий молодого, белоглазого, чистенького работника банка.
– Так. Эти карточки в нашем банке не принимаются.
– А в каком банке принимаются?
– В нашем городе ни в каком.
Управляющий задумался, стал наливаться кровью, но финн похлопал его по плечу и сказал:
– Проблем нет. Мы вышлем по этому счету деньги из Финляндии, как только туда вернемся, – и быстренько вышел из банка.
– Э, нет. Так дело не пойдет! – закричал управляющий и резво, на сколько мог, побежал за финном.
– Платите деньги, как договорились! – схватил он за воротник садящегося в машину главу финской делегации.
– Денег нет. Есть карточки. Но в вашем городе их не принимают. Поэтому заплатим, когда вернемся в Финляндию.
– Какая Финляндия?! Да вы в своей Финляндии забудете, что есть такая страна Россия! Платите деньги!
Назревал скандал.
Поехали в мэрию. Глава города выслушал обе стороны, посмотрел внимательно управляющему в глаза и сказал:
– Если они не заплатят, вычтем из твоей зарплаты. Все. Вопрос закрыт.
У управляющего с математикой было не плохо. Он тут же сосчитал, что ему на оплату банкета надо работать ровно десять лет. Эта перспектива его не устраивала.
Веселые и счастливые финны, может, оттого что хорошо погуляли накануне, а может, оттого что одурачили русских, упаковали чемоданы и поехали в аэропорт. Там их ждал специальный самолет, зафрахтованный, кстати, в нашей авиакомпании.
Управляющий в большом унынии опрокинул стакан водки и, когда эта живительная влага дошла до серого вещества в его голове, решил:
– Ну нет, так просто из нашего города «чухонцы» не улетят.
Он тут же набрал телефонный номер своего друга, с которым учился еще в школе – директора авиакомпании, которая и обслуживала финскую делегацию. Вкратце обрисовал ему обстановку, попросил помочь и пообещал тотчас же примчаться к нему.
Минут пятнадцать в кабинете друга они сидели вдвоем – за закрытыми дверями.
После этого управляющий вышел на балкон авиавокзала. Потягивая сигарету, он спокойно смотрел, как веселые и довольные финны поднимались по трапу в самолет. Некоторые из улетающих его заметили и помахали ручками. Он им отвечал той же любезностью.
Наконец, трап убрали, и самолет стал выруливать на взлетную полосу. Вот он набрал скорость и покатился. Покатился до конца полосы, а затем свернул на рабочее бетонное поле аэродрома. Проехав по нему, самолет вновь вышел на взлетную полосу и покатился-покатился до ее конца. И опять свернул на поле.
Довольный управляющий попыхивал сигаретой на балконе.
Глава финской делегации пытался выяснить у командира экипажа самолета, в чем дело. Остальные же финны пели песни, пили пиво, не замечая, что их все еще катают по земле, хотя они уже давно должны были лететь в воздухе. Но постепенно один за другим они стали замечать, глядя в иллюминаторы, одну и ту же картину: постройки нашего аэропорта.
Командир корабля только пожимал плечами и говорил, что никак не может взлететь. Не хватает полосы.
– Но ведь вы же взлетали раньше?
– Раньше взлетал, а сейчас не могу.
– Тогда пусть сменят самолет.
– Других самолетов у нас нет.
– Тогда пусть нас выпустят в аэровокзал.
– Не имеем права. Вы уже прошли таможню и паспортный, контроль. Нужна виза посольства.
И так, переговариваясь, они катались часа три. Наконец, был задан умный вопрос:
– А что же нам теперь делать?
– Вам надо поговорить с управляющим.
Самолет остановился. Подкатили трап. Управляющий поднялся и объяснил приунывшим финнам, что лучше заплатить за ужин, иначе их до конца жизни будут катать по взлетному полю.
Сообразительные финны все поняли. Поэтому глава финской делегации снял свою шляпу и пустил по рядам. Шляпа быстро наполнилась содержательной валютой. Управляющий пересчитал и остался доволен. Потом расцеловал погрустневшего главу делегации, выпил с ним на посошок стаканчик водочки и спустился из самолета.
– Трогай! – крикнул он командиру экипажа.
Затем вернулся на свой любимый аэровокзальный балкон и оттуда еще долго-долго махал вслед улетающему самолету и дружественной финской делегации
Патрульная машина – это целая планета.
Движение ее совершается порой по очень сложной орбите, но никогда она не уходит надолго от своего светила – дежурной части управления внутренних дел.
Вот и сегодня, начав свое движение по заданной орбите, наша патрульная машина неспешно и тихо поехала сперва в сторону закрывающегося уже рынка, потом к общежитию студентов, затем мимо темного парка и наконец, закоулками, параллельно центральной магистрали, к местной гостинице.
