Book: Ложь и легитимность. Двадцать лет реформ

Григорий Явлинский

ЛОЖЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

Москва

УДК 323/324(470)

ББК 66.3(2Рос)3

Я20

Редактор: А.В. Данилова

Корректоры: Т.В. Державец, Ю.А. Магина

Дизайн, обложка: Н.В. Белоусова

Верстка: С.А. Эрлих

Автор выражает благодарность А. Зубову, М. Краснову, А. Келину, Н. Бобринскому, Т. Черниковой, В. Уколовой, В. Когану-Ясному, С. Митрохину, В. Швыдко, С. Иваненко, Е. Диллендорф, С. Ковалеву, А. Мельникову и многим другим, кто внес вклад в обсуждение и фор-

мирование идей, нашедших отражение в этой книге.

Особая признательность Андрею Васильевичу Космынину за про-

фессиональную помощь в подготовке этой работы.

Спасибо М. Гейликману, Г. Глаговскому, А. Малютину, благодаря ко-

торым книга увидела свет.

Г.А. Явлинский

Я20 Ложь и легитимность / Двадцать лет реформ. – М: Российская объ-

единенная демократическая партия «ЯБЛОКО», 2011 г. – 120 с., Библ. 48 назв.

ISBN 978-5-4399-0013-8

УДК 323/324(470)

ББК

66.3(2Рос)3

Российская Объединенная Демократическая Партия «ЯБЛОКО»

Москва, 119017, ул. Пятницкая, 31/2, тел: (495) 780-30-10

Подписано в печать 29.08.2011. Формат 84×108/32.

Печать офсетная. Усл. печ. л. 6,3. Тираж 1000 экз.

ЛОЖЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ

«УХОДЯЩИЙ» НАРОД

ЛОЖЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ1

В этом году исполняется 20 лет России, возникшей по-

сле распада СССР. Мирный отказ от тоталитарной си-

стемы стал историческим достижением глобального мас-

штаба. Тогда была очевидной воля общества к переменам, к строительству новой жизни, основанной на уважении к

человеку, демократических принципах, свободной конку-

рентной экономике. Сегодня мы понимаем, что этот по-

тенциал так и не был реализован. Надежды не сбылись.

«Уходящий» народ

Современный российский политический режим, воз-

никший после 1991 года и оформившийся в последнее де-

сятилетие, так и не создал современное государство.

Как следствие, продолжается непрерывно углубляю-

щийся и превращающийся в непреодолимый раскол между

властью и народом, государством и обществом.

Это не временный дефицит доверия, а системная про-

блема. Высокие рейтинги первых лиц – не показатель обще-

ственной поддержки власти. Огромная разница в доверии

к ним и ко всем остальным государственным институтам

свидетельствует о предельной неустойчивости, хрупкости

всей российской государственной конструкции.

Два раза за последние сто лет совершенно неожиданно

наступал быстрый и полный коллапс государства по схеме: «было, было и вдруг не стало».

1 Впервые опубликовано 6 апреля 2011 г. на сайте радиостанции

«Свобода».

ЛОЖЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ

Причина – не голод, не войны или репрессии, а глу-

бокий и к моменту крушения уже непреодолимый разрыв

между властью и людьми.

Нарастание этого разрыва очевидно и сейчас.

Социологи ищут признаки «оппозиционности», а дело за-

ключается в другом.

Народ в России не сопротивляется государству. Дело

значительно хуже – он уходит от него.

Народ не верит государству, не интересуется им, бо-

ится его, не ждет от него ничего хорошего, считает его по-

мехой и угрозой. Народ не хочет совершенствовать госу-

дарство, его убедили в том, что он ни на что не влияет и

вообще в государственном смысле значения не имеет.

Народ налаживает свою жизнь вне государства.

«Уходя щий» народ, считая государство чужим, естествен-

но, и не является его опорой. В критических для государ-

ства ситуациях (таких, как в 1917 и 1991 годах) это приво-

дит к его исчезновению.

Растущие масштабы алкоголизма и наркомании, уход

в виртуальный мир, преступность – всё это тоже фор-

мы бегства от лишённой перспектив действительности.

Одним из следствий раскола между народом и властью

является быстрая и глубокая криминализация государ-

ства. По мнению Председателя Конституционного суда

Валерия Зорькина, сегодня масштаб проблемы таков, что

«это вопрос о том, сохранится ли Россия в ближайшие де-

сять лет».

Воинственный имморализм и всеобъемлющая ложь, насаждаемые в обществе, возвращение грубой официаль-

ной пропаганды привели к духовной усталости народа, 6

«УХОДЯЩИЙ» НАРОД

к политической и социальной апатии, «утечке мозгов» и

эмиграционным настроениям.

Опросы российской молодежи показывают, что 45%

выпускников ВУЗов не исключают возможности уехать, а

от 18 до 24% твердо намерены добиваться отъезда из стра-

ны. Готовы покинуть страну до 30% предпринимателей.

Массовый отъезд на работу за границу талантливых учёных, в том числе и молодых, подрывает потенциал российской на-

уки. Главный мотив бегства – не низкие доходы, а невозмож-

ность жить достойно. Для 79% потенциальных эмигрантов

мотивом является желание жить в условиях верховенства

закона, прав и свобод, а для 69% – возможность избежать

произвола властей.

Такие настроения людей вновь стали существенной ча-

стью массового сознания, они являются ярким проявлением

того самого рокового разрыва.

Это – реакция на несправедливые шоковые реформы, полное игнорирование текущих и перспективных интересов

людей, всех видов их прав, тотальное воровство начальства, возведенное в официальную политику, жестокий «правоох-

ранительный» произвол и рейдерство.

Этот разрыв не ликвидировать в одночасье даже отно-

сительно честными выборами или внезапной отменой цен-

зуры. Время упущено.

Общественное сознание расколото и хаотично.

С помощью выборов можно решать проблемы только

тогда, когда по наиболее базовым основаниям и целям жиз-

ни народа, страны есть консенсус и надо выбрать, как эти

общие для всего народа задачи лучше реализовать и кому

это делать.

ЛОЖЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ

Если общество расколото, деморализовано и унижено, голосование, даже относительно честное, ничего не дает.

Примеров много.

В России планка общественной дискуссии умышленно

опущена очень низко. Суррогаты общественно-политических

программ, которые сейчас присутствуют на федеральных те-

леканалах, выдержаны в стиле драки на коммунальной кух-

не – переорать соседа. Суть проблем выхолащивается, сво-

дится к противостоянию упрощённо-полярных точек зрения.

Интернет является альтернативой по некоторым темам, но не

по глубине и стилю «дискуссии». Выборы в таких условиях

превращаются в соревнование популистов и горлопанов.

В сегодняшней России нет предпосылок полноценной

политической дискуссии на основе партийных программ.

Сейчас возможно только препирательство отдельных персон, носителей мировоззрений разной направленности, глубины

и качества, среди которых национализм, номенклатурный

«просвещённый консерватизм», национал-большевистская

идеология, сталинизм, который открыто исповедует руко-

водство КПРФ, радикальный псевдолиберализм больше-

вистского типа.

Отражением и дальнейшим поощрением этого хаоса в

общественном сознании явились принятые верховной вла-

стью решения о государственной символике – самодержав-

ный орёл с двумя головами и коронами, сталинский гимн со

старо-новыми словами, а также «как бы демократический»

торговый флаг – триколор.

Те, кто принимал эти решения, наверное, думают, что

этот набор символов призван всех объединить или, по край-

ней мере, удовлетворить: ведь в нем и державный импери-

ЛОЖЬ КАК ОСНОВА ГОСУДАРСТВА

алист, и коммунист, и демократ найдут себе что-нибудь по

вкусу. Однако государственная и национальная идентич-

ность, национальное сознание – не пазл, чтобы собирать его

механически.

В стране с таким отсутствием ощущения идентичности, разорванным и расколотым сознанием нельзя сделать ниче-

го – ни модернизации, ни инновации, ни чего-либо еще по-

лезного.

С народом, преданным и развращенным его элитой, можно только дожидаться окончательного распада.

Ложь как основа государства

Главной политической проблемой нашей страны явля-

ется не уровень и качество демократии или защиты свобод

и прав граждан, как это принято считать, а неограниченная

и тотальная ложь в качестве основы государства и государ-

ственной политики.

И причина здесь не просто в личных качествах первых

лиц – Ельцина, Путина или Медведева: уже с момента ок-

тябрьского большевистского переворота 1917 г. российское

государство построено на лжи. Ложь стала необходимым

элементом государственной системы, которая уже более де-

вяноста трёх лет является нелегитимной и должна это вся-

чески скрывать.

Ложь – органический элемент современной эклектич-

ной государственной системы, желающей сохранить свою

историческую связь и с советским режимом, и с умершим

самодержавием, и с современным миром. Это можно пы-

ЛОЖЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ

таться делать только путем непрерывной и всеохватываю-

щей лжи.

Корень этой проблемы в катастрофе, но не геополити-

ческой, а национальной.

Почти сто лет – время жизни нескольких поколений – у нас прошли на основе полного разрыва с правом и зако-

ном, стирания национальной идентичности.

Корень в том, что сегодняшняя политическая система

России в историческом плане ведет свое начало от тра-

гических событий 1917-1920 гг. – государственного пере-

ворота, захвата власти группой преступных элементов и

кровавой гражданской войны. Именно отказ от осозна-

ния этого факта и попытка построения якобы постсовет-

ской России на ощущении преемственности и вбирании

в себя лжи предыдущих 75 лет, делает в принципе невоз-

можным движение вперед и предопределяет деградацию

общественного сознания. Это тупик. Выйти из него мож-

но, только обеспечив минимально необходимую легитим-

ность государства и власти, прерванную почти столетие

назад, и восстановив на этой основе логику исторического

развития страны.

Ни ленинизм, ни сталинский национал-большевизм, ни формальная демократия так и не стали достаточно се-

рьёзными «подпорками», чтобы псевдогосударство смогло

отказаться от своих главных оснований – лжи и террора, чтобы хотя бы попытаться не бояться граждан, а добиться

их поддержки не по принуждению.

Страна попала в порочный круг: не отказавшись от

лжи, нельзя провести сколько-нибудь эффективные ре-

формы, а отказ от лжи угрожает системе в целом.

УЧРЕДИТЕЛЬНОЕ СОБРАНИЕ КАК НЕИСПОЛЬЗОВАННЫЙ ШАНС

Не решив эту задачу, оставаясь на почве тотальной

исторической лжи, Россия никогда не сможет создать ни со-

временное работоспособное государство, ни эффективную

конкурентную экономику. Задача, которую надо решать – восстановление легитимности власти, прерванной почти

столетие назад, и логики исторического развития страны.

Учредительное собрание

как неиспользованный шанс

Самодержавная легитимность, основанная на идеях бо-

жественного происхождения царской власти и безусловного

подчинения подданных, исчерпала себя еще в начале XX века.

Это не означало обязательного конца монархии, но идея её

конституционного ограничения вызрела, стала естественным

результатом развития общества, общественного и индивиду-

ального сознания, которое в России XIX – начала XX века шло

особенно активно после Великих реформ 60-х годов XIX века.

Моральное давление политической элиты и рост недо-

вольства народа привели к отречению Николая II.

Вопроса «что дальше» после отречения не было.

Практически всем было понятно, что дальше – Учредительное

собрание, которое разработает и примет Конституцию.

Учредительное собрание должно было легитимировать де-

мократическую форму правления. Сами по себе выборы в

Учредительное собрание – всеобщие, прямые, равные, с пре-

доставлением равного права голоса женщинам – демонстри-

ровали политический вектор, резкое отклонение от которого

тогда казалось невероятным.

ЛОЖЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ

Это был шанс на мирную политическую трансформа-

цию; шанс предотвратить гражданскую войну; шанс на то, чтобы ключевые вопросы тогдашней России – земельный, национальный, о войне и мире, решались с помощью де-

мократических механизмов, в правовом поле; на то, чтобы

принятые решения были легитимными. Шанс был реаль-

ным.

Более 44 миллионов человек в не самых простых с жи-

тейской точки зрения условиях участвовали в выборах, тем

самым продемонстрировав и самим себе, и всему миру ле-

гитимность перемен в государственном устройстве и зна-

чение Учредительного собрания для России.

Даже большевики осуществляли государственный

переворот под лозунгом защиты Учредительного собра-

ния. Совет народных комиссаров, созданный декретом от

26 октября 1917 года, назывался «временным рабочим и

крестьянским правительством», осуществлявшим власть

«до созыва Учредительного собрания». Декрет о земле на-

чинался с заявления о том, что земельный вопрос «во всем

его объеме может быть разрешен только всенародным

Учредительным собранием».

На выборах в Учредительное собрание, состоявшихся в

ноябре 1917 года, 410 из 721 мандата получили эсеры, 175 – большевики. Кадеты получили 29 мест, меньшевики – 16.

Проиграв выборы, большевики 6 января 1918 года разо-

гнали Учредительное собрание.

Разогнав Учредительное собрание, большевики свергли

легитимную власть и толкнули страну на путь гражданской

войны. Поскольку власть большевиков не имела легитим-

ных оснований, постольку с самого начала они не могли

УЧРЕДИТЕЛЬНОЕ СОБРАНИЕ КАК НЕИСПОЛЬЗОВАННЫЙ ШАНС

обходиться без террора и лжи. Красный террор фактически

начался сразу после взятия власти большевиками.

Победу в гражданской войне большевики одержали, во-первых, потому, что в принципе не имели моральных

ограничителей и возвели террор и жестокость в принцип.

Во-вторых (и это важно с точки зрения вопроса о легитим-

ности), после разгона Учредительного собрания их власть

политически выражала имевшую широкую поддержку идею

социализации земли и её передачи крестьянству. Однако

насильственная коллективизация 30-х, сопровождавшаяся

уничтожением крестьянства как носителя чуждого боль-

шевикам сознания, по существу перечеркнула все надежды

социальной группы, составлявшей большинство населения

страны.

Ложь и террор стали системообразующими элементами

государства.

На таких основаниях страна существовала до самого

конца 80-х годов прошлого века. Демократическое меньшин-

ство, избранное в 1989 году на первых за годы советской вла-

сти выборах с выбором (хотя и ограниченным), было замет-

нее и авторитетнее «агрессивно-послушного большинства»

не только потому, что было представлено яркими людьми – такими, как А.Д. Сахаров, – но и потому, что именно эти де-

путаты, избранные вопреки воле власти, воспринимались

как по-настоящему легитимные народные представители.

Однако эта легитимность была основана на отрицании: демо-

крат – это, прежде всего, «не коммунист» (не в смысле нали-

чия партбилета, а по отношению к власти и ситуации в стра-

не). Так можно бороться с властью и за власть, но построить

на отрицании новую государственность невозможно.

ЛОЖЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ

Нереформируемая система

В 90-х проблема позитивной демократической леги-

тимности власти так и не была решена.

Попытка реформировать советскую систему, путём

поправок сделать номинальную (никогда не работавшую) Конституцию РСФСР действующей, а систему Советов

совместить с принципом разделения властей закончилась

событиями сентября-октября 1993 г.

Конституция 1993 года была составлена на злобу дня, обществом не обсуждалась, а обстоятельства организа-

ции референдума по её одобрению и подсчёта получен-

ных голосов до сих пор вызывают очень серьёзные сомне-

ния в ее принятии.

Легитимность политической системы 90-х была подо-

рвана и этими обстоятельствами, и тем, что демократия

осталась имитацией, не совпадающей с антидемократи-

ческой олигархической «начинкой» власти. К старой лжи

присоединилась новая – миф о неизбежности именно та-

кого характера реформ; о том, что Ельцин и Гайдар в 1992

спасли страну от голода.

В самые «либеральные» годы члены царской семьи

упорно не признаются жертвами политических репрес-

сий, а станция метро Войковская, названая в честь чело-

века, участвовавшего в хладнокровном убийстве царской

семьи, в которую входили двенадцатилетний мальчик и

четыре девушки, так и не поменяла своего названия, мно-

гие архивные материалы остаются закрытыми, праздну-

ется «День чекиста» и т.д., и т.п. Все это – не просто слова

и листки календаря, а целая цепь ассоциаций, логических

НЕРЕФОРМИРУЕМАЯ СИСТЕМА

связей, стандартов мышления, сковывающая современ-

ную систему с ее советской предшественницей. В резуль-

тате сохранился и даже укрепился стиль жизни, в котором

ложь и двоемыслие остаются среди системообразующих

элементов. В политике возникло и укрепилось господство

циничной «политической целесообразности», коррупция, управляемые выборы и медиа-войны.

Чем больше проходит времени, тем более значимой

проблемой представляется абсолютная противоречи-

вость и эклектичность представлений новой российской

власти о том, какое историческое наследство лежит в ее

основе. Государство, провалившее экономическую ре-

форму, ответственное за резкое падение уровня жизни

абсолютного большинства населения, стало сознательно

заигрывать с «державной» составляющей национального

сознания, в которой царско-имперские элементы причуд-

ливо сочетаются с советско-имперскими.

Не случайно в качестве герба новой российской ре-

спублики был утвержден имперский двуглавый орел с

коронами. По смысловой нагрузке он делал Россию кон-

ца XX – начала XXI века преемницей идеально-мифиче-

ской «России, которую мы потеряли», России естественно

ушедшего с политической сцены самодержавия, «конфет-

но-бараночного» лубочного образа прошлого.

Этот идеал не прижился, но проложил дорогу друго-

му, советскому утопическому идеалу. Имперский орёл, в

конце концов, «притянул» к себе тяжеловесный советский

гимн, который с этим орлом очень хорошо сочетается.

Примерно так же, как путинская олигархическая система

с ельцинской.

ЛОЖЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ

Кроме того, в 90-е годы проблема так и не преодолен-

ного разрыва легитимности была отягощена тотальной

конфискационной реформой, широкомасштабной вау-

черно-приватизационной аферой государства, охватив-

шей всё население страны, и нелегитимностью крупной

частной собственности, розданной на основе коррупци-

онных схем через так называемые «залоговые аукционы».

Время свободы СМИ так и не настало, потому что без

лжи как системы возникшая после крушения советской

системы власть жить не может.

Сейчас очевидно, что новый политический строй, основанный на конституции 1993 года и возникший на

основе реформ 90-х годов, стал за последние десять лет

формой закрепления власти номенклатуры советского

типа в новых экономических условиях, чем-то провин-

циальным и доморощенным – эдаким «капиталистиче-

ским чучхе» или «демократией процветающей дисци-

плины».

Этот строй по-прежнему основан на лжи, страхе, коррупции, которые со временем только нарастают, по-

скольку не выполнено ни одно из условий создания со-

временного государства:

легитимный институт частной собственности, опи-

рающийся на массового собственника, так и не соз-

дан;

равенство граждан перед законом отсутствует; вместо суда и арбитража – имитация, прикрываю-

щая господство «права сильного»;

власть является не общественной функцией, а ин-

струментом личного и группового обогащения.

НЕРЕФОРМИРУЕМАЯ СИСТЕМА

По сути, вместо государства мы имеем сегодня

обёртку системы, способную только имитировать госу-

дарственную деятельность.

Задачи обеспечения безопасности граждан, обороноспо-

собности страны, единства многонационального государ-

ства с огромной территорией, экономического и социально-

го развития в таких условиях не могут решаться в принципе.

Главная же проблема заключается в том, что в таких услови-

ях не может складываться, функционировать и развиваться

целостное жизнеспособное российское общество.

Думаю, что ситуация, сложившаяся к весне 2011 года, стала угрожать самому существованию России.

Власть теряет остатки даже формальной демократиче-

ской легитимности, систематически фальсифицируя выбо-

ры. За «ЕР» голосуют не потому, что поддерживают, а по-

тому, что людям безразлично и так положено. Явка падает.

Роль Конституции систематически снижается грубыми вме-

шательствами в её текст, такими как отмена прямых губер-

наторских выборов или продление сроков полномочий пре-

зидента и парламента.

Новые попытки заместить вакуум мессианскими, дер-

жавно-имперскими идеями даже в модернизированном

виде (претензии Москвы на роль мирового финансового

центра) оказываются безнадёжными, и это очевидно. Ложь

и ее пропаганда остаётся системообразующим фактором.

Политическое мышление застыло на уровне начала про-

шлого века. Нет однозначного осуждения государственного

террора, постоянно предпринимаются попытки найти ему

какое-то оправдание в духе «Realpolitiс». Рамки советского

внешнеполитического мышления затрудняют развитие та-

ЛОЖЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ

ких прорывных проектов, как российско-европейская ПРО.

Большинство «элиты», обсуждая эту тему, думает не о буду-

щем, а о прошлом.

Первопричина ситуации, грозящей национальной ка-

тастрофой – характер и особенности российской политиче-

ской системы. Ее основа – бюрократическая номенклатура, подменившая собой политическую и бизнес-элиту, сконцен-

трировавшая в одних руках власть и собственность, склон-

ная выполнять только одну функцию власти – охранитель-

ную.

