Book: Кровавое наследие

Аннотация:

Наследник древней фамилии, граф Содзмен возвращался со свадебной вечеринки и не сомневался: мир разваливается. Но столкновение с псом на дороге изменило абсолютно всё. Вселенная не рухнула, зато перевернулась с ног на голову.

Пролог

"Я не могу не рассказать о произошедших событиях, которые превратили остаток жизни в трагедию. Если кто-нибудь прочтет наспех набросанные мною строки, тот узнает (уповаю на это!), что стряслось с некоторыми "замечательными" обитателями прекрасного и несчастного городка. Я буквально плачу кровавыми слезами, ибо дни (часы... минуты) мои, очевидно, сочтены.

Накануне я, как ребенок, наблюдал за мисс Болевар. Ох, как низко ты пала, бывшая для меня святой, Абигэйль! Признаю, мне не стоило следить за ней, но я не в силах совладать со жгучим желанием, которое рождается и поглощает каждую клеточку меня, едва завижу Её, хоть в отдалении. И даже сейчас я абсолютно безнадежно мечтаю о том, что мисс Болевар будет принадлежать мне. Увы, Она не моя и никогда уже не станет таковой!

Итак, я, минуя выгоревшие постройки, шел за Ней. Она не замечала меня, а чернота пожарищ и ночи вполне скрывала мою фигуру. Мисс Болевар вошла в сарай; я же, конечно, не рискнул открыто следовать за ней. Единственное, на что я решился, это смотреть в проем между досками. Так граф Себастьян Содзмен, владелец богатого поместья, уважаемый землевладелец превратился в последнего интригана и соглядатая. Возможно, именно за этот грех проклятие обрушилось на мою голову.

Мисс Болевар была там не одна - её кто-то поджидал. Я увидал силуэт: это был мужчина, а когда тот заговорил, я понял, что это - англичанин. Его речь звучала приглушенно и хрипло, и я мало что понял, а то, что сумел разобрать, тут же забывал. Всё мое внимание оказалось приковано к божественной Абигэйль.

Мне и теперь больно выводить эти строки, но если я ничего не напишу, кто узнает трагедию моей жизни?! Мне чудится неотвратимая смерть, и я едва вижу бумагу, которой предаю слова, что терзают мою душу и сердце. А оно (сердце), кажется, замедляет ход и вот-вот остановится. Перед глазами туман, который из мутно-розового превращается в черный, и наоборот.

Я слышал их шепот, прерываемый поцелуями, и ощущал внутри разъедающую желчь. Я отвернулся, но удалиться был не в силах, поэтому просто прислонился к обугленной стенке сарая и сконцентрировался на рокоте прибрежных волн. Не знаю, долго ли я стоял так, недвижимо и угрюмо, но вдруг услышал крик. Это была боль, умноженная на ужас. Громкий вопль, прорезавший воздух и вмиг замерший, вырвался из груди мисс Болевар. По спине пробежала дрожь, но я заставил себя посмотреть в сарай, от чего мне стало стократ страшнее.

Абигэйль распростерлась на полу и казалась мертвой, а её кавалер стоял и надменно глядел на неё; на его губах была кровь, густая и алая, она медленно стекала тоненькой струйкой по подбородку. Внезапно англичанин поднял взор, и я встретился взглядом с черными, подобно самой ночи, глазами. Он встревожился, очевидно, заметив меня, но продолжал стоять как вкопанный. Кажется, его больше занимала женщина, нежели случайный свидетель. А я, увидев зверское преступление, коим было убийство (я ничуточки не сомневался, что там произошло именно убийство), потерял самообладание и бросился наутек.

Забежав в свою маленькую городскую квартиру, лишь чудом уцелевшую во время октябрьского пожара, я закрылся на все замки и запоры, что нашлись, и ничком плюхнулся на постель. Лежал так я очень долго. Смежив веки, я снова и снова видел ту же картину: мертвая мисс Болевар и мужчина, смотрящий на меня бездонными черными глазами. Интересно, почему он не кинулся следом за мной? Вряд ли англичанин хотел очутиться на каторге по доносу. Я в свою очередь не намеревался укрывать преступника и собирался, чуть рассветет, отправиться в полицию. Он ведь убил мисс Болевар и должен заплатить согласно букве закона!

Кажется, я задремал, поскольку до слуха долетел жуткий грохот лишь тогда, когда в мое жилище уже вломились. Дверь затрещала и разлетелась в щепы. Я едва успел приподняться в кровати, как кто-то толкнул меня так, что я упал обратно. Спросонья я не сразу распознал лица взломщиков, но, увидев угольно-черные глаза, всё понял. Бандиты явились по мою душу! Как же я мог подумать, что убийца не попытается скрыть улики и убрать свидетеля?!

-Выйди вон! - хрипло, как ворон, каркнул англичанин, покосившись на второго взломщика. Тот поспешно выскочил, однако я успел его узнать. Бандитом оказался Корнелиус Эхерн, сводный брат моего старого знакомого журналиста Майкла. Верилось с трудом, что этот тихий юноша - преступник и, возможно, тоже причастен к кровавым делам.

-Теперь ты, - сказал англичанин, взор которого, кажется, стал еще темнее.

Его глаза будто гипнотизировали и пригвождали к подушке - я не мог шевельнуться, чтобы встать или хотя бы сесть. Не сомневаюсь: так же он убил и Абигэйль, лишив её собственной воли посредством "гипноза". Мы смотрели друг на друга в течение пары минут, и я всё силился припомнить: где я его видел прежде? Последние годы город стремительно развивался, и население росло, но я был твердо убежден, что не имел финансовых дел с англичанином. Тогда почему его лицо было мне так знакомо? Я так и не вспомнил.

Вдруг он наклонился, словно собирался поведать некую тайну, а я не смог двинуться даже в тот момент, когда почувствовал острую боль и жар на шее. Когда англичанин отпрянул, я увидел его рот, обагренный кровью. О, господи! Этот человек пил мою кровь! Через секунду англичанин стремительно покинул комнату, куда тут же заглянул Корнелиус и, бросив на меня виноватый взгляд, исчез.

Вскоре пропало всё, мир закружился в багровом тумане и канул в небытие. Я не слышал ухода взломщиков, впав в глубочайший сон, напоминавший смерть. Передо мной кружились странные видения, будто я пребывал в наркотическом опьянении. Я смотрел на расплывчатые, разноцветные, страшные фигуры и тут же забывал о них. У меня резко поднялась температура, и, должно быть, я метался в горячке. Я бредил и даже распознавал сквозь сон собственные вопли.

Очнувшись, я почувствовал себя не лучше, чем накануне ночью. Вероятно, англичанин занес какую-то заразу, и теперь мне придется пройти полное обследование, хотя особой надежды на медицину не было. Я с трудом поднялся с постели и почти в тот же момент сел обратно. Меня охватила лихорадка, заныли мышцы всего тела, но самым ужасным образом болезнь отразилась на глазах: они почти ослепли от света, проникающего в квартиру через окно. Они заболели так, будто их прижгли раскаленной головней. Мне пришлось плотно задернуть шторы и сидеть в сумраке. Спустя несколько минут рана на шее начала кровоточить и гореть, в то время как руки и ноги мои постепенно коченели. В этот момент я окончательно осмыслил: я не отправлюсь ни в полицию, ни куда-либо ещё. Никогда!

Итак, мне оставалось лишь взять в ледяную, теряющую чувствительность, руку перо и изложить те мысли, что ещё успею. Своим наиглавнейшим долгом считаю назвать имена убийц, погубивших меня и мисс Абигэйль Болевар. Первый: вышеупомянутый Корнелиус Эхерн, возможно, просто миньон англичанина. Мои руки слабеют, а кровь, заливая мою одежду, выкачивает жизнь, каплю за каплей. Но пока мои глаза видят, а перо пишет, я разоблачу убийцу! Ещё вчера мне казалось, будто я не знаю англичанина, но эта ночь вернула мне память. Второй и главный преступник скрывается под именем: Реджинальд Крептон. Я не понимаю, зачем этим людям была нужна наша смерть, но надеюсь, что мое послание не затеряется, и убийца понесет заслуженное наказание на Земле и кару на Небесах!"

Глава 1

-Привет. Отлично выглядишь, - с напускным радушием произнес я, конечно, тихо, чтобы ни одна душа не услышала. Кто может услышать, впрочем? Все на празднике. - Как дела? - еще понизив голос, добавил я и тут же беззвучно, про себя, рассмеялся: - Совсем неуместный вопрос! Разве принято расспрашивать девушку о делах или самочувствии на её собственной свадьбе? Конечно, у нее всё отлично, превосходно. Не то что у меня.

Я стоял перед застекленной дверью и репетировал речь, которую буду вынужден произнести, если (когда) столкнусь там с невестой, а теперь - женой, увы, чужой, а не моей. Глядя на отражение, я поправил галстук - неотъемлемый атрибут любого празднества. Что ни говори, а костюм (особенно черный) делает человека солиднее и, наверное, превратит обезьяну в человека. Лично меня из оболтуса в homo sapiens превратил Гарвард. Кажется, выглядел я достаточно прилично: по крайней мере, лучше Конрада, жениха. Он-то, небось, умаялся за день, а я был свеж и бодр. Разумеется, я тоже устал бы, если бы присутствовал на церемониальной части праздника, но я, отказавшись, явился лишь на торжество и пиршество, а венчание пропустил. Меня приглашали, но я не желаю слышать, как какой-нибудь "падре" объявляет их мужем и женой.

Я откашлялся и с совершенно неподготовленной речью шагнул через порог дома, где шумно справлялась свадьба. Похоже, на меня никто не обратил внимания. Уж не знаю, понравилось мне это или нет! Гости веселились, пили и ели, беседовали, но вряд ли слышали друг дружку. Играла живая музыка: кажется, джаз-бенд. Конрад любит джаз, а Маргарет, как выяснилось, предпочитает то, что нравится жениху. Мужу, мысленно поправился я. Прежде она была не против посещений отвязных рок-концертов вместе со мной, а после встречи с Конрадом заявила, что ненавидит чересчур громкий "металл". Можно подумать, джаз тихий! Раздражение и напряжение нарастало внутри с каждой секундой и увеличивалось в геометрической прогрессии. И всё же меня мучает не эта нервозность, а другой вопрос: почему она раньше молчала о музыкальных вкусах?

В толпе гостей я не сразу обнаружил виновников торжества, а когда увидел, постарался уйти в противоположный конец комнаты. Я почти никого здесь не знал. Неужели молодожены пригласили только его друзей и родственников? В этот момент я подумал, что Конрад эгоист, а может быть ещё и деспот. Что ж, так тебе и надо, Маргарет! Пусть поживет в тирании и осознает, что потеряла!

Маргарет и я встречались очень долго, со времен старших классов. Мы переписывались и виделись по выходным, когда я жил в Бостоне. Я думал о том, чтобы сделать ей предложение, и мы даже не раз затрагивали эту тему, но почему-то мои слова о браке не воспринимались всерьез. Были, как об стенку горох. А стоило появиться Конраду, и моя девушка тут же ушла к нему, а вскоре сыграли и свадьбу.

Сейчас я глядел на неё, такую красивую в белом платье, и жалел об упущенном времени. Я мог быть чуть настойчивее, и тогда она вышла бы замуж за меня, я не сомневаюсь. Ведь что есть у Конрада? Ничего. А что я могу предложить супруге? Родовое поместье и гарантированную финансовую обеспеченность. Я перспективный в отличие от него. Почему же она предпочла этого мужчину?

Я засмотрелся на красивую невесту и не заметил, как кто-то подошел и тронул меня за плечо. Обернувшись, я увидал улыбающуюся гостью праздника, всегда веселую девушку с темными кучерявыми волосами. Прическа, видимо, отражала ее жизнерадостность.

-Привет! - крикнула она, чтобы её слова не потонули в музыкальных переливах. - Почему тебя не было на венчании?

Скривившись, я помотал головой. Вероятно, Глэдис - наша с Мэг бывшая одноклассница и по совместительству подружка невесты - восприняла мой жест как ответ, потому что направилась дальше, куда она там шла. Спустя несколько секунд я заметил её возле накрытого стола, ломящегося от разнообразных яств. К свадьбе подготовились основательно - гости не останутся голодными. Я тоже хотел подойти к еде и напиткам, но не для услады желудка, а ради покоя ушей. Гитарист на сцене рьяно наигрывал блюз, и во мне теплилась надежда, что у столов музыку будет не так слышно. К сожалению, можно чего-то страстно желать, но все же не исполнить замысла.

На пути совершенно неожиданно возникли молодожены: оба сразу! Я вмиг понял, что их мне не обойти, а уж притвориться, будто их не заметил, я и подавно не мог. Я воспитанный человек, в конце концов. На моем лице появилась вымученная улыбка.

-Привет, - пробормотал я. Черт! Речь не придумана и не отшлифована до совершенства, как того хотелось бы, и сказать абсолютно нечего! Я попытался выкрутиться из неловкого положения. - Поздравляю. Я столько хотел вам пожелать, что... - я замялся, взглянув на невесту. Она смотрела на меня с нежной, искренней симпатией в лазурных очах. Я чувствовал себя полным придурком, который не в состоянии и пары слов связать. Конечно, я не смог продолжить монолог и теперь, как идиот, молчал.

-Ничего, - снисходительно заметила Маргарет, бросив влюбленный взгляд на мужа, - Скажешь всё позже. Я даже себя с трудом слышу из-за музыки.

-Но ведь тебе нравится ЭТА громкость?! - саркастически сказал я. Хотелось напомнить о "металле", который ей когда-то не угодил слишком громким звучанием.

Она не придала значения иронии - была слишком счастлива, чтобы обращать внимание на чью-либо мелочность. Мне и самому стало противно от произнесенной колкой фразы, поэтому я сразу забыл о желании стрелять сарказмом. Все-таки я кретин! Обидно признаваться, что тебя бросили заслуженно.

-Так здорово, что ты пришел! - крикнул Конрад. Он действительно был честен, что немало меня удивило. - Мы рассчитывали увидеть тебя в церкви, но почему-то тебя там не было.

Почему-то?! Он что, тупой? Увел чужую девушку и думает, что оскорбленный парень (я, конечно, имею в виду себя) примется веселиться на их празднике. Для меня эта свадьба - пир во время чумы. Если я и сгущаю краски, то лишь самую малость.

Я пристально всмотрелся в лицо Конрада, кажущегося добродушным, словно впервые его встретил, и что-то меня насторожило. Есть в этом парне нечто пугающее и опасное. Именно такие эпитеты использовала Маргарет, говоря о моем доме: пугающий, жуткий, мрачный. Значит ли это, что между старинным особняком и чикагским парнем существуют общие черты? Откуда в моей голове возникла подобная аналогия? Я напряг воображение и... понял. Я нашел сходство! Это темнота. Я никогда не видел таких глаз, как у Конрада: густая, непроницаемая чернота. Зрачки не отличались от радужки. Я полагал, что подобный цвет глаз бывает лишь у цыган. Но оказывается, не только.

-Я был занят, - ответил я, поправляя галстук. Волнение заставляло совершать некие, порой бессмысленные, действия.

Молодожены поверили в откровенную ложь, или им была безразлична причина отсутствия гостя на их собственном празднике жизни. Они вновь устремили влюбленные взоры друг на друга и напрочь забыли об остальном человечестве. Для Конрада сейчас существовала лишь его восхитительная жена, а для Маргарет - её дражайший муж.

Фу, подумал я, поворачиваясь на сто восемьдесят градусов и уходя по возможности дальше от новоиспеченных супругов. Они целовались в полуметре от меня. Разве можно себе позволять подобное в общественном месте?! Здесь же люди!

"Остынь, - неожиданно приказал я, одергивая себя. - Это их свадьба!"

Лучше бы это была моя свадьба, моя невеста, мой дом... Можно продолжать перечисление того, что, по моему мнению, должно принадлежать мне и что украл Конрад, но воспоминание о родной холостяцкой берлоге пришлось весьма кстати. Отправлюсь-ка я домой, лягу на уютный диван, укутаюсь теплым пледом, заварю кофе и почитаю интересную книгу под лампой старого светильника. Гениальная идея! Ну, может, не совсем гениальная, но все равно перспектива, нарисованная в мыслях, радовала гораздо больше, чем прозябание на чужом, невеселом фуршете.

Я проталкивался в толпе гостей к выходу, проклиная маленькие помещения. Вот у меня дом - настоящий дворец! Там можно организовать торжество с поистине королевским размахом. А что здесь? Тьфу, да и только! Вдруг меня подхватили под руку, и я остановился. Неужели тут есть кто-то еще из моих знакомых? Судя по фамильярности, с которой вел себя некто, меня собирались пригласить на танец. Однако нет. Я прислушался: вроде играл всё тот же джаз.

-Содзмен, - прозвучал возле уха хорошо знакомый голосок. - Покидаешь нас?

Повернув голову, я увидел старенькую миссис Трейси, семидесятилетнюю бабульку, страдающую маразмом. Несмотря на преклонный возраст, она неизменно была и оставалась завсегдатаем пышных вечеринок и просто дружеских посиделок в наших краях. Закрашивая седину и пользуясь помадой, она считала себя большой модницей.

-Добрый вечер, тетушка Элисон, - вежливо поздоровался я.

Она обожала, когда её называли "тетушкой", а ни в коем случае не "миссис". А сама старушка называла меня по фамилии, отчего-то считая, что это мое имя.

-Славный праздник. - Элисон продемонстрировала два ряда вставных белых зубов. - Жаль, что тебе пора. Как себя чувствуют твои родители, сынок?

-Как обычно, - оскалился я, только не зарычал, хотя и такое желание было.

Если бы тетушка Элисон не была полоумной, то наверняка знала, что мои родители давным-давно упокоились в могиле. Я хотел крикнуть во все горло, что они мертвы, но вовремя опомнился: здесь только скандала не хватает! Моему присутствию здесь и так не слишком рады.

-Мне правда пора! - выразительно глядя на старушку, сказал я, но та не торопилась меня отпускать.

-Свадьба в самом разгаре, так зачем спешить, Содзмен?

-Мне нужно выгулять собаку! - Внутри уже накопилось достаточно раздражения. Я мечтал вырваться отсюда поскорее. Элисон отпустила меня, и я чуть не бегом направился к двери.

-Не забудь про намордник! - крикнула напоследок миссис Трейси.

Я недоуменно посмотрел на неё: старческое слабоумие прогрессирует?

-О чем вы говорите? Я не совсем понял.

-Намордник, - повторила она. - Я просто хотела напомнить, что собаки должны гулять в наморднике, иначе кто-то может обратиться с жалобой.

-Спасибо, - буркнул я, кивнув.

Поспешно выскочив из дома, из духоты помещения, я вдохнул воздух полной грудью. Приступ досады и злости сменился спокойствием. Я медленно спустился по ступенькам к подъездной дорожке, после чего, замерев, поднял голову и уставился в небо, сумеречно синее и звездное. Ветер, необычно легкий и прохладный, дул с запада, и мне даже почудилось, будто я уловил его запах: лесной аромат, смешанный с грозовым озоном. Я последний раз оглянулся на дом, где продолжалось торжество, и пробурчал:

-Благодарю, тетушка Элисон. Намордник и поводок. Я знаю.

На самом деле у меня нет собаки, и никогда не было. И родителей, о которых миссис Трейси изволила спросить, тоже нет. В школе я чувствовал себя белой вороной из-за того, что никогда не видел ни мамы, ни папы. Конечно, нечто иное рознило меня с одноклассниками гораздо больше: я жил в графском поместье. И все равно неловкость в школе я испытывал не из-за богатства, а от осознания того, что я сирота.

Путь мне предстоял неблизкий: три станции метро и еще несколько миль пешком, либо на автобусе. Я не посмотрел на время, когда уходил со свадебной вечеринки, потому не знал, который теперь час. Работает ли подземка? Автобус, разумеется, давно не ходит. В общем, я отправился пешком, решив, что мне представился отличный шанс проветриться и привести взбаламученные мысли в порядок. С тех пор как Маргарет объявила о помолвке с Конрадом, я только и думал что об их свадьбе, думал и мучился. Но теперь-то, когда брак состоялся, не стоит о нем размышлять и терзать себя попусту, не так ли?

Я шел и шел вперед, вглядываясь в темноту, с нетерпением ожидая, когда выберусь за черту города. Небо, а соответственно и пространство вокруг, стремительно теряло оттенки светлой палитры, оставляя всё меньше синих просветов, и вскоре уже не виднелось ни единой звездочки. Тьма неумолимо сгущалась, усилившийся ветер нагонял облака. Над городом нависли тяжелые, черные грозовые тучи. Они были так низко, что, чудилось, протянешь руку - и коснешься плотной, набухшей от воды, темной ваты. Когда вдруг раздался резкий оглушительный раскат грома, я машинально пригнулся, словно меня могло убить молнией. Где-то на горизонте вспыхнул свет - гроза приближалась.

Скорее бы добраться до дома! Я ускорил шаг, а пронизывающий ветер вынудил застегнуть все пуговицы на пиджаке. Я уже двигался по дороге в родную деревню, когда упала первая капля дождя. Я сердито посмотрел на небо, словно то было виновно в моих бедах. Мне еще не хватает вымокнуть до нитки! Это в придачу к уже свершившимся невзгодам. К сожалению, природа не интересовалась моим мнением, как ей себя вести. Полил дождь. Настоящая жидкая стена, рухнувшая с небес. Ощущение было такое, словно на меня разом выплеснули ведро воды. Я пошел быстрее, мысленно подгоняя себя, и ливень тоже усилился. Я уставился себе под ноги и принялся считать шаги, чтобы хоть чем-то себя занять и не думать дороге, которая казалась невыносимо длинной.

Кривая ломаная молния расколола небосклон пополам и озарила землю. Я приготовился в следующее мгновение услышать страшный гул, и мои ожидания оправдались: это было похоже на взрыв. Затем наступила такая неестественная тишина, что можно было различить шелест деревьев, большинство из которых уже успели сбросить листву.

На меня кто-то смотрит! Я был абсолютно уверен в этом. Дорога была пуста, потому что разумному человеку не могла прийти в голову мысль о прогулке в дождливую ночь, да еще и пешком. (Сам-то я не слишком рассудителен и логичен.) Но за мной следили! Точно. Я попытался выкинуть из головы навязчивую догадку, но та всё крепчала, засев в сознании. Я перевел встревоженный взор на лес и в очередной яркой вспышке молнии заметил сидящую меж деревьев собаку. Неужели это она на меня смотрит?! Я никогда не чувствовал собачьих взглядов, и потому собственное предположение казалось бредом.

-Это просто пес, - строго, насколько смог, заявил я самому себе, когда по спине побежали мурашки. - А я, вероятно, продрог от холода и сырости.

Собака приковывала внимание и в то же время казалась страшной. Вообще-то я не боюсь собак, но в этой явно ощущалось нечто зловещее. Я замер, как истукан, и не решался продолжить путь, ведь тогда придется повернуться к зверю спиной. Лучше буду смотреть ему в глаза! Неожиданно ливень прекратился, и тучи начали расходиться так же быстро, как и набежали. Вероятно, пес прятался от дождя, и теперь уже спокойно мог выбраться из укрытия. Собака встала, и я невольно отпрянул на шаг назад. Оказалось, что зверюга не сидела, как я сперва подумал, а лежала. Пес, поднявшись на четыре лапы, достигнул в росте никак не меньше четырех с половиной футов. Я мысленно представил, что будет, если эта собака надумает подняться на задние лапы, и ужаснулся: она наверняка окажется выше меня!

Не сводя с меня глаз, пес поплелся к трассе. Он остановился, отряхнулся от морды до кончика хвоста, будто только что искупался, и превратился в исполинского лохматого монстра. Он был огромным, его серая, землистая шерсть торчала клочьями, которые легонько колыхались под редкими порывами утихавшего ветра. На его глаза свесились прядки, словно непомерно отросшая челка, и зверь с тихим урчанием тряхнул косматой головой - ему явно не хватало человеческих рук, чтобы откинуть волосы. Пес фыркнул и принялся нюхать воздух, улавливая там разнообразные запахи, в том числе и мой.

Я без труда совершил эти наблюдения, поскольку небо вновь усыпали звезды, а под их светом я мог подробно рассмотреть пса, который расположился в ярдах десяти от меня. Вряд ли кто-либо сумел бы без содрогания глядеть на огромного хищного монстра, стоящего напротив. Вот и я не мог. Меня пробирала дрожь, и я тщетно пытался усмирить стук зубов. Впервые в жизни я не испытывал ни малейшего стыда за свой страх.

Это волк, решил я, хищник северных широт. Наверное, он пришел сюда из Канады и поселился в этом лесу. Однако же, зверюга была слишком крупной даже для волка. Я не понимал, кто передо мной, зато четко осознавал кое-что другое: если громадный пес нападет, то вмиг сожрет человека с потрохами. Нужно было уходить: срочно, но осторожно и без резких движений. Может, развернуться и спокойно продолжить путь, как ни в чем не бывало?

Я сделал шаг в сторону трассы, и пес резко вскинул голову, потревоженный звуком шаркающей подошвы. Я вновь замер. Хищник поднял заостренные уши, покрытые длинными черноватыми шерстинками, и внимательно прислушался. Он, конечно же, заметил, что я вознамерился скрыться, и псу это, кажется, пришлось не по вкусу. Он зарычал, и если до этого момента я наблюдал сходство с волком, то теперь мне стало понятно: зверюга - нечто иное. Когда монстр оскалился, обнажив зубы и десны, я увидал чудовищного размера клыки. Нет, волк, даже северный и матерый, таких зубов не имеет!

"Главное, не бежать", - велел себе я. Собака всегда преследует того, кто от неё убегает - закон жизни. Я не хотел быть схваченным, растерзанным и съеденным, поэтому решил действовать согласно первоначальному плану, то есть развернуться и уйти.

Выполнив первую часть задумки, я стоял спиной к собаке; зверюга помалкивала, и я уже было обрадовался. Ура, план работал! Но едва я приступил к завершающей стадии плана и сделал один шаг, как вдруг услыхал бешеный рев, будто кто-то завел двигатель байка. Я повернул голову и увидел, что громадный пес сорвался с места и мчится ко мне. В этот миг я совершенно позабыл о твердом намерении не бежать, поскольку мозг отказывался перерабатывать иную информацию, кроме внезапно возникшей, смертельной опасности. Итак, когда зверь бросился за мной, я кинулся наутек. Мои действия имели совершенно спонтанный, неосознаваемый характер. Ноги сами, независимо от разума, несли меня вперед.

Я вынырнул на асфальтированную трассу, не думая о том, что на дороге мог появиться мчащийся на предельной скорости автомобиль. Не исключено, что в подсознании я даже желал, чтобы дорогу вдруг осветили фары встречной или догоняющей машины. Но пока меня настигал лишь огромный хищник. Я никогда прежде не бегал так быстро да и вообще не подозревал, что способен развить подобную скорость, но всё же до меня долетал топот большущих лап и частое, тяжелое дыхание.

Мне ни за что не скрыться от хищника - я понимал это, но не желал сдаваться. После ливня дорога покрылась многочисленными лужами, огибать которые у меня не оставалось времени. Я мчался прямо по воде, и ботинки мои тоже, как другая одежда, насквозь промокли. Зверюга шлепала следом, отставая всего на несколько шагов. В это было трудно поверить: я бежал так же быстро, как собака или волк, хотя мои шаги были несоизмеримо меньше, чем его. И отчего я не стал спринтером, выбрав вместо этого юридическую стезю? Или, может, монстр нарочно давал слабому человеку фору?

Не успел я вдоволь насладиться чувством гордости, как начал постепенно выбиваться из сил. Стало жарко и хотелось скинуть пиджак. Какая досада! Я не могу даже расстегнуть его без риска быть настигнутым! Я задыхался, в висках бешено стучал пульс, а мой преследователь, похоже, ощущал себя великолепно. Зверюге было достаточно комфортно в толстой собачей шкуре. Монстр догонял, а я сдавал позиции.

"Я умру от удушья в духоте, прежде чем зубы хищника до меня доберутся!"

Я слабел с каждой секундой и был обязан что-то предпринять. Я порывистым движением принялся избавляться от тугого узла на шее, ослабляя галстук, и совершил нечто непоправимое: замедлил бег. Однако, снижение скорости не самое страшное - я перестал следить за дорогой, отвлекшись на параллельное действие. Я тут же поплатился за неразумное желание подышать воздухом за момент до гибели. Перед смертью не надышишься - нужно было помнить.

Слегка свернув с трассы, я наступил в размытую грязь, и нога моя за что-то зацепилась. Должно быть, там лежала ветка, которую я не заметил в воде. Мгновение назад я мчался во весь опор, и вдруг затормозил и с размаху шлепнулся на землю.

"Что это было? - недоумевал я, падая. - Неужели зверь схватил-таки меня?"

Я попытался подняться, но движение отозвалось резкой болью в ноге, и я, стиснув зубы, просто сел и посмотрел на преследователя. Кажется, у меня вывих, а это значит: дальше я не побегу. Хищник остановился в полутора ярдах - расстояние, которое он покроет одним прыжком. Он скалился, глядя на меня. Очевидно, мечтал отомстить за гонку, которую я ему устроил.

-Нападай же! - крикнул я, с вызовом уставившись на волка-исполина, и сам удивился тому, что голос ничуточки не дрогнул.

Разумеется, я как нормальный человек боялся, но уже не трясся от страха. Я решил встретить смертельную опасность, глядя ей в глаза. Если волк хочет слопать меня, ему придется сперва откушать сырой песок и землю - я вытер грязь с ладоней о рукава. Впрочем, вряд ли стоит надеяться на чрезмерную брезгливость хищника. Он съест и одежду, и человека, и косточки обгложет.

А я ведь так молод! Мне рано умирать! Мне всего-то двадцать три года, а точнее: завтра должно исполниться двадцать четыре. Впрочем, время уже позднее и, скорее всего, перевалило за полночь. Значит, завтра - уже сегодня!

Зверь, пригнувшись и издав грозный рык, оттолкнулся и полетел прямо на меня. Я с отвращением почувствовал его горячее тяжелое дыхание, когда он прижал меня к земле огромными, как у льва, лапами, из которых торчали когти, но не впивались в меня. Вероятно, хищник намеревался рвать жертву исключительно с помощью зубов. Теперь, находясь в непосредственной близости к зверю, я увидел его карие глаза, больше походившие на человеческие, нежели собачьи. Хищник вновь зарычал, и мое внимание переключилось на клыки.

Это был конец - больше не на что надеяться. Сейчас я погибну. Монстр разинул пасть и дернулся, желая прокусить мне горло. В последний момент я ухитрился загородить шею рукой - наверное, пытался защититься на интуитивном уровне. Хищник сомкнул челюсти, без труда прокусив плотную материю, и я почувствовал, как что-то горячее проткнуло руку до самой кости. Я вскрикнул от дикой боли, и зверь отпустил. Он решил продлить мучения добычи, отгрызая помаленьку, чуть-чуть плоти на один жевок? Раненная рука безвольно упала, а я откинулся прямо на сырую и стылую землю. Следующий укус наверняка продырявит мне горло, но я успокаивал себя тем, что не почувствую больше ничего.

"С днем рождения, Содзмен", - подумал я, теряя сознание.

Очнулся я с рассветом. Сияние золотисто-розовой зари проникало сквозь веки, но солнце, если вообще разогреет воздух, все равно не припечет по-летнему. Напротив: ночью немного подморозило, и я почти что околел. Земля, размытая вчерашним дождем, закоченела, как камень; мой парадный костюм превратился в одежду изо льда, жесткую и неповоротливую.

Открыв глаза, я обнаружил, что лежу на застывшей, подернутой инеем грязи - там же, где вчера упал, запнувшись.

-Странно, что я еще жив, - пробормотал я, начиная припоминать события минувшего вечера. В лесу была огромная собака, которая гналась за мной. Она укусила меня, когда я споткнулся, но почему-то, вопреки ожиданиям, я остался жив и даже встречаю утреннюю зарю. Я-то был уверен, что хищник собирался перегрызть мне горло. Странно, что он этого не сделал.

"Лучше бы я умер", - с раздражением подумал я. У меня будет столько хлопот из-за укуса! Потребуется немыслимое количество уколов, в то время как я боюсь делать даже один. Но без суровых мер профилактики никак - ведь собака могла чем-то болеть, например: бешенством! Еще и ногу вчера повредил! Я вспомнил про вывих. И всё это в день рождения! Лучше бы я умер вчера прямо на свадьбе!

Свадьба Маргарет и Конрада. Это событие казалось мне величайшей трагедией в жизни, моим собственным апокалипсисом, после которого вращение Земли должно было прекратиться. На первой, школьной любви было сосредоточенно всё мировоззрение. Не понимая, отчего Маргарет оставила меня и ушла к другому парню, я был ужасно зол. Кажется, ненавидел счастливую пару.

И вот сегодня утром я лежу на обочине, грязный и замерзший, а планета не сошла с орбиты, и солнце по-прежнему светит. Я чувствовал, что гибель моего мира не произошла и вчерашнее бракосочетание меня больше не волнует. Нет, конечно, мне было неприятно думать о той свадьбе, но важность торжества в моей судьбе предстала в ином свете, а на первый план вылезли новые проблемы: укус зверя, вывих ноги, путь домой в обличье оборванного бродяги.

-Не будь размазней! - тихонько приказал себе я, когда уже чуть было не повесил нос.

Во-первых, я поблагодарил Небо за достаточно раннее пробуждение - автобус еще не курсировал, и никто не стал свидетелем моего позора. Возможно, я немного ошибся насчет того, что ни единая душа не видела меня, валявшегося у дороги, - тут могли проезжать автомобили. Машины обычно гонят на высокой скорости, успокоил себя я, так что вряд ли гипотетические водители глазели по сторонам.

Во-вторых, я пошевелил ступней. Именно из-за боли в лодыжке минувшей ночью попытки подняться закончились полным фиаско. Но к величайшему моему изумлению нога ни капельки не болела. Удивительно! Значит, никакого вывиха не было! Оказывается, я просто сильно ушибся.

-Невероятно! - вслух проговорил я. - Но ведь я не смог подняться только из-за боли!

Ночью мое состояние казалось более плачевным, а ситуация в целом - более трагичной. Может, паника и ужас помешали встать и продолжить гонку? Я решительно мотнул головой: я совсем не паниковал, а лишь немного боялся. Теперь я с легкостью поднялся и прислушался к собственным ощущениям. Ладно, лодыжка меня не беспокоит, но укушенная-то рука должна зверски болеть! Но, что же это такое?! Я не чувствовал ни малейшего дискомфорта в руке, словно травмы вовсе не было. Но я-то знал, что зверь укусил меня! Волк-гигант не мог быть сном, и я не спятил!

-Может, я просто перестал чувствовать боль? - посетила меня внезапная догадка. - Ведь случается же такое?! - неуверенно добавил я.

Стоп! У меня же есть доказательства! Вероятно, вся рука в крови и синяках от исполинских клыков хищника. Мне нужно подтверждение нападения, и я должен увидеть убедительные доказательства прямо сейчас. Иначе сойду с ума.

Я торопливо стянул закоченелый пиджак и тут же без жалости бросил его на землю, заметил пятна крови на плече хлопковой сорочки и улыбнулся. О, Господи! Я, правда, обрадовался тому, что хищник укусил меня. Я облегченно вздохнул: по крайней мере, не рехнулся! На рукаве зияла прореха, и я, недолго думая, рванул ткань так, что та треснула по швам. Теперь я должен был увидеть рану, ничем не укрытую и, как говорится, во всей красе.

-Что за черт! - не удержался я от восклицания, взглянув на плечо, на котором, как я надеялся, отображена картина минувшей, страшной ночи.

Но ничего не было! Я не мог поверить: абсолютно ничего! На руке виднелись бледно-красные пятнышки - частицы засохшей крови, и ничего похожего на укус собаки. Я не обнаружил ни царапины, ни самого крохотного синяка, которые свидетельствовали бы о нападении зверя. Я отлично запомнил момент, когда хищник вцепился мне в руку, но следов зубов не было. Как же это возможно?!

Если собака была бешеной, я узнаю об этом, когда начну умирать от инфекции. С чем я отправлюсь в больницу? Ведь признаков укуса на теле нет!

-Приехали! - вздохнув, пробурчал я. Что ж, обстоятельства вынуждали смириться.

Даже если во мне поселился смертельный вирус, это не отменяет возвращение домой. Я с грустью взглянул на себя: да, мой облик оставлял желать лучшего. Рваная грязная одежда превратила почетного выпускника Гарварда в опустившегося побирушку. Ну и пусть, подумал я и, подняв с земли пиджак, накинул его на плечи. Я продрог до костей, а пустой желудок жалобно урчал - на вчерашней торжественной вечеринке я так и не добрался до яств. Сейчас-то я понимал, что напрасно ушел голодный, но там, на свадьбе я совершенно лишился аппетита.

Вчера, спасаясь от волка-исполина, я добежал до самого Оак парка, моей родной деревни, которая являлась едва ли не главнейшей достопримечательностью Иллинойса и, несомненно, самым бесспорным достоинством Чикаго. Оак парк - исторически охраняемый объект не только из-за дома Хемингуэя, но и потому, что этот пригород, кажется, чистейшее место в мире. Зелень аллей, напоминающая первобытную красоту нетронутой природы, тут сочетается с величием человеческих достижений в области архитектуры и искусства. Так что можно сказать, я живу в заповеднике. По сути Оак парк - действительно заповедник, в который ходят экскурсионные автобусы.

Деревня еще спала. Я шел один, не шокируя горожан и местных жителей своим "экстравагантным" видом. Когда я увидал остроконечную крышу особняка, сердце мое радостно забилось: как славно оказаться дома! Я лишь однажды испытал подобное счастье от возвращения - летом этого года я, одолеваемый ностальгией, явился в Оак парк из Массачусетса, где провел студенческие годы.

Мой дом представлял собой не просто старинное здание, выполненное в готическом стиле, с множеством высоких стрельчатых окон и шпилями на башенках крыш. В действительности это было поместье с обширными земельными угодьями, доставшимися мне от отца, а ему в свою очередь - от его родителей. Таким образом, наследство переходило из поколения в поколение. Это было даже не просто поместье, как например фермерское хозяйство, а гораздо больше и величественней - графство. Да, я имел титул, который, однако, сам по себе не давал ни выгоды, ни привилегий, ни денег. Зато я мог похвастаться тем, что вправе называться графом Содзменом. Мой покойный отец не только носил гордый титул и фамилию, но также приумножал богатство за счет разведения крупного рогатого скота. Молоко и мясо повысило статус отца до королевского, или уж, по крайней мере, княжеского, а вот после его смерти ферма пришла в упадок. Будучи оболтусом, я не внес свою лепту в процветание поместья. Я выбрал юриспруденцию, чем, думаю, разочаровал бы графа. И все же я не терял надежду на то, что рано или поздно мой личный доход поспособствует возрождению родового имения Содзменов. Сомневаюсь, что верну скотоводческую ферму, но я согласен с утверждением Энтони относительно того, что земля не должна слишком долго пустовать.

Энтони - мой дворецкий, хотя трудно назвать его слугой. Он работал в поместье при моем покойном отце, хорошо знал моих родителей, но почти не рассказывал о них. Честно говоря, я тоже не горел желанием расспрашивать о прежних хозяевах имения. Я видел портрет супругов Содзменов и кое-что слышал о них. Когда я был ребенком, меня мучила обида на родителей, оставивших меня. Потом я стал подростком, которого захлестнули тинейджерские заботы: меня больше интересовали взаимоотношения со сверстниками, нежели отсутствие папы и мамы. Кажется, в то время я и вовсе их ненавидел, а объявись они тогда, не принял бы, а то и сбежал бы из дома. Повзрослев, перейдя в старшие классы, я распрощался и с обидой, и с ненавистью, оставив место лишь для грусти и непонимания.

Итак, когда родители исчезли из моей жизни (произошло это почти сразу после моего рождения), все тяготы в воспитании Энтони взвалил на свои плечи. Старый дворецкий стал для меня отцом, матерью и нянькой в одном лице. Неудивительно, что после проявления такой заботы обо мне, я не мог считать его слугой.

Наверняка он еще крепко спал, когда я забарабанил в дверь. Отправляясь накануне на свадьбу, я не взял ключи, боясь потерять их. Полагаю, опасения были не напрасны - вероятно, я обронил бы ключи, в спешке и панике спасаясь от хищника. Я в нетерпении ждал, когда Энтони, наконец, соизволит открыть дверь вернувшемуся хозяину, и мой кулак размеренно и тяжело бил по резной дубовой поверхности, словно отсчитывающий удары маятник.

-Кто там в такую пору? - послышался заспанный голос из дома и тихие шаркающие шаги.

-Это я! - Я вплотную приблизился к двери, чтобы Энтони разобрал ответ.

Скрежет замка возвестил о том, что дворецкий даже спросонья сразу узнал меня. Я быстро отступил на шаг, предоставив двери распахнуться. Одной рукой Энтони приглаживал всклокоченные седые волосы, а другой протирал глаза. Он собирался было пропустить меня и закрыть дверь, но, увидев, в каком состоянии явился хозяин, застыл на пороге. Сонные глаза-щелки превратились в круглые монетки.

-Батюшки! - всплеснул руками дворецкий. - Что же стряслось?! На кого вы похожи?!

Сначала он замер как громом пораженный, а затем наоборот чуть ли не волоком потащил меня в гостиную, обеими руками вцепившись в мое запястье. Где-то по пути я выронил пиджак, но не обратил на это внимание. Усадив меня в кресло, дворецкий принялся разводить огонь в камине. Старый добрый Энтони! Он до сих пор обращался со мной, как с ребенком, заботясь и опекая. Я с благодарностью посмотрел на дворецкого, когда дрова в камине разгорелись. Понемногу тепло начало распространяться по огромной комнате, проникая в каждый уголок старинной гостиной. Я закутался в плед, который принес дворецкий, подвинул кресло ближе к огню и сразу почувствовал, как прогреваются застывшие от холода руки и ноги. Прилив тепла разморил меня; я устало смотрел на крутящееся, пляшущее в камине пламя, и веки мои безудержно слипались. В течение пяти минут дворецкий внимательно вглядывался в хозяина, который чувствовал это затылком, после чего решился заговорить.

-Сэр, - обратился он в непривычной, чересчур официальной, манере, - вы повздорили с Крептоном?

Так значит, мой потрепанный вид навел Энтони на мысль о драке? Он решил, что я такой явился со свадьбы? Я про себя усмехнулся, дивясь рассуждениям дворецкого.

-Нет, - покачал я головой и перевел взгляд с огня на Энтони. - Конрад отличный парень. - Я грустно улыбнулся. - Он просто увел мою девушку, а вчера состоялось бракосочетание.

-Вы слишком много выпили? - продолжал допытываться Энтони, взгляд которого стал еще пристальнее.

-Нет, - повторился тот же ответ. - Я не притрагивался ни к еде, ни к напиткам, и трезв как стеклышко.

Дворецкий не поверил - это было ясно по глазам - и я подумал, что его разбирает любопытство. Хочет услышать подробности? Что ж, изволь. Я рассказал всё без утайки и получил ожидаемый результат: удивление и недоверие Энтони усилилось многократно. Он только пальцем у виска не покрутил, что означало бы полное моё умопомешательство. Вероятно, дворецкий еще сохранил частицу уважения к знатной фамилии.

-Что скажешь на это? - поинтересовался я, закончив рассказ о гигантской собаке. Мне было важно услышать независимое мнение.

-Я думаю, - немного помедлив, проговорил Энтони, - вы перебрали алкоголя. - Поймав мой сердитый взгляд, дворецкий тут же взялся за оправдательную речь. - У вас были на то веские причины: свадьба Маргарет. Ваше с ней расставание, а затем последующий ее брак с Конрадом - всё произошло слишком быстро.

-Кажется, ты прав, - кивнул я, вновь уставившись на огонь.

А что я еще мог, кроме как согласиться с Энтони?! Утверждение относительно собаки ни на чем не основывалось и выглядело голословным. У меня не было доказательств, разве что кровь на рукаве. Но что значит кровавый след, если на теле отсутствует рана? Уж наверняка не нападение волка немыслимых размеров.

-Вы, правда, согласны с моей версией? - удивился дворецкий. - Даже спорить не будете?

Надо сказать, что я, вообще-то, упрямый, если не заявить - непробиваемый. Энтони частенько говорил, что эта черта ярко выражалась в покойном графе. Я же, судя по портрету, был практически копией отца. Ничего странного нет в том, что я унаследовал его нрав. Но в этом конкретном случае, с юридической точки зрения, рассуждения дворецкого были гораздо логичнее, нежели мои.

-Конечно, ты прав, - подтвердил я. - А у меня случилось помутнение рассудка.

Энтони снисходительно улыбнулся: он услышал то, что хотел. Просто у меня не возникало никакого желания вступать в спор и доводить себя до исступления, доказывая свою правоту. Но лично я ни на миг не усомнился в здравости ума. На торжестве я не пригубил ни бокала, не попробовал ни капли спиртного; горе было не настолько велико, чтобы рехнуться. Нет, гигантская собака не была галлюцинацией! Я знаю: она меня укусила! Я ощущал жгучую боль от клыков хищника. Это НЕ МОГЛО быть сном!

Тепло камина и шерстяного пледа прекрасно справилось с намеченной задачей: я согрелся. Теперь желудок вновь напомнил о голоде, и не было причин его игнорировать.

-Энтони, - как можно вежливее обратился я, - будь любезен приготовить завтрак.

Я не хотел эксплуатировать старого дворецкого, но за годы жизни так и не научился даже яичницу жарить без добавления туда скорлупы. Что уж говорить о других, более сложных кулинарных произведениях? В этом плане я был беспомощен, словно малый ребенок.

-Разумеется, - откликнулся Энтони. - Я думал, что мы устроим грандиозный пир по случаю дня рождения. Хотите кого-нибудь пригласить на праздничный ужин?

-Не знаю. Кажется, я слишком устал от торжеств.

Я отмахнулся от предложения, сославшись на утомленность. На самом деле вчерашнего раута у Конрада и Маргарет мне хватило с лихвой. Я бы вряд ли пережил еще одно веселое людное мероприятие. К тому же, я не хотел праздновать день рождения, на который и позвать-то некого. Во время учебы в Гарварде я не приобрел близких друзей, зато вдали от дома успел растерять школьных приятелей. В Чикаго у меня было лишь несколько хороших знакомых, но приглашать их в дом желания не возникало. А зачем звать коллег по работе? Неужели для того, чтобы выслушивать их неискренние поздравления? Может, пригласить чету Крептон? Как-никак не чужие люди, саркастично подумал я. Супруги - одни из немногих, с кем я поддерживал связь, которая теперь, после свадьбы, разорвется. Я цинично общался с Конрадом после ухода к нему моей девушки, втайне надеясь на их разлад. Разрыва не произошло, зато они поженились. Ждать больше нечего. Действительно, почему бы не постараться наладить с ними отношения?

-Энтони! - Я окликнул дворецкого. Я ведь не успел сказать, что хочу на завтрак. - Приготовь стейк, пожалуйста. - Энтони уже продолжил путь, когда я крикнул ему вдогонку: - С кровью!

Высказав гастрономическое пожелание, я вдруг испугался. Ведь я терпеть не могу слабо прожаренное мясо! Еще вчера я содрогнулся бы от отвращения при виде бифштекса с кровью, а сегодня я претерпевал удивительные метаморфозы. Но разве вкусы способны так стремительно меняться?

А вдруг во всём виновата собака? Бог знает, какой болезнью я мог заразиться! Что, если она носила в себе страшный вирус? Вдруг сейчас внутри моего организма происходят необратимые разрушения, а сам я вскоре умру!

Несмотря на отличное самочувствие, жуткие предположения зародили беспокойство, почти панику. Я заметил подозрение, с которым дворецкий взирал на меня - он хмурился. Неужели это - реакция на простую, казалось бы, просьбу относительно приготовления стейка? Согласен: мясо с кровью не входит в число моих пристрастий, но удивляться-то так зачем? Однако Энтони и не удивился, а скорее просто-напросто насторожился.

-Может, шторы открыть? - ни с того ни с сего спросил он, окидывая меня изучающим взглядом. - Пусть солнечные лучи осветят комнату.

-Нет, спасибо. Мне хватает огня.

Складки меж бровями старика стали жестче, будто ответ вызвал более сильное подозрение. Его глаза сузились в щелки, внимательно рассматривая меня. В чем же он намеревался меня уличить, в чем подозревал?

-Как вы себя чувствуете? - осведомился вдруг Энтони с едва уловимой опаской в голосе. - Одеревенения не ощущаете?

Какие странные, несогласованные друг с другом фразы! Какой пытливый тон и недоверчивый взгляд! Я, похоже, перестал его понимать. Заботливый Энтони не был на себя похож. Что с ним случилось? Какая муха его укусила? Он говорил и действовал с нарочитой осторожностью, будто собирался вывести преступника на чистую воду. Вероятно, невзирая на отрицание нападения, дворецкий усмотрел во мне нечто, чего я сам пока не заметил. Что ж, быть может, не только он сегодня изменился, но и я!

-Я превосходно себя чувствую, - слегка нервничая, ответил я. - Долго мне еще придется ждать свой завтрак?

-Уже иду, - буркнул дворецкий и мигом скрылся на кухне.

Вероятно, он обиделся. Думаю, следовало говорить с дворецким более спокойно и вежливо, уважая его старость. Энтони и в прежние времена проявлял чудаковатость, например: настаивал на том, чтобы я не выходил из своей комнаты по ночам, и даже повесил на дверь моей спальни огромное зеркало, которое, якобы, отпугнет всякую нечисть и не пустит зло внутрь комнаты. Особо строжайшую форму этот запрет приобретал дважды в году: ночь с 21-го на 22-е ноября и следующую, после моего дня рождения. В это время я всегда слышал шаги в коридоре, но ни разу не решился выглянуть и тихонько сидел в спальне. Даже когда повзрослел и страшилки старого дворецкого о нечистой силе перестали меня пугать, я всё равно не выходил из комнаты после наступления темноты. Привычка - сильная вещь! Интересно, сегодня по коридору кто-нибудь будет бродить?

-Ваш завтрак, сэр, - сухо произнес Энтони, вручая мне тарелку. Он всё еще хмурился.

-Спасибо. Можешь быть свободен.

Но он не отходил, сверля меня подозрительным взглядом. Однако это уже не имело значения, когда я увидел стейк. На тарелке лежал невыносимо аппетитный кусок мяса, источавший дивный аромат, который я с блаженством втянул (как собака?), и чувство голода усилилось стократно. Больше не в силах владеть собой, я схватил стейк и с жадностью, присущей разве только дикому зверю, вонзил в него зубы. Прямо как волк - в мою руку. Мясо было сочным, нежным, чуть пресноватым - то, что надо. Я даже глаза закрыл от удовольствия - никогда прежде поглощение еды не казалось мне столь приятным занятием.

-Гм, - произнес Энтони, и я покосился на него. - Я думал, что вам понадобятся приборы. - Вид у дворецкого был немного растерянный: очевидно, его шокировало мое поведение. Он сжимал в руке нож и вилку.

-М-м-м... - Я отрицательно покачал головой, не в состоянии вымолвить ни слова. Я был занят тем, что прожевывал самый восхитительный завтрак, который только можно себе представить.

-Ваш отец никогда не забывал о манерах, - обескуражено пролепетал дворецкий, то ли укоряя, то ли просто удивляясь.

-Я не отец. - Я осилил первый кусок, и теперь мне не терпелось приняться за второй. - А ты не будь занудой. Почему бы не пренебречь правилами хорошего тона, если никто не видит? Мясо настолько шикарно, что я не желаю тратить время, разрезая его на маленькие частички.

Покончив с разъяснениями, я вернулся к поеданию дивного стейка. Кровь не только не портила вкусовые качества, а наоборот, кажется, участвовала в блюде как приправа, подчеркивающая и определяющая нежность и аромат мяса.

"Можно было его вообще не жарить", - вдруг подумалось мне.

Кто бы предположил, что мясо, не подвергнутое тепловой обработке, окажется приятнее и вкуснее хрустящей корочки? Я наслаждался стейком и даже забыл об исполинском волке, который мог передать инфекцию, в свою очередь которая (именно она!) в этот момент заставляет меня поедать почти сырое мясо.

Позавтракав, я ощутил прилив бодрости, энергии и сил. Возникло желание свернуть горы, но поскольку их не было в наличии, я решил применить себя в чем-то другом, более реалистичном, как например перестановка мебели в особняке. Бедняга Энтони за голову схватился, увидев, что хозяин двигает вещи с прежних мест на новые. Дворецкий не высказал возражений лишь потому, что не привык перечить. Правда, он пытался меня отвлечь, докладывая о поступивших на мой адрес телефонных звонках.

-Маргарет и Конрад поздравляют вас.

-Ох, так она не забыла! - Я волочил кресло, чтобы поставить его к противоположной стене в гостиной.

-Вы поговорите с ней?

-Не сегодня. - Я уже шел прямиком в столовую, надеясь, что та нуждается в переменах.

Спустя пару часов дворецкий возобновил диалог, правда, по другому поводу. Обо мне спрашивал студенческий друг.

-Ты сказал ему, что я занят?

-Да, но он настаивает на встрече.

-Он что, здесь? - Я даже отвлекся от пересмотра старых родительских вещей. Я не подозревал, что парень, живущий в Чикаго менее полугода, знает мой адрес. К тому же не очень-то вежливо являться без приглашения.

-Конечно, нет. Мистер Веллинг надеялся увидеть вас на работе.

-Я взял выходной, - соврал я без зазрения совести. Завтра объяснюсь с начальством, и если хотят, пусть увольняют. Без дела не останусь - займусь бизнесом покойного отца. А когда разведу достаточное поголовье скота, мяса будет вдоволь. Вкусное сочное мясо с кровью! При мысли о еде вновь проснулся голод, но в этот момент я обнаружил портрет.

Здесь были изображены прежние владельцы поместья, мои родители. Вероятно, при написании картины художник не жалел ни времени, ни сил - супруги выглядели как живые. Графиня сидела в кресле, а её муж стоял рядом, накрыв ладонью её плечо. Когда я смахнул пыль с поверхности картины, краски заиграли еще ярче, и в глаза мне бросилось невероятное сходство (о котором я был наслышан) с отцом. Я был не его копией, как брат-близнец или клон, зато унаследовал отцовские черты.

Моя мать, в отличие от сурового супруга, улыбалась уголками губ, кроваво-красный цвет которых резко контрастировал с чересчур бледным лицом, лишенным даже легкого румянца. Её угольно-черные глаза блестели в обрамлении густых длинных ресниц, почти достигавших идеального изгиба бровей. Прямые гладкие волосы цвета эбенового дерева казались матовыми и ложились на белоснежные плечи. Бледность кожи подчеркивалась чернотой убранства: декольтированное платье, сетчатые перчатки и узенькая лента на шее, украшенная несколькими жемчужинами. Не знаю, как это было двадцать лет назад, но сейчас таких людей называют готами.

Кстати, кожа графа так же поражала бледностью, так что, возможно, эта особенность попросту являлась трюком художника. В остальном же мой отец не напоминал представителя мрачной субкультуры: не черные волосы, светлые глаза и не самых темных оттенков, хоть и моды девятнадцатого века, костюм.

-Почему граф такой хмурый? - поинтересовался я у дворецкого, который по-прежнему был здесь. Наверное, уповал, что я передумаю двигать мебель и сам начну всем перезванивать.

-Он всегда был угрюмым, - ответил Энтони. - Вероятно, из-за болезни, которой он мучился всю жизнь. Я пришел в это поместье примерно за десять лет до смерти хозяина, и он всегда вел себя угрюмо. Он был довольно-таки скрытным. Да зачем рассказывать то, о чем вы давно знаете?

Да, я слышал кое-какие истории о родителях, но все они были противоречивые. Энтони называл моего отца смурым и молчаливым, а большинство стариков - чудовищно жестоким и распутным, и якобы таинственная болезнь стала ему карой за злодеяния. Миссис Трейси рассказывала и вовсе невероятные байки о том, что мой отец приударял за ней, когда Элисон была молоденькой красавицей. Конечно, полоумная старушка всё перепутала. Если за ней и ухаживал кто-то из Содзменов, то дедушка, более соответствующий ее возрасту, а не отец.

Старожилы Оак парка до сих пор огибают как можно дальше графский особняк, а завидев меня, переходят на другую сторону улицы. Маразм некоторых достиг такой степени, что они осеняют себя крестом и шепчут молитву, дабы "греховное дитя" (имеюсь в виду я) не причинило им вреда. В детстве я пытался исправить ситуацию, демонстрируя из себя образец вежливости и услужливости, но отношение жителей деревни не изменилось, и тогда я перестал обращать внимание на местное население. Люди тут живут по принципу: "каков отец, таков и сын", а о покойном графе ходили страшные слухи: он заманивал в поместье молодых девушек и юношей, а потом, после богопротивных ночных оргий, в лесу и на обочинах находили обезображенные трупы "гостей" Содзмена.

А я был уверен: все эти сплетни - результат зависти, а мой отец был совсем не таким. По версии Энтони, граф вел замкнутую жизнь и не хотел обзаводиться семьей, боясь, что жене будет уготована печальная участь слишком рано лишиться мужа. Но когда он встретил настоящую любовь, то вмиг забыл о тревогах, и тогда всё его существо заполнило волшебное, незнакомое доселе чувство к прекрасной Арабелле. Впоследствии она, конечно же, стала графиней Содзмен. Увы, его опасения оказались не напрасны: спустя несколько месяцев после рождения сына он скончался, оставив вдовой молодую жену, а меня - сиротой. Графиня, обезумев от горя, потеряла интерес ко всему, включая собственного ребенка. Все её мысли были лишь о покойном супруге, и спустя шесть лет непрерывных душевных страданий она умерла. Я её почти не видел, поскольку мать не проявляла ни малейшего интереса к воспитанию сына. Я не успел ни узнать её, ни запомнить, как она исчезла из моей жизни.

-Что вы делаете?! - испуганно воскликнул Энтони, когда я, взяв картину, зашагал вон из комнаты родителей. Может, он ужаснулся тому, что молодой хозяин решил избавиться от портрета - единственного, что осталось от прежних владельцев дома.

-Я собираюсь повесить картину в своей комнате, - невозмутимо ответил я, тем самым разбив предположения дворецкого.

Энтони не возразил и не поощрил мою идею, очевидно привыкнув за сегодняшний день к странностям. Я и сам себе удивлялся: мои предпочтения и желания менялись на глазах, я жаждал того, что вчера казалось неприемлемым. И хотя сегодня я повзрослел еще на год, обычно это ничего не значит: ведь каждый раз 22-го ноября я чувствую себя так же, как накануне. Неважно, что вчера я был моложе на год. Миропонимание не меняется в одночасье. По крайней мере, так должно быть. Впрочем, теперь я мог поспорить с этим утверждением. Всё меняется. Переворачивается с ног на голову буквально за минуту.

На ужин я вновь потребовал мясо, но поскольку стейк, зажаренный на завтрак, показался мне слишком маленьким, я решил лично проконтролировать дворецкого. "Проконтролировать" - сильно сказано. Я просто наблюдал, следил за тем, чтобы Энтони нарезал мяса не меньше, чем на три фунта, и не прибавлял слишком много огня. У меня слюнки текли при виде красной сочной мякоти, и я с трудом дождался того момента, когда повар убрал сковороду с плиты, а ужин перекочевал на тарелку.

Энтони изумленно наблюдал за мной, а я, схватив вилку и нож, наспех принялся кромсать куски мяса. Внутри вскипало недовольство от того, что лезвие оказалось слишком тупым, чтобы с легкостью резать полусырые стейки. А я был жутко голоден и плевать хотел на этикет.

-Черт! - пробурчал я и нервно отбросил приборы. Нож и вилка, со звоном отскочив от стола, грохнулись на пол. Дворецкий вздрогнул и с ужасом уставился на хозяина.

Как утром, я вгрызался в не прожаренное мясо, и с каждым кусочком ко мне возвращалось умиротворение, будто я насыщал не себя, а некоего злобного, дикого хищника, который, если его не покормят, примется за убийства. Но об этом я смог подумать, только закончив ужин. Я смел три фунта полусырого мяса подчистую, не оставив ни крошки. Это было так не похоже на меня прежнего! Во мне словно поселился кто-то чужой, некое инопланетное создание, жутко прожорливое и жадное. Мне обязательно нужно пройти клиническое обследование. Возможно, внутри меня засел вирус и теперь стремительно прогрессирует. Его необходимо выявить, потому что с любой болезнью легче справиться на начальной стадии. Итак, я принял решение хоть раз в жизни проявить беспокойство о здоровье... Может, завтра.

После ужина я поднялся в спальню, где в уголке ждал своего часа портрет покойных хозяев поместья. Вкрутив шуруп в стену, я повесил картину над кроватью, а сам устроился в кресло напротив. "Да, - подумал я, - тут портрету самое место".

Мои родители были прекрасной парой, а их союз оказался неподвластен даже смерти. После смерти супруга Арабелла думала о нем и осталась верна его памяти. Неужели такая любовь на самом деле существует? Верилось с трудом. Графу Содзмену повезло: он всё же успел познать счастье, прежде чем отправиться в могилу. Как бы он не боялся обречь будущую жену на вдовство, сложно не потерять голову от такой красоты, которой обладала моя мать.

Я смотрел на портрет и размышлял о родителях, когда в комнату зашел дворецкий для того, чтобы, во-первых, сообщить об очередном телефонном поздравлении от бывшей одноклассницы, с которой я виделся на торжестве Крептонов; во-вторых, пожелать спокойной ночи. Только вот сомневался я, что ночь будет мирной и тихой.

За окном стемнело. Производя перестановку в доме, я и не заметил, как быстро пролетел день. Энтони не счел необходимым напоминать о табу - он привык, что я не покидаю спальни в ночное время. Я тоже привык, но сегодня мой мозг работал как-то иначе. Я желал ломать все существующие правила. Или это не я, а тот, кто поселился внутри меня? Так или иначе, я понимал, что сегодня не усижу на месте. Если услышу шаги, то нарушу запрет.

Я включил светильник и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. Спать не хотелось: то ли из-за плотного ужина, то ли потому, что мой слух интуитивно напрягся, улавливая малейший шум извне. Кажется, я мог бы сидеть так часами, неподвижно и внемлюще, как охотник, караулящий добычу. До сегодняшнего дня я ни разу не был охотником. В особняке даже оружия не водилось отродясь. Я уже не сомневался: меня заставляет так действовать тот ужасный вирус. Он завладел моим организмом полностью и без остатка. Я хотел бы лечь спать и забыться, но не мог - мне НЕОБХОДИМО выслеживать добычу!

И вот оно свершилось! Наконец-то! Мой обостренный в полумраке слух поймал шорох, доносящийся из коридора. Это были тихие шаги, чья-то легкая поступь. Слишком легкая, чтобы принадлежать дворецкому. Но ведь в родовом поместье никто не живет, кроме нас двоих! Может, в дом пробрался вор? Я тут же отмел нелепую версию: здесь установлена отличная охранная система, и при нелегальном проникновении взвоет сирена. Ну, а если это всё-таки взломщик, взбрела мне в голову странная ироничная мысль, то он отличается постоянством: бродит по коридору регулярно две ноябрьские ночи в год, никогда не изменяя своей привычке.

"Выйди и посмотри, - пробудился внутренний голос. - Ты должен узнать, кто за дверью".

Я признал правоту собственного шестого чувства, интуиции, или попросту говорившего во мне вируса. Сколько можно прятаться и дрожать по ночам, боясь кого-то, расхаживающего по моему дому? Я не испугался гигантской собаки! Ну, или почти не испугался. Неужели там, в коридоре я встречу более страшное существо?! Ужаснее того чудовищного волка, встреченного мною по пути в Оак Парк, никого нет и быть не может.

Итак, прогнав из сердца малейшие крупицы трепета, я вышел из спальни и зажег свет в коридоре - выключатель располагался возле двери. Если бы я увидел вора в маске и с монтировкой, то удивление мое не было бы так велико. Но тут было нечто иное. Я замер в шоке, а моя рука застыла на выключателе.

Передо мной стояла молодая женщина. Она растерянно улыбалась, глядя на меня, а в её сверкающе-черных бездонных глазах светилась неподдельная радость. Её худенькую фигурку облегало белое платье в пол, а черные как смоль волосы подчеркивали снежную белизну кожи. Я в жизни не встречал никого прекраснее, чем она.

С первого взгляда я узнал эту женщину. Узнал, но не поверил. Это невозможно! Она словно сошла с полотна, которое с сегодняшнего вечера висело в моей спальне. Но она была гораздо красивее, чем изображение на холсте.

-Арабелла, - пробормотал я, когда дар речи вернулся. Невероятно. Но ведь она умерла много лет тому назад! Так как моя мать может находиться сейчас здесь?!

Она стремительно приблизилась ко мне, так легко, будто плыла по воздуху, а не шагала. Словно это был призрак, а не человек. Порывистым движением женщина схватила мою руку, лежащую на переключателе, и сжала её тонкими пальцами, которые выглядели еще изящнее за счет длинных, слегка изогнутых ногтей. Её кожа, фарфоровая и бледная, казалась прозрачной и такой хрупкой, словно могла расколоться от случайного, грубого действия.

-Эл, - тихо произнесла она голосом, пронизанным нежностью и любовью, - ты так похож на отца!

Я заметил её мимолетный взгляд, брошенный на дверь моей спальни, и уловил в нем тревогу, которая вмиг исчезла, когда мать перевела взор огромных глаз на некогда оставленное, а теперь внезапно возлюбленное, чадо. Арабелла настойчиво оттянула меня на пару шагов от двери.

"Так, - задумался я, - она боится зеркал".

-Почему ты так долго не выходил? - жалобно сказала она.

Что я мог ответить? Правда была слишком странной и непонятной даже мне. Дворецкий наказал не покидать комнату с наступлением темноты, а я привык не нарушать запрета. Я и сегодня бы не вышел, если бы меня не выгнал голос таинственного вируса, полученного минувшей ночью. Кстати, я тоже хотел бы задать матери вопрос. Почему она бросила меня?

-Сегодня ты присоединишься к настоящей семье, - улыбаясь, проговорила Арабелла.

Она провела рукой по моей шее. Её прикосновение было холодно, как лед. Она почти прижалась ко мне, пытаясь подобраться к горлу. Похоже, моя мать преследовала ту же цель, что и огромный волк на обочине дороги, но Арабелла была не диким, а нежным хищником. Если с гигантской собакой я был готов сражаться из последних сил, то отчего-то Арабелле хотел сдаться без боя. Мне было абсолютно безразлично, что она сделает со мной. Боковым зрением я заметил, как трансформируется её улыбка - из десен выскочили острые, как шипы, клыки. Наверное, мне следовало испугаться и убежать. И всё равно я продолжал стоять на месте, словно ее поведение не выходило за рамки разумного, а ничего необычного не случилось. Ну и что, что у моей мертвой матери имеются звериные клыки! Я не чувствовал её дыхания, но знал, что зубы почти впились мне в горло.

Вдруг Арабелла издала истошный вопль и как ошпаренная отскочила. В её налитых кровью зрачках светился смертельный ужас, будто она увидела собственный труп. А ведь она его не видела, поскольку даже близко не подобралась к зеркалу. С секунду поглазев на меня, словно сумасшедшая, Арабелла стремительно унеслась прочь.

На крик выбежал дворецкий. Он занимал комнату на одном этаже с хозяйской спальней. Его седые волосы вновь стояли дыбом, словно он спал, стоя... на голове. Энтони замер, увидев меня посреди коридора. Кажется, он хотел подойти, но не осмеливался - я накрыл ладонью горло, и мой безотчетный жест поверг старика в ступор.

-Она укусила вас? - дрожащим голосом спросил он.

Я перевел взгляд на Энтони - дворецкий был еле живой от страха. У него зуб на зуб не попадал - я слышал. Он так меня боится?! К старику вернулся настороженный взгляд, которым он всматривался в хозяина минувшим утром.

-Ты всё знал? - Я растерялся и с трудом себя расслышал. - Ты не поинтересовался, что случилось, а сразу высказал довольно-таки уверенное предположение. Ты можешь обо всем произошедшем догадаться. Я только что встретился с матерью, умершей давным-давно, и она... - Я запнулся на полуслове. Требуется время, чтобы подготовиться к высказыванию, которое я собирался выдать. - Она вампир.

Глава 2

Как любой здравомыслящий человек, я не верю в вампиров, то есть знаю: существуют чокнутые, воображающие себя кровопийцами; еще среди людей попадаются те, кто страдает странным заболеванием - порфирией. Кстати, ни первые, ни вторые не имеют отношения к романтичному Дракуле, поэтому я ломал голову над тем, к которой из перечисленных категорий относится Арабелла. Она не показалась мне сумасшедшей и слишком хорошо выглядела для своего возраста. Со дня написания портрета она не постарела ни на год, хотя минуло больше двадцати четырех (по крайней мере). Итак, моя мать полностью соответствовала описанию вампиров, существование которых я отрицаю. Ну, или отвергал до сих по, пока не столкнулся с клыкастым созданием лицом к лицу.

Раздираемый противоречиями, я хотел услышать объяснения от Энтони, который всегда и во всем лгал, как выяснилось теперь. Поскольку дворецкий не мог двинуться с места - так велик был ужас - я сам подошел и с силой потянул за собой. Тщетно высматривая ранку на моей шее, старик беспомощно семенил рядом. Я рывком усадил его в кресло за маленький столик, к противоположному краю которого подсел сам.

-Рассказывай! - в гневе произнес я, вперяясь суровым взглядом в дворецкого, как отец на портрете. Очевидно, мое выражение было не менее грозным, нежели у покойного графа, поскольку старик побледнел, как мел. Мне стало немного совестливо, но мягкость - плохое средство, чтобы выпытать правду.

-Говори всё, что знаешь! - продолжал я допрос. - В коридоре была моя мать? Тебе давно известно, что она жива?

Через пару секунд я понял: чтобы получить ответ, нужно конкретизировать вопрос. Иначе от перепуганного старика ничего не добьешься. Он так боялся, что скорее свалился бы с инфарктом, чем начал говорить.

-Почти ничего не знаю, - пролепетал он, словно под гипнозом глядя на мое горло.

-Она меня не укусила, - с раздражением в голосе произнес я, и Энтони, облегченно вздохнув, продолжил более спокойно:

-Конечно. Вампирский яд убивает почти мгновенно. Я видел, что происходит с человеком после укуса. Тело немеет, жертву одолевает болезненный бред, после чего наступает кома, и смерть.

-Арабелла - вампир? - Слова дались с трудом. Энтони кивнул.

-Когда я поступил на службу к вашему отцу, я обратил внимание на сугубо ночную жизнь графа, в то время как днем он куда-то пропадал. Он категорически запрещал кому-либо заходить в его спальню и всегда закрывал её на ключ. Однажды он забыл это сделать, и я, мучимый любопытством и подозрениями, зашел в его комнату. Ох, лучше бы я не совал нос в хозяйскую жизнь! - Старик перевел дух, будто после пробежки, с трудом и ощущением обреченности. - На кровати лежала девушка; подушка, на которой покоилась её голова, алела от крови; граф вгрызался ей в горло. Я обомлел, а он заметил мое присутствие и тогда сказал: "Энтони, ты хороший слуга, и мне будет грустно тебя убивать". "Так не убивайте", - ответил я. Он оставил мне жизнь, а взамен я избавился от трупа. И с тех пор я был вынужден вывозить мертвые тела из поместья, чтобы жить.

-Значит, злые сплетни - правда?! Мой отец был вампиром? Настоящим?! - Я не верил, что произношу эти слова. Дворецкий кивнул и опустил глаза в пол, стыдясь своего прошлого. Я замотал головой: - Нет. Согласно легендам, вампиром становится умерший человек. Но ведь у мертвых не бывает детей! - Я взглянул на картину и вновь покачал головой: я слишком похож на покойного Содзмена, чтобы сомневаться в его отцовстве. - Опять же, если верить мифам и легендам, у демонов, инкубов и вампиров могут рождаться дети, принимая во внимание тот факт, что матери младенцев являются живыми женщинами.

Юрист всегда должен искать логическое, разумное объяснение любой небылице. Я так и делал, хотя еще не мог до конца осознать, что всерьез рассуждал о нелепых сказках.

-Но ваша мать... - робко начал Энтони и тут же осекся под моим тяжелым взглядом.

-Продолжай! - буркнул я. Меньше всего мне нужны недоговоренности.

-Дело в том, что Арабелла стала вампиршей сразу после свадьбы. - Энтони в нерешительности замолчал, вновь отведя взгляд.

-Ты уверен, что я их сын? - с натяжкой, сдавленным голосом проговорил я, указав на портрет. Мой мозг посетило жуткое предположение, которое я поспешил высказать, как бы то невероятно не звучало. - Ты уверен, что я - это именно я, а не кто-то другой? Ты видел труп предыдущего хозяина поместья?

-Конечно, вы - их сын! - В тоне дворецкого прозвучало возмущение. - Я ведь сам воспитывал вас с младенческого возраста! Я видел лишь обугленные останки графа, но вы - это именно вы, а не он. Как возможно вообще подобное вообразить?!

Энтони удивлялся, а я лишь пожал плечами: я уже был готов подумать о самых невероятных вещах и поверить во что угодно, в любую нелепость и сказку. Если старик говорит правду, то я совсем ничего не понимаю. Я - сын неживых. Но ведь это невозможно! Даже теоретически, не говоря о практической стороне вопроса. Я, кажется, даже забыл, что рассуждаю о мифах и легендах, не имеющих под собой реальной основы.

-Почему все считают мою мать мертвой? - спросил я уже спокойно, уравновешенно. Теперь, когда эмоции чуть улеглись, вернулась привычка рассуждать здраво и даже холодно. Я не верил небылицам, но глаза не могли меня обмануть. То, что я видел, было правдой.

-Арабелла не хотела уезжать из поместья, а чересчур длительная молодость могла вызвать подозрения, поэтому мы приняли это непростое решение.

"Говоря "мы", он имеет в виду Арабеллу и себя?" - подумал я. Возможно, тут замешаны и другие, посторонние лица, но пока я не стал заострять внимание, а Энтони продолжал:

-Ей было трудно совладать с жаждой крови, и она часто по ночам выбиралась на охоту. Я боялся, что она когда-нибудь нападет на своего маленького сына, поэтому прятал вас. Спустя некоторое время я заметил: её повышенный интерес появляется две ночи подряд, граничащие с вашим днем рождения. Теперь-то ясно, чего она хотела.

-Вряд ли мать желала мне смерти, - задумчиво высказался я. - Она собиралась обратить меня и упомянула некую "настоящую семью". Арабелла хотела укусить меня, а я даже не пытался воспротивиться. Это так странно! Словно я тоже желал быть укушенным. Она бы достигла цели, если бы не оказалась чем-то страшно напугана. Что заставило её завизжать и броситься от меня наутек? - Секунду заняло воспоминание. - Кстати, чего боятся вампиры? - Я был уверен: Энтони, много лет проживший бок о бок с кровопийцами, знает и их слабости, и сильные стороны.

-Я консультировался с охотниками, многие из которых наперебой травят байки. Кое-кто утверждает, что старый добрый, осиновый кол - проверенное и качественное средство, а иные лишь посмеиваются: дескать, кол в сердце - это эффективно, если затем отрубить голову и сжечь тело вампира. После долгих поисков действенного метода бороться с кровососом, я пришел к выводу: они ничего не боятся. Их можно убить, и люди не раз это делали, но лишь уже названным методом: расчленить и сжечь. Вампиры ненавидят свет, особенно солнечный, и собственное отражение.