Уже подъезжая к гостинице, мы, экипаж патрульной машины, получили первое сообщение. Недалеко от нашего маршрута, в одной из квартир пятиэтажного «хрущевского» дома женщина, как сообщили соседи, зовет на помощь.
Подъехали.
На звонок из дверей выскочила взлохмаченная женщина со свежим синяком под глазом.
– Ага! – радостно закричала она. – Менты! Наконец – то. Теперь тебе абзац! – С этим возгласом она юркнула за дверь, оставив ее широко открытой.
Когда мы вошли, женщина, как галка, наскакивала на здоровенного рыжего детину, который, нимало не смутившись нашим появлением, изловчился и с разворота отвесил даме такую оплеуху, что та улетела, сшибая по дороге стулья, в самый дальний угол квартиры.
Мы же, не дожидаясь дальнейшего развития военных действий, немедленно приступили к обузданию агрессора.
Но сдаваться он не хотел.
Несколькими профессиональными приемами мы прижали его к дивану, при этом уклоняясь от его кулаков. Каждый, надо вам сказать, был почти с футбольный мяч.
Крикливая женщина, вышедшая из вынужденного нокаута уже со вторым свежим синяком, больше мешала нам, чем помогала. Она кружила вокруг нас и все пыталась воткнуть свой сухой кулачок в извивающееся тело супруга. Но больше доставалось нам, чем ему.
Рыжий гигант, поняв, что руками не принесет существенного ущерба навалившемуся со всех сторон враждебному миру, изловчился и сильным пинком отправил свою прекрасную половину отдыхать в тот же угол, откуда она выползла минуту назад.
Мы же, перестав отвлекаться на внешние раздражители, тоже изловчились и так согнули драчуна, что он почувствовал – дела его плохи – и пустился на хитрость.
Голос его сделался жалобным, дыхание – прерывистым.
– Лена… Ленусик, мне конец… убивают. Помоги, дорогая… любимая!
Мы, не обращая внимая на причитания, упаковывали его для дальнейшей транспортировки с места сражения.
И тут ситуация резко переменилась.
Кто-то с диким воплем «Убью!» вцепился мне в волосы и едва не вырвал их вместе с головой. Пока я определял, кто это, пытаясь при этом выпростать свою голову, проклятия так и сыпались на нас вкупе с признаниями в любви к рыжему негодяю.
Каково же было наше удивление, когда оказалось, что на помощь нашему супостату пришла та самая женщина, которую этот рыжий буян на наших глазах дважды отправлял в дальний угол с очередным синяком!
И едва мы, отбиваясь уже от двух воссоединившихся агрессоров, отступили в прихожую, в этой шумной квартире настал мир и покой. Женщина лобзала рыжие кудри своего недавнего обидчика, а он нежно поглаживал пальцами синяки под голубыми глазами своей подруги.
Мы тихо закрыли дверь и вернулись в патрульную машину. Задачу свою сочли выполненной: мир и спокойствие в очаге правонарушения были восстановлены, пусть даже ценой нескольких наших локонов.
Завели мотор и не спеша поехали дальше, внимательно поглядывая по сторонам. В нашей машине было тихо и уютно.
Мы даже чуть задремали после бурных минут, проведенных вне своего мирка на колесах, как вдруг заработала рация:
– Вы где?
– Проезжаем мимо гостиницы.
– Давайте к швейной фабрике. Убийство. На проходной парень зарезал тамошнюю работницу. Он сейчас сам звонит мне. Подключаю его к вам.
Мы тут же на всей возможной скорости помчались в сторону фабрики, а в динамике зазвучал спокойный голос убийцы:
– Я в телефонной будке, у проходной. Нет, никуда не убегу. Ага, вот уже вижу патрульную машину.
Мы подрулили к проходной.
– Нет, я не у этого телефона, а у того, что слева от вас.
Из машины была видна телефонная будка, в которой стоял какой-то парень. Он махал нам рукой.
Мы подъехали почти вплотную. На парник вышел из машины, я же взял человека в будке на мушку.
Парень спокойно повесил трубку и вышел. Так же спокойно, не суетясь, подошел к нам.
– У меня ничего нет. Был скальпель, но я его выбросил. А она там лежит, в проходной.
Мы быстро его обыскали, надели наручники, посадили в машину.
Тем временем подъехали «скорая» и машина со следователем и опера ми.
А он все говорил и говорил:
– Нет, «скорая» зря приехала. Я же «мед» закончил. Поэтому и выбрал скальпель, чтоб сразу, чтоб не мучилась. А скальпель я в кусты забросил. – И точно показал нам, куда. – Я ее предупреждал, чтоб не играла со мной. Теперь никому не достанется, ни ему, ни мне.
И так вот продолжал бормотать, но все тише и тише, о чем-то одному ему известном и понятном.
Оперативники и следователь, осмотрев труп молодой женщины, забрали у нас убийцу; пристегнув его к себе наручниками, опера полезли вместе с ним в кусты искать скальпель, которым он зарезал свою подругу.