Охранительный курс – путь не к стабильности, а к за-

гниванию или дестабилизации. Его слабость – отсутствие

внятной концепции государства, понимания перспективы

развития страны, а следовательно – возможности предло-

жить обществу заслуживающий доверия и интереса план

модернизации.

Политически безразлично, кто будет определен и оформ-

лен президентом: Путин, Медведев или кто-нибудь другой.

Главное, что система останется неизменной – нелегитимной, политически и экономически неэффективной, унизительной

и бесправной для граждан. Российская политическая систе-

ма – это имитация современной государственности, «потем-

кинская деревня», состоящая из псевдоинститутов, постоян-

но и грубо фальсифицируемых процедур. В жизни общества

отсутствует подлинность, она заменена бесконечными «си-

мулякрами». Вместо разнообразия мнений и стиля – тандем; вместо модернизации – Сколково, игры и чемпионаты; вме-

сто многопартийности – скучнейшие кремлевские проекты и

нарочито лишаемая свежих идей протестная «улица», которая

замещает диалог власти с гражданами по самым актуальным

НЕРЕФОРМИРУЕМАЯ СИСТЕМА

вопросам гражданских свобод, коррупции, судебного произ-

вола мелочной административно-милицейской войной с про-

фессиональными протестантами и протестными «героями».

В итоге подлинными, реальными являются только воровство

и пропасть между гламурной денежно-властной номенкла-

турой и бесправными обычными людьми. Ну кому такое по-

нравится?

Торжество симулякров делает вопрос о будущем страны

предельно обоснованным. Дисбаланс в политике, праве, со-

циальном положении граждан, промышленности и инфра-

структуре через какое-то время могут обернуться такими

последствиями, которые намного превзойдут потрясения

1991 года. Необходимо принципиальное, качественное изме-

нение этой системы.

Исторически тщетны попытки реализовать концепцию

«сырьевой державы», «суверенной демократии», опираю-

щейся на богатство собственных недр и глобальный спрос

на ресурсы. Однобокое, преимущественно сырьевое раз-

витие экономики, отказ от признания неприкосновенности

частной собственности, государственный налоговый рэкет, неразрешимость проблемы создания современных произ-

водств не только тормозят экономический прогресс России, но и подрывают ее перспективу. При сохранении этих давних

и новых, приобретенных за последние 20 лет, пороков Россия

становится экономически уязвимой, а в смысле дееспособно-

сти и эффективности государственной власти – немощной

страной.

Вполне можно предложить профессиональную про-

грамму экономических реформ, направленных на создание в

России современной диверсифицированной инновационной

ЛОЖЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ

высококонкурентной рыночной экономики, позволяющей в

ограниченный временной период вывести Россию в число

экономически развитых стран мира, решительно повысить

уровень и качество жизни в стране, переломить негативные

демографические тенденции.

Однако события последних пятнадцати лет убедитель-

но показали, что в условиях современного российского по-

литического режима, в силу его неправовой природы и бес-

контрольности модернизация невозможна в принципе, как

невозможно и создание конкурентоспособной рыночной

экономики.

Нынешняя система нереформируема. Много численные

программы ее улучшения, в частности Стратегия «Россия

2020», подготовленная ИНСОРом «Стратегия 2012» и неко-

торые другие, содержат тактически содержательные сооб-

ражения, но стратегически в этом смысле лишь напоминают

усилия по совершенствованию хозяйственного механизма в

Советском Союзе в 60-80-е годы прошлого века. Важно по-

нимать, что, во-первых, половинчатые решения будут ра-

ботать плохо, или же не будут работать вообще, лишь ком-

прометируя сами себя, а во-вторых, невозможно, дожив до

второго десятилетия 21-го века, вернуться в начало 1990-х

годов, чтобы предпринять «вторую попытку» того развития, которое не состоялось.

Легитимность

В такой системе власти ее руководители по существу не

легитимны, они не опираются на Закон и Конституцию.

ЛЕГИТИМНОСТЬ

Легитимность власти обеспечивается процедурой, исто-

рическим народным признанием, реальными достижения-

ми. Легитимность русской монархии была связана с верой в

процедуру помазания на царство.

Советская власть, изначально абсолютно нелегитим-

ная, временами частично принималась народом, так как

ассоциировалась с многочисленными подвигами и созида-

тельными достижениями советских граждан, осуществлен-

ными главным образом не благодаря, а вопреки противо-

правной системе, и не давшими этой системе разрушиться

до времени.

У сегодняшней системы нет по-настоящему законных

процедур и мало созидательного в собственном истори-

ческом активе, такого, что могло бы обеспечить ей надеж-

ное историческое, народное признание. В заслугу ей можно

разве что поставить только то, что, имея возможность дать

ход самым мощным разрушительным и репрессивным им-

пульсам, ее лидеры этого не сделали. Но этого недостаточно

для исторического оправдания системы. Эта система за уже

очень многие годы своего существования не нашла полноты

своей правовой и исторической легитимации и сейчас тре-

бует фундаментальных изменений.

Нелегитимность нынешней российской власти и ее ав-

торитарной политической системы, имитирующей демо-

кратию, по существу, означает, что ее можно рассматривать

не как выразителя интересов народа и его представителей, а как систему, обеспечивающую материальные и политиче-

ские интересы круга приближенных к власти людей.

И тем не менее принципиально выступая против всех

форм насилия, нужно вести диалог с этой властью, напри-

ЛОЖЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ

мер, в форме круглого стола, то есть искать компромисс-

ные и промежуточные решения.

Но при всём этом, главной целью должно быть кар-

динальное изменение политической системы – создание в

России правового государства, основанного на международ-

ных стандартах прав и свобод человека, сменяемости власти

при помощи свободных и справедливых выборов, независи-

мости правосудия, неуклонного соблюдения прав частной

собственности.

Задача состоит в том, чтобы достичь всего этого мирно

и созидательно, не унижая ничье человеческое достоинство.

Надо сделать всё, чтобы выход из сложившейся ситуа-

ции не выходил за рамки гражданского мира и осуществлял-

ся эволюционным путем.

Стратегия и тактика круглого стола, состав его участни-

ков и многое другое, связанное с этим, – тема для отдельного

разговора.

Но одна из важных целей такого диалога – принятие

на государственно правовом уровне решения о восстанов-

лении российской государственности, разрушенной пере-

воротом 1917 года и разгоном Учредительного собрания 6

января 1918 года, как точки правового отсчета. Необходимо

продолжить и завершить политическую трансформацию, начатую весной 1917 года и прерванную антигосударствен-

ным переворотом.

Учредительное собрание может стать фундаменталь-

ным событием в построении современного российского

государства.

Именно Учредительное собрание (в частности, в форме

Конституционного собрания, как это предусмотрено в дей-

ЛЕГИТИМНОСТЬ

ствующей Конституции) способно восстановить подлинную

российскую государственность. Задача в том, чтобы каждый

гражданин (за исключением законченных маргиналов) чув-

ствовал себя причастным к этой работе либо непосредствен-

но, либо через своих представителей – не придуманных, как

те, кто сейчас заседает в Думе и Общественной палате, а ре-

альных и легитимных.

Речь, конечно, должна идти именно о демократи-

ческой легитимности.

Нет ни малейшего сомнения в том, что Учредительное

собрание 1917 года решило бы именно эту задачу.

Соображения об Учредительном собрании – не первое

публичное высказывание на эту тему. Но именно сейчас

нужен шаг, направленный на то, чтобы предложить не-

посредственно обществу возможность открытой и ши-

рокой дискуссии по такого рода вопросам.

И важно, чтобы было понятно: балаганизация идеи

российского Учредительного собрания XXI века – это

окончательная утрата шанса на развитие, прямой путь к

продолжению застоя, загниванию и, в конце концов, к

той или иной форме распада.

Понятно, что подготовка Учредительного собрания

будет очень сложной и длительной. Необходим масштаб-

ный процесс осмысления сложившегося к настоящему

времени положения России, ее геополитического места

в мире, а следовательно, широкое обсуждение проблем

государственности и особенностей российской эконо-

мической системы. Повторить механически опыт 1917 – 1918 годов невозможно, и попытки проводить аналогии

представляются неуместными. Но обойтись без тако-

ЛОЖЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ

го серьезного институционального поворота вряд ли

удастся.

Мирное продвижение к Учредительному собранию

должно представлять собой такой политический процесс, который бы сам по себе фактически частично легитими-

ровал российскую власть, даже оставаясь в рамках ны-

нешних конституционных основ.

Теоретически это возможно, но для этого на основе дей-

ствующей Конституции должны быть приняты радикальные

демократизирующие нормы, направленные на обеспечение

равенства всех перед законом, независимости правосудия, ограничение исполнительной власти, решительного отде-

ления бизнеса от власти, ликвидацию безответственных

чиновничьих систем мнимой «стабильности», коррупции и

бездеятельности, номенклатурных политических надстро-

ек, на развитие парламентского и гражданского контроля, прекращение формирования политики и правовой системы

по «понятиям», формирование внятного геополитического

курса, полный отказ от политики самоизоляции и государ-

ственного выживания за счет сочетания отсталости с во-

енным ресурсом. Иначе говоря, российская власть должна

приобрести качественно иную репутацию и создать предпо-

сылки своей легитимности на репутационном уровне.

В то, что такое может произойти в обозримой перспек-

тиве, очень мало кто верит. Однако отказ от такого процесса

ведет к тому, что перемены в будущем окажутся еще более

радикальными и, скорее всего, разрушительными. Именно

поэтому, несмотря ни на что, надо активно работать над ре-

ализацией ненасильственного и созидательного варианта.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ – ПРОМЕЖУТОЧНЫЕ ИТОГИ

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ –

ПРОМЕЖУТОЧНЫЕ ИТОГИ?2

(российское общество как процесс)

Сегодня в самых разных социальных группах нараста-

ет разочарование и ощущение бесперспективности.

Это – ощущение, которое русский культуролог и пу-

блицист Евгений Трубецкой в начале прошлого века описы-

вал словами: «Попытка подвести итоги первому десятиле-

тию XX в. переносит нас в атмосферу известной народной

сказки. Сиденье над разбитым корытом всегда предраспо-

лагает к философским размышлениям. Естественно, воз-

никает вопрос, почему оно разбито, почему вообще рухнули

одна за другой все наши радужные мечты? Еще так недавно

терема и дворцы были близки к осуществлению. Почему же

теперь даже светлая и просторная изба кажется нам недо-

сягаемым счастьем?» [Трубецкой 1911, с. 190].

То, что обсуждается в СМИ в качестве «проектов бу-

дущего», на деле обращено в прошлое. Это либо возвраще-

ние к той или иной форме советской модели («кремниевая

долина» в Сколково – воспроизводство советского опыта

от «шарашек» до наукоградов), либо мечтания о 90-х как о

«времени возможностей».

Краткая характеристика сегодняшней России – пери-

од «периферийного капитализма». Эта система сформиро-

Статья является изложением доклада Г.А. Явлинского на пленарной

сессии Ежегодной конференции «Социология в мире коммуника-

ций: инновационные подходы» – 11 декабря 2010 г., опубликована в

соавторстве с к.и.н. А.В. Космыниным в журнале «Мир России» № 2, 3; 2011 г.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

ванная в 90-е годы обладает определенной устойчивостью, но в динамичном мире XXI века она обрекает страну на без-

надежное отставание, а при определенных условиях может

привести к серьезным потрясениям. Многим это понятно, однако в последние 10 лет система периферийного капита-

лизма активно закреплялась. Персональные изменения во

власти, трансформация политического ландшафта, «ан-

тиолигархические» кампании, рост цен на нефть, повлек-

ший рост доходов населения, только укрепили ее основы.

Путь к созданию современной эффективной социально-

экономической системы лежит через преодоление разрыва

между обществом (народом) и государством, воссоздание

российского государства на качественно новой основе.

Мы предлагаем анализ причин сегодняшнего положения

страны и «дорожную карту» российской модернизации.

ЧАСТЬ 1

ЧАСТЬ 1.

Экономические реформы

в России – что получилось?

Говоря о двадцатилетии, которое в общественном со-

знании устойчиво ассоциируется с понятием «рыночные

реформы», прежде всего, необходимо признать, что эконо-

мические реформы (или, во всяком случае, то, что за них

выдавалось) привели к результату, отличному от обще-

ственных ожиданий, а также от целей, провозглашавшихся

инициаторами и сторонниками общественных перемен. В

данном случае мы не имеем в виду количественные пара-

метры – темпы экономического роста, инфляцию, уровень

и качество потребления и т.п., хотя и они, безусловно, име-

ют важное общественное значение. Все же более важными

представляются качественные задачи и цели, в первую оче-

редь создание в стране новой социально-экономической

системы, поскольку в долгосрочном плане именно она – эта

система – определяет и степень динамизма экономики, и

уровень жизни населения, и перспективы решения основ-

ных общественных и экономических проблем.

Так вот, экономическая система в России в результате

реформ 1990-х гг., безусловно, кардинально изменилась по

сравнению с советским периодом. В то же время сформиро-

вавшаяся новая система коренным образом отличалась не

только от советского планового хозяйства, но и от первона-

чально провозглашенных целей и ориентиров. В принципе, то, что при реформировании общества реальность может в

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

итоге отличаться от первоначальных планов – нормально

и естественно. В конце концов, экономика – это не физика, и точное прогнозирование, не говоря уже о планировании, здесь в принципе невозможно. Проблема заключается в том, что в нашем случае расхождения имеют очень глубокий, принципиальный характер.

Что первоначально задумывалось – общеизвестно: конкурентная рыночная экономика с ясными и прозрач-

ными правилами игры, обеспечивающая эффективное рас-

пределение и использование ресурсов, быстрый и устой-

чивый экономический рост, равновесие в отношениях с

внешним миром при разумной степени открытости эко-

номики и стабильную финансовую систему, включающую

в себя прочную бюджетную систему, устойчивую полно-

ценную национальную валюту и динамичный банковский

сектор. Разумеется, реализация этой цели предполагала

определенную этапность – не все и не всегда должно было

получиться быстро и с первой попытки, но в целом уже

в течение нескольких лет предполагалось сформировать

прочные основы для экономики вышеописанного типа.

Что же получилось? Подробнее мы это сформулиру-

ем чуть позже, а пока можно сказать – возникла система

принципиально иного характера, в которой в масштабе

экономики в целом не была реализована ни одна из на-

званных основных характеристик. В стране не сложились

условия для эффективной внутри- и межотраслевой кон-

куренции; не создан механизм рыночной концентрации

и накопления капитала у эффективных фирм; не сформи-

ровался необходимый набор стимулов для эффективного

производительного использования ресурсов; не выстрое-

ЧАСТЬ 1

на система прозрачных и соблюдаемых всеми основными

участниками правил экономической игры. Мы назвали

здесь только самые базисные вещи – вообще же список не-

реализованных условий может быть очень длинным. Так, в российской экономике по большому счету отсутствует

механизм стимулирования эффективного роста: в тече-

ние пяти лет после начала реформ в экономике наблюдал-

ся спад производства, но и после его окончания механизм

роста работает слабо и дает постоянные сбои. Структура

хозяйства (как отраслевая, так и структура используемых

ресурсов) не только не улучшается, но и (в качестве тен-

денции) скорее регрессирует. Доля накопления осталась

на очень низком для растущего хозяйства уровне (порядка

20%), а размер инвестиций, которые экономика способна

генерировать и переварить, – более чем скромным. В стра-

не так и не сформировалась ни полноценная национальная

денежная система (не секрет, что рубль сегодня выполняет

функции скорее вспомогательной, чем единственной или

хотя бы основной денежной единицы), ни банковская си-

стема, способная выполнять свою главную функцию – фи-

нансировать эффективные инвестиции3.

3 Важно отметить, что обоснованные предположения о неудаче ре-

форм и весьма точные прогнозы о том, что планы и практика рос-

сийских реформаторов создают полукриминальную систему «не

зарождающегося, а вырождающегося капитализма», были сформу-

лированы уже в самом начале реформ – в марте 1992 г. См., напри-

мер, публикацию профессора О.И. Шкаратана «Отчет российскому

правительству от международной группы советников по социаль-

ным и политическим проблемам экономических реформ и струк-

турных преобразований в России» [Кардозу, Карной, Кастельс, Коэн, Турен 2010]. Можно только сожалеть, что эта блестящая работа ста-

ла известна только недавно. См. также аналогичный анализ, прове-

денный одним из авторов настоящей статьи [Явлинский и др. 1992].

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

Это не означает отсутствия в созданном какого бы то

ни было позитива. Отказ от советской системы и тотали-

тарного государства есть громадный исторический шаг

вперед. И все же мы не склонны рассматривать итоги двух

десятилетий реформ как успех. В первую очередь пото-

му, что в список нереализованных задач попали слишком

важные со всех точек зрения вещи, чтобы списать их как

неизбежные издержки или малозначимые отступления от

первоначального плана.

Почему так произошло?

Если рассматривать проблему с традиционно эко-

номической точки зрения, то можно выделить несколько

«слоев» различных факторов или причин, в итоге сделав-

ших неизбежной неудачу предпринятой в 90-е гг. попытки

в исторически короткие сроки реформировать советскую

экономику. Можно, в частности, отметить здесь четыре

группы причин разного порядка.

Во-первых, недопонимание того, от чего мы, собствен-

но, пытались уйти, то есть природы советской экономики.

Во-вторых, ошибки, допущенные при определении со-

держания и последовательности мер экономической и со-

циальной политики.

В-третьих, это то, что истинные интересы и мотивы

власти по большому счету не были связаны с деклариро-

вавшимися целями создания прозрачной и конкурентной

рыночной экономики и обеспечения минимальной соци-

альной защиты населения.

ЧАСТЬ 1

И наконец, в-четвертых (и это подход к самому глубин-

ному слою, которому и будет посвящена значительная часть

статьи), способы и методы ведения реформ, то, как они осу-

ществлялись, как полностью игнорировались не только осо-

бенности объекта реформ, но и их субъекта, его историче-

ская и культурно-психологическая составляющая.

Коротко проанализируем первые три группы причин4, а четвертую – рассмотрим особо.

Игнорирование реалий советской

экономической системы

Итак, первое: в чем заключалась неадекватность вос-

приятия экономики советского типа?

Прежде всего, почему-то считалось аксиомой, что в

принципиальном плане советские «социалистические»

предприятия ничем не отличались от классических ка-

питалистических фирм, и единственное, что требовалось

сделать для формирования на их базе эффективно рабо-

тающей рыночной экономики – это передать их в частную

собственность и освободить от директивного планирова-

ния.

Между тем советские предприятия были специфиче-

ским экономическим явлением, к которому неприменимы

абстрактные положения теории капиталистической фир-

мы, теории конкуренции, основ корпоративного управле-

ния и т.д. Никогда (во всяком случае со времени сворачи-

4 Мы писали об этом неоднократно. См., например: «Российская

экономическая система. Настоящее и будущее» [Явлинский

2007]; «Стимулы и институты» [Явлинский, Брагинский 2006]; «Периферийный капитализм» [Явлинский (2) 2003].

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

вания НЭПа) эти предприятия не были самостоятельным

хозяйствующими субъектами: это были просто своего рода

большие цеха, звенья большой системы государственного

планового хозяйства, принципиально неспособные в тече-

ние считанных месяцев, как этого ожидали реформаторы, трансформироваться в самодостаточные экономические

агенты, способные эффективно выполнять все функции

фирмы в традиционном капиталистическом хозяйстве. Не

было у них для этого ни средств, ни условий, ни (что не ме-

нее важно) предыстории. Приватизация в этом плане ни-

чего не меняла – формальный юридический статус можно

сделать каким угодно, но реальную мотивацию и содержа-

ние экономического поведения хозяйствующего субъекта

определяет не статус, а природа этого субъекта и те реаль-

ные условия, в которые он оказывается поставлен.

Кроме того, внутри отраслей производственная струк-

тура советской экономики была выстроена таким образом, что основным ее принципом был монополизм. Говоря язы-

ком экономической теории, в системе, где конкуренция счи-

талась формой растраты ресурсов, вся логика построения

производственных и распределительных систем базирова-

лась на принципе монополии как идеала эффективности и

исключала возможность ее функционирования на иных, нежели директивное планирование, началах. В сущности, практически неразрешимые проблемы, с которыми стал-

киваются все это время попытки реформировать газовую

отрасль, электроэнергетику, железные дороги и связь (это

лишь наиболее яркие примеры, которые у всех на слуху) в

большинстве своем коренятся в заложенной в советское

время производственной структуре в этих сферах. Между

ЧАСТЬ 1

тем все это, пусть и в менее ярко выраженной форме, было

характерно для любой крупной отрасли. Ни в металлургии, ни в химической промышленности, ни в какой-либо другой

основной отрасли промышленности на конец 1980-х гг. не

было условий для мгновенного (по историческим меркам) возникновения конкурентной среды, которая если бы и не

выполняла роль механизма, обеспечивающего повышение

эффективности, то хотя бы дисциплинировала субъекты

новоявленного российского капитализма.