-Поэтому ты повесил зеркало на дверь моей спальни - чтобы моя мать не приближалась к ней.

Дворецкий кивнул.

-Спасибо за заботу, - поблагодарил я, поднимаясь. - Прости, что накинулся с расспросами. Теперь можешь спокойно отдыхать и больше не беспокоиться обо мне. Оболтус повзрослел, - улыбнулся я, но улыбка и тон получились грустные и тревожные.

Энтони отправился спать, а я остался наедине со своими мыслями. Всё, что прежде считалось чьей-то бурной писательской фантазией, вдруг обернулось реальностью. Старик сказал, что по-настоящему вампира ничем не напугать. А я заявил, что повзрослел достаточно, чтобы перестать нуждаться в опеке, ведь Арабелла кинулась от меня, как от огня. Что же я за монстр такой, что даже бесстрашные вампиры меня страшатся?

Добраться до работы для меня всегда было проблемой: во-первых, нужно дойти до метро (доехать не получается, поскольку нет транспорта - автобус начинает курсировать поздно), впрочем, расстояние не так уж велико; во-вторых, путь от станции Оак парк до станции Адамс занимает около получаса; а оттуда еще чуть-чуть пешком - и я на месте. Вечером - тот же маршрут в обратном порядке. Так проходит день изо дня, но я ничуть не жалею о том, что живу в пригороде и не намереваюсь переселяться в Чикаго. А в пеших прогулках есть некий романтизм и своя прелесть.

С утра я чувствовал себя чудесно, словно вчерашние страсти происходили не со мной: ни гигантской собаки, ни матери-вампирши. Словно ничего экстраординарного не происходило. Я зашел на кухню, в поисках завтрака открыл холодильник, где на глаза попались остатки телячьей вырезки, из частей которой дворецкий жарил стейки. Сегодня я еще не видел Энтони, но меня это не удивляло - бедняге следовало чаще отдыхать. Я достал мясо, положил его на разделочную доску, взял нож и на секунду призадумался. Я ведь полный профан в кулинарии! Однако вскоре я устыдился собственной беспомощности. Старик умеет готовить, а я не смогу, что ли? Это не так сложно - слегка поджарить пласт мяса. Взгляд перекочевал от аппетитной телятины к плите и обратно.

-К черту! - сердито буркнул я.

Отрезав малюсенький ломтик мяса, я без дальнейших колебаний отправил его в рот, прожевал и проглотил. Это оказалось гораздо вкуснее вчерашних трапез. Я отрезал еще несколько кусочков, а большую часть вернул в холодильник, дабы не появилось искушения умять мясо целиком. Позавтракав сырой телятиной, я почувствовал себя как нельзя лучше.

Хорошо, что Энтони ничего не видел. Он бы, несомненно, впал в ступор или же в истерику. Вероятно, всё-таки придется обратиться в больницу. Поедание сырого мяса - патология, которая чревата осложнениями и, возможно, серьезными заболеваниями. Но прежде чем посещать клинику, нужно наведаться на работу.

Поздняя осень давала о себе знать, портя погоду. Холодный период, именуемый зимой, вступал в законные права. С утра пошел снег, который еще мог растаять в городе, но на лесных территориях - уже вряд ли. Я лояльно отношусь к морозу, но не очень люблю ветра, так что каждый год, ожидая зиму, надеюсь на то, что холод прогонит порывы воздушных масс, хоть на время.

Я надел пальто, нахлобучил первую попавшуюся шляпу, висевшую на крючке возле входа, и отправился по дороге к метро. Если бы не опасения проводить бесчисленные часы в пробках, я давно купил бы машину. Метрополитен - спасение мегаполисов, которым не брезгуют даже люди, имеющие знатное происхождение. Я не заметил, как скоро дошел до станции, а, сев в вагон, принялся рассматривать пассажиров. Интересно, знает ли кто-нибудь из этих суматошных чикагцев о существовании вампиров? Или о том, что после укуса волка-исполина начинаешь поглощать сырое мясо в немыслимых количествах? И конечно же, им невдомек, что в одном с ними вагоне находится титулованная особа. Вот так и я жил, не знакомый с темной, мистической стороной мира, до наступления своего двадцати четырехлетия. Меня по-прежнему не оставлял вопрос: кто я?

Наконец объявили мою остановку. Я всегда следую по маршруту до станции Адамс, где выхожу на Вебаш-авеню и двигаюсь к Дирборн-стрит. Здесь возвышается несколько высотных зданий, как водится серо-зеленого цвета, в одном из которых разместилась моя контора. Честно говоря, она не совсем моя, поскольку принадлежит начальнику.

Мне предстоит разговор с Колином Райтом, главой юридической компании, о моем вчерашнем прогуле. Я приостановился, следуя мимо огромной фигуры фламинго, и чуть не повернул назад. Скорее всего, меня сегодня уволят.

"Ну и пусть, - подумал я. - Это не повод быть тряпкой! Веди себя, как подобает настоящему мужчине и... графу Содзмену!"

Проходя по площади, я увидел студенческого товарища, который вчера настаивал на встрече. Я учился на втором или третьем курсе (признаться, точно не помню) университета, когда познакомился с Дирком, проявлявшем живой интерес к моей фамилии. Он увлекался историей и происхождением старинных родословных, поэтому много расспрашивал о графстве Содзменов. После окончания учебы Дирк переехал в Чикаго, хотя прежде жил в Бостоне. Почему оставил родной город? Он не объяснил. Впрочем, я не требовал и не ждал оправданий от прежнего сокурсника. Иногда ко мне закрадывалось подозрение, что он перебрался сюда из-за меня. Достаточно нелепая мысль, учитывая, что Веллинг не имел ни малейшего отношения к моей семье. "Впрочем, - остановил я себя, - теперь ни в чем нельзя быть уверенным".

Вчера я не хотел ни с кем общаться, зато сегодня мне не отвертеться от разговора. Дирк добился своего: дождался встречи. Он стоял у самого входа, очевидно, на случай, если я решу проскользнуть мимо. Приближаясь, я взглянул на наручные часы - до начала рабочего дня осталось тридцать минут. Удивительно, как быстро я добрался до Федерального Центра!

Рядом с Дирком, буквально повиснув у него на плече, стояла девушка. Она смотрела на меня, пристально и с нескрываемым любопытством, будто на привезенную из-за океана диковинку, изредка бросая взгляды на Веллинга. Тот что, тоже жениться надумал? У нас сейчас что, свадебный бум?

-Привет. - Дирк поздоровался, когда расстояние между нами составляло около пяти ярдов. - Как отметил день рождения? Что делал? Почему на звонки не отвечал?

-Привет. Я весь день занимался перестановкой мебели. - Я ответил разом на все три вопроса. Веллинг помолчал секунд десять. Интересно, это всё, что он хотел знать?

-Время есть? - Дирк искоса взглянул на спутницу, которая тут же отцепилась от него и, скрестив руки на груди, принялась дальше меня изучать. Вчера почти так же на меня пялился дворецкий с одной лишь разницей: в глазах Энтони было подозрение, а у девушки - любопытство.

-Вообще-то, немного. Мне еще нагоняй от шефа получать.

"Давай, - нетерпеливо подумал я, - знакомь меня со своей симпатичной спутницей, и разойдемся!"

-Я не задержу. - Судя по голосу, Веллинг нервничал, хотя ничего страшного нет в том, чтобы познакомить товарища с невестой. - Это Дезире. - Он положил руку ей на плечо.

-Рад встрече, - улыбнулся я. И что дальше?

Веллинг вновь замолчал: похоже, отчего-то смутился. Не знаю, надолго ли затянулась бы неловкая пауза, если бы девушка не спасла положение, заговорив:

-Ну, раз всё выяснилось, я пойду, пожалуй.

Я не понял смысла, вложенного в её фразу, но вот Веллинг сразу оживился.

-Это моя сестра, - быстро отчеканил он, улыбнувшись мне и бросив умоляющий взгляд девушке, которая уже сделала пару шагов прочь от здания Федерального Центра. Похоже, он очень хотел, чтобы она осталась.

-Я ведь еще не назвал своего имени, - сказал я в надежде задержать девушку и тем помочь другу. Она взглянула на меня, и её губы тронула едва уловимая улыбка.

-Я знаю, - с легким оттенком грусти произнесла она. - Эллиот.

Примерно с минуту мы смотрели ей вслед.

Конечно же, эта девушка - сестра Веллинга! Как я сразу не заметил явное сходство? Похожие черты лица, карие глаза, русый цвет волос, но у Дезире - чуть светлее. Но если она ему не невеста, тогда зачем было знакомить нас? И почему именно сейчас? Насколько я понимал, девушка не новорожденная и давно приходится ему сестрой, но раньше он как-то обходился без упоминания о ней.

-Как она тебе? - тоном заговорщика спросил Веллинг.

-В смысле? - Я непонимающе уставился на него.

-В самом прямом смысле! Что скажешь о Дезире? - И куда только подевалось его смущение? Похоже, он решил сосватать мне свою сестру. Понятно, зачем он устроил эту встречу... Хотя нет, вообще ничего не понятно.

-Что я могу о ней сказать?! Я видел-то её всего пару минут.

Я зашел в здание Федерального Центра, надеясь, что тут наша беседа прекратится, или Веллинг хотя бы сменит тему. Здесь слишком многолюдно, чтобы задавать вопросы личного характера. Но народ, шмыгающий вокруг, не смутил Дирка: он забыл прежнюю неловкость, которую испытывал, видимо, только в присутствии сестры.

-Этого вполне достаточно! - услышал я его голос, направляясь к лифту. - Ты через минуту, даже меньше, можешь сказать, понравился тебе человек или нет.

-Не могу! - выпалил я, резко повернувшись к Веллингу. Тот опешил. - Я целый год присматривался в школе к Маргарет, прежде чем понял, что люблю её.

-Это совсем другое дело! - упрямо перебил Дирк.

-Отчего же? - Я вопросительно приподнял бровь. Мне было бы любопытно послушать объяснения, но тот, растерявшись, ничего не пояснил. "Чем же выгодным твоя сестра отличается от Маргарет?" - хотел поинтересоваться я, но эта фраза прозвучала в моем сознании достаточно грубо и неуважительно, чтобы отказаться от неё. Но и уходить молча я всё равно не собирался. - Ты не иначе как сводничеством решил заняться?

-Вовсе нет! - поспешил уверить Дирк. Меня он не убедил.

-Вот что я скажу, - продолжил я. - Конечно, твоя сестра довольно хорошенькая и милая особа, но этого слишком мало. К тому же моя бывшая невеста пару дней назад вышла замуж, а я не могу так быстро забыть о ней и переключиться на кого-то другого.

Я вдруг задумался над произнесенными словами. Почему же не могу? Я о ней и не вспоминал до настоящего момента. Со вчерашнего утра я и думать о ней забыл: кажется, она стала мне безразлична. Вот только разум отказывался верить, будто подобное возможно. Стоило бы себе напомнить: разум не всегда прав, особенно если дело касается такого хрупкого чувства как любовь.

-Ведь вы летом расстались! - воскликнул Веллинг. - И Маргарет почти сразу представила нового жениха. Разве не достаточно времени прошло, чтобы забыть её?

Я нажал кнопку вызова лифта, и мы без дальнейших споров ждали его прихода. А Веллинг еще рассчитывал на мой ответ. Лифт явился через минуту; я зашел, Дирк проследовал за мной. Я почему-то был уверен, что на пятнадцатом этаже меня поджидает начальник, и значит, беседу нужно закончить до того момента, когда дверцы лифта откроются.

-Ладно! - сквозь силу признался я. - Может быть. Я ценю ту заботу, с которой ты стремишься устроить мою личную жизнь. Огромное спасибо! Но позволь мне самому найти себе девушку. Чикаго - большой город...

-В том-то и проблема! - вновь не сдержавшись, перебил Веллинг. - Вдруг ты выберешь неподходящую девушку!

Настырность Дирка перешла все мыслимые границы!

-Да как же такое возможно?! - возмутился я. - Что значит "неподходящую"? А твоя сестра - "та самая", что ли?

Веллинг пожал плечами и неуверенно пробормотал:

-Кажется, нет. Я не настаиваю на Дезире как неоспоримой для тебя партии, но... - Он слегка смутился. Снова. Говоря о сестре, он становился робким. - Может, на самом деле нужно время, чтобы лучше узнать друг друга.

Я согласно кивнул: мне нужно минут пять, чтобы, хоть морально, подготовиться к разговору с шефом. Лифт остановился, едва зажглась кнопочка "15". Мой выход. Веллинг остался, чтобы подняться чуть выше. Возле моего кабинета, как оловянный солдатик, стоял шеф. Такая честь оказывалась мне впервые. Начальник поджидал подчиненного. Таким образом, у меня не было не только пяти минут, но и даже пяти секунд.

Колин Райт, седовласый мужчина предпенсионного возраста, в течение нескольких лет пребывал в звании майора. Он давно променял армию на мирную гражданскую жизнь, но выправка и повадки остались прежние.

-Где вы были вчера, Содзмен? - прозвучал командный голос начальника, едва лифт, закрывшись, начал дальнейший путь. Наверное, Дирк, будучи следователем, частенько задает такой же вопрос, который я услышал от шефа. И почему мой кабинет располагается не в глубине коридора?! Тогда я, заметив босса загодя, успел бы что-либо сообразить.

-Дома, - невозмутимо начал я, еще не придумав алиби.

-Вы не явились на рабочее место без уважительной причины! - воскликнул директор адвокатской конторы.

-Вы ошибаетесь, - возразил я.

Мне нужно было срочно найти оправдание. День рождения и нападение волка - не годится. Укуса нет, как и справки из больницы. Увы, никакая ложь не приходила на ум.

-Я никогда не ошибаюсь! - безапелляционно заявил начальник. - Идемте в мой кабинет. - Он огляделся. Кажется, до него, наконец, дошло, что скандал с одним из юристов не должен превратиться в достояние общественности.

"Разумеется, Райт всегда прав (Wright is always right), - мысленно усмехнулся я. - Это так же верно, как то, что я превосходно владею шпагой". (Swordsman - фехтовальщик.)

Мы прошли в кабинет Колина Райта - сначала он, затем я. Он сразу уселся в недавно привезенное, дорогое ортопедическое кресло, а я остался стоять. Райт выдержал паузу, прежде чем начать (возобновить) выговор. Он взял мобильник и принялся вертеть его в руках, точно обезьяна, которой попался неизведанный предмет. Спустя минуту мое терпение почти лопнуло, и я с трудом сдержал крик: "Оставь смартфон в покое, идиот!" Я расстегнул пальто - сердце вдруг так быстро забилось, что закололо в груди. Неужели так сказывалось волнение? Ерунда. Было бы из-за чего беспокоиться. Я почувствовал легкое головокружение и вспомнил о запланированном походе в поликлинику.

-Если подобное еще хоть раз повторится, - сурово начал Райт, - я буду вынужден вас уволить.

-Не повторится, - слабым голосом проговорил я, развязывая узел галстука. Мне казалось, что вокруг исчезает кислород, как во время погони от гигантской собаки.

-Не смейте перебивать меня! - рявкнул Райт.

-Я не перебиваю, - еще тише сказал я, осознавая, что тем и занимаюсь, что прерываю каждую фразу начальника.

-Не думайте, что если вы, юноша, являетесь выпускником престижного университета, то любые провинности сойдут вам с рук. - Взглянув на меня, Райт встревожено умолк.

Я вцепился в спинку пустующего кресла, чуть прикрыв веки. Лицо мое пылало огнем, будто я забрался в печь.

-Что с вами? - Голос майора впервые выражал беспокойство.

-На меня напала собака. Кажется, я скоро умру. - Я, хоть и был еле жив, говорил спокойно и серьезно. Фразы четкие, лаконичные. Никакой лирики - прямо и по делу.

Лишь бы не свалиться прямо здесь, в кабинете шефа. Скорее бы он уволил меня или отпустил! Боюсь, врачебная помощь уже не понадобится. Разве инкубационный период не длится хотя бы неделю? А я-то надеялся еще чуть-чуть пожить.

Мысли роились в голове, как мошкара.

-Я могу идти? - спросил я, предположив, что выговор окончен.

В этот момент раздался звонок. Райт вздрогнул и поднял трубку. Отвечая мне, он ограничился легким кивком, и я черепашьим шагом двинулся к выходу. Райт вытянулся в струнку, услышав голос на другом конце провода, - очевидно, звонил его босс.

-Да, сэр, - ответил майор на поставленный вопрос. - Нет... Конечно, не уволю...

Интересно, о ком они говорят? Может, обо мне? Неужели судьба начинающего юриста, пусть и графа, волнует кого-то в вышестоящих инстанциях?

Я не мог продолжать подслушивать телефонную беседу начальника и выбрался в коридор. Кто-то приказал оставить меня на прежнем рабочем месте? Даже если и так, то не всё ли равно? Нет, всё-таки замужество Маргарет разрушило мир, пусть и в крошечном масштабе! Разрушило мой маленький мир. Не будь их свадьбы, я не попался бы той собаке и сейчас не мучился на грани жизни и смерти.

Я достал сотовый телефон из кармана пальто и дрожащими пальцами попытался набрать номер скорой помощи. Несколько простых цифр! Но в глазах - помутнение, и я не попадал по кнопкам.

-Брось это, Эл! - услышал я рядом встревоженный оклик, а спустя секунду кто-то выхватил из рук телефон. Это был Дирк, взъерошенный и запыхавшийся. Он будто бежал по лестнице несколько этажей лишь для того, чтобы не позволить мне совершить звонок.

-Пойдем, - коротко бросил он, настойчиво ведя меня к лифту. - Ты должен ехать домой.

-В больницу, - тихо поправил я Веллинга. Любопытно, как он узнал о том, что мне требуется помощь? Неужели я так плохо выглядел с утра? Странно, ведь чувствовал себя превосходно.

-Нет, туда не надо. - Дирк мотнул головой. - Я отвезу тебя домой.

Мы зашли в лифт. Веллинг нервно поглядывал на высвечивающиеся цифры этажей, пока кабина медленно спускалась по шахте. Он придерживал меня за плечо, чтобы я не упал. Еще никогда не чувствовал себя так беспомощно и глупо.

Конечно, Дирк прав: в больнице мне не помогут. Лучше уж умереть в Оак парке, в родном поместье, чем в дурно пахнущей лекарствами палате.

-На меня напал пес, - решил поведать я, когда Дирк помог мне усесться в машину. - Теперь я уже два дня питаюсь сырым мясом. - Похоже, жар действовал как опьянение. Я нес чушь, которая была правдой, звучавшей как вздор.

-Пристегнись, - сухо сказал Веллинг. Он не придал значения моим словам: очевидно, решил, что начался бред.

-В моем случае медицина бессильна? - Мне надоело быть серьезным, и я состроил жалобную мину.

-Ага, - кивнул Дирк, даже не взглянув на меня. Вероятно, ему не хотелось перечить другу, который оказался на смертном одре. Но быть может, он ощущал раздражение и мечтал, чтобы приятель скорее заткнулся.

Утро. Час пик еще не наступил, так что ехал автомобиль достаточно быстро. Водитель сосредоточенно молчал, а я глазел, как мимо проносятся дома и встречные машины.

-Кажется, - пробормотал я, - майор меня не уволит. Впрочем, теперь я сомневаюсь в этом. Устроишь похороны, если это не слишком тебя затруднит? - Я вновь перевел взгляд на Веллинга, но тот, кажется, не воспринял мои слова всерьез. - У меня никого нет: ни родственников, ни других друзей. Бедный Энтони! - Я подумал об одиноком старике. - В поместье живет дворецкий. Это так старомодно!

Наконец-то, Веллинг соизволил посмотреть на умирающего, но сказал ли он что-то или нет, это, увы, осталось для меня тайной. Я потерял сознание.

Машину подбросило, будто она угодила в кювет и тут же взлетела. Я пришел в себя и удивленно уставился на улицу, там падал мелкий снег вперемешку с дождем. Многоквартирные дома и оживленная трасса исчезли. Мы выехали из Чикаго в пригород.

-Кажется, я уснул, - тихим голосом пролепетал я.

-Неудивительно. - Дирк хмыкнул, повернувшись. - Ты до сих пор красный как рак. Жар тебя вырубил. Если хочешь, можешь открыть окно.

-Правда? - Я взглянул на Веллинга, верхняя одежда которого состояла из широких брюк цвета хаки и хлопчатобумажной майки. И это в то время как на пороге зима, а Иллинойс - не Флорида!

-Там снег, - предупредительно заметил я, тихонько стукнув пальцем по стеклу. - Не замерзнешь?

-Ха! - Очевидно, это был ответ.

Я недоверчиво посмотрел на Веллинга и не открыл окно. Дирк изображает из себя холодостойкого, но мне не хотелось рисковать его здоровьем - хватит того, что я загубил собственное.

-Ты знаешь, где я живу?! - удивился я, когда автомобиль плавно свернул к трехэтажному особняку, больше похожему на дворец или музей. Ворота с фамильным гербом были гостеприимно распахнуты.

-Безусловно, - ответил Дирк так, словно это было само собой разумеющимся.

Его осведомленность могла показаться странной, если бы я не вспомнил о том, что он интересуется старинными семьями. Возможно, он даже знал об имении графов Содзменов в Оак парке еще до нашей с ним встречи.

Веллинг вышел из машины и, обойдя ее, открыл передо мной дверцу. Вообще-то я полагал, что в состоянии выбраться из авто самостоятельно, но на самом деле присутствие друга оказалось весьма кстати. Я покачнулся на нетвердых ногах, едва ступил на землю, и Дирк вовремя придержал меня за пальто. Вот уж глупейшая ситуация! Меня вели к дому, словно годовалого ребенка, едва научившегося шагать своими маленькими ножками. Темнота застилала мне глаза и обволакивала жаром, съедая кислород, так что я с трудом удерживался от падения на каждом шагу.

-Спасибо, - тихо поблагодарил я Веллинга, когда мы поднялись по ступенькам крыльца. - Можешь оставить меня прямо здесь. Зачем вообще разводить суматоху вокруг живого трупа?

-Не говори глупостей! - рассердился Дирк, покосившись на меня и забарабанив в дверь.

Энтони будет недоволен: он всегда зол на тех, кто колотит по двери, а не скребет по ней. Впрочем, его гнев вмиг иссякнет, едва он увидит нас. Я пребывал не в том состоянии, когда следует, помня придворный этикет, легонько царапать дверь ногтем. Я даже сквозь тонкую пелену, отделившую меня от внешнего мира, расслышал шаркающие шаги дворецкого.

-Ты вовсе не труп, - сказал Веллинг. - Во всем виновата повышенная температура, но это скоро пройдет.

-Тогда почему мы не в больнице? - Я не признавался, но вообще-то ехал сюда умирать, как старый пес.

-Доктора тебе не помогут, то есть они не в состоянии дать лекарство, которое избавит тебя от болезни. - Слова звучали так, будто Дирк знал, что говорит. Но на самом-то деле не знал! - Организм борется с вирусом и, как следствие, - жар.

-Вирус? - переспросил я. Шаги дворецкого уже шуршали за дверью, очень близко.

-Ты ведь сказал, что тебя укусила собака. Она занесла некую бактерию тебе в кровь, а лейкоциты вовсю пытаются ее перебороть.

-У них получится? - с надеждой спросил я, будто школьник, впервые посетивший урок биологии.

-Они либо уничтожат вирус, либо...

В этот момент дверь открылась, и на пороге возник Энтони. Веллинг тут же умолк, будто испугался разглашения тайны. Он, вероятно, собирался заявить, что в противном случае я умру. Что ж, хорошо, что он закрыл рот и не договорил.

Дворецкий растерянно посторонился, в ужасе наблюдая за нами. Он молчал и лишь ошеломленно моргал. Еще пара таких моих появлений - и, кажется, старику гарантирован инфаркт. Я испугался, что моя смерть вообще сведет беднягу в могилу.

Дирк помог мне подняться в комнату, где я, сев на кровать, скинул надоевшее пальто и стянул ботинки. Энтони, как нитка за иголкой, следовал за нами и тоже зашел в мою спальню, остановившись возле двери.

-Кто это? - Веллинг поднял глаза на картину. Он чуть нахмурился, должно быть, заметив поразительное сходство между изображенным на холсте мужчиной и мной.

-Прежний хозяин поместья, - лениво ответил я, кладя голову на подушку и закрывая глаза.

-Твой отец?

Я оставил заданный вопрос без ответа. Разве не очевидно? Если он - прежний, я - нынешний, то логично, что на портрете - мои родители. Дирк как следователь должен догадаться. Я притворился спящим, да так удачно, что, похоже, они поверили.

-Что произошло? - тревожно, дрожащим шепотом полюбопытствовал дворецкий. Он искренне беспокоился.

-У него сильный жар, - невозмутимо ответил Веллинг. - Возможно, простудился, возвращаясь со свадьбы. Не волнуйтесь. Всё в порядке. Ему даже не требуется медикаментозное лечение. Поверьте: я достаточно осведомлен в подобных вопросах. Правда, он... - Дирк немного помедлил, выискивая подходящую формулировку. - Он бредит. Эллиот утверждает, что на него напала собака и теперь он умирает от вируса бешенства.

"Я ни слова не говорил о бешенстве! Он ведь сам что-то болтал о бактерии и лейкоцитах, а теперь идет на попятную. Тоже мне друг! Когда буду составлять завещание, ни гроша тебе не отпишу. А похороны мне кто-нибудь другой устроит!

Кстати, с завещанием проблем не возникнет, я ведь сам юрист. Сегодня же вечером напишу. Ну, или завтра".

Меня на самом деле сморил сон, разгоряченный и бредовый, и спустя десять минут я уже не притворялся и перестал слышать разговоры и шаги.

Несмотря на поспешное решение, я не составил завещание ни в этот день, ни в следующий. Всё это время, провалявшись в постели, я провел в абсолютном забытье. На протяжении долгих часов мне снился один и тот же сон, неясный и бесконечный; я переживал одно и то же ощущение: бегство. Как умалишенный, я мчался без единой остановки, намного быстрее, чем спасаясь от волка, укусившего меня; мимо проносились деревья, которые я лишь чудом не задевал, озёра, к береговым линиям которых я старался не приближаться, а затем показались горы. Я ни на секунду не осознавал, куда бежал, и тем бредовее мне казалась эта гонка и этот нескончаемый сон.

Когда я проснулся, за окном белел день: вероятно, шел снег. Я чувствовал ломоту и жар во всем теле, что бывает при гриппе. Как было бы чудесно сейчас окунуться в холодный пушистый снег! Мечты, мечты! Мне трудно даже подняться с постели. Я прижал ко лбу ладонь тыльной стороной и вмиг отдернул ее. Рука оказалась почти ледяной. Что за шутки? Жар лишь в моей голове? В моем воспаленном мозгу? Может, просто в воображении? Я на мгновение испугался: кажется, я всё-таки умираю. Иначе, почему мои руки заледенели? Господи, я стал таким мнительным!

Дверь в комнату приотворилась, и в проеме показалась седая голова дворецкого. Он заметил, что я в сознании и робко, тихонько доложил:

-К вам гости.

Кого там нелегкая принесла?! Зачем Энтони впустил гостей? Разве он не понял, что я нахожусь не в том состоянии, чтобы принимать посетителей? Однако отсылать дворецкого, а заодно и гостей, было невежливо.

-Кто там? - уныло спросил я, всё еще терзаемый мыслью о приближающейся смерти. Меня поразил звук собственного голоса: сухой и надтреснутый. Это всё, на что было способно воспаленное, сжигаемое болезнью горло.

Вместо ответа дворецкий распахнул дверь, и в комнату несмело, словно боясь потревожить чей-то чуткий сон, вошла Маргарет. Её взгляд выражал сочувствие и скорбь, будто она очутилась на похоронах. Немного преждевременно, ведь я еще жив. Лицо молодой женщины осунулось, от чего глаза её казались больше, чем прежде. Она похудела и побледнела, но я не мог утверждать наверняка: стала она краше или нет. Маргарет напомнила мне вампиршу, и я невольно глянул на окно, залитое белым светом. От стереотипов сказочных кровососов так скоро не избавиться. Но в действительности панический ужас вампиров перед солнцем - не более чем миф. Длительное воздействие лучей на кожу убивает вампира, рано или поздно, но не мгновенно.

-Добрый день, Маргарет, - сказал я.

-Привет, - тихо пробормотала она, беря табуретку и присаживаясь к изголовью моей постели.

В спальне был табурет?! Это оказалось для меня сенсационной новостью.

Любопытно, зачем Маргарет сюда явилась? Неужели узнала, что я умираю, и пожелала проститься с бывшим бой-френдом? И как, интересно, муж отпустил её? Судя по внешнему виду, ей жилось несладко. Но сейчас, в отличие от свадебного вечера, я не хотел язвить или злорадствовать по этому поводу.

-Я позвонила, - уже более уверенным голосом продолжила Маргарет, - чтобы справиться о твоем самочувствии, а Энтони сообщил, что ты болен. Я очень испугалась и тут же приехала.

Меня чрезвычайно удивила забота девушки, бросившей меня ради малознакомого человека. Однако Маргарет была искренна и абсолютно честна. Похоже, она вообще не умела лукавить и притворяться, поэтому и оставила меня, едва встретив Конрада, хотя могла жить на два фронта, как поступают некоторые. Но не жалела ли она теперь о столь поспешном выборе? Она не выглядела счастливой, как прежде, до свадьбы.

-А Крептон не возражал? - поинтересовался я. - Или ты просто не поставила его в известность?

-У нас нет тайн друг от друга! - воскликнула она, еще шире распахнув глаза. - И почему он должен быть против того, что я хочу навестить кого-то из старых знакомых?

Ну, конечно! Особенно, если этот "кто-то" - очень-очень близко знакомый! Я не отпустил бы свою жену на встречу с бывшим приятелем. Крептон либо чересчур самоуверен, либо просто осёл.

-У вас должен проходить медовый месяц, - напомнил я. - Разве это время, чтобы обзванивать всех подряд и интересоваться их здоровьем?

-У Конрада много работы, - чуть погрустнев, ответила Маргарет. - К тому же, хоть я и замужем, ты всё равно мне не безразличен. Ты по-прежнему дорог мне. - Она положила ладонь мне на руку и изумленно воскликнула: - Какие горячие у тебя руки!

Горячие?! Да они же, как ледышки на морозе! Впрочем, я почувствовал, что меня обдало холодом от прикосновения Маргарет. Если, по моему мнению, мои руки холодны, то ее пальцы - настоящий арктический лед. Прямо температура кипения азота!

-Я дорог тебе?! - спустя несколько секунд, потраченных на полное осмысление ее слов, проговорил я. - Тогда почему ты так быстро согласилась на брак с Крептоном? Мы ведь тоже заговаривали о свадьбе! Ведь могла же ты подождать год-другой?

Маргарет поспешно замотала головой и смущенно отвела взор.

-Всё совсем не так, как ты подумал. Ты мне очень нравишься, но я люблю Конрада. Он оказался именно тем человеком, который мне нужен.

-Чушь! - Я перебил её. - Мы понятия не имеем, кто нам нужен.

Это какой-то заговор, маниакальная идея! Дирк тоже плел ерунду о предназначенности и о том, что я могу ошибиться, выбрав "неподходящую" девушку. Рассуждения о вечной, незыблемой любви - блажь. Знаменитые Ромео и Джульетта разбежались бы после совместно прожитых нескольких лет. Рано или поздно любовь проходит, да так, что даже не успеешь заметить, когда и как это свершилось. Я познал горькую истину на собственном опыте. Некогда я был безумно влюблен в Маргарет. И что теперь? Мое сердце не дрогнуло ни при ее появлении, ни даже от ее прикосновения.

Маргарет оставила меня абсолютно равнодушным. Я больше не любил эту женщину. К величайшему ужасу я понял: она мне совсем не нравится! Но всё равно я продолжал молоть вздор:

-Почему тебе оказался нужен именно Конрад? Не я, не кто-то еще, а он? Что это за неоспоримое преимущество перед другими?

-Он... - Маргарет замялась, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с духом. - С ним я чувствую себя защищенной, как за каменной стеной. Он моя опора.

-Что?! - Мне оказались непонятны ее аргументы. - От кого Крептон тебя защищает? Неужели дело лишь в том, что он крепкий парень и выжимает тяжеленные штанги?! Он просто посещает фитнес-центр! Хочешь, я тоже буду туда ходить?

Кажется, я уже болтал лишнее. Во-первых, жить мне осталось недолго. Ну, а во-вторых, я не буду истязать себя в спортзале просто для того, чтобы нравиться Маргарет. Когда-то, например, неделю назад, я бы приложил все мыслимые усилия, чтобы вернуть эту женщину. Но не сейчас.

-Он ничего не посещает, - едва слышно пробормотала Маргарет. Она быстро поднялась и, глядя на дверь, сказала: - Наверное, я зря пришла. Пока, Эл, - тихо попрощалась она уже на выходе.

По правилам гостеприимства, мне следовало проводить ее, но я не мог даже встать с постели. Сегодняшний, может быть, последний день прошел не напрасно: я узнал, что вечной любви не существует. Даже во время беседы с Маргарет я ощущал, как жар разъедает меня изнутри, а когда она ушла, всё мое внимание без остатка сконцентрировалось на болезни. Я не мог повлиять на разросшуюся инфекцию, поэтому тихонько умирал и не трепыхался.

Кажется, в течение долгих часов, а возможно, и целых суток я то впадал в беспамятство, то возвращался в сознание. Больше мне ничего не снилось, а видел я лишь сгущающуюся и сжигающую темноту. Даже открыв глаза, перед взором снова возникал мрак, так что мне чудилось, будто я ослеп. Я боялся, что жизнь моя завершится в непроглядной, бесконечной, удушающей тьме.

Но я не ослеп и более того - не умер. В одно прекрасное утро я просто очнулся без малейшего намека на недомогание: ни жара, ни ломоты. Болезнь как рукой сняло. Мой организм не переставал преподносить поводы для удивления.

Я выглянул в окно. Снег всё прибывал, не осталось ни клочка темной земли, ни пучка зеленой травы на газоне. Зима - восхитительная пора, но на сей раз она началась особенно рано.

Я вприпрыжку спустился по лестнице в холл, и до моего слуха тот час же долетел звук шипящего масла; вместе с тем я почуял запах чего-то жареного. Звук и запах поманили меня на кухню. Дворецкий колдовал над раскаленной плитой. Я не понял, что он готовит, но аромат был расчудесный. Может, это оттого, что я давно не ел - с того дня, как заболел.

-Энтони, - окликнул я дворецкого, который вздрогнул так, что сковорода громогласно загремела.

Энтони повернулся, и его лицо озарила счастливая улыбка. Секунду он не знал, что сказать, но затем эмоции собрались в слова.

-Вы снова здоровы! - Он чуть ли не смеялся. Вот уж не думал, что старик так обрадуется. - Жар спал? Мистер Веллинг говорил, что вы справитесь с болезнью. Не откажетесь от завтрака?

-Да, я голоден, наверно. - Мне не удалось сдержать ответной улыбки. Приятно знать, что о тебе заботятся, даже когда не нуждаешься в опеке. - А с мистером Веллингом нам еще предстоит разговор.

-Закажете что-то особенное?

Энтони намекал на недавно проявившееся диковинное пристрастие. Наполовину прожаренное или вовсе сырое мясо. Подумав об этом, я не ощутил знакомых признаков: жуткое, зверское чувство голода и желание получить аппетитный стейк из нежной телятины. Я остался невозмутим, как во время визита Маргарет.

-Я не отказался бы от того, что ты готовишь.

-Это просто оладьи, - скромно сказал дворецкий.

-Восхитительно! И, если можно, чашечку кофе.

Энтони кивнул, а я со счастливым вздохом сел за кухонный стол, где совсем недавно ел сырое мясо. До чего же приятно чувствовать себя здоровым! Приятно и... странно.

Я не знал, имеет ли смысл поход на работу (по словам дворецкого, я пропустил три дня, пребывая в горячке!), но решил рискнуть. В худшем случае заберу вещи со своего стола. К тому же в планах у меня имелся разговор с Дирком: из чего следовала его уверенность в моем выздоровлении без врачебного вмешательства?

Мой обычный маршрут прошел идеально, а пешие прогулки оказались в радость. Пока я добирался от станции Адамс до Федерального Центра, меня переполняло желание жить, и каждая клеточка тела, каждый фибр души буквально заходился криком о вопиющем счастье, которое дарит каждый миг жизни. А еще вчера я находился на грани смерти! Возможно, благодаря тем жутким моментам, проведенным в пучине тьмы и удушающего жара, сейчас мне хотелось наслаждаться всеми красками мира. Ради подобного чувства, вероятно, следовало очутиться на тот самой грани.

Меня вдруг осенило, и я замер на площади, как три дня тому назад. Я собирался устроить Веллингу разнос, хорошую взбучку за то, что он не отвез меня в больницу, а предоставил самостоятельно бороться с вирусом. А что же теперь получается? Я должен благодарить Дирка за поступок, за который намеревался бранить, ведь я выжил! И я не просто не умер, а радуюсь жизни, как полоумный. Никогда не чувствовал себя таким счастливым. Значит, друг оказал мне услугу.

Мне чудилось, будто прохожие смотрят на меня со всех сторон с недоумением и удивлением. Я замер на площади с едва уловимой, чуть рассеянной улыбкой. Неожиданно в голову закралась шальная мысль: сейчас я был как никогда близок к тому, чтобы влюбиться. Кажется, я уже был влюблен в жизнь, в мир, который меня окружал.

Забежав в здание Федерального Центра, я буквально влетел в лифт, едва не захлопнувшийся перед носом. Собравшиеся там люди осуждающе покосились на мое чудачество. Мне было абсолютно безразлично, что подумают эти чопорные чикагцы, представители серой массы. До начала рабочего дня оставалась четверть часа, и я знал, что в это время, по обыкновению, Веллинга можно застать уже здесь. Он жил в Большом Люпе и приходил на работу пораньше.

"Еще успею собрать вещи", - подумал я и вместо пятнадцатого поднялся сразу на семнадцатый этаж.

Постучав в дверь, я без промедления очутился в кабинете следователя-криминалиста. Дирк как раз просматривал документы: внимательно разглядывал листы, просвечивая их настольной лампой. Интересно, что он искал? Отпечатки перепачканных жиром пальцев?

-Привет, Дирк! - бодро выдал я. Любопытно, как друг отреагирует на мое возвращение?

-Доброе утро, - ответил Веллинг, по-прежнему сосредоточенно разглядывая документы на свету. Я, разумеется, не ждал восторга и объятий, но, кажется, Дирк вообще не заметил мой приход. Просмотр бумаг был гораздо интересней, нежели разговор с другом, который с трудом выкарабкался из лап смерти.

-Не подскажешь номер телефона Дезире? - неожиданно спросил я, и Дирк тут же выронил документы. Я усмехнулся: мне удалось привлечь внимание Веллинга.

-Ты говоришь серьезно? - недоверчиво воззрился он на меня.

Я подсел за стол, заваленный бумагами. Неужели он работает над всеми этими делами? Жизни не хватит, чтобы раскрыть все преступления!

-Ты оказался прав. - Я кивнул. - Почти во всём. Я кое-что понял, валяясь в бреду. Главное: у меня не осталось чувств к Маргарет, и я хочу жить. Я даже не собираюсь спрашивать, почему ты решил подвергнуть жизнь друга риску, отправляя меня домой вместо больницы. Знаешь, лейкоциты побороли вирус.

-Круто. - Он улыбнулся и окинул меня отеческим снисходительным взглядом.

-У меня нет больничного бюллетеня, - сказал я, поднимаясь, - так что, может быть, не задержусь на занимаемой должности. И всё равно я не босяк. - Я потихоньку подбирался к выходу и остановился лишь на пороге. - Так ты дашь мне ее номер?

Глава 3

Разумеется, Дирк сообщил мне номер телефона сестры. Он был рад, что его друг наконец-то одумался, отказался от дальнейших попыток вернуть бывшую девушку (по правде говоря, я не предпринимал ничего, чтобы вернуть Маргарет.) и взялся за ум. Кажется, Веллинг считал моё свидание с его сестрой мудрым поступком. Сперва я подумал, что он немного не в себе, раз пытается пристроить родную сестру, а то и выдать замуж за первого встречного. Но уже спустя некоторое время, поразмыслив и объективно оценив себя, пришел к выводу, что я почти завидный жених, и значит, Дирк не так уж глуп. У меня лишь два недостатка: упрямство и эгоизм. Да, согласен, что это очень серьезные недочеты, которые портят общее впечатление. И да, признаю, что нужно искоренять дурные черты характера. Ба, да я вовсе не упрям!

Я позвонил Дезире, мы поговорили раз, другой, а затем еще и еще. Мы встретились, затем снова встретились, и снова. По вечерам мы стали вместе ходить в кафе - я после трудового дня (кстати, меня не уволили), а Дезире после колледжа. После первого же "свидания" я понял: планы Дирка относительно сводничества пойдут прахом. На смену волнующему предчувствию скорой влюбленности пришла потребность веселого и беззаботного времяпрепровождения. У меня появился новый друг - тоже недурно.

Однажды декабрьским днем я пригласил Дезире в гости, сказав, что приготовил сюрприз. Обычно мы встречались в центре города, а она как-то заикнулась про то, что любит выбираться на природу. В этом-то и заключался сюрприз. Я встретил ее у метро, но мы не поехали в Оак парк, а отправились пешком.

-Что это? - спросила девушка, задрав голову вверх и покрутившись вокруг себя. - Обещанный сюрприз?

-Только не говори, что никогда не видела лес.

Пока еще мы шли по наезженной колее, по обе стороны которой возвышались вековые гигантские, плотно расположенные один к другому, деревья. Можно было подумать, что между стволами под силу пролезть лишь зайцу, но мои планы распространялись на то, чтобы свернуть с проторенного пути.

-Тебе нравится? - Я по взгляду видел ответ: ее глаза искрились, как у ребенка, нашедшего под рождественской елкой долгожданный подарок.

-Ты что, маньяк? - шутливо спросила она.

-Ты раскусила меня! - с оттенком досады, тихо пробормотал я. - Мне ничего не остается, кроме как... - Я схватил ее за руку и бегом потащил с колеи в нехоженые сугробы.

Снег всё валил дни напролет, в городе таял, а тут нет. В лесу намело приличные сугробы, и девушка проваливалась почти по колено. Мы бежали, ловко лавируя между густо разраставшимися деревьями, и мне вдруг вспомнился болезненный, бредовый сон. Словно дикий зверь несусь вглубь чащи, оставляя за спиной человеческую жизнь и сущность. Я немного сбавил шаг, подумав, что Дезире нелегко поспевать следом.

-Куда мы бежим?- смеясь, поинтересовалась девушка. Я явно недооценил её - у Дезире даже дыхание не сбилось. Это при том, что бег был достаточно быстрым, одежда зимней, а сугробы глубокими.

-Потерпи еще минуту. - Как ни странно, я тоже ничуточки не устал. Я потянул ее дальше, в сердце леса. Хорошо, что мы друзья и Дезире доверяет мне. Никогда и ни одну девушку я бы не рискнул привести в старый лес, вдали от города. Слишком уж подозрителен и двусмыслен был такой поступок. Сам я частенько наведывался сюда, преимущественно, конечно, в детстве.

Вскоре мы выбрались на поляну, то есть это было нечто похожее на опушку десяти ярдов в диаметре, с одиноко растущими деревьями. Их кроны находились высоко-высоко, чтобы дотянуться до солнца, поскольку поляну окружал густой, непролазный темный лес. Каждое растение здесь боролось за свет.

-Вот и всё, - сказал я, остановившись.

Девушка вновь покрутилась на месте, прикрыла глаза и с тихим свистом втянула воздух, умиротворенно улыбнулась, после чего сказала:

-Тут почти никого нет.

-Конечно, никого, - опешил я. - Люди и летом сюда редко захаживают, а уж зимой... Если ты имеешь в виду зверушек, то здесь скачут лишь белки да зайцы, которых мы вряд ли увидим. Остальные местные обитатели, вероятно, в спячке.

Волки!.. Вот кто бодрствует и охотится. Я вдруг вспомнил о гигантском псе. Проклятие! Почему я не подумал о нем раньше, прежде чем завел сюда Дезире? Мне захотелось немедленно уйти, но я почему-то не решался. Испугался, что Дезире сочтет меня трусом.

Со счастливым видом девушка осматривалась, бродила вдоль деревьев, бережно водя пальцами по шершавой коре. С ее лица не сходило выражение восторга. Я смотрел на нее и с грустью думал, что не могу испортить этот восхитительный день. Я должен постараться забыть о дикой собаке громадине и понадеяться, что я был ее единственной, случайной жертвой. И на самом деле, за все те годы, прожитые в Оак парке, до меня никогда не доходили слухи о том, что в лесу совершались нападения. Если тут и водились хищники, то ни один человек от этого не пострадал. Я решил промолчать о том, что произошло со мной однажды по дороге домой. Это было так давно! Может, волк-исполин больше не живет в лесу? Он просто укусил одного человека и сразу убрался восвояси. Пусть девушка считает меня самым опасным зверем в здешних краях.

-Тебе нравится сюрприз? - Я надеялся, что не ошибся в ее предпочтениях. Она ведь любит природу.

-Очень! - радостно воскликнула девушка. Она одной рукой обнимала дерево и почти ежесекундно глазела то вверх, то по сторонам.

Я улучил момент, когда она не смотрела на меня, быстро скатал пригоршню снега и запустил в Дезире. Но она проявила чудеса скорости: успела скрыться за широкое дерево, а уже через одну или две секунды снежок полетел в меня. Я не так быстр, как Дезире, поэтому лишь чуть-чуть увернулся, вследствие чего получил легкий удар не по лицу, а по шее. Я почувствовал, как за шиворот покатился холод. Девушка выглянула и весело рассмеялась.

"Ну, держись! - подумал я. - Хоть ты и проворная, но на сей раз не спрячешься!"

Я бросился к Дезире. Не знаю, разгадала ли она мои намерения, но выскочила из-за дерева и попятилась в сторону, задорно сверкнув карими глазами. Между нами было не такое уж большое расстояние, поэтому спустя пару мгновений я падал в сугроб, таща за собой девушку. Мы повалились в рыхлый, мягкий, пушистый снег, и Дезире вновь залилась смехом.

-Я с детства не дурачилась! - воскликнула она. - Ты сумасшедший, Эллиот! Ты знаешь это?

-Ага. - Я с горем пополам кивнул, насколько это возможно сделать в горизонтальном положении. Я был бесшабашным, сколько себя помню, но не хотел бы считать эту черту недостатком.

В течение нескольких минут мы молчали: просто лежали и смотрели на небо, кусочки которого просвечивали сквозь густую крону хвойных деревьев. Над нами, как рукотворная арка, нависли сплетенные между собой ветви. Это была живая крыша, создаваемая на протяжении десятилетий, и теперь ее не могли разрушить ни время, ни непогода.

-Зачем ты привел меня сюда? - Дезире нарушила тишину, продолжая смотреть вверх.

-В детстве я гулял здесь с друзьями.

-С девушками? - лукаво поинтересовалась она.

-Девчонок среди нас не было. - Я серьезно мотнул головой. - Исключительно мужская компания. Мы тайком удирали из Оак парка, бегали и играли здесь, лазали по деревьям, разбивали локти и коленки в кровь. Это было тайное место, где ребятня пряталась от родителей - конечно, от их пап и мам - меня-то воспитывал дворецкий.

-Наши с Дирком родители тоже мертвы, - грустно заметила девушка. Мимолетная печаль просквозила в ее голосе, после чего исчезла без следа. Кажется, Дезире - воплощение позитива. - А зачем вы прятались? Всем было бы спокойнее, если бы дети оставались на виду у взрослых.

-Не-а. - Я снова покачал головой. - Ребятам запрещали даже заговаривать со мной. Старики Оак парка до сих пор меня ненавидят.

-За что?! - изумилась девушка.

-Есть причина, - зловещим, почти что замогильным голосом произнес я, после чего взглянул на девушку и с немного наигранной веселостью добавил: - Дело в родителях. Они искали источник вечной жизни и молодости подобно тому, как поступала Элизабет Баторий.

-Купались в крови?! - ахнула она, уставившись на меня.

-Да, - торжественно произнес я. - А шизофрения передается по наследству.

Я сказал почти правду, но не мог признаться во всём до конца: супруги Содзмен пили кровь, а не принимали из нее ванну. Однако, мои слова, обличенные в шутливую форму, приобрели отнюдь не устрашающий характер.

-Балбес! - усмехнулась Дезире. - Вздумал напугать меня?

Она ударила меня в бок, я тихо охнул и тоже улыбнулся. К счастью, девушка не поверила в кровожадную историю. Представить сложно, как я стал бы выкручиваться, если бы она действительно заинтересовалась и начала расспрашивать подробности о моих родителях.

Прошла еще минута, прежде чем я возобновил беседу:

-Твой братец будет разочарован.

-Я понимаю, о чем ты. Дирк наивно считает нас парой. Он пытается позаботиться обо всех без исключения, устроить личную жизнь, будто не понимает элементарной истины: любовь не возникает по заказу. Два человека должны встретиться и просто взглянуть друг на друга, и даже в толпе они поймут, что связаны судьбой.

-С тобой такое случалось?

-Разумеется, нет! Иначе я не гуляла бы сейчас с тобой.

-Тогда откуда знаешь, как происходят подобные встречи?

-Так ведь это любовь! - удивилась Дезире с поразительным простодушием. - Все знают, как она вспыхивает: сначала в сердце, а затем, заполняя человека, укореняется в каждой клетке мозга.

-Я не знаю, - грустно усмехнулся я. - Вообще не верю в любовь, потому что не верю в сказки. Когда-то мне казалось, будто я влюблен до беспамятства, но вдруг, в один момент, я осознал, что эта девушка мне совсем не нравится. Разве такое бывает?

-Чему ты удивляешься? - невозмутимо продолжила Дезире. - Подобные вещи со всеми происходят, то есть практически с каждым вторым.

Неужели?! Я думал, что единственный на свете такой, чудаковатый. И откуда молодая девушка всё это знает?

-Вам что, в колледже преподают дисциплины на любовную тематику? - в шутку спросил я.

-Нет. Достаточно быть просто наблюдательным! - чересчур резко для общего характера беседы, протекающей в беззаботности, ответила Дезире. Может, я чем-то ее обидел?

Она поднялась. "Да, - решил я, - хватит валяться в снегу".

-Извини, - сказал я, - если говорю что-то не то. Если ты граф, это не значит, что привык всегда соблюдать правила этикета.

-Всё хорошо, - откликнулась девушка и даже попыталась улыбнуться. - Просто я немного завидую тем, кто счастливо устроил свою личную жизнь. А тут еще брат с советами!.. Он считает, что мне недостает общения, и постоянно пытается с кем-то познакомить.

-С кем-то вроде меня? Но разве общения мало в колледже?

-Я не то имею в виду! - Дезире вздохнула, глубоко и устало, и опустила голову. - Это сложно объяснить. Ты пока не сможешь меня понять.

Внезапно я почти оглох. Последние слова девушки я с трудом разбирал сквозь гул сотни других голосов, разом заполонивших мое сознание. Я закрыл уши ладонями, будто шум шел извне, а не внутри головы. В беспокойстве я огляделся, пытаясь понять, откуда доносится гомон ревущей толпы. Здесь никого не было, только нарастающий шум. Едва мне стоило пошевелиться, как тело свело болью, ноги подкосились, и я, отшатнувшись, прижался к дереву, которое удержало от падения.

-Какой сегодня день? - испугалась вдруг девушка. Вопрос на миг поставил меня в тупик.

Я изумленно на нее уставился: она проверяет мою память и координацию во времени? Кто из нас спятил? Я тихонько сползал по шершавому стволу дерева, поскольку ноги болели так, словно в них крошилась каждая кость.

-Что?! - сквозь стиснутые зубы процедил я, почти утратив способность воспринимать чью-то речь.

-Какое число? - крикнула девушка.

-Двадцать первое, - еле дыша, ответил я.

Какая, к черту, разница?! Но выговорить эти слова уже не представлялось возможным - я едва не выл от боли. Только присутствие девушки заставляло меня стойко терпеть мучение. Мужчины не плачут. По крайней мере, не из-за физических страданий.

-Господи, я же забыла! - в ужасе взвизгнула она. - Двадцать первое декабря! Сегодня ведь последний день!

Ее паника передалась и мне. Чей последний день? Мой? Оставалось надеяться, что сегодня заканчивается очередная большая распродажа модных туфель или чего-нибудь в этом роде, на что бывают падки женщины.

Дезире достала телефон. Я заметил, как сильно трясутся ее руки, с трудом удерживающие сотовый. Взглянув на экран, она нахмурилась и в ярости швырнула телефон, который тут же зарылся в снег.

-Проклятие! - вскрикнула она. - Сеть не ловит.

Конечно, в лесу не могло быть сигнала! Связь с цивилизацией перекрывали густые, высоченные вековые деревья. И завел нас в глушь я... Идиот!

Спустя секунду девушка осознала ошибку и принялась разгребать снег, как собака, обеими руками. Откопав телефон, она сунула его в карман и приблизилась ко мне.

-Мы должны выбраться на дорогу, - строго проговорила она. - Здесь Дирк нас не найдет. - Она вздохнула. - Он вообще о нас не узнает, если мы останемся в лесу. Давай-ка, обопрись на меня. - Я недоверчиво посмотрел на девушку, когда та наклонилась поближе, но всё-таки положил руку ей на плечо. Я знал, что боль не позволит мне подняться, и не надеялся на богатырскую силу хрупкой девушки. Конечно, я попытался встать, но Дезире не смогла даже выпрямиться.

-Ох, нет, - выдохнула она и присела рядом. - Ты слишком тяжелый, чтобы я могла тебя поднять.

-Вовсе я не тяжелый, - возразил я. Какую бы адскую боль я не испытывал, всё равно не мог не спорить. Я же упоминал, что являюсь неисправимым упрямцем!

На самом деле, будучи довольно рослым, в весе я имел не более 150-ти фунтов. (То есть меньше семидесяти килограмм.) Я не рассчитывал, что девушка в состоянии приподнять даже такую ношу, и потому мне стало неловко. К тому же во всем, что творилось, была только моя вина.

-Иди без меня, - пробормотал я.

"Я не поднимусь. Кто-то должен дозвониться до Веллинга, до Чикагской больницы или же хоть до кого-нибудь. Я буду только обузой".

Конечно, я всё это не произнес, а лишь подумал. Я боялся, что скоро мой охваченный болью мозг вообще прекратит работать и не останется даже мыслей.

-Нет, - ответила она. - Своих в беде не бросают.

-Кого это "своих"? - Я попытался улыбнуться. - Оставь эти глупости, Дезире. Мы ведь не на войне. Это лесная опушка, а не поле боя.

-Как знать! - буркнула девушка, продолжая сидеть возле меня.

-Я не предлагаю тебе ехать в Чикаго без меня. - Я поддался на компромисс. - Ты просто добежишь до дороги и дождешься помощи.

-Нет, - продолжала настаивать на своем Дезире. А она, оказывается, не менее упряма, чем я! - Или мы уйдем вдвоем или останемся тут вместе. Так мне будет спокойнее.

Да, пожалуй, в ее словах было больше здравого смысла, чем она сама подозревала. В лесу могут встретиться хищники или, по крайней мере, один волк. Если девушка отправится к дороге, я, потеряв ее из виду, начну жутко беспокоиться. А если мы останемся вместе, и зверь всё-таки нападет, то кинется он на более слабую добычу, коей в данный момент являюсь я. В таком случае, когда волк будет занят расправой с одной жертвой, Дезире успеет скрыться.

С помощью логических размышлений я пытался отвлечься от боли, которая переросла во всеобъемлющую и охватила каждую кость скелета и каждую мышцу тела. Я судорожно втянул воздух сквозь зубы и теснее прислонился к дереву, когда почувствовал, как изогнулись шейные позвонки, выворачиваясь.

-Что-нибудь слышишь? - тревожным шепотом произнесла девушка.

-Слышу, как ломаются мои кости, - скрипучим голосом ответил я.

-А кроме этого? - Она старалась говорить спокойно, но волнение не могло потеряться бесследно. Девушку выдавало едва заметное дребезжание в голосе.

-Звон доброй сотни голосов. А еще треск ветвей, костей и сухих веток. - Я не понимал, какое значение имеют мои галлюцинации. Может, она просто пыталась меня отвлечь? Если так, то ей это плохо удавалось. Дезире следовало поговорить о чем-то, не имеющем отношения к моему ухудшающемуся состоянию. О погоде, например.

-Пойдем отсюда, - вновь повторила она, но на сей раз, дрожа от ужаса. Ее не напугало мое ухудшающееся с каждой секундой самочувствие, но повергли в панику ничего не значащие, бессвязные слова.

-Уходи, - промямлил я. - Вызови помощь по телефону.

Я слегка подтолкнул девушку, но она, вдруг всхлипнув, приникла ко мне и уткнулась мне в плечо. Я чувствовал ее дрожь и даже слышал частые удары сердца. Нет, я не выношу женских слез! Если она будет плакать из-за меня, я пойду на всё (абсолютно на всё!), лишь бы она успокоилась.

-Они ведь явятся за нами! - не совсем внятно пробормотала девушка. - Скорее, пошли! Мы не должны тут задерживаться. Я умоляю тебя, Эллиот, миленький! - Она подняла голову, и я увидел блеск слез в ее карих глазах. - Ты сможешь, я знаю.

"Конечно, смогу. Разве у меня есть выбор?"

-Кто явится за нами? - спросил я. - О ком ты?

-Если мы не выберемся, то погибнем! - Ее нервы были на пределе. Она кричала, не отвечая на вопрос, с единственной целью - уйти из леса, который поначалу ее так восторгал, на который невозможно было наглядеться.

Я вдруг усомнился в том, что происходящее - реальность. Почему Дезире боится моих галлюцинаций? Это совершенно невозможно, если только девушка не сошла с ума вместе со мной. Но нет, вероятно, ее бессмысленные фразы о нашей погибели на самом деле являются моим бредом. Мне мерещатся голоса, звуки и также слова Дезире. Иначе говоря, мое состояние именуется делирием. Из нас двоих спятил здесь лишь я. А она не говорит ничего из того, что я слышу.

Девушка не зря в меня верила - я сумел подняться на ноги, а, следовательно, кости ломались тоже исключительно в воображении. Однако боль была самая что ни есть настоящая. Я чувствовал ее физически, пусть даже у моих мучений не было реальной причины. Нервные сигналы, получаемые мозгом, буквально рвали его на части.

"Ты ненастоящая. Тебя нет. Ты существуешь лишь в фантазии". - Я уговаривал себя на протяжении длительного пути от лесной поляны до проселочной дороги. Самовнушение ничуть не помогало. Боль была, и голоса тоже были.

Мы двигались по следам, оставленным совсем недавно нами же самими, а если бы было лето, то наверняка заблудились бы. Я постоянно сбивался с курса. Хотя Дезире поддерживала меня с одной стороны, а с другой я цеплялся за деревья, всё равно на меня непреодолимо действовала сила притяжения и еще какая-то, типа центробежной. Я постоянно норовил свернуть с протоптанной дорожки и ежеминутно или падал или увязал в сугробах. Девушка терпеливо вытягивала меня на верный путь.

Продвигались мы медленно. Я существенно задерживал девушку, но уже не решался отослать ее вперед, боясь нового взрыва эмоций. Я понял, что Дезире не желает идти без меня. (Возможно, делирий заставлял меня так думать, а в действительности девушка не устраивала истерику.) Трудно передать словами те страдания, которые мне приходилось испытывать от каждого шага, при малейшем движении, да и вообще просто стоя, сидя или лежа. Мой скелет обмяк. У меня будто не осталось костей, и я превратился в ватного человека, у которого вопит от боли каждая клеточка тела. Я стискивал зубы, чтобы ни единый стон (крик!) не вырвался из груди, и постоянно жмурился, чтобы, не дай бог, из глаз не брызнули слезы.

Дезире не отходила от меня дальше, чем на шаг. Бедняжка! Ей приходилось не только преодолевать сугробы, но и вести ставшего почти беспомощным спутника. Я сочувствовал ей, но ничем не мог облегчить ее несчастную долю. Боль не прекращалась, и я терпел ее только ради Дезире. Лишь из-за девушки, для ее спокойствия, я не отказывался от дальнейшего пути, хотя единственным моим желанием было прекращение борьбы: я хотел упасть и никогда больше не подниматься. Шепчущие голоса в мозгу тоже не затихали, и мне чудилось, будто за мной мчатся преследователи. "Если мы не выберемся, то погибнем!" Слова девушки и проклятый делирий довели меня до паники, когда сердце чуть не лопается от скорости бесчисленных сокращений.

Когда мы, наконец, выбрались на дорогу, изнемогая от усталости, я, совершенно обессиливший, всё-таки повалился на обочину, едва не зарывшись в снег. Мне казалось безразличным всё: грязный ли сугроб, приедет ли кто за нами, и останусь ли я жив. Сквозь несмолкающий галдеж, незатихающие голоса в моей голове я разобрал несколько слов, произнесенных девушкой. Она назвала имя брата, и я понял, что она дозвонилась-таки до Веллинга.

Я предпочел бы приезд "скорой" появлению Дирка, но мое мнение не учитывалось. Веллинг примчался спустя пятнадцать минут после звонка сестры и, вероятно, сильно превышал скорость на дорогах Чикаго. Выскочив из машины, Дирк бросил на меня мимолетный взгляд и, как фурия, подлетел к Дезире.

-Ты с ума сошла?! - крикнул он в бешенстве. - Забрались, черт знает куда! Ты хоть чуточку задумываешься о последствиях?! Хоть иногда! - Он грубо тряс сестру за плечи, и та болталась, как тряпичная кукла.

-Не смей ее трогать! - надтреснутым, охрипшим голосом произнес я и, собрав всю волю в кулак, поднялся. Разумеется, я представлял собой довольно сомнительную угрозу, но цель всё равно была достигнута.

-А ты вообще заткнись! - Веллинг перенаправил ярость на меня. - Куда тебя понесло? Почему именно сегодня? Тебе предоставили выходной, так что тебе дома-то не сиделось? Ты создаешь столько проблем!

-Я обойдусь без твоей заботы! - Я попытался крикнуть эти слова, поскольку не на шутку рассердился, но голос подвел и сорвался на сиплый шепот. - Почему бы тебе не оставить меня прямо здесь?!

-А вот и оставлю! - Веллинг злился и буравил меня хмурым взглядом.

-Он слышит их, - робко произнесла девушка, легонько тронув брата за плечо. Он резко повернулся к сестре.

-Живо в машину! - отдал он короткий приказ, который Дезире тут же поспешила выполнить.

Дирк посмотрел на меня. Гнев улетучился, но он по-прежнему хмурился: обеспокоено, а не сердито. Веллинг взглянул на лес, внимательно и, будто бы прислушиваясь, после чего схватил меня за руку и быстро потащил к авто. Я едва волочился следом, а ноги заплетались, как у пьяного. В отличие от брата Дезире была внимательной и обходительной. Конечно же, Дирк не подозревал, насколько мучительна испытываемая мною боль.

Моя спина, мой позвоночник остро нуждались в опоре, которую я нашел в уютном заднем сидении автомобиля. Облокотившись на спинку кресла, я ощутил незначительное облегчение: кости всё еще ломались и выкручивались, но теперь на них не оказывала воздействия масса тела.

-Едем домой? - спросил я, когда машина тронулась с места. У меня не вызывали сомнений намерения Веллинга. Почему-то он считал, что в больнице мне не помогут. И я, вообще-то, сейчас был полностью с ним согласен. Что это за болезнь такая, когда мерещится гул и громкие вопли, а кости превращаются в мякиш?

-Да, - буркнул он, похоже, еще сердясь.

-Может, сменишь криминалистику на кресло моего личного водителя?

-Это последний раз! - свирепо глянув на меня, сказал Дирк.

Я был бы безмерно счастлив, если бы сегодняшний день положил конец моей странной болезни, которая второй раз давала о себе знать приступами, обусловленными полной потерей жизнеспособности (или, лучше сказать, жизненной приспособленности). Мне тоже не доставляла удовольствия беспомощность. Хорошо, что существуют такие друзья, как Веллинги.

-Он сказал тебе, что конкретно слышит? - спросил Дирк.

-Вряд ли он сумел разобрать слова, - шепотом ответила Дезире. - Он сказал, что их очень много.

-Но это неправильно! Ведь это противоестественно!

-Кто бы говорил о норме! - тихонько усмехнулась девушка. Я услышал, как она заерзала в кожаном кресле, поворачиваясь ко мне, сидящему с закрытыми глазами.

-Это слишком похоже на Зов! - продолжал вполголоса возмущаться Веллинг, а его сестра хихикнула:

-Разве это не круто?!

-Его используют для приманки людей! Ты забыла?

-Думаешь, кто-то хочет приманить Эллиота? - настороженно поинтересовалась Дезире, и брат с сестрой замолчали.

Но мы недолго пробыли в тишине - Дирк торопился и двигался словно по скоростному шоссе, поэтому довольно быстро мы очутились возле моего дома.

"Почему мы не в больнице? - вновь задался я вопросом. - Наверное, сегодня точно умру. Дирк об этом знает, поэтому больше не вешает лапшу на уши, рассуждая о таинственных борцах - лейкоцитах".

Вообще-то, я не был уверен в том, что знаю, о чем говорил Веллинг. Расстройство сознания, делирий продолжался. Что мне чудилось, а какие из фраз в действительности произносились, я не понимал.

Дирк велел сестре остаться, а сам вышел из машины и открыл дверцу, чтобы я тоже выбрался на улицу. Превозмогая неутихающую боль, на ватных ногах, тяжело и прерывисто дыша, я плелся рядом с Веллингом к особняку. Дирк несколько раз ударил в дверь с такой силой, что в окнах, сотрясаясь, зазвенели стекла. И хотя поднялся шум, способный разбудить мертвого, никто нас не впускал.

-Наверно, открыто, - выдавил я безжизненным голосом, оперевшись о стену.

Дворецкий не мог проигнорировать столь громкий стук, и, правда, когда Дирк дернул дверную ручку, нам открылся вход в особняк. Очевидно, Энтони попросту отсутствовал.

-Проходи. - Дирк буквально втащил меня, словно сам был хозяином, а я всего лишь несмелый гость. Он не проявлял снисходительности к больному человеку и не слишком вежливо повел меня к лестнице, у подножья которой остановился и сказал: - Рекомендую снять пальто.

Это был хороший совет, поскольку, кажется, температура начала расти. Слуховые галлюцинации, жуткая боль и ломота костей... и для полноты картины - жар. Я медленно поднимался, не отрывая рук от перил. Веллинг был тут просто для страховки и не решался волочить меня по ступенькам - вероятно, боялся, что я расшибусь.

-Тебе следует прилечь, - сказал Дирк, когда мы пришли в мою комнату. Еще один ценный совет.

Я повалился на постель, но легче не стало. Кости уже не ломались - они скрипели, срастаясь, но делали это как-то неправильно, словно пытаясь изменить изгибы суставов.

-О чем вы с Дезире говорили в машине? - прохрипел я, не разжимая зубы. Что, если я ни секунды не бредил? Может, я не сумасшедший, а Веллинги - одна из причин моего недомогания?

-Ты и сейчас слышишь голоса? - вместо ответа спросил он и достал из кармана пиджака небольшой стеклянный пузырек, в котором что-то звенело.

-Да, - отозвался я.

Голоса шумели не только у меня в голове - они гудели отовсюду. Они заполнили дом и уже скреблись под дверью спальни. Я не понимал, манят они или ужасают. Таинственный шепот заставлял сердце работать на пределе возможностей. Кажется, пульс зашкаливал за двести ударов в минуту. Сердцебиение почти заглушало тихую тональность некоторых голосов.

-Они в подвале, - прерывисто пробормотал я. Боже, кто они?! На меня нахлынула паника, как никогда прежде. - Они прячутся за дверью. Прогони их, пожалуйста! - Я попытался зажать уши, с ужасом осознавая, что действительно сошел с ума.

"Там никого нет!" - хотел бы я крикнуть, но это самообман. Кто-то явился в мой дом. Кто-то караулил меня. Кто-то хотел убить меня.

-Обычно требуется лишь одна, - рассуждал себе под нос Веллинг, - но тут, боюсь, даже трех окажется мало.

"Нужно спасаться, - лихорадочно соображал я. - Бежать отсюда, прочь из оккупированного врагами дома!"

Но едва я приподнялся, как подлетел Дирк, словно коршун к добыче, и силой заставил меня проглотить таблетки из увиденного мною ранее пузырька.

-Что это?! - хрипло возмутился я, поперхнувшись лекарством, ставшим поперек горла.

-Фенозепам, - быстро ответил Веллинг.

Можно подумать, это название что-то прояснило.

-Ты должен успокоиться, - сказал Дирк, доставая еще что-то из кармана. Они что, бездонные?

"Я должен бежать как можно дальше из этого дома и, вообще, из Оак парка, а не принимать успокоительные таблетки!"

Я снова попытался встать с постели. Интересно, на что я рассчитывал? Сердце бешено колотилось, я задыхался, скелет, кажется, трансформировался в нечто новое. Вероятно, мне не удалось бы даже подняться на ноги, а если бы удалось, то наверняка я не сделал бы ни шага. У меня немного затормозилась реакция или просто движения Веллинга оказались чересчур быстры, но я не успел опомниться, как на моем запястье захлопнулось что-то ледяное и металлическое. В глаза бросился блеск охватывающего руку ободка. Потребовалась секунда, чтобы второй браслет щелкнул на спинке кровати.

-Ах ты!.. Черт! - в бешенстве вскричал я, вмиг забыв о боли и голосах, жужжащих в мозгу. В сознании и далеко за пределами моего черепа.

Меня не покидало стремление вырваться на свободу, но все мои яростные стремления были заранее обречены на провал. Цепь наручников жалобно звякала, удерживая пленника на месте, а браслет врезался в кожу.

-Я всё равно до тебя доберусь! - вне себя от негодования крикнул я, и Дирк, больше не надеясь на чудодейственную силу Фенозепама, заехал мне кулаком в челюсть. Надо признаться, удар оказался эффективнее успокоительного лекарства - я больше не вырывался. Впрочем, у таблеток могла быть иная миссия. Я притих, правда, лишь на минуту.

-Первая луна самая тяжелая, - чуть уловимо прошептал Веллинг, и всё же я его услышал.

"Это не галлюцинации. Это Дирк спятил, а не я". - У меня почти не осталось сомнений на этот счет. Это он устроил и болезнь, и бред.

-Всё это ради твоего блага, - вновь обратился ко мне Веллинг и, окинув комнату беглым взглядом, торопливо ретировался.

Я внимал, как подошвы ботинок стучат по полу в коридоре, на лестнице, в холле, а затем открывается и захлопывается уличная дверь. Наконец я остался в доме один. Это невозможно! Здесь должен быть дворецкий.

-Энтони! - что было силы крикнул я. Вообще-то, силы почти иссякли, но, тем не менее, звук надтреснутого голоса прокатился по всему особняку. Я прислушался. Тишина. Никто не отозвался. Куда же запропастился глупый старый дворецкий? Где он, когда так необходим?

Я подергал рукой, скованной цепью, словно надеялся освободиться, и от кончиков пальцев до плеча пронеслась волна боли, заставившей меня стиснуть зубы. Я вдруг подумал, что больше не обязан сдерживать эмоции: можно рыдать и ругаться, дергаться и кричать - никто меня не увидит. Однако я не спешил выплескивать нервные переживания. Пора вернуться к логическим рассуждениям.

Итак, было не суждено выбраться из плена. Я не способен был разорвать цепь, разворотить старинную добротную кровать, а мог лишь сломать руку, поскольку почти не сомневался в хрупкости костей. Иными словами я мог спастись, лишь поступив, как лиса, попавшая в капкан. Так что я лежал и тихо поминал Веллинга всеми известными мне грязными ругательствами. Этот мерзавец даже телефона в комнате не оставил, и я не только "скорую" не вызову, но и вообще умру, как последний неудачник, пристегнутый наручниками. Я подумал, что после смерти сгорю со стыда. Интересно, кто найдет мой труп? Энтони вернется, или Дирк "случайно" нагрянет с визитом? Моя гибель, разумеется, не будет расследоваться, поскольку Веллинг - криминалист.

Внезапно я заметил, что сердце бьется не так уж часто, а панический ужас постепенно угасает. Ай да Фенозепам! Лекарство таки оказало свое спасительное действие. Наводящие страх голоса затихали и со временем стали почти не слышными, по крайней мере, за дверью уже никого не было. Вот только заново срастающиеся кости формировались в новый скелет, причиняя мучительные боли. Заживление проходило более болезненно, нежели разрушение тканей.

В какой-то момент голоса смолкли, и наступила могильная тишина, будто надо мной закрылась крышка непроницаемого каменного гроба. До слуха моего долетел громкий вой, шедший из каждого угла каждой комнаты и из-за пределов особняка. Гул был настолько мощный и протяжный, что у меня едва не лопнули сосуды головного мозга. Я даже ощутил вкус крови и запах. Чуть только вой стих, послышался хриплый рык, затем перемешанный со скрежетом. Похоже, это я скрипел зубами. Может быть, рычание тоже издавал я. Меня бы это не удивило. Новый виток боли пронесся вдоль тела, каждая мышца и нерв которого, дрожа, напряглись. Я зажмурился, пытаясь сделать еще один судорожный вдох, и... кажется, умер.

Жуткий холод. Я испытывал лишь леденящее дуновение и обжигающий мороз на коже, будто меня поместили в криокамеру. А кто-то еще утверждает: в аду, дескать, жарко. Удивительно: я скончался, но на раскаленной сковороде почему-то не поджаривался. Напротив: мерз. Я вспомнил последние минуты жизни и с удовлетворением отметил, что в смерти есть свои плюсы - ничего не болит, человеческий организм пришел в норму. Разумеется, пришел! У покойника не бывает плотских ощущений! Не бывает?.. Но в таком случае, почему мне холодно?

Свист ветра заставил меня усомниться в собственной смерти. Я разлепил веки и обнаружил, что нахожусь не в преисподней, не в чистилище, не в раю (конечно!), а попросту в спальне - то есть там, куда меня привел Дирк. Спустя мгновение стала понятна причина холода - не криокамера, а пол. В это было сложно поверить, но я лежал на полу, свернувшись калачиком, возле кровати. Интересно, почему я не на постели, к которой был прикован? Кстати, наручников на мне не было.

-Господи! - прохрипел я, стаскивая с кровати покрывало, в которое тут же завернулся. Не удивительно, что я мерз - на мне вообще НИЧЕГО не было!

"Браслеты" по-прежнему были на месте, но тот, что сковывал мое запястье, оказался сломан: расколот пополам. Это что, я сделал?! Нет, человек не обладает такой силой! По крайней мере, не я. Разорвать цепь - да, можно. А тут такое!

Я посмотрел на руки; если я сломал наручники, значит, на запястьях, ладонях, пальцах должны остаться свидетельства. Шуточное ли дело - расколоть стальной ободок? Поскольку меня не покидала уверенность, что мой скелет менялся, может метаморфозы коснулись и физической силы. Что, если я превратился в какого-нибудь мутанта? Я давно задавал вопрос: кто я? Возможно, сегодня получу ответ.