Мы же, поняв, что здесь обойдутся и без нас, поехали на следующую заявку.
Недалеко от фабрики – вооруженное ограбление. Потерпевший был уже дома, но сообщал какие-то путаные приметы грабителей. Дежурный попросил нас подъехать самим и выяснить поточнее, кто же его грабил. Легче будет искать.
Приехали по адресу.
Потерпевший, хилого вида мужчина, сидел на кухне и пил водку. Жена стояла у окна и устало слушала, как ее муж художественно расписывает это жуткое преступление века.
– Значитца так: получаю вчера зарплату. Друзья зовут: пойдем выпьем, но я ни-ни, только кружку пива. Выпил пива и иду спокойно домой. А чтобы с друзьями куда – ни – ни. Иду, значитца, мимо одного проулка. Вдруг выскакивают трое в масках.
Жена уточняет, спокойно так, без эмоций:
– Ты же мне говорил, что их было двое.
– Может, и двое. Ты не перебивай. Я не тебе, я людям рассказываю. Значитца, выскакивают двое в масках. В руках автоматы, один гранату держит, того и гляди рванет. Я хоть и испугался, конечно, немного, но виду не подал. Р-раз одному, раз другому, хвать гранату и в реку ее!
– В какую еще реку? У нас поблизости и реки-то нет.
– Опять перебиваешь! Это я так… про реку-то. Короче, гранату я уничтожил.
После такого сообщения мы невольно переглянулись.
– Но у них, видимо, были сообщники, – продолжал он это захватывающее повествование, наливая себе очередную рюмку водки. – И эти сообщники – а было их не меньше пяти – чем-то меня оглушили, а может, и газом отравили. В общем, не это важно. Я потерял сознание и пролежал так почти сутки. Когда очнулся, денег не было – бандиты все забрали.
– Ага, и еще губной помадой всего тебя перемазали, – тут же добавила жена.
– При чем здесь помада? Ну, а если даже и помада?.. Я же не видел, кто там у них, у бандитов, был в сообщниках. Может, там и бабы были.
Жена героя при этих последних его словах уже набрала воздуха, намереваясь, похоже, развить долгую дискуссию о помаде, зарплате и бабах, но тут в дверь позвонили.
Это пришел участковый. Он поблагодарил нас за терпение, проявленное во время прослушивания всей этой галиматьи, и сказав, что сам тут разберется и с зарплатой, и с бандитами, и с бабами, отпустил нас на маршрут.
Уже у дверей мы слышали, как мужичонка начал оправдываться перед капитаном:
– Виноват, Пал Палыч, сам не знаю, что это со мной и зачем я такую ерунду тут наплел.
Спокойный басовитый голос Пал Палыча ответил:
– Вот мы сейчас и разберемся, чего и зачем ты здесь наплел. На то мы и поставлены.
Едва сели мы в машину, как дежурный соединил нас со звонком из «скорой». Врач-женщина возмущенным голосом сообщила: только что была на вызове, и насмотрелась там такого, чего в жизни еще не видела.
Кто-то в квартире, куда ее вызвали, отравился какой-то жидкостью. Кто именно, она так и не поняла, потому что там полно народу, все пьяные, бритые, вонь, мат, карты, голые девки, блевотина по углам.
Потом подсоединился дежурный:
– Вы двигайте туда, но одни не лезьте. Это притон, он у нас на учете. Я вам сейчас оперов подошлю и автобус. Берите всех – и сюда, ко мне, мы их «на пальчики прокатим».
Тихо подъехали. Проверили оружие, надели бронежилеты. Взяли дубинки и газовые баллончики.
Подлетели опера с группой захвата.
Мы остались блокировать окна.
Что там было, представить нетрудно. Вывели человек тридцать. Кого среди них только не было: от малолеток до безногой старухи, которую выносили на руках, уколотую вусмерть. Она – то и содержала притон.
А еще в этой квартире нашли под тряпьем авиационный пулемет с разрывными пулями. Да – а, если бы он заработал, не спасли бы нас никакие бронежилеты.
Рассадили всех по машинам.
Нам досталась парочка смазливых проституток, которые, едва сели в машину, тут же перестали плакать и визжать. Закинув ногу на ногу, обе стали требовать сигарет или хотя бы пива, поигрывая при этом своими женскими прелестями.
Мы, уже прилично уставшие и голодные, быстро их успокоили – попросили вежливо, но недвусмысленно не отвлекать водителя от управления машиной.
Они, надувшись, замолчали.
В управлении мы помогли развести все это стадо по кабинетам и отстойникам.
Вышли на улицу.
Свежо. Тихо.
Так бы и стоял вечно, и смотрел на звезды, и вдыхал бы полной грудью чистый воздух.
Не тут-то было: опять рация заработала.
Пора в патрульную машину, на свою орбиту