Власти также неявно исходили из допущения, что в

стране скрыто существовали некие ресурсы капитала, ко-

торые с отменой государственной монополии на деятель-

ность и директивного планирования, должны были стать

источником финансирования инвестиций и роста произ-

водства. На каком основании делалось такое допущение – загадка. Все программы капиталовложений в экономике

СССР последних советских десятилетий определялись

директивно и главным образом в натурально-веществен-

ной форме. Никакой аккумуляции и перераспределения

капитальных ресурсов посредством денежной системы не

происходило – за пределами ограниченной сферы личного

потребления денег как таковых вообще не существовало, были лишь учетные записи административно осуществля-

емого перемещения ресурсов, выраженные в рублях как не-

ких условных учетных единицах. Соответственно, Госбанк

СССР и его специализированные подразделения не имели

ничего общего с банковским сектором в зрелой рыночной

экономике, за исключением исторически унаследованного

названия. Соответственно, не было никаких оснований

предполагать, что подобная система окажется в состоянии

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

финансировать рост экономики огромной страны. Тем не

менее, реформаторы первой волны, похоже, всерьез при-

нимали советские спецбанки за банки, бухгалтерские про-

водки – за движение капитала, а учетные записи – за день-

ги. Кстати, как это ни парадоксально, при этом те рубли, которые единственно и обладали свойствами реальных

денег – заработная плата и сбережения населения – те же

реформаторы посчитали за чистую условность и фактиче-

ски отменили в первый же месяц своих реформ (но это уже

другая тема).

Наконец, еще один важный момент. Ни для кого, кто

работал в системе управления и имел возможность на-

блюдать советскую экономику «изнутри», не должно было

быть откровением, что в основе ее функционирования ле-

жали не только директивные планы, но и своеобразный те-

невой рынок. Мы не имеем здесь в виду банальный черный

рынок – неизбежный спутник распределительной системы

с ее хроническими дефицитами потребительских благ и, соответственно, возможностями их реальной продажи и

перепродажи вне рамок официальной системы. В данном

случае мы говорим о более широком явлении – наличии

негласных правил или, если угодно, понятий, на основании

которых происходил обмен услугами между управленцами

различных сфер и уровней. Государственный план не мог

быть на 100 процентов реальным, не мог предусмотреть

всех деталей и неизбежных, часто неожиданных измене-

ний. Отсюда неизбежно возникала необходимость само-

стоятельной активности управленцев-менеджеров для ре-

шения поставленных перед ними задач. Соответственно, параллельно логике плана возникала и действовала логика

ЧАСТЬ 1

своеобразного теневого рынка, когда одни ресурсы и услу-

ги обменивались на другие, иногда с прямой выгодой для

участников обмена, иногда без таковой, но в любом случае

с осознанием ими своей власти над благами и возможно-

стями, оказавшимися в их распоряжении. Другими слова-

ми, попытка перейти от планового хозяйства к рыночному

имела своим исходным пунктом не абстрактную модель

чисто директивной экономики, а такой тип хозяйства, где

официальная плановая экономика не просто дополнялась, но и была глубоко пронизана отношениями параллельно

существовавшего административного рынка. В процессе

так называемых «реформ» начала 1990-х гг. рыночные от-

ношения не создавались на белом холсте социалистической

экономики, они привносились в уже существовавшую си-

стему неформальных отношений по поводу распоряжения

ресурсов и собственности на них – отношений, игнориро-

вание которых могло привести и действительно привело к

серьезным и опасным деформациям в создаваемом новом

хозяйственном механизме.

Ошибки экономической политики

Ошибки, допущенные при определении содержания и

последовательности мер экономической и социальной по-

литики, в значительной мере были обусловлены плохим

пониманием реформаторами природы советской плановой

экономики. Так, например, с искаженным представлени-

ем о советском «социалистическом» предприятии непо-

средственно связан механистический подход к привати-

зации, неверные понятия о ее возможностях и эффекте.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

Приватизация была сведена к изменению формально-

го юридического статуса предприятий, проведенному в

виде массовой кампании в качестве единовременного акта

устранения государства от управления предприятиями и

ответственности за их положение. Если в Западной Европе

приватизация крупных государственных предприятий

почти всегда являлась весьма длительным процессом, в

рамках которого окончательный переход предприятий

в разряд частных являлся лишь последним актом реали-

зации обширной программы его реорганизации и адап-

тации, то у нас отдельно существовавшие звенья дирек-

тивной экономики просто объявили частными фирмами, частично оставив вообще без хозяина, а частично передав

в безвозмездное пользование кому-то из числа желающих.

Под влиянием и при непосредственном участии между-

народных финансовых организаций, в первую очередь

Всемирного банка и МВФ, верстались планы мгновенной

приватизации сотен и тысяч крупнейших заводов, кото-

рая, по сути, была сведена к переписи данных в реестре в

пользу никому не известных фирм и людей.

Кстати, под эти действия была подведена и соответ-

ствующая теоретическая база. Позволю себе сослаться на

Джозефа Стиглица, который, занимая пост главного эко-

номиста Всемирного банка, имел возможность наблюдать

ситуацию, что называется, «изнутри». В своей публикации

по поводу экономической ситуации в России он прямо пи-

шет, что главными постулатами политики МВФ и амери-

канского министерства финансов в отношении российских

реформ были, во-первых, утверждение, что реструктури-

зация [предприятия] невозможна до его приватизации, 38

ЧАСТЬ 1

а во-вторых, тезис о том, что форма приватизации не имеет

значения. Сам же Стиглиц утверждает: «Теоретические ис-

следования и практика Всемирного банка и других органи-

заций, в частности, в случае Польши и ряда других стран, избравших иной путь, показали, что реструктуризация

экономики возможна и до приватизации, а также то, что

способ, которым проводится приватизация, имеет важное

значение как в краткосрочной, так и в долгосрочной пер-

спективе. Приватизация без хорошего корпоративного

управления обычно приводит не к быстрому росту, а, на-

против, к целому букету проблем» [Стиглиц 1999].

Каков был эффект от приватизации – общеизвестно: падение объемов производства, рентабельности, катастро-

фическое сокращение инвестиций при росте всех видов

задолженности, прямом и скрытом уводе или утрате пред-

приятием всех видов ценных активов.

В свое время много было сказано на тему непрозрачно-

сти процесса приватизации крупных предприятий, особен-

но в сырьевом секторе, и расцветшей на этой основе кор-

рупции. Но в данном случае вопрос о степени допущенных

злоупотреблений не является самым важным – в любом слу-

чае ущерб от них был меньше, чем ущерб, нанесенный самим

процессом конвейерной приватизации. На деле к массовой

приватизации крупного производства можно было присту-

пать только после формирования устойчивого слоя мелкого

и среднего частного бизнеса, ибо только он способен помочь

настоящим, а не «назначенным» предпринимателям аккуму-

лировать средства и опыт для участия в приватизации круп-

ного производства и обеспечить тем самым конкурсность и

относительную честность этого процесса.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

Большой ущерб, на наш взгляд, нанесло игнорирова-

ние факта встроенного в советскую экономическую систе-

му монополизма. Провозглашенный так называемым «пра-

вительством реформ» и его добровольными помощниками

из международных финансовых организаций рецепт «ли-

берализация плюс приватизация в рекордно короткие

сроки» на деле означал приватизацию и освобождение от

контроля фактических монополий. Другими словами, вме-

сто либерализации рыночной экономической активности

произошла либерализация приватизированных монопо-

лий. Частная собственность без конкуренции – явление

экономически и политически еще более вредное, чем соб-

ственность государственная. Это просто замена государ-

ственного волюнтаризма на частный произвол, который

снижает степень эффективности хозяйственной системы

как на микро-, так и на макроуровне.

Очевидно, что с точки зрения и экономической логики, и здравого смысла переходный период мог и должен был

начинаться с создания конкурентной среды путем малой

и средней денежной приватизации или хотя бы ее основ.

Только после этого можно было ставить вопрос о демон-

таже системы ограничений и осторожном начале привати-

зации крупного производства. Мы же и сегодня, спустя 20

лет после начала так называемых «радикальных реформ»

вынуждены констатировать, что огромная, если не пре-

обладающая часть частных предприятий в той или иной

степени поддерживаются объективно существующими

или сознательно сохраняемыми элементами монопольного

контроля над рынком. Тот факт, что Федеральная антимо-

нопольная служба чаще всего не выявляет таких элементов, 40

ЧАСТЬ 1

отнюдь не означает, что их нет. Практика обнаруживает их

во множестве и буквально на каждом шагу.

В стране в начале 1990-х отсутствовали (в их современ-

ном значении) денежная и банковская системы, рынок ка-

питала, рынок капитальных благ. Хозяйственное законода-

тельство, соответствующая ему система судопроизводства, механизм охраны контрактного права, механизм защиты

прав акционеров и собственников, процедура и механизм

банкротства – все это еще предстояло создать. Причем, по-

рядок, последовательность действий имели здесь важней-

шее, принципиальное значение: если формирование выше-

перечисленных институтов предшествует приватизации и

либерализации, формируется одна система отношений и

соответствующий ей предпринимательский класс; если оно

откладывается «на потом» или происходит по мере воз-

можности – закрепляется совершенно иная система и иной

менталитет бизнеса. В нашем случае институциональные

реформы хронически отставали от истинных потребно-

стей в них экономики. В результате бизнес-класс исходил

из того, что было в реальности, и заменял необходимые ин-

ституты их эрзацами: вместо полноценной национальной

валюты использовал иностранную и бартер, вместо бан-

ков – теневой капитал, вместо государственной юстиции – частную, вместо налогов – откуп и так далее.

Последующие попытки создать настоящие институты

чаще всего оказывались бесполезными. Создаваемые ин-

ституты просто стихийно встраивались в уже сложившу-

юся практику внеправовых отношений, превращаясь либо

в инструмент кормления для прикрепленных к ним чинов-

ников, либо в бессмысленную декорацию.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

Институциональные реформы, которые были как воз-

дух необходимы для формирования новой экономики, спо-

собной решить стоявшие перед страной задачи, фактически

были отодвинуты даже не второй, а, скорее, на третий или

четвертый план, а главной задачей были провозглашены

приватизация, либерализация и финансовая стабилизация.

При этом мы, как непосредственные участники политики

того периода, категорически не согласны с теми, кто объ-

ясняет безальтернативность этого подхода «политической

необходимостью», «опасностью возврата к коммунизму», необходимостью построения «бандитского капитализма

вместо бандитского коммунизма» [Илларионов 2010].

Финансовая стабилизация, кстати говоря, на долгие

годы превратилась в своего рода фетиш экономической

политики, поскольку в наличии бюджетного дефицита и

инфляции видели источник всех проблем и главное пре-

пятствие для экономического роста. На самом деле было

совершенно очевидно, что инфляция, как и бюджетный де-

фицит, – это всего лишь следствие более глубинных инсти-

туциональных дефектов системы, и борьба с нею без лик-

видации самих дефектов – не осмысленная экономическая

политика, а ее бессмысленная имитация.

Это же относится и к курсу на скорейшую либерали-

зацию экономической деятельности. В принципе, нет и

не может быть возражений против снятия большей части

ограничений, искажающих действие рыночного механиз-

ма и порождающих ложные сигналы, ведущие в свою оче-

редь к неоптимальному, неэффективному распределению

ресурсов. В то же время такое снятие ограничений имеет

смысл только в том случае, если в соответствующих сфе-

ЧАСТЬ 1

рах реально действует рыночный механизм, способный

самостоятельно обеспечить оптимальное распределение

ресурсов и их эффективное использование. В тех же слу-

чаях, когда мы имеем дело с фактической монополией или

криминально-бюрократическим контролем над соответ-

ствующим сегментом экономического пространства, фор-

мальная либерализация на деле означает лишь легитима-

цию монопольной сверхприбыли и закрепление связанной

с ним колоссальной неэффективности экономики в целом.

На деле происходило именно последнее – либерализация

не обеспечивала свободу конкуренции, а превращала в за-

конное занятие снятие фактическими монополиями «сли-

вок» с подконтрольных им сфер и отраслей.

Еще одна крупная проблема, в отношении которой не

было найдено адекватного решения, – последовательность

действий при осуществлении собственно либерализации.

Все помнят, сколько копий было сломано вокруг проблемы

так называемого «инфляционного навеса» – неравновесия

между денежной массой в экономике, и в первую очередь

средств на руках у населения, и объемом товарного предло-

жения при фиксированных ценах. Действительно, к концу

1980-х гг. это неравновесие становилось все более заметным, а к концу 1991 г. приобрело действительно угрожающие мас-

штабы, поскольку начавшийся производственный кризис

физически сокращал товарное предложение, а политиче-

ский – привел к утрате контроля за ростом денежной массы.

Последняя превышала товарное предложение при условии

сохранении фиксированных цен, по нашим оценкам, при-

мерно в 3 раза, и проблема действительно требовала сроч-

ного решения. Как известно, правительство «реформато-

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

ров» решило проблему предельно просто: отпустив цены в

условиях неравновесия, оно позволило покупательной спо-

собности сбережений и фиксированных доходов официаль-

но уменьшиться в несколько раз и одновременно запустило

спираль гиперинфляции, которая в течение года (инфляция

в 1992 г. составила 2600%) полностью ликвидировала все

сбережения советского периода, фактически произведя их

конфискацию почти у 100% населения. Официальное объ-

яснение причин было и остается столь же простым – друго-

го способа ликвидировать этот навес якобы не было. Между

тем никто не представил убедительного объяснения, почему

нельзя было увеличить противостоящий денежной массе

объем благ за счет включения в него тех их категорий, кото-

рый в условиях плановой экономики не подлежали обмену

на деньги – средств производства, земли, жилищного фонда

и т.д. Да, при этом был бы нарушен принцип равенства прав

собственности граждан на общественное достояние, но по

сравнению к тем огромным обманом, который произошел в

результате аннулирования трудовых сбережений, а затем – его логического продолжения в виде ваучерной приватиза-

ции, это нарушение было бы несравненно меньшим злом и

имело бы на порядок меньшие негативные социальные по-

следствия, чем те, что мы имели возможность фактически

наблюдать. На самом деле фактор доверия к власти, к ее по-

литике – это важнейший экономический фактор, и ощуще-

ние населением несправедливости, творимой по отношению

к нему властью, то есть, в конечном счете, государством, наносит экономике колоссальный ущерб, несоизмеримый

с тем фискальным выигрышем, который правительство по-

лучает в результате отказа от собственных долговых обяза-

ЧАСТЬ 1

тельств, каковыми являются в том числе и эмитированные

от его имени деньги.

Финансовая стабилизация, которая ценой огромных со-

циальных жертв и деформаций, в том числе ценой дефолта

по государственным облигациям, в основном была достиг-

нута к концу 1990-х гг., действительно была необходима, но

не после, а до начала либерализации и приватизации; и не

за счет населения, потерявшего в итоге доверие и к власти, и к легальным экономическим институтам, прежде всего к

банковской системе, а за счет ресурсов, которые к концу со-

ветского периода были накоплены в руках государства и его

органов. Такая возможность на тот период реально была.

Мотивация власти:

абстрактные цели и реальные интересы

Следующая группа причин неудачи реформ – расхож-

дение истинных интересов и мотивов власти, которая взя-

ла на себя ответственность за историческую судьбу России

в 1991 г., с декларировавшимися целями создания прозрач-

ной и конкурентной рыночной экономики и обеспечения

минимальной социальной защиты населения. Разговоры

о демократической рыночной экономике и, соответствен-

но, политических и экономических реформах, призванных

обеспечить ее становление, уже в 1992 г. и особенно начи-

ная с 1995 г. стали не более чем идеологическим прикрыти-

ем для куда более прозаичных задач и целей.

На деле новую систему формировали не либералы-

реформаторы, а наиболее энергичная и «голодная» часть

старой советской бюрократии. Формировала под себя, под

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

свой менталитет и свои интересы. Разговоры о рынке, кон-

куренции и тому подобных вещах интересовали правящую

элиту лишь в той мере, в которой это было необходимо для

обеспечения политической поддержки нового правящего

класса. Что же касается реальных действий, то любые меры, ограничивавшие для правящей элиты свободу распоряже-

ния доставшимся ей от советской эпохи наследством, были

для нее неприемлемы. Первой и главной задачей переход-

ного периода в понимании тогдашней власти было обе-

спечение ее собственных имущественных и политических

интересов, и в первую очередь использование оказавшейся

в ее руках власти для реальной приватизации активов быв-

шего советского государства.

Субъективные ощущения, планы или представления

отдельных представителей нового правящего слоя, по

большому счету, не имели значения. В ряде случаев, вполне

допускаем, что они искренне ставили задачу построения в

России общества западноевропейского или американского

типа. Однако общее коллективное сознание этого слоя, его

представление о допустимом и недопустимом, возможном

и невозможном, желательном и нежелательном обеспечи-

вало принятие именно тех решений, которые создавали ус-

ловия для успешной конвертации власти в собственность и

наоборот. Напротив, те законы или решения, которые мог-

ли бы способствовать созданию условий для относительно

честной рыночной конкуренции, фактически саботирова-

лись, а их воздействие на реальную экономику практиче-

ски было сведено к нулю.

ЧАСТЬ 1

Нынешняя хозяйственная

и политическая система России:

сущность и характеристика

Что же мы получили в качестве результата реформ

1990-х? В какой системе отношений сегодня живет страна

и что, соответственно, определяет траекторию ее будуще-

го экономического развития?

Исходным пунктом наших рассуждений является

следующий тезис: в результате деятельности ряда прави-

тельств эпохи президентов Ельцина и Путина в России

сложилась политико-экономическая система, весьма от-

личная от классических представлений о рыночной де-

мократии и принципах ее функционирования. При этом

речь идет не о некоем переходном этапе от плановой эко-

номики к рыночной, когда все основные механизмы демо-

кратического рыночного хозяйства уже созданы, но еще в

полной мере не функционируют, а об особом типе хозяй-

ства, имеющем свою собственную логику, которая не сво-

дится к сумме или переплетению черт остатков плановой

экономики, с одной стороны, и современного рыночного

хозяйства – с другой.

Действительно, многие явления и черты, рассматри-

вавшиеся в первые годы послесоветского периода как

временные и преходящие, как следствие переходного ха-

рактера российской экономики, образовали основные, базисные черты нового экономического порядка – эконо-

мического строя ельцинской и путинской России.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

Преобладание в экономике

неформальных отношений

Прежде всего, многие заблуждения и недоразумения по

поводу российской экономической системы и российской

экономики вообще связаны с недооценкой роли в эконо-

мике страны различного рода неформальных отношений – правил и норм экономического поведения, которые не уста-

навливаются формально действующими в стране законами

и отличаются от описываемых ими. Эти правила и нормы

сформировались как стихийная реакция на разрушение хо-

зяйственного механизма, действовавшего в 1980-е гг., кото-

рое сопровождалось принятием совершенно неадекватной

правовой базы, которая не признавалась и отвергалась по-

давляющей частью экономических субъектов.

Совокупность этих правил, а также экономической

активности, ведущейся в соответствии с ними, достаточно

точно отражается термином «неофициальная экономика», в рамках которой в России реально производится преобла-

дающая часть валового национального продукта страны. В

данном случае мы имеем в виду не только неучитываемую

или нерегистрируемую экономическую активность или то, что принято называть «теневой экономикой». Речь идет о

более широком понятии, то есть деятельности, которая не-

обязательно является скрытой, но тем не менее ведется вне

или с нарушением установленных законом рамок и прин-

ципов, например, с использованием мнимых неплатежей, незаконных или всякого рода экзотических форм расчетов, занижением или завышением оценок и цен, лжеэкспорта, использованием незаконных льгот и т.п. Такого рода отно-

ЧАСТЬ 1

шения господствуют не только в той части экономики, ко-

торая скрыта от учета и налогообложения, но в значитель-

ной части и в открытой, не скрываемой от государственных

органов деятельности, что, кстати, является причиной це-

лого ряда мнимых парадоксов и проблем. Неофициальная

экономика существует не отдельно от официальной или

легальной, а как бы пронизывает ее, внося в поведение

предприятий коррективы и особенности, необъяснимые в

рамках законов и официальных правил хозяйственной де-

ятельности.

В результате складывается положение, когда офици-

ально фиксируемая и доступная количественному анализу

деятельность, равно как и ее условия, являются лишь внеш-

ней оболочкой, за которой скрывается и действует вторая, параллельная экономика, работающая на иных условиях и

в иной деловой среде. Эта параллельная экономика бази-

руется на договорных отношениях, которые не всегда и не

обязательно фиксируются в форме письменного контракта.

При этом нормы официально узаконенного хозяйственного

права действуют в тех пределах и в той степени, в которых

они не противоречат стихийно устоявшимся нормам эконо-

мического поведения. Расчеты между экономическими аген-

тами определяются по взаимной договоренности и состоят

из официальной и неофициальной частей, причем вторая

из них отличается богатым разнообразием форм, включая

предоставление различного рода услуг, денежные платежи с

использованием третьих лиц и организаций и т.п.