Но на моем запястье не осталось ни следа от браслета, ни единой полоски, ни малейшей царапины. Правда, мною была замечена некая странность: под ногтями я обнаружил крошечные частички крови. Я почему-то сразу догадался, что это кровь, а не просто темно-красная краска. Находка ничего не объясняла, а лишь запутывала. Дальше - больше.

Я увидел второй источник холода. Окно было разбито, и в комнату летели снежинки, задуваемые порывами ветра. В спальне, однако, лежала лишь пара-тройка осколков, а когда я подошел и выглянул на улицу, то увидел, что остальное стекло разбросано по снежному настилу снаружи. Следовательно, окно выбито изнутри, то есть мной самим.

-Я расколотил старинный витраж! - жалобно простонал я. - Что же я за идиот? Зачем?!

Увы, "нынешний я" не мог ответить за поступки "вчерашнего".

В комнате, на полу белели хлопья снега, и я, дабы предотвратить рост сугроба в спальне, снял с кровати матрац и загородил им окно. До приезда мастеров-стекольщиков сойдет и так.

Мне было необходимо выяснить, что произошло. Что за болезнь меня одолевает, неожиданно появляясь и так же стремительно исчезая? Почему во время очередного приступа рядом всегда оказываются Веллинги? Они знают, что со мной творится, но не рассказывают. Почему? Ответы на эти вопросы я собирался получить от Дирка прямо сейчас. Отмолчаться или отвертеться у него не получится. Я взглянул на себя. Сейчас? Пожалуй, прежде следует одеться.

Я нашел свои вчерашние вещи, раскиданные по полу. Они были в ужасном состоянии: разорванные на части, и даже у ботинок отсутствовали мыски. Что я делал с одеждой?! Что я вообще творил? Еще одна мистическая загадка.

Спустившись в холл, я обнаружил свой сотовый и тут же набрал номер Дирка, но тот не взял трубку. Не ответил он и на несколько последующих звонков. Никак игнорирует старого друга, негодяй.

-Ладно, пойдем другим путем. - Я искал в телефонной книге его сестру. Вероятно, она знала не меньше о моей болезни, чем ее брат. Дезире ответила сразу после первого гудка. Ну и реакция у девчонки!

-Привет, Эл, - как ни в чем не бывало, произнесла она, совершенно невозмутимо.

-Привет, - с трудом сдерживая гнев, выдавил я. - Где твой брат?

В трубке послышалось неровное дыхание Дезире. Она волновалась и пару мгновений молчала: придумывала ложь?

-На вызове, - наконец, с усилием выдала она.

-Значит, я встречусь с тобой. Не надейся увильнуть! - быстро предупредил я. - Думаю, ты понимаешь, насколько важен для меня разговор, так что просто выбери место, где предпочитаешь увидеться.

-Кафе, - робко ответила девушка.

-На углу Джексон-драйв и Вебаш-авеню, - уточнил я, и Дезире поддакнула. - Через сорок минут жду тебя там.

Прежде чем выйти из дома, я обошел три этажа особняка в поисках дворецкого, но Энтони как под землю провалился. Панику пока поднимать рано, но, как только подойдет срок, нужно будет обратиться с заявлением о пропаже человека. Я тревожился о дворецком, как, вероятно, беспокоился бы о судьбе родного отца.

Всю дорогу в мозгу вертелась единственная мысль: кто я? Явившись в кафе, я присел за столик в самом дальнем углу, так что официантка несколько минут меня не замечала, а затем, увидев, широко улыбнулась. Я бывал тут почти каждый день, ужиная с Дезире, поэтому работники заведения узнавали меня и привечали, как званого гостя.

-Доброе утро, - поприветствовала меня официантка. - Вы сегодня один, без спутницы?

-Она присоединится чуть позже. - У Дезире оставалось еще пять минут. Я был хмурый, но это не смутило работницу кафе.

-Будете делать заказ?

Тут не положено сидеть просто так, без еды или напитка. Я кивнул.

-Стакан воды. - Я чувствовал, что (полный!) желудок не выдержит нового приема пищи. Откуда у меня ощущение сытости, если я ничего не ел после вчерашней прогулки с Дезире?

-Может, чашка кофе будет более уместна? - по-прежнему улыбаясь, предположила официантка.

-Можно и так, - равнодушно согласился я.

Женщина в белом фартуке круто развернулась на каблуках и зашагала на кухню. А я натянул шерстяную шапку до самых глаз и исподлобья принялся следить за дверью, откуда вот-вот должна была появиться Дезире. Минуты шли, тянулись, ползли. Отчего девушка не могла прийти заранее, как делал ее брат? Официантка принесла кофе, я пробурчал благодарность, а Дезире всё еще опаздывала. Я уже намеревался вновь перезванивать ей, а если потребуется, даже искать их квартиру. Я должен был получить все ответы! Сегодня!

-Давно ждешь? - спросила девушка, подлетая к столику и усаживаясь на свободное место. Она запыхалась, словно пробежала кросс через весь город. - Я из-за тебя занятия пропускаю, - укоризненно заявила она. Так это, оказывается, я тут должен чувствовать себя виноватым?

-Что вчера произошло? - без обиняков начал я.

-А что произошло? - наивно вскинула брови девушка, снимая кожаную куртку.

-Не делай из меня дурака! - гневно выпалил я, чуть приподнявшись. - Я всё помню. Я могу повторить каждое произнесенное вами слово, там, в машине. Кому принадлежат голоса, услышанные мной в лесу? Почему ты испугалась, когда я упомянул о них? Почему вчера мои кости переламывались, а сегодня я чудесным образом исцелился? Я знаю, что вы с Дирком что-то скрываете. Что это? Что такое "Зов"?

-Тихо! - шикнула на меня Дезире. - Ты слишком много говоришь.

-Зато ты и брат - слишком мало. Я требую объяснений.

-Вообще-то, ты должен знать, - скорбно вздохнула девушка. - Но говорить мы будем в полтона. Ясно? Это большой секрет.

Она специально интриговала или действительно собиралась поведать страшную тайну? Как бы то ни было, я приготовился внимательно слушать и впитывать информацию.

-Во-первых, вернемся на тридцать дней назад, - принялась к рассказу издалека Дезире. - По дороге домой на тебя напал волк. (Как она узнала?) Укусив, он передал вирус, который принялся перестраивать организм человека на свой лад. Он изменил в тебе абсолютно всё: внутренние органы, строение скелета (это произошло не далее, чем вчера), обострились все чувства, мозг стал работать по-новому, и даже состав крови теперь другой. Когда-то это случилось и со мной. - Дезире улыбнулась. Так мило и дружелюбно, как прежде. - Трансформация завершилась, и вчера настал первый день превращения.

-День чего?! - ошалело переспросил я. Я по-прежнему ничего не понимал, или просто отказывался что-либо уяснять. Это даже сложнее, чем принять правду о матери-вампирше.

-Первая луна, - шепотом вымолвила девушка.

-Дирк тоже говорил о луне, - задумчиво произнес я. - Ты говоришь об оборотнях, что ли? - Я нервно усмехнулся. Догадка была очевидна, поверхностна и нелепа до безумия.

-Не так громко, - напомнила она и опасливо посмотрела по сторонам. - В нашем случае правильно говорить "вервольф".

"Ну, да. У каждого крыша едет по-своему. Дезире свихнулась на оборотнях".

-Разве ты не замечал за собой странности? - Кажется, она догадалась, что я не слишком ей верю. - Никогда не хотелось сырого мяса? Это еда, которой насыщаются хищники: оборотни и вампиры.

-Ты знаешь о вампирах? - Я почему-то вдруг испугался. Мне вспомнилась Арабелла.

-Вервольфы рождены для охоты. Разумеется, я всё знаю о кровососах! (Интересно, известно ли ей о моей матери?) Я еще не убедила тебя? Если ты нормальный человек, тогда как сломал наручники? Чем еще можно объяснить боль, которую ты испытывал вчера?

Я помотал головой. Мне придется принять фантастическую версию, поскольку не имею собственной, разумной. В конце концов, я принял тот факт, что моя мать - кровопийца. Но некоторые вопросы оставались открытыми, поэтому я продолжил:

-Что такое "Зов"?

Дезире вновь вздохнула, будто предстоял долгий утомительный рассказ.

-Приманка. Его используют вампиры. Они научились передавать людям мысленные послания, заставлять идти на их зов. Каждый человек подсознательно хочет довериться вампиру и стать частью его клана. Это воздействие получило формулировку: Зов крови. Мы удивились, когда ты его услышал, потому что оборотням не доступны голоса вампиров.

-Это плохо, что я слышу? - Мне очень хотелось, чтобы девушка дала отрицательный ответ, но она лишь пожала плечами.

-Может, наоборот, хорошо. Вервольф, слышащий врага, будет лучше охотиться.

-Значит, вчера ночью я превратился в волка? Почему я ничего не помню?

-Это первая луна. Она самая болезненная, и порой Вервольф не хочет ничего помнить.

-Может, я убил кого-нибудь? - Я подумал о крови под ногтями и сытости. - Оборотни ведь питаются мясом? - Она кивнула, не понимая, к чему я веду. - Меня как раз не покидает ощущение, будто я плотно поужинал. Где, говоришь, сейчас Дирк?

-Какое отношение к происходящему имеет брат?

-На вызове, - ответил я вместо девушки. - В городе произошло преступление.

-В Чикаго немало криминала, - перебила меня Дезире. Она хмуро покачала головой. - Ты делаешь неверные выводы.

-Я лишь сопоставляю совпадения, которые говорят не в мою пользу. - В горле пересохло, и я отпил глоток остывшего кофе. - Тебе известно, где Дирк? Поедем к нему! Я должен удостовериться, что ничего не совершил. - Я бросил на стол пятидолларовую банкноту, хотя заказ столько не стоил.

-Это невозможно, абсолютно не реально! - переубеждала меня Дезире, пока мы шли по тротуару к остановке. - Вервольфы не убивают людей.

Мне очень хотелось ей поверить, но собственные ощущения говорили об обратном. Сегодняшней ночью я охотился и, возможно, на человека. Даже после моего рассказа о частицах крови, она была непреклонна. По ее мнению, я не способен был на убийство.

Мы приехали в один из самых неблаговидных, "черных" районов города, где в настоящий момент работал Веллинг. Я удивился: разве это его участок? Обычно Дирк здесь не показывался. На мой вопрос девушка состроила невинную физиономию и сказала, что ее брат едет туда, куда его отправляет начальство. Но у меня было иное предположение: Дирк следует своим интересам. Он разнюхал подозрительные факты и намерен скрыть их от полиции. Разве его рвение в расследовании этого преступления лишний раз не доказывает причастность оборотня? Дезире, между прочим, поведала о том, что она и ее брат - Вервольфы. Нет ничего странного в том, что Веллинг желает выгородить представителя своего рода.

Выйдя из автобуса, я почуял кровь и машинально сглотнул. Дезире встревожено посмотрела на меня и шепотом спросила:

-Голоден?

"Этого не может быть. Я не могу постоянно испытывать чувство голода", - подумал я, но желудок был не согласен. Он посылал сигналы в мозг, и вот что они гласили: "Я совершенно опустошен! Сделай что-нибудь. Съешь кого-нибудь!" Я велел желудку заткнуться и отрицательно качнул головой.

Веллинг вместе с коллегами копошился возле старого, обшарпанного дома. Чем ближе мы подходили, тем явственней становился прогорклый запах крови. Это был покойник. Я вмиг передумал его есть. Поморщился и откашлялся.

-Что вы тут делаете? - изумился Веллинг, повернувшись к нам и отходя от трупа. - Вам нельзя здесь находиться.

Он отвел нас на некоторое расстояние, а я всё пытался разглядеть покойного через плечо Дирка. Заметив мое любопытство, он дернул меня за рукав и окинул сердитым взором, которым, вероятно, награждал подозреваемых.

-Я надеялся, что Дезире справится с объяснением не хуже, чем я.

-Она справилась, хотя тебе следовало рассказать всё гораздо раньше. Например, - задумчиво протянул я, - сразу после заражения. Но я тут по другому поводу.

-Он думает, - торопливо перебила девушка, - что ночью напал на человека. Скажи ему, - слезливо добавила она, - что он неправ! Отчего скончался ваш клиент?

-Бытовуха, - быстро ответил Дирк, чтобы у меня не осталось времени на реплику. - Удар ножом.

Я чуть было не рассмеялся. Его поспешный ответ был абсолютно лишен правдоподобия. Ложь на уровне детского сада. Если они хотели меня обмануть, могли бы хоть постараться. Несмотря на протест Веллингов, выразившийся в удержании меня за одежду, я миновал их и зашагал к месту преступления.

Два криминалиста в перчатках исследовали следы на одежде жертвы. Тело покойника находилось вне предела видимости благодаря склонившемуся над ним полицейскому. Но запах я чувствовал отчетливо - значит, раны были открытыми.

-Здорово, офицеры! - Я отсалютировал, поднеся ладонь к голове. - Кого-то убили? - Я изобразил на лице крайнюю тревожность, беспокойство и сокрушенно покачал головой. - Ну и времена нынче пошли, да? Его, случаем, не собака растерзала?

Полицейские ошеломленно переглянулись.

-Да, - пробормотал один, а второй отвлекся от поиска улик, и теперь я сумел рассмотреть жертву нападения.

Похоже, это был местный житель, неопрятно одетый, темнокожий молодой мужчина. Его шею и грудь покрывали глубокие борозды, с которых свешивались куски мяса и лоскутья рубашки. Борозды, оставленные огромными когтями, под которыми под утро наверняка остались следы крови. Я невольно опустил взгляд на руки, которые нервно потирал друг о друга.

-Вам бы не нужно на это смотреть, - сказал полицейский, с беспокойством глядя на меня. Должно быть, он заметил испуг на моем лице, но неверно истолковал его причину.

-Я думал, что смогу помочь с расследованием, - вернув контроль над эмоциями, предположил я. - Вчера, поздно вечером я наведался в эти края. Конечно, я никого не видел, кроме гигантской тени, зато слышал жуткий вой. Собаки в Чикаго когда-нибудь нападали на людей?

-Нет.

-Значит, эта первая. Может, бешеная. Что тут скажешь? - Я развел руками. - Чтобы не очутиться на месте нечаянной жертвы, разумнее всего сидеть по ночам дома.

-А вы-то что здесь делали? - Второй полицейский окинул меня подозрительным взглядом. Да, на местного я ничуть не похож.

-У меня было свидание, - вмиг нашелся я. - Правда, оно не состоялось, поскольку чересчур страшно было ждать девушку на улице. Как я увидал тень и услыхал вой, меня до костей пробрало. Сами понимаете - тут уж не до свиданий. - Я глупо улыбнулся. - А парня этого я не встречал. - Я еще раз посмотрел на покойника и, содрогнувшись, отступил назад. - Прощайте. Извините, что отвлек от работы. Удачного расследования!

-Так ведь это не преступление! Кого ловить-то? Собаку, что ли?

Очевидно, офицеры не горели желанием выяснять обстоятельства произошедшего. Разумеется, они не станут искать собаку, убившую человека. Даже если эта собака - оборотень, ходящий днем в людском обличье.

Я сделал несколько шагов, пятясь назад. Меня так и подмывало сказать, что мне известен преступник, и сейчас он находится прямо здесь, перед ними. Я с трудом переборол желание во всём признаться. Но кое-что меня удержало: что, если убийцей был не я? А ведь я не должен брать на себя чужую вину! Если виновным в конечном итоге окажусь именно я, то непременно явлюсь в полицию с чистосердечным признанием.

Дирк отвел взгляд, когда я приблизился к Веллингам. Ему было неловко и даже чуть-чуть стыдно. Он пытался обмануть друга наивнейшим и глупейшим способом вместо того, чтобы просто сказать правду, состоявшую в следующем: того мужчину убил оборотень.

-Скажи ему! - вновь потребовала Дезире, нетерпеливо поглядывая на брата.

Что он еще может сказать? Поддержать сестру в утверждении: Вервольфы не убивают людей? Какие слова способны теперь переубедить меня, увидевшего следы нападения? Глубокие окровавленные полосы, словно по телу плугом прошлись, гораздо красноречивее, чем все аргументы Веллингов.

-Ты не убивал, - буркнул криминалист. Дезире одобрительно улыбнулась, и он продолжил: - Я кое-что обнаружил на месте преступления. Это кое-что ускользнуло от внимания коллег.

-Что? - В голосе прозвучала надежда. Неужели Дирк одним словом опровергнет мои страшные подозрения?! Я рассчитывал услышать нечто веское, несомненное доказательство моей невиновности.

-Шерсть, - выдал он, и я потерял дар речи. - Волчий волос.

-И это всё?! - возмутился я, с трудом подбирая слова для выражения чувств. - Чей-то волосок указывает на мою непричастность? Полный бред!

-Но он белый! - Дирк произнес это таким тоном, будто втолковывал мне аксиому, а я, дурачок, не понимал. Как если бы он утверждал, что Земля круглая, а я смотрел на него широко раскрытыми глазами.

-Клочок шерсти, вероятно, принадлежит псу или кошке покойного парня.

-Неет! - вмешалась Дезире. Она решила, что мужчины не разберутся без нее. - Мы отличаем запах сородичей от животных. На одежде убитого Дирк нашел шерстинку белого, или в крайней степени светлого, оборотня, так что ты не при чем. - Девушка самодовольно ухмыльнулась, будто раскрытие преступления было ее личной заслугой.

-Почему вы уверены, что этим оборотнем был кто-то другой? - Я по-прежнему сомневался. - Вы видели меня в волчьей шкуре?

Брат с сестрой помотали головой.

-Ты темный, - поделился мнением Веллинг. - Брюнеты редко трансформируются в светлых волков. Раньше, давным-давно, все были белыми, но те времена канули в лету.

Они почти убедили меня. Но предательское "почти" разъедало мне мозг. Разве они не заметили, что я слегка отличаюсь от общепринятых норм? Взять, к примеру, то, что я слышу Зов, в то время как тот недоступен оборотням. Так отчего бы мне не быть Вервольфом, который обращается в белого волка, так сказать по-старинке? Однако я не захотел посвящать друзей в жуткие сомнения, гложущие меня. Рано или поздно мы всё выясним. Дирк вернулся к работе, а мы с Дезире отправились в центр.

-Твой брат какой-то подавленный, - заметил я, разворачивая гамбургер. Вообще-то, я мечтал о большом куске свежего мяса, но надеялся обмануть желудок котлетой.

-Даже если убийца не наш друг, - тихо проговорила девушка, - прискорбно осознавать, что собрат способен на преступление.

-Ты так веришь в непогрешимость оборотней! - удивился я, откидывая листья салата в бумажный пакет. В мои планы не входило поедание травы.

-Они не совершили не единого убийства за несколько сотен лет.

-Неужели?! - с недоверием переспросил я. - Никто и никогда?

-Мы не дикая бесконтрольная стая, - пояснила Дезире. - С новообращенными проводится разъяснительная беседа. (Со мной ее почему-то не проводили!) Мы не кусаем людей без разбора. К превращению относятся очень серьезно и тщательно готовятся.

-Кто готовится? - поинтересовался я.

-Все. И оборотень, и иногда сам человек, которого собираются инициировать.

-А нападений совсем-совсем не случается? - не унимался я.

-Ну-у... - Девушка замялась. - Может, кто-то очень жестокий или из желания отомстить. Или сорвавшийся с катушек новичок... - Дезире прикусила язык, отводя виноватый взгляд. Что ж, слово не воробей.

Наверняка я отношусь к одной из перечисленных категорий, хотя вариант с местью автоматически исключается. Я не знал убитого парня. Я спрашивал себя: могу ли быть жестоким? Почему нет?! Превратившись в Вервольфа, я действовал неосознанно, о чем говорило разбитое стекло. Я не помню, где был и что делал. А еще это было мое первое обращение, к которому я оказался абсолютно не готов. Меня не предупредили о том, что ночью у меня появятся когти, клыки, зверский аппетит, и я обрасту волчьей шерстью. Как бы на моем месте повел себя среднестатистический человек, не верящий в сверхъестественное, несмотря на то, что его мать - вампир? Быть может, убил бы кого-нибудь просто так, в знак протеста?

Я покончил с гамбургером и решил, что пора прощаться с Дезире.

-Если знаешь оборотней нашего города, - с невольным цинизмом сказал я, - проверь всех вчерашних, сорвавшихся с катушек новичков. Уверяю, я буду первым в списке.

Я направился к станции метрополитена. Девушка обреченно вздохнула и проводила меня потухшим взглядом.

Я вернулся домой. Особняк по-прежнему пустовал. Энтони так и не вернулся. "Завтра же, - пообещал себе я, - пойду в полицию". Со старым дворецким могла случиться беда, и следовало разыскать его, как можно скорее. Я утром осмотрел весь дом, но кое-что пропустил. Подвал остался не обследованным.

Чем ниже я спускался, тем холоднее становилась кровь в жилах. Будто кто-то невидимый поглощает жизненную энергию. Привидение или, например, вампир. Старый подвал, вероятно, хранил в себе немало тайн из жуткого прошлого прежних хозяев поместья. Здесь расположился винный погребок, где лежащие бутылки покрывались толстым слоем пыли. Должно быть, многое из графских запасов давно превратилось в уксус - пробовать я не желал. Я не доставал вино из погреба даже тогда, когда то было свежее, а уж теперь... Зайдя за полки с винным разнообразием, я натолкнулся на нечто, повергшее меня в немой ужас.

Это было темное, почти истлевшее тряпье. Я наклонился и пригляделся, и тогда отчетливо увидел старомодный мужской камзол. Он в точности напоминал костюм, в котором был изображен на портрете мой отец. Я протянул руку и тут же отдернул, прикоснувшись к материи - под ней что-то было, словно в камзол кого-то завернули. Воображение тот час нарисовало картину: в тряпке человеческие кости, останки моего отца! Энтони говорил, что прежний граф сгорел, так кому могло понадобиться хранить столь жуткое напоминание о покойном? Разве только тому, кто безумно любил Содзмена.

Арабелла. Она не смогла расстаться ни с домом, ни с погибшим мужем. Она где-то здесь? От мысли о вампирше по спине пробежал мороз, а кожа покрылась мурашками. Что, если она прячется в подвале? Что, если я обнаружу тут дворецкого? Может, Арабелла, которой не удалось укусить сына, отыгралась на старом слуге? Что если в тряпье останки не Себастьяна Содзмена, а дворецкого? Я не осмелился проверить.

-Энтони, - шепотом позвал я, всей душой желая и на сей раз не услышать ответа. Я облегченно вздохнул, когда никто не отозвался.

Может, он превратился в кровопийцу и теперь просто боится? Ведь мать испугалась, когда мы встретились в коридоре! Дворецкий утверждал, что вампиры бесстрашны. Это не совсем так. Они боятся своих главных врагов - оборотней. Теперь-то мне это достоверно известно, и ужас матери в ту злополучную ночь больше не казался странным.

Не чувствуя достаточно сил для длительного пребывания в жутком подвале, я торопливым шагом вернулся в жилую часть особняка. Поиски дворецкого откладывались на неопределенный срок. "Прости, Энтони", - мысленно извинился я, коря себя за малодушие. Но, что же делать? Я еще не привык к звериной сущности и совсем не понимал ее. Я слишком мало знал о Вервольфах. Они - охотники! Пожалуй, это всё.

На следующий день я, как обычно, показался на работе, где меня поджидала Дезире. Она была необычайно весела и жизнерадостна. Прямо с прихода, в холле Федерального Центра, девушка бросилась мне на шею, будто мы не виделись с ней вечность. Люди пялились на нас с нескрываемым любопытством, предосудительно покачивая головами.

-У меня отличная новость, - шепнула она мне на ухо. - Ты не убийца.

Известие действительно было потрясающим. Но как девушка пришла к этому выводу?

-Вчера у тебя не было превращения? - спросила она, с надеждой заглянув мне в лицо. - Ведь, правда, не было?!

-Нет, - обескуражено произнес я. - Разве вчерашнее полнолуние было не единственным в этом месяце? - Я почему-то был уверен, что оборотень становится волком исключительно при полной луне. Должно быть, сказывались стереотипы, которыми пичкают читателей и кинозрителей.

-Так и есть! - радостно воскликнула Дезире. - Это и доказывает твою невиновность! Пойдем в твой кабинет и поговорим.

Я с удовольствием принял предложение девушки, и мы поднялись на пятнадцатый этаж.

-Рассказывай! - торжественным тоном заявил я, когда мы уселись за рабочий стол. Несомненно, девушке есть о чем поведать.

-Ага, - кивнула она. - Минувшей ночью произошло идентичное убийство: молодого мужчину разорвал зверь. Дирк не обнаружил ни единой улики против белого оборотня, но мы не сомневаемся, что оба преступления совершил один и тот же человек, то есть волк.

-Оборотни появляются не только в ночь полнолуния? - удивился я.

-Детская страшилка, - усмехнулась Дезире, но через мгновение вернула серьезность. - Хотя доля истины тут присутствует. Оборотень может передать вирус лишь в течение одной ночи, после которой наступает перерыв длительностью в двадцать девять дней. А вот принять звериный облик он может в любой момент, ночью или при свете дня, тогда, когда пожелает.

-Не хотелось бы тебя расстраивать, - без энтузиазма отозвался я, - но, если я не помню первое превращение, с чего бы мне запоминать следующее? Может, я снова гулял по городу в образе волка?

-Исключено! - Девушка энергично мотнула головой. - У новичков всё иначе. Первые два-три месяца превращение происходит лишь единожды. К тому же... - Она смущенно опустила глаза. - На тебе что-нибудь надето, когда ложишься спать?

Я нервно ухмыльнулся: любопытный вопрос! Девушку он вогнал в краску, и она не осмеливалась поднять на меня взор.

-Оборотень разрывает свою одежду? - предположил я, вспомнив о вещах, найденных растерзанными.

-Ну, да, - пробормотала Дезире. - Любой оборотень гораздо крупнее и шире человека. Это необходимо учитывать, если не хочешь в ближайшем будущем остаться без гардероба. - Девушка, наконец, справилась с конфузом и улыбнулась.

-А тебя разве не огорчает тот факт, - спросил я, - что кто-то из оборотней всё же оказался убийцей?

-Огорчает, - призналась она. - Но это не такая трагедия, как если бы преступником был ты. А может, это кто-то не из нашей стаи! В таком случае всё не слишком для нас ужасно.

-У вас есть своя стая?

-Да. Скоро ты с ними познакомишься. Мы - небольшая группа Вервольфов, проживающих в Чикаго. Вообще, стай несколько, но они не очень-то близко общаются между собой. Говорят, если нет войны, разрозненность не вредит. Я бы устроила встречу сегодня, но не получится - я отправляюсь в поход с однокурсниками. Придется отложить знакомство.

Я был не против немного повременить и не возражал бы, если бы обещанная встреча состоялась с опозданием на неделю, а то и больше. В последние дни на меня свалилось чересчур много информации, и я боялся, что она вся не уместится в мозгу. К тому же разгуливал волком лишь единожды и ничего из той ночи не помнил, потому сложно было чувствовать себя полноправным членом коллектива. Я, признаться, не испытывал потребности в знакомстве с другими оборотнями. Мне пока хватало компании Веллингов.

После беседы с Дезире у меня камень с души свалился. Я не убивал того парня! Это была лучшая новость за последнее время, а может, чудеснейшее известие за всю жизнь. Я ощущал себя почти счастливым. Снова эта оговорка - "почти". Некоторые нюансы не позволяли мне назвать себя абсолютно счастливым человеком. Одной из этих "мелочей" было то, что моя мать питается человеческой кровью. Да и вообще, вкусовые пристрастия родителей не давали покоя. Хотя сам я не далеко от них ушел! Я тоже принадлежал к касте кровожадных охотников, любителей сырого мяса, и оставалось лишь надеяться, что мясо это не человеческое.

Рабочий день прошел довольно рутинно и скучно, и хотя Райт поручил мне серьезное дело, оно не слишком занимало внимание. Меня назначили адвокатом некоего бизнесмена, уличенного во взятке, и на протяжении пары недель я выискивал улики и свидетелей, а еще - лазейки в уголовном кодексе. Я не был уверен в оправдательном приговоре, поскольку сильно сомневался в честности подзащитного. Но работа есть работа, и за нее платили хорошие деньги. Я понимал, что должен сделать себе имя и, если выиграю дело, цена на меня круто возрастет. Гарвардский диплом - это еще не карьера. Я решил: из кожи вон вылезу, но взяточника от тюрьмы спасу!

В обеденный перерыв я подумал, что неплохо бы выйти на свежий воздух и просто прогуляться вдоль Дирборн-стрит. Сказано - сделано. Раздумья о вампирах и оборотнях не шли у меня из головы, хотя я старательно таращился на магазинные витрины и рекламные плакаты с целью выгнать навязчивые мысли. Но ни маркетинговые уловки, ни красочные товары, ни даже дело о взятничестве не избавляли от тяжелых размышлений. Недавно я спрашивал себя: кто я? Кажется, теперь ответ был готов. Я мифический персонаж! В голове не укладывалось, что я превращаюсь в волка. Если бы я видел себя оборотнем, хоть раз посмотрел на отражение в зеркале, то скорее поверил бы в эту нелепую сказку.

-Содзмен! - Оклик вывел меня из мира мыслей. Вряд ли тут поблизости гуляет однофамилец, да и голос показался очень знакомым. Я оглянулся. Ко мне приближалась девушка, которую я не встречал после свадебной вечеринки.

-Привет, Глэдис, - растерянно сказал я. Вот кого не ожидал увидеть! Она не живет и не работает в центре. - Каким ветром тебя сюда занесло?

-Приехала к подруге. Я здесь вместе с тетей, поскольку та давно не видела родственницу и соскучилась.

Что за подруга? Какая тетя? Чья родственница? Я ничего не уяснил из сумбурного ответа девушки. Возможно, я просто еще не переключил сознание, в котором было место лишь для оборотней и вампиров. Нормальную человеческую речь, похоже, я пока еще не воспринимал.

-Прости, что ты сказала? - Я сосредоточенно сдвинул брови, а Глэдис с усмешкой качнула головой. Угольно-черные кудри подпрыгнули в такт ее движению.

-В облаках витаешь? - весело спросила она. - Влюбился, что ли?

-Нет! - испуганно воскликнул я, словно мне выдвинули обвинение в страшном преступлении, к которому я не причастен. - На первую половину января назначено судебное разбирательство, где я выступаю адвокатом. Сложное дело, потому я постоянно о нем думаю. - Я лгал. Думал отнюдь не о суде.

-А я к подруге иду, к кузине Крептона.

Так бы наша беседа и закончилась, не подоспей тут третий персонаж, тетя, которую упомянула Глэдис. Она вышла из магазина и, увидев меня, приветливо помахала рукой, торопливо направляясь к нам. Уходить прямо сейчас, не дождавшись, когда старушка подоспеет, было бы верхом неприличия.

-Общаетесь, молодежь? - Она дружески похлопала меня по спине.

-Ага, тетушка Элисон, - кивнул я, предчувствуя расспросы о жизни, работе, родителях. Она постоянно твердила одно и то же, поскольку через пару часов всё равно забывала о беседе.

-Знаком с Ребеккой? - осведомилась она. - Моя племянница, девочка твоих лет. - Миссис Трейси лукаво улыбнулась и подмигнула.

Мир сговорился, подыскивая мне невесту! Глэдис беззвучно усмехнулась и спрятала улыбку, прикрыв рот ладонью. Однако ее глаза не излучали веселья, а стремительно, быстрыми движениями бегали по мне. Странное ощущение, слегка холодящее, будто попал под обзор рентгена, который вот-вот выявит смертельное заболевание. Может, с перевоплощением в оборотня во мне произошли заметные перемены, и Глэдис ищет, что во мне не так? Она чувствует изменение на интуитивном уровне?

-Могу я задать вопрос? - обратился я к миссис Трейси, нарочно отдаляясь от девушки, чтобы та не услышала секрет, который я хотел узнать.

-Конечно, - с радостью ответила старушка, правильно угадав мои намерения. Она даже отвернулась от Глэдис, чтобы та и по губам ничего не сумела прочесть.

-Вы знали моего отца? Вы, правда, были молоды в то время? - шепотом проговорил я.

-Не просто молода. Я была так красива, что он долгое время добивался меня, но... - На морщинистом лице Элисон загорелась ухмылка. - Так и не добился. Но он дарил мне цветы, бриллианты! Ухаживал, как никто другой. - В ее глазах появилось мечтательное выражение.

-Почему же вы отвергли его?

-Да, он был обворожителен и красив, почти как ты. И более галантен, нежели ты. - Она не могла не вставить критическую ремарку. - И всё равно присутствовало в нем нечто дьявольское и отталкивающее. Проще говоря, я его побаивалась. - Миссис Трейси глубоко вздохнула. - Он и теперь, вероятно, не изменился. Красавчик Себастьян!

У меня вдруг помутнело в глазах, и я отпрянул, от чего едва не соскочил с бордюра прямо под колеса мчавшихся машин. Сознание потонуло в новых недопониманиях. Вновь всплыл прежний вопрос: кто я? Я не просто мифический персонаж, оборотень. Миссис Трейси разбила былое предположение, развеяв сомнения относительно родителей. Я монстр и мутант! Мое появление на свет противоречит законам природы! Себастьян - не наше родовое имя, а так звали моего отца! Мой отец действительно был бессмертным вампиром и знал молодую Элисон Трейси! Энтони поведал правду. Обитатели моей родной деревни также были справедливы относительно прежнего графа.

-Я видела их свадьбу, - продолжала старушка. - Годы оказались невластными над графом, когда он брал в жены очаровательную Беллу.

Она знала мою мать!

-А как они сейчас поживают? - поинтересовалась она. Я давно ждал этот вопрос, но обычный машинальный ответ не шел из уст. Я не сумел сказать, что всё по-прежнему.

-Он изменился, миссис Трейси, - едва слышно пролепетал я и, не прощаясь, пошатываясь, будто с нарушенной координацией, зашагал на площадь Федерального Центра.

Я шел и спинным мозгом чувствовал взгляд Глэдис. На меня подобным образом смотрели лишь два человека: дворецкий и сестра Веллинга. Энтони в тот день подозревал меня в чем-то (в вампиризме?), поскольку я ел полусырое мясо. Дезире приглядывалась в день нашего знакомства, наверно, ища признаки оборотня. Но что высматривала во мне Глэдис? Этого я не мог понять. Что, если она тоже оборотень? Такое вообще может быть? Я подумал, что спрошу о ней у Веллингов при следующей встрече.

"Я должен работать", - уговаривал я себя, вчитываясь в документы, разложенные по столу. Но мозг никак не желал вникать в суть дела, возрождая в памяти совершенно несвоевременные образы. Интересно, в подвале лежат обугленные кости отца? Моя мать отдыхает от кровавых дел там же, рядом с покойным супругом? Как я развивался в утробе вампирши? Питаясь кровью? Как сын неживых вообще умудрился родиться? Могла ли природная кровожадность достаться мне в наследство от родителей? Мои рассуждения дошли до того, что я усомнился в реальности бытия. Может, вся моя жизнь - лишь сон? Мне вспомнилась "Матрица", знаменитый фильм, где люди спят и существуют в вымышленном мире, а настоящая реальность где-то далеко, в единственном свободном городе Зионе. Что ж, если я живу в чьем-то хитроумно сконструктированном проекте, это всё объясняет: и вампиров, и оборотней.

Остаток рабочего дня не задался. Я решил пораньше уйти домой, где, если получится сконцентрироваться, еще немного подумаю над делом взяточника. Колин Райт меня не контролировал: он сильно изменился за минувший месяц и даже голоса никогда не повышал. Ему наверняка попало от вышестоящего начальства за попытку меня уволить.

Собрав документы в портфель, я отправился на Вебаш-авеню. Я шел и всё равно думал не о работе, а о мифических чудищах. Это стало моим наваждением, и я много бы отдал за избавление от него.

Вдруг я приметил старую знакомую, с которой уже встречался сегодня. Глэдис тоже направлялась к метро, но по другой стороне улицы. Она была не одна. Вместе с ней шла другая девушка, лица которой я не мог видеть, но, судя по походке и очертаниям фигуры в облегающем пальто, она была не старше, чем мы с Глэдис. Значит, это точно не Элисон Трейси! Скорее всего, племянница старушки. Очевидно, девушки почувствовали чей-то взгляд, поэтому обернулись. Я встретился с незнакомкой глазами, и она, тряхнув белокурыми локонами, с улыбкой что-то сказала спутнице, которая в ответ рассмеялась. Я тут же почувствовал неловкость, поскольку они наверняка обсуждали меня. У меня не возникло особого желания подходить к ним и здороваться, но всё же я был вынужден перебраться через дорогу - станция располагалась на другой стороне.

Я перебежал трассу так, словно в мире не существовало пешеходных переходов, и оказался в паре ярдов от девушек. Они остановились, словно поджидали меня. Черт! Почему они наблюдали за мной, а не продолжали дальнейший путь? Волей-неволей мне пришлось заговорить.

-Еще раз привет, - как можно веселее и беззаботнее сказал я, приближаясь к девушкам на расстояние вытянутой руки. Глэдис молча улыбалась, а ее глаза задорно блестели. Она словно хотела что-то изречь, но ждала первого шага от меня.

Итак, я приблизился, и тут меня как молнией ударило. Сердце подступило к самому горлу, и перехватило дыхание, а ударивший в нос, восхитительно дурманящий аромат обволок сознание. Я невольно взглянул на незнакомку, смотрящую на меня чуть склонив вбок голову, и мое сердце в груди сладостно сжалось. У меня вдруг возникло непостижимое желание прижаться к незнакомке страстным поцелуем и унести ее, спрятав от остального мира, как хищник утаскивает пойманную добычу. Что это? Я хочу съесть ее? Я усомнился, что подобное чувство свойственно нормальному оборотню.

Я едва заметно мотнул головой, отгоняя безумные мысли, и сей жест не ускользнул от внимательной Глэдис. Она всё еще посматривала на меня и посмеивалась. Я нервно сглотнул, не в состоянии промолвить ни слова.

-Нам пора, - услышал я мелодичный голос, принадлежащий, разумеется, подруге моей бывшей одноклассницы.

-Да, - отозвалась Глэдис. - Нужно успеть на ближайший поезд.

Они зашагали к станции, а я, наконец, очнулся. Меня осенило: я влюбился! Я влюбился в кузину Конрада! Девушки ушли, а я, словно идиот, продолжал стоять на месте, как вкопанный. Что, если я больше не встречу эту очаровательную незнакомку?! Ведь теперешнее наше столкновение являлось сущей случайностью. Предположение повергло меня в глубочайший ужас, подобный предсмертной панике, творящейся на падающем самолете.

Что было сил, я рванул на станцию. О, ужас! Подъехал поезд, и обе девушки уже были внутри. Это был решающий момент в моей судьбе. Жить или погибнуть! Я прибавил шагу, но уже слышал, как объявляется следующая остановка. Я едва не ронял документы, в которых на самом-то деле и заключалась моя будущность, но сейчас, в этот миг ничто не имело значения. Ничто, кроме той незнакомки. Двери уже закрывались. Последний рывок... и я запрыгнул в вагон.

Послышался задорный смех Глэдис. Я поискал девушек глазами. Они обе смотрели на меня. Незнакомка тоже не скрывала веселой улыбки. Кажется, они забавлялись, наблюдая за мной. Как ни странно, я ничуть не обижался. Наоборот, я хотел поговорить с ними, поэтому пробрался поближе сквозь толпу пассажиров.

-Успел-таки, - с довольным выражением выдохнул я.

-Это не его поезд! - рассмеялась Глэдис, обращаясь к подруге. - Ему нужно было ехать в другом направлении.

Я почувствовал себя совершенным глупцом. Да, только сейчас я понял, что Глэдис права.

-Вы такой рассеянный? - весело спросила незнакомка, окидывая меня любопытным взглядом с головы до ног. И я неожиданно вспомнил, что оставил пальто и даже пиджак в офисе, и понял, отчего на меня так глазели прохожие. Я был в классических брюках, ботинках и... футболке. - Признайтесь, вы сумасшедший?

-Безумный шляпник, мэм! - Я кивнул, слегка приподняв акубру, сильно напоминающую ковбойский головной убор.

Я так спешил, боясь упустить незнакомку, что совершенно забыл, откуда идет мой поезд. Итог: я ехал в другом направлении, даже по другой ветке, зато вместе с прекраснейшей девушкой во вселенной. Я не жалел о нелепой ошибке, ведь без этой оплошности я не познакомился бы с Ребеккой.

Глава 4

Даже сквозь сон я чувствовал, как в голове стучат молоточки, а вернее: кувалды. И молотили они всё сильнее и сильнее, громче и громче. Я явственно слышал каждый удар, и это не просто пульсация крови по венам.

Бом!.. Бом!.. Стук становился всё ощутимей, болезненней и отчетливей. Череп превратился в огромный колокол, а за веревку дергал неугомонный звонарь.

Сегодня выходной, после вчерашней вечеринки, где вся наша коллегия адвокатов отмечала удачное завершение судебного процесса. Может, голова гудит из-за празднества? Я с огромной неохотой проснулся и обнаружил себя лежащим на кушетке в гостиной. Что ж, мысленно усмехнулся я, это определенно лучше, чем на полу или на улице. К тому же на мне были надеты длинные шорты - тоже неплохой прогресс. Впрочем, я с трудом мог вспомнить, превращался вчера в волка или нет.

Итак, я проснулся, а стук всё равно продолжался. Получается, что грохот, возникавший внутри головы, в действительности доносился из-за двери. Я чуть было не рассердился, как то делал Энтони, из-за раннего и чересчур громкого гостя, но, взглянув на часы, узнал, что время давно перевалило за полдень. Вялой походкой я поплелся к двери, в которую отчаянно колотили. Может, это кто-то, спасаясь от бандитов, ищет убежище? Тогда могли бы вовсе не стучать, а просто забежать в дом - кажется, я не запирал дверь.

"Я не только сержусь, как Энтони, - невольно подумал я, - но и иду, как он. Тот тоже еле ходил, шаркая подошвой".

Я постарался прогнать неприятные мысли. Старик перестал служить дворецким в особняке два месяца назад. С тех самых пор я и взял в привычку засыпать там, где сморило. Я хорошо помнил тот день, когда Энтони исчез, а также тот, когда я вновь его повстречал.

Я открыл дверь и в удивлении отступил, пропуская разбудившего меня посетителя. "Неугомонным звонарем" оказалась молодая женщина. Она старательно пыталась привести в порядок свой внешний вид, но ее волосы, нещадно развеваемые ветром, совсем не хотели быть послушными.

-М...Маргарет! - Я с трудом проговорил имя гостьи, совершенно растерявшись.

Молодая женщина тоже была довольно смущена и пыталась скрыть нервозность, поправляя прическу, хотя ветра уже не было. Своим поведением она выдавала внутреннее состояние, которое хотела спрятать. Я вспомнил, как вел себя точно так же на свадебном торжестве Крептонов. А вот сегодня Маргарет чувствует себя не в своей тарелке. Так зачем же пришла?

-Давно не виделись, - пробормотал я лишь для того, чтобы с чего-то начать разговор. - Кажется, месяц или больше.

-Мы часто видимся, - возразила Маргарет и, похоже, обидевшись, добавила: - Но ты меня не замечаешь, а глядишь только на кузину Конрада!

Быть того не может! Она ревновала? Неужели, по ее мнению, все бывшие парни обязаны изнывать от тоски и вечно страдать по потерянной любви? Прежде я не замечал эгоцентризма Маргарет.

-Я люблю Бекки, и с самого начала рассчитывал, что мои к ней чувства получат твое одобрение.

-А я не против, - рассеянно произнесла она. - Мне нравится сестра Конрада, и я не возражаю против ваших отношений. Полагаю, что Конрад тоже придерживается аналогичного мнения. Однако пришла я по другому поводу. - Она вдруг замолчала, потупив взор, а через пять секунд, сделав глубокий вдох, тихо-тихо промямлила: - Я боюсь мужа.

Последняя фраза была произнесена почти беззвучно, и в первый момент я решил, что слух меня обманул. Может, я еще не окончательно проснулся?

-Ты ведь знаешь, чем он занимается и как это опасно! - продолжила Маргарет; голос ее дрожал от психического перенапряжения, будто звуковые колебания под действием электричества. - Он прямо помешался на этой дурацкой охоте! Он всегда вооружен и наверняка даже по ночам кладет револьвер под подушку. Конрад буквально дни считает до полнолуния!

-Две недели, - едва слышно сказал я. Сейчас шли первые числа марта, а я всегда с замиранием сердца ждал наступление самой таинственной ночи, когда ни один оборотень не в силах справиться с призывом луны.

Маргарет, кажется, пропустила мое замечание мимо ушей.

-Иногда мне чудится, - чуть не плача проговорила она, - что охота ему важнее, чем жена! А несколько дней назад в город приехал один мерзкий старикашка, который занимается поисками вампиров. Он превращает Конрада в фанатика. Эл! - умоляющим голосом воскликнула она. - Помоги мне! Прошу, образумь Конрада!

-Что же я могу сделать? - удивился я, разводя руками. - Я ведь не работаю с Крептоном в одной команде и даже его увлечений не разделяю.

-Я устала жить в этом аду! Я всегда боюсь, что муж свихнется на работе или однажды не вернется вовсе. К тебе он обязательно прислушается, ведь вы с ним друзья!

-Ну, - замялся я, - закадычными товарищами я нас не назвал бы. К тому же Крептон не откажется от охоты, ни при каких обстоятельствах.

Ирония судьбы! Парень, похитивший у меня любимую девушку, стал почти другом. Это всё случилось благодаря Ребекке, которая однажды привела меня на знакомство с родственниками. Бекки часто бывала у кузена в гостях и соответственно я тоже. Признаться, я никогда не считал Конрада скверным человеком, а он и вовсе оказался лучше, чем ожидалось. Конечно, мнение мое переменилось исключительно из-за абсолютного безразличия к Мэгги.

Маргарет кивнула и обреченно вздохнула: да, ее муж скорее умрет, чем откажется от призвания. Интересно, она знала, с кем связывает судьбу, когда соглашалась на брак? Вероятно, до свадьбы Маргарет не имела ни малейшего понятия о касте особых воинов, которой принадлежал Крептон.

Конрад был Охотником, настоящим борцом с нечистью. Эта каста существует с незапамятных времен, когда первый вампир укусил человека, а первый оборотень разорвал свою жертву. Люди боялись кровожадных монстров, и в этом ужасе родилась потребность в Охотниках. Те защищали мирных граждан, не жалея собственной жизни.

И такому человеку бедняжка Маргарет давала клятву вечной любви и верности! Мне стало немного жаль ее, когда открылась правда о Крептоне, хотя нельзя не признать: быть женой Охотника всё же чуть лучше, чем женой оборотня. Короче говоря, она в итоге сделала верный выбор, хоть и не подозревала об этом.

-Я не могу помочь, - повторил я прежний ответ, стараясь не встречаться взглядом с Маргарет, страдальческое выражение которой разрывало мне сердце на части.

Она смотрела на меня, как мученица на истязателя, своими небесно-голубыми глазами, сводящими прежнего Эллиота Содзмена с ума. На деле-то истязателем тут был отнюдь не я. И хотя вирус ликантропии (именно так мы предпочитаем называть "болезнь") кардинальным образом изменил мое сознание и избавил от влечения к Маргарет, я по-прежнему не мог спокойно взирать на страдания людей, особенно женщин.

-Конрад не отречется от охотничьего призвания, в котором заключается смысл его бытия, - вновь сказал я, - но, если тебе от этого станет легче, я буду следить за ним.

-Спасибо! - воскликнула Маргарет, порывистым движением сжав мою ладонь.

"Какие холодные у нее руки, - машинально приметил я. - Прямо, как у вампира".

Мне вспомнился тот день, когда я провел аналогию между Маргарет и кровопийцами. Теперь, спустя время, я уяснил, что моими рассуждениями управляло неведение. Руки Бекки тоже казались почти ледяными, а причина крылась во мне. У волка, видите ли, температура тела выше, нежели у человека. Моя температура стабильно держалась на отметке 39 градусов по Цельсию. Люди, которые так или иначе прикасаются к оборотню, считают, что у того жар, хотя кожа у нас не краснеет, как при гриппе.

-Я могу охранять твоего мужа, - продолжал я, - стать кем-то, вроде секьюрити.

-Спасибо, Эл, - выдохнула она, умиротворенно улыбнувшись.

Удивительно: я успокоил ее! Неужели Маргарет считала, что обычный человек, кем я по ее мнению был, способен оградить от опасностей сильного и отважного воина, коим являлся ее муж? Она явно переоценивала мои возможности. Или нет?.. Что, если Маргарет знает? Я подозревал каждого и присматривался ко всем из окружения, боясь, что кто-то раскроет секрет, который я должен хранить. Люди вообще не должны знать о существовании вампиров и оборотней, но для некоторых мы не являемся тайной. В числе посвященных - Охотники и те люди, что с ними связаны. Конечно, Маргарет знала о существовании нечисти, но моя к ним причастность должна остаться неразглашенной. То, что знает жена, знает и муж, а Крептон - Охотник, следовательно, потенциальный враг. Конрад и его товарищи истребляют создания, подобные мне, и я тоже в группе риска. С этой парочкой, ставшей вдруг моими приятелями, следует постоянно держать ухо востро.

"Что за вкусная девочка! - прозвучал вдруг голос, заставивший меня вздрогнуть и отдернуть руку от Маргарет. - Почему бы нам не съесть ее?"

Я уловил скрежет и встревожено взглянул на Маргарет. Слышит ли она то же самое? Она недоуменно хлопала ресницами, растерянно приоткрыв рот.

-Что это? - пролепетала она. Вот дьявол! Значит, слышит. - Что там? - Она неподвижным взором уставилась в ту сторону, где располагалась дверь в подвал.

-Мыши! - не думая, ляпнул я. - Тебе пора домой. - Я заторопился, увлекая Маргарет к выходу, в то время как она, чем-то завороженная, смотрела в сторону подвала.

-Мыши не разговаривают, - пробормотала она, мотнув головой, и, ловко увернувшись, отскочила.

Так она и голос слышала! Ах да, черт! Опять этот треклятый Зов!

-Крысы! - выпалил я и тут же шумно, раздраженно вздохнул. А крысы, значит, разговаривают?!

-Тебе следует завести кошку, - усмехнулась Маргарет, стремительно шагая к источнику шума, мистическим образом манящего ее.

-Я не держу домашних животных! - огрызнулся я, повышая голос. Не подозревал, что удерживать человека от Зова крови настолько сложно. Я бросился наперерез Маргарет. Благо, ликантропия давала некоторые преимущества: скорость и, конечно же, силу.

Маргарет испуганно отпрянула, когда я возник прямо перед ней, преградив дальнейший путь. Настоящий момент был не подходящим временем для строжайшей конспирации. Если ради ее спасения мне придется выдать себя, то я должен буду, не задумываясь, открыть истинную сущность. Главная задача ликантропов - спасать доверчивых людишек от опасных, смертоносных хитросплетений кровососов. Однако привлеченная Зовом женщина могла не обратить внимания на быстроту перемещений друга.

-Что за славная девочка! - На сей раз голос прозвучал наяву, а не в сознании. - Время обедать.

Я развернулся к вампирше, губы которой расплылись в блаженной улыбке. Красивая черноволосая, мертвенно-бледная женщина, приближающаяся к нам, выглядела не менее прекрасно, чем в ту ночь, когда намеревалась укусить меня. Зато боялась она теперь намного меньше - привыкла жить под одной крышей с оборотнем.

-Уходи, - медленно и отчетливо проговорил я, и Арабелла на мгновение приостановилась. Ура, она по-прежнему чует во мне угрозу! Но, как выяснилось секундой позже, я зря радовался.

Вампирша утробно зарычала и выпустила клыки. Ее глаза покраснели в предвкушении крови, и я немного растерялся - мне не раз приходилось предотвращать ее нападения на людей, но вампирша никогда не проявляла столь бурной решимости. Непростительно - давать волю слабости в присутствии кровопийцы. Она тут же заметила, что ее оппонент опешил, и это вселило в нее большую уверенность. Бросившись вперед, Арабелла вцепилась мне в плечи, и острые ногти пронзили кожу, как миниатюрные ножи. Я слышал, как позади взвизгнула Маргарет - магия Зова рассеялась, когда по моим рукам полилась кровь. "Ничего, - сказал я себе, - раны сегодня же заживут".

Я решил было грешным делом, что вампирша собирается меня съесть, но нет: она оттолкнула меня к стене, о которую я ударился так, что на миг видение мира потемнело. Пару раз моргнув, я прояснил сознание и вновь кинулся в атаку. Арабелла уже пригвоздила бедняжку Маргарет к противоположной стене и, вероятно, вновь использовала магические слова-приманку, поскольку молодая женщина совершенно безвольно опустила руки и лишь заворожено смотрела на вампиршу, словно любовалась, равно как я в день первой встречи.

Во мне вскипало чувство опасности, клокоча и будоража кровь, в любой момент готовясь трансформировать человека в зверя. Еще чуть-чуть, и я обращусь в волка. Но мне ведь нужно просто защитить Маргарет, а вовсе не пугать ее до смерти! Я обязан остановить перевоплощение.

Подбежав, я оттащил вампиршу от околдованной жертвы, развернул к себе, заломил ей руки за спину так, что мы невольно прижались друг к другу. Со стороны, пожалуй, борьба выглядела, как объятие, хотя мне было решительно всё равно, как это смотрелось.

Арабелла запросто могла сейчас воплотить давнее желание, но я был уверен: вампир не способен укусить оборотня. Может, из-за страха, может, вследствие некоторого отвращения к волчьему запаху. Кровопийцы чересчур изысканные существа, чтобы вонзать клыки в кого ни попадя. То ли дело оборотни! Мы невзыскательны в еде.

Мои пальцы, сжимавшие тонкие запястья вампирши, дрожали. Как мог, я боролся с пробуждением зверя. Сердце учащенно билось, а дыхание затруднялось - меня душил хищник, с которым я сражался. (Не вампир, а ликан.)

-Уходи! - почти что прорычал я, слегка повернув голову, поскольку на сей раз обращался к Маргарет.

Пока рядом присутствует человек, ощущение опасности меня не покинет, поскольку живущий во мне оборотень всем сердцем желает защитить эту молодую женщину. К счастью, она не стала возражать и опрометью выскочила из дома. Я услышал хлопок входной двери. Как раз вовремя! Я почувствовал, как сжимаются ребра, и изгибается позвоночник, превращая скелет в стальной каркас.

-Возвращайся к себе, Белла! - прохрипел я. Голосовые связки тоже претерпевали изменения.

Я отпустил ее и в одну секунду отпрянул на несколько шагов назад. Ее била мелкая дрожь. Арабелла стояла, обхватив себя руками и уставившись на меня широко открытыми, огромными глазами. Она боялась, как прежде, и этот страх парализовал ее. Я опустил взгляд и увидел, что пальцы рук приняли чуть искривленную форму, добавили дополнительный дюйм, плюс приобрели изогнутые заостренные когти в комплект.

-Прости, - почти по-звериному рыкнул я, виновато посмотрев на мать. Я ее ни капельки не боялся, поэтому превращение должно было незамедлительно пойти вспять. Так и вышло, а уже через минуту я выскочил из особняка, надеясь застать там Маргарет. Я боялся, что, вернувшись, она расскажет мужу обо всём увиденном. А Конрад, сопоставив факты и домыслы, мигом смекнет, что к чему. Вломится в графское поместье или в Федеральный Центр и тогда прикончит меня.

-Что это было? - в панике вскричала Маргарет, едва я захлопнул за собой дверь. - Вампир?!

-Нет. - Я в протесте замотал головой. - Эта женщина просто немного не в себе.

-Да неужели?! - нервно усмехнулась супруга Охотника. - Немедленно рассказывай правду! - Ее тон стал угрожающим. - Или я разболтаю Ребекке о живущей в поместье девушке, с которой, очевидно, вас связывают теплые и тесные отношения.

-Не надо, - растерянно пробурчал я и, кажется, в голосе просквозили жалкие нотки. Словно я, правда, был повинен в измене, которую стремился скрыть. - Она моя родственница, очень больной человек и, да, вообразила себя вампиром.

-Я видела клыки!

-Не настоящие. - Я устало вздохнул.

-Глаза? Они налились кровью.

-Никогда не видела красных глаз? Я же сказал: она просто больна.

-А как быть с голосом?! - не унималась Маргарет.

-Тебе показалось, - ответил я первое, что пришло на ум.

-Нет. - Она покачала головой. - Ты всё лжешь. Она просто больная родственница, да? С обычными родственницами не позируют перед художником. Думал, я не узнаю ее? - Похоже, она заметила мою обескураженность, поскольку продолжила еще смелее. - Я видела портрет, висящий у тебя в спальне. Фотографируются со всеми подряд, но портреты создаются лишь с избранными. Скажешь, я не права? Кто тебе эта женщина?

Может, стоило позволить Арабелле съесть настырную жену Охотника? Тогда я избежал бы множества вопросов, на которые не было разумных ответов. Недобрые мысли возникли и незамедлительно унеслись прочь. Что ж, мне оставалось лишь нести околесицу.

-На портрете изображен не я, - еще не сформулировав объяснение, начал я. Первое утверждение было правдой. - И насчет женщины ты тоже ошиблась. Та пара - наши родители. Да, - добавил я более уверенно, - она моя сестра. Ты никогда ее не видела, потому что та была на домашнем обучении. Бедняжка вообще не может покинуть поместье без того, чтобы не покусать кого-то из прохожих.

-Правда? - спросила Маргарет, в голосе которой слышалось сочувствие.

-Истинная правда, - понуро ответил я, после чего продолжил драматическую историю. - Мне приходится прятать ее, поскольку в противном случае ее могут насильно упечь в психиатрическую лечебницу. Увы, успокоительное лекарство дает лишь кратковременный эффект. В больнице ее наверняка превратят в "растение", чтобы ежечасно не усмирять нервные срывы. Я не могу позволить им погубить сестру окончательно.

-Наверно, тебе с ней туго приходится, - задумчиво произнесла Маргарет, скользнув взглядом по моим окровавленным плечам. - Это из-за нее ты превратился в качка?

-О, нет, конечно! - воскликнул я, едва не покраснев. Я смутился, ощутив себя голым, под взглядом Маргарет. А ведь и вправду, из одежды на мне только шорты! Нормальный человек давно бы замерз. Мороза нет, но снег еще не полностью сошел, да и ветер рвал и метал.

Вирус ликантропии отлично справлялся с намеченной задачей, то есть делал из его носителя настоящего бодибилдера. То, чего человек добивается годами изнурительных тренировок, оборотень достигает за пару месяцев. И чем чаще превращаешься, тем больше растут мышцы. За один только февраль я прибавил 20 фунтов веса за счет бицепсов, трицепсов, да и кости стали тяжелей, нежели раньше, в пору человеческой жизни, и, кажется, на этом следовало бы остановиться. Ненавижу культуристов!

-Это пустяки, - беззаботно отмахнулся я. - Она вообще никогда прежде не нападала на меня. Наверно, перенервничала из-за появления чужого человека.

-Тебе не холодно? - недоуменно произнесла Маргарет, удивляясь, что я не произвожу впечатления продрогшего человека.

-Закаляюсь, - с веселой улыбкой соврал я. - Но ты права. Пожалуй, пора идти в дом. Заодно посмотрю, успокоилась ли Белла.

"Черт! - мысленно выругался я. - Не следовало произносить ее имя, но сделанного не воротишь".

-Ее назвали так в честь матери, - пояснил я.

Не знаю, почему я струсил, но всё же лучше перестраховаться, если имеешь дело с женой Охотника. Что, если в их среде известно о вампирше Арабелле?

-Тебе тоже пора возвращаться. - Я медленно поднимался по ступенькам мраморного крыльца. - А насчет мужа не беспокойся. Я обязательно поговорю с Конрадом.

-Может, сегодня? - Маргарет уже стояла возле автомобиля. - Я приглашаю тебя на ужин. В семь.

-Постараюсь прийти, - пообещал я. У меня в любой момент могли возникнуть другие планы, поскольку оборотень в большей степени принадлежит стае, нежели себе. Всё прямо как в муравейнике, но с незначительной поправкой: у них королева-матка, а у нас альфа.

-К нам приедет Ребекка.

-Значит, точно приду! - с готовностью откликнулся я.

Я зашел в дом, как только Маргарет повернула ключ в зажигании. Арабелла всё еще была в гостиной - ждала меня. Она восседала на кушетке с таким величественным видом, словно то был трон.

-Что же ты творишь?! - Я решил сразу приступить к упрекам.

-Я собиралась поделиться с тобой, - невинным голоском пропела вампирша. - Разве ты не хотел ее съесть?

-Нет! - У меня чуть глаза на лоб не полезли. - Я не ем людей, особенно друзей!

-Эти два понятия несовместимы.

Белла говорила точь-в-точь, как альфа моей стаи. Согласно его пониманию, человек не может быть другом оборотня. В его памяти словно еще были живы те времена, когда людские общины устраивали облавы на оборотней, которые в свою очередь питались человеческим мясом. Но в наш просвещенный век всё изменилось, по крайней мере, Вервольфы стали иными. Да и люди, в основном, не ведают о нашем реальном существовании.

-Прошу тебя! - Я умоляюще сложил ладони. - Не выходи из подвала, когда в доме есть посторонние! Я специально не приглашаю гостей, чтобы никто ничего не узнал. Я прячу тебя ото всех, включая друзей. Ты даже не представляешь, как сложно хранить секрет от стаи! А сегодня ты едва не свела на нет мои старания. Ты напала на жену Охотника. Знаешь, чем могла обернуться твоя оплошность?

-Колоссальной битвой! - кровожадно усмехнулась Белла.

-С нашей последующей гибелью. - Я попытался остудить пыл вампирши. - За нами пришли бы не люди, вооруженные деревянными кольями, а настоящие охотники, посвятившие борьбе всю жизнь.

-Ты тоже Охотник, - напомнила Белла.

-Не на людей. - Я уныло мотнул головой. - Я никогда не буду сражаться против человечества.

-Бедный мой мальчик. - Грустно улыбаясь, вампирша подступила и легонько провела ногтями по моей щеке. - Не о такой судьбе я мечтала. Ты предпочел бы скрываться и питаться падалью вместо того, чтобы наслаждаться человеческой плотью? Но когда-нибудь зов крови возьмет свое, потому что ты мой сын! А еще ты сын своего отца. Отпрыск вампиров не мог появиться на свет обычным человеком. Ты унаследовал от родителей немало, даже если пока не подозреваешь об этом.

Если наследством была жажда крови, то та спала беспробудным сном. Тот случай в "черном" квартале стал единственным, когда запах человеческой крови вызвал во мне голод.

-А как я вообще появился на свет? - Я вдруг подумал, что за последние месяцы эта мысль посещала меня неоднократно.

-Как все дети, - рассмеялась Белла, но в следующее мгновение стала серьезной: она понимала, что я имею в виду сам факт рождения ребенка у неживых. - Для нас ты тоже стал сюрпризом. Вампир физиологически мертв, по крайней мере, обратное не доказано. Пожалуй, ты оказался единственным исключением. Себастьян стал вампиром в девятнадцатом веке, а меня обратил после бракосочетания, так что я умерла в день свадьбы, сразу как только разъехались немногочисленные гости.

-Так ты тоже не знаешь! - разочарованно протянул я. Кажется, завеса тайны моего рождения так никогда и не приоткроется.

-Может, ты Божий дар? - Белла рассмеялась, совершив столь абсурдное предположение. - Божий дар вампирам! - Она будто пробовала слова на вкус.

Если вдруг поверить, что вся мистика реальна, то нельзя сбрасывать со счетов и эту, казалось бы, нелепую версию. В любом случае мое рождение иначе как чудом не назовешь. Может, Арабелла угадала? Я - дар? Но вампирам ли?! Я ведь борюсь против кровопийц. Да и в чем тогда проявляется моя одаренность? Ничего особенного собой не представляю. Не самый сильный, не самый храбрый, не самый быстрый, не самый сообразительный. Список, как ни прискорбно, могу продолжать до бесконечности.

-Ты должен куда-то идти? - Она вопросительно приподняла брови. Как она узнала, что я приглашен на ужин к Крептонам? Слышала разговор с Маргарет?

От мыслей меня отвлек телефонный звонок. Я вздрогнул, когда сотовый зашелся пронзительной трелью. Подняв трубку, я услышал жизнерадостный голос Дезире.

-Добрый день, Эл! - почти крикнула она так, что мне пришлось убрать телефон от уха, чтобы не оглохнуть. - Как тебе утро после вечеринки?

-Мы так гудели, что весь Чикаго слышал? - недоуменно поинтересовался я. Насколько мне известно, Дезире не включена в коллегию адвокатов.

-Вообще-то, - напомнила она, - мы полночи провели в клубе. Дирк, ты и я.

-Точно! - Я хлопнул себя по лбу. Вот откуда похмелье с колоколами в голове. Я всегда не очень хорошо помню ночь, сопровождаемую превращением, и впоследствии путаю сон с явью. Половину прошлой ночи мы втроем провели в небольшом рок-клубе, название которого выветрилось из сознания вместе с парами алкоголя, а может, еще раньше. Это заведение было не так популярно, как например, "Пустая бутылка", и уж точно уступало тому в интеллигенции.

-Чувствую себя превосходно, - ответил я.

-Тогда не будешь возражать против прогулки к городской библиотеке?

-Нет. - Я растерялся. Дезире хочет почитать со мной книги? - Встретимся на Стейт-стрит?

-Жди машину! - выпалила она и сразу бросила трубку.

Кажется, наш с Беллой разговор остался незавершенным. Я обернулся, но ее уже не было в гостиной.

"Надеюсь, она не так глупа, - подумал я, - чтобы отправляться на поиски обеда средь бела дня".

Я оделся - не ехать же в город полуголым?! К тому же я полагал, что из библиотеки (Зачем Дезире понадобилось встречаться именно там?) поеду прямо к Крептонам. Я с неохотой облачился в тонкий свитер, брюки, кроссовки и даже джинсовую куртку. Маскировка - неотъемлемая часть жизни. Нужно выглядеть, как все. На самом деле я с превеликим удовольствием скинул бы все ненужные тряпки: те, что были излишни. Увы, существовали правила о неразглашении тайны оборотней. И кто только их придумал? Правда, длинные рукава мне необходимы, чтобы Маргарет не увидела отсутствие царапин у меня на плечах.

Через полчаса после звонка подъехала машина. Я услышал рокот мотора, но не успел выйти, как в дом стремительно влетела Дезире. Всё-таки ее реакция быстрее моей!

-Привет! - еще раз поздоровалась она и тут же обеспокоено принялась озираться, словно заметила что-то необычное. Ворвавшийся Дирк чуть не сбил сестру с ног.

-Что ты встала на пороге? - накинулся он на Дезире и вдруг тоже замер. Он втянул носом воздух, будто принюхиваясь, после чего перевел на меня хмурый, полный тревоги, взгляд. - Здесь пахнет вампиром.

Сдвинув брови к переносице, Дезире кивнула, разделяя мнение брата. Как охотники, они чуяли запах находящейся поблизости добычи. Я бы тоже ощущал его явственней, если бы мой нос не привык к нему, как к обязательной составляющей этого дома.

-В поместье живет моя мать, - ровным голосом заявил я, глядя прямо на друзей. Зачем оттягивать признание? Чтобы в один прекрасный день стая Вервольфов явилась ко мне с обыском? Веллинг может даже санкцию предоставить. - Женщина, чей портрет висит у меня над кроватью, является вампиром. Первый раз я увидел ее в день своего двадцати четырехлетия. Она хотела обратить меня, но к тому времени я уже был Вервольфом. - Я решил выложить всё. Девушка слушала, изумленно приоткрыв рот, а ее брат был невозмутим. - С тех пор я прячу мать в подвале. И хоть она вампир, я убью любого, кто притронется к ней! - добавил я с явной угрозой.

-А-а, ясно, - спокойно произнес Дирк. - Теперь пойдем.

Он не удивился, не рассердился и, вообще, не подал виду, что всё услышанное явилось для него новостью. Он необычайно сдержан и хладнокровен или всегда знал о Белле, живущей в поместье.

-Да, - радостно откликнулась девушка и, взглянув на меня, таинственно усмехнулась: - Наверно, Сайрус как-то проведал о твоем обещании и теперь вызывает всех "на ковер".

Мы вышли из дома, я машинально запер дверь на ключ, не прекращая думать о странной реакции Веллингов на мое скандальное признание.

-Какое обещание? - переспросил я, когда разум мой витал вдалеке.

-Вчера, после выпитой на спор бутылки бренди, ты грозил кое-что сделать. - Девушка вновь хихикнула, садясь в автомобиль.

-Да, я вспомнил. - Я кивнул, невольно улыбнувшись. Моя вчерашняя угроза сейчас действительно казалась довольно забавной. - Я обещал ему зад на уши натянуть. Это нашему-то альфе! - Я устало перевел дыхание. - Если он узнал, то наверняка взбеленился. Но, то ли еще будет, когда он разнюхает о моей матери!

Веллинг опасливо на меня покосился, выруливая на трассу. Разве он должен так смотреть на пассажиров, а не на проезжающие по дороге автомобили? Девушка легонько ударила брата по плечу и шепнула:

-Скажи ему правду.

-Ладно, - с неохотой пробормотал Дирк и, стараясь не смотреть в мою сторону, сказал: - Все Вервольфы в Чикаго знают о вампирской чете Содзмен. - Он отчеканил это быстро и четко, как хорошо заученное правило на уроке.

-Знают? - переспросил я, не веря собственным ушам.

-Нам очень жаль, Эл, - удрученно проговорила Дезире, бросив на меня сочувственный взгляд, после чего поспешно отвернулась к окну.

Продолжали путь мы в молчании. Вероятно, каждый погрузился в собственные размышления. Мне не было никакого дела до мыслей Веллингов. Я сердился на них. Чутье подсказывало, что я - крошечная часть некоего огромного заговора, или хуже того - просто пешка. Кто-то затеял игру и превратил всех людей в актеров. Нет, я не желал быть марионеткой! И если Сайрус возомнит себя кукловодом, я запросто исполню вчерашнюю пьяную угрозу.

Каменно-гранитное, красное здание впечатляло. Почти, как особняк Содзменов. Библиотека имени Гарольда Вашингтона. Странно, что именно здесь проходит собрание оборотней. В библиотеках нельзя шуметь, а я сегодня молчать не собирался. На сей раз никто не сможет утаить от меня ответы, которые я давно хочу узнать.

-Нам не сюда, - тряхнула головой Дезире, уловив мой взор, направленный на центральный вход.

Я проследовал за девушкой, которая уверенно шагала за фасад. Здорово! Значит, мы собираемся не в читальном зале. Это обнадеживало. Я смогу устроить допрос с пристрастием... Или его устроят мне.

-Здание построили в девяносто первом году прошлого, двадцатого, столетия, - словно экскурсовод, повествовала девушка. Она открыла тяжелую металлическую дверь, держащуюся на пружине и выкрашенную в красный цвет. Мы шагнули в полутемный коридор. - Разумеется, в то время уже существовала наша стая, и мы нуждались в штаб-квартире. Так что Вервольфы собираются тут, внизу.

Мы спускались по темной винтовой лестнице. Девушка шла свободно, как по своему дому, а я не отрывал руку от стены, чтобы в случае чего (падения, например) было на что опереться. Кажется, Дезире превосходила меня не только в скорости, но и в остроте зрения. Впрочем, дело могло заключаться в элементарной привычке. Девушка бывала здесь неоднократно, тогда как мне еще не доводилось спускаться вглубь библиотеки.

-Штаб-квартира находится на цокольном этаже? - поинтересовался я.

-Гораздо ниже. - По голосу было ясно, что она улыбается. Улыбается неосведомленности друга?

Дезире изо всех сил старалась вернуть отношениям прежний дружеский, легкий характер. Может, у меня не было повода сердиться на девушку, но меня всё еще коробило от мысли об обмане Веллингов. Они притворялись, будто ничего не знают о Белле, а в действительности были в курсе всех проблем и нюансов моей семьи. А я-то, дурак, боялся, что им станет известно о вампирше, опасался когда-нибудь проговориться, нервничал. Интересно, что они еще знают и скрывают от меня?

Наконец, лестница закончилась, и мы очутились перед дверью, которая вела в просторное квадратное помещение. Здесь не было ничего лишнего: длинный стол, будто бы специально созданный для переговоров, и несколько стульев - как раз по количеству человек. Сейчас лишь три сидения пустовали, а остальные были заняты.

-Мы ждем вас, - как обычно, сурово, произнес Сайрус, чуть приподнявшись и указав нам на свободные места.

Альфа выглядел значительно старше меня (лет этак на десять), возможно, из-за вечно строгого выражения. На людях он носил классические костюмы, отчего его массивные плечи казались еще шире. Но ребяческая прическа - взъерошенный еж с заостренными иглами - не вязалась с остальными внешними характеристиками человека-великана.

Он окидывал нас, особенно меня, конечно, пристальным, почти рентгеновским, взглядом. Интересно, он вправду проведал о моем вчерашнем смелом заявлении, сделанном в рок-клубе?

Кроме альфы, здесь присутствовали другие члены стаи: Ева - вторая девушка; парень по имени Макс, с которым у нее была любовь (они даже сейчас держались за руки); и Норм - почти ребенок, ученик одиннадцатого класса, так называемый "юниор".

-Где Дирк? - спросил Сайрус, обращаясь к Дезире.

-Сейчас придет, - тихо буркнула она. Похоже, она тоже, заодно со мной, недолюбливала альфу.

-Можно начинать без него. Он в курсе происходящих дел.

Да, кажется, ни одна муха в городе не пролетит, не проинформировав Веллинга! Он в курсе всего на свете.

-Развлечения закончились! - Сайрус поднялся. А у нас что, были развлечения? Я что-то пропустил? Он хмуро посмотрел на меня. Кажется, он имел в виду мое праздное проведение времени, вроде вчерашней вечеринки. Разве я не имею право на отдых?! - Мы все знаем, зачем собрана наша команда. (Все, да не все!) Мы охотники на вампиров, и пришла пора подняться на защиту города, той территории, которая была отведена Вервольфам с испокон веков. Над Чикаго нависла страшная угроза, несущая гибель и нашему роду, и людям.

-Не только над Чикаго! - встряла было Дезире, на которую тотчас же обратились четыре осуждающих взора. Под тяжелым взглядом альфы бедняжка испуганно сжалась. Я хотел вступиться за нее, но вдруг решил, что от этого всем станет только хуже. Просто волку не следует перебивать вожака стаи. Это тоже одно из многих правил.

-Но это еще не самое страшное, - воодушевленно продолжил Сайрус.

-Куда уж страшнее?! - насмешливо буркнул я. Слова были произнесены тихим голосом, но, как оказалось, достаточно громко, чтобы все расслышали.

"Он посмел перечить альфе?!" - будто бы заголосили взгляды, вперившиеся в меня. Даже в выражении малыша Норма чувствовался недоумевающий укор. Куда катится молодое поколение? В его годы я спорил со всеми вплоть до директора школы. Впрочем, вынужден признать, что альфа гораздо страшнее, нежели директор, которому, вообще-то, ученики не обязаны беспрекословно подчиняться.

-Да, - кивнул Сайрус. - Война с кровопийцами дело не легкое, особенно когда их несметное количество. Тебе ли не знать, Содзмен, что вампиры объединяются?!

-Откуда же мне знать об этом?! - Я тоже поднялся, глядя в упор на альфу. Мой тон был так дерзок, что остальные присутствующие в комнате напряженно уставились на меня, будто ожидая взрыва и боясь даже сделать вдох.

-Эл, - едва слышно протянула Дезире, дергая меня за рукав. - Не начинай, пожалуйста.

Я первый отвел взгляд - надо думать, ради Дезире, а не из-за власти альфы. Я услышал, как она облегченно вздохнула.

-Потому что твоя мать собирает армию, - ответил Сайрус на поставленный мною вопрос. Выходит, он знал о Белле гораздо больше, нежели я! - Она живет в поместье, строит козни у тебя перед глазами, а ты даже не подозреваешь о ее планах?

Я лишь покачал головой. Я вообще живу, как в вакууме: вроде участвую в мирских, даже глобальных, событиях, а в их смысл не посвящен. Моя мать готовит войну, а мне об этом никто не говорил! И сейчас, на собрании, что ни слово - то обух по голове, то ушат ледяной воды. Короче говоря, сюрприз за сюрпризом. Меня разбирало любопытство, что же случится дальше.

-Для каждого Вервольфа отведена определенная цель, - продолжал Сайрус. - Ты очень важен для общего дела стаи. Тебя обратили не для беззаботной волчьей беготни. Мы рассчитывали, что ты проследишь за матерью и не позволишь ей инфицировать людей.

Он сказал "мы"? Имелась в виду стая? Меня обратили, преследуя мелкую, корыстную цель?! Сайрус хотел внедриться в вампирскую семью и не нашел лучшего способа, чем уничтожить во мне человека! Всё это из-за войны, неясно кем затеянной и кому нужной! Он лишает людей нормальной жизни для осуществления личных планов!

В моем превращении, несомненно, виновен кто-то из стаи. Мы не единственный род оборотней, поэтому для получения вируса определенного типа требуется укус другого представителя того же вида ликанов. Превратить человека в Вервольфа способен лишь Вервольф. Меня так долго мучил вопрос: кто был тем волком-исполином? И почему мне раньше не пришло в голову простое решение? Инициировавший меня зверь находится здесь.

Я неспешным взглядом окинул собравшихся за столом. Дезире и Ева исключались, поскольку были значительно мельче того оборотня, хотя обе имели серовато-коричневый окрас. Норм тоже ростом не вышел, да и цвет неподходящий: черный с рыжими переливами. Жгучий брюнет Сайрус темный, как сама ночь. Макс - тот вообще белый, почти альбинос.

Внутри меня всё похолодело, будто я проглотил огромный кусок льда. Заразивший меня ликантропией оборотень не сидел за столом! Но он находился в этой комнате, и я ощущал его взгляд, прожигающий мне затылок. Сейчас он стоял возле двери. Я обернулся.

-Дирк. - Я с трудом выдавил коротенькое слово.

Вот он, оборотень с землистым оттенком и карими глазами! Друзья еще никогда меня не предавали. Я был потрясен до глубины души, когда мне открылась горькая истина. Преданность альфе оказалась для Веллинга важнее, чем дружба. Мне же это представлялось немыслимым.

-Ты поджидал меня той ночью, - пробормотал я. - Зачем?

Дирк растерянно молчал, очевидно, чувствуя за собой вину, но не спешил оправдываться. Что же тут скажешь? Да к чему слова? Я решил, что объясню свое состояние не на человеческом языке.

-Я убью тебя! - взревел я, бросившись на Дирка, который испуганно вжался в стену.

Вообще-то, оборотни способны перевоплощаться в любой момент по собственному желанию, но некоторым, типа меня, требуется время для приучения организма к моментальной трансформации. Кстати, это нормально для новичков. Чувствуя источник угрозы, я, конечно, превращаюсь мгновенно, но Дирк не представлял ни малейшей опасности. Я не мог даже вообразить его своим врагом. Проклятие! Веллинг воспринимался мной исключительно как друг.

Я со всей злости ударил кулаком железную дверь, и металл отозвался протяжным гулом. Я хотел сломать Веллингу нос, если уж не способен убить его, но в последний момент "промахнулся". Черт побери! Я слабак или просто не могу бить друзей?

-Сядь на место, Содзмен! - прозвучал повелительный голос альфы, который я проигнорировал, и тогда тот повторился: - Немедленно сядь!

-Я не пес, выполняющий команды! - огрызнулся я. Мои сжатые в кулаки руки напряженно дрожали. Ох, как же я мечтал кого-нибудь поколотить! Особенно, Сайруса. Альфа заправляет порядком, отдает приказы прочим членам стаи. Он главный виновник, а вовсе не Веллинг.

-Заблуждаешься! - рявкнул Сайрус уже у меня за спиной.

Похоже, я вывел его из себя. Сжав могучей пятерней ворот куртки, он, как мне почудилось, с легкостью, отшвырнул меня к столу. Я едва не налетел на Дезире и с грохотом сшиб стул, на котором сидел прежде. Я физически ощущал на коже взгляд, которым наградила меня стая: осуждающий с оттенком сочувствия.

-А теперь сядь. Живо! - приказал Сайрус.

Проклиная вирус ликантропии, потупив взор, я молча и нехотя подчинился: поднял стул и сел. Я не отрывал глаз от сложенных на столе рук, даже когда Дезире легко тронула меня за плечо и шепнула: "Всё в порядке". Но я-то знал: дело - дрянь. Я презирал волка, который не мог ослушаться альфу и с величайшим трудом уживался с кем-то, ему противоположным (надеюсь: это был человек, а не вампир), неким приверженцем противоречий. Я жуткий спорщик, которого, порой, невозможно переубедить, и этот факт меня успокаивал: не исключено, что неповиновение - не вампирское наследие, а просто яркая черта характера.

-Ненавижу, - тихо буркнул я. Если кто-то и услышал, то виду никто не подал. Все понимали, что у меня есть основания сердиться на Сайруса. А он кого-нибудь из присутствующих здесь Вервольфов швырял, как щенка?

Но на самом деле я ненавидел не Сайруса, а систему. Я хотел разрушить все правила и стереотипы. Я ненавидел покорность, с которой стая должна относиться к альфе.

-Увы, - вновь заговорил Сайрус, - вампирская армия является не единственной и, боюсь, не главной нашей проблемой. Вы наверняка все слышали о двойном убийстве в декабре. На месте преступления Дирк обнаружил шерсть, очень напоминающую волчью. К сожалению, мы не смогли утаить находку от Охотников, которые теперь считают Вервольфов убийцами людей. Со дня на день может начаться облава. - Альфа перевел дух, готовясь произнести заключительную часть монолога. - В городе объявился старый опытный Охотник, уничтоживший немало кровососов и оборотней. Он отличается особой жестокостью и наблюдательностью, а зовут его Говард Трейси. (Опа! Знакомая фамилия. Мир тесен!) Мы до сих пор не знаем, кто повинен в тех преступлениях, но я твердо уверен: в моей стае нет предателя! (Макс заметно занервничал, заерзал на стуле. Он белый, как найденная шерсть, а значит, подозрение может упасть лишь на него.) Нашу непричастность будет чрезвычайно сложно доказать, поэтому нападение может нагрянуть с двух фронтов. Мы должны быть подготовлены и оставаться одной командой.

Я по-прежнему не поднимал взгляд, поэтому просто почувствовал, что он смотрит на меня. Боится, что я рассержусь и сбегу? Не зря боится. Я не брошу товарищей в опасности, но от привязанности и собачьей преданности постараюсь избавиться.

-Мы не являемся целью для вампиров, - внезапно подал голос Макс. - Почему мы должны с ними сражаться? Зачем ставить Эллиоту в первостепенную задачу контроль над матерью? Может, пусть охотники и кровопийцы поубивают друг друга!

-А что делать нам? - спросил Сайрус. - Убежать с поля битвы, чтобы затем вернуться на руины?

-Да, - подхватил Макс. - И добить оставшихся вампиров.

-На смену прежних врагов придут следующие. Мы должны сражаться, а не бегать.

-Погибать, защищая жизни людей?! - в негодовании возмутился "альбинос".

-Ты не прав, Макс, - заявила вдруг Дезире. - Люди - лишь завершающая стадия для вампиров, а начальная цель для истребления - мы! Знаешь, что творится в Нью-Йорке?

-Спасибо за участие, Дезире, - ледяным тоном перебил ее альфа. - Но Нью-Йорк вне нашей компетенции. Там нет ни единой стаи Вервольфов. Но в общем Дезире права. Мы сражаемся не за людей, а за собственное существование. Вампиры постараются убить тебя, даже если ты будешь вопить во всю глотку, что ненавидишь человечество.

Макс раздраженно передернул плечами.

Альфа обвел присутствующих хмурым, сердитым взглядом и остановился на моей скромной персоне. Он подозревал о надвигающемся бунте на корабле, где я был главным смутьяном, подающем дурной пример. Кажется наш "альбинос" уже поддался тлетворному влиянию и, возможно, задумался: так ли необходима покорность, с которой остальные волки исполняют приказы Сайруса?

-Я надеюсь, Эллиот, - обратился ко мне альфа, - что ты внесешь вклад в общее дело и разведаешь о планах матери, чтобы предотвратить войну или, хотя бы оказаться готовыми к битве.

Гордость не позволила мне ответить: "Да, я сделаю всё от меня зависящее". Я просто встал из-за стола и направился к двери.

-Куда ты? - удивился Сайрус.

-Следить за Беллой, - буркнул я.

Разумеется, я не собирался возвращаться домой, поскольку меня ждал ужин у Крептонов. Любопытно, как альфа представлял себе наблюдение за Арабеллой? Подразумевалось, что я буду следовать за ней по пятам? И так изо дня в день? Временами я могу контролировать вампиршу, но не всегда.

Я неспешно двигался вдоль Стейт-стрит, убивая те томительно долгие часы, оставшиеся до званого ужина. Скорее бы встретиться с Ребеккой! Только в ее силах заставить меня забыть предательство друга, которое, однако, невозможно вычеркнуть из памяти ни при каких обстоятельствах.

-Эл! - услышал я оклик и остановился, чтобы бегущий следом человек мог меня догнать. Я не хотел с ним разговаривать, но, похоже, выбора не было - еще меньше хотелось терпеть его голос за спиной.

-Твой дом в другой стороне, - попытался отшутиться Дирк. - Куда же ты идешь?

-На свидание, - сухо ответил я.

-К Ребекке? - Он нахмурился и осуждающе покачал головой. - Она не пара тебе.

-Почему же, папочка?! - язвительно усмехнулся я. Я бы не возражал, если бы Веллинг обиделся на мой тон и больше не заговаривал со мной.

-Она человек. - Весомый аргумент. - К тому же, у вас с ней всё не по-настоящему. Разве она стала для тебя единственной в мире? Разве ты ничего не видишь вокруг, когда она рядом? Разве твой первый взгляд на нее был подобен взрыву Сверхновой?

Первый - нет. Издали она показалась самой обыкновенной. Зато при приближении... Но что Веллинг смыслит в любви?

-Не учи меня жизни, - пробормотал я и совсем тихо добавил: - предатель. Я люблю Бекки, а она любит меня. По-твоему, мне можно встречаться только с ликанессой? Что с того, что моя любимая всего лишь человек?

-Ее век будет слишком короток - обычная человеческая жизнь.

-О чем это ты? - недоуменно переспросил я.

-Думаешь, сколько мне лет? - вместо ответа задал вопрос Дирк.

-Двадцать четыре. - Я пожал плечами. Мы ровесники.

-Восемьдесят. - Веллинг был невозмутим и серьезен, хотя говорил безумства. - Я не изменюсь и следующее столетие. Оборотни почти что не стареют на протяжении веков.

-Я буду видеть смерть своих друзей и близких?! - ужаснулся я.

Ах, да, у меня ведь никого нет!

-Вервольфы - твои друзья.

-Нет, - гневно выпалил я. - Вы все предали меня. Неужели план альфы относительно контроля над вампирами важнее, чем дружба? Как ты мог предать меня, выполняя его приказы?

-Я не выполнял приказ Сайруса, - понуро качая головой, заявил Дирк. - Я боролся за твою жизнь. Ты должен был стать либо вампиром, либо оборотнем. Увы, третьего не дано. У Беллы намечались грандиозные планы на твой счет, и она непременно воплотила бы их, не вмешайся я в ход событий. Ты был бы неживым, если бы не превратился в Вервольфа.

-Ты знал о собираемой армии?

-Да. - Он кивнул.

-Согласно ее задумке, я должен был войти в состав солдат-вампиров, призывников Беллы? Значит, от этой участи ты спасал меня, обращая в Вервольфа? - Дирк вновь кивнул. - Быть может, мне правильнее стать кровопийцей? - злобно заметил я. - Кажется, во мне достаточно много от вампиров, например: я не желаю подчиняться альфе.

-Дезире говорит, что ты особенный.

-Твоя сестра слишком добра и вряд ли объективна. Мои особенности: бунтарство, нетерпимость и родители-вампиры. Наверно, я покину стаю, потому что слишком не похож на остальных. А с Бекки я не расстанусь, и если она согласится, обращу ее, и тогда мы вечно будем вместе.

-Это вряд ли. Если Ребекка - не твоя судьба, произойдет то, что случилось с твоими чувствами к Маргарет, то есть ты мгновенно станешь ей безразличен. В жизни оборотня есть место только для одной, истинной, любви, поиск которой, порой, занимает долгие века.

Лишь сейчас я понял, почему Дезире говорила о сформировавшихся парах с завистью. Если ее брату восемьдесят лет, то и ей немного меньше. Как же, должно быть, бедняжка мечтала о любви! Жаль, что я не ее судьба. Действительно жаль.

-Ты, как я понимаю, тоже в поисках? - высказал я соображение. - Еще не встретил "свою" девушку?

Веллинг отвел взгляд и тяжело вздохнул, словно его давил груз.

-Неужели встретил?! - изумился я. - Кто она? Почему ее нет в стае? Не мог же правильный мальчик пренебречь правилом и влюбиться в человека?!

Вот он, допрос с пристрастием! Я был готов забыть о предательстве, если Дирк, наконец, станет более откровенным. Я проникся живым интересом к судьбе Веллинга. Еще бы! Ведь мой друг, ранее не замеченный в интрижках, оказывается, влюблен! Я не мог остаться безучастным, поскольку Дирк был моим единственным другом, пусть и возненавиденным сегодня.

-Она не человек, и я не мог нарушить правило, - печально, подавленным голосом, произнес Веллинг. - Вервольф должен найти себе пару среди Вервольфов, а иначе - нельзя.

-К чертям правила! - с жаром воскликнул я, и Дирк ошарашено на меня уставился. - Пусть их соблюдает тот, кто придумал! Страшит неодобрение Сайруса? Какое значение имеет его мнение, если ты, мой друг, влюблен?! - Я разгорячился, забыв о предательстве и обидах. - Чего стоит вечная жизнь, проведенная в муках одиночества? Скажи мне, кто она, и я буду защищать ваше счастье даже от гнева альфы. Я знаю, что Сайрус сильнее, но пока во мне не иссякнет последняя крупица жизни, он не сможет причинить вред ни тебе, ни ей.

-Она - вампир! - сухо отрезал Дирк, и теперь уже я обескуражено посмотрел на друга. Он горько усмехнулся: - Ты ожидал, что моей избранницей стала девушка из другого рода оборотней? К сожалению, всё не так просто. Сама природа против подобного союза. Он невозможен.

-А она любит тебя? - несмело поинтересовался я, действительно не ожидая такого поворота событий.

-Это не имеет значения! - воскликнул Веллинг. - Союз Вервольфа и вампира противоестественен!

-Значит, любит, - тихо произнес я. - Аномалии - мой конек. Что могло быть противоестественней, чем мое рождение? Если потребуется помощь, всегда обращайся. Я не шучу: я отдам свою жизнь за твое счастье. - Я кивнул и серьезно посмотрел в его глаза.

-Спасибо, - удрученно проговорил Дирк. - Я вряд ли когда-нибудь с ней встречусь, ведь мы не виделись более пятидесяти лет.

Было странно слышать высказывания о столь больших временных промежутках из уст молодого человека.

Мы с Веллингом попрощались, после того как я заверил, что не сержусь и уже не считаю его предателем. Он отправился по своим делам, связанным с расследованием, - он всё еще не отчаивался найти декабрьского убийцу. Дирку, как и всем остальным, не хотелось верить, что тех двоих парней разорвал один из наших (Макс, конечно же!), и он старательно разбирался в хитросплетениях вампиров и оборотней. Я мог лишь пожелать удачи, поскольку сам не являлся хорошим следопытом.

Мой путь лежал к станции Адамс, откуда я должен был доехать до дома Крептонов, чтобы успеть к ужину. Я мог бы преодолеть расстояние пешком, но предпочел воспользоваться благом цивилизации.

Я оказался чрезвычайно пунктуальным и уже без пяти семь подошел к дому. Приблизившись к крыльцу, я почуял знакомый возбуждающий запах. Бекки! Ее аромат буквально сводил с ума. Иногда он не проявлялся так ярко, но чаще я улавливал его флюиды за сотню ярдов. Обернувшись, я наблюдал за девушкой, пока та направлялась к дому кузена.

-Божественный аромат, - томно произнес я, подхватывая Ребекку в объятиях. Я втянул носом запах ее волос, ее кожи, и у меня закружилась голова.

-Мой обычный парфюм, - ответила девушка, а ее руки скользнули под мою джинсовую куртку. - Ты такой горячий! - Она намекала на обжигающий жар, который был неотъемлемой особенностью оборотней, но странностью для человеческого тела. Бекки не знала, что я был Вервольфом. Я даже с любимой девушкой не был полностью откровенен, отчасти потому, что Охотник приходился ей кузеном.

Я всё еще удерживал девушку над землей, прижимая к себе и покрывая ее шею поцелуями.

-Может, ну его, этот ужин? - прошептал я. - Давай-ка, отправимся к тебе.

-Нет, так нельзя! - капризно протянула Ребекка, отстраняясь (пытаясь отстраниться) от меня. - Маргарет, вероятно, полдня стояла у плиты, чтобы угодить нам, а мы просто не явимся! Это невежливо.

-Я теряю голову. Ты знаешь. - Мой голос начал ломаться на хрип, и я замолчал. Испугался, что еще и рычать примусь.

Мы с Бекки почти жили вместе, и время от времени складывалось впечатление, что отношения принимают спокойный, размеренный характер, готовый перерасти из любви в привычку, но едва возникала эта угроза, происходило нечто необъяснимое. Во мне вдруг вспыхивала страсть, звериная и дикая, дающая новый виток нашим отношениям. Что там Дирк говорил о взрыве Сверхновой? Мне вовсе не требовалось смотреть на Бекки, а достаточно чувствовать ее запах. Не знаю, что представляла собой любовь Веллинга, но для меня это было желание ощущать аромат Бекки и обладать любимой женщиной.

Волей-неволей я был вынужден отпустить девушку. Она, несомненно, права: нас ждут. А я, к тому же, обещал Маргарет провести с ее супругом беседу.

-Иногда ты прямо звереешь, Эл, - задумчиво произнесла Бекки.

-Кхе! - Я прочистил горло, надеясь, что нормальный голос вернулся. - Прости.

Я последний раз поцеловал ее, прежде чем постучать в дверь.

Маргарет встретила нас у порога доброжелательной улыбкой. Мы задержались на пути в столовую, откуда доносились голоса. Хозяйка еще раз напомнила о нашей договоренности относительно Конрада и моем наблюдении за ним. Теперь я должен был следить за двумя сильными и опасными существами: за вампиром и Охотником. Что ж, от скуки точно не умру.

Бекки вызвалась помочь хозяйке с последними приготовлениями, и они отправились на кухню за тарелками. Я прошел в столовую, чтобы поздороваться с присутствующими тут людьми. Здесь была даже тетушка Элисон. Она общалась с неким мужчиной и явно была чем-то недовольна. Ее собеседник, немолодой уже, широкоплечий мужчина, вероятнее всего, являлся "коллегой" Крептона. Я решил подождать, когда нас познакомят, и не вмешиваться в чужую беседу. Благо, тут было с кем поговорить.

-Привет, Даг, - улыбнулся я, подходя к молодому Охотнику. Тот кивнул в ответ.

С его лица еще не сошло мученическое выражение, выдающее его боль. Парень, с детства мечтавший быть великим борцом с порождениями тьмы, несколько дней назад принял посвящение. Это чудовищно жуткий обряд, отголоски и последствия которого еще долго напоминают о перенесенных страданиях. С лиловыми тенями под покрасневшими глазами, сильно исхудавший, Даг был бледный, как полотно. Или, как я люблю говорить: как вампир.

-Еще не надумал вступить в касту воинов? - голосом умирающего поинтересовался Даг. - Это мучительно, зато приносит массу преимуществ. Если нет, то, возможно, знакомство с Говардом подтолкнет тебя к правильному решению.

-С кем? - удивился я, а сам подумал: "Говард Трейси - Охотник, о котором упоминал альфа".

-Да вот же он, - пояснил Даг и окликнул товарища: - Говард! Сейчас я вас представлю друг другу. - Он участливо посмотрел на меня.

Пожилой охотник обернулся на зов, и его глаза вдруг округлились, едва он увидел меня. Его взор зажегся пламенем мрачной решимости и жестокости. Он торопливо зашагал к Дагу и мне.

-Это опять ты! - дрожащим полушепотом прошелестел Говард, не сводя с меня глаз, лихорадочно блестевших. Трясущимися руками он пытался что-то отыскать во внутреннем кармане пиджака. - Я ведь убил тебя!

-Меня?! - растерянно переспросил я, интуитивно пятясь от старого сумасшедшего.

Вдруг Охотник, яростно сверкнув глазами, подлетел ко мне, отталкивая к стене. А уже через секунду я заметил деревянный кол (не самое эффективное оружие в борьбе с кровопийцей), острие которого больно кольнуло кожу, под которой часто билось отнюдь не вампирское сердце.

Глава 5

Испуганный вскрик хозяйки потонул в звоне посуды: Маргарет выронила тарелки. Бекки, следующая за ней, ничего не видела, поэтому я так и не узнал ее реакцию. Но даже резкий, громкий шум не отвлек внимания Охотника, который сосредоточился на том, кого принял за врага. Он сверлил меня бешеным взглядом, словно я действительно был объектом его лютой ненависти. А ведь я его даже ни разу не видел! Однако Охотник не решался со всей силы надавить на кол, чтобы тот пронзил сердце противника - он медлил, возможно, сомневаясь. Я уверен: он бы сумел проткнуть заостренной, пусть и деревянной, палкой тело человека и даже вампира. А вот до сердца оборотня добраться было бы гораздо труднее, поскольку нас защищает костная ткань, словно хитин, которая вмиг становится абсолютно непробиваемой.

Итак, я не боялся быть заколотым насмерть, а страшило меня нечто другое: я мог превратиться в волка. Что-то бывает более опасно, чем нападение, сопровождаемое угрозой для жизни и здоровья? Оборотень интуитивно боится Охотника, и я уже чувствовал происходящие внутри метаморфозы. Я начал меняться, и, если угрозу не устранить немедленно, через минуту я предстану в своем истинном волчьем облике. Я не имел права на раскрытие тайны.

"Нет-нет, остановись!" - мысленно приказал себе я, но, увы, не послушался. Мне почудилось, будто я слышу, как трещат суставы, трансформируясь, а на руках растут когти. Я был почти в панике, что усугубляло мутацию. Что же делать? Оттолкнуть Охотника, рискуя, что тот заметит изменения, присущие оборотню? Вервольф или вампир - для собравшихся здесь людей нет различия. Выдам секрет, и тут же Крептон схватится за оружие. У них весь дом напичкан серебром, а Маргарет утверждает, что ее муж не расстается с револьвером, полагаю, заряженным. Как бы это нелепо не звучало, серебро - яд. Это как мышьяк для человека - не убьет, но отравит.

-Говард! Мистер Трейси! - потратив несколько секунд на осмысление ужасного недоразумения, Конрад, наконец-то, очнулся от шока. - Не делайте глупостей! Уберите немедленно эту штуку! - Крептон поспешно подбежал и отвел обезумевшего охотника на безопасное расстояние. Он даже отобрал у того кол и хмыкнул: - Вам отлично известно, что этим вампира не убьешь, а человека - запросто.

-Это точно, - подтвердил я, чуть хрипловато, но сносно. Изменение голоса можно отнести к волнению, а вот звериные когти - другое дело. Я был вынужден спрятать руки за спину, надеясь, что мой жест не покажется подозрительным.

Общее внимание привлекла выходка Говарда, и все смотрели на него, ожидая объяснений. Кажется, даже мое стремительное бегство из комнаты не было бы расценено присутствующими как странность. Но, разумеется, я не собирался уходить, пока не узнаю, что подвигло Охотника на нападение.

-Это вампир! - воскликнул Говард, яростно глядя на меня исподлобья.

-Какой же он вампир? - рассмеялся Конрад. - Кровопийцы мертвые, а наш друг Эллиот живее всех живых!

-О, вы его не знаете! - прошипел мистер Трейси. - Двадцать пять лет тому назад он выглядел точно так же, как сейчас: те же черты, а в особенности глаза... Я хорошо помню его кровавые зверства. И имя он сменил!

-Вы путаете его с кем-то другим, - перебил товарища Конрад. - Например, я очень похож на своего двоюродного дедушку, но никто же не скажет, что я - это он! К тому же, ведь вы лично убили того вампира, не так ли?

Говард кивнул, и Конрад облегченно выдохнул. Он так рьяно защищал меня! Вот уж никогда бы не подумал! Очевидно, Маргарет права: ее супруг всерьез считает меня другом.

-Прошу всех к столу! - прозвучал вдруг слегка нервозный голос хозяйки дома.

Кажется напряженная ситуация разрешилась довольно мирно: Маргарет, принеся новые тарелки, присела за стол, после чего остальные последовали ее примеру. Во главе устроился сам хозяин, его супруга напротив. По правую сторону от Крептона расселись: Даг, Элисон Трейси и Говард, ее сын. По левую - отец Ребекки и сама девушка. Мне досталось место между Маргарет и Бекки, и я усиленно сконцентрировался на запахе еды, который с трудом перебивал аромат любимой женщины. Весь вечер мне предстояло терпеть испытующий, внимательный взгляд Говарда, который, по воле случая, располагался напротив.

-Так ты не хочешь к нам присоединиться? - вновь поинтересовался Даг. Парень никак не желал отказываться от старой идеи.

-Боюсь, мое мнение об Охотниках не улучшилось, - угрюмо ответил я, вовсе не намереваясь так скоро забывать об инциденте.

-Прошу прощения, - вежливо проговорил Говард, тон которого не вязался с недоверчивым и недобрым взглядом.- Конрад прав: я обознался. Теперь-то я осмыслил, что принял вас за другого, но вы бы поняли меня, увидев Себастьяна. Да, именно так звали того кровопийцу. А вы Эллиот, как я понял?

Я кивнул и буркнул слова благодарности хозяйке, когда та положила мне в тарелку салат с запеченным куском мяса.

-Бекки говорила, - тихо произнесла она, - что ты питаешься исключительно мясом. Я постаралась угодить.

-Я совершил огромную глупость, - продолжал Говард. - Как я мог перепутать?! Себастьян не мог воскреснуть, после того как я отрезал ему голову, а тело сжег.

-Разрешите нам спокойно поужинать, мистер Трейси! - умоляюще воскликнула Маргарет. - Как можно обсуждать за столом жуткие подробности убийства?!

-Правда, Говард! - с оттенком укоризны (абсолютно фальшивой, по моему мнению) заявил хозяин, глядя на меня и с трудом сдерживая улыбку. - Наш друг потому и не идет в Охотники, что его мутит от одного лишь упоминания крови и трупов. Или ты пересмотрел свое отношение?

У меня ком застрял в горле, мешая дышать и разговаривать. Я не отрывал взгляда от тарелки и сжимал в руке нож. Внутри клокотало новое чувство, в сравнении с которым ненависть к предателю-Дирку теряла весь негативный окрас. Это была жуткая злость, заставляющая кровь быстрее мчаться по венам, превращая короткие вдохи в судороги. Меня охватила лихорадка, которую могло успокоить лишь удовлетворение от крови Говарда Трейси. Я невольно посмотрел на него, его тонкую кожу с пульсирующими венами и понял нечто ужасное: я хочу съесть его, убить ради мести.

-Вижу, ничего не изменилось, - послышался голос Крептона. - Осторожнее с ножом. Он серебряный. - Он усмехнулся, когда я выпустил нож из дрожащих рук.

К чему он уточнил химический состав столовых приборов? Обычно люди говорят, что нож просто острый.

-Мне нужно выйти, - невнятно пробормотал я, торопливо выбираясь из-за стола.

Мне нужно скорее бежать, как можно дальше от этого дома, от Охотника! Если я задержусь, то потеряю самоконтроль и убью Говарда. Ликану подобное поведение не свойственно, по крайней мере, в наш век, когда оборотни полностью перешли на иную пищу. И что это значит? Я не Вервольф в чистом виде, а некая смесь, полукровка. Вампир, чью генетическую память мне могли оставить родители, тоже, оказывается, силен.

Я выскочил из дома без дальнейших объяснений и остановился, лишь спустившись с невысокого крыльца. Я сделал глубокий вдох, который должен был прояснить сознание. Я не вампир и не ем людей!

"А ты попробуй! - прошептал внутренний голос. (Зов крови?) - Тебе понравится, ведь для того ты и рожден! Говард убил отца и заслуживает жестокое наказание! Отомсти ему!"

Наверно, Арабелла пришла бы в восторг, если бы узнала о моих сомнениях. А меня собственные мысли напугали не на шутку.

Я вздрогнул, услышав шаги. Дверь отворилась, и на улице показался отец Ребекки. Интересно, что заставило его выйти следом за мной? Его разобрало любопытство: что выгнало потенциального зятя? Вполне естественный вопрос. Каждому человеку не безразлично, с каким чудаком встречается его дочь. Но я-то не чудак, а мутант!

На его лице застыло выражение крайней озабоченности, что казалось целиком и полностью нормальным, после всего случившегося в доме Крептонов. Я думал, что он приступит к расспросам, поинтересуется причинами моего странного поведения и торопливого бегства. Но всё обернулось не так, как я ожидал.

-Кажется, они догадываются, - задумчиво вымолвил отец Бекки. - По-моему, ужин был предлогом, чтобы устроить очную ставку.

Либо я сошел с ума, либо сегодня день великих откровений. Каких еще признаний мне придется пережить в этот бесконечный день? Отец моей любимой девушки был наверняка не просто скромным профессором в институте. Догадываются о чем? Ради какой цели организован ужин? Мне его слова казались сложным ребусом.

-Кто вы, мистер Лейн? - прямо спросил я.

-Человек, - с легкой усмешкой отозвался тот. - Простой смертный человек.

Верилось с трудом. Я покачал головой.

-Вы в курсе, кто я? - Мне стало не по себе от того, что сейчас предстояло услышать. Интересно, Бекки тоже знает? Как же она в таком случае встречается со мной?

-Тебе следует быть осторожным с Конрадом, а от Говарда, и вовсе, держаться по возможности дальше. Обратил внимание на прозрачный намек с серебряным ножом? - Роберт Лейн удрученно покачал головой, посмотрев на меня с сочувствием. - Трейси убил твоего отца, а вернулся с единственной целью: уничтожить оставшуюся семью. Ему невозможно объяснить, что нынешние Вервольфы уже не те. Рано или поздно они поймут, кто ты, или еще хуже: захотят убить просто за то, что твоя фамилия - Содзмен. Настоящая цель Говарда - твоя мать.

-Откуда вам это известно? Неужели вы тоже Охотник?

-Не совсем, - уклончиво ответил Роберт. - Можно сказать, что в отставке. Я занимаюсь лишь наблюдением. Я много повидал за жизнь, так что не удивляйся, что сразу понял, кто ты.

-А Бекки? - Я не мог не спросить о ней. Может, я зря скрываю правду о себе от любимой девушки?

-Знает, - смутился он.

Я идиот, никудышный конспиратор. Все кругом меня обманывают, а я верю, в то время как сам не способен даже на маленькую, ничтожную ложь. Это даже немного обидно.

-Это не имеет значения, - поспешил заверить мистер Лейн.

-Вы ошибаетесь, - Я в унынии мотнул головой. Мне хотелось передать ему слова Дирка о правилах, по которым живут оборотни, но почему-то не смог. - Я люблю вашу дочь и не хочу, чтобы что-то менялось. Увы, я Вервольф, а Бекки человек.

Я не в силах был произнести жестокие, отвратительные слова: "Пройдет десять, двадцать, тридцать лет, и ваша дочь превратится в старуху, а я останусь прежним. Мы с ней не пара". Волей-неволей я начинал мыслить и говорить, как Веллинг.

-Я как раз над этим работаю, - с энтузиазмом заявил Лейн.

-Над чем? - переспросил я. Над превращением Бекки?! Это казалось кощунственным, но иной реакции на реплику профессора не возникало.

-Существует целая сеть исследований ликантропии и вампиризма. В своей лаборатории я работаю над изучением вируса, пытаюсь понять его воздействие на организм и способы его выведения из крови человека. Я ищу лекарство против вируса. К сожалению, пока я его не обнаружил, но не отчаиваюсь.

Роберт Лейн зародил во мне надежду, пусть маленькую и почти незаметную, но всё же реальную надежду на счастье с Ребеккой. Если он найдет лекарство, я вновь стану человеком! Возможно, недалек тот час, когда исполнится моя заветная мечта. Я решил пока ничего не рассказывать Веллингам о раскрытии моей тайны. Не исключено, что Дирк и так знает и о лаборатории, и о создаваемом лекарстве. Не исключено, что Дирк посвящен во все сакральные тайны бытия. Я бы не удивился даже такому повороту событий.

-Ах, вот вы где! - воскликнул Крептон, выходя на улицу. Он был весел и жизнерадостен. - Мы с Говардом решили немного прогуляться. Не желаете присоединиться?

Трейси окинул меня взглядом, полным подозрительности и недоброжелательности. Они отправлялись на охоту и не рассчитывали, что я захочу идти с ними. Я подавил в себе желание разорвать Говарда в клочья и натянуто улыбнулся.

-Почему нет?

В ту же секунду я ощутил неодобрительный взгляд Роберта. Ему пришлось не по душе мое решение? Отчего бы? Я не собирался превращаться на глазах у Охотников, а даже если и собирался... Разве это еще имеет значения? Они подозревают меня, и с каждой секундой их догадка крепнет, по меньшей мере, в сердце бывалого Говарда Трейси. Охотники только и ждут, что я откажусь, а затем вынырну из-за угла в облике волка, когда они попытаются загнать Беллу в ловушку. Вампирша - их главная цель! Так сказал Роберт Лейн. Чутье, однако, подсказывало, что мой потенциальный тесть не прав. Поговорка гласит: держи друга рядом, а врага еще ближе. Главным и основным противником Охотников являлась не Белла, а я. Почему? - это мне лишь предстояло разгадать.

-Я отправляюсь с вами, джентльмены! - торжественно, если не сказать - с пафосом - изрек я. - Вы намерены поохотиться? Я попробую доказать, что вы ошибаетесь на мой счет.

Разумеется, слова мои имели двоякий смысл. На поверхности: соглашаясь на охоту, я опровергаю предположение о моей чрезмерной чувствительности. На деле совершенно иное: докажу, что не сражаюсь против людей на стороне вампиров, кем бы они меня не считали.

Крептон и Трейси недоуменно переглянулись, а на лице Дага возникла мимолетная, но удовлетворенная улыбка. Парень нисколечко во мне не сомневался или товарищи забыли просветить его относительно своих подозрений. Я поставил опытных охотников в тупик - они не нашли, что ответить.

-У тебя есть оружие? - поинтересовался Даг - единственный, сохранивший дар речи. - Позволь ввести тебя в курс дела. - Он спустился; его товарищи следом. - Мы отправляемся не просто охотиться, а ловить вампиров. Если нам удастся поймать хотя бы одного, то, может быть, мы сумеем предотвратить войну.

-При условии, - грубо прервав товарища, уточнил Трейси, - что кровопийца сообщит местонахождение притона.

-Это вряд ли, - тихо пробурчал Крептон.

-Да, - нехотя признал Даг. - Нам еще не случалось брать вампира живым и разговорчивым. Но если не падать духом, рано или поздно мы добьемся своего.

-Я вернулся в Чикаго не для того, чтобы проигрывать! - смело заявил Говард. - Если кровопийцы будут драться до конца, по крайней мере, поубиваем как можно больше гадов. А если повезет, сегодня доберемся до главаря. - Он взглянул на меня и ядовито ухмыльнулся.

Этот мерзавец знает, что зачинщик войны - Белла, и говорит мне это прямо в глаза. Провокация? Охотник играет с огнем. Я никогда не позволю ему убить Беллу, потому что кем бы та не являлась, я всё равно люблю ее.

-Что ты знаешь о войне? - Усилием воли сдержав ярость, я обратился к Дагу.

-Носферату мечтают захватить власть сначала над городом, а затем и над миром. Конечно, все кланы жаждут вселенского господства, но в Чикаго живет лишь один, с которым мы и боремся. Перво-наперво армия вампиров расправляется с Охотниками, после чего горожане либо убегают и прячутся, либо подчиняются и начинают служить кровососам.

-Как же такое может произойти?! - искренне возмутился я. - Разве в государстве нет армии, которая способна разбить атаку вампиров?! На вооружении имеются гранатометы, против которых ни один кровопийца не устоит!

-Похоже, высшие чины государства куплены, - грустно отметил Даг, - и правительству безразлична судьба простого народа.

-Вся надежда на нас, на Охотников! - вставил гордое замечание Говард.

"Скорее уж на нас, на Вервольфов!" - мысленно возразил я.

-В Нью-Йорке уже давно идет война, - продолжил Даг. - Там всем заправляет клан Инконну.

-Почему же вы не поехали туда, - поинтересовался я, - чтобы помочь товарищам?

-Совершенно бессмысленно и безнадежно, - сухо отрапортовал Конрад. - Если мы двинемся в Нью-Йорк, тут же потеряем Чикаго. Вампирские кланы враждуют, но, даже не согласовываясь, преследуют одну и ту же цель: мировое господство. Не следует гнаться за двумя зайцами. Мы должны разбить армию Носферату, а уж затем приниматься за других.

Я всё равно не понимал и не принимал политику Охотников. По моему мнению, только объединившись, можно положить конец войне. Почему Охотники не желают сотрудничать с оборотнями, в то время как все мы боремся за единую цель? Но кое-что вовсе не укладывалось в голове: отчего три разных рода оборотней упорно отказываются от объединения даже перед лицом смертельной опасности? Оставалось тешить себя надеждой, что когда-то загадки найдут благополучное разрешение - оборотни и Охотники создадут единый союз.

-Если поймаем и уничтожим предводителя вампирской армии, - вновь заговорил Трейси, очевидно, решивший довести меня до белого каления, - это изрядно их ослабит. Тогда, возможно, мы сумеем добраться до главы клана, после смерти которого вампиры трусливо разбегутся.

-Я слышал, что вампиров сложно убить. - Мне необходимо подготовиться к тому, что придется защищать Беллу, поэтому следовало выудить максимум сведений. - Как вы боретесь с ними?

-Это наша гордость! - похвастался Даг, хлопнув ладонью по кожаным ножнам на поясе. Он весело улыбнулся и вытащил клинок. - Хромированная сталь. - Охотник взмахнул ножом, который рассек воздух с характерным свистом. - Он прочный и никогда не затупляется. Снести кровопийце голову такой штукой не составляет труда.

-Кости так и хрустят! - злорадно ухмыльнулся Трейси.

-Вы рубите голову - и всё?

-Еще сжигаем труп, - продолжил делиться информацией Даг. - Обливаешь любой воспламеняющейся жидкостью - бензин, керосин, солярка или типа того - и бросаешь спичку. Можно просто поджечь вампира, без отсечения головы, но это не гарантирует полного уничтожения.

-Впечатляет, - присвистнул я, глядя на нож в руке Охотника. Это был настоящий мачете, который используют в джунглях для расчистки пути или при вырубке тростника. Мощное оружие! Одним словом: взмах - и прощай, кровосос! Я представил, как летит с плеч голова Беллы, и содрогнулся.

-С оборотнями мы поступаем так же! - почти что с вызовом сказал Трейси. - Правда, сначала приходится подстрелить волчонка, поскольку их кости прочнее и одного удара всегда мало.

Мерзавец таращился в упор на меня, будто предупреждал об уготованной участи. Он знал мою фамилию, поэтому прекрасно понимал, что я не человек. Пожалуй, Говард был доволен тем, что я согласился отправиться на охоту, где непременно откроется мое истинное лицо. Буду ли я защищать Беллу или отражать нападение вампира, превращения не удастся избежать. Ну и пусть! Я твердо решил больше не прятаться.

-Откуда начнем поиски? - как можно бодрее спросил я, избегая останавливать взгляд на Говарде, один вид которого выбивал меня из колеи.

-С Оак парка. - Конрад был так невозмутим, будто говорил не о моем доме. - Именно оттуда приходят сведения о собирающейся армии. Ты с нами?

-Да, - едва слышно произнес я. Отступать слишком поздно. Они нарочно отправляются в мою родную деревню, поскольку там живет Белла.

О, Боже, им действительно всё известно! Странно, что Крептон еще не всадил в меня обойму серебряных пуль, а Трейси не принялся размахивать мачете! Быть может, им не хватает полной уверенности? Что ж, скоро у них не останется сомнений.

-Значит, в путь! - объявил Крептон и достал из кармана ключи от автомобиля.

Ужас! Мне придется провести некоторое время в замкнутом пространстве рядом с убийцей моего отца. Как бы ни превратиться прямо в машине! Что если не сдержусь? Однако в таком раскладе есть несомненные плюсы: у Вервольфа огромное преимущество перед людьми в тесном салоне - Охотникам тут негде размахнуться, и мачете становятся бесполезными. Но разве же я смогу разорвать людей?.. Я никогда не сражался с Охотниками, поэтому не представлял, на что те способны. Вервольфы казались мне непобедимыми, но, возможно, моя уверенность была просто иллюзией. Ведь прежде Охотники не раз убивали оборотней! А сегодня их трое, а я один. У меня по спине побежали мурашки. Белла стоит такой жертвы? Я вдруг сильно в этом засомневался.

На полпути к машине меня остановил возглас Ребекки, полный разочарования.

-Я думала, что ты проводишь меня.

Я остановился и взглянул на нее. Она кокетливо улыбалась, медленно спускаясь по ступенькам так, что с каждым шагом я всё сильнее ощущал ее аромат.

"Как она восхитительна!" - подумал я, и вмиг захотелось послать Охотников ко всем чертям. Разве притяжение может быть столь велико, если Бекки - не моя истинная любовь?

-Ты можешь переночевать тут! - рассердился Конрад. Кузина рушила их хитро сработанный план по моему разоблачению.

-Не-а, - мотнула головой Бекки и подошла совсем близко: так, что я был вынужден чуть-чуть повернуть голову, подставив лицо холодному ветру. Потоки воздуха гнали от меня запах девушки достаточно эффективно для того, чтобы я справлялся с диким желанием броситься на Бекки.

-Разве ты не доберешься до метро одна? - продолжал настаивать Конрад. Для него было очень важно мое присутствие на охоте.

-От твоего дома до станции я, конечно, дойду, - объяснила девушка, - а от метро до моей квартиры мне будет страшно добираться в одиночестве. Я надеялась, что Эл проводит меня, поэтому не взяла машину.

Она специально приехала на метро, чтобы был предлог, под которым я избежал бы западни, уготовленной Охотниками. Ребекка не только красавица, но и умница!

-Я не поеду с вами, - процедил я, бросив мимолетный взгляд на товарищей, собравшихся возле автомобиля.

Охотники намеревались найти мою мать, а я должен был защитить ее. Белле грозит опасность, но вместо беспокойства о ней я способен был думать лишь об окутывающем меня запахе той, что находилась рядом со мной. Голос разума и долга уступил животному влечению. Я осознавал, что это неправильно, но сопротивляться не мог. Бекки будто околдовала меня, и, если бы я верил в волшебство, то принял бы ее за ведьму.

Итак, Охотники уехали, а я отправился провожать Ребекку. По пути я тщетно принюхивался к посторонним запахам и шел с той стороны, где ветер не приносил бы аромат любимой девушки. Мое странное поведение не могло остаться незамеченным, но Бекки делала вид, что всё нормально. Конечно, ведь она знает кто я и, вероятно, представляет себе мои чувства! Я - оборотень-охотник, и чуять добычу - мое призвание. Я охочусь на зверей и вампиров, но Бекки отчасти тоже моя добыча.

В вагоне поезда я пытался сосредоточиться на чем угодно кроме аромата девушки, но, увы, здесь оказалось слишком мало специфически пахнущих людей, которые сумели бы в достаточной степени повлиять на обонятельные рецепторы. Я не мог сидеть рядом с Бекки, поскольку вокруг нее застыло неподвижное облако, будившее во мне страсть. Я хотел выскочить из вагона, но ограничился лишь тем, что поднялся и принялся ходить из одного края в другой. Пассажиры глазели на меня, как на сумасшедшего. Кстати, именно так я себя и чувствовал.

"Скорее бы добраться до квартиры!"

Я взглянул на Бекки и тут же отвернулся. Это ненормально! Я не хотел держать ее за руку и смотреть в ее глаза, как поступали Ева и Макс. Я страстно желал ее. Моя любовь не была спокойной и беззаветной, как у пары Вервольфов. Однако разве я имею право именоваться чистокровным оборотнем? Может, так проявляются чувства вампиров?

Наконец, мои мучения прекратились. Мы с Бекки вышли на знакомой до боли станции Адамс. Через пару кварталов показался дом, где жила девушка. Но даже это расстояние не далось мне легко: отворачиваясь от любимой, я ловил носом ветер, приносящий запах реки и заводских выхлопов.

-Ну, что с тобой?! - обиженно воскликнула Бекки, прижимаясь щекой к моему плечу. (Какой волнующий аромат! Почему ее квартира располагается так далеко?) Я с тоской воззрился на небо. - Разве ты больше не любишь меня?

-Люблю, - сдавленным голосом пробормотал я.

-Тогда почему постоянно отворачиваешься?

Нет, она не понимала моих чувств.

-Твой запах... - пролепетал я. - Он кажется мне сильнее, чем обычно.

-Вон оно что. - Бекки резко отпрянула. Я смотрел на небо, но, кажется, девушка нахмурилась. - Тебе неприятно находиться рядом со мной.

-Неправда! - выкрикнул вдруг я, испугавшись, что она уйдет. Девушка уже успела отдалиться на шаг, как я не позволил ей двигаться дальше, заключив в объятия. - Твой запах притягивает, как магнит. Ты даже не представляешь, как нужна мне! Я должен был идти с Охотниками, но твое очарование сильнее других эмоций и чувств.

-Мне приятно это слышать, - улыбнулась девушка. Она попыталась поцеловать меня, но на сей раз отстранился я. Бекки удивилась: - Что это такое, Эл?

-Твой аромат приводит меня в безумие, - спокойно сознался я. Следует поставить все точки над i. - Ты знаешь, кто я?

-Граф Содзмен? - усмехнулась она, и я отрицательно повел головой. - Конечно, знаю. Я всё поняла бы и без подсказок отца.

-И ты?.. - Вопрос застыл на полуслове.

-Спрашиваешь, не боюсь ли я оборотней? Нет. Ты ведь не хочешь съесть меня? - Я ощутил на губах прикосновение ее прохладных губ.

-Нет, - шепнул я. Не уверен. Быть может, хочу.

До ее квартиры слишком далек путь, чтобы преодолевать его обычным человеческим шагом. Мы доберемся намного быстрее, если я буду идти один. Я подхватил Бекки на руки, и девушка оказалась легче пушинки.

Белла!.. Меня словно поразил электрический разряд, и живо представилась картина, как острый мачете рубит ее белоснежную фарфоровую шею. Если произойдет трагедия, то она навсегда останется тяжелым грузом у меня на совести. Что, если Трейси уже убил вампиршу? У меня кровь в венах застыла, когда я об этом подумал. Нет, это будет слишком ужасно и несправедливо. Я нашел Беллу не для того, чтобы потерять ее так скоро.

-Любимая. - Я поцеловал девушку в лоб. Она открыла глаза и сонно улыбнулась. - Мне нужно уходить.

Ребекка несколько раз моргнула, очевидно, пытаясь понять, не обманывает ли ее зрение. За окном было темно.

-Сейчас ведь ночь! - удивилась девушка.

-То-то и оно! - Я решил не заморачиваться с одеждой и идти в одних только брюках. Всё равно в мои ближайшие планы входило превращение, так что будет хорошо, если дотяну до Оак парка в образе человека. - Охотники отправились за моей матерью, а я должен ей помочь.

-Помочь вампирше?! - изумленно переспросила Бекки. Похоже, она считала, что я ненавижу всех кровопийц без исключения. - Собираешься спасать ее от Охотников?

-Да. - Я растерялся. Не ожидал, что любимая девушка меня не поймет. - Она ведь моя мать!

-Ладно, - недовольным, расстроенным тоном произнесла Бекки. - Будь осторожен. Кузен с товарищами хорошо вооружены и чрезвычайно опасны.

-Я буду очень осторожен, - заверил я и, махнув рукой на прощанье, скрылся за дверью.

Расстояние от дома Ребекки до моей деревни составляло немного меньше двадцати километров или около того - слишком большой путь для человеческих ног, легких и сердца. Волк - другое дело. Я торопился, но не мог поймать такси - благодаря натянутым нервам велик риск измениться прямо в салоне автомобиля.

Я бежал не по центру города, поскольку не намеревался привлекать внимание случайных прохожих и водителей, а перемещался по темным переулкам и дворам. Проделав примерно половину пути и выбрав место, окутанное густым мраком, где даже сова меня не увидела бы, я обратился в волка. Метаморфоза произошла мгновенно, хотя угрозы не ощущалось. Быть может, искусство перевоплощения, наконец-то, совершенствовалось?

Мышцы мои окрепли, кости превратились в металл, даже кожа, кажется, задубела, словно у старого матерого бизона. Попробуй-ка, пробей такую! Даже острое лезвие мачете не нанесет мне значительного ущерба. Только так, стоя на всех четырех (не на двух!) лапах, я чувствовал себя по-настоящему свободным и сильным. "Я не вампир!" - хотелось мне крикнуть. И хотя мои родители были кровопийцами, я появился на свет, чтобы быть оборотнем. Состояние пребывания в шкуре Вервольфа нравилось мне всё больше с каждым очередным превращением. Огромными прыжками, раза в два или три быстрее, нежели шагает человек, я преодолел оставшийся путь до деревни.

Я сбавил темп бега, когда добрался до Оак парка, а затем и вовсе остановился. Чуть приподняв морду, я принюхался к воздуху в надежде, что ветер донесет запах Охотников или вампиров. Я сомневался в умении распознавать различные запахи людей (они все одинаковые), но вряд ли по ночной деревне бродит кто-то, кроме Крептона с товарищами. Я был уверен: они где-то здесь. Увы, похоже, ветер дул в другую сторону, напротив, унося человеческий запах.

"Они преследуют Беллу, - рассуждал я, - а она живет в поместье. Возможно, именно там ее и ищут".

Охотники околачивались возле моего дома! Об этом даже думать было неприятно. Что, если они решат зайти внутрь? Могут ли они найти что-то, компрометирующее графа Содзмена? Впрочем, их подозрения настолько основательны, что хуже уже не станет.

Я припустился бегом к поместью. Земля так и мелькала под ногами. Я не видел окружающий пейзаж и смотрел только вперед. Совсем скоро я ощутил присутствие людей. Охотники! Они караулили мою мать. Что ж, посмотрим, кто из нас лучший охотник! Внезапно мне в нос ударил запах, который учует за полумилю даже начинающий щенок-Вервольф, и я резко затормозил так, что едва не сел на задние лапы.

Вампир! Кровопийцы - наша основная добыча, на которую оборотня даже специально науськивать не надо. Ловить вампиров - это врожденный инстинкт, возникающий в первый день жизни. Когда Вервольф ходит в обличье человека, желание поохотиться заметно уменьшается, но с волчьей шерстью, скелетом и сознанием контролировать себя невероятно тяжело. По этой причине я стараюсь не сталкиваться с матерью, когда на мне шкура оборотня.

"Убей! Разорви вампира!" - крикнул внутренний голос.

Первобытная жестокость не исчезла в оборотнях полностью, хоть наш вид и пытались выдрессировать на протяжении двадцатого столетия. А ведь там еще и Трейси! Я испугался: вдруг вместо вампира я разорву ненавистного Охотника? Людей-то мы давно не трогаем - также годы воспитания - но от меня можно ожидать любой глупости. Я ликан, страстно жаждущий прикончить человека, так что внутри меня неизбежна борьба. Впрочем, если в поместье Белла, я предпочту убить Говарда.

Сначала я увидел людей - три силуэта, разрозненно обходившие территорию поместья. Они разделились, вероятно, считая, что таким образом отловят большее количество кровопийц. Однако на самом деле сейчас сами представляли собой довольно легкую добычу. Поблизости бродил вампир, чей запах раздражал мое обоняние, и он наверняка следил за Охотниками, которые могли стать не ужином, но просто жертвами клыков кровопийцы.

Маргарет просила меня приглядывать за ее мужем. Пожалуй, наблюдение не будет лишним. Конрад осторожно и тихо крался, держа наготове заряженный револьвер. Почему огнестрельное оружие, а не мачете? За кем он охотится? За вампиром или оборотнем? Если за первым, то револьвер почти бесполезен, конечно, если пуля не пробьет сердце. Вряд ли в темноте человек способен сделать меткий выстрел. Тут нужно быть превосходным снайпером - есть время лишь на единственное нажатие на курок. Кстати, мою-то шкуру пробьет только выпущенная в упор пуля, но и она ни за что не доберется до сердца. Кровосос не позволит охотнику перезарядить ружье - они отличаются стремительностью и силой. Я знаю об их качествах лишь понаслышке, поскольку мне не доводилось сражаться с вампирами, которые бегут от меня, как от огня. Наверно, кровопийцы боятся Вервольфов так же инстинктивно, как мышь страшится кошки.

Вдруг я уловил движение между карликовыми яблонями, посаженными возле дома, резкий болотный запах (для меня все вампиры имели запах тины и водорослей) и услышал мягкий звук шагов. Похоже, Крептон не заметил слежки, а я, тихо прокравшись между кустами, навострил уши и замер в засаде. Если я начну обходить яблони для нападения, кровопийца заметит и убежит, а может, успеет наброситься на человека, и тогда я лишь потеряю время. Лучший вариант: дождаться, когда вампир выскочит сам.

Его появление ознаменовалось громким треском. Он ломал яблоневые посадки, которые радовали своим цветом и ароматом каждой весной! Я очень любил эти маленькие тоненькие деревца. "Это не Белла!" - щелкнула мысль в мозгу, и она оказалась сигналом к атаке. Не знаю, как я повел бы себя, вынырни из-за яблонь моя мать. Боюсь, что так же. Врожденный инстинкт как-никак.

Крептон замер, как истукан, когда в его поле зрения неожиданно возник вампир. В вытянутой руке Охотник держал револьвер, но не стрелял. Я мгновенно узнал кровопийцу, которого минувшей зимой обратила моя мать. Его седые волосы по-прежнему были всклокочены, а сам он стал более худым и подтянутым, кожа превратилась в пергамент. Усох, что ли?

Вампир с утробным рыком, которым сопровождается большинство нападений, понесся к человеку. Крептон интуитивно отпрянул, что, разумеется, его не спасло бы. Не тратя время на раздумья, я бросился наперерез кровопийце. Оттолкнувшись, я в прыжке сбил вампира с ног. Вмиг он вцепился обеими руками в шерсть на моей шее, и мы кубарем покатились по земле.

Я выследил добычу и теперь должен ее разорвать! Я подмял под себя вампира огромными тяжеленными лапами, выпустив когти, и лишь его руки, упиравшиеся мне в грудь, мешали челюстям оборотня сомкнуться на хрупком горле кровососа. Надо отдать ему должное: вампир оказался силен, а ведь это был всего лишь старик. К тому же в его налитых кровью, блестящих глазах читался неподдельный панический ужас. Еще бы! В конце концов, я был гораздо сильнее. Я мог загрызть его, а он дрожал просто от запаха оборотня. Мне хотелось подшутить над их изысканностью, но, увы, я не мог разговаривать в образе Вервольфа. То есть мог, конечно, но на недоступном для других существ языке - только по-волчьи.

А ведь я представлял собой отличную мишень для Охотника! Кажется, я подумал об этом слишком поздно. До меня донесся тихий звук - щелчок взводимого курка. Ноздри защекотал дух водорослей, будто мне по носу провели камышом. Явились новые вампиры: двое или трое, может быть, больше. В воздухе ощущался слабый запах пороха, который скоро усилится, и к нему примешивалось нечто постороннее, что я не мог идентифицировать. Мне почудился аромат пряностей, где ярко выразилась корица. Кто мог источать столь нежное и приятное благоухание? Вампиры ненавидят специи, но ведь и Охотники не носят с собой перечницы!

Итак, я оказался зажат в клещи: с одной стороны кровопийцы, с другой - Охотник. Серебряной пули я не боялся - наверняка смогу улизнуть, пока яд не подействует. Однако позволят ли мне уйти кровопийцы, окружавшие со всех сторон? Я не видел их (как и Крептон), но отчетливо чувствовал близость болота.

-Ррр-ав! - услышал я рычащее яростное тявканье, вслед за которым раздался изумленный и слегка напуганный вздох Крептона.

Чуть повернув голову и скосив взгляд, я заметил светлого волка, держащего в зубах револьвер, а сам Охотник беспомощно валялся на земле, прижатый одной лапой моего таинственного спасителя. Волк был столь ярок, что от него, как мне показалось, даже исходило таинственное свечение. Словно он покрыл шерсть позолотой и фосфором. "Ура! Свои!" - возликовала было душа. Я хотел поинтересоваться, кто явился мне на помощь, но кровопийцы не оставили нам ни единого шанса на разговор.

Рука вампира, прыгнувшего на меня сзади, крепко сжала мне горло. Шею вмиг охватила давящая боль, так что я не мог сделать ни малейшего глотка воздуха. Вампир навалился на меня всей тяжестью тела, продолжая душить. Рука его была напряжена, но не дрожала, и будь на моем месте человек, шейные позвонки под нажимом, несомненно, хрустнули бы. Как бы ни был силен кровопийца, ему не сломать хребет оборотня, а вот перекрыть кислород - это запросто.

Быть может, вампир боялся меня, но, очевидно, желание избавиться от врага и спасти соратника оказалось сильнее, нежели страх. Кровопийцы заметно осмелели. Наверно, им придавала храбрости надвигающаяся война. Я не сомневался, что на меня напали "солдаты" Беллы.

Вдруг хватка ослабла, вампир закричал и яростно забил руками и ногами. Спустя мгновение его вопль перешел в гортанное бульканье. Я ощутил густой, тяжелый запах вампирской крови, смешанный с корицей. Светлый волк снова спасал меня, оттаскивая вампира. Хрипло кашлянув, я отступил от старика, который торопливо отполз, испуганно вращая красными глазами. Пусть уходит, подумал я. Еще в прошлом году он был дворецким в поместье и единственным человеком, из которого состояла моя семья. Я относился к нему, как к отцу, которого у меня никогда не было. Я не мог безжалостно убить его даже в пылу схватки.

Внезапно раздался пронзительный вскрик боли с приглушенным рычанием, и в нос мне снова ударил запах крови, на сей раз не вампирской. Нечто острое кольнуло в бок, сердце тревожно сжалось и на несколько секунд остановилось. Я тяжело выдохнул и развернулся всем корпусом.

На земле валялся вампир с огромной черной раной в прокушенном насквозь горле, а два других кровососа буквально повисли на светлом волке, в рыке которого отчетливо слышалось жалобное поскуливание. Этот оборотень спас меня, но сам получил рану. В руке одного из вампиров я заметил старинный кинжал, инкрустированный рубинами. Камни потемнели от крови, мельчайшие флюиды которой долетели до обонятельных рецепторов. На мне же, вопреки ожиданиям, не было ни царапины - в действительности я ощутил боль светлого волка. Что это? Телекинез? Вряд ли такое возможно даже в моем сумасшедшем мире. Но сейчас совсем не было времени разбираться, что к чему.

Один прыжок - и я уже впился в глотку вампиру, тому, что был с ножом. Мотнув лохматой гривой и разжав челюсть, я отбросил противника на пару-тройку ярдов, и тот растянулся на земле с разорванной веной. Я хотел перевести взгляд на светлого волка, но запах поверженной добычи и вкус вампирской крови почти насильно заставили повернуть голову в сторону врага.

"Я должен перегрызть его кости и жилы! - яростно соображал я. - Нет, я должен посмотреть яркому светящемуся волку в глаза, чтобы понять, почему его боль стала моей!"

Увы, я запоздало определился с приоритетами и, когда оглянулся, таинственный волк успел скрыться, унеся второго напавшего вампира с собой. Значит, выбора у меня не осталось. Оттолкнувшись от земли, я подпрыгнул и мягко опустился возле "своего" вампира. Вероятно, он был одним из новообращенных для армии, в которую Белла старательно вербовала солдат. Если бы не своевременное вмешательство Дирка, мать так же готовила бы и меня к войне. Быть вампиром! Бррр! Меня невольно передернуло.

Лежащий на земле враг еще был жив. Что ж, этот недочет легко исправить! Я вгрызся в холодное, как камень, тело вампира, и в мое горло хлынула почти ледяная загустевшая кровь. Перекусывать вампирские глотки - не самое приятное занятие, но, как я уже говорил, оборотни не привередничают.

Я отвлекся от вампира и поднял взгляд на Конрада, который подобрал револьвер и дрожащей рукой направил оружие на меня. Я спас ему жизнь, а он собирался меня подстрелить! Пожалуй, охотники - самые неблагодарные существа во вселенной. Я медленно отступил на шаг, после чего сорвался с места и со всех ног бросился бежать сквозь спасительные заросли деревьев и кустарников.

"Безмозглый Крептон!" - злился я. Неужели он не догадался, что оборотни - не враги? Что еще нужно сделать, чтобы перестать быть трофейной добычей для Охотников? Может, подойти к нему и напрямик заявить, что Вервольфы не угрожают людям? Или даже моя капитуляция их не убедит?

Я остановился, едва спала вероятность столкнуться с кем-то из Охотников. Я всё еще был в Оак парке, приблизительно в миле от дома. Во рту до сих пор ощущался привкус крови, неприятный, так что возникло непреодолимое желание почистить зубы. К сожалению, мне пока нельзя было возвращаться в поместье - там по-прежнему бродили Охотники. К тому же я вдруг вспомнил, что закрыл дверь на ключ, который остался у Бекки. Чтобы попасть домой, я должен сначала вновь наведаться к ней, а я не подберусь к ее квартире, будучи волком. Я не могу превратиться в человека, поскольку в таком случае окажусь раздетым. Получается замкнутый круг.

Я обреченно вздохнул и устало поплелся в лес. Заночую там, а утром, быть может, на ум придет свежая идея. В противном случае, переживу пару дней в волчьей шкуре, пока меня не хватятся. Конечно, я мог разбить окно и так очутиться дома, но я не хотел портить еще один старинный витраж. Лучше уж остаться волком!

Проснувшись спустя несколько часов, я обнаружил, что провел в лесу полдня. Солнце стояло в зените. Высоко на деревьях щебетали птицы, и я слышал множество мелких шажков в чаще - это зверушки выходили из зимней спячки. Неожиданно мне пришла идея, не очень свежая и умная, - погоняться за зайцами. Сайрус бы этого не одобрил, но ведь меня и не интересовало его скучное мнение. Мне нужно было чем-то заняться, по крайней мере, до вечера, то есть до того момента, когда я смогу выбраться в город. Тупик, в котором я очутился, заставлял принимать смелые и рискованные решения. Поздним вечером я намеревался дойти до Веллингов, которые, как я надеялся, помогут мне попасть домой.

Я носился за зайцами и лисами, не пытаясь, впрочем, их поймать, лаял на птиц и белок - в общем, проводил время с удовольствием и безалаберностью. Я чувствовал себя как ребенок, вспомнив далекие годы, которые иногда хотелось вернуть. Но едва стемнело, я отправился в город. Обходя оживленные дороги, я добрался до дома Веллингов. Дезире предпочитала жить в общежитии, а ее брат с прошлого года занимал квартиру на первом этаже новенького небоскреба. Ему, восьмидесятилетнему молодцу, часто приходилось переезжать с места на место, чтобы не вызывать подозрений.

Подойдя к его окну, я хрипло полаял. Веллинг сообразит, что это не собака, а, увидев темно-коричневого волка, поймет, что это я, его друг. Действительно, спустя пару минут в окно выглянул Дирк. Он не сказал ни слова, а просто вышел.

-В чем дело, Эл? - спросил он.

Я фыркнул и потряс головой. Мы не могли общаться, пока один из нас человек, а другой волк. Разве он забыл это?

-Пойдем в дом. - Он открыл дверь, пропуская меня в парадную, после чего мы зашагали в квартиру. Если бы нас увидал кто-то из соседей, то, вероятно, закричал от ужаса или грохнулся в обморок. Рядом с парнем шел огромный пес, больше напоминающий медведя.

Я надел вещи Дирка и теперь мог спокойно возвращаться за ключами, но я не спешил. Сперва поведал другу обо всех событиях, случившихся минувшей ночью, что он выслушал, как обычно, спокойно и невозмутимо. Похоже, его ничем нельзя было удивить. Но едва я упомянул о светлом волке, спасшем мне жизнь, как Велинг оживился. Я, кстати, не обмолвился о подозрительном блеске, которым сияла шерсть. Позолота на оборотне могла мне просто померещиться - сегодня уверенность не было столь же крепка.

-Я должен посмотреть на место сражения, - сурово произнес Дирк. - Надеюсь, никто там не прибрался. Кажется, это не входит в привычку Охотников.

Я кивнул, соглашаясь с другом, однако, не зная привычек Охотников.

-Зайдем сперва к Бекки, у которой мои ключи.

Крептон и товарищи, правда, не избавились от трупов, которые оставили мы с загадочным волком, принявшем участие в моем вчерашнем спасении. Дирк, с присущей ему скрупулезностью, взялся за исследование места минувшей бойни. Он присел возле каждого мертвого тела и внимательно всмотрелся в них, словно пытаясь увидеть (учуять) то, что их убило. Мне же казалось, что тут не было ни единого запаха, кроме застарелой крови. Впрочем, Веллинг был лучшим сыщиком, нежели я, потому мне оставалось лишь предоставить другу свободу действий.

-Чувствуешь что-то необычное? - поинтересовался я, когда он застыл и сидел в одной позе в течение пяти минут возле того, которого загрыз незнакомый волк.

-Не уверен. - Он неопределенно пожал плечами. - Я думаю, нужно позвать сестру. Ее обоняние тоньше, чем мое.

Ну, надо же! Я даже присвистнул. Я считал, что на свете нет никого, профессиональнее Веллинга.

-Странный запах, - задумчиво констатировал он.

-Это корица, - машинально ответил я. - От внезапно объявившегося тут волка исходил приятный аромат специй. Я никогда не ощущал запах товарищей из стаи, то есть я хочу сказать: ничего особенного я не чувствую рядом с ними. - Дирк дозванивался до сестры, а я продолжал откровенничать: - Мне показалось, что нас с тем волком что-то связывает.

-Можешь сказать конкретнее? - Он держал трубку у уха, но говорил всё еще со мной. - Подъезжай к Элу. - Это уже адресовалось девушке, которая ответила на телефонный звонок.

-Вампир вонзил в того волка нож, а мне почудилось, будто рану нанесли мне. Среди нашей братии встречается подобное родство душ?

-Родство душ?! - Веллинг усмехнулся. - У нас это зовется иначе. Знаешь, почему я не сомневаюсь в том, что моя любимая жива? Когда ей причиняют боль и страдания, я чувствую то же самое.

-Нет. - Я затряс головой, ошеломленно пятясь от Дирка, продолжавшего посмеиваться.

-Ты что, пару себе нашел прошлой ночью? - сказал он с издевкой в голосе.

-Никакого взрыва Сверхновой, - категорично заявил я. - Я люблю Бекки. Пойду-ка я переоденусь. - Я рассеянно посмотрел на себя и поспешно направился в дом. Одежда Веллинга была мне впору, но в собственных вещах я должен был чувствовать себя более уверенно, как говорится: в своей тарелке.

Забежав в особняк, я метнулся по лестнице в спальню. "Я люблю Бекки! - твердил я про себя. - Она моя истинная пара, единственная и неповторимая! Догадки Веллинга - просто чепуха!" Если повторить это много-много раз, то мысли станут правдой. Дирк ошибся. Должно иметься другое объяснение той мистической связи, возникшей между мной и подозрительно поблескивающим золотом волком.

Когда я вернулся, здесь уже была Дезире. Оказалось, что она гуляла со студенческими приятелями где-то поблизости и примчалась сразу после звонка брата. Увидев меня, она помахала рукой. Ее губы тронула мимолетная улыбка, которая тут же исчезла, едва девушка перевела взгляд на труп, исследуемый Дирком. На "моего" вампира внимания не обращали. Она присела рядом с растерзанным телом и даже чуть подалась вперед, что заставило меня брезгливо содрогнуться.

-Необычный запах. - Девушка точь-в-точь копировала брата. Я решил не уточнять, что пахнет корицей. - Помните два декабрьских преступления? - Она подняла к нам голову. - Тот же аромат. Зато различие в характере нанесенных ран и в самих жертвах. В Чикаго пострадали люди, а тут вампиры. Но душок меня всё же смущает...

-Этот оборотень не убийца! - с жаром перебил я Дезире, стремительно надвигаясь. Заметив ироничную ухмылку на губах Веллинга, я окинул его уничижительным взглядом. Пусть только попробует заикнуться о глупых догадках, относительно моей пары! - Волк спас не только меня, но и не причинил вреда Охотникам, а уж на них точит зуб любой оборотень! Я тоже был на месте первого убийства, но не почувствовал никакой дух специй.

-Ты не изучал найденную шерсть, как я! - аргументировала девушка, хмуро поглядывая на меня. Ей не очень-то нравилось со мной спорить.

-Смотри, что я нашел! - раздался вдруг возглас Дирка. Он отошел к деревьям, нагнулся, поднял что-то и победным тоном произнес: - Как тебе это, сестренка? Сможешь идентифицировать?

Приблизившись к девушке, он ей что-то передал. Нечто светлое и, как мне почудилось, рыжее. Потребовалась четверть минуты, чтобы я взял в толк: Веллинг обнаружил шерсть. Светлый волк так свирепо и яростно сражался, что противники в бою рвали на нем клочья волос.

Дезире поднесла шерсть к носу и целую минуту принюхивалась с полузакрытыми веками. Я даже боялся шевелиться и дышать, дабы не нарушить процесс распознавания и идентификации, словно от исхода зависела моя судьба. Возможно, так оно и было. Я знал, что тот волк, возникший неведомо откуда, не убивал людей, и, как адвокат, готов был отстаивать доброе имя своего спасителя.

-Та самая шерсть, - вынесла вердикт девушка. Но это еще не доказывало вину.

-Знаешь обладателя светло-рыжих волос? - полюбопытствовал Дирк. Интересно, он спрашивал для себя или для меня?

-Дезире! - услышали мы громкий крик. - Вот ты где!

Девушка обернулась на зов. Возле открытой ограды стояла группа ребят, состоящая из шести парней и девушек - однокурсников Дезире. Они явились за ней. Очевидно, так скучали, что пустились на ее поиски.

Дезире перевела виноватый взор на брата, закусив губу. Мы не могли продолжать прежнюю беседу и даже не должны допустить в поместье чужаков, когда на земле валяется два почти распотрошенных трупа. Как бы невзначай, девушка выпустила из ладони клок светлой, рыжеватой шерсти и, приподнявшись на цыпочках, шепнула брату на ухо:

-Это Сэм.

Я разобрал тихо произнесенные слова, хотя предназначались они не мне. Девушка резко развернулась и, не прощаясь, побежала к друзьям.

-На самом деле мне тоже пора, - извиняющимся тоном проговорил Веллинг.

-Стой! - удержал его я. - Для начала объясни. Ты знаешь того волка?

-Лично не знаком. - Дирк удрученно покачал головой. - Это Лютич. Советую держаться от них как можно дальше. Если мы, Вервольфы, рождены охотниками и следопытами, то те оборотни созданы убийцами. Как безумные, они сражаются не на жизнь, а на смерть, и не ведают ни пощады, ни поражения.

Веллинг, желая избежать дальнейших расспросов, сослался на загруженность на работе и поспешно ретировался: сел в машину и умчался в город. Для меня тоже нашлась работа. Выкопав в саду яму, я сжег трупы вампиров. Благо, было темно, и никто не увидел огня и не учуял едкого дыма - даже соседи обходят особняк Содзменов стороной.

В стародавние времена существовал лишь один род оборотней: белые волки, в которых превращались те несчастные, кого в детстве принесли в жертву диким зверям. Это были выжившие мальчики и девочки, воспитанные в волчьих стаях. Но во время великой войны с вампирами остался последний оборотень - Белый Царь. Он-то и положил начало трем родам: Вервольфам, Лютичам и Волхвам. К сожалению, оборотни вместо дружбы предпочли вражду и давным-давно поделили территорию. Так здесь Север достался Вервольфам, Восток и Юго-восток забрали во владение Волхвы, а Запад и часть Юга получили Лютичи.

Волки - общинные звери, живущие в стае, поэтому удивительно и невероятно было услышать, что в Чикаго обитает некто из противоборствующего рода. Во всем Иллинойсе не было места ни для одной семьи Лютичей или Волхвов. Но еще странней было то, что излучавший золотистый блеск волк защитил меня, вопреки вековой традиции враждовать. А ведь должен был оставаться сторонним наблюдателем.

Глава 6

Мне не спалось. Я бодрствовал в своей комнате за столом, на котором лежало два предмета: то, что осталось после вчерашней битвы. Старинный, слегка изогнутый кинжал, оброненный вампиром, когда я набросился на него. Вещь наверняка была серебряной, ведь иначе не причинила бы сильной боли оборотню - о характере ранения я мог судить со всем знанием дела. А еще нож был очень крепкий и острый, раз пробил шкуру Лютича. Этот клинок мог являться фамильной ценностью некой богатой древней семьи. После тщательного осмотра я не обнаружил ни герба, ни иных отличительных знаков - только крупные рубины.

Вторым значимым предметом был простой клочок шерсти, который уронила Дезире, а я подобрал. Зачем? Я не понимал - сделал это абсолютно неосознанно. Это было обыкновенное светлое, рыжее пятнышко на столе, которое до сих пор издавало легкий аромат корицы.

-Почему же этот оборотень спас меня? - продолжал я спрашивать, будто неодушевленная шерсть могла ответить.

Может, он тоже ощутил душевную близость? Теперь предположение Веллинга и вовсе казалось бредом. Чувствовать другого оборотня - не значит быть его парой! Дирк знает не всё на свете. Есть вещи, недоступные его пониманию. Может, мы с тем оборотнем - кто-то вроде родни, братьев-близнецов, которые испытывают одно и то же! Правда, у меня нет родственников, и это настораживало. Могу ли я о ком-то не знать? Что, если у моего отца были другие дети? Я допускал такую возможность просто потому, что расслышал, как Дезире шепчет брату имя светлого волка. Сэм. Веллинг не мог оказаться прав в высказанной догадке, поскольку в таком случае "моя" девушка - это парень!