Исполнение договоренностей при этом обеспечива-

ется частным образом, то есть либо вообще без исполь-

зования легального арбитража и судебной системы, либо

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

с использованием их в качестве формального прикрытия.

Отношения между экономическими агентами строятся на

принципе принадлежности каждого субъекта к той или

иной группе, которая и берет на себя роль гаранта испол-

нения договоренностей. Информация о реальном финан-

совом положении предприятия, как правило, в своем рас-

пространении ограничивается членами той же группы и

тщательно оберегается от внешних по отношению к ней

предприятий и институтов. Это же относится и к вопро-

сам о реальных собственниках, схемах организации управ-

ления и финансовых потоков и т.п. – вся соответствующая

информация, как правило, закрыта для всех, кто не входит

в узкий круг посвященных.

Особая роль власти

в экономических отношениях

Неофициальная экономика с неизбежностью требует

для своего функционирования и неофициальной систе-

мы власти, понимаемой как возможность контролировать

основные хозяйственные ресурсы и их использование5.

В таком ее понимании власть, конечно, обязательно сопря-

5 Поэтому «общественный стон» относительно путинской системы

власти, конечно, понятен, но надо понимать, что существующая се-

годня система власти всего лишь отражает реально сложившися эко-

номический механизм. Всякий, кто полагает, что смена одной крем-

левской команды на другую изменит ситуацию и позволит стране

продвигаться по пути создания современной эффективной рыноч-

ной экономики европейского или американского типа, либо глубоко

заблуждается, не понимая, как устроена российская экономическая

система, либо просто хочет заменить Путина и Медведева на себя, ничего не меняя при этом по существу, привести к власти другую, свою корпорацию.

ЧАСТЬ 1

жена в той или иной степени с официальными властными

институтами, однако не совпадает с ними, поскольку важ-

ную, а подчас и главную роль в ней могут играть и люди, не

обладающие административным статусом – руководители

и владельцы доминирующих на данной территории пред-

приятий, руководители официальных и неофициальных

силовых структур и т. д. В любом случае основанием для

осуществления властно-распорядительных полномочий

является не формальный мандат на власть (в виде офи-

циального статуса главы администрации), а реальная воз-

можность контролировать распределение и использование

экономических ресурсов

– хозяйственных территорий,

объектов инфраструктуры, людских и денежных ресурсов.

Мнения по важнейшим вопросам людей, олицетворя-

ющих собой эту власть, в большинстве случаев восприни-

маются всеми основными институтами, включая и судеб-

ные инстанции, как указания к действию. Соответственно, они крайне редко оспариваются и почти никогда не игно-

рируются всеми заинтересованными сторонами.

При этом государство в целом не выполняет и более

того – органически не способно выполнять роль беспри-

страстного арбитра в хозяйственных спорах и гаранта ис-

полнения контрактов. Функцию последнего, как уже было

сказано, вынуждены брать на себя сами хозяйствующие

субъекты, полагаясь на собственную силу или силу своих

покровителей, то есть главным образом на неформальную, своего рода «частную» юстицию.

В результате складывается положение, когда не только

экономика, но и общество в целом, в том числе и государ-

ство, живут по неписаным правилам, не зафиксированным

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

в официальном праве. И граждане (особенно социально

активная их часть), и властные органы в этих условиях дей-

ствуют не на базе закона, а на основе личных отношений, прецедента, способности к принуждению и тому подобных

вещей.

Особенно ярко это проявляется в случаях, когда речь

идет о крупных хозяйственных интересах: единственным

реально значимым фактором для определения результата

здесь является не закон, а способность заинтересованного

субъекта любыми доступными ему способами провести в

жизнь свое решение или обеспечить свои интересы в кон-

фронтации с другими, противодействующими ему интере-

сами. Внешняя видимость законности при этом может со-

блюдаться, а может – и нет. Средством принуждения может

выступать административный ресурс, контроль над рынком

или его субъектами или прямое насилие, но в любом случае

оно базируется на неформальном «праве» – праве сильного.

С другой стороны, сама эта власть является объектом

конкуренции со стороны различных групп интересов, взаи-

модействие которых и определяет состав и характер власти

на каждый данный момент. Группы могут быть организова-

ны по разным признакам общности, в частности по терри-

ториальному, отраслевому, корпоративному и клановому

принципам, и иметь разную степень внутренней интегри-

рованности. Различны и конкретные формы организации

данных групп – это и официальные органы власти, и полуо-

фициальные структуры, включая общественные монополии

различных уровней, и крупные частные предприятия, и раз-

нообразные финансовые структуры с той или иной степе-

нью государственного участия либо без таковой. При всем

ЧАСТЬ 1

многообразии форм все эти структуры, однако, объединяет

два основных признака:

реальный контроль над значительными хозяйствен-

ными ресурсами;

преимущественно внеправовая (политико-админи-

стративная или криминальная) основа такого кон-

троля.

Последнее означает возможность принуждения (теми

или иными методами) в отношении тех, кто не признает

права группы на такой контроль.

Особенности права собственности

Параллельно с такого рода отношениями, а отчасти и

в их результате в стране сложилась ситуация, при которой

формальное право собственности на хозяйственные активы

является вторичным по сравнению с возможностью реально

контролировать ресурсы, необходимые для их производи-

тельного использования. Без последнего формальный титул

собственника тех или иных активов, будь то предприятие

или право на разработку тех или иных природных ресурсов, не означает ничего. Другими словами, формальный титул

собственника – еще не повод для претензий на производи-

тельное использование объектов собственности, скорее на-

оборот, он является естественным дополнением реального

контроля над активами, который, кстати, может быть уста-

новлен и без приобретения их в собственность.

Естественно, что в условиях подобной системы право

собственности вообще, и право частной собственности в

частности, не являются безусловными. Ни законопослуш-

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

ность, ни сравнительно добросовестное ведение дела, ни

даже соблюдение неписаных «понятий» не могут гаранти-

ровать защиту прав собственника, исключить возможность

так называемого «передела» собственности или ее изъятия

более сильным в экономическом, политическом или админи-

стративном плане субъектом. При наличии реального кон-

троля над территорией, отраслью, инфраструктурой и т.п.

заинтересованные группы в существующих условиях легко

завладевают теми или иными объектами, используя анга-

жированные или подконтрольные арбитражные суды, лож-

ные банкротства, саботаж со стороны административных

органов или «трудовых коллективов» и т.п. Периодически

получающие огласку в прессе громкие конфликты вокруг

отдельных предприятий – не более чем верхушка айсберга

перманентного процесса перехода собственности из рук в

руки по причинам, не связанным с хозяйственным управле-

нием этой собственностью.

Названные базовые характеристики порождают целый

ряд важных и интересных следствий.

Системный дефицит доверия и его следствия

Прежде всего, поскольку гарантией исполнения хо-

зяйственных обязательств является не государственная

машина, а собственные силы и возможности экономиче-

ских агентов, которые в силу естественных причин ограни-

чены, возникает ситуация системного дефицита доверия.

Собственники и предприниматели не верят государству, го-

сударственные органы – бизнесу. Банки не доверяют клиен-

там, клиенты – банкам, предприятия – своим кредиторам и

ЧАСТЬ 1

партнерам. Население вообще никому не верит и, более того, укрепляется в убеждении, что это нормальное и естествен-

ное для общества состояние.

Дефицит доверия, в свою очередь, ведет к тому, что го-

ризонт хозяйственного планирования для каждого из эко-

номических субъектов неизбежно сужается, а их возможно-

сти – сокращаются. Долгосрочные инвестиции становятся

возможными только для самых мощных и уверенных в сво-

ей неофициальной силе и влиятельности структур, но даже

и для них оказываются сопряженными с очень высокими ри-

сками, что почти исключает привлечение для инвестицион-

ных нужд долгосрочных заемных средств из частных источ-

ников на приемлемых условиях. Для подавляющей же части

бизнеса сроки конкретного хозяйственного планирования, а также окупаемости инвестиций сокращаются до полутора-

двух лет, что практически исключает возможность их выхо-

да на перспективные высокотехнологичные рынки.

Олигархическая структура экономики и

сужение сферы действия законов конкуренции

Необходимость собственными силами обеспечивать ис-

полнение обязательств и опора на неофициальное «право»

с неизбежностью порождают олигархическую структуру

экономики, когда не менее 70% производимого валового

продукта так или иначе контролируется двумя-тремя десят-

ками бизнес-структур, решения в которых принимаются не-

сколькими сотнями лиц, составляющих деловую и админи-

стративную элиту России. С этой точки зрения пресловутое

«господство олигархии» в сегодняшней России – не досадное

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

недоразумение и не временное явление переходного перио-

да, а закономерное следствие существующей хозяйственной

и политической системы.

В свою очередь олигархическая структура экономики

вместе с особой ролью внеправовых отношений обуслов-

ливают резкое сокращение сферы действия законов хозяй-

ственной конкуренции. Общенациональный рынок распада-

ется на отдельные территориальные и отраслевые сегменты, контроль над которыми осуществляют ограниченное коли-

чество административных и бизнес-структур. Так называе-

мые «барьеры для входа на рынок» при попытке перейти в

новый сегмент часто столь велики, что затраты на их пре-

одоление перекрывают выигрыш от расширения масштабов

реализации. Проще говоря, для того чтобы выйти в новую

сферу или просто на новый уровень деятельности, каждый

предприниматель сегодня вынужден чуть ли не заново от-

страивать систему отношений с чиновниками и «авторитета-

ми», искать соответствующие «подходы» и отбиваться (или

откупаться) от недовольных. Конечно, в итоге все проблемы

такого рода при наличии средств могут быть решены, но со-

путствующие издержки могут быть столь велики, что факти-

чески выполняют роль административного запрета.

Каждый из таких сегментов, хотя и имеет определенную

территориальную привязку, не связан жестко с тем или иным

регионом, а определяется исключительно границами воз-

можностей господствующих на них групп интересов и кон-

тролируемых ими ресурсов.

При этом контроль существующих в стране разных

групп интересов над отдельными ресурсами не дает возмож-

ности ни одной из них не только установить единоличный

ЧАСТЬ 1

контроль над экономикой в целом, но даже построить внутри

экономики свой собственный замкнутый цикл хозяйствен-

ной деятельности. Для извлечения дохода из имеющихся у

нее ресурсов каждой из групп неизбежно приходится всту-

пать в отношения с другими группами, достигая формаль-

ного или неформального понимания. При этом, несмотря на

то, что отношения между этими структурами, а также между

ними и подконтрольными им хозяйствующими субъектами

строятся не столько на основе рыночных принципов, сколько

на соотношении сил, они, тем не менее, не принимают форму

иерархического соподчинения. Соответственно, соглашение

с какой-либо одной, пусть даже наиболее мощной группой

не дает хозяйствующему субъекту гарантии беспроблемного

существования и не избавляет его от необходимости искать

соглашения с другими, в том числе и менее мощными груп-

пами.

Исторически малый срок существования ныне действу-

ющих групп интересов, а также постоянные изменения в со-

отношении сил между ними, вызываемые как переменами во

внешних условиях, так и процессами внутри этих групп, пре-

пятствуют формированию стабильной системы хозяйствен-

ных отношений в масштабе всей страны и обусловливают

постоянные переделы собственности и сфер влияния.

Институционализация коррупции

Наконец, еще одним закономерным следствием системы

является симбиоз бизнеса с чиновничеством. В рамках этого

союза на теневое довольствие бюрократии уходят огромные

средства («теневой бюджет»), предоставляемые крупны-

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

ми олигархическими структурами в обмен на управленче-

ские решения, приносящие им в сотни раз больший доход.

Коррупция институционализируется, становится необходи-

мым элементом хозяйственной деятельности и органической

ее частью. Не рынок определяет в наших условиях движение

громадных ресурсов между секторами, отраслями и регио-

нами и не гласный и открытый политический процесс, по-

добный тому, что можно увидеть в развитых демократиях, а

кулуарные сделки и интриги в рамках узкого круга властной

элиты.

Итак, что получилось?

Периферийный капитализм

Определить функционирующую таким образом систе-

му каким-то одним термином непросто. Характеризовать

эту систему как переходную было бы слишком большим

упрощением, поскольку несовместимые с современными

представлениями об эффективной рыночной экономике

отношения и институты, описанные выше, представляют

собой не столько рудимент прошлого, сколько полноцен-

ный элемент функционирующей хозяйственной системы.

По отношению к такой системе выражение «развива-

ющиеся рынки» применимо с большими оговорками, да и

как термин оно кажется малосодержательным, поскольку

не включает в себя никаких указаний ни на содержание, ни

даже на направление предполагаемого развития.

Представляется, что точнее всего характеристики со-

временного российского капитализма отражает термин «пе-

ЧАСТЬ 1

риферийный» (и это, кстати, объединяет его с весьма схо-

жими обществами в Азии и Латинской Америке: в качестве

примера можно привести Бразилию, Индию, Индонезию, Саудовскую Аравию и др.). С одной стороны, такой термин

определенно отражает отсутствие в стране развитой право-

вой системы, независимого судопроизводства, реальной, а

не декоративной партийно-парламентской политической

системы, подотчетного парламенту и партиям правитель-

ства и др. С другой стороны, он подчеркивает отсутствие

самодостаточности и внутренне встроенных механизмов

роста в нашем национальном хозяйстве, высокую зависи-

мость экономики и бизнеса в России от ядра современного

капитализма – экономики развитой части мира.

В экономическом отношении мы имеем дело со сме-

шанной системой. В принципе, можно сказать, что в стране

функционирует смешанная экономика, но не в том смысле, в котором это слово употребляется в современной эконо-

мической теории, а в ином специфическом значении. Это

экономика, в которой смешанной является не форма соб-

ственности, а сама логика экономического, да и социаль-

ного поведения. Наша реальность – это и капитализм, и

не совсем капитализм, а в чем-то даже и совсем не капита-

лизм. В ней есть сектора, живущие по законам конкурент-

ного рынка, но не они определяют ее лицо. Есть в ней так-

же и полностью монополизированные сегменты, и зоны, контролируемые криминалитетом, и сферы, находящиеся

под прочным административным контролем. Вместе с тем

наиболее типичным является некий комбинированный ва-

риант, когда наличие отношений конкуренции сочетается

с довольно плотной зависимостью от административной

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

власти. Без определенного патронажа со стороны этой вла-

сти присутствие и тем более расширение своей активно-

сти на рынке, по сути, становится невозможным. В то же

время административный фактор в бизнесе не всесилен, а монополия почти никогда не является всеобъемлющей.

Соответственно, активно пользуясь «административным

ресурсом», бизнес вынужден в то же время заботиться о

своей конкурентоспособности, думать об издержках, стра-

тегии реализации и тому подобных вещах. Одновременно

на микроуровне хозяйственная деятельность в сегодняш-

ней России – это не последовательный переход от админи-

стративной экономики тоталитарного государства к совре-

менному («нормальному») западному обществу, а скорее

причудливая смесь институтов и отношений самых раз-

личных типов и уровней: современных и традиционных, рыночных и дорыночных; правовых и неправовых, циви-

лизованных гражданских и основанных на прямом наси-

лии и т.д.

Возможности и пределы системы

В связи с характеристикой, которую мы дали современ-

ной российской политико-экономической системе, возни-

кает два важных вопроса. Первый: насколько устойчивой

и, по большому счету, жизнеспособной является сложив-

шаяся система отношений; второй: каковы ее потенциаль-

ные возможности и пределы. Поскольку подробный анализ

возможностей и перспектив российской системы пери-

ферийного капитализма не является задачей этой статьи, сформулируем только главные выводы.

ЧАСТЬ 1

Во-первых, при всей ее эклектичности в ней есть же-

лезная внутренняя логика. Почти каждый ее элемент до-

полняется и поддерживается другими, и все вместе они

обеспечивают то, что система работает, и ее функциониро-

ванию по большому счету ничто и никто не мешает.

Во-вторых, система обладает внутренней устойчиво-

стью, она способна не только к самовоспроизводству, но и

к определенному прогрессу. Она не только допускает рост

экономики – относительные успехи в экономической обла-

сти в последние десять лет могут служить тому свидетель-

ством, но и способна к определенному саморазвитию, лик-

видации «узких мест» и наведению порядка в некоторых

критически важных сферах и областях.

В-третьих, через формирование значительного слоя

влиятельных людей и групп, тем или иным образом извле-

кающих из нее немалую личную выгоду, система получи-

ла собственную, и притом весьма надежную социальную

опору.

Речь здесь идет не только о высшем слое государствен-

ных чиновников или пресловутых «олигархах» – старых

и новых. В группы, так или иначе извлекающие из суще-

ствующего порядка вещей незаслуженно высокие доходы

и, следовательно, заинтересованные в его сохранении, по-

падает практически вся нынешняя российская элита. Это

чиновники, способные получать мзду за выгодные другим

группам экономические и политические решения. Это

практически весь крупный бизнес, способный эту мзду

платить и получать в результате монопольный доход, в де-

сятки раз превышающий ее размер. Это профессиональные

политики, выступающие в роли посредников между теми

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

и другими. Это верхушка правоохранительных органов, контролирующая силовой аппарат, способный, с одной

стороны, прикрыть бизнес от «внесистемного» криминала, а с другой – самому выступать в роли вымогателя, своего

рода «внутрисистемного» криминала. Наконец, это и руко-

водители средств массовой информации, которые, с одной

стороны, обеспечивают системе в целом идеологическое

прикрытие, а с другой – играют на противоречиях внутри

самой элиты, извлекая из этого немалую корпоративную и

личную выгоду.

Понятно, что при такой универсальной завязанности

интересов на сложившейся, порочной по своей сути си-

стеме российская элита просто не может разрушить ее без

прямого или косвенного ущерба для себя, даже осознавая

ее ущербность и, в конечном счете, историческую тупико-

вость.

Однако все сказанное необходимо соотнести с ответом

на главный вопрос – о возможностях этой системы обеспе-

чивать социальный прогресс и о пределах этих возможно-

стей. Коротко говоря, анализ показывает, что эта система

в состоянии обеспечить современный уровень жизни при-

мерно 25% населения страны, при том, что 75% граждан

России в условиях господства этой системы не имеют даже

в перспективе шансов на современный уровень доходов, качественное образование и медицинское обслуживание.

Периферийный капитализм соответствующим об-

разом формирует и социально-экономическую структуру

российского общества: 5% населения, сумевшие «сесть» на

сырьевые и финансовые потоки, образуют привилегиро-

ванный экономически господствующий класс; еще 20–25%

ЧАСТЬ 1

населения – это наш «средний класс», который обязан

своим относительным процветанием нынешней системе

и, соответственно, является ее главной социальной опо-

рой и защитником. Причем средний класс в этой системе

представляют не инженеры, офицеры, врачи, учителя, на-

учные работники, средние предприниматели, высококва-

лифицированные рабочие и фермеры, а работники сферы

обслуживания, развлекательных услуг, чиновники и раз-

ного рода рантье. Остальные же 70–75% населения – это

«старые» и «новые» бедные, подавляющая часть живет на

уровне простого воспроизводства рабочей силы или даже

ниже. О чем, кстати, красноречиво свидетельствует ситуа-

ция как с рождаемостью (ее падение), так и смертностью, которая в большинстве российских регионов продолжает

увеличиваться.

Перспективы

Перспективы российской экономики и, если говорить

шире, российского общества по большому счету будут

определяться двумя моментами: возможностями господ-

ствующей в стране экономической системы и ее высокой

зависимостью от внешних факторов.

Проблемы России, связанные с общим замедлением

темпов роста мировой экономики и рецессией, а также с

активным вступлением экономик развитой части мира в

постиндустриальную стадию, требуют отдельного анализа

и обсуждения.

Что же касается отечественной экономической си-

стемы, то совершенно очевидно, что периферийный ка-

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

питализм российского типа не позволил до сих пор и не

позволит в будущем кардинально улучшить положение в

таких жизненно важных областях, как обеспечение полно-

ценной занятости трудоспособного населения, достойного

современного уровня жизни для большинства граждан, стабилизации демографической ситуации, обеспечения

безопасности. В результате даже при отсутствии абсолют-

ных спадов или резкого замедления роста Россия будет

оставаться огромной слабозаселенной и малоосвоенной

территорией, экономическая отсталость которой будет все

более очевидной на фоне подтягивающейся к стандартам

ЕЭС Центральной и Восточной Европы и динамичными

«новыми индустриальными экономиками» Азии.

Создание политических и экономических возмож-

ностей для преодоления отставания означает выживание

страны, сохранение российской государственности и су-

веренитета. Для того чтобы понять это, достаточно посмо-

треть на карту и увидеть, что у России наиболее протяжен-

ные границы с наиболее опасными и непредсказуемыми

регионами мира, и в связи с этим оценить масштабы не-

обходимых в ближайшие 10–12 лет затрат на вооруженные

силы, жилищно-коммунальную инфраструктуру, медици-

ну, образование, преодоление демографического кризиса, современное освоение Сибири и укрепление нашего эко-

номического суверенитета на Дальнем Востоке.