Дирк рекомендовал избегать встреч с враждебным родом, но я хотел увидеться с сияющим рыжеватым волком. Зачем? Я опять-таки не знал, но был уверен: всё пойму, едва взгляну на Лютича. Мне очень нужна эта встреча! И чем больше я думал об этом, тем сильнее укоренялась твердость в необходимости принятого решения. Конечно, Веллинг будет протестовать против моей затеи, так что вовсе не обязательно посвящать его в мои планы. Кажется, его сестра знакома с большим количеством оборотней и не столь принципиальна. Именно к ней я и решил обратиться за помощью.

Я так и не уснул в эту ночь, а на следующее утро отправился на работу. Первую половину дня я клевал носом и потому в обеденный перерыв посчитал нужным прогуляться до ближайшего кафе. Чтобы не проводить этот час в безмолвном одиночестве и скуке, я нагрянул с визитом в кабинет следователя, что располагался двумя этажами выше, и пригласил друга составить мне компанию. У Дирка не нашлось ни малейших возражений.

Спустя четверть часа мы сидели в кафе быстрого обслуживания на пятом этаже универмага. Я просто хотел мяса, поэтому мы не отправились на поиски фешенебельного ресторана, а дошли только до Стейт-стрит. Впрочем, можно было не уходить так далеко.

Дирк задумчиво смотрел в окно. Он специально выбрал место с видом на улицу. Унылый пейзаж "города ветров" чем-то его привлекал. Ну а меня занимало лишь жареное (чересчур, на мой вкус) мясо, лежащее в тарелке, которое я тщательно резал на множество кусочков. Чем больше частей в порции, тем ощутимей будет насыщение.

-Ты против моей встречи с тем волком? - Я сразу приступил к непринужденной приятельской болтовне. Заранее зная ответ, я всё же желал удостовериться.

-Я обосновал точку зрения, - ледяным тоном заявил Дирк, оторвавшись от созерцания скучных улиц и зданий. - Лютичи непредсказуемы и опасны, и выбрось из головы эту идею.

-А как же мистическое взаимопонимание?

-Лютич не может быть твоей парой, - категорично отрезал Веллинг. - Ни одна из стай не примет чужака, да и вообще, парой для Вервольфа должен быть другой Вервольф. Враждующие племена не могут объединиться.

-Я так и подумал, - вздохнул я, принимаясь за еду.

Разумеется, я ожидал от друга иного объяснения. Он считал, что вчера я пропустил мимо ушей слова Дезире? Он мне втолковывает про племенную вражду, хотя сей аргумент можно отнести к его любовной ситуации, а не к моей странной встрече со светлым волком. Весь мир воспротивится отношениям Вервольфа и вампирши. Но у меня всё иначе. Оборотень, которого зовут Сэм, по определению не может быть моей парой.

-Не вздумай обращаться за помощью к моей сестре, - неожиданно резко сказал Веллинг. Он словно видел меня насквозь, угадывая мои намерения.

-Почему? - поинтересовался я, даже не пытаясь отнекиваться. - Мне кажется, она знакома с тем волком.

-Ты втянешь ее в неприятности. Мы не имеем права связываться и общаться с врагами. Если Сайрус узнает, - а это обязательно случится! - боюсь, он выместит гнев на Дезире.

-Я не позволю ему причинить ей вред! - выпалил я с горячностью, и на стол со звоном грохнулась вилка.

-Это только слова, Эл. - Дирк сокрушенно вздохнул. - В действительности ты не сумеешь даже толком поспорить с альфой.

-Это лишь пока я в стае, - сердито буркнул я.

-Ты сможешь уйти?! - удивился Веллинг.

-А ты сомневаешься во мне?! - с оттенком обиды в голосе произнес я. Дирк растерянно пожал плечами. - За сестру не волнуйся. Я встречусь с волком, который прошлой ночью спас меня, без ее вмешательства, так что она не пострадает.

-Оставь эту затею! - слегка раздраженно заявил Веллинг. Кажется, он устал нянчиться с другом, как с ребенком, но так сжился со своей ролью, что не в силах был от нее отказаться. - Хватит с тебя и того, что состоишь в кровном родстве с Беллой. Зачем прибавлять дополнительные неприятности в лице Лютича? Прошу, не ищи того оборотня!

-Что же делать? - Мой вопрос был скорее риторический, поскольку я уже не ждал толковых объяснений от друга.

-Продолжай встречаться с Ребеккой Лейн. - Дирк угрюмо уставился в тарелку. Похоже, у него на душе кошки скребли, когда он советовал мне то, от чего прежде отговаривал. - Ты ведь утверждал, что она твоя истинная любовь.

-Ага. - Я понуро кивнул.

Кажется, в душу ко мне закрались сомнения относительно чувств к Бекки. Всему виной стал светло-рыжий оборотень, который занимал теперь мои мысли. Я понимал, что буду думать об этом волке, пока не встречусь с ним. Мистическим образом чужак оборотень закрался в мою душу, где надежно заселился. Машинально сунув руку в карман пиджака, я нашел там клочок шерсти. Я совсем не помнил, как положил его туда сегодня утром, а главное, зачем. Выяснить это возможно лишь одним способом. Я должен еще раз увидеть волка с сияющей золотыми бликами шерстью.

-Сомневаешься? - удивился Веллинг, от которого, кажется, мои мысли не могли укрыться. - Давно ли подобное с тобой происходит?

-Иногда, - невесело признался я. - Сравнивая свои чувства с отношениями Евы и Макса, прихожу к выводу, что моя любовь ненормальная. Когда Бекки рядом, я обезумеваю от ее запаха, а когда ее нет, я не помышляю о ней как о своей суженой. Она будто околдовывает ароматом, пробуждает животные инстинкты. Я не испытывал ничего подобного до знакомства с Бекки. Я давно считаю свою страсть к ней противоестественной.

-Испытываешь желание, ощущая ее запах? - переспросил Дирк и насмешливым тоном добавил: - То есть рядом с Ребеккой будто порнофильм смотришь?

Я окинул друга осуждающим взглядом, после чего посмотрел за окно - на весенний, но всё такой же серый, город.

-Мыслишь в верном направлении, - спустя минуту пробормотал я, с неохотой соглашаясь. Однако сравнение Веллинга показалось мне не слишком удачным, и оно немного смутило меня - я сам никогда не думал о чувствах к Бекки в подобном ключе.

-Ты прав, - кивнул Дирк. - Это ненормально.

"Вот спасибо, успокоил! Лучше бы сказал что-нибудь дельное".

У самого-то наверняка была любовь как любовь - запретная, невозможная, но нормальная. А у меня, по обыкновению, всё не как у людей (то бишь у оборотней)!

Обеденный перерыв подходил к концу, и я торопливо зажевал остатки порции. В отличие от меня, Веллинг не спешил - работал он чаще на выезде, нежели в конторе, да и начальство глаза не мозолило. Вот бы Колин Райт реже появлялся в Федеральном Центре! Увы, босс показывался на службе каждый день. Вот, что значит армейская дисциплина!

-Считаешь, что мне следует поддерживать прежние отношения с Бекки? - Я решил поставить жирную точку в разговоре, чтобы больше к нему не возвращаться. Веллинг утвердительно качнул подбородком, но при этом выглядел так, будто подавился костью. - Даже если они не настоящие! - Он снова кивнул.

-Поверь моему опыту, - поделился он с грустью. - Встречи с Лютичем нисколько не лучше любви к вампиру. И то, и другое противозаконно.

-А я люблю Беллу, - печально усмехнулся я. - Разумеется, не так, как ты - свою вампиршу. Просто, если кто-то, даже Сайрус, посягнет на ее жизнь, я буду сражаться насмерть. Я не понимаю, что связывает меня с тем золотистым волком, но признаю: тот, кого твоя сестра назвала "Сэм", не может быть моей парой.

-Ты слышал?! - изумился Веллинг.

-Да. - Я безразлично передернул плечами. - У собак не только нюх отличный, но и слух острый. Ты не волнуйся. Я не буду искать встреч с оборотнем-лютичем и тем более не стану втягивать в неприятности твою сестру.

-Спасибо, - тихонько проговорил Веллинг.

Ему не о ком было заботиться, кроме как о Дезире. Жестокий мир с суровыми порядками отнял у него возлюбленную, и все теплые чувства, на которые был способен Дирк, преобразовались в беспокойство о благополучии сестры.

Я выполнил обещание и не осведомлялся у Дезире о вчерашнем волке. Вообще, я попытался не думать об оборотне, погрузившись с головой в работу, но привести намерение в исполнение оказалось совсем непросто. Шерсть, что весь день пролежала у меня в кармане, словно прожигала пиджак и не давала мне покоя. Однако выбросить единственную материальную вещь, подтверждающую духовную связь, я не решался. Прядь будто имела сакральный смысл, суть которого я был не в состоянии постичь.

Вечером меня ждал опустевший дом, в который отчего-то не хотелось возвращаться. Как только я решил не искать светлого Лютича, во благо моих друзей, то словно потерял частичку души - меня принялась грызть необъяснимая тоска. Если я вдруг стал так несчастен, то невозможно вообразить, как, должно быть, страдает Веллинг, потерявший единственную любовь. На его месте, я, наверное, не смог бы жить в стае, навязывающей несправедливые правила, и давно бы ушел. Я забрал бы Дезире и двинулся далеко-далеко на поиски счастья. Впрочем, я и собирался покинуть стаю, превратиться в волка-одиночку, но лишь после того, как минует угроза войны.

Выкованные из темного железа ворота, увенчанные гербом, теперь почти всегда были гостеприимно распахнуты. Я был убежден, что никто из посторонних не сунет нос в поместье, потому не трудился запирать врата каждый раз, когда уходил. А уж в суеверном страхе местных жителей вообще сомневаться не приходилось! Гости меня редко посещали, поэтому я слегка опешил, застав целую делегацию возле порога. Подозрительно сдвинув брови, я медленно и чуть рассеянно приблизился к особняку.

"Что они тут делают?" - немного испуганно подумал я.

Первой моей мыслью было то, что они пронюхали о встрече с враждующим оборотнем. Интересно, как альфа поступит со мной? Может, за излишнее любопытство натравит своих псов? А быть может, лично пожелает перекусить мне глотку? В любом случае я буду сражаться до самой смерти.

Спустя пару секунд я отбросил жуткую догадку. Помимо остальных здесь присутствовали и Веллинги. Вряд ли они поддержат альфу в его кровожадной затее. Впрочем, иерархия на то и существует, чтобы альфа главенствовал, а все другие подчинялись. В мое сердце холодком закралось подозрение, что друзья не вступятся за меня перед гневом Сайруса.

-Мы ждем тебя, - своим обычным, неискоренимым повелительным тоном произнес альфа.

"Разумеется!" - раздраженно подумал я, а вслух сказал, изобразив удивление:

-Да? Зачем?

Возможно, мое притворство никого не обмануло, но ведь я и не хотел проявлять покорность альфе. Пусть Сайрус знает, что боязливого послушания от меня не дождется. В отношениях со мной работает следующая схема: чем больше человек демонстрирует превосходство и силу, тем меньше он получает уважения. А я не могу выполнять приказы того, кого не уважаю.

-Впустишь нас в дом? - спросил Сайрус, и я с безразличным выражением лица кивнул.

-Собраниям в библиотеке пришел конец? - поинтересовался я, поворачивая ключ в замке. - Не удивляйтесь, что в особняке пахнет вампиром. Здесь живет моя мать, и она останется тут так долго, сколько пожелает. - Я сурово, если не сказать - угрожающе - взглянул на альфу. Пусть примет факт, что я не шучу, защищая мать.

-О ней и пойдет речь, - спокойно резюмировал Сайрус. Его не поразила смелость моих слов, как и моя непоколебимость. Очевидно, он знал о моей привязанности к вампирше.

-О Белле? - На сей раз, удивление было настоящим. - Я никому не позволю обидеть ее! - хмуро заявил я, интуитивно пятясь к подвалу.

Что они задумали? Убить ее? Может, просто забрать в плен, чтобы выпытать имя главы клана? Что ж, Сайрус должен будет перешагнуть через мой труп, чтобы добраться до Беллы. Я приготовился отстаивать ее жизнь до конца.

-Ее нет в поместье. - Альфа покачал головой.

С чего он это решил? Дом ведь пропах болотом! Даже я, слышащий Зов крови, не знал наверняка, тут ли моя мать. Даже когда в имении ее нет, похоже, что в соседней комнате укрылась целая стая кровопийц. Если она в особняке, то сейчас молчит и даже не думает - чтобы, не приведи бог, ничем себя не выдать. Это, конечно, маловероятно, и я тоже считал, что Белла где-то бродит по просторам Чикаго или окраин. Но Сайрусу-то откуда это знать? Он ведь не слышит вампиров, как я, а полагается исключительно на обоняние!

-В настоящий момент она вербует солдат! - чуть ли не крикнул Сайрус. Глаза его вдруг запылали гневом, а сердился он на меня. Я не сразу понял, за что. - После убийства последних трех вампиров, что совершил ты и некий незнакомец, Белла приняла решение не откладывать битву. Сейчас она в Чикаго, и армия ее растет, вероятно, ежечасно. От тебя требовалось лишь одно: остановить Беллу.

-Каким образом? - перебил я Сайруса. Ярость во мне тоже вскипала. - Мне следовало уничтожить ее? Ну уж нет! - Я криво усмехнулся. - Я намерен защищать ее, а не убивать. Я буду оберегать Беллу ото всех, от Охотников, от оборотней и от тебя, Сайрус, тоже.

-Смело, очень неразумно, - ледяным тоном отчеканил альфа, окидывая меня негодующим взглядом. - Надеюсь, протекция не распространяется на других кровососов. Ты должен сегодня выбрать, с кем ты, на чьей стороне. Кем намерен быть? Вампиром или Вервольфом? Что в тебе окажется сильнее: вампирская кровь или вирус ликантропии? Решай! Мирное время закончилось, и уже сегодня начинается война.

Я оказался не готов к столь резкому повороту событий. Я растерянно молчал в течение нескольких минут. Стая следила за мной так, будто мое решение изменит ход войны, которая грозила оборотням полным истреблением. Я обреченно вздохнул.

-Ты знаешь, что я Вервольф и всегда буду охотиться на кровопийц. - Я немигающим взором смотрел в упор на альфу. - Я останусь верен ликанам. Но Белла... - Я на мгновение замялся, после чего, не выдержав длительного пристального взгляда, отвел глаза в сторону. - Даже ты не заставишь меня пойти против Беллы.

Сайрус молча кивнул. Кажется, на другой ответ он и не рассчитывал. К счастью, он не возражал и не спорил, а понимал: моя любовь к Белле достаточно велика, чтобы я закрывал глаза на ее прегрешения. Никто и ничто меня не изменит. Даже приказ альфы не заставит меня принять иное решение.

-Откуда вам известно, - спросил я, - что моя мать в Чикаго?

-Это наш лазутчик. - Ни в голосе, ни во взгляде альфы не осталось гнева. Похоже, он обрадовался тому, что я проявил интерес к работе стаи. - Он непрерывно наблюдает за станом врага.

-Это я! - воссияв от переполнявшего счастья и гордости, воскликнул Норм. Он был в восторге. Наконец-то, получил заслуженную порцию внимания.

Надо же! Не ожидал от малыша такой рискованности! Для меня не было бы сюрпризом, окажись шпионом Дезире, поскольку я ни секунды не сомневался в ее изворотливости и скорости реакции.

-Ты видел Беллу в городе? - обратился я к Норму.

-Да, - ответил тот.

-Почему же вы не остановили ее там, а отправились сюда? Решили проконсультироваться? Зачем позволили ей обращать людей?

Норм растерянно кинул взор на альфу, и Сайрус пояснил вместо младшего товарища:

-Если бы она была там одна... К тому же, - грустно улыбнулся он, - ты не одобрил бы убийство матери. Армия вампиров собралась, и каждый из кровососов находит новых бойцов. Их численность во много раз превышает нашу. Мы не можем позволить себе напасть на них в городе, ведь тогда пострадает уйма народа. Мы решимся биться лишь тогда, когда сумеем избежать напрасных жертв.

-То есть будем ждать объявления войны, открытого вызова? - уточнил я.

-Пока Чикаго не оказался под властью кровопийц, мы еще способны разрушить их планы. Нельзя допускать паники в городе - беспорядки послужат на руку вампирам. Кровососы могут использовать беспокойство народа, выставив нас не как защитников, а как агрессоров. Люди не очень-то склонны верить тем, кто превращается в огромных волков.

-Как же ты предлагаешь построить тактику?

-Будем потихоньку отлавливать вампиров, как прежде, втайне от людей. В крупных сражениях надеюсь на поддержку со стороны Охотников. Они единственные, кому всегда доверяют люди. Если Охотник скажет, что Вервольф - друг, население само примется бороться с кровопийцами.

-А почему бы не объединиться с другими родами оборотней? - немного опасаясь реакции Сайруса, предложил я. - Они ведь тоже не желают вампирского ига на планете.

-Никогда! - резко вскрикнул Сайрус, сурово сдвинув брови к переносице. - Мы не обратимся к ним за помощью!

Я обвел взглядом остальных и не заметил больше ни у кого подобной неприязни к иным оборотням. А Макс даже нахмурился, посмотрев на альфу. В этом парне я не сомневался - он мятежник, как и я. Пожалуй, в стае его удерживала не волчья преданность, а Ева. Меня же не удерживало абсолютно ничего, поскольку таинственный светлый оборотень не входил в состав стаи.

-Значит, - подытожил я, - с Лютичами и Волхвами ты не хочешь идти на соглашение, а сотрудничество с Охотниками тебя совсем не смущает. Я правильно понял? Как ты собираешься убедить Охотников в своем искреннем намерении спасти человечество?

-Я не стану их ни в чем убеждать, - невозмутимо продолжил альфа. - Вместо меня это сделаешь ты.

-Как? - едва слышно пробормотал я. Растерянно моргая, я недоуменно уставился на альфу. Он, наверное, не понимает, что городит! Сам он хоть раз беседовал с Охотником?

-Ты отправишься к Крептону, - прежним спокойным тоном наставлял Сайрус, - и поведаешь ему всё без утайки. Расскажешь о стае, о войне, которая уже началась и грозит всему миру уничтожением. Попросишь у Охотников помощи.

-Нет. - Я как умалишенный тряс головой, отступая от Сайруса. - Конрад тотчас же убьет меня, узнав, что я Вервольф.

-Ты спас ему жизнь! Неужели он откажется выслушать тебя? - Сайрус, правда, удивлялся, или просто изображал изумление? Я не мог взять в толк.

-Ему это безразлично, - по-прежнему настаивал я на своем. - Он одинаково ненавидит и вампиров, и оборотней. Для него все мы враги. Он и в поместье приходил только для того, чтобы меня разоблачить и убить. Ты хочешь, чтобы я сам отправился на верную гибель? Я ничего не стану рассказывать Крептону. - Я решительно мотнул головой. - Даже не проси!

-Это не просьба, - просто ответил Сайрус, подступая ко мне на шаг. Я хотел отодвинуться, но будто прирос к полу. - Это приказ, Эл. - Его губы тронула легкая улыбка, от которой по коже начинал бежать мороз. - Я твой альфа, и ты, желаешь того или нет, подчинишься. Послужи на благо стае и народу.

Я с надеждой окинул затравленным взором присутствующих, но не встретил поддержки. Даже Дезире, кажется, была согласна с альфой в том, что я должен отправиться к Крептону. Макс сжал руку Евы крепче, чем бывало прежде, и отвел взгляд. Он тоже хотел бы сопротивляться альфе, но ему недоставало сил возразить Сайрусу. Я был глупцом, если рассчитывал, хотя бы на моральную помощь товарищей.

Я обреченно, устало вздохнул ль безысходности. Сайрус довольно улыбнулся: воспринял мою апатию как полную капитуляцию. Пока я в стае, мне не удастся ослушаться альфу. Как бы я не противился его приказам, я не мог перебороть волчью преданность. Скрепя сердце и стиснув зубы, я подчинялся вожаку. ПОКА Я В СТАЕ!

"Я ухожу из стаи!" - собирался было заявить я, но в горле пересохло, и не получилось произнести и звука. Всей душой стремясь выбраться из-под гнета Сайруса, я всё равно не мог ничего предпринять.

-Ты пойдешь к Крептону, - сурово инструктировал Сайрус, - и сделаешь всё в точности так, как я велел. Если не желаешь идти сегодня, пойдешь завтра. - Он около минуты помолчал, очевидно, в ожидании возражений, но я не спорил, поэтому он так же, в приказном тоне, добавил: - Я прослежу за выполнением моего поручения.

Они вышли, друг за дружкой, из особняка. Наверное, отправились отлавливать кровососов по всему Чикаго. Я не намеревался следовать за ними, чтобы оберегать Беллу. Если ей причинят вред, я узнаю, и тогда виновнику случившегося не поздоровится. Ужасаясь, я осознавал, что без зазрения совести разорву на кусочки убийцу матери. Я даже полагал, что не способен буду пожалеть и простить Веллингов, если те приложат руку к уничтожению Беллы.

Я решил, что не навещу Крептона ни сегодня, ни завтра. Я еще дорожил своей жизнью. Конрад не позволит мне ни слова сказать в собственную защиту - едва получит доказательство моей причастности к оборотням, как примется палить серебряными пулями. Если Сайрусу так нужно сотрудничество с Охотниками, то ему придется тащить меня туда волоком. Однако я нисколько не сомневался, что он именно так и поступит, если я проявлю упрямство. Так или иначе, я не желал добровольно заявляться к Крептону.

Поднявшись в спальню, я скинул пиджак и бросил его в кресло. Тут мое внимание привлек предмет, упавший на пол. Нечто маленькое и светлое. Я чуть прищурился, будто по глазам ударил солнечный свет, внезапно пробившийся сквозь мрак. Воспоминание о рыжем волке вновь проснулись. Я встречусь с тем оборотнем, едва только распрощаюсь со своей стаей, тяготящей меня, как ярмо. Неважно, что я обещал Дирку. С другой стороны, я ведь не стану втягивать в свои проблемы его любимую сестренку. Ну, а без поисков Лютича вся остальная бытность теряет смысл. Я кивнул, подтверждая идею, пришедшую ко мне в голову, и, подняв шерсть, бережно положил ее в книгу, между страницами. Даже если никогда не увижусь с золотисто-сияющим волком, не расстанусь с вещицей, ставшей для меня чрезвычайно ценной.

Сегодня я ничего серьезного делать не собирался. Я мог бы отправиться на охоту вместе с друзьями. Я мог бы позвонить Бекки или встретиться с ней. Ничто из перечисленного меня сейчас не привлекало. Я решил просто лечь спать. Возможно, уже завтра Сайрус заставит меня наведаться к Охотнику, и тот, несомненно, захочет убить меня. Так почему бы не отдохнуть и не набраться сил перед смертью? А может, во время дремы ко мне придет решение проблемы: я придумаю, как не схлопотать пулю. Впрочем, я не слишком на это полагался. Я ведь не Менделеев, увидевший свою таблицу во сне!

Я не спал, хотя прошло несколько часов с момента ухода стаи. Я просто лежал и смотрел в потолок, и думал. Я размышлял о матери, за которой, вероятно, в этот самый момент шла погоня. Наверное, мне следовало быть сейчас рядом с ней. Что, если ее уже убили? Последние дни мое воображение часто рисовало подобный сюжет. Но если мачете Охотника просто сносило голову без кровавых деталей, то убийство Вервольфами обрастало подробностями, каждая из которых была яркой и жестокой. Оборотни рвут тело противника когтями и зубами, превращая его в настоящий фарш, кровавое отвратительное месиво. Мне было невыносимо представлять Беллу в роли жертвы оборотня.

-Я должен идти к ней! - тихо, но уверенно произнес я, поднимаясь с постели.

"Убери зеркало, и она сама придет к тебе". Это была не интуиция. Это Зов крови, приманка. Где-то поблизости притаился вампир.

-Белла? - прошептал я и медленно выскользнул из комнаты. В коридоре было пусто. Я посмотрел на дверь, и рука сама потянулась к зеркалу. - Нет. - Я резко отпрянул. - Если уберу его, в спальню беспрепятственно зайдет целая гвардия "солдат" моей матери. Я Вервольф и не стану следовать Зову.

Всё-таки слышать вампиров - это не так уж хорошо! Мне постоянно приходилось бороться с желанием поступить согласно требованиям "внутреннего голоса". Это так же тяжело, как спорить с альфой. Но, если от Сайруса можно избавиться, то вырвать из себя кровную связь с вампирами вряд ли реально.

Я спустился в холл. Именно тут, по моим представлениям, прятался кровосос. Каждую секунду я был готов перевоплотиться и отразить нападение. Отчего-то я уже не сомневался в собственной молниеносности, с которой осуществится мое превращение.

-Привет, Эл, - услышал я тихий мелодичный голос.

К подножию лестницы неторопливо приближалась женщина в белом старомодном платье. Она легким движением провела пальцами по матовым черным волосам, и я заметил на ее тонких руках кровь. Подняв голову и смерив меня ласковым взглядом, женщина улыбнулась.

-Ты еще не убрал зеркало? - поинтересовалась она. Затем вздохнула и понимающе кивнула. - Всё еще случится, дорогой мой. Однажды ты распахнешь дверь перед семьей, в которой родился.

-У меня нет семьи, - едва слышно отозвался я.

-Я Носферату! - Вампирша негодующе сверкнула глазами. - А ты по нелепой случайности стал Вервольфом. Впрочем, нет. - Из ее горла вырвался тихий смешок. - Это отнюдь не случайность. Оборотни давно следили за тобой, страшась того, что ты поддашься на мой Зов гораздо раньше, чем они обратят тебя.

-Ты хотела превратить меня в солдата, - рассердился я, - одного из тех, кто пойдет с войной на неповинных людей. Под чьим началом я должен был служить? Моим командиром стала бы ты или сам глава клана?

-Всё не так, Эл! - с жаром воскликнула она, отрицательно мотая головой. - Иди ко мне. - Вампирша поманила меня жестом. - Я поведаю то, что тебе следует знать. Я расскажу тебе всю правду, не утаив ни малейшей детали.

Мне ни к чему было бояться матери, поэтому я без тени страха и сомнений спустился по ступенькам, и мы сели на диван. Вампирша всё еще немного остерегалась меня. Она устроилась не рядом, а на расстоянии трех футов. Сомневаюсь, что ее до такой степени отталкивал мой запах, ведь я к ее болотному "аромату" давно привык. Скорее всего, сказывался элементарный первобытный страх перед зверем. Белла скрестила пальцы в замок и некоторое время молча на них смотрела, после чего подняла взор на меня, вдохнула побольше воздуху в легкие (кровопийцам не нужно дышать!) и, набравшись смелости, начала:

-Я с нетерпением ждала тот день, когда ты вступишь в мой клан. Я выслеживала тебя, как ты, вероятно, слышал регулярно по две ночи в году. Увы, проклятые Вервольфы тоже не спускали с тебя глаз. Они заинтересовались тобой, когда узнали о твоем отце и мне. Они сообразили, что уникальность сына вампиров не останется невостребованной, поэтому между нами началась настоящая гонка, в которой главным призом был ты. Вервольф оказался более удачлив, нежели я.

Я невольно улыбнулся. Да, Веллинг был чемпионом по предприимчивости. Вампирша продолжала:

-Ты знаешь, что я собираю армию. Ты должен был стать ее частью, но вовсе не солдатом в войске. Я готовила этих бойцов не для себя, не для главы клана, а для тебя. Да, ты должен был стать предводителем мощной армии, состоящей из сильнейших солдат на земле!

-Что?! - Я не поверил в то, что слышу. - Как тебе только такое в голову пришло? Ты меня не знала, поэтому и решила, что я способен руководить армией.

-Мне не требовалось знать тебя! - смело заявила Белла. - Ты родился не вампиром, но и не человеком. Ты сильнее простого смертного и сильнее любого из представителей моего рода. Ты рожден, чтобы совершить переворот в истории нашего мира. К тому же, человек, обращенный в особо значимый для него день, получает мощь, во много раз превышающую обычные способности вампира.

"А как насчет оборотня?" - подумалось мне.

-Именно по этой причине я стремилась обратить тебя в день твоего рождения. - Белла вновь тяжело вздохнула.

-А меня и обратили в день рождения, - тихо заметил я.

-Вампиры не монстры! - Белла посмотрела на меня взглядом, чистым, искренним, переполненным надеждой. - Мы не устанавливаем хаос на планете, а лишь желаем вернуть прежние времена. Давным-давно миром правили вампиры, хотя в это сейчас, вероятно, сложно поверить. Мы не убивали людей, а, напротив, помогали им справляться с дикими животными.

-Имеешь в виду оборотней? - нахмурившись, я перебил мать.

-Их в том числе, - робко призналась она.

-Вампиры всегда были и остаются утонченными созданиями, - с опаской поглядывая на меня, попыталась оправдать кровососов мать. - Наша изысканность и кажущаяся очеловеченность привлекают доверие людей. Вампиры не тупы и бесконтрольны, мы не рвем жертву на части, поэтому к кому, как не к нам, могло обратиться население планеты, когда потребовалась защита от более жестоких созданий?

-Мне известна легенда! - грубо оборвал я Беллу на полуслове, резко поднимаясь. - Вы истребили белых оборотней и обманули людей. Вампиры завлекают колдовством. В отличие от других представителей рода я слышу Зов. Ты не одурачишь меня! Не существует более кровожадных и жестоких хищников, чем вампиры. Я рад, что стал ликаном и не поведу твою армию! - выпалил я.

Ее красивые фразы меня не переубедят. Даже если век правления вампиров был для населения земного шара золотым, я сделаю всё возможное, чтобы тот период никогда не повторился. В случае победы кровопийцы превратят людей в источник пищи, а оборотней вовсе уничтожат. А мне нравилось быть волком, и я не желал иной жизни.

В порыве гнева я зашагал прочь, как вдруг нечто ледяное сомкнулось на руке. Холодные пальцы Беллы сжали мою ладонь и... тут же отпустили. Я повернулся, а она испуганно отпрянула на шаг. Она впервые коснулась меня, зная, что я оборотень. Белла первый раз сумела перебороть страх, зато теперь дрожала и смотрела на меня, как загнанная лань, огромными черными глазами.

-Ты разбиваешь мне сердце, - жалобно пролепетала вампирша. Если бы мертвец был способен на чувства, она наверняка расплакалась бы.

-Оно у тебя даже не стучит, - пренебрежительно скривился я. - Сердце болит лишь у живых существ.

-Ты не можешь быть таким равнодушным! - воскликнула Белла. Она протянула ко мне руку, будто вознамерилась еще раз рискнуть и дотронуться до Вервольфа, но не осмелилась. - Я мечтала о королевской жизни для тебя.

-Я ликан до мозга костей! - решительно отрезал я. - Ты зря взываешь к нашему родству. Я ничего не унаследовал ни от тебя, ни от Себастьяна. Лишь внешне я похож на отца.

Ее взгляд потускнел, и веки, опушенные густыми длинными ресницами, опустились. Вампирша печально повесила голову. Кажется, мое непоколебимое решение очень ее расстроило. Мне было больно видеть ее в таком подавленном состоянии, но я ничем не мог помочь. Беллу утешило бы лишь одно: мое согласие выступать в войне на стороне кровопийц. Этого никогда не будет!

Я продолжил начатый путь к лестнице, когда услышал слабый шепот Беллы. Ее слова не предназначались ни мне, ни кому-либо еще. Просто вампирша не учла того, что волки имеют отменный слух.

-Когда начнется война, - прошипела она, - противники клана раскаются, что отказались присоединиться к семье. А первым шагом станет возмездие. Убийца Себастьяна уже завтра пожалеет о совершенном злодеянии.

Притворившись, что не слышу угроз Беллы, я преспокойно поднимался по ступенькам. Очутившись в спальне, я призадумался над ее словами.

Завтра она собирается отомстить Говарду. Вряд ли Белла целиком и полностью понадеется на свои силы, а, следовательно, она отправится пусть с небольшой, но всё же существенной, подмогой. Так же невероятным мне казалось и то, что Трейси очутится один в момент нападения. Он ведь не глуп и наверняка догадывается о том, что графиня Содзмен не простила ему убийство, и он должен заручиться поддержкой друзей. Если Белла нападет на Говарда, боя между вампирами и Охотниками не избежать. Что это, как не начало войны?!

-Нужно что-то делать, - вслух подумал я. - Как предотвратить смертельную битву? Я должен предупредить Говарда. Чтобы спастись, ему следует уехать из города.

Я нашел решение проблемы и теперь со спокойным сердцем мог уснуть. Вампирша оставила расплату на завтра, поэтому эту ночь не стоило проводить в тревоге за судьбу Охотников и матери. Да, разумеется, я волновался не только и не столько о Трейси, сколько о Белле.

Утро я встретил с тревожной и холодящей кровь мысли. Сегодня придет конец прежней жизни. Сумею я предотвратить убийство Говарда или нет, война всё равно грянет. Армия вампиров готова к атаке, а я лишь попытаюсь уменьшить количество жертв... на одного человека. А может, все Охотники сбегут? Опасность угрожает не только Говарду, так что, возможно, все они решат пока укрыться. Я избавлю их от схватки с кровопийцами. И что в таком случае предпримут доблестный Охотники?

-Тогда они направят силы на уничтожение оборотней, - вслух ответил я на мысленный вопрос.

Это был бы самый неблагоприятный исход событий. Спустя минуту соображение о трусливом побеге Охотников показалось мне нелепым. Разумеется, они не бросят город на растерзание вампирам. Да, так или иначе, они всё равно будут драться. Драться с кровососами за людские жизни.

Сегодняшний день ничем не отличался от предыдущих. Это рабочие будни, которые я был вынужден снова пропустить. Дело в том, что я понятия не имел, когда Белла начнет осуществление плана, потому нельзя было откладывать в долгий ящик разговор с объектом ее ненависти. Поскольку кровопийцы боятся солнца только в сказках, армия могла нагрянуть как ночью, так и днем.

Я не мог тратить время на дорогу до Федерального Центра и обратно, поэтому позвонил секретарше Райта и сообщил, что поработаю дома и проведу весь день, разъезжая с деловыми визитами. Я заслужил доверие и благосклонность шефа после выигрышного судебного разбирательства, когда я спас бизнесмена-взяточника от тюрьмы. Именно тогда Гарвардский диплом был полностью и безоговорочно оправдан. Вся адвокатская коллегия поняла и признала: Эллиот Содзмен не напрасно учился в престижнейшем университете.

Говард Трейси был сыном тетушки Элисон, но тем не менее поселился не в доме матери, а у Крептона. В общем-то, ясно, почему. С Конрадом его связывала работа - вещь поважнее семейных уз и привязанностей. Желая предупредить одного Охотника, я автоматически информирую всех. Что ж, справедливо - они должны приготовиться к войне, уже начавшейся.

-Выполняешь поручение альфы? - услышал я слегка насмешливый голос, когда до дома Охотника оставалась половина мили. Я покосился на Сайруса, поравнявшегося со мной. Он следил, как обещал.

-Я не о помощи иду просить, - сердито бросил я. - И рассказывать о нас правду тоже не собираюсь. Я просто хочу спасти Трейси от смерти, которая его ожидает.

-Но всё равно ты направляешься к Крептону! - победным тоном констатировал Сайрус.

Он что, не расслышал моих слов? Неужели ему важно лишь то, что его приказы выполняются? Похоже, он просто высокомерный эгоист.

-Сегодня Белла нападет на Охотников, - предпринял я последнюю попытку воззвать к жалости альфы.

-Понятно. - Он кивнул, но на лице его не возникло ни малейшего выражения сочувствия.

-Я предупрежу Трейси, - продолжил я, - и тут же уйду.

-Разумеется. - Снова кивок, и надменная усмешка.

Сайрус шел рядом, пока не показался дом Крептона. До этого момента мы молчали, а альфа смотрел на меня так, будто пытался загипнотизировать без слов. Его тяготящий взгляд словно напоминал, что волк не имеет собственной воли, а является лишь частицей стаи, единого и неделимого разума.

-Ты расскажешь им о войне, - повелительным голосом заговорил вдруг Сайрус. Он остановился, я тоже. - Расскажешь им о стае.

Я помотал головой: для возражений не было сил - пожалуй, впервые за всю жизнь. Что на меня так повлияло? Я всё-таки проникся общей идеей или попросту сдался под тяжелым взглядом и могуществом вожака? Нет, я не то что бы полностью покорился, но продолжать сопротивление больше не мог. Под натиском чужой навязанной воли плечи мои поникли, а из груди вырвался вздох обреченности. В общем, я ощутил себя в шкуре Макса, который вел себя точно как я сейчас.

-Это твой долг! - тихо, но с осознанием собственной силы, продолжал давить Сайрус. - От твоего сегодняшнего решения зависит не только судьба стаи, но и будущее человечества.

Его слова были излишни. Я и без указаний уже направлял стопы к дому Охотника. Надо признаться, шагал я без особого на то желания, а ноги сами несли меня вперед. Без какого бы то ни было рвения, я поднялся по ступенькам к парадному входу, где на минуту в нерешительности замер.

Я оглянулся на дорогу, но не обнаружил там никого знакомого. По-прежнему чувствуя оказывающий прессинг взгляд, я понимал, что Сайрус просто скрылся из виду, но не удалился. Даже спрятавшись, он продолжал воздействовать на меня могуществом альфы. Похоже, он сомневался, что я захочу выполнить приказ, поэтому не покидал секретный пост, чтобы иметь возможность контролировать меня. Если бы гипнотическая сила Сайруса не удерживала меня на месте, наверное, я бросился бы бежать.

"Я не обязан! - взбрелось мне вдруг на ум. - Если я поставлю их в известность, они приготовятся отразить нападение вампиров. Неужели мне это нужно? - Меня осенила ужасная мысль: - Зная о появлении армии, они получат шанс убить Беллу!"

Кто сейчас говорил во мне? Сын вампиров, которому в наследство всё-таки достались чувства кровопийц?! Может, следует немедленно убежать? Я не хотел предавать Беллу, раскрывать ее планы перед Охотниками. Но что, если своей нерешительностью я подвергаю смертельной опасности товарищей, стаю? Белле, может, ничего и не грозит - она не так глупа и наивна, чтобы не подумать об отступлении, если что-то пойдет не правильно, в разрез с намеченным проектом.

-Я Вервольф! - беззвучно, одними лишь губами, выдал я. Мне нужно было напомнить себе о том, кто я есть на самом деле. Не противник, а защитник людей.

А уже через секунду я понял, что бежать поздно. Передо мной широко распахнулась дверь. Неужели я не заметил, как постучал? Первое что я увидел, когда Крептон появился на пороге, это его улыбающуюся физиономию.

Глава 7

Интересно, он слышал мое признание?

"Нет, - тут же одернул я себя. - В таком случае его благодушная улыбка наверняка вмиг сменилась бы гримасой ярости. К тому же я произнес признание так тихо, что никто бы его не разобрал".

Улыбка не сходила с его губ, даже когда он жестом пригласил меня войти. Проходя, я краем глаза заметил револьвер в руке Конрада. Открывая дверь, он держал оружие за спиной, но, увидев меня, больше его не прятал. Я уже не сомневался, что Маргарет не преувеличивала: ее супруг даже во сне не расстается с револьвером. По крайней мере, гостей он встречает во всеоружии. Конечно, мало ли кого обнаружишь на пороге своего жилища?

-Признаться, не ожидал тебя увидеть в этом доме, - сказал Крептон, скосив взгляд на револьвер.

-Ты один? - поинтересовался я, оглядывая гостиную, где кроме нас никого не было.

-Конечно, нет. - Он произнес это так, будто иначе и быть не могло. - Для полной картины не хватает только кузины и Дага. Впрочем, наш друг присоединится позже.

Какую картину он имеет в виду? В душу закралось подозрение: он обо всём знает. Обо мне и нападении кровососов.

-Я удивлен, - продолжил Конрад, - что ты решился-таки заявиться сюда. В свете событий ты должен был залечь на дно вместо того, чтобы показываться на глаза Охотникам.

-Каких таких событий? - удивленно переспросил я. - Что тут происходит? Может, всё-таки объяснишь?

Крептон рассмеялся, нервно и напряженно. Он вновь взглянул на револьвер с нежностью, словно любящий отец на дитя. Затем положил оружие на ладонь, будто всерьез вознамерился его убаюкать.

-Роберт Лейн не поставил тебя в известность? - изумленно приподняв брови, спросил Конрад. Он посмотрел на меня исподлобья и неожиданно нахмурился. - Я считал, что он обеспокоен судьбой возможного зятя.

Я по-прежнему ничего не понимал, но расспрашивать не решался. Улыбка Крептона, наконец-то, уступила место бешенству, как я и предполагал. Черные глаза светились гневом, несомненно, вызванным мною. Смысл прошедшего диалога оставался для меня туманным, а ясно было только одно: я зря явился в дом Крептона. Мое предыдущее посещение было ошибкой, а нынешний визит - оплошность вдвойне. Я ведь знал, подозревал, но всё равно наступал на те же грабли. Через десять секунд я окончательно убедился в правильности своей догадки, подсказанной здравым смыслом и интуицией.

Конрад сжал в ладони револьвер и аккуратно, медленным движением, взвел курок. Дуло смотрело в пол. Оружие показалось мне старинным, словно изготовленным в середине или начале прошлого века. Вероятно, именно из такого нужно убивать оборотней! Методы борьбы с нечистью не изменились со времен прадедов.

-Что ты задумал? - опешил я. Но внутренний голос подсказывал, что мне известен ответ на вопрос. Да и какие еще могли быть варианты?

Крептон промолчал и лишь горько усмехнулся. Его лицо выражало гнев и глубокое разочарование. Неужели это я оказался нечаянной причиной столь противоречивых эмоций?

Я услышал, как приоткрылась дверь, бесшумно и осторожно. Из библиотеки в гостиную кто-то проник и теперь тихонько подбирался ко мне. Зачем красться к оборотню, если знаешь, с кем имеешь дело? Меня, как любого из племени людей-волков, почти невозможно застать врасплох. Мы всегда слышим приближающиеся шаги и чуем запах. Всегда!

Вот и теперь я ощущал поблизости человека. Его неслышимая для людского уха тихая поступь звучала, как глухие удары о кожаный барабан. Я резко повернул голову, и крадущийся человек вздрогнул, едва не подпрыгнув на месте, словно кузнечик. Он замер и машинально вскинул огромный нож, рукоятку которого обхватывали пальцы обеих рук.

-Ты всё понимаешь, Вервольф! - яростно выкрикнул Охотник с мачете. Это был Говард, которого отчего-то сразу захотелось увидеть съеденным Беллой. Я даже не заикнулся о планах вампирши. Если Охотники меня убьют, я не буду против свершения мести. За отца, а также за молодого графа Содзмена.

Я вновь взглянул на Крептона. Тот нехотя поднял вытянутую руку, направляя на меня револьвер. На секунду его лицо исказила гримаса: то ли раскаяние, то ли ненависть. Вероятно, он переживал и то, и другое. Мы, вроде, были даже друзьями или кем-то наподобие друзей. Не ясно, что за борьба велась на сердце Охотника, но спустя краткий миг он вернул себе невозмутимое, немного беззаботное, выражение. Конрад медлил, не решаясь надавить на спусковой крючок, где лежал его указательный палец. Неужели он всё-таки сомневался? Это могло показаться довольно странным. Но нет, меня поражало другое. Откуда в Говарде столько уверенности в том, что я Вервольф? Охотник не был свидетелем моих превращений и не мог чуять во мне зверя, поскольку не обладал животным или вампирским обонянием.

А между тем Конрад, держа револьвер наготове, колебался: стрелять или нет. Всё происходило по старому сценарию: так, как незадолго до сегодняшнего дня случилось в поместье. Но вряд ли сейчас, чтобы спасти меня, примчится таинственный светлый волк. Откуда Лютичу знать о моей беде, пусть мы даже связаны друг с другом?

А вот Сайрус мог бы прийти на выручку! Он обещал, что проследит за исполнением поручения, проконтролирует меня. А кто, хотел бы я спросить, должен контролировать озлобленных Охотников? Один вот-вот начнет рубить огромным ножом, а другой готов палить из прадедушкиного револьвера. И что же мне оставалось делать? Разве кто-то на моем месте смог бы придерживаться первоначального плана? Теперь мне, признаться, было не до Беллы и ее войска.

-Конрад, - обратился я к Охотнику, - ты ведь знаешь, что я тебе не враг. Опусти ружье.

Ведь он не дурак! Должен же понимать, что я прав! Неужели не догадался, что я был тем оборотнем, который спас его от вампира-Энтони? Да и второй волк лишь обезоружил, но никто не пытался ранить или уж тем более порвать ему горло.

-Я не могу, - безжизненным голосом пробормотал Конрад, а его черные глаза виновато блеснули. Его будто бы вынуждали подозревать меня и угрожать.

-Я считал тебя кровопийцей, - заговорил Трейси, чем тут же привлек мое внимание. - Ты оказался еще более чудовищным монстром.

Я удивленно покачал головой. Он, правда, уверен, что оборотни хуже вампиров?! В таком случае Трейси не Охотник, а идиот. Он злодей и кретин, и не заслуживает того, чтобы его спасали. Снова пожалев о решении прийти сюда, я твердо решил, что даже не заикнусь о мщении, задуманном вампиршей. Пусть Белла задерет его в клочья. Других Охотников я, конечно, хотел избавить от столь печальной участи, но не этого, только не Говарда.

-По-прежнему считаешь его другом?! - негодующе воскликнул Говард, мельком зыркнув на Конрада. - Значит, я всё сделаю вместо тебя!

Что он сделает? Мне вдруг стало не по себе. Взор пожилого Охотника, направленный на врага из-под сдвинутых бровей, был переполнен ненавистью и решительностью. Это была непоколебимая готовность разделаться с оборотнем, с отпрыском кровожадной пары графов Содзменов. Его взгляд пылал лютой злобой, которую он не мог надолго удержать в себе. Ему необходимо выплеснуть ярость, копившуюся и перебродившую за два десятка лет, и отыграться он намерен на Беллином сыне, если уж не добрался до самой вампирши.

Я видел, что Трейси всем сердцем желает убить ненавистного Вервольфа, и он напряженно сжимает рукоятку ножа, которым, разумеется, не преминет воспользоваться. Но тем не менее я не собирался бежать, хотя именно так и следовало поступить. Если бы я бросился наутек, то Трейси, конечно, не догнал бы меня, а Крептон, растерянный и сомневающийся, возможно, не успел бы нажать на спуск револьвера. Вероятно, бегство доказало бы мою вину. В глазах Конрада я навеки стал бы стопроцентным врагом, оборотнем-чудовищем. А может, и нет. Что, если Крептон бы меня понял? Кто ж не захочет убежать от сумасшедшего Охотника, вооруженного хромированным мачете? Разве нормальный человек не попытался бы смыться?

Гипотетически мой план был хорош. И на практике он, наверное, имел бы успех. Как бы то ни было, я об этом так и не узнал, поскольку не воплотил идею в жизнь. Я уже полагал, что поступлю, как по задумке, но не сумел.

"Тревога! Тревога!" В голове будто зажегся красный огонек, возвещавший о высшей степени опасности. Волк не мог такое проигнорировать. Тревожный сигнал неминуемо будил зверя.

"Проклятие! Только этого еще не хватает!" - успел сообразить я, когда огромное страшное лезвие со стремительной скоростью, помноженной на силу, обрушилось на мою голову. Я должен был увернуться или отскочить, как обычный представитель людского рода, но волчья натура была сильнее.

В один миг кости и мышцы превратились в сталь, разум стал волчьим и заставил меня забыть о конспирации. Я увидел перед собой не человека, а смертельно опасного противника. Словно пружина, мои руки взмылись к ножу и вцепились в рукоятку, а точнее - в сжатые ладони Охотника, державшего мачете. Лезвие застыло, так и не долетев до моей шеи, которую Трейси намеревался разрубить.

"Что, не ожидал?" - хотелось мне рассмеяться в лицо противнику. Я промолчал лишь потому, что голос был бы больше похож на собачий лай, нежели на внятную человеческую речь.

Наши взгляды встретились, как перекрестные шпаги соперничавших фехтовальщиков. Говард был напуган и ошеломлен. Он что, никогда не сталкивался в схватке с оборотнем? Почему его удивило проявление необычайной скорости и силы? Или его поразило нечто иное...

Я прищурился, хищно и дико, глядя на Охотника. Конечно, у меня и в мыслях не было его убивать, но он-то этого не знал, потому боялся. Даже перепуганный, Трейси излучал опасность, реагируя на которую, волк не желал прекращать трансформацию.

"Я не могу с ними сражаться", - подумал я и отпустил рукоятку мачете, одновременно попятившись к стене. Трейси всё равно не сумел бы ударить меня ножом, поскольку благодаря приобретенной быстроте у меня появились реальные шансы увернуться от смертоносного клинка.

Я надеялся продолжить разговор и оправдаться в глазах Охотников, сказав, что хоть я - Вервольф, но угрозы людям не несу. Кажется, я, хоть и невольно, но выполняю указания Сайруса. Может, вообще не стоило начинать бунтовать? Жил бы себе спокойно, как другие оборотни. Если хорошо подумать, и Сайрус, и я преследуем одну и ту же цель.

Я перевел взгляд на Трейси - тот всё еще боялся. Что ж, беседовать буду не с ним, а там, быть может, чувство смертельной угрозы стихнет. Я глянул на того, с кем хотел вести разъяснительную беседу, то есть на Крептона и... Тишину взорвал грохот, будто где-то поблизости детонировала бомба. Я уловил вонь гари и пороха, но бомбы не было - это дымился, невидимо глазу, револьвер Конрада. Что-то кольнуло меня в плечо, по которому тут же растекся жар. Я почувствовал запах собственной крови. Крептон всё-таки осмелился выстрелить, и теперь на его лице не осталось ни сомнений, ни сожаления. Кажется, он был доволен своим поступком. Посмотрев, как я остановил Говарда, Конрад окончательно удостоверился в том, что перед ним оборотень. И не просто оборотень, а страшный противник.

-За что?! - прохрипел я. Я ведь абсолютно ничего плохого им не сделал! Даже не пытался ничем навредить, разве только уберечься от мачете и предупредить Охотников о надвигающейся грозе, которую несла вампирская армия.

Отшатнувшись еще на шаг, я прижался к стене. Ни сердце, ни легкое не были задеты, но дыхание всё равно затруднилось, поскольку яд потихоньку начал распространяться по кровеносным сосудам, чтобы отравить каждую клетку организма. Серебряная пуля, даже выпущенная с расстояния четырех метров (приблизительно такой отрезок разделял нас с Конрадом), не пробьет стальные мышцы и кости оборотня, защищающие внутренние органы. Но кожа-то была по-прежнему человеческая! Я опустил голову, чтобы взглянуть на рану, но мое внимание привлекло не кровавое пятно на плече.

"Вот, что так сильно напугало Говарда!" - ужаснулся я, обратив внимание на руки.

Длинные кривые когти на узловатых, почти нечеловеческих, пальцах могли перепугать кого угодно. Я превысил самооборону, зашел слишком далеко, начав перевоплощение. Именно страх, а не злоба и ненависть, заставил Крептона стрелять. У меня же не было ни единого шанса избежать ранения, поскольку пуля достигла цели за долю секунды. Даже сверхбыстрый вампир не успел бы увернуться.

Яд повернул превращение вспять. Ионы серебра, смешиваясь с кровью, разносили холод и мало-помалу убивали эритроциты, как раковая опухоль, которая развивалась слишком уж быстро для человеческого недуга.

-Год за годом мы совершенствуем оружие, - информировал Крептон, невозмутимо посматривая, как я медленно оседаю на пол. (Надо же, а я думал, что он пользуется прадедушкиным кольтом с Дикого Запада!) - Я вижу, серебро уже действует. Яд очень быстро распространяется благодаря новейшим лабораторным разработкам.

Я из последних сил старался сохранить ясность ума, но глаза непроизвольно закрывались. Слова доносились будто сквозь вату, а реальные предметы и люди словно плавали в тумане. Я не испытывал боли от яда, зато сознание постепенно меня покидало.

-Ты обещал не убивать Эллиота! - как гром, прогремел голос в гостиной, от чего я мгновенно очнулся из мира грез, куда уже успел попасть. Распахнув глаза, я увидел Роберта Лейна. Вбежав в гостиную, он в панике смотрел то на меня, безжизненно сидящего на полу, то на Конрада.

-Он не убил его, а ранил! - сердито огрызнулся Трейси. Наверное, сам мечтал обагрить лезвие мачете в крови заклятого врага, коим, несомненно, являлся сын Себастьяна и Беллы.

-Ты стрелял! - продолжал упрекать Лейн, тон которого был довольно таки беспомощным и растерянным.

-Ты ведь жаждал проверить новое оружие?! - Крептон пожал плечами и положил револьвер на стол. Он не сомневался: дважды стрелять не придется.

-Но не на нем же! - в отчаянии воскликнул Роберт.

-Где я найду другого оборотня? - раздраженно отозвался Конрад. - Тебе следовало предупредить своего дражайшего Эла о том, что Охотники знают о нем правду. Он бы не явился сюда и не схлопотал пулю.

Роберт Лейн укоризненно посмотрел на меня, словно это именно я совершил неблаговидный поступок и сам во всем виноват. Я что, должен был догадаться о готовящемся покушении на мою персону? Я волк, а не прорицатель. Мое дело - охота, а не предвидение. Да и что они вообще знают обо мне?! Я пришел, чтобы уберечь их от смерти, а они меня убивают! Неблагодарные людишки! Я чувствовал, как внутри постепенно копится злость. Едва не жалел о тех древних временах, когда оборотни нападали на всех без разбора и являлись истинными врагами.

-На что ты жалуешься? - возмутился Крептон, обращаясь к Роберту. - Тебе предоставлена возможность наглядно понаблюдать за действием новых патронов. Посмотрим, насколько эффективно твое изобретение. А может, ты и вовсе достиг желанной цели! Кажется, ты хотел найти лекарство для оборотней. Что, если ранение сделает из Вервольфа человека?

-Нет, - поникшим голосом произнес Роберт Лейн. - Серебро не лечит ликантропию, а лишь уничтожает кровяные тельца, превращая клетки в пустоту.

-Значит, нам остается лишь зафиксировать время, за которое серебро обернет его кровь в воду. - Крептон иронично усмехнулся. Вероятно, он имел в виду не воду, а плазму, но для меня, как не назови исходный и конечный материал, результат останется тот же. - Может, Эл поведает, что испытывает от воздействия серебра на организм? - Он кинул взор на меня и снова ухмыльнулся. - Это ради науки.

-Ничего кроме разочарования, - бесцветным голосом откликнулся я. Конечно, был еще легкий холод и общая слабость, но всё это меркло перед тем чувством, что я отметил. - До сегодняшнего дня я считал тебя хорошим парнем, Конрад.

-Да-да, - дрожа от негодования, выговорил он. Крептон вновь схватил револьвер. - Может, всадить еще одну пулю? Так, чтобы она снесла тебе полчерепа!

В этот момент усталость взяла верх, и я смежил веки. Для меня была абсолютно непонятна причина его ярости. Я даже абсолютно уверен: что ни один оборотень ни разу не посягнул на его жизнь или на жизнь его друзей. А тот Лютич просто сбил Конрада с ног, не причинив вреда. Пусть стреляет, если хочет. Вряд ли пуля пробьет черепную кость. Если пробьет, Белле представится новый повод для возмездия. У меня не осталось сил сражаться, поскольку я даже не мог подняться на ноги.

Я видел направленный на меня револьвер перед тем, как закрыл глаза. Теперь я не ведал, что происходит, но до меня донесся грохот падающего предмета. Кто-то отнял у Охотника оружие, или Крептон решил повременить с убийством. Он не спешил увидеть меня мертвым, поскольку был совершенно убежден: яд очень скоро прикончит противника. Я тоже не знал, присутствует ли в доме хоть кто-нибудь, сомневающийся в том, что раненный оборотень - без пяти минут покойник. Сам-то я ни чуточки не сомневался.

Я не заметил, как все звуки стихли - похоже, я потерял сознание, а когда очнулся, обнаружил, что нахожусь не в гостиной, а в какой-то темной комнате. Здесь полностью отсутствовала какая-либо мебель, помещение представляло собой пустую коробку с маленьким окном под потолком. Я по-прежнему сидел на полу, не связанный как опасный пленник. Кажется, Охотники больше не считали меня бойцом. И правда, я с трудом мог шевелиться. Что уж говорить о превращении и побеге!

Спустя пять минут после того, как я пришел в себя, я услышал, что кто-то приближается. Дверь, петли которой давно не смазывали, с тихим скрипом отворилась, и в комнате появился человек. Я давно пытался запомнить и научиться распознавать запахи различных людей, но пока я мог лишь утверждать, знаю ли я этого человека, которого учуял, или нет. Всё-таки оборотни - не совсем собаки, нос которых различает миллионы нюансов и способен найти конкретного человека в толпе или на расстоянии десяти километров. Возможно, с годами обоняние становится острее. Веллинги, например, неподражаемые следопыты. Особенно, Дезире.

-Живой? - прозвучал вопрос. Я узнал Крептона по голосу. Тут было темно, и Охотник видел еще хуже, чем я. Он спросил и тут же притих, чтобы прислушаться к дыханию пленника.

-Да. - Мой ответ прошелестел подобно сухой листве, более глухо и хрипло, чем я предполагал. Яд продолжал оказывать губительное действие, и жизнь постепенно угасала. - Зачем ты хочешь убить меня?

-А ты, правда, не понимаешь?! - Конрад был изумлен до глубины души.

Я отрицательно помотал головой, потом вспомнил, что человек не видит меня, и ответил вслух:

-Разумеется, я не знаю. От того, что я Вервольф? Моя стая не причинила вреда ни одному человеку. Мы воюем лишь с вампирами.

-Моя жена! - выкрикнул вдруг Крептон. Он сильно нервничал, и его голос дрожал, словно это он медленно таял от смертельного яда, а не я. - Маргарет постоянно упоминает о тебе. Когда ты появляешься, смотрит только на тебя. Я не могу это терпеть!

-Ревнуешь?! - искренне удивился я. - Она любит только тебя, а я встречаюсь с Бекки!

-Не важно! - яростно воскликнул Конрад. - Когда тебя не станет, она не будет нас сравнивать.

-Это глупо. - Я устало вздохнул и попытался встать. Почему-то ноги отказались поднимать тело, и я лишь глухо застонал, отчаявшись сдвинуться с места.

-Ты долго держишься, - заметил Крептон. - Обычно оборотни погибают после пары-тройки часов с серебром в крови. А пуля, что сидит в тебе, вообще, усовершенствованная и должна убивать гораздо быстрее, чем ее предшественники.

-Сколько прошло времени? - Я внезапно проявил любопытство.

-Пять часов. - Его слегка ошарашила моя заинтересованность. Кажется, жертве должно быть безразлично, как долго организм борется с ядом - результатом всё равно станет смерть.

-Значит, скоро наступят сумерки! - Мой голос выдал волнение.

Во мне неожиданно проснулась совесть. Я не могу умереть и оставить Охотников в неведении. Скоро к ним в дом нагрянет армия вампиров, а они даже не подготовятся к защите! Мне было плевать на Трейси и Крептона и, может, я больше не жалел Роберта Лейна. Но ведь тут еще и Маргарет! Ее гибели я однозначно не желал! А если здесь случайно окажутся посторонние люди, которые не сделали мне ничего дурного?.. Они не заслужили смерти.

-Трейси даже ставки хотел делать, - беззаботно, почти что весело, информировал меня Конрад. - Он утверждал, что ты не протянешь и часа. Нужно было с ним спорить! Но Даг заявил, что жизнь товарища - не повод для пари. Вот зануда! Представляешь, - усмехнулся Охотник. - Он на самом деле назвал тебя, Вервольфа, другом!

Дополнительный повод, чтобы предупредить о нападении кровопийц! Даг был одним из немногих, кого я хотел бы спасти.

-Он тоже здесь? - спросил я.

-Да. После захода солнца отправимся на охоту. Ты, как выясняется, не годишься для объективных опытов, так что найдем других для тестирования нового оружия. Счастливо оставаться! - Он махнул рукой на прощание, уверенный в том, что я вижу его и при скудном освещении.

-Сюда явятся вампиры! - выпалил я так резко, что Крептон покачнулся, затормозив на полушаге. - Армия Беллы!

Охотник повернулся, и теперь я видел его глаза. Черные и блестящие, они широко распахнулись, уставившись на меня. Его поразило заявление, сделанное противником. Кажется, по его мнению, оборотень должен ратовать за кровопийц, а не предупреждать людей об их наступлении. Как плохо он знал Вервольфов! Признаться, меня не волновало, что он думает, и я продолжил:

-Она желает отомстить Говарду и убьет каждого, кто окажется у нее на пути. Я не хочу, чтобы все в этом доме погибли. Не уходи на охоту. Останься, чтобы защищать Маргарет.

-Беспокоишься о ней? - съязвил Конрад.

-Господи! - возмутился я. Он намекает, что ревнует не напрасно! - Она ведь всего лишь слабая девушка, которая нуждается в защите! Я просил бы оберегать каждого, кто не может сражаться с вампирами сам. Надеюсь, Бекки здесь нет.

-Я выпроводил бы ее, если б она решила заглянуть в гости. Я пока даже не знаю, как буду в глаза ей смотреть, когда Ребекка поймет, кто убил ее парня.

Он рассуждал о моей предстоящей смерти так спокойно, что я диву давался. Я не смог бы оставаться невозмутимым, с хладнокровием наблюдая за гибелью человека (вампира или оборотня).

-Спасибо за предупреждение и оказанную заботу, - уходя, бросил Крептон.

Дверь за ним хлопнула, и я снова впал в забытье.

По моим ощущениям, минуло еще не меньше часа. Разум вернулся, дав понять, что я всё еще жив, но мое тело было, кажется, другого мнения. Я чувствовал одеревенение и слабость. Если бы вдруг Роберт решил действительно фиксировать заметки относительно состояния подопытного, я мог бы поведать ему немало интересного. И правда, почему бы не пострадать за науку? Может, тогда профессор нашел бы более качественный и эффективный препарат для убийства или, если угодно, лечения!

Я вновь услышал шаги. Неужели Крептон вернулся? Что, вампиры еще не напали? Кто-то зашел в комнату, а меня окутала такая слабость, что я не сумел открыть глаза, хотя очень хотел взглянуть на очередного посетителя.

Не человек! Яд разрушал клетки организма, но сверхъестественное обоняние еще не покинуло меня. В маленькое замкнутое помещение вторгся запах, не присущий людям. Не вампир! Эта догадка меня слегка успокоила - Белла еще не явилась сюда, пожираемая жаждой мести. Оборотень! Кто? В первую секунду я не сообразил. Может, Сайрус? Он ведь следил за мной. Нет, однако, не альфа!

В нос ударил яркий знакомый аромат. Я никогда не ощущал запаха, приятнее, чем этот. Я глубоко и ровно вдохнул, и мне, как будто стало легче переносить отраву в крови. Даже холод отступил. Я невольно улыбнулся: корица с нежной примесью других специй. Теперь-то я увижу Лютича! Я приоткрыл веки.

Передо мной возникло светлое пятно, будто лучи солнца проникли в комнату и собрались в яркий, пылающий золотом пучок. Это был не человек, а лишь свет, в котором угадывались рыжие отблески. Похоже, яд всё-таки повредил зрительный нерв. А вдруг я вообще не смогу видеть? Я несколько раз моргнул, но картинка не прояснилась.

-Кто ты? - шепотом пробормотал я. Мне требовался ответ только для того, чтобы услышать голос. Я знал даже имя Лютича.

-Ш-ш-ш. - Это был не голос, а просто шипение, призывающее меня помалкивать. Я мигом уразумел, что мой спаситель проник в дом Крептона тайно и не желает оказаться замеченным. Что ж, это его право. Я бы и сам не хотел, чтобы кто-то из охотников обнаружил тут еще одного оборотня.

Аромат корицы усилился, рыжеватое пятно света приблизилось. Я тщетно щурился, пытаясь рассмотреть хотя бы очертания, но, увы, образ по-прежнему оставался расплывчатым. Лютич коснулся моего плеча, вероятно, намереваясь вытащить пулю. Руки были теплые. Такие бывают только у оборотней. Похоже, рана почти затянулась, и таинственному ликану пришлось воспользоваться ножом. Сталь, сделавшая небольшой разрез на плече, показалась жутко ледяной. Лютич едва заметно вздрогнул, когда я почувствовал, как нож режет кожу. Светлый оборотень ощущает мою боль! Я несказанно обрадовался этому наблюдению. Лютич полностью разделяет мои чувства!

"Стоп! - осадил себя я. - Не может быть никаких чувств. Неужели забыл, кто этот оборотень?"

Лютич молча занимался моей раной, а я старательно таращился на оборотня. Когда пуля будет извлечена, действие яда, вероятно, начнет сходить на нет. Я не собирался упускать момент, когда мое зрение восстановится, и мистический спаситель предстанет в истинном обличье, а не как сейчас - клубок яркого солнечного света.

-У тебя наверняка зеленые глаза, - прошептал я, пристально сверля спасителя невидящим взором. Почему я вдруг решил, что его глаза имеют цвет весенней травы? А может, не травы, а моря. Или, что тоже казалось мне правдоподобным, это смешение красок, наподобие бирюзы.

Я мысленно чертыхнулся и отвернулся. Что за бред лезет в голову?! Я подбираю романтические эпитеты для оборотня! Может, я фетишист, который тащится от запаха? Я попробовал уткнуться носом в плечо. (Не то, что было ранено.) Уже через секунду я понял: романтический бред связан не с коричным запахом, а с непосредственным присутствием солнечного ликана. Мне было приятно ощущать щекотание ноздрей витавшими в воздухе специями, тогда как аромат Бекки необъяснимым образом манил меня. Но Бекки всегда оставалась простой блондинкой с голубыми глазами, а не божественной нимфой с золотыми локонами и лазурью в очах. Почему я хотел применить столь пафосные выражения исключительно в отношении к Лютичу?

"Я чокнутый извращенец!" - вынес я себе неутешительный вердикт.

Я вновь повернулся к ликану, который уже "прооперировал" плечо. Он всё еще казался мне золотистым пучком солнечных лучей, но я надеялся, что зрение вернется. Пусть я ненормальный и больной на голову идиот, но я увижу этого светлого оборотня! Я был готов полжизни выменять на то, чтобы взглянуть на Лютича, прекраснее которого, наверное, нет никого на целом свете. По крайней мере, для меня. А еще продал бы душу дьяволу, лишь бы рыжий волк не уходил. Никогда не удалялся на расстояние дальше одного шага. Ну и где же этот дьявол, когда так нужен?!

Проклятие! Я опять взялся за прежнюю чушь! А может, мои мысли вовсе не бред?! У Лютича, кстати, слишком нежные руки, чтобы быть мужскими. Впрочем, много ли я в этом понимаю?! Быть может, просто пытаюсь отыскать оправдание.

И тут, неожиданно резко для больного, я протянул руку и обхватил ладонь ликана. Тот вмиг вырвался и отпрянул назад, словно испугавшись меня. Ну да, он же не знает, чего ждать от сумасшедшего. Но если он просто испугался, то я почти что запаниковал. Вдруг Лютич сейчас убежит?

-Сэм! - громким шепотом окликнул я. - Прости.

Ликан задержался, но ненадолго. Мне почудилось, будто он смотрит на меня так же пристально, как и я глазел на него. В доме послышался шум: что-то падало и звенело. Грохот заставил Лютича вздрогнуть и выскочить за дверь. Я вновь упустил его! Впрочем, не совсем. Мое зрение прояснилось за долю секунды до исчезновения таинственного ликана, и я успел его увидеть. К сожалению, увидеть лишь мельком, а не рассмотреть. Он так стремительно скрылся, что я даже не разобрал, женская фигура у Лютича или мужская. Оборотень был в брюках - это точно! Но одежда не определяет принадлежность к тому или иному полу - Дезире и Ева тоже часто появляются в брюках. Мне бросилась в глаза другая отличительная черта: светлые волосы ликана были собраны в конский хвост на затылке.

"Быть может, я не извращенец, - попытался я успокоить себя, - а светлый волк - всё-таки девушка? Что, если Дезире ошиблась?"

Однако, следующая догадка, вспыхнувшая в мозгу, жестоко расправилась с моими надеждами. А почему бы парню не носить длинные волосы?!

Что означал шум, который мы слышали? Неужели армия вампиров всё-таки ворвалась в дом? Почему Крептон с товарищами не задержали их на подступе? Зачем позволили проникнуть внутрь? Если кровопийц много (я не сомневался, что их предостаточно), они могут кого-то ранить или даже убить. Они могут убить кого-то из людей. Впрочем, плевать я хотел на Охотников! Главное: выскочивший на грохот Лютич может пострадать!

Подумав об опасности для рыжего оборотня, я забыл о собственном недуге и вскочил на ноги, словно по моим венам только что не бродил серебряный яд. Конечно, я обязательно почувствую, если Лютич будет ранен, но зачем ждать так долго? Я должен пресечь на корню любую угрозу для светлого ликана, от кого бы та не исходила.

Перевоплотился я мгновенно, не заботясь о сохранности одежды. Яд прекратил действие, едва был извлечен источник - серебряная пуля. Я, исполненный силой и бодростью, покинул маленькую комнату, пронесся вдоль коридору и толкнул обеими лапами дверь, ведущую в холл. За секунду до того до ушей донесся выстрел, и в тот же миг в душу ворвался страх.

"Сэм!" - мысленно позвал я, не на шутку перепугавшись.

Неужели теперь я буду в панике переживать за рыжего ликана и трястись при малейшем проявлении опасности? Что, если в Лютича стрелял Охотник?

"Уничтожу! Разорву любого! Даже Беллу".

Удивительно! Я не обманывал себя. А ведь прежде я готов был защищать от остальных недругов саму Арабеллу! Сейчас же я осознал: этот единственный и неповторимый оборотень, излучавший золотое сияние, занял место всех, кого я любил, заполонил собою каждый уголок моего сердца, души и разума. Я торопился спасти именно его, а не кого-то еще.

Почему-то на мой зов никто не откликнулся. На мгновение я поддался панике: Лютич ранен или мертв! Но нет, конечно, нет! Его боль не прошла бы мимо моих собственных чувств. Он жив, но отчего-то не желает отвечать. В безумном исступлении у меня совершенно вылетела из головы маленькая деталь: чтобы общаться, Лютич также должен принять личину волка.

Я зарычал, врываясь в холл. На меня тут же нахлынул чудовищный запах, словно я очутился по макушку в грязном болоте. В один миг я погрузился в омерзительную тину, так сразу, без предупреждения. До чего же тут много кровопийц! Хорошо, что оборотней не тошнит! У человека не такой крепкий желудок, но и обоняние похуже. Аромата корицы тут не было и в помине. Я обрадовался: значит, Лютичу ничто не угрожает! Что ж, можно слегка расслабиться.

В первые секунды мое появление никого не взволновало. Все были слишком заняты: кто нападением, кто обороной. Входная дверь была сорвана с петель, то есть вампиров не впустили, а те взяли дом штурмом.

Теперь стало понятно, почему в воздухе не витает аромат корицы и светлый волк не отозвался. Лютич без труда мог пронырнуть в образовавшийся свободный портал, не перевоплощаясь. Никто не обратил внимания на человека, выскользнувшего из дома. Я тоже мог бы выйти, предоставив Охотникам шанс погибнуть в бою, унеся с собою по паре кровопийц. Разве это не та героическая смерть, о которой мечтает каждый борец с нечистью?! Во мне заговорила прежняя злость: люди не заслуживают спасения. Они - те, кто истребляет ликанов.

В гостиной находилось всего несколько человек. Крептон, прислонившись спиной к библиотечной двери, вел пальбу по вампирам серебряными пулями из давнишнего револьвера. Конечно, патроны в большей степени предназначались для поражения оборотней, но и на кровопийц оружейное новшество также имело кое-какое влияние. Конрад стрелял в упор, и каждое попадание ознаменовывалось звонким стуком, словно на пол бросали монетку. Серебряные пули застревали в теле вампиров, как в камне, и в тот же миг яд начинал распространяться по кровеносным сосудам. Но, поскольку сердечная мышца у неживого не функционирует, отрава двигалась внутри организма довольно таки медленно.

Говард и Даг использовали в бою более эффективное оружие. Они размахивали хромированными ножами, стараясь снести голову каждому кровопийце, подошедшему слишком близко. Во взгляде молодого Охотника угадывался страх - он еще не привык к новой жизни, когда каждый день состоит из преследований и сражений.

Здесь был еще один человек, которого я прежде не видел. Похоже, Крептон знакомил меня не со всеми коллегами. Этот Охотник также орудовал мачете, уверенно и безжалостно, как Трейси.

-Разведите огонь, Лейн! - бросил незнакомец, взглянув на Роберта.

Действительно, от отца Ребекки было мало толку. Одного взгляда хватало, чтобы понять: он не принадлежит стародавней касте Охотников. Роберт умеет смешивать реагенты, но не сражаться. Он стрелял и пятился от врагов, которых серебряные пули не подкашивали, а лишь затормаживали.

Замертво падали лишь те вампиры, кому пуля пробивала сердце, а таких, признаться, было меньшинство. Противников было слишком много, чтобы Охотники, даже опытные и сильные, могли впятером их одолеть. Незнакомцу в голову пришла отличная мысль: развести огонь. Жаркое пламя губительно для кровососов, конечно, если ухитриться их туда затолкать! Интересно, как Охотники собираются бросать вампиров в костер?

Похоже, Роберт понял, что задумал коллега, поэтому принялся потихоньку подбираться к камину, не прекращая стрелять в осаждавших его вампиров. Я подумал, что вряд ли он сможет разжечь огонь, не подвергнувшись нападению. Очевидно, незнакомец придерживался того же мнения, потому кинулся в атаку на тех кровопийц, которые норовили наброситься на Роберта.

"Что ж, о безопасности отца Бекки можно пока не беспокоиться". Я обратил внимание на других.

Трейси вообще меня мало волновал. Он убил Себастьяна Содзмена и мечтал уничтожить всю графскую семью. Пусть расплатится за дурные поступки и помыслы! А вот судьба Дага была мне не безразлична. Бедный парень, похоже, устал размахивать мачете, и его удары были не так сильны, как прежде, - не каждый раз вражеская голова слетала с плеч. Если так пойдет и дальше, скоро Даг и вовсе потеряет нож, или лезвие мачете застрянет в ком-нибудь из кровопийц.

Наконец меня заприметили. Сразу несколько вампиров, вероятно, почуяв запах наиглавнейшего врага, развернулись в мою сторону. "Надо спросить у Беллы, как они определяют появление оборотня". Интересно, что они при этом чувствуют? Еще несколько секунд я стоял на прежнем месте и смотрел на потенциальных противников, будто оценивая их возможности. Это были новообращенные чикагцы, завербованные в течение последних суток. Их покрасневшие глаза злобно вперились в зверя, в котором интуитивно чувствовался недруг, но с которым они прежде не встречались. Моя мать собрала группу новичков. В пользу моего предположения говорило то, что никто из присутствующих кровопийц не использовал Зов. Они пришли сюда, чтобы драться и убивать, а не инициировать людей. Даже Белла молчала. Я не видел ее в гостиной, но не сомневался ни секунды в том, что она тоже где-то здесь. Вампирша не могла не явиться, ведь эта ночь была временем ее личной мести.

Сейчас не помешало бы наличие в особняке стаи. Кажется, я упоминал в разговоре с альфой о готовящемся покушении на жизни Охотников. Или нет?.. В любом случае Сайрус должен был заподозрить, что со мной произошло что-то неладное, и явиться сюда. От помощи моего вечного избавителя волка с позолоченной шерстью я бы тоже не отказался. Он спас меня, когда врагов было гораздо меньше, нежели в настоящий момент, а теперь в преддверии битвы прятался. Лютичи, от природы являясь истинными воинами, сражаются, бесспорно, лучше Вервольфов.

"Однако он не обязан помогать людям, - напомнил себе я. - Возможно, если я окажусь на волоске от смерти, рыжий оборотень придет".

Неожиданно я возжелал очутиться на грани жизни и смерти. Всё ради того, чтобы вновь увидеть Лютича. Возможно, это странное вожделение весьма скоро исполнится - кровопийц чересчур много для одного Вервольфа, да и Охотники меня недолюбливают - чего доброго еще палить по мне начнут.

"Нет. - Я мотнул головой. - Если погибну, то уж точно не встречу светлого волка! Пока жив Лютич, я не могу оставить этот мир! Я ведь еще не знаю, кто он, хотя уже люблю. Я должен отыскать Лютича, чтобы понять, кто я".

Мое появление отвлекло нескольких вампиров, но я не собирался драться с ними. Во-первых, нужно помочь Дагу - парню требуется передышка. Он раскраснелся от напряжения, вцепился обеими руками в нож, черный от крови - мертвой крови вампиров. Даг привалился к стене - единственный способ исключить нападение с тыла.

Несколько озлобленных, выпустивших клыки, существ одновременно кинулись в сторону нового врага. Вероятно, они надеялись свалить волка своим числом (Кажется, их было пять или шесть), да и сил, как я предполагал, кровопийцам было не занимать. Неужели Белла не объяснила своим солдатам, что не следует нападать на ее сына? Что ж, возможно, я был не настолько ей дорог, как она утверждала.

Я бросил последний взгляд на Дага, который на угасании сил рубил кости вампира, но не мог снести тому голову. В общей какофонии рычания, криков и оружейной пальбы отчетливо слышался хруст. Надо заметить, структура вампирской плоти по мягкости больше напоминает древесину, нежели тело обычного человека. Для расчленения кровопийцы нужно обладать недюжинной силой и, предпочтительно, не знать усталости. Увы, Даг был новичком. Ему следовало заняться работой, не настолько зависящей от мускулов. Или другой вариант: ему нужно было стать оборотнем, чтобы уравновесить шансы в драке с вампирами.

Я слегка согнул ноги, готовясь к прыжку, после чего выпрямился и взмыл вверх. Вампиры явно не ожидали столь крутого поворота: их враг пролетел прямо над их головами.

"Я потом с вами разберусь", - подумал я, приземляясь позади вампира, которого кромсал Даг. Кровопийца был еле живой, и требовалось лишь добить его.

Мне даже привставать не пришлось - вампир оказался не высокий. Я потянулся к его шее, тошнотворно смердящей болотом, и через мгновение моя челюсть защелкнулась на горле кровопийцы. Я ослабил хватку и... еще раз впился зубами в вампирскую глотку, сильнее, чем прежде. Когда моя челюсть разжалась, порядком порубленный кровосос грохнулся на пол, а его голова удержалась на теле лишь благодаря паре жалких, растрепанных сухожилий.

Вжавшись в стену, Даг обескуражено уставился на оборотня. Интересно, о чем сейчас думал Охотник? Может, ждал, что Вервольф набросится и на него тоже? По крайней мере, его руки, сжимавшие мачете, были опущены. Вероятно, он просто осознавал, что в борьбе с Вервольфом нож в его руках - детская игрушка. Ведь чему-то их учат, на курсах молодых Охотников? Шкура оборотня - камень в сравнении с фарфоровой кожей кровопийцы. Я посмотрел на него. "Не беспокойся, друг. Я буду защищать тебя". Вот, что должен был провещать мой взгляд.

Я повернулся к вампирам, которые подкрадывались всё ближе, желая броситься на человека и оборотня, чтобы растерзать нас. Я зарычал, тихо, но угрожающе. Кровопийцы не решались напасть, а опасливо переступали с ноги на ногу, продвигались по дюйму, чувствуя в звере сильного противника. Мне показалось, что в доме зависла неестественная тишина. Замолкли звуки выстрелов - у Крептона закончились патроны. Рано или поздно это должно было случиться. Краем глаза я отвлекся на Конрада, который поспешно вооружился хромированным ножом. Интересно, почему он ни на шаг не отступает от двери? Почему основная масса вампиров атакует именно хозяина дома? Крептон будто охраняет библиотеку, куда, во что бы то ни стало, неприятель стремится попасть.

Меня вдруг осенило. Он бережет то, что - правильнее сказать - того, кто находится в библиотеке. Конрад не подпускает кровопийц к единственному человеку, которого тут можно обратить в вампира. Там его жена. Вот, кому я действительно должен помочь! Охотники не настолько уязвимы, чтобы остро нуждаться в поддержке оборотня. А если допустить превращение Маргарет, вскоре какой-нибудь Вервольф убьет ее. Тогда ни о каком сотрудничестве между нами не будет и речи.

Я мельком взглянул на Дага. Бедный парень не справится с группой кровопийц в одиночку. Что ж, я подсоблю, чем сумею, а затем оставлю Охотников обороняться в сугубо человеческом, слаженном коллективе. Лейн развел огонь - как раз вовремя. Я подскочил к ближайшему вампиру и, хотя тот инстинктивно закрыл шею руками, всё равно защемил его горло в челюстях. В нос ударил мерзкий запах крови, которая брызнула мне в лицо. Я с силой мотнул головой, и вампир, пролетев тройку ярдов, угодил прямо в пляшущее пламя камина. Воздух наполнился духом горящего торфа, и я чихнул. После смерти кровопийцы воняют не менее отвратительно, чем при жизни.

Похоже, пример моей боевой решимости вдохновил Дага на героизм. Отбросив усталость, парень с воодушевлением кинулся в атаку. Вот уж никогда не думал, что буду сражаться против неприятеля, стоя плечом к плечу с Охотником! Я яростно кусал и рвал на части вампиров, а рядом Даг рубил им головы. Конечно, у него не всегда получалось рассечь шейный позвонок с первой попытки, но это не беда. Наверное, не каждому присутствующему тут Охотнику довелось на первой же неделе после посвящения столкнуться с воинственно настроенным отрядом кровопийц.

"Я пришла за тобой, Говард", - прозвучало у меня в голове, и я на секунду застыл, опешив. Вампир, которого я грыз в данный момент, перестал трепыхаться.

Белла. Она наконец-то явилась. Я улавливал ее мысленное обращение к Охотнику. Поспешно оглянувшись вокруг, я обнаружил, что больше никто не отвлекся от боя. Вероятно, ее слова не предназначались для чужих ушей, Зов был направлен к Трейси. Ну, а я слышал всё, независимо от собственного желания и даже желания вампиров.

Как всегда великолепная, она приближалась к Говарду, а "солдаты" расступались перед ней. Она могла заворожить любого, но на вампиршу никто не смотрел, кроме Трейси и меня. Я продолжал, правда, без прежнего рвения, кусать и швырять противников, но присутствие Беллы отвлекало от дел. Она постепенно, сама о том не подозревая, завладела моим вниманием. Я становился рассеянным и уже наблюдал только за ней. Виноват в этом Зов, или я просто не желал оставлять судьбу матери без внимания, я не знал.

Вдруг какой-то молоденький, глупый кровожадный вампир набросился на меня и даже попытался вонзить клыки мне в шею. Проткнуть шкуру Вервольфа! Ха-ха! Это не так-то просто. Однако вампиры не кусают оборотней не столько из-за боязни волков, сколько вследствие излишней чувствительности и неприязни к зверю. Надо отдать Белле должное - она, быть может, вывела новый вид вампиров, не претендующих на аристократические повадки. Без особого труда скинув вампира, который шлепнулся на пол, я тут же щелкнул пастью и почти оторвал тому голову. Я не смотрел на этого кровопийцу, действуя по наитию, поскольку мой взгляд был прикован к Белле.

"Тебе не нужно бежать от меня и сражаться со мной", - продолжала вампирша телепатическую беседу. Она будто околдовала Охотника, и тот бросил нож. Она словно зачаровала и меня. Женщина подошла так близко, что их лица почти соприкоснулись.

На пару мгновений я замер, как истукан, выпрямившись во весь рост. Белле повезло, что я люблю ее. Иначе во мне сработал бы охотничий инстинкт, и я набросился бы на вампиршу, угрожавшую человеку. Я не жалел Говарда, убившего моего отца. Трейси получит по заслугам, и, возможно, Белла ретируется, забрав с собой остатки войска. Впервые за сегодняшний день я обрадовался отсутствию Сайруса. Ему плевать на родственные узы, которыми я связан с кровопийцей. Альфа непременно попытался бы расправиться с Беллой.

"Не противься желанию отдаться моей власти", - вновь прозвучал ее голос.

Она что, решила обратить Говарда? Нет, ну должна же она знать, что Охотники обладают иммунитетом! Единственный вариант мести - это убийство. Я думал, что Белла поломает ему кости или вообще растащит по кусочкам. Но она, как водится, вонзила острые клыки в горло врага. И как ее не передернуло от отвращения?! Кровь Охотников - гремучая, прямо таки адская, смесь. При посвящении им переливают кровь вампира и оборотня.

-Трейси! - раздался испуганный возглас Крептона. Он увидел вампиршу возле товарища и надеялся привлечь внимание, пробиться к сознанию Говарда сквозь Зов. Но Трейси, погруженный в магическую нирвану, даже не шевельнулся, будто ничего не почувствовал и не расслышал оклика друга.

Осаждавшие Конрада кровопийцы словно того и ждали, когда Охотник хоть на миг отвлечется. Едва он посмотрел на Говарда и Беллу, как его тут же свалил с ног вампир, а еще несколько накинулись следом. Спустя секунду до меня донесся сдержанный болезненный вопль.

Конрада укусили! Непритязательные нынче вампиры!

Мне потребовалась секунда, чтобы очутиться рядом. Действительно, к запаху болота примешалась человеческая кровь. Однако Конрада я увидел не сразу. Вампиры облепили его, как голодная мошкара в вечернем лесу. Одного я схватил за шиворот и, что было силы, отбросил. Гулкий удар о стену огласил гостиную. Затем я просто принялся рвать куски их ледяных, тошнотворно смердящих тел. Тут на помощь явился Даг.

-Защити Маргарет, - сдавленным голосом произнес Крептон, слегка приподнявшись, после того как Даг и я переключили на себя внимание кровопийц.

Сперва я заподозрил, что Конрад обращается к Дагу, но, оказывается, выражая просьбу, он смотрел на меня. Я удивленно перевел взгляд с только что растерзанного вампира на раненого Охотника. Похоже, он заметил немой вопрос, с которым я на него глянул.

-Да, Эл. - Крептон кивнул. - Если ты наш друг, помоги моей жене.

Вот когда люди вспоминают о дружбе! Почему-то он об этом не думал, когда стрелял в меня серебряными пулями, когда хотел отравить меня ядом. Сейчас он просил о помощи, а я не мог отказать. Даже будь на кону жизнь не Маргарет, а кого-то другого, я не проигнорировал бы просьбу. Увы, сам он больше не мог оберегать любимую супругу. А кто справится лучше, чем я? По моему мнению, никто. Вероятно, Крептон считал так же.

Как ни странно, в библиотеку не ворвалась толпа вампиров. Кажется, подчиненным Беллы был дан иной приказ, или просто все они были поглощены битвой с Охотниками. Но тем не менее дверь открылась, и в библиотеку кто-то проник. Кто-то один. Я поспешно огляделся и заметил: из гостиной исчез Говард. После Беллиного укуса он перестал занимать мое внимание, и Зова я больше не слышал. Но сейчас я не наблюдал его, ни живого, ни мертвого. Я метнулся в библиотеку - к счастью, дверь была приотворена, но не захлопнута. (У волков проблемы с открытием и закрытием дверей!) Я нырнул в дверной проем и замер.

В темной комнате кто-то вскрикнул, и по высокому голосу стало ясно, что это была девушка. Маргарет кого-то испугалась и, интуитивно отпрянув от нападавшего, уронила лежащие на столе книги. Я услышал шелест и грохот. Женщине грозит опасность! Я машинально зарычал.

-Псина, - раздраженно проворчал Говард, повертываясь ко мне всем корпусом.

Волчья шерсть имела слишком темный окрас, чтобы он мог хорошенько меня рассмотреть, а глаза оборотня, напротив, позволяли неплохо видеть во мраке. Трейси устремил взор в упор на меня, неким шестым чувством, должно быть, угадывая местоположение зверя. Его рот скосился в презрительной усмешке.

-Надеешься спасти эту женщину? - спросил Говард, после чего отрицательно помотал головой. - Ты не поможешь даже самому себе, поскольку выбрал ложный путь. Скоро вампиры захватят власть, и Носферату будут править миром.

Он рассуждал так, будто заодно с кровопийцами, словно Белла внушила ему свои мысли. А может, так оно и есть? Что, если ее сила намного превосходит общепринятые способности вампиров?

Объясняться с человеком я не мог, поэтому снова зарычал. Трейси ухмыльнулся:

-Я всё равно прикончу ее. Если не я, то кто-то другой из клана.

Он говорил, как член семьи, будто его приняли остальные Носферату. Но он-то не был вампиром! Говард по-прежнему оставался человеком! Уж я-то прекрасно понимал. Во-первых, чутье никогда меня не подводило - от Охотника не исходила болотная вонь. И, во-вторых, любое превращение не может произойти моментально, оно требует времени.

Он развернулся, и Маргарет вновь испуганно взвопила. Уже через пару секунд ее визг превратился в хрип - пальцы Говарда обхватили шею несчастной женщины. Она отчаянно заколотила по рукам Охотника, но ее сопротивление было слишком слабо, чтобы отбиться от закаленного в боях человека, чью силу подкрепило магическое воздействие вампирши. Он разжал пальцы лишь тогда, когда я, подскочив к нему, вцепился Говарду в плечо. Трейси вскрикнул от боли. Маргарет, едва получив свободу, вмиг забилась в угол между стеной и книжным шкафом, так далеко, как сумела. Я отпустил - за краткий промежуток времени Охотник получил два укуса, чего, чаще всего, бывает достаточно для скорой смерти. Трейси обозрел темноту, где стоял я.

-Вместе с ядом Беллы я принял силу, - сказал он. - Я сотру в пыль каждого, находящегося в этом доме.

Говард открыл ящик стола, откуда достал пистолет - не старинный кольт, с которым сегодня ходил Крептон, а современный. Очевидно, дом был напичкан оружием, которое, я не сомневался, хранилось заряженным. Я ждал, что Трейси начнет стрелять в оборотня, и он тоже, наверное, намеревался перво-наперво избавиться от наиболее опасного врага. Он смотрел на меня и, готов поспорить, теперь видел. Полоса света, проникающего из гостиной, предоставляла возможность разглядеть хотя бы очертания фигур. К тому же, вероятно, человеческие глаза привыкли к темноте и уже различали предметы. Его рука дернулась в мою сторону, но вдруг Охотник передумал. Он резко вскинул оружие, направленное теперь на Маргарет. Женщина вжалась в стену, будто надеясь, что та ее поглотит и тем спасет.

Плевать, что обо мне скажут его коллеги! Если посчитают нужным, пусть мстят мне! Но я не собираюсь разводить церемонии с тем, кто пытается убить моих друзей.

Не теряя ни секунды, я прыгнул и смял вооруженного Охотника. Тот с грохотом упал, а я, прижав его передними лапами, вновь укусил, на сей раз за горло. Человеческое мясо! Теплая, хоть и с легким неприязненным запахом, кровь! Это истинная пища для хищника. Вот, кого я должен есть вместо зайцев и оленей! Я прищурился и невольно облизнулся.

"Боже, что я делаю?" - в ужасе сообразил я, пятясь от поверженного противника, чья кровь вдруг разбудила голод. Волк истосковался по пище предков, и генетическая память давала о себе знать. А может, во мне проснулись вампирские чувства и инстинкты, заложенные от рождения.

Но пока я ничего страшного не делал. Я просто убил Охотника, намеревавшегося подстрелить жену своего товарища.

Я не хотел оставаться наедине с Маргарет, перепуганной до смерти. А вдруг меня она тоже боится! Ей, конечно, ничто не угрожало - я был в себе абсолютно уверен. Я по-прежнему не убиваю и не ем друзей. Трейси мне не товарищ, а убийца Себастьяна Содзмена. Я выскочил обратно в гостиную. Здесь стоял невообразимо тяжелый запах: вампиры, их сожженные трупы и даже человеческая кровь. Всё раздражало обонятельные рецепторы так, что возникало непреодолимое желание сбежать.

Сражение подошло к концу. Белла наверняка удовлетворилась возмездием и решила не жертвовать "солдатами" ради того, чтобы убить еще четверых Охотников, судьба которых, по ее мнению, была ясна. Война началась, и Охотникам не выжить. Наверное, я согласился бы с Беллой, не будь у людей защиты в лице Вервольфов.

Я вновь бросил взор на Крептона, чьи кровоточащие раны не будоражили сознание, пробуждая голод. Ура, я не конченый монстр! Может, чтобы захотеть съесть человека, необходимо попробовать его кровь на вкус? А может, я просто жаждал утолить хищный голод именно Говардом, поскольку тоже в глубине души мечтал отомстить за смерть отца.

С закрытыми глазами, Конрад сидел, прислонившись к опоре, чью функцию по-прежнему выполняла стена, и уронив голову на грудь. Его рубашка была разорвана и окровавлена, а сам он побледнел, как мертвец. Вероятно, я был единственным в доме, способным уловить его слабое, едва различимое дыхание. Крептон был еще жив. Что ж, это ненадолго - нападение двух вампиров чревато летальным исходом, а тут укусов было явно больше.

-Мы никого не потеряли? - еле слышно осведомился Конрад, подняв взгляд на Дага.

-Вэл. - Молодой Охотник почти шептал, будто боясь, что другие поймут по голосу, как он напуган и расстроен. А по-моему, в скорби по товарищу нет ничего постыдного.

Вот, значит, как звали незнакомца. Мне тоже было жаль его, но, разумеется, я не горевал. Хотя страшно представить мою реакцию, окажись на месте Вэла кто-то из стаи.

Даг распахнул дверь в библиотеку, и увиденное там заставило его содрогнуться и отпрянуть. С ужасом в глазах, он уставился на меня.

-Говард мертв. - Его голос звучал безжизненно.

-Он умер не после Беллиного укуса, - пробормотал Крептон. Он тоже перевел внимание на волка - несомненно, догадался, кто убил Трейси.

-А Мэгги? - встревожился Конрад. Он сомневался в моем благородстве, считал диким зверем? Обидно, однако.

-Она в порядке, - поспешил ответить Даг, боясь, что друг, несмотря на тяжесть ранений, бросится в библиотеку.

-Даг, - тихо позвал Крептон товарища.

Молодой Охотник подошел и присел рядом. Быть может, приятель умирает и намерен высказать последнюю волю. Ее нужно выслушать и непременно выполнить, о чем бы тот ни попросил.

-Револьвер. - Тон Конрада был требовательным, хоть и звучал голос очень слабо. Даг машинально вложил оружие в протянутую ладонь товарища. Кажется, парень ни о чем не думал, когда выполнял просьбу.

Что Конрад собирается делать? Избавить себя от мучений, доставляемых вампирским ядом? Он что, возомнил себя самураем, который должен смыть позор собственной кровью? Или мужества в нем осталось ровно настолько, чтобы сделать эвтаназию? Только следующие слова Крептона прояснили ситуацию - я понял, в кого тот собирается стрелять.

-Заряжен? - спросил Конрад. Он откинул голову назад, затылком уперевшись в стену. - Серебром?

Ну, конечно! Его дрожащая, ослабевшая рука, держащая револьвер, навела дуло на меня. Умирал он или нет, но на один выстрел сил у него хватит. Вот, как благодарят Охотники! А я-то, глупец, ждал, что мне спасибо скажут!

Даг выпрямился и с удивлением вытаращился на оборотня. Он даже не пытался остановить Конрада, хотя тоже обязан жизнью Вервольфу. Он что, солидарен с коллегой? Или Даг считает, что "последнее желание" нужно удовлетворить, в чем бы то не выражалось?

Я стоял, не двигаясь с места, и исподлобья глядел на Крептона. Я хмурился, хотя это вряд ли было заметно людям. Охотник намерен убить меня за смерть Говарда, и нельзя сказать, что я совсем уж не был к этому готов. Жаль, что я не мог перевоплотиться и объяснить причину совершённого поступка. Тяжело стать человеком, когда ты взят на мушку. Мне следовало убраться отсюда, убегать подобру-поздорову, но лапы будто приросли к полу. Почему не пытаюсь скрыться? Ах да, я ведь сегодня решил, что не буду прятаться от проблем. И вообще, я когда-нибудь поступал так, как следовало бы?

-Стой! Подожди! - Вопль, почти истеричный, огласил гостиную. Даг вздрогнул. Маргарет, такая же бледная, как супруг, выскочила из библиотеки и бросилась прямо ко мне.

Неужели предостерегающие крики тоже адресованы мне? Но ведь я-то ровным счетом ничего не делаю! Я даже ни разу не рыкнул на Охотников.

Молодая женщина подбежала и тут же обняла меня за шею, после чего повернулась к мужу и бросила на него испепеляющий взгляд. Она тихонько дрожала от негодования и нервозности.

-Если будешь стрелять в Эла, можешь сразу убить и меня! - дерзко выпалила Маргарет. - Трейси сошел с ума и едва не задушил меня! Если ты не можешь быть благодарным, то хотя бы останься человеком чести. - Она ослабила объятия и просто замерла, сжимая в ладонях шерсть волка. Словно, если она прекратит держаться, то неминуемо упадет. - Эл не впервые спасает мне жизнь. Я не позволю тебе убить его.

Конрад смерил меня долгим взглядом, в котором смешались все эмоции: ярость, обида, разочарование, отчаяние, боль и... благодарность. А еще ревность. Я подумал, что Крептон точно меня пристрелит. Я растерзал его соратника, и сейчас меня обнимает его жена. Маргарет нарочно его провоцирует, что ли?

-Возьми, - сухим голосом произнес Конрад и протянул револьвер Дагу. Мгновение назад его глаза горели всеми возможными переживаниями одновременно и вдруг потухли.

-Что ты хочешь? - растерялся молодой Охотник. Он интересовался, зачем Крептон вернул оружие. Что это значит? Готов выслушать дальнейшие указания? Даг не возражал бы против убийства Вервольфа?! Может, он не побоится лично спустить курок.

-Ничего, - прошептал Конрад, мотая головой. Его глаза закрывались, и он из последних сил кинул взор на того, кого секундой ранее ненавидел. - Спасибо, - еще тише произнес он.

А день-то сегодня удался! Охотник выдавил-таки скупую благодарность, и я приобрел даже больше, чем ожидал. Я никак не смел предположить, что за меня заступится Маргарет. Что тут скажешь? Приятно.

Крептон смежил веки, и лишь слабое-слабое дыхание говорило о теплящейся в нем жизни. Я тоже умирал, пока не пришел мой золотистый светлый оборотень. Жаль, Маргарет не может стать для Конрада тем, кем оказался для меня Лютич - спасением.

Увы, я не мог, пребывая в волчьей шкуре, попросить Маргарет быстрее отпустить меня - очень хотелось убраться поскорее из этого дома. Дело было в вампирской вони и в том, что, похоже, Крептон умирал. У меня, признаться, не было желания присутствовать на этой трагедии.

Я слегка попятился к выходу, и Маргарет разжала пальцы. Я был свободен, а парадная дверь снесена. Что было духу, я бросился вон из дома, от мертвых вампиров и Охотников. Я бежал, вдыхая могучими легкими прохладный, а главное - чистый, воздух, которого мне так недоставало на протяжении минувшего дня. Стойкий болотный запах прекратил мучить мой многострадальный нос лишь тогда, когда я приблизился к собственному особняку.

Глава 8

Я будто искупался в грязной яме, кишащей пиявками и лягушками. Стоя под душем, я в течение получаса смывал с себя остатки крови, но запах, наверное, еще долго будет преследовать в воображении. Его бы чем-нибудь перебить! Например, корицей. Едва пыл битвы утих, в мой разум вновь ворвались мысли о рыжем Лютиче. Следовало крепче его держать и, игнорируя протесты, не отпускать. Бог знает, когда я теперь с ним встречусь.

Как призрачный образ Лютича сумел вытеснить из сердца девушку, которую я, кажется, любил? Веллинги говорили об истинных чувствах оборотня, которые проявляются лишь единожды. Я считал, что моей парой может быть только Ребекка. А если нет... Откуда тогда мое к ней влечение, не поддающееся разумному контролю? Волк ведь не способен быть полигамным?! С одной стороны страсть к Бекки, с другой - томительное желание связать свою жизнь и жизнь Лютича воедино. Которое из этих чувств фальшиво?

-Эврика! - шепотом произнес я, выходя из ванной комнаты.

Не Архимед, но и не простой обыватель. Все физические законы открыты до меня, зато я придумал, как ответить на вопрос, давным-давно волнующий до глубины души. Кто предназначен мне судьбой и природой? Таинственный Лютич или Ребекка? Какие переживания поглотят меня при следующей встрече с дочерью профессора? Если прежние эмоции, то я получу ответ, который удовлетворит меня более всего. Хорошо, если волк, излучающий фосфорическое сияние, окажется всего-навсего верным товарищем по оружию, а связывает нас, как я и говорил, лишь родство душ.

Я позвонил в офис, где работала Бекки, и мне сказали, что мисс Лейн улетает сегодня вечером в Нью-Йорк, а коллеги устраивают прощальный ужин. Девушка, с которой я говорил по телефону, оказалась жутко занятой, поэтому выложила лишь сухие факты, упустив подробности. К счастью, она уточнила название ресторана: "Метро" на Вебаш-авеню. И на том спасибо! Не придется носиться по Чикаго в поисках знакомого аромата.

Что ж, встреча за ужином - лучше свидания тет-а-тет. Из ресторана проще сбежать, если что-то пойдет не так. Например, если я вдруг пойму, что меня не тянет к Ребекке. Меня снова посетили подозрения насчет половой принадлежности светлого волка. Что, если я вправду люблю Лютича, который не только откликается на мужское имя, но и на самом деле является парнем? А я так часто размышляю о нем, с тоской вспоминаю коричный аромат, грежу наяву о следующей встрече, когда буду держать крепче и ни за что не выпущу из своих рук.

-Нет. - Я помотал головой. - Об этом страшно даже думать! Я люблю только Ребекку, и сегодня же докажу себе это. А если нет? Но ведь у Лютича длинные волосы! - ухватился я за мимолетное видение, но оборвал себя ехидной насмешкой. - Ну, конечно. Примерно до плеч. То есть короче, нежели у Евы, Дезире или у Ребекки. Вот черт!

Я говорил сам с собой и постоянно смотрел на часы. Время тянулось ужасно медленно, и я опять не мог сосредоточиться на работе. Юриспруденция интересовала меня всё меньше с каждым днем. Конечно, я не собирался посвятить адвокатскому делу всю жизнь, но несколько-то лет можно и поработать! Вся жизнь - чересчур длительный срок. Как бы я не любил свою должность в Федеральном Центре, всё равно придется время от времени менять сферы деятельности. Честно говоря, я не очень-то тяготел к своей работе, так что впоследствии был бы рад проехать по стране, кое-где задерживаясь на годы.

-Сперва войну переживи, - мрачно напомнил себе, после чего вмиг вернулся из мечтательных грез в суровую действительность.

Двойное убийство Охотников гарантирует войну. Касте воинов с нечистью придется туго, если на первых порах они растеряют лучших бойцов. Вэла я не знал, Говарда в глубине души даже ненавидел, а Конрад... был мне другом. Если бы меня так не занимали мысли о проблемах в личной жизни, я мучился бы угрызениями совести. Я не выполнил просьбу Маргарет - не позаботился об ее муже. Теперь Крептон при смерти или уже мертв. Я ощущал в произошедшем свою вину, хотя разум утверждал: больше того, что сделал для Охотников я, совершить вообще невозможно.

Последние пятнадцать минут я не сводил глаз с циферблата, но, увы, от ожидания стрелки двигались вдвое медленней. Я внимательно наблюдал за тем, как тихонько шевелится минутная стрелка - мне помогало зрение оборотня. Караулил, будто зверька, когда она подберется к отметке "12", но этот момент, будто нарочно, оттягивался до бесконечности.

Наконец-то, свершилось! Рабочий день окончен, и я мог спокойно шагать на все четыре стороны. Я выбрал одну: ту, что вела на Вебаш-авеню. Я двигался, смотря только вперед, не отвлекаясь на пристальные взгляды недоумевающих прохожих. Жестокий ветер трепал их куртки и застегнутые жакеты, а я брел по улице, одетый в тоненькую, летнюю майку - строгий деловой костюм (слишком теплый) почти всегда оставался в конторе.

Когда я зашел в ресторан, метрдотель подозрительно и в крайней степени осуждающе на меня посмотрел, но ничего говорить не стал. Видимо, ему доводилось принимать посетителей, одетых более безнравственно, нежели я. Не так уж заведение фешенебельно для обязательного соблюдения дресс-кода.

-Меня ждут, - соврал я, когда метрдотель, не высказав ни слова упрека, вопросительно на меня воззрился.

Я уверенно устремился вглубь зала, даже краем глаза не глядя на те столики, где ужинали посторонние для меня люди. Моим главным путеводителем служил нюх, поскольку мне казалось, что даже с закрытыми глазами я безошибочно определю местонахождение Ребекки. У нее уникальный запах (не такой особенный, как у рыжего оборотня!), который должен пробиться сквозь ресторанную смесь ароматов. Как никогда старательно, я ловил ее запах, но чуткий нос Вервольфа его не ощущал. Странно. Если Бекки здесь, я не мог ее не заметить!

-Эл, привет! - Я услышал голос, и мой взор уперся в шумную группу людей, рассевшихся на расстоянии около трех метров от меня. Бекки поднялась из-за стола и взмахом руки позвала меня. - Иди сюда! Присоединяйся.

-Да-да! - поддержал кто-то из коллег.

Никто не возражал, если с ними за столиком будет сидеть еще один парень. Много он не съест, а счет поделится поровну, наверняка решили они и мигом согласились принять незнакомца в слаженный коллектив.

Я подошел, правда, отнюдь не для празднования, устроенного в честь отъезда мисс Лейн. Чем ближе я подбирался к Бекки, тем страшнее мне становилось. Тревога сдавила грудь, словно я приготовился вот-вот перевоплотиться. Именно этого я сейчас больше всего и хотел: обратиться волком и сигануть из ресторана. Я слышал, как бьется сердце. Тук-тук, тук-тук! Оно колотилось у самого горла, будто я, сдерживая паническую лихорадку, перемещаюсь по эшафоту, а от гильотины меня отделяло несколько шагов.

Я не отказался бы от одной-двух таблеток Фенозепама. Эй, Дирк, ты где? Моя гильотина становилась всё ближе с каждой секундой. Я не был так напуган, даже когда в меня стрелял Охотник.

А вот и палач с топором! Я подошел к Бекки, и на меня будто полиэтиленовый пакет надели. Я будто и не дышал вовсе. Неожиданно почувствовал себя мертвецом. Ребекка Лейн - милая девушка, но не более того.

-Привет. - Она положила ладонь мне на плечо, а ее улыбка отразилась задорными искорками в глазах. Прежде я назвал бы ее жесты и взгляд сексуальными, а теперь она превратилась в обычную веселую девушку, как Дезире, но с одним исключением: Бекки мне не друг.

-Добрый вечер. - Я тяжело вздохнул, а она настороженно нахмурилась. - Уезжаешь?

-Начальство отправляет в Нью-Йорк. - Бекки кивнула. - Недельку-другую поживу там, сниму несколько сенсационных репортажей для телевизионной программы.

-Отмечаете? - Я обвел взглядом уставленный изысканными блюдами стол. - Жаль, не могу остаться.

-В самом деле? - погрустнела девушка. Она не то расстроилась, не то рассердилась. Обиделась на то, что я не обнимаю и не пытаюсь прилюдно поцеловать?! Мне казалось, что Бекки не нравилась моя безудержная к ней страсть. И вот, теперь ничего этого нет. Неужели сдержанность оскорбляла Ребекку?

-Удачной командировки, - без какой бы то ни было интонации произнес я. Развернулся и удалился.

-Эй, что это с ним? - донеслось до меня тихое удивленное восклицание, когда вновь поравнялся с метрдотелем. Очевидно, кому-то из коллег мисс Лейн мое поведение также показалось странным.

"Всё в порядке, - мысленно ответил я. - Чувствую себя лучше, чем всегда".

На самом деле я врал, лгал сам себе. Меня одолевали премерзкие ощущения. Я аморальный тип, урод, подлец! Когда я приблизился к Бекки, то не почувствовал ничего кроме облегчения. Во мне не осталось ни капли страсти и даже малейшего влечения. Меня больше ничто не удерживало возле Ребекки, словно она абсолютно чужой человек и всегда была никем. Словно это не прежняя умопомрачительная женщина, не Бекки, а, например, Глэдис - заурядная бывшая одноклассница. Она в один миг стала мне безразлична, как когда-то то же самое случилось с любовью к Маргарет. У меня больше нет любимой девушки, и я - о, ужас! - рад.

Как я скажу ей об этом?! Разве можно понять и поверить в то, что чувства внезапно угасли? Даже для меня, оборотня, столь резкие метаморфозы удивительны, а Бекки просто человек... Я сознаюсь девушке, что ее место занял некто другой? Это кто-то по имени Сэм, кого я в глаза не видел. Нет, такое невозможно понять!

Я ощутил свободу, потеряв всякую связь с Бекки. Теперь мне на ум пришел новый сюжет расставания. Любимая женщина являлась для меня чем-то вроде третьей руки, врожденного дефекта или лучше сказать - доброкачественной опухоли, с которой я смирился. И вот я свыкся с изъяном, считая его своей неотъемлемой, очень важной и дорогой, частью. А едва избавился от дефекта, как жизнь стала легче, приятней и заиграла новыми красками.

Нет, Бекки меня возненавидит. Я бы убил того, кто назвал меня опухолью или дефектом.

Вообще ничего ей не скажу, решил я. Лучше трусливо промолчать, чем ранить чувства бедной девушки. Пока Бекки работает в Нью-Йорке, у меня будет время поразмыслить над объяснениями. А когда она вернется... Нет, я представления не имел, что будет тогда, и не хотел об этом даже думать, по крайней мере, сейчас.

Когда я покинул стены ресторана, меня встретил "сногсшибательный" порыв ветра. Вероятно, он вправду мог бы сбить с ног очень маленького и легонького человечка - например, ребенка. Это был настоящий разгул стихии, свойственный скорее осени, чем весне. Ураган трепал полы и воротники одежды, выгонял из подворотен бумажный мусор, который бежал, как перекати-поле. А на море, наверное, свирепствовала буря. Глядя на прохожих, я с гордостью подумал о волчьих плюсах: мне было не холодно.

Настроение было под стать погоде. На душе назревал мятеж и желание отправить прежнюю жизнь к чертям. Мне понравилась свобода, полученная благодаря отрешению от чувств к Бекки? Похоже, да. И теперь я жаждал новых перемен.

"Я мерзавец, - с грустью сознавал я, направляясь к станции Адамс. - Или того хуже - глупец".

Я должен был с кем-то поговорить, чтобы не уйти от прежней жизни, сжигая за собой мосты; чтобы не порвать отношения со всеми, кого знаю. Достаточно разрыва с Бекки, что само по себе не такая уж удачная идея. Что ждет меня дома? В лучшем случае - одиночество. В худшем - выводок кровопийц во главе с Беллой. Ни с тем, ни с другим я сталкиваться не хотел.

Я торопливо отыскал в телефоне номер Дирка. Если моему другу действительно восемьдесят лет, то парень, по крайней мере, в три с небольшим раза опытнее, а следовательно, умнее меня. Может, он даст ценный совет насчет отношений с Бекки (хотя нет там уж никаких отношений!), да и жизненных взглядов в целом.

-Извини, Эл, - тут же услышал я. - Ты немного не вовремя.

На заднем фоне я уловил голос - слов не разобрал, но распознал в говорившем Сайруса. В ту же секунду сердце сжалось от хорошо знакомого чувства - беспокойства. Что там происходит? Почему Веллинг не может улучить для меня минутку?

-Где ты? - резко выпалил я, испугавшись, что друг бросит трубку. Он так и сделал, предварительно ответив:

-В Миллениум парке.

А ведь это совсем близко! До парка с его развлекательными комплексами - несколько минут пешей ходьбы. Для Вервольфа, по меньшей мере, - пара пустяков.

Я шел довольно быстро, едва не срываясь на бег. Интересно, как бы в таком случае на меня смотрели? Скорость оборотня намного превышает скорость самого быстрого человека на планете, а, перевоплотившись, мы двигаемся стремительнее гепарда. Теперь-то я знал, что Дирк давал мне фору, когда преследовал в обличье серого волка, просто играл со мной, как кошка с мышью. Конечно, мы об этом не говорили, но по-другому и быть не могло! Оборотень в два счета догонит человека!

Всю дорогу меня глодали мрачные, тревожные мысли. У Дирка возникли неприятности. Там альфа, и, возможно, он рассержен на Веллинга за провинность, которая, я не сомневался, и гроша ломаного не стоит. Сайрус, однако, не посмеет причинить вред моему другу! Дирк самый честный и верный человек из всех, существующих в мире людей. И пусть иногда я придерживался диаметрально противоположного мнения, но в глубине души всегда знал: Веллинг - наилучший друг на планете. А если альфа всё же посмеет!..

Ох! Я невольно сжал кулаки. Сайрус получит столько неприятностей, сколько ему бы и в кошмарном сне не привиделось. Я позабочусь.

Похоже, минувшее сражение с кровопийцами существенно повысило планку самоуверенности. Мне нравилось чувствовать себя не бесхребетным, а сильным. Дело за малым: сохранить духовное мужество при встрече с альфой.

В парковой зоне непогода так не бушевала, как в городе. Я торопливо пробирался сквозь оставшиеся, припозднившиеся, группы веселой молодежи, которые там и сям попадались на пути. Мартовский холодный вечер - не лучшее время для прогулок. Вероятно, именно по этой банальной причине Вервольфы решили встретиться не в библиотеке. А может, альфе просто потребовалось пространство? Для чего? Какое злодейство он замыслил? Дурное предчувствие гнало меня вперед.

Я не заметил в "Метро" компанию коллег Ребекки, но мимо Вервольфов однозначно не пройду. Для оборотней запахи делятся на три категории: люди, вампиры и ликаны. Людей - миллионы, а Вервольфов - шестеро, не считая меня, поэтому человека-волка легче обнаружить.

Мне не пришлось использовать неординарное обоняние - я их услышал. В стае произошла размолвка, и Сайрус, кажется, был на грани срыва. Лишь бы не превратился на глазах у публики!

-Если подобное хоть раз повторится!.. - донесся до меня свирепый возглас. - Не вздумай даже мысленно ее упоминать! На первом месте должны стоять интересы семьи!

Сегодня Сайрус, вопреки обыкновению, не надел пиджак, и даже рубашка больше напоминала гавайскую, нежели классику. А торчащие жесткими иглами волосы (не дать не взять - ирокез!) вообще придавали ему непривычный юношеский вид. Я подумал вдруг, что, по человеческим годам, Сайрус не старше меня, и вряд ли ему стукнуло пару сотен лет. Интересно, каким образом он стал альфой? Его выбрали, или он явился и нагло заявил, что будет здесь командовать. Признаться, я немного понимал в правилах, по которым живут оборотни, но успокаивал себя тем, что впереди немало лет, чтобы уяснить все законы.

-Я ведь ничего не сделал. - Голос Веллинга прозвучал слишком уж робко. Ему не хватало смелости смотреть Сайрусу в глаза, хотя у меня не повернулся бы язык назвать Дирка трусливым. Почему все так его боятся?! Ну, оборотень как оборотень. Подумаешь, альфа! Я зашагал к ним еще более твердой походкой.

-Я не намерен ждать, пока ты что-нибудь вытворишь, - сурово произнес Сайрус. - Я слежу за порядком и не потерплю раздора. Если я говорю, что мы отправляемся на охоту, значит, ты должен выслеживать добычу. Я запрещаю тебе потакать капризам Содзмена.

-Капризам?! - удивленно переспросил я. У меня чуть глаза из орбит не вылезли. Что за чушь он мелет?! В чем, в чем, а в инфантильности меня нельзя было упрекнуть.

-Содзмен. - Альфа удивленно приподнял брови, но получилось это чересчур театрально. Разумеется, он учуял меня издалека, но нарочно не обращал внимания, пока я не вклинился в разговор. - Рад, что ты цел и невредим. Как Крептон выслушал тебя?

-Плохо, - буркнул я, решив ограничиться одним емким словом, вместо длительного рассказа. Не буду засыпать альфу обвинениями, поскольку они расценятся как жалоба, свойственная капризному ребенку. Главное, я жив, а остальное - мелочи, не стоящие упоминания.

-Они согласны на сотрудничество? - с невозмутимостью осведомился альфа. Он что, правда, не знает о битве, произошедшей в доме Крептона? Или, может, он специально выводит меня из душевного равновесия. Хочет спора и драки?

Я пожал плечами и невольно усмехнулся: Охотники точно не останутся в стороне!

-О войне они знают, - ответил я. - А объединение сил я предложить не успел - был вынужден перевоплотиться для битвы с вампирской армией.

-Белла тоже там присутствовала?

Сайрус знал о нападении. Знал, но не помог! А если бы я не выжил? А если Крептон погиб?.. Я вновь стиснул дрожащие ладони в кулаки, мечтая прямо сейчас броситься на альфу. Я ощущал и слышал присутствие людей в парке и понимал: слишком рано.

-Конечно. - Мой голос стал скрипучим. Впрочем, он мог выдать не ярость, а например, волнение. - Она была их предводителем.

-Ты, разумеется, не тронул ее, а, напротив, оберегал.

-Она не нуждалась в защите. Но если бы Белле потребовалась помощь... - Я умолк, не пожелав произносить тех слов, что должны остаться лишь в мыслях. Пока я человек, их можно скрыть.

-Я не потакаю ему, - подал вдруг голос Веллинг, словно их с альфой беседа не прерывалась. Всё это время он смотрел в землю и как будто бы меня не замечал.

-У тебя был шанс выследить Беллу! - неожиданно повысил голос Сайрус. Невозмутимость как ветром сдуло. - Через нее мы вышли бы на главу клана. Спокойствие одного человека оказалось важнее победы в войне! Видите ли, твой друг не пережил бы смерть дражайшей вампирши!

-Уходи, Эл, - глухо прошептал Дирк, на секунду подняв на меня взгляд. Веллинг не смотрел ни на кого и, многозначительно глянув на меня, вновь уставился на землю под ногами. Он спорил с альфой, но вел себя так скромно, будто боялся лишний раз молвить слово.

-Если мы не убьем Беллу, - продолжал свирепеть альфа, - то скоро Носферату получат более сильную главу, нежели имеют на настоящий момент. Вервольфы не должны считаться с тем, кто встает на защиту кровопийц. Даже если кто-то из нас состоит в родстве с вампиром, мы не имеем права принимать сей факт во внимание.

-Это не справедливо. - Краем глаза Дирк вновь покосился в мою сторону, а сестра крепко сжала его плечо так, что костяшки ее пальцев побелели. Дезире всеми силами, как прежде в библиотеке, стремилась избежать конфликта. Она была нашим миротворцем. Но, на мой взгляд, ее усилия были напрасны. И хотя Дирк не собирался затевать драку, в намерениях Сайруса я не был настолько уверен. Его небрежно выбранный наряд, взъерошенная прическа, пылающие гневом глаза - всё указывало на то, что Сайрус не исключает возможности поединка.

Я вдруг понял: нет, я не мерзавец, но всё-таки глупец. По крайней мере, для стаи я был этаким местным дурачком и кем-то, вроде балаганного шута, мнение которого учитывать никто не станет. Впрочем, альфа и о чувствах остальных Вервольфов не очень-то заботился, а меня, кажется, вообще в счет не брал, когда разрабатывал военную стратегию. Итак, он собирался сперва добраться до моей матери, после чего и вовсе убить ее. И это за моей спиной, да и еще желательно при моем личном содействии! Если же я пытаюсь спасти мать, то альфа называет это капризом. Где тут справедливость? Кажется, в рядах Вервольфов ее не больше, чем по миру в целом.

Стая собралась в парке, чтобы обсудить подробности борьбы с Беллой и ее армией, а я, как заинтересованное лицо, приглашения не получил. Они не сомневались, что я буду возражать, поэтому Дирк и пытался предотвратить мое здесь присутствие. Он понимал, что я не останусь равнодушным к решению Сайруса убить Беллу. Это понятно, и я благодарен другу за участие. Но меня всё же сумел удивить мой благоразумный товарищ. Пусть и в чрезвычайно несмелой форме, он защищал таки мои интересы. Дирк не мог не разуметь: альфа страшно зол и ждет лишь ухода туристов, чтобы перевоплотиться.

-Он любит Беллу, а я буду защищать друга в любой битве. Даже в сражении с Вервольфами! - дерзко бросил Веллинг, решаясь наконец посмотреть Сайрусу в глаза, в его бешено сверкающие, темные глаза. Неожиданно!

Боже мой! Что же Дирк творит?! Зачем он подливает масла в огонь, без того горящий ярким пламенем?

Дезире умоляюще взглянула на брата, разделяя мои опасения. Она боялась за его жизнь больше, чем сам Дирк. Сейчас он хорохорился, но если Сайрус всерьез рассердится, то Веллинга мы будем собирать по частям. Все это предвидели, но вмешиваться никто не желал. Норм стал почти незаметным, прячась среди тенистых деревьев. Бунтаря Макса за руку удерживала его девушка, хотя сомневаюсь, что даже "альбинос" посмел бы вклиниться между двумя Вервольфами. Альфа мог морально задавить, лишь взглянув на мятежника. Веллинг мог рассчитывать на сестру, но та была слишком маленькой и хрупкой - после драки с Сайрусом там даже собирать будет нечего.

Ох, да гори оно всё огнем! Пусть нас будет трое, а напротив - альфа и здоровяк-"альбинос", который, кажется, стоит нас с Веллингом обоих. Я возьму на себя Сайруса.

-Я ухожу... - Голос вдруг сорвался. Я откашлялся.

-Тебя не звали, - небрежно бросил Сайрус.

Я нервно сглотнул и усмехнулся: он не понял.

-Я ухожу из стаи, - решительно заявил я, гордо подняв голову. Я не отвел взгляда, даже когда альфа резко, всем корпусом, развернулся. А жалобный взгляд Дезире, напротив, заставил меня содрогнуться: по телу побежали мурашки.

-Уходи, Эл. - Ее слезливый шепот оказался почти неслышным. Девушка точь-в-точь повторяла брата. Зачем они хотят, чтобы я ушел? Им что, жить совсем надоело?

"Нет, Дезире, - подумал я, хмурясь. - Только не сейчас!"

Она, разумеется, меня не услышала. Ничего, после перевоплощения вдоволь пообмениваемся мыслями! Судя по поведению Сайруса, до этого момента осталось совсем чуть-чуть. Похоже, он не зря сегодня выбрал гардероб из легких тканей - такая одежда быстрее рвется, чем его привычные деловые костюмы. Предвидел ведь, мерзавец, что дело закончится дракой! Он ведь нарочно меня провоцировал - теперь это уж ясно как божий день.

-А ну-ка повтори! - прорычал Сайрус. Кажется, ему сказали то, чего он доселе не слыхивал. Я обрадовался, что удивил и рассердил альфу, не испытав при этом ни малейшего страха.

-Я ухожу из твоей стаи. - Я даже улыбнулся. - Наконец-то я избавлюсь от бессмысленных приказов.

Он двинулся на меня, и я машинально отступил. Затем, опомнившись, замер и вдруг рассмеялся. Ведь отныне я не подчиняюсь альфе! Я волк-одиночка, и пусть весь мир твердит, что это не возможно. А Сайрус ни на дюйм не выше меня - я только что заметил. Мы - ровня, во всех смыслах. Больше никому и никогда не позволю мной руководить.

-Отлично, - гневно проговорил альфа. - Значит, можно не учитывать твои интересы, разрабатывая план военных сражений. Я без зазрения совести посмеюсь над исковерканным трупом Беллы.

Он специально злил меня - я это понимал. Но его последняя фраза не могла оставить меня хладнокровным, как бы я ни пытался сдержаться. Улыбка вмиг сошла с лица. Сайрус добился своего (как, впрочем, и я): еще слово о Белле, и я превращусь в злобного зверя. Однако альфа пошел по иному пути: он промолчал.

Порыв ветра донес до меня аромат травы, земли, краски, которой покрывали (год или два назад) здания, лавочки и прочие сооружения в парке. Воздух был очищен от людского запаха. Последний человек покинул Миллениум парк. Больше нас ничто не удерживало.

-Собираешься обратиться в волка? - спокойно сказал Сайрус. Разумеется, его не страшила перспектива сцепиться с одним из Вервольфов, поскольку стая поддержит альфу, что бы тот ни сделал.

Я неуверенно пожал плечами. Драться с Сайрусом? Я сомневался, что хочу проверять себя на прочность. Может, достаточно ухода из стаи? Может, просто развернуться и ретироваться? Вероятно, я так и поступил бы, если бы меня не волновала дальнейшая судьба Веллингов. Но что, если альфа выместит на них гнев, вызванный моим вызывающим поведением? Сначала я должен удостовериться, что с моими друзьями всё в порядке.

-Никто не может покинуть стаю беспрепятственно. - Сайрус сверлил меня свирепым взглядом, который (вот незадача!) больше не действовал гипнотически. - Одинокий волк становится изгоем.

И много их таких, как я, мятежников? Кто-то еще был не согласен выполнять его приказы? А такие волки вообще были? Если да, то как альфа поступал с ними? Хотелось бы получить ответы.

-Я решил, - смело заявил я. - Лучше быть изгоем, чем всю жизнь тебе подчиняться.

Я и сам не подозревал, что способен на подобную дерзость. Конечно, быть отщепенцем крайне неприятно, но раз иного выхода нет... Я вновь вспомнил о рыжем оборотне. У Лютича не может быть своей стаи в Чикаго. Он тоже одиночка. Что, если именно поэтому судьба нас соединяет, а любви тут нет и в помине? Это объяснило бы его мужское имя.

-Значит, ты решил. - В голосе Сайруса просквозила презрительная насмешка: дескать, ничтожества, вроде меня, даже мыслить не должны. - Ты не уйдешь, - уверенно добавил он, отрицательно качая головой.

Он считает могущество альфы неоспоримым? Странно. Я не настолько в нем уверен. Неужели Сайрус до сих пор не понял, что с сегодняшнего дня навсегда потерял подчиненного в моем лице? Что сделать, чтобы заставить его уяснить сей факт?

-Никто не уходил, - продолжал Сайрус. - И ты тоже останешься. Я никому не позволю ослушаться моего приказа.

Он смотрел на меня, я - на него. Между нами началось немое противоборство, и, кажется, мы оба понимали, чем оно закончится. Я услышал тихие шаги Норма, выходящего из укрытия, - он приближался, но всё еще прятался за спиной альфы. Ева отпустила руку "альбиноса" и тоже сделала шаг вперед, не сводя при этом с меня источавший ярость взгляд. Эти двое всегда были самыми преданными приверженцами Сайруса, ради которого могли вцепиться в глотку даже доброму товарищу. А Макс, разумеется, не отвернется от Евы.

-Ты пожалеешь, если уйдешь! - грозно проговорил Сайрус. - Нас останавливает кровное родство брата с вампиршей. Если покинешь семью, я перегрызу Белле кости, будь она хоть из плоти и крови, хоть из камня.

Он угрожал одному из самых дорогих мне существ! Хорошо, что он не знает о Лютиче.

-Я сумею уберечь ее и защитить!

-Не будь так самоуверен! - рявкнул Сайрус, в глазах которого вдруг вспыхнул дикий огонь.

Перевоплощение? Я резко отпрянул, но опоздал. Послышался треск. Боль. Меня отбросило назад, и я, потеряв равновесие, свалился на траву.

Я поднял голову и увидел, что Сайрус по-прежнему остается человеком. Мощный удар его кулака сломал мне нос. Ничего, через минуту хрустнувшая кость срастется. Кончиками пальцев я коснулся выступившей крови, посмотрел на руку, после чего перевел взор на Сайруса. Тогда я встретился глазами с черным взъерошенным волком.

-Не усугубляй, Эл! - прозвучал тихий жалобный голос Дезире, которая всё еще надеялась разрешить конфликт миром.

Ну уж нет! Если пойду на попятную, перестану себя уважать. Никто не посмеет назвать графа Содзмена трусом!

Сайрус не оставил мне выбора - я перевоплотился. Отряхнувшись, я избавился от мельчайших лоскутков одежды и одновременно ощетинился. Выпрямившись на четырех лапах, я почувствовал себя ужасно большим. Если стоящий рядом альфа и казался выше, то лишь за счет торчавших игл на голове, а не благодаря величию вожака. Ева и Норм тоже перевоплотились почти мгновенно. Теперь их было трое. "Альбинос" пока оставался в стороне, но это ненадолго.

"Не геройствуй, Содзмен, - бросил мысленный совет Сайрус. - Если подчинишься, никто не пострадает. Даже Белла".

Грош цена его словам. Я не верил. Он убьет Беллу так, чтобы я пребывал в неведении до последнего момента, до того, как нельзя будет что-то исправить. Я твердо решил, что не отступлю. Может, Сайрус и превосходит меня в силе, но ведь я тоже не обижен природой!

"Я могу повторить то, что говорил ранее, - глядя в упор на грозного альфу, заявил я. - Я больше не слушаюсь твоих приказов. Считай, что меня нет в стае".

Ева метнула взгляд на Макса, сделала еще один шаг вперед, поравнявшись с альфой, и оскалилась, посмотрев на меня. Она ждала сигнала, чтобы кинуться на мятежника. Мы с ней не особо ладим, но всё равно жаль, если меня вынудят причинить девушке боль. Я надеялся, что до масштабной битвы дело не дойдет.

"Не уходи, Эл". Это был малыш Норм, прожитые годы которого наверняка превышали мои двадцать четыре года. Он был инициирован задолго до моего прихода в стаю. Его мне тоже не хочется бить.

"Одумайся!" - умоляющим тоном обратилась ко мне девушка. Дезире?!

Я вздрогнул - не ожидал, что и она перевоплотится так скоро, - и чуть повернул голову, чтобы взглянуть на Веллингов. Вместе с серым волком, Дирк медленно подбирался к стае. Они шли к ним, присоединялись к остальным, а не ко мне! Дезире виновато поглядывала на меня, всё больше удаляясь, а ее брат уставился на свои ботинки. Веллингам было стыдно, но поступить как-то иначе они не могли.

Я фыркнул, мотнул головой и отступил на маленький шажок от стаи. Нас не трое, как я сначала думал. Я один. Как можно было забыть о собачьей преданности и послушании? Для Вервольфа это незыблемый закон жизни - следовать за альфой. Веллинги в любом вопросе придерживаются позиции Сайруса, что является естественным выбором каждого оборотня. Нельзя их осуждать. Это я не нормальный.

"Не упрямься, - продолжала упрашивать Дезире. - Подчинись стае. Это ведь так просто!"

Она говорит о стае, о мнение большинства?! Нет уж, скорее девушка убеждает меня проявить покорность альфе! Что я должен сделать? Опустить взгляд, поджать уши, лечь на землю? Быть может, это легко для нее, а для меня - неприемлемо! Я граф Содзмен, у которого достаточно гордости, чтобы не пресмыкаться перед тем, кто называется альфой!

"Я всё сказал!" - обратился я к стае.

Ева вновь оскалилась, втянув голову в плечи. Она напряженно выжидала первого момента схватки, чтобы вмиг вцепиться в горло мятежника. Я не сомневался: если поступит приказ от альфы, стая бросится в атаку, и не исключено, что в числе нападавших окажутся Веллинги. Что, если мне самому кинуться на Сайруса? Лучшая защита - нападение, ведь мирно уйти всё равно не смогу!

Я вдохнул воздух полными легкими и свирепо зарычал, уставившись на вожака не моей стаи. Больше не буду с ним (а может, и с остальными) разговаривать, решил я. Буду вести себя, как настоящий волк. Стану одиноким диким зверем, если потребуется, и даже покину Иллинойс, подамся куда-нибудь на юг, за пределы влияния Вервольфов. Если повезет, найду своего Лютича, рядом с которым весь остальной мир и не нужен совсем.

Эти мысли успели пронестись в мозгу за считанные доли секунды, тогда как о самом главном я не подумал. Я собирался напасть на альфу, а значит, моим противником будет целая стая. Стая Вервольфов, рассвирепевших и сильных. Пожалуй, из такой битвы мне не выбраться живым! Может, отступить?.. Это было последнее, краткое проявление трусости, мгновенно уничтоженное.

Я прищурился, на передних лапах выскочили когти и вонзились в землю. Внутренне я приготовился к прыжку. Итак, они будут метиться в горло, попытаются вцепиться за загривок, чтобы прижать к земле. Главное: избегать нападения сзади. Я должен непрерывно следить за стаей, не упуская никого из виду.

Сайрус расположился в центре. По обе стороны от него стояли Ева и Норм - его воинственные соратники. Макс, Дезире и Дирк, двое из которых еще были людьми, по-прежнему держались поодаль. Очевидно, эта троица вообще не желала ввязываться в драку. Что ж, меня вполне устроила бы и такая расстановка сил.

Я сосредоточил внимание на альфе: слегка нахмурившись, смотрел ему в глаза и тихо, непрерывно рычал. Я видел собственное отражение в его черных зрачках. Там был темный ощетинившийся волк, не ведающий страха. Мною овладел боевой дух. Я безумно хотел сцепиться с вожаком стаи.

Сайрус тоже зарычал, а двое его соратников, как по команде, отступили. Неужели они отказывались от боя? Я избавился от противников. Если пару секунд назад этот факт воспринялся бы как счастливый случай, то теперь я просто был рад тому, что не придется калечить волков, не имеющих отношения к моим распрям с вожаком. Возможно, они поняли, что их альфа должен лично разобраться с мятежником, без постороннего вмешательства. Вероятно, это дело чести.

Не дожидаясь действий от оппонента, Сайрус напал первый, а я, к величайшему своему удивлению, не испытал ни малейшего страха. Всё вышло так, как я предполагал: пасть черного волка потянулась к моему горлу.

Он думает, что самый сильный тут? Что ж, начавшаяся битва расставит всё по местам!

Я вильнул в сторону, и его зубы звонко защелкнули пустоту. Сайрус предпринял вторую попытку: он бросился вперед и, хотя я отскочил, всё же настиг меня. Я повалился на спину, почувствовал укол на плече (не то чтобы сильный) и ответно вцепился чужому альфе в глотку, словно заклятому врагу. Сайрус взвизгнул и прыгнул в сторону - похоже, я применил нужную силу. В тот же миг я выпрямился и предостерегающе зарычал, глядя на черного волка, которого пробирала мелкая дрожь боевой лихорадки. Он тоже не хотел говорить, а лишь гневно рычал.

Сайрус вновь прыгнул, а я, поднявшись на задних лапах, передними толкнул противника, который, падая, всё же сумел впиться в меня зубами и потащить за собой. Я схлестнулся с альфой в смертельной схватке. Кажется, именно этого я добивался. Мы покатились, словно один огромный, живой ком шерсти, вооруженный острыми зубами. Я не понимал, вонзаются ли в меня клыки Сайруса, но сам ухитрился-таки вновь впиться в горло противника. В тот же миг почуял запах крови, а затем распознал ее вкус. Кровь оборотня имела вкус металла - точь-в-точь такая, как должно быть, с высоким, невероятно большим, содержанием железа.

Я отпустил Сайруса почти мгновенно, и тот, отбежав на несколько шагов, принялся слизывать с шерсти кровь, сочившуюся из прокушенной шеи. Окинув взглядом стаю, я тихонько и беззлобно заурчал, надеясь, что из благоразумия все останутся на своих местах. Я едва не загрыз их альфу и запросто могу разорвать еще парочку волков, чего мне совсем не хотелось делать. Я чувствовал себя не только огромным, как Сайрус, но и сильным, как все волки в стае, вместе взятые. Меня не страшило нападение, а боялся я того, что способен ранить друзей. Причиню им боль - буду корить себя всю жизнь, а в моем случае это чересчур долго. К счастью, никто не тронулся с места. И тогда я, резко развернувшись, опрометью бросился на север. Почему не домой? Не понимаю. Может, не желаю запирать себя в четырех стенах.

Вообще-то, гораздо логичнее было бы бежать в лес, поскольку у меня не возникало стремления вновь перевоплощаться в человека. Не знаю, есть ли в этом смысл. Как человек, я мало что собой представляю, зато в обличье волка я недурной боец и, пожалуй, не хуже Лютичей. Не зря же, потрепав альфу, отделался царапиной? Может, провести остаток жизни, бегая на четырех лапах? Мне ведь это нравится!

Я мчался к пирсу, но, не добежав (там могли оказаться люди, несмотря на поздний час), свернул на пляж. В округе не ощущалось даже малейшего людского запаха, и по набережной тоже никто не гулял. Похоже, порывистый, пронизывающий ветер угнал всех в центр города или вынудил разбрестись по домам. Я облегченно вздохнул: в прятках от людей нет нужды. На озере, которое мы именуем морем, вздымались волны и с шумом накатывались на берег. С воды шел прохладный чистый воздух. Я лег на песок, положив голову на скрещенные лапы, и уставился в сизую, подернутую дымкой, бесконечную даль. Пыл и ярость сражения утихали в голове и сердце, и постепенно меня окутывала меланхолия. Но грусть была навеяна отнюдь не серостью окружающей природы.

У меня на душе должна была образоваться пустота. За один день я потерял всё, чем дорожил и что считал своей жизнью. У меня больше нет любимой девушки. Бекки перестала хоть что-то значить для меня, превратилась в потускневшую страницу прошлого. Я лишился семьи, покинув стаю. Все отношения порваны, а мосты сожжены. Может, мне и домой-то возвращаться нельзя - там Белла, солдат которой я без сожаления убивал.

Итак, я должен был ощущать пустоту, но ее не было. Всё, что было дорого, вдруг обесценилось и потеряло смысл. Всё, кроме светло-рыжего оборотня. Когда никого и ничего не осталось, Лютич и просто его существование на планете обеспечили мне продолжение жизни. Только благодаря нему я выстоял в схватке с альфой и сейчас, пребывая у глубокого бушующего озера, не шел топиться. У меня нет ничего, кроме призрачного светлого образа того, чьего лица мне еще не довелось увидеть. Но чтобы держаться за жизнь, достаточно лишь воспоминания, как солнце, светлого и такого же теплого. Мой сияющий золотистый Лютич. Плевать, кто он. Девчонка или парень. Всё равно люблю и жажду встречи.

До меня вдруг долетел омерзительный запах: застоявшаяся грязная лужа, наводненная пиявками и прогнившей травой. Озеро не способно источать такое зловоние. Я сразу догадался, в чем причина запаха. Вампиры! Разумеется, их нахождение в Чикаго не было сюрпризом - Белла многих обратила. Не насторожило меня и то, что болото становилось всё ближе. Наверное, кровопийцы заметили оборотня и решили прикончить, поскольку нашим видам свойственна природная вражда.

Я повернул голову к северу, откуда доносился запах. Они шли от Нэви пирса, куда я и сам собирался бежать, направляясь из Миллениум парка. Они были слишком далеко, и рассмотреть лица казалось невозможным, зато я мог их сосчитать. Восемь вампиров. Одной из них была женщина, иссиня-черные длинные волосы которой извивались, точно змеи, в неистовых порывах ветра. Она двигалась впереди, словно вожак, направляющий свиту или солдат. Белла?

Я вскинул голову, но не поднялся. Мне показалось, что вампиры переговариваются. Навострив уши, я внимательно прислушался, всё более тщательно всматриваясь в группу кровопийц.

-Убейте его, - различил я женский голос. - Добудьте шкуру этой Каштанки!

Что?! Я непроизвольно нахмурился. Как она меня назвала?! Пусть только приблизится на расстояние прыжка! Я ее в клочья порву! Как бы Белла ни сердилась на меня, она не произнесла бы подобных слов. Это кто-то другой, а значит, пощады вампирам не будет. Они хоть знают, с кем связываются? Я одержал победу в битве с альфой, а подобными вампирами перекусываю на завтрак!

Я поднялся и повернулся к группе кровопийц, которые уверенным шагом направлялись ко мне. Их много, они ядовиты, но я сильнее любого вампира, а их клыки не прокусят волчью шкуру. Вряд ли каждый несет с собой мачете - Охотничье оружие. Единственное, в чем вампир превосходит Вервольфа, - сверхъестественная скорость, но я не представляю, как это преимущество эффективно использовать в бою.

Вдруг меня осенило. Я взглянул на озеро. Вампиры выбрали наиболее выгодное место для убийства. Они не будут даже пытаться укусить врага или ранить его ножом. Всё, что от них требуется, это затащить меня в воду, для чего силы восьмерых вампиров, вероятно, достаточно. Несомненно, они постараются утянуть меня на глубину, где нет доступа воздуха. Но вампирам-то он и не нужен! Вот оно, их главное преимущество - кровопийцы не живые! Они не дышат, в отличие от оборотней.

Только теперь я постиг, что шансы у меня нулевые. Сражения не будет! Вампиры облепят меня, как пиявки, и потянут на морское дно. Они просто-напросто утопят своего врага! Что ж, самое время делать ноги.

Ну, и почему я замер, словно истукан? Кровопийцы тоже не торопятся, но при желании разовьют скорость, которой даже самолет позавидует. Я так не сумею. Мне следует выбираться с пляжа, уйти как можно дальше от воды.

Я перевел озабоченный взор на город. Пробираться туда в волчьем облике и шокировать людей - не очень хорошая идея. Зато в городе у меня появится возможность не только выжить, но и скрыться от преследователей-вампиров. А конспирация Вервольфов и человеческий шок... Пусть привыкают. Время настало такое - военное. Волку-одиночке никто не может приказать, чтобы тот прятался от людей. Изгой не обязан соблюдать правила стаи.

"Эл, ты в порядке?"

Уловив голос, я вздрогнул. Ко мне обращался волк!

Вампиры полностью завладели моим вниманием, так что я не заметил, как на пляж бегут Вервольфы. Неужели новая угроза?! Они решили поквитаться за бой с альфой? Если так, то выбрали неблагоприятное время. Я услышал тяжелый приближающийся топот. Нет, это не стая, а максимум два-три оборотня. Быть может, хорошо, что они тут - отвлекут некоторых вампиров.

Я повернулся - взглянуть на Вервольфов и сразу же вновь переключить внимание на кровопийц. Ведь нужно знать, от кого придется обороняться на втором фронте!

"Всё хорошо?" - Обеспокоенный тон Дирка слегка обескуражил. Он интересовался, как старый добрый друг, без тени негодования, проявление которого сейчас оценилось бы как вполне естественное эмоциональное настроение.

Признаться, я удивился, когда на пляж не примчалась стая, а прибыли только Веллинги. Может, они послы доброй воли, которые выбраны альфой для переговоров? Все знают, что я не трону друзей, да и они лояльны со мной.

"Вас прислал Сайрус?" - спросил я. Как приятно, когда не нужно звать кого-то альфой!

"Нет, - ответил Дирк. - Мы ему не доложили о решении следовать за тобой".

"Неужели?!"

Добропорядочный Веллинг проявляет непослушание! Это что-то новенькое. А может, уже тенденция. Не зря ведь он уже начинал спорить с альфой, когда я явился в парк. Действительно, сколько можно себя ломать и идти наперекор разуму и чувствам?!

Дирк остановился в метре от меня, а его сестра, не глядя на нас, свернула к самой кромке озера. Дезире замерла на сыром песке и с любопытством наблюдала за рождающейся волной, которая вот-вот должна была выплеснуться на берег. Она, вытянув шею, принюхивалась, вдыхала морской аромат прохладной свежести. Она была сосредоточена и напряжена, заворожено чего-то ожидая. Вот налетел порыв ветра, и водяной вал, пенясь и брызжа, с грохотом ударился о песок. В ту же секунду, или даже чуть опережая волну, Дезире отскочила назад, благодаря чему осталась сухой. Волна ушла обратно, чтобы, набравшись мощи в море, нахлынуть с новой силой. Дезире вмиг вернулась на прежнее место и уставилась на беспокойную, колышущуюся воду.

"Это игра такая, - пояснил Дирк. - Похоже, Дезире осталась вечным ребенком. По правде говоря, - грустно добавил он, - у нее и детства-то не было".

"Спасибо, братец!" - огрызнулась Дезире и тут же, взвизгнув, бросилась от берега. На сей раз ей не повезло: волна окатила ее от макушки до ног. Дезире отряхнулась и заняла прежний пост.

Я решил не вмешиваться в тонкости семейных взаимоотношений, хоть и было любопытно. Что за эпизод заставил Дирка взгрустнуть, а его сестру отвлек от слежения за волнами? Она иронично поблагодарила брата за отсутствие детства? Неужели он в чем-то перед ней виноват? Может, инициировал младшую сестренку?

У Дезире была одна игра, а мне предстояла совершенно другая. Моя называлась "загрызи восьмерых вампиров или беги в город". Я, конечно, рассчитывал на помощь Веллингов, хотя недоумевал, почему те так спокойны. А Дезире вообще непринужденно резвится на берегу, будто ее сверхчувствительное обоняние не улавливает вампирской вони. Может, Веллинги на самом деле не чуют кровопийц? И правда, враги давно должны были подойти! Или...

Я повернулся. Пляж опустел. Испугавшись трех Вервольфов, вампиры не рискнули атаковать. Конечно! Попробуйте-ка всех нас утащить на морское дно, когда преимущество в силе не на стороне кровопийц!

"Ждешь кого-то?" - От проницательного Дирка не могла укрыться ни одна деталь.

"Здесь были вампиры, - проинформировал я друга. - Они собирались меня убить".

"Но сбежали, завидев нас. Боюсь, вскоре ситуация изменится: они начнут нападать среди бела дня. Кровопийцы смелеют, перенимают опыт соседей. Нам не доводилось встречать кого-то сильнее Беллы, за исключением главы клана, но я думаю: подобных ей немало. Носферату стремятся захватить Чикаго, подобно как клан Инконну поработил Нью-Йорк".

"Нью-Йорк? - переспросил я, испугавшись. - Сегодня туда отправляется Бекки! - Я поднял голову к потемневшему небу и упавшим тоном добавил: - Уже улетела".

"Не беспокойся. Они не убивают людей, разве что за редким исключением. Город принадлежит им, так что кровопийцы живут там по законам, запрещающим кусать рядовых граждан. Если твоя Бекки не затеет революцию, то вернется живой и здоровой".

"Она уже не моя", - угрюмо сказал я. Отвернувшись от Веллинга, я уставился в синюю туманную даль, где вода соединялась с небом.

"Вы расстались?!" - удивился Дирк, а в его тоне, хоть он и пытался это скрыть, послышалась радость. А меня ничуть не обидел и не задел его восторг, от чего я почувствовал себя еще большим мерзавцем. Друг давно предупреждал, что наша с Бекки история завершится именно так.

"Не совсем, - нехотя сознался я. - Ей еще неизвестно, что я не люблю ее. Теперь ломаю голову над тем, как обо всём корректно рассказать. Нужно вести себя как можно деликатней. Может, сделать так, чтобы она меня бросила, а не я - ее?"

"Как?"

"Скажу, что встретил другого человека, и между нами пробежала искра, которая изо дня в день разгорается в неистовое пламя. Извинюсь за то, что разочаровал, оказавшись не тем, кем надо. Когда Бекки узнает, что того человека зовут Сэм, то сама сбежит от меня".

"Ну и ну!" - Дирк рассмеялся, хотя это было больше похоже на тихое тявканье.

"Здорово я придумал: упомянуть некоего таинственного Сэма?" - Как ни странно, я тоже улыбнулся, хотя, по правде говоря, больше хотелось плакать.

Дезире вновь взвизгнула: очередная, крупная волна застала ее врасплох и осыпала девушку брызгами от ушей до кончика хвоста. Наш с Дирком разговор, а особенно мои последние слова, вынуждал ее отвлекаться, и она пропустила волну. Веллингам было весело, а я пребывал на грани отчаяния.

"Ты готов прямо заявить ей об этом? - с неподдельным интересом спросил Дирк. Проницательные карие глаза Вервольфа прищурились, словно рентген, просвечивающий мысли. - И про искру не выдумываешь?"

Дезире принялась гоняться по берегу, шлепая по воде и мокрому песку. Она резвилась, как щенок, бегающий за собственным хвостом, и делала вид, будто протекающая беседа ее ничуточки не занимает. Но я не сомневался: она притворяется, а на самом деле внимательно прислушивается к каждому нашему слову.

"Не знаю, хватит ли смелости признаться. - Я тяжело вздохнул. - Как объясню Бекки, что связывает меня с Лютичем, если сам толком ничего не понимаю? Моя любовь всегда была не настоящей, поэтому я не знаю, как назвать новое чувство. Мне нечего сказать рыжему оборотню, и я не для того хочу его найти. Я просто должен быть уверен, что с Лютичем всё хорошо. Мысли о нем не дают мне сдаться. Я жив и свободен от власти альфы лишь благодаря рыжему оборотню".

"Значит, Лютич оказался твоей судьбой. - В голосе Дирка не было ни тени печали, в то время как я непременно утопился бы, не удерживай меня мимолетное светлое, призрачное воспоминание. - Я бы тоже давно рехнулся от горького одиночества, не будь на свете моей любимой".

Он прямо расцвел, вспомнив о своей, пусть и потерянной, вампирше. Глаза засияли так, словно на него свалилось нежданное счастье. Я что, тоже глупо выгляжу, когда говорю или думаю о Лютиче?

"Неужели вампирша - единственное, что заставляет держаться за жизнь?!"

"Конечно, еще Дезире! - Веллинг немного смутился: он ни в коем случае не хотел обидеть сестру. - Например, без Евы Макс давно бы слетел с катушек. Будучи одиноким и живя в Европе, он убивал людей. С появлением того, кто способен заменить целый мир, наша жизнь обретает смысл. Вервольфу необходимо встретить пару, чтобы жить".

"Нет. - Я уверенно помотал головой. - Большинство оборотней хорошо и спокойно живут без судьбоносных встреч. Посмотри на свою сестру! Она веселая, добрая и красивая, она не склонна, так же как другие волки, ни к суициду, ни к убийствам. Ты ведь знаешь многих оборотней! Кто из них встретил истинную пару, с умопомрачением и взрывом Сверхновой? Макс, ты и я?! Может, разговоры о судьбе - бред собачий?! Может, это произошло именно с нами, потому что мы ненормальные?! Никто не нуждается в привязанности, потому что это - контроль. Только мы, оставшись в одиночестве, примемся рушить мир!"