В России же создан такой мутант рыночной экономи-

ки, который в принципе не в состоянии сейчас и не будет в

состоянии никогда (если его не изменить коренным обра-

зом) решить или хотя бы облегчить решение вышеперечис-

ленных задач. Необходимо ясное политическое, общенаци-

ЧАСТЬ 1

ональное признание того факта, что рамки возможностей

для экономического, а следовательно и социального про-

гресса в существующей системе очень и очень узки.

Что делать в сложившейся ситуации; есть ли возмож-

ность выхода из заколдованного круга бедности, отсталой

структуры и неэффективности? С точки зрения конкрет-

ных экономических и политических мер, которые надо для

этого осуществить, ясность есть, и они будут изложены

ниже. Но прежде чем перейти к традиционному изложе-

нию плана реформ, мы считаем необходимым достаточно

подробно, насколько это возможно в рамках этой статьи, остановиться на следующем. На пути любых предложений

по изменению ситуации в России стоит мощное препят-

ствие. Не политическое и не экономическое, что было бы

естественным и понятным. Это препятствие другого рода.

Суть его в том, что причину провала реформ и нынешнего

плачевного положения нашей политической и экономи-

ческой системы либеральное сообщество нашло не в до-

пущенных им грубейших ошибках, о которых мы сказали

выше, а в «некачественности народа», его отсталости, арха-

ичности, антибуржуазности и пр. Тогда, естественно, зада-

ча не имеет решения и Россия всего лишь отхожий промы-

сел для временщиков «умеющих работать» на российских

сырьевых ресурсах, а ее годы сочтены.

Но так ли это? Попробуем хотя бы коротко, в прин-

ципе рассмотреть эту едва ли не самую серьезную, на наш

взгляд, проблему 6.

6 Подробное исследование с рабочим названием «Как в России осу-

ществить успешные реформы» ведется нами уже более трех лет.

Авторы надеются завершить работу в течение текущего года.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

ЧАСТЬ 2.

Субъект реформ:

народ и государство

Бытующие в политическом, журналистском и даже

научном сообществах, кочующие из дискуссии в дис-

куссию представления о причинах неудачи российских

реформ последних 20 лет, можно свести к двум тезисам: о неподходящем народе и неподходящем историческом

пути, по которому ему предлагают идти.

В последние годы по мере нарастания ощущения не-

удовлетворенности все большую популярность приобре-

тают представления об исторически сложившейся (ухо-

дящей корнями далеко за советский период), так сказать, непродуктивной, специфической ментальности большин-

ства населения как о корне всех проблем.

На первый план выходит историческая предопреде-

ленность: нависающая над страной мрачная многовеко-

вая традиция самовластия и жестокости, в свете которой

тоталитаризм или авторитаризм, антиевропейскость вы-

глядят органичными для России, глубоко укоренными в

ее истории и культуре, а любые попытки рационализа-

ции, демократизации, гуманизации – обреченными на не-

понимание.

В публицистике это направление общественно-полити-

ческой мысли, в частности, ярко представляет А.Н. Афана-

сьев [Афанасьев 2008], в политологии и культурологи – ав-

торы, как правило, причисляющие себя к последователям

ЧАСТЬ 2

А. Ахиезера7, которые фактически свели проблему транс-

формации общественного сознания в современной России

к переходу от деревенского иррационального к городскому

рациональному сознанию и социальной модернизации в

форме радикального избавления от ключевых элементов

традиционного «культурного кода» [Ахиезер, Клямкин, Яковенко 2005; Яковенко 2009]. В последнее время с попу-

ляризацией подобных тезисов выступает кинорежиссер и

писатель Андрей Кончаловский [Кончаловский 2010], кото-

рый основывает свои построения на концепции «крестьян-

ского сознания» Мариано Грондоны [Grоndona 1990].

Население, в силу особенностей сознания не выдержав-

шее тяжесть трансформации, фигурирует и в либеральной

аналитике, посвященной стратегии и тактике демократов в

постсоветские десятилетия [Гудков, Дубин, Левинсон 2009].

Еще один распространенный подход – противопостав-

ление традиционного российского сознания и «буржуаз-

ного сознания», в большинстве случаев отождествляемо-

го с сознанием протестантским. Этот подход характерен, в том числе и для серьезных исследователей, таких как

Б.Н. Миронов [Миронов 1999, т. 2, с. 317–326]. Неизменный

вывод – о небуржуазности или недостаточной буржуазно-

сти как препятствии для модернизации.

7 Следует особо отметить, что в фундаментальных работах А. Ахие-

зера, в центре культурологической концепции которого стояло

противопоставление «инверсии» (упрощения, применение простых

решений из прошлого к сложным современным проблемам) и «ме-

диации» (творческое решение сложных проблем), а также явление

«проникающего раскола», сформулированы важнейшие методоло-

гические положения, которые мы широко используем в нашем ана-

лизе. По многим принципиальным вопросам работы последователей

А. Ахиезера не имеют с ним ничего общего ни по целям, ни по интен-

циям, ни по уровню научной аргументации.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

Противоположная, казалось бы, концепция строится

вокруг тезиса об «особом пути» России, «особом народе», но для которого непригодна западная модель демократии, современное европейское представление о гражданских

свободах и правах человека [Нарочницкая 2003, Фроянов

2009] 8. Авторам этого направления свойственно гипертро-

фированное внимание к противостоянию России и Запада, выливающееся в представление о борьбе с Западом как глав-

ном содержании российской истории на протяжении веков.

При этом русское православие отделяется от общехристи-

анской и даже общеправославной традиции, преподносится

как нечто абсолютно самобытное и самодостаточное.

За внешним непримиримым противостоянием этих

двух концепций кроется одна и та же суть: народ России

отделяется от Европы, ему приписываются черты «культур-

ного кода», представляющие собой непреодолимое препят-

ствие как для развития по европейской (демократической, рыночной) модели, так и для интеграции в Европу. Только в

первом случае это отделение оценивается отрицательно, а во

втором – положительно.

Представляется, что и в том и в другом случае – это су-

щественное искажение реальности.

8 Например, заявленная цель работы Натальи Нарочницкой – до-

казательство того, что «Россия не есть неудачник универсальной

(западной) истории, а мощная альтернатива ей, причем совсем не

обреченная…» [Нарочницкая 2003, с. 86]. При этом методология со-

временной исторической науки и исторической социологии объяв-

ляется фактически неподходящей для православной России, об успе-

хах и неудачах которой, по мнению Н.А. Нарочницкой, невозможно

говорить с позиций «критериев и понятийного аппарата современ-

ной социологии и знакомой философской парадигмы исторического

материализма» [Нарочницкая 2003, с. 89].

ЧАСТЬ 2

«Уход» вместо борьбы

На наш взгляд, очевидные особенности отечественной

политической культуры не являются органической про-

изводной русской/российской ментальности и культуры

в широком смысле. Для сегодняшней России, вообще, не

актуален вопрос о модернизации как переходе от тради-

ционного общества и свойственного ему сознания к совре-

менному; нет и качественного разрыва между традициона-

листскими массами и «европеизированным» авангардом.

Центральная проблема и главное препятствие модер-

низационных реформ заключается в глубоком разрыве, отчуждении между народом-обществом и властью-го-

сударством, устранении и самоустранении общества от

управления государством.

Сохранение разрыва в современных условиях крайне

затрудняет или делает невозможным раскрытие интеллек-

туального и творческого потенциала нации. Вместо этого

реализуется специфическая реакция на действия государ-

ства – уход. «Уходящий» народ не сопротивляется государ-

ству, но и не является его опорой.

Коротко проанализируем исторические и культуроло-

гические первопричины разрыва и «ухода». Одну из них

можно назвать природно-географической. При этом мы

имеем в виду не распространенное в публицистике объ-

яснение специфики экономического, политического соци-

ального развития России северным расположением страны

и климатом, а наличие доступных свободных земель 9.

9 На значение этого фактора обращал внимание А.Н. Медушевский: «На Западе отсутствие свободных пространств и высокая плотность

населения сильнее обостряют социальные противоречия, что ведет

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

Этот фактор позволял уходить на новые земли вме-

сто общественного сопротивления давлению государства, в ходе которого в Западной Европе выстраивалась вся

общественно-политическая практика, зарождались дого-

ворные отношения. Конечно, речь идет не столько о пря-

мом буквальном бегстве (при появлении князя с дружи-

ной свободное до той поры племя сразу же переселяется

на новые земли), сколько о снижении социальной напря-

женности, возможности ухода от вынужденного постоян-

ного и плотного взаимодействия с государством.

Следствием феномена «ухода» в раннем средневеко-

вье было заселение русских земель с юга на север, то есть

переход людей на земли даже худшие по хозяйственным

условиям. В послеордынский период (XV–XVI вв.) рас-

пространению модели «ухода» способствовало освоение

бывших ордынских территорий. До конца XIX – нача-

ла XX в. традиционному крестьянскому сознанию была

свойственна идеализация акта миграции, который рас-

сматривался «как уход от неправедной «новизны», пере-

селение на новое место справедливой «старины», как по-

иск рая на земле, на далеких землях» [Миронов 1999, т. 1, с. 28].

Сама по себе русская крестьянская община, обладав-

шая рядом уникальных специфических черт, – это свое-

к большей консолидации сословий и ускоряет законодательное укре-

пление сословных и личных прав. В России в период складывания

централизованного государства, напротив, острота социальной кон-

фронтации длительное время снижалась за счет оттока населения на

окраины... Развитие социальных отношений на больших простран-

ствах и систематический отток населения до известной степени за-

медляет рост социальной напряженности, видоизменяет формы ее

проявления...» [Медушевский 1994, с. 37].

ЧАСТЬ 2

образная социальная альтернатива географическому бег-

ству, самодостаточная общность, способная существовать

на одном географическом, но в разных ментальных про-

странствах с государством. Это не означает, что община

прямо противостоит государству. Как и буквальное, фи-

зическое, бегство, она не предполагает борьбы. Система

стабилизируется – с одной стороны, община ограждает

народ от государства, с другой – как бы помогает государ-

ству контролировать население.

Однако традиционный стереотип отношения общин-

ного сознания к реальному государству, представленному

чиновниками – отрицательный, как к чужакам, появление

и вмешательство которых ни к чему хорошему привести

не может. Покорность «начальству» – это покорность не-

преодолимым обстоятельствам, а не выражение поддерж-

ки конкретному правителю или признание его требова-

ний справедливыми. Как замечал Владимир Соловьев, для

народа «государство есть лишь необходимое средство, да-

ющее народу возможность жить по-своему, ограждающее

его от насилия чужих исторических стихий и обеспечива-

ющее ему известную степень материального благосостоя-

ния» [Соловьев 2007, с. 65].

Разрыв и модернизация

Разрыв между народом и государством и феномен «ухо-

да» – географического и внутреннего – были, по крайней

мере, очень значимыми предпосылками того, что переход к

новому времени в нашей стране не был эволюционным.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

Формирование абсолютистского самодержавного го-

сударства, в конце XVII – начале XVIII в. способствовав-

шее военному, техническому, промышленному развитию, в то же время становилось преградой для социальной мо-

дернизации, появлению элементов договорной культуры, закреплению прав сословий10.

Такой исторический выбор вывел российское государ-

ство в число главных действующих лиц европейской (что

в контексте XVIII в. равнозначно мировой) политики, но

отчуждение между народом и государством только усили-

лось. Европеизация, открывшая дорогу быстрому распро-

странению европейской художественной культуры и моды

в дворянской среде, не привела к качественным изменени-

ям в системе «государство – население – внешний мир» и, несмотря на интенсификацию связей с внешним миром, 10 Автор уникального исследования по истории политики, образа

мышления и жизни верхушки русского государства в конце XVII в.

П.В. Седов, оценивая ситуацию кануна петровских реформ, отмеча-

ет: «Федор Алексеевич и его окружение готовы были дать сословиям

«слободины», но с опаской приглядывались к короткому иноземно-

му кафтану и европейской науке, при этом восприятие иноземных

новшеств не подразумевало резкого отказа от московской «стари-

ны». Возможно, такой путь не был слишком эффективным в воен-

ном и политическом отношении, что само по себе не означает не-

возможности его реализации. Петр I, напротив, решительно резал

длиннополые кафтаны и бороды, посылал учиться за границу, но

считал, что сословные вольности западных стран неприменимы

к России «как к стене горох». Усиление церковной иерархии при

Федоре Алексеевиче вело к укреплению сословных прав духовен-

ства, но стесняло заимствования в области культуры. Ликвидация

патриаршества превратила церковь в часть государственной маши-

ны, зато позволила провести решительную европеизацию». В каче-

стве же одной из ключевых причин того, что развитие страны пошло

так, а не иначе, П.В. Седов указывает разобщенность сословий, пре-

жде всего, то, что «связанная со двором верхушка была оторвана от

менее привилегированных низов» [Седов 2006, с. 552–555].

ЧАСТЬ 2

контакты с иностранцами по-прежнему рассматривались

властью сквозь призму возможной государственной изме-

ны11.

Впоследствии Российская империя испытывала склон-

ность к изоляционизму, закрытости вплоть до антиевро-

пейскости не потому, что династия Романовых сознательно

хранила вековую русскую традицию, восходящую к Ивану

Грозному и другим Рюриковичам, или была вынуждена счи-

таться с традиционалистским давлением снизу. Для госу-

дарства первоочередным было решение насущной задачи: поддержание внешнеполитического влияния с помощью

укрепления авторитарного самодержавия, а не сближение с

народом на основе идеи гражданских свобод, ограничения

власти государя, народного представительства во власти.

Все это в той или иной форме казалось властям разруши-

тельными для сложившейся социально-политической си-

стемы, особенно после событий французской революции.

Однако, защищая сложившуюся систему от принципи-

альных изменений, консервируя социально-политический

11 Один из ведущих специалистов по российской истории XVIII в.

Е.В. Анисимов отмечает: «Несмотря на головокружительные пере-

мены в духе европеизации, Россия при Петре I оказалась открытой

только «внутрь», исключительно для иностранцев. В отношении

же власти к свободному выезду русских за границу, а тем более, к

эмиграции их никаких изменений не произошло. Безусловно, царь

всячески поощрял поездки своих подданных на учебу, по торговым

делам, но при этом русский человек, как и раньше, мог оказаться

за границей только по воле государя. Иной, т.е. несанкционирован-

ный верховной властью выезд за границу по-прежнему карался как

измена. Пожалуй, исключение делалось только для приграничной

торговли, но и в этом случае временный отъезд купца за границу

России по делам коммерции без разрешения власти карался кну-

том. Прочим же нарушителям границы грозила смертная казнь»

[Анисимов 1999, с. 32].

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

разрыв, самодержцы обрекали страну на острейшие кон-

фликты и проблемы в будущем.

Модернизация является не разовым действием, а по-

стоянным процессом, поэтому ее существенное замедле-

ние равно демодернизации или антиреформе 12. В России

же XIX в. между осознанием общественным разумом не-

обходимости и даже неотложности системных реформ

и началом реальных действий прошло более полувека.

Ключевая причина роковой задержки – отсутствие поли-

тической воли.

Эволюция общества

Вместе с тем, торможение в реформировании госу-

дарства могло в какой-то степени замедлить, но не могло

остановить движение по европейскому вектору общества и

общественного сознания – развитие образования, продви-

12 В конце XVIII – первой половине XIX в. государственная система все

больше и больше противопоставляла себя идее развития, стремилась

к статике, а европейскую динамичность воспринимала как угрозу.

Идейное отталкивание от Европы сопровождалось недооценкой и

даже отрицанием уже и технической модернизации, которая рас-

сматривалась как часть того, что разрушает стабильность, тради-

цию. Один из ключевых чиновников правительства Николая I граф

Е.Ф. Канкрин, проработавший на своем посту 23 года, был убежден

во вредности железных дорог. В конечном счете, такое политическое

мышление привело Россию к поражению в Крымской войне – не-

ожиданному и крайне болезненному для империи, претендовавшей

на роль «жандарма Европы», но объективно закономерному и даже

неизбежному. Эти черты были характерны и для советской системы, которая на пике внешнеполитического могущества начала бороться

с генетикой и кибернтетикой, потому, что их значение не могло быть

столь немедленно и наглядно продемонстрировано как важность

атомного проекта.

ЧАСТЬ 2

жение к правовому государству, гражданскому обществу, появлению самостоятельной личности, малой семьи, каче-

ственно новых общественных связей 13.

Важно также отметить, что современные исследования

российского предпринимательства – дела, образа жизни, сознания – не отмечают качественного ментального разли-

чия между российскими и европейскими предпринимате-

лями того времени. Мотивация деятельности, по крайней

мере, значительной части русских торговцев и предприни-

мателей середины XIX в. уже была проникнута «привыч-

кой к делу», «духом капитализма». Очевидное и существен-

ное различие было в другом – в месте предпринимателя в

общественной иерархии, которое определялось не столько

«русской ментальностью», сколько социальной структурой

дворянской империи 14.

Высшей точкой российской трансформации, в кото-

рой общественное развитие соединилось с целенаправлен-

ной государственной политикой, стали Великие реформы

60-х гг. XIX в. Они были не только прямой реакцией на

13 Движение было медленным, неравномерным, но это не «качание

маятника», не пароксизмы реформ, сменяющиеся возвращением к

средневековой традиции, «всплесками архаики». Подробную и весь-

ма убедительную аргументацию этого утверждения можно найти в

работах А.Б. Каменского [Каменский 1999, 2003] и Б.Н. Миронова

[Миронов 1999, т. 2].

14 «Само дело стало для предпринимателей «необходимым услови-

ем существования», отмечает А.И. Куприянов, изучавший записки

и воспоминания представителей русской буржуазии XIX

–

нача-

ла XX века [Куприянов 1996, с. 93]. Однако «выступить за претворе-

ние потребностей буржуазного развития купечество не могло не в

силу своей субъективной, так сказать, изначальной консервативно-

сти, а из-за реальных объективных условий своего существования, выдвигавших на первый план борьбу за осуществление сословных

интересов» [Козлова 1996, с. 52].

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

внешние вызовы, но и предусматривали серьезное переу-

стройство общества в соответствии с давно накопившими-

ся внутренними потребностями. Они запустили механизм

эмансипации крестьянства, создали предпосылки форми-

рования легитимного института частной собственности

на землю. Чрезвычайно важными были судебная, земская

и военная реформы. Инерция этих реформ прошла через

весь советский период и, можно сказать, благодаря этой

инерции и сегодняшняя Россия не потеряла окончательно

представлений о личной свободе человека, свободе выбо-

ра, политическом доверии, смысле процедур, об обязанно-

сти заботы о слабых. Наличие в России и странах СНГ от-

ветственного меньшинства, которое группируется вокруг

независимо мыслящих учителей, священников, правоза-

щитных лидеров, а иногда даже в политические партии – результат реформ середины XIX в. Других позитивных, формирующих граждан, а не подданных, общественных

реформ Россия не знала.

Однако не было осмыслено как государственная задача

формирование в России целостного общества. Российское

общество было и оставалось поделенным на плохо взаи-

мосвязанные между собой сословия, слои и касты, которые

жили в абсолютно разных традициях, в разных социокуль-

турных измерениях, и постоянный конфликт на некоторых

из существовавших «линий раздела» был неизбежен, а раз-

витие промышленности и транспортной инфраструктуры

и относительное ослабление контроля над личностью лишь

усиливало проявления этого конфликта в виде террора, на-

силия и заговоров вплоть до 1917 г. Несмотря на усилия

реформаторов, не хватало не только обратной связи обще-

ЧАСТЬ 2

ства с властью, но элементарной связи разных социальных

страт общества, что в итоге и разрушило страну.

Соответствующая по масштабу политическая реформа

тормозилась страхом перед возможной (даже частичной) утратой контроля за происходящими в стране процессами.

В этой особенности государства и его отношений с наро-

дом заключена фундаментальная причина того, что имен-

но Россия не справилась с общеевропейскими (учитывая

тогдашние геополитические реалии – глобальными) «вы-

зовами» начала XX в. Сложность проблем, стоявших перед

страной, очевидно, превосходила возможности традици-

онной модели отношений между государством и обще-

ством.

На фоне потрясений Первой мировой войны нараста-

ющие противоречия между развивающимся практически

спонтанно обществом и стагнирующим государством, а

также обусловленная особенностями политической систе-

мы неопытность представлявших гражданское общество

парламентских политиков в вопросах непосредственного

государственного управления, привели к катастрофе пере-

ворота в 1917–1918 гг. 15.

15 Отметим также, что поддержка большевиков значительной частью

крестьянского населения в ходе Гражданской войны не была анти-

модернизационным «всплеском архаики», свойственным тради-

ционному сознанию. Нам представляются обоснованными доводы

В.В. Кондрашина, который считает, что крестьянство, поддержав-

шее большевиков в ходе Гражданской войны, было мотивировано

только реализацией идеи «черного передела» земли; в дальнейшем

же крестьяне и их традиционный менталитет, с которым большеви-

ки столкнулись в ходе Гражданской войны, воспринимались совет-

ской властью только как препятствие для осуществления ее планов

[Кондрашин 2009].

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

Двойственность сознания:

активация негатива

Принципиальная неудача реформ 1990-х в том, что раз-

рыв, отчуждение между народом и государством так и не

был преодолен. В результате при наличии в обществе пози-

тивного, десятилетиями накопленного модернизационного

потенциала реформы в том виде, в котором они были осу-

ществлены, уничтожали опорные точки модернизации и ак-

тивировали архаичные комплексы. В последние годы «уход»

как средство решения проблем стал распространяться осо-

бенно быстро.

Специфика состояния общественного сознания нынеш-

него рубежа тысячелетий (обусловленная особенностями от-

ечественной истории, в том числе и тем, что трансформация

традиционного общества проходила в значительной степе-

ни в условиях самодержавия и тоталитарной системы) – это

не социокультурные различия между общественными груп-

пами, а внутренняя расколотость сознания каждого челове-

ка, ведущая его к нестабильности и противоречивости, не-

устойчивости или даже отсутствию иерархии ценностей.

Как в общественном, так и индивидуальном сознании

одновременно присутствуют и архаичные, и адекватные

времени модели мышления и поведения. Соотношение меж-

ду этими частями постоянно меняется. Вопрос в том, какая

часть сознания актуализируется лидерами общественного

мнения, политиками, обстоятельствами, внутренней поли-

тикой, мировым контекстом.

Мы считаем, что причины и истоки сегодняшнего со-

стояния общественного сознания – апатии, безразличия, 78

ЧАСТЬ 2

правового нигилизма, слабости института частной соб-

ственности, мафиозности государства, неразвитости граж-

данского общества и деградации общества в целом, прежде

всего, в характере и методах проведения реформ 1990-х гг.

и в политике, активно осуществляемой руководством стра-

ны на протяжении последних двадцати лет, а не в истори-

чески сложившейся «русской ментальности».

Исторически обусловленные социально-психологиче-

ские проблемы, культурные особенности, осложняющие

проведение реформ, конечно, были, но это естественные

и хорошо известные условия работы политической элиты, государственных структур, политических партий и обще-

ственных организаций, лидеров общественного мнения.

Они в разных странах разные, но есть практически везде.

В то же время в позднесоветском обществе определен-

но присутствовал реформаторский потенциал, сочетавший

возможность экономических преобразований с качествен-

но новым уровнем социального развития. Его носителями

были, прежде всего, образованные слои советского обще-

ства – ученые и преподаватели вузов, инженеры, учителя, врачи, квалифицированные рабочие и т.д. В конце 80-х – начале 90-х они обладали колоссальным позитивным на-

строем, представляли абсолютно массовое желание изме-

нить жизнь к лучшему 16.

Если бы приватизация была осуществлена по сце-

нарию, о котором мы писали выше, и была денежной, а

не ваучерной, если бы не было конфискационной гипе-

16 О модернизационном потенциале, в частности, свидетельствует бы-

строе развитие массового кооперативного движения, в котором про-

являлось стремление к новым формам организации труда, к новым

экономическим отношениям.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

ринфляции, уничтожившей сбережения граждан (кото-

рые наряду с жильем и были самой распространенной

формой собственности, массово доступной советским

людям), то появилась бы реальная частная собствен-

ность, массовый настоящий собственник, мелкий и

средний, а позднее на этой основе – и крупный. Такая

собственность имела бы гораздо больше оснований для

восприятия обществом в качестве заработанной, а не

полученной по случайно-избирательному принципу или

внеправовым способом17. Вокруг нее можно было соз-

давать правовую и государственную систему: таким об-

разом, можно было обеспечить необратимость институ-

циональных изменений, для которых свобода и создание

незыблемого института частной собственности важнее, чем эфемерная финансовая стабилизация и развернутая

вокруг нее политика коррумпирования политиков со

стороны государства18.

17 Гиперинфляция, неизбежно последовавшая за либерализацией цен в

1992 г., выглядела как широкомасштабный отъем частной собствен-

ности. Ваучерная приватизация не стала и не могла стать компен-

сацией совершенной несправедливости. Она апеллировала к друго-

му, «шариковскому» принципу перераспределения общественного

богатства – уравнительному распределению. Важно заметить, что

негативное отношение россиян к приватизации базируется, прежде

всего, не на иррациональном неприятии частной собственности как

таковой, а на вполне рациональном убеждении в незаконности про-

исходившего. В середине 1998 г. 63% опрошенных полагали, что при-

ватизация проводилась с нарушениями закона [Докторов, Ослон, Петренко 2002, с. 84–85].

18 На наш взгляд, прошедший век не уменьшил актуальности слов

Е.Н. Трубецкого: «Манифест 17 октября до тех пор останется не-

исполненным обещанием, пока он не найдет действительной опо-

ры в самих демократических слоях общества, при том не только

в городах, но и в деревне. Чтобы воспитать нашу крестьянскую

массу в этом настроении, есть один верный способ – приобщить

ЧАСТЬ 2

Радикальные реформаторы с помощью конфиска-

ции и последующего уравнительного распределения ва-

учеров вновь навязали обществу вульгарную и заведомо

несбыточную «идею равенства». Разрастание «теневых»

процессов в экономике, трудовых, социальных взаимо-

отношениях стали мейнстримом повседневной жизни, в

которой для того, чтобы выжить и преуспеть, надо было

не следовать закону, а постоянно его нарушать.

Важно подчеркнуть, что это в значительной степени

было государственной политикой. Государство само ста-

ло центром и законодателем «теневой моды».

Реформы проводились таким образом, что именно

те, кто были опорой и движущий силой перемен пере-

строечного времени, представители так называемого

«советского среднего класса», были уничтожены резким

снижением уровня жизни и социального статуса в соче-

тании с невозможностью самореализации в новых усло-

виях. На их место пришел новый специфический средний

класс 1990-х гг., образовавшийся за счет сверхдоходов от

продажи природных ресурсов. Поэтому он представлял

собой не самостоятельную в экономическом отношении

страту, а зависимые от правящего слоя группы, занимав-

шиеся финансовым, управленческим, информационным

ее к собственности. Наш крестьянин тогда только в должной мере

проникнется уважением к «действительной неприкосновенности

личности», когда сам он станет независимой личностью; для этого

необходима, прежде всего, независимость экономическая. Мелкая

индивидуальная собственность и есть то самое, что воспитывает в

крестьянине уважение как к своему, так и к чужому праву: она пред-

ставляет собою незаменимый противовес тому хулиганству, как ин-

дивидуальному, так и массовому, которое вырастает в атмосфере

народной нищеты и служит главной опорою всеобщего бесправия»

[Трубецкой 1911, с. 193].

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

и юридическим обслуживанием его интересов [Рябов

2005, с. 11].

Поиск оправдания «реформаторами» этого своего дей-

ствительно исторического провала и является основой

спекуляций о «некачественности народа», его отсталости, архаичности, антибуржуазности и прочее, подкрепляемого

сознательным формированием устойчивого мнения (стере-

отипа) о противоположности реформ и национальной тра-

диции, национального характера. При этом разговоры об

«узости массового сознания, о толпе, об обществе потребле-

ния» – это лишь прикрытие сознательных и несознательных

ошибок и преступлений: «во всем виноваты не мы, такие

умные, цинично-решительные реформаторы, а они – тупые, отсталые и ни к чему не стремящиеся».

Отказываясь от профессионального анализа осущест-

вленных реформ и признания ошибок, адепты реформа-

торов стали пропагандировать точку зрения о том, что ре-

форма в России – это, прежде всего, «ломка» национальных

традиций, принципиальная смена «культурного кода», что

они если не противоположны, то перпендикулярны нрав-

ственному идеалу общества.

Таким образом, то, как были осуществлены реформы

в 1992–2000 гг., привело к разрушению модернизационного

потенциала общества, к серьезным негативным изменениям

в сознании. И дело здесь, прежде всего, не в «разочарова-

нии» в демократии, демократах и демократических лозунгах, а в контрпродуктивности экономической политики, привед-

шей к развалу социальной структуры общества, примитиви-

зации жизненного уклада, деструкции иерархии ценностей, архаизации моделей мышления и поведения.

ЧАСТЬ 2

В 1992–2000 гг. исторически сложившийся разрыв меж-

ду народом и государством не только не был преодолен, но и

увеличился. Нарастание этого разрыва после прихода к вла-

сти В.В. Путина уже подвело, на наш взгляд, страну к весьма

опасной черте.

Учитывая двойственный характер сознания и его рас-

кол, можно утверждать, что та политика реформ, которая

осуществляется с 1992 г. по настоящее время, активно апел-

лировала и продолжает апеллировать к наиболее деструк-

тивным элементам народного сознания, его наиболее отста-

лым и консервативным формам и моделям поведения, задает

вектор движения в сторону деградации и ментальной кос-

ности, глубокой инверсии. Короче говоря, каковы реформа-

торы и их реформы, таков и народ. Если проводить другую

политику и подавать другие активизирующие сигналы – о

равенстве перед законом, независимости суда, неприкосно-

венности собственности, подконтрольности и подотчетно-

сти властей и т.п. – народ будет сознательным сторонником

и участником реформ, как мы это наблюдали в 1987–1991 гг.

Поэтому причина провала реформ и нынешнего плачевного

положения нашей политической и экономической системы

вопреки распространенной точке зрения в кругах нашей ли-

беральной общественности не в «некачественности народа», его отсталости, архаичности, антибуржуазности и пр., а в

допущенных в ходе реформ грубейших ошибках, о которых

мы сказали выше и сознательной политике направленной на

социально-политическую деградацию и деструкцию.

Такой вывод, если он справедлив, означает, что не рос-

сийский народ, его культура, традиции и история являются

препятствием для модернизации экономики и страны, а сле-

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

довательно, не в этой плоскости лежит причина сегодняшне-

го ощущения бесперспективности.

На перспективах российского общества и проблемах его

модернизации мы остановимся подробнее.

Периферийный капитализм:

отсутствие перспективы

Рост доходов в последние десять лет привел только к кон-

солидации и консервации тех негативных явлений, которые

сложились в 90-е гг. как в отношении структуры общества, так и в направленности ее развития. «Средний класс» сегод-

няшней России по-прежнему формируют профессиональные

чиновники, те, кто связан с экспортом сырья, представители

сферы обслуживания.

«Укрепление государства» 2000-х – это не изменение

сложившихся в первое постсоветское десятилетие взаимо-

отношений власти и крупного бизнеса, а уничтожение граж-

данской альтернативы. В начале десятилетия проводилась

активная политика подмены и имитации, которая затем сме-

нилась прямым подавлением.

Самым серьезным социальным следствием политики

власти постсоветского двадцатилетия стала активация схемы

«ухода» – сначала как реакция на шоковый характер реформ, а затем на авторитаризм и равнодушие власти. Современные

формы «ухода» – эмиграция, в том числе «утечка мозгов», со-

циальная пассивность, политическая апатия 19, уход в теневую

19 Согласно данным Всероссийского центра изучения общественного

мнения (ВЦИОМ) только с 2005 г. по март 2011 г. доля тех, кому по-

литика интересна, сократилась с 48 до 39%, а тех, кто не уделяет ей

ЧАСТЬ 2

экономику, расширение и углубление криминализации со-

циального поведения значительных слоев общества; актуали-

зация дезинтеграционных процессов – инфраструктурных, социально-политических, региональных, асоциальное пове-

дение (алкоголизация, наркотизация).

Подчеркнем, что речь идет не о последствиях экономи-

ческого кризиса, которые можно сгладить дополнительным

финансированием и компенсировать за счет очередного скач-

ка скачком цен на энергоносители. В системе периферийного

капитализма рост доходов не пропорционален росту качества

населения 20.

внимание, напротив, увеличилась с 50 до 59% [ВЦИОМ, 2011 – 3].

При этом 58% россиян считают, что политика «дело грязное» и вы-

соконравственных людей в ней быть не может [ВЦИОМ, 2011 – 4].

Один из ведущих отечественных экспертов по проблемам комму-

никации Иосиф Дзялошинский отмечает: «Социологи и политологи

знают, что, начиная примерно с 2000 года, все большая часть населе-

ния уходит в «приватизацию» жизни. По моим данным, около 70%

россиян вообще изъяли себя из общественной и публичной сфер!

Гражданин у нас ни за что и ни перед кем не отвечает, кроме как пе-

ред своими чадами и домочадцами» [Дзялошинский 2011].

20 См. Н. Зубаревич, которая утверждает: «Принято считать, что корень

социальных проблем – в низких доходах, а с ростом доходов повысится

и качество населения. В долгосрочной перспективе такая взаимосвязь

существует, но нельзя забывать о роли социокультурной среды, кото-

рая крайне важна для России. Многие регионы и города страны плохо

приспособлены для полноценной жизни, а рост доходов без модерни-

зации образа жизни может привести к снижению качества населения.

Например, проблема СПИДа и наркомании как основного канала рас-

пространения инфекции наиболее сильна в богатых регионах и городах

(особенно ресурсодобывающих) без достаточно развитой социальной

среды, таких как Иркутская, Самарская, Свердловская области, Ханты-

Мансийский АО и др. Это проблема «потерянного» поколения – моло-

дежи из небедных семей, но без развитых потребностей и мотиваций.

Темпы роста численности инфицированных остаются высокими, гео-

графия расширяется, поэтому качество молодого населения даже в бо-

гатых регионах может снижаться» [Зубаревич 2008, с. 187-188].

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

При сохранении относительной стабильности и ос-

новных рычагов управления у государства существующая

ситуация – это путь к росту апатии, безынициативности

общества, к окончательному закрытию возможности вы-

хода России в число ведущих мировых экономик и ин-

теллектуальных центров мира. При неблагоприятном

развитии событий и нарушении стабильности возможен

новый коллапс государства, которое также как в 1917-м и

1991-м гг. останется без общественной поддержки один на

один с деструктивными процессами и силами. Опереться

будет не на кого; разрыв между рейтингами первых лиц, на который обычно ссылаются, говоря о поддержке вла-

сти населением, и рейтингами абсолютного большинства

государственных институтов, показывающие отношение

граждан к государству, очень велик 21. Необходимо так-

же отметить, что риски, связанные с авторитарным го-

сударством, ориентированным на внешнеполитическую

конкуренцию, возрастают. К распаду государства может

привести внешнеполитическая авантюра, несравнимо

меньшая по масштабу, чем Первая мировая война или хо-

лодная война.

21 Согласно индексу доверия к политикам ВЦИОМ самый высокий ин-

декс доверия в середине марта 2011 г. у В.В. Путина (40), за ним следует

Д.А. Медведев (от 32), далее с огромным отрывом С. Шойгу с показате-

лем 4 и С. Иванов – 1 [ВЦИОМ, 2011 – 1]. Индекс одобрения деятельно-

сти президента – 38, премьер-министра – 42, возглавляемого им прави-

тельства – 17, а рейтинг доверия Государственной Думе в 2011 г. еще не

выходил из минуса [ВЦИОМ, 2011 – 2]. Та же тенденция отражается в

показателях участия россиян в политической и общественной жизни – на фоне прогрессирующего снижения общественной активности число

«неучаствующих» становится меньше только в годы федеральных вы-

боров: 2004 – 32% «неучаствующих», 2006 – 52%, 2008 – 45%, март 2011 – рекордный 61% [ВЦИОМ, 2011 – 4].

ЧАСТЬ 2

Объективная потребность в реформах, в модернизации

абсолютно очевидна почти всем. Возможно, это не до кон-

ца ясно только на самом верхнем бюрократическом этаже

общественной пирамиды, где достижение и удовлетворение

частных целей или интересов создает иллюзию движения, в

целом, в правильном направлении. Однако на нижних, сред-

них ее этажах острота проблем общественного масштаба

ощущается отчетливо и уже не может быть заслонена мелки-

ми частными приобретениями и успехами.

Почему же ощущения дискомфорта, испытываемое се-

годня большинством общества, и понимание вышеприве-

денных весьма тревожных тенденций, которыми перепол-

нена наша либеральная пресса, не выливается в борьбу за

социальные и политические права, в голосование за оппози-

цию на выборах и иные формы политической активности?

Еще раз подчеркнем, что дело, по нашему мнению, не в мен-

тальной архаике и патриархальности традиций.

Первая реальная проблема, связанная с состоянием

общественного сознания, – это уже отмеченное нами рас-

пространение различных форм «ухода».

Во-вторых, уже внутренняя политика «реформаторов»

90-х, атомизировав и грубо индивидуализировав общество

и практически ликвидировав фальсификациями голосова-

ния на президенстких выборах и игнорированием мнения

парламента связь между результатами выборов и социаль-

но-политической жизнью в стране, сделала мысли о пере-

устройстве уклада жизни мечтами, мало соотносящимися

с повседневной практикой. Внутренняя политика 2000-х

окончательно закрепила эту тенденцию: несмотря на то, что

люди хотят перемен и готовы им способствовать, они не ве-

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

рят в их реальность, в принципиальную возможность разо-

рвать порочный круг политического сущего. По-европейски

рациональной реакцией на сегодняшнюю социально-поли-

тическую действительность является приспособление, а не

протест.

Кроме того, препятствием для движения к организа-

ции общественной жизни, соответствующей времени, часто

становится не косность мышления, не традиция, а упро-

щенно, инверсионно усвоенное представление о прогрес-

се22. Доказательство – дискуссия о модернизации, которая

мечется между советско-азиатским идеалом модернизации

сверху, «жесткой рукой» и идеалом свободы, основанном на

ельцинских 90-х. Несмотря на это, для нас очевидно, что об-

щественная потребность в реальной модернизации, направ-

ленной на создание нового качества жизни, будет пробивать

себе дорогу даже в условиях укрепившегося в последние

годы общественного застоя, располагающего к конформиз-

му и уходу от активных проявлений протестных настроений.

22 В 2001 г. во время событий вокруг силовой ликвидации телеком-

пании НТВ и холдинга Медиа-Мост в целом наибольшим, на наш

взгляд, препятствием для консолидации общества была не тради-

ционная пассивность (митинги в защиту НТВ собирали тысячи че-

ловек, подписей собиралось на порядки больше), не «державность», уходящая корнями в «московскую» историю, а утвердившееся в но-

вом «среднем классе» представление о корпоративной этике. Дело

здесь не только в том, что многие журналисты стыдили коллег, осме-

лившихся не по-современному «жить кишками наружу», а в том, что

подобного рода тезисы упали на благодатную почву. Да и на смену

пришли не дикторы ЦТ советской выучки, а амбициозный «второй

эшелон» журналистов, профессионально сформировавшихся в 90-е.

В этом контексте только с улыбкой можно отнестись к рассуждени-

ям о «социокультурном расколе общества», наличии «культурного

авангарда», обладающего современным сознанием и инертной мас-

сой, «гасящей» модернизационные импульсы.

ЧАСТЬ 2

При этом нельзя просто положиться на то, что сниже-

ние авторитарной нагрузки на социально-политическую

систему, предоставление гражданам реальных политиче-

ских и гражданских свобод постепенно выведут страну на

перспективный путь развития.

Описанное нами в предыдущей статье расколотое, эклектичное сознание нестабильно, оно находится в дви-

жении. Если оно не будет двигаться к современной евро-

пейской организации взаимоотношений между обществом

и государством, оно будет деградировать и «сваливаться»

в национализм, реваншизм, вместо следования к реальной

цели будет стремиться в мир утопий и фантомов.

Один из главных уроков наших реформ заключается в

том, что само по себе, «невидимой рукой» ничего позитив-

ного не делается, происходит только накопление энтропии, которое затем выливается в хаос и развал.

Что и как делать – Дорожная

карта российской модернизации

Сегодня мы видим свою задачу в том, чтобы, не дожида-

ясь грядущих кризисов, попытаться сформулировать и пред-

ложить своего рода «дорожную карту» будущих российских

реформ, исходя из реалий в стране и мире и из фактически

имеющихся, а не воображаемых возможностей российской

власти. Итак, что для этого необходимо? В первую очередь, необходимо внести ясность в вопрос о конечных целях.

Ныне существующая ситуация, когда отсутствие стройной и

непротиворечивой системы представлений о будущем стра-

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

ны компенсируется абстрактными лозунгами «величия и

процветания», аморфной и беззубой идеологией «центриз-

ма» или тавтологичными заявлениями о свободе, не может

быть более терпима. Необходимо определиться, какие цен-

ности будут культивироваться в нашей стране с ее противо-

речивым прошлым и не менее противоречивым настоящим; какое место она будет занимать в мире – в мире, который в

обозримом будущем неизбежно будет оставаться внутренне

разделенным, – через десять, пятнадцать, двадцать пять лет.