Когда я замолчал, то увидел, как растерянно и обескуражено глядит на меня Дирк. Я только что разбил его романтические надежды, буквально смешав светлую любовь с грязью. Он считал свои волшебные чувства к вампирше благодатью, ниспосланной Небом, а я жестоко растоптал их. Даже Дезире прекратила гоняться за волнами и остановилась. Она замерла, укоризненно глядя на меня и не замечая, как прибой омывает ее лапы.

"Я не говорю, что твоя любовь фальшивая, - поспешил объясниться я. - Это моя привязанность к Бекки оказалась ложью! Лютич стал моим спасением, Ева удерживает Макса от дурных поступков, и у тебя тоже есть та, ради кого живешь. Всё правильно! Эти чувства восхитительны, и я сам витаю в облаках. Но сам подумай! Зачем произошли эти встречи, если не для контроля над нами? Согласись, что точно не для продолжения рода! - Эта идея показалась мне настолько абсурдной, что я мысленно усмехнулся. Дирк вяло кивнул. - Ведь если бы так, то тебе, в таком случае, досталась бы живая девушка, а не вампирша".

Веллинг вновь качнул головой, уже более уверенно.

Себя и то нелепое положение, в котором пребывал, я вообще предпочел не обсуждать. Кто достался мне? Я не понимал, а знал только имя. Меня до сих пор мучили догадки и предположения. Пожалуй, из троих повезло только Максу - он встретил девушку в своей стае.

Глава 9

За мной следили. Начиная с того дня, как я покинул стаю, и на протяжении недели я ощущал непрерывное наблюдение. Я ходил в Федеральный Центр, и мой затылок сгорал от пристальных взглядов. Я бегал по лесу в волчьем облике, и мне чудилось, будто за каждым деревом притаился враг: Сайрус, Охотник или сильный вампир, вроде главы Носферату. Мне казалось, что все они, а не только таинственная женщина на пляже, желают заполучить мою шкуру. Эти дни наполнились паническим беспокойством, как несколько часов, предшествующих первому превращению минувшей зимой. Иногда я слышал нечеткий гомон - невнятное вампирское обращение к людям. Прежде я не обращал внимания на Зов, но то ли последнее время он участился, то ли активизировалось мое собственное восприятие.

Кажется, в психологии такое состояние именуется манией преследования, шизофренией. Я попросил у Дирка лекарство, мотивируя это тем, что самостоятельно мне ни за что не избавиться от безотчетного страха. В прошлый раз чудодейственные таблетки спасли меня, но достать их без помощи друга я не мог. Увы, он отказал мне в просьбе.

"Это не аспирин, который можно принимать бессчетное количество раз, - заявил Дирк. - Если не соблюдать рецептуру, что ты, конечно же, и сделаешь, последствия окажутся не очень приятные. А ведь ты, как Макс и я, бесконтрольный!"

Веллинг таки припомнил мне мои же слова, произнесенные на пляже. Очевидно, его обидела высказанная теория насчет предназначения "истинной пары" для оборотня. А я ни в коей мере не желал умалять важности "второй половины" в наших судьбах и, кажется, даже сообщил об этом Дирку. Но всё равно его оскорбил мой скепсис, абсолютно лишенный и малой толики романтизма.

Итак, поскольку Веллинг, приятель-фармацевт или же лучше назвать его приятелем-дилером, отказался помогать, мне оставалось лишь одно: разбираться с проблемой своими силами. Я не понимал, откуда исходит угроза, но подозревал: она смертельна и неотступно следует за мной по пятам. Неделя жизни, проведенная в непрерывном ожидании врага и в постоянной оглядке по сторонам, превратила меня в параноика. В каждом человеке, просто взглянувшем на меня, я видел Охотника. Возвращаться вечерами домой тоже было довольно жутко, особенно первую пару дней. Вампирские голоса, которые постоянно звучали у меня в голове, в особняке только усиливались, из-за чего я решил, что Белла держит армию в подвале. Увы, я не мог спуститься туда, чтобы узнать наверняка. Похоже, кровопийцы вознамерились свести меня с ума. Если бы только они...

Я увешал зеркалами коридор второго этажа, свою спальню, ванную и только тогда мог спать, не боясь нападения. Однако запах водорослей и пиявок я чуял исключительно дома, а шпионили за мной повсюду, где бы я ни находился. Иногда моим преследователем был человек, а временами чудилось, будто это оборотень. Я понимал: свихнусь, если не разберусь, что происходит.

Я не мог сбросить со счетов ни один из трех вариантов. Шпионом запросто мог стать кто угодно: вампир, Охотник или Вервольф. Хуже, если сразу все трое.

Я пригласил Веллингов поужинать в кафе, где прежде частенько встречался с Дезире. Если Сайрус устроил за мной слежку, то стае наверняка об этом известно. Конечно, альфа мог не посвящать всех волков в коварные замыслы, так что, по правде говоря, я просто надеялся на прозорливость Дирка.

-Зачем ему это?! - искренне изумился Веллинг, когда услышал о моих подозрениях.

-Чтобы отомстить, - тихо буркнул я и опасливо огляделся. Мне показалось, что Дирк чересчур громко говорит, и нас слышат даже в самых отдаленных уголках зала.

-Нет, - твердо заявила девушка, мотая головой. Брат тут же повторил ее жест. - Он не такой.

-Ну конечно! - Я нервно усмехнулся, но вдруг осекся. А может, и правда не такой? И всё-таки не хотелось просто так отказываться от складного подозрения. - За мной следил оборотень, а их легко отличить от людей. Вы знаете, что чутье охотника не подводит.

-Да, - недоверчиво глядя на меня, пробормотала Дезире. - Но смею предположить, что будь шпионом кто-то из нашей стаи, он не позволил бы себя обнаружить. У каждого из Вервольфов навыка в слежке и охоте гораздо больше, нежели у тебя. В последнее время инициаций не было, так что ты у нас самый молодой, без внушительного багажа знаний и опыта. А если ты раскусил близость шпиона, значит, тот профан, простофиля, неоперившийся птенец, то есть щенок. - Девушка смущенно улыбнулась, перегнув палку с определениями. Разумеется, щенки не бывают неоперившимися.

-Думаешь, это не Вервольф? - поинтересовался я. Ранее мне даже в голову не приходила подобная идея. Кто мог следить за мной, кроме волков Сайруса? - А зачем оборотню из другого рода шпионить за чужаком?!

-И правда, зачем? - Дирк обратился к сестре с тем же вопросом. Замявшись, она пожала плечами.

-А может, Сайрус не собирался скрываться? - выдал я новое предположение. - Вероятно, он хочет измучить и вымотать меня ожиданием, прежде чем напасть. Он ненавидит меня за то, что не сумел одолеть в честной схватке и теперь нападет исподтишка, заручившись подмогой верных прихвостней. Наверняка захватит с собой Еву и Норма, а если повезет, то еще и Макса.

-Нет! - решительно запротестовал Веллинг. - Сайрус никогда так не поступит, а стая не пойдет на подлость, подстроенную Вервольфу. Сайрус не помнит собственную человеческую семью, в отличие от Норма, и не знает, что такое настоящая привязанность и любовь, как знают это Ева и Макс. Только потому он бессердечен и неумолим в отношении к тебе и Белле. А бой, произошедший на глазах всей стаи, и вправду был честным, поэтому Сайрус не имеет повода для мести.

-Ты вызвал его на поединок и победил, - весело подхватила Дезире, - и мог бы даже претендовать на звание лидера.

-Я не вызывал его ни на что! - тут же возразил я, совершенно обескураженный. Какой еще поединок?! Какое, к чертям, лидерство?!

-Ты не понял, что случилось в Миллениум парке?! - Девушка рассмеялась, качая головой.

-Молодо - зелено, - деловито произнес умудренный опытом Дирк, взглянув на меня, после чего я вмиг почувствовал себя полнейшим болваном. Ну почему на жизненном пути мне встречаются сплошь одни умники?

-Я знала, что ты особенный, - улыбнулась Дезире. - Иначе ведь и быть не могло.

Ну да, ведь я сын вампиров! Самый необыкновенный среди уникумов.

-Она не верит, - словно секретничая, тихонько поделился Веллинг, - что сила возникла благодаря совпадению превращения с днем рождения. Дезире утверждает, что причиной всему послужила родословная.

Я оскалился в притворной улыбке. Очень мило с его стороны - напомнить о родстве с вурдалаками. Конечно же, я не могу быть нормальным!

-Ты имеешь право стать вожаком, - продолжала девушка развивать прежде начатую тему.

-Альфой?! - Я с трудом выговорил это коротенькое слово, и мне от одного звучания стало страшно. Управлять стаей? Я слишком безответственен для такой роли. Глуп, неопытен, медлителен... Ну, в общем, они ведь и сами постоянно твердят об этом.

-Да, - кивнула девушка. - Вряд ли у кого-то возникли бы возражения против твоей кандидатуры. Я думаю, что не только мне надоело самодурство Сайруса.

Я заметил, как осуждающе Веллинг смотрит на сестру, и невольно задался вопросом: ему не набило оскомину правление Сайруса? Мне казалось, что Дирк должен был быть обеими руками "за", если бы проводилось голосование. Однако же я был бы "против".

Я взглянул на Дезире и едва заметно качнул головой. Вожак стаи безбожно злоупотреблял положением альфы. Кому, как не мне, знать об этом? Интересно, приняла ли она мой жест как согласие на предложение? Ее глаза засветились надеждой - она рассчитывала на мою решительность, а может, и доблесть, а мне было ужасно неприятно разочаровывать подругу. Я вдруг поймал себя на мысли, что готов вновь вступить в жестокий бой с Сайрусом и заявить претензии на лидерство, лишь бы из ее карих глаз не исчезали эти живые задорные искорки. Подобное уже происходило прежде: в день первой трансформации я шел из леса исключительно ради Дезире. А ведь я никогда ничего не делал ради чужих людей! Похоже, Веллинги стали для меня родными, как Белла. Жаль, что Дезире не оказалась моей парой. Вероятно, она заслуживает кого-то лучшего, чем я. Определенно, Дезире достойна оптимальной партии.

Девушка, должно быть, заметила мой чересчур внимательный взгляд, поскольку смущенно спрятала глаза за ресницами. Ну почему вместо красивой, доброй и жизнерадостной Дезире мне в качестве пары достался тот светло-рыжий Лютич?

-Ева и Норм ни за что не согласятся принять меня в качестве альфы, - сказал я, - а Макс не пойдет против любимой девушки.

Я не хотел огорчать Дезире, но соглашаться на лидерство также не желал, поэтому произнесенные слова как нельзя лучше аргументировали отказ. Главное, Веллинги не усомнятся в моей храбрости. Я достаточно силен и отважен, но учитываю мнение других волков.

-Ты прав, - невесело согласился Дирк. - Эти двое слишком преданны Сайрусу, а "альбинос" привязан к Еве так, что не в силах отойти от нее ни на шаг.

В его словах невольно прозвучала зависть и обида на судьбу. Вероятно, ни дня не проходило без воспоминаний о той, к которой был привязан сам Дирк. Привязан и навечно разлучен - это действительно несправедливо.

-Тогда мы тоже уйдем из стаи! - с жаром заявила девушка, а Веллинг и я удивленно на нее уставились.

Покинуть волчью семью. Она произнесла это с такой легкостью, будто все подряд поступали подобным образом. Неужели инциденты не были редкостью? А как же собачья покорность альфе?!

-Соберем собственный прайд, - воодушевленно продолжала Дезире, несмотря на наши изумленные взгляды. - Что думаете об этом?

-Вы можете уйти так же легко, как я? - Это был первый вопрос, который меня заинтересовал. Зачем же они так долго терпели Сайруса, а не распрощались с ним пару десятилетий назад?

Девушка печально потупила взгляд, а ее брат мотнул головой.

-Вообще-то, нет, - угрюмо сообщил он.

-Ты можешь сказать Сайрусу, что мы уходим. - Дезире, обращаясь ко мне, грустно смотрела в свою тарелку. - Ты достоин носить звание альфы, а значит, имеешь право увести за собой пару-другую волков.

Очередной закон?! Сколько же их вообще? Интересно, у оборотней существует собственный кодекс или свод правил? Что-то вроде конституции?

-Конечно, мне не сложно прийти с таким заявлением к Сайрусу, - как-то совсем не уверенно произнес я, - но мой отказ от волчьей семьи был не спонтанным, а запланированным. Я намеренно выбрал одиночество.

-То есть тебе никто не нужен. - Дезире, хоть и общалась со мной, продолжала говорить с тарелкой.

-Нет! - выпалил я. - Мне по-прежнему нужны друзья, но вам обоим будет лучше остаться в стае Сайруса. - Я с секунду подумал и добавил: - Так безопаснее.

То ли у девушки закончились аргументы, то ли она просто решила помолчать, но слово взял ее брат.

-Ты не должен оставаться один, - строго отчеканил Веллинг. - Каждый оборотень превратился в солдата на войне, и любой из нас нуждается в поддержке товарищей. И даже в лучшее время, когда царил абсолютный мир, ни один волк не жил без семейных уз.

-Верится с трудом, - скептически отозвался я.

Прозвучал смешок, и я вздрогнул. Дезире резко вскинула голову. На ее лице играла улыбка, но не веселая, а хитрая.

-Думаешь, что Сэм - одиночка?! - лукаво сказала она. - Это даже гипотетически не возможно. Так не бывает, Эллиот. - Девушка отрицательно покачала головой, а улыбка стерлась без следа.

-В Чикаго нет стаи Лютичей. - Мой голос вмиг стал безжизненным.

-Я говорю не о стае как таковой, а о компании, в которой могут очутиться разные оборотни и даже люди. Одиночку на войне можно смело назвать трупом.

Я подумал, что меня наверняка можно наречь мертвецом, ибо меня преследуют, а у шпионов вряд ли благие намерения. Раздумывая над тем, стоит ли посвящать друзей в дурные предчувствия, я притворился, будто сосредоточился на поглощении ужина. Впрочем, я действительно был голоден, поэтому мне не составило труда изобразить зверский аппетит.

-Не замыкайся в себе, - дал добрый совет Дирк, справившись с едой гораздо быстрее, нежели я. - Ты сам понимаешь, что волку без стаи трудно выжить.

Дезире утвердительно кивнула, молчаливо поддержав брата.

Итак, стаи у меня нет, и не будет, поскольку я не сумею ни создать ее, ни возглавить. Но от друзей я не намерен отказываться. Уходя, я просто пообещал не пропадать из виду и время от времени давать о себе знать. "Если останусь в живых", - мысленно закончил я.

Если верить Веллингам, Вервольфы, соблюдая некий кодекс чести, не таят злобу на сородичей. Итак, волки из стаи Сайруса не причастны к шпионажу. Тогда почему я ощущал слежку оборотня?..

Меня преследовал человек, и это, по моему мнению, мог быть только Охотник. Они не имеют исключительного запаха, поэтому мне не удается распознать их среди обычных людей. Вероятно, это сумела бы сделать Дезире, но не я. У меня еще не накопилось достаточного опыта или просто нет выдающихся способностей. У Охотников немало причин меня ненавидеть: во-первых, они считают весь наш род богопротивной нечистью; во-вторых, я убил одного из представителей касты.

Поужинали мы довольно быстро, и, выйдя из кафе, я подумал, что до наступления ночи еще успею кое-что выяснить. Мне нужно узнать, зачем Охотники за мной следят и чего они добиваются. До дома Крептонов я добрался на метро, но вдруг перед самой дверью прежняя решимость меня покинула. Я на минуту замер, и мне почудилась жуткая картина.

Передо мной предстает Маргарет в траурном одеянии, а в руках она держит старый кольт мужа. "Ты убил его!" - надтреснутым голосом шепчет вдова, всё существо которой переполнено глубочайшей скорбью. Лишь ее глаза горят живой яростью - жаждой мести. Она как никогда похожа на Беллу, которая мечтала о возмездии за смерть своего возлюбленного супруга.

Я три раза ударил в дверь, громко и отчетливо, как тяжелым молотом. Дверь отворилась быстрее, чем я ожидал. Передо мной явилась Маргарет в узком длинном платье мышиного цвета, будто в ожидании гостей. Она была бледна как мел, и даже губы были белые. Кажется, она еще похудела, лицо осунулось, а под грустными глазами появились темные тени.

-Эл, - шепотом произнесла молодая женщина, но так тихо, что я усомнился, сказала ли она хоть что-то. Мое имя прозвучало из ее уст, как выдох.

Я непроизвольно взглянул на ее руки и не обнаружил револьвера. Конечно, даже если бы она держала кольт, я не испугался бы и не растерялся - превратился бы и убежал или попросту отнял у нее оружие. Когда я вновь посмотрел в лицо Маргарет, уголки ее губ чуть приподнялись в неком подобии улыбки. Лишь ее глаза по-прежнему оставались печальными. Удивительно! Что бы я ни вытворил, она всё еще рада меня видеть.

-Тебе лучше не заходить в дом, - тихонько пролепетала Маргарет, боясь быть услышанной.

-Тогда выйди ты, - так же понизив голос, попросил я, а увидев ее опасливый взгляд, брошенный внутрь дома, добавил: - Обещаю, что не трону тебя.

Маргарет улыбнулась более искренне и решительно шагнула за порог на крыльцо.

-Я не боюсь, - сказала она, захлопнув дверь. - Конрад и Даг тоже. Я поведала мужу без утайки обо всём, что произошло.

-Он жив? - вырвалось у меня.

Она кивнула, но вмиг погрустнела.

-Ему не нужно знать, что ты здесь, - продолжила Маргарет. - Чем меньше тебя видят близ Охотников, тем безопаснее всем нам. Для других придумана ложная версия: Трейси погиб от клыков вампира. О твоем участии никто не знает.

-Тогда почему они шпионят за мной? - пробормотал я, но, похоже, Маргарет пропустила мою реплику мимо ушей, поскольку ничего на нее не ответила.

-В тот же вечер Даг принялся выступать в твою защиту. (Не ожидал! По-моему, он был не против подстрелить Вервольфа.) Он быстро понял, что ты убил Трейси, спасая меня и остальных. А Конрад, хоть и болен, тоже ни в чем тебя не винит. В общем, беседуя с другими Охотниками, мы тебя не упоминаем.

-То есть ваша диаспора ничего обо мне не знает?! - В моем голосе поневоле прозвучало изумление. - Охотники не питают ко мне ненависти и не преследуют, желая поквитаться за гибель товарища?

-Конечно, нет! - Маргарет удивленно вскинула брови.

Она была абсолютно искренна в своих чувствах. Молодая женщина либо была права, либо ничего не знала о планах Охотников. Но поскольку Крептон являлся ценнейшим кадром древней касты и был в курсе всего, то вряд ли его жена пребывала в неведении. Но если не Охотники, то кто?..

Я ушел так стремительно и быстро, что, кажется, забыл попрощаться. А может, не забыл. В любом случае, я оставил Маргарет недоумевать о моем приходе в одиночестве. Я отправился домой, а по дороге мучился неразрешенными вопросами. Я превратился в предмет чьей-то слежки, но, как бы упорно ни вычислял шпиона, поиски были тщетными.

Кто? Зачем? Я размышлял об этом постоянно. Не Охотники и не Вервольфы - это ясно, и всё-таки меня смущало то обстоятельство, что запах человека и оборотня всегда присутствовал рядом. Может, с вампирами повезет, подумал я, приближаясь к особняку. Я собирался подвергнуть расспросу кое-кого из общины кровопийц.

Двигаясь по дорожке к крыльцу, я начал ощущать близость болота. Или кровопийцы заполонили мой дом, или прячутся вокруг. Не задерживаясь, я проник в особняк и тут же запер дверь на замок, который, естественно, не помешает вампиру ворваться в помещение, ежели он пожелает. Но ведь никто не захочет это делать! Самоубийцы, относящиеся к жизни с пренебрежением, редко встречаются в рядах кровососов. В доме, вследствие закрытых окон, болотный запах был еще ярче и явственней, так что я невольно скривился.

-Испытываешь отвращение? - спросила женщина, сидящая на диване в гостиной. - Знаешь, волчий душок не слаще. - Белла говорила не то с презрением, не то с обидой.

Значит, они тоже обнаруживают нас по специфическому запаху.

-Извини, - холодно произнес я. - Просто не ожидал, что ты караулишь меня.

-Я жду, - поправила она. Белла поднялась и плавными неуловимыми шагами приблизилась ко мне, застывшему истуканом. - У меня к тебе есть предложение. - Она улыбнулась, будто в ее голове созревал хитроумный план.

-Выкладывай, - безразлично проговорил я.

Вместо слов Белла взяла меня за руку и повела к дивану, на котором только что сидела сама. Она продолжала улыбаться, со спокойствием и любовью глядя на непримиримого врага всего ее рода. Похоже, вампирша переборола извечный страх перед оборотнями. А может, она просто-напросто желала ощутить всплеск адреналина. Кто знает?

Она усадила меня и устроилась рядом и мало того - даже положила голову мне на плечо. Мне вмиг захотелось зажать нос и отвернуться, но я пересилил естественный порыв. Белла терпит "волчий душок", и я тоже справлюсь.

-Твое предложение? - напомнил я, после чего не выдержал и кашлянул. Чувствовал себя так, словно у меня в горле застрял комок из тины и грязи.

-Оно состоит в том, что бы ты присоединился к семье.

-К твоей, - уточнил я и саркастически усмехнулся: - Хочешь, чтобы я звался Эллиотом Носферату?

Спасибо, нет. Я ушел из волчьей семьи не для того, чтобы вступить в вампирский клан. Хватит с меня и альф, и генералов-кровопийц.

-К моей, - подтвердила вампирша. - Я предлагаю управление кланом. Кто-то займет место главы Носферату, а другой станет его правой рукой.

Я вновь ухмыльнулся. Это уже второе подобное предложение за минувший вечер. А я, оказывается, пользуюсь бешеной популярностью! И оборотни, и вампиры желают видеть меня начальником. Мне это, однако, ничуть не льстило.

-На протяжении недели ты следила за мной, чтобы сказать об этом? - Я посмотрел в ее огромные глаза, которые после моей реплики распахнулись еще шире.

-Я и не думала следить за тобой, - прошептала она. - Большинство Носферату желают увидеть тебя мертвым. - Она протянула руку, и ее дрожащие пальцы коснулись моей шеи. - Если ничего не предпринять, то они доберутся до тебя. К счастью, немногие обладают такой силой, как я, а вместе мы станем несокрушимы. Ты согласен править кланом вдвоем со мной? - Белла ободряюще улыбнулась.

-Не думал, что Вервольф может стать членом вампирской семьи, - ответил я, - да к тому же возглавить ее.

-А он и не может, - тихо промурлыкала Белла.

Что это значит? К чему был этот бессмысленный разговор? Зачем она предлагает невозможное?

Я не успел озвучить возникшие в голове вопросы, поскольку почувствовал легкий укол в шею, а спустя секунду комната поплыла в тумане. Белла, счастливая и улыбающаяся, отстранилась, а я безвольно откинулся на спинку дивана. Всё вокруг кружилось, а веки, будто налитые свинцом, отяжелели и смыкались.

Не предвидя угрозы со стороны Беллы, я терял рядом с ней бдительность. А она строила козни против меня, притворялась любящей, втайне мечтая погубить ненавистного оборотня. Я был глупцом, доверившись вампирше. Она не лучше кровожадных сородичей... Но как же она сумела отвлечь меня и обмануть?

Я быстро терял ориентацию в пространстве. Гостиная исчезла, а я будто оказался погребенным заживо и даже ощущал тяжесть земли на крышке гроба. Мир заволокло темнотой, но последние звуки, глухие и отдаленные, еще доносились извне. Я услышал рокот мотора, и канул в небытие.

Меня разбудил очередной укол, на сей раз в руку, в локтевой сгиб. Я поморщился и чуть слышно застонал. Я будто превратился в человека, лежащего в клинике, под капельницей... В обычного человека! Я вспомнил, что шкуру оборотня нельзя проколоть обычной иглой, и Белла, должно быть, воспользовалась в особняке собственными когтями, чтобы нанести мне рану. Что же она не убила меня?

Я полусидел в обитом вельветом кресле, таком мягком, что в нем запросто можно было утонуть. Веки мои будто склеились и не желали подниматься, а сквозь них виднелся лишь мрак. Сколько часов или дней я провел в забытьи - я не представлял, но четко осознавал, что должен бежать. Я в темнице, куда заточила меня Белла, которую я по-прежнему любил. Несмотря на ее подлость, она продолжала оставаться для меня едва ли не самым дорогим существом. Она и Лютич. Ну, Сэм, разумеется, на первом месте по значимости. Думы о золотистом оборотне никогда не покидали меня с момента нашей первой встречи.

"Мне нужно бежать отсюда, - велел себе я, - или хотя бы подняться".

Я попытался шевельнуться, но не сумел даже одним пальцем двинуть. Мои руки покоились на подлокотниках, также приятных и бархатистых на ощупь, но они не просто лежали, а намертво приросли.

Проклятие! Неужели я парализован?.. Но нет, я всё еще чувствую себя! Может, это путы так крепко меня сковывают? Но я не ощущаю ни малейшего давления, которое оказывали бы ремни. Что со мной происходит? Неужели я стал человеком, но абсолютно обездвиженным? Я хотел кричать, но голосовые связки будто высохли и теперь не служили хозяину.

-Что происходит? - Я прохрипел и испугался того звука, что вырвался из моего горла. И всё же я сумел заговорить - и это уже неплохо. Может, удача улыбнется вновь, и я таки разлеплю веки?

-Всё идет по задуманному плану, - услышал я самодовольный ответ. Знакомый женский голос принадлежал Белле, и когда я открыл глаза, то увидел ее.

-Садистский у тебя план, - с трудом вымолвил я. - Намерена отдать меня кровопийцам? Я в курсе, что кое-кто всей своей мертвой душой жаждет освежевать Вервольфа.

Белла по-детски приоткрыла рот, словно ошеломленная несправедливыми обвинениями. Она отрицательно замотала головой, подошла и накрыла хрупкой белоснежной ладонью мою огрубевшую ладонь. Я скосил взгляд, чтобы увидеть наши руки. Никаких ремней и стягивающих пут не было и в помине. Следовательно, я просто не мог пошевелиться. Что она сотворила со мной? Я вдруг понял, что боюсь. Впервые боюсь Беллу!

-Эл, я люблю тебя, - проворковала Белла. - Ты знаешь. Ты моя плоть и кровь, ты мне дороже всего остального мира с тех пор, как погиб Себастьян. Я скорее истреблю весь вампирский род, чем причиню тебе страдания.

-И я тебя люблю, - почти неуловимо пробормотал я. - Но зачем ты мучаешь меня, если не на радость клану? Что ты делаешь?

Я не верил, что она восстанет против Носферату ради сына, которого бросила и о котором никогда не заботилась. Она намерена убить меня, подобно другим вампирам, но для достижения цели отчего-то избрала долгий путь терзаний. Неужели ее мертвое сердце настолько холодно? Почему ее слова так противоречат действиям? Что же, ей ничуть не жаль того, кто поневоле оказался главным противником вампиров? Я ведь не выбирал такую судьбу. Эту жизнь мне навязали.

-Я не мучаю тебя. - Она вновь отрицательно качнула головой, а я вновь тихонько и глухо застонал и прикрыл веки. На спор требуются силы, которых у меня, увы, не было.

Я уже сомневался, что на сей раз выпутаюсь из передряги живым, но попытаться-то можно... Перевоплотиться прямо сейчас. Не будучи уверенным в успехе, я тем ни менее сосредоточился и зажмурился. Я ждал пробуждения ликана: мышцы и кости оборачиваются сталью, а тело трансформируется... Напрасно рассчитывал. Я остался прежним. Что помешало? Нечто, введенное Беллой мне в вену и парализовавшее меня? Вероятно, так и есть. Ликантропия - единственная защита от вампиров. Лишившись способности к перевоплощению, я терял надежду на спасение.

-Ты не превратишься. - Твердый голос Беллы заставил меня вздрогнуть и взглянуть на нее. Ее тон излучал непоколебимую уверенность, которая не столько обеспокоила, сколько заинтересовала меня. - Ты хотел знать, что происходит? Я предоставлю информацию. Я всё расскажу тебе, милый.

Да, я очень хотел покончить с неведением. Желал знать, почему я не в состоянии не только сдвинуться с места, но и даже рассмотреть помещение, где мы пребываем. Комната тонула во мраке, сквозь который не пробивалось мое обостренное волчье зрение. Я видел лишь кресло, себя и Беллу, словно мы находились на много миль под землей.

-Ты всегда был моей надеждой на светлое будущее, - начала Белла. Удивительно слышать от вампира такое заявление. Светлое будущее! - Я уже упоминала о грандиозных планах, где ты занимал главенствующее положение, но, к сожалению, судьба-злодейка, или твой приятель Дирк, разбили мои мечты. Но я нашла выход. - Женщина сладко улыбнулась, и вновь ледяное прикосновение заставило меня содрогнуться. Она провела рукой по моей щеке, а я не смог отпрянуть, хотя непреодолимо хотел. - К счастью, существует лаборатория, где полным ходом движется изучение вируса ликантропии. Там, как тебе наверняка известно, трудится профессор Лейн, и он достиг некоторых результатов. Думаешь, только у вас, Вервольфов, есть лазутчики? - Я услышал сдержанный смешок. Она знает о малыше-Норме? Белла продолжала и, кажется, приступала к самой важной части рассказа: - Шпион, более преданный мне, чем вампирам, оборотням и Охотникам вместе взятым, выкрал кое-что. Это новейшие разработки, сыворотка, выведенная опытным путем. Я доверилась ученым и своему шпиону и, похоже, не прогадала. - Она продемонстрировала пустой шприц, который всё еще держала в руке. - Здесь был физический раствор, обогащенный ионами прустита, и он должен был изменить тебя. Большое содержание серебра убивает вирус в крови, но в отличие от чистого металла не губит весь организм.

Она на минуту умолкла и с чувством собственного достоинства воззрилась на меня. Кажется, Белла гордилась тем, что совершила, и ее не волновали незначительные нюансы, вроде моего паралича. Интересно, она действительно уверена, что прустит ликвидирует вирусные клетки и не убьет меня? Я-то чувствовал себя прескверно.

-Твой план оказался успешным, - пробормотал я, не разделяя ее восторга. - Теперь перевоплощение мне не под силу. Но вот буду ли я жить...

-Разумеется, будешь! - поспешно заверила вампирша. - Я предоставила тебе второй шанс начать жизнь с чистого листа. Вновь человек! Разве не об этом ты мечтал?

Я крепко призадумался. Возможно, когда-то я был бы рад избавиться от ликантропии. Но сейчас это желание потеряло актуальность. Я давно выбрал жизнь оборотня и не хотел от нее отказываться. К тому же у меня были воспоминания о рыжем Лютиче, которых я не желал лишаться.

-Это прошло давным-давно. - Я покачал головой, то есть слегка пошевелил ею в знак несогласия. - Я больше не хочу быть человеком.

Белла рассмеялась, громко и звонко.

-Мой милый, - воскликнула она, - ты не будешь смертным! Я выбрала для тебя иную участь. - Вампирша обошла кресло и, склонив голову, шепнула мне на ухо: - В незапамятные времена. Ты тогда лишь появился на свет.

Меня обуял ужас, я не мог двигаться в тот миг, когда должен был спасаться бегством. Теперь с трепетом ожидал развязки. Я знал, что она собиралась сделать, зачем украла лекарство и привезла в это мрачное подземелье. Веллинг зря боролся за меня! Мы лишь отодвинули неизбежный финал! И вот теперь он свершится. Срок Вервольфа завершен, началось время вампира.

-Долгие годы я мечтала об этой минуте, - проурчала Белла. - Добро пожаловать в семью.

Острые клыки легко проткнули кожу человека, но не оборотня, и меня вмиг переполнил холод. Ледяной озноб прокатился вдоль тела, и нечто новое побежало по венам, заставляя кровь бурлить и тут же застывать. Вампирский яд стремительно прокладывал путь к бьющемуся сердцу, которое принялось колотиться сильнее прежнего. А ведь оно должно было вовсе остановиться! Разве не так? Я ведь умирал! Энтони утверждал, что превращение занимает несколько часов. Так вот, он врал!

Белла резко отстранилась и, не промолвив ни слова, бросилась прочь. Она скрылась во мраке, оставив меня наедине с болью и холодом. Я судорожно вдыхал воздух, желая насытится последними глотками в ускользающей от меня жизни. Скоро в кислороде отпадет надобность, я перестану дышать. Я теряю Лютича! Страшнее этой утраты нет ничего. От мысли о светлом оборотне на глазах едва не выступили слезы. Может, я имею право всплакнуть - последний раз перед смертью. Сердце стало биться медленнее и медленнее, тише и тише, после чего окончательно замерло. Я вобрал воздух в легкие, но не почувствовал облегчения, а лишь - лед, сковавший меня. Темное помещение сжалось до невероятно крошечного размера, и мрак, наконец, поглотил меня.

Мои глаза... Какой интенсивный свет! Он проникает в глубины мозга, прожигаемого насквозь. Чудовищно яркий свет красным горячим пламенем испепеляет мои глаза. Верните прежнюю темноту!

Я не мог далее терпеть жжение и жуткую муку, и открыл глаза. В помещении действительно было светло. Я увидел небольшую, площадью чуть превышающую двести квадратных футов, комнату, под потолком которой висела старая лампа накаливания. Я слышал, как громко и назойливо трещит вольфрамовая нить внутри стеклянной колбы. Сам я по-прежнему сидел в кресле. Треск отозвался резонансом в голове, а белый свет - жгучей болью. Я поморщился и в тот же момент услышал тихий сдержанный смешок.

-Добрый день, милый. - У закрытой двери стояла Белла, держа руки за спиной, словно воспитанница пансиона.

Интересно, давно ли она наблюдает за мной? Сколько времени я провел без сознания? Как долго вампир способен стоять вот так, без движения?

-Выключи свет, - проворчал я скрипучим голосом, щурясь от болезненных лучей. Белла и не подумала выполнить мою просьбу. Она не шевелилась, смотрела мне в глаза и грустно улыбалась.

-Как ты себя чувствуешь? - осведомилась она. - Боль пройдет. Превращение завершено? Голоден? - Вампирша робко шагнула вперед.

Мне показалось, что она снова чего-то страшится. Меня? Неужели в качестве вампира я тоже представлял опасность? Может, так должно быть? Или во мне опять что-то не так? Я даже кровопийцей не могу стать нормальным!

-Не знаю, - неуверенно сказал я. Я зажмурился, несколько раз моргнул. Глаза в самом деле начали привыкать к режущему свету. - Кажется, да. - Я с тоской вспомнил, как в последний раз бегал по лесу, гоняя зверей, впоследствии становившихся моей добычей. - С удовольствием загрыз бы сейчас оленя, - мечтательно протянул я.

-Хочешь теплой крови? - спросила Белла, делая очередной опасливый шажок.

-Да, - ответил я. - И мяса, наверное, тоже.

-Мы не питаемся плотью, - осторожно возразила она. Говоря "мы", она подразумевала вампиров, конечно же.

-Мне плевать на ваши изысканные пристрастия! - грубо заявил я. - Я хочу распотрошить оленя или хотя бы зайца, чтобы съесть мясо.

Белла отрицательно замотала головой и шагнула еще чуть-чуть вперед. Теперь она оказалась на расстоянии вытянутой руки от меня.

-Память оборотня еще жива, - недовольно произнесла она.

-Может и Вервольф во мне жив? - смело предположил я. Мне так претила очередная инициация, что мозг отказывался принимать происходящее за правду. В глубине души я ощущал себя оборотнем, а не мерзкой пиявкой.

-Это невозможно. - Белла нахмурилась. - Прустит уничтожил вирус, а я вновь обратила тебя.

-Не верю, - продолжал упрямиться я. - Не верю, что твой план осуществился.

-Правда? - Она усмехнулась и отпрянула на шаг. - Я постараюсь убедить тебя. Внимательней прислушайся к своим чувствам! Взгляни на себя! - Ее губы улыбались, но в голосе звучала горечь, будто всё вышло, не так, как задумано.

Белла резко выбросила вперед руку, до настоящего момента прятавшуюся за спиной, и я увидел перед собой нечто ужасающее, жуткое и отвратительное. Вампирша держала зеркало, которое вдруг решила мне продемонстрировать. Мои пальцы невольно впились в подлокотники кресла, и, будь это возможным, на месте ногтей вмиг выскочили бы кривые звериные когти. Я со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы и вжался в кожаную спинку кресла.

Зрелище было действительно гнусным. На секунду мне подумалось, что ничего страшнее я прежде не видал. С посеребренной поверхности зеркала на меня смотрело чудовище. Я готов был биться об заклад, что это - вампир, мой покойный отец. Но нет! Там был не Себастьян. Это не он, а я! Это я сейчас смотрел на себя из зеркала, сверкая алыми, как зарево, глазами.

-Убери это! - зарычал я, подаваясь вперед всем корпусом. Я наотмашь ударил ладонью по зеркалу, которое, вылетев из рук Беллы, звонко упало и рассыпалось на мелкие блестящие кусочки. Вампирша поспешно отскочила назад.

Я внял ее совету и проникся к своим пробудившимся ощущениям. Меня больше не беспокоил болотный запах, источаемый любым вампиром без исключения. Ах да, кровопийцы не чуют собственного душка! Я сделал очередной глубокий вдох, но не почувствовал насыщения кислородом. Мне не нужен воздух?.. Неприятно.

-Ты обратила меня. - Я посмотрел на вампиршу из-под сдвинутых бровей.

Бессмысленный выдох. Он спровоцировал некое клокотание в груди, вылившееся в подобие хриплого рыка. Но разве рычание не прерогатива волка?

Она едва заметно кивнула. Ее глаза блестели от счастья, а на губах играла улыбка. Белла таки достигла того, чего добивалась на протяжении долгих лет.

-Иди ко мне, сын мой! - Вампирша раскинула руки, будто желала заключить меня в объятия. Заметив нерешительность с моей стороны, она ободряюще кивнула.

Мой мозг всё еще отказывался принимать факт превращения, но, кажется, мне оставалось только смириться. И тут меня посетила внезапная идея, как заставить сознание окончательно поверить в страшную действительность. Я должен дотронуться до вампирши. Если я почувствую лед от прикосновения, значит, ее план пошел прахом. А если нет... Я был почти готов к этому.

Я снова мог двигаться. Паралитическое действие лекарства закончилось. Крепко вцепившись пальцами в подлокотники, я медленно поднялся, и меня едва не подкосило - мышцы свело, будто переродившееся тело было чужим. Невероятными усилиями я всё же отпустил кресло и на негнущихся ногах шагнул к Белле. Так, должно быть, ощущает себя космонавт, вернувшийся с шатла на Землю. Она смотрела на меня почти с умилением, будто наблюдала, как маленький ребенок совершает свои первые, нерешительные шаги. Да, она не наблюдала сей момент в глубоком детстве сына. Я протянул руку и осторожно коснулся кончиками пальцев ее раскрытой ладони, и та оказалась...

Я дернулся назад, пошатнувшись. Этого не может быть! Мне не хотелось в это верить. Я зажмурился и снова открыл глаза, но ни комната, ни Белла, ни я сам не исчезли. Всё было реально.

-Всё хорошо, - прошептала вампирша, руки которой были теплыми.

Порывистым движением она обняла меня. Я, совершенно обескураженный и выбитый из колеи, стоял столбом. Все произошедшие события - инъекция прустита, укус вампирши и человеческая температура ее тела - казались сном, но в действительности означали лишь одно: теперь я тоже кровопийца. Я вампир, который больше всего на свете мечтает стать оборотнем. Да, похоже, мои мысли, чувства и желания остались прежними.

Тук!.. Тук!.. Тук!.. Тихий, едва уловимый звук в почти могильной тишине заставил меня вздрогнуть и очнуться от состояния, близкого ко сну. Это был стук, медленно и размеренно молотящий в моей голове, и его невозможно спутать с чем-то иным. Я сошел с ума, или это действительно бьется сердце? Нет, я не спятил! Но чье сердце я слышу? Неужели собственное? Я ведь превратился в камень! Это Беллино сердце?..

Я аккуратно отстранился от вампирши и с широко распахнутыми от изумления глазами уставился на нее. Она, робко отведя взгляд, попятилась от меня к выходу, но сумела сделать лишь крошечный шаг. Она замерла в нерешительности, а затем взглянула на меня так, словно ожидала смертный приговор. Я опять приподнял руку и откинул прядь матовых эбеновых волос, лежащих на ее плечах, и против воли задержал внимание на шее вампирши. Под тонкой, белоснежной фарфоровой кожей шевелилась жилка, выдавая биение сердечной мышцы. Мои губы растянулись в улыбке, как я почувствовал - не очень-то доброй, а Белла вновь попятилась к двери.

Ее кровь бежит по венам! Ее давно застывшее и неподвижное сердце бьется! Наверняка ее кровь такая же теплая, как ее бледная кожа. А я так давно не ел...

Белла оцепенела: она видела мой взгляд, и ее пронизывал ужас, который без труда читался на лице. Губы зашевелились, но потребовалось несколько секунд, чтобы я понял произнесенные вампиршей слова.

-Я живая.

Глава 10

ЖИВАЯ. Короткое слово пронзило меня, как острие копья. Белла в один миг превратилась из хищника в потенциальную жертву, а кровожадный мертвый вампир - это Я! Теперь она вновь меня боится, как прежде, или даже больше.

-Что с тобой случилось? - спросил я, и в мой голос вернулись скрипучие нотки, напоминающие рычание.

Она растерянно покачала головой. Белла тоже ничего не понимала.

-Я укусила тебя... - Тон был жалобным и слезливым, но она не притворялась, не пыталась играть со мной или воззвать к состраданию. - Сердце вдруг ожило и застучало... - Она закрыла лицо руками, и я расслышал всхлип. Вампиры умеют плакать?! Или она отныне нечто иное?

-Это из-за меня? - удивился я. Не ожидая ответа, я резко отвернулся от Беллы.

Невероятно! Это так же жестоко и несправедливо, как невозможно. Я не хочу быть вампиром! Белла боится быть человеком! Происходящее всё больше и больше напоминало кошмарный сон. Я сомкнул веки и крепко сжал подлокотник кресла, будто боясь свалиться замертво. С каждой секундой я всё отчетливее слышал, как стучит ее сердце. Почему это не моя кровь бежит по венам?! Мне хотелось оглохнуть, чтобы звуки вообще исчезли из моей жизни.

Вдруг раздался оглушительный треск, Белла пронзительно вскрикнула, а я вмиг обернулся. Дверь накренилась и повисла, держась на одной петле, а на пороге возник незнакомец. Мужчина с волосами цвета соломы хмуро зыркнул на Беллу, затем на меня. Потратив долю секунды на размышления, он бросился ко мне. Следом в помещение ворвались два землисто-серых, огромных волка.

Веллинги! Я сразу это понял. Зачем они явились? Если спасти от клыков вампирши, то слишком поздно. Одного мимолетного взгляда достаточно, чтобы догадаться: я - обращенный кровопийца. А может, они вовсе не намерены меня спасать?..

С утробным рычанием, оборотни кинулись к Белле. Чьи-то лапы толкнули ее к стене, к которой она испуганно прильнула. Я собирался крикнуть, что она стала другой: живой и неопасной. Увы, я не успел, вынужденный отвлечься на светловолосого незнакомца.

Вообще-то, вампиризм должен был сделать меня более быстрым, шустрее любого волка, но почему-то не преобразил. Я не успел отразить атаку. Впрочем, и нападения-то не было. Незнакомец полоснул чем-то острым мне по плечу и руке, а глянув на рану, я обнаружил четыре глубокие борозды, характерные для отпечатков когтей. По-звериному рыкнув от боли, я сверкнул кроваво-красными глазами. Я хотел нанести контратакующий удар, но не знал, как в подобных случаях ведут себя вампиры. Перевоплотиться бы в волка! Я на миг растерялся. Странный незнакомец отскочил, после чего бросил пригоршню песка, который мистическим образом очутился у него в руке. Пыль обволокла меня и, попав на раны, вызвала резкую пронзительную боль.

"Что за чертовщина?" - только и подумал я, прежде чем помещение увязло в густом тумане, а твердая поверхность ушла из-под ног. Я повалился на пол, отчаянно цепляясь за кресло, но оно тоже исчезло, будто пальцы проходили сквозь него. Я очутился на холодном полу, так и не узнав, что случилось дальше. Я не только не спас Беллу, но даже слова вымолвить не сумел.

Зачем они пришли? Я вновь и вновь задавал себе этот вопрос. Они наверняка знали, что Белла обратила меня, знали и об инъекции с пруститом. Может, они пришли, чтобы убить двух вампиров? Тогда почему я до сих пор жив?

Кажется, я ненадолго отключился, но этого времени хватило, чтобы комната приобрела новый вид. Тут было пусто, как прежде, и не нашлось места даже для кресла. Правда, помещение тонуло в синеватой дымке, словно то была курилка, пользующаяся огромным спросом. Здесь и дымом пахло, но не табачным, а таким, будто жгли траву. Откуда-то шел слабый рассеянный свет, а вот треска в лампе я больше не слышал, из чего мог сделать вывод: я не там, где пребывал раньше.

Я лежал на полу, холодном и жестком, похожим на кафель в ванной. Может, так оно и было, но почему-то отсутствовала раковина и душ. Только сейчас до меня вдруг дошло странное обстоятельство: я ощущаю мороз на коже. Вампиры, по определению, не чувствуют холод, поскольку сами имеют температуру льда. Кровопийца, получается, из меня такой же чудной, каким был оборотень.

Приоткрыв глаза, дабы рассмотреть комнату, я снова их закрыл - слишком больно было видеть свет, пусть и заволоченный туманом. Борозды от когтей, оставленные незнакомцем, почти не беспокоили - зажили и лишь тихонько ныли. Меня привлекло бормотание, и я вдруг понял, отчего проснулся.

Это был очень странный звук, похожий на монотонное песнопение. Оно было настолько тягучим и заунывным, что, даже если там и звучали слова, то их нельзя было разобрать. Однако интонация и определенный ритм были присущи этому мистическому завыванию, так что его в самом деле можно было отнести к разряду песен. Я подумал, что это что-то из репертуара Бьерк, только тише и голос принадлежит мужчине.

Прозвучал удар, резкий и приглушенный, будто барабанная кожа натянута слишком слабо. В тот же миг я дернулся, словно сквозь меня пропустили электрический разряд. Снова удар. Новый рывок. С каждым барабанным стуком я чувствовал, как подкатывает тошнота. Внутренности мои скрутило в один комок, который грозился вырваться наружу, но, кажется, мучителю не было до этого никакого дела. Он продолжал колотить, сначала медленно, а затем громче и быстрее. Вдобавок он затянул новую песню - занудную, непонятную мантру, к тому же очень хриплую. Похоже, "вокалиста" не страшила перспектива потерять голос - лишь бы потерзать меня еще немного! Я вновь пожелал себе оглохнуть и попытался зажать уши. Увы, руки мои были вытянуты по швам, и я, как ни старался, они меня не слушались. Мое подергивание и вовсе превратилось в конвульсии. Наверное, я бы сошел с ума или умер, продолжись мучения еще пару минут, но к счастью, истязатель замолк.

Тишина. Наконец-то, долгожданный покой! Монотонное завывание оборвалось довольно резко, будто кто-то наступил песне на горло, и я был безмерно этому рад. Я глубоко вдохнул полной грудью и выдохнул, закружилась голова, словно от резкого перенасыщения кислородом. Я дышу, как живой человек! Невероятно. На лице появилось слабое подобие улыбки. Я положил руку на сердце, желая удостовериться в догадке. Оно бьется! Чересчур медленно для Вервольфа - всего около полусотни ударов в минуту - слишком мало даже для человека. Зато мое сердце СТУЧИТ! На данный момент это показалось пределом мечтаний. Я жив! Белла жива!

Белла... Я совсем забыл о ней. Она осталась в комнате, загнанная в угол двумя волками. Неужели мои друзья убили ее?! Они не могли не понимать, что смерть Беллы навсегда встанет между нами непробиваемой стеной. Веллинги не могли не знать этого. Они не смели обойтись со мной так жестоко! Если погубили ее, то зачем спасли меня? Если они наплевали на мои кровные узы с вампиршей, я стану их смертью.

Я едва не позабыл, что нахожусь в комнате не один. Человек, которого теперь я должен называть не мучителем, а как-то иначе, сделал несколько шагов. Я услышал, как он приблизился ко мне, но открыть глаза недоставало сил. Должно быть, он заметил проявление признаков жизни, потому и подошел.

-Эй, - негромко окликнул он и толкнул меня в плечо ботинком. Довольно грубое обращение к тому, кого только что вернул к жизни.

Я с трудом разлепил тяжелые веки. Надо мной возвышался тот самый блондин - незнакомец, которого я видел вместе с Веллингами. Он окинул меня придирчивым взглядом и криво усмехнулся. Затем он пропал из виду, всего на секунду, и возник вновь. В руках незнакомец держал сверток тряпья - нечто темно-серое. Помедлив еще секунду, он бросил сверток на пол рядом со мной.

-Умыться не желаешь? - Хотя тон блондина и был снисходительным, в его тоне не слышалось ни презрения, ни малейшего намерения унизить. - Переоденься. Думаю, это будет тебе впору. - Он еще раз изучающе посмотрел на меня и направился к дальней стене. Я проследил за ним взглядом и увидел, что тот открыл дверь и жестом пригласил меня пройти туда.

Это была незнакомая мне квартира в центре города, на Мичиган-авеню. Из ванной я вернулся, наспех умывшись и переодевшись, в ту же пустую комнату, где только что воскрес. Здесь меня поджидал блондин. Придирчиво глянул на меня и удовлетворенно кивнул: похоже, на мне была его одежда, и квартира, следовательно, тоже принадлежала ему. Незнакомец ничего не сказал, а лишь знаком велел идти за ним. В общем-то, выбора не было, и я решил довериться этому странному парню.

Мы вошли в просторный зал (вторая дверь из пустой комнаты вела в другую, более обжитую), где также была довольно-таки спартанская обстановка. У стены располагался диван, а по бокам - два кресла, маленький стеклянный стол и телевизор. Свет проникал через единственное, но огромное окно, не зашторенное, а рядом крепились полки, на которых, вероятно, должны лежать книги. Книг, тем не менее, не было. Стены и мебель имели одинаковый серый окрас, и даже цвет телевизора оказался тем же. Похоже, таково было пристрастие хозяина дома. Кстати, майка и джинсы опять-таки были серыми.

На диване сидели мои старые друзья, Веллинги. Они, кажется, смотрели некую спортивную передачу по ТВ, но отчего-то с отключенным звуком. Я не сразу понял, почему. Догадался лишь спустя несколько секунд. Веллинги боялись помешать ритуальному песнопению блондина. Даже теперь, когда всё закончилось, они не спешили прибавлять звук. Может, им и так ясно, что творится на экране? Или же они и не хотят вникать в суть программы.

-Эллиот? - Дезире развернулась, и ее лицо осветила лучезарная улыбка. Ее брат тоже посмотрел на меня, но в отличие от сестры нахмурился.

-Привет. - Я не знал, что говорить. В голове великое множество вопросов. Может, ребята сами догадаются объясниться?

-Мы так рады, что ты жив! - воскликнула девушка. - Он ведь здоров? - Она обратилась с вопросом к блондину.

-Насколько это возможно, - ответил он. На мой взгляд, достаточно уклончиво. - Нет желания посмотреться в зеркало? - Незнакомец бросил на меня придирчивый взор.

-Нет, спасибо, - буркнул я. Мне хватило предыдущего раза. Вновь увидеть собственное отражение я не хотел. Эта пугающая краснота, пылающая в глазницах, доконает бедную расшатанную психику, если снова увижу.

-Меня зовут Джеральд. - Блондин шагнул ко мне и протянул руку, покрытую сплошным узором, который вился от плеча до самой кисти. Кстати, вторая рука была разрисована точно так же, а благодаря паре расстегнутых пуговиц виднелась причудливая татуировка на груди.

-Защитные знаки? - поинтересовался я, крепко пожимая руку блондина. Не знаю, зачем я об этом спросил. Мне подумалось, что я не ошибся. Человек, стучащий в ритуальный барабан и напевающий непонятные монотонные звуки, должен носить на теле некие символы.

-Ага. - Блондин кивнул, прикрыв глаза, а точнее я видел только один глаз, поскольку другой полностью закрывала длинная косая челка.

У него были коротко подстриженные волосы и длинная челка - эффектно, наверное. Вообще, Джеральд показался мне неординарным и славным парнем, может потому, что я был ему благодарен за спасенную жизнь.

-Я шаман, - добавил вдруг блондин и, указав на диван, сказал: - Присаживайся.

-Спасибо. - Я устроился рядом с Дезире. - То есть спасибо за то, что вызволил меня. После укуса Беллы я стал другим, а сейчас, кажется, вернул себя прежнего. Если тебе когда-нибудь потребуется помощь моей скромной персоны, только скажи, и я сделаю всё, о чем попросишь.

Фраза получилась высокопарной и пафосной, но зато искренней. Я не представлял, какую услугу может оказать волк, или то, кем я теперь являюсь, шаману-Волхву, кем оказался блондин, но в одном был абсолютно уверен: я отдам долг. Волхвы обладают искусством магии, заклинают силы природы, да бог знает, что они еще умеют. А я... Я могу только кусаться и охотиться. Мог, мысленно поправил я себя. Быть может, я превратился в человека и теперь совсем ни на что не способен? Однако жизнь у меня еще осталась, и если нужно, я отдам ее.

-У нас не принято требовать плату за оказанную помощь, - несмело заговорил Джеральд, - но раз уж ты сам предложил... - Он вдруг засомневался, стоит ли продолжать. Может, он ждал от меня ободряющего слова?

-Я ведь сказал, что всё сделаю. - Я неуверенно улыбнулся и придвинулся к краешку дивана, будто вот-вот сползу с него. - Если не можешь просить, выскажи это не как просьбу. Хоть намекни, что ли. - Моя улыбка стала какой-то кривой и совсем слабенькой.

-Пусть Дирк скажет, - упавшим голосом произнес блондин. Он облокотился о стену, скрестил руки на груди и отрешенно уставился в телевизор, где по-прежнему отсутствовал звук.

Я внутренне возмутился: неужели это так сложно? Перевел взгляд на Веллинга.

-Я скажу, - решительно ответил Дирк, - ведь и нас произошедшее напрямую касается. Я не стесняюсь требовать возвращение долга. Как-никак мы тебе жизнь спасли! А долг, как известно, платежом красен.

Ах да, я ведь обязан каждому из троих! И что теперь, все они о чем-то будут просить? Хороши друзья! Я им что, золотая рыбка? Ну да ладно, пообещал ведь уже.

-Дезире? - Я перевел вопросительный взгляд на девушку. Она невинно вскинула брови и пожала плечами. Похоже, ответствовать за всех будет Дирк - самый наглый и беспринципный, что ли?

-Отлично! - проворчал я, вздохнул поглубже и переключил сосредоточенное внимание на Веллинга. - Говори, что я должен для вас троих сделать.

На физиономии Дирка появилась самодовольная хитрая улыбочка, словно он давно мечтал что-то потребовать, но до сих пор не представлялось удобного случая. А теперь вот он - подходящий момент! Осталось лишь верно им воспользоваться. У меня возникло ощущение, будто мы играем в "фанты", вот только требование мне предъявят отнюдь не шуточное.

-Джеральд для того и приехал, - начал Веллинг.

О! Я покосился на блондина, взгляд его был отстраненным. Он явился, чтобы спасти меня и получить что-то взамен? Это, по крайней мере, странно. Может, ему нужно поместье? Я отдам ему всё, едва попросит.

Дирк продолжил:

-Наши цели схожи. Нам всем нужно одно и то же. - Кажется, Веллинг начал издалека. Я предпочел бы без предисловий перейти к сути вопроса. - Организуй собственную стаю.

Я ожидал чего угодно, но не этого. Широко раскрытыми глазами, если не сказать - выпученными - я уставился на Дирка. Как он может предлагать этот абсурд? Собственная стая - это нелепо в моем теперешнем состоянии. Ко всему прочему, я ведь даже не понимаю, в кого превратился!

-Джеральду нужна защита, которую способна дать лишь семья. В Чикаго нет Волхвов, которые приняли бы его.

-Поэтому это должен сделать я?! - изумленно спросил я. - Как ты себе это представляешь?

-Так же как раньше, - с присущей невозмутимостью откликнулся Дирк. - Дезире и я уйдем из стаи Сайруса и примкнем к новообразованной семье. Нас будет четверо. Всё, что от тебя требуется, это объявить о нашем решении альфе.

-Неужели в мире не осталось Волхвов? - удивился я. - Он что, единственный?

-Нет, - слегка смутившись, подал голос Веллинг. - Просто он прибыл из Нью-Йорка, где шла война... - Внезапно извиняющиеся нотки исчезли, и Веллинг хмуро уставился на меня. - Ты ведь обещал!

Я кивнул, опустив голову. Он прав. Нравится мне их просьба или нет, но я обязан ее выполнить. Хотя сомнения меня не покидали.

-Я не знаю, кем стал после многочисленных превращений. - Я прибегнул к последнему аргументу. - Кто я? Человек, оборотень или вампир?

Почему-то никто не ответил. Боже! Они же сами ничего не знают!

-Пожалуйста! - прохныкала Дезире, обнимая меня за плечи. - Ты всё сможешь.

-Ладно, - нехотя сдался я, и девушка быстро чмокнула меня в щеку.

Я услышал судорожный вдох и невольно метнул взор на Джеральда. Тот с силой сжал кулаки. Мышцы на разрисованных руках напряглись. Ого, не хотел бы я столкнуться с ним в темном переулке. Интересно, что разозлило его, а точнее - кто? Блондину нравится Дезире? Может, между ними что-то есть, или только наклевывается? А знает ли об этом девушка? Я глянул на Дезире - по ее лицу было невозможно что-либо прочесть.

-У тебя дар. - Я вымучено улыбнулся, а она в удивлении приподняла бровь и покачала головой. - Манипулировать мной, - пояснил я. - Стоит тебе что-то сказать, и я, тут как тут, готов всё исполнить. - Я шутил лишь отчасти. Конечно, никакого дара у нее не было, но мы постоянно оказывались в таких ситуациях, когда я не мог отказать Дезире в просьбе.

-Так мы можем на тебя рассчитывать? - полюбопытствовал Дирк.

-Я поговорю с Сайрусом, - торжественно пообещал я. На мгновение задумался и добавил: - Я сделаю то, о чем вы просите, но вы должны честно ответить на один вопрос. - Снова пауза. - Что вы сделали с Беллой? - Я решил не упоминать, что в случае ее гибели они не дождутся ничего кроме отмщения.

-Ничего. - Веллинг растерялся. - Мы ее окружили, но она сумела убежать. В любом случае она не пострадала бы. Нам известно, как она тебе дорога.

-Она живая, - пробормотал я, вновь переосмысливая старые слова. - Ее сердце колотится, хоть это и противоречит вампирской сущности. Но я сам слышал.

-Да, - кивнул Дирк. - Даже запах ее изменился. Теперь она не болото, а нечто иное. Никто из нас доселе не сталкивался с подобными метаморфозами. Это так странно!

-Вы не причинили ей вреда? - допытывался я, хотя и получил ответ.

-Нет.

-Поклянись. - Мне было слишком мало одного лишь слова, пусть и дружеского.

-Клянусь! - заявил Веллинг, прикладывая руку к сердцу.

Такое заверение меня убедило. Теперь я был спокоен. Ну, может, не совсем... Кое-что меня всё-таки тревожило.

-Кто я такой? - спросил я. Я не знал, к кому обратиться, но взглянул почему-то на Джеральда. Он ведь шаман! Именно он избавил меня от вампирской участи, превратив с помощью заклинаний в кого-то еще.

Блондин обратил ко мне хитрый взор. Он больше не злился за то, что Дезире меня обняла. Когда узнает, что я навеки принадлежу рыжему Лютичу, то вовсе успокоится.

-Проверим? - лукаво усмехнулся он.

Похоже, Джеральд был не теоретиком, а практиком. Ранее рекомендовал посмотреть в зеркало для полной достоверности в том, что во мне не осталось ничего вампирского. Кровопийцы чураются собственного отражения, то есть мне придется рано или поздно взглянуть на себя. Теперь он предлагал очередной опыт.

-Что будем делать? - робко спросил я и краем глаза заметил, как Веллинг интуитивно придвинулся к спинке дивана, словно хотел спрятаться.

Волхв отошел от стены, выпрямился и развернулся всем корпусом ко мне. Он смотрел мне в глаза, а на его губах играла несколько рассеянная улыбка. Я уж подумал, что он примется колдовать, но ничего подобного не случилось. Он пристально наблюдал за неподвижным мною, в то время как его руки становились больше, пальцы росли, появлялись длинные когти. У Вервольфов на первой стадии превращения происходит нечто похожее. Впрочем, не совсем... Когти Волхва оказались раза в два крупнее и толще, нежели наши, и напоминали они ледорубы скалолазов.

-Защищайся, - прорычал он. Голосовые связки менялись, как у остальных оборотней.

Но вместо того, чтобы нападать, блондин попятился, дошел до телевизора и медленно, с удовольствием, провел по нему рукой. Мы услышали скрежет и треск, увидели посыпавшиеся искры и клубы дыма. Когти Джеральда разрезали и плазменный экран и заднюю панель телевизора, так что нам, зрителям оставалось только дивиться.

-Давно собирался от него избавиться, - хрипло прокомментировал Волхв.

Он развернулся кругом, оттолкнулся и прыгнул. Приземлившись на полусогнутых ногах, блондин очутился в паре футов от меня и угрожающе замахнулся. Я, по его мнению, должен был обороняться, но ничего не предпринял.

-Да что с тобой? - воскликнул он. Опустил руку и отпрянул. - На войне тебя убьют. Почему не перевоплотился? - Блондин сурово сдвинул густые брови.

-Не могу. - Я растерялся. Что-то, правда, произошло, отчего я изменился. Сердце сжалось, когда Волхв занес надо мной когтистую лапищу, а я даже не почувствовал, что бы сталь обволокла мышцы и скелет, как это бывало прежде.

-И он обеспечит нам защиту?! - раздраженно проворчал Джеральд, закатив глаза. Он встряхнул кистями рук, и когти вмиг исчезли. - Когда грянет настоящая война, он падет в первых же рядах. Кто ты? - Теперь мне задавали вопрос, который давно терзал меня самого. Блондин рывком уселся рядом. Вероятно, он не ждал от меня вразумительного ответа, поэтому, наклонившись, обратился к девушке: - Кто он? Он хотя бы оборотень? - добавил Джеральд со вздохом. Я замер в ожидании.

-Да, - несмело пробормотала девушка.

-Она никогда не ошибается на этот счет, правда? - Волхв повернулся к Дирку, который тут же кивнул. У Дезире наилучший нюх на всем белом свете. Блондин ударил меня кулаком в плечо. В полсилы, но всё равно больно. - Превращайся. Мне необходимо знать, кому я доверяю судьбу.

-Сказал же, что не могу! - огрызнулся я. Было обидно и стыдно, но я вправду не мог ничего сделать. Раньше все происходило само собою, а теперь...

Волхв снова ударил. Гораздо сильнее. Синяк наверняка останется. Похоже, он решил бить до тех пор, пока я не трансформируюсь в волка или у меня не вырастут клыки и когти. Или пока он не поймет, что колотить меня бесполезно.

-Эллиот, - тихо-тихо позвал Волхв. Его голос вдруг стал смертельно усталым и измученным. - Наверное, я должен всё-таки поведать о причинах, заставивших меня приехать в Чикаго. Не знаю, что после этого изменится, но расскажу. Я много лет провел в Нью-Йорке, можно сказать, там прошла вся моя жизнь. Всякое случалось: радость и горе, но, в общем, всё было нормально. Нью-Йорк - территория Волхвов, и мы контролировали город, следили за порядком и, как бы грубо не звучало, за популяцией вампиров. Истребить их род невозможно, но мы, стражи, пресекали наглые и дерзкие попытки инициировать население города и окрестностей. Так было всегда, пока пять лет тому назад не объявилась некая женщина, впоследствии разрушившая весь мирный уклад, который мы установили давным-давно. Она приехала из Европы и привезла с собой невиданные доселе знания. Эту женщину зовут Рейчел, и она, как большинство кровопийц в моем городе, принадлежит клану Инконну. Она нашла наместника главы клана и поведала о том, как завоевать мир. Надо признаться, сделать это не так сложно. Избавься от стражей, и слабые безвольные люди моментально окажутся в подчинении. - Джеральд перевел дух. Ворошить горькие воспоминания было непросто. - Убить всех оборотней тоже нельзя, но у Рейчел на этот случай был готов план. Из Европы она прихватила магическую печать и перстень, которые, кажется, украла у главы Инконну, живущего там. Тех, кого не уничтожим, сказала она, заставим служить. Стоит только заклеймить печатью, и меченый покоряется владельцу перстня. - Он снова замолчал.

-Вампиры не могли околдовать всех! - не удержался я от возмущенной реплики.

-Они собрали армию, заключили сделки с людьми и бессмертными. Вампиров оказалось несметное количество, многие из которых так же сильны, как Белла. А ее, как я понял, не сумел одолеть ни оборотень, ни Охотник. Когда же Инконну начали применять магию, Волхвов, преданных делу, стало совсем мало.

-Но ведь вы тоже маги!

-Мы не настолько сильны. - Джеральд сокрушенно покачал головой. - Первых оборотней клеймили насильно, а затем мои сородичи добровольно пошли под вампирский гнет. Братья и сестры мои смалодушничали, устрашились мук и смерти и предпочли покориться. - Шаман-оборотень глубоко вдохнул. - Рейчел явилась в Чикаго. Боюсь, она задумала повторить Нью-Йоркскую кампанию здесь.

-У нее что, имеется лишний магический набор? - Мне показалось, или в моем голосе на самом деле просквозила ирония?

-Не знаю. Но добром ее появление тут не кончится. Мы должны вмешаться. Именно для этого я прибыл в ваш город.

-Почему ты пришел один? - Я тут же пожалел о том, что проявил любопытство. Я вдруг проникся сочувствием и жалостью к рассказчику. На его лице отразилась глубочайшая боль. И всё же он заговорил.

-Некого было взять с собой. Из многочисленной общины я оказался едва ли не единственным, кто не сдался на милость кровопийцам. Большинство оборотней подчинились, а оставшихся немногих убили, и я принимал непосредственное участие в бойне. Я отказался служить им, и за строптивость был награжден другим клеймом. - Джеральд откинул ладонью длинную челку, продемонстрировав шрам. Широкая полоса, белая внутри и багряная по контурам, начиналась от корней волос, шла по диагонали через весь лоб, захватывая одну бровь, и заканчивалась на виске. Он убрал руку, и соломенная челка вернулась на прежнее место. - Они решили, что враг погиб, когда я, правда, свалился замертво. Кровопийцы оставили меня вместе с горой трупов, бывших некогда моими собратьями. Я не хочу, чтобы подобная участь постигла Чикаго и множество других городов и поселков. Нью-Йорк превратился в ад. Поверьте, я знаю, что нисколько не преувеличиваю. Может, людям и живется в подчинении неплохо, но я видел, чем это оборачивается для нашего племени. Ликаны для вампиров являются забавой и сторожевыми псами. Покорность кровопийце состоит в том, что бы ползать на четвереньках и лизать им ботинки. Малейшее сопротивление карается смертью, но мне посчастливилось выбраться оттуда живым.

Чем дольше он говорил, тем суровее становилось его лицо. В его глазах светилась неподдельная ненависть к вампирам. Не сомневаюсь, что он мечтал истребить их всех до единого. Разумеется, Дирк и я не позволили бы ему это сделать. Двух вампирш ему всё же пришлось бы оставить.

-Я думаю, нам следует отыскать магические вещицы, - поделился я соображением. - Если они у этой Рейчел, то она - наша цель. Быть может, стоит еще найти главу Инконну. Вряд ли он похвалит вампиршу за воровство. Знаешь его местопребывание, Джеральд?

-По-моему, тот живет где-то в России, - неуверенно произнес он. - Зовут его Родион. Но страна-то слишком большая! Это как иголку в стоге сена искать.

-Да, - согласно протянул я. - Тут нужен специальный радар или хотя бы магнит, чтобы извлечь иглу. А Россия - это не только Москва. Значит, начнем с поисков Рейчел, - подытожил я.

Волхв сокрушенно вздохнул. Он сожалел о потерянных сородичах и родном городе, которых теперь не воротишь. И всё-таки жизнь продолжалась. Если спасем Чикаго, то это уже будет маленькой победой над вампирами.

-Может, попробуешь еще раз? - спросил вдруг Джеральд, поднимаясь с дивана.

-Попытаюсь повторить твой фокус, - кивнул я. Потер ладони друг о дружку и положил их на колени.

"Ну, растите же, когти!" - мысленно повелел я, сосредоточенно прислушиваясь к ощущениям и глядя себе на руки. Но внутренних изменений я так и не почувствовал.

Я медленно брел по краю тротуара, вдоль Мичиган-авеню. Вечерело. Дирк сказал мне, где можно в это время найти Сайруса. Это знаменитая Водонапорная башня. И хоть там семьдесят четыре этажа, я не сомневался: без труда обнаружу альфу стаи. В конце концов, оборотней на душу населения у нас не так уж много. Я размышлял о том, что произошло в квартире Джеральда, и не переставал дивиться.

Ощутимой трансформации в организме не было, а если и была, то я не заметил ее. Тело не приобрело металлический каркас, и поняв это, я принял очередную попытку как неудачу. Проклятие, подумал я там, сидя на диване. Глубоко и обреченно вздохнул, но вмест нормального дыхания получилось нечто, одновременно похожее и на рык, и на шипение. Не припомню, что кто-то из представителей обоих классов нечисти совмещал бы два звука. А когти, изогнутые и острые, всё-таки выросли!

Я не сумел сдержать улыбки при мысли о том, что я - оборотень. Странный и ненормальный, но всё-таки по-прежнему ликан. Никогда еще осознание этого факта не доставляло столько восторга, как сегодня. Наверное, прохожим было удивительно видеть одиноко идущего, улыбающегося парня, в прохладный вечер одетого в летнюю майку и джинсы. Но я просто был счастлив и не собирался скрывать чувства.

Веллинг не ошибся. На всё огромное здание был один-единственный Вервольф, и я чуял его запах, который казался четче, чем прежде. У меня обострилось обоняние, а причиной тому послужил, вероятно, укус Беллы. Яд не полностью вышел из моей крови - другого объяснения у меня не было. Чутье охотника эволюционировало: Вервольф плюс вампир.

Сайрус, в строгом костюме как обычно, ужинал в кафе. Пара слабо прожаренных куска мяса - обычное блюдо оборотня. Вервольф заметил меня, лишь когда я подошел. Не спрашивая, я уселся напротив.

-Что тебе нужно? - Сайрус впился в меня суровым взором. Тот же взгляд, и старый повелительный тон.

-Я не на поклон к тебе пришел, так что убавь гонор, - невозмутимо сказал я. Откинулся на спинку стула и свысока посмотрел на прежнего своего альфу.

-Говори, что хотел, и убирайся, - пробурчал он.

-Я забираю Веллингов. - Я замолчал и проследил за его реакцией, которая не заставила долго ждать.

-Что ты сказал?! - взревел Сайрус. Он покраснел, а ноздри раздулись, как у разъяренного быка на арене. Конечно же, он понял, что я имел в виду.

-Ты, видимо, стал слаб на ухо, - спокойно произнес я. - Так и быть, старичок, повторю. На правах более сильного волка я забираю Веллингов из твоей стаи. Они отныне тебе не принадлежат.

Я сказал всё, что хотел, и ждал ответа. Сайрус, бледнея и краснея от приступа бешенства, подался вперед и навис над столом. Если бы не скопление людей в кафе, он наверняка бы ударил меня. А я, пожалуй, позволил бы ему это сделать. Очень уж не хотелось драться.

-Не сердись, старина. - Я поднялся, шагнул к нему и по-дружески хлопнул по плечу. - Других Вервольфов я не отниму. Эти же двое - мои друзья. Смирись и прими как должное.

Вот и поговорили! А я-то боялся! Ничего страшного не произошло, да и не могло случиться. Я направился прочь из Башни с легким сердцем и миром на душе. Дезире и Дирк свободны и могут отправляться, куда пожелают, и делать, что захотят. Может, Дирк наконец обретет счастье рядом со своей вампиршей - я бы искренне пожелал ему удачи. Теперь никто не скажет ему, что его любовь противозаконна - я об этом позабочусь. Я вновь почувствовал себя самым сильным, альфой!

На следующее утро, явившись в Федеральный Центр, я узнал, что, оказывается, отсутствовал четыре дня. Так долго! удивился я. Как обычно после моих вынужденных прогулов, в коридоре меня встретил босс. Отсутствие работника злило его не на шутку.

-Еще один день пропусков, - ярился Колин Райт, - и вы будете уволены! Вас больше ничто не спасет. Ни успехи в суде, ни Гарвардский диплом, ни высокие чины, покровительствующие вам.

Вот так новость! У меня были покровители, один из которых, очевидно, позвонил шефу в тот памятный день, когда я думал, что умираю от укуса волка. Разумеется, я заверил начальника, что подобный инцидент не повторится.

-А может, повторится, - сказал я, очутившись в своем кабинете.

Колин Райт, как множество других людей, не знает, что началась война, а я искренне надеялся, что чикагцы вообще не будут о том извещены. Я рассчитывал найти Рейчел прежде, чем та доберется до главы местного клана и успеет научить его ведению беспроигрышной войны. Я не одинок, как желал и к чему стремился раньше. Мы - команда. Что-то вроде суперсемейки или Чипа и Дейла, или как там еще зовутся команды спасателей. Три Вервольфа, где один, по крайней мере, обладает чрезвычайно острым и тонким обонянием (это Дезире, конечно же), и Волхв - маг и, на мой взгляд, просто очень сильный парень. Если уж мы не нападем на след вампирши в городе, то никто ее не найдет.

Разумеется, Веллинги уже владели информацией о моем разговоре с альфой, но всё-таки я хотел лично рассказать обо всём. Похвастаться, так сказать. В обеденный перерыв я заглянул в кабинет следователя. Подперев ладонью подбородок, Дирк сосредоточенно смотрел в монитор компьютера. Его глаза покраснели от усталости и напряжения, но он маниакально вперился в экран, периодически постукивая по кнопкам клавиатуры.

-Что делаешь? - поинтересовался я, присаживаясь напротив. - Не собираешься отвлечься?

Веллинг оторвал взгляд от монитора и, поджав губы, отрицательно мотнул головой. Случилось нечто ужасное. Я сразу понял это по выражению друга. Вряд ли следователю по почте прислали извещение о том, что город отдался во власть Носферату, но рядовое преступление никогда не заставило бы его смотреть вот так. Я видел, что Дирк находился на грани ужаса и отчаяния.

-Что-то с Дезире? - Я ляпнул первое, что пришло на ум.

-Нет.

-Слава богу, - облегченно выдохнул я. Но что же тогда его так обеспокоило?

-Минувшей ночью в городе пропали трое. - Дирк ответил на мой мысленный вопрос. - А утром нашли труп одного из них. Возле Федерального Центра. Голова бедняги была отделена от тела, рот забит фольгой. На груди, под самым горлом мертвого парня вырезан некий символ, под которым убийца выгравировал надпись: "Ты следующий". Думаешь, кого он имел в виду? - Веллинг испытующе смотрел на меня. Я должен был знать ответ на вопрос.