Нравится это нам или нет, но реальность нашего време-

ни такова, что мир продолжает оставаться крайне неодно-

родным – наряду с группой стран, концентрирующих у себя

большую часть наиболее ценных экономических ресурсов, в первую очередь, интеллектуальных и технологических, а

также финансовых и силовых, существует и будет существо-

вать огромная мировая периферия, лишенная доступа к ос-

новной части благ, являющихся результатом использования

этих ресурсов. Для России как страны, находящейся сегодня

в «серой зоне», где имеются объективные предпосылки для

движения в разных направлениях, существуют только два

пути: либо, используя эти предпосылки, попытаться стать

частью ядра мирового капиталистического хозяйства (этот

путь условно можно назвать «европейским выбором» для

России), либо искать свое место на его периферии. Можно

приводить аргументы в пользу того или другого варианта, но очевидным должно быть одно – никакого «третьего», «ев-

роазиатского», какого угодно «своего» пути нет и не будет.

Страх поступиться частью собственного суверенитета

как аргумент против «европейского» или «евроатлантиче-

ского» пути для России понятен и даже отчасти обоснован.

ЧАСТЬ 2

Но единственная альтернатива – место на периферии ми-

ровых процессов. Она также неизбежно связана с ограни-

чением государственного суверенитета – не обязательно

формальным, но по существу еще более значительным, по-

скольку суверенитет и независимость имеют смысл только

в той степени, в какой имеются практические возможности

их реализации. Суверенитет слабого и зависимого – это

как свобода без денег: вроде бы есть, а воспользоваться не-

возможно.

Компас для реформ

Если же мы посмотрим на то, чем отличаются страны, входящие в первую группу, от остальных, то нельзя не при-

знать в качестве общей и объединяющей их черты наличие

определенного набора базовых ценностей, к которым в пер-

вую очередь относятся приоритет прав человека, в том чис-

ле права собственности, индивидуальная свобода и понятие

социальной справедливости.

Можно спорить о том, что первично – эти ценности или

экономическая эффективность. Является ли относительное

экономическое процветание этой группы стран следствием

приверженности их политической элиты названным цен-

ностям или, наоборот, экономическое благополучие создает

возможности для относительно более полной реализации

принципов личной свободы, безопасности и сглаживания

социального неравенства? Представляется, что истина в

этом споре лежит где-то посередине, но главное в другом.

Признавая, что было бы контрпродуктивно, да и просто

глупо пытаться немедленно перекроить ткань обществен-

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

ных отношений в строгом соответствии с названными цен-

ностями, нельзя вместе с тем не видеть, что без формули-

рования их как общественных целей, как ориентира при

выборе стратегии никакие реформы как средство модерни-

зации российского общества невозможны. Модернизация

государства без человека, без провозглашения и реального

приоритета интересов конкретного гражданина неизбежно

приведут нас в ряды наций бедных и бесправных, то есть в

конечном итоге к ситуации, прямо противоположной зада-

чам модернизации.

Итак, первым шагом на пути реальной модернизации и

эффективных реформ как ее инструмента должно быть при-

нятие в качестве базовых ценностей – человека и гражданина

и его свобод; его права на собственность и одновременно на

социальную справедливость; приоритета института права

по отношению к соображениям политической целесообраз-

ности и субъективными представлениями о ней конкретных

лиц, наделенных властью и собственностью. Естественно, речь идет не о слепом следовании этим принципам во всех

возможных ситуациях, но о принятии их в качестве главных, базовых ориентиров. Другими словами, понятия правового

государства, гражданских прав и свобод, социальной спра-

ведливости должны стать своего рода компасом «дорожной

карты» российских реформ.

Мы также должны трезво отдавать себе отчет, что под-

линные реформы, которые еще только предстоит начать, стартуют не с чистого листа. Нынешнее российское обще-

ство – отнюдь не tabula rasa, у него есть своя история, да и

у самих реформ – предыстория в виде весьма неоднознач-

ных событий последних полутора десятилетий, которые на-

ЧАСТЬ 2

ложились на имперскую самодержавную и советскую тота-

литарную традицию. Соответственно, прежде чем начинать

собственно реформы, необходимо определиться с существу-

ющими условиями и, главное, извлечь уроки из провалов в

недавних реформах, а также подвести некую черту под ны-

нешним периодом российской истории со всеми его полити-

ческими, социальными и экономическими последствиями.

Как осуществлять реформы в России, чтобы они были

эффективными, глубокими и необратимыми? Осмысление

теории реформ с учетом российской культурной и истори-

ческой традиции и критический анализ их практики позво-

ляет сформулировать некоторые уроки 23.

Урок первый. Главный объект реформы, претендующей

на эффективность в условиях XXI в. – общественное созна-

ние. Реформа утверждается через мотивы и ценности, через

сложившуюся культуру, и именно в этом смысле в конечном

счете – через законы. При этом общество и его сознание

нельзя «ломать через колено». Реформам нужно прораста-

ние, а не перелом. Никакие решения не могут быть реализо-

ваны, если они противоречат жизненным интересам абсо-

лютного большинства людей.

Урок второй. Нельзя раскалывать общество. Цель

модернизации – интеграция общества, а не его разделе-

ние. Носители модернизации, ее движущие силы, очаги и

островки должны быть связаны со страной. Концепция мо-

дернизационного «локомотива», который подтянет к себе

всю страну, не сработает. Государство должно быть инстру-

ментом интеграции общества, а не «локомотивом реформ», опережающим общество. Необходимо формирование такой

23 См. также А.С. Ахиезер «Россия: критика исторического опыта».

Том III. – М.; Изд-во ФО СССР, 1991, стр. 295-322.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

государственности, которая осуществляет задачу интегра-

ции массового сознания.

Урок третий. Не следует искать готовых решений в сво-

ем или чужом прошлом. Нельзя копировать готовые реше-

ния, необходимо вырабатывать пути трансформации, при-

менимые к данному обществу в данный момент.

Урок четвертый. Скорость реформы – не главное.

Постоянное ожидание быстрого эффекта и истерия по это-

му поводу крайне вредны в стратегическом плане. Это оче-

видно на расстоянии, но надо научиться видеть это внутри

процесса.

Урок пятый. Необходимо избегать «реформаторского

фетишизма» – сведения реформы к одному элементу, напри-

мер, к экономике, а внутри экономики – к монетаризму.

Урок шестой. В целом, реформа – это не поход армии.

Это тропинка, которая иногда исчезает. Это выращивание

будущего из небольшого первоначального звена, обладаю-

щего зачаточными чертами реформы.

Власть

С точки зрения необходимости подведения черты под

прошлым и создания необходимых условий для осущест-

вления реформ первым вопросом является вопрос о вла-

сти. Нынешняя официальная власть в России (мы здесь

имеем в виду не только главу государства, но всю систему

государственной власти на всех ее уровнях) есть продукт

полутора десятилетий, включавших в себя неоднократ-

ные колоссальные политические потрясения (достаточ-

но вспомнить 1991 и 1993 гг.), неоднократные нарушения

ЧАСТЬ 2

политической преемственности, кулуарную разработку и

фактическое навязывание обществу системы организации

государственной власти и ее почти перманентную пере-

кройку. Более того, на этом фоне власть неоднократно лга-

ла обществу, подменяла понятия, отказывалась от своих

обязательств перед ним. Все это не может не сказываться

на восприятии обществом государственной власти в плане

ее легитимности – пусть не в форме прямого и публично-

го оспаривания последней (такие вещи сравнительно легко

поддаются пресечению и контролю), но в форме скепти-

ческого и цинично-равнодушного отношения населения к

деятельности государственных институтов и готовности

саботировать любые их решения. Одновременно власть

унаследовала в полной мере традиции предыдущей эпохи, которые были заложены еще Сталиным.

Для действительных реформ такая ситуация – очень

мощное, если не непреодолимое препятствие. Для того

чтобы созидательные реформы могли иметь шанс на успех, доверие населения к институтам государства, авторитет

закона и государственных решений вообще должны быть

существенно выше, чем мы имеем сегодня: другими сло-

вами, государственная власть сегодня нуждается в новой

легитимности.

Во-первых, через предоставление более широких воз-

можностей доступа к рычагам государственной власти

представителям политических и социальных групп, аль-

тернативных правящей, в обмен на гарантии с их стороны

уважения основ конституционного строя и незыблемости

принципов построения и функционирования системы вла-

сти в стране.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

Во-вторых, через «деолигархизацию» власти.

Необходимо принятие путем компромисса пакета зако-

нов, ограничивающих политическое влияние крупных

собственников путем резкого повышения прозрачности

процесса принятия экономически значимых решений и

формулирования четких и не подлежащих двойному тол-

кованию оснований для отмены государственных реше-

ний, вынесенных в интересах отдельных групп и личностей

в обход установленных законом процедур, а также привле-

чения к ответственности их инициаторов.

Говоря в целом, необходимы качественные изменения

в системе «человек-общество-государство», создание госу-

дарства, которое люди считали бы своим. Для этого нужны

реформы или модернизация, суть которой в сложившихся

условиях в достижении следующих трех целей: закон должен стать одинаковым для всех; создание реально действующей системы разделения

властей;

обеспечение неприкосновенности частной собствен-

ности.

Однако наблюдение за процессами, происходящими

в обществе и общественном сознании, а также анализ по-

пыток и проектов реформ последних 20 лет, все больше

утверждает нас в мысли, что эти меры необходимы, но не-

достаточны и, более того, нереализуемы в полной мере без

коренного преобразования российского государства на ос-

нове восстановления исторической преемственности.

Именно поэтому мы говорим не о дополнительной

легитимации существующего государства, а о новой ле-

гитимности, фактически о переосновании государства.

ЧАСТЬ 2

Современная Россия должна продолжить и завершить

политическую трансформацию от самодержавия к демо-

кратии, начатую весной 1917 г. и прерванную антигосу-

дарственным переворотом октября 1917 г. и разгоном все-

народно избранного Учредительного собрания.

Подробное обоснование и хотя бы примерные рамки

этого проекта – тема для отдельной работы. Здесь же отме-

тим, что обязательными его элементами являются: ясная и недвусмысленная правовая, политическая и

нравственная оценка насильственного захвата вла-

сти, совершенного большевиками в 1917–1918 гг., характера и природы созданного ими политического

режима и его последующей деятельности;

разработка комплекса мер по восстановлению един-

ства российской правовой системы, устранению по-

следствий преступлений и беззакония советской си-

стемы;

подготовка и проведение в ближайшие десять

лет Учредительного собрания, принятия новой

Конституции, закладывающей основу действительно

правовой системы несоветской России.

Учредительное собрание – тема не новая. Тем не менее, очень возможно, что она станет в недалеком будущем весь-

ма актуальной. Поскольку мы считаем безусловным при-

оритетом недопущение любых форм насилия, то формой

процесса продвижения к Учредительному собранию мог

бы стать диалог с властями, например, в форме круглого

стола, позволяющий искать компромиссные и промежу-

точные решения, сохраняя при этом главную цель – изме-

нение политической системы – создание в России правово-

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

го государства, основанного на международных стандартах

прав и свобод человека, сменяемости власти при помощи

свободных и справедливых выборов, независимости пра-

восудия, неуклонного соблюдения прав частной собствен-

ности. Стратегия и тактика такого круглого стола, состав

его участников и многое другое, связанное с этим, – тема

для отдельного разговора24.

Суд

Вопрос о судебном арбитраже как независимом ин-

ституте хозяйственной и политической жизни является

ключевым для всей системы модернизации. Точно так же, как никакая сколько-нибудь сложная спортивная игра не

может быть организована без независимого нейтрального

судейства, так и экономическая и политическая системы

развитого общества не могут функционировать без инсти-

тута независимых арбитров, в роли которых выступают

государственные и арбитражные суды, которые должны

практически обеспечить равенство всех перед законом и не

могут быть объектом чьих-либо санкций по любым иным

основаниям, кроме отступления от закона при принятии

судебного решения.

Российская судебная система в том виде, в котором она

существует сегодня, – это продукт иных общественных от-

ношений, институт, в течение многих лет и даже десятиле-

тий действующий по иным принципам и укомплектован-

ный людьми, привыкшими лишь в минимальной степени

24 Идея необходимости политического круглого стола в России по типу

польского круглого стола (весна 1989 г.) неоднократно высказыва-

лась известным правозащитником С.А. Ковалевым.

ЧАСТЬ 2

зависеть от закона, и в огромной степени – от мощных по-

литических и экономических интересов. Игнорировать это

обстоятельство при планировании процесса реформ – со-

вершенно недопустимая ошибка, но и полная замена штата

судей, равно как и штатов правоохранительной системы в

целом, – вариант технически и политически неосуществи-

мый. Поэтому и здесь обязательным условием является

своего рода подведение черты под прошлым; своего рода

амнистия за прошлые «грехи» судебно-правоохранитель-

ной системы при резком ужесточении ответственности ее

работников за любые будущие отступления от буквы зако-

на, которые в их случае должны рассматриваться как тяж-

кие уголовные преступления. Такая «амнистия» должна оз-

начать, например, неприменение санкций к судьям за ранее

вынесенные неправосудные приговоры; однако одновре-

менно она должна сопровождаться созданием механизма

пересмотра таких приговоров: их многочисленные жертвы

продолжают находиться в заключении, либо остаются по-

раженными в правах.

Собственность

В целом вопрос о неприкосновенности собственно-

сти ясен. Его решение зависит во многом от политическо-

го курса и воли. Но имеется некая составляющая в этом

вопросе, которая вызывает существенные противоречия в

обществе, – это проблема крупной частной собственности, основная часть которой так или иначе связана с итогами и

особенностями приватизации бывшей «социалистической»

государственной собственности. Очевидно, что сегодня сте-

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

пень легитимности крупной частной собственности явно

недостаточна, чтобы обеспечить активное участие и сотруд-

ничество крупного бизнеса в процессе модернизационных

реформ. С другой стороны, столь же очевидно, что вопрос

о легитимации приватизации и возникших в ее результате

отношений не имеет простого и однозначно правильного

решения, так как в этом случае мотив защиты института

собственности противоречит соображениям социальной

справедливости, которые, в свою очередь, представляют со-

бой важнейший элемент необходимого для успеха реформ

социального консенсуса. Нужно будет принимать специаль-

ный пакет законов.

Первая часть этого пакета должна признать сделки по

приватизации легитимными (кроме тех, где были соверше-

ны убийства и другие тяжкие преступления против лично-

сти) и ввести единовременный компенсационный для обще-

ства налог на чрезвычайную прибыль – windfall tax, при этом

способ определения и величина налога – вопрос для обсуж-

дения. Вторая часть пакета включает в себя работоспособ-

ные действующие антимонопольные законы и законы о за-

щите конкуренции, а также об ограничении концентрации

капитала. Третья часть состоит из законов о прозрачности

финансирования политических партий, о прозрачности

лоббирования в Государственной Думе, в других органах, об

общественном телевидении и целый ряд антикоррупцион-

ных законов, в том числе и об ограничениях прав бизнесме-

нов, чиновников и членов правительства, которые восполь-

зовались коррупционной приватизацией 90-х гг.

Также как и в случае с властью, вопрос о собственно-

сти должен быть урегулирован на основе некоего компро-

100

ЧАСТЬ 2

миссного решения. Оно, с одной стороны, обеспечило бы

гарантии незыблемости прав собственников при условии

соблюдения ими буквы закона, а с другой, в интересах

общества сформулировало бы правила распоряжения ак-

тивами, которые были получены в результате бюрократи-

ческой приватизации, то есть на базе нерыночных в своей

основе механизмов и процедур. Конкретные схемы и вари-

анты такого рода правил могут быть различными (напри-

мер, правила оборота этих активов и участие в составе их

номинальных собственников или управляющих структур

нерезидентов и любого рода непрозрачных структур, и

др.). Важно при этом принять такие правила, которые све-

дут к минимуму искажения мотивации собственников в

отношении эффективности использования оказавшихся в

их распоряжении активов и одновременно позволят сохра-

нить определенный уровень контроля над их использова-

нием с точки зрения соответствия общественным целям.

Тот же принцип должен быть применен и для леги-

тимации собственности, приобретенной не только в про-

цессе приватизации и с существенными нарушениями на-

логового законодательства. Гарантии права собственности

на деньги и активы, приобретенные некриминальными ме-

тодами, но без уплаты налогов, могут быть предоставлены

в обмен на некоторые ограничения при их использовании

(обязательный, хотя бы и временный перевод денежных

средств в российскую банковскую систему, уплата пост-

фактум подоходного налога с официальной амнистией по

допущенным налоговым нарушениям и т.п.). Для того что-

бы нормировать механизмы отчуждения собственности у

владельца, использовавшего для ее получения особо тяж-

101

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

кие преступления – убийства, захват заложников и т.п., – должен быть принят закон о порядке реприватизации.

Меры доверия

Предлагаемые действия потребуют существенного

изменения общественной атмосферы, хотя бы некоторой

тенденции сближения народа и государства. Словами, при-

зывами, обещаниями, программами, учитывая наш опыт, уже ничего нельзя сделать. Нужны решительные действия.

И они возможны.

Если говорить о той части граждан, которую принято

называть либеральной интеллигенцией, то шагом ей на-

встречу является амнистия М.Б. Ходорковского. Что же

касается абсолютного большинства россиян, то здесь зада-

ча сложнее. Для ее решения нужно соединить имеющиеся

ресурсы с реальной заинтересованностью народа и поли-

тической волей государства. Объединяющей идеей для на-

ших людей, реализация которой способна вызвать доверие

к власти, могло бы стать кардинальное решение жилищ-

ной проблемы. Собственное жилье – вековая мечта народа

в России. А уникальность нынешнего момента в том, что

впервые в истории у России есть для этого необходимые

ресурсы: они накоплены в последние восемь лет благодаря

очень высоким ценам на нефть и другое сырье.

Старт российской модернизации должен заключаться

в политике обустройства жизни абсолютного большинства

граждан и экономическом освоении Сибири и Дальнего

Востока, а не в Сколково, разработке новых электронных

гаджетов, мобильных телефонов и нанотехнологий. С эко-

102

ЧАСТЬ 2

номической точки зрения нам нужна чрезвычайная по

своим масштабам общенациональная политика стимули-

рования и развития внутреннего спроса – действительно

массовое строительство индивидуального жилья, выдача

земли под строительство миллионам людей, решение «про-

блемы» общежитий, ветхого жилфонда, коммуналок…

Строительство жилья – мощный экономический муль-

типликатор. Каждый работник, занятый в жилищном

строительстве, обеспечивает работой в течение года как

минимум трех человек: в промышленности стройматери-

алов, в транспортной индустрии, связанной со строитель-

ными работами, и в торговле стройматериалами. Можно

ожидать появления не менее 2 миллионов новых рабочих

мест в течение ближайших двух лет.

Второй пункт программы – земля и создаваемая за

счет государства инфраструктура – обеспечение водой, электроэнергией и газом. Массовая бесплатная передача

земли с инфраструктурой в частную собственность под за-

стройку семейных домов станет критическим шагом.

А третье – дороги. Жилищное строительство нераз-

рывно связано со строительством дорог, ремонтом мостов, плотин, развитием транспортной инфраструктуры, созда-

нием новых общественных зданий и сооружений, школ.

В самом общем виде финансирование программы

«Дома – Земля – Дороги» может осуществляться за счет

большей части средств Резервного фонда (755,8 млрд руб.

на 1 марта 2011 г., к концу года, согласно прогнозам пра-

вительства – 1,5 трлн руб.), Фонда национального благосо-

стояния (2 трлн 632 млрд руб. на 1 марта 2011 г.), а также

некоторой части золотовалютных резервов государства.

103

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

С учетом экономически обоснованных ограничений пра-

вительство вполне может выделить на строительство до-

мов, жилья и дорог не менее 14 трлн руб. По нашим расче-

там, это примерно 1,8 млрд. кв. метров жилья. Это значит, что можно обеспечить 14 млн. семей жильем в среднем по

130 кв. метров на каждую семью.

Но возможно самым главным станет то, что в реали-

зации этой программы понятный и очевидный интерес

абсолютного большинства нашего народа – обретение соб-

ственного современного дома – для себя, для детей, для

внуков. Это, на наш взгляд, реальный механизм разворота

общественной атмосферы в сторону модернизации и жиз-

ненно необходимых реформ.

После реализации названных предварительных усло-

вий можно будет приступать и собственно к процессу мо-

дернизационных реформ, содержание которых во многом

самоочевидно и потому не требует пространных коммен-

тариев и обоснований. Основные направления и принци-

пы этих реформ можно обозначить следующим образом.

Институты

Первым главным направлением осмысленных реформ

должно стать создание институциональной инфраструкту-

ры развитого общества.

Как и в случае с базовыми ценностями, вопрос о том, что первично – высокий уровень развития экономики или

сопровождающая его институциональная инфраструкту-

ра, базис или надстройка, – не имеет простого и однознач-

ного ответа. Конечно, процесс должен идти параллельно.

104

ЧАСТЬ 2

Пытаться отстраивать современные прогрессивные инсти-

туты и ожидать от них эффективного функционирования

в бедном и застойном обществе бессмысленно. Но столь

же бессмысленно и уповать на то, что экономический рост

на каком-то этапе автоматически приведет к появлению

эффективного и некоррумпированного государственного

аппарата, независимой и компетентной судебной системы, достойных развитого государства вооруженных сил и спец-

служб, современной системы образования, не говоря уже об

институтах осуществления экономической политики, орга-

нах надзора за банковской и финансовой системами, чест-

ной и эффективной системе органов социального обеспече-

ния и социальной помощи и т.д. и т.п.

Поэтому первейшей задачей в повестке дня будущих ре-

форм должны стать институциональные реформы, первые

результаты которых должны стать условием, а не «конеч-

ным пунктом» любых действительно серьезных задач в эко-

номической области. Речь идет, в частности, о реформе си-

стемы государственной службы. Не об «административной

реформе» как очередном слиянии-разделении министерств

и ведомств и сопутствующей перетряске кадров, а именно

о реформе государственной службы, призванной коренным

образом изменить систему мотивации труда государствен-

ных служащих, повысить привлекательность госслужбы

для людей способных, творческих и энергичных, и одновре-

менно резко повысить требования, предъявляемые к степе-

ни их компетентности и честности. Такая реформа должна

включать в себя, помимо значимого повышения тарифных

ставок, создание особой системы социальных гарантий

для работников государственного аппарата, системы учета

105

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

и оценки опыта предыдущей деятельности, безупречных с

точки зрения закона стимулов для карьерного роста, а также

системы особой ответственности работников этого сектора

за нарушение установленных для них правил, а также норм

этики государственной службы. Содержание деятельности

государственных органов должно быть подвергнуто более

тщательной регламентации с обязательным усилением ее

прозрачности и доступности для гражданского и парла-

ментского контроля.

Далее речь должна идти о серьезных реформах в судеб-

ной системе. После того, как под прошлой деятельностью

работников этой системы будет подведена черта, степень и

механизм ответственности работников этой системы за не-

правомерные или необоснованные с точки зрения закона

решения должны быть многократно усилены, равно как и

ответственность за попытки подкупа или оказания давления

на судебные органы, в том числе и со стороны органов ис-

полнительной власти. Жесткость, а главное, неотвратимость

наказания за любые незаконные или необоснованные судеб-

ные решения должна перевешивать любые связанные с та-

кими решениями блага или отношения, а механизм надзора

за судебными решениями должен исключить возможность

доминирования в нем какой-либо одной группы интересов

или политической силы. Одновременно судьям должен быть

предоставлен справедливый и эффективный иммунитет, в

судах должен заработать механизм пересмотра ранее выне-

сенных незаконных приговоров.

Затем, безусловно, неотложным является принятие и, главное, создание механизмов реализации целого ряда за-

конов, направленных на противодействие коррупции и ор-

106

ЧАСТЬ 2

ганизованной преступности. Сегодня очевидно (да и весь

мировой опыт подтверждает это), что обычными, универ-

сальными методами побороть это зло, особенно в таком за-

пущенном состоянии, невозможно. Необходимо создание

для этой цели специальных органов и сил, наделенных адек-

ватными возможностями, вооруженных нужными для этого

инструментами и надлежащим юридическим обеспечением

и несущих за свою деятельность особую ответственность.

Все необходимые наработки и опыт, в том числе зарубеж-

ный, имеются, дело только за демонстрацией обязательной

для начала этого процесса политической воли.

К числу наиболее актуальных и срочных институцио-

нальных реформ относится разработка механизма защиты

свободы информации при одновременном ужесточении

ответственности за злоупотребления ею. Как и во многих

других сферах, здесь необходима срочная разработка четких

и однозначных критериев правомочности ограничений на

распространение информации и доступ к ней, с одной сто-

роны, и привлечения к ответственности за нарушение норм

права и профессиональной этики при использовании этой

информации – с другой. В противном случае обществу ни-

когда не удастся вырваться из порочного круга информаци-

онной непрозрачности и использования средств массовой

информации исключительно в качестве политического и

экономического оружия. Существование же этого порочно-

го круга в состоянии похоронить любые даже самые добро-

намеренные усилия по реализации политических и эконо-

мических реформ.

К институциональным реформам следует также отнести

давно назревшую и даже перезревшую реформу естествен-

107

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

ных монополий и ЖКХ, которую ошибочно или с недобрым

умыслом пытаются свести к чисто организационным из-

менениям. Суть необходимой реформы – обеспечение от-

крытости и прозрачности для внешнего контроля структур, действующих в этих областях, подменяется бесконечными

дискуссиями об организационных перестройках (слиянии и

разделении таких структур, создании новых, объединении в

холдинги, перегруппировании и т.д.). Их результатом может

быть что угодно, но не повышение прозрачности циркули-

рующих в соответствующих секторах финансовых потоков.

Наконец, к этому же направлению можно отнести ре-

форму системы социального, в том числе пенсионного обе-

спечения, а также реформу трудовых отношений, которые

призваны заложить в стране основы современного социаль-

ного государства. Важность этих реформ ни в коем случае

нельзя приуменьшать ссылками на общий низкий уровень

доходов, ограниченность финансовых возможностей госу-

дарства, особенности и трудности «переходного периода»

и т.п. Сегодня наличие сильного социального государства – это не только продукт экономического развития, но и его ус-

ловие: незащищенный работник, – работник, обуреваемый

страхом перед немотивированным увольнением, разори-

тельной болезнью и нищей старостью, не в состоянии стать

полноценным субъектом постиндустриальной экономики

нового тысячелетия.

Стимулы

Вторым направлением в рамках предлагаемой «дорож-

ной карты реформ» должно стать создание системы стиму-

108

ЧАСТЬ 2

лов для долгосрочного инвестирования и сложных форм

современной экономической деятельности. Нет необходи-

мости убеждать нас в том, что чрезмерное вмешательство

государства в экономику есть экономическое и социальное

зло, источник неэффективности и злоупотреблений, при-

чина нерационального делового поведения и существенно-

го снижения темпов экономического роста по сравнению

с потенциально возможными. Однако столь же очевидно, что грамотное отстраивание системы стимулов для при-

тока ресурсов и предпринимательской энергии в сферы, предполагающие использование технически и организа-

ционно сложных схем, подразумевающие долгосрочные

горизонты делового планирования и повышенные риски и

потому неизбежно зависимые от уверенности в стабильно

благожелательном отношении со стороны государства, яв-

ляется необходимым условием для возникновения новой

экономики, конкурентоспособной в рамках современного

мирового хозяйства. Отсутствие некомпетентного бюро-

кратического вмешательства – это необходимое, но явно

недостаточное условие для вхождения страны в число

развитых постиндустриальных экономик. Другим таким

условием, безусловно, является наличие в стране крупно-

го цивилизованного бизнеса не столько свободного от го-

сударства, сколько взаимодействующего с ним по тем во-

просам, где конкурентоспособность бизнеса в глобальной

экономике напрямую зависит от конкурентоспособности

государства, от его способности находить возможности

снижать долгосрочные риски и защищать национальный

бизнес от негативных факторов нерыночного характера.

С этой точки зрения создание эффективных механизмов

109

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

взаимодействия между государственными институтами и

бизнесом в целом, создание для последнего положитель-

ных стимулов и возможностей адаптации к стремитель-

но меняющейся глобальной экономической среде должно

стать отдельным и чрезвычайно важным направлением

процесса форсированной модернизации.

Ресурсы для будущего

Третьим направлением реформ должно стать внесе-

ние существенных преобразований в секторы, способ-

ные и призванные предоставить ресурсы для будущего

экономического и социального развития – в систему об-

разования и организацию научных исследований как

сферы, формирующие необходимые интеллектуальные

ресурсы, и в национальный финансовый сектор, являю-

щийся поставщиком капитала. Разговоры о необходи-

мости серьезных реформ в этих секторах ведутся давно, число подготовленных вариантов программ соответству-

ющих действий исчисляется десятками, но количество

и, главное, качество реально предпринятых мер произ-

водят удручающее впечатление. В результате состояние

этих критически важных для будущего развития сфер

абсолютно неадекватно масштабам объективно стоящих

перед ними задач уже сегодня является тормозом для эко-

номического развития. Очевидно также, что эти сферы по

своей природе не могут развиваться и функционировать

вне рамок государственной политики и уже в силу этого

должны быть в центре внимания любой программы мо-

дернизационных реформ.

110

ЧАСТЬ 2

Разумеется, список объектов реформаторских уси-

лий, выдвигаемых в повестку дня задачей модернизации, не ограничивается вышеперечисленными направлениями.

Так, например, совершенно отдельную тему составляет

план необходимых политических реформ. Не было ничего

сказано и о назревших реформах в сфере безопасности, в

области внешней политики государства, в сфере народно-

го здравоохранения. Да и в рамках каждого из затронутых

направлений возможна дальнейшая детализация с уточне-

нием перечня насущных задач и необходимых мер. Тем не

менее, главная мысль всего сказанного выше состоит в том, что тезис о якобы окончании главных реформ и их доводке

и урегулировании некоторых второстепенных вопросов, ложен от начала и до конца. Подлинные реформы в насто-

ящем смысле этого слова, по существу, еще не начинались, и для того чтобы запустить их процесс, предстоит пройти

долгий и трудный путь. А для этого, в свою очередь, необ-

ходимы трезвое осознание ситуации и ясная и однозначная

политическая воля.

Кому делать реформы –

проблема элиты

Серьезный профессиональный анализ провалов ре-

форм 90-х и их катастрофических последствий позволяет

сформулировать ответ на вопрос «что надо и чего не надо

делать», «как надо делать реформы в России». Но в отве-

те на вопрос «кто будет делать реформы» кроется главная

трудность. Сегодня главное препятствие успешной мо-

111

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

дернизации – не столько состояние массового сознания, сколько отсутствие соответствующей этой задаче элиты.

Именно это (в сочетании с отсутствием понимания уроков

реформ 90-х у руководства страны) стало главной причи-

ной того, что последнее десятилетие прошло под знаком

демодернизаци [Явлинский (1) 2003].

Ключевые характеристики тех, кого можно было бы

отнести к элите, необходимой для осуществления предла-

гаемых реформ:

профессионализм (не «узкая специализация», а пре-

обладание медиации над инверсией, опора при при-

нятии решений на высокопрофессиональные экс-

пертные мнения, комплексный анализ ситуации, в

кадровой политике – приоритет квалификации над

личными отношениями и предпочтениями);

бескорыстие (не абсолютное бессребренничество, но

иерархия ценностей, в которой честь, долг и закон

выше своекорыстных интересов);

независимость (приоритет принципов и представле-

ний об оптимальном способе решения поставленных

задач над «политической целесообразностью»); способность влиять на общественное мнение; патриотизм (увязывание своего будущего и своих ин-

тересов со своей страной).

На наш взгляд, говоря об элите в современной России, как правило, имеют в виду номенклатуру – бюрократиче-

ско-гламурный слой, живущий совсем по другим законам, к тому же, пронизанный коррупцией. Как причиной, так

и следствием такой ситуации – является разрыв между

обществом и государством и отечественная бюрократи-

112

ЧАСТЬ 2

ческая традиция, которая, фактически, не прерывалась

сменой политического строя. Более того, большевистская

бюрократия стала еще более могущественной, консолиди-

рованной и казуистической, чем царская. Процесс появле-

ния первых ростков постсоветской элиты на рубеже 80-х – 90-х гг. был прерван. Это было связано с двумя событиями

90-х: криминальной приватизацией (ваучеры и залоговые

аукционы), а также коррумпированием ее в период выбо-

ров 1996 г. «Обмен» своего положения у людей, способных

независимо и профессионально влиять на принятие клю-

чевых решений о будущем страны, на сомнительную соб-

ственность, власть и большие, в основном, грязные деньги

привел к исчезновению перспективы формирования элиты

и торжеству номенклатуры. Это еще одно тяжелейшее для

страны последствие «рыночных реформ».

Однако мы не намереваемся пересматривать подходы, устоявшиеся в теории элит, социологии и политологии.

Лишь подчеркиваем, что в рамках данной статьи исходим

именно из такого понимания элиты, потому что наличие

такого класса, способного вырабатывать решения о буду-

щем страны, – необходимое условие ее развития.

Поиск ответов на этот вопрос – отдельная и самостоя-

тельная тема.

113

ЛИТЕРАТУРА

1. Grondona M. (1988) Values and Development. Harvard University: Source Book.

2. Grondona M. (1990) Toward a Th

eory of Development. Harvard

University: Author’s Workshop.

3. Анисимов Е. В. (1999) Дыба и кнут. История политического

сыска в России. М.: Новое литературное обозрение.

4. Афанасьев Ю. Н. (2008) Мы не рабы? Исторический бег

на месте: «особый путь» России?//Новая газета. 05.12.2008.

5. Ахиезер А. С. (1991) Россия: критика исторического опы-

та. М.: Философское общество.

6. Ахиезер А. С. (1991) «Россия: критика исторического опы-

та» Том III. – М.; Изд-во ФО СССР.

7. Ахиезер А., Клямкин И., Яковенко И. (2005) История

России…: конец или новое начало? М.: Новое издательство.

8. Всероссийский центр изучения общественного мнения

(ВЦИОМ) Доверие политикам//ВЦИОМ. База данных.

http://wciom.ru/index.php?id=169

9. ВЦИОМ Одобрение деятельности государственных инсти-

тутов//ВЦИОМ. База данных.

http://wciom.ru/index.php?id=172

10. ВЦИОМ Интерес к политке растет или падает?//Пресс-

выпуск № 1725, апрель 2011

http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=111495

11. ВЦИОМ Массовое политическое уастие в России: только

выборы или что-то еще?//Пресс-выпуск № 1728, апрель

2011 http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=111514

12. Глинчикова А. Г. (2009) Раскол и незавершенность русского

модерна//Мир России. № 4.

13. Гудков Л. Д., Дубин Б. В., Левинсон А. Г. (2009) Фоторобот

российского обывателя//Мир России. № 2.

14. Данилевский И. Н. (1998) Древняя Русь глазами современ-

ников и потомков. Курс лекций. М.: Аспект Пресс.

15. Дзялошинский И. М. 70 % россиян выключили себя

из жизни общества //http://www.bbc.co.uk/russian/russia/

2011/04/110405_russia_poll_dzialoshinsky.shtml 114

ЛИТЕРАТУРА

16. Докторов Б. ЛИТЕР

З., Ослон А.

А., Пе ТУР

тренк

о Е. С. (2002) Эпоха

Ельцина: мнения россиян. Социологические очерки. М.: Издательство Института Фонда «Общественное мнение».

17. Зубаревич Н. В. (2008) Социальное пространство

России//Отечественные записки. № 5.

18. Илларионов А. Н. (2010) Трудный путь к свобо-

де//Континент. № 145.

19. Каменский А. Б. (2001) От Петра I до Павла I. М.: Российский государственный гуманитарный университет.

20. Кардозу Ф. Э., Карной М., Кастельс М., Коэн С. С., Турен А.

(2010) Отчет российскому правительству от международ-

ной группы советников по социальным и политическим

проблемам экономических реформ и структурных преоб-

разований в России//Мир России. № 2.

21. Козлова Н. В. (1989) Организация коммерческого образо-

вания в России в XVIII веке//Исторические записки. Т. 117.

М.: Наука.

22. Козлова Н. В. (1996) Некоторые черты личностного образа

купца XVIII века (к вопросу о менталитете российского

купечества)//Менталитет и культура предпринимателей

России XVII–XIX вв. Сборник статей. М.: Институт россий-

ской истории РАН.

23. Кондрашин В. В. (2008) Голод 1932–1933 годов: трагедия

российской деревни. М.: РОССПЭН.

24. Кондрашин В. В. (2009) Крестьянство в гражданской войне.

К вопросу об истоках сталинизма. М.: РОССПЭН.

25. Кончаловский А. Русская ментальность и миро-

вой цивилизационный процесс//http://www.polit.

ru/analytics/2010/07/12/mentality.html

26. Куприянов А. И. (1996) Представление о труде и богатстве

русского купечества//Менталитет и культура предприни-

мателей России XVII–XIX вв. Сборник статей. М.: Институт

российской истории РАН.

27. Медушевский А. Н. (1994) Утверждение абсолютизма

в России. Сравнительно-историческое исследование. М.: Текст.

28. Медушевский А. Н. (2005) Проекты аграрных реформ

в России XVIII – начала XXI вв. М.: Институт российской

истории РАН.

115

ЛИТЕРАТУРА

29. Миронов Б. Н. (1999) Социальная история России периода

империи (XVIII – начало XX в.). Генезис личности, демо-

кратической семьи, гражданского и правового государства.

СПб.: Дмитрий Буланин.

30. Нарочницкая Н. А. (2003) Россия и русские в мировой исто-

рии. М.: Международные отношения.

31. Поршнева О. С. (2004) Крестьяне, рабочие и солдаты России

накануне и в годы Первой мировой войны. М.: РОССПЭН.

32. Рябов А. В. Демократической движение в современной

России: истоки, состояние, причины. http://www.gorby.

ru/imgrubrs.asp?art_id=25948&img=fi le

33. Рябов А. В. (2005) «Самобытность» вместо модернизации.

Парадоксы российской политики в постстабилизационную

эру. М.: Гэндальф.

34. Рябов А. В. (2010) Новый русский феодализм//Газета.ру, 28.04.2010 – http://gazeta.ru/column/ryabov/3358748.shtml 35. Седов П. В. (2006) Закат московского царства. Царский двор

конца XVII века. СПб.: Дмитрий Буланин.

36. Соловьев В. С. (2007) Что требуется от русской пар-

тии//Соловьев В. С. Национальный вопрос в России. М.: Хранитель, АСТ.

37. Стиглиц Дж. (1997) Куда ведут реформы. К десятилетию на-

чала переходных процессов//Вопросы экономики. № 7.

38. Сухова О. А. (2008) Десять мифов крестьянского сознания.

Очерки по истории социальной психологии и менталитета

русского крестьянства (конец XIX – начало XX в.) по мате-

риалам Среднего Поволжья. М.: РОССПЭН.

39. Трубецкой Е. Н. (1911) Над разбитым корытом//Русская

мысль – Год тридцать второй, кн. II, Москва.

40. Фроянов И. Я. (2009) Россия. Погружение в бездну. М.: Эксмо.

41. Явлинский Г. А. и др. (май, 1992) Диагноз. М.: Московские

новости.

42. Явлинский Г. А. (1) (2003) Демодернизация. Современная

Россия: экономические оценки и политические выводы. М.: ЭПИцентр.

116

ЛИТЕРАТУРА

43. Явлинский Г. ЛИТЕР

А. (2) (2003) ПА

ер ТУР

ифер

ийный капитализм. М.:

Интеграл-Информ.

44. Явлинский Г. А., Брагинский С. В. (2005) Стимулы и инсти-

туты. М.: Изд-во ГУ-ВШЭ.

45. Явлинский Г. А. (2007) Российская экономическая система.

Настоящее и будущее. М.: Медиум.

46. Яковенко И. Г. (2006) Риски социальной трансформации

российского общества: культурологический аспект. М.: Прогресс-традиция.

47. Яковенко И. Г. (2008) Познание России. Цивилизационный

анализ. М.: Наука.

48. Яковенко И. Г. (2009) Политическая субъектность

масс. Культурологический аспект политической жизни

в России. М.: Новый хронограф.

117

СОДЕРЖАНИЕ

СОДЕР

Со ЖА

держа НИЕ

ние

ЛОЖЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ

Ложь и легитимность

«Уходящий» народ

Ложь как основа государства

Учредительное собрание

как неиспользованный шанс

Нереформируемая система

Легитимность

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РЕФОРМ

Двадцать лет реформ –

промежуточные итоги?

ЧАСТЬ 1

Экономические реформы в России –

что получилось?

Почему так произошло?

Игнорирование реалий

советской экономической системы

Ошибки экономической политики

Мотивация власти: абстрактные цели и

реальные интересы

118

СОДЕРЖАНИЕ

Нынешняя хозяйственная и политическая

система России: сущность и характеристика

Преобладание в экономике

неформальных отношений

Особая роль власти в экономических отношениях

Особенности права собственности

Системный дефицит доверия и его следствия

Олигархическая структура экономики и сужение

сферы действия законов конкуренции

Институционализация коррупции

Итак, что получилось?

Периферийный капитализм

Возможности и пределы системы

Перспективы

ЧАСТЬ 2

Субъект реформ: народ и государство

«Уход» вместо борьбы

Разрыв и модернизация

Эволюция общества

119

СОДЕРЖАНИЕ

Двойственность сознания: активация негатива

Периферийный капитализм:

отсутствие перспективы

Что и как делать –

Дорожная карта российской модернизации

Компас для реформ

Власть

Суд

Собственность

Меры доверия

102

Институты

104

Стимулы

108

Ресурсы для будущего

110

Кому делать реформы – проблема элиты

111

Литература

114

120

Document Outline

Пустая страница

Всего проголосовало: 2

Средний рейтинг 3.5 из 5