-Нас, - бесстрастно заявил я. - Тебя и меня. Кого же еще! - Я невольно ухмыльнулся. Зачем же еще подбрасывать тело к нашим офисам? - И правда, убийство жуткое и страшное. Вероятно, ритуальное. Но с чего ты вдруг испугался угроз маньяка? Можно узнать, что там был за символ?

Дирк кивнул и положил передо мной лист печатной бумаги. Тут был начерчен рисунок, скопированный с тела убитого. Я посмотрел и, разумеется, ничего не понял. Хотя кое-что стало ясно: убийцей был не чокнутый сатанист, поскольку в символе не значилось ни намека на перевернутую пентаграмму. Я прежде никогда не видел подобное. Это была парабола или, если угодно, чуть вытянутая подкова с направленными вниз рожками. На ней лежала прямая, по диагонали, словно детская качалка, а от нее другая линия, поменьше, шла вниз. Параллельно этой второй полосе располагались две точки - одна поверх второй. Короче, что-то совсем непонятное.

-Ох, нет. - Я отодвинул листок. - Покажи это Волхву. Он, думается, лучший специалист в этой сфере.

-Обязательно, - согласился Веллинг. - Так и сделаю.

-И всё равно не могу взять в толк, - не унимался я, - что тут ужасного. Убили человека. Прискорбно. А дальше-то что?

-Я уверен, что все пропавшие были похищены одними и теми же людьми.

-Пусть ищут серийного маньяка.

-Это не маньяк! - в отчаянии воскликнул Дирк. - Как ты не понимаешь! - Он с силой ударил ладонью по столу так, что даже компьютер затрясся. - Человек не мог этого сделать. В тройке пропавших числится Норм. Наш Норм!

Я собирался что-то сказать, но внезапно потерял дар речи. Просто молчал, как рыба, приоткрыв рот. Да. Веллинг несомненно прав. Человек не способен похитить Вервольфа. Это совершил вампир. Очень сильные вампиры. Похоже, маленький Норм доигрался в шпиона.

Я аж подскочил в кресле, когда зазвонил телефон - мой мобильник в кармане. Не глядя, ответил.

-Привет, Эл! - Приглушенный голос я узнал не сразу.

-Кто это? - безжизненным тоном спросил я. Все мысли занимал разговор с другом-следователем.

-Ты свихнулся?! - яростно прокричал женский голос. Бекки будто белены объелась. Ну, а как же! Бойфренд не признал любимую девушку.

-Прости... прости, - тут же принялся извиняться я.

-Ладно уж. - Она смилостивилась, и тон ее смягчился. - Завтра вечером буду в Чикаго. Встречай меня в аэропорту.

-Конечно, - отозвался я, не понимая, приказывала она или просила.

Бекки положила трубку, не прощаясь. Вероятно, обида еще не прошла. Впрочем, мне-то какое дело? Я не люблю ее. Совсем никаких чувств к ней не испытываю. Завтра во всём повинюсь, скажу, что сердце моё отдано другой. Другому... Какая разница? Пусть считает меня геем - так даже лучше. Просто признаюсь, что объект моей любви и желания зовут Сэм. И точка. Это будет большая жирная точка в отношениях с Бекки.

-Завтра в аэропорту встречаю Ребекку, - зачем-то отрапортовал я. - Так, что думаешь об утреннем убийстве?

-Считаю, ты прав. Насчет того, что следует показать рисунок Джеральду. Я полагаю, эти закорючки имеют смысл. - Он глянул на печатный лист. - Не зря же именно эти линии и точки выведены чем-то острым по живому телу. Да, парень к тому времени еще не умер, когда на нем царапали послание.

-Послание для нас, - тихонько шепнул я. - Может, соберемся вечерком все вместе, командой, - предложил я, нарочно избегая определения "стая". Мы являемся одной компанией, а не семьей.

-Обязательно. - Дирк кивнул.

Я хотел присутствовать при разговоре Веллинга и Волхва, когда первый спросит о значении таинственного символа. Они сами навязали мне лидерство, так пусть теперь делятся всей информацией.

С работы я сбежал пораньше - Колин Райт может уволить меня, когда ему вздумается. Мне это безразлично. Пусть пока и незаметно, но в Чикаго уже началась война, и если судить по опыту Нью-Йорка, при неблагоприятном стечении обстоятельств оборотни погибнут или превратятся в рабов. Быть может, я уже завтра буду найден с отрубленной головой. Предостережение-то ведь уже поступило.

Я зашел в супермаркет, чтобы прикупить домой кое-что из съестного, взял корзинку и принялся складывать туда то, что по каким-то причинам казалось вкусным. Я забыл, что питаюсь мясом, игнорируя другие продукты. Но сейчас мои мысли витали далеко от еды, и я загребал всё подряд.

Эти линии, прямые и кривые, нарисованы не случайно. Кажется, я и без Джеральда догадался, что означает странный символ. Господи! Я испугался собственной догадки. Я внезапно осмыслил, зачем кровопийцам понадобился Норм. Рейчел приехала в Чикаго не с пустыми руками - она привезла и печать, и перстень. Где она их взяла - один Бог знает. Или черт. Снова выкрала у нью-йоркского главы клана? Вряд ли. Это не так уж важно. Главное то, что вампирша приступила к исполнению грандиозного плана, к порабощению очередного города. Она убила человека и бросила его нам как предупреждение. Но не Дирк и не я будем следующими. Сперва вампиры заклеймят Норма. Может, это уже случилось, и он сейчас расхаживает по городу, размышляя над тем, как угодить новым хозяевам.

Зачем человеческой жертве забили рот фольгой? Это тоже прозрачный намек. Блестящая белая фольга - серебро. Оборотни боятся его, и вампиры, кстати, тоже. Фольга - предупреждение о вероятных пытках, которые применятся в случае непослушания.

"Нужно поподробнее расспросить об этом Джеральда, - подумал я. - Наверняка шрам остался не единственным напоминанием о кровопийцах".

Я медленно шел вдоль полок, машинально наполняя корзину совсем не нужными товарами. И вдруг окружающий мир потемнел, погрузился в сумрак, точно на мир опустилась ночь. Предметы потеряли очертания, задрожали, как марево над раскаленным асфальтом. А звуки - людские голоса, шаги, музыка - притихли, будто унесенные в одно мгновение на много миль прочь отсюда.

И тут я увидел свет - единственное, что осталось четким в этом расплывшемся мире. Он горел, подобно солнцу, но не ослеплял. Я заворожено вглядывался в источник искрящегося огонька, который обволакивал всю мою сущность золотистым теплом, куда мне захотелось окунуться и утонуть без возврата. Я вдруг осознал: если оторву взор, то вмиг погибну; меня непреодолимо тянет к сиянию, будто привязанного веревками; я живу только затем, чтобы видеть это волшебное пламенное свечение.

Я обомлел, когда понял, что создание, окутанное ослепительно ярким ореолом, тоже на меня смотрит. Громко выронив корзину с продуктами, я вызвал переполох среди покупателей, но не обратил внимания на их испуганные вскрики. Главное, "свет" также моргнул от испуга. У существа, без которого я не мыслил жизни, правда, были светлые глаза. Я так и думал. Внезапно золотисто-рыжие локоны взметнулись, и моя судьба бросилась наутек.

Глава 11

Я помчался вдогонку, как когда-то за Ребеккой. Но в тот раз это была не настоящая любовь, а похоть, насколько бы грубо это не звучало. Я сомневался, что моя собственная скорость превышает быстроту и стремительность Лютича. Но не мог же я не последовать за судьбой. Я выскочил из супермаркета - двери едва успели отвориться. Что ж, я снес бы их к чертям, если бы те не открылись. Я выбежал и... замер. Растерялся. Лютича нигде не было видно. Я огляделся по сторонам. По тротуару двигались пешеходы. Лютич не мог уйти далеко, не мог перевоплотиться! Однако в каком бы облике он предо мной не предстал, я узнаю своего оборотня из миллиона остальных людей.

Я торопливо зашагал направо - чутье подсказывало направление. Конечно, одной интуиции мне было мало. Я достал из глубокого внутреннего кармана пиджака нож, который зачем-то постоянно носил с собой. Нож, хоть и потемневший, но, кажется, серебряный. Это его я подобрал после битвы, вместе с клоком рыжей шерсти. Я бросил решительный взгляд на кривое зловещее лезвие.

-Сэм! - крикнул я. Лютич, разумеется, не откликнулся. Ничего другого я и не ждал. У меня не оставалось выбора. Я, с силой надавив, провел острием ножа по раскрытой ладони. Если рыжий оборотень рядом, то обязательно почувствует боль.

Есть! Из крошечного проулка донесся испуганный писк, будто кому-то сдавили горло. Я со всей прыти метнулся на возглас. Хоть в проулке и царил полумрак, я заметил светлую фигуру. Моя рана огорошила и задержала Лютича, а я, не теряя ни секунды драгоценного времени, одним прыжком настиг свою судьбу. Моя ладонь обхватила тонкое запястье, которое я рванул на себя, а в следующее мгновение толкнул пойманную добычу в сторону и прижал всем телом к стене. Рыжеволосое, прекраснейшее в мире, создание интуитивно трепыхнулось и замерло. Я так крепко держал руки Лютича, буквально пригвоздив к холодному камню, что вырваться у человека не было совершенно никакой возможности. Но, похоже, девчонка и не хотела высвобождаться.

-Прости, - робко пробормотал я, чуть отстраняясь. Ветер теребил ее распущенные золотистые волосы, которые щекотали мне лицо и шею. - Я не знал, как иначе изобличить тебя.

-А зачем было ловить меня? - Фраза была произнесена таким тоном, что я вмиг почувствовал себя невеждой и грубияном. Зато голос... Я впервые его услыхал. О! Пение райских птиц - кваканье лягушек в сравнении с голосом Лютича, для которого в человеческом языке не находилось определения.

-Потому что ты всегда пряталась и убегала, дурочка, - ласково сказал я.

Она подняла на меня глаза, и я увидел их истинный цвет. Самый восхитительный оттенок, который мог появиться в природе. Ярко-синие с зелеными вкраплениями. Наконец-то, я по-настоящему посмотрел на Лютича. Взглянул и, смутившись, отпустил ее руки. Я ожидал, что встречусь с абсолютно другим человеком. Моей судьбой оказалась девчушка лет семнадцати. Тоненькая, хрупкая и миленькая. Прирожденный воин и безжалостный убийца? Да ведь она и на бойца-то совсем не похожа. И всё равно это - ОНА.

Отойдя от стены, девушка потерла запястье, за которое я тянул ее, удерживая. Я вдруг испугался того, что ненароком причинил ей боль. Но она улыбалась, правда, лишь уголками губ.

-Извини, - повторил я, - за то, что так жестко с тобой обошелся.

-Больше не режь себя ножом, - отчитала она со всей строгостью, словно беседовала с малолетним хулиганом. - Я по-настоящему испугалась.

-Я хотел привлечь твое внимание.

-Понятно уж. Замечу, результата ты достиг.

Пару минут мы молчали. Девушка обхватила себя руками, будто замерзла, переступала с ноги на ногу, кусала губы. Ее взгляд блуждал, ни на чем не задерживаясь. Я же не сводил глаз с Лютича. Любовался ею, временами забывая дышать.

-Саманта. - Я решился заговорить. Она устремила взор ко мне. - Ведь так тебя зовут? - Девушка утвердительно качнула головой. - Почему ты используешь сокращенное имя?

-Так больше таинственности.

Таинственности? Да это ж настоящее издевательство! Разве можно так с человеком поступать? Мужское имя сбивало меня с толку, а друзья наблюдали и посмеивались. Веллинги заслуживают хорошую взбучку.

-Я думал, что влюбился в парня! - Я вдруг рассмеялся. Девушка, прищурившись, весело улыбнулась. - Хоть представляешь, как я себя чувствовал? Как чертов извращенец. - Не знаю почему, но сейчас всё это мне показалось шуткой, милой и безобидной. Может потому, что Саманте эта история представлялась забавной. - Кстати, из-за тебя я бросил продукты в магазине. Теперь мне стыдно туда возвращаться.

-Значит, я обязана угостить тебя ужином, которого ты лишился.

Я хотел возразить, сказать, что она ничего мне не должна. Но слова застряли в горле. Я не смог отказаться от предложения.

Саманта подскочила ко мне, взяла за руку и настойчиво куда-то повела. Обескураженный напористой решительностью девчонки, я последовал за ней. Впрочем, между нами и не могло быть жеманности и неловкости. К чему притворяться, что мы совсем не знаем друг друга? Мы созданы, чтобы быть вместе навеки. Один-единственный образ раз и навсегда отпечатывается в сердце и разуме моногамного оборотня. В нашей жизни не будет отныне места для кого-либо постороннего. Я это понимал. Она - тоже.

Я думал, что мы отправимся в кафе, но реальность оказалась гораздо смелее ожиданий. Я даже в мыслях предположить не мог, что она поведет меня в многоквартирный жилой дом. Высотка была чистенькая и новенькая. Вот, значит, где она намерена угостить меня ужином! Саманта нравилась мне всё сильнее. Хотя куда уж больше-то...

Когда мы зашли в дом, я увидел консьержку. Ну, разумеется, она здесь должна была сидеть. Как же иначе! Квартиры-то наверняка предназначались привилегированному сословию и стоили бешеных денег. Пожилая и, конечно, благовоспитанная дама окинула незнакомца подозрительным взглядом. Саманта вежливо поздоровалась, а консьержка лишь предосудительно, хоть и почти незаметно, покачала седеющей головой.

-Милая женщина, - иронично заметил я, когда за нами закрылась дверца лифта. - Похоже, я не очень ей понравился.

-Дело не в тебе, - ответила девушка. - Просто она решила, что я привела хахаля. Наверняка пожалуется хозяевам квартиры.

-Возникнут проблемы - милости прошу в мой особняк. - Я говорил абсолютно серьезно. Думаю, Саманта это поняла. Она кивнула, взяв предложение на заметку.

Квартира была большая, почти без мебели. Кажется, оборотни вообще предпочитают обходиться без излишеств, если вспомнить холостяцкую берлогу Джеральда. Мы сразу прошли на кухню, но мимоходом я несмело заглянул в открытые двери гостиной. Обстановка там была почти как у Волхва, за отсутствием телевизора.

-Я обещала ужин, но не знаю, что предложить. - Девушка виновато улыбнулась. Она открыла холодильник и задумчиво туда уставилась. - У меня ничего нет.

-Мясо? - с надеждой спросил я. - Это любимое лакомство Вервольфа.

Через несколько секунд она поставила на стол тарелку с огромным куском сырого мяса. Вот это то, что надо!

-Угощайся! - весело заявила девушка.

-А что предпочитают Лютичи? - Мой голодный взор блуждал от тарелки к девушке, не зная, на чем остановиться. Нет, всё-таки Саманта более привлекательна.

-То же самое.

-Тогда давай сюда нож.

Спустя десять минут мы сидели в гостиной на белом бархатном диване и наслаждались ужином. Я нарезал мясо на маленькие кусочки и разложил по тарелкам. Саманта поджала под себя ноги и положила голову мне на плечо. Я чувствовал, как двигается ее челюсть, когда она отправляет еду в рот. Свою тарелку я удерживал на коленях и одной рукой обхватил девушку, легонько прижимая к себе. Хотелось, чтобы Лютич стал еще ближе, чтобы стерлась граница, и было бы неясно, где я, а где уже она. Прямо семейная идиллия! Два волка в обнимку лакомятся сырым мясом. Как замечательно, когда не требуются слова!

-Мне так хорошо рядом с тобой, Эллиот, - прошептала она. - Будто весь мир исчез, и ничего ужасного не происходит.

-Имеешь в виду войну? - спросил я, хотя совсем не возникало желания портить вечер подобными разговорами. Я взял ее руку, поднес к губам. Поцеловал. - Что ты об этом знаешь?

-Всё. - Саманта выпрямилась, развернулась ко мне и отложила тарелку. - Знаю всё с той поры, как война началась в Нью-Йорке.

-Ты была там? - испугался было я. Запоздалая тревога за жизнь любимой. Нет, ее не могло быть в Нью-Йорке! От Джеральда не укрылась бы информация о Лютиче в городе.

-Нет, - ответила она, и у меня отлегло от сердца. Ей не грозило ни порабощение, ни смерть! - Но мне достоверно известны подробности. Великая война началась с появлением на континенте печати Камариллы.

-Чьей печати? - недоуменно переспросил я.

-Сейчас объясню. - Сэм зажевала кусочек мяса. Я любовался тем, как она щурит сине-зеленые глаза, и думал о том, что же конкретно она знает. Сэм, конечно, просветит такого дурачка, как я. - Основатель вампирского рода зовется Князем, а созданное им сообщество - Камариллой. Он обратил первых трех человек из трех разных семейств. Впоследствии эти люди-вампиры собрали вокруг себя свиты, а чтобы главы кланов держали своих подданных в страхе и подчинении, Князь пожаловал каждому из правителей знаки власти. Это печать и перстень Камариллы.

-Значит, их три! - воскликнул я. Саманта в ошеломлении уставилась на меня. - Прости, Сэм. Продолжай.

-Первое время - тысячелетие или больше - царил порядок. Князь строго следил за теми, кого обратил, но в какой-то момент пропал. Глава Камариллы исчез, и никто уже не контролировал взаимоотношения вампиров. Алчные до власти кровопийцы пошли друг на дружку войной. Так и ведется с тех пор. Когда убивают старого главу клана, на его место приходит новый. Снова и снова. Не каждый теперь ведает о знаках власти.

-Некто всё же ведает, - не удержался я от замечания. - Например, Рейчел.

-Знаешь о ней? - вновь поразилась Саманта. Испугалась и даже как будто расстроилась.

-Она привезла экземпляр этих самых знаков в Нью-Йорк.

-Два экземпляра, - поправила Саманта. - Дело в том, что в одном клане нет печати и кольца, а в другом их аж вдвое больше, чем следует. У главы Носферату, что проживает на Британских островах, нет магических вещиц, поскольку те оказались давным-давно похищены. Зато они объявились в России, во владении главы Инконну. Плюс к этому Родион хранил знаки власти, доставшиеся ему в наследство. Увы, он плохо следил за бесценными предметами, и Рейчел, соблазнив его, обокрала, как последнего дурачка.

-Откуда у тебя столь подробные сведения?

-Имеешь в виду детали кражи? Я там присутствовала. Едва Рейчел узнала о местонахождении знаков власти, мигом помчалась в Россию, и я, разумеется, поскольку следила за ней как тень. В то время Родион жил в Пензе, тихом городке, о котором за границей и не слыхивал никто. Получив то, что хотела, Рейчел рванула сюда.

-Ты следом, - добавил я и печально улыбнулся. - Значит, только благодаря алчности Рейчел мы встретились. А пожелай она остаться в Европе... - Я запнулся на полуслове. Страшно вообразить, что бы тогда было.

-Я бы всё равно приехала, - ласково проговорила Сэм и нежно коснулась пальцами моей щеки. Я только что вспомнил, что минуло несколько дней с тех пор, когда последний раз брился. Наверное, уже борода отросла. - Ведь что-то поманило меня в Чикаго, а не в Нью-Йорк. Теперь понимаю, что это был ты. Так или иначе, мы встретились бы. Всё в мире предусмотрено. Случайностей не бывает.

-Еще как бывают! - возразил я. - Мое рождение было чистой оказией. Мать с отцом меньше всего на свете ожидали моего появления. - Я нервно ухмыльнулся. - Они оба были вампирами.

-Это неправда. Может, ты и оказался сюрпризом для родителей, но твое появление на свет не случайно. Ты нужен был мне, своей матери, этому миру.

-Зачем? - Губы мои всё еще кривились в улыбке.

-Не знаю. Но если позволишь, мы попробуем выяснить. У меня имеются кое-какие соображения на этот счет. Приходи завтра в городскую клинику Љ1 и спроси интерна Саманту Дойл, и тебе подскажут, где меня найти.

-Ты медсестра? - Моя улыбка стала счастливой и доброй.

-Нет. Профессор.

Я пообещал заглянуть к ней на работу и вдруг вспомнил, что назначил встречу со своей командой спасателей. Мне давно пора было бежать. Я простился с Сэм и выскочил из квартиры. На консьержку я не обратил внимания. Было бы славно, если б она пожаловалась и Саманту выгнали-таки из квартиры. Я подумал, что по возвращении домой мне будет не хватать любимого рыжего Лютича. Никогда не разлучаться - вот всё, чего я желал. Я бы сбежал от военных действий, намекни об этом Сэм.

Место встречи у нас почти всегда оставалось неизменным. Старое доброе кафе, где проходило множество вечеров, Дезире и моих. Меня ждали. Я влетел, растрепанный и взбудораженный, но счастливый. Волхв уже рассматривал рисунок, перечерченный с трупа. Я присел рядом, напротив Веллингов.

-Чего ты радостный такой? - удивленно поинтересовался Дирк. - Попался выигрышный лотерейный билетик?

-Почти угадал, а на оборотной стороне красовалась надпись: "Задай трепку Дирку Веллингу - другу, который потешался над твоей растерянностью".

-Что это значит? - опешил следователь.

-Я только что ужинал в квартире рыжего Лютича! - выпалил я.

-Ну, и как тебе нравится Сэм? - Дирк открыто посмеивался.

-Я влюблен до беспамятства, - с улыбкой произнес я, после чего вмиг переключил внимание на Волхва. - Ты тоже считаешь, что это знаки власти?

Джеральд поразился осведомленности молодого волка и глянул из-под челки. Я тут же рассказал ребятам всё, что выведал из разговора с Самантой.

-Значит, вы беседовали о вампирах, - недоверчивым тоном подытожил Веллинг. - И больше тебя ничто не заинтересовало.

Дирк рассуждал, как восьмилетний, хотя был в десять раз старше. Он ведь тоже влюблен! Я был рядом со своей судьбой, смотрел ей в глаза, любовался ее обликом... Меня и кровопийцы-то не слишком интересовали.

-Ты, конечно же, не спросил ее об убийствах. - Дирк уныло вздохнул. - Зачем она растерзала двух человек.

-Это имеет значение? - сурово нахмурившись, процедил я. Гнев к Веллингу возник как-то внезапно. - Если она их убила, они наверняка заслужили смерть.

Наш разговор неминуемо перерос бы в спор (я уже собирался напомнить другу о его возлюбленной вампирше), если бы в перебранку так удачно не вклинился Джеральд.

-Эллиот прав, - со знанием дела заявил Волхв, чем тут же заслужил недовольство Веллинга и мою признательность. - Это неважно. Нас должно волновать лишь то, что напрямую связано с войной. Например, этот знак. - Джеральд ткнул пальцем в рисунок. - Вам, то есть нам, сделали предупреждение. Мы ведь теперь одна стая, так? - осторожно осведомился Волхв, вопросительно зыркнув на меня из-под соломенной челки.

-Конечно, - заверил я, хоть мне и не нравилось употреблять это определение по отношению к нам. Четверо изгоев, отщепенцев общества не могут называться стаей. Вообще-то, я надеялся, что нас будет пятеро - к нам присоединится Лютич. МОЯ Саманта.

-Из убийства парня следует, - продолжил Джеральд, - что знаки власти у главы клана или пока еще у Рейчел, но та намерена в скором времени отдать их, чтобы пользоваться их силой.

-Рейчел может оставить магические вещицы себе, - неуверенно предположил я, - надеть перстень и клеймить всех подряд.

-Неа. - Блондин помотал головой так, что нависшая на лоб челка колыхнулась, на мгновение приоткрыв шрам. - Для этого ей придется сначала убить главу клана и занять его место. Только самая сильная фигура может владеть перстнем и печатью. Рейчел не покорит никого, пока другие Носферату не признают ее лидером.

-Но ведь в Нью-Йорке жил не глава Инконну! - недоуменно произнес я. - Тем не менее, и такое положение не помешало ему завоевать город.

-Всё правильно, - согласился Джеральд. - Он не убил Родиона, поскольку являлся его наместником. Здешние Инконну и так ему подчиняются. Не полетит же он за тридевять земель, в какую-то Пензу, чтобы кокнуть того, кто нисколько ему не мешает.

-А у тебя не возникало желания отправиться? - поинтересовался вдруг я. Джеральд задумался. - Никогда не хотелось поехать в эту самую Пензу и поведать Родиону обо всём происходящем? Я думаю, что глава Инконну хочет вернуть то, что по праву принадлежит ему.

Волхв пожал плечами. Кажется, ничего подобного ему и в голову не приходило. Наконец, спустя минуту молчания, он ответил, беззаботно и с легкой улыбкой.

-Я предпочел приехать в Чикаго. Быть может, победив здесь, появится шанс освободить и Нью-Йорк. Я боюсь, что если Родион посмотрит на покоренный мегаполис, то решит повторить то же дома. Не хочу, чтобы русские оборотни гибли духом и телом, как умирали мои сородичи.

-Когда победим, - решительно, уверенно, серьезно заявил я, - отправимся в Нью-Йорк.

Дирк кивнул. Сестра и он тоже не останутся в стороне, хотя я бы никого не заставил следовать за мной. Нас было четверо (в моих надеждах - пятеро), а сражаться будем с многочисленной армией. Всё еще являлось загадкой, в кого я превратился, поскольку после Беллиного укуса я не испытывал трансформацию. Десятки, или даже сотни, Волхвов не совладали с нью-йоркскими кровопийцами, а я предлагаю пойти на них нашим маленьким коллективом. И можно лишний раз не напоминать, что для начала мы должны победить Носферату.

-Я так жду этого момента! - шепотом промолвил Джеральд. - Той минуты, когда перегрызу глотку Рейчел Дойл.

Как он ее назвал?! Дойл. Меня будто обухом по голове ударили. Это невозможно! Вот, почему Саманта повсюду следовала за вампиршей. Ну, нет. Это просто совпадение! Я испугался, что моя голова лопнет от потока ужасных мыслей.

-Проклятие! - воскликнул я, после чего не так громко и без прежнего чувства выдал с десяток нецензурных слов, которые в приличном обществе не употребляются воспитанными людьми.

-Брал мастер-класс у сапожника? - ухмыляясь, сделал замечание Веллинг. - С чего вдруг ты открыл нам обширные познания отборной брани?

-Извините, - тихо пролепетал я. Мне, правда, было совестно оттого, что не подумал, какие фразы говорю. - Просто Сэм носит ту же фамилию. Дойл.

Повисло напряженное молчание. Ребята не находили, что сказать. В их головах, наверное, пронеслись те же догадки. Сэм и Рейчел - родня. Или просто совпадение? Неужели еще одна неприкосновенная вампирша? Я должен буду защищать Рейчел, если вдруг окажется, что та связана кровными узами с моим любимым рыжим Лютичем.

-Не воспринимай мои слова так серьезно, - беззаботно проворчал Джеральд и пожал плечами. - Может, я не стану прокусывать ей горло насквозь. Если они родственники, просто пару раз ударю, без смертоубийства.

Вот спасибо! Утешил. Он собирается бить девчонку. Даже у меня, крепкого вроде парня, плечо ныло после его удара. Впрочем, я наверняка многого не знаю о пороге вампирской чувствительности. Быть может, неживые иначе воспринимают боль. И всё равно я не мог без содрогания представлять картину, где Волхв, почти гора мышц, будет колотить женщину.

-Или мы вообще зря волнуемся, - продолжил строить догадки Джеральд, - и Рейчел не родня твоему Лютичу. Спроси об этом у Саманты.

-Ага. Завтра я иду к ней в клинику. Сэм работает в больнице. - При мысли о суженой я ощутил, как меня переполняет эйфория восторга и счастья.

-У тебя глаза светятся, - с улыбкой приметил Дирк. - Вот, что называется настоящей любовью.

Да, Веллинг знал, что говорит. Всегда знал - и сейчас, и в других вопросах.

-С взрывом Сверхновой, замечу. - Я вспомнил о том ярком сиянии, который внезапно лишил весь остальной мир четкости и смысла. Вся жизнь, прошлая, настоящая и будущая, сконцентрировалась на единственном и неповторимом объекте.

-Не забывай, что завтра встречаешь Бекки в аэропорту, - напомнил Дирк. Похоже, он не мог спокойно взирать на чужое счастье, тогда как сам был опечален расставанием, произошедшим полсотни лет назад.

-Точно. - Я ведь действительно забыл. - Сейчас меньше всего думаю о Ребекке.

-Оставим человеческие дела на завтра, - решительно проговорил Джеральд, складывая печатный лист вчетверо. Ему не было дела до того, кто такая Ребекка, а волновал иной вопрос. - И с Самантой увидишься тоже завтра. А сегодня поищем логово кровопийц.

-И лучше это делать не в нынешнем, а истинном облике, - почти шепотом высказался Дирк.

Я представил, что ночью три волка и Волхв (я не знал, как он выглядит) будут рыскать по городу, и мной овладело сомнение.

-Не уверен, что смогу, - признался я. - Я еще не перевоплощался. Когти не в счет.

Вдруг я заметил, как Веллинги растерянно смотрят на что-то, возникшее слева от меня. Я интуитивно повернулся. Рядом застыла официантка. Стояла и слушала мои слова. Друзья не могли предупредить, чтоб я держал язык за зубами?

-Привет. - Я невинно улыбнулся.

Девушка положила счет на стол и ушла. Она разобрала последнюю фразу. Ну и ладно. Перевоплощаться, превращаться - не такие уж страшные слова. Я мог оказаться актером, например.

-Скверно то, что у них Норм. - Джеральд возобновил разговор, как ни в чем не бывало. - Придется поторопиться. Рейчел умеет добиваться желаемого.

Мне очень хотелось спросить, как эта пиявка достигает целей, но промолчал. Наш маленький Вервольф в лапах кровососов, и с каждой минутой его шансы на спасение тают, как снег по весне. А есть ли он вообще, этот шанс? Дирк расплатился за ужин, и мы вышли из кафе.

-Нам следует связаться с Сайрусом. - Мое предложение было так неожиданно, что повергло всех троих в ступор. Они замерли. - Да, - кивнул я. - Я противозаконно собрал стаю, оскорбил его, и теперь чувствую вину перед бывшим своим альфой. Но я ведь попрошу помощи не для себя и не для вас троих. Он обязан присоединиться к поискам ради Норма, который всегда был... то есть остается верным волком Сайруса. Макс, Ева и он внесут ценную лепту в разведку.

Остальные молчаливо признали мою правоту. Я в воображении представил другую картину: шесть волков, свободно разгуливающих по ночному Чикаго. Не позавидуешь тому, кто это увидит.

Я не представлял, где и как искать Сайруса. По запаху? Придется ждать, когда стемнеет. Проблема в том, что в мегаполисе никогда не темнеет. И всё же спустя пару часов на месте трех человек стояли три ненормально больших волка. Я сам удивился, как легко произошла моя трансфигурация. Впервые после излечения - и без малейших проблем.

"А ты чего ждешь?" - мысленно обратился я к Волхву, который не спешил прощаться с человеческим обличием. Я в тот момент не сообразил, что он, быть может, не способен понимать нас.

"Мне и так пока неплохо", - последовал ментальный ответ. Очевидно, шаману не требовалось перевоплощаться для того, чтобы говорить с волком. Что ж, на то он и колдун.

Держась в тени, мы бегали по городу и тщательно принюхивались к различным запахам. Но, увы, ничей нос не улавливал Вервольфов, словно те вдруг испарились. Вампирами тоже не пахло, но мы не теряли надежду.

"Сайрус не захочет работать с нами в одной команде, - заявила о подозрениях Дезире. Ей не нравилось бегать в тишине, даже когда шла серьезная охота. - Особенно с тобой, Эл. Что, если он вообще задумает сразиться за территорию?"

"Мы будем в разных командах, - ответил я. - Никто из нас не станет выполнять его приказы, поэтому он будет руководить лишь своими Вервольфами. Наши стаи будут держаться друг от друга на расстоянии во избежание конфликта, ведь я не навязываю свое общество. Ну, а если Сайрус вдруг захочет выдворить нас из Чикаго, ему придется постараться. Теперь-то нас больше!"

"Никогда не сражался с Вервольфами! - Тон Джеральда звучал задиристо. - Это ведь совсем не то, что драка с вампиром?"

"Нет. Это похоже на драку с Вервольфом".

Волхв шел рядом и криво усмехнулся моей реплике. Битва с Вервольфом - это нечто особенное, а аналогов не существует. Перевоплотившийся человек-волк - это ведь даже не собака! Он больше, сильнее, хитрее и смертоноснее. Ликан почти неуязвим. Однако достаточно один раз увидеть когти Волхва, и тут начинаешь сомневаться, так ли крепка в действительности шкура Вервольфа.

Наша процессия была, вероятно, изумительным зрелищем. Идет нормальный парень, а рядом трусцой бегут гигантские волки. Кажется, что человек выгуливает собак-мутантов. Без поводка и намордника. Мне вдруг вспомнился короткий разговор с миссис Трейси на свадьбе Крептонов. Интересно, много ли ей известно о нечисти вроде меня? Она догадывалась, что любой пес без ошейника может оказаться человеком? Она подозревала, что меня хотят обратить? Или тетушка Элисон просто полоумная старушка?

От несвоевременных воспоминаний и размышлений меня отвлек голос. Он прозвучал в сознании как обращение, которое я не разобрал.

"Что вы сказали?" - переспросил я.

"Мы молчали", - разом ответили все трое.

"Показалось, - вздохнул я. - Пригрезилось, будто слышу голос".

"Почудилось? - переспросил Дирк. Он недоверчиво на меня покосился. - Уверен, что это был не Зов?"

Краем глаза я заметил, как на искривившихся пальцах Волхва выскочили когти. Он коротко вдохнул и с хриплым рычанием огляделся. Его организм моментально реагировал на простое упоминание о вампирах и трансформировался. Я даже немного ему завидовал.

-Где они? - проурчал блондин. Прищурив глаза, он всматривался в темноту.

Я подумал, что Джеральд боится нападения кровопийц, хотя наверняка сильнее большинства из них. Просто его мучают воспоминания о прошлом. Война оставила на нем глубокий отпечаток, а шрам - лишь тот след, который можно узреть.

"Не знаю, - честно ответил я. - Не чую их запах. Я лишь услыхал нечто, напоминающее голос. Возможно, ошибся".

"Что он говорил?" - спросил Веллинг.

"Я не понял".

Я пришел в отчаяние. Возможно, от моего дара слышать вампиров сейчас зависит жизнь брата, а я беспомощен, как простой смертный. Что, если Норм умирает где-то совсем рядом? А мы здесь и не поможем ему, потому что я не понял, откуда звучал голос. Я тщетно напрягал слух и обоняние, чтобы еще хоть что-то обнаружить. Тишина.

Мы снова и снова прочесали территорию, где мне померещился невнятный зов. Напрасно. Мы еще раз обошли город, но успеха не достигли. Ни Вервольфов, ни вампиров мы не обнаружили, будто те вымерли. Разошлись по домам мы только под утро, когда продолжение поисков стало невозможным.

Очутившись в особняке, я рухнул на постель. День предстоял насыщенный: встреча с Сэм, поездка в аэропорт и непростая беседа с Ребеккой. Я нуждался в отдыхе. Но прежде чем погрузиться в сон, я подвел мысленный итог минувшей ночи.

Куда исчезли оборотни, я не понимал. Где все вампиры - тоже загадка. Даже Дезире - наш лучший следопыт - не уловила их запах, хотя я услыхал нечто, похожее на Зов. Куда вся нечисть могла запропаститься? Они как в воду канули...

Я подскочил в постели. В воду?.. Или провалились под землю. Под землю... Я лихорадочно соображал. Метро... Неужели вампиры прячутся прямо у чикагцев под ногами? Мы должны были прочесать подземку. Впрочем, нет. Разве три волка, пусть и в сопровождении человека, сумеют беспрепятственно зайти туда? Наше появление в метро, несомненно, вызвало бы панику, и кто-нибудь обязательно позвонил в единую службу спасения. И приехали бы тогда за нами злые серьезные дяди с транквилизаторами.

-Проверить метрополитен, - пробормотал я, постепенно охватываемый дремотой.

А едва проснувшись, я обнаружил, что время перевалило за полдень. Черт! На работу опоздал. Теперь шеф точно уволит. А-а, плевать! У меня же свидание с Самантой, а всё остальное не имеет значения. Давно пора бросить нелепую человеческую работенку.

Найти городскую больницу Љ 1 оказалось делом не сложным. Доктора в белых халатах проносились мимо, не обращая на меня внимания, и было как-то неловко отвлекать их расспросами об интерне. Даже санитары тут прохаживались с деловитым видом. Я ненавижу больницы, и сейчас совершенно растерялся. Должна же быть здесь дежурная медсестра, что ли. Рисепшен? Или у них это зовется как-то иначе?

-Прошу прощения, - буркнула молоденькая девушка, вылетевшая из палаты.

Девушка наскочила на меня, будто за ней гнались, и рассыпала белоснежные листы, испещренные мелким и неразборчивым (а как же по-другому!) почерком. Она резво принялась собирать бумаги, а я, помогая ей, не преминул спросить:

-Не подскажите, где мне найти интерна Саманту Дойл?

-Ага, - буркнула она. Кажется, мысли ее были поглощены чем-то своим. - Вам нужна терапевтическая клиника института эндокринологии.

Она поспешно ретировалась в неизвестном направлении, а я остался, приоткрыв рот в недоумении. Они изъясняются так же загадочно, как пишут. Я, признаться, так и не понял, где искать Саманту. Мне в другую клинику идти, что ли? Неизвестно, долго ли продолжались бы мои скитания, не встреться мне один добрый человек.

-Вам нужна Саманта? - Седовласый старичок широко улыбнулся, демонстрируя блестящие вставные зубы. Его серые пронзительные глазки сверлили, как буравчики. - Вы, должно быть, молодой человек, мистер Содзмен?

Она предупредила о моем приходе! Моя Саманта ждала меня! Я едва не подпрыгнул от счастья. Не в состоянии произнести ни слова, я только кивнул.

-Прямо по коридору, дверь налево. Спуститесь вниз, а там без труда отыщите.

Я торопливо поблагодарил старичка и зашагал в указанном курсе. На двери, за которую я заглянул, не было надписи, обозначающей, что именно там расположено. Странная, таинственная больница. Да ведь разве оборотень может работать в обычной клинике? Тем более такой особенный оборотень как Сэм. Я спустился по лестнице, ведущей, вероятно, в подвал. Она состояла из трех пролетов - полтора этажа? Ненормально, как всё в этой больнице. Что за врачебное отделение располагается в подвале?

-Стой. - Я заметил человека лишь тогда, когда его ладонь едва не уперлась мне в грудь. Молодой белобрысый парень почти слился со светлой дверью, так что я поначалу не обратил на него внимания. - Туда нельзя.

Я посмотрел на него и невольно усмехнулся. А он придирчиво вглядывался в меня. Парню-то наверняка невдомек, с кем он связывается. Его приставили сюда, чтобы оберегать тайну от посторонних, от пациентов клиники, а он чересчур рьяно воспринимает несение службы.

-Посторонись. - Я махнул рукой, указывая, куда ему следует отойти. - Я пришел к Саманте. Не советую вставать на дороге.

-К Саманте? - удивленно переспросил он. Его хмурый взгляд стал еще ревностнее. - Я никого не пропускаю без особого на то предписания.

Я устало вздохнул. Какой же он упрямый и твердолобый, этот парень! Что же с ним делать? Объяснить по-человечески или просто отшвырнуть? Но ведь я никогда не применяю грубую силу без особой на то нужды!

-Если она там, скажи, что пришел Эллиот Содзмен. - Я был рад, что нашел достойное решение.

Парень почему-то не спешил докладывать обо мне. Он продолжал стоять и смотреть. Наверное, ждал, что мне надоест, и я сам отправлюсь восвояси. Не на того напал! Мне не надоест. У меня в запасе много времени. По крайней мере, до вечера. Я глянул на часы. Просто из любопытства. А когда поднял глаза на сторожа, то обнаружил в его руках пистолет. Итак, дело принимает серьезный оборот!

-Убери, - презрительно поморщившись, проговорил я.

Как банально! Охранник пытается выдворить смутьяна, запугав того оружием. А сторож учел, что кое-кто не боится пуль?

-Это серебро, - предостерегающе прошипел охранник. Учел, значит! - Думаешь, я не понимаю, кто ты?

-Теперь-то думаю, представляешь, - невозмутимо ответил я. Было совсем не страшно. Уж слишком вид у парня безобидный. Однозначно, он не Охотник. А в таком случае не представляет никакой угрозы. - Давай, ты будешь махать игрушкой перед другими, а сейчас спрячь ее. Сообщи обо мне Саманте, и мы забудем этот нелепый инцидент.

-Ну уж нет, - возразил охранник. - Убирайся вон, или я выпущу серебряную пулю тебе в лоб.

Он взвел курок. Я вновь вздохнул. Глупый-глупый парень! Я молниеносно вскинул руку, перехватывая его кисть, и ситуация в корне изменилась. Охранник и глазом не успел моргнуть, как револьвер очутился уже в руках оппонента.

-К-как... это ты... - Он ошалело хлопал ресницами.

Я сообразил, что звать Саманту он не намеревается, поэтому пришлось действовать самому. Пожалев парня, я решил не врываться с боем в помещение, которое тому доверили охранять.

-Сэм! - крикнул я. Интересно, она вообще может меня услышать? Если нет, им же хуже. То есть хуже будет только охраннику, поскольку ему поневоле придется или слушать меня или пропустить. - Сэм! - Я ударил по стене так, что бедный парень подскочил на месте.

Дверь аккуратно приоткрылась, и оттуда высунулась рыжеволосая голова. Прекраснейшее лицо в мире расцвело в улыбке, едва она меня увидела.

-Привет, - немного робко пробормотала девушка.

-Я уже собирался резать вены, - притворно пожаловался я.

Дверь отворилась еще шире. Сэм выглянула в коридор и бросила суровый взгляд на охранника. Тот виновато опустил взор, прежде чем она успела что-то сказать.

-Ты не должен был задерживать его, - ледяным тоном отчитала парня Саманта. - Всегда пропускай тех, о ком тебя предупреждают. Если подобное повторится, пеняй на себя, Цербер.

Как же она сейчас была похожа на Колина Райта! Сэм что, тоже начальник? Я с сочувствием посмотрел на охранника, а тот вновь окинул меня подозрительным, недоверчивым взглядом. Точно - Цербер, Адский пес! Сэм мило улыбнулась, переведя взгляд на меня. Я шагнул к ней, и девушка, схватив меня за руку, увлекла в тщательно охраняемое помещение.

Глава 12

Это была поистине огромная комната и занимала, наверное, половину всей площади больницы. Здесь так же прохаживались люди, как наверху, не обращая внимания на прибывшего новичка, и каждый тут занимался своим делом. Кто-то смотрел в трубку микроскопа, кто-то зарылся в документах, а кто-то увлеченно трудился за ноутбуком. Гудели механизированные приборы, пищали неведомые датчики, а вот человеческой речи слышно не было. Работали молча, сосредоточенно, не отвлекаясь, будто от усердия зависела жизнь.

Саманта не дала мне осмотреться и потянула за собой. Мы уселись за белоснежный, как всё в помещении, стол друг напротив друга, и девушка отодвинула к стене кипу бумаг, которая возвышалась между нами. Только теперь она отпустила мою руку, поскольку бояться моего бегства уже не стоило. Я был привязан к месту ее улыбкой и взглядом, и девушка осознавала это.

-Рассказывай! - решительно выдохнула она. Взяла верхнюю папку со стопки бумаг и ручку, будто собралась записывать.

-Что говорить? - поинтересовался я. Я-то думал, что вещать будет она. Поделится соображениями, поможет приоткрыть завесу тайны моего рождения. Хотя насчет последнего сильно сомневался. У мертвецов не рождаются детишки - это точно. Моему появлению нет и никогда не будет разумного объяснения.

-Я должна знать анамнез заболевания.

-Что?! - переспросил я. Не удержался и нервно захихикал. - Узнать что?

-Историю, - растолковала она. Ей уже было не весело - она приступила к рутинным обязанностям медицинского работника.

-Ну и словечки у вас! - искренне удивился я. - Никогда бы не подумал, что простому термину можно дать такое название. Вы все тут на профессиональном жаргоне общаетесь. Я обратился за помощью к девушке, которая сказала, где тебя искать так, что я ничего не понял.

-Терапевтическая клиника института эндокринологии, - скороговоркой выпалила Саманта.

-Ну вот, опять.

-Ты человек-загадка, и чтобы разобраться, нужно учесть все аспекты. Конечно, неплохо бы взглянуть и на Беллу, но, увы, та скрылась. Однако, - глубоко задумалась девушка, - я сомневаюсь, что истинная причина крылась в ней. Всё равно мы изучим и биологические, и генетические причины, хотя без Беллы это нелегко. Ты рожден вампирами, и в тебе, несомненно, течет их кровь. Всегда текла. - Саманта замолчала, крутя шариковую ручку пальцами. Я ничего не рассказывал, и она ничего не записывала. По-моему, она была знакома с анамнезом не хуже, чем я сам. - Недавним укусом Белла лишь пробудила вампиризм, сидящий в латентной стадии. А вот будет ли наблюдаться продромальный период или ты его проскочил? Это большой вопрос.

Да. Это вопрос так вопрос! Всё, что сейчас говорила Сэм, было для меня одной сплошной загадкой, темным лесом. Я ничего не понимал, будто смотрел иностранное телевидение без знания языка.

-Мы проведем патогенезирование, - продолжила девушка, - после чего, надеюсь, будет поставлен диагноз.

Ура! Наконец-то первое знакомое слово!

-А теперь, пожалуйста, объясни по-человечески, - попросил я. - Что за стадии, периоды и пато... Черт, я даже повторить это не могу!

На лице Саманты вновь засияла улыбка, веселая и лучезарная. У меня вмиг потеплело на сердце. Разве имеет значение то, что она говорила? Она ведь моя судьба и единственная нить, держащая меня на свете. Разве профессиональным терминам под силу что-либо изменить? Мое отношение и привязанность останутся прежними, что бы ни значили произнесенные слова. А они не представляют собой ничего ужасного - я был абсолютно уверен. Она не способна причинить мне вред. Впрочем, даже если экзекуция...

-Ты, вероятно, родился с вампирским вирусом, но до укуса Беллы, тот был скрыт, так сказать находился в латентном периоде. Такое состояние может наблюдаться даже при человеческих заболеваниях. Каковы были первые признаки вампиризма?

Я не сразу сообразил, что Сэм обращается ко мне с вопросом. Всё пытался расставить термины по полочкам в голове. Ее речь, донельзя напичканная медицинскими терминами, представлялась сплошным сумбуром, в котором мне, несведущему человеку, сложно ориентироваться.

-Красные глаза. - Я задумался. - Сердце остановилось... Кажется, всё. Еще я не мог превратиться в волка, хотя хотел быть именно им.

-Это прустит, - с грустью вздохнула Саманта. - Зря профессор Лейн вывел его физические свойства.

-Роберт Лейн? - Я удивился. - Ты его знаешь?

-Он работает здесь, - равнодушно заметила девушка, пожимая плечами. - Ищет лекарство от ликантропии и вампиризма. Но лекарства нет, - добавила она совсем вяло. - А он проводит всё новые и новые исследования. Впрочем... - Она как-то странно на меня посмотрела. Внимательно, задумчиво, изучая. Может, усомнилась и подумала, что панацея всё-таки существует?

-Один знакомый шаман поколдовал, и признаки вампиризма исчезли. - Я продолжил рассказ - анамнез. - И всё равно что-то во мне стало не так. Сердце бьется, но неестественно медленно.

Саманта вновь взяла меня за руку, скользнула к запястью и прижала большой палец к неуловимо пульсирующей жилке. Нежно, не как терапевт, считающий сердечный ритм пациента. Меня пронизывало электрическими разрядами, но кровь моя от того быстрее не бежала.

-Нужно обязательно провести ангиопульмонографию. - Сэм легонько нахмурилась. - Или даже ангиокардиографию. Да, точно, - согласилась она сама с собой. Я не стал переспрашивать, что она собирается делать. По-прежнему ничего не понимал, а термины оказались для меня непроизносимыми.

-И все эти жуткие ритуалы помогут ответить на главный вопрос? - шутливо поинтересовался я. - Почему я появился на свет?

-Нуу... - Сэм немного замялась. Разумеется, она не была уверена. - Если сделать МРТ и биохимический анализ крови... Пожалуй, мы многое поймем.

-Это главное, - вздохнул я.

Кажется, Саманта нарочно разговаривала на профессиональном жаргоне - я ничего толком не понимал, и ей было проще. Я полностью и безоговорочно был готов отдаться в ее руки. Она ведь старается ради меня! Разве может быть иначе?

-Могу я узнать, что такое МРТ? - Стыдно, но я не в силах расшифровать даже несложную аббревиатуру.

-Магнитно-резонансная томография.

-Собираешься копаться в моем мозгу? - Кажется, в голосе прозвучали испуганные нотки. Хотя вообще-то, я не боялся.

-Нет, - покачала головой девушка, и тут же задумчиво добавила: - Впрочем, это тоже оказалось бы нелишним.

-Когда приступим? - Я постарался внести в тон больше беззаботности. Я понимал, что процедура мне предстоит не слишком приятная, но перспектива узнать о себе всю правду перекрывала очевидные минусы моего положения. У меня столько вопросов! Неужели они решатся совсем скоро, в этой лаборатории?

Я заметил, как к нам приближается тот старичок, что направил меня в отделение больницы, где работает Саманта. Он снова улыбался, казался добродушным и весьма довольным своей деятельностью. Должно быть, выздоровление пациентов приносило ему искреннюю радость. Хорошо, что есть еще на свете доктора, понимающие и несущие духовное тепло.

-Мистер Содзмен согласен? - спросил он. От его взгляда, конечно же, не укрылась та нежность, с которой Сэм и я смотрели друг на друга. - Вы очень любопытный экземпляр. - Легкая, почти невесомая, ладонь доктора легла мне на плечо.

-Здесь все в курсе моих проблем? - удивился я, поглядывая то на Сэм, то на старичка. - Я согласен пройти обследование, ведь оно поможет выяснить, кто я.

-Да, - качнул головой доктор. - Ваша природа всех интересует. Мы думали, что вас приведет Роберт или его дочь, а тут такое счастливое совпадение! Вы и Саманта оказались прирожденной парой. Жаль, что Белла сбежала, теперь мы не сможем исследовать ее вместе с вами.

-Исследовать? - недоуменно пробормотал я, машинально хмурясь. Я надеялся, что доктора придают этому слову совершенно иной смысл. - Исследовать? - повторил я, глядя на девушку.

-Прости, - одними губами произнесла она. Я резко выдернул руку из пальцев девушки, сжимавших ее. Саманта вздрогнула, словно ее ударили. - Я должна была сразу всё сказать.

-Так скажи хотя бы сейчас! - вспылил я. - Что у вас за исследования?

-Мы изучаем вирус, - робко заговорила девушка, - его влияние на людей, взаимодействие ликантропии и вампиризма. А ты уникальнейшее из созданий, когда-либо появлявшихся на свет. Ты единственный оборотень, которого укусил вампир! Второго такого прецедента не случалось за всю изучаемую историю. А еще мы видели, что сталось с Беллой после укуса. Никто и никогда не видел живых вампиров! Как ты это сделал? Ответ наверняка кроется в твоей крови.

-Так вот, значит, для чего анализы крови и МРТ. Для ответов не на мои, а на ваши вопросы! - Я стремительно поднялся. - Профессора собирались резать меня и изучать. Если бы я не был уверен, что ты моя судьба, то решил бы, что всё подстроено! - Мой тон и взгляд ожесточились, но в глубине души я рыдал как младенец. - Хорошую же ты уготовила мне роль, Сэм! Я должен был стать подопытным кроликом, лабораторной крысой в вашем отделении эндокринологии. Оказывается, ваш охранник Цербер, пусть и невольно, стремился избавить меня от жалкой участи. Наверное, мне следовало поблагодарить его.

Я не мог больше ничего говорить. Лицо горело, мозг мой вскипал, горло сжималось. Я выскочил из белого помещения, едва не сбив охранника. Я даже не взглянул на опешившего Цербера. Убегая, я не посмотрел на Саманту. Что, если я никогда ее больше не увижу?! Эта страшная мысль посетила меня лишь на пороге больницы. Но даже это не заставило вернуться.

Мне вообще не следовало приходить. Я чувствовал себя так, словно меня все предали. А разве это не так? Разве Лютич - не все?! Почему Сэм сразу не призналась, для чего я нужен ее лаборатории? Девушка говорила так много - о методах изучения вируса, о диагностике. Но о самом главном она поведать не удосужилась. Я нужен был им как опытный образец, уникальный экземпляр. Они не собирались мне помогать. Я брел, не разбирая дороги и думая лишь о коварном обмане Лютича. Превратиться в волка и убежать в лес - единственное, чего я желал в настоящий момент.

Но нет. Я ведь обещал Бекки, что встречу ее в аэропорту. Снова забыл! Теперь, с обреченным шумным вздохом, вспомнил. Я взглянул на часы. Во сколько прилетает самолет? Кажется, в семь. Что ж, хотя время еще есть, прогулку по лесу придется отменить.

Аэропорт О`Хара располагался на краю города, и самый легкий путь туда - на метро. Я направился к ближайшей станции, надеясь, что не перепутаю ветку из-за рассеянности, вызванной вследствие расстройства.

"Синяя", - мысленно повторил я и вдруг замер, как вкопанный. Возле самого турникета. Мне пришлось посторониться, чтобы не задерживать спешащих горожан.

Метро... Засыпая с рассветом, я запоминал какую-то информацию, связанную с подземкой. Я прислушался, ища отголоски Зова или болотный запах. Даже веки чуть прикрыл, чтобы усилить концентрацию. Полнейшая тишина - лишь неугомонный гвалт людских голосов и шагов.

Я достал телефон и нашел номер Веллинга. У меня самого не было времени заниматься поисками, но не поделиться догадкой я не мог.

-Сегодня мы кое-что упустили, - без предисловий начал я, едва Дирк ответил на вызов. - Мы искали наверху, но не спускались под землю. Я подумал: может, они прячутся в метро?

-Точно! - воскликнул Веллинг. - Проверим? Ты где?

-Еду встречать Бекки. - Мой изнеможенный голос был похож на предсмертный шепот. - Не вздумай отправляться на поиски без меня. Не рискуй ни собой, ни особенно сестрой.

-Да-да, - последовал принужденный ответ.

-Я не альфа, Дирк! - устало, но раздраженно произнес я. - Просто дождись меня и не подвергай Дезире опасности. Окей? Я как друг тебя прошу.

-Ладно, - недовольно пробурчал Веллинг.

Он говорил таким тоном, будто его заставляли делать что-то против воли. Но ведь я-то не вожак и не могу приказывать... То есть, конечно, могу, но не хочу. Трудно представить, что я навязываю собственные эгоистичные решения команде. Веллинг - мой лучший друг. Дезире мне вообще как младшая сестра (Младшая! Ну не забавно ли?), жизнь которой хочется оберегать от невзгод, а не отягощать ими. А Джеральда, хоть я достаточно мало о нем знал, я не представлял на месте чьего-либо подчиненного. Волхв не будет слушать ничьих приказов, так же как я. Он слишком дерзок, независим и вспыльчив.

Мне оставалось лишь надеяться на благоразумие Дирка. Встречусь с Бекки, объяснюсь с ней, и тут же поспешу к друзьям. Я почти не сомневался в верности догадки, и сегодня намеревался патрулировать метрополитен до тех пор, пока не наткнусь на вампирское логово. Работа предстоит сложная и опасная. К тому же утомительная - как-никак линии подземки растянуты по всему городу. Но всё-таки игра стоит свеч - на кону жизнь Норма. Это, по меньшей мере. Если рассуждать глобально, то в опасности все Вервольфы и даже люди.

Я ждал Бекки около часа. Сидел и размышлял о предстоящей операции. Сумеем ли мы сегодня обойти всю территорию или нет. Что, если наткнемся на взаправдашнее убежище кровопийц? Сможем ли вступить с ними в бой. Вдруг их окажется чересчур много. Но самую пугающую мысль я гнал подальше. Что, если наша помощь никому из стаи Сайруса уже не нужна, и все они находятся во власти пиявок?

-Эл! - услышал я радостный оклик и вмиг очнулся от тревожной задумчивости. Ребекка Лейн показалась из регистрационного зала. Она тут же заприметила меня, бросила сумку и замахала рукой, подзывая.

Я поспешно направился к девушке. Сегодня на меня будет возложена миссия носильщика - дотащу вещи девушки до станции метро, а затем до дома. Мне даже не хотелось обсуждать с ней наши умершие отношения. Вообще не хотелось говорить, особенно о Сэм.

-Бекки. - Я поприветствовал ее кивком, будто встретил представительное лицо некой правительственной структуры или деловой компании. Девушка опешила от столь холодного приветствия. Кажется, она рассчитывала на горячие объятия, но оных не последовало.

-Что-то случилось? - обеспокоенная поведением бой-френда, поинтересовалась она. - Ты выглядишь как после катастрофы, в которой погибла вся семья. Вот только семьи у тебя никогда не было.

-Потом расскажу, - сухо произнес я. Взяв объемную сумку девушки, я легко водрузил ее на плечо.

Я, правда, готов был поведать ей обо всём: об укусе и бегстве Беллы, об исчезновении волчьей стаи, о знаках власти и... о Саманте. Но не сейчас, не в аэропорту и не в метро. Может, дома. После посещения клиники у меня возник вопрос и к самой Ребекке.

-Эл. - Обиженный голос девушки удержал на месте, когда я уже развернулся к выходу. - Что с тобой? - Я не двинулся, поэтому она сама меня обошла и, заглянув в лицо, спросила: - Что-то не так со мной?

-Всё в порядке.

Не слушая ответ, Бекки вдруг повисла на мне, оказавшись не тяжелее сумки, крепко обхватила меня за шею и через секунду прильнула к моим губам. Она была теплее, чем обычно - теплее, чем до Беллиного укуса, после которого температура моего тела заметно упала. Это было так странно! Но более удивительным стало нечто другое.

Да, я всегда был мерзавцем. Учась в колледже, я обманывал любимую девушку. Она жила в другом городе, поэтому ни о чем не догадывалась, не подозревала об изменах, которые, к моему великому стыду, случались неоднократно. С Маргарет мы встречались слишком редко, и мне было мало лишь ее. И хотя я четко осознавал, что люблю только Маргарет, всё же позволял себе посторонние интрижки. Но с перерождением в ликана, всё как-то вдруг переменилось.

Я аккуратно, но настойчиво убрал от себя руки девушки, обвивающие меня, и слегка отстранился. Я не ответил на ее поцелуй. Я просто не захотел этого делать! Вот если бы на ее месте оказалась Саманта... Я бы вознесся на седьмое небо от счастья и восторга. Увы, это была всего лишь Бекки. Сейчас я вдруг подумал о Веллинге, бедном влюбленном и моногамном Вервольфе. Несчастный старина Дирк! Сколько же лет он не видит ни в одной особи женского пола свою партнершу! Страшно вообразить этот срок. Как говорится, столько не живут.

Глаза Бекки широко распахнулись от удивления и обиды. Еще несколько секунд, и из них хлынут слезы.

-Что случилось за эту неделю? - произнесла она сквозь едва сдерживаемые рыдания. - Неужели я так подурнела! - Бекки всё-таки всхлипнула.

-Нет! - поспешно воскликнул я и на сей раз сам обнял ее одной рукой, притянув к себе. - Как тебе подобное в голову могло прийти! Дело вовсе не в тебе.

Бекки внезапно оттолкнула меня и истерично хохотнула.

-Конечно! - смеясь, сказала она. - Дело не в тебе, дело во мне! Эта фраза слетает с языка тех, кому лень придумать свое оправдание.

-Хочешь объяснений? Изволь. - Я больше не пытался быть вежливым и мягким. - Я донесу вещи до квартиры, и поговорим.

Девушка кивнула и зашагала первой. Я - за ней.

В метро мы ехали молча. Она, по-видимому, копила ярость и обиду, которую намеревалась выплеснуть по прибытию домой. Я готовился к серьезному, решающему разговору, для которого понадобится вся отвага, что найдется во мне.

-Кто начнет? - иронично поинтересовался я, войдя в квартиру. Я поставил сумку па пол возле шкафа, надеясь, что девушка не примется распаковывать ее прямо сейчас.

-Я сперва послушаю, что скажешь ты. - Бекки села на кровать, а я подошел к креслу, чтобы расположиться напротив.

Приблизившись, я поморщился:

-Твой пес был здесь.

Кресло оказалось усеяно мелкими шерстинками грязно-белого цвета. Когда мы с Бекки начали встречаться, я пожаловался на острую аллергию, и девушка была вынуждена отдать любимую собачку соседям.

-О да. - Девушка усмехнулась и чуть откинулась назад. Будто бы машинально, она поправила прическу, медленно запуская пальцы в густые локоны, и грациозно положила ногу на ногу. - Я не могла не проститься со Спрэтом перед поездкой. Ты ревнуешь, что кроме тебя в квартире находился еще один самец?

-Фу! - Я снова скривился в гримасе отвращения. - Ты что, сравниваешь меня со своей собакой? Может, я и превращаюсь в волка, но от этого не перестаю быть человеком. Хотя бы внешне, - тихонько буркнул я.

Ладно. Могу и постоять. Я отодвинулся подальше от кресла, покрытого волосками Беккиного пса по имени Спрэт. Что ж, теперь она сможет навсегда его вернуть. Я-то здесь появляюсь последний раз! Итак, с чего же начать?

-Ты сказала, что я похож на человека, потерявшего всю семью в катастрофе. Моей семьей была стая, и я действительно ее потерял. - Я говорил, не глядя на девушку, а рассматривая рисунок на обоях или устремляя взгляд в окно. - Ребята живы, но... - Я запнулся на полуслове и покачал головой. - Не знаю, право, живы ли еще. Веллинги и я искали их всю прошлую ночь. Ты знаешь о надвигающейся войне? - вдруг в упор спросил я.

-Нет. - Бекки ошарашено на меня уставилась. - А между кем эта война?

-Между вампирами и оборотнями, а трофей - люди. Ты вернулась из города, захваченного кровопийцами. Ничего странного там не заметила?

Она неуверенно пожала плечами. Я ждал ответа. Нью-Йорк не мог не измениться.

-Кажется, в ходе забастовок и демонстраций сменилась власть. Я брала интервью у нового мэра. Он слишком молод для занимаемой должности и удивительно обходителен. - Девушка нахмурилась, вспоминая. - Он как-то странно смотрел на меня. Я бы сказала - плотоядно.

-Мэр. - Я невесело улыбнулся. - Наверняка наместник Родиона, здешний глава Инконну. - Я внимательно посмотрел на Бекки. - Не видела ли ты у него перстня на пальце, со странным рисунком в форме линий?

-Не заметила. А это важно?

-Нет. Совсем не важно.

Я засомневался, стоит ли рассказывать всю правду. Может, вообще не упоминать о знаках власти? И действительно, зачем ей, обычному человеку, лишняя информация?

-Из-за исчезнувших друзей и войны, значит, ты превратился в камень рядом со мной? - Она поднялась и чуть было не сделала шаг по направлению ко мне. Я не глядел на Бекки и заметил ее движение лишь боковым зрением.

Тут мое внимание привлек журнальный столик. Я шагнул к нему. Здесь лежала единственная в комнате книга - черный глянцевый переплет с ярко-красным узором в центре. Я поднял вещицу со стола, и меня поразило изображение на черном фоне. Это было покореженное дерево, кривые ветви которого имели цвет крови. Красное дерево! Кому могла прийти в голову столь абсурдная мысль? Не придав значение заголовку, я пролистнул книгу. Там и сям в тексте попадалось слово "вампир". Я поспешно захлопнул книгу и почти в ярости швырнул обратно на столик.

-Как ты можешь читать подобную литературу?! - абсолютно искренне возмутился я. Бекки замерла, так и не подойдя ко мне. - Неужели в реалии не хватает нечисти?

Девушка вновь передернула плечами.

-Ты придираешься ко мне, Эл. - Ее голос стал вкрадчивым, будто она собиралась уличить меня во лжи. - Сначала шерсть Спрэта, теперь книга. Проблема не только в пропавших Вервольфах. Что еще произошло?

Она не видела меня насквозь, как Дирк, и это лишь усложняло ситуацию. Она желала узнать, что творится у меня на душе, потому пытливо расспрашивала и всматривалась в глаза собеседнику. Я вдруг осознал, что я превеликий трус. Я не могу так просто выложить правду о любви к рыжему Лютичу.

-Я был в лаборатории твоего отца, - внезапно заявил я. Просто-напросто постыдно "перевел стрелки". - Только не утверждай, будто не в курсе, чем он занимается. Ищет антидот для выздоровления от ликантропии? - Я хмуро взглянул на Бекки. Ну чем не повод для охлаждения отношений? Девушка вновь села на кровать. - По глазам вижу, что знаешь. Роберт вывел из прустита лекарство, но оно скорее яд. И эту отраву уже испытали на мне. - Бекки изумленно вскинула брови. - Нет, не в лаборатории, как ты, вероятно, подумала. В больнице меня не успели обвесить проводками, вскрыть грудную клетку и покопаться в мозгу. Я вовремя сбежал. - Я злорадно усмехнулся, увидев, как с каждым новым словом Ребекку охватывает отчаяние и страх. - На тебя возложили несложную задачу: привести в лабораторию подопытного звереныша. Но ты слишком медлила, и вместо тебя задание выполнили другие люди.

-Да. Я должна была уговорить тебя пройти клинические исследования, но не сумела. - Бекки судорожно вздохнула. - Я ведь, в отличие от докторов, знала, какой ты славный, и мне стало жаль тебя.

-Жаль?! - взорвался я в бешенстве. Я едва добрел до кресла, шерстинки на котором перестали иметь значение, и без сил опустился на подлокотник. Полностью отключить неприязнь к Спрэту и оставленному им запаху у меня не получалось. Дрожащими ладонями я с силой надавил на виски, словно хотел раздавить череп. Кости бы треснули, а мозг выплеснулся наружу. Мозг, который желали изучать профессора... и мой Лютич!

Я услышал тихие осторожные шаги. Бекки приблизилась, присела в кресло и положила свою миниатюрную ладонь на мою руку. Я зажмурился, не желая ни на кого смотреть.

-Жаль... - почти беззвучно пролепетал я. - Тебе стало жаль меня.

-Всё хорошо. - Бекки поглаживала напряженные мышцы, которые, как я не старался, не способствовали успеху в попытке проломить собственный череп. Девушка успокаивала меня, как ребенка, не понимая, в чем кроется причина моего отчаяния. Она не могла знать о той боли, что причинили мне не ее слова, а мои же собственные мысли.

Нет! Нет!.. Бекки пожалела меня. А Сэм?.. Та, с которой я оказался навек соединен судьбой, привела меня в лабораторию для опытов. Как можно это понять?!

-Почему мы любим всегда не тех? - пробормотал я. Это был риторический вопрос, на который не существует ответа, но Бекки всё же его нашла.

-Потому что любовь слепа.

Мои руки безвольно опустились. Что толку давить на виски, если всё равно не расколю череп и не умру. Я ведь оборотень, со стальным скелетом! Вряд ли какая-то сила на свете способна пробить мои кости.

Я с благодарностью посмотрел на Бекки. Она ничего не сделала: ни доброго, ни дурного. Но ведь отсутствие плохих новостей - само по себе хорошая новость. Настало время прощаться, как я думал, навсегда. Я либо погибну на войне, либо уничтожу себя самоедством, поскольку не прекращу вспоминать о Лютиче.

-Мне пора идти. - Я тяжело вздохнул, поднимаясь. - Необходимо продолжить поиски Вервольфов. Будем прочесывать метро этой ночью и утром, если потребуется. Я больше не работаю в адвокатской конторе, и времени у меня появилось вагон и маленькая тележка. Буду искать, пока не упаду без сил, пока не найду. Прости, что потратила на меня полгода жизни. - Я грустно улыбнулся. - Я-то считал себя перспективным, но нет. Оказывается, я абсолютно безнадежен.

-Ты будто навсегда прощаешься, - невозмутимо начала она. - Черт! - воскликнула вдруг девушка, подпрыгивая с кресла. - Ты кого-то нашел! Именно поэтому я тебе больше не нравлюсь.

Она не злилась и не устраивала истерику, а лишь заметно расстроилась. Она будто ждала, что я влюблюсь в другую девушку, и теперь удивлялась, что всё произошло слишком быстро.

-Чудесно, что ты сама догадалась. Я не знал, как признаться. И хоть я не могу оставаться с тобой, к ней я тоже не пойду. Да. Я люблю ее, и ничего больше не изменится, то есть мои чувства отныне будут жить вечно. И всё же... - Я осекся. Нужно ли было раскрывать душу? - Это именно она привела меня в лабораторию. Прощай, Бекки.

Я развернулся и ушел, ни разу не оглянувшись на дом. Еще одна страница жизни была перевернута - последняя, где некогда было место для счастья. Теперь у меня начинается новое существование. Здесь не будет ни радости, ни беззаботности. Только война. С настоящего момента Я не адвокат Содзмен и не наследный граф. Я Вервольф, охотник на вампиров, а больше никто!

Стемнело. Я позвонил Веллингу, но тот не взял трубку. Должно быть, перевоплотился. Он пренебрег моей просьбой? Да, но ведь то был не приказ! Я не альфа. Сам же сказал Дирку об этом. Вероятно, он уже ищет Норма. Если потащил с собой сестру, я ему уши вырву! Я не видел маленькую Дезире в бою, потому беспокоился. Однако я напомнил себе, Сэм тоже миниатюрная девчонка, а как рвет врагов!.. Любой Вервольф позавидует. Правда, имеется некоторая оговорка: Сэм - Лютич, а между двумя родами существует значимая разница. Так или иначе, я всё равно ужасно волновался за Дезире.

Я обернулся зверем за городом. Поисковую операцию можно было начать с родного Оак парка. Поезда подземки еще не отправились в депо, но поток пассажиров заметно снизился, по сравнению с вечерними часами. Держась в тени, прячась по углам, пробегая вдоль стен, я пробрался на станцию и спрыгнул на рельсы. Заметь меня кто-нибудь, поднялся бы переполох: волк в метрополитене! К счастью, никто не увидел исполинского зверя.

Работу предстоит проделать немалую, подумал я, устремляясь вглубь туннеля. Чтобы кого-то найти, нужно пронестись несколько миль, исколесить Чикаго вдоль и поперек. Я должен буду обойти каждую ветку метро, внимательно изучая буквально каждый метр на наличие знакомого запаха, ища малейшую зацепку, которая поможет напасть на след. Вампиры способны прятаться повсюду. Это может быть и заброшенная станция, и комната за запертой дверью, куда имеют доступ лишь служащие подземки.

На некоторых участках тоннеля становилось так темно, что даже волчьи глаза ничего не видели. Тут нужно было включить резервы всех чувств, а особенно обоняние и слух. Малейшее дуновение ветерка заставляло настораживаться и замирать. Из мрака в любую секунду мог выскочить клыкастый монстр. Один вампир - не страшно, а если стая... Я прислушивался, принюхивался и беззвучно шагал по рельсам. Я понимал: чем ближе центр, тем больше опасность. Там придется часто прятаться от поездов.

"Дирк!" - мысленно позвал я. Если он не слишком далеко, то непременно услышит. Мне даже в голову не пришло, что он, может, сейчас бродит где-то в человеческом обличие. Я был уверен: Веллинг, точно как я, ищет Норма.

"Мы здесь", - прозвучал ответ от Дирка.

Мы?! Он так сказал?! Кажется, я просил не брать на поиски сестру. Я вспомнил намерение оторвать Веллингу уши и недовольно зарычал.

"Не злись. Мы просто двигались навстречу тебе".

И правда, вскоре в темноте нарисовались два волчьих силуэта. Они приближались. Оказывается, Веллинги тоже начали путь по зеленой ветке, но с противоположной стороны. Они шли ко мне, но я всё равно сердился.

"Мы никого не обнаружили, - отрапортовала Дезире. - Даже мой нос не учуял врагов. Здесь так сыро, - жалобно добавила она. - Боюсь простудиться".

Дирк шутливо боднул сестру плечом и хмыкнул:

"Никогда не видел простуженных Вервольфов!"

"Где Джеральд? - спросил я. - Почему не с вами?"

"От Волхва нет проку, - ответил Дирк. - Он хорош в битве, но он не охотник".

"Откуда ты знаешь, что битвы не будет?"

Мой вопрос обескуражил Веллингов, и некоторое время мы молчали. Трудно было представить, что случится на самом деле. В ночной подземке могло произойти что угодно - метро, словно паутина, опутывающее город, пугало непредсказуемостью, а непроглядный мрак, вероятно, таил в себе чудовищ.

Мы исколесили весь подземный город, но поиски успеха не принесли. Тратить силы на пустое разглагольствование никому не хотелось. Тишина нарушалась лишь поездами, время от времени пролетавшими мимо нас, да крысиным писком. Маленькие зверушки, которых даже Дезире не удостаивала вниманием, шныряли по рельсам и цеплялись крошечными коготками за провода. Эти линии были изолированы, поэтому крысы не поджаривались.

Лишь один момент за всю ночь вынудил нас встрепенуться и ощетиниться, как если бы все мы схватились вдруг за оголенный провод и пропустили сквозь себя электрический ток. Шерсть инстинктивно встала дыбом. Это случилось около хорошо знакомой нам станции Адамс. Я не понял, кто из нас первый ощутил близость болота, но в моем мозгу прозвучал хор из трех голосов. "Вампиры!"

Мы тревожно переглянулись. Запах, с самого начала не слишком четкий, исчез так же внезапно, как и возник. Оббежав еще пару раз периметр злополучной станции, мы ничего не обнаружили. Опять неудача! Недавно ощущаемые поблизости кровопийцы как сквозь землю провалились. Куда уж глубже! Они будто в параллельное измерение канули прямо из-под носа.

Еще одна ночь бесплодных поисков. На горизонте занималась заря, когда мы вновь, усталые и удрученные, разбрелись по домам. Веллинги - занятые общественно-полезной деятельностью люди, и им необходим отдых. Я же с недавних пор стал никем с гражданской точки зрения, поэтому мог без зазрения совести лоботрясничать и разгуливать по городу в любой час дня и ночи. И пусть сегодня мы опять никого не нашли, я не остановлюсь. Я выполню данное себе обещание, свидетельницей которого была Ребекка. Итак, решил я, для начала завтрак, затем сон, а после - охота на вампиров. Денежный запас я оставил в неприкосновенности и предпочел подкрепиться свежим мясом, еще хранящим тепло живой крови.

Глава 13

План свой я исполнил в точности, но в особняк не пошел, устроившись на отдых прямо в лесу. Что ж, неплохая жизнь, подумал я, очнувшись от глубокого непродолжительного сна. Жить, подобно зверю, заботясь лишь о пропитании и наплевав на внешний вид. Разве не мечта? Дом кому-нибудь подарю, например, Веллингам. Поместье для моего одиночества чересчур велико.

Я рысцой помчался в город. Охотиться буду, несмотря ни на что. Осматривать метро снова, что уже предпринимали не единожды, казалось бессмысленным и пустым занятием, но что еще оставалось? Мне начинало чудиться, что я спускался в тоннели бессчетное количество раз и провел там полжизни. Я не выходил из тьмы на про